The Canterlot Wedding

Глава I. Друг

^{«Смысл истинной дружбы в том, что радость она удваивает, а страдание делит пополам»
— Джозеф Аддисон}

Лайт шагал по каменной дорожке, стараясь не отставать от Синто, который рысил в сторону казарм Лунной гвардии. Казалось, что если жеребец еще чуть-чуть прибавит ходу, это уже будет настоящий галоп. Мимо проносились солдаты занятые своими делами. Некоторые из них, порой, кидали сердитые взгляды на двух гвардейцев, которые куда-то направлялись, совсем не обращая внимания на предсвадебную суматоху. Пара лейтенантов попыталась их окликнуть, но Синто это просто проигнорировал. Он целенаправленно шел в казармы за своим оружием и броней и больше не собирался терять ни минуты.

— Дша пашашдиш шти! — взмолился Лайт с набитым ртом, пытаясь одновременно и жевать булку, и не отставать от товарища.

После разговора с Принцессой Луной, Фейдинг все же уговорил своего друга забежать в столовую и взять хоть каких-нибудь припасов, ведь у Лайта с самого утра не было ни крошки во рту. Пока Хэппи, армейский повар, собирала ему паек, попутно мило болтая с ним на отвлеченные темы, терпению Синто пришел конец. И теперь Фейдингу ничего не оставалось, как пытаться набить требующий пищи живот, сохраняя темп своего товарища. Солнце с каждой минутой пекло все сильнее и сильнее, и Лайт уже успел весь вспотеть. Синто же жара, видимо, вообще была безразлична. Он упрямо шел вперед, сосредоточенно глядя перед собой. По его глазам отчетливо было видно, что тот сильно нервничает.

— Мы и так потеряли целых десять минут, пока ты там ворковал с поваром! – фыркнул Синто, сворачивая с плаца.

— Ну и фто! Она ф милфая копфылка! – возмутился Лайт. – К тому фе, буфки фвефие. На, фофропфуй!

Он поравнялся с другом и протянул ему ароматно пахнущий кусок выпечки, от которого все еще шел пар. Синто лишь отвернулся и сморщил лоб.

— Не хочу… — коротко ответил он.

— Нафеефься… — Лайт проглотил кусок. – Надеешься, что в путешествии я сильно испугаюсь, а ты наешься моим страхом?

Синто промолчал, продолжая смотреть перед собой.

— Эй, да расслабься ты, — произнес Лайт. – Все будет хор…

Жеребец резко остановился и замер, повернувшись к Фейдингу. Лицо Синто исказилось сердитой гримасой.

— А я не могу успокоиться! – прорычал он сквозь зубы. – Лайт, я…

В это же мгновение копыто Фейдинга уткнулось в его грудь, словно останавливая чейнджлинга от прыжка.

— Я знаю, Твист, — спокойно произнес он. – Я знаю, что ты переживаешь. А еще и я, и Принцесса Луна знаем, что ты сгоряча можешь наломать дров. И чего бы мы там не встретили, я тут, чтобы помочь тебе. Так что не изводи себя, а то и я тоже скоро начну нервничать!

Лайт убрал копыто, сделав шаг назад.

— Да… да, ты прав, — Синто сделал глубокий вдох, тряхнул головой и поднял взгляд на друга. – Спасибо.

[Within Temptation — Lost]

 — Ну, вот и чудненько! – улыбнулся Фейдинг.

Оба жеребца миновали солдатские казармы и отделение штаба, выйдя к территории, отданной Лунной гвардии. Пройдя рысью вдоль низкого каменного забора, Синто и Лайт вышли к казармам ночной стражи, где их уже ждали.

— Легки на помине, – проворчал крупный земной пони, стоило им обоим показаться в его поле зрения.

Около главного входа сидел жеребец оранжевой масти, с желтой гривой и черными, ниспадающими на копыта щётками из шерсти. На боку у него красовалась метка в виде очень сердитой пчелы. Стоило обоим гвардейцам приблизиться, как он встал и широко зевнул.

— Энгри, а тебя чего подняли? – усмехнулся Лайт.

Энгри Би был вторым пони, который присягнул Принцессе Ночи сразу после Ауры, следуя ее примеру. Особым талантом этого хладнокровного бугая было умение находить общий язык с пчелами и полное неумение находить его с пони. Спасибо хоть, что судьба наградила его спокойным характером, потому к его «особенностям» все быстро привыкали.

Около Энгри лежала пара комплектов брони Лунной гвардии – два сплошных фиолетовых шлема с высоким гребнем и символом Принцессы Ночи посередине. Рядом расположились две стальных кирасы, защищающих грудь и спину, выкрашенные в цвета Принцессы Луны – синий и фиолетовый, восемь острых накопытников и два парных клинка, покоящихся в ножнах.

— Распоряжение Принцессы, — спокойно ответил Би, указав на сложенное рядом снаряжение.

Синто, ничего не произнося, благодарно кивнул и тут же принялся надевать на себя броню.

— Оперативно, — усмехнулся Фейдинг, снимая седельные сумки с пайком.

Энгри секунду смотрел на обоих товарищей, после чего сделал короткий вдох, слегка скривив нос, и посмотрел на Лайта.

— Ну и че? – спросил он.

Лайт, продевая передние ноги через кирасу, которая уже прилично нагрелась на солнце, повернулся к Би.

— Твистеду приснился страшный сон, — усмехнулся Фейдинг. – Вот мы и решили сходить к нему домой!

Энгри приподнял бровь.

— Ага, — кивнул Лайт. – Чтобы мама его успокоила!

Рот Фейдинга скривился в глупой улыбке, пока тот боролся с сильным желанием загоготать. Би одарил его холодным взглядом, не изменившись в лице, несколько раз моргнул и, вновь коротко вздохнув, повернулся к Синто.

— Твист, так че случилось? – повторил он вопрос.

Синто поднял взгляд на жеребца.

— Я перестал чувствовать свою Королеву… — полушепотом произнес он.

Чейнджлинг взял кирасу и, просунув копыта в отверстия по бокам, одним коротким движением надел ее, закрыв сталью спину и грудь. Все ремни и крепежи он поочередно застегнул при помощи телекинеза. Сейчас было плевать на то, что кто-нибудь может заметить земного пони, использующего магию. На душе скребли кошки, а сердце готово было вот-вот разорваться от нахлынувших дурных предчувствий, терзающих Синто уже не первую неделю. Да, Лайт был прав, он может сгоряча наломать дров, как бывало уже не раз. А еще хуже будет, если после всех этих «дров», его опасения окажутся беспочвенными. Хорошо, что Принцесса отпустила Лайта вместе с ним. Хотя, с другой стороны, разве бы она смогла остановить его старого друга? Мысль слабо, но все же взбодрила гвардейца.

— Эт хреново, — кивнул Энгри.

Покончив с броней, застегнув шлем и надев стальные накопытники, Синто повернулся к клинкам, лежащим около Би. Он подхватил их телекинезом и поднес к себе. Взгляд вновь проскользил по угольно-черным очертаниям двух ножен-близнецов, чьи устье и наконечник были сделаны из серебра. Перекинув их через спину, Синто закрепил ремни на груди и спине так, чтобы эфесы клинков смотрели точно вперед, а сами ножны располагались параллельно его бокам, не мешая при ходьбе или полете. Сделав глубокий вдох, чейнджлинг аккуратно обхватил магией рукоятки обоих мечей и молниеносным движением извлек их.

— Оу… — Лайт поднял бровь и, сделав шаг назад, ухмыльнулся.

Перед Синто парило два обоюдоострых клинка. Солнечные блики играли на лезвиях мечей, скатываясь по долу и пропадая на кончике острия. Магия гвардейца держала их за белые рукояти, обмотанные золотой нитью, которая заканчивалась навершием в виде острой пики. Отличались мечи лишь гравировкой около гарды – у одного из них там была изображена полная луна, а у другого – полумесяц. Синто сделал шаг назад и крутанул оба клинка в воздухе, изобразив «восьмерку».

— Только не порежься, — хмыкнул Лайт.

«Луна» и «Месяц». Так Синто назвал их. Два клинка-близнеца, которые были подарены ему на пятнадцатый день рождения Королевой Тиморой. В тот самый день, когда он стал инфильтратором. Еще в улье он проявлял недюжинный интерес к бою двумя мечами, постоянно таская книги из библиотеки и прося других чейнджлингов помочь ему с тренировками, а когда за этим последовало решение поступить на службу в Кантерлотскую армию в качестве инфильтратора, Королева приказала выковать два меча. Поначалу, Синто пожалел, что своей формой пони он выбрал земного, ведь тренироваться с парными клинками без использования телекинеза было невозможно. Но, будучи единорогом, попасть в Кантерлотские войска, особенно из «провинциалов» вроде Синто, было почти нереально. Максимум – писарем, перебирая бумажки и пачкая копыта в чернилах. Приходилось скрываться и тренироваться в стороне от чужих глаз, но, благодаря дружбе с Лайтом, даже в таких условиях Синто не переставал совершенствоваться во владении мечами. Переломным моментом стало поступление на службу к Принцессе Луне. Теперь можно было пользоваться своим оружием в полной мере, оправдываясь магией Хранительницы Ночи.

Синто осмотрел каждый из мечей и, скрестив их, прислонил клинки ко лбу. Ощутив холод стали, он на секунду закрыл глаза и медленно вздохнул, отгоняя прочь скверные мысли. Если Королеве нужна помощь, он сделает все возможное, но для этого нужна холодная голова. Такая же холодная, как и сталь, парящая перед ним. Синто открыл глаза, молниеносно спрятав клинки в ножнах, и повернулся к Би и Лайту.

— Легче? – Энгри взглянул на чейнджлинга.

Тот кивнул. Фейдинг потянулся, проверяя застежки своих доспехов, чтобы те не сковывали его движения, и, надев шлем и седельные сумки, повернулся к Синто.

— Ой-ой! – глаза Фейдинга расширились. – Я совсем забыл попрощаться с…

— ЛАЙТ! – рявкнул Синто.

Жеребец нахмурился.

— Ладно, ладно! – отмахнулся он. – Не кипятись!

Энгри подошел ближе и поднял копыто, призывая к спокойствию.

— Я ей передам, — он взглянул на Лайта.

— Спасибо, — кивнул Фейдинг.

Би посмотрел на каждого из гвардейцев, облаченных в броню, вздохнул и коротко кивнул.

— Ни пуха, ни пера, парни, — добавил он.

— В Тартар, — одновременно ответили оба.

Энгри отдал честь.

– Возвращайтесь целыми, — кивнул жеребец.

Он развернулся и направился в сторону казармы. Синто и Лайт одновременно поднялись и легким галопом устремились к главным воротам.

