Дикие
Глава 12: Парализованные
Оригинальные названия территория на карте Эквестрии
* — Undiscovered west
** — Mysterious south
*** — Sea of clouds
**** — Frozen north
***** — Into the unknown
****** — Hayseed Swamps
******* — Badlands
В Эквестрии существуют недостаточно исследованные места, о которых известные географы мало что могут сказать. Одно из таких мест – «Неизведанный Запад»*. Эта земля примечательна тем, что по форме она напоминает полуостров, однако никто не может уверенно сказать, где он переходит в воду. Даже на картах если какой-нибудь «Мистический юг»** и оканчивается «Морем облаков»***, а горы «Мёрзлого севера»**** ограничиваются водами, идущими В Неизвестное*****, то земли «Неизведанного запада» просто упираются в левый край листа бумаги.
Другое такое место – Глухое Заболотье******. Само название земель, заполненных трясинами и топями, говорит за себя. Широкие болотистые местности, которые практически невозможно преодолеть, никогда особо не притягивали путешественников. Окружена эта местность густым лесом, на границе которого со стороны запада расположен небольшой городок Додж Сити, на севере от неё живёт и процветает Балтимэйр, а на юго-западе раскидываются земли Бэдлэндс*******. Глухое Заболотье редко проскакивает у кого-то в повседневной речи. Это вполне объяснимо – никто толком ничего не знает об этом месте.
Никто не знает о том, что в глубине болот теплится жизнь…
Где-то позади противно булькала вода. Затем тишину нарушило радостное кваканье лягушки.
В этом месте болото с едва заметными кочками и местами густым туманом переходило в немного более крепкую землю, а коряги и хрупкие ветки сменялись на более-менее высокие деревья. Здесь не было такого тумана и этой противной жижи, которую с трудом можно было назвать водой. Поэтому солнечные лучи местами пробивались через листву деревьев и освещали небольшие участки земли.
Местами возле некоторых деревьев встречались невысокие кустики брусники. Ягоды даже в тени своим блеском манили к себе, чтобы их сорвали и закинули поскорее в корзину. Но вокруг не было ни одного пони. Почти не было.
По мягкой почве аккуратно крался немного худоватый жеребец в длинном зелёном плаще с капюшоном. Тень от него накрывала практически всё лицо пони, и лишь нос торчал из-под капюшона, но, в отличии от белой с лёгким сероватым оттенком шерсти его нос и рот покрывала шерсть более тёмного окраса, что позволяло им сливаться с тенью. Плащ же скрывал от невооружённого глаза тело пони, что позволяло ему практически незаметно перемещаться по этому болотному лесу.
Выход на болото был совсем недалеко отсюда, в любой момент можно было туда вернуться, по некоторым причинам там даже было безопаснее. Но ягоды брусники были нужны жеребцу, и не просто для какого-то варенья, а как ингредиент для некоторых лекарств. Где-то там, снаружи они были очень нужны, и ради них пришлось заходить сюда, в самое тёмное место болот, пусть сквозь листву свет и пробивается более яркий, чем через густой туман. Что самое неприятное, жеребец в плаще мало знал об этом месте. Но ему было известно, что в небольшом лесу, практически окружённом трясиной, обитают существа, с которыми очень опасно пересекаться.
Подобравшись к кусту, жеребец стал сдёргивать одну за другой красненькие ягодки и закидывать их в сумку на боку. Этого куста должно хватить на достаточное количество снадобий, но нужно было торопиться, чтобы его никто не заметил. Ведь если заметят – уже никто не сможет ни донести эти ягоды, ни сварить нужные зелья.
Куст почти опустел от быстрых копыт пони. Протянув практически сквозь весь куст свои белые копыта, он с трудом снял очередной плод. Затем потянул соседнюю ягоду на себя. И когда ему показалось, что ещё один шарик вот-вот будет сорван, веточка с ягодой вдруг треснула, а куст предательски зашелестел.
Не тратя ни секунды, жеребец, закутавшись в плащ, запрыгнул в пространство между кустом и деревом и набрал побольше воздуха в лёгкие. Не дышать придётся достаточно продолжительное время.
Свернувшись в клубок, пони прильнул щекой к дубу, прислушавшись. Вокруг было тихо. Жеребец знал, что эта тишина обманчива и что скоро сюда придёт что-то, что вполне могло услышать шелест куста брусники. С секунды на секунду.
И оно пришло. Сквозь плащ жеребец с трудом, но смог разглядеть, как на фоне светлого выхода из маленького леса появляется большой силуэт. Медленно переступая своими сильными лапами, существо поворачивало свою вытянутую морду то в одну сторону, то в другую. Даже сквозь ткань был заметен чёрный цвет мелкой чешуи существа.
Некоторое время оно стояло перед кустом, и жеребец понимал, что это существо разглядывает растение, наверняка видя, что здесь сильно не хватает большей части ягод, которые всего лишь несколько минут назад торопился сорвать прячущийся пони.
