Последний пони на Земле

Эпилог: Интервью

На вторую годовщину События автор внезапно разродился эпилогом. Собственно, вот.

Организовать личную встречу с Алекс было несложно. Она больше не мэр, пусть даже и ведёт активную общественную жизнь. Я заранее предупредила её по почте, и она отвела на разговор со мной целый вечер. Всё это было несложно, ведь она живёт через дорогу от маминого дома. Даже спустя столько лет основатели живут недалеко друг от друга.

Больше часа мы болтаем о пустяках, прежде чем я перехожу к сути моих исследований. Я хочу написать точную историю Александрии, такую, чтобы пони могли прочесть и понять, откуда мы пошли. После недолгих убеждений, она соглашается со мной поделиться. Для начала даёт мне копию нескольких своих дневников, пояснив, какие части надо опустить. После чего мы переходим к вопросам.

– Итак, вы добрались до Александрии. Она заросла и в ней никого нет. Вы устали от долгой дороги поперёк всей страны. Чем вы занялись?

– Мы её построили.

– Что это значит? Мисс Алекс, города не появляются ниоткуда. Должно быть что-то ещё.

– Нет, ну это-то очевидно. Не вижу особого смысла это ещё раз записывать. Если кто-то хочет узнать, как мы построили город, он может просто прочитать мой дневник. Ну… те части, которые к этому относятся. Не думаю, что когда-нибудь опубликую его целиком. Может, когда меня не станет… но до тех пор пони могут просто спросить.

Я пошуршала бумагами, просматривая всё, что мы уже обсудили. Тут у меня есть целые большие части журнала Алекс, где я уже пометила относящиеся к делу фрагменты, пока мы в них копались. Большинство того, что она поведала, не имело отношения к рассказу о жизни ранних поселенцев. Что-то, впрочем, имело, а ещё большего там просто не было.

– Почему бы вам не рассказать мне вкратце? Пони может быть интересно, что их ждёт дальше. Первая волна поселенцев ведь не сразу до вас добралась, не так ли?

– Нет, не сразу. Но мы так на самом деле и планировали. Может, это было эгоистично, но нам казалось, что мы лучше всех знаем, как построить город. Лучше всех первыми заложим фундаменты для тех, кто придёт следом. Мы дождались, пока у нас были эти фундаменты, а потом позвали поселенцев. Но мне казалось, тебе хочется поговорить о более раннем времени. Ты же не хотела углубляться в…

– Да, не хотела, – согласилась я. – Это другая история. Просто расскажите мне, какой была жизнь до этого. Вы сказали, что построили город, что это значит?

Алекс на мгновение замирает подумать. Она выглядывает в окно дома, на улицу. Мимо проезжает машина с пони внутри. Выглядит она так, как будто собрана из запчастей, как и все остальные машины в Александрии. Вонь биодизеля, кажется, можно учуять прямо отсюда. В конце концов она продолжает объяснять:

– Ами, приоритеты всегда одни и те же. И тогда, и сейчас они одинаковы, просто доступные ресурсы немного изменились.

– Вам не приходилось растить еду, – предполагаю я.

– Не приходилось! Мир до События был устроен так, что большинство понятия не имело, как надо выращивать еду. Никто не заводил себе огороды, и большинство ни разу в жизни не встречалось с настоящим фермером. Мы знали, когда-нибудь выращивание еды станет важным, но в тот год мы не ставили этот вопрос в приоритет. Мы не слишком часто травмировались, поэтому у Оливера было много свободного времени. Он тратил его на то, чтобы что-то выращивать, потому что ему это нравится.

– Вместо того, чтобы растить пони, вы в этом смысле? – спрашиваю я, ухмыляясь. Она в ответ сердито нахмуривается, но выглядит далеко не такой смущённой, как могло бы показаться из её дневников.

– Еда точно так же не была приоритетным вопросом. В старом продуктовом магазине было больше продуктов, чем мы когда-нибудь могли бы съесть, даже если выбросить все содержащие мясо продукты. Мы их не стали выбрасывать, потому что уже знали о грифонах из эквестрийских книг, и я подозревала, что банки и подобное можно использовать для торговли. Сначала надо было обеспечить себя электроэнергией, затем водой, а заодно хорошенько прибраться.

– А что было убирать? Нипони тут до вас не жило.

– Не в том смысле прибраться. В смысле, убрать жизни людей, которые здесь жили до нас. Висящие на стенах портреты в наших украденных домах, таблички с именами, письменные столы и украшенные дворы. Мы не могли очистить весь город – всё-таки тут когда-то жило восемь тысяч человек. Но те части, где мы чаще всего появлялись, там мы прибрались. Ну и ещё кой-какие мелочи, которые превращают город в жилой. Постричь газон на городской площади, ободрать старые листовки, убрать с улиц мусор. Я два дня убила на починку подметальной машины чтобы почистить улицы. Ну и, конечно, нельзя забывать об обустройстве библиотеки. В конце концов, именно из-за неё пони и должны были хлынуть в Александрию. Пришли за книжками – остались с друзьями!

