Питающиеся страхом

VII. Вода и стекло

Воздух обдавал жаром, которым здесь дышало всё. Легкий морской бриз долетал и до городских улиц, но терялся, растворялся в лучах солнца, которое здесь было щедро на тепло. Город кипел жизнью — по улицам то и дело носились такси с запряженными в них крепкими мускулистыми жеребцами, но они не поднимали пыли — дороги были чисто выметены. Зато на пляжах было не протолкнуться — в жаркий день большинство жителей Ванхувера решило выйти к морю, чтобы насладиться прохладой морской стихии, провести выходной в компании друзей и родных. Кризалис, приняв облик единорожки, ставшей уже чуть ли не второй кожей, глядела на это скопление из повозки, с ветерком мчащейся вперед по улице. Пробок в Ванхувере не было, и это радовало не только её, но и стремившегося скрыться с солнечного света жеребца, сидящего рядом с ней.

— Взгляни, какие тут интересные растения, — ткнула его копытом единорожка, указывая на растущие возле тротуаров пальмы, коренастые и не высокие, зато с раскидистыми листьями. — И так тепло, что у меня сейчас шерсть начнет плавиться!

— Я вижу, тебе нравится, — без особого энтузиазма отвечал земной пони. В его глазах на миг мелькнул зелёный огонёк, а голос в голове королевы прошипел: «Ты переигрываешь».

«Вовсе нет, — отвечала ему Кризалис. — Для юной, полной жизни туристки, которая приехала в Ванхувер вместе со своим отцом, нет ничего зазорного в том, чтобы удивляться всему вокруг. А вот ты мог бы быть более разговорчивым».

Сомбре было нечего на это ответить. Кризалис ухмыльнулась и продолжила игру, пожирая улицы города глазами. Они как раз выехали на прибрежную часть, где с шоссе можно было разглядеть, как колышутся зонтики у шезлонгов отдыхающих, а море лижет песок. Если бы не стук колес и копыт по ровному асфальту, Кризалис могла бы поклясться, что слышит гул прибоя. Она взглянула на карту, отмечая важные места скопления пони.

— Мы уже скоро будем в гостинице, папочка, — прощебетала она, сверкая глазами и улыбаясь. — Куда пойдем, как только распакуемся?

— Сходим на экскурсию в океанариум, — буркнул жеребец, осторожно оглядываясь на дорогу. — Главное не сшибить кого-нибудь.

Кризалис хмыкнула. Океанариум так океанариум. В конце концов, теперь она обладает большей силой, чем раньше.

Настроившись на прием чувств, королева начала искать.

На удивление, страхи быстро обнажились, превращая город, который жители называли лучшим городом Эквестрии, в обычный накопитель ужаса и горя. Кризалис ощущала, как они пронеслись мимо кобылки, до ужаса боящейся пешеходных переходов и в страхе мечущейся по тротуару. Следом за ней послышался запах страха жеребца, потерявшего бумажник. Ванхувер быстро терял свою привлекательность, становясь таким же, как все остальные. Разве что тепло, нагревающее пушистую жёлтую шерсть, оставляло в сердце королевы расслабленно-легкомысленное настроение. После сырости пещеры под Дымчатыми горами морской климат тропического города вызывал только радость. К её глубокому или не очень сожалению, Сомбра это ощущение разделить не мог — его маскировка не позволяла ему выходить на солнце, ибо наложенная на его тело иллюзия, может, и скрывала обросший кристаллом скелет от взгляда пони, но не солнца. Рогатая и шипастая тень, которую отбрасывал крупный земной пони, могла вызвать вопросы.

Коляска мчалась вперед, и Кризалис сложила копыта на животе, чувствуя, как в ней просыпается знакомое чувство. Обычные кобылы называли это охотой, но Кризалис испытывала её очень и очень давно. Теперь дело оставалось за малым — найти избранного и работников.

