Осколок прошлого. Диксди
13. Долгожданная встреча, солнце и слово темной...
Вот и завершается первая часть приключений Диксди… Теперь её путь лежит в Кантерлот, где ей предстоит найти своё место в жизни. Будут ли Элементы Гармонии с нею, или она отыщет свою дорогу, следуя зову своего таланта? Кто знает. Перед ней раскинулась страна, в которой она еще не знает своего места.
Все утро ее не покидало ощущение перемен. Солнце светило ярче, птицы пели звонче, даже её отражение в воде не так расстраивало её, как прежде. Она освоилась держать крылья прижатыми и до самого вокзала шла, не вызывая особого любопытства, кроме как своим ростом и диковинными штуками, оттеняющими металлическим блеском её синюю шкурку. Еще раньше она смотрела, как Твайлайт писала письмо, высунув от старания язычок, чем заставила её улыбнуться. Письмо свернулось в свиток и пропало в огненной вспышке дыхания дракончика. В отличие от своей спутницы, она всегда носила все в своей сумке, отчего ей достаточно было лишь накинуть лямку так, чтобы она не мешала крыльям, и быть готовой. Лиловая же единорожка набивала седельные сумки всякой всячиной, то и дело тормоша дракончика вопросами, или суетливо бегала из комнаты в комнату.
Перепончатокрылая волновалась. Она не могла унять внутреннюю дрожь, ощущая приближение момента, о котором не смела и думать, выстукивая шаги между рушащихся от времени статуй. Сколько раз она проходила мимо гравюр на стенах своего дома, где изображались светлые Аликорны? Сколько раз она вглядывалась в мордочки статуй, словно ждала от них ответа? Ответа на вопрос, который не давали книги. Молчали артефакты. Хранили эту тайну в своих молчаливых поверхностях бесчисленные предметы, чьё предназначение было защищать, но, при этом, они несли гибель тем, кого защищали. Она вынула из сумки небольшой шарик, покрытый узором в виде лепестков, сходящимся наверху в небольшую монетку с выгравированной на ней ноткой. Посмотрев на него, она улыбнулась и тихо погладила копытом. В поверхности потертого металла отразилась её растянутая мордашка, и казалось, она улыбалась, когда шарик наклонялся или поворачивался другим боком.
— Я запишу нашу встречу. — Тихо проговорила она. — Я хранила возможность последней записи именно для этого дня. Мне жаль, что ты перестал говорить и сможешь воспроизвести только то, что в последний раз донесется до твоих лепестков. Правда. Мне жаль, что ты не можешь больше повторить сказанное тогда… но я хочу, чтобы эта встреча осталась со мной навсегда. Как самый счастливый день… не подведи меня… пожалуйста.
— Я не подведу, я буду с тобой все время в Кантерлоте и даже покажу тебе дворец, если удастся. — Отозвалась единорожка, услышав последнюю фразу и решив, что странная пони обращается к ней.
— А? Я… спасибо. — Перепончатокрылая спрятала шарик в сумку. — Я не знаю, смогу ли я отблагодарить за такой подарок.
— О, не стоит, принцесса Селестия будет рада увидеть тебя. Она мудра, справедлива и очень добра. — Единорожка наконец собралась и встала напротив странной пони. — Уверена, она рассеет все твои сомнения.
— Надеюсь, что это всего лишь сомнения. — Тихо ответила синяя пони, последовав за Твайлайт. «Око-часы» на бедре глухо скрипнули и, словно услышав имя принцессы, сдвинули стрелку в сторону. Символы зажглись, тускло осветив внутреннюю сторону скрывающего их крыла, и вновь погасли. Шестерня внутри них сделала несколько оборотов и, словно застряв, резко замерла.
— Как я говорила ранее, после замка я проведу тебя по самым изумительным и изысканным светским местам Кантерлота. И не смей отказываться, я не принимаю отказы. — Уже на улице к ним присоединилась Рэрити, одетая в один из своих нарядов и тащившая за собой небольшой чемоданчик на колесиках, удерживая его своим телекинезом. — Поверь! Узнав Кантерлот, ты не захочешь его покидать.
— О, да неужели? Не потому ли ты с радостью возвращаешься туда, где тебя ценят за то, что ты умеешь делать, а не за то, кем ты являешься? — Послышался голос Эпплджек, возникшей словно из ниоткуда и несущей в сумках что-то съестное и пахнущее выпечкой и яблоками.
— Я не буду это комментировать. — Фыркнула единорожка и, тряхнув гривой, ускорила шаг.
Синяя пони шла между ними, слушая шутливые перепалки. Подметая дорогу своей кисточкой на хвосте, она задумчиво смотрела по сторонам, пока Твайлайт не отвлекла её вопросом:
— На тебе постоянно что-то тикает. Это какие-то часы? Но на них нет цифр, и стрелки довольно странные для часов. — Синяя пони вздрогнула, очнувшись от размышлений. Вопрос лиловой единорожки на миг окунул её в тот день в горах, когда она в очередной раз пыталась оживить найденный артефакт…
Синяя пони с крыльями цвета дождливого неба брела по покрытой редкими кустарниками долине. Острые клыки скал, темные провалы подземных ходов и ровный ковер зеленого, чуть пружинящего мха окружали её. Вдалеке, кажущиеся недвижимыми, возвышались Мшистые Стражи, наследие тех, кто ставил безопасность этого места превыше всего. Медленные создания магии и высоких познаний в артефактах, теперь они были тенью себя прошлых, делая едва ли несколько шагов за многие месяцы, затрачивая годы на то, чтобы пройти от одного края долины к другому. Части этих огромных созданий лежали всюду, словно куски скал, темнея своей поверхностью и постепенно поглощаясь мхом и редкой травой. Она шла по ковру из трав, напевая незатейливую песенку, которую слышала в детстве, и рядом, удерживаемый телекинезом, крутился и покачивался артефакт.
— Так, еще раз сверимся с инструкцией. — Проговорила она, посматривая на покрытый узорами и символами цилиндр. — Повернуть, нажать на выступы, утопить появившийся кристалл наверху…
Послышался скрип поворачиваемой крышки, узор разошелся, словно лапки насекомого, образуя лесенку из выступов, увивающих поверхность предмета по спирали. Копытца тихо сжали предмет, вдавливая выступы вовнутрь, щёлкнувшие и заставившие артефакт засветится начертанными на нем письменами. Плавно, с легким жужжанием вышел из паза кристалл, осветив радостную мордочку синим сиянием.
