Закрой дверь

Глава вторая

Проснувшись, Твайлайт не стала сразу открывать глаза. Тело, возмущённое столь внезапно свалившейся на него нагрузкой, капризничало и наотрез отказывалось двигаться, вчерашние события требовали анализа и систематизации. Нескольких дополнительных минут должно было хватить, чтобы привести воспоминания в порядок и набраться решимости выбраться из-под такого тёплого и уютного одеяла.

Вчера ей повезло. За десять минут, потребовавшиеся, чтобы довести-дотащить так и не пришедшего в полное сознание незнакомца до городка, она совершенно вымоталась. От постоянного напряжения плечи ломило, будто после марафона с Рэйнбоу Дэш, ноги едва держали, в глазах плясали чёрные мушки пополам с цветными кругами. Когда уговоры самой себя сделать ещё шажок перестали помогать и Твайлайт уже была готова сдаться и рухнуть, где стояла, её заметила как обычно сплетничающая с подругами Дейзи. Вместе с Лили Вайли, вопреки обыкновению не ставшей разводить панику и оглашать округу заполошными воплями, она помогла едва держащейся на ногах принцессе уложить ставшего совсем неподъёмным жеребца на землю. Роузлак, как самую быструю — и относительно толковую — из троицы, галопом отправили в больницу.

Пока Твайлайт пыталась отдышаться, на всё-таки поднятый Лили шум начали собираться не успевшие лечь спать понивилльцы. Появление никому не известного пони, да ещё приведённого из Вечнодикого леса самой принцессой в таком состоянии, было весьма заметным событием для городка. Тут же начали выдвигаться версии предшествующих событий, одна другой бредовее; на Твайлайт, у которой по-прежнему всё плыло перед глазами, а в ушах стоял противный звон, посыпались вопросы. Дейзи, только-только вынесшая кувшин прохладной воды, пыталась сдержать напор любопытствующих, создавая ещё больше шума и добавляя сумятицы. Уровень громкости вплотную приблизился к опасной отметке, гарантированно привлекающей Пинки Пай; появление же гиперактивной розовой пони, немедленно решившей бы устроить приветственную вечеринку в честь новичка, грозило катастрофой.

Положение спасла Роуз, вернувшаяся как нельзя вовремя в сопровождении доктора Хорса, сестры Редхарт и двух дюжих санитаров с носилками. Цветочница проявила чудеса скорости и сообразительности: прошло едва ли десять минут, как она умчалась с поручением. Всегда готовый прийти на помощь нуждающемуся персонал больницы среагировал мгновенно.

Быстро осмотрев вновь погрузившегося в беспамятство жеребца, доктор велел санитарам уложить и зафиксировать его. Нескольких строгих фраз и грозного взгляда медсестры хватило, чтобы толпа утихла и начала рассасываться. Непреклонность Редхарт во всём, что касалось ухода за пациентами и соблюдения больничных правил, была известна всему городу, и перечить ей не решались даже самые отъявленные сорвиголовы.

Пока медсестра распекала зевак, Хорс осмотрел Твайлайт, всё это время просидевшую на пороге дома Дейзи и по-прежнему пытающуюся прийти в себя. Констатировав сильное переутомление, натруженную спину и натёртые копыта, он похвалил её за самоотверженность и тут же отчитал за переоценку своих сил. Сдав всё ещё несколько дезориентированную Твайлайт с копыт на копыта сестре Редхарт, он наказал доставить её домой и уложить в постель, если понадобится, то силой. Ещё раз сурово посмотрев на нетвёрдо стоящую на ногах принцессу, Хорс кивнул санитарам, стоящим поодаль с носилками, на которых лежал укрытый до подбородка одеялом и пристёгнутый ремнями незнакомец. Лёгкой рысью жеребцы направились к больнице.

