Дикие

Глава 29: Попытка тревоги

В то время как основная часть жеребцов осталась на улице, дабы охранять один из немногих уцелевших домов деревни, Тинк сидел в этом самом доме рядом с ранеными пони. Им был нужен уход и покой, но что касается самочувствия, то принцессы перед выходом в горы об этом позаботились. После магической заботы пони-врачу оставалось лишь приглядывать за ними и периодически подавать некоторые из своих снадобий, чтобы ускорить процесс восстановления. С болота он захватил лишь несколько самых необходимых склянок и парочку мешочков с некоторыми травами, но для такого рода ранений этого было вполне достаточно.

Фауми осталась с Тинком, чтобы помогать с уходом за ранеными. Элементы гармонии сидели здесь же, под крышей дома Большого Боба. Даже Рэйнбоу, так рьяно рвавшаяся в бой, сидела в углу дома с кислой миной после того, как Принцесса Твайлайт настояла на том, чтобы раненых охранял не только Тинк со своим револьвером. Сама же принцесса должна была помочь тем, кто был снаружи. Уходя, она обратилась к Тинку:

— Мы будем защищать вас. Если что – я рядом. Будут какие-то серьёзные проблемы – пусть Рарити даст мне сигнал, и я приду. Я смогу телепортироваться сюда, поэтому не открывайте двери. Хорошо?

— Да, — быстро кивнул пони-целитель. – Да, хорошо.

Принцесса окинула озабоченным взглядом жеребца с головы до копыт, от чего жеребцу стало немного неудобно. Тинк лишь неуверенно почесал затылок.

— Будьте осторожны, — проговорила сиреневая кобылка чуть тише.

Тинк на какой-то миг замер, но затем, слегка вздрогнув, ответил:

— Конечно, да. Да, мы будем.

По виду Принцессы Твайлайт было видно, что она ни в какую не хочет оставлять пони в доме без своего присмотра. Но снаружи послышались крики, оповещающие о нападении. Глубоко вздохнув, она толкнула дверь дома и вышла на улицу. Тинк на секунду приметил идущий снег. А ещё снаружи начинало темнеть – похоже, вечерело. Но ведь солнце может опускать только Принцесса? Нет, это не солнце опускалось за горизонт. Просто тучи снова собирались над деревней.

Тинк закрыл за принцессой дверь на засов. В доме с ранеными количеством около десятка, с шестью кобылками, из которых лишь одна владела магией, и с жеребцом, обладающим единственным на весь дом огнестрельным оружием, стало тихо.

Пони-врач оглянулся на остальных кобылок, рассевшихся по углам дома. Все смотрели на него выжидающе, будто бы ждали, что Тинк что-то скажет, как-то подбодрит всех. Но пони с пятном на морде лишь направился к недавно поставленным кроватям, чтобы проверить лежачих жеребцов. Проходя от койки к койке с совершенно будничным выражением лица, он практически не обращал внимания на кобылок, лишь изредка обращаясь к Фауми за помощью, чтобы та подала полотенце или какое-то из снадобий. Снаружи послушались выстрелы и крики – и даже на их фоне Тинк вёл себя настолько по-житейски, что Рэйнбоу не выдержала и, взмахнув крыльями, в секунду поднялась к самому потолку и заявила:

— А не знает ли многоуважаемый Мистер Брук, чем заняться нам?

Под «нам» Рэйнбоу имела в виду остальных кобылок. По крайней мере, так подумал Тинк, удивлённо поднявший взгляд на порхающую кобылку.

— Я, э-э-э… — неуверенно протянул он. – Я не знаю, я обычно один ухаживал за больными на болоте… Ну, если хотите, можете рассказать очнувшимся пару историй. Им сейчас не помешает хоть какое-нибудь занятие.

Фыркнув, Рэйнбоу приземлилась обратно на своё место возле печки. Рассказывать истории она была явно не в настроении. А вот Флаттершай тут же направилась к нескольким раненым, чтобы занять их разговорами. Рарити же сидела с другой стороны печи, с задумчивым лицом наблюдая за снегом за окном. Рог её светился магическими искрами, поддерживая какую-никакую теплоту внутри хибары– потрескавшаяся печь уже не могла согревать весь дом.

Одному из спящих жеребцов Тинк аккуратно накладывал на живот компресс из лечебных трав, когда к нему подошла заинтересованная Эпплджек.

— А какое у вас там жилище на болоте? – спросила она.

— Оно, хм… — задумался жеребец. – Ну, оно побольше, чем эта деревня. Я знаю не так много городов в Эквестрии, чтобы сравнить с Глухим Заболотьем… Ну, скажем, раз в пять наша деревня точно больше, чем эта.

— Ба-а-а, — протянула ковбойша.