— Работает! Он работает! — Радостно запрыгала пони, не забыв нажать на кристалл копытцем и втолкнуть его вглубь. Цилиндр осторожно был поставлен на землю, и теперь пони ходила вокруг него, ожидая продолжения. Но ничего не было. — Эй… и это все? Я несколько дней перетряхивала сундуки, чтобы найти хотя бы один целый, а ты не хочешь работать? Нуу…
Пони скуксилась и тихо цокнула предмет копытцем.
— Работай. — Шепнула она, наклонившись мордочкой к предмету. — Я тебе говорю… работай!
Словно вняв её просьбе, тот снова загудел и окружил себя расширяющейся полупрозрачной сферой, поверхность которой покрывалась рябью, словно вода, когда к ней прикоснешься.
— Оуу… как интересно… — Выдохнула пони, очутившись внутри сферы и наблюдая мир чуть искаженным и плывущим. Она тронула копытцем поверхность сферы, и та, немного спружинив, позволила высунуть копыто наружу. Пони рассмеялась и стала тыкать копытцем в сферу, играясь с разбегающимися по ней разводами.
— А это весело. «Сфера портативной реальности» — это очень забавно. — Смеялась она, читая небольшой, надорванный листик, словно его вырвали из книги и взяли с собой. — Так, а теперь нужно нажать на два красных кристалла, если они загорелись, или на один голубой, если подсвечен оранжевый, не наклоняя артефакт.
Она читала вслух, словно это помогало быстрее понять написанное в свитке. Копытце тихо тронуло оранжевый кристалл, затем голубой и утопило его до конца. На поверхности возникли мерцающие фигуры, и вся долина стала словно покрыта небольшими флажками и надписями.
— Оу… Это еще что? — Озадаченно наклонила она мордочку на бок. — Ограничитель номер пятьсот, ограничитель номер восемьсот, ограничитель… что за ограничитель? Почему их тут так много?
Копытце тронуло один из флажков, и сбоку появился полупрозрачный текст. Пони прищурилась и стала читать его, делая паузы и задумчиво тыкая копытцем в другие флажки и открывая новые блоки текста. Все они были одинаковыми, отличались только номера. Даже даты отличались, лишь минутами или часами.
— Ограничитель номер девятьсот шестьдесят пятый. Жизненных функций носителя нет. Повреждения свыше восьмидесяти процентов. Повторная инициация невозможна. Что за повторная инициация? — Озадаченно спросила пони текст, но тот ничего не ответил. — Так, а вот этот другой…
Она подвела копытце к надписи «ограничитель девять тысяч семьсот второй» и нажала на неё. Поверхность сферы спружинила, и рядом появился текст.
— Как забавно… — Перепончатокрылая вчитывалась в куда более длинный текст и то и дело смотрела на кружащийся вокруг флажка символ, похожий на несколько сходящихся в одной точке стрелок. Они будто указывали на небольшой холмик у самого входа в долину, находящийся, в отличие от всех остальных, в тени, покрытый лишайником. — Этот имеет статус повреждений всего несколько процентов, однако, все прочие параметры одинаковые. Только дата другая, она на много лет позже остальных. А что это такое?
Она тихо цокнула по стрелкам, и те развернулись, снова указывая на холмик. Озарённая догадкой пони тихо повернула цилиндр и сферу вместе с ним, но стрелки упорно переползли на новое место, снова, как компас, указывая на возвышение.
— Хм… — Только и произнесла она, запомнив направление и тихо цокнув копытом по предмету. Сфера распалась, лопнув, как мыльный пузырь. Сунув предмет в сумку, она направилась туда, куда показывали стрелки.
Место оказалось куда дальше, чем представлялось ранее, и под конец пони изрядно измоталась. Сидя на теплом камне, покрытом шерсткой мха, она отпивала маленькими глотками кофейный напиток и жевала взятые с собой орешки. В нескольких шагах от неё темнел какой-то рваный и угловатый предмет, острые шипы которого торчали в разные стороны, но, при этом, казались подозрительно похожими на ребра. Она уже несколько минут рассматривала его, пытаясь понять, чем бы он мог являться. Изувеченный силуэт словно врос в землю и, при этом, лежал на боку, поблескивая тусклыми пластинами и перепутанными металлическими лентами, пронизывающими его насквозь, выходя наружу и снова скрываясь внутри. Лишь один предмет был цел.
На перекладине, подозрительно похожей, на кость, висели часы, центр которых был украшен полуприкрытым глазом. Стрелки над ним походили на ресницы или изогнутую бровь. Диксди тихо тронула циферблат, и они закачались, поскрипывая металлическим браслетом. Вздохнув, она снова поставила похожий на цилиндр предмет на камень и выполнила все предписания в бумажке, сделав это быстрее и увереннее. На этот раз сфера оказалась меньше и чаще покрывалась рябью, отчего хвост пони то и дело оказывался снаружи.
— Ну, что ты мне покажешь теперь? — С любопытством проговорила она, выбрав тот же самый номер ограничителя. Текст плавно пополз по поверхности сферы, но на этот раз добавились детали, которых не было ранее. — Останки. Как интересно, а чьи?
Она выбрала несколько надписей, но сфера дрогнула и снова показала прежний текст, заставив пони нахмуриться. Выйдя из сферы, она подошла к названному останками предмету и подняла телекинезом несколько кусков. Они рассыпались от прикосновения, становясь невесомой и пушистой пылью, отчего пони удивленно смотрела, как черные хлопья улетают, влекомые едва ощутимым ветром. Вскоре перед ней повисли часы, крутясь в фосфорном свете телекинеза. Двигая их из стороны в сторону, она краем глаза заметила, как указывающие стрелки движутся по сфере вслед за ним.
— Значит, это и есть ограничитель? А что же он ограничивает? — С сомнением спросила она, не ожидая ответа. Расстегнутый ремешок из стальных пластин тихо звенел и извивался под раскачиваемым предметом. Улыбнувшись, она стала прикидывать, как этот предмет можно было бы носить. Примеряя его к себе, она не переставала рассуждать. — Если ты не работаешь, я буду использовать тебя как украшение.
Она рассмеялась, встряхнув предмет. Внутри послышалось звяканье, что-то перекатывалось или покачивалось внутри. Недолго думая, она приложила циферблат к бедру.
Ремешок щелкнул и внезапно застегнулся. Механизм тихо защелкал, и Диксди услышала тихий, тусклый и лишенный эмоций голос, с оттенком металла и кажущийся слегка неисправным.