– Вы имеете в виду безопасность? Вы знали, что пони попытаются их украсть?

– А как же! Так люди устроены – всё редкое ценно, и всё, что ценно, они хотят заполучить. И неважно, что мы давали им читать сколько захотят, неважно, что помогали копировать всё, что им надо…

– Может, они и не ошибались. Может, мы гребём под себя информацию и, возможно, нам стоит позволить каждому взять столько, сколько им захочется.

Выражение лица Алекс становится кислым. На ответ ей требуется немало времени.

– Это нечестно. Но в этом нет нашей вины. Эквестрия выдала нам невозможную задачу: человеческое общество основано на тысячах людей, и все они на чём-то специализируются. Нет, даже не тысячи, миллионы. Эквестрия посчитала, что у нас есть всего один шанс выжить, и всё это у нас забрала. Что было на самом деле нужно, так это собрать нас всех и заставить жить вместе. Как это было изначально – позволить расселиться естественно, по мере восстановления численности. И раз кататься по стране и похищать пони нельзя, мы… нашли другой способ. Пусть они сами к нам приходят.

– Кое-кому это до сих пор не нравится, – говорю я, хоть и не желаю слишком углубляться в эту тему. – Они считают, что нечестно, когда у нас так много пони, а у них так мало. Даёт нам все преимущества.

В этот раз она мне улыбается:

– Ами, так в этом весь смысл! Мы просто не в состоянии размножаться с достаточной скоростью. Наши западные привычки больше не вписываются в мир, в котором мы живём. Я иногда задумываюсь, может, где-то у пони с этим лучше, семьи побольше, как на Ближнем Востоке. Может, у них получается расти лучше, чем у нас.

– А что с отношениями в вашей группе? Когда так мало пони вокруг, это должно было быть нелегко.

– Ну да, пожалуй. Я этого тогда не чувствовала. Мы в основном городские, привыкли, когда кругом люди. Куда больше, чем ты можешь себе представить. Больше, чем влезет в весь наш город, даже если их поставить вплотную друг к другу. Уйти от этого к всего нескольким было… думаю, нам нравилось, что рядом кто-то есть. Большинству из нас пришлось провести сколько-то времени в одиночестве. Кроме Мории все знали, каково это – думать, не последний ли ты пони на Земле, гадать, доведётся ли встретить ещё хоть кого-то. Даже Джо почувствовал облегчение, с нами поблизости, пусть мы и нужны ему только для демонстрации его восхитительных разработок, которые нам на самом деле не нужны. Как в тот раз, с программным комплексом, который он написал для библиотеки. Целая операционная система для передачи PDF из Рейвена, несмотря на то, что можно было просто использовать комнату с замками. Или как он придумал широкополосный протокол для Кимбалнета, и очень этим гордился. Пока я его не нашла, он только и знал, что сидеть в своей комнате, играть в компьютерные игры и питаться сухими хлопьями для завтраков. Друзья дают нам цель. Узнав, что произошло, мы знали, что скорее всего никогда не встретим свои семьи.

– Кроме вас, – указываю я. – Вам про это можно не беспокоиться.

Она снова делает неловкую паузу:

– Тогда я про это не знала, никто из нас не знал. Тогда достаточно было просто быть хорошими друзьями, и мы ими были. Ну… кое-кто и больше, чем друзьями. Но так уж устроены пони.

– Вас это, похоже, не слишком огорчает.

– А должно? Кому какое дело, что бы об этом подумала прошлая я? Кого волнует, кем мы когда-то были? Того мира не вернуть. Эквестрия его убила, и у нас не было выбора. А вот выбирать, как распорядиться новым миром мы можем. Мои друзья выбрали не зацикливаться на прошлом. Кто быстрее, кто медленнее, но… мы все изменились. И, что бы там ни было, мы знали, что нам потребуется следующее поколение. Признать это тогда никто не хотел, но знали все. Двое детей на каждого – минимум, если хочешь только выживать, а мы хотели большего. До сих пор хотим.

– Давайте вернёмся к кое-чему, что вы упомянули раньше. Не зацикливаться – что вы под этим понимаете? Не тех ли пони, которые пытаются воскресить человеческие религии? Или тех, кто меняет имена и перестаёт носить одежду? Тех, кто живёт как будто тут у нас Эквестрия?

