Наследие Богини. Диксди

9. Шёпот Спящих, холодный расчёт и поглощённые жизни

Вороной завершает своё заклинание и оказывается в плену более сильных, наложенных на зал чар. Демикорн нулевого поколения, проявив нетерпеливость, вмешивается в эту магию, не в силах ждать, пока её отведут к еде. Выполнив её просьбу, Ван узнает нечто жуткое. Тем временем маг Ордена возвращается из экспедиции и пересказывает о случившемся в долине. Калиго хочет узнать, что смог увидеть вороной, окунувшись в пробуждённое от сна заклинание, и у неё для этого есть новый план. Она позволяет ему и его спутнице на время почувствовать себя "сбежавшими". Будучи в шаге от возможности покинуть не слишком дружелюбные владения ящеров, Ван и Диксди сталкиваются с новой проблемой.

Вороной не успел понять, что случилось, когда одна из начертанных линий пересекла золотистую полоску, ошибочно принятую за стык между плитами. Не считая провала в дальней части зала, окружённого сетью чёрных трещин, пол был единым монолитом, круглой плитой, ставшей основанием для возведения поддерживающих свод колонн и стен, выложенных из толстых каменных плит. Полоска тускло зажглась внутренним светом и заскользила под полом, создавая оптическую иллюзию стеклянной поверхности. То отдаляясь, то приближаясь к поверхности, линия складывалась в фигуру, частично скрываемую слоем песка и пыли. Смахнув крылом с пола песок, Ван с изумлением уставился на возникший над полом крошечный шарик, сияющий молочно-белёсым светом, как если бы сжали утренний туман и подсветили изнутри магическим огоньком. Пыль подхватил вездесущий сквозняк, сворачивая в петли от сферы к полу. Белёсый шар резко увеличился, поглотив не успевшего произнести риторический вопрос вороного, пронизывая его тело колючим холодом, и продолжил расти, упираясь в стены. Где-то за спиной вороного раздались гневные выкрики Ящера и испуганный голос Калиго, но ему уже не было до них никакого дела. Внутри пробуждённого заклинания время текло, словно вязкая смола. Белая мгла слепила, скрывая мутные очертания арок и косых колонн. В тумане раздался звонкий голос и так же внезапно исчез, оставив вороного гадать, с какой стороны он раздался. Вокруг послышался едва различимый шёпот. Пусть под копытами и была твёрдая каменная поверхность, вороного не покидало ощущение, будто он шагает на месте и, в какую бы сторону он не шёл, стены зала не приближались. Заполненное молочным туманом пространство казалось бесконечным и оттого пугало.

— Какого сена, во имя кактусов пустыни, тут творится!? — крикнул он, и его голос слабым эхом потонул в шелесте неуловимого шёпота.

— Да, да, не забудьте оставить отметку при посещении медицинского отсека... Всего доброго, — раздалось откуда-то сбоку, но развернувшийся на месте Ван увидел всё тот же непроглядный туман. Его бледные, почти осязаемые пряди скручивались и распадались под копытами и крыльями вороного, танцуя и смешиваясь, постепенно становясь прозрачнее.

— Кто тут? — сделав несколько шагов назад, он оглянулся по сторонам.

— Комплекс Щит будет вашим местом работы, проживания и обучения. Созданное благодаря неоценимой поддержке наших союзников в борьбе за безопасный мир, это строение соответствует всем требованиями прочности, комфорта и технического оснащения. Оно станет ещё одним домом, ещё одним островком посреди полных опасности Диких Просторов. Комплекс Щит. Мы — защищаем, — бодрый и оптимистичный голос произносил одну и ту же заученную фразу на Эквестрийском, с заметным, но незнакомым акцентом, едва сдерживая гордость. Так же, как и предыдущий, он постепенно стих и пропал, проскользнув мимо Вана, будто говоривший прошёл мимо. Тело аликорна охватил болезненный озноб, что-то невидимое копалось в его мыслях, дёргало за остатки его магии и сдавливало рог, пытаясь убедиться, что он настоящий. Белая мгла покрылась волнами и тошнотворно закружилась вокруг жеребца. Из тумана показались очертания тяжёлых дверей, серых стен и... пони?

Вороной обнаружил себя стоящим посреди зала, заполненного светом и жизнью. Повседневная суета, приглушённый гул голосов, отдалённые звуки открывающихся и закрывающихся дверей, цокот множества копыт преобразили заброшенное место. Впрочем, оно уже не выглядело заброшенным. Чуть сероватые стены покрывали указатели в виде толстых чёрных линий и знаки на почти понятном языке. Окружающая иллюзия была пугающе реальной. Вместо каменных завалов виднелись арки дверей. Их створки находились на своём месте, и вороной сомневался, что его воображение настолько сильное, чтобы в таких деталях представить их целыми, вместо кусков ржавого и искорёженного металла. Послышался тихий смех, и молодая земнопони в занятном облачении из лент и лёгкой ткани, продетой через бронзовые колечки, проскакала мимо него, шурша покачивающейся на боку сумкой. Остановившись напротив той самой двери, она беззаботно подпрыгивала от нетерпения на месте, ожидая пока вложенный в паз талисман зачитает её имя и позволит войти. Чуть механический голос уточнил цель визита кобылки в эту часть строения, прежде чем открыть перед нею дверь, но вороной не расслышал ответа. Сглотнув, он медленно поднял голову. Округлый свод украшали тщательно подобранные плитки. Тёмная часть искусственного неба плавно переходила в светлую, размываясь на границе сумерек и предрассветных часов. В самой светлой части зала мерцало сложенное из золотистых кусочков солнце. Ночная же часть серебрилась крошечными огоньками звёзд и острым серпом луны. Ван был готов поспорить, что плитки на потолке медленно переворачивались, имитируя смену дня и ночи, попеременно погружая часть зала в приятный полумрак и заливая светом его противоположную сторону. Опустив взгляд, вороной уставился на пол. Под его поверхностью, уходя в перспективу и искажаясь, из золотистых линий складывались фигуры. Простой треугольник раскладывался в квадрат, вращался вокруг своей оси, становясь восьмиугольником. Его стороны прогибались острыми углами внутрь, превращаясь в шестнадцатилучевую звезду.

Когда в очередной раз изменчивая фигура скользнула линиями под копытами жеребца, тот сделал осторожный шаг в сторону. Никто не обращал внимания на диковинный пол, воспринимая его как саму собой разумеющуюся деталь интерьера. Но никто не замечал и самого аликорна. Пони беседовали друг с другом, собирались кучкой у металлического шкафа с десятком стеклянных дверок, прикрывающих отсеки с упакованной едой, смеялись над одним им понятными шутками или торопливо шли по своим делам. Несколько единорогов увлечённо чертили что-то на небольшой доске, попеременно подхватывая её телекинезом и передавая палочку мела по кругу. Они устроились на удобных диванах с мягкой красноватой обивкой, расставленных по кругу в обрамлённом аркой углублении в стене. Отхлёбывая горячий кофе из стаканчиков, они о чём-то спорили, никак не приходя к соглашению. Растерянно оглядываясь по сторонам, Ван едва не вскрикнул, когда мимо него, сопровождая немолодого единорога, прошла высокая демикорн. У мага был задумчивый взгляд, словно мыслями он был далеко от этих мест, и окружающее мало его занимало.

— Боевая единица семь-пятьдесят-двадцать-ноль-два, можете быть свободны. Дальше я уже как-нибудь сам... — мягко проговорил единорог, повернувшись к высокой кобылке, идущей молчаливо и без всяких эмоций. Он пристально рассматривал её, как если бы ожидал чего-то, но не особо верил в возможность этому случиться. Разочарованно вздохнув, он жестом попросил оставить его одного. Демикорн медленно кивнула и тем же размеренным шагом ушла под позвякивание толстой брони. Доспех частично показался Вороному знакомым, похожие, но чуть легче, стояли в зале перед комнатой с диковинным зеркалом. Заглядевшись на демикорна, Ван едва не упустил из виду единорога и, обернувшись, заметил его стоящим на том же месте.

— Профессор Гласейр? Брэсс Гласейр? Ваш визит — счастливый день для всех нас! Как вам гостевой холл комплекса Щит? Нравится? Не правда ли, прекрасное сооружение? Вопреки принятым за правило радиально расположенным контурам безопасности это подземное строение разделено на отдельные секции, соединённые между собой основными туннелями, служебными коридорами и техническими ходами. Везде свой уровень доступа. Даже если в одной из частей произойдёт обрушение, что, без сомнения, не может случиться, все остальные продолжат функционировать в прежнем режиме. Великолепное решение и столь же искусное воплощение чертежей в реальность. Солнце оберегает, Луна защищает, профессор Гласейр, — подошедшая к магу единорожка медленно и с достоинством склонила голову в почтительном приветствии. В её глазах читался острый ум, помноженный на контактность и лёгкость в общении. Всё это было щедро посыпано словоохотливостью и попыткой закидать вопросами вперемешку с восторженным описанием этого места. Судя по кисловатому выражению на мордочке профессора, восторга он не разделял, несмотря на всю искренность её слов. Умело смешивая собственные успехи с достижениями комплекса, она делала их "общими", совершенно этого не смущаясь. — Более того, с таким расположением залов нам удалось избежать проблемных мест и вынести за пределы комплекса потенциально опасные отделы. Если в них что-то пойдёт не так...

— Тут уже всё пошло совсем не так, — проговорил Ван, испуганно прижав копыто ко рту. Однако его никто не услышал.

— А в них может что-то не так пойти? — без всякой задней мысли, почти на автомате, спросил маг.

— Разумеется нет! Но если что, их можно будет легко изолировать и, по возможности, устранить нежелательные последствия разработок. Ах да, я уже распорядилась о переносе сюда большей части дублирующих интерфейсов управления, в основном касающихся прикладной артефактологии. Желаете посмотреть на зал управления? Это нечто большее, чем продукт технологии и магии — скорее произведение искусства! — восторженно продолжила свою речь единорожка, слишком поздно заметив скучающий взгляд собеседника. Смутившись, она замолчала. Видимо впервые её речь вызвала совсем другую реакцию. — Вероятно вы уже обо всём в курсе. Я не подумала, обычно мне приходится встречать новых сотрудников... Так по какому делу вы решили посетить комплекс, покинув обжитые земли и преодолев долгий путь?

— Они, — Брэсс кивнул в сторону стоящего у двери демикорна, крайне умело прикидывающегося неподвижной статуей. — Существует мнение, подтверждаемое некоторыми фактами, что часть из боевых единиц проявляют волю. Демонстрируют способность быстро обучаться, в том числе и не столь необходимому для них. Копируя поведение тех, кто их окружает, они создают собственные уникальные узоры взаимодействия между собой. И не только это. В общении они используют уникальный язык, отличающийся от большинства известных нам. Его они используют намного охотнее общепринятого и догадки о его происхождении волнуют Совет. Некоторые из...

— Только поэтому? — от слов профессора перламутровая единорожка с приятной зеленоватой гривой поджала губы, словно сдерживая рвущееся наружу разочарование.

— Комплекс Щит знаменит наибольшим количеством боевых единиц, в сравнении с другими, удалёнными от диких земель сооружениями. Вероятно, тут я смогу найти ответы на вопросы или опровергнуть часть предположений, выдвинутых моими коллегами. В любом случае, я возлагаю на это место большие надежды, равно как и на пони, посвятивших себя изучению окружающего нас мира. Ваше сотрудничество было бы неоценимо... но, видимо, вы не разделяете моего энтузиазма? — спросил маг.

— Честно? Нет. Я знаю об этих слухах. Все они — результат недостаточного понимания природы, подарившей нам саму возможность дать жизнь боевым единицам. Прискорбно видеть пережитки прошлого и неспособность принять их как способ сделать мир лучше. Безопасная, спокойная и мирная Экви для всех — это то, о чём мечтает каждый из побывавших за пределами обжитых земель и оказавшихся в Диких Просторах. И мы смогли это дать. Отчасти всё окружающее, — единорожка обвела копытом перед собой. — Один из многих шагов к мечте.