Зеленоватый плащ практически сливался с покрытой мхом корой дерева, и существо всё никак не могло заметить жеребца, который уже чувствовал сильное давление в области живота от нехватки воздуха — сдерживать дыхание становилось всё сложнее. Ему сильно мешал дикий стук сердца в груди, которого животное впереди каким-то чудом не могло услышать. Но он знал, что это нечто не будет принюхиваться. И так же догадывался о настороженности существа. Ведь куст просто так не может опустеть.
Но, так и не найдя ничего интересного в практически опустевшем кусте, существо всё-таки отошло от него и медленно направилось в ту сторону, от которой пришло – вправо, в обход дерева. Слыша отдаляющиеся и практически сразу затихшие шаги, жеребец понял, что всё обошлось. Но выдыхать воздух он стал медленно, чтобы не создать лишнего шума.
Подождав минуту, пони осторожно вылез из-за куста. В сумке уже было достаточно ягод, но что-то потянуло пони заглянуть за дерево, узнать, куда направляется существо.
Деревья внутри леса росли каждое по-разному. Какое-то могло тянуться вверх, а какое-то, делая угол у самого основания, протягиваться практически параллельно земле. На нескольких таких деревьях разлеглись ещё два таких же существа, одно из них до сих пор шло вперёд, мимо своих собратьев, осторожно помахивая своим мощным хвостом, на котором чешуя была ещё мельче. Впереди пони заметил небольшую яму, окружённую камнями и несколькими брёвнами деревьев и очень похожую на гнездо – там сидело ещё одно чёрное животное с сильными лапами. Пятое существо, такое же большое и такое же сильное разлеглось на земле и медленно провожало взглядом идущего собрата, который улёгся возле «гнезда».
В гнезде было не только большое чёрное существо. Судорожно вздохнув, пони увидел разложенные на самом большом камне, словно бельё для сушки, тела двух жеребцов, верхней половиной откинутые наружу. На лице одного, серого, развалившегося навзничь, морда была изуродована длинными и ещё свежими шрамами, правая щека была порвана насквозь, а на шее расходился глубокий порез, из-за которого висящая голова отклонилась немного в сторону от тела, а по камню вниз стекала кровь.
Второе тело зелёного окраса лежало ничком, и морда этого жеребца была моложе первого. На лбу растянулась царапина, а от уголка рта тянулась кровавая дорожка, доходившая до самого подбородка.
С некоторым омерзением жеребец заметил, как дёргается копыто зелёного жеребца, будто бы его что-то – скорее всего, как раз чёрное существо в гнезде, — дёргает с другой стороны. Где-то существа нашли себе новую добычу и сейчас будут утолять свой голод телами этих бедняг.
Жеребец не успел представить себе, что могло случиться с жеребцами. Он вдруг замер, словно камень. Дёргающееся зелёное копыто вдруг как ни в чём ни бывало почесало ухо зелёного жеребца и снова повисло.
Жеребец в плаще ошарашенно распахнул глаза. Зелёный жеребец был жив!
А чёрные существа вели себя как ни в чём ни бывало. Они не могли не заметить то, что у них сейчас лежит живая добыча. Что заставило сразу не прикончить пони, было сейчас совершенно неважно. Тот парень живой! И его нужно было спасать.
Осмотрев территорию, на которой расположились животные, жеребец в плаще быстро оценил ситуацию. Самое дальнее существо на гнезде останется там даже тогда, когда что-то пойдет не так. Существо же возле гнезда бросится в атаку. Но понятно, что одновременно нападать они не будут, иначе собьют друг друга. Плюс к этому, жеребец специально выбрал для вылазки раннее утро – снаружи свет, а эти животные только проснулись, и их движения будут немного заторможены. По одному существу на деревьях, справа одно, слева другое, оба – между гнездом и деревом, за которым сейчас прячется пони. Если пробежать под одним деревом, животному на нём придется потратить секунды на то, чтобы спрыгнуть, развернуться и напасть – значит, оно это сделает в последнюю очередь. У собрата на противоположном дереве будет больше времени на нападение, но самым первым нападёт тот, который лежит на земле по пути к гнезду. Ему проще, и лежит он ближе всех.
Всё это при той ситуации, если его заметят сразу. Но вокруг полно различных брёвен, укрытий, за которыми можно было подобраться поближе, обойти гнездо сзади. В конце концов, они его заметят, и тогда главное – выбежать из леса, наружу, на какой-никакой свет. Ведь даже по только что проходившем к гнезду существу было видно, как оно обходит пробивающиеся через листву лучи. Сейчас свет – это его враг, но как только они его заметят, солнечные лучи будут ему верными союзниками, и при любых прыжках и перебежках жеребца при погоне они постараются светлые места оббежать. В любом случае, тогда придётся прибегать к крайним мерам, которых нужно избегать, пока его не заметили.
Без колебаний жеребец избрал левый путь – с левой стороны было больше различных брёвен и камней, укрыться было легче. Возле дерева лежало пять штук мелких камешков, которые пони закинул в карман плаща. Сняв сумку и оставив её возле дерева, жеребец лёг на живот и пополз к первому укрытию.
