Умалишённый

Первая и единственная

Замечательное время – летние вечера в Кантерлоте. Тепло здесь почти каждый день, а дожди, особенно сильные, бывают лишь изредка… Высокое расположение города позволяет ему играть роль лучшей наблюдательной площадки за ночным звёздным небом, которое летом почти всегда безоблачно.

Многие известные в столичных кругах пони уже повылазили из своих роскошных нор, чтобы всем вместе собираться на свои великосветские вечера.

Достопримечательности города, коих здесь великое множество, приводят в божеский вид к туристическому сезону, многие дома специально украшаются, некоторые кварталы стилизуются под другие города Эквестрии, чтобы каждый пони, находясь в столице, мог в полной мере ощутить всю огромность и разнообразность своей страны.

Действительно, гуляя летом по вечернему Кантерлоту иногда просто дух захватывает от того, как много на улицах пони всех мастей. Ещё бы! Ведь они приехали буквально ото всюду! Вон тот с Филлидельфии, тот с Мейнхеттена, ещё один с Балтимейра… А вон тот… Тот вообще минотавр!

И конечно, в таком живом океане, сделанном целиком из пони (не считая других рас, конечно) не мудрено и затеряться тому, кто не хочет, чтоб его нашли.

В один из таких вечеров в большом зале кантерлотского дворца собралось довольно много известных и не очень пони. Велись разговоры о многом и ни о чём, о значительном и о пустяках. Из хрустальных бокалов пились дорогие и очень старые вина из личного погреба какого-то из присутствующих толстосумов, а потом эти же бокалы бились об гранитный пол… Кто-то изрядно подвыпивший решил даже сыграть в крикет прямо в зале… Но «находчивого» вразумили стражники, бывшие тут тоже в немалом количестве.

В общем, это был обычный великосветский вечер. Но всё-таки была в нём и своя изюминка.

Сегодня в основном обсуждали вчерашний указ Селестии о немедленной ликвидации организации «Свободная Эквестрия». Эта организация зародилась год назад, но уже успела снискать огромную популярность по всей Эквестрии, правда, в основном в городах с большим числом земнопони, например, в таких, как Понивилль или Эпплуза. Дело в том, что организация эта ставила своей целью предоставление больших прав и свобод рабочему населению, и если в начале это были мирные требования, то позже от всего этого стало попахивать радикализмом. Так, по крайней мере, видимо показалось Селестии. И поэтому эта организация вчера официально прекратила своё существование.

Вообще, «Свободная Эквестрия» изначально не понравилась Селестии, её с трудом зарегистрировали как некоммерческую организацию. Её программа, по крайней мере, первоначальный вариант, в общих чертах содержала тезисы о положении земных пони, о том, что они фактически с рождения привязаны к работе в земледельческой сфере или смежной с ней, о тяжелейшем физическом труде, которому они подвергаются ежедневно. Причём обо всём этом говориться в контексте всех рас пони, то есть жизнь земнопони представляются скорее как обслуживающий класс, а пегасы и единороги – господствующий. В программе идёт их чёткое разделение.

Напрямую не говорится, но ясно подразумевается, что, мол, такая система больше не жизнеспособна, что надо бы что-то менять.

Если вкратце, именно поэтому Селестия решилась в конечном итоге запретить «Свободную Эквестрию». Она и её планы существенно угрожали существующему строю и порядку вещей.

Кроме того, по-тихому и без освещения в прессе были произведены аресты лидеров «Свободной Эквестрии».

 — Ну, а я считаю правильным уничтожение этого рассадника заразы! – яростно, чуть ли не захлёбываясь слюнями, полукричал какой-то молодой, лет двадцати четырёх, но, по видимому, уже очень состоятельный пони, — Вы только представьте? Ведь ходили слухи, что… — он стал говорить тише, — …они хотели создать в Эквестрии республику… — тут же опять громко, — Оборванцы!

В зале было несколько «кружков» — собраний пони вокруг одного-двух «ораторов». И как раз в одном из таких «кружков», бывшим самым большим на сегодняшнем вечере, стоял этот самый пони, что плевался слюной, и рядом с ним – Фенси Пэнтс. Их незамысловатый диалог и слушали, периодически что-то вставляя, все остальные.