— Благодарю, я начитался этих восторженных и избитых фраз в буклетах по пути сюда, буду рад, если вы избавите меня от необходимости их ещё и слушать, — кисло заметил профессор.

— Хорошо. Заложенные в ограничители боевых единиц тонкие магические программы совершенствуются. Становятся точнее, позволяют свести потери к минимуму и действовать в похожих ситуациях быстрее. Без них осваивать земли кишащие жуткими существами было бы намного сложнее. Кто захочет идти по дороге, опасаясь возможности быть напуганным или съеденным? Никто. Даже вы, профессор Гласейр, прибыли в сопровождении боевой единицы. Но только потому, что они становятся опытнее, не нужно воспринимать проблески инстинкта и обучающиеся ограничители за нечто большее, способное поставить их на один уровень с нами. Простите, но это невозможно. Вы сами убедитесь в этом... — рассмеявшись, единорожка прошла сквозь Вана, оставив за собой след искрящихся пылинок. От вороного не ускользнула её натянутая улыбка, едва маг отвёл взгляд в сторону. Да и смех был не особо искренний. — Если бы не дар Древних...

— И я и вы прекрасно понимаем — Древним никогда не было дела до наших проблем. Гексагондрагоны появились в этом мире раньше всех. Да что там, их тела — часть этого мира и магия заменяет им кровь. Только их малочисленность даёт тварям Тартара смелость вылезать на поверхность, сея панику и хаос, извращая мир и делая его непригодным для жизни. Когда-то это были лишь небольшие прорывы. Со временем они заполонили всё, прогнав наших предков с плодородных мест и уютных долин. Но кто сказал, будто Древними движет бескорыстное желание помочь? Как и все, они страшатся исчезнуть и стать легендой. "Дар", всего лишь попытка оставить о себе память. А быть может всё куда хуже. Мы привыкнем полагаться на эту силу, и однажды она обернётся против нас самих. Вы не думали об этом? — Брэсс фыркнул, бросив взгляд в сторону нескольких массивных дверей, запертых на громоздкие замки. Сложная конструкция из шестерней, поршней и изогнутых труб время от времени сбрасывала давление через расставленные в ключевых местах клапаны, окутываясь едва заметной дымкой. Регулирующие давление цилиндры вращались, скрывались в пазах и выдвигались обратно, искрясь гладкими палочками самоцветов под толстым стеклом. — Параллельно велись и другие исследования по слиянию. Многообещающие, способные дать существ стабильнее боевых единиц и при этом обладающих особыми качествами каждого из народов. В теории. Но в итоге было выбрано направление, основанное на совершенно противоестественном союзе, способном обернуться большими проблемами в будущем, чем успехами в настоящем.

— А причиной была твердолобость небожителей, о которую все эти исследования разбились. Соглашения с пегасами, не желающими и носа показать из своих облачных городов, достичь не удалось. Они будут ждать, пока мы отбиваем у Вечного Леса и диких земель очередной кусочек для городов, пытаясь подарить будущему поколению уютный и лишённый опасностей мир. Отбивать плодородные плато от жутких тварей ради полей и садов. И пока что цена за участие в проекте не показалась им достаточно интересной и выгодной, — единорожка топнула по полу копытцем. — До тех пор, подобные исследования — фантастика. А реальность вот. Ходит между нами, служит и защищает. С треть века назад невозможно было и представить их среди нас, а теперь без них невозможна сама мысль о путешествиях на дальние расстояния через дикие земли, а не в обход, по не менее опасным тропам.

— Преобразующие фолианты, способные не просто удерживать заклинания, но и применять их самостоятельно при контакте с читающим их магом — уже не просто теория. Не сегодня, так завтра будут созданы более совершенные экземпляры. О кристаллических контейнерах для источников магии говорили так же. А теперь? Достаточно оглянуться по сторонам. Всё основано на них. Свет, указатели на стенах, библиотеки, лечебные отсеки... можно долго перечислять. И это стало возможным только когда это направление было признано перспективным, — возразил Брэсс.

Покачав головой, единорожка левитировала полупрозрачный цилиндр из небольшой сумочки на боку. Вставив его до щелчка в углубление на обхватывающем копыто браслете, она вызвала зависшее в воздухе изображение. Несколько идущих мимо пони бросили в его сторону заинтересованные взгляды. На изображении нечто массивное висело над полом. Окружая чёрную сферу со звёздами на полюсах и покрытую вязью узоров, медленно вращалось толстое кольцо. Стекающие по лучам звезды искорки срывались на каменную поверхность, зажигая огоньки в зажатых стальной оправой самоцветах. Чуть ниже, по подмосткам и навесным лестницам, суетились крошечные фигурки пони. Некоторые из них перебегали от платформы к платформе, следя за изменениями в конструкции, другие ходили прямо под сферой, записывая что-то и сверяясь с заготовленными заранее списками. Чуть дальше, по широким мониторам скользили столбики цифр и символов, время от времени замещаясь сложными и путанными графиками.

— В отличие от концентрирующих магию кристаллов, задумка с фолиантами такая же попытка уйти в сторону, как и с Кругом Гармонии и поиском пульса самого мира. Выдавать нежелание принять реальность — за попытку найти другой путь. А его нет. Боевые единицы становятся умнее? Хорошо. Значит, вскоре не потребуется возмещать их потери. Это и так не слишком простой процесс. Их ограничители находят новое решение, и оно кого-то не устраивает? В наших силах поменять их, переделать, заблокировать ненужную ветвь развития или вовсе стереть и вернуть к началу. Совет уже давно высказывает опасения насчёт возможной утраты контроля над ситуацией. Мне грустно видеть, что этими сомнениями ему удалось заразить даже вас, профессор. Тем лучше. Вы сами всё увидите, собственными глазами. Пара дней и у вас не останется причин верить слухам. Вот... — покачав копытцем, единорожка сменила изображение кольца со сферой на плоскую плиту, окружённую кристаллическими колоннами разной толщины и высоты. Пронизывая стальную арку, покоящуюся на двух скошенных стелах, они терялись где-то под потолком. На первый взгляд конструкция напоминала орган, только вместо клавиш были несколько плит поменьше. Браслет наклонился ещё раз, и новый цилиндр вошёл в опустевший паз. На этот раз в воздухе повис кусочек помещения. Расходясь кольцами от центра зала, вставленные в стальной пол, там виднелись каменные плиты, повёрнутые к центру гранями. Издали их можно было принять за огромные кости домино. С одной стороны эти плиты покрывало изображение дерева. Тонкие линии ветвей завершались кольцами и тянулись из них дальше, образуя новые ветви. Часть кружков была тёмной, и их ветви обрывались. Медленно поворачивающееся изображение комнаты показало плиты с обратной стороны. Там, с боков от мерцающих холодным сине-зеленоватым светом символов, в вырубленных нишах стояли вытянутые склянки. Что-то бордовое вяло булькало под толстым стеклом, раскрашиваясь красными пятнышками пузырьков. По центру свода свешивалась составная конструкция, разбрасывающая лучики света яркими пятнышками, пробегающими по верхней части плит. — Древние дали нам возможность и отказываться от неё было бы глупо. С того дня, как они услышали нас, развитие магии получило толчок, не сравнимый со всеми достижениями за многие века. Во всех направлениях. Артефакты созданные на основе их знаний, почти способны заменить единорога там, где его жизни угрожает враждебная среда. В сочетании с боевыми единицами они обретают и вовсе огромный потенциал. А эти самоцветы? Простые кристаллы, растущие в глубоких пещерах, при верном воздействии становятся сосудами для магии. И этот процесс способен поддерживать себя сам, будучи единожды запущенным. Через столетие пещеры будут заполнены ими, превратившись в неиссякаемый источник сырья для магических механизмов. Свой цвет, своя магия, своё особое применение. Вот где перспективы, профессор Гласейр! Они прямо под нашими копытами, а не в бессмысленных разговорах с пернатыми, в попытке сотворить невозможное. Вы должны понимать это лучше других. И я надеюсь... вы сможете убедить в этом и Совет. Жить как прежде, значит отдать своё будущее монстрам из тёмных и холодных глубин, порождённых кошмарами этой земли. Иного пути нет.

Брэсс Гласейр вздохнул и посмотрел сквозь вороного, ставшего невольным свидетелем этого разговора. На миг жеребцу показалось, будто единорог из миража и правда его видит, но на деле он был единственным, кто выпадал из череды событий, оставаясь незваным гостем ожившего прошлого. С сожалением аликорн оглянулся по сторонам и сделал несколько шагов. Ничего. Он будто перебирал копытами, не в силах отойти от места, где его настигло чуждое заклинание. Ван даже не знал, когда эти события происходили. Он понимал говорящих, хотя слова звучали немного непривычно. Пытался прочесть надписи, но почти понятные символы никак не желали складываться в знакомые фразы, будто каждому знаку поменяли его значение. Никакой зацепки, ничего.

Стоящий перед вороным профессор казался уставшим. Когда-то давно он был энергичным и полным энтузиазма, это сохранилось в выправке и в прохладном взгляде. Возможно, он даже горячо отстаивал свою точку зрения, как это делала сейчас еднорожка. И пусть годы ещё не взяли верх над телом, духом Брэсс уже был стар. Маг был из тех, кто движется к своей цели вопреки всему, но в итоге ломается, если количество сил для её достижения оказывается недостаточно. До этого дня было ещё далеко, но Ван, смотрящий в тёмные глаза единорога, понимал — этот день становится всё ближе.

— Я надеюсь, совет примет верное решение и отнесётся к проблеме со всей деликатностью и осторожностью. Пусть сейчас боевые единицы оберегают нас, служат и сопровождают. Пройдёт столетие и с каждым новым "свободным" они будут всё ближе к тому, что мы называем народом, способным попросить свой уголок мира. И с их способностями, по-прежнему остающимися за гранью понимания, конфликт принесёт немало бед. Ваше, так называемое "исправление", не что иное, как повод для такого конфликта. Попытка вернуть их в состояние вещи. Запереть внутри тонкий росток желания жить и принимать собственные решения, — профессор вызвал магией рога зеленоватую трёхпалую лапу и накрыл ею цилиндр в браслете единорожки. Висящее в воздухе изображение дрогнуло и пропало. — Не говорите потом, что я не предупреждал. Боевые единицы это не просто выносливость и сила земнопони, смешанные с чувствительностью к магии единорогов. Это ещё и крупица Гексагондрагонов. И мы слишком мало знаем о них, безрассудно приняв их помощь.

Лёгким движением копыта она развеяла тающее облачко магии Брэсса. Дёрнув ушком, она откашлялась.

— "Свободные"... Они уже и так являются предметом разговоров и опасений. Достаточно серьёзных и без ваших замечаний, чтобы послужить началом некоторых исследований. Проект "Морф" один из них. Желающие выкинуть несколько лет своей жизни могут вставать в очередь из алчущих мифической возможности изучать "Свободных" и самих Древних, если их ментальные и физические данные удовлетворят авторов проекта. Столетиями, если потребуется. Хотя никто не хочет признавать скромной детали — он так же основан на знаниях Древних. А конфликт... На этот случай существует концепт о... — она хотела добавить что-то ещё, но закованная в броню демикорн, подойдя сбоку, тусклым голосом проговорила несколько невнятных слов. Обернувшись к ней, единорожка коротко кивнула. — Да, да, я уже иду. Пусть подождут ещё немного. Профессор Гласейр? Будьте тут как дома. Вам выдадут пропуск во все отделы комплекса, кроме ещё строящихся. При желании их посетить, попросите сопровождение боевой единицы и получите рабочую одежду. И, пожалуйста, не думайте о них как о будущем народе. Да, они живут, ощущают и думают, но остаются инструментом, боевыми единицами. Они сила и наша броня, прикрывающая пони от всех опасностей нашего мира. С каждым годом, благодаря их усилиям, увеличивается количество безопасных островков. Мест, где будут жить наши потомки, населяя прекрасные города, окончательно избавившись от жутких ископаемых тварей, никак не желающих наконец вымереть.

