Зимняя пора

Глава XVIII

Вид из окна, идущего неспешным ходом поезда, был без преувеличения завораживающим. Повторяющаяся уже который час панорама в виде усыпанных кристально чистым слоем снега крон деревьев, да летящих в такт ветру редких птиц и не думала сбавлять обороты, пусть и лесная местность занимала большую часть площади на территории Эквестрии. Это странное ощущение уже возникало однажды. Кажется в тот момент, когда я впервые увидел все это великолепие, но не будучи пассажиром поезда, а самой настоящей воздушной колесницы, в которой и состоялось мое первое знакомство со всеми разумными причудами этого удивительного мира. Эти пейзажи словно сошли с мольберта очень искусного мастера, который оттачивал навык запечатления многие годы. Прибавить к тому ещё теплую атмосферу, что царила сейчас в вагоне, так и в голову ничего, кроме ассоциации с теплом домашнего очага ничего не приходило. В этом мире преддверие таких грандиозных праздников было уже не просто заботой отдельных групп, планирующих все отметить в своей, так сказать, более узкой обстановке, а заботой что ни на есть всех вместе взятых. Здесь даже веселый настрой, обмен в моем понимании, рукопожатий, улыбки и радость были не просто формальностью, а взаимной симпатией и дружеской любезностью, пусть и встречающиеся между собой персоны могли видеть друг друга в первый раз. И это удивляло больше всего. Разрыв шаблона о культурном менталитете помимо комичного смятения теперь вызывал больше глупую ухмылку, под которой пряталось еще большее смятение, связанное с вроде простым, но очень труднообъяснимым вопросом … «А так вообще бывает?».

С того момента, как я сел в поезд и занял очень удобное место у окна, с которого открывался самый откровенный вид, я никак не мог выбросить этот вопрос из своей головы. Но не только нынешний пейзаж, но и живая пьеса со всеми этими разноцветными обитателями, ныне гуляющих вдоль проходов, явно намекали, что у этого вопроса только один вариант ответа.
— …А потом я такая, на!!! — в боевой стойке радужногривая пегаска пылко описывала знакомую зарисовку. — А Джеймс такой… «о нет, только не это!»… А я как ворвалась и…
— Ой, да не так все было, — лениво повернул я голову, отвлекшись от лицезрения красивого пейзажа за окном идущего поезда. — Ты как Флаттершай с её зубками увидела, так и дар речи поте…
— Но-но-но, — запротестовала крыльями пегаска, не теряя читательской интриги. — Историю пишут победители, а поделил кто? Верно! Конечно же…
— Дэши! — хихикнула Флитфут, устроившаяся на моем плече. — Ну нельзя же все победные лавры забирать себе. — Не забывай, что это была командная схватка.
— Ладно-ладно, — покривлялась пегаска, снова приземлившись на диван напротив. — Признаю… Спайк тоже был очень полезен.

Осознавая же или нет сарказм всего вышесказанного, дракончик все-равно довольно пожал плечами. Быть может он действительно рад был это слышать, а может и просто сделал так исключительно для того, чтобы не потерять нить разговора, ведь расширенные зрачки, уставленные прямиком на пони модельной внешности явно намекали на то, что мыслями наш спутник сейчас находился ну уж очень далеко.
— И это все, что ты хотела сказать? — со смешком выгнула бровь Флитфут.
— В принципе мне и незачем самоутверждаться, — задумчиво добавил я, наблюдая за проносящимся за окном снежным пейзажем. — Мне достаточно просто знать, что больший вклад был… именно за мной.
— Ах так! — приземлилась мне на колени пегаска. — А как же моральная поддержка? Ты ведь только и делал, что всю игру кричал странные пятиэтажные выражения. И сдается мне, что они не самые приличные.
— Я ведь должен закреплять на практике то, что вы называете комичными ситуациями, — улыбнулся я, ткнув ее в носик. — А как же иначе? Для меня ведь до сих пор все происходящее — это самый настоящий разрыв шаблона.
— Вот и я говорю, — хихикнула Флитфут. — Пока наш Джеймс еще не совсем освоился, предлагаю ему немного… поддаваться.
— И ты туда же, — ущипнулся я Флитфут за бочек. — А может все будет совсем наоборот и это я вам еще фору дам.
— Посмотрим-посмотрим, — игриво покивала головой Рэйнбоу. — Пока кроме слов я больше ничего не вижу.
— …И почесушек, — улыбнулся я, зная, что это будет удар ниже пояса.

В эту же секунду мордашка пегаски приняла оттенок сочного помидора, что очень развеселило не только меня, но и остальных персон, занявших свое место у противоположных окон.
— Рэйнбоу, мне кажется ты… немного… сурова по отношению к Джеймсу, — ласковым голосом добавила Флаттешай, сидящая в правом ряду. — Разве ты хочешь, чтобы он обиделся? — игривее добавила она.
— Мне кажется, она именно этого и добивается, — усмехнувшись, выгнул я голову в открытый проход.
— Но мы же шутим! — легонько пихнула меня в бок Флитфут.
— Шутки шутками, а ты посмотри на меня, — указал я на свое лицо. — Я ведь после такого юмора высушенный, как лимон.
— И ничего ты не высушенный, — погладила пегаска меня крылом. — Выглядишь даже лучше, чем в нашу первую встречу.
— Это ведь не повод меня и дальше мучать, — улыбнулся я, задержавшись взглядом на радужногривой пегаске. — Верно, Рэйнбоу?
— Ой, нашелся мне тут страдалец, — взъерошилась она в ответ. — Прямо мучаю я тебя. Скажи еще, что извожу до белого копыта.
— Вот посмотри на меня, — легонько рукой я повернул ее личико в мою сторону. — Сейчас я тебе наглядно покажу, как я себя ощущаю.