— Оно было ещё больше, — заметил Тинк, голос которого слегка захрипел. – Но когда на нас напали пантерообразные существа, они отрезали нас от половины домов. Две части деревни соединял один мост. И когда они напали на одну половину, мы перебежали на другую и разобрали его.

— Мост? – внезапно влезла в разговор Пинки. – В вашей деревне есть мостики?

— Ещё бы, — усмехнулся пони-врач. – Наши дома расположены прямо над топями и соединены мостами. Только мой дом на маленьком островке, просто там моя родословная испокон веку живёт.

— Я слышала много сказаний о Маге Медоубрук, — заметила Рарити немного усталым голосом, переводя взгляд на Тинка. – Вы знакомы с ней?

— Я её родственник… В каком-то колене, — пожал копытами пони-целитель. – Она покинула нашу деревню, отправилась в далёкое странствие, когда её сын, мой пра-пра… сколько-то там… Когда он научился готовить достаточное количество различных снадобий, чтобы поддерживать здоровье в деревне. Так что…

Внезапно Тинк замер.

— Так что… что? – поинтересовалась Пинки.

— Подождите, — проговорил пони-врач тихо.

Его взгляд был прикован к одной точке на полу. Что-то посреди дома было такое, что заняло всё внимание пони-врача.

Аккуратно обойдя кровати на пути, Тинк оказался прямо перед тем местом, к которому изначально присмотрелся. Подошедшие за ним Эпплджек с Пинки так же уставились туда же и заметили небольшую светло-зеленоватую каплю какой-то субстанции.

Казалось бы, ничего особенного, это вполне могла быть капля какого-то снадобья. Но Тинк так не считал. Его брови сдвинулись, а губы сжались. Пригнувшись, он практически вплотную приблизил нос к капле и пару раз шмыгнул.

— Это гной, — прошептал пони, поднимая голову.

— Гной? – удивилась Пинки Пай. – Откуда здесь гной?

— Он вроде пёр из ранений, — фыркнула Эпплджек. – Остался от кого-то из раненых.

— Нет, этого не может быть, — встревоженно покачал головой Тинк. – После того, как раненых осмотрели принцессы, все раны были обработаны и обмыты. Это не их гной.

— Тогда чей? – тихо пролепетала Флаттершай, смотря из-за плеча Эпплджек на Тинка.

— Кого-то из нас, — взволнованно, но вполне уверенно ответил жеребец, посмотрев на пегаску хмурым взглядом. – Это рана той же природы, я уверен. Этот гной имеет ярко-выраженный запах в отличии от обычного и… Немного более густой.

— Дожили, шарить в разновидностях гноя, — фыркнула Рэйнбоу, со скрещёнными копытами сидевшая возле печки.

— Простите, но с этим нельзя шутить, — растерянно пролепетал Тинк, уставившись на пегаску. – Кто-то из нас в этой комнате ранен, и ранен очень серьёзно! Раненый уязвим для гипноза пантерообразных существ. Вы все видели это, когда Глэйд показал свои воспоминания. Здесь множество беззащитных, вы понимаете? В любой момент этот пони может поддаться контролю и понаделать такого...

— Так-то если «этот пони» здесь один, — заметила Эпплджек, — то нас всё равно больше.

— Только мы не знаем, кто именно ранен и уязвим для гипноза, — заметила нахмурившаяся Рарити.

— Вот именно, — проговорил Тинк сокрушённо.

— Полагаю, это повод отправить весточку Твайлайт? – приподняла белая единорожка бровь.

Тинк покосился на кобылку и медленно кивнул. Та прикрыла глаза, и из кончика её светящегося рога вытекла тоненькая голубоватая магическая струйка. Просочившись в щель под дверью, словно маленький ручеёк, весточка исчезла из виду. Тинк уселся возле одной из кроватей и принялся ждать.

С каждой минутой тишина в комнате становилась всё тяжелее и неудобнее. Любой встревоженный вздох впивался в уши, словно клещ. Принцесса уже давно должна была с яркой вспышкой и негромким хлопком появиться здесь, посреди комнаты, но её всё не было и не было. То ли весточка не дошла, то ли сиреневый аликорн по какой-то причине не мог прийти в дом.

— Похоже, — отстранённо проговорил Тинк, поднимаясь на копыта, — с этой проблемой нам нужно разобраться самостоятельно.

Жеребец оглядел всю комнату. Вокруг него сидело шесть кобылок, и кто-то из них скрывал своё ранение. Флаттершай робко выглядывала из гривы, Рарити сидела с задумчивым лицом и светящимся голубоватым светом рогом, Фауми с тревогой бегала глазами по комнате, Пинки Пай, всё ещё улыбающаяся, переводила взгляд с одного пони на другого, Эпплджек, сидящая за потрескавшимся круглым столом, покручивала свою шляпу на копыте, а Рэйнбоу скептически наблюдала за жеребцом, спиной оперевшись о печку.

