Чужая земля

Чёрный камень

Через четыре дня к берегу бухты причалил корабль. Рарити от нетерпения подпрыгивала на месте, серый пегас придерживал её крылом. Транспортник работал на дизельном топливе, из трубы на палубе вырывался белый дым, очищенный от примесей специальными фильтрами. За экологию в Королевстве спрашивали строго. Грозное урчание мотора, цокот копыт пони-матросов. Смотровая площадка с рулевой рубкой находилась около носа корабля, большую часть поверхности занимали ячеистые углубления для руды. На борту корабля красовался герб в виде кайла и кусочков серебряной руды. Символ табуна Тэнгла. Белый единорог соскочил первым на берег, подошёл к ожидающей его парочке и поклонился. Пегас подтолкнул Рарити крылом, та резко покраснела.

— Она тебе не всё рассказала о себе, иногда кобылы ведут себя совсем неразумно, — пегас вздохнул.

— Догадываюсь о неких проблемах, — единорог усмехнулся, — что ж, приступим?

Все трое поднялись на борт, Рарити села на самом носу, её рог ярко вспыхнул. В воздухе возникли образы странных кристаллов, они закружились в танце. Рог разгорелся ещё ярче, Тэнгл почувствовал волны магии, слишком мощной, шёрстка многих пони встала дыбом, словно от статического электричества. Единорог, подхватив ногой пегаса, потащил подальше от сияющего прожектора. Рог тёмно-серой кобылы начал полыхать словно солнце, над поверхностью моря возник пар.

— Ты до сих пор ничего не понял, Даск? Перед тобой истинная мощь магии, мои жалкие способности даже рядом не стояли.

Сияние залило всё вокруг, кобыла сидела с закрытыми глазами. Наконец от её рога отделился луч, он изогнулся где-то вдали и воткнулся прямо в воду.

— Полный вперёд! – дал команду единорог.

Мощно заурчал двигатель, корабль быстро набрал скорость и понёсся точно по лучу. Через десять минут они подошли к точке, где луч входил в воду.

— Теперь моя очередь.

Единорог кивнул, обеспокоенно уставившись на пегаса.

— Даск, я плаваю как топор. Если вдруг что-то пойдёт не так, смогу только магией тебя поднять. Вопрос в этом камне, не представляю, сколько он весит. Взрослого пони смогу держать какое-то время телекинезом, но если вес больше, то минуты превращаются в секунды.

— Понял. Когда буду выныривать, бросьте парочку спасательных кругов.

Рарити сидела, погрузившись в транс, луч с её рога указывал под воду. Пегас поднялся в небо и, сложив крылья, рыбкой вошёл в воду, практически не поднимая брызг. В мутноватой воде стало видно, как он с силой расправил крылья и мощно ударил ими, ввинтившись вглубь воды. Через мгновение тело исчезло в морской пучине. Секунды… единорог нервничал, переступая с ноги на ногу. Через три минуты Даск показался на поверхности, вылетев из воды, словно торпеда. Пегас тяжело дышал, его бока вздымались и опускались, подобно огромным мехам. Он отдышался и подгрёб ближе.

— Тэнгл, очень глубоко. Я не донырнул. Метров тридцать, наверное.

— Погоди, дай подумать, — белый единорог закрыл глаза, спустя несколько секунд он радостно заржал, — Даск, мне нужно коснуться тебя рогом под водой. Именно под водой.

Пегас закивал в ответ, дождался, когда единорог сползёт по трапу и укрепится верёвками на нём.

— Я создам воздушный пузырь около твоей головы, от срыва его удержит магия. Это тяжёлое заклинание, скорее всего, потеряю сознание. Так что, у тебя одна попытка.

