Попаданцы не нужны

Попаданцы не нужны

Мир, встретивший меня на выходе из здания родного университета, ничем принципиально не отличался от всего того, на что я успел налюбоваться по дороге сюда утром. Все то же затянутое тучами небо, мелкий противный дождик и хмурые прохожие. Теперь только еще добавилась удушающая вонь чего-то горелого из дымящей урны напротив. Я поспешил убраться подальше от дыма. Не сказать, чтобы у меня в тот момент был конкретный план, куда идти. Дома тоска смертная, а те места, куда люди моего возраста и круга ходят после, а то вместо учебы, я не слишком люблю посещать. С другой стороны, несмотря на промозглую погодку у меня под курткой был новый теплый свитер, который мне только вчера подарила тетя Маша. Тетка у меня такая, хлебом не корми, дай пошить что-нибудь. И здорово получается, хочу заметить. С таким свитером никакие осенние холода не страшны. А раз так, можно и убить немножко времени, просто прогуливаясь по окрестностям.

Значит, как сказали бы во вступлении к какому-нибудь унылому фильму, «меня зовут Матвей и это мой город». Вернее это моя аллейка, по которой я хожу достаточно часто, чтобы про себя называть ее своей собственностью. Вот, например дорожка, которая так нравится любителям покататься на роликах или скейтбордах. Недавно здесь положили свежий асфальт к приезду не то президента, не то премьер-министра, кто их нынче разберет, кто они там? В любом случае, хоть какая-то польза от политиков – предыдущий ремонт дороги был, наверное еще при Советах. То же касается и насаженных по обе стороны от дороги тополей. Интересно, а их к чьему-нибудь приезду срубят и посадят нормальные деревья? Я бы не отказался, а то пух летом уже порядком поднадоел. Да-да, тополя растут быстрее других деревьев, а городу нужно больше зелени для очистки воздуха и тэ дэ и тэ пэ, но все-таки. А вот, например, лавочка. Таких здесь много, но эта примечательная, на ней я нацарапал матерный стишок собственного сочинения, когда еще учился в шестом классе. Впрочем, его уже успели закрасить, так что внешне скамейка не отличалась от остальных. Вот разве что, сегодня на ней расположился грузный мужик бомжеватого вида, который проводил этот вечер, отдавшись крепко сдобренному алкоголем сну. Даже странно, что он не храпит в таком состоянии. А может и не спит он? Может прихватило сердце или еще что-то? Я поймал себя на машинальном желании, подойти, посмотреть, в чем дело, может быть чем-то помочь, но почти сразу же сам подавил в себе этот порыв. Только в одном случае из миллиона я не нарвусь на мат, а то и зуботычину от несправедливо разбуженного гражданина, не говоря уже о перегаре, которым он обдаст меня в процессе. Да и что я смогу в лучшем случае сделать? Позвонить в неотложку, сказать, что тут пьяный в стельку бомж, кажется, неважнецки себя чувствует и прослушать, как далеко мне следует идти со своими бомжами? Связываться себе дороже, короче. А вот эта вот мелкая тропинка, протоптанная ведет через всю аллею на соседнюю улицу. Обычно у меня нет нужды в ту сторону, но так как сегодня у меня выдалось прогулочное настроение, я решил немного потопать по размягченной, но еще не превратившейся в откровенную грязь, земле.

Под ногами что-то блеснуло. Я заметил это только в последний момент, и автоматически продолжая движение, наступил на блестящий предмет ногой. Когда я убрал ногу, окончательно размоченная земля хлюпнула и моментально заполнила ямку от следа водой. Я так и не успел рассмотреть, на что наступил. Конечно, это могла бы быть простая золотинка от какой-нибудь конфеты, но почему-то в этот раз любопытство пересилило брезгливость. Я погрузил пальцы в лужицу и почти сразу нашарил что-то твердое. Вытащив находку из грязи, я смог убедиться, что это все же была не золотинка. У меня в руке лежал крошечный серебряный кулон без цепочки. Украшение изображало что-то совершенно невнятное, как впрочем, и большая часть современного изобразительного искусства, но было видно, что сделано оно со знанием дела. Определенно стоит некоторых денег. Было бы здорово, если бы несчастный владелец этой штучки сейчас развешивал на дверях моего дома объявление с предложением вернуть пропажу за вознаграждение.

Налюбовавшись на кулон, я поднял глаза и не удержал разочарованного выдоха. Буквально в двадцати метрах от меня, стройная девушка в спортивном костюме с интересом изучала травяные заросли, явно что-то разыскивая. Что ж, не сто рублей на обед, так хоть символический плюсик в карму за доброе дело. Я приблизился к девушке, и хотел уже было привлечь ее внимание окликом, но она меня опередила.