— Так каков план? – Фейдинг вновь поправил седельные сумки, удобнее расположив их на броне. – Сейчас день, в форме фестрала нам не пролететь и четверти пути до Холлоу Шейдс.

— Знаю, — кивнул Синто. – Воспользуемся ею, чтобы спуститься в долину. Дальше пойдем по лесу у подножья Жеребячьих гор. В восточной их части есть сквозная пещера, которую мы использовали для переходов, так как ветер в горах слишком сильный для полета.

— Звучит разумно, — произнес Лайт.

Жеребцы вышли к главным воротам, которые отделяли армейскую территорию от остального города. Коротко поприветствовав дежурных охранников, гвардейцы оказались на каменной мостовой одной из Кантерлотских улиц.

— К ночи будем в улье, — добавил Синто. – Надеюсь…

Гвардейцы галопом миновали большую часть кварталов, огибая снующие тут и там толпы жителей, которые тоже готовились к завтрашней свадьбе. Не обращая внимания на всю эту суматоху, жеребцы свернули в Кантерлотский парк, устремившись к окраине города.

Это место, как и всегда, было тихим и спокойным. Казалось, будущее крупное мероприятие будет проходить вообще не в Кантерлоте, а где-то далеко за его пределами. Тут и там прогуливались молодые парочки влюбленных, матери со своими жеребятами и творцы, которые, уставившись себе под ноги, искали ту самую ниточку вдохновения. Ветер нежно шептал в кронах деревьев, нагоняя на собравшихся тут пони дневную дрему.

— Сейчас бы упасть тут пузом кверху… — мечтательно протянул Лайт, оглянувшись.

— А кое-кто будет тебе его поглаживать? – Синто поднял бровь, мельком взглянув на скачущего рядом товарища.

Вокруг Лайта тут же возник ореол из эмоций изумрудного цвета, тех самых, что рождает лишь одно чувство. Нижняя губа гвардейца вытянулась вперед, а сам он наигранно шмыгнул носом, жалобно посмотрев на Синто.

— Умеешь ты… — фыркнул Фейдинг. – Мы еще не ушли, я уже скучаю.

Синто оставалось только усмехнуться и помотать головой. Такая, казалась бы, незначительная вспышка нежных эмоций Лайта к своей зазнобе, приободрила чейнджлинга.

— Если все обойдется, — осторожно произнес Синто, — я могу резануть тебя «Месяцем» по заднице. Придумаешь захватывающую историю про то, как спасал Эквестрию и получил этот шрам. А я буду многозначительно кивать в подтверждение.

— Пошел ты! — засмеялся Фейдинг.

Через мгновение к нему присоединился и сам Синто, расплывшись в широкой улыбке. Оба гвардейца уже приблизились к восточной окраине города, где заканчивался парк и начинался обрыв. За несколько десятков метров до каменного ограждения, медальоны Синто и Лайта ярко засветились. По телу обоих пополз темно-синий поток магии, который поглощал свет вокруг жеребцов. Мгновение, и по парку в сторону каменной стены уже скакало два фестрала, приковывая к себе удивленные и восторженные взгляды окружающих пони. Несколько жеребят с восхищенными глазами указывали в их сторону, дергая родителей за одежду, когда Фейдинг и Синто пробегали мимо.

Заметив это, Лайт широко улыбнулся. Перед тем, как оторваться от земли вслед за другом, он расправил перепончатые крылья и сделал короткий прыжок вперед. Как только все его четыре копыта коснулись травы, Фейдинг выгнул спину, щелкнул крыльями и взмыл в воздух. По парку пронесся писк восторженных жеребят. В последний момент, перед тем, как поравняться с Синто, Лайт крутанулся вокруг своей оси, и нагнал летящего товарища.

— Хвастун, — ухмыльнулся его друг.

— Ой, да ладно тебе, — отмахнулся Фейдинг. – Будто сам никогда не хотел встать посреди этой толпы и пафосно покрутить своими зубочистками. Все кобылки в радиусе сотни метров были бы твои!

Синто отвернулся, отрицательно помотав головой.

— Лжец, – прищурился Лайт.

Ветер мягко трепал гриву, но все равно не спасал от палящего дневного солнца. Стоило Лайту и Синто оказаться в небе над Кантерлотом, как Фейдинг почувствовал, что начал терять силы. Днем форма фестрала быстро слабела, а нагретая на солнце броня лишь способствовала этому. Но на все это было плевать. Фейдинг всегда хотел летать, ведь, когда ты рожден земным пони, о самостоятельных полетах можно лишь мечтать. Максимум – это кто-нибудь из пегасов или единорогов поможет тебе утолить жажду скорости и свободы, но это только на время. Расправить собственные крылья и направиться только туда, куда ты сам желаешь – вот истинная свобода. Вот и сейчас жеребец вновь испытывал те самые восторженные детские эмоции, словно он в первый раз взмыл в небо во время тренировочных полетов около шести месяцев назад. Благодаря Принцессе Луне и ее гвардии, несбыточные детские мечты обрели реальность, за что Лайт не просто был ей благодарен, а боготворил свою Повелительницу.

Вокруг Фейдинга пестрели эмоции удовольствия и радости, как это обычно и бывало, когда этот жеребец взмывал в воздух. Хоть для Синто это и выглядело крайне забавным, но он отлично понимал своего друга. Будучи чейнджлингом, он с сознательного возраста уже мог подниматься в небо и иногда, под присмотром взрослых, делать короткие облеты вокруг городка рядом с ульем. Лайту в детстве о таком можно было лишь мечтать. И теперь, каждый раз, когда оба гвардейца отправлялись на патрулирование, восторг и радость Фейдинга во время полета освещали ночной Кантерлот и его окрестности. Поступая на службу в Королевскую стражу, а после в Лунную гвардию, Синто и подумать не мог, что основной эмоцией, которой он будет питаться, будет не страх, а жеребячья радость его верного друга.

— Приятно аппетита, — ухмыльнулся Фейдинг.

Он косо посмотрел на парящего рядом Синто, выводя того из раздумий.

— Ага… — кивнул чейнджлинг. – Спасибо.

— Ты должен мне денег за то, что я кормлю тебя на халяву, — Фейдинг повернулся к товарищу, скрестив передние ноги на груди.

— Ну, я же позволил тебе сегодня заскочить к Хэппи и набить сумки выпечкой, — парировал Синто.

Лайт вскинул бровь.

— А чего ты тогда шипел, как Тартарский василиск? – наигранно возмутился он.

— Потому что я все еще нервничаю… — ответил Синто и, сжав губы, отвернулся.

— Взбодрись, — Фейдинг вскинул копыто. – Все обойдется.

Чейнджлинг кивнул. Впереди начала расти горная гряда, которая уходила вдаль на многие километры и, по правде говоря, была не самой маленькой в Эквестрии. Почему же тогда ее называли Жеребячьими горами, Синто не знал, да и никогда не задумывался об этом. По правую сторону от подножья хребта тянулась тонкая голубая линия безымянной речушки, которая брала свое начало с самих Нетхгарских водопадов. Она огибала Жеребячьи горы, делала еще один крутой поворот в том месте, где склон низины начинал уходить резко на юг, и впадала в залив Подков, располагающийся в Балтимейре. На ее левом берегу рос густой лес, который закрывал собой подножье гор и простирался до самой Филлидельфии. Именно через него Синто и Лайту придется пройти весь путь до сквозного грота, служащего короткой дорогой к городку Холлоу Шейдс, что располагался севернее Жеребячьих гор.

Городок был не самым приветливым местом во всей Эквестрии. С севера и юга его окружали лес и горная гряда, а над ним частенько висели хмурые тучи, создавая атмосферу тайн, загадок и мистики. Тут же часто селились всякие колдуны и гадалки, находя это местечко очень привлекательным и тихим, ведь тут уж точно никто тебя не будет тревожить или расспрашивать, чем же ты таким занимаешься. Именно в окрестностях этого городка и нашел свое пристанище улей Королевы Тиморы. Синто часто вспоминал, как, будучи еще совсем юным, слонялся с другими чейнджлингами по улицам городка, улавливая мимолетные эмоции испуга у туристов или любителей пощекотать себе нервы.

— Мы на месте, — произнес Синто.

Гвардейцы начали снижение. Приземлившись на опушке, Лайт осмотрелся. Благодаря летнему зною, вокруг не было ни души, да и сам Фейдинг был бы не против сейчас оказаться где-нибудь в теньке, валяясь и попивая холодный сидр. Сняв с себя облик фестрала, он, поправив кирасу и шлем, повернулся к Синто. Его товарищ тоже сменил свой облик на земного жеребца и, потянувшись, кивнул Фейдингу.

— Двигаем на восток, — Синто указал на виднеющуюся из-за верхушек деревьев гору. – Будем держаться реки. Грот начинается как раз в паре километров от того места, где она сворачивает.

— Ты командир, — пожал плечами Лайт, подойдя к реке.

Гвардеец опустил в нее флягу, чтобы наполнить водой.

— Нужно было заскочить в лавку Шайни, — усмехнулся он, – купить твоей Королеве сувенир. А то припрешься с перепуганной мордой и даже без подарка.

— Ой, Фейдинг, заткнись, — засмеялся Синто.

Он махнул копытом и, развернувшись, зашагал в сторону чащи.

— Эй, подожди! – поспешно закрыв флягу, Лайт зарысил следом за другом.

Умиротворяющая прогулка по лесу все равно не могла успокоить бушевавшую бурю переживаний внутри Синто. Спасибо Лайту, который ни на секунду не давал своему товарищу уйти в себя, погрязнув в тревожных мыслях. Жеребец постоянно болтал на отвлеченные темы, подбадривая чейнджлинга, глупо шутил и расспрашивал его об улье. Синто уже бессчетное количество раз рассказывал Лайту все это раньше, но освежить память и отвлечься, погрузившись в приятную ностальгию, сейчас было как нельзя кстати.

— Я вот все думаю, — Лайт задрал голову, проводив глазами бельчонка, прыгнувшего с одной ветки ели на другую, — а что было, если бы ты выбрал другой пол на свое совершеннолетние?

Синто закатил глаза.

«Опять…»

 — Ну и до чего ты на этот раз додумался? – произнес он дежурным тоном.

— Стал бы ты так же, как и Аура, — пожал плечами Фейдинг, — придумывать себе личину жеребца? А, быть может, вообще не пошел в армию.

Чейнджлинг повернулся к Лайту, ехидно улыбнувшись.

— Верно! Я бы, скорее всего, пошел работать архивисткой у Принцессы Луны, — произнес он. – И первое, что бы я сделал – отшил тебя!