Даск подплыл к трапу, глубоко подышал и скрылся под водой. Единорог опустил вниз голову и коснулся крылатого жеребца под водой своим рогом. Раздался хлопок, голова пегаса окуталась воздушным пузырём, белый пони обессиленно повис на верёвках, трап быстро потащили наверх. Даск ушёл на глубину, изо всех помогая себе ногами и крыльями, строго следуя за ярким лучом, пронзающим толщу воды. Через три минуты он достиг дна, пузырь всё ещё держался. Луч упирался прямо в чёрный камень с мутными очертаниями, что это такое – неясно. Пегас снял со спины мелкоячеистую сеть и накинул на поверхность, легонько дёрнул, просовывая нити по песчаному дну. Опутав чёрный камень, жеребец рванулся наверх. Пять минут спустя он вынырнул и погрёб к кораблю. Белый единорог уже стоял на палубе на своих копытах. Рарити погасила рог и потирала голову, зачем-то облизываясь. Тэнгл зажёг рог, камень окутался сиянием, поднялся над поверхностью, Рарити тоже начала помогать.

— Всем назад! Никому не приближаться! Пегаса из воды вытащить! – резко распорядился единорог.

Даска подняли на трап и затащили на палубу, к нему сразу подбежали кобылы, буквально засыпав нагретыми полотенцами. Единорог рассматривал колышущееся нечто, лежащее на палубе его корабля. Периодически от камня отделялись тёмные дымные завитки и растворялись в воздухе, чем-то напоминая стебли диковинных растений. Рарити юркнула к «камню». Стоило ей подойти, как тьма начала рассеиваться, обнажая выбеленные морской водой кости. Горестный крик вырвался из горла единорожки.

— Нет! Нет! Не отдам! Не отдам! Ты её не получишь!

Рог кобылы яростно вспыхнул, корабль тряхнуло, вокруг вспенились волны, небо раскололось молниями. Магия ударила тяжёлой волной в сгусток тьмы, передавая энергию и вливая силы.

— Мун! Держись! Держись, родная! – голос кобылы стал низким и неестественным, больше напоминая раскаты грома.

Солнце погасло, резко наступила темнота, подул сильный ветер, раскачивая на волнах корабль. Рарити отдавала все свои силы, стараясь влить энергию в останки. Тьма начала сгущаться, быстро уплотняясь. Через секунду дрожащее марево полностью окутало кости. Небо очистилось. Среди белого дня вышла полная луна, залив серебристым светом корабль. Колышущееся марево стало плотным и начало принимать очертания. Через несколько секунд чёрная клыкастая пегаска рухнула на палубу. Рарити повалилась на бок, её рог погас, Даск успел доскакать до неё и подставить свои ноги, Тэнгл окутал сиянием кобылу и бережно уложил на копыта серого пегаса. Ночь вокруг быстро таяла, солнце снова показалось на небе.

— Кажется, теперь я понимаю тебя, — прижимая к себе единорожку, тихо сказал пегас, подошедшему белому жеребцу.

— Ты не маг, Даск. Я не смогу объяснить, сколь сильна Рарити. Не представляю, какие силы она задействовала, это не заклинания, голая сила, чистая магия. В Королевстве магов такой мощи нет, и никогда не было.

Чёрная пегаска явно пришла в себя и сразу ощетинилась, стали видны острые белоснежные клыки.

— А ну-ка, здоровяк. Отпусти её.

Глаза с вертикальным зрачком вспыхнули жёлтыми отблесками.

— Ух, какая, теперь я понимаю слова Рарити. С некоторыми кобылами шутить опасно, — белый единорог тепло улыбнулся, — Мун Лайт, он её не отпустит, это его кобыла, впрочем, и моя тоже. Она нам очень дорога. Жеребёнок у неё от этого прекрасного серого пегаса. Поверь, не отпустит, даже если убивать будут.

Пегаска на миг исчезла, превратившись в синеватую дымку, и соткалась из ниоткуда прямо рядом с единорожкой. Положила копыто ей на голову, Рарити сразу открыла глаза.

— Спасибо, Госпожа!

Единорожка плакала, громко всхлипывая и обнимая чёрную клыкастую пони. Округлившаяся кобыла, пыталась целовать пегаску, та явно смущалась, не зная как реагировать, бережно подставляя крыло под голову Рарити, чтобы не получить поцелуй прямо в нос.

