Продолжение стэйблриджских хроник
Глава 25. Последний день Империи
Кристальная империя подвергается нападению существ, отразить которое может лишь особый защитный механизм...
Перед чтением этой и последующих глав автор рекомендует ознакомиться с произведением "Как по нотам" https://ponyfiction.org/story/12812/
Она открыла глаза. Сначала попыталась понять, видит ли она что-нибудь вообще, а потом – что она вообще видит. Какое-то место, какие-то вещи, несомненно имеющие названия. Только вот названия эти словно увязли в трясине, и вытаскивать каждое приходилось с огромным усилием. Например, она не сразу осознала, что зовут её Патримони. И даже после того, как осознала, долго сомневалась в этом осознании. Но больше вокруг никого не было, и она решила оставить это имя себе.
Она была в месте, что называлось «пещерой», располагавшейся где-то под поверхностью. Неровные каменные стены подсказали это. Пещеру кто-то старательно вырыл и укрепил, чтобы разместить в ней странный механизм в виде огромного белёсого горшка, над которым вздымалось пять угловатых коленчатых лап, напоминавших лапки насекомого. Внутри сосуда крутился какой-то тёмный вихрь, который эти лапки словно придерживали. Она не имела ни малейшего представления, как называется вся эта конструкция, для чего она нужна и что заставило её оказаться рядом с ней, возле панели с несколькими рычагами. Эти сведения голова отказывалась вспоминать, награждая за старания лишь всполохами боли и странной картинкой – темнотой, в которой горели два зелёных светящихся круга.
Она предположила, что раз оказалась возле рычагов, то, видимо, как-то управляла или контролировала загадочный механизм. Естественно, память отказывалась сообщать, каким именно образом, так что Патримони решила на всякий случай ни до чего не дотрагиваться. Вторая мысль, показавшаяся ей однозначно верной: важность ожерелья с большим синим камнем. Когда она пришла в себя, её копыто тянулось к этому ожерелью. Поскольку вещь загадочной и пугающей не выглядела, Патримони решилась поднять её с пола. При этом убедилась, что цепочка у ожерелья сломана: несколько деформированных звеньев удалось отыскать рядом, на полу. Складывалось впечатление, что она зачем-то с силой сорвала ожерелье с шеи, повредив цепочку.
— Ну, и куда мне тебя девать? – спросила Патримони у ожерелья. После чего стала осматривать одежду, пытаясь разобраться, что на ней надето, и есть ли у этого карманы.
Наряд поразил её обилием ремней и пряжек, подгонявших лёгкие металлические пластины к телу. В памяти всплыло слово «доспехи» и то, что эта странная металлическая одежда имела определённое назначение и не была чем-то таким, что было принято носить ежедневно. Похоже, она надела на себя какое-то защитное снаряжение. Зачем и для защиты от чего – на это память не давала ответа. Золотое ожерелье с ним не особо гармонировало. Патримони повернулась на месте и обнаружила крепившиеся к боковой части доспеха ножны. Это слово ей не пришлось вспоминать. Пустые, без меча, они стали временным местом хранения ювелирного изделия. Отсутствовала и ещё одна вещь – Патримони почти неосознанно почесала левую переднюю ногу. Логика подсказывала, что её должна была облегать ткань, как и правую. Но эта часть её облачения отсутствовала.
Начав со шлема, она продолжала осматривать латы и искажённое отражение своей мордочки в них. В пещере было светло – магическое сияние исходило от работающего механизма. Но Патримони, ещё раз взглянув на устройство и на чёрный вихрь в его сердцевине, не рискнула назвать его лампой. Настоящая лампа со свечкой внутри лежала неподалёку – так, будто её в спешке отбросили в сторону. Свеча выпала, одно из стёкол треснуло. Но лампу при необходимости можно было разжечь, она даже вспомнила, как именно это делать. И нашла при себе всё необходимое.
Беглый осмотр помещения вызвал одну мысль, которая крутилась в голове уже не первую минуту. Из пещеры не было выхода – со всех сторон её окружали стены. Даже за механизмом не скрывалось никакого прохода. В полу и на потолке не имелось никаких люков, никаких лестниц. И всё же Патримони не паниковала. У неё имелась странная, непонятно чем рождённая уверенность, что из помещения есть тайный выход. Что она им уже пользовалась, но понятия не имеет, как пройти через него снова. Память выдала мешанину случайных сведений, касавшихся потайных дверей: требовалось найти чуть заметную кнопку, нажимную плиту или незакреплённый книжный шкаф. Последнего в пещере априори не имелось, но вот с кнопками и плитами вопрос оставался открытым. Голова болела и не желала вспоминать, где конкретно находится выход, так что она принялась методично исследовать помещение, предположив, что ноги смогут решить проблему, с которой не могла справиться голова.
Наибольшее подозрение у неё вызвала дальняя стена: она была однотонной, очень гладкой на вид и чуть светилась, отражая неяркое свечение загадочного механизма. Память подсказала, что этот материал называется кристаллом, а несколько секунд спустя пришло осознание, что есть ещё и кристальные пони – целая раса, чья шкура обладает похожими свойствами. Патримони, изучив своё отражение, решила, что является одной из них.