— Ой-ой-ой! – Лайт фыркнул. – Нашлась мне тут, недотрога…

Кислой физиономии друга хватило, чтобы заставить Синто громко засмеяться. Подколоть Лайта всегда было приятно, особенно на такую щепетильную для него тему, как «архивистка Принцессы Луны».

— До сих пор не понимаю, что она в тебе нашла? — продолжал давление чейнджлинг.

— То, что я красивый… — попытался парировать Лайт.

— …а она слепая, — хохотнул Синто.

— И… и… и то, что я скромный! – Фейдинг посмотрел на него вызывающим взглядом.

— А она питается стыдом! — энергично закивал чейнджлинг.

Лайт скорчил недовольную мину.

— Что ты хочешь этим сказать? – с едкой улыбкой, фыркнул он.

— То, что в тебе, кроме кривых шуток, больше нихрена нету! – хохотнул Синто.

Его объяло зеленое пламя, и через мгновение на его месте стояла идеальная копия Фейдинга – темно-бордового земного пони с короткими золотыми волосами.

— Я – Фейдинг Лайт! – торжественно произнес чейнджлинг голосом друга. – И я тут, чтобы поднять самооценку вашего чувства юмора!

— Ну, все-е-е! Ты нарвался! — прорычал Лайт.

Жеребец с дерзкой улыбкой ринулся на свою копию, которая тут же испарилась, вернув обычный образ Твистеда. Синто отпрыгнул назад, с легкостью уклонившись от попытки Фейдинга ухватить его за голову и повалить на землю. Лайт тут же ответил очередным рывком, заставив чейнджлинга на секунду оторвать ноги от земли, встав на дыбы. Следующим выпадом Лайт бы уже точно настиг друга, если бы тот неожиданно не замер и, повернув голову в сторону, навострил уши. Фейдинг также остановился, глядя на Синто.

— Много? – тихо прошептал Лайт.

Синто помотал головой.

— Четверо позади меня, один – за тобой, — монотонно отрапортовал он.

— Помогать? – Фейдинг повернул голову, прислушиваясь.

— Нет, хочу размяться, — ответил чейнджлинг.

— Как знаешь, — хмыкнул Лайт.

Он молниеносно развернулся и отпрыгнул назад. В эту же секунду из-за ближайших кустов и стволов деревьев выскочила стая древесных волков – четверо позади Синто и один, более крупный, прямо перед Лайтом.

— Ух, какой здоровяк! – хмыкнул гвардеец.

Волк громко завыл, давая сигнал остальной стае, и рванул на Фейдинга, оскалив зубы. Челюсти зверя щелкнули в сантиметре от шеи Лайта, который чуть отклонился назад. В этот же момент в щеку волка врезалось копыто жеребца, заставив того повернуть голову в сторону. Лайт, не теряя времени, навалился на него всем своим весом, обхватив шею передними копытами, и прижал к земле. Волк злобно зарычал и защелкал зубами, пытаясь выбраться. Безрезультатно.

— Обожди, — произнес Фейдинг, держа шею зверя, — сейчас… будет самое… интересное!

[Fear Factory — Archetype]

В этот момент остальная четверка атаковала Синто. Рукоятки клинков, покоящихся на боках гвардейца, объяла аура телекинеза. Чейнджлинг грациозно сделал шаг в сторону и развернулся навстречу нападающим. Перед ним блеснула сталь. Доля секунды и оба клинка нанесли поочередный диагональный удар, изобразив перед Синто букву «Х». Ближайший древесный волк тут же рассыпался, усеяв землю ветками и поленьями. Синто взмахнул клинками, изобразив «восьмерку», и отвел их за спину острием назад. Контратака ошеломила остальных членов стаи, но те, быстро оправившись, с яростным воем продолжили атаку. Синто пригнулся и сделал несколько шагов назад, вновь разворачивая клинки на противников. Чейнджлинг плавно сместил «Луну» в правую сторону от себя, оставив парить ее в воздухе, а «Месяц» опустил почти до самой земли слева. Как только двое волков оказались достаточно близко, клинки сорвались с места, нанося горизонтальный удар по дуге – Луна сверху, Месяц – снизу. Один из хищников успел среагировать и отпрыгнуть назад, но второй оказался менее проворным и, сраженный, рухнул на поляну. Гвардеец сделал шаг вперед, смещаясь вбок, пока его клинки менялись местами, и повторил то же движение, что выполнил секунду назад. На траву упали обломки третьего волка. Луна и Месяц подлетели к хозяину, вновь изобразив в воздухе восьмерку. Четвертый древесный волк видя, как стая за пару секунд потеряла численное преимущество, ошарашенно замер на месте. В следующее мгновение Синто подался вперед, атаковав последнего хищника. Оба меча блеснули в воздухе и быстрым ударом сразили его. Обломки волка упали на траву.

— Он называет это «Танец Луны и Месяца», — Лайт говорил с вожаком стаи, указывая на друга.

Волк жалобно заскулил, глядя то на Синто, то на Фейдинга. Он вновь попытался выбраться, но тщетно.

— Это тебе не фермерш за попы кусать, — ухмыльнулся Лайт.

Клинки Синто, сверкнув на солнце, грациозно скрылись в ножнах, а сам чейнджлинг повернулся к другу и вожаку. Волк опять заскулил.

— Все, все, иди, давай, — Лайт разжал хватку, легонько толкнув того в бок.

Древесный волк, сердито зарычав, отпрыгнул в сторону и повернулся к гвардейцам, впившись в тех взглядом.

— Размялся? – Фейдинг взглянул на Синто.

Тот кивнул. Ветки под его ногами уже начали шевелиться, медленно собираясь в стаю, разбитую мгновение назад. Вожак все еще стоял неподалеку, ожидая своих сородичей, и сердито рычал на гвардейцев.

— И даже чуть-чуть отвлекся, — чейнджлинг размял шею и потянулся.

— Ладно, пошли, — Лайт поднялся. – А то мне уже темно дышать от твоего распухшего эго.

Синто закатил глаза. Гвардейцы повернулись и устремились дальше через лес, оставляя стаю позади. За их спинами послышался вой вожака, поддерживаемого еще тремя собратьями. Лайт оглянулся.

— Забавно, но я, почему-то, не припомню случая, — произнес он, повернувшись к другу, — когда я видел твои зубочистки в деле. По-взрослому.

Синто на мгновение задумался, после чего коротко усмехнулся, кивнув Фейдингу.

— Как ни странно, я тоже, — ответил он. – Что-то похожее было… когда? На тренировке после посвящения?

Лайт утвердительно кивнул.

— Ага, — он указал копытом на чейнджлинга. – Ты тогда славно надрал задницы ребятам из Королевской стражи.

Синто пожал плечами, махнув копытом.

— После посвящения… шесть месяцев назад? – хмыкнул Лайт. – Вот же, как время-то пролетело.

Чейнджлинг поднял голову, глядя на проплывающие в голубом небе облака. Внезапно, он ощутил чувство дежавю, нахлынувшее на него после взгляда на небеса. Синто покрутил головой по сторонам, пытаясь найти подсказку странному наваждению, и неожиданно понял. Сам лес вокруг и был подсказкой. На мгновение, Синто остановился, глубоко задумавшись. Накатившая ностальгия унесла его мысли прочь от сегодняшних переживаний, что, само собой, было сразу же замечено его другом. Лайт тоже замер и прищурился.

— Ты чего? – произнес он.

— Этот лес, — хмыкнул Синто. – Он напомнил мне кое-что…

Фейдинг удивлённо наклонил голову.

— Ты ведь помнишь наше первое знакомство? – спросил чейнджлинг. – Я имею в виду, настоящее.

— Когда я впервые узнал, что ты – дырявоногое зубастое нечто с распухшим эго? – ухмыльнулся Лайт.

Синто кивнул.

— Сено побери… сколько уже прошло? Лет пятнадцать? — Фейдинг опустил голову, расплывшись в улыбке. – Как же давно это было…

**

Молодой жеребец осторожно двигался по мраморному полу, завороженно оглядываясь по сторонам. Перед ним простирался огромный зал главного здания Кантерлотской военной академии. Высокие потолки, круглые колонны c замысловатой лепниной, огромные стеклянные витражи с причудливой разноцветной мозаикой, длинные гобелены с меткой Принцессы Селестии, украшающие каждую стену и, несомненно, огромное количество пони. В стенах академии кипела жизнь, словно в огромном муравейнике. Тут можно было легко встретить как офицера, так и молодого солдата, ищущего славы и жаждущего свершений на службе.

Фейдинг Лайт шел по длинному красному ковру, направляясь к столу регистрации, где уже толпилась большая группа новобранцев, выстроившаяся в четыре очереди. Среди них Лайт насчитал пару десятков земных пони и пегасов, а также несколько единорогов. Один из них, жеребец с кобальтового-голубой гривой, сильно нервничал, что показалось Фейдингу довольно забавным. Первое, что сразу бросилось в глаза – почти все присутствующие тут новобранцы имели одну характерную черту: белая либо серая шкура. Отличались только метки, цвет гривы, глаз и выражения лиц. Не трудно было догадаться, что большинство из них – отпрыски богатых или влиятельных Кантерлотских семей, в которых отправить сына на службу в армию, пусть и не на долгий период, было довольно престижным. Только лишь пару новичков были, как и Лайт, совсем другого цвета.

Что же до Лайта – он не был сыном богатого бизнес-пони или членом известной семьи. Темно-бордовая шкура и длинные золотые волосы ясно намекали на то, что Фейдинг был обычным провинциальным земным жеребцом, далеким от суматохи больших городов. Сам он родился в небольшом городке южнее Балтимейра около Хэйсидских болот, в семье плотника и медсестры. С самых ранних лет отец привил Лайту трудолюбие, а мать – терпение. Но что-что, а победить непоседливый характер сына им никак не удавалось. Уже с сознательного возраста юного Фейдинга было почти невозможно заставить заниматься чем-то одним. Однообразие ему быстро наскучивало, и он постоянно старался найти какое-нибудь новое увлечение или занятие. После рождения в семье младшего брата, у отца и матери уже попросту не оставалось времени хоть как-то контролировать непоседливый характер старшего отпрыска.

Единственным видимым выходом в этой ситуации для Лайта была армия, в которой ему уж точно помогут обуздать его непоседливость. Ну, или на крайний случай, занять чем-нибудь его неугомонный круп. Однако, попасть в Кантерлотскую стражу обычному провинциалу, вроде Лайта, было почти невозможно, если бы не воля случая.

