Fallout: Equestria «Soldiers Of The Dark Ages»

Глава восьмая «Полоса наступления»

«Воздух!»

Воспоминания. 18:00 10-03-81 года, 3 года и 6 месяцев после падения бомб.

Шейди стремительно шагала по туннелю, вдоль линии связи, держась то и дело касавшейся бока шершавой тёплой трубы. Гранитная крошка скрипела под копытами, грохотом прибоя шумел реактор внизу, но куда громче было собственное дыхание. Она бежала поначалу, но как только лёгкие начали гореть приказала себе перейти на шаг — закашляться посреди выступления вовсе не хотелось. Ей требовалось сказать слишком многое. В любой другой день помощники подготовили бы речь заранее, но сегодня времени не было от слова «совсем».

«…Дико извиняюсь, сестрёнка, но пора нам поговорить начистоту, — Шейди снова включила аудиозапись, — Проблема не в тебе, не в Раими и даже не в Старлайт. Вы спасали меня, ваши уроки помогли мне шагнуть далеко вперёд, но пора двигаться дальше… — голос на мгновение прервался, — Проблема в том, что вы не сможете его подчинить, да и мне самому надоело служить призраку из хрен знает каких веков».

Кроу смущённо фыркнул.

«Нет, всё не так плохо, мы почти подружились, вот только время идёт и у меня всё меньше шансов выжить после разделения. А я ведь кое-что обещал подруге, поэтому, кстати, забираю её. Мы не вернёмся. Прости, что украл Штуку, она мне понадобится, хм, как ретранслятор. Но не бойся, ей ничего не грозит! Клянусь, верну меньше чем через месяц, в целости и сохранности. А может ещё и с подарком. Потом, я обязательно напишу, как только найду безопасный канал связи. И я буду помогать вам, не сомневайся. Только, отныне, по собственной воле, а не потому что Старлайт этого требует, прикрываясь тобой, — он перевёл дыхание. — Теперь нам пора лететь, пожелай удачи, и, это…»

Вмешался Рыбкин голос:

«Привет маме! Я напишу, клянусь! А тут кусочек не забудь обрезать, — она со свистом вдохнула. — Старлайт! Сука, поцелуй себя в зад!»

Жеребята дружно рассмеялись и запись прервалась. Шейди глубоко вдохнула. Она переслушивала сообщение уже в десятый раз — в десятый — после того, как решила показать командиру. Это не было личным, или даже семейным делом; любого другого они не стали бы преследовать; но сегодня Кроу зашёл слишком далеко. Это уже не побег в Филлидельфию, не резня в Гриффинтауне и даже не бункеры АСУ. Не стоило ему вскрывать эту тему — «Проект» не мог позволить себе таких потерь.

Чуть отдышавшись Шейдиблум потянулась к двери. Нащупать рычаг, повернуть, потянуть — с тихим скрипом вход открылся — шаг дальше и нос вдруг упёрся во что-то холодное. Дурацкая решётка. Зачем, вообще, нужно было ставить её?.. Битые десять минут пришлось возиться с шурупами — эти сволочи просто не поддавались!

— Шейди, — прозвучало негромко, опора вдруг ушла из под копыт, — не тяни, все ждут только тебя.

Магия вытолкнула её в коридор, позади лязгнуло металлом; но всё же майор позволила отряхнуться, прежде чем открыть дверь комцентра и потянуть дальше за собой. Зубы заскрипели: не со злобы, а скорее из-за какой-то смеси чувств, полной оттенков досады, печали и почти что отчаяния. Она уже и забыла, как тяжело ориентироваться без Штуки за спиной.

— Наконец, все в сборе, — начала Старлайт. — Все слышали вводную. Нам нужен этот пегас, нужно вытащить дочь мэра, и тем более нельзя потерять резервный мейнфрейм.

Шейди опустилась на подушку, обхватив голову копытами. В зале командного центра слышалось дыхание десятков пони, лицо горело от стыда, но хуже всего было другое. Раими сидела рядом. Она ничего не говорила, не требовала ответов, — а только коснулась магией гривы и спины.

Между тем майор продолжала:

— …Прошло больше десяти часов, так что нам не поймать беглецов по горячим следам. Три часа назад неизвестные напали на аэродром ВМФ в Мэйнхеттене. Есть жертвы, украден курьерский самолёт. Полчаса назад он пересёк линию фронта, радары отслеживали цель до границы Драконьего хребта.

— Спасибо Богине, что не сбили, — произнёс незнакомый голос.

— Богиня тут ни при чём. Операция была хорошо спланирована, Кроу использовал наши коды связи, зенитчики ничего не заподозрили до самого конца. Полосатые тоже не открыли огонь.

— Но он же пегас? Почему самолёт, а не планёр? Какой в этом смысл?

Несомненно, брат спешил, отчаянно спешил. За это заплатили жизнями охранники аэродрома. Шейди потёрла виски. Так что же его испугало? Всё началось вчера, когда он с хмурым видом напросился в рейд со своей ротой. А до этого был сеанс связи со штабом, где вместе со списками снабжения и выпусками новостей передали зашифрованный пакет данных. И как всегда во всём была виновата одна глупая земнопони, которая привыкла учить пароли, рифмуя их вслух…

— Он знает о наступлении западного фронта. Это моя вина, — Шейди заставила себя подняться. — Хуже того, у него копия наших баз данных и часть паролей к ним…

Её прервал голос рядом:

— Тогда мы должны немедленно связаться с Генеральным штабом. Наша репутация так и так пострадает, но если предатель передал врагу планы наступления, очевидно, у нас нет шансов вернуть его. С другой стороны, ещё один провал на фронте может закончится тем, что пегасы потеряют весь регион.

Раими говорила громко и чётко, не позволяя эмоциям прорваться в голос, но и не скрывая их. Словно годы назад, в Филлидельфии, когда они вместе сражались за жизнь города, против всего и всех вокруг.

— Госпожа мэр, — Старлайт произнесла жёстко, — поверьте, вы ещё сотню раз успеете пожалеть, что связались с «Проектом», но за Кроу я отвечаю. Зебры для него делятся на тех, кого он убьёт, и тех, кем он воспользуется, чтобы ещё больше убить. За пегасов не беспокойтесь, у нас хватает и собственных проблем. Далее догадки, надеюсь, вы дополните их.

Майор взяла короткую паузу.

— Первое, наш своенравный вендиго хочет провести ритуал разделения. Значит он нашёл нового медиума. Это может быть кобылка-единорог, зебра племени старкаттери, или очередной пегас. Второе, для ритуала ему требуется контур с радиусом в полмили и источник энергии хотя бы на полтысячи мегаспарк. В Филлидельфии точкой фокуса послужил центр мегазаклинаний, у зебр для той же цели сгодится любой из сторожевых драконов — их наверняка оживят, когда армия прорвёт фронт.

— Он выбрал экватор не случайно, — послышался голос незнакомой пони. — «Переход» зависит от плотности сети, сеть от магнитного поля планеты. Обычно мы отбрасываем последний коэффициент, с малыми объектами он ничтожен, но если нужно перенести гору за тысячу миль, сложность вырастает экспонентально. Облака не успеют вмешаться, даже поддерживающий наступление Тандерхед.

Старлайт попросила развернуть, окатило холодом заклинания, и уже через мгновение единорожка скрипела стилусом о стоящий у стены сенсорный экран. Она была волшебницей, причём исключительно сильной — никто на памяти Шейди не пользовался переходом под землёй. Да и другие в зале совещаний: от них прямо уши чесались — самодовольством рогатых здесь лучился каждый второй.

Слышались вопросы, звучали ответы, дополняемые заметками на доске. Шейди не могла их видеть и поэтому с каждой минутой всё больше теряла нить разговора. «Транслокация, трансфигурация, резонансные перестроения трансэкваториальной сети», — знакомые слова, но зная лишь основы «Общей теории» Шейдиблум никогда не касалась настолько глубоких тем. Просто не нуждалась в этом. Магию нужно было знать: включать в модели как коэффициент, использовать в процессах производства, делать на неё поправки — да в точности как и с любой физической теорией. А земнопони никогда не были теоретиками, и даже в школе Шейди просто заучивала законы, не пытаясь всё понять.

19:00

Стыд за собственное невежество уже мучил невыносимо, когда пытка наконец-то закончилась — единороги решили свои вопросы, и майор, чуть охрипшим голосом, принялась обсуждать с офицерами замысел операции и планы на предстоящий бой.

— …Нет, командир, это невозможно, — говорил немолодой жеребец. — Смотрите сами, перелёт к Хуффингтону, регламент и дозаправка, это десять часов. Потом через Ансур к порту Санберри, это ещё восемь. Даже если Анклав не будет вставлять палки в колёса, перехватчики смогут поддержать вас только через сутки. А отправлять экранолёты без прикрытия тоже нельзя.

Этот пегас помогал «Проекту» с самого начала, но он не мог сотворить чуда. Война, вообще, не любила чудес. Формально, у них был авиаполк дальних перехватчиков; но на деле в воздух могла подняться всего лишь одна эскадрилья, а требовалось перебросить её через пол-континента и полдюжины недружественных стран. В лучшие времена такая операция потребовала бы недели подготовки, а за успех раздали бы уйму орденов.

Что уж говорить о военно-транспортной авиации. Снова техническая негодность, снова проблемы снабжения. Атомолётов в Мэйнхеттене не было, а у обычных машин попросту не хватало топлива, и это значило, что половине транспортов придётся вести горючее вместо вооружения и солдат. В итоге пусть они и могли собрать крупные соединения, по воздуху получилось бы перебросить всего лишь один неполный батальон.

— Тогда сделаем так, — Старлайт говорила сухо. — Звено «Эпсилон» после заправки сразу же к нам, звено «Дзета» вылетает по готовности. Встретимся под Хуффингтоном, дальше идём на минимальной высоте, прикрываясь Драконьим хребтом. Перехватчики, напротив, пойдут открыто. Нужно показать Анклаву, что они либо с нами, либо против нас.

Какая-то пони по-пегасьи фыркнула, но затем вдруг сама выступила с предложением помочь. Как по волшебству появилась карта, легенду дополнили коды связи зенитных дивизионов и позывные воздушных патрулей. Эта крылатая ставила на кон свою карьеру, а в худшем случае жизнь и будущее семьи, но всё равно встала на их сторону. Как и очень многие другие.

