Торговый дом «Зелёная миля»

Глава 7. Когти и крылья

«Каждой собаке – палку и кость...»

Глядя на опостылевшее серое небо, я пытался понять, как так получилось, что уже три дня мы шагали строго на север в горы. Если собрать рассеянные мысли в более-менее цельную кучу, то вырисовывалась следующая картина.

После ухода из Хёртинг-лэндс на первом же привале у нас с Трикстером случилась размолвка. Младший брат был сильно недоволен бегством из городка и воровством (я бы это так не назвал, ибо был готов заплатить, торговец сам виноват, что отказался). Но больше всего Трикстера огорчило, что мы не приняли участие в обороне города от рейдеров. Для пони, который принципиально сам не участвовал в стрельбе, он был слишком настойчив. Обычно Трикстер отдавал себе отчет, что это мои и Хаммера стволы обеспечивают его безопасность, а не наоборот. Он был всегда готов принять участие в болтовне, чтобы решить дело миром, но подстрекать к участию в перестрелке он никогда бы не стал.

– Хватит с меня бессмысленного альтруизма! – Заявил я в ответ на его нытьё. – Вот помогли мы наёмникам в Трейд-Руине, и что? В результате пришлось удирать, поджав хвост. А ведь могли бы уйти по-тихому, пока весь город не переполошили. Да ещё и этого обожжённого придурка себе на круп получили, который завёл нас не пойми куда и рейдеров на своём хвосте притащил!

– Да как ты можешь так говорить о Лакигане? – Трикстер аж взвился весь. – Он хотел нам помочь и из-за нас накликал беду на своих близких!

Обычно я бы не стал резко реагировать на такое нытьё. Но после того как из-за ненужных прощаний и соплей Трикстера этот самый Лакиган меня чуть было не расстрелял, я был на взводе. Сейчас же младший брат вместо того чтобы извиняться уже совсем зарвался. Поэтому я и сам не сдержался:

– Ты уже достал со своей наивной манией переживать обо всех подряд! Когда ты уже запомнишь, что заботиться можно только о самых близких тебе пони. Знаешь, как называется пони, который заботится о слишком многих? Мёртвый пони! Пустошь не прощает распыления сил по пустякам!

– Но эти пони приютили нас!

И тут Трикстера понесло, он несколько минут не затыкался, вещая о том, что надо помогать тем, кто был отзывчив с тобой. Подытожил он эту тираду словами:

– Если мы и дальше будем всегда так подставлять пони, которые приняли нас, скоро совсем не останется мест, где бы мы смогли осесть. Развод простаков в случайных поселениях или крупных городах и так этому не способствует. А ещё и сознательно предавать тех, кто тебе доверился, – это же совсем отрезает пути к отступлению!

Чем больше он занудствовал, тем больше я злился. И мы только продолжали переругиваться:

– Ну, значит, хорошо, что мы не собираемся возвращаться в такие паршивые места!

– А куда же тогда мы направимся?

– Туда, где нет пони, затаивших на нас злобу, и рейдеров, охотящихся на нас.

– Звучит так, как будто нам лучше пойти туда, где нет пони вообще.

– Да хоть туда, – меня уже окончательно достали эти пререкания.

– Тогда путь к убежищу Лайтбрейкера будет самым лучшим вариантом.

– Куда угодно, только отстань от меня уже!

К тому моменту, когда я успокоился, и кипящая от споров с братом злость прошла, оказалось что мы уже полдня шагаем на север, всё больше приближаясь к гористой местности.

Я попытался было остановиться и скорректировать наш маршрут, но Трикстер это проигнорировал. Хаммер же только спросил у младшего брата, на месте ли у него тот прибор, что мы забрали у мародёров на пустыре за Трейд-Руином. Получив утвердительный кивок, он молча последовал за ним.

Мне было непонятно, почему средний брат решил поддержать затею Трикстера. Ведь это было очень наивно, использовать мизерный шанс на то, чтобы найти пони, которому можно загнать за круглую сумму непонятный прибор. Хотя, может быть, он просто решил, что это интереснее, чем просто бежать куда угодно с единственной целью: «уйти как можно дальше от рейдеров Бладрейджа». В любом случае, если уж голоса были двое против одного, у меня не осталось выбора.

Так мы и шли. Младший брат был тих и замкнут. Почти всё время он молчал и демонстративно меня игнорировал. Только изредка переговаривался с Хаммером, когда они рассматривали карту оставленную наёмниками.

Поначалу я даже радовался, что он молчит. Ведь меня всегда так раздражала его болтовня. Но через пару дней мне стало даже не хватать её. Это было странно – путешествовать по Пустоши в такой тишине. Я бы сказал, что Хаммер тоже меня игнорировал, но, на самом деле, он всегда так себя вёл. В этой ситуации в своей тарелке был только средний брат. Здоровяк привык делать всё молча, и его ни капельки не напрягало идти в тишине.

И вот, на очередном привале, я сидел, разглядывал окружающий пейзаж и пытался размышлять о нашем текущем положении. Однако никаких разумных мыслей в голову не лезло, в конце концов, я понял, что просто пялюсь по сторонам.

Весь предыдущий день мы шагали по каменистой местности, постепенно поднимаясь всё выше. И когда одолели очередной перевал, нашему взору открылась небольшая равнина, раскинувшаяся на плато. После серого каменного пейзажа обычные унылые краски Пустоши радовали глаз. Мне даже показалось, что пробивавшиеся через почву редкие ростки пожухлой травы были более насыщенного цвета, чем обычно.

За все эти дни мы не встречали никого на своём пути. Да и не должно было быть в такой глуши каких-либо поселений пони. Нет в этих местах ничего ценного или интересного. Разве что какие-нибудь дикие племена могли затеряться где-то в горах. Как бы там ни было, Пустошь всегда полна опасностей, и мы никогда не спали, не выставив часового.

В этот раз мне досталась последняя смена. Уже светало, братья ещё спали, а я так и сидел, уставившись в горизонт. В конце концов, мне захотелось немного отвлечься.

У меня уже давно было желание пристрелять новую винтовку. Я прошёл от нашей стоянки, к небольшой отвесной скале. На выступе у её основания сложил несколько камней, валявшихся рядом, и разместил на них консервные банки. После чего отошёл на нужное расстояние и начал тренироваться.

Сначала я опробовал винтовку в положении лёжа. От удара пули по скальной породе над банками или по камням под ними каждый раз поднималось облачко пыли, по которому можно было легко ориентироваться, куда пришлось попадание. Вскоре мне удалось пристреляться так, чтобы выстрелы стабильно попадали по банкам.

Но, когда я отошёл на большее расстояние и установил оптический прицел, меня ждало небольшое разочарование. Дальность прямого выстрела у этого оружия оказалась гораздо меньше того, к чему я привык со своей основной самозарядной винтовкой, стреляющей снайперским патроном. Целиться на большом расстоянии из новой винтовки пришлось совсем по-другому. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы наловчиться попадать в небольшую цель. И это с расстояния в два раза меньшего, чем максимальная дистанция, с которой я мог уверенно целиться из основной винтовки.

Почувствовав себя более-менее уверенно с новым оружием, я начал устанавливать его на боевое седло, чтобы потренироваться в стрельбе на коротких дистанциях, но с большей мобильностью.

В очередной раз сняв боевое седло, я подгонял на нём новую винтовку, когда услышал у себя за спиной:

– Судьба.

Я вздрогнул и обернулся. Трикстер уже встал и, решил поинтересоваться, чем я занимаюсь. Меня так удивило, что младший брат решил наконец-то со мной заговорить, что я лишь молча на него посмотрел.

– «Судьба», – повторил он, – именно так называется эта винтовка.

Я всё так же молча смотрел на него с немым удивлением.

– Мне Сноуфлейк сказала, – единорог поймал мой взгляд и растолковал его как вопрос.

– Та кобыла, из копыт которой ты вырвал это оружие, как только она умерла, – продолжил Трикстер, – винтовка принадлежала пони по имени Даркшайн. Они со Сноуфлейк любили друг друга. Она не смогла пережить его смерть. Говорила, что у них должна была быть одна судьба на двоих. Никак не верила, что так плачевно закончилась его миссия, которая предполагалась простой и быстрой.

– Эта кобыла не смогла ничего пережить, потому что у неё сорвало крышу. Она поскакала валить рейдеров и нарвалась на засаду. Заодно и весь свой отряд положила. А её жеребец, оказывается, посчитал простым соваться в место, пронизанное порчей. Это у них обоих не судьба была, а тупость и безрассудность.

Трикстер фыркнул, отвернулся и пошёл по своим делам. Похоже, он всё ещё не был настроен болтать со мной. Да и хрен бы с ним.

«Пусть будет Судьба, – подумал я, – всё равно же надо как-то различать новую и старую винтовки».

---

Перед выходом Трикстер и Хаммер в очередной раз сверили по карте наш дальнейший маршрут. Я демонстративно не стал принимать в этом участия, давая понять, что был против данного путешествия.

Местность, по которой проходил наш путь в течение дня, была холмистой. Подчас длинные проходы между двумя склонами походили на ущелья. Но хотя бы почва была не такой каменистой.

