Единая Эквестрия
1x10 Верность
Часть 1: Вечная Ночь
Глава 10: Верность
Кромешная темнота, где даже собственного носа нельзя было увидеть, уже стала подругой. Рэйнбоу Дэш почти уверовала в то, что она ослепла — еду ей приносили бэтпони, прекрасно видевшие в темноте и не нуждавшиеся в свечах, а больше некому было принести свет в подземелье.
Рэйнбоу не помнила, сколько дней она провела взаперти; не помнила, когда в последний раз слышала чей-то голос, кроме своего: все бэтпони, как на подбор, были молчаливы и не говорили с ней, игнорируя и слёзные мольбы, и пылкие угрозы пленницы — Дэш испробовала всё, что только могла.
Раньше пегаске разговор с самой собой казался дикостью, но, оказавшись в наглухо запечатанной комнате в старых дворцовых катакомбах, она пересмотрела свои взгляды на полезность монологов. Бездушная каменная коробка покорно выслушивала всё, что приходило в голову Дэш, и порой пони жаловалась на эти холодные стены им же самим, что они слишком замкнуты в себе и могли бы для приличия поддержать беседу.
Найтмер Мун думала, что заточение в абсолютном одиночестве во мраке сломает Рэйнбоу Дэш, расколет её волю, что позволит аликорнице внушить пегаске новую идею, озарить потерянную лунным светом и указать путь к лучшему будущему... Но пока что только Рэйнбоу Дэш ломала надежды Найтмер Мун, жалуясь приходившим на свою участь, проклиная всех и вся до десятого колена, но никак, ничем не показывая своей готовности сдаться.
Конечно, можно было поступить проще и попросту убить её, что и предложила Освободительнице одна из её учениц, на вид абсолютно одержимая единорожка с кислотно-голубыми глазами и огненной гривой, но Найтмер Мун высоко ценила авторитет Рэйнбоу Дэш и хотела обратить его в свою пользу.
— Ха! А вот и не вышло! — кричала Рэйнбоу, лёжа на спине и глядя в черный потолок, представляя себе белые крупинки звёзд. — Ты думаешь, ты можешь сравниться с Её Величеством? Мечтай! Да здравствует Империя Солнца! Слава Селестии! Можешь плакать в подушку, тебя отвергла самая крутая пони во всей Эквестрии! Ну хорошо, вторая по крутости пони во всей Эквестрии, невелика разница! Слышишь, ночной кошмар? Ты! Не! Можешь! Меня! Победить! Аликорн, наделенный божественной мощью, бессилен подавить разум простого пегаса! Ну, не простого, конечно, но это неважно! Ты безнадежна! Безнадежна... Безднадежна... Бездна...
И в который раз Рэйнбоу хваталась за голову, отчаянно пытаясь вспомнить цвета и обнаруживая потерю памяти об очередном цвете.
— Зелёный, красный... А это синий? Нет, это жёлтый. Цвет солнца! Селестия! Найтмер не отберёт у меня солнце! Нельзя забыть этот цвет... И белый... Белый снег, белое мороженое, белые облака...
Белым показался ей огонек свечи, который неожиданно вплыл в пещеру после привычного звука рассеивающихся замочных чар, предвещавшего обед. Глаза резанула эта робкая крохотная капелька света как ножом, но, спустя несколько секунд, Рэйнбоу смогла привыкнуть и даже распознать знакомые и любимые цвета пламени — оранжевый, красный и жёлтый.
— Её Лучезарность ждёт тебя в Тронном Зале. Ты ведь теперь понимаешь, на чьей стороне правда? — сказала приятным голосом молоденькая бэтпони мышиного окраса с яркими изумрудными глазами. — Идём.
Это удивило Рэйнбоу настолько, что она даже не стала ни о чём спрашивать и послушно последовала за бэтпони. Всё адекватное и рациональное, которого и так мало осталось в голове Дэш, вдруг окончательно её покинуло. Что дальше? Что она должна делать?..
После стольких дней бездействия подъём по лестнице ощущался как экспресс-полёт от Лас-Пегаса до Кантерлота. Протез, повреждённый при падении, безжизненно свисал на бок и неприятно натирал, чёлка отросла до носа, мешая смотреть перед собой, ноги подкашивались при каждом шаге, но Дэш торопилась. Там, наверху, было небо, был воздух, была жизнь...
"О Селестия", подумала Рэйнбоу, увидев своё отражение на зеркально начищенном полу уже в коридоре самого замка. "Не грива, а гнездо, не хвост, а метла... Думаю, кобыла без головы и то лучше б смотрелась!"
Но, несмотря на неухоженный вид, бледность и слабость во всём теле, взгляд пегаски оставался неизменным — решительным и дерзким. "Мы ещё повоюем".
Хотя нашлось одно обстоятельство, немного пошатнувшее её уверенность. Рэйнбоу Дэш спустилась в подземелье в разгар лета. Встречал же её после разлуки с внешним миром самый настоящий снег. Его белизна буквально прожгла глаза пегаски даже сквозь цветные витражи в окнах; ужасно светло и больно было даже сквозь закрытые веки, хотя она уже успела привыкнуть к изумрудно-синему свету факелов на стенах. "Сколько же я на самом деле пробыла там?.. И если сейчас лето, то что за катаклизм обрушился на Эквестрию? Пожалуйста, пусть Солнечная Империя ещё существует..."
