Fallout: Большие Изменения

Глава 2: Налёт

«Крышки! Пушки! Нормальная жратва! И, конечно же, мыло! Вы ж не думаете, шо чистюли из Вингаса обходятся без него?»

Тичер Борд проснулся с ужасной головной болью. Голова болела так, будто жеребца засунули в мешок и спустили с лестницы. Пони ощупал голову, но нашёл там всего лишь одну шишку, пусть и делающую его похожим на единорога. Воспоминания о вчерашней ночи ударили Тича не слабее копыта Большой Суки. Жеребец подскочил на месте и через силу открыл залипшие глаза. Ещё скрипнувшие пружины матраса подсказали ему, что он в номере главной рейдерши, так что к скелету под потолком учитель был готов. Да и, по правде говоря, бывший Суки волновал Тича сейчас меньше всего, в отличие от судьбы других выходцев. Жеребец не питал особых иллюзий по поводу Пен, ведь даже он понимал, что пони без головы не живут. Куда больше его волновала Стейбл Гвард. Когда он видел её в последний раз, кобылка плакала над телом писательницы. Но что же произошло с ней с тех пор? Ждало ли её наказание от рейдеров за организацию побега, или они всё же сжалились над и так настрадавшейся поняшей?

Ответы на все эти вопросы не заставили себя долго ждать. Прислушавшись, Тичер Борд услышал тихие всхлипы, которые едва можно было разобрать из-за гомона рейдеров на улице. Охранница забилась в угол и тихонько плакала, обхватив задние ноги передними и уткнув мордочку в коленки. Сначала жеребец безумно обрадовался, что его знакомая жива и здорова, но эта мимолётная радость быстро сменилась жалостью. Сколько она уже так сидит? С полуночи?

— Гвард, — окликнул кобылку учитель. — Гварди!

Понька подняла заплаканную мордочку. Под её голубыми глазами, покрасневшими от ночи рыданий, красовались огромные круги, а остатки скромного макияжа потекли по белой шёрстке вперемешку со слезами. Её бронежилет был изрядно запачкан в крови писательницы, но сам учитель наверняка сейчас выглядел не лучше. Кобылка была не старше Тичера, возможно даже немного моложе, но за ночь будто постарела на добрый десяток лет.

— Я не защитила её, Тич, — отрешённо промолвила охранница. — Это из-за моей ошибки её убили.

Жеребец слез с кровати, подошёл к Стейбл Гвард и уселся на пол рядом с ней. Кобылка обмякла и прижалась к выходцу, ища в нём утешения, поддержки или защиты от страшного и жестокого мира Пустоши.

— Даже думать так не смей! Ты ни в чём не виновата!

Кобылка опять зарыдала. Выглядела она так, словно сама вчера нажала на спусковой крючок. Тичу не раз доводилось утешать расстроившихся по пустякам жеребят, но в такой ситуации он оказался впервые. Жеребцу только и оставалось, что повторять банальные фразы вроде «Не вини себя, ты не могла знать, что так выйдет» и убаюкивать подругу. Так они просидели вместе довольно долго, прежде чем вымотанная Стейбл Гвард, наконец, провалилась в беспокойный сон.

Внезапно распахнувшаяся дверь заставила Тичера вздрогнуть.

— О, смотрю, проснулись уже? — бодро поинтересовались Сука, оглядываясь по сторонам в поиске выходцев. — А чё это вы в угол забились?

Учитель отчаянно зажестикулировал свободным копытом, призывая рейдершу замолчать, или хотя бы сбавить тон.

— Она только уснула, — шёпотом объяснил пони. — Ей надо отдохнуть.

Рейдерша, больше не говоря ни слова, подошла к паре выходцев и бесцеремонно подняла Стейбл Гвард, словно жеребёнка. Учитель, было, вцепился в подругу, но поняв, что огромная кобыла не причинит ей вреда, позволил Суке переложить охранницу на кровать. Пусть брачное ложе было ненамного чище грязного пола, но, по крайней мере, оно было мягче. Пережившая такой шок пони заслуживала немного комфорта, и Тичер был благодарен огромной кобыле за такую, казалось бы, несвойственную ей доброту. Гвард даже не проснулась, а лишь в который раз пробормотала под нос «Это я её убила…», поморщила милый носик и перевернулась на другой бок.

— Разговор есть, — голос рейдерши трудно было назвать шёпотом, хотя она и пыталась говорить тише. — Давай выйдем побазарим.

Оказавшись на улице, кобыла умостилась на крыльце и похлопала по скрипучей ступеньке, приглашая Тичера к ней присоединиться. Пони мог только догадываться, о чём заговорит Большая Сука, зато точно знал, что спросит сам. Пока жеребец беспокоился о подруге, этот вопрос уходил на второй план, но теперь он всплыл на поверхность, словно поплавок.

— Вчера ночью ты не дала мне добить Дамб, —Тич рискнул спросить первым, пока ещё мог. — Почему?

— А ты сам бы этого хотел? — ответила вопросом на вопрос кобыла. — Даже не тогда, а ваще?

Ответить оказалось непросто. У него перед глазами опять встали события этой ночи. В тот момент его с головой захлестнула ярость, и перед глазами стояла кровавая пелена. Но что, если бы выходец смог тогда сохранить холодный рассудок? Дамб Кант наверняка оборвала немало жизней, но разве это развязывало учителю копыта? Настолько ли он хотел отомстить рейдерше, что был готов уподобиться ей же?

— Нет, — признался Тичер Борд. — Я не убийца.

— Вот мне тоже так показалось, — кобыла выдержала небольшую паузу и добавила: — Хотя, если мы с тобой ошиблись, можешь забить ей стрелу. Вот прям щас подойти к ней и сказать: «Гоу раз на раз выйдем!».

— Когда ты меня с неё вчера стаскивала, она, вроде, с трудом могла подняться на ноги, не то что драться, — удивился учитель. — Как она могла оправиться так быстро?

— Хуй её знает, — пожала плечами рейдерша. — Может лечилками из твоей аптечки ширнулась, ну или у неё свои на чёрный день были отложены. Подойди и сам спроси, если интересно дохуя.

Жеребца такое объяснение вполне устраивало, и выяснять происхождение стимуляторов он особо не стремился. Выходцы взяли с собой много медикаментов, так что рейдерши были обеспечены ими ещё надолго.

— Лучше скажи мне, чё за хуйню вы вчера учудили? — теперь пришёл черёд Суки задавать вопросы. — Ты ж не тупой, должен был додуматься, чё из этого вышло б.

— Это была не моя идея, — жеребец не собирался оправдываться, но прозвучали его слова именно так. — Сам бы я вряд ли рискнул бы.

— Оно и понятно, а то я совсем бы на тя обиделась бы, — почему-то кобыла улыбнулась. — Ещё б подумала, что я те настолько не нравлюсь, что ты готов на всё, только бы от меня съебаться.

Выходец тоже улыбнулся. Он сам не понимал почему, но больше почти не испытывал к Большой Суке никаких отрицательных эмоций. Весь её вид от сломанного рога и до кончика куцего хвоста говорил жеребцу: «Вот я какая большая и страшная! Бойся меня! Ненавидь меня! Подчиняйся мне!». Но Тичер Борд не мог. Кобыла не была настроена к нему враждебно, а значит он даже не мог на неё как следует разозлиться. Тем более, что, если бы не её вмешательство, судьба учителя могла бы сложиться незавидно уже как минимум трижды.

— Короче, будешь приглядывать за своей подругой, — Сука поднялась, давая понять, что пока разговор окончен. — Я её закрывать больше не буду, так шо её судьба терь на твоей совести.

Жеребец кивнул и вернулся в номер. Стейбл Гвард вряд ли проснулась бы скоро, но выходец хотел быть рядом, когда это произойдёт. Пленница и так пережила огромный стресс, так что учитель не собирался оставлять её наедине с бывшим Суки, когда она придёт в себя. Время шло, а кобылка всё никак не просыпалась. Периодически она ворочалась, вздрагивала во сне, бормотала под нос извинения покойной Пен или ругательства в адрес Дамб Кант. Вскоре недовольное ворчание желудка напомнило жеребцу, что он не ел с обеда, и заставило задуматься о поиске пищи. К счастью, сегодня удача повернулась к выходцу лицом. Он только-только собрался ненадолго оставить подругу и выйти поискать что-нибудь перекусить, как дверь опять распахнулась.

В этот раз выходцев решила навестить не Большая Сука, а Лаки Шот. Её жутковатый плащ по-прежнему пугал жеребца, но она пришла не с пустыми копытами, а значит на её, мягко говоря, специфический вкус можно было закрыть глаза. Зубами единорожка держала свёрток, в котором учитель узнал стандартный готовый рацион, которыми Смотритель вдоволь снарядил экспедицию. Как и стимуляторы, запасы провианта разошлись по копытам рейдеров, и Тич особо не надеялся когда-нибудь увидеть что-нибудь из своих припасов, так что гостинец был вдвойне приятным. Рейдерша лёгким движением головы отправила пакет в полёт, и земной пони едва успел его поймать.

— Ты бы хоть покушать вышел, — кисло сказала кобылка. — Зачем себя голодом моришь?

Пони просто молча кивнул на спящую подругу.

— Ей лучше не станет, если ты у неё над ухом будешь бурчать животом, — метко подметила Лаки. — Так что доедай всё, там ещё есть.

— Спасибо, конечно, — выходец раскрыл пакет и убедился, что его содержимое не тронуто. — Но с чего такая забота?

— А ты разве не понял после нашего ночного разговора? — искренне удивилась снайпер. — Ты классный, да и подруг твоих жалко.

— Если бы было жалко, то сейчас все были бы живы, — огрызнулся учитель. — А так что-то не похоже. Думаешь, что принесёшь еды, и всё, проехали?

— Почему ты говоришь так, будто я виновата в случившемся? — морковного цвета единорожка надулась. — Я, если бы оказалась на месте Кант, то ни за что бы не выстрелила. Я понимаю, что тебе сейчас трудно, но это ещё не повод вести себя, как жопошник.

— Да откуда тебе вообще знать, что мы с Гвард сейчас чувствуем? — не унимался пони, едва удерживаясь от перехода на повышенный тон. — Глянь на себя! Что-то не верится, что тебя может волновать чья-то смерть!

— Я, знаешь ли, не всегда была такой, — рейдерша помрачнела прямо на глазах. — Так что мне тоже знакома боль утраты. Причём очень даже близких пони.

В один момент выходец почувствовал себя именно тем, кем его обозвала Лаки Шот — «жопошником». Пони просто принесла ему обед, а он выплеснул на неё свои обиды. Уже просто посмотрев на её плащ любой пони понимал, что за душой кобылы немало грехов, но к смерти Райтерс Пен она точно была непричастна. Тичер Борд сделал глубокий вдох, попытался взять чувства под контроль и всё же извиниться перед рейдершей.

— Прости, — измученно произнёс учитель и присел на край кровати. — Мне не стоило этого говорить.

— Да ничё страшного, я слышала вещи и похуже, — Лаки всё ещё выглядела немного отрешённой, но, кажется, не обижалась. — К такому не сразу привыкаешь.

— Да, это точно…

— Ну ладно, не буду тут шуметь, — кобылка надела янтарные солнечные очки и развернулась к выходу. — Выходите к столу, как она проснётся. Не сидеть же теперь в комнате, как гули в канализации. А, хотя вы в Стойле к этому привычные.