Когда мы проходили по очередному такому ущелью, над нами промелькнула какая-то тень. Я поднял голову, но не сумел ничего толком рассмотреть, крылатый силуэт удалился слишком быстро. Переглянувшись с братьями, я понял, что они тоже ничего не рассмотрели.

«Грифон, что ли? – Размышлял я, – этого только не хватало». А потом мне вспомнился рассказ Лакигана о том, как он попал в засаду кровокрылов в похожем ущелье. Лучше бы уж над нами пролетел кто-то разумный. В любом случае, мы все предпочли ускориться.

В следующий час никаких подозрительных объектов в небе мы больше не замечали и уже снова расслабились. Но, дойдя до вершины очередного холма, мы услышали отголоски выстрелов где-то вдалеке.

Похоже, кто-то разумный тут всё-таки обитал. Я уже было решил осторожно проследовать в ту сторону и полюбопытствовать, что там происходит. Вдруг можно будет разжиться чем-нибудь интересным. Но в последний момент я понял, что это были не простые выстрелы.

– Плазма, – проговорил Хаммер.

Я выругался. Там, где стреляют из такого высокотехнологического и дорогого оружия, лучше не оказываться. Если не хочешь стать кучкой пепла, конечно. Мы с братьями переглянулись и без лишних слов решили как можно быстрее двигаться в направлении, противоположном от звуков выстрелов.

Когда выстрелы перестали быть слышны, я порадовался, что мы избежали встречи с возможными неприятностями. Наш отряд на минуту остановился на какой-то поляне, чтобы перевести дух и оглядеться. Внезапно прямо передо мной разверзлась дыра. Земля около моих копыт беззвучно взорвалась и с небольшим грязевым фонтаном из появившейся дыры показались огромные когти. Тут же за ними последовал их хозяин. Я опешил от того, что за какую-то секунду надо мной нависла здоровая звериная туша. Это была мохнатая и зубастая тварь, с гладкой шкурой, стоявшая на двух ногах. Я не имел ни малейшего представления, что это такое. Уж точно не очередной яо-гай, но знакомиться с этим мне хотелось ещё меньше.

Когтистый монстр начал осматриваться по сторонам, и когда его яростный взгляд опустился на меня, я сразу же выстрелил. Выстрел из винтовки, произведенный практически в упор, лишь немного отбросил эту тварь. Монстр яростно заревел, готовый броситься на меня и рассечь своими когтями.

У меня не было ни малейшего шанса увернуться или отскочить от этого огромного зверя. В следующий миг я уже должен был быть разорван на множество кусков. Но в тот момент, когда монстр начал свой прыжок, его тело окутали яркие вспышки электрического разряда. В полнейшем шоке я стоял и смотрел, как огромная туша падает к моим ногам рядом с ямой, из которой она только что появилась.

Это всё произошло так быстро, что я даже сказать ничего не успел. Братья стояли чуть в стороне от меня, судя по всему, поражённые не меньше.

Пока мы так замерли, в следующую секунду за нашими спинами опустилась крылатая тень.

– Всем стоять и не двигаться! Кто шевельнётся, тот превратится в кучку пепла!

– Это какое-то недоразумение, мы никому не хотим вреда, – начал диалог Трикстер.

Но стоило ему только попытаться повернуться, как землю между нами вспахал зелёный разряд плазмы. Жар от него я ощутил даже за несколько шагов. Мы все трое тут же неподвижно замерли. «Да что за хрень тут вообще творится?»

– А теперь вы все медленно и аккуратно снимаете своё оружие. Все сёдла на землю, и не тормозим! Помните, вы превратитесь в пепел сразу же, как попытаетесь сделать что-то подозрительное, грязные наземники!

Кряхтя, мы с Хаммером начали расстёгивать свои боевые сёдла. В это время нападающий обратился к Трикстеру:

– Единорог, ты тоже доставай всё, что у тебя! И не делай вид, что ты безоружный. Я прекрасно знаю, что вы, рогатые твари, можете держать оружие магией!

Трикстер начал оправдываться, что он не использует оружие принципиально. Когда его заставили вытряхнуть свою сумку, оттуда вывалился дробовик, после чего единорог скоро добавил, что тот точно не заряжен.

– А теперь сделали пять шагов вперёд! И ме-е-едленно развернулись.

Пока мы шагали, аккуратно обходя яму и бездыханную тушу когтистого зверя, нападающий, судя по всему, подошёл и рассмотрел дробовик.

– Не заряжен, ха! Ты кого думал обмануть, говнюк?

Трикстер лишь перекинулся со мной удивлённым взглядом. Видимо, он сам не помнил, что его дробовик заряжен. Конечно, это же то оружие, которое я снял с пони на пустыре за Трейд-Руином. Я отдал его Трикстеру, а тот с тех пор, наверняка даже не проверил его ни разу. Ну да, вот такой боец мой брат – проверяет оружие только когда хочет продать его под видом иллюзии.

Когда мы развернулись, то смогли рассмотреть того пони, который напал на нас. Сразу же стало понятно, как он так внезапно появился у нас за спиной. У него были крылья.

Это был долбаный пегас!

Он был закован в гладкую чёрную броню, которая выглядела устрашающей, почти насекомоподобной. Боевое седло смотрелось, как панцирь из оникса с двумя торчащими антеннами-усиками, кончики искрились зелёной магической энергией. Хвост был скрыт кожухом, напоминавшим хвост скорпиона с острым жалом. Всё это довершал шлем с жёлто-оранжевыми фасетчатыми очками, напоминающими жучиные глаза. Открытыми под бронёй оставались только передняя часть морды и нижняя сторона крыльев. Да, это точно был пони, и у него точно были крылья.

За всю свою жизнь ни я, ни мои братья, ни разу не видели живого пегаса. Лично я даже сомневался, что они всё ещё существуют. И уж тем более я не представлял, что у них бывает такая броня. Она была явно легче, чем у Стальных рейнджеров, но однозначно более пугающей.

Устрашающий пегас не дал нам времени слишком долго удивляться его внешнему виду и начал агрессивно допрашивать. Вопросы были в духе:

– Кто такие? Как и зачем тут оказались? Сколько ещё ваших рядом? – Завалили он нас вопросами.

Как простые пони, не имеющие ни малейшего желания что-то утаивать от агрессивной машины для убийств, мы отвечали только честно и искренне:

– Мы обычные скромные поселенцы; грязные рейдеры сожгли наши дома, и теперь мы ищем, где бы найти пристанище, – начал излагать Трикстер. – Слыхали, где-то в этих краях живут мирные племена, потому и пришли сюда в поисках лучшей доли.

– Да, мы совершенно одни, бедные скитальцы в поисках нового дома, – подхватил я.

После чего добавили, перебивая друг друга:

– И мы не имеем ни малейшего понятия, что у вас здесь происходит!

– Готовы тут же совершенно забыть всё, что видели, и мирно продолжить свой путь куда подальше…

В таком духе мы с Трикстером наперебой объясняли, как тяжело нынче приходится простым пони на Пустоши, как нас притесняют везде и тому подобное. Бронированный пони слушал всё это, лишь изредка задавая уточняющие вопросы и покрикивая, если кто-нибудь из нас пытался шевелиться. Из-за его шлема было совершенно непонятно, какие эмоции у него на лице.

Внезапно снова раздались выстрелы, и прямо перед нами полетели сгустки плазмы. Мы инстинктивно отшатнулись, но оказалось, что стреляли не по нам, а по валяющемуся на земле зверю. Ещё один бронированный пегас приближался к нам сбоку, посылая прямо в воздухе выстрел за выстрелом в бездыханного монстра.

– Сдохни, тварь! Это тебе за Сильвер Винга!

Судя по голосу и комплекции, это была кобыла, хотя из-за брони было не так понятно. Она приземлилась и с разбегу начала пинать только что расстрелянную тушу.

– Сержант! Какого хрена ты творишь! Он же был ещё жив! Мне удалось оглушить его электроразрядом!

«Эта тварь была живая?» – я инстинктивно отшатнулся. Но далеко мне двинуться не удалось. Несмотря на то что, он кричал на устроившую расстрел кобылу, пегас слабым выстрелом прямо около моих ног показал, что всё также следит за нами, и двигаться нам никто не разрешал.

– Это именно он убил Сильвер Винга! – прокричала кобыла.

– И что с того? Думаешь, ему поможет то, что ты провалила нашу миссию? Ты только что похерила наш последний шанс захватить такую тварь живьём! Нас осталось слишком мало, чтобы попытаться их выманить ещё раз!

– Последний шанс… слишком мало... – бездумно начала бормотать кобыла.

Не обращая на это внимания, пегас продолжал:

– Если тебе так приспичило выпустить пар, можешь, вон, расстрелять этих наземников.

«Что, блядь, значит – расстрелять?» – чуть не проорал я, лихорадочно переглядываясь с братьями. Трикстер попытался спросить то же самое вслух, только более мягко, но пегас его проигнорировал.

Кобыла повернулась к нам и с удивлением посмотрела, как будто впервые нас заметила.

– Эти оборванцы чего-то недоговаривают, но судя по всему их тут только трое.

– Расстрелять наземников? – всё так же заторможенно переспросила кобыла.