Из-за того, что её собственный рой предал её, Кризалис лишилась всего, что могло бы обеспечить рождение новых чейнджлингов. «Что ж, полагаю, избранным будет Сомбра, — думала она, пока пейзажи проносились один за другим. — Слуги… найти их будет несложно. Подчинить волю, лишить личности — вот тебе и послушные кормильцы-работники. Главное — обеспечить безопасность. Если кто-то узнает о том, что в коттедже Ванхувера сделала кладку королева Чейнджлингов, это окончится очередным провалом. И не ясно, будет ли Селестия настолько добренькой, что позволит улететь вновь».

Коляску тряхнуло, а взмыленный жеребец остановился и повернулся к ним.

— С вас тридцать четыре бита, мэм, — просипел он, пытаясь отдышаться. — Прокатил с ветерком, как и обеща…

Договорить он не успел: спрыгнувший с сидения Сомбра сверкнул глазами, и голова таксиста опустилась на грудь, а как только следом за королем спустилась королева, он развернулся и поскакал обратно.

— Он нас не видел, — прохрипел Сомбра. — Очнется — не вспомнит, что катал нас сюда.

— Ты не особый любитель товарно-денежных отношений? — подколола его королева, глядя на удаляющегося таксиста.

— У меня просто нет таких денег. Пошли, нужно обустроиться.

Больше он на слова не расщедрился. Кризалис молча шла за ним, не забывая вертеть головой и кидать на всё восторженные взгляды. Даже если за ними никто не наблюдал, выглядеть нужно было как можно менее подозрительно. Расслабляться нельзя даже за стенами дома: у стен тоже есть глаза. И уши.

«Долго будем в молчанку играть? — мысленно фыркнула Кризалис, посылая ментальный импульс. Если бы он был материальным, мысль ударилась бы в кристальную спину короля, атакуя его со всех сторон. — Что ты задумал на этот раз? Я чувствую себя сильнее, можем испробовать мои новые способности хоть сейчас».

«Ты уже готова к кладке?»

«Да. Мне нужно лишь как можно больше корма и несколько слуг».

«Добудем тебе корм и слуг. Не думаю, что это будет слишком сложно в нашем нынешнем положении».

«Наш следующий пункт океанариум, верно? Я снова иду туда одна?»

«Верно, — Сомбра поднимался на крыльцо, открывая ключом дверь. — Моя маскировка далека от твоей, мое присутствие там будет слишком опасно. Я смогу поддерживать тебя на расстоянии и обеспечу пути к отступлению. Линтеум всегда открыт для тебя, не забывай об этом».

«Отлично, — Кризалис зашла в дом, запирая дверь и опуская зелёным телекинезом засов. — Я прочитала в газете, что там будет экскурсия у жеребят из Ванхуверской академии».

«Если ты сможешь напугать толпу жеребят и поглотить их страх, считай, ты достигла точки максимума. Страх детей — самый сильный страх. Можно было бы это опровергнуть тем, что глубинные страхи взрослых вводят их в большую панику, но на самом деле это не так. Дети намеренно храбрятся, их можно взять на слабо, но запах страха идет за ними следом. Они не перестают бояться, а если найти в них фобии — они станут источником самой лакомой пищи. Помни об этом».

Кризалис кивнула, не думая о том, что Сомбра идет впереди и не видит её лица.

Коттедж, в котором они остановились, не блистал каким-то особым убранством, но, в отличие от комнат МакКольтов и тюрьмы мэра, казался настоящим дворцом, не говоря уже о стиле, в котором был выдержан весь домик. Удобные, практичные, обтекаемые предметы мебели, будто говорящие о том, что Ванхувер почитает воду и всё, что с нею связано, в большинстве своем были сделаны из стекла, напоминавшем о чистоте помыслов здешних жителей. Кофейный столик, барная стойка, книжный шкаф и огромный аквариум на всю стену, пустой, но светящийся по бокам люминесцентными лампами всех оттенков, блестели на солнце, придавая вид нереальной роскоши обычному, на первый взгляд, дому. Посреди гостиной, в углублении пола, обложенного подушками и представляющем из себя что-то вроде мягкого дивана, расположился водопад, текущий по лесенке из камней к наполненной чем-то вроде губки кадке, в которой тонкими столбиками рос бамбук. Вода била из небольшого краника, и её журчание напомнило Кризалис ту пещеру, где она нашла рог короля. На удивление, воспоминание не вызвало у неё злости или гнева. Она заворожено глядела на стекающую воду и, сама того не понимая, подошла ближе. — Копыта по самые щетки утопли в мягком пушистом ковре с длинным ворсом, а ноздри наполнил запах свежести.