— Ты теперь понимаешь, на чьей стороне правда? — голос Найтмер Мун был вкрадчив и вместе с тем подобен грому — может, потому, что звуки хорошо отражались от стен зала, а может, потому, что Найтмер не умела разговаривать потише.
Помимо самой аликорницы, восседающей на троне, — Дэш не без злорадства заметила , что сидела Найтмер Мун ровно держа спину, в напряжении, будто бы не на своём месте, с краю, — здесь был весь Совет Шести, стража и... пленные, несколько десятков. Сначала Рэйнбоу решила, что это самые важные пони, попавшие в цепкие когти Лунной Республики, но нет: судя по доспехам (или их отсутствию), это были рядовые или даже мирные пони. "Самые непокорные", предположила пегаска, и была права. Разговор Найтмер Мун и Рэйнбоу Дэш предполагался, в первую очередь, для них; аликорнице нужно было показать им в назидание, что даже такие герои преклоняются перед ней.
Не сдаваться. Никогда. Ни за что. Быть верной своему долгу, своей клятве, своему сердцу. Так? "Я никогда тебе не покорюсь".
— За Селестию! За Солнце! — словно вторя её мыслям, выкрикнул кто-то в толпе узников; страж-бэтпони быстро нашёл смельчака и ощутимо ударил его стальным накопытником. Десятки взглядов с надеждой вцепились в Рэйнбоу Дэш — ну же, скажи, что ты не предашь, скажи, что ты будешь стоять насмерть, скажи! Дэш ощущала их мысленный призыв, но не могла посмотреть на них, не желая отводить глаза от Найтмер Мун. У самой аликорницы глаза были очень глубоки и оттого непонятны — казалось, в них плескалась гордыня, или это так отсвечивала скука?
"Да она... играет!" Вот тебе и бессилие Найтмер. Вот тебе и непобедимая верность.
— Я понимаю... — кивнула пегаска, опуская голову.
— Великолепно! — воскликнула Освободительница, впрочем, ни капли ей не поверив, — Итак, Рэйнбоу Дэш, героиня Эквестрии, защитница Клаудсдейла, агитатор и народный лидер, Вондерболт, славою обогнавший своих командиров. Все знакомы с этой личностью более или менее, — Найтмер Мун окинула взглядом присутствующих, — Лояльность такой честной и самоотверженной пони для Лунной Республики — половина победы и великая честь. Мы уважали твой героизм в боях против нас, теперь же позволь нам показать, куда действительно стоит направить свои силы и стремления. Ты готова признать Наш путь?
В хорошо отапливаемом тронном зале застыла морозная тишина, все ожидали ответа, который никак не мог сложиться в голове Дэш. Найтмер абсолютно точно знала, видела по затравленному взгляду Рэйнбоу, что ожидать от неё преданности бессмысленно, но продолжала играть спектакль, о котором знали только они обе. Сыграть в подчинение — и навсегда упасть в глазах единомышленников, в глазах всех тех пони, кто вдохновлялся её примером; не объяснишь же им, что это всё понарошку, что верность не меняется, что это клеймо на сердце, до самого конца? Послать Лунную Республику обратно на луну — и вновь оказаться в той черной бездне подземелий, может быть, уже навсегда... "Разве я боюсь темноты?"
Лайтнинг Даст, опиравшаяся на костыль, с нескрываемым удовольствием наблюдала за метафорическим распятием давней знакомой, не придавая значения тому, что скажет Дэш — голубая пегаска всё равно пленница, всё равно унижена, втоптана в землю, и никакие слова этого не изменят. Остальные члены Совета Шести были менее заинтересованы, а бэтпони и вовсе, скривившись, не смотрели на неё. Только свои, "имперцы", только пони в кандалах всем сердцем тянулись к ней — держись, подруга, не сдавайся!..
Нет, не темноты она боялась. Бездействия. В подземелье она ничего не сможет изменить, ничем не может помочь своим. И пусть они сейчас в ней разочаруются — это будет её суперсекретный шпионский план! Найтмер, может, и будет подозревать, но остальных одурачить гораздо проще!
"Я принимаю вызов, Найтмер Мун".
— Идея о свержении монархии в Эквестрии мне уже не кажется бредовой, — на одном дыхании выпалила Рэйнбоу Дэш, и Найтмер Мун расплылась в торжествующем оскале, буквально видя, как разбиваются сердца заключённых, как гаснет свет надежды в их глазах, как сгорает пепельными хлопьями их вера. Дэш обернулась, надеясь как-то взглядом донести до них свою истинную позицию, но её встретило глубокое разочарование и презрение, отразившееся разом на мордочках пленников.
— Мудрый выбор, — подытожила встречу черная аликорница, — в таком случае, нам многое предстоит обсудить. Но не сейчас.
Разумеется, никто не выпустил Рэйнбоу Дэш свободно гулять по окрестностям. Но хотя бы позволили привести себя в порядок и даже починили крыло, правда, не настолько, чтобы можно было вновь подняться в воздух — так сказать, навели красоту, а магический механизм не запустили. Дэш поначалу злилась из-за этого, но потом расценила предосторожность республиканцев как дань уважения. Будь у неё два целых крыла, она бы и на день не задержалась в замке Двух Сестёр.