— Повторная инициация. Субъект носитель первичной связи. Погрешности в физиологических параметрах отсутствуют. Погрешности в личностных параметрах минимальны. Совместимость с ограничителем серийный номер девять тысяч… тысяч… семьсот второй выше заданных параметров. — Тихо говорил предмет, не поддаваясь на попытки испуганной пони снять его или расстегнуть ремешок. Циферблат загорелся символами, и пони пронзило ощущение холода. — Активная личность, оригинал. Использование иного устройства класса «ограничитель» не обнаружено. Запускается повторная инициация артефакта класса «ограничитель». Отсчет… отсчет…
Она замерла, все еще протягивая копытце к предмету, раскрыв рот в безмолвном крике. Солнце погасло в её потускневших и ставших блеклыми глазах. Лишь сковывающий тело холод проникал все глубже, словно пытаясь растечься по каждой вене, проникнуть в каждую крошечную часть её.
Она вздохнула, словно выбралась из воды. Откашливаясь, она лежала на траве, поджимая копытца, и старалась выровнять сбившееся дыхание.
— Что ты, Дикскорд тебя побери, такое? — Она стукнула копытом предмет, сжимающий её бедро и поблескивающий небольшими царапинками на поверхности. — Отцепись от меня, холодная мерзость.
— Субъект носитель первичной связи, вы инициированы как владелец ограничителя… ля… ля… серийный номер девять тысяч семьсот два. Данная модель имеет функциональные ограничения и является боевой версией устройства глобальной связи. — Монотонно ответил предмет, тикнув и передвинув стрелки на несколько делений вперед. — Производится связь с остальными ограничителями.
Предмет замолчал и продолжал тикать все время, пока пони пыталась от него отделаться. Лишь расцарапав шкурку, Диксди убедилась, что этот артефакт вцепился в неё накрепко. И, похоже, навсегда. С грустью она смотрела на закрытое диском бедро, испытывая дискомфорт от вцепившегося в тело ремешка.
— Связь невозможна. Повторяю, связь невозможна. — Вновь ожил циферблат. — Девять прототипов ограничителя не выходят на связь в силу отсутствия жизненных функций у их носителей. Остальные девять тысяч семьсот два ограничителя так же принадлежат носителям первичной связи, жизненные функции которых отсутствуют. Загружаются последние предписания… предписания не обнаружены. Выполняются базовые функции… сеанс завершен.
— Эй, погоди, какие еще предписания, какие функции? Отцепись от меня… — Чуть жалобно проговорила пони, ткнувшись носом в холодную поверхность. — Тьфу…
Она побрела в сторону дрожащей сферы и едва вошла в неё, как артефакт на бедре ожил и мигнул несколькими символами.
— «Сфера портативной реальности». Артефакт класса «щит». Состояние магического… ского… уровня выше нормы. Статус механизма: частичное повреждение. Время жизни артефакта: менее нескольких минут. Точный расчет невозможен. Предполагаемые варианты завершения цикла жизни артефакта: угасание, перезапуск, разрушение. — Безжизненно проговорил циферблат.
— Разрушение? — Пони переспросила, не зная, ответит ли ей артефакт, или это была его прихоть. Но тот молчал. Она лишь ощутила легкую вибрацию, исходящую от цилиндра, сфера вокруг которого вновь стала меньше и покрылась небольшими прорехами, плавающими по её поверхности и делая тексты нечитаемыми. Пони шагнула в сторону, потом побежала, слыша, как писк в ушах стал нарастать, переходя в завывание ветра.
На миг долина озарилась вспышкой, словно ударила молния, и в спину пони мягко, но сильно ударил ветер, подняв её и швырнув в сторону дома, несколько метров протащив по мягкому ковру изо мха. Во рту почувствовался солоноватый привкус от прикушенной губы.
— Нелфя было фкажать, фто он фсорфётся? Так фложно было? — Выплевывая мох и ветки изо рта, проговорила она, со стоном поднимаясь с земли. — Пфу. Хоть спасибо, что предупредил.
Металлический голос раздавался еще не раз, предупреждая её во время встречи с наследием в виде артефактов. С того дня, она почти перестала полагаться на изменчивую удачу, поглядывая на символы, возникающие на стальной поверхности. Многое из найденного оказалось рабочим. Но еще больше было того, что переставало работать или взрывалось, показывая свой неблагодарный нрав, пытаясь забрать с собой ту, что пробудила старые технологии ото сна.
— В общем, они отмеряют срок жизни артефактов, которые я сделала или изучила, при этом ношу на себе или размещаю рядом на расстоянии вытянутого копыта. — Закончила свой рассказ пони, когда они уже подходили к поезду. С мордочки лиловой единорожки не сходило удивление. Впрочем, похожая реакция была у остальных. — А еще они записывают все, что мне удалось узнать про артефакты и их устройство.
Она игриво улыбнулась.
— А что это у вас такие мордашки? — Встретила их вопросом Дэш, которая вместе с Флаттершай первой прибыла к поезду и ждала остальных. — Только не говорите, что я пропустила самое интересное!
— Диксди рассказывала о том, как ей достался один предмет. — Ответила Твайлайт, заходя в вагон. — Очень интересная история, хотя и немного пугающая.
— Это так круто! Пугающие истории, я просто обожаю такие… — Зажмурилась Дэш, поспешив за синей пони, которой пришлось чуть наклонить рог, чтобы не задеть верхнюю планку двери вагона. — Хочу пугающую историю!
— А я… нет… пожалуй. — Тихо добавила Флаттершай, заходя в вагон с Эпплджек.
— Ох, Сахарок, пожалуй, в этом я буду с тобой согласна. — Земнопони подбадривающе потрепала пегасочку за крыло.
— Ты говорила, что была в Вудсбурге. — Неожиданно вспомнила белая единорожка, когда все уложили свои вещи и устроились в вагоне. — Расскажи об этом городе.
— Если только это не страшная история… — Тихо вставила слово Флаттершай.
— Особенно если она страшная! — С горящими от воодушевления глазами появилась Дэш и устроилась рядом.
Синяя пони смутилась от такого внимания, но, все-таки, устроившись поудобнее и стараясь не шевелить крыльями, заговорила:
— Я не знаю, когда это было, но в тот год еды в долине оказалось мало, а лететь далеко не было сил…
…Вьюга выла в скалах уже не первую неделю, превращая орешники в ловушки из взрывающихся мелкими осколками плодов. Вода в источниках замерзала и становилась причудливыми статуями изо льда, отчего Диксди радовалась, что в глубинах её дома была теплая вода, текущая из темных отверстий, хоть и отдающая немного кислым привкусом, но пригодная для питья. Еды оставалось мало, и еще одну неделю продержаться было невозможно. Она развернула карту, которую нарисовала, летая над горами, и копытце ткнуло в небольшую точку.
