Кожаная Пони
Глава 2 Правая стена
Белое одеяло уходило на многие мили во все стороны и лишь на востоке вздымалось и колоссальными зубами впивалось в небеса. На западе стальное зеркало охватывало половину мира и, изгибаясь, уходило за горизонт. На такой высоте практически отсутствовал ветер, а воздух казался жидким азотом. В этом мире не существовало птиц. Лишь пегаска, укутанная тремя слоями одежды. На крыльях специальные чехлы из самого тонкого и гибкого меха. В такой оснастке было тяжело летать. Но Флаттершай справлялась. Жизнь заставила идти на подобные неудобства.
Пегаска парила кругами. Неспешно кружилась по спирали. Глаза судорожно шарили по ландшафту внизу. Три крохотные коричневато-серые точки ползли к плотному мареву на севере. Флаттершай тщательно запомнила их расположение и направление движения. На земле её уже ждали.
— Три, там. Часа два ходьбы, идут к источникам, — чётко произнесла пегаска, постукивая зубами.
— Ты замёрзла? Вернись дом.
— Вернись в дом — правильней. Ничего страшного. Тем более ещё потребуется разведка.
— Скажи усталость.
— Хорошо, но лучше: устанешь — скажи.
Охотник быстро передвигался, выбирая места, где снег затвердел и не проваливался. Хоть Дэлавар всегда был начеку, он старался больше разговаривать с Флаттершай. Он очень быстро прогрессировал в освоении Эквестрийского языка. А Флаттершай знала из языка человека всего несколько слов.
Флаттершай взлетала ещё, на этот раз не высоко. Благодаря такой разведке они вышли наперерез добыче, и засели на крутом холме рядом с тесниной расположенной перед спуском в низины. Тепло друг друга согревало охотников в засаде. Через несколько минут сквозь замерший воздух стали прорисовываться тонкие силуэты. Охотники выжидали. Добыча вошла в теснину: две рогатые фигуры и одна поменьше безрогая. Олени. Кругом почти отвесные склоны и лишь один не широкий проход. Когда фигуры достаточно прошли по теснине Охотник сорвался с места. Теперь его выход — работа убийцы. Он выскочил позади оленей. Затвор винтовки щёлкнул, переходя в боевое положение. Олени обернулись и сразу задали стрекоча. Бах — самый крупный из них захромал, но не сдавался. Выход был близко. Внезапно олени остановились. Путь к спасению перекрывала диковинная паутина из прочных кожаных верёвок.
Самый крупный олень доковылял до остановившихся сородичей, развернулся и уставился на Охотника. Западня заставляет зверей забиваться в угол от страха, и она же даёт силы броситься в последний бой. Олень опустил рога и взял разбег на Дэлавара. Последовавший выстрел не задел зверя. Человек попятился и выхватил обрез. Олень был слишком близко. Всё внутри Флаттершай застыло. Выстрел из обреза показался Флаттершай громче, сердце замерло на несколько мгновений. Человек отпрыгнул и перекатился за валун. Олень пробежал ещё десяток шагов и остановился. Когда его голова развернулась, Флаттершай увидела багрово-чёрные пятна на челюсти и горле могучего самца. Кровь лилась дымящейся рекой и застывала на запорошённых камнях. Олень сделал огромный скачок к охотнику. Тот уклонился, заскочив на камень. Голова зверя мелькнула близко к человеку. Дэлавар отбросил обрез, схватился за рога и резким движением отклонил голову животного от себя и валуна. Олень продолжал давить, хоть уже полулежал. Человек, вместо того чтобы продолжать отталкивать голову, дёрнул на себя и вниз, с силой впечатывая в камень.
Величественное животное замерло, умерев, как и почти все — в грязи и боли. Оленица и оленёнок прижались к кожаным растяжкам и замерли, лишь часто и поверхностно дыша. Флаттершай облегченно выдохнула и спустилась к Охотнику, перезаряжающему оружие. Щелчок затвора, ствол поднялся, замирая напротив живых мишеней. Флаттершай выскочила перед ним.