Её отвели ночевать в отдельную каморку рядом со входом в подземелье. Наверное, во времена былой славы, когда принцессы жили здесь душа в душу, это помещение было комнатой для слуг или что-то в этом роде — не королевские покои, конечно, но места хватит на троих. Тут, впрочем, и стояло три койки. С заселением Рэйнбоу две из них так и оставались пустыми — видимо, желающих переметнуться на другую сторону было не так много.
На ночь пегаску запирали на ключ, днём обязательно сопровождали по всем коридорам до пункта назначения — столовой, реставрируемой восточной стены дворца или тронного зала. Рэйнбоу не должна была, но порадовалась, когда ей сказали, что она будет работать вместе с остальными — лучше уж что-то делать, чем смотреть в черный потолок и вспоминать цвета.
— Добр'утречка, Дэши, — улыбнулась Эпплджек, дружески похлопав Рэйнбоу по плечу, когда они пересеклись по дороге на завтрак. Конвоиры отстали на шаг — контроль-контролем, но всё-таки не настолько строгий. В конце концов, здесь все верили Эй Джей, ещё бы нет!
Пегаска впервые за долгое время встретилась с земнопони, когда ту выписывали из госпиталя. Эпплджек знатно потрепало в бою у Каменной фермы и во время атаки на логово Найтмер Мун, но она не была бы Эпплом, если бы не восстановилась. От неё-то Дэш и узнала, что была в заточении два месяца.
— Привет, Эй Джей. Что у нас сегодня в меню? — хитро улыбнулась Рэйнбоу Дэш, заговорщически подмигнув. Эпплджек прочистила горло и начала рассуждать вслух самым бодрым тоном:
— Мм, ну сама посуди, вчера был морковный суп, позавчера — морковные котлеты, ещё на этой неделе были морковные сэндвичи, морковный салат и морковное пюре, остаётся только...
— ... морковная паста! — хором взвизгнули подруги, заставив плетущихся позади двух пегасов скривить мордочки, и рассмеялись. На самом деле, смешного было мало. Поставки ягод и фруктов и так постоянно чем-то прерывались, а теперь с ранней зимой ни о чём таком и речи не было — через несколько дней поезд из Додж Джанкшн должен привезти последние остатки.
Какое-то время они шли молча. Знакомые ещё с довоенных времён, они не слишком-то тесно общались в Понивилле, но среди чужих Эпплджек единственная не казалась Дэш врагом — да какой же это враг, это же Эй Джей, яблочная пони, которая делает лучший сидр во всей Эквестрии! Наверное, Эпплджек тоже не воспринимала Рэйнбоу как противницу — может, верила, что пегаска искренне хочет присоединиться к республиканцам, а может, глядя на неё, земнопони вспоминала мирные времена и работу на ферме...
— Никаких новостей? — спросила Дэш, не желая вновь напоминать о плохом, но чувствуя себя обязанной
поинтересоваться. Улыбка Эпплджек растаяла.
— Бабуле Смит стало немного легче, кашель проходит, но её точит изнутри переживание за Эпплблум. И чего ей не сиделось на месте? Эт всё плохая компания, Биг Мак говорил, она часто уходила с новыми друзьями... — рассуждала земнопони, — наверняка это из-за меня. Если б я была рядом, я б не допустила, чтобы она шлялась с кем попало...
— Брось, Эпплджек! — Рэйнбоу похлопала подругу по плечу здоровым крылом. — Это не твоя вина. Ты же понимаешь, что всё происходящее слишком тяжело принять детям. Ты и так сделала многое, чтобы уберечь её от войны.
Эпплджек благодарно, но не менее грустно посмотрела на неё из-под шляпы.
— Думаешь? Спасибо, Дэш, хоть от этого и не легче...
— Поверь, её обязательно найдут, если разведка на самом деле такая крутая, как они мне расписывают. К тому же, если она не одна, есть кому прикрыть ей спину. Эпплблум всегда была смышлёной, знаешь ли...
Эпплджек кивнула. Она пыталась улыбаться, но у неё получалось плохо, и Рэйнбоу не могла её винить.
Завтрак прошёл по-привычному тихо и без происшествий — плохая погода утомляла всех, не было даже сил жаловаться на скудную пищу. Удивительно, но и бэтпони, для которых небо без солнца — мечта, чувствовали себя неважно. "Раньше зимы были куда веселее... Нет ничего депрессивнее природной зимы!" Дэш с болью в сердце вспоминала, как на её глазах облачные глыбы падали на землю, как взрывались котлы и как взревела буря, вырвавшаяся из лабораторий Погодной Фабрики, а потом — адская боль в спине и...
— Дэш, когда ты сражалась, тебе казалось, что всё это... непонятно... неправильно? — шёпотом спросила Эпплджек, когда они последние выходили из столовой. Рэйнбоу остановилась и удивлённо посмотрела на неё.
— Ты о чём?
— Сама не знаю, Дэш, — смятенно повела плечами фермерша, — Тревожно мне, на душе кошки скребутся. Озлобились мы как-то... Чую я недоброе.
— ЭйДжей, так ведь уже...
— Нет, Рэйнбоу, не то. Видишь, как земля с нами обходится? Неспроста эти морозы. Знак даёт, или чё-то такое...
