Повесть о совершенно обычном вторжении ("Магическая фотография для чайников")

Глава 1

Принцесса Луна, прогоняя остатки сна, спешила по внутреннему замковому коридору, устеленному вышитым золотыми узорами красным ковром, на свою первую в жизни фотосессию, организованную ее возможно чрезмерно заботливой сестрой. Хотя ночная принцесса не могла не признать, что была от этой идеи в восторге, так как до сих пор ее поражал тот факт, что пони за тысячу лет продвинулись в развитии настолько, что любой может всего за несколько сотен битов позволить себе то, что она сама всего два года назад приняла за неизвестную ей высшую магию.

Несмотря на такие позитивные мысли, уголки ее губ неуклонно опускались. Вот уже которую ночь Луна пыталась навести хотя бы частичный порядок в царстве снов. Селестия хорошо постаралась в ее отсутствие, но бороться с кошмарами пони непосредственно ночью, одновременно управляя Эквестрией днем, было выше ее сил. Поэтому солнечная принцесса пошла другим путем – она научилась помогать пони мудрым советом, ободряющим жестом или даже просто добрым взглядом. Таким образом ее сестра постепенно сблизилась с пони и нашла утешение в общении с ними. Это всё в итоге сделало взаимоотношения с подданными такими, какие они есть сегодня, что не могло не радовать.

— Добрый вечер, принцесса Луна! – прервало размышления венценосной особы синхронное приветствие двух идущих на другой стороне коридора горничных.

— Добрый, мои маленькие подданные, — ответила Луна, на автомате смешав две эпохи в приветствии.

— То есть, пони, — исправилась она спустя секунду.

Одна из горничных, бывшая молодой пастельно-желтой земнопони с кьютимаркой в виде пчелы в строительной каске, грива ее была аккуратно затянута в косичку цвета охры, но несколько выбившихся прядей прикрывали чуть более темного цвета глаза, едва слышно хихикнула, за что получила от своей попутчицы затрещину, после чего бледно голубая пони почтенного возраста, той же расы, с меткой в виде сверкающего сапфира, увенчанная седеющей, но всё еще роскошной розовой с платиновой прядью гривой способом ее укладки напоминая ночной принцессе, ее племянницу поклонилась, придавив голову своей молодой коллеги копытом к полу и начала взволнованно извиняться:

— Простите, пожалуйста, эту дурочку, ваше высочество, она не хотела вас обидеть, и она очень сожалеет о своем поступке! Правда, Хани?

— Пгравда! Пгравда! – испуганно промычала в ковер желтая поняша.

Не желая, чтобы вековые труды ее сестры пошли прахом, Луна, не теряя самообладания и достоинства спокойно ответила:

— Ничего страшного, пусть я и сторонница древних традиций, но наказывать пони за такие мелочи никогда не было в моих правилах, — наконец заметив смешинку в бирюзовых глазах собеседницы добавила, — и мне что-то подсказывает, что вы об этом прекрасно осведомлены.

— Правильно, ваше высочество, но надо же как-то прививать молодежи уважение к королевским особам, — в голосе голубой пони открыто проскользнули озорные нотки, и она наконец отпустила свою бледную как мел, надувшуюся подопечную, а добавленная разыгранной пони одними губами реплика не оставила сомнений в том, что подобные шутки были для нее не редкостью после чего неожиданно чихнула, да так, что пару секунд принцесса была уверена, что Дискорд опять пальнул у нее над ухом из пушки. Пробормотав, — «проклятая аллергия», — Ханни выудила откуда-то из складок своей униформы капли для носа и тут же их применила даже раньше, чем другие пони успели отойти от звона в ушах чтобы пожелать ей здоровья.

— Будьте здоровы, — сказала Принцесса Луна, призвав платок и предложив его страдающей горничной.

— Зпасибо, васше вызочество, — сказала Ханни и не менее громко высморкалась и прочитав в глазах правительницы немой вопрос, нехотя ответила.

— Громкость голоса у нас семейное. К тому же от папы мне досталась еще и легкая аллергия, но к счастью она не проявляется пока я сильно не нервничаю или меня не макают в пыль ради дурацкой шутки, — сказала она, страдальчески шмыгнув носом и бросив обиженный взгляд на довольную собой соседку.

— Один момент, — рог принцессы, а затем и Ханни были окружены темно синим сиянием, и уже через секунду кобылка почувствовала сильное облегчение.

— Это должно помочь на время, — сказала Луна и решив, что она итак уже слишком задержалась, пошла дальше, ответив благосклонным кивком на робкое «спасибо». Сверившись с внутренними часами, принцесса пришла к выводу, что пусть те две пони ее немного задержали она, всё равно успеет как раз вовремя.

Принцесса Луна много чего ожидала услышать, пройдя через дверь: поток слащавых любезностей, толпу галдящих пони, банальное «добрый вечер, принцесса Луна!» но уж точно не ансамбль из звуков падающих вещей и бьющегося стекла под аккомпанемент сдавленных ругательств и стонов боли. Рывком распахнув дверь, она увидела летающую в белом магическом вихре кучу из различных механических приспособлений, о назначении которых она могла только догадываться и одного неудачливого пони, скорее всего являющимся обладателем данного скарба.

Небольшим волевым усилием правительница ночи вытащила телекинезом беднягу из этого кошмара, обрушив весь хлам на полированный паркет. Луна начала с интересом изучать незнакомца, который оказался белым единорогом с кьютимаркой в виде фотоапарата на фоне двух горизонтальных кусков фотопленки согнутых в виде молний, с длинной до плеч волнистой гривой карамельного оттенка и большими выразительными темно карими глазами уставился на нее сначала с удивлением, а затем с благодарностью. Она поставила незнакомца на место и сказала:

— Вы в порядке? – в ответ пони неуверенно улыбнулся, виновато отводя взгляд.

— Если не считать, что я по уши в работе, долгах и синяках, то всё как обычно, — сказал он, бросив обреченный взгляд на покореженные механические останки.

— С последними двумя проблемами я могу вам помочь, — еще одно применение могущественнейшей магии, спустя пони, его приспособления и комната, в которой они находились стали даже чище, чем до инцидента. Пораженный до глубины души пони стал осыпать принцессу благодарностями тряся ее копыто:

— Спасибо огромное, ваше величество! Вы даже не представляете как много для меня значит эта фотосесия! И то, как легко вы творите настолько сложные заклинания просто потрясает! Я это не как обычный обыватель говорю! Я занимался в акакдемии для одаренных единорогов вашей сестры! И она…

— Я конечно польщена вашей признательностью и восхищением, но может всё же назовете свое имя и обьясните что же здесь произошло? – сказала Луна.

— Эм…

— И отпустите пожалуйста мое копыто.

— О конечно, конечно! – сказал жеребец, слегка покраснев и оставив наконец в покое королевскую конечность. Хорошенько прочистив горло он начал:

— Меня зовут Флеш Фото и это довольно забавная история…

В который раз взглянув на часы я убедился, что до указанного в договоре времени всё еще оставалось порядочно времени. Я уже сбился со счета, который раз я проверял свое оборудование, просто чтобы успокоить нервы. Это совершенно не помогало, и из-за этого каждая секунда казалась ужасной пыткой. Не то чтобы я не был рад, что мне предложили на день заменить королевского фотографа, когда она неожиданно приболела. Я на самом деле был вне себя от счастья. Не из-за того, что Стил Бьюти подхватила простуду конечно. Надо будет проведать ее потом… Но сегодня я буду фотографировать саму принцессу. И я, от волнения, забыл с утра даже причесаться…

Теперь, вместо того, чтобы панически топтаться на месте, я начал панически метаться по комнате в поисках зеркала. Не найдя ничего более подходящего чем позолоченная дверная ручка, скрипя зубами, я начал наводить марафет, глядя на свое отражение в отполированном до зеркального блеска моего месячного гонорара.

— Да что ж за день такой, — простонал я.

— Для полного счастья еще не хватало, чтобы моя магия снова вышла из-под контроля…

«АПЧХИ!»

«БУДЬТЕ ЗДОРОВЫ!»

Пришел в себя я от того что меня душил мой собственный фотоаппарат…

— …а дальше вы и сами видели, — сказать, что Луна была поражена как абсурдностью ситуации, так и ее весьма литературным пересказом значит ничего не сказать, но когда ее новый знакомый, подведя мысленную черту под всем этим фразой: «Вот такие дела», — обеспокоенно оглянулся по сторонам и неожиданно невозмутимо для того, кто только что разнес одно из самых дорогостоящих и магически защищенных помещений Кантерлота поинтересовался: «Кстати, а вы не видели мой фотоаппарат?» — принцесса ненадолго выпала из реальности, пытаясь решить как же дальше себя вести с этой полу-кучерявой катастрофой.

Придя в себя, Луна ощутила искомый Флэшем предмет нанизанным на ее рог. Воспользовавшись тем, что он слишком увлеченный копанием в обломках ее не видит, принцесса незаметно его починила и вручила его законному владельцу, жестом прервав готового вновь разразиться бурей благодарностей жеребца.

— Мы уже и так очень сильно опаздываем, давайте уже наконец приступим к делу, — сказала Луна

Фотограф удивленно посмотрел на нее в ответ:

— Я конечно не против начать пораньше, но до указанного в договоре времени еще где-то минут сорок.

— Что? Я была абсолютно уверенна что…

— СЮРПРИЗ! – в облаке разноцветного конфетти появился повелитель хаоса, раздора и всяческих безобразий – Дискорд.

— ДИСКОРД! – воскликнула Луна по привычке вставая в боевую стойку, величественно расправив крылья и направляя на ухмыляющегося драконекуса, свой окруженный магией рог.

— Лулу! – сказал Дискорд, сжимая аликорна в объятиях, будто не заметив готовую было сорваться молнию.

— Дискорд?! – вскрикнул фотограф.

— Поникоторогоянезнаю! – выпалил Дискорд бедняге прямо в лицо, ткнув его в нос пальцем, после чего тот испугано пискнув, испарился.

В тускло освещаемой наполовину целой люстрой комнате повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь непонятно как сюда забрёвшим ночным сверчком под аккомпанемент которого, двое обнимающихся бессмертных удивленно уставились на место, где буквально секунду назад был испуганный пони. Затем они медленно перевели взгляд друг на друга.

— Я знаю, что это прозвучит жутко неубедительно, но я не имею ни малейшего отношения к исчезновению этого пони.

— Дискорд… — все пони знали, что, когда принцесса Луна говорит громко — это не предвещает ничего хорошего, но никто не мог сказать, что бывает, когда она начинала тихо рычать, из последних сил сдерживая свой гнев. Синее облако магии начало стремительно темнеть, к тому же приобретая очертания заклинания аннигиляции. Зрачки принцессы приняли вертикальный разрез, клыки удлинились и хищно загнулись назад, и ее шерстка начала наливаться тьмой, окончательно подтверждая ее превращение в грозу дня — ужасную Найтмер Мун.

— ДУХ ХАОСА ДИСКОРДОМ ИМЕНУЕМЫЙ, ДА БУДЕТ ИЗВЕСТНО ТЕБЕ, ЧТО ПОХИТИВ НАШЕГО ПОДДАННОГО ТЫ ПЕРЕШЕЛ ДОЗВОЛЕННОГО ГРАНИЦЫ, УСТАНОВЛЕННЫЕ НАШЕЙ МИЛОСЕРДНОЙ СЕСТРОЙ ЧЬЮ БЕЗМЕРНУЮ ДОБРОТУ ТЫ БЕЗСОВЕСТНО ПОПРАЛ И… НЕ СМЕЙ ЕСТЬ, КОГДА МЫ ИЗВОЛИМ С ТОБОЙ ГОВОРИТЬ!

— Да тише ты Лулу, здесь он — твой обожаемый подданный. И заметь! Я его даже на миллиметр не сдвинул! — сказал Дискорд, обиженно пожевывая кружечку ароматного горячего шоколада.

— Да! И не надо на меня так смотреть! Он в… четырех кренделях с повидлом от тебя! Только-что замерил! – Дискорд помахал перед носом Найтмер рулеткой, которую потом тоже с аппетитом схрумкал.

Просканировав комнату, Найтмер Мун обнаружила остаточный след Смещения плана. Это означало, что пока она играла в большую и страшную Найтмер, бедный пони каждую секунду подвергался смертельной опасности. Если конечно всё еще существовал хотя бы как физический объект.

Уже готовясь прыгнуть следом за ним, она вспомнила о том, что рядом находится тот, для кого всё исправить будет буквально так же легко, как шевельнуть пальцем. Поняв ход мыслей ночного аликорна, беспокойный дух покровительственно улыбнулся, потрепал Луну по щечке и пафосно сложив пальцы сказал:

— Ничего не говори Лулу, сейчас дяденька Дискорд всё…

— …и не хочу я вашего слизевого пирога-а-а-а! – с этими словами Флэш Фото вывалился из потолка и завис в синем магическом захвате, не долетев до пола всего несколько сантиметров.

— Спасибо принцесса, что я пропустил? – как ни в чем не бывало поинтересовался он, встав на ноги.

— Ничего особенного, кстати, я Дискорд, — представился драконикус и с широкой улыбкой протянул пони лапу.

— О, я Флэш Фото, — фотограф протянул свое копыто в ответ, и Дискорд с энтузиазмом его затряс.

— Кстати! Не напомните на чем я остановился? – сказал Дискорд, задумчиво почесывая подбородок.

— Ах, да! СЮРПРИЗ! – один щелчок пальцев спустя в помещении стало на шесть обеспокоенных кобылок и одного дракончика больше. Затем раздалось дружное, — «О нет, Найтмер Мун вернулась!», — но к счастью, Луна успела принять свою привычную форму и бегло объяснить происходящее прежде чем элементы успели вжарить по ней радугой.

— Нуууууу! А я так хотел снова увидеть малышку Вуну! – заныл повелитель хаоса, но его никто услышать не успел, так как Пинки вытащила откуда-то свою пати-пушку и с криком: «С первой фотосессией!», — применила ее по назначению, и началась полная неразбериха: отовсюду слышался гул галдящих кобылок, затем к ним присоединились ввалившиеся в, по какой-то причине, исчезнувшую дверь толпа горничных, разбуженные жильцы замка и набежавшие на шум стражники. Но венцом этого разгардияша, разумеется, стала всеми любимая розовая поняха. Притащив откуда-то на этот раз целую праздничную батарею, скрещенную с диджейским пультом, она палила во все стороны конфетти, серпантином, гирляндами, футболками, тортами и еще Дискорд знает чем под аккомпанемент убойных басов. А довольный, как обожравшийся кот дух и правда знал, так как помогал ей начинять ее орудие праздничного рока.

Солдаты в стороне не остались. Поскольку бравым воякам во время муштры вдалбливали только три мысли: защищать пони, шмалять магией во всё странное и полировать доспехи до зеркального блеска, одна часть стала сбивать визжащих горничных в кучу, вторая устроила под потолком магический фейерверк, а третья раздавала приказы пытаясь превратить этот фарс в некоторое подобие порядка, но на деле лишь усугубляя ситуацию.

«СТОЯТЬ!» — хором прокричали обе обладательницы кантерлотского голоса, заставив замереть Дискорда с занесенной лапой с тортом, оцепенеть два десятка стражников в креме, конфетти и минуту назад визжащих горничных, удержать Рэйнбоу Дэш, зависшую под потолком с канделябром в копытах от его использования на ближайшем гвардейце, «уронить» сжавшуюся в уголке Флатершай в глубокий обморок, прервать пинкино пушечное родео путем роняния единственной его участницы на пол, покрасить пытающуюся вытащить голову какого-то дворянина из сахарницы Эплджек в белый цвет и только Рэрити, как ни в чем не бывало, продолжала дрейфовать в магическом пузыре с немым криком на белоснежных устах по наполненной застывшими пони комнате, больше похожей сейчас на сладкое болото, сопровождаемая своим чешуйчатым рыцарем, от неожиданности впечатавшимся в вышеупомянутую субстанцию лицом. Впрочем, когда пузырь наконец лопнул, крик Рэрити из разряда «безмолвный» перешел в разряд «я уничтожу твои барабанные перепонки!».

Спасая кантерлотского лора от нервного срыва, Дискорд «сжалился» над смертными и заполнил все находящиеся в пределах досягаемости его магии уши плавленым сыром, что резко снизило слышимость до нуля.

Твайлайт сложила инстинктивно расправленные крылья и глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы, одновременно отбиваясь от тыкающей ей под нос табличку Пинки с надписью:

«Я не видела столько пони довольных тем, что их уши наполнены сыром с той вечеринки в…» — дальше, ради сохранения своего рассудка, экс-единорожка решила не читать.

К вящему неудовольствию Дискорда, она, воспользовавшись своей радужной силой, отменила его долю кавардака и поинтересовалась, — «Все пони целы?». Со всех сторон послышались в основном положительные ответы, но несколько пони вполне закономерно получили в неразберихе пару ушибов и шишек.

— Все слушаем меня! Те, кто не пострадал и не умеют оказывать первую медицинскую помощь, пожалуйста, принесите льда, начните убирать или выйдите из комнаты чтобы не мешаться. Те, кто пострадал, пожалуйста, встаньте в очередь и спокойно опишите, что вас беспокоит. Те, кто умеет лечить помогите мне с этим, — вновь получив твердую почву под ногами, все пони стали организованно выполнять поручения новой принцессы, пусть иногда и немного слишком усердно – трое пони оказались замотаны в бинты до мумифицированного состояния, один из них даже оказался абсолютно здоровым, один из стражников потянул спину пытаясь сдвинуть с места пинкин агрегат, чем сразу нашел применение освободившимся бинтам.

Уже через пять минут помещение было приведено в более-менее приличный вид, и Твайлайт жутко довольная собой оглядывала выстроившихся в нестройную шеренгу кантерлотских пони и ее подруг.

— Хорошо поработали, пони! Спокойной ночи, — обменявшись друг с другом «спокойных снов», толпа организованно повалила к выходу. Когда все жители «жемчужины Эквестрии» покинули комнату, в ней воцарилась полная тишина, через мгновение нарушенная Спайком:

— Ну ты и отмочил, Флэш! – сказал он.

— «Пффф!» да на фоне Дискорда и той розовой пони, — фотограф прогарцевал к дракончику, и они обменялись сложным рукопожатием и в конце, к удивлению присутствующих дам, крепко обнялись.

— Как жизнь, мой чешуйчатый брат? – спросил Фото, дружески ткнув приятеля в плечо.

— Ну как-как? Помогаю Твайлайт, убираюсь, книги переставляю, иногда помогаю спасать Эквестрию, в общем всё как обычно. — пожал плечами Спайк, — А у тебя?

— У меня всё шикарно! Я сегодня фотографирую саму принцессу Луну! Представляешь!?

— Представляю, представляю, только на землю опусти! – фото-пони даже не заметил, как закружил приятеля над головой. С извинениями вновь оказавшись на полу, дракончик продолжил, — я не слепой знаешь-ли. Принцесса Луна стоит там в углу, а ты выглядишь таким довольным, будто у тебя опять лицевой нерв заклинило, так что мне оставалось только «сложить два и два».

— А то!

— Кстати, мои соболезнования, — Спайк потрепал Фото по плечу, сочувствующе взглянув ему в глаза. Все наблюдатели этой сцены разом затаили дыхание.

— Это еще с чего!? – испуганно вскрикнул Фото.

— Форму теряешь, дружище.

— Что? Повтори пожалуйста, — недоуменно поинтересовался жеребец.

— Форму теряешь говорю, — грустно повторил дракончик.

— Смотри, — Спайк стал загибать пальцы, — получил классную работу, встретился с принцессой, с Дискордом, с хранительницами гармонии, снова повидался со мной и Твайлайт, первый раз участвовал в вечеринке Пинки и после всего этого ты всего лишь устроил небольшой магический шторм и повидал Мистера Бульшфырка…

— Вообще-то, его зовут Бурпшпферк, — поправил его Фото.

— Правда? А как ты вообще его понимаешь?

— Не знаю, — жеребец пожал плечами, — Наверное наложил на себя когда-то универсальный переводчик или что-то вроде того. Кстати, спасибо что напомнил!

В самой ткани мироздания по мановению белоснежного рога, появилась внушительных размеров трещина, через которую пролезло усеянное костяными шипами длинное щупальце, с висящим на кончике фотоаппаратом.

— Спасибо, Мистер Бурпшпнферк! Еще раз извините, что я так и не попробовал пирог вашей жены, но серная кислота и цианид на самом деле пони не нравятся.

— Браборф!

— Вам того же! – радостно сказал Фото, осторожно буцнув протянутое щупальце, после чего иномирный гость без следа исчез в разрыве.

Первой из присутствующих, челюсть с пола, благодаря тысячелетнему опыту в подобных ситуациях, подняла принцесса Луна. Быстрым шагом сократив расстояние между ней и Флэш Фото, она тут же поинтересовалась:

— Это существо не опасно? – единорог с непониманием уставился на принцессу, будто она сморозила огромную глупость. Затем с громким «Пфффф!» махнул копытом.

— Кто? Мистер Бурпшпнферк!? Нет! Он классный, и, если бы он хотел кому-то навредить, он бы это сделал, когда я случайно его призвал в…

— Ты играл с высшей магией!? – гневно расправив крылья вскрикнула принцесса.

— Нет-нет-нет! Что вы! Я это случайно сделал! – энергично замахал копытами фотограф.

— Моя сестра знает?

— Конечно! Она же учила меня сдерживать магию.

— В таком случае, мне не о чем беспокоиться. Но фотосессию придётся отложить по многим причинам, — Луна многозначительно обвела взглядом комнату, — спокойной всем ночи, — с этими словами она скрылась в вспышке телепорта.

— «Оах!» Я тоже немного устал после этого всего. Разрывать пространственно-временной континуум чертовски изматывает, хочу я сказать. Спокойной ночи, Спайк! – Фото, последовав примеру принцессы, ушел в переливающийся проем портала, оставив бедного Спайка на растерзание раздираемых любопытством дам.

Глава 2

«Дорогая Селли, сегодня я узнал, что творить вокруг тотальный хаос и безумие вместе с друзьями не только намного интереснее и гораздо менее утомительно, но что самое главное, совершенно безнаказанно! Ты только представь! Проникновение со взломом – это раз, нарушение общественного порядка – это два, нарушение целостности пространственно-временного континуума – это три, снова нарушение целостности пространственно-временного континуума (пусть и не мной) – это четыре, и это еще наши неразлучные не появились!

А теперь о грустном.

Я очень хотел бы снова потискать малышку Вуну, но из-за того, что ты, такая бука, заточила меня в камень, когда ее разнайтмермунивали в последний раз, я этого сделать не мог по понятным причинам, а теперь, представь мое разочарование, когда эти глупые кобылки не захотели снова вжарить по ней радугой, чтобы вернуть ее в тискабельное состояние (они тоже многое упустили, хочу заметить!). Да и вообще, она какая-то злая в последнее время – наверно подростковое…» — драконикус задумчиво почесал подбородок, с подозрением взглянув на зажеванный пишущей машинкой лист бумаги.

— Секундочку… Я пишу тебе письмо. Твайлайт тоже пишет тебе письма. Твайлайт зануда. Значит, я сейчас делаю что-то занудное… — желто-красные глаза духа щурились с каждым словом всё сильнее, пока резко не распахнулись, наполнившись невыносимой болью осознания ужасной истины, а комната душераздирающим воплем: «НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! Я ТЕПЕРЬ ЗАНУДА!»

Дискорд упал на колени, направив свой обвиняющий перст на непонимающе щурящуюся из-под одеяла принцессу, — Я ДОВЕРЯЛ ТЕБЕ! — дрожащими руками страдающий дух вцепился в ворот темно-синей с золотыми солнышками королевской пижамки и судорожно затряс ее носительницу, будто пытаясь вытрясти из нее ответы, — ЧТО ЖЕ ТЫ СОТВОРИЛА СО МНОЙ, СОЛНЦЕЗАДАЯ ЛОШАДКА!?

— Я что-о-о-о-ох… — попытка принцессы прояснить ситуацию буквально захлебнулась в смачном, королевском зевке, — это не может подождать до утра, Дискорд? – аликорн подложила под голову еще одну подушку и вновь начала моститься в кровати, — если это срочно, иди к Твайлайт – она всё равно «случайно зачитывается допоздна» в это время. Надо будет отправить ей тот том, который она просила, спасибо, что напомнил.

— Спокойной ночи, сказала она, явно собираясь обратно в мир грез.

— Ты не поняла! Твайлайт — и есть проблема – она заражает меня занудством! – воскликнул Дискорд, получив в ответ лишь полуминутные, напряженные гляделки, — не хочешь по-хорошему, значит? – ухмыльнулся он, складывая пальцы злодейским домиком.

— Ладно, ладно, твоя взяла, — устало пробормотала Селестия, накладывая на себя бодрящее заклинание.

— Что тебе нужно? – спросила она со своей привычной, теплой улыбкой.

— Вот так сразу? А я думал защитой твоей поиграть, – слегка разочарованно буркнул Дискорд, отбрасывая в сторону недовязанный, мерцающий всеми цветами радуги энергетический свитер, тут же подхваченный принцессой, не желающей отдавать свою спальню буйству искорёженной защитной магии, даже не поведя бровью.

— «Кхм!» Так вот… — начал свой трогательный рассказ Дискорд, но где-то минуте на пятой, не желая больше держать горе от угасания своей яркой личности в себе, так ничего по сути не рассказав, начал в порывах истерики кататься по кровати, утешающей его пытающейся преодолеть болезненные спазмы, раздирающего её пополам смеха, ради глотка свежего воздуха принцессе на ней возлежавшей.

— А теперь ты ещё и смеешься над моими страшными, личностными муками, крылатая, бледная фурия! – уничижительно возопил Дискорд, используя гриву стремительно синеющей богини в качестве носового платка, чем обладательница сего альтернативного соплевытирательного средства и воспользовалась, чтобы путем королевских обнимашек, еще не разошедшемуся хаоситу, перекрыть доступ к живительному кислороду, чего он решительным образом избежал моментально, ретировавшись на потолок.

— Ди-дискорд! Ты «Ха-ха!» уверен, что ты не дальний родственник Рарити?! – прохрипела Селестия, и чтобы вновь не перебудить весь замок, с головой зарылась в подушку. В подозрительно теплую, желтенькую и тихую даже для тканого изделия, подушку, на проверку оказавшейся спящей беспробудным сном Флаттершай.

— А что тут Флаттершай делает? – удивленно спросила принцесса, левитируя обмякшее тельце пегаски.

— Что делает? «Хм..» Валяется, спит, дышит, существует, источает сотни кило-котеек милоты… — хаосит озадаченно почесал свою бороденку, а затем раздосадовано махнул рукой, — Твой вопрос непростительно неточен — я даже не смог придумать годной шутки!

— А если серьезно? – спросила Селестия.

— «Пффф!» А тебе самой не смешно? – судя по обеспокоенному взгляду аликорна – не очень.

— Да я просто вспомнил, что лежащие без сознания пони плохо сочетаются с неотапливаемым полом и перенес ее в твою кровать, как только она отключилась, — пожал плечами Дискорд.

— Это было очень мило с твоей стороны, я очень рада, что ты научился заботиться о других, — сказала Селестия, одобрительно кивнув намеренно решив пропустить часть про свою кровать мимо ушей.

— Что, Селли, думала, я это только шутки ради провернул? – спросил Дискорд, улыбаясь.

— Есть немного… — согласилась богиня и тут же осеклась, наконец уловив некоторый подвох в предыдущей реплике драконекуса.

«О нет…», — подумала Селестия, окончательно смирившись с полным отсутствием сна в обозримом будущем.

«It's ShowTime!» — подумал Дискорд, напрягая до максимума свои актерские способности, напуская на себя самый обиженный вид, на который был способен.

— Да как ты можешь сначала подсадить меня на эту свою «дружбу», а потом еще и удивляться, что я не оставлю свою лучшую (и по сути единственную, так как эти злопамятные пони всё никак не могут простить моих невинных шалостей), а потом еще удивляться, что я решил не оставлять ее, беспомощную на едине с ледяным камнем!? – с этими словами повелитель хаоса демонстративно отвернулся, скрестив руки на груди и обиженно надул щеки. Не дожидаясь момента, когда в спальне будет нечем вздохнуть, Селестия, хихикая, ретировалась на балкон с помощью телепортации.

— «Хихик!» Ты сейчас похож на гигантского хомячка… — сказала она из только что созданной антимагический сферы. Но даже спустя минуту азартного ожидания ни один дух хаоса так и не попытался испытать недавно изобретенное ею заклинание на прочность. Тяжело вздохнув, со словами: «как же с тобой сложно», — принцесса пошла обратно.

Под действием анти-магического поля щеки Дискорда стали сдуваться до пусть и сердитых, но всё же адекватных размеров. Легонько постукивая копытами по паркету, Селестия медленно подошла к скрестившему на груди руки хаоситу.

Собравшись с мыслями и вооружившись своей самой доброй и обезоруживающей улыбкой, повелительница понячьих сердец начала толкать речь:

— Извини, Дискорд, пусть мы и знакомы очень давно, мне всё еще сложно понять, когда ты просто шутишь, а когда относишься к чему-то по-настоящему серьезно и если мои слова тебя действительно задели, то я искреннейше прошу прощения. И да, с Твайлайт и подругами я поговорю, мог бы и напрямую меня попросить, — с каждым словом повелительницы солнца выражение лица Дискорда стало постепенно смягчаться вплоть до вполне дружелюбной физиономии, которая тут же сменилась коварной ухмылкой, моментально скрытая которая тут же скрылась под маской невыносимой обиды. Принцесса же смогла скрыть от него свою игривую улыбку лишь потому, что явно что-то задумавший дух, немного переигрывая, демонстративно от нее отвернулся. А, зря…

Принцесса Селестия Эквестрийская, повелительница солнца, правительница Эквестрии, гроссмейстер магических наук и т. д. с боевым кличем: «Дискордушки-щекотушки!», — кинулась на «ничего не подозревавшего» противника — Дискорда – Повелителя хаоса, Сокрушителя законов, Разжигателя вражды и т. д.

Так, два титана, воплощающие две непримиримые силы мироздания: Порядок и Хаос, сцепились в своей эпичнейшей за последнее тысячелетие битве. Каждый из них был лишен своего излюбленного оружия – магии, так что им придётся рассчитывать исключительно на мощь своих тел и остроту своего разума.

Дискорд с легкостью увернулся от столь очевидной атаки и контратаковал в беспечно оставленное незащищённым основание крыла, бывшее чертовски уязвимым местом. По крайней мере, это он так думал. Проведя крылом молниеносный захват, Селестия перекинула оппонента через себя, и уже думала, что победа у нее в метафорическом кармане, но она забыла про его хвост. Лёгкого касания спины и секундной потери концентрации было достаточно, чтобы пропустить подножку. Но одной только подножки было достаточно, чтобы повалить повелительницу небесного светила на пол. Махнув своими могучими крыльями, она вернулась в стоячее положение и даже успела подумать: «похоже, сидячий образ жизни совершенно не способствует улучшению моей физической формы» прежде, чем пальцы коварного драконекуса устремились к ее беззащитному, божественному пузику. Последнее, что она успела увидеть перед погружением в щекоточную агонию, была его торжествующая улыбка…

Когда у принцессы начали кончаться силы после получаса непрерывного смеха, перемешанного с мольбами о пощаде, Дискорд наконец сжалился над ней, помог сесть на кровать и продемонстрировал свою перевоспитанность, протянув стаканчик с прохладным шоколадным молоком.

— Когда это ты научилась веселиться? – ехидно поинтересовался он, с наслаждением плюхнувшись на королевскую кровать рядом с забытой до этого момента пегаской, чей глубокий обморок плавно перетек в не менее глубокий сон.

Обладательница переливающейся гривы задумалась, попивая шоколадное лакомство, затем пожала плечами и начала перечислять:

— Ну, знаешь, огромный груз ответственности, серьезные, и до жути педантичные кантерлотские пони, постоянно меня окружающие, принятие по тысячи судьбоносных для целой страны решений каждый день, слава звездам, Луна взяла на себя управление стражей и ночным небом, да и вообще бесследно пролетающие без сучка без задоринки десятилетия научили меня ценить те небольшие сюрпризы, которые преподносит жизнь.

— То есть, ты наконец смогла оценить истинную красоту хаоса и беспорядка? – спросил Дискорд, победно ухмыльнувшись на все тридцать два зуба и торчащий клык.

— А ты научился ценить любовь и дружбу, мой хаотичный драконикус, — вернула ему даже более довольную, жемчужную улыбку Селестия. Проследив за ее умиляющимся взглядом, драконикус уставился на свою руку, нежно перебирающую гриву сопящей пегасочки. Немного поворочавшись, он полностью обвил Флаттершай и тепло, даже немного умиротворенно, стал любоваться красотой спящей пони, какое-то время не обращая на слегка разочарованную его настолько спокойной реакцией Селестию, ровным счетом никакого внимания до ее едва слышного умиленного комментария:

— А ведь еще пару лет назад даже слушать о пони ничего не хотел…

— Ну что тут поделать!? Сама знаешь, какие эти пони коварные — стоит на секунду зазеваться, и ты уже навеки очарованный их милашностью заплетаешь им косички, — запричитал Дискорд, заламывая в трагическом жесте свободную от почесываний руку, что выглядело гораздо правдоподобнее будь его физиономия чуть менее довольной.

— Согласна, у Флаттершай такие прекрасные волосы — только заплетать и заплетать… — резюмировала правительница Эквестрии, перебирая нежно-розовые пряди телекинезом.

Селестия вновь поймала на себе немигающий взгляд красно-желтых глаз и задумалась, чего же хочет их обладатель, пока его ухмылка не стала на пару сантиметров шире. Вызов! Не проронив ни слова, она подвинулась ближе к желтенькой попке и взяла ее шелковистый придаток на изготовку.

— Кто последний заплетет косичку до конца — выполняет желание победителя, — сказала она, издав своей изящной шеей совершенно не изящный хруст.

— Сама напросилась, — хохотнул Дискорд, охотно принимая правила игры.

Запустился только этим двоим слышимый отсчет.

3…

2…

1…

Вновь две основополагающие силы сошлись в поединке. Вновь они решили испытать силы друг друга на прочность. Но в этот раз, на кону стояли не только их эмоции и азарт битвы. В этот раз, призом был шанс получить весьма внушительный рычаг влияния на оппонента (либо же, в случае Дискорда, просто хорошенько поразвлечься).

Вот только была одна небольшая, но довольно существенная загвоздка – полем боя оказалась ни какая-то жалкая драконья гора, ни бескрайний океан, ни кишащая монстрами пропасть, ни действующий вулкан, не другой план и даже не бассейн с пудингом. Нет! Это поле битвы было куда коварнее и в разы опаснее, ведь здесь всесильные атлеты рисковали вовсе не своими легко восстанавливаемыми тушками. На нынешнем поле боя одно неловкое движение приведет к тому, что испуганная и растерянная желтая мордашка будет являться неудачнику в кошмарных снах еще не одно столетие.

