Со щитом или на щите

Флитфут не умеет лечить и не воплощает Элемент Гармонии, не побеждает чудищ и не совершает подвигов. Она всего-то быстро летает. И только в её копытах сейчас жизнь Сильвера Лайнинга.

Другие пони Вандерболты

Временное помутнение рассудка

Твайлайт решила заняться переосмыслением того что она знает о Старсвирле Бородатом. Но находит она гораздо больше чем просто желает. Правда что еще помимо Эквестрии есть еще один мир где тому что мы видим верить нельзя? В мире где все - неверно... Именно за ответом на этот вопрос она и отправляется вместе со своими друзьями туда, куда лучше было не соваться.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия ОС - пони

Долго и счастливо/ Happily Ever After

После ухода друзей, Пинки прибирает вечеринку и вспоминает счастливые времена.

Пинки Пай

Кольцо 3. Реинкарнация Анонимуса.(Рабочее название)

Всё ещё продолжаю свои труды которым уже многим одискордели. Всё ещё я. Всё ещё в Эквестрии. Но. 1. Я теперь не Демикорн. 2. Рояли отобрали но обещали прислать один если буду хорошо себя вести. 3. Это канон какой он есть так что это Serios buisines. И наконец. 4. Аргумент "It's magic" с этих пор не котируется.

Принцесса Селестия Другие пони ОС - пони Человеки

Принцесса Селестия, а у вас есть пупок?

После урока в классе у маленькой Твайлайт появился очень важный вопрос к своему наставнику — Принцессе Селестии.

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия ОС - пони

Город Тысячи Мостов

Про парящий город Старспайр и его жителей, ночных пегасов (которых еще зовут бэтпони или фестралы), в Эквестрии (и не только!) ходит множество глупых и страшных слухов на грани суеверий. Например, что пони ночного народа - милитаристы и религиозные фанатики, пьют кровь, похищают жеребят и вообще ответственны за половину бед и страшилок бедных поняш. Настала пора развеять эти заблуждения, рассказав историю, повествующую о трех друзьях, живших во времена, предшествующие событиям сериала больше чем на тысячу лет. Одна из них уже встречалась нам, а с другими только предстоит познакомиться.

Принцесса Луна Другие пони ОС - пони

Школа Хрустального Дракона

Вы тоже верите что Эквестрию создали Галаксия и Орион?...

Эплблум Скуталу Свити Белл Другие пони ОС - пони

Терра-Нова

Странник ,или хранитель, последний из людей старого мира...

Твайлайт Спаркл Человеки

Когда бессилен автор

Рассказ о материализации придуманного разума и его эволюции, а также о размышлениях плода воображения, разума внутри разума.

Визит

Тихая спокойная ночь Роузлак прерывается коварным вторжением извне. Кто же эта таинственная незнакомка и какие у неё намерения?

Другие пони ОС - пони

S03E05

История одного сотворения

Глава 4: Это всё, что останется после меня

— День восемнадцатый. Похоже, я переоценил защиту от радиации «Голиафа», ну или, если быть точнее, недооценил радиационный фон на моей малышке. Кажется, она убьёт папочку быстрее, чем он рассчитывал. Хех… Наведённая радиоактивность внешних слоёв брони начинает постепенно нарастать. Кроме того, кислородный лёд, оказался не совсем кислородным. Из-за высокой активности ионизирующего излучения, некоторый, довольно приличный, надо сказать, процент кислорода превратился в озон, чья окислительная способность ещё выше чем у кислорода. Значительно выше. Неудивительно, что корабль горел так хорошо. В общем, мой экзокостюм оказался не готов к столь агрессивной атмосфере, и сейчас его медленно, но уверенно разъедает. Страдают, в основном, части не имеющие лакокрасочных покрытий, и места где эти покрытия оказались повреждены. Суставы, ступни, ладони манипуляторов, всё это начало постепенно разрушаться. Процесс не быстрый, само собой, но всё же неостановимый.

Я замолчал, откинувшись в кресле и прикрыв глаза. Сколько мне там осталось? Месяц? Год? Как быстро окружающая среда доберётся до меня? У меня, конечно же, есть ещё девятнадцать законсервированных экзокостюмов, так что, когда «Голиаф 00» выйдет из строя, я ещё побарахтаюсь в этом океане неопределённости, но все эти девятнадцать машин продолжают набирать рентгены, и к моменту заселения в последнюю та станет серьёзно фонить даже внутри. К тому же, нужно учитывать время потребное на переход из машины в машину. Да уж, чем больше я об этом думаю, тем большее отчаяние меня охватывает.