Редхарт, стараясь делать шаги покороче и внимательно следя за дорогой, повела Твайлайт домой. По иронии судьбы та была не в состоянии идти самостоятельно, и сестра поддерживала её точно так же, как совсем недавно она сама почти несла на себе неизвестного. Разве что Твайлайт пребывала в полном сознании и обречённо воспринимала каждое слово не прекращающей ворчать Редхарт, немало узнав о глупых кобылках, на ночь глядя бродящих по Вечнодикому лесу и притаскивающих на своём горбу незнакомых жеребцов вдвое тяжелее их самих, из-за чего теперь едва держатся на ногах и рискуют заработать защемление непривычных к нагрузке мышц, а то и грыжу, и так далее, и так далее…

До «Золотого дуба» они добрались уже после восхода луны. Встретивший их Спайк, не находивший себе места из-за затянувшегося отсутствия Твайлайт, попытался было начать расспросы, однако под тяжёлым взглядом Редхарт стушевался и беспрекословно помог ей затащить подругу наверх. Правда, из-за малого роста и невеликих сил он скорее мешал, чем оказывал настоящую помощь, путаясь у медсестры под ногами, но её это, похоже, устраивало.

Послав дракончика за водой и полотенцами, Редхарт уложила Твайлайт на кровать и принялась растирать ей копыта. Та попыталась было что-то слабо возразить, не желая задерживать сестру в столь поздний час, но получила в ответ хмурое шиканье и краткую лекцию о вреде наплевательского отношения к здоровью и опасности закрепощения перенапряжённых мышц или отекания суставов. Сил спорить у неё уже не нашлось.

Вернувшийся с тазом тёплой воды и двумя большими полотенцами Спайк был тут же отправлен на кухню с указанием согреть стакан молока. Закончив с массажем и смыв с ног уже засыпающей Твайлайт пыль и грязь, Редхарт заставила её выпить молоко и наконец-то позволила ей спокойно улечься. Проваливаясь в сон, Твайлайт краем уха слышала, как медсестра даёт вытянувшемуся во фрунт и сосредоточенно слушающему Спайку инструкции на завтрашний день, но не уловила ни слова из сказанного. Спустя несколько секунд она уже крепко спала.

Услышав осторожные шаги, Твайлайт открыла глаза. Из-за арки выглядывал её верный ассистент: на его голове сидел поварской колпак, в правой лапе была зажата блестящая от масла деревянная лопатка. В сухом воздухе библиотеки явственно ощущались принесённые им с кухни ароматы свежевыпеченных блинчиков и горячего кофе.

Убедившись, что подруга проснулась, дракончик подошёл к кровати и молча протянул стакан воды. Внезапно осознав, насколько же ей хочется пить, та подхватила его телекинезом и мгновенно осушила. Выдохнув, она благодарно и немного виновато посмотрела на помощника:

— Э… спасибо, Спайк. И с добрым утром.

— С добрым утром, Твайлайт, — выдерживая нейтральный тон, ответил тот. Однако от принцессы не укрылось, что он буквально лопается от желания забросать её вопросами относительно вчерашнего вечера. Видимо, только строгие указания сестры Редхарт, наверняка подкреплённые обещанием надрать ему уши за несвоевременно проявленное любопытство, удерживали дракончика от этого.

— Завтрак почти на столе, спускайся, как будешь готова, — с нарочито равнодушным видом продолжил Спайк, забрал стакан и неспешно направился к лестнице. Однако напряжённая спина и прямой, как палка, хвост выдавали его с головой. Твайлайт слегка улыбнулась и решила не томить заботливого друга неизвестностью более необходимого. Понежившись ещё пару минут, она откинула одеяло и, взмахнув ногами, перекатилась через край кровати.

И тут же, протяжно охнув, осела на пол. Резкое движение отозвалось болью в спине и плечах, раскалённые иглы прошили тело от бухнувших в твёрдое дерево копыт до кончиков ушей. Комната сделала два полных оборота и накренилась. Испугавшись, что вот-вот потеряет сознание, Твайлайт замерла, крепко зажмурившись и глубоко дыша. Головокружение отступило, боль перестала быть всеобъемлющей и тупым пульсированием сосредоточилась в плечах, холке и пояснице, отзываясь на каждое недостаточно плавное движение острым прострелом.

