Ксенофилия: Нормы культуры
Касание и послание
Перевод: Kasket
Адаптация, редактура, правка: xvc23847
Опубликован 04.12.2014
Рэйнбоу Дэш ощутила тёплое прикосновение Леро к шёрстке, когда рассвет наползал на Понивиль. Она обвила передние ноги вокруг его шеи и поцеловала, ощущая, как его дыхание встречается с её, чувствуя, как его пальцы танцуют по её телу… эти нежные и сильные пальцы её мужа были просто чудесны.
Её муж. Для Рэйнбоу термин «муж» ничего не значил. Это был просто титул в браке – что-то, что придумали благородные пони и правительство; что-то, требующееся, когда нужно было поделиться богатством, или владением, или титулом. Нормальные пони не женятся – они просто пасутся вместе, если нравятся друг другу. Так что не было никакой необходимости в этих безумных церемониях, что практиковали аристократы.
Твайлайт Спаркл была одной из таких благородных пони и её женитьба на табуне была неизбежной – опять же, из-за вопросов богатства, владений и титулов.
Но было и тайное бракосочетание Рэйнбоу Дэш и Леро, произошедшее несколькими годами ранее, объединившее их сердца – только она и он, по обычаю его культуры. Теперь слово «муж» что-то значило: оно означало Леро и означало, что Леро – её. Так же как она была его, и знание этого, ощущение этого, вызывало в ней самое глубокое и искреннее волнение.
А потом была Твайлайт, а затем Лира. И каждый раз это была та же самая очень личная церемония объединения сердец и после этого они жили вместе, до собственно публичного брака. Твайлайт сказала, что он нужен для «следования обязанностям дворянства и поддержки нравов этого класса». Что касается Дэш – то она не понимала, зачем нужен такой причудливый способ сказать «Мы поженились, так что не забывай натирать мне спину». Твайлайт ахнула и покраснела, когда Дэш это сказала – фразочка явно получилась вульгарной.
Но сейчас это не имело значения, потому что Леро был здесь. Крылья Дэш застыли под ней, одно – прижатое Твайлайт, спящей рядом с ними. Рука Леро продолжила изучение и обнаружила, что там становится всё горячее. Даже кончик мизинца сжимало мягкое и влажное.
– Это так здорово, – прошептал он.
– Леро! – зашипела Дэш. – Прекрати меня дразнить и засунь его!
– Ты такая романтичная… – произнёс парень, ухмыльнувшись.
– Сам попробуй сказать что-то романтичное! – прошептала пегаска.
Попытавшись напустить в глаза столько тумана страсти, сколько можно, он выдал низким голосом:
– Я собираюсь заняться с тобой любовью, кобылка.
Ответ не заставил себя ждать.
– Ты такой придурок.
Оба подавили смешок, стараясь не разбудить Твайлайт. Леро слегка приподнялся и Дэш затаила дыхание, увидев его эрегированный член. Он завёл руки под голову пони и запустил пальцы в гриву, добираясь до кожи головы и щекоча её лёгкими касаниями. О, как же это было приятно!.. Дэш вновь пожалела, что её копыта не могли действовать с такой точностью – наносить лёгкие штрихи или сильные надавливания. Но всё было хорошо, потому что Леро всё равно любил её копыта (он целовал их!).
Он быстро выдернул палец из розовых тисков, так что кристальная капля, сорвавшаяся с ногтя, пролетела по дуге, в конце концов расплывшись на простыне. Потом Леро двигал бёдрами до тех пор, пока его член не упёрся во влажные створки. Дэш вся сжалась в ожидании удовольствия, её дыхание практически прервалось… и он двинулся внутрь.
Пегаска издала негромкий, протяжный вздох, от которого её живот задрожал, после чего пошевелила бёдрами и обхватила человека задними ногами за низ спины. Она попыталась подражать гибкой позе Лиры, легко составлявшей арку из бёдер и вызывавшей у Леро такие прекрасные стоны, но у неё не выходило достаточно точно. Твайлайт тоже пыталась это сымитировать, но потерялась в удовольствии и забыла весь свой план.
Леро придвинул рот к её уху и начал покусывать его губами и языком.
– Люблю, – сказал он, поглаживая свободной рукой фланк, распределяя её собственную влагу по кьютимарке. – Поверни бёдра, как ты всегда это делаешь.
– Х-хорошо, – ответила Дэш, с трудом ворочая языком. Дискордово заикание!
– Ты та, кого я желаю, – прошептал он и тепло, разлившееся от сердца, вызвало у неё улыбку. Леро пустил губы путешествовать по её щеке поцелуями, подобными шёпоту секретов, пока не достиг её рта. Рэйнбоу подалась навстречу, пытаясь сделать очередной потрясный поцелуй. Она улыбнулась и Леро, чувствуя её улыбку, открыл один глаз, глядя на любимую.
– Я твой дом, – попыталась сказать она настолько невозмутимо, насколько это было возможно. – Давай же, войди в меня.
Леро фыркнул и пегаска расхохоталась:
– К-как, это было романтично?
Леро покачал головой.
– Ты просто новатор, Дэш, – сказал он и пони снова хихикнула.
Твайлайт заворочалась, пробормотала во сне…
– Веселье не допускается.
