Основатели Александрии (Founders of Alexandria)

Эпилог

Несколько месяцев спустя…

Лонли Дэй протянула копыто, и доктор Кларк наклонился, чтобы его пожать. Кандалы мешали поднять копыто на достаточную высоту, но она постаралась. Человеческие пальцы ощущались тёплыми и странными, как маленькие мягкие паучки. В её жизни им больше не было аналогов, пусть у неё и были свои, подобные этим, чуть больше года назад. До того, как всё развалилось, и мечта о человеческом обществе закончилась. Он возвышался над ней как башня, крепкий мужчина с постепенно седеющими волосами. На нём была надета униформа, как и на всех остальных людях, которых она встречала в Рейвене. Его форма отличалась от формы техников, она была больше похожа на что-то, что мог бы носить морской офицер, с широкими рукавами и медалями. Иногда она размышляла, что это были за медали. Насколько ей было известно, доктор Кларк никогда не служил в армии.

— Доктор, мне сказали, что у вас есть что мне показать, — она махнула через плечо в сторону автоматических тележек с коробками до-событийной электроники. – Изменение в запросах на поставку. Не поймите меня неправильно, командам разведчиков это по нраву. Летать по стране на Колибри, грабить магазины электроники. Они мне сказали, что это как приступ неограниченного шоппинга. Я не понимаю, почему это вдруг важнее еды.

— Конечно, — он указал на массивный лифтовый комплекс, шахта которого образовывала ядро Рейвен-сити. – Следуйте за мной.

Она последовала за ним внутрь, цокая копытами, и с трудом успела заскочить внутрь, прежде чем двери прищемили ей хвост. Удивительно, насколько она полагалась на магию своей расы, даже об этом не задумываясь. Когда эту магию у неё забрали, пусть и с её согласия, она чувствовала себя беспомощней жеребёнка. Она полагала, что одной из причин этого было то, что она почти и была жеребёнком. Лифт не предназначался для грузов, в него помещались только пассажиры, и поэтому сделан он был из одного большого изогнутого куска стекла, дававшего ей возможность любоваться панорамой Рейвен-сити пока лифт опускался. Верхние этажи были построены с использованием высших достижений строительной науки до События, в основном поверхности из полированной нержавеющей стали или бетона.

Как бы ни выглядел Рейвен Рок до того, как человечество предупредили о грядущем приходе таумической радиации и следующего за ней Падения, она сомневалась, что сохранились хоть какие-то следы исходного строения. Оно было полностью разобрано и перестроено, заполняя все свободные пространства, которые защищала идеальная сфера защитного поля, генерируемого в её центре. Дэй знала, что щит удалось расширить, как следствие союза с пони, жившими снаружи, так как основным сбором ценностей теперь занимались пони вместо людей. Чем меньше энергии тратилось на щиты снаружи, тем больший объём можно было защищать внутри.

По мере того, как лифт опускался всё ниже, она замечала, как автоматически включаются эмиттеры, расширяя защиту в эти области, а заодно очищая их от следов латентной магии, которая успела проникнуть внутрь. Вместо гладкого металла, полы здесь были из голого камня, и по ним передвигались только роботы. Лифт опускался, а вокруг него загорались автоматические светильники, которые снова угасали следом, создавая странный мигающий эффект вокруг кабинки.

— Мы уже обсуждали нашу ситуацию.

Она кивнула.

— Как мы уже говорили, наша ситуация совершенно безнадёжна. Даже при том, что сбором припасов для нас занимаются полгорода и у вас, и в дюжине других поселений. Даже с тысячами тонн аппаратуры, созданной до Падения, пылящейся в складах наверху. Даже со всей едой, которую вы для нас выращиваете.

— Знаю. Ваши MHS, конечно, чудо, но им всё равно нужны исходные материалы. Вы не можете до бесконечности чинить одни и те же запчасти. Всё ломается.

— Всё ломается, — согласился Кларк, когда лифт внезапно остановился. Как и всё в Рейвене, лифт был построен с использованием MHS, или Модульной Аппаратной Среды. Её несколько тысяч отдельных компонентов чем-то напоминали структурные кубики лего, одинаково легко собираясь и в оружие, и в водные фильтры, и в компьютеры. Как ей было известно, несколько корпораций до Падения были на грани выпуска на рынок первых моделей подобных компонентов, всего год или около того после даты Падения. Жаль, что им это так и не удалось. – И когда приходится жить в условиях, подобных нашим, отказ аппаратуры и смерть – синонимы.