— Госпожа? – белый жеребец покачал головой, — Как интересно, Рарити, что ещё мы должны о тебе знать?

— Эм… это правило, я её охраняла, поэтому так называю. Эх, плакала моя карьера. Кстати, а кто вы такие? Что-то не припоминаю в Мейнхеттене подобных корабликов, — уши с кисточками встали торчком, — двигатель странно работает. Дым из трубы? Пароход что ли?

— Мун Лайт, пару минут назад вы находились в весьма плачевном состоянии, а теперь стоите и беседуете, словно ничего не случилось, — единорог сел, устало потряс головой, магическое напряжение явно сильно сказалось, — полагаю, мне нужен отдых. Даск, разбирайся сам со своими кобылами. Требовать ничего не стану, но было бы неплохо выполнить обещание.

Рарити вцепилась мёртвой хваткой в пегаску, та обняла её и прижалась головой. Через полчаса они сидели в хижине. Единорожка подробно рассказала о происходящем и своих обещаниях. На что Мун Лайт резонно заметила, большой табун может включать в себя несколько семей пони. Мол, никаких проблем нет, потом до неё дошло, что пообещала Рарити за помощь в её спасении. У кобылы не нашлось слов. Она сидела с открытым ртом, глядя на покрасневшую единорожку.

— Они убили твою кобылу?! Сволочи! Порву всех! Отгрызу всё, что болтается!

Пегаска носилась по комнате с прокопчённым потолком, громко цокая копытами по деревянному полу.

— И этот Даск ничего сделать не может, потому что ты беременна?! Ничего, я смогу! Кстати, симпатичный. Мне нравится. Мощный такой. Может, махнёмся? Тебе тот беленький, а мне этот серенький.

Через час чёрная пегаска на пару с Рарити присели около серого жеребца, тот лежал под тёплым одеялом и грелся об зелёную кобылу с одной стороны и печку с другой.

— Даск, дорогой, как твоё самочувствие?

— Холодно там, подмёрз. В целом нормально, в этот раз не простыну, — заверил он её.

— Даск, — чёрная пегаска опустила взгляд, начала постукивать копытом по полу, — спасибо за всё, я ещё ничего для тебя не сделала, даю слово — расплачусь, не люблю такие долги. Рарити сказала, вам нужна третья кобыла. Я о таком жеребце только мечтать могла, в общем, если ты не возражаешь, согласна познакомиться поближе.

Соната непроизвольно заулыбалась и фыркнула, одобряя предложение юной кобылы.

— А вы — Соната, самая молодая кобыла этого табуна. Хотя, вру, теперь нет. Даск, мне двадцать один год. Я в ночной Страже с восемнадцати лет. Судя по рассказу, мы находимся неизвестно где, по отношению к Эквестрии. Рарити полагает, вернуться туда нам не суждено. Льды и горы навсегда отрезали эту землю от остальной части мира. Значит, теперь это мой дом. И, о чудо! – пегаска радостно заржала, — В нём есть огромный жеребец, который не возражает против моего общества, что само по себе приятно. Солнечные пони хорошо к нам относятся, но с опаской. От этого тоскливо.

Она постукала копытом по деревянному полу, встряхнулась, расправила тёмные крылья и вновь сложила их.

— Дорогая, тебе нужно ещё кое-что рассказать.

— Эм… кхм… Даск, я такая же как Рарити в этом плане… то есть… эм… ну…

— Я понял.

— Жеребята! Это так классно! Ух! У нас их много будет! – радостно взвизгнула зелёная пони.