Их голоса всё звучали и звучали. Столько незнакомых пони. Они жили здесь, в Кальме, но до сих пор Шейди казалось, что эти офицеры лишь формально вступили в «Проект». Тем не менее вместо обвинений и угроз они сразу же показали лояльность: пегасы обещали данные разведки, штаб фронта дал «добро», а что до прибывших недавно министерских волшебников — они и вовсе напоминали счастливых жеребят, которым обещали билеты на шоу… или на уникальный, ни с чем не сравнимый эксперимент.

Бирюза полярного круга: местами белоснежная, с оттенками синевы; широкое полукольцо планеты, такое дымчатое, если смотреть с высоты в десятки миль; а потом та особенная лёгкость, уже граничащая с невесомостью — и перья северного сияния повсюду вокруг. Шейди мотнула головой. Ей следовало сосредоточиться на миссии, ей запрещалось считать себя лишней — только не сейчас!

Почему брат так спешил? Он мог сбежать в прошлом году, или даже в позапрошлом — бойня на экваторе повторялась снова и снова, Драконий хребет переходил то к одной, то к другой стороне. Разве что в этот раз фронт запланировал уже не оперативно-тактическую, а стратегическую операцию. Участок прорыва в полсотни километров, одновременная атака с запада и с востока, подавляющее превосходство в авиации — в этот раз пегасы собирались не просто захватить очередной перевал, план наступления предполагал охват целой армии. Анклав не мог уничтожить её в прямом бою, но рассчитывал лишить путей снабжения и в конце концов окружить.

Чего хотел вендиго? Всего лишь сменить медиума? Зная характер брата Шейди легко могла в это поверить, но если тварь терпела до сих пор, значит могла дождаться и лучшего случая. Нет, зебры подготавливали своих пегасов вовсе не для того, чтобы пронести химическое оружие в Эквестрию, и тем более не для того, чтобы бездарно убить о стражу богини. Зебры с начала войны мечтали о собственном Тандерхеде, и если уж они сумели выкрасть десятки подходящих по силе жеребят, значит и остальной план мог быть чем-то большим, чем теории на стопках бумаг.

— Командир, — Шейди поднялась. — Природа вендиго не отличается от природы живых облаков?

— Да, — вместо майора ответила другая единорожка, — они идентичны.

Глубокий вдох, и Шейдиблум продолжила:

— Ткань облака, это та же структура, что в «Штуке», мейнфреймах и терминалах, в других элементах управляемых систем. Из-за войны мы не вели геологоразведку в районе Драконьего хребта. Предполагаю, что зебры нас опередили: они нашли большой кластер кристаллов, но не владея технологией реактивного бурения отказались от добычи. Вместо этого они создали на поверхности контур мегазаклинания, а пегасов держали в точке фокуса, чтобы укрепить связь, — Шейди прервалась для вдоха и закончила уже тише. — Как вам идея, что полосатые хотели создать свой собственный тандерхед?

— Чушь, — кратко ответила всё та же рогатая. — Облака растут тысячелетия, они весят миллионы тонн. Даже крупнейший кластер кристаллов, это жалкие доли процента от этой массы. Стоит вендиго воплотиться и его немедленно уничтожат. Речь даже не о днях, а о часах — весь регион окружат облачной стеной.

Шейди кивнула, опускаясь обратно на сидение. Она не была зла. Некоторые рогатые просто не считали земнопони равными себе. В таких случаях Шейдиблум брала планшет и в числах доказывала, что есть «чушь», а что «не чушь». Увы, сегодня мешало худшее из препятствий — собственная некомпетентность.

— Мэтр, не спешите, — задумчиво произнесла Раими. — Древнейшее имя вендиго — «Пожиратели». Они быстро приспосабливаются. Их отрезали от магии, запретили энергию синтеза, но несмотря на это они не выжрали все углеводороды в мире. Не потому ли, что нашли лучший источник энергии — живую ткань облаков?..

Холодок на шее усилился, заставляя снова подняться. Шейди глубоко вдохнула, выдохнула и продолжила речь.

— Облака уязвимы. У врага недостаточно ракетоносцев на прямую атаку, зато есть самолёты радиоподавления, хватает дипольных отражателей и экранирующих сетей. Ослеплённый Тандерхед будет ждать ядерного удара, он экранирует центр, чтобы защитить пегасов от проникающей радиации, и, соответственно, потеряет контроль над внешними слоями. А потом, — Шейди вскинула голову. — Потом повторится Клаудсдейл. Только в этот раз не будет шпиона с ядерным фугасом и убившего миллионы розового облака. Облако будет чёрным и вместо бездумного разрушения оно начнёт мыслить и строить новые структуры. Совсем как в Кристальной империи, где пики обсидиана до сих пор стоят среди оплавленных скал.

— В этом случае, — вмешался другой голос, — предатель уже передал полосатым планы наступления. Мы же сидим и спорим, когда должны немедленно предупредить штаб.

— И получить уйму проблем на ровном месте, — снова говорил незнакомец. — Какое нам дело до Анклава?.. Потеряют они ещё пару-тройку дивизий, или нет, для нас ровным счётом ничего не изменится. Нужно просто найти контур и разрушить его ударом стратегических ракет.

Пегаска рядом рассержено зашипела, кто-то высказался против, кто-то за — атмосфера в зале стала быстро накаляться. Да и неудивительно, здесь были слишком разные пони: командиры ракетных войск видели одно, командиры авиации другое, а офицеры тыловых частей и вовсе ничего не понимали. Совсем как одна земнопони, до сих пор не получившая лейтенантские значки.

Наконец, вмешалась Старлайт:

— Хватит, — она сказала, усилив голос волшебством. — У нас нет времени на споры. Наша цель вендиго и беглецы. Мы должны защитить Тандерхед любой ценой, но наступление останавливать поздно — разведка боем уже началась. Штаб не примет наше предположение на веру, даже если подписи под докладом разом поставит всё Министерство тайных наук.

— С ними-то и проблема, — послышался хрипловатый голос. — Серьёзно, командир, мы собираемся лезть в растревоженный улей; а вместо плана и взаимодействия нам дают кучку гражданских. А ещё какие-то жеребята, пророчества, магия-шмагия. Этим теперь должны заниматься штурмовики?

— Прыжок веры, — хмыкнула Старлайт, — как в старые добрые времена.

Жеребец невесело рассмеялся.

— Рэй, ты знаком с обстановкой на фронте? С местностью? Чего нам ждать?

— В полосе наступления — только по картам, — единорог ответил немедленно. — Сейчас сезон дождей, а значит тяжёлая техника не пройдёт перевалы. Если ничего не изменилось за год, у полосатых должна быть очаговая оборона: дозорные посты на вершинах, позиции артиллерии в лесах и резервы под защитой карстовых пещер. У них отличная система зенитного огня и есть транспортные вертолёты, во время прошлого наступления наши десанты попадали в окружение меньше чем за ночь.

Следом за Рэем высказались другие офицеры: Берришайн настаивала, что вторая рота не готова к бою в среднегорье; незнакомая пегаска ругалась, требуя отменить разведку на планёрах; а недавно прибывшие единороги как один утверждали, что с лёгкостью проведут крылатых по карте, да и вообще могут без поддержки сделать всё. Рогатые не менялись. Лишь одна Раими молчала, слегка касаясь магией гривы, словно бы говоря: «Подожди, наше время придёт».

По крайней мере больше никто не возражал. Даже самые честные и близкие к Анклаву пегаски не хотели выносить сор из избы, а министерские единороги тем более. Задачей рогатых был поиск контура мегазаклинания — во время ритуала он должен был шуметь резонансом и светиться микроволновым излучением на мили вокруг. Казалось бы, достаточно поставить станцию радиоразведки на планёр, но нет, в условиях военной операции фронта помехи ожидались такие, что характерный паттерн контура пришлось бы искать буквально носом у земли.

Шейди мучительно вспоминала. Кроу ненавидел рассказывать о своём детстве, но она была упряма и спрашивала снова и снова. «Долина в горах. Озеро. Роща акаций на склоне», — вспоминались ключевые фразы, а вместе с ними многое другое. «Нам не разрешали летать, но бегать можно было сколько угодно. Мы жарили одуванчики с арахисом и до рваных ушей дрались с ачу из соседней деревни. Нам обещали, что уже совсем скоро все смогут стать крылатыми, что мир объединит единая страна…» — обычно после этого брат замыкался; он считал всех зебр предателями, но как же мало его слова отличались от того, чему саму Шейди учили с детских лет.

В обсуждении замысла операции прошёл ещё час, затем столько же времени офицерам дали на подготовку подразделений. Шейди сидела как на иголках. Следом за Старлайт и штабом она перебралась в машину управления, привычным движением проверила рацию и надела броню; она была готова, но не больше чем остальные: до сих пор им ни разу не приходилось так спешить.

20:30

Ровно в двадцать тридцать из Мэйнхеттена прибыли транспортники. Старого типа, работающие на таком ценном сейчас сжиженном газе, эти машины были похожи на огромных и обладающих очень толстым клювом птиц. И как раз этот клюв служил аппарелью. Батальону придали всего пару экранолётов, поэтому солдаты набивались внутрь буквально бок о бок, а боевые машины пришлось оставить позади. Три сотни бойцов, две дюжины лёгких бронетранспортёров, четыре гусеничных робота — третья рота без танка и первая с урезанным на две трети боевым потенциалом, вот и всё, что мог выделить на миссию батальон.

— Итак, у нас дюжина подходящих точек, и половина из них прямо на рубеже обороны полосатых. Как мы с такими силами, вообще, собираемся туда лезть?.. — в который уже раз бурчала вооружённая до зубов Берришайн.

Между тем Шейди работала над картой, вместе с хмурой пегаской из разведвзвода. Очень тяжело приходилось без Штуки и создаваемой ею дополнительной реальности; не хватало времени, чтобы откалибровать под себя обычный терминал — но она старалась. Умению мысленно рисовать схемы и запоминать их в мельчайших подробностях учили каждого жеребёнка в Кантерлотской школе: на самом деле это мало чем отличалось от мнемотехники рогатых, с помощью которой они запоминали десятки заклинаний, причём настолько сложных, что их узоры рисовали на сотнях чертёжных листов.

