Апокалипсис: рождение Императора

Глава 2 Калаш

— Да, и не забудь забрать чертежи по проекту Грасса. Он через две недели выходит из отпуска, я хочу, чтобы он приступил немедленно, как появится. Как говориться, со свежими силами. И чай, блин, весь не выдувайте, я сейчас буду. – в прошлый раз мой отдел выпил весь мой драгоценный травяной чай, который я с таким трудом отыскал. Решил угостить ребят, сходил на совещание, возвращаюсь – от чая остался один только аромат. КАК восемь пони могут выпить пачку чая за полчаса?! Уму непостижимо! Искал ведь полдня. Конечно, конечно, можно обратить взор к Пустоте, привести в движение спираль пространства, призвать из Пустоты нуклоны, сложить их в атомы, а те в молекулы структурой – и вуаля, в мгновенье ока еще пачку чая получить. Но это ведь неинтересно. Средь нашего сообщества отношение к такому поведенью сродни тому, как в человеческом обществе геймеров почитают читы. Не то, чтоб это есть недопустимо, но гораздо приятнее играть по правилам, и побеждать по правилам. Конечно, кураторы сами устанавливают эти правила, но играть ведь мы тоже любим. Гораздо интереснее по правилам игра. Я допускал обращение к пустоте только тогда, когда меня что-то серьезно напрягало.

После того, как Дорн удалился с распоряжениями, я еще повертелся на третьем этаже и направился на пятый. Будет очередное совещание, я буду докладывать. В принципе, на моем участке все нормально, не лучше и не хуже чем у других. Что меня действительно влекло, то это несколько проектов совместно с другими отделами, вел которые седой Калаш, легендарный в Сталлионграде и за его пределами конструктор. Мой отдел был частью его КБ. Я обожаю промышленность и технику, именно поэтому я покинул Кантерлот. Вернее, я изначально собирался жить в Сталлионграде, но я хотел родиться единорогом в именитой семье чтобы «официально» иметь возможность пользоваться магией и без проблем занять интересующую меня должность.

Чубась, член правления, уже важно восседал в зеленом кресле и гневно поглядывал на заходящий персонал. Хоть совещание должно начаться через минут десять, но он искренне считал всех, кто пришел позже него, опоздавшими. Его рыжая длинноватая грива смешно подскакивала и цеплялась за его рог, когда он раз за разом резко вскидывал голову дабы гневно зыркнуть, отрываясь от чтения какого-то документа. В последнее время все больше жеребцов стали предпочитать длинные гривы. Но я не интересовался модой, короткие волосы я считал значительно более практичными. Вскоре Чубась устал театрально мотать головой, и гневно зыркать перестал. Он никому не нравился на заводе, ведь назначен он был «сверху» из самого Кантерлота по договоренности с Партией, и в предмете не разбирался совершенно. Себя меж тем считал он руководителем блестящим, а чего другого ожидать от закадычного кореша Блюблада? Но правление завода благоразумно не подпускало его к серьезным проектам, зато назначило на специально созданную самую высокооплачиваемую должность с пафосным названием, в специально созданное подразделение с ОЧЕНЬ пафосным названием, и расположило это подразделение в самом престижном синем крыле самого престижного восьмого этажа здания администрации, обставив престижной мебелью. Никаких серьезных полномочий ни у Чубася, ни у его подразделения не было, но на пустые проекты с кричаще пафосным названием выделялись заведомо завышенные средства, дабы Чубась и его кантерлотская братва могли без затруднений подживляться и не задумывались о необходимости для этого дополнительных полномочий. В принципе, такое положение всех устраивало: завод получил широчайшее финансирование и заказы, Чубась – престижную должность и источник доходов для жизни на широкую ногу, его родня пухла от гордости, Кантерлот получил агента влияния (номинально), Партия укрепила сотрудничество с Селестией. Впрочем, руководство Партии и Селестия в последнее время поразительно поладили и спелись в продуктивном сотрудничестве. Селестия больше не пыталась переиначить управленческую структуру Сталлионграда, просто поняв правила здешней игры, и даже оценила их по достоинству. Хитрые руководители завода хоть и были приторможенными консервативными стариками, но умудрялись поворачивать подобные ситуации так, чтобы это разрешалось к общему благу. Единственный негативный фактор был в том, что персонал часто конфликтовал с кантерлотскими, система их ценностей сильно отличалась. Но это мелкая цена, со временем такие ситуации сглаживались, все-таки пони были очень дружелюбными существами.