— Это не всё, Даск. В Эквестрии табуном управляет старшая кобыла, жеребец это защитник. Всё, что касается безопасности – решают наши мальчики, остальное находится в зоне ответственности старшей кобылы. Куда скакать, зачем и для чего – вопросы для старшей кобылы табуна. Жеребец в табуне имеет в этом плане только совещательный голос. Нашим миром правят Принцессы, как ты понимаешь – у них есть вымя. Хотя среди высших пони много жеребцов. Глава солнечной Гвардии – жеребец, был… пока не женился на Принцессе Каденс. Нового пока не назначили, его обязанности сейчас выполняет кобыла. Судя по словам Рарити, она здесь уже два с чем-то года. Полагаю, глава солнечной Гвардии выбран. По понятным причинам, Принцессы предпочитают приближать к себе кобыл. Как сказала Принцесса Луна, она всё понимает, жеребцы ничем не хуже. Но их значительно меньше, и ей не хотелось бы давать ложные надежды. Красота и ум Принцесс неизбежно приводят к тому, что в них влюбляются. С кобылами такого не происходит, для нас они лидеры, мудрые и сильные, но не объект желания, с природой ничего не поделаешь. Теперь о самом главном. Даск, я ночная пони.

— Вот клыки у тебя для чего? – немного нервно поинтересовался серый пегас.

— Признак ночной пони, узкие вертикальные зрачки, как правило, радужка имеет тёмные оттенки. Цвета шёрстки от серых до чёрных, на гриву это не распространяется. Клыки, да, клыки. Важный вопрос, только я на него так сразу не отвечу. Видишь ли… не у всех ночных пони есть клыки. Это зависит от кьютимарки и выбора. Служение – выбор большинства из нас. Мы сражаемся за счастье остальных пони. Те, кто избрал стезю Стража, получаются клыки, а некоторые ещё и кожистые крылья, вот как у летучих мышей, если они тут конечно есть. Кожистые крылья в основном получают жеребцы, у кобыл тоже бывают, но реже. Все Стражи разные, есть те, кто следит, охраняет, ищет, работает с документами, занимается расследованиями. Те, чья жизнь связана с риском и силовыми действиями получают клыки. Дар Принцессы Ночи. У меня специализация – охрана и слежка. С документами я не очень, не люблю такое. Даск, Рарити говорит, у вас всё иначе. Жеребец – глава всего. Мне тяжело это принять, но я всего лишь молодая кобылка. Раз ты полез меня спасать и добился успеха, значит, такова судьба, подчинюсь тебе. Иногда буду взбрыкивать, уж извини. Теперь об основной проблеме. Рарити говорит, с едой у вас тяжело. Рыба и водоросли, травки и вкусных листочков нет. Я Страж, мне не привыкать к плохим условиям. Соната плетёт корзинки, умеет заготавливать рыбу и водоросли, солит и сушит, еду готовит. Рарити тоже что-то делает… но сейчас, это не имеет значения, у неё есть более важная задача. Она сказала, вы жили впроголодь, когда спасли её. Не хочу, чтобы из-за меня такое происходило! Я не умею ловить рыбу, собственно, никогда не пробовала её. Вкусной и сочной травы в Эквестрии море, а здесь снега и льды, короткое лето, растений мало, большинство из них негодны в пищу. Чем я могу помочь табуну? Только учти одну неприятную вещь, я ночная пони, физически не смогу работать днём. Ночь – моё время. Я великолепно вижу в темноте, могу телепортироваться, хотя это не похоже на то, что делают единороги, принцип другой. Результат такой же. Не хочу стать нахлебницей, вы достаточно настрадались. Скажи, чем я могу помочь твоему табуну?

— Ты пегас, а значит, сможешь хорошо управлять лодкой. Но, я думаю, всё случится иначе. Мы должны отдать Рарити, ты обязана пойти с ней.

— Даск, дорогой, я не могу уйти. Даже если очень захочу, клятва. Мы обсудили всё с Мун, полагаю, решение нашли. Иного варианта нет.

— О чём это вы… какой-то большой табун? Намекните нам, как это выглядит?

— Несколько семей пони объединяются в большой табун, выбирается старшая кобыла. Она управляет их жизнью, пони становятся близкими, считается, что разделения внутри вообще нет, кобылы делят ночь с любым из жеребцов. Конфликты между пони табуна решает старшая кобыла. Каждый из жеребцов берёт на себя свой круг задач, старшая кобыла следит, чтобы задачи не пересекались, это позволяет избежать споров и ссор. В истории Эквестрии именно большие табуны закладывали деревни. По мере роста численности пони в большом табуне, он распадался на обычные, а старшая кобыла становилась мэром деревни, по-вашему – старостой.