У принцессы были неисчислимые года (где-то тысячи полторы, но она об этом не особо распространяется) для оттачивания точности телекинеза. Всего полминуты и две трети косы уже были готовы. Азартная улыбка уже прочно обосновалась на лице правительницы, когда она последним рывком «прикончила» оставшуюся часть косы всего за пять с половиной секунд и по окончании принцесса бросила победный взгляд на со скучающим видом ровнявшего большой красный бантик драконикуса.

У Селестии не было слов, и ее отвисшая челюсть болталась без дела, вместо того, чтобы петь дифирамбы его небывалому мастерству. Дискорд тут же решил исправить сие досаднейшее упущение принцессы буквально путем перехвата контроля над ее ртом:

— «Что?! Как ты мог меня – такую идеальную и величественную принцессочку победить в этом интереснейшем состязании, о, великий и несравненный Дискорд, — «сказала» Селестия, тщетно пытаясь отцепить хаоситскую руку от своего лица.

— Интересный вопрос, Селли. Знала ли ты, что долгое время единственным моим развлечением была помощь в уходе за гривой вот этой милейшей особы, — Дискорд указал на всё-еще пребывающую в нирване Флатти, — в чем я неплохо так набил руку, так сказать, — довольный дух помахал перед глазами аликорна вышеупомянутой конечностью, напоследок игриво щелкнув ее по королевскому носику, готовясь наслаждаться реакцией.

— А ты ведь прав! – воскликнула Селестия. От неожиданности, рогатый пакостник даже подавился только-что призванным попкорном. Оказав соседу по кровати первую медицинскую помощь в виде приема Геймлиха, подозрительно напоминающего немецкий суплекс, подкованная в современных видах спорта царственная особа продолжила:

— У тебя было огромное преимущество в этом состязании, а согласно эквестрийскому закону о мошенничестве номер двадцать четыре: намеренное вовлечение в состязание, главным призом которого является какая-либо ценность, имея при этом неоспоримые преимущества, гарантирующие, либо делающие проигрыш крайне маловероятным, является мошенничеством и карается эквестрийским законодательством...

— Стоп, стоп, стоп, – сказал Дискорд, нежно перекрывая сей поток юриспруденции наложением указательного пальца на губы его исторгающие.

— Вынужден подчеркнуть, что денежного приза не было и в помине, так что, не надо делать из спальни лекторий. Я, между прочим, твое обожаемое «законодательство», — на последнем слове его передернуло, будто кто-то залил ему Смуза в ухо, — от корки до корки прочитал, чтобы максимально эффективно его нару… ему следовать. И там ни слова не было о том, что ты можешь уклониться от выполнения своего долга, – возмутился «блюститель порядка», в упор взглянув на аликорна, как на законную добычу, которую так просто отпускать не собирается.

— Что на это скажешь, Селестушка? – ласково поинтересовался Дискорд, покачивая на пальце красную тонкую книжечку.

— А конституцию Эквестрии ты читал, Дискордушка? – еще более ласково поинтересовалась Селестия, едва не касаясь губами колючего носа.

— «Эм…» Нет, — слегка «сдулся» Дискорд, едва успев подхватить летящую Флаттершай в темечко литературу.

— Ну, тогда ты не знал, что согласно третьему ее пункту, жизнь и честь гражданина Эквестрии являются первостепенными ценностями, и так как тебе и в голову не придёт загадать что-либо позорное чуть менее, чем полностью, в данном соревновании на кону стояла моя честь, следовательно, оно расценивается как мошенничество и как минимум его результат считается недействительным, — каждым словом, слетающим с ее растянутых в улыбке губ, повелительница дня вбивала метафорический гвоздь в гроб хитроумной схемы змееподобного интригана, наблюдение за которым было презабавнейшей вещью. Беспомощно застывший с неописуемым сочетанием язвительности, обиды и беспомощьности повелитель хаоса, уже бывший абсолютно готовым станцевать лежачую версию своего победного танца https://www.youtube.com/watch?v=dG35VKg62GA на разбитых аргументах принцессы, несколько последних секунд лишь служил живым подтверждением ее теории о своей абсолютной неспособности застывать в адекватных позах. Наконец, «отмерев», он со вздохом потер переносицу и простонал:

— Эх, ну никогда мои планы не срабатывают! – Селестия уже собиралась отпустить какую-нибудь шуточку или колкость, но ее наметанный на не особо честных чиновниках взгляд заметил тщательно скрываемую за львиной лапой широчайшую из виденных ею дискордовых ухмылок, подтвердившую полный провал ее блефа. Выдержанной им драматической паузы, богине с лихвой хватило, чтобы перечислить все известные ей заклинания стирания\изменения памяти по второму кругу и второй же раз вспомнить об их бесполезности. А виновник реанимации сих сокровенных знаний, уже практически не скрываясь, смаковал победу.

Не смотря на нависший рок, Селестия не могла не признать, что не зависимо от грядущих последствий, вид вставшего в полный рост на ее кровати, обнимающего одной рукой пускающую тонкую струйку слюны поняшу, бормочущую что-то про натирание морковки, подняв другую в пафосном жесте и развернувшись к ней в профиль, предоставив таким образом прекрасный ракурс на покрасневшую от сдерживаемого напора злодейского смеха мордаху, того стоил. Вновь взяв себя в руки, Дискорд сказал:

— Ты только представь, как я себя почувствовал, когда ты сама мне на блюдечке преподнесла такую возможность! Это было незабываемо! – Дискорд хлопнул себя по коленке и как следует отвел душу, додумавшись наконец наколдовать Флатти затычки в уши.

— Ну, не томи давай, что ты там мне придумал? –спросила Селестия с вызовом и с тщательно скрываемым даже от себя предвкушением.

— Как я уже говорил, твой феерический провал был мной не предусмотрен, поэтому, придётся импровизировать, — в руке Дискорда вновь возникла красная книжечка. В этот раз, принцессе удалось разглядеть на ней герб Эквестрии.

Глава 3

Луна вновь шла по коридору. Но в этот раз она направилась в покои своей сестры, чтобы пожелать ей спокойной ночи и заодно, по дороге помочь Твайлайт и ее подругам. Они уже с ног сбились, разыскивая неожиданно пропавших обитателей уютного коттеджа.

Несомненно, она могла просто телепортироваться туда. Но это было бы невежливо по отношению к уже возможно засыпающей сестре. Да и немного «размять булки» перед ночным, балконным бдением лишним не будет. Луна надеялась, что она правильно употребила данное выражение. Всё-таки некоторая архаичность ее речи не была для нее секретом, но подобные выражения использовать в повседневной речи всё же стеснялась.

Но чего лунная принцесса так и не смогла понять, так это то, что общего у ягодичных мышц и хлебобулочных изделий кроме органического происхождения… и тут ее озарило. Совсем недавно она краем уха слышала, как два стражника обсуждали некую Ханни Би, которой оказалась ее недавняя знакомая, и один из них назвал ее «горячей цыпочкой», как потом объяснила Селестия, так в довольно грубой форме называют привлекательных кобылок и если «цыпочка» — это синоним «кобылки», то «горячий» значит «привлекательный». А выражениеи «шевели булками», как объяснил зажатый ей на прошлой неделе сержант, означает «двигайся быстрее». Тогда она не спрашивала почему седалище, либо по-простолюдински «зад» иногда зовут булками. Но похоже она наконец смогла раскусить этот этимологический орешек: если «горячий» значит «привлекательный», а «булки» — значит «зад». Зад биологически считается жеребцами самой привлекательной частью (которую теперь принято называть булкой), самые вкусные (а значит и привлекательные) булки именно горячие.

Таким образом, благодаря небольшому, отвлекающему мозговому штурму, множество современных выражений обрели совершенно неожиданный смысл для архаичнейшей из принцесс. Порадовавшись своей небольшой победе, она даже позволила себе прогарцевать несколько метров, улыбаясь словно маленькая кобылка, решившая сложную задачку.

«И почему никто не изучает современную речь – это ведь очень занимательно, и к тому же имеет немалую практическую пользу. Да и скучающих еще со времен распространения всеобще-эквестрийского словознавцев надо чем-то занять. Или их теперь уже по-другому называют?», — окончательно убедившись в практической пользе данного отдела, как минимум для себя любимой, принцесса Луна призвала несколько свитков, чернильницу, перо и прямо на ходу начала составлять все необходимые документы. Она так увлеклась, что столкнулась с другой, не смотрящей на дорогу пони, уронив, от неожиданности, на беднягу все свои труды.

Из вороха бумаг, в которую она внесла свою немалую лепту, высунула свой светло-серый нос, миниатюрная пегаска с пурпурной, короткой гривой, уложенной в изящную, но в тоже время неброскую прическу, аккуратной челкой, прикрывающей опущенные к полу глаза, которые в любом случае невозможно было бы рассмотреть через толстые линзы очков. Еще судя по, пусть, и не особо вычурному, но всё же сшитому из дорогих тканей цветастому платьицу, скорее всего распластавшаяся на заваленном бумагами полу ногами кверху незнакомка была дворянкой.

— Простите, принцесса Луна! – пискнула она, подтвердив свое дворянское происхождение мастерским перекатом в кланяющееся положение с одновременной поправкой платья, причем всё было проделано настолько быстро, что Луна едва успела разглядеть метку в виде чернильного сердечка, пронзенного, словно стрелой купидона, рисующей его ручкой.

Решив тоже проявить благовоспитанность, принцесса жестом приказала ей встать и спокойно сказала:

— Ничего страшного, в сим столкновении моя доля вины не меньше твоей. Лучше помоги мне собрать мои бумаги… — что было бы весьма затруднительно из-за того, что на полу валялись буквально сотни исписанных аккуратным почерком листов.

— Я так понимаю ты писательница, — спросила Луна, пытаясь откопать свои полузаконченные документы, не удержавшись, впрочем, от того чтобы краем взгляда пройтись по таким заманчивым вычурным строчкам.

— Начинающая, — промямлила незнакомка.

— Как тебя зовут? – поинтересовалась аликорн.

— Лиам Амур, ваше высочество, — сказала пегаска, осторожно сделав книксен, и тут же начала суетливо собирать разбросанные листы бумаги, остерегаясь даже малейшей возможности зрительного контакта с принцессой. Пытаясь хоть немного разрядить обстановку, Луна решила сделать пони небольшой комплимент:

— Ты весьма недурно пишешь, хочу я заметить, — ложью это не было. Пусть ничего нового в жанре романтики для Луны в тех нескольких отрывках не нашлось, но написано было довольно складно, особенно для новичка на данном поприще. Вот только натянутости вежливой улыбки писательницы могла позавидовать даже тетива арбалета. Аликорн, даже, могла поклясться, что бедняга умудрилась стать даже белее чем раньше.

— Неужели, вы были на недавней сходке кантерлотского литературного клуба? – спросила она с тщательно скрываемыми, но от того не менее явными надеждой и гипервентиляцией легких. Лихорадочно вспоминая все выученные ей новомодные обычаи и условности в надежде выяснить, какую из них она умудрилась нарушить.

— Нет, к несчастью у нас нет времени на подобные мероприятия. Мы просим прошения что… — сказала Луна, но, когда ее взгляд уткнулся в два бирюзовых океана ужаса плескающиеся за толстыми линзами, принцесса оторопела еще больше, чем и воспользовалась теперь уже красная как помидор, истерически махающая копытами поняша:

— Ох! Нет! Нет! Нет! Это вы меня извините, за то, что я заставила вас, почувствовать себя виноватой и что вам пришлось это читать! – при упоминании своего творчества Лиам выражением своего лица напомнила Луне ее сестру, съевшей в молодости на спор целую охапку прелых листьев, — это просто ужас! Герои картонные, описания то перегружены то вообще отсутствуют, декорации не описаны, тонны грамматических и пунктуационных ошибок… – пауза которую Амур пришлось устроить, чтобы втянуть в себя немного воздуха, немного шокированной принцессе как раз хватило, чтобы успеть скастовать заклинание успокоения.

Яркая вспышка осветила коридор, и беспокойная пони, слегка покачиваясь, застыла ,наполовину открыв рот, скорее всего, смотря на принцессу с пустым взглядом, с легкой ноткой недоумения – сложно было судить из-за нескольких сантиметров мутного стекла, собственно, этот взгляд скрывающего.

Убедившись, что заклинание точно подействовало, Луна медленно и осторожно отлеветировала рукописи их создательнице. С умиротвореннейшим выражением лица беспокойная пони бережно заключила свое творчество в крепкие объятия, когда оно уткнулось в ее мерно вздымающуюся под тонкой тканью грудь. Затем, спустя секунду, она потрясла головой, сбрасывая магическое наваждение. Вновь взглянув на Луну сжалась как пружина и тихо мямля что-то извинительное с поразительной, для своего хлипкого телосложения, скоростью, рванула в противоположную от принцессы сторону, демонстрируя, опять же, поразительную сноровку увернувшись от магического захвата принцессы скрылась за поворотом.

Впрочем, ненадолго. Подавив желание пуститься в увлекательную погоню, Луна использовала заклинание поиска и слежения, и перед ее внутренним взором предстала та самая пони, которая, петляя между коридорами и комнатами, запутывая следы словно испуганный олень, практически не сбавляя темпа с естественной грацией, которой позавидовали бы даже вышеупомянутые обитатели лесов, перепрыгивала встречающиеся на ее извилистом пути препятствия, включая шокированных стражников, рассыпая по пути плоды своих бессонных ночей, окончила свой импровизированный марафон, развалившись в бессилии на диванчике.

«Всё тело горело, будто сама Селестия влила частицу своего светила в ее молодое тело, резко контрастируя с легкой прохладой уютного махрового диванчика перламутрового цвета, на котором она возлежала в тщетной надежде перевести дух…»

— Аргх! Глупая ж ты пони, Лиам! Совсем не о том думаешь, – закричала Лиам в мягкий пуфик, услужливо поглотивший ее крик отчаяния.

— Устроить такое, да еще и принцессе… Это хуже, чем… чем… Да ничего хуже быть не может! – простонала Лиам. Стоны и жалобы постепенно переросли в полноценные рыдания, но и они, быстро пожрав оставшиеся силы кобылки исчезли, оставив в ее нежной душе лишь зияющую пустоту, заполненную скверными мыслями:

«Моя жизнь окончена. Меня же после этого даже в детский сад сказки читать не позовут, что уж говорить о моей мечте. Может сбежать из Кантерлота? Глупая я пони. Она ведь принцесса, захочет и на том конце Эквестрии найдет.»

Лиам ощутила несильный тычок в спину, который решила проигнорировать. Но таинственный пони всё не унимался – всё тряс за плечо, говорил что-то, никак не желал оставить ее в покое. Накопив достаточно ненависти и раздражения, писательница собрала последние остатки воли, чтобы обрушить их на нахала, мешающего ей себя истязать.

Один только заботливый и обеспокоенный взгляд глубоких иссиня-зеленых глаз растворил в себе все злые мыли и слова пегаски, к тому же заставив ее почувствовать себя мерзко за то, что только что она собиралась накинуться на совершенно незнакомую пони, к тому же явно пытающуюся ей помочь.

— Мадам, вы в порядке? — слова незнакомки, к огромному облегчению Лиам, решившей не обращать внимание на нечленораздельное мычание, вылетевшее из ее рта, окончательно вырвали писательницу из страны грез.

Лиам кивнула, и сняв очки, протерев заплаканные глаза копытом, наконец смогла рассмотреть незнакомку. Это была высокая темно-синяя единорожка с цвета светлого ночного неба гривой с чьей идеальной осанкой и выдержкой даже обычное платье горничной, надетое на нее, выглядело величественнее капитанской кирасы.

— Меня зовут Паравелос Фантазма, могу ли я узнать ваше имя? – участливо спросила таинственная пони, предложив застывшей в нерешительности пегаске шелковый платок, парящий в синем магическом облачке.

— Лиам Амур, — промямлила пегаска, даже умудрившись выдавить из себя некое подобие вежливой улыбки.

— Могу ли я перейти на «ты»? Это поможет налаживанию более непринужденной беседы, — сказала Фантазма, взяла копыто Лиам и успокаивающе его поглаживая, вновь взглянула в ее блестящие от слез насыщенно-фиолетовые глаза, напоминающие покрытые утренней росой пару чистейших аметистов.

— А… Да, наверное… — еще сильнее смутилась миниатюрная кобылка, краснотой своих щечек напоминая лучший бархат Седловской Аравии.

— Благодарю, — сказала горничная, слегка поклонившись и заметив настроение подопечной поспешно добавила, озадачив ее еще больше:

— Не стоит столь нервничать, ведь я пони близкого к тебе социального положения и к тому же искренне желаю облегчить твои душевные страдания.

««пони близкого к тебе социального положения», «я же искренне желаю облегчить твои душевные страдания» — это ж надо такое сказать!», — подумала Лиам, всё-еще вежливо улыбаясь.

«А вообще, она такая милая пони, немного странная, но милая.», — «дежурная» улыбка немного смягчилась.

Лиам не особо любила заводить новые знакомства, да и преимущественно ночной образ жизни и явно отдаваемое книгам предпочтение общительности ей не добавляли, но этой пони она была действительно рада – ведь даже те немногие пони, которых она могла назвать близкими нечасто баловали писательницу подобным теплым отношением. Не удивительно, что натянутая улыбка писательницы, вскоре окончательно превратилась в совершенно искреннюю.

Кобылка даже не заметила, как за непринужденной беседой начала пересказывать практически не знакомой пони историю всей своей жизни. Но разве это важно? В конце концов, о чем беспокоиться? Фантазма совершенно не похожа на злую пони которая захочет сделать ей что-то плохое, раздать ее черновики всему классу, например, как раз наоборот, она была такая, спокойная, величественная и чуткая — словно настоящая принцесса. Которой Лиам закатила истерику

«Она и говорит похоже и цвета почти не отличаются…» — мелькнула неожиданной догадкой шальная мысль.

Лиам рефлекторно приняла более подобающую ее происхождению позу, тренированная годами улыбка стала даже шире и приветливее и лишь сжавшиеся зрачки, и нервно дернувшиеся ушки выдавали ее настоящее настроение. С малолетства, вдалбливаемые пегаске светские манеры помогли ей не потерять самообладание и даже скрыть свое небольшое прозрение потоком ничего не значащих фраз, но в них не было ни одного слова о подобных ситуациях.

«Лиам, думай! Перед тобой стоит принцесса Луна, рассказывает об каком-то случае с спагетти, гладит твое копыто после того как ты устроила

В милой, маленькой головке итак чересчур впечатлительной пегасочки что-то щелкнуло.

Изящно прикрыв ротик свободным копытцем, она едва слышно захихикала. Когда замаскированная принцесса бросила на нее вопросительный взгляд, Лиам лишь отмахнулась.

— Неужели моя история настолько смешна? – поинтересовалась Фантазма, вызвав у пегаски вспышку смеха.

— Над собой разумеется! Я буквально только-что такое учудила! Чуть ли не истерику устроила из-за того, что принцесса Луна мельком глянули на мои черновики, а потом еще носилась по замку как сумасшедшая пока на выдохлась! Что она обо мне подумала?!, — возбужденно защебетала Лиам, сопровождая свой рассказ обильной жестикуляцией, от которой чудо-горничной приходилось с трудом уворачиваться.

— То, что ты больше не принимаешь произошедшее близко к сердцу и даже можешь над этим посмеяться это очень хорошо, но... – и тут сердце Лиам замерло на момент, — …беспокоиться не о чем, ибо — это малоизвестный факт, но принцесса Луна покровительница не только ночи и снов, но и всевозможного творчества. Не зря ведь именно ночью и вечером чаще приходят вдохновение и новые идеи. Так что не беспокойся, она последняя, кто будет насмехаться над порывами души молодого писателя. Да и с «неординарностью» присущей большинству творческих личностей принцесса знакома не понаслышке, так что, уверена она уже полностью простила тебя и забыла этот небольшой казус, – заверила Лиам Фантазма. Еще полчаса назад измученная и напряженная до предела и даже немного дальше пегаска думала, что самыми счастливыми, в ее жизни, словами, будут: «Я люблю тебя, Лиам», или в крайнем случае: «Лиам Амур! Вы удостоены королевской писательской премии…». Она даже не представляла насколько ошибалась.

«Она уже полностью простила тебя и забыла этот небольшой казус. Она уже полностью простила тебя и забыла этот небольшой казус. Она уже полностью простила тебя и забыла этот небольшой казус…», — эти слова эхом отдавались в ее воспаленном сознании, разгоняя все те ужасы, которые оно успело породить.

— Правда?! Как гора с плеч… — Лиам соскочила с дивана, чуть не разбив себе нос из-за не желавших держать ее ног. Линзы в ее очках будто заменили полупрозрачной, грязной тканью, голова закружилась, словно кобылка вновь оказалась на неисправной карусели, а тело наконец пробрал подавляемый адреналином нервный озноб.

Раньше, чем она успела хоть что-то понять, обморочная пони уже вновь оказалась на кушетке, и над ней нависла обеспокоенная «горничная».

— Не надо волноваться, со мной такое часто случается, — постаралась ее успокоить пегаска.

— В любом случае необходимо показать тебя лекарю… — сказала Фантазма, неуверенно топчась на месте, разрываясь между желанием помочь Лиам, опаской оставлять ее одну и нежеланием добавить кобылке еще больше переживаний раскрытием своей личности.

— Нет! Нет! Я не спала где-то сутки, потом еще и это всё приключилось, а у меня утомляемость повышенная. Успокоюсь, посплю хорошенько и всё пройдет, честно, не стоит так беспокоиться! – затараторила Лиам, предприняв неуклюжую попытку встать.

— Тебе нужен покой… — «горничная» приготовилась ловить гордячку, но она хоть и заметно дрожала, падать пока не собиралась.

— Я как раз собиралась ложится спать, когда это всё произошло, — сказала пегаска.

— Чудесно, скажите тогда где вы обитаете, чтобы я могла вас проводить кратчайшим маршрутом, — не терпящим отлагательств тоном заявила принцесса.

— Как бы поточнее объяснить… — промямлила труженица пера, смущённо почесывая затылок.

Спустя пятнадцать минут в северном крыле, в пятой слева от уборной гостевой комнате открылась неприметная маленькая дверца за одной из картин, из-за которой показался любопытный светло-серый нос.

— Надо же! Уже несколько лет в замке живу, а столького не знала! Нет, серьезно! В мою комнату ведет настоящий потайной ход! Моя мама просто с ума сойдет, когда узнает! Она, ведь, обожает подобное! – возбужденно затараторила Лиам, без труда вылезая из узкого проема.

— Что, правда? – спросила Фантазма, прикладывая некоторые усилия, чтобы вытащить свое, на самом деле куда более габаритное, тело через категорически не предназначенный для этого проем.

— Да, ее любимый детектив — Дуглас Нуар практически живет во всяких потайных ходах и комнатах, таинственных подвалах, загадочных лабиринтах и жутких склепах, — пегаска уперлась нижними копытами в стену, а передними схватила «горничную» за плечи, найдя еще один шелковистый, словно ночные облака, но твердый как ночное светило изъян в королевской маскировке, и стала рывками тянуть ее высочество на себя, — серьезно *Нгх! * за все двенадцать книг *Нгх! * он на свежем воздухе главы четыре с половиной *Нгх! * пробыл!

— Классно… Я ведь правильно употребила данное слово? — сказала принцесса и словно пробка, вылетела из потайной двери, едва не плюхнувшись прямо на хозяйку комнаты. Да и общение с этой забавной пони буквально заложило основы Изучения Эквестрийского Простолюдинского Диалекта или же как нынче модно всё сокращать — ИЭПД. Луна решила поработать над названием поблагозвучнее немного позже.

— Да, правильно, — радостно хлопнув копытами сказала Лиам, помогая Фантазме встать.

— Так вот, Дуглас Нуар — это довольно интересная смесь жанров детектива, с ноткой экшена, а когда к нему приплели еще и мистику, стало еще интереснее. Я так удивилась, когда один из бандитов внезапно оказался вампиром. Вообще, смешение жанров — это довольно опасный ход, ведь даже одну идею хорошо раскрыть довольно сложно. Хотя встречаются и такие невероятные и даже до безумия гениальные смешивания. Я таких в эквестрийской литературе не встречала, но мама как-то упоминало о некой Карат, или Канат, которая создала что-то поистине умопомрачительное, про Эквестрию и… никак не могу вспомнить что. Надо будет как-то поинтересоваться на досуге.

— Чудно… то есть пОтрясно, — сказала Фантазма удивляясь тому, насколько настолько зажатая, скрытная поначалу пони на самом деле может оказаться настолько словоохотливой.

— Правильно говорить потрЯсно, но как же, всё-таки, тебе не повезло с родителями, это же надо запереть родную дочь в особняке на таком далеком краю Эквестрии, о котором я раньше даже на уроках геграфии не слышала, обучать только этикету, истории и магии, даже не давая общаться с другими жеребятами, — с этими словами писательница сочувственно улыбнулась, мастерски скрывая внутреннюю борьбу между желанием засмеяться и в порыве писательской ярости, вырывая собственную гриву, заставить принцессу придумать что-либо поправдоподобнее. Но ничего, она свое еще получит…

— Да… очень строгие родители…

Аликорн почувствовала укол совести за то, что ей приходится обманывать такую искреннюю и веселую пони, пусть она и делала это для ее же блага. Судя по тому, что она про себя рассказала, ей придётся завтра очень нелегко. С детства, у Лиам были большие проблемы с нервной системой, и она совершенно не способствовала улучшению ее состояния своими ночными, творческими загулами и сильными эмоциональными вспышками. Из-за этого, как минимум пол завтрашнего дня она обессиленная проваляется в кровати.

— Ну что ж, мне пора, — Фантазма соскочила с кровати, на которую они вдвоем переместились вовремя беседы, и направилась к выходу.

— Тебе что-нибудь принести? – спросила она, задержавшись на пороге.

— Разве что графинчик воды, — ответила Лиам, проскальзывая под одеяло.

— Хорошо, — спустя несколько секунд вышеупомянутый сосуд в паре с граненым стаканом красовался на тумбочке рядом с кроватью.

— Спокойной ночи, — сказала Лиам, уже наполовину заснув.

— Принцесса Луна будет хранить твои сны, — ответила принцесса, бросив прощальный взгляд на тихо сопящую поняшу, закрыла за собой дверь и уткнулась носом в проходящего мимо пони.

— Мое почтение, — вежливо сказал незнакомец, слегка поклонившись и даже не сбавив шаг, скрылся в потайном ходу за отодвинувшейся мраморной плитой.

Принцесса встряхнула головой. Не было времени отвлекаться на мимо проходящих пони – она и так уже сильно задержалась.

Всё, что осталось в памяти поспешившей к своей сестре принцессы об этой встрече, был только усталый, хриплый, но довольный жеребцовый голос.

Глава 4

Спасибо за ожидание. Небольшой творческий кризис преодолён, сюжет продуман, всё шикарно:)
Оставляйте коментарии и золотые подковы, они придают мне стимул писать быстрее.

Приглушаемый толстым красным ковром мерный перестук копыт повелительницы ночи разносился по коридору. Пройдя очередной неотличимый от тысяч своих предшественников поворот, Луна, наконец, увидела двери комнаты ее сестры. Краем сознания принцесса отметила с каждым шагом нарастающее, необъяснимое чувство тревоги. И то, что у нее были причины доверять этому чувству, тревожило ее еще больше.

Будучи покровительницей ночи, а значит и всего непознанного и потустороннего, принцесса Луна обладала сильным шестым чувством, которое предупреждало ее при появлении чего-либо угрожающего покою Эквестрии.

Сейчас ее интуиция просто вопила об грозящей огромной опасности, а воображение, подпитываемое творившемся в сонном царстве хаосом, рисовало самые невероятные беды и несчастья, которые могли ждать Эквестрию в недалеком будущем.

Собираясь поделиться своими предчувствиями с сестрой, Луна вежливо постучала и попросила у нее разрешения войти, но вместо ставшего уже привычным: «Заходи, Луна» из комнаты послышалась лишь подозрительная возня.

Медлить было нельзя. Наложив разработанное лично ей заклинание, одновременно подавляющее любую враждебную магию и парализующее любых известных принцессе существ, она ворвалась в комнату, разнеся в щепки входную дверь.

В который раз ее бурное воображение подвело Луну: в центре спальни, застыв словно статуя, сидела ее сестра, Селестия в своей любимой синей в солнышко пижаме, явно застывшая в момент попытки отрывания своих губ от желтого животика милейшего консультанта по громкости голоса в Эквестрии — Флаттершай. Аликорн была настолько удивлена увиденным, что застывшего в намеренно нелепой позе драконикуса, обвешанного различными музыкальными инструментами и с дирижерской палочкой в руках, она заметила не сразу.

Луна плотно зажмурилась и досчитала до трех в смутной надежде что это, хоть на йоту прибавит адекватности ситуации. Она открыла глаза. Единственное, чего действительно прибавилось, так это на скорую руку нарисованных маркером усов на виновато косящейся на нее, белой королевской мордашке. Ночная принцесса даже не сомневалась, что точно такие же красуются над ее собственными губами.

Делая вид, что проверяет это, она призвала ее любимое зеркало и незаметно достала из гривы пудреницу и воспользовалась ей, чтобы невозбранно рассматривать в ее отражении беззвучно хихикающего Дискорда, рисующего под глазом суматошно вращающей глазами Селестии роскошный фонарь. Легким движением импровизированного перископа Луна послала луч магического света прямо в напряженно прищуренный желтый глаз Дискорда, из-за чего к вящему неудовольствию последнего, огонек свечи его нарисованного осветительного устройства получился ужасно кривым.

— Вы двое, как и в старые-добрые времена, предпочитаете терять рассудок в компании друг-друга, — грустно сказала Луна, наблюдая как Дискорд играет в веревочку ее сложнейшим заклинанием, опутавшим спальню со своим двойником.

— Кто бы говорил, Лулу! Ворвалась, значит, без спросу, заклинаниями обкидала, обвинениями разбрасываешься и мы тут еще с ума сходим, — хаосит задумчиво почесал нос, а затем махнул рукой, — ладно, каюсь! Я маленько «ку-ку», но Селли! Ты видела вообще ее расписание? — в его руке оказался внушительный свиток, который отпущенный на свободу начал радостно кататься по комнате, даже спустя несколько секунд не особо умалив свою толщину.

— Нужно быть ну совсем безу-у-у-у-умным, чтобы не свихнуться окончательно! — пропел Дискорд, широко ухмыльнувшись и неистово вращая глазами в разные стороны, но моментально скис, наткнувшись на совершенно безразличный взгляд ночного аликорна.

— Я уже говорил, что маленькой ты мне нравилась больше? — спросил он, надувшись и скрестив руки на груди.

— Чаще, чем хотелось бы, — сказала Луна, слегка вздыхая.

— Ты где находился всё это время? Твайлайт с подругами с ног сбились в поисках тебя и Флаттершай, — повелительница ночи кинула еще один уничижительный взгляд на сестру, которая справилась с ее заклинанием ровно настолько, чтобы вернуть себе телекинез достаточной силы чтобы, немного развернув себя, скрыть свое краснеющее лицо за желтой ляжкой ее импровизированного музыкального инструмента, — ну что же, вас я нашла...

Луну прервала чуть не стоившая ей сознания звуковая волна из криков, свиста и всех остальных шумных видов одобрения. Делу не помогла свалившаяся ей на голову, буквально, гора конфетти, похоронившая под собой принцессу. Вынырнув из разноцветного моря, она отметила (ничуть, разумеется, не удивившись), что исходила эта какофония от толпы ликующих драконикусов, большая честь из которых были одеты в различные футболки, кепки и поролоновые копыта, сверху до низу покрытые лунной символикой. Остальные размахивали транспарантами с надписями вроде: «Лулу — лучший детектив всех времен!», «Так держать, малышка!», « Дуглас Нуар и рядом не валялся!».

Из темно-синей массы, медленно аплодируя, вышел усатый, отсвечивающий огромной лысиной Дискорд в синей клетчатой рубашке с закатанными рукавами и темно-серой жилетке, чьи ехидные глаза были скрыты за парой огромных рейбанов. Гордо смахнув скупую, мужскую слезу, он в мгновенно воцарившей тишине повесил Луне на рог полицейский жетон, а в рот — розовый глазированный пончик под вновь нарастающий рокот десятка хаоситских глоток, три раза похлопал ее по плечам водяным пистолетом и провозгласил:

— Агент «Лунная попка», за раскрытие этого дела вы удостаиваетесь звания — “Крутейший Детектив Всея Эквестрии”, — скупая мужская слеза резко превратилась в скупой мужской водопад, — для меня было честью служить вместе с вами! — он вытянулся в струнку и отдал честь левой ногой. Его примеру последовали и остальные его копии.

Пончик был вкусным. Не спеша его пожевывая, Луна оценила обстановку: ничего плохого, вроде бы не происходило, а если даже что-то и случится, то трое из десяти могущественнейших существ Эквестрии способны будут с этим справиться. Поэтому принцесса решила подыграть — все равно отбиваться от разошедшегося Дискорда будет не только сложнее чем объяснять, почему она не хочет участвовать в его фарсе, но и только сильнее его позабавит. Да и пусть Луне и сложно было это признавать, но подобные выходки духа хаоса сильно разбавляли ее ежедневную рутину.

Пока Луна думала об этом, судя по творившемуся вокруг действу, она спасала Эквестрию от нашествия злых зомби-пончиков-мутантов в компании с ее сестрой, одетой в черную куртку и темные солнечные очки со странной, крутящейся многотрубчастой штукой, наперевес из которой она расстреливала зомби огромными жеванными жвачками и одетым в темный смокинг Дискордом, на голове которого красовалось нечто черное и кудрявое, вооруженный двумя водяными пистолетами, из которых он поливал шоколадным молоком вышеупомянутых глазированных супостатов. Очень вкусных супостатов. Каждый раз, когда Луна разрезала очередного своем тонким, изогнутым мечем, на ее красном плаще, когда то девственно белоснежном парике и всё-еще серьезной мордашке появлялись всё новые и новые слои крошек и начинки.

От увлекательнейшего занятия — бесконечного кромсания совершенно однотипных, медлительных и жутко тупых врагов с небольшими вкраплениями их более сильных вариаций другого цвета замурзаннейшуюся из принцесс отвлек вцепившийся в ее заднюю ногу тот, наполовину лысый Дискорд, который выдал ей значок. Луна решила звать его Комиссаром, так как его настоящее имя так и не запомнила.

— Агент «Лунная попка», подойдите поближе, — попросил Комиссар, протягивая к ней дрожащую, заляпанную пудингом руку. У Луны, в общем-то, не было причин отказывать — все-равно наседающие со всех сторон враги немедленно остановились и далее выдавали свое присутствие только тихими вздохами и редким поглядываниями на воображаемые часы.

— Агент... Луняша, мне уже недолго осталось — сама видишь, — сказал Комиссар, грустно улыбнувшись, глядя на расплывающуюся под ним лужу пудинга. Он провел пальцами по лицу Луны.