В других случаях меня раздражило бы подобное тугодумие, но сейчас я был ему неимоверно рад. Всё моё внимание сейчас привлекал дробовик, брошенный Трикстером. Он лежал всех ближе ко мне относительно остального оружия. Если бы только пегас от нас отвернулся, я бы мог попытаться доскочить до него.

– Наша миссия секретная, а они нежелательные свидетели. Только не думай, что тебе это сильно поможет. Я в любом случае отражу в отчёте, что ты расстреляла последнюю гончую, которую мы могли бы взять живьём!

– Не сильно поможет? – кобыла встрепенулась. – Они погибли! Всё наше крыло! Они погибли из-за тебя! Это ты завёл нас в засаду, некомпетентный болван!

– Ты как говоришь со своим лейтенантом? Думаешь, я спущу это на тормозах? Немедленно возьми себя в копыта, сержант! Ты всё ещё боец Анклава, а не просто сопливая кобыла! – Пегас говорил скорее удивленно, чем злобно. И при этом он всё так же продолжал смотреть в нашу сторону, полностью игнорируя развернувшуюся к нему кобылу.

Я лихорадочно вертел головой, выискивая момент, чтобы предпринять хоть что-то, дабы отсрочить событие «расстрелять наземников».

Но, к счастью, кобыла полностью игнорировала нашу компанию. Она подошла вплотную к пегасу и ещё раз прокричала:

– Они! Погибли! Из-за тебя!

Тогда лейтенант уже не смог сдержаться, чтобы не повернуться к ней. И тут же почти в упор получил заряд плазмы в голову. Приоткрытая часть его лица, весь шлем, да что там, вся его голова буквально вплавилась в остальное тело, растекаясь брызгами.

В ту же секунду я бросился и схватил дробовик зубами. Пофиг на то, какая будет у него отдача, сейчас это было не самое важное.

Когда кобыла отошла от всё ещё стоявшего на ногах безголового тела и начала оборачиваться к нам, я уже был готов выстрелить. Но внезапно я заметил металлический шар с синей полоской, упавший точно к её ногам. В ту же секунду меня ослепила электрическая вспышка.

Я отскочил в сторону, проморгался и понял, что кобыла стоит вполоборота ко мне и при этом совершенно неподвижна. Её рот, видимый из под шлема, кривился в бессильной злобе, но всё остальное бронированное тело замерло и не двигалось.

– Вау! Откуда это у тебя? – Удивился Трикстер.

– Импульсная граната? Спрятал в хвосте, когда снимал сумки, – просто ответил Хаммер.

– Не, я имел ввиду, откуда у тебя вообще такая штука?

– Оттуда же, откуда у тебя этот дробовик, – Хаммер указал копытом на зажатое у меня во рту оружие и принялся копаться в своих сумках.

Ну да, конечно же. Когда на пустыре за Трейд-Руином мы разобрались с двумя мародёрами, не захотевшими сделки с Трикстером, то нашли у них вещи пропавших наёмников. И кроме всего прочего Хаммеру достались две гранаты с синей полоской. Кто бы мог подумать, что он найдёт им такое полезное применение!

Я деловито обходил замершую пегаску и примеривался, как бы точнее уложить её с одного выстрела. Нужно было попасть именно в незащищённую часть лица под шлемом. Делать несколько выстрелов из дробовика, зажатого в зубах, у меня не было ни малейшего желания. Сейчас, когда у меня появилось время на раздумье, я уже сомневался, стоит ли как можно скорее выстрелить из дробовика, или лучше пожалеть зубы и надеть боевое седло?

Прежде чем я успел спросить у Хаммера, как долго, по его мнению, она будет ещё неподвижна, мне на ухо заорал Трикстер:

– Стой! Ты что собрался делать?

– Разделаться с ней, пока она не разделалась с нами. Не мешай, – промычал я.

Но вместо того, чтобы хоть раз послушаться меня, младший брат встал прямо между мною и пегаской.

– Но она же спасла нас!

Спорить с оружием, зажатым в зубах, было не самым удобным делом. Но мне было плевать насколько хорошо меня слышно:

– Ты чем вообще слушал? Мы для них грязные наземники! Или ты думаешь, что разделавшись со своим командиром, она захочет оставлять свидетелей?

– Она нам не угрожала! Я не позволю этого сделать!

И тут я понял, что из-за этого спора у меня может не остаться времени на то, чтобы экипировать нормальное оружие. Я решительно двинулся, готовый оттолкнуть Трикстера, огреть его, если нужно, но разделаться с опасной бронированной тварью, пока у нас ещё есть на это шанс.

Но меня опередил Хаммер. До того, как мы успели сцепиться с Трикстером, средний брат быстро подбежал пегаске и обнял её за шею. Когда он отошёл от неё, мы с удивлением уставились на надетый на кобылу черный ошейник. В середине его тускло поблескивал белым светом небольшой кристалл.

Хаммер наклонился вплотную к её закрытому шлемом лицу и проговорил:

– Знаешь, что это такое?

Впервые, после того, как она убила другого пегаса, кобыла открыла рот:

– Знаю. Такие использовали на пленных зебрах во время войны. Он соединён с базовым модулем. Взрывается при любой попытке бегства или угрозе жизни владельцу модуля.

– Этот модуль у меня. Даже если ты его захватишь, то не сможешь перенастроить без моего подтверждения. Ты поняла?

– Поняла, – кобыла зло сплюнула, насколько ей позволяла возможность двигать шеей, – не думала, что в первую же минуту существования на поверхности попаду в плен к работорговцам. Лучше пристрелите уже меня, всё равно моя жизнь кончена.

– Откуда у тебя эта гадость, Хаммер? – Удивлённо воскликнул Трикстер.

На этот раз его вопрос о происхождение снаряжения остался без ответа.

Я удивился находчивости среднего брата. Нацепить на летающую машину для убийств рабский ошейник – это действительно неожиданно.

– Мы что, теперь работорговцы, раз ты такие штуки носишь? – Не унимался единорог.

Я лишь ухмыльнулся и пошёл собирать свои вещи, бросив дробовик удивлённому единорогу. Запасливость Хаммера всегда была очень практична, но не думаю, что он реально планировал когда-нибудь заиметь рабов. У нас было не так уж много незыблемых принципов по жизни, но отнимать у пони свободу, это уже крайняя вещь. Если с кем-то нельзя разобраться, я бы предпочёл его убить.

Хаммер всё так же игнорировал возгласы Трикстера. Сейчас его больше интересовала броня пегасов. Он с любопытством разглядывал со всех сторон порабощённую пони и стоявшее рядом безголовое тело её командира.

Экипировав своё седло обратно, я подошёл к брату и спросил:

– Ты уверен, что это надёжно? Ещё не известно, насколько ошейник будет эффективен на этой робо-броне. Может всё-таки добьём её?

Хаммер кивнул мне и снова обратился к молчавшей всё это время пегаске.

– Ты сможешь двигаться?

– Броня накопит заряд для перезапуска с минуты на минуту.

Внезапно загоревшиеся кристаллы на её плазменном оружие сообщили, что потребовалось даже меньше минуты. Я вздрогнул и инстинктивно взвёл винтовку на боевом седле, целясь ей в лицо. Хаммер же и глазом не повёл. Он был на полголовы выше неё, даже несмотря на броню. Так что ему пришлось снова немного наклониться, чтобы смотреть прямо в забрало её шлема.

– Мы не сможем чувствовать себя уверенно, пока ты в этой броне. Если хочешь когда-нибудь избавиться от ошейника, тебе придётся снять её.

Кобыла стояла, не шевелясь. Однако дрожь, как будто прошедшая по всему её телу, показала, что броня уже пришла в движение. Через минутную паузу последовал её ответ:

– Хорошо.

Пегаска потянулась ногой к голове и сняла шлем. Нашему взгляду открылось красивое лицо молодой лиловошкурой кобылы с яркой оранжевой гривой. Она обвела нас пристальным и пронзительным взглядом таких же оранжевых глаз и четко проговорила:

– Команда: снять броню.

Тут же её броня начала распадаться. Различные пластинчатые элементы расходились от позвоночника, спадая вниз, сначала к животу, а потом к ногам. У неё было стройное и подтянутое тело, и сама она была гораздо меньше и моложе, чем можно было подумать по впечатлению, которое создавала эта устрашающая броня. Я машинально залюбовался открывшимся изящным лиловым крупом, горячую красоту которого немного охлаждала кьютимарка в виде блестящего лезвия ножа.

Если задняя часть брони упала к ногам почти сразу, то передние ноги, шея и грудь пегаски всё также оставались закрытыми. Из снятого шлема раздался приглушённый механический голос: «Найден посторонний арканный прибор, блокирующий снятие брони».

Кобыла как будто сама этого не ожидала и начала разглядывать себя. После чего повернулась к Хаммеру и сказала:

– Твой ошейник блокирует часть брони. Я не смогу ни снять её до конца, ни передвигаться с частично снятой. Тебе придётся отсоединить его, либо позволить мне ходить в броне.

Хаммер, подумав, кивнул:

– Оставайся в броне.

– Только сними свои плазменные пушки! – окликнул её я.