— Нет! Хватит.
— Отойди.
— Это неправильно! Давай отпустим их, или хотя бы пощади оленёнка. Я буду кормить его из своей доли. И он будет нашим неприкосновенным запасом еды.
— Эх, Флаттершай, много добро. Для жить.
— Да, я слишком добрая! Но не надо убивать больше, чем нужно.
— Нужно? Не понимаю это слово.
— Это, то — без чего не выжить или плохо жить. Еда, вода, дом, друзья.
— Больше еда нужно. Смотри, — человек задрал юбку и показал кровавую дорожку на ноге — олень достал его.
Флаттершай сглотнула, в её головке пробежала мысль, что Охотник хочет отомстить.
— Нам придётся долго хранить мясо. Они будут не вкусные. Лучше поймать свежую добычу.
Повисла напряжённая пауза.
— Ты права. Не надо убивать лишний раз. Мы не дотащим все. — Охотник опустил оружие. — Убью потом, когда нужно.
У Флаттершай будто камень упал с плеч. Она облегчённо выдохнула. Олениха с дитём выскочила из прохода, как только охотники скрылись из виду. Даже не задержалась у трупа вожака. А пони и человек дошли до ближайшего горячего источника. Флаттершай занялась раной своего спутника. Рог пробил мягкие ткани на бедре, но к счастью не задел кость и крупные сосуды.
— Помнишь, ты убил детёныша? Здесь, когда мы… — Флаттершай запнулась и замолкла.
— Я помню. Я не видел детёныш, когда стрелял.
— Нет, потом…, нож…
— Так нужно. Нечем кормить, нет молока.
— Я понимаю.
Они вернулись в пещеру тяжело нагруженными. Ночь наступала на пятки. Обычные домашние дела закончились. Впереди длинная ночь — втрое длиннее нормального сна. Время, которое раньше они убивали, наблюдая за огнём или влетающими снежинками, нежась в тепле под шкурами. Теперь оно проходило иначе.
Сильные руки схватили Флаттершай за круп и утянули под шкуры. Хихикая как школьница, поняша отбрыкивалась и вырывалась. Разумеется не всерьёз. Жаркие ласки усмирили Флати. Она плавилась, в руках своего особенного жеребца. Ну, по меньшей мере, снизу. Дэлавар всегда начинал с нежностей, это очень нравилось Флаттершай. Его руки творили чудеса с её телом. Пальцы чутко массировали самые деликатные и чувствительные места, не забывая и о крылышках, столь натруженных в последнее время. Флаттершай в свою очередь разминала и массажировала усталую и напряжённую спину и шею человека. Массаж очень укреплял дружескую связь.
После ласк Дэлавар всегда добивался зрительного контакта глаза в глаза, это вызывало особые острые чувства в Флаттершай. Подобная открытость с кем-то равным по разуму сводила поняшку с ума. Человек полностью завладел её телом. Медленные проникающие движения в жарких объятьях больше походили на покачивания в волнах тёплого южного моря, чем на совокупление среди просторов суровых ледяных равнин. Флати полностью отдалась во власть партнёра.
— Может, попробуем сегодня что-нибудь особенное? — Флаттершай едва справилась с размякшим языком.
— У меня есть, немножко мечты. — Улыбаясь, сообщил Дэлавар.
— Затащи меня в свою мечту. — Сладко промямлила Флаттершай.
Ладонь со звонким шлепком отскочила от быстро розовеющего жёлтого крупа. Непрошеные слёзы навернулись на глаза. А огромное приключение уже ломилось в сфинктер. Флаттершай уткнулась в шкуры и закричала. Затем повернулась к своему проводнику в мир грёз и сказала:
— Только не туда, пожалуйста. Это уже слишком!
— Нет. — Человек был спокоен и непреклонен.