— Мы всем понимаем, что кто-то из нас здесь серьёзно ранен, — слегка подрагивающим голосом заговорил пони-врач. – И я очень прошу, чтобы этот кто-то сказал нам об этом… Прямо сейчас.

Тинк в надежде оглядел кобылок, на какой-то момент поднявших на него взгляд. Но они всё так же молчали, мрачно затупив взгляды или отведя их в сторону. Пони-врач медленно вздохнул. Собственно, он почему-то уже и так понимал, что так просто эту задачу не решить.

— Я… Я попробую спросить у вас… — неуверенно проговорил он. — Возможно, я смогу найти… Кто из вас пострадал.

— Осади лошадей, — встряла Рэйнбоу. – А с чего это гной от кого-то из нас? С чего бы нам верить, что рана не твоя?

— Вы не видели мои воспоминания? – удивлённо спросил Тинк.

— Во время чтения памяти ты мог кидать любые воспоминания, которые хотел, — отозвалась пегаска. – И придерживать при себе те, которые показывать не хотел.

— Я отлично знаю, что не ранен, — пробурчал пони-врач. – Я изучал раны подобного рода несколько лет…

— С чего бы нам знать, что ты нам это говоришь не под гипнозом? – наклонила вбок голову Эпплджек, сидящая к Тинку в пол-оборота.

— С того, что во время гипноза у пони меняется поведение, — развёл копытами жеребец. – Но если вы мне не верите, то я весь в вашем распоряжении. Вы можете осмотреть меня.

— Сдалось оно нам, — хмыкнула Рэйнбоу.

— Но вы же должны убедиться, — недоумевал Тинк.

Никто из кобылок так и не выявил желания рассмотреть жеребца. Но смотреть на него теперь стали с некоторой опаской, от чего пони-целитель занервничал. Ему совсем не нравилась эта ситуация. Нужно было что-то предпринять. Нужно было поговорить.

— Фауми, — обратился Тинк к кобылке. – Ты многое сделала для раненых жеребцов. Я понимаю, ты стараешься помочь нам всем. Но ты была под гипнозом существ совсем недавно. Ты ли ранена?

— Нет, Тинк, — покачала головой белая кобылка. – Я даю тебе слово, что это не я. Они… Как-то смогли пробраться ко мне в голову без нанесения раны… Я не знаю почему. Может быть, потому что я… Была не готова к этому…

— Ладно, — неуверенно промямлил жеребец.

— И всё?! – выпалила Рэйнбоу. – Тебе сказать, что я здорова, так ты на слово поверишь?

— Рэйнбоу Деш, я очень прошу, — пробуровил Тинк, оборачиваясь к радужногривой. – Хватит.

— И че ты мне сделаешь, целитель? – фыркнула кобылка, взлетая к потолку и, изогнувшись в воздухе, оказавшись через секунду прямо перед жеребцом. – Допустим на минуту, что я ранена. Ты и сам не понимаешь, что делать, ага?

— Я хочу понять, кто действительно ранен, — медленно проговорил Тинк, задрав голову и смотря прямо в фиолетовые злые глаза парящей кобылки. – После чего сделаю всё, что в моих силах, чтобы её вылечить.

— А я вот всё ещё не уверена, что ты чистый, — Рэйнбоу нагнулась, приблизившись практически вплотную к спокойному лицу Тинка.

— Я уже сказал, что вы можете меня осмотреть, если не верите мне, — проговорил Тинк, немного отдаляясь от пегаски. – Но я что-то не слышал, чтобы ты могла хотя бы так доказать свою вменяемость. Так что на месте твоих подруг я бы проверил наличие раны у тебя в первую очередь.

— Кто ты такой, чтобы щупать моё тело?! – усмехнулась пегаска.

— Я врач, — кратко ответил пони.

— Что ты за врач, раз до сих пор не определил, кто из нас болен? – ещё более нахально выпалила кобылка.

— Хорош, Рэйнбоу, — отрезала Эпплджек, не поднимаясь.

— «Хорош»?! – пегаска перевела свой ошарашенный взгляд на подругу и возмущённо всплеснула копытами, всё так же паря в воздухе. – Да ты посмотри на него! Что он о себе возомнил?!

— Ты ведёшь себя слишком вспыльчиво, Рэйнбоу, — хмуро проговорил Тинк.

— Я тебе сказала, что не дам себя щупать, — огрызнулась пегаска.

— Значит, тебя будут щупать твои же подруги.

— Не будут.

— С чего бы? – приподнял бровь Тинк. – Хочешь сказать, что тут все ранены и не хотят, чтобы их раскрыли?