Пару лет назад в их городке гостила семья военного, который направлялся по очень важному делу в Гриффинстоун. Ничего необычного, если бы одна из его юных дочерей, повинуясь жеребячьему любопытству, не умудрилась потеряться в лесу. Хэйсидские болота, помимо своей густоты и мрачности, славились еще и топкими болотами и разнообразной местной фауной, включающей в себя большое количество хищников. Масла в огонь подлил еще и тот факт, что именно этот день был днем общеэквестрийского солнечного затмения. Не стоит говорить, что городок был буквально поставлен на уши и копыта. Но найти маленькую кобылку в месте, полном опасностей, да еще и в непроглядной темноте – почти невозможно. Если бы не сын плотника и медсестры.

Еще одной особенностью Лайта была его любовь к темноте. Ни мать, ни отец, ни уж тем более кто-либо еще, не могли понять причину, но именно тогда, когда солнце скрывалось за горизонтом, погружая Эквестрию во мрак, Фейдинг Лайт словно преображался. Он становился гораздо спокойнее и рассудительнее, мог часами смотреть на звезды или совать свой любопытный жеребячий нос в те места, от которых у обычного пони на спине от страха шевелится шерсть. Лайт любил исследовать болота, особенно в темное время суток, чем не раз расстраивал мать, пока она, наконец, не смирилась. И именно в этот день он оказался единственным, кто без труда отыскал хнычущую и напуганную единорожку в корнях сгнившего дуба. Тогда Фейдинг Лайт получил свою метку – солнце, большая часть которого закрыта луной.

А сколько было радости в отчем доме, когда он, наконец, получил заветное письмо, в котором аккуратным почерком сообщалось, что Лайт был зачислен в ряды новобранцев Королевской стражи. И вот теперь он тут, среди других счастливчиков, готовый ко всему, что бы ни уготовила для него судьба.

— Следующий! – прозвучал скрипучий голос усатого жеребца за регистрационным столом.

Белый пегас перед Лайтом повернулся и шагнул в сторону. Пришла очередь Фейдинга.

— Что тут у нас?.. – небрежно произнес офицер, осматривая подошедшего земного пони.

Он неодобрительно поджал губы, скользнув по Лайту взглядом, и остановился на лице.

— День добрый, — неуверенно произнес Лайт.

Он протянул офицеру небольшой сверток с направлением и прочими документами.

— Не уверен, что он добрый, — хмуро произнес жеребец.

Пони, не отрывая взгляда от Фейдинга, разложил полученные бумаги и, устало вздохнув, опустил глаза на документы. Несколько долгих секунд его взгляд лениво ползал по строчкам, пока внутренности Фейдинга все сильнее и сильнее сжимала ледяная хватка. Вновь поморщившись, офицер взглянул на стоящего перед ним Лайта.

— Фейдинг Лайт… Странно, — он мотнул головой.

Жеребец повернулся к сидящему рядом коллеге и что-то шепнул тому, небрежно кивнув в сторону Лайта. Тот, мельком посмотрев на него и документы в копытах офицера, что-то ответил тому, после чего они оба усмехнулись. Фейдинг сглотнул.

— Все в порядке, — произнес жеребец, возвращаясь к Лайту. – Как ни странно…

Он скрепил бумаги скрепкой и отложил их в сторону, где находилась высокая стопка прочей бюрократической макулатуры, полученной им ранее. Офицер протянул копыто к небольшой коробочке, стоящей справа от него, достал оттуда печать и, дохнув на нее, поставил чернильный отпечаток на бланке. Протянув его Лайту, он указал копытом в сторону массивных дверей слева от стола регистрации, которые вели в длинный коридор.

— До конца по коридору, потом через открытую дверь налево, — произнес офицер. – Выйдешь на плац. Там ожидай с остальными своего командира. Твое имя назовут. Вопросы?

Лайт отрицательно помотал головой.

— Свободен, — коротко ответил пони и громко выкрикнул: — Следующий!

— Сп… спасибо, — тихо произнес Лайт.

Пара маневров между солдатами внутри коридора, и вот перед Лайтом открылась просторная территория, вымощенная камнем. Вдали виднелись различные невысокие постройки, видимо, служащие в качестве казарм. По нескольким, отгороженным невысоким забором, плацам чеканили шаг солдаты. Взгляд Фейдинга остановился на длинной полосе препятствий, по которой туда-сюда носились пегасы и земные жеребцы. Вид поистине завораживал и заставлял Лайта восторженно пищать внутри, словно маленького жеребенка, которого пустили под елку в канун Дня Согревающего Очага.

Прямо около выхода, где стоял сейчас Фейдинг, расположилась большая группа новобранцев. Пони терпеливо ожидали своих командиров, кто-то играл в карты, кто-то увлеченно болтал, а кто-то попросту дремал, натянув шляпу на глаза. И, как и раньше – сплошь белая или серая шерсть. Лайт все яснее ощущал на себе суть фразы «белая ворона». Стоило ему выйти и направиться к остальным новичкам, как к нему тут же устремилось большое количество взглядов, часть из которых хоть и была слегка пренебрежительной, но в основном в них читалось безразличие. Вяло осмотрев не совсем «обычного» бурого новобранца со странной меткой, пони вернулись к своим делам.

Внимание Лайта неожиданно приковала небольшая группа жеребцов, стоящих чуть поодаль от остальных скучающих. Пегас и единорог стояли напротив земного пони, и, судя по их позам и взглядам, разговор там был явно не из приятных. Фейдинг помнил рассказы отца о «некоторой» натянутости отношений у Кантерлотской светской верхушки и провинциалов, поэтому было неудивительно, что подобные взгляды вполне могли наследоваться их детьми. Не то, чтобы «Кантерлотские модники», как их называла мама, имели какую-то власть или более привилегированное положение по сравнению с другими, просто они очень сильно отличались от жителей, скажем, того же Мейнхеттана, как поведением, так и отношением к жизни. Само собой, на этой почве и рождалось множество предрассудков, особенно среди задавак. Нетрудно было догадаться, что вокруг этой троицы сейчас как раз и витала та самая аура «предрассудков». Лайт, не теряя времени, шагнул к группе.

— Ну и чего ты тут забыл, деревенщина? – прошипел пегас, вонзив высокомерный взгляд в жеребца напротив себя. – Тут тебе не место!

— А кто ты такой, чтобы решать, где мне место? – парировал пони.

— Следи за языком, — прорычал пегас.

Единорог с короткой оранжево-красной гривой и меткой в виде двух переплетающихся линий, стоящий рядом с ним, пока помалкивал. По его виду легко было понять, что он вообще бы предпочел не вмешиваться, но пришлось поддержать своего товарища. Пегас же, помимо белой шерсти и остервенелого взгляда, имел голубую гриву и метку в виде наконечника пики. Стоящий напротив них жеребец был среднего размера, имел древесно-коричневую шерсть и не совсем обычную гриву – она была короткой, белой с золотыми кончиками. Метка жеребца имела вид круга, внутри которого по спирали переплетались черный и белые цвета. На его спине, помимо седельных сумок, находился продолговатый сверток ткани.

— А то что? – древесно-коричневый жеребец вытянул шею в сторону оппонента.

— А не то!.. — прорычал пегас, сделав шаг ему навстречу.

Рядом с ним неожиданно появился Лайт.

— Ой, а можно и мне тоже! — произнес Фейдинг, взглянув на пегаса.

— А ты что за?!.. — злобно прорычал тот, поворачивая голову в его сторону, но тут же осекся.

Стоит отметить один интересный факт, на котором ранее не заострялось внимание. Фейдинг Лайт был земным жеребцом. Крупным. Очень крупным. В холке он был на целую голову выше, чем любой другой земной пони-новобранец, ждущий сейчас командира, не говоря уже про остальные внешние данные. Пегас же был ниже на целых полторы.

— Ну, продолжай, — кивнул Фейдинг, ухмыльнувшись ему.

Единорог испуганно сделал шаг назад. Пегас, скорчив ядовитую гримасу, впился глазами в Лайта.

— Отставить!

Над плацем пронеслась громогласная команда, заставившая всех вскочить на ноги, отвлекаясь от нахлынувшей скуки. К Фейдингу и остальным двигался серый пегас в золотой офицерской броне. Его глаза сверлили другого пегаса – того, кто и затеял всю эту перепалку.

— Лансер, Тартар тебя побери! – прорычал офицер, приближаясь к группе.

Пегас сглотнул.

— Ты опять за свое?! – продолжил он.

Все новобранцы, ожидающие около входа, уже смирно сидели и смотрели на разворачивающуюся сцену. Даже Лайту стало немного не по себе.

— А… с чего ты взял, Хайландер, что это я?! – попытался парировать зачинщик.

— Лейтенант Хайландер, для начала, новобранец! – рявкнул офицер, подойдя вплотную к нему. – И как будто я не знаю твоей долбанной натуры?! Сколько раз тебе повторять, что школа уже закончилась, а реальная жизнь гораздо серьёзнее!

Он ткнул копытом в грудь пегаса.

— Опять наслушался бредней своих полоумных тетушек, — продолжил лейтенант, — о «чистоте крови» и «превосходстве расы»?! Если бы ты не был моим братом…

Офицер пригрозил копытом Лансеру, сердито нахмурившись.

— Когда до тебя уже дойдет, что среди пони нет «лучших» или «худших»?! – грозно добавил Хайландер. — Хорошо, что я вовремя появился, а не то этот бугай…

Лейтенант указал на Лайта.

— Без обид, солдат, — произнес он.

— Все в порядке, сэр, — кивнул Фейдинг.

Пегас вновь повернулся к младшему брату.

— …чихнул и твоя башка поменялась бы местами с хвостом! — продолжил он. – И в следующий раз, я даже не буду никого останавливать! Пора из тебя выбить все дерьмо, что скопилось, пока ты жил там, где тебе вечно лижут задницу!

Лансер вновь сглотнул, нервно прикусив губу. Было видно, что его сейчас распирает от злости и негодования, но это ему бы вряд ли помогло. Хайландер повернул голову к единорогу рядом со своим братом.

— Лайн! — хмуро произнес офицер.

Единорог неуверенно отдал честь и что-то пробормотал, пряча взгляд.

— Все такая же тряпка, — лейтенант помотал головой. – Тобой я тоже займусь, будь уверен.

Офицер повернулся к остальным новобранцам. Позади него вдруг появился серый единорог в белой броне, который нес в магическом захвате папку с бумагами.

— Сержант, постройте этот сброд, — скомандовал Хайландер, шагнув в сторону.

— Есть, сэр! – он отдал честь и, повернувшись к новобранцам, громко рявкнул: — А ну, СТРОЙСЯ, сено вас бери! Быстро! Быстро!

Пони, все как один, вскочили с мест, начав беспокойно метаться и становиться в строй.

