Fallout: Большие Изменения

Пролог

«Я бы очень хотел приложить своё копыто к восстановлению мира в том виде, в котором он должен быть»

Стойло 38 не видело солнечного света с тех пор, как вход запечатала массивная дверь. Два столетия жителям убежища приходилось искусственно поддерживать суточный ритм, чтобы не потерять рассудок от скученности и вечного дня. К «вечеру» освещение постепенно гасло, «ночью» в тоннелях горели одни лишь дежурные лампы, а «утром» снова возвращался «дневной» свет.

Как и всегда, будильник на Пип-Баке затрещал «на рассвете» — ровно в шесть часов утра. Хозяин накопытного компьютера одним привычным движением отключил резкий звук и рывком сел на кровати. Как показывал календарь, сегодня был выходной, так что почти любой обитатель Стойла мог бы сейчас спокойно лечь досматривать свой сон. Но только не Тичер Борд. Через пару часов жеребца ждало одно неимоверно важное дело, а ведь столько ещё надо было успеть сделать до этого. Копыта шаркнули по ковру. Пони, больше не медля, слез с кровати. Пакет с гигиеническими принадлежностями ждал на столе. Увы, своей душевой простым пони не полагалось, поэтому приходилось каждый раз идти через весь жилой блок.

В коридоре было не очень понно, немногие встретившиеся жеребцу сонные пони желали ему доброго утра и дальше шли по своим делам. Тичер Борд был даже рад, что они пока не знают о его маленьком секрете, ведь тогда наверняка от желающих пожать ему копыто не было бы отбоя.

«Нет, рано ещё. Вот вернусь, тогда пусть пожимают сколько угодно» — думал пони, стоя под прохладной струёй бодрящего утреннего душа. Впрочем, первый желающий поделиться своим уважением нашёлся намного раньше. Жеребец как раз брился, когда в зеркале, справа от бледно-жёлтого зеленогривого земного пони, появился его хороший приятель Пиано Кей.

— Ну Тич, ну даёшь! — восторженно заявил жеребец даже позабыв о приветствии. — Уважаю!

— И тебе доброго утра, — сказал учитель, смывая со станка пену. — Не слишком ли много уважения для одного субботнего утра?

— Для тебя — в самый раз! Я же, как-никак, с будущим героем Стойла разговариваю.

Тичер смущённо улыбнулся. Как и любой другой пони, он любил похвалу, но уж слишком быстро Кей приклеил к нему такое высокое звание, и это было очень непривычно.

— Ты слишком меня переоцениваешь, — попытался оправдаться учитель. — Я всего лишь хочу ненадолго подняться на поверхность.

— «Всего лишь»? — переспросил Кей. — Да мы годами ждали этого разрешения, дружище! И тут ты его получаешь, ещё и одним из первых!

— Да брось, теперь его может получить кто угодно. Ты точно так же мог бы подать заявку. Новый Смотритель обещал подписывать разрешения всем желающим, это же было основным пунктом его предвыборной программы.

— Мог бы, но не подам, — вздохнул жеребец. — Придётся тебе самому воплощать нашу мечту.

— Чего же так? — удивился Тич. — По-моему, раньше ты даже больше меня хотел посмотреть, как там.

— Я и сейчас хочу, поверь. Но на кого же я семью тогда оставлю? Моя дочурка во мне души не чает, а тут ещё жена сказала, что второго ждёт. Нет, дружище, мне больше не до поверхности.

— Понятно, — многозначительно произнёс Тичер, мысленно сожалея, что семейная жизнь увела у него ещё одного друга.

— Сам-то жениться не думал? — внезапно спросил Кей. — Пора бы уже, знаешь ли. А то чужих жеребят учишь, а своих до сих пор нет.

— Я просто ещё не встретил ту, с которой хотел бы прожить всю жизнь, — это оправдание жеребец в последнее время был вынужден повторять настолько часто, что оно уже само слетало с языка в нужный момент. — Почему вас всех это стало так волновать?

— Да странно это, если говорить начистоту. С тебя же кобылки глаз не спускают, а ты на них, наоборот, ноль внимания. Дружище, с тобой всё в порядке?

— Я же сказал, в чём дело, — пони этот разговор начинал надоедать, хоть он и старался этого не показывать. — Ну женюсь я на какой-нибудь привлекательной кобылке, а потом окажется, что она храпит, как паровоз. И что мне тогда, до конца дней мучиться?

— Можно беруши взять, — предложил Кей. — Всё же это не самый худший недостаток.

— Вот именно! Ладно ещё, если мне просто храпящая попадётся. А если вообще характерами не сойдёмся? Нет, когда у тебя одна попытка, то лучше не рисковать.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами собеседник. — Но если всё же проблемы какие-то, то ты, это, не стесняйся к доктору нашему обратиться. Говорят, он и не такое лечит.

— Спасибо за заботу, если надо будет — обращусь, — Тичер смыл с лица пену и торопливо зашагал к выходу, даже не попрощавшись.

Тичер Борд не понимал, что его раздражало больше: то, как Пиано Кей легко променял мечту на кобылу, или то, что женатый жеребец теперь советовал другу сделать то же самое. Учителю оставалось лишь надеяться, что его родители не заведут такой же разговор, ведь повторять одно и то же второй раз за столь короткий срок было бы уже слишком. Тичу хотелось бы избежать даже одной возможности такого варианта развития событий, но уйти, не попрощавшись с самыми близкими для него пони, он тоже не мог, поэтому всё же завернул в тот жилой блок, в котором жила его семья.

---

Не успел земной пони перешагнуть через порог уехавших вверх пневмодверей, как ему на шею кинулась уже немолодая, но по-прежнему следящая за собой кобыла.

— Ой, сыночка наш любимый зашёл! — затараторила мама. — Радость-то какая! Ну чего ты встал в дверях, проходи и присаживайся! Сейчас чайку выпьем, я уже поставила, всё как ты любишь.

Отец оказался более сдержан, но по тому, с какой поспешностью он протянул копыто и как сильно его тряс, Тич всё равно понял, что морщинистый пони  был рад видеть сына не меньше.

— Мы уже боялись, что ты не придёшь, — признался отец, когда вся семья расселась вокруг небольшого журнального столика.

— Да ну, как вы могли такое подумать? — удивился сын. — Я же пообещал что зайду.

— Знаешь, мы раньше не могли подумать, что ты из родного Стойла уйти захочешь, а оно вон как получается, — печально заметила мама. — Ну чего тебе тут не сидится? У тебя так хорошо жизнь складывается, а тут ты решаешь всё бросить ради непонятно чего. Сынок, ну зачем тебе это?

Повисшее напряжение оказалось намного сильнее домашнего уюта. Ни ласкающий копыта длинный ворс ковра, ни солидная, как для Стойла, мебель, ни старинный фарфоровый сервиз не могли унять материнской тревоги. Даже резные часы, которые каким-то чудом взял с собой первый заселяющийся в Стойло предок учителя, каждым своим тиком теперь отсчитывали время до неминуемого ухода единственного сына. Тич взял кобылу за копыто, посмотрел ей в глаза и постарался вложить в свои слова всё своё красноречие. Он не надеялся на то, что родители разделят его идеи, но хотел услышать от них хотя бы слова понимания и одобрения.

— Мам, пап, вот нам с вами повезло, мы всю жизнь в безопасности живём. Толстые стены Стойла нас защищают от всего, что только в голову может прийти. Мы никогда не знали, что такое нужда, и вряд ли узнаем. А теперь представьте, каково тем пони, которым не повезло оказаться с той стороны двери? Я, честно говоря, вообще сначала был шокирован, когда узнал, что кто-то снаружи смог пережить Войну. А потом я ужасно обрадовался.

Родители внимательно смотрели на сына, который всё никак не мог понять, какие же эмоции преобладают в их взглядах: страх, любовь, волнение или любопытство? Или всё вместе? Да, так оно и было. К сожалению, успокоить родительское сердце жеребцу было не под силу, но хотя бы любопытство он мог удовлетворить.

— Почему? Да потому что теперь нам наконец-то есть с кем поделиться теми достижениями эквестрийской культуры, которые жители нашего Стойла хранили и преумножали поколение за поколением. Какой смысл держать в наших библиотеках лучшие произведения мира, если никто кроме нас их никогда больше не прочитает? Мы должны, да что там, обязаны, поделиться ими с остальными пони. Даже если эти пони не умеют читать, даже если забыли, что такое книга, мы всё равно должны их научить сначала читать, а потом наслаждаться бессмертной классикой.

— Тич, но почему этим обязан заниматься именно ты? — непонимающе спросил отец. — Почему этим не могут заняться твои дети или даже внуки?

— А зачем откладывать, пап?  Говорят, что Стойло рассчитано на девятьсот лет. Ну пусть даже на тысячу. И что нам теперь, столько времени ждать? Тем более, что двести из них уже прошли. А что будет, если со Стойлом что-то произойдёт раньше? Последний кусочек старой Эквестрии будет утрачен навсегда! Ну уж нет, пока выпала возможность это предотвратить, ею надо воспользоваться. Наш новый Смотритель — это просто подарок судьбы. Когда такой пони занимает такую должность, поневоле начинаешь верить, что Сёстры не покинули нас окончательно.

— Ой, сыночек, не знаю, не знаю, — заохала мама. — Там же может быть опасно. А как же радиация?

— За двести лет фон должен был прийти в норму. Мне как-то выпала возможность перекинуться парой слов с пони из научного отдела, так он сказал, что датчики по ту сторону двери не фиксируют практически никакой радиации.

— Ну а если за двести лет пони совсем одичали и не захотят учиться?

Тичер Борд уже как-то думал об этом, но трудности его не пугали, ведь цель того стоила.

— Мам, Смотритель пообещал выделить нам охрану, — поторопился успокоить кобылу сын. — Если нас будет сопровождать вооружённый пони, ничего плохого не произойдёт, я уверен.

Чтобы поделиться с родителями своей уверенностью, Тич откинулся на спинку мягкого кресла и отпил из кружки. Чай был просто отменным, даже Смотрителю вряд ли подавали лучше. В другой день пони наверняка задержался бы подольше, но сегодня, увы, ему было не до чаепития.

— Надеюсь, надеюсь… — было видно, что у мамы ещё оставались сомнения. — Но ты уже взрослый, и сам должен принимать такие решения.

— Вот именно, — согласился отец. — Тем более, что мы всегда тебя поддерживали, и у тебя всё получалось.

— Спасибо, я всегда это очень ценил. Вот увидите, вы ещё будете мною гордиться.

— Мы уже тобой гордимся, — в глазах мамы стояли слёзы. — Ты для нас всегда будешь самым лучшим.

Не зная, что ещё добавить, Тич просто молча обнял маму. К объятиям присоединился отец, и какое-то время пони просто стояли втроём, прижавшись друг к другу.

— Ну всё, не будем тебя задерживать, — первым нарушил молчание папа. — Тебе же ещё собраться надо.

Пони кивнул и отстранился от родителей.

— Даже прощаться не буду, ведь мы скоро увидимся.

— Ага, как только вернёшься, сразу к нам заходи!

— Обязательно!  — пообещал он. — Берегите себя!

— И ты!

---

От родителей Тичер Борд вышел, испытывая лёгкое чувство тоски. Он понимал, что самые родные пони хотели видеть сына примерным семьянином, а не рискующим жизнью волонтёром. Пони не мог их за это винить, но тем более не мог отступиться от своей мечты. Легче всего было переложить её на плечи потомков, вот только Тич привык доводить дела до конца сам и не собирался изменять себе в этот раз.

К себе в комнату жеребец зашёл всего на пару минут. Ему попросту незачем было задерживаться дольше, ведь все необходимые для предстоящего путешествия вещи были упакованы в седельные сумки ещё с вечера. Пони оставалось лишь надеть форменную стойловвскую куртку, и он был готов к выходу. Вот только до назначенного у дверей Стойла сбора оставался ещё почти час, и жеребец не знал, чем себя занять оставшееся время. Ответ своим урчанием подсказал желудок.

Ещё по пути к кафетерию Тичер Борд заподозрил что-то неладное. Уж слишком много пони встретил он по пути, и все они выглядели даже более дружелюбно, чем обычно. В самом же кафетерии и вовсе было не протолкнуться от жеребцов и кобылок. Сначала Тич подумал, что это кто-то решил отпраздновать день рождения с утра пораньше, но, подняв взгляд, учитель понял, что ошибался.

«Слава нашим героям!» — лаконично гласил развёрнутый над входом плакат, на котором кроме самой надписи были изображены трое пони, в одном из которых Тичер узнал себя. Двое других же были кобылками.

— Смотрите, это же он! —  крикнул кто-то из толпы.

Все пони в кафетерии мигом повернули головы и кто восторженно, а кто с любопытством, уставились на жеребца. Учителю было не привыкать находиться в центре внимания, но всё же завтракать он предпочитал в одиночестве. Теперь об этом можно было забыть, ведь он не мог так просто сбежать и уйти в кафетерий другого жилого блока. Особенно после того, как толпа расступилась, освобождая дорогу властному единорогу с гривой-площадкой и седыми висками.

— Мистер Борд, как я рад вас видеть! — Смотритель поторопился первым подойти к будущему герою Стойла. — Только вас и ждём!

— А чего меня ждать? — растерянно спросил жеребец. — Мне кажется, мы договаривались встретиться в восемь. Сейчас же всего лишь около семи, если, конечно, часы в моём Пип-Баке не барахлят.

— Уверяю вас, с вашими часами всё в порядке.

— Тогда у меня должен быть ещё почти час на то, чтобы позавтракать. Не возражаете?

— Конечно-конечно, — закивал единорог. — Давайте я отведу вас к лучшему столику.

— Ещё вчера все столики в нашем кафетерии были одинаковыми, — напомнил учитель. — Чем тогда мой будет лучше других?

— Во-первых, за ним будет место.

Жеребец оглянулся: вокруг было не протолкнуться от пришедших на «прощальную вечеринку» пони, а все столы кроме одного были заняты. Иногда на блестящих красных диванах сидело даже больше жеребцов и кобылок, чем было положено, но тех это ничуть не смущало, и они жевали свой завтрак и пили Сидр-Колу как ни в чём не бывало, весело переговариваясь и поглядывая на Тичер Борда.

— Допустим, вы правы, — согласился земной пони. — Ну а что «во-вторых»?

— Компанию за завтраком вам составят лучшие пони, которых только можно найти в Стойле.

— Вот как? Что же, честно сказать, я всю жизнь мечтал позавтракать с Примадонной или мистером Сандерсом. Его последние картины произвели на меня огромное впечатление.

— Не надо делать вид, что вы не поняли, о ком я, мистер Борд, — улыбнулся Смотритель. — Впрочем, давайте всё же продолжим наш разговор за столиком. Заодно и познакомитесь со своими напарниками.

— Ну что же, раз уж я хочу позавтракать, то мне придётся согласиться.

— Вот и славно! Давайте за мной!

Проще было сказать, чем сделать. Хотя этот кафетерий был далеко не самым крупным в Стойле, сейчас в нём собрались пони даже из соседних жилых блоков. Все они мечтали взглянуть на будущих героев, а лучше — дотронуться до них или даже взять автограф. И если кобылки уже через это прошли, то у жеребца всё было впереди. Десятки жителей Стойла тянули к нему свои копыта, которые учитель по возможности старался пожать. Несколько раз ему даже подсовывали авторучки и блокноты, чтобы он поставил в них свой автограф. Если бы последний жеребёнок из его класса не нашёл бы свою кьютимарку и не перевёлся бы в профильный класс неделю назад, учитель мог бы волноваться, что случайно подписал парочку дневников отпетых двоечников.

За стол Тичер Борд сел с огромным облегчением. Рядом устроился Смотритель. Напротив них сидели те самые две кобылки с приветственного плаката. Одну из них, ту, что постарше, жеребец будто бы где-то видел.

— Райтерс Пен, писательница, — охотно представилась она.— А вы, я так понимаю, Тичер Борд?

— Верно. Вы кажетесь мне знакомой. Мы могли где-то видеться раньше? Возможно, на презентации одной из ваших книг?

— Увы, я пока ещё не написала ничего, что была бы готова издать, — грустно улыбнулась Пен. — Но я знаю, где мы  встречались. Мой племянник учился в вашем классе, а моя сестра однажды попросила забрать его после уроков.

— Да, что-то такое припоминаю.

— Ну а я, наверное, могу не представляться, — хихикнула вторая кобылка, помоложе. — Или ты уже успел меня забыть, как то обещание, Тич?

— Нет, Стейбл Гвард, я тебя прекрасно помню, — жеребец знал, что рано или поздно эта встреча состоится, но не думал, что при таких условиях. — Прости, что тогда не поужинал с тобой, как обещал, но у меня в тот день оказалось столько работы…

— Ладно, проехали, — Гвард одарила учителя очаровательной улыбкой. — Тем более, что сегодня мы всё же позавтракаем вместе.

— Только не говори, что ты вызвалась добровольцем только ради встречи со мной, — опешил пони. — Это ведь можно было устроить намного проще.

— Как, если ты всё время от меня бегаешь? — стражница вопросительно уставилась на земного пони. — Как видишь, пришлось идти на крайние меры.

Внезапно Стейбл Гвард звонко рассмеялась, её смех подхватила Райтерс Пен, и даже Смотритель позволил себе похожий на кашель смех. Один только Тичер не понимал, что же в этом смешного. Тем временем, принесли еду: салат, тосты с джемом и апельсиновый сок. Почти вся еда в Стойле синтезировалась искусственно, но всё равно была вкусной (особенно когда не с чем было сравнивать), поэтому Тичер сразу же с удовольствием приступил к завтраку.

— Ну конечно же я тут не ради этого! — призналась кобылка, вдоволь насмеявшись. — Ты же знаешь, что моё призвание — защищать Стойло и всех живущих в нём пони. Ну а если пони из Стойла будет нужна защита за его стенами? Разве смогу я сидеть тут, зная, что где-то наверху вы рискуете жизнями?

— Именно поэтому мисс Гвард первой вызвалась добровольцем, как только я сказал Охране, что вам потребуется помощь, — подытожил Смотритель. — Мисс Пен, а что мотивировало подняться на поверхность вас?

— Ой, вы же и сами про всё читали в моей анкете.

— Я — да, но ведь мистеру Борду и мисс Гвард наверняка тоже интересно. Честно говоря, именно для того, чтобы вас познакомить, я и организовал эту небольшую вечеринку.

— Да, Пен, расскажите, — охранница оторвалась от салата и подняла взгляд на писательницу. — Нам всем интересно.

Тичер Борд же просто кивнул и сделал ещё глоток сока.

— Раз уж вы все настаиваете, — Пен выглядела польщённой. — Как я уже сказала, я не издала ни одной книги. Но, как вы видите, моя кьютимарка — авторучка и блокнот. Я писательница, и этого у меня не отнять. Вот только у меня до сих пор не получается написать книгу, за которую мне было бы не стыдно. Уже третья рукопись отправляется в мусорный бак, а всё из-за того, что каждый раз я сама того не замечая копирую чужие произведения. Я не специально, но не так-то просто придумать что-то новое, когда обо всём, о чём только можно было, уже написали до меня. Я так больше не могу. Я хочу выйти на поверхность за вдохновением! Хочу собственными глазами увидеть голубое небо и зелёную траву, если после Войны они ещё остались! Хочу ощутить на своём носу тёплый солнечный лучик! Хочу поговорить с кем-то, кто вырос вне четырёх стен!

Пони прервала речь, чтобы промочить горло. Воспользовавшись этим, Смотритель взял слово.

— Поразительно, просто поразительно, — захлопал в копыта Смотритель и чуть убавил тон. — Буду надеяться, что у вас всё получится, потому что, между нами говоря, мне тоже надоело читать всё то, что издают наши писатели.

Тичер опять кивнул. Он и сам практически не читал то, что издавали сейчас, ограничиваясь довоенной классикой и литературой раннего послевоенного периода.

—  Теперь ваша очередь, мистер Борд, — продолжил пони с седыми висками. — Уверен, ваши мотивы не менее интересны.

— У меня всё куда проще: я просто хочу учить жеребят, — скромно ответил Тичер, лишь на мгновение отвлёкшись от тоста с джемом.

— Тич, ты и тут можешь этим заниматься, — верно подметила Стейбл Гвард. — Зачем же тогда рвёшься на поверхность, если всё так просто?

— Кто угодно может заниматься этим в Стойле, был бы талант, — согласился Тич. — Но как насчёт послевоенного мира? Было бы очень хорошо, если бы какая-то культура сохранилась вне Стойла. А если нет? Если пони теперь вновь переживают каменный век?

— Это было бы ужасно, — согласилась Пен. — Но что вы хотите сделать, мистер Борд?

— Я бы очень хотел приложить своё копыто к восстановлению мира в том виде, в котором он должен быть, — ответил учитель. — Будущее за жеребятами, поэтому мы должны им помочь.

— Весьма похвальное стремление, — поддержал Смотритель. — Стойло окажет вам максимальную поддержку в ваших начинаниях.

— Спасибо, буду премного вам благодарен, — Тич оглянулся, будто кого-то искал. — Как насчёт остальных?

— Кого вы имеете в виду, мистер Борд? — вопросительно выгнул бровь главный пони Стойла и тоже оглянулся.

— Ну, мы трое уже рассказали свои истории. А как насчёт остальных будущих выходцев? Где они вообще? Им устроили такие же вечеринки в их жилых блоках?

— Понимаете ли, мистер Борд, — Смотритель задумался, подбирая слова, — пока что нет никаких «остальных выходцев». Вы трое — все, кто вызвались добровольцами.

— Как же так? — опешил учитель, да и кобылки тоже выглядели удивлёнными. — Но вы же победили на выборах, значит, большая часть пони в нашем Стойле поддерживают идею с выходом на поверхность!

— Понимаете, «поддерживать идею» ещё не значит самому рваться наверх, — грустно признался жеребец. — Все проголосовавшие за меня пони вроде и рады были бы выйти из Стойла, но у всех находится что-то, что их останавливает. Кто-то боится возможных опасностей, кто-то не может оставить семью, кто-то вроде и не против подняться, но ждёт какого-то знака.

— Почему же тогда мы не стали ждать? — спросила Пен. — Лично я написала заявление сразу, как только огласили результаты выборов.

— Я — на следующий день, — признался Тичер. — Хотел в последний раз всё обдумать.

— Ну а я написала своё заявление сразу, как только Смотритель объявил, что вам понадобится защита там, на поверхности.

— Именно поэтому вы втроём уже герои! — оживился глава Стойла. — Какими бы высокими не были бы те цели, которых вы собираетесь достичь на поверхности, но главная ваша задача не в этом. Вам просто надо выйти, наладить с кем-то контакт, вернуться и тем самым продемонстрировать, что за стенами Стойла безопасно. Вы станете самыми большими героями за всю историю Стойла и дадите пример остальным, попутно воплотив свою мечту.

— Что же, это вполне справедливо, — согласился учитель.

— Звучит честно, — подтвердила писательница.

— Меня всё устраивает, — кивнула охранница.

— Вот и славно, — обрадовался Смотритель. — Тогда, раз мы обо всём договорились, то пока что моя работа тут закончена. Развлекайтесь, герои, а я пока проверю, всё ли готово к вашему выходу.

---

Как только Смотритель ушёл, и за столом освободилось место, туда тут же стали подсаживаться пони. Они спрашивали выходцев о том, не страшно ли им покидать Стойло, горевали, что пока сами так не могут, но очень хотят, обещали написать картину, сочинить песню или поставить про них спектакль, а некоторые даже зачитывали стихи собственного сочинения. Кобылки смущённо спрашивали у Тичера, нет ли у него ещё особенной пони, да и Пен с Гвард тоже не испытывали недостатка в ухажёрах. Поначалу такое внимание очень льстило, но вскоре стало раздражать, так что троица сразу же воспользовалась первой подвернувшейся возможностью сбежать. Стоит ли говорить, что фанаты не собирались так просто отпускать новых кумиров?

Будущие первопроходцы прибавили шагу и смогли немного оторваться от наступающей на пятки толпы, но всего за один перекрёсток до лифта их поджидали ещё пони. Сначала Тич подумал, что это очередные желающие попрощаться. Он уже приготовился к свежей порции восторженных речей, и был очень удивлён, когда вместо хвалебных од услышал недовольные возгласы вроде «Вот эти безумцы!» и «Остановитесь, глупцы!». Транспаранты, которые захватили некоторые протестующие, тоже пестрили подобными лозунгами. Противников экспедиции возглавлял Дроухарт — старый Смотритель, пусть и проигравший выборы, но не утративший авторитета у своих сторонников. Этот лысеющий тип никогда не нравился учителю, хотя многие консервативные стойловцы питали к нему симпатию.

— Будьте добры, дайте пройти, — настойчиво попросил Тич, поравнявшись с бывшим главой Стойла. — Мы спешим.

— Спешите сложить голову и поставить нас всех под удар, не иначе, — по едким ноткам в голосе пони сразу становилось понятно, какого он мнения о будущих выходцах. — Лучше пожалейте себя, свою семью и наше родное Стойло! Идите домой!

Тичер Борд просто поражался эгоизму бывшего Смотрителя. Как можно было думать только о Стойле, когда на Пустоши миллионы пони, возможно, разучились читать и писать?

— А может это вам стоит проявить хоть немного жалости к бедным пони снаружи?

Такие разные жеребцы уставились друг на друга, каждый уверенный в своей правоте, и не желающий отступать. Впрочем, отступать обоим было некуда, ведь путь назад оказался надёжно перекрыт. Обстановка между сторонниками и противниками выхода из Стойла накалялась. Стойловцы не всегда сходились во вкусах и мнениях, но ещё никогда Тич не видел их такими напряжёнными. Учитель не верил, что дело могло бы дойти до копытоприкладства, но спор обещал выйти жарким.

Разгореться перепалке помешал отряд охраны. Вся дневная смена стянулась сюда в полном защитном облачении, заставив толпу расступиться, тем самым не только предотвращая возможные беспорядки, но и давая дорогу Смотрителю.

— Друзья, прошу прощения за это недоразумение, — пони поторопился увести добровольцев за собой.  — Я, конечно, знал, что не всем наша затея понравится, но, собрав такую толпу, Дроухарт меня неприятно удивил.

— Не говори обо мне так, будто меня тут нет, Брайт Пас! — крикнул им вслед организатор протеста. — Ты можешь игнорировать меня, но ты не сможешь проигнорировать нас всех!

— Я бы и правда его не игнорировала бы, — неожиданно произнесла Стейбл Гвард. — Как минимум задержала бы на пару часиков…

— Это лишнее, — отмахнулся Смотритель. — Дроухарт не стоит такого внимания.

— Не волнуетесь за свою должность? — как бы невзначай поинтересовалась Пен. — Все эти пони были явно недовольны вашим решением.

— Они передумают, как только вы вернётесь с хорошими новостями, — уверенно заявил глава Стойла. — Ваш подвиг должен стать красноречивей любых страшилок, так любимых нашими скептиками.

Прежде чем дверь лифта закрылась, и кабинка тронулась вверх, Тичер Борд успел в последний раз взглянуть на отгороженных охраной пони. Как бы они не относились к выходу из Стойла, жеребец чувствовал свой долг перед ними. И не просто чувствовал, а был готов исполнить его любой ценой.

— Если передумали, ещё не поздно  отказаться, — сообщил Смотритель Брайт.

Будущие выходцы энергично закачали головами. Ответственность не пугала никого.

— В таком случае, проверьте в последний раз, ничего ли не забыли.

Пони осмотрели себя, похлопали по карманам, поправили сумки, а Стейбл Гвард ещё и кобуру с табельным десятимиллиметровым пистолетом.

— Думаю, всё на месте, — ответил за всех Тичер. — Вы хоть проведёте нам сначала какой-то инструктаж?

— Конечно-конечно, — закивал главный пони Стойла. — Что именно вы хотели бы услышать?

— Всё, — лаконично ответила Стейбл Гвард.

— Хотя бы то, что вы знаете сами, — уточнила Райтерс Пен.

— Должны же вы знать хоть что-то? — с надеждой переспросил Тичер Борд.

—  Честно говоря, мне известно не сильно больше, чем вам, — признался Смотритель. — Мы несколько раз пытались связаться с поверхностью, но мощности нашего радиооборудования не хватало. Лишь однажды сквозь помехи мы расслышали что-то, напоминающее довоенный джаз и эквестрийскую речь, но разобрать слов не получилось, а радиопередача быстро закончилась.

— Но всё же, если снаружи существует радио, значит там точно остались пони! — обрадовалась охранница.

— А если они знают, что такое радио, да ещё и слушают джаз, то у них точно должна была сохраниться цивилизация! — поддержал учитель. — Тогда наладить контакт будет совсем просто!

— Вот именно, вы станете первыми официальными послами нашего Стойла, — важно заметил жеребец с седыми висками. — Вы же понимаете, какая это ответственность?

— Конечно понимаем, — закивали пони. — Мы не подведём родное Стойло.

— Нисколько в вас не сомневаюсь, — заверил Смотритель. — Может, у вас есть ещё вопросы?

— Да, у меня есть, — вставила Стейбл Гвард. — Мои напарники получат оружие?

— А они умеют им пользоваться?

Охранница покосилась на Тичера и Пен. Те переглянулись и закачали головой. Для Смотрителя это движение тоже не осталось незамеченным.

— Так я и думал, — вздохнул жеребец. — Тогда боюсь, что не могу доверить им огнестрельное оружие. Вдруг они случайно поранят себя или ещё кого-то?

— Да бросьте, как можно случайно кого-то поранить? — не согласилась  кобылка. — Зато если им придётся защищаться, то оружие будет просто незаменимо!

— Для таких случаев у них есть вы, мисс Гвард, — парировал Смотритель. — Или вы хотите сказать, что можете не справиться со своими обязанностями?

— Нет, я хочу сказать, что три пистолета лучше, чем один.

— Гвард, он прав, — вмешался учитель. — Это ты охранница, значит, умеешь обращаться с оружием. Мы же его в копытах даже ни разу не держали.

— Ой, да что там уметь… — не заметив на лицах пони поддержки, кобылка запнулась. — Ну и ладно, делайте, как знаете.

— Тем более, что вряд ли нам придётся стрелять в пони, которые слушают джаз, — понадеялась Пен. — Скорее всего, пистолет нам вообще не понадобится.

— До Войны пони тоже слушали джаз, но это не помешало им скинуть друг на друга бомбы, — пробормотала Стейбл Гвард себе под нос, но расслышал её только Тичер.

— Лучше выдайте нам больше еды и медикаментов, — поспешил попросить жеребец, пока спор не разгорелся с новой силой. — Лишними они для нас точно не будут.

— А вот это запросто! — легко согласился Смотритель. — Сейчас всё организуем в лучшем виде.

Когда лекарства и продукты были разложены по сумкам и карманам, у пони больше не осталось причин задерживаться.

— Ну что же, леди и джентлькольты, сейчас произойдёт воистину эпохальное событие! — хотя аудитория Смотрителя состояла из всего трёх пони, он не мог изменить своей привычке говорить в торжественном тоне, когда дело касалось таких моментов. — Впервые за две сотни лет двери Стойла откроются, и это произойдёт благодаря вам! Если бы не ваша инициатива и поддержка, неизвестно, сколько ещё откладывался бы этот момент!

— Открывайте уже! — нетерпеливо перебила Стейбл Гвард, но тут же смущённо закашлялась. — Простите, просто я всё утро на взводе, не могу больше ждать.

— Всё нормально, я действительно разговорился, — успокоил её Смотритель. — Вам всем не терпится выйти, а я тут вас задерживаю своей болтовнёй. Давайте наконец откроем эту дверь!

— А она вообще работает ещё? — осторожно поинтересовался Тичер. — Как-никак двести лет прошло с тех пор, как она закрылась.

— Вот как раз сейчас и проверим, — жеребец поднял взгляд на потолок, где покоился механизм, который должен был открыть дверь-шестерню. — Техники следили за ним, так что всё должно быть в норме.

Главный пони Стойла дёрнул какой-то рычажок на блестящей металлической панели, и комната наполнилась лязгом доселе неподвижного устройства под аккомпанемент предупреждающего воя сирен. Механизм подъехал к двери-шестерне, направляющий штырь стал в паз и захват намертво вцепился в дверь.

— Всё в порядке? — испуганно спросила Райтерс Пен, когда из труб повалил пар. — Так и должно быть?

Никто из присутствующих не знал ответа. Пони оставалось лишь ждать, затаив дыхание в предвкушении. Стейбл Гвард так разволновалась, что принялась грызть копыто. Тич и сам был на пределе, поэтому даже не подумал сделать ей замечание. Секунда за секундой, прошедшее время превращалось в настоящую вечность.

Наконец, механизм двинулся назад и потащил шестерню за собой. Душераздирающий скрежет заставил присутствующих заткнуть уши. Когда же он стих, шестерня успела выехать на добрый метр. Захват отпустил дверь, и та чинно откатилась в сторону, открывая тёмный проход в неизвестность. Стойло было распечатано. Как только к пони вернулся дар речи, они принялись вразнобой делиться впечатлениями.

— Вот это да…

— Эта дверь, наверное, даже прямое попадание бомбы выдержала бы!

— Сколько же она весит?

Один лишь Смотритель смог сдержать свой восторг при себе.

— Пустошь ждёт, господа, — наконец сказал он, с торжественной улыбкой. — Так чего же ждёте вы?

---

Вход в Стойло 38 скрывался под землёй, так что от Пустоши выходцев отделяло метров сто темноты, нарушаемой лишь мерцанием красной аварийной лампы у выхода и проникающими с поверхности лучами настоящего солнца где-то на другом конце пещеры. Трое пони впервые перешагнули через порог Стойла и сразу это почувствовали: вместо привычного ровного пола под их копытами были твёрдые камни, земля и песок. Выходцы немного прошлись в темноте, но вскоре вовсе перестали видеть дальше собственного носа. Внезапно под копытом Пен что-то хрустнуло.

— Нет, я так не могу! — воскликнула кобылка, сняла с пояса фонарик и посветила себе под ноги. — Ой, а это что такое? Вы же не хотите сказать, что это…

Писательница замолчала. В узком кругу света лежал самый настоящий, пожелтевший от времени, скелет пони. На нём была истлевшая довоенная одежда, а рядом валялся такой же старый чемодан. Когда-то этот пони полз ко входу в Стойло, но смерть настигла его раньше. Под копытом Райтерс Пен хрустнула его протянутая на последнем издыхании нога.

— Кости, — договорил учитель и тоже достал свой фонарик дрожащими копытами. Даже бегло скользнувший по полу луч осветил ещё немало останков. — Много костей.

Повисла напряжённая тишина. Бледные отблески фонариков придавали напуганным мордочкам кобылок немного жуткий вид, да и Тичер Борд, наверное, выглядел не лучше. Открывшееся им зрелище трудно было назвать иначе, чем гнетущим.

—  Что все эти пони тут делают? — наконец нарушил молчание жеребец. — Они не успели войти до того, как двери закрылись?

— Только некоторые из них, — мрачно сказала доселе молчавшая охранница. — Большинство просто не пустили.

— Но почему? — почти в один голос спросили Тич и Пен. — Разве Стойло не было построено для того, чтобы все желающие могли в нём укрыться?

— Не все, а только те, которым пришло приглашение от Стейбл-Тек, — объяснила Стейбл Гвард. — Охранники из поколения в поколение передают историю о том дне, когда многотонная дверь закрылась, перегородив десяткам, если не сотням, несчастных путь к спасению. Говорят, даже через метр стали было слышно их крики.

— Разве вы не могли впустить их?  — жеребец поверить не мог, что когда-то охрана Стойла поступила так жестоко. — Эти пони просто искали защиту!

— Стойло было заполнено, оно не могло вместить всех, — печально вздохнула кобылка. — Мне правда очень жаль, хоть я и не имею к событиям  тех дней никакого отношения.

— В этом нет твоей вины, — попробовала подбодрить напарницу Пен. — Это же произошло задолго до твоего рождения.

— В любом случае, этим пони мы уже не поможем, — подытожил учитель. — Но мы можем помочь им потомкам.

— Да, Тич, ты прав! — воспрянула духом Стейбл Гвард. — Так давайте пойдём и докажем, что эти двести лет Стойло существовало не напрасно!

Прежде чем оказаться на Пустоши, выходцам предстояло преодолеть тёмную пещеру. От вида скелетов жеребцов, кобылок и даже жеребят троицу начинала бить мелкая дрожь, но они всё равно были вынуждены смотреть под ноги, чтобы не споткнуться и не полететь кубарем в кучу костей. Ближе к выходу в пещере становилось совсем светло, и останки стало видно даже без фонариков.

— Святые Сёстры, ну почему это всё вообще произошло? — пробормотала Райтерс Пен, переступая через очередную груду костей. — Безумие какое-то…

Остальные пони были поражены увиденным не меньше, чем писательница. Прошло всего несколько минут с тех пор, как они покинули Стойло, но впечатлений было уже больше, чем за всю жизнь до этого. А ведь их приключение только начиналось. Как только жуткая полоса препятствий наконец была преодолена, выходцы смогли вдохнуть свежий воздух Пустоши полной грудью.

Открывшаяся троице картина захватывала дух. Даже в самых реалистичных снах пони не могли себе представить, как на самом деле будет выглядеть мир снаружи. Конечно же, все жители Стойла 38 хоть раз в жизни читали о том, какой была Эквестрия до Великой Войны, видели её на картинах, фотографиях и даже в кино. Но ничего из этого не могло передать того ощущения свободы, которое возникало при взгляде в бескрайнюю даль. Ни одна книга не могла растрепать гриву внезапным порывом ветра, ни одно фото не заставляло зажмурить глаза из-за яркости утреннего солнца, ни один фильм не позволял собственной кожей прочувствовать, как нагревается пустыня после ночи.

Тичер Борд поднял глаза к небу и тут же понял, что уже не может их отвести. Даже самый высокий потолок в Стойле не шёл ни в какое сравнение с бездонной голубизной, раскинувшейся над бескрайней пустыней. Чем дольше он смотрел в неё, тем сильнее кружилась голова. Жеребец всё никак не мог отвести взгляд, будто загипнотизированный голубой простынёй небосвода и рассыпавшимися по ней клубящимися барашками облаков.

— Эй, Тич, с тобой всё в порядке? — из оцепенения учителя вывело осторожное прикосновение Стейбл Гвард. — Выглядишь так себе.

— Ты видела это небо? — перед глазами жеребца по-прежнему стоял всего один цвет. — Оно голубее, чем вся стойловская одежда вместе взятая!

— Правда оно прекрасно? — восхитилась писательница. — Наверное, это лучшее, что я видела в своей жизни!

Тичер не разделял такого энтузиазма. Напротив, это небо выбило его из колеи сильнее, чем пещера с костями. Если страх перед смертью для пони был естественным, то боязнь открытых пространств шла абсолютно против природы вида, который должен был жить не в тесной бетонной коробке Стойла, а на равнинах Эквестрии. Если учитель всё ещё собирался работать на Пустоши, ему следовало бы как можно быстрее привыкать к тому, что теперь над его головой не было потолка. Тем не менее, отведя взгляд от небосвода, он довольно быстро взял себя в копыта.

— Боюсь, что мне ещё понадобится время, чтобы оценить его красоту по достоинству, — уклончиво ответил Тичер. — А пока лучше буду смотреть себе под ноги.

— Как знаешь, — улыбнулась охранница. — Так какой у нас план? Вы ведь задумывались о том, что будете делать, когда окажетесь на поверхности?

— Я думал добраться до ближайшего города и разузнать, что там сейчас да как, — поделился своим планом жеребец. — По крайней мере, если бы мой город пережил бы Апокалипсис, я бы остался в нём жить.

— Звучит логично, — согласилась Райтерс Пен. — И какой у нас тут ближайший город?

— Давайте посмотрим, — ответила Стейбл Гвард и открыла карту на Пип-Баке.

Остальные пони сделали так же. Ближайшим крупным городом, судя по карте, был Лас-Вингас. Чтобы добраться до него троице следовало пройти немного на запад, выйти на девяносто пятое шоссе, разбитое дорожное полотно которого едва можно было разглядеть впереди под слоем песка, и двигаться по нему на север.

— Кстати, даже если Вингас не пережил Войну, то новые поселения должны были бы основывать возле дороги, — поделилась своей мыслью охранница. — Может быть, мы встретим пони даже раньше, чем ожидаем.

— Надеюсь, — оживилась Пен. — Не терпится уже узнать, как они живут в этом новом мире!

— Тогда не будем тянуть, в путь!

Так, оглянувшись последний раз на родное Стойло, выходцы начали своё путешествие.

Глава 1: Знакомство

«Эт Пустошь, детка. Неженки тут долго не живут»

Выходцы из Стойла шли по разбитому временем шоссе уже несколько часов, но так и не встретили ни одного живого пони. Время от времени им попадались покорёженные ржавые остовы автомобилей, съехавшие в кювет или же просто брошенные посреди дороги. Из перевёрнутых фур давным-давно вычистили всё ценное, да и в машинах поменьше тоже не было ничего дороже облезлых чемоданов с истлевшей довоенной одеждой. Иногда за рулём сидели навеки застывшие скелеты водителей, иногда они лежали в нескольких метрах от своего транспорта. После того, как в одной из машин Стейбл Гвард нашла целую семью, у выходцев напрочь пропало любое желание всюду совать свой нос.

— Вся Эквестрия будто вымерла, — подумала вслух охранница. — Я, конечно, не ожидала увидеть тут оживлённый хайвэй, но, по-моему, мы тут единственные живые пони на десятки километров вокруг.

— А что если на сотни? Или вообще на тысячи? — предположил Тичер Борд. — Что, если та радиопередача была такой слабой, потому что дошла до нас откуда-то издалека, в то время как никто в Западной Эквестрии не пережил Апокалипсис?

— Постойте, мы же можем проверить! — вдруг осенило Райтерс Пен. — У нас же в Стойле было своё радио, так? Сомневаюсь, что оно как-то принципиально отличалось от того, что в ходу тут. Так что если кто-то правда ведёт радиопередачи, наши Пип-Баки должны их засечь.

Учитель тут же полез в свой накопытный компьютер, только теперь в режим радио. В списке, в котором раньше была всего одна строчка «Радиостанция Стойла 38» теперь добавилось несколько новых рядков. Названия большинства из них ничего не говорили никому из выходцев, поэтому пони включили ту, в которой узнавали хотя бы одно слово — «Радио Нью-Вингаса». Тут же из Пип-Бака раздались последние нотки приятной мелодии, сменяющейся голосом диктора.

«Леди и джентелькольты, только что вы прослушали знаменитую композицию «Блу Мун». Лично мне каждый раз, когда я её слышу, на душе становится теплее и хочется верить, что Принцесса Луна не покинула нас окончательно и наблюдает за нами по ночам. Уверен, что и вам тоже. Как вы уже догадались, с вами Мистер Нью-Вингас, и мы переходим к свежим новостям. Да не просто свежим, но и хорошим, что сейчас редкость. Я рад сообщить вам, что кто-то открыл охоту на рейдеров. За последнее время уже несколько банд было разбито или как минимум согнано с насиженных мест, так что наша любимая Пустошь стала чуточку безопасней. Но всё же, это ещё не повод расслабляться, ведь тут осталось достаточно криминальных отбросов. Так что смотрите в оба и берегите себя! А теперь следующая песня…»

— Вы слышали? Вы слышали? — Пен чуть ли не прыгала от радости. — В городе действительно остались живые пони! Мы на правильном пути!

Прошёл ещё час. За это время Тичер Борд осушил свою флягу наполовину. Жеребец не мог точно сказать, виновато ли в этом было палящее солнце, почти достигшее зенита, или же нарастающее волнение. А причин для волнения хватало: бездонное небо грозилось оторвать путника от земли и затянуть в себя каждый раз, когда он смотрел вверх; старая дорога, словно издеваясь, вела в пустоту; на многие мили вокруг будто не было ни одной живой души, если не считать встреченного недавно койота, не осмелившегося подойти к трём пони поближе. Его спутницы выглядели не сильно лучше. Стейбл Гвард то и дело оглядывалась, выискивая взглядом опасность и готовая среагировать при первом её признаке. Райтерс Пен же, наоборот позабыв о всякой осторожности, чуть ли не вприпрыжку шагала впереди всех, видимо мечтая первой увидеть живых пони с Пустоши. Разве что музыка, льющаяся из Пип-Бака, немного успокаивала находящихся на взводе выходцев. Мистер Вингас больше не сказал ничего полезного, но слушать его голос вперемешку с лучшими довоенными хитами всё равно было приятно.

Наконец, на горизонте появилось что-то кроме очередной разбитой машины.

— Там пони! Там пони! — радостно закричала писательница, как только увидела смутно различимые силуэты. — Быстрее, мы должны их догнать!

Не доверяя зрению или, скорее, интуиции Пен, Стейбл Гвард вынула из сумки бинокль и вгляделась через его линзы вдаль. Неуверенность на мордочке кобылки быстро сменилась такой же радостью, как и у Пен.

— Да, действительно пони, — вынуждена была согласиться она. — И коровы?

— Можно? — учитель протянул копыто. — Хочу сам глянуть.

— Держи.

Взглянув в бинокль, жеребец собственными глазами убедился, что его напарницы не соврали. Впереди по дороге учитель насчитал около десятка пони и несколько коров. Двух? Четырёх? Он не мог посчитать точнее, ведь рогатые животные будто двоились. Пони же выглядели нормально, так что дефекты оптики можно было отбросить. Не найдя других объяснений, Тичер Борд решил, что это ему солнце в голову напекло, и, вернув охраннице бинокль, сразу жадно присосался к фляге, сделав ещё несколько хороших глотков.

— Ну что, убедились? — торжествующе спросила Пен. — Теперь мы наконец можем прибавить ходу, пока совсем от них не отстали?

Лучше всего с физической формой было у Стейбл Гвард. В Стойле 38 занятия спортом были не особо популярны, но всё же каждый жилой блок имел свой спортзал, который обычно облюбовывали охранники, техники и чуть реже пони других профессий. Гвард не была исключением, и даже занимала призовые места на каких-то соревнованиях. Писательница не могла похвастаться таким подтянутым телом, но недостаток подготовки компенсировала огромным энтузиазмом, поэтому держала почти тот же темп, что и охранница. А вот Тичер Борд всегда вёл размеренную жизнь и теперь должен был прикладывать все силы, чтобы не отставать. Пот лился с него рекой, но жеребец всё равно бежал вперёд, сжав зубы.

Пока выходцы сломя голову неслись вперёд, путники, напротив, никуда не торопились, так что спустя какое-то время их можно было уже рассмотреть без бинокля. Тогда же Тичеру впервые закралось подозрение, что лучше бы с этими пони не связываться. С ног до головы обвешанные оружием, закованные в самодельную броню с шипами и прочим мусором, незнакомцы выглядели по-настоящему грозно. Также жеребец к своему ужасу понял, почему коровы двоились в глазах: у них попросту было две головы. В Стойле и раньше ходили разговоры о том, что жизнь на поверхности могла мутировать под воздействием радиации или магии, но теперь выходцы могли сами увидеть подтверждение этой теории, и выглядело оно, откровенно говоря, довольно мерзко.

— Стойте, — притормозила охранница. — Не нравятся они мне. Может, пока понаблюдаем издалека?

Дважды учителя просить не надо было. Он уже устал бежать, и только рад был перевести дух. Писательнице же такое решение пришлось не по душе.

— Ты чего, Гвард? — удивилась она. — Мы же их почти догнали! Ещё немного, и можно будет с ними поздороваться!

— А ты уверена, что тебе этого хочется? — нахмурилась кобылка. — Ты только посмотри на них! По-моему, они не ждут гостей.

— Мне одному кажется, что их раньше было больше? — вставил слово жеребец. — Когда я смотрел в бинокль, их было около десятка, теперь же – вдвое меньше. Куда подевалась вторая половина?

Внезапно абсолютно неприметные до этого кучки песка и дорожного мусора на обочине зашевелились, и из-под них показались пони. Они ничем не отличались от тех, что остались с коровами, поэтому было очевидно, что в какой-то момент путники заметили погоню и решили устроить засаду.

— А вот и она, — Гвард потянулась к кобуре. — Ну что, кто там хотел познакомиться?

Писательница восприняла этот вопрос буквально и решительно шагнула вперёд. Незнакомцы тут же направили на неё оружие, от чего кобылка застыла на месте, не понимая, почему эти пони так враждебно к ней настроены. Тем не менее, она всё же решилась первой начать разговор.

— Добрый день, путники! — сказала Пен, прокашлявшись. — Я очень рада, что нам выпала такая честь встретить вас посреди Пустоши! Я и мои друзья…

Договорить ей не дал раскатистый хохот незнакомцев. Они заливались смехом от всей души, одна кобыла даже плюхнулась на круп, а другая потеряла концентрацию и чуть не выронила винтовку из телекинетической хватки. Воспользовавшись этим, охранница достала пистолет, но направить его на кого-то не решилась. Последнее, чего ей хотелось, это перестрелки из-за недопонимания.

— Моя спутница сказала что-то смешное? — осторожно поинтересовалась Стейбл Гвард. — Просто мы не местные, так что простите, если что-то не так.

Розовая земнопони с белобрысой гривой, поставленной в высокий ирокез, сделала шаг навстречу, собираясь взять слово. На её броне было навешано так много разного мусора (который, как ей наверное казалось, делал её внешний вид более внушительным) что Тичеру сразу пришла мысль, что тут она главная.

— Да с вами, блядь, всё не так! — ответила она, вдоволь насмеявшись. — Первый раз вижу, чтобы кто-то так радовался встрече с рейдерами! Ну вы и отмочили!

От крепкого словца Тичер Борд и писательница поморщились, но охраннице было будто всё равно. Она даже не повела бровью, хотя в Стойле на сказавшего такое в приличном обществе ещё долго смотрели бы косо.

— Кант, да ты посмотри на них! — выкрикнула другая рейдерша. — Они из этого, как его там, Загона!

— Стойла, — поправил учитель. — Ну да, мы только недавно из него вышли. А что?

— Да просто неудачное вы выбрали время, чтобы быть убитыми и ограбленными, — от улыбки Кант не осталось и следа. — Взять их!

Повинуясь приказу, рейдерши стали сжимать кольцо. Хотя их было всего на две больше, чем выходцев, все они были вооружены и, похоже, абсолютно не боялись открыть огонь. Жеребец мог только догадываться, о чём сейчас думала Стейбл Гвард, но наверняка она мысленно проклинала Смотрителя и своих напарников за то, что они отказались взять больше оружия. Но всё же сожаления не помешали охраннице направить пистолет на, как ей показалось, главную рейдершу.

— Больше ни шагу, а то стреляю! — грозно предупредила пони. — Не делайте глупостей, пока мы ещё можем разойтись мирно!

Рейдерши замерли и покосились на свою начальницу. Она, в свою очередь, стиснув зубы, сверлила взглядом Стейбл Гвард. Будто насмехаясь, Кант сделала шажок вперёд.

— Ну и чё не стреляем? — едким тоном поинтересовалась кобыла. За этим последовал уже полноценный шаг, после которого пистолет охранницы почти упёрся рейдерше в нос. — Эй, да у тебя прицел дрожит!

Не успела Гвард ответить, как рейдерша выкинула вперёд ногу, отводя копыто с пистолетом в сторону и входя в клинч с охранницей. Если бы Тичер Борд оказался бы на месте напарницы, то смог бы почувствовать, как отвратительно пахло изо рта пони с Пустоши. Но сейчас у него хватало своих проблем. Как только Кант бросилась на Гвард, остальные рейдерши тоже не стали терять времени и кинулись к путникам. Две кобылы скрутили Пен, ещё две легко преодолели вялое сопротивление учителя и уложили его носом в землю. Тем временем драка рейдерши и охранницы закончилась, даже не успев толком начаться, и, к сожалению, верх в ней также одержала первая.

— Вот те урок на будущее, — поучительно заявила Кант, связывая Гвард. — Если достала пушку, то лучше, блядь, стреляй сразу, пока ещё можешь.

---

Путники лежали на земле, связанные по всем ногам. Вдобавок к этому, рты Пен и Гвард были заткнуты каким-то грязным тряпьём, потому что рейдерам меньше всего хотелось слушать угрозы охранницы и причитания писательницы. Тичер был в таком шоке от произошедшего, что боялся вставить слово, и поэтому избежал удовольствия жевать кляп. Рейдерши как раз заканчивали делить отобранные у выходцев вещи, когда к ним присоединились ушедшие вперёд товарищи. Учитель видел только копыта, но отвратительный запах двухголовых коров не давал спутать их с кем-либо ещё.

— Заебись денёк! — этот хриплый басовитый голос принадлежал кому-то из подошедших кобыл. — Сначала браминов с фермы без единого выстрела спиздили, терь эти хмыри к нам сами в копыта пришли. Просто праздник какой-то!

— Босс, а ещё у нас тут хуеносец, хе-хе, — мерзко хихикнула рейдерша и сплюнула отвратительную жёлто-зелёную слюну прямо в лицо скрученному на земле жеребцу. — Можно я его сразу прикончу?

Тичер закрыл глаза так плотно, как только смог, и вжался в землю, будто это могло спасти его от расправы.

— Я тебя, блядь, сейчас сама прикончу, Дамб Кант, — судя по звуку, новоприбывшая рейдерша огрела свою напарницу прикладом по боку и отпихнула её в сторону. — Или ты, блядь, хочешь ещё хуй знает сколько в пизде кием ковыряться? Хотя в твоё ведро уже заряд от «Толстяка» войдёт, гы-гы.

Жеребец был безмерно благодарен судьбе за то, что, как оказалось, Дамб Кант была тут не главной и не могла вершить судьбы пленников на своё усмотрение. Но радоваться было ещё рано.

— Как скажешь, босс, — обиженно заскулила кобыла, в миг растеряв всю свою напускную браваду. — Я прост спросила…

— Всё, съебись уже отсюда, не загораживай вид.

Главной кобыле даже не надо было повышать голос, чтобы её слушались, ведь, не успела она договорить, как Тичер уже слышал топот поспешно расступающихся Дамб Кант и ещё нескольких рейдерш.

— Значит так, меня звать Большая Сука… — начала кобыла, и тут же жеребец почувствовал болезненный удар подкованным копытом по рёбрам. — Ебало поднял, когда я с тобой разговариваю!

Учитель не знал, что такое «ебало», потому что в Стойле, из которого он вышел буквально несколько часов назад, таких слов приличные пони не употребляли, но единственной частью тела, которой он мог пошевелить, была голова, поэтому жеребец чуть выгнул шею и уставился на свою пленительницу. «Большой» её звали не напрасно: по размерам эта кобыла не уступала даже герою Первой Войны Макинтошу, фотографию которого жеребец из Стойла видел в учебнике по истории. А здоровенные шипастые наплечники на броне делали её визуально ещё больше.

— Не-не-не уб-б-бивайте п-п-пожалуйста, — испуганно пропищал жеребец, чуть не обделавшись от страха.

Обступившие его кобылы мерзко захихикали, а некоторые и вовсе заржали на всю Пустошь.

— Ну ты, бля, и ничтожество, — презрительно фыркнула Дамб Кант. — Даже твоя подружка оказалась смелее. И не стыдно?

Пони покосился на охранницу. В отличие от него и Райтерс Пен, кобылка до сих пор пыталась сопротивляться, но тугие верёвки не давали ей пошевелиться, а из-за тряпки во рту она могла лишь мычать что-то нечленораздельное. В её перепуганных глазах отчётливо читалась мольба о помощи, но положение жеребца было не многим лучше, так что, не в силах выдерживать этот взгляд, он отвернулся.

— Босс, нахуй нам такое чмо нужно? — подала голос какая-то пони из толпы. — Отрежем ему хуй, а остальное оставим шакалам.

— Ещё одно слово, и шакалам оставим тебя, — огрызнулась Большая Сука. — Голову хоть на секунду включи, если её тебе не до конца отбили, и вспомни, что хуй не работает без всего остального. А от нерабочего хуя толку даже меньше, чем от твоей брухли.

— Не убивайтееее, — опять простонал жеребец, будто это улучшило бы его положение.

Он чувствовал, как под ним растекалась тёплая жёлтая лужа, но ничего не мог с этим сделать. Единственное, чего ему сейчас хотелось, это проснуться в своей комнате в Стойле и понять, что это был один жуткий сон. Теперь-то он понимал, почему его родители были против того, чтобы их сын становился волонтёром, но поделать уже ничего не мог.

 — Да не ссы ты, — от ехидного тона Большой Суки земному пони стало ещё более не по себе. — Бушь слушаться, бушь жить. Пнятно?

Выходец закивал головой так быстро, что чуть не зарылся подбородком в горячий песок Пустоши. Проверять, на что способны рейдерши, учителю абсолютно не хотелось.

— Эт хорошо, шо ты понятливый, — похвалила его Сука. — А то непонятливые у меня долго не живут, хе-хе.

Толпа кобыл одобрительно подхватила смех своей предводительницы.

— Ну всё, харе уже, — подняла копыто главная рейдерша. — Меньше ржача, больше дела. Отведите нашу добычу в лагерь. И поживее, блядь.

— Вставай, хуеносец! И вы тоже вставайте, блядь! — Дамб Кант пнула жеребца по рёбрам, причём с такой злобой, что даже удар Большой Суки казался дружеским тычком. Стейбл Гвард и Райтерс Пен тоже досталось, но намного легче. — Или вы не слышали, что сказала босс?

— Как они встанут? — вмешался ещё один голос. — У них же передние ноги за спиной связаны.

— Ну так развяжи их, раз такая умная, — огрызнулась Кант. — Только и можешь, что под копыто пиздеть.

Жеребец лишь на секунду поднял взгляд, но увидев во рту одной из кобыл нож, опять закрыл глаза. Прошло несколько мгновений, но он так и не почувствовал прикосновения холодной стали к своей шее, зато почувствовал ещё один болезненный тычок по рёбрам.

— Хули теперь разлёгся, а? — очередной удар заставил выходца простонать сквозь зубы. — Вставай давай, чмо.

Чьё-то сильное копыто схватило жеребца за гриву и потянуло вверх.

— Вставай, кому говорят! — злилась Дамб Кант. — Реще, блядь!

— Я сам, я сам!

Жеребец подскочил на ноги. Стейбл Гвард уже тоже стояла и буравила рейдерш злым взглядом. Не будь у неё во рту кляпа, она бы точно пообщалась с безумными кобылами на их языке. Следом за учителем рейдерши так же грубо подняли писательницу. В глазах у кобылки стояли слёзы и всего один вопрос: «За что?». Она оптимистичней всех была настроена по отношению к жителям Пустоши, но теперь её мир стремительно рушился. Стейбл Гвард едва заметно подмигнула Тичеру, так что даже без слов тот понял, что у неё есть какой-то план. Если бы она сделала так в Стойле, жеребец подумал бы, что она приглашает его пропустить бутылочку-другую Сидр-Колы после смены. Но сейчас им всем было явно не до свиданий.

— А теперь давай пиздуй вперёд! — окрик Дамб, приправленный смачным шлепком по крупу, напомнил жеребцу, что с выполнением рейдерских приказов лучше не медлить. — Ток попробуй удрать, я тебе всю жопу дробью нафарширую! До конца жизни свинцом срать будешь!

Подгоняемые дробовиком Дамб Кант, учитель, писательница и охранница в окружении других рейдерш и двухголовых коров поплелись на встречу своему будущему. Горячее солнце Пустоши неприятно пекло в непокрытую голову, а на небо жеребец по-прежнему боялся смотреть. Даже самый высокий свод атриума Стойла не шёл ни в какое сравнение с этой бесконечной синевой, что уж говорить про куда более низкие потолки жилых блоков или технических туннелей. Пони упёр взгляд себе под ноги в безжизненную землю Пустоши, но даже так всё время спотыкался, за что каждый раз получал болезненный удар от Кант.

Внезапно его голова упёрлась во что-то мягкое. «Мягкое» одарило жеребца неприятной вонью, так что выходец догадался, что упёрся в давно не мытый круп идущей впереди, а сейчас остановившейся, рейдерши.

— Ты чё, блядь, творишь?! — кобыла развернулась и, рассвирепев, врезала жеребцу по морде. Лишь расставив передние ноги, пони смог устоять.

— Да, блядь! — подыграла ей Дамб Кант и заехала прикладом дробовика прямо между лопаток земного пони, от чего он всё же не удержал равновесие и распластался по земле. — Чё ты себе позволяешь, хуеносец? Думаешь, что раз за тебя вписалась Большая Сука, то тебе терь всё можно?

— П-простите, — выдавил из себя несчастный. — Я н-н-нечаянно.

— «За нечаянно бьют отчаянно», — Кант заржала и ещё раз треснула жеребца по спине. — Подъём, скотина, пока я тебя тут не пришибла.

Пони повиновался, хотя каждое движение заставляло его стонать от боли.

— Башку поднял, а то опять в жопу кому-то упрёшься! — крикнула та рейдерша, которой пони до этого ткнулся в круп.

Не осмеливаясь перечить, выходец поднял голову, и чуть опять не обмочился, когда увидел на горизонте большого фиолетового дракона. Заметив его реакцию, Дамб Кант презрительно заржала.

— Не очкуй, чмо, скорее я тебя сожру, чем он! — «подбодрила» его рейдерша. — Наш Спайки-Вайки не кусается. Хотя полетать из его пасти ты всегда успеешь, хех.

Тем временем, пока рейдерши отвлеклись на жеребца, Стейбл Гвард начала действовать. Кобылка незаметно выплюнула кляп и сделала пару шагов в сторону кобылы с дробовиком. Наверное, она хотела вырвать у Кант оружие и нацелить его на неё же, но что-то пошло не так.

— Эй, ты чё удумала? — кобыла развернулась и взяла охранницу на мушку. — Ты чё, забыла, где твоё место?

Гвард замерла. Пусть идея с дробовиком провалилась, но так просто сдаваться поняша явно не собиралась.

— Ну чё ты на меня пыришься? — Дамб начинала нервничать. — Последний раз тебе говорю: вернись на место, блядь, а то стреляю.

Охранница покосилась на других выходцев, но поддержки в их лицах не нашла. Учителя и писательницу рейдеры пугали до дрожи в коленках, но всё же они были готовы даже терпеть побои, только бы не проверять, насколько метко стреляют кобылы. Понимая, что её друзья не присоединятся к побегу, Стейбл Гвард обречённо вздохнула и отступила.

— Так-то лучше, блядь, — довольно хмыкнула рейдерша и опустила дробовик. — Тебя-то, синегривая, мне хотелось бы прикончить меньше всего.

Рейдерский караван двинулся дальше. Краем глаза учитель видел, как поникла Стейбл Гвард. Он мог только догадываться, о чём сейчас думает кобылка, но мысли её точно были невеселы. Почему-то Тичер Борд чувствовал себя виноватым из-за того, что побоялся поддержать охранницу в её несостоявшемся побеге. Да и за то, что не оказал никакого сопротивления рейдерам при первой встрече, ему тоже было стыдно. От самобичевания выходца ненадолго отвлёк дракон. Это оказалась всего лишь гигантская статуя, но издалека в её подлинности тяжело было усомниться. К выцветшей лиловой чешуе то тут, то там были прибиты или повешены чьи-то останки, а острые зубы в пасти кто-то выкрасил в красный цвет, будто они были в крови. А может, это и была настоящая кровь, потому что чего-чего, а фантазии в пытках рейдерам было не занимать. Статуя явно должна была выглядеть приветливо, но из-за таких «улучшений» становилась жуткой. Вокруг дракона полукругом расположились здание мотеля и несколько бунгало.

Внезапно Пип-Бак 3000 на копыте выходца пискнул, на экране загорелась карта со свежей меткой «Мотель «У Спайка»».

— А шо это тут у нас? — оживилась Дамб Кант, заметив, как пони возится с устройством на ноге. — А ну гони сюда!

— Он не снимается…

— ГОНИ. ЕГО. БЛЯДЬ. СЮДА! — безумная кобыла кинулась на жеребца и стала тянуть его за ногу в тщетных попытках сорвать Пип-Бак.

— Не снимается… Без ключа… Только у техников… — затараторил выходец.

— Тогда я сниму его вместе со шкурой! — Кант выхватила нож и попыталась просунуть его под Пип-Бак.

Стейбл Гвард и Райтерс Пен рванули на помощь учителю, но подруги Дамб Кант быстро их скрутили. Жеребец почувствовал, как тупое лезвие начинает скрести его кожу, и что есть мочи завизжал. Рейдерша сунула грязное копыто ему в рот, пытаясь заткнуть, и тут краем глаза пони увидел, как что-то огромное несётся к ним на полной скорости. Тичер Борд инстинктивно зажмурился, но перед этим успел заметить, как огромное тело Большой Суки на полном ходу врезается в Дамб Кант, сшибая кобылу на землю. Когда учитель открыл глаза, он впервые увидел, как дерутся две рейдерши. Большая Сука была просто вне себя от ярости и наступала на только поднявшуюся Кант с упорством разъярённого быка. Её ноздри раздувались от злости, а взгляд горел.

— Скок. Раз. Я. Грила. Тебе. Не. Портить. Мои. Игрушки?! — буквально рычала огромная кобыла, и каждое слово сопровождалось ударом, от которых Дамб Кант с переменным успехом пыталась закрыться или увернуться.

Поглазеть на избиение собрались не менее дюжины кобыл, не считая тех, которые привели выходцев. Одна другой краше в попытках своими нарядами показать, что они тут самые страшные, никто из них даже подумать не мог о том, чтобы сказать Большой Суке хоть слово в защиту Дамб Кант. А вмешаться и подавно. Избиваемая рейдерша уже пропустило несколько ударов, но последний окончательно отправил её в нокаут.

— Всё, хватит с тебя, — Сука презрительно сплюнула в распластавшуюся на земле Дамб. — Ещё раз, блядь, увижу тебя возле моего Хуя, и можешь прощаться со своей жалкой жизнью. И так будет с каждой, кто его тронет без спроса!

Когда огромная рейдерша оставила отключившуюся Кант в покое, к своей избитой подруге нерешительно, на дрожащих ногах, подошли две кобылы. Сука даже не посмотрела в их сторону, так что те подхватили обмякшее тело и поспешили утащить Дамб в её номер, пока Босс не передумала.

— Забейте одного брамина помоложе и сготовьте нам обед, — распорядилась главная рейдерша, когда кобылы скрылись. — И шоб вкусный был, блядь, а не как в прошлый раз. А то мне придётся вам напомнить, шо бывает с теми, кто готовит говёные обеды.

Кобыла подошла к Тичеру и бесцеремонно схватила его за куртку. Щуплый жеребец даже моргнуть не успел, как его копыта оторвались от земли, и он шмякнулся на широкую спину Большой Суки. Учитель беспомощно задёргал ногами в воздухе и опять закричал. Воспользовавшись тем, что её больше никто не держит, Стейбл Гвард рванулась к нему, но огромной рейдерше было достаточно выставить вперёд всего одно копыто, в которое охранница упёрлась головой и забуксовала на месте.

— Отпусти его! — отчаявшись, выкрикнула кобылка. — Забирай что хочешь, только дай нам уйти!

— Ещё чё! Мне-то он как раз и нужен! — Сука оттолкнула Гвард, и та чуть не упала на землю, но была вовремя подхвачена писательницей. — А ты там шо разорался? Я ж тебя не режу!

Сам не понимая почему, выходец замолчал. Слова рейдерши трудно было назвать успокаивающими даже с натяжкой, но было в её голосе что-то такое, что заставляло жеребца ей верить.

— Делайте со мной что хотите, только отпустите, пожалуйста, моих друзей! — взмолился Тичер.

— Я с тобой и так буду делать, что захочу. Да и подруг твоих пожалуй оставлю на сладкое, — Большая Сука с предвкушением улыбнулась и приказала своим подопечным: — Заприте этих в тёмной, я с ними позже перетру. Хуя пока забираю с собой.

Главная рейдерша легко зашагала к своему бунгало, будто через её спину не был перекинут взрослый жеребец. Тичер ещё немного подёргался, но, поняв, что ему ничего не светит, успокоился и молча наблюдал, как его подруг уводили в противоположную от него сторону.

— Ну, милости прошу к нашему шалашу! — ухмыльнулась Большая Сука и, не дожидаясь ответа, сняла жеребца со спины и осторожно поставила на пол.

Через щёлочки в жалюзи проникало не сильно много света, но его было достаточно, чтобы рассмотреть комнату. Когда-то это был номер для новобрачных, и хотя с тех пор, как его облюбовали рейдеры, в нём многое поменялось, главная деталь, а именно большая кровать в форме сердца, всё так же возвышалась на небольшом подиуме в центре комнаты. В обшарпанные, покрытые граффити, стены то тут, то там были воткнуты ножи и другое холодное оружие. Тичер Борд покосился на рукоять одного из клинков. Земному пони в голову пришла безумная мысль, что если бы ему удалось завладеть ножом, то угрожая им рейдерше, он мог бы попробовать сбежать сам и даже освободить подруг.

— Даже не думай, — предостерегла кобыла. — Не успеешь.

— Я просто смотрю… — выдавил из себя выходец, шокированный тем, как по одному взгляду Сука смогла прочитать его мысли.

Пол устилал ковёр из мусора, среди которого было всё, начиная от старой макулатуры, и заканчивая чьими-то костями. На немногочисленных целых тумбочках и полочках покоились пыльные черепа пони и других, незнакомых выходцу, существ, а также разное оружие. В основном это были пистолеты и винтовки, но среди них жеребец разглядел причудливого вида трубу.

— Эт гранатомёт, — пояснила рейдерша. — Из такого если бахнешь, мало не покажется. Тока к нему заряды хрен достанешь, а без них он, сам понимаешь, бесполезен. Хошь посмотреть?

Большая Сука сняла трубу со стены и сунула в копыта жеребцу. Тот никак не ожидал, что оружие окажется таким тяжёлым, поэтому чуть не уронил гранатомёт на пол.

— Не надо, спасибо, — вежливо отказался пони, опёр один конец трубы о пол, а второй протянул обратно рейдерше.

— Как знаешь, — пожала плечами та и с лёгкостью водрузила тяжёлый, словно штанга, предмет на место. — Вот достану парочку зарядов, и обязательно ёбнем. Красиво будет!

Тичер Борд промолчал, не зная, как реагировать. В комнате было ещё много всего, но про хлам вроде миниатюрных копий дракона снаружи не стоило даже вспоминать. Тем более, что всё внимание земного пони приковывал к себе висящий на потолке вместо люстры скелет. Он был собран с точностью до косточки, и, скорее всего, когда-то принадлежал жеребцу.

— Это мой старый ёбырь, — пояснила Сука. — Но ты не боись, он умер не от того, что я его до смерти затрахала.

— А от чего тогда? — осторожно поинтересовался учитель, одновременно желая и боясь услышать ответ.

— Этот даун решил меня под рёбра пырнуть, когда я дрыхла, — рейдерша заржала, будто сказала что-то смешное. — Да вот длины его шилу не хватило. Прям как его хую, ха-ха.

Выходец шутку, если это была она, не оценил, но всё же для приличия натянуто улыбнулся.

— И что дальше было?

— Я его выпотрошила, сняла шкуру, мясо отделила от костей, а скелет повесила тут, в назидание, так сказать.

Жеребец просто потерял дар речи, когда понял, что Большая Сука не шутит. Ему никогда в жизни не приходила даже мысль о подобной жестокости, но теперь он мог видеть её результат собственными глазами, и это ужасало. Больше всего сейчас Тичер Борд боялся оказаться на месте бедняги, поэтому все мысли о нападении на рейдершу исчезли сами собой.

— Лучше бы я не спрашивал… — только и смог выдавить из себя жеребец, всё ещё находясь под впечатлением от увиденного. — Я так понимаю, что если я хочу избежать его участи, то лучше бы мне слушаться?

— Яж грила, что ты пнятливый, — кобыла ухмыльнулась во все свои оставшиеся кривые жёлтые зубы. — Ну так тогда ты должен понимать, чё я тебя сюда привела.

За несколько часов, прошедших с их знакомства, рейдерша сделала более чем достаточно однозначных намёков, так что даже никогда не делавший ничего подобного выходец понимал, чего от него хотят.

— Наверное, ты хочешь, чтобы я вас…

— Кого нас-то? — удивилась Сука. — Тут тока ты и я!

— Так говорят, когда хотят проявить уважение.

— Да похуй как-то, — отмахнулась кобыла. — Мне надо, шобы ты меня трахнул, а не умничал тут!

Пони покраснел, потому что в Стойле, откуда он был родом, о таких вещах не принято было говорить так откровенно. Обычно жеребец мог лечь с кобылкой в одну кровать только после свадьбы, и всякие связи до этого момента всячески порицались. Сука сразу заметила нерешительность выходца, и не упустила возможности посмеяться.

— Кокой стеснительный! Ты вообще хоть раз трахался до этого?

— Н-н-нет, — заикаясь от стыда, выдавил из себя пони.

Ржач Большой Суки, наверное, было слышно даже на улице.

— Да шо с вами, стойловскими, не так? — искренне недоумевала кобыла. — Вы шо, из пробирок рождаетесь?

— Нет конечно, — поспешил ответить Тичер, не зная, насколько серьёзным был вопрос.

— Ну вот, значит и хуй у тебя есть, — с умным видом констатировала рейдерша. — А то если нету, то нахуй ты такой мне тут нужен?

— Есть он у меня! — почему-то жеребец боялся, что если окажется ненужным Суке, то его положение ещё больше ухудшится, поэтому раздвинул ноги, стараясь быстрее доказать свою полезность. — У меня всё есть!

— Вот вишь, всё на месте. А чё тогда не трахался?

— Ну, не принято у нас раньше времени, — попытался объяснить этой не обремененной моралью пони выходец. — Сначала жениться нужно, а всё остальное потом.

— А у нас на Пустоши долго не живут, так что как только шишка начинает стоять, то ебут всё, что двигается. Вот у тебя шишка стоит?

Тичер нервно посмотрел на скелет под потолком и ещё раз напомнил себе, что Суку лучше не злить.

— Всё у меня как надо стоит!

— Показывай, — скомандовала кобыла.

Жеребец зажмурился и попробовал вспомнить что-то возбуждающее, но ему в голову шла лишь ужасная сцена казни бывшего Суки, от чего ему хотелось не трахаться, а забиться в самый дальний уголок родного Стойла и никогда больше не вспоминать о Пустоши и её диких обитателях. Устав ждать, Сука толкнула земного пони на перепачканную всеми возможными выделениями организма кровать, раздвинула его задние ноги и схватила за яйца своим здоровенным копытом. Рейдерша принялась массировать член и яйца жеребца, но делала это так грубо и неумело, что пони испытывал скорее боль, чем возбуждение.