Пока пони пыталась вспомнить что-либо о своём народе, копытами она гладила гладкую однотонную стену, пытаясь найти трещины, выступы, углубления – любые дефекты, способные подсказать форму и принцип открытия потайной двери. В процессе поиска скрытой задвижки она отметила, что её передние ноги различаются не только наличием одежды: на левой имелся какой-то рисунок из чёрных кристалликов. Что-то вроде сыпи, которая не болела и не чесалась, но выглядела странно и неуместно. А ещё Патримони готова была поклясться, что именно в тот момент, когда она согнула ногу и нечаянно провела этими кристалликами по стене, прямо перед ней открылся проход, сотканная из пустоты дверь, за которой начинался мрак.
Пони не устремилась слепо вперёд – вернулась за лампой, полностью доверившись копытам в вопросе разведения огня. Оказалось, что мышцы помнят всё куда лучше, чем разум. Когда в лампе поселился дрожащий огонёк, пони заметила, что проход в стене из кристалла исчез. Но она уже знала, каким образом можно открыть его вновь. Теперь ей не терпелось выяснить, что находится дальше, за стеной. Однако прежде она обошла всю пещеру, убедившись, что кристаллики на ноге работают только на одном ограниченном участке. Видимо, они являлись каким-то волшебным даром. Патримони гордилась их наличием, но не была уверена, что у остальных кристальных пони таких нет.
На пути ей встретилось ещё несколько преград похожего свойства – в каждой удавалось проделать отверстие. На всякий случай Патримони шла вдоль правой стены, опасаясь заблудиться в лабиринте однообразно-тёмных каменных коридоров. Наконец её путь завершился перед уходившей вверх лестницей. Выше последней ступеньки располагалось уже знакомое кристальное заграждение, миновать которое не составило труда.
И вот её мордочки коснулся ветер, несущий запахи открытого мира. Несколько следующих шагов Патримони сделала в слепящем после подземной тьмы свете, вслушиваясь в цокот своих шагов и раздающийся откуда-то лёгкий шелест. Она обнаружила себя среди каких-то угловатых зданий, выглядящих так, словно целиком были сделаны из кристаллов. Успела заметить, как в двух шагах позади пустота прохода зарастает непроницаемой материей. Пони решила запомнить, где именно был вход в подземные катакомбы, поэтому, затушив свечку в ненужном теперь фонаре, поставила его у стены и отправилась изучать город, который почему-то казался ей знакомым.
Планировка улиц, внешний вид домов, ощущение огромного пространства вокруг – вещи, находившие отклик в памяти, – никак не желали принять в себя огромное здание, иглой возносящееся вверх, в голубое небо. Чем бы ни было это заметное отовсюду сооружение, Патримони не покидало ощущение, что ему полагалось выглядеть иначе. Но никак не получалось вспомнить привычный вид постройки – на пути в прошлое опять вставала чёрная пелена.
Пока пони пыталась понять, что засело у неё в голове и не даёт воспоминаниям вернуться, она заметила бродивших по улицам сородичей. Они собирались в плотную группу и переходили с одной стороны улиц на другую, изучая дома и переговариваясь. Кто-то заметил Патримони, что-то сказал товарищам и подошёл ближе.
— Скажите, вы случайно не помните что-нибудь о том, что происходит? Или происходило? – спросил кристальный пони. Патримони осмотрела его тусклую, едва светящуюся шерсть, понуро висевшие хвост и гриву, глаза, в которых застыла растерянность. Она отметила, что подобным образом выглядели все окружающие, и не сомневалась, что и сама едва ли отличается от них.
Очередная попытка что-то вспомнить. Очередной проигранный поединок с тёмной преградой, блокирующей образы в голове.
— Нет, извините. Ничего не приходит на ум, – сконфужено призналась Патримони. Собеседника это опечалило, хотя его и так сложно было назвать счастливым.
— Я просто подумал… Вы так одеты… Словно вы какой-то чиновник. Или командир. Решил, вдруг вы понимаете, что происходит…
Незнакомый жеребец заставил Патримони вновь оглядеть свой наряд и отметить, что у окружающих действительно не имелось подобного обмундирования. Ни у кого больше не было и кристалликов на ноге. Это подтвердило её предположение о том, что она была кем-то важным, но совершенно не проясняло, кем именно и что это значило.
— Эм… Мы тут ходим по городу, – снова заговорил незнакомец. Хотя для Патримони он мог являться хорошо знакомым пони, которого память отказывалась признавать. – Пытаемся вспомнить, кого как зовут, где кто живёт. Не хотите присоединиться?
Патримони чисто машинально кивнула. Других занятий она придумать не могла, а пристанище найти действительно следовало. Хотя при упоминании слова «дом» взгляд её почему-то метнулся к высокому зданию в центре города. Там словно находилось нечто очень важное. Там мог быть её дом. Но Патримони сомневалась. И решив, что достаточно пробыла в одиночестве, приняла приглашение.