Пони-врач едва держал себя в копытах, и эта фраза как-то внезапно слетела с его губ. Но она подействовала на Рэйнбоу, как пощёчина по морде. На секунду ошарашенное выражение лица вновь превратилось в злое, но парировать пегаска почему-то не решилась. Это насторожило Тинка ещё больше, чем все предыдущие события.

Он решил оставить процесс убеждения остальных помочь ему осмотреть Рэйнбоу на потом. Ведь не она одна о чём-то умалчивает. Жеребец решил подойти к самой болтливой из всех кобылок – к Пинки Пай. Та заинтересованно наблюдала за тем, как пони неуверенно подходит к ней, и невинно поморгала глазами, когда тот почесал затылок, чтобы задать вопрос.

— Пинки Пай, мне очень нужна твоя помощь, — начал жеребец. – Прошу, скажи мне…

— Прости, но не скажу, — мило улыбнулась розовая пони. – Я поклялась.

— Чт… Что прости? – не понял жеребец.

— Поклялась, а если вру – кекс я в глаз себе воткну, — отчеканила кобылка, помахав копытами и в концовке ткнув правым в закрытый глаз. – Пинки-клятва, самая сильная клятва в Эквестрии.

— Но ведь мы всем можем пострадать! – ошарашенно пролепетал Тинк.

— Извини, Тинк, но я ничем не помогу, — весело развела копытца Пинки. – Поинтересуйся у кого-нибудь ещё.

Жеребец сокрушённо огляделся. Все кобылки в упор смотрели на него. Даже Флаттершай, закутавшаяся в свою гриву, одним глазом выглядывала сквозь свои пушистые волосы. Медленно вздохнув, Тинк снова посмотрел на Пинки.

— И кому ты поклялась? – спросил он, наклонив голову в бок.

— Эпплджек, — беззаботно ответила Пинки Пай. – И я ничего тебе не скажу об этом.

— Пинки! – запоздало выкрикнула ковбойша.

— Что? – удивлённо отозвалась розовая пони. – Я поклялась, что ничего не буду говорить про то, что произошло, но я же не обещала, что не буду говорить, кому именно я поклялась, что ничего не буду говорить про то, что произошло?

Тинк снова оглядел комнату. На этот раз все настороженно поглядывали друг на друга, будто бы специально вжимаясь каждая в свой уголок комнаты. Лишь Эпплджек, на которой в итоге сошлись все взгляды, с широко раскрытыми глазами смотрела на пони-целителя, сидела за столом и будто бы не могла пошевелиться, словно её, как маленького жеребёнка, вытолкнули из толпы вперёд, под пристальный взор взрослых, чтобы она отвечала за свои провинности. А ведь говорить неправду ей будет очень тяжело.

— Эпплджек, — медленно и раздельно проговорил пони, подходя к ковбойше. – Ты отлично понимаешь, что ситуация чревата последствиями. Помоги мне. Объясни, что произошло. Ты ранена?

— Нам лучше посидеть и подождать Твайлайт, — попыталась уйти от прямого ответа Эпплджек, понимая, что у неё это совсем не получается. – И тогда мы точно разберемся, чё по чём.

— Мы не можем сидеть и ждать, — спокойно говорил Тинк. – Принцесса Твайлайт уже давно должна была прийти, но она не может этого сделать по каким-то причинам. Поэтому найти того, кто ранен, нужно сейчас.

— Ты не… Не смогёшь найти, — с трудом выдавила из себя слова ковбойша.

— Эпплджек, говори, — настаивал жеребец. – Ты ранена?

— Спроси у других.

— Эпплджек, опомнись! На кону жизни твоих подруг! Если ты ранена, то в любой момент тебе в голову могут проникнуть эти пантеры, и…

— Никто ко мне не проникнет, — буркнула Эпплджек, всё ещё тупя взгляд.

— Значит, проникнет к кому-то другому! – возмущался Тинк.

— Нас больше, и мы быстро поймаем… кого бы то ни было, — отрезала Эпплджек, поднимая взгляд на жеребца.

— Чтобы быстро поймать кого бы то ни было, нужно хотя бы знать, кто этот «кто бы то ни было», — всё громче и громче выговаривал слова жеребец. – Неужели все вы…

Внезапно остаток предложения затерялся где-то в горле пони. Глаза ковбойши широко раскрылись. В комнате стало очень тихо. Пони с пятном на морде почувствовал, как его копыта начинают подрагивать. Пугающая правда прокралась в его голову.

— Так вы все знаете, — тихо прошептал жеребец.

— Тинк, ты лучше успокойся, — неуверенно бросила Эпплджек, протягивая вперёд копыто.

— Вы уже подготовились к моменту, когда кто-то из вас потеряет голову и кинется на остальных, — бубнил жеребец, уставившись в пол. – И все вместе решили не говорить мне, кто из вас ранен. Вы… Вы мне не доверяете?

