Planescape: сказка о приключенцах

Опоздание

Закрывающиеся двери порой открывают глаза на новые возможности.

https://www.youtube.com/watch?v=HrxX9TBj2zY

— Итак, во-первых, “балансировщики” оказались вовсе не представленным нам на брифинге монолитом, а терзаемым чем-то вроде крайне вялой гражданской войны и разделенным минимум на две фракции обществом, — окончательно запутавшись и отдышавшись, снова принялся за повествование Фауст – на сей раз с начала и более академично. – Причиной противостояния стало расхождение во взглядах по поводу истинной природы Равновесия и приоритетности уравнения порядок-хаос против добра-зла. Однако вместо полноценного диспута или хотя бы массовой зарубы, аборигены стали вести себя предельно детским образом – бросили наполовину сделанную работу, разошлись по разным углам монастыря и принялись друг другу помелочи пакостить. Собственно, поразительный успех нашего грабежа объясняется всего-навсего взаимной договоренностью хоть ненадолго забыть про вражду и ради праздника вывести наружу всех до последнего индивида – настолько бедолаги отвыкли воспринимать за врага кого-либо из внешнего мира.

Укоризненное покачивание щетинистой головой. Смешок:

— Как оно часто и бывает, последовавший провал идет оттуда же. Когда все конкретно напились, впервые за елки-палки, требовавшее постоянной боевой готовности полуторагодичное противостояние, горячие головы с обеих сторон попытались сами спереть служащий им в качестве не то святыни, не то крайне ограниченной валюты полуфабрикат – и лишь чудо в виде конкретно и четко видимых винных отпечатков копыт не дали свершиться массовому смертоубийству, — идущий впереди и якобы ничего не слышащий соверен взрыкнул. – Дальше по накатанной: колесники включили оставшееся с былых, кооперативных времен подавляющее пространственную магию поле, в едином порыве рванули по следу и, окружив посмевших поднять лапу на плод их труда чужаков, принялись втирать нам всякую дичь о чудовищном оскорблении, угрозе вселенной и необходимости немедленной сдачи с чистосердечным раскаянием.

(Колесный ангел)
Бесту оставалось только удивленно кивать – причем изумляясь не столько проявленной способности проспать столь монументальные события, сколько той скорости, с которой манеры Ви передались на казалось бы твердого в собственном стиле кавалера.

Наверное, это и есть настоящая любовь – готовность пожертвовать часть самой своей природы ради возможности раствориться в пленившей твое сердце душе, дабы вместе породить нечто несравненно большее. Несущее с собой плод мира и жизни. Порождающее будущее…

Перед внутренним взором немедленно нарисовался созданный исключительно по чужим рассказам образ Червя, а ладонь сама потянулась к таки слегка растворившейся части лица.

Последовавший затем злой плевок маг воспринял зело положительно, благо в это время передразнивал пафосные речевки пьяных ангелов с колесами вместо ног.

— Короче, картина понятна: те же «милое и злобное», «ласковое и безжалостное», «завораживающее и надоедливое», «ненужное и необходимое» тянулись еще минут десять – авторское самолюбие оно такое – прежде нежели осаждающие наконец выдвинули приемлемую цену, — драматическая пауза. – Всё то же самое, два раза! – почти безумный в радостном предвкушении оскал. – Классическая невыполнимая миссия – если бы где во вселенной еще имелся подобный артефакт, то рази ж мы полезли бы к ним в пекло, да еще и потратив столько денег на отвлекающие маневры?!

Спереди раздался скрежет уровня этак сто лет не смазывавшихся замковых ворот – на что стремительно перенимающий у возлюбленной дурнейшие черты очевидно и рассчитывал.

— Ох, видел бы ты лица аборигенов! – с нескрываемым наслаждением воздел руки к «небу» имаскари. – Будто каждый по лимону целиком захомячил – а потом, как щупать и исследовать начали – вовсе феерия от адской зубной боли до потери смысла бытия. Зрелища интересней в жизни не видел, — слегка неровные желтоватые зубы разъехались в уже совсем зверином оскале. Голос упал до хитрейшего из шепотов. — Ровно до того момента, когда наш уважаемый руководитель сам не сообразил, насколько со всеми этими тратами лопухнулся…

Широко вышагивавший Фауст внезапно наткнулся на вставшего не хуже памятника бариаура, коий медленно обернулся и без единого дурного слова обратил на подчиненного исполненного некоего сверхъестественного спокойствия. Случайно задетый им при развороте былой школяр всего-навсего вздрогнул и ощутил мимолетное желание спрятаться под камень, а вот обреченный на несравненно более продолжительный контакт белокожий пространственник плашмя рухнул на мостовую и в агонии заскреб скрученными пальцами камни.

Пытка продолжалась секунд сорок, после чего Понт опомнился и потушил прорвавшее морок темное око. Маг тут же обмяк, шлепнув кровоточащее из всех отверстий лицо прямо в свеженатёкшую красную лужицу.

Еще через пару минут козлиное копыто поднялось и прошло в паре миллиметров над лысой головой, остановив истечение драгоценной внутренней жидкости и вернув перешедшему неявную границу человеку сознание:

— Пожалуйста, более так не поступайте, — с неожиданной сердечностью попросил великий бандит. – Если не ради спасения моих нервов и собственной жизни – это в конце концов, мелочи – то по крайней мере для сохранения высокой профессиональной культуры нашей организации, каковая определенно не выигрывает от подобных физических мер воздействия начальства на подчиненных.

— Да, разумеется, — прохрипел волшебник, сплевывая. Встал. – Простите, — вроде бы даже раскаянье – если не в причинении повелителю неудобств, то по крайней мере в собственной повлекшей определенно не самые радужные последствия глупости. — Подобное не повторится.

— Надеюсь, — кивнул не скрывающий сожаления жеребец. — Мне знаете ли и одного страшилища хватало, а тут ведь еще и Вася подвалил. На личное избиение прочих подчиненных банально не достает педагогического энтузиазма, не говоря уж о силах. Касательно происшедшей истории, — взгляд, слава Богу, нормальный, обратился к стоящему затаив дыхание рыцарю. – Признаю: лопухнулся. Но, ешкин тигр, никогда и ни от кого не слышал полного описания! Знал только про «артефакт, настолько близкий к активному нейтралитету, насколько оно вообще возможно», а по прослушивании действовал интуитивно, по ситуации!

Эмоции вновь захлестнули коня-людоеда, на сей раз к счастью проявившись в виде раздраженного топания на месте в совокупности с пропускаемым через сведенные наглухо челюсти потоком матерщины.

— В общем, кучу денег бухнули в пустоту – бывает, — отдышавшись, прорычал ангел смерти. – В итоге у нас дурацкий параллелепипед, весь из себя «противоречивый и парадоксальный», а у них валютные запасы в удвоенном размере – и уж я позаботился о том, чтобы балансировщики сполна заплатили за мое унижение, стоит только им оставить сокровища наедине хотя бы на полчаса, — сжатый кулак устремился к «небесам». – Почувствуйте же силу гиперинфляции, … … … … …!!!

Громоподобный возглас не остался без внимания вселенной – и без того жиденькие струйки горожан вокруг них в мгновение ока испарились, резонно ожидая очередного всплеска бессмысленного и очень любящего случайные жертвы насилия. Сразу видно: жителям Улья не привыкать к войнам банд…

Не бестово дело. К теме.

— Позвольте уточнить – чисто для кристальной ясности, — пробирающий до костей, но, слава Вседержителю, не дальше взор разных глаз. – Котики?

— Котик, — каменным голосом поправил Убийца Надежды. – И кошечка. Самые милые на свете кровожадные маньяки, хитрейшие и безмозглейшие паразиты-симбионты, разящие без пощады и любящие без причины ходячие воплощения того, что эти … почитают за Баланс. …! – козлотавр слегка покраснел, сам устыдившись не то грязности именования, не то его повтора. – Столько золота ради хренового аналога добываемой в первой попавшейся подворотне твари…

Опять весь перекосившийся Понт подпрыгнул и забегал вокруг подчиненных кругами, завершив оный странный моцион знатным ляганием кирпичной стены. Та, вопреки ожиданиям, выдержала – в смысле свалившись целиком, а не по кусочкам.

Дальнейшее движение прошло в тишине – конь злился, волшебник стыдился, а паладин обрел новый источник утоления довольно-таки вялой скуки: высматривание следов передела собственности. Вопреки ожиданиям, гор трупов и рек крови не наблюдалось: слуги Леди очевидно в полной мере достойны своей репутации трудолюбивейших работников на планах. Да и отличить появившиеся вследствие продолжающихся неделями стычек куч оголтелых бандитов чудовищные разрушения от традиционной ульевской «архитектуры» не так-то легко.

Тем не менее, это скрепленное дикостью и отчаянием хаотическое нагромождение разбитых надежд не смогло избежать отпечатка даже по собственным меркам чрезмерного насилия. Вон в водостоке лежит сплющенный множеством прошедших по нему башмаков отрезанный коготь. Посередь улицы широкое жженое пятно. Пяток поломанных лезвий в стене. Разбросанные клочья коричневой ткани. Окончательно непригодная для проживания гора битого камня под треснувшей пополам крышей. Свисающие с низкого парапета кишки. Ну и главное конечно безлюдность – этакая леденящая душу пустота на месте вечно кипящего котла жизни.

Из плюсов: резкие, однако относительно нейтральные алхимические запахи, в первую очередь, последствия использования массово закупавшихся Понтом для служащих гранат, напрочь убили привычный аромат грязнейшей и отвратительнейшей части Сигила.

А потом перед ними открылась одна из бесчисленного множества маленьких площадей-перекрестков, отличавшаяся от виденных прежде Васей товарок только одним: сваленными в одну большую кучу и прямо на месте раздеваемыми трупами. Всё люди – самая ничтожная разменная единица планов, не глядя раскидываемые гроши и без малейшего стеснения жертвуемые пешки. Зато наглядно демонстрируется метод преемственности разбойничьей «униформы» — у них на глазах некий болезненного вида парень за пару медяков купил право лично стянуть с наиболее понравившегося тела куртку.