— Сюда. Я попробую долететь сюда, это самое близкое. — Вздохнула она и, открыв дверь, закашлялась от влетевшей в мордочку горсти снега. Копытце тронуло амулет на шее, тепло разлилось по телу, наполняя его приятным покалыванием. Крылья распахнулись, чуть алея от исходящего от прожилок свечения, и ударили по воздуху, отрывая свою хозяйку от земли.
Ветер кружил её и пытался столкнуть с неба, в котором ощущал себя единоличным владельцем, но упрямая перепончатокрылая летела вперед, с трудом различая в снежной вьюге землю. Вскоре огни небольшого городка мелькнули внизу, и она стала спускаться.
Копыта плавно ударились о покрытую снегом дорогу и чуть заскользили, отчего пони едва не упала. Оглянувшись, она медленно пошла в сторону города, табличка у входа в который гласила: «Вудсбург, мы знаем толк в бревнах!». Пони пожала крыльями. Бревно есть бревно, ничего сложного в нем быть не могло, с её точки зрения, а потому кичиться этим ей показалось глупым. Однако она, вспомнив все записи в книгах, подняла вверх крылья, сложив кончики над головой, что бы те образовывали сердечко по форме, как знак приветствия и добрых намерений. Этот жест был описан в одной из книг и считался обязательным, если крылатое существо вступает в земли земных пони. Она улыбнулась. В сумке звякали монетки, которые она нашла дома, на полу и в сундуках. Их, как она считала, должно было хватить на еду. Даже если та будет дорогой.
— Жители города, я пришла, чтобы просить еды в эту хол… — Договорить она не успела. В стылую землю воткнулись брошенные вилы, и из домов появились пони, держащие факелы. Метко брошенная коса впилась в доску с названием города и застряла там, покачиваясь и звеня на ветру.
— Вы чего… — Удивленно выдохнула перепончатокрылая, но тут послышались приглушенные хлопки, и короткие стрелы впились в землю, где еще минуту назад стояло её копыто.
— Какое варварство… — заметила Рэрити.
— Может… они испугались крыльев? — Предположила Флаттершай. — Они довольно жуткие…
— Да, скорее всего, так и было. — Согласилась синяя пони, кивнув. — Я убежала. Мне было страшно. Еще некоторое время я слышала их голоса и сияние факелов, прежде чем они отстали.
…Пони оказалась у старого амбара, набитого деревянными досками и инструментами, которые не только висели на стенах, но и валялись на полу. Там горел свет, и кто-то методично стучал молотком по дереву, забивая тонко скрипящие гвозди.
— Гнилая стружка, что же ты не выходишь-то? — Слышался чей-то рассерженный голос, заглушаемый то стуком молотка, то звуком пилы. — Я уже месяц вожусь с тобой, а ты все не получаешься, тупой же ты кусок дерева.
Пони осторожно заглянула в окно. Возле огромного колеса сидела пони, лоб которой был перевязан косынкой, не дающей гриве упасть на глаза. На поясе болтались инструменты, но еще больше их было в ящиках, стоящих рядом и просто лежащих на полу. Там же белели листы с линиями и расчетами, в которые то и дело смотрела пони. То, что она мастерила, у неё не получалось, однако она снова и снова отрывала части конструкции и пыталась собрать заново.
— Попробуй перенести вес балок ближе к центру и пустить в ось не одну полосу, а в три. — Раздался тихий голос откуда-то из темноты.
— Эх? Со мной что, уже доски стали говорить? — Пони оглянулась и, подняв кружку, заглянула и в неё. — Нет, сидр, вроде, не крепкий. Эй, ты что, думаешь лучше инженера этого города?
— Нет, не думаю, но конструкция будет менее шаткой, если сделать именно так. Это ведь… водяное колесо?
— В точку, детка, лучшее колесо в этом городе! Оно сможет пустить силу реки на благо целых пяти мастерских по дереву! — Пони с гордостью указала на конструкцию копытом. — И на нем будет стоять мое имя.
— Тогда лучше еще укрепить лопасти и изменить их угол… — Добавил все тот же тихий голос. — Такие, как сейчас, будут бесполезны, если течение замедлится.
Пони хмыкнула, однако, проверив слова странной незнакомки, убедилась в её правоте. Внеся поправки в чертеж, она повернулась к стоящему в тени силуэту.
— Тю, да ты единорог. Что единороги делают в такую погоду? — Удивленно проговорила земнопони. — Не мудрено, что ты, лишь взглянув на конструкцию, заметила недочеты. Вы же это, умные, типа. Верно?
— Я есть хочу… — Раздался голос из тени и силуэт пошатнулся. — Мне бы поесть, и я пойду дальше.
— Эй, да ты почти с ног валишься, заходи… не хочешь? — Силуэт отрицательно качнул головой. — Ну, как хочешь. Стой тут, я принесу тебе чего-нибудь из запасов.
Пони ушла, и Диксди осталась у входа, найдя уютное место между бочками. Ветер стих, и посветлевшее небо осветилось россыпью звезд. Она любила это время суток. Все небо казалось усыпанным драгоценными камнями, но в них она видела глаза тех, кто давно покинули этот мир, словно присматривающие за теми, кто остался.
— Единорог? Ты где? Гнилой гвоздь, ушла что ли? — Пони позвала еще раз и поставила большую корзинку на землю. — Эй, если ты тут, я оставила еду у входа. И запомни, Армилла Лайтнинг никогда не оставляет помощь неоплаченной. Поняла? Никогда!
Земнопони фыркнула и скрылась в амбаре, закрыв за собой дверь.
— Я вышла из укрытия через час только. — Продолжила рассказ синяя пони. — В корзинке была еда, и большая часть могла храниться долго. Я несколько раз прилетала потом в этот город, смотря, как крутится колесо Лайтнинг, вращаясь и переливаясь узором из нарисованных сбоку молний. Мы говорили с нею, а я давала советы по механизмам, и оставила ей одну из книг.
— А ты видела её? — Тихо спросила Флаттершай, чуть покраснев.
— Нет. — Тихо ответила Диксди. — Лишь в последнюю встречу, когда мы говорили друг с другом, разделенные досками и стеной амбара. Я боялась, что она встретит меня, как остальные жители города. Боялась напугать пони, поделившуюся едой и слушавшую мои советы, с которой мы смеялись над шутками и смотрели по отдельности на звездное небо… Я слышала её вскрик, когда солнце отбросило силуэт моих крыльев на землю, и улетела. Её голос раздавался позади, а я набирала высоту, боясь ощутить в крыле стрелу. Я не знаю, что она кричала, возможно, от ужаса…
В вагоне повисло молчание. Флаттершай всхлипнула, Дэш смотрела в сторону.