Посудина с медвежьим жиром очень кстати оказалась под рукой. Пальцы деловито размазывали холодную скользкую субстанцию по тугому сморщенному колечку. Первый поцелуй, девственность и теперь вот это! Флаттершай уверяла себя, что не выдержит, но каждый раз выдерживала. Она снова посмотрела на своего особенного человека. И в этот момент уверенность наполнила её сердечко.
— Чего ждёшь? Засади мне! Если ты не против.
— Ты мне разрешаешь, это так мило. — С вредненькой полуулыбкой сказал Дэлавар.
Флаттершай почувствовала, как нечто горячее ввинчивается ей под хвост. Это длилось и длилось, мучительные минуты, дни, годы. Копыта едва не подкосились, но две ладони сжали кьютимарки и удержали пони. Её задний проход немилосердно распирало и растягивало. Флаттершай представила на секунду, что вместо мужского естества в неё погружается горящая шашка динамита. Чтобы варварским способом добыть из неё наслаждение.
Живот человека коснулся спины Флати, а зубы легли на беззащитное, прижатое ушко. Дэлавар дал минутку привыкнуть, а затем занялся несчастным крупом всерьёз. Тягучие мощные толчки изнутри распирали размягчённую Флати. Пальцы немилосердно тёрли клитор и сосочки. Мысли поняши путались. Пах человека хлопался о круп со странным звуком. Наверно именно такие звуки раздаются в шахтах, когда трудятся горняки — думала Флаттершай. И лишь одно удерживало её над бездной безумия — горячий пульсирующий член в заднице, смазанный медвежьим жирком.
Чпок, чпок, чпок. Зад Флати сладко хлюпал. Человек тяжело дышал. Флаттершай чувствовала, что он скоро изольется, и напрягла попку. Дэлавару пришлось сбавить обороты. И Флаттершай оказала другу небольшую помощь, подавая крупом назад, навстречу убийственному члену. Это движение до конца загнало член в зудящую попку, и Дэлавар застонал на ушко Флаттершай. Она повернулась и ласково улыбнулась ему, наблюдая, как лицо Дэлавара искажается невыносимым блаженством. Она радовалась, что смогла дать такие приятные ощущения своему самому близкому другу. Человек рухнул рядом с пони.
— Флати, ты так хорошо… . Эээ, а как у вас называется то, что мы делаем?
Щечки поняши из розовых стали алыми. Она смущённо отвернулась и тихо пискнула.
— Любовь. Мы занимаемся любовью, — пролепетала Флаттершай после напряжённой паузы.
— Скажи: ты доверишь мне свою жизнь?
— Конечно.
— Прости мою любовь.
— За что?
— За это!
Человек набросился на пони. Флаттершай оказалась на спине. Тяжёлое тело прижало её к постели. Член вновь налился любовью и восстал, скользнув по мокрым складочкам у Флати между ног.
— Жёстко вставь в меня! До конца! — Слова вырвались в порыве страсти, и спустя две секунды Флати пожалела, что не сдержалась.
Они делали это каждый день, но Дэлавар почти никогда не использовал свою штуку на полную длину. Он знал, что слишком велик для кобылки. Но сегодня предпочёл забыть об этом. Флаттершай захлёбывалась стонами. Дискомфорт и лёгкие уколы боли стремительно сменялись жаром и охрененными ощущениями распирающими животик. Широкие мощные движения человека оканчивались мокрыми шлепками. И он постоянно наращивал темп. Флаттершай уже почти запищала в экстазе, но руки сжали горло.
Глоток воздуха — это всё, что Флати нужно. Нарастающее напряжение в животе и лёгких, почти разрывали маленькое изящное тельце. Сознание расплющивалось о заднюю стенку черепа, то, что должно было сделать ей приятно немилосердно давило бедняжку. Страх взял тело Флаттершай в свои склизкие копыта. Она изо всех сил отбивалась от неведомого врага за пеленой слёз. Но с каждым мгновением всё слабее и слабее. В отчаянии Флати попрощалась с жизнью и безвольно опустила копыта.