В следующее мгновение я сильнее откинулся на спинку дивана и, полностью расслабившись, комично закатил глаза и высунул язык. И реакция на эту сцену полностью оправдала себя, вызвав звонкий смех пегасок вместе с остальными персонами, сидящими рядом.
— Джеймс, вот приехал бы ты раньше и может лично принял бы участие в актерской постановке на день Согревающего очага, — обратился Спайк.
— Боюсь, такое актерское мастерство дорого бы всем обошлось, — ухмыльнулся я, пафосно взглянув в окно.
— Ты еще умудряешься цену себе строить?
— Не знаю, как в вашем мире, — склонившись, откровенно прислонил я ладони к своей груди. — Но в нашем мире, чем известнее актер, тем дороже билеты на его представление.
— И вправду, — присела по левую сторону радужногривая пегаска. — Вот пойду я на представление, где в главных ролях будет у нас всеми уважаемый Джеймс. Только вот вопрос… — откровенно задумалась та. — …Кто такой этот Джеймс?
— Так, ты сама напросила! — сграбастал я ее в объятиях, начиная изо всех сил щекотать мягкий животик, от чего вагон наполнился звонким девичьим смехом.
— Ничего страшного, дорогуша, — присела напротив Рерити. — Пару уроков актерского мастерства, сногсшибательный наряд и вуаля, — обвела меня копытами кобылка. — Перед нами самый настоящий актер!

Тем временем Рэйнбоу удалось вырваться из моего крепкого захвата и сесть с взъерошенной гривой рядом с Рерити.
— Только вот… хе-хе, — по-мальчишески усмехнувшись, почесала за затылком радужногривая пегаска. — Интересно, какую роль он будет играть?
— Самого себя, — улыбнулась Флитфут.
— Точно. История про парня, который попал в волшебный мир и пытался найти путь обратно домой.
— Обратно… домой? — наклонив голову, с грустной ноткой спросила Флитфут.
— Ты думаешь, мы тебя теперь так просто отпустим? — сложила копытца Рэйнбоу.
— Ой, тебе ведь от меня только почесушки и нужны, — улыбнулся я. — Хотя… давайте пока остановимся на том, что это будет зарисовка из жизни парня, который попал в волшебный мир и… начал новую жизнь с прекрасными кобылками, — обнял я Флитфут, потершись о ее носик.
— Бу-э, — покривлялась Рэйнбоу в то время, как Рерити смущенно посмеялась. — А как же незабываемые схватки с врагами, красивые пикеты Вондерболтов. В конечном счете хоть что-нибудь веселое?
— А у Эквестрии разве есть враги? — отпрянул я от смущенной таким внимание пегаски.
— Уже нет… точнее, пока нет.
— Мне интересно, кто это был?

В лекционной манере радужногривая пегаска даже немного прокашлялась:
— Сначала Найтмер Мун, потом Дискорд, потом Сомбра, потом Кризалис… Старлайт Глиммер, Тирек, потом снова Дискорд, потом Кози Глоу, потом снова Сомбра и снова Тирек, и снова Кризалис, — довольно закончила пегаска перечисление, гордо подняв мордашку вверх.
— Не, с Дискордом то понятно, он, конечно, пример для подражания. Остальных я просто не знаю, но… Старлайт Глиммер? — раскрыв ладонь, удивился я. — Эта тихая и красивая кобылка, что любит сопеть за столом была когда-то… злодеем?
— Я НЕ СОПЛЮ ЗА СТОЛОМ!!!!!! — послышался крик с другой стороны нашего вагона.
— Да, именно она, — шепотом добавила Рэйнбоу, нагнувшись ближе. — Она к твоему сведению тоже блестящий маг, наравне с Твайлайт.
— Просто замечательно. Просто я еще пойму, что в вашем мире магами считаются все те, кто умеют выплескивать из своего рога магическую струю, — усмехнулся я в конце от двусмысленности сказанного. — Но вот… если вы не забыли, то из меня тоже ведь исходит нечто, как заявила Твайлайт, магическое.
— Джеймс, — лукаво улыбнулась Флитфут. — Ты ведь не забыл наш разговор в кафе?
— Нет, что ты. Просто мне кажется, что для вас это нечто такое… приятно, но очень неуловимое, ведь Твайлайт сама заявила, что источник этого возмущения еще придется изучить. Но мне интересно что это для вас? Что вы в действительности ощущайте?
— Джеймс, — больше ко всем присутствующим, нежели ко мне обратилась аквамариновая пегаска. — Это… очень странное и в тоже время приятное ощущение, будто тебя изнутри пытаются наполнить очень сладким сиропом, — облизнулась пегаска. — Но даже не смей!!! Я сказал не смей думать, что только ради этого мы все вместе веселимся!!!
— Вот как, — задумалась Рэйнбоу. — Ты, крепыш, мне с самого начала показался интересным. И если бы не наискучнейшая лекция Твайлайт, то я бы никогда и не догадалась. А так мне просто приятно проводить время с интересными… как правильно выразиться…
— Людьми, — с очень приятным чувством в груди ответил я.
— Так, между прочим я тоже хочу выразиться! — топнула копытцем кобылка модельной внешности. — Я уже предельно ясно выразилась, что я не шаблонный модельер и я очень рада найти не просто друга, — покраснела единорожка. — А самый настоящий источник вдохновения. Поэтому все эти псевдонаучные уловки я сразу отбрасываю, а, если и имеет место какое-то там магическое явление, то я считаю, что это лишь малюсенькое дополнение к тому, что мы имеем сейчас, — с искренней добротой обвела меня взглядом Рерити.

От услышанного я не сдержался и таки смахнул кончиком указательного пальца воображаемую слезу.
— Спасибо, девочки. Мне действительно приятно это слышать.
— И если это действительно так, то сделай мне одолжение… — обмякла у меня на внешней стороне бедра радужногривая пегаска, а вслед за ней и Флитфут по другую сторону. — По-че-сушки.
— Вот так и признайтесь, что все это было затеяно только ради этого, — рассмеялся я, начиная поглаживать бархатные пряди волос.
— Так, меньше слов…
— Больше почесушек, — закончила Флитфут, мило зевнув.
— Вот ничему меня жизнь не учит…

— Сэр, — неожиданно меня окликнул непонятно откуда, но очень знакомый женский голос. — Прошу, миграционный лист для заполнения…

Кобылка, протянувшая последнюю фразу, имела очень яркую желтую гриву и стройную черную юбочку, одетую поверх символической белой рубашки с бейджиком на нагрудном кармане. Она продолжала беззаботно улыбаться даже тогда, когда мое лицо исказилось в непонятном выражении и закончилось странной улыбкой, от которой любой другой бы напрямик задал бы встречный вопрос, «а все ли с вами в порядке?». Но только не эта особа. Во множественном числе совпадения уже превращаются в закономерную цепочку, только вот никакой закономерности я не видел. Судя по лицам, никто особо не обратил внимания на последнюю фразу, значит вывод был только один.
— Простите?
— Туристический лист! — перехватила она зубками небольшую брошюру из седельной сумки, после чего с таким же наивным выражением мордашки протянула ее мне. — Через пару дней открывается выставка, посвященная Столпам Древней Эквестрии, не забудьте посетить.
— Интересно, — отвлекся я от поглаживаний, начиная рассматривать небольшой буклет, на обратной стороне которого красовалась карта Эквестрии и, естественно, самой столицы, запечатленной в самом углу.