Кивнув на прощание и поправив свой браслет, единорожка зашагала в сторону стеклянных дверей, перекрывающих полукруглый проход в залитый светом туннель. Рядом с единорогом осталась закованная в броню фигура с поблескивающим сталью рогом. С бедра, из массивного и кажущегося неудобным устройства, крепящегося к телу несколькими тугими лямками, раздавался тихий перестук.

— Хотел бы я быть уверенным в этом... — тихо заметил единорог.

— Профессор Брэсс Гласейр. Раса единорог. Ваш пропуск в контуры безопасности. Вы временно зарегистрированы как сотрудник комплекса Щит и обладаете правом обратиться с любым вопросом к общей информационной системе комплекса, а так же получить необходимую помощь, — сухо проговорила высокая кобылка, грузно чеканя шаги. Подойдя ближе, она протянула небольшую матовую пластинку из хрусталя с зажатым внутри металлическим кружком. В нём переливался тот же символ, что и на полу. На первый взгляд хрупкий предмет медленно вращался в облаке телекинеза, создаваемом овальным камнем в оправе на груди боевой единицы. Через стальное кольцо хрустальной пластинки была продета тонкая цепочка.

— Я это учту. Ты... хм... номер два-сорок-семь-пятьдесят-девять... в чём твоё предназначение? Что ты будешь делать, если тебе дадут свободу выбора? — Брэсс задал этот вопрос, смотря снизу вверх на прикрытую частью стального забрала мордочку демикорна, постепенно переведя взгляд на выбитый поверх металлического браслета номер. Такой же номер крепился к кованой пластине, закрывающей широкую грудь. Чуть ниже пары клёпок, в узких пазах крепились тонкие полоски минерала, подсвечивающего пластинку с номером приятным голубоватым светом.

— Служить. Защищать. Прекратить жизненный путь ради безопасности сотрудников комплекса, если в этом будет необходимость. Желаете ознакомиться с полным перечнем протоколов и записанных на маго-пластине приказов — обратитесь к информационной системе и запросите данные по боевым единицам, — Убедившись, что единорог одел цепочку с пропуском на шею, она молча развернулась и, всё так же чеканя шаги, направилась к растерянно смотрящей по сторонам пони. Юная кобылка опиралась передними копытцами на громоздкий чемодан с колёсиками, положив мордочку на торчащую вверх выдвижную перекладину с выступом для удобного хвата зубами. — Мисс. Если вы заблудились, моя обязанность помочь вам отыскать путь. Комплекс Щит. Мы оберегаем.

Предоставленный самому себе, профессор Брэсс задумчиво крутил в телекинезе пластинку-пропуск, не спуская взгляда с грузной фигуры боевой единицы. Он словно видел что-то ещё, упускаемое теми, кто уже привык к массивным лезвиерогим существам в громоздкой броне, размеренно шагающим посреди разноцветной толпы. Услышав вопрос от пони с чемоданом, демикорн замерла на несколько секунд, и рассеянно, почти ласково, потрепала ту за ушком. Кобылка рассмеялась, а боевая единица продолжала стоять, не понимая, что она сделала и почему. Взгляд профессора стал пристальнее, будто он боялся упустить очень важную деталь. Покачав головой, он зашагал к ближайшей двери, время от времени сбрасывающей давление в поршнях и укутывавшейся облаками пара.

Ван отвёл взгляд от профессора и мираж рассыпался.

Зал покачнулся, и призрачные силуэты пони и единорогов начали пропадать. Пропал и профессор, развеявшись в искрящуюся пыль, не дойдя до двери, как и высокая фигура боевой единицы. Пропала пони с чемоданом. Очертания нескольких дверей расплылись и согнулись, выплюнув потоки камней. Стены тускнели, ветшали и трескались на глазах, теряя свою чистоту, но сохраняя прочность. Стирались надписи и осыпались указатели. Померкло солнце на своде потолка и упало, расколовшись на мелкие осколки. Пол с изменчивым геометрическим рисунком покрывался пылью и огромные царапины рассекали его поверхность, появляясь из ниоткуда. Складывалось ощущение, словно их наносило невидимое и огромное существо. Время лихорадочно дёрнулось, будто в попытке наверстать упущенное. Рывками замедляясь, события кружились вокруг аликорна, всплывая разрозненными кусками. Вот из боковой ниши выкатился сорвавшийся с креплений стеклянный резервуар. Покрывшись трещинами, он лопнул и осыпал пол мелкими осколками. Погружающееся в полумрак помещение наполнялось шорохами скребущих по камню когтей. В заброшенное строение возвращалась жизнь в виде любопытных ящеров, обнаруживших проход в пустые коридоры. Они перетаскивали крупные обломки, неуклюже открывали двери, ломали состарившиеся механизмы и вырывали друг у друга найденные куски артефактов и части доспехов, оставшиеся от боевых единиц. Под гомон хриплых и скрежещущих голосов, повторяющих одну и ту же фразу, в центр пыльного зала выволокли одно из закованных в броню существ. Потрёпанная боевая единица неловко поднималась с пола, механически перебирая копытами по полу, но её опрокидывали заново, наблюдая, как она вновь пытается встать. Тёмный, отливающий сталью ящер что-то грубо проклацал и сжал лапу на шее существа. Под помятым забралом, рассечённым рваной прорезью, коротко блеснул огонёк. Из щелей доспеха брызнул алый свет, смешиваясь с нестерпимо яркими фиолетовыми молниями. Беззвучная вспышка накрыла их всех, на время ослепив вороного. Только размеренный стук часового механизма ещё несколько секунд приглушённо звучал в алом мареве.

Окружающий его зал вновь оказался пустым. Увлекаемая потоками ветерка, катилась чёрная пыль по вмятому в центр полу. На стенах застыли в вечном танце изогнутые силуэты испепелённых рептилий. Уцелевшие ниши в стенах заполнялись мерцающими каменными сферами, покрытые незамысловатым узором и вытянутыми вверх гранями магических самоцветов. Среди них, внимательно осматривая каждую сферу, плавно шагали массивные ящеры. Зал комплекса на глазах превращался в пыльную и порушенную пещеру, ставшую новым домом для появляющихся на свет молодых ящеров. Проклёвываясь сквозь каменную скорлупу, словно дракончики, они тянулись к грубым каменным лапам своих родителей.

— Невероятно... — Прошептал вороной. Скалистые жители укрепляли зал, вытачивая из камней грубые колонны и арки. По мере своих сил и способностей ящеры латали обветшавшее строение, открывали запертые двери и обживали новое место. Время стёрло мрачные силуэты со стен и новые поколения уже не помнили историю этого места. Вчерашние ящерята взрослели, обретали прочную каменную шкуру и обучались вживлению магических камней, в избытке торчащих из стен и пола, будто кто-то плеснул алхимический концентрат, породивший целые кусты кристаллов. Теперь это были не дикие и любопытные создания, случайно открывшие проход в забытое всеми место. Это был народ со своими традициями, укладом, и это был их дом. И, скорее всего, они считали его своим всегда.

Сбоку донёсся хриплый голос. Гулко вышагивая по коридору, огромная ящерка сухо разговаривала с массивным демикорном. В огромном жеребце, частично облачённом в броню, Ван узнал однажды показанного Старшей рыцаря Лацертуса. Воссозданный магией иллюзии, он выглядел намного внушительнее, чем в созданном "око-часами" изображении. Плотная шкурка переходила в чешую и костяные наросты, завершающиеся прочными шипами. Костяной хвост с лёгким хрустом изгибался и волочился позади, оставляя на полу едва заметные царапины. В нём ощущалась сила и превосходство воина. Причём прошедшего не одну битву. Ящерка о чём-то спорила, пока демикорн не кивнул головой и не улыбнулся, положив крыло на плечо каменной рептилии. Зашипев и оскалив клыки, она стряхнула его крыло лапой. Ткнув несколько раз когтём в сочленения брони на груди Лацертуса, она развернулась и скрылась в боковом проходе. Предоставленный самому себе демикорн постоял немного и направился в центр зала. Разметав песок крылом, он долго и вдумчиво вглядывался в застывшие линии на полу, так и не сложившиеся в новую фигуру. Проговорив несколько певучих слов, он стал простукивать пол, пытаясь найти что-то скрытое под ним. Ван так и не узнал, удалось ли это ему — смешавшись с ржавым облаком, его силуэт распался на тонкие струйки пылинок и пропал, едва линии под полом начали свой бег.

Поколения ящеров сменяли друг друга. Старые ящеры покидали мир всё реже. Набираясь сил, они дряхлели, но уже могли поддерживать в себе жизнь дольше обычного. Из них появились первые Хранители. Их шаги сотрясали стены. Один только вид их покрытых магическими кристаллами тел вселял уважение в молодых подземных жителей. Не столь многим, судя по увиденному вороным, удавалось стать ими. Те, кому не повезло, оставались лежать там же, среди скорлупы, не сумев совладать с даруемой им силой самоцветов. А кто-то так и остался в яйце, превратившись в основу для будущего магического талисмана. Вороной с тоской смотрел на безжизненные каменные сферы. Некоторым из них суждено было стать частью зала навечно, врастая в пол и сливаясь со стенами. От невесёлых размышлений его отвлекла яркая вспышка ядовитого цвета.

Что-то отдалённо громыхнуло, и на фоне падающих с потолка камней послышались голоса и перестук копыт. Два взмыленных единорога тащили за собой ящик с уложенными в него чёрными кристаллами, спотыкаясь о яйца ящеров и отталкивая их в стороны из-под копыт. Ещё несколько несли удерживаемый на цепях сияющий шар, рывками плывущий над полом. На чуть прозрачной поверхности виднелась вязь совершенно бессмысленных узоров. Они жили, переливались и сплетались между собой. От одного взгляда на этот шар Ван почувствовал себя плохо. Грудь сдавило холодом как тогда, на озере, где его нашли вмороженным в кубик льда. В копытах заплескалась слабость. Он потянулся к одному из едва заметных символов на полу, желая оборвать эту связь, когда в зале раздался громкий голос одного из единорогов в доспехах. Вороной застыл в ужасе, уставившись на ожившее прошлое.

— Амергал!! Это последнее предупреждение от короля! Отдай нам чёрные криссссталы или всё здесь навсегда превратится в пыль, — рявкнул маг, сбрасывая на пол шлем, и оглядываясь по сторонам. Скомканная грива болталась слипшимися прядями по бокам. Черный составной доспех переливался вставленными в грудную пластину самоцветами, но Ван видел кое-что ещё. Тёмный завивающийся узор скользил от камня к камню по стальной поверхности, будто замкнутый в прочном кольце. В глазах мага искрилась серебристая дымка, перекрывая настоящий цвет глаз. Плюнув на каменный пол, маг обернулся к своим спутникам. — Сферу оставить тут. Попытаются вынести кладку, им же хуже. Уже собранные кристаллы доставить на поверхность... проклятье. Даже в этом доспехе я чувствую себя тут неуютно. Чего уставились? Выполнять приказ, пока эти чудовища не опомнились!!

Цепи упали на пол, и шар завис в центре зала. Бросив на него последний взгляд, маг кивнул в сторону тёмного провала двери. Едва различимые фигуры единорогов скрылись в полумраке под жалобный скрип волочащегося по полу ящика. Спустя секунды гулкие шаги оборвались и вытянутые тени, искривляясь, исчезли на фоне ослепительной вспышки. Смешиваясь с багровым заревом, из туннеля повалил чёрный дым. Высокий Ящер, шатаясь и прижимая к боку лапу, вышел оттуда, опираясь на стену. Подсвечивая угловатую нижнюю челюсть, в груди каменного гиганта вращалось раскалённое ядро остановленного заклинания, и чешуйки вокруг него плавились, опадая веером искр. Оставив на стене чёрную полосу копоти, Ящер шагнул к закованной в цепи сфере. Теряя на лапах когти и чешую, он размахнулся и швырнул обжигающий холодным пламенем артефакт в сторону приближающихся новых голосов. Вереница синих вспышек охватила туннель как выплеснутый алхимический огонь. Несколько фигур в тёмных доспехах выбежало из магического пламени и рассыпалось песком по полу. Языки огня лизнули кладку прежде, чем ящер успел закрыть её собой. Часть из яиц треснула, выпустив едва заметное облачко зеленоватого дыма, и истончившаяся скорлупа беззвучно ввалилась внутрь. Под сводами зала раздался протяжный яростный вой. Громадное каменное чудовище вымещало свою ярость на пустых доспехах, плюща их и разбрасывая по залу.