…и перевернулась на другой бок, продолжая спать.
Дэш и Леро ошарашено переглянулись и с трудом проглотили рвущийся наружу смех, крепко держась друг за дружку и пытаясь вернуть голоса к шёпотам и стонам.
Первые лучи солнца ворвались в комнату.
– Я этого не говорила! – сказала Твайлайт, раздражённо хлопнув крыльями.
– Говорила! – ответила Дэш. – «Веселье не допускается». Леро тоже это слышал!
Они были в гостиной в доме Леро.
Рядом Лира копытами сворачивала свой футон. Кровать была хорошей и достаточно большой для всего табуна, но малейший удар или касание к забинтованному рогу вызывали у единорожки стоны боли. Хотя в замке было много кроватей, она не любила быть слишком далеко от своего табуна. Кроме того, у Лиры на сегодня было назначено обследование, которого она с нетерпением ждала – пора, наконец, снять бинты.
Так что она обходилась только копытами последние четыре дня. Лира сознательно решила использовать их, живя настоящим моментом, совершая вдумчивые движения, чтобы испытать своё терпение… Конечно, это заодно испытывало терпение прочих пони.
Кроме того, так она становилась ближе к Леро – живя как он, без магии.
– Оставь, Дэш, она была в полусне, – сказал Леро, входя в комнату. Он был обнажённым, только что из душа. – Уверен, она не имела в виду ничего особенного.
– Конечно, она ничего такого не хотела сказать, – отозвалась Дэш, покосившись на человека. – Просто говорю, что это было забавно.
– Доброе утро, – сказала Твайлайт беззаботно, встав на дыбы, чтобы обнять Леро.
Дэш доходила ему до шеи, Лира – до подбородка, но Твайлайт теперь стала достаточно большой, чтобы смотреть человеку в лицо. Она любила застывать, закинув ноги на его плечи и, глядя глаза в глаза, целовать его губы, в то время как его руки скользили вниз к её крыльям.
– Отлично! – весело сказала Твайлайт, снова опускаясь на все четыре ноги. – Взбодриться – это именно то, что нужно перед регистрацией в Понивильском театре.
– Предполагается, что Лире сегодня снимут повязку, – сказала Дэш.
– Я всё ещё могу ходить, Дэш, – отозвалась та. – Я не инвалид.
– Я знаю! Просто сказала, вот и всё.
– У меня на сегодня назначено два клиента в спа, – сказал Леро.
Троица повернулась к Дэш.
– Назначена на облако, – ответила пегаска, самодовольно вздёрнув подбородок. – Если бы вы, ребята, были такими же работягами, как я, то тоже получили бы выходной день.
– Говоря о работягах… – Твайлайт задумалась. – Спа-а-айк!
– Знаю, знаю… – раздался голос из коридора: дракончик явно только-только справился с влиянием постели, полной тёплых простыней и приятных сновидений. Он не любил спать в замке в одиночестве. – Разобрать раздел гражданственности и экономики, – проворчал он, входя в гостиную.
– Хорошо! И помни, Форма Этики от Аристотла должна быть в…
– Я. Зна. Ю! – ответил Спайк и потопал на кухню. – Ты ведёшь себя так, будто я не в библиотеке вырос!
– Ну что это за ворчунишка, – хмыкнула Твайлайт, шагая следом. – Прости, Спайк. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за помощь, что ты мне оказываешь с новой библиотекой в Понивилле.
– Да, да, – ответил дракончик, направляясь в гостиную с чашкой кофе.
– Я тебя очень люблю, братишка, – сказала Твайлайт мелодичным голосом, хлопая ресницами.
– Тьфу, Твай, прекращай это девчачество, – сказал он с горящими щеками.
Спайк остановился, чтобы Твайлайт могла обнюхать его, и, обняв пони за шею свободной лапой, прижался к ней в ответ. Она была рада узнать, что дракончик мылся не позднее вчерашнего вечера, так что сейчас он был чистым и пах сосной и лакрицей.
– Тожелюблютебя, – пробормотал он.
Он вернулся в гостиную, глядя, как все собираются и желают ему доброго утра.
– Доброе утро, – сказал он, моргая. Он сделал глоток кофе и взглянул на Леро, когда тот проходил мимо.
– Так что? – спросил Спайк. – У меня-то два.
– Я пошёл одеваться, – ответил Леро, направляясь к себе в спальню.
– Ох, хорошая работа, Спайк, – пробурчала Дэш, закатывая глаза. – Не то чтобы он нуждался в двух или чём-то подобном.
– Он и с одним хорош, – заметила Лира.
– Во-первых – буэ, а во-вторых – мерзость, – Спайк направился к выходу из дома, на миг остановился, стирая из глаз остатки сна, потом вздохнул и открыл дверь.
– Чего это на него нашло? – удивилась Дэш, дождавшись, когда за дракончиком захлопнется дверь.
– Ох, просто засиделся вчера за чтением комиксов, – ответила Твайлайт. – Я его предупреждала, что утром рано вставать, но ему было всё равно.
– Хех, типичный подросток, – пегаска прорысила на кухню: посмотреть, не осталось ли там кофе для Леро. – В любом случае, зачем дракону двое пенисов? Пени…
– Я предпочитаю термин пенис, но, с технической стороны, у драконов гемипенисы, – Твайлайт откашлялась и подняла голову в привычном академическом жесте.
