Fallout: Equestria - Хорошая Учительница
Глава 1: Пластиковое сердце
«Мы не хозяева этого мира. Больше нет. Он стал ничейным»
Два дня спустя…
Кто-то приблизился ко мне резким рывком. Я подскочила на ноги широко раскрыв глаза, и моментально прощупав пол магией, подняла оружие. Ища нападавшего, я металась взглядом по комнате, судорожно пытаясь попасть копытом по клавише З.П.С., с трудом сдерживая желание пустить очередь в слепую, даже ни в чём не разбираясь.
Но Локатор молчал. Дверца-окно чердака, продолжала раскачиваться и поскрипывать, не показывая никакой реальной угрозы. Не смотря на то, что мои ноги ломило от усталости, в целом я ощущала, что отдохнула.
Тревожный ветер промчался по моему тёмному прибежищу, пробрав напряжённое тело холодом до костей. Я опустилась на постель, положила пистолет под голову, плотнее натянула на себя простыню, и только потом измотанный разум подсказал, что придётся подняться, подойти к окну, виновнику беспокойства, и закрыть его.
После двух болезненно-долгих дней, что я провела на поверхности, наконец появилась возможность поспать. Я хотела этого больше всего на свете, но мысли взвелись и надоедливо зашевелились в голове, замещая эмоциональные порывы, так долго двигавшие мной.
Облака воспоминаний, мрачный занавес из неуловимых образов, заполнивших мой мир, советовали искать опасность в самых простых вещах и звуках.
Моё оружие, сейчас всего с одиннадцатью зарядами, лежало под щекой, как опора. Плевать что твёрдо, плевать что холодно. Мне нужно было что-то, чему я могла доверять в этом мире, а пистолет пулемёт ещё ни разу не подвёл. Были бы ещё патроны...
В косой крыше, подходящей к полу, выделялся светлый прямоугольник — самодельное дощатое окно. Оно всё ещё оставалось открыто. У подоконника валялась порванная седельная сумка и куча изрезанных тряпок тёмно-синего цвета, ещё недавно бывших моим комбинезоном, комбинезоном Стойл-Тэк, бывшим у каждого жителя стойла. Ветер качнул тряпьё, показав мне край воротника, где отчётливо виднелся жёлтый номер на синем фоне — «02».
Я подошла. Вид комбинезона стойла наводил на мысли о том, что я потеряла что-то важное. Рядом, в куче стеклянной крошки лежали осколки пузырька из-под лечебного зелья, измазанные свежей кровью. Отвращение заставило меня отвести взгляд, но безобразная резаная рана на боку, перевязанная белой тканью учительской формы, напомнила о себе, отозвавший острой болью.
Посреди густой темноты, на небольшом островке света валялись разломанные пластиковые вёдра, ржавые инструменты с выгнившими древками, швейная машинка старого образца, и отколотая половина двери шкафа, достаточно высокая и достаточно тяжёлая.
Я стала у самого окна. Сильный поток овивал лицо, давя на очки, трепля гриву. За окном всё темнело. Облака стояли над чёрной пустошью каменным потолком, с жадной злобой присваивая небесный свет, не оставляя нам почти ничего. Они казались такими близкими, что словно бы давили своим существом весь мир под собой, на самом деле паря в небесной вышине, такой далёкой, что оставалось только тянуться к ним в бессмысленной попытке коснуться их безмолвного величия.
Боль и усталость мешали концентрироваться, но совсем не трудно оказалось надавить на раму магией, чтобы окно проскрипело, закрываясь, и дверца шкафа, показавшись совсем лёгкой для моей волшебной мысли, стала сверху, незначительно затемнив помещение.
Ветер выл над крышей, уносясь куда-то на юг.
Матрас, что земная кобыла дала мне, терпеливо ждал в самом углу.
«Можешь спать сколько хочешь. Но завтра, тебе придётся уйти, и ни на какую другую помощь не рассчитывай, и без тебя полно бед»
Я легла, волшебством закутав себя в простыню, предоставленную вместо одеяла.
С первых минут на поверхности я начала осторожно изучать этот мир, а он, тем временем, так же, изучал меня. Чужую пони, пришедшую откуда-то из наивной неизвестности. С моими мечтами, желаниями и моральными принципами, никак не совместимыми с реальностью.
О, моя Селестия, моя Луна! Богини, что стало с миром, который мы знали? Прекрасные сады и живые леса, зеленеющие луга и безмерные межгорные просторы, утопавшие в мягком и шелковистым для обоняния воздухом. Именно так описывали мир книги, но реальность рассказала совсем другое.
Всё вокруг выглядело настолько пустым, мёртвым, бессмысленным... Это как-то странно влияло на меня изнутри. Хотелось говорить об этом, со всеми, кого я встречу, и я ведь ещё так и не нашла возможность выговорится.
Громадная когтистая лапа потянулась ко мне из щели, я мгновенно среагировала, в попытке увернуться от удара дёрнулась в сторону, и лишь через секунду вдохнула в облегчении, выпав из обманчивой дрёмы из-за своего резкого движения.
Все воспоминания казались настоящими.
Я переползла с сыроватого пола обратно в постель, вновь закутавшись в тёплую простыню. Рана на боку по-прежнему болела, но это уже не мучило, а даже наоборот, напоминало, что мне есть что терять, есть за что бороться.
Я зацепилась взглядом за пустую раму от картины, присыпанную битым шифером. Если я захочу нарисовать портрет Вельвет, какие краски выберу, да и краски ли вообще?
Стоило только вспомнить, как радостно было устраивать для всех контрольные в рисовательной форме. Простые линии вырисовывались в ласковые лучи Солнца над горизонтом, носились тёплыми ветрами на ясном небе дразня редкие облака... карандаши бегали по бумаге, заставляя проступить из пустоты радостные лица множества пони, резвящихся на зелёных лугах под крыльями богинь. Карандаши оживляли целый мир.
Пустой портрет так и останется лежать присыпанный шиферинками и вряд ли кто-то заполнит его пустоту.
Жалость к себе сдавливала горло, слёзы выступили из глаз. Я сморгнула их, зажмурилась и уткнулась лицом в простыню. Вдруг показалось, что эта простыня была гривой Вельвет. Хотелось спрятаться в ней от всего мира и рыдать, рассказывая сестре о своей боли, чтобы услышать её ласковое сочувствие, согреться в её крепких объятиях и забыть обо всём.
Теперь я могла понять, что так пугало ту кобылу из дневника. Одиночество сжигало изнутри.
— Слабые не выживают. Они валяются собачьим дерьмом, — прозвучал твёрдый голос жеребца, при виде побоища, кишащего псами, пришедшими на запах мертвечины.
Зверьё пировало, лишь искоса насторожено поглядывая на нас. Мой взгляд метался по полю боя.
Двое припали к телу земного жеребца. Вот уже оторвано сухожилие задней ноги, и вторая нога вдруг дёрнулась, словно бы пони ещё жив! Сердце мимолётно дрогнуло желанием рвануться на помощь, но реальность давала себя понять — пони не сопротивлялся и даже не шевельнулся, когда хрустнуло и обвисло горло, расхлёстывая тёмно-алую жижу, которую тут же, взахлёб, жадно заглатывала своей пастью гадкая тварь. А вон, в разорванном брюхе единорожки скрылась по уши облысевшая клыкастая голова, пожирая несчастную изнутри.