Кобыла отдала приказ активировать броню и собралась надеть шлем. Хаммер остановил её передней ногой:

– Думаю, шлем лучше останется у меня. Как я понимаю, по большей части броня управляется через него?

Пегаска удивлённо посмотрела на него, но не стала спорить и отдала шлем. Когда остальные части брони вновь закрыли её тело, она кинула раздражённый взгляд на меня и принялась отсоединять пушки. После чего демонстративно бросила их к моим ногам. Я подобрал эти антеннообразные штуки с непонятными кристаллами в основаниях и запихнул к себе в сумки. Не имею не малейшего понятия, как ими пользоваться, но мне гораздо спокойнее, когда они не позволяют изображать этой кобыле бешеный истребитель-развоплотитель.

– Думаю, нам пора выдвигаться, не хочу ждать, пока что-нибудь ещё вылезет из-под земли или упадёт нам на головы, – сказал я, недовольно осматриваясь по сторонам.

Хаммер задумчиво кивнул мне, но вместо того, чтобы двинуться, продолжил разглядывать то, что осталось от другого пегаса.

– Как думаешь, эту броню ещё можно использовать? – спросил он кобылу.

Та покосилась на тело своего бывшего командира с пренебрежительным любопытством. Ничто в её взгляде не выдавало ни малейшего сожаления о том, что она с ним сделала. Даже несмотря на такое выражение лица, я не мог не признать, что без шлема она выглядела очень красивой.

– Сомневаюсь. Основной блок управления точно уничтожен. Без его защитных систем взрыв вашей гранаты наверняка добил всю электронику. Конечно, здоровый земнопони может и смог бы использовать это как обычную прочную, но тяжёлую броню, – тут она что-то задумчиво промычала, – только для этого пришлось бы выковыривать из неё одного запечённого мудака, который наверняка уже частично вплавился туда.

– Хватит уже болтать! Двинулись! – подогнал я их.

Хаммер с сожалением вздохнул, глядя на безголовый бронированный труп и пошёл собирать свои вещи, жестом показав пегаске следовать за ним. Та, было, попыталась расправить крылья, но я резко обернулся направив на неё винтовки.

– Неа, пока ты идёшь с нами, ты именно ИДЁШЬ! Никаких полётов без предупреждения! – Я подмигнул ей. – А то мало ли, вдруг поднимешься слишком высоко, и ошейник внезапно взорвётся.

Кобыла сложила крылья и, вздохнув почти так же глубоко, как Хаммер пару секунд назад, пошагала за ним.

– И это всё? – на месте остался стоять только Трикстер, до этого лишь удивленно наблюдавший за происходящим с открытым ртом. – Мы даже не будем её расспрашивать ни о чём? Что здесь произошло? Откуда она? Мы даже имени её не спросим?

– Заговоришь её до смерти сразу же, как только найдём подходящее укрытие как можно дальше отсюда. Желательно с каменистой почвой, – я задумчиво поковырял копытом землю, а потом поднял глаза на небо, – и с какой-нибудь крышей над головой.

---

В поисках подобного укрытия мы прошагали несколько часов. В виду отсутствия в этих местах каких-либо индустриальных построек нам пришлось довольствоваться небольшим углублением в скале. Назвать это пещерой было довольно сложно, так как она уходила вглубь максимум на три корпуса пони. Но каменистая почва и нависающая скала над головой дали нам хоть какое-то чувство защищённости после событий этого дня. К тому времени, как нашлось это место, уже начало темнеть, и мы устраивались на ночлег.

Пленная кобыла всё это время шла вровень с нами совершенно молча. Но как только мы уселись, Трикстер тут же завалил её вопросами. Первым делом он представил всех нас, а потом заверил, что мы «ни в коем случае не работорговцы».

– Поверь, на самом деле никто из нас не хочет тебя обижать! Просто то, что произошло там… это было для нас очень неожиданно. И, не скрою, всех сильно перепугало. Сначала из ниоткуда вылез тот когтистый монстр и бросился на нас. Потом прилетел пегас и начал угрожать нам расстрелом. А дальше ты внезапно взорвала его голову! Признай, нам было чего испугаться.

Пегаска лишь угрюмо смотрела на него.

– Я понимаю, что наше знакомство началось не очень. Пойми, мы до этого вообще никогда не видели пегасов! Тем более в такой броне. И, чтобы мы могли как-то тебе доверять, нам надо, чтобы ты рассказала о себе. Что там такое вообще произошло? И почему ты поступила так, как поступила?

Младший брат перевёл дух, и, заметив, что его речь не принесла особого результата, тихо добавил:

– Для начала можешь сказать хотя бы, как тебя зовут?

Кобыла всё также угрюмо перевела взгляд с Трикстера на камни у неё под копытами и задумчиво пнула один из них. Последовало несколько секунд тишины, после которых она всё же открыла рот и еле слышно произнесла:

– Эджи.

– Сколько ещё в округе таких, как ты, и таких, как та когтистая тварь? – Я старался подражать мягким интонациям Трикстера и сдерживался, как мог, чтобы не заорать на строптивую пленницу. Мы всё ещё не отошли от внезапного нападения, и терпеть, пока младший брат разговорит её своими нежными уговорами, у меня не было ни времени, ни желания.

Сидевшая на земле кобыла посмотрела на меня снизу вверх строптивым и агрессивным взглядом. "Если она опять замолчит, придётся применять жёсткие меры", – подумал я. Однако пегаска всё-таки соизволила открыть рот и совершенно безэмоциональным тоном произнесла:

– Ещё три адских гончих засели на старой метеостанции.

– Таких... как я, – кобыла попыталась продолжить также нейтрально, но её голос сдавил спазм, – таких, как я, в округе больше не осталось.

«Адские гончие – какое удивительно подходящее название для этих тварей», – подумал я.

– Ты уверена в этих данных? – Надавил Хаммер.

Пегаска собралась с мыслями и ответила более спокойно:

– Адских псов изначально было семеро. Мы выслеживали их несколько дней и количество не менялось. Трое были убиты во время боя, четвёртого я добила на ваших глазах. Значит, остались ещё трое, и минимум один из них тяжело ранен. Они окопались в заброшенной метeостанции в нескольких километрах отсюда. Более чем уверена, что они не уйдут оттуда в ближайшее время.

– Откуда такая уверенность? – Снова уточнил Хаммер.

– Потому что в прошлый раз именно там им удалось устроить нам засаду, в которой они уничтожили почти всё наше крыло, – резко отрезала пегаска.

– Что такое метеостанция? – Младший брат опять попытался разбавить напряженность.

– Это место, где довоенные пегасы исследовали движение ветров и давление в атмосфере, для того чтобы более эффективно планировать погоду.

– А пегасы? Сколько ещё в округе таких отмороженных летающих танков? – Вернул я разговор в нужное русло.

Кобыла ещё раз глубоко вздохнула, говорить об убитых противниках было проще, а вот воспоминания о павших товарищах давались ей с трудом:

– Четверо из нашего крыла погибли в бою у метеостанции. Что было дальше, вы видели. Других пегасов в этом районе быть не должно. Даже если бы Анклав отправил поисковый отряд за нами, мы удалились слишком далеко от изначального места операции. Сюда лететь никому в голову не придёт.

В конце пегаска сжала зубы и еле слышно пробормотала со злобой:

– А они ведь точно оправят кого-нибудь на поиски этого ублюдка… Ха! Удачи им в этом.

Хаммер вновь настоял:

– Эта ваша броня, она сделана по похожим технологиям силовой брони Стальных Рейнджеров?

Кобыла неопределённо пожала плечами.

– В неё встроен пип-бак и есть система навигации? – средний брат перешёл на термины от которых я был совершенно далёк.

И, получив утвердительный кивок от нашей пленницы, он продолжил:

– Значит, сигнал ваш должны были отслеживать, и нам стоит ожидать прибытия ещё толпы таких же пегасов? Не хочешь же ты сказать, что ваше начальство легко разбрасывается такими технологиями?

– А то! За порчу или утерю силовой брони бойца ждёт трибунал. Каждая её единица, по мнению Анклава, стоит дороже, чем жизнь бойца, – пегаска злобно усмехнулась. – Только вот ничего им не светит.

Она оскалилась ещё сильнее:

– Наш тупомордый коммандир приказал отключить все маяки и не выходить на связь со штабом, как только мы вышли из предполагаемой зоны операции. Этот мудак не хотел оправдываться, почему не смог выполнить миссию с первого раза. Он надеялся, если вернётся победителем, с него никто ничего не спросит. Насрал на все инструкции и протоколы, папенькин сынок.

Пегаска расслабленно махнула ногой:

– Так что не переживайте, парни, Анклав сюда не прилетит. Никто наше крыло не найдёт, – её голос дрогнул, – никто не похоронит...

– Анклав? Что это такое? – Оживился Трикстер, в очередной раз услышав непонятное слово.

Кобыла, которую, как мы теперь знали, звали Эджи, удивлённо посмотрела на него, будто он спросил что-то абсурдное. Она обвела нас взглядом, видимо пытаясь сформулировать то, что, по её мнению, было и так понятно любому жеребёнку:

– Это верховная военизированная правительственная организация пегасов.

