Антропология

I. Музыка и Магия

— Будешь доедать? — Лира выжидающе смотрела на кусок торта, который всё ещё лежал на тарелке Бон-Бон.

Её соседка по квартире подняла копыта и подтянула тарелку поближе к своей части стола.

— Ну, знаешь, Лира…

— Извини, просто он тут вот так лежит, и…

— Мы пришли в Сахарный Уголок всего пять минут назад, — сказала Бон-Бон. — И, конечно, извини, но я малость потрясена тем, как быстро ты заглотила свой кусок.

Это уже стало их традицией — приходить сюда вдвоём каждые выходные. Мистер и миссис Кейк были одними из лучших пекарей в Понивилле, если не во всей Эквестрии. Для обеих пони, которые обожали сладкое, нельзя придумать лучшего места.

— Ты что, думаешь, торты и конфеты — это что-то вроде жанра искусства, да?

— Я на них зарабатываю себе на жизнь! Конечно же, в них есть своё искусство! — сказала Бон-Бон. — И, кстати, я наконец-то договорилась о собеседовании с владельцами, так что не успеешь оглянуться, как я здесь буду работать.

— Здорово! Значит, мне будут перепадать бесплатные торты? — спросила Лира.

Бон-Бон сурово на неё уставилась.

— К слову, я слышала, что тебя в этом году пригласили играть на Гранд Галопинг Гала. Большая честь, — сказала Бон-Бон. Она откусила один кусочек торта, наслаждаясь им, смакуя тонкости вкуса, в отличие от одной её знакомой единорожки.

Лира кивнула с энтузиазмом:

— Ага! Трудно поверить, а? Впрочем, я не слишком хорошо подхожу для официальных мероприятий.

— Могу… себе представить, почему, — внимание Бон-Бон было приковано к висящему на щеке Лиры маленькому кусочку шоколадной глазури. — Будем надеяться, оно не обернется катастрофой, как в прошлом году. Ты ведь слышала об этом, да?

Лира кивнула:

— Никогда бы не подумала, что Флаттершай на такое способна. В тихом омуте.

Откусив ещё один маленький кусочек, Бон-Бон продолжила:

— Так что, они уже сказали тебе, что ты будешь играть? И что наденешь?

Лира пожала плечами:

— Не знаю, может, Рэрити…

— БЕРЕГИСЬ!

Они едва успели услышать жужжание приближающегося скутера, прежде чем он врезался в стол. Торт Бон-Бон взлетел прямиком ей в лицо, и Лира безуспешно попыталась подавить смешок.

— Скуталу, ты точно уверена, шо у тя в этом особый талант будет? — спросила Эпплблум, подходя бок о бок со Свити Белль к перевёрнутому столу.

Бон-Бон, с лицом, сплошь покрытым глазурью, уставилась на трёх кобылок, разинув рот.

— Что тут сказать? Иногда лучше закончить быстро, — пожала плечами Лира. — Кстати, у тебя тут на лице немного… — она подняла копыто ей к лицу. — Вот здесь.

Бон-Бон к тому моменту уже схватила салфетку и принялась вытираться.

— Извините, пожалуйста, — сказала Скуталу, оглушённо тряся головой. Она поправила шлем и слабо улыбнулась. — Я на этот раз ехала очень быстро! Теперь надо поработать над поворотами…

— Да без проблем, — сказала Лира.

Бон-Бон помедлила и глубоко вздохнула:

— Д-да… Без… проблем… совсем… без.

— Расслабься, они же просто дети. Вспомни сама, каково это было, в этом возрасте пытаться найти свою Метку? Я их не виню за то, что они пробуют всякие такие безумные штуки.

Свити Белль просияла:

— Эй, вас же мы ещё не спрашивали, как вы получили свою Метку! Ваш талант — музыка, да? — она жадно уставилась на золотую арфу на бедре Лиры.

— Ага! На самом деле, мне потребовалось немало времени, чтобы получить свою Метку. Я тогда была ещё в средней школе, и жила в Кантерлоте. Я была одной из последних в классе, кстати…

Хартстрингс — она ещё звала себя Хартстрингс в те времена — лежала одной ночью в постели без сна и слушала, как родители говорят о ней.

— Ты же знаешь, что Хартстрингс в школе нелегко… — говорила мать.

— Некоторым единорогам просто нужно больше времени, чтобы освоить магию, вот и всё. Рано или поздно, к ней это придёт, — слышала она ответ отца.

— Ну а что если нет? Прошло уже немало времени. Ни магии, ни Метки. Что если это, потому что она…

— Хартстрингс — единорог. Всё просто. Её время ещё придёт.

Конечно, даже несмотря на то, что она была ещё маленькой кобылкой, Хартстрингс понимала, о чём они говорят. Мать была пегасом, а отец — единорогом. У неё был рог, но ей никак не получалось научиться им пользоваться. Другие единороги у неё в классе давно уже освоили такие навыки, как, например, левитация, но она по-прежнему не могла поднять даже пера. Она не могла не согласиться со своей матерью. Что если ей никогда не суждено освоить магию?

Её учитель, Индиго Спарк, сказал, что это не имеет значения. Что если у пони есть рог, значит, он единорог. Нет такого понятия как «полуединорог», но… То был не первый раз, когда она подслушивала всё тот же разговор родителей и ей по-прежнему никак не удавалось сфокусировать свои силы через рог.

Метка и магия были на уме Хартстрингс весь следующий день в школе. Вместо обычного класса, их тогда привели в музыкальную комнату.

— Сегодня, мы будем работать с музыкальными инструментами. Я бы хотел, чтобы все вы выбрали себе подходящий. Мы просто практикуемся сегодня, так что не беспокойтесь о звучании! — Индиго Спарк наблюдал за своим классом, пока все изучали предложенные инструменты.

Хартстрингс последовала за своими одноклассниками. Будет ли она в этом хороша? Штука, похожая на тубу… слишком большая… ксилофон… слишком много клавиш, как с этим управляться? А ещё тут есть барабаны. Ну, с ними всё просто.

— Да, Блюбелль, это зовётся лирой, — Хартстрингс оглянулась и увидела учителя, говорящего с маленькой тёмно-синей единорожкой. — Это один из самых сложных инструментов. Для исполнения даже самой простой мелодии, требуется немало концентрации на то, чтобы двигать каждую струну по отдельности.

— А как она работает? — спросила кобылка.

— Сосредоточь свою магию на каждой отдельной струне и настрой натяжение так, чтобы заставить их вибрировать и издавать звук по одной.

Блюбелль, не дослушав, уже сделала попытку, но те звуки, что она издавала, мягко говоря, едва ли можно было назвать музыкой. Хартстрингс поморщилась от этой какофонии и повернулась к виолончели. С этой штукой может получиться. Нет, слишком уж она большая.

— Думаю, я лучше попробую что-нибудь другое… — сказала Блюбелль, отходя от лиры. — Что-нибудь попроще.

Большинство инструментов уже было занято. «Вот тебе и барабаны», подумала Хартстрингс. Блуждая по музыкальной комнате между другими юными единорогами, которые уже принялись разбираться в выбранных инструментах, она, наконец, решила разглядеть лиру поближе. «Ну уж нет, это слишком уж сложно…»

К тому же, то объяснение не имело никакого смысла. Как можно играть музыку, дёргая каждую струну по отдельности? Вот если перебирать струны последовательно, двигаясь по порядку… Тут было дело скорее не в том, чтобы коснуться струны, а в том, чтобы касанием провести чем-нибудь по ним, задевая каждую.

Она проиграла несколько нот, мягких, но чистых. Затем ещё. Они начали звучать, как нечто похожее на простую мелодию. Ничего особенного, но, в то же время, весьма музыкально. Хартстрингс закрыла глаза, сосредоточившись на нотах. Да, именно так и предполагалось играть на этой лире.

— О, Хартстрингс! У тебя, похоже, и правда есть в этом деле сноровка.

Она распахнула глаза. Вся комната вокруг погрузилась в тишину. Она скосила глаза на свой рог во лбу и увидела там края ярко-зеленого сияния, совпадающего по цвету с окружившим лиру мерцанием. Она медленно отошла от лиры, чувствуя на себе взгляды всех пони в классе.

— Здесь совершенно нечего стыдиться. Звучало действительно впечатляюще.

— Я, эм… Я просто подумала, что есть какой-нибудь другой способ играть на ней… Попроще… — заикалась Хартстрингс.

— Ты всё сделала верно, — сказал Индиго Спарк. — А теперь, все ли выбрали себе инструмент? Давайте начнём.

Хартстрингс уставилась на золотой инструмент и, с некоторым усилием, смогла заставить его висеть в воздухе перед собой. Она была в восторге; ей хотелось тут же вскочить и броситься домой, рассказать всё родителям, но уже начавшиеся занятия остановили её порыв.

И пока остальные жеребята и кобылки с трудом пытались извлечь хоть что-то музыкальное, Хартстрингс уже освоила основы игры на своём инструменте. Она будто была рождена для этого. И, когда занятия, наконец, завершились, она заметила, как в ней что-то изменилось. Например — внешний вид её бёдер.

Мягко говоря, родители были рады её возвращению тем днём. Хартстрингс думала, что мама, едва увидев её Метку, упадёт в обморок. И она в самом деле чуть не упала после того, как узнала всего-то самую малость о новообретённых способностях Хартстрингс. Отец, не долго думая, записал её в музыкальную школу. Они говорили ей, что она одарённая — может быть, так оно и было? Хартстрингс не слишком задумывалась об этом, потому что восторг от открывшихся способностей к магии был и так слишком велик.

Наконец-то было похоже, что Хартстрингс сможет вырасти в совершенно нормального единорога.

— А то, что говорят про таких пони — правда? — спросила Свити Белль. — В смысле, когда родители — двух разных видов. Я знаю, это обычное дело, но вы очень хорошо освоили магию, Лира.

— Кто знает? Мне потребовалось немало практики, но сейчас всё как надо, — ответила Лира. — И это просто хороший пример того, что все когда-нибудь получат свои Метки. Я уверена — и вы тоже, уже совсем скоро.

Бон-Бон закончила вытирать ошметки торта с лица, и её настроение немного поднялось:

— Знаете, когда я была в вашем возрасте, то сразу же, едва я поняла, как пользоваться печью, и…

— Эй, а музыка это вариант! Может, нам стоит дать нашей группе второй шанс! Пошли, Меткоискатели! — сказала Скуталу. И вся троица тут же исчезла вдали, став размытыми пятнами жёлтого, оранжевого и белого.

— Чт… — выдохнула Бон-Бон. — Мне даже не оставили шанса рассказать историю про свою Метку! Ох уж эти дети и их краткосрочное внимание! — она повернула голову. — Лира?

Перед лицом Лиры висела в воздухе вилка, которую она с любопытством исследовала. Она повернулась на звук своего имени, и вилка упала на землю.

— А?

— Ох… неважно. Пошли домой.

Музыка тихо играла вдали. Знакомые звуки во тьме. Ей известна эта мелодия? Она не могла назвать её имени. Затем — фигура. Но то был не пони, это можно было сказать точно. Это был… Да. Лира двинулась вперёд, чтобы разглядеть получше. Темнота стала рассеиваться, и она уже начала различать детали. Ей нужен лишь ещё один взгляд, прежде чем…

…она с глухим стуком ударилась об пол спальни, грубо вырвав себя из сна. Но картинка всё ещё держалась в сознании. Лира уставилась в потолок, лёжа спиной на полу, с ногами, торчащими в воздухе, прямо вверх. Одеяло с кровати по-прежнему частично её закрывало.

— Теперь… теперь всё складывается! — она широко улыбнулась. — Как же я раньше не догадалась?

Это нужно задокументировать. Поднявшись с пола, Лира бросилась по коридору в кабинет, где оставила свой дневник. Слевитировав его с полки, она тут же принялась быстро набрасывать эскиз первым же подвернувшимся пером.

— Лира? Я слышала грохот, ты в порядке? — Бон-Бон забрела в комнату, растирая глаза. Она уставилась на Лиру и на светящееся перо, царапающее в безумном ритме по бумаге. — Что ты делаешь?

— Они её придумали. Она предназначена для них, а не для нас, — бормотала Лира, не отрывая глаз от дневника. — Теперь мне всё понятно…

Бон-Бон потрясла головой и заглянула через плечо своей соседки. На бумаге обретала форму некая странная фигура. Она держала лиру чем-то, похожим на… руки? Форма тела была незнакома Бон-Бон, её она прежде нигде не видала. Возможно, она чем-то напоминала детёныша дракона, типа того, что живет с Твайлайт Спаркл, но конечности этого существа были длиннее.

— Струны гораздо легче перебирать, если у тебя есть пальцы. Я думаю, это, на самом деле, похоже на то, как играю я. Ну, как я себе это представляю, по крайней мере, — Лира продолжала рисовать, и Бон-Бон не могла определиться, объясняла ли ей Лира, что делала, или просто разговаривала сама с собой. — Они слишком близко расположены друг к другу, чтобы играть на них копытами, а делать инструмент, на котором можно играть только магией, нет никакого смысла.

— Лира, это опять одна из этих твоих теорий, о… — слова Бон-Бон поглотил зевок.

— Люди. Естественно, — кивнула Лира. Она бросила перо и взглянула вверх. — Люди придумали лиры. Представляешь? У меня на бедре уже кучу лет нарисовано их изобретение и я только сейчас это поняла!

Она широко улыбнулась, глядя на изображение арфы на задней ноге.

— Ты… уверена? — Бон-Бон снова зевнула. — Ты действительно считаешь, что она была изобретена какими-то… этими, как их там?

— Если знать, куда смотреть, можно увидеть, что люди оставили свой след во всей Эквестрийской цивилизации. Пони не первые, кто основал здесь общество. Всё придумали люди, а мы лишь заимствуем.

Бон-Бон смотрела на Лиру, не понимая, как кто-то может быть столь отдохнувшим и полным энергии в три часа ночи. И опять она принялась талдычить об этих своих «людях». Не то что бы Бон-Бон вообще понимала, кто эти «люди» такие, но Лира, по-видимому, была удивительным образом ими одержима. Какое-то волшебное мифическое существо, что иногда поминалось в старых книгах. Вот и всё, чем оно и было — лишь мифом. Ни один пони никогда не видел настоящего человека.

— Просто иди спать, — сказала Бон-Бон. Она развернулась и отправилась назад, в свою комнату.

Широкая улыбка Лиры поблекла, и она снова поглядела на рисунок. Она постаралась вложить в руки, держащие инструмент, и в то, чтобы показать, как пальцы касаются каждой струны, столько деталей, сколько смогла. Выглядело очень правдоподобно. Куда меньше внимания она уделила лицу и остальному телу — просто рудиментарное туловище и ноги. Уже сейчас детали сна растворялись у неё в памяти.

То был не первый сон Лиры о людях — время от времени они случались. Часто по нескольку подряд. Она вполне могла ожидать ещё несколько туманных, невнятных снов в последующие ночи. Её дневник был заполнен тем, что оставалось в памяти при пробуждении.

— Я знаю, люди существуют, — пробормотала Лира. — Может быть, их больше нет, но они когда-то действительно здесь жили.

Она бросила взгляд на нарисованную ей фигуру, играющую на лире так же, как она сама, но при этом делая это правильно. Так, как и было задумано. И затем она закрыла дневник и подняла его обратно на полку.

Лира не помнила, видела ли она ещё сны этой ночью.

II. Эквестрийская история

На следующий день Лира пошла на своё обычное место в парке, чтобы поиграть несколько часов для публики. Концерты на открытом воздухе были для неё обычным делом и давали приличную меру дополнительной прибыли в промежутках между другими делами. Она могла расслабиться, играя в парке. В отличие от серьёзного выступления от неё там не требовалось особых усилий.

Закончив вступительную мелодию, она отложила лиру на минуту. Небольшая группа пони уже собралась вокруг, чтобы понаблюдать за игрой. Она кивнула им:

— Спасибо, что пришли. Не забудьте чаевые!

Лира задумалась — спросит ли кто-нибудь, почему она так сидит? Те, кто ней привык, уже не спрашивали. Изредка бывает, пони из какого-нибудь другого города, не привыкший к такому зрелищу, уставился бы на её сутулую позу и спросил бы, что она делает. Но сегодня никто не делал замечаний. Так сидели люди в тех картинках, что она видела в своих снах. Лира попробовала этот способ и обнаружила, что он весьма удобен.

Кофр её инструмента лежал открытым перед скамейкой, и к нему была приколота в спешке написанная записка. И он уже начал наполняться монетами. Но сегодня она едва ли обратила на это внимание. Она продолжала сосредоточенно играть, следя за своими движениями, но ум её, при этом, блуждал меж других тем.

Дверные ручки, к примеру. Те, что круглые, а не прямые и длинные. Они были практически на каждом здании в Эквестрии, но ни один пони не мог ими нормально пользоваться своими копытами. Большинство из них были просто украшением и, на самом деле, не управляли защёлкой двери. Но для человека, с его пальцами… они были бы очень удобны.

То же самое и с боулингом, мимо которого Лира проходила сегодня утром. Она ходила с Бон-Бон пару раз в него сыграть. На всех шарах было по три дырки — зачем? Они были примерно по дюйму в диаметре, или около того, и потому, как казалось Лире, идеально подходили под размер пальцев. Удобная штука — для человека. Что же до пони, то для них не было единого стиля игры. Единороги пользовались магией, а другим приходилось изворачиваться. Боулинг ведь довольно старый вид спорта, так? Наверное, стоит поискать что-нибудь о нём в исторических книгах.

А ещё она обратила внимание на инструменты, которыми все пользовались в последнюю Зимнюю Уборку. У лопат были рукоятки на конце, которые довольно удобны для пони, чтобы держать их зубами, но при этом палки, лежащие между этой рукояткой и, собственно, самой лопатой, были очень длинными, что делало их страшно неудобными. Если, конечно, не считать, что эти самые палки должны были быть как раз самой рукоятью.

Лира заметила, как к ней подошла пони с маленькой кобылкой. Мать кинула несколько битов в кофр. Лира кивнула в знак благодарности и продолжила игру.

И разве не в этом самое удивительное? Лира практически видела, как незримая рука двигалась по струнам лиры. На самом деле, она даже об этом раньше не задумывалась, но, по сути, именно таким образом она и играла с самого первого своего раза, в те далекие годы. Возможно, это была её уникальная техника, имитирующая руки, для которых этот инструмент и был создан изначально.

Её мысли продолжали блуждать даже после того, как она закончила весь заготовленный список мелодий. Солнце начало ползти к горизонту, и она, упаковав лиру, подсчитала дневной заработок. Сегодня выдался хороший улов. За месяц выступлений она сможет покрыть свою долю арендной платы за дом, и ещё останется сверху.

По пути домой Лира никак не могла выкинуть из головы сегодняшний сон. Может быть, это лишь её воображение, но всё, что она видела в нём, идеально стыковалось друг с другом. Чем больше она думала о людях, тем больше частей мозаики вставало на свои места.

И почему кроме неё никто этого не замечал?

Лира была…
В каком-то большом городе. Высокие дома наводили её на мысли о Мейнхеттене, с единственной разницей — она была окружена людьми. Всех разновидностей, хотя они отличались друг от друга куда меньше, чем пони — меньше цветов, только одна раса. У них не было видно ни рогов, ни крыльев. И всё же, незначительных вариаций очертаний их лиц хватало, чтобы видеть индивидуальность каждого.

Ей часто снились подобные сны. Разве что на этот раз всё было иначе. Лира взглянула вниз и оглядела себя. Она стояла на двух ногах и была одета совсем как люди вокруг: в зелёную футболку и легкую куртку сверху, а также штаны, сделанные из какого-то грубого синего материала. И ещё у неё были руки, что торчали из длинных рукавов. Она подняла их и подвигала пальцами, изучая, как работают суставы.

Вот, значит, каково это — быть человеком.

Лира сделала шаг вперед, понимая, что с легкостью может держать баланс даже на двух ногах, и затем двинулась вперёд по улице. Она хотела увидеть всё: людей, их дома, весь их город…

— Ты проснулась?

Теперь — да. Она открыла глаза и увидела, что вновь находится в своей постели, и у неё опять привычные копыта. Из-за приоткрытой двери на неё глядела Бон-Бон.

— Лира, ты опять проспала? Уже полдень.

Лира раздражённо застонала. Ей было всё равно, сколько сейчас времени, она хотела снова заснуть. Сегодня кровать была особенно уютна.

— Я бы тебе разрешила дальше валяться, но у меня скоро собеседование в Сахарном Уголке. Я, скорее всего, задержусь там на несколько часов. Так что ты следишь за домом.

Лира медленно кивнула, но её мысли были по-прежнему сосредоточены на ощущении себя человеком и на том, как по-настоящему это чувствовалось. Конечно, она часто видела их во снах, но сегодня впервые она на самом деле оказалась одним из них. Она вздохнула, сожалея, что у неё нет больше времени, чтобы узнать, что там, в этом человеческом городе.

Раздался хлопок двери — Бон-Бон только что ушла. Что теперь? Мысли Лиры устремились к дневнику — может, стоит записать те мелочи, что она успела запомнить из сна? Или, может, стоит снова заснуть и посмотреть, сможет ли она вернуться туда… Нет. Не то. Было ещё кое-что, чем она могла бы заняться…

С пришедшим к ней воодушевлением Лира спрыгнула с кровати и приступила к изысканиям. В одной из этих старых книг должно было быть кое-что…

Домашнее задание было весьма расплывчатым — доклад по истории Эквестрии на вольную тему. Хартстрингс решила, что не хочет идти по проторенной дорожке и быть очередной ученицей с текстом про традиции Зимней Уборки у земных пони или про влияние Стар Свирла Бородатого на теорию магии. И даже не о знаменитых музыкантах, как предложили некоторые из её друзей. Конечно, она знала, что её талантом является лира, но всё же предпочитала играть на ней, а не читать про какого-то старого пони, который стал знаменитым благодаря игре на этом инструменте. Существовали гораздо более интересные темы. Их надо было только найти.

Она могла бы пойти в Кантерлотскую Библиотеку и поискать что-нибудь подходящее. Её отец работал там главным архивистом,^[1] так что она неплохо в ней ориентировалась.

Хартстрингс углубилась в поиски в самых дальних уголках Кантерлотской библиотеки. Здание было гигантским, а в тех дальних комнатах, куда она забрела, летающей в воздухе пыли с лихвой хватало, чтобы расчихаться. Похоже, ни один пони не заглядывал сюда годами, кроме, может, её самой и её отца. А значит, никто из класса не будет делать доклад на ту же тему.

Она обследовала глазами каждую полку, не слишком понимая при этом, что значили заголовки в этом разделе. Она совершенно случайным образом выбрала один старый том, потянула его вниз магией, что больше не было для неё тяжёлой задачей, и открыла его на случайной странице посередине.

Иллюстрации не были похожи ни на что, знакомое ей, но при этом в них было что-то… привлекательное? Хартстрингс не могла толком объяснить, почему, но изображенные существа приковали к себе её взгляд своей способностью ходить на задних ногах, своими грубыми изображениями лиц с маленькими глазами и острыми носами, и своими руками.

Там было сказано, что они зовутся людьми.

Эта книга, написанная в архаичном, но всё же читаемом стиле, похоже, предлагала гипотезу, что такие существа на самом деле существовали. У них были собственные страны и правители, цивилизации, наподобие тех, в которых жили пони, но при этом никакого упоминания самих пони тут не было. Равно как и магии.

Она продолжала читать.

Хартстрингс осмотрела полки, соседствующие с той, откуда она взяла книгу и нашла ещё несколько томов, также говорящих о людях. Она прочитала несколько страниц из одной книги, перешла к другой, наткнулась на непонятное место и пошла искать ответ на свой вопрос в третьей…

Хартстрингс провела в библиотеке весь день, пока не заметила, как свет, струящийся из старого пыльного окна, начал угасать. Её разум полнился вопросами — почему она никогда и нигде раньше не читала об этих замечательных существах? Почему они ушли? Сможет ли она когда-нибудь покинуть Кантерлот и отправиться на поиски королевств, в которых бы правили и жили люди?

— Хартстрингс? — она услышала зовущий голос отца. Тёмно-синий единорог с растрёпанной гривой и очками в толстой оправе показался из-за угла. — А, вот ты где. Уже поздно. Пора домой.

— Да, сейчас. Могу я захватить её с собой? — она показала ему книгу.

— Я думаю, что нет, это одна из наших старейших… — голос отца стих, когда он прочитал заголовок на обложке. — Хартстрингс, зачем тебе эта книга?

— Я хочу написать доклад по истории на эту тему! Она об этих существах, под названием «люди», — сказала она, практически прыгая от восторга. — Ты когда-нибудь о них читал?

Отец какое-то время глядел на книгу, а затем сказал:

— Эм, да. Хартстрингс, ты же знаешь, что людей на самом деле не существует, так?

Ей показалось, будто её ударили кирпичом:

— Что?

— Эти старые книги… Это просто мифы. Сказки, в которые едва ли теперь кто-то верит. Людей придумали очень давно.

— Но…

— Может, тебе стоит поискать другую тему для доклада? У нас есть несколько книг о Стар Свирле Бородатом. Он был самым замечательным единорогом, что когда-либо жил, знаешь ли. Он открыл сотни заклинаний.

— Людям не нужны заклинания… Они умеют всё и без магии, — пробормотала Хартстрингс.

Отец нахмурился:

— Мне казалось, тебе нравится пользоваться магией. Помнишь, в каком восторге ты была?

— Я помню… — она повернулась назад к стопке книг, которые сложила на стол. — Дело не в том, нравится ли мне магия, просто… разве ты не видел, что создали люди? Все эти изобретения, и города, и… вообще всё? Это же просто чудесно!

Отец помотал головой.

— Это всего лишь легенды. Фольклор. И ничего больше. Я удивлён, что у нас ещё хранятся эти старые книги. Мне казалось, мы собирались очистить это крыло уже давным-давно.

— А зачем тебе от них избавляться? — Хартстрингс широко распахнула в удивлении глаза. — Ты же не можешь их просто взять и выкинуть!

— Эм… Эти книги едва ли можно теперь считать достоверным источником — большинство пони больше уже и не говорят о людях.

— Могу я их тогда забрать?

— Я не это имел в виду…

— Пожалуйста! Почему нет? Ты же всё равно собирался их выкинуть.

— Ну, э… они… — тряхнув головой, отец понял, что не сможет её переспорить. — Что ж… ладно. Только пообещай, что не будешь относиться к этому слишком серьёзно.

Хартстрингс широко заулыбалась.

— Спасибо большое! — она подбежала и обняла его.

— А теперь нам лучше пойти домой, пока совсем не стемнело, — сказал отец. — Мы же не хотим, чтоб мама волновалась?

Хартстрингс кивнула и начала загружать книги в седельные сумки. Она собиралась прочитать их все, от корки до корки. Что бы об этом ни думал отец, эти истории — не сказки. Вся эта информация была слишком подробна, чтобы быть выдумкой. Книги явно описывали что-то настоящее, они не были просто сборником легенд, и она собиралась докопаться до истины.

Чуть позже, в этот же полдень в Понивилльской библиотеке, Твайлайт едва только закончила проверку своего нового заклинания, как услышала стук в дверь. Она открыла её и увидела знакомое лицо.

— Привет, Твайлайт. Можно я возьму у тебя книгу? — спросила Лира.

— Здравствуй, Лира. Рада тебя видеть, — внимание Твайлайт приковало к себе переднее левое копыто Лиры. Оно было замотано толстым слоем бинтов, а сама единорожка хромала. — Что случилось? Ты в порядке?

— О, это? — Лира подняла копыто на пару дюймов над полом. — Просто небольшое происшествие, ничего особенного.

— Если хочешь, я могу посмотреть…

— Нет! — Лира отдёрнула копыто, как от огня. — В смысле… в этом нет нужды. Реально, ничего особенного, — она нервно рассмеялась.

Прохромав в главный зал библиотеки, Лира окинула взглядом сотни старых книг на полках. Здесь было весьма чисто и аккуратно — обычно это место выглядело как после урагана, особенно когда Твайлайт проводила какое-нибудь сложное исследование. Большую часть времени, короче говоря.

— Так чего же ты ищешь? — спросила Твайлайт.

— Просто интересуюсь, есть ли у тебя какие-нибудь книги о людях, — сказала Лира. Найдя секцию «Л», она начала изучать корешки. — Информация в моей личной коллекции недостаточно… детальна.

— Хм… что конкретно ты ищешь? Я не знаю, могу ли я…

Лира обернулась, глядя на неё:

— Ты никогда о них не слышала, так? — она вздохнула. — Я не удивлена. Иногда мне кажется, никто^[2] никогда не слышал о людях.

— Никто?.. — эхом отозвалась Твайлайт.

Не обращая на неё внимания, Лира продолжила поиски.

— Может, они должны быть в разделе мифических существ… Туда обычно сваливают книги про них. Не то что бы я считала, что они мифические, само собой. Основываясь на моих наблюдениях, я могу с точностью утверждать, что это человеческая цивилизация изобрела книгопечать, и именно им, говоря прямо, ты должна быть обязана за все эти книги. Согласно тому, что я обнаружила, да.

Твайлайт кивнула, слегка напряжённо, и подошла к разделу мифов, — этот угол библиотеки она посещала нечасто. Для её исследований здесь редко находилось что-либо ценное.

— У меня есть… дай-ка посмотреть… — она вытащила несколько книг, оглядывая заголовки и обложки по мере того, как они проплывали мимо её лица. — Введение в знания о Мифических Существах… Легендарные Чудовища… Иллюстрированный Гид по Эквестрийской Криптозоологии…

— Ты сказала, «иллюстрированный»? — Лира оказалась рядом и ухватила книгу, прежде чем Твайлайт даже поняла, что произошло. — Звучит идеально!

— Это… это здорово, — ответила Твайлайт.

Лира уже вовсю листала книгу с явным желанием что-то отыскать. Она подняла забинтованную ногу и неловко почесала её о другую. Листая страницы, она вдруг остановилась, вернулась назад и уставилась в книгу широко распахнутыми глазами.

— Прекрасно! — воскликнула Лира, разглядывая рисунок, практически вплотную прижавшись к страницам лицом.

— Могу я узнать, что конкретно ты изучаешь? — Твайлайт нерешительно заглянула через плечо Лиры, задаваясь вопросом, осознаёт ли вообще эта единорожка её присутствие.

— О, конечно. Вот, — Лира указала на рисунок, изображающий нечто вроде звериной или птичьей лапы, только без острых когтей. Вместо них пять придатков оканчивались округлыми, мягкими краями. — Вот так выглядит человеческая рука. Этот рисунок на удивление точен — никогда не видала ничего подобного. Как раз то, что мне нужно.

— И, эм… — Твайлайт остановилась. — Зачем ты это искала?

— Просто любопытство, — ответила Лира, подняв замотанное копыто. — Руки куда удобнее копыт. Только представь, как бы изменилась жизнь, если бы у нас были пальцы!

Она внезапно остановилась, посмотрела на своё копыто в удивлении и быстро поставила его на пол.

— Думаю, это действительно звучит… — Твайлайт пыталась подобрать слово. — Интересно?

— Ещё как! Короче, мне уже пора домой, пока ещё не слишком поздно. Собеседование Бон-Бон скоро закончится. Увидимся позже, Твайлайт. — Лира похромала к входной двери так быстро, как могла на трех ногах. Остановившись у двери, она обернулась и сказала: — Ах да. Ты же не против, если я возьму эту книгу?

— Нет, конечно, бери, — нервно улыбнулась Твайлайт. Иногда Лира казалась ей немного странной… Что особенно остро ощущалось сегодня. — Бери, не стесняйся.

— Спасибо! Я занесу её попозже. Любая книга о людях — большая редкость, знаешь ли.

И с этими словами Лира вышла за дверь и отправилась домой, а Твайлайт осталась стоять на месте, обдумывая, что же та на самом деле задумала, и как в этом замешаны эти самые «люди».

¹↑ Да. Именно архивист. Архивариус — устаревшее слово.

²↑ Проклятый русский язык. Самую соль загубил. Разницу между nobody и nopony. Хм. Ну, в таком случае, везде, где упоминается -pony, мне придется изворачиваться более тяжеловесными конструкциями, чтобы каламбур всё-таки работал. Лира никогда не использует понифицированные слова. Нет, «понибудь» я не хочу тут видеть.

III. Эксперимент

— Лемон Хартс… Си Свирл… Спринг Фреш… — по мере того, как Индиго Спарк называл юных единорогов по имени, их работы левитировали к ним на парты. Каждый, увидев свою оценку, реагировал по-разному — были и улыбки, и безразличие, и даже сокрушительный ужас…

— И, э… — Индиго Спарк прищурился, читая имя на одном докладе. — Лай-ра?

Учитель нахмурился, глядя на бумагу, затем окинул взглядом класс.

— Или это… Лира?

— Да, это я, — сказала одна зелёная единорожка, подняв копыто в воздух. — Как я справилась?

— А, Хартстрингс?... Эмм, да…

— Если вы не против, мне больше нравится Лира. Вот и всё, — сказала она, наблюдая за тем, как её окружённая синим сиянием работа подплывает к ней. У неё было такое чувство, будто этот листок будет лететь к ней целую вечность.

— Что?! — Лира только что увидела свою оценку. Огромная красная D^[1] с минусом стояла в верхнем правом углу рядом с пометкой, оставленной торопливым почерком учителя: «Эквестрийская история (второе слово было подчёркнуто дважды), а не легенды». Вся работа была испещрена красными подчёркиваниями и вопросительными знаками.

Лира смотрела на листок бумаги, не веря своим глазам. Ей это не кажется? Она потратила столько часов на прочтение всех этих книг от корки до корки, и ни в одной из них не говорилось, что люди были «легендой». Вместо этого, там было столько интересных и разнообразных тем об их культуре, биологии, обычаях и… и вообще обо всём!

Конечно, некоторые части наверняка были легендами. Так же, как и у пони, у людей был собственный фольклор. На самом деле, именно в одной из их древних историй она наткнулась на своё новое имя — Лира. Едва она прочитала это слово, как сразу же поняла — оно звучит правильно. Ей нравилось это имя куда больше, чем «Хартстрингс». Она даже несколько раз произнесла его про себя, — «Лира» — и оно звучало просто прекрасно.

Человеческие имена были такими. У большинства пони имена были образованы из других слов, но у людей имена являлись как раз тем, чем и должны быть — именами. Пони могли бы сказать об её имени что-нибудь вроде «Играет на струнах души»^[2] (эта фраза её всегда раздражала), но они ничего не смогли бы сказать о «Лире». Человеческие имена все были уникальными словами, имеющими только одно значение. И они были прекрасны.

— А теперь — следующее задание, — объявление Индиго Спарка было встречено многочисленными стонами, раздавшимися из разных уголков класса. — Я бы хотел, чтобы вы все разучили новое заклинание…

Лира не слушала. Она снова перечитывала свой доклад. Должна же быть какая-то причина, по которой никто не верил в людей… Почему они были забыты? И что особенно важно, действительно ли они исчезли? Она не могла думать о всякой там магии, когда перед ней маячила такая тайна. Где-то должен крыться ответ.

Вот оно! Все эти годы пони говорили ей, что людей не бывает, что такие существа невозможны… И если эксперимент удастся, Лира узнает, действительно ли они существовали. Это будет доказательством всего.

Лира глубоко вздохнула. Она сидела в своей спальне с книгой из библиотеки Твайлайт перед собой на полу, открытой на том чудесно детализированном изображении руки. Она разлядывала его уже неоднократно — примечая, как сформирован каждый палец, какова их длина и положение всех суставов. Однажды она прочитала об одной человеческой пословице: «Знает, как свои пять пальцев» и сейчас она, возможно, была знакома с ними так же хорошо, как любой человек.

Лира закусила губу, зная, чего ожидать, когда размотает бинты на копыте. Она наложила их в несколько толстых слоев, чтобы скрыть все подозрительно выступающие формы. И когда бинты сошли, она нахмурилась, глядя на все те ошибки, что наделала в своей предыдущей попытке.

Полусформированные пальцы торчали во все стороны из её конечности, которая была по-прежнему, в некотором роде, копытом. Все они располагались под неправильными углами, и один из них даже смотрел задом наперёд. У одних было слишком много суставов, а у других — недостаточно. Два пальца, торчащих с противоположных сторон, напоминали большие, потому что она никак не могла решить, с какой именно стороны они должны располагаться. Всё это было полным хаосом.

— На этот раз всё получится. Так, попробуем… — она сверилась с книгой (иллюстрация, похоже, изображала… левую руку, потому что большой палец был справа), затем посмотрела на результаты своего предыдущего эксперимента. Подвигала одним из пальцев. Даже несмотря на то, что пальцы все были перепутаны, у неё всё равно был двигательный контроль над ними. Только ощущалось это неправильно. Следующая попытка будет лучше.

— Так, а теперь надо сосредоточиться…

Она принялась направлять магию сквозь рог на копыто, морщась, как от умственного напряжения, так и от ощущения того, как полностью перестраивалось всё анатомическое устройство её ноги.

Пальцы меняли форму, втягиваясь обратно в копыто, чтобы затем показаться вновь, на этот раз полностью изменив очертания конечности…

Собеседование Бон-Бон было, по сути, просто приятным разговором за кексом-другим. Владельцы Сахарного Уголка, мистер и миссис Кейк, оказались очень приятной и гостеприимной парой. И всё равно, даже это не ослабило нервного напряжения Бон-Бон.

Они обсудили политику ведения бизнеса, начиная от рецептов, и кончая методами упаковки и этикетом общения с клиентами за стойкой. Похоже, они были рады заполучить себе опытного кондитера с профессиональным подходом — полную противоположность Пинки Пай, которая время от времени в течение беседы заскакивала в пекарню легкомысленными прыжками, чтобы перехватить себе что-нибудь перекусить.

Наконец, они, похоже, обсудили на встрече всё, что собирались. Миссис Кейк пожала Бон-Бон копыто со словами:

— Было очень приятно поговорить с вами, дорогуша. Нам, с приближающейся Ночью Кошмаров, понадобится любая помощь.

— Значит… я нанята? — спросила Бон-Бон, стараясь звучать не слишком восторженно. Она должна выглядеть профессионалом, в конце концов. — Для меня была бы большая честь здесь работать!

— Вы говорили, что работаете на дому? Вы не будете против, если мы заглянем к вам на минутку, мисс Бон-Бон? — сказал мистер Кейк.

— О, что вы, конечно, не буду, — ответила Бон-Бон. — Я всегда держу своё рабочее место в порядке.

Они последовали вслед за ней через весь Понивилль к её дому. Бон-Бон порадовалась, что догадалась убраться пару дней назад, и потому жилище должно смотреться вполне презентабельно. Правда, с Лирой опять случился приступ этой странной одержимости. Но, быть может, всё уже улеглось. В любом случае, не должно быть никаких проблем.

Бон-Бон вошла в дом и проводила гостей на кухню. Из студии доносилась мелодия лиры, и это был единственный звук в совершенно тихом доме. Музыка звучала сложно — по сравнению с тем, что Лира обычно играла, эта композиция содержала в себе куда больше нот, и темп был быстрее.

— Похоже, моя соседка готовит для Гала что-то новенькое, — сказала Бон-Бон. — Простите её, если она вам мешает.

На самом деле, — думала Бон-Бон, — звучит просто чудесно. Лира наконец-то взялась за ум и сосредоточилась на том, что действительно важно.

— Никаких проблем, мисс Бон-Бон, — сказал мистер Кейк.

— Она играет просто чудесно! Мы никогда не слышали ничего подобного, — сказала миссис Кейк. — Итак, я хочу узнать... Вы говорили, что использовали собственные рецепты? Мы бы очень хотели на них взглянуть.

— Мои рецепты? О, конечно. Я храню их в своей кулинарной книге. Позвольте мне за ней сбегать, — сказала Бон-Бон.

Она прошла быстрым шагом по коридору к студии, и, по мере того, как она приближалась, музыка набирала громкость. Бон-Бон зашла в дверь гостиной со словами:

— Чудесно играешь, Лира. Кстати, ты не видела мою…

Испуганный крик Бон-Бон был ясно слышен на кухне, где мистер и миссис Кейк обменялись удивлёнными взглядами.

Лира, сидя откинувшись на диване, посмотрела на неё. Она перестала играть — но она играла на лире не магией, как любой другой нормальный единорог. Вместо этого у неё были какие-то странные… штуки на передних копытах, которыми она держала свой инструмент.

— Привет, Бон-Бон. Смотри — руки! — она помахала одной ногой, шевеля придатками, что торчали из неё на конце. Они были такого же мятно-зелёного цвета, как и остальная шкура, но при этом выглядели так, будто их взяли у какого-то другого существа и грубо пришили к концам передних ног Лиры. — Мне пришлось немного потренироваться, но в итоге они получились идеальными!

— Что ты… как ты… — Бон-Бон не могла найти в себе сил, чтобы даже закончить предложение. Её буквально приморозило к месту.

— Было непросто, — Лира скатилась с дивана и, не отрывая от своих рук взгляда, свернула их в некий клубок, а затем прошла немного по комнате на четырёх ногах. — Просто сверилась с несколькими диаграммами, — я должна была сама придумать заклинание — и теперь мне надо, наверное, попробовать научиться ходить на задних ногах, потому что эти штуки не подходят на роль копыт.

— Вы там в порядке, мисс Бон-Бон? — раздался голос мистера Кейка из коридора.

Ситуация готова была превратиться из плохой в ужасную, но Бон-Бон не могла себе позволить запаниковать. Только не сейчас, когда всё начало так хорошо складываться.

— Я скоро буду! Всё… — она помедлила. — Всё в порядке, спасибо!

— У нас гости? — спросила Лира, направляясь к двери, чтобы посмотреть.

Бон-Бон загородила ей дорогу.

— Ты… ты… Нет, послушай! — её голос упал до свистящего шёпота. — У нас на кухне сейчас Кейки. Они только-только решили дать мне место помощника кондитера в Сахарном Уголке. Это шанс, которого я ждала с тех пор, как переехала в Понивилль, и если они увидят тебя… — Бон-Бон ткнула копытом в лицо Лире, которая сжалась в страхе. — …с этими... — указала затем на её руки. — Если они их увидят, то есть, если хоть один пони их увидит, то они подумают, что ты какая-нибудь… я даже не знаю что! Они подумают, что мы обе сумасшедшие!

Лира пренебрежительно махнула рукой.

— Не всё так плохо! Ты же сама сказала, что музыка звучит лучше.

— Музыка? Нет, нет, нет, ты не можешь явиться на Гала с... — Бон-Бон восстановила дыхание, подобралась и постаралась держать глаза подальше от рук Лиры. Оскалившись, она продолжила: — Просто… Дай мне мою кулинарную книгу.

Лира сходила к книжной полке, потянулась и ухватила книгу рукой, и затем протянула её Бон-Бон.

— Вот, пожалуйста.

— А ты не могла бы просто… — Бон-Бон уставилась на книгу. — Ох, ладно, неважно.

Она ухватила книгу зубами, и пробормотала неразборчиво:

— Нфе луфе не выфоффса…

— А? — вскинула голову Лира.

Выплюнув книгу, Бон-Бон сказала:

— Я сказала, что лучше тебе не попадаться никому на глаза.

Лира подняла одну руку, чтоб показать ей:

— Видишь, вот почему они такие замечательные: потому что ты можешь таскать ими вещи не в…

— Я не желаю об этом даже слышать! — Бон-Бон подобрала книгу рецептов и направилась назад на кухню, стараясь держать себя в копытах.

Мистер и миссис Кейк всё ещё ждали её там, где она их оставила. Бон-Бон вошла и, положив книгу на стол, выдавила из себя улыбку. Ей нужно было создать впечатление опытного пекаря. Совершенно ничего плохого не случилось, это совершенно нормальный дом и ничего необычного здесь нет.

— Вы в порядке, мисс Бон-Бон? Из-за чего был шум? — спросил мистер Кейк.

— О… ну, там просто… — Бон-Бон не собиралась выдавать правду. — Паук! Целых два. Большие. По правде сказать, я терпеть не могу такое зрелище, все эти шевелящиеся жуткие тонкие ноги…

— У вас здесь водятся пауки? — сказал мистер Кейк.

Бон-Бон замерла на мгновение.

— Нет, обычно нет. И уж точно не на кухне.

Лира сунула голову в дверной проём.

— Кстати, ты выронила несколько заметок. Они тебе нужны?

Подавив очередной крик, Бон-Бон заставила себя выдохнуть:

— О… п-правда? Что ж, я заберу их позже, ни к чему… — Лира начала подходить ближе. — НЕТ! В смысле, нет нужды, я просто… — она бросила нервный взгляд на гостей. — Разве тебе не надо сейчас практиковаться для Гала?

— Мы слышали вашу игру. Звучит просто волшебно! — сказала миссис Кейк.

— Спасибо! Я работаю над новой техникой, — ответила Лира.

Бон-Бон, тщательно изображая непринужденность, бросилась к двери, стараясь успеть, прежде чем Лира войдет в полный рост:

— Спасибо, Лира, что принесла, но тебе действительно пора… практиковаться! — в её голосе появились жёсткие нотки. — Нам ни к чему тревожить твоё творческое сосредоточение, так что тебе пора вернуться туда, где мы тебе не помешаем совершенствовать твоё мастерство!

— Эм… Ладно, наверное… — сказала Лира, и показала Бон-Бон большой палец, введя её в ступор. — Удачи с собеседованием!

Бон-Бон оглянулась на Кейков, которые разглядывали кулинарную книгу. Они ничего не заметили. Лира развернулась и двинулась назад по коридору. Она попыталась пройтись на задних ногах, но не удержалась и встала обратно на все четыре. Бон-Бон закрыла лицо копытом в знак отчаяния.

— Итак, моя книга рецептов… — сказала Бон-Бон с широкой улыбкой, которая, как она надеялась, не выглядела слишком искусственно. — Больше не должно быть никаких помех.

Когда заиграла музыка, у Бон-Бон задёргался глаз.

Солнце только начало садиться за окном, когда Бон-Бон попрощалась с Кейками, получив гарантию новой работы. Этого оказалось как раз достаточно, чтобы загладить накопившийся за день стресс. Парой минут раньше перестала играть музыка. Интересно, что же Лира задумала делать теперь?

Бон-Бон нехотя направилась назад в студию, приготовившись к тому, что увидит. Лира ещё никогда настолько не углублялась в своём увлечении людьми. В неё будто что-то вселилось.

Она осторожно толкнула дверь.

— Лира?..

Лира неподвижно лежала на диване на спине и смотрела в потолок. Одна передняя нога свешивалась с края, заканчиваясь обычным копытом. Бон-Бон вздохнула с облегчением.

— Эй, Бон-Бон. Как прошло? — спросила Лира. Голос был тих и безэмоционален.

— Эм… — Бон-Бон не могла оторвать взгляда от её ног. Никогда она ещё не была так рада видеть обычные, скучные копыта. — Всё прошло отлично. Я получила работу. Они хотят, чтобы я вышла уже завтра.

— Это хорошо.

Они замолчали на какое-то время; Бон-Бон смотрела в пол. Ей не хотелось начинать разговор первой.

— Что там с твоими…

— Моими руками? — спросила Лира. Она повернула голову, чтобы посмотреть прямо на Бон-Бон. — Ты права. Никто не поймёт. Скорее всего, все поведут себя так же, как и ты. И правда, никто больше не верит в людей.

Она вздохнула.

— О… — повисла долгая пауза. Бон-Бон поёрзала немного. Сейчас Лира выглядела как любая нормальная пони, но после сегодняшнего дня Бон-Бон больше никогда не сможет забыть, что произошло, как бы ни пыталась.

— Я устала. Думаю, пойду спать пораньше, — сказала Лира. Она встала с дивана и пошла к двери.

— Лира… — сказала Бон-Бон. Лира остановилась, и оглянулась. — Эм, хорошо, что ты, наконец, пришла в себя. Вся эта ерунда с твоими «людьми» действительно зашла уже слишком далеко.

— Это ещё не всё.

— Что?

— Может быть, я и не смогу превратить себя в человека, но это не отменяет тот факт, что знания о них очень важны для истории Эквестрии. И теперь, когда я увидела, как работают их руки, стало ещё очевиднее, что наше общество было построено кем-то, у кого не было копыт. И я говорю не только о лире. Эти руки сделали бы любую задачу куда проще.

Бон-Бон уставилась на неё, разинув рот.

— Серьёзно, ты же не думаешь…

— Информации, которой я сейчас располагаю, недостаточно. Это очевидно. Если я смогу найти больше… вроде той книги, что дала мне Твайлайт… — Лира почесала голову. — Только где бы мне найти ещё книг?

Она направилась в свою спальню, пройдя мимо Бон-Бон. Та повернулась, глядя ей вслед, но так и не смогла придумать, что ещё сказать. По крайней мере, ей оставалось надеяться, что она не будет больше пытаться так издеваться над своим телом, как сегодня.

— У меня нет времени, чтобы об этом беспокоиться… — пробормотала она. У неё теперь есть новая работа в одной из лучших пекарен Эквестрии. Ей надо сосредоточиться на этом. И всё будет хорошо.

Они обе легли сегодня раньше.

¹↑ Двойка. Но в переложении на российскую систему, это скорее всё-таки тройка. Худшая оценка — F.

²↑ tugged at the heartstrings

IV. Принцесса Ночи

— А теперь расскажи мне, зачем я это делаю, — сказала Бон-Бон, принимаясь наматывать очередной рулон марли на Лиру.

Приближалась Ночь Кошмаров, и солнце уже начало клониться к закату. Скоро Понивилль накроет темнота, и едва ли хоть одного пони можно будет узнать — все оденутся в костюмы всего, что только можно представить. Чтобы спрятать себя от Найтмэр Мун, если верить истории этой традиции. Мало кто верил в эту старую легенду до прошлогоднего праздника Летнего Солнца, когда обнаружилось, что Найтмэр Мун всё-таки существует.

— Я буду мумией. Думаю, получится крутой костюм для Ночи Кошмаров. В таком виде египтяне хоронили своих мёртвых, — объяснила Лира. Её ноги уже были полностью покрыты бинтами, и теперь Бон-Бон оборачивала ей плечи. — Это такой древний народ…

— Людей? — спросила Бон-Бон.

— Ты о них слышала?

— Удачно угадала.

— Жутко интересно, правда. Согласно тому, что я прочитала, у них были специальные химикаты и всякие такие штуки, которыми они пропитывали мёртвое тело, но сначала они специальными крюками влезали в нос трупа, и… — полоска бинтов внезапно закрыла Лире рот.

— Я даже представить себе не могу пони, который бы до такого додумался, — сказала Бон-Бон. Она замотала Лиру целиком, от копыт до самого кончика рога. Незамотанными остались только глаза. Бон-Бон сделала шаг назад и осмотрела её. — Впрочем, пожалуй, этот костюм не такой уж и человекообразный.

Лира опустила бинт, чтобы освободить себе рот.

— У меня ещё было несколько готовых идей для костюма, но с тем временем, что у меня осталось, пришлось остановиться на этом. Так и не успела сделать себе те перчатки…

— Я даже не буду спрашивать, что это слово значит, — ответила Бон-Бон. — А теперь, если ты меня извинишь, мне надо отдохнуть. Последние несколько недель меня измотали, и ты тоже не слишком облегчала мне жизнь.

Из-за новой работы в Сахарном Уголке на Бон-Бон в этот сезон свалилась огромная нагрузка. Она уже делала конфеты не только в самом заведении, но и даже на собственной кухне, которую переоборудовала, чтобы обслужить все поступающие заказы. Дом все эти недели полнился сногсшибательными и соблазнительными ароматами шоколада.

— Я разве ещё не говорила, что ты — самая-самая лучшая соседка, которую только можно представить в праздничные дни? — сказала Лира. — Так что, лучше тебе наделать сладостей побольше, специально для меня!

Когда Лира направилась к двери, Бон-Бон почувствовала, что вот-вот рухнет без чувств. Как бы она ни была рада своей новой работе, нагрузка её подкосила. По крайней мере, больше не было никаких инцидентов с руками. Призраки, гоблины и прочие страшилки Ночи Кошмаров меркли по сравнению с этим.

Ко времени, когда солнце, наконец, зашло, городская площадь поменяла свой облик до неузнаваемости. На ней была установлена сцена, на которой уже выступала какая-то группа. Гирлянды лампочек повисли меж групп палаток и тентов, увешанных резными фигурками привидений и звезд.

Эпплджек в костюме огородного пугала, сшитого из нескольких старых джутовых мешков, занималась в этом году организацией игр — ловлей яблок в воде, швырянием тыкв и прочим. Было немного жаль видеть, как все эти замечательные спелые тыквы размазывались по мишеням, но какого сена? Главное, что весело.

— Привет, Эпплджек. Как дела? — спросила у обернувшейся Эпплджек пони, полностью покрытая бинтами.

— Э… да всё красиво, — сказала Эпплджек, скосив глаза на странно одетую пони. — А ты кто вообще?

— Лира, — ответила пони. Теперь Эпплджек узнала её голос и улыбнулась.

— Хороший костюм… Нет, не говори мне. Ты… — она задумалась на мгновение. — Упавший с лестницы пациент больницы?

— На самом деле, я мумия, — ответила Лира.

— Чёт не могу себе представить, шо у какого-нить пони такая мамочка[1] бывает, — пробормотала себе под нос Эпплджек. «Наверн, очередной Лирин заскок» — подумала она. — Ну ладн, не стесняйся, развлекайся.

— О, я своего не упущу, — Лира оглянулась вокруг. — Странно. Не вижу тут ни одного ребёнка.

— Пинки Пай и Зекора повели их всех в лес, к статуе Найтмэр Мун. Вернутся мигом.

— Значит, никто все эти сокровища не охраняет… — Лира отправилась на охоту, ища глазами ближайший источник конфет.

Она ходила кругами по площади, заглядывая в каждый дом, в котором можно было, по её мнению, поживиться конфетами. Без орд детей, успевающих везде раньше неё, всё шло как по маслу. Так она и продолжала ещё некоторое время, в счастливом забвении касательно чего угодно, кроме своей погони за сладостями, пока её внезапно не прервала вспышка молнии и крики пони. Она тут же инстинктивно упала на землю.

— Жители Понивилля! Мы почтили вашу крохотную деревушку нашим визитом, дабы вы узрели истинную Принцессу Ночи! — Лира подняла взгляд и увидела, что этот громоподобный голос шёл от высокого тёмно-синего аликорна с магически развевающимися волосами… Принцесса Луна? Она изменилась за прошедший год, это мягко сказано. Тем временем, та продолжала свою речь: — Не воплощенье кошмара отныне я, но пони, что желает вашей любви и почтения! Вместе мы обратим это ужасающее празднество в прекрасный и щедрый пир!

Лира глядела на неё неотрывно. На дворе стояла первая осень с тех пор, как была побеждена Найтмэр Мун. Вполне логично было предположить, что Принцесса Луна захочет прийти на посвящённый ей праздник, даже несмотря на то, что его традиция была основана на страхе.

Одетая в костюм курицы Пинки Пай, за которой следовала группа маленьких жеребят и кобылок, внезапно закричала:

— Вы все слышали? Найтмэр Мун сказала, что будет нами пировать!

Несколько пони тут же подпрыгнуло и с криками убежало вслед за ней. Остальные продолжали лежать на земле, в страхе закрываясь ногами, и Лира в их числе. Нет, они же не боятся Принцессу по-настоящему. Так почему все лежат перед ней в низком поклоне? Это, конечно, считается нормальным, выказывать подобное уважение Селестии, но здесь и сейчас всё уже выглядит несколько смешно.

Луна теперь обращалась к мэру, которая хранила такое же молчание, что и все пони вокруг:

— Что с вами такое? — её напыщенный тон сменился на обиженный. — Что ж, ладно, так тому и быть! Мы даже не удосужимся традиционным королевским прощанием.

Она ушла с надменным выражением лица, и Лира заметила, как за ней последовала Твайлайт.

Лира оглянулась, когда они ушли, и оказалась первой, кто встал на ноги.

— Мда, вышло неловко… — пробормотала она.

Ни к чему, впрочем, отвлекаться. Впереди — целая ночь, полная бесплатных конфет, а она ещё толком не начала их собирать.

После того, как все успокоились, она направилась обратно к кадушкам с яблоками. Эпплджек по-прежнему находилась рядом с ними, стоя наготове на случай, если какой-нибудь пони решит сыграть в эту игру.

— Теперь всё в порядке, и мы просто продолжим отмечать старую добрую Ночь Кошмаров как обычно… — объявила она и, оглянув затихшую площадь, вздохнула: — Первая Ночь Кошмаров, на которой есть самая настоящая Найтмэр Мун. Что ж, вполне ожидаемо.

— Она же ведь просто Принцесса Луна… ведь так? — сказала Лира.

Эпплджек подпрыгнула от неожиданности.

— А? Лира? Ох, я тебя даже не заметила. Не пугай меня так.

— Ты ведь с друзьями победила Найтмэр Мун. Это просто Принцесса Луна, — повторила Лира.

— Тогда мы все считали, шо Найтмэр Мун — это просто старая легенда. Даже не знаю, как терь и думать, — сказала Эпплджек. — Хех. Даж задуматься хочется: какие ещё старые легенды вдруг окажутся правдой, а?

Лира вдруг широко распахнула глаза.

— Знаешь… а ты права.

— Так, когда уже хоть какой-нить пони снова начнёт вечеринку? — спросила Эпплджек. — Только посмотрите, сколько яблок у нас ещё осталось.

Она ткнула копытом в направлении кадушек с водой с плавающими на поверхности фруктами. Лира всегда удивлялась этой игре. Пегасы и земные пони и так берут все вещи ртами, и даже единороги тоже, иногда. Так какой смысл тогда в этой игре?

— Ты случаем не знаешь, в какую сторону пошла Луна? — спросила Лира.

— А? Думаю, она пошла в лес, но… тебе зачем?

— Она — одна из самых старых пони, что живут на свете… Целая тысяча лет прошла только пока она была за пределами Эквестрии. Кто знает, может, удастся узнать у неё что-нибудь интересное?

— Ну… думаю, да, ты права… — сказала Эпплджек. — И о чём же ты хочешь её спросить?

— Ночь Кошмаров может быть гораздо старше, чем ты думаешь. Я читала о древнем празднике урожая, очень похожем на тот, что тут у нас сейчас. И это был праздник, всё-таки, не совсем понячий.

Было сложно разобрать выражение лица за всеми этими бинтами, что покрывали лицо Лиры, но то, как складывалась странная широкая улыбка, не заметить было сложно. Эпплджек она показалась пугающей.

— Значит, ты её собираешься спросить о… — Эпплджек не успела договорить, потому что Лира внезапно убежала от неё прочь: белый от бинтов силуэт умчался за дальние тенты и скрылся в тени Вечносвободного Леса. — Я иногда вообще не могу понять эту пони…

Окружённая безмолвными деревьями опушка леса, на которой стояла статуя Найтмэр Мун, пустовала. Куча конфет была свалена у постамента, но те, кто это сделал, уже давно покинули это место. Лира подобрала шоколадку, развернула и съела её. Никто не заметит пропажи одной… или двенадцати.

И всё же, оставалась проблема с Принцессой Луной — настоящей Найтмэр Мун. Она ушла. Лире показалось, что она слышала чьи-то голоса неподалеку, но кто бы то ни был, они уже ушли к тому моменту, как пришла она.

Эта часть Вечносвободного Леса была тиха. Не раздавалось ни звука, кроме шороха листвы на ветру. И к тому же становилось прохладно.

Где-то вдали послышался крик. Лира не разобрала слов, но вот его громкость… Только одна пони на такое способна. После того, как она продемонстрировала свой голос на городской площади, сомнений уже не оставалось.

Следуя за голосом, Лира двинулась к выходу из леса, и вскоре оказалась на ведущей наружу дорожке. Если она предположила верно, то эта тропинка приведёт её к коттеджу Флаттершай. Странно. Та никогда не отмечала Ночь Кошмаров — она всегда боялась темноты, и потому все обычно оставляли её в покое.

Лес расступался по мере того, как она подходила к его краю. Она уже почти подошла к коттеджу, когда вдруг оказалась чуть ли не сбита с ног ордой маленьких жеребчиков и кобылок под предводительством гигантской курицы.

— Лира? — сказала Пинки Пай. — Беги! Найтмэр Мун хочет съесть Флаттершай!

— Пинки, не неси чушь, — ответила Лира, тряся головой. — Это Принцесса Луна, и она не собирается никого есть, а мне серьёзно надо у неё кое-что спросить. Это важно.

Перепуганное выражение лица Пинки сменилось на улыбку. Она понизила голос так, чтобы юные пони её не услышали:

— Глупая Лира, я знаю, что она не собирается нас есть. Просто подыгрывай, хорошо? Весело же!

Лира не смогла не улыбнуться в ответ.

— Ну, давай, продолжай… Но это мой единственный шанс узнать хоть что-то о людях, так что я всё равно к ней пойду.

— О людях?! — вскричала Пинки, выпучив глаза. — Ой елки, моя бабушка мне рассказывала о них! Они ещё хуже!

На этот раз страх в её глазах был почти искренним.

— А?

Пинки заговорила громким, театральным голосом, так, чтобы все пони могли её услышать:

— Люди — это жуткие существа, которые едят мясо! Коров, свиней и куриц… — она подчеркнула последнее слово высоким писком, а затем снова опустила голос. — И, может быть, даже пони!

Вся толпа маленьких пони закричала в страхе и ломанулась в сторону освещённых улиц Понивилля. Лира, хмурясь, осталась стоять на месте.

— В этом-то как раз и проблема! — крикнула она, но они уже убежали слишком далеко.

О людях так мало информации, что пони — те немногие, что о них вообще слышали, — начинали придумывать про них всякую ерунду. Даже такие глупости, типа той, что люди якобы едят других животных. Лира видела их изображения и знала, что люди просто не предназначены для хищного образа жизни. У них не было ни когтей, ни клыков, ничего подобного.

Неудивительно, что после всех этих историй её мать так запаниковала, когда Лира принесла домой те книги из библиотеки. Папа пытался её переубедить, что ничего ужасного не случится, если их дочь почитает про людей, но мама всё равно продолжала отчаянно противиться. Видимо, она слышала ту же ложь, в которую верила Пинки.

Лира вздохнула и пошла к коттеджу Флаттершай. В окнах было темно, но она прожила в Понивилле уже достаточно долго, чтобы знать, что Флаттершай дома. Даже бесплатные конфеты не способны выманить эту пони на улицу в Ночь Кошмаров. Лира подошла к двери и постучала несколько раз.

— Пожалуйста, я никого больше не хочу видеть! — раздался изнутри тихий голос. — Просто уходите…

— Флаттершай? — позвала Лира. — Здесь была Принцесса Луна? Куда она пошла?

— Они, эм… — голос Флаттершай был едва слышен, и Лира прижала ухо к двери, чтобы лучше слышать. — Она пошла обратно в город с Твайлайт… Пожалуйста, оставь меня в покое…

Её голос оборвался жалобным писком.

— Обратно в Понивилль? Спасибо! — сказала Лира.

Ответом ей был ещё один писк, но Лира к тому моменту уже бежала в сторону Понивилля. Она не хотела на этот раз опять опоздать.

Прилив энергии от обилия сахара, похоже, сошёл на нет. Шаг Лиры замедлился, и она даже остановилась, чтобы отдышаться. Заметив кусок марли, что начал разматываться от бега, она затянула его вокруг ноги магией.

Поддерживать темп было почти невозможно, так что ей пришлось замедлиться — но время уходило, и если Принцесса Луна решит вернуться назад в Кантерлот… Кто знает, когда ещё Лира получит другой шанс поговорить с кем-нибудь, кто старше тысячи лет?

Она прошла мимо Биг Макинтоша, одетого в действительно впечатляющий костюм со шляпой-цилиндром, который тащил телегу назад, к ферме Сладкое Яблоко. Лира уставилась на его плащ, на который не обратила внимания ранее. И на нём был изображён череп, стилизованный под форму яблока. Глядя на него, она не могла отделаться от мысли, что он напоминает человеческий. Она помотала головой. Нет времени отвлекаться на мелочи. Где же Луна?

Странно, но даже для столь позднего часа, Понивилль был на удивление тих. Свет по-прежнему горел. Впрочем, много странностей случилось за эту ночь.

Лира совершенно случайно заметила фигуру, стоящую на мосту сразу за границей города. Она на всякий случай присмотрелась получше, почти уверенная, что ошиблась, но нет, это действительно была она.

Принцесса Луна стояла одна, устремив взгляд в небо.

Сделав глубокий вдох, Лира подобралась. Ей нужно всего одно мгновение. Так что ей нужно перейти сразу к делу. Может, она и не получит ответ, но… если Луна не знает о людях — кто же тогда может знать?

— Принцесса? — с гулко бьющимся сердцем, Лира медленно подошла к ней.

Она почувствовала, что вот-вот упадет в обморок, когда Луна повернула к ней своё лицо.

— Нет у нас интереса в вашем дурацком празднестве, — сказала она и вновь вернула взгляд на небо.