Удивительно, сколько радости способна принести дырявая и заляпанная кровью рогожа.

— Ну че, калеки, золотой сезон наступил?! – с откровенной натянутой веселостью окликнул торгующих чужим посмертным достоянием людоед, проходя мимо.

— Он самый, копытничек! – бодро откликнулся ближайший сборщик падали в закрывающем его целиком балахоне из дерюги. – Улыбнулась, понимаете ли, Леди – да так, что внукам рассказать чего будет!

— Добре, добре, — бариаур неожиданно остановился и уставился на торчащую из-под горы мяса покрытую довольно интересными татуировками руку. – А не жалко?

Бригада оценила шутку, в полном составе залившись задорным гоготом:

 — То ли еще будет! – мерзкого вида улыбки, наглядно демонстрирующие последствия отсутствия гигиены. – Говорят, резня только разгоняется – скоро вообще в мертвяках, будто в нечистотах купаться начнем – а там они друг друга-то окончательно проредят, место освободят, поделят усё по-новому, спокойней станет, еду опять же покупать проще...короче, понтово коня завалили!

— Действительно, — Убийца Надежды с тихим вздохом отнял взор от видимо чем-то запомнившегося бывшего подчиненного и вновь воззрился на собеседника. – Пыльники-то не жадничают? А то ведь при такой-то благодати небось спят и видят, как бы цену за штуку сбить.

— Не без этого, — немедленно скривился выдиравший почившему металлический зуб второй абориген. — … они. Пока берем числом.

— Естественно, — взгляд стал оценивающим. – Гляжу, человеки вы образованные – не знаю уж, с прайма ли свалились, али во время последней чиновничьей чистки из Района Клерков турнули. В общем, говорят у Зубастой Тени преемник появился. Полноценный. С пониманием. Не желаете ли присоединиться к веселью?

Долгая пауза с переглядываниями.

— Шел бы отсюда, козел, — наконец выразился доселе молчавший плечистый горбун. – Не будь бестолочью – уже бы по морде словил. А то шляются понимаете всякие гвардейцы с баронами, троны нам из черепов снова готовят, — голос надломился, засверкав яростью. — Представляешь хоть, замшелая ты скотина, какой … людоед твой «с пониманием» был? Да эта тварь нас живьем жрала…

Коллеги почти синхронно положили ему ладони на плечи, после чего развернули к куче тел и более на непрошенных гостей не реагировали. Впрочем, Понт и сам не проявлял желания продолжать беседу, вместо того молча отстоял минуту почета почившим и двинулся в сторону единственного достойного внимания здания на всю округу – двухэтажного особнячка точно между двумя дорогами. Оное сооружение, пусть и будучи построено в традиционной для сих мест манере, имело аж целиком покрашенный аляповатый фасад, натурально выглядящее аккуратное крыльцо из металлических прутьев и уродливые барельефы, более всего смахивающие на окаменевших, а затем наполовину заложенных кирпичом типичных ульевцев. Иными словами, на редкость приметное заведение – вероятно, ныне раздеваемые павшие не без причины умостили собой именно его предместье.

Раздавшаяся же по открытии толстенной двери чудовищная пародия на соловьиную трель лишь укрепила подозрения былого школяра касательно высокой ценности посещенного ими заведения для местной культуры. Таким образом, приветствие «добро пожаловать в Патентованный Мясозаводчик – лучший бордель Улья!» не стало для воина христова прям уж неожиданностью.

— Для двуногих – полный моцион, — на стойку перед дородной дамой шлепнулся приятно звякнувший кошелек. – Мне – капсулу.

Жадно оскалившаяся при виде маленького состояния владелица на последнем слове резко побледнела и взглянула на гостей с откровенным испугом:

— П-простите?

— Чего не понятного? – поморщился клиент. — Благородный дон желает провести часик в разложенном на корпускулы виде, причем без всяких ля-ла, бо он баловался дезинтеграцией еще до ее запрета.

 — Н-но риски! – дама отпрянула, будто в ожидании нападения. – Наша орг…компания не может гарантировать…собственно, попавшие туда живые…

— Вот живые пусть о живых и беспокоятся, — рыкнул определенно чувствующий себя не вполне комфортно конь. – Двигай давай.

Женщина резко заткнулась и с видом идущего на эшафот смертника позвонила в один из свисающих с потолка колокольчиков. Увы, вместо успевшей раззадорить любопытство «капсулы» в приемную вошла прелестная щедро раздетая девушка, с поклоном и будящим в Бесте нечто животное лукавым выражением лица пригласившая дорогих гостей следовать за ней.

Нехарактерно дружное решение кавалеров ретироваться натолкнулась на категорическую неприемлемость подобного исхода для соверена:

— Ваша полезность в последнее время значительно упала, — глухо, будто падающие в глубокой пещере валуны, произнес одним зырком пригвоздивший их обоих к полу властелин. – В связи с тем, отдаю приказ: воспользовавшись вашей скотской гомосовской природой восстановить утраченные параметры — и радоваться. Альтернативой является только увольнение, — характерное движение кулаком по горлу.

Попытка же представителей людского рода отговориться от хозяйской милости натолкнулась на вовсе железобетонное «уплочено», а потому им ничего не оставалось, как только проследовать за терпеливо ждавшей своего часа обитательницей «почтенного» учреждения, незамедлительно обрушившей на них целый каскад из наименований оказываемых услуг.

«Втирание под кожу личинок Розового Червя, «самый капитанский мутант самые грубые обыски и самые купальные купания в самой мутантской ванне», «лучшие иллитидские специалисты по ментальным изнасилованиям», «аналогичные услуги от профессиональных жен с не менее чем трехлетнем стажем», «грязь для обмазывания с Плана грязи плюс бесплатные сатировы поребухи», «удовлетворение миконидским кругом, можно пятиугольной формы», «зомби всех цветов и степеней разложения», «лошади, гуси, курицы, многорукие удавы, люди – под любым интересующим вас соусом», «патентованные эльфийские принцессы с лакированными щупальцами и при всех регалиях», «самоотверженнейшие сосиски со Старшей кровью», «пауки в панталонах и без»…

Слава Создателю, где-то на третьей минуте воображение ушло в обморок и едва живой Бест смог-таки обнаружить пропажу соратника – его вели в другое крыло оказавшегося внутри огромным (и подземным) здания. Причем, увы, без малейшего сопротивления со стороны вроде бы имевшего намерение остаться верным Ви имаскари.

Паладин остался один на один с Тьмой.

Что же делать в подобной ситуации?

Ну конечно же…

Парень быстро, решительно бухнулся на колени, мимоходом оценив мягкость сделанного из чьей-то крайней протяженной кожи коврика, и поднял глаз к развратным картинам на потолке, излившись сей определенно недостойной замене Небесам в горячей молитве о вспоможении в борьбе с одолевающими ветхую плоть похотями.

И не успело еще погаснуть пляшущее по срамным залам эхо победного «туо Филио нос репрезента», а Богородица уже послала верному слуге выход:

— Значит, любое удовольствие? – смело воззрился юноша на приставленного к нему агента Зла. – В таком случае, я выбираю…- драматическая пауза, затраченное на вставание. — КНИГИ!

Где-то на заднем плане триумфально затрубили рога – почти сразу затем принеприятнейшим образом зачавкав.

— Великолепный выбор, — смиренно качнула головой собеседница, всячески делая вид, будто не заметила подвига. – Живые, мертвые, с подогревом, одержимые или может первого издания?

Торжествующий былой школяр мигнул – чего-то пошло не так:

— Нормальные! Естественные!

— Месье знает толк в извращениях, — одобрительно улыбнулось приятное плотскому оку чудище. – Прошу…

Еще минуты три кошмарного похода по петляющему меж блудилищ коридору – и проводница оставила оруженосца в маленькой подозрительно уютного вида комнатушке с лампой, креслом, кувшином воды и парой шкафов затребованного сокровища, на прощание сделав откровенный комплимент его выбору и некоему «прикольному бафу».

Дверь закрылась.

Напрягшийся не хуже пружины «потенциальный дворянин» во всеоружии подождал немного на пороге, однако никакие регалии с щупальцами на него так и не напали. Хороший знак. Ну а поскольку на сцене стоит кресло, то в нем надо устроиться – иначе бы вселенная не стала бы и ставить. Тем паче дожидаться истекания совереновой платы с последующим вышвыриванием в гостеприимный Улей куда удобнее сидя.

Руководствуясь той же логикой, ученик монахов протянул почти не дрожащую руку и цапнул с находящейся в комфортной близи полки первый попавшийся томик. Осторожный наружный осмотр не выявил ни малейшей угрозы – вполне приличный на вид, ощупь, вес и запах томик в коричневом переплете и с тисненным серебром названием «Природа Тени». Аж автор на корешке наличествует: некий Жорж Еквин Ребец.

Иными словами, ловушка, предназначенная для лишения паладина чести и предания воина христова поруганию еще более страшна и коварна, нежели он мог предполагать.

Смелее.

Юноша смахнул со лба капельки пота и, глубоко вздохнув, рывком раскрыл книгу примерно посередине.

Таким образом мы успешно рассмотрели ряд основных теорий о бытии ведомого всем всегда следующего за вами и видимого лишь во свете шлейфа тьмы – от восприятия его в виде зримого стержня сокрытой в каждом божественной природы до откровенно примитивистского объявления рассматриваемого феномена не более чем ничего не значащим последствием наличия препятствия между источником света и поверхностью.

Автор, в полном соответствии с данным в начале оного творения заявлением, не намерен давать вам окончательный ответ, вместо того предлагая перед переходом к третьей части вновь рассмотреть основные направления с единственно верной позиции: функциональной.