 — Тише, тише, Эдвард, — сказал Фенси Пэнтс, — незачем так кричать. Я с вами полностью согласен в том смысле, что… — он запнулся, — что ликвидация этой организации абсолютно правильное решение нашей всемилостивейшей правительницы – принцессы Селестии. Да и разве может матушка ошибиться? Конечно же, нет!

Ропот одобрения волной прошёлся по публике.

 — Да, я рад, что вы со мной согласны… — произнёс Эдвард, — читали ли вы их так называемый Манифест?

— Да, читал…

 — Смех ведь, да и только! Требуют каких-то прав… Им что, мало тех, что у них есть?

Этот разговор мог бы вестись ещё долго, но тут ораторов прервал какой-то пони из зрителей, по видимому никому не знакомый и далеко не так изысканно одетый, как все остальные. Он больше походил на простого рабочего, хоть и достаточно ухоженного.

 — Господа, простите, но о чём вы здесь толкуете?

Фенси Пэнтс взглянул на говорившего и невольно еле заметно отшатнулся. Ему показалось, что у этого пони в глазах играют какие-то нехорошие огоньки… «безумия?!» — мелькнула ужасающая мысль у Фенси Пэнтса. Но он тут же отбросил её и, включив всё своё воспитание и хорошие манеры, спросил:

 — Позвольте узнать ваше имя, сэр? Я, кажется, вас здесь раньше…

 — Эком. Меня зовут Эком, — перебил он Фенси Пэнтса.

Это была уже неслыханная дерзость! В светском обществе не принято было перебивать говоривших, тем более второй раз подряд!

Фенси Пэнтс окинул взглядом этого пони (земные пони, каковым являлся Эком, были довольно большой редкостью на великосветских вечерах, особенно в Кантерлоте) с чёрной, как смола, гривой, тёмно-бордовой шёрсткой и непонятно что значащей меткой в виде красной кляксы.

«Необычно, но, в общем-то… Ничего особенного» — пронеслось в голове Фенси Пэнтса. Он в конце концов снова овладел собой.

 — Хорошо… Моё имя Фенси Пэнтс, а этого уважаемого господина зовут Эдвард… — он назвал ещё несколько имён из толпы, по привычке знакомя новичка со всеми подряд. Но тот даже ухом не повёл, как будто ему было всё равно на всё это бессмысленное знакомство.

 — Да… очень приятно, — с видимой неохотой произнёс Эком, и тут же несколько оживясь вновь спросил, — Так о чём вы здесь толковали?

 — О, а вы разве не в курсе? – Фенси Пэнтс явно удивился, как будто первый раз услышал этот вопрос, — Вы ведь, кажется, слышали наш разговор?

 — Да, но… — Эком на секунду наигранно замялся, и Фенси Пэнтсу вновь показалось, что в его глазах заиграли зловещие огоньки. Но Эком тут же уверенно продолжил.

 — Дело в том, что я первый день в Кантерлоте.

 — Ах, вот оно что… Прошу прощения, не знал, не знал… Так откуда вы?

 — Из далека, — коротко бросил Эком.

На минуту воцарилось неловкое молчание. Все, видимо, ждали продолжения, но его не последовало, а Фенси Пэнтс счёл неэтичными дальнейшие расспросы.

 — Так о чём вы здесь толковали? – с ещё более наигранной нетерпеливостью спросил Эком.

 — Ох, вы знаете, прелюбопытнейшая вещь, — сказал Эдвард, — Вчера принцесса Селестия издала указ о ликвидации этой мерзкой организации, которая посмела назвать себя «Свободная Эквестрия»!

 — Что это за организация? – спросил Эком с лёгкой ухмылкой.

Фенси Пэнтсу в этот момент показалось, как будто этот незнакомец всё это время только умело играет с ними, и все эти расспросы бессмысленны, и он и сам прекрасно знает на них ответы… Какую цель он преследует, спрашивая обо всём этом?

