Наследие Богини. Диксди
5. "Беги!"
Калиго приоткрывает тайну антимагической пыли, отравившей Диксди и позволяет вороному аликорну увидеть ритуал. Представшее перед ним вызывает сомнение в безопасности янтарноокой. Внезапно активируется "Рубиновый Режим" и Калиго с Амергалом пытаются его заглушить единственно доступным способом, рискуя серьёзно навредить пациентке лечащей камеры. Время встречи с Диксди приближается, но вороной не мог представить и в худших кошмарах, как эта встреча произойдёт...
Вороной очнулся от пристального взгляда, обнаружив себя лежащим на полу под упавшими на него книгами, не зная, сколько прошло времени с момента, как он покинул Калиго в зале и был сопровождён ящером в отведённую ему комнату. Предавшись чтению более-менее понятных книг, он не заметил, как усталость взяла своё, погрузив его в сон без сновидений. Дёрнув копытом и убедившись в реальности происходящего по звону оков, он поднял голову и встретился взглядом со стоящей в дверях демикорном. Она была не одна — чуть позади возвышался Амергал, что-то тихо проговоривший улыбнувшейся тёмной кобылке.
— Для обеспокоенного судьбой своей спутницы ты довольно беспечно спишь. Истории твоего предшественника оказались настолько скучны или напротив, так интересны, что заставили потерять счёт времени? Она почти завершила ритуал... — несколько едко заметила Калиго всё тем же сладковато-вкрадчивым голосом, не сулящим ничего хорошего. — Перед тем как посетить место проведения ритуала, не хочешь разделить со мной утреннюю трапезу? Утолить жажду?
— Я бы предпочёл оказаться там, где проходит ритуал. И сделал бы это намного раньше, если бы не эти неповторимые цепи на копытах, — буркнул Ван, зевнув и окончательно избавляясь от остатков сонливости. Последнее что он читал, до того как сон взял над ним власть, было нечто очень важное, но книги упали и страницы перевернулись. Теперь узнать место, где он остановил чтение, было куда сложнее.
— Именно поэтому на тебе эти оковы. Я покажу тебе финал ритуала и, полагаю, после этого ты поблагодаришь меня за них, — обнажив ряды острых зубок улыбнулась Калиго.
— Откуда такая уверенность. И... ты, правда, отведёшь меня к ней? — Ван запнулся, не поверив сказанному. Все дни пока его оставляли наедине с собой, вороной пытался найти подход к кандалам. Начерченные символы просто теряли свою силу. Грубый подход закончился лишь отметинами на булыжниках и полу, упрямый металл замков выдерживал любые удары. Автор этих кандалов отлично знал своё дело. Всё, что знал аликорн, никак не помогало ему справиться с этим чудом кузнеца и механика. Переведя зазря несколько ценных бутылочек из оставшихся в сумке запасов, он едва не спалил себе шкурку, не нанеся цепи и запорному механизму хоть какого-то урона. Даже книги Пепельной Тени не давали ответов, кружа вокруг разных теорий и предположений. Впрочем, они подтвердили слова Страйды. Этот загадочный аликорн действительно имел отношение к восстановлению неких древних механизмов. Вот только в тех же записях Ван натолкнулся на сомнения в честности правительницы подземных строений, неявно мелькавшие между строк Пепельной Тени. Недосказанность в отношении тех или иных древних машин совсем не сочеталась с её желанием вернуть некие "рекреационные камеры" в строй.
— Идём. Прежде чем ты увидишь её, я хочу поговорить с тобой. В конце концов, от тебя будет зависеть, поможешь ли ты мне прежде, чем я помогу ей и сдержу... — Калиго бросила короткий взгляд в сторону Амергала, положившего на край дверного проёма лапу, оставляя следы копоти на камне. Почти до самого локтя каменную шкуру покрывала сажа, а несколько когтей помутнели и растрескались, будто он сунул их в магму. Что-то случилось за то время, пока Ван не видел этого каменного исполина. Вороной искренне надеялся, что это не связано с Диксди. — И сдержу своё слово.
Молчаливо кивнувший Амергал поднял в воздух каменные глыбы, и те поплыли вслед за вышедшим в коридор жеребцом.
— Ещё несколько дней и связь твоей спутницы с артефактами её народа окончательно восстановится, возвращая возможность использовать как прежде, а возможно даже и лучше прежнего, — мягко проговорила тёмная, плавно ступая по полу. И без того разрушенный коридор от сотрясений получил новый урон. Запомнившиеся вороному колонны лежали грудами обломков, рассыпавшись осколками по полу. Трещины, уже покрывавшие стены раньше, стали шире, и песок сыпался из них, собираясь сероватыми кучками. Всё, что уже было хрупким, окончательно развалилось от встряхнувшего коридоры удара и, чем дальше они шли, тем больше подтверждений этому видел вороной. Позволив ящеру поднять загородившую путь колонну, демикорн заговорила снова. — Много лет назад в шахтах этих мест при постройке новых, уходящих в глубь гор туннелей, обнаружились месторождения особых кристаллов. Так говорилось в найденных нами свитках, составленных задолго до нашего появления и сохранившихся в запечатанных сосудах и в виде металлических пластинок. Составители считали их остаточным проявлением столкновения двух исключающих друг друга видов магии, оставившего след в обычной породе и в останках некогда населявших этот мир существ. Огромных существ. Другие же, более поздние записи, предполагали древний магический эксперимент. Завершившийся успехом, но оставшийся забытым и погребённым в толще горной породы.
— К чему ты это говоришь и какая связь между месторождением странных камней и проходящим ритуалом? — Ван перешагнул через пересекающую пол трещину, на миг вспомнив расплывчатый образ из сна. Смотрящую на него из трещины шестиглазую тварь. Вздрогнув и помянув Дикскорда, жеребец поспешил нагнать Королеву.
— О, связь весьма отчётливая. Эти кристаллы обращали магию в ничто. Точнее, полностью гасили и развеивали всякое её проявление. Конечно, крупные осколки, отшлифованные наспех ящерами, использовались для незваных гостей с магическими способностями, отнимая у последних саму возможность использовать магию и плести заклинания. Побочным эффектом было сильное физическое истощение, но со временем эту проблему удалось решить, добавив в состав другие минералы. Ящеры лучше других понимают голос скал и свойства руды, при этом действуя скорее интуитивно, чем исходя из реальных знаний, — демикорн пожала крыльями в ответ на несогласное ворчание Ящера. — Но это касается крупных осколков, обработанных и контролируемых, обладающих нужными свойствами. Пыль — результат их распада. Вне этих покрытых мраком владений, кристаллы возвращаются к своему натуральному состоянию. Мелкой, тянущейся к источникам магии крошкой. Сохраняя свойства негатора, она удваивает их. Попадая в трещины старых артефактов, застревая в шкурке, эти крупицы медленно разрывают все связующие с магией нити, так или иначе пронизывающие всё находящееся в этом мире. Маг теряет свои умения, предметы, наделённые заклинаниями, превращаются в безделушки, начертанные магические символы утрачивают накопленную в них силу.
— Кому вообще понадобилось вытаскивать на свет эту дрянь, если она так опасна?! — Ван ощутил медленно вползающий в его мысли липкий ужас, рисующий возможное будущее, попади эта пыль не в те копыта. Стекляшки, обращающие пони в ходячие манекены и заставляющие переживать губительно яркие эмоции, были просто игрушками. Их эффект можно было попытаться обратить, а тут... Лишить магии стражу замка, отобрать у единорогов связь с магией, и это только малая часть бед, способных случиться найди эта пыль путь наружу. Ящеров стоило остерегаться как обладателей этой вредоносной штуки. Даже если они и не думали её использовать. Теперь вороной отчётливее понимал их безразличие к творящемуся наверху и его угрозам. — Если Диксди знала, насколько опасна эта пыль, почему она взяла её с собой!?
— Ответ в свойствах и количестве. Наш народ использовал её как радикальное решение проблемы с незначительными и неконтролируемыми выбросами магии. Везде, в любом из заклинательных залов можно отыскать запечатанные колбы с этой пылью, способной снизить вред от вырвавшихся на волю заклинаний, внезапно изменившего свои свойства артефакта или оказавшегося нестабильным концентрирующего магию кристалла. Оставаясь на поверхности, пыль медленно теряла свои свойства и пропадала совсем, окажись под открытым небом. Это немногое хранилось в записях о свойствах негатора в "око-часах". Полагаю, в разделе "средства от непредвиденных последствий экспериментов магов". Это можно считать ответом, на твой вопрос, — оглянувшись на вороного ответила Калиго, примерно предполагая причины, по которым последняя из её народа взяла такую опасную вещь с собой. — Так или иначе, единственный источник этой пыли находился тут, во владениях каменных ящеров, не особо отдающих себе отчёт, какое сокровище находится под их лапами, скрытое в самом низу прорубленных шахт. Закрытое за десятком прочных стальных запоров, открывающихся и захлопывающихся исключительно механикой, без источников магии. В обмен на полезные вещи народ демикорнов пополнял запасы этой пыли, со временем отыскав способ многоразового использования.
— Значит Диксди... — вороной остановился у заброшенной комнаты и пристально посмотрел в спину идущей впереди Калиго.
— Была отравлена им. Да, — перестав слышать шаги жеребца, демикорн обернулась. — Я пытаюсь сделать всё возможное.
— Даже если это так, почему не испортился её дающий тепло амулет? И почему ограничитель работал исправно? — возразил вороной, сворачивая в боковой ход, следом за Королевой и идущим рядом с нею Ящером.