Существа обменивались непонятным шипением и рычанием, что заметно заглушало и так практически неразличимые движения жеребца. Ползком, едва ли не утыкаясь носом в мягкую почву, жеребец пробирался от дерева к брёвнам, от брёвен к камням. В некоторых местах почву приходилось пробовать на ощупь, прежде чем двигаться по ней. Некоторые места приходилось старательно обходить, ибо там на землю падал свет, а могло лежать длинное бревно, через которое нельзя было перелезть, оставшись незамеченным. Порой приходилось лечь и не двигаться, накрывшись плащом – чёрные существа изредка окидывали взглядом лесок и пробегали глазами по территории маленького леса. Но зеленоватый плащ сливался с окружением и спасал жеребца.
Позади остались те, что сидели на деревьях, и ещё та, что разлеглась на земле недалеко от них. Но бревно, за которым сейчас лежал пони, было последним на пути к гнезду. Дальше вокруг не оставалось ни одного укрытия, лишь пустая земля, по которой нужно было пробежать, чтобы забрать тело. Стоит жеребцу вскочить – на него набросятся. Ближе всех – всё то же чёрное нечто на земле. Немного дальше – существо у гнезда, а рядом с ним ещё одно – в гнезде. Два существа на деревьях нападут в последнюю очередь.
Но самое главное – они боятся умереть и того, что умрут их собратья. А потому в одном жеребец мог их превзойти.
Пони снял капюшон. Затем, приоткрыв край плаща, он достал из внутреннего кармана небольшой предмет, состоящий из ствола длиной около восьми дюймов, цилиндрообразного барабана и крепления с курком, сделанного так, чтобы, взяв его в зубах и отдалив нижнюю челюсть немного назад, пони смог выстрелить. Ухватившись за эту деталь зубами, жеребец дёрнул головой в сторону – барабан беззвучно выскользнул в сторону, оголив шесть серебряных гильз. Это были его единственные пули. Каждый выстрел на счету. Значит, стрелять нужно наверняка.
Вернув барабан на место и поджав копыта, пони чуть-чуть приподнялся. В копыте уже был заготовлена горстка камней. Вдох. Выдох.
Резким махом жеребец выкинул горсть камней за себя. Несколько из них ударилось о кору дерева, вызвав громкий стук.
В ту же секунду пони стрелой метнулся вперёд.
Хруст ветки, скольжение по почве – две твари уже сдвинулись с места. Два стука по земле, один позже и громче – кто-то из них приближался.
Существо будто бы замерло в прыжке, протянув лапы вперёд к жеребцу. Словно в замедленной съёмке, жеребец повернул голову в сторону врага и выстрелил точно в голову.
Мёртвое тело распласталось на земле. Жеребец рванул дальше и в два прыжка оказался перед гнездом. Выпрямившись, он оказался практически лицом к лицу с существом, сидевшем в окружении камней. Выстрел – и из-под челюсти хлынула чёрная жижа. Ещё один чёрный собрат был убит.
Второй собрат, находившийся возле гнезда, вскочил, словно кошка, испугавшаяся вод, и отпрыгнул назад. Воспользовавшись этим моментом, жеребец, мельком заметив распоротое брюхо серого пони, обоими копытами потянул на себя зелёного, в миг закинул его набок и уже развернулся назад.
Несколько мыслей молниеносно пронеслись в голове. Выход из леса – это жизнь. Существо сзади в прострации, оно нападет позже всех. Впереди одно существо, спрыгнувшее с левого дерева, нападет быстрее, правое ещё на дереве. Бежать вправо нельзя – успеют напасть оба. По центру – то же самое. Остаётся левая часть…
Жеребец побежал прямо, прямо навстречу существу, спрыгнувшему с левого дерева. Быстро развернувшись, оно слегка наклонилось для прыжка.
В этот момент пони резко повернул в левую сторону. И где-то сзади мимо пролетело чёрное существо.
Тело на пони предательски заболталось. Его ни в коем случае нельзя ронять. Иначе смерть обоим.
Дерево. Его нужно оббежать. Сзади к прыжку готовится ещё один.
Хруст – оно прыгнуло. Хлопок почвы – приземлилось. Бежит прямо за ним.
Но пони успел оббежать дерево и повернуть направо – к выходу. Позади он услышал тут же ускорившиеся перебирания лапами – существо пытается удержаться на скользкой почве.
Здесь пони его подловил. Оглянувшись назад, он выстрелил в третий раз.
Лапы запутались. Существо грохнулось на землю.
Копыта внезапно потяжелели, но пони, повернув голову обратно, к выходу, лишь ускорился. Он знал, что промахнулся.
Дерево, за которым он прятался раньше. Револьвер был брошен в лежащую на земле сумку, сумка – сцеплена в зубах. Нужно было бежать, прямо впереди выход. Копыта предательски тяжелели, а в глазах начало немного темнеть.
Шелест куста – существо, дольше всех сидевшее на дереве, догоняло его.
Но жеребец уже был на свету лучей, пробивающихся сквозь противный болотный туман. Ещё немного – и он спасён.