Приоткрыв один глаз, Твайлайт быстро окинула взглядом комнату и не увидела Спайка: тот, видимо, спустился на первый этаж, чтобы лишний раз не смущать её. Наверняка это тоже было указанием Редхарт. Осторожно поднявшись, Твайлайт поочерёдно несколько раз согнула и разогнула ноющие ноги и повращала копытами. Ощущения были не самыми приятными, но, по крайней мере, она могла самостоятельно передвигаться. Наказав себе обязательно поблагодарить медсестру за проявленное внимание и заботу, она осторожно, полностью сосредоточившись на работе ног, спустилась по лестнице.

Сперва — привести себя в порядок. Заглянув в ванную, Твайлайт первым делом сунула голову в умывальный таз и вылила на себя целый кувшин прохладной воды. Освежившись, отфыркиваясь и отбрасывая лезущую в глаза мокрую гриву, включила душ и минут десять простояла под горячими струями, чувствуя, как от тепла постепенно размягчаются стянутые в узлы мышцы. Она могла бы плескаться и дольше, но буквально ощущала нетерпение Спайка, ждущего на кухне с завтраком и мешком вопросов. С сожалением выбравшись из-под живительного водопада, Твайлайт тщательно вытерлась и наскоро расчесала гриву и хвост. Вымытая и чувствующая зверский голод, она уже менее деревянной походкой прошествовала на кухню.

Спайк сидел за столом, подперев голову лапой и что-то рисуя в блокноте. Увидев подругу, он приглашающе махнул ей и кинулся к плите. Пока та осторожно устраивалась на стуле, стараясь не совершать резких движений, перед ней как по волшебству появилась большая кружка исходящего паром свежесваренного кофе, стакан апельсинового сока, тарелка со стопкой горячих овсяных блинчиков и бутылка сиропа. Желудок отозвался протяжным стоном, и Твайлайт, пристыженно прижав уши и проглотив слюну, посмотрела на помощника.

— Э, спасибо, Спайк, — несколько невнятно произнесла она, стараясь удерживать взгляд на его лице, а не манящем кулинарном изобилии, и стоически игнорируя непрекращающееся громогласное урчание. — Ты, как всегда, всё предусмотрел. Если ты хочешь…

Тот остановил её взмахом лапы.

— Сначала поешь. Минут пятнадцать я ещё могу потерпеть, к тому же, — он кивнул на блокнот, — сестра Редхард оставила чёткие и недвусмысленные указания по поводу твоего сегодняшнего распорядка дня. И сейчас по графику у тебя завтрак. Рассказы — потом.

Благодарно кивнув, Твайлайт набросилась на еду. Минут десять прошло в молчании: пони жадно жевала, а дракончик в свою очередь старательно делал вид, что его нисколько не интересуют вчерашние приключения подруги. Кухонные часы показывали половину первого: физическая усталость, завершающим штрихом лёгшая на переживания и недосып предыдущих дней, полностью обессилела чародейку, и она проспала. Справедливо решив, что день уже потерян, она решила потратить его остаток на отдых, благо, никаких особо важных — то есть порученных Селестией — дел в её списках не значилось, а накопившееся утомление и правда начинало мешать работе.

Проглотив последний кусочек блинчика и допив кофе, Твайлайт удовлетворённо вздохнула, откинувшись на спинку стула и блаженно зажмурившись. Тепло поднималось от полного желудка и растекалось по телу, наполняя каждый его уголок ощущением жизни и возвращающейся силы. Казалось, даже боль отступила: мышцы спины лишь слегка пульсировали, в ногах щекотались крохотные иголочки, словно она их отсидела. Наслаждаясь ощущением покоя, Твайлайт почувствовала, как крылья слегка приподнялись и развернулись.

