Не похожа я на глухую

Не похожа я на глухую

Я не чувствую необходимости заканчивать по-другому. Это моя концепция, которую я вижу, ведь Винил не получила еще ни одной реплики. И я должен был задаться вопросом – она немая? Люди в фандоме постоянно предполагают, что она практически глухая и поэтому не может ответить. Я думаю, что она просто не может говорить, но слышит всё слишком хорошо.

Убирая свои вертушки, Винил мягко улыбнулась, убедившись, что все грампластинки на своих местах. Не то, чтобы она была помешана на порядке или что-то в этом роде — вовсе нет, просто это помогало ей, когда она хотела выбрать нужный ремикс. Пони рассеяно кивнула в такт музыке, играющей в наушниках, и когда она полностью погрузилась в ритм, её улыбка расцвела.

Музыка была замечательной. Каждая песня была всего лишь чередой нот, каждая нота ощущалась как звук, а каждый звук был всего-навсего колебанием! По этой логике каждое колебание можно услышать и дать ему «имя», так и нота получит название. Это казалось ей поразительным.

Она оглянулась, когда Октавия похлопала её по спине. Винил сняла наушники, с любопытством склонив голову.

— Я отправляюсь домой, Винил. Полагаю, ты сама найдешь путь до восхода солнца?

Винил усмехнулась и кивнула. Тави иногда была такой понимающей; даже когда Винил заваливалась домой в 5 утра после тотального сидрового безумства, Октавия всегда мирилась с этим. С тех пор, как они впервые встретились в Кантерлоте, Тави всегда была рядом с ней. Их общение началось не столь гладко, но всегда ли у друзей все начинается сразу как надо?

Октавия улыбнулась.

— Хорошо. Увидимся позже. Просто напиши, если понадобится снова тащить тебя домой.

Тави со своей виолончелью убежала, а Винил закатила глаза, добродушно улыбнулась и снова натянула свои наушники. Она часто закатывала глаза и была благодарна своей соседке за то, что она купила ей эти ставшие знаменитыми очки. Казалось, никто не знал об этой привычке. Ну, или ей попросту никто об этом не говорил. Пони, как правило, разговаривали с ней нечасто. Она ухмыльнулась, тихо посмеиваясь про себя; она никогда не была таким уж интересным собеседником, верно?

Винил покачивала головой в такт ритму. Этот композицию она написала сама. Ей нравились свои работы, хотя она пробовала слушать и что-то другое: например, ремиксы Неона или даже классическую музыку Окти. Но,всё же, ничто другое не доставляло ей такого удовольствия, как басы в собственной музыке. Она наслаждалась тем, что делает, да и остальные считали, что у неё отлично выходит. Иногда это очень ей помогало.

Винил снова почувствовала, как кто-то коснулся её спины: сильнее, чем в прошлый раз, но всё равно довольно слабо. Она оглянулась и увидела странного коричневого пони, которого она видела раньше — как же его звали? Док? Она не могла вспомнить. Пришлось снова снять наушники. У него была большая улыбка и очень длинный шарф, и он выглядел окрылённым от счастья.

— Ну, привет еще раз! Я просто хотел поблагодарить вас за то, что отвели меня в боулинг днём, хоть я и надеялся найти Рэрити. Ну, если бы не вы, я бы никогда не потерял тот костюм и ни за что не надел бы этот шарф, который, кажется, понравился этой кобылке, раз она даже пригласила меня на свидание сегодня вечером!

Он засмеялся, и если быть честным, в его смешке слышалось легкое ржание, при этом он топтался на месте, иногда наступая на шарф.

Винил сглотнула и увидела стоявшую позади Дока Роуз. Пони-цветочница также улыбалась, очевидно, ожидая жеребца. Она перевела взгляд с Роуз обратно на Дока, покачав головой. Возможно, столь болтливые жеребцы были в её вкусе.

— В любом случае я хотел бы просто поблагодарить вас за эту восхитительную случайность! — он снова засмеялся и протянул копыто. Она сделала то же самое в ответ, и её копыто сразу же начали энергично трясти.

