О Пинки Пай и Стене

Глава

Чтобы укрыться от шума, народ закрывал окна, двери, зажимал копытами уши, и всё равно с гримасами боли поглядывал на источник громких звуков. Однако по-настоящему нипони не злился. В конце концов, кто мог грустить, когда источником шума была одна из вечеринок Пинки Пай, в полном разгаре на втором этаже "Сахарного Уголка"? Большинство прохожих просто бормотали: "Ну хоть кому-то весело..." перед тем как уцокать разбираться с какой бы там ни было всячиной, требовавшей их внимания.

Рэйнбоу Дэш была не из таких. Под гремевшую музыку она жгла на танцплощадке вместе с пятью подругами. Пони-будь может подумать, что танцы пони ограниченны из-за недостатка рук. Рэйнбоу же доказывала, что если приложить смекалку и крылья, то можно выдать неплохой брейк-данс.

— Ух ты, Рэйнбоу Дэш! — воскликнула Пинки Пай с огнём в глазах. — Вот бы я так умела!

Рэйнбоу Дэш пожала плечами и одарила её ухмылкой, навсегда отравившей бы существование любой благопристойной пони.

— Ну, видать я полна талантов. Расправила, так сказать, крылья, понимаешь?

— Не понимаю конечно, глупышка-пышка! У меня нет крыльев!

Собравшиеся рассмеялись над неверным истолкованием фразы Пинки. Рэйнбоу Дэш хихикала с остальными, но посреди смеха мельком увидела взгляд праздничной пони. Хоть улыбка на её лице говорила о радости, глаза её рассказывали совершенно иную историю. Дэш проигнорировала это, наслаждаясь весельем.

Только когда солнце стало заходить, всепони начали уставать. Флаттершай ушла первой, сказав что ей ещё зверей нужно покормить. Следующей была Эплджек, сославшаяся на ужин с семьёй. Рэрити нужно было закончить платье в срок, Твайлайт – настроить оборудование для наблюдения за звёздами этой ночью, а Рэйнбоу Дэш… Ну, она решила, что достаточно тут посидела. Пинки нужно было всё расчистить и о многом позаботиться перед сном, и Рэйнбоу не хотела задерживать её.

— Свидимся, Пинки Пай!

Пинки проводила её до входной двери.

— Уже уходишь? Ничего не забыла?

— Пффф, — фыркнула Рэйнбоу Дэш. — Чтобы я, и что-то забыла? Умоляю!

Пинки Пай рассмеялась.

— Ох, просто хочу быть уверена, что ты полностью собралась! Не хочу, чтобы ты внезапно возникла на пороге, понимаешь?

Рэйнбоу по-злодейски ухмыльнулась.

— Если я и вернусь, то обязательно испугаю тебя до УРЖАЧКИ! БУ-У-У!

— А-А-А! — понарошку закричала Пинки, тут же залившись смехом. — Лети домой осторожно! Не хочу, чтобы ты влетела в чей-нибудь дом головой вперёд!

— Если бы! — Попрощавшись, пегаска поднялась в небо. Она краем уха услышала, как дверь Сахарного Уголка закрылась за ней. — Влететь в здание. Ага, конечно. Может какому жеребёнку ночные полёты не по крылу, но не суперски крутецкой Рэйнбоу!.. — Слова застряли в её горле, когда она осознала кое-что. Влепив копытом себе по лбу, Рэйнбоу Дэш закричала: — Я забыла!

Седельные сумки Дэш всё ещё лежали в углу комнаты Пинки Пай для вечеринок. Обычно пегаска не использовала седельные сумки, но сегодня на ней были чипсы с соусом для праздника, и она не намеревалась таскать их повсюду во рту. Быстро спикировав она вновь оказалась у двери Пинки. Она собиралась было постучаться, но мозг подкинул ей воспоминание о совсем недавно сказанной фразе: “Если я и вернусь, то обязательно испугаю тебя до УРЖАЧКИ! БУ-У-У!”

