Кристальная роза

Кошмар, кошмар!

Роузлак вошла в свою комнату и без сил рухнула на коврик у камина. Было лето, и он не горел, но она всё равно посмотрела в него, затем вздохнула и перекатилась на спину.

— Десять свадеб! — воскликнула она. — Ужас! Причём лишь на этой неделе! Для каждой из них нужны цветы, мне не справиться в одиночку!

Поскольку во всей Эквестрии не нашлось никого, кто прокомментировал бы это заявление, она нахмурилась и посмотрела на диван. С него, как она собственно и ожидала, доносился храп. Лили Вайли, даже не вздрогнувшая от её громогласной тирады, открыв рот, лежала на спине; во сне она пустила слюну, отчего по её шерстке пролегла тёмная дорожка.

Застонав, Роузлак закатила глаза, подошла к дивану и наклонилась к Лили:

— Нашествие кроликов! — прошептала она прямо ей в ухо.

— Ааааа! — Лили широко распахнула налитые кровью глаза, вскочила и попыталась умчаться прочь, но Роуз схватила её зубами за хвост и дёрнула изо всех сил. Это помогло. Задыхаясь и дрожа, Лили плюхнулась на место.

— Только не они! — завопила цветочная пони. — Ужас! Я ещё слишком молода, чтобы умереть! Мне всего двадцать четыре, и я всё ещё…

— Вот в двадцать четыре ты и умрёшь, если не заткнёшься и не послушаешь меня, — перебила её Роузлак. — Если ты не слышала, нас ждёт с десяток свадеб. Нам нужно подготовить и доставить цветы в Понивилль, Хуффингтон и почему-то в Кантерлот. И это не считая похорон, дней рождений, предрожденческих вечеринок^[1], кьютсеаньер^[2] и прочего. И всё это на моих плечах, так как ты либо дрыхнешь, либо впадаешь в панику из-за того, что Дэйзи якобы хочет тебя убить!

— Расслабься. Я об этом позабочусь, — ответила Лили. — И между прочим, я почти уверена, что Дэйзи уже привела свой план в действие…

— Дэйзи – самая безобидная пони во всей Вселенной, — возразила Роузлак. — Жаль, что при этом она такая ленивая недотёпа.

— Не волнуйся, у меня всё под контролем! — заверила её Лили, клятвенно подняв копытце.

— Когда ты это говорила в прошлый раз, мне пришлось вытаскивать тебя из-за решётки, — вздохнула Роузлак. — Не говоря уж о том, что это была не свадьба, а настоящая катастрофа.

— Я не виновата в том, что она решила выйти замуж за грифона, — закатила глаза Лили. — И что у него оказалась аллергия на гортензии. И что мать жениха напилась и начала рубить столы топором, чтобы развести костёр. И вообще, сначала ты просишь меня помочь, а потом говоришь, что моя помощь приводит к катастрофам. Давай уж определись.

— Я не прочь, чтобы ты мне помогла, — ответила Роузлак. — Я просто не хочу, чтобы ты закидывалась в рабочее время и демонстрировала фирменный удар Капитана Сокола^[3] на гостях и родственниках новобрачных. Даже если они пришли с боевыми топорами.

— Ой, я тебя умоляю, — зевнула Лили. — Она это заслужила. И, отличная работа, Роуз. Из-за тебя я опять устала.

Она повернулась носом к стенке и снова захрапела.

— Что, — простонала Роузлак. — Тебе так тяжело побыть полезной хоть несколько минут?

— В аптечке лежат мои таблетки с кофеином, — Лили подняла копытце. — И можешь не благодарить.

— Ой, да ладно!

Когда Роузлак ворвалась на кухню, Дэйзи уже была там и готовила бутерброды. Услышав резкий хлопок двери, она вздёрнула голову и с тихим “Йип!” рухнула на спину, задрав вверх все четыре ноги, окостеневшие и неподвижные.

Роузлак вздохнула и покачала головой, но ничего не сказала. Она была не виновата в том, что по странному стечению обстоятельств Дэйзи ещё жеребёнком была удочерена парой обморочных коз^[4]. Никому так и не удалось убедить её, что миотония – генетическое заболевание, и она не могла получить эту особенность от приёмных родителей; пони и по сей день иногда впадала в оцепенение при сильном испуге или удивлении, хотя пожив с Роузлак и Лили, немного научилась с этим справляться – теперь с ней чаще случались обычные приступы паники, как с её подругами.