Он шагнул сквозь дверной проём. С привычными щелчками зажглись ряды ламп, освещая большую пещеру вокруг лифта. В основном она была сделана из голого камня, но поверху наружу вёл мостик, и он проследовал по нему. Алекс пристроилась за ним, пусть даже грубая хватка металла колола её в чувствительные части копыт на каждом шагу. Жаль, что она не носила подковы.

— Когда мне выдавали это задание, одна директива стояла выше всех остальных. Можете догадаться, в чём она заключалась. Лонли Дэй, я был избран за моё видение будущего. Меня проинструктировали, что период, сразу следующий за Падением, будет наиболее критичен для выживания человечества. У нас есть возможности, но они угасают с каждым днём.

— Большие, чем заклинание, которое мы когда-нибудь можем открыть? То, которое позволит людям жить за пределами щитов?

Он остановился и слегка нахмурился.

— Каков прогресс ваших «единорогов» за последний год?

Она не покраснела, но её уши прижались к голове.

— Не очень, — на самом деле, никакого, но это она говорить не собиралась. Но не то чтобы она ожидала прорыва! Сама Эквестрия, страна, практически работающая на магии, уже попробовала и не справилась! С чего у них получится лучше, со всего несколькими пони и куда меньшим временем?

— Именно, — светильники за их спиной щёлкнули, выключаясь, но зажглись новые впереди. Она слышала недалеко негромкое гудение электроники, скребущийся и искрящий металл, работающую пневматику. Пещера тоже изменилась, с вырезанного инструментом потолка на уходящий ввысь естественный. Вдали переливались сталактиты и озерца прозрачной воды. – Человечество не может рассчитывать на пони в дальней перспективе. Мы благодарны за вашу помощь, и мы продолжим сотрудничество так долго, как это будет возможно. — Но наше время ограничено. Ключ, даже больше, чем ресурсы, это знание. Индустриальная держава зависит от работы многих специалистов, каждый из которых посвящает всю свою жизнь одной избранной профессии. Глобализм означал, что очень немногие страны обладали достаточными ресурсами, чтобы быть по-настоящему независимыми. Нам же приходится не только работать с населением меньшим, чем у средневековой деревни, нам приходится поддерживать работу сложнейших технологий, и даже если небольшая её часть развалится, для нас это означает гибель.

Он притормозил, когда они приблизились к источнику шума. На роликовых держателях перед ними лежал крупный объект, размером с автобус. Дэй была слишком далеко, чтобы в темноте его как следует рассмотреть.

— Таким образом, Рейвен живёт на заёмном времени, если, конечно, мы не сделаем что-то впечатляющее, — он остановился и указал на большой объект. – Скажи мне, Лонли Дэй, ты когда-нибудь слышала о зонде фон Неймана?

Маленькая земная пони покачала головой, сделав несколько громких шагов мимо него, чтобы рассмотреть аппарат получше. Белые стерильные поверхности, похожие на виденные по телевизору, как корпуса марсианских посадочных модулей или внутренностей космического челнока. Большая часть увиденного состояла из исходных материалов, крохотных кусочков, собранных из компонентов MHS.

— Это спасение человечества. Когда он будет закончен, мы запустим этот зонд в пояс астероидов. Где-то через год он туда доберётся, выберет богатый минералами астероид. Он соберёт минералы, и ещё за год-другой построит идентичную копию самого себя. Оба зонда повторят процесс, и ещё через пару лет их станет четыре. В конце концов, их станет восемь, потом шестнадцать, тридцать два… дальше, думаю, понятно, — он подошёл к краю круглой дорожки. Когда он пересёк какой-то невидимый барьер, автоматические манипуляторы замерли и замолкли.

— Что-то подобное было бы невозможно сделать даже в год Падения. Теперь возможно, — он протянул руку к месту, где была нарисована сине-белая эмблема Земли. – Этот дизайн использует всего шестнадцать элементов, собранных меньше, чем в сотню простых компонентов. Все эти элементы в избытке присутствуют в солнечной системе.

Он убрал руку и развернулся к ней.

— Поймите, пройдёт много лет, прежде чем зонды достигнут полезной для нас численности. Меня уже не будет в живых. Моих детей и внуков тоже уже не будет. Но в конце концов они достигнут критической массы. Им необязательно оставаться привязанными к однажды заданной схеме, наши передатчики могут передавать им все наши новые разработки, и разум роя будет расти. В конце концов, они соберут нам новый дом. Рейвен-сити станет громадной станцией, и наша численность больше не будет ограничена хлипкими щитами. Без гравитационного колодца планеты, их радиус будет больше как минимум на порядок.