---

Тичер быстро управился со своей половиной обеда и продолжил сидеть в номере «как гуль». Мимоходом брошенная рейдершей фраза крепко засела у жеребца в голове, поэтому последнее время он потратил, представляя, кем же могут быть эти гули. Перебрав несколько вариантов, он остановился на том, что так назвали тех пони, которые, когда упали бомбы, прятались от радиации под землёй. Ведь кто бы ещё стал в здравом уме лезть в канализацию и безвылазно там сидеть? Если бы выходец только знал, как близко он к истине.

Мысли о гулях помогли Тичеру дождаться пробуждения подруги. Кобылка проснулась незадолго после того, как забили в обеденный колокол, и тут же оповестила об этом широким зевком и громким урчанием живота.

— Ну и кошмар мне приснился, — пожаловалась Стейбл Гвард, потягиваясь. — Просто жуть. Ты представляешь… О Сёстры, Тич, почему ты в крови?

Пони вскочила с кровати и, выпучив глаза, стала в ужасе глазеть то на жеребца, то на себя, то на скелет под потолком. Осознание реальности кошмарного «сна» на некоторое время лишило её дара речи, и охранница просто беззвучно открывала рот, не в силах вымолвить и слова. Происходи дело в Стойле, жеребца бы такая реакция даже немного позабавила, но после пережитого на его лице не появилось и тени улыбки. Наконец, бегающий взгляд кобылки сфокусировался на останках бывшего Суки. Видимо, Стейбл Гвард была не особо сильна в анатомии, поэтому решила, что скелет кобылий, и принадлежал покойной писательнице.

— О Богини, неужели они… — кобылка плюхнулась на пол от шока. — Они… Они сделали это с ней?! И заперли нас тут, чтобы поиздеваться?!

— Что? Нет конечно! — поспешил успокоить её учитель. — Это вообще рейдер какой-то!

— Да хоть сам Дискорд! — шок охранницы сменялся гневом. — Впрочем, сама уже вижу. Череп же целый… Неужели нельзя было проявить хоть немного уважения к покойнику?

Выходец пожал плечами. После всех тех останков, что он вчера повидал перед входом в Стойло и даже просто на дороге, кости неудачливого рейдера стали казаться ему чем-то вполне обыденным для этого странного послевоенного мира.

— Ну да ладно, ничего другого от этих больных я и не ожидала, — пару раз глубоко вздохнув, Гварди удалось взять себя в копыта. — Лучше скажи, можем ли мы как-то сбежать? Или нас надёжно закрыли? Надёжно закрыли с тонной оружия…

Отвлёкшись от скелета, кобылка, наконец, обратила внимание на другие, не менее интересные вещи.

— Да что тут вообще происходит? — удивилась она. — Это всё напоминает мне какой-то бредовый сон!

Тичер Борд даже представить не мог, что творилось в голове главной рейдерши, когда она решила закрыть пленников, пойманных во время неудачного побега, в комнате, полной колющих, режущих, рубящих и, конечно же, стреляющих штук. Может Большая Сука и была не самой эрудированной пони, но на клиническую идиотку походила тоже мало, так что за этим решением наверняка крылось что-то большее, чем банальная неосмотрительность. Учитель вспомнил недавние слова огромной кобылы: “...её судьба терь на твоей совести”. Что же, если так, то, возможно, прямо сейчас выходцы проходили какой-то тест. И охранница выглядела решительно настроенной его завалить. Пони с неподдельным энтузиазмом изучала предоставленный ей арсенал, комментируя находки вслух.

— Ножи, ножи, ещё ножи… — бормотала она. — Да сколько тут вообще ножей?

— Гвард…

— Меня учили, как разоружить пони с ножом, но сама я практически не умею с ними обращаться, — кобылка так увлеклась, что и ухом не повела. — Эх, мне бы дубиночку мою. Не видел её где-то тут случайно?

— Гварди…

— Сама вижу, что нет, — не унималась охранница. — Ой, а это у нас что?

Тичер проследил за взглядом подруги и понял, что она говорит о каком-то оружии, висящем на стене. Оно напоминало винтовку Лаки Шот, только короче, без прицела и с большим магазином. Кобылка бережно сняла пушку и принялась вертеть её в копытах.

— Ого, смотри, какой самозарядный карабин! У нас в оружейке таких не было, но я в «Стволах и пулях» видела. Состояние так себе, но вроде стрелять можно. А бьёт он будь здоров, уж поверь!

Учитель подошёл к кобылке и осторожно попытался забрать у неё карабин.

— Неужели ты собралась вот так просто взять и перестрелять рейдеров?

— А тебе что, внезапно стало их жалко? — Гвард и не думала выпускать оружие из копыт. — Особенно после того, что они сделали?

— Да при чём тут жалость? — в глубине души выходец понимал, что немного лукавит, но его подруге нужны были более убедительные доводы. — Как ты вообще себе это представляешь?

— Я хорошо стреляю, — не без гордости напомнила охранница. — Думаю, успею положить десяток врагов, пока они поймут, что происходит.

— И что потом? — учитель не давал Гвард ни секунды, чтобы обдумать ответ. — Что будешь делать, когда закончатся патроны?

— Можно врезать кому-то прикладом, — уверенно заявила пони. — У тебя вчера неплохо получилось.

— Это другое! — возразил выходец. — Мы с ней были один на один! В шаге друг от друга! А ты собираешься выйти сама против армии!

— Да ладно тебе, их там всего пара дюжин! — кобылка и не думала отступать. — А у этой малышки магазин на двадцать патронов!

— Но рейдеров-то явно больше двадцати!

— Мне плевать! Положу столько ублюдков, сколько смогу! — в глазах охранницы появился безумный блеск. — Все они должны ответить за Пен и другие свои преступления! А там будь что будет!

Тичер Борд начинал терять терпение. Ему совсем не нравилось, как развивались события, ведь считать дырки от пуль в теле последней живой подруги по несчастью ему хотелось даже меньше, чем самому оказаться на её месте. Жеребцу срочно надо было что-то делать. Так и не сумев, переубедить упрямую охранницу, он решил разоружить её силой. Пони попробовал внезапно дёрнуть оружие на себя, но задел копытом какой-то крючок рядом с магазином, и тот с металлическим лязгом упал на пол. Борьба двух выходцев прекратилась, даже толком не начавшись. Гвард и Тич лишь на мгновение пересеклись взглядами, прежде чем перевести их на упавший магазин, но жеребцу хватило этого мига, чтобы понять, что охранница сейчас на взводе и не перед чем не остановится. Учитель потянулся к предмету на полу, но подруга толкнула его на кровать и первой подхватила магазин. Тут же уголки её губ поползли вниз, и мордочка приняла такой вид, как у жеребёнка, который в День Согревающего Очага нашёл в носке уголёк вместо желанного подарка.

 — Ну какая же я дура! — раздосадованная кобылка со злости отбросила бесполезное теперь оружие в сторону. — Будто кто-то оставил бы мне заряженный ствол, ха!

— Я сейчас благодарю всех Принцесс, что этого не произошло!

— Это ещё почему? — охранница хмуро глянула на выходца. — Что, ты теперь с рейдерами заодно?

— Как ты не понимаешь, что я просто не хочу тебя потерять?! — наверное, крик жеребца было слышно даже на улице. — Сначала Пен, а теперь что, ты? Вот так вот подставишься под пули и оставишь меня одного?!

— Да почему ты решил, что у нас опять ничего не выйдет? — не понимала Гвард. — Ты можешь хоть на секунду в нас поверить?

— Я уже поверил в нас вчера! Напомнить, к чему это привело?

Этого оказалось достаточно, чтобы окончательно охладить пыл ретивой охранницы. Совсем утратив боевой настрой, кобылка присела рядом с трясущимся от напряжения другом.

— Неужели ты думаешь, что не стоит даже и пытаться? — обречённо спросила она. — Вот так просто отдаться в их копыта и позволить им делать с нами всё, что взбредёт в их больную голову?

— По-моему, им не взбредёт ничего настолько жуткого, что было бы хуже мучительной смерти в Пустоши или от пули, — как только Гвард успокоилась, учитель тоже быстро смог взять себя в копыта. — Ну да, меня точно заставят делать вещи, о которых у нас в Стойле даже не принято говорить, но это явно не худшая участь, которой можно было бы ждать от таких пони. Так что давай пока сыграем по их правилам, а там видно будет?

— Что же, надеюсь, что ты прав, — сдалась кобылка. — Но что именно нам тогда делать?

— Для начала — пообедать с ними, — учитель уже на себе проверил, что это отлично работает. — Уверен, они это оценят.

По тому, как нахмурилась Стейбл Гвард, сразу становилось понятно, что она далеко не в восторге от одной даже мысли обеда с рейдерами. Но ничего лучше ей в голову не пришло, да и голод брал своё, так что кобылке пришлось согласиться. Стоило пленникам выйти во двор, как они быстро привлекли к себе всеобщее внимание. Тич уже немного привык к этому вчера, а вот для охранницы любопытные взгляды рейдеров были в новинку. Сама того не замечая, она попробовала спрятаться за другом, что оказалось практически невозможно сделать на просматриваемом со всех сторон пространстве. Кобылка начинала нервничать, поэтому учитель поторопился добраться к столу, пока Гварди не передумала и не сбежала в номер.

Место по правое копыто от Большой Суки было свободно, а сама рейдерша вовсю махала копытом, приглашая выходцев присоединиться к трапезе. Стейбл Гвард умостилась на лавке так далеко от огромной единорожки, как только могла. Тичер втиснулся на оставшееся место, оказавшись в опасной близости от шипастого наплечника Суки. Кобыла только и ждала этого, сразу одной ногой обняв жеребца, а второй взлохматив ему гриву. В то же время уже знакомые учителю рейдерши-кухарки поставили перед выходцами по глубокой миске с какой-то похлёбкой и по чашке с выпивкой. Завидев густой наваристый суп Тич понадеялся пообедать чем-то хоть немного напоминающим нормальную еду из Стойла, но из тарелки на него глянул приличного размера кусок переваренного мяса, изрядно подпортив аппетит. Охранница и вовсе позеленела от брезгливости, но, пересилив себя, взяла замызганную ложку в копыто и попыталась выловить из малоаппетитной жижи те немногие овощи, что там были.

— Кушайте не обляпайтесь! — зычный голос Большой Суки вывел жеребца из раздумий. — Ток не задерживайтесь сильно, а то и так всё утро псу под хвост ушло!

Вполуха слушая рейдерские басни и похабные шутки, выходцы приступили к трапезе. На вкус еда оказалась чуть лучше, чем на вид, а крепкий алкоголь позволял протолкнуть в себя блюда и похуже. Внезапно охранница стала пихать выходца локтем в бок, приговаривая “Смотри, смотри!”. Выходец вгляделся в толпу и обомлел. Среди рейдеров как ни в чём не бывало сидела Дамб Кант, с аппетитом пережовывая мясо и о чём-то переговариваясь с подругами. Как для кобылы, которую долго били прикладом по лицу, выглядела она просто прекрасно. Отёки почти сошли, да и синяки едва было видно из-под шерсти. Если бы Тичер сам вчера не участвовал в избиении, то мог бы подумать, что это было как минимум неделю назад. Учитель, конечно, знал про поразительную эффективность стимуляторов, но впервые смог убедиться в ней на примере серьёзней, чем порез или содранная коленка. Выходец продолжил рассматривать рейдершу, и просто потерял дар речи от негодования, когда увидел новое украшение безумной кобылы. На её шее болтался самый настоящий Пип-Бак на цепи. Судя по кровавым следам на браслете и яркой надписи “Заблокировано” на экране, не трудно было догадаться, откуда она его взяла. Кобыла тоже заметила, как на неё пялятся выходцы, с издёвкой подмигнула им и расплылась в мерзкой улыбочке.