Жеребец подгрёб себе под крыло Сонату.

— Начинаю понимать, куда вы клоните. Ты полагаешь, Тэнгл согласится?

— Ах, не знаю, но попрошу. Дорогой, я не хочу оставлять вас! Это шанс!

Серый пегас надолго замолк, потом вздохнул.

— После увиденного на палубе, не знаю, что и думать. Одно знаю точно, Соната тебя любит, Мун хорошо относится. Я готов тебе подчиниться в части «куда скакать дальше». В обыденной жизни, прости, ты слишком беспечна и невнимательна, всегда витаешь в облаках. Это может поставить под угрозу весь табун, учитывая скорое появление жеребёнка, даже думать о таком страшно.

— Даск, дорогой, на моей рогатой голове достаточно шишек от твоих копыт. Я не стану тебе перечить, — заверила его тёмно-серая единорожка.

Мун задумчиво уставилась на серого пегаса.

— Эм… категорически не рекомендую пытаться меня лупить. Я не столь терпелива, могу и отгрызть что-нибудь.

Единорожка приобняла её ногой, потом заглянула в глаза.

— Мун, дорогая, тебе придётся подчиниться и терпеть. Ты не знаешь эту землю, законы и нравы, царящие здесь, сильно отличаются от Эквестрийских. Ледяное дыхание убивает жителей, жестоко наказывая за ошибки. Даск знает этот мир, на нём лежит ответственность за жизнь табуна. Подчинись и прими наказание, запомни его, не повторяй ошибок, ты получишь признание и защиту своего жеребца.

Пегаска занервничала, начала пофыркивать, потом закрутилась на месте, цокая копытами по полу.

— Ладно… ладно! Только по животу не бей. Даск, а ты драться умеешь?

— Хорошо стреляю и владею копытным боем, жизнь научила. С мечом не особо, накопытники с когтями – излюбленное оружие пиратов.

Через день поутру серый пегас обнаружил удивительную картину. Чёрная кобыла сидела рядом с ним, слегка склонив голову на бок. У её копыт лежала громадная рыбина, наверное, килограмм на двадцать. Сказать она ничего не успела, жеребец сгрёб её в охапку и чмокнул в нос.

— Они, оказывается, ночью на свет реагируют, выхватила прямо из воды. Она съедобная? – с надеждой поинтересовалась чёрная кобыла, выгибая спину от мягкого поглаживания серого крыла.

— Донный удильщик. Сетью его не поймаешь, закапываются в песок на дне, видишь этот усик на голове, эти рыбы его вешают ночью, словно фонарик, привлекая мелкую рыбёшку к свету. Как только происходит прикосновение к «фонарику», он ярко вспыхивает, ослепляя жертву, затем удильщик её заглатывает. Иногда их вылавливают рыбацкие корабли, принадлежащие королевскому флоту. Ночью в наших водах всегда опасно, прилив может разбить корабль о скалы, а если уйти подальше, то сеть придётся опускать слишком глубоко, велик шанс, что она за что-нибудь зацепится на дне, оно у нас только сверху песчаное, а так – это скальная порода, всевозможные острые углы торчат отовсюду. Рифы тоже доставляются проблемы. Чем дальше от берега, тем меньше песка и больше камня. В холодных зонах рыбы становится меньше, а крупная несъедобна, типа ледяных акул. Ловить их легко, только мясо горькое, есть невозможно. Удильщик съедобен, голова не годится в пищу, в ней светящееся вещество в специальных пазухах, их не вытащить. На вкус, ядовито-кислая гадость. У тебя кисточки на ушках.

Пегаска тут же прижала уши к голове и покраснела.

— Это красиво, — заверил её жеребец, — ночных пони в Королевстве нет. Скажи, а жеребята, вот с ними как?