Когда стало понятно, что столь содержательный ответ вообще ничего не говорит нам, она раздражённо фыркнула.

Но меня больше заинтересовали слова, которые она злобно пробормотала до того, как вклинился Хаммер со своими техническими вопросами:

– Ты имела ввиду, что они в любом случае пошлют поисковый отряд за твоим командиром? Чем он так ценен?

– И как они отреагируют на то, что ты его убила? – Снова вклинился Трикстер.

Пегаска опять раздражённо фыркнула и до скрежета сжала зубы. Через несколько мгновений она всё-таки ответила:

– Не было в нём ничего ценного, и он получил то, что заслужил! Именно из-за него погибло наше крыло, мои товарищи… мой…

Издав сдавленный стон, Эджи отвернулась от нас. На дальнейшие вопросы она отвечать отказалась. Погрузившись в глубокое молчание, пегаска улеглась в углу пещеры.

Мы больше особо и не настаивали. Убедившись, что в округе нет никого, кто ещё захотел бы прийти по нашу душу, мне больше всего захотелось лечь и уснуть.

Пока мы устраивались на ночлег, Трикстер ещё несколько раз попытался расспрашивать нашу пленницу о пегасах и жизни на облаках. Но та либо игнорировала его, либо отвечала исключительно односложно. В конечном итоге, я предпочёл тоже проигнорировать его болтовню и просто уснул.

---

Наутро, когда мы начали собираться, меня подозвал Хаммер. Брат был в приподнятом настроении и даже, я бы сказал, сильно возбуждён. Что в случае с Хаммером, в принципе, не могло сулить ничего хорошего. Спокойный и молчаливый здоровяк, он начинал проявлять излишнюю активность, только если что-то очень сильно его увлекало. А если Хаммера что-то увлекало, то он отдавался этому полностью.

Обычно средний брат был воплощением здравомыслия в нашей семье. Куда бы нас ни заносила судьба, мы с Трикстером могли быть уверены, что Хаммер всегда нас прикроет и, если что, вытащит из любой ситуации. А когда он становился таким навязчивым и концентрировался на какой-то идее, за здравомыслие приходилось отвечать мне.

Важно то, что обычно идеи, которые его захватывали, были связаны с какими-нибудь взрывами, легковоспламеняющимися химическими смесями и просто крайне редкими ингредиентами или артефактами, за которыми нам бы пришлось лезть в особо опасное пекло. Поэтому я сразу напрягался, когда видел в глазах брата какой-нибудь ненормальный огонь. Вот как, например, сейчас.

– Броня, – единственное, что смог выдавить Хаммер по началу.

Набрав воздуха и глубоко вздохнув, он всё-таки смог выразить мысль точнее. Оказывается, этой ночью брат произвёл сложнейшие математические расчеты и смог подсчитать, что где-то в округе остались лежать целых четыре («Четыре, Таргет!») комплекта брони пегасов.

– Представь, что будет, если мы раздобудем эти комплекты и адаптируем для земнопони! Мы сможем загнать их за целое состояние! Или будем носить сами и станем неуязвимы для любого рейдера!

«...или артефактами, за которыми нам бы пришлось лезть в особо опасное пекло», – вновь пронеслось у меня в голове. А вслух я сказал:

– Ага, то-то, те четверо оказались совершенно неуязвимы!

Но мои слова были пропущены мимо ушей. Хаммер продолжил рассказывать о том, какая замечательная эта броня! Он, видите ли, пока я спал, всё утро расспрашивал нашу пленницу об особенностях её костюма. Похоже, поспав, она стала более разговорчивой.

– В ней такие технологии! Это же не просто броня! Там и медицинский модуль, и встроенный пип-бак, и навигация, и радиосвязь! Телекинетическое управление инвентарём. Боевое седло, интегрируемое с любым оружием, и интуитивное управление стрельбой.

– Да-да, а ещё ты будешь в ней как в консервной банке целый день, и тебе придётся срать в собственные штаны. Ты что, собрался записаться в Стальные Рейдеры?

– Эта броня в разы более лёгкая и удобная, чем броня Стальных Рейнджеров!

Меня это всё мало волновало. Дождавшись, когда брат замолкнет, я завёл разговор о действительно важных вещах:

– А ты не забыл о трёх охрененно злых адских гончих, которые остались рядом с теми пегасами? Ну, тех самых, которые разорвут тебя своими когтями напополам с одного удара. И тех, которые могут выпрыгнуть из-под земли прямо перед тобой.

– Да-да, я уже переговорил с Эджи об этом. У нас есть план.

Я глубоко вздохнул, положил передние ноги на плечи брату и заглянул ему прямо в глаза.

– Хаммер, а как тебе такой план? Мы сейчас пойдём, и пристрелим эту крылатую психопатку, которая засрала тебе мозги своими рассказами. Потом аккуратно снимем с неё броню, и ты сможешь сделать с этой бронёй что захочешь. Я тебе обещаю, что не буду претендовать на неё!

Брат медленно отвёл от себя мои ноги и также пристально посмотрел на меня.

– Не пытайся изображать из себя более циничного ублюдка, чем ты есть на самом деле, Таргет. Я не Трикстер, чтобы воспринимать такое всерьёз. Эта кобыла нам ничего плохого не сделала. – Тут Хаммер задумался и прикинул что-то в уме, а потом продолжил:

– Я, конечно, уже выяснил, что эта броня может подстраиваться под носителей с разными размерами в довольно большом диапазоне. Но, всё же, не бесконечно. У Эджи размер самый маленький. Её броня подойдёт только Трикстеру. А вот другие бойцы её крыла все были жеребцами, натренированными солдатами, далеко не маленьких размеров.

– Я надеюсь, ты ещё не слишком с ней сблизился и не собираешься снимать с неё ошейник?

– Конечно, нет. Она же профессиональный солдат с боевым опытом больше, чем у нас с тобой. И сейчас она в крайне нестабильном состоянии. Это было бы слишком опасно, освобождать её, пока она рядом с нами.

– И как же ты собираешься от неё избавиться, если, по-твоему, она не заслуживает, чтобы её убивали?

Тут брат почесал голову копытом. Видимо, он больше думал о броне, чем о её носительнице.

– Ну, либо она заслужит наше доверие и я её отпущу, либо она всё-таки нас спровоцирует.

Такой ответ меня удовлетворил, и я, в конце концов, согласился обсудить план Хаммера. Мы пошли к Трикстеру с Эджи, и средний брат поделился со всеми своими идеями.

По словам пегаски, метеостанция с засевшими в ней гончими находилась в небольшой долине, окруженной со всех сторон скалами. Через скалы эти твари не смогут прорыться. Их лейтенант был уверен, что из-за этого им будет некуда деться, и повёл всё крыло в лобовую атаку. Но оказалось, что в самой станции было достаточно мест, чтобы укрыться, а почва в долине была мягкая и позволяла заранее затаиться под землёй. Псы смогли напасть на пегасов с тыла, когда те спустились, чтобы зачистить станцию.

– Банальная тактическая ошибка стоила жизни всему крылу, – зло процедила Эджи.

Я в очередной раз обратил внимание на то, как упорно пегаска к четырём погибшим товарищам добавляет и командира, которого убила сама, и себя, судя по всему, считая, что она уже заочно мертва.

– Поэтому мы так поступать не будем! – сказал Хаммер, гораздо более воодушевлённо, чем было привычно ожидать от его флегматичного характера. – Нам нужно будет выманить их наружу!

Эджи рассказала, что из долины ведёт единственный наземный выход. Хаммер заявил, что сможет заминировать проход и настроить датчики так, чтобы они сработали от любого колебания земли.

– Если они пойдут под землей, мины всё равно сработают. Даже если они не убьют эту тварь, то точно оглушат и обрушат землю над ней. А я закидаю гранатами образовавшуюся яму.

Эджи, как специалист по охоте на подобных тварей, подтвердила, что подобная тактика могла бы быть эффективной.

Следующим шагом плана было то, как выманить адских гончих из долины.

– А для этого нам понадобится снайпер, – Хаммер подмигнул мне, – готов опробовать свою бесшумную винтовку в деле?

Оказывается, гончие больше доверяют слуху и нюху. Поэтому издалека они могли и не заметить хорошо укрывшегося пони. Идея была следующей, Эджи поднимает меня на скалы, и я оттуда пытаюсь убить хоть одну гончую. Сразу после этого в ущелье Хаммер и Трикстер начинают шуметь и пускать иллюзии, приманивая остальных двух на мины.

– Стартуем в тот момент, когда Таргет начнёт стрелять. Эджи подаст сигнал мне и Трикстеру внизу. Слабые на глаза гончие не заметят Таргета на скале, но среагируют на наш шум и побегут в ущелье.

– И как я должен их убить? Такую тварь не остановил даже выстрел в упор из старой винтовки. Новая ещё менее убойная.

– Целься в голову, в шею, лучше в глаза. Говорят, твой особый талант тебе это позволяет, – вставила рекомендации Эджи. – Лучше вынеси того, кто будет с винтовкой. Среди них тоже есть минимум один снайпер.

– Эти твари умеют пользоваться оружием? – Вот к такому я точно был не готов.