Точки, векторы, дистанции, детали — иногда Шейди в шутку называла свой талант «Зрением инженера», и интересно было, так ли оно отличалось от «Ауспекса», которым вечно хвастались рогатые, сумевшие хоть чего-то достичь?

«Впрочем, не важно».

Область операции совпадала с участком прорыва, который тянулся на полсотни километров по фронту и на десятки миль в глубину тактической обороны врага. Тандерхед служил летучей базой снабжения и следовал в последнем эшелоне, прикрытый самолётами радиоподавления и противоракетными лазерами дюжины десантных кораблей. Считалось, что этого достаточно, чтобы перехватить девять десятых боеголовок на баллистической траектории и абсолютное большинство крылатых ракет. Но рельеф спутывал все карты.

Километровые перепады высот, заросшие густым лесом склоны, скалистые русла рек и отдельные уступы — всё это заставляло облако держаться на высоте, а ракету с ядерным зарядом, увы, ничто не мешало запустить в упор, прямо по вертикали. Поэтому, чтобы защитить летучую базу требовалось идеальное взаимодействие между пегасами и каждым подразделением сухопутных войск.

Свободный проход Тандерхеду обеспечивали три дивизии пехоты, не считая артиллерии, сапёров, разведчиков и пары отдельных десантных бригад. Казалось бы огромные силы, но местность не позволяла им полностью развернуться. Полосу наступления через каждые несколько километров пересекали притоки горной реки, усыпанные зебринскими ДОТами, огневыми позициями артиллерии и бункерами; траншеи были хорошо замаскированы, а ходы сообщения прикрыты дёрном и живой травой. Чутьё инженера говорила как минимум о трёх сплошных рубежах обороны, а вовсе не об отдельных очагах, как утверждал Рэй. Впрочем, его батальон работал на более спокойном участке.

Наступление развернули вовсе не там, где зебры были слабее всего: на самом деле сила вражеской обороны не была ключевым фактором военного искусства. Любую оборону можно было вскрыть: огневым валом артиллерии, высадкой десанта, штурмовыми ротами гренадеров — ядерными ударами, наконец. Большая численность войск на узком участке не помогла бы врагу держаться лучше, главным фактором была логистика: снабжение, поддержка авиацией, манёвры силами и манёвры огнём.

И в этот раз, чтобы превзойти противника в скорости манёвра, штаб выбрал для атаки сезон дождей. Пехота шла без поддержки танков, снабжение обеспечивали планёры и десантные экранолёты. Весь расчёт был на то, что сплошь механизированная зебринская армия не сможет перебросить подкрепление через забитые грязью долины и перевалы, и по этой же причине не сумеет вовремя отступить. Штаб Анклава рассчитывал не просто победить, но и пополнить потери в бронетехнике за счёт врага.

Что до потерь в живой силе — резервистов пегасы не считали. Четыре года прошло со дня падения бомб, но до сих пор пони чаще погибали от истощения и болезней, чем во время боёв. В новостях говорили, что полосатым живётся не лучше, но почему-то это ничуть не утешало.

— Шейди, слушай…

— А?

Пегаска замялась.

— Вот, я написала несколько слов дочери. Передашь ей, если я не вернусь?

Ну что могла сказать одна земнопони?.. Шейди только кивнула, в сумку отправился завёрнутый в плёнку конверт. Чем ближе звено транспортников подходило к Драконьему хребту, тем хуже она себя чувствовала. Это была её вина и только её, что шестнадцати пегасам «Дозора» придётся проверить дюжину лежащих по всей полосе наступления мест. Не говоря уж о том, что с каждой из этих пегасок полетит единорожка, может быть такая же значимая для своих, как оставшаяся на ведомой машине Раими Дон.

Нет, Шейди не злилась на брата. Другие считали, что он попал под власть вендиго — но не она. Этот пегас был слишком упрямым, чтобы позволить какому-то призраку себя захватить. А вот вспоминая одну мелкую единорожку, хотелось скрипеть зубами. Побег в Филлидельфию был целиком её решением — сволочь хотела повидать отца. Это путешествие едва не закончилось смертью обеих. А теперь, уж не она ли пилила Кроу, что от твари нужно избавляться — как можно быстрее и любой ценой?..

Вендиго. Она знала о них немногое, как и другие живущие на планете, разве что за исключением драконов, древнейших духов и облаков. «Война пепла» закончилась миллионы лет назад. Там и здесь земля сохранила кратеры, под Хуффингтоном нашли уранинитовое ядро, что на долгие годы дало топливо ядерной программе Эквестрии — но кроме этого не осталось никаких свидетельств. Да и откуда? Примитивные ластоногие доарнейского периода не умели ни читать, ни писать. Сегодня не было единой теории, хотя многие эволюционисты сходились на том, что именно пепел тяжёлых металлов дал такое разнообразие видов и наделил пони живым сознанием и острым умом.

Последнего из воплощённых вендиго убили в конце ледникового периода. В «Свитках Юникорнии» говорилось, что богиня сделала это лично. Но на этом всё не закончилось: вендиго возвращались, снова и снова, пробивая себе путь в миры снов. И Богиня боролась с одержимыми, пока не поймала всех чудовищ в ловушки; исключительно энергоэффективные, неощутимые для самих «пожирателей»; зато атакующие кошмарами каждого волшебника, рискнувшего зайти не туда. Шейди не знала, чего можно добиться всего лишь ночными кошмарами, но сам факт, что даже зебринские старкаттери не решались связаться с вендиго говорил о многом. Вот только — одному пегасу никогда не снились сны.

Впрочем, ей тоже сны снились не часто. Или мучила бессонница, или такая усталость, что сознание сразу уходило в пустоту.

Карта

2:30 11-03-81 года, 4 часа и 30 минут с начала операции «Утконос».

Час полёта, второй час, третий и четвёртый. Каждые несколько минут спутник передавал снимки района операции, радиоэфир переполняли зашифрованные доклады от передовых войск. Часть из них предназначалась «Проекту» и офицеры выбивались из сил, перенося на карту всё новые и новые метки — ведь нужно было обозначить каждую роту, а в идеале и взвод. По-хорошему анклавовцам стоило бы поделиться картами операции, или даже принять их в собственную радиосеть — но они отказались, так что невеликому штабу батальона приходилось строить схему боя на основе боевых приказов, списков подразделений и снабженческих таблиц.

Шейди старалась помогать. Пусть пользы от этого было немного, зато с каждым новым докладом схема боя всё лучше выстраивалась в голове. Восьмой армейский корпус продвигался по графику: к полуночи они начали артиллерийскую подготовку, к часу ворвались в первый оборонительный рубеж. К этому времени начался ливень, видимость упала до сотни метров, нарушилась разведка и система огня; гаубицы расчистили проходы через минные заграждения, химические снаряды подсократили численность зебринских зверей; и только затем вперёд выдвинулась пехота — на каждую роту полосатых приходился целый батальон.

Второй час боя, и полосатые первого эшелона побежали; пусть не на каждом участке фронта, но путь через реку был открыт; настал черёд старых добрых планёров и механизированных мостов. Пегасов хватало, они могли бы перенести по воздуху хоть всех, но в этом бою крылатые оставались в резерве: потеря каждого из них означала, что где-то без снабжения окажется целое отделение бойцов.

— «Эпсилон», я контроль, наблюдаю вас визуально. Сбавьте ход и снижайтесь. Вас ждут на поле, рулёжная четыре, участок шесть.

— Нужна дозаправка.

— Принято. Повторяю, участок шесть.

Уже так близко… Шейди почувствовала толчок в плечо, а затем пегаска «Дозора» шагнула из командно-штабной машины. Минутная подготовка, проверка планёров — и взвод, разбившись на отделения, отправился обследовать первую четвёрку из оказавшихся на пути Тандерхеда «озёрных» долин. Пока что риск был невелик — эти метки стояли хоть и рядом с линией фронта, но на дружественной стороне.

Мягко толкнуло снизу, пронзительно засвистели турбины воздушной подушки, а затем осталась лишь прерываемая радиопередачами тишина. Экранолёт приземлился рядом с позициями десантной бригады, на пустыре, где до войны были кормившие всю провинцию рисовые поля. В низинах изрядно фонило, поэтому войска подтянули не подготавливая рубежей, то есть без какой-либо защиты от вражеской артиллерии. Пегасы как всегда ставили на скорость и дерзость, граничащую с нахальством; но пока что это срабатывало: акустика не засекала разрывов, только далёкими раскатами грома звучала стрельба дивизионных орудий и проносились залпы реактивных систем.

Повсюду стояла инженерная техника: огромные как танки траншейные экскаваторы, мастодонты-путепрокладчики, чуть меньшие на их фоне установки разминирования; а дальше всевозможные вагончики и прицепы, набитые ящиками грузовики. На радарах выделялись маленькие, словно бы игрушечные боевые машины. Их называли «Ласками», в честь пронырливых зверьков, и эти танкетки действительно могли просочиться через любые препятствия — если, конечно, этим препятствием не был крупнокалиберный пулемёт. От бронирования отказались, зато «Ласки» вооружали по максимуму и, подчас, роботизировали, превращая в «Сторожевиков».

Радиолокаторы «Эпсилона» сканировали всё вокруг, в наушниках постукивало как метрономом, с каждым движением головы меняя темп и ритм. Старая и крайне специализированная РЛС транспортника не имела индикатора, чтобы переводить сигнал в изображение, — но сегодня в этом пилотам помогал «груз». Шейди быстро осваивалась. Полчаса, и она научилась отличать «Ласки» от грузовиков, ещё несколько минут и обнаружила, что едва слышным потрескиванием выдают себя солдаты в силовой броне. Радар предназначался, чтобы засекать ракеты на подлёте и наводить на них лазер, так что по разрешению это был практически предел.

— Я хорошо владею электролазером. Если уж автоматика не работает, разрешите взять курсовой?

Пилот засмеялся, но майор тут же одёрнула его. Вскоре Шейди уже крутила отражателями туда и сюда, отпугивая мимо пролетавших пегасов. Это увлекало.