— Здесь так чисто, — удивленно произнесла Кризалис, оглядывая интерьер, в котором преобладающим цветом был белый. — И бело… Специально такой выбрал, или?..

— Нет, — коротко ответил Сомбра, рассматривая аквариум и внимательно приглядываясь к своему отражению — оно тоже не смело лгать, показывая настоящее тело единорога. — Дискорд, мне теперь не выйти из дома. Везде или солнце, или вода, или стекло!

— Неужели твоя магия так слаба, что ты не можешь заставить какое-то там стекло поверить в твою вторую личину? — фыркнула Кризалис. — Ты же повелитель кристаллов, разве стекло не должно склоняться пред тобой?

— Это будет слишком откровенное приглашение для Селестии или Луны, — низко пророкотал Сомбра, и Кризалис заметила вспышку на его лбу. — Потому что подчиниться оно может мне только так!

Пространство вокруг стекла аквариума искривилось, а фигура единорога совсем как в прошлый раз, в пещере, втянула в себя свет, окружающий его. В комнате стало заметно темнее, а аквариумная стенка потемнела, стала матовой, скрыв за чернотой лампы.

— Ого, — присвистнула королева. — Действительно, слишком вызывающе. Что ж, была неправа.

— Итак, — Сомбра сел, вытирая испарину со лба, вызванную заклинанием. — Наш план таков: завтра ты идешь вместе с жеребятками на экскурсию в океанариум. Твоя задача — напугать их до смерти, чтобы малявки визжали и орали до тех пор, пока вся рыба от шума не передохнет, насытиться их страхами и выкрасть себе одного-двух пони в качестве слуг и кормильцев. Больше нельзя — их пропажа будет слишком заметна. Лучше всего взять кого-нибудь одного, но на всякий случай я дам тебе две маскирующие руны — сможешь сделать иллюзии трупов, в случае чего. В этом коттедже есть подвал — там ты и устроишь своё гнездо. Есть какие-то пожелания-уточнения?

Кризалис даже не поняла, когда он начал говорить с ней ментально. Она несколько раз моргнула, пытаясь осмыслить сказанное, а потом так же мысленно ответила:

— Мне понадобится подвесить себя и своих будущих детей в коконы. Когда я буду там, охрана роя будет полностью на тебе. Я могу тебе доверять?

Сомбра лишь посмотрел на неё, и она прочитала ответ в его глазах.

Солнце закатилось, последние лучи преломились в их окнах, скрываясь за зелёной полосой парка, и только эти последние лучи застали соприкосновение губ двух чудовищ.

---

Окунувшись в прохладу ночи, Кризалис не удержалась от соблазна перевоплотиться в свое истинное обличье. Как только зелёное пламя слетело с её ног, а кончик искривленного рога уткнулся в стекло, она вдохнула полной грудью, разглядывая себя в неверном отражении. Даже столь тусклого освещения было достаточно для сумеречных глаз королевы — она видела, что пятна на шее, пророчившие новые дыры в теле, исчезли совсем. Её шерсть стала лосниться, хитиновые пластины на боках окрепли настолько, что не слезали с них слой за слоем, как раньше. Даже её волосы изменились — теперь они не висели мокрой тряпкой, приобрели объем. «Неужели страх так насыщает меня, что даже моё тело меняется? — подумала королева, рассматривая одну из передних ног, на которой — она могла поклясться! — диаметр дыр заметно изменился в меньшую сторону. — Неужели, если я добьюсь своей цели и поглощу так много страха, что смогу насытиться, я избавлюсь от всех этих напоминаний о том, кто я есть? И всё будет как прежде? Всё будет как раньше? Верные подданные, обожающие и щенячьи преданные своей королеве, власть и сила… И Сомбра. Пони, — а пони ли? — который будет поддерживать жизнь моего роя. Что с ним будет, когда вылупятся наши сыновья и дочери? Оставить ли его в живых?