Одним из последних зашел седой Калаш. Когда-то он был красной масти с черной гривой, но сейчас его шерстка потемнела, а грива и хвост были серебристыми. Редкость для пони, они не часто доживают до седых волос. Он де-факто был моим прямым начальником, и я очень привязался к старику. Поначалу между нами были трения, ведь я кантерлотец, да еще и единорог. Но после мы очень сдружились. Уже три жизни я был рядом с этой выдающейся душой, ведя ее стезею совершенства. Первый раз я был его наставником, второй раз мы были равными, сейчас он был моим руководителем, но наше творчество всегда приносило мне великую радость. Калаш болел. Скажу больше, он бы уже умер, если бы не я. Я искусственно поддерживал его здоровье, так как без него было не завершить нескольких очень важных проектов. Но я не мог вечно держать его здесь, он и так прожил больше, чем полагается пони, да и эгоистично удерживать его ради своих прихотей, лишая возможности путешествовать и развиваться дальше. Я принял решение, что отпущу его по завершении проектов. Было неприятно думать о том, что я останусь без него, но я уже знал, где он родится вновь, и я возьму его в ученики. Конечно, это будет уже не тот ворчливый и вечно недовольный Калаш, и я с тоской подумал, что буду скучать по этому деду. Сейчас он подошел и сел рядом.

— А чего это он? – настороженно указал дед на Чубася. Того уже третий раз подряд посылали провести плановое совещание, и старик начал опасаться, что его планируют поставить на руководство некоторыми нашими проектами. Я знал, что у высшего заводского руководства сейчас полный аврал по корректировке пятилетнего плана в связи с дополнительным финансированием и заказами, поэтому посылали кого ни попадя, тем более, что руководить исследовательскими отделами было особо нечего, все и так знали свои задачи и прекрасно координировали свою работу.

— Да все нормуль. Воспринимай это как обычную формальность. Давай просто прочтем отчеты, и все. – я старался максимально успокоить старика, ведь сердце у него работало исключительно на моей магии. А я не всегда могу быть рядом, если что случится. Но Калаш не унимался, стариковская подозрительность усматривала в присутствии Чубася как минимум заговор против него лично.

— Итак, начнем. Надеюсь, вы подготовили свои доклады согласно моим требованиям? Я не собираюсь терпеть тех, кто не выполняет моих требований. – рыжий обвел всех многозначительным взглядом, который, по его мнению, должен был вселить в сердца собравшихся должный страх и уважение. Персонал был опытен, поэтому все старательно изобразили благоговение. Чем раньше этот болван удовлетворит свои амбиции, тем быстрее закончится формальное совещание и все смогут заняться своими делами, иначе длинных пассажей рыжего о величии непревзойденного себя не избежать. Калаш подернулся, но я положил копыто на его спину, дабы он успокоился. Мне всегда было забавно наблюдать за иерархической возней смертных. Лично мне все эти ранговые разборки были сродни возне детей в песочнице, не поделивших ведерко и совок. Ведь мне милей и интересней чистое творчество, полет мысли, дерзкий вызов. Да, понимаю, большинству смертных, когда б они узнали о моих возможностях, первое в голову приходит то, что с этим всем можно владеть и править ВСЕМ МИРОМ, и они искренне удивятся, когда я сообщу, что это мне не нужно. Но знаете, с точки зрения вашего кота положить кусок мяса в холодильник и пойти читать книгу – чистое безумие. Он совершенно искренне недоумевает, как это можно не есть мясо, когда оно у тебя в руке, а вместо этого уткнуться носом в квадратную штуку, и даже не играть с ней, весело разрывая по кусочкам и метая по всей комнате, а просто смотреть туда. Уж он-то точно сделал бы все правильно: стал бы жрать кусок мяса пока бы не наелся, а потом бы все равно продолжил жрать сколько только можно, а потом бы вырыгал, и снова бы жрал. А потом, когда мясо бы закончилось, он бы начал жрать то, что раньше вырыгал. А книгу он бы подрал на кусочки попозже, когда отдохнет. И был бы уверен, что неадекватен тот, кто поступит иначе.