В зелёных глазах Эпплджек Рэйнбоу видела помимо волнения крепкую уверенность в своих догадках, такую уверенность, которая порой возникает не из знания, а из интуитивного ощущения, упрямо стучащего в висок. Рэйнбоу доверяла своей интуции, но к чужой всегда относилась с долей скепсиса. "Природа? Даёт знак? Нет Погодной Фабрики — вот она и пустилась во все тяжкие, какие ещё скрытые смыслы тут могут быть?"
— Перестань, ты просто перенервничала, вот и кажется тебе всякая бессмыслица!
Помолчав немного, Эпплджек согласилась.
— Наверное ты права, сахарок, но я...
— Эй, вы долго ещё будете болтать?! — выглянула из кухни главная повариха, внушительная земнопони цвета шоколада с салатовой гривой, — Расходитесь по заданиям!
— Лады-лады, мы уходим, Мэйн Корс, не серчай ты так! — Эпплджек приобняла Дэш и спешно вывела в коридор, где пегаску ждала стража.
— Ну бывай, не опаздывай, бригадиры не любят отстающих, — сказала Эпплджек, дружески растрепав чёлку Дэш, — увидимся за ужином, Радужный Бум.
— Увидимся, Яблочница! — махнула на прощание Рэйнбоу и поторопилась вслед за конвоирами, уже продумывая очередную пакость надзирателю, вредному бэтпони, который заставлял их ровнять и укладывать каменные блоки от рассвета до заката и вечно сокращал им время отдыха. В тот момент Дэш не могла знать, что не встретится с Эпплджек в ближайшие несколько недель, и что правдивость слов подруги она испытает на своей шкуре.
— Эй! Вам это с копыт не сойдёт! Выпустите меня немедленно, или пожалеете! — раздавались крики из клетки, которую ввозили во двор Старого Замка. Группе Рэйнбоу повезло восстанавливать в этот день стену со стороны, откуда хорошо просматривались все подводы с продовольствием и повозки с ранеными и пленными. Зря бригадир пытался отвлечь рабочих от неизвестной пленницы — все глазели сквозь дыры в камне на клеть. От многих других её отличало то, что она была выкована из необычного, ослепительно блестящего более крепкого металла, с трёх сторон прутья клетки были завешены тяжёлой тканью, все болты были закручены на совесть (Рэйнбоу помнила повозки, в которых привозили имперцев — на них стоило дунуть, и они бы развалились, но побеждённым бежать всё равно было некуда, ведь вокруг был опасный ещё в мирные времена Вечносвободный лес), а окружал её необычный отряд — бэтпони, единорог и пегас, одетые в плотные костюмы и скрывшие свои мордочки за масками со странными приспособлениями у рта. Рэйнбоу вспомнила — с этими респираторами в огонь бросаются пони из пожарной части, а ещё иногда бродили химики на Погодной фабрике...
— Я сожгу этот замок до тла, если мне не объяснят, в чем дело!
От этих слов вздрогнули и республиканцы, и имперцы — воспоминания о летнем пожаре всё ещё были свежи, и повторения никто не хотел.
— Эй, полегче, чешуйчатая, сейчас мы отведём тебя к Её Лучезарности и вы поговорите, как принцесса с принцессой, — пегас постучал о клеть железным прутом, — вспомни лучше, как ты убила Сайлент Майер, — даже через расстояние было слышно, что его голос дрогнул на имени погибшей соратницы. Из клетки ему ответили злым рычанием.
— Она напала со спины и воткнула мне в спину шип. Ты полагаешь, что я должна была ещё думать о том, как бы не убить её?
— Хватит! — закричал на них единорог, — Гибель при исполнении, пленник доставлен, Сайлент Майер выполнила свой долг! Во имя Освободительницы мы все готовы в любую секунду отдать свою жизнь, тут больше нечего обсуждать!
Тут из замка вышел отряд из десяти пони, одетых в ту же защитную форму. Судя по всему, они должны были сопровождать важную пленницу до подземелий... Или до Тронного зала. Дэш не успела обдумать это — дверцу клетки охватило сияние, и она отворилась. Пегасы поднялись в воздух, и в их напряжённых движениях Рэйнбоу распознала готовность в любой момент преследовать беглянку. Единорог, приведший её ко дворцу, вытащил магией из клетки конец толстой цепи и потянул на себя, сначала несильно, но стоило узнице не поддаться — дёрнул уже грубо и резко, отчего та вывалилась наружу. Наконец её стало видно тем, кто работал на стройке; раздались вздохи и приглушённые проклятия, и сама Рэйнбоу не удержалась от ругательства.
Дракон. Совсем небольшой, но явно крупнее того маленького фиолетового дракончика, которого Дэш год назад видела в Понивилле. Изящный силуэт не уживался с впечатлением об уродливых драконах, о которых говорили жители разоренных деревень на отшибах Эквестрии; у этого дракона... нет, у этой драконицы была красивая голубая чешуя, переливающаяся, как драгоценный камень, даже в пасмурную погоду. Небольшие крылья, коротковатые витые рога, синий гребень и затупленный наконечник хвоста говорили о том, что драконица была ещё молода, и оттого ей было не справиться с подготовленными ко всему бойцами Полнолуния. Хотя живого дракона пони ещё не ловили никогда."Наверное...?"