Изображение роскошных дворцов, фонтанов, статуй на секунду даже затмили вопрос, возникший в тот момент, когда я услышал очень знакомое по меркам своего мира слово. Странно, но подобное, как было раньше, не сопровождалось болью или покалыванием в висках, а лишь странным и никак необъяснимым чувством легкого сожаления.
— Простите, вы сказали мигр…
Повернул я голову обратно в проход и заметил, что особа уже ушла далеко вперед, разнося разноцветные туристические буклеты по другим рядам.
— Ура! — взлетела вверх особа радужного окраса. — Пусть Твайлайт выкусит, ведь я первой увижу все эти волшебные штуковины.
— Кстати, а где Твайлайт? — постарался я снова натянуть беззаботную улыбку во избежание необходимости отвечать на лишние вопросы.
— Попросила передать, что немного задержится в Академии, чтобы провести тесты, — махнула копытцем Рерити.
— По мою душу, наверное?
— Ох, дорогуша, — посмеялась единорожка. — Знал бы ты Твайлайт и ее безудержную страсть ко всем магическим наукам. Она ведь может за всеми этими книгами просидеть несколько ночей, забыв о том, что есть такие понятия, как завтрак, обед и ужин.
— Подтверждаю, — махнул лапой дракончик, мечтательно уставившийся в проносящиеся за окном пейзажи.
— Что ж, значит нет повода волноваться…
— О чем? — с долей непонимания спросила радужногривая пегаска. — На носу праздники, шоу Вондерболтов, выставка артефактов Столпов Древней Эквестрии.
— А так же не забудьте об открытии моего нового магазинчика в Кантерлоте. Новые роскошные наряды для всех по самой привлекательной цене. Это просто восхитительно, — поправила единорожка свою роскошную гриву.
— Что ж, вы как всегда правы, — снова улыбнулся я, впрочем краем глаза заметив выражение мордочки Флитфут, я понял, что она отчетливо прочитала мою слегка обескураженную реакцию и серьезного разговора с бесчисленными допросами теперь точно не избежать. — Что ж, значит…
— Хватит отвлекаться, — снова приземлилась мне на ногу радужногривая пегаска.
— М-да, почесушки-почесушки-почесушки…

Следующие полчаса прошли в относительном молчании, прерываемое лишь редкими переговорами. Казалось, сказывалась больше не усталость или никчемное настроение, а именно предвкушение того, как скоро поезд остановится и позволит всем пассажирам наконец размять свои копытца и взглянуть воочию на преобразившуюся к праздникам Эквестрийскую столицу. Это читалось по мордашкам всех без исключения: что Рэйнбоу, высунув язык, теперь смотрела в окно; что Рерити с мечтательным взглядом подтачивала пилочкой кончик своего копытца; что Спайк с искренней улыбкой сейчас перекидывался колодой карт с кобылкой желтого окраса в ковбойской шляпе. Праздники действительно ощущались самыми жилами. Правда, если кто-то представлял то, в каком формате они должны пройти, то я до сих пор не мог переварить в своей голове осознание того факта, что все это не просто происходит, а выглядит до жути естественно. Обычно я довольно равнодушно относился к кардинальной смене обстановки. Никогда не было проблем с адаптацией. Это мог быть переезд в другой город, знакомство с новым рабочим коллективом, выступление на публике. Даже взять обыденные перемены: предположим, ненароком забрести в совсем незнакомый городской район или же посетить светское мероприятие, где каждое встречное лицо будет неизвестным и таким же новым, как чистый лист бумаги. Вопрос лишь, откуда я все это знаю? Кажется, помимо всех этих магических эйфоретиков, что заполоняют мою голову с первого дня приезда, в ней так же высвобождается место и для, так сказать, старых издержек производства. Будто все идет по странному сюжету и новый забытый атрибут открывается лишь при переходе с одного этапа на другой. Как это работает, по какому принципу и если в этом какой-то сакральный смысл…
— Задумался? — наклонила голову Флитфут под такт идущего поезда.
— Не знаю… — вслух подумал я.
— Мне кажется, у тебя не совсем праздничное настроение, — погладила она меня крылом по спине. — Или ты опять за старое?
— За старое? — ухмыльнулся я. — Вот когда я получу хотя бы один внятный ответ на все происходящее, тогда и… — задумался я так и не закончив предложение, — тогда и…
— Помнишь, тогда в заведении? — мечтательно улыбнулась она, прильнув к плечу.
— Когда ты напилась и мы ушли раньше запланированного?
— Да нет же! — покраснела она, быстро осмотревшись, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — Какой самый действенный способ убедиться в том, что все настоящее?

Вопрос был явно риторический.

— Ущипнуть себя, укусить. Между прочим в больнице я это уже пробовал… больно.
— И снова мимо, — ткнула пегаска меня в нос. — Если сомневаешься, вспомни, что я… ма-те-ри-аль-ная, — сильнее вжалась она своим носиком в мое плечо, вызвав у меня глупую улыбку.
— Точно. К черту все логические критерии, — демонстративно махнул я рукой. — Если в следующий раз засомневаюсь, сразу обращусь к тебе.
— Обращайся, — ласковее ответила пегаска, довольно дыша мне в плечо. — Или у тебя есть еще что-то, что ты хочешь рассказать?