— О, любовь витает в воздухе сегодня, — воскликнул он радостно.

Винил натянуто улыбнулась, не зная как реагировать. Док оказался немного эксцентричным. В конце концов он отпустил её копыто, продолжая сиять улыбкой.

— О, как грубо с моей стороны! Я так и не спросил вашего имени!

Винил слегка вздрогнула. О. Точно. Она потерла шею копытом, левитируя один из дисков. На нём была надпись с её именем «DJ PON-3» и автографом внизу. Она надеялась, что этого будет достаточно..

Док, однако, не смог сообразить.

— Хммм? Что это? Какая-то запись?

Винил сделала фейсхув и помотала головой. Она указала на автограф, а после на себя.

— Ааа... Вы Диджей ПОН-3. Ловко! А почему вы просто не сказали это? — сказал он так же бодро и жизнерадостно.

Она вздохнула про себя. К счастью, Роуз быстро пришла на помощь.

— Доктор? — она улыбнулась, притянула его к себе за шарф и сочувственно улыбнулась Винил. — Прости, Скретч, если он тебя отвлек.

Единорожка пожала плечами, улыбаясь в ответ. Такая досадная ситуация, но она определенно не первая, и, конечно же, не последняя.Роуз хихикнула:

— Теперь, пойдемте, Доктор. Расскажите мне, что Вы за доктор?

Он засмеялся, и они повернули к дверям.

— О, я не доктор в обычном понимании, хотя, знаете ли, у меня есть докторская степень в сыроделии. Да, это просто замечательная история. Видите ли, всё началось, когда я был простым молодым парнем…

Винил с нежностью смотрела им вслед, хотя её радостное настроение слегка поблекло. Ну ладно. Она накинула обратно свои наушники, закрывая глаза и просто слушая музыку. Это была одна из их совместных работ с Неоном – она сделала музыку, а он исполнил и записал вокал. Красавчик Неон действительно был неплохим исполнителем. Она усмехнулась, представив, что их дружба заходит дальше, чем она освещена в СМИ. Возможно, во время их следующей встречи на концерте она упомянет об этом.

Вскоре, Винил торопливо направилась домой со своей бас-повозкой, катящейся позади нее. Ей хотелось немного поразмять копыта, а небольшая прогулка по живописным местам Понивилля будет в самый раз. Она рысью пересекла парк и остановилась на мосту. Кобылка посмотрела на своё отражение в воде. Снова сняв наушники вместе с очками, она улыбнулась себе. Ей всегда нравилась своя внешность.

Её уши двигались, улавливая музыку окружающего мира. Птицы, взъерошив свои перышки, щебетали из своих гнёзд вечерние песенки. Рыбки прыгали в воде, тихо плескаясь в спокойной речке. Она слышала шум пчёл, лениво летающих от одного цветка к другому. Сверчки, управляясь со своими смычками, играли серенады всем пони, что решились этим вечером на прогулку.

Она не отрывала взгляда от воды, когда неподалёку услышала двух пони. Один из них точно был маленьким жеребёнком; его шаги были лёгкими и слегка прыгучими, а цокот копыт от мостовой резко выделялся на фоне более спокойной и размеренной рыси взрослой пони. Винил услышала хихиканье, оно было будто бы низким, но в то же время оставалось довольно высоким, какое бывает только у жеребят. В таком случае, это был жеребчик.

Малыш подбежал. Винил обернулась к нему, улыбаясь. Кажется, она видела его на свадьбе, но не была уверена наверняка. Он смотрел на нее с любопытством, его глаза искрились невинностью (а также немного детским озорством).

– Вы та клубная пони, о которой все время говорит миссис Пинки, да?

Винил улыбнулась и кивнула, в основном из чувства гордости. Так Пинки и правда говорила о ней, да? Этот факт неплохо потешил её самодовольство. Жеребенок опять хихикнул:

— Мне очень нравится ваша грива!

— Хватит, Трэкс! — подбежала старая кобыла с симпатичной улыбкой на лице. — Я, я прошу прощения, Винил, я не уследила за ним…

— Ой, Ма! Я не беспокоил её, так ведь, миссис Винил?