— Прекрати пожалуйста, я так не могу, — взмолился жеребец. — Он должен сам выйти, силой ты его не вытащишь.

— Ну так бы сразу и сказал бы, ёпта, а то чё ты мне мозги морочишь.

Рейдерша отпустила достоинство стеснительного жеребца, потянула телекинезом (только сейчас выходец понял, что Большая Сука была единорожкой, просто её рог был сломан и грубо обточен почти у основания) за какой-то ремешок на спине, от чего её броня с грохотом упала на пол. Теперь земной пони мог рассмотреть главную рейдершу во всей её сомнительной красе. Мускулатуре кобылы позавидовал бы любой тяжёлый атлет. Хоть мышцы и не торчали вздувшимися буграми, их всё равно было отчётливо видно под кожей. На её грязной кремовой, почти жёлтой шкуре не было живого места от шрамов, рубцов, ожогов и лишая. Даже уши, и те были рваными. Кьютимаркой пони была оскалившаяся морда овчарки. И всё же, несмотря на всю «побитость» шкуры, жеребец не назвал бы эту кобылу уродливой. Просто неухоженной и с весьма специфичным телосложением. Сам тому удивляясь, выходец почувствовал, как к его члену понемногу приливает кровь.

— Во, пошло дело! А я уже боялась, что придётся тебя сразу в утиль списывать! — обрадовалась Сука. — Щас тогда вообще будет стоять, как каменный!

С этими словами кобыла развернулась к лежащему жеребцу крупом и подошла поближе. Да, Большая Сука была большой везде. Её анальное кольцо по размеру могло сравниться с настоящим пончиком, да и петля не отставала. Но это само по себе ещё не было плохо. Главная проблема была в том, что рейдерши понятия не имели о гигиене. На «пончике» виднелись следы «шоколадной глазури», и пахло всё это соответственно. Только начавший вставать и твердеть член жеребца вновь опал. Это было настолько отвратительно, что пони не сдержался, подорвался с кровати и понёсся в туалет, блевать в разбитый унитаз.

— Эй, ты чё, блядь? — донеслось ему вслед.

Ответом Большой Суке послужил лишь звук тугой струи блевотины, ударяющейся в видавшего и лучшие дни фаянсового друга.

— Я не поняла, блядь, ты чё, из этих штоле, раз на пизду так реагируешь? — не унималась недовольная рейдерша. — Я тебя взяла, шоб ты меня ебал, а не толчок мне заблёвывал!

— Ты вообще знаешь, что такое гигиена? — успел спросить пони, прежде чем к его горлу подкатил ещё один спазм.

— Гиена? Ну это типа зверь такой, — Сука немного задумалась. — Хотя я знавала чудака, который назвал свой огнемёт «Огненной гиеной».

— Наверное, всё же «Геенной», — машинально поправил жеребец, осматриваясь по сторонам в поисках полотенца, которым можно было бы вытереть рот.

— А я как, по-твоему, сказала? Ты шо тут, самый умный выискался?

Сердце Тичера пропустило удар. Ему показалось, что он переступил ту черту, после которой разозлённая Сука могла бы основательно испортить ему жизнь и здоровье. Прошло несколько мучительных мгновений, за которые так ничего и не произошло, но которых оказалось достаточно, чтобы жеребец немного успокоился.

— Ладно, не бери в голову, — пони так и не нашёл никаких полотенец, так что ему пришлось перебороть отвращение и вытереться рукавом синей стойловской куртки. — Тем более, что я тебе не о гиенах хочу рассказать, а о гигиене.

— Ги-ги-е-не? — не без труда, но и не без любопытства, повторила рейдерша. — Эт чё за зверь? Типа гипер гиена?

— Да нет же, это не зверь, — понимая, что ему удалось заинтересовать кобылу, учитель осмелел и попытался закрепить результат. — Это такая наука о чистоте.

— А-а-а, наука, — разочарованно протянула Большая Сука. — Так эт для яйцеголовых, порядошным рейдерам неча себе голову такой байдой забивать.

— Вовсе нет! — Тичеру требовалось как можно быстрее переубедить рейдершу, пока она окончательно не потеряла интерес к гигиене. — Это как бы наука, но она всё равно для всех! Любой пони должен быть чистым!

— Во-во! Тот чудак с огнемётом тоже шо-то про чистоту втирал, а потом спалил к хуям целую деревню, потомушто «пламя должно было очистить её жителей от пороков». — Большая Сука оскалилась и поддалась вперёд, одарив выходца вонью изо рта. — Ты шо, меня тоже сжечь хошь, а?

— Нет-нет-нет, что ты! — пони попятился, боясь, что всё же зашёл слишком далеко. — Просто отмыть! Ты тогда станешь красивой и хорошо пахнущей!

— Те пони вкусно пахли шашлыком, но вот сами были не особо симпотишными!

Рейдерша сделала ещё один шаг к Тичер Борду, жеребец, соответственно, попятился и уткнулся крупом в раковину.

— Ну конечно же! — догадался он. — Большая Сука, поверь мне, я не собираюсь тебя поджигать! Наоборот, я просто немного оболью тебя водой и натру мылом! Вот увидишь, тебе понравится купаться!

— Рейдерам не положено купаться! — заупрямилась огромная кобыла. — Я должна быть большой и страшной! Ты б ещё меня в платье нарядил бы, блядь!

— Если ты как следует не отмоешься, я не смогу тебя ну, как ты говоришь… — последнее слово интеллигентному учителю пришлось практически выдавливать из себя, — … трахнуть.

— Блядь, я знаю тебя всего несколько часов, а от тебя одни проблемы. Может и правда надо было послушать Кант и тебя прикончить? — рейдерша вздохнула, но как-то наигранно. Видимо, желание потрахаться с живым жеребцом пересилило желание избавиться от сложностей этому предшествующих. — Давай мой меня реще и погнали ебаться. Ток учти, што если плохо трахнешь, я тебя сама так трахну, шо ты ещё неделю, блядь, срать нормально не сможешь! Усёк?

Пони часто закивал и бросился откручивать ржавый кран в ванной. Конечно же, оттуда не упало ни капли воды. На всякий случай, жеребец попробовал открутить кран на раковине, но и тут результат был неутешительным. С Войны прошло почти две сотни лет, и всё это время никто не занимался обслуживанием водопровода, а с тех пор, как тут поселились рейдеры, и вовсе было удивительно, что остатки сантехники не выломали и не раскурочили. Большая Сука с любопытством наблюдала за манипуляциями выходца.

— У нас в Стойле вода течёт из кранов, — попытался объяснить свои действия учитель. — И мы в ней моемся, или пьём её.

Сука посмотрела на жеребца, как на сумасшедшего.

— Ясн. А мы её из речки таскаем. Вёдрами.

— Ну, так тоже сойдёт, — пожал плечами земной пони. — Тогда прикажи, пожалуйста, чтобы нам принесли несколько вёдер воды.

Внезапно откуда-то с улицы до пони донёсся гулкий звон.

— О, в котёл стучат, — Большая Сука заметно оживилась. — Пошли скорее жрать, а то опять какая-то мразь из-под носа лучший кусок попробует свистнуть.

— А как же мытьё?

— Подождёт твоё мытьё, никуда не денется. Лет… — кобыла задумалась, пытаясь посчитать свой возраст. — Много, короче, ждало, и ещё подождёт. А вот обед — нет. Пшли уже.

---

Большая Сука одним копытом накинула на себя броню, привычно затянула телекинезом ремешки и выскочила на улицу. Если бы до этого рейдерша так же легко не закинула жеребца себе на спину, он бы удивился, какая же эта кобыла сильная. Ведь сам он даже один стальной наплечник поднимал бы чуть ли не двумя копытами. Выходец решил не отставать, хотя уже сейчас догадывался, что обед ему совершенно не понравится.

Рейдеров во дворе ещё прибавилось, жеребец насчитал минимум пять новых голов, а потом сбился со счёта, когда чуть не потерялся в толпе и был вынужден срочно перевести взгляд на Суку, выше которой на многие километры вокруг был только дракон. Рейдерши почтительно (или просто испуганно) уступали своей предводительнице дорогу, а тех, которые делали это слишком медленно, кобыла награждала подзатыльниками и пинками. Но стоило ей пройти, как пони возвращались на свои места, смыкая кольцо. Пару раз жеребцу приходилось буквально продираться через грязных вонючих рейдерш.

— Красавчик, ты почему ещё не в котле? — засмеялась одна уродливая кобыла, кивая в сторону импровизированной кухни под открытым небом.

— Позвони мне, позвони! — крикнула другая и швырнула в жеребца телефонной трубкой, вырванной откуда-то из номера.

Земной пони в последний момент пригнулся, и довольно увесистый предмет угодил в голову какой-то рейдерши. Между кобылами завязалась потасовка, чем выходец и воспользовался, чтобы вернуться под бок Большой Суки, где сейчас было безопаснее всего. От номера Суки до собранных в круг столов для пикника было всего ничего, но этот путь превратился для не готового к Путоше жеребца в очередное испытание. Наконец, главная рейдерша заняла своё место во главе столов. Импровизированный трон из покрышек, досок, костей и прочего мусора угрожающе просел под её весом, но всё же выдержал. Кобыла жестом пригласила единственного жеребца занять место по правую сторону от неё, и как только тот уселся на облезлую лавку, подняла копыто, что, видимо, символизировало начало обеда. Пара кобыл в засаленных фартуках, позаимствованных из какого-то кафе, стала «накрывать на стол». На большом старом, ещё довоенном, покрытом запёкшимся слоем жира гриле жарилось мясо, его резали и раскладывали на потрескавшиеся тарелки, а особо нетерпеливым кидали прямо в лицо. Но самой первой свой кусок получила Большая Сука. Огромная кобыла схватила окорок, и в её копыте он смотрелся почти как куриная ножка. Рейдерша пускала слюнки в предвкушении сытного обеда, но когда её зубы почти вонзились в сочное мясо, оно затормозила.

— Что-то не так, босс? — с опаской спросила рейдерша в грязном поварском колпаке. — Вы хотите другой кусок?

— Я хочу, шобы наш новый друг разделил со мной жратву, — с этими словами, Сука кинула окорок на тарелку перед выходцем и добродушно улыбнулась. — Жри, дружище!

По толпе рейдреш прошёлся гул: они явно не верили своим глазам и ушам. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что разделить трапезу с Большой Сукой, у них считалось огромной честью. Отказать, наверное, было равнозначно плевку в лицо самой уважаемой тут пони. Учитель взглянул на тарелку и почувствовал, как к нему возвращается отвращение. В Стойле пищевой процессор синтезировал продукты, похожие на довоенные, так что ни о каком мясе речи там не шло. Тут же перед ним лежал огромный истекающий жиром окорок на кости, да ещё и принадлежащий отвратительной корове-мутанту.

— Я не могу это есть, — краем рта прошептал пони.

— Укуси хоть раз, — так же ответила ему Сука.

Пони брезгливо взял окорок двумя копытами и поднёс ко рту. Тут же ему в нос ударил резкий непривычный запах горелого мяса. Превозмогая подкатывающий к горлу комок, Тичер Борд попробовал откусить хоть кусочек, но так и не смог себя пересилить.

— Ты чё завис? — Сука легонько толкнула выходца в бок. — Жри давай!

— Жри! — подхватила какая-то кобыла из толпы.

— Кусай! — выкрикнула другая.

— Жуй! — включилась третья.

Остальные рейдерши подхватили, и скоро уже весь двор мотеля «У Спайка» скандировал «Жри! Кусай! Жуй!». Гул нарастал, и очень быстро стал таким громким, будто сам дракон решил поучаствовать в кричалке.

Жеребец зажмурился и ещё раз попробовал откусить. Неожиданно для него окорок сам полез к нему в рот, будто подталкиваемый кем-то. Так же сами сомкнулись челюсти. Во рту у Тичера наконец оказалось ставшее уже ненавистным мясо. Учителю ужасно хотелось его выплюнуть, но тело отказывалось слушаться, и злополучное блюдо всё же ушло в глотку. Толпа взорвалась одобрительными возгласами. Рейдерши были так рады, будто это им выпала честь попробовать приготовленный для Суки окорок. Огромная кобыла прижала земного пони к себе, взъерошила его гриву, что-то сказала и улыбнулась. Выходцу сейчас было не до этого: его взгляд судорожно метался по столу в поисках любого напитка, которым можно было бы промочить горло и прополоскать рот. Тут ему под копыто угодила большая деревянная кружка, которую Тичер Борд тут же жадно опрокинул. Из его глаз сразу прыснули слёзы, ведь вместо воды, Сидр-Колы или любого другого привычного напитка в ней был обжигающе крепкий алкоголь. Наблюдавшие за этим рейдерши рассмеялись, но жеребец не обратил на это внимания, так как сейчас он был занят поиском чего угодно, что могло бы потушить разгорающийся внутри него пожар. В конце концов, он не придумал ничего лучше, чем откусить от проклятого окорока.

Толпа одобрительно заулюлюкала, а Большая Сука хлопнула выходца по спине с такой силой, что только что проглоченный кусок чуть не вылетел обратно.

— Схватываешь на лету! — не без гордости похвалила главная рейдерша. — Скоро бушь со мной бухать!

Учителя такой прогноз скорее удручал. Он-то представлял себе своё будущее на поверхности совсем иначе. Если бы в Стойле его увидели весело распивающего с рейдерами спиртные напитки, а не обучающего их грамоте и хорошим манерам, то выходец просто сгорел бы от стыда. Жеребец окинул взглядом разномастных кобыл за столом, но так и не увидел среди них своих подруг. Из всех пленников на обед пригласили только его, и это было бы только плюсом, если бы Тичер не волновался за судьбу писательницы и охранницы.

— Потерял чё-то? — Сука заметила, как бегают его глаза. — Чё не жрёшь?

— А где остальные? — осторожно поинтересовался жеребец. — С ними вообще всё нормально?

— Да не ссы ты, никого не съем! — подбодрила его рейдерша. — Так шо расслабься и жуй, тебе скоро будут нужны силы.

Чувство реальности стало возвращаться к выходцу лишь тогда, когда жуткий обед был окончен и довольные рейдерши стали расползаться по номерам, бунгало и просто в тень.

— Ну ты даёшь, сожрал целый окорок! — хохотнула Сука и одобрительно хлопнула пони по плечу. — Сразу видно, далеко пойдёшь!

— Что-что? — не веря своим ушам, переспросил он. — Быть такого не может!

— А ты сам глянь!

И правда, в тарелке выходца не оставалось ни кусочка мяса, лишь обглоданные кости. Учителя немного мутило от выпитого, и это съеденное мясо явно не делало его самочувствие лучше. Хотя пони и были всеядными, но тема мясоедства всегда оставалась табу. И вот оно было нарушено. Тичер положил голову на копыта и тяжело простонал:

— Как я до такого докатился?

— Добро пожаловать в клуб!

Рейдерша толкнула жеребца в бок, но это никак не могло поднять ему настроение. Скорее наоборот — такие новые друзья вызывали у Тичера желание провалиться под землю от стыда.

— Просто убей меня и тоже съешь.

— Эт я ещё всегда успею. А мыть меня кто будет? А трахать?

— На, — жеребец протянул рейдерше обглоданную бедренную кость. — Отлично тебе подойдёт. В унитаз не блюёт, мыться не заставляет, всегда твёрдая…

Большая Сука заржала и «легонько» стукнула земного пони костью по голове.

— Не тупи, блядь. Я ж тебе ясно сказала, шо хочу потрахаться с живым поником. Костей у меня и так хватает.

Выходец через силу поднял голову и попытался поймать разбегающиеся, словно тараканы, мысли. Алкоголь, конечно, помутнил его взгляд, но всё же не настолько, чтобы выдержать немытую кобылу. А значит, срочно нужно было что-то придумать. К счастью, у Тича была идея. Он потянулся к сумке на боку, но нащупал лишь пустоту. Ну конечно же…

— Чтобы тебя отмыть, мне нужна моя сумка. В ней было мыло, и что-то я сомневаюсь, что оно приглянулось кому-то из твоих кобыл, в отличие от остальных моих вещей.

— Пнятна, ща всё организуем, — главная рейдерша оглушительно свистнула, и все оставшиеся во дворе кобылы тут же повернули головы к ней. — Эй вы, блядь, а ну гоните Хую его сумку.

Пара рейдерш неуверенно переглянулась и стала о чём-то шептаться.

— Босс, тут одна проблемка есть… — замялась одна из кобыл. — Мы её того, порвали немного.

— Мы ж не знали, шо вам она надо будет! — добавила в своё оправдание вторая.

— Гоните сюда уже! — нетерпеливо прикрикнула Сука. — Не очкуйте, пиздить пока не буду.

Рейдерши торопливо положили сумку на стол и, боязливо переглянувшись, замерли в ожидании своей участи.

— Она? — уточнила единорожка у жеребца. Выходец кивнул. — Всё, свободны тогда.

Кобылы поспешили скрыться куда подальше, пока Большая Сука не передумала, а земной пони принялся крутить в копытах свою вещь. Рейдерши не стали морочиться с замком, а просто вспороли брезент и выгребли всё ценное. Еду и медикаменты не стоило даже пытаться искать, а вот гигиенические принадлежности нечистоплотных кобыл абсолютно не заинтересовали. Мыло, зубная паста и щётка были на месте.

— Ну вот, мыло на месте, так что я готов тебя купать, — поделился новостью пони. — Кто-то принесёт воду?

— Не, у меня есть идея получше, — заговорщицки подмигнула Большая Сука. — Давай, дуй за мной!

Кобыла с заметным энтузиазмом подорвалась со своего «трона» и зашагала к выходу со двора мотеля. Пони встал, перекинул через спину ещё пригодную для использования, просто теперь не закрывающуюся, сумку и посеменил за рейдершой. На полпути от ворот его взгляд зацепился за один ветхий сарайчик. Он бы никогда не привлёк внимание, если бы сохранился в первозданном виде. Однако, спустя двести лет после войны, хозяйственная постройка была переоборудована в некое подобие маленькой тюрьмы, о чём недвусмысленно намекали решётки на крохотных окошках и сурового вида кобыла с дробовиком, опёршаяся спиной на дверь и обгладывающая оставшуюся с обеда кость. Проводимый грозным взглядом тюремщицы, Тичер немного обошёл вокруг постройки и заметил за решёткой знакомую синюю гриву. Её обладательница тоже заметила его, и отчаянно замахала копытом.

— Ты чё тормозишь? — тем временем окликнула учителя Сука. — Я тебя чё, ждать должна?

— Нет-нет, что ты! — поспешил отозваться тот. — Иди, я сейчас догоню!

— Смотри мне!

Кобыла двинулась дальше, а Тич поспешил подбежать к «тюрьме». Окошко было довольно высоко, но всё же земная понька как-то умудрялась из него выглядывать. Наверное, встала задними ногами на перевёрнутое ведро, или что-то в этом духе.

— Тич, слава Сёстрам, что ты в порядке! — радостно выпалила охранница, но тут же спохватилась и понизила голос, чтобы её не услышала тюремщица. — В порядке же?

Жеребец кивнул. Наверное, ещё ни с одним пленником рейдеры не обращались лучше, чем с ним. Как только он попал под прямую опеку Большой Суки, то будто превратился из добычи в гостя. И почему-то это мало его радовало.

— А вы как? — поспешил перевести тему учитель. — Вас хоть покормили?

— Ага, можно и так сказать, — скривилась Стейбл Гвард. — Только подумай, нам дали мяса. Мяса, Тич! Надо быть совсем больным, чтобы есть такое!

— Да, точно…

Мысленно проклиная себя за то, что сам стал таким же, пони опустил взгляд и нервно потёр шею.

— Просто ужас, согласна, — по-своему расценила этот жест охранница. Кобылка стала говорить настолько тихо, что учителю пришлось подойти поближе и напрячь слух чтобы разобрать слова. — Слушай, доски в этом сарае совсем прогнили. Я думаю, мне не трудно будет выломать парочку, а значит, мы сможем сбежать. Как считаешь, у тебя у самого получится ускользнуть? Скажем, в полночь или около того?

Этого Тичер не знал, ведь он пока мог только предполагать, как сложится его дальнейший быт у рейдеров. Пока всё шло относительно хорошо, но кто знает, не додумается ли Сука посадить столь ценного пленника на цепь?

— Эй, вы там долго будете болтать? — внезапно вмешался очень недовольный голос писательницы. — У меня спина, знаете ли, не железная.

Ага, значит вот на чём стоит Гвард. И это «что-то» окончательно не выдерживает и грохается вниз с очень интеллигентными проклятиями. Тут же послышался скрип открывающейся двери, а значит, это падение не осталось незамеченным для тюремщицы. Жеребец было кинулся на помощь подругам, но не смог даже сдвинуться с места. И дело тут было не в каком-то сковавшем тело страхе, а в том, что его банально кто-то держал. Так как настолько сильных пони Тичер видел не много, он мог даже не оборачиваться.

— Не заставляй меня ждать, — даже не повышая голос Сука умудрялась говорить грозно. — Я это, блядь, ненавижу.

Жеребец нервно сглотнул и торопливо закивал головой.

— Понял, не заставлять ждать, — затараторил он. — Больше не буду, обещаю.

— Вот и славненько! — грозность огромной кобылы сняло как копытом. — А теперь дуй за мной!

Убедившись, что из сарайчика-тюрьмы не доносится никаких криков о помощи и не звучат мольбы о пощаде, жеребец засеменил за своей пленительницей.

---

Едва ступив за ограждение стоянки рейдеров, пони почувствовал себя свободней. Высокое синее небо всё так же его пугало, но отрицать, что оно в разы красивее, чем унылые серые потолки Стойла, было невозможно. На многие километры вокруг расстелалась бескрайняя Пустошь. От одной мысли, что мир безграничен, у жеребца перехватывало дух. Даже утром его это не так волновало, потому что тогда он был уверен, что уже скоро вернётся на родной уровень в родную комнатушу. Сейчас же он в этом очень сомневался. Отпустят ли его когда-нибудь? Сможет ли он сбежать? Останется ли у него моральное право учить жеребят после такого близкого знакомства с рейдерами? Ответов на эти вопросы он не знал, но интуиция подсказывала ему готовиться к худшему.

— Куда мы идём? — сразу спросил земной пони, догнав огромную единорожку.

— Как куда? Мыться! — бодро отрапортовала Сука. — Ток не гри, што я тебе теперь и такой нравлюсь.

Пусть жеребец и был немного пьян, но алкоголя в его крови явно не хватало, чтобы закрыть глаза на все те ужасы, которые скрывались под рейдерской бронёй. Воображение учителя нарисовало ему очень живую картинку, от которой пони поморщился и воскликнул:

— Конечно нет!

Рейдерша нахмурилась, и Тич в который раз испугался, не перешагнул ли черту.

— Шо, хошь сказать, шо я некрасивая?.

— Красивая, просто грязная, — осторожно подбирая слова, жеребец попробовал разрядить обстановку. — Большая грязная Сука.

Впервые за сегодня такие разные пони засмеялись вместе. Сам тому удивляясь, учитель был вынужден признать, что в басистом смехе рейдерши было что-то такое, чего он никогда не слышал в звонком «хи-хи-хи» кобылок из стойла. Какая-то особенная искренность, что ли, или непринуждённость…

— Ну, пришли, — прервала раздумья жеребца единорожка. — Вот она, наша речка-говнотечка.

И правда, за всеми этими разговорами жеребец не заметил, как пара взобралась на холм, откуда открывался вид на обмельчалую речушку. На взгляд жеребца мутноватая вода была, конечно, не такой чистой, как отфильтрованная в Стойле, но и не так плоха, как её обозвала Сука.

— Кто последний — тот кусок браминского говна!

Смысл фразы ещё не успел дойти до Тичера, а огромная кобыла уже неслась с горки, словно локомотив. Ещё на ходу она скинула броню на прибрежный песок и влетела в реку, подняв волну, не хуже спущенного на воду корабля. Выходец честно пытался поспеть за ней, но когда споткнулся и чуть не покатился кубарем, всё же сбавил ход.

— Хах, привет, лепёшечка! — засмеялась Сука, когда земной пони притормозил у кромки воды. — Ты проиграл и теперь меня моешь! Залазь, водичка — отпад!

Чтобы доказать это, кобыла ударила по водной глади огромными копытами, поднимая целую стену брызг. Когда несколько капель долетели до выходца, его Пип-Бак предостерегающе щёлкнул. В то же время накатившая на берег волна омыла копыта жеребца, спровоцировав ещё один щелчок. Тичер взглянул на экран портативного компьютера: да, как и думали в Стойле, вода была хоть и немного, но радиоактивной.

— Что-то не так?

— Вода фонит.

— Ну и чё?

— От радиации ещё никому не было хорошо.

— И ты называешь это радиацией? Даже довоенная фасоль в банках фонит сильнее!

— Не буду спорить, никогда не ел довоенную фасоль в банках.

— Кончай там заумствовать и лезь ко мне! Мой круп тебя уже заждался!

Кобылу просто распирало от нетерпения. В этот момент она ужасно напоминала огромную собаку, которую хозяин затащил в воду, а шипастый ошейник лишь усиливал сходство. Так как эта «собака» не могла, или просто не хотела, мыться самостоятельно, Тичеру пришлось поторопиться ей в этом помочь.

— И трещалку свою отключи, а то бесит!

Выполнив эту просьбу, пони скинул сумку, свою синюю куртку с характерными жёлтыми полосами, достал мыло и осторожно шагнул в воду. Та была просто идеальной: в меру тёплая, и в то же время дарующая спасение от знойного пустынного солнца. Наверное, именно в такой воде довоенные пони обожали купаться, когда на выходных вырывались из душных городов в поисках отдыха и веселья. Жеребец сделал несколько шагов к рейдерше, но когда вода дошла ему до подбородка, остановился.

— В чём дело?

— У нас в Стойле нет бассейнов, так что я, чего уж тут скрывать, не умею плавать.

Большой кобыле явно нравилось держаться на плаву, но понимая, что иначе выходцу до неё не добраться, она всё же подгребла к берегу. Получалось у неё это на удивление легко, хотя Тича не покидало впечатление, что плавучесть у такой туши должна быть отрицательная. Он смотрел на приближающуюся к нему единорожку как завороженный, и не смог оторваться от неё даже тогда, когда она остановилась прямо рядом с ним. Конечно же рейдерше не понравилась очередная заминка:

— Чего стоим, блядь, кого ждём?

 — Да вот тебя ждал, — стряхнул наваждение пони. — Сейчас-то тебя всю намылю.

— Давай-давай!

Пара подошла к берегу ещё немного ближе, и жеребец принялся за дело. Бока огромной кобылы вздымались и опускались под его копытами, а он всё мылил их и мылил, стараясь не пропускать ни сантиметра. Большая Сука зажмурилась и явно наслаждалась процессом, позволяя земному пони делать всю работу. Паутина шрамов на её шкуре рассказывала удивительную историю, полную опасностей и приключений. Учителю было интересно было узнать её получше, но спросить он стеснялся. К счастью, кобыла и сама была не прочь поговорить.

— Снайпер, пробил навылет, — прокомментировала рейдерша, когда копыта жеребца коснулись рубца на боку.

— Циркулярка прорезала броню, — объяснила происхождение кривого шрама через всю грудь кобыла.

— Молотовым попали, — сказала Сука, когда выходец тёр ожог, покрывающий почти всю её спину.

— А это? — пони дотронулся до обломка рога на лбу единорожки.

— Работорговцы отбили, когда я ещё совсем малой была, — немного помрачнев, призналась рейдерша. — Ну и здорово я их тогда выбесила.

— На Пустоши есть рабство? — удивился выходец. — Как такое может быть, что пони покупают и продают других пони, словно какие-то вещи?

— А, то есть тебя не удивило, шо за «какие-то вещи» тя тут вполне могут прикончить, глазом не моргнув? — неожиданно метко парировала Большая Сука. — Эт Пустошь, детка. Неженки тут долго не живут.

— Да уж, — вздохнут жеребец. — И мне теперь придётся учиться выживать среди таких как ты и твои подруги?

— Они мне не подруги, — отрезала Сука. — Большинство из них будет готово пырнуть меня под рёбра, как только я дам слабину. Там всего пара кобыл, которым я могу относительно доверять.

То, что даже такая огромная и сильная кобыла не могла чувствовать себя в полной безопасности, окончательно открывало учителю глаза на жестокое место, в котором он оказался, покинув родное Стойло. И поэтому это откровение новой знакомой показалось ему настолько значимым, что он посчитал нужным ответить честностью на честность.

— Честно говоря, мне тоже такая мысль в голову приходила, — виновато признался выходец. — Но теперь я думаю, что ты не такая уж и плохая. По-моему, тебе тут не место и ты заслуживаешь лучшей жизни.

— Спасибо на добром слове, хули, — улыбнулась рейдерша. — Но на Пустоши не нам решать, какой жизни мы заслуживаем. Пустошь сама запихнёт тебя туда, куда посчитает нужным. Например, ты должен радоваться, што бандой рулю я, а не Дамб Кант.

А ведь если бы не Сука, то останками выходцев уже давно лакомились бы шакалы и стервятники.

— Да, наверное, так и есть, — пони не оставалось ничего, кроме как согласиться и, внезапно, поблагодарить главную рейдершу. — Слушай, спасибо тебе, что спасла.

— Ой, подумаешь, — отмахнулась кобыла. — Дать подохнуть такому симпотишному понику было бы самым большим преступлением, шо я когда-то делала.

Повисло неловкое молчание. Жеребец поймал себя на мысли, что до сих пор пялится на обрубок рога Суки. Наверное, это было очень невежливо, но он ничего не мог поделать, ведь в его голова в этот момент ломилась от глубоких мыслей о том, как удар чьего-то подкованного копыта, кувалды или обуха топора поставил крест на будущем единорожки, которая, возможно, могла бы стать кем-то большим, чем просто большой злой рейдершой. Сука же восприняла затянувшуюся паузу по-своему и полезла целоваться.

— Не так быстро, — ухмыльнулся жеребец и достал зубную щётку с зубным порошком. — Без обид, но у тебя изо рта пахнет, как из сортира.

Кобыла скептически закатила глаза, но спорить не стала. Подхватив щётку телекинезом, она принялась неумело елозить ею во рту. Со стороны это смотрелось скорее как ковыряние в зубах, чем, собственно, чистка, но даже это было лучше, чем ничего. На положенных три минуты терпения Суки тоже не хватило, но для рейдерши, которая никогда в жизни такого не делала, и это было огромным прогрессом. Сплюнув и прополоскав рот радиоактивной водой, он нетерпеливо спросила:

— Сойдёт?

Выходец вздохнул и кивнул:

— Сойдёт.

В этот же момент Большая Сука сгребла его в охапку и прижала к себе. Поцелуй в её исполнении напоминал скорее попытку обглодать кость, не пользуясь зубами, чем романтическое действие. Жеребец даже не успел ответить ей взаимностью, как кобыла его отпустила.

— Тю, и чё тут такого особенного? — разочарованно спросила она. — Я в довоенных книжках с картинками видела, как пони губами трутся и кайфуют с этого, а в жизни оно как-то вообще не прикольно.

— Это называется поцелуй…

— Да похуй, как оно называется. Зачем оно вообще нужно?

Объяснить смысл поцелуев кобыле, которая даже не знала такого слова, как романтика, было бы очень трудно, но всё же учитель решил попытаться.

— Понимаешь, когда пони любят друг друга, они постоянно хотят как-то проявлять свои чувства. Одним из публично допустимых проявлений является поцелуй.

— А шо значит «любят»?

— Ну, это когда двум пони хорошо вместе, они друг другу нравятся, — мысленно выходец очень удивился, что взрослая кобыла могла не знать таких элементарных вещей. — Если пони любят друг друга, то со временем они женятся и заводят жеребят.

— И мы с тобой типа должны будем заводить жеребят? — удивилась рейдерша. — Да ну, гон какой-то. Какие, блядь, жеребята? Ты думаешь, я бы стала самой уважаемой Сукой в своей банде, если бы кого-то из титьки кормила бы? Хуй там!

— Ничего мы не должны! Да мы знакомы несколько часов!

— У нас же любовь…

— Да с чего ты взяла?!

— Я не тупая! Ты сам недавно сказал, шо любовь — это когда «пони нравятся друг другу и вместе им хорошо», — напомнила Сука. — Так вот, ты мне нравишься, и с тобой мне хорошо! А тебе шо, нет?

— Я… Я не знаю, — признался земной пони. — Слишком рано об этом говорить. Не принимай на свой счёт, просто сегодня моя жизнь перевернулась с ног на голову, и теперь мне нужно будет время, чтобы разобраться в себе.

— Ладно, не продолжай, я вроде пняла. Думай сколько влезет, я не против. Но это не освобождает тебя от своего обещания!

— Кто же спорит? Давай, поворачивайся.

Дважды Большую Суку просить не нужно было. Кобыла с удовольствием развернулась, подставляя выходцу своё последнее не вымытое место. Она даже завиляла остатками своего хвоста, будто призывая жеребца не медлить и скорее приступить к делу. Так он и поступил. Вся грязь в том месте успела достаточно откиснуть, так что мытьё не было проблемой.

— Щиплет, — возмутилась рейдерша, когда выходец мыл её петлю.

— Мыться раньше чаще надо было, — невозмутимо ответил земной пони и продолжил тереть.

Внезапно кобыла ему «подмигнула» — ей явно нравился процесс. Пони стал тереть сильнее, и даже выдавил из Большой Суки тихий стон сквозь зубы.

— Вставляй уже! — не выдержала напряжения она после ещё нескольких минут мытья. — Копытами я и сама могу!

По правде говоря, жеребец был готов к этому ещё несколько минут назад, когда его член распрямился почти на всю длину при виде чистой петли кобылы. Не дожидаясь повторного приглашения, он попытался пристроиться, но потерпел неудачу. Обычно жеребец покрывал кобылу, залезая на неё сзади. Под весом крупных жеребцов более хрупкие кобылки порой даже были вынуждены припасть на передние колени, чтобы было не так тяжело. Тут же ситуация была прямо противоположной. Выходец никогда не считал себя низким, но по сравнению с рейдершой он чувствовал себя жеребёнком. Даже если бы у него получилось залезть ей на спину и вставить член, он всё равно не мог бы покрывать кобылу, потому что его копыта не доставали бы до земли.

— Чё опять не так? — нетерпеливо спросила Сука, развернув голову.

— Не достаю, — честно признался земной пони.

— Хах, ты такой не первый, — улыбнулась кобыла. — Сейчас исправим.

После этих слов она вышла из воды и улеглась спиной на песок, призывно раскинув задние ноги и поманив выходца к себе копытом. Теперь всё становится намного проще. Выходцу не нужно было быть гением, чтобы ввести член в кобылу, даже если он никогда этого не делал. Наверняка он сделал это грубо и неумело, но ни сам жеребец, ни кобыла под ним, не выглядели разочарованно. Она плотно обхватывала его, несмотря на столь внушительную разницу в размерах. Всё происходило настолько естественно, что жеребец просто не понимал, как в его родном Стойле могло родиться такое дурацкое табу. С каждой минутой темп увеличивался, как и громкость стонов кобылы. Пони были настолько близки, что практически сливались в одно целое, даря друг другу неземное удовольствие. Весь мир вокруг блек по сравнению с этими божественными ощущениями, в этот момент для выходца не существовало ничего, кроме огромной единорожки под ним. Кобыла обхватила его копытами и крепко прижала выходца к себе, горячо дыша и ругаясь прямо в ухо.

— Давай, блядь, сильнее, ты можешь! — почти рычала рейдерша сквозь сжатые зубы.

И хотя жеребец думал, что сейчас он был на пределе своих возможностей, ему всё равно получалось ещё немного ускориться. Наконец, Большая Сука чуть не раздавила его в своих объятиях, протяжно застонала и выгнулась дугой. Одновременно с этим выходец почувствовал, как запульсировал его член, изливая горячее семя прямо в лоно рейдерши. Повинуясь какому-то первобытному толчку, земной пони укусил свою партнёршу за и так подпорченную шею, что, впрочем, она возможно даже не заметила. Закончив, учитель обессилено повалился на кобылу, пытаясь унять безумно колотящееся сердце, он ещё ни разу в жизни не испытывал ничего подобного.

— Очень недурно, как для первого раза! — похвалила его Большая Сука. — А терь давай я те покажу, чё умею сама!

Жеребец даже не успел попросить ещё минутку на отдых, как рейдерша внезапно перевернулась, уложила его на лопатки, а сама уселась сверху. Пони почувствовал, как её огромный вес вдавил его в мокрый песок. Если бы Сука попробовала бы провернуть подобное не на пляже, то выходцу вряд ли получилось бы избежать травмы. Сейчас же он просто оказался надёжно зафиксированным на месте, особенно когда кобыла вдобавок прижала его передние ноги к земле. Единорожка нащупала телекинезом вновь готовый к работе член, и умело ввела его в себя. Выходец застонал от удовольствия, когда огромная кобыла вновь сжала его и резким движением насадилась на него до самого конца. Не прошло и секунды, как Сука начала с нескрываемым наслаждением объезжать земного пони. Если в первый раз ему самому приходилось стараться и потеть, то сейчас пони мог расслабиться и просто получать удовольствие. Большая Сука сама задавала темп, причём весьма неслабый. Это было настолько безумно приятно, что пережитый за день стресс улетучился, будто его никогда и не было. Жеребцу хотелось, чтобы этот сладкий миг длился вечно, но всё же его возможности не были безграничными, и через какое-то время он кончил в кобылу во второй раз. По ненасытному виду Большой Суки было видно, что она не против пойти на ещё один круг, хотя сам Тичер Борд немного сомневался, что смог бы теперь себя хорошо показать без передышки. Внезапно мордочка единорожки приняла настороженное выражение, рейдерша в один миг будто позабыла о сексе и слезла с жеребца.

— Что-то не так? — переспросил учитель, которому тоже передалось беспокойство партнёрши.

— Там, на холме, кто-то нас пасёт, — коротко ответила Сука. — Может из наших кто, но на Пустоши нельзя быть уверенным. От пуль в голову ещё никто не застрахован.

— Как думаешь…

Рейдерша не дала выходцу закончить вопрос, просто заткнув его рот копытом.

— Все вопросы потом. А пока лежи и не отсвечивай, ты их вряд ли заинтересуешь.

Кобыла отряхнулась по-собачьи, накинула свою броню и, пригибаясь, зигзагами побежала к холму. Жеребец попытался выбраться из мокрого песка, но с каждым движением лишь сильнее увязал. Вскоре он оставил бесплодные попытки и принялся просто наблюдать за действиями Суки, насколько ему позволяло его не самое удобное положение. До холма она добралась в целости и невредимости, а взобравшись на него, кобыла и вовсе расслабилась. Назад к пони она возвращалась уже неспешно, абсолютно ничего не боясь.

— Ну что там? — поинтересовался выходец, когда Большая Сука вернулась. — Нашла что-нибудь?

— Следы, ведущие от мотеля и обратно, — с явным облегчением сказала кобыла. — Значит и правда кто-то из наших подглядывал. Я бы больше волновалась, если бы следов не было бы.

— Почему?

— Эт мог бы быть пегас.

— А что не так с пегасами?

— Пидоры они все!

— Информативно, конечно, но может объяснишь подробней?

Выходцу всё не удавалось понять такую лютую ненависть к крылатым пони, ведь во всех довоенных книгах пегасы описывались как те, чей вклад в развитие общества невозможно было недооценить. Чего только стоило их умение управлять погодой.

— С чего такая предвзятость?

— Да ты поди пегаса не видел никогда!

— Нет, у нас в Стойле их нету, — признался пони. — Они же без неба жить не могут.

— Ну вот, они всю Войну пересидели на своём небе подальше от берега, там ещё платформа какая-то буровая была, а потом, когда на Пустоши всё тока стало худо-бедно налаживаться, закрыли небо от нас и решили устроить гено… Как его там? Слово такое мудрёное ещё. А, похуй. Поубивать всех к хуям на Пустошах они хотели, потомушто мы «мутанты неполноценные». А сами там на облаках своих сестёр ебали поди. Хорошо, што Избранная дала им просраться. Ненавижу, блядь, Анклав.

После такой пламенной речи хоть что-то начинало вырисовываться. Даже Войны, унёсшей миллионы жизней и полностью разорив некогда великую страну, кому-то оказалось мало. Начиная с ухода Сестёр, Эквестрия катилась в тартарары, и, похоже, уже ничего не могло её остановить. Ну почему все пони просто не могли забыть старые обиды и начать отстраивать цивилизацию с чистого листа?

— Так в чём сейчас проблема, если, как я понял, Анклава больше нет?

— Слушай, а те ваще как, удобно меня вопросами бомбить, лёжа хуем кверху?

Учитель залился краской, хотя, казалось бы, после того, что между ними было, ему уже не стоило ничего стесняться. Если и существовала более глупая поза для такого диалога, представить её оказалось трудно. Ещё немного насладившись беспомощностью своей новой игрушки, Сука всё же один непринуждённым движением выдернула увязнувшего жеребца из песка, поставила на ноги и даже отряхнула так, что у того под шерстью прибавилось свежих синяков. Впрочем, он всё же стерпел это проявление заботы стиснув зубы, и, как только редерша оставила его в покое, побежал одеваться. Больше на берегу реки их ничего не держало, поэтому, окинув пустой берег взглядом в последний раз, пара неспешно побрела обратно в мотель. И всё же, тишина не продлилась долго. Выходцу было интересно узнать про жизнь на Пустоши побольше, а Большой Суке, похоже, нравилось делиться с кем-то опытом, тем самым показывая, что она может не только играть мускулами.

— Так что не так с пегасами, если Избранная уже покончила с Анклавом?

На лице рейдерши отчётливо стала заметна напряжённая умственная деятельность. Похоже, собрать мысли, наверняка состоящие из сплошного потока ругательств, во что-то более осмысленное ей было не так-то и просто, но всё же она постаралась, и получилось это у неё вполне неплохо:

— Почти все единороги и земнопони из Анклава отправились кормить рыб вместе с платформой, которую Избранная подорвала. А пегасы, наоборот, почти в полном составе выжили тогда, но дальше воевать не стали. Типа такие «мы вообще просто приказы выполняли, мы тут ни при чём», ну и стали на Пустоши селиться. Они же из облаков строить умеют, вот и отстраивают себе целые деревни в небе, подальше от наших проблем. Готова поспорить, они до сих пор там на свою чистоту наяривают, просто пока кишка тонка опять на Пустошь залупиться. Вот улыбается тебе такая паскуда крылатая в лицо, а у неё дед был — лейтенант Анклава. И сама она по вечерам на его мундир парадный дрочит, блядь. Ещё раз тебе повторяю: не доверяй пегасам, целее будешь.

— Хорошо, запомню на будущее, — пообещал учитель. — Не доверять пегасам, понял.

Довольная собой, Сука кивнула. Тичер был уверен, что не все пегасы такие плохие, но определённые выводы сделал. Тем не менее, его любопытство всё ещё не было утолено окончательно, поэтому он задал следующий вопрос:

 — Если отбросить кого-то из твоих кобыл или залётного пегаса, кто мог бы сейчас попытаться тебя убить?

Кобыла встала, как вкопанная. Пленник никак не ожидал, что сможет её пригвоздить к месту всего лишь одним, как ему казалось, безобидным вопросом.

— Ты, блядь, издеваешься, штоле? Да мы у всей Пустоши как заноза в заднице! — импульсивно воскликнула Сука. — Рейнджеры Республики давно хотят прибрать наш мотель в свои копыта и поставить тута свой блокпост, разведчики Империи просто мечтают устроить нам показательную порку, и я не имею в виду шлепки плёткой по жопе, а у каждой торговой компании на нас здоровенный зуб, потому шо нет такой, чей корован мы не ограбили или не заставили башлять за проход…

— «Караван», может быть? — машинально поправил земной пони.

— Там коровы эти двухголовые, брамины, ходют, так шо правильно «корован», — стояла на своём кобыла. — Харе уже умничать, я поболе твоего за свою жизнь повидала.

— Ладно-ладно, не буду спорить.

Жеребец ещё очень многое хотел спросить, но не решился. Явно было видно, что Суке надоело много думать, а злить её пони боялся. В конце концов, пленника вряд ли отпустят скоро, так что наговориться он ещё успеет.

В лагере за время отсутствия Большой Суки и её пленника мало что поменялось. Рейдерши всё так же бездельничали, хотя с обеда прошло уже достаточно времени. В Стойле в такой час отдыхать было ещё рано, но подчинённые Суки плевать хотели на распорядок дня, как и на любые другие правила. Лишь авторитет предводительницы заставлял их работать, поэтому не было ничего удивительного в том, что стоило ей отойти, и кобылы тут же принялись бить баклуши. Впрочем, с её возвращением они максимум удосужились создать видимость бурной деятельности. Как со временем заметил выходец, у рейдеров было очень мало забот. Они не выращивали еду, не разводили животных, не заготавливали припасы и практически не заботились об обустройстве своего лагеря. Если их что-то и волновало, так это собственная шкура. Кобылы всегда были готовы набить брюхо или закинуть за воротник, а когда алкоголь бил в голову, нередко принимались выяснять отношения.

Через некоторое время учитель понял, что общество рейдеров было устроено не так уж и хаотично. Как и в любом другом коллективе, тут существовала своя иерархия, держащаяся на силе. Рейдерши выбирали в противники только равных себе или более слабых, и если конфликт заходил слишком далеко, то разбушевавшихся кобыл разнимали их более сильные и авторитетные товарищи. Самой Большой Суке пришлось вмешаться всего один раз, когда две особо матёрые рейдерши не поделили новенький десятимиллиметровый пистолет охранницы. В итоге он достался самой большой и сильной кобыле, то есть Суке, а сами задиры обиженно разошлись по разным углам, получив вместо пополнения арсенала лишь новые синяки.

Кроме драк у рейдерш было не так уж и много способов развлечься. Они играли в азартные игры (которые, в свою очередь, часто тоже заканчивались мордобоем), орали матерные песенки у костра, придавались непотребствам и, в общем-то, всё. Не удивительно, что Тичер Борду абсолютно не хотелось находиться в такой компании, но и сбежать он не мог, поэтому выбрал из двух зол меньшее, а именно остался рядом с Большой Сукой.

Кобыла восседала на своём троне, откуда был виден почти весь двор, и вполглаза следила за своим маленьким рейдерским войском. Остальное её внимание было приковано к паре пистолетов-пулемётов, которые кобыла перебирала. Работа была очень кропотливой, поэтому шла медленно. Обрубок рога Суки регулярно сверкал, когда она работала с мелкими деталями, но, практически лишившись рога, ей было ужасно трудно сконцентрироваться на таких тонких действиях. Мелкие детали становились на свои места неохотно и отнюдь не с первого раза, но кобыла не сдавалась и, даже высунув язык от напряжения, медленно, но верно продолжала сборку. Наконец, учитель не выдержал, и, подловив момент, когда единорожка ничего не колдовала, спросил:

— Почему бы тебе не доверить это кому-то, кто нормально орудует телекинезом?

Сука посмотрела на своего пленника таким взглядом, от которого пони тут же пожалел, что вообще открыл рот. Что же он сказал не так? Неужели рейдершу оскорбило то, что жеребец усомнился в её дееспособности?

— Ты шо, меня совсем за дуру держишь?

Голос кобылы был гневным и в то же время немного обиженным, будто она не ожидала такого от Тичера. Учитель уже не так боялся свою пленительницу, но портить отношения не хотел, поэтому поторопился извиниться.

— Конечно же нет! — воскликнул он. — Прости, если случайно тебя задел. Я не хотел тебя оскорбить, честно. Вот только может скажешь, что именно тебя обидело?

— Только полный идиот на Пустоши даст перебирать свою пушку кому-то другому, — поучительно заявила рейдерша. — Разве шо если ты хошь, шобы в бою у тя не хватило какой-то пружинки или болтика. Но если ты самоубийца, проще самому се пулю в лоб пустить.

Жеребец сомневался, что ему когда-либо придётся лично разбирать оружие, но сделал в голове ещё одну заметку. Но раз уж рейдерша собирается всё делать сама, то неужели так обязательно мучиться с телекинезом?

— А может копытами быстрее получится?

Огромная кобыла подняла своё пудовое копыто, и выходец без лишних слов понял, какую глупость спросил.

— Всё, вопросы кончились? — вопрос явно был риторическим. — Тогда давай поди пробздись.

Сделав неопределённый жест копытом в сторону двора, Большая Сука вернулась к работе. Наверное, рядом с ней было самое безопасное место в мотеле, так что нежелание Тичера отходить от неё легко объяснялось. И всё же, учитель напомнил себе, что пока он относительно неплохо проводит время вместе с главной рейдершой, его подруги томятся в тёмном сарае. Стыд оказался отличной мотивацией, так что жеребец встал со своего места и, лавируя между островками расположившихся где попало рейдерш, направился к сараю. Среди провожающих Тичера голодными взглядами кобыл находились как по-прежнему желающие разорвать его на куски, так и готовые завидев жеребца сразу его изнасиловать. Трогать любимца босса не решались ни те, ни другие, так что учитель мог чувствовать себя в относительной безопасности даже в такой дикой компании. Тем более, что Сука была недалеко, и пришла бы на помощь при первом крике. Обойдя сарай с тыла, пони постучал по доскам и громким шёпотом спросил:

— Пен, Гвард, вы как?

Ему никто не ответил, поэтому жеребец постучал ещё раз, погромче, и повторил вопрос. И вновь никакого ответа. Учитель разволновался не на шутку. Неужели пока он развлекался с Сукой, с его подругами что-то случилось? Но как же узнать точно? Мозг Тичера в форсированном темпе принялся искать решение проблемы. Проще всего было бы заглянуть в окошко и удостовериться, в порядке ли кобылки. Земной пони подпрыгнул, но явно недостаточно высоко, чтобы его взгляд сровнялся бы с окошком. Сейчас жеребец даже пожалел, что он не пегас и не может просто взлететь. Хотя кто знает, оставила бы его тогда Сука в живых? Тич отогнал от себя эти мысли, ведь куда важнее для него сейчас было, в живых ли Стейбл Гвард и Райтерс Пен. Осмотревшись, учитель заметил старое ведро, и ему в голову тут же пришла замечательная идея. Пони убедился, что сейчас в его сторону никто не смотрит, перевернул вверх дном ведро и поставил его под окном.

Двести лет явно не пошли ему на пользу, но и жеребец был намного легче Суки, так что металл должен был выдержать. Пони с опаской стал на ведре задними ногами и, опёршись на стенку, наконец, заглянул внутрь. Две кобылки лежали у стены, прислонившись друг к другу. Внутри было довольно темно, так что рассмотреть их получше было трудно, и Тич по-прежнему опасался за их здоровье. К счастью, охранница пошевелилась и положила голову на писательницу. У жеребца как гора с плеч свалилась, когда он понял, что пережившие огромный стресс кобылки просто задремали. Учитель посчитал, чтолучше их не будить, ведь ночью им ещё предстоял побег. Впрочем, как и ему. Решив больше не мешать подругам и не подставлять себя, он слез с ведра и как ни в чём не бывало двинулся обратно к Суке.

Кобыла к тому времени закончила с первым пистолетом-пулемётом и теперь возилась со вторым. Тичер Борд вернулся на своё место и молча продолжил наблюдать за работой рейдерши. Последовательность действий Суки никак не поменялась, так что он перевёл взгляд на двор. Там тем временем началось какое-то движение. Вновь разогревался гриль, а кобылы-повара тащили к нему сырое мясо. Значит, скоро будет ужин.

В пустой котёл, служащий рейдерам обеденным колоколом, забили как раз тогда, когда последняя деталь оружия Большой Суки стала на своё место. Кобыла одним отрепетированным движением убрала пистолеты-пулемёты в кобуры на боках и откинулась на спинку трона. Рейдеры со всего лагеря спешили занять места за столом, но получалось это лишь у самых сильных и наглых. Остальные же были вынуждены устраиваться где-то рядом. Наконец, всё те же, что и днём, кобылы в фартуках подали ужин и выпивку, и очередное рейдерское пиршество началось. Тичер был очень рад, что в этот раз обошлось без эффектных представлений, но ему подали мясо, как и всем, и к этому он пока не мог привыкнуть. Тем не менее, из вежливости он всё же откусил от битка, и тут же скривился даже больше, чем в первый раз. Ещё днём он даже подумать не мог, что по сравнению с этим мясом говядина была вполне съедобной.

— Что это такое? — растерянно спросил выходец. — На вкус как резина!

— Не резина, а геккон, — с набитым ртом ответила кобыла. — Ты, это, запивай, и норм будет.

От кружки Тичера за версту несло спиртом, но больше никаких жидкостей на столе не было, так что приходилось пить то, что дают. Тем временем, почти стемнело, и рейдеры то тут, то там зажгли факелы и развели костры в бочках. Ужин шёл неспешно. Рейдеры травили байки, пели застольные песни и явно не собирались расходиться спать в ближайшее время. Выходец чувствовал себя в их компании очень неуютно, а ещё очень устал и хотел хоть немного отдохнуть перед ночью. Последние полчаса «Сукины дети» (а именно так называли себя окружающие пони) в подробностях обсуждали, как некие «Подрывники» заминировали все подходы к своему убежищу, а не подозревающие об этом «Берсеркеры» практически в полном составе ломанулись через минное поле. Вынужденный слушатель изо всех сил старался пропустить мимо ушей кровавые подробности истории, но от сдобренных хохотом фраз вроде «требуху по всей округе раскидало» было не так-то просто скрыться. Не удивительно, что несчастному учителю от таких разговоров сделалось дурно.

— Слушай, что-то мне не хорошо, — Тич потормошил кобылу, привлекая к себе внимание. — Можно я пойду полежу?

— Как хошь, — на удивление легко согласилась рейдерша. — Ток смотри не потеряйся по пути в номер. А то как-то не хочется потом найти тя в пустыне, сдохшего от жажды.

Учитель замер. Это что, был намёк на то, что рейдерша догадывается о его ночных планах, или просто дружеский совет? В любом случае, жеребцу стоило вести себя как можно естественней.

— Что ты, я даже не думал об этом, — заверил Суку пони. — Просто полежу, отдохну, соберу мысли в кучу.

— Эт хорошо, — кобыла осталась довольна ответом. — Прост помни, шо сам ты там и дня не проживёшь.

Провожаемый взглядами ужинающих рейдерш, пони поторопился удалиться в номер. Там он сразу плюхнулся на не стиранную ещё со времён Войны постель и попытался уснуть. К сожалению, шум попойки снаружи и лезущие в голову тревожные мысли не давали ему расслабиться, так что, не зная, чем себя занять, учитель включил Пип-Бак и принялся щёлкать режимы. Вкладка статуса показывала, что хотя его бока и приняли достаточно болезненных ударов, кости всё равно не пострадали, а это радовало. Уровень радиационного облучения после купания в грязной воде тоже немного вырос, но до серьёзного вреда организму было ещё далеко. Выходец переключился на своё снаряжение, но так как система автоматической инвентаризации опознавала лишь стойловскую куртку, испорченную сумку и остатки мыльных принадлежностей, то смотреть тут было попросту не на что. Тогда земной пони переключился на последнюю, третью вкладку с информацией. Первым, что бросилось ему в глаза и очень удивило, было выполненное задание «Наладить контакт с поверхностью». Нападение рейдерш на мирную группу исследователей трудно было назвать налаженным контактом.

«Ну хоть с Сукой у меня теперь контакт налажен отлично», — горько улыбнулся учитель, который выходя из Стойла сегодня утром и представить не мог, чем закончится их «культурно-просветительская» экспедиция. «Просвещали»-то как раз его, причём не очень культурно.

Новых заданий Пип-Бак не опознал, и выходец даже догадывался, почему: сейчас он абсолютно не понимал, что ему делать дальше и к чему стремиться. Конечно, всё ещё можно было попытаться сбежать, но даже если жеребцу с подругами удастся проскочить мимо рейдерш незамеченным, успеть уйти достаточно далеко до того, как Большая Сука спохватится и выжить во враждебной Пустоши ночью, то что ему делать потом? В его Пип-Баке была карта, на которой отмечалось родное Стойло, но дорога к нему казалась пони тяжёлой даже тогда, когда он имел на боку полную сумку припасов. Но что его ждало, если бы он решил остаться? Судьба живой игрушки рейдеров? В общем, выбор был сложный. Так и не дождавшись от Пип-Бака какого-то руководства к действию, жеребец перешёл в раздел заметок. Всякие записи вроде «Не забыть проверить тетради» или «Нужно написать характеристики ученикам, получившим метки» казались всего лишь наивным приветом из далёкого прошлого. Теперь выходцу надо было делать такие заметки, как «Удовлетворить Большую Суку и не получить пулю от снайпера» или «Мясо геккона на вкус как старая галоша». Дальше шёл раздел с аудиозаписями. Последняя из них была аудиодневником, датированным вчерашним вечером.

«Завтра будет первый день, как мы поднимаемся на поверхность. Трудно сказать, как долго я этого ждал. Я так рад, что общество всё же пережило ту войну, и теперь снаружи нас ждут пони, которым не терпится приобщиться к потерянной великой довоенной культуре. По правде говоря, нам давно пора было наладить контакт, но предыдущий Смотритель всё не давал добро. Ха, старый параноик. Хорошо, что наш новый глава смотрит в будущее. Не терпится встретить маленьких пони и научить их грамоте» — бодро рассказывал жеребец, в чьём голосе выходец с трудом узнавал свой.

«Встретил, а как же», — с тоской подумал пони и остановил воспроизведение. — «Хотя эти рейдерши по уровню образования не далеко ушли от жеребят. Наверняка их ещё можно было бы хоть чему-то обучить».

Впрочем, это абсолютно не имело смысла, ведь если выходцы всё же решатся бежать, то жеребцу не придётся ничему учить рейдеров. Вот только чем больше Тичер думал о побеге, тем больше он его пугал. Земному пони очень хотелось поделиться с кем-то своими переживаниями, но выслушать его было некому, кроме бездушного маго-электронного прибора на ноге. Ну и ладно, по крайней мере, его не будут перебивать. Тичер Борд включил в Пип-Баке запись и принялся изливать душу:

«Эх, даже не знаю, с чего начать. Наверное, стоит сказать, что Пустошь оказалась совсем не такой, какой я её представлял. А точнее даже не сама Пустошь, а её жители. Те пони, которых мы встретили, просто набросились на нас и отобрали все наши припасы, а нас самих взяли в плен. И это нам ещё повезло, ведь сначала нас вообще хотели убить. Если бы не их предводительница со странным именем Большая Сука, я бы уже точно был бы не жилец. Пен и Гвард сидят в сарае, а меня она таскает с собой. Мало того, я ей явно понравился, иначе как объяснить, что спустя всего несколько часов после знакомства она заставила заняться с ней, кхм, сексом? Хотя, если подумать, в этом как раз нет ничего удивительного, ведь за весь день я не увидел тут ни одного живого жеребца. Блин, наверное, эту запись лучше никому не включать, и вообще удалить, если я выживу. А не выжить я могу как минимум потому, что мы с Гвард сегодня ночью решили попробовать сбежать. Я очень боюсь, если честно, но должен сделать это ради Стойла. Пожелайте мне удачи, что ли…»

— С кем это ты там базаришь? — от неожиданности жеребец чуть не подпрыгнул. Просто невероятно, что у такой здоровенной кобылы получилось застать его врасплох. — Или у тебя с башкой проблемы начались?

— Просто записываю свои впечатления от сегодняшнего дня в Пип-Бак, — выходец не знал, как давно Сука зашла в комнату и что успела услышать, так что ему оставалось лишь молить Сестёр о том, чтобы рейдерша не услышала о его планах.— Это помогает собрать мысли в кучу.

— Пип-Бак — это такая штука у тебя на ноге?

Сука бесцеремонно взяла ногу пони в копыто и принялась разглядывать Пип-Бак, жать на кнопки и щёлкать переключателем. Внезапно она включила радио, и то заорало: «I'm a firestarter, twisted firestarter!»

— Ого, да тут даже радио «Ночной налётчик» есть! — красные глаза рейдерши просто сияли. — Я хочу себе такую штуку! Дай погонять, а! Не бойся, не сломаю.

— Если бы он так просто снимался, я бы дал, — признался земной пони. — Но он, как ты поняла, не снимается. Тут нужен особый ключ, а он даже в Стойле далеко не у каждого есть.

— Откуда тогда у Короля этот твой Пип-Бак?

Этот вопрос застал пони врасплох. И дело не в том, что он понятия не имел, о ком идёт речь, а в том, что на Пустоши, оказывается, есть и другие пони с Пип-Баками. Если бы Тич знал, кто такой Король, то мог бы попробовать удовлетворить любопытство рейдерши, а так был вынужден сам задавать ей вопросы:

— Это ещё кто?

— Ах да, ты же ещё ничё не знаешь о Пустоши...

В профессии учителя было очень важно не бояться самому учиться чему-то новому, а информация о Пустоши уж точно не была для выходца лишней.

— Так расскажи мне, а я с тобой тоже чем-нибудь поделюсь.

Сука задумалась. Похоже, она просто не знала, с чего начать.

— Король — это типа главный рейдер, — наконец, лаконично объяснила она. — У него самая большая банда.

Что же, это определённо имело смысл. Раз уж более сильные рейдеры доминировали над слабыми, то такой же принцип должен был сохраниться и в отношениях между бандами. Банда Суки казалась выходцу такой же большой и сильной, как её лидер, но, видимо, существовали сборища рейдеров покруче. И то, что кто-то из них раздобыл ключ, а то и целый Пип-Бак, было вполне вероятно.

— Ну раз этот Король такой крутой, значит мог где-то найти ключ, — поделился своим предположением Тич. — Всё-таки Пип-Баки разработали ещё до Войны тут, на поверхности, так что должны же существовать какие-то сервисные центры Стейбл-Тек.

— Я тя поняла, — кивнула единорожка. — Рискну тода спросить у него, когда в следующий раз свидимся. Но до тех пор, пока я не заимею себе такой же, будешь включать мне радио по первому слову. Обожаю «Ночного Налётчика», особенно эту песню.

— Договорились, — пообещал выходец и зевнул. — Но давай уже завтра, а то сейчас спать хочется, а под такую музыку спится как-то не очень.

— Окей, — как это обычно бывает, зевок оказался заразным, и кобыла тоже зевнула. — Но завтра шоб ни на метр от меня без спроса не отходил со своим радио.

Песня как раз доиграла, так что пони выключил радио, а ещё немного подумав, ещё и весь остальной звук на Пип-Баке, оставив только вибрацию и установив будильник за полчаса до полночи. Не успел пони закончить и начать укладываться поудобней, как вдруг кровать под ним жалобно заскрипела и прогнулась от того, что Сука завалилась на неё всем своим весом. Видимо, лишь то, что ложе создавалось с расчётом на молодожёнов, спасало несчастный предмет мебели от разрушения. Кобыла сгребла выходца в охапку и прижала к себе, словно плюшевого мишку. Учитель чувствовал тепло её тела, как вздымалась и опускалась в мерный такт дыхания её грудь, как под испорченной шкурой прощупывались твёрдые мускулы. Эта пони могла сломать ему шею одним неловким движением, но всё равно жеребец почему-то не чувствовал от неё никакой угрозы.

— Спокойно ночи, — прошептал выходец, но кобыла уже храпела во всю и вряд ли его услышала. Немного поёрзав, жеребец тоже уснул.

---

Тичер Борд проснулся от того, что его нога ходила ходуном. Инженерам Стейбл-Тек, конечно, стоило сказать спасибо за такую полезную функцию, но с мощностью вибромотора они точно перестарались. Пони поспешно отключил будильник, пока кобыла не проснулась, и уже собрался вставать, но уставившийся на него с потолка пустыми глазницами скелет выбил из учителя всю смелость. Жеребец вовремя вспомнил, что это «всего лишь» бывший Суки, и мёртвых пони бояться не надо, в отличие от живых. Не без труда учителю получилось выбраться из объятий огромной единорожки и слезть с кровати. По сравнению с тёплым боком кобылы, ночной воздух был достаточно прохладным, что послужило жеребцу напоминанием, что он больше не дома, где всегда поддерживалась постоянная температура. Чтобы не разбудить кобылу, выходцу пришлось пробираться к выходу на кончиках копыт, но даже когда он задевал пустую бутылку или его копыто давило ржавую жестянку, Сука лишь всхрапывала. Наконец, минное поле из мусора было успешно преодолено, и земной пони оказался на улице.

Там было ещё холоднее, что очень удивило Тичера. Он и подумать не мог, что после дневного зноя температура могла настолько упасть. В этом плане Мохуве оказалась самой настоящей суровой пустыней. Тем не менее, постояв на улице буквально пару минут, пони понял, что чувства его немного обманули. Просто под боком кобылы было так горячо, что даже дневная жара казалась лёгкой прохладой. И всё же, это никак нельзя было считать уважительной причиной остаться с рейдерами, так что пони осторожно двинулся к сараю.

Ночь в Пустоши была прекрасна. Если дневное небо пугало выходца, то от ночного он просто не мог оторвать глаз. Миллиарды звёзд смотрели на него, словно далёкие лампочки на очень-очень высоком потолке Стойла, а главной люстрой служила большая круглая луна. Впрочем, это был не единственный источник света этой тёмной ночью. Где-то на горизонте, словно новый рассвет, тоже горело что-то яркое. Часы на Пип-Баке показывали, что до настоящего рассвета было ещё далеко, так что этот яркий свет точно был рукотворным. Выходцу очень хотелось рассмотреть его получше, но стоящие впритык бунгало не давали этого сделать. Значит, жеребцу требовалось найти место повыше. До условленной встречи с подругами ещё было время, так пони огляделся в поисках возвышенностей. В расставленных по двору бочках догорал огонь, то тут, то там спали рейдерши, которым не хватило места в номерах, или же они просто не смогли до него дойти после бурной попойки. Во рту дракона горел огонёк…

«Точно! Если Дамб Кант говорила, что я могу полетать с дракона, значит наверх можно подняться!» — осенило выходца.

На то, чтобы найти вход, жеребцу потребовалось немного времени. Он-то ожидал увидеть дверь в боку или хотя бы спереди, но архитектор решил, что сделать её под хвостом было смешно и оригинально. Внутри Спайка когда-то располагалась сувенирная лавка. Всё ценное из неё рейдеры вынесли уже давно, и теперь на разбитых витринах остались лишь маленькие фиолетовые дракончики и брошюрки, описывающие единственную достопримечательность этого места — большого дракона. Как понял учитель, когда-то, ещё до войны, в этом мотеле остановился сам герой Эквестрийских Игр и любимый помощник Принцессы Твайлайт дракон Спайк. В честь этого хозяева мотеля и заказали вот эту вот огромную статую. Выходец не понимал, что тут такого особенного, кроме того, что драконы вообще когда-то существовали, поэтому лишь пожал плечами и пошёл дальше. В конце магазинчика было служебное помещение, а в нём и винтовая лестница наверх, по которой жеребец стал подниматься наверх.

— Ни с места, блядь, а то мозги вышибу, — стоило его голове показаться на уровне пола смотровой площадки, как в лоб пони упёрся холодный оружейный ствол. — Что ты тут забыл посреди ночи?

Внутри жеребца всё сжалось. Ну какой же он дурак! Откуда бы тут взялся огонёк, который скорее всего был тлеющей сигаретой, если бы тут никого не было? Теперь все планы выходцев могли рухнуть только из-за любопытства одного из них. Оставалось лишь вести себя естественно и надеяться, что рейдерша не догадается о грядущем побеге.

— Я просто осматриваюсь, — коленки жеребца дрожали, но он старался этого не показывать. — Если мне нельзя тут находиться, просто скажи, и я уйду.

— Почему же нельзя? Просто решила тебя проверить, — рейдерша убрала винтовку. — Ёбырям Большой Суки везде у нас дорога, ёбырям везде у нас почёт. Поднимайся давай.

Земной пони засмущался, но всё же сделал ещё несколько шагов по лестнице и поднялся на смотровую площадку. Первым, что бросилось ему в глаза, было не зарево на горизонте, а дежурящая тут рейдерша. Она была не выше жеребца, что уже немного радовало. Большая часть её тела была скрыта под плащом, а грива — под капюшоном, но даже так можно было разглядеть некоторые детали. Насколько было видно при весьма скудном ночном освещении, её шёрстка была какого-то оранжевого цвета, а светлая грива собрана в дреды. Пони была единорожкой, но, в отличие от Суки, её рог был целым и весьма приличных размеров. Мордочку кобылки щедро осыпали веснушки. Но куда интересней выглядела не сама кобыла, а её плащ. Он был сшит из разных картинок, словно лоскутное одеяло. На большинстве из них было изображено оружие, как холодное, так и огнестрельное, взрывчатка, а также разные знаки угрожающего содержания. Но были среди них и более понятные выходцу, такие как горстка монет или бутылка чего-то явно спиртного.

— Это всё кьютимарки, — подтвердила зарождающуюся в голове земного пони догадку рейдерша. — Да, всех этих пони я сама убила.

Учитель нервно сглотнул и покосился на свою кьютимарку в виде школьной доски. Его медленно, но верно, накрывала паника. Пони хотел развернуться и бежать от этой сумасшедшей со всех ног, но от страха его ноги стали ватными, и он даже не смог нащупать задним копытом ближайшую ступеньку вниз. Кобылу такая реакция отнюдь не удивила, а скорее позабавила. Ухмыльнувшись, она ласково проворковала:

— Не бойся, я редко убиваю гражданских вроде тебя. В этом нет, так сказать, спортивного интереса.

Шокированный такими словами, Тичер Борд на мгновение забыл о страхе и просто взорвался:

— Какой вообще может быть «спортивный интерес» в убийствах?!

Рейдерша ничуть не обиделась на повышение тона, а даже воодушивилась.

— О, поверь мне, просто огромный! Если ты знаешь, что обладатель кьютимарки без промедления убьёт тебя, если ты не убьёшь его, то ощущения от убийства будут непередаваемыми. Когда всего одной пулей ты укладываешь какой-то шкаф, который размазал бы тебя по земле, ты чувствуешь себя просто королём мира. Это даже круче, чем секс, алкоголь или наркотики.

— Тебе, по-моему, просто нравится убивать, — высказал своё мнение учитель, и тут же пожалел, ведь от таких личностей можно ожидать чего угодно.

— Хех, может и так. Не даром же меня прозвали Лаки Шот, — пожала плечами единорожка. — Но просто знай, что если бы я убила тебя сейчас, то мне это не доставило бы никакого удовольствия. У тебя же даже ствола нет.

— Ну а если бы у меня с собой был, например, пистолет?

— Ты хоть знаешь, за какой конец пушки держаться?

— За тот, где, рукоять, — ответил выходец, но даже сам понял, как неуверенно это прозвучало.

— Возьми-ка это, — Лаки телекинезом всучила жеребцу в копыта свою винтовку. — Сможешь хоть выстрел сделать?

Пони покрутил оружие в копытах. Где ствол, где приклад, а где спусковой крючок он разобрался довольно быстро, но что делать дальше ему было непонятно. Держать винтовку ровно одним копытом было невозможно, а чтобы взяться двумя, приходилось становиться на задние ноги, что было не сильно удобно. И даже когда жеребец всё же занял более-менее устойчивое положение, выстрелить у него всё равно не получилось, потому что крючок просто не поддавался, как сильно пони на него не жал.

— Хах, вояка, давай сюда, — кобыла забрала своё оружие назад, за что учитель ей был очень благодарен. — Не знаешь даже, что такое предохранитель.

— У нас в стойле не было ничего круче пистолетов, — попытался оправдаться Тич. — И вообще, ты единорог, тебе легче.

— На пистолетах он вообще-то тоже есть, — добила жеребца рейдерша. — А для земных пони существую специальные боевые хомуты.

— Никогда не видел ни того, ни другого, — наконец признался выходец. — Да я оружие в копыта только что впервые взял, если не считать той странной трубы.

— Всё когда-нибудь бывает впервые, как ваш с Большой Сукой секс у реки.

Такой перевод темы опять вогнал учителя в краску, но по крайней мере ему больше не нужно было обсуждать убийства и оружие.

— Так это была ты? Ну, там, на холме.

— Ага. Хотела подсмотреть, насколько хорош ты в деле. Я, честно говоря, сразу на тебя глаз положила. Дамб Кант может сколько угодно рассказывать, что ей не нужны жеребцы, но лично у меня при виде тебя под хвостом всё аж горит, — кобыла поддалась вперёд и прижала земного пони к перилам обзорной площадки. — Может трахнешь меня, пока никто не видит, а?

Это было отнюдь не то, зачем жеребец поднимался сюда. Но если уж это задобрило бы рейдершу и увеличило бы шансы выходцев на побег, то почему бы и нет? По крайней мере, Лаки была вполне обычной кобылкой, в отличие от Суки. Вот только видеть вторую немытую петлю за сегодня Тичер абсолютно не хотел, поэтому решил сразу выяснить важнейший вопрос:

— А ты мылась?

— Месяц назад считается?

— Боюсь, что нет.

— Ну что же, значит, не в тот раз.

Кобылка разочарованно отстранилась, а учитель мысленно порадовался, что ему не придётся опять лицезреть ужасы отсутствия гигиены.

— Лучше скажи мне, что это так светится там вдали? — жеребец поспешил сменить тему. — Я, собственно, только ради этого сюда и поднялся.

— Это же Стрип Нью-Вингаса! Ну ты и деревня, неужели не узнаёшь? — удивилась Лаки. — У вас что, в Стойле даже открыток с ним никаких не было, или там фоток?

— Ни одной не видел. У нас вообще азартные игры не в почёте как-то были. Максимум в шахматы играли.

— Оно и видно, что не в почёте, — хмыкнула единорожка. — Иначе мировую столицу развлечений ты точно узнал бы. Это же место, один вход в которое стоит больше, чем большинство пони зарабатывают за жизнь.

— А чего так дорого-то?

— За свои крышечки они получают игры в лучших казино Пустоши, лучшую выпивку, лучший разврат… Да, очень-очень много первоклассного разврата, — Лаки Шот мечтательно закусила губу. — Ой, всё, иди уже отсюда, пока я тебя не изнасиловала!

— Иду-иду, — ухмыльнулся жеребец и попятился к лестнице. — Спокойной ночи!

— И тебе. Смотри не навернись там, тебе же ещё завтра работать и работать!

Выходец догадывался, о какой «работе» идёт речь, но был уверен, что до этого не дойдёт. Кроме нового знакомства подъём в пасть дракона принёс ещё одну неожиданную пользу: выходец собственными глазами убедился, что с обзорной точки абсолютно не просматривается сарайчик с пленниками. Довольный собой, пони зашагал к подругам.