Порой мне казалось, что эта удивительная пегаска умела читать мои мысли. Может это относилось к каждому из присутствующих, ведь существа даже без учета магического атрибута были удивительными. Даже в этом мире были такие понятия, как аура, энергетика, и, возможно, с учетом всех этих необъяснимых магических явлений я и был для них в некотором роде открытой книгой, которую можно было читать одной лишь силой мысли. Если немного вспомнить, то Редхарт была первой, кто дал мне намек на такую подоплеку. В те первые дни я хоть и был внешне в порядке, но внутри смешалось столько абсурдных эмоций, что я не мог, да и до сих пор не могу свыкнуться с «суровой» реальностью происходящего. Для них это было любезностью, может проявлением доброты или заботы, но в каком ключе мне необходимо было на это реагировать… непонятно. Конечно можно было махнуть рукой и сделать вид, что это лишь причуды волшебного мира, но я все-равно чувствовал, хотя может и зря, но очень тонкий-претонкий подвох. Может не конкретно от них, но от мира в целом. Со всеми этими намеками, совпадениями, судьбоносными поворотами событий. Кажется, пора просто пустить все эти мысли на самотек…
— А что ты конкретно хочешь услышать? — несколько серьезно спросил я.
— Например, почему ты так странно иногда реагируешь на обычные вещи?
— А что, собственно, странного?
— Вот побудешь пару тройку лет Вондерболтом, тогда и поговорим о внимательности к мельчайшим деталям, — ухмыльнулась в привычной манере пегаска, ткнув меня в грудь. — Я ведь вижу, что ты о чем-то беспокоишься. Только вот пытаешься это скрыть под своей улыбкой.
— Неужели это так бросается в глаза? И, интересно, это у меня улыбка такая или вы еще и ощущаете мое внутреннее состояние? — улыбнулся я во все тридцать два.
— Так, не переводи тему, — сквозь белоснежную челку пожурила меня взглядом Флитфут. — Расскажи, что такое?

Вопрос был определенно очень интересным. В принципе ничего критического, разве что мне самому было абсолютно неясно то, как правильно сформулировать не то, что ответ, но сам вопрос. Я будто пытался пройти сквозь непроходимые заросли, срезая все на пути не острым мачете, а тупой палкой, от которой все запутывалось еще больше. Этими зарослями были сами мысли, в глубине которых и крылся ответ на такой труднодостижимый вопрос. Он мог объяснить не только истинную сущность всего происходящего, но и то, какую роль я играю в этой пьесе. Усугублялось все тем, что иногда возникало ощущение, будто эта история велась от третьего лица, ведь шло все настолько стремительно, что в полной мере я не осознавал всего того веселья, что миновало меня за прошедшие дни. И еще предстоит миновать.
— Слушай, Флит… Я вообще без понятия. Мне здесь весело, мне здесь хорошо, но это все настолько замечательно, что я боюсь того…
— Чего? — так же серьезно поинтересовалась она.
— …Того, что в какой-то момент по щелчку пальца все это представление рассыплется на крошечные частички, и все произошедшее окажется лишь… не знаю… обычным сном или того хуже, — безразлично пожал я плечами. — Как я уже говорил… я просто обычный парень, который постоянно страдает от приступов амнезии.
— Но мое имя, пусть и со второго раза ты все же запомнил, — улыбнулась пегаска, освежая память первых дней. — Интересно, а свое ты хоть помнишь?
— Да, я Джеймс, — неожиданно осенило меня, а по телу прошла волна сильных мурашек. — Меня зовут Джеймс… Джеймс Ни…

— Остановка — Кантерлотский государственный вокзал!!! — раздался мужской голос в громкоговорителе.
— Ну наконец-то, — от души потянулась пегаска радужного окраса, молниеносно вылетев в проход.

Будто по сигналу старт все дружно поднялись со своих мест и двинулись под нескончаемый веселый хор в сторону выхода. Такие моменты очень хорошо отвлекали и помогали переключить пластинку на новый, более радужный лад. Может в этом и заключалась особенность этого мира, в своей игривой манере посылать легкие намеки на то, что всем серьезным вопросам присуще свое время.
— Еще поговорим, — улыбнувшись, отпрянула от моего плеча пегаска.
— Знаешь, я ведь совсем не удивлен, — поднялся я с места, протянув руки к верхней полке, на которой лежало пару небольших сумок.

К сожалению того, что я мог бы с собой забрать из Понивилля почти не было, разве что небольшой комплект подготовленной Рерити одежды, а так же веселых воспоминаний. Но, как и ожидалось, девочкам в этом я давал большую фору, ведь сумок было больше ожидаемого. Комплекция тела позволяла разместить пару тройку у себя в руках, а вот маленькому дракончику уже повезло явно меньше. Его мечтательный взгляд, направленный на уже знакомую белоснежную единорожку прямо намекал, что одним любованием он уж точно не отделается, да и был тот, судя по всему, не против. Теперь пару чемоданов, несколько сумок, а также несколько косметических наборов удобно расположились на спине усердного помощника. Интересно только, как у него это выходит.
— Не удивлен… и очень зря. Тебя ожидают самые удивительные праздники в твоей жизни.
— Интересно. И какой раз я это слышу? — закинул я еще один портфель за спину.
— Так, голубки, давайте, шевелимся на выход! — начала нас подталкивать сзади Рэйнбоу.

Я словно вышел из темного туннеля, ведь мне не удалось не прищуриться от ярких, переливающихся огней красочной столицы. Сойдя на перрон, я первое, что услышал это веселый смех и праздничный гул гуляющих мимо горожан, да и тех, кто только сошел с поезда. Кто-то был просто зеваками, кто проходил мимо с горнолыжным обмундированием, а кто-то просто пролетал мимо, махая копытцами в сторону неугомонной толпы. И только через пару секунд до меня дошло, что часть слышимого смеха был не только общим, но и прикованный к моей персоне. И неудивительно. Мне теперь нужно выписать приз зрительских симпатий, ведь отвисшая от удивления челюсть говорила сама за себя.
— Так ты идешь или нет? — еле сдерживая смех, пристально уставилась на меня Флитфут.
— Щас, подождите секунду… — начал я медленными шагами догонять свою компанию.