— Фейдинг Лайт, — Лайт, занимая свое место в строю, протянул копыто земному жеребцу, за которого он пару минут назад хотел заступиться.

— Твистед Рефлекшн, — тот ответил на копытопожатие. – Спасибо.

[Skillet — Battle Cry]

После построения и пламенной речи лейтенанта Хайландера о том, что следующие четыре месяца будут самыми незабываемыми в жизни каждого, кто стоял тут, всех новобранцев разделили по ротам, рассказав о командире и где его можно было найти. Лайт оказался в одной группе вместе с Твистедом и еще десятком других рядовых.

Рядовые Фейдинг и Рефлекшн попали в учебную роту «С», которой командовал опытный инструктор сержант первого класса Хардкольт или, как он сам выразился: «Сержант Хард или просто сэр, гребаные мешки с навозом!». Вот тут фраза лейтенанта Хайландера о том, что эти четыре месяца будут самыми незабываемыми в жизни Лайта и Твистеда, стала явью. По рассказам более опытных солдат, пока остальные сержанты учили навыкам боя, умению чеканить шаг, выглядеть красиво и статно на парадах, Хард натаскивал своих солдат драться. И не просто драться, а рвать зубами и топтать копытами любую, пусть даже и потенциальную угрозу Принцессе и Эквестрии.

Но, как ни странно, Лайту это только нравилось. Изнурительные тренировки, моральное давление и муштра не давали заскучать, как это бывало при любых других занятиях, в которых Лайт себя пробовал. Поначалу, из-за крупного размера и веса, ему было тяжело на тренировках по физической подготовке, но благодаря рвению, желанию, природной стойкости земного пони и поддержке со стороны новоиспеченного друга, Фейдинг быстро доказал, что его сильные черты – выносливость и упорство. Что же до самого Твистеда, то все было еще интереснее, ведь в царящей атмосфере страха перед командиром и его муштрой, этот жеребец казался неугомонным и всегда полным энергии.

Очень быстро, что рядовой Фейдинг, что рядовой Рефлекшн стали любимчиками сержанта, во всех смыслах этого слова, которые применимы в армии. На спины обоих теперь свалился весь темперамент и опыт инструктора, который гонял их пуще всех, благодаря чему моральное давление на остальных солдат стало заметно ниже, но не потеряло своей остроты по сравнению с другими ротами.

— Рядовой Бабочка! – ревел Хард, впившись разъяренными глазами в тяжело дышащего Лайта. – Какого сена ты и рядовой Живчик преодолели двадцать пять километров по этим сраным болотам раньше остальной роты, переплюнув норматив почти в два раза, и едва не поставив новый рекорд?!

На улице шел проливной дождь, все небо было затянуто темно-серыми, свинцовыми тучами, вокруг свирепствовал сильный ветер. Земля размокла, превратившись в труднопроходимую жижу, на которой даже стоять – уже было испытанием. На плече Фейдинга, еле дыша, висел Твистед, который, казалось, вот-вот выплюнет легкие. Ноги обоих горели огнем, а сердца уже почти проломили ребра в попытке вырваться наружу.

— Пот… пот… — Лайт пытался набрать воздуха. – Потому… что вы… так приказали!.. С…сэр!..

— Плуг мне в ноздри! – рявкнул Хард. – Да ты, укуси тебя медвежук, гений, рядовой Бабочка! С твоей природной грацией, с которой ты пролетел весь марш-бросок, нужно было идти в театр!

Хард повернулся к Твистеду, впившись в того глазами. С его шляпы бурным потоком стекала вода, сливаясь с дождем. Но из-за его испепеляющего взгляда, казалось, что она попросту испаряется еще в воздухе.

— Рядовой Живчик! – рявкнул сержант.

— Здесь… сэр!.. — прохрипел Твистед, борясь с одышкой.

— Вы что, прилетели к нам с рядовым Бабочкой на крыльях любви?! – прорычал Хард. – Я же запретил использовать все, кроме копыт!

Твистед сделал глубокий вдох, громко кашлянув.

— Н… никак нет!.. Сэр!.. – выпалил он. – Мы… мы использовали… только… только копыта… сэр!..

Хард громко фыркнул, скривив недовольную мину.

— Потрясающе, лягать ваши крупы! – проревел сержант. – Я готов расплакаться! Вы порадовали старика, рядовые Бабочка и Живчик! Отличная работа!

— Р…рады… статься… сэр!.. – одновременно произнесли Лайт и Твистед и неуклюже отдали честь.

— Обосрать мои коленки! – топнул сержант. — Я бы вас обнял, но вы воняете, как стойло, нечищеное неделю! Приказываю привести свои рожи в порядок! Свободны!

Спустя пару месяцев армейских будней, роту «С» вывезли на полевые учения в леса Скачущего ущелья, восточнее Ванхувера. Погода была теплая, на небе не было ни облачка, а летнее солнце сегодня было благосклонно и не палило как пламя Тартара. Прибыв на место, Хард разделил солдат на несколько групп и отдал приказ начать возведение временного лагеря. А новоиспеченному специалисту Рефлекшену и капралу Фейдингу было поручено самое ответственное – разведка окружающей территории. С одной стороны задача была довольно простой – прочесать лес на наличие вероятных угроз, ведь в Скачущем ущелье хватало хищников и, само собой, «выяснить предполагаемое направление атаки потенциального противника». Но, с другой стороны – встреча с вероятной угрозой в виде хищника или, уж тем более, «потенциального противника», не сулила ничего доброго.

Лайт методично рубил лианы с помощью мачете, которое держал в зубах. Позади молча шел Твистед. Сегодня он взял с собой свои «зубочистки», как их называл Лайт, или «палочки для ковыряния в заднице», как их называл сержант Хард. Два обоюдоострых клинка, мирно покоящиеся в ножнах. Сержант взял на себя ведущую роль в изобретении «веселых шуточек» над Твистедом и его оружием. Поначалу, он вообще приказал сдать клинки в арсенал, но рядовой Рефлекшн попросил оставить их при себе. Сержант мог ему попросту отказать, но придумал нечто веселее – он заставил Твистеда целую неделю не выпускать мечи из зубов, рассчитывая на то, что тот не выдержит. Но Твистед выстоял. После этого Хард плюнул и дал свое согласие.

— Дашталь бфы иф уфе и помоф мне, — фыркнул Лайт, повернувшись к товарищу.

— Ты и так отлично справляешься, — хмыкнул Твистед. – К тому же, кому-то нужно сохранять бдительность.

— Шадница, — буркнул Фейдинг, продолжая прорубать путь.

С каждым шагом дальше через лес вокруг становилось все тише. Пропало щебетание птиц, стихли прочие звуки лесной фауны, оставив лишь тихое завывание ветра в кронах.

— Не нравится мне это, — хмуро произнес Твистед. – За нами наблюдают.

Лайт остановился, тяжело дыша, и оглянулся. Он выплюнул мачете, подхватив его копытом и облизнулся.

— В смысле? – Фейдинг посмотрел на Твистеда. – С чего ты взял?

Рефлекшн медленно повернул голову, скользя взглядом между стволов деревьев.

— Назовем это «предчувствием», — тихо процедил он.

— Ага, точно, — кивнул Лайт. — Предчувствие, что если мы не вернемся в лагерь вовремя, сержант с нас шкуру спустит.

Он вновь взял в зубы мачете и двинулся дальше. Твистед еще раз огляделся и шагнул следом. На многие странности вокруг его друга, Фейдинг уже перестал обращать внимание. Все, порой, ведут себя странно, и специалист Рефлекшн не исключение.

— Тихо что-то тут, — произнес Твистед, вновь оглянувшись.

Лайт проигнорировал предупреждение. Слишком надуманными оно выглядело. Самая большая опасность сейчас – не успеть вернуться в лагерь к вечеру. Вот там-то уже точно начнется «настоящая битва» с сержантом или…

— БЕРЕГИСЬ!!!

Лайт инстинктивно пригнулся, услышав предупреждение товарища. Над его головой, чуть коснувшись гривы, мелькнуло огромное жало. Его острие ударилось в ствол дерева, вырвав из него приличный кусок и, если бы Лайт не пригнулся, на месте дерева была бы его голова. Жеребец быстро кувыркнулся, уходя прочь с линии атаки. В паре метров от него появился Твистед. Все вокруг тут же наполнилось гулким жужжанием и запахом древесной смолы.

— Что за?!.. – прошипел Лайт, оглядываясь по сторонам.

Внезапно из-за ближайших кустов на них вновь ринулась чья-то тень, заставив обоих жеребцов прыгнуть в разные стороны. Это сработало и монстр, на секунду растерявшись, промахнулся, прочертив жалом на земле глубокую борозду.

— Ох, ты ж!.. Мать моя!.. – Фейдинг, встав на дыбы, увидел перед собой их противника.

В нескольких метрах от него парило трехметровое насекомое. Гигантская желто-черная оса, в толстом брюшке которой находилось длинное и острое жало. Помимо него, в своем арсенале насекомое имело массивные жвала, торчащие из ее большой головы, на которой красовались длинные усы и черные фасеточные глаза. Монстр повернул голову в сторону Лайта, тряхнув усиками и щелкнув челюстями, развернулся для следующей атаки.

— Что тут делает Болотная Оса?! – выпалил Фейдинг.

Он отпрыгнул в сторону, уклоняясь от очередного выпада насекомого, чей массивный силуэт тут же скрылся в тенях деревьев.

— Тут же слишком холодно и сухо для них! – прорычал Лайт.

— Это ты ей скажи, натуралист хренов! – рявкнул Твистед.

Позади него, жужжа и щелкая жвалами, вылетела оса. Рефлекшн среагировал молниеносно, отпрыгнув на два шага назад, что позволило его боку избежать встречи с жалом насекомого. Не теряя времени, оса повернула в сторону Лайта, почти достав его своим жалом, которое чудом разминулось с его шеей и врезалось в дерево. После кувырка Фейдинга, насекомое сменило тактику, не став вновь скрываться, и сразу же приземлилось на землю. Оса развернулась к жеребцу. Лайт осторожно поднялся и стал медленно отступать, не сводя глаз с нее, пока та грозно клацала жвалами. Неожиданно, позади насекомого мелькнул силуэт Твистеда. Зрачки Лайта сузились от ужаса.

— Нет, ТВИСТ! Она этого и ждет!!! – рявкнул он, но уже было поздно.

Стоило жеребцу приблизиться достаточно близко для атаки, как оса мгновенно развернулась, нанеся превентивный удар жалом прямо в грудь Твистеда. Тот, приглушенно вскрикнув, отлетел на несколько метров назад и упал в кусты. Фейдинг, грозно заревев, бросился на насекомое. Два коротких прыжка и Лайт, встав на передние копыта, сильно лягнул противника в грудь, отчего оса, гневно зашипев, упала на землю. Не дожидаясь, пока монстр оклемается, Фейдинг рванул в то место, куда упал товарищ.