— Тайна рождения. У двух солнечных пони в большинстве случаев рождается такой же жеребёнок. У двух ночных пони, появится похожий на них сын или дочка. Важны слова, «в большинстве случаев». С возвращением нашей Принцессы эти слова изменили своё значение, вероятность рождения жеребёнка с другим ритмом значительно увеличилась. По статистике, раньше она составляла один ночной пони на сотню солнечных, теперь десяток. У многих родителей возникли огромные проблемы, они днём бодрствуют, а их жеребёнок ночью. Веселье продолжается.

— Ты зеваешь! – удивлённо ответил пегас, потом погладил Мун крылом, — потерпи немного, я твою комнату сегодня доделаю, надо чердак утеплить, Рарити сделала ковёр, Соната сегодня закончит матрас для тебя.

Мун почувствовала, пегас за неё переживает, это казалось странным, из рассказов Рарити следовало, пока она в табуне, жеребец сделает всё, чтобы ей хорошо жилось. Вот только не он один работал, пегаска видела, как Соната, после готовки обеда на всех и стирки едва на копытах держалась, но направилась приводить комнату в порядок, даже беременная Рарити села за вышивку. Кобылы работали всё время, не покладая копыт. Следующий день стал таким же, через три ночи чердачное помещение приняло своего постояльца. Рарити отделала все стены тканью и тонкими деревянными планками, на полу разложила плетёный из лыка прямоугольник, накрывший всю площадь, поверх него коврик. Дневные звуки полностью гасились в комнате, давая ночной пони покой. Матрас, плотно набитый перьями, стал прекрасной заменой кровати. Пегаска быстро обживалась, Даск ей очень уж сильно приглянулся, она буквально заглядывала ему в рот, суровый северный пони от такого внимания порой начинал краснеть. Соната мило хихикала, наблюдая за юной кобылкой, видимо вспоминала себя. Когда Рарити поведала ей историю Сонаты, чёрная кобыла долго молчала, потом её глаза вспыхнули жёлтыми отблесками, холодное тёмное пламя окатило яростью ночную пони. За какую-то неделю она перестала видеть в манерной единорожке «госпожу», с Сонатой так вообще любила поласкаться, рассказывая той свои житейские истории и приключения. Ночью кобыла занималась ловлей рыбы, Даск постоянно давал ей задания, Мун с радостью их выполняла, военная выправка и точность в действиях радовали серого пегаса, облегчая ему дневной труд. Через шесть дней Мун ему отдалась, хотя, вроде как не планировала, на вопрос, что они будут делать со вторым жеребёнком, замялась, потом тыкнула копытом в пегаса, мол, он обещал присмотреть. Тэнгл приехал спустя две недели, выслушав идею Рарити о большом табуне, долго смеялся, а потом с самым серьёзным видом лёг перед сильно располневшей единорожкой и сообщил своё согласие. Серый пегас от удивления смог лишь проблеять что-то совсем невнятное, на предмет, что мир вокруг сошёл с ума. Перед отъездом Рарити отозвала в сторону пегаску.

— Мун, мы теперь на равных. Домой не сможем вернуться. Дорогая, нам нужна уверенность. Проконтролируй Даска, только не ограничивай ни в чём, право принимать подобные решения есть только у жеребцов этой земли, пока это так. Ах, я поеду в город, смогу побродить по улочкам, познакомиться с высшими, пони, — Рарити приложила копыто к рогу, потом вздохнула, — пожалуй, далеко от дома не стану уходить, без Тэнгла это не лучшая идея. Сюда приедут его кобылы, они договорились, теперь это так же кобылы Даска, только они об этом ещё не знают. Лира и Мелори. Я совсем незнакома с ними, Тэнгл как-то упоминал, мол, довольно непослушные особы, иногда это доставляет ему проблемы. Ах, полагаю, дорогая, ты понимаешь, зачем он тащит их сюда. Разделка рыбы, заготовка водорослей, деревенская жизнь – это не то, к чему они привыкли. Соната, несмотря на свой юный возраст, сможет тебе помочь, но не надейся слишком сильно, она добрая, только очень обидчивая. Пару раз меня покусала, ах, не смотри так, я не шучу. Береговые пони все такие, добрые внутри, жёсткие снаружи. Порой они скупы на тёплые слова, мне долго не удавалось понять их угрюмость и неразговорчивость. Поверь, проблемы у табунов в Эквестрии ни в какое сравнение не идут с тем, что происходит здесь. Ценой ошибки может стать смерть от голода для всего табуна.