Мои внутренности судорожно сжались.
— Пойдём отсюда. Вряд ли осталось хоть что-то, если это дело копыт рейдеров.
Рейдеры... Никогда не думала, что от слова, от мысли, может пробить ледяной дрожью.
Всё произошло слишком быстро. Мне оставалось только глядеть на обвисший обрубок шеи, именно на то место, где должна была быть голова молодого парня с этой ехидной, но приятной ухмылкой бывалого вояки. В этот момент я навсегда запомнила, какова цена минутной беспечности в недобрый час. И этот взгляд, взгляд больших сиреневых глаз с двумя огненными искрами не то злобы, не то радости, и очевидный вопрос, написанный на её тёмно-синем лице: «Хочешь быть следующей?»
Испуганное парой точных ударов в грудь, моё сердце стучало тише молчания. Ручей крови уже обогнул моё копыто. Тугое кольцо появилось на ноге. Уничтожающе-тяжёлая сумка легла на утомлённые плечи, и короткая, ржавая цепь грубо дёрнула меня вперёд.
Идти. Снова куда-то идти...
Переднее копыто стянула цепь, бесхвостая кобыла куда-то шла по пустыне, грубо поддёргивая меня за собой когда я отставала. Каждый новый шаг казался последним. Мысли смялись в абстрактный комочек, причиняя боль, вытесняя и разрушая друг друга.
Ствол ружья раскачивался из стороны в сторону в мешке, смотря то на предупреждающие дорожные знаки, то на разбитые и распотрошенные до состояния скелетов машины, то на затылок захватчицы. Синий, лысеющий, коротко обритый.
Вдруг, лучом света, пробилась в моё сознание надежда на спасение. Как просто было нажать тот спусковой рычаг, но как же тяжело оказалось смотреть на последствия своего действия.
Искра волшебной мысли свершила мою волю и громом раскатился единственный ружейный выстрел, мой первый выстрел, став финальным аккордом в симфонии безволия, но так же началом чего-то совершенно нового, страшного, быстрого, безумного.
Мгновенье я стояла с кровью кобылы на лице, прикованная цепью к её обмяклому телу, чувствуя далеко не радость освобождения или победы. Первый опыт убийства, пусть даже справедливого... этот поступок будил в моём сердце сложные чувства, далёкие от гордости, не объяснимые привычными обыденными понятиями.
Копыта всё знали за меня. Разорванная сумка бандитки и мешок с моей спины, словно убитые и выпотрошенные звери уронили свои внутренности на землю к моим ногам.
Всё произошло само-собой и течение времени потеряло свою суть.
Раздались крики удивления и ярости. Быстрые копыта ударили по земле, унося меня прочь. Держать холодную сталь ротояти в зубах становилось всё труднее, труднее стало сосредотачивать волшебную мысль на казалось бы таком простом действии — удержании нажатого спускового крючка. Ещё немного и сердце неверное треснуло бы от попыток угнаться за частотой громогласного рёва моего пистолета-пулёмёта, который молотил по зубам, пытаясь выбиться изо рта. Но в какой-то момент, вдруг наступила тишина, и только сердце, обескураженное и разбитое врасплох своим внезапным одиночеством, продолжало стучать уже не так уверенно.
Я прижалась к ближайшей стене, поглядывая на локатор и стиснула ноющие челюсти. Магия по прежнему оставалась непослушным бесформенным облаком. Я попыталась отсоединить опустевшую обойму передним копытом. Мне это удалось, но гладкий металл выскользнул и глухо стукнулся о бетонный пол. Где-то невдалеке чьи-то крадущиеся копыта шаркали о бетонный пол.
Шевельнулся ремень, новая обойма вошла в пистолет, и с этого момента в запасе у меня осталось всего тридцать патронов. Нет, не тридцать! Желтоватый металлический блеск на уровне около деления «20» дал понять, что у меня чуть больше половины боезапаса.
Я обернулась, пытаясь разглядеть в тёмном коридоре позади фигуру врага, соответствующую метке, но могла видеть лишь бесконечную пустоту, скрытую вуалью тьмы. На секунду мне показалось, что я вижу вспыхнувшую искру, которая освещает всё вокруг, позволяя ощущать и касаться всего, утопающего в её свете, но вспышка страха от прозвучавших голосов разрушила видение.
— Пустая! Погнали!
Я попыталась выстрелить на голос, но оружие молчало. Забыла дослать патрон! Колючий прут вцепился мне в спину, пытаясь удержать меня на месте.
Всё. Снова поражена, схвачена. Нет! Никогда!
Инстинктивно мотнув головой, брыкнувшись, не обращая внимания на рвущийся о крючки комбинезон я кинулась к спасительной оконной раме, навстречу металлическому свету дня. Грубая земля нерадушно приняла мои ноги, но это была открытая земля и простор, именно то, чего я могла желать.
В окне показался жеребец. Грянул выстрел, раздался стеклянный звон. На мгновенье я мотнула головой и зажмурилась, пытаясь увернуться, но только после этого, по огненной боли в боку, поняла что в меня уже попали. По ногам целится, иначе бы я уже была мертва. Я нужна им живой, это стоило понимать с самого начала и не жечь попусту патроны. Но даже понимая это, я не могла больше вынести ни секунды под прицелом и скрылась за кирпичным забором.
— Ну хватит бегать! Присядь, мы сейчас спустимся и вместе будем пить чай с ромашками.
— Чай с ромашками! — повторил кто-то высоким голосом.
Кроме того один из них должен быть ранен, это наверняка так. Я просто не могла промазать с такого расстояния. Не обращая внимания на боль я забежала за угол и перешла на шаг, обойдя здание с другой стороны, и тут послышались удары копыт о землю. Спрыгнули! Что бы там ни было, а вряд ли они станут искать меня там откуда я только что сбежала.
Однако мои следы могли привести их снова сюда. Спрыгнуть с третьего этажа во второй раз, я уже не смогла бы. Проклятие, всё зря! Но я и не могу сбежать, они быстрее. Нужно было придумать где спрятаться. Я глянула на свой бок. Вся кровь похоже впиталась в комбинезон.
Пройдя холл я стала осматривать развалившуюся мебель и пустые железные шкафы, но это всё не то, слишком тесно!.. Но один гнилой стол показался мне подходящим укрытием. Он завалился на раскрытый ящик, и если приподнять его, можно забраться под низ, и..
— Аэаахх…
Я резко обернулась переводя пистолет. Найдя на полу безоружную, худую кобылу с простреленной грудью, я не стала стрелять.
— Мама, мне очень холодно, ма-ама!
— Я... я не твоя мама.
— Я-р-р-а-а!! Кхр... х-ха... больше не могу. Не хочу подыхать, как скотина. Отстрели мне башку и ты сделаешь меня счастливой. Отстрели, я сказала! Ссу-ука тупая...
Умирающая предприняла жалкую попытку ударить меня ногой.