Всё это время человек долбил поняшу как ненормальный, но её оргазм так и не наступил. И когда Флати почти отключилась — пальцы разжались. И сознание пони разлетелось в щепки, сметённое простым вдохом. Кажется, Флаттершай сильно кричала. В её голове кружился смерч из кайфа, минимум втрое сильнее восьмисот крыловатт. Тело полностью вышло из под контроля и отчаянно брыкалось, всё ещё пронзённое человеческой мощью. Флаттершай очнулась с вывалившимся языком. Буря божественной неги затихала. А Дэлавар миленько улыбался, наблюдая, как выражение крайнего удовольствия на личике Флати постепенно сменяется выражением крайнего смущения.
Слова были не нужны: Дэлавар и так видел, что Флати очень понравилось. А даже если бы и нет, поделать та ничего не могла — задние ноги просто отказали поняше, пока толстенный человеческий член снова и снова разрывал её маленькую нежную "бабочку". Флаттершай думала, что умрёт. Но она ошибалась. Даже наоборот: пройдя все эти испытания, она чувствовала в себе новые силы и новую надежду. И всем этим Флаттершай была обязана самому удивительному существу, из всех встреченных ей. Она засыпала в единственном тёплом месте в мире — в объятьях человека.
Время шло, и Флаттершай с удивлением обнаружила, что её месячные так и не начались после трёх месяцев ожидания. А животик округлился и выпирал. Но она по-прежнему ходила на охоту, не зная как сообщить о странной новости Дэлавару. Пока не настал самый необычный день, какой она видела в этом мире. Снег искрился и исчезал вслед за холодом. Ясное небо расчертили десятки радуг, а воздух стал невыносимо мокрым.
— Так чудесно! Наконец-то стало тепло. Я не знала, что весной здесь так красиво!
— Весна?
— Весна это когда меняется время года, и снега до следующей зимы нет. — Чуть неловко сообщила Флаттершай, и добавила совсем замявшись. — У нас будет жеребёнок.
— Не совсем. Полукровка — часть от тебя, часть от меня. Помнишь волчицу? Так вот её, скорее всего, обрюхатил снежный лев. Странно, не правда ли?
— Значит поэтому некоторые животные такие странные, смешанные. — С заметным облегчением сказала Флаттершай.
— Да, и здесь нет смены сезонов. Это ненадолго, так что нам надо спешить.
— Спешить куда?
— Увидишь.
Пони и человек шли по каменистой равнине теперь больше напоминающей огромный океан жидкой грязи с островками скал. От этого короткое путешествие растянулось, но отнюдь не из-за Флаттершай. Теперь она летала свободно, не боясь отморозить все конечности. А вот человеку приходилось по колени вязнуть. Они добрались до странного места. Огромное поле было завалено не обычными объектами. Вырванные, поломанные стволы деревьев, нагромождения тёсаного камня и просто скал невиданных горных пород, не встречающихся на равнине.
Дэлавар привёл её к небольшому холмику. Он практически целиком состоял из битого кирпича и черепицы. Кое-где торчали прямоугольные балки и обломки мебели. Человек сразу принялся расшвыривать кирпичи, и Флаттершай последовала его примеру. Вместе они выкопали разбитый шкаф маленькую кроватку и кучу осколков посуды. Попробовали копать с другой стороны и здесь им повезло больше. Практически неповреждённый буфет оказался в небольшой нише прикрытой балками. Дэлавар стал работать быстрее, а в его глазах появились лихорадочные искорки. Наконец им удалось вытащить огромный деревянный ящик. Затаив дыхание, Дэлавар отвалил дверцу. Внутри было битое стекло вперемешку с крупой и сахаром. Осторожно копнув, Дэлавар извлёк крупный пакет сухарей. Затем отвернулся и протёр лицо предплечьем.
— Давно их не ел, — чуть дрогнувшим голосом сказал Дэлавар.