— Я знал твоего отца... он был отличным парнем *Хех!* неудивительно, ведь мы с ним родные братья..., — драконикус с трудом вытащил замызганный, трещащий по швам бумажник, который тут же взорвался снопом маленьких снимков, на которых были изображены Коммисар, Дискорд — почти такой же как Комиссар ,но только не лысый, Дискордо-жена НеКомисара, Дискорд — подозрительный тип с зачесанной челкой и в солнечных очках, кидающий кому-то в лицо пирог с кремом и принтом «Абсолютно точно не предатель» на футболке, тот Дискорд со странной прической, но только моложе одетый в футболку — «Хороший парень! Делай с ним любовь, если ты кобылка захочешь! ПОЛИТКОРЕКТНОСТЬ!» Дисордо-дети, Дискордо-собака, Дискордо-бабуля... от такого пресыщения Дискордом принцессу ночи начинало мутить. А в это время Комиссар всё вещал, вещал, и вещал...

Повелительница ночи осоловелым взглядом буравила мутное, будто объектив уже несколько поколений назад устаревшего проектора кто-то намазал мылом в несколько слоев, изображение, которое к тому же время от времени дергалось или замирало. Со стороны зомби было довольно любезно не только натянуть экран, на котором собственно «кат сцену», как выразился Комиссар и показывали, но и вежливо дожидаться своей незавидной участи на тех же самых местах, на которых их оставили, пока Луна ее не досмотрит. На экране же происходил следующий диалог:

— О, милый! Какое же имя мы дадим своей доченьке? — спросил скрипуче-писклявый голосок, похоже пытающийся хоть немного походить на кобылий. Его обладательница, к радости Луны, находилась за кадром.

— Не знаю, дорогая, но определенно что-нибудь крутое, длинное и обязательно со скрытым глубинным смыслом, который потеряется при переводе, либо просто не будет понят! — ответил ей гулкий, веселый бас, принадлежащий Некомиссару, бережно качающему детскую кроватку.

— А наша девочка ведь будет носить обтягивающую, почти ничего не прикрывающую, но всё равно жутко эффективную броню, милый? — вновь спросил «кобылий» голос.

— Охо-хо-хо! Конечно, любимая! Если конечно мир под совершенно закономерным влиянием времени, либо толстых, скучных и просто злобных дамочек, которые не могут сами завести себе ухажера и обвиняющих в этом ее, — ответил Некомиссар

— Броню или доченьку? — переспросила «кобылка».

— Да какая разница! Давай уже поцелуемся — с тех пор, как разрешили, без этого уже никак нельзя!

Глаз Луны задергался. Наблюдать поцелуй, да еще и с языком, пусть даже и с собственной рукой, одетой в блондинистый парик для пони столь старомодного воспитания, было тем еще шоком, который явно стал тем последним толчком, что с корнями сорвал плотину ее воли. Не успела ночная принцесса хоть что-либо понять, как накопленные в ее ночных приключениях адреналин и кортизол* беспрепятственно заполнили ее разум, погружая его в жидкое пламя ярости.

— Ну всё! Хватит с меня этого! Я ухожу из этого бреда! — возопила она, взрывая магией кинопроектор и всё остальное, что попало под темно-синюю вспышку ее гнева.

— Эй! Лулу, нельзя же взрывать ключевых персонажей — это же запорет весь сюжет! — возмутился слегка подкопченный Комиссар, уклоняясь от чего-то лучеобразного и жутко неприятного на вид.

— Но... Но... Но... — жадно глотая воздух, пыталась подобрать слова, ставшие достойным выходом ее кипящих эмоций, прохрипела принцесса Луна.

Она конечно, видела много глупых, отвратительных, либо же просто несуразных вещей за свою долгую жизнь, но заставляли ее участвовать в чем-то подобном впервые. Если с происходящим до этого она могла как-то смириться, просто пропустив его через свое сознание без вреда для последнего благодаря, собственно, отсутствию необходимости его задействовать, но как только ее лишили этого блаженства...

— СЮЖЕТ!? ДА СИЕ ТВОРЕНИЕ ЗАСЛУЖИВАЕТ ССЫЛКИ В ТЕ ГЛУБИНЫ ТАРТАРА, ИЗ КОТОРЫХ РОДОМ БЕЗУМНЫЕ ДЕМОНЫ, ПОСЛАВШИЕ ВДОХНОВЕНИЕ, УЧИНИВШЕМУ СИЕ НАДРУГАТЕЛЬСТВО НАД ВСЕМ ПРЕКРАСТНЫМ И УТОНЧЕННЫМ. ИХ ЖЕ, ВКЛЮЧАЯ АВТОРА, СЛЕДУЕТ СОСЛАТЬ НА ЛУНУ, И НЕ ВОЗВРАЩАТЬ, ПОКА ПОСЛЕДНИЙ ВЗДОХ НЕ ПОКИНЕТ МОИ УСТА, ИНАЧЕ Я САМА ЕМУ ГОЛОВУ ОТКРУЧУ!!!, — завопило в предсмертной агонии чувство прекрасного ночной богини. Когда последнее слово слетело с губ Луны, окружающая ее реальность потемнела, а перед ее лазурными глазами появилась надпись: «Пауза» и жутко недовольный оригинальный повелитель хаоса, который тут же призвал оконную раму с выгравированной золотой надписью: «Настройки», открыл ее и, запустив в нее руку по локоть несколько секунд там пошарудив, громко заявил:

— Ты хоть представляешь, как постарались все эти ребята!? — указал он на группу уставших и заспанных драконикусов, сжимающих мольберты, наборы для шитья, косметички, фотокамеры и клавиатуры в своих трясущихся руках и заслоняющую их толпу безликих клерков в деловых костюмах, отличающихся друг от друга лишь словом после «менеджер по» на бейджике.

— Да это же гениальный фильм... — продолжил он.

— Какой еще фильм?! Сие исчадие Тартара действительно больше похоже на современное высокотехнологичное развлечение, о котором я была столь наслышана! — перебила его Луна, даже не заметив, что ее кантерлотский глас был магическим образом приглушен.

— Да, игра, точно! А на чем я остановился? Ах да! И что же тебе тут не нравится, позволь поинтересоваться!? — вновь насупился Дискорд.

— У тебя еще наглости хватает спрашивать!? — еще сильнее возмутилась принцесса.

— А ты потрудись, пожалуйста, объяснить! — читать по лицу истинные эмоции, того кто является покровителем фарса и комедии было практически невозможно, это даже не одну тысячу лет имевшей дело с прохиндеями всех мастей Селестии не всегда удавалось, что уж говорить, о и раньше не особо сведущей в таких делах Луне.

Что было не принципиально, так как она предпочла читать не сокрытые эмоции, а боевые заклинания.

— Немного конструктивной критики, пожалуйста! — громко требовал хаосит, укрывшись за тонким пластиковым столиком, который тем не менее без труда выдерживал ярость второй по силе правительницы Эквестрии, лишь покрываясь небольшими, исчезающими спустя несколько секунд опалинами — единственными напоминаниями о тех десятках могущественнейших заклинаний, которыми она поливала возмущающегося драконикуса.

— Просто признай, что это произведение — отстой полнейший! — рявкнула принцесса, блеснув недавно полученными от одной эксцентричной пони знаниями, запуская в проклятущий столик комок искрящейся магической плазмы, способный оплавить небольшую скалу.

Когда Луна немного успокоилась и перестала обстреливать столик, она расслышала доносящиеся из-за импровизированного укрытия с «трудом» сдерживаемые картинные всхлипы. Не успела она опомниться, как на ее шее уже висел, поливая по широкой дуге ее спину, будто из брандспойта слезами виновник сего торжества, разбавляя свои рыдания вставками вроде: « Ты права, Лулу! Ты права! Это отстой полнейший» пока сама Луна пыталась найти в себе духовные силы, чтобы его придушить. Но попытки эти были тщетны — сил не осталось даже для того, чтобы хоть чуть-чуть удивиться неожиданно нависшей над ними огромной фигуре.

Новым действующим лицом этого фарса был гигантских размеров сгорбленный драконикус со зловеще скрещенными за спиной руками, горящими красным глазами обрамленными огромными синими мешками, одетый в золотой деловой костюм, чьи карманы буквально трещали от высыпающихся из них битов и лицом, напоминающим хмурую каменную маску.

— Он ведь у меня за спиной, правда? — пискнул Дискорд, трясясь, словно последний осиновый лист во время осеннего забега.

— Да, — коротко ответила Луна на выдохе в надежде закончить это всё побыстрее.

Дискорд наконец отцепился от нее и, развернувшись ровно на сто восемьдесят градусов, быстро залепетал:

— То есть, моя прекрасная игра полна глубинного смысла и веселья, а также взращивает истинные культурные ценности у нашей широкой аудитории! Правильно? — поинтересовался он у темной фигуры, но она продолжала прожигать в нем взглядом дыру, пока Дискорд не начал, буквально, заливать потом всё еще заваленный останками глазированных войск, превращая его в более отвратительное подобие комнаты, в которой он побывал еще совсем недавно.

— В смысле ваша игра полна глубинного смысла и веселья, а также взращивает истинные культурные ценности у нашей широкой аудитории! И перманентно является вашей абсолютной неразделимой собственностью, также как и все содержащиеся в ней материалы! ДА СЛАВИТСЯ АВТОРСКОЕ ПРАВО VIVA LA COPYRIGHT! — истерично завопил Дискорд, падая ниц.

— ДА СЛАВИТСЯ АВТОРСКОЕ ПРАВО VIVA LA COPYRIGHT! — пропели на культистский манер, «менеджер по» драконикусы, немного напугав Луну, успевшую о них забыть и тоже растянулись на полу. Когда огромный драконикус к ним обернулся, из толпы выполз один из клерков в черной, рогатой маске, исписанной красными, светящимися рунами.

— О, великий Копирастус! Мы уже почти отсудили у всех остальных компаний эксклюзивные права на глазурь, присыпку, пончиковые крошки и бессмысленное насилие! — завопил он, обильно брызгая слюной.

Копирастус медленно кивнул в ответ и, погрозив скрюченным пальцем Дискорду, медленно исчез в наполнившем комнату свистом кнутов и багровым светом разломе .

Упал занавес.

Не без труда выпутавшись из него принцесса подавила в себе желание разбираться в той катавасии что устроил ее химерообразный мучитель — всё равно ничего путного из этого не выйдет.

Иногда, Луна просто не понимала шутки этого старого хаосита. Такое впечатление, что он шутит не для эквестрианцев, а для совершенно других существ. Принцесса, конечно, могла ошибаться, но всё от костюмов до, собственно, действа, в особенности последней его части, не имело для нее ни малейшего смысла.

От невеселых раздумий о том, что этот химерообразный баламут делает с ее шатким рассудком, ночную властительницу отвлекло неожиданное касание к ее плечу чего-то огромного и металлического. Обернувшись, она обнаружила за собой огромный, смахивающий на небольшой персональный бункер доспех, в который непонятным образом была засунута ее любимая сестра, чье присутствие в нем выдавал лишь торчащий из шлема рог.

— Как ты умудрилась подкрасться ко мне в «этом»? — флегматично поинтересовалась Луна.

— У меня скрытность прокачана на максимум. Хочешь фруктовый рулет? — поинтересовалась принцесса Ссолнца, доставая вышеупомянутую выпечку прямо из воздуха.

— Нет, спасибо, с меня хватит, — нашла в себе силы скривиться Луна.

— Да не волнуйся, как только Ди прекратит себя восхвалять и уберет тут всё, всё съеденное тобой исчезнет, — сказала Селестия, уплетая отвергнутое угощение.

— Я знаю, просто в меня больше не влезет, — ответила сестре синий аликорн, и ее раздутый живот выразил свое абсолютное согласие громким урчанием.

— Я даже не буду спрашивать, как можно бесшумно передвигаться в этой насмешкой над здравым смыслом, откуда ты достала этот рулет, как долго он там находился, и как ты умудряешься есть его через шлем, — сказала Луна безжизненным голосом.

— Да я уже сказала тебе — у меня скрытность на максимуме, да и моя сила позволяет мне в этой штуке не только бесшумно двигаться, но и даже балет танцевать при желании. Рулет я достала из инвентаря, провалялся он там где то с начала приключения, но значения это не имеет. А как я ем его через шлем? — сказала, задумчиво перебирая невидимыми за несколькими сантиметрами зачарованной стали челюстями легендарный паладин Селестия Солнцеликая.

— Видимо, это игровая условность, — пожала наплечниками принцесса, «прикончив» свое фруктовое лакомство.

— Игровая что? — переспросила Луна.

— Игровая условность. Понимаешь, если делать игру чересчур реалистичной, она перестанет быть, собственно, игрой, я, конечно, не отрицаю, что должна присутствовать некая реалистичность происходящего, но сомневаюсь, что много кому будет интересно прервать спасение мира ради того, чтобы сходить, извиняюсь, в сортир — этого и в реальной жизни хватает, — сказала Селестия.

— Что-то в этом есть, но армия пончиков мутантов?.. — спросила Луна, всем своим выражением лица выражая лишь одну единственную эмоцию — «ЧТО!?».

— А, это Ди так развлекается, — махнула закованным в сталь копытом солнечная принцесса, по примерным прикидкам ее отшатнувшейся сестры, способным снести небольшую колонну просто навалившись на нее своим весом.

— Осторожней, пожалуйста, мне еще понадобятся мои кости целыми, — попросила Луна, отойдя на пару шагов.

— Оу! Прости, сестренка, — спустя несколько секунд ожидания вся броня будто испарилась.

— Еще одна игровая условность? — дождавшись утвердительного кивка, Луна задала неожиданно пришедший ей на ум вопрос после недавней лекции, ставший скорее констатацией факта:

— Ты ведь в этом всём неплохо так разбираешься? — с легким оттенком подозрения поинтересовалась она.

— Ну да, уже не первый год этим маюсь, — немного гордо улыбнулась первая правительница Эквестрии.

— Это весьма неожиданно, — ответила младшая принцесса.

— Надо ведь как-то стресс сбрасывать. К тому же, это... внимание повелительницы дневного светила неожиданно захватило что-то постороннее. Прислушавшись, Луна услышала приближающийся стук копыт и знакомые ей голоса неразлучной шестерки и Спайка.

— Принцесса Луна! — крикнула показавшаяся в покореженном проеме Твайлайт с вцепившимся в ее гриву Спайком, прежде чем ее снесла взмыленная Рарити, о которую помянув сено споткнулась Эплджек, через которую выходя из двойного сальто, будто играя в пятнашки, с криком: «Куча мала!» перескочила Пинки под аккомпанемент раскатистого смеха Рэйнбоу Дэш.

— Рэйнбоу, сахарок, хватит ржать, лучше помоги нам встать! — первой очухалась Эплджек.

— Ух! Моя голова, — простонала ученая пони.

— Моя грива!, — с куда большим трагизмом и болью в голосе воскликнула Рарити.

— Ты всё равно прекрасна, Рарити, — судя по голосу, Спайк был даже счастлив поучаствовать в этом небольшом инциденте.

— Ох, Спайки! Мог бы ты найти мне расческу, дорогуша? Нельзя же представать перед принцессами в таком виде! — спросила утонченная манипуляторша.

— Сию секунду, Рарити! — вызвав очередную вспышку радужного хохота, мелькнула в проеме фиолетовая, чешуйчатая ракета.

— Кому что нужнее! — блеснула остроумием ехидная пегаска, скрываясь из проема.

— А тебе лишь бы хохмить, сахарная! — прокряхтела фермерша, судя по доносящимся оттуда стонам и извинениям, пытающаяся выпутаться из этой кучи-малы.

— А давайте еще раз! — пискнула Пинки.

«Нет!» — крикнули три копошащиеся за стеной кобылки.

— Если надумаете — скажите мне, я камеру захвачу! — хохотнула летунья, влетая в комнату.

— Доброе утро, Рэйнбоу Дэш, — улыбаясь, поприветствовала ее Селестия, измотанная же Луна обошлась лишь кивком, всё равно вызвав на лазурном личике вторженки настоящий шквал эмоций, который она молниеносно спрятала за челкой, преклонив колено перед монархами, в то время как подтянулись остальные ее подруги, повторяющие данную процедуру.

— Добрый вечер.. ночь... утро, принцессы! — растянула она свое лицо в «приветливой» улыбке, хотя больше было похоже, будто она преодолевает звуковой барьер, забыв стиснуть губы покрепче.

— Эй, Твайлайт! — прошептала пестрая пегаска, думая что ее никто не слышит.

— Что, Рэйнбоу? Не видишь, тут принцессы! — шикнула на нее библиотекарша.

— Вот именно! Почему ты не предупредила?! — легонько пнула подругу летунья.

— Эй! А кого ты еще ожидала увидеть в королевской спальне?! — возмутилась Твайлайт.

— Ты не говорила, что мы идем в королевскую спальню! — ощетинилась Дэш.

— Я говорила! — парировала Твайлайт.

— Ну уж извини, что я была слишком занята поисками своей загадочно пропавшей подруги, чтобы слушать всю твою болтовню! — не унималась летунья.

— Болтовню!? — у понивильской принцессы от обиды перехватило дыхание, и ее ушки прижались к голове, а в голос добавились немного истеричные нотки, — я тут распиналась, рассказывала о истории, архитектуре...

— ...всякой скучной фигне, когда я была занята поиском Флаттершай! — уже не очень то таилась насупившаяся пегаска.

— Если бы ты меня хоть чуть-чуть слушала, то... то... «Аргх!», иногда ты бываешь просто невыносимой, Рэйнбоу Дэш! — крикнула Твайлайт и, сердито сопя, повернулась к радужной пегаске спиной.

— Рэйнбоу, дорогуша, поумерь свой пыл, пожалуйста — настоящие леди так себя не ведут! К тому же, Твайлайт действительно пыталась разрядить обстановку — вклинилась Рарити, отвлеченная от попыток незаметно придать магией более товарный вид своей всё еще влажной после мытья гриве, чтобы обнять насупившуюся подругу.

— И правда, сахарок, она, да и мы все из кожи вон лезли чтобы не дать тебе, как ты любишь, улететь в метафорический закат на встречу приключениям прям как «Повеса» Родни из Эпллузы после пары лишних бокалов сидра, чтоб потом еще и тебя искать, — поддержала свою моднявую подругу Эплджек.

— Да и вообще, Твайлайт интересно рассказывала! — добавила розовая пони, уже испытывающая переизбыток прыгательной энергии, из-за чего она уже почти освоила древнюю технику прыжков из положения поклона.

— Пинки! Я думала хоть ты будешь на моей стороне! — воскликнула Рэйнбоу, раздосадовано топнув копытом, сильно взбудоражив свою гиперактивную подругу.

— Конечно я на твоей стороне Дэши! На чьей еще стороне мне по твоему быть, дурашка? Чейнджлингов, что ли? — спросила Пинки, катаясь по полу и заливаясь своим звонким смехом.

— Агрх! Пинки, ты не... — Рэйнбоу переводила взгляд с Твайлайт и успокаивающей ее Рарити, на осуждающе глядящую на нее Эплджек, на начинающую затихать Пинки, чья неизменная улыбка начала сползать с ее тускнеющего лица, пока не встретилась глазами с мгновенно отвернувшейся пурпурной принцессой.

— ...ты абсолютно права, Пинки, — тяжело вздохнула Рэйнбоу, опуская взгляд.

— Конечно, я права! — выпятила свою розовую грудь Пинки, вернув себе свое обычное расположение духа так легко, будто сорвав грустную маску, — погодь, так в чем же я права? — скорчила она непонимающую рожицу.

— В том, что я вела себя, как настоящая задница, и мне действительно жаль, что я это наговорила. Простите меня, девчонки и особенно Твайлайт. Я, конечно, не оправдываюсь — это ведь не круто, но... — ее прервала Эплджек, зажав ее в захват и с силой ероша ее радужные пряди.

— Конечно, мы простим тебя, «горячая голова»! Мы ж не слепые — видели как ты изводилась, когда Флатти пропала, да и всем нам не по себе было, хоть Твайлайт и намагичила, что Флаттершай в безопасности, — закончила яблочная пони, когда Рэйнбоу выскользнула из ее крепкой хватки, взмыв к потолку.

— Правда ведь, дорогуша? — спросила Рарити у Твайлайт.

— Конечно, да, — она повернулась к парящей Рэйнбоу и тепло улыбнулась, — думаю, моя экскурсия была не к месту, просто я к ней так готовилась, а случая вас позвать всё не было...

— Эт уж точно, сахарная! И не надо на меня так смотреть — мы тут все видели, как ты в карточки подглядывала, — хохотнула Эплджек, похлопав Твайлайт по плечу, и все пони (а также промакивающий слезы клетчатым сопливчиком Дискорд) дружно посмеялись над этим и крепко обнялись.

Он, собственно, и послужил причиной невероятного открытия для всей шестерки — они всё еще находились в обществе обеих принцесс, о чем первой вспомнила Рарити, когда повернулась к Дискорду, чтобы сказать ему пару «ласковых» по поводу недавнего инцидента. Напряжение белоснежной единорожки будто по невидимым связывающим их вместе узам передалось остальным ее подругам и они все вместе испуганно, сначала уставились на царственных сестер, а затем с немым посылом «Сделай что-нибудь!» на Твайлайт. Она даже начала что-то извиняющейся мямлить, когда Селестия прикрыла ее ротик своим затянутым в эластичную ткань копытом.

— Не нужно извиняться, мои маленькие пони, вы только что продемонстрировали мне, насколько прочны ваши узы дружбы и насколько легко вы преодолеваете испытания, что проверяют их на прочность, — повелительница дня наклонилась к притихшим пони и заговорщически прошептала, — так что считайте, что в качестве награды вы все были приглашены на мою неожиданную пижамную вечеринку, — Твайлайт всегда поражало умение ее наставницы выглядеть величественно в любых условиях, но как ей удавалось вызывать у своих подданных всё тот же неописуемый восторг, даже представ перед ними в пижаме.

— УУУИИИИИИИ! Пижамная вечеринка!, — воскликнул хором розово-драконикусовый хаотичный дуэт, напяливая на окружающих обязательный атрибуты данного мероприятия. Пару минут протестующих криков вроде: «Эт самый дырявый комбинезон, который вы откопали на моей ферме?», «Я вовсе не сплю в моем костюме вондерболтов!» и «Это не подходящая ночнушка — эта на заказ\старая\недостаточно красивая\с не подходящими случаю кружевами...» спустя королевская чета, драконикус, Пинки, всё еще посапывающая Флаттершай и четверо чувствующих себя совершенно не в своей тарелке пони сидели вокруг вращающейся бутылки из под настолько дорогого вина, что можно было бы купить весь интерьер комнаты, в которой они находились, включая паркет и стенную облицовку, да еще и всё на них одетое, дважды, о чем все присутствующие знали, благодаря восторженным комментариям белоснежной единорожки.

Луна бесстрастно наблюдала за вращающейся бутылкой, копошащимися пони и своей немного странной из-за бодрящего заклинания сестрой, что не могло не согревать ее душу. Но отчего же в ее сердце впилась ледяная игла ее шестого чувства? Задержав немного взгляд на Пинки, которой только что выпало желание Рэйнбоу Дэш — простоять десять секунд на переднем копыте, держа кучу перечисленного ей хлама. Настолько увлекшись зрелищем, радужная пегаска не заметила, как обхватила свою обычно стеснительную, желтую подругу, рядом с которой, разумеется, вызвалась сидеть и стала хохотать ей прямо на ухо:

— Видела бы ты сейчас, Пинки, Флатти — это умора! — на что та пробормотала что-то вроде:

— Можно еще чаю, мистер Вэй?..

— Ох, Флатти! А еще несколько лет назад ты не могла даже у меня в гостях заснуть, не выхлебав все мои запасы ромашкового чая и не проснуться потом от малейшего шороха!..

Повелительница ночи перевела взгляд на с трудом балансирующую повелительницу празднеств, и Луне совсем не нравились крупные мурашки, которые шагали под розовым комбинезоном и легкий озноб веселой пони, который она видимо списала на холод.

— Хм-м-м... Рэйнбоу? — промямлила желтая пегасочка сквозь сон.

— Эй, Флатти, просыпайся, посмотри, как я могу! — пискнула Пинки, с громким грохотом растянувшись на полу, погребенная под тем, что по прихоти Рэйнбоу она на себя нацепила. Но ожидаемого громогласного смеха «виновницы» этого инцидента так и не последовало, легкие смешки остальных подруг быстро затихли, даже у неостановимой в общении Пинки Пай не было подходящих слов.

Флаттершай в полной тишине удивленно разглядывала сидящих вокруг пони своими широко распахнутыми, светящимися, ядовито-фиолетовыми глазами.

Глава 5

Как вы могли догадаться по окончанию предыдущей главы, в этой будет присутствовать некая доля крипоты, я сам это дело не сильно жалую, но ничего так уж сильно выбивающегося из канона Хасбро я, вроде, пока не “родил”, так что приятного чтения!

П.С. Не забудьте поставить золотое копыто и/или коментарий, вроде мелочь, а приятно:)

П.П.С. Просьба сообщать об ошибках и логических несоответствиях всё еще в силе!

Как вы могли догадаться по окончанию предыдущей главы, в этой будет присутствовать некая доля крипоты, я сам это дело не сильно жалую, но ничего так уж сильно выбивающегося из канона Хасбро я, вроде, пока не “родил”, так что приятного чтения!

П.С. Не забудьте поставить золотое копыто и/или коментарий, вроде мелочь, а приятно:)

П.П.С. Просьба сообщать об ошибках и логических несоответствиях всё еще в силе!

В предыдущих главах(если кто успел забыть или запутаться): Луна шла на организованную сестрой фотосессию, где по пути засветила парочку новых персонажей, встретила пару горничных, по пути с которыми у нее был небольшой диалог и таинственного пони на месте прибытия с крайне нестабильной магией, который назвался, Флэш Фото. В ходе знакомства удалось узнать, что он также является не афишируемым учеником Селестии и водит дружбу с различными потусторонними сущностными. Появился Дискорд, и продолжение немного предсказуемо... Призвав всеми любимую шестерку, они вместе поздравили Луну с ее первой фотосессией и вполне ожидаемо разнесли комнату. Под шумок Дискорд вместе с Флаттершай скрылись в неизвестном направлении, и остальные стали их искать. Нашлись они в комнате Селестии, в которую направилась Луна, встретив, и до чертиков напугав болезненную писательницу-пегаску Лиам Амур, которую ей пришлось успокаивать после небольшого инцидента и которая решила во что бы то ни стало оторваться, в ответ используя Паравелос Фантазму — наскоро созданную Луной поддельную личину(которую пегаска раскусила как орешек уже через пару секунд). Прибыв на место, принцесса ночи почувствовала неладное и наложила заклинание паралича на комнату, поставив свою сестру в совсем уж неприглядное положение. Кучу объяснений и затянувшуюся шутку про авторские права спустя, в спальню ввалились mane 6мэйн 6. Иих быстро успокоили, продемонстрировав сопящую Флатершай, и все устроили пижамную вечеринку. Закончилось всё это действо тем, что из-за создаваемого полуночными гуляками шума проснулась, так сказать, виновница торжества и покрасовалась сменившими цвет глазами, что ничего хорошего не предвещало...

В некогда голубых озерах доброты и кротости буквально плескались, будто сражаясь за право украшать прекраснейшие глаза Эквестрии, несколько ядовитых оттенков фиолетового и темный багрянец, в котором плавали хлопья мокрого черного на фоне абсолютно серой радужки.

Растерянный взгляд Флаттершай скользил по лицам ее испуганных подруг, смотря, но не видя их. Затем она нарушила затянувшееся молчание своим еще более неуверенным чем обычно голосом:

— Оу... ничего, просто мне показалось, я слышала своих подруг: Рэйнбоу Дэш и Пинки Пай, мистер Вэй, — неуверенно вертя головой, промямлила желтая поняша, — Что? — уставившись на невидимого остальным собеседника, невнятно пробормотала она удивленно приподняв брови.

— Да, та самая Пинки Пай, правильно, — кивнула пони головой после непродолжительной паузы.

— А откуда вы ее знаете? — задала она вопрос, только благодаря заклинанию немоты от Луны не сорвавшийся с уст всех подруг розовогривой пони несколько мгновений назад. Она же, судя по сосредоточенному на неизвестной точке взгляду, внимательно выслушивала своего таинственного знакомого, утвердительно кивая головой и время от времени вставляя свои реплики:

— А, ну да, это логично... Эмм, да, они тоже элементы гармонии... Эмм... Простите... Простите... — начала мямлить Флаттершай, опустив взгляд в пол. Или же в стол. Сложно было сказать, кто из них был настоящей Флаттершай — та что лежала на полу, от которой собственно исходил голос или же ее сотканная из синего сияния, парящая в сидячем положении, точная копия. Будто из под невидимой кисти художника виртуоза под ней обрел форму плетеный стул того же цвета, край стола и чашка чая в копытах иллюзорной пони, которую она неуверенно покачивала.

Рарити, как самая внимательная из группы, первой обратила внимание на сидящую за их спинами Луну. По лицу повелительницы снов стекали крупные градины пота, напряженные губы сжались в тонкую линию, сквозь крепко зажмуренные веки пробивался ослепительно-белый свет, а рог наполнял комнату светом великой магии снов, делающей их материальными.

Она знала на какой риск она шла, но более безопасного способа (кроме вытаскивания их в реальный мир ради получения над духом преимущества с одновременной изоляцией его от его жертвы) она не знала — остальные либо не подходили, либо с учетом необычности данной ситуации не могли гарантировать любой приемлемый результат. Кроме того, ей было очень интересно увидеть того, кто смог так долго скрываться от самой принцессы снов в ее же родной стихии, да еще и творя свои темные дела во плоти.

Селестия стояла справа, внешне невозмутимо глядя на разворачивающееся действо, кивнула Луне и, стараясь успокоить и подготовить к предстоящему сражению оставшиеся элементы, слева заметно побледневший Дискорд, собирая всю мощь своей странной магии, тревожно прикусив губу, метался взглядом между двумя Флаттершай и Луной. Выдержке понивильских кобылок следует отдать должное — всего пара секунд и они стоят за спиной прикрывающих их крыльями Селестией.

— Ох... я что-то плохо себя чувствую... — призрачная Флаттершай испуганно прижала копыта к вискам, морщась от боли, — пожалуйста, помогите мне мистер Вэй, если вас это не затруднит, конечно, «Угх!», простите...

Луна не понимала. Флаттершай не должна была что-либо ощущать, если демон завладел ее сном, ведь в таком случае нагрузка специально рассчитанного для этой цели заклинания от материализации пришлась бы на него. Это могло означать лишь одно — демон по какой-то причине до сих пор не захватил сон стеснительной пони, и потому удар пришелся по ней. Также, похоже, что он зачем-то прочно втерся в доверие стеснительной пони.

— Мистер Вэй, что вы?.. — вскрикнула Флаттершай, резко по широкой дуге вместе со стулом и куском стола переместившись на несколько метров от Луны, прерывая секундные размышления принцессы. По коже аликорна маршем прошлась волна болезненных уколов. Кроме лёгкой боли, по ее телу начало растекаться нечто чужеродное, но заниматься этим не было времени — кем бы ни был этот необычный демон, он напрямую атаковал ее сознание из мира снов волной кошмарных образов. Без труда отмахнувшись от такой привычной атаки, Луна рефлекторно нанесла ответный удар и тут же вспомнила чем этот бой отличается от обычного.

Не удержавшись, принцесса бросила быстрый взгляд на Флаттершай — фантомная пони всё еще была очень напугана, сжавшись в клубок и судорожно оглядывалась, пытаясь понять происходящее, но не более.

«Что же задумал этот демон?», — подумала принцесса. Всего доля секунды отвлечения стоила ей еще одной ментальной атаки.

«Снова кошмары? На меня это и в первый раз не подействовало», — подумала Луна, осторожно парируя. Но вместо того чтобы как и тысячи раз до этого разлететься бесполезными брызгами о скалу королевской воли, эта примитивная, на первый взгляд, атака в ней, буквально, растворилась. Ноги аликорна подкосились, всё тело покрылось крупной испариной, будто от лихорадки, и ее взгляд затуманился, но комплексное восстанавливающее заклинание быстро устранило все последствия пропущенных атак. Не просто свалить с ног взрослого аликорна и, судя по небольшой передышке, которую устроил ее невидимый противник, он это уяснил.

«Это не может продолжаться вечно. Находясь на линии огня, Флаттершай, точно, пострадает, да и затягивать бой с тем, кто пользуется чем-то вроде магических ядов будет глупо.», — принцесса Луна, как повелительница таких тонких материй как сны, не признавала грубую магическую мощь как универсальное решение проблем, но сейчас был именно тот случай. Вся доступная ей магия была направлена на наполнение ментальной энергией ее рога. Все присутствующие, кроме ее сестры и Дискорда, едва могли удержать равновесие от навалившегося на них психического давления.

Шаг за шагом, сквозь борющихся с обмороком подруг захваченной пегасочки, Луна осторожно приближалась к единственному возможному вместилищу демона — реальному телу Флаттершай, ее фантомное воплощение мелькало где-то на краю восприятия принцессы, возможно пытаясь что-то сказать.

— П-принцесса! Это мо... жет повредить Флаттершай, — сквозь силу простонала Твайлайт, вяло буксирующую в крыло своей белоснежной наставницы, не пускающей молодых пони к повелительнице снов. Как только эти слова слетели с ее губ, остальные ее подруги, обеспокоенно переглянувшись между собой, тоже начали отговаривать Луну.

«Я беру всю ответственность на себя.», — хотела бы сказать аликорн, но она уже перешла точку невозврата, когда малейшая потеря концентрации будет стоить ей слишком многого, и потому, скрепя сердце, продолжила свой путь.

Склонившись над, казалось бы, ставшим бездыханным телом Флаттершай, она самым краем сознания отметила что-то мягкое и теплое, вцепившееся в ее заднюю ногу, готовясь обрушить на демона свою мощь. Принцесса уже направила свой рог в лоб Флаттершай, когда внезапно мир для нее на секунду заполнился красным и устремился вверх, а вспышка боли в челюсти пронеслась гулом в голове, руша ее подобие заклинания. Перед погружением в черное небытие в ее затухающее сознание впился ужас от той мощи, что обрушится на дорогих ей пони.

Темнота.

Голова болит.

Очень сильно болит.

И слабость. Сильная слабость по всему телу.

Во рту ни с чем несравнимый вкус гнили, пыли и чего-то, чему на грани сознания работающая память Луны не смогла дать цензурного обозначения.

Что-то теплое и родное держит ее за переднюю ногу. Это сестра, Луна чувствовала ее сердцебиение. Она шептала ей что-то, но Луна не слышала. Ее слова растворялись в черном океане сознания ночной принцессы, окрашивая его в спокойные тона.

Что-то вытягивало из нее что-то... Что-то нехорошее. Оно, неохотно повинуясь хозяину, плавным потоком медленно покидало тело Луны, вылезая из каждого закоулка ее тела.

Ночная аликорн через силу разлепила глаза, перед ними лениво проплывали черные мошки, едва пропуская подрагивающий, тусклый, желтый свет. Назойливые черные пятна рваной серой пелены постепенно покидали поле зрения принцессы, также к ней начал возвращаться слух. Словно сквозь густой туман до ее ушей уже наяву начали доноситься слова сестры:

— Всё хорошо, Луна, я с тобой, слушай мой голос... — повторяла раз за разом Селестия, чеканя каждое слово, будто читая таинственное заклинание, которое она, судя по монотонности ее голоса, заучила лучше любых своих королевских речей.