Я попятилась, не в силах отвести глаз от рваного отверстия на серой груди. В этот момент тело пони показалось мне таким хрупким, таким уязвимым... моя пуля – вишенка, брошенная в воду.
Не говоря ни слова, я отвернулась и прокралась в параллельную комнату, где наваленные друг на друга столы позволяли забраться на уцелевший участок пола второго этажа. Пройдя коридор и лестницу на третий этаж, я зашла во вторую попавшуюся дверь и была вознаграждена. У стола стоял целёхонький почтовый контейнер с не плотно закрывающейся крышкой на пружинах, в него можно было уместится без труда.
С первого этажа донеслись какие-то тихие слова, но всё что мне оставалось, это следить за перемещением красных меток на зелёном мониторе, который был единственным источником света в непроглядной темноте моего укрытия. Подо мной лежала какая-то ссохшаяся бумага и пластиковые пакеты, карандаши.
— ...больше ей некуда идти.
— Думаешь, снова скинулась?
Двое приближались.
— Если так, ты будешь мне должен лишний мешок дури. Эй!
— Что?
— Эта дверь была открыта.
Раздался гулкий удар, звякнули сорванные петли и что-то упало сверху на мой ящик, взбудоражив меня мелкой дрожью, а затем с деревянным стуком свалилось рядом на пол. Я осторожно подняла ногу с пипбаком и прислонила её к крышке ящика так, что пипбак заклинит крышку, не позволив ей открыться если кто-то попытается это сделать.
— Раз-два… три-четыре-пять, — холодно лязгнул затвор. — Я тебя нашёл, блять.
А затем я спиной ощутила как что-то коснулось стенки ящика. Селестия, о моя богиня, где ты?!
— Ну? Сама вылезешь?
Я стиснула зубы и зажмурилась.
— Думала, мы тебя не найдём, да?
Они не будут стрелять! Не будут?
— Считаю до трёх. ОДИН.
Нет… нет-нет-нет!
— ДВА.
Пожалуйста, нет!
— ТРИ!..
Выстрела не было. Секунду… две… пять…
Спустя минуту молчания послышалась грубая ругань. Затем дверца качнулась и упёрлась в Пипбак, не в состоянии открыться шире, чем на полмиллиметра. Дверца дёрнулась и схватилась за мою ногу так, что даже при сильном желании я не смогла бы ей пошевелить.
Я не могу стрелять сквозь ящик, потому что наверняка промахнусь, да и убойной силы останется мало.
Живя в Стойле, читая немало разной литературы, в том числе и не слишком приличные книги, я была уверена, что изучила все ругательства и бранные выражения, но одному из этих парней удалось установить новый рекорд в номинации «Самое мерзкое и циничное из того, что только можно придумать»
— А знаешь что? Давай обложим её дровами и подожжём. Единорожка стойловского производства, запечённая в почтовом ящике!
— Да не буду я её есть! Даже не пытайся уломать. И ты не будешь! Если в лагере узнают, ты попадёшь на корм ящерицам. Забыл? На корм, нахуй!
— Да я же пошутил, что, и пошутить нельзя?
— Но огонь – это хорошая идея. Слышала? Сейчас жарить будем.
— Глянь, что у меня есть. Во!
Куда мне теперь деваться? С другой стороны...
Я коснулась спины жеребца, тут же нашла копытоять его винтовки и попыталась дернуть оружие вверх, чтобы нацелиться хоть куда-то, кроме себя самой, но ремень, видимо, был на его шее, и потому всё, чего удалось добиться – вспышка головной боли от перенапряжения. А жеребец только удивлённо выругался и, без труда догадавшись о моём участии в самовольном шевелении винтовки, наградил ещё одним ласковым комплиментом.
Пока эти двое суетились вокруг моей маленькой крепости, рана на боку причиняла всё больше мук. Мои вопросы не становились проще. Неужели действительно сдаваться этим негодяям? Если они и не съедят меня, то так или иначе доведут до смерти.
Я приобняла своё оружие правой ногой и склонила голову.
Нет. В самоубийстве нет нужды. Это будет слишком глупо, умереть вот так, от своей же пули. Ни за что. Уж лучше я зажарюсь заживо… или, в последний момент выскочу и попытаюсь сделать хоть что-нибудь! Ведь у меня ещё около десяти патронов, и они об этом... рана на боку коротко кольнула, и в голове прозвучал строенный звон. Проклятие! Они знают, что я всё ещё вооружена. Это сильно снижало мои шансы на успешную атаку, но попытка не пытка, в отличие от альтернативы.
Полутьма железного ящика с каждой минутой становилась всё страшнее. Сейчас это моё укрытие, но уже совсем скоро оно может стать моей могилой. В то время как со всех сторон о ящик ударялись какие-то предметы (наверняка горючие), а бандиты обсуждали всякие пошлости насчет меня, я смотрела на экран Пипбака и не могла понять, что же с ним не так.
— Ну-ка заткнись.
Вдруг ударом молнии меня охватило осознание — экран рябил красным!
— Драпаем.
— Слышь, сука, мы ещё вернёмся!
— Брось её, идиот!
Около часа звучали выстрелы, собачий лай, крики и беготня.
Наконец всё стихло, но в этой тишине, рядом прищёлкивали по полу чьи-то когтистые лапы. Чьё-то дыхание потягивало воздух. Красная отметка ползла по зелёному мерцающему стеклу вдоль ряда из пяти желтых. Я крепко держала крышку ящика. Существо остановилось около меня. Мир перевернулся. Раздалось злобное рычание и, оказавшись на боку, я ощутила, как чьи-то когти попытались разодрать моё железное укрытие.
Собаки не раз пытались атаковать мой почтовый ящик, но защищённая железными стенами, я смогла без труда перестрелять хищников, расходуя минимум патронов.
Уложив предпоследнюю псину метким выстрелом, направленным З.П.С., я наблюдала, как последняя оставшаяся тварь, поджав хвост, убралась прочь.
Я отправилась в путь, в противоположную сторону от того места, где улицу тут и там устилали одинокие собачьи трупы, а также редкие пятна крови и обрывки одежды. Прежде чем уйти, я осмотрелась в поисках оставленного оружия, но не нашлось ничего, кроме трёх пустых магазинов и разбросанных гильз.
Я стиснула зубы в широкой улыбке и неслышно усмехнулась. Я ведь уже не маленькая кобылка, чтобы рассчитывать на чью-то жалость, а значит и слёзы ни к чему. Хотелось плакать, а я смеялась. Смеялась сквозь слёзы, пусть робко и неискренне, но смеялась.
Мой смех носился звонкими волнами, разбивая боль, не оставляя ей места, и в какой-то момент, я поняла, что на самом деле всё не так плохо. Я жива, это немаловажный плюс. У меня ещё осталось немного еды и воды, армейский нож и какой-никакой боезапас, одиннадцать патронов! А с З.П.С., одиннадцать удачных выстрелов – одиннадцать убитых врагов, что очень даже неплохо!
Я улыбнулась, удовлетворённая собственной расчётливостью, и решила, что хорошо бы чего-нибудь съесть перед сном.
Отдохну, а завтра, в путь!