Вместе с сухарями нашлась чудом уцелевшая банка вишнёвого варенья и несколько пряников. Флаттершай не сомневалась, что её спутник мог бы и заночевать на развалинах, но ночью было слишком опасно. Дэлавар сказал, что эти горы чужеродного мусора из других миров. И что его забросило именно сюда, Флати скорее всего тоже. Он надеялся найти ещё оружие и патроны. Даже при самом экономном использовании, они никак не восполнялись и были жизненно необходимы. А ещё Дэлавар сказал, что у них есть ещё четыре дня или в лучшем случае неделя на поиски полезного для выживания скарба. Затем снег, лёд и холод снова сделают свалку недоступной.
Снег пошёл во время пятой ходки. Улов был. И это главное. Пусть и не такой обильный, как хотелось. Оружия они не нашли, но в том месте, где Дэлавар обнаружил свой обрез нашлось ещё немного патронов к нему. А ещё среди обломков домика обнаружился добротный коврик. Флаттершай завесила им вход в пещеру, надеясь сделать её хоть немного теплее. И после короткой оттепели всё вновь вернулось в свои суровые рамки.
Время текло. Флаттершай начала постоянно испытывать приливы голода. Её животик ещё более округлился, а вымечко набухло. И настал день, когда её спутник, её партнёр сказал ей:
— Я думаю, тебе следует оставаться дома.
— Но я ещё могу охотиться и быть полезной!
— Прости, но ради нашего дитя — нет. Ты и так много стараешься для нас. Да, с тобой мне легче охотиться. Но тебе это даётся всё тяжелее по понятным причинам. Просто будь дома и жди меня, как раньше.
— Я… я, спасибо. Ты всегда хорошо заботишься обо мне. — Флаттершай грустно улыбнулась, обняла и поцеловала Дэлавара на прощанье.
И вновь Флаттершай одна и в неведении. Часто на охоте человек выходил и стрелял в считанных шагах от зверя. Так меньше вероятность промахнуться и в пустую потратить драгоценный патрон. Флаттершай хоть и волновалась, но всегда была уверена в Дэлаваре. Сейчас же эта уверенность покинула её. Она снова вернулась к своему рассказу в надежде уйти от страхов и сомнений, грызущих её изнутри. Стены пещеры на две трети покрывали рисунки и записи. Но пока было где писать, Флаттершай не планировала останавливаться. В надежде, что когда-нибудь она перечитает рассказ и посмеётся над ним в кругу друзей, в обнимку со своим любимым человеком.
Ну почему он заставляет Флаттершай беспокои…
Запись обрывалась на длинном росчерке. Твайлайт Спаркл закончила читать.
— Флаттершай никогда не выдумала бы такое… — Несмотря на холод щёки Рэйнбоу Дэш алели, словно два горячих уголька.
— Думаешь, мы найдём её? Судя по рассказу, здесь прошли месяцы, если не годы. — У Эпплджек, столь оптимистично настроенной ещё совсем недавно, застыла маска выражающая смесь ужаса, отвращения и сомнений.
— Это я виновата! Мне потребовалось целых четыре дня для поиска нужного заклинания, магическая нить, связанная с Флаттершай обрывается здесь. Я не знаю, что делать дальше. — Твайлайт заплакала.
Толстый слой пыли и сора покрывал пол пещеры. Шкуры частью порванные ваялись то тут, то там. Смятая дырявая кастрюля лежала у стены. Лишь рога Рэрити и Твайлайт освещали мрачные стены пока снег, кружась, пролетал над горочкой булыжников у входа. Пинки Пай запустила копыто между каменюк и извлекла погнутую железную трубку с деревянным ложем. За деревянную часть держалась рука. Сморщенная, костлявая оторванная кисть, потрёпанная водой, ветрами и оттепелями. Пони взвизгнула и уронила находку.
Рэрити обняла Твайлайт и утешающе погладила её.
— Бедная Флаттершай…