Тичер Борд старательно избегал рейдерш, даже тех, которые спали, как убитые. Он не мог себе позволить ещё раз так встрять, ведь подруги на него рассчитывали, да и сам он хотел побыстрее оказаться дома. Приключение, главным героем которого стал учитель, явно было ему не по плечу, а значит его стоило прекращать как можно быстрее. К счастью, до сарайчика пони добрался без неожиданных встреч. Он уже думал, как бы незаметно проскользнуть мимо тюремщицы, как вдруг оторопел от увиденного: кобыла, ничуть не стесняясь, спала прямо на рабочем месте. Если бы не раскатистый храп, Тич подумал бы, что она просто прилегла и прикрыла глаза. Но нет, рейдерша действительно развалилась под дверью, полностью погрузившись в мир грёз. Жаль только, что её нельзя было как-то передвинуть, ведь так дверь не открывалась. Ну да ладно, само по себе отсутствие охраны уже упрощало дело, а как выбраться из сарая Стейбл Гвард вроде знала. Не спуская глаз со спящей рейдерши, жеребец обошёл сарайчик, и как раз вовремя: охранница уже выбралась на свободу, и теперь помогала писательнице. Парочка отсутствующих в стене досок образовывала дыру, через которую пленницы и сбежали. Вернее, почти сбежали. Стейбл Гвард могла похвастаться стройной подтянутой фигурой, поэтому пролезла сквозь не самую широкую лазейку без проблем. А вот чуть полноватая Райтерс Пен, похоже, застряла.

— Втяни живот! — громким шёпотом советовала кобылка подруге. — Давай, ты сможешь, ещё чуть-чуть!

Понаблюдав за этим ещё немного, учитель нарочно громко кашлянул. Охранница подскочила на месте от неожиданности, резко повернулась к жеребцу и по привычке потянулась к пустой кобуре.

— Это я, Тич! — поспешил успокоить её жеребец. — Я тоже выбрался!

Кобылка смерила его взглядом, с облегчением выдохнула и внезапно бросилась на шею.

— Как я рада, что с тобой всё в порядке! — это прозвучало даже более тепло, чем следовало для их уровня знакомства. — Это же мы просто в сарае сидели, а с тобой неизвестно что делали весь день!

«Кормили, поили и ещё всячески удовлетворяли», — хотел было выпалить пони, но вовремя остановился. Ему совсем не хотелось, чтобы в родном Стойле о нём пошла дурная слава.

— Эй, я всё ещё тут! — напомнила о себе Пен. — Может, поможете мне?

Вдвоём пони вытащили кобылку без каких-либо проблем. Для этого пришлось выломать ещё одну доску, но шум так и не разбудил надсмотрщицу. Учитель ей не завидовал, ведь прекрасно представлял, в какой ярости будет Большая Сука когда узнает, что пленники, а особенно единственный на весь лагерь жеребец, сбежали. Правда, его кобыла тоже не погладит по голове, но к тому моменту, как рейдерша проснётся, Тич надеялся быть уже далеко.

За день жеребец успел неплохо изучить лагерь, а теперь ещё и узнал, как не попасться дежурящей в драконе Лаки Шот. Ему и выпала роль проводника. Пони старался не торопиться, тщательно продумывая каждый шаг и замирая при каждом шорохе. Кобылки след в след шли за ним. Хоть лагерь и был ограждён забором, его состояние оставляло желать лучшего. Целые секции отсутствовали и были заменены баррикадами из беспорядочно наваленного мусора и подогнанных, возможно ещё незадолго после войны, автомобилей. Там же, где забор сохранился в первозданном виде, в нём виднелись приличного размера прорехи. Через одну из них, что покрупнее, Тичер как раз планировал пробраться, тем самым избежав возможного караула на главном выходе. Беглецы были уже почти у цели, но когда до дыры оставалось почти копытом подать, замерли. То, что они приняли за кучу мусора, пошевелилось и сделало шаг в сторону к ним. Тусклый свет тлеющих костров выхватывал из мрака куски розовой шерсти, а когда рейдерша открыла рот, обдав пони ужасным перегаром, у троицы не осталось сомнений, кто был перед ними.

— Э, блядь, хули вы тут забыли? — Дамб Кант, немного шатаясь, подошла чуть поближе. — Ёб твою мать, да это же Хуеносец и его шалавы!

Неизвестно, караулила ли их мерзкая рейдерша, или же пони просто оказались не в том месте не в то время не в том месте, но теперь это было не важно. Им срочно надо было что-то делать, пока кобыла не забила тревогу, окончательно не поставив точку на почти свершившемся побеге. Но что? Наброситься на неё, вырубить и связать? Тичер ещё только думал, что делать, а Дамб уже понимала, к чему всё идёт, и первая сделала свой ход. Кобыла вскочила на две ноги, сдёрнула с бока дробовик и направила его на выходцев. Она была очень пьяна, так что едва держала равновесие, а ствол оружия выписывал восьмёрки. Но всё же, она была вооружена, а пони из Стойла — нет.

— Ни с места, блядь! — крикнула Кант. — А ну назад все! Пристрелю, нахуй!

Учитель с охранницей переглянулись и неохотно попятились. Конечно, можно было бы попробовать рискнуть и сбить пьяную кобылу с ног, но не факт, что она не успеет выстрелить быстрей. Неожиданно для всех, идущая позади писательница растолкала друзей и вышла вперёд. Ствол дробовика тут же был переведён на неё.

— Ты чё, не поняла? — гаркнула рейдерша. — Особое приглашение нужно? Кыш в свой сарай, сука!

— Послушай, тебе не обязательно этого делать, — миролюбиво говорила Пен, приближаясь к Дамб. — Отпусти нас, а?

— Назад!

— Ты даже можешь пойти с нами, если боишься наказания от Суки или ещё кого, — писательница продолжала уверенно шагать вперёд. — В Стойле тебе скажут огромное спасибо за помощь!

— Заткнись нахуй! — огрызнулась кобыла. — Ещё шаг, и тебе пиздец, отвечаю!

Учитель с охранницей просто не могли на это смотреть. Рейдеры были способны на всё, и проверять это на собственной шкуре явно не стоило.

— Пен, не надо, — попыталась образумить подругу Гвард. — Она уже половину лагеря перебудила наверное, мы не успеем уйти.

Но было уже поздно. Понька сделала шаг, оказавшись менее чем в метре от дула. Грохот выстрела раздался в ночной тишине громче самого лютого грома, а вспышка на секунду озарила искажённую злобой морду рейдерши, наполовину заплывшую от пропущенного удара Суки, не хуже отблеска молнии. Выходцы не успели глазом моргнуть, как голова их подруги разлетелась вдребезги, заляпав ошарашенных пони мешаниной из крови и мозгов вперемешку с осколками черепа. Несчастная Райтерс Пен упала, ни то что ничего не поняв, а даже не почувствовав. Упала и Дамб Кант, которую отдача от выстрела окончательно выбила из равновесия. Охранница завизжала и кинулась к обмякшему телу пони, которую ещё утром поклялась защищать. Тичер тоже бросился вперёд, но уже к рейдерше. Сам себя не контролируя, он подхватил дробовик, приставил его к голове кобылы и нажал на спусковой крючок. Оружие лишь щёлкнуло. Жеребец нажимал жал на крючок как сумасшедший, но оружие всё равно отказывалось стрелять. Кант очень повезло, что учитель не знал, как обращаться с оружием и не передёрнул затвор, иначе в её жизни тоже была бы поставлена точка. Отчаявшись пристрелить вяло барахтающуюся под ним рейдершу, Тич принялся остервенело избивать её прикладом, нанося один удар за другим. Недостаток силы или умения он с лихвой компенсировал первобытной яростью, пылающей в его сердце. Возможно, он бы забил её насмерть, если бы его не оттащили чьи-то сильные копыта. На место происшествия успели сбежаться почти все рейдеры лагеря, и конечно же Большая Сука тоже была среди них. Она что-то говорила, или даже выкрикивала, но пони будто находился в какой-то своей реальности. По его щекам катились слёзы, а сам он что было сил рвался из железной хватки кобылы то в сторону недобитой рейдерши, то к бездыханному телу подруги. Внезапно пони почувствовал удар по голове и, сам того не желая, отключился.

Глава 2: Налёт

«Крышки! Пушки! Нормальная жратва! И, конечно же, мыло! Вы ж не думаете, шо чистюли из Вингаса обходятся без него?»

Тичер Борд проснулся с ужасной головной болью. Голова болела так, будто жеребца засунули в мешок и спустили с лестницы. Пони ощупал голову, но нашёл там всего лишь одну шишку, пусть и делающую его похожим на единорога. Воспоминания о вчерашней ночи ударили Тича не слабее копыта Большой Суки. Жеребец подскочил на месте и через силу открыл залипшие глаза. Ещё скрипнувшие пружины матраса подсказали ему, что он в номере главной рейдерши, так что к скелету под потолком учитель был готов. Да и, по правде говоря, бывший Суки волновал Тича сейчас меньше всего, в отличие от судьбы других выходцев. Жеребец не питал особых иллюзий по поводу Пен, ведь даже он понимал, что пони без головы не живут. Куда больше его волновала Стейбл Гвард. Когда он видел её в последний раз, кобылка плакала над телом писательницы. Но что же произошло с ней с тех пор? Ждало ли её наказание от рейдеров за организацию побега, или они всё же сжалились над и так настрадавшейся поняшей?

Ответы на все эти вопросы не заставили себя долго ждать. Прислушавшись, Тичер Борд услышал тихие всхлипы, которые едва можно было разобрать из-за гомона рейдеров на улице. Охранница забилась в угол и тихонько плакала, обхватив задние ноги передними и уткнув мордочку в коленки. Сначала жеребец безумно обрадовался, что его знакомая жива и здорова, но эта мимолётная радость быстро сменилась жалостью. Сколько она уже так сидит? С полуночи?

— Гвард, — окликнул кобылку учитель. — Гварди!

Понька подняла заплаканную мордочку. Под её голубыми глазами, покрасневшими от ночи рыданий, красовались огромные круги, а остатки скромного макияжа потекли по белой шёрстке вперемешку со слезами. Её бронежилет был изрядно запачкан в крови писательницы, но сам учитель наверняка сейчас выглядел не лучше. Кобылка была не старше Тичера, возможно даже немного моложе, но за ночь будто постарела на добрый десяток лет.

— Я не защитила её, Тич, — отрешённо промолвила охранница. — Это из-за моей ошибки её убили.

Жеребец слез с кровати, подошёл к Стейбл Гвард и уселся на пол рядом с ней. Кобылка обмякла и прижалась к выходцу, ища в нём утешения, поддержки или защиты от страшного и жестокого мира Пустоши.

— Даже думать так не смей! Ты ни в чём не виновата!

Кобылка опять зарыдала. Выглядела она так, словно сама вчера нажала на спусковой крючок. Тичу не раз доводилось утешать расстроившихся по пустякам жеребят, но в такой ситуации он оказался впервые. Жеребцу только и оставалось, что повторять банальные фразы вроде «Не вини себя, ты не могла знать, что так выйдет» и убаюкивать подругу. Так они просидели вместе довольно долго, прежде чем вымотанная Стейбл Гвард, наконец, провалилась в беспокойный сон.

Внезапно распахнувшаяся дверь заставила Тичера вздрогнуть.

— О, смотрю, проснулись уже? — бодро поинтересовались Сука, оглядываясь по сторонам в поиске выходцев. — А чё это вы в угол забились?

Учитель отчаянно зажестикулировал свободным копытом, призывая рейдершу замолчать, или хотя бы сбавить тон.

— Она только уснула, — шёпотом объяснил пони. — Ей надо отдохнуть.

Рейдерша, больше не говоря ни слова, подошла к паре выходцев и бесцеремонно подняла Стейбл Гвард, словно жеребёнка. Учитель, было, вцепился в подругу, но поняв, что огромная кобыла не причинит ей вреда, позволил Суке переложить охранницу на кровать. Пусть брачное ложе было ненамного чище грязного пола, но, по крайней мере, оно было мягче. Пережившая такой шок пони заслуживала немного комфорта, и Тичер был благодарен огромной кобыле за такую, казалось бы, несвойственную ей доброту. Гвард даже не проснулась, а лишь в который раз пробормотала под нос «Это я её убила…», поморщила милый носик и перевернулась на другой бок.

— Разговор есть, — голос рейдерши трудно было назвать шёпотом, хотя она и пыталась говорить тише. — Давай выйдем побазарим.

Оказавшись на улице, кобыла умостилась на крыльце и похлопала по скрипучей ступеньке, приглашая Тичера к ней присоединиться. Пони мог только догадываться, о чём заговорит Большая Сука, зато точно знал, что спросит сам. Пока жеребец беспокоился о подруге, этот вопрос уходил на второй план, но теперь он всплыл на поверхность, словно поплавок.

— Вчера ночью ты не дала мне добить Дамб, —Тич рискнул спросить первым, пока ещё мог. — Почему?

— А ты сам бы этого хотел? — ответила вопросом на вопрос кобыла. — Даже не тогда, а ваще?

Ответить оказалось непросто. У него перед глазами опять встали события этой ночи. В тот момент его с головой захлестнула ярость, и перед глазами стояла кровавая пелена. Но что, если бы выходец смог тогда сохранить холодный рассудок? Дамб Кант наверняка оборвала немало жизней, но разве это развязывало учителю копыта? Настолько ли он хотел отомстить рейдерше, что был готов уподобиться ей же?

— Нет, — признался Тичер Борд. — Я не убийца.

— Вот мне тоже так показалось, — кобыла выдержала небольшую паузу и добавила: — Хотя, если мы с тобой ошиблись, можешь забить ей стрелу. Вот прям щас подойти к ней и сказать: «Гоу раз на раз выйдем!».

— Когда ты меня с неё вчера стаскивала, она, вроде, с трудом могла подняться на ноги, не то что драться, — удивился учитель. — Как она могла оправиться так быстро?

— Хуй её знает, — пожала плечами рейдерша. — Может лечилками из твоей аптечки ширнулась, ну или у неё свои на чёрный день были отложены. Подойди и сам спроси, если интересно дохуя.

Жеребца такое объяснение вполне устраивало, и выяснять происхождение стимуляторов он особо не стремился. Выходцы взяли с собой много медикаментов, так что рейдерши были обеспечены ими ещё надолго.

— Лучше скажи мне, чё за хуйню вы вчера учудили? — теперь пришёл черёд Суки задавать вопросы. — Ты ж не тупой, должен был додуматься, чё из этого вышло б.

— Это была не моя идея, — жеребец не собирался оправдываться, но прозвучали его слова именно так. — Сам бы я вряд ли рискнул бы.

— Оно и понятно, а то я совсем бы на тя обиделась бы, — почему-то кобыла улыбнулась. — Ещё б подумала, что я те настолько не нравлюсь, что ты готов на всё, только бы от меня съебаться.

Выходец тоже улыбнулся. Он сам не понимал почему, но больше почти не испытывал к Большой Суке никаких отрицательных эмоций. Весь её вид от сломанного рога и до кончика куцего хвоста говорил жеребцу: «Вот я какая большая и страшная! Бойся меня! Ненавидь меня! Подчиняйся мне!». Но Тичер Борд не мог. Кобыла не была настроена к нему враждебно, а значит он даже не мог на неё как следует разозлиться. Тем более, что, если бы не её вмешательство, судьба учителя могла бы сложиться незавидно уже как минимум трижды.

— Короче, будешь приглядывать за своей подругой, — Сука поднялась, давая понять, что пока разговор окончен. — Я её закрывать больше не буду, так шо её судьба терь на твоей совести.

Жеребец кивнул и вернулся в номер. Стейбл Гвард вряд ли проснулась бы скоро, но выходец хотел быть рядом, когда это произойдёт. Пленница и так пережила огромный стресс, так что учитель не собирался оставлять её наедине с бывшим Суки, когда она придёт в себя. Время шло, а кобылка всё никак не просыпалась. Периодически она ворочалась, вздрагивала во сне, бормотала под нос извинения покойной Пен или ругательства в адрес Дамб Кант. Вскоре недовольное ворчание желудка напомнило жеребцу, что он не ел с обеда, и заставило задуматься о поиске пищи. К счастью, сегодня удача повернулась к выходцу лицом. Он только-только собрался ненадолго оставить подругу и выйти поискать что-нибудь перекусить, как дверь опять распахнулась.

В этот раз выходцев решила навестить не Большая Сука, а Лаки Шот. Её жутковатый плащ по-прежнему пугал жеребца, но она пришла не с пустыми копытами, а значит на её, мягко говоря, специфический вкус можно было закрыть глаза. Зубами единорожка держала свёрток, в котором учитель узнал стандартный готовый рацион, которыми Смотритель вдоволь снарядил экспедицию. Как и стимуляторы, запасы провианта разошлись по копытам рейдеров, и Тич особо не надеялся когда-нибудь увидеть что-нибудь из своих припасов, так что гостинец был вдвойне приятным. Рейдерша лёгким движением головы отправила пакет в полёт, и земной пони едва успел его поймать.

— Ты бы хоть покушать вышел, — кисло сказала кобылка. — Зачем себя голодом моришь?

Пони просто молча кивнул на спящую подругу.

— Ей лучше не станет, если ты у неё над ухом будешь бурчать животом, — метко подметила Лаки. — Так что доедай всё, там ещё есть.

— Спасибо, конечно, — выходец раскрыл пакет и убедился, что его содержимое не тронуто. — Но с чего такая забота?

— А ты разве не понял после нашего ночного разговора? — искренне удивилась снайпер. — Ты классный, да и подруг твоих жалко.

— Если бы было жалко, то сейчас все были бы живы, — огрызнулся учитель. — А так что-то не похоже. Думаешь, что принесёшь еды, и всё, проехали?

— Почему ты говоришь так, будто я виновата в случившемся? — морковного цвета единорожка надулась. — Я, если бы оказалась на месте Кант, то ни за что бы не выстрелила. Я понимаю, что тебе сейчас трудно, но это ещё не повод вести себя, как жопошник.

— Да откуда тебе вообще знать, что мы с Гвард сейчас чувствуем? — не унимался пони, едва удерживаясь от перехода на повышенный тон. — Глянь на себя! Что-то не верится, что тебя может волновать чья-то смерть!

— Я, знаешь ли, не всегда была такой, — рейдерша помрачнела прямо на глазах. — Так что мне тоже знакома боль утраты. Причём очень даже близких пони.

В один момент выходец почувствовал себя именно тем, кем его обозвала Лаки Шот — «жопошником». Пони просто принесла ему обед, а он выплеснул на неё свои обиды. Уже просто посмотрев на её плащ любой пони понимал, что за душой кобылы немало грехов, но к смерти Райтерс Пен она точно была непричастна. Тичер Борд сделал глубокий вдох, попытался взять чувства под контроль и всё же извиниться перед рейдершей.

— Прости, — измученно произнёс учитель и присел на край кровати. — Мне не стоило этого говорить.

— Да ничё страшного, я слышала вещи и похуже, — Лаки всё ещё выглядела немного отрешённой, но, кажется, не обижалась. — К такому не сразу привыкаешь.

— Да, это точно…

— Ну ладно, не буду тут шуметь, — кобылка надела янтарные солнечные очки и развернулась к выходу. — Выходите к столу, как она проснётся. Не сидеть же теперь в комнате, как гули в канализации. А, хотя вы в Стойле к этому привычные.

---

Тичер быстро управился со своей половиной обеда и продолжил сидеть в номере «как гуль». Мимоходом брошенная рейдершей фраза крепко засела у жеребца в голове, поэтому последнее время он потратил, представляя, кем же могут быть эти гули. Перебрав несколько вариантов, он остановился на том, что так назвали тех пони, которые, когда упали бомбы, прятались от радиации под землёй. Ведь кто бы ещё стал в здравом уме лезть в канализацию и безвылазно там сидеть? Если бы выходец только знал, как близко он к истине.

Мысли о гулях помогли Тичеру дождаться пробуждения подруги. Кобылка проснулась незадолго после того, как забили в обеденный колокол, и тут же оповестила об этом широким зевком и громким урчанием живота.

— Ну и кошмар мне приснился, — пожаловалась Стейбл Гвард, потягиваясь. — Просто жуть. Ты представляешь… О Сёстры, Тич, почему ты в крови?

Пони вскочила с кровати и, выпучив глаза, стала в ужасе глазеть то на жеребца, то на себя, то на скелет под потолком. Осознание реальности кошмарного «сна» на некоторое время лишило её дара речи, и охранница просто беззвучно открывала рот, не в силах вымолвить и слова. Происходи дело в Стойле, жеребца бы такая реакция даже немного позабавила, но после пережитого на его лице не появилось и тени улыбки. Наконец, бегающий взгляд кобылки сфокусировался на останках бывшего Суки. Видимо, Стейбл Гвард была не особо сильна в анатомии, поэтому решила, что скелет кобылий, и принадлежал покойной писательнице.

— О Богини, неужели они… — кобылка плюхнулась на пол от шока. — Они… Они сделали это с ней?! И заперли нас тут, чтобы поиздеваться?!

— Что? Нет конечно! — поспешил успокоить её учитель. — Это вообще рейдер какой-то!

— Да хоть сам Дискорд! — шок охранницы сменялся гневом. — Впрочем, сама уже вижу. Череп же целый… Неужели нельзя было проявить хоть немного уважения к покойнику?

Выходец пожал плечами. После всех тех останков, что он вчера повидал перед входом в Стойло и даже просто на дороге, кости неудачливого рейдера стали казаться ему чем-то вполне обыденным для этого странного послевоенного мира.

— Ну да ладно, ничего другого от этих больных я и не ожидала, — пару раз глубоко вздохнув, Гварди удалось взять себя в копыта. — Лучше скажи, можем ли мы как-то сбежать? Или нас надёжно закрыли? Надёжно закрыли с тонной оружия…

Отвлёкшись от скелета, кобылка, наконец, обратила внимание на другие, не менее интересные вещи.

— Да что тут вообще происходит? — удивилась она. — Это всё напоминает мне какой-то бредовый сон!

Тичер Борд даже представить не мог, что творилось в голове главной рейдерши, когда она решила закрыть пленников, пойманных во время неудачного побега, в комнате, полной колющих, режущих, рубящих и, конечно же, стреляющих штук. Может Большая Сука и была не самой эрудированной пони, но на клиническую идиотку походила тоже мало, так что за этим решением наверняка крылось что-то большее, чем банальная неосмотрительность. Учитель вспомнил недавние слова огромной кобылы: “...её судьба терь на твоей совести”. Что же, если так, то, возможно, прямо сейчас выходцы проходили какой-то тест. И охранница выглядела решительно настроенной его завалить. Пони с неподдельным энтузиазмом изучала предоставленный ей арсенал, комментируя находки вслух.

— Ножи, ножи, ещё ножи… — бормотала она. — Да сколько тут вообще ножей?

— Гвард…

— Меня учили, как разоружить пони с ножом, но сама я практически не умею с ними обращаться, — кобылка так увлеклась, что и ухом не повела. — Эх, мне бы дубиночку мою. Не видел её где-то тут случайно?

— Гварди…

— Сама вижу, что нет, — не унималась охранница. — Ой, а это у нас что?

Тичер проследил за взглядом подруги и понял, что она говорит о каком-то оружии, висящем на стене. Оно напоминало винтовку Лаки Шот, только короче, без прицела и с большим магазином. Кобылка бережно сняла пушку и принялась вертеть её в копытах.

— Ого, смотри, какой самозарядный карабин! У нас в оружейке таких не было, но я в «Стволах и пулях» видела. Состояние так себе, но вроде стрелять можно. А бьёт он будь здоров, уж поверь!

Учитель подошёл к кобылке и осторожно попытался забрать у неё карабин.

— Неужели ты собралась вот так просто взять и перестрелять рейдеров?

— А тебе что, внезапно стало их жалко? — Гвард и не думала выпускать оружие из копыт. — Особенно после того, что они сделали?

— Да при чём тут жалость? — в глубине души выходец понимал, что немного лукавит, но его подруге нужны были более убедительные доводы. — Как ты вообще себе это представляешь?

— Я хорошо стреляю, — не без гордости напомнила охранница. — Думаю, успею положить десяток врагов, пока они поймут, что происходит.

— И что потом? — учитель не давал Гвард ни секунды, чтобы обдумать ответ. — Что будешь делать, когда закончатся патроны?

— Можно врезать кому-то прикладом, — уверенно заявила пони. — У тебя вчера неплохо получилось.

— Это другое! — возразил выходец. — Мы с ней были один на один! В шаге друг от друга! А ты собираешься выйти сама против армии!

— Да ладно тебе, их там всего пара дюжин! — кобылка и не думала отступать. — А у этой малышки магазин на двадцать патронов!

— Но рейдеров-то явно больше двадцати!

— Мне плевать! Положу столько ублюдков, сколько смогу! — в глазах охранницы появился безумный блеск. — Все они должны ответить за Пен и другие свои преступления! А там будь что будет!

Тичер Борд начинал терять терпение. Ему совсем не нравилось, как развивались события, ведь считать дырки от пуль в теле последней живой подруги по несчастью ему хотелось даже меньше, чем самому оказаться на её месте. Жеребцу срочно надо было что-то делать. Так и не сумев, переубедить упрямую охранницу, он решил разоружить её силой. Пони попробовал внезапно дёрнуть оружие на себя, но задел копытом какой-то крючок рядом с магазином, и тот с металлическим лязгом упал на пол. Борьба двух выходцев прекратилась, даже толком не начавшись. Гвард и Тич лишь на мгновение пересеклись взглядами, прежде чем перевести их на упавший магазин, но жеребцу хватило этого мига, чтобы понять, что охранница сейчас на взводе и не перед чем не остановится. Учитель потянулся к предмету на полу, но подруга толкнула его на кровать и первой подхватила магазин. Тут же уголки её губ поползли вниз, и мордочка приняла такой вид, как у жеребёнка, который в День Согревающего Очага нашёл в носке уголёк вместо желанного подарка.

 — Ну какая же я дура! — раздосадованная кобылка со злости отбросила бесполезное теперь оружие в сторону. — Будто кто-то оставил бы мне заряженный ствол, ха!

— Я сейчас благодарю всех Принцесс, что этого не произошло!

— Это ещё почему? — охранница хмуро глянула на выходца. — Что, ты теперь с рейдерами заодно?

— Как ты не понимаешь, что я просто не хочу тебя потерять?! — наверное, крик жеребца было слышно даже на улице. — Сначала Пен, а теперь что, ты? Вот так вот подставишься под пули и оставишь меня одного?!

— Да почему ты решил, что у нас опять ничего не выйдет? — не понимала Гвард. — Ты можешь хоть на секунду в нас поверить?

— Я уже поверил в нас вчера! Напомнить, к чему это привело?

Этого оказалось достаточно, чтобы окончательно охладить пыл ретивой охранницы. Совсем утратив боевой настрой, кобылка присела рядом с трясущимся от напряжения другом.

— Неужели ты думаешь, что не стоит даже и пытаться? — обречённо спросила она. — Вот так просто отдаться в их копыта и позволить им делать с нами всё, что взбредёт в их больную голову?

— По-моему, им не взбредёт ничего настолько жуткого, что было бы хуже мучительной смерти в Пустоши или от пули, — как только Гвард успокоилась, учитель тоже быстро смог взять себя в копыта. — Ну да, меня точно заставят делать вещи, о которых у нас в Стойле даже не принято говорить, но это явно не худшая участь, которой можно было бы ждать от таких пони. Так что давай пока сыграем по их правилам, а там видно будет?

— Что же, надеюсь, что ты прав, — сдалась кобылка. — Но что именно нам тогда делать?

— Для начала — пообедать с ними, — учитель уже на себе проверил, что это отлично работает. — Уверен, они это оценят.

По тому, как нахмурилась Стейбл Гвард, сразу становилось понятно, что она далеко не в восторге от одной даже мысли обеда с рейдерами. Но ничего лучше ей в голову не пришло, да и голод брал своё, так что кобылке пришлось согласиться. Стоило пленникам выйти во двор, как они быстро привлекли к себе всеобщее внимание. Тич уже немного привык к этому вчера, а вот для охранницы любопытные взгляды рейдеров были в новинку. Сама того не замечая, она попробовала спрятаться за другом, что оказалось практически невозможно сделать на просматриваемом со всех сторон пространстве. Кобылка начинала нервничать, поэтому учитель поторопился добраться к столу, пока Гварди не передумала и не сбежала в номер.

Место по правое копыто от Большой Суки было свободно, а сама рейдерша вовсю махала копытом, приглашая выходцев присоединиться к трапезе. Стейбл Гвард умостилась на лавке так далеко от огромной единорожки, как только могла. Тичер втиснулся на оставшееся место, оказавшись в опасной близости от шипастого наплечника Суки. Кобыла только и ждала этого, сразу одной ногой обняв жеребца, а второй взлохматив ему гриву. В то же время уже знакомые учителю рейдерши-кухарки поставили перед выходцами по глубокой миске с какой-то похлёбкой и по чашке с выпивкой. Завидев густой наваристый суп Тич понадеялся пообедать чем-то хоть немного напоминающим нормальную еду из Стойла, но из тарелки на него глянул приличного размера кусок переваренного мяса, изрядно подпортив аппетит. Охранница и вовсе позеленела от брезгливости, но, пересилив себя, взяла замызганную ложку в копыто и попыталась выловить из малоаппетитной жижи те немногие овощи, что там были.

— Кушайте не обляпайтесь! — зычный голос Большой Суки вывел жеребца из раздумий. — Ток не задерживайтесь сильно, а то и так всё утро псу под хвост ушло!

Вполуха слушая рейдерские басни и похабные шутки, выходцы приступили к трапезе. На вкус еда оказалась чуть лучше, чем на вид, а крепкий алкоголь позволял протолкнуть в себя блюда и похуже. Внезапно охранница стала пихать выходца локтем в бок, приговаривая “Смотри, смотри!”. Выходец вгляделся в толпу и обомлел. Среди рейдеров как ни в чём не бывало сидела Дамб Кант, с аппетитом пережовывая мясо и о чём-то переговариваясь с подругами. Как для кобылы, которую долго били прикладом по лицу, выглядела она просто прекрасно. Отёки почти сошли, да и синяки едва было видно из-под шерсти. Если бы Тичер сам вчера не участвовал в избиении, то мог бы подумать, что это было как минимум неделю назад. Учитель, конечно, знал про поразительную эффективность стимуляторов, но впервые смог убедиться в ней на примере серьёзней, чем порез или содранная коленка. Выходец продолжил рассматривать рейдершу, и просто потерял дар речи от негодования, когда увидел новое украшение безумной кобылы. На её шее болтался самый настоящий Пип-Бак на цепи. Судя по кровавым следам на браслете и яркой надписи “Заблокировано” на экране, не трудно было догадаться, откуда она его взяла. Кобыла тоже заметила, как на неё пялятся выходцы, с издёвкой подмигнула им и расплылась в мерзкой улыбочке.

Учитель в бессильной злобе сжал копыта, мысленно проклиная рейдершу, и уже жалея, что Сука не дала ему вчера ещё несколько раз хорошенько врезать Дамб Кант.

— Нет, ну ты это видел?! — Стейбл Гвард наверняка испытывала такие же чувства. — Она же специально издевается! Ух я бы её на куски порвала бы!

— Если я правильно утром понял Суку, тебе ничего не мешает…

Выходец не успел договорить, а его подруга уже подскочила с места и, лихо перемахнув через стол, кинулась к рейдерше. Толпа сразу чуть притихла, с интересом наблюдая за начинающимся шоу. Пока кобылка неслась к Дамб, та неспешно встала со скамьи, так что теперь их глаза оказались практически на одном уровне.

— Чё, нервишки шалят? — насмешливо поинтересовалась она. — Или за подружкой скучаешь? Так я вам, блядь, могу устроить встречу!

Под одобрительные смешки некоторых рейдерш, Дамб как бы невзначай поправила висящий на боку дробовик.

— Давай! — глаз охранницы нервно дёргался, а ноздри раздувались от злости. — Попробуй! Я-то, в отличие от Тича, знаю, как стрелять из дробовика!

Рейдерша потянулась к оружию, но неожиданно для всех, а в первую очередь для неё самой, дробовик сорвался с её шеи и отправился в свободный полёт. Внимательный пони (а Тичер Борд был из таких) мог бы в этот момент заметить янтарную вспышку телекинеза, так что не удивительно, что своё короткое путешествие оружие закончило в копыте Большой Суки.

— Если драться, то на копытах! — объявила правила дуэли главная рейдерша. — Будто кому-то интересно будет смотреть, как вы друг друга перестреляете, блядь!

Рейдеры одобрительно загудели, затопали и застучали по столам, да так, что посуда загремела и запрыгала. «Хлеба» у них было достаточно, а вот зрелищ не хватало. К счастью для скучающих кобыл, шоу оставалось ждать не долго. Хрустнув шеей, Дамб Кант перебралась через стол, опрокинув несколько бутылок и тарелок.

— Ну давай, блядь, я тя на куски ща порву! — рейдерша харкнула на землю и приняла боевую стойку. — Или зассала?

Это стало последней каплей. Охранница бросилась на рейдершу, как сорвавшаяся с цепи сторожевая собака. Выходцу даже показалось, что сейчас она вцепится Дамб Кант в шею зубами. Но нет, сократив дистанцию, пони выкинула вперёд ногу, вложив в хук всю силу. Может Гвард и надеялась сразу вырубить противника, но для опытной рейдерши такой удар был очевиден, и она с лёгкостью от него увернулась. Мало того, Кант даже успела поставить охраннице подножку, из-за чего та кубарем полетела на землю, вдобавок больно ударившись лбом о стол.

— Эт чё, всё? — наигранно удивилась Дамб Кант. — Я я ж ещё даже не разогрелась!

Кант попыталась схватить кобылку за гриву, но неожиданно сама оказалась в захвате. Охранница чуть нажала, и рейдерша скривилась от боли.

— Пусти! — прорычала она сквозь зубы. — А то хуже будет!

Но хуже от этого стало только ей. Стейбл Гвард продолжила заламывать ногу кобылы, будто собираясь отрепетированным движением заковать её в накопытники. Но Дамб Кант не собиралась так просто сдаваться и принялась остервенело лягаться и брыкаться. Кое-как ей всё же удалось вырваться из захвата и отскочить в сторону. Соперницы разошлись по разным углам импровизированной арены, сверля друг друга злобными взглядами и тяжело дыша. А тем временем желающих посмотреть на драку собралось столько, что им стало не хватать места за столом. Некоторые кобылы пытались протиснуться поближе, чтобы увидеть хоть что-то, а те, что поумнее, поднялись на второй этаж мотеля, откуда открывался просто отличный вид. И все они рвали глотки, требуя продолжения драки. Поначалу явным фаворитом рейдерш была их соратница, но стоило охраннице показать, что она на что-то способна, и её имя тоже стало периодически звучать среди разномастных возгласов.

— Эй, ты, из Консервы! — крикнул кто-то. — Чё встала? А ну мочи её! Я на тя свой ствол поставила!

Услышав это, Дамб Кант пришла в бешенство, и сама кинулась на охранницу. Гвард не растерялась и отбила копыто нападающей, вдобавок наградив её джебом в челюсть. Этого оказалось недостаточно, чтобы сбить рейдершу с ног, но, по крайней мере, её удар тоже не достиг цели. Тогда кобылы опять сошлись в клинче, прямо как вчера утром при первой встрече. Вот только теперь они остервенело лупили друг друга по бокам, а не зачитывали нравоучения о жизни на Пустоши. Броня охраны Стойла немного смягчала пришедшиеся по ней удары, но и рейдерский хлам оказался не таким уж и бесполезными. Дамб Кант первой поняла неэффективность своих ударов и неожиданно ударила охранницу лбом по носу, а потом ещё и ещё раз, пока пони, наконец, не пошатнулась и не отпустила её. Воспользовавшись замешательством Гвард, розовая кобыла развернулась к ней задом и начала припадать на передние ноги, видимо, желая лягнуть противницу…

— Гварди! — выходец не мог смириться с тем, что его подруга сейчас проиграет. — Держись, я иду!

Жеребец подскочил на ноги и чуть было не перемахнул через стол, но кто-то схватил его за хвост и пони растянулся на старых досках, перевернув себе на голову миску похлёбки.

— Не-а! — проворчала Большая Сука, не разжимая хватку. — Так не пойфёт! Фматри и не рыфайся!

Тем временем, драка не прекращалась ни на миг. Рейдерша только что распрямилась, как пружина, но Стейбл Гвард не растерялась и упала на землю прямо под неё, ещё и заехав кобыле по передним копытам. Удар Кант прошёл мимо, а сама она потеряла равновесие и с глухим звуком шмякнулась на охранницу. Пони простонала и попыталась выбраться, что было не так-то просто сделать. Рейдерша же быстро поняла, что, несмотря на падение, сейчас находится в лучшем позиции и принялась метелить оппонентку копытами. К счастью, Гвард смогла сгруппироваться и скинуть земнопони с себя, тут же самостоятельно усевшись на неё сверху. Теперь пришла очередь охранницы лупить что есть силы. Она и так была в отличной форме, а ненависть к рейдерше заставляла её выкладываться на полную. Поначалу розовая кобыла пыталась сопротивляться, но вскоре её движения ослабли, и она стала пропускать всё больше и больше ударов. Наконец, Стейбл Гвард наградила не шевелящуюся противницу последним тычком в челюсть и обессилено слезна с неё.

Рейдерша попыталась встать, но каждое движение стоило ей огромных усилий, так что, немного побарахтавшись, сражённая кобыла сдалась и приняла поражение.

— Ты побефила, — пробормотала она, выплюнув зуб. — И фто, приконфиф меня теферь?

Охранница занесла копыто для удара, и на мгновение учителю показалось, что Дамб уже может прощаться с жизнью.

— Не надо! — выкрикнул пони, но гам стоял такой, что Гвард вряд ли его сейчас услышала бы. — Ты же не такая, как она!

Копыто охранницы опустилось в паре сантиметров от головы Дамб Кант. По толпе прошёлся вздох, как облегчения, так и разочарования. Драка была красивой и до последнего было не ясно, кто победит, но многие ожидали куда более кровавого финала. Стейбл Гвард сорвала Пип-Бак мёртвой подруги с шеи рейдерши и презрительно от неё отвернулась. Прихрамывая, пони побрела к выходцу, схватила со стола недопитую кружку самогона и в один присест её осушила. Её измученный взгляд как бы говорил жеребцу: “Тич, пойдём домой”. Но вот только идти им было некуда. А ведь даже у Дамб Кант, которая тем временем торопливо ковыляла с арены, опёршись на подругу, был какой-то свой угол.

— Эй, Дамб! — если бы Лаки Шот не подала голос, выходец так её и не заметил бы. — Уже уходишь?

Униженная кобыла замерла, съёжившись в ожидании продолжения разноса.

— Неужели ты оцениваешь свою жалкую жизнь не дороже заблокированного Пип-Бака?

— Прям с языка сняла! — похвалила подручную Большая Сука. — Я как раз собиралась наградить наших новых друзей! По-моему, они заслуживают чего-то покруче, чем эта безделушка!

— Мне ничего от неё больше не надо! — гордо заявила Стейбл Гвард. — Даже видеть её не хочу!

— Ну это пока, — ухмыльнулась главная рейдерша. — Поночуешь под открытым небом пару ночей и по-другому запоёшь!

— Бофф, а как фе мы? — возмутилась Дамб Кант. — Тем более, фто я не фама фиву, а ф Трефмейр!

— А меня это ебёт? — в голосе Суки мигом появилась сталь. — Надо было думать перед тем, как выёбываться!

Избитая рейдерша совсем приуныла, но перечить не решилась. Тич, почувствовал себя так, будто сам только что выкинул её на улицу. Впрочем, выходец быстро напомнил себе, что, вчера ночью эта кобыла убила одну из его подруг, а сегодня чуть не избила вторую. Так что несколько ночей под открытым небом и наказанием-то для неё назвать было трудно.

— Ну всё, все свободны! — объявила лидерша. — А вы двое дуйте за мной. Покажу вам вашу новую хату!

---

Сука провела выходцев к одному из домиков, на первый взгляд ничем не отличающихся от всех остальных.

— Во, будете терь тут жить, — рейдерша распахнула протяжно скрипнувшую дверь и жестом пригласила жеребца с кобылкой внутрь. — Берите чё хотите, тут терь всё ваше!

Тичер Борд окинул комнату взглядом, оценивая масштаб работы. По сравнению с уже бывшим жильём Дамб Кант, в номере Большой Суки был просто идеальный порядок. Розовая кобыла не собрала такой большой коллекции оружия, зато в коллекционировании хлама ей и её соседке не было равных. Если бы учителю не сказали, что перед ним жилое помещение, он бы подумал, что сюда скидывают мусор со всего лагеря. Чего тут только не было: от истлевших упаковок из-под довоенной еды и до обломков бытовой техники, сваленных в неизвестно откуда взявшуюся в придорожном мотеле тележку из супермаркета. А ведь мусор был отнюдь не единственной проблемой. Уже с порога в ноздри выходцев бил отвратительный запах, описать который Тич не мог даже при всём желании.

— Блин, даже у нас в раздевалке после тренажёрки пахло лучше, — пожаловалась охранница. — Да тут только нагадить осталось для полноты картины!

Пройдя внутрь и заглянув в уборную, Тичер Борд тут же почувствовал, как обед подкатывает к горлу, и поторопился выскочить на свежий воздух, бросив напоследок: “Уже!”.

— Чувствуйте себя как дома! — Сука хлопнула выходцев по спине, от чего оба пони согнулись, а кобылка ещё и ойкнула от боли. — Короче, развлекайтесь!

— Мда, это, конечно, не жилой блок Стойла, но мы ведь сможем сделать это место лучше?

— Боюсь, на это уйдёт не меньше недели…

Переглянувшись и обречённо вздохнув, пони принялись за дело. Начать они решили с выноса мусора, и это нелёгкое дело заняло у них время аж до вечера. Разгребать завалы оказалось довольно непросто, ведь мусорные пирамиды грозились похоронить «археологов» под своими завалами, если бы они рискнули вытащить что-то из основания. Поначалу предложение Большой Суки присвоить имущество проигравшей рейдерши казалось Тичеру издёвкой, ведь найти применение этому хламу было практически невозможно. Но углубившись в раскопки выходец нашёл немного полезных вещей, большая часть которой когда-то принадлежала ему или вышедшим в Пустошь вместе с ним кобылкам. Кроме остатков распотрошённой аптечки, фляги и уже чем-то испачканного спального мешка, в копыта жеребца вернулся складной походный нож, который недалёкая рейдерша, похоже, не оценила из-за его компактных размеров и поэтому закинула куда подальше.

Стейбл Гвард тоже не отставала, и через какое-то время обзавелась небольшой кучкой боеприпасов самых разных калибров. Конечно, от них было мало толку без оружия, но охранница не теряла надежды как-нибудь ещё раз обзавестись стволом. Выходцу оставалось лишь надеяться, что он окажется рядом и не даст ей наломать дров, если это вдруг произойдёт.

Самой же странной находкой оказался холщовый мешочек, доверху набитый крышками от Сидр-Колы и Сансет Саспариллы. Их назначение так и осталось загадкой для пони из Стойла, ведь в то время, как остальной хлам рейдерши могли хоть как-то прицепить на броню, то крышки годились максимум на ожерелье. Так и не найдя им применения даже в самых смелых идеях, Стейбл Гвард отправила мешочек в свободный полёт из окна, что привело к неожиданно бурной реакции у ошивающихся неподалёку рейдеров. Они и раньше не брезговали присваивать что-нибудь из выброшенного хлама, но на крышки слетелись не только Дамб Кант и её соседка Трешмейр, но и многие другие обитатели мотеля. Между рейдерами даже завязалась небольшая потасовка, ради наблюдения за которой охранница ненадолго оторвалась от работы. Учителю, напротив, оставалось лишь мысленно сокрушаться, как низко пали после войны пони, раз они готовы драться за мусор.

— Будто мешочек золотых битов выкинули, — поделилась наблюдениями Гварди, когда возня на улице стихла. — То ли мы с тобой идиоты, то ли они.

— Ты ещё сомневаешься?

— Видя их упорство — да.

Тичер Борд промолчал, переваривая услышанное. Как бы бредово это не звучало, но что, если на Пустоши бутылочные крышки стали дороже любой валюты? В таком случае, выходцы, сами того не зная, только что устроили весьма щедрую благотворительную акцию. Конечно, именно из-за альтруизма Тичер Борд и вышел на поверхность, но переступая порог Стойла он представлял свою будущую деятельность иначе, чем разбрасывание крышечек. Так или иначе, потерянные деньги было не вернуть, а значит жалеть о сделанном не имело смысла.

Выходцы продолжили налегать на уборку, прервавшись лишь на ужин, не задержавшись за столом ни на одну лишнюю минуту. В этот раз обошлось без приключений, так что пони вернулись в свой новый дом, даже ни с кем не поцапавшись. Как оказалось, Стейбл Гвард погорячилась, озвучивая срок в неделю. Благодаря упорному труду жеребец и кобылка управились до конца дня. В итоге комната преобразилась, став намного менее похожей на свалку или свинарник.

Увы, избавиться от «наскальной живописи» оказалось не так просто, как от мусора. Сколько жеребец не тёр рейдерские рисунки найденным тут же тряпьём, они не хотели стираться. Тут нужно было ведро воды, а лучше — краски. С некоторыми рисунками или надписями ещё можно было мириться, но огромный карикатурный пенис во весь понячий рост ужасно раздражал выходца. Он даже знать не хотел, кто и зачем нарисовал этот шедевр. Жеребцу хотелось лишь одного: убрать с глаз похабное изображение. Решение проблемы ему подсказала сама комната. Взгляд жеребца зацепился за большой шкаф, раньше доверху забитый всяким хламом, а теперь одиноко простаивающий. Его ширины как раз хватало, чтобы закрыть раздражающий рисунок.

Тичер Борд упёрся в шкаф и что есть силы начал его толкать. С неприятным скрипом ножек по полу тот сдвинулся с места, а когда охранница тоже приложила своё копыто, огромный член, наконец, переставил мозолить глаза выходцев. Зато им открылось другое, куда более интересное изображение. За шкафом оказался нетронутый участок стены, на котором висел немного выцветший и надорванный, но в целом неплохо сохранившийся плакат. Он будто сошёл со страниц самых актуальных довоенных учебников истории, изданных незадолго до падения бомб. А если точнее, то с последней главы, посвящённой освобождению Кристальной Империи.

На плакате единорог в массивной силовой броне наступал на шею поверженного кристального голема Сомбры. Со стволов шестиствольного пулемёта бойца поднималась пороховая дымка, а в небе пролетали самолёты, оставляя за собой шлейф в цветах флага Эквестрийской Республики. «Дожали Империю, дожмём и Сталлионград!» — оптимистично обещала подпись. Так бы и произошло, если бы, почуяв поражение, удравший в Сталлионград Сомбра не решил напоследок отправить Эквестрию в пучину ядерного апокалипсиса.

— Всё в порядке? — Стейбл Гвард потормошила друга. — Что-то ты подвис.

— Просто… — учитель задумался, пытаясь описать свои чувства. — Не верится даже, что это произошло. Эквестрия же почти победила!

— Прямо как вчера мы почти, — кобылка выделила это слово, — сбежали. Но, увы, «почти» не считается.

Повисло неловкое молчание. Выходец не знал, что тут ещё добавить, да и нужно ли было вообще что-то говорить. Тишину нарушил зевок кобылки. Покосившись на Пип-Бак, Тич понял, что им давно пора спать.

— Давай ложиться, — предложил учитель. — Завтра будет новый день, и нам наверняка понадобиться много сил.

— Не хотелось бы опять с кем-то драться.

Охранница вздохнула и растянулась на кровати. Видимо, кобылка слишком устала, иначе трудно было объяснить, почему она не побрезговала ложиться туда же, где ещё недавно спала грязная рейдерша.

— Спокойной ночи, Тич!

Тич погасил масляную лампу под потолком и тоже лёг.

— Спокойной ночи, Гварди!

Первая ночь в новом доме прошла для выходцев без приключений. Впрочем, как и весь следующий день. Тич ожидал чего угодно, но только не спокойствия. Лагерь рейдеров жил своей жизнью, в которую новые пони сами того не желая были вынуждены вписаться. Ещё никогда у Тичера не было столько свободного времени, сколько свалилось на его голову сейчас. Переделав всю работу по дому, жеребец попросту не знал, чем себя ещё занять.

В Стойле учитель предпочитал проводить свободное время за хорошей книгой или на интересном спектакле. Как на зло, во всём мотеле Тичу так и не удалось отыскать ничего более содержательного, чем ранее виденные им рекламные буклеты для туристов. Спектакли из драк рейдеров тоже были так себе. Как на зло, Стейбл Гвард такое положение вещей, похоже, устраивало. Если у неё выдавалась свободная минутка, она предпочитала проводить её на могиле писательницы. Поначалу жеребец пытался отвлечь подругу разговорами, но из этого не вышло ничего хорошего. Кобылка лишь всё больше уходила в себя, так и не смирившись со смертью Пен. Отчаявшись как-то приободрить охранницу, выходец оставил её в покое, понадеявшись, что рано или поздно она придёт в норму.

Единственным оставшимся Тичеру развлечением было прослушивание радио. Музыка на волне «Радио Нью-Вингаса» очень нравилась жеребцу. Тут были как весёлые треки в стиле кантри, так и лиричные джазовые композиции, напоминающие Тичу о доме. Диктор тоже был неплох. Иногда он озвучивал новости, но пони из Стойла они ничего не говорили. Может быть, жители Вингаса и не нуждались в дополнительных пояснениях, почему некие «Сапфиры» подрались с переселенцами из НЭР, но Тичу явно нужно было знать чуть больше делателей.

Сначала он попробовал разыскать Лаки Шот, но кобылка куда-то пропала. Не зная, к кому ещё обратиться, выходец попробовал расспросить Большую Суку, но та почему-то разозлилась, и толкнула весьма эмоциональную речь о том, что «Сапфиры» — это не банда, а «пидорасы в кожанках». Мало того, главная рейдерша заставила Тича переключиться на рейдерское радио «Ночной Налётчик» и не отходить от неё ни на шаг. Местный репертуар буквально пытался изнасиловать уши слушателя, барабаня по перепонкам агрессивным битом и нелепыми звуковыми эффектами. Про тексты же и вовсе лучше было не вспоминать. Очень быстро Тичер заскучал по Мистеру Вингасу, ведь ди-джей Мэш постоянно болтал о ещё более непонятных вещах. Впрочем, Суке он нравился, так что выходцу приходилось это терпеть.

Но, как выходец понял ещё в первый день, его обязанности не ограничивались транслированием музыки. На третий день жеребец отправился после ужина не в свой номер, а следом за Большой Сукой. В эту ночь никто не мог помешать огромной кобыле взять всё, что она пожелает. Несчастная кровать скрипела и трещала, но это были самые безобидные звуки среди тех, что раздавались из дома главной рейдерши. Под утро Тич чувствовал себя словно выжатый лимон. Он и не догадывался, что способен на такое, но Сука только что доказала обратное.

— Не думаю, что смогу ходить в ближайшие пару дней, — обессилено произнёс выходец, когда безумный марафон наконец закончился. — Это было…

— Неплохо, да, — кобыла закурила и глубоко затянулась. — Для остальных сойдёт, но со мной ты должен выкладываться на двадцать этих, как их там…

— Процентов? — подсказал учитель, вспомнив всеэквестрийско известную фразу не менее известной Рейнбоу Дэш. — Так, стоп, ты сказала «неплохо»?

— Есть куда расти, — подтвердила Сука, выпустив дым в лицо партнёра. — Но не ссы, я те организую поток добровольцев! Быстро станешь мастером этого нелёгкого дела, хе-хе!

— А может не надо поток? — без особой надежды переспросил пони. — Мне и тебя хватает.

— Чё, я терь твоя «особенная пони», или как вы там в своём Стойле говорите? — рассмеялась рейдерша. — Быстро же ты запал!

Тичера этот вопрос застал врасплох. Жеребец имел в виду совсем другое, но объяснить это оказалось не так просто. Такое простое слово «нет» всё никак не хотело соскальзывать с языка.

— Я не буду ревновать, если тя это останавливает, — тем временем продолжала кобыла. — Так что еби сколько влезет!

— Да нет, я не об этом! — наконец смог выпалить Тич. — Я же просто не смогу!

— Один, два, три, четыре… — у Суки закончились копыта, на которых она могла бы считать. — Короче, дохуя раз со мной смог, а с ними типа не сможешь?

— Напомнить, сколько в твоей банде кобыл? — нахмурился пони. — Я насчитал больше двух дюжин! И ты хочешь отдать меня им на растерзание?

— Не всем сразу, умник! — рейдерша рассмеялась и обняла жеребца, как плюшевого мишку. — Будем выдавать тебя одной, ну максимум двум одновременно. Скажем, три раза в день. Ну как тебе?

— Так себе, — скривился выходец. — А получше варианта нету?

— Не-а, — качнула головой Сука. — Или ты хочешь, чтобы эти две дюжины тупо набросились бы на тебя и ебали, пока хуй не отвалится?

Может быть, это и звучало как сексуальная фантазия подростка, но наслаждение было бы последним, что испытала бы настоящая жертва группового изнасилования.

— А может пронесёт? — Тичер Борд цеплялся за любую возможность уйти от своих обязанностей. — Ну не изнасилуют же меня, как только я перешагну за порог! Тем более, когда ты рядом!

— Не завтра, так послезавтра или даже через неделю. Я ж не буду за тобой хвостом ходить, да и ты за мной вряд ли. Отойдёшь как-то поссать, и всё, пизда тебе. В прямом и переносном смысле, хе-хе.

Пока рейдерша ржала со своей, как ей наверняка казалось, удачной шутки, выходец задумался о своём будущем. Он и так каждый день ловил на себе похотливые взгляды, поэтому прекрасно понимал, что список его партнёрш не закончится на одной Большой Суке. Такие вещи не стоило пускать на самотёк, поэтому уж лучше было бы хоть как-то организовать этот процесс. План главной рейдерши стоил внимания, но его не помешало бы немного уточнить.

— Хорошо, мы составим что-то вроде списка, — сказал пони, когда его партнёрша вдоволь насмеялась. — Вначале поставим лучших. Например, Лаки Шот…

— Хах, похоже, кто-то втрескался! — перебила кобыла. — А то чё эта ты выбрал её из всей банды?

— Просто она ждёт этого с той самой злополучной ночи…

— Ладно, Лаки так Лаки. Соглашусь, она хороша. Но это ещё не всё, верно?

— Помой их перед этим! Как угодно, но только помой!

— Договорились! — пообещала Большая Сука. — Будут пахнуть ментоловой свежестью!

На этом обсуждение закончилось, и пони, наконец, смог немного поспать. На следующий день Тич едва успел позавтракать, когда к нему подскочила радостная Лаки.

— Ну вот и пришла моя очередь, красавчик! — без лишних слов морковная единорожка схватила выходца за полу куртки и подтянула к себе. — Ну что, ты готов?

— Не тут же! — Тич не удивился бы, если бы рейдерша решила сделать это при всех. — Давай сначала уединимся!

Кобылка хихикнула и повела не сопротивляющегося жеребца за собой. Все попадающиеся им по пути кобылы смотрели на них с завистью, и лишь Стейбл Гвард — с глубокой печалью. Лаки привела учителя в свой номер и торопливо впихнула его внутрь. Выходец заранее приготовился увидеть очередной беспорядок, как в тех рейдерских жилищах, в которых он уже побывал, но снайперу опять удалось его удивить. Внутри было не то чтобы совсем чисто, но по крайней мере мусор не шуршал под ногами, а для дыхания не нужно было зажимать нос. В комнате стояло две кровати, на одной из которых растянулась незнакомая Тичу единорожка, которая тут же повернула голову к вошедшим пони.

— Ого, да у нас особый гость! — обрадовалась она. — Значит, не зря мы сегодня сутра на речку сгоняли помыться!

— Не у нас, а у меня, — уточнила Лаки. — Так что сходи-ка ты прогуляйся.

— Да ладно тебе! — раздосадовано воскликнула рейдерша. — Давайте замутим тройничёк!

Лаки перевела взгляд на жеребца, который уже во всю качал головой. Соседка снайперши была довольно симпатичной, но выходец не чувствовал себя готовым к таким экспериментам. Тем более, что рано или поздно ему пришлось бы уединиться со всеми кобылами, которые этого захотели бы.

— Прости, подруга, но как-нибудь в другой раз, — ответила морковная единорожка. — Но не расстраивайся, скоро придёт и твоя очередь. Я замолвлю за тебя словечко, обещаю!

— Эх, ну ладно, — вздохнула пони и неохотно слезла с кровати. — Только смотри не заставляй меня шликать под окном!

Рейдерши рассмеялись, после чего соседка Лаки, наконец, подхватила автомат и вышла из комнаты, отправив учителю напоследок воздушный поцелуй. Как только кобылка осталась наедине с жеребцом, она закрыла дверь на щеколду, одновременно отправляя телекинезом винтовку на почётное место посреди стены. Далее пришёл черёд жуткого плаща и портупеи. Немного подумав, единорожка даже сняла ножны, чтобы ничего не помешало, жеребцу наслаждаться её телом.

К слову, весьма симпатичным. Свежевымытая оранжевая шёрстка блестела, шкурка сохранилась намного лучше, чем у Большой Суки, да и фигура была именно кобыльей, со стройной талией и округлыми бёдрами. Заметив, что её разглядывают, Лаки принялась позировать, показывая себя со всех сторон и ещё более выпячивая свои кобыльи прелести. Эффект от такого представления не заставил себя долго ждать. Кобылка только и ждала этого, повиснув у Тича на шее и страстно поцеловав. Не успел он как следует насладиться этим моментом, а единорожка уже толкнула его на кровать и поторопилась забраться верхом.

Зная, что жеребец с ней всего на один раз, рейдерша не особо торопилась к финишу. Она двигалась размеренно и даже изящно, наслаждаясь каждым движением и растягивая долгожданное удовольствие. Как только она видела, что выходец готов кончить, то сразу сбавляла темп, а то и почти полностью останавливалась. Тичеру оставалось лишь покорно следовать прихоти партнёрши. Та настолько увлеклась этой тактикой, что через какое-то время жеребец начал уставать. А ведь день только начинался. Когда кобылка в очередной раз замедлилась, учитель не стал это терпеть. Он перевернул расслабившуюся пони, охнувшую от неожиданности, и навалился на неё сверху.

— Я думала… Ох! Я думала, что ты… — очередной толчёк заставил кобылку закусить губу. — Думала, что никогда не решишься!

Вместо ответа жеребец лишь продолжил доказывать свою решительность. Лаки изгибалась и стонала под ним, полностью отдавшись своему партнёру. Одной ей было известно, как долго она ждала этого момента. И вот, наконец-то, он настал. Стон рейдерши наверняка было слышно не то что в соседних номерах, а даже на улице. Но выходца это уже не волновало, ведь тут больше не было никакого секрета.

— Ух, ради этого можно было и подождать! — произнесла кобылка немного отдышавшись. — Почаще бы так!

— Рад, что тебе понравилось, — гордый собой, жеребец приподнялся на локте. — Теперь отпустишь меня?

— Уходишь так быстро? — единорожка положила копыто партнёру на грудь и придержала его. — Ну же, побудь со мной ещё немного!

— Сука не предупреждала, что я с тобой только на один раз?

— О да, ещё как предупреждала, — хихикнула рейдерша. — Обещала «вырвать пизду» любой, кто будет тобой злоупотреблять.

— И почему я не удивлён? — вздохнул пони. — Это очень в её духе.

— Такая она, наша Бигби, — улыбнулась Лаки. — А по-другому с рейдерами нельзя. Будь она мягкой и вежливой, то не долго бы пробыла тут главной.

— Как ты её назвала? — переспросил выходец. — Бигби?

— Ну да, сокращённо от Биг Бич, — объяснила единорожка. — Так её мамка назвала, а сталлионградское «Большая Сука» она себе уже позже взяла. Стой, а что, она сама тебе это не рассказывала?

Тичер Борд покачал головой. Сука, или, как ему было ближе, Бигби, всего раз рассказывала о своём прошлом — в самый первый день знакомства. С тех пор она не удосужилась поделиться ещё какими-то фактами из своей биографии.

— Ой, как бы я тогда не взболтнула лишнего, — Лаки прикрыла ротик копытом. — Давай я лучше о себе расскажу!

— А давай!

— Окей, начнём с того, что я никогда не меняла имя. Ни на сталлионградское, ни на какое-то ещё.

— Что, даже в мыслях не было?

— Конечно нет! Оно отлично мне подходит, ведь у меня каждый выстрел — удачный!

Кобылка сняла телекинезом винтовку со стены и сунула её выходцу почти под нос.

— Видишь это? — спросила она, показывая копытом на латунную табличку «Лучшему стрелку», скрепляющую трещину в прикладе. — Это с кубка, который я получила одновременно с кьютимаркой.

Тичер Борд положил копыто на бедро кобылки и повернул его к себе, разглядывая картинку на морковной шёрстке. На ней была изображена каска и пробивающая её навылет пуля.

 — Вы что, стреляли по головам? На детском стрелковом конкурсе? — учитель настолько удивился, что даже возмущение отошло на второй план. — Стой, что? Детский стрелковый конкурс?

— На Пустоши ты обычно учишься стрелять сразу, как только можешь держать оружие в копытах, — Лаки сказала это так, будто вооружённые жеребята были для неё абсолютно обыденной вещью. — Ну а если ты единорог, то можешь, конечно, попробовать выучить хоть одно боевое заклинание, но это та ещё задачка. Я так и не осилила ничего сложнее маленького огонька, которым и сигарету-то едва зажжёшь.

Единорожка нащупала сигаретную пачку на тумбочке и вытащила губами одну сигарету. Со звонким щелчком, прямо как у настоящей зажигалки, её рог на секунду вспыхнул и тут же кончик сигареты задымился.

— Бывает полезно, если где-то посею зажигалку, или когда спички кончаются, — не без гордости заявила снайперша и протянула партнёру пачку. — Будешь?

— Нет, спасибо, — некоторые пони в Стойле курили сигары или трубки, но Тич никогда не разделял это увлечение. — Ты, кстати, так и не ответила на вопрос.

— Какой? — переспросила кобылка, затянувшись. — Про стрельбу по головам?

Жеребец кивнул. Он боялся услышать утвердительный ответ, но унять любопытство оказалось не так просто. Ведь не каждый день рейдеры рассказывали ему о своей жизни.

— Не, это были всего лишь картонные болванчики, — отмахнулась Лаки Шот. — Война с Империей тогда только началась, поэтому местные НЭРовские чинуши решили, что будет хорошей идеей устроить такой «патриотический конкурс». Ну а так как вместе с бесполезным кубком шло небольшое крышечное вознаграждение, я решила поучаствовать.

«Ага, так всё же крышки превратились в деньги!» — мысленно воскликнул выходец, припоминая недавнюю уборку. — «Да, меня и Гварди надолго запомнят, как главных местных меценатов».

А рейдерша тем временем погрузилась в воспоминания, задумчиво поглаживая винтовку.

— Помню тот день, будто он был вчера. Я легко вышла в финал, ведь даже среди взрослых в нашем городке мне было мало равных. Мой соперник — Джонни Буллет, стрелок в хуй знает каком поколении, о чём он никогда не забывал напоминать. С новенькой блестящей винтовкой, весь из себя такой модный. Думал, что заткнёт всех за пояс. Но нет, до финала мы дошли вровень по очкам, что заставило его здорово понервничать. И вот — финальное испытание. Нужно всё так же попасть в мишень, но теперь с километра. Кто первый попадёт, тот и победитель.

— И, конечно же, это была ты?

— В точку! Веришь или нет, но я попала картонному имперцу прямо в голову, причём с первого раза! С километра, Тич! Конечно, я и раньше стреляла по блотспрайтам, донимающим нашу ферму, так что для меня это было не в новинку, но всё же. Никогда не забуду лицо Джонни, хе-хе. Как же он орал. Кричал, что мне просто повезло, — кобылка погладила кроличью лапку, болтающуюся рядом с лямкой. — что «жалкая фермерша» не может быть лучшим стрелком, ну и так далее. А я тем временем молча потирала свежую метку и пускала слюни на кубок, доверху набитый крышками. Неплохая награда за всех тех спрайтов, что я перебила. Это был мой первый в жизни настоящий триумф!

Пусть финал этой истории звучал невероятно, но в него можно было поверить. Внимание жеребца привлекло кое-что другое.

— Так ты из НЭР? — как бы невзначай поинтересовался он. — Да ещё и бывшая фермерша?

— А что, не похоже?

— Даже не знаю…

Учитель замялся. На довоенных фото фермеры обычно были сильными пони в грязных джинсовых комбинезонах, соломенных шляпах, с хмурыми веснушчатыми лицами и соломинкой или колоском во рту. Да и в копытах они держали лопаты, грабли и вилы, а не винтовки. Но это было двести лет назад, так что сегодня всё могло здорово поменяться.

— Да расслабься ты! — кобылка игриво толкнула выходца в бок. — Конечно же я не похожа на ту Лаки, какой была несколько лет назад! Если бы мама меня сейчас увидела, то схватилась бы за сердце!

— Твои родители не знают, чем ты занимаешься?

— Шутишь? Конечно нет! — рейдерша поникла прямо на глазах. — Они даже не знают, жива ли я…

— Так может, позвонишь им? — Тичер Борд осёкся, вспомнив, где он. — Напишешь? Навестишь, в конце концов? Мне кажется, они волнуются.

Лаки Шот промолчала. Похоже, такого ей ещё никто не говорил, а сама она об этом не задумывалась. Кобылка выпала из реальности на добрых пару минут, и Тич понял, что случайно взболтнул лишнего.

— Всё в порядке? — он легонько потормошил единорожку. — Прости, если сказал что-то не то.

— Ты, кажется, хотел уйти? — недвусмысленно спросила она, встрепенувшись. — Наверное, у тебя ещё полно дел.

Выходец молча кивнул, вылез из постели и, накинув куртку, направился к выходу.

— Если захочешь поговорить, просто найди меня, — сказал он напоследок. — Я всегда готов выслушать.

Как выяснилось, кроме Лаки жеребца сегодня ждали ещё две кобылы. Обе были из «старой гвардии» Суки, что сразу становилось ясно по коллекции шрамов, лишь немногим уступающей аналогичной у самой главной рейдерши. Они оказались не такими разговорчивыми, так что количество неловких моментов свелось к минимуму. Тич просто делал своё дело, после чего мог быть свободен. То же самое продолжилось и на второй день, и на третий. Перспектива как минимум оказаться в чёрном списке, а как максимум — получить увечья от разъярённой Бигби, не радовала никого, поэтому рейдерши старались сдерживать свой буйный нрав, проявляя его лишь на пике страсти.

Учитель был вынужден признать, что его новая работа оказалась не такой уж плохой. Его расстраивало только одно: чем больше он сближался с рейдершами, тем сильнее отдалялся от Стейбл Гвард. Каждый раз, когда выходец возвращался в номер, кобылка будто ещё глубже уходила в себя. На любые попытки завести разговор она отвечала сухо и односложно, словно с ней пытался заговорить не старый знакомый, а ещё один бандит с Пустоши.

Проблемы появились тогда, когда Тичер Борд побывал в постели как минимум у половины лагеря. Когда жеребец только зашёл в комнату очередной рейдерши, ничего не предвещало беды. Бардак не выходил за грани принятого в мотеле «У Спайка», да и сама кобылка выглядела относительно ухоженно. Но стоило Тичу приблизиться к ней, и его ноздри уловили тот самый неприятный запашок, о котором он уже почти позабыл.

— Тебя разве не предупредили, что надо было помыться? — брезгливо спросил выходец, отстранившись от несостоявшейся партнёрши. — Это что, так трудно?

— Представь себе, да! — огрызнулась она. — Особенно когда это твоё мыло кончилось ещё вчера, блядь!

Что же, этого стоило ожидать. Так как один гигиенический набор выходец оставил себе и Гварди, рейдерам досталось всего лишь пара, чего двум дюжинам кобыл просто не могло хватить надолго. Как Тичер Борд не старался, но так и не смог побороть брезгливость. Позабыв про недомытую рейдершу, жеребец заторопился к Большой Суке, чтобы обрисовать ей складывающуюся ситуацию.

---

Прошло ещё несколько дней. Бигби приказала Тичу поделиться личными запасами мыла, но особо ситуацию это не спасло. Те немногие счастливицы, которые смогли нормально помыться, получили не только близость с жеребцом, а ещё и завистливые взгляды менее удачливых кобыл в придачу. Обстановка накалялась с каждым днём. Только страх потерять своё место в очереди удерживал рейдерш от постоянных дрязг. Но это не могло продолжаться вечно, и рано или поздно они должны были потерять веру в то, что долгожданная очередь, наконец, настанет.

К счастью, до этого не дошло. В один день обычный рейдерский завтрак был нарушен завалившейся на него троицей. Тич успел познакомиться со всеми обитателями мотеля, но этих кобыл видел впервые. Уставшие и помятые они, похоже, проделали долгий путь.

— Ну наконец-то наши скауты вернулись! — обрадовалась главная рейдерша. — Ну чё, надыбали шото?

Разговоры за столом стали на полтона ниже, а то и вовсе затихли. Все пони ждали ответа, как свора голодных собак ждёт замаячивший в копытах хозяина кусок мяса. Короткий кивок одной из разведчиц оказался равносилен броску этого куска. Рейдерши стучали копытами, свистели и кричали. Одна мысль о возможной добыче радовала их так, будто крышки уже звенели в копытах. Сука тоже радовалась, но когда пауза затянулась, огромная кобыла нетерпеливо рявкнула:

— Ну шо языки в жопу позасовывали? Рассказывайте давайте, мы ждём, блядь!

— Короче, есть один караван…

— Да такой, что в этом году таких ещё не было!

— Пять повозок! И все доверху гружёные!

Пока разведчицы перебивали друг друга, вразнобой описывая свою находку, а рейдерши уже делили шкуру неубитого медведя, Большой Суке принесли какое-то полотно, которое единорожка расстелила прямо на обеденном столе, небрежно смахнув в сторону остатки завтрака. Тич, сидящий по правое копыто от лидерши, смог разглядеть, что изображено на полотне. Это оказалась карта штата с отметкой «Вы находите здесь» на месте мотеля. Она вся пестрила исправлениями, новыми пометками, перечёркнутыми старыми названиями и коряво накарябанными новыми. Кобыла оглушительно свистнула и подозвала разведчиц к себе.

— Показывайте, — приказала она, постучав по карте краешком копыта. — Откуда идут? Кудой?

— С юга, из Республики.

— По девяносто пятому!

— Будут тут к обеду!

— В Нью-Вингас, значит… — Сука задумалась. — Торгаши из «Мохувских троп»?

Разведчицы дружно закивали. И так широкая улыбка Бигби тем временем растянулась совсем до ушей. Огромная кобыла поднялась, мигом приковав к себе всё внимание.

— Народ, вы понимаете, что это значит? — радостно спросила она. Из толпы раздались возгласы, и, выдержав небольшую паузу, кобыла собрала их воедино. — Правильно! Крышки! Пушки! Нормальная жратва! И, конечно же, мыло! Вы ж не думаете, шо чистюли из Вингаса обходятся без него?

Рейдеры ликовали. Похоже, из всего возможного груза именно мыло было самым желанным. Тичер Борд мог бы собой гордиться, если бы такая жажда чистоты не мотивировала кобыл к насилию. Тем временем, Большая Сука продолжала речь.

— «Мохувские тропы» не экономят на охране, это мы уже усвоили! На каждую повозку они поставят минимум по два ствола, плюс сами торгаши тоже будут с пушками, — разведчицы опять затрясли гривами. — А это значит, что мне будет нужна каждая из вас! Каждая винтовка! Каждый дробовик! Каждый пистолет! Каждый нож, в конце концов! Не мне вам втирать, шо это опасно, и шо не все вернутся! Сами знаете, не впервой грабим! Но разве нас это хоть раз останавливало?

Двор утонул в ответе на, казалось бы, риторический вопрос. В чём бы не крылась причина такого рвения, сейчас рейдеры были готовы отправиться хоть Дискорду на рога. Кобылы трясли оружием, а самые возбуждённые даже принялись палить в воздух! Никто из них не собирался отсиживаться в сторонке. Никто, кроме выходцев. На всём этом рейдерском празднике только Тичер и Гварди сидели тише воды. За время, прошедшее с выхода на поверхность, учитель успел сделать много такого, о чём в Стойле ему было даже стыдно подумать. Но участвовать в вооружённом налёте он точно не собирался. Когда шумная толпа рейдеров ненадолго разошлась готовиться к будущему налёту, Тич взял подругу под копыто и увёл её в номер.

— И что, мы так просто будем сидеть и ждать, пока они закончат? — возмущённо спросила охранница. — Так хочется увидеть, как рейдерши вернутся сюда, доверху нагруженные добычей и, хуже того, с копытами по колено в крови?

— А что ты предлагаешь? — раздражённо ответил вопросом на вопрос жеребец. — Просто взять и попросить их не делать этого?

— Да хоть так! Хотя бы попытаться! — Гварди присела на краешек кровати и обречённо положила голову на передние копыта. — О Сёстры, мне кажется, что ты вошёл во вкус! Да-да, не смотри на меня так! Может ты с этим не согласишься, но я-то вижу, что тебе это нравится!

— Что?! Да с чего ты взяла…

Договорить Тичеру не дала открывшаяся внезапно, как это обычно бывает, дверь. У жеребца было не так много вариантов, кто бы это мог быть, поэтому он ничуть не удивился, когда сильная нога сгребла его в охапку.

— Что, дружочек, отсидеться думал? — задорно поинтересовалась Сука. — Так у нас дела не делаются!

Охранница подскочила с места. Она уже успела убедиться, что бороться с огромной кобылой бесполезно, поэтому просто перегородила собой выход. Тич понимал, что толку от этого тоже не много, но вот его подруга отчаянно пыталась действовать.

— Он никуда с тобой не пойдёт! — заявила Гварди. — Что бы ты не задумала, он не станет в этом учувствовать!

— Ну это не тебе решать! — рейдерша закинула жеребца на спину, словно куклу. — И даже не ему!

Стейбл Гвард стиснула зубы и расставила ноги. Каждый мускул её тела напрягся. Пони легонько дрожала, словно натянутая до предела струна. Можно было бы подумать, что кобылка боится, но Тич понимал, что это от напряжения.

— Только через мой труп, — угрожающе прошептала она.

Скептично хмыкнув, Большая Сука бесцеремонно двинулась прямо на кобылку. Рейдерша удостоила пони толчком, в который вложила едва ли половину своей колоссальной силы, но и этого хватило, чтобы та шлёпнулась на круп.

