Лёд и ягодка

Самая красивая ночь

Говорят, что север Эквестрии славится не только своим морозным нравом, ещё там можно созерцать виды, которые нигде больше не встретишь. И ночи там невероятно красивые, особенно, когда видишь такое зрелище в первый раз!

— Какая же тут холодрыга! — недовольствовалась цветастая поняша сквозь длинный полосатый шарфик, скрывавший её носик. В этих краях пар был постоянным спутником дыхания, и, казалось, будто бы только что выдыхаемое тепло тут же леденело в этом морозном воздухе.

Несмотря на облачение в виде тёплого пуховичка, милой шапочки с большим помпончиком и иной тёплой одёжки, ягодной единорожке всё равно было холодновато на севере Эквестрии. Ведь пони она теплолюбивая, и никогда своего родного Мэйнхэттена не выезжала, а тот, в свою очередь, столь же никогда не славился сильными холодами даже в самый разгар зимы. Вот так и вышло: стоило только ей оказаться близ Кристальной Империи, как непривыкший к холодам организм начал об этом извещать в виде мелкой дрожи и бегающих по шкурке мурашек. Пони эта, под именем Бёрбэрри Блумингфлауэр, действительно выделялась своей яркостью на фоне сдержанных зимних оттенков, и если окружающий фон состоял в основном из бело-синих оттенков, то единорожка просто пестрила красками: оранжевый, фиолетовый, красный и многие другие... сразу видно — не местная.

Другое дело — её попутчица: расцветка её идеально гармонировала с холодными цветами окружения. Нежно-голубая, почти белая шёрстка, бело-синяя грива и хвост, собранные в большие косы. В сравнении со своей теплолюбивой спутницей образ этой пони был куда  менее насыщенным на детали и цветовые сочетания, но это не значит, что она блёкла на фоне Бёрбэрри, наоборот, вид этой зимней единорожки был сдержанным и лаконичным, прямо как сама Госпожа Зима, разрисовывающая чудными узорами окна домов. Одета кобылка была много легче теплолюбивицы, только тёплый плащ с капюшоном скрывал голубую шёрстку поняши от ветра и колких снежинок, вертевшихся в своём витиеватом зимнем танце. Бёрбэрри старалась не смотреть на попутчицу, ибо от одного взгляда на её лёгкую одёжку ягодной пони становилось ещё холоднее. А сама же носительница плаща, из под которого периодически проглядывала кьютимарка в виде снежинки, даже и виду не подавала — будто бы и не холодно ей вообще. Впрочем, это было недалеко от истины, немудрено, что такую зимнюю на вид пони холодами не напугаешь!

— Да ладно тебе, Бёр! Сейчас зайдём в гостиницу, там отогреешься, — обнадёжила зимняя поняша попутчицу-мерзлячку.

— О-о-ох... поскорее бы... — всем тельцем вздрогнула теплолюбивица, далее продолжив причитать: — Фрости, и зачем ты меня сюда вытащила?

— Я всегда хотела побывать в окрестностях Кристальной Империи... — с придыханием ответила единорожка. — И только с её повторным явлением вокруг начала образовываться необходимая инфраструктура, дающая это желание осуществить.

Но собеседницу ответ не устроил:

— Так я-то тут причём?

— Одно дело увидеть желаемое одной, другое дело поделиться эмоциями и зрелищем с близкой пони! — торжественно воскликнула Фрости.

Вокруг была такая тишина, что казалось, будто мороз немножко сковывал возможности звука распространяться свободно.

— М-нэх, надо было тебе более приспособленную под такие условия «близкую пони» выбирать... — вздохнула Бёр.

— Ну всё, хватит бухтеть, мы пришли,  — оповестила Фрости, когда они подошли к небольшому строению. Это была маленькая гостиница, являвшаяся неким перевалочным пунктом на пути к Кристальной Империи. — И вообще, это сейчас ты недовольна, но я готова поспорить, что к концу нашего тура ты всё же останешься с массой позитивных впечатлений!