Она представляла себе его видение. Чёрт, да Алекс практически уже видела саму станцию. Процветающая популяция её собственного истинного вида, снова живущая в безопасности. Они оставят пони Земли позади.

— Как долго? – перспектива почти заставила её потерять дар речи. – Сколько времени это займёт?

Он нахмурился.

— Тяжело сказать точно. Если мы не ошиблись, то зонды смогут работать без нашего вмешательства. Они могут быть готовы к сооружению достаточно большой станции уже через пятьсот лет, или быстрее, если первому повезёт. Но нам не хватает некоторых… критичных технологий. Ядерный синтез совершенно необходим, но мы его пока что не освоили. Ещё масса технологий, которые человечество почти обрело до Падения. Это будет задачей моих людей, в те сотни лет, которые потребуются зондам на их работу.

Он повернулся к ней, и она почти почувствовала исходящую от него экспрессию.

— Алекс, нам нужны ваши пони, чтобы это произошло. У Рейвен нет возможности забросить этот зонд на орбиту. У нас есть только талант, Инициатива знала, что наша единственная надежда лежит в космосе, пусть даже они не знали, где мы достанем рабочие руки.

— Мы никогда не сможем собрать всё необходимое, чтобы отправить зонд на орбиту, но это и не потребуется, — он улыбнулся. – Помните НАСА, как они перестали строить ракеты потому, что американцы перестали за них платить? – на её кивок он продолжил. – Они никогда не прекращали. Наша система доставки ждёт, запечатанная в складах и ждущая, пока мы её соберём.

— Она портится. Даже со всеми нашими приготовлениями, осталось ещё очень много работы. Ремонт установок, запуск заводов по очистке топлива, транспортировка и сборка. Если мы не займёмся этим немедленно, через несколько лет будет слишком поздно. – Он глубоко вздохнул. – Изменения в наших заказах на импорт это только начало. Нам потребуются все доступные пони вашего города. Нам потребуются все доступные пони всех поселений. Мы наполним небеса Колибри, вложим все ресурсы и выведем этот зонд на орбиту до следующей зимы. Я верю, что пони способны на эту работу. Сотрудничество с другими поселениями может принести ещё больше сил. Вместе, организованное население этого континента может сделать это реальностью.

— Так что я спрошу вас, Лонли Дэй, любите ли вы человечество достаточно сильно, чтобы принести ему ещё одну жертву?

Лицо её матери промелькнуло перед её глазами. Её сестра. Сироты, рисунки пальцами, потоки машин. Даже её брат.

— Любим. Тем не менее… — она глубоко вдохнула. – Доктор Кларк, это будет непросто. Оторвать столько пони от полей означает жизнь на консервах и траве. Многим пони это не понравится. Если мы и вправду этим займёмся, нам потребуется компенсация. Большинство пони не готовы поставить свою жизнь на паузу ради человечества. – Она понизила голос. – Многие пони считают, что вы их бросили. Они не любят HPI и всё, что с вами связано. Они думают, что вы должны были либо спасти всепони, либо никого.

— А вы?

Она покачала головой.

— Больше нет, — она подняла взгляд и в первый раз как следует осмотрела зонд. Маленькие тонкие ножки с острыми хваталками, как будто раздутый до громадных размеров бактериофаг. Многие поверхности покрыты плёнкой солнечных батарей, и во многих местах по всему корпусу открыты порты для других зондов, поменьше. – Но я знаю моих пони. Они захотят платы за помощь.

Он кивнул.

— Мы так и предполагали. Как только закончим с зондом, я смогу перенаправить производство на всё, что вам потребуется во время исполнения проекта.

— Знаю. Но потребуется больше, — она отвернулась от зонда и посмотрела ему в лицо. – Я хочу, чтобы была создана система управления, и зашита во все дроны. Во все, в каждую копию. – она махнула в сторону зонда. – Мы надеемся, что у вас всё получится. Они построят вам станцию, или что там у них выйдет, и как-то вас на неё поднимут. Когда это произойдёт, когда все люди покинут Землю, эти дроны станут нашими, вместе со всем, что они построят. Какую бы они не использовали верфь или перевалочные станции, и орбитальные шахты. Всё перейдёт к пони Земли. Управление перейдёт ко мне или к избранному мной преемнику. Можете в меня вживить ядерный маячок или что-то подобное.

— Только в вас? – он поднял брови. – Вы считаете, что одному человеку можно позволить это всё контролировать?