Угасающие языки огня и потерявшийся в дыму силуэт Амергала закрыли силуэты призрачных магов. С каждым ударом сердца вороного вокруг него становилось на одного закованного в доспех единорога больше. Собираясь из тонких струек песка, наполняя изувеченную броню, поднимая с пола истлевшие куски металла, они вставали из-под разбитых колонн, поднимались над крошечными щелями, стекали со стен и замирали вокруг вороного, отделённые невидимой границей барьера. Истерзанные, изорванные когтями дырявые доспехи лязгали и бились друг о друга, пока сотканные из пробуждённого заклинания маги пробовали барьер на прочность своими бесплотными копытами.

— Заставь её голос молчать. Заставь. Её. Голос... Заставь замолчать. Молчать... молчать... — окружившие вороного единороги шептали, не раскрывая ртов. Их копыта скребли по невидимой преграде, и каждое прикосновение к ней отзывалось в аликорне ощущением тошноты. Все они смотрели на него серебристыми глазами, повторяя одни и те же слова, порой меняя их порядок. Кончики витых рогов окутывались искорками, срывающимися в снопы тусклых брызг, вырывая из полумрака нанесённые на витки символы. Кто-то из них попытался создать клинок, но заклинание распалось, так и не завершившись. Другие с удивлением смотрели на барьер, опирались на него копытами и рассыпаясь на части восставали заново. Но большинство просто изучало вороного пристальным взором серебристых глаз, где в отчаянии бились остатки разума. — Она не имеет... права. Наш повелитель — король Сомбра. Она не имеет права... не она... заставь её замолчать. Она лишает нас самих себя... обращает в ничто... Пусть она замолчит. Пусть её голос... не запирай. Заверши узор... заверши его... пусть она замолчит...

Ван в ужасе шагнул назад, заметив, как сквозь барьер просочились первые песчинки и стоящий ближе остальных единорог медленно прорывается через преграду. Его более дорогой доспех, украшенный золотистыми вставками на фоне чёрного и чуть матового металла, был пробит сразу в пяти местах. Рот сотканного из песка мага растянулся в чёрную беззубую пасть. По барьеру зазмеилась первая трещина, повисшая в воздухе стеклянным зигзагом, и вороной ощутил её на себе саднящей болью от груди до бока. Заклинание пило его жизнь, и он не знал, справится ли с этим обжигающий холодом камень на его груди.

— Я не знаю чего вы хотите! — крикнул Ван прямо в морду жуткого мага. — Я просто хотел отвлечь ящеров! Я не вызывал вас, кем бы вы ни были!!

— ЗАВЕРШИ УЗОР! — рявкнул единорог и серебристые глаза почернели прежде, чем вспыхнуть чистым алым пламенем. Всполохи охватили клубящуюся песочную фигуру. Очертания единорога исказились, и что-то огненное вспороло чёрный доспех изнутри, сплетаясь в изогнутый рог-лезвие. Сферу барьера царапнула искрящаяся молния, нарезая по поверхности витиеватые символы, ни один из которых Вану не был знаком. Заклинание взвизгнуло, натянув незримые нити, и обрушилось неподъемной тяжестью на аликорна. Копыта потеряли опору, и его заклинание прыснуло снопом искр из-под его копыт. Невидимый пол приложился об челюсть жеребца погрузив всё в темноту.

---

Воздух позади Бастиона Йорсета потеплел и наполнился запахом тлеющей шерсти. Кто-то несколько раз кашлянул и гулко цокнул копытом по полу. Звонко расстегнулись лямки и вниз сползли увесистые сумки. Прибив крошечные язычки пламени на полах плаща, единорог с острым взглядом позади широких стёкол защитных очков выпрямился и поправил непослушную прядь гривы.

— Лэй Глэсс с донесением главе Ордена об инциденте в долине! — отчётливо проговорил он, поднимая очки вверх и закрепляя их медным крючком за основание рога. Беглого взгляда обернувшегося Бастиона было достаточно для оценки ситуации. Единорог использовал как минимум три скачка телепорта, при этом поспешных и на пределе возможностей. С трудом выровненное дыхание говорило о сильном истощении. Скорее всего, телепортация ему будет не по силам ещё пару дней. Кончик рога был покрыт копотью. И всё же Йорсет не смог сдержаться от едкости в голосе.

— И где же вас носило? Я получил фотографии, но обрывки отчёта к ним не прикрепить. С чем, по вашему я должен идти к принцессе? Этим не подтвердить мои догадки о её покровительстве существам, способным нанести вред безопасности Эквестрии. Наш Орден призван защищать Эквестрию. Даже если нужно защищать её от самой принцессы. После попытки оправдать действия её сестры мы ходим вокруг да около. И когда выпадает шанс — мы упускаем его… Докладывайте! — процедил он, рассматривая единорога в ожидании.

— Мне пришлось помочь в эвакуации отряда археологов и большей части важных находок и записей, на это ушло немало сил, и как только они восстановились в достаточной мере, я незамедлительно отправился в путь. Бросить их было бы равнозначно подвергнуть риску немало значимых археологов. Не знаю, как удалось этому Армосу привлечь стольких из них, но там были и те, с кем орден поддерживает постоянные отношения, сэр, — сухо отчеканил Лэй, отстегнув плащ и бросив его на стоящее рядом кресло. — В некрополь отправился Армос, оставив всех снаружи. С собой он взял ученика Селестии и его спутницу, след которых потерялся на улицах Кантерлота. Мне не удалось подобраться ближе, чтобы узнать, как им удалось ускользнуть от нашей слежки и где они скрывались. От остальных копателей мне удалось узнать, будто Армос подобрал их в Кристальной Империи, равно как и двух специалистов по обезвреживанию древних ловушек.

— О них что-то известно? — Бастион опёрся крупом на стол, подхватив телекинезом графин с водой и небольшой бокал. Наполнив, он протянул его визитёру. Единорог благодарно кивнул и осушил бокал залпом, избавившись от хрипотцы в голосе.

— Алиорин и Блэк Лайтнинг. Искатели приключений. Жеребец — инженер по ловушкам в склепах и древних храмах. О пегаске особых данных нет. В числе покинувших разрушенный лагерь археологов их не было, вероятно, как и Армос с его странными сопровождающими, они остались внутри некрополя, — Лэй достал из сумки потрёпанные бумаги со следами земли и дырочками от искр. — Едва каменное чудовище успокоилось и зарылось в землю, началась пурга и все следы замело. Вопреки всем попыткам задобрить подарками или обещаниями, местное племя хаски отказалось возвращаться. А после длительных расспросов и вовсе перестали отвечать. Не мне рассказывать об упёртости родичей диамантовых псов. Так или иначе, их можно считать или погибшими или скрывшимися в многочисленных расщелинах гор. И то, и другое вполне вероятно.

— А что поисковые группы? — Бастион испытывал нехорошее предчувствие, но так и не мог понять, с чем именно оно связано.

— Археологи получили свою оплату, так или иначе. Знающие тех, кто отправился с Армосом, все как один были уверены, будто видели их у лагеря незадолго до поднявшейся бури от скрывшегося в расплавленном камне колосса. И выдвигали предположения, что им точно удалось бы выбраться. О высоком единороге и спутнице говорили менее охотно. Мне довелось выслушать жалобы нескольких специалистов по древностям, что её предпочли им. Якобы за знания надписей на мёртвом языке и навыки в артефактах. Особенно разорялся один тип, не запомнил его имени, по поводу её снисходительного отношения к его, несомненно, ценной находке.

— Не удивлён, для неё половина ископаемых древностей предметы из её недавнего прошлого... — буркнул глава ордена.

— Простите... что? — Лэй недоумённо вскинул бровь.

— Ничего. Что случилось потом?

— Разрушив палатки и возведённые наспех леса, колосс погрузился в землю, оставив после себя озеро остывающего камня. Хаски единодушно обозвали место проклятым и, отделившись от лагеря, вернулись к своим старейшинам. Мне пришлось с другими магами перебрасывать незадачливых искателей сенсаций как можно ближе к станциям железной дороги и потратить несколько дней на восстановление, — Глэсс подхватил телекинезом кресло и устало уселся в нём. — При всём желании, я не могу подтвердить было ли случившееся делом их копыт или сработала древняя конструкция против грабителей. Строение тысячу лет считалось потерянным и, скорее всего, принадлежало к утерянной эпохе первых аликорнов, до сих пор многими считающейся легендой, пусть даже единственными свидетелями её были сёстры правительницы Эквестрии. Однако вполне возможно причина была в самом лидере экспедиции.

— Наследник Армос? — глава Ордена фыркнул. — Маловероятно...

— И всё же. Мне стало известно о его встрече с чёрным археологом Доком Кабаллеро, якобы и передавшем ему что-то связанное с некрополем. Так же один из участников проговорился, будто видел, как Армос сверяется с бумагами, прежде чем приступить к раскопкам и буквально сразу обнаруживается дверь и провал в один из смежных коридоров с призраком... — рассказ единорога прервал тихий смех Бастиона.

— Призраки... Отлично. Кого ещё там видели наши доблестные умы?

— Увы, но это действительно было так. Спутники Армоса справились с... привидением или духом пегаски, но сразу после этого отдалились от экспедиции. Возможно, им было что-то известно. Больше, чем остальным. К сожалению, проверить это уже невозможно, — покопавшись в сумке и достав плотный конверт из непромокаемой ткани, Лэй Глэсс положил его на стол. — Тут фотографии с места, проявленные уже после эвакуации.

Йорсет поспешно открыл конверт и стал перебирать частично смазанные изображения. На одной были запечатлены Ван Бел Сапка со светлым единорогом. Даже в таком масштабе была видна угрюмость на морде следователя по магически необъяснимым делам из ночной стражи и ученика принцессы. На другой, чуть размытой, стояла их недавняя гостья, отпущенная принцессами. Вокруг вертелась небольшая пегаска. Среди попавших в кадр архелогов была ещё одна высокая и закутанная в плащ фигура. Всё одеяние было похоже на обматывающие тело ленты с кое-где серебрящимся узором.

— А это кто?

— Хм... — Лэй подхватил фотографию, внимательно вглядываясь в фигуру. — Не могу сказать. Его не было среди участников экспедиции. Может быть кто-то из проводников? Хотя нет, одним из них была та самая высокая пони, якобы потомок кисточковых единорогов и ночных пегасов.

— Я даже знаю, кто мог надоумить её говорить такое. Тенакс и тут усложнил нам задачу, — угрюмо заметил Бастион, забирая фотографию обратно и перебирая остальные разложенные на плотной ткани снимки: разбившиеся по парам или предпочитающие одиночество изыскатели; несколько реставраторов, складывающих кусочки разбитой вазы, довольно грубо сделанной и явно относящейся к веку до правления принцесс. Хаски, возведённые леса, прорытый проход к массивной стальной двери, чуть правее обнаруженного изображения огненного Аликорна. Типичные будни археологов. Почти все снимки, сделанные во время пробуждения колосса оказались бесполезными. Землю трясло. Контуры объектов расплывались в месиво, и разобрать на них хоть что-то вменяемое было невозможно. Исключением была вспышка овала на самом верху купола. Снимок был сделан в миг, когда чудовище замерло и вытянуло свои похожие на змей колонны, будто пытаясь схватить кого-то. Заготовленное заклинание телепорта, спутать которое было невозможно ни с каким другим. В центре овала виднелся растрёпанный и изрядно помятый единорог. К сожалению, светлый. По крайней мере, Армосу точно удалось скрыться.