— Ага... а я готова поспорить, что кроме невыносимой холодрыги из этого турне мне ничего не запомнится! — возразила мерзлячка.

— Ну-ну, это мы ещё посмотрим, — заговорщически улыбнулась Фрости, будто бы у неё был припасён какой-то козырь.

— Чего ты так улыбаешься? — отметила Бёрбэрри, пока они вместе проходили мимо стойки регистрации, из-за которой их поприветствовал галантного вида ресепсионист.

— Ничего-ничего, пошли уже в номер, коль уж ты так замёрзла. У меня есть замечательный рецепт согревающего чая!

— О, это было бы прекрасно! Сколько там на улице? Градусов под сорок мороза?

— Да ну, не больше тридцати! Ты ещё настоящих морозов не видела, — заверила единорожка холодных оттенков. А она ведь, будучи гляциологом, то есть учёной пони, изучающей льды, знала, о чём говорит.

— О, надеюсь и не увижу никогда! — искренне воскликнула теплолюбивица.

Наконец они прошли в свой номер. Благодаря специальным материалам, из которых было возведено здание гостиницы, а также в тандеме с особой магией, внутри всегда сохранялось тепло, из-за чего камины в номерах не требовалось топить постоянно. Почувствовав подступающее тепло, Бёрбэрри с облегчением вздохнула: наконец-то можно будет согреться! Тёплую, но тяжёлую одежду выдалась возможность скинуть, но перед тем, как остаться в своей повседневной одежде, Бёр пришлось повозиться. Другое дело Фрости: скинула плащ, сняла лёгкие сапожки, и вот она уже красуется своей нежно-голубой шёрсткой.

Оказавшись в тёплом номере, обе пони засуетились: кто приступил к завариванию чая, а кто разбирался со своими многочисленными тёплыми вещами.

Всё же в содействии эта парочка интересно друг с другом контрастировала, и оставалось только гадать, какая же нить судьбы связала этих двух довольно разных поняш... И у ягодной кобылки, пока она разбиралась со своими вещами, как раз была  возможность припомнить то, с чего их дружба завязалась...

А началось их знакомство в родном для Бёрбэрри Мэйнхэттене...

Там достаточно общительная пони всегда просто обожала посещать всяческие кафе, но поесть всяческих вкусняшек — было вовсе не главной её целью, первоочередная задача — с кем-нибудь пообщаться. И очень часто пони проводила свой досуг в подобных заведениях со своей старшей сестрой, под именем Фербэрри, которая была поистине душой компании. Это беззаботное и веслёлое общение, иногда даже с совершенно незнакомыми пони, давало какую-то особую гамму позитивных эмоций, от которого ягодным поняшам становилось счастливо. Да и вообще, меж ними царило нерушимое взаимопонимание, каждая была готова помочь своей самой близкой пони и отдать всё, что только можно на этом свете, лишь бы подольше быть вместе! Казалось, что их нерушимый союз был выстроен поистине на века, и о нём когда-нибудь обязательно будут складывать легенды и притчи. По крайней мере, так казалось мечтательной Бёрбэрри...

Однако злодейка-судьба отняла у Бёрбэрри её сестру, во что потерявшей до сих пор не верится и абсолютно не желается вспоминать — столь внезапной была потеря.

И ведь на вид Бёрбэрри осталась столь же яркой пони, да вот только что-то изменилось, и теперь всё то же общение уже не давало того удовольствия, что было раньше, ведь какое наслаждение от общения без души компании? А у Бёрбэрри заменять потерянную сестру на этом посту удавалось плохо. И вот ещё недавно бойкая любительница шумных компаний всё чаще сидела в кафе одна одинёшенька, посматривая сквозь витрину на спешащих по своим делам пони. И когда кто-то всё же проявлял инициативу в её сторону, будто видя то, что ей недостаёт общения, она вроде и была рада этому, но всё равно — это было что-то не то, чего-то... а, точнее сказать, кого-то ей попросту не хватало.