Кристальный пони с кьютимаркой в виде двух скрещенных подзорных труб оказался самым словоохотливым из сородичей, некоторые из которых при виде новой спутницы почему-то стали робкими и испуганными, причём сами не могли объяснить природу своего страха. Тогда как единственная пони в доспехах не могла объяснить, почему её так мало волнуют разговоры товарищей по несчастью. Её не оставляло ощущение, что она должна немедленно оставить их и куда-то бежать, что-то сделать. Это были странные мысли и желания, причины которых не позволял вспомнить чёрный туман. Туман, блокирующий память, её спутники постоянно упоминали, каждый раз упоминая горящие зелёные глаза и фиолетовое сияние. Описание казалось Патримони знакомым и не вызывало особого трепета. А потом кто-то случайно назвал имя.
Особое имя.
Сомбра.
Имя заставило всех содрогнуться, хотя никто не мог объяснить, что оно значило. В голове Патримони на долю мгновения возник образ. Серый единорог. Металлические латы. Красная мантия, чёрная грива. Ничего больше, никаких объяснений. Этот Сомбра, что-то значил для неё. Патримони ничего не сказала, но вдруг ощутила уверенность, что она с этим единорогом знакома. Что она с ним разговаривала. Что он ей что-то поручил. Очень-очень важное.
Однако остальные слишком затравленно реагировали на это имя. Патримони не могла их понять, не могла выяснить причину. По всему выходило, что она как-то отличается от остальных. Ей с ними не по пути. Но, невзирая на недостаток общности, Патримони двигалась в группе, изредка перекидываясь с кем-нибудь парой фраз. Взглядом она выискивала знакомые места, улицы, при виде которых возникло бы ощущение привязанности, крышу, на которую хотелось бы смотреть с особыми чувствами.
Уже перед самым закатом в одном из городских кварталов ей встретилось смутно знакомое здание. Не слишком аккуратное, выглядящее заброшенным и обветшалым. Но находившее эмоциональный отклик. Патримони решила зайти внутрь. Несколько минут спустя она сидела, разглядывая подобранную с пола тарелку. Прямо на керамике при помощи острого предмета и красок кто-то сделал корявый рисунок. Семья. Подпись: «Папа, мама, я». Патримони помнила эту тарелку. Именно эту вещь, лежавшую в копытах, которые некогда сделали на ней рисунок.
— Твой дом? – спросил болтливый кристальный жеребец, по дороге вспомнивший, что его зовут Спайгласс.
— Кажется, да, – без особой уверенности ответила Патримони. Осматривая внутреннее убранство дома, она ощущала смутную убеждённость, что раньше бывала в этих стенах, возможно, действительно жила здесь. Но не могла с уверенностью назвать дом родным, что-то значащим. И слой пыли внутри говорил, что здесь давно никто не появлялся. То есть Патримони жила где-то ещё. Она опять подумала про высокое здание, которое народ называл дворцом.
— Знаешь, что? Живи здесь, если хочешь, – предложил Спайгласс. – Даже если это не твой дом, а чей-то ещё, думаю, они не будут особо против… В такой ситуации все должны помогать друг другу.
Патримони просто кивнула. Ей сейчас хотелось, чтобы жеребец с кьютимаркой из подзорных труб отправился дальше бродить по улицам вместе с остальной толпой. Он мешал ей думать, мешал сосредоточиться. Хотя, как оказалось, одиночество тоже не помогло. Патримони напрасно сняла доспехи, положила на видное место медальон с разорванной цепью. Они больше ничего о себе не рассказали. Недостающих вещей, типа меча, пони в доме не обнаружила. Не обнаружила и запасов еды – пришлось напрашиваться на ужин к соседям, которые сварили похлёбку. В смутно знакомом доме для Патримони не нашлось новых осколков прошлого. И даже снов.
На следующее утро кристальная пони, помня про опасливые и недоверчивые взгляды сородичей, решила не надевать доспехи. Лишь замотала левую ногу, чтобы скрыть кристаллики. Ей почему-то показалось очень важным спрятать это украшение. Причина опять же скрывалась где-то за тёмной стеной, отгородившей память от сознания.
Патримони направилась к дворцу – зданию, о котором думала больше всего. В этом месте она надеялась обнаружить какие-то ответы, возможно, встретить кого-то знакомого. Встреча и вправду произошла, но крайне удивительная. У дворца она увидела двух единорогов с кажущимися неестественно прямыми рогами. Жеребец был белого цвета с гривой из нескольких оттенков синего. Его спутница была нежно-розовой с трёхцветной гривой. И ещё у неё были крылья. Как только Патримони это заметила, то сразу расхотела общаться с этой парой. Они показались ей слишком странными и чужими для города. В этот момент рог у розовой пони засветился, и в небо ударил столб света. Заворожённая Патримони наблюдала, как над городом растекается купол из чистой магии.
— Кажется, получилось, – произнесла пони с рогом и крыльями.
— Сильно утомляет? – спросил её спутник.
— Пока ещё нет, но я ведь только что применила чары.
— Я подменю тебя через час, хорошо?