Если он будет предан мне. Он научил меня, он провел меня по этому нелегкому пути. И, если он будет предан мне, мы вместе пожнем плоды нашего коварного плана».

Единорог спал в комнате, — одной из тех, где не было зеркал и отсутствовали все стеклянные вещи, и лунный свет не проникал в комнату, встречая на своем пути щит из темных плотных штор. Сейчас Кризалис явно видела его истинный облик — трансформация заканчивалась, и сквозь синюю с белыми полосками гриву всё больше и больше проглядывали смоляные волосы. Шерсть поменяла свой оттенок, становясь темно-серой, а тело Тайма окрепло, стало более внушительным и сильным. Из кристаллов Сомбра творил себе мышцы, и только сейчас Кризалис могла понять его истинную комплекцию.

Она одним слитным движением взобралась на кровать, подбираясь ближе к жеребцу и едва касаясь копытами его плеч и спины.

— Что тебе? — королева совсем не удивилась холодному тону, каким Сомбра её одарил. Напротив, она прильнула к нему, стремясь увеличить площадь, которой они соприкасались, провела языком по шерсти, аккуратно обходя ещё не до конца растворившиеся в его теле кристаллы.

— Кого из принцесс ты бы предпочел поиметь первой?

Бровь короля вздернулась, но голос не утратил твердости:

— Ты решила сделать это сейчас?

— Это самое лучшее время, чтобы зачать новый рой, — прошептала Кризалис, продолжая играть неимоверно длинным раздвоенным языком с шеей единорога, который, казалось, совершенно не поддавался её чарам. Впрочем, это было только видимостью: Кризалис чувствовала жар, который исходил от его живота. — Завтра мы раздобудем слуг и корм, а за ними нужно будет следить. Так всё же, кого из аликорнов ты бы предпочел поиметь первой? Селестию? Луну? Твайлайт Спаркл? Флёрри Харт?

— Кейденс, — хрипло ответил Сомбра, резко переворачиваясь и прижимая Кризалис к кровати. Она хитро улыбнулась, сверкнув зелёными глазами.

— Хороший выбор, — зелёное пламя, оказавшееся в копытах единорога, на секунду ослепило, а затем прямо под его копытами оказалась светло-розовая кобылка, расправляющая крылья с фиолетовыми маховыми перьями и игриво прижимающая копыта к груди. На ней не было ни туфлей, ни короны, ни нагрудника, которые Сомбра видел в их первую встречу, но всё остальное соответствовало его воспоминаниям.

— Что ж, — голосом Кейденс проговорила Кризалис, — твое желание исполнено.

Её прервал грубый, сминающий губы поцелуй, и резко вцепившиеся в грудки копыта, вжимавшие её в кровать и причиняющие приятную боль. Кризалис только ухмыльнулась про себя, оплетая спину и плечи единорога, распахивая крылья и обнимая круп Сомбры задними копытами. Ей вспомнилось, как она в этом же облике спала с Шайнинг Армором, не подозревавшим о подмене, и на секунду она представила себе его на месте короля. Хотя, надо было признать, они мало в чем были похожи.

Чувствуя, как рычание становится всё более и более несдерживаемым, а желание сводит с ума, Сомбра не церемонился. Он вогнал член в неё по самый корень, что на секунду выбило из Кризалис дух, и взвинтил такой темп, что ей оставалось лишь восторженно визжать сквозь зажимаемый копытом рот. Она двигалась в ответ, сильнее сжимая плоть короля в своем чреве, стремясь как можно скорее положить начало новому рою. Она ощущала отмщение уязвленного самолюбия, которое осуществлял Сомбра, стремясь не просто поиметь Кейденс, но поиметь так, чтобы ей стоять было сложно, и одновременно чувствовала какую-то болезненную влюбленность короля в принцессу любви. «Не буду его этим дразнить до поры до времени, — хихикнула про себя Кризалис. — А вот когда мы захватим Кристальную Империю, я знаю, кого я подложу ему в постель в знак благодарности».