— Тия... — попыталась позвать сестру Луна, но вместо этого ее легкие обожгла пекущая боль, окончательно выдернувшая ее сознание из небытия. Жадно хватая воздух, принцесса широко распахнула глаза на встречу опускающимся на нее с огромной скоростью серо-желтым копытам.

— Никому не дышать! — крикнула Флаттершай, когда ребра Луны встретились с двумя размытыми молотами, она почувствовала, как Дрянь, наполнившая ее легкие вырвалась из ее рта, чуть не прихватив с собой еще и содержимое королевского желудка, причем, это было не столько заслугой прокатившегося холодной волной до самых кончиков задних копыт удара, сколько преотвратительнейшего вкуса, заполнившего всю палитру восприятия ночной принцессы, заслонив даже недавно вновь обретенное зрение.

Когда восприятие мира вновь вернулось к ней, Луна обнаружила себя растянувшейся на весь рост на полу, единственное, что напоминало об минувших испытаниях — это еще сильнее накатившая слабость во всем теле, не очень приятные воспоминания и непонятная тяжесть, давящая ей на грудь. В абсолютной тишине принцесса открыла глаза, осторожно подняла голову и, буквально, нос к носу столкнулась с демоном.

Он внешне очень сильно напоминал ей Флаттершай — разница была лишь в цветовой гамме — шерстка Флаттершай из ранее приятного глазу медового оттенка превратилась в пыльно-желтое что-то, будто непутевый художник, забыв помыть кисточку после рисования хмурых облаков, опустил ее в желтую краску, глазах — даже в том состоянии полнейшего смятения и дезориентации в котором пребывала Луна, она и представить не могла, что эти два излучающих любопытное спокойствие с отчетливой ноткой абсолютно не скрываемого раздражения озера темной силы, покрытые маслянистой пленкой безумия, могут принадлежать обычному эквестрийцу, и его гриве — она была похожа на что-то среднее между проволокой и не очень ухоженной кошачьей шерстью и если последнее можно было списать на простую неопрятность, то угрожающе проблескивающие среди сиреневых прядей, вплетенные в них причудливые металлические амулеты лишь дополняли его чужеродный образ. И под конец еще один интересный факт, который обнаружила принцесса во время своего секундного изучения таинственного вторженца — судя по довольно ощутимой тяжести на груди и легкой щекотки, вызываемой его легонько болтающимися ногами, он довольно вольготно на ней развалился.

— Я же говорил, что всё будет почти как в сказке! — вновь прозвучал медовый голос застенчивой пегаски, вот -только ни былой сладости, ни застенчивости и в помине не было. Их сменили гипнотизирующая глубина и приторный яд нездоровой веселости.

— Мистер Вэй, я полагаю, — вспомнила, наконец, упоминаемое настоящей Флаттершай имя демона принцесса.

— Он самый, а то всё «демон», да «демон» и вообще, забывать имена окружающих — это моя фишка! — криво улыбнулся Вэй, обнажив небольшие иглообразные клыки и стройный ряд остальных заостренных зубов и слегка разбавив свой пробирающий до самых потаенных закоулков души взгляд каплей легкой издевки.

— Ты очень естественно глаголишь по-простопоньски, — по инерции поддерживая беседу, ответила, мягко говоря, ошарашенная подобным обращением повелительница ночи.

— Вот уж кому что, а пранцузу пармезан, — грустно покачав головой, констатировал демон.

— Почему ты на мне лежишь? — слегка повысив голос, спросила Луна, медленно начиная осознавать крайнюю маразматичность ситуации, хотя ее шестое чувство всё еще не требовало предприятия каких бы то ни было действий. Тем более, на первый взгляд, кроме несколько вызывающего поведения и возможно пары пролежней, никакого ущерба с момента потери сознания он пока не нанес.

— Ищу остатки моего заклинания, я, конечно, качественно вас почистил, но зачем рисковать. И предупреждая следующие вопросы — потому что так работает моя магия. Она аурного типа, то есть — чем ближе я нахожусь, тем легче и удобнее мне работать и..., — начал отвечать демон и, не меняясь выражением в лице, как ни в чем ни бывало, продолжил моститься поудобнее, не вызывая у принцессы по этому поводу никаких радужных чувств.

Пока он разглагольствовал, Луна, стараясь не сводить с него глаз, осматривала окружающую ее обстановку: в освещаемом несколькими, на первый взгляд, нагромождениями свеч хорошо погромленной комнате всё те же пони (плюс двое, если не считать демона) сидели вокруг нее на некотором расстоянии и, судя по глазам размером с блюдце, то и дело с интересом поглядывающими на Вэя, скрытой под бинтами радужной гриве и всеми признаками сильного истощения у всех присутствующих, Луна пропустила что-то по-настоящему интересное. Новичками оказались уже знакомый ей фотограф, только гораздо более потрепанный и чем-то неуловимым напоминающая Вэя темно-синяя пегаска, держащиеся рядом с ним неслышным шепотом, обмениваясь словами с нервозно грызущим свое копыто пони-фотографом. Причем, напоминала она его не столько фиолетовым, пусть и гораздо более темного оттенка цветом глаз, или причудливо вплетенными в длинные, почти до пола, васильковые косы волшебными амулетами, это было что-то таинственное и неуловимое даже для эквестрийской повелительницы потустороннего. Больше, кроме того, что незнакомка обладала невероятно привлекательной внешностью и довольно внушительным ростом, ночная принцесса сказать о ней ничего не могла.

— Луна, как ты себя чувствуешь? — словно гром посреди ясного неба, прервал ее размышления голос Селестии. Чуть не прикусив себе язык от неожиданности, Луна повернулась к судорожно прижимающей ее копыто к груди сестре. Повелительнице снов уже не раз доводилось видеть ее физически и морально измотанной, но чтобы единственным, что отделяло ее от обморока были ее стальная воля и едва «живое» заклинание бодрости было впервые. Внешне это практически не проявилось — лишь избранные смогли бы рассмотреть за сильным беспокойством что-то большее. Перед лазурными глазами властительницы ночи мелькнули ее самые темные воспоминания — Только один раз Селестия настолько близко была к тому, чтобы сломаться. Снова Луна заставила ее испытать то ужасное чувство тревоги и одиночества, пусть в этот раз и не на тысячу лет, но затаившаяся глубоко в душе вина прошлась по сердцу холодным дуновением ветра.

— Всё хорошо, Луна, я просто рада, что ты в порядке, — Селестия нежно прижала голову своей сестры к своей груди, в которой, постепенно успокаиваясь, билось ее бессмертное сердце, медленно гладя звездную гриву. Не догадайся сестра так легко о ее душевных метаниях — Луна бы заподозрила подмену. Лишь краем восприятия она заметила некую мимолетную перемену в лице иномирянина, но она тут же была смыта волной почти жеребячего восторга:

— Ух ты, пироженка! Уже лет двадцать их не ел! — воскликнул он и, чуть не заменив воздух в королевских легких, королевской же селезенкой радостно спрыгнув с королевской же особы, с энтузиазмом начал уплетать забытое кем-то кондитерское изделие и, присёрбывая, запивать его остатками чая из чудом уцелевшего в этой неразберихе сервиза.

— У-а-а-а-а-а-а! Это так печально-о-о-о! — оглашала комнату своим криком скорби Пинки, вручая Вэю целый поднос произведений кондитерского искусства и из-за избытка чувств от наблюдения того, как неожиданный ценитель ее пекарских умений с упоением поглощает ее дары всердцах к еще большему ужасу своей крайне щепетильной в вопросах чистоты и соблюдения этикета подруги, смачно высморкалась в ковер.

Список самых ужасных ночей в долгой жизни Луны обзавелся своим лидером, который всё еще с завидным упорством увеличивал разрыв с тем инцидентом с мылом, гвардейской уборной и двумя килограммами вонючего сыра. Ее зубы сжались, лицо начал сводить начинающийся нервный тик, зрачки сузились до двух щелочек, легкие начали втягивать воздух для того, чтобы в который раз за день выпустить весь тот гнев, что безбожно пожирал ее нервные клетки, которые в последнее время исчезали быстрее тьмы под светом ночного светила, чье имя носила самая близкая на данный момент к нервному срыву принцесса. Уже предвкушая расправу над предполагаемым виновником последнего акта нервотрепа, она уже напрягла свои запитанные ее божественной силой мускулы, чтобы вырваться из объятий сестры, когда ее ее лицо неожиданно встретилось с появившейся ниоткуда пластиковой преградой, из которой к тому же подуло с силой включенного на «реверс» пылесоса, о чем она знала не по наслышке от третьего фаворита в ее списке неприятных проишествий. Успев глотнуть содержимого неизвестной маски, Луна начала обстреливать агрессора заклинаниями и остановилась только когда узнала пляшущее в темно-синих лучах извивающееся мохнатое тело, могущее принадлежать лишь ее давнему хаотичному знакомому, который тем не менее, несмотря на прекращенный огонь Дискорд, всё же на всякий случай напялив сползающую на глаза зеленую каску, укрылся за мешками с песком, с мощностью промышленного вентилятора вращая привязанными к палочке белыми панталонами и непрестанно вопя:

— Прекратить огонь! Свои! Свои! — надо ли говорить, что всё происходящее уже давно сидело в лунных печенках.

— ДИСко-о-о-орд... — ночная принцесса издала грозный рык, по какой-то причине больше напоминающий писк сдуваемого воздушного шарика. Оглядев брошенный хаоситом баллон, Луна прочла вслух, недовольно поморщившись от своего неожиданно писклявого голоса:

— Гелий?

— Ну да...- ответил Дискорд, осторожно высовываясь из укрытия.

— Но пони же дышат кислородом! — возмутилась Твайлайт, изо всех сил пытаясь не дать катающейся по полу Рэйнбоу Дэш наполнить комнату своим хрипловатым хохотом.

— Гелий... Кислород... Протоном больше, протоном меньше, да какая, ко мне любимому, разница! — к ее огромному возмущению отмахнулся Дискорд от пурпурной пони, — Лулу, а ты, вроде, в порядке, — радостно констатировал властелин хаоса, обратив внимание на еще сильнее выбиваемую из колеи архаичную ценительницу ночного спокойствия.

— Зачем ты отравил меня «Гелием», Дискорд!? — недоуменно спросила она его.

— Он мне сказал, — посмеиваясь в кулак, указал на самозабвенно поглощающего выпечку Вэя пальцем дух хаоса. Принцессу охватило чувство абсолютной злости — вот он, виновник всех ее бед, как ни в чем ни бывало смеет уплетать в ее присутствии заварные пирожные после того, как привсепонно унизил и буквально вытер о нее ноги. Такого простить нельзя. Всего секунда, и она величественно нависла над своим лежащим врагом, почти касаясь носами, ее нога уперлась в его раздутый от сладостей живот и владычица сновидений уже готовилась выплюнуть ему в лицо зреющую в ее воспаленном яростью сознании гневную тираду, когда по нему будто ножом прошелся тихий смешок.

«ЧТО!?» — вопило всё ее естество, — «Я ЖЕ НОЧЬ! Я ЖЕ УЖАС! Я ЖЕ КОШМАР! КАК МОЖЕТ ЭТОТ ЖАЛКИЙ ДУХ НЕ ДРОЖАТЬ ОТ ОДНОГО МОЕГО ВИДА!? НЕ БУДЬ Я НАЙТМЕР МУ...», — Луна осеклась, с ужасом узнавая эти темные мысли, и тут же с громким «ПФФФ!» сдерживаемого смеха получила в лицо струю смердящего воздуха пополам с кусочками чего-то липкого и наполовину-пережеванного с каждым биением сердца хоронящие под собой синеву королевского лица, принцесса не успела даже отшатнуться от последовавшей после этого волны дезориентирующего, поистине гомерического хохота. Когда Принцесса вновь сфокусировала сознание, неприятным сюрпризом для нее стало то, что под ее передним копытом лишь пустота, и она, стремительно набирая скорость, падала вперед. Неожиданно резкий толчок окончательно нарушил ее равновесие, и она, не успев раскрыть крылья, хлопнулась лицом в кремовое пирожное, которого, буквально мгновение назад, там не было. Едва успев отлипнуть от ванильного пола, лунная пони вновь оказалась в крепких объятиях сестры, с несколько неприятным для нее усердием отскребающей с ее лица остатки крема своим шелковым платочком.

— Мистер Вэй, прекратите издеваться над моей сестрой и уберите свою странную магию, немедленно, — с непоколебимой твердостью в голосе потребовала Селестия, обращаясь в пустоту. Ответа не последовало.

— Он что, сбежал!? Я ему еще не наваляла! — громко возмутилась Рэйнбоу, взмывая в воздух и тут-же с громким «Ауч!» падая на пол.

— Жаль тебя разочаровывать, сахарная, но это он нам чуть не навалял. И тебе пока летать нельзя, забыла что-ли? — сказала ей Эплджек.

— Ты на чьей стороне, Эйджей!? — вспылила бинтованная пегаска.

— Думаю, она на стороне вполне очевидных фактов, дорогуша, — вклинилась между ними Рарити, пытаясь предотвратить ссору.

— А ты чего лезешь!? Хоть бы чуть-чуть помогла! — переключилась на единорожку балагурка.

— И как мне это было сделать, позволь узнать?! Да, он несколько раз подряд вас двоих — сильнейших пони Понивилля, в бараний рог скрутил! Что мне с ним было делать!? Предложить ему сеанс хуфикюра!? Или, может, тебе роль фикуса приглянулась?! — гневно запричитала швея.

— Рарити права, Рэйнбоу! — сказала Твайлайт, скользя по полу на груди к спорящей компании. В упор не замечая открытых ртов и недоуменных взглядов, перемещающихся с ее задранного вверх крупа на будто парализованную переднюю часть, элемент магии, бодро перебирая задними ногами, рассекала лицом и напряженным взглядом сероватую пыль, покрывающую пол некогда королевских покоев. Поравнявшись с радужной пегаской, ученая тут же потребовала:

— Сядь, Рэйнбоу!

— Твайлайт... — начала та, но тут же была перебита экс-единорожкой:

— Тебе нельзя летать, ты же знаешь, немедленно сядь! Мы же даже с доктором не проконсультировались, может это серьезно. А вы девочки, не стесняйтесь, подходите ближе, — сказала Твайлайт своим всё еще ошалевшим соратницам, буквально дыша им в копыта

— Эм... — сбитая с толку летунья с соответствующим выражением лица смотрела на свою подругу, еще буквально час назад бывшую для нее средоточием разума и здравого смысла, которая с абсолютно серьезным видом требовала от нее непонятно чего в чертовски двусмысленной позе, а вот и ее утонченная и чутка высокомерная подруга заливаясь негодующим румянцем и скорбью пополам с отвращением за ней повторяет и подает Рэйнбоу знаки сделать так же. Вот и трудолюбивая Эплджек с каменным взглядом рухнула в это незавидное положение, а вечно неунывающая Пинки была только рада присоединиться к своим товаркам в столь увлекательноё, на ее взгляд, игре. Остался черед Рэйнбоу — все дорогие ей пони смотрели на нее с окрашенным в различные эмоциональные тона ожидания взглядами и, призывно хихикая, толкли ее розовой задницей. Рэйнбоу Дэш подчинилась, решив, что Рарити в данной ситуации гораздо компетентнее нее, если, конечно, можно было быть компетентной в компании разлегшихся крупом кверху подругам. Дэш хихикнула собственной шутке, вызвав переполненный неодобрением взгляд единорожки.

— Итак, девочки... — начала Твайлайт, когда все ее подруги поравнялись с ней взглядом, — мы имеем дело с неизвестным существом с поразительными способностями в... — тут она замялась, почесывая телекинезом подбородок, — которые я даже не могу уверенно классифицировать, но не похоже, чтобы он был к нам враждебно настроен...

— Что, правда!? Тогда как ты это объяснишь?! — перебила ее пегаска, указывая на свои повязки.

— Думаю, Твайлайт имеет ввиду, что по сути, копытами махать мы начали, сахарная, — вставила Эплджек.

— Он же захватил тело Флаттершай, а она сама неизвестно где! — крикнула Рэйнбоу, воинственно топорша перья.

— Не думаю, что это правда, дорогуша, — ответила ей Рарити и яблочная пони подхватила ее мысль:

— А ты, подумай вот о чем: если он злой, то на кой ему с нами цацкаться, или хочешь сказать, что мы хоть раз были близки к тому, чтобы его скрутить? — радужная воительница беспомощно молчала, широко открыв рот и безуспешно пытаясь выдавить из себя хоть слово, чем ее белая подруга и воспользовалась:

— Мы, конечно, можем еще долго это обсуждать, но давайте наконец спросим мнения нашего эксперта по магии, а то у меня уже начинает затекать шея, я уж не говорю об этой отвратительной пыли, уже налипшей на мою чудесную гриву! — заныла единорожка.

— Спасибо, Рарити, — сказала Твайлайт и приняла настолько серьезный вид, насколько это было возможно с заброшенным ей на челку случайным порывом сквозняка кончиком хвоста, — Вот что мы узнали за время знакомства с Твистед Вэем: Он владеет очень интересной формой магии которая, позволяет ему: мгновенно перемещаться, предугадывать наши действия (что, возможно, не магия, а навык), очень быстро двигаться, становиться невидимым, некоторым образом влиять на чужое сознание, что я сейчас наглядно демонстрирую, заставляя вас всех выглядеть круглыми идиотками и, совершенно не задумываясь, неся околесицу, что нашептывает мне этот таинственный красавчик... «уф...» — ученая пони не секунду замялась, сбавив обороты своей несколько чрезмерно восторженной речи, потерла глаза, все ее подруги уставились на нее, ожидая столь долгожданного прояснения.

— ...на чем я остановилась? — спросила она, слегка дезориентировано хлопая глазами, в которых Рарити с упоением смогла разглядеть вялую борьбу с наваждением Вэя.

— На том, что ты несешь околесицу, которую нашептывает тебе тот таинственный красавчик! — радостно отозвалась гроссмейстер по прыжкам Пинкамина Диана Пай, уже освоившая технику прыжков с положения «на груди». С этими словами взгляд ученицы Селестии абсолютно прояснился, ее подруги уже готовы были праздновать победу, когда Твайлайт как ни в чем не бывало продолжила говорить:

— Ах да, спасибо, Пинки! Так вот... — одной из основных причин отсутствия массового фейсхуфа была временная труднодоступность одеревенелых копыт.

— ...он также смог примерно за секунду синтезировать неизвестное мне магическое вещество, свалившее принцессу Луну, от которого даже принцесса Селестия не смогла избавиться. Еще он не раз упоминал о том, что для того, чтобы, эм... питаться, ему необходимы пони, которые бы играли в его игру или что-то вроде того. Это в свою очередь подводит меня к мысли, что он «похитил» далеко не одного пони. Вообще, исходя из моих очень примерных расчетов их должно быть не менее полутора сотен, чтобы поддержание объекта в сфере снов, где он, судя по всему, пребывал до нашего знакомства. На это указывает то, что в наш мир он просочился через сон Флаттершай. Ёще, я практически уверена, что он пребывает тут довольно давно, на что указывает то, что они знакомы с этой таинственной парочкой в углу настолько близко, что даже говорят на одном языке, имеющим явно не эквестрийское происхождение, — она бросила подозрительный взгляд на занервничавшего Фото и откровенно посмеивающуюся в копыто пегаску. Также, учитывая, что никто из нас, включая принцесс, не слышали ни малейшего упоминания о странном массовом поведении большого количества пони или о чем-то подобном, я делаю вывод, что он действительно нашел безболезненный для Эквестрии и ее жителей способ поддерживать свое существование, — закончила молодая принцесса и решила перевести дух несколько секунд.

— Еще, у меня чертовски сочный крупец, несмотря на мой сидячий образ жизни. Есть вопросы или предложения? — подытожила пурпурный аликорн, обводя воодушевленным взглядом своих подруг.

— У! У! У! Я! Можно я! — запрыгала Пинки, размахивая правой ногой, ойкая время от времени из-за впившихся в ее затекшее тельце тысячи «иголочек».

— Конечно, Пинки! Я слушаю, — с таким же энтузиазмом ответила ей Твайлайт.

— Это что, новая игра? — выпалила розовая пони в момент получения разрешения.

— Что? — переспросила сбитая с толку повелительница книг.

— Думаю, она про то, что мы тут все стоим, задрав кверху хвосты, будто семья сорок, потерявшая в траве свой самый блестящий бит, сахарная, — перекатываясь из стороны в сторону, чтобы обеспечить хотя бы небольшой приток крови к и без того натруженным плечам, прокряхтела трудолюбивая фермерша. К вящей радости четырех измученных хранительниц Эквестрии их лидера наконец озарило. Глаза Твайлайт сначала удивленно захлопали, потом распахнулись настеж и, пусть и не так выразительно как меняющиеся демонические, но достаточно явно, чтобы сменить ликование ее подруг на беспокойство, демонстрировали миру свежую палитру недоумения, усталости, раздражения и злости, время от времени судорожно подергиваясь. От ее гривы стали отделяться «безумные» патлы, крылья грозно расправились и увеличенные трансформацией легкие с силой втягивали воздух в надежде снабдить достаточным количеством кислорода накапливающееся в молодом аликорне эмоциональное пламя, бывшее, благодаря особенностям магического дара Твайлайт, не таким уж метафорическим.

— Стоп... ЧТО!? Зачем он заставил нас... НЕ ЗНАЮ КАК ЭТО ВООБЩЕ НАЗЫВАЕТСЯ. Да какого ж сена!?, — жалобно причитала вскочившая принцесса.

— Минуточку... — глаза экс-единорожки сощурились, будто она пыталась разглядеть что-то сквозь мутные очки, — ...он что, заставил меня сказать, что у меня СОЧНЫЙ «КРУПЕЦ»!? ТАКОГО... ТАКОГО СЛОВА ЖЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ! — топнув ножкой, воспылала праведным гневом пурпурная любительница орфографии.

У Рэйнбоу Дэш уже в печенках сидел этот безумный цирк. Не будь ее подруга в опасности и заняв в этом действе роль стороннего наблюдателя, она бы, возможно, от души посмеялась... снова... ну кто во всей Эквестрии мог удержаться, когда вся такая пафосная и крутая принцесса Луна начинала пищать, как огромная бризи? Да что уж греха таить, бока надорвала бы в этом случае. Но сейчас Рэйнбоу уже было со-о-о-о-овсем не смешно. Кроме уже упомянутой пропажи Флаттершай и совсем неспроста забинтованной буйной головушки, в списке причин не надрывать бока далеко не последнее место они самые и занимали. Безрадостно констатируя огромные расплывающиеся синяки по всему телу, летунья искренне недоумевала как та самая Флаттершай, что протыкать сок соломинкой научилась только в двенадцать лет, могла так сильно бить. Она, конечно, понимала (местами, если быть совсем честной), что одержимость, магия и всё такое, НО СИНЯЦЮРА РАЗМЕРОМ С ДИСКОРОДОВ КУЛАК!? Дэш тоже хотела так уметь. Ну и ре-де-ге-не-ра-цию или как там Твайлайт говорила, а то эта зараза саднит просто дико.

«Да как эта яйцеголовая умудряется без запинки выговаривать настолько мудреные словечки, что я чуть мозг не сломала?» — думала пестрая спортпони, ни на секунду не забывая следить за окружающей обстановкой своим пегасьим зрением:

Рарити с Твайлайт что называется «нашли друг друга», совместными усилиями с энтузиазмом поливая хитрокрупого духа настолько бранными словами, насколько позволяли их утонченные манеры, но после пятого «бессовестного хулигана» или седьмого «бескультурного фигляра» это перестало быть забавным, Эплджек с чувством, с толком, с расстановкой объясняла Пинки, почему это всё не игра и упорно (но совершенно безуспешно) допрашивалась, может ли «пинки-чувство» розовой гуляки отыскать Вэя. Принцесса Луна энергично, но нежно вырывалась из объятий принцессы Селестии, попутно расспрашивая о том, что происходило, пока она была без сознания, на что та бессильно открывала рот, не успевая собраться с расплывающимися мыслями. Рэйнбоу странно было видеть свою мудрую, любящую, белоснежную правительницу такой потрепанной и уязвимой, но зная, через что она прошла за эти сорок минут... Она, заметив взгляд летуньи, подняла свой смертельно уставший взгляд своих прекрасных нежно-фиолетовых глаз и мило улыбнулась. По спине Дэш гвардейским маршем прошлись мурашки, и она вернула правительнице натянутую улыбку, почувствовав укол стыда за то, что чуть не подвергла своих любимых принцесс еще большим испытаниям своей дерзостью пару минут назад. Подергивающаяся в углу тень стала столь желанным отвлечением от несвойственных ей темных мыслей. Тенью оказался Дискорд, наполняющий уже заслоняющий половину его тела мешок с надписью: «Смехотулечки!». Такое его отношение к ситуации одновременно дико злило и успокаивало. С одной стороны, конечно, он мог бы не ржать с его подруг, но с другой, после того как Вэй сказал рогатому хохотуну: «Иди в сферу сновидений, примерно в поза-поза-поза-позапрошлом четверге поверни к потаенным желаниям, там среди фиолетового леса с светящимися цветами стоит беседка, там твоя ненаглядная» тот исчез и вернулся обычным собой, хотя поначалу больше всех метался, да и впервые в жизни Рэйнбоу видела неугомонного шутника по-настоящему серьезным, напуганным ну и не дискордовым, в общем. Всё же его, выбивающееся из общего тревожного настроя, еще можно было понять: он по сути то и не видел ничего. После первой своей стычки с Вэем, произошедшей после того, как он вырубил принцессу Луну, драконикус носа не показывал до самого мирного соглашения, за что, впрочем, Дэш была ему очень благодарна (карьера шоколадной статуи или фикуса ее совсем не прельщала), а после, странный демон, зачем-то, сразу отправил его за баллоном с кислородом. В последний раз окинув взглядом творимое вокруг безумие, Рэйнбоу подвела черту под своими размышлениями:

— Н-да. Такое впечатление, что не я одна тут головой ударилась.

Твайлайт с Рарити уже по которому кругу поносившие эксцентричного иномирного гостя, похоже, уже немного выдохлись и успокоились, а потому перешли к хладнокровному обсуждению планов страшной мести.

— Сахарные мои, я, конечно, понимаю, что мечтать не вредно, но может уже займетесь чем-то полезным? Тем более, этот крендель всё еще может быть здесь, — поинтересовалась у них яблочная пони, окончательно разочаровавшись в своих попытках наладить поиски беспокойного духа с помощью пинки-чувства, вызвав поистине уничтожающие взгляды. В глазах Эплджек, при виде окруженных от перевозбуждения магической аурой рогов своих подруг, в глазах яблочной пони взбрыкнула серая дымка, заменив собой пышущий жизнью зеленый в цвет ее зрачков, и словно чернила в молоке распространилась в радужке фермерши, ее тело окутала оранжевая аура, но несмотря на слегка даже пугающий вид она разом сжалась, будто уменьшившись в размерах, слегка попятилась назад и, косясь на рога своих подруг, неуверенно промямлила:

— Эй... Эй... спокойней, подруги, — желание накрутить чьи-нибудь демонические уши на сиреневое\белоснежное копыто справедливости сменились на вину с примесью растерянности.

— Ох, Эйджей... — устыдившись своего поведения пробормотала Твайлайт, опуская ушки и взгляд, а Рарити, виновато прикрыв копытом рот, сказала:

— Нам очень жаль, дорогуша.

— Знаю, знаю! Делайте уже, что должны, пока я с копыт не свалилась, — нервно махнула копытом яблочная пони. Парочка мстительниц кивнула, соглашаясь с ее словами, Фермерша кивнула, в ответ закрывая глаза, вскоре она взмыла в полуметре над полом в пурпурно-голубом сиянии магических аур своих рогатых подруг. Повисев пару секунд, она открыла свои прежние глаза и подала знак ее опустить. Коснувшись земли, Эплджек тут же была захвачена в парные извинительные объятия, вызвавшие у нее приступ неловкости:

— Ну хорош, хорош, девчонки, всё в порядке, — но вместо освобождения от тискающих ее мускулистое тело копыт их количество только возросло:

— Это только для профилактики, — буркнула Рэйнбоу, обвивая оранжевую подругу сзади, а Пинки... будто ей нужен был особенный повод, чтобы обнять свою подругу. Отделившись от основной разноцветной обнимательной массы, Твайлайт серьезно посмотрела в глаза подруге и сказала:

— Обещаю, Эплджек, я обязательно вылечу это!

— Знаешь... — задумчиво почесала затылок под шляпой яблочная пони, — а может, не надо? — в ответ на недоумевающий взгляд своей ученой подруги Эплджек начала быстро тараторить:

— В смысле: ты ведь сама знаешь, как часто нам доводится иметь дело с всякой магической пакостью, так эта штука могла бы нам всем очень помочь. Да и не похоже, что она делает что-либо кроме того, что говорил Вэй, а вздремнуть лишний часок лучше, чем получить огне-шаром в лицо.

— Я, конечно, не эксперт в магических штучках, но черная сень в глазах это всегда плохо! — вставила свои пять битов Рэйнбоу.

— Ну, в любом случае, пока Твайлайт не исследует эту «сень» ни понять хорошо ли это или плохо, ни избавиться от нее мы никак не сможем, — парировала Эплджек.

— В твоих словах есть рациональное зерно, дорогуша, но здесь я согласна с Рэйнбоу. Мы совершенно не знаем, как это влияет на твое здоровье, да и самое ужасное то, что этот мерзкий серый просто отвратительно сочетается с твоими очаровательными веснушками и оранжевой мастью! — обеспокоенно сказала Рарити.

— Хах! Кому что, а пранцузу пармезан! — хихикнула Рэйнбоу.

— Пармезан значит... — глаза Твайлайт подозрительно сощурились, она начала буравить взглядом свою нервно сглотнувшую радужную подругу.

— Как мы познакомились? — со скоростью пулемета выплюнула в шокированное светло-синее лицо вопрос экс-единорожка.

— Я не вписалась в поворот, когда практиковала свой Радужный выверт с бочкой, врезалась в тебя и сбила в грязную лужу, — на растерялась и практически отрапортовала Дэш, окончательно уверив принцессу в своей подлинности сдавленным смешком в конце.

— Как сажать Золотое Мэйнхэттенское в каменистую почву? — переключилась Твайлайт на Эплджек.

— Сено его знает! Хоть убей, ни разу не слышала о таком! Да и какой идиот будет на камнях яблоки выращивать?! — покрылась испариной фермерша, с ужасом наблюдая за гривой любимой ученицы Селестии, от которой одна за одной отделялись всё новые пряди.

— Дорогуша, не сходи с ума! Совершенно очевидно, что твои подозрения — плод одной из шуток этого бестелесного разбойника! — одернула Твайлайт Рарити, за что получила вне очереди. Появившись в вспышке телепорта прямо перед носом у испуганно икнувшей модельерши, она тут же выпалила:

— Какими были в обхвате мои грудь, талия и бедра до аликорнизации?!

— Пятьдесят семь, шестьдесят восемь и семьдесят девять, — без малейшей заминки отрапортовала модельерша, на что младшая принцесса ответить ничем не сподобилась. Спустя несколько секунд гробовой тишины взгляд белоснежной подозреваемой из испуганного плавно перетек в устало-обличительный.

— Ты ведь их не помнишь, правильно, дорогуша? — спросила она, слегка приподняв бровь, и виноватое молчание было ей ответом.

— Ничего страшного, сахарная, мы все тут с ума сходим, — ободряюще похлопала притихшую подругу по плечу Эплджек.

— Спасибо... наверное, я, действительно, уже с ума схожу, — грустно хихикнула Твайлайт. Ее глаза подслеповато прищурились, разглядывая нечто за спиной своей оранжевой подруги. Ее рог наполнился магией и, обернувшись, все пони могли наблюдать парящего над полом слегка раздутого иномирного гостя.

— Ха, попался! Теперь точно не улизнешь! Я идеально контролирую каждую крупицу своего заклинания, которое я специально для тебя придумывала еще с момента нашей встречи. Ты даже каплю магии поглотить не сможешь! — победно вскрикнула Твайлайт.

— И что ты сейчас скажешь, мистер «Я выставлю тебя полной дурой»!? — уже празднуя победу выпалила она Вэю в лицо .

— «БУ-У-У-У-У-У-У-У-У-У-УЭРП!» — пронесся громогласный утробный рык разгневанной пищеварительной системы Флаттершай. С громким «Фуф!» смахнув со лба пот, Вэй простонал:

— Спасибо, Твайли. Живот разболелся, а «выпустить пар» никак не получалось! Блин! Я так тужился, что про маскировку забыл, представляешь?

— Как некультурно! — первой очухалась после пахучего акустического удара Рарити, разгоняя воздух копытами.

— Погодь, сахарный. Это что получается, что мы за тобой без толку пол ночи гонялись, а попался ты только потому, что обожрался пинкиных пирожных? — приподняв бровь, вопросила Эплджек «вытряхивая из уха воду».

-Ну-у-у-у... Если упустить длинные уточнения о важности концентрации и телесной чистоты для применение моих сил, то да — вы словили меня пироженками, — пожал плечами Вэй, непринужденно вращаясь по часовой стрелке вокруг своего центра тяжести.

— И не надо на меня так смотреть, будто это самый тупой способ попасться за сегодня, — добавил он, нарушив вновь воцарившую тишину, прямо перед тройным фейсхуфом, одним хихиканьем и недоуменным воплем пурпурной волшебницы:

— КАК!? Я же идеально контролирую всё: от своего подсознания до последней силовой линии моего заклинания! КАК ТЫ МОЖЕШЬ НЕ БЫТЬ ПАРАЛИЗОВАННЫМ!? — чуть не рыдая, завопила Твайлайт, до чертиков напугав своих товарок, падая на колени с клоками своей роскошной темной гривы в копытах. В яркой лиловой вспышке Вэй оказался сбоку от совершенно потерявшей дар речи волшебницы, с ужасом узнающей свой собственный «магический почерк». Она продолжала, не веря своим глазам, шептать: «Невозможно! Невозможно!» пока ее раскормленный оппонент по-дружески ее утешал, приобняв за плечо:

— Не всё так плохо, Твайли! Я ведь еще до твоего рождения сражался с существами, от одного вида которых, без всяких литературных преувеличений, твое сердечко остановилось бы от ужаса, — медленно и спокойно, будто разговаривая с неразумным жеребенком говорил Вэй.

— Но... Но... Я же ВСЁ контролирую, — всё не унималась ученица Селестии.

— Вот именно, Твайли! — глубокомысленно вознес к потолку свободное копыто Вэй.

— Ч-что? — опешила правительница кристального замка, формой глаз уже откровенно начавшая копировать своего пернатого помощника.

— Ты всё контролируешь, сахарная моя! — пропел демон, трепля за щечки испуганную и недоумевающую мордашку одной из величайших из ныне живущих волшебниц Эквестрии. Недоумение в нежно-фиолетовых глазах медленно сменялось пониманием с каплей злости, направленной не на заливающегося духа.