– Чего уставился? – грубовато, хотя и без явной злости спросила она. Что самое интересное, при этом спортсменка продолжала изучать землю под ногами и не смотрела на меня. Как она вообще поняла, что кроме нее тут кто-то есть?

– Ищешь что-то? – вопросом на вопрос ответил я.

– А ты познакомиться, что ли хочешь? – продолжила она нашу еврейскую дуэль. – Ладно, рыцарь благородный, тогда помогай. Я тут где-то одну штучку посеяла. Кулончик из серебра. Найдешь – считай, выиграл право со мной познакомиться.

– Да не собирался я с тобой знакомиться! – начал раздражаться я. – Хотя, разу уж ты сама предложила… в общем, вот она твоя пропажа.

Она, наконец, посмотрела на меня.

– Дай сюда.

Я пожал плечами и кинул ей кулон. Спортсменка довольно ловко поймала его одной рукой.

– Да, это он, – сказала она и замолкла.

– Что даже спасибо не скажешь? – спросил я, ни на что не надеясь.

Реакция спортсменки оказалась довольно неожиданной. В один прыжок она приблизилась ко мне вплотную и обняла.

– Спасибо! Ты классный! – сказала она, когда выпустила меня из объятий. – Ха-ха, что, завис? Все так реагируют.

– Я — Матвей, – выдавил я.

– Чего, правда? Смешное имя. Ну, бывай, Матвей, я полетела, дел по горло.

– Стой, а познакомиться? – возмутился я.

– А не все сразу! – прокричала спортсменка на бегу. – Приходи сюда завтра, а там посмотрим!

– Кого-то ты мне напоминаешь! – крикнул я ей в ответ, но она не услышала.

Оставалось только вздохнуть и идти дальше своей дорогой, но только уже с тупой нестираемой улыбкой на лице.

Остаток дня прошел обыденно. Я вернулся домой и до позднего вечера сидел за компьютером, не до конца осознавая, чем собственно убиваю время. Когда гипнотический свет монитора погас, позволяя мне отойти ко сну, я в очередной раз прокрутил в голове неожиданную встречу. «Кого-то ты мне напоминаешь!» Ха, даже хорошо, что она меня не услышала, я все равно не признался бы, кого имею в виду. Взгляд сам собой скользнул на полку с моей коллекцией. Мои маленькие обитательницы полки стояли ровно, как на параде и буквально источали гордость на своих пластмассовых мордочках. Я задержал взгляд на одной из них и тупо повторил вслух.

– Кого-то ты мне напоминаешь.

Забавно. Одна встреча, всего несколько вполне будничных фраз, неожиданные объятия и будто на мгновение попал туда, к ним. Всего две минуты, смертельно мало. Конечно же хотелось большего. Ах, если бы страна, обитатели которой украшают мою комнату, существовала в реальности. Страна, где все похожи на ту девушку, а не на бомжа, которого я встретил ранее, а события так же невероятны и легки как во сне. Мечта. Настоящая мечта…

На первый взгляд комната ничем не отличалась от обыкновенной больничной палаты, и если бы какой-то единорог нечаянно телепортировался сюда по пути в ближайшую булочную, не думаю, что он догадался бы, что находится в королевском дворце. Больничная стерильность, неприятно бьющая по глазам и ноздрям, яркий белый свет, не оставляющий только маленький тенек под кроватью и просто до не приличия много белоснежной ткани, будь то простыни на койке или халаты на присутствующих здесь пони. Однако, не успеет еще незадачливый единорог до конца увериться в том, что вместо мелкого магазинчика он оказался больничной палате, из окна которой виден весь столичный город с высоты птичьего полета, как его ждет новый сюрприз. Уж очень интересное существо лежит на больничной койке. Нормально разглядеть можно только голову, остальное скрыто за простыней, можно только сказать что это что-то довольно длинное и тонкое и, похоже, напрочь лишенное ног. И задних, и передних. Голова маленькая, приплюснутая с овальным, совершенно голым, без единого волоска, лицом, мелким отростком вместо носа и мелкими же глазами. Губы наоборот, неожиданно припухлые, будто покусанные пчелами. Сейчас они растянулись в стороны, образуя слегка жутковатую для стороннего наблюдателя, пародию на улыбку.

Впрочем, забудем о стороннем наблюдателе, впервые увидевшем существо, кем бы он там ни был, телепортировавшимся единорогом или не вписавшимся в поворот пегасом. У лежащего в койке были и вполне реальные, а не гипотетические посетители. Да еще какие! Аликорны, пресветлые принцессы Селестия и Твайлайт Спаркл. Последняя уже успела привыкнуть к необычной мимике существа и даже сама улыбалась, глядя на его страшное, но бесспорно счастливое лицо. Что до Селестии, прочитать что-то по ее лицу дело безнадежное, пока сама принцесса этого не захочет.