— Эмм… д-да… Я не об этом, — начала заикаться Лира, пытаясь нащупать в себе уверенность. — На самом деле, я хотела кое о чём вас спросить, раз уж вы присутствовали в нашем мире так долго, так что я подумала, может быть, вы знаете…

— Ты… желаешь говорить с нами? Нет страха в тебе? — голос Луны теперь был куда тише, и она даже слегка улыбнулась. — Определённо. Мы с превеликой радостью даруем тебе аудиенцию.

Не было больше причин терять время, так что Лира задала свой вопрос сразу:

— Итак… Что вы знаете про… Людей?

При упоминании этого слова выражение лица Луны сменилось на куда менее доброжелательное и куда более ужасающее.

— Не говори со мною об этих мерзких тварях!

Лира отпрыгнула назад от неожиданности.

— А? Что не так с…

— Поведай мне, как пришли знания сии к тебе?

— Просто пара книжек, ничего такого, — ответила Лира. — Но, пожалуйста, если они существуют, вы должны мне рассказать о…

— Покинь нас! Не заводи боле речей о сих чудищах! — позади Принцессы вспыхнула молния, подчеркивая её слова. — Королевство наше остаться должно мирным и вне их влияния.

Несмотря ни на что, Лира улыбалась до ушей — точнее, улыбалась только лишь тому, что люди на самом деле не были легендой, и она только что услышала доказательство этому из уст ни много ни мало одной из принцесс Эквестрии.

— Эм… Спасибо большое!

— Теперь уходи! — её голос, казалось, создал могучую волну ветра.

Лира так и поступила. Она бросилась прямиком домой, даже не заметив, как мимо неё прошла Твайлайт Спаркл.

Вот он, тот момент, которого она так долго ждала.

— Бон-Бон? Бон-Бон! Просыпайся!

Когда Бон-Бон вырвалась из сна, первым делом она увидела огромные золотые глаза, смотрящие прямо в её собственные. Она не помнила, как заснула на диване, но, впрочем, все последние несколько дней лихорадочной работы по завершению многочисленных заказов на сладости прошли для неё как в тумане.

— Лира?.. Дай мне поспать… — простонала Бон-Бон.

— Нет, это слишком важно! — воскликнула Лира, сделав шаг назад от дивана и не переставая при этом радостно подпрыгивать на месте. — Ты мне упорно говорила, что людей не существует. Как и все остальные мне всегда говорили.

— У меня правда нет настроения на это всё, — Бон-Бон потянулась, размышляя над тем, хватит ли ей сил, чтобы дойти до спальни, где было куда как уютнее.

— Принцесса Луна сказала мне, что они настоящие.

Бон-Бон уселась.

— Принцесса? Где ты с ней встретилась?

— Она приехала в Понивилль на Ночь Кошмаров. Долгая история. Короче говоря, она знает о людях.

— Принцесса Луна была здесь? — Бон-Бон потёрла глаза. — И зачем ты её расспрашивала о людях?

— Луне больше тысячи лет! Если кто-нибудь вообще знает о людях, так это должна быть она, и я оказалась права! — Лира хлопнула копытами, затем замерла и нахмурилась. — Только вот она мне не так уж много сказала… Честно говоря, она была довольно сердита.

— Ты втянула Принцессу Луну в эти свои безумные теории — вот почему она на тебя разозлилась, — ответила Бон-Бон лишённым эмоций тоном.

— Знаешь, я действительно думаю, что она разозлилась… — повторила Лира, гладя себе подбородок. — Но это не «безумные теории»! Луна сказала, что люди жили в Эквестрии давным-давно.

— Принцесса Луна… — повторила Бон-Бон. — Она в самом деле нанесла визит Понивиллю... настоящая королевская особа, здесь, в Понивилле?! А ты к ней полезла со своими людьми, и… — она помотала головой. — И насколько же ты её разозлила? В этом костюме, конечно, она вряд ли сможет тебя опознать, но нужно ли мне беспокоиться о том, что к нашей двери придут королевские стражники?

Лира повернулась к ней спиной.

— Ты игнорируешь самую важную часть того, что я сказала. Люди реальны или… были… и этой информацией правительство не хочет с нами делиться.

— Нет. Не втягивай сюда правительство. Я бы предпочла, чтобы никого из нас двоих не арестовали.

Уже на пути обратно к себе в студию Лира сказала:

— Я должна записать в точности всё, что мне сказала Луна, пока я ничего не забыла. В этих словах могут быть подсказки. Это огромный прорыв!

Бон-Бон вздохнула и рухнула обратно на диван. Нет… Где-то должен быть предел, который Лира пересечь не должна. Сегодня, впрочем, Бон-Бон не собиралась спорить с ней, так что она оставила этот вопрос на потом. И через несколько минут она уже снова спала, похрапывая.

[1] Mummy — по произношению звучит как мама, особенно когда говорит кто-то с южным американским акцентом, как Эпплджек.

V. Одеваясь со стилем

Из коридора раздались удаляющиеся шаги. Дверь отворилась со скрипом и закрылась на замок.

Лира по-прежнему не спала, прислушиваясь к характерным звукам укладывающейся спать Бон-Бон, ожидая, пока не наступит момент, когда она будет уверена, что её не потревожат. Скорее для блага Бон-Бон, чем её самой — после того первого происшествия, Лира пообещала, что никогда не будет повторять подобного.

Взяв дневник с тумбочки, она уселась на кровати. Подняв оба передних копыта к лицу, она закрыла глаза и сосредоточилась, ощущая, как магия постепенно меняет её конечности. После многочисленной практики заклинание теперь можно было плести куда легче и с куда меньшим количеством ошибок. Теперь она даже практически не заметила дискомфорта в процессе. Потребовалась всего пара ночей после памятной панической атаки Бон-Бон, чтобы Лира сдалась своему желанию снова попробовать писать руками. Впоследствии, она занималась этим как минимум по три ночи в неделю.

Открыв глаза, она увидела идеальную пару рук, и то был вид, что всегда вызывал у неё улыбку. Она размяла пальцы, приспосабливаясь к их ощущениям. Интересно, какая будет реакция у пони, если она их оставит в таком виде навсегда? Верно, большинство скорее всего среагирует так же, как и Бон-Бон… Но, по крайней мере, пока Лира была одна, она могла себе позволить пользоваться руками. Она подобрала дневник и перо и перелистнула на пустую страницу.

Последние несколько ночей ей не снилось никаких снов. Но, всё же, одна из часто повторяющихся в них деталей последнее время не выходила у неё из головы. Глядя на страницу, Лира тщательно почесала подбородок, а затем принялась набрасывать эскиз быстрыми штрихами.

В первую очередь, важно задать позу правильно. И ещё кривые линии, образующие фигуру. Самки людей отличались в некоторых деталях фигуры от самцов. Лира пропустила пальцы сквозь гриву. Та опускалась до плеч, и потому она постаралась нарисовать так же и на эскизе. Смотрелось не слишком здорово, и её пришлось немного укоротить. Человеческая шея не такая длинная, как у пони.

А ещё были сложности с одеждой. Пони носили одежду только для особых случаев, но люди всегда ходили полностью одетыми. В обычных ситуациях они носили штаны — Лира нарисовала их поверх ног у фигуры, — а также рубашку с длинным рукавом на верхней части тела. Да, смотрится очень даже хорошо.

И, наконец, лицо. Лира остановилась на минуту. Пальцы задумчиво гладили волоски пера. Как должно выглядеть её лицо, если бы она была человеком? Она попробовала нарисовать обычное женское лицо. Глаза смотрелись несколько мелковато, но это было нормально. Её уши совсем не такие острые и располагаются по бокам головы, примерно посередине. И нет рога.

Над рогом она нередко задумывалась. У людей его не было, а значит, они не могли пользоваться магией. Наверное, это не так уж и плохо. В конце концов, возможность пользоваться руками казалась ей честным обменом. Она подняла левую руку, чтобы рассмотреть её, продолжая рисовать правой. Похоже, управляться пером в правой руке было куда проще, и потому она всегда ею пользовалась для письма.

Итак, вот оно — именно так бы она выглядела, если бы была человеком. Лира подняла дневник и осмотрела работу. Выглядело очень даже здорово. Все эти странные детали — вертикальная поза на двух ногах, отсутствие хвоста, пальцы, — когда они все вместе были частью человеческой фигуры, то уже совсем не казались странными. Лире захотелось выглядеть именно так, но… Руки и так были довольно сложны. Она вздохнула. Видимо, об этом лучше сразу забыть.

Лира закрыла дневник и положила его обратно на тумбочку. Затем она задула свечи и опустила голову на подушку. Представлять себя в виде человека казалось ей немного смешным. Знание о том, что они когда-то существовали, ничего, на самом деле, не меняло. Ей всё равно не суждено быть человеком, как бы она ни пыталась.

У неё зачесалось за ухом, и она потянулась, чтобы там почесать… и осознала, что у неё по-прежнему руки вместо копыт. Чуть не попалась. Как бы ни был велик соблазн, Бон-Бон может вышвырнуть её вон, если она их оставит, а потому от них надо избавиться. Зелёный свет рога озарил пальцы, и они начали втягиваться обратно в копыта.

На следующее утро, как и всегда по выходным, Бон-Бон готовила завтрак. За месяц, что разделял два крупнейших праздника в году, нагрузка на работе должна снизиться до куда более расслабленной, так что она сможет позволить себе не напрягаться какое-то время. Не говоря уж о том, что все те безумные штуки, которые Лира вытворяла, тоже, похоже, сошли в последнее время на нет. Бон-Бон была бы рада никогда больше не видеть эти руки.

— Доброе утро, Бон-Бон, — сказала Лира.

— Доброе ут… — Бон-Бон повернулась и, увидев Лиру, замерла. — Эм… В честь чего это всё?..

Лира оделась в белую блузку и — что особенно необычно для пони — пару чёрных брюк. Так же у неё на шее висел незатянутый галстук. У Бон-Бон возникло мерзкое чувство, что она догадывается, что всё это может значить, но понадеялась, что ошиблась.

— Я собираюсь сходить сегодня к Рэрити, — сказала Лира. — Думаю, ты знаешь, я сегодня хотела забрать своё платье для Гала.

Бон-Бон облегченно выдохнула.

— А, да. Я уже и забыла, что ты заказала у неё платье.

Лира взглянула вниз, на галстук и, засветив рог, принялась его затягивать.

— В любом случае, люди одеваются таким образом каждый день, так что я подумала, что мне стоит перенять эту привычку. Лично мне кажется, что одежда смотрится на мне хорошо.

Бон-Бон уставилась на неё. Она начала говорить — или, точнее, попыталась, но не смогла подобрать слов. Она посмотрела на копыта Лиры, чтобы убедиться, что они в самом деле по-прежнему копыта.

— Эм…

— Тебе не нравится? — спросила Лира.

Бон-Бон наморщила нос.

— Да нет, дело не в этом, я просто подумала… Наверное, это трудно, одеваться каждый день. Ты уверена, что хочешь устроить себе такое испытание?

— Не, не так уж это и сложно. Заняло совсем немного времени, — Лира уселась за стол. — Короче, давай поедим!

Глубоко вдохнув, Бон-Бон присоединилась к ней. Одежда не была чем-то таким уж особенным. Некоторые пони любили одеваться. И, может, Лира просто некоторое время спустя устанет и забросит, наконец, эту придурь.

Но она всё равно по-прежнему сидит всё так же. Прислонившись к спинке стула. Так, будто думает, что она одна из них.

Лира покинула дом сразу после завтрака. Снаружи было прохладно. Листья уже начали опадать, но ещё в течение пары недель, до Забега Листьев, деревья не оголятся до конца, так что сейчас оранжевые и красные цвета крон резко контрастировали с серым небом.

Одежда оказалась отличным способом сохранить тепло — она и правда замечательно помогала защититься от ветра. Возможно, из одевания может выйти хорошая привычка. Лира задумалась: почему же конкретно этот аспект человеческой культуры пони так и не переняли?

Идя быстрой рысью в сторону бутика, Лира обратила внимание на то, как несколько голов повернулись ей вслед, провожая её взглядами вслед. В её снах люди всегда носили одежду, но здешняя культура была совсем иной. Одетая пони ощутимо выделялась из толпы.

Лира постучала в дверь Рэрити и терпеливо подождала, спокойно напевая себе под нос мелодию и качаясь взад и вперёд на копытах.

Рэрити отворила дверь и улыбнулась, увидев, кто к ней пришел.

— А, я тебя сегодня ждала. Заходи. Мне нравится твой костюм, кстати говоря.

— Правда? — сказала Лира, следуя за ней в магазин.

— О, безусловно! Классическое сочетание чёрного и белого, и этот галстук сводит всё воедино… Воистину, ты кантерлотская пони, не так ли? — Рэрити осмотрела её одобрительным взглядом. — Какой-то особый случай?

— Не-а, просто захотелось, — сказала Лира. — Мне правда кажется, что штаны — очень удобная штука.

— Знаешь, моя мать, кажется, тоже их любит, хотя для меня они всегда были несколько… вульгарными, пожалуй, — нахмурилась Рэрити. Она окинула Лиру взглядом — О, но на тебе они смотрятся превосходно!

— Спасибо! — ей показалось, что Рэрити говорила вполне искренне.

— Но давай не будем отвлекаться. Я совершенно точно уверена, ты будешь в восторге от того, что я для тебя приготовила, — сказала Рэрити, ведя её сквозь хаотичные нагромождения материалов и набросков к стенду с недавно завершённым платьем на манекене. — Ну как, оно тебе нравится?

Платье Лиры было целиком белоснежным, кроме нескольких бирюзовых узоров и вышивок на спине, которые изящной плавной линией переходили к подолу. На рукавах и воротнике лежали золотые акценты, а брошь на груди была выполнена в виде её метки, изображающей лиру.

— Оно выглядит… превосходно! — воскликнула Лира. По форме платье больше всего напоминало ей тогу — то был стиль древних человеческих одежд, хотя она сомневалась, что Рэрити вообще слышала где-нибудь такое слово.

— Почему бы тебе его не примерить? Мне надо проверить, идеально ли оно на тебе сидит, — сказала Рэрити. — О, и не забудь про обувь и заколку для волос, которые я подобрала под платье. Я взяла на себя решение сделать тебе весь ансамбль.

— Вау, получилось чудесно, — сказала Лира, любуясь деталями броши.

— Так, давай быстро примерим. Я хочу посмотреть, как оно на тебе сидит, — сказала Рэрити. Её рог засиял, и она, подняв одеяние с манекена, передала его Лире.

— Конечно, — ответила она. — Эм… извини меня.

Она зашла за ширму и принялась переодеваться из своей рубашки со штанами в новое платье.

Рэрити зашла, когда Лира уже стояла, разглядывая своё отражение в зеркале.

— Итак, тебе оно нравится?

— Оно просто превосходно, — сказала Лира. Она поворачивалась то так, то эдак, вытягивая шею, чтобы осмотреть себя со всех сторон. Затем она осторожно поднялась на задние ноги.

— Эм… Что ты делаешь? — спросила Рэрити.

— Просто хотела взглянуть, как оно смотрится… — сказала Лира, пытаясь удержать равновесие. Долго стоять на задних ногах было непросто.

Рэрити закусила губу.

— Лира, я заметила, что ты иногда сидишь капельку странно, особенно когда играешь. Возможно, на Гала тебе стоит попробовать вести себя более… — она запнулась, ища подходящее слово. — Подобающе леди.

Лира опустилась обратно на четыре ноги.

— А? О. Точно…

— Это ведь официальное мероприятие. Тебе очень повезло с приглашением, но надо помнить, что в Кантерлоте ожидают соблюдения всех формальностей, — сказала Рэрити.

— Ты ведь бывала уже на Гала, не так ли, Рэрити? — спросила Лира.

Лицо Рэрити дернулось.

— Ну… да, но боюсь, я не буду присутствовать там на этот раз. И всё же… не стесняйся говорить всем пони, где ты заказала это платье. И если тебе попадутся какие-нибудь важные кантерлотские личности…

— То я, возможно, их даже не узнаю. Никогда не обращала внимания на подобные вещи, — сказала Лира. — Спасибо тебе ещё раз, кстати.

— Не за что, — Рэрити вернула себе уверенный вид. — Тебе завернуть покупку?

Лира вышла из бутика и направилась через Понивилль домой, размышляя о том, что сказала Рэрити. Свёрток плыл по воздуху перед ней.

Кантерлот.

У Лиры были смешанные чувства касательно возвращения туда. Как и сказала Рэрити, мероприятие очень формально. Напыщено и скучно, если говорить точнее. И всё же, Гранд Галопинг Гала — это большая честь. Приглашение туда означало, что её талант музыканта получил признание.

Она подошла к своему дому и открыла дверь. С опущенной головой, погружённая в мысли, она привычно направилась в гостиную.

Рэрити назвала её «кантерлотской пони». Смешно. Эта одежда была предназначена для того, чтобы выглядеть как человек, а не как пони из высшего общества. Лира всегда чувствовала себя в Кантерлоте не в своей тарелке, и именно поэтому она с радостью ухватилась за возможность съехать из родительского дома.

— А, вот и она! Мы соскучились по тебе, Хартстрингс!

Лира вскинула голову при звуке голоса её отца. Бон-Бон сидела в гостиной рядом с тёмно-синим единорогом и фиолетовой пегаской. Лира лишилась дара речи. Её… родители? Здесь? Сейчас? Свёрток упал на пол.

— Папа? Мама? К-когда вы сюда пришли?

— Они только что прибыли, всего несколько минут назад. Я сказала, что ты не задержишься надолго, — сказала Бон-Бон.

— Мы же предупредили тебя, что заедем сегодня, — сказала мать. — Ты, должно быть, получила наше письмо — даже оделась к случаю. Очень мило с твоей стороны.

— О… точно, — нервно улыбнулась Лира. Никакое письмо к ней не приходило. Она ослабила галстук — похоже, здесь становится жарко. Забавно, ведь ещё пару секунд назад на улице она тряслась от холода. — Дайте мне это закинуть, и я вернусь.

Покинув гостиную в некоторой, возможно, даже излишней спешке, Лира направилась в свою спальню. Сначала она закинула свёрток в шкаф, затем подобрала дневник и спрятала его под кроватью. Бросившись в студию, она схватила все свои старые книги и закинула их за диван.

Лира оглядела комнату с удовлетворением. Может, ей снять эту человечью одежду? Нет, это займет слишком много времени. К тому же мама уже обратила на неё внимание. Лира развернулась и оказалась нос к носу с Бон-Бон.

— Ты мне ни разу не говорила, что к тебе сегодня приедут родители, Хартстрингс, — сказала Бон-Бон, подчеркнув её имя странным тоном. — Что там с этим письмом?

— Я ничего не получала. Наверное, оно потерялось на почте, — сказала Лира. Её глаза стремительно оглядывали комнату в поисках любых следов чего-нибудь, что она могла упустить. — Ну, знаешь, та пегаска, которая постоянно приносит нам почту. Она совершенно рассеянная. Теряет всё постоянно.

— Может быть и так, Хартстрингс. В любом случае, я всё равно собиралась готовить обед, так что я буду на кухне. Почему бы тебе не провести немного времени с семьёй? Они тебя ждали.

Лира снова пробежалась взглядом по комнате.

— Здорово! Будешь де… — она остановилась. — Погоди, а почему ты упорно меня так называешь?

— Как так, Хартстрингс? — спросила Бон-Бон с вредной ухмылкой.

— Я… — начала Лира, затем моргнула. — Я никогда тебе не говорила своего настоящего имени, да?

— Нет, не говорила. Я подумала поначалу, что они ошиблись домом, когда пришли ко мне спрашивать эту «Хартстрингс». Ты бы только видела, как они на меня посмотрели, когда я сказала, что мою соседку зовут Лира! Почему же ты мне не сказала, что Лира — это просто прозвище? — сказала Бон-Бон.

Лира вздохнула.

— Ладно… Я жила под человеческим именем всё время с тех пор, как приехала в Понивилль, — в ответ на это Бон-Бон распахнула рот, но не сказала ни слова. — Оно так и не прижилось в Кантерлоте, как бы я ни хотела, но… мне никогда не нравилось моё настоящее имя.

— Мы живём вместе уже несколько лет! И ты хоть раз могла бы сказать, как тебя зовут.

— Извини… Но, прошу тебя, сделай мне одолжение! Пожалуйста, не говори родителям об исследовании, которым я занималась.

— Твоём… исследовании? — нахмурилась Бон-Бон.

— Про людей. Мои родители… Они никогда этого не одобряли. Они думали, что я этим переболею. Они от меня всего-то хотели, чтобы я вела себя как «нормальный единорог», вот и всё. Мой интерес к людям… Они думают, что это просто куча ерунды.

— Лира, я считаю, что это куча ерунды.

— Сколько раз мне повторять? Луна подтвердила, что это не так! И я собираюсь кое-что выяснить, — Лира глубоко вздохнула. — Но… Пожалуйста. Только сегодня, ты можешь себя вести так, будто я… нормальная?

— Ты представляешь, насколько это будет непросто? — прищурилась Бон-Бон.

— Извини. Я знаю, что в последнее время я устроила тебе весёлую жизнь, — сказала Лира, глядя в пол и пытаясь продемонстрировать столько раскаяния, сколько было возможно. Она понадеялась, что выглядит искренне.

— Нормальная... — повторила Бон-Бон. — Ты представляешь, как много ты просишь, а? Ты даже не назвала мне своего настоящего имени! И после того случая с руками…

— Не так громко, пожалуйста! — Лира тут же опустила голос до свистящего шёпота и тревожно оглянулась в сторону гостиной.

— Ты совершенно безумна, — Бон-Бон покачала головой. — Я не знаю, сколько ещё смогу выдержать.

— Мне правда очень неудобно. Честно. Но… они так гордились мной, когда услышали, что меня пригласили на Гала... Они всегда хотели, чтобы я сосредоточилась на музыкальной карьере… — сказала Лира. — Они не понимают, насколько люди важны для меня.

— И я тоже.

— Только сегодня. Никто из нас не упомянет людей.

— Звучит превосходно, Хартстрингс. Возможно, нам стоит взять это в привычку, — сказала Бон-Бон.

— Я серьёзно. Не говори ничего, — Лира ткнула копытом в сторону Бон-Бон, не желая больше это обсуждать. Она направилась затем обратно в гостиную, а Бон-Бон пошла на кухню.

— Извините за задержку, — сказала Лира родителям. Она собралась уже усесться на диван, но остановилась в последний момент. Сидеть как обычно было нельзя. Только не перед ними. Медленно, неловко, она улеглась, как делает большинство пони. Для неё же такое положение нормальным не казалось.

— Ты уже очень давно ничего не писала домой. Мы не видали от тебя ни строчки уже несколько месяцев, — сказала мать. — Как ты жила?

— О, я была… занята… — Лира замолчала. Затем, она быстро добавила: — Практиковалась, конечно.

— Твоя соседка нам говорила, — сказал папа, поправив очки. — По-прежнему не верится, что тебя приняли на Гранд Галопинг Гала. Огромная честь.

— Мы всегда знали, что ты одарённая, — добавила мать. — Кстати, когда мы сюда пришли, то узнали от твоей соседки, что ты по-прежнему пользуешься своим старым прозвищем. Мы думали, ты это уже переросла.

— О, это? — сказала Лира, дрожащим голосом. — Ага, оно как-то прижилось. Так теперь вс… — она поправила себя. — Так меня теперь зовёт каждый пони.

— Что ж, по крайней мере, ты покончила с этими глупыми старыми историями, — сказал отец.

Лира едва сдержалась, чтобы не ответить ему, понимая, что оно того не стоит. Её родители были совершенно несокрушимы в своём скептицизме. Отец указал как-то на ту оценку за доклад и сказал, что вот оно, доказательство того, что людей не существует. А как же то, что доказательства обратного были вокруг него, куда ни глянь? Повсюду в Эквестрии можно встретить старые реликвии человеческой цивилизации, совершенно очевидные для тех, кто знал, куда надо смотреть.

Бон-Бон вышла из кухни, осторожно держа в зубах поднос, и поставила угощение на стол.

— Когда мы услышали, что вы к нам заглянете, я постаралась приготовить кое-что особенное, — то были остатки запеканки, которую они ели на завтрак. Она проделала невероятную работу, заставив её выглядеть свежей. — Кстати, мне кажется, я не расслышала ваших имен.

— Дьюи Дэцимал, — представился отец Лиры.

— А меня зовут Циррус,[1] — сказала мать, взглянув на тарелку. — Выглядит очень вкусно. Вы говорили, что вы профессиональный повар?

— Кондитер, — уточнила Бон-Бон. — Я, честно говоря, получила работу совсем недавно.

Лира вздохнула с облегчением. Разговор отошёл от её персоны — по крайней мере, на какое-то время. И пока родители не собираются разбираться с её прозвищем, всё будет нормально, и она будет рада их визиту.

— Тебе очень повезло, Хартстрингс. Ты, наверное, регулярно ешь домашние сладости, — сказал Дьюи.

— Ага… Здесь всё замечательно, — сказала Лира.

— Само собой, — сказала Бон-Бон.

— Всё совершенно нормально, — добавила Лира.

Отец кивнул ей в знак одобрения.

— Рад это слышать. Кстати, много интересного произошло в Кантерлоте, с тех пор как ты уехала, Хартстрингс.

Лира поморщилась при звуке своего имени. Она знала, что будет слышать его сегодня ещё неоднократно. Но, в самом деле, ей же уже шестнадцать. Она взрослая и живёт своей собственной жизнью уже несколько лет. А родители по-прежнему относятся к ней, как к жеребенку.

Так лениво протащились несколько часов. Мать рассказывала о планах погодной фабрики к грядущей зиме. Отец хотел говорить только о Кантерлотском обществе и эту тему, похоже, Бон-Бон просто обожала. Лира подавила зевок.

В определённый момент они попросили Лиру сыграть что-нибудь из её репертуара для Гала. Она сходила за лирой и исполнила им одну композицию. Только наполовину, впрочем: мелодия во второй части всё равно просто повторялась. Закончив, она положила инструмент обратно в кофр.

— Было бы здорово, если бы ты попробовала продвигать свой талант и дальше, — кивнула Бон-Бон. — Может, тебе стоит практиковаться побольше?

— Ну, у меня были… и другие дела… занявшие моё время, — Лира заметила взгляд, который Бон-Бон на неё бросила, и поняла, что именно он означает.

— Например? — наклонился к ней Дьюи. У Лиры не нашлось идей, чего бы ему ответить.

И в этот момент, кто-то постучал в дверь.

— Кто это, интересно? — Лира вскинула голову. — Я пойду открою.

Она была рада немного развеяться. Кто бы то ни был, она ему была благодарна за отвлечение.

Когда Лира покинула комнату, Циррус обернулась к Бон-Бон.

— Мы, надо сказать, волновались. Хартстрингс ведь ничего не упоминала вам о «людях», не так ли? Когда она была маленькой кобылкой, она была ими страшно увлечена, и ей не шло это на пользу. Она даже по-прежнему использует это своё выдуманное имя.

Отчасти ей хотелось закричать, рассказать этим удивительно нормальным кантерлотским пони об ужасах, что она испытала из-за их дочери-психопатки. Но, вместо этого, идя против здравого смысла, она ответила просто:

— Люди? Нет. Конечно, нет. Что это такое? Я совершенно точно о них ничего не слышала.

— Какое облегчение. Она, наверное, о них давно уже забыла, — сказала Циррус.

Бон-Бон быстро глянула в сторону входной двери.

— Привет, Лира. Я надеялась, что ты будешь дома. Можно войти? — прозвучал голос Твайлайт.

— Конечно. Эм, только вот ко мне сегодня заехали родители.

— Не страшно, — Твайлайт последовала за Лирой в гостиную и тут же, как вошла туда, встала, увидев отца Лиры. На её лице появилась улыбка:

— Мистер Дьюи? Из Кантерлота?

— Твайлайт Спаркл! Давно не видел вас, — сказал он, кивнув. — Я и забыл, что вы теперь живёте здесь, в Понивилле.

— Лира? Ты мне не говорила, что твой отец — мистер Дьюи! — сказала Твайлайт с широкой улыбкой.

— Ты никогда и не спрашивала, — ответила Лира.

Твайлайт, кажется, погрузилась в счастливые воспоминания:

— Я так скучала по Кантерлотской библиотеке. Она ведь самая большая в Эквестрии. Я проводила там столько времени!

— Как ваша жизнь, Твайлайт? Всё ещё в ученицах Принцессы, я полагаю? — сказал Дьюи.

— Конечно. На самом деле, она дала мне новое задание. И я зашла, потому что мне понадобилась книга, которую Лира позаимствовала, — сказала Твайлайт. — Я думала, ты уже забыла. Она называется Иллюстрированн…

— А, эта книга? — прервала её Лира. — Я не забыла. На самом деле она у меня в студии. Пойдём, я тебе её отдам.

Книга, о которой шла речь, была спрятана вместе с остальными за диваном. Лира быстро придумала историю — я была страшно рассеяна, так что книга там оказалась случайно… вместе со всеми остальными книгами, тогда как книжные полки пустуют... Нет, это будет звучать как бред.

— Здорово, — сказала Твайлайт. — Я, наверное, и не вспомнила бы, только вот Принцесса хочет, что бы я для неё написала доклад на эту тему.

Она заметила, что её копыта заскользили по полу. Лира зашла к ней сзади и принялась толкать её сторону студии.

— Это очень интересно, Твайлайт. Давай поскорее найдём твою книгу. Я уверена, что ты очень занята.

— Да всё нормально, Лира, я могу дойти и сама, — сказала Твайлайт.

Она бросилась бежать по коридору, и Твайлайт, с недоумённым выражением лица, последовала за ней. Направившись прямиком к дивану и не сказав ни слова, Лира подняла книгу из щели между ним и стеной.

— Странно, как это она там оказалась? — сказала Лира без выражения. — Короче, вот твоя книга. И я тут, на самом деле, довольно занята, так что, если ты можешь сразу уйти, и…

— Просто хочу удостовериться — тебе она точно уже больше не нужна, так? Ты уже закончила своё исследование? — спросила Твайлайт.

— Ага, само собой. Можешь забирать. Всё в порядке, — Лира помахала копытом.

— Что ж… спасибо! — Твайлайт пошла назад, проходя мимо гостиной в сторону выхода.

Отец Лиры подал голос:

— Я не знал, что вы друзья. И нам бы очень хотелось узнать, чем ты занимаешься, Хартстрингс.

— Эм… да… Извини, — сказала Лира. Она очень надеялась, что Твайлайт уйдёт прежде, чем ей придётся сказать, о чём была эта книга.

— Странно, я никогда, на самом деле, не могла найти применение книге по криптозоологии, но я просмотрела всю библиотеку, и она оказалась единственным источником, которым я могу воспользоваться для своего доклада.

Лира почувствовала, что её накрывает приступ головокружения.

— Правда? И что же Принцесса желает, чтобы вы изучали на этот раз? — спросил Дьюи, поправив очки.

Она задумалась на мгновение.

— На самом деле, Лира мне может с этим помочь. Я, в общем-то, никогда прежде не слышала о людях, пока она ко мне не зашла.

Дьюи, похоже, сразил приступ кашля.

— Вы сказали… о людях?

Глаза Лиры забегали из стороны в сторону.

— Эм, конечно нет, Твайлайт, я ничего не знаю о…

— Мне казалось, ты говорила, что покончила с этой своей одержимостью «людьми», Хартстрингс, — сказала Циррус.

— Да! Конечно же, покончила, — подхватила Лира.

— Ты заходила ко мне в библиотеку пару недель назад м спрашивала о них, — Твайлайт подняла голову, хмурясь. — И за этой книгой я и пришла. Я не смогла найти ничего другого о людях среди всех остальных книг моей библиотеки. И, кстати, я смотрю, с твоим копытом уже всё в порядке.

Бон-Бон подавилась куском запеканки.

— Ага, я же говорила, с ним ничего такого и не было, — сказала Лира. Её голова полнилась вопросами. Принцесса Селестия хотела доклад о людях, но Луна ясно дала понять, что они обе должны знать о них больше всех остальных. И, плюс ко всему, разве Луна не сказала, что они более не желают когда-либо говорить о людях? И почему Селестия тогда посылает свою ученицу копать любую информацию, что осталась? Если только не…

— Хартстрингс, мы были уверены, что ты, наконец, переболела этим, — сказал отец, качая головой.

Мать вставила своё слово:

— Я уверена, ты будешь в ближайшее время очень занята подготовкой своего выступления на Гала. У тебя осталось всего несколько месяцев. Думаю, лучше всего будет, если Твайлайт сама напишет свою статью, — она поглядела на неё. — Но я поверить не могу, что Принцесса дала вам такое бессмысленное задание.

Твайлайт оглянулась на дверь.

— Я, наверное, зашла в неподходящий момент…

— Всё нормально, — сказала Лира. — Я покончила с людьми. Мне действительно лучше сосредоточиться на музыке, ведь так? — она не верила в то, что говорила, но ей надо было отныне сохранять осторожность. Внезапное появление Твайлайт выглядело очень подозрительно.

— Рада это слышать, — сказала Циррус и повернулась к Дьюи. — Я всегда говорила, что тебе вообще не следовало давать ей эти книги.

— Я даже подумать не мог, что они могут стать такой проблемой, — сказал он.

Лира нервно улыбнулась:

— У меня ведь больше нет этих книг, так что…

— Что ж, спасибо, что вернула её мне, — сказала Твайлайт, медленно идя к выходу. — Принцесса, на самом деле, сказала мне немного. Она всегда даёт мне дополнительные проекты для исследований помимо моих обычных изысканий, так что в этом нет ничего особенного.

— Но это всё равно довольно странно, — сказал Дьюи. — Но нам, в самом деле, не следует отвлекать тебя от работы.

— Вы правы. Я не должна задерживаться дольше необходимого, — сказала Твайлайт и затем быстро развернулась и выбежала за дверь.

Родители Лиры посмотрели на неё. Повисла долгая болезненная пауза.

— Так, эм… кто-нибудь хочет десерт? — предложила Бон-Бон.

Дьюи и Циррус попрощались, когда уже опустилась ночь. Лира помахала вслед, когда повозка родителей двинулась по дороге назад в Кантерлот. Едва та скрылась из виду, она вернулась назад в дом.

— Должна сказать, твоя семья меня удивила, — сказала Бон-Бон, когда Лира вошла внутрь. — Они такие обычные. Зная тебя, я ожидала, что они…

— Она встала на наш след, — ответила она.

Бон-Бон уставилась на неё.

— Кто?

— Принцесса Селестия!

Бон-Бон закрыла лицо копытом.

— Во имя Эквестрии, о чём ты вообще говоришь, Лира?

— Ты что, искренне веришь, это совпадение, что Твайлайт пришла сюда, спрашивая о людях? Она же личная ученица Принцессы! Она за мной шпионит, потому что они знают, что я знаю что-то, что никто знать не должен!

Лира беспокойно ходила взад-вперёд по комнате.

Опять начался приступ. Целый день прошёл почти нормально, и Лира действительно могла бы сойти за относительно вменяемую пони, но стоило её родителям уйти, она тут же переключилась обратно.

— Лира, Твайлайт наша соседка уже больше года. Она не шпион, — сказала Бон-Бон.

— Тогда зачем Принцессе понадобился доклад о людях? Если судить по реакции Луны, я бы сказала, что они обе и так знают о них предостаточно, — сказала Лира. — Это меня они изучают.

[1] Dewey Decimal — это система библиотечной каталогизации. Непереводимо, ясное дело. В честь умного дядьки с этой фамилией.

Циррус — Завиток/пушистое облако.

VI. Рождество

Что-то было в этом времени года, что всегда будило у Лиры ностальгию. И в этом году, когда она, в первый раз после того, как переехала, оказалась в Кантерлоте на Вечер Тёплого Очага, это чувство ощущалось особенно сильно.

Всё же, домом был ей этот город или нет, здесь располагался центр заговора, и потому она не могла себе позволить легкомыслия.

Улицы были покрыты снегом, ленты и гирлянды свешивались с каждого здания, свет сиял в ветвях каждого дерева. Она неоднократно слышала, что Кантерлот — это лучшее место для зимнего сезона, и она не могла не признать, что праздникам в Понивилле всегда недоставало чего-то по сравнению с её родным городом.

— Скуталу! Вернись сейчас же! Ты уже и так примёрзла языком к одной конфетной палочке! Не надо опять повторять ту же глупость! — позвала Бон-Бон. Она покачала головой. — Как нас вообще уболтали стать няньками?

Лира просто опустила капюшон парки,[1] сделала шаг вперёд и позвала:

— Эй, девочки! Хотите попробовать лучшие имбирные пряники в Кантерлоте?

И внезапно, все три кобылки оказались перед ней.

— Ты только шо сказала лучшие имбирные пряники? — спросила Эпплблум.

Лира кивнула.

— Я ходила в эту пекарню каждый Вечер Тёплого Очага, когда была в вашем возрасте. Они действительно лучшие из всех, какие вам только доведётся попробовать, руки дам на отсечение.

Бон-Бон бросила на неё странный взгляд.

— Ну правда же, — сказала Лира. — Без обид, Бон-Бон, ты великолепный кондитер, но мне всегда казалось, что с имбирными пряниками у тебя серьёзные проблемы.

— Пойдём скорее! Мы хотим попробовать! — воскликнула Скуталу, подпрыгивая на месте.

— Ну, у нас не так уж много времени перед началом представления, но местечко это всё равно по пути к замку. Думаю, мы можем заскочить туда на пару минут, — сказала Лира.

С удовлетворённым выражением лица она двинулась по улице, ведя за собой широко улыбающихся Меткоискателей. Бон-Бон проводила их взглядом, разинув рот, а потому ей понадобилось время, чтобы прийти в себя и догнать их.

— Как тебе это удаётся? — спросила она.

— Что я могу сказать? Я хорошо управляюсь с детьми, — ответила Лира.

— Потому что ты, практически, сама такая, — пробормотала Бон-Бон.

Лира повернулась ко входу в дом на углу улицы.

— Вот, нам сюда, — она вдохнула ароматы выпечки, текущие из здания. Перечная мята, шоколад и, конечно, имбирные пряники.

— Пони Джо обычно продаёт только пончики, но к праздникам он расширяет свой ассортимент. Как же я соскучилась по этому месту!

Они зашли в пекарню, и весело болтающие кобылки поспешили за ними следом. Бон-Бон пробежалась глазами по полкам с выпечкой позади стойки и попыталась заглянуть в окошко на кухню.

Лира подошла к стойке.

— Привет, Джо, — от её внимания не ускользнул тот факт, что у него было человеческое имя, хотя он и не подозревал про свою уникальность. Некоторым пони повезло, что их назвали настоящими именами, вроде этого.[2] — Пять имбирных пряников, пожалуйста. О, и горячий шоколад.

— Хартстрингс? Не видал тебя годами. С тебя десять битов, — ответил Пони Джо.

Лира достала монеты из кармана плаща. Как же много было преимуществ у человеческой одежды! Ей определенно стоить одеваться ежедневно.

— Спасибо, — ответил Джо. — Счастливого Тёплого Очага.

— Счастливого Рождества! — весело сказала Лира. Он уставился на неё, подняв в недоумении бровь.

Они взяли пряники и горячий шоколад Лиры и заняли места. Меткоискатели окружили столик, тогда как Бон-Бон и Лира присели у окна.

— Я, конечно, боюсь даже спрашивать, но… зачем ты говоришь эти слова каждому встречному пони? — тихо спросила Бон-Бон. Она взглянула на Меткоискателей. Они наслаждались своими пряниками и не обращали внимания ни на что вокруг.

— У меня опять были сны, — сказала Лира, и Бон-Бон раздраженно застонала. — Я снова была там человеком. Мне очень нравятся такие сны… Ну и, короче говоря, мне снилось, что я была в одном из их городов, и он был украшен как и этот к Вечеру Тёплого Очага, только я слышала как люди говорили друг другу «Счастливого Рождества».

— И откуда ты вообще эти слова взяла? — сказала Бон-Бон.

— Когда я проснулась, то я не понимала, что они значат. Так что я посмотрела в своих книгах, и я вполне уверена, что там упоминалось что-то под названием Рождество. Мне кажется, это человеческий праздник. Только я не помню, чтобы читала о нём.

— Должно быть всё-таки прочитала. Может, ты просто забыла об этом, или… типа того, — Бон-Бон покачала головой. — Никогда не встречала пони, которая так серьёзно относилась бы к своим снам.

— Там было не так уж много информации. Только одно могу сказать точно: Рождество — это какой-то проводимый зимой праздник. Но как бы я ни искала, я не смогла найти истинного его значения. Жаль. Я бы очень хотела узнать о нём побольше.

— Разве не то же самое ты говорила о… как там этот праздник урожая в октябре назывался… ведь так?

— Кто знает? Может быть, мы всю жизнь праздновали человеческие праздники и даже этого не осознавали.

Бон-Бон покончила со своим пряником.

— Думаю, ты была права по поводу имбирных пряников… — она желала соскочить с темы любой ценой.

— Всё дело в мелассе,[3] — сказала Лира. — Ты кладешь её слишком много.

Бон-Бон прищурилась.

— Мы опоздаем на представление, — сказала она. — Нам пора идти.

Лира подошла к столику, вокруг которого собрались Меткоискатели.

— Пошли, девочки. Теперь мы идём в замок.

— Да! — воскликнула Скуталу. — Не могу дождаться! Рейнбоу Дэш в этом спектакле будет такой крутой!

— Ты не забыла кое-кого, случаем? — сказала Свити Белль. — Моя старшая сестра играет Принцессу Платину. Она самая лучшая!

Они двинулись наружу и присоединились на улице ко множеству других пони, что шли в направлении замка. Лира смотрела на увенчанные золотом башни, нависающие над их головами. Может, было ошибкой приходить на представление в этом году? Пожалуй, затеряться в толпе будет хорошей идеей.

— Никогда не бывала ещё на действе в честь Вечера Тёплого Очага в Кантерлоте, — сказала Бон-Бон. — И я знакома со всеми звёздами. Я так рада!

— Я вполне могу представить, почему Принцесса хочет, чтобы Твайлайт играла в представлении, — пробормотала Лира. — Она великолепная актриса. Особенно ей здорово получается играть дурочку.

— Ты всё ещё уверена, что она шпионка? — прошептала Бон-Бон. — Пора тебе уже избавиться от этих глупостей.

— А как ты можешь быть уверена, что она ей не является? Она бы точно в этом не призналась, если бы была, — сказала Лира.

Это продолжалось уже месяц. Бон-Бон надеялась, что Лира не слишком пристаёт к Твайлайт, ведь у неё не было никакой возможности приглядывать за своей соседкой, когда от неё в этом сезоне ожидались буквально тысячи печенек.

Замок, казалось, вырос ещё больше, когда они пересекли мост и прошли сквозь ворота; Лира смотрела на него снизу вверх с дурным предчувствием. Теперь они подходили к прихожей. Здесь же будет проводиться и Гала…

Бон-Бон строго посмотрела на Лиру.

— Может, тебе лучше снять свой плащ?

Лира застонала, но Бон-Бон была права.

— Ладно… — она понимала, что это, на самом деле, ерунда, но она действительно чувствовала себя неудобно, находясь на публике без одежды.

Рядом находился гардероб, так что она оставила свой плащ там, рядом с чужими шарфами и шляпами. Редкие пони осознавали ценность полностью закрытой одежды в плане сохранения тепла. Или полезности капюшона, чтобы скрыть своё лицо, если посмотреть с такой стороны.

Постановка была организована на огромной сцене, которую установили в тронном зале. Пони заполнили всё пространство от стены до стены. Тусклый свет луны мягко подсвечивал витражные стёкла: на одной стороне были изображены Твайлайт и её друзья — Носители Элементов Гармонии. На другой — Дискорд — дух Хаоса. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как он вырвался на свободу, но сейчас он вновь заперт и всё пришло в норму… относительную.

Лира старалась не поднимать головы, когда они прошли в зал. Их билеты с оторванными краями плыли перед ней.

— Могу я на них посмотреть? — спросила Бон-Бон. Лира пододвинула билеты к ней.

— Так, где наши места… Они… — она широко распахнула глаза. — Мы сидим в первом ряду?

— Прекрасно, просто прекрасно… Бон-Бон, можешь оглядеться за меня? Принцесса здесь? — спросила Лира.

— Если ты хочешь с ней встретиться…

— Я не могу оглянуться сама, это будет слишком подозрительно! — прошептала Лира. — Осмотрись за меня, пожалуйста. Где она? Что она делает?

Бон-Бон вздохнула и бросила взгляд по сторонам. Весь зал был забит пони каждой расы и цвета, но она не видела специальной правительственной ложи. Принцессу Селестию, если бы она была здесь, не заметить было бы сложно.

— Её здесь вообще нет, — удивлённо произнесла Бон-Бон.

— Правда? — Лира подняла голову, чтобы посмотреть самой. — Странно.

— Лира, у тебя паранойя. Я ведь чудом тебя уговорила приехать в Кантерлот, — сказала Бон-Бон.

— Они бы обратили внимание, если бы я отказалась приглядывать за кобылками. Главное — вести себя естественно.

Они дошли до своих мест. Меткоискатели заняли самый первый ряд — зарезервированный специально для членов семьи актеров, ясное дело. Бон-Бон села позади них, а Лира оказалась отделена от них проходом.

— О, Лира… Ты как, нормально там, отдельно от нас? — нахмурилась Бон-Бон.

Она помахала копытом.

— Да всё в порядке. Здесь и так все места заняты, — сказала Лира.

Лампы погасли, поднялся занавес. Тишина упала на зрительный зал. Спайк вышел на сцену, по-видимому играя роль рассказчика в этом году. Лиру особенно заинтересовал его костюм. Дети драконов ходили на двух ногах и его одежда, хотя и малая по размеру, была очень похожа на то, что мог бы носить человек. Стиль, на самом деле, довольно точно совпадал с иллюстрацией, которую Лира видела в одной из своих книг.

— Давным-давно, задолго до мирного правления Селестии и до того, как мы открыли нашу прекрасную землю по имени Эквестрия, пони не ведали гармонии, — начал Спайк. Слова были знакомы до такой степени, что Лира их даже не замечала. — То были странные и тёмные времена. Времена, когда пони были разделены… ненавистью.

Впрочем, не все знали постановку наизусть. Сидящие перед Бон-Бон Меткоискатели откинулись назад в шоке от этого откровения.

Несмотря на то, что с течением лет события спектакля стали уже рутиной, Лира по-прежнему помнила интерес, который она когда-то питала к постановке. Единороги и пегасы были врагами? Ей, маленькой кобылке, тогда сложно было это понять. Её собственные родители прекрасно друг с другом ладили. А сейчас она делила своё жильё с земной пони.

Но когда она была совсем маленькой, то определение собственного места в жизни было для неё большой проблемой. Пегасы, как её мать, управляли погодой и летали. У единорогов была магия. Долгое время Лира не была способна ни на то, ни на другое. И причину этого было тяжело понять маленькой кобылке. У неё даже не было таланта, связанного с едой, а потому она не могла назвать себя земной пони с бесполезным рогом. Но когда она взяла лиру, магия стала её второй натурой, и она, наконец, покинула то неуютное состояние неопределённости.

Представление тем временем перешло к моменту, когда на подмостки в первый раз явились лидеры народов. Лира отключилась от происходящего и потому пропустила почти всю первую сцену. Теперь Рейнбоу Дэш, Пинки Пай и Рэрити стояли на сцене, и Лира услышала тихий писк радости от Скуталу.

Врождённая горячность Рейнбоу Дэш сделала её превосходным Коммандером Харрикейном. А Рэрити была как всегда экстравагантна, но зато сейчас у неё была ещё и корона для завершения образа. Все трое, они привносили от себя что-то новое в обычно предсказуемое представление. Трудно было воспринимать их как персонажей, а не как их самих, но, по крайней мере, это уже что-то.

Дизайн костюмов в этом году был, безусловно, высочайшего класса. Персонажи были столь устоявшимися, что все прекрасно знали, как они должны выглядеть, но именно эти костюмы оказались ближе всего к оригинальным изображениям. И вот, опять… Лира была совершенно точно убеждена, что она видела людей, одетых точно так же, как и персонаж Эпплджек — Смарт Куки. Эта шляпа, эта рубаха…

Спору нет, влияние человеческой культуры присутствовало даже в представлении на Вечер Тёплого Очага, если точно знать, куда смотреть.

Внимание Лиры было приковано к сцене всё оставшееся время. Конечно… даже что-то столь простое не должно быть упущено. Что же на самом деле происходило в этой истории?

— Быстрее! Пойдём! — Эпплблум повела друзей ко входу за кулисы.

— Девочки, пожалуйста, притормозите! — сказала Бон-Бон, бросившись следом. Лира было последовала за ней, но остановилась. Перед дверью стоял стражник, и его жёсткое лицо смотрело прямо перед собой. Бон-Бон подошла к нему.

— Семья и друзья актёров, — сказала она.

Из-за двери вышла Рейнбоу Дэш, всё ещё одетая в костюм Коммандера Харрикейна. Она сразу же заметила их и кивнула Скуталу.

— О, привет, мелочь.

Она затем повернулась к стражнику:

— Всё в порядке, они с нами.

— О, это… так круто! — воскликнула Скуталу. Она, похоже, была готова потерять сознание и даже упала вперёд головой, но подоспевшая Лира осторожно подтолкнула её обратно на ноги.

Бросив нервный взгляд на стражника, который никак не отреагировал на происходящее, Лира прошла следом за остальными в гримёрку. Свити Белль и Эпплблум немедленно бросились к своим сёстрам, тогда как Скуталу просто следовала хвостом за Рейнбоу Дэш. На другой стороне комнаты Лира увидела Твайлайт Спаркл.

Лира попыталась прикинуться, что не знает её. Она оглядывала реквизит и костюмы, части плоских декораций, что также здесь хранились. Почти всё здесь было ей знакомо по книгам. Все думали, что это представление рассказывало о трех расах, что в итоге сгладили свои различия и объединились в один народ. Но что же насчет расы, что ходила на двух ногах и у которой были руки, необходимые для использования некоторых из этих деталей реквизита? Их определенно оставили с носом…

— Здравствуй, Лира. Как тебе понравилось представление? — спросила Твайлайт.

Лира подпрыгнула от неожиданности.

— О, оно было… превосходным! Вы отлично сыграли, — она нервно заулыбалась. — На самом деле, мне интересно, могу ли я посмотреть на копию сценария…

Твайлайт оглядела комнату.

— Конечно. У нас их тут целые тонны валяются, — она нашла копию, лежащую раскрытой на одном из гримировочных столиков, и передала её Лире. — Но, на самом деле, он не слишком отличается от сценариев всех остальных представлений, которые проводят по всей Эквестрии. Потому что практически каждый пони знает эту историю.

— Конечно. Просто… Ну, история Эквестрии меня всегда интересовала, — Лира пожала плечами, а затем добавила: — Особенно касательно пони.

— Ясно… — сказала Твайлайт.

Лира глянула в окно, избегая её взгляда.

— Ну, мне, наверное, пора. Не хочу пропустить поезд, — сказала она наконец и, ухватив сценарий, выбежала из гримёрки.

— Об этом не волнуйся, у нас ещё… — сказала ей в след Твайлайт, но она уже скрылась из виду. — Ещё два часа.

Твайлайт оглянулась и, увидев Бон-Бон, говорящую с Флаттершай, решила присоединиться к ним.

— Бон-Бон, я заметила, что Лира странно себя в последнее время ведёт. То есть, страннее обычного, пожалуй, — сказала Твайлайт. — С ней всё хорошо?

— Что она на этот раз натворила? — спросила Бон-Бон раздражённым тоном.

— На самом деле, ничего особенного, — успокоила её Твайлайт. — Но я не могу понять. Это как-то связано с её родителями? Когда я к вам тогда зашла, она, кажется, очень нервничала из-за них. Вот тогда-то всё и началось.

Бон-Бон вздохнула и покачала головой.

— Забавно, на самом деле. Она считает, что ты — правительственный агент, засланный для слежки за ней.

Твайлайт вскинула бровь.

— Я думала, что все пони выкинули уже эту мысль из головы после того, как я окончательно обосновалась в Понивилле. Я не шпион. Зачем мне за ней шпионить?

— Это из-за её одержимости людьми. Она считает, что Принцесса прячет о них какой-то секрет, — сказала Бон-Бон. — Даже не проси меня это объяснять. Тут нет никакой логики.

Твайлайт нахмурилась в недоумении.

— Принцесса не стала бы такое прятать. Она всего-то от меня хочет о них доклад, вот и всё. И, насколько я могу судить, людей не существует, — сказала она. Но мне нужно закончить сначала этот доклад, а у меня не хватает информации даже чтобы заполнить хотя бы одну страницу. Я бы не хотела просить, но… что если бы Лира мне помогла?

— О. Ну, я стараюсь избегать упоминания чего-нибудь, связанного с людьми, в её присутствии. Когда на неё находит, с ней очень сложно адекватно общаться, — сказала Бон-Бон. — Честно говоря, иногда всё это выглядит… пугающе.

Её передёрнуло от воспоминаний.

— Может, я смогу ей показать, до чего я сама смогла докопаться. Я связалась с некоторыми библиотеками в Мейнхеттене и Троттингеме, и они прислали мне несколько книг, какие смогли отыскать. Но по-прежнему нет ни одного твердого свидетельства существования людей.

— Именно. И вот, если ты сможешь убедить в этом Лиру…

— Я постараюсь сделать всё, что смогу. Если всё действительно так, то должна сказать, я восхищаюсь этой частью Эквестрийской культуры и фольклора, — сказала Твайлайт.

Бон-Бон вышла из гримёрки и обнаружила Лиру снаружи. На ней снова была надета парка с надвинутым капюшоном, а сама она нервно оглядывалась по сторонам, не заметив, впрочем, как подошла Бон-Бон.

— Вот ты где, Лира.

Лира ахнула и развернулась.

— Бон-Бон? А, это только ты. Я бы не хотела здесь задерживаться дольше, чем необходимо. Слишком опасно, — с этими словами, она уже начала идти в сторону выхода из замка.

Бон-Бон догнала её.

— В последний раз, Лира… Я только что поговорила с Твайлайт. Она сказала, что Принцесса Селестия ничего от тебя не прячет.

— Конечно же, она так и сказала! Подозрительно однозначно, кстати, — сказала Лира и остановилась. — Погоди-ка. Только не говори мне, что ты на самом деле спросила её.

— Ну…

— Ты меня упоминала?

— Конечно же, но только из-за того, что ты в последнее время вела себя неразумно.

— Бон-Бон, ты только что сорвала мне прикрытие! Мне нужно бежать отсюда — сейчас же! — Лира бросилась галопом и затерялась в толпах на улицах Кантерлота.

Бон-Бон вздохнула. Они, скорее всего, встретятся снова на вокзале. Если нет, то… Лира рано или поздно дойдёт до Понивилля, ведь так?

По мере того, как заходило Солнце, небо наливалось оранжевыми тонами. Бон-Бон оглядывала толпу пони на станции, ища знакомую мятно-зелёную гриву, но нигде её не видела. Нет, Лира не убежала бы вот так просто. Но затем она вспомнила — конечно, Лира по-прежнему должна быть в своём плаще. Она заметила пони с надвинутым капюшоном и двинулась к ней.

— Поверить не могу, что ты сказала Твайлайт о том, что я знаю, — пробормотала Лира, когда Бон-Бон протолкнулась к ней сквозь толпу.

— Ты ведешь себя совершенно невыносимо. Твайлайт всего лишь хочет помощи для своего проекта, — сказала Бон-Бон.

— Ага, исследовательский проект. Идеальное прикрытие.

— Последний раз говорю — это не заговор! — крикнула Бон-Бон. Все пони на вокзале повернули лица в её сторону. Она опустила голову, прячась от их взглядов. — Короче, Твайлайт сказала, что ей нужна твоя помощь, но если ты будешь продолжать себя так вести…

Лира моргнула.

— Погоди… вот оно.

— Что на этот раз?

— Я должна соблюдать осторожность, чтобы не показать ей, как много я знаю, но поговорить с Твайлайт — это единственный способ узнать, чего хочет Селестия. Я должна втереться ей в доверие!

— Я имела в виду совсем не это. Твайлайт проводила собственное исследование, и она даже не думает, что люди…

— Я должна вести себя осторожно, — сказала Лира, не обращая на неё внимания. Похоже, она опять начала говорить сама с собой. — Она уже подозревает меня, но это может быть единственный путь к истине, — затем она вскинула голову. — И Гала! Там будет Принцесса. Как я могла забыть об этом?

Прозвучал свисток въезжающего на станцию поезда, так что никто не услышал раздраженного стона Бон-Бон.

— Ты гений, Бон-Бон! Я так близко подобралась! — воскликнула Лира. — Но сначала мне нужно взглянуть на кое-что ещё…

Большинство пони в поезде вело себя тихо. Некоторые, в том числе и Бон-Бон, заснули после долгого дня. Но Лира по-прежнему не спала, её рог сиял, освещая полученную копию сценария.

[Входит СОВЕТНИК ПУДИНГХЕД]

ПУДИНГХЕД

Раз другие племена отказались от мира,
я решила, что Земные пони пойдут своим
путём!

СМАРТ КУКИ

Другие племена не пришли к соглашению?
Я думала, мы сможем убедить их договориться
о сотрудничестве.

ПУДИНГХЕД

Без еды они просто не смогут прийти
к разумному решению!

Значит, Пинки Пай забыла свои слова и начала придумывать их на ходу. Лире не нужен был сценарий, чтобы это заметить. Сцена с камином была гениальной, конечно. Это она не могла не признать.

Она пролистала несколько страниц до сцены, предшествующей встрече лидеров трех племен.

РАССКАЗЧИК

Земные пони замерзали. В доме пегасов
дела обстояли не лучше. Пегасы голодали.
А единороги замерзали и голодали. Даже
магия единорогов была бессильна против бури.

Она отметила на полях:

Виндиго — встречаются ли они в каких-нибудь других книгах?

Погодой обычно управляли пегасы. Если, согласно постановке, Виндиго создавали бурю по вине отсутствия согласия между пони, то тогда что же с ними случилось потом? Если одних только споров хватило, чтобы начать метель, то дом Лиры и Бон-Бон промёрз бы насквозь уже давным-давно.

Лира разглядывала строки сценария. Что-то здесь должно быть не так. Упущенная деталь, какое-то несоответствие, слово не на своем месте…

Она перелистнула на конец.

РАССКАЗЧИК

Все три лидера согласились разделить
эту прекрасную землю и жить на ней
отныне в гармонии. И вместе
они назвали свою новую землю…

ВСЕ [в унисон]

Эквестрия!

[КОММАНДЕР ХАРРИКЕЙН, СОВЕТНИК
ПУДДИНГХЕД и ПРИНЦЕССА ПЛАТИНА
вместе поднимают флаг Эквестрии.]

Согласно этой постановке, Эквестрия была основана этими тремя лидерами. Пегас, земной пони и единорог. Так где же Принцесса Селестия? Её не только не было в зрительном зале, она отсутствовала и в постановке. Нет никакого упоминания обеих принцесс.

Нет, что-то тут не так. Лира дважды подчеркнула фразу «флаг Эквестрии». То был современный флаг, с изображением Селестии на нем.

И ещё кое-что. Лира перелистнула обратно на первые страницы. Вот! Вот оно!

РАССКАЗЧИК

Давным-давно, задолго до мирного правления Селестии
и до того, как мы открыли нашу прекрасную землю
по имени Эквестрия, пони не ведали гармонии.
То были странные и тёмные времена. Времена,
когда пони были разделены… ненавистью.

Лира уставилась на эти строки. Всё вокруг неё было погружено в тишину, которую оттенял лишь тихий гул поезда. Вот оно. «Задолго до мирного правления Селестии.» Она обвела эту фразу. В этой строке заключено всё!

Насколько давно, в действительности, Селестия пришла к власти? И тогда в какой момент времени должны были происходить события постановки? Ни единого упоминания людей на протяжении всей истории и при этом всё это происходило до Селестии?

Практически каждый предмет реквизита у всего спектакля выглядел так, будто сошёл с иллюстраций её книг про людей. И если даже отбросить эту заметную деталь, откуда Луна знала о людях? Лира вполне могла предположить из их краткой беседы, что Луна имела очень близкое знакомство с ними.

— Ты всё ещё читаешь этот старый сценарий? — Бон-Бон только что проснулась и смотрела на неё сонным взглядом.

— Это всё ложь… — пробормотала Лира. — Ничего из этого не имеет никакого смысла. Вся история была выдумана!

Бон-Бон вздохнула.

— Только не снова.

— И это, должно быть, только начало. Кто знает, какая ещё часть истории Эквестрии была сфабрикована? Всё может быть куда глубже, чем я предполагала!

— Это всего лишь глупая праздничная постановка. Они проводят эти спектакли каждый год. Только не говори мне, что никогда их прежде не видела, — сказала Бон-Бон.

Глаза Лиры бегали по испещренному пометками сценарию.

— Никто никогда не подвергал её сомнению, потому что эта история прочно укоренилась у нас в головах. А это всего лишь официозный выпендреж для простых пони. Мы спрятали с глаз долой истинные основы нашего мира и заявили, что мы сами создали всё, что имеем. Почему Селестия на этом настаивает?

— Не всё вертится вокруг людей, Лира. Их ведь даже никогда не упоминали в спектакле.

— Именно.

В вагоне раздался голос кондуктора:

— Следующая остановка — Понивилль. Следующая остановка — Понивилль.

Лира закрыла сценарий.

— Мне нужно сравнить это с остальными источниками по истории пони. Если я права, то противоречия будут буквально везде, — она встала, когда поезд заехал на станцию. — И лучшее место, откуда можно начать — библиотека Твайлайт.

[1] Длинная куртка с капюшоном

[2] Имя, кстати, в данном случае всё-таки не человеческое. «Джо» на американском слэнге/диалекте означает кофе.

[3] Чёрная патока. Сироп, отход производства сахара из сахарной свёклы, популярен как самостоятельный продукт в Америке и Канаде, у нас используется для создания кормов для животных. И… бетона.

VII. Исследования и соперничество

Теперь снег повалил с неба в полную силу. Можно было бы организовать время встречи и получше. Лира знала, что пегасы запланировали на сегодня очередной снегопад, но вот ветра она не ожидала. Даже будучи одетой в штаны, свитер, шарф и тяжёлую куртку сверху, она промерзала до костей.

Бросив взгляд вперёд, она увидела библиотеку. Сделав последний быстрый рывок, она подбежала к двери и заскочила внутрь.

Приходя в себя после ветра и мороза, она стоптала снег с копыт и отряхнула парку. Вешалка стояла прямо рядом с дверью, так что она стянула куртку и повесила её туда.

Твайлайт услышала, как закрылась дверь, и вышла навстречу.

— О, Лира. Вот и ты, — сказала она. — Чувствуй себя как дома. Спайк разжёг камин в соседней комнате.

Лира прищурилась с подозрением. Твайлайт слишком уж дружелюбна… Или она всегда такая?

— Спасибо…

— Так как там поживает твоя соседка? Не общалась с Бон-Бон уже очень давно.

— С ней всё хорошо, по большей части, но когда я ей сказала, что иду сюда, чтобы помочь тебе с докладом, она сказала, что хочет найти что-нибудь твёрдое и удариться головой, — Лира пожала плечами.

— О… — нахмурилась Твайлайт. — Ну, ты можешь уже приступать к чтению, а я присоединюсь к тебе через минуту.

Лира отвернулась и направилась в соседнюю комнату.

У Твайлайт действительно было очень много книг. Эту комнату, также как и соседнюю, целиком занимали книжные полки. У стены стояла прислонённая лестница. На другой стороне комнаты, у огня, сидел Спайк, скривив лицо и баюкая правую лапу. Он взглянул на Лиру, когда та к нему подошла.

— Привет, Спайк. С тобой всё нормально? — спросила она, наклонившись к нему.

— Ага... Твайлайт меня целый день заставляла писать заметки, — Спайк потёр запястье. — Теперь лапа сильно болит.

— Знаю, каково это. Та ещё боль, — сказала Лира, кивая. Спайк странно на неё посмотрел. — Э… ну, как я слышала.

Она отвела глаза.

— Ну, так и чего же ты писал? Что-нибудь для Принцессы? Можешь рассказать? — она пододвинулась ближе.

— Ты уверен, что не писал ничего для Принцессы? Что насчёт Твайлайт? Она тебе ничего не говорила?

Дверь открылась и Твайлайт вошла в комнату с парой книг, парящих у её головы. Совелий залетел следом и уселся на верхней ступеньке приставной лестницы. Когда она подошла ближе, книги слетели и улеглись на стол.

— Ага, вот вы где, ребята, — весело сказала Твайлайт. Повернувшись к Спайку, она продолжила: — Ты сегодня хорошо поработал, Спайк. Я думаю, дальше мы с Лирой справимся сами.

— Наконец-то, — Спайк зевнул, потянувшись короткими руками к потолку.

— Спкночи, — сказал он, двинувшись вверх по лестнице.

— Ну, давай начнём, Лира, — сказала Твайлайт.

Лира безразлично окинула взглядом полки с книгами.

— Да, пожалуй…

Улыбка Твайлайт угасла.