Дэш захлестнул ужас – этот жест означал, что Твайлайт собирается прочесть очередную лекцию.
О драконьих пенисах.
Она в отчаянии посмотрела в сторону Лиры, но увидела лишь ехидную улыбочку. «Ты сама на это напросилась» – было написано на мордашке единорожки.
– Процесс спаривания драконов – по крайней мере то, что мы, пони, знаем о нём – не имеет аналогов в животном царстве. Драконы-самки имеют три влагалища, хотя на самом деле два из них соединены друг с другом. В то время как большинство существ с гемипенисами – например, змеи – используют один орган за раз, драконы-самцы используют оба, в надежде на увеличение шансов оплодотворить партнёршу. После эякуляции оба органа обламываются и остаются внутри самки, что – по мнению пониучёных – является профилактикой против самцов-соперников. В конце концов оба органа выталкиваются, но к тому времени беременность уже чётко видна. Обычно дракон выращивает новый гемипенис в течение года.
– Ха-ха, это было реально мило, Твайлайт, спасибо, – заметила Дэш, с нотками неловкости в голосе. Она передёрнулась, стараясь НЕ представлять драконий пенис, сломавшийся прямо в… Бр-р-р!
– Был великий дракон, мастер боевых искусств, Ректум Ректус, – сказала Лира, стоя в двери на кухню. Дэш гневно посмотрела на предательницу, но единорожка только улыбнулась в ответ. – Загнанный в угол мастерами школы Скай Скримадж, он оторвал себе оба пениса и использовал их в качестве дубин.
– А это интересно! – заметила Твайлайт. Дэш повернула к ней голову, её губы скривились, а в широко раскрытых глазах застыл ужас. – Я читала, что и вправду в периоды…
– Ла-ла-ла-ла, меня это не волнует! – закричала Дэш и перепрыгнула через подоконник внутреннего кухонного окна, не желая рисковать в попытке убрать Лиру из дверного проёма. «Разумеется, она встала туда не просто так, – подумала пегаска. – Я это ей ещё припомню!»
– Это странно, – сказал Леро, входя в гостиную уже полностью одетым. – Как у них развилась столь… интересная… система спаривания?
Вот теперь предательство Дэш стало окончательным – собственный жеребец повернулся против неё!.. Она было надула губы и погрустнела взглядом, но остановилась, увидев хорошо знакомое научное возбуждение Леро. Яйцеголовокружение. «Он не знал, что невольно подкалывает меня, – подумала пегаска. – Похоже, придётся его простить».
Твайлайт мягко переступила на белом линолеуме кухни и посмотрела на Леро:
– Дело в том, что у драконов – на самом-то деле – нет никаких биологических предков. Они появились буквально из ничего.
– Трудно представить. То есть, они просто… возникли?
– Они исключительно волшебные существа, – кивнула Твайлайт. – Произошли из магии, а не в результате биологических процессов.
– Мы можем, наконец, прекратить говорить о драконах? – попросила Рэйнбоу. – Это та-а-а-к скучно.
– Ничего себе, Дэш, я не ожидал, что ты скучаешь, – с ухмылкой ответил Леро. – Я думал, тебе нравится заучивать скучные факты.
– Ха! Есть такое, – ответила Дэш, любопытствуя, к чему он ведёт.
– В конце концов, ты же получила все сто на тесте.
– Верно! – воскликнула Твайлайт. – Ты успешно справилась с тестом Вондерболтов! И это означает…
– Не говори этого!
– …что ты тоже яйцеголовая!
– Не-е-ет! – вскричала Дэш. Она воздела передние ноги, закрывая лицо, и рухнула на пол. – Не может хуже день сей стать!..
– О, Рэрити, – сказала волшебница, глядя на Дэш поверх стойки, – это только начало. Сегодня прекрасный день! И ничто не сможет его разрушить.
Дэш подняла голову и посмотрела в кухонное окно, встретившись взглядом с Твайлайт. Где-то там, в небе, было облако с её именем. «Может, Леро сможет вздремнуть со мной, когда закончит с делами в спа-салоне, – подумала она. – Я попрошу Твайлайт набросить на это облако заклинание для ходьбы по нему. О, и Лиру надо взять!»
– Ладно, этот денёк обещает стать хорошим днём, – сказала она, вставая. – Я имею в виду, пока нипони не придумает что-то глупое.
Берри Панч закинула заднюю ногу на подлокотник кресла-коляски, которое толкала Минуэт. Она сделала большой глоток из бутылки с содовой со вкусом сельдерея и соли (из её собственной партии, от её собственной из-одной-кобылки-компании по производству содовой «Берри Шайнс»), думая о чём-то своём.
– Это больница была обузой.
– Берри, ты ведь можешь снять свой шейный корсет? – заметила Минуэт; её певучий голос дрожал. – На самом деле, я думаю, что ты могла его снять ещё вчера.
– Это дань моде, – ответила Берри. – Отвези меня к Рэрити, чтобы я могла ей показаться. Не тормози.
– Я не повезу тебя к леди Рэрити.
– Леди Рэрити! – воскликнула Берри высоким голосом, словно школьную насмешку.