Я обходил всех стороной, но не мог отделаться от чувства, что попал в самую настоящую сказку. Огромные сооружения со шпилями и сверкающими крышами, простирающиеся на многие километры, завораживали по самые пятки. Я конечно знал, что столица всегда с самого приезда должна производить приятное впечатление, но чтобы настолько. Я среди всего этого великолепия, наверное, был лишней кляксой, ведь людьми здесь и в помине не пахло. Лишь пони, грифоны, даже чейнджлинги встречались по пути. Все жили своей жизнью и сдается, что никто особо не обращает внимания на то, что в их ряды затесался представитель разумного рода совсем иного мира. Хотя, даже сказать не то, что не обращали внимания, скорее проявляли любезность и еле сдерживаемую заинтересованность. Никто не подходил с прямыми расспросами о том, кто я, откуда пришел, но глядели такими откровенными и прикованными взглядами, будто те и правда были рады меня видеть. Это вполне вписывалось в общее представление об этом мире: дружелюбие и неравнодушие. Я даже помахал некоторым встречным путникам своей рукой, за что получил в ответ добрые улыбки и ответные помахивания копытцами, или даже кончиками крыльев встречных пегасов. Общее впечатление было положительное и теперь я шел, запряженный сумками, с такой глупой улыбкой, что самому до невозможности становилось смешно. Интересно, что имела в виду Рэйнбоу, когда говорила об огромном количестве столичных снобов…
— …И потом мы расселимся, а на вечер запланирована светская кухня.
— Ну нет, — вздрогнула радужногривая пегаска. — Я не собираюсь наряжаться в эти ваши светские платья.
— Дорогуша, ты хочешь сказать, что у меня «скучные» наряды? — отвлеклась от путеводного листа белоснежная единорожка.
— Это все не круто. Я лучше слетаю в летную академию, а вот…
— Но вечером ты должна быть вместе с нами в Поль-Махаре. В восемь вечера, в наряде, без опозданий! — топнула копытцем Рерити.
— А куда мы сейчас? — догнал я девочек.
— Во дворце нас уже ожидают комнаты, расселяемся по парам, — не отвлекаясь от туристического буклета, ответила Рерити.
— Что, прямо во дворце?! — удивился я, поправив рюкзак.
— Да, Твайлайт дала распоряжение до нашего отъезда. И давай без лишних споров, как наша радужногривая особа. Праздничная программа уже полностью составлена, — улыбнулась единорожка.
— Да что ты, я ведь сочту за честь стать таким гостем, — повеселел я, даже на радостях подпрыгнув. — И что у нас по плану?
— Сейчас расселяемся, пару часов отдыхаем, а вечером у нас совместный ужин в Поль-Махаре, столики уже заказаны. И сделай мне одолжение, — чуть замедлила шаг Рерити.
— Да?
— Одень тот наряд, что я для тебя подготовила, — поморгала ресничками единорожка.
— Даже не обсуждается, — с еле сдерживаемой эйфорией уставился я в небо.

К тому моменту, как мы подошли к огромному массивному сооружению, которое было по всей видимости тем самым дворцом, на улицах стали загораться фонарные столбы, добавляющие во все это мирное великолепие волшебную изюминку. Они равномерно загорались еще с конца улицы, при чем отдавали не желтым, легким голубоватым оттенком. Смешиваясь с белоснежным снегом, лежащим убранным у тротуаров, даже могло показаться, что он сверкает, будто в самих сугробах были крошечные алмазные или серебряные частички. Было ли это частью всего этого представления или же это вполне естественная Эквестрийская зимняя картина, было неясно. Но, независимо от этого, я не переставал удивленно озираться по сторонам, этим постоянно вызывая милые смешки у девушек, шествующих рядом.

Пару жеребцов в золотых доспехах стояли прямо по левую и правую сторону от золотых ворот, держа у предплечья длинные копья с острыми наконечниками. Я не уверен, что Эквестрия — это то государство, где постоянно требуются действующие военные подразделения. Даже Вондерболты, будучи одним из таких формирований, сейчас выполняли больше символическую функцию в виде поддержания порядка, спасения и помощи понькам, попавших в беду или просто поднятия боевого духа, устраивая красивые пикеты и представления по случаю праздников или же вообще без повода. Сдавалось, сейчас такие жеребцы были больше королевскими гвардейцами на патруле, нежели солдатами. К тому же и смотрелось это довольно пафосно.
— Добрый день, Рерити. Твайлайт передала нам распоряжение проводить вас до ваших комнат, — встал в стойку смирно один из стройных жеребцов с коротким хвостом. — Пройдемте за мной.
— Да, и будьте любезны помочь нам с багажом, — подмигнула та в ответ, проводя нас в роскошный павильон.

Прежде чем я прошел вместе с остальными я заметил, как оба жеребца еле заметно проводили меня своим прикованным взглядом, в котором читалось даже не осторожность, а больше любопытство. Но кроме невербального знака более наше общение так и не продолжилось, в конце концов — это ведь королевская гвардия.

— Так, расселяемся по парам, — развернулась к нам единорожка. — Пинки и Флаттершай; Рэйнбоу и Эппл Джек, а вы… — улыбнулась мне с парящей рядом Флитфут Рерити. — Идите за мной.
— Ты хочешь меня поселить с… этой? — в шутку шепотом спросил я единорожку, указав большим пальцем на улыбающуюся пегаску.
— Эй! — пихнула та меня в плечо. — Что это за намеки?
— Ничего, просто спросил. Не забыла? Коо-мии-ч-ноость… — развел я руками в разные стороны, изображая радугу.
— Если ты очень хочешь, могу поселить тебя…
— В чулане! — вылетела вперед аквамариновая пегаска. — А то слишком он уж много шутит для бедного и измученного.
— Или можешь присоединиться ко мне, — хихикнула единорожка. — Мы как раз со Спайком сейчас займемся… мерками. Можешь составить компанию.
— Сразу, как поставлю на место эту разбушевавшуюся пегаску, — прижал я крыльями к своей груди Флитфут, уткнувшись в ее бархатную гриву.
— Что ж, тогда вы пока вместе. Вам сюда.

Раскрыв перед нами громоздкую дверь, единорожка провела нас в наше временное жилище, которое описать по другому, как «королевское» просто нельзя. Пятьдесят на вскидку квадратных метров открытого пространства было обставлено большим двуспальным диваном с прозрачными занавесками, парой роскошных комодов, выходом на балкон, а так-же еще одной комнатой, которая вела по всей видимости прямо в душевую. Это было просто восхитительно. Первое, что я сделал, это открыл оконные жалюзи и вышел на балкон, с которого открывался вид на снежную Северную Столицу. Огни городских фонарей обнажали все то, что я видел еще будучи на земле, но только нынешняя высота позволяла оценить все в более масштабной манере.
— М-да, это уж точно не академическое общежитие.
— Кстати об этом, — достала Рерити из небольшой седельной сумки небольшой пергамент. — Твайлайт так же попросила проконтролировать то, чтобы ты к концу поездки написал сочинение о твоих праздничных впечатлениях.
— Что? — развернулся я, прикрыв жалюзи.
— Именно. Ты ведь не забыл, что числишься, как наш студент? — выгнула единорожка бровь, улыбнувшись.
— А, точно.
— Не бойся, — нежно обняла меня крылом Флитфут, игриво улыбнувшись. — Впечатлений тебе тут точно хватит, чтобы написать самое развернутое письмо.
— И я даже не знаю. Мне от того веселиться или бежать отсюда со всех ног?
— Хорошо, — прокашлялась Рерити. — Ваш багаж вам принесут позже, а пока отдыхайте. Общий сбор внизу ровно в восемь часов.
— Ладно, я тогда пока немного вздремну, — стянул я водолазку, обнажив голый торс.