Она покачала головой.

— Я считаю, что подобный инструмент может вызвать геноцид или войны, и что даже очень хорошие группы пони могут забыть, что они должны делать, за столько лет. Может, они подумают, что они лучше, чем всепони остальные, и используют ваши зонды, чтобы мы про это не забывали.

Он выглядел озабоченным, и ей казалось, что ещё чуть-чуть, и его брови улетят с его лица.

— Но вы не такая. Вы отличаетесь.

— Нет, — она вздохнула. – Доктор Кларк, я не личность. Я Архив. Мои желания отражают желания человечества. Если я использую этот инструмент чтобы порабощать и завоёвывать, то только потому, что человечество стало поработителями и завоевателями.

— И когда вы умрёте?

Она отвернулась от него и ответила.

— Я не умру. – она сказала это с такой уверенностью, такой абсолютной убеждённостью, что доктор Кларк чуть было не отшатнулся. Тем не менее, он знал достаточно, чтобы понимать, что она это говорит не просто потому, что ей так захотелось. Он должен был читать доклады.

Выражение лица Кларка стало непроницаемым.

— Мы можем остаться в солнечной системе на… много лет. Тысячи, если не больше. Мы даже представить себе не можем необходимые технологии для межзвёздных перелётов. Мы можем так никогда и не улететь. Честно говоря, в этом может и не быть смысла, разве что нам удастся найти место без таумической радиации. Место, где мы сможем свободно гулять под открытым небом, место, где наши дети смогут почувствовать ветер. Может, человечество будет заперто в этих станциях навсегда.

— Может быть, — она пожала плечами. – Но тут тоже есть человечество, доктор. Я, другие… наши дети. Мы тоже человечество. Даже если мы больше на него не похожи внешне. Наши правительства, наше общество, они все предали нас. Они были готовы позволить нам всем умереть, только эквестрийцы смогли это предотвратить. Да, я понимаю, у вас не было выбора, и я вас не виню. — Но суть в том, что вы задолжали нам куда больше, чем несколько турбин и запасные транспондеры за помощь. Вы задолжали нам наше общество. Может, когда вы уйдёте, нас уже будет достаточно, чтобы использовать этих дронов и снова его возродить, пусть даже у нас всё ещё останутся копыта. Тот крохотный срез человечества, который вы сохранили, может построить себе новые зонды. Вы можете отправляться куда хотите и добывать там что хотите. Просто оставьте нам те, с помощью которых туда доберётесь. Таким образом, со временем, мы все выиграем.

Человек провёл рукой по седеющим волосам и отступил назад, чтобы сборочные машины смогли возобновить работу.

— Вижу, что вы смотрите так же далеко, как я. – пауза. – Думаете это удовлетворит ваших пони? Они ведь так заняты выживанием, увидят ли они ценность подарка, до которого они не доживут, как не доживут их дети и внуки? Плоды этого обмена могут быть так далеко, что за пределами этого бункера никто о нём и не вспомнит, когда придёт время.

Она улыбнулась.

— Думаете, ваши преемники сдержат ваше обещание?

Он немедленно кивнул.

— Разумеется. Человечество держит слово. А вы можете быть уверены, что ваш вид разберётся, что делать с зондами, когда их получит? Сеть таких размеров, сотни тысяч, если не миллионы зондов, этого хватит, чтобы легко разрушить общество.

Лонли Дэй посмотрела на неровный пол возле своих копыт, и на волшебные кандалы, отобравшие её силу. Затем она открыла рот и рассказала доктору Кларку такое, что не рассказывала даже лучшей подруге, хотя её партнёр догадался сам. Кларк выслушал, кивнул. Они пожали руки. Ну, он пожал ей копыто.

Через семь месяцев Алекс сидела со своими друзьями и наблюдала последний запуск человеческой космической программы, на поле, настолько забитом пони, что она не видела под их цветными телами траву. Ни одного человека не присутствовало, но она знала, что они наблюдают через камеры дронов.

Земля содрогнулась и пламя химических ракет опалило её в последний раз. Одна, последняя, ракета исчезла в утреннем небе, растворившись за пределами видимости. На орбите слабое ускорение его собственных ионных двигателей направило одинокий зонд в его путешествие в пояс астероидов. С ним отправились надежды всего человечества и, кто знает, может и будущих пони.

На следующий день был подписан Постчеловеческий Общий Договор о Сотрудничестве между восемнадцатью отдельными городами-государствами и одним человеческим бункером.

Жизнь была хороша.

Поначалу.