Я потянулась мыслью в седельную сумку лежащую рядом. Кроме фляг с водой и армейского ножа, у меня нашлось два хорошеньких яблока, бутылка довоенного помидорного сока, какой-то небольшой камень, розовый ингалятор с остатками боевого наркотика, тряпка чьего-то мяса, и что-то блестящее, мелкое... патрон! Я подняла его сравнительно тяжёлую металлическую фигуру, ощупала тупой конец магией. Взяв ПП, я надавила на рычаг, отделив чёрный силуэт магазина от прямоугольной фигуры оружия. С глухим щелчком патрон протолкнул собратьев вглубь и остался в их уютной компании. «Двенадцать»
Всего два яблока парили рядом, кувыркаясь в моей магии, точно пушинки на ветру.
Я поймала шустрый зелёный бочок зубами, уверенно зажала яблоко, раскусила и съела, внимательно прислушиваясь к вкусу, попавшему в этот холодный мир из бесконечно далёкой, уютной стойловской повседневности.
Томатный сок двухсотлетней «выдержки» пришёлся на закуску, оставив едкое послевкусие. Пластиковая пробка частично растворилась.
Я отложила опустевшую бутылку в сторону, запила привкус водой и решительно убрала второе яблоко в сумку. Лучше сохранить его ещё хоть немного.
Если нас найдут рейдеры, придётся бежать. Если бы я только могла помочь местным… но я никто. Мне вообще не место в этом мире. Нужно забрать сестру и вернуться в Стойло, другого варианта нет, разве что смерть! Вельвет Ремеди впустят обратно, это точно, а я буду вместе с ней. Как герой, преступник или может просто спутница. Главное, мы снова будем дома.
Наконец совсем стемнело.
Веки потяжелели и заслонили беспокойные глаза, недоверчиво буравившие темноту. Нервное напряжение понемногу уступило место приятной вялости, и мной овладело забытье.
Едкий свет ударил в глаза.
Недовольно кривясь и жмурясь, я поднялась из постели. Потягиваясь, неловко встала на ноги. Глаза неохотно распахнулись. Всё выглядело совершенно неясно, как если бы на свежую картину вылили ведро воды. Надо же было не додуматься снять очки, чтобы теперь прощупывать пол вокруг магией в их поиске.
Я нашла очки у изголовья матраса. Зрение прицепилось к линзам, моментально проясняясь, и взгляд опустился на пипбак: «10:38»
Я не всегда была зависима от них. Просто в какой-то момент пришлось признать, что опознавательные знаки в коридорах выглядят совсем неразличимо, читать без сильного освещения мучительно, а находить лица подруг в толпе попросту невозможно. Стоило только пожаловаться папе, и вот!.. Решение проблемы, такое простое и эффективное. Но с другой стороны, в пустоши, без очков, я буду практически беспомощна. Чётко понимая это с самых первых минут, я хранила их как самый ценный предмет снаряжения.
В последний раз глянув на тёплую постель, набросив сумку на круп, застегнув крепления на животе, я всунула ПП меж ремней, нацепила на голову шлем и спустилась на первый этаж.
В стенах, повсюду, виднелись дыры и пробоины, в тех местах, где остатки штукатурки высыпались, прорвав и без того уже подранные обои. Грубо набитые поверх старой краски рассыпавшейся по полу синей крошкой, обои служили не только для красоты. Эти ткани с повторяющимся узором из вьющихся листьев и ветвей нужны хотя бы потому, что без них весь дом будет представлять из себя разваливающийся скелет, что означает аналогичную эффективность по защите от холода и дождя.
— Я не могу поверить... — раздался возглас жеребца. — Мы же собирались идти вместе!
— Ох, тебе ещё не надоело ныть? — я узнала голос вчерашней знакомой. В дырке за стеной виднелся короткий хвост. — Я слышала уже все эти его отговорки. Он просто трус! Увёл браминов «по-бы-стрее». Видишь, какой ты друг ему, без своих карт.
— Это бред! Просто бред...
— Хорошая моя, иди к Сине, поиграй. Нам нужно подумать.
Крошка-пони показалась в коридоре и заметила меня. Я улыбнулась ей, но кобылка, лишь зацепившись за меня бледными усталыми глазами, торопливо скрылась, что-то неся в зубах.
— Мы остались одни. Понимаешь? Нужно срочно уходить!
Я почти бесшумно ступила в дверной проём. Слушая разговор, следя за каждым их движением, готовая в любой момент скрыться за стеной.
Земная пони с кьютимаркой в виде разломанного капкана пыталась привести жеребца в чувства и добиться от него каких-то ответов. Она так же рассказывала про каких-то знакомых и необходимость найти телегу.
Я смотрела на неопределённо жёлтые метки пары, прислонившейся друг к другу мускулистыми боками. Рядом с кроватью лежало какое-то костяное копьё с ухватками для копыт на древке.
Жеребец что-то прошептал, кобыла вдруг засмеялась.
У стены взгромоздилось что-то непонятное. Туго стянутый верёвками груз из пары лопат, разных инструментов и вроде бы какой-то еды.
Сбоку торчал приклад. Поцарапанный, побитый деревянный приклад с блестящей гравированной вставкой. Под верёвки опускались два чёрных ствола ружья. Можно было без сомнений назвать его одним из немногих действительно красивых вещей, которые я повстречала на поверхности. Там же, виднелось несколько красных цилиндров – похоже, патронов – в карманцах ремня, всего три штуки, но если ружьё заряжено...
Земная кобыла вдруг выпрямилась, её ушки навострились.
Я замерла и собиралась было пятиться, но не посмела даже шевельнутся, боясь, что в тишине она уловит даже самое тихое касание копыта о пол. К моему облегчению она заговорила. Вот он, мой шанс. Под громкие слова я вышла за стену и вздохнула в облегчении.
— ...с детьми там всё хорошо?
Как хорошо было бы взяться за ту удобную копытоять магией, дотронуться до спускового крючка и поднести столь убойное оружие к себе, опустить на плечо. С ним я твёрже стояла бы на ногах.
Я уже жалела, что не забрала его сразу. Да, оно не ничейное, но кого это волнует, кроме самих хозяев? Ведь так легко можно сейчас сделать это. Забрать ружьё и, оставшись незамеченной, просто уйти... а потом? Потом уже не важно.
Мне не нужно смотреть на него, чтобы дотронуться, ведь я уже знаю, где оно.
— Всё в порядке, не волнуйся.
Волшебная мысль выбралась из моего рога невидимой волной, покатилась по пыльному потёртому полу, заглянула за угол, минуя кучку штукатурки, взобралась на свёрток и ухватилась за ружьё. Я потянула, ствол поддался, но шарканья было не избежать, и отступать теперь поздно.
— Ты!.. Что?!..
Я уже бежала к выходу, неся предметы перед собой. Рана протестующее ныла, требуя от меня аккуратности в движениях, но едва ли у меня была такая возможность. Не останавливаясь, оглянувшись на опрокинутое кресло вдали коридора, я видела, как земная кобыла выскочила и сильными рывками начала нагонять меня!
— Ну погоди, неблагодарная сука!