Учитель в бессильной злобе сжал копыта, мысленно проклиная рейдершу, и уже жалея, что Сука не дала ему вчера ещё несколько раз хорошенько врезать Дамб Кант.

— Нет, ну ты это видел?! — Стейбл Гвард наверняка испытывала такие же чувства. — Она же специально издевается! Ух я бы её на куски порвала бы!

— Если я правильно утром понял Суку, тебе ничего не мешает…

Выходец не успел договорить, а его подруга уже подскочила с места и, лихо перемахнув через стол, кинулась к рейдерше. Толпа сразу чуть притихла, с интересом наблюдая за начинающимся шоу. Пока кобылка неслась к Дамб, та неспешно встала со скамьи, так что теперь их глаза оказались практически на одном уровне.

— Чё, нервишки шалят? — насмешливо поинтересовалась она. — Или за подружкой скучаешь? Так я вам, блядь, могу устроить встречу!

Под одобрительные смешки некоторых рейдерш, Дамб как бы невзначай поправила висящий на боку дробовик.

— Давай! — глаз охранницы нервно дёргался, а ноздри раздувались от злости. — Попробуй! Я-то, в отличие от Тича, знаю, как стрелять из дробовика!

Рейдерша потянулась к оружию, но неожиданно для всех, а в первую очередь для неё самой, дробовик сорвался с её шеи и отправился в свободный полёт. Внимательный пони (а Тичер Борд был из таких) мог бы в этот момент заметить янтарную вспышку телекинеза, так что не удивительно, что своё короткое путешествие оружие закончило в копыте Большой Суки.

— Если драться, то на копытах! — объявила правила дуэли главная рейдерша. — Будто кому-то интересно будет смотреть, как вы друг друга перестреляете, блядь!

Рейдеры одобрительно загудели, затопали и застучали по столам, да так, что посуда загремела и запрыгала. «Хлеба» у них было достаточно, а вот зрелищ не хватало. К счастью для скучающих кобыл, шоу оставалось ждать не долго. Хрустнув шеей, Дамб Кант перебралась через стол, опрокинув несколько бутылок и тарелок.

— Ну давай, блядь, я тя на куски ща порву! — рейдерша харкнула на землю и приняла боевую стойку. — Или зассала?

Это стало последней каплей. Охранница бросилась на рейдершу, как сорвавшаяся с цепи сторожевая собака. Выходцу даже показалось, что сейчас она вцепится Дамб Кант в шею зубами. Но нет, сократив дистанцию, пони выкинула вперёд ногу, вложив в хук всю силу. Может Гвард и надеялась сразу вырубить противника, но для опытной рейдерши такой удар был очевиден, и она с лёгкостью от него увернулась. Мало того, Кант даже успела поставить охраннице подножку, из-за чего та кубарем полетела на землю, вдобавок больно ударившись лбом о стол.

— Эт чё, всё? — наигранно удивилась Дамб Кант. — Я я ж ещё даже не разогрелась!

Кант попыталась схватить кобылку за гриву, но неожиданно сама оказалась в захвате. Охранница чуть нажала, и рейдерша скривилась от боли.

— Пусти! — прорычала она сквозь зубы. — А то хуже будет!

Но хуже от этого стало только ей. Стейбл Гвард продолжила заламывать ногу кобылы, будто собираясь отрепетированным движением заковать её в накопытники. Но Дамб Кант не собиралась так просто сдаваться и принялась остервенело лягаться и брыкаться. Кое-как ей всё же удалось вырваться из захвата и отскочить в сторону. Соперницы разошлись по разным углам импровизированной арены, сверля друг друга злобными взглядами и тяжело дыша. А тем временем желающих посмотреть на драку собралось столько, что им стало не хватать места за столом. Некоторые кобылы пытались протиснуться поближе, чтобы увидеть хоть что-то, а те, что поумнее, поднялись на второй этаж мотеля, откуда открывался просто отличный вид. И все они рвали глотки, требуя продолжения драки. Поначалу явным фаворитом рейдерш была их соратница, но стоило охраннице показать, что она на что-то способна, и её имя тоже стало периодически звучать среди разномастных возгласов.

— Эй, ты, из Консервы! — крикнул кто-то. — Чё встала? А ну мочи её! Я на тя свой ствол поставила!

Услышав это, Дамб Кант пришла в бешенство, и сама кинулась на охранницу. Гвард не растерялась и отбила копыто нападающей, вдобавок наградив её джебом в челюсть. Этого оказалось недостаточно, чтобы сбить рейдершу с ног, но, по крайней мере, её удар тоже не достиг цели. Тогда кобылы опять сошлись в клинче, прямо как вчера утром при первой встрече. Вот только теперь они остервенело лупили друг друга по бокам, а не зачитывали нравоучения о жизни на Пустоши. Броня охраны Стойла немного смягчала пришедшиеся по ней удары, но и рейдерский хлам оказался не таким уж и бесполезными. Дамб Кант первой поняла неэффективность своих ударов и неожиданно ударила охранницу лбом по носу, а потом ещё и ещё раз, пока пони, наконец, не пошатнулась и не отпустила её. Воспользовавшись замешательством Гвард, розовая кобыла развернулась к ней задом и начала припадать на передние ноги, видимо, желая лягнуть противницу…

— Гварди! — выходец не мог смириться с тем, что его подруга сейчас проиграет. — Держись, я иду!

Жеребец подскочил на ноги и чуть было не перемахнул через стол, но кто-то схватил его за хвост и пони растянулся на старых досках, перевернув себе на голову миску похлёбки.

— Не-а! — проворчала Большая Сука, не разжимая хватку. — Так не пойфёт! Фматри и не рыфайся!

Тем временем, драка не прекращалась ни на миг. Рейдерша только что распрямилась, как пружина, но Стейбл Гвард не растерялась и упала на землю прямо под неё, ещё и заехав кобыле по передним копытам. Удар Кант прошёл мимо, а сама она потеряла равновесие и с глухим звуком шмякнулась на охранницу. Пони простонала и попыталась выбраться, что было не так-то просто сделать. Рейдерша же быстро поняла, что, несмотря на падение, сейчас находится в лучшем позиции и принялась метелить оппонентку копытами. К счастью, Гвард смогла сгруппироваться и скинуть земнопони с себя, тут же самостоятельно усевшись на неё сверху. Теперь пришла очередь охранницы лупить что есть силы. Она и так была в отличной форме, а ненависть к рейдерше заставляла её выкладываться на полную. Поначалу розовая кобыла пыталась сопротивляться, но вскоре её движения ослабли, и она стала пропускать всё больше и больше ударов. Наконец, Стейбл Гвард наградила не шевелящуюся противницу последним тычком в челюсть и обессилено слезна с неё.

Рейдерша попыталась встать, но каждое движение стоило ей огромных усилий, так что, немного побарахтавшись, сражённая кобыла сдалась и приняла поражение.

— Ты побефила, — пробормотала она, выплюнув зуб. — И фто, приконфиф меня теферь?

Охранница занесла копыто для удара, и на мгновение учителю показалось, что Дамб уже может прощаться с жизнью.

— Не надо! — выкрикнул пони, но гам стоял такой, что Гвард вряд ли его сейчас услышала бы. — Ты же не такая, как она!

Копыто охранницы опустилось в паре сантиметров от головы Дамб Кант. По толпе прошёлся вздох, как облегчения, так и разочарования. Драка была красивой и до последнего было не ясно, кто победит, но многие ожидали куда более кровавого финала. Стейбл Гвард сорвала Пип-Бак мёртвой подруги с шеи рейдерши и презрительно от неё отвернулась. Прихрамывая, пони побрела к выходцу, схватила со стола недопитую кружку самогона и в один присест её осушила. Её измученный взгляд как бы говорил жеребцу: “Тич, пойдём домой”. Но вот только идти им было некуда. А ведь даже у Дамб Кант, которая тем временем торопливо ковыляла с арены, опёршись на подругу, был какой-то свой угол.

— Эй, Дамб! — если бы Лаки Шот не подала голос, выходец так её и не заметил бы. — Уже уходишь?

Униженная кобыла замерла, съёжившись в ожидании продолжения разноса.

— Неужели ты оцениваешь свою жалкую жизнь не дороже заблокированного Пип-Бака?

— Прям с языка сняла! — похвалила подручную Большая Сука. — Я как раз собиралась наградить наших новых друзей! По-моему, они заслуживают чего-то покруче, чем эта безделушка!

— Мне ничего от неё больше не надо! — гордо заявила Стейбл Гвард. — Даже видеть её не хочу!

— Ну это пока, — ухмыльнулась главная рейдерша. — Поночуешь под открытым небом пару ночей и по-другому запоёшь!

— Бофф, а как фе мы? — возмутилась Дамб Кант. — Тем более, фто я не фама фиву, а ф Трефмейр!

— А меня это ебёт? — в голосе Суки мигом появилась сталь. — Надо было думать перед тем, как выёбываться!

Избитая рейдерша совсем приуныла, но перечить не решилась. Тич, почувствовал себя так, будто сам только что выкинул её на улицу. Впрочем, выходец быстро напомнил себе, что, вчера ночью эта кобыла убила одну из его подруг, а сегодня чуть не избила вторую. Так что несколько ночей под открытым небом и наказанием-то для неё назвать было трудно.

— Ну всё, все свободны! — объявила лидерша. — А вы двое дуйте за мной. Покажу вам вашу новую хату!

---

Сука провела выходцев к одному из домиков, на первый взгляд ничем не отличающихся от всех остальных.

— Во, будете терь тут жить, — рейдерша распахнула протяжно скрипнувшую дверь и жестом пригласила жеребца с кобылкой внутрь. — Берите чё хотите, тут терь всё ваше!

Тичер Борд окинул комнату взглядом, оценивая масштаб работы. По сравнению с уже бывшим жильём Дамб Кант, в номере Большой Суки был просто идеальный порядок. Розовая кобыла не собрала такой большой коллекции оружия, зато в коллекционировании хлама ей и её соседке не было равных. Если бы учителю не сказали, что перед ним жилое помещение, он бы подумал, что сюда скидывают мусор со всего лагеря. Чего тут только не было: от истлевших упаковок из-под довоенной еды и до обломков бытовой техники, сваленных в неизвестно откуда взявшуюся в придорожном мотеле тележку из супермаркета. А ведь мусор был отнюдь не единственной проблемой. Уже с порога в ноздри выходцев бил отвратительный запах, описать который Тич не мог даже при всём желании.

— Блин, даже у нас в раздевалке после тренажёрки пахло лучше, — пожаловалась охранница. — Да тут только нагадить осталось для полноты картины!

Пройдя внутрь и заглянув в уборную, Тичер Борд тут же почувствовал, как обед подкатывает к горлу, и поторопился выскочить на свежий воздух, бросив напоследок: “Уже!”.

— Чувствуйте себя как дома! — Сука хлопнула выходцев по спине, от чего оба пони согнулись, а кобылка ещё и ойкнула от боли. — Короче, развлекайтесь!