— Меня окружают идиоты, — проворчала Роузлак себе под нос.

Дэйзи тут же пришла в себя:

— Это несправедливо. Когда-то мы играли в обществе существенную роль: мы помогали пони выжить во время нападений драконов. Пока они поедали обморочных коз, пони успевали сбежать. В те времена все относились с уважением к нашему самопожертвованию!

— Дэйзи, ты не коза, — со вздохом сказала Роузлак. — А вот я скоро точно упаду в обморок, если кто-нибудь не поможет мне с заказами. У нас их уже десять и…

— Пятнадцать, — поправила её Дэйзи. — Мистер Ваддл^[5] заказал цветы для похорон Фандаментл Фриквенси^[6]. Она жила в Кантерлоте, но родом из Понивилля, и поэтому завещала похоронить себя здесь. А ещё пара жеребят получила кьютимарки, и Пинки Пай…

— Постой, Фандаментл Фриквенси мертва? — удивилась Роузлак. — А кем она вообще, лягать её, была?

— По-моему, радиоведущей и фолк-гитаристкой,  — ответила Дэйзи. — Винил рассказала мне, что за долгие годы пьянства у её печени развился собственный разум, после чего она решила сбежать от своей хозяйки и в итоге закончить свои дни в виде большого пятна на потолке. После такого долго не живут.

— Несомненно, — медленно покивала головой Роузлак. — А зная мистера Ваддла, наверняка у него есть свой изощрённый взгляд на то, как цветы должны подчеркнуть характер покойной.

— В таком случае вместо них прекрасно подойдёт моя трава, — сказала Дэйзи. У неё и в самом деле имелся рецепт на медицинскую марихуану, хотя Роузлак до сих пор не знала, из-за какого заболевания она его получила.

— Прекрасно, — буркнула Роуз и открыла аптечный шкафчик. — Вот ты мне и поможешь. Кстати о медикаментах, тебе не попадались кофеиновые таблетки Лили?

— Они вон там, — ответила Дэйзи, указав на довольно подозрительную бутылочку с пилюлями. Её подозрительность в основном заключалась в том, что, судя по этикетке, в ней должен был содержаться препарат витамина C, чей срок годности истёк ещё три года назад.

— Ну ладно. — Роузлак открыла бутылочку и достала две таблетки. Проглотив их, она пожала плечами и стала дожидаться хоть какого-нибудь эффекта. Затем она повернулась к Дэйзи, несколько раз моргнула, и тут её зрение внезапно обострилось и обрело новые краски. Кровь понеслась по венам бешеным потоком, отдавая клеткам столько кислорода, что её митохондрии чуть не взорвались. Роузлак буквально чувствовала это, даже несмотря на то, что обычно она не особо осознавала, что у неё вообще есть митохондрии. Сейчас же, глубоко вдохнув, она даже ощутила, как в её клетках всё быстрее и быстрее совершаются превращения цикла трикарбоновых кислот^[7].

Роузлак подняла копытце. Взглянув на него, она обнаружила, что оно дрожит.

— Ты в порядке? — спросила Дэйзи. — Похоже, это были не кофеиновые таблетки, верно?

— Н-не знаю, — ответила Роузлак и ухмыльнулась совершенно невозможным образом. — Мне срочно н-надо что-то сделать. Я хочу что-то сделать, но не знаю что.

— Цветы, — подсказала Дэйзи. Она попятилась от подруги, но вскоре упёрлась крупом в угол кухни. Пару секунд она всерьёз раздумывала, не упасть ли в обморок, но что-то в глазах Роузлак подсказало ей, что это не поможет.

— Точно, цветы! — Роузлак крутанулась на месте, схватила Дэйзи в охапку и вылетела вместе с ней из кухни. — Нам нужны все цветы!

На свете существовало не так уж много вещей, которые нравились Берри Панч больше, чем отдых на собственном крыльце вместе со своей кузиной Черри Берри и бокалом виски. Вообще говоря, одной из них был отдых на крыльце с бокалом виски без Черри Берри, но не могла же она вот так взять и выставить члена семьи из дома. Или с крыльца.

— Ну, как идут твои дела^[8]? — спросила кузина.

— По капельке, — ответила Берри, окинув хозяйским взглядом свою винокурню. Был у неё и собственный виноградник, причём после того, как она перестала единолично употреблять половину их продукции, они стали работать гораздо эффективнее. — А ты как поживаешь?