Взгляд этих глаз огнём жег мою душу, сковывая движения, вынуждая остановиться. Но я мчалась вперёд, всё ближе чувствуя побитыми местами копыта земной пони, которые вот-вот доберутся до меня.
Дверь уже совсем рядом, ещё немного скачков, но что потом? Я буду спасаться от невооружённой кобылы, несясь по пустыне? Если вообще удастся сбежать.
Я решительно обернулась и подняла тяжёлый ствол ружья, нацелившись.
— Стоять! — повелительно воскликнула я, надеясь, что кобылица отлично понимает, что произойдёт, если я сейчас надавлю на один из этих крючков.
Она упёрлась копытами, проехав по окаменевшему грунту, попятилась на шаг и, выровняв дыхание, остолбенела. Несколько секунд земная пони просто стояла, испугано и непонятливо смотря на меня.
— Зачем ты так? — заговорила она с неожиданной горечью, будто преданная очень близким другом.
— Мне просто... я просто...
Вопрос оказался как выстрел в грудь. Я не могла найти себе места от стыда. Ведь они приютили меня. Я должна была бы помочь, но разве моё положение лучше? Разве мне не нужна помощь? А Вельвет? Селестия, Луна, умоляю, пусть она дождётся меня, пусть будет жива. Дорог каждый час, каждая минута!
Эта простачка задерживает меня.
Стальная гладь стволов сама собой опустилась к полу, но я решительно навела ружьё на кобылу. Под взглядом оружия опечаленное лицо вздрогнуло в страхе и как-то изменилось, обретая осмысленность.
Селестия свидетель, моя цель важнее! Речь идёт не просто об одной или нескольких жизнях. Вельвет особенная, и ведь я... ничего особенного не сделала! Мне просто нужно это оружие. Я не украла его, а взяла ненадолго.
Вот, именно! Просто одолжила, и потом верну, так ведь?
Глупые отговорки! Почему я тогда готова была убить ни в чём невинную пони?! Ради всего святого! Разве стоит эта железка того, чтобы убить...
Из-за стены показалось перепуганное личико.
О богини. Я действительно могла это сделать? Убить молодую мать ради собственной выгоды? Нет, я вовсе не хотела этого, мне нужно было лишь напугать её. Но что если бы она не остановилась, что если бы напала? Позволю я избить себя до темноты перед глазами, или просто смерти? Нет. Я ведь нажму, правда? Сделаю этот проклятый выстрел, оставлю её лежать мёртвой, а сама буду живой.
Кобыла сейчас стоит между мной и Вельвет, и если потребуется, я уберу её с дороги!
— Не шевелись! Пожалуйста, послушай, я просто должна забрать свою сестру. Она в опасности! Мне правда очень нужно..
— Мра-азь! — перебила она, и тут же, словно ударившись о невидимый барьер, бессильно упала, несдержанно зарыдав.
Я не нашла, что ответить и побежала прочь, а земная пони продолжала разбрасываться неразборчивой руганью и громко плакать. Оставив предполагаемых преследователей далеко за спиной, я мчалась по деревушке, в которой не осталось почти ни одного целого дома. Жеребец бессмысленно стоял на пороге около своей подруги и смотрел мне вслед усталым взглядом.
Кто-то ещё мог напасть на меня здесь, я была настороже, но локатор совсем смолк. Ни красных, ни зелёных меток, ничего. Пустота. Как и в моей голове.
Отдалившись достаточно, я перешла на спокойный шаг и нашла всем предметам своё место.
Пройдя некоторое расстояние в беспамятстве, я наткнулась на останки разбившегося самолёта. Осматривая догнивающий ржавый металлический каркас, громоздкие крылья, сложно было представить, как вообще столько железа могло подняться в воздух. Кроме того, его днище, борта, да вообще всю машину пронизывали множественные следы попаданий из энергомагических пушек, а моторный отсек пострадал от взрыва.
— Глупец! Ты всех нас погубил! – раздался резкий крик, полный отчаяния.
Я испуганно осмотрелась. Обманутые уши протестовали, уверяя меня, что ничего не слышали. Просто показалось, здесь не было и не могло быть никого живого. Пустошь простилалась вокруг, насколько хватало взгляда, и не было видно ничего, кроме хилых домиков, на таком расстоянии, что отличить их от линии горизонта удалось лишь благодаря воспоминаниям об их мрачных очертаниях.
Сквозь стоящую в воздухе тишину пробирался едва различимый звук — тихое пощёлкивание пипбака — сигнал об опасном уровне радиационного заражения, который успел сильно утомить меня за последнее время. Уж слишком часто и по совершенно непредсказуемым причинам стрелка дозиметра вздрагивала, проносилась по жёлтой поверхности, столь же быстро преодолевала оранжевое поле, добираясь до красного и, едва коснувшись опасной области, возвращалась в самое начало, в начало зелёного сектора, чтобы отлежаться для нового прыжка.
Твёрдый пепел прилипал к копытам. Ржавый, слоящийся металлический потолок нависал над головой, грозясь вот-вот сломать истлевшие опоры и рухнуть.
В кабине пилотов валялось немного обгорелых костей, среди которых я заметила весьма необычный череп. Похожий на череп пони, только значительно меньше.
Удивительно, лоб пропорционально не соответствовал, хотя глазницы оказались очень похожи, только неестественно малы. Я присмотрелась к зубам. Нет, этот точно не был пони.
Сложно было вообразить, что это было за существо, учитывая обстоятельства смерти, но ответ я всё равно не узнаю, если только не возьму эту находку с собой.
В сгоревшей кабине, от внутренностей которой осталась только пара обугленных кресел, на полу, среди пепла, нашлась одна диковинная вещица – раскрытый зонтик из-под коктейля с изображением пары аппетитных вишенок. Я всунула его себе в волосы и представив, как выгляжу, рассмеялась. Ничего глупее нельзя было и придумать. Не переставая смеяться, я положила зонтик в сумку. И вдруг заметила, что железо начало дрожать, издавать слабый звон, как будто вторя мне самой.
Неожиданно воздух наполнился запахом гари. Чьи-то крики дотянулись до сознания, утопая в треске огня, жужжании двигателя. Даже закрыв глаза, я продолжала видеть темноту и ползущие струйки дыма, образующие сплошную пелену. Бесцветные клубы играли в такт с жарким огнём, бегущим по тлеющей обивке, и в один момент, весь мир утонул в изумрудном свете, за мгновенье до того, как смешавшиеся звуки вытеснил близкий рокот чего-то кошмарного.
Едва не свалившись, я затаила дыхание, пытаясь прислушаться, но ничего не менялось. Мрачные осыпавшиеся пеплом кресла, лобовая рама без намёков на стекло и усилившийся треск пипбака, сверлящий засыпающее сознание.
Даже спустя полчаса, я всё ещё не могла избавиться от этого дурацкого ощущения, будто сделала что-то неправильное. Но так же, знала, этот инструмент войны ещё не раз станет аргументом на моих весах жизни и смерти.
Ветер приносил отдалённые полузабытые голоса. Возможно, он умышленно шептал мне что-то, или я просто сходила сума, принимая его вой за тембры и обрывки слов тех пони, которые точно не могут быть здесь.