– Мисс Панч! – закричала медсестра Ред Харт от входа в больницу. Берри растерялась, а Минуэт прекратила толкать коляску, потрясённо уставившись на подругу. – Вы вернёте инвалидное кресло обратно! Сию же минуту!
– Я-а-а прошу прощения! – воскликнула Минуэт, съёживаясь и ковыряя копытом грязь под ногами. – Я не знала.
– Я знаю, что это сделала не ты, дорогая, я говорю с…
Ред Харт подпрыгнула на месте, когда пустая бутылка из-под содовой отскочила от земли прямо перед ней. Посудина откатилась в траву с гулким пустым звуком, распугав божьих коровок, которые тут же принялись виться вокруг горлышка.
– Я заявляю, что эта коляска – для принцессы Селестии, – заявила Берри Панч, даже не собираясь оборачиваться. – Вперёд, Минуэт! – она ткнула копытом в воздух.
– Эм, эм… – растерянная Минуэт гарцевала на месте, оказавшись на прямой между Ред Харт и видом сзади на фиолетовую гриву Берри.
Берри оглянулась через спинку кресла как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как Ред Харт берётся за ручки. Кобылка спрыгнула с сиденья, в результате чего медсестра внезапно шагнула вперёд.
– И убедись, что забрала это обратно, – сказала Берри, снимая шейный корсет, и бросила его на сиденье коляски.
– В следующий раз я отправлю тебя к ветеринару, так будет гораздо лучше для всех, – сказала Ред Харт, разворачивая колёса в правильном направлении – к больнице – и быстро укатила инвалидное кресло.
– Так, а почему ты не могла двигаться так быстро? – спросила Панч.
– Я могла, но не хотела, чтобы ты свалилась, – ответила Минуэт.
– Это хорошо, – одобрила Берри, похлопав подругу по голове.
Минуэт оттолкнула её копыто.
– У тебя есть планы на вторую половину дня? Я имею в виду, что хотела бы выпить с тобой чаю.
– Это звучит невероятно весело,– ответила Берри несколько двусмысленно. – Но у меня уже назначена встреча с парой дружков Леро.
Она повернулась, уходя, но, сделав несколько шагов, поняла, что Минуэт нет рядом. Берри обернулась, чтобы увидеть лицо подруги, распираемое от противоречий.
– Ты и вправду идёшь?
– Да, почему бы и нет?
– Серьёзно?
Берри раздражённо сощурилась:
– Минуэт, он профессионал. Он не собирается склонять меня.
Минуэт потрясла гривой и зашагала следом.
– Но ты иногда подталкиваешь его, и сама это знаешь.
Она поскакала быстрее, догоняя Берри.
Одетый в одобренные Лотус и Алоэ белые брюки и белую футболку, Леро бесцельно смахивал полотенцем пыль с массажного стола, когда в его владения явилась Берри Панч.
– Вижу, мистер занят работой, – заметила пони.
– Добро пожаловать, Берри, – поприветствовал её Леро. – Полагаю, сегодня предстоит поработать с твоей шеей.
– Верно угадал, – ответила кобылка, забираясь на массажный стол. – Э-э, как Лира?
– Сегодня должны снять бинты, – сказал Леро. Он легко провёл ладонью по шее и верхней части спины Берри, ощущая напряжение. – У меня есть список твоих травм из больницы. Здесь больно?
– Нет, просто напряжение, – ответила пони.
Леро нажал сильнее и начал массаж. Кобылка вздохнула – словно зашипел остывающий чайник – и расслабилась на столе, закрыв глаза.
Она обычно была более болтливой, но Леро решил, что кобылка устала после госпиталя и, возможно, немного опасалась, учитывая прошлые события. «Забавно, как это работает», – подумал он. Берри, как правило, была одной из самых разговорчивых клиенток. На первом месте была Рэрити – по крайней мере, пока он не начинал массировать её фланки: тогда она опускала голову и пыталась заглушить не-подобающие-леди стоны. Хотя единорожка могла быть и крутой – не издавая ни звука даже при глубоком массаже тканей.
– Эй, – окликнула парня Берри; её голос был скрытным и приглушенным, подобно подземной реке. – Как у твоих клиентов с конфиденциальностью информации?
– Твёрд как скала, – ответил Леро.
– Погоди-ка… Так что, я не выведаю у тебя ни единой сплетни?
– Хех, без шансов, – отозвался Леро. Он уж подумал, что она собирается раскрыть какой-нибудь глубокий и тёмный секрет. «Не думаю, что хочу знать любой из её секретов», – подумал человек.
– У тебя бывали пони, желавшие малость большего, чем массаж?
– Иногда, – ответил Леро. – И, очевидно, я говорил «нет».
– Ты когда-нибудь делал массаж крыльев?
– Один или два раза, – сказал человек.
Флаттершай была единственной клиенткой, чьи крылья он массажировал и выщипывал на регулярной основе. У жеребца из Клаудсдейла, Ред Харвеста, время от времени случались ужасные судороги крыльев, и Леро приходилось снимать их массажем. Его судороги бывали настолько сильными, что жеребец арендовал воздушный шар, чтобы добраться до земли, не рискуя лететь.
– Никаких имён? – спросила Берри.
– Никаких имён.