— Послушай, — гривы коснулось прохладным потоком волшебства, Старлайт говорила устало: — я сделаю всё, чтобы спасти твоего непутёвого брата с подругой. Но прежде всего мы должны избавиться от вендиго. Я ошибалась, считая, что смогу подчинить его. Ты была права. Но давай, в этот раз без импульсивных поступков? Доверься мне.

Шейди кивнула.

— Хорошо. Мы проверим долины, затем кладбище драконов. Но будь готова к тому, что придётся возвращаться ни с чем. Мы не можем рисковать батальоном и слишком долго задерживаться здесь.

Шейдиблум кивнула снова. Кому как не ей, бывшему мэру, было знать, насколько призрачны шансы. Вероятность найти, вероятность спасти, вероятность успеть — все эти коэффициенты «Теории вероятности», которая так любила обламывать самодовольных героев. Да, Шейди была готова к худшему и не стала бы спорить, если придётся уйти. В конце концов даже в воплощённой форме вендиго уничтожали, да и никогда не были эти чудовища проблемой малых народов — «пожиратели» ведь, как и облака, попросту не замечали живущих на земле.

— Это Дозор-один, мы на месте. Нет здесь никаких акаций. Рогатые говорят, внизу тишина.

Вскоре последовали доклады от других отделений — все возвращались. Потерь не было. И только расслабившись Шейди почувствовала, насколько же тело затекло. А ещё в носу свербело, но тут уже ничего не поделать — во время боя запрещалось снимать противогаз. Будто шумевших над головой фильтров было мало…

— Что ваш стрелок творит? И вообще, вы, сука, кто такие? — послышалось снаружи. Над потолком зазвенело, щёлкнули крепления. Разъярённая пегаска ворвалась в броневик.

В потоке «тупиц», «собак» и «пидорасов» Шейди узнала, что их посетил офицер из штаба «Девяносто третьего десантного», как оказалось, полка. Молчание майора обычно действовало остужающе на кого угодно, но эта крылатая только больше распалялась — и в конце концов за руганью последовал хрип. «Суть в том, чтобы придушить пегаса копытами, не зажигая рог», — как-то раз рассказывала Старлайт. На Кроу этот трюк тоже срабатывал, пока он ещё был мелким и тупым.

Пегаска билась, бешено стуча крыльями о пол и стены броневика, вокруг гудел ветер. Конечно, она могла поднять обычную пони как пушинку, могла одним ударом убить слона — но трёхсоттонному экранолёту было на это глубочайше наплевать. И вот, последние силы иссякли — хрипение прозвучало как всхлип.

— Спасибо, полегчало, — сказала Старлайт. — Давай теперь думать, как нам друг друга не перебить, — она продолжила, кратко обрисовав задачу батальона в плане войск.

Стилус скрипел по карте, пегаска пыталась отдышаться, одновременно злобно шипя. Очухалась она довольно быстро, но вместо новой порции криков Шейди неожиданно услышала в её голосе досаду и нескрываемую боль.

— Вы хоть понимаете, что план уже принят? Ну нет у нас для вас места. Как вы там воевать собираетесь без авиации, артиллерии, разведки? Да у нас для вас даже проводника нет!

Последнее угнетало больше всего. Пегасы «Дозора» весь полёт зубрили ориентиры по карте, линия фронта освещалась разноцветными огнями, но ночью, под проливным дождём этого было явно недостаточно. И даже сейчас, над своими, дозорным приходилось по часу искать долины, до которых на крыльях было десять минут.

— Вы думаете, прилетите туда, поимеете полосатиков и весело домой? Неа, суки, неа. У них наблюдатели на каждой вершине, гаубицы бьют через пять минут. Если этого не хватит, вас накроют с воздуха, а потом пожалует их собственный десантно-штурмовой отряд. И уже они будут иметь вас на допросе, медленно так резать, по очереди, на виду у остальных.

Пегаска шумно вдохнула и вдруг спросила озадаченно:

— Нахуй так жить?

Майор ничего не ответила, только скрип стилуса по карте ускорился, а через мгновение к рабочей обстановке штаба добавились высказывания в стиле «хуй там» и громкие тычки крылом. Отчаявшись прогнать незваных гостей пегаска принялась всеми силами спасать положение: по крайней мере напоминала она об этом каждые пять минут.

«Самовлюблённая сволочь», — решила Шейдиблум. Впрочем, Старлайт любила таких, и судя по наводящим вопросам скоро в «Проекте» мог появиться новый офицер.

Нервозность всё больше ощущалась в голосах, запросы и подтверждения повторялись. Все очень спешили, да и неудивительно — на горизонте возникла восьмёрка огромных, едва различимых для РЛС экранолётов. Десантные корабли прибыли в зону операции, а значит начиналась вторая фаза, Тандерхед уже шёл сюда.

3:40

Пегасы «Дозора» вернулись как раз вовремя. Десантники спешили на свои «Рапторы», в небе замелькали истребители прикрытия, а реактивная артиллерия сменила позиции и ждала только подтверждения целей, чтобы не расстреливать в пустоту драгоценный боекомплект. В это же время в полусотне километров к югу целая дивизия изображала атаку, то же происходило на севере. Враг должен был распылить резервы, иначе войска на участке прорыва рисковали застрять.

— Не, вы конченые, — снова бормотала десантная пегаска, — Да ваших же дятлов если не наши, то полосатики расстреляют. У них там зушки на каждом пригорке, да и ракеты остались. Они теперь вообще не врубают радары, научились, суки, целиться через инфракрасный канал. Может до утра подождёте? — она продолжила почти умоляющим тоном: — Нам здесь очень-очень нужна помощь, мы не успеваем! Давайте, вы поможете со штурмом Итури, а мы тем временем расчистим вам путь.

Шейди аж присвистнула, на её памяти ещё никто так нахально не пытался взять штурмовиков в оборот. Но наступление через долины и правда продвигалось не очень: зебры вели миномётный огонь по собственным укреплениям, по давно рассчитанным, заранее пристрелянным полосам — сосредоточить силы для атаки на следующий рубеж никак не получалось. Между тем именно время было ключом к успеху наступления: к шести утра, то есть к рассвету, батальоны должны были прорвать тактическую полосу обороны, а к полудню вперёд выдвинулся бы Тандерхед.

— Ну, как хотите, — буркнула пегаска уходя. — Если совсем хуёво пойдёт, мы выдвигаемся в обход Итури. Сигнал не забудьте, а то ещё постреляем вас.

«Не лезь в чужую работу», — часто повторяла себе Шейдиблум. Это было её вечной проблемой, как с обязанностями инженера, так и с должностью мэра в прошлом году. Здесь же они именно что влезали в чужую работу — нахально, грубо и с грязными копытами. Не было взаимодействия с наземными войсками, связь с АВАКСом то и дело прерывалась, зенитчики ругались на неправильные коды — но несмотря на всё это пара транспортников следовала вперёд. Чтобы не светиться перед вражескими перехватчиками пришлось вырубить маршевые двигатели; звено продвигалось со скоростью ленивого пегаса — и поэтому разведывательный взвод проверял путь впереди.

— Это Дозор-один. Вижу первый рубеж.

Приток реки Мару, глубокий и быстрый горный ручей, сегодня с обеих сторон его берега горели. Разведчики видели резервы в лесах, так что бригада реактивной артиллерии воспользовалась напалмом. Не прошло и получаса, как полосатые ответили тем же, лишь в чуть меньшем масштабе. «Анфа а'сива — Дело чести», — как они говорили. Шёл четвёртый час ночи, двести минут оставалось до рассвета, и судя по мелькавшим в небе меткам радиопередач, пегасы ввели в дело воздушный эшелон. Это значило, что и зебры поднимут летунов — задача разведки многократно усложнялась.

Связи не было, помехи в коротковолновом диапазоне стояли такие, что даже постоянно переключаясь по частотам ничего не удавалось поймать. Ни текстовые шифровки, ни в широкополосном режиме, ни даже с направленной антенны — приёмник просто забивали сотни и тысячи передатчиков, шумевших внизу. Радиолокаторам приходилось не легче: с ними направленными помехами боролись самолёты РЭБ. Мелькали ложные цели, проносились полосы уводящих помех, повсюду висели облака диполей — в такой обстановке лазеры активной защиты не могли работать, впрочем, вражеской авиации тоже приходилось нелегко.

— Зенитная установка, пушечная, азимут сто сорок, дистанция две семьсот.

— Эпсилон, подождите, — на секунду окатило прохладой, — цель поражена.

Старлайт вмешивалась уже дважды. Устав запрещал тратить силы волшебника на одиночные цели, но чтобы пройти дальше каждое орудие требовалось с гарантией поразить. Зенитные установки воевали с пегасами впереди, выстрелы оставляли метки в инфракрасном диапазоне — и несмотря на дождь оптика Эпсилона могла с точностью распознать каждую цель. Вражеские боевые машины, танки, крупнокалиберные пулемёты — всё это расстреливало пехоту на первом рубеже, но даже силами целого отряда волшебников нельзя было попросту прорвать фронт: нужно было дождаться подходящего момента и очень аккуратно проскользнуть.

— Дозор-один, мы рядом.

Наконец-то. Вскоре послышался ответ второго отделения, затем прибыли вестовые от остальных. Снова Шейди слушала доклады и молча корила себя. Уже две трети меток оказались ложными: разведчики встречали стаи летучих тварей и группы ошалевших от боя пегасов, внизу всё горело, а в одной из точек «Дозор» и вовсе попал под контрнаступление танкового батальона. С роем летунов на хвосте третье отделение бежало дальше на вражескую территорию, лишь одному планёру повезло вырваться, а у остальных шансы вернуться были совсем невелики.

— Теперь слушайте, все, — майор переключилась на радиосеть батальона. — Сейчас начинается вторая фаза наступления, десятиминутный огневой налёт и высадка десанта в тылу врага. Мы прорвёмся во время артиллерийской подготовки, пойдём на минимальной высоте. Будет трясти. Если собьют, прорываемся дальше своим ходом. Ввязываться в бой запрещаю. Ставьте дым, обходите и подавляйте огнём. Место встречи — рисовые поля к северо-востоку от Итури. Резервный вариант — метка семь.