— Послать группу магов. Набрать из тех, кого и так вышвырнули из Кристальной Империи, и прочесать всю долину, — ударом копыта по столу подвёл черту глава Ордена. — Отправляйтесь к медикам и после короткого отдыха покажите им все последние места пребывания экспедиции. Мне нужно хоть что-то. Любая зацепка, способная подтвердить заинтересованность принцесс в этом существе. Если она опасна, значит и доверие принцесс может быть поставлено под вопрос. Особенно после возвращения одной из них из заточения. Так же установить по периметру кристаллы. Кто знает, когда это чудовище очнётся. К этому моменту нам нужно знать о нём всё и подготовиться.

— Служить и защищать Эквестрию, глава Ордена, — медленно кивнул единорог. Встав и подняв сумки с плащом, он медленно покинул кабинет, оставив Бастиона наедине с фотографиями и записями. Лишь перешагнув порог и услышав захлопнувшуюся позади дверь, Лэй Глэсс вздохнул, и устало привалился боком к прохладной колонне. Из потайного кармана сумки он медленно достал несколько фотографий. На одной диковинная пони синего цвета, названная Диксди, о чём-то тайком говорила с высоким единорогом, следователем из Кантерлота. На другой высокий единорог в плаще и обтягивающих тело лентах смотрел прямо в камеру пронзительными глазами цвета весенней молнии, приложив к чёрным губам копыто.
"Ради безопасности мира в котором живёшь, ты будешь молчать и оставишь попытки отыскать их".

Вспомнились ему тихо произнесённые слова. Вздрогнув и порвав обе фотографии в мелкие клочки, единорог зашагал в сторону медицинского крыла, стараясь не думать об ожидающих его процедурах, призванных вернуть способность к телепортации и восстановить магию в целом...

---

Первым звуком, пробившимся через тонкий писк возвращающегося слуха, был грубоватый голос огненноокой.

— Ты слишком долго помогаешь низшим, мягкотелый. Мы голодны и не желаем тратить время, наблюдая за твоими жалкими попытками. Будь благодарным и верно служи нам, если желаешь вновь получить нашу помощь.

С трудом, переводя дух, вороной поднялся с пола, пытаясь прогнать онемение из копыт. Огненноокая стояла там же, где жуткий единорог обратился в сноп пламени. Под копытами дымились разводы гари, в воздухе крошечными мотыльками трепетали невесомые хлопья пепла. Стучащее с перебоями сердце Вана отдавалось тянущей болью за ребрами и ощущением, будто его несколько раз швыряли об стену, а под конец запихнули в центрифугу для пегасов. Всё было куда хуже, чем он думал, и как назло рядом не было сумки со столь полезными склянками. Сейчас он был готов выпить любую отраву, приготовленную полосатыми копытцами, лишь бы избавиться от ломящих тело ощущений. Перед ним, лязгнув остатками металлической чешуи, опустилось синее копытце.

— Где ты держишь нашу еду? Если ты не утолишь наш голод, мы огорчимся. Это может навредить тебе... ты понимаешь? Выполни требуемое и мы, возможно, не отдадим тебя им, — улыбнувшись проговорила полудемикорн, встав ближе и закрыв жеребцу обзор своими глазами. В воздухе усилился аромат нагретого металла. В огнистых глазах плавно струились всполохи пламени, тая в более светлом центре, где когда-то был зрачок. Вокруг было тихо, и от этого её голос казался оглушающим. — Мы оставим тебя как трофей. Трофей Клана может отобрать лишь другой Клан. Это великая честь для такого как ты.

— Я не трофей... я Ван. Где та Диксди которую я знал? Что ты с ней сделала? Кто... кто ты такая вообще? — тихо прошептал вороной, стараясь не смотреть в пугающе яркие глаза. Взгляд наткнулся на дымящиеся линии его заклинания. Вот изогнутые линии кисточковых, вот направляющие общей схемы. Чуть выше место, где очередной символ пересёк золотистую линию и вызвал диковинную сферу. Пара символов вокруг ещё тлела, виднеясь тусклым красноватым шрамом на камне. А вот дальше... Знакомую схему изорвали кривые линии незнакомого знака, вырвавшего часть камня из пола. Чёрной спиралью остался след от лопнувшего барьера, с грудами песка и изломанных металлических обломков по внешнему краю. Она добавила что-то в заклинание. Превратила его из тонкого инструмента изучения в сокрушающий молот. Поверхность виднеющихся в стенах чёрных кристаллов разукрасила сетка трещин. Там, где кусочки откололись и выпали, медленно высыпался чёрный песок, собираясь небольшими кучками внизу. Никаких загадочных тварей, скользящих неведомыми тенями между гранями. Просто мутные кристаллы, чуть матовые и хрупкие. Где-то в коридорах слышались приглушённые щелчки рассыпающегося хрусталя. Голова аликорна раскалывалась и без того, чтобы решать загадку извращённого заклинания. Скривившись, он медленно поднялся, оперевшись на кусок камня.

— Это не наше имя,  — драконоподобная демикорн прошла мимо него, раздавив копытом помятый доспех. Несколько самоцветов высыпалось из оправ тусклой крошкой. На внутренней части показалась гравировка, но рассмотреть её вороной не успел. Лёгким тычком, демикорн отправила его в полёт к стене, где тот рассыпался на части и жалобно зазвенел по полу.

— Если тебя зовут... не так. Тогда кто ты? Старшая? Ещё одна личность, очнувшаяся в артефакте? — Ван добрался до выхода из зала и перевёл дух. Заклинание оборвалось слишком грубо. Вместо того, чтобы завершится самостоятельно, оно вцепилось в его тело и тянуло последние остатки сил, внезапно столкнувшись с препятствием в виде негатора магии. Аликорну показалось, будто минотавры использовали его в качестве коврика для разминки. О том, что могло случиться, если бы заклинание стало замкнутым, он даже думать не хотел. Перед глазами, отвлекая от невесёлых мыслей, всплыл образ демикорна в тяжёлой броне с номером. — Или ты... боевая единица?

— Мы Свободные! Пусть даже и потомки оружия, но Свободные! Основатели независимых Кланов! Тебе следовало читать больше книг и обращаться к наставникам, мягкотелый, а не проводить время за бесполезными заклинаниями вертихвостов из лесов, — огненноокая презрительно фыркнула и остановилась, дожидаясь медленно идущего вороного. У самого выхода из зала тот столкнулся с покрытым пылью Амергалом. Ящер сверлил вороного взглядом не обещающим ничего хорошего.

— Я видел тебя там... У тебя горела грудь, и ты швырнул холодную сферу в туннель. Прямо в идущих сюда магов. А до этого... — Ван осёкся, заметив сжимающиеся когти на лапах каменного гиганта. С шелестом между Ваном и Ящером раскрылось кожистое крыло с переливающимися сталью чешуйками.

— Прочь с дороги, низший. Твой договор с ним нас не волнует. Этот мягкотелый отведёт нас к еде, и тебе лучше остаться в стороне. Даже с этими жалкими источниками магии мы можем вернуть тебя в камень, из которого ты вышел! — оскалилась огненноокая.

— Пусть идут... не знаю как, но он выполнил своё обещание, я больше не чувствую сдерживаемой магии... а что уцелело сейчас тает в дальних залах, сгорая в вызванной им волне, — вкрадчивый голос Калиго раздался из-за плеча Амергала. — И она права. У тебя пока нету шансов.

— Ты видела случившееся. Одно слово — это вызвал он? Он пробудил запечатанную тобой магию и выпустил пыль, оставшуюся от магов попытавшихся отнять жизнь моего народа за тёмные кристаллы? — Ящер ткнул лапой в сторону идущего вдоль стены вороного.

— Я не знаю. Но на миг Спящие приоткрыли свои глаза и позволили ему смотреть через них. И я хочу узнать, что он видел прежде, чем они снова их сомкнули, — Калиго вышла на середину коридора. — Аликорн, твои вещи остались в комнате. Как только дойдёшь до коридора и повернёшь налево, отыщешь её и... надеюсь, то, что ищет твоя спутница. Иди и посмотри сам, с кем решил разделить путь. Возможно, так ты лучше поймёшь, почему её место должно быть здесь.

Ощущая на своей спине взгляды, Ван шёл, то и дело опираясь на стену. Позади спокойно и уверенно шагала позабывшая себя Диксди, и вороной никак не мог выбросить из головы того единорога. Как будто он сам стал им и сейчас идёт сопровождаемый надёжной защитой, ожидая подстерегающие его опасности. Почему он увидел это? Отчего исказилось заклинание в зале? На эти вопросы ответов у его не было. Калиго упомянула Спящих. Если бы не слабость и необходимость добраться до спасительных зебринских настоек в сумке...

— Ты разорвала заклинание. Ты могла помочь им и так... да? — Ван обернулся и чуть прикрыл глаза, не в силах выдержать полыхающий взгляд спутницы. Та плавно шагала следом, не особо стараясь скрывать раздражение от его медлительности и частых остановок.

— Нет. Нам интересен ты, — сухо ответила она, и каменный глаз бросил короткий взгляд в сторону неприметного знака на стене. Поравнявшись с вороным, она вытянула длинный тонкий жилистый язык и осторожно лизнула его покрытую пеплом щёку, проведя царапающим кончиком до уха. Обжигающе горячее дыхание коснулось мордочки Вана. — Ты наш, как и еда, что ты носишь с собой. Много еды. Она нужна нам. Мы голодны, и нам не важны желания низшего и умирающей, считающей, будто достойна быть одной из нас. В ней нет голоса расы, он давно угас. В ней не звучит и голос свободных. Её ограничитель погиб, а мы не слушаем погибшие артефакты.

— А если ты ошибаешься, и у меня нет еды? — осторожно спросил вороной, и огненноокая нахмурилась, потеряв часть скрывающей синюю мордочку костяной брони. Ему так хотелось снова увидеть изумлённые янтарные глазки или даже суровый фиолетовый взгляд, но только не эти пустые алые глаза. Их обладательница жила далёким прошлым, и окружающее её не волновало. Вана пугал возможный ответ этой кобылки, считающей главными силу, битву и способность обрести мощь ценой всех остальных.

— Это будет плохо. Но тебе, мягкотелый, удалось обойти этот варварский поглотитель магии, не обладая для этого силой. В нашем Клане ты получил бы место советника. Хоть твой рог хрупок и лишён доблестного металла. Ты ударил по самому слабому месту низших. По их будущему поколению. Битвы выигрываются устрашением, а не изящными переговорами. Твоё имя выбили бы на камне и залили расплавленным золотом, чтобы оно горело в лучах заходящего солнца как напоминание о твоей находчивости. Когда мы доберёмся до Клана, я попрошу главу вписать тебя и увековечить в Зале Славы. — высоко подняв голову и угрожающе выставив вперёд острые когти на крыльях, она как хищник шла рядом, покачивая из стороны в сторону хвостом.

— Я не делал этого, — покачал головой Ван. — Заклинание что-то изменило там, в коридорах. Этого не должно было случиться.

— Свободные дышат магией, как и те, кто дал им наслаждение от ярости. Радость от битвы. Удовлетворение от новых сил. Мы видели, как тонкие нити твоего заклинания пробуждают спящие обломки камней ещё когда шли по коридору. Как твоя грубая схема вдохнула жизнь в застывший узор зала, когда ты начал рисовать обманчивый узор, надеясь ослабить защиту комплекса. Кто как не ты запустил эти грубые подделки боевых доспехов? Очнувшись, они собрали вокруг себя всё, что осталось от их бывших владельцев. Дали шанс завершить начатое. Это было великолепно. — полудемикорн грубовато рассмеялась, перепугав этим и без того ошеломлённого сказанным жеребца. — Умирающая и низший просто заставили эти доспехи уснуть. Не смогли порвать связующие нити между ними и их бывшими владельцами. Одной не хватило знаний, другому — умений. И они лежали в пыли, под камнями в ожидании, когда кто-то придёт и сыграет мелодию погибели на их струнах.

— Значит, это ты изменила последнее заклинание... — Ван свернул направо, с трудом различая знакомый коридор в полумраке лихорадящего негатора.