— Мда, это, конечно, не жилой блок Стойла, но мы ведь сможем сделать это место лучше?

— Боюсь, на это уйдёт не меньше недели…

Переглянувшись и обречённо вздохнув, пони принялись за дело. Начать они решили с выноса мусора, и это нелёгкое дело заняло у них время аж до вечера. Разгребать завалы оказалось довольно непросто, ведь мусорные пирамиды грозились похоронить «археологов» под своими завалами, если бы они рискнули вытащить что-то из основания. Поначалу предложение Большой Суки присвоить имущество проигравшей рейдерши казалось Тичеру издёвкой, ведь найти применение этому хламу было практически невозможно. Но углубившись в раскопки выходец нашёл немного полезных вещей, большая часть которой когда-то принадлежала ему или вышедшим в Пустошь вместе с ним кобылкам. Кроме остатков распотрошённой аптечки, фляги и уже чем-то испачканного спального мешка, в копыта жеребца вернулся складной походный нож, который недалёкая рейдерша, похоже, не оценила из-за его компактных размеров и поэтому закинула куда подальше.

Стейбл Гвард тоже не отставала, и через какое-то время обзавелась небольшой кучкой боеприпасов самых разных калибров. Конечно, от них было мало толку без оружия, но охранница не теряла надежды как-нибудь ещё раз обзавестись стволом. Выходцу оставалось лишь надеяться, что он окажется рядом и не даст ей наломать дров, если это вдруг произойдёт.

Самой же странной находкой оказался холщовый мешочек, доверху набитый крышками от Сидр-Колы и Сансет Саспариллы. Их назначение так и осталось загадкой для пони из Стойла, ведь в то время, как остальной хлам рейдерши могли хоть как-то прицепить на броню, то крышки годились максимум на ожерелье. Так и не найдя им применения даже в самых смелых идеях, Стейбл Гвард отправила мешочек в свободный полёт из окна, что привело к неожиданно бурной реакции у ошивающихся неподалёку рейдеров. Они и раньше не брезговали присваивать что-нибудь из выброшенного хлама, но на крышки слетелись не только Дамб Кант и её соседка Трешмейр, но и многие другие обитатели мотеля. Между рейдерами даже завязалась небольшая потасовка, ради наблюдения за которой охранница ненадолго оторвалась от работы. Учителю, напротив, оставалось лишь мысленно сокрушаться, как низко пали после войны пони, раз они готовы драться за мусор.

— Будто мешочек золотых битов выкинули, — поделилась наблюдениями Гварди, когда возня на улице стихла. — То ли мы с тобой идиоты, то ли они.

— Ты ещё сомневаешься?

— Видя их упорство — да.

Тичер Борд промолчал, переваривая услышанное. Как бы бредово это не звучало, но что, если на Пустоши бутылочные крышки стали дороже любой валюты? В таком случае, выходцы, сами того не зная, только что устроили весьма щедрую благотворительную акцию. Конечно, именно из-за альтруизма Тичер Борд и вышел на поверхность, но переступая порог Стойла он представлял свою будущую деятельность иначе, чем разбрасывание крышечек. Так или иначе, потерянные деньги было не вернуть, а значит жалеть о сделанном не имело смысла.

Выходцы продолжили налегать на уборку, прервавшись лишь на ужин, не задержавшись за столом ни на одну лишнюю минуту. В этот раз обошлось без приключений, так что пони вернулись в свой новый дом, даже ни с кем не поцапавшись. Как оказалось, Стейбл Гвард погорячилась, озвучивая срок в неделю. Благодаря упорному труду жеребец и кобылка управились до конца дня. В итоге комната преобразилась, став намного менее похожей на свалку или свинарник.

Увы, избавиться от «наскальной живописи» оказалось не так просто, как от мусора. Сколько жеребец не тёр рейдерские рисунки найденным тут же тряпьём, они не хотели стираться. Тут нужно было ведро воды, а лучше — краски. С некоторыми рисунками или надписями ещё можно было мириться, но огромный карикатурный пенис во весь понячий рост ужасно раздражал выходца. Он даже знать не хотел, кто и зачем нарисовал этот шедевр. Жеребцу хотелось лишь одного: убрать с глаз похабное изображение. Решение проблемы ему подсказала сама комната. Взгляд жеребца зацепился за большой шкаф, раньше доверху забитый всяким хламом, а теперь одиноко простаивающий. Его ширины как раз хватало, чтобы закрыть раздражающий рисунок.

Тичер Борд упёрся в шкаф и что есть силы начал его толкать. С неприятным скрипом ножек по полу тот сдвинулся с места, а когда охранница тоже приложила своё копыто, огромный член, наконец, переставил мозолить глаза выходцев. Зато им открылось другое, куда более интересное изображение. За шкафом оказался нетронутый участок стены, на котором висел немного выцветший и надорванный, но в целом неплохо сохранившийся плакат. Он будто сошёл со страниц самых актуальных довоенных учебников истории, изданных незадолго до падения бомб. А если точнее, то с последней главы, посвящённой освобождению Кристальной Империи.

На плакате единорог в массивной силовой броне наступал на шею поверженного кристального голема Сомбры. Со стволов шестиствольного пулемёта бойца поднималась пороховая дымка, а в небе пролетали самолёты, оставляя за собой шлейф в цветах флага Эквестрийской Республики. «Дожали Империю, дожмём и Сталлионград!» — оптимистично обещала подпись. Так бы и произошло, если бы, почуяв поражение, удравший в Сталлионград Сомбра не решил напоследок отправить Эквестрию в пучину ядерного апокалипсиса.

— Всё в порядке? — Стейбл Гвард потормошила друга. — Что-то ты подвис.

— Просто… — учитель задумался, пытаясь описать свои чувства. — Не верится даже, что это произошло. Эквестрия же почти победила!

— Прямо как вчера мы почти, — кобылка выделила это слово, — сбежали. Но, увы, «почти» не считается.

Повисло неловкое молчание. Выходец не знал, что тут ещё добавить, да и нужно ли было вообще что-то говорить. Тишину нарушил зевок кобылки. Покосившись на Пип-Бак, Тич понял, что им давно пора спать.

— Давай ложиться, — предложил учитель. — Завтра будет новый день, и нам наверняка понадобиться много сил.

— Не хотелось бы опять с кем-то драться.

Охранница вздохнула и растянулась на кровати. Видимо, кобылка слишком устала, иначе трудно было объяснить, почему она не побрезговала ложиться туда же, где ещё недавно спала грязная рейдерша.

— Спокойной ночи, Тич!

Тич погасил масляную лампу под потолком и тоже лёг.

— Спокойной ночи, Гварди!

Первая ночь в новом доме прошла для выходцев без приключений. Впрочем, как и весь следующий день. Тич ожидал чего угодно, но только не спокойствия. Лагерь рейдеров жил своей жизнью, в которую новые пони сами того не желая были вынуждены вписаться. Ещё никогда у Тичера не было столько свободного времени, сколько свалилось на его голову сейчас. Переделав всю работу по дому, жеребец попросту не знал, чем себя ещё занять.

В Стойле учитель предпочитал проводить свободное время за хорошей книгой или на интересном спектакле. Как на зло, во всём мотеле Тичу так и не удалось отыскать ничего более содержательного, чем ранее виденные им рекламные буклеты для туристов. Спектакли из драк рейдеров тоже были так себе. Как на зло, Стейбл Гвард такое положение вещей, похоже, устраивало. Если у неё выдавалась свободная минутка, она предпочитала проводить её на могиле писательницы. Поначалу жеребец пытался отвлечь подругу разговорами, но из этого не вышло ничего хорошего. Кобылка лишь всё больше уходила в себя, так и не смирившись со смертью Пен. Отчаявшись как-то приободрить охранницу, выходец оставил её в покое, понадеявшись, что рано или поздно она придёт в норму.

Единственным оставшимся Тичеру развлечением было прослушивание радио. Музыка на волне «Радио Нью-Вингаса» очень нравилась жеребцу. Тут были как весёлые треки в стиле кантри, так и лиричные джазовые композиции, напоминающие Тичу о доме. Диктор тоже был неплох. Иногда он озвучивал новости, но пони из Стойла они ничего не говорили. Может быть, жители Вингаса и не нуждались в дополнительных пояснениях, почему некие «Сапфиры» подрались с переселенцами из НЭР, но Тичу явно нужно было знать чуть больше делателей.

Сначала он попробовал разыскать Лаки Шот, но кобылка куда-то пропала. Не зная, к кому ещё обратиться, выходец попробовал расспросить Большую Суку, но та почему-то разозлилась, и толкнула весьма эмоциональную речь о том, что «Сапфиры» — это не банда, а «пидорасы в кожанках». Мало того, главная рейдерша заставила Тича переключиться на рейдерское радио «Ночной Налётчик» и не отходить от неё ни на шаг. Местный репертуар буквально пытался изнасиловать уши слушателя, барабаня по перепонкам агрессивным битом и нелепыми звуковыми эффектами. Про тексты же и вовсе лучше было не вспоминать. Очень быстро Тичер заскучал по Мистеру Вингасу, ведь ди-джей Мэш постоянно болтал о ещё более непонятных вещах. Впрочем, Суке он нравился, так что выходцу приходилось это терпеть.

Но, как выходец понял ещё в первый день, его обязанности не ограничивались транслированием музыки. На третий день жеребец отправился после ужина не в свой номер, а следом за Большой Сукой. В эту ночь никто не мог помешать огромной кобыле взять всё, что она пожелает. Несчастная кровать скрипела и трещала, но это были самые безобидные звуки среди тех, что раздавались из дома главной рейдерши. Под утро Тич чувствовал себя словно выжатый лимон. Он и не догадывался, что способен на такое, но Сука только что доказала обратное.

— Не думаю, что смогу ходить в ближайшие пару дней, — обессилено произнёс выходец, когда безумный марафон наконец закончился. — Это было…

— Неплохо, да, — кобыла закурила и глубоко затянулась. — Для остальных сойдёт, но со мной ты должен выкладываться на двадцать этих, как их там…

— Процентов? — подсказал учитель, вспомнив всеэквестрийско известную фразу не менее известной Рейнбоу Дэш. — Так, стоп, ты сказала «неплохо»?

— Есть куда расти, — подтвердила Сука, выпустив дым в лицо партнёра. — Но не ссы, я те организую поток добровольцев! Быстро станешь мастером этого нелёгкого дела, хе-хе!

— А может не надо поток? — без особой надежды переспросил пони. — Мне и тебя хватает.

— Чё, я терь твоя «особенная пони», или как вы там в своём Стойле говорите? — рассмеялась рейдерша. — Быстро же ты запал!

Тичера этот вопрос застал врасплох. Жеребец имел в виду совсем другое, но объяснить это оказалось не так просто. Такое простое слово «нет» всё никак не хотело соскальзывать с языка.

— Я не буду ревновать, если тя это останавливает, — тем временем продолжала кобыла. — Так что еби сколько влезет!

— Да нет, я не об этом! — наконец смог выпалить Тич. — Я же просто не смогу!

— Один, два, три, четыре… — у Суки закончились копыта, на которых она могла бы считать. — Короче, дохуя раз со мной смог, а с ними типа не сможешь?

— Напомнить, сколько в твоей банде кобыл? — нахмурился пони. — Я насчитал больше двух дюжин! И ты хочешь отдать меня им на растерзание?