— Ха, — рвано выдохнула она, зарываясь передними копытами в гриву единорога. — Интересно, а член ты у Тайма позаимствовал, или это уже твоя собственность?.. — она вскрикнула, чувствуя, как финальный толчок, упершийся в какую-то преграду в ней, наполняет её семенем, и затуманенными от удовольствия глазами поглядела на утратившее каменность лицо Сомбры. Он провел копытом по её щеке, ласково касаясь её краем подошвы, и тихо, но вкрадчиво ответил:

— Моя.

Когда он ушел, оставив её в постели одну, Кризалис ощутила налет грусти и печали, и осознала, что не поняла, о ком или о чем были сказаны эти слова.

---

Она сидела в автобусе рядом со светло-коричневой единорожкой в клетчатом жилете, и смотрела в окно. Её облик мало отличался от предыдущей маскировки: желтая единорожка разве что стала выглядеть младше на несколько лет, да обзавелась школьной формой. Они неслись по ровному асфальту, Кризалис смотрела на море, лижущее берег с тихим гулом, глядела на пальмы, чьи листья трепал ветер, и чувствовала, как в её чреве зарождается долгожданная жизнь.

— Мы почти приехали! — соседка потрепала её по плечу. — Наша классная руководительница сказала, что ты новенькая, поэтому она поручила мне сопровождать тебя всюду! Надеюсь, мы подружимся!

— Да, — рассеянно ответила королева, убирая копыто с живота. — Думаю, так и будет.
— В Ванхуверском океанариуме тысячи видов самых редких рыб во всей Эквестрии! — не переставала болтать единорожка. — Там есть акулы, рыбы-клоуны и даже скелеты предков гиппогрифов! Ты слышала, что Эквестрия теперь налаживает отношения и с ними? Говорят, принцесса Твайлайт Спаркл организовала у себя школу дружбы. Хотела бы я туда попасть!

— Что за школа дружбы? — Кризалис нахмурилась и навострила уши.

— Это школа, в которой учатся не только пони, но и грифоны, яки, гиппогрифы и даже чейнджлинги! Я хотела туда попасть, но мои родители убежденные расисты, увы, — кобылка вздохнула. — Хотела бы я познакомиться с чейнджлингом! Говорят, они очень красивые!

— Ты действительно так считаешь? — удивленно вскинула бровь Кризалис.

— Конечно! — улыбнулась единорожка. — Ой, я совсем забыла! Меня зовут Скиллд Пенсил, я местная художница! А тебя как зовут?

— М-меня? — Кризалис замялась, понимая, что так и не придумала себе имя. — А-а-а меня зовут Джастис!

— Оу, рада знакомству! — ответила Пенсил и протянула ей копыто. — Идем, мы уже приехали!

Океанариум был поистине огромен. С ним мог сравниться разве что только наземный дворец Кэнтерлота, но Кризалис не доверяла своим воспоминаниям. Здание было полностью сделано из стекла и бетона, и даже с улицы, не считая затемненных мест (обитатели тех аквариумов наверняка любили темноту), она могла видеть разноцветные стайки проплывающих тут и там рыб, от самых маленьких до невообразимо крупных. Слушая щебечущих подростков и детей, парами заходивших в здание, сиявшее не хуже солнца, Кризалис пыталась придумать, как лучше всего напугать их. Но её мысли постоянно перебивала без умолку болтающая единорожка, а заткнуть её было бы слишком невежливо и грубо для нынешнего образа. Приходилось терпеть.

Внешность здания была обманчива: внутри царил полумрак, и свет, проникающий сквозь толщи воды, казался окрашенным в синие тона. Кризалис прошла по мостику, разделяющему два резервуара со стерлядью, глянцевые от воды спины которых она видела собственными глазами, да ещё и так близко — копыто протяни. Под охи и ахи школьников, под монотонный бубнеж экскурсовода, Кризалис глядела на огромные синие аквариумы, в глубине которых плавали такие же синие рыбы. Огромные скаты, дельфины, исполняющие разные трюки под визги публики, мурены и морские ежи — всё, чем мог похвастаться прибрежный город, было собрано здесь. И Кризалис неожиданно для себя поняла, что она искала всю экскурсию.