Отряхнувшись от снега, драконица бросилась было в сторону обидчика, но тут подоспел бэтпони, накинув на её шею ещё одну цепь и контролируя ситуацию сверху. Пленнице поводок не понравился. Резко припав к земле, она вырвала цепь у бэтпони и распахнула крылья, чтобы взлететь, но ядовито-зеленое свечение, охватившее её шею, остановило эту попытку. Такие же энергетические оковы охватили каждую лапу и даже хвост чешуйчатой, оттягивая её конечности в разные стороны. Все вздрогнули на секунду раньше, чем Её Лучезарность подала голос.
— Жаль начинать с такой ноты наше сотрудничество. Мы, конечно, не это имели в виду, попросив верных Нам пони привести тебя во дворец, — конвоиры, приволочившие клетку, боязливо опустили головы, — но что случилось, то случилось. Мы отпустим тебя, но возьмём обещание не совершать лишних движений. Без глупостей.
— Покажись, с кем я имею дело?! — выкрикнула пленница и залилась кашлем. Судя по всему, Найтмер Мун смотрела на происходящее из пробоины этажом ниже, потому что в следующее мгновение искрящаяся темная дымка выскользнула почти перед носом наблюдавших за происходящим строителей и опустилась прямо перед драконицей. Та испугалась взгляда кислотных глаз и шарахнулась в сторону, отчего хватка на шее только усилилась; даже свысока было видно, что она задыхается. Найтмер что-то шепнула ей и, дождавшись нервного кивания, погасила рог.
— А ведь... кхр... всё врут о тебе... Найтмер... — драконица пыталась восстановить дыхание, но очнуться ей не дали, окружив со всех сторон и заковав теперь в настоящие цепи.
— Если будешь вести себя тихо, цепи не помешают, — прежде всех возражений сказала Найтмер, разворачиваясь и шагая во дворец. — Скоро буря. Всем укрыться в уцелевших помещениях!
Бригадир повторил приказ, но никто не ушёл, пока пленница и все её сопровождающие не исчезли из поля зрения. Собираясь обратно, Рэйнбоу думала только о том, как обмануть своих наблюдателей и подобраться к Тронному залу. "Если Республика заимеет такую силу, как драконы, нам конец".
— Что ты несёшь? Я не говорил такого! Да вы сами же каждый раз над меню смеётесь!..
— В смысле, громила? Ты думаешь, что раз ты такой весь из себя телохранитель, раз тебе доверили охранять такую важную персону как я, тебе можно безнаказанно насмехаться над поварами? Да ты хоть представляешь себе, какую работу они выполняют, а?!
— Послушай-ка, ты, Рояль, а ну иди сюда, я тебе набренчу по тыкве! — разъяренно взвилась Мэйн Корс, угрожающе взмахнув половником. Какими бы ни мнили себя республиканцы идейными борцами за истину и свободу, большинство из них выбирали сторону постольку поскольку, и к некоторым обязанностям относились недостаточно серьёзно, и почему-то особенно здесь, под крышей "штаба" (невзирая на близость начальства), поэтому всегда ответственный и собранный Роял Винг несобранно и безответственно взвизгнул и принялся кружить вокруг Рэйнбоу и напарника, пытаясь избежать карающей длани кухарки.
— Неблагодарный! Я ж вам, сынкам, всегда лучшие порции ставила! Бесстыжий! — ругалась повариха всякий раз, когда половник попадал в цель, — Как вас там в облаках растят только! Какие мысли в вас созрели!
— Во имя Республики, я Вас прошу, это клевета!
— Мэйн Корс, но это правда, он ничего такого не говорил!
— Они заодно, Мэйн Корс, я бы не соврала тебе! — подливала масло в огонь Рэйнбоу Дэш, с трудом скрывая улыбку, — Придумали, тоже мне, жеребят в суп вместо морковки!
— Да это бред! АЙ! — заверещал второй наблюдатель, ровесник Роял Винга Фезер Стэп, тоже получив своё, — Мэйн Корс, да она сочиняет!..
Честно говоря, Рэйнбоу Дэш на самом деле не соврала. Приукрасила малость, но без этого маленького безобидного преувеличения ничего бы не получилось. Сыграла на и так растрёпанных нервах Мэйн Корс, всю жизнь готовившей разнообразнейшие блюда и вынужденной теперь выкручиваться с таким недостатком продуктов, но ей давно бы не помешало спустить пар. Слукавила, потому что сама всякий раз ругала меню — но ведь ни слова о замечательной команде поваров, так что совесть Рэйнбоу была чиста.
Уловив момент, она начала удаляться за угол, торопясь не потому, что её могли заметить — гнев Мэйн Корс так быстро не улетучивался, а потому, что беседа Найтмер Мун и драконицы уже могла начаться. Ещё шаг — и она вне зоны видимости. "Вперёд!"
Ей сказочно повезло не попасть ни на каких часовых по пути к залу, да и у самого входа никого не оказалось. Это было странно — почему главное седалище Её Лучезарности никто не охраняет? Впрочем, нужно было этому радоваться, так как Дэш выдался шанс подслушать всё без проблем.
—...никогда не помогали пони. С чего бы теперь? Нам не нужна Эквестрия, нам достаточно своих земель.
— Милая Эмбер, Мы думали, ты и твои сородичи посочувствуете угнетенным. В Эквестрии невероятно тяжело тем пони, кто не соответствует стандартам своей расы... и тем, кто не является пони вообще. Это касается и драконов.