— Не всем сразу, умник! — рейдерша рассмеялась и обняла жеребца, как плюшевого мишку. — Будем выдавать тебя одной, ну максимум двум одновременно. Скажем, три раза в день. Ну как тебе?

— Так себе, — скривился выходец. — А получше варианта нету?

— Не-а, — качнула головой Сука. — Или ты хочешь, чтобы эти две дюжины тупо набросились бы на тебя и ебали, пока хуй не отвалится?

Может быть, это и звучало как сексуальная фантазия подростка, но наслаждение было бы последним, что испытала бы настоящая жертва группового изнасилования.

— А может пронесёт? — Тичер Борд цеплялся за любую возможность уйти от своих обязанностей. — Ну не изнасилуют же меня, как только я перешагну за порог! Тем более, когда ты рядом!

— Не завтра, так послезавтра или даже через неделю. Я ж не буду за тобой хвостом ходить, да и ты за мной вряд ли. Отойдёшь как-то поссать, и всё, пизда тебе. В прямом и переносном смысле, хе-хе.

Пока рейдерша ржала со своей, как ей наверняка казалось, удачной шутки, выходец задумался о своём будущем. Он и так каждый день ловил на себе похотливые взгляды, поэтому прекрасно понимал, что список его партнёрш не закончится на одной Большой Суке. Такие вещи не стоило пускать на самотёк, поэтому уж лучше было бы хоть как-то организовать этот процесс. План главной рейдерши стоил внимания, но его не помешало бы немного уточнить.

— Хорошо, мы составим что-то вроде списка, — сказал пони, когда его партнёрша вдоволь насмеялась. — Вначале поставим лучших. Например, Лаки Шот…

— Хах, похоже, кто-то втрескался! — перебила кобыла. — А то чё эта ты выбрал её из всей банды?

— Просто она ждёт этого с той самой злополучной ночи…

— Ладно, Лаки так Лаки. Соглашусь, она хороша. Но это ещё не всё, верно?

— Помой их перед этим! Как угодно, но только помой!

— Договорились! — пообещала Большая Сука. — Будут пахнуть ментоловой свежестью!

На этом обсуждение закончилось, и пони, наконец, смог немного поспать. На следующий день Тич едва успел позавтракать, когда к нему подскочила радостная Лаки.

— Ну вот и пришла моя очередь, красавчик! — без лишних слов морковная единорожка схватила выходца за полу куртки и подтянула к себе. — Ну что, ты готов?

— Не тут же! — Тич не удивился бы, если бы рейдерша решила сделать это при всех. — Давай сначала уединимся!

Кобылка хихикнула и повела не сопротивляющегося жеребца за собой. Все попадающиеся им по пути кобылы смотрели на них с завистью, и лишь Стейбл Гвард — с глубокой печалью. Лаки привела учителя в свой номер и торопливо впихнула его внутрь. Выходец заранее приготовился увидеть очередной беспорядок, как в тех рейдерских жилищах, в которых он уже побывал, но снайперу опять удалось его удивить. Внутри было не то чтобы совсем чисто, но по крайней мере мусор не шуршал под ногами, а для дыхания не нужно было зажимать нос. В комнате стояло две кровати, на одной из которых растянулась незнакомая Тичу единорожка, которая тут же повернула голову к вошедшим пони.

— Ого, да у нас особый гость! — обрадовалась она. — Значит, не зря мы сегодня сутра на речку сгоняли помыться!

— Не у нас, а у меня, — уточнила Лаки. — Так что сходи-ка ты прогуляйся.

— Да ладно тебе! — раздосадовано воскликнула рейдерша. — Давайте замутим тройничёк!

Лаки перевела взгляд на жеребца, который уже во всю качал головой. Соседка снайперши была довольно симпатичной, но выходец не чувствовал себя готовым к таким экспериментам. Тем более, что рано или поздно ему пришлось бы уединиться со всеми кобылами, которые этого захотели бы.

— Прости, подруга, но как-нибудь в другой раз, — ответила морковная единорожка. — Но не расстраивайся, скоро придёт и твоя очередь. Я замолвлю за тебя словечко, обещаю!

— Эх, ну ладно, — вздохнула пони и неохотно слезла с кровати. — Только смотри не заставляй меня шликать под окном!

Рейдерши рассмеялись, после чего соседка Лаки, наконец, подхватила автомат и вышла из комнаты, отправив учителю напоследок воздушный поцелуй. Как только кобылка осталась наедине с жеребцом, она закрыла дверь на щеколду, одновременно отправляя телекинезом винтовку на почётное место посреди стены. Далее пришёл черёд жуткого плаща и портупеи. Немного подумав, единорожка даже сняла ножны, чтобы ничего не помешало, жеребцу наслаждаться её телом.

К слову, весьма симпатичным. Свежевымытая оранжевая шёрстка блестела, шкурка сохранилась намного лучше, чем у Большой Суки, да и фигура была именно кобыльей, со стройной талией и округлыми бёдрами. Заметив, что её разглядывают, Лаки принялась позировать, показывая себя со всех сторон и ещё более выпячивая свои кобыльи прелести. Эффект от такого представления не заставил себя долго ждать. Кобылка только и ждала этого, повиснув у Тича на шее и страстно поцеловав. Не успел он как следует насладиться этим моментом, а единорожка уже толкнула его на кровать и поторопилась забраться верхом.

Зная, что жеребец с ней всего на один раз, рейдерша не особо торопилась к финишу. Она двигалась размеренно и даже изящно, наслаждаясь каждым движением и растягивая долгожданное удовольствие. Как только она видела, что выходец готов кончить, то сразу сбавляла темп, а то и почти полностью останавливалась. Тичеру оставалось лишь покорно следовать прихоти партнёрши. Та настолько увлеклась этой тактикой, что через какое-то время жеребец начал уставать. А ведь день только начинался. Когда кобылка в очередной раз замедлилась, учитель не стал это терпеть. Он перевернул расслабившуюся пони, охнувшую от неожиданности, и навалился на неё сверху.

— Я думала… Ох! Я думала, что ты… — очередной толчёк заставил кобылку закусить губу. — Думала, что никогда не решишься!

Вместо ответа жеребец лишь продолжил доказывать свою решительность. Лаки изгибалась и стонала под ним, полностью отдавшись своему партнёру. Одной ей было известно, как долго она ждала этого момента. И вот, наконец-то, он настал. Стон рейдерши наверняка было слышно не то что в соседних номерах, а даже на улице. Но выходца это уже не волновало, ведь тут больше не было никакого секрета.

— Ух, ради этого можно было и подождать! — произнесла кобылка немного отдышавшись. — Почаще бы так!

— Рад, что тебе понравилось, — гордый собой, жеребец приподнялся на локте. — Теперь отпустишь меня?

— Уходишь так быстро? — единорожка положила копыто партнёру на грудь и придержала его. — Ну же, побудь со мной ещё немного!

— Сука не предупреждала, что я с тобой только на один раз?

— О да, ещё как предупреждала, — хихикнула рейдерша. — Обещала «вырвать пизду» любой, кто будет тобой злоупотреблять.

— И почему я не удивлён? — вздохнул пони. — Это очень в её духе.

— Такая она, наша Бигби, — улыбнулась Лаки. — А по-другому с рейдерами нельзя. Будь она мягкой и вежливой, то не долго бы пробыла тут главной.

— Как ты её назвала? — переспросил выходец. — Бигби?

— Ну да, сокращённо от Биг Бич, — объяснила единорожка. — Так её мамка назвала, а сталлионградское «Большая Сука» она себе уже позже взяла. Стой, а что, она сама тебе это не рассказывала?

Тичер Борд покачал головой. Сука, или, как ему было ближе, Бигби, всего раз рассказывала о своём прошлом — в самый первый день знакомства. С тех пор она не удосужилась поделиться ещё какими-то фактами из своей биографии.

— Ой, как бы я тогда не взболтнула лишнего, — Лаки прикрыла ротик копытом. — Давай я лучше о себе расскажу!

— А давай!

— Окей, начнём с того, что я никогда не меняла имя. Ни на сталлионградское, ни на какое-то ещё.

— Что, даже в мыслях не было?

— Конечно нет! Оно отлично мне подходит, ведь у меня каждый выстрел — удачный!

Кобылка сняла телекинезом винтовку со стены и сунула её выходцу почти под нос.

— Видишь это? — спросила она, показывая копытом на латунную табличку «Лучшему стрелку», скрепляющую трещину в прикладе. — Это с кубка, который я получила одновременно с кьютимаркой.

Тичер Борд положил копыто на бедро кобылки и повернул его к себе, разглядывая картинку на морковной шёрстке. На ней была изображена каска и пробивающая её навылет пуля.

 — Вы что, стреляли по головам? На детском стрелковом конкурсе? — учитель настолько удивился, что даже возмущение отошло на второй план. — Стой, что? Детский стрелковый конкурс?

— На Пустоши ты обычно учишься стрелять сразу, как только можешь держать оружие в копытах, — Лаки сказала это так, будто вооружённые жеребята были для неё абсолютно обыденной вещью. — Ну а если ты единорог, то можешь, конечно, попробовать выучить хоть одно боевое заклинание, но это та ещё задачка. Я так и не осилила ничего сложнее маленького огонька, которым и сигарету-то едва зажжёшь.

Единорожка нащупала сигаретную пачку на тумбочке и вытащила губами одну сигарету. Со звонким щелчком, прямо как у настоящей зажигалки, её рог на секунду вспыхнул и тут же кончик сигареты задымился.

— Бывает полезно, если где-то посею зажигалку, или когда спички кончаются, — не без гордости заявила снайперша и протянула партнёру пачку. — Будешь?

— Нет, спасибо, — некоторые пони в Стойле курили сигары или трубки, но Тич никогда не разделял это увлечение. — Ты, кстати, так и не ответила на вопрос.

— Какой? — переспросила кобылка, затянувшись. — Про стрельбу по головам?

Жеребец кивнул. Он боялся услышать утвердительный ответ, но унять любопытство оказалось не так просто. Ведь не каждый день рейдеры рассказывали ему о своей жизни.

— Не, это были всего лишь картонные болванчики, — отмахнулась Лаки Шот. — Война с Империей тогда только началась, поэтому местные НЭРовские чинуши решили, что будет хорошей идеей устроить такой «патриотический конкурс». Ну а так как вместе с бесполезным кубком шло небольшое крышечное вознаграждение, я решила поучаствовать.

«Ага, так всё же крышки превратились в деньги!» — мысленно воскликнул выходец, припоминая недавнюю уборку. — «Да, меня и Гварди надолго запомнят, как главных местных меценатов».

А рейдерша тем временем погрузилась в воспоминания, задумчиво поглаживая винтовку.

— Помню тот день, будто он был вчера. Я легко вышла в финал, ведь даже среди взрослых в нашем городке мне было мало равных. Мой соперник — Джонни Буллет, стрелок в хуй знает каком поколении, о чём он никогда не забывал напоминать. С новенькой блестящей винтовкой, весь из себя такой модный. Думал, что заткнёт всех за пояс. Но нет, до финала мы дошли вровень по очкам, что заставило его здорово понервничать. И вот — финальное испытание. Нужно всё так же попасть в мишень, но теперь с километра. Кто первый попадёт, тот и победитель.

— И, конечно же, это была ты?