Огромный аквариум, превышающий размеры самого большого пони в несколько десятков раз, наполненный акулами всех типов.

— Как они до сих пор не сожрали друг друга? — пискляво взвизгнул один жеребчик, прилипая носом к стеклу и тыча копытом в акулу-молот. — Смотри, какая страхопонина!

— Их же кормят, дурень, — стоящая рядом с ним пегаска с двумя розовыми косичками поправила очки на переносице. — Некрасиво показывать на кого-то копытом, тебя разве мама не учила?..

— Ну и зануда ты, Квайн! — простонал жербёнок, показывая ей язык.

— Сам ты зануда!

Кризалис прищурилась, прислушиваясь. В воздухе витали только положительные чувства — даже ссора этих двух была привычной и беззлобной. «Нужно что-нибудь сделать и срочно!»

— Простите! — она вылезла в первые ряды, перебив продолжающего монотонную речь экскурсовода. — А эти акулы когда-нибудь вредили пони?

— Конечно, моя дорогая, — прокашлялся жеребец. — Акулы много раз нападали на купающихся, но это была не совсем их вина. Пони сами их дразнили, нарываясь на драку, так что…

— А правда, что они могут учуять каплю крови за пять километров? И кобылок они предпочитают есть больше, чем жеребцов?

— Милая, к чему такие вопросы!

— Я теперь никогда не пойду купаться в море! — прохныкала маленькая единорожка, утыкаясь носом в ногу старшего брата. — Меня съедят акулы!

«Есть!»

— Успокойся, Мэй, это просто вымысел. Никто тебя не съест, пока я буду рядом, — брат обнял сестру, но именно этого Кризалис и дожидалась. Вспышку её рога никто не заметил, а тонкую сеточку трещин на достаточно толстой стеклянной стенке — тем более.

— Пенсил, — она резко выхватила единорожку из толпы, утянув её за загривок. — Бежим!

— Джаст… — она не успела договорить, потому что взбесившаяся акула-молот, на которую смеющийся жеребенок указывал копытом, врезалась в стекло прямо напротив него, и с оглушительным треском лопнула преграда, отделявшая её от обидчика.

Визг оглушил Кризалис, но этот звук был для неё симфонией. Ошарашенная Пенсил, которая волоклась за королевой чисто по инерции, глядела на поднявшийся хаос огромными глазами, не в силах вымолвить ни слова. Вода заполнила всё вокруг: влилась в открытые резервуары, поднимая плавающих там рыб, хлынула по коридорам, унося с собой пони. Вырвавшиеся на свободу акулы озверели, набрасываясь на школьников и вонзая в них острые зубы, мотая головой и стремясь оторвать кусок побольше — их ещё не кормили, а осколки стекла оставили на выживших массу порезов. Впрочем, и выживших-то было немного.

В воздухе разило ужасом, и он темной липучей массой, невидимой для окружающих, стремился к чейнджлингу, всасывающему в себя эту энергию, словно губка в кадке с бамбуком.

— Лютик! — визжала Квай, пегаска с розовыми косичками, пытавшаяся отбить брата у терзающей его акулы, подлетавшая то справа, то слева, но не решавшаяся нанести удар. — Кто-нибудь, помогите!

— Все на выход! — кричал экскурсовод, зажимая одним копытом отсутствующий теперь глаз — из него торчал длинный и толстый осколок. — Без паники, соблюдайте порядок, на выход!

— Братик! — орала маленькая Мэй, вся вымокшая в морской воде и слепо ищущая копытами старшего брата, принявшего на себя удар. — Братик, ты где? — она остановилась, услышав плеск. — Братик?

Её копыто наткнулось на гладкую кожу, а в следующую секунду вода вокруг кобылки окрасилась в красный цвет, а под сводами океанариума застыл последний крик.