— Ты плохого мнения о достижениях моей расы, аликорн. Создавшие ограничитель предусмотрели это. Ты ведь не думаешь, что они позволили бы самому сложному из созданных когда-либо артефактов оказаться уязвимым перед негатором магии? Что же до жар-амулета... это остаётся загадкой и для меня. Секрет их создания передался от Алой к Хранительнице Знаний, единственной из всех нас не ставшей главой ни одного из поколений, — в голосе демикорна скользнули нотки сомнений и задумчивости. — Собственно, никто не знает, кем они были созданы. Мы просто знали об их свойстве согревать в полной смертельного холода пещере, вынуждая сжатую магию Богини гореть внутри наших тел. Парные комплекты этих предметов передавали друг другу, хранили и берегли как невосполнимое сокровище. А сейчас таким сокровищем стала твоя спутница. Тебе стоит понять, её место здесь. Со мной. Я знаю нашу природу и могу ей помочь. Там же, наверху, она останется беззащитной. Я проявлю великодушие и дам в дорогу достаточно еды на обратный путь. Редких побрякушек, их хватит на безбедную жизнь в пару столетий. Даже кристалл, позволяющий раз в несколько десятков лет навещать мои владения. Просто оставь её. Пока что это щедрое предложение, аликорн. Предложение, способное решить не только проблему со спящим Стражем, способным учинить верхнему миру немало неприятностей. Здесь у неё будет доступ к знаниям. Это решит куда более худший исход, продолжи она путь там, в мире над скалами.
— Я не уйду отсюда без неё. Надеюсь, из-за этого предложение не превратится в угрозу? — мрачно проговорил Ван.
— В отличие от тебя, жеребец, я отлично знаю последствия "Рубинового Режима", оказавшегося не отключённым у твоей спутницы. Когда "око-часы" поют свою песню, уже мало что может остановить её. А что сможешь сделать ты? Превратиться в мелкую пыль, будучи рядом или сбежать, сохраняя свою жизнь? — зло прошипела тёмная, ткнув аликорна копытом в грудь. От ощутимого толчка он едва не потерял равновесие, запутавшись в цепях. — Мы уже почти пришли. Хочешь её видеть, отлично. Амергал, сними с него оковы.
Оказавшийся на свободе вороной вбежал в заполненный дрожащим светом зал. Вытянутое в овал помещение имело ещё два выхода, перегороженных прочными шлюзами, запертыми массивными механизмами, опускающими и поднимающими стержни из углублений в округлой цельнолитой раме. Похожие Ван видел в ущелье, проржавевшие и потерявшие часть деталей, сросшиеся со скалой так прочно, что открыть их смогли лишь неведомые ему каменники, упомянутые Диксди. За этими дверьми явно следили. У самой стены, огороженная несколькими рядами углублений в полу, стояла раскалённая колонна, опоясанная прочными металлическими кольцами, сдерживающими стальные пластины кожуха. Чуть позади возвышались две плиты. От одной осталась лишь половина, тлеющие обломки источали тонкие струйки дыма, остывая на полу. Торчащие по кругу цилиндры с искрящимися внутри стержнями вздрагивали, плюясь искрами и облачками дыма, собиравшегося в небольшие тучки под сводом зала.
Достаточно было всего нескольких шагов, чтобы ощутить нарастающее чувство жара, источаемого этим механизмом, внутри которого раздавались плач, стоны и внезапно прорезающийся вой. Кусочек перегревшегося камня отлетел от колонны, оставив царапину на щеке вороного.
— Что... это не похоже на лечение! Ты же убьёшь её! Останови это, Калиго, что бы ты ни задумала, останови!! — жеребец одним движением оказался рядом с Королевой, встретившись с отточенным и мощным ударом копыта. Отлетев в сторону, ощущая засыпанный острыми осколками пол под собой, Ван слизнул струйку крови с рассеченной губы. — Что она сделала тебе... вот почему ты предлагала согласиться с "тлением"... ты... знала...
— Ты даже не знаешь, кто она. Кто мы. Откуда тебе знать, как должен проходить ритуал способный вернуть её к прежнему состоянию до отравления пылью негатора? Или ты обладаешь памятью демикорна? Ты хотел увидеть её, ты видишь её и... — слова Калиго потонули в раздавшемся рёве, куда сильнее предыдущего и насторожившего даже сохраняющего спокойствие Амергала. Колонну тряхнуло и сразу несколько кристаллических цилиндров разлетелось мелкими осколками.
— Системы гашения отдачи снова выходят из строя. Амергал, блок на пятый этап подготовки, у нас нет времени ждать... Ах, как не вовремя. "Рубиновый Режим" по-прежнему пытается запуститься, несмотря на почти полное отключение после получения контроля над Стражем. Да быстрее же! — от былого самодовольства на мордочке Калиго не осталось и следа, она даже не смотрела в сторону медленно поднимающегося аликорна, с ужасом смотрящего на колонну, услышав знакомые слова.
— Что ты с ней сделала? Почему "Рубиновый Режим"? Отвечай, она станет как они, кружащимся сердцем в воронке?? — бросившийся на тёмную аликорн остановился, заметив наставленное на него лезвие механического хвоста. Сталь гудела и вздрагивала, борясь с желанием нанести удар.
— Это её ошибка. Я делаю всё, что могу и поверь, целой она мне нужна больше, чем ты думаешь! Не мешайся под копытом, бесполезный жеребец! Иначе никто не уцелеет, и ты в том числе! — прошипела она, не сводя глаза-артефакта с поднимающего массивный рычаг Амергала. Тяжёлые перегородки над колонной поднялись, опуская к верхней части тёмный и слегка мятый желоб. Что-то яркое, шипящее и вязко плещущееся потекло с желоба на колонну одновременно с оглушающим рёвом и встряхнувшим весь зал ударом. Охлаждающие кольца заскрежетали, выгнулись и расплескали вокруг искорки остывающих металлических обломков, с трудом сохранив целостность. Огнистые иероглифы жгли глаза своим ослепительным белым светом, постепенно распадаясь и сливаясь с раскалённой поверхностью колонны.
— Ты... — вороной пытался подобрать слова, но не мог, ощущая, как горло раздирает сухой и горячий воздух, идущий от льющейся в колонну расплавленной руды. Слёзы заблестели в его глазах. Вой и всхлипывания захлебнулись в обжигающем потоке. — Как ты могла...
— Теперь она не будет так выть, — словно с сожалением, но облегчённо заметила Калиго, убедившись в целости последних из оставшихся цилиндров с переливающейся искорками начинкой. Стержни дрожали от едва различимых ударов изнутри, постепенно сходящих на нет. Лопнувшие чадили едкими струйками чёрного дыма, разбрасывая редкие фонтанчики искр. — Она жива. Можешь остаться с нею и подождать завершения. Всё равно, подойдя к камере вплотную, ты сгоришь как солома, да и без неё ты не собирался вроде уходить. Точка невозвращения была пройдена несколько дней назад, если тебе пришла в голову глупая мысль, будто ты мог что-то изменить. Я не хочу быть вестником дурных новостей, если твоя попытка "спасти" её закончится твоей гибелью, когда она очнётся с новыми силами и согласная остаться в этом удивительном месте. Её доме. Рядом со мною.
В голосе тёмной сквозила усталость и разочарование. Всё пошло не так, как она предполагала. Рекреационная камера должна была продержаться намного дольше, позволив пройти пятую фазу намного легче. Амергал вложил немало сил, не позволяя механизму отключиться и выпустить на свободу первые всполохи "Рубинового Режима". От лап гиганта шёл дым, и каменные чешуйки оплавились и растрескались, опадая искрящимися кусочками на пол.
— Откуда тебе знать, что с нею всё в порядке?! Я не слышу её голоса и не могу верить тебе после случившегося! Ты можешь говорить о важности Диксди для тебя, но при этом тебе ничего не стоит солгать и сделать её своим подобием! Ведь поэтому ты так убеждала меня в единственно верном выходе — обращении Диксди в "тлеющую"?
— Всего лишь один из возможных исходов, аликорн. Остальное зависит только от её силы, учитывая её поколение. Я лишь не желала тешить тебя напрасными надеждами, надеясь вразумить и... — фразу Королевы прервал Амергал шагнувший к вороному, дрожащему от увиденного.
— Она останется там пока не остынет, — пророкотал Ящер, стряхивая с лап нагар и остывшие капли металла. — Её дыхание теперь зависит от артефактов на ней. Выдержат они, выдержит и она. Её раса доверяла этим предметам, соединившим металл и магию. Пусть они и стары, доживают свой век и были повреждены пылью негатора, есть шанс. Но второго у неё уже не будет.
Тёмная смотрела на колонну, переставшую дрожать, но по-прежнему источающую смертоносный жар. За кажущейся прозрачной поверхностью камеры, в её магическом зрении, билось яркое пятно сердца, выпуская волны пламени, выхватывающие из общего марева раскалённых стенок силуэт вытянувшейся артефактора. Полыхающее копытце опустилось на поверхность изнутри, и зал наполнил гул мощного удара, выбившего с потолка струйки пыли.
— Девятое поколение слабо. Для неё, остановившейся за час до превращения в огненный шар, дарящий свободу и секунды невообразимой мощи, остаётся лишь один путь, простой для первых поколений и почти невозможный для неё, — дёрнув крылом с остатками перепонок, Калиго обернулась к вороному, разрываемому между желанием броситься к колонне и попытаться освободить запертую в ней демикорна и пониманием самоубийственности этого шага. Возле раскалённого механизма мог стоять лишь каменный гигант. Даже тёмная сохраняла дистанцию, не приближаясь ближе очерченной острым когтем черты на полу. — Я не могу представить её ощущения. Возможно это боль или поглощающая пустота. Всё что я знаю, она жива внутри камеры, пока стучит её сердце, пытаясь войти в резонанс с её артефактами. Если хочешь, тебя запрут здесь, оставив воду, еду и подстилку. Думаю вернуть тебя в комнату будет лучшим решением. Не хочу найти рядом с колонной кучку пепла от её спутника, решившего погеройствовать.
— После всего, что мы прошли, покинуть её будет предательством, — хрипло ответил вороной, ощущая на языке горчащий привкус перегретого металла. Ссадина заживала, но сухой воздух обжигал слезящиеся глаза.