— Мы вдохнули немного... Наш голод не мог ждать, пока ты будешь расплетать заклинание, даже если бы это сулило победу. Хочешь остановить заклятье? Разорви саму магию. Только это дарует тебе победу. Но ты не знал этого места. Чертил много бесполезных знаков, перебирая их, — мрачно заявила она, принюхиваясь. Отпихнув жеребца в сторону, она вошла в комнату первой. — Попал под очарование их мелодии, и нам пришлось вмешаться. Едва мы получим еду, ты можешь делать с собой что захочешь, твоя судьба уже не будет влиять на утоление нашего голода.

Древнее существо в теле девятого поколения осматривалось по сторонам. Стены обветшали и частично осыпались, обнажив стыки между плит. Комната пришла в полную негодность. Стальная дверь ушла вниз, и поднимающий механизм уже давно не работал. Душевая превратилась в рассадник грибов с растениями, получая воду далеко не так, как это было задумано строителями. Влага текла внутри стен из прохудившихся труб, распространяя сырость. Вместо артефактов, управляющих системой подачи воды, кто-то вставил пару заряженных заклинанием камней. Они заставляли диковинное растение делиться холодной или тёплой водой, влияя на торчащие из стен корни. Это настораживало. Во встреченных ранее комнатах были такие же разрушения, и они были слишком огромны, даже для места потерянного во время битвы. Коридоры, проходы, комнаты, залы... они все несли на себе не только следы основательного вандализма каменных существ. Везде встречался налёт времени, и огненноокая не могла понять причину его появления. Не хотелось признавать, но тёмная могла оказаться права. Её не пытались заманить и взять в плен. Она пришла в себя внутри отсека гашения магии. Запертая внутри одного из орудий. Достаточно надёжного места, способного выдержать взрыв заклинания с сердечником из хрустальной оболочки, не позволяющей двум частям заклинания соединиться раньше времени. Но подавляющий щит оказался намного слабее ожидаемого. Он не смог даже прижать её к полу и рассыпался, едва сопротивление превысило его возможности. Как она очутилась там, она не могла вспомнить тоже. Последним воспоминанием был бег по размытым перед глазами коридорам, закрывающиеся перед нею двери и тусклые огни. На комплекс напали твари из Диких Просторов? Нет... даже для этого разрушения слишком необычны.

Но было и кое-что другое. Она не ощущала других голосов. Колышущейся силы древней магии. Мир вокруг был в тишине, и эта тишина делала её голод сильнее. Магия горела в сжимающих копыта артефактах. Спокойная и безразличная к ней магия, отчего пришлось приложить немало усилий, прежде, чем она откликнулась. И мощность этих предметов была ограничена. Пытаясь втоптать в пол низшего она обожгла свои копыта, и это ощущение ей совсем не понравилось. Они всё ещё саднили. Осторожно коснувшись артефактов своей волей, она пробудила телекинез и открыла первую из валяющихся на полу сумок. Чужая память услужливо подбрасывала название предметов являющихся, по её мнению, едой. Корешки, орешки, стопка занятно пахнущих и чуть хрустящих лепёшек. Еда для пони. Совсем не то, что могло утолить её голод. И всё же они пахли как этот занятный мягкотелый. Он тоже казался знакомым. Почему-то вызывающим доверие, как если бы она прошла не одну битву с ним, крыло к крылу. Или она была ему обязана. Но это было просто смешно. В клане никогда не было подобных ему. И теперь, присмотревшись, она поняла, таких как он, она вообще не видела прежде.

Оставив загадки на потом и осторожно откусив от лепёшки кусочек, она выплюнула его и выкинула остальное в угол.

— Это не съедобно, — скривившись, она положила в рот орешки. Ядра хрустнули вместе со скорлупой. Их постигла участь лепёшек, едва кусочки скользнули в горло. Тонкий извивающийся кольцами язык выбросил их обратно, тщательно избавив горло от дискомфорта. — Мы не можем это есть. Оно пахнет едой, но оно не еда. Ничего не даёт. Не утоляет голод. Эту еду нельзя съесть... Где то, чем ты пахнешь?

Полудемикорн схватила коготками на крыльях вороного, проглатывающего содержимое очередного флакончика, и притянула чёрную мордочку ближе. В отливающих красноватым глазах жеребца читалось удивление. Вне всяких сомнений, запах еды шёл от него. Он носил её с собой. Долго. Часть её даже была внутри него, исчезающе малыми крошками циркулируя в его венах. Игнорируя его вялые протесты, она покрутила в когтях его голову и, не сдержавшись, укусила его за ухо, получив в ответ копытом в нос. Костяная пластинка с шипами откололась и сползла с мордочки вместе с частью рудиментарного тела, скрывающего левую сторону челюсти. Новой шёрстки коснулось прерывистое дыхание жеребца, смотрящего на неё с ужасом.

— Диксди... ты чего... Ты же это не серьёзно!? — вороной оттолкнул её и, сделав шаг назад, споткнулся о край кровати.

— Это не наше имя, мягкотелый, запомни уже. Ты тоже не съедобен. Пахнешь едой, в тебе её угасающие частички, но всё же не съедобен  — облизываясь и смотря по сторонам, проговорила она. Отбросив одну сумку в сторону, она подняла вторую. Под плотной тканью вопили от её присутствия артефакты. Она почти видела, как переливаются их тонкие нити заклинания. На самом дне сумки она заметила желаемое. Россыпь сияющих крошечных искорок, покрытых плотной поверхностью прозрачного камня. Запертые под нею, как небольшие звёзды, они манили её ароматом... силы.

Неуклюжий телекинез вытряхнул наружу пару артефактов. Странная книга, замотанная цепью, гулко шлёпнулась к копытам вороного, и тот поспешно притянул её к себе. Склянки, кусочки каменных предметов, покрытые варварской вязью бусинки на вощёной нитке, всё это мешалось, не позволяя добраться до лежащего в нижних карманах мешочка. Небольшой деревянный цилиндр с каменной пластиной внутри попался ей в копыта и, сухо щёлкнув, выплюнул облако дыма. Зло зашипев, она выкинула его в сторону, разбив в щепы о стену.

— Этот амулет стоил сто битов... — простонал Ван, но она не обратила на его жалобы никакого внимания. Следующим она выудила круглый шарик с кнопочкой и изображением нотки. С этим предметом чужая память связывала нечто очень важное. Отложив шарик в сторону, она, наконец, достала мешочек с перевязанной тесьмой горловиной. Внутри перестукивались овальные камешки. Шнурок легко развязался, повиснув двумя безвольными кончиками. Покачав в телекинезе свою находку, она вытряхнула один камешек, закрутившийся в воздухе перед её мордочкой. Алая капля переливалась внутренним светом под твёрдой и гладкой поверхностью. В крошечных трещинках, в самой середине затвердевшей магии, вспыхивали и сливались тонкие нити из множества символов, замыкаясь в петли и пересекаясь друг с другом. Помедлив, она осторожно высунула узкий тёмно-лиловый язык между губ и обхватила камешек в несколько тугих колец. Короткое движение задранной к потолку мордочки, и по горлу стал медленно стекать клубочек полыхающей магии. Прикрыв глаза, она вслушивалась, как её добыча пульсирует в унисон с биением её сердца. Не обращая внимания на сдавленно вскрикнувшего вороного, она достала языком ещё один камешек и с блаженством раскусила его зубами. Короткая вспышка магии обожгла нёбо и укусила её за нос, но это было ничем по сравнению с утоляющимся голодом. Она хотела ещё, и даже глухо заскрипевшая стрелка на ограничителе не отвлекла её от поглощения каменных слёз.

— Дарим... дарим его угасающему прошлому... и с последней искрой его силы... мы... мы... разделим судьбу созданных артефактов. Однако... кто бы ни слышал нас в этот краткий миг, мы просим... просим лишь об одном... просим... лишь... просим об одном... Сохранить одну жизнь. Одну ради всех... ради жизни всех нас... — зазвучал тихий голос из металлического шарика, покатившегося от толчка копытом и уткнувшегося кнопочкой в пол...

...Холодные цепи контроля зазмеились под шкуркой, скользнули по нервам, подбираясь всё ближе к полыхающему наслаждением разуму. Огнистая фигурка обернулась и с интересом уставилась на обхватившие её копыта звенья. Короткое движение, но цепь не лопнула, а только сжалась сильнее. Новые звенящие петли скользнули по её крыльям, сжав и вздёрнув наверх. Удивление в алых глазках сменилось на ярость. Высоко над нею, раскрылись три пары глаз. Две расположенные друг над другом пасти распахнулись и одним коротким дыханием испепелили стягивающие фигурку звенья, но на их место вползали новые. Огибая полыхающие на поверхности прозрачного пола костерки, они стремились к своей цели. Цепи изучающе замерли перед янтарным силуэтом, стоящим на границе поля разума, и прильнули к стоящей рядом фиолетовой фигуре, будто ища у неё поддержку. Новые и новые прочные путы сжимались на огнистом разуме, беззвучно кричащем проклятья на инитиумнарском, взывая к огромному монстру позади. Тёмное пространство прочертила алая искорка. За ней другая, третья. Скользя вдоль натягивающихся оков, они кружились, собирались в линии, пока на зеркальную поверхность не шагнула высокая алая фигура, смотрящая на огнистый силуэт альмандиновыми глазами.
"Остановись..."

Беззвучно проговорила она, раскрывая две пары крыльев и делая первые осторожные шаги. Шестиглазое чудовище облило её струями оранжевого огня, прибавив к ним разряды фиолетовых молний, но алая продолжала идти, оставляя за собой следы, окружённые короной из красных кристаллов. Шаг. Тихий звон и хруст падающих с копыта обломков. Шаг. И тихий звон повторяется снова. Она шла навстречу яростной атаке, игнорируя бушующий огонь, и, казалось, становилась сильнее, вбирая в оперение нижней пары крыльев танцующую вокруг стихию.
"Перестань..."

Массивные цепи обвили шестиглазого и прижали к полу. Тёмная поверхность прогнулась и покрылась полыхающими трещинами, выплюнувшими на поверхность протуберанцы обезумевшей магии. Чудовище выжгло часть оков и вырвало остальные, разрушая ровные стены этого необычного, созданного разумами места. Ощутив свободу и выместив на стенах свою злость, монстр обрушил концы тлеющих цепей на слишком уж спокойного противника. Металл рассыпался искрами и пропал. Новые цепи зазмеились по растрескавшемуся полу, выжидая подходящего момента.
"Никто не победил... Никто не смог бы победить. Эра Древних завершилась. Ярость, столь необходимая для создания мира, теперь не нужна. Гексагондрагонам пришло время уйти. В мире не осталось места их наследию. Я пришла, чтобы сказать это..."

Шестиглазый накрыл лапой яростную огнистую фигурку, и та заполыхала ярче, плавя и распыляя звенья пут. Крылья, сотканные из принявшего вид перепонок пламени, резали оковы как клинки. Но оков становилось всё больше. Пропустив одну петлю за другой, она повисла в них, злобно смотря в сторону подошедшей вплотную алой фигуры. Вытянутая красная мордочка, слегка напоминающая смесь дракона и пони, тихонько прикоснулась к покрытому пламенем олицетворению древнего разума. В её спокойных, похожих на чуть треснувшие драгоценные камни глазах, лучились покой и уверенность.
"Война завершилась. Война стала мной и во мне она прекратила свой путь. Прими меня... Прими меня как победу!"

Беззвучно шептали губы алой, когда её крылья сжались вокруг огнистой фигурки в цепях и растворили её в спокойном и чистом пламени, на миг застывшем в форме кристального бутона.

Шестиглазое чудовище замерло. Один за другим его глаза гасли, и он медленно опускался на пол. На массивных лапах с опасными когтями защёлкнулись толстые кандалы, и на их фоне он становился всё тоньше и суше. Под печальный вой и треск рушащихся заклинаний он постепенно обращался в костлявый остов, замерший над проломленным полом в редких вспышках бьющих снизу вверх молний. Вокруг из полумрака проступили руины забытого строения, просторный зал с десятками сломанных колонн, разбитые кристаллы и изувеченные острыми когтями стены. На стене скользнула едва уцелевшая надпись "Девятый контур безопасности. Зал проекта "Слияние"" и пропала в полумраке
"Ты не оружие. Теперь ты мой народ. Со мной ты пройдешь путь и останешься рядом, сколько бы веков не прошло. Я дам тебе... вечность... и я дам тебе новую жизнь, мой маленький жеребёнок... Алая будет всегда с тобой. Алая будет всегда в тебе. Люби меня... Живи ради меня... Погибни с моим именем на губах, если это сохранит жизнь другим..."