— Неохота нарушать обещание, — пробормотала Рэйнбоу Дэш, коварно улыбаясь и проскальзывая внутрь через входную дверь. Лишь тихий скрип петель раздался. Чета Кейков задерживалась с закупкой продуктов на ферме "Сладкое Яблочко", так что они не сдадут её. Дэш аккуратно летела, чтобы шаги её случайно не выдали. После взлёта по лестнице она приземлилась с тихим скрипом близ двери в комнату, где веселилась ранее днём.

Тусклый свет виднелся из щелей в дверном проёме. Рэйнбоу с трудом подавила смешок, прижимая ухо к двери, чтобы подслушать, чем занималась Пинки Пай. И, по всей видимости — смех Дэш утих и она нахмурилась тревожно, — Пинки была занята тем, что плакала навзрыд. Заглянув в щель, Рэйнбоу разглядела сидящую на стуле земнопони, которая сгорбилась над столом, где ранее стоял пунш, и сжимала бутылку в копыте.

Забыв о розыгрыше, Рэйнбоу Дэш медленно открыла дверь.

— Пинки?

Пони стрункой вытянулась на стуле с выражением удивления на лице, развернув голову, чтобы увидеть Рэйнбоу.

— Что ты тут делаешь?! Уходи! Не хочу, чтобы ты видела меня такой! — закричала она резким голосом.

— Пинки, ты выглядишь... — Дэш не хватало духа сказать “сломленной”. Грива Пинки была в беспорядке, и это не говоря о её непривычной прямоте. Также в ней виднелись пролитые пятна чего бы она там ни пила, будто пони пыталась пить, но промахивалась мимо рта. — ...довольно пугающе. Всё в порядке?

На мгновение воцарилась тишина. Пинки Пай издала полный злобы вздох и пробормотала:

— Зашибись, ты за собой рассказчика привела... Чего ты здесь забыла? Не видишь, что я тут занята страданием? — Она глотнула из горла бутылки, которую держала в копытах. Поняв, что она пустая, пони кинула её через плечо. Бутылка упала на пол за её спиной, ударившись недостаточно сильно, чтобы разбиться.

— Я просто за сумкой седельной залетела, — Рэйнбоу уселась напротив Пинки, — но теперь я думаю, что не только с ней надо разобраться. Делись, чего так киснешь?

Дэш окинула комнату быстрым взглядом. По-видимому, Пинки начала убирать транспаранты, но посреди работы разозлилась и стала сдирать их со стены. Чаша с пуншем лежала вверх дном на полу, вероятно, скинутая небрежно со стола, и красного цвета жидкость растеклась по половицам. Бутылка, пустая и похожая на ту, что ранее выкинула Пинки Пай, лежала рядом с чашей. С трудом верилось, что Дэш не было здесь лишь пару минут.

Пинки пожала плечами.

— Ты не поверишь, если я расскажу. Они поверят, но не ты. — Дэш мысленно взяла на заметку: “Пинки Пай чокнутая”, но, обдумав, вычеркнула из головы. Она и так это прекрасно знала. — Думаю, приятно иметь кого-то, кому можно излить душу. Насколько мне известно, я единственная, кто на самом деле видит это и... их. — Земная пони поднялась со стула, направившись к шкафчику. — Может, хочешь чего?

— Нет, спасибо.

Пинки схватила бутылку и заплетаясь вернулась на своё место.

— Джек Дэниэлс, порой мне кажется, что ты мой единственный друг... — После этого она закричала, не обращаясь ни к кому конкретно: — ВОТ ТАК, СЛЫШАЛИ! Я СОСЛАЛАСЬ НА ВАШУ ТУПУЮ КУЛЬТУРУ! ХОТЬ ЗАСУДИТЕ! — и развернулась к Рэйнбоу Дэш, продолжая: — Прости за это. Я, возможно, буду временами кричать в пустоту. Но серьёзно, то, что ты здесь, ещё как помогает. Просто... позволь мне выговориться, ладно?

Дэш кивнула. По-видимому, Пинки Пай что-то мерещилось, но пегаска на своём опыте знала, что, когда снимаешь камень с души, становится легче. И если это подразумевало выслушивание безумной тирады Пинки, то… она была её другом. И Дэш будет с нею, несмотря ни на что.