— Хорошо, Шайни. Думаю, нам надо сейчас отправиться на поиски Кристальной Ярости.
Два последних слова. «Кристальная Ярость». Патримони не могла выразить, насколько они показался ей важными. А следующая мысль удивила – она почему-то очень не хотела, чтобы предмет, о котором в голове не сохранилось ни малейшего представления, попал в копыта этих двоих.
Идти во дворец, где хозяйничали чужаки, Патримони раздумала. Остаток дня она провела, восстанавливая цепочку ожерелья. Ей хотелось верить, что память вернётся, если привести украшение в порядок. Но, как бы она ни трудилась копытами и найденными в одном из домов инструментами, как бы она ни пыталась закрепить амулет на себе, изменений не чувствовала. Сдаваться, впрочем, тоже не собиралась. Во-первых, потому что ощущала необходимость вернуть своё прошлое. Во-вторых, сомневалась, что привычка сдаваться являлась чертой её характера до потери памяти.
Временно прекратив попытки починить амулет, она решила попробовать что-нибудь ещё, например, воссоздать подобие нормальной жизни: навела чистоту в доме, поправила покосившуюся дверь, до блеска начистила шлем и латы. Разобралась, как готовить простейшие блюда из сена. Обыденные, повседневные действия были непривычны; только полировка доспехов принесла какое-то смутное удовлетворение. Но Патримони продолжала занимать себя любыми делами, подворачивающимися под копыто, пытаясь найти хоть что-нибудь, что сломает тёмную стену в голове. И постоянно оглядывалась на закрывший всё небо чуть светящийся магический купол. И на странную клубящуюся тучу, которая то приближалась к барьеру, то отступала, растворяясь в окружающих город тенях. Ей было неспокойно. Тревога усиливалась, когда облако приближалось к куполу, но и его исчезновение не приносило успокоения. Каждый раз, когда тёмная клубящаяся масса попадалась ей на глаза, она чувствовала страх, когда исчезала – смутную вину. Живая туча была слишком странной, непонятной, казалось, её появление предвещает большую беду. Хотя она могла быть чем-то привычным, чем-то скрывающимся за тёмной стеной, отгородившей большую часть её памяти и прошлого.
Патримони в очередной раз пыталась выправить цепочку амулета, когда в дверь постучали. Она открыла, ожидая, что на пороге окажется какой-нибудь кристальный пони. Может быть, даже двое. Может быть, они окажутся теми, кто были изображены неумелыми копытами жеребёнка на найденной ею картинке, подписанной «мама» и «папа». Вот было бы здорово…
Но она увидела ещё одну пони с прямым спиральным рогом, растущим из центра лба, и лавандового цвета шёрсткой, казавшейся неестественно тусклой по сравнению с её собственной. Возле её передних ног стояло совсем маленькое существо, покрытое чешуёй лилового цвета, с зелёным костяным гребнем на голове и большими, по-детски широко открытыми глазами. Кто это мог быть, Патримони не знала.
— Гм, добрый день, – произнесла единорожка. – Мы ищем способ защитить Кристальную Империю.
«Так называется этот город? Название вроде знакомое», – подумала Патримони, но вслух резким, почти командным тоном произнесла:
— Мы – это кто?
— Ой, да, извините, – смутилась единорожка. – Меня зовут Твайлайт Спаркл, а это, – она указала на существо у своих ног, – Спайк. Я приехала в вашу Империю вместе с подругами, чтобы защитить вас всех от злого и коварного короля Сомбры.
«Злого и коварного короля Сомбры», – мысленно повторила Патримони.
В голове разом сработал неведомый механизм: захотелось захлопнуть дверь, стукнув визитёршу по носу, потому что для неё сочетание этого имени и этих прилагательных в одной фразе казались чуть ли не преступлением. Но зато хотя бы выяснилось, что этот Сомбра был или является королём в упомянутом государстве. А значит… Патримони оглянулась на сложенные в углу доспехи. Она служит королю?
— Вы что-нибудь помните про защитный механизм Империи? – спросила Твайлайт Спаркл, заметившая растерянность собеседницы.
— Нет. Не имею ни малейшего представления, о чём вы, – покачала головой Патримони и закрыла дверь. Сев спиной к двери, она прижала копыта к вискам и закрыла глаза. После слов единорожки у неё в голове что-то мелькнуло. На долю мгновения, после чего вновь спряталось за непроницаемой чёрной стеной. Обрывок воспоминания. Она знала о защитном механизме. Когда-то её посвятили в эту тайну, но она забыла о ней. Так же, как о многом другом, что было до момента её пробуждения в подземной пещере. Но это знание не предназначалось ни для кого, кроме неё, особенно для тех, кто не принадлежал к её народу. В этом Патримони была уверена. Никто из некристальных пони не должен был знать о… Чём? Она не помнила. Но пыталась вспомнить.