Впереди две кочки. Одна – крепче, другая – нет. Но она должна выдержать его, и дальше – на более крепкую, а потом на другую.
Первая кочка сочно хлюпнула, но выдержала два тела. Снова прыжок – и твёрдая земля. Позади животное одним длинным прыжком переместилось со входа в болотный лес на первую хлипкую кочку, на которой полсекунды назад рисковал провалиться пони.
И под мощными лапами почва резко провалилась под воду. Запутавшись в водорослях, существо забарахталось в воде.
До края леса добрались другие два существа. Но они не побежали за пони. Прежде всего, их собрату нужна была помощь. К тому же, здесь было светло, а они не любят свет, нужно было вернуться в тень. А жеребец скрылся в тумане. Понять, какие кочки он выбрал для прыжков, уже было невозможно.
Звуки расплёскивающейся воды позади заглушил тяжёлый туман. Копыта продолжали болеть, но даже через плащ, немного намокший от воды, жеребец чувствовал тепло тела на его спине. Он спас чью-то жизнь. Это главное.
Вокруг висел непроглядный туман, но каждая кочка таила в себе почти незаметные ориентиры, такие как коряги, камушки, иногда даже коряво прибитые указатели. Здесь уже жеребец в плаще был уверен в каждом своём шаге, ибо хорошо знал эти места. Он так же знал, что следы на каких-то кочках надо стирать, чтобы его было сложнее выследить, но где-то можно было прыгнуть на большой камень и ничего после себя не оставить.
Тишину снова заполнили кваканья лягушек. Колючие голоса с разных сторон приятно расслабляли слух жеребца после тихого и жуткого сопения чёрных существ. Кочки, в траве которых сидели зелёненькие крохи, казались настолько отдалёнными от того страшного леска, что на них жеребец останавливался, чтобы взять небольшую передышку.
А вскоре он оказался на нужном ему островке, вокруг которого, казалось бы, уже ничего не было. Лишь вдалеке виднелось что-то вроде земли, но земля ли это – отсюда было непонятно. Обычный непросвещённый пони так бы и стоял здесь, ничего не понимая. Но он-то понимал. А потому, аккуратно прошагав в воду чуть-чуть в сторону, он нащупал доску, уходящую вбок, в сторону того, что казалось землёй. А когда он потянул её к земле, из под воды показался деревянный мостик, покрытый водорослями. Перебежав по нему с одной кочки на другую, он снова скинул этот мостик в воду. Ещё несколько кочек, и на последней он оказался перед началом ещё одного деревянного моста, но куда более крепкого и надёжного. Ступив на него, он пошагал вперёд.
И вскоре из тумана стали выглядывать маленькие деревянные домишки. Основание их держалось на восьми, а иногда и на десяти широких палках, уходящих под воду. У некоторых таких домов рядом плавала небольшая лодка, у многих были свои небольшие спуски к платформам, находящимся практически на одном уровне с болотной водой. Окна у всех домиков не имели стёкол, из-за этого практически все сейчас были закрыты дверцами. Платформу каждого дома и основной мост, по которому сейчас шёл жеребец с телом на спине, соединялись небольшим мостиком. А жеребец дошёл до длинной палки, торчащей из воды, на которой висела перекошенная табличка. «Глухое заболотье» — гласила надпись на ней.
Из окон, раскрывая дверцы, потихоньку стали выглядывать жеребцы и кобылки. Видя молодое лицо идущего по мосту пони, они радостно махали копытами, проговаривая намеренно полушёпотом «Он вернулся». На самом деле, жеребец «возвращался» практически каждый день, но сегодня было особенно важно это сделать. Все знали, как опасен будет сегодняшний выход в болота и как ценен будет собранный жеребцом урожай.
Одна из пони, выйдя из маленького домика, из двери которого наружу тут же выглянули два жеребёнка, быстро перебежала по мостику и оказалась прямо перед жеребцом.
— Ты нашёл? – спросила она радостно.
Жеребец энергично кивнул.
— Я скоро приготовлю лекарство для вашего мужа, — пообещал он. – Ещё немного, и он снова будет здоров.
— Ты не представляешь, что ты делаешь для нас… — прошептала кобылка, обнимая пони в плаще.
Обнимая, она заметила перекинутое через спину тело зелёного жеребца.
— Что с этим беднягой? – спросила она озабоченно, отходя назад.
— С ним всё хорошо, он просто спит, — поспешил заверить её белый жеребец. – Я нашёл его на болотах. Понятия не имею, как он выжил там, но я скоро подниму его на копыта.
— Ты молодец, Тинк, — пони погладила жеребца по копыту.
Тинк лишь кивнул. А кобылка вернулась в дом, куда её звали два жеребёнка.
Чем дальше проходил жеребец, тем больше лиц радостных пони он видел в окнах. Кричать здесь было нельзя, и все только и могли сделать, что заулыбаться и радостно замахать копытом в знак приветствия. Можно было, конечно, и выйти, чтобы перекинуться парой фраз, но это было неудобно на таком мосте. Как минимум, Тинку для этого нужно было остановиться. А надо бы поскорее дойти до своего дома.