— Лира, ты ведь всё ещё меня подозреваешь, да? Но я говорю тебе правду — Принцесса Селестия ничего мне не сказала о людях. Ничего, кроме этого задания, само собой.

— Конечно, — сказала Лира, глядя на Твайлайт с недоверием.

Что Твайлайт задумала? Насколько же она беспомощна как шпионка, если она так просто, в открытую, всё отрицает? Она даже сама первая об этом упомянула. Лира, очевидно, не собиралась ей ничего об этом говорить.

Твайлайт пересекла комнату и принялась рыться в комоде, вынимая оттуда свитки и листы бумаги.

— Оно должно быть где-то здесь. Ага! Вот, — один из свитков вылетел из стопки и от чего остальные свалились в бесформенную кучу. — Сама можешь посмотреть.

Письмо подлетело так близко, что почти упёрлось Лире в лицо. Она развернула его и принялась читать изящную каллиграфию.

Моя верная ученица, Твайлайт Спаркл,

В свете интереса к пониманию ранней Эквестрийской культуры, я хотела бы, чтобы ты подготовила для меня доклад о различных легендах касательно существ, называемых «люди». Как обычно, информируй меня о своём прогрессе и о любых вопросах, которые у тебя возникнут.

Твоя наставница, Принцесса Селестия.

Лира обратила внимание на официальную печать в нижней части пергамента. Свежей та не выглядела.

— Так когда ты получила это письмо? — спросила она, подняв бровь.

— Больше месяца тому назад. И это вся информация, которой она со мной поделилась, — сказала Твайлайт. — Мне потребовалось немало времени, чтобы начать. Просто невозможно где-либо найти хоть что-нибудь о людях.

— Она назвала их легендой, — сказала Лира, перечитывая письмо уже в третий или четвёртый раз.

— Конечно. Ничем другим они и не могут быть, — заявила Твайлайт. — Но должна признать, что весь мир, в котором люди должны жить, невероятно детализован. И особенно меня поражает в этих историях такое количество разных королевств и правителей. И не только это, ещё и одинаковые исторические моменты продолжают упоминаться в разных источниках. Всё очень целостно.

— Потому что это не легенды.

— Потому что после передачи историй из поколения в поколения, такие воображаемые места, как Франция, например, будут приняты в итоге всеми. Я и не подозревала, что когда Рэрити говорит о «Французском кутюре», она на самом деле использует аллюзию на древнюю мифологию пони. Она, наверное, и сама об этом не догадывается.

— Ты серьёзно считаешь, что всё это было выдумано? — спросила Лира. Она опустила письмо на стол. — Или Принцесса Селестия сказала тебе, чтобы ты это повторяла?

— Конечно же сказала! — ответила Твайлайт. — Ну, то есть нет, она не сказала мне это говорить, но всё ведь именно так и есть. Это единственная информация, которую я от неё получила. Лира, ты читала эти книги дольше, чем я. Всё, что мы знаем о людях, пришло из книг. Не существует никакого научного или археологического базиса, чтобы подтвердить эти истории.

Лира подошла ближе.

— А что насчёт их инструментов? Мы их по-прежнему используем! И одежда, ты даже признала, что Рэрити использует стили, основанные на тех, что были разработаны людьми!

Твайлайт помотала головой.

— Они выдуманные существа, а выдуманные существа всегда изображаются так, что они пользуются теми же вещами, что и пони, потому что пони создали и их, и эти вещи. Все эти истории могут быть частью чего-то вроде мифа о сотворении мира. Исторически сложилось, что многие мифологические существа имеют что-то общее с обществом, что их породило, — сказала она. Задумавшись на секунду, она добавила: — И это единственная причина, которую я могу придумать, почему Принцесса Селестия ими заинтересовалась. Культурное соответствие.

Лира смотрела на неё, разинув рот, не в силах придумать внятного ответа. Она не собиралась признаваться личной ученице Принцессы Селестии, что слышала от Луны о реальности людей.

Может, Твайлайт и не лгала… Она, похоже, действительно ничего не знала. Но Лира по-прежнему должна сохранять осторожность в разговоре. Всё, что она скажет, может быть отослано в замок, и вот тогда у неё будут проблемы.

— Ладно, — сказала, наконец, Лира. — Давай просто посмотрим, что ты смогла обнаружить.

Она подошла к столу и осмотрела книги, которые Твайлайт там положила.

Пре-Эквестрийские Тайны, Гипотеза о Людях и Эпоха Человека. Заголовки стёрлись до практически нечитаемого состояния, и фолианты, казалось, готовы были развалиться на части. Но это были новые для неё источники — книги, которых не было в её собственной коллекции из Кантерлота. Лира никогда не задумывалась о том, что в других городах их тоже можно найти.

— Думаю, лучше будет, если мы просто сразу приступим к делу, — сказала Твайлайт. — Я получила их из библиотеки Мейнхеттена. Они очень долго отвечали на моё письмо. Сказали, что в их поисках им пришлось забраться в самый старый раздел.

Вспоминая свой собственный поход в архивы Кантерлота, Лира кивнула.

— В этом обычно всё и дело.

— Я просмотрела Пре-Эквестрийские Тайны и нашла там всего несколько глав, посвящённых людям. Скорее всего там нет для тебя ничего нового. Кстати, ты говорила, что посмотришь, какие книги у тебя остались. Ты их принесла? — сказала Твайлайт.

Лира медленно стянула седельные сумки со спины.

— Я довольно долго её искала. Она осталась всего одна, так что я принесла всё, что у меня есть.

Проекты для Ловкости — это самая маленькая из её книг, едва ли больше сотни страниц. Остальные, содержащие больше деталей, остались дома. Спрятаны. Она должна сокрыть как можно больше информации от Твайлайт. Так же, на самом деле, как она всегда проделывала с родителями…

Эта книга была целиком посвящена изобретениям людей. Введение даже заявляло, что эти вещи должны быть лишь «теориями», но пони, который написал эту книгу, скорее всего в них верил. С такими доказательствами, кто бы не смог?

— Что ж… ладно, — сказала Твайлайт. — Ты говоришь, других книг у тебя нет? Думала, у тебя должно быть больше.

— Не-а. Родители хотели, чтобы я от них избавилась, — пожала плечами Лира. — Когда я заходила сюда несколько месяцев назад, то было просто любопытство. Я не изучала людей уже многие годы.

Этой легенды Лира собиралась придерживаться. Той же самой, что она рассказала своим родителям. Её интерес к людям остался в детстве, и она из него уже выросла. Конечно, Твайлайт знала, что Лира изучала строение рук всего несколько месяцев назад, но о результатах этого изучения она знать не могла.

Твайлайт нахмурилась. Она открыла рот, а затем помотала головой и решила ничего не говорить. Оглядев лежащие на столе книги, она выбрала Эпоху Человека и открыла её.

— Эта, на самом деле, из Троттингема. Единственная, которую удалось найти. Думаю, «человек» — это единственное число от «люди», — сказала Твайлайт. — Ты об этом когда-нибудь слышала?

— Это же самые основы, Твайлайт. Итак, о чём она? — Лира подошла поближе, чтобы посмотреть.

— О том, о чём я уже тебе упоминала — о разных народах людей и о том, как они между собой взаимодействовали. Политические устройства, языки… Поверить не могу, что кто-то потратил столько времени на создание целых языков для выдуманных культур.

— И что же нужно сделать, чтобы заставить тебя поверить в то, что они не придуманы?

— Лира, нельзя просто так верить всему, что написано. Надо опираться на своё собственное мышление.

— Может, это тебе надо, — огрызнулась Лира, чувствуя, что начинает раздражаться. Весь этот скептицизм уже действовал ей на нервы. — А что насчёт того спектакля, в котором вы играли? Я обнаружила в нём кучу несоответствий. Ты уверена, что именно так и была основана Эквестрия?

Твайлайт уставилась на неё и, затем, как ни странно, рассмеялась.

— Конечно же, всё так и было. Эта история была частью эквестрийской культуры не одну тысячу лет. Конечно, кое-какие детали не слишком-то исторически точны, но драматизация и…

— Виндиго, — сказала Лира.

— А? Что с ними? — спросила Твайлайт.

— Что случилось с ними? Предположим, они являются духами или чем-то таким, которые способны создавать метели, черпая силы из дисгармонии. Но куда же они подевались? Ничего подобного на моей памяти не случалось, — сказала Лира.

— Ты веришь людей, но не веришь в это? — удивилась Твайлайт. — Спроси любого жеребёнка в Эквестрии. Все пони знают о Виндиго, но никто никогда не слышал о людях.

— Дело не в этом!

— Они исчезли, потому что наше общество постигло ценность гармонии и…

— Ты это точно знаешь? — Лира прищурилась.

— Ну… Об этом говорит постановка…

— Именно! — Лира прошлась по комнате. — Ещё одна дыра в сюжете.

Твайлайт начала повышать голос:

— Я сказала, это была драматизация!

— Тогда где же доказательство, что хоть что-то из этого правда? — спросила Лира. Она неотрывно смотрела прямо в глаза Твайлайт.

Снаружи свирепствовала метель, и ветер выл в оконных щелях.

И только в этот момент Лира осознала, что только что сказала. Ей захотелось себя ударить. Как она могла так сглупить?

— Ну… это просто моя теория… — она попыталась обратить всё в шутку. — Я, на самом деле, серьёзно это всё не обдумывала.

Твайлайт это, похоже, не убедило.

— Давай лучше просто начнём читать, — сказала она. Она подобрала книгу, принесённую Лирой, тогда как та взялась читать первую главу Эпохи Человека.

Всё было как в те времена, когда она была маленькой кобылкой. Лира читала книги о людях, раскрывающие новые детали, которых она прежде не видела. Политические системы людей описывались здесь куда подробнее. Большинство из них были монархиями, наподобие эквестрийской, но человеческие короли и королевы не обладали никакой магической силой. Они были в этом плане куда ближе к обычным людям. И они не жили вечно. Их власть передавалась из поколение в поколение сыновьям и дочерям, так что всё находилось в постоянном движении.

А затем — вот оно.

Лира была древнегреческим инструментом, на котором играли (конечно же) люди. В книге нашлась картинка, изображающая человека, сидящего и перебирающего струны лиры в точности так же, как делала она. Это изображение выглядело очень похоже на тот рисунок, что Лира сделала, основываясь на воспоминаниях из сна. В заметке к иллюстрации говорилось, что музыку обычно сопровождало чтение эпической поэмы.

Где их найти? Наверняка, где-то должны быть записанные версии.

Очевидно, лиры играли куда большую роль в человеческой культуре, чем прежде думала Лира. Теперь ей надо узнать, что это должны быть за поэмы, которые прилагались к музыке. Она обожала истории, созданные людьми. Они, конечно, были легендами, но то лишь доказывало, что сами люди реальны. Ведь нет никакого смысла выдуманным существам иметь собственную мифологию.

— Я поняла! — внезапно воскликнула Твайлайт. Лира взглянула на неё, оторвавшись от книги.

— Что именно? — спросила она.

— Я поняла, в чём значимость людей. Они все одинаковые! — сказала Твайлайт. — Конечно же, я должна была раньше догадаться!

— Что ты имеешь в виду под «они все одинаковые»? — спросила Лира.

— Пони все отличаются друг от друга. Люди же не умеют летать, и в книгах не упоминалось о том, чтобы у них были способности к магии. Весь смысл в том, что у всех людей были равные возможности, — сказала Твайлайт. — Вот, что я имела в виду, когда говорила, что они имели значение для древних культур! Вообразив себе цивилизацию, состоящую из одинаковых существ, пони поймут преимущества своих различий!

— У? — ухнул Совелий.

Лира вздохнула.

— Твайлайт, тебе не попадалось каких-нибудь греческих мифов? Или песен?

Приложив копыто к подбородку, Твайлайт задумалась:

— Я думаю всё, что есть о… греках, так? Всё что есть — в этом источнике, — она кивнула на книгу, которую читала Лира.

— Нет, эта книга только о фактах. А мне нужно… — Лира обратила внимание на выражение лица Твайлайт, и ей расхотелось снова вступать в этот спор. — Забудь.

Так они продолжали ещё полчаса, или около того. Это была настоящая золотая жила информации. Лира попыталась вспомнить, какие ещё города Эквестрии славятся своими библиотеками. У неё был хороший шанс найти там больше информации о лире…

Сама мысль о том, что она пользуется человеческим инструментом, дала ей особую связь с ними, и ей это нравилось. Не говоря уж о том, что она даже научилась играть на ней в человеческом стиле — руками. Магии никогда не сравниться с физическим чувством струн на пальцах.

Она просмотрела параграфы о Греции ещё несколько раз. Было досадно, что всей этой информации не найти реального применения.

Твайлайт была полностью поглощена книгой, которую принесла Лира. Это был её шанс. Она подошла к рядам книжных полок у стены, и принялась оглядывать заголовки. Если ответы на её вопросы о людях не найти в этих книгах, можно наткнуться на подсказки в других. Спрятанных на виду, прямо в собственной истории пони.

Вот, например, одна из таких книг. Пегасы. Из Прошлого в Настоящее.

Лира сняла книгу с полки и открыла её. Она принялась читать с самого начала, где описывались ранние вожди пегасов. Глаза быстро заскользили по страницам в поисках упоминания Коммандера Харрикейна или Рядового Панси. Ничего подобного в первой главе. Перелистнув на оглавление, она поискала эти имена там.

Ничего.

Довольно странно, не так ли? Наверняка, пегас, основавший Эквестрию, должен всё-таки упоминаться хоть раз.

— Лира? Ты нашла что-то ещё? Я не знала, что у меня есть ещё книги о людях, — сказала Твайлайт.

Лира уронила книгу в испуге, обнаружив, что Твайлайт стоит прямо рядом с ней.

— Ой, нет, она…

Твайлайт подобрала книгу с пола и взглянула на обложку.

— Ты читала о пегасах?

— Она для… другого проекта.

— Я не знала, что у тебя настолько разносторонние интересы, Лира. Из тебя бы вышел прекрасный историк, если бы ты захотела, — сказала Твайлайт. — Если тебе нужно взять любой материал, всегда пожалуйста.

Она передала книгу Лире.

Магическая аура вокруг неё сменила цвет с фиолетового на зеленый, и Лира засунула её в седельную сумку. Она, на самом деле, не собиралась больше там ничего читать, так как уже нашла всё, что хотела. Или, точнее, не нашла.

— Хорошо. Спасибо.

Твайлайт подобрала книгу, которую до этого читала и остановилась.

— Лира, я знаю, ты считаешь, что люди были на самом деле, но… — Твайлайт помедлила. — Но нет ничего, что бы подтвердило их существование. Теория была бы более правдоподобной, если бы у тебя было твёрдое доказательство, но…

— А что насчёт Найтмэр Мун? — спросила Лира. Эта идея возникла у неё в голове внезапно.

— А? Нет, ты уходишь от темы, я… — Твайлайт подалась назад.

— А что насчёт Найтмэр Мун? — спросила Лира. Эта идея возникла у неё в голове внезапно.

— А? Нет, ты уходишь от темы, я… — Твайлайт подалась назад.

— Я не ухожу от темы. Ты говорила про Найтмэр Мун, когда приехала в Понивилль, и никто из нас тебе тогда не поверил. И в чём же разница?

— Здесь нет ничего общего! Отсылки на неё были во всех возможных источниках. У нас был праздник, посвящённый ей и точная дата, в которую она должна вернуться, и она вернулась. А всё, что есть у тебя о людях, лишь…

— Сказки, — сказала Лира. — Принцесса Селестия, наверное, сказала тебе, что Найтмэр Мун это тоже сказка, не так ли?

Снег падал за окном, увеличивая сугробы у стёкол; в тускло освещённой комнате мерцали свечи.

— Смирись, Твайлайт. Мы не так уж и отличаемся. И когда-нибудь я найду истину.

Вернувшись к чтению, Твайлайт больше не сказала ни слова. Лира же просто не могла понять как кто-то, прочитавший за свою жизнь столько книг, может сохранять такой скептицизм. Твайлайт была даже хуже, чем её родители. Они не верили в людей, но они при этом даже не касались книг…

Дьюи Децимал застал свою дочь в её комнате. За окном стояла темнота, и время близилось к полуночи, но она по-прежнему была погружена в одну из тех книг при свете свечи. Последние несколько дней она не желала заниматься ничем другим. Даже исторический доклад, который она практически провалила, не слишком её обескуражил — из числа всего прочего, пожалуй, именно он только всё усугубил.

— Хартстрингс… Я поговорил с матерью, и мы пришли к решению, что тебе правда не стоит больше читать эти книги, — сказал он.

Вскинув голову, она обернулась.

— Учитель сказал всё неправильно. Я просто знаю.

Он догадывался, что будет непросто.

— Пожалуйста… Ты проводишь с этими книгами каждую свободную минуту и это не идёт тебе на пользу. Маму это очень огорчает.

— Почему? Что мама имеет против людей?

— Ничего… Совершенно ничего. Мы просто волнуемся… что ты пренебрегаешь остальными школьными делами, — сказал он. Он помедлил, а затем спросил: — Ты тренировалась в магии?

Лира засветила рог и, закрыв книгу, положила её на угол стола рядом с остальными.

— Я нормально справляюсь теперь с магией. Это просто.

Отец улыбнулся.

В одной из книг была иллюстрация с человеком, пишущим пером с помощью рук. Она хотела уметь так же. Каково это — на самом деле держать перо и двигать его по странице? Конечно, лучше ей оставить это маленькое желание при себе.

— Я знаю, из тебя однажды получится превосходный единорог. Мы всего-то хотим, чтобы ты просто достигла своего потенциала, — сказал отец, глядя в угол комнаты, где на стенде лежала лира. Он повернул голову к дочери, и выражение его лица тут же посерьёзнело. — Но мы хотим, чтобы этих книг не было в доме уже завтра.

Лира разинула рот.

— Но так нечестно!

Дьюи вздохнул.

— Прости, — сказал он. — А теперь, уже поздно. Тебе пора в постель. Завтра в школу.

Он ушёл, и Лира угрюмо повернулась к своим книгам. Ни за что на свете она от них не избавится…

Конечно же нет. Она подняла книги со стола, затем, положив их рядом с кроватью, приподняла матрас. Одну за другой, она уложила фолианты между ним и рамой кровати.

Конечно, ничего кроме этих книг у неё не было, но… С недавних пор её ещё начали посещать сны.

Лучше всего вести себя рассудительно. Раз она постоянно читала о людях и думала о них целый день, логично было предположить, что они ей также приснятся и ночью. Но при этом эти сны казались очень реальными. Те их части, что она помнила, по крайней мере.

Она вскарабкалась обратно на кровать и укрылась одеялом. Веки налились тяжестью, и она заснула за считанные секунды.

В большинстве своём её сны были туманны, и нередко Лира просыпалась лишь с ускользающей картинкой в сознании, которая пропадала уже через несколько часов. Но сегодня ей снился в основном звук.

Всего одно слово, произнесённое голосом, который, как она была почти уверена, она слышала раньше. И он явно обращался к ней:

— Лира…

— Лира.

Она глядела на изображение человека в книге. Это была женщина в длинном элегантном платье и с короной. Человеческая особа королевских кровей, принадлежащая какому-то давным-давно забытому народу. Её одежды напомнили о роли Рэрити в спектакле.

— Лира?

Твайлайт смотрела на неё. Лира почти не заметила первый раз, когда к ней обратились.

— Да?

— Предположим, на мгновение… — начала Твайлайт. — Предположим, что люди реальны. И у тебя есть доказательство. Что ты с этим будешь делать?..

— Я… — Лира запнулась. — Я не знаю.

— Ты, кажется, очень сосредоточена на том, чтобы найти доказательства их существования, но, так или иначе, очевидно, что в наше время они больше не живут, — сказала Твайлайт. — Если, конечно, они вообще когда-либо жили. Я также пытаюсь понять, почему Принцесса Селестия не хочет, чтобы пони знали о них. Согласно твоей теории, здесь нет ничего такого, что может показаться чем-то нежелательным.

Что-то в них было такое, что не нравится Луне, — думала Лира. — Я бы приняла это за доказательство.

Но, отбросив всё… что же всё-таки привлекло к людям внимание Лиры? Нечто такое, что очень сложно описать словами.

— Думаю, я бы тоже хотела знать. Информации о людях ужасно мало, но я вот знаю, что в них есть что-то ещё, чего мы не понимаем, — сказала Лира. И, хоть вероятность этого она считала очень малой, она добавила тихим голосом: — И если есть надежда, что они каким-то образом не исчезли…

В ту ночь, когда Лира внезапно очутилась во сне в человеческом мире, который ощущался столь реально, но не был похожим ни на что, описанное в книгах, её посетило чувство, что люди, возможно, не так уж и далеко.

Пожалуй, пришла пора отложить книги и попробовать провести испытания некоторых других её теорий.

VIII. Материальный ущерб

Эпплджек установила свой торговый лоток в центре города. Сейчас, когда зима в этом году уже была убрана, она была рада вернуться к выращиванию и продаже яблок. Первый её покупатель за день уже подошёл.

— Здоров, Бон-Бон. Шо могу для тебя сделать? — спросила Эпплджек.

— О, как обычно. Я возьму, пожалуй… — Бон-Бон осмотрела бочки, стоящие вокруг лотка. — Дюжина будет в самый раз.

— Вот и ладненько, — Эпплджек принялась осматривать яблоки, выбирая из их числа самые лучшие, и заполнять ей сумку. — Как у тебя дела идут? Давненько с тобой не общалась.

— Весьма неплохо, — сказала Бон-Бон. — Просто… ну, Лира довольно долго доедала те яблоки, и в итоге она мне сказала, что если ещё раз увидит хоть кусочек яблочного пирога, то её, скорее всего, стошнит. И должна признать, что у меня к тому времени начали кончаться рецепты блюд, которые ещё можно сделать из яблок…

— Эпплблум больш не будет заниматься продажами, — кивнула Эпплджек.

— Оно и к лучшему, — ответила Бон-Бон серьёзным тоном.

— Короч, как там дела в Сахарном Уголке? Пинки Пай, надеюсь, тя не достала ещё?

— Пинки вполне терпима. Уверена, ты знаешь мою соседку. Я уже привыкла к регулярным странностям в своей жизни.

Эпплджек помогла Бон-Бон упаковать яблоки в сумку.

— Кстати говоря. Я пообщалась сёдня утром с Лирой. Не знаешь, шо она там задумала?

— Она сегодня ушла с утра пораньше. Я думала, она пошла на свой очередной концерт в парке, — Бон-Бон покачала головой в недоумении. — И о чём же вы с ней говорили?

— Она меня спросила, может ли одолжить на день одну нашу тележку. Представить себе не могу, зачем, но у нас их хватает, — сказала Эпплджек. — Ну я и подумала, шо могу поделиться.

— Одной из ваших тележек? — спросила Бон-Бон нахмурившись. — И зачем она ей понадобилась?

— Без понятия, — пожала плечами Эпплджек.

— Гала уже через неделю. Что она задумала? — вздохнула Бон-Бон. — Но ты знаешь, что говорят про творческих пони. Они склонны к… эксцентричности.

— Да ладн, волноваться не о чем, скорей всего, — сказала Эпплджек. — Так шо наслаждайся яблоками, Бон-Бон!

— Спасибо, — ответила Бон-Бон.

Вдалеке послышался низкий рокот, сопровождаемый криками и удивлёнными восклицаниями пони. Эпплджек скосила взгляд на что-то в дальнем конце улицы и лишь успела сказать «Шо это там, провалиться мне?..», когда мимо просвистело нечто — смазанное пятно, несущееся по улицам Понивилля со скоростью, способной пристыдить даже Вондерболтов.

— Привет, Бон-Бон! — прозвучал голос Лиры, который мгновенно обрезало, когда она унеслась вдаль.

Бон-Бон не желала даже видеть это пролетевшее сейчас через весь город нечто, но всё равно медленно повернула голову и уставилась туда, куда уходила улица. Там, вдалеке, виднелась стремительно уменьшающаяся яблочная тележка.

Поднятый телегой ветер сдул с головы Эпплджек шляпу. Кобыла подняла её и, отряхнув пыль, вернула на место. Её глаза были при этом совершенно круглыми от удивления.

— Ох, это ведь была…

— Что она на этот раз натворила? — сказала Бон-Бон голосом столь тихим, что его можно было бы назвать шёпотом.

— Меня больше интересует, шо за сено тащит эту тележку? — спросила Эпплджек.

С ними практически столкнулась несущаяся полным галопом Твайлайт. Чтобы этого избежать, она затормозила, проехавшись копытами по земле. Оглянув их обеих, она спросила:

— Привет, девочки. Вы знаете, что это вообще такое было?

Она повернулась в сторону телеги, ставшей уже просто коричневой точкой вдали.

Внезапно явилась Рейнбоу Дэш и зависла в паре футов у них над головами.

— Эй, ребят, вы это видели? Куда оно делось? Что это было? — сказала она, взлетая повыше, чтобы дальше видеть.

— Мне кажется, это моя соседка… — сказала Бон-Бон. Её голос по-прежнему дрожал от шока.

— Что? Как? — удивилась Рейнбоу Дэш, ещё раз бросив взгляд туда, куда уходила улица.

— Это была Лира? — сказала Твайлайт. — Я не понимаю! Что она делает?

— Наверн, лучше будет, если мы перестанем болтать и сделаем шо-нить, пока какой-нить пони не пострадал там случаем, — сказала Эпплджек.

— Я разберусь! — кивнула ей Дэш.

Она мгновенно исчезла, став размытым пятном, несущимся следом за тележкой. Она ускорялась так быстро, как только могла, летя над улицей, но всё равно почти не сокращала расстояние, которого оставалось ещё очень много. Замахав крыльями ещё сильнее, она, наконец, смогла поравняться с телегой и зависнуть рядом с её водителем.

— О, привет, Рейнбоу Дэш, — сказала Лира, бросив на неё взгляд и затем снова устремив глаза вперед. Она сидела в передней части тележки, которая по-прежнему неслась по улицам города; рубашка Лиры хлопала за спиной на ветру.

— Лира? Что ты делаешь? — недоуменно посмотрела на неё Дэш.

Последние несколько домов Понивилля пронеслись мимо, и теперь они летели по дороге уже за пределами города. Рог Лиры засиял на мгновение, и она лишь чудом увильнула от дерева, продолжая нестись вперед. Рейнбоу Дэш скользнула в другую сторону и затем вернулась обратно к тележке.

— Это эксперимент. Я… Ну, короче, объяснять слишком долго, — сказала Лира. — И, мне кажется, у меня не так уж много времени.

Рейнбоу Дэш посмотрела вперёд и заметила овраг, к которому они приближались.

— Ты можешь её остановить? — спросила она.

— Мне пришлось очень постараться, чтобы её разогнать. Как оказалось, торможение ещё сложнее, — сказала Лира как бы между делом. — Управление вообще практически невозможно.

— Ты летишь к обрыву.

— Я заметила.

Для принятия решения оставались мгновения, и Рейнбоу Дэш схватила Лиру передними копытами, рывком подняв её над тележкой. Она смогла удерживать её вес лишь считанные секунды. Тележка пронеслась под ними, и они обе упали на землю, тяжело дыша.

Телега вылетела за край обрыва и исчезла из виду. Затем, снизу донёсся треск ломающегося о камни дерева.

— Вот они! — раздался голос Твайлайт.

Твайлайт и Эпплджек подбежали к ним. Бон-Бон следовала позади торопливой рысцой. Лира, держась копытом за голову, с трудом попыталась встать на ноги, но они затряслись, и она, завалившись набок, упала обратно на землю.

— Лира, во имя всей Эквестрии, что ты устроила? — строго спросила Бон-Бон.

С некоторым усилием, Лира смогла подняться с земли. Она потрясла головой.

— Я знаю, звучит странно. Но выслушайте меня, — сказала Лира, подняв копыто. — О, и Эпплджек, извини за телегу.

— К-как?.. — только и смогла выдавить Эпплджек, глядя в обрыв и не веря своим глазам.

Заглянув за край, они увидели разбитые в щепки останки тележки. Одно колесо, торча в воздух, по-прежнему крутилось на оси. Другое укатилось в сторону и упало. Лира робко улыбнулась.

— Оживляющие заклинания невероятно сложны. Тебе правда не стоило без тренировки применять его на столь большом предмете. Даже мне не всегда удаётся их контролировать, — сказала Твайлайт.

— У меня была хорошая причина! — сказала Лира.

— И какая же? — спросила Эпплджек, вскинув бровь.

— Эм… Видите ли… — Лира глубоко вздохнула. — У людей есть повозки, которые двигаются самостоятельно. Они, на самом деле, не выглядят как эти, они сделаны из чего-то другого, но мне пришлось воспользоваться тем, что есть.

— Из-за этого ты всё затеяла? — сказала Бон-Бон, закрыв лицо копытом в знак отчаяния. — Опять люди?

— Лира, я прочитала все книги о них. Люди не должны владеть магией, не говоря уж о столь сложных заклинаниях, — сказала Твайлайт. — Откуда ты взяла такую идею?

Лира помедлила.

— Это… ну… мне приснилось, — её голос был почти неслышен.

— Вот это всё. Всего лишь из-за сна? — сказала Твайлайт ровным голосом.

— Ну, да. Я часто вижу людей в своих снах. И то, что я вижу, не всегда соответствует написанному в книгах, но… для меня всё выглядит совершенно логично, — заявила Лира.

— Едва ли сны можно считать достоверным источником научных знаний, — сказала Твайлайт. — Особенно когда само существование объекта этих самых знаний в лучшем случае под вопросом.

— Просто взгляни с логической точки зрения. Люди не таскают телеги, это можно точно сказать по их внешнему виду, но как тогда они путешествуют на большие расстояния? Как они перемещают свои вещи? Что если им нужно перенести какой-нибудь объёмный груз, мебель, например, или что-нибудь в этом роде? — говорила Лира, повышая голос с каждым новым вопросом.

— Думаю, такие вопросы почти имеют смысл, но…

— Твайлайт, только не говори мне, что ты ей веришь, — сказала Бон-Бон.

— Я действительно не могу прийти какому-нибудь заключению по поводу людей с таким малым количеством информации, которая у нас есть. Но я не думаю, что этот эксперимент можно включить в наш финальный отчет, — сказала Твайлайт. Она поглядела на обломки тележки. — Лира ведь признаёт, что не существует никаких записей о подобных вещах. Как бы это ни было полезно для людей, безусловно, это лежит далеко за пределами их возможностей, о которых нам известно.

Лира разглядывала землю под ногами.

— Я тоже никак не могу понять, как такие штуки работают. Вот поэтому мне надо было проверить свои догадки.

— Если люди в самом деле были способны на что-то подобное, разве не должны ли и мы тогда пользоваться этими изобретениями? — спросила Твайлайт.

— Возможно. Я не знаю, — сказала Лира.

Бон-Бон уставилась на Твайлайт.

— Ты же говорила, что не веришь, что люди реальны.

— Ну да, — ответила Твайлайт. — Но даже с учётом известной мифологии, это действительно не имеет смысла, — она распахнула глаза. — Что напоминает мне, что я должна написать отчёт Принцессе о моём прогрессе. Не то чтобы я достигла многого…

— Думаю, нам тоже пора идти, — сказала Бон-Бон, бросая Лире говорящий взгляд.

Лира повернулась к Эпплджек.

— Не беспокойся. Я заплачу за тележку.

И она поспешила за Бон-Бон, не говоря более ни слова и радуясь, что смогла выскользнуть из этой переделки.

Едва они вернулись домой, Бон-Бон сразу же повернулась к своей соседке.

— Лира, я знаю, что уже это говорила, но на этот раз я серьезно. Все эти дела относительно людей должны прекратиться, — сказала она. — Я смирилась с этими… руками, я даже ничего не сказала, когда ты начала носить одежду, но это? Ты же могла себя убить!

— Это был мой первый эксперимент с такой технологией. Ошибки случаются, — сказала Лира.

— Твой первый?.. Нет, пожалуйста, скажи мне, что больше не будешь вытворять ничего подобного. Ты уничтожила тележку Эпплджек всего лишь из-за какой-то теории, у которой даже нет никакого смысла…

— Я знаю, что я видела, — сказала Лира. — Если бы ты знала, каковы мои сны, ты бы меня поняла. Если я пойму, как люди создали эти повозки, только представь себе, как изменится Эквестрия!

— Людей не существует! — закричала Бон-Бон, и Лира сжалась. Понизив тон, Бон-Бон продолжила: — Ты уже слишком взрослая, чтобы верить в эти сказки. Просто прислушайся к Твайлайт. Прислушайся к своим родителям, Селестии ради.

— Никто из них не понимает, что на самом деле происходит. Я знаю, люди существуют, — сказала Лира.

— Но то, что ты вытворяешь… Ты же единорог! И ничто этого не изменит. Ты не человек.

— Я и не говорила, что я человек.

Бон-Бон глубоко вздохнула.

— Лира, я не хотела этого говорить, но… если ты продолжишь эти свои эксперименты или как ты их там называешь, я… — она помедлила. — Серьёзно, я не хочу выставлять тебя из дома, но…

Лира уставилась на неё, совершенно поражённая услышанным.

— Ты что… серьёзно меня выгонишь?

Бон-Бон медленно кивнула.

— Но…

— Я беспокоюсь о тебе, Лира. До этого я готова была махнуть копытом и считать, что всё это совершенно безвредно, но теперь… Это уже слишком. Ты могла кого-нибудь ранить этой штукой.

Больше ничего нельзя было сказать.

— Ладно, — вздохнув, Лира развернулась и направилась в свою комнату.

Закрыв за собой дверь, она рухнула на кровать и, перевернувшись на спину, уставилась в потолок.

Всё это сплошное разочарование. Ей нужно всего лишь одно твёрдое доказательство. Конечно, всё, что у неё есть — лишь теории, разрозненные куски свидетельств того факта, что кто-то здесь жил раньше и сотворил это общество ещё до того, как появились пони.

Но, при этом, они казались так близко в её снах.

Она оглянулась и посмотрела на свой дневник на тумбочке. Прошлой ночью она снова проснулась с теми картинками, застрявшими в памяти. Она перелистнула на последнюю страницу и принялась разглядывать то, что нарисовала.

Ей удалось сохранить большинство деталей, пока она не успела их позабыть. Устройство действительно имело мало общего с яблочной тележкой, но она была самым близким предметом, что ей удалось найти. Эти человеческие транспортные средства были сделаны из чего-то другого… возможно, металла, судя по внешнему виду. На каждой стороне были стеклянные окна. Пассажиры и водитель должны сидеть внутри. И колеса были толще, и сделаны не из дерева. Эти штуки двигались в её снах, и у неё не было возможности разглядеть их поближе.

Твайлайт не верила в сны Лиры, но она ведь никогда их не видела. Эти сны были необычными. Всё в них было невероятно детализовано. Лира часто видела вещи, которые никогда не встречались в книгах, но можно было точно сказать, что их придумала не она.

И всё же Твайлайт была в чём-то права… Если люди создали эти штуки, то что же с ними случилось, и почему пони их сейчас не используют?

Она положила дневник на комод, поверх хаотично разбросанных нотных листов для Гранд Галопинг Гала. Это напомнило ей, что у неё осталась всего лишь неделя. Она подобрала одну запись вальса и пробежалась глазами по строчкам, слыша музыку в голове по мере того, как глаза скользили от ноты к ноте.

Ладно. Может, ей стоит отдохнуть от этого на какое-то время. Заняться последней подготовкой к Гала, даже если в этом и не было никакой нужды. Бон-Бон была опечалена её выходками, и если она продолжит углубляться в свои исследования, всё станет только хуже.

Лира устала. Ей просто хотелось получить прямые ответы, но получит ли она их когда-нибудь? Хоть что-нибудь, что заставит Бон-Бон встать на её место.

Она выключила свет и постаралась успокоить свои мысли, чтобы немного поспать.

К дому подъехал кэб. Бон-Бон первая его увидела из окна.

— Лира, ты готова? Твоя повозка уже здесь, — позвала она.

— Уже иду! — ответ пришёл из гостиной.

Лира быстро пробежалась по своей спальне, собирая всё, что ей может понадобиться. Нотные листы, как отдельные, так и подшитые в тетради, покрывали ровным слоем всю комнату и её стол, тумбочку и даже кровать. Воспользовавшись магией, она быстро собрала всё воедино. Все лежавшие на комоде записи, представляли собой беспорядочную кучу, которую она умяла в сумку так плотно, как только возможно и выбежала затем за дверь без оглядки.

Лира бежала так быстро, как только позволяло ей платье, стараясь не наступать на ткань. Она гораздо больше привыкла к штанам. Платье было слишком широким и жёстким, чтобы в нём передвигаться. Она притормозила в холле.

— Удачи тебе, — сказала Бон-Бон. — Как думаешь, к ночи уже вернёшься?

— Не знаю, — пожала плечами Лира. — Родители прислали письмо. Сказали, что хотели бы, чтобы я к ним заглянула, когда закончу, а это будет довольно поздно. Но я постараюсь вернуться так скоро, как только смогу.

Она проверила вещи — кофр с лирой, подшивки нотных листов… Вроде всё. Она выбежала за наружную дверь, неся свои вещи по воздуху над головой.

Лира взобралась на подножку повозки и, открыв дверь, принялась укладывать вещи. Бон-Бон последовала за ней наружу и подошла к передней части кэба.

— Всё в порядке? — спросил извозчик, обратив внимание на беспокойное выражение её лица.

— О, всё нормально. Просто хотела убедиться, что именно вы поведёте повозку, — сказала Бон-Бон и получила вопросительный взгляд в ответ. — Эм… долгая история.

Она опустила голову.

— Не беспокойтесь об этом, мэм, — ответил жеребец. — Я курсирую между Понивиллем и Кантерлотом каждый день. Всё будет нормально.

— Да, конечно… — Бон-Бон коротко усмехнулась. — Я уверена, что всё будет нормально.

Может, она слишком беспокоилась о Лире. Её… заскоки… стали значительно серьёзнее за последние месяцы, в этом нет сомнений. Но что ужасного может случиться на Гранд Галопинг Гала? Эта поездка, безусловно, будет для Лиры шагом в верном направлении. Возможно, она найдёт там постоянную работу в оркестре и будет получать стабильный доход.

— Ладно, я готова, — сказала Лира, подходя с другой стороны. Она посмотрела на Бон-Бон, затем на извозчика. — Пора ехать.

— Пока, Лира, — сказала Бон-Бон. — Ты там постарайся.

— Увидимся самое позднее уже завтра, — она ткнула перед собой копытом, подчёркивая свои слова. — Пока!

Лира забралась в повозку. Она уселась на мягком сидении, но платье мешало ей устроиться в привычной позе. Когда она будет играть, ей всё равно придется сидеть как обычному пони. Так, как Бон-Бон и Рэрити обе ей сказали.

Лира проводила глазами уменьшающихся с расстоянием Бон-Бон и её дом. Кантерлот должен быть примерно в часе пути. Она устроилась поудобнее, приготовившись к долгой поездке.

IX. Кантерлотский заговор

Повозка замедлилась и остановилась перед воротами замка. Выглянув в окно, Лира сделала глубокий вдох.

Её здесь ждали. Приглашение было прислано за многие месяцы до того, как Твайлайт заявилась к ней домой; задолго до того, как она спросила Принцессу Луну о людях, вообще до любых подозрений, которые она только могла породить своими действиями.

Но всё равно здесь было опасно.

Лира открыла дверь и вышла из повозки. Золотая обувка цокнула по брусчатой мостовой. Оглянувшись на свой кофр с лирой и книги, вылетающие вслед за ней, она подтянула их к себе поближе.

— Удачи, мэм, — сказал жеребец-извозчик.

— Спасибо, — ответила она отстранённо.

Слушая, как колеса удаляющейся повозки грохочут по дороге, Лира стояла в нерешительности у ворот замка. Сейчас, когда она стояла здесь совсем одна, всё казалось несколько зловещим.

Солнце ещё не зашло. Музыканты должны приезжать раньше всех. В этом всё, конечно, ничем отличалось от любого другого выступления. Лира старалась убедить себя в этом, но каким-то образом знала, что сегодня ночью обязательно что-то произойдёт. Принцесса Селестия наверняка знала, чем занималась Лира… Но предпримет ли она что-нибудь во время публичного мероприятия?

Путь, ведущий к замку, был длинным, но сейчас он пустовал. Ни одного стражника. Это хорошо.

Она вошла в холл. Длинный красный ковер пролегал через его центр. Лира оглянулась по сторонам и увидела вход в бальный зал — место, в котором она проведёт весь этот вечер. Остальные участники ансамбля уже устраивались на своих местах. Сцена располагалась прямо перед каким-то абстрактно раскрашенным витражом. Замечательное соседство.

Взойдя на сцену, Лира заняла своё место рядом с элегантно выглядящей серой земной пони, настраивающей виолончель. Рядом стояла ещё одна кобылка с огромным духовым инструментом — сузафоном, как поняла Лира, а также жеребец за пианино.

Только дайте мне десять пальцев, и я готова поспорить, что смогу играть даже лучше него, — подумала Лира.

Пюпитр, ожидая её, уже стоял рядом с табуретом, так что она сложила свои нотные листы на него. Затем она поставила на пол кофр с лирой, щёлкнула застежками и вытащила инструмент.

— Привет. Вы готовы? — спросила Лира у пони рядом с ней. — Меня зовут Лира, кстати.

— Октавия, — пони лишь мельком глянула на новоприбывшую и сразу же вернулась к настройке струн своего инструмента. По-видимому удовлетворившись, она встала на задние ноги и сыграла длинную, затяжную ноту, чтобы проверить тон.

Лира уставилась на неё, разинув рот.

— Так… вы всегда вот так стоите, когда играете? Как?

— Годы практики, — ответила Октавия.

— Должно быть сложно — удерживать так равновесие, — сказала Лира. Она подумала, что, возможно, ей стоит вложить больше усилий в тренировки такой позиции.

— Требование таково, что позу надо уметь удерживать даже долгое время.

Лира повернулась назад к своему инструменту. Она всегда заботилась о своей лире, с тех самых пор, как родители её купили, когда она была ещё маленькой. Золотая рама сияла в последних лучах вечернего света, сочащегося из окна, а струны… Она коснулась их магией, нахмурилась, затянула одну струну потуже и попробовала снова. Теперь всё в порядке.

Украшения к празднику были в бальном зале повсюду. Кругом стояли столики; одетые в строгие костюмы официанты расставляли угощения на главном столе. Гала длится до полуночи — Лире придётся провести здесь несколько часов… Возможно, ей стоит перехватить немного еды, пока есть такая возможность.

Здесь были только типичные для чопорных формальных событий угощения: крохотные бутерброды, которые созданы не для того, чтобы насытить; маленькие кубики дорогих сыров. По центру столов располагались цветочные композиции. Лира взяла стакан пунша. Наверняка он ей пригодится, чтобы дотянуть до конца вечера.

Взойдя обратно на сцену, она закончила настраивать лиру и принялась ждать прибытия гостей.

Солнце заходило, и разноцветные лучи света, струящиеся в зал, начали меркнуть. Лира постаралась усесться как можно более похоже на способ, которым сидят остальные пони, но при этом таким образом, чтобы у неё хватило сил просидеть так весь вечер. И это было непросто.

Земная пони с сузафоном повернулась к Лире:

— Очень милое платье.

— Спасибо! — она вспомнила о том, что ей было велено говорить. — Это оригинальный дизайн Рэрити.

— Рэрити? — переспросила пони, наклонив голову.

— Уверена, наверняка это не та… катастрофическая пара Принца Блюблада с прошлого года, — сказала Октавия, вскинув бровь.

— Не-а. Другая Рэрити, — сказала Лира, отведя глаза и уставившись в сторону входной двери.

— О, да. Я, к слову, всерьёз сомневался, захочу ли возвращаться сюда после такого, — присоединился к разговору жеребец у пианино. — Нейдермейн определённо не захотел. Хотя я уверен, наша дорогая Лира прекрасно восполнит его отсутствие.

Прозвучал колокол на башне, отбивая время.

— Похоже, вечеринка начинается, — сказала Октавия. — На мой счет.

Когда прибыли первые гости, группа принялась исполнять первую композицию — медленную сонату, которая длилась целых пятнадцать минут. Лира уже изнывала от скуки.

Кантерлот всегда будил в Лире чувство отчуждения от других пони. Никто здесь не интересовался ничем важным или интересным, одной только модой и новостями высшего общества, а также самой-самой скучной из самой скучной классической музыки, которая только была когда-либо написана. И зачем только она на это подписалась?

Точно. Для того чтобы продвигать свою карьеру. В сторону ещё более скучных вечеринок и концертов.

Когда композиция подошла к концу, они принялись играть следующую, потом другую и так далее, в течение двух бесконечных часов.

Лира клевала носом. Она пыталась сохранять ясность сознания, которое пробиралось через очередную композицию даже не задумываясь. После такого количества репетиций, все её действия были совершенно подсознательны. Обычно ей всё равно не требовалось много практики, чтобы заучить мелодию. Она всегда всему быстро училась. Одарённая. Впрочем, какая разница.

Вечер казался сплошным смазанным пятном из пони, что танцевали, разговаривали, входили в бальный зал и выходили из него в сады снаружи. Трудно было теперь представить, как она нервничала, когда только прибыла сюда. Сегодня не произойдет абсолютно ничего, если этот вечер вообще когда-нибудь закончится.

Она играла коду одной композиции, а остальные музыканты, похоже, готовились заканчивать для перерыва. Единственного перерыва за весь вечер. Но затем они начали ещё один вальс, и Лира снова подняла инструмент.

Наконец, вальс закончился. Теперь должен быть короткий перерыв — примерно десять минут. Мало, но уже что-то. После него они будут играть уже оставшиеся композиции до конца. Она поставила лиру и с радостью соскочила со сцены, чтобы размять немного ноги.

— Простите, кого из вас зовут Хартстрингс? — подойдя к сцене, обратился к группе один из слуг — одетый во фрак белый единорог.

Лира обернулась.

— Это я, — она удивилась, услышав это имя.

— Ах, да. Принцесса желает аудиенции с вами сразу же после завершения сегодняшнего празднества, — сказал он.

Лира широко распахнула глаза.

— Что? Принцесса… Селестия?

Слуга кивнул.

— Она будет ожидать вас сразу после полуночи, — не сказав более ни единого слова, он ушёл прочь.

Это, определенно, был тревожный звоночек. В голове у Лиры закружилось множество вопросов. Совершенно точно это никак не связано с Гала. Она здесь лишь музыкант, ничего особенного. Здесь замешаны другие планы. Она была права. Принцесса Селестия, без сомнения, глава всего заговора.

— Принцесса желает говорить с вами? — спросила Октавия, глядя на неё, разинув рот.

— Что могу сказать? Я, наверное, очень важная пони, — нервно улыбаясь, ответила Лира.

Она быстро двинулась сквозь толпу, низко опустив голову. Голоса в бальном зале сливались в однородный шум. Где-то неподалеку жеребец поднял голос, чтобы подчеркнуть смешной момент в своей шутке, и ему в ответ раздался всплеск вежливого смеха. Лира бросила взгляд в другую сторону и узнала Спитфайр, одну из Вондерболтов, разговаривающую с фанатом. Всё выглядело совершенно обыденно. Никто из этих пони не подозревал о том, что на самом деле здесь происходит.

Стол с угощениями находился прямо по курсу. Взяв ещё один стакан пунша, она осушила его.

— Вы из той группы, да? — спросила пегаска с тщательно уложенной кудрявой гривой.

Лиру этот вопрос застал врасплох.

— Д-да, так и есть… — ей пришлось заставить себя успокоиться, взять себя в копыта. Нет никаких причин подозревать кого попало.

— Просто восхитительная игра. Я ценю хорошо поставленное выступление.

— Благодарю, — кивнула Лира и допила второй стакан пунша, не заметив даже, как она его изначально взяла, а затем поспешила дальше, почти спотыкаясь о подол платья на поворотах.

Затеряться в толпе было несложно. Может быть, ей удастся ускользнуть отсюда незамеченной. Но, впрочем, не раньше, чем к концу Гала. Если музыкальный квартет внезапно станет трио — это не останется незамеченным. Но после сегодняшнего вечера, что же теперь будет? Как она будет прятаться от самой Принцессы, правительницы Эквестрии?

Она видела её через арочный проход. Принцесса Селестия была прямо здесь и лично встречала каждого пони в очереди гостей, улыбаясь и говоря вежливые приветствия. Так близко. Что же случится сегодня ночью?

Лира должна приготовиться к худшему. Луна очень остро отреагировала на упоминание людей. Селестия дала Твайлайт задание подготовить доклад о них, но что же это на самом деле значило? В одном сомневаться было нельзя — если Селестия спрашивала о ней лично, значит, она знает.

Наблюдая за ней с расстояния, Лира изучала её манеры, примечая их изысканность. Она говорила что-то каждому пони, которого приветствовала; всего несколько слов, которых Лира уловить не могла. И вдруг, когда, после обмена приветствиями, одна из пар гостей прошла дальше, Селестия повернула голову к ней, и на мгновение её глаза встретились с глазами Лиры.

Она замерла. Этот миг длился едва ли секунду, но она могла сказать точно — Селестия смотрела прямо на неё. Она быстро бросилась в сторону и, виляя в толпе, направилась обратно на сцену, чтобы вновь присоединиться к остальным музыкантам.

Осталось всего несколько часов. Октавия странно на неё посмотрела, без сомнений завидуя Лире за то, что ей была оказана столь высокая честь.

Лира пролистала нотные листы, пытаясь найти нужную композицию. Что-то выпало из стопки, что-то, не относящееся к композициям для Гала, и это был…

Нет. Как её угораздило взять с собой дневник? Она застряла на Гала, Принцесса знала, что она здесь; знала, чем она занимается и плюс ко всему, она принесла с собой все свои исследования в качестве вещественного доказательства своей вины.

Что ей оставалось делать? Лира воткнула дневник между подшивками тех нотных листов композиций, которые она уже отыграла. Его было теперь непросто заметить. Она бы и сама совершенно точно не обратила внимания. Надо надеяться, что ей удастся вынести его отсюда, оставив незамеченным.

Жеребец за пианино начал играть вступление, и они приступили к следующей композиции.

Неужели Принцесса Селестия действительно решится схватить Лиру здесь? Здесь, на одном из крупнейших общественных событий в Кантерлоте, даже во всей Эквестрии! Но, в тоже время, она была верховным правителем. Разве ей не может сойти с копыт абсолютно всё, чего бы ей ни захотелось? И, раз Лира уже пришла сюда в роли музыканта, то лучшего повода и не найти.

Лира перестала попадать в ритм с остальной группой. Она оказалась, по меньшей мере, на три ноты впереди всех остальных, и Октавия бросила на неё раздражённый взгляд. Лира быстро поправила себя. Ей нужно сохранять спокойствие. Ситуация с каждым моментом становилась всё напряжённей. Нельзя, чтобы мысли влияли на её магию.

Лира постаралась изо всех сил сконцентрироваться на музыке. Она разучивала эти мелодии уже сотни раз. Их было просто играть. Одна нота за другой, держась вместе с остальной группой. Она ведь профессионал.

Но как ей удерживать сосредоточение на скучной классической музыке, когда ей практически открытым текстом сказали, что правительство за ней следит?

Восприятие времени будто подёрнулось туманом. Она играет уже пять минут или пять часов? Лира не могла толком понять. Рог сиял, начиналась следующая композиция, и её лира продолжала играть.

Прошел ещё один час… или, может, показалось, что он прошел — Лира не могла сказать. Она на мгновение оторвала взгляд от нот, чтобы посмотреть на толпу. Сколько сейчас времени? Ей кажется, или бальный зал начал пустеть?

Да, и правда, вечер определённо близился к финалу. К концу следующей композиции практически все уже покинули зал. Её шансы на незаметный побег упали до нуля.

Она перевернула очередную страницу нотной подшивки. За ней не было ничего — только блестящий медью пюпитр. Только что закончилась последняя за этот вечер композиция.

К этому моменту в зале ещё оставались разбросанные то тут, то там группки разговаривающих друг с другом пони. Пришедшая тишина казалась совершенно неожиданной и беспокойной. Октавия начала упаковывать виолончель, а жеребец встал из-за пианино.

С другой стороны сцены раздался кобылий голос:

— Хартстрингс?

— Я предпочитаю, чтобы меня звали Лира, — сказала она автоматически. Она оглянулась и обнаружила, что к ней обратилась сама Принцесса Селестия. Глаза её широко распахнулись от увиденного.

— О, конечно. Виновата, — улыбнулась Принцесса.

Лира почувствовала головокружение. Что ей теперь делать? Разве у неё остался ещё какой-то выбор, кроме как плыть по течению?

— Возможно, будет лучше, если вы поговорите со мной в приватной обстановке, — сказала Селестия. — У меня есть важные дела, которые я бы хотела с вами обсудить.

— Д-да… — сказала Лира, кивнув. — Конечно.

Она оглянулась на кофр и нотные листы (с дневником, спрятанным посередине, вспомнила она).

— Вы можете пока оставить свои вещи здесь, — сказала Принцесса. — Что ж, пойдемте?

Лира молча кивнула. В животе у неё началась настоящая буря. Хорошо, что она сегодня ничего не ела.

Она последовала за Селестией через бальный зал. Ноги тряслись на ходу, и наверняка не по вине пунша. Они взошли по лестнице и двинулись по коридорам замка. Здешняя тишина была невероятно пугающей после шума и суеты Гала.

Путь Лиры и Селестии по замку привёл их к тронному залу. Витражи покрывали каждое окно в этом длинном помещении. В последний раз, когда она тут побывала, здесь проводилось представление в честь Вечера Тёплого Очага. Сейчас же этот огромный зал стоял совершенно пустым.

Селестия обратилась к стражнику, стоящему на посту у дверей:

— Можешь оставить нас. Подожди снаружи.

— Да, Ваше Величество, — он быстро вышел, закрыв за собой двери.

Теперь они остались одни, и сердце Лиры забилось могучими ударами. В тишине зала она его практически отчётливо слышала.

Селестия, наконец, заговорила:

— Это было твоё первое Гала, не так ли? Проживи хоть тысячу лет, а они всё равно будто длятся целую вечность, — она улыбнулась.

— Д-да… — заикнулась Лира.

— Жаль, что Твайлайт и друзья не смогли поучаствовать в этот раз, но, конечно, такое всё равно повторить невозможно, — Принцесса тихо рассмеялась. — Итак, как прошел твой вечер?

— Довольно скучно, честно говоря, — Лира недоумённо на неё поглядела. Она ожидала совсем другого.

— Да, действительно. Не могу не согласиться, — кивнула Селестия. — И лучше это мероприятие не становится, сколько бы мы их ни проводили.

— Так, эм… о чём вы хотели со мной поговорить? — Лира нахмурилась. — Зачем вы позвали меня сюда?

— Я полагаю, пора перейти к делу, не так ли? — сказала Селестия. — Твайлайт доложила мне, что ты помогаешь ей с исследовательским проектом. Должна признать, я была удивлена, увидев твоё имя в отчёте.

— О… конечно, — сказала Лира. Значит, речь пойдёт о людях. Её страхи нашли своё подтверждение. Пожалуй, было уже поздно что-либо отрицать, но что ещё ей оставалось делать? — О, но, э… Мы проверили все источники, что нам удалось найти, и, похоже, люди действительно никогда не существовали.

Она выдавила улыбку, даже несмотря на то, что ей тяжело было говорить эти слова.

— Неужели? — Селестия подняла бровь.

Лира замялась.

— Конечно.

— Просто сложная система мифов и легенд, созданная пони давным-давно, без опоры на какие-либо факты, — сказала Принцесса. Лира практически слышала, как её родители говорят те же самые слова.

— Совершенно верно, — Лира стиснула зубы.

Выражение лица Селестии стало серьёзнее.

— Да, судя по тому, что я слышала, ты отыскала довольно немало информации, — сказала она. — За последние годы стало очевидным, что люди больше не могут оставаться сокрытыми.

Она больше не могла сдерживаться:

— Не врите мне! Я знаю, что люди существуют! — выкрик Лиры эхом прокатился по большому пустому залу. И только тогда она осознала, что… — Погодите… вы говорите… ох.

Селестия стояла перед ней, глядя в сторону, сохраняя молчание, казалось, целую вечность. Лира сделала в тревоге шаг назад, хотя по какой-то неясной причине она больше не ощущала угрозы.

— Я… боялась даже думать о людях, — сказала, наконец, Селестия. — В последние годы они снова начали всплывать в моих мыслях. И всего несколько месяцев назад моя сестра вернулась из Понивилля, заявляя, что кто-то до сих пор помнит о них.

Лира теперь уже всерьёз жалела, что раскрыла рот.

— К сожалению, сестре не удалось описать того, кто спрашивал о них. Очевидно, этот кто-то был укрыт костюмом, — сказала Селестия. Она повернулась и слегка улыбнулась. — Это ведь была Ночь Кошмаров.

— Д-да… — сказала Лира, кивая.

Селестия продолжила:

— Я тогда поняла, что зря пренебрегла необходимостью рассказать ей о недавних событиях, что произошли незадолго до её возвращения в Эквестрию… Наши отношения с людьми стали куда сложнее, чем моя сестра предполагала. Но правда в том, Лира, что люди когда-то жили в мире, который мы теперь зовём Эквестрией.

Лира разинула рот:

— Вы… мне вот просто так об этом рассказываете? — она искренне ожидала куда больше трудностей. Принцесса была удивительно открытой на эту тему и куда более спокойной, чем Луна. — Я изучала их всю жизнь. Все мне говорили, что они просто выдумка. Почему о них никто не помнит?

Затем, она осознала слова Селестии и добавила:

— Недавние события?

Они пошли медленным шагом в направлении противоположного конца зала.

— Что ж, относительно говоря, недавние… Но лучше всё же начать с самоых основ. Более тысячи лет назад в Эквестрии не осталось ни одного человека. Я сама была очень молода в те времена, когда люди ещё жили. Но после того, что с ними случилось… мы с сестрой поставили себе целью полностью уничтожить любые следы их существования. Постепенно пони забыли, что вообще такое люди. Те же, кто помнил, считали, что это лишь выдумка.

— Но зачем вы это сделали? Я проводила исследования, и я знаю, что мы обязаны людям всем, что у нас есть, — сказала Лира. — Вся наша цивилизация основана на их творениях.

— Это так… — сказала Селестия. — То, что было им недоступно из-за отсутствия магической силы, они восполнили своим интеллектом. Все пони владеют внутренней магией. Не только единороги, но и земные пони, имеющие связи с землей, и пегасы, способные управлять погодой. Люди же, с другой стороны, владели лишь своим разумом. Они изобрели свои собственные пути восполнения того, чего им не хватало. И мы до сих пор используем кое-что из того, что они создали, те предметы, что нам оказались полезны. Понивилль, к примеру, выглядит практически в точности так же, как и человеческое поселение все те столетия тому назад. Но затем…

Лира ускорила шаг, чтобы подойти поближе.

— Что случилось с ними?

Селестия подошла к одному из витражей. На нём был изображён драконеквус, занимающий собой практически всю высоту окна, идущего от пола до самого потолка.

— Равно как они были амбициозны, люди также по своей природе были склонны к конфликтам и беспорядку.

Дискорд… Всего лишь год назад он был вновь пробуждён. Все в Понивилле запомнили этот день навсегда. Дух Хаоса. Большая часть из произошедшего в то время, пока он был на свободе, отложилось в памяти лишь как запутанное, смазанное пятно, но Лира помнила дождь из шоколадного молока, дома, переворачивающиеся на крыши, и пони, внезапно оборачивающиеся против своих лучших друзей.

— Даже малейшие различия между людьми могли привести их к драке друг с другом, — сказала Селестия. Она глядела на неподвижное лицо, жёлтые глаза и искажённое тело, сложенное из множества несовпадающих частей. — Когда Дискорд пришёл к власти, он поднял на новый уровень то напряжение, которое уже присутствовало и так. Дисгармония меж людей придала ему ещё больше сил.

— Я-я не читала ничего о том, что люди дрались между собой, — сказала Лира. Она оторвала взгляд от витража и посмотрела на Селестию. — Мне никогда не попадалось ничего такого в книгах.

— Это как раз то, что Луна и я хотели сокрыть. Войны меж людьми становились всё более и более жестокими. Они начали изобретать новые виды оружия вместо новых орудий труда. В итоге… — Селестия закрыла глаза. — Никакая цивилизация не может просуществовать долго, если она посвятила всю себя саморазрушению.

Эти слова крепко ударили по Лире. Она даже не могла себе такого представить. Люди… Они уничтожили сами себя? Как вообще хоть одно живое существо на такое способно?

— Это ведь вина Дискорда, так? — нарушила, наконец, Лира долгое молчание. Селестия посмотрела на неё. — Люди не могли сделать такое самостоятельно. Они не стали бы такое делать.

— Они уже были уязвимы, — ответила Селестия. — Я представляю, эти знания, должно быть, шокируют тебя, но ты должна понять.

Шокируют? Это мягко сказано. Лира едва ли могла убедить себя принять их, даже если говорила ей об этом сама Принцесса. Это звучало неправильно.

— После того, как люди исчезли, мощь Дискорда пошла на спад. Он обрушил на них столько хаоса, что разорвал их связь с реальностью, а когда они исчезли, он, тем самым, сразу же лишился огромного источника силы, — Селестия отошла от окна и пересекла зал. — И вот тогда мы с сестрой впервые применили Элементы Гармонии. Он был, наконец, повержен и заперт… хотя уже было слишком поздно, чтобы спасти людей.

Теперь они стояли перед одним из новых витражей. Твайлайт Спаркл и её друзья были запечатлены на нём в тот момент, когда они, вооружившись Элементами Гармонии, одержали победу над Найтмэр Мун.

— Доброта, смех, щедрость, честность и верность. Вот на чём была основана Эквестрия, — они обе поглядели на окно. — Луна и я, мы создали новое общество, построенное на гармонии и дружбе, для того, чтобы случившееся с людьми никогда более не повторилось.

Лира опустила глаза на пол. Услышанное ею противоречило всему, что она когда-либо знала о людях.

Это ошибка, сказала она себе. Они были совсем не такими.

— Вы говорили, что постарались уничтожить все записи. Я нашла книги о людях в Кантерлотской библиотеке, когда была маленькой, — сказала она. — В них ничего не говорилось о войне, но…

— В Эквестрии не должно было остаться ничего, что напомнило бы о войне. В этом я уверена. Мы старались найти все следы, оставленные людьми, но… Они были слишком широко распространены. Что-то могло ускользнуть, — сказала Селестия. — И я удивлена, что тебе удалось найти хоть что-то из оставшегося, ещё когда ты была так молода… да и, к тому же, прямо здесь, в Кантерлоте, среди всех возможных мест. Думаю, люди и правда были очень живучей расой.

Лира не знала, что теперь можно было сказать.

— Значит, всю нашу историю… мы владели Элементами Гармонии исключительно для того, чтобы скрыть… войну?

— Конечно, очень тяжело понять важность дружбы, если тебе не довелось видеть её отсутствия, — сказала Селестия. — Мы не могли говорить истину открыто, но пони всё равно должны были знать. Поэтому у нас и родилась идея легенды для представления на Вечер Тёплого Очага. Она, конечно, меркнет по сравнению с тем, что случилось с людьми, но, всё же, неплохо справляется с ролью предупреждения.

— Значит, постановка действительно выдумка.

— Советника Пуддингхеда я придумала сама. Особенно горжусь этим персонажем, — сказала Селестия. — Я слышала, Пинки Пай изобразила его в этом году просто превосходно.

Может быть, всему виной целый вечер исполнения музыки на скучной вечеринке, но Лира чувствовала себя обессиленной.

— Вы так старательно хранили этот секрет. Зачем вы его раскрываете мне? — она посмотрела сквозь одно из немногих бесцветных стекол в окне на покрытые ночным мраком дворцовые сады с каменными статуями и тянущимся к горизонту лабиринтом из живой изгороди.

— Твои… родители… говорили недавно со мной. Они обеспокоены, — сказала Селестия. — Они сказали, что ты обнаружила информацию о людях и что ты продолжала изучать их всю свою жизнь.

— Мои родители говорили с вами? Зачем им… Нет, они бы не… — Лира нервно рассмеялась и покачала головой. — Мои родители ненавидят людей. Они всегда старались держать меня от них как можно дальше.

— Я бы не сказала, что они «ненавидят» людей, — ответила Селестия. — Как и большинство пони, они никогда прежде о них не слышали. Так было… пока не произошло кое-что. Примерно пятнадцать лет назад, если я не ошибаюсь, — она помедлила. — Они поговорили со мной всего несколько месяцев назад, и мы решили, что тебе нужно рассказать. Пожалуйста, ты должна понять, почему мы, пони, пошли на такие меры, чтобы отдалиться от людей…

— А? — спросила Лира.

Селестия помедлила с ответом.

— Когда Циррус и Дьюи Децимал нашли тебя в младенческом возрасте, они принесли тебя ко мне, потому что они не могли понять, что ты такое. Я и сама не представляла, как это возможно. Однозначно я была уверена была тогда только в одном… ты была рождена не в Эквестрии, Лира.