– Не думаю, что я вправе решать, как пони должны жить. Сама видишь, я и сама в итоге дошла до того, что не всегда ношу одежду. Для тех пони, которые живут в тёплых краях, это, по моему мнению, объективно лучший выбор. Подумай, насколько так сложнее, например, спрятать оружие. Насколько меньше пони нужно чтобы выжить, если от них никто не ждёт, что они будут всегда одеты? Насколько удобнее паковать багаж для путешествий. По поводу остального… думаю, ты случайно смешала два разных пути. Попытки сохранить старые религии выглядят полной противоположностью пони, меняющих себя чтобы быть похожими на эквестрийцев. Имена… глупые, конечно, ну и что? Некоторые считают, что Эквестрия нас спасла. Вполне естественно хотеть быть похожим на того, кто тебя спас.

– Но тогда вы так не считали?

– Не считали. Пожалуй, я бы и представить себе не могла, что всё так обернётся… но, наверное, можно было бы и догадаться. Клауди Скайз это провернула прежде, чем мы даже из Лос-Анжелеса уехали. А если есть одна, то будут и другие. Ещё пони, которым проще начать с чистого листа, – она опускает глаза на копыта и краснеет. – У некоторых из нас и выбора-то не было. Наши прошлые личности пропали вместе с миром, из которого мы пришли. Так что, возможно, это естественный процесс. Всегда новое поколение находило путь, немножко отличающийся от старого. Всё рано или поздно вымывается. Но тогда это ещё не началось. Думаю, мы уже забрались слишком далеко для твоей книги.

– И правда, надо бы вернуться к теме. Как насчёт безопасности? Волки тогда досаждали так же, как сейчас? Приходилось с ними драться?

– Драться с волком? Господи, надеюсь, что не придётся, я наверняка проиграю. Нет, мы их, конечно, слышали. Про то, чтобы построить стену, мы уже тогда думали, но на неё никак не хватало времени, слишком много было других задач. Но ночью мы поодиночке не выходили, и это помогало. Думаю, у Оливера на этот счёт есть что рассказать, спроси его.

– А вы не помните?

Алекс пожимает плечами и снова улыбается:

– Конечно, помню, но это его истории. Главное, что о безопасности мы особенно не беспокоились. Бояться грабителей не имеет смысла, когда мир настолько громаден, а пони в нём живёт так мало. Тогда еда была повсюду, а уж предметов роскоши и того больше. Зачем кому-то тащиться в задницу мира, если можно просто дойти до большого города и украсть из музея картину Ван Гога? Олени нам тогда постоянно попадались, они быстро сообразили, что в городе безопаснее, но это не имело значения. Они всегда обходили нас стороной. Коров надо было защищать, кур тоже. Нас не особенно.

– Но вы же только что говорили про библиотеку?

Алекс машет на меня копытом:

– Полагаю, в вопросах безопасности Джозеф оказался в конце концов прав. Но те пони не были грабителями. Грабители, впрочем, тоже были – мы никогда не узнаем, хотели ли они чем-то поживиться, или просто думали, что раз всё пропало, то они могут делать всё, что захочется. Тайна, покрытая мраком.

– Пожалуй, это всё, о чём я хотела спросить. Вы… выбрали место для жизни, вычистили остатки того, что там было раньше, запустили инфраструктуру и начали постройку библиотеки. Для нескольких месяцев это немало.

– Хватило. Достаточно, чтобы мы почувствовали уверенность в том, что пора звать гостей. Мы хотели, чтобы новички видели нас единым целым, потому что нас было так мало. Думаю, получилось неплохо, особенно учитывая, что произошло следом.

– А другие с этим согласятся? Только не обманывайте, у них я тоже собираюсь взять интервью.

Алекс снова смеётся:

– Мория скорее всего скажет, что всё это ненавидела, но она про что угодно это скажет. Адриан куда-то смылся, так что… Думаю, Джозеф и Клауди согласятся, особенно Клауди – она тогда была очень счастливая. Строить новый дом в сельской местности, всё как она мечтала. Узнать всё про пони, научиться летать…

– Маму всё всегда радует. Это ни о чём не говорит.

– Тогда говорило. Ей больше всего нравилось начинать с нуля, и, думаю, она выжала из этого больше, чем кто бы то ни было. Не сидела и не тосковала по своей старой семье, вместо этого начав тут новую. Похоже, это разумный подход. Джозеф тогда, наверное, этого не понимал, но полагаю, теперь понял. Разумеется, если тебе удастся его вытащить из школы хотя бы на пятиминутный разговор.

– Ну, думаю, не попробую – не узнаю, – мы встаём и прощаемся. Алекс говорит мне, что ждёт меня сегодня к ужину. Я обещаю зайти, но скорее всего не зайду. И так всю ночь придётся собирать это всё воедино. Пони заслуживают того, чтобы знать, что произошло.