— Это грустная история. — Послышался голос Пинки Пай. — От таких историй хочется кексика с чаем.
— В любом случае, мы скоро приедем. — Твайлайт Спаркл записала что-то в блокнот и положила его в сумку.
Кантерлот встретил их каменным перроном и суетой вокзала, с которого пони покидали город и на который прибывали. Не говоря уже о тех, кто провожал или встречал. Пони разноцветной группой высыпались из вагона и оказались в плотном кольце королевской стражи, сплошь состоящей из белых статных единорогов.
— Нас встречают, а, значит, принцесса получила моё письмо. — Довольно улыбнулась лиловая единорожка. Единороги молчаливо смотрели, вздрогнув лишь, когда из вагона появилась темно-синяя пони, рог которой блеснул на солнце, а тело скрывал диковинный кожаный плащ. Она темной фигурой шла с остальными пони, заставляя камень перрона слегка вздрагивать под своими копытами.
— Мисс Твайлайт Спакл, её друзья и гостья с Северных Гор. Все верно? — Сухо спросил лиловую пони белый единорог в золотых доспехах.
— Да-да, все именно так. — Кивнула та.
— Цель визита: достопримечательности Кантерлота, визит к правительницам Эквестрии и посещение Магической Школы? — Единорог вопросительно взглянул на стоящих перед ним пони и задержался взглядом на темной и высокой пони позади них. — Ваше имя?
Синяя пони не сразу поняла, что обращались к ней, и лишь после легкого тычка в бок от Дэш произнесла свое имя, которое единорог записал и отошел в сторону, позволяя им всем пройти.
— Приятного времяпровождения в Кантерлоте. — Так же официально проговорил единорог и уже чуть тише добавил. — А вам, мисс Спаркл, жаркое приветствие от вашего брата. Он сожалеет, что не сможет составить компанию вам, как предполагал ранее. Поезд из Кристальной Империи не может придти из-за погодных условий.
Та кивнула с благодарностью и последовала за успевшими уйти вперед друзьями.
— Ах, находясь на столь изысканных улицах, сама ощущаешь себя изысканно. — Рэрити поправила шляпку и засмотрелась на свое отражение в витрине, заставив этим фыркнуть от смеха розовую и оранжевую земных пони.
Белый замок Кантерлота предстал перед ними в своем великолепии, и даже те, кто уже бывал в нем, не говоря уже о Диксди, смотрели на него с восторгом. Она просто потеряла дар речи и лишь оглядывалась по сторонам, переводя взгляд с изящных линий архитектуры на статуи Аликорнов и развевающиеся флаги с символами правительниц Эквестрии. В воздухе пело торжество, и разносился запах цветов, щекочущий носик синей пони, едва не заставив ту чихнуть.
Они поднимались по кажущейся бесконечной лестнице, мягко ступая по красной полоске ковра, бархат которого ощущался копытцами.
— Лучший день… — Прошептала Диксди, стесняясь при всем этом окружающем великолепии своей внешности. Она поджимала хвост, стараясь не поцарапать лестницу, и от этого выглядела еще забавнее, — в моей жизни.
Она шла за остальными, стараясь не отставать, и, при этом, оглядывалась по сторонам, пытаясь запомнить все, что попадалось ей на глаза.
Они шли по коридорам, мимо картин и витражей, в которых рассказывались эпизоды из истории прекрасной страны. Возле одного из них синяя пони замешкалась, рассматривая заточаемого в камень Дикскорда. Внизу были изображены фигурки шестерых пони разного цвета. Перепочнатокрылая хотела задать вопрос, но передумала и догнала остальных, бросая взгляды на витражи, через которые проникал свет, раскрашивая пол в разноцветные пятна.
На миг, в глазах потемнело…
Она шла по коридору, правая сторона которого была закрыта огромными витражами, сложенными из толстых кусков стекла. Обзорные залы. Они были вырублены в скалах, и с них открывался вид почти на все Кристальное Королевство.
— Куда мы идем, Брайтлайт? — Спросила она и посмотрела на отражение в витраже. Там смутно виднелась мерцающая белым светом фигура, кожистые крылья которой и изогнутый рог с лезвием на задней стороне, казалось, переливались небольшими искорками. Рядом с этой большой фигурой шла небольшая синяя фигурка, на переднем копыте которой уже был первый амулет. Синяя пони с огромными янтарными глазками смотрела на неё с этого отражения.
— Мы идем в северное крыло, малышка. — Раздался мягкий и нежный голос. — Смотри: помнишь, я рассказывала тебе о них? Это, сестры, что будут править Эквестрией. Это такая страна, границы которой проходят по нашим горам.
Светлое крыло указало на изображение двух аликорнов, что, обнявшись крыльями, слегка прикасались мордочками друг к другу. Над ними, словно большая лапа, раскинулось огромное темное крыло. Маленькая пони посмотрела на него и открыла свое, словно сравнивая их.
— Брайтлайт, а когда моё крыло будет таким же большим? — Она обернулась к своей наставнице, и та улыбнулась, потрепав фиолетовую гриву копытом.
— Не знаю. Возможно, скоро, возможно, нет. — Раздался её мягкий голос. — Не спеши расти, Диксди, насладись жизнью полностью, потому что только это придаст тебе сил, когда они понадобятся.
— Но я хочу сейчас… — Тихо произнесла та, сложив крыло. — У всех уже давно по десять артефактов, а я только с одним…
Та, которую она назвала Брайтлайт, тихо рассмеялась, чем заставила малышку фыркнуть и ускорить шаг.
— Зато ты сама пробудила его, и стала одной из первых, кто понял, как он работает. — Успокаивающе проговорила большая и мерцающая светом пони. — Не торопи свое время, пусть даже оно…
Часы тикнули и Диксди поняла, что никто и не заметил, как она на миг оказалась в своих воспоминаниях. Эти пятна света на полу так напоминали ей Обзорные Залы, что она невольно сбавила шаг, чтобы насладиться этим чувством снова.
— Тут красиво, Диксди, но нас ждет принцесса, мы не можем опаздывать! — Одернула её лиловая единорожка.
— Да, прости. Мне на миг показалось, что я дома… — Тихо отозвалась та, оставив своими словами след недоумения на мордочках остальных.
— Она что, принцесса какая? — Эпплджек тихо толкнула Спаркл, когда та поравнялась с нею. — Она жила в замке?