X. Лира

Было, скорее всего, уже около двух часов ночи. Улицы Кантерлота пустовали. Лира поняла, что не сядет, как планировала ранее, сегодня на поезд до Понивилля. Но даже если бы она и успела, ей всё равно надо было ещё посетить родительский дом. Ей надо было с ними кое о чём поговорить.

По-прежнему было нелегко думать о них не как о родителях.

Они прислали ей письмо с просьбой к ним заглянуть. Оно не показалось ей тогда подозрительным. Но они знали. Всё это время…

— Прошло слишком много времени. Ни магии, ни Метки. Что если это из-за того, что она…

Честно говоря, Лира не слишком удивилась, когда узнала, что люди вымерли. Только то, как это случилось, оказалось для неё неожиданностью. Но сама мысль о том, что существует целый другой мир где-то там, и она, на самом деле…

— Нормальный единорог, — пробормотала себе под нос Лира. — Всё это время они упорно от меня требовали, чтобы я вела себя как нормальный единорог.

Лира подошла к своему дому, поднялась по крыльцу и, подняв копыто в нерешительности, постучала. Она оглядела в тревожном ожидании соседние дома, ни в одном из которых не горело ни единого окна. Она услышала приближающийся цокот копыт, и, наконец, дверь открылась.

— Хартстрингс? — сказала Циррус. — Я как раз думала, когда же ты наконец зайдёшь к нам после Гала. Как прошёл вечер?

Гала? Лира уже практически забыла о нём.

— Э… Мам, если ты не против… зови меня теперь Лира. В смысле… Хартстрингс это ведь имя для пони…

Искорка понимания в глазах Циррус подсказала, что она в точности поняла, что Лира имела в виду.

— Ты поговорила с Принцессой.

— Ага.

Циррус вздохнула.

— Ну что ж, заходи.

Лира проследовала за ней в гостиную и сложила там свой кофр и нотные тетради. Прошло немало времени с тех пор, как она в последний раз здесь побывала, но изменилось тут немногое. Циррус отправилась наверх, чтобы привести Дьюи. Лира, пока их ждала, оглядывала дом своего детства. На стенах висело несколько фотографий родителей, снятых недолгое время спустя после того, как они встретились. Здесь также было несколько фотографий Лиры, снятых, когда та была ещё маленькой кобылкой. Сейчас она вдруг вспомнила, что ни разу не видела своих младенческих фото.

Родители спустились в комнату и уселись. Они молча посмотрели на неё через разделяющий их кофейный столик, не зная, с чего начать. Стояла тишина, и только часы тикали в коридоре.

Циррус наконец сломала неуютную тишину вздохом.

— Принцесса сказала нам, что она с тобой поговорит. И объяснит тебе, что её решение было во благо всех пони.

— Нам уже начало казаться, что это неизбежно. Мы не сможем вечно прятать от тебя истину, — добавил Дьюи.

— Неважно, чем ты являешься, мы всё равно считаем тебя нашей дочерью.

— Мы старались держать тебя подальше от историй о людях исключительно потому, что хотели тебя защитить. Если бы ты узнала правду…

— Слушайте… я не держу на вас зла, — перебила их Лира. — Я прекрасно понимаю, почему пони нас боятся. Людей, в смысле. И я правда ценю, что вы заботились обо мне. Я могу себе представить, какой это был риск.

— Мы не боимся тебя, Хартстрингс, — нахмурилась Циррус.

— Я теперь Лира, — сказала она. — Принцесса Селестия сказала мне обо всём, но… откуда я действительно взялась?

Её отец — она по-прежнему не могла себя заставить звать его как-то по-другому — обменялся взглядом с женой.

— Мы просто прогуливались вместе по садам замка. И вдруг мы увидели, ну… мебель, разбросанную по всему саду. Ясное дело, мы не знали, что произошло. Мы обнаружили тебя в колыбельке, но… ты была не пони. Мы не знали, что ты такое.

— Одно было ясно точно — ты была одна. Так что идея принести тебя Принцессе показалась нам подходящей. Вся ситуация была, мягко говоря, странной, — сказала Циррус. — Дворцовые стражники осмотрели весь сад, но тоже не смогли ничего понять. Так что они пропустили нас к Принцессе, и, ну… Она рассказала нам то же самое, что объяснила и тебе.

— О том, что… такое люди, — сказала Лира. — И о том, что мы совершили.

— Но Принцесса сказала, что ты не из Эквестрии. Но, впрочем, она не могла сказать, откуда именно, — сказал Дьюи. — Судя по разбросанным предметам, которые были найдены, произошедшее, чем бы оно ни было, напоминало несчастный случай. К тому же ты была всего лишь младенцем. Было бы неправильно бросить тебя только из-за того, что твой вид совершил задолго до твоего рождения. И все же другие пони не смогли бы понять, так что…

— Превратить тебя в пони оказалось для всех нас самым лучшим решением. И особенно для тебя, — сказала Циррус. — Принцесса Селестия сказала, что люди вымерли. Она не знала, откуда ты явилась, и потому не могла отправить тебя назад. К тому же… у нас не было возможности иметь собственную дочь, и раз нужен был кто-то, чтобы о тебе позаботиться…

Лира разглядывала пол.

— Кто ещё знает об этом?

— Только мы. И Принцесса. Больше никто, — сказал Дьюи.

Лира кивнула.

— Значит, Твайлайт не участвовала в этом, — её собственные родители были последними, кого бы она рискнула заподозрить в участии в заговоре.

— Принцесса Селестия сказала нам, что у неё не было намерения говорить Твайлайт о людях. Мы волновались с тех самых пор, когда она явилась тебе в дом, но за этим ничего не стояло, — сказала Циррус.

— Значит, всё это время вы общались с Принцессой? — спросила Лира.

— Мы должны были. Ни один человек раньше не превращался в пони. Мы должны были докладывать ей обо всем, что ты делаешь — о том, что ты, наконец, освоила магию, о том, что ты, похоже, растёшь как любой нормальный пони, о том, что ты… нашла те книги о своей расе… — голос Дьюи затих.

— И я по-прежнему считаю, что было бы лучше, если бы мы не говорили ей, — сказала Циррус. — Всё только усложнило ситуацию.

— Это не должно ничего менять, — ответил Дьюи. Он повернулся к Лире. — Но теперь, когда ты знаешь правду, тебе лучше просто молчать об этом, когда ты вернешься в Понивилль. Если хоть один пони узнает, что ты была человеком, я не знаю, что может случиться. Уверен, ты должна понимать.

Принцесса Селестия сказала ей то же самое, когда она уходила. Если она поедет обратно домой, ей нельзя будет говорить об этом никому. Люди должны оставаться забытыми. И теперь… будет ещё тяжелее слышать от Бон-Бон или Твайлайт о том, что люди — это чушь и осознавать при этом, что она была одной из них… Лира не смогла бы такое вынести. Но всегда был другой вариант.

— В этом-то и дело… — сказала Лира. — Я не вернусь в Понивилль.

Дьюи моргнул.

— В смысле? А что насчёт твоей соседки?

Она помедлила, зная, что они не обрадуются тому, что она хочет сказать.

— Принцесса пыталась понять, откуда я пришла, и она сказала, что если бы я захотела… Она могла бы отправить меня назад, в мой родной мир, — она выдавила улыбку, предчувствуя реакцию.

И снова наступила долгая и болезненная тишина.

— Принцесса Селестия говорила нам, что улучшила заклинание, — сказал Дьюи. — Она изучала артефакты из твоего мира. Те предметы, что возникли вместе с тобой в саду.

Лире рассказали об этом. Объяснение механизмов магии, которую использовала Селестия, чтобы обнаружить мир людей, было слишком сложным для понимания и, с учетом состояния, в котором пребывала Лира, она не смогла вспомнить ни слова. Но что было важно, так это что существовал шанс вернуться домой и стать человеком.

— Хартст… то есть, Лира, наверное… — сказала Циррус. Произнесение этого слова вслух казалось ей странным. — Тебе не обязательно это делать. Люди опасны. Разве Принцесса не говорила тебе о войнах?

— Не все люди такие! — заявила Лира. — То есть, я ведь не такая… И помимо этого, люди — это нечто большее. Все те вещи, что мы изобрели, чтобы облегчить жизнь, служат тому доказательством. Пони по-прежнему используют их. Мы не разрушители, что бы ни говорила Селестия. Я знаю.

Её голос дрогнул.

— Ты никогда не встречала другого человека, — сказала Циррус. — Мы вырастили тебя как пони. Я не знаю, как сложилась бы твоя судьба, если бы ты осталась там.

— И это одна из причин, по которой я хочу туда отправиться, — Лира смотрела на пол — на свои копыта. Она родилась не с ними. — К тому же, войны устроил Дискорд, и они были в Эквестрии. Люди из того мира, откуда я родом, должны быть… другими.

Она подняла глаза, но лишь ненамного.

Циррус была готова озвучить очередной протест, но Дьюи поднял копыто и прервал её.

— Это решение Лиры.

Было похоже, что он пытался убедить и самого себя.

— Принцесса Селестия рассказала мне о возможных рисках, но я должна знать правду о людях, — сказала Лира. — Я знаю, мы не можем быть столь плохи, как думают пони.

— Ты мыслишь иррационально, — сказала Циррус. — Ты устала. Утром ты будешь чувствовать себя иначе.

Дьюи кивнул.

— Да, тебе наверняка стоит дать своим желаниям устояться. Утро вечера мудренее.

Лира покачала головой.

— С тех пор, как я узнала о людях, я хочу узнать о них ещё больше… Точнее, на самом деле, мне кажется, я бы хотела быть человеком. Вот чего я на самом деле хочу.

— Тебе не следовало давать ей читать эти книги, — пробормотала Циррус.

— К тому времени, как я обнаружил её с ними, было уже слишком поздно, — ответил Дьюи. — Я не думал, что она воспримет всё настолько серьёзно.

Лира поглядела на отца, затем снова на мать.

— Я должна хотя бы попытаться, — она замолчала на какое-то время. — Простите.

— Может, нам лучше поговорить об этом утром, — сказал Дьюи. — Что бы ты ни решила, Лира… Убедись сначала, что ты этого действительно хочешь.

Лира сидела в спальне, в которой прошло всё её детство. Она сняла платье и попыталась расслабиться, но было не похоже, что у неё в эту ночь была такая возможность. Всё равно уже практически утро.

Ей положено было бы радоваться. Ведь она всегда любила людей.

Значит, родители по-прежнему считают, что люди опасны. Не только они, но и Принцесса Селестия тоже. Раньше, она заявила бы не задумываясь, что они неправы, но теперь она думала о войне. Что, если это была вина не Дискорда?

Нет… Какая глупость. Селестия признала, что она вместе с Луной не смогла с легкостью его победить. У него было больше времени, чтобы накопить силу, и он начал с людей. Он мог бы исказить и пони таким же образом, если бы захотел. Так же, как он попытался в прошлом году.

Мир людей должен быть совершенно безопасен.

Она подобрала с тумбочки дневник и снова его пролистала. Её сны, скорее всего, приходили из родного мира, а не из Эквестрии. И это объясняло, почему всё выглядело совершенно иначе, чем в книгах.

Сколько же ещё будет расхождений? Сны были похожи друг на друга, так что она искренне полагала, что это одно и то же место… Всё остальное казалось какой-то бессмыслицей. Ей по-прежнему было очень тяжело принять концепцию отдельного «человеческого мира».

Услышав стук, она вскинула голову и увидела выглядывающего из-за двери Дьюи.

— Ничего… если я зайду? — спросил он.

— Ага. Конечно, — сказала Лира и отложила дневник.

Вслед за ним по воздуху в сверкающем синем облаке вплыла какая-то штуковина. Лира не могла понять что это. Какой-то прямоугольный предмет.

— Ты по-прежнему хочешь уйти в тот мир и жить с людьми? — сказал он.

Лира кивнула.

— Тогда, возможно, тебе и следует так поступить. Я правда не знаю, что теперь и думать… — он оглянулся на предмет, который принёс с собой. Предмет подплыл к Лире, и она взяла его магией. — Селестия сказала тебе, что они обнаружили вещи, которые провалились в дыру между мирами вместе с тобой. Она забрала их на изучение. Но я сохранил вот это.

Лира не могла поверить своим глазам. Это было всего лишь фото в старой рамке, но…

— Это… настоящие люди? — сказала она. Их было двое — мужчина и женщина — они стояли перед большим домом и одной из тех самодвижущихся повозок из её снов. У мужчины были тёмные волосы и борода, а его рука лежала на плече женщины. Лира подняла взгляд на Дьюи. — Кто это?

— Я не знаю точно, но, возможно, это твои родители.

Она не могла вымолвить ни слова. Поставив фотографию на тумбочку, она не могла оторвать от неё глаз. Любое фотографическое свидетельство существования людей было бы невероятным открытием, но это… Что ж, конечно же, её настоящие родители были людьми, но то, что она на самом деле увидела их, сделало всё гораздо реальнее.

— И ты хранил её всё это время? — спросила Лира.

Дьюи кивнул.

— Мать не знает, что я её сохранил, но это единственная подсказка о том, кем ты была. Я бы соврал, если бы сказал, что мне не было интересно узнать о твоей расе. Я размышлял о людях с тех самых пор, как мы нашли тебя.

Лира снова посмотрела на фото, а затем обратно на него.

— Поверить не могу, что ты хранил её…

— Я не склоняю тебя ни к какому конкретному выбору. Но прежде чем ты примешь решение о том, что ты собираешься делать… пожалуйста, убедись, что ты совершенно точно уверена. Если ты покинешь Эквестрию, ты можешь уже никогда сюда не вернуться.

— Я знаю… — сказала Лира.

— Я пойму, если ты захочешь уйти, — сказал он. — Это по-прежнему твой выбор, в конце концов.

Дьюи направился к двери и уже собрался выйти из комнаты, как вдруг услышал:

— Погоди.

Он обернулся и посмотрел на неё. Взгляд его был очень усталым.

— Пап, ты ведь не считаешь, что… все люди злые, так? — спросила Лира.

Он улыбнулся.

— Я знаю только лишь одного.

Она посмотрела на фотографию на тумбочке, на изображение того, что по-прежнему казалось совершенно невозможным, а затем снова на него.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Лира, — он ушел, и дверь закрылась за ним.

Лира лежала в кровати всю ночь, но так и не смогла заснуть. Она глядела на лица на фотографии. Каждое изображение людей, что она прежде видела, было рисунком. Или сном. Но эти люди… возможно, её родители… Они были настоящими. И они были где-то там, совсем рядом.

На следующее утро Лира отправилась прогуляться.

Кантерлот был ей хорошо знаком. Она прожила здесь большую часть жизни и даже после того, как переехала к Бон-Бон в Понивилль, она приезжала сюда время от времени. Так почему же её вдруг посетило чувство, будто она здесь чужая?

Принцесса Селестия объяснила ей, когда она стояла перед ней в пораженном молчании, что она остаётся гражданкой Эквестрии, несмотря на её происхождение. Она могла остаться здесь. Именно это, на самом деле, Селестия ей и порекомендовала. Ну и, конечно, родители не хотели, чтобы она уходила.

Проходя мимо вокзала, она посмотрела, как к платформе подъезжает паровоз. Лира легко могла бы вернуться в Понивилль уже к вечеру, если бы захотела. Просто вернуться, упаковать свои книги и сказать Бон-Бон, что покончила с людьми раз и навсегда. Забыть о том, что видела своих настоящих родителей и что, для начала, никогда не была пони…

Нет, это невозможно.

Она прошла мимо стадиона, на котором проводились дерби Вондерболтов. Здесь висели афиши, гласящие, что через несколько дней будет проводиться гонка. Лире они нравились…

Её пегасское наследие по матери было ложью. Она думала, что именно из-за этого магия давалась ей так тяжело. А теперь она осознала, что когда она в первый раз воспользовалась магией, она представила себе, как проводит по струнам пальцами. И когда у неё в самом деле появились руки, играть стало гораздо проще.

Кантерлотская аристократия в вычурных шляпах и модных одеждах проходила мимо неё без единой задней мысли. Они и не предполагали, что перед ними стоит существо, которое может существовать только в забытых мифах.

Ничего не изменилось. Она, на самом деле, не изменилась. Она всегда была человеком. Единственная разница была в том, что она теперь знала об этом. Всё это время, когда Бон-Бон смотрела ей в глаза и говорила, чтобы она прекратила сходить с ума по этим «безумным снам»…

Когда она была маленькой, она верила, что люди должны быть где-то неподалеку, где-то в Эквестрии. Так было, пока она не повзрослела и не поняла, что они, скорее всего, вымерли. Предложение Принцессы было слишком хорошим, чтобы быть правдой.

И это было хорошо. Потому что это значит, что все эти страхи о людях были совершенно безосновательны. Ведь так?

Люди не вымерли. Произошедшее с ними в Эквестрии было неудачным стечением обстоятельств, но это же не значило, что Лире надо бояться возвращения домой.

Лира остановилась и постояла какое-то время, а затем вздохнула. Легче ситуация не станет. Ей надо принять окончательное решение.

Развернувшись, она направилась обратно домой, чтобы заняться последними приготовлениями.

Кантерлотский замок выглядел и ощущался совсем иначе при свете дня, чем вечером на Гала пару дней тому назад. Он был ярче, но при этом очень тих. На пути к покоям Принцессы, они прошли несколько стражников, охранявших ворота. Дьюи узнали как главного библиотекаря, так что препятствий проходу не было.

Когда они пришли, то не стали ничего обсуждать. Принцесса Селестия мгновенно поняла, зачем они здесь. Циррус выглядела беспокойно, а Дьюи постоянно пытался о чём-то заговорить, но голос его стихал ещё в начале фразы.

Целый мир за пределами Эквестрии, — думала Лира. Населённый живыми людьми.

Лира захватила с собой совсем мало вещей. С ней была её лира, конечно же, — в большой седельной сумке на спине. Так же при ней был дневник — она записывала в нём свои сны, и это были записи о её родном мире, а не о прошлом Эквестрии. А ещё при ней была фотография родителей-людей. Она собиралась их отыскать… каким-то образом.

Теперь Лира и Селестия стояли друг против друга, одни в гостевой комнате.

— Ты совершенно точно уверена в этом, — сказала Принцесса. Это был скорее не вопрос, а просто повтор утверждения.

— Я уверена, — сказала Лира. — Я должна знать, кто я на самом деле такая.

— Моё предложение остаётся в силе. Тебе более чем рады здесь, в Эквестрии, — сказала Селестия. — Мне доводилось увидеть лишь малые кусочки того мира, из которого ты пришла. И он очень отличается от того человеческого общества, о котором знаем мы. Ваш прожил куда дольше… Ваши технологии куда более развиты.

— Я видела это в моих снах. Все ведь так и есть, да?

— Возможно… — сказала Селестия. — Я думаю, ты была слишком мала, чтобы помнить хоть что-то.

Лира чувствовала грохот своего сердца. Уже совсем скоро она перестанет быть пони. У неё больше никогда не будет копыт. Принцесса Селестия владела достаточным могуществом, чтобы сотворить такое заклинание трансформации… Нет, наоборот. Она лишь уберёт ранее наложенное заклинание.

— В таком случае не будем больше задерживаться, — Селестия опустила голову, направляя кончик рога в сторону Лиры. — Расслабься. Займёт всего мгновение.

Её рог засиял мягкой и чистой белизной. Лира стиснула зубы, ожидая боли в процессе трансформации, как тогда, когда она создавала себе руки, только умноженной в тысячи раз, но… сейчас она не почувствовала почти ничего.

Лира ещё не вернулась с Гала. Она говорила, что должна была вернуться ещё два дня назад.

Бон-Бон начала уже беспокоиться. И всё же, на самом деле, что же с ней случилось? Несмотря на весь тот бред, что Лира несла по поводу правительственных заговоров и людей и того, что Селестия «охотится за ней» или как там, бояться в Кантерлоте совершенно нечего. Бон-Бон даже немного устыдилась своего беспокойства.

В дверь постучали. Бон-Бон вскинула голову, и пошла открывать. Когда она отворила дверь, то увидела за ней серую пегаску с глазами, косящими в разные стороны.

— У меня для вас письмо, мисс Бон-Бон! — радостно сказала она.

Бон-Бон взяла конверт и увидела на нём имя «Рейнбоу Дэш». Она нахмурилась.

— Э, спасибо… — сказала она. Похоже, ей придётся задержаться перед работой, чтобы занести письмо по правильному адресу.

Но, как оказалось, в этом не было необходимости, так как Рейнбоу Дэш появилась сразу же вслед за почтальонкой, неся другое письмо у себя в зубах.

— Эй, привет, Бон-Бон, — сказала она скучным голосом. — У меня твоя почта.

— Спасибо, Рейнбоу Дэш. А у меня твоя, — они обменялись конвертами. На её письме знакомым почерком Лиры было написано «Бон-Бон». Оно по какой-то причине было весьма тяжелым. Похоже, внутри было что-то ещё.

Рейнбоу Дэш обернулась к стоящей рядом и потупившей взгляд пегаске.

— Мда… ну, ты хотя бы уже путаешь адреса неподалеку друг от друга. На этот раз мне пришлось пройти всего лишь до соседнего дома.

Почтальонка глупо улыбнулась и захлопала крыльями.

Бон-Бон отнесла письмо назад в дом, размышляя о его возможном содержимом. Наверняка, какое-нибудь объяснение о причинах задержки. По крайней мере, Лире хватало вежливости писать письма с объяснением при опоздании.

Когда она открыла конверт, из него на стол со звоном выпало несколько монет. На самом деле, после небольшой встряски, в конверте обнаружилась весьма приличная сумма. Нахмурившись, Бон-Бон развернула письмо и начала читать.

Дорогая Бон-Бон,

Извини за запоздалое сообщение. В Кантерлоте кое-что обнаружилось, и потому я переезжаю. Здесь должно хватить денег, чтобы покрыть мою долю арендной платы на несколько месяцев вперёд. Может быть, ты найдешь кого-нибудь ещё себе в соседи. Было приятно тебя знать. Спасибо за твоё терпение ко мне.

— Лира

Она уставилась на эту наскоро написанную записку, не веря своим глазам. Лира переезжает, вот так просто? Бон-Бон не могла отмахнуться от чувства, будто в этом была её вина. Может, она была слишком строга к ней из-за того происшествия с тележкой?

Бон-Бон нахмурилась. От этой пони было в норме вещей ждать чего-нибудь столь импульсивного. Ей и в самом деле

нечему удивляться. И всё же это было слишком неожиданно. Что же она в действительности имела в виду, говоря «кое-что обнаружилось»? И эти деньги… Бон-Бон широко распахнула глаза.

Гала… Конечно!

На Лиру, должно быть, обратили внимание на Гала и пригласили в оркестр. На собрании присутствовали знаменитости со всей Эквестрии, так что было трудно предсказать, куда она в результате попала. Она, наверное, переехала в большой город, или где там этот оркестр располагался. И эти большие деньги были, скорее всего, лишь малой частью того, что ей предложили.

Но она просто взяла и ушла. Даже не попрощавшись никак, не считая письма. Она оставила здесь всё, что у неё было — одежду, мебель, книги…

Все свои безумные теории о людях…

Несмотря ни на что, на лице Бон-Бон появилась улыбка.

Было ли это возможно? Лира наконец-то поняла, кто она такая. Ей была предначертана успешная жизнь, и даже, без ложной скромности говоря, всенародная слава музыканта. Её дни охоты за людьми наконец-то подошли к концу.

Лира стояла в гостевой спальне дворца и осматривала себя в зеркале. Она только что закончила одеваться в предоставленные Принцессой одежды. Дотронувшись до лба рукой, она почувствовала гладкую кожу под чёлкой. Никакого рога. И когда она пыталась коснуться чего-нибудь магией, то ничего не происходило.

Но она была не против.

Подняв руки, она осмотрела пальцы. Они по-прежнему восхищали её, даже несмотря на то, что она, пока была пони, могла создавать их сама. Впрочем, сравнив те руки с настоящими, она поняла, что её прошлые попытки были очень грубы — пальцы были слишком толстыми и не настолько гибкими. А теперь у неё настоящие человеческие руки. Тонкие, изящные и совершенно невероятные. Честный обмен за магию.

Её глаза по-прежнему оставались золотыми, а грива… нет, волосы — были всё того же мятно-зеленого цвета с белой полосой, точно такого же, как и когда она была пони. Это не нормальные человеческие цвета, насколько она знала. Но при этом у неё была та же светлая кожа, как и у большинства людей в её снах. Её тело практически лишено волос, а потому ощущалось очень странно, но Лире это не так уж и претило. На самом деле, наоборот, ей это нравилось.

На ней были простая зелёная рубашка и коричневые штаны, а также ботинки — это было, в некотором роде, необычно для неё. Кроме тех изысканных сандалий, которые сделала Рэрити в дополнение к платью, она никогда раньше не носила никакой обуви. Эти же ботинки были простыми на вид и играли исключительно практическую роль. Теперь нежная кожа сменила собой твердые копыта на её ногах, а значит, обувь отныне необходима.

Среди одежды она обнаружила золотую цепочку с маленьким золотым амулетом в виде её Метки, которой у неё самой больше не было, равно как и рога. Она осмотрела всё своё тело в её поисках. Это ожерелье, как предположила она, должно ей послужить памятью об Эквестрии.

Ощущение себя человеком было сюрреалистическим чувством, но при этом в некотором роде знакомым. Может, это был её инстинкт, или, может быть, в своих снах она выглядела в точности так, как выглядит сейчас. Лира провела руками по гладкой безволосой коже рук. Всё было в этот раз по-настоящему. Это не сон. Она стала человеком.

Повернувшись, она пошла к двери. Всё в этой комнате было сделано для пони и потому казалось ей теперь маленьким. Будучи пони, она была высотой около четырёх футов, тогда как теперь в ней было пять или даже шесть.[1] В комнате она также нашла новую сумку, в которую упаковала вещи. Длинная лямка была предназначена для ношения на плече, почти как у седельной сумки, но только для тех, кто ходит на двух ногах. Она взялась за дверную ручку, которая не повернулась, как и большинство в Эквестрии, и толкнула дверь.

Лира прошла по пустым коридорам Кантерлотского Замка. Теперь, когда она смотрела вниз, пол казался очень далеко. Руки она скрестила на груди. Иметь две дополнительные конечности, не участвующие в ходьбе было странно. Не то, чтобы, впрочем, она не могла бы к этому привыкнуть.

Наконец она дошла до тронного зала, где её ждали приёмные родители и Принцесса Селестия. Когда она вошла, они тут же к ней обернулись.

Помедлив мгновение, Лира наконец сказала:

— Я готова.

Циррус, шокированная внешностью Лиры, сделала шаг назад.

— П-пока ещё не поздно передумать, — сказала она. — Ты… точно уверена?

Лиры нетерпеливо постучала пальцами по локтям.

— Я уверена. Я изучала людей уже довольно долго. Я думаю, я справлюсь.

— Когда ты окажешься в своём мире, то, скорее всего, уже не сможешь вернуться назад, — сказала Селестия. Глаза Лиры теперь были на одном уровне с глазами Принцессы, хотя её размеры по-прежнему впечатляли. — И тебе придётся полагаться только на себя.

Мысли Лиры обратились к фотографии в сумке, что висела у её пояса. Я буду не совсем одна… Ей просто надо их найти.

— Что ж, это твоё решение… — сказал Дьюи. Он посмотрел на неё, и она ответила бледной улыбкой. — Я и не представлял, какой высокой ты станешь.

— Это нормально для людей, мне кажется, — сказала Лира. Она не могла не улыбнуться. — То есть, ух ты, я поверить не могу, что я на самом деле… — она приложила ладонь ко лбу.

— Заклинание похоже на телепортацию, но значительно сложнее, — сказала Селестия. Лира обернулась на её голос. — Приступим, как только ты будешь готова. Я дам тебе столько времени, сколько захочешь.

Лира повернулась и опустилась на колени перед родителями.

— Я правда буду скучать по вам, ребята. Просто мне кажется… так для меня будет лучше.

— Мы ведь не можем тебя от этого отговорить, да? — сказала Циррус.

Покачав головой, Лира ответила:

— Со мной всё будет хорошо.

— Просто будь осторожна, — сказал Дьюи. — Мы только хотим, чтобы ты была в безопасности.

— Я буду. Я… я знаю, что делаю…

Она обвила его руками в крепких объятьях, а затем повернулась к Циррус. Той явно было слегка неудобно от истинной внешности Лиры, но она всё равно ответила на объятия. Лира почувствовала у себя на щеке слезу.

Наконец, Лира встала. Повернувшись к Принцессе Селестии, она сказала:

— Думаю, теперь я готова.

Селестия смотрела на человека, стоящего перед ней, и пыталась изгнать из своих мыслей образ испорченных созданий, живших сотни лет тому назад. Лира по-прежнему сохраняла некоторые черты пони — цвет волос, глаза. Но даже несмотря на это, Лира была человеком, как и в тот день, когда она родилась.

— Для твоей же безопасности… Я надеюсь, что ты права насчёт того, что люди в твоём мире другие, — сказала Селестия.

Она вновь склонила начинающий светиться рог.

Лира стояла на месте, смотря как Кантерлотский Замок, Принцесса Селестия, её родители и вся Эквестрия исчезают во мгле.

[1]Было 1.2 метра, стало ~1.6

XI. На дороге

Лира почувствовала на лице тепло солнца и лёгкое касание ветра. Она очнулась стоящей по центру плоской каменной дороги, которая уходила вдаль в обе стороны за чистый голубой горизонт. Дорогу окружали плоские зелёные поля. Также сбоку тянулся ряд высоких столбов с верёвками, по непонятной причине натянутыми между ними. В воздухе висел едва уловимый запах, немного похожий на запах гари, но Лира не могла его опознать.

Но что действительно беспокоило её, так это огромный оттеняющий пейзаж знак, что нависал прямо над ней.

15-и минутный звонок поможет вам сэкономить 15%

Надпись была сделана на вполне читаемом эквестрийском, но значение её не имело никакого смысла. И особенно беспокоило Лиру изображённая рядом с надписью ящерица. Не человек. И она выглядела скорее как фотография, чем рисунок. Возможно, это был геккон, хотя приписанное рядом название было написано с ошибками. Селестия точно отправила её в мир людей? Она пока не видела здесь ни одного. Что если произошла ошибка?

Лира отвернулась от знака. Если есть дорога, значит, она куда-то ведёт. Значит, по ней надо идти. Она выбрала направление прочь от знака и отправилась в путь.

Лира разглядывала свои ноги, которые шагали вдоль жёлтой линии, нарисованной по центру дороги. Кто её нарисовал? Надо надеяться, не гигантская ящерица… Линия, похоже, тянулась столь же далеко, как и сама дорога.

Всего мгновение назад она стояла в Кантерлотском Замке. А теперь она… где-то в другом месте. Эти поля казались похожими на те, что она привыкла видеть в Эквестрии, но дорога, эти странные столбы и, особенно, этот странный знак с ящерицей, наглядно показывали, что она действительно в другом мире. Нужный ли это мир или нет, ещё предстояло выяснить.

Несколько минут прошли без каких-либо событий. Затем послышался низкий гул, идущий откуда-то сзади. Лира обернулась и увидела далёкий предмет, движущийся прямо к ней, причём быстро. Она застыла, не в силах сдвинуться с места. Эта штуковина пронеслась мимо неё, дёрнувшись в сторону с заставившим её зажать руками уши невероятно громким звуком, похожим на визг трубы музыканта-неумёхи. Тот запах гари усилился, когда эта штука стремительно пролетела мимо.

Это же одна из них!

Одна из повозок из её снов. Наподобие той, что она пыталась сделать из тележки Эпплджек. И той, что была изображена на фотографии родителей. Люди управляли ими. Они были настоящими, и Лира только что увидела её собственными глазами. Как бы эта повозка ни пугала своей скоростью, Лира чувствовала лишь радость. Там внутри мог быть человек, — думала она с улыбкой до ушей.

Повозка двигалась в том же направлении, куда шла Лира, и сейчас она превратилась уже в крохотную искорку вдали. Лира перешла на обочину дороги. Если за этой повозкой последуют другие, то ей бы не хотелось оказаться у них на пути. По собственному опыту она знала, как тяжело ими управлять.

Продолжая свой путь, она увидела зелёный знак — не такой огромный как предыдущий, тот, что с ящерицей. Этот содержал на себе всего несколько слов. Лира остановилась прямо перед ним.

DES MOINES 7

И как это читается? И что это такое? По крайней мере, по счастливой случайности предыдущий знак нормально читался по-эквестрийски, но о значении этого знака Лира не имела ни малейшего понятия.

Продолжая идти вперёд, Лира проговаривала про себя это слово «Des Moines», подбирая разные варианты произношения. Ни один из них не звучал подходяще. Что ж. Рано или поздно она разберётся.

Что-то замаячило впереди на дороге — белая точка, постепенно обретающая очертания дома. На вид он не слишком отличался от привычных Лире построек. Любая постройка означала что всё хорошо, ведь там может кто-то жить, и этот кто-то наверняка поможет ей определиться со своим местоположением.

Подойдя поближе, она приметила одну из повозок — красного цвета, слегка ржавую и совершенно неподвижную. Лира направилась к ней, чтобы разглядеть получше. В настоящее время штуковина сохраняла неподвижность, но Лира всё равно подбиралась к ней с осторожностью, на всякий случай.

Сойдя с дороги, она пошла по грунтовой тропе, идущей мимо дома. Сбоку от неё тянулся ряд деревянных столбиков с натянутой между ними железной сеткой. И тогда она увидела их.

Не людей, а пони. Они выглядели совсем иначе, не так, как дома. Их шкуры были тусклых оттенков серого и коричневого, и, когда Лира подошла ближе, то обнаружила, что у них нет Меток. Их лица также были несколько длиннее. Но всё же здорово было повстречать кого-нибудь, с кем можно поговорить.

Лира подошла к ограде и положила руки на ближайший столбик.

— Эм, извините. Я здесь недавно. Я ищу людей.

Пони ничего не ответили. Один из них взмахнул хвостом.

— Ну, вы знаете о людях, так? Они выглядят… ну, как я… — голос Лиры затих. Что-то здесь было не так. — Вы ведь говорите по-эквестрийски?

По-прежнему нет ответа.

— Звините. Частная территория.

Поначалу Лире показалось, что это сказал пони, что было странно, так как ни один из них не открыл рта. Но затем она обернулась и увидела человека, стоящего и смотрящего на неё в упор. Она отшатнулась от неожиданности и ударилась спиной об ограду, выставив руки назад, чтобы удержаться.

Этот человек был мужчиной — в этом она была уверена. Его волосы были очень коротки, они едва доходили до ушей, как, судя по рисункам, было принято у большинства людей-мужчин. На нём была надета белая рубашка и тёмно-синие штаны, а также тяжёлые, обляпанные грязью ботинки.

Лире понадобилось некоторое время, чтобы обрести дар речи.

— О… да? Я просто… — во рту у неё пересохло. — Я, эм, ищу какое-нибудь место ну, с людьми. Вроде нас с вами.

Сказав это, она широко и напряжённо улыбнулась.

Человек посмотрел на неё так, будто она сказала что-то странное. Он поднял руку и указал в направлении, в котором она изначально шла.

— Ближайший город — Де-Мойн. Всего несколько миль по дороге.

Он произнёс это название как «Дэй Моинэ».

Лиры уставилась на его руку, а точнее, на пальцы.

— О… Спасибо!

— Я не знаю, куда вы направлялись, но я хочу, чтобы вы ушли. Вы пугаете лошадей, — сказал человек.

— Д-да… Извините, — испуганно сказала Лира. Она уставилась на свои ноги, потому что вдруг забыла, как ими пользоваться — просто передвинуть сначала одну, потом другую…

— Спасибо ещё раз!

Она развернулась и побежала к дороге, по которой пошла затем вперёд, опустив голову и скрестив руки на груди. Только поняв, что уже отошла на достаточно большое расстояние, она, наконец, расслабилась и замедлила шаг.

Несмотря на то, насколько ужасно прошёл этот разговор, Лира всё равно не смогла сдержаться и не рассмеяться от радости.

Она только что поговорила с настоящим человеком! Конечно, она и сама им была, но всё же чувство было чудесным. Каким бы невозможным это ни казалось, люди жили и процветали. И ей предстояло встретиться с ними во множестве.

Лира на всякий случай потыкала себя в лицо рукой. Потом ещё раз, посильнее, но по-прежнему ничего не происходило. Значит, она не спит. Она ожидала, что проснётся и обнаружит, что заснула от скуки на Гала и ей всё это приснилось. Но она была здесь, и она была человеком.

Лире предстояло ещё привыкнуть к тому факту, что люди широко распространены в этом мире. Они всегда казались ей далёкими и недостижимыми. Но в этом мире их, наверное, целые тысячи. И в Де-Мойне будет больше подобных уже встреченному.

— Дэ-Мойн… — произнесла Лира вслух, стараясь выговорить это слово как тот человек. Наверняка от неё потребуется знание правильного произношения этого названия.

В следующий раз, когда она увидит человека, ей надо постараться сохранять спокойствие. Это ведь просто очередной этап её исследований — наблюдение в естественной среде. Ей потребуется некоторое время, чтобы понять, как этот мир живет, и ей придётся воспользоваться всем, что она знает о людях, если она рассчитывает прожить здесь всю оставшуюся жизнь.

Всю оставшуюся жизнь… Здесь теперь её дом. Она оглянулась вокруг, но пейзаж немногим изменился с прошлого раза, как она оглядывала окрестности. Он выглядел мирно. Не о чем было беспокоиться. В мире людей всё будет хорошо.

И всё же… что-то ещё беспокоило. Пони ей так и не ответили. И опять же, они не слишком были похожи на пони; их черты лица были совершенно другими. Они, конечно, более-менее подходили для того, чтобы хотя бы напоминать тех пони, с которыми она прожила всю жизнь…

Лира встряхнулась. Не о чем здесь беспокоиться. Она теперь человек. Нет больше никаких причин думать о пони.

Ступни начали болеть. Удивительно, конечно, само по себе то, что она так легко научилась ходить на двух ногах, но всё равно это было непривычно. До этого она ходила на двух ногах только во снах.

Стараясь не слишком думать об уставших ногах, Лира принялась осматривать руки. Она провела пальцами одной руки по другой, ощупывая кожу и структуру лежащих под ней костей. Она изучала интересные узоры из линий на ладонях. Руки не имели вообще ничего общего с копытами пони, равно как и с её сотворёнными магией руками.

Но что лучше всего — эти руки у неё навсегда. Бон-Бон отныне не может приказать ей от них избавиться, и, к тому же, они были той важной частью, что делали людей людьми.

— Ты думала, что мы даже не существуем, — сказала она шёпотом, улыбаясь. — И вот, хотела бы я, чтобы ты меня теперь увидела, Бон-Бон…

Эта мысль заставила её остановиться, потому что именно сейчас она внезапно осознала, что никогда больше не увидит Бон-Бон. Лира, возможно, больше никогда не сможет поговорить с другой пони — те, что ей повстречались, не были способны к речи, насколько она поняла. Только сейчас на неё начало обрушиваться понимание того, скольким же она пожертвовала за возможность стать человеком.

Но всё ведь не так уж и плохо, да? Она мечтала об этом с самого детства. И вот она оказалась в королевстве существ, о которых она читала все эти годы — её собственной расы, как оно оказалось в итоге. И это понимание вернуло улыбку ей на лицо.

За последующий час, мимо пронеслось ещё несколько повозок, и Лира провожала каждую любопытным взглядом. Как же на самом деле они ездят, если люди не способны управлять магией? Они двигались гораздо быстрее, чем повозки, ведомые пони. Одна из встретившихся ей была огромной, с несколькими парами колёс и большой, похожей на коробку, секцией сзади. На ней было что-то написано, но повозка двигалась слишком быстро, так что она не успела ничего разобрать.

По крайней мере, Лира была уверена, что люди не способны к магии. Заметив стеклянную бутылку на обочине дороги, она сосредоточилась на ней, пытаясь поднять её в воздух… По-прежнему ничего. Бутылка осталась безжизненно стоять на своём месте.

Лира подняла голову и увидела вдали несколько построек. Группа домов, довольно близко стоящих друг к другу. Возможно, это то самое поселение, в которое она и направлялась. Это была её цель, и, увидев её собственными глазами, она почувствовала прилив новой энергии. Там будут другие люди. Может быть, даже её родители.

Ходьба на двух ногах отныне была уже почти бессознательным действием. Она сосредоточилась на тех зданиях. Ещё одна повозка пролетела мимо, задув волосы на лицо. Лира сдвинула их пальцами, обратив внимание на ещё одно полезное им применение. По мере того, как она подходила к городу, постройки начали обретать чёткость.

Осталось совсем немного.

Спустя несколько часов она дошла до города. Разбросанные по округе фермерские дома сменились кварталами из сотен жилищ, каждое высотой в один или два этажа. Затем постройки становились всё больше и больше, пока не превратились в огромные башни ближе к центру. Этот город запросто мог оказаться столицей человеческого мира. Или той страны, в которой она оказалась.

Лира смотрела вверх, на самое высокое из зданий, прямо у основания которого она стояла. Оно должно быть как минимум тридцати этажей в высоту, и крыша его была сделана в виде тёмной пирамиды. От одной близости к этому зданию у неё закружилась голова.

Она видела высокие дома и в Эквестрии. Но эти здания… Они казались совершенно гигантскими. Когда башни только попали в её поле зрения, она подумала, что они довольно велики, но на деле здания эти были больше, чем любая постройка Мейнхеттена. И даже более того, башни Кантерлота, которые, несмотря на все разделявшие два города мили, ясно видны из Понивилля, казались карликами на их фоне.

Как и говорила Принцесса Селестия — эти люди определённо развились куда дальше, чем те, что обитали когда-то в Эквестрии.

Лира шла по улице, задрав голову и не отрывая взгляда от вершины башни, а потому врезалась в человека.

Столкнувшись с препятствием, она подпрыгнула от неожиданности.

— И-извините… — сказала, заикаясь, она.

— Смотри куда идёшь, — ответил одетый в костюм с галстуком мужчина и тут же поспешил дальше.

Здесь их были сотни. Люди. Везде. Всех цветов — но, как Лира и ожидала, спектр расцветок лежал в пределах от тёмно-коричневого до светло-бежевого оттенка, как у неё самой. Немного больше разнообразия было в расцветке волос. Множество коричневых и чёрных тонов, но также было несколько рыжих, жёлтых и серых.

Лира осознавала, что у неё самой волосы — зелёные. Никто на это не обращал особого внимания, но, всё равно, кое-кто бросал на неё взгляд-другой. Может… это просто очень редкий для людей цвет. Как Рейнбоу Дэш была единственной известной Лире пони с подобной многоцветной гривой.

Но это был лишь один из множества вопросов, что витали в тот момент у неё в голове. Город выглядел практически точно так же, как тот, что ей раньше постоянно снился. Она не узнавала конкретных деталей, но, в целом, всё выглядело очень похоже. Безусловно — это место, откуда она родом, и мысль эта несла с собой радостное возбуждение.

Всё казалось почти нереальным. Лира находилась в центре человеческого города, со всех сторон окружённая людьми, и она не выделялась из толпы. Она была одной из них. Может, её и вырастили пони, но в душе она была настоящим человеком.

Здесь всё дышало энергией. Понивилль был тихим маленьким городком… Большую часть времени, по крайней мере. Но обычный день в человеческом городе полнился невероятным количеством движения — идущие в разные стороны люди, сияющий свет кругом — всё казалось праздником…

И эти повозки, что ездили между домов! По-видимому, в этих узких проходах они могли замедляться и управляться с высокой точностью. Какую бы магию люди ни использовали, они контролировали её безупречно. Более логичного объяснения Лира придумать не могла.

Лира наблюдала за людьми вокруг, но ни разу не заметила, чтобы кто-то использовал магию. По крайней мере, не в том виде, который она бы могла распознать. Они носили всё только в руках. Ну конечно, как иначе? Если есть выбор между переносом чего-то силой разума и возможностью почувствовать настоящий, осязаемый предмет у себя в руке, то какие могут быть сомнения? И всё же она не могла с уверенностью сказать, что повозки и свет работали бы, если бы люди не пользовались какой-то магией.

Лира стояла на очередном углу улицы, ожидая сигнала к переходу. Она решила, что попробует перейти улицу только будучи в группе. На пересечениях улиц располагались панели с фигурками людей и яркими красными ладонями. Эта деталь мгновенно привлекла её внимание. Понаблюдав за поведением людей, она поняла, что рука означает «прохода нет», а идущий человек — что улицу можно переходить. Так или иначе, лучше было следовать за другим человеком, на всякий случай.

Перед ней затормозила и остановилась повозка. Из неё доносилась громкая музыка. Точнее, что-то вроде низкого басового ритма, который, казалось, сотрясал землю. Лира обернулась на неё, переходя улицу, и увидела человека на переднем сидении, постукивающего пальцами в ритм. Откуда эта музыка идёт?

Лира продолжила свой путь вглубь города, но она чувствовала, что уже заблудилась. Эта сеть зданий и улиц казалась бесконечным лабиринтом, и она совершенно не представляла куда идёт. Ей хотелось повидать всё.

Всё кругом было в знаках и словах, и не все из них были понятны. Откуда ей знать, что значит «Обслуживание в машине и банкомат»? И она была совершенно точно уверена, что «У Квизно» осмысленным словом не являлось. А может быть и нет. Может, она понимала в устройстве этого мира ещё меньше, чем думала.

На одном из зданий было написано большими красными буквами «Мариотт», что было, судя по всему, названием. Похоже на отель. Это ей напомнило — у неё нет места, где она могла бы переночевать. Но без денег ей даже не имеет смысла искать подходящее для ночлега место. Что бы люди ни использовали в качестве валюты, у неё этого не было. К тому же этот отель выглядел невероятно напыщенно. Судя по тому, что она разглядела в его вестибюле, комнаты в нём должны быть даже лучше, чем королевские номера в гостинице Кантерлотского Замка.

Дальше по улице Лира увидела магазин с выставленными на витрине книгами. Она остановилась и пригляделась к заголовкам. Здешние книги отличались от эквестрийских. Обложки были интересными: по большей части с полноцветными фотографиями на них, но при этом они казались едва ли толще самих страниц. Впрочем, здесь лежало и несколько традиционных книг в твёрдой обложке, но они были в меньшинстве.

Лира открыла звякнувшую колокольчиком дверь и вошла внутрь, чтобы оглядеться. Внутри оказалось несколько столов в ряд, с разложенными на них книгами, а ближе к дальней стене магазина располагались ряды полок.

— Привет, как дела? — сказал человек за стойкой, по-видимому, владелец. Мужчина с прямоугольными очками в толстой оправе.

— Неплохо… — ответила Лира.

— Скажите, если вам понадобится что-нибудь подсказать.

— Спасибо, — она направилась к полкам, не оглянувшись на продавца.

Совершенно обычное, повседневное приветствие. Пони сказал бы то же самое, если бы она зашла в его магазин, но это был человек. Существо, которое ещё совсем недавно перестало быть для неё просто картинкой в книге, только что с ней поговорило. Тяжело будет к такому привыкнуть.

Здесь было тихо, и запах бумаги напомнил ей о доме. Она была рада узнать, что люди ценили книги так же высоко, как их ценили пони.

Лира пропустила пальцы сквозь волосы, наслаждаясь касанием руки, пока придумывала, что ей делать дальше. Её внимание привлекли выставленные перед ней на полке книги. Некоторые стояли обложками, а не корешками к ней. Имена авторов были написаны местами даже крупнее, чем названия самих произведений — Роберт Джордан, Стивен Эриксон, Томас Микелакос… У людей такие интересные имена.

Она взяла одну книгу с полки. Она лежала тяжело в руке, но то был хороший вес. Люди, изображённые на обложке, судя по стилю одежды, напоминали скорее тех, кого она знала по своим старым книгам. При близком рассмотрении оказалось, что это был рисунок, а не фотография. Эти крытые соломой жилища на фоне выглядели в точности как тот дом, в котором она жила с Бон-Бон, но вместо пони там обитали люди — одетые в броню и носящие с собой длинные мечи и топоры.

Положив толстую книгу обратно на полку, она заметила табличку над стеллажом. Значит, это секция «фэнтези»? Но… Это были единственные знакомые ей по исследованиям вещи, тогда как всё остальное в этом мире на самом деле выглядело как фантазия.

Лира поблуждала по магазину ещё какое-то время. Большинство книг были о выдуманных историях. И всё же, каждая была написана о людях, а значит, они все очаровывали её. Она просто хотела понять, как работает этот мир, в котором она чувствовала себя такой потерянной.

У неё нет времени поддаваться ошеломлению. В первую очередь ей надо найти способ заработать немного денег. А затем надо будет побеспокоиться о месте, где переночевать и поесть. Лира впервые заметила с момента, как вошла в город, что голодна — возможно, из-за того, что потратила немало сил на дорогу.

Покинув магазин, она пошла дальше по улице. Количество людей, что встречалось ей на пути, было действительно потрясающим. В Понивилле она знала каждого пони. Кантерлот казался большим городом. Но здесь — здесь должно быть живут сотни людей.

Здания расступились: она подошла к открытому зелёному парку. Поразительно, насколько он был похож на парк Понивилля. Здесь были газоны, деревья, ухоженные сады… По парку ходили люди, так что у неё была аудитория. Это самое главное.

Лира уселась на скамейку, так же, как делала это дома. Достала лиру из сумки, поставила кофр на землю перед собой и принялась играть.

XII. Культурный шок

Лира перестала играть, только когда почувствовала, что больше не может терпеть жгучий голод. Она не ела с, ну… пожалуй, с сегодняшнего утра, ещё дома, в Кантерлоте. Это действительно было только сегодня? Де-Мойн, похоже, был даже дальше от знакомых мест, чем она вообще могла себе представить.

Она присела на корточки перед кофром и осмотрела предметы, которые люди туда набросали. Приятно было увидеть несколько монет — серебряных и бронзовых, но не золотых; большинство же было просто кусочками зелёной бумаги. Она подобрала одну такую бумажку. На ней по центру было изображено человеческое лицо и цифры 1 по углам. Эта бумажка правда чего-то стоила? Большинство людей кидало ей именно их, так что, возможно, так и есть.

— Никогда не видела такого инструмента.

Услышав голос, Лира вздрогнула и, встав, резко развернулась, не выпуская лиру из рук.

Эти слова принадлежали девушке — наверное, того же возраста, что и она сама. Лира узнала её: та наблюдала за ней уже какое-то время. Связанные сзади в пучок тёмные волосы доходили у неё до воротника красной рубашки. Лира постаралась восстановить перехваченное дыхание. Итак, ещё один человек с ней заговорил. Ничего особенного. Надо просто сохранять спокойствие.

— Ага… — произнесла Лира. — Погодите, вы… никогда не видели…

Что-то тут не так. Это же человеческий инструмент — должен быть. Разве люди не должны играть на нём?

— Это лира, да? — спросила девушка.

— Ага, — Лира незаметно для неё вздохнула с облегчением. — Мне показалось, вы сказали, что раньше никогда не видели подобного.

— Ну, не вживую, — улыбаясь, девушка спросила: — У неё есть какая-нибудь магическая сила?

Лиру этот вопрос застал врасплох.

— Магия? Нет, конечно же нет…

Девушка рассмеялась и помотала головой.

— Успокойся, я просто пошутила. То есть, она мне напомнила о… — она заметила недоумение на лице Лиры. — Забудь. Ты видимо не играла в «Legend of Zelda».

— Я, на самом деле, не принимаю заказы, — сказала Лира. Она не знала, как играть эту композицию, но, по-видимому, это была одна из тех легенд, которые, как говорилось в книгах, люди зачитывали под аккомпанемент лиры. Может, она сможет её как-нибудь заучить.

Она сгребла монеты и зелёные бумажки и распихала их по карманам, а затем убрала инструмент в кофр.

— Я, на самом деле, собиралась уже уходить, — она замолчала на мгновение и оглянулась на девушку. — Погодите, вы же живёте где-то здесь, так? Где я могу тут поесть?

Девушка пожала плечами.

— Сомневаюсь, что тут в округе найдётся что-нибудь особенное.

— Сейчас я согласна съесть что угодно, — Лира защёлкнула замочки на кофре и встала. Её живот заурчал.

— Ты, наверное, всё равно хочешь чего-нибудь подешевле. Сомневаюсь, что ты так уж много заработала игрой. Но играла ты здорово, — сказала девушка. — О, кстати, меня зовут Одри.

Она протянула руку.

Она предлагала рукопожатие. Лира знала об этом ритуале. У пони был собственный его вариант, только без участия пальцев.

— Меня зовут Лира, — сказала она и взяла руку Одри. Их пальцы сжали друг друга. Лира смотрела на руки, с трудом веря тому, что это происходит на самом деле.

— Лира? Как твой инструмент, — сказала Одри.

— А? — переспросила Лира. — Ага… Видимо.

Она подобрала кофр с земли и перекинула лямку сумки через плечо.

— Где ты научилась играть на этой штуке? — Одри кивнула на кофр, пока Лира запихивала его в сумку.

— Я играла на ней с тех пор, как была маленькой коб… то есть, с тех пор, как была маленькой девочкой, — сказала Лира. — Мои родители купили её мне… Ну, не совсем мои родители. Я приёмный ребенок.

Разговор шёл плохо. Она напряжённо улыбнулась.

— О… — Одри, похоже, не знала, что сказать дальше.

— Я, короче говоря, сейчас очень проголодалась. Мне надо что-нибудь съесть.

— Точно. Я как раз собиралась сама поужинать. Сходишь со мной?

— Серьёзно? — человек предложил ей разделить еду? Слишком хорошо, чтобы быть правдой. И, главное, ей это не снится, всё по-настоящему.

— Я просто предложила. Я не заставляю. Но видишь ли, сейчас же летние каникулы, и я изголодалась по общению с людьми.

— Я тоже! — выпалила Лира.

— Что ж, наверное тогда решено.

Лира энергично кивнула и последовала за ней к выходу из парка.

— Итак, ты здесь часто играешь? Я постоянно срезаю тут путь, но тебя я прежде не видела, — сказала Одри.

— Нет, я из… другого города, — сказала Лира. — А где ты живешь?

— Ореховая улица.[1] Отсюда недалеко, — Одри махнула рукой направо и Лира проследила за её движением. Её куда больше интересовала сама рука, чем направление, куда она указывала.

Через несколько кварталов они дошли до дома с зелёной крышей — ресторана. Сквозь окна Лира увидела людей, сидящих за столами, что-то едящих. И это зрелище вновь напомнило ей о силе собственного голода.

— Не самое лучшее заведение, но ты ведь сказала, что тебе всё равно, — сказала Одри, ухватившись за ручку двери и потянув её на себя. Она пропустила Лиру первой.

Запах чего-то хорошего — определённо, еды, хотя Лира и не могла точно сказать, какой именно, был силён. Внутри здание выглядело так же, как и любой другой знакомый ей ресторан, разве что только здесь за столиками сидели, равно как и работали на кухне в глубине здания, люди. В углу разместилась семья с несколькими детьми. Играла музыка — откуда? Скорее всего запись, но нигде не было видно граммофона.

В другой ситуации Лира была бы больше заинтересована в исследовании происходящего здесь, но сейчас она была слишком голодна. К тому же она собиралась узнать, что из себя представляет человеческая пища, которая, наверняка похожа на еду пони. Она надеялась, что люди любят торты не меньше, чем она.

Одри подошла к стойке и сказала человеку за кассой:

— Мне, пожалуйста, номер один. Без горчицы.

— Вам весь обед целиком?

— Ага.

— С вас пять шестьдесят семь.

Лира внимательно наблюдала за тем, как расплачивалась Одри. Как ни странно, она дала кассиру только лишь маленькую прямоугольную карту. А затем она получила её обратно. Разве ей не надо было заплатить?

— Чем могу помочь? — теперь кассир говорил с Лирой. Что ей заказать? Одри назвала только номер, больше ничего.

— Э… — сказала Лира. — М-мне то же самое.

Это самый безопасный путь, как она для себя решила.

— Хорошо. Пять шестьдесят семь.

Пять шестьдесят семь… чего? Лира сунула руку в карман и достала ком бумаги. Она была уверена, что это человеческая валюта. Повертев этот ком несколько секунд перед глазами, она протянула его кассиру.

Человек, кажется, растерялся, но взял несколько бумажек и вернул остальное обратно. Затем он сгрёб несколько монеток из кассы.

— Тридцать три цента сдачи. Приятного дня.

— И вам… — сказала Лира.

Все здесь такие дружелюбные. Принцесса Селестия ошибалась относительно людей. Ну или, по крайней мере, Лира была права в том, что люди в её родном мире должны быть другими. Тяжело поверить, что ещё сегодня утром она была в этом скучном, обыденном Кантерлоте, а сейчас оказалась в таком чудесном месте, как Де-Мойн.

— Так, эм… — начала Лира. — А что на самом деле значит Де-Мойн? Это ведь где мы находимся, так?

— Э… Не могу вспомнить, — сказала Одри, сидя сложив руки перед собой. — Это что-то французское.

— О… Правда? — значит, она попала во Францию… Лира улыбнулась, представляя себе реакцию Рэрити, если бы та узнала, где она оказалась. Франция была реальным местом. И в этом мире она продолжает процветать.

— Как давно ты уже в городе? — спросила Одри, подняв бровь.

— Я прибыла только сегодня, — сказала Лира.

— Ты к нему привыкнешь. Здесь довольно скучно, на самом деле.

— Я в этом сомневаюсь, — улыбнулась Лира.

Пока они ждали свою еду, Лира слушала музыку, по-прежнему не понимая, откуда та идёт. Песня была довольно легко врезающейся в память, о чём бы там на самом деле ни шла речь.

«У меня нет денег, славы нет, мне не нужна кредитка, чтоб сесть на этот рейс…» — звучала оптимистичная песня. Это была человеческая музыка, осознала Лира. Она нравилась ей куда больше классики, что была популярна дома. — «Сильна она и внезапна, и даже жестока иногда, но может спасти вдруг тебе жизнь — вот она, сила любви!»

Еду принесли на коричневых подносах. Лира распознала кое-что как фри, но, похоже, в отличие от Эквестрии здесь ели не сено. Другое блюдо находилось в небольшой квадратной коробочке из картона.

Им также выдали пустые бумажные стаканы. Проследив взглядом за Одри, которая подошла к ящику рядом с кассой и наполнила чем-то свой стакан, Лира повторила её действия и сделала глоток — это оказалась обычная газировка. Немного слаще и более шипучая, чем дома, но в целом всё точно так же, как и в Сахарном Уголке.

К тому времени, когда они вернулись на свои места, Лира уже больше не могла сдерживаться. Она открыла коробку, в которой оказалось нечто вроде сэндвича, и незамедлительно принялась есть.

— Похоже, ты и правда проголодалась, — сказала Одри, глядя на неё с легким весёлым удивлением.

Лира кивнула и проглотила кусок.

— Вкусно.

— Да ничего особенного, — сказала Одри и наклонилась поближе. — Кстати, так откуда ты, говоришь, родом?

— Из, эм… — Лира откусила ещё один кусок, размышляя над тем, что ей следует сказать. Что люди думают о пони? Она не собиралась рисковать, пока не удостоверится. — Из одного маленького городка. Очень, очень далеко отсюда. Ты, наверное, о нём никогда не слышала. Вот насколько далеко.

— Ясно… — Одри медленно кивнула и затем принялась за свою еду.

Листья салата падали из сэндвича Лиры на поднос. Было тяжело удерживать всё вместе. Может быть, ей просто надо ещё попрактиковаться в использовании рук?

Лира обратила внимание, как Одри взяла несколько кусочков фри и съела их. Она пользовалась своими пальцами не задумываясь. У неё они были всегда, так что она и не подозревала о том, насколько они особенные. Люди даже представить себе не могут, насколько им повезло.

— Я бы хотела больше узнать о тебе, — сказала Лира. — Чем ты занимаешься? У тебя есть работа?

— Я пыталась наняться в разные места тем летом, но ответа так и не получила. То же самое и в этом году, — Одри водила руками во время разговора. — Обычно я слишком занята в школе, так что на работу времени даже на каникулах не остаётся.

Лира прекратила жевать и уставилась на неё.

— Ты всё ещё в школе? Но… сколько тебе лет?

— Шестнадцать, было в феврале. В каком смысле, «всё ещё»?

— Я закончила школу много лет тому назад, — сказала Лира.

— Какую школу? — спросила Одри. — Мне ещё осталось два года старшей школы. А потом я собираюсь в Гранд Вью, изучать психологию, и это займет ещё по меньшей мере четыре года.

Лира не знала, что ответить. Все люди так долго ходят в школу? Она была на несколько месяцев старше Одри, и при этом закончила магическую школу уже давным-давно.

Её мысли прервал внезапный взрыв музыки. У неё было металлическое звучание, и она играла где-то близко, ближе, чем музыка на фоне.

— Ой. Это мой, — сказала Одри, доставая из кармана маленький чёрный предмет. Она уставилась на него, на какое-то время, а затем сморщила раздражённо лицо. Лира сидела неподвижно, не зная, что ответить. — Откуда он взял, что я знаю что-нибудь про еБэй?

Одри говорила не с Лирой: она просто смотрела на предмет в руках, а затем принялась стучать по нему большими пальцами, что привлекло интерес Лиры. Затем она снова отложила предмет, и на её лицо мгновенно вернулось дружелюбное выражение.

— Извини. Это был мой друг, Нэтан.

Лира кивнула, хотя чувствовала себя ещё более растерянной, чем раньше. У этой штуки было имя, и Одри назвала её «другом». Объяснение Одри было совершенно обыденным, будто она ожидала от Лиры полного понимания.

— Но, короче говоря, я по-прежнему не знаю ничего о тебе. Что тебя привело в Де-Мойн? — спросила Одри.

— О, ну… — Лира замялась. Лучше всего было бы сказать правду. — Я, на самом деле, ищу родителей.

Одри кивнула и сделала глоток напитка.

— Точно… Ты говорила до этого, что ты приёмная, — сказала она, а затем быстро добавила: — Ты же не против, что я тебя об этом спрашиваю, так?

— Конечно нет, — ответила Лира. — Я, на самом деле, не знала о том, что я приёмная до совсем недавнего времени.

— Правда? Большинство приёмных детей в наши дни знают об этом. Это освобождает их от чувства неполноценности, позволяет им знать, что они по-прежнему желанны… — сказала Одри. — Представить себе не могу, каково тебе, наверное, было, когда ты обнаружила такие новости.

— Мой случай был… сложным. Давай так это и оставим, — сказала Лира.

Покачав головой, Одри пробормотала:

— И всё же. Вот так бросать родителей и всё такое...

— Я переехала довольно давно… Думаю, я могла бы остаться в городке, ближе к дому. Как Твайлайт, — сказала Лира, пожав плечами.

— Твайлайт?

— Да, она мой… друг, — сказала Лира. Она вспомнила, как они вместе занимались исследованиями несколько месяцев назад. И посмотрите, кто оказался в итоге прав.

— Это… довольно странное имя, — сказала Одри, наморщив нос. — У неё что, родители — хиппи, или что-нибудь в этом роде?

Лира внезапно поняла, что совершила. Имена пони отличались от имён людей. И это совершенно выскользнуло у неё из головы.

— Ага… Настоящие хиппи, — «Что бы это ни значило», мысленно добавила Лира. Похоже, впрочем, ответ получился удовлетворительным.

— Люди, наверное, её дразнили. Ну, знаешь, из-за книг.

— Ну, иногда, но… — Лира моргнула. — Погоди, откуда ты знаешь, что Твайлайт любит книги?

— Нет, я говорила не о… — Одри вздохнула. — Знаешь что? Забудь. Продолжай. Ты говорила, о том, что переехала. Когда это было?

— Примерно… — Лира задумалась на секунду. — Четыре года назад?

Одри уставилась на неё.

— И… сколько тебе лет?

— Шестнадцать. Столько же, сколько и тебе, — улыбнулась Лира.

— И ты жила одна с двенадцати лет.

— Ага. Ну, то есть, у меня была соседка, — сказала Лира. — Этот город, конечно, гораздо больше, чем тот, где я жила, но по тамошним меркам, мне кажется, я неплохо справлялась.

— Родители тебя выкинули на улицу, когда тебе было двенадцать? — Одри была почему-то совершенно шокирована.

— Нет, я сама решила съехать, — сказала Лира. — Они меня не заставляли уходить или что-то в этом роде. Я просто хотела пожить самостоятельно. Родителям не слишком нравилось исследование, которым я занималась про… э…

Лира замолчала. Она принялась блуждать взглядом по ресторану, разглядывая людей у стойки, а также Одри, сидящую перед ней.

— Ну, это не так уж и важно. Зато я могла делать что захочу.

— Тебе было двенадцать, — повторила Одри. — Это ведь типа, я даже не знаю… серьёзное пренебрежение родительскими обязанностями, или типа того… Разве соцслужбы об этом не проведали?

— Ничего в этом такого особенного нет, — сказала Лира.

Одри помотала головой, а затем продолжила:

— И… ты говорила, что хочешь найти настоящих родителей. И поэтому ты пришла сюда.