И хоть смотреть на ранговые разборки было интересно, но сейчас конфликт Калаша и Чубася, которые на ножах с самого появления рыжего на заводе, мог подкосить деда . Я напрасно объяснял Калашу, что рыжий будет лишь свадебным генералом. Калаш очень переживал за свои детища. Страхи его было не развеять словами и доводами. Прошло немного времени, больше половины начальников отделов уже отчитались о ходе работ. Дело было нехитрым, достаточно было прочесть пару абзацев да выслушать комментарии Чубася. Он, конечно, совершенно не понимал ни сути проектов, ни сетевых графиков работ, однако старался сказать что-то в общих словах. После пятого комментария он устал подбирать общие слова, и просто важно кивал.

— … части открылков, поэтому необходимо увеличить дисперсность. Это было достигнуто увеличением содержания никеля на 18% и карбида вольфрама на 3%. Возрастание себестоимости за счет редкоземельных металлов на 14% компенсируется увеличением технологичности за счет изменения технологического регламента, который позволит производить большинство деталей методом холодной штамповки. Итоговая себестоимость возрастает только на 2% при условии тиража не менее 150 тысяч изделий. – я быстро прочитал текст и посмотрел на Чубася. Он, как обычно, кивнул. Видимо, он уже даже не пытался понять, о чем велась речь. Пришла очередь доклада Калашу. Я заметил оживление рыжего подлеца, он явно намеревался доставать старика. Калаш взял в копыта лист доклада, намереваясь последовать моему совету и быстро прочесть доклад.

— Мой аудиторский отдел буквально вчера предоставил мне записку. И знаете что? Мне неприятно это говорить при всех, но ваш отдел срывает сроки. Уже два дня как прототип К15-СУ должен быть в испытательном цеху. Как это понимать? – Чубась надулся индюком, составив обиженную мину. Я почувствовал, как в Калаше вскипает обида и выделяется адреналин. Я заблокировал адреналиновые рецепторы сердца деда, и быстро встрял:

— Срыв сроков был вызван ошибкой планового отдела и отсутствием контроля отдела поставки. В данный момент произведена прямая поставка, прототип готов и будет передан в испытательный цех до вечера. Хочу напомнить, что график предполагал резерв в 5 дней, так что срыва планов не произошло.

Чубась расстроено посмотрел на меня, но крыть было нечем.

— Начинайте доклад.

Калаш быстро прочел текст и положил его на стол. Я уже чувствовал мысли Чубася, который собирался сказать что-то про грязный пол в крыле КБ Калаша, и лихорадочно пытался придумать что-то более колкое, поэтому я его опередил и принял меры.

— Прошу меня простить, товарищи, мне нужно отлучиться. — Чубась быстро вскочил и засеменил к выходу с выпученными глазами. Надеюсь, он добежит до туалета. Да, я уверен, что добежит, мне не хотелось, чтобы он жидко обделался прямо посреди коридора, ведь это опустит его и так невзрачный авторитет в отрицательные величины, и может привести к напряженности в отношениях руководства завода с щедрыми кантерлотскими инвесторами. Секретарь Чубася с нетерпением ждал окончания совещания и уже в мыслях пил чай с маффинами. Он не мешкал.

— Продолжаем совещание, товарищи.

Следующий начальник отдела 14 начал доклад с невозможности использования форсунки класса А7, и начал зычно обосновывать необходимость увеличения бюджета, а я удовлетворенно отметил, что Чубась таки добежал.

— Хорошо, Корвин. Тогда вечером обязательно отведаем этот салат. Странно, я за всю жизнь не попробовал такого. И это, спасибо, что выручил.