— Рарити, я ночами не сплю, уже посмотрела, как живут другие. Не нам их судить. Даск хороший пони, бурное прошлое для него, всё ещё – настоящее, он ходил на кладбище, огромный серый пегас горько плакал, прислонившись головой к мраморной плите. Даже мне, многое повидавшей, за свой короткий век, больно видеть такое. Я сожалею, что не смогла увидеть Тайгу живой. К рыбе привыкнуть можно, особенно если водоросли добавлены в супчик. На моей кьютимарке полумесяц, затянутый облаками, город и край моря вдали. Получила её довольно поздно, однажды ночью посмотрела наверх и увидела жёлтый серп луны, облака в воздухе слегка закрыли его, серебряный свет опустился на наш город. Красота той ночи навсегда застыла на моей кьютимарке. Мой дар – ощущение гармонии мира. Это сложно объяснить. Я родилась в пригороде Балтимаре, наш дом находился рядом с морем, его прямо из окна видно. Моя мама — ночная пони, отец… он… ушёл от нас. Я до сих пор не знаю, кто виноват. Когда вернулась Принцесса Луна, она начала воссоздавать ночную Стражу, маму любили многие ночные пони. Принцесса об это как-то узнала, хотя, о чём тут говорить, сказал кто-нибудь. Она предложила ей возглавить ночную Стражу, вроде как-то само так случилось. Мама очень ответственная, порой слишком. Работа стала для неё всем, она собирала разрозненных ночных пони и приводила их в Стражу. Её все обожали, доверие и преданность. Принцесса Луна знала, что делала. Благодаря маме Стража быстро усилилась, они стали независимой частью солнечной Гвардии, а затем и вовсе перешли в непосредственное подчинение ночной Принцессы. Принцесса Селестия отдала своей сестре это направление жизни пони, Высший Королевский Суд подчиняется Принцессе Луне, она его глава. Может это расплата за прошлые грехи, не мне судить, Принцесса ночи дарит пони Справедливость. Мама завязла во всём этом. Мой отец, единорог, солнечный пони. Они познакомились много лет назад, их первая встреча привела к скандалу, ага, подрались. Потом оба смеялись, дома есть фотография, мама бьёт его по голове подносом. Кто-то успел запечатлеть торжественный момент знакомства. До того, как мама возглавила Стражу, я ощущала счастье своими копытами. Потом всё рассыпалось. Они проводили вместе только утро и вечер, любовь горела, словно яркое солнце. Через небольшой промежуток времени началось формирование ночной Стражи, мама приходила домой вымотанная, иногда вообще не возвращалась. И я, и отец понимали, она работает для всех нас. Они всегда отмечали день первой встречи, семейная традиция. Готовили сидр и сладости с фруктами, садились на крыше дома и смотрели на звёзды. Ту ночь отец провёл один, мама не пришла. Он прождал её до утра, как только поднялось солнце, спустился вниз, я видела слёзы в его глазах, сказал, что больше не может так жить и ушёл. Мама вернулась только через сутки. Я спросила её, почему она так поступила, огромные перепуганные глаза стали мне ответом. Она забыла о самом важном дне в жизни нашей семьи. С тех пор регулярно получала письма от отца, он просил прощения, за себя, за маму, за всё, что не смог для меня сделать. Всегда присылал немного денег, уехал в Кристальную Империю, у него там знакомый есть, занимается изучением магических полей, что-то такое. Сейчас трудится при университете, звал меня в гости. Сказал, всё понимает, у кобылы должна быть мать, она научит всем нужным вещам. Ездила к нему раз в пару месяцев, с мамой они больше не встречались. Сильвер Мун ударилась в работу, проводила там всё своё время, я последовала за ней, став сначала юным Стражем – «Рекрут», после двух лет мне присвоили звание «Рядовой», ещё через год подняли до «Искателя». Дальше идти как-то не планировала, слишком мало дела и много бумаги. Вот и все мои достижения. Не знаю, что с мамой станет, моя «смерть» разобьёт ей сердце. Скорее всего, она очередной раз поругается с Принцессой. Не хочу думать об этом, слишком тяжело и больно. Изменить ничего не сможем, ныне – мы жители Королевства, а тут есть неотложные дела и несчастные пони.