В голове выстраивался путь, подъём на крутую гору собственного прошлого. Патримони словно высекала для себя ступень за ступенью. В конце этой лестницы её ждала она сама – прошлая, та, кем она была. Но проблема крылась в том, что ступени эти были разбросаны по склону – одна внизу, другая в середине. А между ними зияла чёрная пропасть. Она не могла перешагнуть от одного осколка воспоминаний к следующему. Она могла лишь повторять снова и снова как заклинание:
— Воин короля, защитный механизм, узор на ноге, подземные тайные ходы, Кристальная Империя, Сомбра, Кристальная Ярость, доспехи без меча…
Истина пряталась где-то за этой мозаикой, но кусочки не подходили друг к другу и лишь усиливали головную боль. Она упрямо продолжала попытки вспомнить, и в итоге голова разболелась настолько, что, когда вновь раздался стук в дверь, она, скорчив яростную гримасу, рявкнула:
— Убирайтесь вон!
— Эм-м… Патримони, это Спайгласс, – после короткой паузы раздался смущённый резким ответом голос. – Хотел спросить, не пойдёшь ли ты на центральную площадь?
Спайглассу она дверь открыла, извинившись и свалив вину за свою грубость на докучливых чужеземцев. Жеребец ответил, что и его сегодня тоже расспрашивали про некий защитный механизм. А потом добавил:
— Эти чудные пони затеяли какой-то фестиваль на центральной площади, возле дворца. Говорят, они там фокусы показывают и ещё по-всяческому народ развлекают.
— Обойдусь как-нибудь без этого, – буркнула Патримони. Голова болела слишком сильно, ей было неприятно поддерживать даже этот разговор и не было ни малейшего желания идти куда-то, где будет ещё больше раздражающего шума.
— А ещё ходят слухи, что они нашли Кристальное Сердце, – заговорщицки понизил голос Спайгласс.
— Кристальное… что? – переспросила Патримони, хотя казалось логичным, что в Кристальной Империи, в принципе, названия всех вещей должны начинаться со слова «кристальный».
— Вот, я тоже не вполне помню, что это такое, – поддержал Спайгласс. – Но интересно же. Мне почему-то кажется, что происходит что-то необычное, и подобного в истории Империи ещё не было.
Патримони прищурилась. Спайгласс не просто так делился впечатлениями и ожиданиями. Он пытался выманить из дому кобылку, которая стала ему небезразлична. Возможно, в условиях глобальной амнезии жеребец пытался максимально быстро построить новый семейный быт – никто же не гарантировал, что провалы в памяти заполнятся, а старая жизнь вернётся.
— Ладно, – решила подыграть ему Патримони. – Прогуляемся и посмотрим. В конце концов, из четырёх стен в доме мне не интересна ни одна. Так что фестиваль, ярмарка, или что-там-на-центральной-площади-есть, придётся кстати.
И она до поры не жалела о своём решении. Даже могла назвать проведённое в компании Спайгласса время приятным. Вместе они наблюдали, как две пегаски пытались устроить рыцарский турнир. Патримони отпустила пару едких комментариев, характеризующих полное отсутствие профессионализма у «бойчих» на манеже. Она словно откуда-то это знала. Потом Спайгласс повёл её смотреть на устроенное ещё одной единорожкой плетение из соломы. Они немного постояли и посмеялись над розовой пони в смешном колпаке, которая как раз искренне старалась развеселить народ. А после этого Патримони решила полюбоваться на Кристальное Сердце.
Дорогу перегородила какая-то оранжевая пони в шляпе. Перегородила так резко и так неожиданно, что Патримони машинально встала в защитную стойку и едва успела сдержать дёрнувшуюся ногу, чтобы не дать этой похожей на кристальную, но тусклошёрстной пони в зубы.
— Ой, простите! – Она отступила на пару шагов. Ради того, чтобы не навредить окружающим. Её тело пыталось жить прошлой жизнью, помня многое из того, что забыл разум. И она могла не поспеть за своими рефлексами.
— Да не, ничё, – ответила оранжевая кобылка. – Вы бы это… Вона там кольца покидать можно! Загляните туда, там весело, ага.
Отшутившись, пони в шляпе сделала пару шагов в сторону, чтобы перегородить путь ещё одному желающему полюбоваться на Кристальное Сердце.
— Не место им всем здесь, – буркнула Патримони. Она успела заметить девятерых вторженцев разного вида: с рогами, с крыльями, с тем и другим разом. И то существо, что именовалось Спайком, она тоже посчитала. Вроде бы, не слишком много гостей для Империи, не факт, что их раньше было меньше – но Патримони испытывала смутную, но стойкую тревогу. И причиной этой тревоги было присутствие отличающихся от неё и других кристальных пони существ. Чужаки вели себя так, словно намеревались остаться здесь надолго. Сделать Кристальную Империю своей. Это было неправильно, она не сомневалась в этом. Нечто скрытое за тёмной стеной в её разуме приходило в ярость от одной мысли о том, что народом кристальных пони может управлять кто-то, отличный от кристальных пони.
Некоторое время спустя Патримони оказалась у границы магического барьера – её утомила суета на площади, и она решила побродить по городу. Спайгласс увязался следом, но её это не волновало. Жеребец был довольно навязчив, но не вызывал у неё раздражения, от присутствия же чужаков ей было неспокойно. Соседство пустых домов и вид раскинувшейся за барьером ледяной пустыни были приятнее.