Сейчас, на восемнадцатый день от крушения, уже практически закончились работы над стабилизацией ядра, а отдельные секции вышли на расчётную мощность нагрева. Правда, роботы выходят из строя только в путь, уже третий комплект заменил. Кто бы мог подумать, что могучие помощники человека, способные без особого вреда для себя нырять в планетарную мантию, работающие непосредственно в раскалённом ядре, разрушаются всего лишь от высокого содержания озона во вновь созданной атмосфере. Ну ещё бы, многие раскалённые металлы и сплавы превосходно окисляются даже в простом кислороде, а уж в озоне и вовсе сгорают в весёлой вспышке. Я конечно запустил процесс регуляции уровня газов, но вновь тающие льды продолжают насыщать атмосферу кислородом, а радиация превращает его в озон. А тут ещё и эта проблема в практически полном отсутствии на планете стабильных изотопов. Непросто создавать долгоживущие устройства из веществ с коротким периодом полураспада.

— Ха, забочусь о далёком будущем, неспособный до этого будущего дожить, — невесело посмеялся я над собой. — Налицо профдеформация.

— Человеку свойственно заботиться о будущем. Как собственном, так и о будущем потомства, — вновь вылез ИИ со своими нравоучениями. — Напоминаю, подготовка к запуску эффекторов поля: «атмосферный экран» завершена. Максимально возможная проницаемость газами для полевых структур подобного класса семь процентов.

— Эй! Не переводи тему! Какое ещё потомство? Ты, надеюсь, не забыла, что мы тут одни?

— Предполагаемое потомство. Справка: Зачастую, при неспособности оставить потомство одного с собой вида, человеку свойственно наделять функцией «потомство» другие объекты и явления. Например, данной планете, судя по углублённому эвристическому анализу поведения оператора, присвоена функция «потомство». Напоминаю так же, что данный ИИ ничего не «забывает» без приказа.

Слова о присвоении планете «функции „потомства“» так рассмешили меня, что ещё некоторое время я физически не мог отдать приказ на активацию «атмосферного экрана». Просмеявшись, и наконец отдав соответствующую команду, я вновь откинулся на спинку кресла оператора. В чём-то ИИ прав, мы все считаем своим детищем то, к возникновению чего приложили какое-то количество усилий. Наверное только это, ну и желание оставить что-то после себя не даёт мне опустить руки.

— Семь процентов, значит, — вновь собрался я. — Что ж, этого вполне достаточно. Основная часть атмосферы будет удержана, а та, что окажется снаружи экрана уже не будет иметь достаточного давления, для выхода за точку невозврата. Ну, а звезды, способной «сдуть» эту тонкую вуаль с моего «ребёнка» нет. Что там дальше?

— Доки для основного и резервного источника света и тепла класса «искусственная звезда» построены на семьдесят процентов, — ответил ИИ, хотя мой вопрос был скорее риторическим. Я и сам уже открыл окно планировщика. — Отмечается замедление темпов строительства в связи с недостаточным количеством ресурсов.

Да уж, придется пособирать околопланетный мусор, пожалуй. Судя по сканерам дальнего действия, там гораздо больше чем на планете стабильных изотопов. Ну, или строить циклотрон для «обеднения» изотопов, и получать в час по чайной ложке стабильного вещества. К сожалению, демолекулятор не может работать на внутриатомном уровне, разрешающей способности не хватает, на подобное способны только минизаводы, которых у меня нет. Как и чертежей для их постройки. А уж на уровне элементарных частиц способны работать только с десяток заводов на всю галактику. Так что обжить местный космос у меня тоже не получится. Привод космических аппаратов для работы использует антиматерию, изготовить которую могут только на тех самых десяти заводах. А так, было бы хорошо, построить базу за пределами радиоактивной планеты… Но, чего нет, того нет. Даже чертежей нет. Предполагалось, видимо, что это просто не нужно, даже по протоколу выживания номер один. Ну или, разработчики протоколов решили не добавлять слишком длинные производственные цепочки в наборы, предполагая, что у операторов будет доступ к минизаводам. Уж там-то есть все необходимые чертежи и схемы. Эх, лучше бы вместо генетической лаборатории минизавод, какой-нибудь спасся!