Гулко упали цепи из её крыльев, выпуская на волю сонм крошечных светлячков, летящих в сторону янтарной фигурки, прячущейся за крыльями фиолетовой. Они садились на их ушки, носы, пробегали по спинам и ныряли в кисточки на хвостах, оставляя за собой линии символов древнего языка. Алая повернулась к ним и плавно кивнула. В этот же миг её чёрное бескрылое отражение зло топнуло по полу снизу и пропало, оставив серебристый след с разбегающимися в стороны трещинками.

Сделавшая несколько шагов янтарная фигурка закрыла мордочку крыльями и уронила на тёмный пол несколько слезинок, отрицательно покачав головой. Прижавшись к фиолетовому сияющему боку, она уткнулась в сотканную из света гриву и всхлипнула, когда тёмно-фиолетовое крыло плавно укрыло её спину. Алая понимающе качнула крыльями и распалась на десятки гаснущих искорок.

Разгромленный зал разума наполнило размеренное тиканье часового механизма.

Пытающегося унять внутреннюю дрожь вороного, засовывающего в сумку свой аэтаслибрум, отвлёк размеренный шум механизма. С бедра синей демикорна под тихий стук шестерней раздался спокойный, чуть певучий голос.

— Параметры субъекта носителя первичной связи отмечены как незначительно превышающие норму. Производится повторная адаптация параметров. Запуск вспомогательных директив. Запуск произведён успешно. Запуск функций ограничителя прототип девять. Обнаружены отклонения в компоненте третьей расы. Стабилизация компонента в процессе обработки. Отмечается присутствие отмирающего внешнего рудиментарного тела. Внешние компоненты рудиментарного тела будут удалены в течение трёх циклов. Отмечается наличие компонентов внутреннего рудиментарного тела. Производится расчёт. Возвращение органов жизнедеятельности к прежнему состоянию будет завершено через сорок один цикл. Пожалуйста, избегайте приёма пищи на данный срок, и ваше самочувствие не ухудшится, — гулко раздалось из ограничителя, покрывшегося россыпью мерцающих символов на металлической поверхности. Стрелки сместились и отметили дугу из сорок одной точки. — Поглощённый источник магии для стабилизации третьего компонента не отвечает заложенному протоколу. Усвояемость источника магии в пределах допустимой нормы. Ограничитель прототип девять, отправка отчёта об инциденте Алому Мастеру. Отправка невозможна. Поиск причины. Отсутствие Алого Мастера и ограничителя мастер-прототип. Отправка отчёта отклонена. Результат проверки на присутствие "Феномена Регрессии". Отмечается отсутствие восприимчивости. Подготовка отчёта для медицинского комплекса "Водопад". Отправка невозможна. Комплекс-адресат отсутствует в единой сети системы архивов расы. Сбой... Проверка завершена. Отключение диагностирующего режима. Хорошего дня, глава девятого поколения.

Позади раскинутых в стороны крыльев, теряющих чешуйки из синеватого металла, слышался хруст и звук проглатываемых осколков, постепенно переходящие в тонкие нотки всхлипывания. Под локонами фиолетовой гривы мелко дрожали линии холки. На пыльный пол упала хрустальная бусинка застывшей слезы и покатилась к двери.

— Диксди... это же ты? — облизнув пересохшие и горчащие от зебринского зелья губы, аликорн подошёл ближе, опасаясь удара или укуса. — Давай... просто уйдём отсюда? Ну...

Тихо застонав, демикорн обернулась и посмотрела на него тускло светящимися глазами разного цвета. Фиолетовым и янтарным. В одном читалось глубокое горе, в другом горело разочарование и раздражение. Очередной камешек скользнул в горло, осветив его изнутри алым огоньком. В полураскрытой пасти переливались красными блёстками осколки каменных слёз. На их фоне, неровные сколы рассыпающихся клыков, обнажающих ровные белые зубки, выглядели жутковато. Длинный жилистый язык шелушился и становился более плоским, озаряя свод её горла магическим сиянием от алой пыли.

— В... ан. Я... я... ем... жиз... ни.... — она сглотнула, и на пол высыпалось несколько клыков. Вместе с ними отвалилась ороговевшая часть с ушка, ударившись и рассыпавшись на несколько кусочков помельче. — Это... уж... ужасно... Не могу... прекратить это... Голод... Две мысли... у меня... в... голове две мысли... Две меня... В... ан. Что... со мной... проис... ходит? Пом... помог... и...

Вздрогнувшие крылья безвольно опустились на пол. Из глаз демикорна, жующей и давящейся осколками кристаллов, текли прозрачные слёзы, окрашиваясь в игристо-бордовый цвет от витающей вокруг мордочки алой пыли. Дёрнув плечом, она стряхнула часть костяной брони. Жутковатый третий глаз на груди снова принял форму прилипшего к телу амулета, перестав быть частью рудиментарного тела. Но вороной никак не мог отделаться от мысли, что не так давно этот камень был словно живой глаз, раскрывшийся посреди закованной в стальные рёбра груди.

— Нам нужно уходить... Тут много чего случилось и поверь, я не понимаю и половины из того, о чём ты говоришь. Но пока мы одни и ты пришла в себя, нужно уходить. Ты сможешь открыть эти порталы-арки? — Ван оглянулся в сторону двери и поспешно сложил самое необходимое обратно в сумки. Металлический шарик, укатившийся к кровати, он поднял последним, задумчиво рассматривая кнопочку. Был ли он причиной, по которой Диксди вновь очнулась, или это произошло от этих камешков. Как она вообще смогла их есть? Вороной вздрогнул. Сейчас было не время мешкать. Вернувшись к Диксди, он осторожно потянул её за гриву. Она не пошевелилась, стоя как прежде, с ужасом рассматривая пол, на котором блестели крошечные красные осколки. Сейчас в них с трудом можно было узнать камешки, подаренные Старшей во время блужданий по коридорам форта. От надежды помочь обращённым в дерево пони, если с этим уже не справились принцессы, осталось всего пара камней из нескольких десятков. Вздохнув, он протянул к ней крыло, заметив, как оно предательски дрожит.

— Я ела их... ела... не могла остановиться... как я могла... так поступить... почему... — всхлипывала она и, прежде чем вороной успел отнять у неё мешочек, отправила в рот ещё одну алую слезу. Перекатывающийся на языке камень мерцал, дрожал, и, казалось, немного звенел, прежде чем оказаться проглоченным. Её грудь на миг озарилась изнутри ярким сиянием, выделив тёмными полосами косые линии рёбер и, словно в клетке, контуры бьющегося сердца. — Две мысли... они поют вместе... что-то старое и жестокое заставило их замолчать, выбросило их... обе... не могла говорить, не могла думать... Ты... ты был как в тумане... для нас... меня... её... Кто мы? Почему нас две? Что случилось, когда... когда мы вошли сюда, Ва... Ван...

Вороной осторожно шагнул в сторону, не в силах вынести два совершенно разных взгляда. В янтарном глазе плескалась просьба помочь, но в фиолетовом горело суровое пламя Старшей. Сумочка упала на пол, потеряв поддержку телекинеза. Синее тело выгнулось, и по шёрстке пробежали символы на инитиумнарском, полыхая алым светом. Пробиваясь сквозь остатки рудиментарного облика, они заскользили к ограничителю на бедре, слившись в единый алый круг. Хрустнув, стрелки сместились, высветив несколько новых символов. Демикорн застыла, уставившись в потолок с раскрытым в беззвучном крике ртом. Короткие вспышки разрядов скользили по гортани, обвивая зубки и подсвечивая стекающие по губам капельки растаявших камешков.

— Диксди? — позабыв об осторожности, вороной подбежал к кобылке...

Плоский удар прочного крыла отбросил его к стене с силой, на какую было способно возвращающее свой прежний облик тело. Раскрывшиеся перепонки хлопнули и провисли плотными складками.

— Держись подальше, иначе потеряешь способность видеть в темноте, сейчас... это не то, что нам обоим нужно, чтобы выбраться отсюда, — глухой голос Старшей сложно было спутать. Да и сил она не жалела. Вороной растянулся на полу, фыркая и выплёвывая попавший в рот песок. — Твой негатор сгорит, если ты встанешь близко... Где мы?

— Ты у меня спрашиваешь? Мне казалось, это место тебе куда лучше знакомо, если уж даже Диксди знала о нём и пошла сюда за помощью. И в следующий раз попробуй отшвыривать немного... помягче, что ли? — Ван потёр копытом саднящее плечо.

— Секундой позже и ты стал бы обузой, — буркнула синяя демикорн, выглянув в коридор и внимательно осмотрев едва сохранившиеся знаки на стенах. — Я не могу пробиться к её воспоминаниям. Целый отрезок времени вырван из ограничителя, и он до сих пор перегружен.

— Ты ела камни из форта, — аликорн поднял свою сумку и стал складывать туда уцелевшее. Пустые склянки отправились вслед за разбитыми. От ткани гадко пахло прелыми травами и чем-то кислым. Большая часть неприкосновенного запаса была безнадёжно испорчена. Отыскав ещё один пузырёк с едва держащейся этикеткой, Ван без всякого сомнения выдернул пробку и выпил залпом. Скривившись и зажмурившись, он стал стрясти мордой, стараясь прогнать жуткое жжение в нёбе, перетекающее в нос и вынуждающее чихнуть. — Пхе... и надо сказать жевала ты их... как заправский дракон жуёт самоцветы. Что?

Последний вопрос он задал, взглянув на застывшую в изумлении демикорна, словно только что заметившую лежащий на полу мешочек и алую пыль.

— Сколько? — сдавленно спросила она.

— Десять? Больше? Почём я знаю, я не считал, по правде тут и без этого было много проблем, я уже не говорю о твоём жутком облике. Мог бы поседеть, уже поседел бы, благо я и так пепельногривый, — в сумку легла замотанная в цепь книга. К счастью, пробуждаться или убегать она не пыталась, голод в ней ещё не проснулся, но следовало торопиться. В этих владениях было легко потерять счёт времени, а на такую удачу, как помощь Страйды, рассчитывать он уже не мог.

— Почти все. Осталась всего пара слёз Алой... это плохо... это очень плохо... — в голосе Старшей послышалось волнение, и она, сама того не замечая, перешла на инитиумнарский, окончательно сбив вороного с толку. Певуче растягивая слова и почти проглатывая часть предложений, она судорожно искала что-то в сумке Диксди. — Десять куда ещё ни шло. Даже полтора десятка — нормально. Почти двадцать... это слишком даже для прототипа. Да где же эта книга, я точно помню, что она держала её в сумке. Нужно...

— Старшая? — Ван перекинул через спину лямку и обернулся к фиолетовоокой.

— Её нету... Ограничитель, запрос от поддерживающей личности. Имя — Старшая. Вывести свод директив относительно рудиментарного тела поглотившего избыточное количество источников магии Алой. Ограничитель? Директива два-восьмь-пять. Директива три-двадцать-ноль-шесть. Протокол режима мониторинга пункт шесть-аэт-тринадцать, — Старшая растерянно вслушивалась в булькающие и тикающие звуки, неразборчиво доносящиеся из ограничителя. — Ограничитель... прямой доступ к управлению. Право доступа, Калдари Фускус главный механик системы жизнеобеспечения и контроля уровня магии Алого Мастера.

— В доступе отказано. Данный субъект первичной связи отмечен как прекративший жизненный цикл. Приносим свои сожаления. Право доступа имеет только глава девятого поколения, Диксди Дуо, — прохладным тоном отозвались "око-часы", щёлкнув стрелками.