Винил тут же отрицательно замотала головой, но кобыла этого не заметила.

— Я, я правда прошу прощения, он просто не слушается. — Она недовольно покачала головой, глядя на сына. — А теперь пошли, Трэкс, нам нужно идти домой, сейчас же.

Трэкс вздохнул, глядя на Винил.

— Простите, Миссис. Я не хотел беспокоить вас.

Винил покачала головой, пытаясь понять действия кобылы, но было уже поздно. Мать быстро удалялась прочь, почти галопом, но до Винил донеслись некоторые её слова, которые она говорила своему сыну. Многие пони не осознавали, что она может слышать. «Невоспитанный» донеслось до нее, а после «немая». Винил фыркнула, повернувшись обратно к воде. Глухой она точно не была.

Конечно, Винил не могла слышать всё, но это не потому, что она была глуховатой. Многие вещи она предпочитала просто игнорировать. Вокруг можно было столько всего услышать – слишком много, нони один пони никогда не слушал. Вы пропустите мимо ушей звук отбойного молотка с улицы, чтобы услышать, что говорит вам ваш друг. Именно так Винил и поступала, игнорируя вещи, которые были не важны для неё. Пение птиц и сверчков было намного приятнее голосов пони, которые невзначай напоминали ей о её «состоянии».

Она тихо вздохнула. Может, ей лучше просто пойти домой. Она оглянулась. Несколько пони бродили неподалёку, но они в основном игнорировали её. Она поймала несколько взглядов и дружелюбных улыбок, но никто не подошёл и не заговорил с ней. Они вели себя так, как будто она не могла их слышать.

«Это всё, в основном, моя вина», — подумалось ей. Конечно, они не говорили с единорожкой, постоянно видя на ней эти изолирующие наушники. Тем не менее, она любила слушать пони. Она бы слушала их постоянно, если бы некоторые говорили с ней о чём-то стоящем, а не заполняли время пустыми разговорами и сочувственными взглядами.

Винил потянула свою повозку к дому, немного обескураженная произошедшим в такой счастливый день. Прогулка оказалась короче, чем обычно, тем более ни один пони не останавливал ее. Она всё ещё чувствовала на себе жалостливые взгляды, но не обращала на них внимания. Они будут преследовать её всё время, так что ей оставалось просто жить с этим.

Она открыла дверь и прорысила внутрь. Сидевшая в гостиной на диване Октавия подняла взгляд, опуская чашку чая.

— Винил? Это ты? Почему ты пришла так рано?

Винил вздохнула, опять, хотя на этот раз немного более громко. Её уши дёрнулись от этого вздоха. Одна из немногих вещей, которые помогают обходиться без её бесполезных голосовых связок, подумалось ей.

Октавия рысью побежала туда, где Винил оставила свою повозку. Та хмурилась.

— Так, я не позволю своей соседке просто лечь спать, когда она так хандрит. Расскажи мне, что не так. Что-то случилось по пути домой?

Винил пожала плечами, глядя вниз.

— Итак, да, случилось, но ничего существенного. И это, конечно, значит, что ты попытаешься скрыть это от меня, — Октавия вздохнула и покачала головой. — Хм, просто посиди тут. Я скоро.

Винил переместилась к дивану и бесцеремонно плюхнулась на него. Иногда на неё обрушивалось такое уныние и никто не мог помочь с этим, кроме Тави. Винил мягко улыбнулась, когда её соседка вернулась с ведром шоколадного орехового мороженого и торчащей из него ложкой. Она протянула его Винил и присела рядом (с гораздо большим изяществом).

— А теперь давай сыграем в двадцать вопросов?

Винил закатила глаза.

— О, прекрати. Это единственный способ получить от тебя честные ответы в такие дни.

Винил пожала плечами, зачерпывая целую ложку мороженого. Она улыбнулась, тихо покряхтывая.

— Тебе нравится?

Винил кивнула и с ухмылкой вытянула копыто.

— Это был ответ на вопрос?