— По капельке. — Кузина Черри от души хлебнула виски. — Как твоя мелкая?

— И Пинчи по капельке, — ответила Берри, глядя на лужайку перед домом. Пинчи на ней не было. Вместо неё она увидела большую кучу цветов, целеустремлённо двигающуюся вперёд, гораздо быстрее, чем могла бы любая другая куча. Наверное, это потому, что обычно кучи цветов вообще не ходят.

Берри посмотрела на свой бокал, затем на бутылку, а затем на Черри.

— А, чтоб тебя! — пробормотала она. — Ты это видишь?

— Что?

— Это. — Берри Панч показала на кучу цветов. Насколько она могла судить, та возлежала на потрёпанной тележке, производившей неимоверный шум, явно говоривший о том, что скоро она совсем развалится и окончит свою славную жизнь, возродившись в качестве дров.

— Неа, за цветами ничё не видно, — пожала плечами Черри Берри. Она прищурилась, чтобы вглядеться получше. — А эти двое разве не те цветочные идиотки?

— Вот это я и имела в виду, — сказала Берри, сделав маленький глоток. — Ежа мне в зад, если они опять не нанюхались какого-то волшебного порошка.

Черри Берри допила свой виски и снова наполнила бокал:

— Да уж. Ляганные наркоманки. Застать их трезвыми трудней, чем найти клевер с четырьмя лепестками^[9].

— Точно.

Дождавшись, когда цветы скроются за холмом, Берри Панч с жадностью посмотрела на бутылку:

— Ну что, ещё по одной?

Винил сидела у окна и молча смотрела на дорогу. К ней подошла Октавия и дала ей чашку чая.

— Ты как, в порядке? — спросила она.

Не отрывая глаз от окна, Винил пожала плечами.

— Это из-за того, что умерла Фандаментл Фриквенси?

Винил помотала головой.

— Это из-за того, что она умерла во время вашего соревнования по выпивке, и теперь ты не уверена, можно ли считать тебя победителем?

Винил снова помотала головой и усмехнулась.

— А, так ты победила. Хотя, если помнишь, твоей сопернице было восемьдесят четыре года и она перенесла три пересадки печени. По-моему, победа в таком соревновании – не совсем то, чем стоит гордиться. Так вот почему мистер Ваддл не разрешил нам организовать похороны так, как хотела Фандаментл Фриквенси?

Винил кивнула, показав копытцем на что-то, двигавшееся по дороге. Причём двигавшееся намного быстрее, чем следовало.

— Я имею в виду, двенадцать танцовщиц живота и, как она указала в завещании, “столько водки и кокса, чтобы отправить всю вечеринку на околоземную орбиту” было бы слегка чересчур. — Октавия посмотрела туда, куда указывала единорожка. — Какого сена? Это ещё что такое?

Негромко хмыкнув, Винил повернулась к подруге.

— Это же Роузлак и Дэйзи, они тащат полную тележку цветов! — воскликнула Октавия. — Но зачем им такая куча?

Винил молча бросилась в свою комнату. Спустя пару секунд она вернулась с бутылкой водки, плывущей за ней в магическом поле. На единорожке был костюм танцовщицы живота. Встав рядом с Октавией, она застенчиво улыбнулась.

— Я никогда не позволю тебе отправиться на похороны в таком виде! — нахмурилась Октавия.

Винил вздохнула и повесила голову.

Всю следующую неделю в Эквестрии творилось что-то странное. Отовсюду исчезали цветы; иной раз это происходило почти одновременно, даже в таких отдалённых городах, как Ванхуфер и Балтимэр. Но иногда они и появлялись, как правило во время некоторых важных мероприятий: свадеб, дней рождений или кьютсеаньер. Порой это случалось, даже если никто на вечеринке их не заказывал.

Во вторник некий инцидент на фабрике погоды вызвал целый ряд ураганов и гроз по всей Эквестрии. Немногие пони, рискнувшие покинуть свои дома во время ненастья, утверждали, что слышали чей-то маниакальный смех, доносившийся из скоплений облачных клумб, сорванных ветром с привычного места. Эти показания обычно игнорировались, как бред, вызванный сильным ветром и грозой. Весь медперсонал Эквестрии смог бы подтвердить – во время погодных аномалий число посетителей психиатрических отделений резко возрастает.