— Хорош нагнетать, — выпалила где-то с печки Рэйнбоу. – По тебе видно, что ещё минута – и ты закричишь, как девчонка, хотя всё под контролем. Мы просто решили тебя не трогать и дождаться Твайлайт.

— Почему вы все так спокойны? – отчаянно выпалил Тинк. – В любой же момент на вас могут напасть! Да во имя Принцессы Твайлайт, пусть бы она была здесь! Но её здесь нет! Что-то идёт не так! Неужели вы не понимаете? Фауми! Неужели ты знала об этом?

— Тинк, я знаю столько же, сколько и ты! – повертела головой кобылка. – Они наверняка раньше узнали об этой ране.

— Ежели че произойдёт – мы в курсе, кто тут задет, — отозвалась Эплджек. – Мы имели дело с вещами и похлеще…

— Тогда с вами была Принцесса Твайлайт, — буркнул Тинк.

— …а сейчас нужно будет поймать одну-единственную пони, — закончила за ковбойшу Рарити. – Уж поверь, мы справимся.

— Организму этот гной отнюдь не в пользу идёт, — будто бы в прострации выговорил пони-врач, понимая, что все кобылки уже почти не слушают его.

— Ран вроде держался дольше, чем десять минут, — подметила Эпплджек.

«И где он теперь?» — проговорил Тинк, но прозвучали эти слова лишь у него в голове. Он понял, что спорить бессмысленно. Но пот тёк по его шее, а холод бежал по спине.

— Да очнитесь! – голос пони вдруг стал крепнуть с каждым словом, от чего половина кобылок вздрогнула. – Ваши принципы не работают с этими существами, неужели вы не заметили этого? Неужели когда Рэкшен с вами не соглашался, он в итоге оказывался неправ? Я же знаю, о чём говорю! А вы должны понимать, что мои знания о них дают мне хотя бы право услышать от вас, что, во имя Принцесс, здесь происходит!

Последние слова Тинк выпалил подобно выстрелу из ружья – так же резко и внезапно, несвойственно ему самому. Кобылки ошарашенно смотрели на жеребца, зелёная чёлка которого свесилась ему на нос, но на которую он даже не обращал внимания. Расстроенные, обескураженные глаза бегали с одной пони на другую. В какой-то момент они остановились на Рэйнбоу Деш.

В следующий миг хмурая пегаска после одного взмаха крыльев оказалась нос к носу с врачом, который, уперевшись взглядом в ярко пылающие фиолетовые роговицы, испуганно отстранился назад.

— По-моему, кто-то переоценивает себя, — прорычала пегаска, наклонившись вперёд и сохраняя минимальное расстояние между собой и жеребцом. – Твои зелья, сейчас, в эту минуту, когда твоим пациентишкам хорошо – к сену кобыльему никому не сдались. Твои весточки про серебро и про их испуг друг за друга – это всё прикольно, я не спорю, — кобылка вплотную уткнулась лоб в лоб с шокированным Тинком и заговорила чуть тише, — но сейчас, когда в деле те, кто спас тебя и от Тирека, и от Сомбры, и от кучи других злюк – захлопни, пожалуйста, свою пасть, и делай то, что умеешь. И не лезь не в своё дело. Тебе ясно?!

— Я… — пролепетал Тинк.

— Эу, остынь, — осадила пегаску подбежавшая Эпплджек, дёргая её за голубое копыто. – Спускайся. Он всё понял, славно? Нечего тут своих же давить, тоже мне.

Рэйнбоу ещё раз окинула презрительным взглядом побледневшего жеребца и, фыркнув, опустилась на пол и пошагала обратно к своему месту у печки. На Тинка будто бы вообще перестали обращать внимание. Жеребец опустил взгляд на пол. Он же не Рэкшен. Вороной бы поставил на место всех, в любой ситуации… Как тогда, в поезде.

В этот момент, когда все уже не обращали внимания на него, у него был единственный шанс. Нужно было лишь хорошенько подумать. Гной появляется минимум через несколько часов после получения раны. А несколько часов назад все кобылки были только в Кантерлоте. Кто из кобылок мог получить рану в Кантерлоте? Что было в воспоминаниях Рэка с тем пантерообразным существом?

«Когда напали на город… — лепетала Твайлайт возле ворот, ведущих в Большой Зал, — Флаттершай, она вроде… Вроде бы случайно… Или верёвки слабо были завязаны…»

В животе жеребца огненными когтями скреблась обида. А в голове Тинка будто бы что-то щёлкнуло, когда он посмотрел на кобылку, до сего момента практически не подававшую признаков участия в споре.

— Значит, Флаттершай? – выпалил Тинк.

Все кобылки резко перевели взгляд на жеребца. Но тот уже не смотрел ни на кого. Он стремительно направлялся к сжавшейся в комочек кобылке, задрожавшей от страха, словно в лихорадке.