Вода краснела и пенилась, крики и вопли не смолкали. Рыбы, получившие свободу, стремились как можно скорее избавиться от надоедливых зевак и били хвостами, плавниками. Кризалис тоже вымокла в воде, но в отличие от остальных успела отбежать достаточно далеко, а главное — оттащить за собой Пенсил.

Кризалис зажгла рог, активируя телепортационную руну, которую для неё дополнительно приготовил Сомбра, и, утянув за собой Пенсил, прыгнула.

Они очутились в их гостиной — вода с шерсти обеих кобылок, вымокших насквозь, стекала ручьем, пропитывая и портя ковры. Пенсил тряслась, а Кризалис пыталась не рассмеяться от переполнявшей её силы и мощи. Она сумела поглотить всё.

— Т-ты с-спасла меня, — пробормотала единорожка, обняв себя копытами и сворачиваясь в комочек. — Ты спасла меня! Джаст! Я же могу называть тебя Джаст, правда?

— Можешь называть меня «моя королева».

Пенсил подняла взгляд, уставившись на желтую единорожку. Что-то ей в её облике показалось жутким, по мокрой спине пробежали мурашки, ставящие шерсть дыбом.

— Дж-джаст?..

— Ты говорила, что хотела бы познакомиться с чейнджлингом, — продолжила Кризалис. — Твои мечты, Скиллд Пенсил, исполнятся. Ты не просто познакомишься с чейнджлингом, о нет. Ты поможешь родиться новым чейнджлингам!

Объятые зелёным телекинезом, шторы на окнах задёрнулись, а пламя окутало фигуру королевы. Очищающие кольца зелени прошлись по её ногам, бокам и рогу, освобождая стрекозиные крылья и придавая рогу нужную форму, прекрасную своими искривлениями. Клыкастый рот ощерился в улыбке, а глаза прищурились, глядя на местную художницу. Лицо Пенсил застыло в выражении бескрайнего ужаса, но она тут же закрыла лицо копытами, стараясь удержать дрожь.

— Пресвятая Селестия, — пробормотала она. — Пресвятая Селестия…

— Что же ты прячешь свой взор, Пенсил? — лилейным голосом проговорила Кризалис, обходя единорожку кругом. — Ты хотела увидеть чейнджлинга, верно? Ты должна радоваться, ибо ты видишь королеву чейнджлингов, их мать и матку! Но тебе повезло больше, чем всем другим пони, моя дорогая, — она положила копыто на плечо кобылки, которая осторожно отняла копыта от лица. — Ты будешь наблюдать за тем, как рождается новый рой. Видишь, какая честь тебе оказана?

— Хорошо, — проговорила Пенсил.

— Что? — моментально сбилась Кризалис. — Что ты сказала?

— Хорошо, — повторила единорожка. — Я с удовольствием приму оказанную мне честь. Вам же нужны слуги для кормления во время кладки, верно?

— О-откуда ты это знаешь?! — шерсть у Кризалис встала дыбом, когда она, прощупав эмоциональный фон, не обнаружила в этой кобылке ни капли страха.

— Я много читала про чейнджлингов! — улыбнулась, закрыв глаза, Пенсил. — Я всё мечтала, когда мне удастся увидеть самого настоящего чейнджлинга, чтобы спросить у него о многих интересующих меня аспектах, а теперь мне предстоит увидеть всё самой! Скажите, ваше величество, мне можно будет вас зарисовать, когда вы будете делать кладку и выращивать своих детей?

«ВОТ БОЛЬНАЯ!» — мысленно орала Кризалис, совершенно не зная, что делать.

— Э-э-э, хорошо? — пробормотала она, откашлялась. — Так, в общем…

— А где вы будете делать кокон?

— В подвале.

— А где он?

— Иди за мной.

— А кто был вашим трутнем?

— Что?

— Ну, тем, с кем вы спаривались.

— А вот это тебя не касается!

Дорогу до подвала Кризалис посещали только нецензурные мысли и ворох из ненависти и собственной глупости в выборе слуги.