Коли правы адепты версии о ней в качестве проявления, а то и вовсе физически различимого воплощения души, то нам не остается иного выхода, кроме как положить свои и чужие жизни на алтарь спасения сей хрупкой субстанции от враждебных поползновений. Относительно редко используемый, но от того ничуть не менее внушительный пласт соответствующих заклятий – оборонительных, атакующих, сковывающих и прочих – наглядно демонстрирует по крайней мере немалую заинтересованность чароплетов в подобном прочтении и очевидным образом намекает на необходимость поостеречься. Иначе случайно попавшийся на пути дервиш пришьет нашу тень к собственному плащу вместе с заплатой – и это отнюдь не худший разворот событий: альтернативой могут стать потеря связи с вечностью, утрата эмоций, никогда не прекращающиеся пытки, пересадка личностей, раскрытие всех секретов и тайн. Иными словами, всё перечисленное в первом разделе сего произведения.

В итоге, не более чем очередная уязвимость ходящих по стезям рока, способная стать и ключом к победе и причиной поражения — в зависимости от того, кто успеет применить оный меч первым.

Если же принять за Истину взгляды обитателей благословенных песков и счесть мрачный шлейф сугубо противным добру проявлением божественной искры – неизбежным для любого мыслящего существа налетом злобы, ненависти, попранных идеалов и прочего, в итоге составляющего чистую негативную энергию – то нам остается лишь следовать их примеру. То есть, по погребению кого-либо обеспечить все надлежащие условия для того, чтобы оставшийся без присмотра мрак из внутренностей почившего не вырвался на свободу. Определенно не радужная перспектива, из плюсов коей удается разглядеть разве только охрану гробницы силами собственно мумии обитателя, используемой в качестве тюрьмы для ненужного на иных планах бытия эмоционального багажа.

(Сам себе страж)
Иными словами, банальное проклятье, естественно не способное встать в один ряд с фундаментальным «в поте лица своего ты будешь есть хлеб, пока не вернешься в землю», однако тоже ничего приятного – ну разве только для определенного рода оппортунистов.

Третий путь куда менее однозначен и практикуется, в полном соответствии с данными из предыдущей главы, весьма непопулярной в широчайших кругах сектой «Теневые друиды». С этой точки зрения, рассматриваемое явление есть ни что иное, как наша подлинная и необузданная природа, причем проявляющаяся и действующая различно в зависимости от степени, отходя от терминологии оригинала в угоду цензурности, разумности. И если животные с растениями ВНЕЗАПНО существуют в полной гармонии с сим глубинным аспектом бытия, то всякие обладающие интеллектом и пускающие его «не по назначению» существа обречены на вечную борьбу с постоянно преследующим всё сущее мраком. Конфликт же порождает силу, долженствующую, по мнению обсуждаемых персон, пойти на преодоление заразы разумности и приобщение к планам в самом прямом смысле.

Напомню: водоразделом, отделяющим «совершенное» состояние от «порочного» в описанной концепции считается самоконтроль – то есть, осознанный отказ от подчинения бессознательному. Чем активнее индивид стремится к покорению собственного рассудка, особенно преодолевая при этом препятствующие тому страдания, тем большего накала достигает противостояние. А значит, тем обширнее его потенциал к насыщению собой Тени.

Былой школяр жадно перелистнул …точнее попытался – штук тридцать страниц намертво слиплись, видимо будучи некогда обильно забрызганы чем-то на редкость липким. И слегка разъевшим шрифт.

Ближайший читаемый кусок текста повествовал уже о связи «неизменного преследователя» с иными философскими категориями, конкретно с названиями – особыми словами, также представляющими из себя аспекты души и оказывающими магическое воздействие на носителя, в первую очередь поискового и контролирующего типа – с последующим повторением тысячи раз рассказанной Бесту техники безопасности вроде «никогда не раскрывай собственного уникального идентификатора». Нет, оно конечно тоже довольно интересно: всякие там невозможности открытия пути в загробный мир без истинного имени, влияния его на судьбу, привязка им к себе духов и так далее – вот только оруженосца в данный момент куда сильнее интересовал основной субъект исследования.

Дальше шло в высшей степени непонятное рассмотрение некой «проблемы вампиров» с еще более заумными рассуждениями о связи негативной и позитивной энергий и ее необходимости для бытия меняющих со временем состояния тварей.

Короче, буквально ощущающий определенного рода зуд юноша решил вернуться к началу и, успешно осилив внушительное посвящение «тем вонючим подонкам, что заставили меня посвятить столько времени долбанным теням», приступил к основному блюду, когда донесшееся будто из иной реальности хихиканье резко выбросило былую бестолочь обратно в реальный мир. Ну, то бишь, к мысли о вот-вот долженствующим свершиться над ним насилием.

Таким образом успевший заметно расслабиться, а потом и накрутить себя по новой, оруженосец встретил спустя пару минут скользнувшую к нему в комнату даму аж с некоторой радостью.

— Вы с Понтом? – с порога с горящими глазами выпалило нечто не вполне человеческое. После чего затараторило. – Скажите да! А то уж мочи нет со всей этой поганью якшаться! Роды отменили! Пенсий не платят! Всё вокруг трупами завалили! Пряжу из комнаты отдыха вынесли! Каждый второй прейскурант обсуждает! Мыться, …, перед посещением перестали! – тут оно заметило, куда направлен взгляд собеседника и скуксилось, едва ли не с вызовом затем рявкнув. – Это лисьи ушки! Хвост – видите?! – помянутая часть тела показалась из-за спины. – Лисий! Не кошачий! Заветы пузатика чтим – ни одной оскорбляющей благородный фелинный род кошкодевочки на весь бордель не взяли!

Переварить всю свалившуюся на Беста информацию в полном соответствии с традицией сразу не удалось, а отвечать надо – пришлось хвататься за ближайшее понятое:

— А почему полосатый? И толстый заместо пушистого?

Посетительница премиленьким образом до корней волос покраснела от возмущения и закрыла рот ладошкой с накрашенными бирюзовым ногтями. Иными словами, мимо.

— Понт, какой Понт? – в голове щелкнула девятая заповедь. – В смысле, о чем речь? Я не знаю…- сверкнул уже апостол Петр с петухами. – То есть, с чего вообще…

Слава кормящей матери нашей Церкви – собеседница пылко прервала позорную и тупую попытка увильнуть от правды:

— Ну как же! – она обвела комнату рукой. – ЧИТАТЬ КНИГИ! В лучшем борделе на весь Улей! А уж второй-то…- бешеная жестикуляция взамен временно утраченного дара речи. – Да у нас таких извращенцев сроду не попадалось – окромя приводимых лично Зубастой Тенью! Ну пожалуйста!

Незнакомка без предупреждения рванула вперед и прижалась к воину христову пусть не самым монументальным, но тем не менее внушительным и весьма приятным на ощупь достоинством.

Таким образом, движения стали еще скованнее, а мысли – хаотичнее:

— Второй? Что…второй…эээ…

Вместо ответа на так и не порождённый затормозившимся сознанием вопрос девушка порывисто вскочила, цапнула «потенциального дворянина» за руку и потащила его следом за собой по хитросплетениям коридоров, при этом без умолку треща о неких совершенно ничего не говорящих ученику монахов социальных гарантиях, страховке, гинекологах, курсах повышения квалификации и прочих видимо сугубо безнравственных и разлагающих вещах.

Долго ли коротко ли, а в итоге перед бывшим школяром слегка приоткрылась очередная неприметная дверца, обдав Васю ничуть не слышанным из коридора шквалом визга, скрипа и сосредоточенного пыхтения.

Дети, с дюжину количеством, обоих полов и нескольких рас, с восьми до тринадцати лет возрастом и со степенью одетости где-то в районе «голенькие». Разгоряченные по самое не могу и единой кучей ворочающиеся на громадной кровати.

Стук от нескольких резких ударов узкой деревянной палкой, а коим последовал сочащийся совершенно непонятным ученику монахов удовольствием голос:

— Всё малыши, хватит, перерыв закончен – наигрались! – гора юных узников разврата несколько неохотно, но довольно быстро распалась на ровный рядок. – На предыдущем занятии мы разобрали, кто такие демоны и дьяволы. Кто скажет, почему обитатели Нижних Планов начали Войну Крови и никогда ее не прекратят?

— Поцому, чцо каждый счицаец своё Зло единственно правильным! – первым подняла ручку до окостенения милая девчушка с длинными серебряными волосами.

— Умница, — педагог пролевитировал к отвечавшей один из лежащих перед ним на столике разноцветных шариков, который та немедленно запихнула в рот. – Никто из них в страшном сне не желает допустить и малейшего шанса чужой правоты. И от того дело их проиграно, ибо вместо завоевания вселенной они проведут вечность, вцепившись друг другу в глотки. Способность идти на компромиссы, в том числе с собственными убеждениями – величайшее подспорье в любом деле и единственный путь к подлинному величию.

— А если другие настолько гадкие, что терпеть не можешь? – поднял клешню некто с явно личным интересом.

— Настолько гадких существ в универсуме ничтожно мало – хоть как-то, если не договориться, то разойтись, возможно практически с любым носителем разума, — с покровительственной улыбкой ответствовал маг. – В случае же встречи с подобными уникумами лучше всего просто пресечь какой-либо контакт и уйти на максимально возможную дистанцию. Благо, долго бежать не придется: бросающие вызов всему на свете фанатики обычно долго на нем не задерживаются, — Бест вроде бы уловил в голосе некое сомнение, однако следующая же фраза вновь звучала безукоризненно. – Итак, поняли. Продолжим. Кто знает, где живут ангелы?

— ТАМ! – сразу несколько разнокалиберных конечностей ткнули в верхнюю часть шикарной, хотя и несущей на себе там и сям следы зеленоватых клякс, карты.

