Принцесса Гармонии

Глава 1

Тёплые ласковые лучи восходящего солнца постепенно разгоняли полумрак, наполняя многочисленные сады Кантерлота несмолкаемым чириканьем певчих птиц. Стоящий в самом сердце Эквестрии, на склоне царь горы, древний белоснежный город буквально сиял. Видимый на десятки миль вокруг и окутанный спускающейся со склона горы лёгкой утренней дымкой, он был сейчас подобен волшебному миражу. Отражая солнечный свет от многочисленных полированных плит белого мрамора, город мягко искрился в предрассветном тумане, словно кристалл горного хрусталя, огранённый каким-то неизвестным художником-великаном. Высокие шпили, из того же белоснежного мрамора, вздымались ввысь, навстречу поднимающемуся из-за далёких гор солнцу, и в утренней дымке казались сотканными из облаков, подобно воздушным замкам Клаудсдейла.

На балконе одной из башен стояла она. Та, кто уже тысячи лет была единственным режиссёром этого волшебного священнодействия. Именно по её божественной воле, над этой безгрешной землёй, никогда не знавшей крови и страданий, каждый день подымалось солнце. Даря свет, тепло, и саму жизнь, всем расам населявшим гостеприимные просторы Эквестрии.

Город постепенно просыпался, повинуясь воле солнца и дарующей его богини. С момента нападения королевы оборотней прошло два месяца, и следы немногочисленных погромов уже были давно убраны. Улицы стольного града пони вновь светились чистотой и радушием его обитателей, пусть и немного омрачённые излишней гордостью и самомнением здешних дворян.

Крупная белоснежная кобыла аликорн, с большими широко расправленными крыльями, облегчённо выдохнула и опустила голову. Искрящаяся золотистым светом аура вокруг её длинного витого рога наконец погасла, и теперь, до обеда можно было отдохнуть. Полученного от солнечной пони импульса будет вполне достаточно, и в следующий раз корректировать орбиту местного светила придётся не раньше полудня. Когда поток отдаваемой солнцу магической энергии иссяк, волшебные хвост и грива Селестии вновь поднялись в воздух, и поплыли радужными переливами, сияя и колышась в ласковых волнах эфира, пронизывающего своими потоками каждую частицу мира. Вдоволь полюбовавшись на плоды своего ежедневного труда, принцесса торжественно пропела своему сияющему другу пару любовных мантр, и наконец, неторопливо направилась в свои личные апартаменты.

Напоследок, перед тем как скрыться за ажурными бархатными портьерами, белоснежная аликорн повернула голову и ещё раз посмотрела на залитые солнцем улицы любимого города. Некоторые важные столичные пони уже вышли на широкие мостовые, и высоко задрав головы, изящно рысили куда-то по своим дворянским делам. При этом зрелище, принцесса снова не смогла сдержать лёгкую усмешку, наблюдая с каким нелепым видом эти вычурно одетые пони идут по улице, задрав носы к самому небу так, словно вот-вот лопнут от гордости, что живут в одном городе со своей любимой солнечной богиней.

Войдя в свой пышно украшенный картинами и золотой лепниной кабинет, Селестия лёгким кивком головы поприветствовала стоящего на пороге премьер министра. Крупный светло серый единорог в пенсне, с усиками и с изящно завитой на столичный манер гривой, почтительно поклонился своей повелительнице. Потом, припав на оба копыта, он привычно отослал на рабочий стол Селестии целую стопку свежей утренней корреспонденции.

— Благодарю вас, уважаемый Фэнси Пэнтс. Как себя чувствует ваша дорогая супруга? — белая аликорн одарила премьера своей обычной, полной нежности и доброты улыбкой. — Я просмотрю бумаги до обеда, а вы будьте добры, собрать малый кабинет министров к двум дня.

— Ваше распоряжение будет всенепременнейше исполнено, ваше высочество. И ещё раз позвольте поблагодарить вас. Вашими заботами, моя Флёр де'Лис теперь в полном здравии, — единорог снова низко поклонился принцессе, и без дальнейших политесов попятился задом к дверям, при этом буквально пожирая богиню влюблёнными глазами.

Селестия почувствовала уже привычные лёгкие мурашки удовольствия у основания крыльев, и слегка прикрыла глаза, нежась в тёплых волнах любви и обожания. Эта искренняя преданная любовь, её милых маленьких пони, была именно тем что придавало ей силы все эти века. Именно она позволяла ей работать и отдавать всю себя заботе о подданных, удерживая богиню от развоплощения и вознесения к чертогам Дома Песни.