Не успевшие зайти слишком далеко приятные раздумья были прерваны нетерпеливым покашливанием. Вынырнув из медленно текущих мыслей, Твайлайт открыла глаза и встретилась взглядом со Спайком. Тот сидел напротив, свесив одну лапу вдоль спинки стула и постукивая когтями другой по столу. Прищуренные глаза с сузившимся в нитку зрачком не отрывались от лица подруги, из ноздрей с каждым выдохом вырывались тонкие струйки зеленоватого дыма, что было верным признаком крайней степени нетерпения. Слегка зардевшись, она поспешила прижать крылья к бокам и приступить к рассказу.

Зная дотошную любознательность дракончика, Твайлайт постаралась как можно точнее воспроизвести свой вчерашний день. Начав с путешествия к Зекоре, она попыталась почти дословно передать разговор с ней, потерпев фиаско в воспроизведении фраз шаманки — рифмованная речь зебры без труда давалась только ей самой. Впрочем, Спайка устроил и «вольный перевод». Основная часть — обратное путешествие, внезапная встреча с незнакомцем, дорога до городка, ожидание персонала больницы и, наконец, доставка сестрой Редхарт обессилевшей волшебницы к ней домой — была выслушана без единого звука. Только горящие глаза и подёргивающиеся уши выдавали обуревавшие дракончика чувства.

— Очешуеть можно! — воскликнул тот, как только Твайлайт закончила рассказ на моменте, когда медсестра постучала в дверь библиотеки. Самое крепкое из ругательств однозначно говорило о том, что история произвела на него сильнейшее впечатление. Твайлайт спрятала в уголках губ улыбку: Спайк крайне редко позволял себя так выражаться, блюдя стиль, и очень расстраивался, когда его ловили на этом. На этот раз она решила «простить» помощнику «выражение», сделав вид, что ничего не слышала. Судя по пойманному вскользь виноватому взгляду, слова вырвались непроизвольно, под влиянием момента.

— Да, сама не знаю, что теперь делать, — задумчиво протянула Твайлайт, глядя в окно и пытаясь сохранить серьёзное выражение лица, когда послышался полный облегчения приглушённый вздох. — Ума не приложу, откуда он мог взяться и что с ним случилось. Никогда его раньше не видела. Как он оказался в Вечнодиком лесу, один, на ночь глядя, да ещё в таком состоянии? Что там делал? Куда и откуда шёл? Надо бы поговорить с ним, как только доктора позволят.

— О! — Спайк хлопнул себя по лбу и схватил блокнот. Краем глаза Твайлайт успела разглядеть аккуратные строки нумерованного списка в окружении каких-то пиктограмм.

— К слову о докторах. Сестра Редхарт велела тебя явиться сегодня для осмотра сразу после завтрака. Она хочет провести полное обследование и убедиться, что ты в порядке. Возражения и отговорки не принимаются, — он поднял взгляд на подругу, — и я бы с ней не спорил.

— Да я и не собиралась искать предлог не пойти. — Твайлайт подвигала головой, поморщившись, когда шейные позвонки захрустели. — Давно собиралась заглянуть, но всё как-то копыта не доходили. Зато теперь повод есть, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Да и нужно как минимум поблагодарить её за вчерашнее. Не думаю, что смогла бы сегодня встать, если бы не её забота.

— Да, вид у тебя вчера был — бр-р-р. — Её чешуйчатый собеседник картинно передёрнулся. — Открываю дверь — на пороге сестра Редхарт, у неё на спине ты: крылья висят, ноги как вата, голова набок свёрнута, рот открыт, слюна течёт…

— Я и правда так выглядела? — ошарашенно спросила Твайлайт, в который раз за последние сутки пристыженно опуская уши.