— В точку! Веришь или нет, но я попала картонному имперцу прямо в голову, причём с первого раза! С километра, Тич! Конечно, я и раньше стреляла по блотспрайтам, донимающим нашу ферму, так что для меня это было не в новинку, но всё же. Никогда не забуду лицо Джонни, хе-хе. Как же он орал. Кричал, что мне просто повезло, — кобылка погладила кроличью лапку, болтающуюся рядом с лямкой. — что «жалкая фермерша» не может быть лучшим стрелком, ну и так далее. А я тем временем молча потирала свежую метку и пускала слюни на кубок, доверху набитый крышками. Неплохая награда за всех тех спрайтов, что я перебила. Это был мой первый в жизни настоящий триумф!

Пусть финал этой истории звучал невероятно, но в него можно было поверить. Внимание жеребца привлекло кое-что другое.

— Так ты из НЭР? — как бы невзначай поинтересовался он. — Да ещё и бывшая фермерша?

— А что, не похоже?

— Даже не знаю…

Учитель замялся. На довоенных фото фермеры обычно были сильными пони в грязных джинсовых комбинезонах, соломенных шляпах, с хмурыми веснушчатыми лицами и соломинкой или колоском во рту. Да и в копытах они держали лопаты, грабли и вилы, а не винтовки. Но это было двести лет назад, так что сегодня всё могло здорово поменяться.

— Да расслабься ты! — кобылка игриво толкнула выходца в бок. — Конечно же я не похожа на ту Лаки, какой была несколько лет назад! Если бы мама меня сейчас увидела, то схватилась бы за сердце!

— Твои родители не знают, чем ты занимаешься?

— Шутишь? Конечно нет! — рейдерша поникла прямо на глазах. — Они даже не знают, жива ли я…

— Так может, позвонишь им? — Тичер Борд осёкся, вспомнив, где он. — Напишешь? Навестишь, в конце концов? Мне кажется, они волнуются.

Лаки Шот промолчала. Похоже, такого ей ещё никто не говорил, а сама она об этом не задумывалась. Кобылка выпала из реальности на добрых пару минут, и Тич понял, что случайно взболтнул лишнего.

— Всё в порядке? — он легонько потормошил единорожку. — Прости, если сказал что-то не то.

— Ты, кажется, хотел уйти? — недвусмысленно спросила она, встрепенувшись. — Наверное, у тебя ещё полно дел.

Выходец молча кивнул, вылез из постели и, накинув куртку, направился к выходу.

— Если захочешь поговорить, просто найди меня, — сказал он напоследок. — Я всегда готов выслушать.

Как выяснилось, кроме Лаки жеребца сегодня ждали ещё две кобылы. Обе были из «старой гвардии» Суки, что сразу становилось ясно по коллекции шрамов, лишь немногим уступающей аналогичной у самой главной рейдерши. Они оказались не такими разговорчивыми, так что количество неловких моментов свелось к минимуму. Тич просто делал своё дело, после чего мог быть свободен. То же самое продолжилось и на второй день, и на третий. Перспектива как минимум оказаться в чёрном списке, а как максимум — получить увечья от разъярённой Бигби, не радовала никого, поэтому рейдерши старались сдерживать свой буйный нрав, проявляя его лишь на пике страсти.

Учитель был вынужден признать, что его новая работа оказалась не такой уж плохой. Его расстраивало только одно: чем больше он сближался с рейдершами, тем сильнее отдалялся от Стейбл Гвард. Каждый раз, когда выходец возвращался в номер, кобылка будто ещё глубже уходила в себя. На любые попытки завести разговор она отвечала сухо и односложно, словно с ней пытался заговорить не старый знакомый, а ещё один бандит с Пустоши.

Проблемы появились тогда, когда Тичер Борд побывал в постели как минимум у половины лагеря. Когда жеребец только зашёл в комнату очередной рейдерши, ничего не предвещало беды. Бардак не выходил за грани принятого в мотеле «У Спайка», да и сама кобылка выглядела относительно ухоженно. Но стоило Тичу приблизиться к ней, и его ноздри уловили тот самый неприятный запашок, о котором он уже почти позабыл.

— Тебя разве не предупредили, что надо было помыться? — брезгливо спросил выходец, отстранившись от несостоявшейся партнёрши. — Это что, так трудно?

— Представь себе, да! — огрызнулась она. — Особенно когда это твоё мыло кончилось ещё вчера, блядь!

Что же, этого стоило ожидать. Так как один гигиенический набор выходец оставил себе и Гварди, рейдерам досталось всего лишь пара, чего двум дюжинам кобыл просто не могло хватить надолго. Как Тичер Борд не старался, но так и не смог побороть брезгливость. Позабыв про недомытую рейдершу, жеребец заторопился к Большой Суке, чтобы обрисовать ей складывающуюся ситуацию.

---

Прошло ещё несколько дней. Бигби приказала Тичу поделиться личными запасами мыла, но особо ситуацию это не спасло. Те немногие счастливицы, которые смогли нормально помыться, получили не только близость с жеребцом, а ещё и завистливые взгляды менее удачливых кобыл в придачу. Обстановка накалялась с каждым днём. Только страх потерять своё место в очереди удерживал рейдерш от постоянных дрязг. Но это не могло продолжаться вечно, и рано или поздно они должны были потерять веру в то, что долгожданная очередь, наконец, настанет.

К счастью, до этого не дошло. В один день обычный рейдерский завтрак был нарушен завалившейся на него троицей. Тич успел познакомиться со всеми обитателями мотеля, но этих кобыл видел впервые. Уставшие и помятые они, похоже, проделали долгий путь.

— Ну наконец-то наши скауты вернулись! — обрадовалась главная рейдерша. — Ну чё, надыбали шото?

Разговоры за столом стали на полтона ниже, а то и вовсе затихли. Все пони ждали ответа, как свора голодных собак ждёт замаячивший в копытах хозяина кусок мяса. Короткий кивок одной из разведчиц оказался равносилен броску этого куска. Рейдерши стучали копытами, свистели и кричали. Одна мысль о возможной добыче радовала их так, будто крышки уже звенели в копытах. Сука тоже радовалась, но когда пауза затянулась, огромная кобыла нетерпеливо рявкнула:

— Ну шо языки в жопу позасовывали? Рассказывайте давайте, мы ждём, блядь!

— Короче, есть один караван…

— Да такой, что в этом году таких ещё не было!

— Пять повозок! И все доверху гружёные!

Пока разведчицы перебивали друг друга, вразнобой описывая свою находку, а рейдерши уже делили шкуру неубитого медведя, Большой Суке принесли какое-то полотно, которое единорожка расстелила прямо на обеденном столе, небрежно смахнув в сторону остатки завтрака. Тич, сидящий по правое копыто от лидерши, смог разглядеть, что изображено на полотне. Это оказалась карта штата с отметкой «Вы находите здесь» на месте мотеля. Она вся пестрила исправлениями, новыми пометками, перечёркнутыми старыми названиями и коряво накарябанными новыми. Кобыла оглушительно свистнула и подозвала разведчиц к себе.

— Показывайте, — приказала она, постучав по карте краешком копыта. — Откуда идут? Кудой?

— С юга, из Республики.

— По девяносто пятому!

— Будут тут к обеду!

— В Нью-Вингас, значит… — Сука задумалась. — Торгаши из «Мохувских троп»?

Разведчицы дружно закивали. И так широкая улыбка Бигби тем временем растянулась совсем до ушей. Огромная кобыла поднялась, мигом приковав к себе всё внимание.

— Народ, вы понимаете, что это значит? — радостно спросила она. Из толпы раздались возгласы, и, выдержав небольшую паузу, кобыла собрала их воедино. — Правильно! Крышки! Пушки! Нормальная жратва! И, конечно же, мыло! Вы ж не думаете, шо чистюли из Вингаса обходятся без него?

Рейдеры ликовали. Похоже, из всего возможного груза именно мыло было самым желанным. Тичер Борд мог бы собой гордиться, если бы такая жажда чистоты не мотивировала кобыл к насилию. Тем временем, Большая Сука продолжала речь.

— «Мохувские тропы» не экономят на охране, это мы уже усвоили! На каждую повозку они поставят минимум по два ствола, плюс сами торгаши тоже будут с пушками, — разведчицы опять затрясли гривами. — А это значит, что мне будет нужна каждая из вас! Каждая винтовка! Каждый дробовик! Каждый пистолет! Каждый нож, в конце концов! Не мне вам втирать, шо это опасно, и шо не все вернутся! Сами знаете, не впервой грабим! Но разве нас это хоть раз останавливало?

Двор утонул в ответе на, казалось бы, риторический вопрос. В чём бы не крылась причина такого рвения, сейчас рейдеры были готовы отправиться хоть Дискорду на рога. Кобылы трясли оружием, а самые возбуждённые даже принялись палить в воздух! Никто из них не собирался отсиживаться в сторонке. Никто, кроме выходцев. На всём этом рейдерском празднике только Тичер и Гварди сидели тише воды. За время, прошедшее с выхода на поверхность, учитель успел сделать много такого, о чём в Стойле ему было даже стыдно подумать. Но участвовать в вооружённом налёте он точно не собирался. Когда шумная толпа рейдеров ненадолго разошлась готовиться к будущему налёту, Тич взял подругу под копыто и увёл её в номер.

— И что, мы так просто будем сидеть и ждать, пока они закончат? — возмущённо спросила охранница. — Так хочется увидеть, как рейдерши вернутся сюда, доверху нагруженные добычей и, хуже того, с копытами по колено в крови?

— А что ты предлагаешь? — раздражённо ответил вопросом на вопрос жеребец. — Просто взять и попросить их не делать этого?

— Да хоть так! Хотя бы попытаться! — Гварди присела на краешек кровати и обречённо положила голову на передние копыта. — О Сёстры, мне кажется, что ты вошёл во вкус! Да-да, не смотри на меня так! Может ты с этим не согласишься, но я-то вижу, что тебе это нравится!

— Что?! Да с чего ты взяла…

Договорить Тичеру не дала открывшаяся внезапно, как это обычно бывает, дверь. У жеребца было не так много вариантов, кто бы это мог быть, поэтому он ничуть не удивился, когда сильная нога сгребла его в охапку.

— Что, дружочек, отсидеться думал? — задорно поинтересовалась Сука. — Так у нас дела не делаются!

Охранница подскочила с места. Она уже успела убедиться, что бороться с огромной кобылой бесполезно, поэтому просто перегородила собой выход. Тич понимал, что толку от этого тоже не много, но вот его подруга отчаянно пыталась действовать.

— Он никуда с тобой не пойдёт! — заявила Гварди. — Что бы ты не задумала, он не станет в этом учувствовать!

— Ну это не тебе решать! — рейдерша закинула жеребца на спину, словно куклу. — И даже не ему!

Стейбл Гвард стиснула зубы и расставила ноги. Каждый мускул её тела напрягся. Пони легонько дрожала, словно натянутая до предела струна. Можно было бы подумать, что кобылка боится, но Тич понимал, что это от напряжения.

— Только через мой труп, — угрожающе прошептала она.

Скептично хмыкнув, Большая Сука бесцеремонно двинулась прямо на кобылку. Рейдерша удостоила пони толчком, в который вложила едва ли половину своей колоссальной силы, но и этого хватило, чтобы та шлёпнулась на круп.

— Для трупа ты довольно бодро чешешь жопу!