– Да, они достаточно разумные, чтобы освоить лучевое оружие. Его у них не так уж много, но те, у кого оно есть, владеют им превосходно, – унылым голосом начала наставлять пегаска.

– Да нахрена нам вообще тогда в такое ввязываться? Может это твой план – подставить нас под выстрелы этих бешенных тварей? – Взбесился я, почти набросившись на кобылу, – А, твой особый талант случайно не позволяет тебе завести нас в пекло, как это случилось с твоим отрядом?

Стоило мне приблизиться достаточно близко, чтобы дышать ей прямо в лицо, как пегаска резко расправила крылья и, сделав широкий взмах, толкнула меня. В мгновенном рывке она впечатала меня в стену пещеры и, прижимая одной ногой за шею, другой резко ударила тыльной стороной по камню. От удара из-под бронированного копыта тут же выскочил короткий, но явно очень острый клинок.

– Поверь, ты точно не захочешь испытать мой особый талант, – процедила взбешённая кобыла.

В повисшей на секунду тишине чётко раздался свист Хаммера. Эджи отошла от меня и обернулась. Брат показал ей копытом на шею. Кристалл в ошейнике пегаски предупредительно мигал оранжевым. Она глубоко вздохнула, подошла к Хаммеру и сделала неопределённый жест, показывая, что она уже успокоилась.

– Ну что, все остыли? Надо обсудить, что мы думаем о плане Хаммера, – заговорил Трикстер, как будто ничего не было.

Это действительно стоило обсудить. Напряжённо следя за пегаской, я всё-таки продолжил общение с братьями.

Начав критиковать этот план, я уже совершил ошибку. Споры рождают принятие, и чем больше раздражающих мелочей я обсуждал, тем больше я был готов подписаться на эту авантюру:

– С какой стати ты вообще уверен, что хоть один комплект брони не разорван на клочки их огромными когтями?

– Эджи говорит, что минимум двое были убиты из лучевого оружия. Даже если броня и была повреждена, то, скорее всего, из нескольких комплектов можно будет собрать хотя бы один.

– А ну да, разумные монстры, умеющие обращаться с лазерными пушками, чуть не забыл! Как же я откажусь от такого «веселья».

Когда мне надоело спорить, я спросил:

– Остальных, я так понимаю, всё устраивает?

Неожиданно выступила пегаска:

– Лично я пока что только консультировала вас и никакого согласия не давала… У меня есть условие.

– Как насчет того, что мы не взорвём тебе башку? Пойдёт такое условие? – Я закусил спусковой рычаг боевого седла и прицелился, готовый не дать ей ни малейшего шанса кинуться на меня вновь.

Кобыла проигнорировала мои слова и продолжила:

– Я помогу вам убить засевших там гончих и снять броню с тел моих товарищей,– она сглотнула,– если вы потом поможете мне похоронить их.

– Хрена с два мы будем копать четыре могилы в этих горах! – огрызнулся я.

– А как пегасы хоронят своих погибших? – уточнил по существу Хаммер.

– Мы сжигаем наших мёртвых.

– Договорились, – согласился средний брат.

Мне оставалось лишь раздражённо пожать плечами.

– Я тоже согласен на план Хаммера и готов помочь похоронить её товарищей, – подытожил Трикстер, стараясь говорить как можно более мирно на нашем фоне.

Убедившись, что время обсуждения закончилось, Хаммер вновь вошёл в режим деятельной сдержанности и пошёл готовить своё взрывное снаряжение.

---

За утро мы отшагали в обратную сторону почти весь путь, который проделали вчера. Когда мы прошли мимо так и стоящего обезглавленного трупа бывшего командира Эджи и почти испепелённого тела адской гончей, пегаска взмыла вверх и сориентировала нас, куда двигаться дальше.

И вот спустя какое-то время я уже лежу на вершине скалы, присыпанный каким-то мхом, растущим на ней. Передо мной открывается вид на небольшую практически круглую долину диаметром не более двухсот метров. На противоположном от меня её краю расположено трёхэтажное здание с кучей непонятных антенн на крыше, взмывающих почти выше скал.

Сбоку, внизу, поперёк прохода, ведущего в долину, Хаммер и Трикстер прикапывают последние мины. Когда Эджи подняла меня, а это был довольно странный опыт в моей жизни, она спустилась помогать братьям. Втроём они перекопали проход, заложив мины в несколько слоёв, делая это так, чтобы не быть в прямой зоне видимости со стороны здания. До этого Хаммер разобрал все свои запасы и несколько часов совмещал взрывные элементы с датчиками движения.

Всё это время я наблюдал за зданием через оптический прицел Судьбы, своей новой бесшумной винтовки. Как и предсказывала пегаска, там окопались ровно три адские гончие. Они время от времени мелькали в окнах, но надолго не задерживались.

Оружие я заметил только у одного. Это был тощий пёс, который единственный за всё время выходил на балкон второго этажа. С удивлением я заметил у него культю вместо задней лапы. Видимо, именно это Эджи назвала тяжёлым ранением. Пёс уверенно перемещался на трёх лапах, ложился на край балкона и разглядывал окрестности в прицел винтовки.

Когда я увидел эти телодвижения в первый раз, то искренне порадовался, что не поленился закопаться в мох. Чувствую, этот снайпер может оказаться гораздо более глазастым, чем прочие его сородичи. Об этом говорил один из трупов бронированных пегасов, находящихся в долине. В оптический прицел я чётко видел выжженную дыру, прошедшую через голову чуть ниже забрала шлема.

Таким образом, я решил, кто станет моей целью.

Эджи аккуратно взлетела ко мне на скалы, и дала знак, что внизу всё готово. Она легла в стороне от меня над проходом, готовая сразу подать сигнал Трикстеру и Хаммеру, когда я начну стрелять. Находясь внизу, они бы мои выстрелы сами не услышали. На боках пегаски угрожающе красовались плазменные пушки, которые я ей временно вернул.

Мне оставалось только ждать удачного момента для выстрела. Это ожидание затянулось ещё на два часа. Трёхногий пёс всё никак не желал показываться. Моё тело уже затекло от долгого лежания в одной позе, и я весь чесался от покрывающего меня мха. Мне уже давно хотелось просто вылезти из этой маскировки. Стараясь размять как можно больше мышц просто напрягая и расслабляя их, я тихо ругался:

– Ну, давай же, мохнатый ублюдок, выползай снова!

Когда пёс-снайпер всё-таки показался, я дёрнулся, и моё сердце сильно забилось. «Так не пойдёт», – медленно вдыхая и выдыхая, я попытался успокоиться.

Через оптику из своей основной винтовки с такого расстояния я мог бы попасть ему в глаз. Но с Судьбой у меня было ещё совсем мало практики. Чтобы первый выстрел оказался точным, я должен был постараться.

Пёс вновь улёгся на краю балкона и начал своё дежурство. Я даже рассмотрел, что его винтовка снабжена лазерным целеуказателем. До войны редкие экземпляры оружия оснащали такими штуками. Его наличие говорило о том, что пока пёс водил стволом из стороны в сторону, где-то на противоположном конце долины подо мной должна была плясать красная точка, указывающая снайперу цель.

Я целился в прикрытый глаз пса, пока он медленно водил головой, припав другим глазом к прицелу.

Глубокий вдох. Выдох. Вдох.

В тот момент, когда красный огонёк замер прямо передо мной, я сделал выстрел. Голова пса откинулась назад, и он упал навзничь. Его тело задёргалось в конвульсиях, как мне показалось. Одна за другой я отправил в его живот дополнительно пять пуль.

Я ещё не закончил стрелять, а Эджи уже махала Хаммеру. Через секунду раздались громогласные выстрелы его пулемётов, а на выходе из прохода замелькали тени-иллюзии Трикстера.

Наблюдая через прицел, я увидел, как на балкон выскочили оба оставшихся пса и начали осматривать откинувшегося снайпера. Через секунду они уже соскочили с балкона на землю и помчались в сторону прохода. Две огромных когтистых твари неслись с неимоверной скоростью. За несколько секунд они пересекли долину и, не сбавляя скорости, мчались навстречу очередям Хаммера.

За мгновение до входа в зону поражения пулемётов оба пса синхронно нырнули под землю. Именно так, быстро и плавно, как будто под ними была вода, а не земля. Только что они бежали, а через секунду мне были видны только взвившиеся в воздух фонтаны грязи и две дыры в земле.

Я инстинктивно двинулся к другому краю скалы, чтобы прикрыть братьев сверху, когда эти твари вылезут обратно. В ту же секунду, как я вылез из своего укрытия, землю рядом со мной прожёг тонкий красный луч.

«Снайпер жив? Не может быть!»

Я резко перекатился в сторону и чуть не свалился с обрыва. Мне пришлось изо всех сил стараться, чтобы красная точка не задерживалась на мне, и ещё один луч воткнулся рядом с моими ногами. Судорожно припав к винтовке, я попытался выцелить стрелка. Трехлапый действительно был ещё жив, на месте левого глаза виднелось кровавое месиво, закрывающее половину его лица, но другим он всё так же целился в меня.

Когда отказавшийся умирать пёс, уже был готов сделать очередной выстрел, который бы уж точно попал в меня, раздался громкий взрыв. Снайпер на секунду отвлёкся и посмотрел в сторону прохода.