Он не дошёл. Его задержал голубоватый телекинез. Он же поднял его в воздух и развернул.

На него смотрели все кобылки. Флаттершай, выглянувшая из своей розовой гривы, быстро забежала за спину Эпплджек, хмуро наблюдающей за парящим в телекинезе жеребцом. Рэйнбоу с надменной ухмылкой смотрела прямо в глаза совершенно потерянного Тинка. Тот покосился на Рарити, взгляд которой был холоден и бесстрастен.

Но в какой-то момент они сверкнули дикой яростью. В этот момент Тинк понял, что ошибся.

Магия вмяла Тинка в стенку с такой силой, что на какие-то секунды он вообще перестал понимать, что происходит. Когда же он вдруг понял, где он и что с ним произошло, и попытался подвигать копытами, то не смог. Его голова кружилась, а спина раскалывалась от боли. Из всего тела ему поддавались только зрачки и веки, которые он с трудом смог раскрыть.

План элементов гармонии провалился. Лассо Эпплджек, пушка Пинки, мощный удар пикирующей Рэйнбоу – ничто не сработало. Верёвка висела в воздухе, большое голубое оружие было откинуто к противоположной стене, а Рэйнбоу лежала без чувств немного дальше Тинка. Глаза Рарити пылали лютой ненавистью. Это уже была не она.

В то время как Рарити поднимала скованную магией Эпплджек, глаза которой были в ужасе широко распахнуты, Тинк попытался перевернуться на живот, от чего заболело сразу всё тело. Его револьвер был в кармане на поясе, но его ещё надо было достать. А копыта совсем не слушались. Одно было сломано и болело при любом движении. Вторым он с трудом расстегнул карман на поясе.

Эпплджек после громкого удара медленно сползла по стенке без чувств на другой стороне комнаты прямо на глазах Тинка. После этого Рарити перевела взгляд на Пинки, стиснувшей в отчаянных объятиях жёлтую пегаску, словившей обморок от страха. Голова жёлтой пегаски болталась туда-сюда, а розовая пони смотрела на белую единорожку глазами, полными слёз. Магия обхватила за талию земнопони и подняла её одну, а жёлтая пегаска, всё так же укрытая гладкой розовой гривой, осталась лежать на полу. К ней в отчаянном порыве бросилась Фауми. Обхватив копытцами жёлтую кобылку, она поволокла её за собой, за кровати, в укрытие.

Но в этот момент Тинк всё-таки смог вытащить револьвер и вставить его креплением со спусковым крючком в рот. Кое-как отведя курок сверху, он нацелил оружие в сторону Рарити. В голове пронеслась оценка ситуации, он моментально понял, что у него всего лишь несколько секунд перед тем, как Пинки Пай полетит в стену в след за остальными подругами, — и всего лишь несколько минут, как Рарити сможет взяться за раненых жеребцов или за добивание кобылок…

Грянул выстрел. В глазах Тинка стало резко темнеть. Обычный выстрел из револьвера не составлял ему раньше никакого труда. Но сейчас он напрочь потерял понимание того, что творилось вокруг него. Будто бы выстрелили в него самого.

Пинки Пай полетела на пол – телекинез исчез.

По заднему копыту Рарити потекла алая кровь. Но она будто бы не замечала ранения. Будучи под гипнозом, она его даже не чувствовала. Однако она перевела страшный взгляд на Тинка, из зубов которого выпал револьвер, а голова подбородком упёрлась в грудь.

Телекинез обхватил жеребца ещё раз. С трудом Тинк мог различить, как его поднимают в воздух, как он вплотную подлетает к Рарити, и как она смотрит ему прямо в глаза своим страшным взором. Потом его поднимает повыше, к самой крыше, будто бы готовясь бросить ещё раз.

Перед тем, как с новой силой вмять в стену тело жеребца, одержимая пони пристально вгляделась в полуприкрытые глаза Тинка, у которого голова кружилась с такой силой, что он уже не различал верх и низ. Взгляд кобылки впивался в его голову, высасывал из него последние душевные силы перед тем, как его голова расколется на куски от мощного удара…

Но он понял, что этого не произойдёт. Магия, миг назад бывшая голубоватой, поменяла свой цвет. Она стала сиреневой.

Он даже не слышал хлопка телепортации. Но он видел, пока не стало совсем темно, как Рарити охватывает та же магия, как её глаза теряют страшную злость, и как к ней подходит Принцесса Твайлайт.

Вокруг всё преобразилось так быстро, что сложилось впечатление, будто бы Тинк просто моргнул. Он лежал на полу, но больше ничего не болело. Его окружали все кобылки, кроме Рарити и Флаттершай. Взор у всех был усталый и изнурённый, но явное облегчение в их глазах нельзя было не заметить.

— Святые Принцессы… — выдохнула Эпплджек.