— Ну, может, я и преувеличил слегка, — Спайк хитро прищурился, — насчёт слюны точно. Но в остальном картина была и правда не ахти, у меня чуть сердце в пятки не ушло. Спасибо Редхарт, умеет она сходу задать верный тон. Сразу шикнула, припрягла тащить тебя наверх, отправила за водой… Пока туда-сюда бегал, в себя пришёл, а там уж и ты чуть более живой вид приобрела. А как тебя уложили, она мне список предписаний на утро надиктовала.

— Кстати, что там? — спросила Твайлайт, левитируя к себе блокнот. Спайк дёрнулся было, но поздно — она уже изучала записи. Через секунду Твайлайт прыснула со смеху, переводя взгляд с листа на смущённо чешущего в затылке ассистента: строки действительно оказались списком указаний медсестры, а пиктограммы — довольно неплохо нарисованной мордочкой Редхарт. Выражение её лица было исключительно суровым, из-под сестринской шапочки торчали острые рожки. Видимо, строгая кобылка произвела неизгладимое впечатление на тревожащегося за здоровье принцессы дракончика. Та была тронута таким выражением привязанности, в очередной раз поблагодарив судьбу за то, что у неё есть такой помощник и друг.

— Ладно, основную часть её указаний мы выполнили. — Всё ещё улыбаясь, Твайлайт вернула блокнот. — В принципе, осталось только явиться на приём. Ну, раз уж день всё равно, считай, потерян, нет смысла тянуть.

Поднявшись, она начала собираться. Немного подумав, решила не брать никакого гостинца, ограничившись устной благодарностью. Медсестра отличалась обострённым чувством долга, и всё, что касалось исполнения прямых обязанностей, считала само собой разумеющимся. Подарок мог оскорбить её — помощь нуждающимся была смыслом жизни Редхарт, и она не принимала никаких выражений признательности, кроме словесных. Лучше будет как-нибудь потом, в редкие часы её досуга, пригласить вечно занятую пони в гости, на чай. Придя к согласию с собой в этом вопросе, Твайлайт привела себя в окончательный порядок и вышла из дома.

Прогулка до больницы прошла спокойно. Хотя слухи уже разнеслись по городку, и все, по сути, только и делали, что обсуждали последние новости, встречные пони ограничивались приветствиями. Никто не пытался выведать у мерно трусящей по дороге принцессы подробности её приключения, никто не пристраивался за ней, надеясь ненароком узнать что-то новое и тут же разнести по округе. Конечно, понивилльцы были вежливы и обычно уважали чужую личную жизнь, хоть и были весьма охочи до сплетен, но такое повальное единодушие могло означать лишь одно: внушение, сделанное вчера вечером суровой медсестрой, было донесено до всех и до сих пор не утратило своей силы.

Твайлайт уже миновала последний изгиб ведущей к зданию больницы дорожки, как двери главного входа вдруг распахнулись, и из них кубарем выкатилась Пинки Пай. Следом полетели инструменты её ремесла: конфетти, ленточки, серпантин, конфеты… Связка воздушных шариков устремилась в небо, увлекая за собой закрытую корзинку для пикников. Издавший приглушённый звук барабан, словно ему отвесили хорошего пинка, улетел в придорожные кусты.

Вслед за разноцветной тучей в дверном проёме возникла крайне раздражённая Редхарт. Вытянувшись по весь рост и прищурившись, она пристально следила за розовым колобком, катящимся по направлению к застывшей от неожиданности принцессе. Выражение лица медсестры было невероятно схожим с нарисованным Спайком, и Твайлайт поймала себя на том, что неосознанно пытается разглядеть торчащие из-под форменной шапочки рожки.

Кобылка-колобок остановилась точно перед Твайлайт, едва не ткнувшись носом ей в копыта. Та растерянно уставилась на распростёршуюся перед ней пони, пытаясь понять, что, собственно, происходит. Конечно, всепонивилльская устроительница вечеринок была весьма эксцентричной особой, но подобное появление определённо входило в десятку самых выдающихся.