– Не весело, – и Берри расслаблено задремала.
– Там нет типа-нового, ваше высочество, – сказали поросята в унисон, взволнованно пританцовывая от того, что могут поговорить с любимой принцессой. – Только те же чувство-вещи из ВечноСвободного леса. Тот же какбы-бог, глубоко-розовое и ощущаемое-принцессой.
Стоя в свинарнике по колено в грязи, Луна улыбнулась всем жителям хлева:
– Спасибо, мои дорогие. Ваше внимание очень ценно, – её рог вспыхнул и в их корыта посыпались свежий картофель, морковь, кукуруза, помидоры и салат.
Лишь после того, как свиньи склонились в грациозном благодарственном поклоне, они зарылись в еду. То, что они проигнорировали природный инстинкт, тянущий к еде, только для того, чтобы поблагодарить её, тронуло сердце Луны.
– Что за куча мусора! – воскликнула свинья с козьим и оленьим рогами, насмешливо обнюхивая еду в корыте. – Там нет ни масла, ни уксуса! Этот картофель не пам де фри! – он повернул яично-жёлтые глаза к соседу-свинье и фыркнул. – Я объявляю забастовку!
– Забастовка не подтверждена свинодружеством, какбы-бог, – ответил свин, чавкая на каждом слове; мякоть помидора стекала по его подбородку. – Встречи каждый седьмой день.
– Разумеется, – ответил Дискорд, закатывая глаза. Он посмотрел в ту сторону, где недавно стояла Луны, но та уже вышла из загона и теперь телепортировала грязь с ног.
– Так скоро уходишь? – спросил Дискорд, возникая рядом с принцессой, в то время как богиня смотрела вперёд, на Понивиль, с видом царственного спокойствия, но на деле – как чувствовал Дискорд – озлобленной отчуждённости. – Теперь навестишь овец? Разумеется, этим ты не выказываешь… – он выдохнул, – …фаворитизма?
– Мне нет нужды тебе что-то объяснять, – сказала Луна. – Но, если хочешь знать, я пытаюсь отследить… что-то.
– Что-то? – произнёс Дискорд. – Хм, свиньи – медиумы по рождению. Вероятно, что-то на астральном плане? Что-то, в чём пригодилась бы их помощь в обнаружении?
Луна смерила Дискорда взглядом.
– Ох, как восхитительно вкусно! – воскликнул бог хаоса, превращая Луну в миску засахареной свёклы с рогом и тёмными крыльями. – Так, а куда подевалась твоя сестра? – он прикрыл глаза, сделав ладонь козырьком, и огляделся кругом: его глаза тут же выдвинулись двумя телескопами.
– Она собирается нанести визит принцессе Твайлайт Спаркл в театре, – ответила Луна, волшебным образом исправляя ужасные понятия Дискорда о восхитительности. – Твайлайт является патроном этого сезона. Ты собираешься присутствовать на ночи открытия?
– Пьеса?.. Поставленная пони?!.. Блюэ-э-э!
Дискорд схватился за горло и его вырвало радугой из разных тканей, цветом соответствующих цветам радуги, начиная с красного хлопка и жёлтой шерсти и кончая пурпурным асбестом (он не рассматривал индиго или фиолетовый как реальные цвета – всего лишь оттенки, с которыми не стоит слишком возиться). Радужная ткане-рвота сформировала мост, по которому промчался ведомый пьяными белками миниатюрный чёрный лимузин, вылетевший изо рта Дискорда и быстро скрывшийся в ВечноСвободном лесу.
– Игра пони? – переспросил Дискорд; рвота оставалась стабильной, несмотря на то, что уже не выходила изо рта. – Полная утомительных моральных банальностей и сахарной сентиментальности? О, как я могу пропустить такое?!..
Он разразился смехом психопата, небо над ним потемнело, а вокруг ударили молнии.
– Хорошо, – сказала Луна, продолжая путь.
Дискорд перестал смеяться, глядя вслед удаляющейся фигуре.
– Кобылка, что мало говорит и ещё меньше — веселится. Что ж, тем забавнее, – произнёс он.
И исчез.
Берри Панч ушла, и теперь Леро ждал следующего клиента, чувствуя дружеское рвение и профессиональный трепет. Он вытащил все удлинители массажного стола в надежде, что их хватит для поддержки столь большого тела.
– Здравствуй, мой дорогой, – сказала Селестия, входя. Её грива была розовой как жевательная резинка, и хотя Леро оценил этот жест заботы о его психическом состоянии, ему хотелось, чтобы принцесса так больше не делала: человек уже давно перестал бояться радужных волос.
После того как они обменялись приветствиями, Селестия сняла регалии, аккуратно сложив их на пустом массажном столе и растянулась на том, который Леро подготовил специально для неё. Хоть он и был в курсе длинноногости принцессы, верхняя половина её тела оказалась слишком далеко, так что задние ноги свешивались на пол. «Весьма долговязая пони», – подумал он, приступая к работе.
– Ты сильно напряжена, – заметил Леро, разминая шею богини. – Занята весь день на троне?
– В некотором смысле. Мы закончили перепись взрослого населения, но перепись молодёжи, кажется, отстаёт от графика. Есть много открывшихся должностей государственного уровня и они должны быть закрыты в ближайшее время.