— Ага. Мои родители… ну, то есть, мои приемные родители… Они дали мне вот это, — она, потянувшись, поставила сумку на стол и достала оттуда фотографию. — Вот и всё, что у меня есть от моей настоящей семьи.

Одри взяла фотографию и принялась осматривать её в течение нескольких секунд.

— И вообще больше ничего тебе не дали? Ты хотя бы знаешь их имена, что-нибудь о том, откуда они?

Лира знала только одно — они где-то в этом мире. И всё же она не думала, что люди подозревали о существовании Эквестрии, так как она сама не подозревала о существовании этого мира. — Нет… я, на самом деле, ничего о них не знаю.

— Боже. Не хочу такого говорить, но мне кажется, что из этого вряд ли выйдет что-нибудь хорошее, — она перевернула фотографию, но с другой стороны не было ничего. Она отдала её обратно. — Поверить не могу, что они просто отправили тебя одну, без ничего, с одной единственной фотографией. Так не бывает. Это бессмысленно.

— О, всё нормально. Как я говорила, я немало времени прожила самостоятельно, — махнула рукой Лира, держа оставшуюся четверть сэндвича в другой.

— Я даже не знаю, что сказать.

— Хех, ага, — сказала Лира, откусив ещё один кусочек и соображая, что ещё добавить. Так она покончила с остатками сэндвича. Он пришелся ей как нельзя кстати, и она наконец-то почувствовала себя сытой.

— Очень вкусно. А что это такое?

— Ты что, правда никогда не пробовала Биг Мак? — спросила Одри.

Первая мысль, проскочившая у Лиры в голове, была о старшем брате Эпплджек, но, очевидно, речь шла не о нём. Сэндвич, похоже, назывался так по чистой случайности.

— И что же там в нём? — спросила Лира.

Одри пожала плечами.

— Жирное мясо и сыр на дешёвой булке? Не знаю, на самом деле, что это за соус такой, но это…

Лира перестала слушать сразу же после второго слова. Она медленно подняла руку ко рту.

— Ты сказала… там было мясо.

— Конечно. Ну, типа того. В смысле, это же фастфуд. Кто знает, чего там на самом деле…

— Как у… животных.

— А?

— Оно… было сделано из чего-то живого! Кого я только что съела? — спросила Лира.

Глаза Одри расширились в страхе. Она положила голову на руку и уставилась на стол.

— О боже мой. Ты вегетарианка, — сказала она. — Ты должна была меня предупредить! Я думала, все знают, что это такое. Только не говори мне, что ты никогда раньше не бывала в Макдоналдсе.

— Кто это был? — спросила Лира голосом едва ли выше шёпота.

— Ну, наверное… корова. По большей части. То есть, не знаю, из чего делали наполнитель, — путаясь в словах, проговорила Одри.

На ферме Эпплджек жили коровы. Она растила их ради молока и относилась к ним с почтением. А люди их ели. И Лира только что…

Её, похоже, вот-вот стошнит.

Одри, кажется, тоже впала в панику, но и вполовину не настолько, насколько Лира.

— Боже мой… Если ты вегетарианка, ты должна была меня предупредить. Я бы предложила какое-нибудь другое место. Прости меня, прости меня, пожалуйста.

Лира медленно покачала головой.

— Пинки была права… — пробормотала она. И что самое ужасное? Мясо было вкусным.

— Кто? — спросила Одри. — Права в чём?

— Ой, я сказала Пинки? Я имела в виду… Диана, — Лира надеялась, что это обезопасит её от лишних вопросов. Её желудок взбунтовался. — Мы всегда звали её Пинки, потому что это её любимый цвет. Но… она сказала мне о…

Лира замолчала и застонала.

— Лира, с тобой всё хорошо? То есть… Мне ужасно жаль, что всё так получилось.

— Со мной всё будет нормально… — невнятно пробормотала она. — Все… все люди это едят?

— Ну, нет… То есть, ты же сказала, что ты вегетарианка… — Одри помотала головой. — Боже. Мне правда очень жаль.

Она положила лицо на руки и уставилась на стол.

После этого она доела остатки своего ужина, избегая смотреть Лире в глаза. Остальная еда, похоже, была нормальной. Безопасной, так или иначе. Лира взяла несколько кусочков фри, хотя уже и не чувствовала голода.

Лира наконец сказала:

— Одри… вы же не едите… пони, ведь так?

— Что? Нет.

— О… хорошо… — по крайней мере, это уже было хоть что-то, хотя и не улучшало ситуацию.

Лира очень хотела довериться этому человеку. Всё так хорошо шло, но это… Могла ли она этого не заметить? Но при этом все люди или большинство из них, по крайней мере, ели такую еду. Такова их естественная биология. Может, у них нет выбора.

Но… оно было таким вкусным.

Одри назвала её «вегетарианкой», так что, может быть, было нормально для некоторых людей не есть мясо. Только это было похоже на исключение, чем на правило. Лира не знала отныне, что и думать.

Наконец Одри снова заговорила:

— Хм… Лира. Ты сказала, что ты в городе проездом, — сказала она, указывая пальцем куда-то в сторону от себя.

— Ага, это так, — сказала Лира.

— И где же ты ночуешь?

— Я… если честно, об этом не задумывалась пока, — признала Лира. Сегодняшний день был слишком уж ошеломляющим.

— Ну, э… — Одри подбирала слова. Она сделала ещё один глоток газировки. — Ты весьма интересная личность, Лира. По меньшей мере, я скажу.

Лира слегка улыбнулась.

— Спасибо… — это настоящая честь, что человек назвал её «интересной». Она думала, что Одри гораздо удивительней.

— А также ты невероятно наивна, и, если тебя оставить одну, обязательно случится что-нибудь ужасное.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Лира. Человеческий мир казался ей безопасным. Ну… если не считать еды. Представить себе что-нибудь хуже такого было невозможно.

— Я веду к тому, что… — Одри коротко рассмеялась и поглядела на стол. — Я, наверное, сошла с ума, раз такое говорю, потому что я только что тебя встретила и вообще... Но у нас дома есть маленькая гостевая комнатка, и если тебе нужно место, где бы ты могла пожить, пока дела не прояснятся…

— С удовольствием! — воскликнула Лира, просветлев лицом, но затем сжалась на месте. Этот выкрик получился громче, чем она хотела.

— Что ж, тогда решено, — улыбнулась Одри. — Пошли. Покажу тебе место, где я живу.

Дом Одри был всего в получасе ходьбы. Он, на самом деле, смотрелся во многом похожим на другие дома вокруг: такой же двухэтажный, с покрашенными белой краской стенами и серой крышей. Кварталы, судя по всему, были организованы строже, чем в Понивилле, образуя некую равномерную сетку. За такую организацию надо благодарить дороги, которые необходимы для человеческих повозок, одна из которых как раз стояла перед домом.

В этой части города было тише, чем в центре. У каждого дома располагались отличающиеся разной степенью ухоженности участки с травой и деревьями.

— Похоже, мама дома, — сказала Одри, кивнув на стоящую повозку. — Я предупрежу её, что ты остановишься у нас. Не волнуйся, проблем быть не должно.

— Ладно… — Лира была по-прежнему поражена новости, что будет в самом деле ночевать в человеческом доме. Это чувство было настолько сильным, что даже заставило её почти позабыть о только что съеденной ужасной штуке. Почти.

На боку почтового ящика перед домом Лира прочитала слово «ЛОРЕН». Она прошла следом за Одри к двери и зашла внутрь. Прихожая не показалась ей такой уж чужеродной: на стене висел натюрморт с каким-то фруктом, а напротив него располагалась лестница, ведущая вправо и наверх. Лира заметила, что ступени уже, чем у неё дома, что делало лестницу компактнее. Ведь, само собой, двуногим людям лишняя ширина ступеней ни к чему.

Сразу после того, как они зашли в дом, и Одри закрыла дверь, в помещение вошёл еще один человек — женщина, в некотором роде похожая на Одри, но с кучерявыми, а не прямыми волосами.

— О, я знала, что ты скоро придешь.

— Папа всё ещё на работе?

Мать Одри кивнула и заметила Лиру.

— А кто это?

— Это Лира. Я сказала ей, что она может у нас пожить какое-то время… — Одри неловко замолчала, когда мать бросила на неё неодобрительный взгляд. Одри повернулась к Лире: — Эм, будь как дома. Я разберусь.

— О. Спасибо, — проговорила Лира. Она пошла по коридору вперёд, оставив двух людей в прихожей.

Их голоса стали тише. Лира не могла разобрать слов, но она доверяла Одри. Может, больше чем следовало… Нет, мясо было всего лишь недоразумением. Ей не стоит на этом зацикливаться, даже если не может теперь выкинуть его из головы, как бы она ни старалась. К тому же, разве у неё в таком положении есть возможность отвергать доброту незнакомцев? Особенно людей?

Ей надо было как-то отвлечься от пережитого. Она, в конце концов, оказалась в человеческом доме — одна только мысль об этом поражала её несмотря ни на что. Лира направилась в другую комнату.

Вот теперь в доме начали появляться отличия от понивилльского. Гостиная — если, конечно, это она — была обставлена странно. Здесь стояли диван и несколько стульев, все повернутые передом к чёрному ящику. На тот момент Лира не представляла, зачем. Ящик этот выглядел скучным, так что она переключила внимание на фотографии в рамках на столике у дивана.

Одна из них… она выглядела в точности будто с Вечера Тёплого Очага. На ней было изображено украшенное дерево и всё такое. Но нет, погодите. Это ведь должно быть Рождество, так? Лира широко улыбнулась. Может быть, она их спросит как-нибудь об этом… но ей не стоит показывать слишком очевидно, что она ничего не знает об этом празднике. Ведь, в конце концов, все люди отмечают Рождество.

На другой фотографии, похоже, была запечатлена Ночь Кошмаров. На ней был изображён маленький человек, того же возраста, что и дети в ресторане, одетый в костюм чёрной кошки. Судя по всему, это Одри в детстве. Но если у людей нет Найтмэр Мун, то в честь кого же тогда праздник?

Она заметила вазу с цветами на кофейном столике перед диваном. Лира почувствовала, что уже слегка проголодалась. Надо надеяться, что она не переступит каких-нибудь границ приличия, если возьмёт один цветок.

Она укусила лепестки, и едва сдержалась, чтобы их тут же не выплюнуть. Они были слишком горькими. Закашлявшись, она попыталась их проглотить.

Лира направилась назад, к прихожей. По мере того, как она приближалась, голоса становились четче:

— У неё была тяжелая жизнь. Она даже не сказала мне, через что прошла.

— Я понимаю, но это не тот случай, как когда ты приносила домой бездомных животных. Это человек, Одри. Чужой. Ты хоть что-нибудь знаешь о ней? Откуда она?

— У неё сейчас непростая жизнь. Она не знает, что ей делать, — ответил голос Одри.

Лира зашла в прихожую, держа в руках стебель с оставшейся после укуса половиной цветка.

— Эм, извините, но… мне кажется, ваши цветы испортились. Они на вкус какие-то совсем неправильные.

Тишина.

— Ох… — Одри не знала, что сказать.

— Извините… — тихо сказала Лира.

— Нет, всё… всё в порядке, — сказала Одри.

— Вас зовут Лира, так ведь? — спросила мать Одри. — Одри сказала, что вы в городе подрабатывали, чтобы добыть себе денег.

Лира кивнула.

— Я не причиню вам никаких проблем. Я могу остаться, да? — она и, не осознавая этого, откусила ещё один кусочек от цветка и снова сморщилась в отвращении. Как он может быть настолько невкусным, если совсем недавно она ела…

Одри обменялась взглядом с матерью и повернулась обратно к Лире.

— Пошли. Я покажу тебе твою комнату, — и с этими словами Одри повела её к лестнице.

Снаружи начало темнеть. Лира помогала Одри застилать гостевую кровать, на которой будет спать.

— Можешь взять тот угол? — Одри держала один конец украшенной цветочным рисунком простыни и указывала на другой пальцем.

— Конечно, — Лира помогла подоткнуть простыни. — Я правда могу остаться? Как долго?

— Настолько, насколько нужно. Думаю, тебе в любом случае стоит придумать план получше. Сейчас пытаться найти этих людей по одной только фотографии мне кажется совершенно невозможным.

Они покончили с оборачиванием матраса простынёй и принялись за одеяло. Простая работа, но для неё они использовали руки. Одной рукой держать угол матраса, а другой натягивать простыню. Одри взялась за одеяло в тот момент, когда в комнату вошёл мужчина.

— Вы, должно быть, Лира, — сказал он. — Я слышал, что вы будете жить какое-то время у нас?

Она повернулась к человеку, бывшему, судя по всему, отцом Одри.

— Ага.

— Мама с тобой уже поговорила? — спросила Одри. — Про… ну…

— Я не причиню вам никакого беспокойства, — встряла Лира.

— Уверен, что это так, — улыбнулся он. — И мы ведь не можем выкинуть вас обратно на улицу, да?

Лира едва могла поверить в свою удачу, которая её сюда привела.

— Я… не могу выразить, насколько много это для меня значит.

— Приятно было встретиться с вами, Лира. Просто дайте знать, если вам что-нибудь понадобится. Мы правда хотим вам помочь.

— Спасибо, — улыбнулась Лира. — Мне кажется, впрочем, со мной сейчас всё хорошо.

Она вернулась к застилке кровати, чтобы положить последнее покрывало.

— Я вас тогда оставлю, — пока они заканчивали застилать кровать, отец развернулся и вышёл.

Взгляд Лиры зацепился за книжную полку у дальней стены комнаты.

— Ты не против, если я почитаю книгу-другую? — спросила она, указав пальцем на полку.

Одри пожала плечами.

— Конечно. Если хочешь.

— Спасибо, — Лира зевнула. — Но… на самом деле, лучше я пойду уже спать.

Она вновь осознала, что буквально ещё этим утром она проснулась в Кантерлоте. Казалось, прошли уже многие годы. Ей надо отдохнуть.

— Окей. Тогда спокойной ночи.

— Спокойной.

Здесь, в человеческом мире, из-за окна постоянно доносились странные неразборчивые звуки. Лира думала, что это, должно быть, ездят те самые повозки. Но, кроме них, она услышала ещё и высокий, воющий звук, который сначала стал громче, а потом стих. Лира растянулась в кровати с открытым дневником перед собой и с карандашом в руке.

Всё не так уж отличалось от таких же вечеров с дневником там, дома, разве что теперь она делала записи, опираясь на собственный опыт, а не на сны. И за сегодня она узнала о людях очень много. С чего бы начать? Она постучала резинкой на карандаше по губе.

Лира вновь оглядела комнату, в которую её поселили. Её освещала только лампа на столе у кровати. Рядом с этой лампой она поставила свою сумку. На окне висели занавески, но ей не хотелось их закрывать. Ранее она оглядела заголовки каждой из книг на полке и не смогла решить, с чего начать. Человеческая культура была даже шире и разнообразнее, чем эквестрийская.

Назад к дневнику. В первую очередь — Будь осторожна с тем, что ты ешь.

Эта заметка была достойна обведения. Лира поёжилась от одной только мысли о сегодняшнем переживании. Одри, конечно, сделала это не со зла. Поедание мяса было для людей нормой.

Но это не отменяло тот факт, что Лира никогда больше не хотела такого повторять.

Далее, в этом мире было невероятно много разных изобретений. Она перелистнула несколько страниц назад, к наброскам повозок, которые зарисовывала, опираясь на свои сны. Они оказались на удивление точны. Затем она вернулась к пустой странице.

Мысль о том, что это её мир — это огромное, удивительное место — была просто восхитительной. Эквестрия просто не могла сравниться с тем, что она может ещё обнаружить здесь, во Франции. И она уже успела найти друга, который поможет ей приспособиться.

Хотя… Она скучала по Бон-Бон. Представив себе её реакцию, если бы та увидела её сейчас, Лира улыбнулась слегка. Но… такому случиться не суждено никогда. Как ей вернуться назад без магии? К тому же заклинание было слишком сложным даже для обычного единорога.

Как она вообще очутилась в Эквестрии, для начала?

Слишком много вопросов, и за сегодня она пережила слишком много всего, чтобы осмыслить всё сразу. Она зевнула. Ей в самом деле стоит просто лечь спать.

Повернувшись, она посмотрела на свою цепочку с подвеской, висящую на спинке кровати. Золотая лира, как на её Метке. Миновав подвеску, она протянула руку к лампе, нашаривая выключатель. Интересно, у всех людей дома есть подобные вещи? Магические приборы существовали и в Эквестрии, но они были не так широко распространены. Но, судя по словам Одри сегодняшним утром, о магии люди говорят только в шутку. Но как же тогда всё это здесь работает?

Ухватив пальцами рычажок, она со щелчком переключила его в положение «выключено». Она слишком устала, чтобы об этом сейчас думать.

С учётом всего произошедшего, первый день в качестве человека прошёл успешно.

[1] В оригинале было Walnut street, но решил всё-таки русифицировать.

XIII. Возможны осадки

Лира проснулась от запаха какой-то выпечки… Пахло корицей? Бон-Бон, должно быть, готовит завтрак.

Она села на постели и протёрла глаза, а затем уставилась на свои руки. Точно… Она ведь теперь человек. Солнце сияло в окне, в котором она увидела проезжающую по улицам Франции повозку.

Дав себе время, чтобы привыкнуть, Лира опустила ноги на пол и встала, опёршись рукой о кровать, чтобы поддержать равновесие, после чего потянулась, прогоняя из мышц скованность.

Снизу доносились голоса, но она их не узнавала. Слова было трудно разобрать, но, судя по звучанию, говорили не те люди, у которых она остановилась. Почесав голову, она направилась вниз, на кухню.

Одри сидела за столом и смотрела в серебристый ящик на кухонной стойке. Её волосы были, в отличие от вчерашнего дня, распущены и висели свободно, доставая до плеч. А ещё у неё на носу были очки, хотя раньше, вроде бы, она в них не нуждалась. Услышав, как вошла Лира, она повернула к ней голову.

— Доброе утро.

— Доброе утро… — сказала Лира, зевая. Она поглядела на ту штуку, на которую смотрела Одри. Похоже, именно оттуда и раздавались голоса.

— Мы возвращаемся с продолжением нашего репортажа о президентской кампании… — штука эта говорила, будто не обращаясь ни к кому конкретному. Одри почти не обращала на неё внимания. Она подняла длинный чёрный предмет, и ящик внезапно замолчал.

— Мама и папа уже ушли на работу, — сказала Одри, отвлекая внимание Лиры от ящика. — Ты довольно поздно встала — я уже собиралась тебя будить.

— Ага. Я всегда просыпаю, — сказала Лира.

— Классная прическа, кстати. Даже безумнее, чем обычно, — сказала Одри. — Я могу одолжить тебе расчёску, если у тебя нет своей. После того как поешь, если хочешь.

Запахи были сильны настолько, что им было невозможно сопротивляться, и, помимо этого, они ей были знакомы.

— Ты приготовила завтрак? — спросила Лира. Она пробежалась пальцами по волосам в попытке их пригладить, без особого, впрочем, успеха.

— Коричные рулетики. Ты ведь не против? — ответила Одри. — Мне всё ещё ужасно стыдно за вчера.

— Нет, всё нормально — сказала Лира. — Здорово, на самом деле. Моя соседка их постоянно пекла. Она профессиональный пекарь.

— Ну, я совершенно точно не пекарь, — сказала Одри с улыбкой. — Это просто Пилсбери.

Она заметила недоумённый взгляд Лиры.

— Полуфабрикат. Мне нужно было только включить духовку и сунуть их туда.

Лира просто была рада увидеть знакомую еду. Она направилась к плите, где её ждала сковородка. Сбоку от неё стояла тарелка и несколько столовых приборов.

— Я ещё сделала кофе, если хочешь.

— Нет, спасибо, — ответила Лира. — Мне он, на самом деле, не нравится. Слишком горький.

Что-то узнаваемое в человеческом мире всё-таки встречалось, даже несмотря на то, что всё остальное здесь казалось совершенно незнакомым. Многие пони любят кофе — Пони Джо в Кантерлоте заработал немалую часть своей прибыли именно благодаря ему. Лира попыталась несколько лет назад найти с этим напитком общий язык. Но даже закидывая в чашку столько сахара, сколько вообще возможно туда всыпать, она так и не смогла приспособиться к этому вкусу.

Она села за стол напротив своей человеческой подруги. Такая ситуация по-прежнему казалась ей чем-то невероятным. Ещё совсем недавно Лира даже не могла представить себя сидящей за завтраком с настоящим человеком.

Лира откусила кусочек коричного рулетика. Хоть эта выпечка и не могла сравниться с тем, что обычно делала Бон-Бон, она всё равно ей понравилась.

Серебристый ящик стоял позади неё. Она обернулась, чтобы его рассмотреть повнимательнее: как бы оно ни казалось невозможным, там, внутри, будто бы за окном, находились человеческие фигуры. Вокруг них двигалась целая куча надписей, но их было слишком много, чтобы можно было разобрать их значение. Губы людей двигались, но никакого звука не раздавалось.

— Это всего лишь репортаж о выборах. Я уже устала от них. Хотя, пожалуй, мне стоит уделять этому больше внимания. Я имею в виду, мы ведь обе сможем голосовать уже в следующем году, — сказала Одри. — Ну, по крайней мере, ты сможешь. Ты демократ или республиканец?

Лира посмотрела на неё.

— Я… я не знаю.

— Ещё не решила? Наверное, ничего страшного, — пожала плечами Одри. — Итак, что там насчёт твоей соседки?

— А? Что с ней?

— Ты говорила, она профессиональный пекарь?

— Ага. Хотя скорее кондитер. Конфеты, леденцы и всё такое, — сказала Лира, откусив ещё кусочек. — Мне нравится такая еда, так что мы неплохо уживались.

Одри кивнула.

— И сколько ей лет?

— На несколько месяцев старше меня.

— По-прежнему слишком маленький возраст для профессионала… — сказала Одри.

— Не слишком. Она занималась этим задолго до того, как её наняли на текущую работу, — сказала Лира. — Ну, а что твои родители делают?

Ей хотелось перевести тему обратно на людей. В настоящий момент думать о доме было несколько непросто.

— Папа работает в администрации города, на 801 Большого. Это высокое здание в центре города, — сказала Одри. — А мама — учительница. Преподаёт английский в средней школе. Она ещё ведёт несколько летних курсов.

Значит, учительница, и… Лира не могла сказать, что понимает, что именно за предмет она преподаёт.

— Итак, эээ… а что такое английский? Ну, то есть, типа как Англия? — это было человеческое государство, которое она узнала по книгам. Она по-прежнему была незнакома с тем, как работает человеческое общество, со всем этим многообразием стран. Наверняка существуют учителя и для всех остальных.

— Ну, знаешь, английский. Литература, письмо. Языковое искусство, — сказала Одри. — Лира… Мне не даёт покоя то, что ты мне вчера сказала. Мне кажется, тебя слишком рано забрали из школы. Что на самом деле случилось?

Она пожала плечами.

— Тогда все выпустились.

Одри нахмурилась и подняла бровь.

— Окей… Так в какую школу ты ходила?

Лира помедлила.

— Она… э… — что ей сказать? Одри посмеялась над идеей магии, когда помянула её вчера. Кантерлотская магическая академия была хорошей школой, но, очевидно, человеческое образование работало иначе. — О, ох… Ну, знаешь. Школа.

Одри откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.

— Ладно… — сказала она.

— Я просто хочу узнать побольше об этом месте. Я прошлась вчера по округе немного, но ведь это ещё далеко не всё. Я, пожалуй, не хочу прямо сейчас думать о доме.

— Лира… — Одри помедлила. — Когда я говорила вчера с родителями, они сказали мне то же самое, о чём я подумала сама. Тебе нужна помощь профессионала.

— Со мной всё в порядке, — сказала Лира. — Ты и так сделала для меня очень много, просто позволив мне остаться. Я правда это ценю.

— Ну, да, но… Я имею в виду медицинскую помощь.

Бон-Бон говорила ей то же самое, неоднократно. Но зачем Одри повторяет те же слова? Само её существование доказало, что Лира не сошла с ума.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Лира.

— Ты, очевидно, не можешь позволить её себе в текущей ситуации, и мы тоже не готовы к большим тратам… Ну, что ж, по крайней мере, нам обеим поможет, если ты просто скажешь мне, откуда ты.

— Я же говорила, это не…

— Это имеет значение, Лира. Почему ты покинула родительский дом, когда была так мала, из-за чего? Что они тебе сделали?

— Ничего… Они просто решили, что мне пришла пора узнать правду о себе. Мои родители всегда старались сделать для меня всё наилучшим образом.

Одри сказала, что она того же возраста, что и Лира, и при этом она по-прежнему живёт с родителями. Они ходят на работу, а у неё осталось ещё несколько лет школы впереди. Теперь Лира начала сомневаться, что может считать себя взрослой… Но это глупости. У неё прекрасно получалось всё это время заботиться о себе самостоятельно.

Одри вздохнула.

— Я знаю, что ты не хочешь об этом говорить, но хоть какая-то правда в твоих словах есть? Пока что всё из того, что ты мне рассказала, не имеет никакого смысла.

— Конечно имеет, — сказала Лира. — Я понимаю, что твой ми… то есть, это место работает по другим законам, в отличие от тех мест, откуда я. Но там, где я жила всю жизнь, это было нормально.

— Мне просто сложно поверить, что ты просто так встала и пошла, оставив позади всё и всех.

— Моя жизнь дома была совершенно нормальной, — сказала Лира. — Думаю… мне просто всегда казалось, что там я чужая. И когда я узнала о своей настоящей семье, я поняла, почему. Мне просто нужно было узнать, кем я должна была стать на самом деле.

Одри подняла кружку и допила остывший кофе, над которым уже давно не поднимался пар.

— Я бы хотела тебе помочь найти твоих родителей. Просто я не представляю, что можно поделать с одной лишь фотографией на руках, особенно такой, которая, наверное, старше меня, — сказала она. — Ты не думала вернуться домой? Насколько я поняла, у тебя там было немало друзей.

— Теперь это… невозможно, — сказала Лира.

— Почему нет?

— Слишком сложно объяснить, — Лира смотрела на пустую тарелку. — Поверь мне. Я действительно говорю правду.

— Извини, если я кажусь тебе навязчивой. Но пока ты живёшь у нас, нам бы хотелось узнать о том, откуда ты, чуть побольше, — сказала Одри. — Ладно… что ты сегодня собираешься делать? Давай не будем загадывать дальше одного дня.

— Наверное, пойду поиграю ещё. Мне по-прежнему нужны деньги, — сказала Лира.

— О. Точно. А у тебя есть разрешение? — спросила Одри. — Я сегодня разузнала этот вопрос в интернете. В городе хорошо относятся к уличным музыкантам, но у них должно быть разрешение.

— Нет, об этом я не задумывалась, — сказала Лира. Она не могла понять, как Одри умудрилась найти эту информацию уже этим утром — как давно она встала? — Я раньше постоянно играла на улице. И с этим никогда не было проблем.

— Что ж, тебе просто повезло, что никто на тебя не настучал. Тебе сегодня стоит раздобыть разрешение, вместо того, чтобы дальше испытывать удачу. Оно стоит всего пять долларов. Да, и не забудь свои документы.

— А?

— Что, кстати, мне напомнило… — Одри постучала пальцами по столу. — Ты мне не называла своей фамилии.

Лира сидела какое-то время молча.

— Моей… фамилии?

— Ага.

Она бросила взгляд в сторону.

— В этом-то и проблема… Я её не знаю, — сказала она. — Я по-прежнему ничего не знаю о своих родителях.

— Но, может быть, ты что-то упустила там, дома, — сказала Одри. — Что насчёт приемной семьи?

Лира помотала головой.

— Нет. Я всегда была просто Лира.

На самом деле, конечно, Хартстрингс. Но если имя Твайлайт звучало для людей странно, что она подумает о таком?

— Итак… Нет фамилии. И нет документов.

— Ага.

— Получить штраф за игру без разрешения делу бы не помогло… — Одри потёрла лоб и пробормотала: — Серьёзно, не представляю, во что я ввязалась.

— Извини, — сказала Лира. — Я же говорила. Там, где я выросла, всё работает совсем по-другому.

— Да уж, я поняла.

Она снова бросила взгляд на ящик на стойке. В нём теперь была фигура мужчины, за которым располагалось непонятное месиво из цветовых пятен. Он, похоже, указывал руками на одно из них. Одри подобрала длинный предмет со стола.

— О, про погоду, — она указала предметом на ящик, и из него вновь зазвучал человеческий голос.

— Ожидается облачность и небольшая вероятность осадков после полудня… — цветные пятна за ним исчезли и сменились столбиком чисел и маленьких значков, изображающих солнце и дождевые облака.

— Говорят, будет дождь между трёх и четырёх часов, — сказала Одри, указывая на ящик. — Если собираешься куда-нибудь идти, лучше будет вернуться назад до того.

Лира кивнула, не отрывая взгляда от ящика:

— Ага, — затем, подумав, добавила: — Моя мама работает на погоде.

— Правда? В качестве репортёра, или?..

— Производство, — сказала Лира, нахмурившись. Она ничего не говорила о журналистах.[1]

Одри кивнула.

— Но, я понимаю, ты не собираешься говорить мне название станции.

— Оно не имеет значения.

— Что ж, уже что-то… Если хочешь ещё что-нибудь рассказать, ты можешь мне доверять. Ты ведь знаешь, да?

— Да, конечно… — ответила Лира. Она задумчиво подняла вилку, хотя и покончила уже с едой. Держа столовый прибор между пальцами, она с любопытством его изучала. Спустя мгновение она снова подняла глаза: — На самом деле, у меня есть один вопрос.

— Давай.

— Где я могу купить в городе одежды? Я не слишком много с собой взяла, когда уходила.

— Ага, здесь есть несколько магазинчиков эконом-класса в центре. До них пешком добираться не слишком долго, если хочешь туда сходить сегодня.

— Думаю, я схожу.

Они вместе помыли тарелки после завтрака, и Лира отправилась наверх, чтобы собраться.

Лира стояла в ванной перед зеркалом и смотрела на зелёноволосого человека, который глядел на неё в ответ. Взяв расческу, она даже на мгновение удивилась, видя, что этот человек повторяет её движения. Она всё ещё не могла поверить, что это она сама.

Рукоятка лежала в ладони идеально. Расчёска выглядела почти точно так же, как и та, которой она приводила себе гриву в порядок будучи пони, только вот теперь она пользовалась ей как надо.

Моменты наподобие этого, казалось, приводили всё в единый стройный ряд. Даже если такой простой предмет, как расческа, был изобретён людьми, то прошлое этого мира, наверное, было во многом таким же, как и прошлое Эквестрии, если отойти на несколько столетий назад. Но насколько далеко?

Она пробежалась расчёской по волосам, стараясь пригладить непослушные волосы, насколько это вообще было возможно. Один локон на макушке упорно продолжал торчать вверх, но на него, пожалуй, можно было махнуть рукой.

Взглянув ещё раз на своё отражение, она решила, что волосы уже достаточно уложены. Задержавшись на минуту у зеркала, она дала себе полюбоваться новой собой. Отражение выглядело пугающе похоже на тот сделанный несколько месяцев назад рисунок в дневнике… Похоже, она отчасти всегда знала, что она человек.

Лира вернулась назад в свою комнату и встала у окна. Доклад о погодных планах говорил, что между тремя и четырьмя часами дня назначен дождь, а потому она решила подождать пока выходить из дома в магазин. Облака уже пригнали: они затянули небо серой мглой.

А потому, она принялась пока оглядывать книжные полки в гостевой комнате, как и собиралась поступить прошлым вечером. Здесь было так много книг, что она даже не могла никак решить, с чего ей начать. Перед ней лежал буквально целый мир информации, и она к нему только-только начала подбираться.

Здесь стояла серия книг в твёрдой обложке, одна толще другой, под общим заголовком «Гарри Поттер». Было похоже, впрочем, что это вымысел — названия каждой книги в серии слишком сильно напоминали о приключениях Дэринг Ду, которые она читала в детстве. На самом деле большинство этих книг были, судя по всему, о вымышленных историях. Целая полка в книжном шкафу была занята сочинениями какого-то человека по имени Вильям Шекспир. Заглянув в одну из его книг, Лира обнаружила там нечто вроде пьес.

Лира лучше бы предпочла книгу по истории человеческого мира, но… здесь было ещё кое-что. Понимание Человеческой Натуры. Идеально.

Она взяла эту книгу и, усевшись с ней на кровать, принялась читать введение. Похоже, речь шла в основном о психологии, и больше почти ни о чём… Но и то было хорошо. Аннотация гласила, что эта книга предназначена для улучшения взаимоотношений с «такими же человеческими существами, как и мы сами». Книга, ориентированная на практическое применение, была как раз тем, что Лиру особенно интересовало.

Прочитав несколько первых глав, она обнаружила, что ожидала совсем другого. Все эти слова вроде сознания и психики… Жаль, что здесь не было Твайлайт, чтобы объяснить, что всё это значит. И уж совершенно точно, эта информация не объясняла, как устроен человеческий мир.

Лира глянула за окно. Дождя по-прежнему не было. Она подумала, что, может быть, неправильно поняла время, так как была совершенно точно уверена, что он уже должен был идти. По-прежнему было облачно, но сухо.

Она закрыла книгу и положила её на тумбочку. Дело близилось к вечеру, а потому ей лучше всё-таки отправиться в центр, пока ещё не поздно. К тому же она ведь читала о людях всю свою жизнь, так что сейчас ей больше всего хотелось просто выйти в человеческий мир и стать его частью. Практический подход — как и рекомендовала книга.

Комок человеческих денег лежал рядом, так что она подобрала его и засунула в карман. Рано или поздно он кончится… трудно было сказать, много ли она добыла своим вчерашним выступлением. И ей, оказывается, нужно разрешение? Всё как-то резко усложнилось…

Направившись вниз по лестнице, она обнаружила Одри, складывающую тарелки в буфет. Лира следила за ней какое-то время — за тем, как она брала несколько тарелок в руки, складывала их стопкой и ставила на полку, по четыре или пять штук за раз.

Одри остановилась, заметив, что за ней наблюдают.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, я просто… Хех, думаю, я сейчас всё-таки схожу в магазин, — сказала Лира. — А ты пойдешь?

— У меня ещё остались дела по дому. В центре есть несколько магазинов эконом-класса — они дальше за парком, в котором я тебя встретила, и за несколько кварталов от правительственного здания. Ты его узнаешь, когда увидишь.

Лира была права — это действительно столица. Может быть, обычный человеческий город меньше, и больше похож на Понивилль, или, по крайней мере, на Мейнхеттен. Но, где бы она на самом деле ни оказалась, здесь было здорово.

— Думаю, я смогу найти. Спасибо!

— Ага. Будь осторожна, — сказала Одри.

— Я постараюсь вернуться поскорее.

Лира вышла за дверь и вновь оказалась в человеческом городе. Ей понадобилось некоторое время, чтобы сориентироваться и вспомнить, как они пришли сюда вчера. Пришли из того… ресторана. Она содрогнулась от этого воспоминания. Но парк должен быть от того места дальше по улице. Она двинулась по тротуару сразу в том направлении, наслаждаясь прохладным ветерком.

Мимо неё прошла пара людей с небольшой черной собакой на поводке, не выше её колен ростом. Собака, посмотрев на неё, завиляла хвостом. Державший поводок человек кивнул Лире, и та улыбнулась ему в ответ. Даже несмотря на немалый размер района, на улицах было мало людей, в отличие от пони на улицах Понивилля. Это ей показалось немного странным.

Найти парк, пройдя всего несколько минут, было несложно. А рядом, дальше по улице, стояло здание с куполами на башнях, и это, должно быть, было здание правительства. Похоже на то. Оно было не таким высоким, как замок Кантерлот, но всё равно было очень впечатляющей постройкой со сходным величественным духом. Лира задалась вопросом, проводят ли здесь какие-нибудь вечеринки, наподобие Гала.

Центром города, скорее всего, было то место, где дома стояли теснее друг к другу. Мимо неё теперь проезжало больше повозок, а по тротуарам шло больше людей. Лира уже почти привыкла к такому зрелищу. Почти.

По пути к ближайшему магазину Лира снова бросила взгляд наверх. Облака по-прежнему не убрали, хотя дождь, похоже, был отменён. Зачем посылать предупреждение об изменении погоды, если его никто не собирается придерживаться? Помотав головой, она зашла в магазин.

Лира проверила взятые с собой деньги. Человеческая валюта по-прежнему была трудна для понимания, но постепенно она начала в ней разбираться. Бумажки назывались долларами и они, похоже, стоили больше, чем монеты. Между одно- и пяти-долларовыми купюрами не было никакой разницы, кроме того, что на них напечатано. И люди считали это совершенно нормальным.

Очень просто было увлечься, когда у неё перед глазами оказалось так много человеческой одежды. В отличие от Эквестрии, в человеческом мире повседневной одежды было гораздо больше. Может, ей так казалось частично из-за того, что она выросла в Кантерлоте, но причина была ещё в том, что люди носят одежду постоянно. Она еще вчера заметила, как разнообразие цветов и стилей восполняло недостаток вариаций внешнего вида у самих людей.

Лира понимала, что ей надо смотреть только на то, что может позволить себе купить. Пересчитав имеющиеся деньги, она попыталась разобраться в значении ценников на вещах. Имеющихся сбережений может хватить на несколько нарядов, но тогда не останется больше ничего… По крайней мере, ей не надо волноваться о плате за еду и жилище. Конечно, пока она остаётся в городе.

Только проверив взятую одежду, она обратила внимание, что все рубашки, которые она выбрала, оказались зелёными. Она просто не задумываясь взяла те, которые, как ей показалось, будут хорошо на ней сидеть. Может, зелёный и правда её цвет?

Передав все покупки кассиру, она бросила взгляд наружу. На окне возникли капли. Дождь?

— Эм, извините. Сколько сейчас времени? — спросила Лира. Может, её подвело чувство времени?

Кассирша посмотрела на наручные часы.

— Почти пять.

— Правда? — удивилась Лира. В предупреждении о погоде говорилось, что дождь должен быть между тремя и четырьмя дня. И они совершенно выбились из графика. Лира покачала головой. Её мать никогда бы такого не допустила. Даже Рейнбоу Дэш не рискнула бы отлынивать настолько сильно.

— Вы куда-то спешите что ли? Будьте осторожны.

Лира передала деньги за одежду. Как и ожидалось, она оказалась почти на мели. Ей нужно как можно скорее заработать побольше. Каким-то образом.

Женщина передала ей сумки с одеждой. На них были верёвочки… Большинство пони бы предположили, что они для того, чтобы держать сумки в зубах. Может, так оно и было для обитателей Эквестрии, но на деле куда правильнее было держать их руками. Если, конечно, вам повезло их иметь.

Лира собралась было выйти наружу, но остановилась. Она решила, что её не слишком тянет лезть под этот запоздалый по вине людей ливень. Скорее всего, его отключат через час или около того, как и должно было быть по расписанию. Лира не знала, как они управляли погодой, если они не умели летать, но они и так делали много невозможных вещей. Они наверняка могли бы достичь облаков, если бы захотели.

Она постояла у выхода, наблюдая за брызгами воды, которые разбрасывали в стороны проносящиеся сквозь дождь повозки. Обернувшись назад внутрь магазина, она решила ещё немного оглядеть ассортимент. Очевидно, больше покупок она себе позволить не могла, но человеческая мода и товары были любопытной штукой, которую стоило бы оглядеть повнимательнее ещё раз.

Рядом с выходом стояла доска объявлений с разными листовками и объявлениями. Лира внимательно прочитала несколько из них. Её глаза зацепились за одно конкретное объявление — точнее, за слово, которое привлекло её внимание. Она перечитала его ещё раз, затем оторвала от булавок, крепивших его к доске. Возможно, это как раз то решение её проблем, что ей нужно.

Едва небо расчистилось, Лира с широкой улыбкой поспешила домой. Она не помнила, когда в последний раз была так рада. Ну, может быть, с тех пор, как оказалась в Де-Мойне, хотя сейчас радости было даже больше.

Она распахнула дверь и позвала:

— Одри?

— Я здесь, — раздался голос из гостиной.

Лира направилась туда и увидела, что черный ящик включён. Так же, как и у маленького на кухне, его стеклянная панель сейчас показывала картинки людей в разных местах. Одри сидела перед ним в кресле.

— Мама дома. Мы ждали, когда ты вернешься. Ты пережидала дождь?

Лира передала ей объявление.

— Вот. Посмотри-ка сюда.

— А? — Одри смотрела на него какое-то время, читая. — Лира, ты же знаешь, что надо отрывать только один листочек внизу, так? А не красть сразу всё объявление.

Она указала на болтающиеся снизу полоски бумаги.

— Это же просто номера. Я не знаю, что они означают, — сказала Лира. — На самом деле, я не знаю, что большая часть из этого всего значит, но им нужны музыканты, а значит — я!

— Это телефонный номер, — сказала Одри и недоумённо на неё посмотрела. — В каком смысле, ты не знаешь, что он означает?

Лира проигнорировала вопрос.

— Мы обе знаем, что мне нужно добыть денег, и я заработаю целую кучу, если буду участвовать в настоящих выступлениях. Игра на улице — это и правда просто подработка.

Одри перечитала объявление.

ИЩЕМ МУЗЫКАНТОВ ДЛЯ ХАРД-РОК ГРУППЫ

НУЖЕН ГЛАВНЫЙ ГИТАРИСТ И БАРАБАНЩИК

СТИЛЬ: GNR, AEROSMITH, AC/DC, DEEP PURPLE

— Лира… это рок-группа, — она поглядела на неё.

— А? — Лира нахмурилась. — Ну, я слышала о таком жанре. Дома он не слишком популярен, но я по большей части имею представление.

— Игра на лире будет чем? Классикой? Фолком? Я не знаю. Я к тому, что такой группе ты вряд ли подходишь, — сказала Одри. — Написано же, что им нужен гитарист.

— Гитары? — Лира кивнула. Ещё один изобретённый людьми инструмент. — Я о них слышала.

— Ты о них слышала? — переспросила Одри. — Похоже, ты готова, прям как никто другой.

— Ага! То есть я слышала, что на них сложно играть, но мне кажется, я готова попробовать, — Лира оглядела пальцы.

Приложив руку ко лбу, Одри сказала:

— Нет, я имею в виду… — она вздохнула. — Что ж, думаю, тебе может пригодиться знание гитары. На неё спрос всяко больше, чем на лиру.

— Если такая музыка популярна у людей, значит, я хочу её освоить, — сказала Лира.

— Эм… что?

— Я думаю, я справлюсь. Музыка — мой особый талант.

Одри потёрла лоб.

— И вот только я подумала, что начала тебя понимать…

— Короче, я пойду закину это наверх, — Лира забрала у Одри объявление и унесла с собой.

— Мы как раз собираемся ужинать! — крикнула Одри ей вслед. Лира чуть не споткнулась о неожиданно узкие ступени, но удержалась и поспешила наверх.

Зайдя в гостевую комнату, Лира оставила там сумки с покупками. Объявление она засунула меж страниц дневника. Остановившись на мгновение и посмотрев на кофр с лирой, она направилась вниз, на ужин.

На ужин этим вечером была лазанья, и Лиру убедили в том, что внутри только лишь сыр и помидоры и никакого мяса. Мать Одри сделала её. Они сказали, что это итальянское блюдо — ещё одна отсылка к человеческой многонациональности. Лира даже не представляла, насколько тесно связаны между собой народы.

После того, как они покончили с едой, и снаружи снова стемнело, Лира вернулась в свою комнату, чтобы вновь оглядеть книги на полке. Она как раз погрузилась в чтение одной из них, когда её вдруг отвлекла Одри.

— Эй, Лира, по поводу того объявления… — она стояла прислонившись к дверному косяку, держа в руке маленькую штуковину. Вчера она назвала её «Нэтан», если Лира запомнила правильно.

— Да?

Она продолжила, жестикулируя запястьем:

— Ну, не знаю, как пройдёт вступление в группу… Но если ты правда хочешь научиться играть на гитаре, оказывается, я знаю кое-кого, кто может тебе в этом помочь.

[1] Адаптация — «говорящая голова» в телевизоре в Америке называется «Anchor». Соответственно, Лира напряглась на тему, что она ведь ничего не говорила о лодках. У нас таких слэнговых заворотов, увы, нет. Производство же имеет (и на нашем телевиденье в том числе) значение подготовки передачи к эфиру, наложению эффектов.

XIV. Следуй этому пути

На следующий день Одри привела Лиру к одному дому через несколько улиц от её. Стоя позади, Лира смотрела, как Одри нажала на кнопку звонка одним пальцем и, сделав шаг назад, принялась ждать у перил веранды, скрестив руки на груди.

Сегодня Лира надела кое-что из того, что купила вчера — синие джинсы и зелёный балахон. Они сидели на ней лучше, чем та одежда, в которой она сюда прибыла, но ведь та была сделана в Эквестрии. Она, возможно, и не предназначалась вовсе для людей. Эта же казалась идеальной.

— Я не виделась с Нэтаном уже несколько недель, — сказала Одри. — А это отличный повод, чтобы зайти к нему и подоставать.

Насколько Лира поняла, этот Нэтан — это тоже ещё один человек. Лира никак не могла понять, почему Одри дала то же имя тому маленькому предмету, в который она постоянно тыкала пальцами или иногда держала у лица и что-то ему говорила.

— Он музыкант? — спросила Лира.

— Пытался им быть, — ответила Одри. — Но то было годы назад. Он с тех пор так никуда и не продвинулся. Говорил, что собирался продать свою старую гитару на еБэе вместе с кучей других вещей, но я ему сказала, что она нужна тебе.

Лира только хотела указать Одри на то, что та говорила, будто не видалась с Нэтаном уже несколько недель, когда дверь вдруг открылась, и на веранду вышел человек, который тут же их поприветствовал. Это был мужчина с тёмными волосами чуть ниже ушей, и одетый в черную футболку с надписью «Aperture» на груди. Как и большинство мужчин, он был на несколько дюймов выше их обеих.

Он почесал голову.

— Здрасте… — сказал он, будто не ожидал их увидеть.

— Ты же помнишь, я говорила, что мы придём, так? — спросила Одри.

— Да, конечно, — он бросил взгляд на Лиру. — Так значит, ты…

— Лира, — она протянула руку, и он пожал её. Она начала осваиваться с местными обычаями.

— Я Нэтан. Значит, ты заинтересовалась моей гитарой, да?

Она кивнула.

— Заходи. Я тебе её принесу, — он развернулся и пошёл внутрь. Одри последовала за ним, и Лира поспешила следом.

Играла музыка, громче и громче по мере того, как они подходили к гостиной. Люди, похоже, любят музыку даже больше, чем пони. Они проигрывали записи буквально везде — в магазинах, ресторанах, иногда даже на улицах, из своих повозок. Лира пыталась найти граммофон, но, как и раньше, ничего похожего ей на глаза не попадалось.

Сквозь музыку с трудом пробивались слова — «walk this way, talk this way» — но повторяющийся инструментальный мотив, похоже, способен был легко застрять в голове. Лира опознала это как рок-музыку. Она отличалась от того, что играли в Эквестрии — тяжелее и с другими инструментами — но, в конце концов, разве не всё здесь было по-другому? Именно этой музыке она и собиралась учиться.

— Давненько тебя не видала. Чем занимался?

— Да так, ничем, — сказал он. — Наслаждаюсь летом. Добываю деньжат. Так как, говоришь, ты с ней познакомилась?

Он кивнул на Лиру, которая отвлеклась на изучение полупустой бутылки Маунтин Дью на кофейном столике.

— Всё довольно непросто. Расскажу попозже, — сказала Одри.

— Не проблема, — ответил он. — Рад, что наконец-то нашёл покупателя.

— Ну, не совсем. Она, скорее, хочет просто её одолжить.

— Так… — он медленно кивнул. — И зачем?

— О, эм… — Лира с интересом наблюдала за тем, как люди общались между собой. Вопрос, адресованный ей напрямую, застал её врасплох.

— Она решительно настроена присоединиться к рок-группе, — объяснила Одри. — Хотя она никогда раньше не играла на гитаре.

— Она и правда нечто новенькое, если не сказать больше… — проговорил Нэтан.

— Спасибо! — Лира широко улыбнулась.

— Ты ведь ещё не выставил гитару на торги, так? — спросила Одри.

— Расслабься. Я до этого ещё даже не добрался, — ответил Нэтан. — Когда дело доходит до продажи чего-то настолько серьезного, еБэй становится совершенно непонятной штукой. Я пытался в этом разобраться, но пока далеко не продвинулся. И, судя по всему, мне повезет, если я смогу её продать хотя бы за две сотни.

Лира хотела бы лучше понимать, о чём говорили люди. Одно только наблюдение за ними было захватывающим делом.

Она заметила, что у него в гостиной тоже стояла большая чёрная коробка. Лире показалось, что она слышала, как Одри назвала её «ТВ», что бы это ни значило. Ящик в этом доме показывал на экране слова — «Продолжить, Настройки, Выход».

Одри, кажется, тоже обратила на это внимание.

— Похоже, ты просто по уши в работе.

— Ну, да, был. Недавно, — сказал Нэтан. — Я продал кучу вещей. Смог выставить несколько старых игр и книг. У меня помимо гитары полно вещей, от которых пора избавиться.

Он обернулся к Лире.

— Итак, ты говоришь, ты только начинающая?

— Ох, эм… Я, на самом деле, раньше никогда не играла на гитаре. Я хочу изучить что-нибудь новое. Я играю на лире. Слышала, что она не слишком здесь популярна.

— Лира? — сказал Нэтан. — Думаю, если бы ты нашла кого-нибудь, кто умеет играть на окарине, то можно было бы организовать группу.

— Правда? — Лира вскинула голову. Если она узнает, что это такое, то это всё сильно облегчит.

— У неё плохо с сарказмом, — сказала Одри.

Посмеявшись, Нэтан сказал:

— Короче, у меня есть учебники для новичков. Ты можешь их взять заодно, чтобы освоиться. Я тогда сейчас принесу — у меня всё наверху.

— Спасибо большое, — сказала Лира.

— Никаких проблем.

Лира осталась ждать с Одри в гостиной, слушая шаги на верхнем этаже.

— Интересно, он хотя бы выбрал уже колледж? — сказала Одри, садясь на диван. Она снова бросила взгляд на экран телевизора — те слова по-прежнему были написаны на нём и висели совершенно неподвижно. — Ему, впрочем, никогда не хватало мотивации. Я даже не знаю, что он собирается изучать.

— Он тоже всё ещё в школе? — спросила Лира.

— Конечно, — ответила Одри. — И ему лучше поспешить с поиском колледжа. У нас осталась всего пара лет.

Прошло больше четырех лет с тех пор, как Лира в последний раз сидела в классе. Рано или поздно, похоже, ей придётся снова там оказаться. Человеческие школы наверняка совершенно отличались от школы в Кантерлоте. Она до сих пор не изучила всей истории и культуры своей собственной расы, а значит, ей будет непросто вписаться. Всё изученное ею в прошлой жизни не шло ни в какое сравнение по объему.

По крайней мере, хотя бы её музыкальный талант здесь оказался столь же полезен, как и в Эквестрии. И, пока что, ей надо беспокоиться только о поисках постоянного дохода. Затем она уже может задуматься о других вещах, таких, как школа или поиск места своего рождения…

Несколько минут спустя вернулся Нэтан, неся большой чёрный футляр. Он расстегнул его — похоже, он был сделан просто из какой-то жёсткой ткани, в отличие от твердого кофра её лиры.

— Блин, кажется, я её не вытаскивал на свет уже не один год, — сказал он.

— Эм… можно мне… — Лира наблюдала за ним с нетерпением.

Он кивнул.

— Пожалуйста.

Лира взяла гитару, и Нэтан показал ей, как накинуть лямку через голову на плечо. Она положила руки в положение, которое показалось ей удобным — правая рука на струнах, левая держит гриф.

— Это Лес Пол, но погоди радоваться. Это всего лишь Эпифон — самая дешёвая модель, которую они делают, — сказал Нэтан.

— Эм… окей, — ответила Лира. Ещё один неодушевленный предмет, которому люди дали имя, подобное собственным. Интересно.

Она не была похожа на гитары, которые Лира видела на рисунках, и даже на те, на которых, как она видела пару раз, играли пони. Те были сделаны из дерева. Она пробежалась рукой по гладкой чёрной поверхности и дернула несколько струн кончиками пальцев. Они казались слишком плохо натянутыми. Она нашла рукоятки на конце грифа и подкрутила их, но струны по-прежнему звучали слишком тихо.

— Мда, мне кажется, звучит как-то неправильно… — сказала она.

— Тебе надо её сначала подключить, — сказал Нэтан. Он подобрал длинный шнур и передал его конец ей, указав на металлический наконечник. — Это втыкается в разъем. Пойду принесу усилитель.

Он снова пошёл наверх. Лира осмотрела корпус гитары и обнаружила дырочку, куда наконечник шнура вошёл со щелчком. Затем она снова провела пальцами по струнам, но звук по-прежнему был неправильным. Слишком тихим. Она не совсем понимала, почему решила, будто втыкание шнура что-то изменит, но Нэтан говорил как разбирающийся в вопросе. У гитары не было пустого пространства внутри, поняла она. Без него звук не будет отражаться. Она была даже тише чем её лира.

Нэтан вернулся с маленьким чёрным ящиком. Взяв другой конец шнура, он воткнул его туда.

— Тебе, наверное, надо будет его настроить.

Она молча смотрела, как он крутит ручки на ящике. Они были маленькими, но вполне подходящего размера, чтобы ухватить их между указательным и большим пальцем. Разнообразие применения пальцев просто поражало.

— А что они делают?

— Это усилитель. Вот так надо настраивать звук, — он указывал на каждую из ручек, по мере того как поворачивал их одну за другой. — Эту лучше держать на 5, требл стоит сделать чуть повыше, добавить реверберации…

Она окончательно запуталась.

— Теперь попробуй, — сказал он.

Её пальцы скользнули по струнам, и на этот раз она даже подпрыгнула от неожиданной громкости.

— Так… и должно быть? — спросила она.

— Я могу сделать чуть потише, если хочешь, — сказал Нэтан. Он снова что-то покрутил на усилителе.

Она попробовала опять, и обнаружила, что ей на самом деле нравится звучание. Оно было необычным — ничего такого, что можно было ожидать от струнного инструмента. Или какого-либо вообще инструмента, если уж на то пошло. Но, по какой-то причине, этот звук казался Лире музыкальным. Послушав издаваемые струнами ноты ещё какое-то время, она поняла, что за последнюю пару дней постоянно встречала этот звук в человеческой музыке.

Что же до самого физического процесса игры… это было восхитительно. Она перебирала струны только одной рукой, что совершенно отличалось от того, как она привыкла играть на лире. Другая же её рука двигалась вдоль грифа, добавляя целое новое измерение в звучание инструмента. Чтобы играть на гитаре как надо, обе руки и все пальцы должны работать независимо друг от друга. И эта сложность добавляла увлекательности в процесс. Ей казалось, что она снова маленькая кобылка, которая впервые училась играть музыку в классе.

— У меня ещё есть тюнер, где-то здесь… — он порылся в футляре. — Я тебе покажу, как им пользоваться.

Лира была занята настройкой рукояток на конце грифа.

— Мне кажется, я уже разобралась.

Она дергала каждую струну по отдельности, проверяя звучание.

— Просто на слух?

— Я всегда так делала, — она попробовала сыграть несколько нот, одну за другой, и кивнула.

Нэтан почесал голову.

— Попробуй с ней поупражняться, — сказал он. — В смысле, я так и не смог её нормально освоить, но да.

Лира улыбнулась. Она скользнула рукой вниз по грифу, проверяя разные положения и прислушиваясь к их звучанию.

— Кажется, мне она нравится, — сказала она. — Просто дай мне немного потренироваться. Думаю, я смогу в ней разобраться.

Она попробовала ещё раз; пальцы быстро запоминали расположение струн.

— Не против, если мы отойдём на минутку? — сказала Одри, показав на дверь. — Я хочу кое о чём поговорить с Нэтаном.

— Конечно, — сказала Лира, не сводя глаз с левой руки, которой скользила вдоль грифа инструмента.

— Просто продолжай практиковаться, — сказал ей Нэтан. — Постарайся к ней привыкнуть.

Она кивнула, с головой погрузившись в сосредоточенную игру. Одри отвела Нэтана в коридор, прислушиваясь к издаваемым Лирой звукам — она играла одну простую ноту за другой, повторяя до тех пор, пока она не зазвучит правильно.

— Итак, что ты о ней думаешь? — спросила Одри.

Нэтан поглядел на неё в ответ.

— Что ты имеешь в виду? Я думаю, она довольно милая, но…

Одри строго глянула на него.

— Я не об этом. Она ведь кажется немного… того, так? Мне нужно твое мнение по этому поводу.

— Ну, да, пожалуй «нормальной» её всё-таки не назовешь. Ты говорила, что встретила её несколько дней назад. И какова её история?

— Она мне сказала только, что она приёмная, и что ищет настоящих родителей. И что её выслали из дома без ничего, кроме их старой фотографии, с которой её нашли в младенчестве.

— Звучит… довольно мелодраматично, — сказал Нэтан. — И как ты в это ввязалась?

— Она пару дней назад сидела в парке у администрации, играла на своей лире. Она привлекла внимание своими волосами.

Он кивнул.

— Ага, не удивлён.

— Но… как только я с ней заговорила, выяснилось, что она иногда бывает довольно странной.

— Не могу не согласиться.

— Ты даже не представляешь.

Из комнаты раздалось несколько фальшивых нот и скрежещущая обратная реакция усилителя. Они оба одновременно поморщились.

— Похоже, она уже начала разбираться, — сказал Нэтан. — Короче, о чём ты там говорила?

— В том числе и об этом, — сказала Одри. — Ты заметил же, что она вообще не понимает, как работает электрогитара? С другой электроникой у неё похожие проблемы. Такое ощущение, будто она её видит впервые в жизни.

— Может, она Амиш? — предположил Нэтан.

— С такими-то волосами? Нет, не думаю.

— Космический Амиш?

— Я серьёзно, — Одри прищурилась.

Нэтан махнул рукой.

— Окей. Начинай сначала.

— Ну, началось всё не слишком здорово. Я завязала с ней разговор. Она спросила, где здесь можно поесть, и я отвела её в Макдоналдс. Я подумала, что никаких проблем тут быть не должно, но, как оказалось, она вообще никогда его прежде не видела. Она даже не знала, что это за еда. И оказалось, что она вегетарианка.

— О, — сказал Нэтан. Затем его настигло понимание. — Ох. Ага, это… это нехорошо.

— Выражение её лица… она будто кого-то убила. Наверное, именно так ей и показалось… — покачала головой Одри. — Но пока мы там были, я как бы поддерживала дружеский разговор, и она сказала кое-что, что меня напрягло.

— Например?

— Ну, похоже, что она жила самостоятельно с двенадцати лет. Она и ещё какая-то девушка, которую она называла соседкой, — сказала Одри. — Они, наверное, сбежали из дома. Но, главное, Лира даже и не подозревала, что жить самостоятельно в таком возрасте — это что-то необычное.

— Серьёзно? И где же две девочки-подростка могли жить, чтобы не попасться социальным службам или… кому-нибудь похуже? — спросил Нэтан.

— Она мне не сказала. Как бы я ни пыталась выяснить, откуда она, ответ был одним и тем же: «не имеет значения». Я даже не знаю её фамилии, — Одри помолчала немного. — Точнее, она не знает своей фамилии. Или просто отказывается её говорить.

— И вот, ты о ней не знаешь вообще ничего, но всё равно разрешила ей остаться у себя в доме.

— После всех её рассказов, я начала за неё беспокоиться. У неё в самом деле нет никакого понятия о том, что она делает, — сказала Одри. — Я смогла убедить родителей, что она безобидна. И она довольно серьёзно нацелена на самостоятельный заработок… отсюда и вся эта история со вступлением в группу.

Звуки постепенно приближались к чему-то похожему на музыку. Нэтан помолчал какое-то время, прислушиваясь.

— Значит, до этого, по её словам, она играла только на арфе.

— Когда ей пришло в голову попробовать гитару, я подумала, что ей это пойдет на пользу. Но я всё-таки сомневаюсь, что ей получится прямо с ходу присоединиться к какой-нибудь группе.

— Арфа — это довольно интересно, кстати. Где она научилась на ней играть?

— Поверь мне, я тоже хотела бы знать. Надеюсь, если дать ей больше времени, она когда-нибудь откроется, — сказала Одри.

Нэтан прислонился к стене и скрестил руки.

— Так что же она тебе уже рассказала?

— Ничего полезного. Она заявляет, что её мать — приемная мать, то есть — метеоролог. А еще она упомянула пару друзей, — Одри помедлила, и они услышали ещё несколько нот. Лира пыталась сыграть ряд, и у неё это получалось довольно хорошо. — Так… Кто-то по имени Твайлайт, и ещё Диана. Но сначала она назвала её Пинки. Но она сказала, что Твайлайт — это не прозвище.

— Если бы она это сочиняла, то наверняка придумала бы что-нибудь поосмысленнее.

— Я думаю, когда она вообще чего-нибудь говорит, она всё-таки говорит правду. Но всё же она по-прежнему избегает деталей о том, откуда она пришла или почему она это место покинула. Поначалу мне показалось, что у неё были какие-нибудь проблемы, вроде… семейной жестокости, — Одри помедлила. — Но она для такого слишком жизнерадостна на вид. Даже наоборот, мне кажется, она немного скучает по дому.

— Тогда в чём, как ты думаешь, у неё проблема?

— Может быть, и ни в чём. По крайней мере, это не какое-нибудь расстройство. Она наивна, но её недостаток понимания, похоже, по большей части связан с культурой. Мне кажется, она на самом деле может быть очень умной. Проблема лишь в том, что я не знаю, что это за культура, из которой она вышла, и как она вдруг оказалась посреди Айовы, не имея ни малейшего понятия о том, как работает американское общество. И ты заметил, как она отреагировала на одну только гитару? Она даже не знала, как она должна звучать.

— И что же ты думаешь с ней делать? — спросил Нэтан. — То есть, как долго она может оставаться у тебя в доме? Похоже, выяснить, кем были её настоящие родители, будет почти невозможно.

— Я это понимаю… — сказала Одри. — Мне всё больше начинает казаться, что ей просто нужен толчок в правильном направлении. Она определённо хочет сама зарабатывать на свои нужды, и ей просто нужно место для ночлега. Так что его я ей и предоставляю.

— Пожалуй, могу сказать только одно: ты прыгнула сильно выше своей головы, Одри.

— Не выше, чем Лира.

Вдруг, они услышали кое-что — простой, знакомый рифф. Тот, что они оба слышали совсем недавно. Нэтан и Одри переглянулись, затем направились назад в комнату, где упражнялась Лира.

— Кажется, я разобралась, — сказала она.

— Это же Aerosmith… — Нэтан глядел на неё пораженно, пока та проигрывала рифф ещё несколько раз.

Лира отпустила гитару, оставив её висеть на шее.

— Я слышала эту мелодию, когда мы пришли. Я подумала, что могу её попробовать.

— Ты уверена, что никогда раньше не играла? — спросила Одри.

— Я всегда всему быстро училась. Музыка — это мой особый талант, — пожала плечами Лира.

— Мягко сказано…

Лира снова поглядела на гитару, всё ещё пытаясь привыкнуть к новому инструменту. Она никогда даже и не мечтала о возможности чего-то подобного. Звук был вообще не похож ни на что знакомое.

— Я, конечно, не самый лучший музыкант, — сказал Нэтан, почесав подбородок. — Да и ты не совсем Джо Перри…

— Конечно нет, я же девушка, — сказала Лира.

— …я всё равно считаю, что ты, похоже, готова к прослушиванию для местной группы, если ты правда этого хочешь, — закончил Нэтан. — Ты уже дошла до того уровня, до которого я смог освоить гитару сам. Как ни странно.

— Как ты разобралась так быстро? — спросила Одри.

— Я же сказала. Музыка — мой особый талант. И я всегда всему быстро училась, — Лира обернулась к Нэтану. — Я точно могу её взять?

— Не совсем.

Лира нахмурилась.

— Но…

— Я бы хотел что-то за неё получить, — сказал Нэтан. — Я могу тебе её одолжить на какое-то время.

— Я могу за неё заплатить. Просто дай мне немного времени, чтобы заработать денег, — ей нравился этот инструмент. Он ощущался правильно. Она, возможно, будет в итоге играть только на нём.

Он кивнул.

— Само собой. Она, конечно, не так уж и много стоит, но я согласен.

— Я её у тебя куплю, как только смогу себе позволить. Я обещаю, — сказала Лира. Она осторожно положила гитару в футляр и застегнула молнию. Сзади у него были лямки, чтобы носить на спине.

— Я возьму усилитель, Лира, — сказала Одри, беря чёрный ящик за ручку на верхней панели.

— Я принесу тебе учебники для начинающих, но мне уже кажется, что тебе они ни к чему, — сказал Нэтан. — Ты здорово играешь. У тебя действительно талант.