Уставившись на подругу огромными голубыми глазами, Пинки обняла её за ноги.

— Твайлайт, ну скажи ей! — плаксиво протянула она, добавив во взгляд блеск готовых хлынуть слёз и быстро-быстро хлопая глазами.

— Мисс Пай! — Голос Редхарт был холоднее любимого мороженого принцессы Луны, от единственной ложки которого у Твайлайт всегда возникало ощущение, что её мозг превратился в кусок льда. — Я уже в третий раз за сегодняшний день — и надеюсь, в последний! — довожу до вашего сведения, что нашим пациентам нужен покой. Вы же с данным понятием несовместимы в принципе. Будьте так добры поумерить пыл и дождаться выписки интересующего вас пони. Как только состояние его здоровья будет сочтено удовлетворительным, он окажется в вашем полном распоряжении, хоть я и сомневаюсь, что после этого он не вернётся к нам в кратчайшие сроки. Но до этого момента он находится на нашем попечении, так что настоятельно рекомендую запастись терпением.

Она прожгла взглядом всё ещё повёрнутую к ней хвостом Пинки.

— И имейте в виду: если я ещё раз застану вас на территории больничного комплекса с вашим… инструментарием, — она окинула неприязненным взглядом кучу цветного мусора, усеявшего дорогу и газон, — то буду вынуждена подать жалобу мадам Мэйр. Надеюсь, мне больше не придётся повторять?

— Твайлайт! — снова взмолилась не отпускающая её ног Пинки.

— Сестра Редхарт права, Пинки. — Твайлайт осторожно высвободилась из её хватки. — Пациентам нужен покой, пони приходят сюда, чтобы поправить здоровье и отдохнуть в тишине. Подожди немного, и ты сможешь… Кстати, а что ты вообще тут делаешь?

— Как что?! — Пинки вскочила, возмущённо глядя на подругу и выпаливая фразы с такой скоростью, что они, казалось, налезали друг на друга:

— Вчера ты привела нового пони, и я должна его поприветствовать! Как вообще получилось, что я не присутствовала, когда он вошёл в город, и узнала об этом только сегодня с утра, когда Дейзи пришла в «Сахарный уголок» за печеньем и рассказала, как вчера увидела тебя, тащившую его на спине из Вечнодикого леса? Почему меня не разбудили? Это нечестно! Никто не должен появляться в городе, не получив моего фирменного «Добро пожаловать в Понивилль» приветствия! Как можно показать кому-то, что мы рады ему, если по прибытии его тут же отправляют на больничную койку, не сказав ни «здравствуй», ни «добро пожаловать»? И ещё потеряли целое утро! Я с ног сбилась, спланировала для него замечательную вечеринку, испекла тортик, всё подготовила, а меня не пускают к нему под предлогом, что он ещё не в состоянии принимать посетителей! Никто не может быть не в состоянии получить фирменное приветствие от Пинки Пай!

Последние слова она прокричала в сторону Редхарт, впрочем, не делая больше попыток обойти её и снова вломиться в здание. Медсестра стояла подобно волнолому, о который бессильно разбиваются самые яростные валы, и не сводила пристального взгляда с кипящей от негодования Пинки.

Твайлайт лихорадочно обдумывала ситуацию. Нужно было во что бы то ни стало отвлечь гиперактивную кобылку от незнакомца. Если позволить обрушить на ничего не подозревающего жеребца лавину её обычного оптимизма и жизнелюбия, последствия могут быть не самыми радужными. Судя по его вчерашнему состоянию, он вряд ли готов оказаться в центре розового тайфуна, так что попытка подружить новичка со всем городом, пусть и предпринятая от чистого сердца, может иметь противоположный от запланированного эффект.

