Нечаянная гармония

Глава 3

Немногие из ресторанов, известных Октавии, оставались открыты в столь поздний час. Но, к счастью, Винил разместила свой зарождающийся клуб в самом сердце ночной жизни Кантерлота. Так что закусочных и небольших заведений, удовлетворявших аппетиты ночных кутил, здесь было в достатке. И Винил знала их все. Всего несколько минут, и виолончелистка с диджеем уже комфортно уселись при свечах в открытом дворике одного из таких местечек.

Лишь сияние ночных звезд придавало жизни их молчаливым размышлениям. Октавия была поглощена изучением, признаться, довольно простенького меню со рвением, обычно свойственным религиозным фанатикам, чуть ли не благоговея от мысли отведать нормальной, настоящей еды.

Сокрытая от взора непроницаемыми фиолетовыми очками, Винил молча оценивала свою спутницу. Для Винил она была загадкой, интригой. Её элегантный и несколько формальный (и Винил была вынуждена признать, довольно милый) галстук-бабочка и вежливый тон, да ещё с утонченными манерами и статусностью признанного классического музыканта, делали её если не представительницей кантерлотской элиты, то точно близкой к таким пресыщенным кругам общества персоной.

С другой стороны, никто из этого снобского бомонда, по крайней мере из известных Винил, никогда не осмелился бы даже войти в столь плебейское место, как ночной клуб. Она могла лишь заключить, что виолончелистка действительно была в том отчаянном положении, какое описывала. Но оставался один вопрос: что именно могла совершить эта кобылка, чтобы попасть среди своей ровни в такую опалу.

Чтобы это выяснить, Винил вдумчиво сформулировала вопрос в самом тактичном виде, в котором только могла и тут же задала его не ожидающей подвоха Октавии:

— Итак... И с кем ты там покувыркалась?

Глаза Октавии резко устремились на собеседницу.

— Чт... О чем вы? — запинаясь выдала она, слишком шокированная, чтобы ответить что-то внятное.

— Ну, как я поняла, чтобы стать настолько непопулярной среди богатеньких пони, тебе надо было попасться не в той постели или что-то вроде, — пояснила Винил, сконфузившись.

— Вы поняли неправильно, — резко отрезала Октавия. — В том месяце я выступала на Гранд Галопинг Гала, и один розовый кошмар на копытах убедила ансамбль исполнить, ох, «пони-польку»... Я не совсем представляю, что после этого произошло, но включало все это паническую давку в бальном зале, какого-то неуклюже врезавшегося в статую пегаса, и Селестии одной ведомо, что ещё пошло под откос. Во всем обвинили нас, и, поскольку я участвовала в ансамбле, то не осталось никого, кто пожелал бы заказать мое выступление.

Мордочка Винил расплылась в ухмылке.

— Хэй, то есть ты была втянута в эту канитель? Да пони об этом неделями судачили!

— Это не смешно! Моя карьера, репутация — все пропало. Я очень близка к бродяжничеству и нищете... — Октавия оглянулась по сторонам и раздраженно добавила: — И голоду. Где этот официант? 

— Мхе, ну да, во всем этом ничего смешного нет. Но признай: это таки немного забавно, что ты сыграла пони-польку на Гранд Галопинг Гала. Кругом все такие пресыщенные и утонченные «ценители прекрасного», и тут возникаешь ты, наигрывая на виолончели жеребячью песенку.

— Ну, в таком ключе, полагаю, это и вправду забавно, — ответила Октавия. Немного простецкого юмора Винил заставили её слегка улыбнуться.

— Вот это по-нашему! Ты уже нашла работенку, можешь больше не трястись над потерей дома. Расслабься, Ключик. И, я надеюсь, ты уже решила, что заказываешь — официант идет.

В других обстоятельствах Октавия устыдилась бы той скорости, с которой она слопала свой сендвич с тюльпаном, салат из лепестков розы и двойную порцию соломы-фри. Она раздумывала даже заказать еще, но из уважения к Винил и её акту благотворительности удержалась. Она и так слишком активно испытывала щедрость Скрэтч, чтобы продолжать.

Вместо этого она предпочла в завершение тщательно протереть рот салфеткой, а после уложить её на тарелку, на которой не осталось даже крошки.

— Было очень вкусно, миз Скрэтч. У меня нет слов, чтобы выразить мою благодарность. За всё.

— Прошу, давай уже на ты, без «миз», просто Винил. И не дрейфь ты так — ведь для этого друзья и нужны, не?

Октавия уставилась на кобылку, которую встретила буквально только что. И воспитание, и нормы приличия подсказывали ей держаться подальше от подобных спонтанных знакомств, особенно столь далеких от обычного круга общения, входя в конфликт с реальностью, в которой пони предложила свою дружбу и помощь без всяких раздумий.

Октавия улыбнулась в ответ и молвила с неподдельной теплотой: 

— Да, Винил, конечно.

И вот они уже семенили бок о бок в приятной тишине пустых, в большинстве своём, улочек. Ночной воздух все более остывал, тьма сгущалась достаточно, чтобы заставить Октавию радоваться компании, составленной Винил. Наблюдаемая краем взора мягкая игра лунного света в неоновой гриве перламутровой кобылки завораживающе дразнила Октавию. Она подметила, что уж больно часто начинает ловить взглядом пони сбоку от себя.

«Вот получу первую оплату — возмещу Винил за её доброту. Надо будет вытащить её поужинать. Несколько раз поужинать, наверное».

Столкновение копыта Октавии с камнем, выпиравшим из брусчатки, ознаменовало возвращение ясности мысли и понимание, что она засматривается на спутницу заметно дольше, чем принято в приличном обществе.

«Но ведь Винил не совсем “приличное общество”, не так ли? Уверена, она не будет против...»

Октавия спешно заткнула свой внутренний голос, настоятельно указав держать подобные мысли при себе. И все же она была вынуждена признать, что перспектива проводить побольше времени с нов... была на удивление приятна. Кобылка ни разу не походила на какой-нибудь криминальный сброд, который Октавия опасалась встретить в местах столь для неё чуждых, как ночные клубы. Воистину, эксцентричный, почти жеребячий задор и беззаботная прямолинейность были как освежающий дождь посреди пустыни душного формализма, с которым обычно приходилось сталкиваться

В таком темпе они вскоре вернулись к темным стенам клуба «П0Н-3». Попрощавшись парой тихих слов, они разделились. Октавия направилась к своему вновь сохраненному жилищу, а Винил — внутрь клуба, где, как она заявила, все ещё предстояло проложить проводку к аудиотехнике перед предстоящим торжественным открытием. От попыток Октавии предложить помощь быстро отмахнулись. Винил была уверена, что это займет всего ничего времени.

Короткая прогулка до дома была скоротечна. Маленькие оазисы света, исходившие от уличных фонарей, направляли её путь. Тихое эхо перестука собственных копыт, расходившееся по округе, составляло ей компанию, почти входя в ритм с блуждавшими внутри думами, которые так и грозились заставить её покраснеть с жеребячьим смущением.

Уже ложась в кровать, Октавия поразилась, насколько же сейчас действительно поздно, и вознамерилась как можно поскорее заснуть, чтобы не опоздать в свой первый день на должности менеджера Винил. И стоило её голове потонуть в мягкой подушке, как белые и синие цвета стали сливаться в её сознании в причудливые формы, заставляя её слегка улыбнуться; эта постепенно сошла на нет, стоило Октавии погрузиться в сон.