— Правда? — Лира с трудом могла поверить своим ушам. Слышать такое от человека — да ещё и по поводу их же собственного жанра музыки! Огромная честь. — Как только мы вернемся домой, я сразу же начну практиковаться!

— Ты, похоже, в самом деле настроена серьёзно, — сказала Одри.

— Конечно! — сказала Лира. — Родители мне всегда говорили, что я должна выбрать музыкальную карьеру. С тех самых пор, как я в первый раз взяла лиру, они мне повторяли, что я далеко пойду.

— Они, скорее всего, имели в виду что-нибудь посерьёзней гаражной группы какого-то парня.

Лира улыбнулась.

— Скорее всего.

Она не собиралась говорить им обоим, но родители не хотели, чтобы она вообще становилась человеком, не говоря уж о том, чтобы она играла человеческую музыку. Ей бы хотелось, чтобы они увидели её теперь и узнали, что с ней всё хорошо. И всё обещает стать ещё лучше.

XV. Ещё многому предстоит научиться

Прошло всего-то меньше недели, а Лира уже начала понимать, почему Одри говорила, что здесь «скучно».

Ну, пожалуй, нет. Это не совсем верное слово. Люди по-прежнему умудрялись удивлять её каждый день. Правильнее было бы сказать «спокойно».

По правде говоря, в Понивилле прошедший год или дальше больше был необычайно богат на события. Найтмэр Мун оказалась только началом, за которым последовали параспрайты, Большая Медведица, дракон. А ведь помимо этого, в Вечносвободном лесу обитает целая куча разных магических существ, о которых она только слышала, но никогда их не видела собственными глазами. Не стоит также забывать ту историю, когда Твайлайт заколдовала свою старую куклу, из-за чего Бон-Бон с Лирой оставили друг на друге парочку болезненных синяков.

Ничего подобного в Де-Мойне не происходило. Люди, похоже, полностью контролировали свой мир. Лира не могла забыть того, что Принцесса Селестия сказала про войны… но ей не попадалось на глаза ни одного человека с оружием. Ей трудно было представить себе вооруженными Одри, Нэтана или кого угодно, кто бы ей ни встретился в городе.

Лира встроилась в рутину, проводя большую часть времени за практикой игры на гитаре. Она быстро осваивалась. Музыка всегда получалась у неё естественным образом, так что это было совершенно неудивительно. Гитара сама по себе была довольно простой, но вот усилитель ей был непонятен. Он был необходим для того, чтобы извлечь хоть какой-то звук, но она никак не могла понять, почему это так или как это получается.

Книги Нэтана ей тоже помогли. Оказалось, что игра на гитаре в большей степени основана на аккордах, а не на отдельных нотах, так что в этом она отличалась от лиры. Она попробовала сыграть некоторые старые мелодии, которые ещё помнила с выступления на Гала, но на гитаре они звучали неправильно.

Этот инструмент был создан для человеческой музыки. Она попросила Одри достать ей какие-нибудь записи, чтобы прослушать и заучить на слух.

— Ты имеешь в виду, рок-музыку? — спросила Одри.

Лира кивнула.

— Типа той, как в объявлении. Я, впрочем, не знаю, что это за музыканты.

— Мне кажется, у папы должно быть кое-что в этом роде. Спроси у него.

То была суббота — родители Одри в этот день оба не работали, а потому Лира нашла отца Одри перед телевизором в гостиной. Они проводили здесь много времени, не делая ничего, только смотря на движущиеся картинки так долго, что у Лиры, наверное, заболели бы глаза, сиди она с ними.

Он заметил её ещё до того, как она успела что-то сказать:

— Здравствуй, Лира. Тебе что-то нужно?

Она кивнула.

— У вас есть записи гитарной музыки, да? Точнее, рока. Я хочу его освоить.

— Тебе нужна гитарная музыка? Одри вроде бы говорила, что ты играешь на лире.

— Ну, да, раньше играла, но я хочу изучить что-нибудь новенькое, — этим она занималась в последнее время постоянно, и музыка, среди прочего, была легче всего для понимания. — Если я что-нибудь послушаю, я могу легко это запомнить и сыграть на слух.

— Давай посмотрим. У меня полно музыки из семидесятых, если тебя это устраивает, — сказал он. Люди часто описывали что-нибудь числами. Он подвёл её к полке, заставленной тонкими коробочками. — CCR, Deep Purple…

— Кажется, эти названия были на объявлении, которое я видела. Эта музыка играется на гитаре, так? — спросила Лира.

— Иначе она не была бы роком, — он достал несколько квадратных ящичков с полки.

— На этих штуках вы храните музыку? — спросила Лира и перевернула одну коробочку другой стороной. Она была очень маленькой. — Дома я привыкла к другим вещам. Мы их называем пластинками.

Это заявление почему-то вызвало у него смех.

— Обычно это дети твоего возраста, кто не знает, что такое пластинки. Тебе показать, как этим пользоваться?

Она кивнула.

Он открыл коробочку, быстро двигая пальцами, затем нажал на центр.

— Держи вот так. Постарайся не оставлять отпечатков пальцев на этой стороне.

Он держал диск одним пальцем сквозь дырочку по центру, другим — за край.

Лира взяла его, осторожно держа так, как он показал. Свет плясал по серебристому диску, вырисовывая на чистой стороне радужные полоски.

— Выглядит необычно.

— Вроде бы, у тебя в комнате должен быть проигрыватель, Лира, — сказал он. — Пойдём, я тебе покажу, как им пользоваться.

Она раньше не обращала внимания на этот самый «проигрыватель», считая его просто ещё одним предметом мебели. Как оказалось, из устройства выезжала маленькая полочка, на которую надо положить диск, и тогда будет играть музыка, несмотря на то, что у проигрывателя не было никакого раструба. Помимо этого, звук был гораздо чище, чем на пластинках и не трещал, и отец Одри показал Лире, как перемещаться сразу к началу любой песни или воспроизвести её повторно.

Лира послушала песню под названием «Lodi»[1] несколько раз подряд. Музыка была приятной и медленной и определенно гармонично сочеталась с текстом. Едва вычленив основную гитарную партию, она принялась практиковаться целый день, пока пальцы не начали двигаться сами по себе, и она не заучила мелодию так, что смогла бы сыграть её даже во сне.

В те времена, когда она ещё была единорогом, долгая игра на лире могла наградить её головной болью. Но пальцы, в отличие от магии, давали ей точный контроль над каждой струной и не истощали сил. Она не раз видела, как пони играли на гитарах копытами, но они не могли подобраться даже близко к тому, что ей получалось делать пальцами. Люди, скорее всего, также и куда лучшие пианисты. И вообще музыканты в целом, если на то пошло.

Прошло всего чуть больше недели с тех пор, как Лира начала играть. Трудно было даже представить, что она прожила как человек уже такой долгий срок.

И вот однажды, она как всегда практиковалась над очередной песней у себя в комнате.

— Звучит здорово.

Лира оторвала взгляд от гитары и увидела Одри, стоящую, скрестив руки, в дверном проёме.

— Спасибо. Я работала над новой композицией, — сказала Лира.

— И как много песен ты уже заучила?

— Кажется… три? — она постучала пальцем по подбородку. — Нет, четыре.

— Прошла всего неделя.

— Я знаю, — Лира вернулась к игре, исполняя главный рифф песни под названием «Smoke on the Water».

Одри села рядом с ней, наблюдая.

— Странно. Ты так хороша в этом деле — то есть, серьёзно, очень хороша. Ты как одарённая.

— Родители говорили мне то же самое, — улыбнулась Лира.

Одри лишь кивнула, глядя в пол. Она в последнее время перестала закидывать Лиру вопросами, возможно сдавшись, когда поняла, что та не собиралась ей отвечать. Лира положила гитару на кровать и села рядом с ней. Одри была права — она в самом деле очень быстро научилась играть.

Лира внезапно вскочила на ноги и подошла к своей сумке. Дневник лежал сверху, прямо рядом с лирой, которая валялась там без дела уже довольно давно. Но ей нужно было только объявление, заткнутое за обложку дневника.

ТРЕБУЮТСЯ МУЗЫКАНТЫ. Лира не могла не задаться вопросом — ищут ли они до сих пор гитариста? И теперь она знала уже кое-что об Aerosmith и Deep Purple, которые были известными человеческими группами, и могла теперь сыграть некоторые из их песен.

Она села обратно рядом с Одри, перечитывая объявление ещё несколько раз.

— Знаешь, мне кажется, я теперь готова к прослушиванию.

— Ты по-прежнему твёрдо настроена, да? — спросила Одри.

Лира кивнула.

— Как с ними связаться? Ты сказала, что знаешь.

Одри откинулась на кровать, опёршись на руки.

— Ты сняла объявление уже довольно давно. Они могли уже взять себе другого гитариста.

— Я всё равно хочу попробовать.

— Ну, что ж, судя по твоей игре, ты и правда готова. Как ни странно, — Одри пожала плечами. — Мы можем попробовать им позвонить.

— Ага, давай, — Лира не совсем понимала, что означает «позвонить», но она уже начала привыкать к человеческому слэнгу.

Родители всегда хотели, чтобы у неё была музыкальная карьера. В некотором смысле, она сейчас следовала их желанию. Может, она больше и не единорог, и, может, человеческая музыка не слишком-то похожа на то, что слушает большинство пони, но Лира знала, что они бы гордились ей, если бы сейчас её увидели.

— Вот, держи, — сказала Одри, протягивая ей что-то.

Это была та штука, которую Одри часто использовала раньше и которую она, всё-таки, не называла на самом деле «Нэтан». Лира взяла её с осторожностью и осмотрела.

— Это что?

Одри почесала голову.

— Точно. Я, наверное, должна была догадаться спросить, знаешь ли ты, как пользоваться телефоном…

— Ну... нет, не знаю, — сказала Лира. — Но я хочу узнать! Научи.

— Ох… С чего бы тут начать… — Одри задумалась на минуту. — Странно. Ты так легко освоила музыку, но при этом я по-прежнему должна тебе объяснять настолько общеизвестные вещи…

— Пожалуйста! Просто попытайся.

— Тебе надо ввести этот номер с объявления. А потом просто говорить с тем, кто тебе ответит. Сказать ему, что ты увидела объявление и хочешь присоединиться к группе, — она помедлила, затем добавила:

— И если они тебя спросят, как давно ты уже играешь, соври.

— Ладно… — Лира посмотрела на телефон в руке. Она пыталась вспомнить, как им пользовалась Одри. — Значит… эти цифры?

Она провела по ним пальцем.

— Я тебе продиктую, — она начала читать номер, но Лира её прервала:

— Помедленнее.

Одри вздохнула и начала зачитывать номер с начала, выговаривая каждую цифру отдельно. Лира касалась пальцем кнопок по порядку. Они слегка вдавливались и отвечали каждая своей нотой.

— А что теперь? — спросила Лира, нажав последнюю.

— Просто говори.

Лира поднесла телефон к лицу. Она услышала какой-то гудящий звук.

— Здесь… здесь есть кто-нибудь?

Она чувствовала себя глупо.

Гудение продолжалось, а затем внезапно прервалось.

— Да? — раздался голос изнутри телефона. Лира чуть не выронила его от неожиданности, но вовремя поймала.

— О, э… вы кто? — спросила она.

— Вы не туда попали? — ответил голос.

— Эм... — Лира посмотрела на Одри, ища поддержки.

— Скажи ему, что ты хочешь вступить в группу, — сказала Одри.

— О! Точно, — Лира не знала, куда ей деть глаза. Говорить с кем-то, не видя его перед собой было очень странно. — Я увидела объявление, и я играю на гитаре, так что я подумала…

— Так это по поводу группы? Ага. Замечательно, — сказал голос. — Меня зовут Рэндэл. Я главный солист, а также временный управляющий, пока мы не найдем кого-нибудь на это место. Когда можете подойти? Я бы хотел устроить вам прослушивание.

— О, э… — Лира помедлила. — Думаю, я могу подойти когда угодно.

Она повернулась к Одри с недоумённым видом.

— Спроси адрес, — подсказала она.

— А? О, точно. Где вы живете? — спросила Лира.

Одри передала ей ручку. Лира перекинула телефон в другую руку, чтобы приготовиться писать.

— И что мне с этим делать? — спросила она.

— Записывать, — Одри показала пальцем на объявление, и Лира кивнула. Она записала то, что ей продиктовал голос в телефоне. Звучало похоже на адрес. В нём тоже была куча цифр. Люди, судя по всему, очень любят цифры.

— Вы всё записали? — спросил голос.

Лира закончила писать и кивнула. А затем, вспомнив, что человек на другой стороне, скорее всего, её не видит, добавила:

— Ага, записала.

— Моё расписание в эти выходные довольно свободное. Как думаете, сможете прийти завтра днём?

— Завтра… — Лира бросила взгляд на Одри. — Ага, было бы неплохо.

— Значит тогда и увидимся. Захватите свой инструмент. Буду ждать.

Звук на другой стороне внезапно прервался. Лира держала телефон перед собой и, разглядывая его, пыталась понять, что пошло не так.

— Нажми красную кнопку, — сказала ей Одри. Лира нажала. — Другую, сбоку.

Эта, похоже, сработала. На экране теперь показывалось мигающее время.

— И что теперь? — спросила Лира, возвращая телефон Одри.

— Говоришь, прослушивание будет завтра, так? — сказала Одри. — Родители опять будут оба на работе, а у меня нет машины…

Она задумалась на какое-то время, затем опять начала нажимать на кнопки в телефоне. Её пальцы двигались быстро. Лира с завистью наблюдала за её действиями — у Одри всё получалось проще и естественнее.

— Привет, Нэтан? Ты завтра не занят?

На следующий день раздался звонок в дверь.

— Это, наверное, он. Иди открой ему, пока я распечатываю, — сказала Одри, даже не обернувшись. Она сидела за чем-то под названием «Google Maps» — хотя эта штука больше напоминала телевизор, чем карты. И она сидела чересчур близко к экрану.

Лира пошла вниз и открыла входную дверь.

— О, привет, Лира, — за дверью стоял Нэтан с висящей на руке связкой ключей. — Одри дома?

— Привет! Одри наверху. Не совсем понимаю, что она там делает, — сказала Лира.

Они услышали шаги вниз по лестнице, и мгновение спустя появилась Одри, неся листок бумаги. Она отдала его Нэтану.

— Я распечатала дорогу к месту. Спасибо что предложил её подвезти.

— Не то чтобы я был сегодня занят или типа того, — он посмотрел на принесённый листок. Судя по тому, что Лира смогла разглядеть, это была карта — причём очень сложная. — Кажется, я знаю, где это…

— Мы не знаем ничего об этом парне, но по телефону он вроде говорил нормально, — сказала Одри. — Будьте осторожны.

— Не вопрос, — Нэтан кивнул и поднял взгляд от карты. — Готова выдвигаться, Лира?

— Ага, только захвачу свою гитару.

— Вообще-то, гитара по-прежнему моя.

— Да… — проговорила Лира, двинувшись обратно к себе в комнату. Там она упаковала гитару в футляр, который повесила себе на плечо и подхватила тяжёлый усилитель. Пальцы тут же заныли от его немалого веса.

Спустившись вниз и дойдя до ждущих её людей, она чуть не уронила его им под ноги от усталости.

— Теперь готова, — сказала она, тяжело дыша.

— Я могу донести его дальше. Моя машина на дороге, — Нэтан показал большим пальцем себе за плечо, на входную дверь.

— Твоя?..

Лира прошла за ним до переднего дворика, где обнаружилась повозка. Она отличалась от той, что здесь обычно стояла — эта была серой и меньше размером.

— Мы на ней поедем?

Нэтан захлопнул люк в задней части.

— Ага. Не бойся — у меня права ещё новенькие, но я очень аккуратный водитель. Тебе не о чем беспокоиться.

Он обошёл машину и залез внутрь через левую переднюю дверь. Лира застыла в полной неподвижности на какое-то время, но он махнул ей рукой, как бы говоря ей забираться внутрь.

— Давай, положи гитару на заднее сидение, — сказал он.

Она кивнула и нашла дверную ручку. Скользнув пальцами внутрь, она потянула ручку наружу. На заднем сиденье валялась целая куча разных вещей — бумажки, металлические банки, пустые пакеты для покупок. Она положила гитару поверх этой кучи хлама, закрыла дверь и обошла машину, чтобы сесть рядом с ним на переднее сиденье.

Внутри было целое множество разнообразных кнопок наподобие тех, что имели телефон и проигрыватель; между сидениями располагался рычаг, а перед Нэтаном находилось нечто вроде колеса. Как штурвал у корабля, подумала Лира, — эта штука, похоже, для того, чтобы управлять. Сидения были мягкими, но для ног почти не нашлось места.

— Куда я положил… — пробормотал он и, затем, оглянувшись, нашёл карту. — А. Вот она.

Лира по-прежнему изучала интерьер машины. Рядом с сидением Нэтана стоял бумажный стакан — там были две выемки, идеально подходящие под его размер. Во второй выемке лежала небольшая кучка монет.

Он повернул ключ и вся машина содрогнулась. Послышалось странное громкое урчание откуда-то сзади. Лира почувствовала, как сердце у неё вот-вот вырвется из груди. Звук был громким, а когда они покатились назад, на улицу, ей стало так страшно, что она зажмурилась.

— Что такое? Укачивает?

Она, пересилив себя, приоткрыла глаза, а затем снова их зажмурила.

— Нет, все… всё в порядке. Со мной всё в порядке, — она, скорее, убеждала саму себя.

— Лира, ты когда-нибудь бывала раньше в машине?

— Типа такой? — она напрягла ноги и, открыв глаза, уставилась на них. Лучше так, чем вид за окном.

Внезапно память подкинула ей картинку — Рейнбоу Дэш вытаскивает её из взбесившейся яблочной тележки за считанные секунды, до того как та перевернулась через край скалистого обрыва. В этой же повозке они были заперты и даже привязаны к ней ремнями. Не говоря уж о том, что она уже целую неделю не видела ни единого пегаса.

И это не облегчало положения.

— Ну… один раз.

— Только один? — он быстро глянул на неё, а затем продолжил смотреть вперёд.

— Ну, всё было несколько иначе. Но… похоже. У нас, откуда я пришла, такого нет.

Он медленно кивнул, хотя было совершенно очевидно, что он ничего не понял.

— Не беспокойся. Мы едем недалеко, — он продолжал сосредоточенно смотреть вперед, не оборачиваясь к ней при разговоре. — Откуда же ты такая, раз ты впервые едешь в машине?

Лира вздохнула.

— Это нормально — задавать так много вопросов, когда ты только-только кого-то встретил?

— Ясно… Тебя, наверное, Одри уже завалила вопросами. Так вот, не только тебя. Ей нравится анализировать людей, — сказал Нэтан. — И приютила она тебя, скорее всего, только потому, что ты вся такая таинственная. Неудивительно, что её хочется узнать о тебе побольше.

— Я самый обычный человек, — Лира заметила своё отражение в зеркале на боку машины.

— Ты правда не хочешь об этом говорить? Я не буду на тебя давить.

— Со мной всё совершенно нормально.

— Может быть, но я бы сказал, что до нормальности тебе далеко.

Нэтан выглядел совершенно спокойно. Лира перевела взгляд на его руки, и это отвлекло её от происходящего за окнами машины. Всё время, пока они ехали, он не отпускал колесо, и движения его рук из стороны в сторону заставляли машину поворачивать в нужном направлении. Как она и предполагала, это был механизм управления. Спустя некоторое время Лира привыкла к этим движениям, но ей по-прежнему было любопытно, как же всё-таки это устройство двигалось.

Они ехали куда быстрее, чем была способна разогнаться деревянная повозка. Скорость внутри, впрочем, ощущалась не так сильно, как если бы она наблюдала за машиной с тротуара. Наконец, они замедлились, когда въехали в очередной жилой район.

Их путь занял едва ли больше нескольких минут, хотя казалось, будто прошло гораздо больше времени. И они, наверное, за многие мили от дома Одри. Подъехав к кирпичному дому, они остановились, и Нэтан выглянул из окна, чтобы разглядеть номер на почтовом ящике.

— Вот и приехали… Уверена, что хочешь туда идти?

— Нам же туда и надо, так? Карта ведь у тебя.

— Ну, да, но… — он продолжал оглядываться кругом.

— Я совсем не нервничаю. Я много практиковалась, — сказала Лира. — Я уверена, мне разрешат присоединиться.

Нэтан странно на неё поглядел.

— Я не об этом беспокоюсь.

Лира поискала вокруг, где можно отсоединить пролегающий через грудь ремень, и, найдя, со щелчком освободила его. Она открыла дверь и вышла наружу, чувствуя, как у неё затряслись колени. Опёршись рукой о машину, она подождала, пока дрожь не успокоится, затем сказала:

— Чего ты ждешь? Пошли!

— Лира, тебе не кажется… — Нэтан окликнул её, но она уже взяла гитару и пошла к входной двери. Он вздохнул и вышел из машины, несколько раз проверив, запер ли он её.

Она оглядела косяк двери.

— У них его нет… — здесь не было дверного звонка, так что она постучала, сжав руку в кулак. Костяшкам было больно, ведь руки не так тверды как копыто.

— Я просто предупреждаю, что если что-то пойдёт не так, только скажи. Мы сразу поедем назад, — сказал Нэтан, махнув рукой в направлении машины.

Дверь отворилась, и за ней оказался человек выше Нэтана ростом и крепче на вид. Он поднял руку и сдвинул с глаз чёрные прямые волосы. Они были такой же длины, как и у Лиры.

— Эм… Я по поводу группы, — сказала Лира.

Он кивнул.

— Точно, точно… Ты та девушка, которая хотела прослушивание на место гитариста. Я тебя ждал. Заходи, поговорим.

Лира быстро последовала за ним, но Нэтан коснулся её руки.

— Ты уверена насчёт этого?

— Да ладно тебе. Он ведь такой же человек, как и мы.

— В этом я не сомневаюсь.

— Вы там идёте? — мужчина оглянулся на них.

— Ага! — Лира поправила рукой гитарный футляр на спине и поспешила в гостиную.

Мужчина пригласил их присесть на диван, а сам уселся в бугристое кресло напротив. Он кивнул Лире:

— Значит, это ты звонила? — он оглядел ее. — Выглядишь ты немного молодо.

— Всё нормально, мне шестнадцать.

— Ясно… Значит вчера я говорил всё-таки с тобой, — сказал он. — Можешь звать меня Рэндэл.

Его голос звучал похоже на тот, что она слышала по телефону, но всё равно было очень странно представить, что они уже разговаривали, но увиделись сейчас только в первый раз. Она обратила внимание на странный рисунок у него на футболке — необычно детальный даже для человеческой одежды. На нём, похоже, изображался человек-зомби, и были написаны красным слова «Iron Maiden».

— Ты главный в группе? — спросила Лира. Происходящее сейчас не было похоже на те прослушивания, на которых она раньше бывала. Но, в конце концов, то были прослушивания у пони.

— Надо сказать, я рад, что нашёлся наконец-то кто-то желающий стать нашим ведущим гитаристом. Группа не может ведь считаться целой без гитариста, не так ли?

— Хех… ага.

— Итак, значит ты?..

— Лира.

— Лира?.. — его голос подсказывал, что он ждал продолжения.

Она недоумённо посмотрела на него.

— Именно это я и сказала.

— У тебя есть фамилия, Лира?

— Нет. Просто Лира.

Лицо его какое-то время не выражало абсолютно ничего, а потом он рассмеялся.

— Что ж, ладно. Итак, Просто-Лира, у тебя есть какой-нибудь опыт выступлений?

— Ага. Куча, — она с гордостью улыбнулась. — Меня, кстати говоря, выбрали играть на королевском Гала, там, дома.

— Королевское Гала… — он откинулся на спинку кресла. — Ты что, британка?

Лира нахмурилась:

— Не, не думаю…

— Ладно, короче, давай послушаем, что ты умеешь. В конце концов, важно только как ты играешь. Я прав?

— Ага…

Нэтан встал.

— Я пойду принесу усилитель из багажника. А ты приступай, Лира, — и он поспешил наружу.

Рэндэл поднял палец.

— А это был?..

— Мой друг Нэтан. Он одолжил мне гитару.

Она обратила внимание на закрученный чёрный узор на левой руке Рэндэла, который выглядел как дракон — наподобие тех, что она видела во время драконьей миграции, или когда Спайк вырос до взрослого размера. Это был единственный раз, когда она так близко видела дракона в полный рост.

— А как ты получил это?

— А, это? — он поднял руку и посмотрел на неё. — Хех. Проснулся однажды утром с жуткой головной болью и вот этой штукой. Кто вообще знает, что ещё в ту ночь произошло?

— Поразительно… — у этого человека не только была настоящая Метка, но он ещё и не знал, как её получил.

Он открыл дверь и провёл её в другую комнату.

— Мы обычно играем здесь. Я помогу тебе расположиться.

Он коснулся чего-то на стене, и целая другая стена с грохотом поползла вверх.

Снаружи Лира увидела Нэтана, тащащего усилитель к дому. Он зашёл в комнату, в которой они стояли, и огляделся.

— Ого. В буквальном смысле гаражная группа.

— Используем всё, что есть, — сказал Рэндэл.

Помещение это было чем-то вроде пристроенного к дому сарая для инструментов с монолитным каменным полом, запачканным чем-то чёрным. Лира занялась установкой усилителя. Ей было по-прежнему сложно запомнить, как его подключать — дома, чтобы не пришлось об этом лишний раз беспокоиться, она с самого первого раза постоянно держала его готовым к работе.

— Нужна помощь? — спросил Рэндэл, вскинув бровь. Он взял один из кабелей и воткнул его в стену.

— Нет, я… я думаю, я уже всё, — Лира опустилась на корточки, стараясь разобраться, какой провод куда втыкать. Наконец она нашла нужный конец, который защёлкнула на гитаре, и затем встала.

— Я готова.

— Ну, тогда давай послушаем, — он сделал шаг назад, сложив руки на груди.

Лира начала играть «Smoke on the Water». Это была последняя из заученных ею песен, и она же была её любимой. Она сосредоточила всё своё внимание на пальцах и на звуке гитары. Она практически забыла о двух людях, стоящих и наблюдающих за ней, и о грязной холодной комнате, в которой они находились. Когда ты действительно погружён в игру, нет никакой разницы между сараем для инструментов и концертным залом в Кантерлоте. Если она играет достаточно хорошо, ей не о чем беспокоиться.

Спустя несколько минут, Рэндэл поднял руку.

— Хорошо. Достаточно.

Лира остановилась и подняла голову. Сдвинув волосы с глаз, она спросила:

— Я хорошо играла?

— Ага. Замечательно, на самом деле, — сказал Рэндэл. — То есть, я, на самом деле, собирался тебя принять всё равно, как бы ты ни сыграла. Мы в последнее время немного отчаялись. Но это… как давно ты играешь?

— Почти всю жизнь, — формально, это ложью не было. Он ведь не спросил её, на чём она играла. Или как. Лира размяла пальцы. — А кого ты имел в виду под «мы»?

— Я тебя представлю остальным членам группы чуть позже. Репетиция будет в понедельник днём.

— Значит… я принята? — на лице Лиры начала медленно расти улыбка.

— Добро пожаловать в Crimson Thunder.[2]

Она не могла в это поверить. Человеческая группа. Она будет играть музыку с людьми!

Она подбежала и энергично пожала руку Рэндэла.

— Спасибо большое!

Он поглядел на неё немного расширившимися от удивления глазами.

— Ну, думаю, тогда увидимся.

— Ясно… в понедельник днём, — она кивнула, продолжая широко улыбаться.

Если бы Лира не пробыла здесь уже так долго, она бы приняла это за просто невероятно яркий сон. И что Бон-Бон подумала бы про неё теперь?

[1] CCR — Lodi [лол, первый же камент — Lyra brought me here. Плюсуем!]

[2] Если вы еще не осознали всей вторичности этой группы, почувствуйте же её сейчас. Каверов этой песни до дури существует, пожалуй, с самых первых дней существования Power Metal как жанра. Кто был первым? Hammerfall?

XVI. Новое испытание

Казалось, Гранд Галопинг Гала было уже целую вечность назад, но на самом деле с тех пор не прошло и месяца. Столько всего произошло за это время... И всё же путь к дому Рэндэла на первую репетицию с группой показался Лире возвращением к знакомой рутине.

Когда Нэтан подвёл свою машину к дому, Лира увидела, что дверь гаража уже открыта, и в нём уже стоял Рэндэл с ещё одним музыкантом, настраивающим гитару. Рядом стояла незанятая ударная установка. Рэндэл увидел Лиру и помахал ей. Она улыбнулась и подбежала его поприветствовать. Нэтан задержался, чтобы достать из багажника усилитель.

— Привет! Я знал, что ты всё-таки придёшь, — Рэндэл повернулся к стоящему рядом человеку. — Майк, это Лира. Она теперь наш главный гитарист.

— Рада встрече, — она протянула руку, ожидая пожатия.

Человек, которого назвали Майком, какое-то время оглядывал её с головы до ног и ничего не говорил.

— Что-то она немного молода, мне кажется.

— Ну, да, ей… — Рэндэл задумался на мгновение. — Вылетело из головы. Сколько там тебе лет?

Лира медленно опустила руку, которую так и не пожал Майк.

— Шестнадцать.

— Точно, точно… — он кивнул. — Я думаю, если мы не будем упоминать на концертах её возраст, то никаких проблем не возникнет. И если она не будет ни от кого принимать напитки, никто к нам не прикопается.

— Ладно, — Майк просто пожал плечами.

— Мы с Майком основали группу. Потом нашли Кейси, с помощью тех объявлений — так же, как и ты на нас вышла. Майк у нас басист, Кейси — на барабанах. Без главного гитариста нам, ясное дело, на нормальный концерт надеяться нечего.

— Кстати, где он? Мы уже должны начинать. Думал, у барабанщиков дела с тактом должны быть получше, — он посмеялся над собственной шуткой.

— В том-то и дело. Барабанщик у нас всё-таки он, — Рэндэл повернулся к Лире и сказал:

— Не обращай на него внимания. Короче говоря, мы тут работали над несколькими песнями. В основном каверы. Кое-что из восьмидесятых, может быть ранних девяностых. Старые хиты, может ты их уже слышала.

Лира была совершенно точно уверена, что нет.

— Тебе придётся немного поработать, чтобы нас догнать, но в тот раз ты играла хорошо, — закончил он.

— Я очень быстро учусь, — сказала Лира.

— Рад слышать.

Ей снова попалась на глаза Метка Судьбы Рэндэла, и она всё ещё не могла понять, почему у других людей, которые ей встречались, её нет. И разве у неё самой не должно быть Метки, раз она получила её, пока ещё была маленькой кобылкой? Расположение казалось логичным — рука, вместо бедра, которое обычно скрыто у людей под одеждой. Ей было интересно, в чём же именно заключается талант Рэндэла, раз он получил Метку в виде дракона.

Нэтан подошёл к ней сзади, неся с собой усилитель. Он поставил его у её ног.

— Привет, Рэндэл… — он слегка кивнул, бросив взгляд на Майка и, затем, на дверь. — Ничего, если я подожду внутри? Как долго будет идти репетиция?

— Где-то пару часов. Можешь посмотреть телек, если хочешь. Не трогай холодильник, — сказав это, он ткнул в направлении Нэтана пальцем, подчёркивая свои слова.

Нэтан пожал плечами.

— Ладно. Увидимся позже, — он направился в дом и, обернувшись на Лиру в последний раз, закрыл дверь.

Он ей ранее сказал, что не может просто бросить её здесь и уйти. Она не могла понять, почему он так нервничал. Но для неё это было удобно, так что она была благодарна за заботу.

Лира скинула с плеча футляр и раскрыла его. На полу валялся клубок проводов, через который она переступила, подключив свою гитару. Чтобы опробовать настройку, она сыграла пару нот.

— Итак, у нас теперь есть гитарист… вроде, — сказал Майк. — Когда у нас будет управляющий? Никакой группы не будет, пока мы не выбьем себе концерт.

— Я этим занимаюсь. А пока, у меня есть несколько контактов, так что мы, может, сможем выступить уже скоро, — сказал Рэндэл.

Удовлетворившись качеством звучания гитары, Лира стояла, ожидая, когда они, наконец, начнут. И какую песню они будут играть? В этом была некоторая сложность.

— Эй, Рэндэл? — сказала она. — У тебя, случаем, нет, ну, знаешь, нотных листов? Я не совсем понимаю, что вы играете…

— Имеешь в виду табулатуры? Конечно. Они наверняка где-то тут завалялись. Пойду поищу, — он пошёл в дом.

Пока они его ждали, Майк не проронил ни слова. Он притворялся, будто делает что-то со своей бас-гитарой, хотя она, очевидно, была давно уже настроена и готова. Стояла тишина, не нарушаемая ничем, кроме идущих из его усилителя низких нот. Лира не могла решить, стоит ли ей попытаться с ним заговорить, или нет.

Спустя несколько минут вернулся Рэндэл.

— Вот они. Мы сейчас работаем над парочкой. Тебе, наверное, стоит потренироваться самостоятельно, чтобы догнать.

Она оглядела гитарные аккорды или, по крайней мере, именно так их здесь называли, и увидела, что у них не было ничего общего с обычной нотной грамотой; впрочем, большинство обозначений было таким же, как и в Эквестрии. Едва ли это можно считать совпадением — по крайней мере, не большим, чем совпадения в названиях стран, в языках и прочих вещах, о которых она читала в книгах по эквестрийской истории. Впрочем, сейчас это было просто удобно.

Снаружи, производя целое множество странных рычащих звуков, подъехала грязная машина, бывшая когда-то, наверное, синей. В сравнении с ней, машина Нэтана выглядела роскошной, даже несмотря на то, что он часто шутил о том, какая она развалюха. С переднего сидения машины вылез незнакомый человек — мужчина-блондин с клочковатой бородкой — и зашёл к ним в гараж.

— Кейси! Наконец-то добрался, а? — сказал Рэндэл.

Новоприбывший уставился на Лиру.

— Кто это? Твоя младшая сестра? Безумная прическа, кстати, — улыбнулся он. Лира не знала, как ей это воспринять.

— Наш новый гитарист, — сказал Рэндэл.

— Вы серьезно? То есть, кто она такая вообще?

— Меня зовут Лира. Не могу дождаться, чтобы с вами выступать, ребята! — она выставила руку, и Кейси автоматически её пожал.

— Слушайте, я знаю, вы уже в отчаянии, но это же ребёнок, — сказал он.

— У меня есть профессиональный опыт, — заявила Лира.

— Ты мне уже так и сказала, — сказал Рэндэл. — Ты поймешь, едва её услышишь, Кейси. А теперь, давай начнём. Как вернулся с работы, мне всё не терпится вернуться к репетициям.

— Ладно. Пофигу. Давай начнём уже, — Кейси занял своё место за ударной установкой.

Все, кроме Рэндэла, выглядели почти такими же отстранёнными, как и музыканты на Гала. Лира почувствовала неприятное сильное дежавю. Так было, пока они не начали играть первую песню. Она впервые видела табулатуры, но уже понимала, как они должны звучать. Риффы были простыми, с одинаковыми аккордами, повторяющимися на протяжении всей песни.

Когда они закончили, опустилась тишина, которую никто не хотел нарушать. Последняя нота, казалось, блуждала по гаражу ещё долго. Может быть, это было просто эхо.

— Ты точно в первый раз играла эту песню? — медленно произнёс Майк.

Лира кивнула.

— Ага, но мне кажется, я немного запуталась на втором куплете. Можем попробовать ещё раз?

— Откуда ты её достал? — спросил Кейси.

Рэндэл бросил взгляд на двух других музыкантов и сказал:

— Я же говорил, — затем он снова дал отсчёт, и они начали заново.

Репетиция длилась несколько часов. Но, казалось, время пролетело мгновенно. Рок-музыка была короткой, запоминающейся и энергичной. Совершенно ничего похожего на монотонные классические композиции, которые Лира всегда раньше играла в Кантерлоте — сложные, но зачастую быстро забывающиеся.

Лира снова сидела в машине Нэтана: они ехали домой. Ей по-прежнему было трудно привыкнуть к быстрому движению повозки, которая каким-то образом ехала сама по себе. На этот раз, впрочем, она чувствовала себя лучше, чем в первый. Как и ко всему человеческому, к этому просто надо было привыкнуть. Она напомнила себе, что ещё ни разу не видела, как какая-нибудь из этих штук летела куда-нибудь без управления, как её яблочная повозка. Но представить себе такое было довольно легко.

— Я там написал Одри, спросил, можем ли мы куда-нибудь сходить, — сказал Нэтан. — Чтоб отметить, пожалуй, хотя, если честно, мне просто скучно. И родителям совершенно всё равно, когда я приду домой.

— Звучит здорово, — сказала Лира. Но потом поняла, что это, возможно, означает ещё больше поездок на машине.

Они остановились у дома Одри только чтобы Нэтан позвонил ей в дверь. После чего, они, уже втроём, направились в место, которое люди называют «молл». Лира сказала, что никогда раньше не бывала в подобном месте, но они уже, похоже, привыкли к таким заявлениям.

Они остановились на открытой площадке, заполненной рядами неподвижных машин. Лира первая вышла из тесного автомобиля, чувствуя равно как облегчение от возможности размять ноги после тесного сиденья, так и любопытство о том месте, куда они прибыли.

Здание было огромным — оно бросало вызов самому Кантерлотскому замку: даже правительственное здание самих людей казалось по сравнению с ним маленьким. И едва они вошли внутрь, открывшееся зрелище перехватило дыхание Лиры. Вся эта постройка целиком состояла из множества маленьких магазинчиков, и их было больше, чем домов во всём Понивилле. Такого оказалось достаточно, чтобы впечатлить кантерлотскую пони, или, правильнее всё же сказать, кантерлотскую девушку богатством выбора.

Нэтана насмешило восхищенное удивление Лиры. Что он, что Одри, оба вели себя в этом месте совершенно привычно, и здешние виды и звуки их не впечатляли. Впрочем, равно как и всё это великое множество других удивительных вещей в их родном мире.

— Как насчёт китайского? — спросил Нэтан.

— Я бы сейчас предпочла суши. Китайский ресторанчик здесь так себе, — сказала Одри, поморщившись. — На самом деле я, кажется, отравилась там в прошлый раз.

— Ой-ой. Ладно, значит, похоже, мы сегодня сама утончённость, — сказал Нэтан.

— Мне всё подойдет… почти, — сказала Лира. Она уже потеряла счёт разным блюдам, которые ей довелось попробовать, особенно — десертам. — А здесь есть… эм…

Одри поняла, что она пыталась сказать.

— У них есть несколько блюд для вегетарианцев, — сказала она. — Если ты, конечно, не ешь рыбу. Я знаю, что некоторые вегетарианцы делают для неё исключение.

Лира содрогнулась.

— Нет, я… я лучше буду придерживаться овощей.

Они прошли мимо цветочного магазина и салона красоты. Здесь действительно можно было найти всё. Ей это напомнило цветочную стойку, которую Роузлак устанавливала в рыночные дни, и заведение Алоэ и Лотос, в котором она бывала несколько раз с Бон-Бон…

Ресторан находился на втором этаже, перед балконом. Над и под ним располагалось ещё несколько уровней магазинов, все как один заполнены людьми. Лира облокотилась об ограждение и посмотрела вниз, на выложенный мозаичной плиткой пол, сияющий в идущем сверху солнечном свете.

— Ты идёшь? — позвала её Одри. Лира повернулась и направилась ко входу в ресторан, где они её ждали. Меню висело там на стене. Одри, указав на него пальцем, сказала:

— Хорошие новости. Вегетарианская часть меню на самом деле даже дешевле, чем обычная. Я, наверное, даже попробую сама.

— Обычная… — пробормотала Лира. Для людей есть мясо — это нормально. Она когда-нибудь сможет к этому привыкнуть?

По-прежнему трудно было принять, что большинство людей предпочитает есть мясо. Они при этом прекрасно знали, откуда оно к ним попадает. Но… ведь многие животные едят мясо. Им это необходимо для существования. Так же, как и для некоторых животных необходимо есть растения или драгоценные камни.

Они сделали свой заказ на стойке. Лира уже хорошо освоилась в разговорах с людьми — а ведь ещё совсем недавно, только лишь от того, что она находилась рядом с человеком, у неё пересыхало во рту. А теперь это повседневность. Она чувствовала, что уже вживается в этот мир.

Они уселись за один из столиков. Хотя сам молл был заполнен людьми, все столы в этом ресторане были свободны.

— Итак, как идут дела с группой? — спросила Одри. — У тебя, кажется, хорошее настроение.

— Прекрасно! Рэндэл сказал, что они будут делать каверы. То есть, играть музыку, которую написали другие группы, — сказала Лира. — Я и не думала, что группы пишут музыку сами себе. Так делают все?

— Хорошие группы — да, — сказал Нэтан. — Те, что становятся знаменитыми.

— Впрочем, он сказал, что его собственные песни не слишком хороши, — сказала Лира. — Мне кажется, это тяжело. Писать музыку и играть её? Это действительно… должно отнимать кучу сил, ведь так?

— Думаю да. Мне кажется, я слышал там «Guns’n Roses», — сказал Нэтан.

— Ты знаешь эту песню? Эта музыка, над которой мы работаем, совершенно отличается от той, что я раньше играла. Эта громче. Но я, в общем-то, не против, — сказала Лира. — Мне кажется, другие члены группы репетировали гораздо дольше меня, но я, наверное, просто буду больше тренироваться дома, чтобы их догнать.

— Ага, по поводу этих членов группы… — сказал Нэтан. У него не было толком возможности с ними пообщаться. Он ждал в доме, пока они не кончили играть.

— Все в группе очень хорошие. Но я там самая молодая, — сказала Лира. — Я была, на самом деле, удивлена.

— Большинство ребят нашего возраста сосредоточено на школе, — сказала Одри.

— И правда… — Лира кивнула. Она об этом забыла.

— Судя по виду, им всем за двадцать, — сказал Нэтан. — Я удивлён, что Рэндэл вообще разрешил тебе присоединиться.

— Думаю, я всегда была моложе остальных по… музыкантов, с которыми мне доводилось играть. Всегда так было, — музыканты на Гала все были старше её на несколько лет и, к тому же, они, судя по всему, регулярно играли на этом мероприятии. И всё же эти люди — насколько они её старше? Шесть или семь лет? И эта разница была почти незаметна.

— Точно. Юное музыкальное дарование с загадочным прошлым, — сказал Нэтан.

Одри вздохнула, хотя и не сказала ничего на эту тему. Она открыла конвертик из тонкой бумаги и достала из него две длинные деревянные палочки. Лира практически забыла о своём голоде, наблюдая за тем, как Одри, уверенно двигая пальцами, принялась подцеплять этими палочками кусочки еды.

— А что это такое? — Лира указала пальцем на них.

— Мне кажется, это ролл с авокадо…

— Нет, я имею в виду, эти штуки, которыми ты ешь.

— Палочки?

— Я никогда не понимал, как ими пользоваться, — сказал Нэтан. — Слишком много сложностей. И нам всё равно ведь выдали вилки.

Он ткнул вилкой в кусок у себя на тарелке.

Лира не слушала его. Она сосредоточенно наблюдала за сложными движениями рук Одри. Это был вызов. И, похоже, это было весело.

Она опустила взгляд на свою тарелку, оглядывая её края. Вот! У неё тоже лежал этот бумажный конвертик, и она разорвала его, вытащив палочки. Отломив их друг от друга у основания, она поднесла их к лицу, внимательно изучая.

— Ты ими когда-нибудь пользовалась? — сказала Одри. — Впрочем, это же глупый вопрос, да? Конечно же не пользовалась.

— Я даже не видела ничего похожего, — сказала Лира, не поднимая взгляда. Она пыталась сообразить, как их держать — у Одри это получалось очень просто. В их устройстве, впрочем, не было никакого секрета. Это были просто гладкие деревянные палочки. Люди наверняка придумали их для того, чтобы испытывать мастерство, или что-нибудь в этом роде, как способ показать свою ловкость. Это было единственное объяснение, которое вообще пришло в голову Лире.

— Ты немного увлеклась, Лира, — Нэтан смотрел на неё, забыв про еду.

Она ничего не ответила. Все её внимание было на этих маленьких деревянных палочках, и на том, как уложить их меж пальцев так, чтобы не уронить, и при этом, умудриться что-нибудь подцепить. Это было практически невозможно.

— У тебя… у тебя же есть вилка, в конце концов, — сказал Нэтан. — Ты ведь знаешь, да?

— Я пользовалась вилками всю свою жизнь. А это что-то новое, — она ещё раз неловко подёргала палочками, и они снова выпали из руки. Она подобрала их с тарелки, и попыталась опять.

Одри протянула руку через стол.

— Давай покажу. Возьми эту вот так… — она положила палочку между большим и указательным пальцем Лиры. — А теперь двигай только второй.

Выбрав один суши, Лира попыталась его подобрать. Он выпал. Она попробовала ещё несколько раз, и снова с тем же результатом. В итоге, она опустила голову и ухватила его ртом.

Нэтан похлопал в ладоши.

— Отличная работа.

Лира широко улыбнулась.

— Поймала, — затем скорчила лицо. — Что это такое?

Вкус был странным. Не неприятным, но неожиданным.

— Думаю, это просто авокадо и огурец. А, и водоросли, — сказала Одри. — С этим ведь… проблем нет?

— Нет. Хотя я никогда не ела водоросли. Откуда они их взяли? Здесь поблизости океан?

— Хотелось бы. Айова так далеко от моря, как только можно себе представить, — сказал Нэтан.

— И это… там где мы находимся, — медленно произнесла Лира, смотря на него. — Очевидно.

— Конечно, — нахмурилась Одри. — Лира, ты ведь знаешь, где мы…

— Я пошутила, — Лира неловко улыбнулась и помахала рукой. — Конечно же я знаю, где я нахожусь. Я не настолько тупая.

Она нервно рассмеялась, но их это, похоже, не убедило.

Айова? Ей показалось, что слово звучало знакомо, может быть, люди упоминали его несколько раз. Это, должно быть, один из регионов Франции. Она давно не смотрела на карту, но она помнила, что у Франции есть пара морских берегов. Де-Мойн тогда должен быть где-то по центру. Просто так взять и попросить карту без причины было бы непросто. Они и так уже заметили, что она не такая, как все.

Она снова попыталась ухватить еду палочками: подобрав кусочек, она подняла его уже почти до рта, но он выскользнул и упал обратно на тарелку.

— Конские яблоки… — выругалась она тихо.

Одри сдавленно хихикнула.

— Что ты сказала?

— О, э… ничего! — воскликнула Лира. — Ничего не сказала.

Она снова попыталась подобрать суши, и на этот раз успешно.

— Что твои родители думают насчёт того, что Лира уже так долго у тебя живёт? — спросил Нэтан. — В смысле, она же здесь уже сколько? Больше недели?

— Они, кажется, не против… — сказала Лира, затем глянула на Одри. — Я им нравлюсь, да?

— Ну, да… Они определённо к тебе привыкли, — сказала Одри. — Я уверена — они явно тебе благодарны за помощь по дому, а работа в саду, похоже, возместила все неудобства от громкой музыки.

— Мне нравится работать руками, — Лира легко улыбнулась. Заботы по дому не казались ей работой — они были просто ещё одной возможностью узнать, как людям получается жить без магии. И, как оказалось, очень даже неплохо. Надо сказать спасибо их инструментам, часть из которых она узнала по памяти об Эквестрии. Очевидно, пользоваться лопатой проще, когда её можно ухватить за черенок как положено.

— Здорово. Они тебе платят? — спросил Нэтан.

— Ну, да… — проговорила Лира. Но она делала это не из-за денег. Честно говоря, она даже удивилась, когда они предложили ей оплату за помощь, но всё равно приняла деньги.

— Можно сказать, мне теперь кажется, будто она всегда с нами жила, — улыбнулась Одри.

Лира должна была признать — она была права. Прожив здесь уже столько времени, она начала ощущать, что это не странный чужой мир, а, скорее… дом. И всё же, она по-прежнему чувствовала, что ей необходимо выяснить, кто она и откуда она родом. Если, конечно, это вообще возможно. Одри нашла каким-то образом дом Рэндэла на своём компьютере, так, может, она сможет найти и дом её родителей?

Вернувшись к еде и к этим поразительным деревянным палочкам, она старательно принялась за попытки подобрать следующий ролл. Бросив взгляд на тарелки друзей, она обнаружила, что они все уже пусты.

— Похоже, мы здесь задержимся, — сказал Нэтан, глядя в окно на крыше. — Конечно-конечно, можешь не торопиться, Лира, времени полно.

Рано или поздно она научится пользоваться этими палочками.

Репетиции шли как обычно — каждый понедельник, четверг и пятницу. Это были дни, в которые, как сказал Рэндэл, рабочие расписания членов группы не конфликтовали друг с другом. В каждый из этих дней к дому подъезжал Нэтан, Лира собирала сумку и выходила к машине с гитарой на спине.

Дневник по-прежнему был при ней — если Одри или её родители случайно найдут его валяющимся в комнате, ей будет слишком сложно объяснить им, что это такое. Так что лучше просто держать его при себе. И она по-прежнему делала в нём заметки. Совсем недавно она заполнила целую страницу инструкцией о том, как пользоваться палочками.

В один замечательный день она последней пришла на репетицию. Майк и Кейси уже расположились в гараже, но Рэндэла нигде не было видно.

Лира проверила и настроила гитару, подключила её и сыграла несколько аккордов. Располагаться для репетиции в гараже Рэндэла уже казалось ей самим собой разумеющимся делом. Конечно, гараж нельзя было сравнить с серьёзной сценой, особенно вроде той, что была в Кантерлотском замке, или даже просто с приличной репетиционной комнатой, но ведь рядом с ней были люди. И это компенсировало все неудобства.

Она достала из сумки лист с табами, которые Рэндэл дал ей, и ещё раз перечитала песню. Они одновременно работали сразу над несколькими композициями.

— Итак, народ, я только что получил звонок, — Рэндэл распахнул дверь в дом и вышел наружу. У него было отличное настроение. — Через две недели мы будем играть на фестивале. Перечислил им песни, над которыми мы тут работали, и они согласились.

— Правда? — сказал Кейси. — У нас осталось совсем мало времени.

— Лира, я тебя должен попросить удвоить усилия, — Рэндэл указал на неё пальцем. — У тебя талант, но это событие уже совсем скоро, так что надо всё отточить. Майк и Кейси — хорошо работаете, но можете лучше. Мы всегда можем лучше.

Майк кивнул.

— Конечно. Знаю.

— А теперь те песни, которые играли в последний раз. Давайте отполируем их до совершенства. Нам, возможно, за это даже заплатят, так что не отлынивать.

Оплачиваемое выступление? Лира знала, что Рэндэл намеревался продвигать их куда-нибудь, но она не ожидала, что это будет так скоро. Мысль о том, что она вот-вот снова окажется на сцене, перед залом полным, ни много ни мало, людей, была невероятна, даже несмотря на то, что она такое ожидала рано или поздно.

— Начнём тогда с Highway to Hell, — Рэндэл дал отсчёт, и Лира начала играть.

XVII. Самая лучшая ночь

Лира задумалась над тем, что положено надевать для игры на сцене. Обычно на концертах от неё требовалось быть в дорогом платье, наподобие того бело-золотого, что сшила ей Рэрити для Гала. Но нет… Ничего подобного. Стиль не тот. Она надела те же джинсы и футболку, как и в любой другой день.

Музыкальный фестиваль проходил в тёмном здании, а слушателями там были люди, которые стояли перед сценой. Рэндэл пошутил насчёт «реальной толпы», которая будет их когда-нибудь слушать. Лира задумалась: как же тогда назвать это?

Из-под потолка раздался громоподобный голос. Она уловила лишь слова «Crimson Thunder», а значит пришло их время выступать. У Лиры даже не было времени посмотреть наверх, чтоб найти сделавшего объявление человека, как вдруг зажглись прожекторы, практически её ослепив. Сердце гулко билось, но сейчас у неё уже не было времени на панику. Пришёл тот момент, которого она очень долго ждала.

Она посмотрела на стоящего у микрофона Рэндэла, и он быстро кивнул ей в ответ. Значит, всё как на репетиции…

Это послужило сигналом, и Лира начала играть первые отдельные ноты первой песни — кое-чего под названием «Welcome to the Jungle». Толпа уже начала кричать и подбадривать, хотя они ещё ведь не закончили. Впрочем, звука гитары, подключенной к технике на сцене, хватило, чтобы всё заглушить.

Это было первое её выступление на публике после Гранд Галопинг Гала. Все те напыщенные кантерлотские пони желали простой, тихой музыки, которая бы играла на фоне и не мешала бы переговариваться между собой и поглощать выставленную на столах еду. Мягкие звуки лиры легко могли затеряться в гуле ведущих беседы голосов. Но не здесь. Теперь центром внимания была она.

Началось вступление. Она чувствовала ногами, как звук сотрясает сцену. Рэндэл сделал шаг к микрофону и начал петь. Его голос даже близко не был столь резким, как у оригинального певца в записи, но, на самом деле, ей он нравился больше — оригинал не был даже похож на пение.

«Welcome to the jungle, we've got fun and games! We got everything you want honey, we know the names!»

Страх превратился во взрыв чистого восторга. Это была песня, которую люди знали, она пела её вместе с ними, перед залом с как минимум сотней слушателей. Казалось, её уши вот-вот взорвутся, но ей было всё равно.

Близилось соло. Лира обожала эту часть. Она могла играть какую угодно сложную мелодию, просто изобретая её по ходу дела. Пальцы скользили по струнам, зная дорогу инстинктивно. Послушав уже немало разной рок-музыки, она научилась чувствовать её, и аплодисменты после того, как она закончила, звучали для неё как самый лучший на свете звук. Люди хлопали своими руками для неё. Казалось, это сон.

Рэндэл вернулся к песне и закончил её последними несколькими строфами. «In the jungle, welcome to the jungle, watch it bring you, to you — It’s gonna bring you down!» Лира закончила долгим аккордом, позволяя ему реверберировать до тех пор, пока Рэндэл не махнул рукой, приказывая его остановить, в точности, как они и репетировали. И тогда радостные крики толпы стали ещё громче.

У них не было времени стоять без дела, а потому они сразу же начали играть следующую песню. Они играли не долго, ведь, в конце концов, это не их собственное шоу — немало других групп вроде них самих ждало своей очереди. Но Лира хотела бы, чтобы концерт длился всю ночь.

У неё здесь есть друзья, и у неё здесь есть музыка. Люди понимали суть этих двух вещей так же хорошо, как и любой пони. Впрочем, их вкус в музыке был, пожалуй, куда интереснее, чем у жителей Эквестрии. И члены её группы оказались куда дружелюбнее Октавии и других, как только они узнали её получше.

Может, она поняла это в тот момент, когда прибыла сюда и увидела первого человека. Со временем она начала понимать это ещё лучше. Как бы поначалу ни было тяжело оставить всех позади там, в Эквестрии, теперь она находилась там, где ей быть и суждено. Человеческий мир был родиной Лиры, и тем местом где она проживёт всю свою жизнь.

Ей было всё равно, если она никогда больше не увидит другого пони.

За кулисами она упаковала свои вещи. Выступление закончилось чересчур быстро — она чувствовала, как её, несмотря на поздний час, по-прежнему распирает энергия.

Рэндэл хлопнул рукой ей по спине, заставив вздрогнуть.

— Эй, крутая работа.

— Спасибо! — сказала Лира. — Что будете делать дальше?

— Мы поедем ко мне, отмечать. Эй, твой друг Нэтан ещё здесь, да? Наверное, тебе стоит пойти его поискать.

— А можно мне поехать с вами?

У Рэндэла был большой чёрный микроавтобус, в котором они перевозили своё крупное оборудование, типа ударной установки.

— Что? На вечеринку?

Она кивнула.

— О, э… Слушай, Лира, это здорово, что ты к нам присоединилась, но… Эта вечеринка она всё-таки только для взрослых, ну, ты понимаешь? Кейси уже начал накачиваться пивом.

— Но я… — Лира остановилась. Бесполезно было протестовать. Она знала, что может выпить немало, хотя предпочитала всё-таки вино и пунш. Это было, наверное, неизбежно, что она к ним привыкла: именно их обычно подавали на кантерлотских мероприятиях. Но здесь она больше не могла считаться взрослой.

— Слушай, ты можешь заехать завтра. Я отдам тебе твою долю. Нам бы меньше всего хотелось впутаться сейчас во что-нибудь нелегальное, да? — он улыбнулся.

— Ладно… — вздохнула Лира. — Тогда увидимся завтра.

Она застегнула футляр гитары и подняла его на спину. Рядом был выход, ведущий на переулок за театром, но она пошла в сторону зала, чтобы найти своих друзей. Здесь было темно, громко и тесно, но она нашла их в итоге, в задней части зала.

— Отлично сыграла! — сказал Нэтан, стараясь перекричать музыку, что, несмотря на все его усилия, было почти невозможно.

Одри стояла рядом сложив на груди руки.

— Ага, отлично. Мы уже можем отсюда убраться?

Лира кивнула, продолжая широко улыбаться:

— Веди!

После того, как Лира прожила здесь пару недель, всё вокруг уже начало казаться ей знакомым. Поначалу всё выглядело таким огромным по сравнению со скромным тихим городком вроде Понивилля, но в итоге она пришла к выводу, что привыкнуть можно абсолютно к чему угодно, было бы время. Маршрут, по которому Нэтан возил её к дому Рэндэла, всегда проходил через центральную часть города с самими высокими зданиями. Лира узнала книжный магазин, в который она зашла, когда была человеком ещё в самый первый день. Этот первый день, казалось, был целую вечность тому назад.

— Ну что? Вчера было весело? — спросил Нэтан.

— Конечно, — улыбнулась Лира. — Я никогда раньше не бывала на таком концерте. Просто невероятно.

— Ты мне с самого начала показалась любительницей рока, — сказал Нэтан. — Это, должно быть, из-за твоей краски для волос.

— Музыка типа такой не слишком популярна там, где я жила, — сказала Лира.

— В средневековых временах, в которых люди слушали менестрелей и ни разу не видели машин?

Она была уверена, что он пошутил, но он на самом деле не был далёк от истины.

— Что ж, думаю, на одном рок-концерте я всё-таки побывала. Хотя, наверное, это не считается. Те… дети… точнее младшие сёстры нескольких моих подруг, попытались устроить нечто в этом духе на школьном шоу талантов.

— Да? Наверное, было здорово.

— Было ужасно, на самом деле. Вокалистка была совершенно без слуха, а ещё они в качестве танцевальных движений выбрали кун-фу, — она остановилась. — Ты же знаешь, что такое кун-фу, да?

— Ага. Звучит интересно, — он посмеялся. — Ты это не придумываешь? И никто не выложил это на YouTube?

— Нет. Они хорошие девочки, но то выступление совершенно точно не имело никакого отношения к их особым талантам. Я даже, наверное, не смогу найти в нём ни одной хорошей стороны. Это просто надо было видеть… — Лира помолчала. — Но ничего не может поспорить со вчерашним концертом. Это было невероятно.

— Рад, что тебе понравилось. Рядом с нами были до ужаса пьяные парни. Они всё время орали и шутили тупые шутки. Всё испортили, как бы. Но ты всё равно была там крута, Лира, — сказал Нэтан. — Ты реально задала им жару.

— Спасибо, — Лира отвернулась обратно к окну. — О, и я скоро смогу тебе заплатить за гитару.

— Торопиться некуда, — сказал Нэтан. — Но… сколько ты ещё собираешься оставаться у Одри? В смысле, ты же не можешь остаться у неё навсегда. К тому же скоро начнётся школа. Я даже не ожидал, что ты у неё так долго задержишься.

— Я тоже не ожидала, — сказала Лира. — Но мне здесь нравится. Я… на самом деле не слишком подходила к тому месту, в котором жила. Все считали, что я странная.

— Неужели? Даже не могу представить, почему.

Она слышала сарказм в его голосе, но на самом деле ей, скорее всего, просто показалось. Даже при том, что она знала о людях так мало, она чувствовала, что вписывается в их общество куда лучше, чем в эквестрийское. Лире больше не доведётся слушать ворчание Бон-Бон по поводу нереальности людей. Её не будут больше называть сумасшедшей. И эти сидения были созданы для такого положения, в котором она привыкла сидеть всю свою жизнь.

Они остановились у дома Рэндэла. Лира отстегнула ремень и вышла из машины, поправив сумку на плече.

— Я подожду тебя здесь. Постарайся побыстрее, хорошо? — попросил Нэтан.

— Ладно, — кивнула Лира и подбежала через заросший газон к крыльцу.

Постучав в дверь, она встала на месте и принялась ждать. Ничего не происходило. Она попробовала постучать ещё раз, сильнее, и на этот раз ответом ей был приглушённый голос изнутри, пробормотавший что-то неразборчиво. Затем, дверь отворилась и её поприветствовал, потирая лоб, очень устало выглядящий Рэндэл.

— О, привет, Лира, — медленно произнёс он. — Сегодня нет репетиции. Все устали после концерта. И вечеринки.

Продолжая тереть лоб, он поморщился:

— Скорее всё же после вечеринки.

— Сегодня суббота. Ты мне сказал зайти за моей долей.

Он моргнул.

— А. Точно, — он сунул руку в карман и вытащил ком денег — бумажных, тех, что стоят больше. Он отсчитал от них несколько. — Вот, вроде сколько надо. Отличная работа. Думаю, к понедельнику я от этого уже отойду, хотя чувствую я себя дерьмово.

— Спасибо… Я определённо хотела бы продолжать играть… — она поглядела на деньги. Если добавить к ним жалование от родителей Одри, выходило вполне достаточно для того, чтобы покрыть стоимость гитары Нэтана… А если она отыграет ещё несколько концертов, то сможет даже получать нормальный доход. Но… а что потом?

— Ты собираешься уходить?

— Да нет… Мы с Нэтаном просто обсуждали кое-что. Думаю, я всё-таки останусь в Де-Мойне дольше, чем планировала.

— Ты здесь не живёшь? Что ты тогда делаешь?

— Ну… Я, конечно, знаю, что это ни к чему не приведёт... — она залезла в сумку, и достала фотографию, которая лежала между учебниками по гитарной игре и дневником. — Я через город просто проездом. Я хочу узнать, кто мои настоящие родители. И это всё, что у меня от них есть.

Рэндэл взял фото и посмотрел на него. Она не могла разобрать его выражения лица. Казалось, он был не совсем здесь.

— Я думаю, уже очевидно, что они здесь не живут. Мне нужно двигаться дальше, чтобы их искать, но я не знаю, откуда мне начать. Франция кажется огромной страной, а я пока видела от неё всего ничего.

Он уставился на неё в недоумении.

— Причем здесь Франция? Ты говоришь какую-то ерунду… — его слова казались слитыми воедино из-за непослушного рта. Он снова поглядел на изображение. — К тому же они живут в Пенсильвании.

Лира удивлённо поглядела на него.

— А?

— Ты шутишь. Ты не их ребенок, — он постучал по стеклу рамки пальцем. — Ты сказала, что у тебя нет фамилии.

— Ну да. То есть, я не знаю, какая она… — сказала Лира. — И что ты имеешь в виду, что они живут в Пенсильвании?

— Я уже видел этот дом. И твоего отца, — казалось, его озарило. — То есть, твою-ж… Погоди секунду.

Его побитый вид мгновенно испарился. Он сунул фотографию ей в руки и убежал вверх по лестнице.

Помедлив секунду, она зашла в дом. Он выглядел гораздо захламлённее, чем обычно, что говорило о происходившем здесь довольно красноречиво. Виновата, должно быть, его вечеринка. Не знай она с точностью, что это невозможно, она бы подумала, что здесь побывала Пинки Пай.

Но сейчас были важны другие вещи. Лира посмотрела на фотографию. Одри сказала ей, что найти кого-нибудь, кто сможет опознать этих людей, скорее всего нереально. Рэндэл знал её родителей? Как это вообще возможно? И… где вообще эта Пенсильвания? Она никогда о ней не слышала.

Скрип ступеней сообщил ей, что вернулся Рэндэл. Он нёс большую книгу в твёрдой обложке, которую сразу же передал ей.

— На обратной стороне.

Она перевернула её и увидела изображение мужчины.

— Погоди… — она снова поглядела на фото родителей. Затем снова на книгу. Те же самые короткие тёмные волосы. Такая же борода. Он не улыбался на фотографии на обложке, но что-то общее было видно в глазах. Лира подумала, что повидала уже достаточно людей, чтобы научиться отличать их друг от друга.

— Это тот же мужик, да? Мне это не с похмелья мерещится? — спросил Рэндэл. — Эта книга 95-го года или около того, перед тем, как он взял перерыв. Его поздние фото выглядят иначе. Он заметно постарел.

На обложке, над заголовком «У Входа в Вечность», большими, красиво оформленными буквами было написано «Томас Микелакос». На обложке было изображено несколько человеческих фигур в густом лесу: один с длинным посохом, другие с мечами, висящими на спинах так, как Лира носила гитару. Они все были одеты в плащи и туники. То же самое, что, в отличие от людей, обитающих здесь, носили люди из её книг по истории Эквестрии.