Простодушный Эдвард такими вопросами не задавался, он, почувствовав, что может стать единоличным центром этого кружка, весь отдался объяснениям незнакомцу.

 — Как!? Вы о ней ничего не знаете? – искренне удивился он, — Это организация рабочих пони, которые требуют… Нет, вы только подумайте, они смеют требовать! Каковы нахалы!.. Кхгм… Да, так вот, требуют дополнительных прав и свобод, хотят, — тут он опять сбавил голос, — создать в Эквестрии что-то вроде республики… Или, по крайней мере, ограничить власть принцессы Селестии… И там в их программе что-то было, не вспомню сейчас… Но и этого достаточно! Каковы нахалы ведь!

Произнося свою тираду, Эдвард, кажется, совсем не замечал, что Эком является земным пони и сам одет скорее как рабочий.

 — А что во всём этом плохого? – с виду простодушно спросил Эком.

На минуту вновь все замолчали и смотрели на бордового пони как на умалишённого. Никто не решался что-либо сказать. Вокруг лишь с опаской шептались.

Наконец, Фенси Пэнтс решился спросить:

 — А вы… сами случайно не состояли в этой организации? – «Что я говорю!» — промелькнуло в его голове.

 — Нет-нет, что вы! Как можно! – произнёс Эком и тут же рассмеялся. Фенси Пэнтсу показалось, что и смех у него был зловещим, отдающим чем-то животным… Создавалось впечатление, что он смеётся над всеми здесь присутствующими

Когда же гость отсмеялся, он переспросил:

 — Так что всё же плохого во всём этом?

Он сказал это так, как будто и не смеялся секунду назад. Фенси Пэнтс вновь невольно дёрнулся.

 — Ну… Вы понимаете, эти пони хотели нарушить уклад жизни, складывавшийся веками… — как-то неуверенно начал Эдвард, — Хотели… вместе с принцессами править страной, тем самым ограничивая их власть… А некоторые не прочь и вместо Селестии поправить… Ведь это же ужасно нелепо и немыслимо!

 — Ну, почему же? – улыбнувшись, произнёс Эком, — По моему, нет ничего плохого в том, чтобы дать земным пони несколько больше прав, чем у них есть сейчас. Подумайте сами, они пашут в полях, работают на заводах, исполняют роль обслуживающего персонала… Словом, выполняют всю чёрную работу не только за себя, но и за всех остальных. Они кормят вас, они обеспечивают вас всеми теми благами, что вы имеете. И пока вы тихо-мирно играете в крикет на своих светских вечерах, они всё так же пашут, обеспечивая вам красивую жизнь. Так скажите, что плохого в том, чтобы эту ситуацию исправить?

Опять, уже в третий раз, повисла тишина. На этом раз даже Фенси Пэнтс не находился, что сказать, судорожно переваривая сказанное незнакомцем.

Эком с явным презрением фыркнул и не спеша направился к выходу. После его ухода все ещё долго молчали. За ним никто не пошёл.

Вечер следующего дня выдался пасмурным и холодным, накрапывал мелкий моросящий дождь, небо было плотно закрыто плотным слоев свинцовых облаков.

Фенси Пэнтс в этот вечер остался дома, у него решительно не было настроения кутить на очередном вечере. Он, глубоко задумавшись, сидел на балконе второго этажа своего роскошного особняка, его взгляд был бессмысленно направлен на какую-то точку вдали.

На улице ввиду пасмурной погоды не было ни души, все пони попрятались в свои тёплые и сухие дома. Только лужи да отражающийся в них тусклый жёлтый свет фонарей были гостями этого места, как и почти всего Кантерлота сейчас.

Только вдалеке, вероятно из какого-то кабака, слышалось пьяное пение.