— Для трупа ты довольно бодро чешешь жопу!

Перешагнув через потирающую ушибленную пятую точку охранницу, огромная кобыла со своей беспомощно барахтающейся ношей вышла во двор. Там её ждала маленькая рейдерская армия, в очередной раз взорвавшаяся овациями, когда её лидерша стала во главе. Больше двух дюжин глоток надрывались, выкрикивая такие вещи, большинство из которых жеребцу было бы стыдно повторить. И всей этой ораве не терпелось побыстрее наложить копыта на добычу.

Мотель почти скрылся из виду, а Тичер Борд всё ещё болтался у рейдерши на спине. Она будто забыла о нём, весело переговариваясь с подчинёнными и раздавая приказы.

— Знаешь, я, вообще-то, могу ходить самостоятельно, — напомнил о себе учитель. — Может, поставишь меня на землю?

Бигби тряхнула крупом, отправляя жеребца в короткий полёт. Приземлившись, он едва устоял на затёкших ногах, лишь для того, чтобы оказаться чуть не поваленным на землю врезавшейся в него Лаки Шот.

— Эй, осторожнее! — воскликнула она, обращаясь то ли к Тичу, то ли к Суке. — Я не хочу себе что-то сломать ещё до начала драки!

— Как и наш друг! — бросила главная рейдерша через плечо. — Вот и присмотри за ним!

— Босс, но я же работаю одна! — возмутилась морковная единорожка, поспешно добавив: — Ничего личного, братишка.

— Да, блядь, просто возьми его с собой на точку! — повысила голос Сука. — Ты-то издалека палишь, они в тебя хуй прицелятся. А со мной он может внезапно превратиться в решето!

Лаки Шот не стала дальше спорить, возможно побоявшись ослушаться приказа, но, скорее всего тоже подумав о той незавидной участи, что могла бы постигнуть единственного жеребца в округе. Оглядевшись, она задержалась взглядом на одном из придорожных холмов.

— Вон там вроде неплохое место, — довольно произнесла она. — Идём, Тич! Гости могут появиться в любой момент!

Пони быстро добрались до позиции на холме немного в стороне от остальных рейдеров. Отсюда дорога и окрестности просматривались, как на копыте. Даже если бы путники в последний момент решили бы свернуть с хайвея в пустыню, им бы не удалось скрыться от пристального взгляда через бинокль. Или через оптический прицел. Караван ещё только-только показывался на горизонте, а кобылы уже прятались в укрытия и маскировались, прямо как в тот самый день, когда выходцы сами попали в засаду. Тичеру не надо было особо напрягать фантазию, чтобы представить себя на месте будущих жертв рейдеров. Сейчас он должен был бы как никто другой сочувствовать этим пони, но в его голове всё ещё звучали слова Большой Суки с недавнего брифинга: «Они сами начнут палить, как тока нас заметят». Так что вполне возможно, что жалеть в итоге придётся самих рейдеров. Учителю оставалось лишь надеяться, что всё обойдётся без стрельбы и новых трупов.

— Просто не высовывайся, и всё будет хорошо, — Лаки заметила волнение жеребца и попыталась его приободрить. — Вряд ли им до нас будет дело.

— Зато тебе-то точно будет до них! — выпалил выходец, сверля взглядом винтовку кобылы. — Вот так просто возьмёте, и перестреляете их, да?

— Не горячись, возможно, до этого не дойдёт, — судя по тону, рейдерша сама в это не особо верила. — Нас же вдвое больше, чем их. А караванщики мало похожи на самоубийц.

«Зато вы все очень похожи на убийц», — подумал пони, у которого на виду по-прежнему был жуткий плащ из кьютимарок.

— Увидят наставленные на них со всех сторон стволы, обосрутся со страху и побегут, куда глаза глядят, — продолжала кобылка. — Всё равно у них барахло застрахованное. Им жизнь дороже, чем какие-то побрякушки.

Выходец молча лёг на горячий песок, положил голову на передние ноги и прикрыл глаза. Зная Лаки, он был просто уверен, что та сможет ещё долго трепать языком. К его удивлению, она просто легла рядом и стала возиться с винтовкой. Лязг продолжался довольно долго, так что для учителя это значило только одно: перестрелки не избежать. Пони задумался, а можно ли его тогда будет считать соучастником? Даже если он не сделает ни выстрела, то рейдерши прекрасно справятся сами, как бы с его молчаливого согласия. В Стойле бездействие, повлёкшее за собой вред здоровью или даже смерть, считалось преступлением, так что, просто наблюдая за рейдерами, Тичер Борд автоматически сам нарушал закон. В этот раз вполне писанный, в отличие от негласного запрета внебрачных связей. Учитель не особо верил, что в ближайшее время сможет вернуться домой, но у него всё ещё теплилась надежда. С каждым же днём, проведённый вместе с рейдерами, этот огонёк становился всё более тусклым и холодным. Кто знает, как скоро он погаснет, если Сука продолжит брать свою новую игрушку на рейды?

— Идут, совсем близко уже! — учитель вздрогнул, когда что-то упёрлось в его рёбра. — Держи, будешь моим вторым номером!

Повернув голову, Тич увидел протянутый ему бинокль. Как и многие другие вещи, он когда-то входил в снаряжение выходцев, и теперь вернулся к хозяину. Пони забрал бинокль, но не совсем понимал, чего от него хочет Лаки, поэтому вопросительно глянул на кобылу.

— Будешь смотреть, как я стреляю и, если я вдруг, — на этом слове снайпер сделала особый акцент, — промахнусь, поправишь меня.

— Помогать тебе точнее убивать? — возмутился выходец. — Ну уж нет!

— Как знаешь, — не особо разочаровавшись, ответила рейдерша. — Ведь я не промахиваюсь.

«Это мы ещё посмотрим», — едва слышно пробурчал под нос пони и припал к окулярам. Караван подошёл достаточно близко, чтобы его было видно без всякой оптики, но с помощью бинокля пони мог рассмотреть его вплоть до малейшей детали. По правде говоря, только ради этого он и согласился отправиться с рейдерами. Выходец провёл на поверхности больше недели, и всё это время его окружали лишь дикие, грубые и жестокие кобылы. Учитель во что бы то ни стало хотел увидеть других пони, а если всё обойдётся без стрельбы, то, возможно, даже поговорить с ними. Он жадно вглядывался в путников, переводя взгляд с одного караванщика на другого, на охранника или на брамина, запряжённого в повозку. Очень быстро Тичер Борд понял, что немного разочарован. На первый взгляд, охранники не так уж и сильно отличались от рейдеров. Да, их броня уже не напоминала мусорную кучу и давала более приличную защиту, а оружие хоть и не сверкало, но, по крайней мере, не выглядело готовым рассыпаться в любой момент. И всё же, это были такие же усталые, потрёпанные жизнью пони, как и те, с которыми столкнулся выходец в свой первый день на поверхности. Наверняка, сопроводив караван к пункту назначения, они сразу направились бы в ближайший бар, пропивать выручку и приставать к кобылам.

Сами караванщики показались учителю чуть интересней. Они будто сошли со страниц учебника по истории, а именно с иллюстраций к главе о колонизации Западной Эквестрии. Широкополые кожаные шляпы, просторные клетчатые рубашки, повязанные на шею платки или накинутые на плечи пончо — всё это отправляло выходца в те далёкие годы, когда никто не задумывался ни о Великой Войне, ни о Катаклизме, лишившем Эквестрию Принцесс Селестии и Луны. На секунду Тичер представил, что по какому-то волшебному стечению обстоятельств попал в то самое время и улыбнулся, но увиденное далее быстро стёрло улыбку с его лица.

Брамины всё так же оставались отвратительными двуглавыми коровами, какими выходец запомнил их ещё при первой встрече. А значит, что выходец сейчас находился ни в какой не довоенной Эквестрии, а в жестокой и непонятной Западноэквестрийской Пустоши. Направляемые поводьями, коровы-мутанты тащили повозки, пережёвывая жвачку той или иной головой, и думая о чём-то своём, недоступном пони. Деревянные телеги были доверху нагружены ящиками, баулами, канистрами, какими-то свёртками и даже сундуками. Наверное, даже сами караванщики не знали, сколько это всё весило, так что выносливости мутировавших животных оставалось только позавидовать. А ещё, разглядывая караван, выходец подметил одну на первый взгляд незначительную, но на самом деле очень важную деталь: нога одного из браминов была перебинтована. Через грязную марлю выступала кровь вперемешку с сукровицей, и натечь её успело немало. Пусть медицинские познания жеребца ограничивались первой помощью, этого ему хватало, чтобы сделать вывод, что долго животное не протянет и может рухнуть в любой момент. Не удивительно, что караванщики не стали делать крюк и решили рискнуть пройти прямо под носом у рейдеров, понадеявшись, что те не станут нападать на такую большую группу.

К их сожалению, это была ошибка. Сука ни за что не упустила бы такую добычу из копыт, тем более, что она могла себе позволить выставить против каждого охранника или торговца как минимум пару своих кобыл. Рейдершу даже не остановило то, что охранять мотель осталось совсем мало её подопечных. Но тем, что отправились на рейд, стоило отдать должное. Обычно безалаберные и несдержанные кобылы сейчас проявляли настоящие чудеса самоконтроля. Если бы Тичер с подругами как-то сам не попал в такую ловушку, то он и подумать не мог бы, что эти неуравновешенные пони смогут просидеть столько времени в засаде, не выдав себя раньше времени. Сама же Сука была слишком большой, чтобы вот так просто закопаться у дороги, поэтому, взяв с собой несколько кобыл понадёжней, спряталась за автобусом, наполовину съехавшим в кювет ещё двести лет назад.

Как только караван оказался перед автобусом, кобыла выскочила из своего укрытия, а вместе с ней это сделали и остальные рейдеры. Всего в одно мгновение пять браминов и дюжина пони оказались в окружении. Охранники тут же вскинули оружие и принялись судорожно переводить прицел с одной рейдерши на другую. Моментально напряжение накалилось до предела. Лишь одним Сёстрам было известно, почему никто не ещё не выстрелил, и это давало слабую надежду решить всё без крови. Даже с такого приличного расстояния до выходца доносились обрывки голоса Большой Суки: «А ну стоять… ща все тут ляжете... побросали пушки!». Переглянувшись, охранники медленно и неохотно опустили стволы и начали класть их на землю. Когда одна из винтовок уже коснулась растрескавшегося асфальта, её хозяин переглянулся с другим караванщиком и после едва заметного кивка резко вскинул оружие и выстрелил.

Большая Сука вздрогнула и пошатнулась. Сердце выходца пропустило несколько ударов, он просто не хотел верить своим глазам. Если у него и были какие-то претензии к главной рейдерше, их точно было недостаточно, чтобы желать ей смерти. В этот же момент у жеребца над ухом раздался выстрел, и охранник упал, хрипя и зажимая копытом пробитую шею. Теперь о том, чтобы уладить всё мирно, не могло быть и речи. Небольшой участок дороги превратился в настоящее поле боя. Стреляли все: от сосредоточенно напряжённой Лаки Шот рядом с выходцем и до последнего караванщика, пытающегося спрятаться за телегой и отстреливаться из револьвера. Похоже, что первый выстрел попал Большой Суке в толстый наплечник, ведь она не просто осталась стоять на ногах, но и выхватила свои пистолеты-пулемёты, накрыв ближайших к ней охранников градом из пуль. Грохот стоял такой, что заглушал даже мысли жеребца. А их было немало. Но больше всего его волновало, почему же караванщики, заведомо находясь в проигрышном положении, решили дать бой рейдерам. Что в их грузе могло стоить дороже, чем их жизни? Почему даже потеряв почти всех охранников, караванщики не побросали оружие, надеясь на милость победителей?

Тем временем, до глуповатых двухголовых животных наконец дошло, что обстановка вокруг них накалилась. С безумным мычанием брамины сорвались с места, сметая как зазевавшихся рейдеров, так и караванщиков. Те из последних, что были порасторопней, попробовали на ходу запрыгнуть в повозки или хотя бы не попасть под колёса, и у некоторых это даже получилось. Но налётчики не собирались так просто отпускать добычу, поэтому как не пожалели охрану, так не пожалели и разбегающихся коров.

Первым упал тот самый брамин с раненной ногой. В измотанное животное даже не успели попасть, а оно уже вспахало головами песок, не пробежав и десятка метров. Следом рухнули ещё двое, сражённые пулями. Четвёртый брамин не успел уйти далеко: пуля разбила колесо его повозки, и та перевернулась, заставив испуганное животное беспомощно перебирать ногами в воздухе, не в силах выбраться из хомута. Большего всего повезло последнему экипажу. Запряжённый в него брамин явно очень хотел жить, ведь разогнался просто до немыслимой, как для такой туши, скорости. Погонщик с хлыстом мог даже не стараться ускорить его ещё сильнее, но всё равно стегал корову-мутанта по изъеденным язвами бокам. Рейдеры ещё немного постреляли по ускользающей добыче, выбив из телеги несколько крупных щепок и, похоже, ранив караванщика. Но те несколько охранников, что ещё могли держать оружие, подняли головы и, воспользовавшись моментом, подстрелили пару кобыл Большой Суки. Рейдерши были вынуждены позабыть об ускользающей добыче и завершить начатое.

Тичер Борд уже начинал радоваться, что хоть кому-то удалось спастись, но звук сменяемого магазина напомнил пони не делать поспешных выводов. Выживший караванщик успел уйти из-под обстрела дробовиков, да и попасть в него из другого оружия было весьма непросто для стрелков уровня большинства рейдеров. Наверняка он уже чувствовал себя в безопасности, даже не подозревая, что попал в перекрестия прицела одного из лучших снайперов Пустоши. Жизнь пони висела на волоске, и выходе решил во что бы то ни стало помешать её оборвать. Отбросив бинокль, Тич кинулся на единорожку, подбив её за мгновение до того, как, она нажала на спусковой крючок.

— Эй, ты чё? — возмутилась Лаки, когда выстрел ушёл мимо. — А ну не мешай!

Кобылка опять припала к прицелу, решительно намереваясь поразить мишень. Учитель тоже не собирался сдаваться и ухватился за винтовку, пытаясь вырвать её из копыт. Единорожка не желала расставаться с оружием, так что между выходцем и рейдершой началась борьба. В отличие от драки Стейбл Гвард и Дамб Кант, сейчас никто не хотел причинять своему противнику увечья. Вместо обмена ударами каждый пони что было сил тянул винтовку на себя, сцепив зубы и сверля оппонента взглядом. Жеребец и кобылка изрядно вывалялись на земле, но силы оказались равны, так что никто из них всё никак не мог одержать верх. Выходец попробовал вскочить на ноги, но Лаки Шот всё равно не выпустила оружие и поднялась вместе с ним. Теперь борьба превратилась в своеобразный танец, который, впрочем, тоже не определял победителя. Пони топтались и кружились, вокруг них клубилась пыль, заставляющая прищуриться и закрыть рот, чтобы не наглотаться песка. Наконец, единорожке надоела эта возня. На кончике её рога вспыхнул настолько яркий свет, что выходец от неожиданности разжал хватку и закрыл глаза копытами.

— Ага! — триумфующе воскликнула Лаки. — Будешь зна…

Договорить она не успела, ведь стоило учителю отпустить винтовку, и в дело вступила инерция. Пони разлетелись в разные стороны, и если Тичер Борд просто шмякнулся на пятую точку, то кобылке повезло меньше. Во время танго с винтовкой пара опасно приблизилась к краю холма, и тут удача Лаки повернулась к ней крупом. Рейдерша кубарем покатилась по склону, считая головой камни и цепляясь за скудные пустынные кусты. Когда выходец немного отошёл от шока, он тут же поторопился к пони, едва удерживая равновесие и рискуя в любой момент сорваться следом за ней. Учителю очень не хотелось, чтобы из-за него Лаки что-то себе сломала, и вообще, он чувствовал себя немного виноватым за этот несчастный случай.

— Ты в порядке? — взволнованно спросил он, осматривая кобылку. — Можешь пошевелиться?

Лаки Шот простонала и попробовала подняться, опёршись на винтовку, которую не выпустила из объятий даже считая рёбрами неровности рельефа. Тич протянул рейдерше копыто, надеясь хоть немного сгладить вину. Та демонстративно задумалась, но всё же приняла помощь.

— Да, но за каждый синяк ты мне ещё заплатишь! — ответила она, откашлявшись. — Какой блотспрайт тебя укусил?

— Я готов заплатить любую цену, если это спасёт невинную жизнь! — гордо заявил учитель. — Или хотя бы почти невинную.

— Стой, что? — удивилась Лаки. — Ты подумал, что я собралась его снять?

— А я должен был подумать что-то другое?

— Как минимум, что я не такая кровожадная, — вздохнула рейдерша. — Ну ладно, пойдём отчитываться. Только учти, что если Сука открутит мне голову, то с тебя новая!

— Ты думаешь, так просто найти вторую такую?

— Красивую?

— Можно и так сказать…

Пони рассмеялись, и обстановка стала чуть менее напряжённой. Впрочем, даже тень улыбки исчезла с лица жеребца, как только он подошёл чуть ближе к месту, где недавно отгремели последние выстрелы. Небольшой участок дороги так залило кровью, что учителю приходилось прокладывать весьма замысловатый маршрут, чтобы в неё не вляпаться. Просто смотреть на это побоище издалека было неприятно, а находиться вблизи — тем более. Увы, Тич даже не мог поднять глаза, иначе рисковал вступить в жуткую лужу или споткнуться об тело. Но вся брезгливость учителя улетучилась в один момент, когда одна из рейдерш, обыскивающая крытый фургон, крикнула: «Босс, тут мелкая!». Жеребцу не надо было долго думать, чтобы понять, о чём идёт речь. Выходец тут же сорвался с места и понёсся к фургону по самому короткому пути, который видел, расталкивая рейдерш и рискуя в любой миг поцеловаться с асфальтом. Он больше не боялся испачкать копыта. Куда больше учителя волновало, что маленькая кобылка может случайно увидеть все эти развалившиеся в немыслимых позах тела и реки крови. В итоге он добежал до фургона одновременно с Большой Сукой, которая была к нему вдвое ближе, и внутрь они заглянули тоже вместе.

В отличие от остальных фургонов, доверху забитых ящиками, этот был намного свободней. В углу на спальном мешке, закрыв голову копытами, дрожал от страха жеребёнок. Сначала выходец подумал, что перед ним земная пони, но, заметив полоски на белой шкуре, понял что ошибся.. Перед ним съёжилась самая настоящая зебра. Ни в Стойле 38, ни в «Сукиных Детях», не было зебр, так что Тич не удивился, если бы узнал, что зебры, как, возможно, и многие другие разумные виды, не пережили Войну. К счастью, это оказалось не так.

— Эй, мелкая! — от голоса огромной кобылы поняша сжалась ещё сильней. — Зырь сюда!

Выходец толкнул Суку в бок и поторопился сам взять слово.

— Малышка, не бойся. Мы тебя не обидим! — не дождавшись от зебры какой-то реакции, Тичер Борд медленно залез в телегу и потянулся к жеребёнку. — Ну же, глянь на меня!

Когда он дотронулся до пони, та подскочила, как ошпаренная. В дрожащем копыте она держала маленький дамский пистолет, который теперь смотрел выходцу промеж глаз.

— Ещё шаг и стреляю! — пообещала малышка. — Я не шучу!

Длинная полосатая грива с единственной выделяющейся ярко-розовой прядью почти полностью закрывала половину мордочки кобылки, но даже в одном карем глазе читалась уверенность пустить оружие в ход.

Тич отшатнулся и покосился на Большую Суку, а вернее на то место, где она стояла. Огромной кобылы нигде не было. Оставшись один на один с вооружённой пони, пусть и маленькой, жеребец начинал не на шутку нервничать.

Внезапно тент фургона поднялся прямо за спиной зебры. Освобождённое от силового кастета копыто главной рейдерши ухватило маленькую пони за ногу. Бигби дёрнула поняшу, и та шмякнулась на шершавые доски. От неожиданности кобылка даже выстрелила, но единственная пуля и близко не задела вздрогнувшего учителя. А меж тем, Сука не останавливалась и потащила отчаянно сопротивляющуюся и брыкающуюся зебру к себе. Когда Тичер Борд заглянул за фургон, огромная единорожка уже связала пленницу по всем ногам, и теперь пыталась заткнуть ей рот.

— Не смейте меня трогать! Мой папа — уважаемый пони! Он вам…

Большой Суке, наконец, удалось совладеть с жеребёнком. Одним лёгким движением она закинула мычащую пленницу Тичу на спину.

— Прокатишь нашу новую подругу до лагеря? — вопрос явно был риторический. — Я б и сама справилась, но у меня тут ещё есть кой-какие дела.

Мотель «У Спайка» был не тем местом, куда выходец хотел бы привести маленькую пони. Жаль только, что у него не было выбора.

— Смотрите не потеряйтесь мне по дороге, — предупредила Сука. — Может, сразу сдать вас Лаки?

— Не надо, я сам справлюсь, — пообещал Тич. — Этого дракона за версту видно!

— Тогда до встречи в лагере! — огромная кобыла отвесила жеребцу не болезненный, но ощутимый пинок. — Не забывай, что терь ты отвечаешь за неё головой!

Пони, нервно сглотнув, кивнул. Если бы у него были бы какие-то мысли о побеге, сейчас от них не осталось бы и следа. Выходец смог выкинуть Большую Суку из головы лишь тогда, когда та полностью скрылась из виду. Маленькая зебра извивалась на спине у Тича, то и дело норовя соскользнуть. Тичеру было далеко до силы Большой Суки, но кобылка всё равно показалась ему удивительно лёгкой. Возможно он даже смог бы представить вместо неё неодушевлённую ношу, если бы полосатые ноги зебры не колотили его по бокам. Выходец хотел побыстрее доставить живой груз в пункт назначения.

— Тебе не понравится то, что ты можешь увидеть, — предупредил напуганную пленницу учитель. — Так что лучше закрой глаза.

Зебра промычала в ответ что-то неразборчивое.

На поле боя тем временем во всю кипела работа. Как только бой закончился, рейдерши кинулись делить добычу. Каждая хотела урвать кусок пожирнее, не брезгуя даже прикарманивать окровавленное снаряжение или обыскивать мертвецов. Те немногие, которые сейчас были заняты оказанием первой помощи себе или подругам, косились на более удачливых налётчиц с нескрываемой завистью.

Тич мог даже не сомневаться, что ещё как минимум неделю мотель «У Спайка» будет гудеть от разборок и драк. Зебра на спине Тича дрожала, поэтому он поспешил как можно скорее уйти подальше от места, где железный привкус смерти практически чувствовался на языке.

Глава 3: Расплата

«А ведь контракт не обязывает брать тебя живой…»

Мотель «У Спайка» оказался непривычно пуст. Почти все его обитатели отправились в рейд, и теперь во дворе не было ни души. К своему удивлению выходец понял, что без обычного рейдерского шума стоянка становилась не просто неуютной, а даже гнетущей. Своей суетой кобылы Суки делали старый мотель по-настоящему живым, но стоило им уйти, и на их место пришло запустение. Беспорядок и разруха напоминали, что после Войны тысячи домов во всей Эквестрии стали выглядеть не лучше. Складывалось такое впечатление, что кроме Тичера и зебры в мотеле никого не осталось. Впрочем, оно не продержалось слишком долго. Ещё по пути в свой номер выходец заметил несколько рейдерш, которых Сука оставила охранять лагерь. Отдыхавшие в тени кобылы потянулись к оружию, но приглядевшись, кто к ним пожаловав, расслабились и дружелюбно помахали учителю. Когда же навстречу земному пони и маленькой зебре выбежала Стейбл Гвард, волнение жеребца и вовсе сошло на нет.

— Тич, ты вернулся! С тобой всё в порядке? Тебя не задело? Почему ты такой грязный? Ты что, упал?

Охранница буквально заваливала жеребца вопросами, суетливо крутясь вокруг него. Большая Сука разлучила выходцев во время довольно сложного разговора, но стоило Тичеру оказаться в опасности, и Гварди позабыла все обиды. Наконец, убедившись, что с её другом всё в порядке, кобылка обратила внимание на его ношу. Увидев настоящую зебру, охранницу сначала не поверила своим глазам, затем — пришла в ярость и кинулась развязывать пленницу.

— Как ты мог с ней так поступить?! — ещё немного, и Гвард могла бы испепелять голосом. — Она же совсем беззащитная!

— Это же не я её связал, а Сука! — оправдывался выходец. — И вообще, она в меня целилась!

— А он отвлёк меня, чтобы та громадная уродина смогла подкрасться со спины! — выпалила зебра, как только охранница освободила её от кляпа. — Он заодно с рейдерами!

— И вовсе я не заодно! — обиделся выходец. — Я, по сути, такой же пленник, как и ты…

— А ну цыц! — разозлившаяся Стейбл Гвард даже топнула копытом. — Тоже мне, нашёлся страдалец! Что-то я не видела, чтобы ты особо сопротивлялся, когда тебя тащат в постель!

Выходец залился краской, а охранница осеклась, понимая, что взболтнула лишнего при жеребёнке. Тем не менее, она не растерялась, и повела маленькую пони за собой.

— Пошли, малышка! Я покажу тебе, где ты будешь жить. Наш номер трудно назвать пятизвёздочным, но выбирать тут особо не из чего.

Маленькая пони не особо доверяла Стейбл Гвард, но Тич скомпрометировал себя в её глазах ещё больше. Не удивительно, что зебра посеменила за охранницей. Учитель попробовал двинуться за ними, и сразу же наткнулся на холодный взгляд подруги. Жеребец не стал настаивать и остался на улице, решив, что пока на кобылок лучше не давить. Немного покрутившись по двору и не найдя, чем себя занять, учитель поднялся на смотровую площадку в пасти дракона и стал ждать возвращения рейдерш.

Днём открывающийся отсюда вид не особо впечатлял. Если бы не возвышающиеся вдали башни Нью-Вингаса, в пустыне и вовсе не было бы за что зацепиться взглядом. Тичер Борд присел на раскладной стул, который обычно грела крупом во время ночных дежурств Лаки Шот, и принялся терпеливо ждать. Выходец многое пережил за сегодня, поэтому стоило ему устроиться поудобней, и его одолела дрёма.

Жеребец шагал по дороге вместе с остальными, такими же, как он, караванщиками. Их путь был неблизким, но, к счастью, аж из самого Шейди Сендс они добрались почти без приключений. Рейдеры периодически мелькали на горизонте, но многочисленная и хорошо вооружённая охрана держала их на расстоянии одним своим грозным видом. Дикие звери пускали слюни на столь аппетитную добычу, но даже самый голодный шакал понимал, что эти пони ему не по зубам. Впрочем, у гигантских муравьёв-мутантов оказалось другое мнение на этот счёт. Группа отвратительных существ напала на караванщиков через несколько часов после того, как они покинули Мохувский аванпост. Рейнджеры предупреждали об опасности, попутно пожаловавшись, что им не хватает свободных копыт для дезинсекции. И всё же, насекомые выкопались из-под земли настолько внезапно, что прежде чем охрана успела среагировать, острые жвала уже впились в ногу одного из браминов.

Когда с шестиногой напастью было покончено, животному была оказана первая помощь. Двухголовая корова осталась на ногах, но травма оказалась серьёзней, чем выглядела на первый взгляд. Брамина стоило как можно быстрее показать ветеринару, иначе трудягу ждала незавидная участь украсить чей-то обеденный стол. К сожалению, ближайший специализирующийся на коровах-мутантах доктор располагался как раз в представительстве «Мохувских троп», так что караванщиков в любом случае ждала долгая дорога до Нью-Вингаса. Чтобы спасти животное, а заодно и свои спины от лишней ноши, пони решили немного сократить путь. Кратчайшая дорога до Пегасуса пролегал в основном по девяносто пятому шоссе, на котором было не так уж и много мест, где можно срезать.

Про Овертон уже давно ходили нехорошие слухи. Распускали их в основном сами жители Овертона, сбежавшие из города и основавшие новое поселение на западе. Добиться от них внятного объяснения, что же там произошло, пока не получилось ни у кого, но сам факт такого исхода был весьма красноречивым. А после того, как в городе-призраке потерялся небольшой караван, проверять городские легенды не захотел никто, кроме самых отъявленных искателей приключений или самых безрассудных любителей лёгкой наживы. По сравнению с этой мистикой, обосновавшаяся в мотеле банда, называющаяся себя «Сукиными детьми», почти не пугала хорошо вооружённых путников. Может рейдеры и были кровожадными чудовищами, но и трусости им было не занимать. Именно поэтому путники решили рискнуть пройти практически у них под носом, а от Овертона держаться подальше.

Поначалу всё было хорошо. Как и раньше, рейдеры не рисковали сунуть нос на дистанцию прицельного выстрела. Стоило кому-то из охраны хотя бы посмотреть в их сторону, и налётчики тут же юркали в укрытие или пытались слиться с землёй. Большой фиолетовый дракон только появился на горизонте, а Тич уже невольно расслабился, будто рейдерский мотель давно остался позади. Впрочем, терять бдительность было рано. Вокруг дороги хватало мест, пригодных для засады, и об этом не стоило забывать.

Не успел жеребец закончить мысль, как его худшие опасения воплотились в жизнь. Из разверзнувшейся земли, прямо как зомби в ужастиках, со всех сторон полезли рейдеры. С головы до ног перепачканные в земле, в ужасных лохмотьях и навешенном поверх железе, с перекошенными от злобы уродливыми лицами — эти пони мало отличались от живых мертвецов. Но хуже того, в отличие от киношных страшилок, все они были вооружены. Самое страшное же чудовище выбралось из-за съехавшего в кювет автобуса. Намного выше остальных, с острыми шипами на плечах, оно одновременно и пугало, и вызывало отвращение. А когда монстр открыл гнилой рот, обнажая острые кривые клыки, Тичер Борд чуть не наложил в штаны от раздавшегося рёва. У одного из охранников сдали нервы, и он выстрелил в гигантского рейдера. Жеребец точно видел, как пуля попала в монстра, но тот даже не пошатнулся.

Зато остальные зомби-рейдеры будто только этого и ждали. Один за другим, они дружно нажали на спусковые крючки, накрыв караванщиков градом пуль. На секунду Тич почувствовал жгучую боль в спине, после всю заднюю часть тела просто отняло. Жеребец упал, заливая землю собственной кровью. Удивительно, но больше он не чувствовал ни боли, ни страха. Осталось лишь отчаяние, да и то быстро сменилось принятием. С такой раной жить пони оставалось не долго. Караванщик жалел лишь о том, что теперь ему приходилось смотреть, как ублюдки расправляются с его друзьями и коллегами. Даже закрыв глаза, он слышал, как один за другим падают сражённые пулями пони. Крики раненных не мог перебить даже оглушительный грохот стрельбы. Когда же вопли стихли, им на смену пришло задорное улюлюканье рейдеров. Жуткая бойня была для них развлечением, а основная работа начиналась сейчас. Бандиты сновали от тела к телу, со знанием дела обыскивая карманы и присваивая себе трофеи. Тичу не пришлось долго ждать своей очереди на обыск. Желающих поживиться его добром было хоть отбавляй. Сразу несколько кобыл (а чудовищами в обличии пони оказались именно кобылы) подскочили к раненому и с задорным смехом стали присваивать его имущество.

— Я ещё жив, мрази, — караванщик закашлялся и почувствовал во рту привкус железа. — Так может хоть подождёте, пока я откинусь?

— Нет, дружочек, у меня есть идейка получше! — одна из рейдерш приставила нож к виску Тича. — Спокойной ночи, сладенький!

Одним ударом она вогнала клинок в череп по самую гарду, избавив раненого от мучений.

---

Тичер Борд встрепенулся и чуть не свалился со стула. Страшный сон был настолько реалистичным, что у жеребца выступил холодный пот, а сердце грозилось вот-вот выпрыгнуть из груди. Выходец жутко перепугался, когда не почувствовал свои ноги, но, к своему счастью, быстро выяснил, что те просто затекли. А вот другая часть сна перекочевала в реальность в полной мере. Рейдерский гам никуда не исчез, а даже усилился. Выглянув наружу, учитель как раз мог пронаблюдать, как «Сукины дети» возвращаются с рейда домой. Нестройная колонна кобыл ничуть не увеличилась в размерах, а значит, кроме зебры пленных у Суки не прибавилось.

Зато добыча оказалась невероятно богатой. Один фургон сбежал, но и в четырёх оставшихся груза было, хоть отбавляй. Некоторым рейдершам пришлось самим впрячься в повозки по трое-четверо вместо раненных браминов. Остальные же тащили трофеи прямо на себе. Шумно обсуждая, кто что будет делать со своей долей, кобылы ввалились во двор, мигом его оживив. Как понял выходец, себе они могли забрать лишь какую-то часть добычи, в то время как остальное отправлялось в общий «фонд» банды.

— Знатный улов, да?

Тичер Борд вздрогнул от неожиданности. Ему явно стоило проверить слух, иначе как ещё можно объяснить, что все, кто угодно, подкрадывались к нему незамеченными?

— Разве ты не должна быть внизу и делить награбленное вместе со всеми? — поинтересовался у Лаки Шот учитель. — Смотри, а то пропустишь лучшие куски!

— Бухло и мыло всё равно общие, — отмахнулась морковная единорожка. — А больше мне там ничего не надо.

— Правда? — Тич был здорово удивлён. — Не сильно-то похоже на рейдера.

— Ну так я и не рейдерша, — кобылка окончательно ошарашила выходца. — Я наёмница. Сука платит мне крышками, причём весьма приличную сумму. И сегодня как раз день зарплаты. А вот тебе не помешало бы спуститься и поискать себе что-нибудь по нраву.

— Мне не нужны чужие вещи! — категорично отрезал Тич. — Особенно добытые таким образом!

— Как знаешь, — слова пони прозвучали как-то разочарованно. — Но, по-моему, ты тоже заслуживаешь награды.

— Эй, о чём вы там воркуете? — зычный голос Большой Суки вклинился в разговор аж со двора. — Блядь, Лаки, даже не думай поиметь нашего поника без очереди!

— И в мыслях не было, Босс! — поторопилась заверить наёмница. Кобылка подтолкнула выходца под круп и кивнула головой на улицу. — Пойди покажись ей. Похоже, она соскучилась.

Вздохнув, Тичер Борд последовал совету. Во дворе продолжала кипеть работа. Доставив добычу, рейдерши теперь разгружали её и сортировали. Пирамиды из ящиков, бочек и коробок росли прямо на глазах. Пока выходец лавировал между деловито снующих кобыл в поисках Бигби, она сама нашла его.

— Ну шо, справился? — поинтересовалась Сука. — С мелкой не было проблем?

— У тебя часто бывают проблемы со связанными жеребятами? — выходец и так чувствовал вину за участие в рейде, а Бигби подливала масла в огонь.

— Не всем ж хватает ума, как те, — кобыла потрепала Тича по гриве. — Так шо, умник, готов ещё немного поработать?

— Что, опять надо кого-то перенести?

— А ты хошь? — наиграно удивилась главная рейдерша. — Я-то хотела, шоб ты башкой поработал. Ты ж умеешь писать и считать?

Тичер Борд растерянно кивнул. Впервые за всё время знакомства Большую Суку заинтересовали его умственные способности, а не тело. Это радовало, и в то же время настораживало.

— Вот и заебись! Значит, поможешь мне перебрать и поделить добычу, — к счастью, от жеребца не требовалось ничего сверхъестественного. — Обычно я прошу помочь Лаки, но, по-моему, ты справишься не хуже!

Работа и правда оказалась не хитрой. От выходца требовалось только пересчитывать содержимое ящиков и записывать эту информацию. Огрызок карандаша неохотно писал на засаленной бумаге, но Тич нашёл выход из этой ситуации. Система инвентаризации Пип-Бака была готова учитывать не только содержимое карманов хозяина, но и любые вещи, которые он мог туда внести. Голосовой ввод здорово ускорял инвентаризацию, что не осталось незамеченным для главной рейдерши.

— «Винтовка, винтовка и ещё винтовка»? — переспросила Сука. — Ты шо, серьёзно?

— Естественно! — ответил Тич, записывая очередную винтовку. — Что-то не так?

— А то, блядь, что это три разных ствола! — огромная единорожка ткнула выходцу под нос пару очень похожих на первый взгляд винтовок. — Две из низ даже разного калибра, а третья — карабин!

— Откуда мне, по-твоему, знать? — огрызнулся учитель. — Я даже что такое «калибр» понимаю весьма условно!

Бигби прикрыла лицо копытом, что-то пробормотала под нос и сделала несколько глубоких вдохов.

— И много ты успел наворотить? — рейдерша, похоже, смирилась с тем, что работу придётся переделывать, и теперь хотела выяснить масштаб. — Ток не говори, шо ты так все пушки записал!

Тичер Борд виновато кивнул, ведь именно так всё и было. Он боялся гнева кобылы, но та совсем не сердилась. Беря выходца в помощники, она знала, на что шла и поэтому была готова к такому повороту.

— Не годится! — строго сказала Бигби. — Щас бушь переделывать!

И выходец переделывал. Под диктовку Большой Суки на зелёном экране портативного терминала стало появляться оружие разного калибра, разных марок и даже производства разных стран. Впервые услышав «Сталлионградская самозарядная винтовка», учитель немного удивился, и даже на всякий случай переспросил:

— Разве эквестрийские ракеты не сравняли Сталлионград с землёй?

— Сравняли, — Сука флегматично пожала плечами. — Но до настоящего Сталлионграда, как до Луны раком, а новая Империя начинается уже на том берегу большой реки.

Жеребец задумался, как Кристальная Империя переместилась с севера на юг. Неужели не обошлось без магии, или кто-то из местных лидеров просто позаимствовал название? И как тогда ему удалось наладить производство экзотичного для Эквестрии оружия?

— Смари, она почти новая. Всего пара царапин, даже смазка заводская, — Бигби тоже волновал этот вопрос. — Напомню, мы сегодня взяли корован из НЭР. Разве там клепают сталлионградские пушки?

— Спроси у Лаки, — как-то на автомате предложил Тич. — Она ведь оттуда.

— А вот и спрошу! — единорожка подхватила винтовку и отправилась на поиски наёмницы. — Лаки! Лаки, блядь! Подь сюда!

Оставшись один, учитель решил отдохнуть. Будучи окружённым таким количеством оружия, он впервые в жизни почувствовал к нему какую-то тягу. Повинуясь внезапно порыву, пони взял одну из винтовок, и попробовал из неё прицелиться, прямо как в первую ночь знакомства с Лаки Шот. Стоять на двух ногах у него получалось неплохо, а, наловчившись, жеребец вполне смог бы стрелять.

За спиной Тичера зашаркали чьи-то копыта. Учитель резко развернулся, невольно ткнув стволом в пони позади. От неожиданности розовая кобыла уронила ящик, из которого со звоном вывалились миномётные снаряды. Увидев маркировку «взрывоопасно», жеребец мысленно попрощался с жизнью. Он ждал, что сейчас его разорвёт на куски, но ни один снаряд даже не пшикнул. Зато «взорвалась» Дамб Кант.

— Чё пялишься, придурок? — она не стала вежливей, но, по крайней мере, не распускала копыта. — Собирать я за тебя буду?

— Но… — близость взрывчатки пугала учителя сильнее рейдерши. — Это же мины!

— И чё? — беспечная кобыла подбросила снаряд в копыте. — Они же без взрывателя, тупица!

Выходец разбирался в боеприпасах ещё меньше, чем в оружии, поэтому слова Кант ничего ему не говорили. Но раз уж рейдерша не боялась украсить своими внутренностями двор, жеребцу, наверное, тоже не стоило волноваться. Положив винтовку на место, он осторожно взял в копыто снаряд и вернул его в ящик.

— Ну чё, не страшно, вояка? — с издёвкой спросила пони, делая то же самое в два раза быстрей. — Если б оно могло рвануть, мы б с тобой тут не пиздели, так что не ссы!

— Это кто ещё испугался, — Тич попытался бравировать. — Ты уронила ящик, а не я.

— Так ты ж в меня пушкой ткнул! — в голосе рейдерши прозвучали нотки обиды. — Вы, консервные, только и ждёте случая меня угробить!

В один момент жеребец вскипел от негодования. Да как вообще она посмела предъявлять претензии после того, что сделала не так давно?

— Ах ты… Ты!.. Да я!.. Да мы!..

Учитель не мог подобрать слов, чтобы выразить эмоции. Будь на его месте Стейбл Гвард, розовой кобыле уже пришлось бы снова собирать зубы. Тичер же просто раздосадовано швырнул последнюю мину в ящик и, зло сопя, отвернулся от Дамб Кант. Ему хотелось сбежать отсюда, потерять рейдершу из виду, забыть про неё и её ужасный поступок…

— Шо за шум, а драки нет? — поинтересовалась подошедшая Бигби. — Опять шо-то не поделили?

— Всё в порядке, — сквозь зубы выдавил пони. — Просто немного поспорили из-за техники безопасности.

— Чего, блядь?

— Я пытался объяснить твоей подчинённой, что взрывчатку лучше не швырять…

— Тю, так они ж без взрывателя, — Суке хватило мимолётного взгляда. — А ничё так, симпотишные.

 — Шисят миллиметров, как на подбор! — Дамб Кант сказала это с такой гордостью, будто её достижение было в чём-то большем, чем перенос ящиков.

— Научились-таки делать, — Бигби покрутила мину в копыте, разглядывая её со всех сторон. — Такие даже за двойную цену загнать не стыдно!

Тичер Борд не поверил своим ушам. Представить Большую Суку в роли торговки было ой как непросто.

— Что-что ты собралась сделать? Продать? — удивлённо переспросил выходец. — Разве вам не нужны лишние боеприпасы?

— Ну не для миномёта же! — отмахнулась главная рейдерша. — У нас их отродясь не было!

— А вот какие-нибудь «Подрывники» мамку родную продадут за всё, что бабахает! — с видом знатока вставила Дамб Кант. — Босс, как думаете, они отвалят за ящик косарь?

— Конечно отвалят! — уверенно заявила Бигби. — Сталлионградские пушки, кстати, тоже загоним. «Росомахам», например.

— Но почему? — огорчилась кобыла. — Я б поменяла свою рухлядь на одну из этих убойных машинок!

— С твоей точностью это будет скорее дубинка, чем винтовка, — проходящая мимо Лаки Шот ткнула розовую пони прикладом в бок. — После того, как ты потратишь весь боезапас, даже самый лучший ствол станет бесполезным. А сталлионградских патронов у нас не водится.

— Зато у «Росомах» их жопой жуй, — подхватила Большая Сука. — Они держат серую зону. Красномордые и нэровцы регулярно там друг друга мочат, так что моим друзьям есть чем поживиться.

Тем временем, суета вокруг как-то поутихла. Нагруженных рейдерш стало совсем мало, а пирамиды из ящиков, коробок и бочек, напротив, выросли выше жеребца.

— Это всё, босс, — с облегчением заявила незнакомая Тичу рейдерша, поставив доверху заполненную консервами коробку рядом с ещё одной такой же. — Чё теперь?

Вместо ответа Большая Сука вскарабкалась почти на вершину горы припасов. Она немного зашаталась под немалым весом кобылы, но всё же выдержала. Глядя на свою армию с ещё большей высоты, чем обычно, Бигби начала толкать речь в честь удачного рейда. Множество восторженных глаз жадно впились в её огромную фигуру.

— Детки мои, сегодня вы отработали на пять с плюсом! Нашей добыче позавидовал бы сам Король и его жополизы! — кобыла была просто несказанно довольна и горда. — Многие из вас нашли себе новые игрушки, но ведь все мы понимаем, что это только вишенка на торте! А вот и сам торт!

Под восторженные овации огромная пони подхватила верхний ящик и махнула им в сторону окруживших её рейдерш. Незапертая крышка откинулась, отправив его содержимое в свободный полёт. На толпу кобыл обрушился дождь из мыла. Его точно должно было хватить на всех, да ещё и надолго.

Тич подобрал один кусок и оценивающе взвесил в копыте. Увесистый грубый коричневый брусочек имел мало общего с тем нежным душистым мылом, которым пользовались в Стойле. Оставалось только надеяться, что оно справится с грязью не хуже.

— Отдыхайте, подруги! — подытожила Сука. — Заслужили!

Грязные потные рейдерши понемногу разбредались со двора. Кто-то шёл домой, некоторые же решили сразу отправиться на речку. Тич тоже двинулся в сторону своего жилища, но тяжёлое копыто опустилось ему на плечо.

— Закончи пересчёт, и тада бушь свободен, — напомнила Бигби. — А я прослежу, шоб тебя не выебли вечером.

Предложение звучало более чем щедро, поэтому Тичер Борд не думая согласился. С оружием было почти покончено, но среди добычи оставалось ещё немало вещей, требующих учёта. Одни только патроны заняли у жеребца не меньше часа. Зато после пересчёта главная рейдерша окончательно удостоверилась, что боеприпасов для сталлионградских пушек надолго не хватит.

Инвентаризация закончилась лишь когда солнце почти скрылось за горизонтом. Двор вновь наполнялся кобылами, а значит время шло к ужину. Тич не любил рейдерские застолья, а сегодня оно обещало быть особенно шумным в честь удачного рейда. Он давно не видел Стейбл Гвард и пленную зебру, поэтому начинал о них беспокоиться.

Обе кобылки были из тех, кто легко мог наделать глупостей, но выходца сейчас больше волновало не это, а стремительно растущая между ними стена. Учителю и так хватало проблем с вечно хмурой охранницей, а теперь к ней добавлялась затаившая обиду зебра. К счастью, у жеребца была идея, как поднять кобылкам настроение.

Немалую часть добычи составляли съестные припасы. Тич не ожидал увидеть блестящие консервные банки, и сперва подумал, что это двухсотлетний довоенный раритет. Но нет, выбитая на дне дата была совсем свежей, а значит пони научились производить не только оружие и патроны.

С разрешения Большой Суки учитель позаимствовал несколько банок, надеясь порадовать Стейбл Гвард и пока что безымянную полосатую пони. Его самого уже тошнило от рейдерской кухни, поэтому он не сомневался, что охранница будет счастлива разнообразить меню.

---

Зебра и Стейбл Гвард мило болтали, но как только выходец показался на пороге, полосатая пони спряталась за охранницу. Обе кобылки заметно напряглись, и Тич понимал почему.

— Это всего лишь я, — поторопился успокоить их выходец. — Рейдеры нас сегодня не побеспокоят.

— Да он сам рейдер! — вставила кобылка, на секунду высунувшись из-за спины Гварди. — Если бы не он, меня бы не схватили!

— Если бы это было так, — вздохнула земная пони. — Хотелось бы мне, чтобы хоть у тебя был шанс спастись.

Малышка недоумённо покосилась на Стейбл Гвард. Выходца тоже удивило, с какой безысходностью это было сказано. Охранница любила переоценивать свои силы, но даже она понимала беспомощность одной маленькой напуганной кобылки.

— Неприятно признавать, но Тич тебя спас, — продолжила кобыла. — Если бы не он, ты могла бы наделать глупостей.

— Даже думать не хочу, что было бы, если бы ты спустила курок, — учитель нервно сглотнул. — В первую очередь, со мной.

— Вот поэтому тебе стоило бы обходиться с ней повежливей, — упрекнула его охранница. — Тебе самому понравилось бы час жевать промасленную тряпку?

— Я отвечаю за неё головой, — оправдывался учитель. — Она могла сбежать…

— И сейчас могу! — перебила зебра. — Вам так просто меня не удержать!

— Эх, даже у неё хватает духу, — пони мигом приуныла. — А мы с тобой сдались.

Тичер понимал, что творится в душе Гвард. Он прекрасно помнил, что выходцы сдались не просто так, а заплатив за неудачу фатальную цену. Земному пони было больно представлять, как рядом с могилой Пен появляется ещё одна, а то и больше. С большим трудом, жеребец отогнал гнетущие мысли. А вот хмурая зебра никуда не исчезла.

— Слушай, малышка, мы действительно начали наше знакомство не с той ноты, — примирительно сказал учитель. — Признаю, мне стоило быть с тобой чуть нежнее.

— Не то слово, — буркнула полосатая пони. — Хотя бы верёвки послабить, Дискорд подери!

Охранница хихикнула, услышав от маленькой кобылки крепкое словцо. Тич, привыкший, что нравы на Пустоши оставляют желать лучшего, не смутился и продолжил:

— Да, точно, хотя бы так, — примирительно согласился выходец — Ну так что, дашь мне ещё шанс?

Зебра убрала длинную чёлку и скептично глянула на жеребца исподлобья. В ответ он достал блестящую банку с ананасами и помахал ею в воздухе.

— Делитесь награбленным? — малышка презрительно фыркнула. — Что же, вам повезло, что я обожаю ананасы.

Маленькая пони выхватила банку из копыта учителя, зубами дёрнула за кольцо на крышке и принялась с удовольствием уплетать лакомство. Стейбл Гвард недоумённо уставилась на полосатую пони.

— Вы с ним серьёзно? — возмутилась охранница, переводя взгляд с учителя на пленницу. — Как ты можешь это есть? Они же в крови!

Зебра покрутила банку в копытах, разглядывая этикетку.

— Да не, вроде чистая, — она пожала плечами и закинула в рот ещё одно сладкое колечко. — Их, кфтати, ф моём городе закатывают…

Гварди обречённо закрыла лицо копытами. Наверное, она надеялась, что пленница её поддержит, но вместо этого вновь почувствовала себя одинокой. Тич присел рядом с поникшей кобылкой и похлопал её по спине.

— Да расслабься ты! — вряд ли это подбодрило охранницу, поэтому Тич добавил: — В чём в чём, а в этом точно нет твоей вины!

— Как ты не понимаешь?! — вспыхнула кобыла. — Это не наши вещи! Просто не наши! Мало того, не мне тебе рассказывать, откуда они!

— Ну, вон та банка вроде из моих запасов, — оторвавшись от еды, вставила зебра. — Угощайтесь, тётя Гвард!

Такая непринуждённость добила Стейбл Гвард. Побагровев от злости, она сорвалась с места и, громко хлопнув дверью, выбежала на улицу. Тич, конечно же, бросился за ней, но кобылки и след простыл. Учитель попробовал поспрашивать у подвернувшихся рейдерш, но те были изрядно подвыпившими, и не обратили внимания, куда побежала пони.

Обойдя половину лагеря, он наткнулся на охранницу возле могилы Райтерс Пен. Даже издалека было видно, что кобылка плачет. Иногда она вздрагивала, а песок у неё под ногами уже промок от слёз. Тичу было больно вновь видеть подругу в таком состоянии, но он понимал, что именно его «подбадривание» довело до такого. Понаблюдав за Гварди ещё немного, он оставил её одну, хоть это решение и далось ему нелегко. Рейдеры уже во всю праздновали, но, конечно же, он вернулся к маленькой пленнице.

— Почему тётя Гварди себя так вела? — недоумённо спросила зебра. — Она не любит ананасы?

— Понимаешь, мы с ней оттуда, где пони не убивают друг друга ради ананасов, — подбирать слова было не так просто. — Там вообще никого не убивают.

— Похоже на сказку, — в голосе кобылки проскочили нотки недоверия. — Как вообще можно уйти из такого места? Вас что, выгнали?

— Нет, что ты! — к удивлению Тича, одно только предположение, что он стал недостоин родного Стойла, больно его кольнуло. — Ты, наверное, не поверишь, но я хотел помогать пони. Поделиться с ними тем, что знаю…

— Вы правы, не поверю, — перебила полосатая пони. — Никто не сбежит из сказки только ради этого!

— А если я добавлю, что в сказке было очень скучно?

— Куда больше похоже на правду! — кобылка одобрительно улыбнулась. — Я ведь тоже уехала из Сенди Шейдс, потому что там было ужасно скучно!

Тич понятия не имел, что это за Сенди Шейдс, но наверняка оно было далеко отсюда. Жеребцу хотелось спросить: «Так твои родители были караванщиками?». Впрочем, ещё не закончив предложение, он понял, как глупо оно прозвучало. Если бы родители зебры были среди жертв рейдерского налёта, полосатая пони не уплетала бы сейчас ананасы за обе щеки, а до сих пор заливалась слезами.

— Ты, наверное, очень самостоятельная, раз родители тебя отпустили, — предположил выходец, надеясь выудить больше подробностей. — Они же знают, я надеюсь?

— Я отправила маме письмо, когда мы останавливались на мохувском аванпосте, — кивнула зебра. — А для папы это должно было стать сюрпризом, когда мы приехали бы в Нью Вингас.

Для учителя картина начинала складываться. Отец малышки почему-то оставил семью, а она с этим не согласилась и решила навестить папашу. Пока что выходцу оставалось лишь гадать, обрадовался бы тот визиту, или нет, но в любом случае, маленькую пони стоило бы отвести к кому-то из родителей.

— Папу назначили какой-то крупной шишкой в Вингасе, и с тех пор у него совсем нет на нас времени, — продолжала маленькая пони. — За год он приезжал всего пару раз, хотя до его отъезда мы виделись каждый день. Я очень по нему скучаю.

— Смотри, как бы ты не начала скучать по дому…

На какое-то время в комнате повисло молчание. Тичер Борд унёсся мыслями в Стойло 38. После слов зебры эта бетонная коробка вновь стала казаться сказочным местом. Также выходец вспомнил своих родителей, к которым обещал скоро вернуться, но которых не видел уже больше двух недель. Сейчас он был бы рад если не вернуться домой, то хотя бы заглянуть туда одним глазком или отправить весточку, что жив.

— Меня, кстати, Ния зовут, — первой нарушила молчание пленница, наконец, закончив жевать. — А то неловко как-то, что до сих пор, считай, не знакомы.

— Красивое имя, — выходец кивнул. — Совсем не такое, как у меня. Я всего лишь Тичер Борд.

— Это что-то значит на зебрийском, но его даже мой дедуля не помнит, — Ния улыбнулась. — А он очень-очень старый, уж поверь.

Наладив контакт, пони продолжили беседу. В основном зебра расспрашивала учителя о жизни в Стойле, без устали задавая вопрос за вопросом. Тич едва успевал отвечать. Впрочем, в этот момент он был несказанно рад, даже несмотря на тоску по дому.

Ния унялась лишь когда пришло время спать. Без лишних раздумий она заняла постель охранницы, будто свою собственную. «Эта пони не привыкла себе ни в чём отказывать», — про себя подумал Тич, гася масляные лампы под потолком. Тогда же вернулась Стейбл Гвард. Кобылка умылась, но по красным глазам учитель всё равно понял, что плакала она долго.

— Простите, — пони всё ещё не была настроена на разговоры, поэтому не разбрасывалась словами. — Я не хотела срываться.

— Всё в порядке, — поспешил успокоить выходец.

Зебра же просто пробормотала сквозь сон что-то неразборчивое. Охранница тем временем стащила бронежилет и стойловскую униформу, а затем завалилась в постель Тича настолько же уверенно, как до этого зебра заняла её место.

— Ты видишь тут третью кровать? — шёпотом ответила на немой вопрос кобылка. — Не нравится — иди спать к Суке или ещё к кому.

Охранница подвинулась, освобождая ровно столько места, сколько хватило бы жеребцу, чтобы улечься. Тичер Борд смущался, но спать на полу или куда-то уходить ему не хотелось, поэтому он поборол это чувство. Повесив куртку, выходец пристроился рядом с подругой. Он старался устроиться так, чтобы не касаться кобылки, но сделать это и не свалиться на пол было не так-то просто. Наконец, нащупав хрупкое равновесие, пони погасил последнюю лампу возле кровати и закрыл глаза. Обменявшись взаимными пожеланиями спокойной ночи, выходцы попытались уснуть после очередного насыщенного дня.

Время шло. Кобылка под боком Тичера ворочалась, постоянно задевая его то ногой, а то и более интимной частью тела. Это происходило так часто, что жеребцу даже стало казаться, что она делает это специально. Впрочем, возможно она просто не могла уснуть, как и сам учитель. Рейдеры часто гуляли допоздна, но, похоже, что сегодня они решили шуметь всю ночь до рассвета. Под аккомпанемент доносящихся со двора матерных песен и пьяных возгласов просто невозможно было сомкнуть глаз. Конечно, рейдерам было что праздновать, но Тич больше не мог это терпеть.

— Эй, ты куда? — удивлённо спросила охранница, придержав друга за плечо. — Решил воздухом подышать?

— Попробую их успокоить. Надоел этот шум.

Дело было не только в шуме. Стейбл Гвард оставалась единственной пони, напоминающей жеребцу о Стойле. Хотя с тех пор, как Тич покинул дом, он успел переспать со многими кобылами, ему всё равно было неловко даже просто лежать в одной постели с охранницой. Комплексы прочно укоренились в подсознании выходца. Исправить это могло разве что время, которого пока прошло не так уж и много, или же свадьба, о которой в такой обстановке не могло быть и речи. Не удивительно, что когда напряжение дошло до предела, Тич поторопился сбежать.

— Думаешь, они тебя послушают? — донеслось ему вслед. — Или тот, кто спит с Сукой, получает её авторитет?

Гвард запнулась, понимая, что некоторые из её слов не предназначались для ушей маленькой зебры. Тич абсолютно не хотел продолжать этот разговор, поэтому просто проигнорировал колкость и вышел во двор. Его тут же окружил гомон пьяных голосов. В честь удачного налёта рейдерши устроили под открытым небом настоящий банкет, с рекой выпивки и горой еды.

К этому времени многие кобылы не могли нормально стоять на ногах от выпитого. Тичер Борд сделал всего пару шагов, а его уже кто-то схватил за ногу и попытался притянуть к себе. Под аккомпанемент невнятного мата жеребец вырвался из нетвёрдой хватки пьяной рейдерши и продолжил путь к основному источнику шума.

Не трудно было догадаться, что сильнее всего шумели за столом. «Застольное войско» Суки заметно поредело, но лидерша и ещё несколько кобыл до сих пор сражались с алкоголем в ожесточённой битве.

— Охуеть, у нас подмога! — мутный взгляд Бигби сфокусировался на выходце. — Чё, надоело в четырёх стенах киснуть? Сразу бы так!

— Я просто хотел вас попросить отмечать немного потише…

— Потише? — Сука и её кобылы расхохотались. — И не подумаем! Да если б я могла, то орала б на всю Пустошь! О нашей добыче должны знать все!

— Не думаешь, что если все узнают, что мы сидим на горе трофеев, то попросят нас поделиться? — резонно заметив учитель. — А то и попробуют сами забрать…

— Хах, пусть попробуют, блядь! Тада у нас прибавится трофеев! — главная рейдерша обвела присутствующих взглядом. — Верно я грю?

Кобылы за столом вразнобой закивали, и лишь Тич глубоко вздохнул. Похоже, он один понимал, как плохо могло закончиться это бахвальство. Учитель лично убедился, что рейдеры слетаются на крупную добычу, как ночные мотыльки на свет. Сука сама доказала это, как и то, что даже самой крутой охраны будет в два раза меньше, чем рейдеров.

— А тебе в голову не приходило, что желающих получить долю будет больше, чем вас? — озвучил свои мысли Тич. — Вдвое, или даже втрое…

— В пешей доступности не так много банд больше моей, — не задумываясь ответила Большая Сука. — «Подрывники» да «Королевство».

— Ну и что кому-то из них помешает напасть, как только они узнают, что вы взяли тот караван?

— «Подрывники» не сорвутся всей оравой ради каких-то пушек и консерв, даже под слоем крышек и патронов. Их тада солдафоны в труху раскатают, — огромная кобыла, похоже, наслаждалась моментом. — А с Королём и так придётся поделиться. Он всё равно узнает, даже если я щас язык в жопу засуну. У него повсюду есть уши, блядь. Надо отправить ему дань, а то он придёт за ней сам, как тока ему надоест ждать.

— Хорошо, допустим, тут ты права, — Бигби выглядела так, будто у неё всё схвачено, но у выходца оставался ещё один аргумент. — Вот только на Пустоши не три банды. Достаточно собраться паре таких, как твоя, и вот тебе двукратное преимущество.

— Пффф, я тебя умоляю, — рейдерша отмахнулась. —Да они перебьют друг друга ещё до того, как дойдёт до дела!

— Ты в этом так уверена?

— Иди сюда, — кобыла поманила Тичера копытом. — Садись, а то чё ты стоишь, как не родной.

— Я, вообще-то, спать собирался…

— Садись, а то я обижусь, — жеребец не решился дальше спорить и занял место рядом с кобылой. — И, это, налей се бухла и готовься слушать.

Выходец опять подчинился. Ещё по запаху он понял, что сегодня в меню завезли что-то лучше, чем рейдерский самогон. Правда, после первого же глотка он убедился, что нэровским винокурам ещё есть над чем поработать.

— Было это так давно, шо наша полосатая знакомая ещё у бати в яйцах плескалась, — тем временем заговорила Сука. — Ну или сиську сосала, хер этих зиггеров разберёшь. Да и я сама тада была, как она щас.

— Поверить не могу, что ты была маленькой!

— Да не, я про года, — отмахнулась рейдерша. — А так я уже тогда ростом тебя перегоняла!

— Не верю!

 — Сама б не поверила, если б не видела своё отражение в луже, — кобыла пожала плечами. — Хуй знает, чё так, ведь кормили эти работорговцы паршиво.

— Так ты тогда ещё была в рабстве? — выходец припомнил признание Суки в первый день знакомства.

— Тада уже нет. Найт Блиц тока-тока меня освободил и взял в банду…

— Найт Блиц?

— Бля, ты можешь не перебивать? — внезапно вспылила кобыла. — Я так до утра не закончу!

Те кобылы, которые ещё могли держать голову навесу, энергично закивали. Для одной из них это закончилось не очень хорошо: зажав рот копытом, она нырнула под стол, откуда тут же донеслись не очень приятные звуки. Другая упала мордой в тарелку. Остальные же хоть и оказались более стойкими, всё равно выглядели болезненно.

— Молчу-молчу! – Тичер Борд всё понял и поспешил заткнуться. — Продолжай! Я внимательно слушаю!

Прошла уже пара месяцев, как Найт Блиц избавил меня от цепей. Я неплохо отожралась, а всё свободное время тренилась. И всё же, взрослые никак не хотели брать меня с собой. Мне не терпелось показать, чего я стою, а вместо этого я мутузила куклу из говна и палок.

И вот, наконец, пришёл день, когда Найт взял меня с собой. Конечно меня разрывало от любопытства, но он не спешил делиться планами. Я доёбывала его вопросами, а он загадочно отвечал: «Увидишь». Другие взрослые тоже держали язык за зубами. Всё это шло вразрез с тем, шо я помнила из детства. Када мой папаша с друганами собирался в рейд, ор стоял такой, шо все слышали их за несколько миль и успевали разбежаться.

Короче, я подхватила эту серьёзность Найт Блица и его пони, заткнулась и просто смотрела в оба, надеясь увидеть то, про шо говорил Найт. К вечеру на горизонте показался здоровенный корован, и, конечно же, я подумала, шо вот она, наша цель. Я тут же поделилась наблюдением, но услышав ответ Блица, я немного охуела.

«Один караван — это слишком мелкая рыба для нас», — сказал тада он. — «Наша миссия куда важнее, ведь когда мы закончим, все караваны в Мохуве станут нашими».

Я плохо представляла, как такое ваще возможно, но эт ещё не значило, шо Блиц был не прав. Он-то явно знал побольше меня, прост я была слишком мала, шоб понять его задумку. Как бы там ни было, мы подождали, пока корованщики пройдут, и двинули дальше.

Работорговцы постоянно таскали меня по разным ярмаркам и аукционам, так шо к долгим переходам мне было не привыкать. Но даже если считать короткий привал, мы были в пути уже так долго, шо даже я валилась с ног. Конечно, я стиснула зубы и пёрла дальше, но по мне наверняка всё было видно.

— Мы почти на месте, — сами по себе эти слова могли б вселить надежду, но по тону Найту я поняла, шо самое трудное ещё впереди. — Держите пушки наготове, но первыми не стреляйте, что бы не происходило.

Земнопони поправили хомуты и ремни, оружие единорогов зависло в воздухе, окутанное магией, а я, как нечто среднее, расстегнула кобуру на боку, готовясь в любой момент выхватить подаренный Блицем пистолет-пулемёт и всадить весь магазин в любого врага.

Последнее меня особенно парило. Найт Блиц привёл нас в промзону на окраине Вингаса, и тока полный придурок не понял бы, шо эту точку держит какая-то другая банда. Развешанные повсюду черепушки как бы намекали: гостям тут не рады. Я не сразу разобрала, чьи они, но, присмотревшись, слегонца пересрала.

Када-то это были единороги. Щас же их рога спилили со лба и присобачили на нос. Как пережившей обезроживание, мне было по-настоящему их жалко. И пусть я давно потеряла рог, башка пока шо была при мне. Терять её мне не хотелось, так шо у меня копыта чесались дать по съёбам. Остальные вроде чувствовали шо-то похожее, но Найт Блиц знал, шо делает, и уверенно продолжал идти.

Я реально чувствовала на себе чей-то взгляд. С каждой минутой, проведённой в этом паршивом местечке, мерзкое чувство тока нарастало. Его можно было бы списать на дохуя пустых черепушек, таращащихся на меня отовсюду, но в какой-то момент стало ясно, шо нас пасут вполне живые глаза.

— Фэтхорн, если ты пытаешься спрятаться, то зря, — крикнул Найт куда-то во тьму. — Твою жирную тушу видно за версту.

— Твоим высокомерием несёт за все две, — пробасил кто-то в ответ. — Иначе зачем ты припёрся сюда после того, как я вышвырнул твоего гонца? Разве он не передал тебе мой ответ?

— Хотел дать тебе шанс сказать мне всё это лично, — невозмутимости Найта можно было позавидовать. — Ну что, выйдешь и глянешь мне в глаза?

До этого окружившие нас пони не подходили близко, но после слов нашего лидера они как с цепи сорвались. Нас тут же окружили и взяли на мушку. Выглянувшая из-за облаков луна осветила тёмные силуэты, позволяя как следует рассмотреть рейдеров. Я никогда не видела таких здоровых жеребцов. Многие из них были даже больше, чем я щас! А заковавшись в железо, они стали вообще пиздец какими громадными!

Я стала прикидывать, куда ж мне целиться, если дела пойдут совсем плохо. На первый взгляд, в лоб эту броню ваще было ничем не взять! Разве шо попасть в глаз, но с меткостью у меня всегда были проблемы. Пока я пялилась им на шлем, я не могла отделаться от ощущения, шо где-то это я уже видела. Наконец, до меня дошло. Рог на носу, как и на тех черепушках, напоминал шо-то довоенное, шо уже не встретишь во всей ёбаной Эквестрии. Знаю, звучит тупо, но тогда меня это реально парило.

Тем временем, один из рейдеров двинул к Найту. Может он был и не самым высоким, но ширины ему точно было не занимать. Ещё немного, и земля начала бы трястись под его копытами, бля буду! У коня тоже был фейковый рог, хотя его родной тоже заслуживал внимания. Большой и толстый, он не давал сомневаться, что перед нами сам Фетхорн, а не кто-то из его прихвостней. Мы на всякий случай достали пушки, но босс дал знак их убрать.

 — Может ты и не такой тупой, Блиц, — здоровяк кивнул в сторону ближайшего склада. — Я уж думал, ты всех положишь за хуй собачий!

Я глянула туда же, и увидела рейдера на крыше. Он тока шо закончил раскладывать сошки, так шо теперь держал нас на прицеле тяжёлого пулемёта. Если б шо-то пошло не так, нас бы покрошили за секунды.

— Это всё лишнее, — охрана Фетхона ваще не впечатлила Найта. — Для разговора стволы не нужны. Я бы вообще пришёл сам, если бы мне не надо было тащиться через пол-Пустоши.

— Никогда не видел, чтобы кто-то настолько хотел пойти нахуй, — мне показалось, что за насмешкой скрывалось удивление. — Мне нравится твоя смелость, Дискорд подери! Я даже дам тебе и твоим щенкам унести ноги!

— В таком случае, ты лишь приблизишь свою смерть, — босс вздохнул и уставился здоровяку в глаза. — Свою, и всех «Носорогов».

«Ну конечно, носороги!» — стукнуло мне в башку. — «Вот тока настоящие звери не носили пушки!».

— Это чё только что было, блядь?! — Фетхорн рассвирепел. — Ты чё, нам угрожаешь?!

Я услышала, как рейдеры поснимали пушки с предохранителей и лязгнули затворами. Честное слово, если б я носила штаны, то уже в них наложила б. Нервишки начинали сдавать. Удерживаться от пальбы становилось всё труднее. Наверное, если б я оказалась на месте Найта, то уже давно бы высадила в Фетхорна весь магазин или дала дёру.

Наш босс был не из таких. Он не рыпнулся, даже када здоровяк кинулся на него. Ещё немного, и Фетхорн насадил бы Блица на рог. На секунду мне показалось, шо так и будет. За время нашего знакомства Найт Блиц стал мне как батя. Ну а кто будет стоять и пялиться, как мочат любимого батю?

Я таки рванула ствол из кобуры. Это заняло всего миг, но за этот миг я пропустила охуенное зрелище. Каким-то чудом Фетхорн вспахал носом землю. Вдобавок, Найт так его заломал, шо главарь «носорогов» аж зенки выпучил. Здоровяк пытался брыкаться и орать благим матом, делая себе тока хуже.

— Ещё шаг, и он никогда больше не сможет нормально ходить, — предупредил Найт бросившихся на помощь «Носорогов». — Рискнёте?

— О-отставить! Я, я сам! — промычал скрученный рейдер. — Чего ты хочешь, Блиц?

— Спасти тебя и всех нас! — такого ответа не ожидала даже я. — Надвигаются смутные времена, и по-отдельности нам не выжить!

— Не знаю, из какой жопы ты нарисовался, но мы всегда выживали особняком! — босс чуть послабил хватку, так шо Фетхорн мог говорить, почти не морщась от боли. — «Носороги» скорее подохнут, чем пойдут за тобой!

— «Носорогов» продолжишь вести ты, — заявил Найт. — Вот только захотят ли они и дальше идти за тобой, если ты поведёшь их на смерть?

— Мои пони пойдут за мной хоть на смерть, хоть Дискорду на рога! — огрызнулся здоровяк. — А как насчёт твоих?

— В отличие от тебя, я их туда не пошлю, — это Блиц сказал громко, а потом понизил голос настолько, шо я смогла расслышать лишь обрывки фразы: — На твоём… я бы не… уверен… захотят подыхать. Подумай дважды…

Рожа Фетхорна скривилась в болезненной гримасе, типичной для тех, кто не привык ворочать мозгами. Ему-то и один раз подумать было в напряг, а Найт Блиц предложил сделать это дважды. Увы, именно его ответ мог начать бойню.

— Ладно, блядь! — похоже, босс «Носорогов» принял верное решение. — Выслушаю я тебя, чертяка! Только отпусти меня, наконец, а то заебал там сзади моститься!

Блиц выпустил единорога из захвата, и мы с облегчением выдохнули. А когда жеребцы обменялись копытопожатиями, я, наконец, смогла смахнуть пот со лба и зачехлить ствол. «Носороги» отвели нас в свой лагерь, где мы хорошенько нажрались в знак того, шо между нами больше нет тёрок. На утро же Найт Блиц и Фетхорн заявили о союзе. Забегая наперёд скажу, шо «Носороги» были с нами аж до самой бойни под Санни-Хиллом. Как и куча других банд, к слову. Но эт уже совсем другая история…

Выходец даже не знал, как реагировать. Большая Сука не так часто делилась воспоминаниями, да и учитель всегда был рад узнать больше о жизни на Пустоши. И всё же, возможно, из-за выпитого, мораль истории от него ускользала.

— Спасибо, очень познавательно, — озвучил мысли Тич. — Но какое отношение это имеет к тому, о чём мы говорили сначала?

— А такое, что только один пони смог объединить банды, и этот пони — не какой-то сраный «Койот» или ещё какой хер из мелкобанды, — от нахлынувших воспоминаний кобыла заметно взгрустнула. — Эх, золотой был рейдер! Больше таких не делают!

 — Похоже, вы были ужасно близки, — выходец и подумать не мог, что Бигби может оказаться настолько сентиментальной. — Ты очень по нему скучаешь.

— Ну так, я ж не прост так сказала «как батя», — напомнила рейдерша. — Он кучу времени угрохал на моё воспитание, так шо конечно, блядь, я скучаю! Наверна, никто не был настолько к нему близок!

— Так ты единственная его воспитанница? — Сука кивнула. — Может, тебе стоит пойти по его стопам?

— Ого, дружочек, да тебе уже хватит! — кобыла отобрала у Тичера кружку, которую он только-только осушил до конца. — Ты ж за языком не следишь!

— Я сказал что-то не так?

— Не то слово, блядь! — Сука ударила копытом по столу, заставив пару мирно спящих кобыл испуганно подскочить. — Ты же в жопу ужранный, если такую хуйню несёшь!

— Прости, если я тебя задел, — выходец не понимал, где именно он накосячил, но обижать рейдершу всё же не хотел. — Наверное, я просто тебя неправильно понял…

— Короче, проехали, — отмахнулась Бигби. — Хотя спать всё равно пора. В моей кровати, кстати, есть место специально для тебя.

— Спасибо, но я лучше пойду к себе, — Тич понимал, что засиделся. — Спокойной ночи!

— Эх, ну как знаешь, — кобыла лениво зевнула. — Ночи, ага.

Когда Тич встал из-за стола, время было просто ужасно поздним. Ему повезло, что он ещё стоял на ногах, пусть и нетвёрдо, ведь иначе ему бы пришлось ночевать тут же, прямо рядом с менее удачливыми кобылами. Конечно, если бы Сука не подсуетилась и не отнесла бы его к себе. Пошатываясь, выходец двинулся к номеру.

На полпути его плавающий взгляд зацепился за кое-что знакомое. Обложку «Эквестрийского языка для самых маленьких» учитель мог узнать даже издалека, а так как одну такую книгу он брал с собой, то сомневаться, откуда тут этот экземпляр, не приходилось.

Не долго думая, Тичер Борд отклонился от маршрута чтобы забрать свою собственность. Книга лежала в опасной близости от потухшего костра. Подобрав её и наспех пролистав, пони понял, в чём дело. Половина страниц была вырвана и, похоже, пущена на растопку. Такая же участь постигла и другие найденные тут же книги.

Учителю стало очень обидно. В этих детских учебниках не скрывалась какая-то вселенская истина, да и шедеврами довоенной литературы их назвать было трудно, но всё же такое неуважение к книгам больно задело что-то внутри жеребца. Он столько времени провёл в окружении этих обложек, что они стали ему как родные. Каждая вырванная страничка была словно шрам на теле близкого родственника. Не справившись с нахлынувшим негодованием, Тич пнул первую подвернувшуюся под ногу рейдершу.