— Ты сломал несколько костей, но для магии это несущественно, — заговорила Принцесса Твайлайт. – Почему вы сразу не позвали меня, когда Рарити вышла из себя? Ведь если бы Тинк не выстрелил, я бы даже не знала, что здесь что-то происходит.

— Мы ж отправили тебе этот ручеёк магический, — отозвалась озадаченная Эпплджек.

— Рарити отправила, — поправила её Рэйнбоу. – Небось, так и не доплыл «ручеёк» её. Она, походу, сама поплыла раньше.

После этих слов кобылка покосилась на Тинка.

— Че, врач, — выдала радужногривая, слегка ухмыляясь. – Живой?

— Чувствую себя… Подавленным, — медленно проговорил жеребец, усаживаясь на круп.

— Ой, да расслабься, — хмыкнула пегаска, хлопнув белого пони по спине, от чего тот вздрогнул. – Твайлайт всё порешала, как в старые добрые…

— Я бы очень просил помолчать, — внезапно выговорил Тинк, приподняв копыто.

— Э-хе-хе, — смущённо засмеялась Рэйнбоу. – Ну, я ж говорила, что мы тут всё…

— Я был бы очень признателен!

— Эй, ну извини! – раздосадовано пролепетала радужногривая.

— Я бросил всех друзей и близких, — раздражённо выговаривал Тинк, дёргая ухом, — пришёл сюда. И ради чего? Ради этого?

— Нет, Тинк, нет! – тут же попыталась его успокоить Принцесса Твайлайт, волшебным образом оказавшись перед ним и посмотрев в глаза. – Они просто не совсем поняли, что ты действительно разбираешься в пантерах, только и всего!

— А их анатомия? – широко распахнул глаза пони-целитель. – А снадобья от их ранений? Повадки, теории? Наблюдения? Этого мало?

— Стой-стой, вэу, — остановила его ковбойша. – Теории? Повадки? Наблюдения? Тинк, а ты че, всё это знал?

— Во имя Принцессы Твайлайт! – пролепетал пони, но тут же кашлянул, покосившись на оную, стоящую рядышком. – Я же всё это показал, когда мы сидели за круглым столом. Ну, заклинание для чтения памяти!

— Но… — недоумевающе проговорила Эпплджек. – Таких вестей я и не видывала тогда.

— Я тоже ничего подобного не видела в твоих воспоминаниях, — тихо прошептала Флаттершай.

Тинк с Твайлайт молча уставились друг на друга.

— Откуда? – поспокойнее проговорил Тинк, обращаясь к кобылкам. – Откуда у неё ранение?

— Так та битва в Кантерлоте с големом, — фыркнула Рэйнбоу. — Она получила пару царапин, пока голем её поднимал, да и когда он смотрел ей в глаза, ей тоже не особо это понравилось.

— Рарити сражалась с големом? – удивилась Твайлайт.

— В смысле? – приподняла бровь Эпплджек. – Она же нам показывала во время заклинания памяти. Ну, когда Рэк свои мысли давал смотреть, тот парень в очках ещё…

— Я ничего такого не видел, — возразил Тинк. – Не помню воспоминаний Рарити. Она ничего не показывала, как минимум, мне.

— И мне она тоже ничего не показывала, — задумчиво проговорила Принцесса Твайлайт.

Пони лишь молча переглянулись.

— Кидать любые воспоминания, которые хочешь, — медленно повторила Рэйнбоу свои недавние слова. – И придерживать при себе те, которые показывать не хочешь.

— А ежели единорог, то даёшь ты их посмотреть, кому хочешь? – поинтересовалась Эпплджек у Твайлайт. Та пару раз кивнула.

— Похоже, Рарити уже тогда была под гипнозом, — задумчиво проговорила принцесса. – И, видимо, виной послужил тот самый голем.

— Если бы мы знали, что она показала свои воспоминания только мне… Пинки, Эпплджек… и Флаттершай… — промямлила Рэйнбоу. – А так мы согласились с ней, что нужно просто за ней следить и особо не рассказывать никому про рану, чтобы никто не поднимал панику. Мы просто думали, что Твайлайт в курсе насчёт этого плана… И Рарити нам об этом сказала…

— И вы поверили ей? – хрипнул Тинк, поднимаясь на копыта.

— Я… Ну а что ты от меня хочешь? – растерянно развела копыта пегаска. – Думаешь, я не буду верить своим же подругам?

— Я не могла иначе, — тихо прошептала Флаттершай.

— Я дала Пинки-клятву, — весело пожала плечами Пинки. – Потому что все согласились с Рарити.

— Я… Не ожидала того, что Рарити обманет меня, — покачала головой Эпплджек. – Даже такая Рарити.

Пони-врач устало посмотрел на Твайлайт. Та растерянно уставилась на Тинка. Она не могла ничего сказать.