— Твист, мать твою! ТВИСТ! – он подбежал к месту, куда только что упал его товарищ. – Твист, ты там живой или чт?!..

Фейдинг ошеломленно замер. Вместо его друга, отброшенного в кусты, он увидел совсем не то, что ожидал. Перед ним лежал некто, отдаленно похожий на пони. Черный цвет тела, ноги, усеянные дырами и пара голубых глаз без зрачков, один из которых существо держало закрытым, морщась от боли.

— Твою… кажись… она мне ногу сломала… — прохрипел он.

— Твист… че… че за?.. – Лайт ошеломленно смотрел на товарища.

Рефлекшн опустил голову, взглянув на свою здоровую ногу и замер.

— Твою мать… — сердито прошипел он.

Позади раздалось гневное жужжание. Оса уже пришла в себя и намеревалась продолжить атаку. Она взлетела над землей и ринулась на Фейдинга и Твистеда.

— Ну, теперь можно уже и не прятаться! – раздраженно проворчал Рефлекшн.

На его спине дрогнула пара прозрачных крыльев, а клинки объяла аура телекинеза. Одним коротким движением он извлек их из ножен и резко махнул в тот самый момент, когда позади Лайта показался силуэт осы. Насекомое тут же отпрянуло назад, гневно шипя и клацая жвалами.

— Ты еще, лягать тебя, и летаешь?! — вытаращившись на Твистеда, проревел Фейдинг.

— Давай позже, а?! – рявкнул тот.

Оса ринулась в очередную атаку, вновь заставив обоих прыгнуть в разные стороны. Твистед сосредоточил внимание монстра на себе, ловко маневрируя между стволов деревьев и осыпая насекомое ударами. Но ни один из них не мог пробить толстый хитин осы. Бросив попытки поймать Рефлекшена, она переключила свое внимание на Лайта. Резкий взмах жалом со свистом пронесся около жеребца, угодив в ствол дерева. Фейдинг нырнул в ближайшие кусты, и тут перед его глазами предстала неприятная картина: сразу за кустом начинался крутой склон. С воплем и бранью, он шмякнулся о землю и кубарем покатился вниз.

Несколько секунд головокружительного спуска, во время которого гневное жужжание и лязганье стали о панцирь насекомого слилось в один сплошной поток, и Лайт рухнул на траву. Голова ходила ходуном, а мир перед глазами вращался в бешеном ритме. Кое-как, кряхтя и кашляя, Фейдинг поднялся на копыта, пытаясь привести звенящую голову в порядок. Уши жеребца уловили жужжание, которое было чуть тише, чем у той огромной болотной осы. Лайт присмотрелся и, второй раз за эти пару минут, остолбенел.

— Твою… — он сглотнул.

Перед ним находились остатки огромного дуба, из кривого и полого пня которого на Фейдинга смотрело шесть пар черных фасеточных глаз. Три мелких осы – миниатюрные копии той, с которой он и Твистед только что сражались. Один из детенышей слегка подался вперед, сердито шикнув на жеребца, и тут же с опаской отпрянул назад.

— Отлягай меня Селестия! – Лайт стукнул себя по лбу.

Он тут же развернулся и рванул вверх по склону, туда, где все еще шел бой. Нужно было успеть. Поднявшись по склону, он увидел, как огромная оса махнула жалом, целясь в Твистеда, и оставила на дереве глубокую отметину.

— ТВИСТЕД! ОТСТАВИТЬ! – проревел Лайт, рванув к товарищу.

Оса и Рефлекшн повернули головы, услышав вопль Фейдинга. Секунда, и мимо ошеломленного насекомого пронесся Лайт. Он прыгнул, схватив Твистеда зубами за ремни его седельной сумки, и ринулся прочь. Единственное, что успел сделать Рефлекшн, громко ругнуться и вскрикнуть из-за боли в поврежденной ноге. Насекомое пару секунд летело следом, пока не убедилось, что оба нарушителя территории уносят ноги. Остановилось, оса злобно зашипела жеребцам вслед.

Лайт несся через лес, не разбирая дороги. Все это время он держал зубами громко ругающегося товарища, чьи слова, к сожалению, не мог разобрать из-за адреналина, бьющего по ушам. Внезапно, перед Фейдингом опять возник крутой склон. Не успев должным образом среагировать, Лайт оступился и вместе с Твистедом рухнул на землю, кубарем покатившись вниз. Мир вновь слился в одно размытое пятно из красок и звуков.

Два жеребца, вылетев из кустов, грохнулись на землю около речушки.

— Дерьмо… что б тебя… — прокряхтел Твистед, пытаясь повернуться на спину.

Голова Лайта ходила ходуном. Дыхание сбилось, сердце металось в груди с яростью бизона, а копыта горели огнем. Он открыл глаза. Чистое голубое небо, журчание воды откуда-то сбоку и сердитое ворчание лежащего рядом товарища. Нет, он пока не умер, и Твистед, видимо, тоже. Жеребец, громко кашлянув, медленно поднялся. Если Фейдинг точно помнил утренний брифинг, они оказались на берегу той реки, которая огибает Скачущее ущелье и прячется у его подножья под землю. Фейдинг повернулся к лежащему на спине Твистеду.

— Драть тебя во все дыры, Фейдинг!.. — Рефлекшн громко прокашлялся.

Здоровой ногой он прижимал раненую к груди. Теперь Лайт смог разглядеть его чуть получше. Вместо привычной шкуры, его тело было покрыто панцирем. Достаточно прочным, ведь оса ужалила его прямо в грудь. На лбу красовался изогнутый рог, отдаленно напоминающий единорожий, на спине находилось два полупрозрачных синих крыла, одно из которых было повреждено падением, а изо рта торчало два клыка. Твистед открыл глаза, поморщившись от боли и попытался встать. Попытка не увенчалась успехом из-за поврежденной ноги и ноющей головы.

— Какого… сена… ты… — вновь проворчал Твистед.

Лайт, тряхнув головой, подошел к товарищу, помогая ему подняться. Он никогда не задумывался, почему его друг такой легкий и, вот сейчас, стало ясно, почему. Усадив бранящегося Рефлекшена, Лайт огляделся, достав компас и карту.

— Мы в паре километров от лагеря, — после недолгого изучения местности, заключил он.

— Ты чего рванул… как полоумный? – Твистед опять поморщился от боли.

— Это… это была самка, — Фейдинг вытер пот со лба. – Болотные осы в этот период улетают на север. Размножаться. А, мы с тобой нарвались на гнездо. Я его увидел, когда свалился.

Фейдинг спрятал карту и компас в сумку, вновь повернувшись к Рефлекшену.

— У нас такие водились в Хэйсидских болотах, — ответил он на немой вопрос друга.

— Натуралист долбанный, — Твистед сплюнул.

Он повернул голову, взглянув на свое поврежденное крыло и тихо ругнулся.

— А вот что ты за хрень, я пока не догадался, — Лайт угрожающе занес копыто над носом Твистеда.

Тот, мельком взглянув на копыто Фейдинга, перевел взгляд на его лицо и сглотнул.

— Ну… да… — он пожал плечами.

Лицо Рефлекшена исказилось болезненной гримасой.

– Я не совсем пони, — добавил он. — Вернее, вообще не пони…

Лайт усмехнулся.

— А то я сразу не догадался, — он опустил копыто, нахмурившись. – Ну, давай, пропой мне чего-нибудь, пока я тебе не врезал для профилактики.

Твистед фыркнул, отрицательно покачал головой. Он, сжав зубы, аккуратно тряхнул поврежденным крылом, возвращая его из неудобного и болезненного положения в какое-то подобие нормы.

— Я – чейнджлинг, — произнес Твистед, переводя дух.

— Чего? – Фейдинг поморщился.

— Чейнджлинг, — повторил Твистед.

— Здорово, — кивнул Лайт. – И че?

Рефлекшн вскинул бровь.

— То есть, ты о нас ничего не знаешь? – спросил он.

— Не, ну а какого сена я тогда спрашиваю? – возмутился Фейдинг.

— Может, потому, что ты тупой? – попробовал угадать Твистед.

Лайт, скривившись в едкой ухмылке, поднял копыто и впился взглядом в Рефлекшена. Тот усмехнулся.

— А если между клыков? – Лайт наклонил голову.

— Тогда ты не сможешь меня допрашивать, — ответил Твистед.

— Резонно, — кивнул Фейдинг. – Короче, то, что я перед собой вижу – и есть специалист Твистед Рефлекшн? Или я могу начинать вырывать тебе клыки, пока ты не скажешь, куда его дел?

Чейнджлинг вновь усмехнулся.

— И да, и нет, — он пожал плечами.

— Поясни, — Фейдинг опустил копыто.

— Твистед Рефлекшн – это моя форма-образ, — произнес он. – Личина, под которой я живу среди пони. И нет, я никого не убивал, я придумал ее после своего совершеннолетия. Проще говоря, я и есть Твистед, которого ты знаешь последние несколько месяцев.

— Ага, — кивнул Лайт. – А до совершеннолетия, как тебя звали?

— Синто, — ответил Твистед.

Фейдинг на секунду задумался, окинув взглядом сидящего перед собой чейнджлинга. На его лице возникла насмешливая улыбка.

— В задницу иди! — произнес Рефлекшн. – Нормальное имя.

Лайт загоготал, вызвав ответный болезненный смешок у чейнджлинга.

— То есть, — поборов приступ смеха, произнес Фейдинг. – Вот то, что я сейчас вижу перед собой, все тот же самодовольный и напыщенный Твистед Рефлекшн с огромным эго?

— Ну, в принципе, да, но… ЧЕГО?! – глаза чейнджлинга расширились от возмущения.

Лайт уселся на песок, начав ржать еще громче, чем раньше. Твистед попытался стукнуть его или хоть как-то дотянуться, но из-за поврежденной ноги у него получилось лишь недовольно морщиться от боли.

— Да пошел ты, задница! — Твистед медленно поддавался звонкому гоготу Лайта. – Ты на свое эго посмотри, мистер «Тупые шутки за десять битсов»!

Фейдинг засмеялся еще громче, но теперь к нему присоединился еще и Твистед, добавив к басу Лайта свой.

— А все… А все, — произнес жеребец, вытирая слезы и тяжело дыша от накатившего приступа смеха, — что ты мне до этого рассказывал о себе – вранье?

Твистед отрицательно помотал головой.