— Эээ, блядь, ёбаный твой рот, — промычала она, продирая глаза. — Я ща встану — ты ляжешь, хуесос!

Кобыла действительно попыталась подняться, поэтому выходец поторопился забрать уцелевшие книги и вернуться к себе. Положив копыто на дверную ручку, он замялся. За время его отсутствия кроватей в номере не прибавилось, так что охранница точно почувствовала бы, что Тичер пил. Даже если бы от жеребца не разило крепкой выпивкой, всё и так было понятно по более чем часовому отсутствию.

К тому же, маленькой зебре тем более не стоило видеть жеребца в таком состоянии. Это был бы явно не тот пример, который он хотел ей подать. Взвесив всё это, выходец решил принять предложение Большой Суки и переночевать у неё. Он наспех спрятал спасённые книги под крыльцо и поковылял к дому главной рейдерши.

Храп оттуда было слышно даже снаружи. Зная, насколько крепок сон огромной кобылы, Тич особо не смотрел под ноги. Её не потревожил ни задетый мусор, ни даже сам жеребец, устроившийся рядом. В отличие от Стейбл Гвард, Бигби ничуть его не смущала, насколько бы сильно не прижималась. Выходец ещё разок пожелал кобыле спокойной ночи и тут же отключился.

---

Будильник на Пип-Баке больше не звонил. Тич давно отключил его, так как придерживаться какого-то расписания с рейдерами было почти невозможно. Например, сегодня он проспал завтрак, хотя вчера в это время все только собирались к столу. К счастью, выпивку в мотеле можно было найти в любое время суток. Сейчас выходец не отказался бы от чего угодно, чем можно было заглушить похмелье. Его голова болела так, будто вчера ночью он не просто напился, но и хорошенько подрался. Неловко выбравшись из кровати, учитель отправился во двор.

Несмотря на ещё ранний час, там собралось достаточно желающих промочить горло. Для многих опохмел плавно перешёл в продолжение празднования, поэтому не удивительно, что единственного жеребца тут же завалили предложениями присоединиться. Тичер Борд каждый раз отвечал вежливым отказом, желая насладиться теми последними крохами спокойствия, что у него оставались. Теперь, когда у каждой рейдерши было минимум по куску мыла, Большая Сука непременно выдаст жеребцу новый список кобыл на день. Пока же этого не произошло, он поспешил как можно скорее вернуться к охраннице и пленнице.

К хмурому взгляду Стейбл Гвард стоило бы уже привыкнуть, но Тичеру всё равно неприятно было видеть подругу такой. А вот Ния его приятно удивила жизнерадостной улыбкой, такой же, как у жеребят в Стойле.

— Доброе утро, девчонки! — как ни в чём не бывало поприветствовал их учитель. — Не ожидал, что вы так рано проснётесь!

— Доброе утро, дядя Тич!

— Скорее это ты слишком много дрыхнешь, — проворчала охранница. — Что не удивительно, когда всю ночь пьёшь!

— Если я и пил, то уж точно не забавы ради, — желая оправдаться, жеребец поспешил достать книги. — Смотрите, что я нашёл!

— «Эквестрийский язык для самых маленьких»? — к удивлению выходца, зебра тоже оказалась знакома с этой книгой. — Помню, как отец заставлял меня зубрить алфавит, а я всё время сбегала к друзьям… Можно?

За проведённое на поверхности время Тичер утратил всякую надежду, что кто-то может заинтересоваться книгами, поэтому вложил «Эквестрийский язык» в протянутое копыто с нескрываемым удовольствием.

— Надо же, цветная, — удивилась Ния, рассмотрев обложку. — А у меня была чёрно-белая, напечатанная на газетной бумаге.

— В нашем Стойле была отличная типография.

— А вот страничек тут не хватает, — зебра наскоро пролистала учебник. — Как минимум половины. Что с ней случилось?

— Рейдеры, — лаконично ответил учитель. — Они вырвали страницы чтобы…

— Избавь нас от подробностей, — перебила охранница. — Что бы с ними не делали, теперь твой учебник бесполезен.

— Вообще-то, не совсем, — возразила полосатая пони. — У нас в классе тоже хватало потрёпанных книжек, и ничего, мы справлялись.

— И как же?

— Да запросто! Просто брали и менялись. У кого-то да находилась целая страничка, — судя по тёплым ноткам, малышка скучала по друзьям. — Ну а если книжка совсем приходила в негодность, то мы старались её подлатать. Как-то раз на уроке рисования мы перерисовывали потерянные страницы…

— Не проще было взять новую? — удивился учитель.

— Не у всех была такая хороша типография, — Ния подмигнула жеребцу. — Но и за ту, что была, спасибо Сёстрам. Папа говорил, что рабочие печатные станки в Мохуве можно пересчитать на копытах.

— День назад я бы вообще не поверила, что на Пустоши ещё что-то печатают, — вставила Стейбл Гвард. — В последнее время мне стало казаться, что теперь всю Эквестрию заселили одни рейдеры.

— Не бойтесь, тётя Гвард, не всю, — успокоила кобылку зебра. — Всего лишь половину…

Рейдеры оказались легки на помине. В этот раз Большая Сука хотя бы постучалась, прежде чем ворваться в жилище выходцев. Всего минут назад беспечная и весёлая Ния юркнула за спину охраннице.

— Утра консервным и полосатым! — бодро отчеканила огромная кобыла. —Шо вы тут делаете? Макулатурой балуетесь?

— Но-но, попрошу! — возмутился учитель. — Не макулатурой, а учебниками! И не балуемся, а собираемся исправить то, что натворили твои подчинённые!

— А, ну как знаете, — как только любопытство Суки было удовлетворено, она потеряла к учебникам всякий интерес. — Тока постарайтесь как-то вдвоём, а то Тич сёдня будет очень занят.

— Мне ведь надо будет продолжить учёт? — конечно же выходец знал, о какой работе на самом деле шла речь, но ему хотелось утаить своё постыдное занятие хотя бы от маленькой зебры. — Ну, знаешь ли, там вроде ещё остались ящики…

— Да не, вроде с ними закончили… — к счастью, кобыла заметила, как отчаянно ей подмигивает Тич, и согласилась подыграть. — А, ты про те ящики. Их тоже надо пересчитать, ты прав. Так шо давай, за работу!

Подгоняемый главной рейдершой, выходец поплёлся к выходу.

— К вечеру ваша книжка будет как новая! — пообещала на прощание зебра, выглянув из-за охранницы. — Вот увидите, я хорошо рисую!

— А я за ней пригляжу, — добавила Стейбл Гвард. — Смотри не перетрудись там!

— Шо ваще такого в этой книженции? — спросила Бигби, оставшись с жеребцом наедине. — Шо-то сильно вы с ней носитесь.

— Потому что по ней можно научить читать кого угодно. Можно, конечно, и без неё, но это уже будет сложнее.

— А кого ты собрался учить? — у главной рейдерши оказалось неожиданно много вопросов. — Мелкую, штоле?

— Она-то уже умеет читать, — едко сказал Тич. — В отличие от тебя и твоих кобыл!

— Ой, подумаешь, — надулась кобыла. — Не все ж тут городские или консервные.

— Не важно, откуда ты, — возразил учитель. — Чтение ещё никому не навредило.

— Даже если так, я уже слишком старая, шобы чему-то учиться, — казалось, что Суку этот факт огорчал. — Если прям так в жопе чешется кого-то учить, то могу тебе подогнать пару кобыл помоложе. Авось из них шо-то выйдет.

— Учить никогда не поздно…

— Я же сказала, шо нет! — огрызнулась Большая Сука. — Харе меня доёбывать!

— Найт Блиц наверняка умел читать, — Тичер припомнил ночную историю и тут же рискнул её использовать. — Так почему ты не хочешь?

Неожиданно огромная кобыла встала, как вкопанная. Выходец испугался, не перешагнул ли он невидимую черту. Он не хотел, чтобы Бигби пожалело о решении поделиться своим прошлым. И уж тем более ему не хотелось её злить.

— Блиц хотел меня научить, но у него никада не хватало времени дрочиться со мной за книжками, — наконец, сказала Сука. — Поэтому чаще мы учились стрелять и драться.

— Зато у меня времени на книжки полно, — напомнил жеребец. — Я буду только рад устроить школу для тебя и твоей банды.

— Лады, я подумаю, — неожиданно, рейдерша шлёпнула Тича по крупу. — А терь марш работать, тя уже заждались!

Тичер Борд провёл достаточно времени с рейдершей, чтобы считать это хорошим знаком. Жизненный опыт подсказывал, что радоваться пока рановато, но жеребец не мог сдержать чувств. Наконец-то он приблизился к тому, ради чего выходил из Стойла. Мысли о будущих уроках полностью заняли голову Тича, даже в то время, когда он потел с очередной кобылой.

Во время обеда он ещё раз перекинулся с Бигби парой слов. Она пообещала не только выделить всё необходимое для урока, но и лично загнать на него всю банду, а это тоже было немаловажно. А вот судьба учебников оставалась для него неизвестной аж до конца «рабочего дня».

Честно говоря, идея зебры стала для Тича настоящей неожиданностью, поэтому он побаивался представить, что же нарисует полосатая художница. Особенно если учесть, что с письменными принадлежностями у выходцев было туго.

Когда выходец, наконец, добрался домой, там его ждала противоречивая картина. Ния буквально светилась от счастья, в то время как Стейбл Гвард чуть ли не хваталась за голову.

— Дядя Тич, я справилась! — малышка с гордостью протянула взрослому потолстевшую книжку. — Смотрите!

— Я пыталась помочь, правда, — измученно сказала охранница. — Но ты бы видел, с какой упорностью она взялась за дело! Даже слова мне вставить не давала!

— Потому что я прекрасно справлялась и сама!

— Ещё как справлялась, — Гвард закатила глаза. — Видел бы ты, как она добывала карандаши. Та ещё история!

— Как-нибудь потом расскажу, — полосатая кобылка буквально топталась на месте от нетерпения. — Открывайте быстрее!

Без лишних слов, Тич начал листать книгу. Постепенно улыбка на его лице становилась всё натянутей. Стоит признать, что рисовала Ния недурно. Вот только не то, что надо. Со старыми страницами всё было в порядке, а вот новые учитель совершенно не узнавал. И дело тут было вовсе не в стилистике (её-то зебра передала весьма точно), а в самом содержании.

Место арбуза заняла анархия, кот превратился в мерзкого кротокрыса, а розу Ния заменила рейдерами… В общем, книга изменилась до неузнаваемости. Может, для жителей Пустоши эта редакция была намного понятней, но Тичу самому не помешали бы объяснения. Хотя бы для того, чтобы заново составить упражнения.

— Ну что, как вам? — зебра не могла дождаться похвалы. — Правда здорово?

— Да, у тебя настоящий талант, — исполнено всё было и правда здорово. —Вот только боюсь, что мне всё ещё нужна твоя помощь…

Полосатая кобылка явно не возражала. Напротив, ей, похоже, нравились новые задания. В детстве Тич сам был таким. Тогда каждое выполненное поручение заставляло его чувствовать себя взрослее, и Ния наверняка испытывала что-то подобное. Зебра адресовала жеребцу полный любопытства взгляд.

— Расскажи мне побольше о некоторых картинках, — попросил выходец. — В нашем Стойле точно не было кротокрысов, только радтараканы. Похоже, мне ещё многое предстоит узнать.

— Вы даже не представляете, насколько!

Зебра рассказывала о своих художествах с не меньшим энтузиазмом, чем их рисовала. Конечно, не стоило ожидать от неё энциклопедических знаний, но даже маленькая городская пони знала о Пустоши в разы больше проживших всю жизнь в изоляции выходцев. Тич внимал каждому её слову, и даже иногда включал запись в Пип-Баке.

Стейбл Гвард сначала просто всем своим видом демонстрировала, что ей это не интересно, а потом и вовсе уткнулась в «Кристальную угрозу» на своём портативном терминале. Несмотря на такое демонстративное безразличие, жеребцу всё равно казалось, что она слушает как минимум вполуха.

Малышка трещала без умолку, пока, наконец, не пришло время ложиться спать. Уложив Нию и пожелав спокойной ночи Гварди, Тич продолжил работу над учебником. Ему предстояло многое обдумать и хорошо потрудиться, чтобы составить такие упражнения, от которых даже рейдерши не будут воротить нос. Задача оказалась непростой, но, к счастью, учитель справился. А вот насколько успешно — предстояло выяснить завтра.

---

Охранница ждала его под дверью. В копытах серебристая пони сжимала что-то, что сразу взволнованно протянула Тичу, когда он подошел поближе.

— Знаешь, возможно, я была слишком чёрствой, — сказала пони. — Наверное, то, что ты делаешь, правильно.

— Наверное?

— По крайней мере, триста лет назад Элементы постарались бы поступить так же, — кобылка пожала плечами. — Я не помогала тебе вчера, так что возьми вот это в качестве извинений.

Тич глянул на подарок, и понял, что это один из номеров довоенного журнала “Пистолеты и пули”, горячо любимого охраной стойла. Он был затерт до дыр, но на Пустоши такое состояние можно было считать идеальным.

— Взяла его с собой, чтобы коротать время у костра, — объяснила Гвард. — Возможно, тебе он пригодится. Не надо быть Старсвирлом, чтобы понять, как сильно твои новые ученики любят пушки. Одна обложка уже должна их заинтересовать.

— Спасибо огромное, это очень приятно и, честно говоря, неожиданно.

— Пустяки, — отмахнулась Гварди. — Я же должна тебя защищать. Считай, что теперь я защищаю твою работу.

— Присоединишься ко мне на уроке?

— Нет, сегодня твоя минута славы, — улыбнулась кобылка. — Но я буду рядом. Если что, кричи.

— Буду кричать во всю глотку.

Жеребец подмигнул подруге и распахнул дверь. На Тичера тут же накатилось волнение, будто он был совсем зелёным практикантом, впервые самостоятельно вышедшим к ученикам. В какой-то степени так и было. Старая столовая, которую Большая Сука выделила под класс, была битком забита рейдершами. Кобылы ещё не до конца поняли, зачем их тут собрали, но лидерша наверняка ясно дала понять, что будет с теми, кто прогуляет урок.

Казалось бы, уж сейчас Тич точно должен был чувствовать себя в своей тарелке, но это было не так. Идея больше не казалась ему хорошей, ведь неправильно было практически всё. Рейдерши вместо жеребят, карикатурный учебник, полное отсутствие остальных учебных материалов и, наконец, незнание, что со всем этим делать. Кобылы начинали перешёптываться, а значит, пора было начинать. Раньше свой первый урок с новым классом учитель начинал с небольшой речи, и в этот раз он решил не изменять привычке.

— Кхм, вижу, все в сборе, так что перекличку проводить не будем, — под пристальным взглядом более чем двух дюжин пар глаз Тич ужасно нервничал. — Тем более, что я до сих пор не помню, как зовут половину из вас.

По классу прокатился смешок. Жеребец надеялся, что смеются с его шутки, а не с него самого, поэтому продолжил.

— Обычно я говорю всё это на первое сентября, но сегодня пришло время отступить от традиции. Вы все становитесь на новую тропу — тропу знаний. Путь будет нелёгким, но я проведу вас, ведь это мой долг и моё призвание.

— А нахуя нам ваще куда-то идти? — перебила какая-то кобыла из толпы. — Нам и так заебись!

— Так, блядь, кто это спизданул? — Большая Сука мигом пришла в бешенство. — Я шо, не предупреждала, шо вы должны позатыкать ебальники и слушать, шо вам умный пони грит?

— На самом деле, это очень хороший вопрос, и я с удовольствием на него отвечу, — Тич поспешил успокоить кобылу, пока она кому-то что-то не сломала. — Возможно, такой образ жизни вам и по душе, но он вряд ли приведет вас к чему-то хорошему!

— А к чему он нас должен привести, умник, блядь? — учитель все никак не мог выделить нарушительницу дисциплины, но ее голос казался ему знакомым. — К балетной пачке? Или к очкам, в копыто толщиной?

Толпа засмеялся, и даже Сука ухмыльнулась, но, заметив косой взгляд жеребца, нацепила на морду строгую гримасу. К счастью, учитель предсказал такое развитие событий.

— Мы рейдеры, а не ботаны! — продолжила бунтарка с задних рядов. — Мы грабим и убиваем, а не дрочимся над книжками!

— Почему вы считаете, что одно мешает другому? — неожиданно заявил Тичер Борд. — Нет, я, конечно, не одобряю ваше занятие…

В этот момент Тичер почувствовал себя жирным котом, показавшимся на глазах у своры голодных псов. Ещё пару слов в таком духе, и урок точно закончился бы неудачно.

— …Впрочем, кто я такой, чтобы вас судить? — поторопился исправиться учитель. — Кхм, в общем, я хотел сказать, что книги ничуть не мешают такому образу жизни, а то и очень даже помогают.

По классу прошелся гомон. Никому из “Сукиных детей” и в голову не приходило, что такое возможно.

— Книги бывают не только про ученые вещи, но и про более близкие вам. Вот, например, смотрите сюда, — Тич достал журнал “Пистолеты и пули”, который ему дала охранница. — Это, правда, не книга, но разница не большая. В конце концов, тексты можно печатать хоть на туалетной бумаге.

Класс опять хохотнул. Выходцу показалось, что если с карьерой учителя на Пустоши у него не сложится, он сможет попробовать себя в роли комика.

— Пусть вы и не можете прочитать название, но уже по обложке видите, что этот журнал про оружие. Знали бы вы, сколько тут интересных статей… Как снаряжать патроны, как самому доработать ударно-спусковой механизм охотничьего карабина, превратив его в автоматический, что бы это не значило… — жеребец демонстративно пролистал журнал, показывая рейдершам картинки. — Разве это не круто? И как вы все это прочитаете, если большинство из вас даже букв не знает?

В ответ ему донеслась тишина.

— То-то же, — учитель обвёл аудиторию победным взглядом. — И все-таки, может кто-то из присутствующих умеет читать?

Поднялось всего два копыта. Морковное Лаки выходца не удивило, а вот розовое Дамб Кант — просто шокировало.

— Тебе надо выйти? — уточнил Тичер Борд. — Хорошо, только не задерживайся!

— Да нет, тупица! — обиделась рейдерша. — Шарю я в этом твоём чтении, не велика наука!

Такого поворота не ожидал, наверное, никто. Учитель и подумать не мог, что эти двое окажутся в одном ряду. На осознание этого факта учителю потребовалось несколько мгновений. Зато, немного поразмыслив, он пришёл к выводу, что так даже лучше.

— Так это замечательно! — воскликнул пони. — В таком случае, может, покажешь, что умеешь? Вот какая это буква?

Учитель указал на заголовок журнала.

— П, — не моргнув и глазом, ответила рейдерша. — Можешь дальше не тратить наше время. Журнал называется «Пистолеты и пули», и, честно гря, журнашлюхи в нем совсем пурги нагнали.

Тич и не представлял, откуда кобыла все это знает, и та не поленилась ответить на немой вопрос.

— Успела прочитать, пока вы меня, блядь, не выселили, — едко прошипела она. — Ну так что, будешь мне дальше мозг ебать своей грамотой? Потому что я этого дерьма еще в воскресной школе наелась.

Не дождавшись ответа, она подорвалась с места и торопливо двинулась к выходу. Стейбл Гвард, которая все это время подслушивала под дверью, чуть не получила по лбу, когда Кант вылетела из класса. Кобылы немного потолкались, но, к счастью, в этот раз обошлось без драки.

— Что же, это было неожиданно, —Тич снял с языка мысли всех присутствующих. — Но это нормально, во время учебы многие проявляют себя с неожиданной стороны.

— Ну не Кант же, — послышалось из зала. — Может у нее еще и докторская есть?

— Колбаса?

— В пизде у тебя колбаса, дура!

— Перерыв! — Тич повысил голос, чтобы перебить нарастающий в классе ржач. — Жду всех, кто тоже хочет научиться складывать буквы, тут через 15 минут.

— Когда-когда?

— Когда я позову, — учитель вспомнил, что рейдерши не носят часов. — А пока вы свободны.

На перемене жеребец подошёл к Большой Суке и без лишних слов спросил:

— Ты знала?

— Не-а. Сама в шоке.

— Я думал, ты-то в курсе талантов своих подопечных.

— Прикинь, как сильно она это скрывала, если никто даже не подозревал.

— Откуда она вообще? — не удивительно, что Кант завладела всем вниманием выходца. — Ты про неё хоть что-то знаешь?

— Я подобрала ее пару лет назад на шоссе из Вингаса, подыхающую от жажды. В двух метрах от нее росла сочная агава, а она и не додумалась ее пожевать. Так шо, наверное, она из города.

— И ты никогда не расспрашивала ее об этом?

— У нас как-то не принято доёбываться с личными вопросами, — пожала плечами Бигби. — У всех есть свои секреты. Раз уж она захотела такой жизни, значит другая была еще хуже.

— На твоём месте, я бы ей не доверял…

— Так и я не доверяла, — заверила главная рейдерша. — Я присматривала за ней, может даже больше, чем за вами!

— Звучит не впечатляюще, если учесть, что не сильно-то ты за нами присматриваешь, — справедливо заметил выходец. — Мы же гуляем по лагерю, как у себя дома! Едим с вас за одним столом! Честно говоря, я уже сомневаюсь, что могу называть себя пленником!

— На это и расчёт! — подмигнула огромная кобыла. — Вы гости, а не пленники. А рейдерами станете тока када получите свои стволы!

— Ну тут я точно пас, — категорично заявил жеребец. — Я не убийца и не грабитель, я простой учитель. Я не собираюсь браться за оружие!

— Так-то Кант тоже взялась за ствол не сразу. Зато не расстаётся с ним уже два года, — подсчёт времени дался Бигби непросто, так что могло пройти и больше времени. — И всё это время она верна мне, как собака. Думай шо хочешь, но это о многом говорит! Хотя копыта у неё как были из жопы, так и остались…

— Что же, тебе виднее, — не стал спорить Тичер Борд. — Если твоя банда прожила так долго, ты точно знаешь, что делаешь.

— А ты сомневался, ёбана?

Вопрос был скорее риторическим, поэтому выходец просто покачал головой и стал готовиться к продолжению урока. К его удивлению, после перерыва класс вновь был почти полным. Отказавшись от учёбы, Дамб Кант, сама того не желая, подала остальным рейдерам прямо противоположный пример.

Тичу казалось, что, раскрывшись с такой неожиданной стороны, рейдерша задела гордость своих коллег. Даже того времени, которое выходец провёл вместе с бандой, хватало, чтобы приблизительно понять местную иерархию. Дамб Кант занимала в ней далеко не первые позиции, поэтому уступать ей хоть в чём-то не хотел никто. Благодаря этому они потянулись к знаниям, так что учителю оставалось лишь делать свою работу.

И это у него получалось неплохо. Кому-то учёба давалась проще, кому-то тяжелее, но практически все проявляли недюжинный энтузиазм. Большой Суке уже не надо было угрожать кобылам, они и сами охотно шли на занятия. Скоро в классе появились первые отличники. Молодая кобылка по имени Рапид Хит, с которой Тич впервые познакомился в комнате Лаки Шот, показывала отличные результаты. Учителю даже показалось, что морковная наёмница успела дать своей соседке пару уроков...

К сожалению, Дамб Кант хвалить было не за что. Её бывшая соседка, Трешмейр, едва освоила алфавит, в то время как остальной класс худо-бедно читал по слогам. Жеребцу пришлось потратить несколько свободных вечеров, чтобы хоть немного её подтянуть. Поначалу выходец ждал от подруги несносной розовой кобылы неприятностей и даже попросил охранницу его подстраховать, но опасения были напрасны.

Если не считать нездоровой тяги тащить любой не прибитый гвоздями мусор, эта рейдерша оказалась безобидной. По правде говоря, она сама побаивалась Тича.

— А вдруг ты мне рожу начистишь, как начистил Дамби, — позже лаконично объяснила кобыла. — А если не ты, то синегривая.

— За что же? — удивился жеребец. — Или мы чего-то не знаем?

— За двойку, например, — немного подумав, предположила Трешмейр. — А то и просто так. Кто вас, консервных, знает.

Тичер Борд лишь усмехнулся, а охранница не удержалась и хохотнула вслух. Они и не догадывались, что парой драк заслужили такую репутацию. Впрочем, веселье быстро прошло, когда выходцы вспомнили, из-за чего им пришлось драться.

— Мы не тронем тебя ни копытом, — пообещал выходец, отогнав дурные мысли, и в шутку добавил: — Особенно если не будешь получать двоек.

Шутка была воспринята серьёзно, потому что после этого разговора успеваемость кобылы медленно, но верно поползла вверх. Когда успех затеи стал очевиден, Тич добавил к эквестрийскому ещё и арифметику. Счёту рейдерши учились даже с большим рвением. Полезность умения считать не только на копытах по достоинству оценили все, да и с учебным материалом было куда проще.

А вот от чего Тичеру пришлось отказаться, так это от природоведения. Парадоксально, но, сохранившись лучше всего, этот учебник пришел в наибольшую негодность. Как оказалось, после Великой Войны Эквестрия изменилась настолько, что любая рейдерша теперь знала о новом мире больше, чем самые ученые довоенные пони могли только представить. В пору было вводить «пустошеведение», но Бигби наотрез отказалась преподавать, а Лаки Шот лишь игриво пообещала Тичу дать ему парочку уроков с глазу на глаз.

Предложение казалось заманчивым, и выходец его бы принял, если бы не знал, чем все закончится. Говоря об этих обязанностях единственного на весь лагерь жеребца, тут его ждал настоящий завал. Очередь скучающих рейдерш никогда не уменьшалась, а, несмотря на молодость, жеребец был не всесильным. Через какое-то время Тичер Борд буквально возненавидел секс, превратившийся в изнурительную рутину. Он даже вновь стал задумываться о побеге, но эти мысли быстро разбивались об осознание того, что тогда его подопечные никогда не закончат даже первый класс.

Несмотря на то, что Стейбл Гвард и Ния согласились бы на побег с полуслова, учителю хотелось найти другой выход. Как ни странно, ответ лежал на поверхности. Тичу всего-то стоило начать составлять график встреч по успеваемости, ведь круглых отличниц можно было пересчитать на копытах. Долгое время жеребец считал такой вариант неприемлемым. Ему очень хотелось, чтобы эти две работы никогда не пересекались. Интимная близость с ученицами, даже со взрослыми, выходила за грани допустимого во все времена, так что дело было отнюдь не в строгом стойловском воспитании.

И всё же, после очередного изнурительного дня, Тичер Борд решился переступить через себя. Озвучивая новые правила, жеребец боялся, что кобылы поднимут бунт, а то и вовсе его изнасилуют. К счастью, обошлось без этого. Возмущения рейдерш было слышно на всю Пустошь, но дальше недовольного гама дело не пошло. Тича даже пробрала гордость за то, что он заработал какой-то авторитет среди таких колоритных учениц. По крайней мере, ему хотелось верить в это, а не просто списать всё на трепет кобыл перед Большой Сукой.

Как бы там ни было, выходцу стало дышаться куда свободней. Наконец-то он смог проводить больше времени с охранницей и зеброй, которые были только рады компании «нормального» пони. В конце концов, Тичер Борд стал нормально высыпаться, ведь ему больше не приходилось засиживаться за работой допоздна. Впрочем, это ещё не значило, что каждую ночь выходец проводил в своей постели, ведь главной рейдерше никакая очередь была не писана.

---

Эта ночь была как раз из таких. Жеребца разбудил шум на улице. Оттуда доносилось столько звуков, что у него далеко не сразу получилось выделить из общей какофонии какой-то один. Даже днём рейдерши как правило шумели меньше, так что происходящее было очень странным, и поэтому ужасно разжигало любопытство учителя. Освободившись их объятий кобылы, он подкрался к окну, отодвинул жалюзи и выглянул наружу. Увиденная картина поражала своей сюрреалистичностью. По обычно мрачному двору мотеля плясали отблески света из неисчислимого числа источников, окрашивая его в самые разные цвета, начиная от рыжего стремительно распространяющегося пламени и заканчивая бледным искусственным светом фонарей, чьи лучи рыскали от одного домика к другому. В тёмное ночное небо устремлялся едкий чёрный дым от горящих покрышек, закрывая звёзды и луну.

«Ну вот, доигрались со своими кострами», — сначала подумал выходец. — «Небось какая-то пьяная дура бочку перевернула, а огонь перекинулся на баррикаду».

Но реальность, если это была она, а не жутковатый сон, оказалась намного страшнее. По двору двигались неизвестные фигуры. Они определённо походили на пони, вот только чернее них тут был только дым и, может быть, само небо. Это особенно хорошо было видно в сравнении с пёстрыми рейдершами Суки, многие из которых уже лежали лицом в землю. Незнакомцы не суетились, но и не медлили. Каждое их движение было выверенным движением профессионала, отрепетированным и доведенным до автоматизма. Выскакивающие из своих жилищ сонные рейдерши в первую очередь обращали внимание на пожар и бросались его тушить, но быстро натыкались на незваных гостей. Одна кобыла, взяв оружие наизготовку, даже попыталась подойти поближе, но, внезапно, с рога незнакомца сорвалась молния и кобыла упала, задёргавшись в конвульсиях. Тут же раздались первые выстрелы.

— Да пригнись ты, блядь!

Пони вздрогнул. Он, конечно, здорово увлёкся, когда смотрел в окно, но всё же должен был услышать или хотя бы почувствовать, как к нему приближается Большая Сука. Но нет, огромная кобыла опять застала его врасплох. К этой её поразительной способности вряд ли было возможно привыкнуть. Так и не дождавшись своевременной реакции, кобыла сама отправила жеребца на пол.

— Чё за хуйня тут происходит? — спросила рейдерша, напяливая броню. — На нас чё, напали?

— Похоже на то…

— Ну всё, пизда им! — прорычала Сука. — Мне насрасть, кто это! Огребут все одинаково!

Учитель в этом ничуть не сомневался. Он уже не раз видел рейдершу в ярости, и поэтому точно знал: разозлившему её пони не поздоровится, кем бы он ни был. В такие моменты сила кобылы достигала пика, а её напору мог позавидовать даже бульдозер. В общем, судьбе чёрных пони можно было не завидовать, ведь сейчас Большая Сука собиралась доходчиво объяснить им, что они напали не на тех рейдеров.

Выходец осмелился выглянуть на улицу. То, что там творилось, трудно было назвать сражением. Куда больше происходящему подходило слово «избиение». Кобылы Суки могли брать внезапностью и наглостью, но совершенно не были готовы сами оказаться в роли жертв. И если бы от каких-то других рейдеров они бы ещё отбились, то разница в подготовке с этими неизвестными нападающими просто не давала им шанса. Чёрные фигуры продолжали своё победоносное шествие по двору, а рейдерши, сражённые пулями или молниями, падали к их ногам. Если же выстрелы кобыл и достигали цели, то этого было явно недостаточно, чтобы остановить нападающих. Похоже, улучшить положение рейдеров могло только появление на поле боя их лидерши. И лучше бы Большой Суке было поторопиться, потому что пара тёмных фигур как раз шагала к её бунгало!

Жеребец нервно оглянулся, чтобы узнать, почему она медлит, и застал кобылу за тем, как она натягивает на передние копыта какие-то сложного вида штуки.

— Силовые кастеты, — коротко ответила на не озвученный вопрос Бигби. — Специально для таких замесов берегу.

Затянув последний ремешок, рейдерша магией нажала на пару кнопок и устройства ожили. Пневматика зашипела, немного приподнимая и без того высокую кобылу ещё выше. Сука перенесла свой огромный вес то на одно копыто, то на другое, но кастеты выдержали и это испытание. Далее рейдерша магией вытащила из кобур свои пистолеты-пулемёты, проверила магазины и вернула оружие обратно.

— Ну всё, я готова, — удовлетворённо заявила кобыла. — Погнали драть жопы и крушить черепа!

Тичер Борд прекрасно понимал рвение подруги, но не особо его разделял. Бесспорно, за последнее время мотель «У Спайка» превратился для него из тюрьмы во второй дом, который жеребец не хотел вот так просто отдать на растерзание каким-то незнакомцам. Но был ли он готов сам за него подраться? В этом учитель сомневался. Да и что он вообще мог сделать против хорошо вооружённых, экипированных и дисциплинированных нападающих?

— А может, я тут тебя подожду? — осторожно предложил жеребец. — Не хочу мешаться под ногами.

— Нет, — категорично отрезала рейдерша. — Вот придут к те, и чё ты тогда тут бушь делать?

— А там я что буду делать?

Сука, поколебавшись мгновение, телекинезом протянула выходцу пистолет, принадлежащий когда-то Стейбл Гвард.

— Бушь стрелять, если я кого-то пропущу, — приказала кобыла. — Главное не очкуй и помни, што или ты, или тебя.

Жеребец нервно сглотнул и спрятал ствол за пазуху, надеясь, что ему так и не придётся его доставать.

— Вперёд, блядь!

Сука сорвалась с места и рванула к выходу. Огромная пони не стала заморачиваться с открыванием дверей, а просто вышибла их закованным в броню плечом. Возможно, это спасло ей жизнь. Дело в том, что те двое нападающих как раз добрались до бунгало босса, и теперь готовились его зачистить. Вылетевшая вместе с дверной рамой дверь нарушила все их планы, а после знакомства с последовавшей за ней разъярённой рейдершой, пределом их мечтаний стала уютная больничная койка. Тичер Борд слышал, как трещат кости бедолаг, и на какое-то мгновение ему даже стало их искренне жалко. А Большая Сука тем временем двинулась дальше.

Учитель поторопился за ней, но краем глаза заметил какое-то движение. Он резко обернулся и увидел, как один из только что поверженных врагов тянулся к оружию. Выстрели он сейчас, и неприкрытый круп Большой Суки превратился бы в фарш. Этого выходец не мог допустить. Он со всех ног рванул к стрелку и в последний момент успел отфутболить его дробовик, прежде чем пони в чёрном нажал на спусковой крючок. Сопротивляться дальше у израненного незнакомца не хватило сил, и он отключился, как и его менее удачливый друг.

Убедившись, что эта парочка в ближайшее время не доставит хлопот, Тичер Борд огляделся, выискивая взглядом свою огромную подругу. Во дворе мотеля творился настоящий хаос. Огонь перекинулся c баррикады на один из домиков, и теперь тот пылал, словно спичка. Нападающих это ничуть не волновало. Всё их внимание переключилось на главную рейдершу, что дало тем её подчинённым, которых не повязали или не пристрелили, возможность отступить и занять позиции в мотеле. Теперь задача нападающих здорово усложнялась, ведь им нужно было брать здание штурмом, параллельно отстреливаясь от Бигби. Один из чёрных пони перебежками подобрался ближе, но метко закинутая ему на спину бутылка с огнесмесью заставила его кататься по земле, оглашая окрестности чуть приглушёнными противогазом, но от этого не менее душераздирающими воплями. Его товарищи попытались ему помочь, но были отогнаны пусть и не сильно точным, зато плотным огнём. Подёргавшись ещё немного, несчастный наконец затих.

Пока большая часть налётчиков завязла в перестрелке, Сука продолжала отвоёвывать позиции. Миновав объятый пламенем домик, она оказалась на отличной позиции для фланговой атаки. Кобыла даже расчехлила оружие и начала целиться в осаждающих, но тут дверь ближайшего бунгало распахнулась, и на пороге показался очередной пони в чёрном. С такого расстояния выходец мог как следует его рассмотреть. Поверх тёмно-синего, почти чёрного полностью скрывающего тело стойловского комбинезона он носил броню, которая жеребцу тоже показалась очень знакомой. Что-то похожее носила охрана Стойла, только у нападающего в комплекте было больше элементов. Лицо пони полностью скрывал противогаз с двумя круглыми фильтрами по бокам. Его стёкла подсвечивались изнутри синим, что придавало пони вид монстра из ночного кошмара.

— Слева! — выкрикнул Тичер, и рейдерша тут же среагировала, развернув стволы в сторону новой угрозы.

Нападающему стоило отдать должное: он вскинул оружие моментально. Но огромная единорожка всё же оказалась чуть быстрее. Когда пони только собирался выстрелить, в его сторону уже летел целый свинцовый дождь. Пистолеты-пулемёты Большой Суки могли расстрелять свои магазины просто моментально, так что даже если стрелок не отличался меткостью, хоть один выстрел должен был поразить цель в уязвимое место. Так и произошло: несколько пуль ударили незнакомца в неприкрытые бронёй места, а энергии тех, которые сдержал бронежилет, хватило, чтобы сбить его с ног. И хотя чёрный пони сделал свой последний выстрел, тот и близко не задел ни Суку, ни спрятавшегося неподалёку Тичера. Кобыла развернулась, подмигнула выходцу и зачехлила оружие. Определённо, это была их маленькая победа, но был в ней один нюанс: теперь рейдерша могла продолжить бой только собственными копытами. Ещё во время того налёта на караван учитель заметил, что из-за травмы единорожка не могла пользоваться магией долго. Её магических сил хватало ровнёхонько на то, чтобы выхватить оружие, отстреляться и спрятать его обратно. О таком требующем времени и концентрации действии, как перезарядка, не могло быть и речи, особенно сейчас, когда стрельба привлекла внимание остальных нападающих. Ухнуло несколько неприцельных выстрелов, дробь забарабанила по рейдерской броне, и кобыла, не дожидаясь, пока стрелки прицелятся получше, нырнула в ближайшее укрытие. Перезарядиться традиционным способом Сука тоже не могла из-за силовых кастетов, в один момент ставших абсолютно бесполезными, и даже вредными. Из-за свистящей над головой дроби кобыла даже не могла высунуться, не то что оказаться со стрелками на расстоянии удара.

А вот на Тичера никто не обращал внимания. Жеребец спрятался за массивным с виду мусорным контейнером, так что даже если бы кто-то решил по нему пострелять, тут он мог чувствовать себя в относительной безопасности. Пистолет по-прежнему оттягивал куртку, и тем самым подал выходцу рискованную идею. Пони взял оружие в одно копыто, вторым снял его с предохранителя, как его когда-то учила Лаки Шот, и осторожно высунулся из-за укрытия. Его ноги дрожали, но кое-как он всё же смог взять одного чёрного пони на мушку и несколько раз нажать на спусковой крючок. От каждого выстрела пистолет неслабо подпрыгивал в копытах жеребца, поэтому он очень сомневался, что попал хоть раз. К его удивлению, после последнего выстрела цель дёрнулась и свалилась с ног.

— Попал! Попал! — радостно выкрикнул пони, из-за адреналина пока не понимающий, что только что стал убийцей.

Теперь всё внимание сосредоточилось на нём. Его укрытие задрожало от попаданий, но пока держалось. Боясь высунуться, Тич видел только Суку, которая, воспользовавшись передышкой, перезарядилась и открыла огонь по отвлёкшимся нападающим. Внезапно громыхнул взрыв. Похоже, что рейдерши в мотеле тоже не теряли зря времени. Кроме бутылок с огнесмесью у кого-то нашлась граната, которая тут же полетела под ноги налётчикам. Судя по тому, как что-то приземлилось на крышу мусорного бака и облило учителя тёплой кровью, бросок оказался удачным.

Ситуация на поле боя в корне переменилась. Из охотников чёрные пони превратились в жертв. Теперь дело оставалось за малым — добить их, или разоружить и взять в плен, как ещё недавно они пытались повязать рейдеров. Следующие события заставили выходца в очередной раз подумать, не снится ли ему всё это. Дальний кусок окружающей мотель баррикады взревел и двинулся во двор, подминая под себя мусор с мерзким скрежетом металла. Отблески огня выхватили больше деталей, и Тичер Борд понял, что это никакая не баррикада, а протаранившая её машина. Такая же чёрная, как сами нападающие, она до последнего момента смогла скрываться в тени, что было особо удивительно, если учесть колоссальные размеры, превосходящие даже виденные учителем ранее на трассе автобусы и грузовики. Такая махина становилась для только-только поверивших в победу рейдеров серьёзным испытанием. Смонтированные на крыше дымовые мортиры накрыли двор дымовыми шашками, на некоторое время полностью скрывшими отступающих пони от рейдерш. Тич закашлялся и принялся тереть заслезившиеся глаза, ужасно жалея, что так и не раздобыл защитные очки и респиратор, как у многих других членов банды. К тому моменту, как дымовая завеса, наконец, развеялась, ночные налётчики не просто успели отступить к транспорту, но и прихватили с собой пленных и раненных. Одна за другой, подгоняемые ударами дубинок и прикладов, рейдерши неохотно поднимались по откинутой аппарели и скрывались в железном чреве машины.

Те кобылы, которым повезло больше, стали стрелять с удвоенным энтузиазмом, что, к сожалению, не добавило им меткости. Пули застучали по броне, не нанеся ей видимых повреждений, зато чуть не зацепив парочку заложниц.

— Отставить, блядь! — в это трудно было поверить, но Суке удалось перекричать грохот стрельбы. — Надерём им жопы и без пушек!

Не задерживаясь с личным примером, огромная кобыла кинулась в атаку. С яростным криком главная рейдерша стремительно приближалась к врагам, похоже, не ожидавшим такого напора. Их замешательство продлилось всего несколько секунд, но Бигби так разогналась, что ближайший к ней чёрный пони успел сделать лишь пару выстрелов, прежде чем Сука сбила его с ног. Подняться он уже не смог, ведь за лидершой по пятам следовал небольшой, но очень злой табун. Остальные ночные гости оказались куда лучшими стрелками. Их огонь сразил не одну рейдершу, но уцелевшие всё же вступили в ближний бой.

Тичер Борд как завороженный наблюдал за дракой. Он даже рискнул подобраться поближе, но самому вступить в бой оказалось выше его сил. А Большая Сука тем временем уже взбегала вверх по аппарели, отправив в нокаут очередного противника. Гигантская единорожка решительно шагнула в портал, но через пару мгновений вылетела оттуда и с грохотом покатилась на землю. У выходца отвисла челюсть. В ярком свете, льющемся изнутри машины появилась фигура, не уступающая размерами самой Бигби. Пока рейдерша поднималась на ноги, враг с разбегу ударил её в не прикрытый бронёй живот, да с такой силой, что кобыла откатилась ещё на добрый метр. Тичеру было даже больно смотреть на это, а представлять, каково сейчас Бигби, он и вовсе боялся.

— Меня зову Шоквейв! — многократно усиленный встроенным в маску мегафоном голос громом разнёсся над полем боя. — Запомните это имя, криминальные отбросы, потому что оно ещё долго будет сниться вам в кошмарах!

Зажёгшиеся на машине прожекторы осветили гиганта, словно актёра в театре. Стоит сказать, что он принял весьма пафосную позу, тем самым усиливая сходство. Происходи дело в Стойле, Тичер Борд отметил бы, что Шоквейв заметно переигрывает, но вот костюмера учитель был готов похвалить. Каждая деталь, от массивных наплечников, и до прикрывающей круп тяжёлой бронепластины, буквально кричала, что с её носителем шутки плохи. Как оказалось, броне вовсе не обязательно было иметь шипы и прочие рейдерские атрибуты, чтобы выглядеть угрожающе. Зато Шоквейв был схож с Бигби ещё в кое-чём кроме размера: его копыта так же были закованы в силовые кастеты. Правда, какие-то странные. Отходящие от копыт провода оплетали ноги и уходили в странного вида устройство на спине, чем-то напоминающее выходцу уменьшенный в разы генератор, который он когда-то видел в родном Стойле. Пара небольших катушек легонько искрилась, подтверждая догадку Тичера. А ещё у Шоквейва был рог, причём весьма немаленький.

— Тогда те лучше уже знать, как звать меня! — поднявшейся на ноги Суке не нужно было никаких мегафонов, чтобы её услышали. — Потому шо твой кошмар начинается прям щас!

Презрительно сплюнув, огромная кобыла кинулась на противника, горя желанием порвать его на части. Шоквейв не стоял на месте и бросился ей на встречу. Два исполина схлестнулись, обменявшись ударами, способными надолго отправить обычного пони в больничную палату, а то и сразу в морг. Когда кастет Шоквейва врезался в наплечник Бигби, по броне кобылы побежали искры. Будь её грива подлиннее, и она встала бы дыбом, но даже так шерсть рейдерши зашевелилась.

— Меня розетки сильнее шарахали! — хотя единорожка бравировала, учитель всё равно заметил, как непроизвольно дёргаются её левая бровь и ухо. — Попробуй ещё раз!

— С огромным удовольствием!

Конечно же противогаз Шоквейва не передавал никаких эмоций. И всё же, Тичер Борд был готов поспорить, что сейчас губы злодея расплываются в мерзкой ухмылке. Искры на электрокастетах превратились в настоящие молнии, с треском скачущие по металлу. Штука на спине гудела, а в воздухе даже сквозь вонь горелых покрышек стал чувствоваться едва уловимый запах озона.

— Ну давай, сука! — жеребец провёл копытом по земле, оставив горелый след. — Таких как ты я жарю на завтрак!

Второй выпад прошёл перпендикулярно первому, заставив кобылу отскочить.

— Ну что, теперь не такая крутая?

Что же, Большая Сука и правда была вынуждена охладить пыл. Ей не терпелось засунуть эти кастеты Шоквейву туда, где никогда не светило солнце, но пока по ним струилось электричество, с этим приходилось повременить. Увы, тут металлическая броня играла на копыто недругу рейдерши. Даже одно попадание могло кончиться фатально, поэтому Бигби нарезала вокруг жеребца круги, сверля его полным ненависти взглядом. Она ждала момента, когда враг подставит свои уязвимые места, но тот оказался не так глуп, всё время разворачиваясь к ней лицом. Шоквейв абсолютно не боялся пуль, ведь подстрелить его, не задев Суку, было весьма нетривиальной задачей для не особо метких рейдерш. К счастью, в «Сукиных детях» была одна пони, которая могла осилить такой выстрел.

Когда первая пуля попала в одну из катушек на спине гиганта, Тичер Борд мог даже не задумываться, кто сделал выстрел. Покрутив головой, он заметил немало кобыл, но только не Лаки Шот. Наконец, учитель догадался поднять глаза наверх. Морковная единорожка, засевшая в пасти дракона, лишь на секунду оторвалась от прицела чтобы подмигнуть выходцу, после чего вновь припала щекой к прикладу. Следующий выстрел лишил Шоквейва второй катушки. На секунду кастеты вспыхнули ещё ярче, но лишь для того, чтобы мигнуть и погаснуть. Из генератора повалил сизый дымок.

— Ах ты мразь! — прорычал ночной налётчик. — Ну ничего, я бы смог надрать твою жопу даже голыми копытами!

— Пока шо ты надираешь её тока языком!

Закончив колкость, Большая Сука сразу набросилась на оппонента. С неописуемой яростью она делала удар за ударом, неотвратимо напирая на Шоквейва. Тот весьма успешно блокировал удары или уворачивался от них, но всё же, парочку пропустил. К сожалению, этого оказалось явно недостаточно, чтобы свалить его с ног. Здоровенный жеребец лишь немного отступил назад, внешне оставаясь непоколебимым, как скала.

— По-твоему, это удары? — хмыкнул он. — Хотя, чего ещё стоило ожидать от таких недоделанных ублюдков?

Тичер Борд не сомневался, что от главной рейдерши можно было ожидать ещё многого, но Шоквейв больше не собирался давать кобыле шанс. Не успела она перевести дух, как ей пришлось самой закрываться от устремившихся к ней силовых кастетов. Лязг железа звучал как-то угрожающе, от брони кобылы уже отвалилось несколько кусков, да и сама она выглядела помятой. Выходец серьёзно начинал за неё волноваться, но как помочь не знал. К счастью, в пистолете ещё оставалось несколько пуль. Тич подобрался к дуэлянтам так близко, как только смог. На него никто не обращал внимания, поэтому сделать это оказалось не трудно. Куда труднее ему было прицелится и заставить себя выстрелить. Он дождался, когда Шоквейв повернётся к нему спиной, и всадил остаток магазина в круп жеребца. Пистолетных пуль оказалось недостаточно, чтобы причинить вред столь бронированной цели, но всё же исполин отвлёкся, вполоборота глянув на Тичера. Выходец тут же юркнул в укрытие, будто синий свет линз мог ему навредить, а вот Большая Сука не мешкая нанесла сокрушительный удар. Её кастет с треском врезался в противогаз Шоквейва, оторвав один из фильтров и пустив трещину по всей правой стороне маски.

— Ну всё, пора заканчивать! — голос жеребца заметно изменился, а значит удар повредил начинку. — Попробуй-ка это!

Рог пони вспыхнул и с него сорвался целый сноп молний, ударивших в главную рейдершу. Бигби забилась в конвульсиях, её лицо исказилось в ужасной гримасе боли, ноги больше не могли держать кобылу, и она рухнула на землю, прямо в центр начерченного ранее Шоквейвом креста. Вдобавок ко всему, её ещё и парализовало, ведь когда гигант склонился над ней, та даже не смогла пошевелиться.

— А ведь контракт не обязывает брать тебя живой…

Пони уже занёс закованное в сталь копыто над головой рейдерши, как вдруг его противогаз разлетелся на части. Лаки Шот опять пришла боссу на помощь. Меткость морковной единорожки только что спасла Большой Суке жизнь, ведь когда после секундного промедления Шоквейв опустил кастет, кобыла успела собрать силы в копыто и одним волевым рывком откатилась немного в сторону. Следующая пуля оставила вмятину на каске лишь в сантиметре от рога.

— Да снимите его уже! — без искусственного усиления голос единорога звучал не так громко, но не менее грозно. — Вы что, стреляете хуже рейдерского дерьма?

К сожалению для него, приказ исполнить было некому. Все его подчинённые увязли в драке или в перестрелке. А даже если бы нет, то Тич не заметил ни одного налётчика с оружием дальнобойней, чем дробовики. Снайперской дуэли тут точно не получилось бы.

— Отступаем! — Шоквейв тоже это понял. — Код эхо!

Огромный единорог телекинезом сорвал с пояса дымовую гранату и кинул её себе под ноги. Другие ночные налётчики поступили так же. В который раз густой серый дым окутал поле боя, вновь скрывая чёрных пони от рейдерских глаз. Когда сквозь дым стало возможно что-то разглядеть, аппарель броневика уже закрывалась за Шоквейвом. Напоследок, он обернулся и одарил всех присутствующих взглядом, полным холодной ненависти и презрения.

— Мы ещё не закончили! — напоследок рявкнул он. — В следующий раз я не буду с вами церемониться, отбросы!

Прежде чем аппарель закрылась, последняя пуля Лаки Шот полоснула жеребца по щеке. Выходец мог только представить, как сейчас орал Шоквейв. Но Тичера в данный момент волновало совсем не это. Один из люков машины открылся, и в нём показалась Стейбл Гвард. Кобылка успела высунуться наполовину, прежде чем пони в маске попытался затащить отчаянно сопротивляющуюся охранницу назад.

— Тич, помоги! — закричала она. — Да хоть кто-нибудь!

Жеребец побежал за тронувшейся машиной, и даже почти догнал её, но тут здоровенный транспортник выкатился на шоссе и стал стремительной набирать ход. Понимая, что никак не успевает, учитель обернулся и умоляюще посмотрел на дракона. Лаки уже припала к прицелу, но стрелять не решалась. Противник Гварди практически дышал кобылке в шею, пони постоянно боролись, а броневик ускорялся, унося ночных налётчиков и пленников всё дальше от поля боя. Морковная единорожка всё же выстрелила, но пуля попала в люк в опасной близости от головы охранницы, поэтому продолжать огонь снайперша не стала. А больше ждать помощи было неоткуда. Большая Сука уже пару минут безуспешно пыталась встать на ноги, и у неё только-только начало это получаться. Остальные рейдерши тоже были не в лучшей форме. Впрочем, никто из них всё равно не смог бы догнать десятиколёсный броневик. Наконец, пони в противогазе устал бороться с Гварди, и просто шарахнул её током. Как только охранница перестала сопротивляться, негодяй затащил кобылку внутрь и захлопнул люк.

Пусть результат забега и был предрешён, Тичер Борд не хотел сдаваться. Он бежал и бежал, пока окончательно не выдохся и не повалился на старый растрескавшийся асфальт. Только что неизвестные налётчики забрали у него последнюю пони, связывающую учителя со старой жизнью. Участь Гварди волновала его даже больше, чем собственная. Вот только помочь подруге выходец никак не мог, и ему оставалось лишь молиться Сёстам, умоляя их защитить кобылку.

— Нет, этого мало! — Тич злился, и не в последнюю очередь на самого себя. — Гварди, я спасу тебя! Не знаю как, но спасу!

Пустошь прокомментировала это обещание скептичным молчанием. Но жеребца не интересовало ни её, ни чьё-либо ещё мнение на этот счёт. Собравшись с силами, он поднялся и рысцой потрусил к дымящему мотелю. Похоже, что настоящие приключения только начинались.

Глава 4: Исход

«Прощайте, мистер Борд. Удачи вам в вашей новой жизни»

Тичер Борд запыхавшись во двор мотеля. Настроения тут царили упадочные. Изрядно поредевшие “Сукины дети” не рвались в погоню. Куда важнее им было просто прийти в себя и до конца осмыслить произошедшее. Большая Сука только-только встала на ноги и теперь пыталась устроить перекличку. Ее движения до сих пор были немного деревянными, так что ни о какой погоне не могло быть и речи.

Лаки Шот прислонилась к лапе дракона и курила в затяг. У её ног скопилась немалая куча окурков. Кобыла успела выкурить как минимум полпачки и не собиралась останавливаться. Винтовка висела у неё на плече так, чтобы снайперша могла вскинуть её без лишних движений. Остальные рейдерши тоже не расставались с оружием, будто боялись скорого возвращения нападавших. Тич вгляделся в потрёпанных боем кобыл, но не увидел среди них Нии. Внутри жеребца всё сжалось, когда он вспомнил, что ночью там что-то горело. Не тратя времени на расспросы, он побежал к их дому.

Жильё выходцев не пострадало — огонь бушевал по соседству. Но радоваться было ещё рано. Тич впопыхах влетел в единственную комнату бунгало, и не застал там никого. Неужели жеребёнка похитили, как и Стейбл Гвард?

Мебель была перевёрнута, а вещи разбросаны. Охранница не сдавалась без боя. Вот только что стало с Нией? Пока что вопросов было больше, чем ответов.

Тичер Борд заглянул под кровать, в шкаф, обыскал ванную, но полосатую кобылку так и не нашёл. Оставалось поискать на улице, а если никаких следов не найдётся и там, бросаться в погоню с удвоенным рвением.

— Ния! Ния! — во всю глотку закричал Тич, выйдя на улицу. — Это я! Выходи, уже безопасно!

Это был крик последней надежды. Но он возымел успех. Крышка ближайшего мусорного бака приподнялась, и в щели показалась чумазая розовая морда.

— Чего орёшь? — с укором спросила Дамб Кант. — Вдруг они ещё близко?

— Если бы ты не просидела весь бой в этом бачке, то знала бы, что они уже уехали, — огрызнулся выходец. — Так что вылезай и помоги мне искать!

— Вообще-то, это я за твоей мелкой всю ночь приглядываю!

— Врёшь! — крышка откинулась целиком, и на свет показалась маленькая зебра. — Это тётя Гварди помогла мне сбежать от того страшилы! А ты вообще не хотела меня сюда пускать!

— Потому что ты могла привести его за собой!

— Не могла, ведь он тогда тащил тётю Гварди! — возразила Ния. — И вообще, если бы ты помогла, мы бы не дали ему её забрать!

— Я ствол потеряла, — пробурчала рейдерша. — Из меня помощница, как из г…

— Хватит! — перебил Тичер Борд. — Пока мы тут спорим, Гвард и остальных увозят от нас всё дальше! Мы должны их спасти!

— Для начала мы должны выслушать, что скажет Сука, — справедливо заметила Дамб Кант. — Она тут босс, а не ты.

Учитель не стал спорить, а просто махнул копытом, увлекая всех за собой, и поторопился вернуться к главной рейдерше. Похоже, та как раз только что закончила перекличку.

— ...итого нас шестеро, — огромная кобыла смерила подошедшую Дамб Кант разочарованным взглядом. Видимо, ей хотелось бы увидеть на месте розовой пони кого-то другого. — Даже семеро. А ещё Лаки, Тич и мелкая. Не так уж и плохо, я начинала с меньшего. Дайбек не даст спиздеть.

Одна из рейдерш сукиной “старой гвардии” коротко кивнула. То, что его и зебру не записали в члены банды, не особо удивило жеребца. А вот увидеть “за скобками” снайпершу он не ожидал. Неужели это значило, что, лишившись платы, наёмница скоро их покинет?

— Этой ночью мы потеряли очень многих, но не все отдали Сёстрам души, — когда все оказались в сборе, Бигби решила сказать речь. — Тех, кого брали живьём, наверняка собираются толкнуть в рабство. Мы с вами знаем всех работорговцев по всей Мохуве! Так может навестим их?!

— Навестим! — заорали оставшиеся рейдерши.

— Покажем, что на “Сукиных детей” лучше не залупаться?!

— Покажем!

— Спасём наших подруг?!

— Спасём! — в этот раз Тич надрывал горло вместе со всеми.

— Ну так чё вы ждёте? Вооружайтесь! Бегом в арсенал! Выбирайте любые игрушки себе по душе! Только помните, блядь, шо срать патронами ещё никто из вас не научился! Так шо постарайтесь выбирать так, шобы ваши пушки не превратились в дрючки! Ах да, не забудьте про жрачку и воду — это будет долгий рейд!

Воодушевлённые словами лидерши, кобылы разошлись по мотелю. Кто-то отправился в арсенал, а кто-то решил сначала зайти к себе. Тичер Борд не знал, что ему делать, поэтому так и остался стоять, где стоял.

— Ну, чё завис? — окликнула его Бигби. — Тебя это тоже касается! Тут никто не задержится, и не мечтай!

— Разве ты не оставишь кого-то присмотреть за мотелем, пока мы будем в рейде? — удивился учитель.

— Если бы было кого, нам бы не пришлось никуда идти, — Сука заметила вопросительный взгляд жеребца, поэтому принялась раздраженно объяснять. — Скоро слух о случившемся разойдётся по всей округе. Уже к обеду тут будут первые стервятники. Их мы ещё сможем отогнать. Но как тока сюда подтянется кто-то посерьёзней, нам будет крышка. Перебьют, как щенков.

Потеряв численное превосходство “Сукины дети” лишились самого важного преимущества перед другими бандами. Решив уйти с насиженного места и бросить неподъемное добро, Бигби поступила мудро. Выходец в очередной раз удивился, что такая пони стала рейдершой, а не заняла достойное место в одной из послевоенных армий.

— Ты ещё здесь?! — негодующий возглас прервал раздумья учителя. — Марш собираться, кому сказала! И мелкую собери!

Сборы не заняли у Тичера много времени, ведь вещей у него не прибавилось. Основной частью его богатства были книги, но от них сейчас было мало пользы. Вряд ли рабовладельцы выменяли бы Стейбл Гвард на букварь, или согласились бы освободить пони после парочки познавательных уроков. Радовало одно: мародёров учебники тоже не интересовали бы.

Седельные сумки оказались до безобразия лёгкими. Жеребец собирался заполнить пустоту провиантом, но уже на выходе его взгляд задержался на кровати Стейбл Гвард. Там одиноко лежал Пип-Бак с надписью “Заблокировано” на весь экран. После победы над Дамб Кант охранница с ним почти не расставалась. Тич несколько раз пытался поговорить с ней, но пони крепко вбила себе в голову, что виновата в смерти Райтерс Пен, поэтому любые попытки её утешить или переубедить не заканчивались ничем хорошим. Видимо, и в эту ночь Гварди беззвучно пускала слёзы над Пип-Баком, когда к ней вломился один из налётчиков.

Тич спрятал устройство в сумку. Оставлять его мародёрам абсолютно не хотелось. К тому же, выходец планировал в ближайшее время навестить родное Стойло, а значит Пип-Бак можно было отдать семье Райтерс Пен.

Ещё недавно ему становилось не по себе от одной мысли о возвращении домой. После проведённого с рейдершами времени он вряд ли смог бы смотреть в глаза порядочным стойловцам без стыда. Но о каком стыде могла идти речь, когда на кону стояла жизнь Стейбл Гвард? Другие охранники были просто обязаны помочь спасать коллегу, да и Нию стоило на кого-то оставить.

Вспомнив о зебре, учитель огляделся, но маленькая кобылка опять куда-то запропастилась. Позвав её и не добившись никакого эффекта, Тич решил поискать малышку на складе.

Интуиция его не подвела. Немного побродив среди штабелей оружия и пирамид припасов, жеребец нашёл полосатую пони. Ния как раз застёгивала пояс, плотно унизанный сумочками, чехольчиками и кармашками, словно колье жемчугом. Как припоминал Тичер Борд, такой же пояс был у кобылки в тот злополучный день, когда она попала в рейдерские копыта. Малышке очень повезло, что с тех пор кобылы Суки не присвоили себе её имущество. Безусловно, их отвлекла куда более ценная добыча с каравана. На детской мордашке было столько радости, что Тич даже не стал отчитывать Нию за то, что она опять убежала от него без спросу.

Раньше Бигби весьма чётко дала понять, что из добычи можно брать, а что нет. Но сейчас, получив полный доступ к арсеналу, рейдерши не на шутку возбудились. Даже всемером они умудрялись спорить, кому достанется та или иная пушка. А будь их хоть немного побольше, и драки было бы не избежать.

К счастью, самого Тичера оружие не интересовало. Он быстро наполнил сумку консервами, оставшимися с того самого каравана, наполнил флягу водой, собрался сунуть ещё что-то в карман, и наткнулся там на пистолет. Жеребец отдёрнул ногу от обжигающе холодного металла. отчётливо вспомнив, как ночью он не просто в кого-то попал, но и, скорее всего, убил. Оглянувшись и убедившись, что никто на него не смотрит, Тич достал пистолет и, держа за самый краешек, будто тот был заразным, собрался оставить его на стойке с точно такими же пистолетами.

Внезапно он услышал шаги за спиной. Выходец суетливо метался между тем, чтобы сунуть пистолет обратно в карман или быстрее от него избавиться, в итоге так и остался стоять с оружием в копыте.

— Решил пополнить боезапас? — поинтересовалась Лаки Шот. — Это ты правильно. Бери побольше патронов, а то стрелок из тебя так себе.

— Может и так себе, но и этого хватило, чтобы кого-то убить, — Тич не знал, плакать ему, или кричать. — А я не хочу больше никого убивать! Не для этого я вышел из Стойла!

— А с чего ты взял, что кого-то убил? — удивилась кобыла. — Ты же даже не поцарапал того урода.

— Того здорового — нет, но ведь был ещё один…

— А больше ты ни в кого и не попал! — перебила снайперша. — Я приглядывала за тобой между выстрелами.

— Я стрелял в него, а потом он упал!

— От моей пули! — единорожка не собиралась дальше спорить. — Короче, хватит ныть! Если решил спасать свою подружку, без ствола не обойтись! И лучше-бы его заранее зарядить!

Тичер Борд очень хотел возразить, но так и не подобрал нужных слов. Чтобы не спорить с Лаки, он просто достал из импровизированного оружейного шкафа случайную коробку патронов, понадеявшись, что кобыла от него отстанет. К его сожалению, реакция оказалась прямо противоположной.

— Ты что, не видишь, что это девятимиллиметровые? — жеребец потянулся к другой коробке. — А это вообще сорок пятый!

— Если ты забыла, я не сильно в этом разбираюсь, — огрызнулся выходец. — Девять, десять… Какая разница? Разве меньшие пули не подойдут к большим пушкам?

— Ой, всё! — единорожка явна была не в настроении что-то объяснять. — Пойди-ка погуляй, я сама всё сделаю!

— Пфф, ну и отлично!

Он пулей выскочил на улицу, столкнувшись по пути с какой-то рейдершой, но даже не извинившись. Скопившаяся внутри злость была готова вот-вот вырваться наружу. На секунду выходец дал волю эмоциям и пнул первое, что попалось под ноги. Беглого взгляда хватило, чтобы понять, что это что-то — ни что иное, как труп одного из ночных налётчиков, возможно даже того, которого Тич ошибочно записал на свой счёт.

Жеребец попятился, но не отвёл глаз. Распластавшийся по земле пони уже не выглядел так грозно, как ночью, хотя даже так вызывал тревогу, будто мог в любой момент ожить и кинуться на зазевавшуюся жертву. Тичу даже показалось, что труп шевельнулся, но стандартное уведомление о блокировке на экране Пип-Бака чётко давало понять, что его владелец окончательно отдал Сёстрам душу.
“Мать честная, да он же из Стойла!”, — внезапно осенило выходца. Об этом говорил не только Пип-Бак. Ткань и покров стойловской одежды Тич ни с чем бы не спутал. Особенно когда на месте кьютимарки красовалось серебряное число 32. Наверняка это был номер Стойла, из которого прибыл незнакомец. Да и в броне ночного налётчика угадывались знакомые очертания хорошо модернизированного стойловского защитного комплекта.

Возможно, другие рейдеры тоже заметили сходство. Но учитель всё равно решил перестраховаться и поторопился разыскать Большую Суку, чтобы поделиться с ней наблюдением.

— Да не ори ты, блядь, — прошипела кобыла, стоило ему открыть рот. — Сама вижу, шо это не какие-то голодранцы.

— Ты говорила про каких-то работорговцев, — припомнил Тич. — Уже есть кто-то на примете?

— Если бы у работорговцев были такие штуки, — Бигби наверняка имела в виду в первую очередь тот транспорт, — мы все давно бы горбатились на рудниках.

— Ничего не понимаю…

— А тебе и не нужно! — подытожила главная рейдерша. — Запомни: щас главное съебаться отсюда, остальное потом! Кстати, скоро выходим!

Бигби отправилась заканчивать дела, но выходец не долго оставался один. Не прошло и минуты, как его нашла Лаки Шот. Телекинезом единорожка держала пояс с кобурой и подсумками.

— Держи, — без лишних слов, она всучила пояс Тичу. — Надень его так, чтобы удобно было тянуться к кобуре.

И всё. А ведь ещё вчера снайперша сама бы это сделала, заодно ощупав жеребца во всех приличных и неприличных местах. Тем временем, остальные рейдерши собрались во дворе в полной экипировке. Гружённые набитыми рюкзаками и сумками они походили на тех караванщиков, которых недавно ограбили. Большой Суке это явно не понравилось.

— Ну-ну, это вам тащить, а не мне, — только и сказала она. — Ток смотрите, шобы жадность вас не сгубила.

У самой Бигби вещей было не много: рюкзак, вовсе не кажущийся таким уж большим на её огромной спине, бурдюк с водой и неизменные кобуры с оружием.

— Короче, смотрю, все в сборе, — подытожила Бигби. — Тада выходим.

Нестройной колонной рейдерши покинули мотель. Большая Сука повела их на юг, прямо в ту сторону, куда уехали похитители. Возможно, это была первая машина, которая проехала по пустынной дороге после войны. Широкие следы протектора легко читались на присыпанном песком асфальте. Наверняка по ним лидерша и повела “Сукиных детей”.

---

Придя в сознание, Стейбл Гвард сразу скривилась от ударивших в нос ароматов. Вокруг пахло кровью, гарью, порохом, потом и мочой. Вокруг пахло страхом. То, что слышали уши, дополняло картину. Кто-то ныл, кто-то стонал, кто-то грозился порвать пленителей на куски, но быстро успокоился после пары тяжелых ударов. Подкованные копыта цокали по железному полу то отдаляясь, то приближаясь, а где-то на грани слышимости ровно гудели двигатели и шуршал асфальт. Постепенно к охраннице вернулась память, а с ней и осознание, в каком ужасном положении очутилась кобыла.

Пони попыталась пошевелиться, но тело слушалось неохотно. Даже веки открывались с трудом. И, будто этого было мало, пленницу заковали в кандалы и натянули ей на голову мешок.

— Это какая-то ошибка! — в отчаянии выкрикнула Гварди. — Я точно не заслуживаю такого обращения!

— Поверь мне, им насрать, — ответила какая-то рейдерша. — Молчи лучше, а то и тебя отпиздят!

Охранница тихонько заплакала. Даже когда её взяли в плен рейдеры, ситуация казалась не такой безнадёжной. Тогда она хотя бы быстро поняла, с кем имеет дело. Новые пленители не удосужились ни представиться, ни заявить о намерениях.

Той ночью Тича опять забрала к себе Большая Сука, так что пони и зебра остались одни. Их покой потревожил вооруженный до зубов незнакомец, бесцеремонно выбивший дверь и сразу направившийся к полосатому жеребёнку. Не задумываясь ни на секунду, охранница встала у него на пути. К сожалению, без оружия у неё было мало шансов что-либо сделать, но даже нескольких выигранных мгновений хватило, чтобы дать зебре сбежать. Что было дальше, Стейбл Гвард помнила обрывками. Сначала её скрутили и потащили в какую-то огромную машину. Потом она чудом вырвалась, лягнула охранника и бросилась к первому попавшемуся на глаза люку. Пони была в шаге от свободы и даже видела Тича, но единорог с заклинанием-шокером пресёк дерзкую попытку побега. Напоследок кобылка наблюдала, как отстаёт от неё друг. Всё-таки, угнаться за вышедшей на крейсерскую скорость машиной не смог бы даже рекордсмен Эквестрийских Игр.

Стейбл Гвард оставалось лишь гадать, какая судьба ждет её теперь. И каждая минута неопределённости была сущей пыткой. Кобылка потеряла счёт времени, ей начинало казаться, что она застряла тут навечно. Несколько раз она пыталась заговорить с похитителями, но её либо игнорировали, либо грубо затыкали.

Наконец, звуковой фон немного сменился. Двигатели сбавили обороты, и машина остановилась. В этот же момент где-то снаружи раздался пронзительный скрип, точь-в-точь как тогда, когда открывалась толстенная дверь Стойла 38.

— Неужели так трудно смазать эту чёртову шестерню? — пробурчал ближайший охранник. — Такой шум кого угодно с ума сведёт.

— А ты думаешь, почему босс такой нервный? — ответил кто-то. — Он же лично катается на каждую операцию, вот и наслушался…

— Разговорчики! — рявкнул третий голос. — Вот вы этим и займётесь, раз такие умные!

— Ну вот, как всегда, инициатива ебёт инициатора, — совсем тихо пожаловался жеребец.

— Не слышу энтузиазма, боец!

— Сэр, есть, сэр! — заорали пойманные на разговорах охранники. — Есть смазать лифт!

Стейбл Гвард тихонько хихикнула. Смешок мог показаться нервным, но в тот момент она на самом деле обрадовалась, что неизвестные бойцы не чурались обсуждать начальство за спиной, прямо как самые обычные охранники в Стойле. Гварди унеслась воспоминаниями в те беззаботные времена, когда только недавно выпустилась из учебки и живо обсуждала лихо закрученные седые усы капитана Веста с коллегой по смене…

— Вставай, рейдерское отродье! — грубый голос того самого командира не дал кобылке глубоко провалиться в воспоминания. — На параше отдохнёшь!

— Но я не рейдер!

Очередное возражение было пропущено мимо ушей. Жеребец пнул пленницу под рёбра, потом, судя по звукам, ещё кого-то, и ещё… Либо он так сильно любил свою работу, либо был очень зол. В любом случае, это не делало ему чести, ведь, как минимум, в отношении к пленным он был ничуть не лучше ненавистных рейдеров. Наконец, ему это надоело.

— Оформите их по протоколу, — скомандовал он. — Я пока сдам рапорт Смотрителю.

Дверь-шестерня, Смотритель, Пип-Баки… Сомнений не было: охранница попала в Стойло. Но вот в какое? В Стойле 38 почти никто не сомневался, что Стейбл-Тек построили не одно убежище на случай Великой Войны. Об этом говорил, как минимум, порядковый номер, а техники порой клялись, что встречали упоминания других Стойл в служебных файлах терминалов. Как бы там ни было, подробности знали разве что Смотрители, которым разглашать что-либо запрещали директивы Стейбл-Тек. Гварди иногда фантазировала, какими бы могли оказаться другие стойловцы, но она никогда бы не подумала, что они могут так поступить со своей, по сути, коллегой.

Стейбл Гвард не видела, куда её ведут, но сбиться с пути не давали болезненные тычки дубинками и прикладами, стоило ей сделать шаг не в ту сторону. Идти было бы намного проще, если бы можно было бы смотреть под ноги. Кобыла постоянно запиналась и то сама врезалась в идущую впереди пленницу, то кто-то тыкался в её круп. Когда же проклятый мешок, наконец, сняли с головы, долгожданный глубокий вдох так и застыл в груди. Стейбл Гвард была просто в шоке.

Увиденной картине было скорее место в кинохронике про Великую Войну, чем в реальной жизни. А именно в отрывке про лагеря для военнопленных, которые в изобилии существовали как в Империи Сомбры, так и в Эквестрийской Республике. Вереница закованных в цепи рейдерш плелась по узкому коридору, вымощенному грязно-белой плиткой. Из-за металлических ограждений по бокам пони чувствовала себя овцой, которую вели стричься. Охранница встала на кончики копыт и заглянула вперёд. То, что там происходило, закрепило это ощущение.

Сначала рейдерш раздевали. Их укреплённые самодельной бронёй лохмотья просто срезали и выкидывали. Далее головы и хвосты кобыл обривали налысо, видимо, для гигиены. Затем всех окатывали водой из шланга. Напор был такой мощный, что почти сбивал с ног. Прошедшим через эти процедуры выдавали однотипные ярко-оранжевые комбезы, ну а дальше, похоже, арестантов оформляли и вели в камеру. Возможно, как-то так всё и происходило в довоенных тюрьмах, но этому явно предшествовал суд. Стейбл Гвард же похитили прямо из постели. Подумать только, что маленькую Нию могла ждать такая же участь!

Гварди тряхнула головой, отгоняя видение жеребёнка в тюремной робе, и постаралась отвлечься на что-то другое. Хоть кобыл перед ней было не много, около дюжины, очередь тянулась медленно. Конечно же рейдерши не хотели расставаться ни с вещами, ни с волосами. Практически каждую из них конвоирам приходилась сначала в очередной раз отдубасить, а особо ретивых — ещё и шарахнуть шокером.

Ожидая своей очереди, Стейбл Гвард, наконец, смогла хорошенько рассмотреть похитителей. Как она заметила ещё во время ночной драки, все они носили Пип-Баки, только не с зелёными экранами, а с синими. Такими же синими были линзы противогазов, которые незнакомцы не снимали даже сейчас.