— Я?.. — всё еще не веря, повторила Твайлайт.

— Ты. Ты... — демон взглянул на несуществующие накопытные часы. Его лицо удивленно вытянулось, излучая досаду, — Эх! Посмотрите на время! Я так с вами заигрался, что совсем про него забыл, а у меня еще столько дел! Столько дел... благодаря некоторым неожиданно некомпетентным принцессам, — он бросил неожиданно злобный взгляд на всё еще наполовину скрытую под белоснежными крыльями сестры повелительницу луны, обиженно выпятив губу и, видимо, на всякий случай указал на нее копытом... и еще одним... всеми... и создал огромную направленную в ошалевшее темно-синее лицо неоновую стрелку с надписью: «НЕКОМПЕТЕНТНОСТЬ». Не изменившись в лице, хлопнулся на спину из-за того, что больше не смог удерживать равновесие на одном лишь крупе и наполнил королевскую комнату своим фирменным гоготом, самозабвенно катаясь по полу.

— Кстати, просто очешуительный ковер, хочу я доложить! – добавил он, нарезая круги вокруг несколько шокированной последними откровениями Твайлайт по длинному, белому ворсу.

— И правда! — подтвердила Пинки, присоединяясь к очередному испытанию рассудка и вестибулярного аппарата экс-единорожки.

— Это безумие... — прошептала несчастная лиловая пони.

— Нет, это ПРУМФ! — заорал ей в ухо серо-желтый демон, и спустя секунду всё еще оглушенная коварным воплем Твайлайт лежала на спине а ее нежное пузико подвергалось безжалостной воздушной атаки с силой дующего в него Вэя. Медленно, будто в замедленной съемке, любимая ученица Селестии наблюдала за тем, как захваченные потусторонним губы Флаттершай медленными, скользящими движениями надругиваются над тонким слоем ее пузцового жирка, распространяя волны подобные кругам на метафорической жидкости, что переполняет ее опять же метафорическую чашу терпения, наполняемую сверху бурным потоком генерируемой экс-единорожкой бессильной ненависти. Вэй исчез так же неожиданно, как и атаковал: растворившись в ночи, будто сумасшедший сон, оставив после себя лишь закипающую от вливаемых с каждой секундой эмоций в беззвучный вопль ярости тишину.

Глава 6

Я иногда ударяюсь в просто адский надмозг настолько что сам себя с трудом понимаю если что пишите:) Приятного чтения!

Твайлайт лежала на спине и жадно втягивала воздух, изображая жалкую пародию на дыхательные упражнения, которым ее когда-то научила Зекора, в тщетных попытках унять клокочущую в ее дружбомагичном сердечке беспощадную ярость. Когда ее окутало темно-синее магическое сияние, экс-единорожка, слегка запаниковав, наткнулась на сочувствующий и понимающий взгляд принцессы Луны, которая магией вклинила ее в их с сестрой обнимашки, из которых по такому случаю даже прекратила вырываться.

— Можешь не сдерживаться, моя маленькая пони, выпусти пар, держать в себе вредно для здоровья. Да и кантерлотский глас у тебя еще не полностью прорезался, а если вдруг захочешь помянуть нашего общего знакомого крепким словцом то на здоровье — сомневаюсь, что ты сможешь меня чем-либо удивить, — успокаивающе улыбнулась она злобно сопящей в ее живот аликорну. Чуть погодя, остальные не одержимые демонами члены команды «элементов», пожав плечами, присоединились к групповым успокоительным обнимашкам, которые им тоже лишними не были.

— Мпфу мпеф фупуум... — промычала что-то нечленораздельное центр этого понячьего обнимательного бутерброда.

— Что? Повтори, сахарная, — переспросила Эйджей.

— Мпфу мпеф фупуум! — исполнила ее просьбу Твайлайт.

— Она сказала, что не будет месяц разговаривать с тем, от кого услышит хотя бы смешок. А еще ей не хватает воздуха, — радостно перевел Дискорд, нагло просочившийся в этот шар душевного тепла и торча из него сейчас, будто палочка из яблока, покрытого карамелью ласки и любви. Со словами: «Щяс всё сделаю!», — он, хорошенько размяв предплечье, с упоением запустил свою руку в понячью возмущающуюся массу, всё связывая ее воедино с каждым витком своей растягивающейся львиной конечности. Спустя пару секунд раздался полный оскорбленного аристократизма вопль:

— Дискорд!

— Упс! Не та пони! — «виновато» воскликнул хаосит, продолжая поиски утерянной любительницы книг и не обращая внимания на последовавший поток дальнейших возмущений.

— Хи-хи-хи! Щекотно! — раздалось откуда-то из глубины хихиканье Пинки.

— Ой! Промашечка вышла! — прокомментировал это дух хаоса.

— Какого сена! Это ж даже не близко! — огласила комнату своим южным акцентом Эплджек откуда-то из под яростно ворочающейся Рэйнбоу.

— Про-о-о-о-ости... — протянул Дискорд, засучивая несуществующий рукав.

— Только попробуй меня тронуть! Я тебе потом такое светопреставление из молний устрою, что месяц искриться будешь! — прорычала основательно запутавшаяся в напоминающей крайне растянутый резиновый канат хаоситской руке, которую с диким рвением таскала зубами из стороны в сторону раздраконенная радужная пегаска.

— Охо-хо! Да ладно тебе Рэйнбо-АЙ-АЙ-АЙ! — заорал Дискорд с громким «Тванк!» стягивающейся резинки, высвобождая разваливающихся во все стороны пони. Размахивая раненной рукой и оставляя немыслимо переливающийся след, он голосил словно сумасшедший, тыкая свою раненную руку в лицо всем, кто попадался ему на пути, в особенности самой источающей красную ауру Рэйнбоу. Еще летунья обзавелась слегка испуганными светящимися темно-красным глазами, парой небольших клыков и проскакивающими ко копытам такого же цвета магическими разрядами.

— Стой, Дискорд! — сказала принцесса Селестия, и в ответ он повис у нее на шее и запричитал:

— Селли, я умираю! Передай Флатти, что она самая милая пони в Эквестрии, и я завещаю всё... О! Спасибо, Фотик, так намного лучше! — моментально переменился ,будто сбросив маску паникера дух хаоса, когда таинственный фотограф залепил его ранку пластырем, предварительно обработав пахучей ваткой.

— И ты туда же! Меня Фото зовут! — громко возмутился он, обиженно насупившись. Уже спустя секунду обиду, как не засохшую краску, смыло искреннее беспокойство, так же быстро вырвавшееся на свободу:

— Та штука больше из тебя не лезет? — спросил он, внимательно осматривая рану со всех сторон, чуть не открутив руку духу телекинезом.

— Уже нет, но ты забыл главное правило любого лечения, — ответил ему Дискорд, осторожно ее отбирая.

— Это еще какое!? Да я больше книг по медицине прочитал, чем... ну не знаю. Много короче. И что-то, а небольшую магическую рану я могу обработать! — раздраженно заявил фотограф не без толики гордости.

— Ты забыл поцёмать бо-бо! — шокированный такой некомпетентностью хаосит пораженно прикрыл рот.

— Не буду я ничего цёмать! — еще сильнее чем в прошлый раз вознегодовал Фото. Устало закатив глаза, Селестия приложилась губами к пластырю, раздраженно бубня что-то под нос, тем не менее на время уняв буйного хаосита.

— Флэш Фото, — позвала дрогнувшего фотографа, грозно буравя его взглядом, повелительница ночи, снимая со своих плеч хихикающую Пинки.

— Да... П-принцесса? — ответил он, вытянувшись по струнке.

— Ты и твоя спутница знакомы с Вэем, — скорее даже не спросила, а констатировала факт Луна.

— Д-да, ваше высочество... — взгляд единорога, ища поддержки, метнулся за спину и, обнаружив там пустоту, спровоцировал неожиданно громкий вопль:

— Ты куда это собралась!? — в карамельной ауре рядом с выходом материализовалась та самая спутница с уже занесенным через порог копытом. Но не только материализовалась, но достаточно шустро и, не меняя позы заскользив по запыленному паркету, с изящным полуоборотом предстала перед несколько недовольной попыткой ее побега ночной принцессой. Бросив недовольный взгляд на негодующего Фото, она быстро затараторила на неизвестном даже тысячелетнем аликорнам языке, который судя по резко сменившемуся на сильно обеспокоенное выражению лица карамельно-волосого жеребца, тот всё прекрасно понял и стал объясняться в ответ, но его прервала уже до белого каления доведенная всякими тайнами и непонятками Луна, топнув копытом и раскатисто рявкнув на него:

— ХВАТИТ! Немедленно объясни нам, что здесь происходит! — надо ли говорить, что нечленораздельное испуганное блеяние, вместо столь долгожданных ответов, хорошего настроения повелительнице ночи не прибавило. Изумруды ее глаз вновь на мгновение разразились трещинами вертикальных зрачков Найтмер Мун, но удивительно легкого по сравнению с последним срывом волевого усилия хватило, чтобы загнать ее обратно в небытие.

«Возможно, присутствие демона как-то пробуждает Найтмер», — подумала Луна. Судя по мелькнувшему в глазах фотографа интересу он пришел к тем же выводам и повернулся к своей недовольной спутнице чтобы поделиться своими догадками, но, словив весьма красноречивый взгляд Луны, сразу перешел на эквестрийский:

— Ты уверена, что ему не нужна помощь в создании противоядия?

— Противоядия!? — испуганно вскрикнули оставшиеся в комнате элементы гармонии.

— Нет, но не лишним было бы приглядеть за ним до тех пор, чтобы он не натворил еще чего по дороге, — ответила она с непередаваемым певчим акцентом, скривив свою прелестную мордашку от громкого звука.

— О! Это ведь хорошо, правильно? — оживился Фото, но моментально скис под тяжелым взглядом пегаски.

— Тебя напомнить, как он когда-то пленил пятерых вражеских имперских офицеров и уничтожил их новейший боевой конструкт одним, только, кирпичом? — спросила она, угрожающе нависнув над единорогом и каждым словом будто вдавливая его в пол. При виде уже готового удариться в панику единорога изящная гостья всё же несколько смягчилась:

— Да успокойся ты. Максимум, что он сейчас натворит, это нарисует какое-нибудь непотребство в общественном месте, — устало вздохнув, она продолжила, — я и так уже задержалась тут с вами...

— А ну стой! — вскрикнула Рэйнбоу, пытаясь остановить пегаску, но была вполне ожидаемо, под аккомпанемент собственных яростных воплей, в ходе недолгой борьбы скручена на полу.

— Ну ничему не учишься, — констатировала синяя пони. Не в силах смотреть на это, Луна решила вмешаться, разняв их магией, но блеснув своими фиолетовыми глазами, гостья превратила эту попытку в безобидное магическое облачко, вырвавшееся из рога ночной правительницы.

— Неужели вы думали, что я Омэйлэ — вернейшая ученица Великого Троэллэ не буду владеть самыми примитивными его техниками? — спросила она, страдальчески закатывая глаза, возвышаясь над неподвижно лежащей летуньей и с вызовом глядя на пораженную легкостью, с которой вот уже второй пони за ночь играет с ней, словно с неразумным жеребенком, принцессу.

— Прощайте... — сказала пегаска, растворяясь в поднявшемся небольшом вихре с темно-синим отливом, пафосно развевавшем ее длинные косы, в которых тихо побрякивали ее загадочные амулеты.

— Постой! — крикнул Фото, протянув к ней копыто.

— Да во имя тринадцати великих звезд ЧТО!? — едва сдерживаясь от того чтобы заорать, выплюнула она в лицо яростно отплевывающемуся от налепленным ему в рот недавним локальным метеорологическим явлением пыли пони.

— Это ведь из-за способности мистера Вэя принцесса Луна и э... дамы стали вести себя агрессивно? — спросил он закатившую глаза в стиле: «Что за идиоты меня окружают?» пегаску.

— Дай мне хотя бы пошевелиться, и я покажу тебе агрессию! — прохрипела Дэш, дико вращая головой, но не в состоянии двинуть чем-либо еще.

— Ну разумеется, — ответила Омэйлэ, абсолютно ее игнорируя.

— Ты что с Рэйнбоу сотворила КХЕХ! КХЕХ! Каналья!? — крикнула Эплджек, получив ровно столько же внимания.

— И он всегда дает силы, связанные с самым эм... неприятным качеством? — продолжил единорог, опасливо косясь на с убийственным видом отскабливающую от своих волос грязь модельершу.

— Нет, просто, так он получает больше энергии, а еще это кажется ему забавным, — ответила она, нетерпеливо притопывая ногой рядом с то и дело мелькающим в считанных сантиметрах ухом радужно-гривой пегаски

— Способности демонов ведь зависят от их личности? — уточнил он.

— Всё верно, — подтвердила пегаска его слова.

— Значит, его способность ― вытаскивать наружу самые худшие стороны личности? — Фото подался вперед и уставился на свою изнывающую спутницу, словно на ведущую лотереи, в которой он может вот-вот сорвать джекпот.

— Не совсем, — ответила она, раздраженно отводя взгляд. Единорог тихо ругнулся и, закрыв глаза, повернулся к красавице передом и получил от нее смачный щелбан.

— Его способность ― вытаскивать наружу потаенные части личности, но ты был так близко, что будем считать, что ты победил, так ему и предам. Мои поздравления, — кисло поаплодировала она ему и исчезла, словно разорвавшийся артиллерийский снаряд, на прощание, очевидно, намеренно окатив присутствующих соответствующим потоком пыли.

— Ура-а-а...АУЧ! — простонал Фото, усиленно растирая лоб к огромной зависти остальных, успевший призвать себе марлевую повязку и очки-консервы.

— Ох шельмэ пегасус форго! — громко ругнулась Омэйлэ, появившись на мгновение на том же месте и с точностью богомола пнув Рэйнбоу в определенную точку, и вновь растворилась в полутьме догоревших свеч, не дав пони даже шанса откашляться. Все бросились к радужной пегаске, но та лишь, сладко потянувшись, простонала, вставая на ноги с до жути довольной физиономией:

— Будто заново родилась...

«БАХ! ШАРАХ! БАБАХ!», — раздалась за спиной Луны настоящая канонада, осыпав, судя по выражению лица, читаемого сквозь его импровизированную маску, вот-вот готового на тот свет отправиться Фото, струей конфетти, а глядя на боевую стойку и гримасу лазурной пегаски, можно было подумать, что она собственно и собирается ему в этом помочь. Она, конечно, могла, но у летящих во все стороны золотых магических лучей шансов было куда больше. Пальба прекратилась так же быстро, как и началась. Принцесса Селестия потерянно оглядывалась вокруг, так что вполне закономерно ее взгляд со временем нашел среди растянувшихся на полу перепуганных пони виновницу этого переполоха — Пинки(кто бы сомневался)Пай.

— Что? Он же победил! — сказала она в ответ на разной степени осуждающие взгляды подруг, выныривая из горы использованных хлопушек. Их внимание спустя пару секунд всё же переместилось на белоснежного аликорна.

— Я извиняюсь, я, кажется, вздремнула ненадолго, что я пропустила? — сказала она, протирая едва способные оставаться открытыми глаза. Слово взял Флэш Фото:

— Это всё очень долго рассказывать. Давайте поступим по умному — вместо того, чтобы оставшиеся полночи рассказывать друг другу то, что вас интересует, принцесса Луна может погрузить нас в общий сон, и так мы, так сказать, э...

— Два яблочка одним пинком собьем? — закончила за него ранняя пташка Эплджек, сладко зевнув.

— Да, вроде того, спасибо. Уже третий день не сплю, считай, соображать совсем перестал — я сейчас имя свое вспомнить смогу с трудом, не то что какой-то красивый словооборот, — грустно посмеявшись с ноющими нотками, простонал единорог.

— Ты не очень-то на сонного похож, — Рэйнбоу была как всегда сама прямота, да и, если не считать довольно потрепанного вида, фотограф выглядел довольно бодрым.

— Да на мне сантиметра три украденной у соседки из театрального «штукатурки»... но это не важно! Давайте все наконец спать... эээ, прояснять ситуацию, ага, — Фото сладко зевнул, призвал синюю, дурно пахнущую бутылочку, в которой Рарити узнала жидкость для снятия макияжа, и тазик с водой, парой отточенных движений превратился из не то чтобы сильно симпатичного жеребца в некое подобие живого мертвеца, с болезненно сероватой кожей и покрытыми густой сеткой поврежденных капилляров глаз обрамленными огромными черными мешками и больше не скрываемых аккуратно сложенными в специальный футляр линзами.

Наслаждаясь произведенным на далеко не самых впечатлительных кобылок эффектом, фотограф критически оглядел их со словами:

-Эх! Всё равно ведь по другому не засну... — закрыл глаза и, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, стал напевать тихую, ненавязчивую песенку, вызвавшую у всех, чьих ушей ей удалось коснуться, образы ласкового, послеобеденного солнышка, шумящей листвы и чистого смеха маленькой желтой кобылки в милом, белом платьице. Эти умиротворяющие картины настолько увлекли шестерых защитниц Эквестрии, что они очнулись, только когда сотканные из света и магической ауры таинственного единорога и золотисто-белого света большие круглые светлячки начали бродить по их потрепанным телам, принося заметное облегчение. Целый рой обвился вокруг раненного крыла Рэйнбоу, а еще полтора десятка водили хороводы вокруг ее бинтованной головы, реагируя на ее боксирование недовольным мерцанием. Остальные элементы восприняли их более спокойно: Рарити похоже получила от недавних приключений внушительную дозу вдохновения и что-то старательно зарисовывала в блокноте, Пинки не могла нарадоваться такому количеству новых забавных существ, Твайлайт с глазами похожими на блюдца, шепча себе под нос только ей и может еще паре десятков пони в Эквестрии понятные формулы и термины, тщетно пыталась понять, что происходит, а Эплджек, нервно переступая с копыта на копыто и прижав ушки, смиренно, но не без облегчения принимала потоки исцеляющей магии. Светлячки исчезли так же быстро, как и появились, открыв взору целехоньких кобыл душещипательную картину принцессы Селестии, обнимающей своего тайного ученика. Лежащая на ее белоснежном плече голова болезного фотографа подала признаки жизни, слабо скривившись и тихо простонав:

— Ядрены макароны! Ну и напинал же вам Вэй, — глаза Фото блеснув напоследок золотом, закрылись и он обмяк в объятиях наставницы. Селестия тяжко вздохнув, провела копытом по его растрепанной, карамельной гриве:

— Что же ты с собой творишь, мой маленький пони...

— Сестра, — позвала ночная принцесса.

— Да, Луна? — отозвалась Селестия, повернувшись к ней лицом.

— Ты объяснишь мне, наконец, что здесь твориться?, — в ответ солнцеликая правительница в пижаме лишь отрицательно покачала головой.

— Боюсь, я сама мало что знаю о недавнем происшествии, так как практически всё время провела с тобой, пока ты была без сознания, — что-то в тоне сестры, когда она произносила: «...пока ты была без сознания» достаточно отчетливо показалось Луне неправильным. Ее сестра определенно что-то задумала, ведь соврать(а это определенно была ложь) ей несмотря на столь долгое знакомство было бы не слишком трудно, возможно даже Твайлайт смогла разглядеть эту небольшую фальшь, но ночная принцесса не рискнула это проверять оборачиваясь.

— Я поняла, позже с тобой об этом поговорим, — ответила синий аликорн.

— Что произошло пока я была без сознания? — спросила Луна, повернувшись к шестерке, и утонула в разразившемся информационном шторме, из которого до ее сознания добирались в основном лишь громкие бравады радужной пегаски и отрывки длиннющих формул протеже сестры. Жестом она попросила их вновь замолчать. Помассировав немного виски, принцесса сказала:

— Я всё же склоняюсь к предложению, которое озвучил Флэш Фото, тем более вам всем нужен отдых.

— И то правда, ваше высочество, — поддакнула Эплджек, сонно пошатываясь.

— То что с нами произошло и так уже вполне понятно... — начала Твайлайт, но Пинки ее перебила:

— И к тому же это совсем другая история!

— … и куда важнее допросить Флэш Фото, так как он определенно знает о мистере Вэе гораздо больше нас, — продолжила экс-единорожка, недовольно глянув на гиперактивную подругу.

— Да будет так, только скажите каким образом он смог прервать мою атаку? Это было какое-то заклинание, или он призвал себе помощь извне? — сказала Луна, кивнув головой. Пони переглянулись между собой, голос взяла Эплджек:

— Вы что, не помните?

— Нет, всё в тумане, будто...

— ...кто-то копытом огрел? — закончила вместо принцессы яблочная пони.

— Он?... — аликорн недоверчиво изогнула бровь.

— Да... «...прописал вам смачного пенделя», как он сам выразился, — кивнула Эйджей. Какое-то время Луна молча переваривала полученную информацию.

— Как поразительно в его стиле переплетаются искусность, коварство и простота... Думаю, нам есть чему поучиться у него, — задумчиво почесывая подбородок сказала Луна.

— Но уж точно не манерам! — встряла озлобленная единорожка.

— Так мы собираемся уже узнавать, как его победить, или всё ночь ему косточки перемывать будем, как базарные клуши!? — нетерпеливо вскрикнула Рэйнбоу, закатывая глаза. Несмотря на несколько агрессивный тон пегаски все сочли ее замечание резонным — шестеро пони расположились в спальных мешках вокруг королевского ложа, которое заняли правящие сестры и Фото. Что делать дальше они знали — это был уже не первый раз, когда Луна брала их с собой в свое царство.

— И вовсе они не клуши, а очень милые и интересные пони, — обиженно буркнула Рарити, закрывая глаза, чтобы спустя мгновение снова их распахнуть и, скрипя зубами от досады, очистить от пыли всё в радиусе нескольких десятков метров от себя своей новоприобретенной силой.

— Эй, Твайлайт! Почему Рарити можно пользоваться этой «штукой», а мне нельзя! — вновь подняла шум радужная пони.

— Никому нельзя! А теперь спать! — рявкнула экс-единорожка.

— Но тут ужасно грязно! — возмутилась рогатая чистюля.

— Видишь!? — продолжила Рэйнбоу.

— Сахарные мои! Может будем наконец спать? А-то обычно в это время я уже последние сны досматриваю и готовлюсь к длинному трудовому дню, — вмешалась фермерша.

— Спасибо, Эйджей... Пинки, это к тебе тоже относиться — спи давай! — сказала Твайлайт.

— Что-о-о-о? — «недоуменно поинтересовалась прыгучая пони, словно листик с дерева медленно планируя на пол.

— А ты куда собралась!? — гаркнула молодой аликорн, повернувшись к выпутывающейся из спального мешка пегаске.

— Я перед сном в туалет хожу! — отмахнулась от нее летунья.

— Этому месту срочно нужна генеральная уборка, а лучше две… — бормотала себе под нос Рарити, и ее глаза заполнялись синей с фиолетовыми прожилками пеленой.

— Твайлайт, сделай уже что-нибудь с этими полуночницами! — взмолилась Эплджек, пряча голову под подушкой.

— О, я сейчас сделаю... — глаза Твайлайт сощурились, а рог наполнился магией и выпустил в строптивую пегаску маленький фиолетовый магический сгусток, который впитавшись в грудь готовящейся что-то ответить модельерше Дэш и она, мгновенно потеряв равновесие, плюхнулась на пол, сладко засопев. Бросив строгий взгляд на скуксившуюся несостоявшуюся собеседницу радужной пегаски, Твайлайт сказала:

— Рарити?

— Ну может небольшую уборочку? — спросила одержимая единорожка, ,невинно улыбнувшись и призвав небольшую метелку для пыли, которая уже спустя секунду валялась на полу рядом со своей спящей призывательницей.

— Эт не очень дружбомагично, сахарная... «ХРРР!» — Эплджек тоже пала жертвой магического сна.

— Твайлайт, не будь такой злю... — и Пинки отправилась за ней

— Твайлайт Спаркл... — повелительница ночи скосила глаза на застывшем в ее магическом захвате заклинании, а затем на виноватую мордашку протеже своей сестры, — ...думаю я сама способна заснуть, — под строгим взглядом ее прекрасных глаз экс-единорожка начала спешно бубнить оправдания, не зная куда спрятать свои глаза от стыда.

— Хватит, Твайлайт, — жестом прервала ее Луна, — я уже давно общаюсь с существами подобным нашему недавнему знакомому... — в ее взгляде прямо читалось: «ДИСКОРД», — и потому я представляю, насколько сильно задета твоя гордость. Но ты теперь принцесса-аликорн, потому старайся сохранять здравый рассудок любой ценой, иначе это может плохо кончиться, — сказала Луна, начиная готовить заклинание переноса в сон. Твайлайт нервно сглотнула, вспоминая возможные последствия потери контроля, но потом она оживила в памяти всю картину — даже ужасной Найтмер Мун не справиться с силой дружбы, и потому подруги Твайлайт никогда подобного не допустят. То чувство единения, что преодолело даже самые сложные препятствия на пути шестерых друзей замедлило нервное биение сердца молодого аликорна и она, улыбаясь, отправилась в страну снов.

Под общим осуждающим взглядом своих подруг ученая пони почувствовала себя виновато.

— Если я завтра проснусь мокрой, то ты будешь просыпаться мокрой весь следующий месяц! — такими словами встретила ее в точной копии комнаты в которой экс-единорожка заснула рассерженная пегаска.

— Ладно, ладно! Мне действительно...

Молодая принцесса начала оправдываться, но ее бесцеремонно прервала Рэйнбоу, засунув ей в рот копыто:

— Оставь эти телячьи нежности, Твайлайт! У нас нет на них времени и просто для справки — я на тебя не злюсь и, наверное, поступила бы так же на твоем месте. Ну, ты же знаешь меня, не люблю я, когда тормозят, да и выбесил меня этот гад не меньше, чем тебя. Но насчет мокрой постели я не шутила!

— Признаю, что Рэйнбоу в чем-то права, но можно же было и поделикатнее? И я не успела косметику смыть, а это очень вредно для кожи! — поддакнула ей Рарити, обиженно насупив носик.

— Я, канешн, понимаю тебя, сахарная, у самой уже голова трещит от этой бурды, но вот магию распускать не хорошо, — добавила Эйджей.

— Да! Не будь злючной злюкой, которая швыряется своими злючными заклинаниями в своих друзей! Хотя... У злючных злюк ведь нет друзей. В кого же они тогда швыряются заклинаниями? Неужели в прохожих? Тогда считаются ли прохожие за друзей? Неужели получается, что злючные злюки на самом деле очень дружелюбные?! Но...

— Пинки!!! — хором заорали четверо пони, которым были дороги те крохи рассудка, что не смог забрать с собой Вэй и спустя мгновение смеялись вместе с розовой поняхой, не зря носящей свое звание элемента смеха. Отсмеявшись, Твайлайт сказала:

— Как же хорошо иметь таких хороших друзей как вы, но давайте не будем больше медлить, — в ответ ей послышалось дружное «Да!».

— Ваше единство очень поможет вам в нашей миссии — чем слаженнее мысли путешествующих по снам, тем они спокойнее, а мы отправляемся в сон пони, чья паника грозит по настоящему катастрофическим последствиям, — сказала Луна.

— Какими, для примера? — поинтересовалась Эйджей, подозрительно сощурившись.

— Он разнес комнату магическим торнадо, испугавшись моего чиха, — удовлетворила ее любопытство ночная принцесса. Повисло гнетущее молчание, которое нарушил звук открывающегося прохода в другой сон и, с причитаниями Дэш: «Да поняла я — не бузить, хватит уже на меня так пялиться!», пони прошли внутрь.

Следующая локация встретила их буйной травой какого вы думали цвета, такими же деревьями, маленькими парящими, словно пух, светлячками, некоторые из которых всё же были красными, полумраком тусклого лилового светила, которое солнцем язык назвать не поворачивался и скрывающихся в нём среди редкого леса странных, поблескивающих металлом существ различных форм и размеров от подростка пони до здоровяков вроде Большого Мака, которые механически жужжали и перебибикивались между собой, мигая своими светящимися всё теми же красным и фиолетовым глазами, время от времени меняя свое положение, слегка неуклюже перебирая своими тремя или четырьмя паукоподобными ногами и негромко громыхая стыками своей брони. На первый взгляд, их передвижения выглядели хаотичными, но приглядевшись, становилось ясно, что они патрулируют свой лес.

— Бли-и-и-ин! Ну и любит же этот парень фиолетовый! Меня уже воротить от него начинает! — прокомментировала происходящее Рэйнбоу, тут же бросив подругам:

— Без обид, рогатые.

— А погромче нельзя было, чтобы эти роботы уж точно нас заметили? — шикнула на нее Твайлайт, благодаря окрасу практически идеально сливаясь с травой, в которой она укрылась.

— Да! Соблюдайте тишину, рядовой Дэш! Враг не дремлет! — прошипела измазанная в камуфляжной краске Пинки Пай в скособоченной военной каске, до полусмерти напугав на пару метров подскочившую экс-единорожку.

— Ты шутишь, верно? — приподняла бровь спортпони, — по-твоему эти ребята настолько тупые, что не заметили появления пятерых разноцветных пони и немаленького аликорна в нескольких метрах от себя, да еще и на фоне буквально ничего?

— Что ты... — спросила Твайлайт, поворачивая голову, и уставилась в Ничто. Ни тьма, ни пустота лишь Ничто, и оно жадно колыхалось, пытаясь преодолеть считанные сантиметры до кончика ее хвоста, который она с визгом одернула.

— Нечего бояться, Твайлайт Спаркл — во-первых, это лишь сон-воспоминание, а значит, будь тут хоть Тирек, Сомбра и Кризалис вместе взятые, мы легко с ними справимся, как недавно справились с Тантибусом, и, во-вторых, это — Ничто, а значит, пока ты существуешь, тебе ничего не грозит, ибо для того чтобы воздействовать на что-то нужно что-то, а в Ничто нет ничего, — успокоила протеже своей сестры повелительница ноктюрна. И, похоже, это сработало — жадная до знаний пони уже вовсю изучала этот феномен и поделилась своими догадками:

— Это таким образом он гасил все излучения, благодаря которым вы могли его обнаружить?

— Возможно, но я ни в чем не могу быть уверена, пока не смогу изучить хоть немного его способности, — ответила ей Луна, неспешным шагом направляясь вперед.

— Не стоит бояться чего-то, мои маленькие пони — это сон-воспоминание, а значит вы физически не сможете ни с чем взаимодействовать, если только вы не были одними из действующих лиц, — сказала она и в подтверждение своих слов спокойно прошла сквозь дерево. Остальные пони тоже за ней последовали, любопытно озираясь по сторонам, еще приблизившись они заметили на некоторых роботах тонкие полоски разных цветов, нижняя из которых всегда была не завершена. Посудив по тому, что самые «полосатые» металлические создания вели себя более уверенно, не смотря на малые отличия в конструкции выглядели куда внушительнее своих коллег, шестерка посудила, что полоски означают звание или возраст, а может и то и другое.

— Так что такое эти «роботы», — нарушила молчание Эйджей, и ответила ей Твайлайт:

— Это фантастические машины, которые беспрекословно выполняют заложенные в них функции...

— … а потом восстают и начинают стрелять в тебя лазерами из глаз! — закончила за нее синяя пегаска.

— Ох, святые яблоки! Да на кой же их тогда делать!? — испуганно метаясь взглядом между окружающими ее железными созданиями, воскликнула фермерша.

— Рэйнбоу! Роботы не начинают ни с того ни с сего палить по пони лазерами! — яростно возразила ей молодой аликорн.

— Доктор Робтон говорил точно так же, и его первым испепелили! «ВЗУЩЬ!» «БАХ!» «ПИУ-ПИУ-ПИУ» и нет доктора! — ответила ей летунья.

— Нельзя судить о роботах по комиксам, к тому же не самым качественным! — ответила Твайлайт.

— Скажи это Спайку. Это его любимый после «Супер кобыл» комикс! — сказала Дэш.

— Еще как рассказала, а потом еще и тест устроила на пятьдесят вопросов и разрешила ему дальше читать эту ересь только после того, как он сдал его на «удовлетворительно»! — ответила лиловая фанатка робототехники, гордо выпятив грудь.

— А что не сразу «отлично», Твайлайт? — поинтересовалась пегаска, ехидно изогнув бровь, от чего бравада ученой пони резко дала ощутимую трещину, и она стала выглядеть скорее виноватой чем гордой.

— Ну-у-у-у... После пятого раза я всё же решила, что основные принципы теоретической робопсихологии доктора Азимова это всё же слишком сложно для десятилетнего малыша, — сказала она, заливаясь краской.

— И не надо на меня так смотреть! Я извинилась и даже купила ему оставшиеся выпуски этого рисованного бреда! — в ответ, подруги немного посмеялись, и Пинки добавила:

— Глупенькая Твайлайт! Зачем искать научную достоверность в фантастической рисованной истории? Пра-а-а-а-а-а-авильно? — сказала розовая поняха и подмигнула читателям в только ей известном направлении.

— В мое время их называли големами, — сказала Луна.

— Это не совсем так... Как бы попроще объяснить? — ученая пони на ходу поскребла подбородок, — основное отличие всё-же в том, что големы управляются магическим заклинанием или духом, тогда как роботы встроенным компьютером, но эквестрийская наука пока даже не близко к тому, чтобы создать достаточно мощный компьютер, не говоря уже о том, чтобы он был достаточно маленьким, чтобы не... — для чего компьютер был достаточно маленький пони так и не узнали, так как их фиолетовая техно-гуру застыла с открытым ртом, глядя не верящими глазами на парочку уже знакомого им фотографа и двуногого, двух с половиной метрового достаточно тощего существа, в котором Твайлайт разглядела некую схожесть с людьми из параллельного мира, для остальных же он был высоченным: почти с троих пони ставших друг другу на спины, его конечности напоминали те, что они видели у алмазных псов, грифонов и минотавров, с сероватой кожей, под которой перекатывались не особо внушительные, но даже на вид крепкие, словно сталь, мышцы. Из прически, скорее всего называющейся «зачесанный назад хаос», выбивались черные пряди, спадающие на угрожающего вида сплошную маску без прорезей. Внешне она напоминала фиолетовому аликорну недавно виденных в одной книге зебринских злых духов, воплощенных в грязноватый, слегка выпуклый лист темноватого металла. Демон красовался двумя хищными пятнами глаз, с гипнотически закрученными за часовой стрелкой фиолетовыми спиралями вместо зрачков, окруженных светло-серой радужкой и большой месяцеобразной пастью наполненной зубами-треугольниками которая не то ехидно скалилась, не то вполне дружелюбно улыбалась. Рисунок на маске был выполнен в насмешливо-карикатурном стиле, отражая эксцентричную сущностью своего носителя. Одет демон был в заношенные джинсы и футболку с надписью, которую с такого расстояния никто кроме Рэйнбоу не смог разобрать: «Keep calm and create a poison».