— Как ты… — начала Лира.

— Пожалуйста, не изображай удивление, что я на самом деле читаю время от времени, — сказал Рэндэл. Его слова теперь звучали не так уж неразборчиво. — Мне нравится иногда почитать хорошее фэнтези. Лучшие последователи Толкиена — Blind Guardian меня в это вовлекли. Но, я тебе скажу, Томас Микелакос всё-таки один из лучших писателей в этом жанре.

— Значит… мой папа — писатель?

— Твой папа в списке писателей-бестселлеров Нью-Йорк Таймс. Хотя я не припомню, чтобы слышал о том, что у него есть ребёнок.

Она посмотрела на людей на обложке. Если бы она не знала, что это, скорее всего, невозможно, она бы подумала, что эти люди из Эквестрии.

— И о чём это?

— Обычное фэнтези. Эпические битвы, магия, всё такое. Но вот персонажи — они действительно…

— Ты сказал… магия, — слово это задело её. Это могло быть совпадением… ведь так? Люди похоже, знали, что магия существует, хотя и не могли ей пользоваться.

— Какое же фэнтези без неё, а?

— Да… пожалуй… — произнесла Лира. Может, люди считали магию фантазией, но для неё это была часть прошлой жизни, той, которую она окончательно оставила позади. С чего бы человеку… нет, с чего бы её собственному отцу об этом задумываться? Разве люди не понимают, насколько замечателен их собственный мир?

— Серьёзно, если ты его дочь… — Рэндэл рассмеялся. — И всё это время... Тебе стоило упомянуть это раньше. Как такое может совпасть?

Лира не знала, что ответить. Она сама никак не ожидала подобного. Человеческий мир казался ей таким огромным, что она поверила словам Одри, что по одной фотографии человека найти невозможно. Но затем она ещё раз перевернула обложку, вновь посмотрела на фотографию и поняла, что ошибки быть не может.

— Ох, чёрт возьми. Невероятно, — сказал Рэндэл. — Дашь мне автограф, а?

— Эм… а-ага, — произнесла Лира. Невероятно — это точно. — Слушай, я должна возвращаться… — она показала большим пальцем дрожащей руки себе за плечо.

— Ага, не вопрос. Я тебя не буду задерживать. Для тебя ведь кое-что покруче в жизни припасено, а? — сказал он. — Весь масштаб, наверное, до меня ещё дойдет, когда голова перестанет пухнуть.

Она отдала ему обратно тяжёлую книгу, взглянув в последний раз на фотографию своего отца.

— Извини. Я, наверное, уже не приду на репетиции.

— Не страшно. Может, я когда-нибудь ещё тебя увижу? Передай от меня привет твоему папе, — сказал он, усмехнувшись.

Лира бросила на него последний взгляд и пошла обратно. Машина всё ещё ждала на обочине, и она бездумно двинулась к ней. Её мысли по-прежнему крутилось вокруг одного единственного вопроса. Что всё это вообще значит?

Нэтан оторвался от телефона, когда Лира открыла дверь и залезла внутрь.

— Вот ты где. Только что позвонили родители, сказали, чтобы я возвращался домой. Что ты так долго там делала?

Она сидела молча какое-то время.

— У меня есть фамилия.

— Ну же, Лира. Ты не настолько долго с ним общалась, чтоб за него уже замуж выйти.

— Я решила показать Рэндэлу фотографию родителей. И он их узнал, — сказала Лира, неподвижно глядя вперёд.

— Они с ним друзья? Они живут где-то неподалёку?

Лира помотала головой.

— Мой папа, получается, — популярный писатель. Пишет о… магии, — последнее слово она произнесла чуть слышно.

Нэтан, заинтересовавшись, наклонился поближе.

— Вот это неожиданность… И как его зовут?

— Томас… Микелакос? — эту фамилию было тяжело произнести, но к ней просто надо привыкнуть. Это ведь её собственная фамилия. — Я никогда не слышала о нём.

— Ещё пару недель назад, ты сказала, что никогда не слышала об Aerosmith, — Нэтан покачал головой. — Этот мужик — бестселлер! Даже я о нём слышал. Рэндэл, должно быть, пошутил.

— Нет, он показал одну из книг моего папы. На обложке изображен тот же человек. Я уверена, это он.

— О боже. Ты действительно серьезно… Если ты на самом деле его дочь, почему он тебя бросил? В этом нет никакого смысла.

— Я не знаю ничего об этом. Моя другая семья не знала, откуда я к ним попала… где я раньше жила, — сказала Лира. Она задумалась, сможет ли когда-нибудь узнать, почему она оказалась в Эквестрии? По крайней мере, ей хотя бы получится узнать, что тогда произошло в этом мире.

— Не могу дождаться, чтобы услышать, что об этом скажет Одри… — пробормотал Нэтан.

— Ты прав… У неё есть компьютер, она может его найти, — Лира по-прежнему не могла понять, как работают компьютеры, но Одри могла раздобыть с помощью своего почти любую информацию. Как целая библиотека, размером едва ли больше одной единственной книжки. — Мы можем узнать, где он живёт.

Нэтан широко улыбнулся.

— Знаешь, если Рэндэл окажется прав, тогда, по крайней мере, тебе больше не придётся беспокоиться о зарабатывании денег с какой-то мутной группой.

— Было не так уж и плохо… — пробормотала Лира. Она надеялась, что, когда вернётся домой, у неё ещё будут подобные события, как прошлым вечером. Впервые за многие годы она была рада тому, как движется её музыкальная карьера.

Нэтан завёл машину, и они отъехали от дома, на который Лира бросила последний взгляд на прощание. Будут другие группы… Эта музыка популярна у людей. Она всегда сможет попасть на ещё один концерт.

— Это настоящее безумие, Лира. Впрочем, с тобой по другому и не бывает, — сказал Нэтан. — Серьёзно, никто ещё ни разу не узнал его на этой картинке? Кому ты ещё её показывала?

— Ну, тебе… Одри и её родителям… — сказала Лира. — А теперь и Рэндэлу.

— А как насчет до того, как ты пришла в город?

Лира помотала головой.

— Нет, они о нём не слышали.

Нэтан рассмеялся.

— Иногда мне действительно кажется, будто ты с другой планеты.

— Нет, ничего подобного, — сказала Лира. — Я обычный человек.

Хотя, если подумать, она по-прежнему не могла выкинуть из головы своё прошлое. Ни один пони не мог вообразить себе такого места, в котором она оказалась. Она по-прежнему помнила, как Бон-Бон говорила ей работать над музыкой, а не тратить время на изучение людей, или как Твайлайт сказала ей, что не существует никаких свидетельств существования людей, или как её пони-семья говорила ей изучать магию, вместо…

А её настоящий отец писал книги о магии. Её человеческий отец.

Художественные, не пособия — люди знали о магии, но не верили в неё. И Томас Микелакос всё равно был обычным человеком. Он жил в этом мире, в конце концов. У него была машина и, скорее всего, собственный компьютер… Казалось очень странным, что человек может заинтересоваться такой обыденной ерундой как магия. Как они не понимали, каким удивительным является мир вокруг?

Она смотрела в окно на ставшие теперь знакомыми улицы Де-Мойна. Она думала, что покончила с магией. Как человек может думать о ней, если его окружает всё это великолепие? Она поражалась человеческим достижениям, когда ещё читала о них в кантерлотской библиотеке, но ничто созданное людьми в Эквестрии не могло сравниться с этим миром.

Дьюи только хотел, чтобы она узнала, кто она такая. И теперь у неё была фамилия, и это самое главное. У неё есть человеческая семья. Очевидно, очень известная семья, хоть она и не слышала о них раньше. Почему же она ничего не чувствует по этому поводу?

— Ты попытаешься с ними связаться, так? — голос Нэтана вернул её в реальность. — С твоим отцом. Узнаешь, прав ли был Рэндэл. Я не слишком много знаю о нём. В общем-то, никогда особенно ничего и не читал. На самом деле, я удивлён, что уж кто-кто, а Рэндэл…

Он оторвал руку от руля и почесал голову.

Лира вспомнила кое-что, о чём ей сказал Рэндэл.

— Как далеко отсюда до Пенсильвании? Мне кажется, я родом оттуда…

— Пенсильвания? Какая её часть?

— Не знаю.

— Неважно. Ты это выяснишь. Она… не знаю, на самом деле, — сказал Нэтан. — Тебе, возможно, придётся туда лететь.

— Я не умею летать. Я не пегас, — вырвалось у Лиры, и она мгновенно пожалела об этом.

Нэтан лишь посмеялся.

— И это первое животное, которое пришло тебе в голову?

— Точно… Ты же не имел в виду, лететь самостоятельно, как крыльями… Извини, — она нервно рассмеялась. Ей нельзя сейчас подставляться. Не сейчас, когда она так близко к своей цели.

— У тебя странное чувство юмора… — Нэтан завёл машину на дорожку, ведущую к дому Одри, и остановился, оставив двигатель работающим. — Вот и приехали. Я не могу остаться, но расскажи мне, пожалуйста, что будет дальше. Я хочу узнать, по правде ли это всё.

Лира вышла из машины и собралась забрать гитару с заднего сидения. Она помедлила.

— Я думаю, я могу теперь тебе за неё заплатить.

Он развернулся на сиденье и посмотрел на неё.

— А, точно. Забыл об этом. Ага, давай, бери её. Мы разберемся с этим попозже, — сказал он. — У тебя ведь, в конце концов, сейчас есть дела поважнее, не так ли?

Она кивнула и вытянула футляр наружу. Когда он отъезжал, она помахала ему рукой и пошла в дом.

У Лиры тряслись ноги. Она не знала, что чувствовать в этот момент — она выяснила, кем являлся её отец, и всё же что-то здесь ощущалось неправильно. Она поднялась по лестнице в комнату Одри и открыла дверь.

— Я узнала свою фамилию.

Одри сидела за компьютером. Ей потребовалось некоторое время, чтобы вникнуть в эти слова. Она развернулась на стуле.

— Ты… чего? Как?

Слова полились потоком, спотыкаясь друг о друга:

— Рэндэл узнал моих родителей. Я раньше не показывала ему фотографию. Мой папа — писатель, он живёт где-то в Пенсильвании, кажется…

— Парень из твоей группы? Откуда он о них знает?

— Он не знает их лично, он показал мне папину книгу. Его зовут Томас Микелакос, — сказала Лира. Она указала пальцем на компьютер. — Ты можешь про него поискать?

— Да, конечно, но… писатель?

— Нэтан сказал, что тоже о нём слышал. Думаю, он знаменит. Он пишет книги о магии.

— Я, значит, о нём знать не могла. Я не читаю фэнтези.

— Я знаю. Это ведь так скучно, да? Никому не нужна магия, — сказала Лира. Она была рада, что хоть некоторые люди это понимали. — Но в этом-то всё и дело. Мне кажется, он в самом деле может быть моим папой.

— Лира, я бы не стала слушать всё, что говорит Рэндэл. К тому же… ты сказала, у него была вечеринка, и он, скорее всего, вчера напился. Я бы хотела сказать, что он хотел как лучше, но…

— Я сама видела его фотографию. Я знаю, это один и тот же человек, — Лира снова поглядела на компьютер. Она не понимала, как он работает, но люди могли с помощью него найти что угодно. — Можешь попытаться?

Одри села, развернувшись на стуле лицом к клавиатуре.

— Я попробую. Просто… не надейся слишком сильно, — экран зажёгся. — Так, как там пишется эта фамилия? Звучит по-гречески, вроде как.

Лира попыталась вспомнить.

— М-И-К…

— Забудь, Гугл сам догадался. Вот, его страничка на Википедии.

Лира заглянула за плечо Одри. На экране компьютера была куча слов, как в книге, но текст светился и двигался перед её глазами самостоятельно. Движение, наконец, прекратилось на фотографии человека в углу экрана. Он выглядел старше: его волосы были седыми, а не чёрными, а борода была подбрита, но Лира отметила, что он всё-таки похож на более старую версию того человека на фотографии. Её отца.

— Это он… — сказала она, ткнув пальцем. — Я знаю, это он.

Одри, продолжала читать текст, положив лоб на руку и скосив на экран глаза.

— Посмотрим… Биография… Живёт рядом с Филадельфией. Жена — художник-фрилансер и у них есть… дочь? Нет, погоди, это не…

— Филлидельфия? Быть не может… — Лира наклонилась поближе, чтобы разглядеть все эти крохотные буковки, что были написаны на странице. Она не могла понять, как Одри умудрялась это выдерживать. Если бы этот текст был на бумаге, его было бы куда проще читать.

— Так и сказано. У них родилась дочь в… 2005-м году. Одри откинулась на стуле и закинула руки за голову. — Извини, Лира, но на вид тебе явно не семь лет. К тому же она по-прежнему живёт с ними.

Лира распрямилась, моргая.

— Нет… это совершенно точно должен быть он. Я знаю.

— Рэндэл, скорее всего ошибся. Я не удивлена.

— Нет, я тоже видела фотографию. Это был он.

— Он, может, просто выглядит похоже. И я знаю, это звучит здорово, если у тебя отец — успешный писатель, но кто-то ведь должен был узнать его на фотографии за прошедшие пятнадцать лет.

— Ну… нет, я не думаю, что они могли бы, — кем бы этот человек ни был, её кантерлотская семья его знать никак не могла.

Одри пожала плечами и продолжила читать.

— В этом не было бы никакого смысла. Я просто не понимаю, откуда у твоей семьи могла взяться эта фотография, причём кого-то относительно знаменитого, и никто не… — она вдруг замолчала. — Погоди. У них был ещё один ребенок, но…

Экран моргнул светом и появился новый набор слов.

— Вот… — Одри разглядывала нагромождения текста. — Тут сказано, что она пропала в… 1997-м году. Её имя было… О боже.

Она наклонилась на стуле, держа руку у рта.

— Лира Микелакос.

— В этой штуке есть информация обо мне? — слова на экране перестали скользить, и Лира смогла разглядеть собственное имя. Она наклонилась поближе, держась одной рукой за спинку стула Одри. — Моё имя…

Её имя действительно было Лира. Это объясняло, почему ей всегда нравилось его звучание, с тех самых времен, когда она прочитала его в книге годы тому назад.

Одри помотала головой.

— Это не обязательно ты. Может быть, просто совпадение, — она снова вернулась к статье, и слова поползли вверх, но на этот раз медленно, так что их можно было успеть прочитать. — Признаю, всё и правда подходит. В то время, тебе, наверное, был… один год, примерно. Тут сказано… семья Микелакос была ограблена. Пропало практически всё из комнаты их дочери, включая её саму.

Одри открыла рот от удивления.

— Они заработали некоторое количество денег от продажи книг, но никакого требования выкупа не приходило. Всё просто исчезло. Они ничего не нашли, никаких следов взлома…

Лира улыбнулась.

— Нет… я знаю об этом. Всё подходит. Это я. Я знаю, это я.

Как сказала ей Принцесса Селестия, её, человеческого младенца, нашли в садах Кантерлота. Предметы из её дома, из этого мира, были разбросаны кругом, включая и фотографию, которую она теперь носила с собой. Очевидно, со стороны этого мира всё выглядело ужасно. Настоящие родители, должно быть, были напуганы до смерти…

Одри посмотрела на неё.

— Я думала, тебя удочерили, Лира. Но ты говоришь, что тебя похитили, и ты знала об этом? Всё это время?

— Всё не так плохо, как кажется.

— И как это может не быть плохо?

— Ну, эм… — Лира не знала, что сказать. Её перенесла в Эквестрию какая-то магия, но она была уверена, что никто не хотел этого делать преднамеренно. Но это всё равно не отменяло того, что она не имела ни малейшего представления о реальных обстоятельствах произошедшего.

— Это… это всё просто недоразумение. Со мной всё в итоге оказалось в порядке.

— Федеральные преступления не могут быть простыми «недоразумениями», — сказала Одри. — Какое-то время я думала, что ты скрываешь что-то серьезное. Подавляешь это. И если ты действительно та Лира…

Она говорила медленно и размеренно:

— Ты должна мне рассказать. Откуда ты на самом деле пришла? И что ты знаешь о том, как ты здесь оказалась? Ты говорила мне, что не знаешь даже, кто твои родители.

— Я не знаю; то есть, я не знала, кто они. Я просто знала, как я… — как бы ей это сказать? — Ничего ужасного в этом нет. Мои другие родители любили меня. Они заботились обо мне.

— Ты говорила это неоднократно. Я не знаю, могу ли я в это теперь верить.

— Они сказали, что нашли меня брошенной. И у них была только вот эта фотография, но они не знали, кто мои родители. Они всё равно ничего не могли сделать, чтобы отправить меня назад. И они тут совершенно не при чём.

Она указала в сторону новостной статьи, что всё ещё висела на экране.

Одри приложила руку ко лбу.

— Но ты не назвала мне никаких имён, не говоришь, где ты жила, прежде чем попасть сюда… Как ты вообще попала из Пенсильвании в Айову? Как далеко они тебя увезли?

— Гораздо дальше… — пробормотала Лира.

— Что?

— Я… не это имела в виду. Не то, о чём ты подумала.

Одри повернулась обратно к новостной статье на экране.

— Ты говоришь какую-то полную бессмыслицу. Почему бы тебе просто не сказать, что произошло на самом деле?

— Ты мне не поверишь, если я скажу.

Даже там, в Эквестрии, где магия была частью ежедневной жизни, никто не верил в то, что кто-то может вдруг оказаться в совершенно другом мире. Люди определенно это не примут. Они не верят в магию.

— Всё это звучит совершенно безумно, если можно так сказать. Но, каким-то образом, я этому верю. Каким-то образом в этом есть логика. Только вот… — Одри вздохнула. — Если ты придёшь и скажешь, что ты Лира Микелакос, будет расследование. Ты можешь не говорить мне, если хочешь, но тебе всё равно придется отвечать на вопросы полиции. И своей семьи.

— Я же сказала, в этом не было ничего нелегального…

— Хотя бы в какой части этой истории не было ничего нелегального?

Что бы Одри ни думала о ней, обо всём её непонимании человеческой культуры с момента её прибытия… Они были друзьями. Это можно утверждать точно. И с ней будет легче говорить, чем с человеческими властями.

— Что ж… Я действительно Лира Микелакос. Из… Филадельфии, — было трудно по-другому произносить название города в Эквестрии. Она сделала глубокий вдох и продолжила:

— И я человек. Но последние пятнадцать лет… я была единорогом.

XVIII. Прошлые жизни

— Единорогом, — повторила Одри, осев обратно на стул.

Лира кивнула и села напротив.

— Я не знаю, как я на самом деле оказалась в Эквестрии — там, где я жила, — но это произошло, когда я исчезла из этого мира.

— Итак… значит та тайна, которую ты скрывала от меня всё это время… в том, что ты единорог.

— Я была единорогом, — поправила её Лира. — Ещё меньше месяца назад, я не знала, что я на самом деле человек. Я всю жизнь изучала людей, но Принцесса Селестия сказала мне, что вы всё-таки существуете, и что вы всё ещё живете здесь…

Одри подняла руку, оборвав её.

— Нет. Просто… замолчи.

Лира пожала плечами.

— Ты хотела, что бы я сказала правду.

— Конечно. И я хочу правду. Ты упоминала несколько вещей о своём доме, и ты, вроде бы, говорила не об единорогах, — Одри запнулась, вспоминая. — Например, ты упоминала мать, работающую на метеорологической станции.

— Ну, да, она не единорог. Она пегас, и она работает на погодной фабрике в Клаудсдейле. Она занимается производством дождевых облаков.

Одри помотала головой.

— Нет, это… просто смешно. Ты говоришь, что ты мне всё это время лгала?

— Я не лгала. Я не говорила тебе всей правды, но я никогда тебе не лгала, — Лира посмотрела на свою подвеску и подняла её так, чтобы Одри могла увидеть этот выполненный в форме лиры амулет. — Видишь? Это подарок Принцессы. Она дала мне её перед тем, как я сюда попала.

— И что, ты собираешься мне сказать, что это какая-нибудь волшебная штуковина?

— Нет, магия так не работает. Я ничего не могу сделать без своего рога, — сказала Лира. — Я потеряла его, когда стала человеком. Я, впрочем, и не слишком жалею, ведь у меня есть они.

Она выставила вперёд руки.

Одри чуть не рассмеялась ей в лицо.

— Ты несешь сейчас безумную чушь. Ты это понимаешь?

— Я знаю, это слишком тяжело принять. Вот почему я этого ни разу не упоминала. К тому же я не хочу назад в Эквестрию. Я хочу найти настоящих родителей. Моих родителей-людей.

— Итак… Ты мне не рассказала ничего только потому, что ты единорог, пытающийся вжиться в человеческое общество.

— Именно.

Одри отстранённо усмехнулась.

— Ты на самом деле в это веришь?

Лира уставилась на неё.

— Конечно. Я не была в человеческом мире очень долго. И сейчас я по-прежнему привыкаю к нему. Когда я сюда впервые попала, я была ошеломлена. Де-Мойн настолько больше Понивилля…

— Понивилля? — переспросила Одри.

— Ага, я там раньше жила.

— Он… — она не могла подобрать слов. — Забудь.

— Ты — мой самый первый человеческий друг. До того, как я встретила тебя, люди казались ужасно далёкими. Я, наверное, даже не задумывалась о том, что они такие же, как и я. Но ты показала мне, что мы одинаковы. Ты меня многому научила. Я не знаю, что бы делала без твоей помощи.

— Ты была единорогом до того момента, как я тебя встретила?

Лира кивнула.

— В тот день я покинула дом, — сказала она. — Ты… ты мне теперь веришь?

— Конечно же нет. Вся эта ерунда о единорогах… это полная бессмыслица! Мне даже не надо говорить, что единорогов не существует, Лира.

Слова казались эхом того, что она уже слышала неоднократно — только с обратным смыслом. Лира уставилась на неё.

— Ты как Бон-Бон.

— Кто?

— Моя соседка. Она никогда мне не верила.

— Именно! Если она не верила тебе о единорогах, то с чего ты вообще решила, что поверю я?

— Нет, она не верила в людей. Пони думают, что мы — вымышленные существа из старых историй. Большинство из них вообще не слышало о нас, даже при том, что вокруг осталась целая куча доказательств существования людей. Так было до того, как я узнала, кто я такая.

Именно это, наконец, заставило Одри рассмеяться, и её смех звучал жестоко.

— Лира, я признаю, это чертовски хорошая история. Она даже почти осмыслена — неспроста у тебя папа писатель. Ты правда отлично умеешь придумывать истории. Только… — она посерьёзнела. — Ты всё равно веришь во всё, что говоришь, да?

— Конечно, — сказала Лира.

Проблема была в том, что у неё не было никаких доказательств. Даже если бы они и были, разве это что-нибудь бы поменяло? Бон-Бон так и не изменила своего мнения, несмотря на все свидетельства, которые Лира обнаружила, — истинные свидетельства, как оказалось. Принцесса Селестия подтвердила все подозрения Лиры, и вот она стала настоящим человеком.

— Никогда бы не подумала, что мне придётся убеждать человека в реальности единорогов… — пробормотала Лира.

— Поверь мне, я тоже не ожидала такого разговора, — сказала Одри. — Пожалуйста… Не упоминай ничего подобного при родителях.

— Я и не собиралась. Я просто хотела стать человеком. Я сначала даже тебе не хотела этого говорить…

— Хорошо. Потому что ты им нравишься, Лира. Они позволили тебе остаться гораздо дольше, чем я ожидала. Но если ты начнешь нести им эту чушь о том, что была единорогом в Понилэнде, или где там…

— В Понивилле.

— Неважно. Суть в том, что они подумают, что ты сошла с ума. И будут правы.

Лира задавалась вопросом, зачем она вообще начала этот разговор. Она должна была догадаться, чем это кончится. Человеческий мир в итоге не так уж и отличался от Эквестрии, правда?

— Ладно… — промямлила она.

— Мы свяжемся с твоими родителями. Узнаем, действительно ли они твои родители. Думаю, тебе будет лучше, когда ты найдешь постоянное место для жизни, это тебе поможет разобраться, что реально, а что нет.

— Ещё одно, — сказала Лира, подняв палец. — Ты ведь знаешь, что такое единороги, так?

— Конечно, но я не понимаю…

— Откуда ты знаешь, что они такое?

— Ну… О них есть истории. Но они лишь выдумка. Просто фантазия, — сказала Одри. — Лира, если это всё из-за того, что такие истории пишет твой папа, он сам, скорее всего, тебе скажет, что всё это…

— У нас в Эквестрии были истории о людях. Не так уж и много, но если поискать, их можно найти. И это потому, что люди существовали там, потому что все эти истории были основаны на реальности.

Одри приложила руку к лицу.

— Для тебя это, может быть, кажется логичным аргументом, но на самом деле под этим всем нет никакого основания.

— Я не много знаю о том, что ещё есть общего у наших миров, но есть множество вещей, которые совпадают. Мы даже знали, что в Эквестрии была Франция, хотя большинство пони даже не считали её реальным местом, — сказала Лира. — Они вряд ли бы поверили, что я туда попала.

— Когда ты успела побывать во Франции? Ты же из Пенсильвании. Или, по крайней мере, ты так считаешь, — сказала Одри.

Лира вскинула голову.

— Но ты ведь сказала… Ты сказала, что Де-Мойн — французское слово.

— Мы в Америке. И здесь можно встретить целую кучу иностранных слов.

— Погоди, мы… — Лира опустила взгляд на ноги. — Но я никогда не слышала об Америке. Она не упоминалась в эквестрийских исторических книгах, которые я читала.

— Ты ни разу не слышала об Америке? — спросила Одри. Она покачала головой и встала. — Лира… Тебе действительно нужна помощь. Слушай, я попробую найти способ связаться с твоим отцом. Только ты… я не знаю. Позволь мне с этим разобраться самой.

Лира вернулась в гостевую комнату, упала на кровать и уставилась в потолок. Поначалу она не собиралась говорить людям об Эквестрии. Этому было несколько причин. Она хотела вжиться в этот мир, и она была бы его частью, если бы её не выдернуло из него все эти годы тому назад. Ещё одна причина была в том, что там, откуда она пришла, вид, населяющий этот мир, оказался причиной собственного уничтожения.

Также была проблема в том, что у неё не было доказательства существования другого мира, и люди, скорее всего, будут считать её сумасшедшей из-за одного только подобного предположения. Конечно, это было самое плохое. Одри не верила даже в единорогов.

Всё это слишком сильно напоминало события последней недели в Понивилле. Бон-Бон думала, что Лира сошла с ума и хотела, чтобы она бросила эту «человеческую» одержимость; чтобы она заткнулась об этом и никогда больше не упоминала эту тему. Ей удалось успокоить свою соседку, но это было нелегко.

Доказательства в Эквестрии были везде. И, конечно, люди жили там прежде, и они оставили после себя свои изобретения. А потом они вымерли. Она это ещё не упомянула Одри. Мысли о той войне стали только тяжелее с тех пор, как она начала считать себя человеком, а не пони.

И вновь… Её жизнь в Эквестрии казалась совсем другой жизнью, и в то же время это было буквально вчера. Лира привыкла садиться каждый вечер ужинать за один стол с Одри и её семьей, но когда она думала о том, что живёт в одном доме с существами, доказательства существования которых она так старательно искала, это по-прежнему её изумляло, как в самый первый раз.

Они, впрочем, всю жизнь ни разу не видели единорогов. И те пони, которых она повстречала несколько недель назад, когда появилась вдруг на дороге, не были и близко похожи на обитателей Эквестрии. Они даже не умели говорить.

Лира отстранённо окинула взглядом пальцы. В любом случае, она может повторить то же самое, что проделала с Бон-Бон в последнюю неделю в Понивилле. Она просто не будет упоминать единорогов, и, может, ей удастся убедить Одри, что она оставила это позади. Что она не сошла с ума.

Она знала об этом мире даже меньше, чем думала. Всё это время она находилась в месте под названием «Америка». Судя по реакции Одри, Франция по-прежнему была реальна, но Лира не имела ни малейшего понятия, как далеко она находится. Судя по всему, не близко.

Она вздохнула. Что же она скажет своей настоящей семье?

Одри нашла отца в гостиной за ноутбуком, и медленно к нему приблизилась. К этому вопросу надо подойти деликатно…

— Пап?

— Да? — он не поднял глаз от экрана.

— Я знаю, это несколько неожиданно, но… мы нашли родителей Лиры, — сказала она.

Он сразу же прекратил печатать и повернул голову к ней.

— Ты уверена?

Одри кивнула.

Она рассказала ему всё о том, как один из друзей Лиры по группе узнал её отца, а также упомянула новостные статьи, которые они нашли. Короче говоря, всю историю, исключая их недавний разговор, — даже без него всё и так было уже достаточно безумно.

— Я не понимаю, как кто-то не догадался раньше. Томас Микелакос. Ты слышал о нём? Мне кажется, он довольно известен.

— Я не слышал это имя. Но ты уверена, что это он? Я не понимаю, как никто ещё не…

— Почему они не узнали его? — сказала Одри. Ну, у Лиры было для этого прекрасное объяснение… — Я сама не знаю. Но фотографии совпадают, и в новостях говорилось о её пропаже в год, соответствующий её возрасту… Я не знаю, можем ли мы сказать что-нибудь точно, но всё очень похоже на правду.

— Дай мне самому посмотреть, прежде чем мы примем решение, — сказал он. — И она ничего не рассказывала о том, где была?

Ага. Её вовсе не похищали. Она жила в волшебной стране с единорогами. Никакого повода для беспокойства: там всё было в бабочках и радугах. Но вместо этого Одри сказала:

— Нет… По-прежнему ничего. Мне всё ещё кажется, что с ней, должно быть, что-то случилось. Типа…

Он кивнул. Ничего не надо было говорить; они обсудили такую возможность уже несколько раз.

— И Лира по-прежнему ничего не говорит. Ты показала ей, что обнаружила, да?

— Конечно. Она сказала… Она сказала, что не помнит об этом ничего.

Они оба какое-то время молчали.

— Но, Одри…

— Да?

— Если окажется, что это не её семья, с Лирой надо будет что-то делать. Она замечательная девочка, но она не может здесь больше оставаться.

— Я знаю…

— Я сейчас закончу, и мы пойдём посмотрим, что вы нашли.

Одри направилась обратно наверх.

Свет от экрана компьютера Одри освещал ей лицо в тёмной комнате. Стояла поздняя ночь. Мама тоже ознакомилась с этими новостями. Она слышала о книжных сериях, которые написал отец Лиры, хотя сама их не читала. Эпическое фэнтези не относилось к числу её любимых жанров.

Всё-таки в истории пропажи Лиры Микелакос пятнадцать лет назад всё вставало на свои места. Теперь осталось лишь связаться с семьёй. Лира попросила её заняться этим, так как она не имела ни малейшего понятия, что такое электронная почта.

Зачем ей было так всё усложнять?

Она, впрочем, в последнее время начала ориентироваться лучше. В первое время, когда Одри только встретила её, Лира была совершенно беспомощна. Жалкое зрелище. Одри просто хотела сделать хорошее дело, а потому разрешила ей остаться на несколько дней… обернувшихся несколькими неделями. Она не могла ей не помочь, ведь одинокая в (относительно) большом городе девочка, очевидно, сбежавшая из дома, просто напрашивалась на неприятности. Кто знает, где бы оказалась Лира, если бы Одри не помогла ей? Если бы она вообще осталась жива. Это, конечно, наверняка просто преувеличение… но такое было возможно.

Довольно тяжело было убедить родителей, что эта случайная зелёноволосая незнакомка, пытающаяся есть цветы — не конченая сумасшедшая. Они не должны услышать ни слова о единорогах. Одри должна это проконтролировать. Чем скорее ей удастся убедить их дать ей разобраться самой, тем лучше.

Расспросы Лиры о её прошлом в лоб далеко не увели. Одри предположила, что, может, завоевание её доверия развяжет ей язык. Так и случилось.

Итак, Лира считала, что пришла из некоего «Понивилля» — оригинальное имя, должно быть потратила на его придумку кучу времени — и что она была единорогом. В человека её превратила волшебная принцесса, и сейчас она пытается вжиться в человеческое общество. Это был самый ужасный её бред, безусловно, куда более опасный, чем всё остальное, но при этом гениальный.

Первоначальные подозрения Одри о семейном насилии окончательно вычеркивать нельзя. Среди прочих вариантов они казались самыми правдоподобными. Исходя из того, что она была Лирой Микелакос (а на это указывало вполне достаточно доказательств) и она была похищена в младенчестве, кто знает, через что она прошла? Она просто блокировала плохие воспоминания. Должна была. Нечто в её поведении в тот момент, когда она открыла свой маленький «секрет», красноречиво говорило, что она верит каждому своему слову.

Когда они в первый раз встретились, ей показалось, что Лира — весьма интересная личность. И да, она действительно была интересна, это верно. Одри положила голову на руки и застонала. Чем быстрее она с этим покончит, тем лучше.

Одри нетерпеливо постучала по пробелу, пробуждая компьютер от сна. Она открыла браузер и снова зашла на официальную страничку Томаса Микелакоса. Страничка эта была лишь яркой рекламой его книжных серий. Он сколотил себе состояние на книгах о фэнтезийных мирах, а Лира заявляла, что пришла из такого мира. Не слишком ли опасно будет отправлять её туда, пусть даже это её настоящая семья?

С другой стороны, она вела себя так, будто не хотела быть единорогом. Беря в расчёт, чем годы её жизни в этом «Понивилле» скорее всего были, неудивительно, что ей хотелось оставить всё это в прошлом. Её целью был поиск родителей и нормальная человеческая жизнь. Вполне безобидная цель.

Но в то же время… Она считала, что была единорогом. Среди всего прочего — единорогом. Как такое вообще воспринимать?

Лире нужна помощь. Пока её бред не станет по-настоящему опасным… Терапия, лекарства. Скорее всего, дорогое дело. Отправлять её в дорогу через полстраны — не самая лучшая в настоящий момент идея, но сейчас семья Одри не могла позволить себе ей чем-либо помочь. А теперь у Лиры есть собственная семья, которая о ней может позаботиться, если, конечно, она сможет до неё добраться.

Потребовалось перелопатить немалую часть сайта, но Одри, наконец, нашла на странице адрес почты автора. Скорее всего, она только для фанатских писем и прочих подобных вещей, но другого способа связаться не было. Она обсудила это с родителями — что ей делать, что ему написать.

Она потратила несколько долгих минут, набирая сообщение и перечитывая его несколько раз. Ей не хотелось, чтобы письмо выглядело как статья из школьной газеты. Было ли оно слишком формальным? Или недостаточно? Она попыталась сформулировать часть о проблемах Лиры как можно мягче. Если она изобразит её слишком безумной, это поставит под риск ту часть истории, которая была на самом деле правдой.

Мистер Микелакос,

Меня зовут Одри Лорен. Мне шестнадцать лет и я живу в Де-Мойне, штат Айова. Несколько недель назад я встретила девушку моего возраста, проходившую через город и представившуюся Лирой. Она в данный момент живёт в моём доме и работает в качестве музыканта-любителя. Она не знала своей фамилии и сказала, что ищет своих биологических родителей после того, как обнаружила, что была удочерена.

Совсем недавно мы узнали вас и вашу жену на фотографии, которую Лира носит с собой. Она никогда не слышала о вас, но её имя и возраст соответствуют вашей пропавшей дочери.

Лира отказывается говорить мне что-либо правдивое о своём прошлом или о том, кем были её прошлые опекуны. Она, по-видимому, страдает от навязчивых идей и нуждается в лекарствах или помощи специалиста.

Одри остановилась на этой строчке. Лучше ей не упоминать, сколь серьёзными эти навязчивые идеи были. Дочь этого человека похитили, и он не видел её много лет. Не было никакой возможности упомянуть здесь ещё и «кстати говоря, она считает, что была единорогом», чтобы это не прозвучало, как жестокая шутка.

Я так понимаю, когда ваша дочь была похищена пятнадцать лет назад, также было украдено несколько вещей. Если эта фотография была среди них, я не вижу иной причины, по которой она к ней могла попасть.

Пожалуйста, ответьте.

Она присоединила к письму сделанную ей фотографию Лириной фоторамки с изображением её родителей. У неё не было сканера, и, помимо этого, сама рамка может помочь как доказательство, что фото не было скопировано. К тому же она добавила фотографию самой Лиры.

— Ради Бога, надеюсь, вы проверяете эту почту, — пробормотала Одри, нажав «отправить».

Прошло уже несколько дней с тех пор, как они обнаружили её родителей. Лира начала уже чувствовать себя неуютно в этом доме. В тот день она просто сидела на кровати с гитарой, не играя на ней, и даже её не включив. Она начала проводить много времени в одиночестве, просто размышляя.

Родители Одри начали расспрашивать Лиру о том, что она помнит о своей приёмной семье, и она обратила внимание на то, как менялось лицо Одри каждый раз, когда поднимался этот вопрос. Одри практически умоляла её не говорить ничего.

Они по-прежнему были вполне гостеприимны, но вопросы продолжались. Лира хотела отправиться в Филлидельфию — Филадельфию, поправила она себя — и жить нормальной человеческой жизнью, о которой всё это время мечтала. Она представляла, что именно так и жила в этом доме, но, на самом деле, она все эти недели была лишь чужаком. Теперь же она, наконец, нашла настоящие связи с человеческим миром.

Что ж… может быть. Они по-прежнему не…

— Я получила ответ.

Лира уставилась на только что вошедшую в комнату Одри. Что-то было в её выражении лица, показывающее, что не всё идёт по плану.

— От папы? Что он сказал? — спросила Лира, нахмурившись. Она положила инструмент рядом с собой.

Одри села рядом. Её руки были сложены на груди, а сама она смотрела себе на колени.

— Что ж, в первую очередь… Его не удалось убедить до конца, что ты его дочь.

Лира наклонилась ближе.

— Что? Но ведь компьютер сказал…

— Они искали тебя многие годы после твоего исчезновения. Очевидно, они хотели вернуть свою дочь, но в итоге оставили всякую надежду на то, что ты ещё жива, — сказала Одри. — Но… ты не первая, кто заявляла им, что она Лира Микелакос.

— То есть… кто-то притворялся мной? Почему?

— У него пропала дочь, и у него куча денег. Подумай сама, — сказала Одри. — Он не хочет подставлять свою семью под лишние волнения. Но он заинтересовался фотографией. Ни одна пропавшая с тобой вещь не была обнаружена, но он сказал, что эта фотография точно была из их числа.

Лира вздохнула с облегчением.

— Вот видишь? Я же говорила. Это и есть доказательство, ведь так?

— В каком-то роде, да, действительно. Только не говори ему ничего безумного, хорошо?

— Ты имеешь в виду, об Эквес…

— Да, об этом. Ни слова.

Лира нервно рассмеялась.

— Что ты, конечно нет. Я не единорог. Я… пошутила, вот и всё.

— Так ты собираешься сказать своей семье, где ты была последние пятнадцать лет? Уверена, они хотели бы знать.

— Ну…

Одри покачала головой.

— Что бы ты ни решила рассказать им, пожалуйста, помни, что ты по-прежнему на тонком льду. И меньше всего тебе надо, чтобы они посчитали, будто ты просто хочешь воспользоваться их положением.

— Я бы никогда так не поступила.

— Лира… Несмотря ни на что, я по-прежнему тебе доверяю. Может, я и не должна бы… Может, ты сумасшедшая, — Одри дала ей маленький лист бумаги. — Вот номер, который он мне прислал. Сейчас у тебя есть только один вариант — просто взять телефон и ему позвонить.

С телефоном в одной руке и кусочком бумаги в другой, Лира сидела и вспоминала, как ввести номер в это устройство. Действие было весьма простым. И всё же она сейчас держала телефон в руках всего лишь второй раз в жизни, а прошлый раз был уже довольно давно. И это не говоря уж о том, что она собирается первый раз в жизни говорить со своим отцом.

Она сделала глубокий вдох. Она наблюдала за семейными отношениями в доме Одри. Они хорошо ладили по большей части. Но Одри всегда была человеком и знала своих родителей всю свою жизнь. А этот человек — что немаловажно, он всё-таки был человеком — был для неё полным незнакомцем. Она не чувствовала такого беспокойства от разговора с людьми с тех самых пор, как они ей впервые повстречались.

Лира стиснула зубы и с силой нажала на нужные кнопки, одну за другой.

— Эм… привет… — ответа не было, только прерывистые гудки. — Эй? Кто-нибудь…

— Да? Кто это? — из маленького устройства неожиданно раздался мужской голос.

Она замерла, но, спустя некоторое время, наконец, обрела голос.

— Меня зовут Лира, — сказала она тихо и замолчала, ожидая ответа. Он тоже не сказал ни слова. Подождав немного, она продолжила: — Вы… Томас Микелакос?

— Да… — его голос неожиданно стал тише. Может, он сейчас нервничал не меньше неё. Он ничего не говорил какое-то время, но затем сказал: — Я прочитал о вас в письме.

— Вы… прочитали? — ей было тяжело подобрать слова, чтобы сказать хоть что-нибудь.

— Ваша… подруга написала мне…

— Одри? Ага, она отправила письмо. Я не знаю, как пользоваться компьютером, — она коротко и нервно рассмеялась.

Ещё одна долгая пауза.

— Как давно у вас эта фотография?

— С… с моего раннего детства. Я не знала, кто вы такие. Ещё один мой друг читал ваши книги. Он мне о них сказал. О тех, что про магию.

— Лира… — было что-то странное в том, как он произнёс её имя, так, будто он отвык его говорить. — Где ты была все эти годы?

Этот вопрос был неизбежен. У него было право знать правду. И при этом он, скорее всего, ей не поверит. И если семья — её единственная реальная связь с этим миром и её единственный настоящий дом — если они откажутся от неё, то у неё не останется ничего.

Она помнила ту ночь, когда Дьюи показал ей эту фотографию. Это была одна из последних её ночей в Эквестрии. После того, как она увидела этих людей, даже не зная, кто они такие, оставаться в Эквестрии больше было невмоготу. И теперь она говорила с человеком с этой картинки.

Если она хочет жить здесь, в Пенсильвании, то лучше ей оставить Эквестрию позади. Навсегда.

— По правде говоря… — она почесала голову. — Я не помню, что со мной произошло.

— В письме говорилось, что ты была… в растерянности.

— Ага, — голос Лиры дрожал. — Всё было как-то смутно.

Вновь наступила тишина, а спустя некоторое время, снова раздался голос:

— С тобой всё хорошо?

— Конечно. Ничего плохого со мной не случилось. Но я плохо помню, что было до того, как я пришла в Де-Мойн. Одри и её семья приютили меня на какое-то время. До этого… я не помню, как я здесь оказалась.

Звучало слабо, она это понимала. Ей просто слишком мало известно о человеческом мире, чтобы придумать убедительную ложь, хотя она и размышляла об этом последние несколько дней. Она даже не знала, что такое эта «Америка», хотя и находилась в самом её центре.

— Ты не помнишь ничего? — спросил он.

— Хотела бы помнить.

Она беспокойно болтала ногами. Самой странной частью разговора по телефону было то, что она не могла видеть своего собеседника. Не могла видеть, что он делает, как он выглядит. И это только усложняло разговор с отцом.

— Итак… Зелёные волосы, а?

— Что? — Лира оглянулась. Она была в комнате одна. Откуда он узнал?

— Твоя подруга Одри прислала мне твою фотографию. Я ожидал совсем не такого, скажу по меньшей мере, — улыбка в его голосе звучала натянуто. Она это поняла и без возможности видеть его собственными глазами.

— Э… да, пожалуй, — Лира слабо улыбнулась. Люди считали, что она красит волосы.

Она на самом деле не знала, какого цвета волосы у неё должны были быть изначально — очевидно, родилась она не с зелёными. Родители это знали, в отличие от неё.

— Ты музыкант? Я правильно помню?

— Да. В основном, гитара.

Снова долгая тишина.

— Я слышала, что вы пишете книги о магии.

— Да… думаю, можно так сказать, но в фэнтези в последнее время куда больше всего, чем просто магии.

— Мне, на самом деле, она не очень интересна… — сказала Лира.

— Тогда ты от нас отличаешься, наверное. Моя жена рисует иллюстрации для большинства моих книг, и… твоя сестра… ну, она…

С тех пор, как Одри упомянула её, читая статью на компьютере, Лире не терпелось узнать о ней побольше.

— Как её зовут? — Лира наклонилась вперед.

— Хлоя.

— Я бы хотела с ней встретиться, — Лира улыбнулась. Она привыкла к роли единственного ребёнка в семье, но она хорошо ладила с маленькими кобылками. Её сестра, должно быть, в том же возрасте, что и Меткоискатели.

— Я ещё не сказал им о тебе. Просто… — она услышала его вздох. — Лира, я бы очень хотел тебе поверить, но я не могу не соблюдать осторожность. Ты не врёшь о том, где ты взяла эту фотографию?

— Конечно же нет! Она у меня с тех пор, как… как я себя помню!

— Ты сказала, что не помнишь ничего.

— Ну, не ничего… Но эта фотография, у меня она определённо уже… — Несколько недель. — Несколько лет, — сказала она вместо правды.

Что ж, Дьюи держал её при себе много лет, да и где ещё ей было взять фотографию людей? К тому же они не собирались вообще ей говорить правду. До самого конца они просто хотели, чтобы она была обычным единорогом. Откуда им было знать, что это невозможно?

— Если бы ты только могла рассказать мне, что случилось, куда ты пропала после… ну…

— Я не могу. Извините.

Оба замолчали. Затем, он снова заговорил:

— Ты бы могла приехать сюда? В Пенсильванию?

— А? То есть… Наверное… — Лира не имела ни малейшего понятия, где эта Пенсильвания находилось относительно Де-Мойна, но, возможно, туда реально попасть каким-нибудь образом. — Вы всё-таки верите мне?

— Я, может быть, просто надеюсь.

— Мне правда больше некуда пойти. Спасибо вам большое… — прошептала она.

— И последнее. Я могу поговорить с семьёй, у которой ты живешь?

— Эм, конечно… Я пойду поищу кого-нибудь… Мне просто передать им телефон? Извините, я просто в этом совсем новенькая…

— Не страшно.

Она убрала телефон от уха, предположив, что может просто ходить по дому, пока не найдёт родителей Одри. Похоже, существовал определённый этикет, которому люди следовали, когда разговаривали по этим штукам; она наблюдала это неоднократно, но так и не поняла, что нужно делать.

Но самое важное… Она наконец-то идёт домой.

XIX. В небо

Прямо над их машиной пролетела какая-то огромная штука с жёсткими крыльями, которые были явно созданы для планирования. Лира прильнула к окну, желая разглядеть, что это такое. Она была совершенно точно уверена, что эта штуковина не живая, несмотря на громкий рёв, с которым она пронеслась над ними.

— Что это было? — спросила она, всё ещё пытаясь рассмотреть её через окно уже с другой стороны. В небе по-прежнему было темно.

— Это просто самолёт. Ты, скорее всего, полетишь на таком же, — сказала Одри. Её, кажется, этот вопрос застал врасплох.

— Точно. Ты сказала, что я полечу… — Лира никогда прежде не видела ничего подобного. Она ожидала, что полетит на дирижабле или воздушном шаре, ну или чём-нибудь, хоть немного похожем на правду.

После того, как они поговорили по телефону с её отцом, родители Одри помогли ей забронировать билет в Филадельфию. Он стоил ей практически всех денег: и тех, которые она заработала, помогая этой семье по дому, и тех, которые получила в качестве концертных гонораров. Она беспокоилась по поводу долга перед Нэтаном за гитару, но тот попросил её не волноваться. Гитара сейчас лежала в багажнике вместе с чемоданом, в который была сложена её одежда.

Лира проснулась около часа назад. Было ещё так рано, что казалось — всё ещё стоит ночь. По мере того, как они приближались к аэропорту, Лира постепенно начинала всё больше и больше тревожиться и осознавать, насколько же неуютно она себя чувствует.

Не полет сам по себе заставлял её нервничать. Проблема была скорее в том, как люди летают. И её сомнения только начали расти, стоило ей узнать, что люди летают на этом самом «самолёте». Он ужасно громок, ужасно быстр и ужасно громоздок. Люди способны добиться невероятных вещей безо всякой помощи магии, но вот самолёт казался ей сомнительным достижением.

Она раньше уже бывала в облаках, и неоднократно. Циррус родом из Клаудсдейла и по-прежнему работает там в одном из тамошних производственных центров. Когда Лира была совсем маленькой, отец, точнее, нет, не отец, а просто Дьюи — брал её с собой в облачный город.

Он создавал заклинание, благодаря которому единороги могут ходить по облакам, а потом они вылетали туда на воздушном шаре из Кантерлота. Лира по-прежнему отчётливо помнила, каким удивительным ей показался в первый раз этот город в небесах. Он ничем не напоминал обычные наземные города. Поездка в Клаудсдейл казалась путешествием в другой мир.

Как только Лира достаточно подросла и научилась пользоваться магией, Дьюи научил её самостоятельно пользоваться заклинанием для хождения по облакам. Это было заклинание повышенной сложности и не слишком широко распространённое, но после некоторой практики она его освоила. Родители ей очень гордились.

Ну, ясное дело, гордились. Человек сумел освоить такое сложное заклинание? Они, должно быть, прекрасно тогда понимали, что это значит. Ещё ни один человек не мог до неё пользоваться магией. И всё же, они не сказали об этом ни слова в течение всего её детства.

Недавно Лире показалось, будто она снова очутилась в Клаудсдейле. Снова к ней вернулось то самое чувство, которое она испытала, оказавшись единственным единорогом в городе пегасов. Это чувство не притуплял даже тот факт, что здесь, в Де-Мойне, она была таким же человеком, как и все его обитатели.

— Просто чтоб убедиться. Ты не забыла посадочный талон? — голос Одри вернул Лиру назад, в настоящее время.

Она задумалась на мгновение, старательно вспоминая, что это означает.

— Ты имеешь в виду билет? Ага, — Лира нашла его в сумке. Это был листок бумаги, который Одри распечатала у себя на компьютере. Им даже не пришлось ехать в аэропорт, чтобы его купить.

— У тебя пересадка в Чикаго. Постарайся дойти до гейта вовремя, иначе… В общем, лучше об этом не задумываться. Ты справишься самостоятельно, да? — сказала Одри.

— Конечно. Я… — Лира собиралась было сказать, что прожила самостоятельно уже много лет и уже не раз путешествовала поездом, но решила, что поднимать тему своего прошлого, особенно прошлого в Эквестрии, было бы не самым умным решением. — Не беспокойся обо мне.

Одри глубоко вздохнула.

— Ага. Ты, пожалуй, права, — произнесла она. — К тому же твои родители сказали, что будут тебя встречать в аэропорту Филадельфии.

Её родители. Она так волновалась о предстоящем полете, что практически забыла, для чего это всё было затеяно. Может, именно из-за этого она и нервничала.

— Они будут ждать… Они тебе так и сказали, да?

— Конечно, — ответила Одри. — Слушай… Если ты нервничаешь по поводу встречи с ними в первый раз, я тебя понимаю. Это совершенно естественно.

— Они не уверены до конца, что я их дочь. Они сказали, что мне устроят какой-то тест.

— Ну, тест ДНК — на самом деле единственный способ надёжно тебя опознать. Он всё равно будет необходим, даже если ты не сможешь ничего вспомнить.

Лира могла догадаться, что имела в виду Одри. Она всё ещё была убеждена, что Лира сумасшедшая, или что она что-то скрывает. Они обе не касались темы Эквестрии с тех самых пор, но она по-прежнему была у обеих на уме.

— Ты не забыла дать ей наш телефонный номер, Одри? — сказала мать за рулём машины. — Лира, когда приедешь домой, постарайся нам позвонить. Дай нам знать, что нормально доехала.

— Пожалуй, — ответила Лира. Она повернулась обратно к окну, в надежде углядеть, что над головой пролетят ещё самолеты. — Как, говорите, далеко мне лететь?

— Ты там будешь не раньше полудня. Это примерно… Ну, наверное, шесть, семь сотен миль?[1] — сказала Одри. — Почти полстраны.

— Ты серьёзно? — удивилась Лира. — Сегодня в полдень?

Ничто в Эквестрии не отстояло друг от друга на шесть сотен миль. Такое расстояние казалось невозможным. И пересечь его меньше чем за день... Если люди способны на такое, то Лира поражена их возможностям даже больше, чем прежде.

И всё же самолёт должен быть безумно скоростным, чтобы так быстро преодолеть это огромное расстояние. Лира опять почувствовала себя как на иголках.

— Просто расслабься, — сказала ей Одри. — Я летала несколько раз. Всё не так уж страшно.

— Конечно… — постаралась выжать улыбку Лира.

Машина въехала в обширное тёмное здание. Здесь было припарковано множество других автомобилей, все разных цветов и форм. Машина долго лавировала в этих узких проходах, забираясь по пандусам на несколько уровней вверх. Хоть к настоящему моменту Лира и привыкла уже к машинам, а миссис Лорен была гораздо более аккуратным водителем, чем Нэтан, она всё равно боялась, что они слишком близко проезжают мимо других машин и стен. Но, по крайней мере, они пока что оставались на земле.

Как только они остановились между двух других автомобилей, Одри тут же распахнула дверь и вылезла наружу. Лира последовала за ней следом. Крышка багажника отщёлкнулась, и она достала оттуда гитару и чемодан. Он был маленьким и дешёвым — просто наскоро купленная сумка, чтобы упаковать её небогатый гардероб. Ручка у чемодана выдвигалась, чтобы его можно было тащить одной рукой, катя за собой на колесиках. Это гораздо проще, чем нести багаж у себя на спине или даже левитировать по воздуху магией.

— Тебе помочь донести чего-нибудь? — спросила Одри, наблюдая за тем, как Лира водружает себе на спину гитарный футляр. У её бедра уже висела маленькая сумка, а у ног стоял чемодан.

— Вы же меня проводите? — спросила Лира.

— Мы будем с тобой, пока ты не дойдёшь до досмотра. Там проверят содержимое твоих сумок, — объяснила Одри. Лира недоумённо на неё посмотрела. — Всё не так сложно, как кажется. Правда.

— Я просто никогда прежде не проделывала столько действий, чтобы куда-то поехать. Я ездила на поезде несколько раз, — сказала Лира. Они пошли мимо рядов тихих и неподвижных машин. Ещё один автомобиль проехал по проходу, но больше им никто не встретился.

— На поезде? А где это было? — спросила миссис Лорен.

— Это… — Лира обратила внимание на выражение лица Одри. — Это было довольно давно.

Ей надо следить за собой. Она опять попалась, несмотря на то, что пообещала себе так больше не делать. С её родителями всё будет начато с нуля, так что она упростила свою историю — она будет говорить, что просто ничего не помнит. Она расскажет им ровно столько, сколько им бы хотелось услышать о Де-Мойне: о жизни с семьёй Одри, об изучении гитары и о прогулках по городу. И абсолютно ничего о происходившем с ней до того. Всё должно быть так, будто Эквестрии никогда не существовало.

Они пересекли переход, идущий над дорогой. За это время, под ними проехало всего несколько машин, освещая перед собой дорогу фарами в тусклом утреннем сумраке. Здание, в котором они оставили машину, было несколько этажей в высоту, и оно было довольно большим, но остальная часть аэропорта казалась ещё больше. Совсем ничего похожего на простую железнодорожную платформу в Понивилле.

Даже вокзал в Кантерлоте обычно казался огромным, но он был просто ничем по сравнению с этим зданием. Этот аэропорт был, к тому же, гораздо запутаннее — казалось бы, совершенно неоправданно. Ей всего-то нужно сесть этот их самолёт и лететь, так чего в этом должно быть такого сложного?

Она доверила Одри и её матери говорить с людьми в аэропорту. Им нужно было встать в очередь, чтобы показать билет человеку за стойкой, где он сидел за компьютером. Затем служащие забрали у неё чемодан и гитару. Лира было запротестовала, когда они взяли их со стола и унесли, но Одри ей сказала:

— Они просто проверяют твой багаж. Когда прибудешь в Филадельфию, тебе надо будет просто прийти на выдачу багажа и там их забрать.

— Но…

— Они не теряют вещи при перелёте. Обычно, — сказала Одри. Лира снова было запротестовала, но та её перебила. — Забудь, что я только что сказала. Всё будет хорошо. Не беспокойся ни о чём.

Лира никак не могла понять, почему не может взять с собой в самолёт все свои вещи. Гитара, конечно, по-прежнему ей не принадлежала. Она потратила на авиабилет практически всё, что у неё было — осталось всего несколько долларов. Ей очень хотелось заплатить Нэтану за инструмент, хотя бы в благодарность за то, что он сделал для неё столько хорошего. Без того концерта она не смогла бы оплатить билет. Нэтан сказал ей, чтобы она не беспокоилась о гитаре, и что она может отдать ему деньги как-нибудь потом. Но как? По почте? Она надеялась, что почтовая система работает здесь как в Эквестрии… и что доставщикам можно доверять.

Сдав большую часть багажа и оставив только сумку у Лиры на плече, они пошли дальше по аэропорту. Лира была поражена размерами этого места. Подумать только — ей казалось, что молл был велик.

Они подошли к необычным лестничным пролетам: они двигались. Одри с матерью встали на лестницу и просто остались стоять; подвижные ступени сами потащили их наверх. Лира настороженно последовала их примеру и встала на ступень. Почему именно в этом была необходимость, она не понимала — судя по всему, достичь следующего этажа было бы проще и быстрее, если бы они просто пошли сами — впрочем, у Лиры и без этой загадки было много всего на уме.

Она скоро будет дома. И тогда она сможет расслабиться. Сосредоточиться на изучении человеческого поведения. А пока ей надо просто перетерпеть.

Они остановились прямо перед тем местом, где Лира должна была проходить досмотр. Здесь стояла длинная очередь из ожидающих прохода людей. Она пригляделась к тому, что происходило в переднем краю очереди — пассажиры отправляли вещи в какую-то машину и проходили через воротца, которые время от времени издавали писк, заставляя людей останавливаться, после чего их обыскивали сотрудники в синих униформах. Весь процесс становился всё страннее и сложнее, по мере того, как они всё дальше продвигались по аэропорту.

— Дальше мы идти не можем, — сказала миссис Лорен. — Ты справишься?

— Когда доберёшься до Чикаго, просто сразу иди к нужному гейту. Не потеряйся. Не знаю, что тебе делать, если ты пропустишь следующий рейс, — сказала Одри.

Лира кивнула, всё ещё поглощенная разглядыванием очереди, место в которой ей предстояло занять.

— Пожалуйста, приготовьте документы с фотографией[2] при подходе к пункту досмотра! Спасибо, — объявил один из людей в форме.

— У меня нет документов, — Лира бросила взгляд на Одри, потом на её мать. — Что мне делать?

— Тебе тогда в другую очередь, вон там. Проблем быть не должно. Но они… скорее всего тебя всё равно обыщут. [3]

— Эм… хорошо… — произнесла Лира. Она поглядела туда, куда показала Одри. Там очередь, по крайней мере, была гораздо короче.

— Тебе лучше поторопиться. Ты же не хочешь пропустить рейс? — сказала Одри.

— Ага, — Лира кивнула.

— Не забудь позвонить, когда будешь дома, — добавила миссис Лорен.

— Обязательно. Думаю, я запомнила, как это делать…

— Ты справишься, не волнуйся, — сказала Одри.

— Ты права… Я там буду уже сегодня в полдень, как ты говорила.

— Ты как, готова? В смысле, путешествовать самостоятельно? И… встретиться с ними.

— Ага… Я ведь как раз этого и хотела с самого начала. Мне надо попасть обратно домой, к моим настоящим родителям, — сказала Лира. — Я бы не смогла так далеко продвинуться без вашей помощи.

Бросив прощальный взгляд назад, Лира поспешила занять место в очереди. Пока она ждала там какое-то время, она наблюдала за проходящими досмотр людьми, задаваясь снова и снова вопросом, в чём смысл этого этапа… её основные вещи уже забрали, но, очевидно, ей можно было взять с собой одну сумку, которая тоже должна быть досмотрена. Всё это было как-то бессмысленно усложнено.

— Пожалуйста, подойдите, мэм.

Лира поняла, что обращались к ней. Пришла её очередь.

Сотрудник аэропорта принялся ощупывать ладонями её руки и ноги. Будто бы искал что-то, спрятанное в рукавах. Лира ничего не скрывала, так что, если не обращать внимания на неприятное вторжение в личное пространство, она не возражала.

Но она чуть было не запаниковала, когда увидела, что люди принялись копаться в её сумке. Они открыли кофр с лирой и пролистали дневник, заполненный наблюдениями за человеческим поведением. Раз они увидели, что она их изучала, они начнут задавать вопросы, а ведь Одри не слишком хорошо отреагировала на ответы…

Досмотр закончился, и всё было положено на место. Лира тщательно проследила за тем, чтобы всё было положено как надо. По-видимому, они не нашли в её вещах того, что искали, а потому пропустили её без помех. Ей вернули сумку, и она, повесив её обратно на плечо, прижала к бедру рукой и поспешила с пункта досмотра на другую сторону.

Снова сама по себе.

В некотором роде, она чувствовала себя так же, как в свой первый день жизни человеком. Одинока, без друзей, которые могли бы ей помочь и указать дорогу дальше.

Это место, по ту сторону досмотра, называлось «Столичный Рынок». По-видимому, здесь можно купить еду. Несколько людей сидели здесь, ели завтрак, но Лира сейчас слишком нервничала, чтобы даже думать о еде.

Лира бросила взгляд назад, на пункт досмотра. Эти люди в форме явно что-то искали. Не всех они обыскивали так тщательно, как её, но всё равно очень старательно. Но сколько бы Лира ни наблюдала за процессом, она так и не увидела, чтобы они нашли то, чего боялись найти.

Экран над головой — как телевизор, только с неподвижными буквами, — похоже, показывал все рейсы и направления. Она осмотрела этот список. Атланта, Остин… Чикаго! Он находился довольно высоко в списке. Гейт C6. Главное, осталось его найти.

— Внимание, пассажиры, — раздался женский голос. Он говорил спокойным тоном, но Лира всё равно вздрогнула от неожиданности, так как не могла никак понять, откуда он доносился. — Объявляется посадка на рейс 3849, Delta Airlines в Орландо, через гейт A2.

Коридор справа, похоже, вёл к номерам группы C. C6, должно быть, находится где-то в конце. Она пошла по коридору, разглядывая разных людей, ожидающих своих рейсов. Несмотря на столь ранний час — примерно шесть часов утра — в аэропорту было полно людей. Хоть для неё этот способ полётов был в новинку, люди, похоже, давно к нему привыкли. Ещё один аспект человеческой жизни, в котором ей доведётся поучаствовать. В любом случае — даже если это её пугает.

Между секциями коридора через одинаковые промежутки были расставлены сидячие места. Сквозь широкие окна виднелось несколько самолетов, ожидающих своих рейсов в сумерках раннего утра. Комната с табличкой C6 обнаружилась в самом конце коридора.

Заняв место на мягком сиденье, она откинулась на спинку и попыталась расслабиться. То тут то там на глаза попадались другие люди. Некоторые читали книги или глядели в устройства, выглядящее как переносные компьютеры, другие же, похоже, спали, или просто отдыхали, что было неудивительно, учитывая столь ранний час. Здесь попадались представители всех возрастов — был один человек с седыми волосами и морщинами, а также несколько семей с маленькими детьми. Эти юные люди были особенно уставшими. Один из них, который не спал, выглядел сердито. Обратив внимание на этих детей, Лира подумала о своей собственной маленькой сестре. Как она выглядит? Как вообще люди выглядят в семилетнем возрасте? У них, в отличие от пони, другие стандарты возрастов… Она даже не могла предположить возраст присутствующих здесь детей.

Лира открыла сумку. Всё, вроде, было в полном порядке, даже после обыска. Найдя дневник, она достала его и пролистала несколько первых страниц, на которых были набросаны зарисовки из её снов. Записи в дневнике в одном месте резко изменились в почерке — то был момент, когда она начала использовать для письма руки. Позже, записи изменились снова, на этот раз, когда она уже стала человеком. Лира нашла пустую страницу и принялась составлять список городов, которых могла вспомнить.

Атланта. Мемфис. Эти было легко запомнить. И ещё какое-то место, под названием «Феникс».

У Принцессы Селестии был один из них. Лире было интересно, водятся ли они ещё в человеческом мире — за время своего пребывания здесь ей доводилось видеть не так уж много животных, так что она не могла сказать точно, какие существа тут обитали, а какие нет. Если единороги здесь даже не считались за реальных существ, то в чём вообще может быть какая-то уверенность?

Она сидела здесь уже несколько минут, просто наблюдая за другими людьми. Они ничего особенного не делали. Ещё несколько пришло за это время в эту зону ожидания и расселось на сиденьях.

Снаружи, огромные крылатые машины, типа той, на которую она вот-вот взойдёт, скользили по дорогам, и где-то там, вдали, можно было видеть, как они взлетают. У них есть крылья, но они ими не машут. Как же они двигаются? Она нечасто задумывалась над тонкостями работы человеческих технологий, но эта штука ведь поднимет её на сотни футов в воздух…

— Внимание, пассажиры. Рейс United Airlines 6190 в Чикаго открыт для посадки на гейте C6.