— Ей не увидеть тебя, не почувствовать и не услышать. Находишься ли ты тут или нет, не будет иметь для неё значения, если это имеешь в виду, — Калиго медленно направилась к выходу, устало переставляя копыта. — Чем смотреть на раскалённый камень, ты можешь провести время с куда большей пользой. Для себя и для неё. Быть может, я позволю тебе остаться тут, с нею. Сказанное тогда мной остаётся в силе.
От удара копытом книги полетели с полки, хлопая обложками как крыльями, обиженно шелестя страницами и гулко падая на пол. Вороной замер у стены, так и не опустив поднятое для повторного удара копыто, ощущая, как слёзы катятся по щекам против его воли. В то время, когда Диксди была нужна его помощь, он оставался в оковах, поверив одной из её народа. Пошёл на поводу этих скрытных существ, даже не заподозрив неладное.
— Она сказала, аликорн помогал восстанавливать механизмы... В этих книгах должно было остаться что-то об этом месте, — тихо проговорил Ван, стирая влагу со щеки. Поднимая один том за другим, он пролистывал страницы, натыкаясь на непонятные символы, неизвестный язык и лишь изредка на строчки знакомого староэквестрийского языка, благодаря Селестию за её наставления изучать устаревшую письменность. — Нет, и тут тоже не то. Она лгала с самого начала. Планировала оставить её тут. Откуда она вообще знала о нашем возвращении? Если бы я не позвал Диксди в эту экспедицию, ничего бы не...
Вороной швырнул бесполезную книгу в стену и мрачно уставился в одну точку, пытаясь собраться с мыслями. Вопреки здравому смыслу, тёмная была уверена в Диксди. Смертельный поток лавы, по её мнению, был единственным способом. Но, даже приняв это на веру, Ван не представлял возможности выжить в нём любому живому существу. В какой-то момент его охватило отчаянное желание увидеть разрушающего всё это место Стража, но это бы означало принятие гибели Диксди как факт.
— Диксди, что же они с тобой сделали... — прошептал аликорн, прижав к себе крылья, ощущая внутри себя пустоту и растерянность. До носа донёсся аромат фруктов и терпкий запах очищенных орехов. Рядом, с металлическим стуком, опустился поднос, и сбоку показалась мордочка Страйды. — Убирайся и передай своей Королеве...
— Королева сказать, ты не понимать с кем идти, и не так видеть суть ритуал, — ничуть не обидевшись на сказанное аликорном, отозвалась ящерка, встав у стены. — Сказать дать тебе покой, еда и вода, пока твоя мысль найти верный путь.
— Я "не понимать", это точно. Она залила живую.... пони лавой! Может быть, ящеры из твоего народа в ней купаются, но там... внутри была Диксди! Я не знаю что с нею, я не слышу её голоса. В этом раскаленном саркофаге не может быть ничего живого! — стараясь не сорваться на крик, сказал Ван, ощущая, как против его воли сжимаются клыки и копыта чешутся стереть это спокойное выражение с мордочки ящерки.
— Сильная пони проходить ритуал. Королева ждать яркий вспышка, но не оставлять кружащееся сердце. Не дать вспышка свобода, вливать много жидкий руда из сердца гора. Медленно, пока жидкий руда не достигнуть грудь демикорн. Ждать сильный голос, ждать нужный время, потом повторять. Только так вспышка из сердце не превратить тело сильная пони в пепел. Помогать ей остаться один кусок, — тихо звучал голос ящерки. Обернувшийся к ней Ван только сейчас заметил тянущуюся по её плечу глубокую борозду, оставленную чем-то острым. Несколько царапин с тёмными пятнами сажи пересекали бедро, завершаясь у колена. — Когда голос демикорн стать как рокот гор, твоя спутница начинать пить. Жизнь нет. Жизнь да. Слышать своя суть, ощущать свой сила, возвращать своя связь с артефакт.
Спрыгнув с кровати, Ван подошёл к ящерке вплотную, смотря ей в глаза и пытаясь понять, говорит ли она правду. От каменного существа пахло переплавленным металлом. Казалось, будто она оказалась в эпицентре горных работ и обнимала доменную печь.
— С чего мне верить тебе? — глухо спросил вороной, ткнув ящерку в грудь, ощутив ту же жёсткость, как если бы он поставил копыто на стену.
— Страйда говорить правда. Ты не знать народ Королева, не видеть другие, чем твоя спутница. Королева говорить, время на бедре подсказать твоя спутница, как быть. Память очень старый из демикорн, Лацертус, вести её во время ритуал, — спокойно ответила ящерка, не понимая, почему аликорн смотрит на неё с таким удивлением. — Я что-то не так сказать?
— Лацертус? Она сказала рыцарь Лацертус? — вороной кинулся к своей сумке, набросив её на шею и закрепив перевязь у основания крыльев. Имя, сказанное Старшей во время их пути к форту, всплыло в памяти вороного, едва ящерка произнесла его. Пусть даже Калиго знала о замене вспомогательной личности, для неё ограничитель Диксди был таким же, каким оставался до того, как попал к янтарноокой демикорну. И если он не расскажет сейчас, что уже при замене там не было этой личности, кто знает, чем закончится ритуал. Только бы не опоздать, подумал он, добавив: — Если Королева рассчитывает на его память в "око-часах", то она совершает ужасную ошибку! Отведи меня к ней... Отведи, пока не случилось непоправимое.
— Аликорн знать это имя, Страйда не понимать, почему юный аликорн хотеть видеть Королева и менять решение, — замявшись, проговорила она. Выровняв сбившееся от волнения дыхание, вороной зашагал следом за уверенно идущей ящеркой, надеясь, что ещё не слишком поздно. Вслушиваясь в пугающую тишину, он пытался собрать в мыслях разрозненные кусочки разговоров, жесты Ящера, тон в голосе Калиго, выстраивая всё в общую схему. От него не хотели избавиться, но держали вдали от Диксди, сняв оковы, когда в тех отпала необходимость. Никто не сторожил его комнату, будучи уверенным в запутанности коридоров и проходов. Не в этом ли было призвание прогулок — убедить его в невозможности найти выход? Вороной чуть не потерял из виду ящерку, свернув за ней в последний момент. Из этих двоих, лишь тёмная склонна оставить её янтарноокую и любознательную спутницу в мрачных подземельях. Сопровождающий её гигант оставался для Вана загадкой, как и его планы. С момента, как Ящер понял ошибку, приняв аликорна за другого, ход мыслей этого каменного существа перестал быть ясен жеребцу, и это заставляло волноваться сильнее прежнего.
За шаг до массивной двери, с лежащим на полу древним ковром, покрытым дырами от когтей и пылью, всё вокруг погрузилось во мрак, оглушая рокотом. Пол ушёл из-под копыт вороного, свалившегося на довольно жёсткую и угловатую ящерку. Позади с грохотом упали колонны, с трескучим шорохом растеряв по коридору осколки. Что-то тяжёлое ударило жеребца в лоб, выбив искры из глаз, и на время погрузив в беспамятство.
Дыхание, опаляющее и превращающее воздух в топливо для огня, оставляло после себя лишь удушливый дым, скапливающийся у копыт вязким, почти физически ощущаемым туманом. Инстинкт, желание, ярость, свобода, величие. Они сплетались в тёмном пространстве разума пятью тонкими потоками, проникая в каждый из вопящих от ужаса уголков распадающегося сознания. Крошечные источники силы, маленькие алые огоньки проникали глубже, с каждым размеренным ударом перенасыщенного магией сердца. Просыпающиеся артефакты тихо пели свою мелодию победы, увлекали, сулили силу. Но не могли даже представить свою ничтожность в сравнении с очнувшейся в тесной каморке бьющегося в оковах тела древней мощью, с интересом взирающей со стороны на воющее взаперти существо. Пленённое в пещере... пленённое в собственном теле... запертое в собственном разуме.
Сила, рождённая одновременно с самим миром. Ступившая на ещё раскалённую землю, где не было воздуха и не было воды, а лишь бушующее пламя, смешавшееся в противоестественном союзе с магией, первобытной, ещё не прирученной и непознанной. Глазами своей тесной тюрьмы эта сила изучала полыхающие, распадающиеся и вновь собирающиеся обратно копытца, обжатые забавными вещицами с крупицами спокойной, уверенной и примирившейся со своей ролью магией. Эти раскалённые предметы боялись её и не только они...
Бросив на окружающие стены взгляд и пытаясь понять причину плена, древний разум, сплетённый с доисторической магией, прислушался к отдалённым голосам предметов, ставших сосудами магии. Такой разной, такой покладистой и ограниченной возложенными функциями. Он тянулся к ним сквозь камень, через несуществующие для него барьеры, осторожно брал их, ощущая их ужас. Клубок из сплетённых заклинаний вокруг поддерживающего себя магического источника пытался убежать от его хватки, подогрев тем самым любопытство, но ускользнуть и затаиться ему не удалось.
Вокруг был другой мир. Остывший, спокойный, такой чужой для силы, привыкшей к постоянной битве, к состоянию готовности стоять до конца ради своего выживания...
Древний изумлёно взглянул на ветвь собственных мыслей, протянув к едва заметным отросткам призрачную лапу и сжав её на расползающихся символах, не обращая поначалу внимания на два сознания, судорожно пытающихся удержаться на самом краю. Одно было старше. Фиолетовым светом горела в нём магия, формируя небольшую фигурку с паникой в глазах. Пытаясь защититься, фигурка закрылась крылом, но, пройдя через него как сквозь бумагу, когти древнего сжались на её голове, насыщая разум кусочками её воспоминаний, обрывками знаний, страхами и стремлениями. Беззвучно забившись в его хватке, она выплеснула последние обрывки мыслей, потеряв для него весь интерес. Вторая, переливающаяся хрупким янтарным светом, ещё не познавшим силы и не понимающим происходящее вокруг. Её попытка защититься была просто жалкой. Не встретив даже малейшего препятствия, его лапа сжалась вокруг головы фигурки раскрывшей рот в беззвучном вопле.