До слуха дошёл странный гул, прилетая как бы отовсюду, но точно имея какой-то определённый источник. Вроде бы рёв сирены, далёкий и неосязаемый, сглаженный бесконечным рельефом из обломанных скал, подчёркнутый низким, сплошным рокотом. Казалось, будто титанические горы, хребтом возвышающиеся от самого Кэнтерлота, шевелятся, разговаривая между собой.
Бумажная остроконечная фигура парила в ярком сиянии, скользя тонкими прочными крыльями по воздушному потоку, бьющему из-за железной решётки. Послышался счастливый смех, и зелёными огоньками из-под растрепанной соломенной гривы предстали передо мной радостные детские глаза.
Я опомнилась на краю обрыва, удержавшись от падения. Предо мной оказалось русло реки, метров двадцать глубиной. Если запнуться и покатится по крутому склону, усыпанному камнями, можно получить серьёзные травмы.
Я осторожно начала спускаться вниз, переходя по устойчивым выступам, держа ружьё наготове.
Я шла по гладкому каменистому дну. Постоянное статическое напряжение волшебства давило голову изнутри. Сунула ружьё обратно под ремни.
У противоположного берега из широкой щели журчала вода. Она бежала по зеркальному бурому мрамору, уходя вдаль широким ручьём, поблёскивая отражением облачного покрывала.
Я зашла в воду, ощущая приятный холод разгорячёнными ногами. Вода распушила шёрстку, смывая грязь, насыщая кожу влагой. Я наклонилась, прервала поверхность губами и начала пить. Простая вода казалась сладкой. Меня не волновала та жалкая доза, которую я получу. В любом случае, даже если пипбак и курлыкал что-то, сейчас он вёл себя спокойнее, чем обычно. Напившись, я плотно окутала волшебством горсть воды и умылась ей.
Я сполоснула две пустовавшие фляги и наполнила их.
Ветер холодил намокшее лицо.
Куда я вообще иду? Выберусь из русла, а что потом? Дискорд. Неизвестно, насколько большой может быть здешняя пустошь. Я могу бродить многие недели... Будь проклята эта война!.. Но что, если там, далеко за горизонтом, куда никто не может добраться, есть ещё земли, не тронутые бомбами? Что если там светит Солнце, зеленеет и цветёт жизнь? Правды, я, возможно, никогда не узнаю, если сама не отправлюсь туда...
Сейчас у меня уже есть цель. Я должна выяснить, куда отправилась сестра и самый верный способ – добраться до ближайшего из городов и расспросить жителей. Но как выбрать направление, и как быть уверенной, что оно правильное?.. Те пони говорили что-то про город, возможно... нет, точно, они и собирались отправиться туда! Как глупо, просто идиотизм! Ведь я могла пойти с ними! Что если вернуться? Что если успеть вернуться и найти их?! Я потеряю не больше часа, но…
«Мра-азь!»
Я не могу просто идти дальше, забыв об этом, но не могу и вернуться. Как после всего смотреть в глаза этим пони? Неужели я, правда, смею надеяться, что они простят и примут меня снова, как ни в чём не бывало?
Когда я снова буду вместе с сестрой, мы могли бы отправиться в путешествие и найти для себя лучший мир.
Послышался грохот. Я подняла голову и рванула к другому берегу. Огромные глыбы с треском сыпались сверху. Я взобралась на рассыпчатый склон и села в безопасности, держась копытами за уши. На том месте, где я только что стояла у ручья, образовался завал из груд земли и каменных глыб, обрушившихся с самого верха.
Сейчас ручей завалило, но вода всё равно найдёт путь для себя.
Я шла по гладкому дну, и добралась до пологого ската, промытого водой. Ранней весной, когда таят снега, здесь вода стекает в русло и когда-то могучая река оживает в полную силу.
Обернувшись свысока на свой путь, я заметила странное существо. Скрываясь за грудами камней, я надеялась, что ему не удастся заметить меня. Но лишь начав наблюдать, я тут же поняла, что эта громадина топчется там, где только что прошла я. Оно идёт за мной!
Я следила за каждым своим шагом, чтобы Селестия сохрани, ни в коем случае не столкнуть какой-нибудь камень вниз. Отдалившись достаточно, я бежала без опасений выдать себя, лишь изредка оглядываясь на черту обрыва.
Бескрайняя пустошь звала меня.
Нужно было идти вперёд, не сворачивая, пока я не наткнусь на железную дорогу. Все железные дороги сообщаются с Новой Эпллузой. У путей поездов должны быть хоть какие-то указатели, они помогут найти верное направление.
Я ощутила толчки под землёй. Что-то огромное возникло в паре шагов от меня. Удержавшись от желания вскрикнуть, я в ошеломлении упала на бок, отпихиваясь от земли ногами в попытке встать.
Страшная смесь дракона с собакой стояла на двух ногах, спиной ко мне, кажется, не замечая меня. Из приоткрытой пасти полной громоздких клыков, куда с лёгкостью поместится моя голова, донеслись тихие переливистые курлыканья и низкие рычания. Длинные острые уши поднялись, устремившись вперёд, и я замерла, бесшумно вынув ружьё. Сердце бешено колотилось. Сумею ли я уложить ЭТО одним выстрелом (из обоих стволов)?
Эластичная шкура обтянула стальные жилистые мышцы тонких ног. Тяжёлый шипованый хвост лежал позади. Передние лапищи, свисая во весь рост до самой земли, сильно упирались в неё чудовищными когтями, держа основную массу тела.
Рядом я обнаружила утоптанную нору, и судя по всему это вовсе не тот зверь, а ещё один похожий. Значит могли быть и другие. Только сейчас я заметила разбросанную всюду крошку из раздробленных костей и следы множества когтей, которые точно не могли принадлежать только этому монстру.
Я начала пятится назад. Поглядывая то на собако-дракона, то под ноги, я посекундно цеплялась взглядом за красную метку, обозначившую это существо на локаторе. Существо смолкло. Я обернулась на землю, обходя осколок чьего-то копыта. Все эти странные звуки, что оно издавало, походили на речь, но какое это имеет значение?
Мне показалось, я слышала чей-то разговор, резкий и короткий, но не смогла определить откуда. Часто, но тихо дыша, я посмотрела мимо ствола ружья плывущего в снежном свете моей мысли на мускулистую спину зверя.
Едкий взгляд пары тёмных глаз пронзил меня насквозь.
Я подняла ружьё и ударила оба спусковых крючка магией, но они не шелохнулись, выстрел не последовал. Какого дискорда!?.. Я нажала снова, ещё и ещё, но крючки застряли и оружие молчало. Звенела тишина, и только сердце гулко стучало кровью в ушах, и только монстр бесшумно стоял передо мной. Заело?! Сломалось?! Нет, всего лишь предохранитель.
Существо только шевельнуло ушами, совсем притихнув, кажется, даже не дыша.
Оно не нападало! Я всё ещё была жива!
Я тоже замерла и медленно отвела ружьё в сторону, как бы подражая чудовищу, надеясь таким образом сохранить текущее положение вещей, то есть чтобы всё осталось так, как оно есть. Я ведь жива. Хочется, чтобы этот факт не менялся.