— Это просто вымораживает временами. — Пинки сделала большой глоток. — Изо дня в день они смотрят на меня. Просто СМОТРЯТ. Потому что я такая пиздец забавная... Да, я только что матюкнулась! Что теперь сделаете, прогоните автора из сообщества, чтобы не видеть его никогда, и переводчика за компанию?! Флаг вам в руки, мой автор придурок, и я его тоже не выношу! Вы читали его истории? А они то ещё дерьмо! "Любовь и толерантность", в жопу это... — Насколько могла судить Дэш, Пинки всё меньше говорила с ней и всё больше с какими-то плодами своего воображения. — Готова спорить, что вы все ржёте с этого, да?! "Посмотрите на Пинки, гы-гы-гы, она напивается. Она никогда не напивается, и потому это ВЕСЕЛО!" Эй, не читали фанфик, в котором я накурилась? Он смешной, ведь я там под кайфом. Эй, я сама ржала над ним как конь! О Селестия, мне нужно ещё... — Пинки глотнула ещё из горла. — Готова спорить, вы ждали, что я скажу “Господи”. “О Господи, мне нужно ещё выпить...” И так уже ломаю стену, так почему бы не раздробить её вконец, пока я тут? Хотите этого от меня? Хотите, чтобы плясала под дудочку вам на увеселение? Я это уже… — Пони попыталась посчитать на копытах, — типа, ДВА раза делала! Почему бы не поплясать ещё!

Пинки Пай на какое-то время замолкла.

— Знаете… — пробормотала она, — вот забавно. Все вы, читающие это, дружно скажете, что это “не в характере Пинки”. И знаете что? Знаете, что я скажу? А я скажу: “ИДИТЕ ВЫ НА”. Вы меня не знаете. Вы видите меня меньше получаса раз в неделю и считаете, что знаете всё до последней детали обо мне! Мои надежды, мои мечты, мою личность, всё аккуратно разложили по полочкам в своей маленькой вики… аж тошнит. Любую сказанную мною мелочь используете как доказательство в своих дискуссиях на форумах. Как жаль, что никто из вас, идиотов, не может понять, что на самом деле творится в моей ГОЛОВЕ. И знаете что? Та тупая история, “Кексики”? Это моё творение. Сознаюсь, “Сержант Спринклс” это я. Сюр, мать вашу, приз. И раз это я, то та история – канон! Ну не больная ли я тварь?...

Рэйнбоу Дэш всё это время терпеливо ждала.

— Полегчало?

— ...Думаю, да. Так приятно было выговориться. — Ещё один большой глоток.

— Пинки, я не знаю, о чём ты говорила, но если я сделала что-то не так...

Пинки Пай расхохоталась.

— Ох, Дэшуня, тебе не о чем волноваться. Я не держу зла на тебя или на других пони. Я просто... устала... Можешь представить, как это трудно, быть Пинки Пай?

Дэш сочувствующе улыбнулась.

— Думаю, от скакания повсюду можно быстро устать.

Пинки продолжила:

— Временами мне трудно пережить новый день. Одни дни тяжелее других. Сегодня… Такой день. Это как... — Она остановилась, пытаясь подобрать нужные слова для описания. — Тебе нравится небо, Рэйнбоу?

— Серьёзно спрашиваешь? Ещё как!

— Представь себе… — Снова пауза. — Представь, что ты узнала о небе. Что ты можешь видеть небо во всей его красе. Почти что достать до него и коснуться можешь, столь близко к тому, чтобы воспарить, ничем не сдерживаемая. Способная лететь сквозь облака, чувствовать ветер в крыльях. Ты лишь хочешь быть свободной! Но… Ты не свободна... — С меланхоличным взглядом Пинки медленно, грустно отпила. — Ты застряла в этой мелкой, крохотной комнатушке. И тут есть окно. Ты видишь сквозь него небо. Но на окне решётка. И сколько бы ты ни надеялась, ни мечтала, ни думала, что в один прекрасный день ты сможешь сломить эту решётку… в глубине души ты знаешь, что никогда не сможешь выбраться. И ты можешь лишь смотреть, может просовывать копыто сквозь решётку, заверяя себя, будто можешь коснуться столь любимых облаков. Своей мечты. А после свернуться ночью в уголке и рыдать. Вот как я себя чувствую, Дэш. Вот как чувствую себя каждый день. — Пинки закрыла глаза. И заорала: — И что хуже, все эти ТРЕКЛЯТЫЕ ЛЮДИ стоят снаружи, за окном, кидаясь в тебя орешками, лишь чтобы посмотреть, что ты будешь делать, как они делают это ПРЯМО СЕЙЧАС! НЕНАВИЖУ ИХ! Я вам не зверь в зоопарке! Я… я не… — Голова Пинки, лежащая на передней ноге, почти что ударилась об стол, будто пони пыталась спрятаться от мира. Бутылка выпала из копыта и тут же укатилась, а Пинки тихо захныкала.