— Нам абсолютно безразлично то, как к нам здесь относятся, — выплюнула драконица, звеня цепями. Найтмер Мун громко хмыкнула.
— Мы могли бы предоставлять вам всё, что вы отнимаете грабежом, за скромную плату — драгоценные камни, которых у вас предостаточно, — заговорил другой голос, принадлежавший, наверное, какой-то советнице. В ответ послышался хриплый смех. Пытаясь устроиться у стены получше, Рэйнбоу случайно задела огромную, в её рост, вазу своим металлическим крылом, отчего та опасно покачалась — пегаска успела поймать её, надеясь, что стук кружившегося на месте сосуда никто не услышал.
— Торговля? В жизни ничего смешнее не слышала! Смешной вы народец, пони! Точно так же мы получим все те же трофеи, не вступая в вашу войну! Что вы нам предложите? Вы сами дохнете от голода! Зачем нам копать камни, если мы за один рейд добываем всё, что нужно, без особого труда? И это вы, цивилизованные, высшие существа этого мира, несёте подобную чушь?
Голос драконицы оборвался на напряжённой, отчаянной ноте, было даже слышно, как тяжело она дышит, но, к счастью, это не было похоже на удушье. Найтмер Мун не стала её пытать.
— Уведите.
Рэйнбоу перекосило от одного только слова — она была знакома со многими командирами и не раз слышала приказы, но этот был слишком прост, не нуждался в пояснениях и оттого прозвучал зловеще. Всё уже давно обговорено и продумано. Это уже система... "Но я всё равно играю с тобой".
Забренчали оковы, раздался топот тяжёлых сапог и скрежет когтей по камню.
— Сгорите! Весь драконий род ополчится на вас! — кричала, не жалея сил, Эмбер, пока её волокли к дверям. — Пламя сожрёт вас! Умрёте, умрёте, умрёте, так и знайте, и даже зима не спасёт вас от адского огня, которому вы сами открыли проход!
Дэш растерянно огляделась — нужно было где-то спрятаться. Ещё и крыло страшно мешалось... Не найдя лучшего выхода, как забраться в эту самую злосчастную вазу, пегаска едва успела вскарабкаться наверх до того, как высокие двери зала распахнулись. Из своего укрытия она могла только слышать страшные проклятия, бросаемые пленницей.
— Мой народ придёт за мной, Эквестрия задохнется в дыму и золе! Не говорите, что я не предупреждала вас!
Однако при всей громкости её заявлений за ними ничего не стояло — Рэйнбоу Дэш, выросшая из жеребенка совсем недавно, легко распознавала детский страх. Вряд ли юная драконица боялась самих пони; она боялась того, что с ней смогли и ещё могут сделать, потому что прежде сама мысль о поимке дракона обычными цветным лошадками, которые прежде только путались под лапами и в ужасе визжали от одного её взгляда, не появлялась в её голове. Это было странно, чуждо, ново; драконица не представляла себе, что такое вообще возможно, и то, что это случилось с ней, заставляло её дрожать.
Может быть, было что-то ещё, но Дэш всё-таки не была магом, чтобы выяснить все тонкости драконьей души по одному только голосу. В конце концов, для неё это не меньшая новость.
Когда её восклицания утихли где-то вдалеке, Рэйнбоу услышала совсем рядом, буквально за керамической стенкой, вкрадчивый тон той пони, что предлагала Эмбер заключить торговое соглашение:
— Ваша Лучезарность, раз она дочь Драконьего Лорда... Её угрозы могут стать былью. Вы уверены, что это стоило того?
"Как они подошли так бесшумно?!"
Найтмер Мун была совершенно спокойна.
— Скажи Нам, Старлайт Глиммер, что она пообещала? — спросила аликорница так, как могла бы спросить о том, что у неё на ужин.
— Она... Вы слышали, она пообещала обрушить дворец... и... что Эквестрия задохнется в огне...
За керамикой послышался звяк доспехов Найтмер Мун, наверное, она подошла ближе к своей последовательнице и заговорщически прошептала:
— А что ещё нам нужно?
Тысячу раз в этот момент Рэйнбоу Дэш прокляла своё не функционирующее крыло, когда поддерживающая повязка в самый неудачный момент сползла и металлические суставы и перья звучно, с эхом, ударились о стены сосуда. "Я проиграла, даже не успев начать. Не круто. Совсем".
Снаружи послышались тревожно-быстрые шаги откуда-то со стороны.
— Ваша Лучезарность!
— Пленница, Вондерболт, сбежала!
— Ушла из-под носа!
— Испарилась за секунду! — на грани паники, перебивая друг друга, рапортовали Роял Винг и Фезер Стэп, их Дэши тоже узнала сразу.
"Отвлекитесь, отвлекитесь на них, ну же, блин..."
— За такое полагается отрывать носы, которые мешают смотреть, — елейным голосом отреагировала Найтмер, чему-то очень довольная, — но сегодня вам повезло. А кому-то — не очень, да, Рэйнбоу Дэш?
И постучала по вазе.