Под седьмой меткой лежало одно из самых вероятных мест. Вытянутое озеро с порогами, арахисовые поля и поселение ачу на выходе из долины, а ближе к верховью объект, помеченный как агростанция. На довоенных картах его не было, а в плане наступления здесь обозначили позиции тыловой роты и полковой медицинский пункт, который пока что не собирались трогать. Ведь кто есть раненые? Это готовые пленные, среди которых нет-нет да и попадался ценный офицер.

Шейди сидела, прижимая к груди тяжеленный блок радиостанции, а в наушниках слышался голос Берришайн. Подруга зачитывала тактическую обстановку специально для неё: к каждому ориентиру она добавляла координаты, указывала дистанции и сетку высот. Точно так же они работали раньше, во время долгого путешествия из Филлидельфии на север, когда одна земнопони ещё не научилась работать со Штукой, но вторая всё равно поддерживала её.

4:00

Грохот, сначала отдельных разрывов, а затем переходящий в сплошной рёв — удар корпусной артиллерии последовал сразу же за огнём дивизионной. Заревела сирена ядерной тревоги, ощутимо тряхнуло, когда до экранолёта добралась ударная волна; и тут же, меньше чем через минуту, последовал второй удар. Пегасы расщедрились. Одна тактическая ракета ещё ладно, но вторая значила, что нашлась особенно удачная цель. Возможно, танковая колонна? Поначалу не верилось, что штабисты Анклава примут к сведению чужой доклад.

— Начали.

Шейди сжалась, всеми копытами вцепившись в жёсткую скамью броневика. Сотню раз проверенные ремни сдавливали бока, рация холодила шею. Да, она боялась — Дискорд побери! — она до ужаса боялась. Земнопони не предназначались для таких полётов, и в те мгновения, когда всё вокруг дрожало и ходило ходуном, она только чудом сдерживала крик.

И вот, в один миг, всё закончилось. Грохот остался позади.

— Эпсилон, доклад.

Секунда, вторая…

— Первый в норме. У ведомого повредило маршевые, нужно сбавить ход.

Сжавшиеся мышцы постепенно расслаблялись, дрожь прошла. Шейди чувствовала кислый запах, но она ничего не ела перед полётом — вырвало кого-то ещё.

— Поверить не могу, получилось, — послышался в рации голос Берришайн. — Командир, нужно приземляться, нас тут адски трясёт.

— Ждём точки сбора. Эпсилон, следуйте по маршруту.

Шейди услышала взрыв, ощутимо тряхнуло. И тут же по телу прошлась холодная волна.

— Эпсилон, не маневрируй, я прикрываю. Просто высади нас, где решено.

Прижимаясь к земле, со скоростью летящего планёра, то и дело натыкаясь на позиции зенитных установок — они всё таки сделали это. Десять минут полёта и «Эпсилон» вышел на оперативный простор. Кто-то смеялся рядом, кто-то молился; но сенсоры машины больше не видели целей, исчезло радиоподавление и далеко позади осталась стрельба. Это не значило, что угроза миновала: наверняка повсюду на высотах стояли хорошо укрытые дозорные посты и опорные пункты, дивизионный тыл давно подняли по тревоге, — но у полосатых хватало проблем и без охоты на тактические десанты. Теперь батальон мог высадиться и работать дальше на привычной земле.

Оба транспортника приземлились в долине, между изгибом ручья и заросшим эвкалиптами склоном. Реактивные двигатели прошлись по террасе, где зебры выращивали рис, а затем батальон в боевом строю двинулся дальше через огороды. Машины буксовали во влажной земле, ныряли носом, пересекая оросительные каналы — все ждали нападения, и поэтому огневые команды сразу же выдвинулись вперёд. Пегасы «Дозора» перебросили пулемётчиков на склоны во флангах, противотанковый взвод занял ближайшую высоту. Прикрыть повреждённые экранолёты, вот что было главной задачей — поиском батальон мог заняться и позже, когда будет готова система огня.

Слышались приказы и доклады подразделений, спину холодила магией, когда гренадеры ломали окна домов. Вернее дощатых бараков, что густо понастроили в окрестностях Итури уже после войны. «Скорлупки» — так их называли, а собирали изо всякого хлама, чтобы не жалко было потерять. Странное расточительство. Вся Эквестрия жила в землянках, ведь не было сооружения проще и теплее — а ещё правильно выстроенную землянку никогда не заливало водой. Но зебры были для этого слишком гордыми: в их учебниках фортификации вовсе не было понятия «заглублённое убежище», а только приводились чертежи десятков всевозможных капониров, ДЗОТов и блиндажей.

Местные зебры всегда мечтали воевать с пегасами на равных. Они не были умелыми фермерами, не смогли прославиться как учёные или зодчие, но тактику боя и физическую подготовку возводили в абсолют. Лучшие пилоты Зебрики, самые опытные танкисты, разведчики и сапёры — все опаснейшие воинские профессии неизменно занимали выходцы из «Племени вершин». Среди ачу не существовало нонкомбатантов: победить их никак не удавалось именно потому, что главная сила Анклава — десантники — каждый раз попадали в окружение превосходящего врага.

Ачу умели двигаться быстро: безо всякой техники, по ущельям, они маршировали на полсотни километров за суточный переход. «Боевая обстановка менялась до неузнаваемости, — однажды рассказывал Рэй. — Диверсионные отряды пегасов натыкались на засады, целые батальоны проникали на нашу территорию, и даже в обороне враг каждый раз нас опережал». Сейчас Рэй с третьей ротой уже выдвинулся на вершины, а первая чистила окрестные фермы, пользуясь всеми преимуществами силовой брони. Зебры не попадались, но даже случайная собака могла быть опасной — особенно с гранатой в зубах.

— Раими, вы тоже чувствуете это? — негромко спросила Старлайт.

Вторая волшебница долго молчала.

— Да, контур рядом, они уже начали ритуал.

— Значит седьмая метка. Молодец, Шейди, ты была права, — Старлайт переключилась на общий канал. — Новые данные, дамы и господа. Цель в долине Йолона, в шести километрах к юго-востоку. Нам противостоят тыловые подразделения мотострелкового полка, численностью от роты до батальона, у них есть поддержка гаубичного дивизиона и пушечные зенитные установки. Резкопересечённая местность и распутица потребуют от нас особенной осторожности на марше. Времени осталось меньше семи часов, но атака с ходу — не лучшее решение. Мы должны провести разведку и составить детальный план.

Как и во время учений, Старлайт предлагала разыграть предстоящий бой по ролям прежде чем работать на местности. Выбор путей подхода, синхронность, взаимодействия — без учёта этого и речи не шло об атаке на подготовленную оборону. Но и слишком долгая подготовка тоже могла угробить план, ведь в современном бою обстановка менялась стремительно: циклы боевого управления занимали не сутки, как раньше, а жалкие минуты, или, в лучшем случае, часы.

— Предлагаю реализовать наше преимущество в ближнем бою, — майор задумалась, прежде чем уточнить детали: — Третья рота с противотанковым взводом минует гребень, первая рота обходит через перевал, роботы с минными тралами по серпантину. Рэй, твои бойцы должны скрытно, или под прикрытием дымов занять господствующие высоты. На вас разведка и целеуказание. Миномёты фиксируют противника, первая рота уничтожает атакой во фронт. Как только расчистим путь для брони приступаем к штурму поселения. К восьми, в крайнем случае к девяти мы должны закончить. На главную задачу тогда останется ещё три-четыре часа.

«Боевой устав» рекомендовал действовать именно так: подавлять противника огнём артиллерии, стремительно срывать дистанцию и уничтожать в ближнем бою. Впрочем, беззащитные перед гренадерами зебры умели обороняться. Они всегда окапывались, ставили мины и растяжки — и очень любили ложные отступления, чтобы поймать противника в огневой мешок. Нарушить их систему огня было непросто, и только фланговые охваты в сочетании с обходом по воздуху спасали от больших потерь.

Шейди всё ждала, кто первым выскажет это, и, неожиданно, этим кем-то оказалась Берришайн.

— Так себе идея, командир. А если броня не пройдёт? А если разведка облажается? Нет ничего хуже, чем оказаться под фланговым огнём и с толпой разъярённых поласатиков позади, — она продолжила хмуро. — Скоро здесь станет очень и очень жарко. Пегасы рвутся в обход Итури, то есть прямо сюда. Значит скоро придут и зебринские резервы. Если повезёт — рота. Не повезёт — полный батальон. А если мы пиздец какие невезучие, этот батальон прячется прямо там в долине, которую мы собираемся штурмовать.

Дальше мысль звучала ещё мрачнее:

— Чего ждёт противник? Атаки через устье долины, или весёлого «с неба в бой на убой» на одном из полей. Каждое годное для посадки место там под наблюдением и наверняка простреливается. Как, впрочем, и здесь. Почему мы не под огнём? Да потому что батареи близ Итури заняты десантом, а полковой дивизион не хочет раньше времени выдавать себя. Они ждут, когда мы соберёмся в колонну. А нам придётся собраться в колонну, чтобы пройти серпантин. Вот тогда-то броне и перепадёт.

Берри едва слышно фыркнула, тон сменился на деловой:

— Нужно сорвать наблюдение. Думаю так, первую роту со сторожевиками в верховье. Пусть постреляют по зелёнке, подымят. Кто-нибудь там всяко сидит. Третью роту с «Дозором» на разведку к перевалу. Очень тихо и очень аккуратно они посмотрят, что там к чему, а мы тем временем пойдём на броне. Да, потрясёт изрядно, движки могут не потянуть, но у нас же есть пегасы, если что вытянем технику тросами. Пока первая рота будет делать шоу, а третья резать наблюдателей мы минуем перевал.

— Постой, — выдохнула пегаска из разведвзвода, — ты предлагаешь тащить на тросах, авиацией, наши машины?!

Берришайн усмехнулась.

— Ночь, ливень, отвлекающий манёвр. Хрена они что просекут. Наше главное преимущество, это внезапность. Дождёмся, когда наступление доберётся до входа в долину и тогда ударим противнику в тыл. Атаки бронетехники с гор наши добрые друзья уж точно не ожидают. Если дело пойдёт плохо, можно будет закрепиться на объекте, а в крайнем случае бросим машины и уйдём обратно через перевал.

— Так мы теряем время, — сказала Старлайт.