– Понимаю, – сказал Леро.
Он работал по спине, чувствуя, как дрожит тело под его руками.
– Тебе холодно, Селестия? Ты дрожишь.
Богиня повернула голову, глядя на человека с неожиданно робкой улыбкой.
– Прости, Леро, просто я редко испытываю прикосновение других существ. Большинство пони боятся коснуться меня копытом. Это… уже давно так. Надеюсь, ты не обиделся за мою возбудимую реакцию.
– О, вовсе нет, – ответил он.
«Уже давно так…» Он нахмурился, размышляя о том, как давит на его общение масса возраста и положения Селестии. Трудно было не задумываться об опыте этой пони, ныне лежащей под его руками, этой электростанции, чьи опыт и мудрость делали его похожим на ребёнка. «Она одинока? Она боится завести близких друзей, зная, что они умрут намного раньше неё?»
Он подумал о Твайлайт Спаркл и сердце сжалось. Руки дрогнули.
– Тебя что-то огорчило, – произнесла Селестия успокаивающим голосом.
Леро поделился с ней своими мыслями. Несмотря на первоначальный страх перед ней, парень знал, что она совершенно особое существо и великий лидер. Несмотря на укоренившееся с давних пор мнение о монархическом правлении, человек не мог отрицать информацию, полученную во время изучения истории Эквестрии, а также собственный опыт. Селестия – хорошая пони.
«Кажется, вы не плохая пони», – подумал он, вспомнив, что сказал, когда Селестия убрала его страх перед её волосами. Парень внутренне поёжился. Как бы сказать-то…
– Ну, я не расстраиваюсь, просто интересно, – сказал он, отбрасывая рациональность и совершая прыжок веры – делясь своими чувствами. Леро глубоко вздохнул. – Селестия, как ты справляешься с долгой жизнью? Я знаю, у этого есть большие преимущества, но… я не могу не думать о… о Твайлайт.
– Ей суждено пережить своих друзей и семью, и свой табун тоже.
– Мне жаль, если я слишком…
– Ничего, – ответила Селестия. – Ты всегда можешь поделиться со мной своими мыслями, друг мой.
«Друг мой», – подумал Леро. Он мысленно улыбнулся: Селестия не спрашивала «Можем мы стать друзьями?», как все прочие его пони-друзья (Дэш просто стала другом, не спрашивая), а поставила перед фактом.
«Это природа лидера», – подумал Леро. Он знал, что это не просто экспрессия или пустые слова, или что-то подобное. Только не с Селестией.
– Есть кое-что, что я давно узнала и усвоила, – продолжала богиня. – Не имеет значения, десять у тебя лет в запасе или десять тысяч, потому что мы все теряем одну и ту же вещь – настоящее время. Оно одно для всех – и его потеря так же одинакова для всех. У нас нет прошлого или будущего – и ты не можешь потерять то, чего у тебя нет.
В то время как Леро продвигался по её спине к фланкам, крылья Селестии расслаблено свесились на пол. Она больше не дрожала.
– Это помогло мне продолжать заводить друзей, когда появлялась такая возможность. Я не хочу терять настоящее с тобой из-за страха перед прошлым или будущим. Ты говорил Твайлайт о своих сомнениях?
– Нет ещё, – ответил он. – Возможно, стоило бы.
С непреднамеренным вздохом, Леро продолжал массировать её круп. Селестия сказала чуть приглушённым голосом:
– Я дам тебе то же, что и Твайлайт.
«Довольно странная для неё фраза», – подумал Леро, не видя озорной улыбки Селестии.
Парой часов позднее, ЭпплДжек и Биг Макинтош отправились в магазин, сочетающий в себе товары для садоводов и для кулинаров, чтобы купить новую кастрюлю для бабули Смит. Переходя перекрёсток у магазина, ЭпплДжек заметила Леро, Дэш и Лиру дальше по улице, шагавших в сторону больницы. Кобылки болтали, перебивая Леро практически на каждом слове. Она покачала головой и улыбнулась этой забаве. «До сих пор смотреть не надоедает», – подумала фермерша.
ЭпплДжек повернулась к садоводческо-кухонному магазину и увидела выходящую оттуда Флаттершай, из сумки которой торчали ручки, походившие на новые садовые ножницы. Пегаска неловко кивнула Карамелю, стоящему на стремянке и поправлявшему вывеску магазина – «Чаши и Мотыги».
ЭпплДжек почувствовала движение брата рядом с собой и повернулась посмотреть на его внимательное лицо. Затем вновь обернулась, глядя как Флаттершай пробирается через толпу, предоставляя вид на лучшие фланки Понивиля.
Фермерша усмехнулась. Конечно, Флаттершай говорила, что её не интересует табунение, предпочитая жить в покое, посвящая себя животным и исследованиям, но, безусловно, и у неё есть потребности кобылки, не так ли?
– Ну что, нравится что видишь, Биг Макинтош? – осведомилась она, тыкая брата по рёбрам.
– А-агась, – улыбаясь, ответил тот, и подмигнул левым глазом.
Карамель на верху лестницы застенчиво улыбнулся и подмигнул в ответ.