В среду Лили Вайли открыла аптечку лишь для того, чтобы убедиться, что её особые таблетки из Кристальной Империи^[10], определённо не содержащие кофеин, исчезли. Её копытца тут же задрожали; она быстро пришла к нескольким весьма отрезвляющим выводам, включая то, что Роузлак не было видно уже несколько дней, а Дэйзи выглядела так, словно по ней промчалось стадо бизонов. Её стоны и бесконечные обмороки сводили Лили с ума, хоть и не так сильно, как неотвязное мучительное ощущение, что жизнь проходит впустую.

Она отправилась в город, чтобы прикупить ещё таблеток и разобраться с этим чувством раз и навсегда, но оказалось, что её поставщика переехала цветочная тележка. С ним не случилось ничего плохого, не считая того, что при осмотре врачи обнаружили при нём партию пилюль. Официальная медицина не терпит конкуренции, так что в настоящее время он дожидался суда в полицейском участке.

В итоге совершенно подавленная Лили как-то оказалась перед замком Твайлайт. Цветочная пони лежала на земле в ожидании великой небесной кобылы, что унесёт её отсюда, туда, где никогда не бывает кроликов. Но этого так и не произошло; вместо неё появилась Старлайт Глиммер. Лили не была точно уверена, кто такая Старлайт – возможно, докучливая пассия принцессы. Как бы то ни было, она внимательно выслушала Лили, сказала, что корень всех бед, возможно, кроется в её кьютимарке, и вежливо попросила убраться с замкового газона.

В четверг Фандаментл Фриквенси обрела наконец тихое пристанище под большой сосной на кладбище Понивилля. Во время прощальной церемонии, куда более скромной, чем представлялось голосу поколения и бывшей фолк-певице, Винил Скретч рассказала, что последними словами покойной были “Любите друг друга и живите в мире”.

Конечно, это была неправда. Фандаментл Фриквенси сказала что-то вроде “О, конечно я смогу выпить ещё одну, ты, мелкая…” прежде чем внезапно покинуть эту юдоль скорби, но слова эти не укладывались в легенду, родившуюся после её кончины. Из-за этой легенды множество пони (как правило, из тех, кому за сорок) приходили на её могилу, чтобы как следует выпить, а иногда и заняться различными видами секса, к большому неудовольствию кладбищенской администрации. В итоге к могиле приставили охранников, так как выяснилось, что одной из пойманных за непристойным поведением оказалась местная учительница. Она пришла одна.

Как бы то ни было, шли дни, и вот для мистера Ваддла настало время заняться очередным покойником. На сей раз ему было тяжелее обычного – умершая была так молода, что годилась ему во внучки.

Встав перед гробом, он посмотрел на толпу. Как всегда, ему показалось, что на похороны явился весь город. В первом ряду он заметил Лили и Дэйзи, рыдающих друг у друга на плече. Также он увидел Доктора Хувза, друга покойной, возможно с привилегиями^[11], слухи об этом ходили всякие. Рядом с ним стояла Дёрпи Хувз, одна из пони, которых он предпочёл бы не спрашивать о связях Доктора. Похоже, для неё это была довольно щекотливая тема.

Мистер Ваддл откашлялся. Уже более полувека он произносил прощальные речи на похоронах и всегда мог сказать о покойнике что-нибудь хорошее, независимо от того, чем тот занимался при жизни. Среди пони ходила шутка, что он смог бы с налёту придумать прочувственную речь даже для Короля Сомбры, не говоря уже о Тиреке.

— Мы собрались здесь, чтобы проститься с нашей дорогой сестрой и подругой Роузлак… — Мистер Ваддл взглянул на стоявшую неподалёку фотографию. — Как жаль, что такая…

— Ё-моё, что за хрень…

Мистер Ваддл приподнял бровь и посмотрел на гроб. Он был открыт, но тело было почти полностью скрыто цветами, так что он не мог разглядеть его как следует. Слегка пожав плечами, он вновь повернулся к собравшимся:

— Смерть пони – всегда большая потеря для нас, но особенно тяжела она, когда уходит такая юная, невинная…

— Мать твою, башка раскалывается…

— …и добрая кобылка, как Роузлак, — закончил мистер Ваддл, притворившись, что ничего не слышал. Он был стар и немного глуховат, так что это было нетрудно. — Я хорошо знал её, друзья мои, и…

— Какой идиот положил сюда эти цветы?! Лили, это была ты?! Теперь мне придётся…

Мистер Ваддл оглянулся и увидел, что недавно скончавшаяся Роузлак сидит в своём гробу с охапкой цветов в копытцах. Она посмотрела на него и смущённо улыбнулась:

— Доброе утро, мистер Ваддл, — буркнула кобылка.