— Ты там! Эй? Дура, что творишь?! — прошипел кто-то. Я в непонимании обернулась. Большие серые камни россыпью валялись на холмистом ландшафте. «Где же ты?!» Среди них, почти неотличимо от прочих скал и обломков, лежали руины какого-то здания. — А ну-ка давай сюда!
Я определила голос жеребца и заметила среди краснеющих ржавчиной упавших балок взмахи тёмного копыта. Удаляясь от чудовища, я ускорялась с каждым шагом. Нелепица, но, казалось, если не оглядываться, ничего плохого не произойдёт.
Я различила отдельные слова:
—…вдруг да?!
—...посмотри… просто цветочек!
В прерывистом шёпоте было трудно уловить хоть какую-то интонацию, но хотя бы я узнала, что их двое, и верно, локатор отобразил две жёлтые метки.
Я зашла за полосу обломанной стены, встретив настороженный взгляд молодого земного жеребца, и пригнулась рядом, обнаружив так же пожилого единорога, одетого в военную форму, сидящего на вросшем в землю холодильнике.
— Эм... привет,— начала я, держа ружьё в стороне. Однако мне не составит никаких проблем навести его, и на этот раз, предохранитель снят. Моя вера в дружелюбие и взаимовыручку умерла в агонии ещё позавчера, в самый первый день. — А что вы двое здесь делаете?
— А чё делашь ты?!
— Я первая спросила. Вы ведь следили за мной? Что вам нужно?
Я не доверяю локатору, он никогда не давал точную информацию. Что, если они вдруг решат, ну, не знаю, съесть меня? Однако с ними проще договориться.
— Слушай, ты!
— Мне не нужны проблемы, – заявила я.
— Тогда не путайся у нас под ногами, ясно?
— Я просто прохожу мимо. Ох, хвала Селестии, что вы были здесь.
Я попыталась расспросить их о том, что за существо сидит там, у обрыва, не встречалась ли им чёрная единорожка, и как мне добраться в город, и каким путём лучше идти, но пони не воспринимали меня всерьёз, обсуждая что-то своё, жеребцовое.
— Тише, не бубни. Слышал этот свист? Сейчас уже кобель должен выйти.
— Симпатичная девчонка, пусть остаётся с нами.
— Эта что ли? — жеребец указал копытом на меня. — О чём ты думаешь?! Она ж кобыла!
— Вот именно! — улыбнулся единорог.
Мне стало нехорошо.
— Ай, ну тебя. Следи давай, чтобы она мне пулю не отправила в затылок и лучше не отвлекайся, а то упустим момент.
— Мне нужно идти...
— Вот и… вот и давай отсюдова, катись. Мешок проверил? Разворачивай ещё два.
— А вы что, воры?
— Ну точно долбанутая, я ж говорил.
— Все мы как-то выживаем в этом мире, крошка. Нам скорлупа с их яиц нужнее. Из неё броню можно делать. Давай, иди своей дорогой.
— Этого я и хочу! Покажите мне дорогу в город, пожалуйста.
Жеребцы переглянулись и указали в противоположные стороны. Издеваются?
— Информация стоит денег. Отдай нам что-то ценное и проведём безопасным путём. Ну, после дела, конечно.
Земле-пони пихнул единорога копытом, и они оба усмехнулись мне.
— А ты что, поранилась?
— Царапина…
С одной стороны — сопровождение это здорово, втроём-не-пропадём, но доверять этим типам? Ещё и платить? Да и чем платить? Всё, что у меня есть – это моё яблоко, фляги и… оружие. Нет уж, как-то слишком нечестно. Расставаться с одним из стволов, и при этом ждать неизвестно как долго, пока эти двое разберутся со своими делами, не зная, действительно ли стоила затрат их помощь? Я всё же предпочту оставить своё у себя.
— Э-гля, она чёт сюда вылупилась.
Жеребцы как один выглянули из-за обломка пронизанной арматуринами стены и присели снова.
— Слушает нас?
— Забей. Ждём, когда альфа выйдет.
— Думаешь, скоро он?
— Так зачем вы здесь? Чего мы вообще ждём? — в ответ больше минуты стояла тишина. — Нет, знаете, я сама доберусь, куда мне нужно. Всего вам доброго.
Я хотела убраться отсюда и поскорее, но какое-то странное предчувствие мешало мне. Что-то подсказывало, что рядом с двумя матёрыми жеребцами, отважившимися сунуться в глотку самой смерти, я в безопасности. Я смотрела на блестящую гравюру на прикладе ружья, бегая взглядом по очертаниям древесного волка, затаившегося, чтобы настичь свою жертву...
— А хотя да. Еси она вышла и ждёт, значт, прибежит. Небось уже всю землю у ся под ногами обоссала, королева, мля! Агх-ха-ха-хра!
Парни рассмеялись. Они смеялись! Так глупо и так громко!
В ужасе я проверила локатор. Между мной и яркой отметкой по-прежнему было существенное расстояние. Я встала одной ногой на кучу кирпичных обломков, с опаской выглянула на чудовище и, найдя его на прежнем месте, тут же возвратилась к уютной земле.
— Да не трусись. Ты ещё не поняла? У псинок охота. Весна же! И спрячь уже наконец свою пушку, ты меня нервируешь.
Я не стала возражать, но как-то странно, неужели это так важно? Неужели никто из этих существ правда не нападёт? Они же красные... Да чтоб это всё! Пора убираться.
— Ты куда? — окликнул меня единорог, когда я уже отошла на несколько шагов. — Сиди-не-высовывайся. Я, так и быть, помогу тебе уйти отсюда живой, главное, не делай глупостей.
— Уже час ведь торчим тут. Проклятье, мне как-то не по себе.
— Не кипишуй, всё под контролем.
Единорог выглядел настолько грязным и невежественным, что, по всей вероятности, видел хорошие книги только в костре и наверняка использует магию в основном, чтобы ковыряться в носу, но минутное сочувствие заставило меня задуматься.
Безопасно-небезопасно... в конце концов, мне ничего не стоит сделать то, о чем он говорит, если это никак не может навредить мне или поставить в рискованное положение.
Я слабо зевнула, чувствуя, что дышала меньше, чем следовало.
Единорог фыркнул, сдув с лица бурую чёлку, и криво улыбнулся мне. Я отвела взгляд в сторону от его лица, которое ему совсем не к лицу, и всё равно, сморщенный от истощения и скабрезных ухмылок лоб, лохматая грива и пара неподвижных карих глаз будто замерли передо мной, как какое-то наваждение.
Взгляд не нарочно опустился на локатор. Там, на экранчике, похожем на шкалу радара, отображалась почти незаметная зелёная точка. Ну, это я. Две метки рядом, жёлтая и зелёная — самцы. Единорог обозначался зелёным? Интересно, что бы это значило, может, особая личная симпатия. Красная на краю, неподвижная — та самая «королева», которую они обсуждали. Но это ещё что?! Неожиданно близкая, большая метка отчётливо выделилась красным свечением на зелёном фоне, пересекая одну линию координат за другой!