В очередной раз скользнув взглядом вдоль улицы, Патримони увидела, как стоящий ближе всего к магическому куполу дом окутало тёмное облако. Спустя несколько мгновений оно рассеялось. Дом остался на месте, но выглядел иначе. Более… привычно. Более правильно. Застыв на месте, Патримони следила, как волна магического преобразования окутывает дом за домом, двигаясь к центру города. К вознёсшемуся над ним дворцу. Всё больше пони замечали её движение. Раздались испуганные вскрики, те, кто видели чародейское облако, прижимали уши и начинали дрожать, их шерсть тускнела, почти полностью теряя блеск. Патримони же во все глаза следила за его движением, не чувствуя ни тени страха. Она хотела, чтобы облако добралось до дворца.
— Ой! Что происходит? – вскрикнул Спайгласс, только сейчас заметивший облако и сотворённые им изменения.
У Патримони внезапно нашёлся ответ. Успокаивающий, полностью рассеивающий её тревогу ответ длиной в одно слово:
— Сомбра.
Здания темнели и покрывались выступающими кристаллами, словно меня число углов, магический купол просел и покрылся трещинами. В расширяющиеся дыры можно было видеть покрасневшее, ставшее тяжелее и ниже небо. Сквозь один из проломов стремительно ворвалась тёмная клубящаяся туча. Патримони была уверена, что это именно её она видела подступающей к границам города. Тогда живая тьма пугала её, теперь же кобылка приветствовала сгусток мрака, пусть и не могла до конца вспомнить, что или кто это. Она не отрываясь следила, как вытянувшаяся туча, передний край которой приобрёл сходство с головой единорога, устремилась по улице к дворцу. Рядом сник и сжался Спайгласс, только что выглядевший горделивым и мужественным.
— О нет! Это король Сомбра! Он вернулся! – дрожа, бормотал жеребец, в то время как его спутница расплылась в улыбке:
— Да, он вернулся.
Стена в её разуме словно дала трещину, отступая перед ворвавшейся через купол тьмой. Она рада возвращению своего короля. Она служит своему королю. Она – командующая Сомбры, его доверенная слуга. И теперь ей надлежит наблюдать из первых рядов, как истинный кристальный король вышвыривает чужеземцев, восстанавливает свою власть. А она… Патримони всё ещё не покидала мысль, что она обязана что-то сделать. Как можно скорее. Немедленно.
Защитный механизм… Кристальная Ярость…
— Ой, смотри, что там? – подал голос Спайгласс. Патримони повернула голову.
Навстречу чёрной туче летела маленькая голубая точка. Пресловутое Кристальное Сердце. И маленькая фиолетовая точка – то загадочное существо, что сопровождало утром единорожку Твайлайт. Облако же приняло вид большого серого единорога, устремившегося навстречу падающим точкам на вырастающей из земли кристальной колонне.
И тут между ним и голубым падающим предметом промелькнуло нечто быстрое, буквально вырвавшее трофей из копыт короля. Зоркий глаз Патримони различил ту крылатую и умеющую колдовать особу, за которой она наблюдала какое-то время назад. Эта пони спустилась с Кристальным Сердцем куда-то к подножию дворца, почти заросшего чёрным панцирем.
А потом был взрыв. Необычный магический взрыв, тугой волной пронёсшийся от центра города до его границ. Взрыв, развеявший тёмную магию на земле и под землёй. Взрыв, от которого в секретной пещере потрескался и рухнул механизм, впитавший и удерживавший память кристальных пони. Сияющая волна накрыла фигуру короля, дворец, все улицы, все строения. Над Кристальной Империей пронёсся дикий протестующий крик – последнее напоминание о тёмном правителе.
Магическое поле добралось до Патримони. И тут висевший на шее медальон завибрировал. Её голову пронзила резкая боль. Драгоценный камень в украшении не выдержал напора заклинания Кристального Сердца. Он треснул, его чары перестали существовать. Но они успели исказить форму магического воздействия. И на стоящую неподвижно Патримони обрушились воспоминания. Среди всего потока одно, первое из последующих сотен, вырвало пони из реальности. Воспоминание заставило пережить себя заново.
— Настало время. Разбуди Кристальную Ярость! – велел король. Велел голос короля, прозвучавший в голове. Для Патримони это означало лишь одно – атака двух принцесс на Империю началась. Пришёл момент, когда она исполнит последний приказ короля. Когда она активирует защитный механизм.
Никаких промедлений, никаких остановок – через полминуты она уже бежала по тайным подземным ходам. Бежала так, словно на ней не было полного комплекта латных доспехов. Бежала так, словно сёстры-аликорны гнались лично за ней по этим самым туннелям.
Позади осталось несколько поворотов, когда сквозь собственный топот Патримони услышала голос. К ней взывал королевский знахарь.
— Кто здесь? Патримони! Патримони, это ты?