— Не знаю… — Ответила та, решив, что будет идти рядом, чтобы эта странная пони не потерялась.
Принцесса Луна ощущала напряжение своей старшей сестры уже с самого утра. Но не то, что обычно предшествовало встрече с её любимой ученицей. Нет, в Селестии ощущалось что-то, напоминающее момент, когда ее гложут сомнения, и эти сомнения не давали ей покоя.
— Сестра, эта встреча волнует тебя больше, чем обычно. — Заметила темная аликорн, встав рядом. — Что-то не так?
— Что ты, Луна, все замечательно. Твайлайт написала, что приведет во дворец свою новую знакомую. — В голосе правительницы звучала мягкость и забота, но что-то в голосе было не так. — Я выразила свой глубокий интерес к ней и к просьбе своей ученицы, со слов которой лишь я могу помочь её знакомой поверить в историю Элементов Гармонии.
Принцесса Луна хотела добавить что-то, но в это время в зале раздались голоса стражи, извещающей о прибытии в Тронный Зал Твайлайт Спаркл и её друзей. Шесть уже знакомых Селестии пони вошли в зал и учтиво склонись, согнув левое копыто. Лишь седьмая, более высокая ростом, с темной шкуркой и длинным, чуть загнутым назад рогом, прижала копыто к груди и наклонила голову. Традиционное приветствие, слегка удивившее сестер-принцесс, давно уже не видевших его в таком исполнении.
— Приветствую тебя, моя ученица, и вас, её друзей. — Мягко, но при этом отчетливо и на весь зал произнесла принцесса Селестия. — Я рада, что вы прибыли вовремя. Пони, что стоит позади, — это та, о ком ты рассказывала мне в письме?
— Да, принцесса, это она. — Понимаясь с колена, ответила Твайлайт. Мимо неё скользнула темная фигура, и, выйдя вперед, темно-синяя пони остановилась в десятке шагов перед Селестией.
— О, светлокрылая, это великая честь для меня увидеть неувядающую красоту Аликорна. — Раздался её голос, чуть грубоватый на фоне нежного и мелодичного правительницы Эквестрии. — Я безмерно благодарна вашей ученице, за эту возможность. И я… хотела бы…
В копытцах синей пони появился шарик, заставивший стражу напрячься. Рога единорогов тускло засветились, будучи готовыми ко всему. Однако светлая правительница успокаивающе кивнула им, и стражники сделали шаг назад.
— Да, что бы ты хотела узнать у меня? Если об Элементах Гармонии, то это правда. Пони, что прибыли с тобой, являются ими, и я подтверждаю это. Моим словом аликорна и словом правительницы Эквестрии. — Перепончатокрылая удивлённо оглянулась, и крыло приподнялось, открыв взору принцессы металлический диск на бедре у той. Глаза принцессы слегка сузились. — Есть ли еще что-то, что бы ты хотела спросить или узнать? Если нет…
Селестия обвела присутствующих ласковыми и внимательным взглядом. Её что-то тревожило. Принцесса Луна ощущала это, стоя рядом с той самой минуты, как открылись двери и вошли друзья Спаркл вместе с этой странной пони. То, что на той вовсе не плащ, она поняла сразу, угадав в одежде сложенные крылья, похожие на крылья ночных пегасов. Но вот наличие рога её немного озадачило. И еще магия… сжатая небольшими кусочками магия, сопровождающая эту гостью в виде надетых поверх шкурки предметов.
— Да, Светлокрылая, я хотела спросить еще кое-что, если будет возможно. — Синяя пони смущенно теребила шарик и смотрела куда-то в сторону. — Я… меня… Оставили в форте, в Северных Горах. Я жила там, изучала артефакты, читала книги. Моими собеседниками были они и молчаливые статуи, в которых был запечатлен образ Аликорнов. Я звала тех, кого знала и ждала. Ждала, когда придете вы… тем самым известив, что Эквестрия больше не прибывает в пламени хаоса. Мне сказали ждать… и я ждала.
Янтарноокая пони говорила тихо, но в тишине зала её слова, казалось, слышали все.
— Оставьте нас все и закройте двери в зал. — Раздался голос Селестии, что уже спустилась на пару ступенек ниже и теперь пристально смотрела в янтарные глаза той, кто была почти с принцессу ростом. Твайлайт переглянулась с подругами, но их уже стали подталкивать к выходу стражники. Вскоре зал опустел, оставив сестер и Диксди совершенно одних. Та крутила в копытцах шарик и старалась не смотреть светлому Аликорну в глаза. Что-то её пугало, но она уже нажала на кнопочку, и шарик едва слышно гудел, записывая момент, которого Диксди ждала. Разговор с той, чей нежный голос, казалось, успокаивал даже самое разбитое сердце и самые горькие чувства. Слышался шум удаляющихся пони, копытца которых цокали по каменному полу. Звук приспускающихся занавесей, погрузивших зал на треть в тень. Принцесса Луна с беспокойством взглянула на свою старшую сестру, ощутив перемены в ней до того, как она произнесла хоть слово. Она давно не ощущала их, с момента, когда вернулась из изгнания, и тем более пугающими они были сейчас, когда жизнь в Эквестрии шла своим размеренным шагом.
— Ты! Как ты посмела вообще явиться в Эквестрию?! В Кантерлот! — Голос принцессы изменился. Из мягкого и нежного, почти умиротворяющего, он стал жестким и отдающим прохладой, отчего синяя пони сделала несколько шагов назад. На её мордочке отразилось изумление и непонимание, отчего так изменилась та, в объятья крыльев которой еще минуту назад она бы хотела попасть.
— Я… я не знаю… — Испуганно проговорила она, не ожидая такой перемены. Металлический шарик выпал из её копыт и откатился в сторону.
— Не знаешь? Зато знаю я. До сих пор, вместе со мной жива память о вас, Демикорнах — чудовищах, живущих только ради своей слепой любви к этим… этим ужасным вещам, что носишь ты на себе! — Белое копытце принцессы, обрамленное золотым накопытником, указующе застыло в сторону Диксди. — С трудом мне удалось убрать все записи и все упоминания, чтобы ничто не омрачало светлое настоящее Эквестрии. Мира, в котором нет и не будет воин, как та, в которой существа, как ты, принимали участие.