Вскоре мост раздвоился, и жеребец повернул налево, прошёл ещё некоторое расстояние и, наконец, дошёл до конца моста, выводившего на широкую кочку, на которой раскинулось большое дерево со сложно переплетающимися ветвями и синей дверью. В отличии от остальных земнопони, живущих в этой маленькой деревне, дом Тинка располагался здесь. Часто от этого ему было неудобно, но в дереве было легче всего работать над снадобьями и зельями из-за более чистого воздуха и длительного срока годности ингредиентов.
Сойдя на кочку, Тинк толкнул дверь и вошёл в просторную комнату. Справа кровать и небольшой шкаф с книгами, слева – несколько больших котлов и окошко в виде щели между спутанными ветвями, которое можно было закрыть лежащим рядом камнем. Повыше на стенах были развешаны разнообразные красочные маски от мала до велика. Остальное пространство у стен было занято различными шкафами со склянками и колбами. Каждая из них была заполнена цветастой жижей либо какими-нибудь ингредиентами и имела на себе маленький листочек с чётко написанным названием. Пустые склянки хранились в специальной коробке возле кровати, и каждая из них была на вес золота, поэтому жидкости разливать и переливать из одной колбы в другой надо было с умом.
Сумку Тинк оставил возле входа. Подойдя к кровати, он аккуратно скинул зелёное тело на двуместную кровать. Лицо спящего было немного обеспокоено, спал он некрепко. Нужно дать ему время проспаться, небось достаточно он лежал на том камне.
Один из котлов был накрыт крышкой. Этот котёл специально был отведён для мёда. Подписан он был соответствующе: «Пчёло-вспыший мёд». Возле котла стояла полка с небогатым выбором посуды, и Тинк нашёл там самую маленькую чашку, а затем снял с нужного ему котла чёрную крышку и набрал немного мёда. Что бы ни случилось с этим жеребцом раньше, а съесть немного мёда он был обязан. Но пока пусть немного отоспится. Сейчас нужно заняться брусникой.
В сумке всё ещё лежал его револьвер. Тинк достал его, покрутил в разные стороны, поразглядывал отражение окна на стволе, а затем положил на полку одного из шкафов. Затем взял с полок несколько склянок с уже заготовленными смесями, расставил на столе возле пустого котла. Котёл же, напялив на голову, пришлось выносить на улицу и набирать в него воду. Дальше, взяв зубами за металлическую ручку, он отнёс котёл на место, зажёг огонь в специальной яме и укрепил котёл над ней, а затем принялся за готовку зелья.
Прошло несколько часов варки снадобья, после которых Тинк накрыл котёл крышкой – надо было дать вареву настояться. Затем он решил проверить, как там поживает зелёный пони.
Лицо того стало спокойнее, копыта были раскинуты в стороны. Это всё, конечно, хорошо, но надо бы ему просыпаться – след от крови до сих пор тянулся от уголка рта до подбородка, да и лоб с едва зажившей царапиной нужно было протереть.
Подойдя к кровати, Тинк прикоснулся ко лбу. Температуры нет. Тогда жеребец стал осторожно трясти зелёного, проговаривая:
— Эй, вставай. Просыпайся.
Жеребец, на удивление, почти сразу раскрыл глаза. Замер, глаза дёрнулись сначала в одну сторону, потом в другую, затем уставились на Тинка. Уставились не сразу, начали сильно щуриться, чтобы разглядеть пони.
— Что со мной? – спросил он испуганным голосом, продолжая не двигаться. – Где я?
— С тобой всё хорошо, — спокойно и немного добродушно ответил жеребец. – А находишься ты у меня дома, в деревне Глухого Заболотья.
Зелёный жеребец всё так же таращил сощуренные глаза на Тинка, и это его немного смутило. Чтобы как-то перебить это неловкое молчание, белый пони взял стоящую рядышком чашку с мёдом и протянул её проснувшемуся жеребцу.
- Выпей это, — вежливо попросил Тинк у пони.
Тот с подозрением сдвинул брови.
— Что это? – спросил он, бросив взгляд на чашку.
— Мёд, — простодушно ответил жеребец. – На наших землях можно запросто подцепить Болотную лихорадку. Этот мёд гарантированно лечит от неё.
— Я здоров, — приподнял бровь зелёный.
— Для профилактики, — Тинк наклонил голову в бок.
Жеребец посмотрел сначала на мёд, а потом на Тинка, но всё-таки медленно взял чашку и пару раз лизнул краешек. Через миг он её разом осушил и облизнулся.
— Вкусно? – усмехнулся Тинк. – На здоровье.
Подойдя к кровати слева так, чтобы оказаться лицом к лежащему, белый пони уселся на круп.
— Ладно, жеребец, давай по порядку, — начал он чуть более серьёзно. – Я тебя вижу в первый раз. Думаю, и ты меня тоже. Давай для начала познакомимся. Я Тикшен Брук, я здесь в качестве врача.
— Брук? – переспросил зелёный жеребец. – Я… Я где-то слышал это слово.