Она должна была игнорировать этот голос. Она должна была промчаться мимо. Она должна была выполнить свою задачу. И если бы её позвал кто-нибудь другой, она так и поступила бы. Но звал именно Ризн…
И она свернула в сторону этого голоса. При свете качающегося фонаря наткнулась на непривычную картину: королевскому лекарю самому срочно требовался лекарь.
Ризн лежал на боку, подогнув под себя правую переднюю ногу. Из нескольких ровных, словно нанесённых мечом ран на ней струилась кровь. На полу этой крови набралось уже немало.
— Командующий Прэсенс, – пояснил жеребец, пока Патримони спешно разматывала часть ремней своих доспехов, чтобы сделать жгуты. – Он предал короля. То есть… Он сговорился с Харбрингером. Один провёл принцесс мимо защитных заклинаний. А второй отказался сделать из подданных армию. Спрятал все Шлемы Одержимости и собирался сбежать. А я… Я попытался его остановить. И он меня…
— Зачем ты полез против командующего, идиот? – Патримони оторвала часть униформы, которая скрывала узор из кристаллов. Она перетянула ремнями ногу Ризна, а ткань намотала в несколько слоёв поверх ран. – Ты что думал, стеклянной палкой своей от него отбиться?
— Я вообще не думал, – вздохнул Ризн. – Просто возненавидел скотину.
Лекарь, чуть приподнявшись, наблюдал за действиями Патримони. Какое-то время назад он научил её перевязывать раны, оказывать первую помощь, варить лечебные зелья и эликсиры. Не предполагая, конечно, что опробует на себе навыки своего подмастерья.
— Прэсенс мне сказал кое-что, – прошипел кристальный жеребец. – Перед тем, как убежал прочь. Возможно, рассчитывал, что я тебя встречу... Ещё живым.
— Мне не особо интересны речи предателя.
— Нет… – выдохнул раненый. – Эту ты должна выслушать. Прэсенс признался, что пробовал втянуть тебя в свой заговор. Он подговорил пленного единорога назвать имена твоих родителей. Прэсенс думал, что это обернёт тебя против короля. Что он, как командующий солдату, предложит путь спасти твоих родителей, пообещает вывести их из Империи в обмен на твою преданность. Но у него не вышло…
— Потому что эта мразь не знает, что такое преданность! – рыкнула Патримони, до предела затягивая созданный из ремня жгут.
Ризн зажмурился и начал часто дышать, борясь с болью. Минуту спустя его дыхание стало чуть спокойнее. Он открыл глаза.
— Так. – Патримони сообразила, что не может тратить больше времени на помощь кристальному жеребцу. – На случай, если предатель ещё раз встретится… – Она вытащила свой меч и положила рядом с раненым. – У тебя хоть какой-то шанс будет. А я его и без оружия прибить сумею. Но не буду за ним гнаться. Он рассказал эту историю про моих родителей, чтобы сбить меня. Чтобы я ради мести бросила свои обязанности. Не выйдет!
Она рванула дальше к выходу на поверхность, в тронный зал. Ей предстоял долгий подъём за Кристальным Сердцем. Без него выполнить приказ короля Патримони не могла.
Но Ризн ухватился за ногу командующей. Ухватился так цепко, что пони протащила лекаря за собой несколько шагов.
— Постой! Есть одно срочное поручение.
— У меня нет на это времени, Ризн.
— Я понимаю. Но… король дал мне приказ. Велел включить одно устройство, которое должно помочь твоей миссии. Но, похоже, я уже не смогу выполнить этот приказ.
Лекарь приподнял складку одежды и практически выкатил из-под неё золотой медальон на цепочке.
— Это амулет, который мне следовало тебе отдать. Он должен быть на тебе в момент, когда по Империи ударит волна магического забвения. Но этого не будет. Я провалил своё задание. – Ризн тихо заскулил, то ли от физической боли, то ли от душевной.
Патримони несколько секунд смотрела на украшение. Затем подняла его и повесила на шею.
— Что от тебя требовалось? – спросила она.
— Пойти направо, налево, налево и снова налево. Пройти сквозь стену. Поднять на устройстве четыре рычага. И опустить один центральный. Король сказал, что после этого все в Империи забудут о нём. В теории.
Патримони бережно поправила золотой амулет. Теперь она окончательно поняла план своего правителя. Он велел ей оживить Кристальную Ярость, чтобы уничтожить физическое своё воплощение и защитить Империю. Но этого было мало. Сомбра желал, чтобы кристальные пони забыли о нём полностью, чтобы их навсегда покинули воспоминания о периоде правления серого единорога. Король пытался полностью исчезнуть из истории. Пытался найти искупление в забвении.
Верная командующая короля обязана была исполнить желание своего господина.
— Задачкой больше, задачкой меньше, – вздохнула Патримони, поднимая с пола лампу. – Ризн, слушай. Что бы ты ни делал – не смей терять сознание. Пытайся вылезти отсюда. До помещений дворца совсем недалеко. Ты должен туда доползти.
— Понял, – с усилием произнёс кристальный пони.
Патримони бросила последний, возможно, прощальный взгляд на балахон придворного знахаря, на его морду, на быстро намокавшие от крови тряпки. Пути двух пони расходились, и никто не знал, чем обернётся этот день.