Однако не вечно длиться упадку, ведь судьба, помимо неприятных разочарований иногда может подарить и что-то хорошее! Так и случилось однажды, когда Бёрбэрри как обычно пребывала в одном из мэйнхэттенских кафе. Эта пони, несмотря на так и не зажившую рану от потери родной пони, всё же оставалась приметной, яркой личностью, которая не без улыбки на мордочке и с живым интересом наблюдала за всем происходящим вокруг. Всё же оптимистичную и бойкую её натуру судьба не смогла сломить, как бы ни старалась. Подобные внешние качества мог отметить чуть ли не любой встречный, но чаще всего у большинства пони на созерцание этого примечательного образа не уходило и пары мгновений, ведь велика была доля их собственных забот, которые концентрировали внимание только на себе, оставляя окружающие примечательности на задний план. Хотя найдутся обязательно и те, кто обратят внимание на то, что другие упорно игнорировали...

Одна пони, тоже периодически посещавшая разные кафе, любила периодически зарисовывать случайных посетителей, которые казались ей интересными. Со временем у неё образовалась целая коллекция зарисовок, а набранный с детства опыт позволял воспроизводить случайные образы с поразительной точностью. И когда эта зимняя единорожка увидела в поле зрения своих голубых глазок яркую и красочную особу в цветастой одёжке, то образ последней буквально сам напросился на лист бумаги. Богатый на детали образ случайной пони затратил определённый массив сил художницы, однако старания окупились с лихвой: интересно выглядевшая в реальности ягодная единорожка и на листке бумаги не потеряла своей колоритности, потому рисовальщица посчитала это стечение обстоятельств настоящей удачей, ведь зарисовка получилась очень привлекательной на вид! Правда, любуясь результатами своей работы, пони совершенно потеряла бдительность, и так совпало, что собиравшаяся уходить натурщица поневоле обратила своим периферийным зрением на это самое творение единорожки. Другое дело, что не обратить внимания — было куда сложнее, ведь работа и вправду была яркой и красочной, прямо как её натура.

— Хэй, во дела! Это ж кто тут изображён? — мигом остановилась ягодная поняша, признав на рисунке себя саму же.

— Эмм-м...

Художница невольно замешкалась и растерялась, пытаясь скрыть рисунок то в собственных объятиях, то в планшете, а на её холодных оттенков мордочке еле заметно проступили румяные краски, эти тёплые тона интересно контрастировали с её образом. Судя по резкой реакции участницы зарисовки, ей показалось, что сейчас придётся выслушать претензии за рисунки без спроса, и она уже приготовилась к худшему...

Но вот выражение мордочки натурщицы сменилось более мягким, она спросила:

— Так что там получилось? — несмотря на все попытки себя сдерживать, у этой пони крайне плохо получалось скрывать внезапно накативший со всей силы интерес.

Увидев позитивную эмоциональную окраску действий нетерпеливой ягодной единорожки, художница всё же достала свежую зарисовку, и робко показала её интересующейся. Когда последняя взялась за рисунок своим облачком магии, автор еле заметно что-то проскулила и дёрнулась, будто у неё отняли что-то ценное или она боялась это потерять.

Молчание от героини зарисовки длилось некоторое время: она будто намеренно отвернулась от автора работы, скрыв свою самую красноречивую часть самой себя, только и делая, что рассматривая работу под разными углами. Это затишье нагоняло какой-то холодок по всему телу и без того холодной на вид единорожки, а сам момент тянулся как-то неожиданно медленно. Так и хотелось всё же глянуть на то, что же выражает личико отвернувшейся пони, но ватные от смущения копытца заставляли ждать самостоятельного проявления реакции.

И вот ягодная пони обернулась  обратно. Первый взгляд, кинутый охолодевшей от интриги художницы на мордочку её натурщицы, прочёл удивительно безэмоциональное выражение, что заставило подумать зимнюю единорожку о худшем. Но в следующий момент кобылка с рисунка, с довольным писком, резко обняла листок своими передними ногами, осуществив это достаточно аккуратно, она даже не помяла его, несмотря на опасения автора. Закрытые глаза и широко открывшаяся улыбка пони в одёжке теперь позволили автору зарисовки вздохнуть с облегчением: самый худший исход миновал!