— В экстренной ситуации право доступа передаётся вспомогательной личности! Протокол один-пять-семь, единый протокол для всех ограничтелей, тупой ты механизм! — хвост щёлкнул по стальной поверхности циферблата.

— Ограничитель прототип девять не оснащён подобным протоколом. Верните управление телом главе девятого поколения или обратитесь к маг-инженерам с соответствующим доступом и разрешением от Алого Мастера, — невозмутимо заявил механизм.

— Их нет, никого нет, а в главе девятого поколения скоро расцветёт огненный цветок силой в десятки "Рубиновых Режимов"! — оскалившись и жестом приказав молчать, уже раскрывшему было рот вороному.

— Информация принята. Информация обработана. Данные соответствуют результату наблюдения за состоянием главы девятого поколения. Отмечается многократное превышение уровня необходимой для выравнивания баланса с третьим компонентом расы магии. Всё в норме. Возвращение органов жизнедеятельности к прежнему состоянию будет завершено через сорок циклов, — мелодично и спокойно проговорили "око-часы", оставив на мордочке Старшей выражение изумления.

— "Рубиновый Режим?" — осторожно проговорила она.

— Данный режим не обнаружен в протоколах ограничителя прототип девять.

— Протокол "Возмездие"? — нервно сглотнув, спросила фиолетовоокая, всматриваясь в переливающуюся знаками металлическую поверхность.

— Протокол "Возмездие" временно остановлен в соответствии с заданными параметрами, полученными от рекреационной камеры номер пять сотен девять и заложенными директивами относительно использования экспериментального модуля контроля "Феномена Регрессии", — чуть сбившись и выплюнув тонкую струйку оранжевого дыма, отозвался ограничитель. — Тройная проверка полученных записей до момента разрушения рекреационной камеры номер пять сотен девять отмечает высокий процент успеха и полное отсутствие "Феномена Регрессии" в системах циркуляции жизнеобеспечивающих жидкостей.

— Вайлдсайд... дурной ты рог, у тебя всё-таки получилось, — облегчённо вздохнув и усевшись у кровати прошептала Старшая. — Отмена запроса. Повтор рекомендаций и краткий отчёт о состоянии.

— Отмена запроса. Подтверждаю. Повтор рекомендаций и краткий отчёт о состоянии. Производится подготовка. Вспомогательная личность. Имя — Старшая. Тело носитель — глава девятого поколения. Имя — Диксди Дуо. Статус — восстановление от пребывания в состоянии рудиментарного тела. Удаление внешних признаков рудиментарного тела — через три полных цикла. Возвращение органов жизнедеятельности к прежнему состоянию будет завершено через сорок циклов. Воспроизвожу копии рекомендаций от комплекса "Водопад",  — механическим тоном зачитывал артефакт, пока демикорн приводила себя в порядок, в основном занимаясь тем, что скалывала уже болтающиеся костяные наросты, обнажая синюю шёрстку. — Рекомендуется воздержаться от употребления обычной пищи на протяжении всех циклов необходимых для восстановления органов жизнедеятельности. В случае проявления голода, следует немедленно обратиться в один из перечисленных комплексов. Медицинский центр комплекса "Водопад". Центр исследования магических всплесков комплекса "Рубин". Отдел кураторов при Зале Слияния комплекса "Круг Древних". Конец записи.

Шестиглазый скелет, прикованный к полу посреди зала, вцепившийся когтями в растрескавшийся пол. Две раскрытые в вечной улыбке пасти, покрытые копотью и хрупкими нитями застывшего камня и металла. Натянутые цепи, покрытые пылью, но так и не поддавшиеся коррозии. Устало мигающий свет, почти теряющий свою связь с источником питания, выхватывающий из полумрака павших существ, одно из которых в последний миг жизни заклинило рогом закрывающиеся двери. Образ скользнул обрывком сна перед её глазами, задержавшись на части потрескавшейся стены зала.

— Девятый контур безопасности. Зал проекта "Слияние"... — вслух проговорила Старшая представшую перед глазами надпись.

— Круги, комплексы, залы... у нас нет времени. Насчёт безопасности ты в самую точку, но её не будет, если мы не поторопимся. С тобой всё в порядке? — держащийся на расстоянии вороной уже стоял у двери. В коридоре было подозрительно тихо. После всего случившегося ящеры точно не могли их вот так отпустить. Королева знала, где они, но никого не послала. — Если ты разобралась с собой, пошли. Диксди тут не место, как и нам. Я вообще не хочу думать о том, что может придти в голову этому... Амергалу и его соправительнице после всех трюков выкинутых тут. И уж точно я не собираюсь стать цепной зверюшкой в прочных кандалах. У меня копыта до сих пор ноют от этих браслетов.

Старшая прижала копыто к виску. В голове болью отозвались осколки воспоминаний, оставшихся от ворвавшегося в разум пламени. Часть из них принадлежала этому месту, но едва она пыталась сфокусироваться на них, образы распадались.

— Нужно найти книгу. Мы возвращаемся, — приняв решение, Старшая встала, подняв с пола сумку.

— Туда? Мне казалось вспомогательные личности должны помогать избежать опасности, а не соваться в них! Ты уверена, что с тобой всё в порядке? Калиго сказала... твои повреждения это не очень-то хорошо, и я поступил неразумно, сохранив тебя, — вороной отшатнулся в сторону, пропуская мимо себя фиолетовоокую.

— Чтобы помочь, мне нужна книга из этой сумки. Без неё мы и шага отсюда не сделаем, в добавок... — Старшая бросила холодный взгляд на Вана. — Спасибо за напоминание. И да, кто эта Калиго, с которой ты так мило беседовал и почему она хорошо осведомлена об ограничителях? Не припоминаю, чтобы ящеры разбирались в них, даже принимая в расчёт факт оказавшейся в их лапах рекреационной камеры.

— Она демикорн. Как ты. Поначалу мне казалось это хорошим знаком. Ты... то есть Диксди ведь совсем одна. А оказывается в мире остались ещё демикорны. По крайней мере, одна, пусть и "тлеющая". Но затем что-то пошло не так. Когда ты превратилась в эту... дышащую огнём жуть, она попыталась меня тебе скормить, а потом я наткнулся на зеркало с другим собой и попытался отвлечь от тебя ящеров заклинанием, но оно сработало совсем не так и я оказался... — Ван на мгновение замолчал. — Демикорны служили пони как солдаты. Как защитники от чего-то ужасного в Диких Просторах. Не знаю, что это, видимо место какое-то. В том зале было много пони и единорогов, Старшая. И это не была Эквестрия. Они называли демикорнов — "боевыми единицами", а когда ты была сама не своя, и я назвал тебя так, ты сказала... ваше имя "Свободные", и почему-то обращалась к себе во множественном числе.

Ничего не ответившая на это Старшая шагала по коридору. Едва заметные указатели давно потеряли своё предназначение. Направление могло закончится обвалом или навечно заклинившей дверью, и толку от них было мало. Ориентируясь скорее на расплывчатые воспоминания, оставшиеся в голове, она шла туда, где, как она полагала, могла оказаться книга. Том под авторством демикорна Меридас Стелла, непонятным образом пропавший из сумки. Ящерам он был не нужен, но вот демикорну, если пепельногривый не ошибался, она вполне могла пригодится. Комплекс "Щит". Об этом разрушенном месте у Старшей были свои воспоминания, оставшиеся от времен, когда она ещё была Калдари Фускус. И отчего-то они её очень тревожили. С чем-то внутри него была связана неприятная история. Вот только какая, вспомнить не удавалось. В разуме всё ещё рыдала Диксди, ушедшая в себя и не позволяющая к себе прикоснуться. Тонкие нити мыслей частично горели от некогда побывавшего тут вихря чужих эмоций и памяти, оставив после себя неразбериху. Однако тело переполняла сила, и ограничитель исправно тикал, перерабатывая её в более подходящую форму, сбрасывая излишки тонкими струйками оранжевого дымка из едва заметных щелей на корпусе. Окажись на его месте обычная модель, кто знает, что было бы с нею. Она бросила короткий взгляд на "око-часы". Два цикла на одной стрелке и тридцать девять на другой. Ушко зачесалось, и она, потерев его копытом, сняла ещё один кусок слитых воедино кости и металла. Чудо, что этому телу вообще удалось пережить обращение в нулевое поколение. Куда худшим фактом было отсутствие об этом состоянии воспоминаний у неё самой. Старшая втянула пыльный воздух носом. В этом не было ничего удивительного. Случаи трансформации были редки. Даже когда она подготавливала к жизни четвёртое поколение демикорнов, почти все прошедшие через него были из первого и единицы из её собственного, второго поколения.

Чаще всего демикорны пропадали на некоторое время. А потом возвращались, и никто не поднимал тему "нулевых" в разговорах с ними, старательно избегая более-менее явных намёков. Доводилось ли ей самой пережить это, Старшая не знала. Остальные избегали говорить с нею о случившемся после взрыва чанов с магией. Только одна из лекарей призналась, что её принесла Алый Мастер и оставила, не доходя до зала с рекреационными камерами, тогда ещё только обнаруженными и приводящимися в рабочее состояние. С того дня она носила доспех, ни разу не снимая больше одной трети. Слова Вана пробуждали нехорошие предчувствия. И не потому, что она точно знала причину. Напротив, они были ей непонятны и не имели ответа. Одно было ясно, жеребцу удалось застрять в одной из систем наблюдения, чудом оставшейся целой среди царящей разрухи. И стать свидетелем забытого прошлого. Отряды демикорнов ещё в первые годы обустройства Северных Гор возвращались с докладами о таких явлениях внутри обнаруженных комплексов, подземных строений, оставшихся от тех, кто был задолго до появления Богини. И каждый раз, когда такие места находились, туда отправлялась глава первого поколения и некоторые из третьего. Больше никто. Она сама оказалась впервые в заброшенных коридорах комплекса только после возвращения старшего поколения. Они молчали о том, что увидели и о том, для чего туда отправлялись. Только взгляд техномагов выдавал их смятение. Словно им довелось увидеть нечто жуткое, способное испугать даже их, считающихся из проклятого и осквернённого третьего поколения.

Замирая на короткий миг пред едва различимыми табличками и остатками выбитых на металлических пластинах карт, Старшая уверенно шагала вглубь подземных лабиринтов, заставляя жеребца поспевать за нею следом, волоча на себе обе сумки. В какой-то момент Ван едва не потерял её из виду. Камень на груди мигнул, и в погрузившемся во тьму туннеле он в последний момент успел заметить, куда именно она свернула. Ударившись носом о стену и вернув себе магическое зрение от негатора, вороной с ужасом узнал место. Они шли прямиком к тому залу, в котором стены и потолок двигались, лишая вошедшего понимания стоит ли он на полу или на потолке.

— Старшая? — тихо позвал демикорна Ван, услышав приближающийся звук капающей воды, едва различимый на фоне гулких шагов. В ответ была тишина. Всплеск и шорох посыпавшихся камешков. — Старшая? Дискорд побери всё на свете... не пугай меня так! — Добавил он, ощутив движение сбоку. Однако вместе с ним на его бок лег костяной остов крыльев, а у горла, тихо звякнув, выгнулся едва различимый механический хвост, усеянный острыми шипами и лезвиями, тускло подсвечиваемыми скрытыми в сочленениях магическими самоцветами.

— Тссс... Не нужно портить сюрприз. Ты же не хочешь пропустить всё самое интересное, удачливый ты наш аликорн? — вкрадчиво и чуть глухо зазвучал знакомый голос над его ухом. Королева сжала кольцо хвоста, слегка царапнув шипами подбородок и правую сторону груди жеребца. — Пусть она увидит. Если ты был прав и в ней та Калдари, которую я помню... она поймёт и примет моё предложение. А тебе придётся послужить гарантом того, что она не выкинет ненужный нам обоим фокус. Ты ведь для неё ценен? Я не ошибаюсь?

Стальной хвост тихо скрипнул, и тёмный силуэт Старшей, застывшей у конструкции из каменной плиты и высоких кристаллов, развернулся в сторону вороного...