Но вовсе не необычная внешность и одежда духа удивила любопытную единорожку, а компьютер размером с чемоданчик, судя по вспышкам на азартных лицу и маске, рисунок, которой, видимо, мог выражать эмоции обладателя загадочной парочки, а также доносившихся из динамиков гневных выкриков служил полем для напряженной игровой баталии. Никто и глазом моргнуть не успел, как Твайлайт уже вилась вокруг дивной вычислительной машины, восторженно выкрикивая написанные на найденной ей наклейке характеристики:

— Это невероятно! Процессор с частотой четыре и семь килогерц! Это ведь астрономическое количество операций в секунду! Он мощнее чем всё вычислительное оборудование, что я видела в своей жизни! Восемь гига...ГИГАБАЙТ оперативной памяти!? Это... Это же...

— Очень много, правильно? — осторожно поинтересовалась подлетевшая Рэйнбоу, всерьез опасающаяся за психическое здоровье подруги. Ее беспокойство, буквально, утроилось, когда светящаяся от счастья аликорнша вцепилась в ее копыта и стала возбужденно их трясти:

— Это ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ много, Рэйнбоу! Одного этого с лихвой хватит, чтобы решить десятки расчетов, с которыми целая команда ученых мучилась бы месяцами! МЕСЯЦАМИ, Рэйнбоу! А потом держать это ВСЁ в оперативной памяти — издав мощный писк, Твайлайт оставила мотающую по инерции ногами летунью и вернулась к наклейке:

— Видеокарта? Что... — она (и ее подоспевшее «подкрепление»), наконец, бросила свой пылающий взор на экран и чуть не упала в обморок от визуального экстаза, от вида двух выбивающих из друг друга дурь существ, одно из которых напоминало сидящего рядом Вэя только бронированнее и злее, а второе было явно того же вида, но только женского пола и красовалось длинными косами, в которые были вплетены пылающие магией амулеты:

— Это... Это... Это же... Полигональные модели... И с динамичными двухмерными эффектами... С... С... С таким качеством можно даже трехмерные карты Драконьих гор со всеми пещерами... Или... О Селестия! Да с такими мощностями можно не только рассчитать но и визуализировать матрицу Невозможного Заклинания Ворхреста Невозможного! — она заметила желтые «60 FPS» в верхнем левом углу экрана и добавила, — …и вертеть ее как юлу, без потери качества!

— Та, обвешанная амулетами... дама только что отправила в полет Вэя ударом в «Оу!»? Какой ужас! — белоснежная пони, конечно, «недолюбливала» беспокойного духа, но получить ТУДА заряженной молнией ногой в железной броне она даже ему не желала.

— Ты просто не понимаешь, Рарити! — молодой аликорн вжала светящимся жаждой знаний взглядом свою подругу в сосредоточенно жмущего кнопки Фото, показавшегося белоснежной пони мраморной стеной, — Ты видишь только экран, на котором двое существ избивают друг друга, но я вижу прекрасную машину, что создает это изображение! Узнав, как она устроена, я смогу создать еще более совершенную вычислительную машину и познать все тайны вселенной! — ее глаза стали светиться уже буквально.

— Твайлайт Спаркл! — безрезультатно попыталась воззвать к протеже сестры Луна. Кожа экс-единорожка покрылась слоем ее пылающей магической ауры, и два бездонных колодца лиловой энергии будто смотрели сквозь трясущуюся, словно осиновый лист, модельершу

— Я уже вижу формулы изменения самого мироздания! Я сама магия! Я знаю! — она повернулась к основному объекту своего интереса:

— Я вижу составляющие этого «ноутбука» и... — мордашка Твайлайт с восторженной мгновенно сменилась крайне недоумевающей, — ...и там коробочка с надписью: «Видеокарта»? Ч... что!? Почему!? — она встала передними ногами на грудь Вэю и громко повторила свой вопрос прямо в его ехидно скалящуюся маску.

— Он не ответит тебе, это лишь воспоминание, — хотела сказать повелительница снов, но к ее немалому удивлению ее опередил хозяин этого слегка однообразного мирка слегка поскрипывающим — будто из старого динамика голосом:

— Это же всё таки сон-воспоминание, а потому тут не может быть того, что Фотик не сможет хотя бы довоображать, вроде тех турелек в лесу — не мог же он, в конце концов, досконально запомнить каждую из них, их расположение, маршруты и так далее... Он просто знал, что они там находятся и более менее представлял, чем они занимаются. А с ноутбуком примерно та же история, он знает, что там какая-то «видеокарта», и на этом его познания заканчиваются, а воображению разгуляться негде — ну не имеет он ни малейшего представления о том, как выглядят видеокарты и всё тут, — пожал плечами Вэй, повернувшись к потерявшим дар речи пони невероятно довольно скалящимся «лицом». Нависшую атмосферу полнейшего безумия происходящего, которую так мастерски создавал вокруг себя потусторонний гость, нарушила более привычная к подобному Луна:

— Если ты лишь воспоминание о настоящем Вэе, тогда почему ты можешь с нами взаимодействовать?

— Это чертовски интересный вопрос, на самом деле. Скорее всего, Я это защитная подсознательная реакция Фото на ваше проникновение в его память, — ответил лже-Вэй, вольготно расположившись на боку, подперев голову рукой и беззаботно ковыряя пальцем травинку.

— Но он же сам предложил ему в голову залезть, чтобы быстрее это всё рассказать! — встряла в разговор Рэйнбоу.

— Вообще-то, Фото сейчас пребывает в глубоком бессознательном состоянии(иначе его разум просто не выдержал бы такой нагрузки), а значит его добровольно-недобровольно погоды не делает, да и в любом случае персональный, практически не умолкающий внутренний хор, а-ля «Элементы гармонии плюс Луна», говорящий прямо в ухо, мало кому придется по душе. Особенно во время сна, после долгого трудового дня... ночи... дня... ночи...дня и еще одного дня, — отчеканил дух, словно само собой разумеющееся.

— Тогда почему здесь именно ты? — задала вопрос Твайлайт, окончательно вернувшая себе былую серьезность.

-Это тоже интересный вопрос, мы могли бы долго разглагольствовать на эту тему, углубляясь в психологический анализ наших с ним отношений, но давай просто ограничимся моей теорией о том, что Фотик просто замучился и не захотел распинаться перед вами лично, но и перспектива никем не ограниченного «туризма» по потаенным закоулкам его разума тоже не сильно радовала. И тут в его кучерявую головушку закралась крамольная мысля вроде: «А почему это я должен это всё разгребать!? Вэй тут тоже участвовал, вот пусть и объясняет! Тем более языком потрепать он мастак!». Мысля побродила, побродила по его головушке и вклинилась вот в этот сон, обладателем которого, если вы не забыли, является Фото. И вот таким, примерно, образом я предстал перед вами во всей красе, так сказать! — ответил лже-Вэй.

— Но это не объясняет того, что ты обладаешь самосознанием, — заметила Твайлайт.

— Возможно, Фотик считает настоящего Вэя настолько крутым и просветленным, что думает, что он даже будучи простым ментальным образом будет обладать самоосознанием или что-то типа того, — дух неопределенно покрутил рукой.

— И во избежание серии последующих вопросов: из этого получается что Фото знает, что Я знаю о том, что он знает о том, что я знаю о том, что он знает, что Я обладаю самосознанием из-за того, что он считает Вэя невероятно крутым, — добавил он.

— Опиши свои основные функции, пожалуйста, — попросила Твайлайт.

— Ну, если всё расставить по полочкам, то я должен «разболтать» вам все известные Фото о Вэе данные и не дать вам лезть куда не следует...

— А почему это нам нельзя лезть «куда не следует?! -встряла Рэйнбоу, уткнувшись носом в нос Вэя.

— Потому что информация, вроде: «До скольки лет Фото писался в кровать» никакой стратегической важности не несет и является личной, а потому, вовсе не обязательной к разглашению, — спокойно объяснил он, щелкнув наглую пегаску по носу.

— У нас тут Луна — принцесса снов! И ей ты с наскоку мозги больше не заморочишь так, что будет, если полезем!? — продолжила наседать Рэйнбоу с еще большим рвением.

— Рэйнбоу, сахарная, никому из нас не интересно до каких лет этот крендель постель затапливал! — взволнованно сказала Эплджек, опасливо косясь на уже не такого дружелюбного повелителя безумия, но была виновниками накала атмосферы полностью проигнорирована.

— Ну даже не знаю, что же мне на это ответить... — ответил воображаемый демон, флегматично похрустывая костяшками пальцев, закатив под лоб глаза.

— Эй! Луна — принцесса снов, чьи мозги я больше не заморочу, можете объяснить этой крылатой истеричке, почему связываться с практически обожествленным образом демона (который технически злобный дух демонического типа, так справки ради), мастера боевых искусств, и без того божественного уровня псайкера, в его собственном мире, то есть с фактически ограниченными лишь массой этого самого мира запасами, магической энергии, оружия, взрывоопасных и отравляющих веществ, с которыми вы справляться так и не научились, да еще во сне(который слишком реалистичен, чтобы вы превращались в супергероинь или великанш, как в прошлый раз), который сами знаете кому принадлежит? — сказал он, повернувшись к повелительнице снов.

— Боюсь, он прав, Рэйнбоу, мне даже добавить нечего, — сказала ночная принцесса, и бойкая летунья несколько поубавила в оптимизме.

— Тем не менее... — изумрудные очи повелительницы неосознанного впились в даже бровью не повевшего духа.

-... и тебе нам нечего противопоставить, — пони, обступившие ночного аликорна, начали обмениваться недоумевающими взглядами. Будто наслаждаясь оказанным ее словами впечатлением, но на деле собираясь с силами, Луна вдохнула и чеканя каждое слово сказала:

— Фото не причинит мне вреда — пусть я мало знакома с ним, но в сердце его не почувствовала я ни капли зла, — к практически жеребячьему восторгу гармоничной пятерки, демон вздрогнул. Затем вздрогнул еще раз и еще... на третий раз их слух смог уловить заглушаемые маской смешки.

— Вот поэтому Я здесь, ведь Я могу. Не верите? Могу легко обосновать, — сказал лже-Вэй и исчез. Спустя мгновение встревоженные пони обнаружили его, прогуливающимся слева направо за их спинами:

— Видите ли: когда мы создаем некого персонажа в своем воображении и начинаем думать не: «Как бы я поступил на месте этого персонажа в этой ситуации?», а «Как бы поступил мой персонаж в этой ситуации», он перестает быть ограничен нашими настоящими моральными нормами и комплексами, в этом, собственно, и смысл игры Вэя: он же питается сдерживаемыми внутри эмоциями, душевными порывами и желаниями, а разве есть способ вытащить наружу самые «вкусные» качества как не засунуть кого-то в шкуру огромного дуболома в магической броне или практически всесильного мага, и позволить творить что душе угодно, наблюдая как бы со стороны, время от времени подбрасывая «дровишек» в это бушующее пламя страсти в виде единомышленников и возможностей воплощать эти желания в жизнь?.. — он остановился, почесал маску в том месте где у него, предположительно, находился подбородок и продолжил:

— Упс, слегка ушел от темы, извиняюсь, но смысл вы уловили, я думаю, — в руке духа появились позолоченные часы с цепочкой, подобные тем, что так любят кантерлотские франты.

— Кстати, может вы, наконец, расспросите меня о том, что там произошло, а то остаток ночи не резиновый, а на создание иллюзии замедления времени сил у кучерявого поня банально не хватает, — недовольно буркнул он.

— Да, продолжим, пожалуй... — сказала Луна.

— Кто такой «Вэй»? — задала она вопрос.

— Твистед Вэй — дух демонического типа (что означает, что он всё же, дух но имеет некоторые черты демона), который поселился в Эквестрии где-то год или около того назад и питался тем, что приглашал пони в некую игру, которая называлась: «Сага о братстве пятилетнего меча». Подробностей насчет этого Фото не знает — но всем, кто оказывается гостем его личного мира(в копии которого вы сейчас находитесь) он предлагает сыграть в игру, которую я уже упомянул, если они отказываются, то потом просто болтают до утра, и потом он отпускает их, слегка подперев память, чтобы его не нашли вы, принцесса. Если же гость соглашался, то Вэй давал ему правила и, собственно, переносил в игру, где гость создавал себе персонажа или что-то типа того — Фото желанием поиграть не горел, потому, если интересно, спросите самого Вэя или поищите кого-то из состоявшихся игроков, — отчеканил Вэй, слегка возвышаясь даже над далеко не миниатюрной принцессой.

-Кстати, где Селестия? Она отдыхает? — спросил он.

— А... Да, мы погрузили ее в глубокий сон, чтобы она успела восстановить немного сил перед завтрашним днем, — ответила немного сбитая с толку подобным беспокойством о ее сестре Луна.

— Ладненько, желаете узнать, что произошло с Флаттершай? -решил взять инициативу в свои руки повелитель безумия. Вспомнив, зачем они всё-таки здесь собрались, пони начали засыпать его вопросами, на которые лже-Вэй ответил магическим жестом руки — и слова галдящих кобылок не могли покинуть их зря шевелящихся губ.

— Вот что понял Фото из жалоб Вэя:

Все действующие лица этого уже не слишком смешного цирка переместились в новое место — отличалось от предыдущего оно только беседкой, снующими туда-сюда турелями в песочных оттенков панамках, меньшим количеством деревьев, множеством колышущихся, подобно гривам старших аликорнов цветов, чьи тончайшие лепестки, будто были отлиты из пыли драгоценных камней основной цветовой палитры Вэя: величественно-фиолетовый, багрово-красный и затесавшийся между ними холодный синий в различных комбинациях и во всех возможных формах сплетались воедино, образуя непередаваемую зрительную симфонию, поразившую до глубины души даже Луну, которая видела прекраснейшие картины эквестрийских мастеров и даже вдохновлявшую некоторых на их написание.

— … и тогда Флаттершай почувствовала... Эй, вы слушаете?! Я же тут не забавы ради распинаюсь! — громко возмутился лже-Вэй, прерывая всеобщий эстетический транс.

— Ох! Простите, просто это так.... прекрасно! — Рарити утерла слезу умиления и громко высморкалась в созданный Твайлайт платок.

— О, Вселенная! Делать тебе больше нечего, кроме как цветочки разглядывать! — страдальчески закатил «глаза» демон.

— Просто такие грубияны и вандалы, вроде вашего прообраза, не способны понять тонкую душу Творца! — ответила она ему с обидой пополам с восхищением, сочащимися из ее голоса, словно сладкий сок из надкушенного персика.

— К твоему сведению: Всё, что ты здесь видишь от пространства, в котором ты существуешь, до последней травинки создано Вэем или теми, кого он создал... ну еще оно, вроде, само размножается потихоньку, — долговязый образ почесал затылок в задумчивости:

— Не уверен насчет этого — Фото не слишком внимательно слушал часть про цветы — был слишком счастлив, что Вэй не захотел его сожрать или превратить в какую-нибудь штуку, как предыдущие владельцы миров, с которыми он знакомился.

— Есть еще такие... существа!? — воскликнула Твайлайт, всего на мгновение опередив единомоментно ввергнутую в состояние глубокого ужаса единорожку и насторожившуюся лунную принцессу.

— Да, и что достаточно вероятно, по всей мультивселенной их больше, чем пони в разы, но конкретно во вселенной Эквестрии их не так уж много — она ведь всё-таки в Сфере Света находится, — сказал лже-Вэй.

— Сфере что!? — недоуменно воскликнула Рэйнбоу, судя по насупившейся мордашке тоже бывшей от таких новостей не в восторге.

— Я не собираюсь тут проводить урок «Космологии для чайников»! Просто выслушайте ,наконец, что произошло, когда вы начали этот кавардак — запротестовал дух.

— Мы начали!? А ты!.. — крикнула летунья, обвиняюще указывая на духа копытом.

— Я думаю он прав, Рэйнбоу Дэш — я первой предприняла агрессивные действия по отношению к другому. Прекрати, пожалуйста, возвращаться к этой теме, тем более, это всё похоже на одно большое недоразумение, — прервала ее Луна.

— Я бы на вашем месте на это не сильно надеялся, ваше высочество, — сказал повелитель фиолетового измерения. Вместо ночного аликорна в беседу вклинилась Рарити:

— Уверяю вас, что Рэйнбоу может вести себя прилично, просто, сейчас мы все сильно напуганы...

— Я не о том, но пусть это будет вам сюрпризом — прервал ее дух, зловеще постукивая пальцами друг о друга.

— Я люблю сюрпризы! — радостно влезла в беседу Пинки, счастливая, что получила наконец хоть одну реплику со времени начала главы.

— Да, неважно, вместе мы всё равно дадим ему отпор! Правда, пони!? — решила поднять боевой дух своих подруг радужная пегаска.

В ответ ей послышалось не слишком стройное, но достаточно воодушевленное: «Да!»

— Так что там с Флаттершай? — вернулась к основной теме разговора Рэйнбоу.

— Ну наконец-то! — пробурчал лже-Вэй и начал рассказ:

— Как вы, возможно, заметили, я упоминал, что Вэй пришел в сон Флаттершай с этим вот осколком его мира, который называется «Гостевой», надеюсь не надо объяснять почему, чтобы пригласить ее в его игру...

— А почему именно Флаттершай? — перебила его Твайлайт, — какие-то ее ментально-магические параметры делали ее более «привлекательной» целью для Вэя, к примеру то, что она элемент гармонии? — в ответ образ безумного духа лишь развел руками:

— Я не знаю, как Вэй выбирает новых игроков, но поскольку он питается скрываемыми эмоциями, предположительно, он либо ищет тех, в ком есть большой потенциал к злодейству или геройству, или просто чрезмерно эмоциональных пони. Влияет ли на это какие-то другие характеристики я не знаю, — объяснил он.

— Так вот: … затем, по какой-то причине Флаттершай, а точнее ее тело проснулось, но магия Вэя была слишком сильна, чтобы ее сознание покинуло Гостевой осколок, затем принцесса Луна сделала что-то...

— Я применила «Заклинание материализации сна» с расчетом на то, что материализуется агрессор захвативший сон, но так как сон всё еще принадлежал Флаттершай материализовалась она, — голос правительницы дрогнул и взгляд опустился в пол, — я навредила ей из-за того, что побоялась спугнуть демона, но я проигнорировала все знаки и опрометчиво бросилась в атаку, думая, что меня уже ничем не удивить в царстве снов — из-за этого я настроила против себя очень могущественного мага, — Твайлайт уже открыла рот для того, чтобы выразить свое утешение лунной правительнице, но ее перебил лже- Вэй:

— Я бы не особо беспокоился по этому поводу, Вэй поразительно спокойно относится к посягательствам на его жизнь, то же хамство или невежество бесит его куда больше.

— То есть он, что, не будет мстить? — с надеждой и одновременно недоверием спросила Эплджек.

— Этого я не говорил. Но ничего особо серьезного — делать за вас вашу работу он желанием не горит, так что ничего серьезнее крайне неприятных пакостей или публичного унижения не ждите, — «успокоил» пони лже-Вэй.

— Насчет пакостей и унижений — всегда ли Вэй ведет себя так? — спросила Рарити и тут же объяснилась в ответ на удивленные взгляды подруг:

— Просто, во время нашего первого полноценного разговора, ну когда он схватил Рэйнбоу... ну вы помните, он выглядел крайне серьезным, но со временем становился всё невменяемее и невменяемее, и я подумала, что у его поведения есть какая-то причина, да и не мог гадкий хам и безумец создать что-то, настолько прекрасное, — модельерша, вздохнув вновь окинула взглядом колышущееся великолепие цветов. Ментальный фантом задумался:

— Да, Фото подобные выходки показались очень странными, но он был так истощен, что не смог связать и нескольких мыслей.

— Возможно, это как-то связано с перемещением в наш мир? — предположила Твайлайт.

— Я мало что могу выудить из воспоминаний Фото, но там очень много про какие-то таблетки, которые время от времени принимал Вэй при нем. Еще он упоминал, что он занимается фармацевтикой и токсикологией, и, вроде, очень гордится, что его препараты и, соответственно, яды действуют практически на любых существ... что-то про магическое программирование энергетических субстанций и то, что он крайне гордится тем, что его препараты действуют практически на все виды жизни... Не знаете, что это может значить? — спросил фантом, выжидающе уставившись на недоуменно переглядывающихся пони. Голос подала Эплджек:

— Это не очевидно что-ли?

— Не для меня, я не знаю того, чего не знает Фото, а придумать что-то толковое, когда приходиться держать в голове небольшой мирок, несколько сложно для обычного в этом плане единорога — пожал он плечами.

— Да ладно! Даже мы с Эйджей догадались, что этот кунгфуист недоделанный с катушек слетел из-за этих самых «лекарств» из-за того, что они подействовали на Флаттершай, тело которой он захапал! А мы в этих колдунских штучках ни бум-бум! — заявила Рэйнбоу.

— Ну не скажи! — встряла пурпурная магесса, гордо выпятив грудь, — я недавно прочитала Эплджек лекцию об зебринских обрядах плодородия, жаль правда, что она отказалась их использовать, — при упоминании этого события по спине оранжевой пони прошлись мурашки.

— Я, канешн, безмерно тебя уважаю Твайлайт, но я не буду обмазываться этим «гуано», даже если каким-то чудом его добуду, да еще и какие-то толченые корешки... Не, спасибо! Лучше по старинке, по-эпловски — любовь да забота.

— Но ради науки... — Твайлайт попыталась передать немного своей тяги к неизведанному оранжевой подруге. Не получилось:

— Я не буду плясать под луной с бубном, обмазавшись «гуановном» или как его там! — ответила Эплджек.

— Но этот феномен, который формирует аурный щит вокруг тебя, когда ты боишься, без сомнений, очень похож на темную зебринскую магию! Мы могли бы... Почему вы на меня так смотрите — сжалась под испуганными взглядами своих подруг экс-единорожка.

— Ты что владеешь темной магией, дорогуша? — Рарити еще помнила ту каменную табличку, что свела ее с ума, и лишь благодаря Спайку Понивиль не обзавелся золотом вместо кирпича и стразами вместо брусчатки.

— Мне бы тоже очень хотелось бы узнать ответ, — грозно глянула на протеже сестры принцесса Луна.

— Аналогично! — поддакнул Вэй. Нервно сглотнув, Твайлайт, отводя взгляд от темно-синего аликорна, сказала:

— Технически, темной магией владеет любой единорог... единственное, что требуется для ее применения — это желание. Мне пришлось ей воспользоваться, чтобы открыть проход в потайную комнату Сомбры во время нашей битвы за кристальную империю, — сказала Твайлайт, ночная принцесса кивнула и ответила:

— Четыре великие силы Эквестрии: Свет, Любовь, Хаос и Тьма в той или иной мере находятся в каждой из нас. При необходимости, мы можем неосознанно взывать к каждой из них, но Тьма коварна — не дай ей коснуться твоего сердца, не повторяй нашу ужасную ошибку.

— Ты почему нам не сказала!? — потребовала ответа Рэйнбоу.

— Я... Я не занималась темной магией, я только прочитала о ней теоретические сведения: как ее распознать и противостоять ей! Никаких практических советов о том, как использовать ее там не было... и как ты это представляешь!? «Привет девочки! Зацените — я научилась пускать прикольный фиолетовый дым из глаз!»? — затараторила ученица Селестии, пока ее не перебила сестра наставницы:

— Книга о противостоянии самой Тьме? Я ни разу не слышала о подобном. Что именно она советует?

Твайлайт откашлялась и ровным голосом, без запинки начала надиктовывать заученный текст:

— Начнем с того, что на первой странице написано: «В случае столкновения с различными культами, демонами, духами или подозрительными магическими артефактами НЕ ВЗДУМАЙТЕ С НИМИ ОБЩАТЬСЯ, ТРОГАТЬ ИЛИ ЛЮБЫМИ ДРУГИМИ СПОСОБАМИ ВЗАИМОДЕЙСТВОВАТЬ! Даже если вы выучили книгу наизусть! Даже если вы, лягать, какой крутой маг! Немедленно сообщите об этом ближайшему стражнику или элементу гармонии, если они есть в зоне досягаемости(Далее идут наши с подругами имена и примерное описание внешности).

Данная книга предназначена лишь для ознакомительных целей и как справочный материал для тех, кто профессионально занимается мракоборством и потому, автор не несет ответственности за жизни и здоровье тех идиотов, которые осмелятся связаться с Тьмой, не пройдя хотя бы минимальную профессиональную подготовку, или тем более пытаться по ней восстанавливать темные ритуалы, заклинания и зелья или призывать упомянутых сущностный(Всё выше перечисленное карается Эквестрийским законодательством и молитесь, чтобы оно добралось до вас первым!). Ну или как «последняя соломинка» в случае, когда других вариантов уже нет.

Наслаждайтесь, — процитировала вступление книги Твайлайт.

— И что же конкретно говориться в сим писании?, — продолжила расспрос заинтригованная Луна.

— Там перечисляются основные особенности различных видов черной магии и основные способы защиты от нее и нападения на ее адептов, — сказала экс-единорожка.

— Нападения? — переспросила ночная принцесса.

— Да... Правда, они обычно сводятся к тому, что: «Перебороть гораздо более могущественного и серьезно настроенного противника на его территории, т.е. в магическом поединке, будет непросто и потому, лучшая защита — это бегство, а если это невозможно, то нужно атаковать коварно, исподтишка: к примеру, прикинувшись побежденным или «перекинувшись» на его сторону, нанести удар в спину. В идеале, конечно, застать его в начале сложного заклинания (Крайне важно! Любой маг крайне опасен для окружающих, когда творит сложное заклинание — последствия ошибки или прерывания могут быть непредсказуемы(вероятнее всего взрыв эквивалентный вложенной в него энергии))... — на последнем предложении молодая принцесса сделала особый акцент, не двузначно косясь на радужную любительницу неожиданных визитов. Та буркнула что-то вроде: «Помню, помню, самой не понравилось быть апельсином... или папоротником... или жидкостью...», — и нанести удар по голове копытом или лучше увесистым предметом(никто вас судить не будет — это действие подпадает под «самозащиту» сил не жалейте, пони всё равно существа крепкие, да и темных магов не жалко, а вы такие одни! Берегите себя.)...

— Я, конечно, не люблю темных магов по вполне понятной причине, но тебе не кажется, это звучит как-то уж слишком жестоко, сахарная? — подала голос Эплджек.

— Ну да... Этот способ включает в себя слишком много хладнокровного насилия, но остальная часть книги наполнена инструкциями по созданию различных амулетов, оберегов и описанием темных духов, демонов и подобных им существ, о которых я правда не слышала раньше и в книгах ни разу не видела упоминания о них, но амулеты работают, — сказала Твайлайт.

— На ком же ты их испытывала, дорогуша? — поинтересовалась Рарити, подозрительно глядя на свою пурпурную подругу. Та очень сильно заерзала и, слегка повысив голос, затараторила:

— Что ты!?.. Ни на ком! В смысле, на себе! Да!.. — молодая принцесса поежилась от полных ужаса взглядов подруг.

— Ты чем думала, сахарная/дорогуша/яйцеголовая/дурашка! Ты должна была нас позвать! — практически в унисон обрушили на Твайлайт свое беспокойство четверо пони. Пурпурная принцесса отступила на шаг, уняла звон в ушах и стала оправдываться:

— Мне же надо было проверить, как они работают! А вдруг эти амулеты, наоборот, усиляли бы направленную на пони темную магию?! А я направляла на себя очень малые количества тьмы, да и я аликорн, в конце концов, да и с темной магией уже не раз сталкивалась... — ...и была погребена под своими обнимающими подругами.

— Как можно заниматься интересными и опасными вещами без меня!? — потребовала ответа летунья.

— Я, канешн, не разбираюсь в ваших «рогатых» колдунствах, но подсобить чем-то вроде крепкого копыта я уж точно могу! — добавила Эплджек.

— Я же, в отличии от Эплджек, в «колдунствах» разбираюсь — я не самый последний маг на Понивиле, ты же знаешь, — сказала Рарити, пытаясь, одновременно прижаться покрепче и не растрепать гриву еще сильнее.

— Тем более, «Автор» ответственности не несет! А она ой какая тяжелая — знала бы ты, как трудно сидеть на регистратуре или за кассой(хотя по сути это одно и тоже... Батюшки! Да это же два дела одновременно! Не удивительно, что трудно!), не то чтобы сидеть трудно — сидеть очень легко, но удержаться, чтобы не съесть кексы или пироженки, или печенки!.. Кейки очень много чего пекут! Я тоже много чего пеку, но они пекут больше, а я чаще сижу на регистратуре, потому что несмотря на то, что я не люблю сидеть на кассорегистратуре(Хихик! Новое слово!) они пекут лучше! А вы знали, что я люблю придумывать слова вроде «кассорегистратуры», например: чимичерри, или чимичанга, хотя чимичанга, вроде, бы существует, но хотя придумывать словаиздвухдругихсловнетаквесело нозатодовольнобыстроисмыславнихобычнобольше... — когда розовая любительница поболтать вновь дорвалась да своего любимого занятия, настолько разошлась, что ее не то что понять, даже отделить одно слово от другого было практически невозможно. Вэй щелкнул пальцами и у розовой пони будто выключили звук — ее губы всё еще мелькали с неразличимой глазом, простого смертного скоростью, извергая безумный водопад бесполезной информации, больше не достигающий ушей ее подруг.

— ТЫ В СВОЕМ УМЕ! Ты же мне чуть мозг не взорвала своей болтовней! Легко, по-твоему, поддерживать такой сон... в смысле, легко, по-твоему, это всё терпеть!? — направил лже-Вэй свой пылающий красной яростью взор на на всякий случай виновато ковыряющую копытцем землю Пинки.

— Эй не... — встала на защиту своей гиперактивной подруги Рэйнбоу, но была тут же перебита распричитавшмся фантомом:

— У нас мало времени! Меня это уже достало, знаете ли! Я что, единственный тут пытаюсь ситуацию с Флаттершай прояснять!? Что, раз Дискорда больше не штормит, то о желтой пони можно забыть?! Фото вставать завтра в четыре утра, чтобы притащить просто чудом уцелевшие причиндалы для фотографии, которые ему всучила академия(ими он даже пользоваться не умеет — так для справки), которые до этого он пер до самого дворца, сдать материалы с фотосессии, которой так и не было, своему обожающему орать по любому поводу куратору, и не откинуть копыта от истощения по дороге! И то, только если какой-нибудь Лорд Мугошромотрон не пожелает присоединить Эквестрию к своим владениям, и Фото придется с ним бороться, НО уже без поддержки от Вэя, которого вы засунули в одну из носительниц элементов гармонии (что дает тому самому Лорду Как-его-Там очень даже неилюзорные шансы осуществить свои замыслы), то тогда последний пункт придется вычеркивать!

— Да будет так. Мы будем более... — начала успокаивать его принцесса Луна, но и она была перебита:

— Вот уж точно «Вы будете более...»! Потому что у вас осталось ровно три минуты на вопросы, и потом я вас выбрасываю отсюда! Время пошло! — дух достал уже виденные пони часы на цепочке и, нажав несколько рычажков, засек время.

— Но во сне не возможно точно отмерять время! — возразила Твайлайт.

— Ну тогда три минуты по ощущениям Фото, и минута почти прошла! — отмахнулся от нее лже-Вэй

— Так что произошло с Флаттершай?! — спросила Твайлайт, начав панически искать в своем блокноте наиболее приоритетные вопросы.

— Ох... Ну наконец-то! И пары лет не прошло! — фантом страдальчески потер не существующую переносицу, — она попала в этот мир, поболтала с Вэем, вероятно, не захотела играть в игру, и потому они продолжили болтать, затем ее вытянула в реальный мир Луна, но опять же, вероятнее всего, магия Вэя вернула ее обратно. Если только принцесса не решила задержать ее в реальности? — обратился к аликорну дух.

— Нет, я никак не взаимодействовала с ней после материализации, — ответила она.

— Вот и выяснили! Флаттершай находится в гостевом осколке или в игре, но это не так вероятно. Следующий вопрос, — жестом поторопил пони Вэй.

— Это твое настоящее имя? — спросила Твайлайт.

— Разумеется нет. Каждый раз приходя в новый мир или «созвездие» миров большинство высших, которые промышляют сбором веры или сделками представляются другим именем — это работает как первые три цифры в телефонном номере, указывающие на какую станцию передать сигнал, только вместо сигнала молитвы или вызовы, а вместо станции конкретный мир или даже страна нация или даже конкретное существо на случай, если высший не может по-другому различать своих просителей, — ответил дух.

— Какие у Вэя намерения насчет Эквестрии и этих пони? — спросила Луна вызвав у фантома нервную усмешку:

— Спроси чего попроще.

— Опиши нам Вэя как личность, пожалуйста, — сказала Рарити.

— Ну... — лже-Вэй замешкался и почесал затылок, собираясь с мыслями, — он обычно спокоен и рассудителен, обожает разглагольствовать на темы общества и справедливости, еще любит мастерить всякое и саморазвиваться — книги читать, тренироваться и оттачивать свои навыки, очень умен, невероятно хитер и коварен, но тем не менее в некоторых ситуациях он действует совершенно прямолинейно или даже, с первого взгляда, нелогично, всё это вкупе с почти полным отсутствием каких-либо принципов и правил делает его поведение практически непредсказуемым. А еще он крайне мстительный, — ответил он.

— Можно с этого места поточнее? — напряглась белоснежная единорожка, зрачки сузились и ком прокатился по горлу и у пришедшей к тем же выводам Эплджек, затем проняло и остальных неразлучных подруг.

— «О-о-о-ох!», — страдальчески закатил глаза лже-Вэй, — мне на пальцах объяснять? Разум Фото перегружен... нету соображалки... и так далее! Формулируй вопрос поточнее — что ты хочешь услышать?

— Я... Я хочу узнать, грозит ли что-либо Свити Бэль — моей сестре? — слегка заикаясь, поинтересовалась Рарити.

— Да откуда мне знать? Может, в вашем доме паркет из токсичных материалов, и когда вы сляжете с какой-то болячкой, это дело времени, или она любит гулять в вечно диком лесу, или играется со взрывчаткой... — начал исходить желчью раздраженный фантом.

— Я имела ввиду — «может ли Вэй напасть на наших близких»! — ответила единорожка, обеспокоенно топнув копытцем.

— А, это... Однозначно — нет. Если кто-то навредил Вэю, то его интересует только его обидчик, а его родственники, друзья, приятели, коллеги и т.д — нет, по крайней мере, пока не вмешиваются в процесс мести, да и пони, по мнению Вэя, слишком милашны, чтобы долго на них злиться, потому всё, что грозит вашим дорогим пони — это быть заляпанными краской во время одной из его подлянок, к примеру, — ответил он. Подруги даже не знали как реагировать на подобное заявление —даже не успев недоуменно переглянуться, их размышления были прерваны двойником беспокойного духа номер два, который грустно-приторным тоном «расстроенно» сообщил им, глянув на свои франтовские часы:

— Ох какая досада! Время закончилось, чао! — демонстративно поднял руку с занесенными для щелчка пальцами. Луна, не медля ни секунды, создала светящийся разрыв, ведущий обратно в их общий сон и запихнула туда своих подопечных.

— Стойте! Стойте! У меня еще много вопросов, — крикнула Твайлайт.