В её мыслях скользили образы долин, заросших мхом и скрытых в тумане. Знакомые очертания гор изменились. По дорогам и перекинутым через ущелья мостам шли странные молодые существа с изображениями на боках, отражающими прочную связь с предначертанной судьбой. Послышался смех, ощущалась грусть, чёрной тенью стелился страх, сменяясь на синие волны отчаяния. Древний изучал, выпивал каждую крупицу, пытаясь понять случившееся с его собственным миром, когда сбоку вспыхнула рубиновая звезда, впившись в бок острыми лучами.
— Феномен Регрессии. Уровень недопустим... повторяю... Феномен... уровень... Регрессии... уровень недопустим. Повторяю, повторяю... — обломки холодного сознания и осколки разорванной связи наследием незавершённого заклинания врезались в него, удивляя своей наглостью. В самом центре кружилось что-то ещё, такое близкое по духу и желающее выйти на свободу, упиваться мощью, лакать, обжигаясь, магию и исторгать потоки разрушительных заклинаний в раскалывающем небеса вое. Одним движением лапы он рассеял колючую сферу, разорвал стягивающие пламенеющую фигурку чёрные цепи, обращая звенья в невесомый туман. В три пары глаз освободителя уставился злобный огнистый взгляд зажатой в когтях фигурки
— Выпусти... — коротко приказала она, без страха и сомнений смотря на него снизу вверх. Даже когда его когти прорвали её прочную, но уступившую натиску защиту, сжавшись на её голове, фигурка продолжала смотреть тем же взглядом, и это понравилось древнему. Обрывки памяти впились в него заточенными лезвиями, вызвав улыбку обеих пастей, расположенных друг над другом. Эта крошечная фигурка не испытывала страха перед ним. Хладнокровно поднимая и опуская клинки своей воли, прожигая дыханием его лапу и опаляя яростью в сердце, она желала только силы и свободы, будучи готовой смести со своего пути любого, осмелившегося преградить ей дорогу. Даже если бы она проиграла, она стала бы сильнее и поднялась вновь. — Выпусти и я поглощу тебя. Сражайся и я заберу твою силу. Погибни и твоя жизнь дополнит мою...
Проговорила она, выдыхая пламя из раскалённого горла, выпуская на свободу жар своего сердца, горящего в груди. И древний, с усмешкой на пастях, верил ей. Ведь это его сила горела в этом крошечном осколке сознания. Это он дал ей шанс появиться на свет и послужить продолжением его существования в поколениях молодых существ, когда пришло его время уйти. Такие как она завершили его эпоху, и он видел, как это случилось, погрузив в обжигающую память свои когти...
~ o ~ o ~
Игнорируя разницу в размерах они упрямо шли на исполина, обрушивающего на скалы пламенеющий серп, срывающийся с изгиба его массивного рога, оставляя в земле глубокие дымящиеся ущелья. Древние постройки окутывались огнём, рассыпались в пыль, выворачиваясь наизнанку от рвущихся внутри огненных шаров. Облака пыли, густые и тяжёлые, прорезались корнями бордовых молний, вцепляющихся в землю и раскалывающих небо. Обломки некогда прочных замков оказывались между молотом и наковальней, где наковальней оказалась умирающая и выгорающая земля, а молотом — удары первобытной яростной магии, не признающей над собой власти. Камень плавился, вспыхивал и обращался в чешуйки падающей с небес гари, покрывая равнины чёрным горячим пеплом.
— Мы создали вас! Мы дали свою кровь и так вы платите за свою жизнь?! — громадное чудовище ревело и, вглядываясь пятью ещё целыми глазами в беспорядочно атакующие его фигурки, исторгло поток всепожирающего магического пламени. — В вас всего лишь треть нашей силы и даже зная это вы тешите себя надеждой на победу!?
Ответом исполину была россыпь вспышек, покрывших его бок, сливаясь с торжественным гулом голосов исполненных яростью крошечных фигурок. Они бились, приносили себя в жертву, пробивая дорогу остальным, словно зачарованным бросающимся в бой, несмотря на потери. Они гибли и при этом становились сильнее, отрывая от чудовища кусок за куском, пока с неба не ударила покрытая мерцающими символами колонна света, вырвавшись из чёрного, увитого узорами шара. Сорвавшийся с костяного рога серп прошёл сквозь сферу как сквозь масло, вызвав вопль разрушающихся механизмов и звон лопнувших кристальных стержней. Фокусирующие зеркала треснули, выгнулись и брызнули серебристым дождём осколков из разреза на тёмной броне. Артефакт глухо ухнул и сожрал часть неба, оставляя после себя медленно затягивающийся провал.
В дымящемся котловане, внизу, истлевший остов шестиглазого ещё не осознавал свою гибель, сплетая последнее заклинание и не понимая, почему собрать для него силы никак не выходит. С изумлением, смотря в небо пустыми глазницами на костяной морде, исполин рухнул на дно, медленно утопая в вязкой массе расплавленных скал.
Вытянутый утёс, изрезанный углублениями и смотрящий вдаль жерлом уходящей глубоко в его нутро круглой шахты, замерцал выточенными из прозрачного камня кольцами, нагнетая в глубине себя магический заряд. Заклинание с шипением завершило ход, и утёс поглотил звук, озарив окрестности вспышкой, посылая вперёд поток пламени. Охваченный холодным сиянием шар разметал встретившуюся на пути тучу, устремившись к своей цели. Вопль высвобождённой магии потонул в грохоте ответного удара от Древнего, зажимающего дыру в своей груди, с яростью смотрящего на медленно падающие с небес обломки орудия. Но вместо разрушенного заговорили два других, прицельно пробивающих броню существа, стоящего у истоков мира и справедливо считающего себя божеством. Залп за залпом они посылали смертоносные заклинания, сплетённые вокруг сердечника из зачарованного камня, пока ещё один из шестиглазых не рухнул в расщелину, оставляя после себя лишь оторванную лапу, остывающую и медленно каменеющую на краю обрыва.
Битва сотрясала горы, раскалывая небо и разрывая в клочья массивные постройки. Но этого было мало. Там, где сражение с исполинами завершилось, среди столбов чёрно-фиолетового дыма, крошечные фигурки сцепились друг с другом, поднимая знамёна свои кланов и разворачивая орудия. Когда не стало сильнейших, единственными противниками, способными дать ещё немного силы, стали они сами. Лезвия в рогах пели свою печальную песню, находя не защищённое бронёй тело. Массивные магические установки выли, поглощая магию мира и превращая её в смертоносные снаряды. Хрупкие кристаллы, питающие подземные комплексы и защитные барьеры, покрывались трещинами и угасали. Где-то в глубине ещё пока целых туннелей, прочных подземных ходов, жались по углам создатели своего спасения и своей же погибели. Среди них величественно шли ещё сохранившие и не испившие полную чашу отравляющего сердца куража битвы лезвиерогие. Они молча смотрели на передаваемые снаружи изображения, скользящие по поверхности полупрозрачных плиток со вставленными в них кристаллами и длинными трубками маговодов. Пытаясь спасти оказавшихся в этом огне соперничества пони и единорогов, они заставляли комплексы держаться, не позволяя экранам пропустить удар прежде, чем завершится эвакуация. Каждый из них поглядывал на болтающийся на груди кристалл, заменяя его, едва тёмную поверхность расчерчивали алые прожилки. Времени не оставалось. А у сражающихся на поверхности его не было вовсе.
Древний видел, как они сопротивляются желанию влиться в этот Пир Силы и оказаться на вершине, одолев всех, даже понимая, что победителей не будет. Величественное строение покрылось нарывами огненных взрывов, разбросав тёмные фигурки осаждавших, и на его месте расцвёл багровый цветок из языков пламени. Ещё одного, некогда неуязвимого места не стало. Вихрь разрушения поглотил его, оставляя горящие руины, но даже сейчас среди чадящих обломков исполненные силой существа продолжали свою бессмысленную дуэль межу собой и против всех, игнорируя и забывая о существовании слабых.
Вглядываясь в охваченный магической битвой мир, древнее сознание заметило едва заметные цепочки из пони, пытающихся избежать участия в этом безумии. Спасающиеся бегством шли к горам с входами в надёжные и пока ещё целые укрепления. Крошечные отбившиеся группки пытались укрыться в уже брошенных и остывающих руинах, надеясь на потерю интереса к ним со стороны ведущих битву воинов. Флаги на ветру обращались в дым, и с ними стиралось понимание смысла битвы. Каждый видел перед собой только противника и, желая получить крупицу силы, стремился одолеть его любой ценой. В глазах лезвиерогих существ весь мир сжался до точных ударов магии, фатального взмаха рога, рассекающих скалы движениях хвостом. Перепончатые крылья рвались, не выдерживая наносимых ударов. Сгорали в обращающемся в пламя воздухе. Тёмные силуэты, с яркими искрами перегруженных артефактов, падали с небес невесомыми искрами чистой силы, высвобождённой и не разбирающей друзей и врагов.
Где-то вдали, в долине с возвышающимся к небу алым шпилем, за доли секунды призвания и судьбы сменялись одно за другим, пока в дуэли не сошлось два порождения бессмысленной войны. Одно из них приняло судьбу и стало Вечностью. Другое впитало в себя дар разрушения. Две усеянные клыками пасти сомкнулись на шеях. Два изогнутых рога высекли сноп искр. Они отбросили в сторону мысль о защите, теша себя надеждой о слабости противника. Мир взвыл и содрогнулся, получив почти смертельную рану, выплёскивающую в небо потоки чистого пламени, самой сути магии мира, застывающие в форме кристаллов, запечатывая рубец спёкшейся плотью земли.