Но к тому времени, как входная дверь наших королевских опочивален закрылась, Флитфут уже успела улететь в сторону душевой комнаты, откуда донесся милый голосок:
— Спать я тебе не дам…
— Ты так думаешь? — плюхнулся я на огромный диван и начал наигранно храпеть.

Впрочем спустя пару секунд я все же открыл левый глаз и, взглянув в сторону дверного проема душевой, лишь удивленно прохрипел…
— Присоединишься? — в пикантной позе да обмотанным чуть выше бедер полотенцем, игриво улыбнулась пегасочка, вильнув хвостиком.
— Знаешь, дай мне пару секунд подумать… Да, присоединюсь, — быстро соскочил я с дивана, улыбнувшись в ответ.

Главное теперь было не забыть поинтересоваться, есть ли здесь гладильная доска с утюгом, чтобы погладить свои новые рубашки…

— Выглядишь просто замечательно…

Я лишь мечтательно улыбался, застегивая на шее пегаски красивую золотую цепочку, которую та взяла из Понивилля, как раз для предстоящих мероприятий.
— Ты тоже ничего, — хихикнула она.

Темно-синий пиджак с белоснежной рубашкой, на удивление, сидел очень хорошо. Будто такую одежду Рерити приходилось шить уже не единожды. Конечно она была очень одаренной модельершей, что подтверждалось и словами Флитфут, и многих других уже знакомых персон. Но, честно, верилось в такие совпадения с большим трудом. Я искал подвох даже в таких мелочах, пусть и догадывался, что ответ будет из разряда магических причуд этого мира. Но до каких пор этот ответ будет меня устраивать, я боялся предположить.
— Думаешь? — спросил я, зная, что выгляжу просто сногсшибательно.
— Да. Только вот один штрих, — Флитфут добро улыбнулась, после чего зубками расстегнула пару верхних пуговиц на моей рубашке, превратив меня в бородатого самоуверенного плейбоя. — Вот теперь с тобой не стыдно идти в приличные заведения.
— Да ты, я гляжу, совсем страх потеряла, — усмехнулся я, оценив юмор.
— Но тебя, я вижу, совсем не смущает то, что я разноцветная пегаска, — демонстративно покрутила та своим крупом перед моим носом.
— А тебя, я вижу, совсем не смущает то, что я пришелец из другого мира.
— Выходит, мы оба очень странные. И кстати о странностях, — отодвинулась Флитфут, указав на меня копытцем. — Мы ведь не закончили наш разговор. Дискорд молчит, Твайлайт полностью в своих исследованиях, но вот ты… Мне сдается, что ты что-то недоговариваешь.
— Это не так… — повертел я головой, а мысли приобрели странный грустный оттенок. — Я без понятия, что происходит. Я знаю не больше вашего, иначе не строил бы из себя человека, который просто делает вид, что все знает.

Флитфут глядела на меня таким понимающим взглядом, что я решил просто продолжить.
— Я просто сталкиваюсь с такими странными совпадениями, что… не знаю… у меня с каждым мгновением, проведенным здесь, наоборот возникает все больше и больше вопросов, — встал я с дивана, прогулявшись вдоль зала. — А зацепок никаких нет. Я ничего не помню и от того становится настолько дурно, что…
— …не можешь найти себе место, — продолжила мою мысль Флитфут.
— Это наверное звучит очень странно, все-таки праздники. Но ведь это ваши праздники, не мои.
— И все-таки ты в костюме, — постаралась меня развеселить пегасочка.
— Да, и он шикарен. Но это, как пазл, который не подходит под общую картинку.
— Пазлы, не пазлы, — подлетела ко мне кобылка, прильнув к груди. — Как тебя зовут?
— Джеймс… Джеймс Нилл…

В эту же секунду донесся стук с обратной стороны двери. За ней стояла уже знакомая компания кобылок, разве что наряженных в красивые праздничные платья. Только вот Рэйнбоу явно смущалась от моего прикованного взгляда, когда последняя в красивом наряде, отлично гармонирующем с цветом ее шерстки и гривы влетела пулей в нашу комнату.
— Так, не задавай лишних вопросов, у нас общий сбор, — попыталась та скрыть румянец за прядью радужной гривы.
— Это была Рэйнбоу? — ошарашенно спросил я у Рерити, когда пегаска так же быстро вылетела обратно в коридор.
— Именно, — гордо подняла носик единорожка.
— Что ж, Флитфтут…
— От этого разговора ты не убежишь, — прошептала мне на ушко пегаска, облетев меня со всех сторон.

В ответ же я просто протянул ей согнутую в локте руку и, когда Флитфут, мило отсмеявшись, протянула мне в ответ свое копытце, мы довольно пошли все навстречу праздничному вечеру.

К этому моменту столичные улицы уже погрузились во тьму. Правда, это не так бросалось в глаза из-за красивых, освещающих все, фонарей и праздничных песен, доносящихся то с конца улицы, то из проносящихся мимо заведений. Всю дорогу мы просто общались: Пинки, подпрыгивая, что-то рассказывала про свой новый рецепт, а Эплджек давала ей советы, как правильно в них можно добавить яблоки. То ли дело Рэйнбоу. Обычно бойкая и вызывающая, сейчас она просто в один шаг шла со всеми нами. Возможно дело было в праздничном наряде и нежелании его как-то испортить. Или же смущение от того, как часто я задерживаюсь взглядом на ее красиво уложенной гриве с вызывающим переходом платья от пояса до всего, что идет ниже талии. Флитфут же была просто неподражаема. Красивое платье идеально прилегало к маленькому тельцу и заканчивалось несколькими тонкими рядами пышных оборок из белой полупрозрачной ткани. К тому же красивое ожерелье в цвет лавандовых глаз заставляло периодически задерживаться взглядом, вызывая у пегаски игривую улыбку и секундой позже демонстративно поднятый носик от такого откровенного внимания. Горожане же были не менее вызывающими. Кто-то тоже был уже в наряде, кто-то просто с перемотанным шарфом. Но общей чертой все же был веселый настрой и веселая улыбка.