Синяя пони вздрогнула, словно получила невидимый удар, и отвернула в сторону мордочку, стараясь не смотреть в пристальные глаза принцессы Селестии. Вот почему никто не знал о ней. Вот почему пони встречали её как…
— Но сестра, мне ты дала второй шанс. Да, она необычна и, возможно, будит в тебе темные воспоминания, но дай ей второй шанс, как дала его мне! — Луна встала рядом с сестрой и опустила её копыто своим. — В ней нет того зла, что ты приписываешь ей. Может, она также стала жертвой обстоятельств, как…
— Луна! Ты моя сестра, а это… это такой же артефакт, как и те, что надеты на ней! — В голосе светлокрылого аликорна послышалась горечь, сожаление и одновременно неприязнь. — Она живет, даря им свою привязанность. Она не расстанется с ними — это живет в ней и является её сутью! Она…
— Демикорн? — Тихо раздался голос синей пони, поднявшей глаза на светлокрылую, и в них плескались слезы. Но вместе с ними в них плескалась обида и разочарование. — Только потому что я Демикорн?
— Она, Демикорн, создана, чтобы жить артефактами, способными действовать даже во время хаоса. Даже если время пойдет вспять, даже если магия перестанет быть сущностью единорогов и не станет Аликорнов. — Продолжила принцесса Селестия, словно не обратив внимания на фразу той, что стояла перед ней, растерявшись и плача. Стараясь не замечать её взгляда, словно она была вещью, не стоящей внимания. — Это была крайняя мера, которую они выбрали сами. Сделали себя зависящими от предметов, которых не должно было остаться в этом мире, как и их самих. Страшного наследия прошлого…
Металлический скрежет раздался в зале, словно кто-то протащил по полу часть доспеха и потом швырнул его оземь. С растрепанной гривой стояла перед двумя принцессами Диксди, сбросив один из поножей, что оставил царапину на каменном полу. Хотя бы так, добившись внимания к себе.
— Я… Я сниму их! Я оставлю! Я сломаю свой рог, если это будет нужно! Но почему? Светлокрылая, почему? Статуи аликорнов украшали форт, ставший моим домом, книги рассказывали о красоте, которая недостижима… Что я сделала не так? — Вскрикнула синяя пони, заставив принцессу Луну вздрогнуть от внезапно зазвучавшего отчаяния в ее словах. Янтарные глазки блестели в полумраке зала, отражаясь золотистыми искорками в капающих на пол слезах. Тон этого существа разбудил в Луне что-то знакомое, что когда-то терзало её саму. — Ответьте! Пожалуйста, ответьте! За все время, что я была на границе Северных гор, я спрашивала себя: где все, такие же, как я? Почему я вижу только себя в отражениях, и нет никого даже в рисунках на стенах, кто походил бы на меня?
— Молчи! — Белое копытце топнуло о пол.
— Светлокрылая! — С мольбой вскрикнула та, кого назвали Демикорном.
— Сестра! — Бросилась к Селестии принцесса Луна, но замерла, так и не дойдя до той. Грива Селестии пламенела, и зал наполнялся жаром, от которого стали потрескивать стекла и начали тлеть ковровые дорожки. В белых глазах Аликорна светилась магия солнца, и в этот момент даже её младшая сестра опасалась оказаться рядом. Синяя пони тихо вскрикнула и прикрылась от вспыхнувшего света крылом, открыв этому магическому жару свои «око-часы».
— Молчи, Демикорн! Пусть тебе удалось обмануть всех. Пусть даже это, действительно, правда, но ты создана для артефактов. — Грохотал голос Селестии, перекрывая своей силой и мощью даже бушующую стихию пламени. — Ты не откажешься от них. Ты будешь гореть, ты будешь распадаться на части, но с мыслью о том, чтобы… Ты?
Селестия воскликнула в изумлении, когда в зале раздался голос, и вместе с ним стихло пламя. Стены покрылись тонким, но все быстрее нарастающим льдом. В воздухе ощущалась приятная после обжигающего жара солнца прохлада, и на тлеющий пол упали первые робкие снежинки. Голос звучал, не принадлежа ни одной из принцесс, ни их странной гостье, замершей в ожидании смертельного удара огня. На фоне его звучали десятки нестройно идущих механизмов, сотни, тысячи их крутили свои шестерни, щелкая, тикая, словно пытаясь слиться в один единый ход часов, отсчитывающих саму вечность.
— Мы, Демикорны, приносим клятву верности Эквестрии и Элементам Гармонии во имя будущего всех, кто живет в ней и будет жить. Каждый из нас стоит на пороге, где решение окончательно, и дороги назад не будет. Мы никого не оставляем. Мы ничего не берем с собой, кроме того, что уже не в силах снять. Каждый из нас знает, что история будет изменена, и согласны с этим решением. — Голос звучал с грустью, но при этом торжественно, словно обладатель его не привык склонять голову не перед чем в своей жизни. Тоска и одновременно предвкушение сквозили в произносимых словах. — Мы — жизнь амулетов, жизнь осколков прошлого. Мы — механизмы, наше предназначение — отдать себя целиком силе артефактов. Наше время — время их жизни. Мы, ради жертвы первых носителей Гармонии, дарим его угасающему прошлому и с последней искрой его силы мы разделим судьбу созданных артефактов. Однако кто бы не слышал нас в этот краткий миг, мы просим лишь об одном…
Властный и тихий голос произнес всего несколько слов, но они заставили принцессу отшатнуться, и грива её угасла, вернув перламутровый и легкий свет.
— Она без сознания, сестра, у неё совершенно черные глаза, и она почти не дышит! Помоги ей, пожалуйста! Она совсем не дышит! — Раздался голос принцессы Луны, стоящей рядом с упавшей на бок синей пони, крылья которой распластались по полу. На синей мордочке замерли темные невидящие глаза, словно два вытянутых уголька, теряющих темные капли слез на каменный пол.
— Луна! Не приближайся к этому чудовищу! — Белое крыло обняло темную принцессу и отодвинуло от лежащего на полу существа.
— Но сестра! — Она попыталась вырваться, но белые крылья крепко обняли её, не пуская к той, что лежала бездыханной на все еще покрытом льдом полу. Она все вырывалась, когда раздался скрип металла и звук волочащегося по полу крыла. Диксди, покачиваясь, стояла и один глаз её наполовину мерцал янтарным светом. Вот только в этом блеске виднелись фиолетовые искорки, едва различимыми бликами скользящие по радужке.