Пони со стороны мог бы подумать, что они просто прячут лица или не хотят нюхать рейдерскую вонь. Стейбл Гвард же, как охранница, быстро раскусила настоящую причину. Незнакомцы всё ещё были во всеоружии и у многих на поясах или разгрузках до сих пор висели неиспользованные дымовые гранаты. При попытке пробега обеим сторонам они пришлись бы весьма кстати. Говоря о побеге, Гварди беспрестанно думала о нём, но так и не придумала рабочего варианта. Даже завладев оружием кого-то из конвоиров она не успела бы перестрелять всех. Не факт, что она бы вообще ранила хоть кого-то, ведь их броня выглядела как хорошенько улучшенная версия и так добротного стойловского защитного комплекта.

В общем, не удивительно, что, когда пришёл её черёд раздеваться, Гварди даже не пыталась лягаться.

— Я не рейдерша! — без устали повторяла она. — Я тоже из Стойла! Поймите, вы ошиблись!

Конвоир не обращал внимания на её слова, безжалостно срезав лямки бронежилета и теперь разрезая верх стойловского комбеза.

— Ну зачем было портить мои вещи? — сокрушалась охранница. — Я бы и сама разделась, если бы не эти дурацкие кандалы! Умоляю, снимите их!

Жеребец проигнорировал и эти слова. Он уже дорезал рукав, когда, наконец, заметил Пип-Бак. Почти на минуту он уставился в зелёный экран, будто не веря, что устройство исправно и не заблокировано. Гварди поторопилась пощёлкать режимы, чтобы доказать полную работоспособность. Конвоир ещё раз взглянул на крупную надпись “Охрана”, украшающую спину испорченного бронежилета, затем снова присмотрелся к Пип-Баку, смерил земную пони взглядом и, наконец, сложил два и два.

Быстро доложив о ситуации по рации и получив какой-то приказ, он вывел Стейбл Гвард из очереди на постриг и передал в копыта паре только что подоспевших стойловец. Один из них коротко мотнул головой, видимо, приказывая кобыле идти за ним. Гварди немного замялась, но тогда второй очень настойчиво подтолкнул её, пленница поняла, что ждать никто не собирается, и поспешила за конвоирами.

Негодованию наблюдавших за этой сценой рейдерш не было предела. Они наперебой затребовали освободить их тоже, сыпали в адрес незнакомцев проклёны, а некоторые даже додумались обвинить охранницу в сговоре с похитителями. Но ей было уже всё равно. Она не собиралась ни вступаться за них, ни ввязываться в перепалку. Проведённых в рейдерском обществе недель хватило, чтобы возненавидеть его до конца жизни.

Кобылка даже перестала воспринимать неизвестных стойловцев как похитителей. В её глазах они мигом превратились в освободителей. Но восторг продлился не долго. Конвоиры не спешили снимать с ног охранницы кандалы, а на все расспросы отвечали холодным молчанием. Разве что, её перестали бить, но для начала и это было неплохо. Кобылке осталось просто вертеть головой по сторонам, изучая неизвестное Стойло. Гварди даже почувствовала разочарование, когда поняла, что эти коридоры ничем не отличаются от знакомых с детства.

Тем временем, её привели в какую-то комнату. Она была небольшой, с голыми серыми стенами и одинокой лампой на потолке. Из мебели тут был только прикрученный к полу металлический стол и пара таких же стульев, поставленных напротив друг друга. В углу мигала красным огоньком камера видеонаблюдения. Внезапно пневмодверь за спиной кобылки с шипением закрылась, отрезав пленницу от конвоиров и остального Стойла. Переключателя изнутри не было. Наконец, Стейбл Гвард поняла, куда её привели. Это была комната для допросов.

В Стойле 38 тоже была такая, но за двести лет её так и не пришлось использовать по назначению. А несколько лет назад Смотритель и вовсе приказал переделать её в кладовую. В этом амплуа она оказалась намного полезней. Правда, после несчастного случая с застрявшим внутри на двое суток уборщиком, техникам пришлось поставить на дверь ещё один переключатель изнутри.

Не зная, как скоро к ней кто-то придёт, кобылка умостилась на холодный металлический стул и принялась ждать. Ожидание уже не казалось таким мучительным, как прежде с мешком на голове, хотя преждевременная радость улетучивалась с каждой минутой. Ей на смену пришли непонимание, обида и раздражение.
“Если бы к нам занесло пони из другого Стойла, мы бы с него пылинки сдували бы”, — мысленно сокрушалась Стейбл Гвард. — “А эти будто забыли!”.

Как по заказу, в комнату вошёл единорог. Его рог блекло светился, поддерживая в воздухе стопку бумаг и небольшой серебристый кейс. К огромной радости кобылки на нём не было противогаза, как и другой брони. Одет он был лишь в форму, похожую на стандартную офицерскую форму Стойла 38, только чёрную. А ещё он носил штаны, из-за чего охранница не могла рассмотреть его марку.

Удивительно, но в Стойле 38 штаны входили в список негласных табу, особенно если это были штаны от стандартного стойловского костюма. Никто не знал, откуда это пошло, что не мешало консервативным стойловцам следовать этому табу, как и многим другим. Существовало несколько теорий, откуда росли ноги у этой штанофобии, хотя сама Стейбл Гвард верила всего в одну. Дело в том, что стандартные штаны были обтягивающими и очень выразительно подчёркивали всё, что должны были скрывать. Почему её предки предпочли отказаться от такой полезной вещи, как штаны, вместо того, чтобы просто поддеть нижнее бельё, оставалось лишь догадываться. Понимая, как всё это глупо, пони рассмеялась в голос.

Её смех звонким эхо отразился от пустых стен. Единорог, о котором задумавшаяся кобылка успела позабыть, неодобрительно глянул на неё исподлобья. Гварди неловко улыбнулась и нервно заёрзала на стуле. Наконец, пони отложил бумаги, которые принёс с собой, и заговорил:

— Можете звать меня сержант Бигль. Я тут чтобы задать вам несколько вопросов, — голос жеребца был спокойным, почти равнодушным. — Отвечайте честно…

— Конечно, как скажете! — затараторила охранница. — Только давайте быстрее, страх как хочется уладить, наконец, все формальности! Я сижу тут, наверное, час, а до этого…

Пони замолчала, заметив, что Бигль сверлит её взглядом учителя, уставившегося на слишком болтливого ученика в ожидании, когда он заметит, что лекция прервалась.

— … Потому что я замечу вашу ложь, — как ни в чём не бывало закончил сержант. — Если вам есть что скрывать, мы застрянем тут надолго. Это понятно?

Стейбл Гвард кивнула. Торчать тут хоть одну лишнюю минуту ей не хотелось. Единорог открыл кейс и достал странный прибор, похожий на венок, из которого свисал целый ворох проводков, оканчивающихся липучками. Не спрашивая разрешения, Бигль водрузил “венок” Гварди на голову, обклеил её проводками, а самый толстый провод воткнул в свой Пип-Бак.

— Итак, приступим…

---

Кобылы шли молча, каждая погружённая в свои мысли. Иногда кто-то из них вспыхивал гневом, и гомон угроз в адрес ночных налётчиков прокатывался по колонне. Когда же красочные описания грядущей расправы затихали, на многие мили вокруг не было слышно ничего, кроме топота четырёх десятков ног и завываний ветра.

Выходец понимал, что сейчас чувствуют рейдерши, поэтому и не думал цепляться к ним с разговорами. Обычно бодрая и разговорчивая Ния тоже подхватила это настроение. Полосатый жеребёнок молча шагал рядом, сосредоточенно сопя носиком.

Тич открыл на Пип-Баке карту и периодически на неё поглядывал. Маленькая шестерня, обозначающая Стойло, появилась в углу Экрана только к обеду, когда на горизонте позади можно было рассмотреть лишь голову дракона Спайка. Учитель как раз думал, не стоит ли прямо сейчас рассказать Большой Суке о желании заглянуть туда, как с ним поравнялась Лаки Шот.

— Знаешь, а ведь всё это моя вина, — в полголоса сказала она. — Уж прости за откровенность, просто не могу больше держать это в себе.

Тичер Борд, опешив, покосился на неё непонимающим взглядом.

— Это же я в ту ночь дежурила, и провтыкала этих уродов, — ответила снайперша на немой вопрос. — Не понимаю, как вообще можно было такое не заметить. Это всё равно, что пропустить прилёт вертибёрда и миграцию диких браминов одновременно!

— Может, ты задремала, — осторожно предположил учитель. — Ты же ночи напролёт смотрела на ту дорогу…

— Исключено! — почти обиженно возразила единорожка. — Я никогда не сплю на посту! Это, наверное, была какая-то магия…

Тич еле удержался, чтобы скептично не фыркнуть. Он хорошо знал, что после Катаклизма спрятать магией даже самокат мог лишь очень сильный маг. Аналогичная операция с огромной десятиколёсной машиной и вовсе была под силу лишь Принцессе-Аликорну.

— Узнаем, когда догоним их, — оптимистично заявил выходец. — В любом случае, это не твоя вина.

— Если догоним, — поправила кобылка и неожиданно спросила прямо в лоб. — Это, кстати, не твои знакомые были?

— Поверь мне, если бы в нашем Стойле было такое, я бы знал!

Печальное лицо кобылки впервые за сегодня посетила тень улыбки. Улыбка ей очень шла, но это продлилось недолго.

— Ветер усиливается, — с тревогой произнесла она. — Как бы не поднялась буря.

Тич тоже заметил, что дарующий прохладу жарким летним днём ветерок уже вовсю трепал кобыльи гривы. Вскоре он разошёлся настолько, что уже гнал над дорогой песок. Поднявшиеся в воздух песчинки забивались в нос, уши и, что самое главное, заставляли щурить глаза, практически лишая пони и так ограниченной видимости.

Большинство рейдерш носили на шее, на лбу или просто на поясе защитные очки. Ранее Тичер Борд считал, что это просто элемент образа, и теперь сама Пустошь наказывала его за это заблуждение. Даже Ния откуда-то достала пару мотоциклетных очков, выглядящих слишком большими на её аккуратной детской мордочке. К счастью, Большая Сука опять пришла выходцу на помощь.

— Так и знала, шо ты забудешь шо-то полезное, — кобыла телекинезом нахлобучила очки на нос Тичу. — Пока этого хватит. Но если ветер не утихнет, без укрытия нам придётся туго.

Тич в очередной раз взглянул на Пип-Бак. Стойло стало ещё ближе, до него оставалось меньше часа хода. Если раньше учитель ещё немного сомневался, стоит ли приглашать рейдеров к себе домой, теперь ситуация не оставляла выбора. Отбросив последние сомнения, он рассказал Бигби о пещере, в которой скрывался вход в Стойло 38.

Буря разошлась настолько, что даже в очках жеребец не видел ничего дальше собственного носа. Последние метры до спасительной пещеры пришлось пройти “по приборам” — пользуясь только картой и компасом. Наконец, каменные своды пещеры укрыли пони от катаклизма.

— Блядский песок, он у меня всюду! — пожаловалась Бигби. — Вот уж точно, беда не приходит одна!

— Потерпи ещё немного, и я покажу тебе настоящий душ, — пообещал выходец, вытряхивая песок из гривы. — Всё равно мы тут, похоже, надолго застряли. Кстати, смотрите под ноги, тут повсюду…

— Ого сколько костей! — Ния озвучила то, что все и так заметили.

— Это что, ваши перебили всех этих бедолаг? — поинтересовалась Лаки Шот.

— В каком-то смысле да, — вздохнул Тич, припоминая историю, рассказанную Стейбл Гвард.

Большая Сука впечатлённо присвистнула. Остальные члены банды тоже принялись перешёптываться.

— Короче, поняла, в твоём Стойле лучше не шалить, — главная рейдерша сказала это громко, чтобы подчинённые её тоже услышали. — Так шо давай, веди.

Уже через несколько минут пони стояли перед огромной дверью-шестернёй. Красная лампа над ней больше не горела — облезлые цифры 32 освещали лишь немногочисленные лучи фонариков. Глядя на неё с этой стороны вообще трудно было поверить, что такая махина может открываться. Как на зло, Тич понятия не имел, как сдвинуть дверь с места.

Пип-Бак тоже никак не реагировал на близость Стойла, если не считать вновь появившегося в списке стойловского радио. К счастью, взгляд выходца упал на неприметную в полумраке пещеры консоль у двери. Под толстым слоем многолетней пыли обнаружилось несколько кнопочек и рычажков. Надписи возле них давно выцвели, поэтому учитель просто принялся тыкать наобум. Долгое время ничего не происходило, но, внезапно, динамик на консоли ожил, и Тич услышал голос, в котором узнал капитана Веста — главу стойловской охраны.

— Там кто-то есть? — похоже, система связи использовалась по назначению впервые. — Или эта рухлядь опять барахлит?

— Да, есть! Это я, Тичер Борд! — затараторил жеребец. — Со мной мои друзья, и нам очень нужно попасть в Стойло!

— Мистер Борд, но нам сказали, что вы погибли…

— Нет-нет, я жив! — заверил учитель. — Погибла Пен… Постойте, а вы-то откуда знаете? Кто это вам сказал?

Ответ утонул в шипении помех. Удивлённый голос капитана Веста сменился другим, более жёстким и холодным. Это говорил Дроухарт, старый смотритель, с которым выходцы повидались незадолго до того, как выйти на поверхность.

— Допустим, наше любимое Стойло узнало о вашей кончине от меня, — собеседник по ту сторону интеркома явно наслаждался своим поступком. — А что, вы хотите поспорить?

— Конечно я хочу поспорить! — возмутился Тич. — Я очень даже жив! И Стейбл Гвард тоже жива! Вы что, не узнаёте мой голос?

— Узнаю, мистер Борд, узнаю. Думаю, и вы узнали мой. Помните, как вы проигнорировали моё предложение остаться в Стойле? — выходец и правда вспоминал неприятную перепалку на выходе. — Надеюсь, это того стоило. Ибо, покуда я жив, двери Стойла больше ни разу не откроются.

— Но нам надо внутрь... — жеребец уже понимал, что имел в виду Дроухарт, но пока отказывался верить. — Нам нужна помощь…

— Мертвецам уже ничего не поможет, — безжалостно перебил собеседник. — Прощайте, мистер Борд. Удачи вам в вашей новой жизни.

— Постойте, можно вопрос? — воскликнул учитель, пока интерком ещё работал. — Как мы погибли?

— Конечно же от копыт агрессивных дикарей. Мучительно, но, главное, бессмысленно, — с явным удовольствием ответил Дроу. — Но это была не ваша вина, а мистера Брайта. К счастью, наши мудрые стойловцы уже наказали его за эту безумную авантюру.

— Ты кого дикарём назвал, мудила?! — это в разговор вклинилась Большая Сука. — Ну да, некрасиво вышло с одной из ваших, но это был, как его там, несчастный случай!

Дроухарт лишь презрительно хмыкнул и оборвал связь.

Песчаная буря не утихала ни на миг. Ураганный ветер нёс тонны песка, даже не думая останавливаться. Пещера защищала укрывшихся в ней путников от непогоды, прямо как Стойло когда-то защитило тысячу пони от ядерного апокалипсиса. Стойло, которое много лет служило для Тичера Борда домом. Стойло, путь в которое был теперь ему заказан. Уже после первого дня, проведённого с рейдерами, Тич знал, что так будет. Но, лишь уткнувшись носом в закрытую дверь, он понял, как болит сердце от гнетущей тоски.

— Выше нос! — зычный голос Большой Суки эхом разнёсся по пещере. — Чё такую кислую рожу скорчил?

Выходец исподлобья уставился на Бигби. Из-за алых отблесков костра её ухмылка превратилась в инфернальный оскал, а тень возвышалась до самого потолка, делая и без того немаленькую кобылу настоящим гигантом.

— Я сегодня потерял дом, — пробурчал Тич не так зло, как хотел, — да и вообще последние связи со старой жизнью.

— Не велика потеря! — заверила рейдерша и, поняв, что её слова оказались недостаточно одобрительными, добавила: — В смысле, на Пустоши все шо-то теряют. Связи со старой жизнью — точно не худшая потеря! Куда хуже было бы потерять саму жизнь!

— Может, ты и права…

— Не может, а точно тебе грю! Я тут спец по потерям!

Кто-то у костра хихикнул, Сука хохотнула в ответ. Наваждение рассеялось, рейдерша из страшного монстра превратилась обратно в пони. Тичер Борд мог только догадываться, какие потери пришлось пережить Бигби, но даже те, о которых он знал, подкосили бы многих. Потеря свободы, потеря рога, потеря приемного отца, сегодняшняя потеря почти всей банды, в конце-концов…

— А что было пережить сложнее всего? — учитель ляпнул не подумав, поэтому поспешил исправиться. — Если ты, конечно, можешь об этом говорить… В смысле… Ай, не слушай меня!

Улыбка кобылы оплыла, но, кажется, она не злилась, а просто задумалась.

— На, выпей и пусти по кругу, — единорожка протянула ему флягу, из которой, как всегда, пахло крепким алкоголем. — Не самая приятная история. Многие её слышали, некоторые даже были там. Вы можете слушать вполуха, или даже совсем не слушать. Мне похуй, короче. А вот от остальных жду внимания! Мотайте на ус, пока я жива!

Тичер Борд отхлебнул из фляги, поморщился, занюхнул рукавом куртки, передал обжигающее пойло дальше, сел ближе к костру, обнял оказавшуюся рядом Нию и, наконец, навострил уши. Другие рейдерши тоже были все во внимании. Пропускать рассказы босса у них было не принято. Удовлетворившись воцарившейся тишиной, нарушаемой лишь потрескиванием огня и рёвом ветра на улице, Сука начала:

— Было это давным давно, када годков мне было меньше, чем Лаки, но уже побольше, чем мелкой (Ния едва заметно вздрогнула — ей не нравилось, когда её так называли). Прошла пара лет, как Найт взял меня к себе, так шо я была здоровой отъевшейся девочкой. Знала уже, как драться, да как из волын шмалять — в общем, невеста нарасхват.

Своды пещеры сотряс хохот собравшихся у костра. Впрочем, Тич подметил, что кобылы из “старой гвардии” смеялись не так громко, видимо, зная, что будет дальше.

— Найт Блиц даже, наконец-то, стал отпускать меня в рейды без его присмотра. В общем, всё было заебись, — учитель попробовал закрыть маленькой зебре уши, а та лишь закатила глаза. За время, проведённое в рейдерском лагере, она уже успела как следует расширить лексикон. — Мы были на вершине. Не было на Пустоши корованщиков, которые бы не срались в штаны от одной мысли про “Ночных налётчиков”. С каждого налёта в Мохуве нам капала звонкая крышка, ведь не осталось банд, рискнувших бы перечить Найту. Он был настоящим королём пустоши, не то что присвоившее этот титул недоразумение. Любой бы на его месте просто сидел бы на горе крышек и наслаждался бы жизнью. Но его планы шли дальше простого грабежа вшивых корованщиков. Он планировал шо-то реально грандиозное, после чего Мохуве, а может и вся Пустошь, уже никогда не стали бы прежними. Для этого он собрал почти все банды Мохуве под своим знаменем. Полевой лагерь у Санни Хилз был не хуже, чем сейчас у имперцев на том берегу реки. Наверное, это и стало последней каплей…

Фляга вернулась к Суке, так что она прервала рассказ, чтобы промочить горло. Тичер Борд понятия не имел, какой лагерь сейчас у Кристальной Империи, но главная рейдерша описывала это так, будто счёт шёл на несколько сотен пони, а может и больше. Сколько вообще в Мохуве сейчас рейдеров, а сколько было лет десять назад?

— Почти все слышали про бойню при Санни Хиллз. Но я не встречала пони, который видел бы её собственными глазами, и, уж тем более, не знакома с рейдерами, которые её пережили. Я бы и сама могла бы не сидеть перед вами, если бы в ту ночь не была вместе с Дайбек, Бонфаер, и теми, кого с нами уже нет, на одном задании… Впрочем, это уже не важно. Я просто хочу сказать, шо слухов о той ночи больше, чем реальных фактов. Говорят даже, шо НЭР тогда подтянули пару Вертибёрдов. Вскоре они твёрдо закрепились в Мохуве, так шо в это легко поверить. Особенно когда видел все те трупы собственными глазами и трогал собственными копытами. Небо над Санни Хиллс было чёрным от воронья, — Большая Сука совсем помрачнела, а Дайбек и Бонфаер важно закивали головами. — Я лично перекопала целую гору продырявленных пулями тел, но Найта среди них не нашла. Дискорд подери, он стока для меня сделал, а я даже не смогла его нормально похоронить! Не удивлюсь, если проклятые нэровцы забрали его с собой, шобы отчитаться перед какой-то важной шишкой, будь она неладна! Возможно даже, он тогда был еще жив!

Огромная кобыла опять приложилась к фляге, и в этот раз осушила её до дна одним огромным глотком.

— В тот день я потеряла всё, шо у меня было: отца, наставника, лучшего друга, банду, ставшую семьёй… Потом я потеряла надежду, как встретить Найта живым, так и просто, блядь, отомстить. Почти потеряла волю к сраной жизни! В общем, потерь было дохуя. И всё же, я щас сижу перед вами, потому шо тогда я не потеряла главное — саму жизнь. Подумайте об этом, когда в следующий раз решите поныть, как всё хуёво! Ну а теперь марш спать! Завтра поднимаемся на рассвете, и сразу в путь, если эта сраная буря утихнет!

Глава 5: Поехали!

«Девчонки, прячьтесь! Сейчас тут будет очень жарко!»

Время шло, а Бигль и не думал прекращать допрос. Монотонно он задавал вопрос за вопросом, не отрывая взгляда от своего Пип-Бака, и лишь изредка поглядывая на кобылу. И ладно бы, если бы он спрашивал что-то толковое, но вопросы (по мнению Стейбл Гвард) были дурацкими. Выяснив имя и возраст собеседницы, он не церемонясь перешёл к вопросам вроде “Как долго вы состоите в банде?”, “Как давно вы ходите в рейды?”, “Скольких вы уже убили?” и прочим в том же духе.

“Не состою я ни в каких бандах”, “Вообще не хожу”, “Никого”, — терпеливо отвечала охранница, но, когда вопросы стали повторяться в немного других вариациях, её терпение начало подходить к концу. Сержант Бигль был настолько скучным, что участь быть обритой налысо и одетой в тюремную робу, перестала казаться Гварди такой уж страшной. Кобыла из последних сил держалась, чтобы не закатить истерику, и неизвестно, во что бы это вылилось, если бы сержанта не прервала внезапно открывшаяся дверь и появившийся на пороге жеребец.

— О Сёстры, Бигль, ты что, до сих пор не закончил? — воскликнул новоприбывший. — Я же попросил тебя просто провести анкетирование, а ты притащил полиграф?

— Товарищ вице-шериф, это стандартная процедура для подобных случаев, — оправдывался сержант. — Не все стойловцы, кто с Пип-Баком. В последний раз, когда…

— Опишешь это в рапорте, — перебил незнакомец. — А сейчас снимай с неё свою шарманку, я беру дело под свой контроль!

— Есть, сэр!

Пока Бигль отсоединял провода и отключал полиграф, у Стейбл Гвард было время рассмотреть своего спасителя. На первый взгляд могло показаться, будто это сама Большая Сука настигла бывшую пленницу. А всё потому, что до встречи с главной рейдершой охранница никогда не встречала настолько больших пони, и тем более не ожидала больше подобных встреч в ближайшее время. Тем не менее, чем больше Гварди смотрела на гиганта, тем больше различий замечала. В отличие от Суки с её сточенным обрубком, его лоб украшал полноценный рог, ни на сантиметр не прикрытый по-армейски стриженой фиолетовой гривой. Неожиданно кобыла осознала, что её изучают с не меньшим любопытством. В отличие от Бигля, который таращился лишь в Пип-Бак, этот жеребец не сводил с кобылы пристального взгляда. В холодных голубых глазах было столько любопытства, что Гварди даже стало неловко. Тем не менее, она и не думала прекращать глазеть на незнакомца.

Сомнений не было, он тоже участвовал в ночном налёте. Об этом говорило многое: кое-где рваный стойловский комбез, едва уловимые запахи пота, гари, пороха и крови, свежий шов на щеке…

— Порезался, когда брился, — попробовал отшутиться жеребец, но Гварди на это не повелась.

— Это вы меня похитили! — заявила она, нахмурив брови. — Зачем?

— Похитил? — наигранно удивился собеседник. — А мне казалось, что спас.

— Когда спасают, не избивают и не шарахают током, — огрызнулась пони. — Дважды.

— Специфика работы, — пожал плечами вице-шериф. — Уж простите, не со зла.

“Ага, так я и поверила”, — подумала Стейбл Гвард. — “По печени меня отпинали тоже не со зла?”.

Но вслух кобыла сказала другое:

— Может, в знак добрых намерений, снимете с меня кандалы? Даже рейдеры не держали меня на цепи.

— Надо же, какие добрые, вам попались рейдеры, — хмыкнул единорог. — Ну а мы чем хуже? Бигль, освободи её.

Сержант явно сомневался в этом приказе, но оспаривать его не стал, так что менее чем через минуту охранница уже разминала затёкшие ноги.

— Что-то ещё? — учтиво поинтересовался вице-шериф. — Предлагаю составить мне компанию за обедом.

— Спасибо, но я пас. Мне пора возвращаться к друзьям.

— Возвращаться куда? В тот ужасный мотель? К рейдерам в рабство? Разве что вы успели завести дружбу с этими ублюдками…

Жеребец сжал зубы так, что у него на лбу запульсировала венка. Без сомнения, с друзьями рейдеров разговор у него был короткий. “Был бы тут Тич, он бы уже опять оказался в кандалах”, — подумала охранница.

— Нет, рейдеры мне не друзья, — заверила Стейбл Гвард. — Мой друг из стойла, как и я. А ещё мы взяли под опеку маленькую зебру, единственную выжившую после налёта на караван.

— Какой ужас! Боюсь даже представить, что пережил бедный жеребёнок! — глаза вице-шерифа пылали ненавистью. — Бигль, когда будет готов “Фантом”?

Сержант переадресовал этот вопрос ещё кому-то по рации.

— Через несколько часов, сэр, — ответил он, выслушав доклад техников. — Буря забила все фильтры. Без полной чистки никак.

— Пустыня, чтоб её… — жеребец разочарованно выдохнул. — Доложите, когда всё будет готово.
— Есть, сэр!

— Что же, мисс Гвард, — пони сверился с анкетой. — Боюсь, в ближайшие несколько часов вам всё же придётся терпеть моё общество. Разве что вы предпочитаете общество рейдеров.

---

Спалось выходцу отвратительно. Кошмары сменяли друг друга так быстро, что он не успевал их запоминать. Возможно, это было и к лучшему, ведь в последнее время ему хватало переживаний и наяву. Жеребец как раз трепыхался в очередном кошмаре, когда кто-то настойчиво его растолкал.

В пещере было темно. Тич зажёг Пип-Бак, и бледный зелёный свет выхватил из мрака силуэт Большой Суки. На часах было без малого шесть утра, но кобыла была уже во всеоружии. Остальные рейдерши ещё спали.

— Не рановато ли? — зевнув, поинтересовался учитель.

— В самый раз, — Бигби было не до объяснений. — Вставай, надо перетереть. Снаружи.

Мысленно удивляясь, выходец поторопился за кобылой. Всего через пару минут спотыканий об кости, которые, к слову, и так преследовали учителя в кошмарах, пони оказались на улице. Большая Сука разбудила Тичера как раз вовремя, чтобы полюбоваться рассветом. Солнце одаривало безжизненные камни и песок первыми лучами, а на горизонте расцветала палитра тёплых красок.

— Красиво, — жеребец и не заметил Лаки Шот, докуривающую чуть в стороне от него. — Обычно я сдавала смену с рассветом, но сегодня Бигби решила, что караул нам не нужен.

— Та ёбаная дверь нас бы всех разбудила, если бы консервные решили б нас ночью замочить, — объяснила лидерша. — А буря надёжно укрыла нас снаружи. Так шо лучше вам было хорошенько выспаться. Особенно тебе, Лаки. Сегодня нам пригодится вся твоя меткость.

— Как скажете, босс, — наёмницу не смутила грядущая ответственность. — А что, у вас уже есть план?

Большая Сука кивнула, но без большой уверенности. Похоже, она сомневалась в пришедшей за ночь идее, и хотела услышать слова критики или одобрения от тех пони, которых считала самыми умными в банде. Собравшись с мыслями, она принялась за объяснение:

— Короче, дело — дрянь. Как видите, из-за ёбаной бури от тех ублюдков и след простыл. Да я дорогу под слоем песка едва разгляжу, не то шо какие-то следы! Ну а как мы пойдём по следу, если следа-то и нет? — Бигби обвела собравшихся вопросительным взглядом и, не дав ответить, сама продолжила. — Прально, никак! Так что в наш план придётся внести большие, мать их, изменения!

Лаки Шот и Тичер Борд переглянулись. Выходец собирался спросить: “А какой был старый план?”, но снайперша жестом продемонстрировала, что пока лучше не перебивать.

— Если мы хотим найти тех засранцев, то должны, для начала, выяснить, кого мы, блядь, ищем. Последний раз спрашиваю: кто-то шо-то знает?

— Они приехали с юга, — сказала Лаки. — Туда и уехали. До Мохувского аванпоста на юге никто не живёт. Даже Овертон, и тот заброшен.

— Хорошо было бы просто зайти к нэровцам и спросить: “Здрасте, у вас тут здоровенная ёбань не проезжала?” — главная рейдерша мечтательно улыбнулась. — Жаль, шо нас перестреляют, как тока увидят.

— Не всех, — напомнила снайперша. — Тич, пока что, чист. Их с Нией не тронут. Они могли бы зайти и всё разузнать.

— Не думаю, что это нас куда-то приведёт, — возразил выходец. — Те ребята явно предпочитают оставаться в тени. Искать их, просто шатаясь по Пустоши и расспрашивая поселенцев, можно целую вечность. Авось кто-то их видел и подскажет, где они прячутся. Вот только у нас нету столько времени, чтобы полагаться на авось! Мы нужны нашим друзьям прямо сейчас!

— Так-то ты прав, — вздохнула Большая Сука. — И гришь ты так, будто тебе есть, шо предложить. Ну так не тяни кота за яйца, и предлагай!

— Нам нужны данные Стейбл-Тек, — Тич сразу выложил карты на стол. — Не знаю, как вы, но я уверен, что наши ночные гости были из какого-то Стойла. Их экипировка об этом просто кричит. Осмелюсь даже предположить, что это Стойло под номером 32. У Стейбл-Тек наверняка должен быть какой-то список всех местных Стойл. Найдём его — найдём и наших друзей.

Выходец додумался до этого весьма непринуждённо, но кобылам ничего подобного в голову не приходило. Большая Сука впечатлённо присвистнула, а Лаки Шот уважительно кивнула.

— Может ты ещё и знаешь, где их искать, эти данные? — с надеждой поинтересовалась Бигби.

— Думал начать со своего Стойла, но помощи от Дроухарта мы точно не дождёмся, — неожиданно жеребец подметил, с какой злобой он произнёс имя нового Смотрителя. — Придётся искать местный офис Стейбл-Тек, или что-то вроде этого. Не знаете случайно, где он мог бы быть?

Обе пони отрицающе покачали головами. Выходец не ждал от них многого, но попытаться стоило.

— Где-то в Лас-Вингасе, наверное, — предположила Лаки. — Правда, когда я была там в последний раз, меня больше интересовали бары, а не офисы. Помню, в “Трёх яблоках” наливали просто шикарное пойло за свои деньги…

— Короче, в итоге мы вернулись к моему плану, — перебила погрузившуюся в мечтательные воспоминания наёмницу Сука. — Нам позарез нужна редкая инфа, и в Мохуве не так-то и много тех, у кого она есть. А тех, к кому мы можем обратиться, вообще можно пересчитать на одном копыте. Да, Лаки, я говорю про Короля, чтоб его смертокогти драли.

— Мда уж, до Замка минимум два дня хода, — вздохнула снайперша. — Если только… Ой, босс, вы же не собираетесь…

— Собираюсь, — жёстко оборвала Большая Сука. — Мы срежем через Космодром и будем в Замке уже к вечеру.

Лаки Шот шумно втянула воздух и прикрыла копытом рот, откуда чуть не вырвался то ли возмущённый, то ли испуганный возглас. Бигби, напротив, всем своим видом демонстрировала уверенность в собственном решении. Один лишь Тич не понимал, о каких Замках и Космодромах идёт речь, и что так напугало обычно бесстрашную морковную единорожку. Так и не дождавшись ответа, он демонстративно кашлянул, привлекая к себе внимание.  

— Космодромом мы называем какой-то довоенный ракетный полигон неподалёку отсюда, — быстро объяснила Лаки. — Его давненько облюбовали гули, так что мы стараемся туда не ходить. И я не думаю, что моя винтовка сильно поможет через него пробиться.

Последнее предложение было явно адресовано Большой Суке.

— Думаю, пробиваться ваще не придётся, — Бигби была уверена в своих словах. — Обойдём по краю, эти гниломозгие даже не заметят. Нам же не надо лезть вглубь за хабаром.

— Ну не знаю, босс…

— Зато я знаю, почему ты не любишь гулей! Или, хошь сказать, шо дело тут не в той истории с твоим...

— Нет, дело в том, что те гули задрали до жопы много народа! — перебила снайперша. — Гули — они, знаешь ли, такие! Зазеваешься, и жопу откусят!

— Ну так я тебе плачу как раз шобы нам ничего не отгрызли! — напомнила Бигби. — Не согласна? Возвращай аванс и пиздуй на все четыре стороны! А я найду себе стрелка, который не перессытся от парочки гулей!

Лаки Шот перекосило. Тич был готов поспорить, что с её уст вот-вот сорвётся что-то вроде “Ну и пожалуйста!”. Морковная единорожка уж было открыла рот, но её что-то остановило. На мгновение, она так и осталась стоять с этим нелепым выражением на лице, но быстро скинула оцепенение и постаралась изобразить суровое безразличие.

— Хорошо, будь по-твоему, — сдалась она. — Но в следующем месяце это влетит тебе ещё в сотку-другую крышек.

— Это если я ваще решу дальше тебя нанимать! — Тич стоял близко к Суке, поэтому услышал, как она одними губами прошептала: — И если у меня к тому времени останутся крышки…

На этой повышенной ноте совещание, превратившееся в перепалку, закончилось. Выходцу было неловко от того, что из-за его предложения кобылы повздорили, но ещё более неловко ему стало тогда, когда он понял, что был бы не против узнать ту историю, из-за которой Лаки Шот не любила гулей. Историю, явно не предназначенную для посторонних ушей.

“Попробую спросить, если выдастся подходящий момент”, — решил учитель. — “Ну или она сама расскажет, если посчитает нужным”.

Момент не настал ни за завтраком, ни позже. Лаки Шот держалась в стороне от всех, избегая любых намёков на разговоры. Выходец не стал её допытывать, тем более, что его самого мучили расспросами.

“Дядя Тич, а почему мы развернулись? Дядя Тич, а куда мы идём?” — вился вокруг него полосатый жеребёнок.

— Мы идём спасать тётю Гварди, — просто ответил выходец, не желая посвящать жеребёнка в подробности, которые сам едва понимал.

— Но я думала, что её увезли в другую сторону! — не унималась Ния. — Мы же отстанем!

— Малышка, мы и так безнадёжно отстали, — неохотно признался учитель. — Поэтому теперь, чтобы спасти тётю Гварди, нам придётся сначала выяснить, от кого мы её спасаем, и где её искать.

Зебра понимающе кивнула и замолчала. Впрочем, её молчание продлилось не долго.

— И всё же, куда мы идём?

— Мы идём к знакомому тёти Суки. Он может подсказать нам, где начать поиски, — терпеливо объяснил Тич. — Но сначала нам придётся пройти через одно очень опасное место. Так что, пожалуйста, никуда от нас не отходи и смотри под ноги.

— А что это за место? — возможные опасности лишь раззадоривали детское любопытство. — Там будут монстры?

— Оттуда до войны запускали ракеты…

— О, я слышала про это место! — неожиданно перебила зебра. — Папа как-то разговаривал с каким-то военным о том, что НЭР стоило бы его захватить, а тот разозлился и ответил, что у нас не хватает солдат на такую ерунду.

Теперь уже пришёл черёд Тичер Борду молча обдумать услышанное. Конечно, Ния и раньше упоминала своего отца, но это был первый раз, когда она обмолвилась о чём-то, что давало понять, насколько он был серьёзным пони.

— Если не секрет, — выходец решил не ходить вокруг да около, а спросить напрямую, — кем работает твой папа?

— О, это никакой не секрет, это все знают, — кобылка аж засияла от гордости. — Мой папа — посол НЭР на Стрипе!

Сначала жеребец просто удивился, но как только услышанное заняло своё место в сознании, его пронял страх. Судя по тому, что он знал, НЭР была одним из двух сильнейших государств на территории послевоенной Эквестрии, западной уж точно. Но и Лас-Вингас был крупнейшим уцелевшим городом Мохуве, а значит послом туда не направили бы кого попало. У отца Нии наверняка были серьёзные связи, которые он мог бы задействовать, как только до него дошли вести о пропаже дочери. Конечно, нападавшие были больше похожи на стойловцев, чем на военных, но кто знает, какие на территории НЭР были Стойла? С другой стороны, диджеи и на “Радио Нью-Вингаса”, и на “Ночном налётчике" говорили о том, что на рейдеров кто-то нападает, ещё тогда, когда никакой зеброй в мотеле “У Спайка” и не пахло. Тем более, что, как и рейдеры, Ния видела нападавших впервые, и была отнюдь не рада встрече.

— Фуфлыжно идём, — погруженный в раздумья, Тич не заметил, как с ним поравнялась Большая Сука. — Включи, штоле, радио.

Тич повиновался и настроился на излюбленную волну главной рейдерши — на “Ночного налётчика”. Там как раз доигрывал очередной шумный трек, после чего в эфир вышел диджей Меш:

— Дамы и господа, уважаемая шпана всех сортов, у меня для вас есть по-настоящему горячая новость! Горячая, как пердак нашей хорошей знакомой Большой Суки! Самые глазастые из вас ещё вчера могли разглядеть дым над её мотелем. Сегодня же у меня есть подтверждение: нет, это не Дамб Кант уснула еблищем в мангале. На “Сукиных Детей" реально напали, да не лишь бы кто, а те самые каратели, с которыми некоторым из вас уже доводилось встречаться. Это первый раз, когда они нападают на такую крупную банду, ещё и так близко к Нью-Вингасу, так что кто знает, возможно, скоро мы и в Королевстве не сможем спать спокойно? Шучу, конечно, пока на троне Король, нам не о чем беспокоиться. А вот бандам поменьше следовало бы удвоить дозоры и держать пушки наготове. Что же касается самой Большой Суки, её среди жмуров никто не видел. Оно и понятно, попробуй завали такую зверюгу…

— Ой, всё, вырубай, — скривилась Бигби. — Хотела музыку послушать, а вместо этого слушаю про собственный проёб. Спасибо, бля, Меш, услужил!

---

Шоквейв, а именно так представился гигант, Стейбл Гвард не понравился. Однако, его намёк был более чем прозрачен, а попадание за решётку по-прежнему не входило в планы кобылки. В конце концов, она и так была в полной власти вице-шерифа. Если бы он по-настоящему желал ей зла, вряд ли стал бы приглашать на обед. Не удивительно, что долго думать над предложением охраннице не пришлось.

Шоквейв превратил поход в столовую в настоящую экскурсию. Ведя Стейбл Гвард по Стойлу, он не стеснялся комментировать всё, что попадалось ему на глаза. Поначалу увиденное разочаровывало синегривую кобылку. Не считая входа, это было такое же стойло, как и её родное. С такими же скучными однотонными стенами, тянущимися вдоль них ворохами труб и кабелей и, конечно же, искусственным светом, не идущим ни в какое сравнение с тем тёплым солнцем, которое выходцы успели повидать снаружи. Однако, вскоре охранница поняла, как сильно она ошибалась.

Вице-шериф привёл её в атриум, и тут пони просто не поверила своим глазам. В Стойле 38 атриум был местом, где сходились все жилые блоки. Стойловцы любили проводить там время, ведь там располагались многочисленные литературные клубы, театральные кружки и художественные студии. В самом низу стояла большая сцена, на которой почти всегда кто-то выступал, а по воскресеньям лучшие музыкальные коллективы или театральные труппы давали представления. Стейбл Гвард даже сама какое-то время выступала в составе такой труппы, пока ей не надоело играть одних стражниц.

В этом же Стойле атриум был не местом культурного досуга, а тюрьмой. Охранница с трудом верила своим глазам, однако сомнений быть не могло — на каждом этаже располагалось примерно по два десятка тюремных камер. И, что самое ужасное, все они были тесно заселены. На мгновение кобылке даже показалось, что в одной из камер она заметила знакомую по мотелю рейдершу.

— Впечатляет, не правда ли? — с гордостью заявил Шоквейв. — Наша тюрьма была самой крупной ещё до войны, а теперь и подавно.

— Но откуда тут столько заключённых? — Гварди никак не могла осознать увиденное, ведь в её Стойле изолятор порой пустовал месяцами. — Вы их всех арестовали на поверхности, как нас?

— Не всех, но многих, — вице-шериф кивнул. — И арестовал бы ещё больше, если бы гоняться за ними по всей Пустоши было бы не так накладно.

“Тогда откуда же тут остальные?” — подумала охранница. — “Либо тут научились продлевать жизни на века, либо тут такой уровень преступности, что половина Стойла регулярно бывает за решёткой". Оба варианта казались ей одинаково безумными.

— А откуда тут те, кого вы не арестовывали? — озвучила своё любопытство кобыла. — По-моему, тут несколько сотен пони…

Внезапно, в одной из камер охранница заметила жеребёнка. Сначала кобылке показалось, что это просто очень низкий взрослый пони, но, приглядевшись, она убедилась, что у него даже не было марки!

— О, Сёстры, только не говорите, — Гварди очень хотела ошибаться, — что все эти пони сидят тут поколение за поколением ещё с тех пор, как упали бомбы!

— О, мисс Гвард, вы не только красавица, но и умница? — Шоквейв засиял. — Я был бы очень рад видеть вас в наших рядах!

Впрочем, не заметив восторга в ответ на комплимент, он стёр широкую улыбку со своего лица и ответил серьёзно:

— Да, вы правы, это потомки тех преступников, которых закрыли тут, когда упали бомбы. И, да, я действительно считаю, что вы могли бы сделать блестящую карьеру у меня на службе.

— У меня уже есть карьера в моём родном Стойле, — холодно ответила охранница. — Пока что не сильно блестящая, но я не жалуюсь.

— Не торопитесь с ответом, — вице-шериф был уверен в себе. — Подумайте хорошенько. Возможно, вы ещё увидите что-то, что заставит вас передумать.

— Я увидела достаточно, — отрезала кобылка. — Вы, конечно, молодцы, что устраиваете облавы на рейдеров, но держать невинных пони всю жизнь взаперти — это уже перебор!

— Так ли они невинны, мисс Гвард? — гигант адресовал Гварди задумчивый взгляд исподлобья. — Впрочем, у нас ещё будет время поговорить об этом. А сейчас мы, кажется, шли на обед? Вот и пойдёмте, пока все пончики опять не разобрали.

В офицерской столовой на десерт и правда подавали пончики. В Стойле 38 пищевой процессор был настроен готовить на десерт маленькие пирожные замысловатого вида, поэтому такая новинка должна была порадовать охранницу. Однако, ей кусок не лез в горло. Ей и раньше тут не нравилось, но после увиденного всё это Стойло вызывало у неё лишь отвращение. Стейбл Гвард легко могла представить за решёткой матёрых рейдерш, но жеребят? Это уже был перебор. Вице-шериф, тем временем, умял почти целую коробку пончиков и не собирался останавливаться.

— Что-то не так? — поинтересовался он, вытирая глазурь с губ. — Вам не понравилось?

— Нет, что вы, — кобылка мигом запихнула целый пончик в рот. — Офень вкуфно.

Стейбл Гвард решила, что раз уж сидит за одним столом с жеребцом, который может упечь её за решётку пожизненно, то лучше ему подыграть. Хотя, тут она не соврала — пончик и правда был очень вкусным.

— Тогда доедайте, и я свожу вас в кино, — гигант засмеялся. — Надо же, прямо свидание у нас получается!

Кобылка лишь натянуто улыбнулась. О таком свидании она точно никогда не мечтала.

---

— Будьте начеку, мы почти пришли, — призвала Большая Сука. — Нихуя не трогайте, не шумите, вообще никуда не лезте!  Ни одна блестяшка не стоит вашей головы!

Кобылы согласно закивали. Учитывая, что никто из них и не думал идти на Космодром, задерживаться там никто не собирался. Все разговоры стихли сами по себе. Выходец знал, что, когда такое происходило, заварушка обещала быть серьёзной. Всю дорогу учитель старался не думать о том, что его ждёт на Космодроме, но теперь воображение заработало на все двести процентов. В голове пони из Стойла одна за другой возникали картины, достойные как лучших довоенных научных фантастов, так и мастеров хоррора.

Ожидание не продлилось долго. Очень скоро группа миновала последний блокпост, и Космодром предстал пред пони, как на копыте. По сравнению с футуристичными пейзажами в голове, настоящий даже разочаровывал. В низине, скрытое от посторонних глаз стенами каньона, расположилось вполне обычное здание в позднем довоенном стиле. Если бы не пьедестал с ракетой Филомина-9, установленный на площади перед главным входом, трудно было бы с первого взгляда сказать, что это место имеет какое-то отношение к космосу. По правде говоря, это было единственным, что хоть немного впечатлило выходца. Филомина-9 была легендарной ракетой, доставившей первых пони на Луну. Её вид был известен любому, хоть немного знакомому с историей Эквестрии. Насколько знал Тич, единственная сохранившаяся Филомина нашла своё последнее пристанище в Кантерлотском Техническом музее, поэтому тут наверняка была установлена реплика…

— Смотрите, смотрите! — размышления учителя прервали рейдеры.

Увы, они говорили не про ракету. Двор оказался не таким уж и пустым, как могло показаться на первый взгляд. По нему, прихрамывая, ковылял пони в сером комбинезоне техника. Он должен был бы заметить рейдеров, но не подал виду и ушёл по своим делам, как ни в чём не бывало.

— Ёбаный мертвяк, — скривилась Большая Сука. — Внутри их, наверное, полно.

— Для мертвяка он достаточно живой, — скептично подметил Тич.

— Не, этот вялый какой-то, — не согласилась рейдерша. — Ах, если б они всегда были б такими. Одно радует — во дворе их не много. 

— Зато не радует другое, — казалось, Лаки Шот подала голос впервые после утреннего разговора. — Мне кажется, или выход завалило?

— Дискорд подери, так и есть! — выругалась главная рейдерша, достав бинокль и взглянув на ту сторону каньона. — Завалило подчистую, мы и за неделю не разберём!

— Тогда разворачиваемся? — в голосе наёмницы послышалась надежда. — Если повезёт, сегодня будем у Овертона, завтра обойдём Эпплузу и к вечеру доберёмся до Королевства.

— А можем прийти уже сёдня! — когда цель была так близко, Бигби не собиралась отступать. — Или нам туда-сюда всю неделю терь бродить? Не задумывалась, шо будет, если в Овертоне шо-то пойдёт не так?

— Пока что всё не так идёт тут, — морковная единорожка едва сдерживалась, чтобы не повышать голос. — Каньон завален, это тупик.

— Не-а, — с ухмылкой победителя, главная рейдерша протянула наёмнице бинокль. — Смари туда!

Тич проследил, куда указывала Бигби, и без всяких биноклей понял, о чём она говорила. На горе по ту сторону каньона стоял какой-то купол, окружённый техническими постройками. Наверняка это тоже была часть Космодрома, а так как никаких путей туда не было видно на поверхности, значит они скрывались под землёй.

— Хочешь поискать туннель на ту сторону? — догадался учитель. — А это не опасно?

— Не опасней, чем просто быть тут, — несмотря на нарочитую уверенность в голосе, бегающий взгляд рейдерши говорили об обратном. — Нас много, прорвёмся! Ну, чего стоим? Вперёд!

Во дворе рейдеры не встретили ни души. Даже тот единственный замеченный ранее гуль будто испарился. Пони должны были бы радоваться этому, но ни у кого не было и тени улыбки. По мнению Суки, “проклятые гули никогда в жизни не сдвинули бы свои гнилые жопы с насиженного места”, а значит встреча с ними могла бы состояться в любой момент.

Тем не менее, путь до входа в испытательный центр прошёл гладко. Тич даже смог рассмотреть монумент с ракетой вблизи и убедиться, что кроме проржавевшего корпуса от Филомины-9 не осталось никаких оригинальных запчастей. Разочарованный этим фактом, выходец размечтался о том, как интересно было бы посетить Кантерлотский Технический музей, и даже ненадолго унёсся мыслями в его просторные, переполненные диковинными экспонатами, залы. На землю его вернул громкий, полный отвращения, шёпот Нии:

— Фу! Это что, кровь? А это что, мёртвые гули? Меня сейчас стошнит!

— Не могу не согласиться, детка, — проворчала Лаки Шот. — Тут было знатное побоище.

Тичер Борд с первых секунд понял, что разделяет их чувства. Холл испытательного комплекса был завален полуразложившимися телами, а на полу то тут, то там встречались подсохшие лужи крови с чем-то, подозрительно похожим на требуху.

— Интересно, кто это нафаршировал их свинцом? — Большая Сука обвела помещение копытом, указывая на пулевые отверстия в стенах и разбросанные гильзы. — Не видите тут никаких тел с пушками?

Выходец огляделся. Трупы выглядели разнообразно: кто-то был в комбинезоне техника, кто-то в лабораторном халате, кто-то в строгом костюме, а кто-то даже в платье. Но среди них не было никого в броне или с оружием, а значит те пони, которые были тут ранее, миновали холл без потерь.

— Никого не вижу, босс, — подтвердила наблюдения жеребца Дамб Кант. — Слушайте, а они точно скопытились?

— Возьми и проверь, ёпта, — усмехнулась главная рейдерша. — Я, кстати, серьёзно. Не хочу оставлять за спиной живых мертвяков.

Обречённо оглянувшись, и не найдя поддержки, розовая кобыла боязливо протянула дробовик на вытянутом копыте и ткнула кончиком ствола в одно из тел. Тич ожидал, что труп дёрнется и кинется на рейдершу, как это произошло бы в любом фильме ужасов, но тот даже не пошевелился. Похоже, подобного ожидал не только выходец. Все присутствующие вздохнули с облегчением, Ния открыла глаза и отпустила ногу жеребца, Дамб Кант приосанилась и выпятила грудь колесом, а Сука, не мешкая, продолжила раздавать приказы.

— Неплохо было бы знать, куда идти. Найдите мне карту, или шо-то типа того! Чем короче будет наш путь, тем лучше!

С этим трудно было поспорить. В комплексе было явно больше десяти гулей, и надеяться на то, что кто-то уже перебил их всех, было бы слишком наивно. Тичер Борд придержал маленькую зебру, которая собралась кинуться на поиски, и огляделся.

Под высоким потолком висела ещё одна ракета, на этот раз поменьше. Её формы были жеребцу незнакомы, поэтому надолго его взгляд на ней не задержался. В отличие от мемориального стенда с фотографиями пони, внёсшими весомый вклад в освоение космоса.

Прямо со старого, пожелтевшего, но всё ещё неплохо сохранившегося, фото, на него смотрела Стейбл Гвард.

“Не может быть”, — пронеслось у него в голове. Выходец подошёл к стенду поближе, стёр пыль с подписи и прочитал: — “Шайнинг Шилд, трижды Герой Эквестрии, первая пони в космосе”.

— Ну, Принцесса Луна могла бы с ней поспорить, — звонкий смешок Нии вывел жеребца из транса.

Теперь Тич и сам видел, что на фото запечатлена другая пони, неуловимо похожая на его подругу. И дело тут было не сколько во внешности, сколько во взгляде. Строгом, волевом, но в то же время наполненным какой-то неуловимой тоской. Даже от скромной улыбки на её лице веяло грустью.

— Эй, все сюды, я нашла! — возглас Дамб Кант заставил выходца перестать таращиться на стенд. — Вон она, ваша карта!

— Да не ори ты, блядь! — крикнула Большая Сука ещё громче подчинённой. — Всех гулей щас приманишь!

Выходец переглянулся с Лаки Шот. “Вот видишь, с кем приходится работать”, — читалось в её взгляде. Учитель лишь пожал плечами: после нескольких лет работы в начальной школе его такое не удивляло. А кобылы, тем временем, всё галдели, призывая к тишине, но лишь поддерживая шум. Бигби пришлось раскатисто и многозначительно кашлянуть, чтобы заставить их утихнуть. Сам не понимая зачем, Тич забрал приглянувшееся фото со стенда, и только после этого занял место среди столпившихся у карты рейдеров.

Судя по плану, половину первого этажа занимал сборочный цех. Там же был спуск вниз и брали своё начало рельсы, ведущие к стартовой площадке, которую пони видели снаружи. Большая Сука не моргая уставилась на карту, и спустя минуту, со словами “Нам сюда!” уверенно повела группу за собой. Удостоверившись, что Ния от него не отходит, выходец поторопился за главной рейдершой. Оглянувшись в последний раз, он увидел, как Лаки Шот прячет сложенную вчетверо карту за пазуху плаща.

Предусмотрительность морковной кобылки оказалась очень кстати. Самый короткий по плану путь оказался недоступным из-за обвалившегося перекрытия. Пони пришлось изрядно побродить по этажу, переходя из кабинета в кабинет, прежде чем они добрались до сборочного цеха. Первый этаж научно-исследовательского комплекса был разграблен подчистую. Всё, что имело хоть какую-то ценность, вынесли еще десятки, если не сотню лет назад. С обшарпанных стен на растянувшуюся вереницу рейдеров смотрели персонажи выцветших плакатов. Они призывали не забыть бейджи, опасаться корпоративного шпионажа и докладывать о подозрительном поведении коллег, которые могли оказаться чейнджлингами или имперскими агентами. Казалось, кроме них в здании никого не было, но так было лишь на первый взгляд. Даже Тич заметил, что многолетняя пыль много где потревожена, а многочисленные кровавые следы наводили на мысль, что тут побывали всё те же пони, что и в холле.

Следующее подтверждение этому нашлось прямо у входа в цех. Среди кучи старого мусора внимательный взгляд Лаки Шот заметил окровавленный кусок брони.

— Старая боевая броня, выкрашенная в чёрный цвет, — прокомментировала снайперша, поднеся находку телекинезом к себе поближе. — А это что за символ? Какая-то золотая птица… Выглядит знакомо.

— Это символ Ван Гриффов, — неожиданно подала голос Дамб Кант. — Они держат магазин в Нью-Вингасе. “Кристальная лихорадка”, или как-то так.

— А те почём знать? — осведомилась главная рейдерша.

— Я жила… — осёкшись на полуслове, пони зашлась долгим кашлем. — В смысле, знавала одного хуя, который жил напротив ихнего магазина. Бля буду! Лютые парни, могут ни за хуй собачий пристрелить!

— Ладно, не кипишуй, верю, — успокоила разошедшуюся рейдершу Бигби. — Если это и правда так, то не палите первыми, если они попадут вам в прицел. Авось разойдёмся с миром. Мне проблем и с гулями хватает.

— А может, эти дяди прогнали всех гулей или убили? — осторожно предположила зебра. — Мы до сих пор не встретили внутри ни одного…

— Значит, они пока не хотят показываться. Тут они, жопой чую. Гляди в оба, а то бац, — Большая Сука, оскалившись, сделала резкий выпад в сторону жеребёнка, — и подпортят твою полосатую шкурку!

Ния, ойкнув, спряталась за ногу жеребца. Учитель укоризненно посмотрел на главную рейдершу. Та невинно улыбнулась, и ушла вперёд.

— Не бойся, она так шутит, — успокоил малышку выходец. — Пока мы вместе, ни один гуль на нас не нападёт.

Учитель огляделся. В огромном сборочном цеху было столько мест, где могли устроить западню гули, что глаза разбегались. Они могли прятаться за станками или накрытыми брезентом контейнерами. Могли притаиться в собранной ракете, покоящейся на железнодорожной платформе, а то и в недособранном корпусе, зависшим под потолком на стапелях крана-балки. И это не считая кучи менее очевидных мест.

Даже Тичер Борд, которому пистолет всучили чуть ли не насильно, проверил, как сидит кобура. Что уж говорить про рейдерш, большинство из которых держали оружие наготове еще с тех пор, когда группа только зашла на территорию Космодрома.

— Куда терь? — поинтересовалась Бигби у Лаки, разворачивающей заимствованную в холле карту. — Вниз?

— Вниз, — подтвердила снайперша. — Рельсы должны вести прямо к стартовой площадке.

Увы, уйти далеко рейдерам было не суждено. Дорогу им преградила огромная, даже большая, чем в Стойле, взрывоустойчивая дверь. Сдвинуть её с места было бы не под силу и сотне Больших Сук, а никаких органов управления поблизости не было. Второй раз за последние пару дней Тичер Борд сталкивался с подобным непреодолимым препятствием, и эта тенденция ему очень не нравилась. Зато Лаки Шот едва сдерживала восторг.

— Вот теперь-то мы с чистой совестью можем развернуться, — заявила наёмница. — Видят Сёстры, мы пытались.

Многие рейдерши поддержали её идею. Каждая минута в здании, потенциально битком набитом гулями, была серьёзным испытанием для их нервов. Не удивительно, что многим хотелось побыстрее покинуть это место. Но нашлись и те, кого очередное препятствие лишь разозлило. Конечно же, главной среди них была Большая Сука.

— Не надо пытаться, надо делать! — терпению кобылы подходил конец. — Этой штуки тут бы не было, если бы она не открывалась! Так шо живо выясните, как ее открыть!

Кобылы разбрелись по цеху выполнять приказ. Делали они это как могли: жали на все попавшиеся под копыто кнопки, пинали довоенную электронику и просто имитировали серьёзную деятельность. Видя это, Тич подумывал поддержать Лаки и попробовать уговорить Бигби вернуться и поискать другой путь, но в один миг ему стало не до этого.

Стоило жеребцу на минуту отвлечься, и полосатая подопечная тут же улизнула у него из-под носа. К своему ужасу выходец заметил, как Ния взбирается по хлипкого вида винтовой лестнице куда-то под крышу цеха. Не мешкая, он кинулся за ней.

— Немедленно спускайся! —  позабыв о гулях, крикнул Тич ей вслед.

Но зебра будто не слышала, или не хотела слышать. Тогда жеребец решил подняться сам. Нагнать проворную кобылку ему удалось лишь на самом верху.

— Никогда… Ты слышишь, никогда… — более привыкший к лифту, чем к лестницам, выходец, едва мог дышать. — Никогда так не делай!

— Простите, дядя Тич, — зебра состроила настолько умилительно-виноватую мордочку, что сердиться на неё попросту было невозможно. — Но мне показалось, что я нашла то, что нужно тёте Суке!

---

В отличие от Стойла 38 с полноценным кинотеатром на сотню мягких мест, тут кинозалом гордо именовалась обычная комната с парой десятков простеньких раскладных кресел, натянутом на одной из стен полотном и установленным на столе проектором. Не дожидаясь приглашения, Стейбл Гвард заняла первое попавшееся место и терпеливо принялась ждать, когда Шоквейв закончит настраивать оборудование. Вскоре он начал показ, выключил свет и сел рядом с кобылой. Хлипкое кресло жалобно скрипнуло, но выдержало. Проектор загорелся, и на белоснежном полотне на стене появилось изображение. Настроечные кадры сменились заголовком “Генетика и ваше Стойло". Нарисованное от копыта, изображение было хорошо знакомо охраннице по учебным фильмам Стейбл-Тек в её родном стойле. Как и голос заговорившего диктора:

— “Дамы и господа, если вы смотрите этот фильм, значит худший сценарий воплотился в жизнь, и сталлионградские бомбы всё же упали на Эквестрию", — на экране вырос ядерный гриб. — “Однако, Стейбл-Тек при поддержке Принцессы Твайлайт Спаркл и Конгресса Республики позаботились об этом, построив это прекрасное Стойло!” — камера опустилась, показывая, как закрывается круглая дверь-шестерня с числом семьдесят два. — “Вы, наверное, спрашиваете себя: “Почему половину мест занимают преступники, которых мы охраняли ещё до войны? Разве не лучше было бы отдать эти места честным гражданам Эквестрии?”” — вид сменился на тюремный блок, который Стейбл Гвард уже повидала собственными глазами. — “Как видите, нет! Но почему? Ответить нам поможет наука!” — теперь камера переместилась в лабораторию, где серьёзные пони в халатах глядели в микроскопы и болтали что-то в пробирках. — “Генетика, если точнее. Мы давно знали, что нашу наследственность определяет дезоксирибонуклеиновая кислота, или, проще говоря ДНК.” — Гварди оставалось лишь гадать, с какого дубля диктор выговорил эту скороговорку. — “Но лишь недавно мы обнаружили, что по наследству нам передаётся не только цвет глаз или шерсти, но и склонности наших родителей. Так, например, если ваш многоуважаемый папочка любил заложить за воротник, вам лучше держаться от рюмки подальше. Увы, склонности нарушать закон это тоже касается. По статистике, у семи из десяти заключённых в роду уже были пони, имевшие проблемы с законом. А значит, что их потомки тоже наверняка ступят на эту скользкую дорожку.” — кадр сменился видом Эквестрии, где господствовали рейдеры. Абсолютно безумные, упивающиеся собственной безнаказанностью, они грабили, насиловали и убивали честных пони. Показано это всё было настолько правдоподобно, что охранница усомнилась, а точно ли фильм снимался до войны. — “Вот так выглядел бы мир, если бы его заселили потомки тех, кто сидел в вашей тюрьме. Ужасно, не правда ли?”.

Синегривая кобылка слышала, как по соседству Шоквейв заскрипел зубами и что-то пробормотал под нос. К своему удивлению, тут она была с ним согласна — увиденное и правда было ужасным. А диктор, тем временем, продолжал:

— «К сожалению, смертная казнь остаётся под запретом в Эквестрии даже в эти тяжёлые времена. Поэтому, когда упали бомбы, вы и не смогли оставить этих заключённых на произвол судьбы или как-то облегчить их участь, ровно как и отпустить. Но не растраивайтесь! Держать этих головорезов в ежовых рукавицах вам поможет широкий арсенал новейших спецсредств, разработанных специально Стейбл-Тек…»
Далее на экране появлялось разное оружие и оборудование с хвалебными комментариями диктора. Мелкий шрифт, напротив же, предупреждал о возможных увечьях и побочных эффектах как для оператора, так и для субъекта применения. Несмотря на то, что увиденное было уникальным, внимание Стейбл Гвард всё ещё было сосредоточено на первой части фильма. В увиденное верилось с трудом, однако, все факты говорили о том, что Стейбл-Тек были правы. В конце концов, охранница выросла на этих учебных видео, и всё, о чём в них говорил безымянный диктор, было для неё практически неоспоримой истинной.

— Товарищ вице-шериф, можно вопрос? — когда фильм закончился и проектор начал крутить пустую катушку, кобылка не стала терять время. — Если все довоенные негодяи были собраны тут, почему Эквестрия, которую я успела повидать, выглядела точь-в-точь как та из фильма? Неужели от вас кто-то сбегал?

— Нет, побегов в истории нашего Стойла не было, — заверил Шоквейв. —Однако, наша тюрьма была не единственной в округе. Видимо, другим не было где содержать заключённых в послевоенных условиях, и они их просто отпустили. Или, вероятней, те сбежали. Знаете, не хотелось бы думать о своих довоенных коллегах так плохо…

Договорить жеребцу не дала ожившая рация. Он тут же переключил звук в наушник, так что охранница могла слышать лишь ответы.

— Беспорядки в столовой?.. Не справляетесь?.. — судя по обеспокоенному тону, что-то и правда вышло из-под контроля. — Принято, сейчас буду! Пришлите кого-то присмотреть за особой гостьей в кинозале, остальные пусть оцепят столовую и тюремный блок.

— Я могла бы…

— Исключено! — перебил гигант, видимо, думая, что новая знакомая предлагает помощь в подавлении беспорядков. — Побудьте здесь, мисс Гвард, я скоро вернусь!

Кобылка растерянно кивнула. Она всего-то хотела сказать, что может побыть наедине.

---

Тичер Борд оглянулся и понял, что Ния привела его на порог чего-то, что должно было быть комнатой управления. Внутри царил полумрак, но слабый зелёный свет от терминала внушал оптимизм. А еще внутри, похоже, кто-то был. Гуль, наёмник, останки довоенного рабочего, просто причудливая куча мусора — выходец не собирался выяснять самостоятельно. Вместо этого он отчаянно зажестикулировал с балкона, привлекая внимание рейдеров и приглашая их подняться сюда. Спускаться, а потом подниматься еще раз, он не хотел, но и кричать не собирался. Неизвестно, сколько гулей уже услышали его предыдущий крик.

Первой подняла голову Дамб Кант. Если бы не желание выслужиться перед Большой Сукой, кобыла и виду не подала бы, что заметила жеребца. Нехотя, она взобралась наверх.

— Ну чё там? — рейдерша смахнула пот со лба. — Нашёл чё-то?

Выходец кивнул. Кант не дала ему сказать и слова, оттолкнув в сторону и войдя в комнату управления, как к себе домой. Смелость кобылы закончилась на полпути к терминалу, когда она заметила в углу то, что могло быть гулем. Розовая пони так и не поставила занесённую для шага ногу на пол. Вместо этого она потянулась к дробовику, висящему на шее. “Гуль” не подавал никаких признаков жизни.

Тичер Борд вошёл следом за кобылой. Инстинктивно левым копытом он потянулся к выключателю на стене. К его удивлению, тот не просто нашёлся, но и оказался рабочим. Несколько ламп на потолке заморгали. Половина из них тут же с громким хлопком перегорела, заставив всех присутствующих дёрнуться от неожиданности. Не отличающаяся большой смелостью рейдерша громко выругалась. Тич видел, что её копыто у спускового крючка было в таком напряжении, что она не выстрелила лишь каким-то чудом.

Рабочих ламп оказалось едва достаточно, чтобы осветить просторную комнату. До войны за многочисленными терминалами и консолями могла работать как минимум дюжина пони, контролируя работу в цеху на каждом этапе сборки ракеты. Сейчас же из всего многообразия дорогой довоенной электроники работал лишь один терминал — слишком большой и монолитный, чтобы быть вынесенным или разобранным мародёрами. Он определённо привлёк бы всё внимание выходца, если бы не тот самый гуль в углу, примеченный ещё давно.

Как и на всех гулей, на этого было страшно, и в то же время жалко смотреть. Рёбра торчали из-под изъеденной язвами шкуры, живот запал, а шерсть почти вся выпала. От некогда белоснежного халата остались лишь грязные лохмотья, зато жёлтая защитная каска неплохо сохранилась. Как и гули в холле, этот не подавал никаких признаков жизни.

— Он мёртвый? — спросила Ния, с опаской заглядывая в комнату. — Вроде не шевелится.

— Дамб, проверь, пожалуйста, — на всякий случай, попросил выходец. — Как-то не хочется поворачиваться спиной к живому мертвецу.

— Ну и не поворачивайся, — огрызнулась та. — Или сам проверь, а то я недавно уже проверяла.

Тич замялся. Гуль не сколько пугал его, сколько вызывал отвращение. На него и смотреть-то было неприятно, а трогать и подавно.

— Эй, уважаемый, вы живы? — вежливо поинтересовался учитель у трупа. — Мистер гуль, я к вам обращаюсь!

“Мистер гуль” остался лежать мертвее мёртвого. Тичер Борд с облегчением выдохнул и неловко улыбнулся. И правда, чего он ожидал? Дамб Кант молча покрутила копытом у виска, а зебра звонко хихикнула.

— Ладно, будем считать, что он мёртвый, — как ни в чём не бывало констатировал жеребец. — Давайте, наконец, узнаем, отсюда ли открывается та дверь.

Смахнув пыль с клавиатуры, Тич вывел терминал из ждущего режима. Его встретил хорошо знакомый интерфейс Унифицированной Операционной Системы. Удивительно, но управлять высокотехнологичным заводом оказалось не сложнее, чем заполнять электронные табеля или читать электронную почту. Достаточно лишь было знать, какой пункт меню отвечал за что. Выходец не знал, однако всё равно нашёл среди десятков непонятных пунктов “главный взрывоустойчивый затвор” и попробовал перевести его в положении “открыто”.

“Недостаточно прав! Требуется уровень доступа не ниже красного!” — гласило всплывшее на экране сообщение.

Жеребец с досадой фыркнул. Взламывать терминалы он не умел, как и любой тут присутствующий. Разве что спутницы утаили от него такой полезный талант.

— Дело дрянь? — буквально прочитала его мысли Дамб Кант. — Если так, чур ты сам скажешь это Суке.

— Скажу, куда я денусь… — учитель, тем временем, принялся обыскивать комнату в поисках чего-то, что помогло бы получить доступ. — Разве что ты поможешь найти мне ключ-карту или какой-то пароль.

— Ключ-карту? — вмешалась Ния. — Как у этого мертвяка?

Тичер Борд пригляделся к гулю, а рейдерша не спускала с него глаз ещё с тех пор, как впервые заметила. Теперь жеребец и сам видел, что на костлявой груди покоилась ключ-карта красного цвета.

— Ну что, Дамб, теперь опять твоя очередь, — кобыла собралась возразить, но выходец её опередил: — А я скажу Суке, что без тебя мы бы не справились.

— Будто это не так!

С напускной храбростью, Дамб Кант приблизилась к гулю. Одним копытом она приставила дробовик к голове мертвеца, а вторым осторожно потянулась к столь необходимой карте. Когда её копыто было совсем близко, труп неожиданно ожил и вцепился в неё. Тич и Ния взвизгнули, будто сами почувствовали прикосновение гнилого копыта. Их крик утонул в грохоте выстрела: рейдерша не мешкая разнесла голову гуля на тысячу мелких кусочков. Жеребцу заложило уши, он был готов поспорить, что выстрел слышали не только по всему комплексу, но и на всей Пустоши.

“Сукины дети” внизу всполошились не на шутку. Сначала они думали, что на них напали, но, когда Дамб Кант, перекрикивая звон в ушах, объяснила ситуацию, рейдерши занервничали ещё сильнее.

— Ну и чё ты завис? — розовая кобыла ткнула выходца в плечо копытом с зажатой ключ-картой. — Открывай быстрее! Этот чёртов гуль явно был тут не последним!

Тич вышел из оцепенения, сунул карту в терминал и вновь попробовал открыть дверь. “Недостаточно энергии”, — заявило всплывшее сообщение на этот раз. — “Активируйте резервный источник питания”. Теперь уже учитель позволил себе тихонько выругаться. И, будто этого было мало, из цеха послышались выстрелы.

— Дядя Тич, поторопитесь! — взмолилась зебра. — Там ещё гули!

Жеребцу хватило быстрого взгляда на цех, чтобы понять, что всё серьёзно. Один за другим, живые мертвецы вылезали из самых разных мест, хищно оглядываясь в поиске тех, кто потревожил их покой. Некоторые тут же получали пулю, но меньше их не становилось — пополнение в мёртвую армию всё прибывало и прибывало.

Копыта выходца забегали по клавиатуре с удвоенной скоростью. Перебрав несколько пунктов в меню, он смог запустить один из запасных генераторов. Ожило ещё несколько ламп, в цеху загудели какие-то станки. Моля Сестёр о помощи, Тичер Борд в третий раз попытался опустить проклятый затвор и тот, наконец, поддался. С душераздирающим скрежетом многотонная стальная преграда поползла вниз.

— Готово! — обрадовался жеребец. — Можем уходить!

— Ох, тебе меня уговаривать не придётся!

Не успел выходец сделать и шага, как вентиляционная решётка под потолком с треском сломалась и оттуда вывалился ещё один гуль. Да не просто вывалился, а приземлился прямиком на учителя. Тич тут же попытался спихнуть живого мертвеца с себя, но тот уже почуял свежее мясо и теперь тянулся к нему с поразительным упорством. Под напором полусгнившей туши, жеребец попятился, пока не упёрся крупом в клавиатуру терминала. Что-то щёлкнуло, пискнуло, на экране появились новые диалоговые окна. Дальше отступать было некуда. Тичер Борд что было сил врезал зомби. Нечувствительный к боли, тот даже не пошатнулся, с утробным рычанием продолжив тянуться к свежей плоти.

Неизвестно, как скоро выходец оказался бы укушен, если бы ему на помощь не пришла Дамб Кант. Не рискнув стрелять в упор, она просто схватила гуля за остатки лохмотья и со всей мочи потянула на себя. Совместными усилиями они справились с зомби: получив немного свободы, учитель лягнул живого мертвеца, а рейдерша нафаршировала его свинцом.

— Спасибо…

— Потом! — кобыла схватила его под копыто и потащила к выходу. — И так тут засиделись!

Захватив по пути перепуганную зебру, пони со всех ног бросились к своим товарищам. Перепрыгивая по три ступеньки, они то и дело рисковали скатиться по лестнице и свернуть себе шеи. Но выходец рисковал осознанно, ведь перспектива быть съеденным заживо была в сто раз хуже.

В цеху оказалось не безопасней. Гули всё прибывали и прибывали, вылезая из, казалось бы, абсолютно немыслимых мест. Тич попытался сосчитать, сколько их, но быстро осознал бесполезность затеи. Он мог быть уверенным лишь в одном: если бы рейдерши и смогли бы перестрелять эту орду, то лишь израсходовав все боеприпасы.

Бигби тоже это понимала. Вторжение живых мертвецов застало её ровно посреди цеха. Оказавшись в окружении, она не растерялась, и заняла позицию на возвышенности. Вместе с остальными рейдершами Сука забралась на железнодорожную платформу с подготовленной к транспортировке ракетой. Любой гуль, имевший наглость последовать за ними, получал на свою голову град тумаков и кубарем катился вниз. Его собратьев это не смущало, и они просто бесцеремонно карабкались по головам. После каждого удара Большая Сука оглядывалась, выискивая отставших спутников в толпе живых мертвецов.

— Мы тут! — выкрик Дамб Кант привлёк внимание не только главной рейдерши, а и всех ближайший зомби. — Ох бля, бежим!

И они побежали так быстро, как никогда не бегали. Наплевав на экономию боеприпасов, кобылы с платформы расчищали им путь шквальным огнем. Необходимость лавировать между гулями, станками, ящиками, бочками и запчастями превратила преодоление столь небольшого расстояния в испытание ни на жизнь, а на смерть.