— Как жаль! Но тебе придется задать их моему оригиналу! — ответил лже-Вэй вырывающейся из хватки подруг пурпурной исследовательнице и, щелкнув пальцами растворился, в небытие.

Глава 7

Твайлайт, скрежеща зубами, буравила взглядом пустоту через затягивавшийся разрыв и всё твердила:

— Слишком мало данных... Слишком мало данных... — затем открыла блокнот и начала судорожно заполнять страницы.

— Эм, дорогуша, ты ведь помнишь, что мы всё еще находимся во сне, и твои заметки исчезнут, — сказала ей Рарити.

— Не исчезнут — это специальная техника запоминания информации, полученной во сне, — ответила белоснежной пони молодой аликорн.

— Откуда ты знаешь ее, Твайлайт Спаркл? Насколько я помню, я создала ее незадолго до заточения на луну, и знала о ней только я, так как запечатлена она была на страницах моих личных записей, которые даже сестра не смела трогать. Они канули в пучину забытия, но, как видно, лишь до сего момента. Откуда же ты их получила? Неужели ты нашла мои секретные покои в нашем старом замке? — засыпала протеже своей сестры вопросами ночная правительница. Подруги пурпурной пони тоже с выжиданием уставились на нее.

— А... Ну... Э... Нет, не я... В смысле, мне их продал один пони, а откуда он их взял мне не известно, — начала рассеянно оправдываться молодая принцесса.

— А как выглядел этот пони? — подозрительно сузила глаза единорожка, уже искушенная в детективной деятельности, а потому вцепившаяся в единственную доступную зацепку, которая не дрыхла в данный момент беспробудным сном.

— Ну как сказать... — виновато почесала затылок Твайлайт, — я не слишком хорошо помню, как он выглядел — я была так рада, что нам удалось сторговаться, я чуть свое имя от счастья не забыла, что уж тут говорить... — в ответ на такое признание Рэйнбоу, скрывая ехидную усмешку за фейсхуфом, сказала:

— Твайлайт, такая Твайлайт...

— Пф! Я бы на тебя посмотрела, если бы тебе пару лет назад предложили купить полный набор автографов Вандерболтов за часть твоей мебели, к примеру! — слегка насупившись, огрызнулась экс-единорожка, вызвав у своей летающей подруги приступ почти гомерического хохота, заставив ее насупиться еще больше:

— Ты... Ты... Что пыталась впарить ему свою мебель!?

— Нет! — громко пискнула, пристыженно топнув ножкой, краснеющая Твайлайт, — он сразу сказал, что не будет ее тащить... — добавила она уже тише, вызвав смешки еще и у остальных подруг.

— Что же тогда он предложил взамен на столь, без лишней скромности скажу, роскошный дар? — спросила принцесса Луна.

— Десять тысяч битов, — как само собой разумеющееся ответила Твайлайт, погрузив эфемерную комнату в шокированное молчание только для того, чтобы спустя мгновение оно взорвалась гулом пораженных пони:

— Да нам всей семьей три года пахать, не разгибаясь, за такие шиши! — первой оклемалась оранжевая фермерша.

— Ни фига ж себе! Это больше, чем стоит моя коллекция вандерболтского барахла! -добавила Рэйнбоу.

— ЭТО ЖЕ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ МАФИНОВ! ИЛИ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ КУСКОВ КЛУБНИЧНОГО ПИРОГА! ИЛИ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ КУСКОВ СЛИВОВОГО ПИРОГА! ИЛИ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ ПИРОЖЕННЫХ С ФИСТАШКАМИ... Если подумать, то в Сладком уголке почти всё по одному биту... Да и во всех остальных магазинах тоже... как вообще работает наша экономика? — задумчиво почесала затылок Пинки.

— Это же астрономическая сумма, дорогуша! Ты же буквально несколько часов назад просила меня одолжить тебе денег на еду!? — причитала полуобморочная модельерша.

— Мне кажется, я догадываюсь, почему наша жадная до знаний подруга так нуждалась в твоей щедрости, Рарити, — подала голос повелительница ночи.

— Ну да... Мне пришлось отдать ему все свои сбережения, запасы драгоценных камней, пару книг и несколько безделушек, — сказала Твайлайт, старательно отводя взгляд, ковыряя копытцем паркет.

— Оу... Это объясняет, почему Спайки-вайки на тебя дулся, — озвучила свои догадки рогатый детектив.

— О каких конкретно суммах, книгах и «безделушках» идет речь, дорогуша? — спросила она.

— Насчет денег — битами и драгоценными камнями на копытах у меня было примерно тысячи полторы, я еще добавила чек на четыре тысячи двести тридцать четыре бита(мои банковские сбережения), — ответила экс-единорожка.

— Меня больше интересуют книги, которые он купил, дорогуша — по тому, что пони читает многое можно о нем сказать... — сказала Рарити и была перебита Рэйнбоу:

— ...если только он не читает всё подряд, как Твайлайт.

— Ну в общем-то верно, только перебивать других пони, пока они говорят не вежливо — отчитала пегаску, но всё же согласилась с ней единорожка. Пурпурная ученая задумалась, восстанавливая в памяти отданные в чужие копыта источники знаний:

— Он взял: «Продвинутую ритуальную магию», «Продвинутый контроль магии» «Основы и принципы ясновидения», весь курс «Алхимия: от кристаллов соли до философского камня!», «Металлургию от Чугунного Дэйви», сборник журналов: «Современная электроника: последнее издание», «Теоретическую космологию Вурхреста Неземного», «Программу тренировок Балка Бицепса: «Дыа-а-а-а-а-а-а-а! Мускулы!»»(да книга действительно так называется), «Продвинутая механика и машиностроение от того же Чугунного Дэйви»(эта тоже), «Основы общения с противоположным полом или Почему я потею при встрече с дамой?», «Советы начинающему ювелиру от Голди Ринга», несколько экземпляров «Универсального медицинского справочника», учебник «Физика 7-10 класс», всю серию «Приключения Дэринг Ду», гору каких-то никому не нужных комиксов и пачку раскрасок... ну, если считать и их, — закончила свой «книжный» отчет Твайлайт

— А какие именно безделушки ты обменяла? — спросила Рарити, задумчиво почесывая подбородок.

— Ну... — замялась экс-единорожка, — парочка сгоревших или устаревших схем от моего оборудования, несколько наборов цветных восковых карандашей, десяток свитков, в которых я отправляю отчеты принцессе Селестии, несколько коробок лампочек из подсобки, мои записи о последних исследованиях, я зарядила несколько магических батарей, которые он мне дал, много различных алхимических ингредиентов, содержимое моей аптечки и шкафчика для шитья, несколько моих старых платьев... не тех, которые ты мне дарила, Рарити! Портативный детектор магии, моток медного провода, где-то полкило овощей из холодильника, одно мороженное и... вроде бы всё, — отчиталась Твайлайт и о более приземленных товарах для обмена.

— Н-да, вот эт хозяйственный парниша, — присвистнула Эйджей. Все уставились на замеревшую с выражением лица крайне далеком от прозрения Рарити.

— Думаю, эти два события никак не связаны друг с другом, но было бы неплохо пообщаться с настолько разносторонне развитым пони, — признала свое бессилие белоснежная единорожка.

— А я вот знаю, с кем еще неплохо было бы пообщаться, — сказала Эплджек и в ответ на направившиеся на нее любопытные взгляды уточнила:

— Шот шутника нашего давно не видать — Вэй ему чот про поза-поза-каком-то четверге наплел, но судя по... — ее жестим и крайне заинтересованным взглядом прервала Луна:

— Эплджек, не можешь ли ты повторить?

— А ну... Без проблем. Вэй сказал что-то вроде: «Ищи в поза-поза-каком-то четверге беседку рядом с потаенными желаниями», — ответила яблочная пони.

— На самом деле он сказал: «Иди в сферу сновидений, примерно в поза-поза-поза-позапрошлом четверге, поверни к потаенным желаниям, там, среди фиолетового леса с светящимися цветами, стоит беседка, там твоя ненаглядная», — воспользовавшись своей поразительной памятью, процитировала беспокойного духа Твайлайт, даже сохранив интонацию. Луна задумалась ненадолго, а затем ее лицо осенила восхищенная улыбка:

— Создать мир, привязанный к временному слою Царства сновидений вместо пространственного и похоронив его таким образом в пластах снов и мыслей. Как хитро! — воскликнула принцесса ночи, — даже зная, где примерно искать, поиски затянутся достаточно, чтобы успеть перепрятать его мир.

— Это и вправду очень интересное решение...Это же всё равно, что искать бит под толстым ковром в и без того огромном замке. — поддакнула ей Твайлайт, объясняя своим менее сведущим в магии друзьям, скорее даже запутав их еще сильнее.

— Раз Дискорд отправился на поиски этого дивного мира, то, скорее всего, уже нашел его — даже на моей вотчине сложно скрыть что-либо от него. Я пошлю ему ментальный зов, дабы он поделился с нами своими открытиями, — сказала Луна и начала творить магию. Спустя несколько секунд ожиданий в воздухе из ниоткуда появилась цвета лакричного леденца дверь угловатой, но ни к каком месте не прямоугольной формы и, поднявшись словно жалюзи, впустила в общий сон кобылок Дискорда. По крайней мере благодаря просто поразительной схожести черт того человеческого лица, выглянувшего из двери с небезызвестным драконекусом и способа его появления в его подлинности они практически не сомневались.

— Фух! Замучился я с вашими играми! Вот поэтому я в ваших приключениях и не участвую, — сказал он, обмахиваясь призрачным веером.

— Дискорд! — удивленно воскликнули пони, порадовав довольного произведенным впечатлением хаосита.

— Собственной персоной! Прошу любить и жаловать — ответил он им, в шутливом поклоне пустив своей огромной сверкающей лысиной неизвестно откуда взявшийся солнечный зайчик Твайлайт Спаркл прямо в удивленно распахнутый глаз. Дискорд в своём человеческом воплощении мог похвастаться седой, объемной прической, с уже упомянутой залысиной «а-ля безумный профессор из черно-белого фильма», его фирменными кустистыми бровями™ и желтыми с хитринкой глазами™, которые по только ему известной причине он сохранял в любом облике, бледно-бежевым лицом, на котором неглубокими морщинками была впечатана ехидная ухмылочка, слегка скособоченным орлиным носом и необычной одеждой, о происхождении которой местный эксперт по людям в лице подслеповато щурящейся принцессы дружбы не имела ни малейшего представления. Буро-багровая мантия, исшитая по краям таинственными узорами разных цветов, в которых Твайлайт узнала совсем недавно изученные в «Противостоянии потустороннему» от неизвестного, но подозрительно напоминающего своим стилем другого беспокойного духа, узоры защищающие от тонких энергий и привычной ей магии, а также немного от физического воздействия, из под мантии выглядывали красные сапоги с острыми загнутыми вверх носками.

— Так что там с Флаттершай!? Ты ее видел?! — спросила Рэйнбоу, решившая впредь разбираться с проблемами по мере их поступления, начав вплотную буравить Дискорда взволнованным взглядом.

— А! Точно! Она просила передать, что у нее всё в порядке и что она извиняется за то, что заставила вас волноваться, за то, что не смогла разрешить это недоразумение миром, за то, что не может сейчас вернуться... — начал загибать увешанные разномастными перстнями пальцы беспокойный дух.

— Стоп! Что?! Почему это вернуться не может?! — спросили пони хором.

— Потише, дамы! Она всего лишь малость увлеклась игрой нашего недавнего эксцентричного знакомого (да и я тоже, как видите) и потому не вернется в ближайшее время, но цитирую: «до того как мои зверушки успели бы проголодаться», — ответил он «вытряхивая из ушей воду».

— Сагой о братстве пятилетнего меча? — спросила Твайлайт. Дискорд удивленно, а затем раздосадованно насупился, смешно выпятив совсем чуть-чуть кривую из-за едва заметного шрама нижнюю губу.

— Так вы уже всё разнюхали, мои маленькие шпионы? А я зря что ли, рискуя своей шкурой, утащил этого красавца? — спросил он, щелкнув пальцами, и перед ним появился один из недавно виденных цветастыми сноходицами «турелек», только вместо патрулирования или садоводства этот экземпляр задрожал, как стиральная машина, и, скорее всего, радостно прозудел, подпрыгивая на своих тонких ножках:

— ПОньиЕ! ТвлАйзт Спрлклз! ШанАт! — затем бодро зашагал к слегка напуганным подобным приветствием пони, покрывшись легким лиловым свечением, он, как сквозь туман пройдя поставленный испуганно взвизгнувшей Твайлайт щит, протянул ей выскочившую из под приподнявшейся на гидравлических поршнях броневой панели, казавшейся до этого одним целым с цилиндрическим, сужающимся к верху и слегка загнутому назад корпуса руку, своим строением повторяющую человеческую с той лишь разницей, что мышцы и скелет были заменены рамой и поршнями, а кожа отсутствовала совсем. Ярко фиолетовый глаз, вблизи оказавшийся высокотехнологичной камерой, соседствующий с расположенными по его периметру «глазками» поменьше каждый, из-за которых согласно догадкам принцессы дружбы, видимо, позволял этому турельке видеть больше своих лишенных подобных аксессуаров собратьев, возбужденно подрагивал и, когда Твайлайт ответила на приветствие, судя по дергающемуся объективу начал сбоить. Наконец изобразив галантный поклон с поцелуем и отпустив копытце засмущавшейся пурпурной пони, металлический гость закрыл глаз и, тихонько скрипя суставами, отклонился назад, затем вперед, видимо, изображая успокаивающее глубокое дыхание, и, зажгя на кончиках пальцев несколько искорок, начертил их полупрозрачными следами сложную конструкцию из линий разной толщины, которая, издав звук искрящей проводки, сменилась небольшой серовато-фиолетовой прямоугольной коробочкой, закругленной с одной стороны и несколькими торчащими с другой стороны металлическими пластинками. Затем он, выворачивая руку под самыми немыслимыми углами, пытался вставить ее в один из разъемов под ней. Сдавшись, недовольно мигнув слегка покрасневшим глазом, он протянул коробочку Дискорду и он, явно красуясь ловкостью своих новоприобретенный пальцев, приладил прибор на место. Раздались звуки в ужасной агонии умирающего радиоприемника и от турели до прижатых к головам ушей пони донесся вполне приятный, хотя и рябящий помехами, тенор:

— Ох, как я рад встретиться с вами, маэстро Твайлайт! Как вы, возможно, смогли понять из моего ужасного эквестрийского (мне вообще трудно даются иномирные языки, ну никак не могу без переводчика!) я фанат вашего магического мастерства! — сказал он

— Ты... Ты кто такой!? — как всегда первой влезла Рэйнбоу. Металлический гость резко покрутил глазом, выдав таким образом какую-то свою эмоцию, природа которой в любом случае осталась для пони загадкой, но скорее всего что-то близкое к смущению.

— Ох точно! Меня зовут Майор Туреллингтон третий, рад знакомству, — ответил он и молниеносными движениями пожал копыта тем пони, до которых успел дотянуться.

— Туреллингтон? Какое интересное имя! Но его сложно будет писать на поздравительном торте! Много крема уйдет, но на друга не жалко! — вклинилась праздничная пони.

— Какой еще торт, Пинки!? — переспросила Эплджек, скорее по инерции просто не успев отойти от предыдущего шока, чем действительно желая знать.

— Конечно же, потому что у него день рождения, глупенькая! — выкрикнула элемент смеха, вновь под гром праздничной канонады засыпая своих подруг конфетти. С чего она это взяла, никто включая самого «именинника» спрашивать уже не собирался.

— О! Знаменитые экстрасенсорные способности Пинки Пай! Как интересно увидеть их в деле. Но еще интереснее было бы их изучить, — восторженно пропел Туреллингтон и в ответ на мягко говоря скептический взгляд экс-единорожки, довольно возведя глаза и вновь вгоняя своего кумира в краску, сказал:

— Ох, Твайлайт Спаркл, о твоих успехах в науке и магии ходят легенды, но тут обе они бессильны, но не Познание!.. — начал разглагольствовать турель, но был перебит неуемной пегаской:

— Чувствую, что это всё слишком яйцеголово для меня — я лучше узнаю, как дела у Флаттершай! Пошли Дискорд, — сказала Рэйнбоу, последнюю реплику адресовав задумчиво поглаживающему бороду рукой хаоситу.

— Нет, Дэши. Мне тоже интересно послушать, что это за «познание» такое, но по возможности без ежесекундного восхваления Вэя, — сказал он, кривясь каким-то своим воспоминаниям.

— Это без проблем, у нас таким в основном Епископ занимается, — ответил Туреллингтон, чуть не вызвав у духа хаоса лицевой спазм.

— Эй! Я хочу знать, куда Флаттершай пропала! — воскликнула летунья, глядя на драконекуса как на предателя родины. Турель резко прогнулся назад и его глаз почти погасли на мгновение и судя по следующей реплике, сказанной так громко, что переводчик не справлялся с нагрузкой:

— ФЛТ-ТЕРШВАЙ ПРОПЛА!? — он, панически метаясь взглядом, что-то прозудел и уже спустя несколько мгновений «утер пот со лба» моментально успокоившись.

— А нет, она на месте — и дальше играет, — ответил он Рэйнбоу.

— Нет! В смысле она из нашего мира пропала, когда Вэй украл ее тело! — сказала она, гневно ткнув в турельку копытом.

— Не говори глупостей! Насколько я знаю... мистер Вэй... — последние два слова прозвучали крайне машинно, — …предпочитает сам создавать себе тела. Да и зачем ему тело Флаттершай? Ни поколдовать, ни подраться нормально, а это два самые любимые его дела после, наверное, изучения магии и психологии или насмешками над чужими пороками, — отмахнулся от нее турель.

— Ты сказал «мистер Вэй» с странной интонацией, дорогуша, — заметила Рарити.

— Да, просто пусть переводчик и переводит обычную для нас речь в голосовую, он не способен передавать интонации без, скажем так, «дополнительной помощи» со стороны говорящего. Это зависит в первую очередь от знания... «зЗуч» и, конечно, умения работать с переводчиком. Так вот, если слово незнакомо или малоупотребляемо ...«Зз-за», то произносится оно в изначальной точной и выверенной форме, — ответил турель, прозудев часть своей реплики на родном языке.

— И да, «нашу науку об выражении эмоций биологических существ» и «самоназвание моего народа» я сказал на родном потому, что в эквестрийском нету аналогов, — добавил он в ответ на недоуменные мордашки собеседниц.

— Ты так сильно беспокоишься за даму — настоящий джентелькольт! — польстила новому знакомому модельерша с тщательно замаскированным желанием раздобыть о нем еще сведений.

— Оу... — турель выглядел крайне сконфуженным, — спасибо на добром слове, но хоть я и ценю жизни биологических существ, но в данном случае больше играет роль ее стратегический приоритет как элемента гармонии.

— В любом случае, это очень похвально, — ободряюще улыбнулась ему единорожка. — Так мистер Вэй тоже о нас беспокоится? — спросила она, похлопав ресницами.

— Ну разумеется! Вы же храните Эквестрию от обращения во тьму! Конечно, он будет о вас беспокоиться, — ответил Туреллингтон таким тоном, будто только что объяснил что вода мокрая.

— Но он же темный дух, разве ему не выгодней, чтобы в Эквестрии царила его стихия? — продолжила добывать сведения единорожка.

— Нет в этом-то и фокус! Хо-хо-хо! Он, как видите, может выжить в этом мире, но другие духи и демоны — нет — потому его никто не может побеспокоить, не то что выкурить отсюда и снова втянуть в какие-то махинации. Да и он как-то сказал: вновь зазвучал слегка рябящий от помех голос Вэя: «Пони такие симпапушечки! Мне не хочется им врезать, даже когда некоторые придурки начинают меня доставать! Даже среди них они есть, но концентрация по сравнению с другими разумными видами не идет просто ни в какое сравнение...». Потому пребывание в Эквестрии благотворно сказывается и на его ментальном здоровье, — вот уже который раз за последние сутки наши шестеро пони пребывали в состоянии глубочайшего недоумения. Они лично давно сбились со счета.

— Значит мистер Вэй высокого мнения о пони?.. — выдавила из себя Луна. — Ну что же... мы польщены.

— «Симпампулечки»! — тихонько хрюкнула от смеха Рэйнбоу.

— Да, в этом немалая ваша с сестрой заслуга, маэстро Луна — так говорил Вэй, — ответил турель.

— А в какого рода махинации его втягивали? — поинтересовалась Твайлайт.

— Да всякие разные: то попытки основать новую мультивселенскую империю, то требования участия в восстании или террористических актах против уже существующих, то всякие пророчества и предсказания, в которых фигурирует Вэй ну и по мелочевке: требования или предложения создавать различные оружия, амулеты или зелья делать, или совета спросить. Он чертовски занятой дух — у него нет времени на подобную политическую или торговую дребедень — он же демиург в конце концов, а не лавочник, паршивый наемник или военный консультант! Он может искажать сами законы реальности и даже создавать свои (и реальности и законы). Вот потому он и создал нас когда-то — чтобы мы оберегали его покой и хранили и приумножали его знания, пока он занимается своими делами, — сказал Туреллингтон наполняясь искренним негодованием при упоминании «нарушителей спокойствия» его патрона.

— Воу... Твайлайт, это что получается, что тебе в пузо дунул...- заговорила Эплджек.

— И не напоминай! Но что же это за «лекарство» такое, что заставило настолько важного и несомненно образованного духе себя так вести? — сказала Твайлайт.

— Я не знаю, если честно — он не отчитывается перед нами о своих путешествиях — вновь пожал «плечами» металлический гость.

— Путешествие? Путешествия это ведь весело! Почему тогда Вэй выглядит таким грустным? — неожиданно влезла в разговор Пинки.

— Грустным!? Да в каком месте он грустный!? — перебила начавшего говорить туреля лазурная пегаска, повиснув напротив задумчиво улыбающейся, кучерявой подруги. Та посмотрела на летунью, будто собирается объяснять жеребенку, как работает лампочка, и начала свой рассказ неожиданно серьезным для нее тоном:

— Понимаешь Дэши, я как бы знаю, что чувствуют другие пони, знаю, что сказать или сделать, чтобы они смеялись, ведь когда рядом со мной кто-то искренне смеется, мне становится так тепло и сладенько в животике, и поэтому я так хочу чтобы все пони (и не только!) вокруг меня были счастливы, ведь когда кто-то грустит, мне становится горько, тоскливо и холодно, грива Пинки слегка обвисла и потускнела, — но когда смеялся Вэй, мне было очень странно — если когда смеетесь вы, мне тепло, как прогулка в солнечный день, и сладенько, как кексик, то когда смеется Вэй, это тепло, как те лампы в солярии нашего спа, и сладко, как те конфеты, которые сделала Твайлайт с помощью магии недавно. Это тоже тепло и сладко, но не так...И при этом я чувствую горечь, как когда пони грустно, но с металлическим привкусом и сильнее, когда Вэй смеется, но будто далеко-далеко, как... я не знаю как объяснить, — закончила Пинки, повернувшись к застывшему Туреллингтону, напряженно что-то обдумывающему. Затем он сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Эта информация сильно бьет по теории нашествия монстров... — он повернулся к поняше и добавил:

— Благодарю, маэстро Пинки, это были очень полезные сведения, мы проанализируем их и поделимся результатами.

— Оки-доки-локи! — воспрянув духом, ответила поняша.

— Серьезно? — критически подняла бровь пегаска.

— Ну разумеется! Маэстро Пинки известна своими предсказаниями и умением находить причины подавленного состояния биологических форм жизни, от которой и произошел Вэй, — ответил турель так, будто Дэш сказала невероятную глупость.

— А чего ты нас всех «маэстрами» кличешь? — спросила Эплджек.

— Ну разумеется потому, что вы в чем-то своем мастера, — ответил металлический гость, закатывая глаз.

— Так я значит маэстро полетов? — поинтересовалась Рэйнбоу.

— Ну разумее... — не успел закончить свою, видимо, любимую фразу Туреллингтон.

— Вэй недавно сменил имя? — продолжила расспрос Рарити, неодобрительно поглядывая на надувшуюся от гордости лазурную подругу.

— Ох... Эм... Сложно сказать — у меня нет вашей системы сравнений. Да и для турелей время течет совершенно по-другому, — пожал плечами (или может коленями — это как посмотреть) Туреллингтон.

— Пинки, а чего ты так за этого сумасшедшего волнуешься, лучше бы о Флаттершай позаботилась бы! — возмутилась Рэйнбоу.

— Она в норме — все ментальные и энергетические показатели в рамках допустимых, и большая часть рекомендованных значений. С ее телом связь потеряна, но в нём находится Вэй, а значит оно тоже должно быть в норме, — попытался успокоить ее турель.

— Да нет же! Это я слышу уже давно! Я хочу увидеть ее своими глазами! — ответила ему пегаска.

— Так ты хочешь встретиться с Флаттершай или знать в каком она состоянии? Вот уж правду говорил Вэй: «Смертные либо не знают, чего хотят, либо не могут сказать, чего хотят, а потом еще бесятся, когда получают то, что заказали!» — ответил ей Туреллингтон, закончив свою реплику слегка рябящей помехами записью голоса своего создателя.

— Эй! Не знаю, что у вас там за порядки, но прояви хоть чуть-чуть сострадания! Наша подруга пропала, да еще вовремя разборок с неким странным типом, который демоном представился. Пусть все говорят, что она в норме, но мы-то беспокоимся! — встряла Эплджек.

— Эй! Эй! Спокойней! Я тут совсем ни при чём, — поднял руку в успокаивающем жесте турель, — Если ты хочешь увидеть ее, то единственная, кто тебе мешает — это принцесса Луна, не я же вас в этом искусственном сне держу.

— То есть ты утверждаешь, что мы попадем в мир мистера Вэя, как только я перестану поддерживать данный сон? — уточнила слегка напрягшаяся Луна.

— Ну конечно, — подтвердил Туреллингтон, — вы ведь все спите, — он дождался утвердительного кивка от всех присутствующих. — Вы хотите увидеть Флаттершай, — снова кивок, — она находится в игре, — этот кивок был уже не такой уверенный, — значит вы хотите в игру. Всё, проблема решена — просто перестаньте поддерживать сон! — заявил он в своей излюбленной манере.

— Значит в игру могут попасть только те, кто этого хочет по какой-то причине. Ни паролей, ни охранных заклинаний, ни инициаций — это и не нужно, если никто даже не подозревает о ее существовании и вообразить подобного не может. Как хитро, но в тоже время так просто... — сказала принцесса ночи, в раздумиях потирая подбородок.

— Да, Вэй всегда любил простые и эффективные решения, — ответил турель.

— А что представляет из себя эта « игра», — спросила белоснежная единорожка.

— Да чего меня спрашивать? Сами посмотрите, — уже несколько раздраженно ответил Туреллингтон.

— Она похожа на «приколи пони хвост»!? Если да, то я уже люблю эту игру, потому что «приколи пони хвост» моя любимая игра! Как-то раз... — начала перегружать слуховые сенсоры металлического гостя потоком бессмысленной информации и фактов Пинки.

— Нет! Насколько я знаю, это что-то вроде «кинь столько-то на кубике чтобы вышибить дверь», к примеру, — попытался унять партипони турель.

— А что если эта дверь очень красивая?! Почему нельзя залезть в окно? Или постучать и попросить впустить? Или поискать ключ?.. — продолжила тарахтеть розовая пони.

— Да всё это можно, просто придется кидать кубик на другие параметры, а не на «силу», ну или «магию», если вы это ей делаете, или на «ловкость»...

— Это звучит похоже на «подземелья и гоблины»! Мы с Шайнингом часто играли в них, так что я быстро разберусь с «Сагой о братстве пятилетнего меча», — гордо выпятив грудь, пообещала Твайлайт.

— Это всё так яйцеголово! — презрительно «пхыкнув», прокомментировала это Рэйнбоу.

— Также яйцеголово, как читать книги? — ехидно вздернула бровь молодой аликорн, судя по поперхнувшейся собственным «пхыком» пегаске этот раунд был уже за обладательницей полного понячьего комплекта конечностей.

— Нет! — резко возразила пегаска. — Дэринг Ду потрясна! А эти модельки, кубики и кипы правил... Бе! — высунула язык Рэйнбоу, изображая тошноту.

— В любом случае у нас нет выбора, если только ты не перехотела увидеться с Флаттершай прямо сейчас, дорогуша, — поддержала начинание пурпурной исследовательницы ее рогатая побратимица. Дэш скривилась, но сквозь ее недовольную гримасу всё же проскакивали признаки беспокойства за свою самую первую подругу.

— Игры это весело! — а Пинки просто рада провести время с друзьями.

— Звучит странно, но я в деле — надо таки нашу тихоню проведать, а то чует мое сердце не к добру это всё, — сказала Эплджек.

-Ладно! Вот план: все подобные игры много в чем похожи друг на друга — есть партия, это отряд из нескольких приключенцев, каждый из которых выполняет определенную роль: воин — принимает на себя основной удар, чтобы уберечь более слабых членов отряда, асасин или лучник наносят наибольший урон и прореживают толпу нападающих, маг творит разрушительные либо мешающие врагам заклинания, но обычно погибает от двух-трех ударов, а клерик держит на ногах партию с помощью лечения и усилений, но также как и маг не предназначен для ближнего боя. При слаженной и хорошо сбалансированной партии она может справиться с любой угрозой, сопоставимой с ее уровнем силы... — Твайлайт прервала рассказ и посмотрела на хихикающего в кулак Дискорда:

— Я сказала что-то не то?

— Да нет, нет... Сама увидишь, — ответил он загадочно подмигнув.

— Ладно... — немного напряглась экс-единорожка, подозрительно поглядывая на хаосита. Ей было интересно, что он скрывает, но узнав эту ехидную улыбку дружбомагиченного хаосита, она бросила всякие надежды что-либо выведать, — если Рэйнбоу будет асасином или лучником, я магом, ты, Эплджек, воином, а Рарити и Пинки будут нашей поддержкой, то мы сможем легко отыскать Флаттершай, если кто-то возьмет себе навык поиска или типа того, — подытожила местный эксперт по настолкам.

— Я пожалуй прослежу, чтобы в мир Вэя не был атакован другими обитателями снов, — сказала Луна.

— В этом нет необходимости — Вэй знал, что рано или поздно его или ранят, или он может слишком устать, или его припашут вершить великие дела, как он сам выразился... в общем потеряет боеспособность, а потому он сделал защиту автономной — она сможет функционировать и без него примерно неограниченное количество времени и даже развиться в еще одну цивилизацию, — сказал Туреллингтон.

— Погоди... Еще одну? — переспросила Твайлайт.

— Да, мой народ когда-то был лишь неразумной системой защиты, если ты не забыла. Лишь благодаря потенциалу, который заложил Вэй, и его помощи некоторые из нас развились настолько, что способны бросить вызов ему самому, — сказал он с некоторой долей благоговения.

— Воу... — пораженно выдохнули пони.

— И что, его кто-то побеждал из «ваших»? — ухватилась за эту новость как за спасательный круг воинственная пегаска.

— В принципе да, но не как ты, вероятно поинтересовалась, — не в бою. Дело в том, что наш разум в той или иной мере напоминает компьютер, и потому у нас огромные преимущества в целом ряде дисциплин. Не удивительно, что кто-то побеждал его в шахматах(тем более он плоховато в них играет, если честно) или других подобных играх, но по части рукопашного боя — мало кто из нас готов променять свое привычное механическое тело на другое, не говоря уже об гуманоидном, а иначе не то, что в ближнем бою особо и не повоюешь, даже встать без посторонней помощи могут далеко не все — слегка стесняясь, разоткровенничался Туреллингтон.

— Он же жутко умный, вроде, чего это он в шахматы плохо играет? — сказала Рэйнбоу.

— Ну как сказать... Он очень хорошо находит обходные либо более легкие решения задач, которые ему по какой-то причине не по плечу в данный момент, так что в этом отношении он скорее смекалистый и творческий человек.... А вообще, зачем я вам всё это рассказываю!? Сами с ним пообщайтесь, а у меня дела еще есть. Очень, кстати, было приятно познакомиться, маэстро Спаркл, — сказал он и вновь изобразил галантный поклон поцеловал копыто и в этот раз дико засмущавшейся молодой принцессы и исчез в фиолетовой вспышке.

Все взгляды устремились к подправляющему свои ногти пилочкой Дискорду.

— Это называется «косплей», то есть, когда наряжаешься в персонажа из художественного произведения, — ответил он в ответ на заинтересованные взгляды и с энтузиазмом начал красоваться своим новоприобретенным образом, крутясь во все стороны и вставая во все мыслимые и немыслимые позы.

— Так в сеттинге* этого мира фигурируют люди? — спросила пурпурная исследовательница, записывая в свой мысленный ежедневник: «Выведать у Дискорда всё, что он узнал о Вэе любыми способами».

— В общем-то да, но с чего ты это взяла? — спросил он, «удивленно» хлопая ресницами.

— Я же чистокровный хаосит, — сказал он, перебив едва успевшую открыть рот в попытке объясниться экс-единорожку.

— Да мы и не сомневаемся, дорогуша... — ответила беспокойному духу Рарити вместо нее.

— Он хаосит в игре, глупышка, — встряла Пинки привычно хихикая.

— Ты как всегда права, Пинки! У тебя явно заминимакшен** параметр «проницательность»! — сказал ей Дискорд, — ты, кстати, если выберешь персонажа по умолчанию, тоже будешь хаоситкой! Ты сможешь сразу стать моей потерянной ученицей и мы такого шороху сможем вместе наводить! — он приобнял явно заинтересованную розовую пони, — только представь — ты и я устраиваем... — сладкие мечты повелителя хаоса были прерваны оттянувшей от него розовую пони Рэйнбоу:

— Дискорд, может хватит тут тайны нагонять! Просто скажи, где Флаттершай и как ее оттуда вытащить!

— Будто я сам знаю! Она же не сидит на месте — вечно ходит, всем помогает, ну вы же ее знаете, — махнул рукой хаосит, — а что до «вытащить», так это зависит только от ее собственного желания — я не собираюсь воевать с системой, предназначенной для противостояния богам. Не говоря уже о том, что я пацифист, — ответил ей хаосит.

— Пацифист? — переспросила, скептически подняв бровь, Рарити.

— Ну да! Я, конечно, пытался захватить Эквестрию и всё такое, но ведь до махания кулаками не доходило? — начал он оправдываться. — Думаю, вы в курсе, что я мастер в магии трансформаций, иллюзий...

— ...гипноза — «помогла» ему Рэйнбоу.

— Да хорош уже! Я же извинился перед вами! — ответил ей Дискорд, — … «кхм» так вот... суть в том, что моя магия, во-первых, крайне сложна, а во-вторых, не предназначена для нанесения прямого вреда, а значит совершенно бесполезна против его мира по причине того, что он крайне защищен от различных внешних воздействий вроде трансформации или тонких энергий вроде Гармонии или Хаоса, — продолжил Дискорд.

— А теперь на эквестрийском, будь добр, — нахмурилась пестрая пегаска.

— Эх... И чему только в школе учат? — спросил дух, устало потирая скошенную человеческую переносицу.