– …и вот почему он носил подгузники всю оставшуюся жизнь! – кричала Пинки Пай, подбрасывая хохочущего Паунд Кейка. – Так почему бы тебе не научиться пользоваться горшком? Не будь дурачком в подгузниках – стань принцем на горшке!
– Харафо, – ответил Паунд Кейк. Пинки опустила его на пол и проследила, как он пошёл к своему тренировочному горшку, снял свои тренировочные штанишки, сел на горшок и приступил к делу.
– Ура! – воскликнула розовая пони.
Колокольчик на входной двери зазвонил – работа! Пинки влетела в торговый зал и обрадовалась, увидев свой любимый табун-друзей-которые-не-родители-или-работодатели во всей Эквестрии.
– Привет, всепони! – закричала она, размахивая ногами. – Упс. Дайте-ка мне вымыть мои миленькие маленькие копытца! – она ракетой унеслась в ванную и вымыла передние ноги до колен, прежде чем вернуться на кухню. Пинки ахнула, взглянув на Лиру. – Твои бинты сняли!
– Верно, – ответила единорожка. Её рог засветился и несколько бинтов вылетели из седельной сумки. – И сейчас я могу использовать магию.
– Я люблю магию! – отозвалась Пинки. – Это так магично!
Селестия приказала стражникам остаться у дверей своего личного кабинета в доме суда Понивиля, а сама вошла внутрь, где её уже ждала Луна, приветствуя сестру весёлой улыбкой.
– Ну и ну, – заметила Луна. – Ты не выглядишь расслабленной.
– В самом деле, – ответила Селестия, её обычно доброжелательный голос теперь струился словно шёлк. – Он великолепный массажист.
– Как я и говорила, – сказала Луна. – Детали, пожалуйста.
Селестия кратко рассказала об их диалоге, и Луна едва не лопнула со смеху, услышав о бессмысленности не-настоящего.
– О-хо-хо! – бормотала Луна, держа трясущиеся копыта перед ртом. – Так и вижу, как это происходило! «О, почему же я это говорю?!..» Румянец, хихиканье. «Какая я смелая, хо-хо!..»
– Это происходило совсем не так, – нахмурилась Селестия.
– Но, конечно, тебе стоило обратить внимание на, кхм, некоторые части Леро, – сказала Луна, и Селестия с отчаянием поняла, куда идёт разговор. – Твайлайт, кстати, намёков не поймёт ни в какую – только лобовые атаки. Она обожает тебя и с готовностью подчинится всем твоим прихотям. Просто скажи – и она исполнит любое сексуальное действо, независимо от того, насколько оно развратно. И теперь я перечислю их в деталях.
– Луна, я в самом деле не хочу это выслушивать…
– Она будет ужинать на твоём божественном заду, под сенью развевающегося хвоста…
– Луна, пожалуйста…
Раздался тяжёлый стук в дверь и королевский стражник доложил:
– К вам посетитель. Она может войти?
– Пожалуйста, впустите её, – ответила Селестия.
Двойные двери открылись и внутрь вошла Берри Панч. Двери захлопнулись за ней, пока кобылка стояла, рассматривая двух правительниц.
– Сожалею, я забыла ваше кресло-каталку, – сказала пони.
– Мою… инвалидную коляску?
– Я имею в виду, это была не я. Я этого не делала.
– Чего «этого»? – спросила Луна.
– Что ты получила? – сказала Берри. – Меня там даже не было. О, простите меня, – Берри низко поклонилась с закрытыми глазами, после чего встала. – Я не хотела быть крамольной. Это произошло, когда я нашла амулет Аликорнов. Упс, я сказала это вслух?
– Ты будешь продолжать испытывать наше терпение на протяжении всей беседы? – осведомилась Луна, делая несколько шагов, чтобы приглядеться к пони.
Принцесса была возмущена не только безразличием Берри к ней и сестре.
«Что-то серьёзно не так с этой кобылкой».
– Э… нет?
– Сейчас я тебя вспомнила, мисс Панч, – внезапно рассмеялась Селестия. – Инцидент с фальшивым джином.
– Я действительно надеялась, что все об этом позабыли, – ответила Берри.
– Инцидент с фальшивым джином? – спросила Луна.
– Кантерлотский университет, несколько лет назад, – начала Селестия. – Кто-то ворвался в кабинет профессора Стар Спаркл и вылил её джин, заменив водой. Мисс Панч, присутствующая здесь, была основной подозреваемой.
– Ну, это было довольно смело, – заметила Луна. – Я знаю о сложившейся репутации профессора.
– Я подумала, что срок давности уже вышел, – сказала Берри. – Но это не важно, я тогда совершала всякие невинные шалости, только и всего. В любом случае, джин был ужасен.
– Мы здесь не для этого, мисс Панч, – сказала Селестия. – Ты вызвана по весьма специфичной причине. Я получила твою петицию.
Голова Берри дёрнулась назад, будто её ударили.
– Правда?
– Да, – ответила Селестия со всей серьёзностью в голосе. – Луна и я пообщаемся с Бегущей-в-лесах через неделю, когда наступит полнолуние и, следовательно, сестра будет на пике своей силы.
– Вы поверили мне?
– Конечно, – ответила Луна. – Мы уже имели раньше дела с Древними. Однако гораздо больше нас заинтересовал Бивертрон, откуда ты родом.