К тому заведению, в которое мы шли так же стягивалось огромное количество персон. И это были не только пони, но и самый настоящий интернационал с грифонами с чейнджлингами и многими другими. Вывеска «Поль-Махар» в конце улицы выглядела очень вызывающей, однако это был не типичный ночной клуб или же повседневное кафе. По мне так ресторан, рассчитанный для персон из высших слоев общества. Это выдавалось и по наряду завсегдатаев, и по выражению мордашек и, как бы это не звучало странно, по музыке. Она была слышна даже на выходе из заведения. Спокойная, размеренная, успокаивающая. Фортепиано. Она создавала тот самый настрой, что был необходим для того, чтобы каждый мог ощутить себя в своей тарелке, при этом не теряя высшего статуса.

На входе прямо у стойки регистрации стоял крупный жеребец в черных очках с толстой роговой оправой, а рядом с ним в смокинге светлого окраса пегас, который был, по всей видимости, администратором.
— Заказан столик?
— Да, на девятерых. Но Твайлайт, к сожалению не будет, — в изящной манере посмеялась Рерити.
— Пройдемте за мной.

Пегас светлого окраса в экскурсионной манере провел нас вглубь зала прямо к столику рядом с окном, и с которого открывался вид на небольшую сцену, на которой исполнялась живая музыка. Все было, будто во сне. Легкий музыкальный мотив фортепиано, хорошо слышимые переговоры других гостей, иногда раздающийся смех с конца зала. Я воспринимал все слишком по факту: тогда, когда снимал пальто; когда улыбался и махал рукой неизвестным персонам; когда садился за стол. Я даже не знал, как на все это реагировать. Просто делал вид, что все в порядке, нацепив беззаботную улыбку. Но это не мешало наслаждаться такими удивительными моментами.
— Чего желаете? — мило улыбнулась единорожка, исполняющая роль официанта.
— Так, мне, будьте добры вот это… — начала указывать по пунктам в меню Рерити.

Я даже не задумывался о том, дойдет ли очередь до меня. Лишь сидел в эйфорическом ступоре и ждал того, произойдет ли что-нибудь такое, что внесет небольшую ясность во все происходящее.
— Расслабься, — шепнула мне на ухо Флитфут, присевшая по левую руку.
— Да я расслаблен, — сглотнул я.
— Я сказала расслабься. Все в порядке.
— Я, конечно, ничего не имею против светских мероприятий, но в другом мире и на таком уровне, — шепнул я в ответ и неожиданно ее дернувшееся ушко пощекотало мне нос.

— А что будете вы? — мило улыбнулась мне официантка.

— Я… это, — с надеждой взглянул я на Флитфут.

В ответ пегаска положила свое копытце мне на колено, после чего продолжила.
— Нам, пожалуйста, вот это…

Флитфут начала перечислять позиции в меню, состоящие из супов, салатов, аперитивов, правда, когда зашла речь о напитках…
— А что ты будешь пить? — повернулась ко мне пегаска.
— Пить… я…
— Нам, пожалуйста пару бокалов «Дюби Эншальдебран», — с игривой ноткой посмеялась Флитфут, после чего снова повернулась к официантке.
— Замечательный выбор, — хихикнула единорожка с нагрудным бейджиком. – Что вам подать первым: напитки, супы, закуски?
— Напитки, — предложила Рерити.
— Тогда ожидайте блюда в течении пятнадцати минут. Желаю вам хорошего вечера, — откланялась единорожка, на прощание подмигнув мне.

Когда официантка забрала меню и удалилась, все неожиданно взглянули на меня.
— Ну что, Джеймс, как тебе наш мир? — нагнулась ближе Рерити.
— Мне… все очень нравится. Особенно музыка.
— Музыка, значит? — улыбнулась шире Рерити.
— Между прочим, скажите спасибо вот этой особе, — ущипнул я Флитфут за животик, а та, в свою очередь, чтобы не получить еще один такой тычок просто обняла меня копытцами и крыльями. — Из-за нее я так и не послушал полноценную музыку в исполнении Dj Pon3.
— А почему?

Раскрасневшиеся щечки пегаски говорили сами за себя.

— Нам пришлось уйти пораньше, потому что кто-то… — не успел я договорить, как копытце уже знакомой особы уперлось мне прямо… в паховую область.
— Потому что Джеймс не знает меры, когда выпивает, — с самодовольной улыбкой опередила меня пегасочка.
— А может наоборот? — комично выгнул я бровь.
— А может нет…
— Надеюсь, ты не сильно расстроился? — поморгала Рерити.
— Не сказал бы. Это ведь только начало. К тому же не просто начало, а начало знакомства с вашей удивительной культурой.
— Кстати об этом, — достала Рерити из сумочки туристический лист.
— Не-а, — помотала головой Рэйнбоу. — Рерити, только не здесь.
— Что?! Ты даже не представляешь, сколько всего распланировано. В том числе и выступление Вондерболтов.
— Кстати, что они из себя представляют, — откинулся я в обнимку с пегаской на спинку дивана.
— Это будет самое лучшее, что ты когда-либо видел, — улыбнулась Рэйнбоу.
— У меня прямо челюсть отвиснет?
— Между прочим, я тоже буду там выступать, — хихикнула Флитфут. — Это будут акробатические маневры, только в воздухе. А, кстати, в вашем мире устраивается что-нибудь похожее?
— Конечно, — гордо улыбнулся я. — Хотя… выглядит это немного по-другому. Я ведь уже говорил, что я родом из более технологического мира, где нет магии.

В этот момент на стол в желтом магическом свечении опустился большой поднос, заставленный кружками и бокалами с очень вкусным на запах содержимым.
— Ваши напитки, — улыбнулась единорожка в синем фартуке.
— Спасибо, — хором ответили все.