— Ну, не удивительно, — хмыкнул Тинк. – Давным-давно жила великая целительница и волшебница Медоубрук. Она, возможна, известна тебе по различным сказаниям.
— А ты… Типа её родственник да? – заинтересованно спросил жеребец. – А кто ты ей?
— Ну… Я не помню, если честно, — Тинк неловко почесал затылок. – Пра-сколько-то-правнук.
— И целительным способностям тебя учили?
— Ну, как видишь, — жеребец махнул копытом в сторону различных склянок с жижами и ингредиентами. – Стараюсь. Но мы отвлеклись. Представься сам.
Жеребец открыл было рот, но на секунду завис. Выражение его лица перешло из заинтересованного в испуганное, а потом – в мрачное и грустное.
— В чём дело? – осведомился Тинк.
— Я вспомнил, что случилось со мной, — проговорил жеребец. – Я… Я бежал в пещеру за… существом, и я…
— Не торопись, — остановил его целитель. – Давай по порядку. Представься.
— А, я… Глэйд. Глэйд Шутр.
— И откуда ты?
— С севера, — после небольшой паузы проговорил зелёный жеребец. — С Якетских гор.
Тинк приподнял бровь.
— Ну, теперь давай, — проговорил он задумчиво. – Расскажи, что произошло.
Глэйд попытался выложить всё, что происходило последние два дня, максимально кратко и складно. Тинк молча сидел и слушал его и лишь изредка задавал вопросы, чтобы уточнить некоторые детали. Пони-врач узнал всё от первого нападения существ до самой потери сознания Глэйда после того, как его сбили с копыт чёрные существа. Очень скоро Тинк понял, что найдёныш сам имел дело с ними.
— … И потом она раскрыла пасть, чтобы цапнуть меня за живот, — заканчивал Глэйд рассказ. – А потом стало темно. И… я реально подумал, что погиб. А потом я очнулся здесь. Без очков и… И без оружия.
— Вот оно значит как, — всё так же задумчиво говорил Тинк. – И как ты переместился с севера в центр Эквестрии, ты не знаешь?
— Понятия не имею, — медленно покачал головой Глэйд. – А где я вообще был?
Теперь уже пришла очередь Тинка в подробностях рассказать, что происходило несколько часов назад и где находился тогда Глэйд. Основную мысль спасённый понял почти сразу.
— Ты спас мне жизнь, — проговорил жеребец с благодарностью. – Спасибо тебе.
Пони-врач с ухмылкой пожал копытами:
— Моя работа, собственно.
Однако дальше Глэйд узнал, что не он один был в гнезде чёрных существ.
— А кто там был? – спросил он.
— Я его не знаю, — заметил целитель. – Он был серый, с щетиной, немножко полноватый, с чёрной гривой.
— Пебл… — прошептал Глэйд ошарашенно. – Нет… Мёртвый?
— Мёртвый, — тихо ответил Тинк.
Глэйд не сразу смог что-то сказать. Медленно почесав копытом щёку, зелёный жеребец посмотрел куда-то вверх. Он и сам не заметил, как стал это копыто покусывать. На душе стало плохо.
— Я сочувствую, — попытался показать своё сопереживание Тинк. – Но мы должны разобраться до конца. Соберись.
Громко сглотнув, Глэйд кивнул.
Тинк начал рассказывать дальше, ненадолго остановившись на своих манёврах. Это явно заинтересовало Глэйда.
— Ты что-то о них знаешь? – спросил он.
— Эти существа достаточно долго ходят по нашим землям, — кивнул Тинк. – Нередко они пытаются добраться до нашей деревни, но не могут сделать этого из-за болот – они очень плохо плавают. Мой дедушка начал вести дневники, в которых подробно рассказывал обо всём, что узнавал о них. Мой папа продолжил эту традицию, и мне на копыта попали сведения, которые я смог хорошенько изучить.
— И как оно? – поинтересовался зелёный. – Те существа, ты их обошёл?
— Некоторых пришлось убить, — немного нехотя выговорил Тинк.
— Что-что? – встрепенулся Глэйд. – Как?
— Как бы… — протянул пони-врач. – У них достаточно прочная чешуя, но некоторые металлы, они могут пробивать её. Револьвер против них смог создать ещё мой отец.
— И как много у тебя боеприпасов? – заинтригованно спросил он у Тинка, резко сев.
— После того, как я тебя спас, у меня три патрона, — развёл копыта целитель.
Лицо Глэйда медленно изменилось с заинтригованного на раздосадованное. Он снова улёгся.
— Но есть и другие сведения, — поспешил заверить его Тинк. — Я узнал, что глубокие ранения от них очень опасны для здоровья. Часто их раны начинают сильно гноиться, однако если зараза не успела как следует разобраться по телу, то некоторые снадобья помогут этот гной убрать, и после… достаточно сложной операции… Есть шанс, что пони выживет.
— Есть шанс, — прошептал Глэйд. – Есть шанс.
Тинк приподнял бровь.
— Ран, — прошептал зелёный жеребец.