В центре этого застывшего пламени медленно и спокойно стучали три сердца, ожидая своего пробуждения спустя много тысячелетий. Потомки выживших крошечными племенами отстраивали мир заново, пытаясь забыть ужас Великого Катаклизма, и с каждым новым поколением им это удавалось. Зелёная листва покрывала шрамы, охотно вырастая на ставших плодородными землях. Ветер и дожди сглаживали острые грани ущелий. Века шли, и последствия битвы становились очертаниями гор, краями долин и возвышающимися плато. Воды морей ласкали, сглаживая берега, одновременно стирая из памяти живущих причину своего возникновения. Континенты остывали, и лишь острые шпили утёсов ещё напоминали об огромных орудиях, постепенно становящихся частью гор. Островки уцелевшего Великого Леса постепенно разрастались, скрывая под собой руины почти уцелевших под магическими щитами строений. То, что не вышло сделать орудиям, сделало время, поглощая покинутые замки, массивные бастионы и некогда прочные стены надземных построек. Эра Гексагондрагонов завершилась. И всё же кровь Древних продолжала течь, теперь уже в венах этих юных существ. Преобразившись, став покладистее и вжившись в изменяющийся мир, но сохранив в себе старую магию и, одновременно с нею, отравляющий ингредиент — первобытную ярость, алчущую битв.
~ o ~ o ~
Шесть мерцающих магическим пламенем глаз устало закрылись, и мрак поглотил все три фигурки. В тишине, столь необходимой для принятия важного решения, размеренно тикал часовой механизм, наполняя бескрайние просторы разума холодным спокойствием. Древний знал, чем всё завершится. И теперь он решал, какой из трёх фигурок, оказавшихся в его лапах, дать шанс проснуться.
Рассекающий удар рогом прорезал раскалённую колонну изнутри, разбивая в осколки укрепляющие заклинания и прочные кольца. Над потоком остывающей лавы появилось окутанное дымом копытце. Часовой механизм тикал, но теперь его заглушало тяжёлое дыхание и металлический скрежет вновь вспарывающего стальной кожух лезвия...
Тройка ящеров торопливо тянула массивную цепь, закрывая перекрывающие коридор стальные двери. В последний момент, когда створки захлопнулись, и механизм бодро вдвинул толстые стержни в соответствующие пазы, что-то врезалось в дверь, погнуло её и выплеснуло сквозь узкие зазоры струйки расплавленной руды. Несколько ударов прогремели почти одновременно, сменившись на сотрясающий коридор грохот, развалив несколько колонн на части.
— Это не магмовая саламандра... Что им делать в этой части туннелей? — пророкотал один из ящеров другому, принюхиваясь к остывающим подтёкам.
— Тот путь ведёт к брошенным хранилищам. Я предупрежу, чтобы двери перекрывали, не допуская к залу кладок это... чем бы оно ни было, — щёлкающе отозвался другой, скрывшись в узком боковом проходе. Оставшиеся бросили мрачные взгляды на полустёртую надпись: "Комплекс Щит. Мы — это будущее безопасности" выполненную угловатыми символами и продублированную на старо-эквестрийском. Чуть ниже виднелось изображение жеребёнка, укрытого полукругом. Видимо именно так неизвестный автор представлял собой укрытие или иную универсальную защиту. Возобновившийся грохот вывел ящеров из оцепенения, и они разбежались в разные стороны.
Обжигаюший ураган нёсся по коридорам, заставляя поднимаемую горячим воздухом пыль буквально взрываться пышными бутонами пламени. Стальные двери встречали его со всей стойкостью, задавая направление и покрываясь слоем гари. Одна из них закрывалась чуть медленнее, вопреки стараниям ящеров. Полыхнувший огонь лизнул каменные тела, и под дверь просунулось острое лезвие, высекая искры и пытаясь поднять стальную плиту вверх. Скрипнули шестерни под звук разлетающихся в осколки кристаллов, и лезвие пропало за мгновение до упавшей в паз плиты. Гул стих, следуя за огненным смерчем, движущимся в создаваемом препятствиями направлении, пропадая совсем в недрах заброшенных туннелей.
Ящеры у обгоревшей двери облегчённо прошипели, выпуская из лап погнувшиеся рычаги и нагревшиеся от трения цепи.
— Зал кладок в безопасности. Это движется к хранилищам... — устало пророкотал ящер, опускаясь на пол и стирая с себя чёрные хлопья пепла. — Хранитель Скал, Королева должна знать... это... нельзя остановить... мы только смогли направлять, перекрывая одни коридоры и открывая другие... Это не магмовая саламандра, это чудовище из сердца горы... Такого ещё не было в туннелях...
В дверях стояла Страйда, отчего-то виновато смотря на вороного и переминаясь на пороге. Комната была другой. Пыльной и заброшенной. Под крылом ощущался мягкий песок и твёрдая поверхность каменной кровати. Открытая дверь, покрытая снизу разводами ржавчины, подпиралась куском камня. Сбоку от проёма зияло чёрное отверстие с острыми краями расколотой пластинки из камня, некогда скрывающей кристальные стержни, зажатые в металлических лапках. В углу, прислонившись к стене, стояло что-то напоминающее торшер, если бы не зубчики с погнутыми металлическими полосками. Выпавший из них магический светильник лежал на полу тусклым матовым шаром.
— Юный аликорн. Следующий день после следующего дня настать. Ты иметь видеть своя спутница. Но... — ящерка вздрогнула и отошла в сторону, позволив войти в комнату Королеве. Глаз-артефакт над точёной чёрной мордочкой горел подозрительно ярче прежнего.
Ощутив что-то на лбу, вороной коснулся рога и ойкнул от отозвавшегося в голове звона. Осторожно пощупав основание, он обнаружил высохшую травяную повязку, пахнущую как те листья, смягчающие ношение железных оков на копытах. Одного взгляда на Страйду было достаточно для понимания, кто эту повязку наложил и почему.
— Спасибо, — коротко проговорил он, пытаясь понять, сколько времени прошло, и почему он находится совсем в другом месте. — В ограничителе Диксди не...
— Я знаю, но это уже не важно, — оборвала его Королева, недовольно скривившись. — Ритуал завершён. Я лично отведу нашего гостя к его спутнице. Хочу увидеть его глаза и услышать стук сердца в этот момент.
Ящерка, удивившись сказанному и бросив несколько тихих слов, покинула их, оставив вороного наедине с демикорном.
— Надеюсь, я увижу её живой, после всего совершённого над нею тобой, — бросил Ван, выйдя в коридор следом за тёмной. Кроме неё сопровождающих не было. Свежие следы ящерки виднелись в противоположенной стороне от той, куда вела его демикорн. Вскоре к ним присоединился изрядно пыльный Амергал. Заметив аликорна, ящер нехорошо улыбнулся.
— Я бы оставил на нём цепи, Королева, — проскрежетал он, бросив на копыта жеребца косой взгляд.
— Это грубо — возвращать нашей бесценной гостье её спутника в оковах, ты не находишь? — парировала она, стерев с каменной морды улыбку. Гигант что-то неразборчиво проскрипел, стиснув клыки.
— Неожиданная щедрость. Мы стали друзьями? — едко заметил вороной, попытавшись идти подальше от каменного существа, чуть ли не царапающего головой потолок.
— И не надейся, аликорн, — обманчиво мягким голосом ответила демикорн. — Впрочем, ты ещё можешь оказать неоценимую услугу.
— Почему Диксди не пришла сама? — запоздало спросил вороной, очутившись перед массивной дверью. Поверхность прочного металла покрывала вязь заклинаний, как на инитиумнарском, так и на вовсе неведомом языке. С центра плотно подогнанных друг к другу створок на него смотрела отлитая из металла голова чудовища, с двумя расположенными одна над другой пастями и тремя парами глаз, украшенными янтарными самоцветами. Она напоминала приснившееся вороному существо. Уходящие в стены цепи открывали эти створки наружу, но, судя по их состоянию, в движение цепь приводили ящеры, просто сняв ту с зубчиков разрушенных шестерней. На полу виднелись тёмные следы сажи, но сказать, новые они или старые, Ван затруднялся. Пока он раздумывал над причиной, по которой его привели сюда, Амергал потянул за цепь, приоткрывая одну из створок. Сквозь брешь по полу разлилось нечто, напоминающее вороному первозданный мрак. Описание похожей штуки, он видел в одной из книг Кантерлотской библиотеки. Тяжёлая клубящаяся тьма коснулась его копыт неприятным холодком и покрыла пол тонким слоем извивающихся струящихся потоков, разбегающихся в стороны от шагов.
— Кажется, её тут нет... Что всё это зна... — Ван не успел закончить фразу. Массивная каменная лапа схватила его за холку и швырнула в полуоткрытую дверь. — Пфе! Какого Дискорда?! Калиго?
Аликорн поднялся с пыльного пола, отплёвываясь от попавшего в рот песка и огляделся, обнаружив себя посреди пустого зала с обломками кристаллов и клубящейся на полу тенью. Обернувшись, он увидел закрывающуюся дверь, отрезающую ему выход наружу.
Стремительное движение, дуновение вязкого и горячего воздуха, контрастирующего с холодящим ощущением в копытах, было неожиданно. Стелящийся по полу чёрный туман взвился крошечными волнами, отступив от ног Вана. Вслед за грубым прикосновением, перешедшим в резкий толчок, вынудивший жеребца распластаться на спине с неудачно подвёрнутым крылом, тьма дёрнулась и порвалась как истлевшая ткань. В мордочку ударил поток разгорячённого воздуха и вслед за ним, над вороным нависло полыхающее существо. С открытой и усеянной острыми клыками пасти, ссыпались золотистые искры. Росчерки полыхающей магии пробегали по костяной морде неведомой твари, когда она присматривалась к нему и извивающейся у стен темноте.
Застонав, вороной попытался встать, но его прижали к полу, наступив на грудь лапой, сочетающей в себе черты копыта и когтей. В густом мраке высветилось покрытое металлической чешуёй тело, переходящее в длинный и гибкий хвост, нетерпеливо бьющий по полу и высекающий не просто снопы искр, а целые полосы пламени, горящего даже там, где вроде бы нечему было гореть. Острые клыки клацнули над шеей жеребца, и тот вновь ощутил волну исходящего от существа жара.
— Ты отдала Диксди этой твари!? — выкрикнул Ван, попытавшись откатиться в сторону, но два острых когтя впились в камень, словно в дерево по бокам от жеребца, лишив его такой возможности. Изогнувшиеся крылья блеснули тёмным железом, выпрямились, сделав существо ещё больше в глазах лежащего аликорна. — Как ты могла поступить так с подобной тебе?