Меня дёрнуло от оснований копыт до кончика рога. Несколько мгновений я просто стояла, не в силах даже дышать. Широко раскрыв глаза, я вглядывалась в прорехи от развалившихся секций этажей, и наконец увидела там… ничего. Я уже мысленно ощущала приклад ружья, приготовилась выхватить его, но какая-то странная неопределённость мешала мне действовать, словно я оказалась перед дилеммой. Я жаждала заметить врага, чтобы сразу понять, что делать дальше. Мне нужно было хоть что-то!.. Я жаждала видеть.
Наконец, я вдохнула и уставилась на единорога, который всё это время что-то говорил.
— ...мамой клянусь! Да не кипишуй, симпатяга, я же...
Мой рог едва заметно заискрил. Стоило только моргнуть – и весь мир исчез в звонком всплеске. Меня затянуло под землю, в пустоту тёмной глубины, несущей в себе чей-то гулкий голос сверху, будто из-под воды. Ломались и дробились камни. Чьи-то могучие лёгкие издавали протяжное сопение.
— ...или боишься натереть нежную спинку?
Оно приближалось!
Единорог закрыл лицо копытом.
— Наменталенная глазо-ёбина, — буркнул он, наверное, думая, что я не слышу. — Ишь, как зырит на меня, наркоманка чёртова.
Нужно было развернуться и бежать. Я попятилась, но шаги получились неуклюжими и робкими, точно ноги влипали в землю и застывали в изнеможении после каждого движения, как бывает, когда попадёшь в страшный сон — бежишь изо всех сил, зная, что тебя вот-вот настигнет нечто, и всё равно сдвинутся с места просто невозможно.
Они ведь даже не подозревают, что сейчас... Сейчас оно!.. богини.
— Тут это!.. Сюда ч-что-то идёт! Опасность!
— Чё?
— Нужно сматываться! — тараторила я, озираясь.
— Кончай истерику, всё в порядке.
«Ничего не в порядке!»
Я подняла ногу с пипбаком и помахала монитором перед его лицом, замечая, что красных меток стало уже три.
— Смотри! Нас окружили.
Сердце отчеканивало парные удары в такт с секундами. В воздухе стоял запах каменной пыли. Я достала ружьё, выдохнула. Ну же, я готова. Кроме того, у меня компания.
Жеребцы расположились в паре шагов от меня, стоя валетом, бок о бок друг с другом. Гривастый земной пони зажал в зубах клинок, устремлённый блестящей чертой лезвия в сторону, единорог левитировал мощный пистолет и угрожающе заточенный железный штырь. Время застыло в тишине. Меня вдруг осыпало землёй, и что-то промелькнуло рядом. Я обернулась и нырнула в З.П.С., но когда спустя мгновенье чары подействовали, серая фигура уже куда-то пропала. Заклинание подсветило замешкавшихся жеребцов жёлтым контуром как возможные цели. Ничего не оставалось, только отменить атаку.
Земля под упавшей дверью задрожала, а затем просто взорвалась!
— Какого?!
Вихрем надо мной пронеслась громадная тварь. Я поспешила активировать заклятие прицеливания снова, но тут небеса разорвались в громоподобном рёве, настолько яростном, что, казалось, его хозяин требовал от всего сущего молчания, дотрагиваясь до самого моего сердца, сдавливая его ужасом. Оглушённая, я упала набок, чуть было не выронив ружьё от потрясения.
Когти рассекли воздух, раздался металлический скрежет и рёв оборвался. Серый кубарь упал совсем рядом, подняв клубы пыли, и эта гора покатилось по земле прямо на меня, издавая звериные рыки. Я еле-еле успела отскочить, тут же клацнув на пипбаке кнопку с недвусмысленным названием.
— Еба-а-а-ать!! — орал единорог во всю глотку, прижимаясь к своему приятелю. Кретин! У него же пушка, лучше бы стрелял уже! Тем временем З.П.С. начинало набирать эффект, растягивая его голос, глупо и неестественно занижая интонацию.
Когда наконец все окружающие объекты подсветились разными подписями, и в клубах пыли показались красные очертания, я уже сомневалась в своих намерениях. Существ оказалось двое, и они… они дрались между собой?! Не обращая на нас, и в частности на меня никакого внимания. Это всё меняло. Необходимость стрелять тут же пропала. Мне теперь просто не хотелось ввязываться, и не важно, что или кого эти страхо-жути там не поделили.
Пасть одной из псин клацнула зубами в попытке достать до шеи своего противника, явно превосходящего первую в размере и силе, крепко вцепившегося когтями в её блестящую грудь. Секунду, доспехи? Что?!
Жеребцы куда-то пропали. До меня наконец дошло, что я нахожусь не в том месте. Я начала пятиться, а когда поняла, что на меня никто не смотрит, просто дала дёру, даже не отключая З.П.С.
Через тридцать секунд заклинание выдохлось и двигаться пришлось своим ходом. Прислушиваясь, я всякий раз убеждалась, что бой продолжается без меня. Я ведь ничего плохого им не сделала, верно? Слава Селестии за тот благословенный предохранитель.
Я сбавила шаг, всматриваясь через плечо на размашистые удары лап, как вдруг рог пронзила острая боль. Мелькнуло чёрное мгновение бесчувственного забвения, на меня стремительно бросилась земля, ноги как по команде упёрлись вперёд, остановив падение.
Позади поднималось облако чёрного дыма, вздымаясь над фигурой адской гончей, на чьих блестящих разодранной сталью доспехах даже за полсотни метров можно было разглядеть подтёки крови. Перед ней безвольной кучей распласталось существо, которое я сперва приняла за чёрный холм, и только присмотревшись, сумела разглядеть обугленную плоть и зажаренную шкуру, пригоревшую к рёбрам.
Победитель огляделся вокруг невидящим взглядом, перебросил за спину железный шест… Да ладно?! Нетрудно представить, что станет со мной, попади я под выстрел, если взглянуть на ту громадину, ещё минуту назад буйствующую гору мышц, которая теперь легла неподвижной горелой тушей. Это уже слишком. Если твари умеют стрелять из энергомагического оружия…
Когда уже казалось, что меня уже ничто не связывает с этим адским местом, и равнина пустоши запела новыми красками и миражами, мне вдруг захотелось обернуться. Один из жеребцов показался у норы. Он волок за собой два набитых чем-то мешка. Скорлупки для брони, ладно. Спустя несколько секунд показался и единорог. Парни бросили мешки неподалеку и снова спустились в пещеру.
В последний раз взглянув на косматого единорога, волокущего пару развёрнутых мешков, я не сомневалась, что делать мне здесь больше нечего, но какая-то усталость манила меня назад в их глупую компанию. Я, наверное, сошла сума, но… Дискорд! Да что же я делаю? Может быть, ещё пригласить его на кружку сидра?
— Я не вчера из Стойла вышла, чтобы так глупо рисковать своей жизнью, — шепнула я себе под нос и порысила к водонапорной башне, замеченной на горизонте.
В общем-то, позавчера, но кому об этом вообще нужно знать?
Заметка: Новый уровень!
Воровство, почему бы не да?