Где-то в голове пони-врача проскочило упоминание Глэйдом в его длинном рассказе.
— Ваш пони ранен тем существом? – спросил он.
Пони молча кивнул.
— Не получится, — грустно покачал головой Тинк. – Мы слишком далеко, и наверняка прошло слишком много времени.
— Дата, – не сдавался Глэйд. – Скажи мне сегодняшнюю дату.
Пони-врач молча взглядом указал на висящий на стене календарь. Бросив туда взор, Глэйд резко вскочил и, энергично тыкая копытом в сторону стены, заговорил:
— Они поймали меня буквально вчера ночью. Прошло не так времени!
— Вчера? – Тинк неуверенно выпятил нижнюю губу. – Вчера…
Глэйд ожидающе уставился на Тинка.
— Шансы есть, — неуверенно проговорил последний. – Но рана, как ты её описал, слишком серьёзная, и…
— Да плевать! – всполошился Глэйд. – Ты можешь его поднять на копыта!
— Был бы я рядом – может быть, и смог. Но я же здесь, Глэйд. Я почти что на другом конце Эквестрии.
Глэйд стал быстро искать у себя в голове что-то, за что можно ухватиться.
— Но как-то же я оказался здесь, — наконец выпалил он. – Как-то же я переместился через всю страну!
— Как-то… — хмуро кивнул Тинк. – Как-то.
Что-то в голове пони-врача зашевелилось. И Глэйд затих в ожидании этого чего-то.
— Мой отец, пока был жив, говорил, — наконец нарушил тишину целитель, — что в болотах слишком мало мест, в которых могут обитать эти существа. Но в то же время количество их не соответствует количеству этих мест. Он встречал их слишком часто. Что-то в этом было не так. И что-то он исследовал, что-то записывал…
Тинк на секунду замолчал, уставившись в пол. Глэйд дал ему время на подумать.
— Но? – наконец спросил он.
— Но мой отец в один день пропал, — наконец заговорил Тинк. – А когда его нашли, он уже был мёртв, и… И нашли его… Нашли лишь его вещи и пару… Пару костей, — жеребца передёрнуло. – А его дом был расположен на западном ответвлении деревни. Очень скоро эти существа нашли способ забираться в одном месте на мост той части, и в одну ночь они утащили нескольких пони. Все бежали оттуда. Западную и восточную части деревни, — Тинк раскинул копыта в стороны, — соединял один-единственный мост, — жеребец провёл копытом линию, соединяющую две воображаемые точки. – И когда оттуда бежали пони, мы его сломали. Мост достаточно длинный, но доска за доской… В общем, до восточного ответвления, на котором мы сейчас с тобой, существа добраться могут, теоретически, только через один вход – через тот, которым я тебя довёл сюда.
— И что в доме твоего отца? – спросил Глэйд.
— Все те дневники, которые начинал он. Дедушкины всегда были у меня, его – у него.
— А револьвер? – поинтересовался зелёный пони. – Его же создал твой отец?
Тинк вздохнул.
— Я забрал его, — наконец сказал он после небольшой паузы. – Думал, что на память, но… Оказалось, что… Что отец даже сейчас пытается мне как-то помочь.
— И в его доме можно найти что-то про… Про моё перемещение?
— Это не исключено, — заметил Тинк.
Глэйд моментально вскочил с кровати, чем взволновал пони-врача.
— Я иду туда, — заявил зелёный пони.
— Даже не думай! – возразил белый жеребец. – На той части деревни могут свободно ходить эти существа. Да даже дойти до западного ответвления можно только в обход моста, по болотам, а ты их не знаешь! Ты либо заблудишься, либо утонешь, либо тебя вообще поймают и съедят!
— Значит, дай мне карту! – жеребец резко развернулся в сторону собеседника.
— Её нет! Всё осталось у отца. До своей смерти он ходил по болотам и искал различные ингредиенты, чтобы моя мама смогла…
— Но ты же как-то нашёл меня! – наступал Глэйд, посмотрев растерянному Тинку прямо в глаза.
Молча белый жеребец приложил копыто к своему виску и дважды постучал по нему. Глэйд фыркнул.
— Значит, ты идёшь со мной, — наконец объявил он.
— Я не могу, — грустно покачал головой Тинк. – Я – единственный в этой деревне, кто умеет варить лекарства. Без меня вся деревня пропадёт.
— Но потом ты вернёшься! – взмолился пони.
— А если нет? – тихо спросил Тинк. – Что тогда будет с остальными?
В глазах его читался страх. Но это был страх не за свою жизнь, а за жизнь тех, кто сейчас пытался согреться в тех маленьких домишках. Всех тех, кто так радостно встречал его приход. Тех, кому в болотах самим невозможно выжить.
— Мы все земнопони, — горько говорил пони-врач, смотря в пол. – Мы не в состоянии что-то предпринять, чтобы выбраться отсюда. Мы можем лишь приспособиться к условиям, но ведь когда-то же это кончится. Мы вынуждены сидеть здесь и ждать, когда эти существа нас окончательно окружат. Мы ничего не сможем с этим поделать.