За скрипнувшей замком дверью послышался приглушённый смех.
Поверх металлической с синеватым оттенком чешуи, на передних копытах существа, полыхали нестерпимо яркие, раскалённые куски металла, похожие на смутно различаемые браслеты с тёмными линиями символов и вычурными гранями, не дающими разобрать их форму. Даже смотреть на них было больно, и вороной дёрнулся в сторону, ощутив исходящий от них нестерпимый и опаляющий шкурку жар. Чем бы ни было это создание, оно царапнуло когтём на крыле плечо вороного, всем видом убеждая в бесполезности попыток вырваться.
Вскрикнув, Ван завершил последнюю линию символьного заклинания краем копыта, надеясь на лучшее. Знаки наспех набросанного заклятья вспыхнули, расплескав о бронированную шкуру существа воздушный удар. Единственное, что удалось ему написать, лёжа на спине. Послышалось шуршание и острый стрельчатый хвост, сплетённый из костей, шипов, стальных жгутов и топорщащихся чешуек, острыми и гибкими лезвиями вонзился в пол рядом с головой дымчатогривого, не позволяя тому отвернуть голову от нависающей жутковатой и при этом гротескной морды полудракона, с любопытством изучающего жеребца прищуренными глазами. Заклинание не причинило вреда и осталось незамеченным. Ван сморщился от досады и жжения в расцарапанном плече.
— Если хочешь, можешь кричать, аликорн. Так громко, насколько хватит воздуха в твоей груди, — послышался голос Королевы из темноты. Он звучал из каждого завитка мрака, отражался от стен и проникал в мысли, звуча в голове тем же мягким тоном. — Оно должно стать сильнее и пробудится. Победив и насытившись этим чувством. И в этом ты сыграешь не последнюю роль.
Пытаясь высмотреть источник голоса, существо мотнуло головой из стороны в сторону и на миг упустило из виду вороного. Взмах крылом и удачный удар задними копытами, отбросили Вана в сторону от жуткой твари, всё ещё стоящей в центре и оглядывающейся по сторонам. Теперь ему удалось рассмотреть её лучше.
Покрытые крупной чешуёй крылья, гибко и подвижно колыхались по бокам, испуская волну горячего воздуха за волной, разгоняя клубящийся вокруг мрак, сворачивающийся гибкими щупальцами и походящий на дымчатые водоросли. В полуприкрытых глазах плескалось тёплое янтарное сияние, наполняя, кажущиеся бездонными жерлами, глазницы. Сдавленный, животный и скрежещущий вскрик вырвался из покрытой костяными наростами глотки. Узкий, тонкий язык облизнул неровный ряд клыков, когда существо обратило свой взгляд на тяжело дышащего мага. Грива, сложенная из толстых и жёстких жгутов, качнулась, расцветившись разрядами магии, всполохами пробежавшей от корней до самых кончиков прядей. Втягивая воздух ноздрями, прикрытыми костяными арками, существо грациозно шагнуло к нему. Смотря в бездонные глаза, Ван слышал шёпот перебивающих друг друга голосов, наполняющих его голову, сжимающих мысли, не давая ему сосредоточиться и пошевелиться. Тем временем чудовище вышло в пятачок падающего сверху столба света, и по краю тыльной стороны рога блеснул острый слепящий блик, прокатившись по всей длине иззубренного лезвия.
Выгнув крыло и осторожно слизнув оставшуюся на когте капельку крови, существо замерло.
— В... а... н... А... п... ка... Н... с... тр... и... — вырвалось из драконоподобой пасти, полной бушующего в горле огня. Её взгляд упал на алеющие в пыли пятнышки, где не так давно лежал вороной. Лишённые зрачков янтарные глаза изучающе смотрели на пол, затем на копыта и на покачивающийся сбоку коготь сгиба крыла. — Не... смтри... н... ме... н...
Существо сделало шаг назад, прикрывшись массивным и кажущимся бронированным крылом. С уголков глаз по костяной морде скатились серебристые капельки. Они, как и горящие куски металла на теле, продолжали виднеться даже в опустившейся завесе мрака. Блестящие кольца покрытого лезвиями хвоста чиркнули по полу, оставляя глубокие перекрещенные борозды.
— Зачем так стесняться... — голос Калиго прокатился по залу, сохраняя прежнюю сладковатую мягкость. Вот только слова были жёстче камня, окружающего вороного. — Давай же, заставь его кричать от ужаса, открывшись целиком. Прижми к себе это мягкое и беззащитное тело, пока оно не хрустнет от твоей нежности. Только так ты сможешь вернуться в прежний облик. Ну же... Сделай это, очнись и прими моё предложение!
Голос Королевы вновь перешёл в смех и оборвался, заглушённый лязгнувшим засовом на дверях. Вороной остался один на один с пламенноглазым чудовищем и лишь несколько лежащих на полу чешуек, отвалившихся от воздушного удара, обнадёживали Вана, чертящего на пыльном полу новую схему, отчаянно желая успеть до новой атаки.
— Проклятье... — прошептал он, ощущая саднящее жжение в плече, под глухой перестук опускающихся в двери запоров. Его явно не хотели отсюда выпускать. Существо передвигалось в клубах вязкой тьмы, и лишь пятна раскалённого металла выдавали его расположение. Это была далеко не дуэль с огненным магом. Там он видел противника, а тут вязкие облака, то и дело, скрывали цель. Вороной пытался не выпускать бронированного противника из поля зрения. В нём было что-то чужое, пугающее, и при этом оно смотрело на него как...
Жеребец сбился на мысли, пытаясь понять, что в этом существе его насторожило. Обладая силой, позволяющей вплющить его в пол без затруднений, острым рогом и когтями, в том числе и на копытах, если их можно было так назвать, существо мешкало. Короткий взмах крыла, обнаживший раскалённый пояс, стягивающий левое бедро и удерживающий на месте круглый циферблат. Чёрное копыто аликорна замерло не доведя черту. — Не может быть... Калиго, что же ты натворила...
Светящийся и отливающий металлом силуэт метнулся к нему, оказавшись в центре незавершённого, но уже набравшему силу заклинания. Пол расколола короткая вспышка, разделившаяся на несколько клинков, прошивших существо насквозь. Чистое сияние мигнуло, померкло и окрасилось бордовыми всполохами, разломившись на части, почти не причинив вреда наполненному первобытной силой телу. Ван смотрел, не отрываясь, на подёрнутый жёлтыми разводами остывающего металла диск, с ужасом замечая на нём медленно передвигающиеся стрелки. Замирая после каждого шага, они высекали снопы искр, окутываясь струйками дыма.
— Ограничитель прототип девять. Базовый запрос! — выкрикнул он, отпрыгивая в сторону от двух копыт, оставивших на полу вмятину с сетью трещин. — Имя носителя жизни. Ван Бел Сапка. Раса — аликорн. Ранг доступа — базовый для представителя расы! Кто твой новый носитель!?
С левого бедра замершего существа, будто переводящего дух после удара, раздалось несколько щелчков и потрескивание медленно набиравших ход шестерней. На раскалённой поверхности горящие символы были едва различимы, но даже в таком состоянии ограничитель продолжал работать, выдерживая жар и не думая отключаться.
— Носитель жизни. Аликорн. Имя. Ван Бел Сапка. Статус ранга. Базовый доступ. Производится проверка. В доступе отказано. Повторяю — мелодичный механический голос зазвучал из устройства в наступившей тишине, прерываемой лишь дыханием вороного и скрежетом стальных лезвий по полу. — В доступе к ограничителю прототип девять отказано. Причина. Директивы полного запрета на доступ. Имя. Диксди Дуо. Статус. Субъект носитель первичной связи. Начинаю воспроизведение последней записи. Воспроизведение... начато.
Существо стояло, вслушиваясь в механический голос, всматриваясь в трещины на полу и в остывающее на нём кольцо отработавшего своё заклинания аликорна. Крылья покачивались от поднимающегося с боков жара. Царапины от сотканных из света клинков исчезали на глазах, переливаясь испаряющимися язычками пламени. Струящиеся из них ленточки алого тумана постепенно сходили на нет и, вскоре на месте ран виднелись лишь тёмные пятнышки синей шёрстки в проплешинах между чешуйками.
— Ван... Если ты слышишь эту запись, значит, ты видишь меня. Почему-то я не смогу с тобой говорить. Едва ритуал завершился, меня закрыли в странном месте и "око-часы" не могут дать мне ответа, что именно случилось. Они... едва работают... — раздался вздох, и что-то металлическое с лязганьем проволочилось по каменному полу. Существо приоткрыло пасть, выдохнув тонкие струйки дыма. — Я надеюсь, ты цел. Видела, как тебя заковали. Мне было страшно и... потом что-то ещё, что я не могу вспомнить. Странно себя ощущаю... Ничего не вижу, будто после сильного магического отката. Кажется это круглая комната.
На записи раздался негромкий стук копытца по металлу.
Вороной смотрел на костяную драконоподобную морду и был готов поклясться именем Луны, с уголков глаз катились мерцающие шарики, похожие на жидкий хрусталь. Они падали и разбивались о камень как стекло, оставляя после себя облачка пара. Прикрываясь крылом и оставляя на полу рваные борозды хлёсткими ударами хвоста, неведомая тварь держалась от аликорна на расстоянии.
— Ты... ты это Диксди... — Ван прижал копыто к губам. Догадка вполне могла оказаться правдой, если всё запомнившееся об ограничителях было верным. Просто так снять и передать его другому не вышло бы даже у Калиго. Но верить в это его разум отказывался, не в силах представить демикорна в таком виде. Тем временем запись зазвучала снова.