— А, ладно, бать, забей. – я мотнул головой, приглашая идти без остановок. Старик пошел, в глазах его сверкнула довольная искорка. Да, я называл его батей, и он очень рад был этому прозвищу. Своих детей у Калаша не было, жена его болела постоянно, и уже давно умерла. Он оглянулся на туалет, из которого только что вышел Чубась. Видя, как все уже расходятся, рыжий даже обрадовался. Секретарь забрал все бумаги и ждал своего шефа возле туалета. Они молча отправились на свой восьмой этаж пить чай. Мне, кстати, тоже было бы неплохо чайку хлебнуть. Мы разошлись на лестнице с Калашом молча, старик не любил много говорить, и я тоже. Чай был восхитителен, на сей раз ребята ничего не выпили пока я не пришел.

Вечером в загородном кафе я ждал Калаша. Я уже сделал заказ на горячие блюда, но попросил не приносить их до прихода деда. Дмитрий тоже был тут, и мы уплетали салаты и фрукты. Кафе размещало столики в небольших полузакрытых помещениях, выходящих в отдельный зал. Мне нравилось здесь, особенно то, что интенсивность освещения можно было регулировать отдельно для каждой кабинки.

— Да, зря эта розовенькая прогнала Сочиль. Утром она выглядела неважнецки, ей было бы гораздо лучше, если бы вы заперлись втроем. – Я хохотал, вспоминая походку Райе в воскресенье утром. Да, она и впрямь сделала это зря. Пржевский по обыкновению просто ржал и поглядывал в сторону биллиардных столов. Вскоре уже должен был прийти дед, он никогда не опаздывал.

— Может, сегодня повторим? – он явно углядел кое-что интересное меж столов, но я туда смотреть не хотел, погрузившись в свои мысли.

— Не, сегодня никак. Завтра с самого утра нужно дать нагоняй лентяям из отдела Стафа, пока он на больничном, они совсем распустились. Давай лучше на выходных.

— Ну без проблем. Как тебе, кстати, Кора?

— Кира. Ничего, вот только болтать любит. Знаешь, не люблю такого, что когда знакомишься, то словно воды в рот наберет. А наутро просто нельзя заткнуть. Жутко напрягает.

— А, ну да. – он рассеянно глянул на стол, взял зубами яблоко и начал жевать. – Вчера видел угадай кого?

— Не знаю.

— Рамону! – он гордо надулся, собираясь рассказать, как она просила его вернуться и все простить. Мне это было неинтересно, поэтому я встал из-за стола.

— Я щас. – и поплелся в сторону выхода встречать деда. Тот был слеповат, потому мог долго искать нас среди множества кабинок. Я постоял две минуты на крыльце, любуясь луной. Принцесса Луна сегодня в ударе: организовала звездопад. Я полюбовался зрелищем и посмотрел на аллею. По ней, чудно сверкая в лунном свете, пружинистой походкой шел Калаш. Его седая грива маревом струилась под луною, как призрачная ткань.

— Здарова, бать. Как всегда вовремя.

— Старый конь борозды не испортит. – Улыбнулся тот в ответ. Я тоже улыбнулся. Занятно, но эта фраза стала крылатой по всем мирам, где было что-то, похожее на коней.

Идя к столику, я не заметил там Пржевского. Это даже хорошо. Я кинул взгляд к биллиардным столикам и не ошибся. Он, конечно, был там и уже показывал какой-то белой кобылке с голубой гривой как надо играть. Да, вот так вот возьми кий, положи себе на копытце, вот так вот зубами ухвати, да вот тут рядом со мной, и оп! Ой, не попали, ну давай еще раз, на этот раз я прижмусь плотнее – я внутренне восхищался тому, как он ловко это проделывает. Я видел уже много раз этот старый избитый прием, но у него он неизменно работал.

Как раз принесли горячее, и мы принялись за ужин. Восхитительные грибы под соусом. И, конечно, рагу с цветною капустой, я это просто обожаю.

— Да, ты был совершенно прав. – откинувшись, сказал Калаш. – Эта воронка просто искривляет само пространство! Опыты показали, что магия неспособна проделать такое. Даже представить себе не могу, какие чудные материалы мы сможем создавать послойной микросборкой при помощи этой установки! Эх, завидую я вам, молодым, вы на пороге революции в металлургии! – дед был вдохновлен, но он даже представить себе не мог, зачем мне в действительности все это.

— Когда можно испытать опытный образец?

— Уже через месяц. Ты очень правильно сделал, когда предложил собирать установку на моей отдельной экспериментальной промплощадке. Она очень сильно влияет на электроприборы, и многое оборудование в наших цехах могло бы просто накрыться. Да и эти кантерлотские не суют туда нос. Достали!