— Надо рассчитать траектории околопланетного мусора, и произвести захват. Думаю, резервные эффекторы «атмосферного экрана» справятся, — прикинул я.

— Напоминаю, данный ИИ не предназначен для расчётов высокой точности и управления инструментарием подключаемых модулей, — зачем-то ответил мне ИИ, хотя я и не собирался отдавать ему каких-либо приказов, уже самостоятельно выполняя поставленную себе задачу.

— Угу, не предназначен… Но ведь можешь же, лентяйка?

— Это существенно замедлит обработку высокоприоритетных задач.

— Да? И чего у тебя там такого высокоприоритетного накопилось, что ты не можешь отвлекаться?

— Выживание оператора, — и замолчала, как будто это всё объясняло.

Так и не дождавшись внятного ответа, я пожал плечами и вернулся к работе, вспомнив древний анекдот про программиста, давшего абсолютно точный и такой же абсолютно бесполезный ответ.

Когда мне, наконец, удалось сдёрнуть с устойчивых орбит большую часть крупных и средних обломков, уже наступил новый день, так что я, отложив оставшиеся дела, всё же внял напоминаниям ИИ о необходимости здорового сна. Предварительно поставив себе напоминалку о приближении обломков двигающихся по сильно вытянутым орбитам, тех, до которых просто не дотянулся. А наутро пошёл смотреть улов. Так как не было необходимости сканировать окружающее, можно было не ограничивать скорость передвижения, и уже через несколько часов я стоял на краю горной долины, теперь превратившейся в громадную гору. По которой уже ползали роботы в поисках материала для доков.

— Мда, приличная кучка получилась.

Из-за того, что пришлось работать со столь массивными телами в режиме прямого захвата, ось вращения планетоида заметно сдвинулась, а вращение ускорилось. Даже не знаю, стоит ли возвращать как было? Компенсаторы в ядре справились, а больше тут нечему пострадать от этих изменений. Оставлю, пожалуй. Так звёзды двигаются более заметно. Красивее. К тому же, теперь моя база почти строго на северном полюсе, так что она не помешает…

— Кому ей тут мешать-то? — и побарабанив пальцами по поверхности приборной панели, выдохнул. — Всё же схожу с ума. День девятнадцатый. Думаю о предполагаемых обитателях планеты, хотя шанс, что её когда-нибудь найдут и заселят микроскопичен.

ИИ промолчал, что нехарактерно для него. Видимо не понял о чём речь, а разъяснять я не стал, само собой. Вместо этого занялся, наконец, тем, зачем и пришел — начал добывать ресурсы. Можно было, конечно, оставить всё на роботов, занявшись чем-нибудь другим, но в том-то и проблема, что заняться было откровенно нечем. Сейчас, на стадии ноль, все мои действия были ограничены необходимостью, время креатива придёт позднее, когда будет завершена стадия подготовки. Да и позднее… Работа терраформера не так уж и сложна, если честно. Практически всю работу за нас выполняет специализированный ИИ модуля терраформинга. От оператора требуется только вводить данные и выбирать отдельные параметры. Большая часть пейзажей и поверхностей уже имеется в конструкторе. Нужно всего лишь расположить ландшафты по планете согласно своему «чувству прекрасного», а состыкует их уже сам ИИ. Редко когда приходится вмешиваться в этот процесс, лично редактируя тот или иной участок ландшафта. И всё же, каждый терраформер имеет свой набор отредактированных пейзажей. Старается сделать что-то особенное, только своё. Это как показатель мастерства, как метка: «Здесь был Вася». Вот и у меня подобные метки были в количестве, достаточном для дизайнерской отделки как минимум половины планетоида. Но их время ещё не пришло…