– Кажется, он собирается спать, – заметила Селестия.

Твайлайт после короткого взгляда на экранчик в центре большого прибора, напоминающего стрекочащий железный шкаф, утвердительно кивнула головой.

– Сорок восемь часов без рецидивов. Думаю, вы наконец-то создали идеальные условия!.. И все-таки, это грустно. – Твайлайт проскользила взглядом по многочисленным проводам и трубочкам, исходящим из шкафоподобного аппарата. Большинство из них скрывались под простыней, которой было укрыто существо. Другие присосались к голове существа, по бокам и сзади. – Очень грустно.

– И все же, это лучшее, что мы можем ему предложить, — все с тем же нечитаемым выражением лица отозвалась Селестия.

– Да-да, я понимаю, – согласилась Твайлайт, в голове, которой сейчас проносились воспоминания месячной давности. Существо тогда насмерть перепугало весь город, а потом и вовсе чуть не сбросилось с крыши. Сумеречная принцесса до сих пор не могла не дрожжать от одной мысли, что существо могло сознательно хотеть убить себя. Нет, конечно, оно просто не понимало, что творит. В любом случае, кантерлотская обстановка, явно не пошла ему на пользу. – Но все-таки, со всем уважением, чего стоит проекция, созданная вами из обрывков его воспоминаний в сравнении с настоящей жизнью? Он не сможет жить так вечно.

– Не сможет, — кивнула белый аликорн. – Но и здесь он жить тоже не может. Постараемся вернуть его домой. Где бы этот дом ни был.

Твайлайт покосилась на бывшую наставницу. И сколько же по ее мнению времени займут поиски? А если найти место, откуда пришло существо вовсе не получится. Что ж ему, всю оставшуюся жизнь провести смотря один и тот же сон? Твайлайт была уверена, что это не выход, запирать навечно существо внутри его собственного сознания, показывая ему кашу из обрывков его собственных воспоминаний и чужих предположений о том, какова должна быть его будничная жизнь. И еще большой вопрос, почему Селестия отказывалась отключить его от этой машины, даже в будущем. Она боялась за него или все-таки его? Когда Твайлайт заговорила, она попыталась придать голосу уверенность, которой сама не испытывала.

– Я могу понять ваши сомнения. Я тоже наблюдала за его, гм, жизнью. Мир, в котором он жил жестче нашего, конечно же, взросление в таких условиях сделано жестким и его. Но это ведь не значит, что он непременно навредит нам или еще что-то в этом роде.

– Ты видела только внешнюю сторону, — не громко произнесла Селестия, чуть приподняв бровь. – Ты не видела его фантазии. Вроде той, в которой была ты, я и кожаная плетка. Так или иначе, дело ничуть не в том месте, откуда он пришел. Ты ведь видела в его воспоминаниях, наш мир для них – вымысел, не более, чем добрая детская сказка. Соответственно его мир ровно такой, каким должен быть, чтобы наш показался всем доброй сказкой.

– Еще раз. Кожаная что?.. – сконфуженно переспросила Твайлайт.

– Лучше тебе не знать, — ответила принцесса. Впервые за все время беседы на ее лице появился намек на невеселую ухмылку.

– Все что я хочу сказать: он не просто знает о нашем мире – он одержим им. Мечтает найти путь в Эквестрию и жить среди нас.

Неожиданно существо громко чихнуло, прервав Селестию. Твайлайт с легкой тревогой обратилась к экрану, но судя по данным машины, узник собственного сознания оставался в магическом анабиозе, и ему по-прежнему снится сон о том, что он спит и видит сны. Проведя еще несколько секунд в изучении запутанных показателей на экране, чтобы удостовериться, что все в порядке, Твайлайт Спаркл облегченно выдохнула и посмотрела на существо с едва ли не материнской заботой в глазах. Заботой и печалью. Селестия все верно сказала: в родном мире есть упоминания Эквестрии и даже некоторых вполне реальных пони. Весь наш мир, умещенный в рамки доброй сказочной истории. Существо любит эту историю. Всегда обращается к ней в поисках утешения, вдохновения или просто возможности развеять скуку. Эквестрия для этого странного чужака – несбыточная мечта, где он сможет оставить все проблемы и тяготы, найти существ, которые если бы и не совсем понимали его, то, по крайней мере, принимали таковым, какой он есть. Одним словом – рай. И надо же было такому произойти? Что сказать, жизнь преисполнена иронии и порой чересчур злого чувства юмора.

– Это расстраивает меня больше всего, принцесса Селестия, – буркнула Твайлайт, не сводя глаз с чужака. – Его заветная мечта осуществилась, но он не получил ничего из того, чего хотел. Зато потерял почти что все.