— Какое удачное соседство! — Рэйнбоу сама не знала, действительно ли она рада, что за толщей камня услышала разъярённый рык драконицы, или сарказмом она выплеснула своё раздражение по поводу сложившейся ситуации. Её вернули в коробку, ту самую, где не было цвета и света, а рядом посадили отныне злейшего врага всего рода пони. Может быть, эти варвары всё-таки поймут, что сражаться им нужно не со всеми, а только с одной из них, такой похожей на них — крылатой, с острыми клыками, с ядовитыми змеиными глазами? Драконы есть драконы, не стоило ожидать проявлений интеллекта, но всё-таки...
— Ты рассуждаешь вслух, — прошипела ей из-за стены чешуйчатая, — мы достаточно разумны, чтобы понимать вашу речь.
— Раз у тебя есть разум, слушай внимательно — ОБХОДИТЕ СОЛНЕЧНУЮ ИМПЕРИЮ СТОРОНОЙ, — таким же тоном съязвила в ответ Рэйнбоу, — Подданным принцессы Селестии не за что мстить, мы сами страдаем от Найтмер Мун.
Глухо заскрипел смех.
— Зачем ты говоришь это мне? Я ничего не знаю о ваших войнах, я знаю одно — пройдёт день, два, может, неделя, может, месяц, но мой отец отправится за мной, и ему будет безразлично, какие у вас пони дневные, а какие ночные — раньше мы грабили всех, и теперь убивать они будут всех.
"Убивать... Всех..."
И тут Рэйнбоу прорвало — натянутые до предела нервы наконец забренчали, лопаясь как струны.
— Чёртовы ящеры! Не вам одним были даны крылья, никто вам ничего не должен! Неужели у вас больше нет ничего в голове, кроме мыслей о том, как брюхо набить?! Сколько Эквестрии ещё страдать?! Почему врагов всё больше, а друзей всё меньше?! Эти чейнджлинги вылезли некстати, а теперь Найтмер хочет, чтобы вы окончательно нас добили! Это справедливо?! Сколько можно?! Ты знаешь, каково было у нас год назад?! Жили мы и радовались! А что теперь?! Мой дом в клочья разорвали! Моих друзей убили! Радуги больше нет, понимаешь?! Куда тебе понять, ты же по грабежу! Видела, наверное, в алмазах радугу, да и всё, да?! Ты сама творила радугу?! Я творила! Пока мне крыло не оторвало! Теперь слабый только след, а раньше — сверхзвуковая радуга! Сжигайте всё, сжигайте, но если нас — то и их тоже! За всё!
И упала, рыдая громко, от всего сердца, выкрикивая всё отчаяние, всю боль, пронесенную через сражения, всю тоску, скрывавшуюся за бодрой улыбкой и вдохновляющими речами. По-жеребячески била копытом в пол, вскидывала голову, утирала слёзы — и снова в плач. Досада — так позорно проиграть Республике. Дважды. Горе — по всем тем, кого не стало. По всем вычеркнутым из списков Вондерболтов. По навсегда ушедшей в прошлое старой доброй Эквестрии. Обида — чем она заслужила такой конец? Верностью?
Драконица не стала её прерывать. Рыдания отражались от стен призрачным воем в мертвой тишине — не звякнула ни разу цепь, не зашуршала где-то в углу мышь, ничего, кроме этого воя.
За что так с ними? Разве прежде они не были свободны? За что вообще республиканцы, что им надо-то? Разве не видят, что ими правит тиранша, которая только радуется, найдя новую беду на головы пони? Слепые? Загипнотизированные?
Вондерболты столько лет были элитной боевой частью, однако элитой напоказ. Их шоу завораживали даже самых равнодушных к полётам, даже гордые единороги расходились в аплодисментах, даже верные суше земнопони признавали, что неплохо бы хоть разок подняться на крыло, самим испытать ветер, самим ощутить высоту...
А потом, когда пришло время выполнять свою главную функцию — защищать Эквестрию в воздухе... Не всем было просто привыкнуть. Не всем удалось выжить. Страшно было — минуту назад Соарин что-то весело рассказывал, пытался поднять дух боевых подруг, а потом — молчание. Он не издал ни звука, когда заклинание настигло его. Задело с земли...
Тишина. Ни звука, кроме её стенаний. Как в Тартаре. "Тоже умерла?" Дэш испугалась и умолкла, наконец приходя в себя.
— Я видела радугу. Она прекрасна. Её редко можно увидеть на моей родине, но если случается — многие любуются.
Рэйнбоу не сразу узнала голос. "Да ладно?"
— Может быть, никто и не прилетит выжигать ваши земли. Может быть, отец и не подумает обо мне. Я всегда была недостойной в его глазах. Зачем им прилетать за мной? Была бы я Лордом... но я только дочь. У нас нет наследования титула. У нас Лордом становится сильнейший.
"Она... что, мне исповедуется? Почему?" Пегаска шмыгнула носом в изумлении и даже забыла про свою истерику, хотя не прошло и нескольких минут.
— Верность дракона принадлежит только Лорду. Конечно, в обычное время мы можем творить разное, но когда Он зовёт — мы подчиняемся только Его воле. Я не уверена, позовёт ли Он их всех ради меня...
Не было похоже, что драконья принцесса плачет, да и голос у неё был ровным, выдержанным, но грусть... Её просто не спрячешь. "А она вполне себе похожа на пони... Странно, как так?"
— Я рассказала тебе это, потому что ты рассказала мне о себе. Это будет справедливо, не так ли?