— А иначе охуеть как рискуем. И даже в лучшем случае теряем уйму бойцов.

Шейди удивлённо приподнялась. Командир и начальник штаба, две самые влиятельные пони в батальоне, — впервые на её памяти они шли на конфликт. Появлялись всё новые доводы за и против: командиры пехоты поддерживали план Берришайн, экипажи бронетехники недовольно ворчали. Ограниченное время, возможности шасси, потери после марша — от уймы формул начинала кружиться голова.

— Лейтенант Берришайн, простите, — Шейди сказала жёстче, чем хотелось бы ей самой. — Я считаю, что нужно прорываться через вход в долину. Иначе мы не успеваем до полудня. Не успеваем никак.

— Так и Тандерхед тоже задержится. Уж поверьте моему чутью.

Причём тут чутьё, когда всё строилось на основе местности, расчёта времени и коэффициентов, выведенных из опыта многолетних боёв?..

— Принято, — Старлайт сказал одно слово и спор прекратился. Хотелось высказаться, привести доводы с числами, но после того как план принят главной обязанностью штабиста становилось «заткнуться и чертить значки».

Схема боя

6:00

Время уходило. В пять десять «Дозор» отправился на разведку к долине и в сторону Тандапи; небольшого поселения, стоящего на пути наступающих войск; окрестные фермы проверили, взводы выстроили систему огня. Но как это всегда бывает на войне, едва развернувшись приходилось сниматься с места и снова куда-то спешить. И всё бы ладно, но как же не хотелось снова трястись в машине по горам. Офицеры, не будь дураками, организовали командно-наблюдательный пункт снаружи, но слепую пони с радиостанцией никто не позвал.

Она могла только слушать. Пегасы «Дозора» поставили ретрансляторы и устройства радиоподавления на склонах долины, была связь с третьей ротой, то и дело ловились доклады от тактических десантов наступающих войск. А уж голоса на зебринском и вовсе переполняли радиоэфир: «Муравьед вызывает Миногу. Заградительный огонь „Акация“. Кремень-восемь, вьюга, вьюга редут-два», — всё в таком духе. Разобраться было непросто: единственное, что помогало, это пеленги на радиосигнал.

«Муравьед» был далеко, «Минога» пряталась в соседней долине; «Акацию» судя по эху разрывов поставили совсем рядом; а за позывным «Кремень-восемь», несомненно, скрывался противодесантный резерв. Батальон с транспортными и ударными вертолётами, не считая прямой связи с артиллерией и разведки в виде сотен летунов — вот этого противника следовало беречься как огня. Благо, что «Кремень-восемь» растаскивали на отдельные роты — диверсионно-разведывательные отряды пегасов творили хаос повсюду вокруг.

Да, без пегасов ничего бы не получилось. В пять тридцать эскадрилья боевых планёров прошла над головами, позиции артиллеристов в верховье накрыли разрывы и метки зенитного огня. Первая рота тоже постаралась, стрельба не стихала несколько долгих минут, а затем они поставили дым, изображая атаку — и нервы у полосатых окончательно сдали. «Минога» открыла беглый огонь на заграждение, сразу показав позиции всех трёх батарей. Контрбатарейка не заставила себя ждать, и пока зебры суетливо меняли позиции, «Броня» выдвинулась на перевал.

— «Эпсилон», отходи к Итури, десантники встретят вас. «Дозор», включайте СБР, вам следить за гаубицами. «Лавина», в готовности, хвост колонны. «Вектор» — авангард.

«Кручи, камни и коряги, а потом, потом овраги», — бормотала Шейди про себя. Водитель отчаянно ругался, Старлайт рядом скрипела зубами, но план Берришайн всё-таки работал — одна за другой машины шли по горной тропе. На полигоне в Кальме было ничуть не лучше, и пусть в своё время разбив в хлам уйму шестидесяток, водители научились чувствовать технику и в любых условиях держать строй. А условия, мягко говоря, были не очень: вдобавок к ливню и темени на маршрут батальона относило весь поставленный первой ротой дым. Зебры пытались осветить перевал ракетами, но если уж водители продвигались на ощупь, едва ли наблюдатели могли хоть что-то разглядеть.

— Это «Дарт». Видим два парных дозора, должно быть ещё три, — доложил Рэй.

Его знанию зебринских повадок можно было верить, но даже с тепловизионными устройствами и радарами разведки найти все посты на фронте в три километра было попросту невозможно. Время безжалостно подгоняло, и наконец, в шесть двадцать, когда первые лучи Солнца должны были показаться над горизонтом, майор отдала приказ.

— Работаем.

Снова дымовая завеса, бросок первой роты через гребень, короткие очереди и взрывы со стороны высот. Одновременно включились устройства радиоподавления, на давно вычисленные зебринские частоты пошли волны помех. Весь расчёт был на то, что без связи и наблюдения враг не сможет выбрать верный рубеж заградительного огня.

Пять минут, десять; над перевалом повисла красная ракета; только первые девять машин успели пройти. Пятнадцать минут, двадцать. Шейди ждала грохота, криков в эфире, хотя бы стрельбы. Но вокруг стояла полная, мертвящая тишина. Только едва слышным «бип-бип-бип» попискивал потоковый резонатор: устройство поиска магии терялось — магия была повсюду вокруг.

— Мы прошли контур? — неожиданно для себя Шейди спросила вслух.

Но никто не ответил, после минутного молчания и очередного писка прибора волшебники дружно бросились что-то считать.

— Стазис на фоне контура, основа не видна, — слышалось в рации. — Нужно ставить приборы на метке шестисот.

— Сделаем, — Старлайт говорила отрывисто. — Берри, я беру первую роту. Поддержка на тебе. Закрепляйтесь на рубеже «Исток-Садоводство», готовьте систему огня.

С шумом упала откидная дверь, по машине прошёлся мокрый, прохладный ветер.

— Стоп-стоп-стоп! Погоди! — Берришайн почти кричала, — Нам тут что, всё чистить миномётами и ротой недотёп? А осилим? Сейчас полосатые очухаются и ломанутся сюда с поддержкой гаубиц. И хрена с два Рэй со своим фланговым ударом что-то там зарешает. Оттеснят его роту в зелёнку, а потом примутся за нас.

— Что предлагаешь? — Старлайт переключилась на отдельный канал.

«Бип», — пискнула рация неодобрительно. Майор так спешила, что ввела неправильный пароль.

— Два взвода, дай мне два взвода. Вам на разведку хватит и «Штурм-три». Броня поддержит, в крайнем случае миномёты. А мы тут займёмся загонной охотой, как это назвали бы наши пернатые кошкозадые друзья.

Берришайн продолжила, уже без метафор. Она предлагала связать противника боем силами третьей роты, а как только проявят себя замаскированные орудия, бить уже точечно, сначала первым, а затем и вторым взводом штурмовиков.

— Если полосатик дрогнет, гоним его к озеру, но без геройство, только огнём. Если устоит и начнёт обходить Рэя, включаем в дело миномёты и неспешно давим наш фланг.

Силовая броня давала отличную защиту от осколков, но Берри не хотела случайно завести ребят на мины, или под огонь крупнокалиберных пулемётов с южного склона. Там лес был гораздо гуще и наверняка зебры подготовили кучу огневых позиций, не считая ходов сообщения и траншей. У них ведь были годы в ожидании нападения, чтобы отлично окопаться; с другой стороны, не стоило сбрасывать со счетов обычную для тыла беспечность и лень.

«Бип»

Уточнив детали, Берри перешла к обеспечению атаки:

— Поставим огневой рубеж у перекрёстка. Подкрепление мы встретим пулемётами бронегруппы. Если противник покажет пушки, гасим их ПТУРСами, а миномёты навесным огнём. Затем броня двигается дальше, с прикрытием Штурма-один и два на флангах и противотанкового взвода с северного склона. Машины пойдут прямо через поле, подавляя недобитые огневые точки и загоняя зебр дальше к Садоводству, где их уже должен встретить Рэй.

Вообще, Берри слишком уж осторожничала. Оборона зебр в тылу обычно сводилась к противодесантному минимуму: системе зенитного огня и инженерным заграждениям вокруг ключевых точек. И взглядом специалиста Шейди видела в долине ровно три таких. Первое — перевал, который они успешно миновали, не встретив ни сопротивления, ни мин. Второе — Тандапи, крупнейшее поселение долины и крепость в себе, защищённая с юга горной рекой, а севера низовьем долины. И третье, полоса через картофельные поля до «Садоводства», где были и проселочные дороги и рощи плодовых деревьев, чтобы укрыть орудия от воздушных атак.

Очевидно, противник ждал нападения с юго-запада, где за рекой лежала ключевая автомагистраль. Северное направление было прикрыто только артиллерией, наблюдателями и зенитными орудиями, что при удаче могли начисто выкосить десант. Они уже показали себя, обстреляв эскадрилью пегасов в пять тридцать, но за час зебры могли далеко утащить станки. Вот только, почему тогда их не видел радар?..

Шейди коснулась рации.

«Бип»

— Рэй, слушай, я думаю, от высоты две пятьсот и дальше на запад есть подготовленная линия обороны. Там должна быть хорошо укрытая траншея и зенитные установки на колёсных станках. Зебры поднимают люк, дают очередь в небо, и тут же толкают станок вниз по склону. Смотри две последние метки от разведвзвода, траншея там.

— Принято, — он ответил мимоходом, но всё равно было приятно, особенно когда Старлайт прошлась холодком по гриве и ушам.

— Ну так что, командир? — Берри спросила мягко.

— Ты права, принимай командование батальоном. Я иду с третьим взводом и «Вереском». В бой не полезем, разведаем объект, закрепимся на опушке и ждём вас…

«Бип»

— …И, Шейди, что там у тебя барахлит?

«Ах да», — проверка, код радиостанции. Кто-то опять забыл свой пароль. Это случалось снова и снова — младшие командиры отчаянно сопротивлялись переводу на зашифрованную связь. Спорить с ними было бесполезно, так что Шейди в конце концов плюнула и оставила резервный доступ для себя.

— …Ва кати а'джани, — незнакомец говорил на сахильском. — Да только время зря тратим, нужно начинать.

Шейди включила громкую связь.