– Как так?
– Бивертрона не существует ни на одной карте, – ответила Луна.
Берри прищурилась.
– Ну, это же остатки города – такие, знаете, исчезающие. Но я не понимаю, почему он был исключён с карт.
– Проблема глубже, чем кажется, – ответила Селестия. – Мы просмотрели архивные записи в поисках любого упоминания о нём, и нашли только одно показание, данное под присягой. Пятьдесят лет назад было проведено голосование о включении Бивертрона в состав штата. Оно провалилось пять к четырём. А этого не должно быть.
– Клянусь, я тут ни при чём.
– Я верю, – сказала Селестия. – На твоём письме был штемпель почтового отделения Бивертрона. Оно бы никогда не прибыло, если бы там вообще ничего не было.
– Имей в виду, что констебль на почте не имеет сведений о Бивертроне, – сказала Луна, – что делает ситуацию ещё более странной. Как ты туда попадаешь?
– Сажусь на поезд до Кантерлота и покупаю билет до Бивертрона.
– На картах железных дорог нет путей, приближающихся к той области, – заметила Луна. Она подошла к Селестии, всё ещё поглядывая на Берри Панч. – Я послала одного из моих агентов, пегаса, по указанным координатам и он действительно обнаружил там город. Он смог купить билет обратно в Кантерлот и показал нам корешок билета.
– Я хотела бы признать этот город самой поразительной канцелярской ошибкой в истории Эквестрии, – сказала Селестия, – но, боюсь, за этим скрывается нечто большее.
Берри Панч села прямо там, где стояла, и уставилась в окно в направлении Бивертрона, представляя Бегущую-в-лесах, глядящую прямо на неё – сквозь деревья, поля и все эти дома. Её кьютимарка не пульсировала в подтверждении и уже никогда не будет.
– Это работа Бегущей, так ведь? – спросила кобылка.
– Возможно, – ответила Селестия. – Мы всё выясним. В полнолуние.
– Спасибо, ваше высочество…. Высочества, – Берри вновь поклонилась, на этот раз искренне. – Я… это многое значит. Для её жертв.
Селестия подошла к Берри и осторожно приобняла её белым крылом, чистым, как смех жеребёнка и мягким, как шёпот одуванчика.
– Я искренне сожалею, что ты страдала в её копытах, – произнесла Селестия тихим, утешающим голосом. – Было очень смело с твоей стороны так подробно рассказать обо всём случившемся. Если есть что-то, чем я могу тебе помочь, пожалуйста, не стесняйся, дай знать. Если тебе удобнее обратиться к принцессе Твайлайт, я знаю, что она так же предоставит всю помощь и поддержку, что сможет.
– Спасибо, принцесса Селестия, – сказала Берри.
– …и, значит, это не будет работать. Берри, ты в порядке?
– Ага, – ответила Берри. Она была в чайной, сидела на балконе второго этажа вместе с Аметист Стар и Минуэт, которая и задала только что вопрос. Берри вообще было не очень хорошо в последнее время, но у неё не было никакого желания вдаваться в подробности.
– О, ребята, зацените Хани Дью, – сказала Аметист, кивая по направлению к рынку. Хани Би, зависая в воздухе, оживлённо болтала с Хани Сакль. Рядом с той и шла Хани Дью: голова опущена, щёки впали, глаза стеклянные.
– Ого, она неважно выглядит,– заметила Минуэт. – Интересно, что случилось?
– Спеси-то с неё посбивали, – хмыкнула Берри. Она отвернулась и поиграла со своей чашкой и блюдцем, крутя их.
– Ну, она, конечно, выглядит так себе, – признала Аметист. – Кстати, о плохом. Кто-нибудь из вас, девочки, идёт на постановку, над которой работает Твайлайт Спаркл?
– Я только что получила приглашение из театра, так что конечно, – сказала Берри.
– Выглядит странно, – заметила Минуэт. – Разве она не предполагалась на основе человеческой пьесы? Одной из тех, что вспомнил Леро?
– Да, называется «Выхода нет», – сказала Аметист. – Звучит странно. Впрочем, я думаю, что оно, э-э-э… понифицировано.
– Ну, тогда давайте расширим наши горизонты, – предложила Берри.
Она отпила немного чая и с трудом вернула чашку на блюдце, немного расплескав. Потом выглянула с балкона, разглядывая послеобеденный Понивиль, и увидела Лиру и её табун, следовавший в сторону недавно выросшего замка. Её рог сиял: единорожка несла пустую коробку из «Сахарного уголка» – это было очевидно по блестящим розовым бокам и печати с золотым кексом.
Лира обернулась и поймала её взгляд.
– Я рада, что твоему рогу лучше, – сказала Берри.
– Она не может тебя слышать, – заметила Аметист.
– Спасибо, – ответила Лира одними губами. – Я рада, что твоей шее уже лучше.
– Спасибо, – сказала Берри.
Лира вернулась к табуну, а Берри вновь уставилась в стол напряжённым и угрюмым взглядом.
– Берри, – сказала Минуэт, – ты должна пойти домой и отдохнуть.
– Да, – согласилась та.
Но продолжала сидеть где сидела, рассматривая пятно пролитого чая на белом блюдце и контур вокруг своей чашки.