— Спасибо за рассказ, дорогая Мун. Ты права во всём, теперь это наша земля. Я не смогу покинуть их, в этой мёрзлой земле лежит моя кобыла. Брайт — утонула. Сначала скучала по подругам, но они без меня проживут, как и я без них. «Проживут», хорошее слово. Многие кобылы этой земли могут только мечтать о такой жизни. Знаешь, Мун, мне кажется, ты не очень хорошо относишься к Принцессам.

Ночная пегаска прикрыла глаза, потом вздохнула.

— Я не должна лгать старшей кобыле моего табуна, ведь дала добровольное согласие. Не все ночные пони считают Принцессу Луну злодейкой, я не имею в виду – сейчас, речь о старых временах. Что произошло между царственными сёстрами тысячу лет назад? Точнее, есть ли у кого-то понимание истинной причины их ссоры? Принцесса Луна не любит такие вопросы, мама её спрашивала, она очередной раз на неё накричала. Я думаю, всё случилось не так, как описывается в книгах, ведь доподлинно известно – историю пишет победитель. Многие из нас полагают, Принцесса Селестия хотела забрать себе всю власть в Эквестрии, её сестра воспротивилась этому, но проиграла сражение. Спустя многие годы Принцесса Селестия поняла, что натворила, любовь к сестре победила все её притязания и плохие желания. Она начала искать способ вызволить сестрёнку, брала себе учениц, пыталась найти ту, которая сможет помочь. Твайлайт Спаркл стала такой кобылой. Вместе со своими подругами смогла освободить её сестру из тысячелетнего заточения.

Рарити хлопнулась на круп и раскрыла рот.

— Дорогая, я ведь и есть подруга Твайлайт. Принцесса Луна вернулась в виде Найтмермун, камни с дерева Гармонии помогли нам вернуть ей разум и доброе сердце. Я своими глазами видела её злое воплощение.

Мун улыбнулась.

— Как бы ты повела себя после заточения на тысячу лет на луне? Особенно принимая во внимание, что тебя изгнала собственная сестра.

— Эм… я… я… ах, не знаю…

— Рарити, возможно, всё не так, как пишется в книгах. Правду мы всё равно не узнаем. Сёстры никогда более не станут ссориться между собой, разлука на тысячу лет принесла им обеим понимание, насколько легко разрушить жизнь близкой пони и как тяжело исправлять ошибки. Давай больше не говорить о плохом прошлом! У нас есть множество проблем здесь и их надо решать.

— Дорогая, ты настоящий Страж! – восхищённо ответила Рарити.

— Ну, так, ради Даска и потрудиться приятно. Ох, он такой сильный, мощный и кхм… приятный.

Единорожка засмеялась, глядя на покрасневшую пегаску. Шёрстка на ней стала абсолютно чёрной. Лишь тёмно-зелёные глаза выделялись на фоне профиля, они словно светились изнутри слегка желтоватыми отблесками. Пегаска легонько расправила крылья, тряхнула кончиками. Тёмно-серебряная грива заиграла магическими искорками. В этот миг в душе потемневшей единорожки вспыхнул тёплый огонь, Мун стала по-настоящему близкой кобылой, которой всегда можно доверять.