— Три попытки, — ответ на пределе чувствительности микрофона. Но это был Кроу, несомненно, брата она не спутала бы ни с кем.

«Бип»

— «Минога», доклад?

— БК меньше трети, грузовики попали под огонь.

— Всё на участок «Верба». Жёлтая ракета, как поняли? Разведка даст сигнал.

Офицеры в штабе молчали, затаив дыхание, лишь только кратким: «Охуенчик», — описала ситуацию Берришайн. А между тем вражеский командир говорил дальше: он соблюдал правила связи, но снова и снова звучали знакомые позывные, а ответы без пеленга радиосигналов могли значить только одно — противник использовал телефонную сеть.

— Шейди, он слышит нас? — шёпотом спросила Старлайт.

«Дилетанты».

— Конечно нет.

— Тогда, радиоразведка, делай свою работу. Берри, мы с «Вереском» начинаем. Если нужно будет, разрешаю выйти с противником на связь.

Оставалось всего пара «бипов» и какие-то крупицы данных, а затем сеанс радиосвязи. И Шейди совсем не знала, что сказать.

Схема боя

7:00

Часы пискнули семь десять, гренадеры и бойцы огневых команд спешили занять выделенные им рубежи, а неподалёку слышался треск зелени под гусеницами бронетранспортёров. Штаб занял позицию в саду, неподалёку от ветряной мельницы и фермы, оставленной зебрами без боя; а отставшие машины миномётчиков как раз двигались к неглубокой лощине на юге. Автоматические миномёты весили по полтонны, так что работала «Лавина» чаще всего прямо с брони.

— Это НП-один, «Дозор» не отвечает.

«Бип»

Шейди вздохнула. Она просто тонула в куче дел.

— «Дозор», почему молчим?

Пегаска ответила не сразу.

— НП-два засёк что-то на серпантине, командир… Дистанция пять шестьсот, движется к вам. Ползёт ходко, похоже на БМП.

Вот и гости подоспели. Если это недобитки из гарнизона Итури, значит и десантники скоро будут здесь. «И принесут с собой кучу проблем, навроде дружественного огня и неудобных вопросов», — продолжила мысль Шейдиблум, вслушиваясь в учащённое дыхание пегаски. Крылатые тоже устали, ведь им уже который час приходилось метаться от одной точки долины к другой: на экваторе, где магнитная левитация практически не работала, а вдобавок к этому ничего не видя из-за льющего как из лейки дождя.

Тем временем командир полосатых раздавал указания. Взвод зенитных пушек, гаубицы, подходящие к устью долины мотострелки, для всех них предназначались свои сектора огня, но одно оставалось неизменным — жёлтая ракета. Что-то она обозначала. Быть может выход бронегруппы к перекрёстку, или миномётов к высоте «Исток»? Шейди могла только предполагать, и вот это мучило невыносимо. А Берри просто приказала всем: «Видишь жёлтый, ложись».

— Это «Штурм-один», на точке всё чисто, обходим.

— «Закат» на месте. Видимость в секторе не очень, сможем разве что по вспышкам стрелять.

Докладывали другие подразделения, с небольшим опозданием от графика третья рота подходила к выделенному рубежу. Слитность атаки, стремительность, подавление и разграждение — вот всё, что требовалось для успеха. А из-за медлительности Рэя всем приходилось ждать.

«Бип»

Шейди задержала дыхание, а затем переключила канал.

— Кроу? — она спросила, что должна была спросить.

Полосатый на той стороне резко выдохнул.

— Позвольте угадать, — он говорил без акцента, — вы Шейдиблум Эпплпай? Кроу рядом. Едва живой после ритуала, но дайте день и я вытащу его. А вот другая… Эта бешеная девчонка громит всё внизу. За жизнь вашего брата завтра я не отвечаю.

Он шутил, обращался подчёркнуто вежливо, но без оттенка презрения. Шейди отлично умела этот оттенок различать.

— Новый медиум с вами?

— Полковник Сефу Ахадкари к вашим услугам. Я был в Филлидельфии. Для меня честь говорить с пони, которая до последнего боролась за свой дом.

Шейди мотнула головой. Этот полосатый определённо пытался выбить её из равновесия. Значит, должна была попытаться и она.

— Сефу, вы ведь понимаете, что если мы не справимся, Тандерхед просто не придёт?

— О, да пегасы его сюда волоком притащат, — он рассмеялся. — Но я допускаю такой вариант.

— Тогда ты сдашься.

— Конечно. Я не хочу с тобой воевать.

Связь прервалась в то же мгновение, но Шейди явно слышала сдавленный вдох. Вендиго был в своём репертуаре. Брат хорошо умел бороться с его влиянием, цепи защитных заклинаний сдерживали тварь — но новый медиум был полностью беззащитен. Как, впрочем, и бессилен — вендиго ни при каких обстоятельствах не стал бы отпугивать Тандерхед.

— Это «Дарт». Все на месте, — голос Рэя сбивался от одышки, — На Садоводстве полосатые, от отделения до взвода. Сидят в застройке, а перед нами сотня метров поля, без артиллерии не пройдём.

«А придётся», — мысленно вздохнула Шейдиблум, вслушиваясь в радиообмен. Автоматические миномёты были страшным оружием, но буквально тоннами пожирали боекомплект. Шесть броневиков, полсотни кассет на каждом, всего полторы тысячи мин. Закрыть огнём полкилометра фронта, расчистить проходы через пару минных полей, поразить полдюжины точечных целей — вот и всё, что они могли. Приходилось выбирать.

— Ладно, поможем, — неожиданно согласилась Берришайн. — Мы ставим дым и даём вам две минуты огневого налёта, проходы расчищайте сами. И вообще, не дрейфь. Вы же единороги, боги войны!

Шейди хмыкнула. Кого только не называли «богом войны». Когда-то волшебников, чуть позже артиллерию и пегасов; а земнопони, создавшие современную тактику общевойскового боя, не удостаивались этого титула никогда. Впрочем, не важно. Слышались всё новые и новые доклады, завершаемые кратким «утверждаю» от Берришайн, — идеи младших командиров объединялись в замысел наступления, а затем наносились на карту, раскрывая в деталях общий план.

Было бы наивно думать, что противник до сих пор не заметил их манёвров, но пока что обходилось без стрельбы. Горы очень располагали к огневым засадам, так что ради пары-тройки очередей на предельной дальности никто не хотел себя выдавать. А может полосатик тоже боялся? В конце концов самые отборные сейчас воевали на передовой.

— «Вереск», как там у вас?

Майор ответила не сразу.

— На Агростанции не меньше взвода, окопались. Вижу управляемые мины, сейсмические. По кругу экранирующая сеть, — она прервалась на мгновение. — Рубеж мы удержим, но атаковать рано. Нужно расчищать проход.

— Я вот что думаю, — Берри заговорила вкрадчиво. — А давай мы сами дадим им сигнал? В смысле, ракетой. Броня готова, батарея заканчивает с топопривязкой. Если ломанутся на вас, мы их встретим; если на Рэя, там ПТУРСы только и ждут.

— Хорошо, план утверждаю. Только дайте нам десять минут.

Старлайт откровенно пренебрегала своими обязанностями. Типичная волшебница. Впрочем, думая о контуре мегазаклинания Шейди сама чувствовала холодок по спине. Если в Филлидельфии и речи не шло об исследовании явления, то здесь вендиго здорово подставился. Его знания магии были бесценны, и если раньше вытягивать их приходилось буквально по крупицам, то теперь достаточно было поставить приборы и собирать, собирать, собирать…

— Ракета! Ложись!

Мгновение остановилось. Это была жёлтая ракета. Зебры опередили их.

7:30

Секунда, вторая, третья. Приказы понеслись по сети батальона, и тут же акустика передала свист, мелькание мелких дозвуковых целей, гул прошёлся по бортам броневика. Разрывы миномётных мин накрыли точку ретранслятора, совсем недалеко. А среди грохота слышались особенно громкие, отдающие эхом выстрелы — залпами работали сразу шесть гаубиц.

— Это «Дозор», три БМП, азимут двести, дистанция две тысячи. Идут к нам.

— «Закат», ориентир шестой, дальше полкилометра. Бронетехника. Поразить.

Упал ретранслятор, и Шейди тут же переключилась на новый; показали себя устройства радиоподавления, но слишком слабые, они не могли забить всю частотную полосу. А вот её игрушки работали безотказно: засекая, пеленгуя и тут же подавляя попытки зебр что-то передать. Манёвр частотами — тщетно. Резервная полоса — наивно. Рации полосатых были аналоговыми устройствами, так что в этой игре Шейди чувствовала себя драконом против кучки беззащитных жеребят.

А между тем снаружи вновь послышалась стрельба, гораздо более близкая: туча свистящих меток метнулась в зенит и дальше, в сторону врага. Огневой налёт, постановка дымов, поддержка атаки — короткими очередями работали батальонные миномёты, и командир батареи давал своим лишь несколько мгновений, чтобы перенести огонь на новую цель. И тут же, как поднимался дым, вперёд бросалась пехота. Огневые команды стреляли на подавление, а гренадеры неслись дальше, сразу за взрывами разградительных зарядов, по узким проходам через проволоку и минные поля.

— «Дарт-три», пошли! «Дарт-два», азимут двести десять, амбразуры в стене! — орал Рэй, штурмуя со своими Садоводство, а вернее пятачок складов и бараков среди сливовых деревьев, яблонь и картофельных полей.

Испуганно и возбуждённо кричали пони; Берри стремительно раздавала приказы; и как в контраст этому слышались спокойные, лишь чуть отрывистые голоса штурмовиков:

— Один-два, вскрыли траншею. Чисто. Макеты ЗРК. Готовы сопровождать броню.

— Два-три, закрепились на опушке. Видим вспышки гаубиц, стреляют на двести к югу от участка сто два.

Первый взвод продвигался на запад, чтобы вместе с противотанковым поддержать наступление Рэя, а второй, следуя за огнём бронегруппы, должен был обойти противника и ударить во фланг. Блокировать ротой, атаковать взводом — сама идея казалась безумием, но зебры всегда строились цепью, а значит в решающее мгновение против тридцати шести пулемётов оказалась бы всего лишь дюжина винтовок растянутых в линию бойцов.