— Я жива. Я думаю, ещё жива. Слышу артефакты, их голоса... они вновь со мной. И что-то ещё, смотрящее на меня и изучающее. Старое. Оно знает меня и кажется лучше меня самой... Это... Ван! Ящеры не боятся Стража! Их не волнует мир за пределами этих владений! — голос демикорна зазвучал взволнованно, будто у неё заканчивалось время и требовалось успеть сказать самое главное и быстро. — Не доверяй зовущейся Королевой! Не верь ей, не слушай её! Она "тлеющая" и она отсту...
Запись прервалась шипением остужающей металл воды и торжествующим рёвом, хрипло сорвавшимся с поверхности ограничителя под грохот падающих камней. На фоне взвизгнула лопнувшая цепь, звонко покатившись по полу. Глухой удар по металлу оборвал запись окончательно.
Существо стояло, облизывая острые клыки тонким языком. Немигающие янтарные глаза смотрели прямо на вороного, пытающегося размять подвёрнутое крыло.
— Не... смтри... на... меня, — с трудом проговорило оно, стараясь держаться тени. — Н... пдхди... блзк... о...
— Во имя Селестии, ты же Диксди... что с тобой стало? Почему ты... так выглядишь... — Ван растерянно смотрел на сдерживающее себя существо, исторгшее яростный и оглушающий вой, так похожий на услышанный им ранее. Прочные крылья взрезали воздух, рассекая поверхности стен и пола невидимыми воздушными клинками, едва не задев отскочившего вовремя в сторону аликорна. Отсечённая прядь его гривы упала дымчатыми кусочками на пол.
— Ка... Кали... ли... Кали... го, — раскалённые артефакты брызнули снопом искр, высвечивая снизу поджарое и наполненное силой тело. В ответ стены зала вспыхнули росчерками скрытых под пылью и паутиной символов, вынудив её взвыть, встав на дыбы и схватив полыхающими копытами голову. — Не... не нд... пдхдт...
Острый кончик хвоста скользнул по ограничителю, вызвав в нём трели щелчков и тихого звона. Опустив голову, она замерла, подёргивая крыльями. Глаза сверкнули фиолетовым и из полураскрытой пасти, роняющей капли раскалённого металла, послышался смех. Жутковатый хохот, прерывающийся рычанием и гулкими словами, не похожими на инитиумнарский, расплескался о стены зала, постепенно затихая. Костяной хвост чиркнул по полу острым кончиком из пучка лезвий, выводя одну линию за другой. Существо скалилось и, Ван был готов поспорить, высовывало от старания язычок. Закончив, она отошла в тень и замерла у стены, неподалёку от покосившегося куска каменного блока. Детали подъёмного механизма или ещё какой подобной штуки, давно рассыпавшейся от времени. Приглашающе кивнув, она указала на пол перед собой.
Осторожно шагнув вперёд, вороной обнаружил нацарапанную надпись:
"Не подходи ко мне. Рудиментарное тело. Опасно. Жди, когда проявится шёрстка. Ди... Старшая".
Рядом с криво нацарапанными словами лежала горстка чешуек. Жёсткие, острые и поблескивающие металлом, они были сложены в цветочек. Диксди приоткрыла пасть в попытке улыбнуться и кивнула в сторону чешуек. С хвоста, гулко треснув, отвалилось несколько костяных наростов, обнажая синий пушок, с трудом пробивающийся между частями прочной брони. Жалобно проскрежетав, существо закрылось крылом, словно стесняясь своего вида.
— Вот значит, что она имела в виду, говоря, что я не захочу тебя видеть... Этого ты добивалась? Калиго!! — вороной с трудом отыскал в клубах тьмы очертания массивной двери. — Это ничего не изменит! Даже если она такой останется... я... мы... придумаем что-то! А потом я приду к тебе и...
— Ка... ли... го... — раздался рокот из горла существа. Раскалённые артефакты остывали, принимая свой привычный металлический блеск, и казались новее, чем запомнились вороному. Надписи вспыхивали и угасали, постепенно синхронизируясь с переливающимися на стене символами. — Она... не...
Хвост изогнулся, скрипнув костяными сочленениями, и его кончик запорхал над полом. Новая надпись дымилась процарапанными и выжжеными символами:
"Калиго. Не имя. Кьютимарка".
Та, кем стала Диксди, ткнула копытом в надпись и легонько встряхнулась. На пол посыпались новые чешуйки, мелодично зазвенев. Застрявший в полу на последнем символе хвост, дёрнулся и оставил в трещине лезвие, место которого тотчас заняла тонкая фиолетовая прядь.
— Что? — Ван перечитывал надпись, не понимая смысла сказанного Диксди.
Драконоподобная мордочка качнулась из стороны в сторону. Из горла вырвался исполненный яростью и мощью вой, вынуждая аликорна подпрыгнуть и отступить назад. Сомкнув искривлённые клыки на раскалённом стилусе, существо зашипело, ощутив жжение на языке. Глаза сузились, и она гулко топнула копытцем по полу, оставляя покрытую трещинками вмятину. Вместо приятного голубого огонька на кончике артефакта полыхал оранжевый язычок пламени, разбрасывающий вокруг себя небольшие искорки. Изогнувшись, Диксди стала проводить стилусом линии вдоль спины, обрисовывая контуры крупных чешуек и места крепления крыльев. Несколько раз стилус выпадал из хватки клыков, и она с ненавистью выла, оставляя на каменном полу полыхающие отметины от падающих с клыков горячих капель. После нескольких попыток и десятка царапин на стенах, от вымещенной злости на неудачи, нанесённых крыльями и ударами хвоста, ей, наконец, удалось добраться до "око-часов". Кончик артефакта прикоснулся к паре символов, и ограничитель вновь заговорил механическим голосом.
— Статус субъекта носителя первичной связи. Жизненные показатели в норме. Связь с базовым комплектом артефактов в норме. Текущее состояние. Нулевое поколение. Производится проверка. Текущее состояние. Нулевое поколение. Анализ. Обнаружено присутствие рудиментарного тела. Производится расчёт времени до завершения фазы функционирования рудиментарного тела. Расчёт... Расчёт невозможен. Ведётся поиск предполагаемых причин невозможности произвести расчёт. Поиск завершён. Данные о проявлении рудиментарного тела в поколениях выше третьего отсутствуют, — хлестнувший стену хвост оставил в камне полыхающую борозду с рваными краями от лезвий и брызнувшими в стороны обломками кости вместе с каменной шрапнелью. — Произвожу поиск. Найдена запись. Пробуждение рудиментарного тела в поколениях субъектов носителей первичной связи выше пятого способно привести к потере жизнедеятельности субъекта носителя первичной связи. Данные будут записаны и переданы Алому Мастеру. Завершение оценки состояния.
Хмуро посмотрев на хвост, потерявший часть костяных выступов и половину лезвий, с торчащими из синей шкурки молодыми шипами, существо обратило взгляд на пол. Зажмурившись и откинув голову назад, оно с силой припечаталось мордочкой о камень, оставив от удара дымящуюся воронку с сетью трещин и поднимающимися вверх облачками пыли. Медленно подняв голову, Диксди смотрела на оставшиеся в воронке кусочки клыков, покрывающей рог кости и часть нижней челюсти. Изогнувшийся хвост начертил новую надпись:
"Не получилось..."
Виновато пожав плечами и вздохнув, существо высунуло длинный и кажущийся чуть раздвоенным язычок. Заметив его, раскачивающийся перед собственным носом, она испуганно втянула язык обратно и прикрыла пасть лапой-копытцем.
"Ужа... сно".
Появилась новая, выведенная на полу надпись, под сдавленный и лающий смех. Теперь необычная помесь пони и дракона, с любопытством осматривала место своего заточения. Стены перестали переливаться символами, видимо нанесённые повреждения от воздушных клинков перерезали тонкие слои магической основы и оборвали наложенные заклинания, какими бы не были их конечные предназначения.
Сухие и пыльные стены этого зала переходили в пятна зеленоватого мха, пробившегося на поверхность рядом с сырыми подтёками капающей откуда-то сверху воды. Чуть выше двух ростов Диксди, вдоль замкнутой стены пролегала стальная полоса, образуя тусклое кольцо с неразборчивыми знаками. Из округлых отверстий над кольцом торчали листья и свешивались остатки цепей. В темноте терялся потолок, если он был вообще. Всё это походило на шахту подъемника или дно колодца, жерлом выходящего на поверхность. В тени смутно различались обломки покосившихся труб, начинающихся у изгиба, крепящегося к стене. Взгляд затуманился. Она видела это место таким, каким оно стало и одновременно представало перед нею в ином облике. Часть её откуда-то помнила, как это жерло выплёвывало сноп магии, окружающей каменный сердечник из куска скалы, покрытого символами. Причиняло боль и одновременно... удивляло. Сжав показавшиеся из-под костяных наростов губы, она пристально вглядывалась в куски болтающихся наверху цепей. Раньше они удерживали на весу точно позиционированную над полом сферу, теперь торчащую из стены. Вбитая одним точным ударом, она тускло переливалась осколками разбитых призм и потухших кристаллических стержней. Над нею из темноты выглядывал застрявший в стене коготь огромных размеров. Покрытый дырами с оплавленными краями, надрезами и трещинами, он удерживал последнюю из цепей пригвождённой к камню.
Освободившееся от костяной брони ушко тихонько дёрнулось, выдавая обеспокоенность демикорна. Вспомнив о скользнувшем в глазах вороного отражении себя, Диксди царапнула пол кончиком хвоста.
"Я. Отражение. Твои глаза. Страшно. Ты как? Раны?"
— Всё в порядке... пара царапин от твоих чешуек и крыло неудачно подвернул. Не везёт мне с крыльями, — Ван тускло улыбнулся, заметив благодарный кивок по прежнему вызывающего опасение существа. Говорить о саднящей и почему-то так неохотно заживающей ссадине и ощущениях, будто ему чуть не проломили рёбра, не хотелось. Вместо этого он наблюдал, как кончик хвоста колдует над эквестрийскими символами, старательно выводя их на камне. Жутковатая демикорн оскалилась и поскребла мордочку копытцем, избавляясь ещё от одного кусочка костяного покрова.