— Может, поэтому вы не смогли толком понять Рэкшена, — тихо проговорил жеребец, сочувствующе смотря в глаза принцессе. – Ему были чужды верность… доброта… и честность с радостью, с которыми вы были готовы поверить лучшему другу. Возможно, вы немного… — Тинк не весело пробежался глазами по кругу. – …переоценили силу и возможности магии дружбы.

Взгляд принцессы потускнел.

— По-моему, это ты слишком переоцениваешь своё понимание нашей дружбы, Тинкшен Брук, — скептически ответила Рэйнбоу Деш, становясь возле Твайлайт и притягивая к себе взгляд жеребца. – Их попытка гипноза – это случайность, наверняка. А ты всего лишь врач, который разбирается в снадобьях, а не в магии.

Тинк скептически приподнял бровь.

— Ну, извиняй, — виновато ухмыльнулась пегаска. – Очень хорошо разбирается.

— Может быть, и так, — медленно выговорил пони-врач.

Немного понурив голову, жеребец прошёл мимо кобылок и направился к кровати, из которой выбивались фиолетовые локоны.

— Мне нужна будет ваша помощь, принцесса, — сказал пони-целитель, беря на ходу со стола несколько склянок с зельями. – Надо помочь Рарити оправиться от раны. Магическая процедура здесь будет очень кстати, и за полчаса мы управимся с этим делом. Если вы сможете найти с помощью магии эту царапину, будет очень кстати.

Твайлайт на секунду покосилась на дверь, но после быстрого раздумья кивнула и вместе с жеребцом направилась к кровати с кобылкой.

Рарити лежала без сознания благодаря заклинанию, недавно наложенному принцессой. Её левое заднее копыто было бережно обмотано белыми бинтами — Принцесса Твайлайт, похоже, уже позаботилась об этом, прежде наверняка использовав подходящие для дезинфекции чары. Другая небольшая рана с тонкими линиями гноя оказалась на шее. От посторонних глаз её прикрывала грива. Сиреневая магия, переливаясь в бликах, словно вода, окружала ранку, и гной потихоньку растворялся в ней, исчезая без следа.

Подруги Твайлайт удивлённо наблюдали за тем, как Тинк ловко обрабатывает рану, беря нужные склянки и, откручивая крышку или вытаскивая пробку, аккуратно сбрасывает на покраснение строго одну каплю, а затем берёт аккуратно сложенный платок и очень аккуратно протирает им ранение. У пони-врача даже не было рога, чтобы взять платок телекинезом, но он как-то ухитрялся укрепить ткань в подкове и, помогая вторым копытом, ювелирными касаниями пройтись по коже Рарити. Ранение приобретало более-менее сносный вид буквально на глазах с каждой новой каплей снадобья Тинка. Удивительное чутье иголки, вставленной между подковой и копытом, настолько маленькой по сравнению с конечностями жеребца, проявляло себя, когда врач, прищурившись, аккуратно очищал кожу от остатков гноя. Едва желтоватые капли выходили из-под кожного покрова и попадали в сиреневую магию, как пони-целитель ловко брал в копыто склянку с лечебным зельем и снова сбрасывал одну единственную каплю на покраснение. Изредка к нему подходила Фауми, чтобы поменять запачканный платок на новый, чистый. Рана потихоньку начинала заживать, а когда она и вовсе затянулась, Тинк, предварительно умыв копыта в тазе с водой, стоящем на покосившейся тумбочке, копытом отвёл мягкие локоны с белой беззаботной мордашки модельерши и приложил копыто ко лбу.

— Я думаю, с ней всё будет хорошо, — наконец заключил Тинк. – Она чувствует себя нормально. Ей нужно немного отдохнуть, гипнозу она не поддастся, если предоставить ей покой.

— Ты уверен в этом? – нахмурилась Твайлайт.

— Я, мой отец и мой дедушка – мы все работали с подобного рода ранениями, — ответил пони-врач спокойно. – После должной обработки раны и покоя пони всегда становился тем, кем он был до гипноза или подобного влияния на его голову. Ей сейчас нужна лишь тишина.

— Мы все в долгу перед тобой, — медленно и благодарно проговорила Твайлайт. – Спасибо.

Тинк лишь пожал копытами:

— Это моя работа, собственно. Это вам спасибо, принцесса, что пришли на помощь.

Твайлайт окинула его мудрым взглядом, от чего жеребец смущённо почесал затылок.

— Берегите себя, — наконец сказала сиреневый аликорн. – Мне нужно идти. Я буду снаружи. Если… Если что-то опять произойдёт… Выстрелите в окно. Так я точно пойму, что что-то произошло.

— Хорошо, принцесса, — быстро кивнул пони-врач.

Твайлайт медленно кивнула. После яркой вспышки она исчезла из комнаты.