— Я не такая… Я не чудовище… я не знаю, почему вы ненавидите и одновременно жалеете меня, Светлокрылая. Вы смотрите на меня со слезами… и я не понимаю этого. Я не понимаю вашего мира, но в нем так уютно после холодных гор. Я хочу разделить радость с теми, кого успела встретить, я хочу остаться! — Глухо говорила она, но в голосе ощущалась странная твердость. Демикорн пошатнулась, споткнувшись о брошенные ранее поножи и вступив в них копытом, одела обратно. — Первые Элементы Гармонии… я помню их. Первые волны хаоса… я слышала их. Первые войска обезумевшего Сомбры… доспехи его воинов лежат вокруг скал до сих пор… Я хотела идти со всеми, но меня оставили. И я осталась и ждала. Я долго ждала! Но никто не пришел… Были только книги. Были только статуи. Они рассыпались на моих глазах, ветшали и покидали меня…
Темная Аликорн вырвалась из крепких объятий и встала рядом со своей сестрой, смотря на замершую синюю пони, в роге которой тускло отражался свет от окон.
— Сестра, посмотри на неё! В ней нет того, что ты приписываешь Демикорнам. — Она прижала копытца к груди своей сестры, умоляюще смотря той в глаза. — Они были много тысяч лет назад. Она…
— Последняя из них? Луна! А если такие, как она, еще остались? Если голод по магии, закованный в совершенный контроль над артефактами, не поглотил её, то это не значит, что он не поглотил других! Они горят, Луна! Пойми, моя маленькая сестра! Они горят испепеляющим пламенем артефактов и сгорают с ними. С радостью, с грустью, с воспоминаниями, в поглощающей их любви к этим предметам, улыбаясь и не оборачиваясь назад. — Заговорила светлокрылая принцесса, убирая темные копытца своей сестры в сторону. — Да, они дали отпор многим врагам, без тени сомнения они ставили свою жизнь ниже жизни артефактов. Сгорали одни, на миг становясь недостижимыми по мощи, за ними шли другие… поднимали эти догорающие вещи и повторяли судьбу первых, без сожаления и сомнения! Я не хочу видеть это снова, Луна! И я не хочу видеть тебя, Демикорн! По крайней мере, пока…
Последние слова Селестия произнесла, отвернувшись и посмотрев в тающий на стенах лед, падающий звонкими осколками, рассыпаясь о каменный пол, словно пытаясь напеть грустную мелодию. Вместе с ними из глаз стоящей с опущенной головой перепончатокрылой падали прозрачные слезы, разбиваясь на мелкие капельки. Несколько из них упали на металлический шарик, и тот наклонился на бок. Тихое всхлипывание раздавалось в зале, в котором привыкли к торжествам и смеху.
— Сестра, посмотри на неё… Она дышит, она плачет, она страдает. Дай ей время, оставь прошлое в прошлом. — Принцесса Луна прикоснулась крылом к крылу своей сестры. — Пожалуйста, сестра!
— Ночь — твои владения, Луна. Если ты готова взять на себя этот груз, я не буду препятствовать. — Устало ответила та и подошла к Демикорну. Мудрые и повидавшие многое за тысячи лет глаза Аликорна заглянули в янтарные глазки той, что стояла перед ней, и на миг ей показалось, что такие же тысячи лет взглянули на неё из темных зрачков, блеснув холодными фиолетовыми искрами.
— Уходи. Ради просьбы сестры, я позволю остаться тебе в своих владениях, но я буду первой, кто будет на твоем пути, если прошлое проснется в тебе. А оно проснется… оно вковано в твой рог, оно наполняет твои амулеты, и когда это случится, я буду желать твоего одиночества. Чтобы никто… никто не разделил с тобой твою судьбу. — Произнесла принцесса, смотря на Демикорна с горечью, сожалением и одновременно ужасом, спрятанным глубоко внутри и сжатым невидимыми цепями воли. — Ты вольна делать, что хочешь. Можешь идти, куда хочешь. Эквестрия большая, но я буду всегда оберегать её и свою сестру от тебя. Запомни это и уходи…
Аликорн отвернулась и, прикрыв глаза, ощутила, как слезы потекли по белой шерстке щек. Стиснув зубы, она старалась стереть представшее перед глазами видение, но оно упорно возникало снова и снова, заставляя ту ронять слезы против своей воли.
Металлический шарик щелкнул, и последняя запись на него была сделана. Небольшой артефакт, что всегда был с темно-синей пони, равнодушно записал то, что должно было быть счастливым моментом встречи, а оказался свидетелем самого горького в жизни Диксди момента. Она медленно подобрала его и опустила в сумку, осторожно переступая копытами и спотыкаясь на кусочках почти растаявшего льда. Она открыла дверь и прошла мимо замерших в коридоре пони, которые, по-видимому, даже не слышали того, что произошло в тронном зале. Не поднимая головы, она миновала стражей, которые, словно получив приказ, пропустили её.
Она спустилась с лестницы, не смотря по сторонам, словно шагая во сне. Лишь артефакт на бедре лихорадочно начинал раскручивать шестерни, а потом замирал, издавая сдавленный скрежет, словно пытался оправиться от солнечной магии Аликорна, оставившей темные отметины не только на нем, но и на крыльях этой странной пони.
Скрыв свою белоснежную мордочку, Селестия миновала свою ученицу, лишь кивнув и улыбнувшись. В коридоре замешкалась только принцесса Луна, что отвела лиловую единорожку в сторону и успела шепнуть несколько слов, прежде чем её старшая сестра заметила это и окликнула.
— Что она сказала, почему Диксди прошла мимо в таком виде? Что произошло? — Обступили подруги лиловую единорожку.
— Она — Демикорн… — Тихо и растерянно ответила та. — Я ничего не знаю, принцесса Луна сказала лишь это.
— Демикорн? — Удивленно переглянулись пони. — И?
— И что она потом расскажет подробнее… — Еще тише ответила Твайлайт — О случившемся…
С лестницы замка спустилась Демикорн, и перед нею раскинулись стены Кантерлота. А за ними протирались земли той, кого назвали светлокрылой принцессой Селестией, и в этих землях она была чужой, еще не догадываясь, какую роль сыграли те, к чьей расе она принадлежала. Она прикрыла глаза, вслушиваясь в выравнивающийся звук тикающего механизма на своем бедре. Тихий голос раздался как будто в её голове, вкрадчиво шепча через шелест механизма.
— Дарим… дарим его угасающему прошлому, и с последней искрой его силы мы разделим судьбу созданных артефактов. Однако кто бы не слышал нас в этот краткий миг, мы просим лишь об одном… просим… лишь… просим об одном… Сохранить одну жизнь, ради… жизней всех нас. Одну… жизнь…
Голос оборвался, и в этот момент ощущение одиночества захлестнуло её, вырвав из её горла беззвучный крик, лишенный силы вопль, сорвавшиеся в тихое всхлипывание.
— Лучший… день… в жизни… — Послышались тихие слова, и она покинула замок…