«Что если прав был этот Эком, — думал Фенси Пэнтс, — Я вот себя всегда считал добрым, благодетелем… Благотворительностью занимался… Рабочим помогал, а они бунт устраивали.. Я их винил за это.. Что, если не прав я был всегда?.. Ведь и вправду пони часто однобоко смотрят на мир. Взять меня опять же.. Помогал рабочим? Помогал.. Давал чуть больше денег и всё.. А если бы вот я им условия улучшил, ведь может и не бунтовали бы.. Что, если все владельцы заводов и фабрик станут по-отечески относится к рабочим?.. Другой Эквестрия станет, другой…

И как он сказал.. Пашут, пока мы в крикет играем.. У меня аж сердце кольнуло в тот момент. Ведь что мы с сущности делаем? Вот именно, что ничего… Хотим каждый вечер играть в крикет, разговаривать о политике и при этом чувствовать себя высокообразованными уважаемыми пони…»

Вдруг под балконом раздался жуткий грохот и скрип, а за ним последовали чьи-то неразборчивые ругательства. Фенси Пэнтс вздрогнул и, забыв о чём думал секунду назад, с любопытством посмотрел вниз.

Чуть наклонившись на передний левый бок, внизу стояла больничная карета, в которой обычно перевозят тяжело больных. Но на маленьком окошечке кузова непривычная решётка, внутри темно, ничего не видно.

Видимо, эта карета на скорости влетела колесом в яму, от чего оно и сломалось. Из кареты вылезли два пони в мед халатах, оба резко выругивались.

Фенси Пэнтс отошёл несколько назад, чтоб его не было видно. Зато слышать он мог всё равно прекрасно.

 — Эй, стажёр! А-ну хеть сюды! И запаску тащи, не видишь, колеса нет… — крикнул один из них.

Из кабины вылез ещё один пони, тоже в белом халате, но явно моложе двух других. Он весь трясся и как будто не понимал, что произошло.

 — Ну! Чего встал, запаску, гутарю, давай! Ну шо за стажёр попался, ни к селу, ни к городу.. Давай, вишь, гроза начинается..

Действительно, уже неподалёку где-то сверкнула молния, и вслед за ней послышался раскат грома. Дождь пока не усиливался, но двое пони-врачей встали как раз под балкон Фенси Пэнтса, чтобы всё-таки не промокнуть, если придётся долго стоять.

Молодой пони быстро начал рыться где-то в карете и, найдя запасное колесо, начал устранять неполадку.

«И даже не помогут ему? Ну что за пони такие… Ещё врачи…» — подумал Фенси Пэнтс.

«Врачи» тем временем начали тихо переговариваться, но так, что Фенси Пэнтс всё прекрасно слышал. Их голоса ему показались каким-то злыми и одновременно уставшими.

 — Вот Дискорд! Терпеть не могу эти ночные смены!.. – начал один из них.

 — Да… И откуда здесь эта яма взялась? Отродясь не было здесь… Ещё и такое груз везём, хе-хе… — мрачно посмеялся второй.

«Что ещё за груз?..» — пронеслось в голове Фенси Пэнтса.

 — Не говори… Я как узнал месяц назад, когда он к нам в дурку только-только попал, что он из этих… «свободовцев»… Всех бы их пересажать! Правильно их закрыли…

 — Он и сбежал как раз, потому что их закрыли! Что хотел этим сделать непонятно.. Всё равно ж поймали! А крику, крику от него!

 — Даа, орёт как сумасшедший. Впрочем, почему «как»?

Вновь оба мрачно посмеялись.

«О ком они говорят?..» — возникла мысль в голове Фенси Пэнтса. Он приблизился к краю балкона, его взор упал на оконце кареты. Вдруг оттуда совершенно ясно и чётко на него выразительно посмотрели чьи-то глаза… Фенси Пэнтса ударило в пот. «Это… Это же…» — он думал и даже в мыслях не мог произнести это.

Он узнал его. Экома.

«Так он… он… сумасшедший?! Всё, что он говорил, — бред?.. Что же это… Что же это…» — его мысли путались, а самого его трясло.

Он и не заметил, как работа была закончена и мед карета уехала восвояси, а на улице начался сильный ливень. Фенси Пэнтс просидел, глядя в пустоту, пока он не кончился.

 — Нет, нет… Он не сумасшедший… Это мы сумасшедшие… Все-все сумасшедшие… Все-все сумасшедшие… — говорил он, не помня себя.

Прямо над его особняком последний раз ударил гром.

А где-то вдалеке кто-то всё также пьяно пел…