"Справедливо? У них и такие понятия есть?" Рэйнбоу даже смутилась — раньше она думала о драконах иначе.
— Ну... Наверное. Неужели отец нисколько не беспокоится о тебе?
За каменной стеной достаточно громко вздохнули.
— Не знаю. Мы в ссоре с ним. Мои братья и сёстры вряд ли будут за меня просить, мы тоже не ладили.
— А если всё же позовут? Если все слышат зов Лорда, то можно с ним общаться в другую сторону? Ты могла бы сказать им точно, что произошло.
— Нет. Только Лорд может побеспокоить нас, а не мы Лорда. Таков закон.
"Селестия всегда выслушивает всех, кто приходит к ней... Мда, странные они... но всё-таки на нас чем-то похожи".
— Как тебя зовут? Эмбер?..
— Да.
— Я Рэйнбоу Дэш, и я впервые говорю с драконом. Непривычно. Извини, если что.
— Я тоже прежде не говорила с пони так долго и на такие темы. Участвовала в налётах, но там не до бесед, сама понимаешь. У меня нет к вам ненависти, если тебя это может успокоить, да и у моих сородичей нет.
— Ещё бы! Это мы вас должны ненавидеть, по идее, вы же нас грабите.
— Для нас это естественно. Мы не копаемся в земле, мы не стережём скот, мы не строим, мы не завоевываем, нам не нужен никакой порядок, кроме воли Лорда и своей воли. Мы берём и уходим.
— Кто-то трудился, а вы приходите на готовое...
— Возможно, ты сможешь за время заточения разубедить меня, но остальные только посмеются. Тысячи лет так было и тысячи лет так будет.
Дэш, впрочем, и не ожидала, что после обмена откровениями они мгновенно придут к согласию. Но лучше уж общаться хоть с кем-то в этой бездне, чем вновь остаться совершенно одной. Мысль об этом придала пегаске сил.
— Мы обязательно выкарабкаемся, — через некоторое время выдала она с непоколебимым оптимизмом, начиная простукивать стены. Упрямая пони исследовала свою прежнюю камеру дважды, но её могли бросить и в другую — в темноте тяжело ориентироваться, да и эти каменные клетки похожи друг на друга как две капли воды. Стоило проверить.
Эмбер не разделяла её воодушевления.
— Сомнительно. Я стены не пробью, куда тебе-то...
— Да брось! Неужели тебе проще сидеть и ничего не делать?
— Я на цепи, крепление очень прочно держится в полу. Даже если получится снести стену, я не уйду далеко.
— Но ведь ты дракон! Неужели ты не можешь их прожечь, или что-то такое?
— На это нужно время. Так долго выдыхать огонь ни один дракон не сможет, да и вряд ли температура будет достаточной.
— Вот же ж! — воскликнула Дэш и сердито топнула, отвлекаясь от поиска любых возможных щелочек в камне. — Ты будто бы хочешь остаться здесь!
— Неправда.
— Тогда ищи способ! Я пони-инвалид, а ты молода и перспективна, ты дракон! Жги!
И в это мгновение стена откликнулась на стук особенно звонко — здесь камень был тоньше. У Рэйнбоу гулко забилось сердце.
— Стоп... Эй, эй, постучи-ка по стене, которая напротив входа!
— Тебе кажется...
— Нет, постучи!
— Ты самое упрямое существо, которое я знаю. После моего отца.
Через разделявшую их перегородку пегаска услышала несколько ударов, и ей показалось, что смежная с соседней камерой стена содрогалась с каждым разом.
— Нужно проломить её!
— Нас услышат, — продолжала Эмбер менее убеждённо, ощутив, что стена на самом деле слабовата, — стоит ли?
— Я просидела здесь два месяца и не желаю продлевать этот срок и на один день! — решительно ответила Рэйнбоу Дэш, настолько отойдя назад, насколько позволяли размеры камеры, взяла разгон и с силой впечаталась всеми четырьмя копытами в непрочный камень. Пребольно упав на искусственное крыло и помяв пару стальных перьев, она, не обращая внимания, тут же вскочила и вновь бросилась на стену; драконица, поразмыслив, тоже решила присоединиться, мощными взмахами ударяя хвостом почти синхронно с Рэйнбоу.
Синхронно же они вместе пролетели вперёд, когда пещера поддалась и пропустила их. В глаза сквозь поднявшуюся столбом пыль ударил рассеянный свет, а воздух будто стал прохладнее.
— Это... Дерево? Под землёй?
С натужным вздохом поднявшись на ноги и отряхнувшись, Дэш посмотрела вперёд, мысленно смеясь над соседкой — какие ещё деревья?
Драконица и пони оказались в гигантском гроте... и в самом центре распускало длинные толстые корни огромное древо, белая кора которого и испускала озарявшее всю пещеру сияние. Растение было каким-то угловатым, ломаным, почему-то напрашивались ассоциации с кристаллом... Впрочем, один такой, шестиконечная звезда, особенно ярко блестел в центре. Ниже по стволу были будто выжжены солнце и луна, а на ветвях круглились странные утолщения, будто из них потом должны появиться плоды.
— И что это такое? — спрашивала Эмбер, впечатленная скорее самим фактом наличия дерева в подземелье, нежели его красотой. Дэш, не сразу отойдя от благоговейного шока, ответила ей с едва сдерживаемым восторгом:
— Это наше спасение...