— Мо-лод-цы! – с нескрываемым удовольствием похвалил преподаватель, мановением руки подсветив указанное место. – Великая и прекрасная Целестия, стоящая на святых и сладких водах Лунии, переходящих в золотое сияние торговой и ремесленной Меркурии, за коими следуют заливные луга и долины жемчужной Веньи…

Рассказ длился и обогащался деталями – а вместе с ним росла и ширилась сотворённая меж ладонями имаскари чудесная картина высокой-высокой горы, с каждым новым именем прирастающая новым дивным слоем.

-…и наконец путник залезает на вершину зиккурата и пронзает облака Йовара, достигая Хрониаса Озаренного – места, настолько пронизанного Добром и Порядком, столь чуждого всем нам, что никто точно не способен рассказать, какого там на самом деле – ибо Седьмые Небеса растворяют всякого достигшего их в себе…

— ЧАВО? – вдруг разверз воцарившуюся мечтательную тишину густой бас ребенка-огра. – Как так можно? Зачем? Это же больно! И неправильно!

— Согласен, о мой юный ученик, — будто обожравшийся сметаны кот, промурлыкал не спешащий гасить видение волшебник. – Тем не менее, таковы взгляды аборигенов на Истинный Путь – отказ от индивидуальности ради Высшего Блага есть эссенция рассматриваемого мира-идеи. И не думай, будто в происходящем наличествует хоть капля принуждения: всякий, в принципе сумевший добраться до вершины, уже одним фактом успешного восхождения наглядно показывает собственную непоколебимую приверженность местным стандартам.

— А сумеем ли мы туда попасть? – подняло конечность нечто почти демоническое. – И каким образом?

— Разумеется, — совсем уж мягким и нежным голоском пропел Фауст. – Первым и единственным, величайшим, вращающим сами Верхние Планы – верой. В избранные вами и только вами мечты, идеалы, но главное – в себя и свою счастливую звезду…

— Ах ты ж …! – успевшего погрузиться в урок былого студента сбили с ног и слегка потоптали. – Этакую дрянь народу скармливаешь …!

Вломившийся в помещение растрепанный козлотавр на несколько десятков секунд застыл, с откровенным испугом уставившись на ранее видимо ускользнувших от конского внимания детей, а затем зашипел не хуже приведшей Беста сюда лисодевушки и гаркнул:

— ВО-ОН! Все в сад!

Недостаточно расторопный Вася вновь получил восхитительную возможность познать бытие ковра – хорошо хоть на этот раз прохожие не шибко тяжелые попались.

Следующим волнующим открытием стало отсутствие казалось бы неизбежного мордобития: с охами и ахами поднявшийся парень узрел собратьев по оружию всего-навсего испепеляющими друг друга взглядами. Точнее, повелитель грустно-обиженно нападал, а коллега с очевидным непониманием защищался.

Рыцарь немного постоял на месте, неумышленно растирая саднящие места, а затем тихонько прикрыл дверь и сел на освобожденную кровать. Раздавшийся негромкий скрип вывел оппонентов из ступора:

— Проклятье!- швырнул Понт оземь неясным путем попавшую к нему шляпу. – О чем я вообще думал, позволяя тебе общаться с этой радужной мразью! Вы ж гомосы сами думать не умеете, а только повторяете…нваахх! – копыта затопали по ковру. – Скажи честно: он тебя специально ПОДГОВОРИЛ или банально не поведал об обстоятельствах, приведших к его оскоплению?!

Немая пауза.

— Простите! – первым успел собрать мысли в кучку Вася. – Позвольте уточнить: Фиса кастрировали за…

— Именно! – возгласил великий бандит, резанув вопрошавшего острым взглядом к счастью пока лишь карих глаз, а потом столь же резко обернувшись обратно к имаскари. – За самое отвратительное, подлое и чудовищное преступление, какое возможно совершить над подобными невинными душами – дать им образование! – скрежет зубовный уровня находящихся во тьме внешней. – Показать, что мир не ограничивается этой зловонной помойкой и где-то есть другая, отличная от местной безжалостной эксплуатации и пожирания жизнь!

Тут бы самое время тени под козлиным туловищем забулькать да затрепыхаться, породив по итогам долженствующую пожрать несчастного педагога пасть – однако ничего подобного вопреки ожиданиям не случилось. Злость же в голосе людоеда медленно истаяла, уступив сердечному страданию:

— Продемонстрировать несчастным жертвам чужого безразличия прекрасный, восхитительный, превосходящее всякое разумение Дар вселенной – ее саму – и чрез то обречь на вечные муки от осознания собственной неспособности вырваться из построенной для тебя другими клетки! – морок пошел волнами. — Позволить надкусить и распробовать пирог знания, счастья…иного, отличного от присужденного нам бытия…дабы впоследствии дразнить им узников созданных иными разумами оков…

Успевший упасть к ковру взор вновь вперился во вроде бы собравшегося ретироваться Фауста:

— Неужели ты такой подонок?! Или просто совершенно не думающий об окружающих идиот?! – да это ж полноценная обида. – Каким же … надо быть, чтобы не только не попытаться вытащить свиней из грязи, но еще и разрушить броню счастливого неведения, объяснив всю мерзостность и безнадежность их положения!? Лишить и без того лишенных почти всего последнего бастиона радости – невежества – и заставить алкать недостижимого?!

Комнатка снова погрузилась в тишину. Явно не улавливающий сути происходящего маг распластался по стене и с умоляющим видом глядел на сидящего соратника. Последний, естественно, не смог заставить себя бросить коллегу в беде – хотя бы из профессиональной солидарности.

— Ваше вы…Мистер Понт, — проклятье, когда наконец закончится эта дурацкая ошибка. – Прегрешение конечно велико и разумеется не должно оставаться без возмездия…но почему именно кастрация?

Фауст не побледнел – куда уж дальше-то, право слово – а вот вопрошаемый внезапно сдулся и с вполне обыденным раздражением от бестовой непонятливости проскрипел:

 — Ну, если совсем честно, то удалил я ему лишние детали скорее из беспокойства за и без того безмерно выродившееся поголовье гомосов – а то ведь передаст же заразу…- резкое передергивание плечами. – Короче, разве один лишь факт яростного конелюбия не достоин оскопления?! Сам-то подумай!

— Аксиос! – предельно искренне подтвердил оруженосец.

— То-то же! – заметно спокойнее кивнула Зубастая Тень, пробурчав затем. – Попался в общем, под горячую ногу…да и устал тогда от столь изысканного-то общества…и вообще, образование убивает веру, а мы как-никак на Верхних планах…- тяжкий вздох – и возвращение внимания к причине безобразной сцены. – Брысь! Домой! По возвращении запишешься к Нилессии на разъяснительную беседу о социальной политике нашей корпорации. Данный эпизод будет вычтен из зарплаты под параграфом о нецелевом использовании средств на рекреацию персонала.

Дважды просить не пришлось – владыка и договорить не успел, когда за волшебником затворилась дверь. Убийца Надежды поморщился, но никаких дополнительных санкций с места в карьер налагать не стал. Минут десять постоял, обозревая помещение и неразборчиво бурча что-то под нос, а потом оглядел себя, поправил «одежду» и последовал за подчиненным.

Вася, естественно, пристроился сразу за владыкой – по крайней мере из опасения потеряться в этом лабиринте похоти. Сам Понт традиционно не проявлял ни капли озабоченности и вышагивал по волосатому «ковру» с уверенностью не только владеющего, но и построившего всё вокруг индивида. К этому добавлялась мелькающая в блуждающем по окружению взгляде тоска и наполненное бессильной злобой чисто хозяйское ворчание.

В общем, сколь бы неприятным не выглядел данный вывод, а прятаться от него бессмысленно: принц короны на самом деле, без дураков, причастен к сему оплоту разврата. Кошкообразное создание не соврало.

Проклятье.

Ладно, не стоит драматизировать: в конце концов, ученик монахов не более чем Бестолочь, едва-едва надкусившая мудрость, красоты и ужасы планов. Всему наверняка есть хорошее, в полной мере обеспечивающее благодатность сего занятия, объяснение.

В качестве вишенки на торте ангел смерти устроил встречавшей их мадам настоящую выволочку, ничтоже сумнящиеся перечислив десятка три претензий от на ладан дышащей дезинтеграционной камеры и отсутствия вывешенного на всеобщее обозрения графика медицинских проверок персонала до загромождения родильного отделения окровавленной одеждой и слишком свежими трупами в некрофилическом отделении. Узнав же о невозможности получить жалобную книгу повелитель вовсе пришел в яростное исступление — и опять вместо привычного удушения тенью лишь злобно потоптал на запуганную администраторшу копытами, да подобно льву рыкнул на прибежавших ей в подмогу закованных в шипастую броню хвостатых молодчиков. Покинул заведение Понт уже преизрядно расстроившимся.

Тела успели отбыть в сторону черной громады Морга – и их место заняли новые, еще теплые, а кое-где и прямо на глазах у всех дорезаемые и попутно ограбляемые аборигены. Такое вот нынче в Улье «веселье».

Казалось бы ничего нового, но Бест неожиданно ощутил прямо-таки режущее по живому ощущение полной и абсолютной неправильности происходящего. Ну не должны люди… разумные существа валятся посередь улицы и истекать кровью, в то время как другие, практически идентичные первым, твари без малейшей попытки исправить происходящее проходить мимо — и тем паче пировать на чужих костях.

Не для того же их матери рожали и вскармливали, чтобы вот так бесполезно исчезнуть. Не затем они делали свои первые шаги, вдыхали напоенный сотнями запахов воздух, учились…

— Бесполезная трата, — с тяжким вздохом выразил суть повелитель, после чего понуро двинулся куда-то в сторону Заставы – то бишь, не домой.

Шагах этак в пятидесяти нашлась еще одна жертва передела. Нечто шестиногое, видимо изначально пытавшееся с ранением бежать с поля боя, а ныне распиливаемое случайными прохожими. Вероятно, на мясо: вроде бы на пути сюда попадалось примерно такие же лапки, продаваемые в жареном виде.