— Пинки, послушай. — Твайлайт говорила медленно, надеясь, что тяжело дышащая от возмущения подруга прислушается к её словам. — Давай мы ненадолго отложим твою вечеринку — не отменим, ни в коем случае, а просто отложим… ну, на денёк-другой. Никто не отнимет у тебя права первой поприветствовать нового пони от имени города, но будет лучше, если мы дадим ему сначала прийти в себя. Ведь, как-никак, он попал к нам из Вечнодикого леса, и кто знает, что с ним там приключилось. Вчера он и правда был в таком состоянии, что вряд ли смог бы по достоинству оценить твои старания. Ведь ты не хочешь, чтобы он пропустил хоть часть того, что ты приготовила? Твои вечеринки лучшие, но, если он быстро устанет и не сможет насладиться всеми твоими задумками, ведь это будет не очень здорово, верно?

Взведённая пружина в обличье кудрявой розовой земнопони задумалась. Знающая Пинки не первый год Твайлайт и по сей день не могла понять, каким законам подчиняются её мыслительные процессы. Её непреходящая алогичность, полное пренебрежение установлением причинно-следственных связей между событиями и способность делать верные выводы, основываясь на совершенно нелепых предпосылках, не говоря уже о Пинки-чувстве и приступах выходящей за рамки теории вероятности догадливости, всегда ставили в тупик склонную к рациональному мышлению учёную. А эксцентричное поведение и зачастую опережающий мысли язык временами просто раздражали. Тем не менее, она любила подругу и не хотела обидеть её, но сейчас нужно было погасить этот вулкан во что бы то ни стало.

— Оки-доки, Твайлайт, — наконец сказала Пинки, улыбаясь и встряхивая напоминающей ком вишнёвой сахарной ваты гривой. — Если ты так говоришь, значит, так действительно будет лучше. И правда, что это за вечеринка, если главный виновник торжества лежит на больничной койке?

— Верно, Пинки, — облегчённо вздохнула Твайлайт.

— Тогда я вернусь в «Сахарный уголок», сегодня у Кейков большой заказ. Ну, пока, Твайлайт, сестра Редхарт!

Она развернулась и бодро запрыгала по дороге к городу, что-то напевая под нос. Найдя выход из ситуации, Пинки тут же забыла о своём возмущении и полностью переключилась на новую задачу. Кто-нибудь мог бы обвинить её в чрезмерном легкомыслии, но такова была сущность Элемента Смеха — дарить радость и никогда не помнить ничего, что могло омрачить кому-нибудь день.

Кусты, в которые улетел барабан, уже были приведены в порядок, конфетти, серпантин и прочее тоже таинственным образом исчезли: Пинки была аккуратной и никогда не мусорила. Проводив подругу взглядом и покачав головой, Твайлайт подошла к всё ещё стоящей в дверях медсестре.

— Здравствуйте, сестра Редхарт. Извините, пожалуйста, за Пинки. Не знаю, что у неё в голове творится…

— Сахарная вата у неё в голове, вот что! — прозвучало в ответ, и Твайлайт поняла, насколько та рассержена: ставя профессионализм во главу угла, Рэдхарт никогда не позволяла себе столь явно проявлять эмоции. Будучи всецело преданной своему делу, она всегда придерживалась дружелюбного или строгого — в зависимости от поведения пациента — нейтралитета в общении с кем бы то ни было, не делая скидок даже для обрётшей новый статус, корону и крылья бывшей лавандовой единорожки. Оставалось радоваться, что удалось спровадить гиперактивную возмутительницу спокойствия до того, как запас терпения медсестры окончательно иссяк.

— А… да. Явилась согласно вашим указаниям, сестра, — поспешила отрапортовать Твайлайт, надеясь переключить её внимание на себя и отвести праведный гнев от урагана в обличье маленькой розовой пони.

Редхарт, убедившись в том, что Пинки действительно покинула больничную территорию, наконец-то обратила на Твайлайт потеплевший, но всё ещё строгий взгляд.

— Хорошо, что хоть кто-то уважает труд врачей и не пренебрегает своим здоровьем. — Она посторонилась. — Прошу, проходите, ваше высочество, приступим к осмотру.