— День двадцать пятый. Как же мне всё это надоело! Просканировать, забраковать, просканиравать, отметить процентное содержание и отправить в жалкую кучку на разбор, просканировать… Я уже сам себя роботом чувствую! А стабильных изотопов всё равно с гулькин нос, так что придётся начинать работы по исследованию физических и химических свойств веществ состоящих из сравнительно долгоживущих радиоактивных изотопов в местных, растущих вопреки всему что о них известно кристаллах. Что ж, пальма первенства точно моя будет, если исследования когда-нибудь станут достоянием человечества, так как подобные изыскания точно не проводились. Не было необходимости. В галактике, конечно, много радиоактивных тел, но и обычных планет полным-полно. Терраформеры никогда не сидят без дела. Ну, а соваться на радиоактивные планеты только ради нигде не применяемых знаний… даже среди учёных подобных психов нет, хотя ИИ по подбору кадров, в случае с учёными, значительно менее пристрастны, по себе знаю. В лабораториях же нет простора для исследований. Даже обычных, стабильных и метастабильных веществ практически безграничное количество, ведь даже один и тот же элемент, будучи «уложен» в разные кристаллические решётки может обладать совершенно разными свойствами (1), не говоря уж о веществах имеющих не атомарные, а молекулярные кристаллические решётки из атомов разных веществ. В случае же с нестабильными изотопами, которых может иметься до нескольких десятков на каждый стабильный, сложность подобной схемы взаимодействий превышает все возможные пределы. Составить подобную схему просто невероятно сложно. Единственное что немного успокаивает, так это то, что нет необходимости составлять полную карту взаимодействий. Хватит и семи-восьми тысяч материалов из более-менее долгоживущих изотопов, тех что распространены именно здесь, — после чего, попив водички, чтобы смочить пересохшее горло, спросил сам у себя: — И зачем я всё это вслух рассказываю? Кому?

— Самое смешное, — продолжил я когда мне даже ИИ не ответил, — что ещё несколько сотен лет назад, до космической эры, люди думали, что радиация практически не влияет на свойства материи, и лишь с развитием молекулярной сборки для человечества стала очевидна разница между радиоактивными и стабильными изотопами элементов. Разница в масштабах. Если в те времена даже нано уровень был весьма дорог в производстве, и при этом не особо надёжен, то теперь, когда счет атомов каждого вычислительного элемента идёт всего лишь на сотни и десятки, каждый атом вещества испытавший распад, буквально убивает созданное устройство, теряя запланированный функционал. Лишь многократное, зачастую многоканальное перекрёстное дублирование и постоянная проверка целостности позволяют частично нивелировать воздействие незначительных доз радиации, да еще специальные защитные внешние слои препятствующие проникающей радиации благодаря особому расположению слоёв кристаллической решётки. Но всё бесполезно, если радиация уже внутри, если вычислитель изначально создан из изотопов с малым периодом полураспада. Срок жизни подобных устройств как рулетка. Может проработает десятилетие, а может всего пару минут.

Именно поэтому стабильные изотопы единственный способ обеспечить работоспособность современных устройств в течение достаточно долгого времени в условиях высокого радиационного фона. К сожалению, не настолько высокого. Распределённые по всей сети построенных строений вычислительные мощности уже страдали. Процент «битых» кластеров медленно, но неотвратимо рос даже в толстых плитах оснований базы, главная функция которых была в поддержке уровня наклона установленных на них модулей, и в передаче энергии между строениями базы.

Конечно же, пройдут десятилетия, прежде чем строения базы потеряют функционал полностью, превратившись в «мёртвые» коробки, но проблемы с отключением отдельных функций начнутся уже через считанные годы, а снижение объёма распределённых вычислителей уже началось. «Голиафам» в этом плане проще, они изначально рассчитывались на работу в экстремальных условиях, и внешняя броня практически не имеет другого функционала кроме защиты от неблагоприятных условий, в том числе и от радиации.

Теперь, глядя на жалкую, по сравнению с остальной перевёрнутой горой, кучку камней, я понимал, что у моего детища… у моего дитя, нет даже этих нескольких десятилетий. И пусть я, к этому времени буду, скорее всего, уже мёртв, но мой ребёнок проживёт не намного больше. После чего… после чего от меня не останется ничего, кроме нескольких мёртвых, постепенно разрушающихся строений, мёртвых спутников вновь не планеты, но планетоида, и постепенно, а может и быстро нарастающей или, наоборот, затухающей цепной реакции в структурированных мной недрах. И всё…

Может зря я всё это затеял? Дожил бы жизнь просматривая материалы из необъятной библиотеки данных, собранной каждым из двадцати операторов, и это кроме стандартного набора, загруженного еще на Тее, и пополняемого при каждом посещении базовых планет галактики. Переселялся бы при необходимости из одного «Голиафа» в другой. Если при этом не выводить их из консервации, залить ремпеной по самые антенны, то даже озон не смог бы до меня добраться… Кстати, я наверное так и сделаю, когда озон доберётся до второго защитного слоя. Буду управлять всем дистанционно. Это позволит продлить срок службы экзокостюмов. К сожалению, от радиации это не спасёт и, рано или поздно, та до меня доберётся. Скорее рано, чем поздно.