Перешагнув через потирающую ушибленную пятую точку охранницу, огромная кобыла со своей беспомощно барахтающейся ношей вышла во двор. Там её ждала маленькая рейдерская армия, в очередной раз взорвавшаяся овациями, когда её лидерша стала во главе. Больше двух дюжин глоток надрывались, выкрикивая такие вещи, большинство из которых жеребцу было бы стыдно повторить. И всей этой ораве не терпелось побыстрее наложить копыта на добычу.

Мотель почти скрылся из виду, а Тичер Борд всё ещё болтался у рейдерши на спине. Она будто забыла о нём, весело переговариваясь с подчинёнными и раздавая приказы.

— Знаешь, я, вообще-то, могу ходить самостоятельно, — напомнил о себе учитель. — Может, поставишь меня на землю?

Бигби тряхнула крупом, отправляя жеребца в короткий полёт. Приземлившись, он едва устоял на затёкших ногах, лишь для того, чтобы оказаться чуть не поваленным на землю врезавшейся в него Лаки Шот.

— Эй, осторожнее! — воскликнула она, обращаясь то ли к Тичу, то ли к Суке. — Я не хочу себе что-то сломать ещё до начала драки!

— Как и наш друг! — бросила главная рейдерша через плечо. — Вот и присмотри за ним!

— Босс, но я же работаю одна! — возмутилась морковная единорожка, поспешно добавив: — Ничего личного, братишка.

— Да, блядь, просто возьми его с собой на точку! — повысила голос Сука. — Ты-то издалека палишь, они в тебя хуй прицелятся. А со мной он может внезапно превратиться в решето!

Лаки Шот не стала дальше спорить, возможно побоявшись ослушаться приказа, но, скорее всего тоже подумав о той незавидной участи, что могла бы постигнуть единственного жеребца в округе. Оглядевшись, она задержалась взглядом на одном из придорожных холмов.

— Вон там вроде неплохое место, — довольно произнесла она. — Идём, Тич! Гости могут появиться в любой момент!

Пони быстро добрались до позиции на холме немного в стороне от остальных рейдеров. Отсюда дорога и окрестности просматривались, как на копыте. Даже если бы путники в последний момент решили бы свернуть с хайвея в пустыню, им бы не удалось скрыться от пристального взгляда через бинокль. Или через оптический прицел. Караван ещё только-только показывался на горизонте, а кобылы уже прятались в укрытия и маскировались, прямо как в тот самый день, когда выходцы сами попали в засаду. Тичеру не надо было особо напрягать фантазию, чтобы представить себя на месте будущих жертв рейдеров. Сейчас он должен был бы как никто другой сочувствовать этим пони, но в его голове всё ещё звучали слова Большой Суки с недавнего брифинга: «Они сами начнут палить, как тока нас заметят». Так что вполне возможно, что жалеть в итоге придётся самих рейдеров. Учителю оставалось лишь надеяться, что всё обойдётся без стрельбы и новых трупов.

— Просто не высовывайся, и всё будет хорошо, — Лаки заметила волнение жеребца и попыталась его приободрить. — Вряд ли им до нас будет дело.

— Зато тебе-то точно будет до них! — выпалил выходец, сверля взглядом винтовку кобылы. — Вот так просто возьмёте, и перестреляете их, да?

— Не горячись, возможно, до этого не дойдёт, — судя по тону, рейдерша сама в это не особо верила. — Нас же вдвое больше, чем их. А караванщики мало похожи на самоубийц.

«Зато вы все очень похожи на убийц», — подумал пони, у которого на виду по-прежнему был жуткий плащ из кьютимарок.

— Увидят наставленные на них со всех сторон стволы, обосрутся со страху и побегут, куда глаза глядят, — продолжала кобылка. — Всё равно у них барахло застрахованное. Им жизнь дороже, чем какие-то побрякушки.

Выходец молча лёг на горячий песок, положил голову на передние ноги и прикрыл глаза. Зная Лаки, он был просто уверен, что та сможет ещё долго трепать языком. К его удивлению, она просто легла рядом и стала возиться с винтовкой. Лязг продолжался довольно долго, так что для учителя это значило только одно: перестрелки не избежать. Пони задумался, а можно ли его тогда будет считать соучастником? Даже если он не сделает ни выстрела, то рейдерши прекрасно справятся сами, как бы с его молчаливого согласия. В Стойле бездействие, повлёкшее за собой вред здоровью или даже смерть, считалось преступлением, так что, просто наблюдая за рейдерами, Тичер Борд автоматически сам нарушал закон. В этот раз вполне писанный, в отличие от негласного запрета внебрачных связей. Учитель не особо верил, что в ближайшее время сможет вернуться домой, но у него всё ещё теплилась надежда. С каждым же днём, проведённый вместе с рейдерами, этот огонёк становился всё более тусклым и холодным. Кто знает, как скоро он погаснет, если Сука продолжит брать свою новую игрушку на рейды?

— Идут, совсем близко уже! — учитель вздрогнул, когда что-то упёрлось в его рёбра. — Держи, будешь моим вторым номером!

Повернув голову, Тич увидел протянутый ему бинокль. Как и многие другие вещи, он когда-то входил в снаряжение выходцев, и теперь вернулся к хозяину. Пони забрал бинокль, но не совсем понимал, чего от него хочет Лаки, поэтому вопросительно глянул на кобылу.

— Будешь смотреть, как я стреляю и, если я вдруг, — на этом слове снайпер сделала особый акцент, — промахнусь, поправишь меня.

— Помогать тебе точнее убивать? — возмутился выходец. — Ну уж нет!

— Как знаешь, — не особо разочаровавшись, ответила рейдерша. — Ведь я не промахиваюсь.

«Это мы ещё посмотрим», — едва слышно пробурчал под нос пони и припал к окулярам. Караван подошёл достаточно близко, чтобы его было видно без всякой оптики, но с помощью бинокля пони мог рассмотреть его вплоть до малейшей детали. По правде говоря, только ради этого он и согласился отправиться с рейдерами. Выходец провёл на поверхности больше недели, и всё это время его окружали лишь дикие, грубые и жестокие кобылы. Учитель во что бы то ни стало хотел увидеть других пони, а если всё обойдётся без стрельбы, то, возможно, даже поговорить с ними. Он жадно вглядывался в путников, переводя взгляд с одного караванщика на другого, на охранника или на брамина, запряжённого в повозку. Очень быстро Тичер Борд понял, что немного разочарован. На первый взгляд, охранники не так уж и сильно отличались от рейдеров. Да, их броня уже не напоминала мусорную кучу и давала более приличную защиту, а оружие хоть и не сверкало, но, по крайней мере, не выглядело готовым рассыпаться в любой момент. И всё же, это были такие же усталые, потрёпанные жизнью пони, как и те, с которыми столкнулся выходец в свой первый день на поверхности. Наверняка, сопроводив караван к пункту назначения, они сразу направились бы в ближайший бар, пропивать выручку и приставать к кобылам.

Сами караванщики показались учителю чуть интересней. Они будто сошли со страниц учебника по истории, а именно с иллюстраций к главе о колонизации Западной Эквестрии. Широкополые кожаные шляпы, просторные клетчатые рубашки, повязанные на шею платки или накинутые на плечи пончо — всё это отправляло выходца в те далёкие годы, когда никто не задумывался ни о Великой Войне, ни о Катаклизме, лишившем Эквестрию Принцесс Селестии и Луны. На секунду Тичер представил, что по какому-то волшебному стечению обстоятельств попал в то самое время и улыбнулся, но увиденное далее быстро стёрло улыбку с его лица.

Брамины всё так же оставались отвратительными двуглавыми коровами, какими выходец запомнил их ещё при первой встрече. А значит, что выходец сейчас находился ни в какой не довоенной Эквестрии, а в жестокой и непонятной Западноэквестрийской Пустоши. Направляемые поводьями, коровы-мутанты тащили повозки, пережёвывая жвачку той или иной головой, и думая о чём-то своём, недоступном пони. Деревянные телеги были доверху нагружены ящиками, баулами, канистрами, какими-то свёртками и даже сундуками. Наверное, даже сами караванщики не знали, сколько это всё весило, так что выносливости мутировавших животных оставалось только позавидовать. А ещё, разглядывая караван, выходец подметил одну на первый взгляд незначительную, но на самом деле очень важную деталь: нога одного из браминов была перебинтована. Через грязную марлю выступала кровь вперемешку с сукровицей, и натечь её успело немало. Пусть медицинские познания жеребца ограничивались первой помощью, этого ему хватало, чтобы сделать вывод, что долго животное не протянет и может рухнуть в любой момент. Не удивительно, что караванщики не стали делать крюк и решили рискнуть пройти прямо под носом у рейдеров, понадеявшись, что те не станут нападать на такую большую группу.

К их сожалению, это была ошибка. Сука ни за что не упустила бы такую добычу из копыт, тем более, что она могла себе позволить выставить против каждого охранника или торговца как минимум пару своих кобыл. Рейдершу даже не остановило то, что охранять мотель осталось совсем мало её подопечных. Но тем, что отправились на рейд, стоило отдать должное. Обычно безалаберные и несдержанные кобылы сейчас проявляли настоящие чудеса самоконтроля. Если бы Тичер с подругами как-то сам не попал в такую ловушку, то он и подумать не мог бы, что эти неуравновешенные пони смогут просидеть столько времени в засаде, не выдав себя раньше времени. Сама же Сука была слишком большой, чтобы вот так просто закопаться у дороги, поэтому, взяв с собой несколько кобыл понадёжней, спряталась за автобусом, наполовину съехавшим в кювет ещё двести лет назад.

Как только караван оказался перед автобусом, кобыла выскочила из своего укрытия, а вместе с ней это сделали и остальные рейдеры. Всего в одно мгновение пять браминов и дюжина пони оказались в окружении. Охранники тут же вскинули оружие и принялись судорожно переводить прицел с одной рейдерши на другую. Моментально напряжение накалилось до предела. Лишь одним Сёстрам было известно, почему никто не ещё не выстрелил, и это давало слабую надежду решить всё без крови. Даже с такого приличного расстояния до выходца доносились обрывки голоса Большой Суки: «А ну стоять… ща все тут ляжете... побросали пушки!». Переглянувшись, охранники медленно и неохотно опустили стволы и начали класть их на землю. Когда одна из винтовок уже коснулась растрескавшегося асфальта, её хозяин переглянулся с другим караванщиком и после едва заметного кивка резко вскинул оружие и выстрелил.

Большая Сука вздрогнула и пошатнулась. Сердце выходца пропустило несколько ударов, он просто не хотел верить своим глазам. Если у него и были какие-то претензии к главной рейдерше, их точно было недостаточно, чтобы желать ей смерти. В этот же момент у жеребца над ухом раздался выстрел, и охранник упал, хрипя и зажимая копытом пробитую шею. Теперь о том, чтобы уладить всё мирно, не могло быть и речи. Небольшой участок дороги превратился в настоящее поле боя. Стреляли все: от сосредоточенно напряжённой Лаки Шот рядом с выходцем и до последнего караванщика, пытающегося спрятаться за телегой и отстреливаться из револьвера. Похоже, что первый выстрел попал Большой Суке в толстый наплечник, ведь она не просто осталась стоять на ногах, но и выхватила свои пистолеты-пулемёты, накрыв ближайших к ней охранников градом из пуль. Грохот стоял такой, что заглушал даже мысли жеребца. А их было немало. Но больше всего его волновало, почему же караванщики, заведомо находясь в проигрышном положении, решили дать бой рейдерам. Что в их грузе могло стоить дороже, чем их жизни? Почему даже потеряв почти всех охранников, караванщики не побросали оружие, надеясь на милость победителей?