Дополнительно же все опасения стёрли озвученные радостной пони слова:

— Вау! Это так классно нарисовано! Моя сестра ведь тоже увлекалась рисованием!

— Эм-м... извини, если что, что нарисовала тебя без спроса... — робко заговорила художница.

— Шутишь что ли? — предъявительным тоном возразила собеседница. Всё же у неё очень примечательно менялись эмоциональные окраски её реплик!

— А? — уже и не знала, как реагировать творческая единорожка, ведь её впервые застала врасплох героиня её рисунка!

— За такое чудо и извиняться?

— А, действительно, извини... — наигранно отмахнулась зимняя поняша.

— Хех! Меня зовут Бёрбэрри! — представилась после краткой усмешки ягодная кобылка.

— А меня... Фрости. Очень приятно!

Ещё пару минут назад Бёрбэрри думала отправиться домой, но в тот момент её планам было суждено измениться. И вот две пони завели друг с дружкой весёлый и беззаботный диалог.

Несмотря на их разницу во внешнем виде, они быстро нашли общий язык и подружились. Фрости было интересно общение с такой живой и активной поняшей, а для Бёрбэрри новая знакомая стала будто отдушиной,  которая смогла хотя бы частично возместить то, что ягодке в последнее время не хватало. Что происходит с цветком, когда ему чего-то не достаёт? Правильно, он начинает вянуть, увядать. Что-то схожее в один момент произошло с ягодной пони. Бёр не могла описать ясно — чего же именно недоставало ей, однако именно с Фрости она пережила что-то сродни возвращению в счастливое прошлое, и ей было просто неописуемо хорошо со своей новой подругой, она будто вновь расцвела. А ответ на это явление был прост: чем дальше меж ними заходило знакомство, тем больше Бёр находила во Фрости параллелей со своей потерянной сестрой...

Шло время, и две контрастные на вид пони стали лучшими подругами, буквально не разлей вода, они нашли друг в друге множество интересностей, что позволило им очень сблизиться. Каждая знала самые сокровенные мечты своей близкой подруги, например Бёр было известно, что Фрости очень желала провести свой отпуск близ Кристальной Империи, ведь благодаря её возвращению на карту Эквестрии, в это чудесное место начали появляться туры. И об одном из таких Фрости и мечтала.

Желанию морозной кобылки было суждено сбыться накануне Дня Согревающего Очага, когда благодарные коллеги учёной пони вручили ей путёвку на двоих в саму Кристальную Империю. И если бы это произошло несколько ранее, то пони поехала бы в тур одна, так как особо было не с кем отправиться в путешествие. Но так вышло, что она познакомилась с Бёрбэрри, и было вполне логично, что Фрости не преминёт возможностью предложить лучшей подруге отправиться в путешествие в чудесную Кристальную Империю.

Так и вышло, но подруга поначалу отказывалась от этой затеи, слишком домоседкой она была. И ой зря она упомянула то, что за всю свою жизнь ни разу не выезжала за пределы Мэйнхэттена... Уж с этим аргументом упорству Фрости можно было позавидовать! И всё же Бёрбэрри поддалась стойким убеждениям своей подруги.

И вот, в указанный на билетах день, поняши отправились в путешествие. И если для Фрости разъезды по Эквестрии, в виду её учёной деятельности, были вещью привычной, то для домоседки-Бёрбэрри всё было в диковинку: начиная от сбора вещей в путь, продолжая первой в жизни поездкой на паровозе и заканчивая ещё целой кучей новых нюансов. А что пони испытала по прибытии на север Эквестрии, в абсолютно неизвестный край... И тут вновь прослеживались параллели Фрости со старшей сестрой Бёрбэрри: ягодная единорожка в новых, непривычных условиях постоянно терялась и её очень легко было выбить из колеи, и тут на помощь приходила близкая пони, помогая справиться с новыми трудностями и поскорее привыкнуть к непривычным условиям.