Откинувшись на спинку я опять прикрыл глаза. Как же тоскливо-то! Не иметь выбора, не иметь шансов, а самое главное — не оставить после себя ничего… В прошлой миссии «Пионера» я был всего лишь стажёром, набирался, так сказать, опыта, после десятков симуляторов и тренажёров в школе терраформеров. Так что у меня было не так уж много возможностей оставить след в истории. Два вулканических озера и горная цепь на дне океана, вот и всё, что я смог бы назвать чисто своим. Остальное создавалось под патронажем и прямым пальцевождением по экрану старших товарищей. Я их понимаю и не обижаюсь, ведь миссии бывают не так уж часто, и назвать материк новой планеты собственным именем большая честь. К тому же, я собирался пойти дальше. ИИ по подбору специалистов выдали мне рекомендацию в дальний поиск, в первопроходцы, и вот там-то уже не какой-то материк, там планеты или даже целые звёздные системы ждут уникального имени, вместо приевшегося за столетия идентификатора. Понятно, что там своя специфика, и требовалось окончить курсы повышения квалификации, а это новые тренажёры и симуляторы, да и в личном деле должна быть как минимум одна успешная миссия в уже исследованном космосе, но зато какие перспективы! Были… Теперь, если даже меня спасут, в чём я не просто «не уверен», наоборот, я уверен, что этого не случиться, дальний космос для меня закрыт.

Аварийный сигнал был отправлен, я точно это знаю. Собственно, аварийный сигнал отправляется специальным одноразовым модулем, непосредственно в момент отделения «Голиафа 00», моего «Голиафа», а экзоскелет оператора корабля отделяется сразу после аварии, ещё даже раньше чем отключается аварийный нейтрализатор инерции. Значит сигнал ушёл. Вот только… дойдёт он ещё очень нескоро. Мы как раз проходили войд, гигантское пустое пространство в десятки тысяч светолет диаметром, в котором нет вообще ничего. Пространство пустое, никому не нужное, никем не исследуемое. Просто удобная трасса для кораблей. Возможно, прямо сейчас, рядом, буквально в считанных световых годах от меня проносятся десятки кораблей. Проносятся сейчас, пронесутся за месяцы или годы, оставшейся мне жизни, но ни один не заденет гравитационную аномалию остановившую мой полёт, даже краем разгонного поля. Не заденут и, соответственно, не выпадут в реальное пространство для корректировки курса. А если такое случиться, с крайне малым шансом, автопилот просто проложит новый курс, и вновь запустит привод по уже новому алгоритму, учитывающему оказавшуюся на пути планету. Да, в этом случае новый планетоид будет внесён в карты галактики, и следующие корабли, использующие обновлённый набор алгоритмов, смогут пролететь прямо здесь, прямо сквозь меня так, что ни они, ни я об этом даже не узнаем. Никто даже не полетит специально исследовать странную гравитационную аномалию, представляющую собой пусть и редкий, но далеко не первый обнаруженный планетоид оторвавшийся от своей звезды.

— Напоминаю, оставшихся и найденных ресурсов недостаточно для завершения строительства двух объектов класса: «искусственная звезда» и дока для них…

— А, проснулась, наконец, — вяло отметил я, вырванный из своей рефлексии металлическим скрежетом голоса протокольного ИИ.

— …Рекомендую заморозить постройку резервного. Справка: ИИ данного типа не может спать.

— О! Мне всегда было интересно, почему твой голос такой… хриплый? У всех встречавшихся мне ИИ с голосовым сопровождением, был вполне приятный тембр. Или это тоже из экономии расчётных мощностей?

— Это не могло быть вам «всегда интересно». Данный ИИ активирован всего двадцать четыре стандартных дня, шестнадцать стандартных часов и тридцать семь минут назад.

— Минут тоже стандартных… Ну ты и зануда! Ты мне ещё секунды сообщи!

— При попытке сообщить количество времени с секундами, не удастся добиться достаточной точности. Параметр «секунда» изменяется быстрее чем произносится.

— Тьфу, блин, — впервые за всё время с аварии выругался я, — никакого чувства юмора. Железяка железякой. Ладно, заморозить так заморозить. А пока роботы будут достраивать док и солнце, пойду разворачивать радиолабораторию под открытым небом. Где там у нас побольше кристаллов наросло?


1) Например, алмаз и графит. И то, и другое углерод, просто разные кристаллические решётки и, как следствие, разные физические свойства и области применения.