Пожалуй, пора отвлечься:

— Что это было?

Глубоко задумавшийся бариаур вздрогнул, окинул собседника слегка ошалевшим взглядом и, немного помолчав, отозвался:

— Отвратительное преступление против детской невинности. Он показал им нечто для них недостижимое, с чем однако возможно сравнить их современное и будущее состояния – естественно, отнюдь не в пользу последних. Тем самым, без малейшего смысла или прибыли породив из ничего страдания на месте счастья, — досадливое зубовное клацанье. – Отсюда мораль: знание без шанса на обладание – к несчастью, а поднимать взор из выгребной ямы стоит исключительно когда вслед за ним способно последовать и всё остальное, — сердитое фырчание. — Ну вот чего мне стоило не вылезать из подземелий пока не превращусь в полубога? Теперь же вновь неизвестно сколько там куковать, причем на сей раз будучи мучаем воспоминаниями о лучшей жизни, — негромкий рык. — Опять же эти проклятые тарталетки из хитина в Дыру хоть тресни, а не закажешь…- нечто не воспроизводимое, за чем последовал печальный вздох. – А воспоминания обо всем хорошем вообще надо изымать и хранить в специальных банках – во избежание утраты и для девственности оценки современного положения. Ведь коли в жизни никогда ничего хорошего не случалось, то любой кошмар покажется если не удачным стечением обстоятельств, то хотя бы условной нормой.

Мрачный хохоток.

— Только представь: ты не помнишь ни вкуса еды, ни звука воды, ни прикосновений трав и стоишь нагой во тьме, без какой-либо завесы меж тобой и кольцом огня, — откровенно пугающий смех. – Вот он – момент, единственно способный дать тебе познать истинное, не замутненное никаким сравненьем счастье – суметь бы выдержать…

— Простите, имел в виду иное, — на всякий случай поспешил сменить тему верный труженик Организации. — Чем диктовалось ваше решение отвести подчиненных в…- от одного названия по щекам поползла краска, — известное заведение? Да еще и только нас двоих?

— Кого еще-то? – с искренним недоумением вскинул брови людоед. – Мутантка идет лесом сразу: подобные дамы сами себе бордели, прыгуну запрещено во избежание утраты квалификации, а цифровые настолками да обществом друг друга удовлетворяются – их производитель явно знал толк…- он вдруг прищурился. – Или ты вдруг ожидал повторного приглашения Фису?

— А Дит и Нилессия? – удачно выкрутился Вася.

— Нет, ну сразу бы предложил кандидатуру моего драгоценного страшилища — чего на мелочи-то размениваться? – аж всхрапнул по идее должный подобного избегать козлотавр. — Госпожа Элисон определенно выше вашей гомосовской примитивности и ее терзания простым удовлетворением плотских похотей не заглушить, а рогоносец вообще не персонал, а имущество, тем более твое – можешь на мясо пустить, если хочется.

Парень уже собрался ужаснуться, когда память услужливо подсунула образы проводимых под маркой тренировок регулярных избиений со стороны упомянутого темного рыцаря — и перспектива избавления внезапно утратила некоторую долю собственной черноты. Каковое обстоятельство в свою очередь вовсе вознамерилось погрузить былого школяра в пучины стыда за проявленное жестокосердие к подаренному судьбой оруженосцу…

— Не утаю греха: также собирался немного отдохнуть душой, повисев немного в пустоте небытия, — вовремя спас вассала соверен, продолжив. – Увы, не фартануло – капсула без обслуживания вообще доставлять удовольствие перестала, — печальная отмашка. — А теперь будь добр: скажи, что данный променад вышел не пустой тратой времени и хоть тебе легче стало? Готов к трудовым подвигам ради Высшего Блага?

Смущенный неожиданным вопросом юноша волей-неволей застыл, уставившись в направленную на него пару карих очей – чтобы спустя десяток секунд обнаружить себя неосознанно поднявшим ладонь к обезображенной половине лица.

— Намек понятен, — поджал губы конь-людоед. – Прости, некогда: у самого ерунда какая-то со здоровьем, восстановиться не получается. Вот разгребем нынешнюю кучу и я тебе аж новый хребет с желудком подарю – будешь у меня землю жрать и небесный свод поддерживать.

— Зачем? – опасливый взгляд на нависающую над ними часть Сигила.

— Понта ради, естественно, — самодовольно провозгласил великий бандит, также переводя взор к небесозаменителям.

Замолчал.

Подмастерье достаточно быстро нашел причину подобного поведения: большой лист празднично-зеленого лопуха, беспечно порхающий среди сотен других «воздушных змеев» в поднимающемся от трущоб дыме сотен печек и костров. Вернее, более-менее болтающимся на длиннющей и неожиданно тонкой ножке, чье основание скрывалось за крышами домов.

— Плачущий зовет, — прокомментировал владыка через пару минут размышлений. – Не смертельно и тем не менее пренебрегать не стоит – благо почти по пути. Двинулись.

-
— Позволь уточнить еще раз, последний, — с той же на редкость странной смесью эмоций на морде произнес повелитель. – Сам, САМ Греховодник изволил заинтересоваться нашими ядами?

(Примерно так выглядит помянутый Греховодник (англ. Sinmaker))
— Да: я говорю именно о том самом глабрезу с Царцери, коий прославился своей регулярно пополняемой и продаваемой коллекцией всего отравляющего, — уже не вполне ровно отозвался друид, не отрывая взгляда и рук от травяного меча. – Честное слово: не понимаю, откуда столько возбуждения — обыкновенный повернутый на очередном убийственном ремесле изверг…

До того выглядевший слегка окостеневшим козлотавр внезапно взорвался грохочущим потоком нечленораздельного рыка с проскальзывающими там и сям внятными словосочетаниями вроде «выход на широкий рынок» и «межпланарное признание». Чем внезапно сумел-таки отвлечь сигильского просителя от оруженосцева запястья.

Ненадолго – уже через пару минут хозяин опомнился, осуждающе поцокал языком, пробормотал под нос чего-то про необходимость отрегулировать наконец баланс жидкостей в организме и снова обратился к юноше. К счастью, теперь конкретно к его лицу.

— Давно эту прелесть нарыл? – легкое потряхивание так и не выпущенной из цепкой хватки ладони.

Успевший преизрядно разнервничаться от столь нехарактерного внимания к своей скромной персоне парень замялся – прошлое, даже по идее относительно недавнее, с каждым днем становилось всё размытее и обещало вскоре побороться в неопределенности с будущим. Так сказать, слиться в единый бескрайний и до безобразия туманный океан времени с там и сям торчащими перемешанными меж собой скалами предчувствий, воспоминаний и заблуждений.

Впрочем, нельзя не признать: поход в дом увеселений и неожиданно оказанная им услуга по предоставлению возможности чтения неожиданно произвела-таки ожидаемый эффект — рыцарь, по идее без всякой на то причины, ощущал себя значительно свежее и аж цельнее. Ответ вышел твердым:

— Месяцы!

— В смысле, сразу как от меня вышли? – вскинул брови старичок. – Молодец! Вырос-то! Окреп! Красавец!

Ученик монахов зарделся – а потом понял, что обращались к старательно льнущему к нему вьюну.

— А нет, постойте-ка, — улыбающийся от уха до уха траволюб чего-то пощекотал в хитросплетениях режущего сталь оружия и расплылся в совсем безразмерном оскале. – Моя ошибка. Краса-авица! Умница! Золотце!

Осыпаемый комплиментами клинок зашебуршился, провернулся и продемонстрировал собеседнику цепочку крохотных розовых прожилок – вероятно нечто подобное милому девичьему румянцу – каковые немедленно подверглись нежнейшему и слегка искрящему поглаживанию. Лоза обмякла и повисла, только кончиками пытаясь дотянуться и ответить благодетелю взаимностью. Ну и собственно «потенциальному дворянину» слегка перепало растительной ласки. Довольно своеобразное ощущение – стебелек зачем-то отрастил множество крохотных волосков, оставляющий за собой след из потихоньку немеющей кожи.

До оруженосца не сразу дошла суть происходящего – меч успел аж отрастить полноценный безмерно пахучий желтый в горошек цветочек, когда чувствующий себя несколько излишне расслабленным парень наконец спохватился:

— Что вы с ним делаете? – попытка отнять руку натолкнулась на никак не ожидаемую от хрупкого гостя силу.

— С ней, — вновь не глядя на гостя эхом отозвался друид. – Ничего такого – лишь даю силы, чтобы самой изменить себя в желанный образ.

— Но ЗАЧЕМ? – разум вступил в отчаянную схватку с неестественной дремотой.

— Таково мое призвание – во всем и всегда помогать красоте расцветать и озарять собой вселенную, — с самой доброй из виденных Васей ненормальных улыбок отозвался Плачущий. – Да и не так часто попадается шанс осчастливить кого-то всего лишь парой капель собственного в основном ни капли невостребованного могущества…- понадеявшийся на отвлечение противника парень снова рванул конечность на себя. Безрезультатно. – Не волнуйся: она не желает никому, а тем паче тебе, зла – совсем наоборот, — хитрое хихиканье милейшего из психопатов. – Просто расслабься и позволь природе продемонстрировать свое великолепие…ик!

Хозяин вздрогнул и вскочил на ноги, в прыжке обернувшись.

Владыка стоял и смотрел на них с выражением бескрайней горькой обиды. В истинном, свободном от морока виде.

Немая пауза.

— Я тут вам душу знаете ли изливаю, — мрачно начал повелитель пару минут спустя. – Буквально стенаю, сетую и оплакиваю жестокую судьбинушку – а вы какой-то ботаникой занимаетесь! ФЕРДАМТЕН! – осуждающий взгляд перешел с друида на рыцаря. – И если от деревяшкина не стоит ожидать особого сочувствия – особенно в присутствии чего-либо зеленого — то уж мой-то собственный Вася поимел бы совесть и исполнил хотя бы то единственное, на что он годен – выслушал!