Когда троица бегунов была на полпути, их задача ещё больше усложнилась. Стоило гигантскому гермозатвору опуститься, как платформа с ракетой тронулась с места. Попавшие под колёса гули мерзко завыли, лишаясь конечностей, а то и подобия жизни. Некоторые рейдерши закричали от неожиданности. Дамб Кант выругалась прямо на ходу, а Тич, наоборот, сжал зубы и постарался прибавить ходу, чтобы не отставать.

Розовая кобыла первой добралась до стремительно набирающей ход платформы. С огромным облегчением она запрыгнула на ступеньку, позволяя подругам втащить себя наверх. А вот учитель понимал, что не успевает. Ему оставалось не больше метра, чтобы зацепиться за поручень, но бежать ещё быстрее он не мог — жеребец и так бил все Эквестрийские рекорды. Хуже того, Ния тоже не успевала. Из зебр всегда были лучшие бегуны, чем из простых пони, но полосатая кобылка была ещё попросту слишком мала.

Быстро прикинув все варианты, выходец принял единственное верное решение. Схватив зебру за лямки седельных сумок, учитель отправил её в полёт. Малышка взвизгнула, неожиданно для себя оторвавшись от земли, но, прежде чем она успела сообразить, что произошло, её поймала Большая Сука.

— Прыгай! — отчаянно орала рейдерша. — Прыгай, бля!

К сожалению, Тичер Борд не мог. На этот бросок у него ушли последние силы. Лишь напирающая сзади волна живых мертвецов заставляла его продолжать шевелить ногами. Глядя на стремительно увеличивающееся расстояние до спасительной платформы, ему оставалось лишь судорожно метаться взглядом по сторонам в поисках другого пути к спасению. Ему на глаза попалась какая-то дверь в стене. Если бы не красная аварийная лампа над ней, он бы её и не заметил. Не видя больше никаких альтернатив, учитель юркнул туда, мысленно моля Сестёр, чтобы внутри не оказалось ещё гулей.

Внутри было темно. Жеребец нащупал выключатель, но на этот раз после щелчка ничего не последовало — эти лампы давно перегорели. Тогда он постарался прислушаться. Конечно же, первым, что уловили его уши, был удаляющийся топот табуна живых мертвецов. Гули даже не заметили, что добыча улизнула у них из-под носа. Грохот железнодорожной платформы привлекал всё их внимание. В ближайшее время они точно были очень заняты.

Немного расслабившись, выходец позволил себе отдышаться. Как только в ушах перестала пульсировать кровь в такт бешеному стуку выпрыгивающего из груди сердца, выходец услышал, что он тут не один. Кроме его собственного частого усталого дыхания тишину тёмной комнаты нарушало ещё одно — тяжёлое, болезненное, хрипящее и булькающее. В представлении выходца так дышать мог только гуль, чья отмирающая плоть слезала с костей, а лёгкие почти сгнили. Он впопыхах потянулся к пистолету, надеясь, что не промажет, стреляя на звук.

— Полегче, приятель, я не гуль, — раздалось из темноты. — Хотя выгляжу сейчас не лучше. Есть огонёк?

Тич убрал копыто от рукояти пистолета и перевел его на Пип-Бак, включая подсветку на полную мощность. Мягкое зелёное свечение осветило небольшое служебное помещение. У одной из стен стоял стеллаж с инструментами, у другой — стол с потухшим терминалом. А к третьей прислонился грифон. В Стойле 38 не было грифонов, но спутать пернатого льва с кем-то ещё было трудно. Верхнюю половину тела незнакомца прикрывала чёрная боевая броня с тем самым логотипом, который Дамб Кант опознала как символ Ван Грифов, а нижнюю… После одного беглого взгляда учитель старался туда больше не смотреть. Весь живот грифона превратился в один огромный отвратительный рубец, на фоне которого остальные его раны казались лишь царапинами.

— Я имел в виду закурить, ну да ладно, — незнакомец зашёлся в кашле, откашливая тёмные сгустки крови. — Как видишь, гули меня не пощадили. Не видел по пути мои кишки?

Выходец покачал головой.

— Съели значит, падлы, — грифон с тоской вздохнул. — Ты сам как, целый?

Тич кивнул.

— Это хорошо, — на жёлтом клюве появилась болезненная тень ухмылки. — Кстати, вот тебе бесплатный совет на будущее: не переоценивай силу стимпаков. Они могут срастить любую рану, но потерянные органы обратно не отрастут.

— Спасибо, буду знать, — учитель вышел из оцепенения. — Слушайте, я могу вам как-то помочь?

— А ты случайно не высококлассный хирург с переносной операционной?

— Нет, я учитель…

— И даже не куришь, эх, — грифон устало прикрыл глаза. — Ничем ты мне уже не поможешь, учитель. Хотя…

Грифон, немного покопавшись, достал из подсумка абсолютно обыкновенный с виду голодиск. Тич внимательно наблюдал, ожидая, что будет дальше.

— В отличие от меня, ты ещё сможешь выбраться отсюда живым. Заодно и подзаработаешь.

— Не говорите глупостей! Я вам помогу, и мы выберемся вдвоём! У меня есть лекарства…

— До жопы мне твои лекарства! — грифон опять закашлялся, ещё хуже прежнего. — Долго я так не протяну, разве не видишь? Даже если ты меня вытащишь, работать я уже никогда не смогу. Буду срать через трубку в боку и едва переставлять ноги. Превращусь в обузу для своей семьи.

— Неужели просто сдаться и отдать Сёстрам душу кажется вам лучшим решением?

— Так моей жене хотя бы выплатят нормальную компенсацию. Возможно, мои дети даже смогут выучиться какому-то ремеслу, а не просто стать наёмными головорезами. Старший, вон, так любит возиться с терминалами... — голос незнакомца дрогнул и по щеке покатилась скупая слеза. — Но только если Ван Грифы получат этот долбаный голодиск, за который сложил головы весь мой отряд. Понимаешь?

— Кажется, да.

— Тогда слушай внимательно. Все гули сейчас погнались за ракетой на стартовую площадку. Так что ты легко уйдешь тем же путем, которым пришел. Потом тебе останется лишь добраться до Нью Вингаса живым, найти во Фрисайде магазин “Кристальная лихорадка” и передать этот голодиск кому-то из Ван Грифов. Скажи, что ты от Жеральда Остроклюва, они поймут. Понял?

— Понял. Передать что-то вашей семье?

— Да, скажи им… Скажи, что я всегда любил их. Я пошёл на эту работу ради них, и сделал бы это ещё раз, потому что ничего лучшего мне во Фрисайде было не найти, — Жеральд уже откровенно хлюпал клювом. — А сыну моему отдай мой лазерный пистолет. Ну всё, иди, пока гули не вернулись.

Тичер Борд спрятал причудливого вида оружие в сумку и развернулся к выходу. Короткая, но душещипательная история этого наёмника очень его растрогала. Конечно, спасение Стейбл Гвард всё ещё было его первым приоритетом, но что-то ему подсказывало, что в самый большой город Мохуве всё равно рано или поздно придётся заглянуть. Как минимум чтобы передать Нию отцу, а теперь, ещё и позаботиться об Остроклюве-младшем.

— Я вас не подведу, мистер Остроклюв, — пообещал он. — Я сделаю всё возможное, чтобы ваша семья получила эту компенсацию.

Грифон что-то прокряхтел, но уже совсем слабо. Силы покидали его прямо на глазах. Сколько он пролежал тут? День? Два? Сколько бы там ни было, теперь он, наконец, мог обрести покой.

Оставив Жеральда умирать наедине, учитель выглянул из коморки. Сначала он боязно глянул через едва приоткрытую дверь, но, не увидев снаружи вообще никого, осмелел и распахнул дверь целиком. Сейчас он в буквальном смысле стоял на распутье. Он мог пойти налево и выбраться тем же путём, каким и пришёл, а мог отправиться направо, следом за гулями, на стартовую площадку. Любой пони не раздумывая выбрал бы первый вариант. Любой, но не Тичер Борд. Он отдавал себе отчёт, что даже выбравшись с Космодрома живым, не протянул бы на Пустоши и суток. Чтобы добраться до Лас Вингаса, спасти Стейб Гвард, да и просто выжить, ему была нужна помощь. Ему была нужна Большая Сука и её рейдерши. А он, возможно, сейчас был нужен им. Подгоняя себя этой мыслью, выходец рысцой побежал направо.

Цокот копыт эхом разносился под высоким сводом тоннеля. Шпалы всё мелькали и мелькали под ногами, а туннель всё никак не заканчивался. Не имея никакого представления, что его ждёт на том конце, Тич сам додумывал самые разные картины. Ему хотелось верить, что если железнодорожная платформа тронулась сама, то смогла и сама затормозить. А ещё он надеялся, что гулям надоело гоняться за ракетой, и они ушли. Донёсшиеся с того конца туннеля выстрелы разрушили его надежды. Выходец заранее приготовился к худшему.

Подземная железная дорога вывела его к пусковой площадке. Видимый снаружи купол был лишь верхушкой айсберга. Выдолбленная в скале шахта, которую он прикрывал, уходила вверх на добрых три сотни метров. Ракета была не просто доставлена на стартовую площадку, но и установлена в вертикальное положение. Её корпус оплетали гофрированные шланги заправочных систем. Выходец очень сомневался, что всю эту предполётную подготовку могли организовать рейдерши или гули, поэтому ему оставалось лишь удивляться, насколько автоматизированным был этот комплекс.

Увы, сейчас у жеребца не было времени восхищаться работой довоенных эквестрийских инженеров. Упомянутые ранее рейдерши и гули вели борьбу не на жизнь, а на смерть. Живые мертвецы облепили башню обслуживания от подножья и почти до самой верхушки. Лишь на последней площадке несколько кобыл всё ещё держали оборону. Им очень повезло, что узкие лестницы стали для этой орды бутылочным горлышком. Однако, самые расторопные гули уже начинали карабкаться по технологическим фермам сервисной башни. Понимая, что скоро его подругам придётся воевать на два фронта, Тичер Борд решил действовать без промедления.

План родился в его голове сам. Учитель видел пуск ракет в исторической хронике, поэтому знал, что это событие сопровождается огромным количества огня и газов. Ни одно живое существо не должно было пережить такое, и гули вряд ли стали бы исключением. Оставалось лишь найти центр управления полётами и молиться Сёстрам, чтобы там было поменьше гулей.

С этой задачей Тичер Борд справился на удивление легко — помогли многочисленные указатели. Даже подъём по лестнице на добрых двадцать этажей он преодолел почти на одном дыхании, сказывался выброс адреналина. Учитель никогда не считал себя особо верующим пони, но сейчас был готов поспорить, что Селестия и Луна услышали его молитвы, ведь в центре управления полётами его ждал всего один гуль.

— Астронавты… Запускать… Не мешать… — пробулькал он, завидев выходца.

— Нет, приятель, это ты мне не мешай!

Зомби такой ответ явно не устроил, и он кинулся на возмутителя спокойствия. Тич потянулся к пистолету, однако не успел его выхватить из-за непослушной застёжки на кобуре. Живой мертвец успел сбить жеребца с ног и даже вцепиться ему в плечо. Плотная ткань стойловской куртки смягчила укус, однако пони всё равно почувствовал, как кривые зубы впиваются в его плечо. Рассвирепев, жеребец, наконец, одолел непослушную кобуру, выхватил пистолет и расстрелял в зомби полный магазин прямо в упор. Гуль обмяк лишь когда курок защёлкал вхолостую. Тичь скинул с себя мерзкую тушу и перевёл дыхание. В плече разгорался настоящий пожар. Морщась от боли и вспоминая наставления грифона, учитель нащупал в сумке стимулятор и всадил его прямо в рану. Толстая игла вошла в тело, словно жало гигантского насекомого, заставив жеребца ещё раз вскрикнуть. Однако, вскоре после этого последовало облегчение. По крайней мере, теперь Тич мог встать. Больше не мешкая, он подошёл к большому терминалу, похожему на тот, с которого открывался гермозатвор.

К своему удивлению жеребец понял, что управлять основными системами ракеты было не труднее, чем работой в цеху. Все основные пункты были собраны в одном меню.

— Не трожь… — прохрипел гуль. Одна из пуль перебила ему шейные позвонки, но не убила. — Ты… Не уметь… Запускать… Астронавты…

Не обратив внимания на это, без сомнения, правдивое замечание, учитель продолжил изучать меню. В качестве пункта назначения для ракеты-носителя была установлена некая станция Б.О.М.Б.-001 на орбите Эквуса. Что это такое Тичер Борд не знал и не собирался выяснять, ведь в его планы не входила отправка рейдерш куда-то за пределы этой пусковой площадки. Далее шло управление куполом над ракетной шахтой. Его учитель решил открыть, просто на случай, если его задумка провалится, и Филомина-9 устремится в небеса. Топливные насосы закончили заправку, поэтому этот пункт выходец мог пропустить. Наконец, он добрался до самого важного элемента своего плана — до управления сервисной башней. При нормальном старте она отклонялась бы в сторону, освобождая ракету из крепких объятий фиксирующих захватов, но жеребец хотел добиться прямо противоположного эффекта. Игнорируя предупреждения системы, Тич зафиксировал сервисную башню в статичном положении. Теперь дело оставалось за малым.

— Сука, Лаки, Ния, прячьтесь! — прокричал выходец, активно махая копытами.

Увы, они его не слышали. Толстое взрывоустойчивое стекло центра управления было рассчитано глушить рёв стартующей ракеты, не то что какие-то крики. Тогда Тичер Борд не растерялся и нашёл микрофон системы громкой связи.

— Девчонки, прячьтесь! — повторил он. — Сейчас тут будет очень жарко!

Кобылы завертели головами по сторонам в поисках источника знакомого голоса. Первой жеребца заметила зоркая Лаки Шот. Вопрошающими жестами она указала на люк в обтекателе ракеты, за которым скрывался вход в пилотируемый корабль.

— Да-да, туда! — подтвердил Тич. — Не забудьте задраить люк и пристегнуть ремни!

Уговаривать рейдерш ему не пришлось. Напирающие гули и так подпирали их к краю платформы, так что кобылам в любом случае пришлось бы прятаться в ракете. Но если бы не Тичер Борд, им пришлось бы сидеть там до тех пор, пока живым мертвецам не надоело бы.

Труднее всего пробраться в люк оказалось Большой Суке. Таких больших пони попросту не брали в астронавты, поэтому даже бросив сумки она протиснулась внутрь с огромным трудом. Пятерым взрослым кобылам и жеребёнку должно было внутри жутко тесно, однако люк закрылся, а значит они кое-как заняли свои места. План жеребца выходил на финишную прямую. Осмотрев панель управления, он обнаружил большую красную кнопку, накрытую стеклянной крышкой, а рядом с ней замочную скважину. Не желая тратить время на поиск ключа, учитель попробовал разбить стекло, но то не поддалось. Тогда он постарался пораскинуть мозгами.

“Если бы я был ключом, запускающем ракету, где бы я был?” — мысленно задался вопросом Тичер Борд. Ответ ему подсказал недобитый гуль, всё ещё ворчащий и булькающий на полу.

Сегодня один такой уже поделился с путниками ключ-картой, так что, возможно, и у этого было искомое. Хотя полуживой мертвец мог шевелить лишь головой, учитель обыскивал его с большой опаской. К счастью, столь близкий контакт не продлился слишком долго — небольшой серебристый ключик быстро нашёлся в нагрудном кармане когда-то белоснежной, а сейчас истлевшей и грязной рубашки. Ключ подошёл к замочной скважине идеально, и теперь, наконец, выходца ничего не останавливало.

— Ну, поехали! — выдохнув, жеребец опустил копыто на большую красную кнопку.

Механический голос начал отсчёт от десяти до одного, ракета задрожала, из сопел пошёл дым. Гули на стартовой площадке заподозрили неладное и засуетились, однако было уже поздно. Как только отсчёт дошёл до нуля, столб яркого, почти белоснежного, пламени моментально испепелил всех живых мертвецов, находящихся внизу.

Тич ликовал. Его план воплощался в жизнь прямо на глазах. Скоро ни ему, ни его подругам, не будет угрожать ни один зомби. Наконец-то космодром будет от них очищен. Но, как оказалось, радоваться было рано. На всех уцелевших экранах в комнате загорались предупреждения о некорректном запуске. Даже почти не слыша звука, учитель видел, как трещала и скрипела сервисная башня, не рассчитанная на такую нагрузку. Двигатели, судя по датчикам, также нагревались сверх меры. “Полёт" стоило срочно прекращать, но вот жеребец попросту не знал, как. Ни кнопка, ни ключ, больше никак не реагировали на любые его действия. Там, где Тичер Борд оказался бессильным, на выручку пришла автоматика. Когда показатели стали критическими, в дело вступила система аварийного спасения. Обтекатель ракеты-носителя разлетелся на части. Установленный там пилотируемый корабль тут же запустил собственные двигатели, взмывая вверх. Тичер Борд прилип к стеклу, пытаясь проследить, что будет дальше. Он видел, как небольшой модуль преодолел выход из шахты и устремился в голубое эквестрийское небо. Жеребцу оставалось лишь порадоваться, что он предусмотрительно открыл купол наверху. Не успел он об этом подумать, как остатки ракеты на стартовой площадке охватило облако дыма и пламени. Сотни осколков забарабанили по взрывоустойчивому стеклу, пустив по нему несколько больших трещин. Даже будучи укрытым от адского жара, Тичер Борд всё равно упал на пол, накрыл голову копытами и сжался, моля Сестёр, чтобы стекло выдержало.

Глава 6: Королевство

«ЗА МЕСЯЦ ТЫ КОПЫТОМ О КОПЫТО НЕ УДАРИЛА, ЧТОБЫ ВЫПЛАТИТЬ НАМ НАШУ ДОЛЮ! МЫ КАЗНИЛИ И ЗА МЕНЬШУЮ НЕРАСТОРОПНОСТЬ!»

Стейб Гвард глазела в пустой экран и до сих пор пыталась осмыслить просмотренный фильм. Её убеждения только что подверглись серьёзному испытанию, и чувство это было отнюдь не из приятных. Всю жизнь она считала, что пони приходят в этот мир невинными, и лишь жизненные трудности способны посеять в их сердцах семена зла. Стойло 38 никогда не испытывало недостатка ни в чём, кроме вдохновения поэтому не удивительно, что самым страшным преступлением, которое Стейбл Гвард застала за свою службу, была драка двух пьяных техников. Жителям Пустоши повезло куда меньше, так что охранница могла понять, почему некоторые из них ступили на путь рейдерства. В конце концов, если уж целые страны вследствие энергетического кризиса обрекли мир на гибель, чего ещё можно было ожидать от простых пони.

Её друг, Тичер Борд, верил, что каждый — сам кузнец своего счастья. Он всегда мечтал нести жителям Пустоши свет, поэтому, даже столкнувшись с кровожадными рейдерами, взялся учить их, словно жеребят, надеясь, что так они станут чуть ближе к мирной жизни. Охранница искренне хотела поддержать его, но это было не просто — как-никак, одна из рейдерш убила её соседку по Стойлу. Тич пережил этот случай на удивление легко.

“Оно и понятно, он ведь никогда не клялся защищать свой дом и всех его жителей” — подумала Стейбл Гвард. Сама же она никак не могла найти в своём сердце прощения. Причём ни для убийцы, ни для себя за невыполненный долг.

Факты, которые кобылка узнала из фильма Стейбл-Тек, говорили ей о том, что убийцы и не заслуживают прощения. Никакие они не заблудшие души, а лишь потомственные сволочи. С другой стороны, разве заранее предрешённая жизнь не достойна жалости сама по себе? На этот вопрос у охранницы пока не было ответа.
Размышления кобылки прервала открывшаяся пневмодверь.

— Я тут и сама справляюсь, — поторопилась заверить охранница, желая побыстрее остаться наедине со своими размышлениями. — Вы наверняка сейчас нужнее где-то ещё!

— О, нет-нет-нет-нет-нет, мы пришли прямо по адресу, — кто-то мерзко засмеялся. — Правда, парни?

Стейбл Гвард резко обернулась. Она-то думала, что говорит с кем-то, кому Шоквейв поручил за ней приглядывать, но всё оказалось намного хуже. Выход из кинозала перегородили трое заключённых. Судя по явно чужой крови на их ярко-оранжевых комбинезонах и самодовольным оскалам настигших добычу хищников, настроены они были отнюдь не мирно.
— Друзья, я понимаю, как это выглядит! — охранница уже понимала, к чему всё идёт. — Поверьте, я тоже под арестом!
— Харе пургу гнать! Арестованных в кино без присмотра не водят! — разозлился заключённый-единорог. — Видел я, как ты с Вейвом на нас таращилась! Что, понравился видок, вертухайская ты подстилка?
— Нет, вы неправильно поняли, я…

— Взять её, мужики! — главарь для себя уже всё решил. — Покажем девке вице-шерифа наше гостеприимство!

Двое крепких земных жеребцов кинулись на безоружную охранницу. Будь у неё при себе любимая дубинка, они тут же об этом пожалели бы, а так кобылке приходилось срочно импровизировать. Не долго думая, она швырнула подвернувшимся под копыто стулом в первого нападающего, и, в этот же момент, сама кинулась на второго. Такого тот не ожидал, поэтому пропустил удар, в который Гварди вложила всю силу, и отправился в кратковременный нокдаун. Теперь дело оставалось за малым — прорваться через единорога, перекрывшего выход.

Сделать это с наскока не получилось. Жеребец, вооружённый ножкой от стола, словно бейсболист, был готов принять удар. Не затормози сейчас Стейбл Гвард, и бейсбольным мячом стала бы её голова.

К сожалению “бейсболиста”, кобылка оказалась не так проста. Когда единорог уже замахивался, она поднырнула под удар и сбила его с ног.  Заключённый и охранница оказались на полу. В очередной раз Стейбл Гвард ощутила острую нехватку спецсредств. Её учили, как в подобных ситуациях скрутить нарушителя и заковать в кандалы, но что делать, оказавшись с голыми копытами, ей пришлось выяснять на практике. Впрочем, выбор был невелик.

Охранница что было сил врезала жеребцу по морде и рванула к двери. Вернее, попыталась рвануть, потому что единорог оказался крепче, чем выглядел, и вместо того, чтобы хвататься за разбитый нос, схватил кобылку за ногу. Гварди растянулась на полу, но не растерялась и лягнула его второй ногой, а затем ещё и ещё раз. Вот только драгоценное время было утеряно — два других жеребца уже спешили к своему лидеру на помощь. И если с одним заключённым за раз кобылка ещё хоть как-то могла бороться, то все трое оказались ей не по зубам.

— Пустите! — какими бы тщетными не казались её усилия, Стейбл Гвард не прекращала сопротивляться. — А не то пожалеете!

— Хах, люблю строптивых! — главарь, похоже, лишь сильнее возбуждался. — Жаль, что старина Вейв лишил меня возможности порвать на тебе одежду. Ну ничего, сейчас я порву кое-что другое!

Охранница услышала звук расстёгивающейся молнии, после чего до внутренней стороны её бедра дотронулось что-то горячее и влажное. Пони завизжала и ещё раз попыталась вырваться, но крепкие копыта жеребцов лишь больнее впились в её ноги.

— Да не дёргайся ты, — промурлыкал единорог. — Знаешь тюремную мудрость? “Если изнасилование неизбежно, расслабься и получай удовольствие”!

Под всеобщий хохот, охранница продолжала звать на помощь. Сейчас она была бы рада увидеть хоть Большую Суку, да хоть самого Сомбру, лишь бы те прекратили это издевательство!

И её мольбы были услышаны. Возникшая в дверном проёме единорожка мало походила на кого-то из вышеперечисленных личностей, зато была вооружена дробовиком. Моментально оценив обстановку, она выстрелила дважды. Заключённые-земнопони скрутились на полу, вопя от боли и проклиная кобылку, на чём свет стоит. Пули явно были резиновыми, ведь ни один пони не пережил бы заряд настоящей картечи практически в упор. Спасительница уже прицеливалась в единорога, но тот успел схватить Стейбл Гвард и прикрыться ею, как живым щитом. Кобылке в спину уткнулась всё та же горячая штука, и в то же время к её горлу приставили что-то острое. Охранница попыталась вырваться, но заточка до боли врезалась в кожу.

— Не рыпайся, сука, — прошипел жеребец. — А ты выкинь пушку! И не поднимай, пока мы не уйдём!

— Ну и куда ты пойдёшь? — кобылка не спешила расставаться с дробовиком. — Мечтаешь о поверхности? Тебе и до соседнего блока не дойти!

— Тебя ебать не должно! — Гварди почувствовала, как самодельное лезвие глубже впилось в её горло, а первые капли крови побежали по серебристой шёрстке. — Бросай! Иначе твоя подружка долго не проживёт!

Единорожка всё ещё сомневалась, как поступить. Её жёлтые глаза бегали, надолго не задерживаясь ни на преступнике, ни на его пленнице. И лишь бегущая по шее Стейбл Гвард тонкая струйка крови заставила её сделать выбор.

— Прости, — кобылка отбросила дробовик.

— Так-то лучше! А теперь отойди…

Не успел он договорить, как рог единорожки окутали голубые искры а в воздухе запахло озоном. С кончика её рога с треском сорвалась молния и ударила прямо в охранницу. В глазах у пони всё побелело, а затем она потеряла сознание.

---

Время давно перевалило за полдень, однако знойное мохувское солнце пекло по-прежнему невыносимо. Тичер Борд едва переставлял заплетающиеся ноги, но всё равно целеустремлённо шёл вперёд. Он видел сигнальную ракету, затем ещё одну, а значит его друзья выжили. Значит, спасательная капсула приземлилась в целости и сохранности. Иначе просто не могло быть. Очень скоро они все увидятся и здорово посмеются. Да-да, именно так, очень скоро. А пока надо идти. В конце концов, худшее уже позади. Если уж Тич как-то выбрался из того ада, в который превратилась стартовая площадка, то пройти пару километров для него — раз плюнуть. Просто надо идти. Не сдаваться. Не закрывать глаза. Да, только не закрывать глаза.

— Я так устал… — пожаловался жеребец, обращаясь то ли к Сёстрам, то ли сам к себе.

И всё же, он шёл. Шаг за шагом, спотыкаясь, не глядя под ноги, но шёл. Гигантские спутниковые тарелки Чёрной Горы служили отличным ориентиром. Кажется, ещё утром они зачем-то собирались туда. Зачем? Тич не помнил. Да и какая сейчас была разница? Спасательная капсула. Друзья. Вот, что его волновало.

Вечерело, когда в небе расцвёл алый цветок третьей сигнальной ракеты. Да ещё и совсем рядом, буквально за соседним холмом. Вскоре жеребец смог расслышать знакомые голоса, о чём-то переговаривающиеся на повышенных тонах. Собравшись с силами, он сделал последний рывок и взобрался на холм. Оттуда открывался неплохой вид на Пустошь, ласкаемую мягкими янтарными лучами заходящего солнца. Но, что куда важнее, оттуда как на копыте была видна спасательная капсула, целая и невредимая, хоть и на треть зарывшаяся в землю. А рядом с ней пятеро силуэтов — один огромный, три обычных, и один совсем маленький.

— Девчонки, я дошёл! — торжественно оповестил о своём прибытии Тич, после чего силы покинули его, ноги подкосились, и бессознательное тело кубарем скатилось к подножью холма.

Когда же он открыл глаза, обстановка здорово поменялась. Вместо бездонного открытого неба Пустоши его встретил низкий потолок какой-то комнатушки. В бок что-то кольнуло. Сено? Да, оно самое, постеленное вместо матраса. А ещё жеребец понял, что в копыте принеприятнейше жжёт. Оно и не удивительно, когда в вене торчит здоровая игла, через которую по трубке лениво течёт какая-то оранжевая жидкость. Не без усилий Тич поднял голову и увидел капельницу с почти опустевшим пакетом антирадина. Но, что куда важнее, он увидел Лаки Шот, живую и невредимую. Для неё он тоже не остался незамеченным.

— Тихо, без резких движений, — предупредила она. — Ты ещё слишком слаб, тебе лучше лежать.

— Я в порядке, — выходец попытался храбриться, но его голос был так слаб, что это прозвучало неубедительно. — Ну ладно, почти в порядке.

— Да уж, по сравнению с тем, что с тобой было, это и правда можно назвать порядком, — Лаки улыбнулась. — С натяжкой, но можно.

— А что со мной было?

— Ты не помнишь? — удивилась кобыла. — Ты хапанул огромную дозу маградиации, твой Пип-Бак просто разрывался!

— Я помню только взрыв, — признался учитель. — Остальное как в тумане. Я как-то выбрался оттуда, увидел вашу сигнальную ракету и просто пошёл вас искать…

— Ты на удивление крепкий малый, дружище. Или просто очень везучий. Доктор говорил, что после такого облучения долго не живут. В лучшем случае гулифицируются, а в худшем… Ну ты понимаешь.

— Кожа с меня лоскутами не слезает, — жеребец на всякий случай осмотрел себя. — Даже шерсть не выпадает. Глаза не светятся?

— И не мечтай! Столько антирадина в тебя влили, — Лаки Шот телекинезом подняла пару пустых пакетов. — Три пакета пришлось купить, и ещё один у тебя был при себе. Пожалуй, если бы не он, Сука бы тебя не дотащила.

— Кстати, где мы? — Тич ещё раз огляделся, но место не стало выглядеть знакомей. — И где все?

— На постоялом дворе в Королевстве. Чёрная Гора была ближайшим местом, где тебе могли бы помочь. Какая удача, учитывая, что мы и так сюда собирались, — единорожка с досадой ухмыльнулась. — Сука и Дайбек пошли на поклон Королю, Кант выгуливает Нию, ну а я, как видишь, присматриваю за тобой.

— А остальные?

— А остальных… — Лаки Шот запнулась и закусила губу. — А остальных больше нет.

Тич откинулся на служащий подушкой тюк соломы и застонал. Неужели он и правда поверил, что всё могло закончиться хорошо?

— Как? — только и спросил он.

— Кримсон Дрип свернула шею, когда мы врезались в землю. Остальных раньше задрали гули.

— О Сёстры, я ещё и убил Дрип... — учителю стало так паршиво на душе, что хотелось провалиться сквозь землю.

— И спас всех остальных, — поспешила утешить его снайпер. — Ты не мог знать, что всё так обернётся. А вот Суку я предупреждала, что поход на Космодром плохо кончится!

— Уверен, что у неё не было выбора, — заступился за рейдершу выходец, — Мы торопились, каждая минута была на счету.

— Совести у неё не было, — отмахнулась Лаки. — Знала же, что…

Кобылка запнулась. Тич догадался, что наёмница только что чуть не обмолвилась о своём брате, как-то связанном с гулями. Судя по тому, как она каждый раз обрывала этот разговор, с ним случилось что-то ужасное. И всё же, какой бы ужасной не была неизвестная выходцу история, он не мог обвинить Большую Суку в произошедшем. Они были знакомы достаточно, чтобы Тич понял, что она планировала шаги наперёд и всегда несла за них ответственность. Учитель не сомневался, что сейчас ей не легче, чем ему, если не тяжелее. За тот месяц, что выходец провёл в гостях (почему-то, у него язык не поворачивался назвать это пленом) у “Сукиных детей”, он успел здорово к ним привязаться. Во многих, в том числе и Кримсон Дрип, он видел потенциал и мечтал, что однажды увидит, как они завяжут с разбоем и займутся более мирной деятельностью. Конечно, у Большой Суки мечты наверняка были другие, но потеря почти всей банды ложилась на её плечи не менее тяжким грузом.

— Лаки, пожалуйста, отведи меня к Бигби, — нарушил молчание жеребец.

— Отвести? — единорожка удивленно подняла брови. — Думаешь, уже можешь ходить?

— Я же сказал, что в порядке! — Тичер Борд вскочил с постели, и тут же об этом пожалел. Голова закружилась, и мир поплыл перед глазами. Тем не менее, жеребец устоял на ногах и ещё раз выпалил: — В полном порядке!

— Ладно-ладно, не кипятись. Сейчас помогу, — пошла на попятную наёмница. — Только пиздов от Суки сам будешь получать, если что. Понятно?

Учитель кивнул. Лаки отключила его от капельницы и предложила опереться на неё. Жеребец сделал пару шагов и понял, что, если не торопиться, то помощь ему не нужна. Он вежливо покачал головой, в ответ снайперша лишь пожала плечами и махнула копытом — “за мной”.

Их комната была лишь одной из многих на этаже. “Если все они заняты, то Королевство посещают очень много пони”, — про себя отметил выходец. Его это очень удивило, ведь, судя по рассказам Большой Суки, это место было главной рейдерской обителью в Мохуве, а Король — главным ублюдком. Кто в здравом уме остановился бы здесь? Неужели столько банд приходило к нему на поклон?

Но главный шок ещё ждал его впереди. Двери в конце коридора вели не просто под открытое небо, они вели прямо на крепостную стену. Не успел Тичер Борд удивиться, откуда она тут выросла, как пришёл черёд удивляться виду, который с неё открывался. И дело тут было не в Лас-Вингасе, маячащем на горизонте — на него-то Тич как раз успел насмотреться, когда поднимался на смотровую площадку в пасти дракона Спайка. Самое удивительное маячило прямо под носом. Вдоль стены тянулся глубокий ров с днищем, утыканным острыми кольями, а сразу за ним начинались неровные ряды построенных из чего попало лачуг. Тянулись они от вершины и до самого подножья, и чем выше располагались, тем солидней (если это слово вообще было применимо к самострою из строительного мусора) выглядели. У многих были огороды или какие-то сараи. В общем, и правда настоящее королевство, с замком по центру и маленькой деревней вокруг.

Этого Тич уже никак не мог понять. От той же Суки он твёрдо усвоил, что не защищённые армией Республики или Империи крестьяне страдали от рейдерских налетов лишь немногим меньше, чем караванщики. Так зачем же кому-то селиться в непосредственной близости к рейдерам?

— Потому что рейдеры тоже выходят на пенсию. Да-да, можешь не верить, но и такое бывает, — похоже, Тичер размышлял вслух, потому что Лаки Шот незамедлительно ответила на последний вопрос. — Ещё есть пони, которые бежали от правосудия, но не видели свою жизнь с оружием в копытах. Ну и, конечно же, фермеры, которым что так, что так, пришлось бы платить за крышу, но тут они хотя бы могут получить реальную защиту. Как думаешь, почему самые богатые дома наверху?

— Потому что отсюда вид лучше?

— Ха-ха, нет. Потому что чем ближе ты к замку, тем быстрее сможешь в нём укрыться в случае чего. Безопасность на Пустоши дорогого стоит.

— Неподходящее вы нашли место лясы точить, — вмешался в разговор третий голос, грубый и прокуренный. — Расступись, стража идёт!

Морковная единорожка послушно сделала шаг в сторону и потащила за собой Тича. Выходец не упустил возможности рассмотреть стражника вблизи. Тот был экипирован в броню, на удивление точно повторяющую латы довоенных королевских гвардейцев. Конечно же не позолоченную, а просто стальную и многое повидавшую. Надета она была поверх обычного синего стойловского комбинезона. Номер Стойла прикрывала броня, но пони, проживший в Стойле всю жизнь, не спутал бы эту одежду ни с чем. Тем более, когда на ноге у стражника был Пип-Бак. Любопытство настолько захлестнуло учителя, что на мгновение он позабыл обо всём и собрался окликнуть незнакомца, чтобы узнать о его Стойле побольше. Лаки Шот вовремя это заметила и заткнула жеребцу рот копытом.

— Не привлекай внимание, — прошипела она. — Ни стражи, ни ещё кого-либо. Неприятности нам ни к чему.

Тичер Борд кивнул, и кобыла его отпустила.

— Ну всё, пойдём. Король, конечно, любит помариновать гостей, но вряд ли Суке придётся ждать весь день.

Пункт назначения был виден со стены, как на копыте. Одна из антенн-тарелок завалилась почти горизонтально, удерживаемая лишь массивной мачтой крепления. Чтобы она не рухнула на землю окончательно, рейдеры возвели под ней стену. В образовавшемся зале и заседал Король. Однако, путь туда лишь казался близким. На вершине Чёрной Горы и так было не много свободного места из-за радарной станции, так ещё и рейдеры построили там целые фавелы. Лаки Шот провела жеребца через настоящий лабиринт, в котором сам он обязательно заблудился бы.

Тесная улочка вывела их на главную площадь, заполненную рейдерами всех мастей и размеров. Тич огляделся в поисках того, что же их сюда привлекло, и быстро нашёл ответ. В центре площади был возведён деревянный помост, а на установленном посреди него кресте — распят пони. Причём, распят уже давно. По крайней мере, такой вывод напрашивался из того, что несчастный не вопил благим матом и не пытался сопротивляться. Похоже, он вообще был без сознания.

Тем временем, толпа пришла в движение, расступаясь и давая кому-то дорогу. В сопровождении пары стражников на помост поднялся пони в алом, скрывающем лицо, капюшоне. Он вскинул над головой палаш, и большинство рейдеров встретило его приветственным ликованием.

К своему ужасу Тичер Борд осознал, свидетелем чего ему предстояло стать. Однажды он видел что-то подобное на репродукции иллюстрации из книги почти такой же старой, как сама Эквестрия. Помост был эшафотом, а носитель капюшона — палачом.

— Пошли отсюда, — Лаки попыталась утащить жеребца за собой, но тот застыл, как вкопанный. — Поверь, тебе не стоит видеть такое.

Учитель и не собирался с этим спорить. Ему уже встречались свидетельства рейдерской жестокости в мотеле “У Спайка”. Однако, он и подумать не мог, что ему доведётся присутствовать на настоящей казни.

— Граждане Королевства и просто гости столицы! —обратился к толпе палач. — Я знаю, что у нас давненько не было хорошего шоу! Так возрадуйтесь, ведь наш любимый Король передал нам новую игрушку!

“Алый капюшон” сделал театральный жест копытом. Повинуясь ему, стражник окатил распятого холодной водой из ведра. Тот моментально пришёл в себя, жадно втянул воздух и мучительно застонал. Похоже, у него были сломаны рёбра.

— Сегодня у нас на сцене не особо знаменитый Брюхорез, который задолжал Его Величеству кругленькую сумму! — продолжал палач. — И вместо того, чтобы воспользоваться милосердно выданной отсрочкой с умом, он решил сбежать из Мохуве! И как ему было не стыдно злоупотреблять королевской милостью?!

— Я всё отдам! С процентами! — завопил Брюхорез. — У меня кузен в Могильнике, я ехал к нему занять денег! Чесслово!

— И для этого ты потратил больше тысячи крышек на чистый нэровский паспорт? Ещё и на имя Смарти Пентс, ха! Какая радикальная смена имиджа! Ты бы ещё платье надел, умник!

Толпа расхохоталась, а обречённый жеребец зарыдал. Похоже, жуткое шоу приближалось к развязке.

— Ну же, пойдём! — Лаки Шот предприняла ещё одну попытку увести выходца с площади.

Но было уже поздно. Наточенный до блеска бердыш описал в воздухе дугу, прошедшую ровно посередине распятого рейдера. Бритвенно-острая кромка изогнутого топорища оставила ровный разрез от горла до паха. Рана даже не успела начать кровоточить — Брюхорез просто раскрылся пополам, как перезревший фрукт, а его кишки вывалились наружу, словно мякоть. Бедолага издал последний, закладывающий уши, визг. Он слился с воплями ликующей толпы и осуждающим свистом тех немногочисленных рейдеров, которым расправа пришлась не по душе.

— Ну всё, не на что тут больше пялиться! — чуть ли не взмолилась морковная единорожка. — Мне что, пойти позвать Суку, чтобы она тебя забрала?

Хотя учитель и чувствовал себя сейчас настолько опустошенным, будто это его собственные кишки выпустили наружу, упоминание Большой Суки немного привело его в чувство. К сожалению, на смену шоку тут же пришло отвращение. Жеребец скрутился в бессильном спазме. Ему оставалось лишь порадоваться, что он не успел сегодня позавтракать.

— Немыслимая жестокость! —выдавил из себя выходец. — Никому не пожелал бы такого!

— О, поверь мне, он ещё легко отделался, — обладательницу плаща из кьютимарок казнь не впечатлила. — У палача явно было хорошее настроение. Иначе он сделал бы небольшой надрез и доставал бы кишки десять минут, а потом…

— Прекрати! — Тич уже не мог не то что это слушать, а просто находиться на площади. Быстрым шагом, чуть ли не срываясь на бег, он направился по первому попавшемуся на глаза переулку, лишь бы убраться подальше от этого места. Снайперша, явно довольная результатом, последовала за ним.

---

— Нам сюда! — кобыла свернула в широкую галерею.

Свет из высоких окон падал на фрески, запечатляющие некоторые эпизоды из жизни Короля. Тичер Борд не мог не отметить, насколько мастерски они были выполнены. Конечно, до тех довоенных шедевров, которые хранились в Стойле 38, им было далеко, но по сравнению с типичными рейдерскими граффити это были настоящие произведения искусства.

На первой фреске сотни пони выходили из Стойла. Дверь-шестерню с номером 83 трудно было с чем-то спутать. За собой их вёл красивый статный жеребец в багровой мантии с меховым воротником поверх синего комбинезона. Корона на голове не оставляла сомнения, кто он такой.

На второй этот же пони, только закованный в латы и в окружении таких же бронированных соратников, возвышался на горе из тел поверженных врагов. Тут были и разные рейдеры, и уже хорошо знакомые учителю гули, а также другие мутанты и даже роботы.

На третьей происходило что-то совсем невообразимое. Король с хлыстом погонял каких-то очень мускулистых зелёных аликорнов с нелепыми атрофировавшимися крылышками, а те послушно таскали стройматериалы. На фоне угадывались очертания возвышающейся крепостной стены.

— Когда-то Чёрная Гора принадлежала супермутантам, — объяснила Лаки, заметив, что Тич притормозил. — Король разбил их и заставил строить Замок. По крайней мере, так говорят. Меня тогда ещё не было в Мохуве.

Понятней не стало. Но, по крайней мере, выходец убедился, что странные аликорны-качки являются для Пустоши нормой. У четвёртой фрески учитель не задержался надолго, так как её лишь недавно начали рисовать. Пока что там угадывались лишь контуры Лас-Вингаса.

Галерея заканчивалась резными двустворчатыми дверями, которые, скрестив алебарды, загородила пара стражников. Большая Сука нетерпеливо расхаживала мимо них взад-вперёд, то и дело как бы невзначай поглядывая на вход в тронный зал. Тичер Борд успел повидать огромную кобылу в разном расположении духа, но такой нервной — ещё никогда. Вслед за ней по пятам шагала Дайбек — не такая огромная, но тоже суровая рейдерша из сукиной “старой гвардии”. Учитель мало что знал про эту единорожку. Она никогда не доставляла хлопот ни на уроках, ни в постели, и, как для рейдерши, была на редкость спокойной и молчаливой. Тем страннее было слышать, что сейчас она непроизвольно бормотала себе под нос какую-то тарабарщину. Тич прислушался. Похоже было на молитву, причём не только Сёстрам, но и всем известным и неизвестным богам. Неужели всё и правда было так плохо?

— Шо это ты не в постели? — рейдерша сейчас напоминала строгую маму, заставшую непослушное чадо за просмотром телевизора допоздна.

— Спасибо, я тоже очень рад видеть тебя живой!

Минуту пони не моргая смотрели друг на друга, а затем рассмеялись и неловко обнялись.

— Не, я серьёзно, — Сука нахмурилась. — Лаки не сказала, шо у тя постельный режим?

— Всё она сказала, — морковная единорожка позади жеребца энергично закивала. — Но разве я могу лежать, пока ты за нас всех отдуваешься?

— А как ты тут поможешь? — удивилась кобыла. — Нас щас будут ебать по-жёсткому. Тут уж ничё не поделать.

Тич поморщился. Наверняка Большая Сука выразилась фигурально, однако, на Пустоши ни в чём нельзя было быть уверенным на все сто процентов. Тем временем, двери отворились и перед заждавшимися пони предстал некто вроде герольда. Как и большинство слуг Короля, он носил стойловский комбез, только не прикрытый бронёй, а обильно расшитый кружевами. Выходец был готов поспорить, что когда-то они были занавесками. Герольд смерил присутствующих взглядом, прокашлялся и заговорил:

— Его Величество Селестар Третий, единственный законный наследник Эквестрийского Трона, король Чёрной Горы и всея Пустоши, готов принять Большую Суку из банды “Сукиных детей”, а также её спутников. Прошу за мной.

— Слава Сёстрам, шо он не стал зачитывать полный титул, — прошептала Тичу на ухо Бигби. — Мы б тут до вечера застряли бы.

Тронный зал оказался не настолько большим, чтобы гости нуждались в проводнике. Однако, выходец уже понял, насколько важно для Короля было произвести впечатление. Если гостей не впечатляли фрески, в дело вступал личный герольд. А если и это оставляло посетителя равнодушным, тот должен был оценить внушительную коллекцию трофеев, украшающих стены. Тут были вещи на любой вкус — оружие, какое только можно было представить, огромные чучела жутких мутантов, от одного вида которых у Тича дрожали коленки, потрёпанные знамёна и просто штуки, о предназначении которых выходец мог только догадываться. Этим местом можно было бы наслаждаться, как музеем, но недвусмысленно кашлянувшая Большая Сука напомнила, что они тут не для этого.

Как ни странно, самым невпечатляющим в этой коллекции оказался её владелец. Развалившийся на троне жеребец имел мало общего с изображенным на фресках красавцем. У него не было тех выразительных скул, не было волевого подбородка. Зато чего у него было не отнять, так это пары десятков лишних килограммов. И всё же, кое-что говорило о том, что Селестара с фресок рисовали именно с этого пони. Взгляд. Такой же самодовольный, надменный и уверенный. Именно таким взглядом художник наделил Короля с фресок, и таким же взглядом обладал его живой прообраз. Глядя, как при виде Короля неуверенно переминаются с ноги на ногу обычно смелые рейдерши, выходец тоже почувствовал себя не в своей тарелке. А когда их с Селестаром взгляды пересеклись, он окончательно понял, что с этим, на первый взгляд безобидным, пухляшом с кудрявой бородкой лучше не шутить. А потом он заговорил.

— ТАК-ТАК, НАКОНЕЦ-ТО САМА БОЛЬШАЯ СУКА ПОЧТИЛА НАС СВОИМ ПРИСУТСТВИЕМ, — это был настоящий Официальный Королевский Голос, раздавшийся под потолком тронного зала, словно гром среди ясного неба. — МЫ ДАВНО ТЕБЯ ЖДАЛИ! ЧТО ПРИВЕЛО ТЕБЯ В НАШУ СКРОМНУЮ ОБИТЕЛЬ? НЕУЖЕЛИ ТЫ, НАКОНЕЦ, ВСПОМНИЛА, ЧТО КОЕ-ЧТО НАМ ЗАДОЛЖАЛА?

Бигби застыла, как неживая. На лбу у неё выступил пот. Похоже, у себя в голове она представляла этот разговор не так. Тич прекрасно её понимал. Когда обладатель одной из крупнейших армий на Пустоши Официальным Королевским Голосом напоминает тебе о долге, сохранять самообладание становится неимоверно трудно.

— Ваше Величество, — кобыла припала на колени. Лаки и Дайбек сделали так же, хотя обращались и не к ним, поэтому Тичер Борд тоже последовал их примеру. — Конешно же я помню о том, шо должна вам ежемесячную дань. Но боюсь, шо сейчас я стою перед вами по другим причинам…

— И ЧТО ЖЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВАЖНЕЕ, ЧЕМ ЗАПЛАТИТЬ ДЕСЯТИНУ ЛЮБИМОМУ КОРОЛЮ?

— Найти того, по чьей вине эту десятину проебали.

Повисло неловкое молчание. Большая Сука сейчас явно сомневалась в правильности подобранных слов. Впрочем, в её положении вряд ли существовал безошибочный ответ.

— ПО-МОЕМУ, ПОИСКИ БУДУТ НЕДОЛГИМИ…

— Шо, правда? — с облегчением выдохнула рейдерша.

— ДА, — король недобро улыбнулся. — ВИНОВНЫЙ СЕЙЧАС СТОИТ ПЕРЕДО МНОЙ!

Сука оглянулась, с подозрительным прищуром посмотрела на каждого присутствующего, а потом до неё дошло.

— Ваше Величество, я могу всё объяснить! На меня напали…

— КОГДА ЭТО ПРОИЗОШЛО, ДОБЫЧА БЫЛА У ТЕБЯ ПОЧТИ МЕСЯЦ! — разозлился Селестар. — ЗА МЕСЯЦ ТЫ КОПЫТОМ О КОПЫТО НЕ УДАРИЛА, ЧТОБЫ ВЫПЛАТИТЬ НАМ НАШУ ДОЛЮ! МЫ КАЗНИЛИ И ЗА МЕНЬШУЮ НЕРАСТОРОПНОСТЬ!

— Всё было не так! Я искала покупателя на товар, потому шо знала, шо у вас и так куча пушек! Ну зачем вам десятина сталлионградскими стволами, а? Крышками оно ведь приятней!

Король задумался. Бигби с облегчением выдохнула и вытерла пот со лба. Другие рейдерши тоже расслабились. Тич не знал, чего ждать, но для себя решил, что это хороший знак.

— ТУТ ТЫ ПРАВА, — наконец, нарушил гнетущую тишину восседающий на троне правитель. — В КОНЦЕ КОНЦОВ, ТЫ НЕ ПЕРВАЯ, НА КОГО НАПАДАЮТ ПОДОБНЫМ ОБРАЗОМ.

Сука и остатки её банды уже чуть ли не визжали от радости. Однако, Король ещё никого не отпустил.

— МЫ ДАДИМ ТЕБЕ ВТОРОЙ ШАНС ВЫПЛАТИТЬ ДОЛГ, — милосердно изрёк Селестар Третий. — ВОЗРАДУЙСЯ, ЧТО У ТЕБЯ ТАКОЙ СПРАВЕДЛИВЫЙ КОРОЛЬ!

— Конечно, Ваша Милость! — Сука отвесила поклон до самой земли. — Выплачу всё до последней крышки!

— У ТЕБЯ ЕСТЬ МЕСЯЦ, ЧТОБЫ НАЙТИ СТО ТЫСЯЧ КРЫШЕК! — услышав такую цифру, огромная рейдерша чуть не схватилась за сердце. — ИЛИ ТЫ ДУМАЛА, ЧТО МЫ НЕ УЗНАЕМ? НАШИ ИСТОЧНИКИ СРЕДИ КАРАВАНЩИКОВ СООБЩАЮТ, ЧТО ТОТ КАРАВАН ВЁЗ БЕСЦЕННЫЙ ГРУЗ. НО МЫ СЧИТАЕМ, ЧТО ВСЁ ИМЕЕТ ЦЕНУ. МИЛЛИОН — ОТЛИЧНАЯ СУММА ДЛЯ ЧЕГО-ТО ОЧЕНЬ РЕДКОГО И ДОРОГО!

— Но там и близко не было ничего на миллион... — едва слышно промямлила Сука.

— ПОНИМАЮ, ДЕНЬГИ НЕ МАЛЕНЬКИЕ, — Король либо её не услышал, либо не хотел слышать. — ТЕБЕ ПОВЕЗЛО, ЧТО МЫ КАК РАЗ СОБИРАЛИСЬ ОБЪЯВИТЬ НАГРАДУ В СТО ТЫСЯЧУ КРЫШЕК ЗА ГОЛОВЫ ТЕХ МЕРЗАВЦЕВ, КОТОРЫЕ ТЕРРОРИЗИРУЮТ НАШ НАРОД ПО ВСЕЙ МОХУВСКОЙ ПУСТОШИ! ДИДЖЕЙ МЕШ КАК РАЗ СКОРО ОБЪЯВИТ ОБ ЭТОМ ПО РАДИО! ТАК ЧТО МОЖЕШЬ ПОТОРОПИТЬСЯ И НАЧАТЬ ОХОТУ ПЕРВОЙ!

— Ваша Светлость, мы и так за ними охотимся, — эту часть разговора Бигби наверняка не раз прокручивала в голове, поэтому её голос стал куда уверенней. — Нам бы пригодилась любая инфа! Может, вы шо-то знаете?

— ЕСЛИ БЫ МЫ ЧТО-ТО ЗНАЛИ, МЫ БЫ УЖЕ ПОСЛАЛИ ЗА НИМИ НАШИХ ЛУЧШИХ ВОИНОВ! — Селестар кивнул на пару стражников в здоровенных, закрывающих всё тело, доспехах, неподвижно замерших по бокам от трона. — ПОЧЕМУ ВЫ РЕШИЛИ, ЧТО МЫ ЧТО-ТО ЗНАЕМ?

— Ну, у них Пип-Баки, и у вас Пип-Бак…

— У ТВОЕГО ДРУГА ТОЖЕ ПИП-БАК, — правитель впервые удостоил учителя взглядом. — ТАК МОЖЕТ, ЭТО ОН НАМ ЧТО-ТО РАССКАЖЕТ?

— Могу только сказать, что они из Стойла под номером 32, — ответил выходец, когда понял, что вопрос не риторический. — И пришли они не на своих четверых, а приехали на какой-то машине. А ещё их главного, кажется, зовут Шоквейв.

— НЕ ГУСТО, — разочарованно вздохнул Селестар. — ВПРОЧЕМ, РАНЬШЕ НЕ БЫЛО ВЫЖИВШИХ, ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ ХОТЯ БЫ ЭТО.

Лаки незаметно подмигнула жеребцу. Видимо, это значило, что Тич достойно держится.

— ПОЖАЛУЙ, МЫ НАЧНЁМ ДАВАТЬ НАГРАДУ НЕ ТОЛЬКО ЗА ГОЛОВЫ, НО И ЗА ИНФОРМАЦИЮ. А САМУЮ ПОЛЕЗНУЮ ПРИКАЖЕМ ПУСКАТЬ ПО РАДИО, ЧТОБЫ УРАВНЯТЬ ШАНСЫ! — королю потребовалась не много времени на раздумья. — СЧИТАЙТЕ, ЧТО ТЕПЕРЬ ВАШ ДОЛГ ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ ТЫСЯЧ. ЕСЛИ ВАМ БОЛЬШЕ НЕЧЕГО ДОБАВИТЬ, МОЖЕТЕ ИДТИ!

---

— Фух, — с облегчением выдохнула Лаки Шот когда все стражники остались позади. — Ещё легко отделались!

— Легко? Сто тысяч крышек для тебя, блядь, уже легко?! — неожиданно пришла в ярость Большая Сука. — Ах, ну да, это же не твоя голова будет торчать на пике, если мы не соберем крышки!

— По крайней мере, у нас есть месяц на сборы! — тоже повысила голос наёмница. — Скажи спасибо, что ещё не торчит! Гляди, вон та пика, кажется, свободна!

— Босс, она права, — осторожно встряла в разговор Дайбек. — Вы слышали, что он сегодня сделал с Брюхорезом? А ведь он торчал намного меньше!

— А шо он сделал с Брюхорезом?

— Скажем так, Брюхорезу стоило выбрать себе менее болезненное прозвище, — наблюдавшей расправу воочию Лаки Шот было что сказать. — Например, Брюхочёс.

— И всё же, как он насчитал сто тысяч крышек? — не унималась Большая Сука. — В башке, блядь, не укладывается!

— Поделил миллион на десять, — непринуждённо объяснила морковная единорожка. — Это просто — берёшь и убираешь нолик.

— Ну это как раз понятно. Считать умею, — кобыла подмигнула учителю, чем тот оказался приятно удивлён. — Я про то, шо это гон какой-то! Бесценный груз на миллион, совсем охуеть! Шо там было такого бесценного? Мыло?

— Кажется, я знаю… — задумчиво ответил выходец.

— Так не томи! — хором выкрикнули кобылы. — Выкладывай!

— Сначала надо найти Дамб Кант и Нию. А ещё убедиться, что нас никто не услышит!

— Ну тогда нам прямая дорога в таверну. Готова поспорить, что Дамб уже с самого утра там!

— Тока сначала заглянем в оружейный. Не знаю, как вы, а я потратила на тех гулей почти все патроны! — это решение было для Бигби волевым. Тич видел, что после пережитого стресса ей как никогда хотелось выпить. — А то знаете, как оно — скока на бухло не откладывай, всё равно потратишь больше.

Как назло, кратчайший путь на рынок проходил через площадь. По крайней мере, Большая Сука так объяснила свой выбор маршрута, несмотря на возражения выходца. “Просто не смотри, если такой нежный”, — отрезала она. — “Хотя в чём проблема, если ты и так всё видел?”.

Шоу закончилось, и толпа будто испарилась. Но вот тело с креста снимать никто и не думал. Слетевшееся отовсюду вороньё уже жадно клевало свежее мясо. Похоже, останки Брюхореза ещё долго будут служить ужасающим напоминанием, что долги лучше платить вовремя.

К счастью, Большая Сука не стала терять время, и удостоила эшафот лишь мимолётным взглядом, так что очень скоро они оказались в оружейном магазине. Морщинистый единорог за прилавком возился над полуразобранным автоматом и не сразу обратил внимание на прибывших покупателей.

— Хо-хо, какие пони! — завидев Большую Суку, продавец оживился. — А я тебя уже не ждал! Ну, знаешь, по радио всякое болтают…

— Пусть болтают, мне-то шо? — рейдерша приняла невозмутимый вид. — Ты же не с радио торгуешь.

— Как сказать, как сказать, — торговец ухмыльнулся в усы. — В любом случае, рад, что не потерял постоянного клиента. Покупаешь или продаёшь?

— Сегодня только покупаю, — увесистый с виду мешочек крышек с солидным звоном перешёл в копыта продавца. — Мне как обычно.

Жеребец даже не стал особо пересчитывать, лишь лениво взвесил его и заглянул внутрь. Довольно хмыкнув, он забрал крышки и скрылся в подсобке.

— Тебе ничего не нужно? — Бигби обратила внимание, что выходец скучает у витрины с оружейными модификациями. — Привык уже к своему пистолету?

Только сейчас Тич понял, что его пистолет куда-то пропал. Он получил личное оружие всего два дня назад и за столь короткий срок не привык не то что к оружейной дисциплине, а даже к банальной тяжести ствола в кобуре. В сумке оружия тоже не оказалось. Более того, лазерный пистолет, который выходец обещал отнести в Нью-Вингас, тоже исчез. Даже система инвентаризации Пип-Бака подтверждала, что у жеребца нет при себе оружия. В остальном же всё оставалось на месте, даже голозапись Ван Гриффов. Выглядела эта потеря оружия крайне странно, тем более, что Тичер Борд явно помнил, как стрелял в гуля на командном мостике.

— Шо-то потерял? — Бигби заметила, как он суетливо проверял все карманы.

— Да вот, не могу найти свой пистолет.

— Так это потому шо его у тебя забрали! И тот второй, лазерный, тоже!

— Что?! — жеребец понял, что проспал что-то очень важное. — Ладно ещё мой пистолет, Дискорд с ним! Но лазерный я ещё должен отдать!

— Ну так и отдашь, чего кипишуешь, — рейдерша была удивлена. — Не навсегда же забрали!

Выходец понял, что ничего не понял. Он уже усвоил, что рейдеры зарабатывают на жизнь, отбирая чужое добро. Но вот что они могут что-то вернуть — в такое жеребец верил с трудом. Его недоумение не осталось для Большой Суки незамеченным.

— Вот глянь, у кого-то из нас есть пушки? — спросила кобыла. — Можешь не отвечать, нету. А терь вспомни, видел ли ты пушки у кого-то кроме местных? Тоже вряд ли. Как думаешь, почему?

Тичер Борд честно пытался понять, но логика Пустоши так и оставалась для него непостижимой. Перебрав в голове несколько вариантов, он выбрал самый, по его мнению, правдоподобный, да и то, лишь бы услышать правильный ответ.

— Оружие забирают у всех?

— Верно! А знаешь, почему? — кобыла не долго ждала ответа. — Да потому шо иначе тут все бы друг друга перестреляют!

— Раньше тут ни дня не проходило без пальбы, — добавила Дайбек. — Пару лет назад Королю это надоело, и теперь с оружием разрешено ходить только гражданам Королевства.

— Ага, надоело, как же, — Бигби оглянулась, не зашёл ли в магазин кто-то ещё, и понизила голос. — Зассал он, шо все, кого заебали его налоги, перестанут по пьяни шмалять друг в друга, соберутся, и пристрелят его.

— Как бы там ни было, если ты “случайно” пронесёшь с собой или “найдёшь” пушку, стража имеет право пристрелить тебя на месте. А если ты ещё и кого-то тут убьёшь, то можешь сразу стреляться, потому что смерть от копыт палача будет в сто раз хуже.

Тичер Борд впервые за сегодня почувствовал себя хоть немного в безопасности. Уж он-то точно не собирался никого убивать. Да и получить шальную пулю во время случайной перестрелки теперь можно было не бояться.

Тем временем, вернулся продавец. Перед собой он бережно нёс телекинезом патронный ящик с надписью “10мм Авто” характерным армейским шрифтом на боку. Большая Сука взглянула под крышку, взяла несколько патронов наобум и осталась довольна.

— Сейчас заберёшь?

— Не, отнеси в мою ячейку. Тока не думай, шо я не проверю ещё раз!

---

Наконец-то Стейбл Гвард проснулась в своей постели. Уж что что, а этот мягкий матрас её спина узнала бы из тысячи. После всех тех ночей, проведённых на старом продавленном матрасе в рейдерском мотеле, здоровый сон казался таким простым, и в то же время очень дорогим удовольствием. Но как она могла оказаться дома после того, как…

Весь вчерашний день пролетел у охранницы перед глазами и закончился ослепительной вспышкой. Кобылка поняла, что в тот момент забыла выдохнуть, и почувствовала себя так, словно её лёгкие не работали уже целую вечность. А с этим осознанием вернулась и боль во всем теле, заглушить которую не смог бы ни один матрас в мире.

Тем временем, воздуху в груди Стейбл Гвард становилось тесно. Хотела она того или нет, а дышать сегодня ей всё равно пришлось бы. И чем раньше, тем лучше.

Собравшись с силами, охранница выдохнула, и в то же время открыла глаза. И первым, что она увидела, оказалась пара жёлтых глаз, разглядывающих её пусть и не в упор, но достаточно близко, чтобы кобылка почувствовала себя неуютно. Гварди отшатнулась. Незнакомка повторила её движение почти зеркально. Похоже, её такое резкое пробуждение тоже напугало. Две кобылки ошарашенно уставились друг на друга.

— Ты в порядке? — первой нарушила молчание незнакомка. — Прости, шоковое заклинание мне до сих пор даётся плохо. Я даже завалила выпускные экзамены, пришлось потом пересдавать. Дважды...

Единорожка так бы и продолжила рассказывать о своей жизни, но вовремя спохватилась.

— Оу, что-то я заболталась. Позволь представиться, младший офицер Блю Флейм.

— Сержант Стейбл Гвард, будем знакомы.

Охранница не знала, какую систему званий использовали в этом Стойле, но в довоенной Эквестрии офицер было низшим полицейским званием, и сержант стоял выше. А эти стойловцы явно считали себя прямыми наследниками старых правоохранительных органов. Будто в подтверждение, Блю Флейм вытянулась по струнке и отдала честь.

— Мэм, прошу прощения за эту фамильярность, — отчеканила она. — И за то, что ударила вас током! Уверяю, другого выхода не было…

— Вольно, офицер, — перебила Гварди. — Ты спасла меня, как ни крути. Ударить меня током, чтобы заряд перекинулся на того парня. Умно!

Единорожка смущённо отвела взгляд. Либо она была польщена, либо её план был куда проще, и от незаслуженной похвалы ей стало неловко.

— Я хоть успела? — осторожно поинтересовалась она. — Тот ублюдок не… Ну вы понимаете.

— Не что? — недоумённо переспросила охранница. — Он меня только поцарапал, если ты об этом.

Стейбл Гвард потёрла шею и нащупала там пластырь. Видимо, рана оказалась не опасной, раз на неё даже не стали тратить стимулятор. Блю Флейм же заметно расслабилась.

— Если бы я опоздала, вы бы не переспрашивали, — лаконично объяснила она.

— Сколько я уже тут валяюсь?

— Чуть больше двух часов, мэм.

— Слушай, давай не так официально…

Охранницу в очередной раз прервало шипение пневмодвери. А вместе с ним в палату ворвались крики и стоны из расположенного за стеной лазарета. В дверном проёме показался здоровяк в броне, выглядящий настолько грозно, что без труда можно было поверить — стонущих громче всего бедолаг на больничные койки отправил именно он. Чтобы пройти жеребцу пришлось пригнуться, так что охранница могла не сомневаться, что это вице-шериф Шоквейв.

Её догадка подтвердилась, когда единорог снял шлем. Если раньше он казался Стейбл Гвард злым при одном упоминании рейдеров, то теперь она поняла, что это были лишь цветочки. Попадись вице-шерифу сейчас какой-то преступник, и он раздавил бы его голыми копытами. Но попалась ему лишь Блю Флейм.

— Младший офицер, это тебе было приказано присматривать за гостьей?!

— Сэр, так точно, сэр!

— Тогда почему она оказалась в лазарете?!

— Сэр, когда поступил приказ, я была в двух блоках от кинозала, сэр! — отчеканила единорожка. — Я бежала со всех ног, но бунтовщики успели раньше!

— Почему вообще из всех оперативников на столь важное задание отправили тебя?!

— Не могу знать, сэр! — Флейм и бровью не повела. — Диспетчер передал ваш приказ мне, и я тут же приступила к выполнению! Бунтовщики перегородили коридор на третьем уровне баррикадой, пришлось пробиваться…

— Опишешь это в рапорте и положишь его мне на стол до конца дня, — перебил вице-шериф. — Всё, свободна!
— Есть, сэр!

Блю Флейм козырнула и, чеканя шаг, промаршировала к выходу. Стейбл Гвард провела её недоумённым взглядом. Ещё никогда она не видела кого-то, кто следовал бы приказам так невозмутимо. Конечно, в охране Стойла 38 тоже была чёткая иерархия, но прописная истина “приказы не обсуждаются” не была там такой уж и прописной. На секунду охранница задумалась, а смогла бы она, оказавшись на месте младшего офицера Флейм, сдержаться и не вставить слова против? В родном Стойле — вряд ли. Но её Стойло было так же далеко от этого, как добродушный усач капитан Вест от хмурого вице-шерифа Шоквейва. Перечить последнему решился бы лишь отчаянный смельчак или безрассудный глупец.

— Мне кажется, вы были с ней слишком строги, — Гварди сама не знала, почему желание вступиться за Блю Флейм оказалось таким непреодолимым. — Если бы не она, я оказалась бы не в лазарете, а в морге!

— Бросьте, от строгого начальства ещё никто не умирал, — Шоквейв немного подостыл и вновь нацепил маску галантности.— Хотите сказать, что ей некуда расти?

— Хочу сказать, что она единственная, кто оказался рядом.

Охранница удивилась, как холодно прозвучал её голос. Единорог был не глухой, и тоже это заметил. Стоило отдать ему должное — как для здоровенного мордоворота, наделённого почти безграничной властью, он оказался на удивление тактичным.

— Доктор сказал, что лучшее лекарство для вас — это отдых. Что же, не буду вам мешать, — несмотря на заботливые слова, тон вице-шерифа стал таким же отчуждённым. — Я позабочусь о том, чтобы когда вы проснётесь в следующий раз, рядом оказался кто-то более компетентный.

Оставшись наедине, охранница задумалась, а не перегнула ли она палку. Ей уже доводилось возражать вице-шерифу, и тот реагировал на это спокойно, но сейчас, похоже, она наступила на больную мозоль. За свою жизнь кобылка не беспокоилась, но перспектива застрять в Стойле-тюрьме навечно её не устраивала. В очередной раз пони вспомнила про своего друга. Тичер Борд тоже частенько спорил с Большой Сукой, но всегда знал, когда остановиться. В такие моменты охранница мысленно обвиняла его в малодушии, особенно когда жеребец соглашался с чем-то, от чего у любого порядочного жителя Стойла 38 шерсть на спине встала бы дыбом. Теперь же она была вынуждена признать, что существуют пони, перечить которым просто опасно.

Вскоре после ухода вице-шерифа медсестра принесла ужин и лекарства.

— Что это? — с опаской поинтересовалась пони.

— Овсянка, мэм, — Гварди была готова поспорить, что в глазах медсестры она сейчас выглядела какой-то дикаркой с поверхности. — Это такая каша…

— Я знаю, что такое овсянка, —  смутилась кобыла. — Я спрашивала про таблетки.

— А, это просто снотворное, — теперь уже пришёл черёд медсестры смущаться. — В вашем случае нет лекарства лучше, чем отдых.

Стейбл Гвард понимающе кивнула. Она уже смирилась с мыслью, что попасть домой сегодня ей не суждено. Как бы кобылке не хотелось в ультимативной форме потребовать у Шоквейва отвезти её в Стойло 38, сейчас она едва могла твёрдо стоять на ногах. Поворочавшись в постели после ужина, пони смело выпила оставленные таблетки, надеясь так ускорить наступление завтрашнего дня.

---

По итогам всех прогулок по Замку, Тич оказался перед тем же зданием, из которого вышел сегодня утром. С той лишь разнице, что теперь они вышли не на стену, а подошли с другой стороны. Все столики снаружи были заняты рейдерами, мирно выпивающими, играющих в карты или кости. Дамб Кант или Нии среди них не было. Зато они нашлись внутри.

Да не одни, а в компании явно недружелюбно настроенного жеребца.

— Эй, дура, последний раз говорю — ты должна мне пиво! — настаивал он. — И ещё одно за моральный ущерб!

— Нихрена я тебе не должна, урод! — не уступала Дамб Кант. — Ты сам виноват, надо было смотреть под ноги!

— Не надо было тащить сюда детей! Соплякам тут не место!

— Так зачем же ты сюда припёрся? — вмешалась Большая Сука. — Не ебу, шо за претензии у тя к моим друзьям, но можешь высказать их мне!

Рейдер смерил Бигби взглядом, и остался явно недоволен увиденным. Сам он был отнюдь не худой, как тот же Тич, но огромная рейдерша всё равно оставалась вне конкуренции. Тем более, что она была не одна. Понимая, что пиво ему теперь точно не светит, жеребец пошёл на попятную.

— Никаких претензий, — сквозь зубы выдавил он. — Я просто споткнулся.

— Так под ноги надо смотреть!

— А я о чём! — поддакнула Дамб Кант. — Но нет, вечно у них кобылы виноваты!

Терпение задиры лопнуло. Бормоча проклёны, он зашагал к выходу, толкнув по пути Тича и недобро покосившись на Суку.

— С кем-то из вас мы ещё пересечёмся на узкой дорожке, — пообещал он, прежде чем хлопнуть салунными дверями.

— Тю, шпана, — Бигби презрительно сплюнула. — А я так хотела выпустить пар!

— Да с таким чмошником я и сама бы справилась! — Дамб Кант была большой любительницей помахать копытами после драки, особенно если та не состоялась. — Но всё равно спасибо, босс. Рада вас видеть!

— А я как рада, шо ты меня видишь! — кобылы рассмеялись. — Если размять копыта не получилось, так давайте хоть выпьем!

Вскоре компания уже сидела за большим столиком в углу. Перед каждым стояло по большой кружке с пивом (или, как его называли тут, элем), а перед Нией — стакан браминского молока. Несмотря на предложения Большой Суки, учитель строго-настрого запретил наливать жеребёнку алкоголь.

— Вот я в её возрасте уже спиртягу глушила, — обиженно заявила огромная рейдерша.

— Оно и видно, — съязвила Лаки.

— Это шо ты хочешь сказать?!

— Да так, ничего…

— Расскажите лучше, какие новости, — вмешалась Дамб Кан. — Пока мы тут вас ждали, всякого наслушались. Вроде даже кого-то на площади казнили…

— Не, это был всего лишь Брюхорез.

— А, понятно, — кобыла казалась разочарованный. — Значит, кто-то стал богаче на целых пять тысяч крышек.

— По-моему, это даже больше, чем он задолжал, — предположила Дайбек. — И какой Королю от этого толк? Выпотрошенный Брюхорез ему же ничего не вернёт!

— Зато вернут другие. Я вот тоже думала упасть на мороз и как-то переждать, — призналась Бигби. — Но терь в лепёшку расшибусь, а крышки достану. Если он за пять тысяч так изъебнулся, то не хочу даже думать, шо меня ждёт!

— А сколько вы ему должны?

— Сто косарей!

Дамб Кант поперхнулась пивом и ошарашенно уставилась на Суку. Даже Лаки Шот и Дайбек, которые уже слышали об этой сумме, до сих пор не могли в полной мере её осознать. Тичер Борд тоже был впечатлён — он помнил, как они со Стейбл Гвард нашли заначку с парой сотен крышек. Сотня тысяч, наверное, весила бы целую тонну. Одна Ния медленно потягивала молоко как ни в чём не бывало. Считать она точно умела, но столь внушительные цифры её почему-то не впечатлили.

— Девяносто девять тысяч, — уточнил жеребец, когда молчание затянулось.

— Ах, да, как я могла забыть, — Бигби ухмыльнулась. — Поздрявляю тя с первыми заработанными крышками! И ты, кстати, обещал рассказать, как нам достать ещё!

Тичер Борд настороженно огляделся. Бар полнился самыми разными подозрительными личностями, бросающими любопытные взгляды то на жеребёнка, то на выходца. Но покуда те были с Большой Сукой, дальше взглядов дело не заходило. На всякий случай, учитель понизил голос почти до шёпота.

— Король сказал, что караванщики везли бесценный груз. Так вот, я думаю, что сейчас этот груз сидит с нами за одним столом.

Жеребец выжидающе обвёл присутствующих взглядом. Первой сообразила Лаки Шот.

— С чего ты взял, что это она?

— Её отец — посол НЭР на Стрипе, — Тич покосился на зебру. — Прости, малышка, надеюсь, ты сказала мне это не по секрету!

— Никакой я не груз! — кобылка обиженно насупилась. — Но да, это не секрет. Папа меня очень любит!

— Значит, он точно не зажмотится заплатить за тебя выкуп! — подхватила Большая Сука. — Тич, ты гей!

— Ты хотела сказать “гений”?

— А шо, я сказала не так?

— Нет, ты сказала…

— А, не важно! — рейдерша махнула копытом. — Мы сёдня пьём за то, шобы наш план выгорел! Ну и за тех, кто с нами больше никогда не выпьет! Ну, вздрогнули!

---

— Эй, красавица, клёвые бидоны! — крикнул какой-то рейдер миловидной официантке. — Может, нацедишь мне молочка?