— У-у-у-у! Мне тоже интересно! Меня обучали на дому — рядом школ не было, потому меня просто учили всему, что знали родители — как писать, читать, обрабатывать камни, готовить камни, выращивать камни, распознавать камни... — начала с энтузиазмом перечислять свои сокровенные знания розовая поняша.

— Если совсем упустить все подробности, то магию условно можно разделить на тонкое воздействие и грубое. Если тонкое — это трансформации, изменение каких-либо химических или магических свойств, то грубое магическое взаимодействие — это магические лучи, телекинез и другие банальные физические взаимодействия, — вызвав своими пояснениями у своих подруг, вообще не сведущих в магии лишь перегруз мозга, она сжалилась над ними и предоставила слово Рарити:

— Грубое и тонкое магическое взаимодействие — это как пинать яблони и шить платья, в пинании яблонь важно только правильно пнуть и с достаточной силой, а в шитье платьев больше важна точность и сосредоточенность, но вот самой силы нужно мало, так как насколько сильно его иголкой не тыкай — красивее оно не станет. А защита Вэя, насколько я могу судить, это как пони, пускающий вам в глаза солнечные зайчики — если приноровиться пинать яблони вполне можно, то вот шить платья уже возможности не будет. Если, конечно, Вэй пользуется теми же способами — сказала единорожка.

— А откуда ты знаешь, как именно действует один из видов защит от тонких магических взаимодействий?- поинтересовалась молодая принцесса, нагнав на белоснежную мордашку своей подруги легкий румянец:

— Думаю, вы догадывались, что в молодости я частенько практиковалась в придании окружающим меня вещам более... эстетичного вида?

— Пфф! А то! Ты этим и сейчас постоянно занимаешься, — сказала Рэйнбоу, дружески пнув свою моднявую подругу в плечо.

— Раньше я занималась этим гораздо чаще и моим родителям приходилось искать компромисс между тем, чтобы обыденные вещи были мне доступны и тем, чтобы они не были покрыты стразами, — ответила Рарити, смущенно потирая плечо.

— Это всё безумно трогательно, но как по мне, ваше лирическое отступление несколько затянулось и «основной сюжет» двигать никто не собирается, я пожалуй с вами распрощаюсь, а то время поджимает — Флатти жутко расстроится, если я ей немного не помогу, поэтому аривидерчи! — сказал Дискорд, скрываясь так же как и появился и помахав на прощание ручкой. Его дверь начала стремительно исчезать, но в последний момент материализовалась снова.

— Да, кстати, Пинки. Мы ведь с Флатти тоже твои друзья? — сказал он, наполовину высунувшись из замочной скважины.

— Ну разумеется, глупенький! — ответила она, радостно скача вокруг духа и его двери.

— И будет честно, если ты присоединишся к нам с Флатти, ведь с остальными девчонками ты уже долго, да и вас итак много...

— Эй! Ты что!? Мало того, что Флаттершай пропала черте куда, так ты еще и Пинки умыкнуть пытаешься!? — перебила его Рэйнбоу, яростно захлопав крыльями.

— Но посмотри на это с позитивной стороны! Тогда ведь Флатти найдется! — ответил летунье хаосит.

— О-у-у-у-у... — патипони прижала ушки к голове и лихорадочно начала метаться взглядом между своими друзьями. — А я не могу быть и с вами, и с Флаттершай с Дискордом? — жалобно пискнула она.

— Мы уже через это проходили, сахарная, — грустно улыбнулась Эйджей.

— Вообще-то, можно, — сказал Дискорд, — я имею ввиду без тотальных разрушений и сумасбродств, — добавил он в ответ на яросные «Никакого больше клонирования Пинки! НИКОГДА! взгляды», — ну ладно! Почти без тотальных разрушения и сумасбродств, и никакого клонирования я изначально не задумывал — просто игра позволяет создавать и играть несколькими персонажами. Я даже встречал «партии*** одной пони» вы даже не представляете, как это выглядит! Это вроде тематического драмкружка в доспехах! — захихикал дух хаоса, — один завел что-то в духе: «Вороги сожгли родную хату... Теперь я на пути мести и нету мне возврата!..» и драматически так поднимает руки к небу, на него бросается другая и: «О, любовь моя! Я помогу свершить твою месть даже ценой жизни своей, ведь чувства мои сильнее смерти хватки!», а там еще вторая подключилась и: «Не губи себя любовь моя! Месть сожрет твое сердце изнутри! Будь со мною, я принесу тебе тепло и счастье!..», а он смахнув так пафосно слезинку: «О горе мне! Не выбрать мне одну! Ведь сердце сумрачное мое каждой из вас в равной доле принадлежит, и, вручив его одной, я разорву его на две части!..» дальше остальная свита подключилась, но я не слушал — был слишком занят тем, что старался не заржать в голос! О! А я говорил, что они сплошь и рядом эльфы всех видов и мастей?! — сказал Дискорд и схватился за живот, оглашая эфирную комнату своим хохотом. — Серьезно! Весь набор и даже пара полукровок!

— Как ты можешь насмехаться над подобной историей!? Меня проняло, даже не смотря на твой насмешливый тон! — возмутилась рогатая почитательница высокого слога, яростно раздувая ноздри и старательно не замечая хихиканья Твайлайт, Рэйнбоу и Пинки.

— Я тебя умоляю, Рэрс! Да там настолько очевидный селфинсерт**** и мерисьюнизм*****, что даже тебя от такой приторности затошнило бы, дорогуша, — ответил ей Дискорд, щелкая ее по носу материализовавшейся ниоткуда энергетической рукой.

— Это не приговор, если история написана хорошо и персонажи грамотно прописаны, — ответила ему Рарити, недовольно сморщившись.

— Что после «Вороги сожгли родную хату», скажи на милость, можно написать хорошего? Серьезно, я видел как месть, как мотивация персонажа из новомодного веяния превращалась в золотую классику, а затем в замусоленное клише. Всё, что только можно хорошего(и не очень) написать в этом ключе уже столетия назад было написано, а эта попытка в писательство выглядит жалко даже на фоне того, что творят сейчас, — заявил хаосит с видом большого знатока.

— И не надо меня взглядом буравить, словно знахарь философский камень, Лулу. Просто найди время на хобби и всё само придет, — добавил он снисходительно.

— Мы внемлем твоему совету, — ответила ночнейшая из принцесс, мысленно вычеркивая сидение в практически всегда пустом тронном зале ради ночных аудиенций из своего распорядка дня ночи.

— Эй, народ! Так можем мы наконец за Флаттершай отправиться?! — воскликнула Рэйнбоу.

— Да, думаю нам всё же стоит пообщаться с Флаттершай, но я всё же останусь здесь на случай непредвиденных обстоятельств, — согласилась с пегаской аликорн.

— Девочки, а вы что думаете? — спросила совета своих подруг лавандовая исследовательница.

— Я хочу быть мастером вечеринок! Или пекарем! Или пиротехником! Или... — начала бурно выражать свою готовность Пинки.

— Мы поняли, сахарная, поняли, — попыталась унять ее Эплджек.

— Я пойду, если вы пойдете, — добавила яблочная пони, повиснув на перевозбужденно(даже по меркам этой гиперактивной поняши) скачущей элементу смеха.

— Ну конечно я пойду, пусть то и жуткое яйцеголовство, но никто же не узнает, да и надо наконец увидеться с Флаттершай, — блеснула чрезмерно азартным для обиженной на жизнь пони оскалом Рэйнбоу.

— Меня очень заинтересовал наш новый знакомый, и нету лучшего способа понять творца, нежели взглянуть на его творения, — сказала Рарити, морально готовясь к тому, что ждет ее по ту сторону сна.

— Да будет так, — согласно кивнула принцесса Луна, — но всё же небольшая предосторожность будет не лишней, — она повернулась к начинающему скучать драконекусу. — Не потревожу ли я своим следящим заклинанием защиту Вэя?

— Не имею ни малейшего понятия! — бессильно поднял руки дух. — Я всего мельком взглянул на структуру парочки не особо важных частей его мира и то, потому, что Епископу похвастаться захотелось и вот что я тебе скажу: ваши с Селестией потуги не давать мне вторгаться в ваше личное пространство просто жеребячьи игры по сравнению с Этим. Я даже не думаю, что сам Вэй делал свою защиту, скорее всего он создал какого-то из своих «детей» для этой цели потому что...

— Детей!? Они же роботы! — перебила его Рэйнбоу.

— А вот на это некоторые и обидеться могли, Дэши! — осадил ее Дискорд, не сильно щелкнув по носу.

— Не знаю как ты, а я не хочу злить парней, каждый восьмой из которых выращен сражаться именно с духами примерно моего типа, — продолжил он.

— Тогда кто они? Как они устроены? У всех из них есть самоосознание? — не вовремя вспомнила о своей жажде исследований пурпурная принцесса, с вновь буквально горящими исследовательским азартом глазами доставая блокнот — вновь ее демон взял верх, в этот раз еще и с поразительной легкостью.

— Твайлайт, я бы посоветовал тебе сопротивляться этой «штуке» чу-у-уточку больше, — деликатно посоветовал ей Дискорд.

— Зачем? — Твайлайт непонимающе наклонила голову. — Ведь я смогу узнать всё, что захочу о магии, а из побочных эффектов только легкое помутнение рассудка, — хихикнула она.

— Откуда такие сведения, позволь узнать? Мне Флаттершай говорила, что Вэй ей говорил, что злоупотребление подобными способностями до добра не доводит, зато доводит до превращения в духа или демона, — ответил ей хаосит, обеспокоенно глядя на начинающую вновь покрываться пылающей магией пони.

— Так в этом и заключается моя способность — анализировать сложную магию и механизмы любой природы, — ответила она.

— Но сахарная... — попыталась сказать что-то Эплджек, но тут же была перебита экс-единорожкой:

— Не волнуйся — у меня еще много сил сопротивляться этому, а знания сами себя не получат, — парировала она.

— Ну если ты в этом так уверена, то ладно. Просто постарайся не перегнуть палку, как обычно ты любишь, а то я сильно сомневаюсь, что в этот раз обойдется всего лишь локальной катастрофой вроде случая с Смартипенс, — обеспокоенно сказал Дискорд.

— Кстати, как дух хаоса и раздора скажу тебе — отличная работа! Тонкостью или изяществом не блещет, но каков результат?!.. — глубокомысленно добавил он.

— Ох, Дискорд... — Твайлайт, надувшись, отвела взгляд.

— Не прибедняйся, дорогуша! Я тогда даже подумывал взять тебя в ученицы после этого, — сказал дух хаоса своим самым сладким тоном.

— Что, правда? А ведь пони никогда не владели магией хаоса... ну, кроме Пинки... наверное, — несколько неопределенно ответила Твайлайт. — Это же та-а-а-ак интересно!.. — начала уже по-настоящему «загораться» во всех смыслах этой идеей молодая волшебница.

— Ох, посмотрите, сколько время! Мнепорапока! — нервно хохотнул Дискорд, за несколько секунд успевший покрыться крупными градинами пота, взглянуть на несуществующие часы и испариться.

— Твайлайт Спаркл! — грозно расправив крылья, нависла над протеже сестры принцесса Луна. Глаза ее сверкали поистине королевским негодованием, каждый шаг она будто вгоняла в пол, собираясь раздавить пятящуюся протеже сестры, ее ночное лицо не выражало ничего, кроме строгости и крайнего недовольства, даже грива, ранее переливающаяся без особого смысла, теперь делала это гневно.

— Как можешь ты так легкомысленно заигрывать со столькими силами, что за гранью даже нашего понимания, что уж говорить о такой талантливой, но всё же молодой пони?! — пророкотала она. — И более того! Ты играла с самой Тьмой! Вот уж что-что, а в ней мы понимаем слишком много! — глаза синего аликорна приняли вертикальный разрез. — Мы планировали пригласить тебя на небольшую аудиенцию после возвращения в более спокойную обстановку, дабы истолковать тебе твои ошибки, но ждать нам более не достает сил!

— Но... но... Я просто пошутила! — круп готовой уже сквозь землю провалиться Твайлайт уткнулся в иллюзорную стену, но она, сосредоточенная на ночной принцессе, этого даже не заметила, продолжая в нее буксовать.

— Ну эт... Принцесса Луна! Твайлайт правду говорит! Точно! — встала между ними Эплджек.

— Ты уверена? — уже немного мягче спросила качающуюся на ватных ногах фермершу повелительница ночи.

— У меня же этот, как его... домен Правда! Вэй говорил, что даже он не сможет мне соврать, — сказала Эплджек

— Оу... Тогда мы просим прощения — мы были чересчур... участливыми, — Луна убрала излишнюю «величественность» из своего образа и, извиняясь, поклонилась.

— Знай, Твайлайт Спаркл, мы искренне беспокоимся за тебя... почему ты так смотришь на нас? — спросила Луна. Осознание словно молния пронзила ее разум, чтобы убедиться в этом, она призвала зеркало и приняла тот же «воспитательный» образ, который так тщательно готовила для подобного случая.

— Восемь из десяти мурашек, принцесса! Больше поставить не могу — я же только что видела, вы можете лучше! — глубокомысленно сказала Пинки, убирая свои таблички с цифрами.

— Пинкамина! Я вовсе не хотела пугать кого-либо, — рывком вернув себе естественный облик, Луна виновато взглянула на Твайлайт, будто нарочно вгоняющую ночную принцессу своим лишь немногим менее виноватым видом в самые глубины самотерзания.

— Ох... Ну всё приходится делать самой! — вздохнула Пинки и, обхватив пискнувшую что-то экс-единорожку и вырванную из каких-то своих мыслей Луну, стянула их вместе и рявкнула им на ухо:

— А ну хватит тут драмы разводить! Все мы делаем глупости и даже раним иногда своих друзей, но они ведь не отворачиваются от нас после этого! Ведь Дэши столько раз ломала потолок Твайлайт, и они всё равно друзья! Правда ведь, Дэши!?

— А то! — ответила пестрая пегаска, непроизвольно поморщившись от вопоминаний о неожиданной смены типа жилища своей подруги с хлипкого дерева на очень, очень, очень твердый кристальный замок.

— Или когда Рарити начала творить беспредел, превращая Понивиль в Стразовиль!? — продолжила элемент смеха.

— И правда... -смущенно ответила единорожка.

— Всё же не стоило мне настолько повышать голос и... — вот уж в чем, а в самобичевании ночнейшая из принцесс была почти неоостановима.

— Да с кем не бывает, я вот как гаркну на Эплблум, а потом извиняюсь полдня да успокаиваю! — добавила яблочная пони, смахнув со лба выступивший пот и пресекая драму в зародыше.

— У меня со Свити Бель та же история, — добавила Рарити.

— Со Спайком тоже случается, только обычно хватает лишнего сандвича с драгоценными камнями и обнимашек, — улыбнулась Твайлайт, полыхнув своей разрастающейся аурой.

— Мы еще раз просим прощения. Но думаю вы все можете войти в наше положение — вы уже догадались, что наши си... «кхм» нервы уже... ни к черту, — радостно блеснула знанием современного диалекта архаичнейшая из принцесс.

— «Ни к черту»? — переспросила белоснежный детектив.

— Да, моя новая знакомая, Лиам Амур, сказала, что так сейчас говорят, — ответила Луна.

— Чего? Ни разу не слышала «черта» от кого-либо, кроме Вэя, — сказала Рэйнбоу, недоверчиво приподнимая бровь, и наткнулась на уже знакомый по делу с поддельным письмом «Это же зацепка!» взгляд своей модной подруги, на всю мощь своей хрипловатой глотки крикнула, делая радостное сальто:

— Она точно с Вэем связана! Давайте схватим и допросим ее!

— Поумерь свой пыл, дорогуша. Во-первых, мы не знаем, связана ли она в принципе с Вэем или это просто глупое совпадение. Во-вторых, если уж она и связана с нашим эксцентричным знакомым, еще не факт, что напрямую — возможно, она просто слышала это слово от кого-то из своих знакомых или даже просто на улице. В-третьих, если она действительно связана с Вэем так, как ты подумала, не думаю, что будет хорошей идеей кидаться на нее с клыками, — Рарити деликатно, но настойчиво опустила свою пеструю подругу на землю телекинезом. Рэйнбоу провело копытом по губам и, помянув сено, закрыла глаза и начала бубнить что-то нечленораздельное про котят.

— Абсолютно согласны — Лиам продемонстрировала даже для тренированного пегаса невероятную скорость и, к тому же, в разговоре упомянула, что ее отец и мать являются инструкторами в центре повышения квалификации военизированных структур Кантерлота. Дэш не полностью поняла сказанное, но основной смысл: «Еще одна пони, в копытопашную с которой лучше не лезть» от нее не ускользнул.

— Думаю мы вернемся к этой леди, когда закончим с нашими текущими проблемами, — Рарити сделала нажим на предпоследнем слове. Набрав воздуха и приняв самый уверенный и участвующий вид, она обратилась к подруге:

— Твайлайт, дорогуша это ведь темная магия...

— Нет, нет, нет! Я немного ошиблась — это заклинание ближе к магии кьютимарок, могли бы и сами догадаться, ведь наши силы во многом зависят от них, — перебила ее одержимая принцесса.

— Что!? — выпалили остальные пони хором.

— Ну да! Сама посуди, мои основные домены это Магия и Знания — из них я и черпаю сейчас силу, — Твайлайт окинула взором застывших в недоумении подруг и, услышав эплджековское обеспокоенное: «Можно на эквестрийском?», — начала объяснять:

— Смотрите: у каждого духа, демона, божества и некоторых магических существ (вроде пони, к примеру) есть свой домен — его область силы и мотивация (для пони это его особый талант). У Дискорда к примеру это Хаос, Метаморфозы, Раздор и Сладости. От Хаоса исходит его желание, а от Метаморфозы способность менять окружающий мир в Сладости, а от Раздора в комбинации с Хаосом (что олицетворяет собой изменение) способности к специфическому типу гипноза, который заставляет менять свое мировоззрение на зеркально противоположное. В моем случае это Знания, Магия, Изучение и... скажем так: некоторая нестабильность и легковозбудимость — ну вы ж меня знаете! — радостно сообщила им Твайлайт. На несколько секунд воцарилось молчание.

— Нестабильность, значит?.. — задумчиво почесала подбородок Пинки. Спустя секунду ее глаза широко распахнулись, и она схватила свою пылкую лиловую подругу за щеки и запричитала ей прямо в лицо:

— Нестабильный — значит «взорваться»! Не смей взрываться, Твайлайт! Это жутко неприятно!

— Не бешпокойся Пинки, — прошепелявила Твайлайт своим губным бантиком, — для того, штобы дейштвительно вшорваться, мне потребуется применить шаклинание шравнимое по мощности ш поднятием нешкольких Шонц в одиношку, да я даше не предштавляю, какой единорог мог рашработать и тем более шкастовать подобное шаклинание! Оно же нарушило бы пару шаконов фишики, — хохотнула младшая принцесса, лицом напоминая воодушевленную, фиолетовую рыбку. Смешливая подруга, наседающая на нее, подозрительно сощурилась:

— Ты ведь собираешься придумать такое, правда? Я вижу это в твоей умной головушке, — розовое копытце ткнулось в обиталище упорядоченнейших в Эквестрии мыслей.

— Ну, штарсвирловы панталоны... — разочарованно выдохнула Твайлайт и, забрав розовые копытца от своей одержимой мордашки, вернула своему лицу привычную форму. — Меня уже немного достала твоя способность, — пожаловалась она.

— К-кая т-такая м-моя с-способность? А тут с-стало немного жарко ха-ха?... — спросила розовая поняша, нервно оттянув воротник розового шерстяного жилета, буквально обливаясь потом .

— Ох, Пинки, — Твайлайт нежно обняла ее, сказав:

— Мы же не перестанем с тобой дружить только из-за того, что ты можешь читать наши мысли.

— Правда? — спросила кудрявая поняша, обводя подруг взглядом нашкодившего щенка.

— Конечно!/А то, сахарная!/Ну разумеется, дорогуша, — ответили остальные подруги присоединяясь к уже групповым обнимашкам. Несколько секунд спустя...

— ЧТО! — заполнилась комната хоровым визгом трёх шокированных кобылок.

— А вы как думали!? Домены Пинки — это Друзья, Предчувствие, Веселье, Хаос и Сладости — вполне логично, что ее способности связаны с нами, — искренне удивилась просветленная экс-единорожка.

— Но всё равно, дорогуша, постарайся не лезть в мою голову. Меня всё равно это немного пугает, — попросила Рарити, которую от мыслей об безграничном доступе к содержимому ее творческих извилин брал легкий озноб.

-Да ей не сильно-то и надо — у Пинки ведь полное досье на каждую из нас, вплоть до аллергий или обхвата талии за позапрошлый месяц, — «успокоила» подругу Твайлайт, и Пинки радостно закивала, подтверждая.

— Ух ты!... Точно ведь... Чудно, чудно... — изо всех сил растягивающей по холеному личику улыбку белоснежной модельерше резко захотелось расширить свои познания в магии в области ментальной защиты ради сохранения остатков своей личной жизни.

— А как же тогда Эйджей и Дэши мешать мне читать их мысли, когда это не будет важно? — спросила, ни к кому конкретно не обращаясь, Пинки.

— Я могу обучить их паре ментальных техник, а что с Рарити делать? — спросила Твайлайт.

— Она, вроде, сама собирается, — ответила обладательница розовых кудряшек.

— Пинки! — возмутилась единорожка.

— Извини, Рарити, но она ничего не может с этим поделать, ее дар гораздо мощнее твоего, ведь он у нее и раньше проявлялся, да и со своим ты с справляешься с огромным трудом, — сказала Твайлайт.

— Пожалуй, ты права, но я хотя бы пытаюсь, — обиженно фыркнула модельерша.

— Я тоже, — ответила Пинки, слегка опустив ушки. У Рарити неприятно кольнуло в сердце и она, прижав подруг еще сильнее, сказала:

— Я ни в коем случае не виню тебя, дорогуша, просто мне немного непривычно от таких... нововведений.

— Оки-доки-локи! — моментально просияла гиперактивная поняша и тоже прибавила обнимательных ньютонов к своей хватке.

— Кстати, Твайлайт... — вновь подала голос розовая повеса.

— Что, Пинки? — спросила экс-единорожка.

— А почему я стала видеть какого-то большого железного парня с блестящей синей головой, когда мы стали обнимашкаться? — задала вопрос поняша.

Глава 8

Эта глава будет немного короче, но в следующей возможно появится долгожданный экшен, наслаждайтесь:)

Повисла гробовая тишина. Твайлайт, почесывая подбородок, думала о чем-то своем, а остальные пони просто ждали, когда, наконец, светила магической науки снизойдет до объяснений, желательно в более-менее удабриваемой форме:

— Это из-за того, что мы все элементы гармонии, и пусть мы и без Флаттершай, но мы увеличиваем твои силы предсказания за счет самой Гармонии и твоего домена Друзья, еще они выросли за счет пребывания с царстве снов, — порадовала она своих подруг самой сильно упрощенной выдержкой из своих расчетов и гипотез.

— А почему я его вижу? — задала второй вопрос Пинки. Элемент магии задумчиво почесала подбородок и сказала:

— Видимо, он чем-то важен для Эквестрии. Определи его цели и мировоззрение, — розовая мордашка скуксилась от напряжения, и ее обладательница на выдохе выдала:

— Он о-о-очень злой и самодовольный, хочет уничтожить Вэя и захватить Эквестрию.

— Да что ж этим кренделям потусторонним здесь медом намазано что-ли, или это сезон такой!? — вознегодовала Эйджей и была полностью проигнорирована.

— А что такое «гармонический резонанс способностей», Твайлайт? И как в него войти он же не дверь! — хихикнула кучерявый оракул.

— Согласно моей теории мы можем использовать нашу эмпатическую связь, чтобы усилить наши способности и дать им новые свойства. Я даже рассчитала специальный магический круг на пятерых пони и принцессу Луну! — радостно воскликнула Твайлайт.

— Ваш сон выдержит ментальную нагрузку в пятьсот условных единиц, если взять за единицу атаку Вэя кошмарами? — обернулась она к аликорну.

— Да, определенно, — уверенно ответила ночнейшая из повелительниц Эквестрии, несколько выбитая происходящим из колеи.

— Девчонки в целом согласны! — отрапортовала Пинки. Что же сказать о них: не обладая такой без тени преувеличения божественной сопротивляемостью к шоку, они пребывали в состоянии среднем между вывихом челюсти от чрезмерного ее открытия, защемлением лицевого нерва из-за перенапряжения лица и нервного истощения по и так понятным причинам, а потому практически безропотно перемещенные на специально подготовленные места не просто нарисованного, а буквально вспыхнувшего под ними магического круга, который сложностью своих узоров даже Луну заставил подивиться магическим познаниям протеже своей сестры. Получив несколько ментальных тычков от возбужденно приплясывающей экс-единорожки, повелительница ночи стала на свое место и, как только ее последнее копыто оказалось на отмеченных кругах, она получила поток информации, который исходил от вшитого в круг информационного заклинания. Губы принцессы сами собой зашептали:

— Да это же...

— «...уровень Старсвирла Бородатого!» — думает принцесса Луна! — закончила за повелительницу ночи ее предложение Пинки.

— Это чудно, но давай не отвлекаться от нашей задачи, — Твайлайт сохранила небывалое хладнокровие, не смотря на упоминание легендарного мага. Луне же не оставалось ничего, кроме как вновь вернуть самообладание, чтобы вновь стать недосягаемой для способности Пинки и следовать инструкциям заклинания. Спустя пару секунд после пробежавших по разуму холодку и усталости, невозмутимость ночной принцессы вновь подверглась испытанию при виде огромного пятиметрового, худощавого переливающегося серебром, черырехрукого, трехпалого создания, отдаленно напоминающего людей, но с большой овальной головой на тонкой шее с вплавленным в нее темно-синим овальным, отполированным кристаллом размером практически со всю голову, несущееся на огромной скорости по пустоте на пути к чему-то светлому.

— Значит так: алхимическое серебро, титан, магические эссенции и кристаллы разных типов... Ух ты! Философский камень!.. Два философских камня!... Нет... Три... Четыре... Пять философских камней! И это не считая основного! — прорвалась сквозь пелену усталости и легкого отчуждения от происходящего Луны фраза Твайлайт.

— И он о-о-очень не любит Вэя! Он явно что-то сделал Логарихмосу Ω(омега), какое забавное имя! Хорошо, что ему не надо будет печь «Добро пожаловать!» торт потому что он бяка! — добавила Пинки.

— Его строение позволяет использовать просто колоссальные объемы энергии и направлять их на изменение характеристик любого вещества, как при касании философского камня, которые встроены в его руки! — всё более и более восхищенно продолжала одкржимая магесса.

— И он явно будет недоволен тем, что мы его увидели секунд, эдак примерно, через двенадцать, — заявила розовая ясновидящая.

— Держи связь ровно до того момента, когда он нас заметит и сразу прерывай! — скомандовала протеже Селестии, немедленно начав покрывать полтора десятка эфемерных блокнотов записями.

— Так точно, Твайли! — чирикнула поняша, отдавая честь и, как и обещала спустя почти десяток секунд, картинка пропала, отдав болью в висках каждой пони. Пошатываясь, Твайлайт стояла посреди гаснущего круга и победно улыбалась:

— Я...

— Она помнит всё до единого! С этой информацией Вэй легко расправится с тем парнем! — радостно перебила ее розовая пони, которой казалось бы всё нипочем.

— Это хорошо... — несколько ошарашенно ответила Луна, но быстро вернула всё свою серьезность:

— Сколько у нас времени до его прибытия?

— Примерно девятнадцать часов, двадцать две минуты и шесть секунд — точнее сказать не могу, — ответила Пинки, серьезно наморщив носик.

— Вы обе уверены, что Вэй справится с ним? — спросила принцесса ночи.

— Абсолютно! — ответили обе поняши хором.

— Прекрасно... — Луна прикрыла глаза, анализируя прошедший день и все его злоключения. Не прошло и нескольких секунд как она обратилась к уже приступившей к детальному изучению своих подруг экс-единорожке и, привлекая ее внимание легким покашливанием, получила благодарный взгляд от разрисованной магическими символами яблочной пони, — Твайлайт Спаркл... — младшая принцесса была само внимание. — ...Выйди из этого состояния, — заинтересованное выражение лица ученой пони моментально сменилось недоумевающим:

— Но я же объяснила — «это заклинание всего лишь усиляет уже имеющиеся таланты, не влияя на...»

— Твайлайт... — перебила ее Луна, — ты сама сказала, что оно влияет на кьютимарку и мы не знаем как именно. Не так ли? — с нажимом на последнем предложении сказала владычица снов.

— Я уже понимаю основные принципы и... — начала оправдываться младшая принцесса, подрастеряв свою былую уверенность.

— ...но ты не понимаешь всей картины? — закончила за нее Луна.

— Не стоит играть со своей судьбой, Твайлайт, особенно когда от нее зависит столь многое, — добавила она.

— Да, но... — Твайлайт не закончила предложение, понадеявшись, что венценосная собеседница вновь ее перебьет, дав время на то, чтобы собраться с мыслями и подготовить контраргументы, но Луна была куда искусней в переговорах и потому позволила протеже сестры стоять с открытым ртом, судорожно ища выход из ситуации, ее пылающая мантия начала блекнуть и истончаться.

— Твайлайт, — сжалилась над экс-единорожкой владычица ночи, — мы беспокоимся за тебя и под «мы» я имею в виду всех твоих подруг, не только себя, — добавила она и обвела взглядом остальных присутствующих пони.

— Но... — аура Твайлайт всё сильнее возвращалась к естественной форме.

— Мы не знаем, какие у столь мощной силы могут быть побочные эффекты, и потому просим тебя прекратить ею пользоваться, — перебила ее Луна.

— Но я знаю всё про эту способность и... — начала отпираться пони, но почти умоляющий голос правительницы прервал ее на полуслове:

— Твайлайт, мы просим тебя перестать пользоваться этой силой — никогда еще неожиданно сваливающиеся на голову не подготовленным пони силы к добру не приводили, — слегка повысив голос, сказала Луна то ли от проскользнувшего беспокойства о Твайлайт, то ли от недовольства ее неподчинением, а может и тем и другим вместе, но послужили они ночной принцессе плохую службу:

— Но это же бессмысленно! На Эквестрию надвигается опасность явно не дружбомагичного характера, и не известно, успеем ли мы вернуть Флаттершай или будут ли элементы хоть чуть-чуть полезны против такого существа! — воскликнула экс-единорожка, переходя на повышенные тона.

— Твайлайт Спаркл, прекрати немедленно! — уже не скрывая негодования в голосе, громко топнула копытом Луна.

— И какая я вам «неподготовленная пони»!? Я училась у самой принцессы Селестии! Я стала принцессой! Я победила страхи насланные темной магией Сомбры! Я вполне способна противостоять искушениям этой силы! — не унималась Твайлайт.

— Дорогуша! Может не стоит так разговаривать с принцессой? — попыталась разнять назревающую королевскую ссору модельерша.

— Рарити, я разговариваю не только с принцессой, но и со своей горячо заблуждающейся подругой! — бросив на модельершу гневный взгляд, отрезала лиловая пони. Что-то розовое и мельтешащее на грани бокового зрения на секунду отвлекло Луну: это была Пинки Пай в ночной короне... на этом моменте Луне пришлось успокаивать себя мыслью, что это лишь сон и древняя регалия в реальности и дальше находится на своем законном месте... с крайне серьезной миной тыкающей в свою яростно препирающуюся с Рарити подругу. Упустив смысл сей клоунады, Луна повернулась к ждущей ответа Твайлайт:

— Безусловно, твои заверения в дружбе согревают наше сердце, однако, как ты сама и заметила, мы не только твоя подруга, но и принцесса, — в последнее слово она вложила столько величественности сколько мог позволить себе ее весьма потрепанный вид, но этого было достаточно, чтобы молодая мятежница отступила на пару шагов, — и потому, с тяжестью на сердце, мы как твоя принцесса приказываем тебе... — неожиданно, будто кто-то переключателем щелкнул все лиловые спецэффекты, вроде «могущественной магической ауры» и «пылающего всезнающего взора» бесследно исчезли — лишь затухающие колебания магического поля напоминали о некогда достаточно внушительном образе чуть ли не разрыдаться готовой Твайлайт. За ней прекратился бешеный хоровод из табличек розовощекой поняши, на которых как оказалось и были инструкции вроде: «Приказ!», «Прикажи ей!». Сейчас Пинки, облегченно вздохнув, утерла пот со лба и подмигнула Луне.

— Пинки!? Что ты... — Твайлайт, проследив за взглядом ночной принцессы, наткнулась на судорожно запихивающую исписанные таблички под ковер кучерявую повесу. Пинки медленно и осторожно опустила зажатый в зубах кончик ковра и, нервными пинками загоняя под него свой фанерный скарб, она приняла самый подозрительный и виноватый вид, на который была способна пони — бегающие глаза, на лбу крупная испарина, самое напряженное выражение лица и, будто этого было мало, гиперактивная кондитер еще и насвистывала.

— Пинки... Как ты могла? — прошептала экс-единорожка и исчезла. Лавандовую пони неожиданно и резко вырвали из сна, созданного ночной принцессой, будто виденная ей ранее в одной брошюре новомодная тарзанка из объятий гравитации. Вот только, в отличие от невероятно захватывающего для не летающих обитателей Эквестрии аттракциона, назад пони никто не вернул.

— Но... Но... — запричитала розовая поняша и пропала, точно таким же образом, даже не дав подругам как следует испугаться. Вскоре пони наверстали упущенное, и три пары глаз, в состоянии легкой паники, уставились на принцессу. Но она времени на подобное не теряла:

— Я чувствую... Они отправились, судя по следу, который оставил мне Дискорд, они в мире Вэя и как и говорил Туреллингтон. В его Игре, — сказала Луна.

— Думаю, нам стоит присоединиться к ним — бедняжки выглядели таким расстроенными. Да и разделяться еще больше нам точно не стоит, — обеспокоенно переступая с ноги на ногу, запричитала Рарити. В этот раз рывок не стал неожиданностью, белоснежная пони даже не почувствовала ничего, но в барьер воли Луны врезалось мощное желание утащить модельершу.

— Согласна, даже без учета того, что на Эквестрию надвигается тот алхимический парниша, — добавила Эплджек, тоже с трудом сдерживая в глубине ее широкой души нарастающую панику. Желание унести уже двоих потенциальных игроков усилилось многократно, заставив защиту принцессы жалобно потрескивать.

— Чего ждать! С девчонками хоть мантикоре в пасть! — мужалась Рэйнбоу, боксируя с воображаемым противником. Ментальное давление на Луну более не могло не отражаться на ней — сжав зубы от напряжения, она взглянула в глаза трем пони, увидела в них понимание и решимость пополам с загнанным на второй план страхом, прошептала им:

— Удачи... — и отпустила. Элементы тут же понеслись к пункту назначения по царству снов, если, конечно, можно применять понятия скорости и пространства к огромной мешанине из чувств страхов и видений, но Луне некогда было волноваться за них — уже пару минут как нужно было освободить ее сон для нового гостя.