Рэйнбоу утешительно похлопала пони по спине. Что она могла сказать в ответ?

— Я… я не могу представить, каково тебе.

— Они смотрят на меня, Рэйнбоу. Не знаю, почему. Они смотрят на меня, осуждают меня, изо дня в день. Они ГОВОРЯТ обо мне, рисуют КАРТИНКИ, на которых я делаю плохие, ужасные вещи… и я не могу их остановить. И самое худшее… — Пинки подавилась слезами, и смогла продолжить только после того как глубоко вдохнула. — Они знают, что я знаю… Блин, моё самоосознание даже не было каноном. Эти придурки одарили меня способностью видеть. И что они делают? Лишь смеются. Тыкают в меня и смеются: “Пинки Пай такая смешная, она ломает четвёртую стену! Дыа-а, она будет всех убивать, прямо как в "Кексиках"! Пинки Пай лучшая пони, пошли писать истории о том, как она жарит под хвостик всех своих близких подруг!” И это они по ту сторону окна, в то время как я – здесь. — Пинки Пай тихо усмехнулась сквозь слёзы. — И знаешь, что забавно? Я вынуждена позволять им смотреть. Вынуждена терпеть их крики и обзывательства. Не только обо мне, я должна смотреть, как они поливают грязью моих друзей, пусть те и не осознают этого, как клевета затрагивает всех пони, о ком я забочусь. Я должна им это позволять, потому что без них эта комната исчезнет со всем внутри. Ты знаешь, каково это, когда твоя жизнь зависит от существ, которым нравится тебя лежачую бить? Ты знаешь, каково это, когда осознаёшь, что твоё существование крутится вокруг тех, кто плюёт в тебя и смеётся, когда ты отдёргиваешься? Со знанием, что всё ненастоящее? Что всё существует… для них? Зная, что моя боль их развлекает?

Наступила долгая тишина. Рэйнбоу только и могла что быть рядом с нею в этот момент.

Но потом Пинки подняла взгляд на Рэйнбоу с грустной улыбкой на лице:

— И тогда я вспоминаю. Одну вещь, что помогает мне вставать по утрам. Что помогает пережить день. Видишь ли, я забыла упомянуть одну деталь об этой маленькой комнате. Её стены покрашены в самые изумительные цвета. Маленькая комната на деле не такая и маленькая. В ней есть прекрасные горы, бегущие реки и суетливые города, набитые добрыми пони, которые тебя уважают. И что самое лучшее, внутри этой комнаты лучшие друзья, которым позавидует любая пони. И пусть я никогда и не узнаю, каково это, быть полностью свободной, по крайней мере у меня есть они. — Пинки наклонилась через стол и крепко обняла Рэйнбоу. — Спасибо тебе, — прошептала она. И закричала в пустоту: — Какого хрена ВЫ, мудилы, всё ещё здесь? Разве я недостаточно “не в своём характере” для вас?! Что мне ещё нужно сделать, чтобы вы прекратили читать? Обозвать вас? Хорошо, у вас у всех мелкие члены. И да, у девушек тоже. — Пинки Пай замолчала, будто ожидая что что-то произойдёт. — Слушайте, почему бы вам не уйти отсюда журить проклятого автора за то, какая отстойная эта история, и как он отстоен, потому что написал её? Уверена, такой жадный гад как он, любитель искать выгоду в чужих страданиях, обязательно выслушает все-все ваши такие вот ну прям важные мнения! А теперь, если не против, у меня тут личный момент, и потому я выскажусь на понятном вам языке:

Как-то, каким-то образом, Пинки Пай уставилась прямо на тебя.

 — Отвали.