— Большая часть – правда, — ответил он. – Врал только о детстве. Я действительно родился в Холлоу Шейдс. Вернее, рядом с этим городком находится мой улей.

— Улей? – Лайт повел бровью. – Вы типа, пчел, что ли?

— Сам ты «типа пчела», — Твистед покрути копытом у виска. – С такими же крохотными мозгами.

— Ладно, — усмехнулся Фейдинг. – Ты мне вот чего скажи. Какого сена ты на себя этот маскарад прилепил? Хотя…

Он вновь осмотрел сидящего перед собой, остановившись на клыках и роге.

— Ну да, рожа у тебя «экзотическая», — кивнул Лайт. – Хотя, моей тетушке ты бы понравился.

— Жаль, что таких в Эквестрии очень мало, — вздохнул Твистед.

— Забавно, – Лайт встал и осмотрелся. – Лады, пора двигать к лагерю, а то не успеем.

Рефлекшн удивленно нахмурился.

— И все? – он смотрел на Фейдинга непонимающим взглядом.

— Чего «все»? – переспросил тот.

— Ну… я же… как бы?.. – Рефлекшн указал копытом на себя.

— А, типа, должен ли я тебе после этого доверять, да? – Лайт ухмыльнулся.

Он подошел ближе, легонько ткнув копытом в лоб сидящего чейнджлинга.

— А чего нет? Ты все та же заноза в крупе, каким и был до этого, — Фейдинг пожал плечами. – Единственное, что поменялось, это твой внешний вид – он стал чуточку лучше.

Твистед закрыл глаза копытом, отрицательно помотав головой.

— Только, я надеюсь, — Лайт указал копытом на товарища, — что мы не будем всем его показывать?

Твистед фыркнул. Секунда, и его тело объяла изумрудная аура, вернув облик древесно-коричневого земного пони.

— О как! — усмехнулся Лайт.

На лице его друга появилась ехидная улыбка. Мгновение, и перед Лайтом уже сидела точная его копия. Лайт ошарашенно отступил.

— Я – Фейдинг Лайт! — произнес Твистед голосом друга. – Зовите меня капрал-задница.

Лайт резко сорвался с места, ринувшись на товарища, и нанес хлесткий удар правым копытом, остановив его в считанных сантиметрах от лица Твистеда. От неожиданности, тот отклонился назад и рухнул спиной на песок. Маскировка тут же слетела с Рефлекшена, а сам он, схватившись за поврежденную ногу, повернулся на бок и зашипел.

— Что б тебя! – прорычал он. – Фейдинг, придурок! Я же пошутил! Как больно! О мое долбанное крыло!

Лайт засмеялся, подходя к другу.

— Так я ж тоже! – хохотнул он.

— Да пошел ты! — сквозь зубы произнес Твистед.

Лайт с легкостью поднял бранящегося товарища и закинул себе на спину. Выругавшись, Рефлекшн помотал головой и фыркнул. Вдруг он начал лихорадочно озираться по сторонам, ища глазами что-то. Найдя на песке два клинка, он облегченно вздохнул. По телу Твистеда проскользила еле заметная изумрудная волна. Клинки объяла магическая аура и подняла их вверх. Но стоило им на секунду оторваться от земли, как они тут же рухнули на песок.

— Блин, — выдохнул Твистед.

Лайт подошел ближе и, подняв мечи, протянул их товарищу. Тот, благодарно кивнув, осторожно поместил их в ножны у себя на боках.

— Так это точно подарок мамы? – спросил Лайт.

— Не совсем, — кивнул Твистед. – Подарок моей Королевы.

— О! А ты что, типа «прынц»? – Фейдинг вскинул бровь.

— У нас нет принцев, — ответил Рефлекшн.

Лайт поправил свою ношу в виде раненого друга и седельных сумок, и повернул голову к Твистеду.

— Ну, вот пока будем чухать к лагерю, ты мне сейчас все и расскажешь, — кивнул Фейдинг. – Хорошо хоть, что ты весишь меньше мешка с навозом.

— Ха-ха-ха, — кисло процедил Рефлекшн.

— Вы не многим-то и отличаетесь, – хохотнул Лайт. – Мешок только весит больше.

— Ой, да заткнись ты уже!

**

Солнце уплывало за горизонт, забирая дневную жару вместе с собой и окрашивая небо в красно-оранжевые и желтые оттенки. Синто и Лайт вышли из леса, приблизившись к подножью Жеребячьих гор. Перед гвардейцами появилась высокая пещера, скрытая от посторонних глаз многочисленными лианами и кустами, тускло освещенная заходящим солнцем.

— Ну, достаточно оперативно, — кивнул Лайт.

— Могли бы и быстрее, — произнес Синто.

Чейнджлинг подошел к входу в пещеру и принялся копаться за камнем. Через секунду в его магическом захвате парил факел, который Синто зажег одним росчерком кремния, лежавшего там же. Он повернулся к Фейдингу.

— А чего факел? – спросил Лайт. – Почему не зажжешь на роге искорку?

Лицо жеребца исказила ехидная гримаса, а сам он насмешливо посмотрел на друга.

— Ой, я же забыл, — Фейдинг скорчил грустную морду. – Ты ведь не умеешь…

— Очень смешно, — пробубнил Синто.

Чейнджлинг, сердито фыркнув, развернулся и первым шагнул в пещеру. Каменный грот в свете факела выглядел мрачно и неприветливо. Вокруг пахло сыростью и плесенью. Как только гвардейцы зашли внутрь, обоих объяла темная аура, придав им форму фестралов. Глаза Синто и Лайта тут же приспособились к кромешной тьме.

— Слушай, а зачем мы зажгли факел, если можем использовать зрение фестрала? – спросил Лайт, идя след в след за Твистедом.

— Зрение лишь усиливает имеющийся свет, а в пещере кромешная темнота, — произнес Синто. – Чем ты слушал на обучении? К тому же, если тут есть хищник, пусть лучше он узнает о нашем присутствии раньше, чем нападет от испуга.

— Ага, — Фейдинг многозначительно кивнул. – А зачем я это спросил?

Синто закатил глаза. Гвардейцы медленно шли по камням, настороженно озираясь. Вокруг было пусто и спокойно, лишь редкий ветер завывал между сталактитами и сталагмитами, прячась в темных уголках этого природного сооружения. Грот оказался довольно большим, и в нем легко бы смог сделать пару изящных пируэтов весь состав Вондерболтов. По пещере тянулось большое количество ответвлений, и, как сказал Синто, большинство из них вели в тупики. Проходя мимо одного такого ответвлений, чейнджлинг неожиданно замер.

— Тут кто-то есть, — он оглянулся. – Я чувствую чьи-то эмоции.

— Большой? – Лайт поравнялся с другом, начав также озираться.

— Сено его знает, — ответил тот. – Но он явно нервничает.

Внезапно из ближайшего прохода, находившегося в паре метров от гвардейцев, вытянулась большая голова с медвежьей мордой, огромными глазами и птичьим клювом. Шею зверя украшали длинные черные перья, плавно переходящие в бурую шкуру. Зверь принюхался, приглушенно рыкнул и повернулся к Лайту и Твистеду. Гвардейцы замерли.

— Совиный медведь? – Лайт вскинул бровь.

— Что б тебя! — прорычал Синто.

Медведь, издав свирепый рев, встал на задние ноги, вытянувшись вверх на добрых четыре метра, и поднял огромные передние лапы с острыми когтями. Оба гвардейца тут же рванули в ближайший тоннель. Медведь ринулся следом, сердито рыча и клацая клювом.

— Какого сена нам так везет на местную фауну?! – с досадой выпалил Твистед, сворачивая в очередное ответвление.

— Давай сюда! – Крикнул Лайт.

Оба протиснулись мимо огромного валуна, который частично перекрыл собой проход. Стоило копытам Синто оказаться внутри, как за ними следом влетела когтистая лапа медведя, пытающегося ухватить нарушителей своего спокойствия. Но из-за большого размера и узости прохода, влезть следом за гвардейцами зверь не сумел. Спустя минуту, медведь оставил бесполезные попытки и уселся около выхода, начав приглушенно ухать.

— А вот теперь точно все хреново, — скупо процедил Лайт.

Синто поднял факел вверх, оглянувшись. Ответвление, в которое они попали, было тупиком. Единственный выход был там, где сейчас сидел совиный медведь.

— ДА ЧТО Б ТЕБЯ! – прорычал Синто.

Он бросил факел на пол и схватился за клинки.

— Эй, эй! – Лайт перегородил ему дорогу. – Спокойно!

— Какое, в Тартар, спокойно?! – Синто махнул в сторону единственного выхода. – Этот урод мешает мне добраться до улья! Мы и так потеряли кучу времени, и я не намерен терять его и дальше!

Синто обошел товарища, обнажая «Месяц» и «Луну».

— Ну-ну, — усмехнулся Лайт. – Посмотрю я, как ты собираешься бороться с совиным медведем в тесном помещении. К тому же, эти ребята настолько редки в Эквестрии, что каждый из них – на счету. Убьешь его, и Принцессу Луну просто сожрут с потрохами защитники редких животных.

Синто раздосадовано спрятал клинки в ножнах и гневно зашипел. Медведь ответил приглушенным ухом.

— Дерьмо! – чейнджлинг встал на дыбы, нанеся удар в стену.

Фейдинг подобрал лежащий на полу факел, поставил его около сталагмита и сел рядом, опершись спиной на камни.

— Расслабься, дружище, — произнес он. — Хочешь не хочешь, а мы тут до утра. И не нервничай ты так, все обойдется.

Твистед сел на пол, начав тяжело дышать.

— Синто, передохни, — Лайт встал и приблизился к товарищу, положив ему копыто на плечо. – Ты уже несколько дней нормально не спал. Хочешь прийти домой и рухнуть от усталости? А если нам действительно придется драться?

Синто повернулся, посмотрев на друга. По его глазам было отчетливо видно, что он не просто нервничает. Твистед был на грани истерики. Но кроме этого было заметно кое-что еще — Фейдинг был прав, ведь он сильно устал. Очень сильно.

— Успокойся уже, — добавил Лайт.

— Да, возможно… возможно, ты прав, — Твистед глубоко вздохнул.

— Приляг, мы тут, пока этот парень не уснет, — Фейдинг кивнул в сторону, откуда доносилось уханье. – Обещаю, что разбужу, как только это случится.

— Спасибо, — кивнул чейнджлинг.

Лайт сел около факела, опершись на булыжник, в то время как Синто просто распластался на каменном полу. Его глаза медленно закрылись, а сам гвардеец стал погружаться в тревожный сон.