— Роузлак? — недоверчиво прошептал мистер Ваддл.

— Ага, — ответила цветочная пони. — Я так устала от этих заказов, что решила немного вздремнуть. Я бы спросила, что вы все тут делаете, но думаю, я всё ещё сплю. По крайней мере, надеюсь на это, потому что какой-то законченный идиот просто феерически облажался, пустив свадебные цветы на похоронные венки.

— Это была ты, дитя моё, — сказал мистер Ваддл, не обращая внимания на ошеломлённые возгласы “Ах!” из толпы и на то, что одна или две кобылки упали в обморок. Он был почти уверен, что одной из них была Дэйзи. — Тебя нашли мёртвой среди всех этих цветов.

— Мёртвой? Меня? — фыркнула Роузлак, огляделась вокруг и, наконец, заметила, что сидит в гробу. — Ужас… — пробормотала она, теряя сознание.

Когда Роузлак снова пришла в себя, она лежала в маленькой комнате на задворках похоронного бюро, окружённая несколькими пони. Проморгавшись как следует, она узнала в них Дэйзи, Лили, мистера Ваддла и доктора Стэйбла, местного врача.

— Первый раз вижу, как кто-то возвращается к жизни во время похорон, — сказал доктор Стэйбл. — Хотя, я скорее ожидал бы такого от Фандаментл Фриквенси. Это была та ещё кобылка.

— О, я провёл здесь более пятидесяти лет и семь раз видел, как пони встают из гроба, — сказал мистер Ваддл, раскуривая трубку. — Сегодня был восьмой. Как говорят у нас в бюро, лучше очнуться во время похорон, чем после них… — Он захихикал.

Роузлак потёрла виски:

— Во время или после, не хотела бы я пережить такое ещё раз.

— Уверен, тебе и не придётся, — снова усмехнулся мистер Ваддл, а затем закашлялся. — Во время похорон ещё никто не оживал дважды. Хотя если тебе и удастся, скорее всего я этого уже не увижу.

Роузлак кивнула и посмотрела на подруг:

— Но как же я умерла? То есть… как так вышло, что никто не догадался, что я жива?

Она повернулась к доктору Стэйблу:

— А вы куда смотрели, доктор хренов?

— Ну… — Доктор Стэйбл виновато улыбнулся. — Это долгая история.

— Ты спёрла и слопала все мои таблетки, — сказала Лили. — Но ты принесла нам кучу битов, так что мне пофиг.

— Ага, — кивнула Дэйзи. — А через неделю я нашла тебя лежащей в твоей мастерской в окружении всех этих траурных венков.

— Сделанных, представь себе, из свадебных цветов, — продолжила Лили. — И знаешь, из-за истощения и обезвоживания ты выглядела не очень хорошо.

Роузлак оглядела себя и, убедившись, что её шёрстка почти утратила свой блеск, вздрогнула:

— Если подумать, я бы сейчас съела сенбургер-другой. Или десять. — Она взглянула на Дэйзи. — Значит, ты нашла меня и позвала на помощь, верно?

— Нет, — покраснела Дэйзи. — Я потеряла сознание.

— Светлая Селестия… — Роузлак закатила глаза. — Мои лучшие подруги – наркоша и идиотка, считающая себя обморочной козой. Неудивительно, что я умерла.

— Ты не умерла, — возразила Лили. — Вы не пришли, когда я звала, чтобы попросить сделать мне перекусить, так что мне пришлось искать вас самой. Зайдя в мастерскую, я немного попинала Дэйзи, пока та не пришла в сознание, но с тобой этот номер не прошёл.

— А, так вот почему у меня так болит задница, — буркнула Роуз.

— Ага, — сказала Лили. — В общем, мы решили, что нам понадобится помощь профессионала…

Сестра Свитхарт от души зевнула. Больнице Понивилля хронически не хватало персонала, и она не помнила, когда спала последний раз. Она взглянула на календарь, висящий на стене, но это не слишком прояснило ситуацию. Свитхарт знала лишь одно – впереди очередное бесконечное ночное дежурство в неотложке.