Тем временем, до глуповатых двухголовых животных наконец дошло, что обстановка вокруг них накалилась. С безумным мычанием брамины сорвались с места, сметая как зазевавшихся рейдеров, так и караванщиков. Те из последних, что были порасторопней, попробовали на ходу запрыгнуть в повозки или хотя бы не попасть под колёса, и у некоторых это даже получилось. Но налётчики не собирались так просто отпускать добычу, поэтому как не пожалели охрану, так не пожалели и разбегающихся коров.

Первым упал тот самый брамин с раненной ногой. В измотанное животное даже не успели попасть, а оно уже вспахало головами песок, не пробежав и десятка метров. Следом рухнули ещё двое, сражённые пулями. Четвёртый брамин не успел уйти далеко: пуля разбила колесо его повозки, и та перевернулась, заставив испуганное животное беспомощно перебирать ногами в воздухе, не в силах выбраться из хомута. Большего всего повезло последнему экипажу. Запряжённый в него брамин явно очень хотел жить, ведь разогнался просто до немыслимой, как для такой туши, скорости. Погонщик с хлыстом мог даже не стараться ускорить его ещё сильнее, но всё равно стегал корову-мутанта по изъеденным язвами бокам. Рейдеры ещё немного постреляли по ускользающей добыче, выбив из телеги несколько крупных щепок и, похоже, ранив караванщика. Но те несколько охранников, что ещё могли держать оружие, подняли головы и, воспользовавшись моментом, подстрелили пару кобыл Большой Суки. Рейдерши были вынуждены позабыть об ускользающей добыче и завершить начатое.

Тичер Борд уже начинал радоваться, что хоть кому-то удалось спастись, но звук сменяемого магазина напомнил пони не делать поспешных выводов. Выживший караванщик успел уйти из-под обстрела дробовиков, да и попасть в него из другого оружия было весьма непросто для стрелков уровня большинства рейдеров. Наверняка он уже чувствовал себя в безопасности, даже не подозревая, что попал в перекрестия прицела одного из лучших снайперов Пустоши. Жизнь пони висела на волоске, и выходе решил во что бы то ни стало помешать её оборвать. Отбросив бинокль, Тич кинулся на единорожку, подбив её за мгновение до того, как, она нажала на спусковой крючок.

— Эй, ты чё? — возмутилась Лаки, когда выстрел ушёл мимо. — А ну не мешай!

Кобылка опять припала к прицелу, решительно намереваясь поразить мишень. Учитель тоже не собирался сдаваться и ухватился за винтовку, пытаясь вырвать её из копыт. Единорожка не желала расставаться с оружием, так что между выходцем и рейдершой началась борьба. В отличие от драки Стейбл Гвард и Дамб Кант, сейчас никто не хотел причинять своему противнику увечья. Вместо обмена ударами каждый пони что было сил тянул винтовку на себя, сцепив зубы и сверля оппонента взглядом. Жеребец и кобылка изрядно вывалялись на земле, но силы оказались равны, так что никто из них всё никак не мог одержать верх. Выходец попробовал вскочить на ноги, но Лаки Шот всё равно не выпустила оружие и поднялась вместе с ним. Теперь борьба превратилась в своеобразный танец, который, впрочем, тоже не определял победителя. Пони топтались и кружились, вокруг них клубилась пыль, заставляющая прищуриться и закрыть рот, чтобы не наглотаться песка. Наконец, единорожке надоела эта возня. На кончике её рога вспыхнул настолько яркий свет, что выходец от неожиданности разжал хватку и закрыл глаза копытами.

— Ага! — триумфующе воскликнула Лаки. — Будешь зна…

Договорить она не успела, ведь стоило учителю отпустить винтовку, и в дело вступила инерция. Пони разлетелись в разные стороны, и если Тичер Борд просто шмякнулся на пятую точку, то кобылке повезло меньше. Во время танго с винтовкой пара опасно приблизилась к краю холма, и тут удача Лаки повернулась к ней крупом. Рейдерша кубарем покатилась по склону, считая головой камни и цепляясь за скудные пустынные кусты. Когда выходец немного отошёл от шока, он тут же поторопился к пони, едва удерживая равновесие и рискуя в любой момент сорваться следом за ней. Учителю очень не хотелось, чтобы из-за него Лаки что-то себе сломала, и вообще, он чувствовал себя немного виноватым за этот несчастный случай.

— Ты в порядке? — взволнованно спросил он, осматривая кобылку. — Можешь пошевелиться?

Лаки Шот простонала и попробовала подняться, опёршись на винтовку, которую не выпустила из объятий даже считая рёбрами неровности рельефа. Тич протянул рейдерше копыто, надеясь хоть немного сгладить вину. Та демонстративно задумалась, но всё же приняла помощь.

— Да, но за каждый синяк ты мне ещё заплатишь! — ответила она, откашлявшись. — Какой блотспрайт тебя укусил?

— Я готов заплатить любую цену, если это спасёт невинную жизнь! — гордо заявил учитель. — Или хотя бы почти невинную.

— Стой, что? — удивилась Лаки. — Ты подумал, что я собралась его снять?

— А я должен был подумать что-то другое?

— Как минимум, что я не такая кровожадная, — вздохнула рейдерша. — Ну ладно, пойдём отчитываться. Только учти, что если Сука открутит мне голову, то с тебя новая!

— Ты думаешь, так просто найти вторую такую?

— Красивую?

— Можно и так сказать…

Пони рассмеялись, и обстановка стала чуть менее напряжённой. Впрочем, даже тень улыбки исчезла с лица жеребца, как только он подошёл чуть ближе к месту, где недавно отгремели последние выстрелы. Небольшой участок дороги так залило кровью, что учителю приходилось прокладывать весьма замысловатый маршрут, чтобы в неё не вляпаться. Просто смотреть на это побоище издалека было неприятно, а находиться вблизи — тем более. Увы, Тич даже не мог поднять глаза, иначе рисковал вступить в жуткую лужу или споткнуться об тело. Но вся брезгливость учителя улетучилась в один момент, когда одна из рейдерш, обыскивающая крытый фургон, крикнула: «Босс, тут мелкая!». Жеребцу не надо было долго думать, чтобы понять, о чём идёт речь. Выходец тут же сорвался с места и понёсся к фургону по самому короткому пути, который видел, расталкивая рейдерш и рискуя в любой миг поцеловаться с асфальтом. Он больше не боялся испачкать копыта. Куда больше учителя волновало, что маленькая кобылка может случайно увидеть все эти развалившиеся в немыслимых позах тела и реки крови. В итоге он добежал до фургона одновременно с Большой Сукой, которая была к нему вдвое ближе, и внутрь они заглянули тоже вместе.

В отличие от остальных фургонов, доверху забитых ящиками, этот был намного свободней. В углу на спальном мешке, закрыв голову копытами, дрожал от страха жеребёнок. Сначала выходец подумал, что перед ним земная пони, но, заметив полоски на белой шкуре, понял что ошибся.. Перед ним съёжилась самая настоящая зебра. Ни в Стойле 38, ни в «Сукиных Детях», не было зебр, так что Тич не удивился, если бы узнал, что зебры, как, возможно, и многие другие разумные виды, не пережили Войну. К счастью, это оказалось не так.

— Эй, мелкая! — от голоса огромной кобылы поняша сжалась ещё сильней. — Зырь сюда!

Выходец толкнул Суку в бок и поторопился сам взять слово.

— Малышка, не бойся. Мы тебя не обидим! — не дождавшись от зебры какой-то реакции, Тичер Борд медленно залез в телегу и потянулся к жеребёнку. — Ну же, глянь на меня!

Когда он дотронулся до пони, та подскочила, как ошпаренная. В дрожащем копыте она держала маленький дамский пистолет, который теперь смотрел выходцу промеж глаз.

— Ещё шаг и стреляю! — пообещала малышка. — Я не шучу!

Длинная полосатая грива с единственной выделяющейся ярко-розовой прядью почти полностью закрывала половину мордочки кобылки, но даже в одном карем глазе читалась уверенность пустить оружие в ход.

Тич отшатнулся и покосился на Большую Суку, а вернее на то место, где она стояла. Огромной кобылы нигде не было. Оставшись один на один с вооружённой пони, пусть и маленькой, жеребец начинал не на шутку нервничать.

Внезапно тент фургона поднялся прямо за спиной зебры. Освобождённое от силового кастета копыто главной рейдерши ухватило маленькую пони за ногу. Бигби дёрнула поняшу, и та шмякнулась на шершавые доски. От неожиданности кобылка даже выстрелила, но единственная пуля и близко не задела вздрогнувшего учителя. А меж тем, Сука не останавливалась и потащила отчаянно сопротивляющуюся и брыкающуюся зебру к себе. Когда Тичер Борд заглянул за фургон, огромная единорожка уже связала пленницу по всем ногам, и теперь пыталась заткнуть ей рот.

— Не смейте меня трогать! Мой папа — уважаемый пони! Он вам…

Большой Суке, наконец, удалось совладеть с жеребёнком. Одним лёгким движением она закинула мычащую пленницу Тичу на спину.

— Прокатишь нашу новую подругу до лагеря? — вопрос явно был риторический. — Я б и сама справилась, но у меня тут ещё есть кой-какие дела.

Мотель «У Спайка» был не тем местом, куда выходец хотел бы привести маленькую пони. Жаль только, что у него не было выбора.

— Смотрите не потеряйтесь мне по дороге, — предупредила Сука. — Может, сразу сдать вас Лаки?

— Не надо, я сам справлюсь, — пообещал Тич. — Этого дракона за версту видно!

— Тогда до встречи в лагере! — огромная кобыла отвесила жеребцу не болезненный, но ощутимый пинок. — Не забывай, что терь ты отвечаешь за неё головой!

Пони, нервно сглотнув, кивнул. Если бы у него были бы какие-то мысли о побеге, сейчас от них не осталось бы и следа. Выходец смог выкинуть Большую Суку из головы лишь тогда, когда та полностью скрылась из виду. Маленькая зебра извивалась на спине у Тича, то и дело норовя соскользнуть. Тичеру было далеко до силы Большой Суки, но кобылка всё равно показалась ему удивительно лёгкой. Возможно он даже смог бы представить вместо неё неодушевлённую ношу, если бы полосатые ноги зебры не колотили его по бокам. Выходец хотел побыстрее доставить живой груз в пункт назначения.

— Тебе не понравится то, что ты можешь увидеть, — предупредил напуганную пленницу учитель. — Так что лучше закрой глаза.

Зебра промычала в ответ что-то неразборчивое.

На поле боя тем временем во всю кипела работа. Как только бой закончился, рейдерши кинулись делить добычу. Каждая хотела урвать кусок пожирнее, не брезгуя даже прикарманивать окровавленное снаряжение или обыскивать мертвецов. Те немногие, которые сейчас были заняты оказанием первой помощи себе или подругам, косились на более удачливых налётчиц с нескрываемой завистью.

Тич мог даже не сомневаться, что ещё как минимум неделю мотель «У Спайка» будет гудеть от разборок и драк. Зебра на спине Тича дрожала, поэтому он поспешил как можно скорее уйти подальше от места, где железный привкус смерти практически чувствовался на языке.