Калаш начал перечислять все приметы, которые указывали на заговор кантерлотских против него лично, не преминув вспомнить сегодняшнее совещание. Это было надолго, поэтому я поддакивал, а сам думал о другом. Конечно, дед главным злодеем считал дурака Чубася, но я знал, что сделку Селестия контролировала лично. Плюс ко всему среди жеребцов Чубася, в основном гуляк и воришек, я узнал двух непростых ребят. Это были жеребцы из личных магов принцессы. К слову сказано, лишь два десятка единорогов во всей Эквестрии были способны к заклинаниям пространственной магии. И лишь трое из них могли сознательно и со стабильным результатом применять телепортацию – носитель Элемента магии Спаркл, и эти двое, все они — приближенные Селестии. И они определенно что-то вынюхивали. Благо, я предвидел такой поворот и установка собрана далеко за городом в нежилом районе, который не обогревается магией, и теплолюбивые кантерлотские жеребцы не изъявляли желания туда добираться. Пользоваться магией Пустоты, чтобы повлиять на их память я не хотел: Селестия обязательно обнаружит следы Пустоты и всполошится не на шутку. Вот тогда начнутся проблемы, которых лучше избегать.

— Да не все так плохо, слышь, бать. Да и что они тебе могут предъявить? Даже если они найдут все нарушения, которые есть да еще столько же выдумают, их все равно никто не послушает. Максимум снимут премию. Да все будет хорошо!

Тут подошел Дмитрий с той самой белой кобылкой. Я знал, что он обязательно с кем-то придет, поэтому заблаговременно заказал еще одну порцию. Они присели и завели разговор с Калашом. Дед как обычно начал вспоминать свою молодость и давать наставления, рассказывать, что вот такого вот раньше не было, а вот это вот было. Кобылка хихикала и с интересом заглядывала в свою тарелку, радуясь неожиданному угощению. Пржевский молча ел, иногда поддакивая и не споря, так как знал, что себе дороже. Легкий прохладный ветерок иногда залетал в помещение, и холодил копыта.

Я был доволен и в то же время несколько напряжен. То, что я задумал, еще не делалось в известной мне истории. Конечно, Вселенная велика, и наверняка что-то похожее где-то имело место быть, но наш уровень кураторов о таком не знал. Поэтому я не мог вот просто так взять и открыть проход в другой мир кластера, как не мог просто создать нужную машину: ее еще нужно было придумать и разработать. И, похоже, разработки близятся к концу. В принципе, не было ничего необычного в том, чтобы перемещаться между планетами. Особенно между мирами своего кластера, на которое совсем не требовалось разрешение Совета наблюдателей и позволялось кураторам по своему усмотрению. Но наша ситуация была исключительной: недавняя катастрофа заставила нас возвести абсолютный барьер возле планеты, так что любые пространственные смещения можно было произвести лишь внутри него. Карантин же не мог быть снять как минимум полторы тысячи лет, да и то мы сомневались, достаточно ли этого. Учитывая, что подобных Чубасю товарищей было еще немало, то карантин придется продолжить. А ситуация не терпела отлагательств, тем более, что друг Тарх просил меня помочь. Перед тем, как покинуть человечество. Связаться с Джулианом или Каином, державшим внешний барьер, не было никакой возможности. Да и вся эта затея, скажем прямо, была не совсем, гм.. не совсем законна.

Конечно, я не боялся Селестию. Я для нее закон, а не она для меня. Она, правда, ничего не знает об этом, но ей и не надо. Я переживал о том, разрешит ли подобное дело Совет наблюдателей. Впрочем, если не разрешит, я сделаю это на свой страх и риск. Последствия ослушания для меня будут страшными. Но знаете что, если бы я не бросал дерзкий вызов ежечасно, я бы никогда не стал тем, кем есть сейчас, так что дело решено.

Принесли мятный чай, и я с наслаждением окунулся в чаепитие. Да и что же не устраивает куратора цивилизации во всей этой идиллии, раз он делает такие сумасбродные вещи?

Все просто. Я обещал. И мне просто скучно.