Когда большие инкрустированные золотым орнаментом двери наконец закрылись, Селестия привычно уселась на положенную перед рабочим столом подушку, и приготовилась к своей обычной государственной рутине.

Несмотря на свалившиеся с самого утра отчёты и рекомендации от губернаторов, министров, и мэров крупных городов, настроение принцессы Селестии было весьма приподнятым. И наравне с обычной тишью и благодатью во всём королевстве, причиной тому была её младшая сестрёнка. Наконец-то, после целого года с момента возвращения, она таки сумела преодолеть замкнутость и выбраться из пут одиночества. Переломным моментом для ночной принцессы стал Понивиль, и посвящённый ей праздник "Ночи кошмаров". В своём последнем письме её верная ученица Твайлайт написала, что несмотря на некоторые трудности связанные с коммуникабельностью, принцесса Луна сумела-таки достичь определённого уровня взаимопонимания с простыми пони.

Принцесса, не переставая водить пером по листу с каким-то очередным постановлением, сама не заметила как позволила себе улыбнуться краешком губ, вспоминая последние отчёты о магии дружбы, присланные её любимой ученицей. В них, Твайлайт Спаркл прямо называла ночную принцессу своей подругой.
"Ах! Дай-то Гармония... Чтобы всё так и было...", — солнечная пони окружила подписанный документ золотистой аурой заклинания, и телекинезом отправила очередной запрос от губернатора Эппаллузы в стопку уже просмотренных документов. Пока её мысли по прежнему витали где-то возле любимой сестрёнки, которая сейчас спала в своих покоях после долгой ночной вахты, и при этом так умилительно посапывала носиком в подушку.

Тогда, год назад, её сестра только сбросила с себя путы тысячелетнего безумия, и Селестия приложила все силы, чтобы найти ей друзей и создать обстановку полного уюта. Но несмотря на все старания солнечной принцессы, её младшая сестрёнка так ни с кем и не сблизилась. Обычные пони по-прежнему робели и терялись в присутствии ночной аликорн, со страхом видя в ней лишь грозный призрак Найтмэйр Мун. А Кантерлотская знать... та вообще падала к ногам Луны, словно ряды колосьев под серпом, едва только до них доносился очередной дребезжащий раскат грома — именуемый не иначе как "Королевский глас" её младшего высочества.

По этой же причине, после двух случаев обморока среди её министров, и категорического нежелания Луны говорить нормальным голосом, Селестия отбросила все попытки заменять своё присутствие сестрой на скучных, не требующих особого внимания заседаниях правительства.
Но к счастью, в последние месяцы наметились явные тенденции в сторону улучшения ситуации. Благодаря стараниям Твайлайт и Флаттершай, ночная богиня начала заметно реже применять свой "Кантерлотский голос", что сразу же положительно сказалось на расходах дворца. Раньше не проходило и дня, чтобы Луна своим голосом не разнесла в дребезги какой-нибудь дорогостоящий витраж или вазу, не говоря уже о регулярных жалобах гвардейцев — на постоянную мигрень и заложенные уши. Конечно же в вопросе с адаптацией своей родной сестры, деньги были для Селестии на последнем месте, но как прирождённый хозяйственник солнечная принцесса помнила всё, и с удовольствием отметила резко снизившиеся расходы на двор.

Наконец вернувшись мыслями к работе, солнечная богиня вновь окинула опытным взглядом свой украшенный геральдическим изображением золотого диска стол, и мысленно измерив стопку ещё не просмотренных документов, пришла к выводу, что работы тут как минимум до обеда. А раз так, то короткий перерыв на тортик и чашечку чая лишним не будет. От этих мыслей солнечная пони даже зажмурилась и мечтательно облизнулась. Что бы не говорила по этому поводу её сестра, а отказаться от своей маленькой высококалорийной слабости Селестия категорически не желала. Кремовые пирожные и тортики, уже давно стали основным блюдом в её королевском рационе.