Кобыла засмущалась и поторопилась принести Тичеру и компании ещё пять кружек пенного эля. Она подходила за этот столик даже чаще, чем следовало. Возможно, потому что тут сидел единственный жеребец во всей таверне, а может, и во всё Королевстве, который не шлёпал её по крупу и не пытался затащить в постель.

Тичер Борд молча гипнотизировал золотистый напиток, размышляя о чём-то своём. В пол-уха он слушал, как рейдерши поминали сгинувших на космодроме товарищей. В их словах не было скорби или жалости. Они вспоминали былые приключения так, будто отдавшие Сёстрам душу кобылы собирались выйти на пенсию и сейчас сидели со всеми за одним столом. Банда не была похожа на большую дружную семью. Скорее на коллектив, ведущий непрекращающуюся внутреннюю борьбу за место на карьерной лестнице, но превращающийся в хорошо отлаженный механизм, когда дело касалось работы.

— Про шо задумался? — прервала его размышления Большая Сука. — Уверена, тебе тоже есть шо добавить! Не стесняйся!

— Они были способными ученицами. Мне приятно было с ними работать, — Тичу не пришлось долго думать. Только об этих занятиях он не стеснялся сказать вслух. Да и удовольствия от них он получал куда больше, чем от тех, других. — Знаете, я до последнего верил, что смогу изменить их жизнь к лучшему…

— Наверное, ты единственный, кто в нас верил, — Бигби подняла кружку. — Выпьем за лучшую жизнь!

— За лучшую жизнь! — подхватили остальные кобылы.

— Так, а шо это мы всё эль да эль пьём? — возмутилась огромная рейдерша. — Я ж с него почти не пьянею! А у меня всё ещё в планах нажраться! Эй, ты, неси что покрепче!

Проходящая мимо официантка метнулась выполнять заказ. Тичер Борд понял, что детское время только что закончилось. И Ния, похоже, была только рада. Последние несколько часов она откровенно скучала. Маленькая зебра не знала, чем себя занять, а молока и вовсе напилась на всю жизнь вперёд. Гулять одну её никто не отпускал, да и с вызвавшимся добровольцем учителем тоже — в рейдерском Королевстве он сам был беспомощен, как жеребёнок. Не удивительно, что она по первому требованию спрятала игрушку, которую вертела в копытах последний час, и отправилась в номер. На всякий случай, выходец решил её проводить.

— Там так шумно! — пожаловалась зебра. — И так скучно!

— Да, не самое лучшее место для жеребят.

— И всё-таки лучше, чем по кусочкам в желудке у сотни гулей, — неожиданно, Ния вытянулась и повисла у жеребца на шее. — Я же так и не сказала вам спасибо! А ведь вы рисковали жизнью!

— Любой бы на моём месте рискнул.

— А вот и нет! Тётя Сука даже не разрешила нам за вами вернуться! Говорила, в таком взрыве никто бы не выжил!

— И была права, — Тич даже не обижался на рейдершу. — Я сам не понимаю, как уцелел!

— Бабушка бы сказала, что вас вели духи! — заявила зебра. — А они помогают только хорошим пони!

— Ой, хватит уже болтать! — выходец совсем засмущался. — Давай в кровать! Зубы чистить не предлагаю, так как щётки у тебя не видел, да тут и негде…

Маленькая кобылка послушно скинула пояс с кармашками на спинку стула и нырнула под простыню. Учитель уже собрался выключить свет и пожелать жеребёнку спокойной ночи, как зебра вновь его озадачила.

— Дядя Тич, а расскажите сказку!

— Сказку? — удивился жеребец. — А ты не слишком большая девочка для сказок?

— Неа! — Ния быстро закрутила головой. — Ну пожалуйста! Папа мне всегда перед сном рассказывал сказку! А вы мне теперь как второй папа!

После таких слов, особенно приправленных жалобным взглядом невинных детских глаз, Тичер Борд просто не мог устоять.

— Ладно, уговорила, — выходец примостился на краю кровати. — Только постарайся не перебивать, я этого ой как не люблю!

Зебра послушно кивнула и приготовилась внимательно слушать.

— Было это давным-давно, когда Великая Война не могла и в кошмаре присниться, а Сёстры ходили среди нас, как простые смертные. Один непоседливый жеребёнок в Понивилле всё никак не мог получить свою метку. Что он только не пробовал, а метка всё не появлялась. Тогда он отчаялся и отправился в Вечнодикий Лес. Долго он шёл, чаща вокруг всё сгущалась и вскоре кроны деревьев совсем перестали пропускать свет. В кустах же тем временем рычали и светили глазами дикие звери. Наш герой испугался и собрался развернуться домой, как вдруг на дорогу выпрыгнул здоровенный древесный волк, а вокруг бродила ещё целая стая! Жеребёнок кинулся бежать со всех ног, а волки погнались за ним. Острые зубы почти хватали его за хвост, но он бежал так быстро, как никогда не бегал, ведь от этого зависела его жизнь! Наконец, впереди замаячил просвет. Малыш ещё поднажал, надеясь, что волки не погонятся за ним дальше опушки, но всё оказалось куда хуже. Вместо опушки его ждал высоченный и крутой обрыв! Он едва успел затормозить, иначе улетел бы глубоко на дно и сгинул бы в бурных водах протекавшей по дну реки. Волки тоже затормозили и стали медленно обступать малыша, хищно облизываясь и скаля зубы. К сожалению, у отчаянного метконосца не было крыльев. чтобы просто взять и улететь. Зато был рог! И хоть он только недавно начал учиться колдовать, жеребёнок всё равно собрал всю волю в копыто, зажмурился и угрожающе топнул, представляя, как волки расступаются и дают ему уйти… Вспышку от его заклинания было видно даже через закрытые веки, а волков раскидало чуть ли не по всему лесу! Не веря своему счастью, жеребёнок побежал домой и даже успел к ужину! И только когда его мама обратила на это внимание, он посмотрел на свой круп и нашёл там свеженькую марку волшебника! Маме он сказал, что просто тренировался колдовать на опушке, и всё равно получил нагоняй за то, что так близко подходил к Вечнодикому Лесу. Но это его ничуть не расстроило. А позже он поступил в Кантерлотскую Магическую Академию и учился на одни пятёрки! Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец!

— Вау, никогда не думала, что это сказка на самом деле такая интересная! — с отвисшей челюстью призналась зебра. — Мой папа рассказывал её совсем по-другому!

— А как её рассказывал твой папа?

— В его версии жеребёнок понял, что лес становится слишком тёмным, передумал и вернулся домой. Сел за домашнее задание, прилежно учился, слушался родителей и стал юристом…

— Что же, всё могло сложиться и так.

— А разве этого жеребёнка не было на самом деле?

— Кто знает, — пожал плечами учитель. — Знаешь, как говорится: сказка ложь, да в ней намёк…

— Кажется, я понимаю…

— Ну всё, теперь точно спать, — ещё немного, и жеребец поцеловал бы зебру, как собственную дочь, но вовремя взял себя в копыта и просто взъерошил гриву. — Сладких снов!

Когда Тич вернулся к друзьям, пьянка как раз была в самом разгаре. С поминок разговор перешёл на более насущные вопросы.

— Поверить не могу, что её папаша такая важная НЭРовская шишка! — возмущалась Лаки Шот. — Вот уж ирония!

— Я смотрю, ты не сильно любишь свою родину, — удивился жеребец.

— Не родину, а тех, кто там стоит у руля! — уточнила снайперша. — Я не просто так бежала от них на самую границу! Бежала бы ещё дальше, если бы не проиграла все крышки в Искристом Ковбое!

— Чем же они тебе так насолили?

— А из-за кого ещё погиб мой брат?! Кто зарабатывает на этой войне?! — вскипела морковная единорожка. — Дикие гули?! Я так не думаю!

— Слушай, может хватит этих недомолвок? — Тич здорово устал от того, как они раз за разом возвращались к этому вопросу. — Выговорись, авось полегчает.

Кобыла обвела собравшихся товарищей подозрительным взглядом, будто решая, достойны ли они услышать что-то личное. Единорожка осушила стакан и задумалась на добрых пару минут. Наконец, она решилась.

— Моего старшего брата забрали в армию Республики, как только ему стукнуло восемнадцать. Сразу после учебки отправили в Мохуве. НЭР тогда первой заняла Дамбу Хуфера и начала наводить тут свои порядки, но Империю это не устраивало. И готовясь к Первой Битве за дамбу, они не сидели, сложа копыта, а гадили НЭР как могли. Одной из таких диверсий был взрыв грязной бомбы в Сёрчлайте. Ну, по крайней мере, нам сказали, что имперцы взорвали грязную бомбу, а как там на самом деле было — одним Сёстрам известно. Зато точно известно, что за одну ночь половина солдат превратилась в диких гулей и порвала на куски тех, кому не повезло не откинуться от радиации. И мой брат, мой любимый Кэттл Вип, оказался среди тех несчастных. Когда в цинковом гробу привезли его останки… Я бы никогда не поверила, что это он, если бы не узнала метку!

— Так не логичней ли ненавидеть Империю?

— Может и логичней, — безразлично пожала плечами кобыла. — Вот только это не имперец вручил брату повестку, не имперцы силой волокли единственного сына из родительского дома, и не имперский чиновник заломил за откуп такую цену, что нам бы не хватило, даже если бы мы продали всё наше стадо и всю землю.

— И всё же, подумай, сколько братьев, мужей и сыновей гибнет от копыт имперцев! — возмутился Тичер Борд. — Это они начали эту войну более двухста лет назад, и продолжают убивать до сих пор!

— Мне уже плевать, в какие цвета одеваются наши угнетатели. Свою маленькую месть я получила, когда убила эту мразь, — заявила снайперша. — Да-да, прежде чем уехать из родного города навсегда, я заглянула к нему домой. Какая ирония, в тот момент он как раз обсуждал со своим ненаглядным сынком, как без наследника наша ферма придёт в упадок, и он выкупит её за копейки. Видели бы вы его лицо, когда голова его любимого первенца разлетелась, как сброшенный с амбара арбуз. Хотя, от его лица всего через секунду тоже мало чего осталось.

Лаки Шот отхлебнула ещё виски прямо из горла и победно уставилась на собеседников. Она явно ни о чём не жалела. Тичер Борд не знал, что и думать. Раньше в его глазах единорожка была просто молодой авантюристкой. Немного безумной, но для на Пустоши, похоже, это давно стало нормой. Теперь же снайперша пугала его, и в то же время её становилось по-настоящему жалко.

— Штош, не нам тебя судить, — прервала молчание Большая Сука, — Да и не за шо, как по мне. Я вот тока мечтать о мести могу, например.

Дамб Кант энергично закивала, а Дайбек меланхолично хмыкнула. Лишь Тич до сих пор сидел в шоке, что не осталось для кобылы незамеченным.

— История не из тех, что случаются в твоём Стойле, да? — Лаки выглядела разочарованной. — Дай угадаю, в твоих глазах я только что превратилась в полную мразь?

— Нет…— вышел из оцепенения жеребец. — Ничего подобного, я такого не говорил!

— В любом случае, за мелкую не переживай, — похоже, единорожка ему не поверила. — И копытом её не трону, она тут ни при чём.

— Ещё бы ты её тронула, когда за неё сто тыщ дают, — напомнила Большая Сука. — Я бы тебя сама потом так тронула бы, что…

— Хватит! — перебил учитель. — Не для того мы за последнее время столько всего пережили, чтобы теперь ссориться!

— Да кто ссорится? — надулась Бигби. — Я просто хочу доходчиво пояснить…

— Давайте лучше выпьем! — никто и не заметил, как Дамб Кант успела тихо улизнуть из-за стола и вернуться с новой порцией спиртного. — Вы, конечно, как хотите, а я ещё слишком трезвая, чтобы бить вам морды!

---

Огромный вонючий супермутант придавил Тичера своей тушей. Жеребец сопротивлялся как мог, но весовые категории были не равны. Ещё немного, и эта гора мускулов просто превратила бы его в лепёшку. Учитель не мог вдохнуть. Хотел закричать, но слова застряли в глотке. Прощаясь с жизнью, он зажмурил глаза...
А когда открыл, понял, что никакой это не супермутант, а Большая Сука. Кровать на постоялом дворе не шла ни в какое сравнение с огромным ложем для молодожёнов в мотеле "У Спайка". Не удивительно, что вдвоём в одной постели им было тесно. Почему они легли спать вместе, в то время как у каждого была своя кровать, Тич припоминал весьма смутно. Впрочем, как и всё, что было после того, как он уложил зебру спать.

Вспомнив о Ние, учитель встрепенулся, ведь её-то как раз нигде и не было. Лаки Шот спала на полу, подложив под голову свёрнутый плащ, Дайбек лежала на кровати, почти как нормальная пони, только, почему-то, ногами на подушке, ну а Дамб Кант зачем-то засунула голову в сумку, да так и уснула. Превозмогая похмелье, выходец выбрался из-под Большой Суки и попробовал растормошить Лаки.

— А? Чего? — не разлепляя век, промычала она. — Который, блядь, час?

— Где Ния? — жеребцу было не до таких мелочей. — Зебра где?!
— В Зебрике, наверное, — широко зевнул, морковная единорожка опять провалилась в сон.

Как следует осмотревшись, учитель не нашёл не только самой зебры, но и её вещей. От одной мысли, что маленькая кобылка сейчас гуляет по рейдерскому городу одна, жеребцу сделалось дурно.

— Ния! — Тич вылетел в коридор, и не найдя там зебры, пулей спустился в зал. — Ния!

— Чего разорался? — нахмурился трактирщик. — А, так это ты! Вы мне ещё за выпивку остались должны, в курсе?

— Где зебра?! — учитель почти не помнил, чем закончилась ночная пьянка, да и ему было не до этого. — Лет двенадцать, с розовой прядью в гриве! Ты должен был её видеть!

— Видел, как же, — жеребец замолчал и хитро уставился на выходца. Впрочем, видя, что тот не понял намёка, быстро сжалился и выложил все карты. — Она вышла на улицу где-то полчаса назад. Пыталась проскользнуть незаметно, но у меня глаз-алмаз…

Тичер Борд пропустил всё лишнее мимо ушей. Со всех ног он рванул на улицу, надеясь, что зебра не успела далеко уйти.

— Эй, про выпивку я не шутил! — донеслось ему вслед.

Но выходец уже не слушал. Оббежав вокруг постоялого двора и не найдя ни следа маленькой кобылки, он просто кинулся, куда глаза глядят. Вряд ли зебра ориентировалась на незнакомых рейдерских улицах лучше него, так что не должна была уйти далеко.

— Ния! — продолжал звать он. — Где ты?!

— Хватит орать! — возмутился кто-то из открытого окна. — А то я спущусь и жопу тебе надеру!

— Ния!

— Ну всё, сука, я спускаюсь!

Тич проигнорировал угрозу. В этот момент его уши уловили нечто куда более важное — раздавшийся неподалёку детский крик. А так как других детей в Замке он не видел, то мигом бросился туда. Когда недовольный рейдер спустился, жеребца уже и след простыл.

“Дядя Тич, помогите!” — теперь учитель чётко мог разобрать, откуда доносился зов. Свернув за угол, он, наконец, нашёл беглянку. Вот только она оказалась там не одна. Тот рейдер, с которым вчера вечером поспорила Дамб Кант, отрезал маленькой зебре путь к отступлению, практически прижав к стене.

— Дядя Тич, это тот слюнтяй, которого где-то отрыла Сука? — насмехался он. — Не думаю, что он смог бы тебе помочь, даже если бы оказался тут!

— Это ты зря! — окликнул его учитель. — Оставь её в покое!

— А то что? — обернулся рейдер. — Сбегаешь за своей большой подружкой, пока я буду развлекаться с посольской дочкой?

— А может, это вы сбегаете отсюда, дядя?

В одно мгновение ситуация приняла совершенно иной оборот. Как только рейдер отвлёкся, зебра выхватила дамский пистолет и направила на него. Тичер Борд даже не сообразил бы, что у неё в копытах, если бы сам не побывал в подобном положении, когда впервые заглянул в захваченную у караванщиков повозку. А вот рейдер, похоже, ещё не встречался с подобным оружием.

— Я тебе твою игрушку знаешь куда засуну, сопля мелкая?! — разозлившись не на шутку, он кинулся на кобылку.

— Нет! — выходец сам не понимал, кому именно адресовал крик, но он не остановил ни рейдера, ни зебру.

Выстрел такого маленького калибра звучал скорее как хлопок петарды, хотя для учителя это был настоящий раскат грома. Здоровый взрослый жеребец свалился к копытам маленькой зебры, как подкошенный. Из аккуратной дырочки прямо посередине его лба тонкой струйкой бежала кровь.

Глава 7: Связь

“Ты думаешь, что я всегда мечтал связать себя неразрывными узами с вонючими рейдерами? Можешь не отвечать. Уверяю, что это не так.”  

В этот раз Стейбл Гвард не позволила мягкому матрасу обмануть её ни на секунду. Она всё ещё была не дома, и об этом не стоило забывать. Одним волевым усилием кобылка открыла глаза и села на кровати. К её удивлению, стерильная больничная палата превратилась в обычную жилую комнату, чем-то похожую на ту, которая ждала охранницу в Стойле 38. Вряд ли это получилось у Шоквейва специально. 

“Просто Стейбл-Тек строили и комплектовали все Стойла примерно одинаково”, — решила для себя Гвард. И всё же, мысли о доме плотно укоренились в её голове. — “Интересно, как там мама с папой? Я ведь обещала, что вернусь скоро, а прошёл уже… месяц?”

— Кошмар приснился, милочка? — чей-то заботливый голос привёл кобылку в чувства. — Это был просто сон, не бойся.

Стейбл Гвард встрепенулась. Задумавшись о родном Стойле, она и не заметила, что в комнате не одна. С кресла в углу ей дружелюбно улыбалась малиновая единорожка средних лет. Почему-то у охранницы она ассоциировалась со школьной учительницей — возможно, из-за лавандовой гривы, собранной в строгий пучок на затылке.

— Приснилось, что моё Стойло превратилось в гигантскую тюрьму, — Гварди попыталась свести всё в шутку, но не дождавшись от собеседницы реакции, спросила уже серьёзно: — А вы кто?

— Меня зовут Спрингфилд. — представилась кобыла. — Капитан Спрингфилд, если точнее. Теперь приглядывать за тобой буду я.

Единорожка не знала, что и думать. В Стойле 38 был один единственный капитан, и он командовал всей охраной. А тут целого капитана подрядили вытирать сопли простому сержанту. 

“Да уж, Шоквейв не шутил, когда обещал приставить ко мне кого-то более компетентного”, — подумала охранница.

— Не бойся, сержант, тебе не придётся отдавать мне честь и выполнять приказы, — видимо, лицо Гварди сказало всё без слов. — По крайней мере, пока не решишь стать членом нашего дружного коллектива. А уж потом я тебя до смерти загоню, хе-хе!

— Заманчивое предложение, но я пасс, — кобылка вежливо хихикнула. — Пусть лучше меня гоняет капитан в моём родном Стойле. Кстати, когда вы меня туда отвезёте?

— Вице-шериф предупреждал, что ты настырная, — Спрингфилд ухмыльнулась. — Всему своё время, дорогая. Всему своё время!

— Меня это не устраивает! — возмутилась охранница. — Вице-шериф обещал!

— И сдержит обещание, — заверила единорожка. — Но, может быть, сначала позавтракаешь? Или ты ждала завтрак в постель?

Гварди покачала головой. По правде говоря, о еде она сейчас думала в последнюю очередь, но после напоминания её желудок предательски заныл. 

— В таком случае, собирайся и пойдём. Доктор говорил, что ты должна быть в полном порядке. Но если нет, только скажи, и мы по пути заскочим в лазарет.

— Собираться? — опешила Стейбл Гвард. — И что же мне собирать, кроме Пип-Бака? Ваши ребята меня догола раздели!

— А я слышала, что тебя и так привезли без штанов. Оно и понятно, рейд же был ночью. Тебя небось прямо из постели вытащили. Бам! “Лицом в пол! Никому не двигаться! Работает спецназ!”

Спрингфилд расхохоталась, будто только что рассказала самую смешную шутку в мире. Гварди, напротив, поёжилась. Именно так всё и было в ту злополучную ночь. Оперативник Стойла 32 вышиб дверь в бунгало выходцев с точь-в-точь такими же словами. Кобылки и опомниться не успели, а на них уже был направлен дробовик. Охранница не знала, какой это спецназ работает, и почему они должны повиноваться, но знала одно: никто не должен тыкать оружием в жеребят. Рефлексы сработали моментально. Стейбл Гвард бросилась на жеребца, даже не задумываясь о возможности получить пулю. Завязалась драка, которая не продлилась и минуты. Против единорога, владеющего шоковым заклинанием, у земной пони было ноль шансов.

— В общем, шагом марш в ванну! — Гварди прослушала, что капитан говорила до этого. — У тебя пятнадцать минут!

 

---

— Шо-шо вы сделали? — Большая Сука с трудом продирала глаза. — Очень, блядь, надеюсь, шо мне это приснилось!

— Я тоже мечтаю, чтобы это оказалось страшным сном, но пока что факт остаётся фактом, — Тич обречённо вздохнул. — В соседнем переулке лежит труп, и лежит он там по нашей вине!

— Я даже не буду переспрашивать, как так вышло, — кобыла побледнела. В отличие от маленькой зебры, она прекрасно знала местные законы. — Лучше скажи, вас кто-то видел?

— Скорее слышал. Какой-то тип обещал спуститься и надрать мне круп, пока я звал Нию.

— Ну это ещё полбеды, — Бигби вздохнула с облегчением, но счастье её было не долгим. — Хотя, в страже не дураки ведь служат, им и этого хватит. 

Тичер Борд не особо разбирался в методах работы стражи, но даже он примерно понимал, как будет проходить расследование. Стражники опросят жителей домов неподалёку от места преступления и выяснят, что тем утром кто-то звал некую Нию. Потом от бармена они узнают, что это был не просто кто-то, а один из спутников Большой Суки. Дальнейшая судьба остатков “Сукиных Детей” будет незавидной. Рейдерша и учитель рассуждали похоже, потому что почти одновременно переглянулись с одинаково испуганными лицами. 

— Что на Пустоши обычно делают в таких случаях? — поинтересовался выходец, который, впервые, не имел абсолютно никаких идей. 

— Молятся Сёстрам и пытаются сбежать куда подальше, или же забиться в самый глухой угол… — Большая Сука задумалась, даже не договорив. — Бинго, блядь! Дамб, подъём! Дело срочное!

— А? Кого? Что? — розовая кобыла подскочила прямо как спала — с сумкой на голове. — Я не сплю!

— Ага, я вижу, — Бигби стащила сумку с головы подчинённой, явив миру заплывшее с похмелья лицо и растрёпанную гриву, даже близко не похожую на привычный ирокез. — Слушай внимательно! Знаешь тут рядом есть такой тупик, там ещё все мочатся, когда из бара возвращаются? Так вот, там сейчас лежит жмур, которого наша мелкая организовала. Твоя задача — спрятать его, шобы никто не нашёл. Понятно?

— Босс, а почему я? — такого начала дня кобыла явно не ожидала. — Мелкая организовала, пусть и…

— Совсем дура? — перебила Сука. — Ещё предложили ей его расчленить! И вообще, хватит трепаться! Время поджимает! Дайбек, помоги ей! А мы пока приготовимся к выходу. 

Тичер Борд не произнёс это вслух, но он был очень благодарен Суке за то, что она не отправила его прятать тело. Он едва мог простить себе, что вот так просто оставил того рейдера истекать кровью на земле. “С пулей в голове точно не живут”, — твердил про себя выходец. — “Если мы не можем ему помочь, то по крайней мере не должны к нему присоединиться”. Что-что, а видеть маленькую зебру на эшафоте у палача он хотел в последнюю очередь. Сама же Ния не особо волновалась. Если она и выглядела виновато, то лишь потому, что доставила взрослым лишние хлопоты. На секунду Тичу даже показалось, что это не первый труп на её счету, но эту мысль он постарался как можно быстрее выкинуть из головы.

Сборы оказались недолгими. Вещей после космодрома у Сукиных Детей не прибавилось, да и оружие сейчас хранилось у стражи. Куда больше времени ушло на то, чтобы растолкать Лаки Шот и объяснить ей, почему утро началось с такой спешки.

— Как будто одного счётчика вам было мало, — скривилась кобылка, выслушав рассказ. — Если что, мой контракт с вами закончился неделю назад, и вообще я вас почти не знаю!

Тем временем, вернулись кобылы, посланные скрыть улики. От недовольства Дамб Кант не осталось и следа. Наоборот, она ухмылялась до ушей. 

— Готово? — нетерпеливо поинтересовалась Большая Сука.

— Угу, — обычно болтливая Дамб оказалась на удивление немногословной. — Организовали всё в лучшем виде!

— И куда вы его дели?

— Засунули в мусорный бак! Скорее его там обглодают крысы, чем кто-то найдёт!

— Могла бы догадаться, — Бигби принюхалась и поморщилась. — А чё так долго?

— Ну так это… — розовая рейдерша замялась. — Он же тяжёлый…

— Ой, мне-то не втирай! Шмонали его сначала небось!

— Ну не выкидывать же кошель с крышками! — Дамб как-то странно покосилась на Тича. — Хотите, я с вами поделюсь…

— Вряд ли там сто тыщ, так шо оставьте себе. Такскзать, за работу, — Сука отмахнулась, а Кант и Дайбек благодарно кивнули. — Если с этим разобрались, можно выходить. Ведите себя естественно, говорить буду я. Усекли?

---

Пятнадцати минут оказалось недостаточно. После месяца, проведённого в рейдерском плену, такое простое благо цивилизации, как душ, оказало на пони просто гипнотический эффект. Всё отведённое ей время кобылка провела, жадно ловя на себе каждую выпавшую из душа каплю. Ещё какой-то месяц назад она и представить не могла, что будет радоваться простой возможности нормально помыться так же искренне, как жеребёнок подаркам на День Согревающего Очага. Вода уносила с собой в сток кровь, грязь, копоть и пот, возвращая Стейбл Гвард какое-то, казалось бы, утраченное навсегда чувство уюта и обыденности.

 — Эй, твои пятнадцать минут прошли! — голос из-за двери вернул её в чувство. — Пусть тебе и выделили комнату с личным душем, это не значит, что теперь ты можешь потратить всю нашу воду!

Следующий сюрприз поджидал охранницу аккуратно сложенным на тумбочке. Парадоксально, но, прожив в Стойле всю жизнь, Стейбл Гвард видела настоящие стойловские комбинезоны лишь на картинках. Заселившись в Стойло 38, излишне нравственные стойловцы в первую очередь дали бой чересчур обтягивающей одежде. Лично Гварди считала, что им просто срочно надо было чем-то заняться, чтобы не сойти с ума от факта, что мир наверху только что погиб. Как бы там ни было, все комбинезоны в кратчайшие сроки перешили в куртки, а позже и перенастроили фабрикатор одежды.

С непривычки залезть в комбинезон оказалось не так просто, но, когда молния была застёгнута, охранница в один момент поняла, что целые поколения её предков ужасно ошибались. Этот костюм прилегал к телу, словно вторая кожа. Надев его один раз, снимать уже не захотелось бы никогда.

Кобылка крутанулась перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон. Блестящая тёмно-синяя синтетическая кожа и правда как-то чересчур подчёркивала бёдра. До этого Стейбл Гвард и не задумывалась, что обладает такой привлекательной фигурой.

“С Тичем точно что-то не так”, — надула губки кобылка. — “Как минимум у него проблемы со зрением”.

— Ты там не уснула? — капитан Спрингфилд за дверью прервала её размышления. — Пончики в столовой сами себя не съедят!

Охранница улыбнулась. Она уже поняла, что в этом Стойле к пончикам относятся серьёзно.

 

---

Трактирщик не собирался сдаваться. Поняв, что с Тича спроса нет, он устроил засаду на более крупную “дичь”. Стоило Большой Суке показаться в зале, как он тут же метнулся ей наперерез, словно боясь упустить добычу.

— Ты хоть знаешь, сколько вы мне должны?! — без лишних церемоний возмутился он.

— Я надеюсь, меньше ста тысяч, — флегматично ответила Бигби. — А то мне придётся выбирать между тобой и Королём.

Услышав о последнем, трактирщик как-то поубавил гонор. Вряд ли ему стало жалко рейдершу, но быть кем-то, из-за кого Король мог бы недополучить долг, он точно не хотел.

— Двести крышек за выпивку, — это прозвучало так неохотно, словно изначально жеребец планировал заработать как минимум тысячу. — И ещё сотню за сломанный стол.

— Шо ещё за стол? — удивилась Сука. — Шо-то не помню, шоб мы вчера дрались!

— А как ты танцевала на столе тоже не помнишь? Моя мебель на такое не рассчитана!

— Ой, будто это случилось в первый раз! — кобыла закатила глаза. — Прибьёшь другую ножку, нихуя с твоим столом не случится.

Тичер Борд напрягся. Он ещё не до конца понимал, насколько сто крышек были большой суммой в послевоенной Эквестрии, но точно не сомневался, что их жизни того не стоили. А если же недовольный трактирщик решит позвать стражу…

— Даю пятьдесят за беспокойство, — продолжала торговаться рейдерша. — Соглашайся, а то ещё шо-то сломаю!

Жеребец задумчиво почесал затылок. Зная Суку, сломанное “шо-то” могло оказаться какой-то костью, и лечение встало бы куда дороже пятидесяти крышек. 

— Ладно, — неохотно согласился он. — Но больше на мои столы не лезть!

— Договорились, командир!

Удачно сбив цену, Бигби достала кошелёк. Довольная ухмылка сползла с её лица, стоило ей заглянуть внутрь. Отсчитав горсть крышек, она строго взглянула на Дамб Кант и Дайбек через плечо. Без лишних вопросов, но и без особого энтузиазма, добыча кобыл поредела прямо на глазах. 

— Кстати, куда это ты собралась в такую рань? — спросил на прощание трактирщик, получив свои крышки.

— На большую дорогу, куда ж ещё, — Большая Сука не промедлила с ответом ни на секунду. — Сто тыщ сами себя не заработают, знаешь ли!

— А, ну удачи, — жеребец сказал это таким тоном, будто зачитывал речь на похоронах. И, когда путники уже были на пороге, добавил вслед: — Говорят, крышечный пресс на заводе Сансет Саспариллы опять работает, слышала?

— Раз десять уже, — отмахнулась рейдерша. — Эту байку Черти запустили, шобы заманивать туда народ и мочить!

— Нет, Черти туда не суются… — покачал головой трактирщик. 

— Потому что там живёт призрак Сансет Шиммер! — внезапно вклинилась в разговор Дамб Кант. — Или ещё какая поебень!

Все, кроме Тича и самой Кант, расхохотались. “Призрак Шиммер, ну ты отмочила”, — сквозь слёзы пробормотала Бигби. Розовая рейдерша в ответ обиженно надулась.

— Почему ты стала с ним торговаться? — полушёпотом спросил Тич, на всякий случай убедившись, что никто не может их подслушать. — Разве пятьдесят крышек стоили возможных проблем?

— Я останавливаюсь тут уже несколько лет, и после каждой пьянки шо-то ломаю, — объяснила Сука. — В прошлый раз я разбила стул об голову одного мудака, в позапрошлый — слишком сильно треснула по музыкальному автомату, в позапозапрошлый… Ну ты понял, к чему я клоню!

— Пока ещё не совсем…

— К тому, шо каждый раз он выставляет мне счёт, и каждый раз я торгуюсь! Крышки, знаешь ли, не бывают лишними! И тут, бац, в один прекрасный день я отказываюсь торговаться, плачу по счетам и быстро уматываю! А на соседней улице, тем временем, находят труп! Какое, блядь, совпадение!

Большая Сука так разошлась, что забыла сбавить тон. Учитель отчаянно зажестикулировал, призывая её к тишине. Им очень повезло, что рейдеры не любили вставать по утрам, и на улице не оказалось случайных прохожих, иначе вся эта конспирация пошла бы насмарку. Не много народу было и у ворот. В очереди на "таможне" перед ними стояла всего одна группа совсем зелёных с виду рейдеров. "Молодёжь" заметно занервничала, когда за ней пристроилась довольно известная в рейдерском сообществе Большая Сука. Чтобы как-то разрядить обстановку, Бигби подмигнула и улыбнулась своей фирменной кривозубой ухмылкой, что в её исполнении, как обычно, вышло жутковато. Не удивительно, что, получив от стражи свои пушки, рейдеры-новички рванули с места настолько быстро, насколько позволяла гордость.

— Ну вот, приходится вставать ни свет ни заря, как каким-то щенкам, — демонстративно пожаловалась лидерша "Сукиных детей", когда пришёл их черёд общаться со стражей. — Чего не сделаешь, чтобы заработать тысчонку-другую крышек для любимого, мать его за ногу, Короля.

— Нечего было тянуть с десятиной, — строго пробубнил стражник. — Ещё немного, и нас бы послали тебя трясти.

На то мгновение, когда жеребец отвернулся достать оружие из стойки, Тичер Борд заметил, насколько злую гримасу скорчила Бигби. На этом фоне, адресованная новичкам ухмылка и правда была дружелюбной. 

— Трясти? Меня? — по мнению Тича, кобыла начинала переигрывать, но стражник, похоже, купился на её нарочито удивлённый тон. — Не гони пургу, я ж всегда плачу по счетам. Мне проблемы не нужны. 

— Если бы не это, мы бы сейчас не трепались, — жеребец закончил выдавать оружие, не забыв и про два короба патронов, купленных Большой Сукой ранее. — Всё, забирайте своё барахло и шуруйте.

Никого из присутствующих не пришлось просить дважды. Рейдерши разобрали оружие с чуть ли не осязаемым удовольствием, и лишь Тич немного замялся, получив сразу два пистолета. Впрочем, Бигби не оставила ему времени придаваться раздумьям. 

— Потом поноешь, шо это всё не для тебя, — прошептала рейдерша ему на ухо, помогая распихать оружие по сумкам. — Двигаем реще, пока можем.

Ступив за ворота, Тичер Борд оказался в той деревушке, которую видел со стены. Жизнь тут разительно отличалась от той, что протекала в стенах замка. В отличие от рейдеров, местные фермеры вставали ни свет ни заря, пока мохувский зной не начинал валить с ног. На импровизированных полях вовсю кипела работа. Пони таскали воду и обрабатывали неподатливую с виду землю. Кобылы развешивали бельё. И, конечно же, вокруг сновали жеребята. Всё это так напоминало жизнь не то, что до Войны, а даже до Катаклизма, что, если бы не преобладающий в местной архитектуре “мусорный” стиль, выходец мог бы поверить, что попал в прошлое. Подобную деревню Тичер Борд надеялся встретить, когда покидал Стойло, и тем страннее было найти её прямо под носом у рейдеров. Пустошь, как всегда, умела удивлять.

Миновав деревню, “Сукины дети” вышли на большое шоссе. Карта в Пип-Баке подсказывала, что это пятнадцатое, и до Лас-Вингаса оставалось не так уж и далеко. В ту сторону Большая Сука и повела свой маленький отряд. Поначалу кобыла то и дело оглядывалась, не послал ли Король погоню, но кроме них по широкому полотну шоссе шли только встреченные ранее новички, да и те отправились не на север, а на юг. Лишь когда они превратились в едва различимые точки, Бигби немного успокоилась. 

Вопреки предложению Суки учитель не стал ныть, даже когда выдался момент. Да, ему по-прежнему было некомфортно ходить с оружием, но он на собственном опыте убедился, что иначе на Пустоши просто не выжить. Если бы не этот десятимиллиметровый пистолет, они все погибли бы на Космодроме. Для себя жеребец решил просто не направлять пистолет на других пони (а заодно грифонов и других разумных существ), и тогда ситуации, подобные произошедшей сегодня утром, больше никогда не повторятся. Стоило ему принять это решение, и пистолет в кобуре будто стал легче.

— Почему так мало народу вышло этим утром в рейд? — поинтересовался Тич, когда ему наскучило шагать молча. — Разве утро — не идеальное время для всяких там засад? 

— Типичная ошибка новичка, — Бигби довольно ухмыльнулась, довольная выпавшей возможностью поделиться опытом. — Караванщики в такое время уже настороже, грабить их будет не проще, чем, например, в обед. Нет, лучшее время для налёта — это ночь, примерно после второй смены караула. Тем более, шо если караван не успевает на стоянку засветло, то гружён он по полной. 

— Ты так говоришь, будто вы грабите только караванщиков.

— А на остальных много ума не надо! 

Выходец надулся. Он прекрасно помнил, как сам попал в засаду. Обидно было признавать, но для рейдеров это и правда оказалось слишком просто. 

— Эй, босс! — окликнула Лаки Шот. — Смотрите, что там впереди!

— Ну-ка, ну-ка, — глаз Большой Суки был не таким острым, как у снайперши, поэтому ей пришлось потянуться за биноклем. — Щас посмотрим!

Учитель тоже вгляделся вдаль, и не увидел там ничего достойного внимания. Лишь фермерский домик, окружённый довольно внушительным садом камней. На карте он был подписан как “Каменная ферма тётушки Марбл”. И отсюда он совсем не выглядел обитаемым. По правде говоря, жеребец даже был заинтригован, что там разглядели кобылы.

— Может быть, не такой уж и хреновый сегодня день, — огромная рейдерша заметно повеселела. — Сейчас поднимем немного лёгких крышек!

— Думаешь, на той ферме осталось что-то ценное?

— Конечно нет, оттуда ещё сто лет назад всё выгребли! Все местные об этом знают! — кобыла рассмеялась, будто сама приложила к этому копыто. — Но тот парень, похоже, не местный!

— Какой ещё парень?! 

Тич выхватил у рейдерши бинокль и жадно припал к окулярам. “Парень”, о котором говорила Сука, ходил меж камней, постукивая по ним посохом. Он не задерживался надолго ни у одного из них, и, как представлял выходец, наверняка недовольно хмурился каждый раз, когда не находил то, что искал. Правда, что именно жеребцу могло потребоваться от камней, Тичер Борд мог лишь гадать. Зато, что собирались делать рейдерши, он знал наверняка.

— Оставьте его в покое! — потребовал учитель. — Хватит на сегодня жертв!

— Тю, да какие жертвы! Тихо-мирно попросим его поделиться крышками. У него и волос с головы не упадёт, — Бигби покосилась на Нию. — Если ты придержишь мелкую, конечно!  

— Это было не специально! — обиделась зебра. — Я постараюсь больше никого не убивать!

— Ну вот видишь! — рассмеялась главная рейдерша. — Значит, обойдёмся без жертв!

Как бы Тичер Борд не возражал, Большая Сука не собиралась упускать лёгкую добычу. Остальные рейдерши тоже были не прочь поживиться, поэтому учитель и жеребёнок оказались в меньшинстве. 

— Вы трое лучше останьтесь здесь, — приказала Бигби, когда группа приблизилась к ферме на расстояние эффективного снайперского огня. — Я не жду проблем, но… Лаки, прикроешь, если шо!

— Как скажете, босс!

Снайперша залегла с винтовкой, Тич с биноклем устроился рядом, а Дамб Кант и Дайбек под предводительством Большой Суки отправились вперёд с оружием наизготовку. Путник даже не подозревал о приближающейся угрозе и продолжал увлечённо изучать камни. А выходец, в свою очередь, с этой позиции мог изучить его. 

В этот раз жертвой рейдеров оказался пожилой единорог с длинной седой бородой. В своём пурпурном, расшитом блестящими серебряными звёздами, плаще и широкополой остроконечной шляпе этот пони казался каким-то сказочным гостем из далёкого прошлого, абсолютно неуместным на фоне выжженной земли, пожухлой травы и развалин фермы. Надпись “Старблиц Великолепный” на стенке фургончика выдавала в нём бродячего фокусника или мага — профессии, почти вымершие в послевоенном мире. А ведь учитель в голубой стойловской куртке с золотыми цифрами 38 на спине имел с этим Старблицем больше общего, чем могло показаться на первый взгляд.

Именно поэтому, когда рейдерши спрятались за фургончиком и приготовились ждать владельца, выходец понял, что больше не может молча наблюдать со стороны. Большая Сука обещала провернуть всё без жертв, но жеребец не особо в это верил. Он ещё хорошо помнил, как всё пошло не по плану, когда целый караван должен был сдаться без единого выстрела, стоило рейдерам показаться из засады. И если тогда Тич не верил, что может как-то помешать рейдерам, сейчас он решил во что бы то ни стало предотвратить очередное кровопролитие.

Ни сказав Лаки ни слова, он вскочил и со всех ног рванул вниз по склону к ферме, до которой уже добрались Сука и компания. Одних поднятых при спуске клубов пыли хватило бы, чтобы полностью демаскировать рейдерскую засаду. Но старый маг так увлёкся, что даже не обратил на это внимания.

— Эй, ты шо, совсем ёбнулся?! — прошипела Большая Сука, стоило Тичу с ней поравняться. — Шею так себе свернёшь!

— Не делай этого! — без предисловий взмолился Тич. — Не трогайте его, а то буду кричать!

— Да какой блотспрайт тебя укусил?

— Босс, тише, он идёт! — предупредила Дамб Кант.

Бигби заткнула рот учителя копытом и прижала его к стенке фургончика. Обрубок её рога на секунду засветился — кобыла расстегнула кобуры. Дальше медлить было нельзя. Понимаю, что Сука не собирается отступать от своего плана, выходец решился на крайние меры. Он укусил рейдершу, и пока та поливала его отборным матом, выскочил навстречу бродячему волшебнику.

— Сэр, бегите!

Тичер Борд даже не успел договорить, а единорог вскинул посох таким резким и, в то же время, отточенным движением, будто готовился к этому моменту всю жизнь. Навершие посоха засияло, и маг выкрикнул:

— Коллигатио!

Весь мир вокруг залило ослепительным сиянием, раздался оглушительный хлопок, а затем все звуки вокруг будто выключили. Несколько мгновений выходец провёл в полном шоке, не слыша даже собственного дыхания и не видя ничего, кроме бескрайней белой пустоты вокруг. Если бы это состояние продлилось ещё хоть немного дольше, жеребец решил бы, что умер. 

К счастью, чувства постепенно стали к нему возвращаться. Первым был слух — отборный рейдерский мат достал бы жеребца и на том свете. Затем вернулось осязание — как ни странно, выходец почувствовал верёвку на своей шее. И лишь вернувшееся зрение расставило всё на свои места. 

Рейдеров, выходца и даже самого мага связало между собой едва видимыми магическими путами. И хотя выглядели они неосязаемыми, Тичеру было тяжело дышать из-за стягивающего горло ярма. Судя по тому, что маг ругался наравне со всеми, заклинание сработало не так, как он планировал. 

— Идиоты! Вы хоть понимаете, что натворили?! — надрывно орал единорог. — Мой посох! Мой драгоценный посох!

Посох валялся у его ног, с виду совершенно невредимый. Лишь присмотревшись, можно было заметить, что кристалл-навершие треснул пополам. 

— Колдунишка сраный, ты шо сделал?! — это уже Большая Сука вступила в перепалку. — Я те твой посох знаешь куда засуну?!

— Попробуй только! — огрызнулся Старблиц. — Я и без посоха тебя порву!

Не успел незнакомец сверкнуть рогом, как огромная рейдерша уже подскочила к нему и схватила за бороду. Ко всеобщему удивлению, борода свободно потянулась вслед за копытом — она оказалась фальшивой и всё это время держалась на резинке. Удивлённая таким развитием событий, Сука отпустила фальшивую бороду. Та со щелчком врезалась в подбородок хозяина. Неожиданно, Тич ощутил этот щелчок на себе — к слову, тот был весьма болезненным.

— Ай, больно, блядь! — судя по возмущению Дамб Кант, он был такой не один. 

Большая Сука либо ничего не почувствовала, либо такой мелочи было недостаточно, чтобы её отвлечь. Ещё больше разозлившись на “подставного” мага, рейдерша с удовольствием врезала ему по морде. Этот удар опять ощутили все. У Тича посыпались искры из глаз, Дамб Кант и Дайбек схватились за челюсть, и даже Бигби поморщилась. 

— Ну, дошло, наконец, придурки? — съязвил единорог, сплёвывая кровь. — Я удивлён, что никто из вас ещё не нафаршировал всех нас свинцом!

— Так, умник, или ты щас же объяснишь, шо происходит, или я выбью из тя всё дерьмо!

— Нет, ты всё-таки ещё тупее, чем кажешься, — вздохнул волшебник. — Мы все связаны, если ты ещё не заметила! Свя-за-ны! Пока будешь выбивать дерьмо из меня, угробишь своих дружков. Готова рискнуть?

Большая Сука задумчиво почесала затылок. Она явно сомневалась, но стоило ей оглянуться на отчаянно качающего головой Тича или потирающих челюсть подруг, и кобыла приняла правильное решение. 

— Тогда скажу по-другому. Чем быстрее ты объяснишь, шо происходит, тем меньше я буду тя пиздить, когда заклинание развеется! Когда, кстати?

— Через час? Через день? Год? Сто лет? Возможно, даже никогда! — незнакомец нервно хихикнул. — Откуда мне знать, как поведёт себя хаотичное заклинание?

— Ну это же ты его сколдовал, блядь!

— Ты думаешь, что я всегда мечтал связать себя неразрывными узами с вонючими рейдерами? — осмелев, единорог уже открыто смеялся Большой Суке в лицо. — Можешь не отвечать. Уверяю, что это не так.  

— Тогда шо произошло?
— Я собирался вас связать, но в этот момент какой-то идиот разбил фокусировочный кристалл на моём посохе, — жеребец стиснул зубы со злости. Этот кристалл явно был ему очень дорог. — Энергия эфира интерпретировалась слишком вольно, в итоге получилось не то заклинание, которое я планировал. И так как высвободилось её непроизвольное количество, я не могу даже предположить, сколько продлится эффект. Так понятно?

По лицу Большой Суки было видно, что поняла она в лучшем случае половину слов. Да и Тич, у которого не было проблем со словарным запасом, уловил объяснение лишь в общих чертах.

— Впрочем, я и не ожидал, что до тупых земнопони дойдёт. 

— А вот тут ты ошибаешься! — Бигби смахнула короткую гриву со лба, выставив обрубок рога на всеобщее обозрение. — Я академий не заканчивала, но тоже кой-чего умею!
Кобыла выхватила пистолеты-пулемёты и лихо крутанула их в воздухе телекинезом. У мага отвисла челюсть. Чего-чего, а такого он точно не ожидал. Даже вернув на лицо прежнее надменное выражение, он не смог удержаться от скупой похвалы.

— Недурно. Как для калеки.

— Поэтому прямо щас ты “пожертвуешь” этой “калеке” все свои крышки и постараешься не сдохнуть до тех пор, пока твоё ебучее заклинание не развеется, — рейдерша грозно нависла над своей добычей. — Усёк?

— Крышки? Так всё это из-за крышек? — Старблиц выхватил из-под плаща тугой мешочек и швырнул его Суке под ноги. — Да подавись!

— Ну а из-за чего ещё? — кобыла немного опешила, но крышки быстро подобрала. — Мне твоя палка нахуй не нужна. И телегу эту я тащить не собираюсь.

— Пфф…

— Короче, спасибо за сотрудничество, приятного дня, ну и шо там ещё грят, — добившись своего, рейдерша моментально потеряла к незнакомцу интерес. — Девчонки, мы тут закончили! Выходим!

Недоверчиво косясь на мага, Дамб Кант и Дайбек зашагали следом за Сукой. Вскоре к ним присоединились и Лаки Шот с Нией. Для Тича особого приглашения не последовало. Напротив, главная рейдерша посмотрела на него, как на пустое место. Жеребцу не нужно было быть гением, чтобы понять в чём дело. И всё же, он надеялся, что огромная кобыла быстро сменит гнев на милость, так что не мешкая засеменил за ней. 

— Ну не дуйся…

Не успел жеребец договорить, как удавка на его шее затянулась сильнее, практически полностью лишив выходца возможности дышать. Каждый шаг давался ему с таким трудом, будто он пытался тащить рояль. Остальные рейдеры, задетые заклинанием, выглядели не сильно лучше, в то время как Лаки и Ния свободно ушли вперёд, весело болтая о чём-то своём. Не понимая, что происходит, учитель обернулся.

Фургончик бродячего волшебника медленно, но верно, ехал вперёд. Само по себе это не было бы странным, вот только упряжь пустовала, а колёса не крутились, оставляя на земле глубокие борозды.

— Стойте! — этот крик адресовался скорее Большой Суке, ведь все остальные и так уже сдались. — А теперь несколько шагов назад!

Этого хватило, чтобы вздохнуть с облегчением. До фургончика оставалось метров сто. Дверь резко распахнулась, и на улицу выскочил уже знакомый всем маг, пунцовый, то ли от злости, то ли от удушения. 

— Вы меня чуть не задушили, идиоты! — выкрикнул он после череды других ругательств. — А заодно и себя!

Ужасное осознание прошибло выходца на месте. Заклинание в буквальном смысле связало их вместе. Чтобы в этом убедиться было достаточно сделать несколько шагов в противоположном от мага направлении. Полупрозрачные волшебные путы тут же становились ярче и сильнее впивались в кожу.

 

---

 

Чем ближе было к атриуму-тюрьме, тем больше вокруг становилось следов вчерашнего бунта. Копоть на стенах, кровь на полу, обломки мебели и стрелянные гильзы — заварушка была серьёзной. Стойловцы уже занимались уборкой, но стоило охраннице пройти мимо, и все взгляды устремлялись ей вслед. Сначала Стейбл Гвард подумала, что дело в её бёдрах. Вот только кобылки съедали её глазами с не меньшим любопытством.

— Со мной что-то не так? — не выдержала Гварди, когда пони в столовой продолжили на неё таращиться. — Я что, надела комбез навыворот?

— Нет, просто те, кого с поверхности привозит вице-шериф, обычно надевают оранжевый, — призналась Спрингфилд. — На моей памяти ты первая, кого он не нашёл, за что засудить. 

— И многих он привёз?

— Пару сотен, наверное, — капитан пожала плечами. — По крайней мере, такой был недобор, когда мы впервые вышли наружу. Всего за каких-то десять лет Шоквейв свёл его к нулю.

— Что ещё за недобор? — удивилась Стейбл Гвард. — Я думала, у вас тут сидят потомки заключённых из какой-то тюрьмы над вами!

— По большей части… Но, понимаешь, не все хотят рожать за решёткой.

— Так это же наоборот хорошо! В том фильме что-то говорили про наследственность, — припомнила кобылка. — Так значит, если преступники не будут продолжать свой род, то их наклонности вымрут вместе с ними! Вам не придётся никого стеречь! Сможете открыть в атриуме что-то более интересное, чем какие-то камеры!

— Ах, если бы всё было так просто, — кобыла мечтательно зажмурилась. — Жаль, что в Стейбл-Тек посчитали иначе.

— И как же считают в Стейбл-Тек?

— Вот скажи, как там в твоём Стойле? — Спрингфилд начала издалека. — Если это не секрет, конечно.

— Не секрет... — опешила охранница. — Даже не знаю, с чего начать. Там все такие… культурные. Видели бы вы нашу библиотеку! Наверное, там есть все книги мира! А кинотеатр? Каких только фильмов там не было! Эх, как же я скучаю по дому…

— Звучит внушительно, — собеседница и правда была впечатлена. — Так зачем же ты вышла наружу?

— Потому что не могла иначе! Стойловцы решили, что пора выходить. Мой друг, например, очень боялся, что выжившие пони разучились читать, и всё рвался их научить. Ну а я хотела его защитить, — Гварди печально усмехнулась, вспоминая, какой благородной им тогда казалась эта затея. — Забавно, что он своего добился, а я облажалась по полной.

— Вот и мы не могли иначе. Только в нашем случае речь не о простом желании, а о прямых директивах Стейбл-Тек, — капитан отхлебнула кофе. — Тюремный блок не должен быть заполнен менее, чем наполовину.

— А что произойдёт, если это всё-таки случится? Запустится самоуничтожение реактора? Пойдёт ядовитый газ?

— Директива Стейбл-Тек будет нарушена, — Спрингфилд посмотрела на Гвард, как на сумасшедшую. — Разве этого недостаточно?

— Просто Стейбл-Тек больше нет, — кобылка почесала затылок. — Вряд ли они оштрафуют вас за нарушение, или что-то вроде того.

— Старой Эквестрии тоже больше нет. И что теперь, всем перестать соблюдать её законы? — возразила единорожка. — А ведь Директивы — это такие же законы, только для Стойл!

— Я просто предположила, — охранница примирительно подняла копыта. — Мы тоже соблюдаем свои Директивы, вы не подумайте! 

— Даже если на секунду представить, что нет никаких Директив, мы бы всё равно этим занимались, — кобыла распалялась прямо на глазах. — Твой друг хотел учить жителей поверхности, мы же хотим сделать их жизнь чуточку безопасней! Разве мы не правы?

Стейбл Гвард молча уставилась на яичницу в тарелке. Конечно же Спрингфилд была права. Любая помощь для пони снаружи оказалась бы бессмысленной, если бы в итоге их всё равно ограбили бы или убили рейдеры. И всё же, охранница до сих пор не могла понять, какие чувства испытывает к жителям этого Стойла. Возможно, потому что их первое знакомство оказалось не очень удачным.

— Раз уж мы заговорили о моём Стойле, — сменила тему Гвард, — то я напомню про ваше обещание. И если этот вкуснейший завтрак окончен, то мне пора домой!

— Дорогуша, я не хотела тебе это говорить, — кобыла набрала полную грудь воздуха, — но твой дом примерно в пяти сотнях километров отсюда. 

— Судя по вашему лицу, это много, — охранница насторожилась. — Но как-то же вы меня сюда привезли! Так отвезите назад!

— Это не в моей власти. Такие вопросы решает Шериф или Вице-Шериф.

— Так отведите меня к ним!
— Боюсь, это не…

— Капитан Спрингфилд, как слышно? — кобылу перебила рация. — Это Вице-Шериф Шоквейв. Приём.   

— Слышу вас хорошо, приём.

— Если вы ещё в столовой, захватите мне кофе и пончики. Приём.

— Так точно, сэр, — капитан посмотрела на Стейбл Гвард и ухмыльнулась. — Ты даже не представляешь, как тебе повезло.

 

---

 

Опытным путём было выяснено, что связанные хаотичным заклинанием пони не могли удаляться друг от друга далее чем на сто метров. Более того, заклинание не рассеялось ни через полчаса, ни через час. Большая Сука уже вытрясла из мага всю душу, но своими силами тот ничего не мог сделать.

— У меня был самый большой кристалл, который я только встречал на всём западе Эквестрии! — не без гордости заявил единорог. — В нём было магии на целый завод!

— Ну и шо?

— Клин клином вышибают, слышала? Такое заклинание может снять только аналогичный по мощности источник магии. 

Бигби задумчиво провела копытом по ряду тщательно отсортированных по размеру кристаллов на полочке внутри фургона. Маг поёжился. Даже у Тича, который не помещался в оккупированный Большой Сукой фургон и наблюдал за происходящим чуть поодаль, внутри всё сжалось. Какое-то шальное заклинание сейчас могло угробить их всех. К счастью, всё обошлось.

— Почему бы тебе просто не взять другой?

— Это был самый мощный в моей коллекции! 

— Тогда используй сразу несколько!

— Нет, ну ты всё-таки полная дура! — не выдержал маг. — Ты вообще отличаешь фокусировочный кристалл от энергетического?

Огромная рейдерша уставилась на кристаллы, как заядлый двоечник на сложнейшее уравнение. Насколько знал Тич, в фокусировочных кристаллах были записаны конкретные заклинания, в то время как энергетические просто хранили в себе эфир — энергию, питающую всю магию в мире. Но такое объяснение было лишь поверхностным.

— Так я и думал, — единорог надменно ухмыльнулся. — Это тебе не железяки крутить, университеты-не-заканчивавшая!

— Ты мне, блядь, не умничай! 

Рейдерша замахнулась, чтобы отвесить собеседнику увесистую оплеуху. Тичер Борд и Дамб Кант сжались, ожидая болезненный удар по затылку. Единорог, на удивление, даже не шелохнулся, всё так же испепеляя Бигби взглядом. Мощный удар обрушился рядом с головой волшебника, пошатнув весь фургончик. Коллекция кристаллов, а также многочисленные склянки со всевозможными зельями и порошками опасно задрожали. Но и в этот раз обошлось без жертв. Учитель с облегчением выдохнул. Такими темпами к концу дня его гриву покрыла бы седина.

Тем временем, маг взял один из “энергетических” кристаллов, а телекинезом с другой полки достал второй, видимо, “фокусировочный”. С видом настоящего знатока он покрутил оба камня перед глазами, а затем сунул их под нос Суке.
— Что ты видишь?
— Ну… Два  камушка,— рейдерша задумчиво почесала затылок. — Один красный, второй синий. 

— Вау, ты умеешь считать до двух и различать цвета! — жеребец медленно саркастично похлопал в копыта. — Уровень детского сада достигнут! Сколько у тебя на это ушло? Десять лет? Двадцать?

— Меньше, чем ты будешь собирать выбитые зубы, если продолжишь говорить со мной таким тоном, — оскалилась Бигби. — Не советую дальше испытывать моё терпение!

— Босс, не стоит марать о него копыта! — встряла Дамб Кант. — По крайней мере, сейчас!

— Да! Пусть сначала снимет это чёртово заклинание, — добавила Дайбек. — А там посмотрим на его поведение!

Тич прекрасно их понимал. Собирать зубы в большой тесной компании не хотелось никому.
— Давайте уже что-то решать! — выходец устал от этой перепалки. — Мистер маг, объясните нам всем, что не так с этими кристаллами? Почему вы не можете объединить кристаллы и так получить нужную мощность?

— Потому что одновременно можно использовать сколько угодно энергетических кристаллов, но фокусировочные — только поочерёдно. По крайней мере, для унитарного заклинания. Для составного возможны исключения, но это не наш случай.

Что за унитарные и составные заклинания земной пони понимал ещё более условно, но, чтобы окончательно не превращать разговор в лекцию по теории магии, не стал заострять на этом внимание. 

— Единственный выход в сложившейся ситуации — найти аналогичный или более мощный камень. Этот я достал на заводе Спаркл-Колы под Кантерлотом, — маг с сожалением вздохнул. — Ещё можно было бы провести анализ и деконструкцию, создать составное контр-заклинание и попробовать развеять это, но один я тут не справлюсь. А в этой чёртовой пустыне найти приличных магов сложнее, чем очередной завод. 

— О, ты сказал “завод Спаркл-Колы”? — встрепенулась Лаки Шот. — Какое совпадение, к северу отсюда разливали Сансет-Саспариллу. Пару часов на север, если я не ошибаюсь. 

— Это же там, по слухам, остался рабочий крышечный пресс! — подхватила Дамб Кант. — И призрак Сансет Шиммер…

Все рассмеялись, как один. Тич старался сдержаться, но всё равно хихикнул в копыто.

— Тётя Кант, вы же уже взрослая, — пристыдила рейдершу Ния. — Вы не должны верить в привидения! Даже я не верю! 

— И зря! — насупилась кобыла.

— Хм, а это интересно, — маг задумчиво вгляделся вдаль на север. — Если местные дикари верят в призраков, возможно, тот завод до сих пор не разграбили. Там мог бы сохраниться подходящий кристалл!

— Значит, решено! — обрадовалась Большая Сука. — Найдём тебе новый камушек, и ты всё исправишь! Вперёд!

— Не так быстро, балда, — одёрнул её единорог. — Я с места не сдвинусь без моего фургона!

— Тогда я сама тебя сдвину! 

Огромная рейдерша кинулась на волшебника, как хищный зверь на добычу. Тич хорошо знал этот приём. Сейчас она собиралась скрутить жертву и закинуть беспомощно болтаться на своей широкой спине. Однако, то ли в тесноте фургона ей не хватило места, то ли этот пони оказался не так прост, но ему удалось вывернуться. Более того, он умудрился схватить со стола масляную лампу и угрожающе занёс её над голово.

— Двинешься, и я её разобью! — предупредил он. — Мы все вспыхнем, словно спички!

— У тебя в голове шо, камни вместо мозгов?! — Бигби побагровела со злости, но послушно застыла на месте. — Покончишь с собой из-за какой-то телеги?!

— В этой “телеге” собраны труды всей моей жизни! Я скорее отдам их огню, чем кому-то на этой Пустоши!

— А, хуй с тобой, — сдалась кобыла. — Хочешь тащить — тащи!

— Нет, это вы его потащите!

— Схуяли?!

— Должна же от вас, болванов, быть хоть какая-то польза!

— Нет, я точно тебя убью…

---

Вице-Шериф сидел за столом, заваленным бумагами настолько, что там едва нашлось место для коробки пончиков и кружки кофе. Жеребец был так увлечён чтением, что даже не заметил, что капитан Спрингфилд пришла не одна. 

— Спасибо, Спринг, — не отрываясь от бумаг, он с наслаждением опустошил стакан наполовину всего одним глотком. — Что-то ещё? 

— Да, сэр, — Гварди не стала дожидаться, пока ей дадут слово. — Отпустите меня домой. Пожалуйста!

Здоровяк резко поставил чашку и взглянул на невольную гостью, как на нерадивую туристку, случайно забрёдшую в комнату с надписью “Только для персонала” на двери. Нахмурившись, он перевёл недовольный взгляд на капитана Спрингфилд. Та вытянулась по струнке смирно, всем своим видом показывая, что готова принять наказание.  

— Вы обещали! — напомнила Стейбл Гвард. — Так сдержите слово!

— Мисс Гвард, взгляните на все эти рапорты на моём столе. Как думаете, они тут взялись сами по себе? Нет! Если вы не заметили, в моём Стойле недавно был бунт! Лазарет ломится от раненых! Это чудо, что обошлось без потерь! 

— Мне очень жаль, правда. Но при чём тут я?! Я что, стала заложницей ваших внутренних проблем?

— Я бы тщательней подбирал слова… — вице-шериф откинулся на спинку жалобно скрипнувшего кресла, снял очки и устало потёр переносицу. — Но можно и так сказать. Я не могу просто взять и выставить вас на поверхность. Но и отвезти вас не могу, пока не разберусь, как вы сказали, с нашими внутренними проблема. Пока мы не выясним, кто был зачинщиком бунта, и как им удалось зайти так далеко, об операциях на поверхности можно забыть! 

— Вы что, предлагаете мне просто сидеть и ждать?! В то время, как мой друг, возможно, находится на волоске от гибели?

— Боюсь, это единственный вариант.

— А я так не думаю! Могу предложить вам ещё как минимум два.

— Да? — жеребец не на шутку заинтересовался. — И что же это за варианты?

— Вариант первый: вы позволяете мне помочь, и, если у меня получается, немедленно доставляете меня домой.

— А второй?

— Вам придётся разбираться с ещё одним бунтом, потому что, клянусь Сёстрами, я больше не собираюсь это терпеть!

Где-то за спиной Стейбл Гвард охнула капитан Спрингфилд. Охранница сама удивилась, откуда у неё взялось столько смелости, но мысли о Тиче и Ние, рискующих жизнями на дикой и безумной Пустоши, уже давно держали её на взводе. 

— Что же, ещё одну пачку рапортов мой стол не выдержит, — ухмыльнулся Шоквейв. — Поэтому первый вариант мне нравится больше. Если вам есть что предложить, я вас внимательно слушаю.

— Хорошо. Как я понимаю, первые беспорядки начались вскоре после… моего прибытия. Это не может быть совпадением. Спорю, что это дело копыт одной из арестованных вместе со мной рейдерш.  

— Это совпадает с тем, о чём говорят в рапортах, — единорог надел очки и достал несколько листов из стопки. — Но не решает проблему. Всё ещё остаётся открытым вопрос, как у них это получилось. И как нам избежать таких ситуаций в будущем. 

— Я знаю, как это выяснить. Просто дайте мне с ними поговорить.

— Не думаю, что они станут с вами говорить, пока вы в таком виде… — жеребец смерил Стейбл Гвард взглядом, возможно даже более пристальным, чем требовалось. — По крайней мере, вряд ли скажут что-то такое, о чём не сказали бы нам.

— А кто сказал, что я буду разговаривать с ними в таком виде? Дайте мне оранжевый костюм, обрейте налысо и киньте за решётку! Только, прошу, проследите, чтобы там не было тех, с кем я уже “познакомилась” вчера. 

Вице-шериф и капитан переглянулись. Стейбл Гвард не видела глаз Спрингфилд, но была готова поспорить, что сейчас они лезли ей на лоб от удивления.

— Налысо? — переспросила пони. — Но, милочка, у тебя же такая красивая грива!

— Грива отрастёт, — отрезала охранница. — А вот жизни моих друзей будет не вернуть, если с ними что-то случится, пока вы тут будете мяться!

— Мисс Гвард, вашей смелости могут позавидовать наши лучшие оперативники… — огромный жеребец был глубоко впечатлён. — Если вы серьёзно…

— Я пиздец как серьёзно! Честное слово, если вы потратите ещё минуту на эти любезности… — не договорив, охранница смахнула стопку бумаг со стола Вице-Шерифа, заодно опрокинув кружку с недопитым кофе. — Мелкое хулиганство! Неуважение к представителю власти! Ну!

---

 

Большая Сука и Дайбек тащили фургон, то и дело проклиная бродячего мага по чём свет стоит. Иногда доставалось проклятой Пустоши, этому проклятому дню и даже проклятой Лаки Шот, разбившей кристалл. “Проклятая Лаки Шот”, шагающая рядом и слышащая всё это, не собиралась молчать и в ответ проклинала жадность рейдерш и тот день, когда нанялась к ним на работу. Вдоволь наслушавшись этих мелких склок, Тичер Борд решил проверить, как там дела у мага и Нии, едущих внутри фургона.

Единорог корпел над огромным пыльным фолиантом, видимо, в поисках того, что помогло бы развеять заклинание. И, судя по тому, как быстро он пролистывал страницы, едва взглянув, полезного в них было мало. Зебра вилась рядом, заглядывая в книгу через плечо, и осыпая жеребца вопросами. Тот отвечал на них с явным удовольствием. У него давно не было благодарных слушателей. Ответ на один из таких вопросов как раз и застал Тич.
— А вы правда были на Кантерлотской Пустоши?

— Более того, девочка, я там родился!

— И как там?

— Как минимум не так так жарко, как тут, — маг ухмыльнулся. — На этом преимущества заканчиваются. Как ни крути, Пустошь — она и в Зебрике пустошь. 

— Кантерлот ведь был таким красивым городом до Войны! По крайней мере, на картинках…

— А ещё он был нашей столицей. Так что враг там камня на камне не оставил. Не удивлюсь, если по одному Кантерлоту выпустили столько же ракет и бомб, сколько по всей остальной Эквестрии.

— Но раз вы там родились, значит пони там как-то живут!

— Живут? Скорее выживают! Пока на западе Новая Республика запускает заводы, восстанавливает электростанции и железные дороги, кантерлотцы прячутся по развалинам от супермутантов и молятся бомбам.  

— Зачем кому-то молиться бомбам? — это уже спросил Тич, понимая, что если не узнает ответ сейчас, то ещё долго будет ходить, терзаемый любопытством. — Как так вообще получилось?

— Одной бомбе, если быть совсем точным. Есть там один городок, то ли Килотонна, то ли Гигатонна, построенный из обломков гигантского стратегического бомбардировщика. То, что среди них оказалась неразорвавшаяся бомба, никого не смутило. Даже не спрашивай, зачем ей молиться. Я учёный муж, а до сих пор этого не понимаю.

— Муж? Так значит, вы женаты?

— Да нет, это выражение такое…

Понимая, что зебра и новый знакомый поладили, выходец вернулся к рейдерам. Как показалось жеребцу, уязвлённая гордость доставляла Бигби куда больше дискомфорта, чем сама необходимость что-то тянуть. Вдоволь наворчавшись, кобыла на время смирилась с долей ломовой лошади и как ни в чём не бывало болтала с Дайбек.

— А этот слышала? Встречаются имперец с нэровцем, и слово за слово зашёл у них разговор, где жить лучше. Нэровец грит: “Вот у нас в стране свобода слова, я могу выйти на улицу с плакатом “Я недоволен политикой президента Тинболла”, и мне ничего за это не будет”. А имперец отвечает: “Подумаешь, я тоже могу выйти на улицу с плакатом “Я недоволен политикой президента Тинболла”, и мне тоже ничего за это не будет!”. 

Кобылы расхохотались. Тич же узнал немного переделанный анекдот двухсотлетней давности, когда недовольные пони выражали протест Принцессе Твайлайт.

— Имперца, кстати, потом расстреляли за измену родине и сговор с врагом, — серьёзно добавила Дайбек.

— А нэровца посадили за неуплату налогов, — продолжила Лаки Шот. 

— Ну а нас за неуплату десятины расстреляют, а то и чего похуже, — подытожила Бигби. — Лучшее из двух миров, так сказать. 

— Да брось ты, всё обойдётся, — попытался подбодрить рейдершу выходец. — Соберём мы нужную сумму, вот увидишь.

— Вот ещё смешной, — кобыла даже не глянула в его сторону. — Заходит Сомбра в бар…

— Эй! Хватит меня игнорировать!  — возмутился Тич. — Ты ведёшь себя как жеребёнок!

— Нет, это ты повёл себя как жеребёнок! Умственно отсталый жеребёнок без инстинкта самосохранения! — впервые за последнее время Бигби удостоила жеребца взглядом, и в нём было столько злости, сколько жеребец ещё никогда не видел в свой адрес. — Ты мог и сам сдохнуть, и нас всех угробить!

— А ты могла убить невиновного!

— Если ты готов подставить нас всех ради каких-то “невиновных”, то те с нами не по пути! — рассвирепела огромная рейдерша. — Так шо, как только этот ебучий маг снимет своё заклинание, можешь пиздовать на все четыре стороны! Можешь прямо с ним, если он те так нравится!

— Наверное, так и сделаю! — учитель тоже повысил тон. — Только Нию я возьму с собой, потому что с такими, как вы, ей делать нечего!

— Ах ты…

— Народ! Вы можете прекратить орать на всю Пустошь?! — вмешалась Лаки Шот. — Мы уже в пригороде Вингаса, если вы не заметили. На ваши вопли сейчас сбегутся все местные Черти! Будете потом им рассказывать, кто кого с собой возьмёт!

Слова снайперши привели Большую Суку в чувство. Конечно же она не сменила гнев на милость, но, по крайней мере, поняла, что сейчас не лучшее время выяснять отношения. И хотя последнее слово осталось за ним, выходец не почувствовал облегчения. Наоборот, тревога рейдерши передалась и ему.

А беспокоиться и правда было из-за чего. Чем ближе пони приближались к стремящемуся в небеса главному шпилю Нью-Вингаса, тем плотнее становилась городская застройка. И хотя “одноэтажная Эквестрия” ещё не закрывала собой солнце, в каждом из этих когда-то белоснежных, а ныне обшарпанных и разваливающихся, домов могла таиться опасность. Даже учитель, не искушённый в военном деле, сбился со счёта, пытаясь сосчитать возможные места для засады. Одних только брошенных автобусов хватило бы, чтобы спрятать даже самую многочисленную банду.

Грохот выстрела прервал размышления жеребца, заставив его в испуге броситься на землю. Остальные рейдерши отреагировали более сдержанно, однако всё равно схватились за оружие. Понимая, что кобылы не стояли бы так просто посреди дороги, если бы им угрожала настоящая опасность, выходец поднялся и стыдливо отряхнулся. Тем временем, раздалось ещё несколько выстрелов — в этот раз совсем других, похожих на игрушечные. Услышав их, Бигби окончательно расслабилась. 

— Всего лишь нэровский снайпер спугнул Чертей, — объяснила она. — Несколько кварталов на север отсюда.

— Ну ёбана, это же самый короткий путь к Вингасу! — Дамб Кант раздосадовано сплюнула под ноги. — В гробу я видала что Чертей, что нэровских снайперов! 

— Балда, ты шо, собиралась идти в Вингас с этим ебучим поводком на шее? Нам в любом случае придётся сначала заскочить на завод!

— Ну тогда шевелите копытами живее! Меня тошнит от одной мысли, что, покончив с Чертями, этот сраный снайпер может положить нас всех одним выстрелом!

— Ну не всех! — рассмеялась Лаки Шот. — Обещаю, что в случае вашей кончины позабочусь о ваших крышках! 

— Да пошла ты!

— Нет, вы все пошли! — гаркнула главная рейдерша. — В прямом, блядь, смысле! Хватит тут торчать!

---

Спустя ещё час “активного шевеления копытами” пони добрались до пункта назначения. Честно говоря, при упоминании завода “Сансет Саспариллы” выходец представлял его каким угодно, но без гигантской бутылки этого напитка на месте входа. С этикетки всё так же подмигивала Сансет Шиммер, и в таком масштабе выглядело это жутковато. Ветер завывал в выбитых окнах завода, делая картину едва ли не зловещей. Учитель сразу понял, на какой почве выросли слухи о живущих тут призраках. Если местные пони и правда были суеверными, одного воя ветра хватало, чтобы отбить желания сюда соваться даже у самых смелых любителей лёгкой наживы. Такая зловещая аура и правда могла поспособствовать сохранению как фокусировочного кристалла, так и крышечного пресса.

— Эй, приехали! — Бигби просунула голову в фургончик. — Вылезай, пойдём искать твой кристалл! И ты, мелкая, тоже вылезай, одну тебя тут никто не оставит!

— Босс, я могу с мелкой посидеть, — вызвалась Дамб Кант. — А вы там делайте что вам надо на этом огромном страшном заводе!

— Даже не думай! Видела, какой он огромный? 

— Да, но…

— И, кстати, если мы там сдохнем, то и ты тоже, — напомнила рейдерша. — Так шо даже не пытайся отсидеться!

— Да поняла я! Поняла!

— Тогда вперёд! — скомандовала огромная кобыла. — И смотрите под ноги! Вряд ли там водятся призраки, а вот растяжки — вполне!

Эхо от цокота копыт разнеслось по пустому вестибюлю, стоило пони войти внутрь. Там выходца поджидал ещё один сюрприз. Несмотря на явную безлюдность, помещение не выглядело заброшенным. На полу не было ни соринки, вся мебель стояла на своих местах, и даже лампочки в потолочных светильниках горели почти все. Из динамиков тихо играла приятная музыка, и от этого всего становилось ещё более неуютно.

— Приветствую вас на заводе и, по совместительству, в штаб-квартире Сансет Саспариллы! — незнакомый, но очень жизнерадостный голос заставил всех вздрогнуть от неожиданности. — Чем я могу вам помочь?

Семь пар глаз в шоке уставились на ресепшн. Оттуда, глядя в пустоту немигающими стеклянными глазами, им приветливо махала Сансет Шиммер.