– Мечты – не самая безопасная вещь, Твайлайт, – отозвалась Селестия. – Скажи, ты мечтаешь о чем-нибудь? Я конечно же говорю не о всякой мечте а о самой несбыточной, самой заветной. Которой ты, может быть, немного стыдишься и считаешь, что она делает тебя легкомысленной и незрелой?

– Ну-у, – замялась Твайлайт, сбитая с толку неожиданным вопросом. – Когда я была маленькой, мне хотелось прочитать все-все книги и узнать все на свете.

– Другого я от тебя и не ожидала, – улыбнулась солнечная принцесса. – А вот теперь представь, что эта твоя мечта, в самом деле, исполнилась. Что ты чувствуешь?

– Не знаю. Радость, удовлетворение, гордость… Постойте! Я прочитала все книги на свете? А-а, что же я теперь читать буду?!

– Вот именно, — утвердительно кивнула Селестия. – Когда мечтаешь о чем-то несбыточном, ты ведь не веришь, что мечта и в самом деле исполнится. И это хорошо. Такие мечты вообще существуют не для того, чтобы добиваться их осуществления. Они существуют просто для того, чтобы их мечтать. Без оглядки на реальную жизнь, без раздумываний о том, что делать дальше. Никаких поисков обратной стороны медали и прочих подвохов. Бессмысленно думать о чем-то вроде этого – ведь мечта все равно никогда не сбудется. Вот и получается идеал состоящий из одних только плюсов и напрочь лишенный даже самого маленького минуса. Приятно о нем думать, он дарит утешение в тяжелые дни и вдохновение для все новых и новых свершений. Но, если по каким-то совершенно невероятным обстоятельствам несбыточная мечта претворяется в жизнь – это катастрофа. Во-первых, ты теряешь свой мысленный идеал, лишаешься духовного ориентира и не знаешь, о чем мечтать теперь. И это еще самое безобидное из последствий. Во-вторых, и это куда страшнее, нам ведь только кажется, что у мечты нет минусов, мы просто о них не думаем. А они есть, чаще их бывает даже больше, чем плюсов. И насколько притягательны и желанны плюсы, настолько ужасны минусы.

Селестия посмотрела на чужака и тяжело вздохнула.

– Порой настолько ужасны, что ты просто не можешь их пережить. Я буквально по кусочкам собрала разум этого несчастного, боюсь, он просто не сумел принять наш мир, как реальность. Иллюзия, в которой он теперь живет – не самая лучшая форма существования, но, по крайней мере, она сбережет его от сумасшествия, пока мы не поймем, как вернуть его домой.

Твайлайт понимающе покивала. Слова мудрейшей пони в Эквестрии не могли не быть убедительными, хотя и нисколько не утешали.

– Он мечтает о мире лучшем, чем его собственный, – произнесла она. – И раз уж в пределах этой иллюзии все в нашей власти, разве нельзя сделать ее чуть лучше, чем она есть? Наверняка ему бы это понравилось.

– Нельзя, — покачала головой Селестия. – Я пыталась. Он не принимает другого мира. Насколько бы он ни был жестче нашего, именно в нем ему комфортнее всего, даже если он сам этого не осознает. Пыталась даже придать, окружающим его соплеменникам некоторые черты от тебя и твоих друзей. Ты должна была заметить, что к вашей шестерке в своих мечтаниях у него особенное отношение. Тем не менее, он не смог принять и этого, случился очередной рецидив. Но не все так страшно. Ты ведь заметила, что та девушка, которой он помог, чем-то напоминает нашу Рэйнбоу Дэш? А свитер, который ему сшила тетя? Не знаю, есть у бедняги тетя, но подобный подарок просто от друга его сильно смутил, я решила не рисковать.

Твайлайт улыбнулась, но ничего не ответила. Конечно же она нисколько не сомневалась, что Селестия сделает для чужака все, что в ее силах.

– Думаю, пока что наше присутствие здесь не требуется, – меж тем, сменила тему старшая принцесса. – В конце концов, мы не можем находиться здесь весь день, спихнув все королевские обязанности на Луну.

Твайлайт кивнула и проследовала за своим хоть официально и бывшим, но все же бессменным ментором на выход из палаты. Уже на пороге она обернулась и спросила.

– И все-таки, как вы думаете? Мог бы он жить среди нас? Может быть, если б не был так одержим своими мечтаниями?

– Его мир очень сложен, — ответила Селестия. – В нем хватает добра, я уверена что существо, подобное ему вполне могло бы создать и Эквестрию, и нас. Но действительно захотел ли он сам жить внутри своего творения? Я не знаю и не уверена, хочу ли знать.

Свет погас, аликорны вышли вон, закрыв за собой дверь. Существо по имени Матвей осталось одно в темноте смотреть сны про то, как он смотрит сны про Эквестрию.