На её счастье, в шкафчике сестры Сноухарт нашлось достаточно кокаина. Свитхарт позаимствовала немного из её запасов и выложила на зеркале, лежащем на столе, аккуратную дорожку. Но не успела она снюхать и половину, как в дверь кто-то неожиданно постучал. Испугавшись, она сделала резкий вдох и закашлялась, распыляя вокруг остатки белого порошка. У неё тут же закружилась голова. Посмотрев в зеркало, пони вытерла потёкшую из носа кровь.

— Сейчас! — крикнула она. Затем её жизнь резко обрела новые краски; войдя в приёмный покой, она увидела довольно живописную сцену, словно сошедшую с батального полотна старинного художника: две пони поддерживали третью, чьё тело бессильно свисало со спины одной из них. Свитхарт даже сумела опознать в них трёх понивилльских цветочниц.

— Что с ней? — спросила сестра Свитхарт.

— Без понятия, — пожала плечами Лили. — Померла или вроде того. Вы покупаете покойников на органы?

— Вообще-то нет, — ответила Свитхарт, оттянув веко Роузлак и заглянув ей в глаз. Та не пошевелилась даже после того, как Свитхарт потыкала её копытцем.

Какое-то мгновение Свитхарт даже подумывала обратиться за помощью к врачу, чтобы обсудить этот случай с кем-то, не обнюхавшимся кокаина, но затем она вспомнила, как хорошо у неё получается оформлять документы на покойников для доктора Стэйбла и что в похоронном бюро у неё есть приятель, который платит за каждого нового клиента.

— Ага, она мертва. Примите мои глубочайшие соболезнования и всё такое.

— Что, серьёзно? — пробормотала Роузлак, сделав фейсхуф. — Вы поверили какой-то тупой медсестре, которая ко мне даже почти не притронулась?

— Ну, тебе удалось довольно убедительно изобразить покойника, — сказала Лили.

— Мы были напуганы, — прошептала Дэйзи.

— О, просто замечательно, — закатила глаза Роуз. — Вам стоит поискать для меня вескую причину не переехать к Доку или ещё кому-нибудь, а остаться с двумя дармоедами, из-за которых я угодила в это. — Она показала копытцем на гроб.

— Может, потому что… ты нам нравишься? — предложила Дэйзи.

— Не потянет, — отрезала Роузлак.

— Вскоре к нам нагрянет Твайлайт Спаркл и начнёт допытываться, есть ли у нас проблема дружбы? — пожала плечами Лили.

— Думаю, это не поможет, юная леди, — сказал мистер Ваддл, выпустив из своей трубки клуб дыма.

— Она почти переплюнула Дэйзи, — сказала Роузлак. — Ещё что-нибудь?

— Кто, кроме нас, предупредит тебя о нашествии кроликов? — спросила Дэйзи.

— Ага, а я мою посуду, но до этого никому нет дела, — добавила Лили.

— Это потому, что ты моешь её так часто, что никому не приходится напоминать тебе об этом. — Роузлак посмотрела на подругу. — Что ж, похоже, ты не так уж и плоха. Немного ленива, и безнадёжная наркоманка в придачу, но ты моешь посуду. И чистишь ванную.

— А я убираюсь на кухне, — добавила Дэйзи.

— Если считать уборкой то, что, падая в обморок, ты собираешь на себя с пола всю грязь, — пробормотала Роуз. У неё заурчало в животе. — Знаете что? Может, обсудим это за ужином? Если это возможно в моём состоянии, доктор. — Она посмотрела на доктора Стэйбла.

— Разумеется, — ответил он. — Только не ешьте слишком много сразу. И постарайтесь ограничиться лёгкой пищей.

— Обязательно, — кивнула Роузлак. Лили и Дэйзи помогли ей встать и вместе с ней покинули гостеприимное помещение похоронного бюро. Доктор Стэйбл и мистер Ваддл провожали их глазами, пока трое подруг не скрылись за углом.

— Как думаете, они помирятся? — спросил доктор Стэйбл, дёрнув плечами.

— Вряд ли, — ответил мистер Ваддл. — Простить их только за то, что они моют посуду? Надолго этого не хватит.

— А вы довольно циничны, — заметил доктор Стэйбл.

— Неа, — усмехнулся мистер Ваддл. — Это всего лишь жизненный опыт.