В это время высоко над дворцом в безнадёжном поединке сошлись два аликорна и тень, оставшаяся от некогда величественного единорога. Тень ещё хранила в себе крупицы былого сознания. Достаточно, чтобы ощутить, что всё идёт не так, как было запланировано. Шансы его подручных таяли, с ними таяла и надежда выполнить клятву, данную принцессе Аморе двадцать лет назад.
Король Сомбра вихрем поднялся выше облачной гряды. У него оставался лишь один секрет, один козырь, ещё не разыгранный в этой партии. Пока две принцессы вели погоню за ним, чародей обратился к остаткам внутренней силы. Он решил окончательно пожертвовать своей сущностью, чтобы выиграть время для своей Империи, для своих подданных. В настоящем они проигрывали. Но, возможно, в будущем их шансы возрастут. В будущем, что наступит через тысячу лет…
Огромный пласт пространства: дома, замок, улицы – всё содрогнулось, померкло и оставило после себя пустоту. За секунду то, что называлось Кристальной Империей, перешло в иную временную плоскость, где тысяча лет уравнялась с мгновением.
Чёрную тень короля настигли два луча, напитанных синим и белым светом. Монстр потерял концентрацию, потерял возможность летать. Магия аликорнов продолжала пытаться испарить его тёмные чары, но преуспела лишь в ускорении падения. То, что осталось от гордого короля, врезалось в горный лёд с такой силой, что тот взорвался, растаял, но тотчас же затвердел снова. Тёмная сущность обрела сверкающее надгробие. И существовать ледяная ловушка была обречена до момента, пока от появления Кристальной Империи не изменилось направление ветров. Что случилось лишь тысячу лет спустя.
Нога бегущей Патримони оторвалась от пола в одну эпоху, а опустилась уже в другую, но пони об этом узнала гораздо позже. В тот момент её мысли занимал лишь сообщённый Ризном маршрут, который привёл её в пещеру, где находился странный горшок с поднятыми над ним суставчатыми ножками. Патримони старательно подняла вверх четыре рычага. «Лапы» механизма перестроились, внутри него напитался тьмой магический вихрь.
Командующая, упёршись задними ногами в пол, налегла на последний, самый массивный рычаг. Тот, который требовалось сдвинуть вниз. Она так торопилась выполнить чужую миссию, что не заметила одну роковую случайность: её голова оказалась над рычагом, а золотое ожерелье с синим камнем – прямо под ним. Рычаг двинулся вниз, упёрся в украшение, натянул цепочку – и та не выдержала, несколько звеньев разогнулось.
Золотое ожерелье отлетело на пол и в сторону. Патримони услышала звон, заметила потерю, протянула к медальону копыто. Ей не хватило одной секунды. Волна магии накрыла Империю. Всех без исключения кристальных пони настигло забвение.
Прошлое Патримони ворвалось в её настоящее. Она всё вспомнила, и воспоминания привели её в ужас. Она воин короля Сомбры. Не справившийся со своим заданием воин. Она не выполнила приказ. Не завладела Кристальным Сердцем. Не активировала Кристальную Ярость. И отдала Империю в копыта чужеземцев. Её король лишился жизни, стараясь не допустить такого финала. А она подвела своего короля.
— Ты, – произнёс где-то рядом Спайгласс. – Я вспомнил, кто ты такая.
Что ж, жеребец был не одинок. Патримони тоже вспомнила, кто она такая. Пусть и слишком поздно.
Копыто прошлось по левой ноге, ставшей гладкой, как в детстве… и бесполезной. Ключа-отмычки больше не существовало, потому что заклинатель навсегда исчез из этого мира, и его верная последовательница уже не могла выполнить поставленную задачу. Ведь в зал с Кристальной Яростью не существовало пути, не закрытого стенами из кристаллов.
Но Патримони не собиралась сдаваться. Как она правильно отметила раньше, пораженчество не было одной из черт её характера. Всё поправимо – понадобится новая магическая отмычка. Новый мощный маг-заклинатель.
— Ты вспомнил, кто я такая? – переспросила Патримони у Спайгласса. – Значит, ты представляешь, что я могу с тобой сделать, если ты хоть кому-то проболтаешься, что видел командующую короля Сомбры…
— Твоего короля больше нет, – с вызовом произнёс кристальный жеребец. Сделал он это совершенно напрасно.
Копыто Патримони осторожно стянуло с шеи деформированный амулет. Накрутило его цепочку вокруг ноги – чтобы не соскользнул. Пони-воин крутанулась на месте, набирая силу для удара, и фактически погнула ювелирное украшение о надбровную дугу Спайгласса. Сильно, до крови, ранила. Но не убила. И не собиралась убивать. В конце концов, он подарил ей день, полный развлечений.
— Неважно, что его нет, – произнесла Патримони. – Приказ короля должен быть исполнен.
Она верила в эти слова тогда, в последний день её Империи. Она верила в них спустя двенадцать месяцев и двенадцать дней – в момент, когда её копыто вновь ступило на родную землю.