Не иначе как поддержанный Наставником парень немедленно выпрямился и набрал воздуха в грудь:

— Готов!

Столь резкое опустошения легких даром не прошло: и без того тяжелая после экзерсисов друида голова закружилась. Юноша и моргнуть не успел, как оказался на полу – точнее, на мешках с сушенными травами.

— Поздно, — мрачно дернул шеей ангел смерти. – Настроение ушло.

— Да ладно! – протянул пристыженный старичок. – У Убийцы-то Надежды и вдруг пропало желание толкать речи? Неужели нам на самом деле не стоило тогда оставлять эту самую надежду на окончание твоих зубастых разглагольствований?

— Заткнись, а? – Бест неким шестым чувством понял, что владыка слегка покраснел – ну или чего там его нагромождение шрамов вместо лица делает. Кстати ОЧЕНЬ отрезвляющее воспоминание. – Посмотрел бы на тебя в ситуации, когда всё же, ВСЁ нажитое непосильным трудом, кровью и сделками с совестью – рушится в тартарары из-за банальной неспособности этих долбанных предателей справиться с элементарной организацией! Небось не до шуточек с ностальгией бы стало, умирай на твоих глазах любимое, драгоценное, непревзойденное детище, а единственный оставшийся тебе удел – оплакивать могшее вырасти в спасение для всех творе…

Тут видимо дошло и до властелина – клыкастая пасть сомкнулась на полуслове.

— Смею уверить: подобное положение вещей для меня не тайна, — выждав немного, холодно и, впервые на памяти оруженосца, в чем-то официально произнес Плачущий-по-Деревьям. – И тем не менее оно не оправдывает подобной истерики. Это совсем не похоже на известного мне жеребца – не последнего тактика, любознательного выдумщика и верного слуги Порядка…

— Нет никакого «ПОРЯДКА»! – сквозь стиснутые зубы злобно выдавил конь-людоед. – Могший стать билетом на волю Абзатцтрэгэр сожрала энтропия, моя дочь прямо на поле боя сняла стоившей целого состояния пояс верности, я окружен идиотами, хаотиками и – вашу ж понь – педагогами, не говоря уже о ПАЛАДИНАХ! – тут бы к месту язык пламени. – А знаешь, в чем главный-то подвох?!

— Нет, — глядя прямо в лицо беснующемуся монстру, спокойно отозвался хозяин. Сложил руки на груди. – Просвятишь?

— Мы … ничто! – поднявшаяся к потолку голова волнообразно закачалась на длиной шее. — Фигурки для увеселения каких-то …! ПЕРСОНАЖИ навроде этих эльфийских проституток у цифровых, только не мы играем, а нами!

Глубокий вдох.

— Слышите, …, конелюбы … небесные! Вы во всем виноваты! Позволяете этому безобразию продолжаться! Только и исключительно из-за вас, извращенцев, эта … вообще до сих идет! Просто нафиг перестаньте читать – и наши страдания закончатся! …!

Откровенно звериный рев не прошел даром – соверен покачнулся и встал враскорячку, тяжело дыша.

— Чей-то на моего дорогого Охотника на детей нашло? – участливо поинтересовался старичок, протягивая другу чашечку воды.

— Да так, мелочи, — сипло отозвался утоливший жажду ангел смерти. – Встретился недавно с очередных мозгокопулянтом и он наплел, мол вся происходящая с нами галиматья – Хитрый План и банально придуманная до последнего перелома сказка неких глубоко внемировых семицветиков, кои значится описании сии потребляют и нашими мучениями удовлетворяются, таким нехитрым макаром их продлевая. Нет, ну не изверги ли?

— Да под каким углом посмотреть, — пожал плечами древолюб. – В конце концов, не так много знаю созданий, жаждущих прервать собственное существование. Скорее наоборот – вся Природа жаждет жить. Ну а не согласные с подобным положением вещей всегда могут взять окончательное решение вопроса в свои руки…

 — Ни хрена! – Понт закашлялся и жестом попросил еще попить. – Дадут нам самоубиться, держи карман шире – они же сами это и сморят! Нам без соизволения свыше и моргнуть не удастся.

— В смысле, «не захочется»? – хитро сощурился старик. – И если уж мы лишь големы или кто там – разве же сами твои эмоции не есть не более чем прописанная тебе роль?

— Вот ведь мерзостные…

— Это кстати тоже ИХ слова, — быстро прошептал Плачущий с потихоньку разгорающимися глазами.

— Так и говорю: полные же…

— Опять автор вкладывает! – торжествующе поднял палец к потолку друид.

Жеребец замер и замолк, погрузившись в раздумья. Бест воспользовался паузой и устроился на мешках поудобнее – слабость от излишне интимного общения с собственным оружием никуда не ушла, к счастью теперь сосредоточившись лишь в членах, оставив голову в покое.

— Ну допустим, — пришел владыка к некоему решению. – А зачем тогда все эти долженствующие быть в приличном обществе запиканными слова в адрес аудитории и собственной персоны?

— Хрен знает, — развел руками Плачущий. – Конелюбы они вообще такие…выдающиеся.

— Эпатажа видать жаждет, — с потихоньку расцветающей на устах улыбкой предположил великий бандит.

— Али самому уже надоело эту ерунду писать и хочет поскорее всех отвадить, дабы с чистой совестью отвалить, — одобряюще кивнул хозяин, приглашающе стукая по большой табуретке.

— Да нет – общения хочет! – присоединился к шутке почувствовавший себя не иначе как благодаря приприятнейшему запаху мечевого цветка очень храбрым Бест. – Толкований, комментариев, счастья беседы и наблюдения за реакцией прикоснувшимися к его творению разумами. Шанса взглянуть на собственную работу чужими глазами, улучшить ее и разделить радость путешествия по этому прекрасному миру со способными оценить местные прелести по достоинству душами…

Юноша замолчал – реципиенты не обращали на него ни малейшего внимания.

Призыв канул в лету. Ну и хрен с ним. Молча наблюдаем дальше.

Мы же крутые ценители на галерке жизни, а не какие-нибудь там творцы.

-…обидно, банально и плоско: о-бид-но – только-только к шарику успел притерпеться, а тут и вовсе исключающая какую-либо свободу и осмысленность фигура внеземного тюремщика, — владыка зажевал нечто вроде сушеной кости.

— Да не тушуйся, — дружески похлопал Зубастую Тень по плечу Плачущий. – Мало ли какая хрень в мире случается. И кто сказал, будто твой «автор» с прочими семицветиками сам – нечто большее, нежели точно такая же кукла, способная лишь передавать и получать волю кого-то выше?

— Ага, а те в свою очередь – еще более высокосидящих и так по кольцу. В итоге судьбы вселенных распределяются лично мной – через решение, кому конкретно из героев моей мукулатуры первым выдать тумаков, — довольное хрюканье. – Рекурс-сия!

— Хватит уже троеточиями разговаривать, — добродушно пожурил старого товарища траволюб. – А то ведь загранные слушатели вообще ничего не поймут, разочаруются и свалят – и таким макаром лошадка уничтожит весь Универсум.

— Супер, — оценил плотоядный пони и, набрав воздуха в грудь, выдал грязнейшую из слышанных оруженосцем от соверена тирад. – … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …, …, … и наконец, — новый вдох перед великим финалом и воистину адский накал эмоций, — ГУМАНИТАРИИ!

На последнем видимо безусловно нуждающемся в таинственном «запикивании» оскорблении покраснел аж сигильский просящий – и пригнулся, со страхом глядя в потолок и ожидая неизбежной кары небес.

Вопреки всему святому и правильному, даже на это чудовищное оскорбление самих основ бытия вселенная не отреагировала. Во всяком случае, зримо и местно – ученик монахов вполне допускал, что где-то на прайме пару секунд назад лопнули, не выдержав богохульства, пара миров.

Первым не смог более сдерживать дыхание естественно Вася – и его шумный выдох стал сигналом для остальных:

— Фер, всё еще существуем, — с нескрываемым разочарованием прокомментировал реальность очевидно желающей ей смерти злодей. – Впрочем, гибель всего сущего простым окончанием – то бишь без стены пламени, криков и кающихся – так и так не комильфо.

— Тебе виднее, — легко согласился гостеприимный хозяин, дрогнувшей рукой протягивая гостю ведерко косточек. – Чисто для вывода, дабы тамошние не без дела время тратили, замечу: не всё ли равно, написан ты, свободен ли, решаешь чего али нет – если иного варианта бытия у нас никогда не имелось и не предвидится? Сам же факт наличия подобных размышлений и возмущения от них отлично свидетельствует о не такой уж и беспросветности нашего бытия. И это пока не вспоминая о пусть эфемерной, но изнутри кажущейся столь надежной возможности без чьего-либо разрешения или соизволения взять и закончить собственное существование своими силами.

— Аминь, — чоканье.

На некоторое время беседа прервалась – былые соратники сосредоточенно жевали.

— Дык, слушаю – выговаривайся уж дальше, — первым нарушил тишину уплетающий салат друид.

— Мелочи жизни, — охотно отозвался явно привычно смотрящий в сторону конь-людоед. – Денег кучу в унитаз спустил, Улей кипит и перемалывает зазря кадры, учреждения гниют и деградируют, дезинтеграционная капсула без ремонта и обслуживания скоро совсем сдохнет, список дел посеял и прям грызет ощущение, якобы нечто важное забыл, Головастик в суматохе с демонами свалил, тарталеток с хитином хочется. Короче всё-то не плану.

— Так таки всё? – долил ему в чашку уже отнюдь не воды хозяин.

— Почти, — залпом выпил предложенное жеребец. – Ах да, главное-то, с чего начал: тени больше не слушаются. Тужусь-тужусь – и ни шиша. Естественно, пришлось именно на шанс выползти на межпланарный рынок. Жаба душит.