"Прости. Не видела тебя. Не понимаю себя. Сложно рассчитать движения".
Выписывали лезвия на кончике, проводя линии по нескольку раз, ломаясь или застревая в камне под глухое рычание.
— Диксди... Твои артефакты... тебе ведь удалось? — вороной сделал осторожный шаг к ней, но демикорн, покрытая пугающим панцирем из кости, металла и чешуек, отшатнулась, гортанно зарычав и широко распахнув мерцающую алым пламенем пасть. — Понял... я останусь тут, и буду ждать. Вот тут, на безопасном расстоянии...
"Они горят. Они поют. Диксди есть... Диксди нет. Две мысли — одна. Она..."
Кивнув на остывающий ограничитель, она посмотрела наверх. Вздрагивая, оставляя на полу царапины копытом, она всё чаще облизывалась, бросая по сторонам взгляды в поисках выхода.
От размышлений над способом покинуть это место вороного отвлёк протяжный вой. Диксди прижалась к полу, обхватив мордочку копытцами в отчаянной попытке снять с себя мерцающую алыми разводами кость, отламывая чешуйки и откалывая шипы, торчащие вдоль шеи. Несколько прядей-жгутов лопнуло, выпустив на волю тонкие нити фиолетовой гривы.
— Не важно как ты выглядишь, главное уйти отсюда, — аликорн запоздало понял, что проблема была совсем не в этом. — Не думай о том, как выбраться. Смотри на меня, что значит "Калиго не имя"?
Ван продолжал держать дистанцию, борясь с желанием подойти ближе. Его голос отвлёк существо от царапанья мордочки, и фиолетовые глаза мигнули, потускнев и вновь распалившись, сменив цвет на алое пламя, срывающееся с уголков глазниц полупрозрачными язычками. Светящаяся ярким светом жидкость потекла по костяным щекам, огибая шипы и грани клыков, падая вязкими каплями на пол и оставляя дымящиеся воронки. Неповторимый танец обезумевших заклинаний скользнул по её телу, создавая на её чешуе узор. От основания её закованной в жгуты гривы вырвались потоки огня, расплескавшегося по спине и окружившего хвост кольцами из распадающихся в воздухе символов. Искорки попадали в медленно плывущие вокруг клочья темноты и прожигали их насквозь, порождая неровные колечки бордового пламени, очерчивающего края дырок.
"Калиго есть мрак. Мрак... есть Калиго."
Вспыхнули символы, выжженные дугами огнистых разрядов, сорвавшимися с её тела. Амулет на груди демикорна шевельнулся, раскрыл металлические крылья и вжался в чешуйчатую грудь, погружаясь и издавая мерзкий скрежет, слившийся с отчаянным стоном. Оживший металл изгибался, вцеплялся в тело и вот на месте служащего украшением камня распахнулся янтарный глаз с вертикальным зрачком, безучастно взглянувший на Вана. Не найдя того достойным внимания, зрачок скользнул из стороны в сторону, оценивающе присмотревшись к очертаниям тёмной двери. Стальные декоративные крылья дрогнули, сжав грудь демикорна сильнее, вызвав всполохи алых разводов, рывками покатившихся по телу, собираясь в сияющие точки на кончиках костяных выступов.
— Дестабилизация третьего компонента расы превышает допустимую норму, — гулко зазвучал голос из ограничителя, когда волна магии докатилась до остывших облачных поножей, разнеся их в мелкое крошево. Перемешав обломки и собрав плавящийся металл обратно на задних копытах, сияние придало им форму когтя с тремя загнутыми назад перьями из стали. Поножи клацнули, сложив и разложив перья, словно проверяя новую функцию. Боковые замки с шорохом провернулись в пазах, подгоняя крепления по размеру, и застыли в ожидании. — Зафиксировано изменение артефактов низшего уровня, использующих внешний источник магии. Изменение завершено. Производится выравнивание магического фона. Запущен протокол сдерживания. Запущен дублирующий протокол сдерживания. Статус. Мощности ограничителя прототип девять не достаточно для сдерживания и контроля нулевого поколения. Осуществляется поиск рекомендаций. Связь с Алым Мастером не обнаружена. Производится поиск рекомендаций по внутреннему протоколу. Выполнено. Экстренное отключение всех функций ограничителя до понижения магического фона в приемлемых для работы значений. Ошибка... Ошибка... Обнаружена действующая связь по протоколу "Возмездие" с экспериментальным Стражем номер три. Производится поиск и запуск конфигураций временного отключения протокола. Конфигурации обнаружены. Связь остановлена. Приятного дня, глава девятого поколения...
Артефакты телекинеза на её передних копытах вспыхнули звёздным светом, соревнуясь по силе с пробивающейся на свободу мощью магии, плещущейся в глазах. Массивные створки дверей окутались искрящимся облаком, жалобно скрипнули и стали прогибаться. Выглядело это, будто невидимая лапа пытается сжать их, согнуть и вырвать с корнем из проёма, ухватившись за угол. Сияние усилилось, распугивая тьму и окутывая Диксди облаком едкого дыма от перегревающегося под копытами камня. Кусок толстой, как если бы три пони встали рядом, металлической двери отогнулся, хрустнул и, отломившись, улетел в сторону.
— Мать моя магическая книга... — хрипло выдохнул Ван, заметив, как сопротивляющийся натиску замок на двери сыпет искрами и гнётся из стороны в сторону. Опоясывающий зал металлический контур вспыхнул, когда вся дверь пошатнулась, выпуская из креплений облачка каменной пыли, медленно сдаваясь перед кромсающей её чудовищной силой. Обычный телекинез превратился в невидимые когти, впивающиеся в упрямый металл, расширяя брешь между створками.
"Беги..."
Коротко вывел полыхающий кончик хвоста на полу. Три глаза смотрели в сторону оторопевшего вороного. Два огненных слепящих пятна на частично костяной мордочке и ужасающе древнее око с центра груди демикорна. Прорываясь сквозь треск разрушающейся двери, зазвучала мелодия шестерней.
— Эта архивная запись помещена во все системы контроля жизненных процессов и состояния существ, называемых нами "оружие", на случай, если кто-то найдёт результат наших трудов. Пони, единорог или пегас, знайте, перед угрозой вторжения чудовищ из Тартара у нас не было другого выбора, кроме как создать своих собственных. Мы назвали их "оружие" или "боевые единицы", присвоив каждому порядковый номер. Для их рождения единороги из числа одарённых магией, лучшие представители земнопони, стали основой для использования крови Гексагондрагонов, безмятежных и уверенных в своей силе, властителей молодого мира. Нам не пришлось слишком долго уговаривать этих немногочисленных исполинов и теперь... у нас есть шанс. Тот ускользающий шанс обезопасить себя, своих потомков, вышвырнуть всех этих тварей обратно в Тартар. Сделать мир чище. Сделать его безопаснее и надёжнее... уже для подрастающих поколений.
Слушая чуть искажённый помехами голос вороной сглотнул, когда мимо пролетел кусок двери, вырванный одним движением когтей телекинеза. Куски металла крошились, покрывались рваными царапинами и плавились, теряя право называться "прочным сплавом". Толстая труба лопнула, выпустив в морду разъяренного демикорна поток белого дыма, превращающегося в мгновенно испаряющиеся сосульки.
— Некоторые маги пытаются найти другой способ. Более стабильный, как они говорят. Верят в союз с жителями небес, пегасами, овладевшими способностью строить города из облаков и обосновавшимися в благоприятных для этого местах нашего мира. При этом они же настоятельно отговаривают совет от союза с Древними, считая их сущность непредсказуемо опасной, а способ слияния трёх рас "недопустимым". Другие пытаются заключить в артефакт пульсирующую силу самого мира. Они назвали этот проект "Круг Гармонии". К сожалению, и первый, и второй варианты требуют времени... а его у нас больше нет. Мы дадим отпор сейчас или уступим свои земли и жизни этим порождениям хищного мира. Даже если нас ждёт неудача, проект "Диадема" и проект сомноопыта "Морф" будут сохранены любой ценой. По истечению срока консервации, продукт наших исследований, приспосабливающиеся и не нуждающиеся в пище и воде сомноморфы, покинут ячейки сохранения. Они переживут любой катаклизм и продолжат своё функционирование для выхода из сложившейся ситуации. Мы все верим в их способность к адаптации, принятию нужного облика, и возможность передать необходимые знания потомкам из... числа выживших, не позволяя им скатиться в дикость каменного века. Сомнооператоры будут погружены в сон и останутся на самых нижних ярусах комплекса в полной безопасности. На этом всё. Консервация хранилищ данных завершена. Записи размещены в каждой копии ограничителя, — голос на записи дрогнул, но тотчас оправился. На стол легло что-то металлическое, тихо звякнуло и покатилось. На заднем фоне послышался гул голосов. — Подготовьте новых особей из числа "боевых единиц" к эксплуатации и введите их в систему охраны всех комплексов без исключения. Я передаю все полномочия новой главе комплекса Круг Древних, мисс Маскепале. И пусть нас минует поражение...
Раздавшийся скрежет у двери вернул вороного к реальности. Невидимый коготь, высекая искры, царапал металл над брешью между створками. Достаточно широкой, чтобы аликорн смог в неё протиснуться.
"БЕГИ!" значилось в той алеющей остывающим железом надписи.
Опоясывающий зал круг с выбитыми символами дрогнул, выдвинулся из каменного паза и вспыхнул ожившим в нём заклинанием. Над Диксди, вжимая её тело в пол, появился барьер, покрывающийся быстро исчезающими трещинами от ударов хвостом. Окрасившиеся изумрудным светом стены обнажили скрывающиеся под пластами известняка и мха кованые кольца и пластины, с горящими на них знаками
— Система безопасности орудийного расчёта "Фортитьюдо" семьдесят один приведена в боевую готовность. Гашение чужеродной магической эманации в зарядном отсеке будет произведено через пять... три... одну...
Широкими линиями по дрожащему полу закованное в металл и кость копытце вывело всего одно повторяющееся слово:
"БЕГИ!!!"