Винил кивнула и продвинула копыто еще дальше.

— Проклятье! Уже два потеряла! — улыбка Винил продолжала расти, пока её соседка бушевала. — Отлично. Так… Причина твоей грусти…

Октавия задумчиво постучала по подбородку.

— Какой-то пони сегодня сказал тебе что-то неприятное?

Винил подвигала ложку вокруг рта, нахмурившись. А после кивнула.

— Хм… Это как-то связано с твоей музыкой?

Она покачала головой.

— Пропади ты пропадом, должно быть, что-то… еще что-то неприятное повлияло на твое настроение?

Винил утонула в диване и постаралась зачерпнуть ложкой как можно больше мороженого. Она кивнула, смакуя холод на языке.

— Ох, уже что-то, давай так… У тебя часто бывает такое настроение? — Винил уставилась на Октавию, выгнув брови. — Ох, ладно, обойдемся без всяких психоаналитических глупостей. Плохо, потратила еще вопрос. А если…

Винил медленно подъедала запас десерта, ожидая, пока к Октавии придут новые идеи. По крайней мере её соседка с ней разговаривала. Она всегда любила это в Тави. Её внимательность. Несмотря на тот факт, что Винил не могла говорить, Тави не теряла времени и нашла способ с ней общаться и узнать её получше. Вот это и была настоящая дружба.

— Ага! Твоё настроение вызвано чем-то несправедливо сказанным в твою сторону?

Винил кивнула, возможно, слишком сильно. Быть немой действительно несправедливо, подумалось ей.

…Э, да. Типа, вообще.

— Хм… — Тави вдруг поняла. — О. Это из за твоего состояния?

Винил вдруг почувствовала слёзы на глазах. Она легонько кивнула, уткнувшись в мороженое. Жалкая. Она не должна была плакать из-за чего-то такого.

— Ох, Винил… — Октавия вздохнула, утешительно положив копыто ей на плечи. — Ты знаешь, что плакать – нормально?

Она мягко кивнула, стараясь не смотреть Тави в глаза.

— Послушай, ты должна понять это, если хочешь, чтобы я тебе поверила.

Винил посмотрела подруге в глаза. Она видела сочувствие и, более того,понимание. Тави было жаль Винил, но также она и не могла осуждать других пони. Она не собиралась нянчиться с ней, будто она была другой. Винил такая же пони и заслуживала быть услышанной.

Единорожка закрыла глаза и наклонилась к подруге, позволяя ей обнять себя.

— Всё, всё, дорогая… просто позволь выйти этому…

Винил сопела, уткнувшись Тави в грудь. Она мягко улыбнулась, тихо посмеиваясь в мягкую шерсть подруги. Так или иначе, это помогло. Ну вот, она хотела быть нормальной, не изнеженной кобылой, а сама так и осталась новорождённым жеребёнком.

— Я чувствую, как ты смеешься, Винил. Что в этом смешного? — единорожка выпрямилась и указала жестом между ними. Октавия тоже засмеялась. — Да, мы похожи на пару, не так ли? Не беспокойся, Винил, независимо от того, что ты будешь чувствовать, я всегда буду здесь, чтобы выслушать тебя, хорошо? В конце концов нам всем нужен пони, который выслушает нас.

Винил улыбнулась, утирая слезы копытом.

— О, ради всего святого, Винил, найди платок!

Винил откинула голову и беззвучно засмеялась, весело улыбаясь. Её уши дёрнулись и ей вдруг живо представилось, как из её рта раздаётся звонкий заливистый смех. Этот краткий сон наяву заставил её улыбнуться.

Может быть, однажды это случится.

А пока, она знала, что не будет только молчать. Октавия сможет выслушать её в любое время. Плюс музыка. Винил всегда могла говорить через свою музыку. И Селестия ей свидетель, они всегда будут слушать её. Она добьётся, чтобы её слушали – так же, как делала до этого.

— А теперь, Винил, почему бы нам не посмотреть фильм?

Она кивнула, прижимаясь к Тави с мороженым. Может, этот день хоть закончится хорошо.