— Ну и хрен с ним, — махнул ладошкой дедок. – Вторую-то новость слушай: Тереза вернулась…- повелитель поперхнулся, — на встречу нас с тобой зовет. Некую бледную с косой обещает притащить. Пирогов испечь, — быстрый взгляд на висящий у входа заковыристейший календарь. – Пять дней осталось – долго на небо не смотрел – собираемся у главного входа в Канализацию.

 — Пф! – разочарованно фыркнул немало заинтересовавшийся известиями ангел смерти. – Сборище какое-то ветеранов детсада, не иначе. А я-то уж губу раскатал на совместное дело.

 — Не златом единым, — четко обозначающее шутку «для своих» хмыканье и хитрое переглядывание. – Помнишь Дровосек за часами башенными ухлестывать пытался: цветы бросал, шоколадом стрелки обмазывал, алмазами стекло царапал и прочие Ларой порекомендованные непотребства творил? Потом за гроши нанялся смазать внутренние шестерни…

Дружный хохот.

— А еще паладином выставляется, развратник! – воодушевленно поддержал великий бандит – Убийца Надежды, Зубастая Тень и Охотник на Детей. – И ведь краснел же каким-то образом! Краску что ли впрыскивал…

-
— Значит, Огурец Откровения? – повторил с немалым сомнением и ожиданием очередного «прикола» рыцарь, вертя подарок в ладонях.

— Агась, — дернул башкой весело вышагивающий ровно по центру улицы козлотавр. – Гордись – первым будешь. Отродясь этакой хрени не делали. Воистину удивительные свершения способны осуществить два зело разных друида, стоит им только в должной мере вдохновиться настойкой из земляных элементалей! Сами боги не в курсе тех захватывающих горизонтов, кои грозят открыться перед маленьким человечком при первом же надкусывании сего плода!

— А я при этом часом с ума не сойду? – уже больше для проформы совсем уж лишний раз проявил осторожность потихоньку загорающийся любопытством оруженосец – и получил по спине кулаком под видом «похлопывания».

— Ничего обещать не можем, – с прямо-таки мальчишеской радостью провозгласил отказ от гарантий строитель преступных сетей. — Но скорее всего нет: куда уж дальше-то?

В голове юноши немедленно зазвенел тревожный звоночек – беседа грозила вот-вот перейти к обсуждению его ментального здоровья и удостоверению в четкости приема таблеток – Бест же не горел желанием откровенничать по поводу посещающего ученика Наставника. Во всяком случае, пока. Сменим тему:

— Простите, а что такое …? – парень покраснел и мысленно дал себе подзатыльник – нашел о чем спрашивать! Тем не менее, отступать поздно, развиваем. – Столько раз слышал и…

Неуверенное вращение ладонью – объяснение, почему это лучшему из людей должно быть интересно значение заковыристой площадной ругани как-то не шло. К счастью, владыки хватило и сказанного:

— Наука такая. Трением, износом и смазкой занимается.

— Ага, — протянул не дождавшийся продолжения юноша. И спросил уже с искренним интересом. – А с чего же вы тогда «трррибологхией» ругаетесь?

— Потому как гомомассами она справедливо воспринимается в качестве оскорбления уже хотя бы за счет своей совершенной им недоступности – полуразумные же твари, думающие только о размножении и уничтожении всего вокруг, — весело отозвался людоед. – Или мой маленький человечек думает, будто мне – местному Высшему Разуму и просто созданию, придерживающемуся определенных стандартов цивилизованности – стоит опускаться до их уровня и поминать вместо благородной области знания известные органы и поведенческие императивы?

— Эээээ…

— Риторический вопрос, не перегружайся, — дружелюбное хмыканье. – Так или иначе, смысл и назначение каждого слова – в глазах каждого же его реципиента. Аж целая дисциплина есть о том, каким таким образом извернуться, чтобы окружающие услышали не очередную собственную дикую интерпретацию, а именно то, что ты сказал! Если же нет разницы…

— Герменевтика?! – выпалил внезапно всплывшую в памяти искру былого благополучия «потенциальный дворянин».

— Агась, — с приятным удивлением в голосе подтвердил догадку ангел смерти. – Вот интересно: это у тебя прозрения от внезапных столкновений со сгущённой ноосферой, али правда не врал в анкете о наличии обучения? Хотя конечно сложно представить, кого надо готовить, дабы в итоге наобразовывать Паладина! – пара минут мечтательного посвистывания. – Главное на публике пореже эти приступы демонстрируй – а то ведь ученый кастрюлеголовый может и панику спровоцировать, бо лучшего признака окончательного скатывания вселенной в безобразие нарочно не придумаешь.

Верный вассал, после некоторого колебания, молча проглотил очередное оскорбление лучших из людей – в конце концов, прямо честь ордена не задета, а присягу никто не отменял. Тем не менее, с темы лучше сойти пока не развилась в нечто более опасное:

— Скажите, а кто такая «Тереза»?

— Бывшая коллега, — изменившимся тоном и с немалой задержкой проговорил людоед. — Очень приятная во многих отношениях дама с востребованной профессией, выработанной многовековой слепотой милой привычкой носить вуали и подозрительно доброжелательным взглядом на довольно грубо обращавшийся с ней всю жизнь мир, — небольшая пауза. – Но ведь такой ответ тебя не удовлетворит, правильно? Опять начнешь привлекать сторонние источники, слушать сплетни, шляться в неположенных местах и иными путями копаться своими грязными гомосовскими лапами и мыслями в моем прошлом, верно?

Юноша смешался под направленным на него грустным и при этом каким-то по-доброму отеческим взором.

— И ведь печенью, между прочим, от слаада пересаженной, чую: никакие предпринятые мной попытки не смогут отбить у маленького человечка желания ПОЗНАТЬ. Благо сам примерно такой же кю, — бариаур склонил голову на бок и легонько улыбнулся. – В общем, дарую Васе официальное разрешение копать на меня данные: общеизвестные чай чему научат, а в случае наложения копытца на закрытые по крайней мере пойму, какие дыры конопатить.

— Благодарю вас, — «ваше высочество» к счастью произнеслось лишь про себя.

— Даже в свете ранее произошедшего инцидента с транспортником? – поднял козлотавр бровь. – Не боишься проникнуть в непредназначенные для твоего слабого и ранимого разума пучины?

— Эээээ…нет? – а если сейчас обвинит в недостаточной любознательности? Перестрахуемся. – Наверное?

— Зря-зря, — осуждающе сощурился явно замысливший чего-то недоброе людоед. – Тем не менее, безумству храбрых поем мы славу – а заодно спешим предоставить оным желаемое, — широкая злобная улыбка предвкушающего нечто немыслимое Зубастой Тени. — Итак, обсуждаемая хрупкая, изящная, аристократическая в манерах и солнечная в доброте дама – чуть ли не единственное создание во всем Универсуме, заставившее сего земного пони пожалеть…- крохотная заминка: пришлось пропускать вынырнувшую из-за поворота плотную кучку в прямом смысле ощетинившихся местных. А там уже момент прошел. – Впрочем, ладно, не буду добавлять тебе новых кошмаров. Скажу лишь, что с удовольствием повстречаю ее снова — тем паче учитывая не самое радужное расставание.

Владыка смолк, погрузившись в вероятно не то чтобы сильно радостные, однако определенно светлые воспоминания. Бест же, по некоторому размышлению, лишь легонько пожал плечами и выкинул успевшую несколько заинтриговать его тему из головы – благо уж в этом-то за время пребывания на планах настропался.

Возвращаемся к наблюдению за таким родным, понятным, свободным от материала для дурных снов окружением. Благо теперь есть возможность оценить направление их движения: Отбросный район – зона влияния Дровосека, через кою они возвращались после похищения модроном Беста. Всесигильская свалка, место последнего успокоения воистину внушительного объема всеразличных рукотворных и не очень артефактов, останков еды, трупов несъедобных животных, невостребованного строительного материала, вон того стоящего торчком гигантского колеса, а также теоретически разумного и движущегося мусора – как агрессивного, так и забитого – поступающего сюда не только благодаря тележкам, тачкам и воздушным шарам, а и через дикие и стационарные порталы, не говоря уже про свой ход.

В общем, Улей в концентрированной миниатюре – аж с тем же пусть мизерным, но шансом нарыть в сем царстве отчаянья нечто ценное и собственными, проложенными прямо в слоях нечистот, тоннелями и подземными залами – тем не менее, по крайней мере в данный момент разительно отличающийся от своего большего собрата куда более высокой степенью организованности: от в прямом смысле слова марширующих там и сям патрулей до «окультуренных» (то есть сваленных не просто лишенными вида и величия кучами, а пирамидками) свежепривезенных горок хлама.

Ну и народ естественно, не будь дурак, тянется к тутошней хотя бы в относительную безопасность: обилие аборигенов с каждым шагом увеличивалось, а через пару десятков минут работники Организации вовсе уперлись в непрошибаемую шевелящуюся стену, никак не желающую расступаться или хотя бы замечать ничем не примечательного козлотавра со спутником. Предпринятая же владыкой попытка без премудростей протолкать себе дорогу к цели натолкнулась на пару десятков локтей и колен, после чего ангел смерти позорно ретировался на более-менее открытое пространство случайного закутка.

Вопреки ожиданиям, поражение ничуть повелителя не озлобило – настолько стойким оказался целительный эффект общения со старым другом. Ну или банальная радость от очередного доказательства удачности выбора маскировки. Так или иначе, подчиненному объявили о недоступности парадного входа и необходимости пользования «старым», каковое заявление сопроводилось указанием захватить с собой мусора.

Тайна данного таинственного приказа разрешилась спустя считанные минуты – «нечто, долженствующее быть выброшенным» являлось ключом к расположенному посреди особо древней на вид горы отбросов порталу. В смысле, на крайний случай сошел бы и прохожий: главное правильный настрой.

Теоретически.