Поднявшись со своей бархатной подушки, принцесса ступила на мягкий ворс ковра, привезённого из самой Седельной Аравии, и неспешно направилась к стоящему в центре залы чайному столику. Взгляд принцессы упал на небольшой хрустальный колокольчик, стоящий среди ярко искрящихся бриллиантами чайных принадлежностей и через несколько секунд, по роскошно обставленной зале разнёсся мелодичный звон. Вскоре высоченные двустворчатые двери вновь раскрылись, и в кабинет вошёл статный жеребец, гвардеец дневной стражи. Крупный пегас белоснежной масти, одетый в начищенные до блеска позолоченные доспехи, низко поклонился принцессе и замер, не сводя с Селестии влюблённого взгляда.
Одарив его в ответ благосклонной улыбкой, солнечная богиня поинтересовалась насчёт второго, лёгкого завтрака.

— Сию минуту ваше высочество, — тут же отозвался гвардеец, и с низким поклоном вышел, осторожно притворив за собой двери.
Благодаря расстеленным по всему дворцу коврам, звука копыт убегающего стражника богиня не услышала. Подумав, что до прихода гувернанток есть ещё пара минут, Селестия решила не терять времени даром, и хотя бы мельком ознакомиться со следующим на очереди документом.

Вчитавшись в текст, она была так поглощена процессом, что даже не удосужилась обратить внимание на какое-то странное, постепенно нарастающее гудение и лёгкий треск. Никак не желая отвлекаться от чтения, Аликорн лишь слегка повела ушами и сморщила брови. То, что здесь что-то не так, она поняла лишь после истошного крика Филомины. Большая огненная птица феникс вдруг резко сорвалась с насеста, и принялась истошно вопя носиться вокруг растерявшейся принцессы.

— Филомина, дорогая... Что случилось...? — Селестия непонимающе водила головой из стороны в сторону, пытаясь уследить то за своей пернатой подругой, то за странными, вспыхивающими вокруг неё разрядами молний.

— Что тут происходит...? — среди всего этого, внезапно налетевшего на её кабинет вихря беспорядка и хаоса, она вдруг почувствовала что-то странное. Какие-то лёгкие покалывания и прикосновения незнакомой силы, постепенно сжимались вокруг её тела. Словно нити невидимого кокона, они опутывали принцессу от хвоста и до кончика рога. Белоснежная шерстка царственной пони вдруг встала дыбом, искрясь многочисленными разрядами статического электричества, и всё её тело резко задрожало. Сдерживая внезапно накатившую дурноту, перепуганная принцесса с трудом встала на трясущихся широко расставленных ногах, и борясь с поднявшимся вокруг неё энергетическим вихрем, попыталась наложить на себя хоть какое-то защитное заклинание. Магия устремилась из рога Селестии, изливаясь золотым сиянием, и на секунду ей показалось что у неё получится. Но в следующий миг, оглушительно трещащий разрядами молний вихрь резко схлопнулся, словно и не заметив потоков защитных чар.

Проламывая все её магические щиты, вихрь ворвался в разум и тело солнечной пони, и той показалось что её сейчас просто вывернет наизнанку! К горлу подступила тошнота, колени затряслись, готовые вот-вот подогнуться, и принцесса громко закричала, изо всех сил пытаясь вытолкнуть рвущийся в её тело поток чуждой энергии. Но в следующий миг её сознание куда-то поплыло, перед глазами возник бешено вращающийся радужный калейдоскоп и наконец, после короткой ослепительной вспышки, принцесса почувствовала что её сущность куда-то затягивает и несёт сквозь бездонные океаны астрала.

Ворвавшиеся в кабинет стражники замерли на пороге с раскрытыми ртами, не в силах хоть что-то вымолвить, и лишь оторопело водили головами из стороны в сторону. В опустевшем кабинете, среди медленно оседающих на ковёр многочисленных документов, сидела на письменном столе одинокая птица феникс. Задрав голову она горько и надрывно кричала, словно пытаясь дозваться до своей исчезнувшей хозяйки.

Стоявшая за спинами гвардейцев салатовая кобылка земнопони, поражённо смотрела на разбитый вдребезги чайный столик, разбросанные столовые принадлежности, и большое дымящееся пятно копоти в самом центре зала. Её копыта, державшие ручку небольшого, заставленного всевозможными сладостями, передвижного столика, постепенно начали отбивать всё большую дрожь. Наконец, полные страха глаза гувернантки округлились, становясь всё больше и больше, а в следующий миг, долгий и полный ужаса крик разнёсся по мраморным залам и коридорам Кантерлотского дворца.