Тинк поднял грустный взгляд на замершего Глэйда.
— Мы словно парализованные, — полушёпотом проговорил целитель.
Глэйд не знал, что ответить. И Тинк снова затупил взгляд.
Прошло какое-то время. Пони-врач всё никак не хотел что-то говорить. Наконец, Глэйд собрался с мыслями, подошёл к сидящему собеседнику и наклонился, чтобы видеть его лицо.
— Послушай меня, — заговорил он. – Я должен вернуться домой. Я должен помочь своим друзьям, они там гибнут без меня! Слышишь меня? Там Ран! Он там умирает! Я тебя очень прошу, просто доведи меня до дома твоего отца, и я отстану, хоть есть там что, хоть там ничего нет! Я обещаю!
Тинк ничего не говорил. Он всё так же печально смотрел куда-то вниз.
— Там все могут вообще думать, что я мёртв! – с мольбой шептал Глэйд. – Там Фауми! Я не могу без неё жить,слышишь? Не могу!
Пони-врач лишь покачал головой, сжал губы и отвернулся. Глэйд чувствовал, как что-то внутри него медленно потухает, и лишь где-то глубоко внутри что-то металось из стороны в сторону.
— Там мой папа, понимаешь? Мой папа! – голос Глэйда надломился. – Он же там с ума сходит! Ты же это понимаешь же! У тебя же тоже был отец, Тинк!
Жеребец вдруг на секунду перевёл взгляд на Глэйда. Губы его были сжаты, а в бледнозелёных глазах были слёзы. Но он ничего не говорил. Он снова покосился в сторону.
Зелёного пони охватило отчаяние. Тинк не в силах рисковать теми, для кого он является последней надеждой. Ведь он для них являлся единственной надеждой на выживание. Единственной надеждой на спасение.
Надежда на спасение…
Глэйд вдруг замер. Что-то в его голове вдруг щёлкнуло.
— Я… Я рассказывал тебе про Рэка, да? – наконец выговорил он. – Я же тебе говорил про то, что после смерти того молодого стражника… Он отправился в Кантерлот. Помнишь? Он поехал к принцессам просить у них помощи.
Тинк слушал, но всё ещё смотрел куда-то в сторону. Но Глэйд понял, что нужно говорить.
— Он попросил у моего отца три дня на это и обещал вернуться с помощью. Понимаешь? Принцессы могут сами прийти к нам на помощь, и до этого осталось всего полтора дня!
Пони-врач слегка дёрнул головой в сторону зелёного пони, будто бы на секунду заинтересовавшись этими словами.
— Они очень скоро будут там, на севере! Они смогут помочь моим друзьям! А если узнают о том, что здесь тоже есть эта зараза, они помогут всей твоей деревне, Тинк! Слышишь?
Тинк медленно повернул голову в сторону Глэйда. Тот продолжал полушёпотом проговаривать:
— Если я доберусь до дома, я смогу рассказать им, — проговаривал зелёный жеребец, смотря в глаза белому пони. – Я смогу объяснить, что вашей деревне нужна помощь!
Тинк всё так же смотрел грустным взглядом на жеребца, но брови его чуть-чуть сдвинулись.
— Я ваш шанс на спасение, Тинк! – с горьким смехом в голосе прошептал Глэйд. – Если я доберусь до севера, они узнают и помогут! Слышишь? Они выручат вас! Они вас спасут, ты понимаешь?
Пони замолчал. Уголки его рта слегка подрагивали.
Тинк снова отвернулся и медленно вздохнул. А потом снова посмотрел на Глэйда.
— Я не хочу, чтобы всё было зря, — прошептал он. – Не хочу, чтобы мой отец погиб напрасно.
Он снова громко набрал воздух в грудь и медленно выдохнул. Слёз на его глазах больше не было.
— Дай мне полчаса, — попросил Тинк. – Я доварю зелье и раздам нуждающимся. Потом… Потом мы направимся к западному ответвлению деревни. А затем…
Тинк печально усмехнулся.
— … А потом узнаем, что делать дальше. Я скажу им, что иду за ингредиентами. Не выдай мою ложь, ладно?
Говорил Тинк эти слова с прежней добродушной улыбкой. И Глэйд энергично кивнул.
Прошло полчаса. Два жеребца, на боках которых было закреплено по одному острому копью из дерева, а на тело было надето по одному зелёному плащу, шли по основному мостику друг за другом. Тинк попеременно заходил в некоторые дома, стучал в дверь и отдавал склянки с красным снадобьем, предупреждая об уходе. Скоро об этом уходе знала вся деревня, и уже почти все желали удачи жеребцам. Пусть Тинк и заверил всех, что поход будет сравним с продолжительной прогулкой, жители деревни желали быть поосторожней. Один жеребёнок из последних домишек кинулся на шею пони-врачу и попросил принести горстку малины. Выбежавшая из домика мать поспешила забрать ребёнка и извиниться.
На душе паршиво было и у Тинка, и у Глэйда. Деревня была позади. Перед жеребцами раскинулось Глубокое Заболотье.