Этого мне хватило, чтобы прицелиться и выстрелить. Пуля попала в голову. В этот раз он не откинулся назад, и даже если не умер сразу, у меня была возможность разрядить в его морду весь магазин выстрел за выстрелом.

В это время, из образованного взрывом разлома в земле, показалась окровавленная голова оглушенного пса. В ту же секунду, прямо в неё прилетела связка из трех гранат Хаммера, и следующий взрыв расширил разлом ещё больше.

Третий пёс вылез из-под земли чуть раньше разлома и тут же дёрнулся в сторону двух чёрных силуэтов пони, скачущих к нему. Когда он сообразил, что это лишь иллюзии, его сверху уже накрыла плазменными выстрелами пикирующая пегаска. Ещё живой, несмотря на дымящуюся шкуру, пёс решил драпать назад. Он попытался вновь зарыться под землю, но его ноги подкосили вновь застрекотавшие пулемёты Хаммера. Подлетевшая Эджи добила повалившегося монстра, стреляя почти в упор.

Я ещё пытался судорожно отдышаться, а бой уже закончился. Хорошее сражение так и должно проходить – часы подготовки и пара минут, собственно, стрельбы. Это гораздо лучше, чем с ходу ввязаться в драку, в которой будешь полчаса отстреливаться от наступающего со всех сторон противника.

Я рассуждал так, пока стоял на краю скалы и машинально чесался, сбрасывая с себя остатки маскировочного мха. Только сейчас, за несколько часов пребывания на вершине, мне почему-то пришла в голову мысль о том, как свеж и приятен горный воздух, что хочется вдыхать его снова и снова.

Когда все мысли в голове устаканились, а приток адреналина спал, у меня осталось только одно маленькое дело. Нагнувшись над самым краем, я что есть силы крикнул вниз:

– Эй, там кто-нибудь собирается снимать меня отсюда?

---

Хаммер проверял, не осталось ли невзорвавшихся мин, и они с Трикстером ещё не вошли в долину. За это время Эджи уже успела снять меня со скалы, и я собирался с её помощью начать освобождать от брони тело ближайшего пегаса.

Пока я несколько часов лежал наверху, мне удалось во всех деталях рассмотреть долину. Ближе всех к нам был тот пегас, убитый выстрелом в лицо. Его броня практически не пострадала, а вот шлем был сильно искорёжен. К моему удивлению, этот тяжеловес был вооружен автоматическими гранатомётами.

Я поманил пегаску, но она не спешила мне помогать. Завороженно замерев, она рассматривала долину, как будто пыталась восстановить картину сражения и вновь пережить, произошедшее здесь.

— Мы долго преследовали их в горах, надеясь, что каменистая почва помешает их перемещению под землёй. Когда они окопались в метеостанции, лейтенант решил, что пора наконец-то дать им бой. Короткое наблюдение по датчикам не выявило никакого движения под землей, и он уверился, что все они укрылись в здании. Этот мудак не хотел никого слушать, и угрожал расправой всем, кто пытался с ним спорить. Вместо того, чтобы устроить долгую засаду, он приказал выкурить гончих из здания.

Я хотел спросить, зачем Эджи мне это рассказывает, но потом понял, что разговаривает она не со мной. Голос пегаски был неровным, она говорила обрывисто, как будто сама с собой, полностью игнорируя моё присутствие рядом:

— Лейтенант отправил ближе к зданию двух разведчиков. Под прикрытием остальных, они должны были забросить свето-шумовые гранаты. Шайн во входные двери, Сильвер Винг — с балкона второго этажа. Потом все бы сразу ворвались с двух сторон. Лейтенант и я с воздуха вместе с Сильвером. Остальные снизу. Дурацкий план. Мы не знали планировку здания, а из-за скопления меток внутри было сложно определить по датчикам положение противников.

Эджи подошла ближе к зданию и уставилась на широкие металлические входные двери.

— По пип-баку нельзя точно определить расстояние до противника, а сейсмодатчики не показывали никакой активности под землёй. Когда мы приблизились к зданию, стало слишком поздно, чтобы понять, что несколько гончих затаились внизу. Эти твари часами сидели и выжидали нас! Как только Шайн открыл дверь, две гончих выскочили между стоявшими чуть дальше Клоадбёрстом и Сандердином. Молчаливый Шайн, он всегда был первым разведчиком в нашем крыле… Его сразу затянули внутрь… Бедняга, он уже так и не вышел обратно…

Пегаска не стала заходить внутрь. Такое впечатление, будто она хотела только заново пережить всё, случившееся с ней, а не увидеть что-то новое. Она вздохнула, глядя на двери, а потом отвернулась от здания и подошла к телу пегаса лежащему рядом. Его корпус, ноги, крылья были прошиты множеством выстрелов из лазерного оружия. Сзади за ним находились две норы в земле, рядом с которым можно было различить фрагменты тел то ли одной, то ли двух адских гончих, разорванных взрывами.

— Они выскочили внезапно, не дав нам шанса успеть среагировать на их движение. Клоадбёрста просто расстреляли в упор. Покойся с миром, друг.

Влажный взгляд пегаски задержался на теле расстрелянного пегаса. В этом взгляде читалось сочувствие и… какое-то умиротворение, как будто она пыталась сама ощутить тот покой, который желала павшему.

Через мгновение она отвернулась и пошла дальше, мимо разорванных гончих к телу пегаса с гранатомётами, которого я хорошо рассмотрел, когда лежал в засаде. Тяжеловес в броне выглядел даже крупнее Хаммера. Он стоял на ногах и издалека мог бы показаться ещё живым. Но вблизи было чётко видно зияющее обугленное отверстие в его голове от выстрела, прошедшего прямо под забралом шлема.

Пока я слушал некстати навалившиеся откровения пегаски, братья уже успели подойти к нам. Я собирался было окликнуть её, что нам пора разбираться с броней, но Хаммер положил мне ногу на плечо и молча покачал головой, когда я посмотрел на него.

— Сандердин попытался отлететь на безопасное для выстрелов расстояние. Но гончие сразу же переключились на него, не дав ему взлететь. Я и Сильвер Винг зависли на уровне второго этажа, так и не успев подлететь ближе к зданию. Мы развернулись, пытаясь помочь Сандердину, и тут на балкон выскочил снайпер. Он прострелил Сильверу крыло, и тот рухнул на землю.

Пегаска начала наворачивать круги вокруг тела гранатомётчика, задрав голову вверх и крутя, ею по сторонам.

— Сандердин успел разделаться с гончими, убившими Клоадбёрста. Я пыталась попасть в снайпера, но ещё один пёс выскочил из-под земли с оружием в руках и атаковал меня. Пока я маневрировала, снайпер переключился на гранатомётчика и убил его очередным выстрелом. Я ранила снайпера…, но слишком поздно. Я просто не успела вовремя и вот, здоровяк Сандердин так и остался стоять здесь…

Эджи действительно хотела заново пережить всё это. Во время стремительного боя, ты не успеваешь понять всё, что происходит вокруг. И сейчас она, похоже, пыталась впервые спокойно осознать произошедшее.

Только слово «спокойно» тут вряд ли подходило. Кобыла отошла от тела гранатомётчика и повернулась в сторону, где ближе к краю долины виднелось тело ещё одного пегаса. Она сделала один шаг в ту сторону, но этот шаг дался ей гораздо тяжелее предыдущих. Эджи продолжила, медленно шагать, всё больше замедляясь, как будто она была не уверена, хочет ли увидеть то, что там находилось. От спокойствия и умиротворения в её взгляде не осталось уже и следа. При этом она продолжила сбивчиво бормотать и крутить головой по сторонам.

— На подмогу, атаковавшему меня стрелку из той же норы выскочил ещё один пёс без оружия. Он бросился к лежащему на земле Сильвер Вингу, а я пыталась отогнать его. Я кричала Сильверу, чтобы он уходил… он не мог лететь, он побежал… к краю долины… Я надеялась, лейтенант поможет мне его прикрыть.

Эджи оскалилась и последние слова произнесла почти рыча:

— Но этот ублюдок, как только увидел, что Сандердин мёртв, сразу же закричал об отступлении и просто улетел! Он бросил! Бросил Сильвера! Вдвоём мы могли бы его вытащить! Но одна… одна я не успела…

Подходя ближе к последнему телу, пегаска говорила всё тише, а в её голосе появлялось больше всхлипываний:

— Я успела разделаться со стрелком, и хотела атаковать того, что бежал к Сильверу. Но в здании кроме раненного снайпера оставались ещё те двое, которые захватили Шайна. И один из них выскочил с балкона, когда я пролетела слишком близко от стены, уворачиваясь от выстрелов. Он бросился на меня в прыжке, и лишь чуть-чуть задел когтями бок. Но пока я отвлеклась на него, другой успел настигнуть Сильвер Винга. Тот был уже слишком ранен и слаб… Адский пёс растерзал моего любимого, а я не смогла его спасти… я… ничего… не успела!

На последних словах Эджи уже стояла перед растерзанным телом пегаса со светло-серой шкурой, видневшейся из-под забрала. Она легла рядом с ним и зашлась в рыданиях.