— «КП», это «Дарт», — охрипший голос Рэя. — Мы прошли траншею, начинаем чистить склады.

— Броня, выдвигайтесь на огневой рубеж…

Писк рации. Резервный канал.

— Враг! Пегасы! Враг! ВРАГ!!! — пони орала отчаянно, и там же слышались взрывы, частая стрельба.

— Шейди, мать твою! Пеленг! Сейчас!

Она дёрнулась, переключила канал. Номер рации, направление…

— Это «Закат»!

— Так, «Лавина», дымопуск по высоте две пятьсот, рубеж ПТВ, дальше двести. «Штурм-один», быстро к ракетчикам. «Дарт», внимание, враг нас обошёл, — Берри стремительно переключалась с канала на канал, — Шейди, резво проверь дозорных. «Вереск», у нас проблемы, готовьтесь сейчас же отступать.

«Почему сейсмодатчики не сработали?»

Шейди пыталась связаться с «Дозором», но из дюжины раций не отвечала ни одна.

— Это «Дарт», слышим бронетехнику за лесом. Нам отступать?

— Слушай сюда, Рэй, — Берри говорила резко. — Они беззащитны в зелёнке. Вперёд! Покажите чему вас учили. Убейте их всех!

Едва переведя дыхание она снова переключилась на общий канал:

— «Штурм-один», доложить о контакте. «Штурм-два», что там у вас?

Шейди слушала, одновременно стараясь выйти на живых из противотанкового взвода. Рации включались, но дыхания не было, только стрельба вдалеке, обрывки фраз на зебринском и шорох, подозрительно похожий на взмахи крылом.

— Похоже, и правда пегасы…

— Всем, внимание, — Берри говорила твёрдо. — Мы потеряли «Дозор», пегасы на стороне противника. Убивайте крылатых, как поняли меня?

Испуганные отзывы и снова щелчок рации: Берришайн целиком сосредоточилась на паре гренадерских команд. «Штурм-два» докладывал о макетах на месте гаубиц: патроны-имитаторы, окопы с маскировкой, дипольные отражатели — это был типичный ложный позиционный район. Вместо сотни артиллеристов там оказалось неполное отделение, которое тут же попыталось сбежать. Неудачно, разумеется. Никто не мог сравниться в скорости с бойцами в силовой броне. И лишь только скользкие после дождя склоны мешали — «Штурм-два» задерживался со спуском, а «Штурм-один» никак не мог забраться на высоту.

— Ну, блядь, обходите тогда, с севера обходите, — ругалась Берри. Из-за густой пелены дыма камеры наблюдения ничего не давали, а враг, по меткам магии, наверняка уже засёк растянувшихся цепью штурмовиков.

— Контакт.

Шейди услышала взрывы через рации «Заката», прерывистую стрельбу. Будь у неё Штука с новой программой звукоразведки, она могла бы засечь каждую огневую точку и с точностью до метра передать координаты. Но она просто не успела закончить, не считала это значимым, и сейчас гренадерам приходилось атаковать вслепую, как в худшие времена.

Грохот. Короткая очередь в пять-шесть выстрелов и тут же ещё одна. Крупнокалиберный пулемёт Шейди не спутала бы ни с чем, и если штурмовики были кое-как защищены от лёгкого оружия, то бронебойно-зажигательные пули насквозь прошибали стволы деревьев и камни, не говоря уж о керамической броне. Кто-то вскрикнул на канале взвода, кто-то болезненно выругался, но вот последовали сразу несколько взрывов и огневая точка замолкла; а следом за ней и вторая, хотя и успев перед этим кого-то зацепить.

— Это «Броня», видим подкрепление со стороны Тандапи. Пехота. Азимут двести сорок, бегут по траншее к метке сто три.

— Навесным огнём, четверть боекомплекта, подавить. Оставить взвод заслоном. И быстро, вдоль зелёнки, к третьему рубежу.

Броневики скрывались за насыпью у перекрёстка, но их автоматическим гранатомётам это ничуть не помешало бы стрелять. Хотя и полосатые, не будь тупыми, передвигались только по ходам сообщения. Часть из них вскрыла разведка, но после того, что случилось с «Дозором», Шейди уже не знала, насколько этим данным можно доверять.

— «Штурм-один-два», чисто. «Штурм-один-три», до взвода противника, они бегут.

— Не преследовать, это ловушка. В оборону, закрепитесь на высоте, как поняли меня?

Берри повторяла приказы, хотя связь работала безотказно, как и распределение каналов. Шейди уже давно отрезала командиров «Дозора» и «Заката» от батальонной сети, так что захваченные рации, пеленги на которые быстро удалялись, только подставляли самих полосатых под миномётный огонь. К сожалению «Лавина» уже израсходовала половину боекомплекта; враг отходил, а они не могли отомстить за своих.

— Это «Штурм-один», у нас тут выжившая из ракетчиков. Просит немедленно дать связь.

И тут же Шейди услышала испуганный до полусмерти голос:

— Это пегасы! Не наши! Они захватили ПТУРСы, они знают как стрелять!

— Так, «Лавина», резво меняйте позицию. «Броня», держитесь деревьев, любой пуск со склона давить немедленно. Чуть что ставьте дым.

Обстановка менялась стремительно. Рэй запрашивал поддержки, слышались частые взрывы и грохот пушек боевых машин; выжившая на резервной линии всё кричала о предательстве Анклава; а враг, несмотря на огонь заслона прорывался к перекрёстку. Ровно до тех пор, пока майор со своим взводом не ударила им во фланг.

— Берри… У нас на «Истоке» фронт открывается, могут обойти.

— А то я не знаю, — она резко вдохнула. — Думай, думай… Шейди, бери наводчика и дуй на КНП. Если не по «Броне», значит по штабу ударят. Этот ублюдок всегда целит в управление и связь.

Дрожь прошлась по спине. Конечно, вся эта маскировка, ложные атаки, распыление резервов противника и удар по штабу. Так действовали зебринские диверсанты и эту же тактику на учениях снова и снова показывал брат.

— Сид, быстро, нас ждут на командном пункте, — Шейди толкнула механика-водителя и тут же, обратным движением проверила его противогаз.

Удар по кнопке, скрип откидной двери. Сначала Шейди хотела взять рацию, но тут же отбросила глупую мысль. На КНП было всё необходимое, ей нужно было просто следовать за кабелем, какие-то жалкие триста метров, через сад, лесополосу и придорожные кусты.

— Сид, готов? Побежали!

Она бросилась наружу, и сразу же вокруг машины. Механик ждал у катушки с коммутатором на КНП. Дальше они неслись вдвоём, как могли быстро, но вместе с тем осторожно: передние копыта то и дело касались кабеля, ветки живой изгороди били о шлем. Сотня шагов, направо; Шейди едва не споткнулась, но тут же сгруппировалась и на животе скатилась в кювет; теперь ещё полсотни метров, вдоль границы поля, а дальше путь вёл выше и через кусты.

Протяжный гул сверху, взрыв вдалеке — противотанковая ракета! — а следом за ней ещё одна. Шейди резко поджала ноги, свалившись на бок. Придорожная канава была невысокой, но всё же могла спасти от осколков и пуль. Она крикнула механику пригнуться, но ответа не было, только короткие очереди послышались позади. А затем пришёл грохот. Залпы, вразнобой, с отсечками по четыре — батальонные миномёты — и через мгновение разрывы, совсем недалеко; а посреди этого непрекращающийся треск очередей.

— Шейди?!

Голос. Незнакомый. Она со всей силы вжалась в стенку кювета, стараясь прикрыть ногами голову и живот. Сверху послышался треск, лязг гусениц, а затем оглушающая пулемётная стрельба. Кто-то стрелял по сторожевику, свистели пули — наверняка трассеры! — но и робот тут же открыл ответный огонь. Его хватило всего на несколько мгновений, до следующего пуска ПТУРСа, но дальше уже слышались выстрелы остальных машин резерва, а между ними лёгкие винтовки и шипение дымовых гранат.

— Шейди, держись!

Её подхватили, потащили вверх. И тут же прямо над ухом загрохотало. Хватка разжалась, горячим плеснуло на шею и бок.

— Сдохни!

Щелчок, падение чего-то; ругательство; и тут же снова щелчок. Ещё одна длинная очередь ударила по ушам. Нужно было бежать, но механик стоял столбом и снова перезаряжался.

— Да беги же! — она крикнула и бросилась прочь сама. Вдоль стенки кювета, через кусты, пока ноги не наткнулись на что-то вязкое. А затем безжалостная гравитация потащила её вниз, кубарем по скользкой траве.

В бок ударило, мысли спутались на секунду; но она снова вскочила и бросилась дальше через лес. Она бежала, то и дело натыкаясь на деревья, падая, поднимаясь, — но не останавливаясь ни на миг. Позади грохотали пулемёты, а выстрелы миномётной батареи слышались как будто повсюду вокруг.

Минута безжалостного бега, вторая, третья, четвёртая… Шейди уже не могла дышать, в голове мутнело; и выстрелы как будто растворялись в глухой, ватной тишине. И тут удача ей снова улыбнулась — вокруг зашуршало, пружинистые ветви ударили о грудь. Это был куст: большой, раскидистый и совершенно мокрый от дождя; а под ним заполненная водой яма, совсем неглубокая — но даже такая могла укрыть невысокую кобылку от радаров и тепловизионных систем.

Она сжалась, чувствуя, как мокрый холод затекает под броню. Никак не удавалось отдышаться, но для таких случаев у неё всегда был амфетамин в аптечке; а ещё кислородный концентратор — довольно тяжёлый, зато герметичный и защищённый от падений, как и всякая техника военного образца. Стрельба пробивалась через будто бы забитые берушами уши, вокруг слышалось настороженное кваканье; но это были всего лишь мирные жители, они сами испуганно жались к ней.

— Кхм, мими ни вапи? — она спросила. Но увы, большие итурийские жабы не знали ответа на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого: «Где это я?»

Характеристика

Тактическая маскировка

Годы учёбы в Кантерлотской школе кое-чему научили вас, но сухая теория не может заменить знания местности, природы и иностранных языков.

Натуралист — 16%
Скрытность — 41%

Ссылки

Дополнительные материалы:
Место действия — Эквадор, среднегорья Анд к западу от Кито.