Так и оказались две пони в гостинице близ Кристальной Империи накануне Дня Согревающего Очага. И несмотря на то, что пока Бёрбэрри не особо была довольна тем, что согласилась сюда приехать, всё же хоть что-то приятное в этой затее таки было: ведь это была прекрасная возможность провести время наедине с близкой пони! Особенно ситуация стала налаживаться, когда Фрости заварила тот самый согревающий чай с травами, о котором с такой нескрываемой гордостью говорила по прибытии в гостиницу. Потрескивание угольков в камине, пышущее из него тепло, согревающее оранжевую шкурку снаружи, горячий чай, согревающий изнутри и близкая пони, согревающая теплолюбивую натуру... что может быть лучше, после прогулки по выстужающему всю душу морозу? А если добавить к данной картине ещё и вкусный кекс, то тогда ситуация становится близка к идеальной...

Как бы рада наступившему теплу Бёрэрри ни была, всё же её красноречивая мордочка выражала определённую хмурость, что и отметила внимательная к деталям Фрости, сидевшая напротив своей подруги:

— Что ж ты как туча, Бёр?

— М-эх... ты обещала, что мне из этого путешествия обязательно запомнится что-то хорошее... Пока же, кроме всякого-якого около негативного мне ничего не запомнилось! Сбор в поездку впопыхах, задержка поезда из-за снегопада, завалившего пути, поиск собственного багажа... да тот же мороз! Я думала, что в ягодное мороженое превращусь, побудь там ещё минут пять! — бурчала ягодная единорожка. — Да где ж та красота, что ты мне обещала показать? Только снег, сугробы, да небо... на что угодно готова поспорить — ничего не впечатлит!

— Ну... мы здесь с тобой совсем немножко, и ты ещё многого здесь не видела! — уверяла Фрости, попутно уже даже и не стараясь скрывать всё более и более наступавшую на её мордочку улыбку.

— Да чего ж ты так улыбаешься, Леденяша? — саркастично задалась вопросом Бёр, затем прильнув губами к чашке горячего чая, она не спускала взгляд с подруги ни на секунду.

Выдержав некую паузу, Фрости заговорила:

— Я могу с уверенностью сказать, что самая красота в этих краях открывается ночью! — попутно она своей магией раздвинула сомкнутые до этого фиолетовые шторы, указав копытцем на то, что было за ними.

А за шторами было не только окно, а ещё и прекрасный вид! Тёмное небо, полное ярких звёзд, переливалось зелёно-голубоватым светом, будто бы по небосводу кто-то вдруг решил протянуть целый изумрудный ручей, который струился в красивом танце вольных линий. Свет этого ручья распространялся от самого горизонта, и уверенно продолжал изливаться и за пределами видимости наблюдателей, дополнительно отсвечивая от немногочисленных облаков, от вершин гор и от бескрайних белоснежных полей. Даже на наблюдателей стали падать эти зеленоватые отсветы.

Неописуемо красивые движения этих небесных лент до глубины души поразили Бёрбэрри, которая, стоило ей только повернуть голову в сторону этого грандиозного зрелища, сразу же округлила свои и без того большие глазки, а копытце приложила к невольно открывшемуся рту. Два облачка магии, в которых пони держала чашечку и ложку мигом лопнули, будто воздушные шарики, оставив после себя только пару искорок. Оба отпущенных объекта направились в свободный полёт, но чашка всё же оказалась поймана Фрости. А звонко же ударившаяся об стол ложка не смогла отвлечь ягодную пони от созерцаемого зрелища и истинного удивления.

За эту-то искренность эмоций Фрости и полюбила Бёрбэрри — хоть сейчас доставай листок и карандаши, и запечатлевай эту удивлённую мордочку!

— И это ведь только начало, Бёр! — не скрывая своей белоснежной улыбки, заверила Фрости.

Как бы ни отпиралась потом Бёрбэрри от того, что «её не впечатлило», выражение её мордочки и содержательное молчание говорили наблюдательной морозной единорожке абсолютно о противоположном!

Может Фрости действительно не прогадала, взяв с собой в путешествие свою лучшую подругу?