Когда я немного отпил из красивого узорчатого бокала и по телу разошлось уже знакомое тепло, я продолжил.
— Так вот люди, чтобы летать по воздуху, еще с начала двадцатого века занимаются конструированием механических аппаратов, которые позволили бы передвигаться над землей. Их мы называем самолетами.
— Само-ле… что? — дернула ушками Рейнбоу.
— Это просто общее название всех летательных аппаратов. Их можно называть по разному: к примеру гражданская авиация, которая предназначена для того, чтобы люди могли путешествовать по миру или же… — почесал я за затылком. — Военная авиация, которая как раз-таки и используется в парадах.
— Военная, значит она используется… в войнах? — удивилась Рерити.
— Так ведь Вондерболты. Мне даже Соарин в первую нашу встречу говорил, что это военное формирование.
— Я бы сказала… что это чисто формальное название, — икнула Флитфут. — В Эквестрии ведь войн не было уже многие столетия, поэтому мы просто занимаемся поддержанием порядка и спасательными операциями.
— У нас же… — задумался я о том, стоит ли вдаваться в подробности. — У нас… да, авиация тоже используется в разных сферах: тушение пожаров, спасательные операции и, конечно же, как у вас демонстрационные шоу. Особенно на парадах.
— И как эти штуковины выглядят? — покрутила трубочку в стакане Рэйнбоу.
— Если в общем, то это очень громоздкая конструкция с кабиной пилота, откуда судном управляют и крыльями, которые поддерживают самолет в воздухе. Тут надо уже рисовать, чтобы вам подробнее объяснить. Только вот не заставляйте меня сейчас сильно вдаваться в аэродинамику.
— Фи, — прыснула радужногривая пегаска. — Нам вот еще одного специалиста по чтению лекций не хватало.
— Надеюсь Твайлайт поможет мне решить всю эту ситуацию… — задумался я.
— Конечно поможет, — подбодрила меня Флитфут. — А пока предлагаю выпить за Джеймса, нашего нового друга.

Без лишних обсуждений все присутствующие за столом дружно подняли бокалы и стали ждать, пока я сам не подниму свой.
— Спасибо, девочки. Спасибо, — чокнулся я со всеми остальными, а помещение заполнила очень красивая гитарная музыка с барабанным аккомпанементом.

Меня передернуло. Готов был дать зуб, что где-то я уже слышал нечто подобное. Эта музыка так сильно засела в мыслях, что я затуманенным взглядом уставился на стол, а руки автоматически стали отстукивать по ноге знакомый ритм.
— Вы это слышите?!

Ответа не последовало. Лишь добрые улыбки и закрытые глазки. Девочки стали в ритм покачивать головами, напевая этот мотив про себя, отчего я даже оказался в некоторой растерянности.

— Дамы и джентельпони! — обратился со сцены статный грифон с закинутой через плечо бас-гитарой. — Кто желает исполнить эту замечательную музыку и дать немного жару в эти холодные Эквестрийские дни?
— У нас есть претендент! — неожиданно подняла мою руку Флитфут, которую я тут же отдернул, впрочем грифон под продолжающееся вступление уже направлялся с микрофоном к нашему столику.
— Ты что творишь?! — сорвалась у меня глупая улыбка. — Ты ведь знаешь, что это…
— Расслабься, — чмокнула меня в щеку пегасочка. — Все хорошо.
— А вы у нас? — передал мне микрофон грифон с ехидной улыбкой.
— Джеймс, — ответил я.
— Итак, дамы и джентельпони. Поприветствуйте Джеймса…
— …человека…
— Че-ло-ве-ка с замечательным зимним настроем и песней в его исполнении под аккомпанемент музыкальной гармонии и-и-и-и… поехали!!!

Я так и не успел выругаться, ведь ровно со вступлением я на полном автомате начал петь…

«So long ago, I don't remember when
That's when they say I lost my only friend
But since she died easy of a broken heart disease
I listened through the cemetery trees»…

Я не пошел в сторону сцены. Вместо этого я с довольной улыбкой стал обходить ряды, приковывая внимание всех гостей к своей персоне, вызывая с каждой секундой у всех присутствующих все более и более доброе выражение мордашки. Все стали отбивать копытцами ритм, а некоторые даже с закрытыми глазками просто покачивали в такт своей головой.

«I seen the sun coming up at the funeral at dawn
The long broken arm of human law
Now it always seemed such a waste, she always had a pretty face
So I wondered how she hung around this place»…

На некоторое время, опустив микрофон, я лишь сильнее улыбнулся и, подпрыгнув, дал полную волю своим эмоциям…

«Come on, try a little
Nothing is forever
There's got to be something better than
In the middle
But me and Cindereller
We'll put it all together
We can drive it home
With one headlight.

She said, «It's cold, it feels like Independence Day
And I can't break away from this parade»
But there's got to be an opening somewhere, here in front of me
Through this maze of ugliness and greed
And I seen the sun up ahead at the county line bridge
Saying all there's good and nothingness is dead
We'll run until she's out of breath, she ran until there's nothing left
She hit the end, it's just her window ledge»…

К этому моменту многие уже от души плясали на сцене и подпевали, даже несмотря на то, что слов вовсе и не знали. Грифон с закрытыми глазами продолжал играть на бас-гитаре и, по всей видимости, как и я, делал это на полном автомате. Кажется именно это и есть то, что в этом мире называют… Музыкой Гармонии.

«Come on, try a little
Nothing is forever
There's got to be something better than
In the middle
But me and Cindereller
We put it all together
We can drive it home
With one headlight»…

Даже когда я опустил микрофон музыка продолжала играть фоном на все заведение. Большинство уже полностью отдалось плясу. Та же Рейнбоу кружила уже вокруг меня, Рерити с изящество переставляла в такт музыки своими копытцами, а Пинки просто от души плясала прямо на сцене в обнимку с несколькими жеребцами, от души смеющихся от такой комичной сцены. Я глядел на все это, будто со стороны. Пусть все это выглядело до жути странно и необыкновенно, я все равно продолжал добро улыбаться, так как не мог насмотреться всей этой картиной. Кто продолжал сидеть и кивать в такт, кто просто отбивать копытцами ритм, а кто от души танцевал. Я даже немного подпрыгнул от неожиданности, когда ко мне вплотную прильнула знакомая аквамариновая пегаска, невербально предложившая спокойно потанцевать. Я просто обнял ее за талию и стал вести по кругу, глядя в ее необыкновенно красивые глаза. Она первая прервала тишину между нами:
— Как тогда в больнице?
— Как тогда в больнице, — погладил я ее между крылышек, отчего ее маленькое тельце обдало дрожью. — Можно считать, что я отыгрался?
— Можно, — покраснела пегаска. — Так как тебя все же зовут?

Я лишь добро улыбнулся, после чего сам нагнулся к ее ушку:

— Меня зовут Джеймс. Джеймс… Нилл… Сандерсон…