***

Стражник недовольно потянулся, разминая затекшую спину. Над Кантерлотом властвовала ночь, погрузив столицу в темноту. Единственным источником света была полная луна, мягко освещающая пустынные улочки и крыши бледным светом. Но сегодня ночное небо выглядело очень необычно, и виной тому был огромный светло-алый купол, который заключил весь город в один большой пузырь.

— Как думаешь, Крисп, — опираясь на древко копья, лениво зевнул земной пони и повернулся к пегасу, стоящему рядом, — мы когда-нибудь выспимся?

Жеребец промолчал.

— Ты какой-то сегодня молчаливый, — вновь зевнул его напарник. – Не удивительно, меня тоже это все достало. И вообще, какого сена они поставили нас стеречь террасу в парке?

Тихое постукивание копыт по каменной дорожке привлекло внимание солдат. Оба часовых одновременно повернулись, взглянув на источник шума. К ним навстречу двигалась не совсем обычная группа пони – в первых рядах шел капитан Королевской стражи Шайнинг Армор, а рядом с ним, двигалась плавной походкой его будущая супруга Принцесса Ми Аморе Каденция. Их сопровождало шесть стражников, облаченных в броню. Часовые вытянулись в струнку, отдавая честь.

— Доброй ночи, солдаты, — мягко поздоровалась Принцесса.

— И Вам доброй ночи, — ответил часовой земной пони, поклонившись.

— Великолепная ночь для прогулок, — пропела Каденция, мельком взглянув на будущего супруга. – Ты так не считаешь, дорогой?

Капитан лишь медленно кивнул и промычал что-то вроде «Мг-м». Внешне, почему-то, он был очень сонным, а движения Шайнинга были вялыми и заторможенными. Кейденс подошла к краю террасы, взглянув вниз. Через секунду, ее лицо озарила улыбка. Принцесса повернулась к часовым.

— У вас что-то со шлемом, солдат, — произнесла она, обращаясь к земному пони.

— Простите? – он удивленно моргнул.

Часовой снял шлем и взглянул на него, пытаясь найти проблему.

— Ничего не…

[Skillet — Rise]

Солдат не успел договорить. В этот же миг ему в затылок ударилось древко копья, которое держал в магическом захвате его напарник-пегас. Стражник беззвучно упал на каменную плитку. Принцесса посмотрела на пегаса и вновь повернулась к краю террасы.

— Все готово, Яро? – спросила она.

— Да, моя Королева, — ответил пегас. – Группа ждет, пока вы снимите купол.

— Великолепно, — Кейденс усмехнулась.

Она подошла к будущему супругу и нежно дотронулась до его щеки.

— Милый, можешь убрать этот пузырек на пару секунд? – проворковала она.

Глаза Принцессы вспыхнули зеленым свечением, а через мгновение загорелись и глаза самого Шайнинга.

— Да… да… дорогая… — вяло пробубнил капитан.

Его рог озарила алая аура. На мгновение огромный щит, висящий над столицей, слабо моргнул и пропал. Спустя пару секунд, рог Шайнинга вспыхнул ярче, и купол опять окружил Кантерлот со всех сторон. Со стороны обрыва раздался гул сотен крыльев, и уже через мгновение на террасу приземлилась большая группа чейнджлингов. Первые пять, что приземлилась раньше всех, шагнули к Кейденс и поклонились.

— Мы готовы, моя Королева, — произнес один из них.

Принцесса окинула взглядом десятки черных панцирей и синих глаз, что сияли во мраке ночи, и довольно усмехнулась.

— Прибыли все, кого вы рекомендовали? — она повернулась к одному из чейнджлингов.

— Да, моя Королева, — ответил тот.

Кейденс повернулась к Яро.

— Что с часовыми и другими инфильтраторами, служащими в Королевской страже? – спросила Принцесса.

— Часовые нейтрализованы, — чейнджлинг извлек из-за пазухи сверток и протянул его группе около Кейденс. – Вся информация о инфильтраторах – тут. Мы полностью готовы начать подмену офицеров. Остается только комендант Рипер.

— Отлично, — Кейденс повернула голову к одному из пятерки чейнджлингов. – Фенд, возьми список и займись инфильтраторами.

Чейнджлинг кивнул, подхватив бумагу телекинезом.

— Остальные – действуйте по плану, — добавила Принцесса.

Она повернула голову к Шайнингу, мягко тому улыбнувшись.

— А Шайнинг Армор любезно согласится нам помочь нанести визит нашему любимому коменданту, — Кейденс поиграла бровями.

Капитан Королевской стражи вяло кивнул.

— Начинайте! — Принцесса кивнула чейнджлингам-командирам. — Завтрашний день должен быть идеальным!

Она усмехнулась. Вся большая группа чейнджлингов тут же сменила облики, приняв вид солдат Кантерлотской стражи. Разделившись на несколько частей, они скрылись темноте Кантерлотского парка. Рядом с Кейденс и Шайнингом осталось лишь пара десятков замаскированных солдат.

— Капитан, проводите нас к коменданту Риперу, — улыбнулась она Шайнингу.

Группа миновала Кантерлотский парк, направившись в сторону расположения казарм гвардии. Все часовые, встречающиеся на их пути, просто игнорировали Капитана и сопровождение, идущих через спящий город. Оказавшись на территории части, они свернули в сторону большого белого здания, увенчанного стеклянным куполом. Около массивных дверей стояло два крупных земных жеребца в золотой броне, которая закрывала их с ног до головы. В копытах у каждого находился массивный топор такого же золотого цвета. Приблизившись к стражникам, Кейденс и ее спутники остановились.

— У меня важное дело к коменданту Риперу, — медленно произнес Шайнинг Армор, глядя на солдат у ворот.

Стражники переглянулись. Один из них постучал в массивные двери, и через секунду в них открылось маленькое окошко, в котором показалась голова бородатого единорога.

— Капитан Шайнинг Армор с невестой, — произнес солдат. – По важному делу.

Секретарь-единорог кивнул и закрыл окно. Через несколько секунд массивные двери открылись.

— Проходите, Капитан, Ваше Величество, — поклонился секретарь, выходя навстречу. — Я уже сообщил коменданту о Вашем приходе. Он ждет.

— Отлично, — кивнул Шайнинг.

Вся группа вошла внутрь, двигаясь вслед за единорогом. Охрана в штабе была существенно усилена после того, как Принцессе пришло анонимное предупреждение о планирующемся нападении на столицу. Закованные в броню часовые стояли практически повсюду — около вторых дверей, ведущих в общий зал, на лестнице наверх, и даже около кабинета коменданта. Большая часть замаскированных чейнджлингов из сопровождения Кейденс и Шайнинга остались на первом этаже, тогда как к коменданту отправилось лишь четверо. Оказавшись около большой деревянной двери, единорог-секретарь остановился и постучал.

— Войдите! – прозвучал строгий голос.

Единорог толкнул дверь, пропуская гостей внутрь овального кабинета, в центре которого стоял массивный дубовый стол, полностью заваленный бумагами. Сам кабинет был обит деревом, на полу красовался бурый ковер, а на стенах висели большие карты Кантерлота и Эквестрии. За столом сидел седой белый пегас с пышными усами. Увидев входящего капитана Королевской стражи, он поднялся со стула и шагнул навстречу.

— Капитан, чем могу слу?.. – произнес он и тут же осекся.

[Skillet — The Resistance]

Стоило ему остановить взгляд на Кейденс, как лицо Рипера побледнело. Он помрачнел и, впившись в Принцессу взглядом, сделал осторожный шаг в сторону. Кейденс ехидно ухмыльнулась. Позади нее прозвучали громкие выкрики, сверкнуло несколько ярких вспышек, дополненных звуками боя. Послышался лязг доспехов и крики стражников, которые вскоре стихли. Рипер сердито вздохнул. Секунда, и комендант попытался выпрыгнуть через окно, но Кейденс оказалась быстрее. Ее рог объяла зеленая аура, выстрелив в сторону пегаса ярким лучом. Магия впечатала пони в стену, отчего он еле слышно вскрикнул и упал на пол. Маскировка рассеялась, и перед Принцессой теперь лежал оглушенный чейнджлинг с красной спинной пластиной. Позади Кейденс появилась пара солдат.

— Связать его и бросить к остальным, — равнодушно произнесла она.

Те кивнули, шагнув к Риперу. К Кейденс неожиданно подошел другой боец.

— Моя Королева, Вы должны взглянуть, — он указал на лестницу, ведущую на первый этаж.

Принцесса кивнула и двинулась следом за ним. Шайнинг покорно плелся позади. В главном зале, где находились остальные замаскированные солдаты и плененные стражники, трое из них держали брыкающегося фестрала, уткнув его голову в пол.

— Как занятно, — ухмыльнулась Кейденс, встав на ступеньки.

— Он попался около штаба, — отрапортовал один из чейнджлингов.

— В Лунную гвардию набирают чейнджлингов? – усмехнулась Принцесса. – Поднимите его.

Солдаты, грубо схватив сопротивляющегося жеребца, посадили его на пол.

— Тут есть еще гвардейцы Луны? – Кейденс подняла бровь, взглянув на пленника.

— А может тебя еще под хвост поцеловать? – фыркнул жеребец.

Один из солдат сильно ударил фестрала по щеке. Тот яростно сплюнул, повернувшись к ударившему.

— Не смей так говорить с Королевой! – рявкнул боец.

— Я тебя запомнил, падла! — прорычал гвардеец.

— Заткнись! – другой замаскированный чейнджлинг грубо тряхнул фестрала.

Принцесса повернула голову к Яро, который стоял рядом с ней.

— В Лунной гвардии сейчас имеется шесть бойцов, — спокойно ответил он. – Двое отбыли сегодня утром, двое улетели с Принцессой Луной. В Кантерлоте должно было остаться двое.

— И давно ты заделался в предатели, а, Яро? – фыркнул фестрал, глядя на пегаса рядом с Принцессой.

Тот промолчал. Лунный гвардеец сплюнул на пол.

— Не знаю, что тут происходит, — добавил он, — но Синто тебе кишки выпустит!

— Заткнись! – рявкнул солдат, держащий жеребца.

Кейденс повернулась к Яро.

— Найдите второго, — произнесла она. – Как поймаете, свяжите и не давайте им спать. Иначе они предупредят Луну.

Яро и часть чейнджлингов кивнули, быстро покинув помещение. Фестралу заломили копыта и начали связывать, игнорируя угрозы и яростное сопротивление. Кейденс повернулась к Шайнингу, покорно стоящему подле нее.

— Наша завтрашняя свадьба обещает быть просто восхитительной, — проворковала она, прикоснувшись к щеке жеребца. – Ты так не считаешь?

Шайнинг вяло кивнул.

— Да… любимая…