— Я ничего не могла уже сделать! Он был мёртв! Я палила в этих адских тварей, но они скрылись под землю. Один вернулся в здание, а другой, убивший Сильвера… по сейсмо-датчикам я отследила его за пределами долины. Я убила его! Я убила лейтенанта, который нас бросил! Но я всё равно не успела спасти Сильвера! Я! Ничего! Не успела!

Сам не зная зачем, я представлял описанную пегаской битву. Картина сражения, развернувшегося между бронированными пегасами и огромными когтистыми монстрами, прокручивалась в моём сознании, будто я сам при этом присутствовал.

А в это время, кобыла билась в истерике, уткнувшись в броню мёртвого пегаса. Мы стояли в оцепенении чуть поодаль. Меня сильно напрягло зрелище рыдавшей тяжело бронированной натренированной летуньи, у которой я не успел забрать плазменное оружие. Вот не дай Пустошь, она сейчас встанет и начнёт истерично палить во все стороны.

Хаммер попытался было самостоятельно снять броню с одного из пегасов, но выходило у него туго. В результате, мы кое-как оттащили два других тела прямо в броне на площадку сбоку от здания и сложили их там. Эджи всё ещё не проявляла признаков вменяемости, и мы решили пока спокойно обследовать здание этой самой метеостанции.

Я предполагал, что тело четвёртого пегаса должно было быть где-то внутри. Мы нашли его на первом же этаже в холле. Его броня была покорёжена больше чем все предыдущие. Плюс, мы так и не сумели найти шлем.

Там же неподалёку лежали тела двух мертвых гончих, сложенные справа от входа у стены. Их, видимо перенесли сюда уже после боя. «Первый — стрелок, убитый Эджи, а второй — это наиболее сохранившийся из тех двух, с кем разделался гранатомётчик», — проанализировал я, всё ещё прокручивая описанную битву. «Интересно, это дань уважения павшим сородичам, или как? Они их тоже планировали похоронить?»

Мы начали исследовать здание, взяв каждый по этажу. Несколько маленьких тесных помещений не заняли много времени. Стоявшее в них непонятное древнее оборудование выглядело сломанным и бесполезным. Мне не удалось найти ничего интересного. Ни оружия, ни медикаментов, ни пищи тут не наблюдалось. Чем питались засевшие в этом здание гончие, я даже не представлял. Единственное интересное, что я нашёл — чудом сохранившийся блокнот, исписанный корявым ротописным почерком. От нечего делать я пролистал его, пока ждал братьев.

Это были рабочие записи пегаса, жившего и работавшего здесь. Однообразные отчёты о погоде и описание различных бытовых проблем. Интерес вызвала только последняя запись, отличавшаяся по содержанию, но оформленная в том же лаконичном стиле:

«Со вчерашнего дня над Торхувом виднеется зелёное зарево, заметное даже отсюда. Вся связь с внешним миром не работает. Неужели зебры всё-таки скинули мегазаклинания? Отчаявшись с кем-то связаться, я слетал на северный тракт к НИИ Робронко. Но в этот раз там не оказалось никаких признаков жизни. Все двери и окна были заблокированы, никто ко мне не вышел и не ответил. Замечательно, похоже, сидя в этой дыре, я пропустил даже конец света.

Нахрен всё, раз эта станция никому не нужна. Если мне никто не ответит, завтра же улетаю в Клаудсдейл. Что-то мне подсказывает, в сторону Торхува сейчас лучше не соваться. Надеюсь, это противное жжение по всему телу к утру пройдёт».

Пока я читал, братья вернулись. Им повезло чуть больше. Трикстер откопал где-то целый мешок драгоценных камней, который выглядел гораздо новее, чем всё остальное. «Гончие что ли его притащили?» — спросил я, на что младший брат лишь пожал плечами.

Хаммер принёс довольно увесистый моток какой-то ткани и две бутылки с разными чистящими средствами. На мой немой вопрос, зачем всё это нужно, он скинул ношу на тело мертвого пегаса и предложил нам помочь ему вытащить его наружу. Но пред этим он заинтересовался найденным мной блокнотом. Я вкратце описал его содержание, и Хаммер с любопытством прочитал последнюю запись.

— Странно, на карте, полученной от наёмников, я не видел никакого НИИ поблизости, — проговорил средний брат.

— Может того пегаса так шарахнуло радиацией, что оно ему просто приглючилось?

— Нет, смотри, — Хаммер пролистал блокнот, — он упоминал об этом институте в других записях тоже, там у него были какие-то знакомые.

— А что, если этот объект был таким секретным, что на довоенных картах его не помечали просто? — Вклинился в разговор Трикстер.

Я лишь пожал плечами. Хаммер же задумчиво хмыкнул: здоровяка заинтересовал этот объект. «Может, надеется найти там оборудование для ремонта добытой нами брони?» — подумал я, но промолчал. Мы не стали развивать эту тему, потому что сейчас были и другие дела.

Когда мы отнесли мёртвого пегаса на площадку, там уже стояла Эджи. Изувеченное тело её любимого лежало рядом с другими, а его броня была снята и отложена в сторону.

Мы положили четвёртый труп с остальными. И Эджи помогла наконец-то снять броню с них. Складывая комплекты брони, Хаммер сразу же спрашивал у Эджи её мнение по поводу сохранности различных элементов.

— Ремонтное заклинание заработает, если броню заново активировать. Возможно, большинство повреждений удастся исправить в автоматическом режиме, если ты загрузишь в специальный отсек достаточно металлолома и драгоценных камней.

Пегаска отвечала безэмоционально, но спокойно. Истерика закончилась, но разговаривать сейчас она явно желанием не горела.

Сложив всё, Хаммер начал разворачивать найденную им холщовую ткань и поливать её и тела чистящими средствами. Он достал из своих сумок какой-то пузырёк, перемешал его содержимое в бутылках и продолжил поливать ткань.

Мне было совершенно не понятно, зачем вообще нужно это делать. Пока я стоял и недовольно ворчал братьям о том, что это всё лишнее и пора бы уже сваливать отсюда, Трикстер начал помогать Хаммеру. Они вдвоем обернули каждый из четырех трупов тканью, ещё раз полили чистящими средствами и сложили тела плотно друг к другу.

Хаммер уселся чуть в стороне, достал свою зажигалку и вопросительно посмотрел на пегаску. Она больше не рыдала, но всё это время стояла не шелохнувшись и не показала ни малейшего желания помогать братьям. Трикстер подошёл к ней и тихо сказал:

— Как ты хочешь это сделать? Нужно что-то сказать?

Та лишь нервно кивнула, не отрывая взгляд от завёрнутых в ткань тел.

— Ты хочешь это сделать сама?

Кобыла мотнула головой и сдавленно всхлипнула.

Тогда Трикстер отошёл чуть в сторону, постоял минуту, раздумывая, а потом заговорил громко и чётко:

— Сегодня мы провожаем в последний путь четырёх пони…

«Ой, да ради всего! Ты же даже не знал ни одного из этих пегасов, что ты можешь сказать о них?» — я недовольно скривился от этого фарса.

— Они до последнего были верны своему долгу и стойко выполняли приказы. Все они не просто были частью одного отряда, это было боевое братство. Братство, где каждый ощущает поддержку дружеского копыта и эмм… крыла. Эти пони до последнего сражались бок-о-бок друг с другом. Они погибли в бою, но память о них будет жива теперь и на Пустоши, и… в облаках. Пусть их души вместе с пламенем вознесутся вверх и станут единым целым с небом!

Младший брат искоса поглядывал на пегаску, ища одобрения своей речи, но та лишь безотрывно пялилась на мёртвых. Подождав ещё минуту, Трикстер кивнул Хаммеру, и тот зажег полоску ткани, ведущую от него к сложенным телам.

Импровизированные саваны тут же вспыхнули ярким синим пламенем и обдали нас таким жаром, что я инстинктивно отшатнулся. Эджи стояла всех ближе к огню, но она не шевелилась и всё так же пристально смотрела вперёд.

Огонь разгорался всё сильнее, и я постарался отойти ещё дальше.

«Ну и долго нам ждать? У меня нет настроения полчаса нюхать жареное мясо», — размышлял я.

К моему удивлению, запаха практически не чувствовалось, судя по всему, чистящие средства, смешанные Хаммером, отбивали его. Да и огонь горел гораздо интенсивнее обычного костра.

Когда пламя почти утихло, Эджи развернулась и молча зашагала в сторону выхода из долины. Ни у кого из нас не было ни малейшего желания ночевать в этом месте. Поэтому после того, как Хаммер распределил собранную броню между нами тремя, мы догнали не успевшую далеко уйти кобылу. Между делом я напомнил ей, что пора вернуть плазменные пушки. Пегаска сняла их, не останавливаясь, и продолжила идти, всё также не проронив ни слова.

Похоже повторное переживание битвы и окончательное прощание с погибшими неимоверно вымотали кобылу, и у неё не осталось никаких эмоций. Даже я мог такое понять, и не стал больше доставать бронированную пегаску.

Вообще, для всех нас было облегчением покинуть это кладбище пегасов и адских гончих. Так что, мы просто спокойно и в тишине направились в сторону уже облюбованного для ночлега места.