Во всяком случае, никаких иных путей опознавания проходом своего любимого лакомства Понт слуге не поведал, а там и сложенный из прессованных отбросов тоннель закончился, выведя соверена и вассала в умеренной обширности пещеру, единственной приятной и интересной особенностью коей является потолок – ровная, кое-где закопчённая, но в целом чистая и аккуратная каменная кладка. Остальное наполнение включает в себя несколько десятков сделанных понятно из чего разваливающихся лачуг, пару групп стоящих у стен относительно новеньких непримечательных деревянных бараков и расположенную на противоположном конце от них пародию на укрепление.

— Узри же! – высокопарно провозгласил козлотавр, заставив почетный караул из встретивших гостей у выхода из пространственной «аномалии» головорезов вздрогнуть и схватиться за оружие. Стоявшие же у ворот рыцари даже не мигнули. – Великая и прекрасная Похороненная Деревня! Третье после хижины тетушки Мебетт и Большого Обзорного Колеса чудо свалки, некогда служившее прибежищем самим Мистером Понтом, а ныне используемое предавшем его Кубиком в качестве опорной базы, — полный искренней ненависти взгляд по сторонам. – Мерзкая, вонючая и в буквальном смысле построенная из экскрементов и палок дыра. Скорей бы кто ее сжег. Снова, то бишь. Впечатлен?

— Нет, — честно ответил мысленно благодарящий святую Деву за напрочь отбитое цветочным инцидентом обоняние парень.

— Правильно, — мрачно одобрил великий бандит, возвращаясь к молчаливому презрительно-высокомерному образу заезжего вельможи. – Идем дальше.

Немногочисленное, во всяком случае, по сравнению с поверхностью, население оперативно расступилось – не столько перед скрывающимся былым повелителем, сколько перед определенно неоднократно уже обкатанных на них палках и плетях конвоя.

«Башня», более всего смахивающая на разверстую пасть с гнилыми зубами, встретила их опущенной решеткой. Быстро, не иначе как для невозможности запоминания новоприбывшими, выкрикнутый позывной – и неожиданно чистенькая и свежая сталь неспешно втянулась в «нёбо». Сюзерен уверенным шагом проследовал сквозь узкий коридорчик с бойницами по обеим сторонам и с видом возвращающегося в свои владения короля вступил в немногим уступающим основному поселению размерами колонному залу со скромного вида троном, рядами спартанских коек и оружейными/доспешными стеллажами и манекенами.

— Дровосек!? – принялось отскакивать от стен эхо.

— Грандмастер отсутствует, — сыграл в очевидность единственный обитатель звучного пространства — ранее не замеченный дворецкий, сидящий за столом справа от входа.

— С чего бы?! – в той же потихоньку начинающей раздражать манере возопил бариаур. – У нас назначена встреча! Или может с Понтом он предал и прочие аспекты служения Порядку?

— Нет, — ровно ответствовал небольшой мужичок в ливрее. – Просто ваше не иначе как вызванное обстоятельствами непреодолимой силы опоздание на…- быстрый взгляд на вмонтированный в стену сложный прибор со множеством шкал, – шесть с небольшим часов убедило руководство в желательности досрочного выполнения второй части известного соглашения.

Замаскированный жеребец дернулся и начал на глазах наливаться гневом, явно намереваясь обрушиться на вестника громом и молниями…

— Камни будут доставлены через пятьдесят минут, — ангел смерти резко сдулся. Человечек меж тем ничуть не изменившимся тоном закончил.- Ориентировочно.

Неожиданно обретший откровенно смущенное выражение лица Убийца Надежды открыл рот, вероятно намереваясь что-то уточнить, а затем, так и не произнеся ни слова, закрыл его, после с заметно меньшей пафосностью проследовав к трону. Где и уселся с видом потерянным и задумчивым.

Никаких возражений данный выбор места не породил – по крайней мере, озвученных.

И потянулось ожидание. Поначалу былой школяр спокойно сидел и переваривал события прошедшего дня, однако те удивительным образом оказались либо не слишком-то и таинственными (тут юноша позволил себе очередную капельку гордости за успешную адаптацию к Планам) либо в принципе недоступными из-за отсутствия ключевых компонентов – к счастью, в целом по природе довольно обыденных, вроде мотивации участников действа. Таким образом, совсем скоро «потенциальный дворянин» вынужденно вернулся к не вполне подходящему рыцарскому статусу мотанию головой в поисках чего-нибудь интересного.

Искомое нашлось быстро – очень любопытные на вид доспехи, висящие на, с позволения сказать, вешалке позади ближайшей колонны и могущие принадлежать исключительно большому кубу с тоненькими лапками. Материал – не то безмерно ржавый металл, не то какой-то панцирь, фасон – утилитарный, украшений нет, однако сам факт наличия столь странного явления никак не мог оставить бывшего школяра равнодушным. К тому же расположение скрепленными ремнями пластин наглядно свидетельствовал о слабых местах местного владыки, в качестве каковых выступали шарниры-колени и стыки на теле плюс здоровенное слабозащищённое пятно лица.

(Процесс создания брони для модрона)
А может последнее – не более чем дань уважение Понту? Ну там, берем пример с руководителя и носим маски?

Глупая мысль: с чего бы предателю почитать преданного? Видимо цеховая солидарность и нежелание видеть в якобы собрате-паладине мерзавца лютуют, да рационально…

— И вот так! – разнесся по зале приглушенный торжествующий возглас, прорвав прежде замечаемую Бестом лишь на самой грани слуха шебурашение. – Жертва остракизма! Получай!

Великий бандит что-то писал. Ну очень увлеченно и своеобразно: с ерзаньем, удерживанием плотного листа двумя кулаками и зубным захватом писчего инструмента.

Первым в голову парня стукнуло искреннее сочувствие к столь сурово обделенным хватательными частями сородичам земного пони. Вторым стало осознание всей серьезности потери совереном власти над тенями — это теперь значит не только подчиненных удаленно не подушишь, а даже банальным столовым прибором не поорудуешь. И лишь третьим подошло наблюдение о наличии у данного воплощения людоеда по идее долженствующих использоваться им по назначению рук.

Слава Спасителю – дворецкий вроде пока внимания не обратил.

Тихонько, расслабленно встаем с койки и небрежно движемся к владыке, типа в уборную какую отпроситься. Аккуратненько так закрываем компрометирующую деталь спиной. Ждем, когда ангел смерти поднимет на близстоящий объект взгляд…

…и собственно, чего делаем?

Прямо так берем и обвиняем величайшего из виденным Бестом живьем деятелей в грубейшем нарушении конспирации? Неа:

— Что вы делаете?

Успех: жеребец улыбнулся и достал изо рта прибор, произнеся затем:

— Организую нашему единственному и неповторимому небесному конелюбу сладкую жизнь, разумеется, — с поразительно шкодливым, никак не подходящим к суровой козлотаврианской морде, выражением отозвался Понт. – Конкретно, описываю его выдающей себя за мужчину бабой с безнадежным и безрадостным будущим, добавляю прыщей, извращенности, социальной неадаптированности, отсутствие друзей и возлюбленных – всё в таком духе.

— Угу, — неуверенно кивнул юноша, отчаянно пытаясь найти правильную формулировку для сообщения владыки плохих новостей. Пока придется отвлекать властелина посторонним. – Вот только разве он и без того не является любителем цветных лошадок?

— Замечание принято, – немного потух Понт по некоторому раздумью. –– Сейчас тогда сделаю ему ожоги по всему телу от тоже прошедшемуся по нему огню.

— Однако если наше бытие есть не более чем чья-то история, то тогда и эти ваши слова принадлежат ему же, — слегка нетактично продолжил обретший надежду вовсе прекратить написание бывший школяр.

— ФЕР! – скомканный лист полетел вдаль. – Засада! Чего этому нехорошему созданию от нас надо?

— Почувствовать себя властителем судеб? – с облегчением предположил подмастерье. – Что-то кому-то продемонстрировать? Насладиться пусть своеобразным, но общением с нами? Посмотреть, в кого мы способны вырасти? Закрепить свои собственные мысли и идеи на бумаге?

— Агась – коли данный индивид али коллектив действительно пишет, — мрачно оскалился великий бандит. И рыгнул. – Нате, послушайте. В случае же восприятия вами еще и запахов окружающая нас выгребная яма внезапно оказывается немаленьким таким подарочком от автора многоуважаемой публике.

Жеребец вскочил с трона и прошагал к одной из стен, ткнул в нее кулаком и рявкнул:

— Нет, ну вы гляньте: эльфийская, понимаете ли, принцесса! Сказки смотрит! А мужик-то небось не кормлен, не чесан, да обласкан в степени недостаточной!

После чего начал всеми конечностями бить воздух – видимо в надежде доосязать послание до публики. Довольно забавное зрелище. Достаточно интересное, дабы за ним не заметить входящую в зал делегацию.

— Приветствие! – вдруг прорезал воздух чуть дребезжащий голос, коим одетый во второй комплект забавных доспехов и забрызганный чем-то серым модрон объявил о своем прибытии. — Требуется медицинская помощь?

С ним полтора десятка столь же грязных рыцарей – и никаких камней не видно.

— Нет, — самую-самую капельку смущенно отозвался бариаур, лихорадочно приводя себя в порядок. – Товар…

— Изъят, сохранен, предоставляется по открытии и инспекции хранилища, — три топора и арбалет легли в соответствующие ниши на ближайшем стеллаже. – Предложение приступить без дальнейших отсрочек.

Дожидаться ответа куб не стал, вместо того спокойно изъяв из собственной спины до боли знакомый костыль и воткнув его в противоположную от атакованной Понтом стену.

Сопровождающийся явно металлическим щелчком поворот – и древняя каменная кладка породила сияющее окно портал.

— Вперед, — паладин во главе своих не успевших и грязь со шлемов стереть подчиненных шагнул внутрь.

За ним тут же с руганью кинулся конь.

Ну а Вася естественно без разговоров последовал за господином – на всякий случай, в прямом смысле ухватившись за край его плаща.