Лира вскинула голову при упоминании Чикаго. Она ничего не знала об этом городе, только то, что ей как раз туда и нужно. Люди двинулись к проходу, который, похоже, был соединён со ждущим снаружи самолётом. Ей ничего не оставалось, кроме как последовать их примеру и встать в очередь на проверку талонов и вход в самолет.

Самолёт внутри оказался всего лишь трубой с рядами кресел и низким потолком. На большинстве из этих сидений уже устроились люди. Выглядело всё это в некотором роде похоже на поезд, только… меньше, и эта штука собиралась взлететь в облака.

Лира прижала к боку сумку, продвигаясь по проходу. Она не хотела задерживать очередь у себя за спиной. Она оглядывала сидения в поисках ближайшего свободного.

— Извините… — она перешагнула через человека, мужчину, и упала на своё сиденье. По-прежнему прижимая сумку к груди, она глубоко вздохнула.

— Ой-ёй. Ну у тебя и видок, — сказал человек на соседнем кресле. Это был мужчина со светлыми волосами, может, лишь немного старше её. Ей по-прежнему трудно было оценивать возраст людей, но он, кажется, выглядел только чуть-чуть старше Нэтана, но не настолько старше, как члены её группы. — С тобой всё нормально будет? Меньше всего мне надо, чтоб ты тут блевала весь полёт.

— С-со мной всё будет в порядке, — выдавила Лира.

— По тебе не похоже.

— Я просто никогда не бывала в такой ситуации.

— Первый полёт?

— Нет… я бывала в облаках кучу раз. Только… — она обвела салон руками. — Не в этих штуках.

— Ты либо упоролась, либо совсем сумасшедшая.

— Я не сумасшедшая! — воскликнула она. Похоже, этот возглас прозвучал, как чересчур несдержанная вспышка, потому что он на неё теперь странно смотрел. Она начинала с чистого листа, и ни к чему всё портить, как она испортила с Одри. — Я летала… на воздушном шаре.

Он медленно кивнул.

— Мда, это определённо будет интересный полёт.

— Правда? А что случилось?

— Ты, например.

— О. Точно, — она попыталась улыбнуться. — Не волнуйся. Я просто слегка нервничаю.

Опустив глаза на свои руки, она вспомнила о человеческом этикете. Оторвав правую руку от сумки, она протянула её для пожатия.

— Меня зовут Лира Микелакос, — то был первый раз, когда она представилась полным именем.

Он медленно взял её руку.

— Пол Чандлер, но… Погоди, только не говори мне, что тоже летишь в Филадельфию. Ты же не родственница…

— Томаса Микелакоса? Ты о нём слышал? — она широко распахнула глаза.

— Ты серьёзно?

— Он мой отец.

Он посмеялся и покачал головой в удивлении.

— Это… вау. У меня, кстати, есть подруга, работающая в магазине подержанной книги. Она с ним встречалась пару раз.

— Правда? — сказала Лира. — Честно говоря, я сама с ним ещё ни разу не виделась. Я не знала, кто мои настоящие родители до совсем недавних пор. Это… довольно долгая история.

— Я не против. У нас впереди долгий полёт, и мне повезло сидеть бок о бок со знаменитостью. Или с кем-то с родителями-знаменитостями, что тоже неплохо, — сказал он. — Следующие несколько месяцев я буду рассказывать об этом людям каждый раз, когда будет провисать разговор. Это неписанное правило встречи со знаменитостями в самолёте.

Лира уставилась на него с широко распахнутыми глазами.

— Я и не знала…

— Ага, у меня есть один друг, который видел Орландо Блума в аэропорту. И я слышал историю об этом без перерыва несколько недель подряд. Ты, конечно, не настолько знаменита, но тоже сойдёшь.

Орландо… где она ещё слышала это слово?

— А, точно! Мне кажется, я видела несколько рейсов в списке, летящих в Орландо.

— Это другой Орландо.

Так же, как и в аэропорту, из ниоткуда вдруг раздался голос. На этот раз он был мужским. Он звучал немного искажённо и с шумом на фоне.

— Внимание пассажирам, с вами говорит капитан. Мы хотим поблагодарить вас за то, что выбрали United Airlines. Мы полетим на высоте около тридцати тысяч футов…[4]

— Тридцать… тысяч… футов… — повторила Лира.

— Боишься высоты? Я серьёзно, я не собираюсь терпеть, если ты будешь блевать.

— Зачем нам лететь так высоко? Это же безумие! Я даже близко на такую высоту не забиралась, когда летала в Клаудс… то есть… неважно, — она должна себя контролировать. Я начинаю с чистого листа. Никаких упоминаний Клаудсдейла и пони. Этот человек и так уже считает, что я странная.

В это время стюарды показывали, как пользоваться спасательным снаряжением. Лира понимала, что ей, возможно, стоит уделять этому внимание, но легче от этого не становилось. Они ещё даже не начали двигаться, а они уже говорят первым делом, что делать, если они упадут? Определённо, утешением такое назвать трудно.

— Мэм, я должен вас попросить положить сумку под сиденье впереди, — Лира поняла, что стюард обращается к ней по поводу её сумки, которую она ещё крепче прижала к груди.

— Ч-что? О… — она поступила, как ей указали, но после этого сразу же принялась искать что-нибудь ещё, за что можно ухватиться. Пальцы сжались на подлокотниках с обеих сторон кресла. По какой-то причине, она чувствовала себя лучше, когда руки чем-то заняты.

Закрыв глаза и делая глубокие вдохи, она просидела так какое-то время. Пол, похоже, не беспокоился ни о чём.

Затем, у них над головами вновь раздался тот же самый мужской голос:

— Нам разрешён взлёт.

Лира почувствовала, как самолет начал двигаться вперёд. Она напряглась всем телом и уставилась себе на колени, стараясь избегать взглядов в окно.

— С тобой точно всё будет нормально? — спросил Пол.

Она не могла выдавить ни единого слова.

Он откинулся назад на спинку.

— Похоже, будет весело.

Когда она, наконец, смогла поднять голову, чтобы выглянуть наружу, они уже находились на длинной полосе дороги и медленно двигались вперёд… Затем высокий гудящий звук стал громче, и они начали разгоняться. Её вдавило в спинку кресла. Она сжала подлокотники так крепко, как только могла. Затем тряска прекратилась. По большей части. Самолет поднялся вверх и её вдавило в спинку кресла. Оказалось не так уж и страшно.

Она вдруг вскинула руки к ушам. С ними что-то случилось, и это было больно.

— Возьми, — голос Пола звучал как издалека. Он протягивал ей что-то. Она приоткрыла глаза ровно настолько, чтобы разглядеть в его руке журнал.

— Скаймолл? — сказала Лира, прочитав заголовок на обложке. — Я...я бывала раньше в молле, но зачем…

— Может, это тебе поможет пересидеть полет. Лично я всегда жду возможности его почитать.

Она опустила руки от ушей, хотя это странное ощущение по-прежнему никуда не делось, и принялась просматривать каталог. Человеческие изобретения её действительно интересовали.

— И все эти штуки в самом деле можно купить? Невероятно…

— Эм, я не совсем об этом говорил, — сказал он.

— Что ты имеешь в виду? Здесь всё такое интересное.

— В некотором роде, да, так можно сказать. Но в самом деле, кто решится так много потратить на самый большой в мире кроссворд? И, соглашусь, садовая скульптура снежного человека… «интересна», но далеко за пределами моих финансовых возможностей.

Лира продолжила листать каталог человеческих изобретений, и у нее на губах постепенно расцвела улыбка.

— А это что такое? — Лира указала на фотографию. На ней была изображена человеческая рука с каким-то устройством, привязанным к ней и соединенным с каждым пальцем. — «Тренажёр для рук»? Как он работает?

— Никто не знает. Наверное, даже те люди, которые его придумали, — сказал он. — И он твой всего за тридцать долларов. Вау. Хотя, с учетом того, кто твой папа, ты, наверное, можешь спустить сколько угодно денег, на что твоя душа только пожелает. У тебя, наверное, денег до дури.

— А?

— Он же писатель-бестселлер. Типа местной знаменитости какой-нибудь, наверное.

— Мне кажется, я об этом не задумывалась… Его книги ведь продаются везде, да?

Он кивнул.

— И вот, посмотри, ты уже забыла, что боишься летать.

— Я же сказала, я не… — Лира замолчала. Странное дело, она и правда почувствовала себя гораздо лучше после того, как взяла этот журнал. Нервничала куда меньше. Хотя она по-прежнему не могла заставить себя посмотреть за окно. — Эм… спасибо.

— Рад, что смог помочь, — сказал он. — В любом случае, ты упоминала, что можешь рассказать свою историю. Я по-прежнему хочу её послушать.

— О, да. Точно…

Она рассказала ему практически всё о тех нескольких неделях, которые прожила в доме Одри. Встречу с Нэтаном, освоение гитары, игру на концерте с Рэндэлом, и, наконец, обнаружение своей настоящей семьи. Это была, в некотором роде, репетиция того, что она расскажет родителям, когда доберётся до дома. Пол по большей части слушал, но также сделал несколько комментариев.

— Хочу себя поправить. Я, похоже, буду рассказывать всем об этом годами, а не месяцами, как собирался.

— Что ты имеешь в виду? — Лира вскинула голову.

— Честно, мне кажется, ты это всё выдумываешь.

Лира лишилась слов. Это было как проклятье — что бы она ни говорила, никто ей никогда не верил.

— Но ведь это всё правда.

— Ты, конечно, рассказала интересную историю, но я бы добавил инопланетян, может, нашествие зомби, или магическое…

— Погоди, я ведь ничего не говорила о магии, — она шокировано на него поглядела.

— А стоило бы, — он пожал плечами. — Но байка всё равно неплохая.

Может, это просто такая шутка… Она попыталась себя в этом убедить.

— Итак, а что у тебя были за дела в Де-Мойне? Ты ничего не рассказал мне о себе, — сказала Лира. Что угодно, только бы увести разговор подальше от магии.

— Я заезжал к старому другу, который туда переехал несколько лет назад.

— Наверное, было здорово. Он так далеко, а ты можешь прилететь к нему, чтоб повидаться?

— Ну, он на самом деле тот ещё гад, но да. Наверное, ты права. Это здорово.

Полёт в Клаудсдейл обычно всегда проходил гладко, тогда как этот самолёт постоянно трясло. И двигатели по-прежнему были довольно громкими. Она старалась не думать об этих демонстрациях спасательных средств, которые проводили перед началом полёта.

Лира, наконец, набралась смелости взглянуть в окно. Как она и ожидала, там были облака… но они были совершенно пустыми. Там не было никаких построек, зданий — только плоская равнина облаков.

— Тут так пусто… — пробормотала она.

— А чего ты ожидала? — сказал Пол. — К тому же, разве не было бы хуже, если бы тут что-то было?

Значит, люди могли подняться сюда, но не могли здесь ничего делать. Очевидно. Они не могли летать самостоятельно, так что они, скорее всего, не могли ходить по облакам. Все эти недели Лире неспроста казалось, что погода во всём этом мире сама по себе. Она не знала, как они её предсказывали, но иногда им это удавалось достаточно точно.

— Ты прав… Я не знаю. Я впервые так высоко.

— Ну, я так и понял. Ну, расскажи, каково это — летать на воздушном шаре? Ни разу такое не пробовал.

Они спускались.

Полёт длился чуть меньше часа. Ну или так, по крайней мере, сказали, так как ей самой он показался целой вечностью. Она даже представить себе не могла, что бы она делала, если бы не на что было отвлечься.

Лира видела в окне, как земля медленно приближается к ним, и какая-то часть её души в страхе готовилась к удару… но в остальном она была просто заворожена зрелищем.

Вся поверхность земли была покрыта зданиями. Целое море серых коробкообразных построек. Некоторые были маленькими, как в районе Одри, но там были ещё и высокие башни. Трудно было сказать наверняка, но этот город — Чикаго — был даже больше, чем Де-Мойн. И, насколько она могла судить, в нём почти не было открытых зелёных участков. Чувство, что она находится в совершенно незнакомом мире, было сильно сейчас как никогда.

Она почувствовала, как самолет сильно встряхнуло. Должно быть, они коснулись земли. Теперь они неслись по дороге, и она ощущала тянущую силу, будто они действительно замедлялись. Но всё равно было невозможно поверить, что они успеют затормозить вовремя…

Другим людям, впрочем, было всё равно. Некоторые потягивались, просыпаясь ото сна. Только представьте себе — сон здесь. Когда происходит такое.

Снова зазвучал голос капитана с тем же странным трескучим отзвуком:

— От лица United Airlines я желаю поприветствовать всех вас в Международном Аэропорту О’Хара, Чикаго. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, пока мы не остановимся. Надеюсь, ваш полет был приятен.

Лира откинулась назад со вздохом.

— Наконец-то. Не хочу больше так летать.

— Соберись. У нас впереди ещё один перелёт до дома, — сказал Пол.

— Ты прав… Как думаешь, я тебя ещё увижу? В Филли…, то есть, в Филадельфии?

Он рассмеялся.

— Ты уже говоришь, как местная.[5] Может быть, и встретимся.

Этот аэропорт был даже больше, чем Де-Мойнский и гораздо многолюднее. Она начала понимать, что Пол имел в виду, мол, Де-Мойн «маленький город».

Она потеряла его след, едва все покинули самолет. Может она ещё найдёт его, когда они сядут на следующий рейс. Когда под боком кто-то есть, поддерживать себя в ясном сознании в самом деле гораздо проще. Слишком о многом сейчас надо было волноваться.

У неё было ещё некоторое время до следующего рейса, которое неплохо было бы чем-нибудь занять. Около двух часов, плюс ещё сколько-то там будет длиться сам полёт. Она забрела в один из магазинов, над входом в который горели слова «Хадсон Ньюс», написанные белым курсивом. Похоже, здесь было всего понемногу — закуски, футболки, сувениры, журналы… У одной стены стояла полка с книгами, в мягких, а не твёрдых обложках.

Фамилия отца внезапно притянула к себе её взгляд. Голос в Темноте, Томас Микелакос. Его имя было написано чуть большим размером, чем название самой книги. Рисунок обложки был похож на другие — одетые в броню или плащи люди; один из них сидит верхом на пони.

Что ж, это существо было ближе к тем пони, которых она видела в Айове, чем к тем, которых она помнила по Эквестрии. Выше, с длинным лицом и маленькими глазами-бусинками. И всё же, человек у неё спине… Спайк нередко ездил таким образом на Твайлайт. Но человек? Это другое. Может, конечно, если бы она была пони, то согласилась бы на это, если бы человек хорошо попросил.

Странно было об этом думать.

Здесь было мало сказано, о чём эта история. В аннотации было написано только то, что это его первая книга.

Она стоила всего пару долларов, и Лире было любопытно узнать, о чём же там идёт речь. Ожидание рейса и скука в полёте обещали ей кучу времени, которую можно будет потратить на разъяснение этого вопроса. Она достала оставшиеся деньги, отсчитала нужное количество и пошла к стойке.

Второй полёт прошёл гораздо легче, чем первый, возможно, от того, что она знала, чего ей ожидать. Она видела Пола в очереди, когда они садились в самолет, но потеряла его из виду, когда они заняли места. Вместо него рядом с Лирой сидела взрослая женщина, которая весь полет проспала, громко храпя. Лира потихоньку начала привыкать к самолётам, но, всё-таки ещё не дошла до того, чтобы спокойно в них спать. Вместо этого, как только уселась, она заняла свои мысли повестью папы.

Книга начиналась с многословного вступления, а затем перешла к истории… войны.

Вроде той, что произошла в Эквестрии.

Но эта война не уничтожила человеческую расу в том мире, который придумал её отец. Очевидно, раз речь о ней пошла в самом начале книги. Но зачем людям читать о чём-то подобном? Война — это наихудшее из всего, до чего люди додумались, пусть даже и получается, что они могут остановиться, пока не зайдут чересчур далеко и не уничтожат самих себя окончательно.

Она, впрочем, продолжала читать. Вскоре тон истории посветлел, когда повествование сфокусировалось на людях, живущих в маленькой деревушке. Детали её напомнили о Понивилле — крытые соломой дома, фермы по окраинам города, рынок, открывающийся каждую неделю для продажи урожая и других товаров.

Но затем в книге упомянули магию.

Мир в этой истории был населен людьми, но некоторые из них были способны к магии. Но, судя по всему, люди не рождались со способностью к ней. В этой книге магию мог освоить любой обычный человек, если потратит достаточно времени на учёбу. Помимо этого, владение магией создавало огромную пропасть между знающими её и остальными. Маги жили совершенно самостоятельно в городах вдали от этой маленькой деревеньки. Это напоминало разделение рас в истории для Вечера Тёплого Очага. Столь же вымышленной, впрочем, как и эта.

Лира опустила книгу и уставилась в окно. Человеческий мир простирался под ней далеко внизу — настолько, что сложно было даже разглядеть детали. Он огромен и удивителен. Может, однажды ей доведётся его изучить целиком.

Но что важнее всего… Магия на самом деле не создавала никакого напряжения между теми, кто владел ей, и кто не владел. Лира и Бон-Бон, конечно, имели разногласия во многом и постоянно спорили, но никогда о магии. Споры эти были… о других проблемах Лиры. Она посмотрела на свои пальцы. Впрочем, быть может, в этой книге магия порождала подобные сложности, потому что каждый владеющий ею человек был столь же могущественен, как и Твайлайт, а может быть даже больше. Магия не была такой простой или полезной в обычной жизни, как в Эквестрии. В этой книге всё совершенно неправильно…

Её отец не знает о настоящей магии ничего.

Полёт длился долго, так что она успела прочитать уже большую часть книги, пусть это и было нелегко. Она только и делала, что обращала внимание на несоответствия и постоянно размышляла, почему такие вещи интересуют людей, живущих в мире, в котором можно пересечь целых шесть сотен миль всего за несколько часов.

Лира была рада, когда самолет, наконец, сел в Филадельфии. Он вновь опустился на такую же длинную дорогу и, плавно замедляясь, понёсся по ней, пока, наконец, не остановился.

— Спасибо, что выбрали наш рейс. Местное время в Филадельфии — 12:53. Мы надеемся, что вам было приятно с нами лететь.

Как только идущий с потолка голос капитана стих, она тут же с радостью встала и потянула ноги, надеясь, что ей никогда больше не придётся летать таким способом.

Она последовала за целой рекой людей, вытекающей через единственный выход. Они, должно быть, знали, куда надо идти. Она попыталась снова отыскать в толпе Пола, но он ей так и не попался на глаза. К тому же, теперь ей надо искать кое-кого другого. Кое-кого поважнее…

Висящие над головой таблички указали ей путь к пункту выдачи багажа, что напомнило о чемодане и гитаре. Одри сказала, что она сможет их забрать, когда прибудет в Филадельфию.

Лира пошла по стрелкам. Аэропорт, в котором она теперь оказалась, отличался от Чикагского и Де-Мойнского — получается, она уже побывала в трёх? Как и те два, он был столь же огромен и многолюден.

Взгляд внезапно зацепился за кое-что — за её собственное имя. Имя и фамилию, написанные толстыми квадратными буквами на листе белой бумаги.

Который держала знакомая женщина.

[1] Принципиально не считаю нужным переводить в метрическую систему. Речь идёт о 960 и 1120 километрах.

[2] Как и в Европе, в Америке существуют только загранпаспорта. Внутри страны/Евросоюза используется I.D., который просто маленькая карточка с фотографией. Эту роль могут играть и права или вообще любой документ с фотографией. Никаких прописок и прочей макулатуры, ограничивающей свободное передвижение там нет. Вообще.

[3] Проверка документов в Америке и Европе — только на международные рейсы. Внутри Штатов/Союза — достаточно только купленного по карте билета и невинно выглядящей рожи.

[4] Таки 10 километров. Стандартный крейсерский эшелон, если кто не знает.

[5] Местные действительно называют свой город Кобылкой. Так что Филлидельфия — это, пожалуй, самая удачная понификация города в сериале.

XX. Снова дома

Лира застыла на мгновенье. Ошибки быть не могло. Этот человек — женщина с фотографии. Она смотрела на неё каждый день с того самого момента, как покинула Эквестрию. Её настоящая мать. И она держала табличку с именем Лиры.

Лира почувствовала, что ноги сами понесли её навстречу — это было почти подсознательное действие.

— В-вы… — начала она.

Женщина смотрела на неё, будто не могла поверить своим глазам.

— Лира?

Лира смогла лишь кивнуть в ответ. Она помнила, как люди приветствовали друг друга, и потому предложила рукопожатие, но вместо этого мать обхватила её руками и крепко обняла.

Они медленно разжали объятья, после чего на лице матери мелькнуло на мгновенье странное выражение:

— Твои глаза…

— Что с ними такое?

— Нет… ничего, — сказала она. — Не о чем волноваться. Лира…

Она покачала головой.

— Когда твой отец сказал, что нашёл тебя и с тобой поговорил, я ему не поверила.

Лира почувствовала, что что-то не так. Она оглянулась вокруг, разглядывая толпы людей.

— Где же он, кстати?

— Ему нужно было забрать Хлою из дневного лагеря, но они оба будут дома вскоре после нас.

— Моя сестра… — Лира широко улыбалась. — Не могу дождаться, чтобы с ней познакомиться! Я довольно хороша с детьми, кстати. Я очень буду рада её увидеть!

Мать кивнула.

— Но пока мы не убедимся… Мы не хотим говорить ей, кто ты такая. По крайней мере, как мы думаем, кто ты такая. По-прежнему есть шанс, что ты не…

— Я понимаю, — сказала Лира, на самом деле не понимая. Сунув руку в сумку, она вытащила фоторамку. — Эм, у меня есть эта фотография, и…

— Я видела её в электронном письме… Я помню это фото. Оно было среди пропавших вещей из твоей комнаты.

— Значит, это всё доказывает, да? Что ещё нужно?

— Лира, конечно, мы верим тебе, но для нас это было нелегко. Мы бы всё отдали, чтобы узнать, что же с тобой случилось той ночью.

— Ага, я тоже, — сказала Лира. Она рассеянно потянулась и поправила сумку на плече. — Хотела бы рассказать вам, что тогда случилось, но…

— Ты не помнишь.

— Ничего.

— Ты знаешь, как ты получила её? — мать указала на фото, которое Лира всё ещё держала перед собой.

В ночь после выступления на Гранд Галопинг Гала. После того, как сама Принцесса Селестия сказала Лире, что вся её жизнь была ложью, она лежала без сна в своей детской комнате. И тогда Дьюи — единорог, который удочерил неведомое существо из иного мира, — дал ей эту фотографию, и, казалось, всё повернулось вдруг к лучшему. И вот сейчас наступил тот самый момент, которого Лира ждала, на который она надеялась с тех самых пор, как покинула Эквестрию.

— Я… я не помню, откуда эта фотография взялась, — услышала она собственный голос. — Она была со мной всю мою жизнь. Больше я ничего об этом не знаю.

Мать вздохнула, а по её лицу пробежала тень.

— Что ж, нам, пожалуй, пора ехать домой.

— О, эм… мне надо получить багаж. У меня его забрали, перед тем, как я села в самолёт, — объяснилась Лира.

— Я не забыла, — мать заметила выражение лица Лиры. Она вскинула голову в поиске висящих под потолком табличек, и затем сказала: — Не волнуйся так. Твои вещи будут на выдаче багажа. Этот аэропорт — настоящий кошмар. Нам приходилось уже через это проходить несколько раз. И каждый раз не легче.

— Ты здесь уже бывала? — сказала Лира. — Это был мой первый полёт… на самолёте, я имею в виду.

Мать бросила на неё странный взгляд, но лишь на мгновенье.

— Следуй за мной. Постараемся не заблудиться.

«Пункт выдачи багажа» оказался большой комнатой с чем-то вроде подвижной дорожки, ползущей через всё помещение. Тонны чемоданов медленно проплывали мимо, причём многие из них выглядели совершенно одинаково. Лира пыталась вспомнить, как выглядят её собственные вещи… Она надеялась, что они всё-таки здесь. Вся эта система казалась бессмысленной — зачем вообще забирать вещи, если они оказывались в итоге в том же месте?

Она наблюдала за тем, как люди поднимали чемоданы с ленты и катили их прочь. Толпа потихоньку редела.

— И, эм… куда ты раньше летала? Ты сказала, что бывала здесь раньше, — сказала Лира. Она ни на секунду не отрывала глаз от ленты выдачи багажа.

— В основном конвенты и что-то в этом роде, но мы также пару раз летали на семейные каникулы, когда Хлоя уже подросла.

— И всегда всё было вот так? Со всей этой охраной и прочим? — спросила Лира. Прямо перед ней встал мужчина и взял с дорожки чемодан.

— В последнее время стало гораздо строже. Трудно поверить, что прошло уже больше десяти лет.

По её тону Лира предположила, что должна знать, что она имела в виду, но в те времена, когда это неизвестное ей событие произошло, она ещё была пони.

Она заметила чемодан, сразу вспомнив, как он выглядел. Он двигался к ней, проходя через поворот. Она приготовилась его ухватить — ей нужно сделать это быстро. Ручка глядела в противоположную от неё сторону… Когда он проезжал мимо, она быстро потянулась, развернула его обеими руками, затем сжала пальцами ручку, потянула его вверх и поставила на пол перед собой.

— Вот и он. Готова? — спросила мать.

— У меня ещё гитара, — сказала Лира. Она совсем не хотела её терять. Футляр было узнать гораздо легче, чем чемодан, так что едва он покажется за поворотом…

— Я слышала, ты музыкант.

Лира кивнула.

— Ага. Ну, гитара как бы для меня в новинку. Я только-только её освоила.

Её глаза были прикованы к массе багажа, продолжающей проплывать мимо. Гитарный футляр легко опознать по его длинной неровной форме. Не говоря уж о том, что она видела его каждый день, идя на репетиции и возвращаясь обратно. Она будет по ним скучать…

— Ещё одна творческая личность в семье. Ты прекрасно впишешься.

— Я надеюсь, — сказала Лира.

Она заметила гитару Нэтана — её гитару — и вытащила с ленты. На мгновенье она было забеспокоилась, что потеряет инструмент, но теперь все вещи были при ней, она нашла свою мать, и это принесло ей огромное облегчение.

— Вот и всё, значит. Готова идти домой, Лира? — спросила мама.

— Это… наша машина? — спросила Лира, обходя автомобиль кругом и внимательно его рассматривая. Машина, в целом, не отличалась от тех, которые она видела раньше. Большая. Красная. Не та же самая, что на старой фотографии, но ведь фото было сделано много лет тому назад.

— Конечно, — сказала мать, открывая заднюю дверь. — Можешь сложить вещи сюда.

Лира уложила всё на заднее сиденье, а затем забралась на переднее. Справа, ведь ведущие машину люди всегда сидят слева. Она уже осваивалась. Этот автомобиль принадлежит её семье… Её другие родители не владели даже собственной повозкой. Не то чтобы, впрочем, в этом была какая-то необходимость. По крайней мере, покка они не собирались покинуть город, ведь всё в городах пони располагалось в пределах небольшой пешей прогулки.

Они находились в тёмном здании, абсолютно таком же, в каком мама Одри припарковала свою машину в другом аэропорту. Те же самые холодные серые стены, пол и потолок. Странно было видеть, насколько же здесь всё одинаково. Как будто она находилась в том же самом городе. Когда Лира узнала, что отправится за шестьсот миль, она ожидала увидеть что-то совершенно иное. Подумать только, сколь разнообразны были города Эквестрии, как по-разному они ощущались, когда она их посещала, и как близко они располагались друг к другу по расстоянию.

Они ехали какое-то время кругами по зданию, а затем выехали на яркий солнечный свет. Это было так странно. Казалось, сейчас должен был быть уже поздний вечер, но в этом чувстве, скорее всего, виновато сегодняшнее раннее пробуждение.

Затем была недолгая поездка из аэропорта до дома. Они проехали по городу, который, каким бы невозможным это ни казалось, был даже больше, чем Де-Мойн. Здания были гораздо выше и все выстроены в разных стилях. Одно было блестящим, практически как гигантское зеркало, и оно стояло прямо напротив башни, сделанной из светло-серого камня. Это её родной город…

Всё верно. Им он и был. Она видела это место почти год тому назад, в своих снах… На этот раз Бон-Бон не собиралась её будить, потому что теперь она в самом деле находится здесь. Она прильнула к окну, изогнувшись, чтобы заглянуть вверх.

— Ты жила в Айове? Там мало больших городов, вроде.

Лира пожала плечами.

— Ну, я жила не там… Точнее, я не помню, где я жила. Мне… кажется, я жила в маленьком городке.

Это верно — Филадельфия заставила бы даже Мейнхеттен казаться заштатной деревенькой, не говоря уж о Понивилле.

В окне проплывали здания, магазины, рестораны; она старалась успеть прочитать все их вывески. То странное чувство, которое по первости она приняла за дежавю, обратилось в нечто большее: некоторые из отелей в самом деле имели такие же названия, что и стоявшие в Де-Мойне, как если бы их просто взяли из одного города и вставили в другой.

Они ехали через город довольно долго, но высокие здания в итоге начали уступать домам поменьше. Они пересекли мост через широкую бурую реку, ехали вдоль неё какое-то время, а затем свернули в район, укрытый меж деревьев. Лес становился гуще и гуще, а расстояния между домами увеличивались всё больше по мере того, как они продвигались дальше. В итоге остался один лес с раскиданными по нему то здесь, то там одинокими домами.

Вот, наконец, и он.

Лира видела этот дом много раз, но только на фотографии. И вот, внезапно, он оказался прямо перед ней.

Как только машина остановилась, Лира отщёлкнула ремень и открыла дверь. Ступив на брусчатку, она просто встала без движения.

Не так уж много изменилось здесь за пятнадцать лет. Она ведь по-прежнему узнавала свой дом. Он был очень велик: широкий, два этажа, а подъезд к нему оказался длиннее, чем ей представлялось. На фотографии также не было видно всех этих деревьев, что его окружали со всех сторон.

— Мы дома, Лира, — она услышала голос матери.

Этот дом — её дом, осознала Лира — был хорош. Действительно хорош.

Она вошла в прихожую с лестницей сбоку. Здесь был балкон, идущий вдоль стен, и наверху она увидела дверь, ведущую в какую-то комнату. Прямо перед собой она увидела открытый вход в гостиную. Свет, приглушённый и разбитый на мелкие пятнышки листвой, лился сквозь широкие окна. Уже сейчас она могла сказать, что этот дом как минимум в два раза больше дома Одри.

Пройдя немного дальше, она увидела картину на стене. Большой красный дракон, сидящий на вершине горы сокровищ. Она никогда прежде не видела дракона вблизи или в его пещере, но он выглядел в точности так, как их описывали другие пони. И детали были точны — хоть у драконов и огромное разнообразие форм и размеров. В углу было приписано имя — Селена М.

— Это одна из моих самых ранних работ, — сказала мать, заметив, что Лира разглядывает картину.

— Ты её написала? — спросила Лира, ткнув пальцем, а затем повернулась обратно, чтобы рассмотреть получше. — Откуда ты узнала, как выглядит дракон?

— Я опиралась на Толкиена. Ты читала Хоббита?

— Нет… Я не знаю такого, — Лира помотала головой. Похоже, речь идёт о человеческой книге. — Значит, я правильно слышала, что ты художница.

— Мы с твоим отцом разделяем любовь к фэнтези. Так мы и встретились, на самом деле, много лет тому назад, — сказала мама. — Я рисовала обложки для его книг, начиная с Голоса во Тьме. Она была первой.

— Я её читала… — сказала Лира. Она вспомнила обложку. — Так, эм… Я помню картинку на ней. Меня она заставила задуматься… Ты когда-нибудь… ездила на спине у пони?

Мама рассмеялась — приятный и лёгкий звук.

— Я занималась в своё время верховой ездой. Но это было много лет тому назад.

Лира кивнула. Она не знала, что сказать по этому поводу.

— Почему ты спрашиваешь? Ты тоже занималась ездой?

— Н-нет. Конечно, нет, — ответила Лира. — Просто… ну… неважно.

Она торопливо прошла мимо картины в соседнюю комнату.

Гостиная была столь же просторной, как и прихожая, и чувство открытости усиливалось широкими окнами в задней стене. Здесь был сложенный из булыжника камин, а также висящий над ним меч, вид которого шокировал Лиру. Она собиралась спросить о нём, но заметила кое-что на кофейном столике перед диваном, что было ещё страннее.

— Что это такое? — спросила Лира и осторожно протянула руку, чтобы подобрать одну из стоящих там маленьких фигурок, но остановилась в последний момент.

— Это твоей сестрёнки — Хлои.

— О… Да? — голос Лиры задрожал.

Она бы подумала, что это просто маленькие фигурки лошадок. Белых лошадок, наделённых определенной грациозностью, как у Принцессы Селестии, но всё же не выглядящих так же, как эквестрийские пони. Они были не такими крепко сбитыми. Лица были другими. Но она заметила, что у них были рога.

— Ну, ты знаешь, какие они, маленькие девочки. Почти все проходят в своё время через «единорожью» фазу, хотя бы ненадолго, — сказала мать и рассмеялась. — А я, возможно, так и не выросла из своей.

— Эм… точно, — Лира нервно улыбнулась. — Я… я думаю, пожалуй, я уже покончила с единорогами… и магией.

Мама просто кивнула.

— Лира… Мы очень многое пропустили из твоей жизни. Мы не знали, какой ты была в этом возрасте… — улыбка пропала с её лица.

Когда Лира была в этом возрасте, она на самом деле была единорогом, изучала магию и только-только обнаружила в первый раз информацию о людях. Насколько же различались эти два мира? Она стояла здесь перед человеком и говорила с ним о том, что драконы и единороги — это просто сказки, придуманные для развлечения детей. Это было как говорить с Твайлайт, только наоборот.

— После того, как мы потеряли тебя… Ну, мы оба не хотели снова проходить через такое. Но мы знали, что по-прежнему хотим ребенка…

— Мне кажется, что произошедшее со мной нормой не было.

— Ты, наверное, права насчёт этого.

Они обе услышали, как открылась дверь, а затем в прихожей раздались быстрые шаги. В гостиную вбежала маленькая девочка… и остановилась, увидев Лиру. Сёстры глядели друг на друга, не говоря ни слова.

— Вы кто?

— Эм… я… — Лира не могла подобрать слов.

— Хлоя, мы ведь говорили тебе, что у нас будет гость, помнишь? — спросила мама.

Следом за девочкой из прихожей вышел мужчина. Он был высоким, с небольшой, аккуратно подстриженной бородкой вокруг рта, такой же серебряно-серой, как и его волосы. Едва войдя в комнату, он тут же остановился, заметив Лиру.

— Ты уже приехала…

Лира кивнула. Она не знала, что ей сказать. Хотя она и не видела этих людей прежде (а они были людьми, что по-прежнему было для неё удивительной вещью самой по себе), что-то в них казалось очень знакомым. Располагающим.

— Хлоя… — мужчина вновь обрёл голос. — Это Лира. Она будет жить у нас какое-то время.

— А почему у неё такие волосы?

Лира должна была признать, её интересовал тот же вопрос. И у матери и у сестры были тёмно-каштановые волосы.

— П-потому что… мне нравится этот цвет, вот я и крашу их в него, — она быстро и нервно улыбнулась. На задворках сознания у неё зародилась мысль, что, пожалуй, стоит научиться пользоваться краской для волос, чтобы поменять их цвет на оригинальный, какой он и должен быть.

— Хлоя, почему бы тебе не пойти к себе наверх ненадолго? — сказал отец, склонившись над девочкой и положив руку ей на плечо.

Хлоя кивнула и, бросив последний взгляд на Лиру, направилась наверх.

Лира повернулась на звук шагов, удаляющихся вверх по лестнице. Они вскоре затихли. Затем она снова поглядела на своего отца, потом на мать. Их лица были теми же самыми, что и на фотографии. Самые первые настоящие человеческие лица, которые она вообще видела.

Наконец, отец спросил:

— Полёт прошёл хорошо?

Она почесала затылок.

— Вполне нормально.

Он посмотрел на диван позади неё и указал на него.

— Пожалуйста, садись. Устраивайся поудобнее.

Она так и сделала, чувствуя усталость, несмотря на то, что просидела все те многие часы, пока летела сюда. Но, всё-таки, те обстоятельства трудно было назвать расслабляющими: шум и подъём на высоту в тысячи футов в небо этому не способствовали.

— Прошло так много лет… — произнёс отец. Он пересёк комнату и уселся рядом с ней. — Мы думали, нам никогда не узнать, что с тобой произошло.

И, при определённой удаче, они не узнают никогда. Она бросила ещё один взгляд на игрушечных единорогов на столе.

— Я бы тоже хотела узнать… но всё так, как я и сказала тебе по телефону. Я не могу вспомнить никаких событий до того, как остановилась у семьи Одри.

— Как ты нашла нас?

— У меня был… друг. Рэндэл. Я играла с ним в группе, — сказала Лира. Я показала ему твою фотографию, и он тебя узнал. По книгам. И тогда Одри нашла на компьютере новостную статью…

Отец кивнул.

— Мы не собираемся на этот раз ничего сообщать журналистам. Когда ты пропала, они только усложнили нам жизнь.

— Мы просто рады, что ты, наконец-то, дома, — сказала мама, обняв её за плечи рукой.

Лира улыбнулась.

— Я тоже. Но есть ещё кое-что…

— Да?

— Я не ела целый день. У вас есть чего-нибудь перекусить?

Родители удивились, когда Лира сказала им, что она вегетарианка. Она столкнулась с трудностью выбора, что ей съесть, так что просто взяла яблоко из фруктовой корзинки на кухне. Она не ела их уже довольно давно. Наверное, с тех самых пор, как они с Бон-Бон доели тот гигантский мешок, который её соседку вынудили купить.

За едой они поговорили. Неловкость, казалось, так до конца и не ушла, хотя потребовалось всего несколько минут, чтобы все открылись друг другу. Она рассказала им о Де-Мойне. Больше ей ничего не хотелось им рассказывать. Затем она перевела разговор на вопросы об их жизни, решив, что в самом деле уже рассказала достаточно.

— Тот меч над камином… — сказала она.

— О, это интересная история… — при его упоминании на лице отца возникла улыбка. — Это подарок от фаната. У меня десятки подобных историй, которые я мог бы рассказать… Я ведь пишу уже давно. Я начал ещё до того, как ты родилась.

— Это ведь оружие…

— Лезвие затуплено. Парень, который мне его подарил, на самом деле владеет кузницей, и он захотел воссоздать для меня клинок Эрриана. Я встретился с ним на конвенте.

Лира кивнула.

— Я читала одну твою книгу. Ты, похоже, правда заинтересован в… магии. Я этого не совсем понимаю.

— Эти вещи притягивают людей к фэнтези. Все хотят сбежать куда-то иногда, в мир гораздо интереснее, собственного. Мне кажется, это нам помогает.

Он поглядел через стол на жену, затем снова на Лиру.

Она посмотрела на яблоко, отметив про себя, как хорошо оно лежит в руке.

— Может, ты и прав насчёт этого…

После обеда ей показали её комнату. Это была та же самая комната, в которой она, по словам родителей, жила, будучи младенцем. Помещение было с тех пор обставлено заново, и почти не использовалось.

Отец поставил чемодан у двери.

— Тебе нужна помощь с раскладыванием вещей?

Лира помотала головой.

— Я справлюсь. У меня их не так уж и много.

— Тогда я оставлю тебя обустраиваться, Лира.

Он бросил на неё взгляд, развернулся и вышел.

Лира не знала, чего, на самом деле, ожидала. Ведь это, в конце концов, просто комната.

Она была просто обставлена: кровать, комод и тумбочка, всё сделано из тёмного полированного дерева. Ничего шикарного, но выглядит, в целом, очень мило. Окно выходило на задний двор, который, по большей части, был просто лесом. После ночёвок в гостевой комнате дома Одри, где она привыкла засыпать под звуки изредка проезжающей машины или сирены вдали, здесь жизнь будет во многом похожа на жизнь в Эквестрии.

Пятнадцать лет назад, точнее, на настоящий момент, уже почти шестнадцать — она находилась здесь, когда что-то открылось в этой комнате и выбросило её посреди садов Кантерлота. Человеческий ребенок, первый, увиденный в Эквестрии больше чем за тысячу лет. Весьма значительное событие, хотя она и оказалась в итоге просто очередным лицом в толпе обывателей Понивилля.

Но что если предположить, что ничего подобного не происходило? Что если предположить, что она осталась здесь? Она бы выросла с родителями-людьми, ходила бы в школу — на самом деле, она бы наверняка всё ещё посещала бы её и прожила бы потом всю свою жизнь в Филадельфии обычным человеком.

Она, скорее всего, оказалась бы такой же, как и остальная семья. Очарованная магией, драконами и… единорогами. Совершенно не осознавая, сколь прекрасен её родной мир по сравнению с фантазией. Большинство единорогов, с которыми была знакома Лира, совершенно не представляли из себя ничего интересного. У неё было несколько друзей в Эквестрии… Но, впрочем, не как здесь. Даже оставив позади своих друзей из Де-Мойна, она с лёгкостью найдет новых в Филадельфии.

Лира опустилась на корточки перед комодом и начала перекладывать вещи из чемодана в ящики. Покончив с этим, она прислонила гитару к углу комнаты. Маленькая сумка всё ещё лежала на кровати. Она достала фотографию и поставила её на комод. Задумавшись на мгновенье, она распаковала лиру и положила рядом.

Когда все вещи были разложены по своим местам, Лира растянулась на кровати, заложив руки за голову, и уставилась в потолок.

Она здесь. В своём доме. Она вернулась.

Её папа писал книги о магии… и о войне. Её мама была художницей, писавшей картины, которые выглядели почти как Эквестрия. И её маленькая сестрёнка была, очевидно, одержима единорогами.

Сегодняшний день был по-настоящему утомительным. Она даже не заметила, как заснула.

Человеческий доктор светил Лире ярким светом в зрачки. Она сощурила заслезившиеся глаза, пытаясь укрыться от луча. Вскоре доктор закончил и выключил фонарик.

Это был всего лишь второй день в Филадельфии. Лира в первый раз пошла на приём к доктору, уже будучи человеком. Сидя на странным образом неудобной, несмотря на мягкость, кушетке, она отметила про себя, что приём во многом был знакомым по Эквестрии делом. Даже кабинет выглядел похоже — за исключением анатомических диаграмм, которые она при любой возможности с интересом изучала. Детальные диаграммы человеческого тела… Она даже представить себе не могла, что была бы готова отдать за них несколько лет тому назад.

Доктор, молодой человек с аккуратно причёсанными тёмными волосами и прямоугольными очками, спросил её о прививках от болезней, о которых она даже не слышала. По-видимому, люди могут заболеть, например, «куриной оспой».[1] Она чуть было не ляпнула, что уже болела пони-оспой, когда была маленькой кобылкой, но остановила себя, до того, как успела сказать хоть слово. Ей всё равно было интересно, болезни каких ещё видов были заразны для людей. Ей пришлось перетерпеть несколько уколов в нежную кожу обеих рук. Было даже больнее, чем от уколов, которые ей делали, когда она была пони.

Но она понимала истинную причину, по которой её сюда привели. Точнее, в некотором роде понимала. Она не представляла, как это будет проделано, но…

— Вы собираетесь узнать, настоящая ли я Лира Микелакос, да?

Доктор кивнул.

— Мы уже взяли анализы. Они направлены в лабораторию, и на получение результата уйдёт примерно неделя, может, чуть больше.

Он, скорее всего, говорил о тех скребках, взятых у неё изо рта. Она никак не могла понять, зачем. Может, люди пользовались зельями, как Зекора? Они в некоторых случаях могут заменять собой магию. Что же ещё им делать с её анализами?

Доктор молчал, строча что-то на закреплённой на планшете бумаге. Лира сидела на скамейке, держась пальцами за край.

— Это мой настоящий цвет глаз, — сказала она.

— В вашей семье у всех карие глаза.

— Ну, эм…

— Янтарный цвет не слишком широко распространен. Но нельзя отбрасывать возможность смены цвета глаз в раннем возрасте, хотя такие случаи крайне редки.

— Они… всегда были такими. Насколько я помню, — она смотрела на что угодно в кабинете, только не на него.

— Лира, помните ли вы…

— Я уже сказала вам, и я то же самое говорила папе уже много раз. Я не помню ничего из того, что было до моего прихода в Де-Мойн, — сказала Лира.

— Вы там жили?

— Да. То есть, типа того. Я прожила несколько недель у другой семьи.

Он кивнул, сделав ещё несколько заметок. Лиру очень раздражало, что она не могла разглядеть его записи.

— Как вы попали в город?

— Я, эм… — Лира помедлила. — Я туда пришла пешком.

— И откуда вы шли?

Она вздохнула.

— Я больше ничего не знаю. Я правда не могу вам ничего больше рассказать.

Не сказав ни слова, доктор записал ещё несколько строк на планшете. Лира поёрзала и повернулась к одной из диаграмм на стене. Внутренность человеческого уха. Она ощупала своё, обратив внимание на то, какое оно жёсткое. Гораздо жёстче, чем у пони. Она также заметила ощутимую разницу в чувствительности — им было гораздо труднее двигать самостоятельно.

— Вы говорили со своими… эм, родителями, по поводу терапии? — он посмотрел на неё поверх очков.

Она повернулась лицом прямо к нему.

— Я не сумасшедшая.

Он улыбнулся.

— Никто вас не называет сумасшедшей. Мы просто беспокоимся о вашем эмоциональном состоянии. О том, как вы приспосабливаетесь к вашей новой жизни.

Последние три слова привлекли её внимание.

— Что вы под этим имеете в виду?

— Лично у меня не так уж много опыта в случаях, подобных вашему, но приспособление детей к жизни с их вновь обретёнными семьями может быть весьма тяжёлым. И не только для вас, но, также, и для ваших родителей. И особенно для вашей маленькой сестры.

— О. Думаю, вы правы.

— Вы чувствуете себя как дома, когда вы с ними?

Она внезапно вспомнила те фигурки белых единорогов на столике. Они не были похожи на знакомых ей пони, но всё же имели слишком много с ними общего, чтобы их отбросить.

— Да, пожалуй, можно сказать и так.

— Рад это слышать, — сказал он. — Хотя я всё равно дам вашему отцу телефон моего знакомого психиатра.

Она вздохнула. Что-то было в том, как он произнёс «вашему отцу» — так, будто он не верил до конца в её, Лиры, подлинность. Она заметила то же самое и в родителях — будто они хотели поверить, что она и есть их настоящая дочь, но им приходилось это повторять самим себе снова и снова, и всё равно не находить сил поверить до конца.

— Мне нужны только результаты этого теста. Когда мы узнаем, на самом ли я деле Лира Микелакос? — и ей также хотелось бы знать, что же на самом деле они собираются делать, так как для других людей слов «тест на отцовство» было вполне достаточно.

— Результаты будут готовы примерно через неделю.

Она откинулась назад, прислонившись спиной к зеркалу на стене. Всего лишь неделя. И тогда у неё будут ответы на все её вопросы.

[1] Ветрянкой

XXI. Жизнь во лжи

И вновь Лира вставала по утрам совершенно дезориентированной. Пробуждение на новом месте было тому виной, но, по крайней мере, ей больше не было нужды куда-либо переезжать. Результаты теста скоро прибудут, и она сможет, наконец, обустроиться здесь окончательно.

Вытащив себя из постели, она прошла по коридору мимо студии своей мамы прямиком в ванную, что находилась напротив комнаты Хлои. За прошедшие девять дней она наконец научилась не теряться в этом доме.

Заглянув в зеркало, она первым делом заметила, что её волосы свалялись в натуральное воронье гнездо. Найдя на краю раковины расчёску, она принялась приводить себя в порядок.

Теперь она гораздо больше гордилась своей внешностью, чем тогда, когда ещё была пони. Конечно, она по-прежнему хранила некоторые черты из своей прошлой жизни, но они заключались только в цвете волос и глаз. Такие вещи не так уж много значат.

Расчёска зацепилась за узелок спутанных волос, и она, с силой надавив, порвала его. Потерев глаза и сонливо моргая, она посмотрела на своё отражение. Ей пришла мысль — как бы она выглядела с тёмными волосами? Пожалуй, больше как обычный человек. Неплохо бы.

Она опустила взгляд на свои руки. Кожа загрубела небольшими участками на подушечках пальцев, там, где они касались струн. Поначалу было больно, но ей сказали, что всё хорошо — с ними ей будет проще перебирать струны. Как там Рэндэл их назвал? «Костная мозоль». Точно.

Они были, в основном, только на правой руке, но несколько начало формироваться и на левой тоже. Она потыкала их ногтём, с любопытством изучая их жесткую фактуру. Она поморщилась, почувствовав, как расчёска поймала очередной колтун, затем вернулась обратно к рукам.

Стоп.

Обе её руки были пусты, но она продолжала расчёсывать себе волосы.

Она взглянула в зеркало, и уловила ускользающее сияние ауры вокруг расчёски, прежде чем та с треском упала на пол.

В панике, она опустилась на корточки, чтобы её подобрать, но… пальцы пропали. Из рукавов торчали два мятно-зелёных копыта.

Лира села в постели.

Снаружи ещё было темно и совершенно тихо, если не считать песни сверчков. Она повернула голову к часам на тумбочке. На них сияли цифры «2:43». Только цифры — её родители так и называли эти часы — «цифровыми».

Она подняла руки, чтобы убедиться, что они на месте. Все казалось в полном порядке. Затем она дотронулась до лба, чтобы удостовериться, что он по-прежнему ровный, после чего облегчённо вздохнула.

Она всерьёз ожидала возвращения своего рога? Конечно же, нет. У людей их не бывает.

Но… Ей лучше проверить, точно ли с ней всё в порядке.

Как только глаза приспособились к темноте, она внимательно оглядела комнату. Ей удалось разглядеть комод; большой силуэт, прислонённый к нему — это её гитара. Она с трудом смогла различить смутные очертания лиры, что лежала среди теней на комоде, примерно футах в десяти от неё.[1] Она попыталась вспомнить, как пользоваться магией — сосредоточить ментальную энергию, дать ей свободно втечь в предмет и поднять его в воздух.

Ничего не произошло.

Это был просто сон. У неё по-прежнему нет магии. Глупо было даже думать, что она у неё снова есть.

И хотя всё это оказалось лишь сном, у неё всё равно перехватывало дыхание — от того чувства, которое она испытала, обнаружив, что вновь пользуется магией. Первая же мысль, которая пришла ей в голову, была о том, как объяснить это родителям.

Последние дни она просто продолжала говорить им, что каким-то образом потеряла память. Она понимала, что это слабая легенда, но что ещё ей оставалось делать? Особенно после того, что произошло с Одри. Но… как долго она сможет продолжать лгать собственной семье?

Она положила голову обратно на подушку и подтянула одеяло. Всё образуется. Каким-то образом…

После превращения в человека не изменилось, пожалуй, только одно — её привычка спать допоздна. По крайней мере, в большинство дней. Этим утром Лира встала необычно рано, что, впрочем, и не удивительно: после того сна она вряд ли бы смогла спокойно заснуть.

Лира медленно прошла обычную утреннюю рутину. Ничего необычного… Никакой магии. Никаких копыт. Что уже хорошо.

Уже прошло больше недели и Лира начала привыкать к тому, как протекала жизнь в её семье. У них были свои привычки. Иногда ей казалось, что она выбила родителей из привычной колеи своим появлением, но они вроде бы были рады её возвращению. Большую часть времени, по крайней мере. Иногда по-прежнему казалось, что у них остались ещё следы всплывающих время от времени сомнений, но вскоре они будут разрешены.

Дверь в комнату Хлои была закрыта. Она, скорее всего, ещё спит. Лира всё ещё привыкала к мысли, что у неё есть младшая сестра. Целых семь лет у неё была сестра. Человек. Хлоя вроде бы начала привыкать к тому, что Лира всё время поблизости, но по-прежнему не слишком хотела с ней говорить. И она ещё не знала, кто такая Лира на самом деле. Только когда эти результаты придут, и если Лира окажется тем, как ей кажется, кем она и должна быть (а она была совершенно в этом уверена), тогда они расскажут Хлое о ней, но не раньше. А пока Лира просто «живёт в доме какое-то время».

Хлоя была примерно того же возраста, что и Меткоискатели. Лира отлично с ними ладила. Но человеческие дети… Чем они обычно интересуются? Их определенно не волновало получение Метки или о чего-нибудь в этом духе. И Лира, на самом деле, не имела особого представления, какими именно единорогами интересовалась Хлоя.

Комната родителей находилась дальше по коридору. Мама, скорее всего, тоже ещё спит. Она, наверное, уже скоро проснется, позавтракает на веранде, а потом пойдёт работать над картиной. В студии стояла наполовину законченная работа, которую Лира заметила, когда проходила мимо. Она, похоже, изображала человеческую фигуру с крыльями, но это выглядело столь же нелепо, как и человек, владеющий магией.

Лира снова зашла к себе в спальню, чтобы забрать с прикроватного столика книжку в мягкой обложке. Закладка торчала примерно на последней четверти книги. Она подобрала её и унесла с собой.

На первом этаже ещё никого не было. Папа, скорее всего, уже проснулся. Он вставал раньше всех в доме и писал. Ну, он называл это письмом, но на самом деле всё происходило на компьютере, а не на бумаге. Люди использовали их практически для всего. Может, Лира когда-нибудь и сама этому научится. «Печатание», похоже, было увлекательным занятием.

Лира положила книгу на кухонный стол и подошла к буфету. Открыв дверцу, она обнаружила, что ошиблась. В этом лежали тарелки… Она подошла к другому, а потом к ещё одному. Ей по-прежнему было трудно запомнить, что где лежало. Наконец, нашла.

Теперь, где эти штуки… Выпечка из тонкого теста с фруктовой начинкой внутри, в блестящей упаковке из фольги. Она обыскала полки и нашла синюю коробку, в которой они хранились. Коробка лежала высоко, и, может быть, тому виной было её полусонное состояние, но первым её инстинктом было слевитировать коробку магией. Она встряхнулась и, дотянувшись рукой, ухватила коробку пальцами. Сняв упаковку с полки, она на какое-то время застыла, разглядывая её пустым взглядом.

— Доброе утро, Лира, — голос отца выкинул её из оцепенения.

— О… Доброе утро, — натянуто улыбнулась она.

— Ты сегодня рано. С тобой всё хорошо?

— Да, конечно… — она опустила глаза на коробку в руках. — Мне просто… приснился сегодня странный сон. И я от него вроде как пока не отошла.

— Ты помнишь, о чём он? — спросил он.

— Нет, — сказала она. — Я уже забываю, из-за чего он меня вообще взволновал. У меня постоянно бывают сны.

— И как давно?

— Ну… эм… — она бессознательно перебирала пальцами, постукивая ими по коробке. Затем она вспомнила, зачем держит её в руках, и достала оттуда пирожок. — Я не знаю. Мне… они просто снились.

Он принялся варить кофе. У них была машина, которая готовила его автоматически. И, судя по её наблюдениям, люди были буквально зависимы от этого напитка; её родители — не исключение.

Лира села за стол, скрестив ноги и откинувшись на спинку. Разорвав фольгу, она достала пирожок и откусила маленький кусочек от его угла. Эти штуки можно разогревать в устройстве под названием «тостер», но сегодня ей этого не хотелось. Пирожок по-прежнему был приятен на вкус, хоть и был уже немного полежавшим. Бон-Бон, скорее всего, пришла бы от этого в ужас, но готовая еда из полуфабрикатов была огромной частью человеческого рациона.

Спустя несколько минут отец сел со своим кофе напротив неё за стол.

— Эм… пап… — сказала Лира.

— Да?

— Я читала твою книгу, — та лежала на столе перед ней, и она постучала по ней пальцем. — В ней есть кое-что, что меня смущает.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, магия, например. Как люди ей пользуются? Ты пишешь, что они просто могут её освоить, если захотят, но… неужели абсолютно все способны на это?

— Требуется довольно серьёзное ментальное напряжение и годы практики, но, по сути, любой персонаж может её освоить, — он, казалось, говорил свободнее, чем прежде. Это была лёгкая тема. — Конечно, Цитадель не пустит к себе кого попало. Они должны защищать свою власть и учить только тех, кто, по их решению, того достоин. Ты уже прочитала эту часть?

— Хм… — сказала Лира и обратилась к воспоминаниям. Тот первый раз, когда она воспользовалась магией, был совершенной случайностью. — Наверное, я просто никогда не думала, что магия может работать именно так.

— В том-то и прелесть магии, — он улыбнулся. — У неё толком нет никакого определения, так что писатели могут творить с ней что хотят.

Лира нахмурилась. Это неправильно… Истинная природа магии была сложна для понимания, даже если ты можешь ей пользоваться, но существовали основы, которые нельзя отрицать. И её куда проще освоить, чем он говорил, отчасти потому, что единороги были рождены, чтобы ею пользоваться.

— О, и… единороги, — сказала она.

Он внимательно посмотрел на неё.

— У тебя они в этой книге есть? — сказала Лира, затем быстро добавила:

— Я знаю, Хлоя их любит, но… ну, понимаешь.

— Нет, в моем мире нет никаких мифических животных. Только обычные лошади.

Мифические животные, какими и были все друзья Лиры и её родители буквально ещё чуть больше месяца назад… «Верховая езда» не раз упоминалась в книге. Похоже, лошади были просто животными. Трудно было сказать, что она чувствовала по этому поводу. Лошади, конечно, мало походили на пони, кроме некоторых общих черт.

Множество вещей в этой истории казалось ей как в тех книгах о людях, которые Лира читала. Ей там не попадалось ни слова о том, что люди ездят на лошадях, но если уж Принцессы хотели убрать любые упоминания людей, то такие вещи должны были быть вымараны в первую очередь. Вместе с войной… В истории её папы было много и на эту тему.

— Это… интересная история, — сказала Лира. — Я определенно не читала прежде ничего подобного.

Он улыбнулся.

— А критики обвиняли меня в том, что она — сплошное клише.

— Значит, такие истории нормальны для лю… — она поймала себя на этот раз. Трудно было заставлять подобные вопросы звучать естественно. — Это обычная тема для таких рассказов?

Он пожал плечами.

— Это очень широкий жанр, но некоторые вещи никогда не меняются.

Она кивнула и повернула голову к окну.

— Но она, в некотором роде, основана на реальной истории, да? Ты просто добавил разные вещи типа магии и названий стран… — она ожидала его ответа, потому что поняла, что для неё «королевство Эматия» и «Америка» звучали одинаково незнакомо. Вполне может оказаться, что это реальное место.

Он кивнул.

— Тут есть некоторое греческое влияние. Что отличает её от…

— Греческое? Ты имеешь в виду как… Эти старые истории и песни, которые пели под лиру. Я знаю, я слышала кое-что о них.

— Половина нашей семьи — моя половина, к слову — родом из Греции. Отсюда и фамилия «Микелакос». Мой дед жил там, но я бывал в этой стране только пару раз в жизни.

— Это невероятно! — Лира широко распахнула глаза. Греция была одной из тех стран, которые реально будили её воображение с тех самых пор, как она увидела пару страниц в книге Твайлайт. Её жители не только изобрели лиру — которая была очень популярным инструментом в Эквестрии — но они ещё и оказались её собственными предками.

— Ты тоже интересуешься своими корнями, я так понимаю.

— Только с недавних пор, если честно, — знание о том, что она родилась не в Кантерлоте, значительно увеличило её интерес к себе. — Я раньше…

— Что?

— Эм… — Лира нервно поёжилась. — Ничего. Я забыла, что хотела сказать.

Покончив с завтраком, она снова уставилась в окно, избегая его взгляда.

— Лира… — он потер подбородок. — Доктор сказал мне, что, судя по всему, с тобой всё в полном порядке.

— А почему что-то должно быть не в порядке? Я совершенно нормальная, — сказала она.

Он вздохнул.

— Когда мы потеряли тебя, тогда, много лет тому назад… Мы с матерью не услышали ни звука. Всё пропало, но не было ни единого признака проникновения, все двери были заперты. Ты просто растворилась в воздухе. И теперь ты возникла обратно точно так же внезапно, и говоришь, что не помнишь ничего.

Она опустила голову. Его слова звучали почти так же, как говорила Одри, когда Лира уклонялась от её вопросов.

— Я правда не помню. Тебе придётся поверить мне, — она подняла на него взгляд. — Ты же веришь мне, правда?

Он накрыл ладонью её руку.

— Если ты о чём-то хочешь поговорить…

— Я правда ничего не помню, — надавила она. — Извини.

Лира хотела бы, чтобы ей пришла в голову более убедительная ложь. Но сколько всего она не знала о человеческом мире? Она знала Де-Мойн, она вроде как видела Чикаго… Она вспомнила о списке городов, что сделала в дневнике в аэропорту, но она не имела ни малейшего понятия, каковы эти города. Сказать что-нибудь лучше, чем не говорить ничего.

Она приложила руку ко лбу и потёрла его.

— Мне… мне нужен свежий воздух. Думаю, пойду прогуляюсь.

Прежде чем отец успел что-нибудь сказать, Лира встала, влезла в туфли и направилась к двери.

Лира не собиралась долго бродить по улице — ей нужно было просто немного прогуляться. В лесу было тихо и спокойно. В округе не было никаких машин, так что их запах почти не чувствовался. На самом деле, ей даже показалось, будто она снова оказалась в Белохвостом лесу. Она там участвовала в Забеге Листьев несколько раз… Когда ещё была пони.

Она чуть не попалась.

Всё это, конечно, мелочи. Но она не могла, например, сказать, что всегда любила читать, так как эту привычку она заработала, будучи кобылкой и проводя кучу времени в Кантерлотской библиотеке со своим другим отцом. И в чём же на самом деле причина, по которой она «только сейчас» заинтересовалась своим наследием? В том, что она всегда думала, что она — единорог-полукровка с ослабленной по этой причине магией и вдруг обнаружила, что она — выходец из древней расы людей. Она не знала абсолютно ничего, ни о себе, ни о своей семье, и это делало жизнь невероятно сложной.

Может она и правда не чувствовала себя здесь как дома. Ложь определённо всё усложняла. Но она и не могла, в то же время, сказать, что скучает по Эквестрии, или по тому чувству, которое испытала, выступая с Рэндэлом в Де-Мойне… Всё-таки она ни за что на свете не откажется от возможности жить со своей семьёй.

Она шла по обочине дороги, так как здесь не было тротуара. Один раз мимо неё проехал человек, сидя на какой-то странной машине на двух тонких колесах. Лира остановилась и проводила его взглядом. Похоже, это устройство ехало вперёд благодаря тому, что человек двигал ногами вверх-вниз, и оно катилось куда быстрее, чем мог обычно идти пешком человек. Люди никогда не уставали её удивлять.

Лира внимательно следила за уличными знаками и домами, мимо которых проходила. Она не собиралась уходить далеко, но меньше всего ей хотелось заблудиться. Деревья, наконец, поредели, сменившись районом, в котором дома стояли плотнее друг к другу. У неё появилось ощущение, что она не уезжала далеко от Де-Мойна — это место было совершенно таким же.

Это мой родной город, осознала она. Она здесь родилась. Но ощущался ли он таковым? У родителей, конечно, были определённые сомнения насчет её происхождения, но… Лира была уверена, что она права. Она должна быть права.

Какое-то время она просто шла вперёд, углубившись в мысли, пока не пришла в итоге в место, напоминающее центр городка.

Здесь располагалось несколько маленьких магазинчиков. Ничего похожего на магазины большого города — эти здания были примерно того же размера, что и жилые дома в округе. На самом деле, как заметила Лира, её собственный дом был больше, чем основная их часть.

Здесь также ей встретилась металлическая стойка, к которой было приковано цепью одно их тех двухколесных устройств. Она опустилась рядом с ним на корточки и осторожно толкнула педаль рукой. Она со щелчками описала круг. Когда она надавила в обратную сторону, педаль уперлась, и — да, колесо сдвинулось. Ей надо было выяснить, как эти штуки работают.

Мимо прошёл человек. Он странно на неё посмотрел, так что она поспешила встать и двинуться дальше.

Оглядываясь вокруг, она приметила несколько ресторанов. Пицца, китайский, мексиканский. Это всё названия стран, она была совершенно уверена. На одном из магазинов, за витринами которого было темно и пусто, висела табличка «сдаётся в аренду». Но другой её всё-таки заинтересовал; его вывеска гласила — «Подержанные книги Белфилда».

Она толкнула дверь, и прозвенел колокольчик. На неё внезапно нахлынула память о том дне, когда она зашла в магазинчик в Де-Мойне, буквально всего несколько часов после того, как вошла в человеческий мир. На этот раз у неё появилась возможность хорошенько осмотреться. И мысль о том, чтобы заговорить с человеком за стойкой её больше не нервировала.

Это была девушка, старше её, но по-прежнему молодая. Она, казалось, была погружена в книгу с головой, хотя перед ней на стояла какая-то штуковина, которая вполне могла бы быть компьютером. Светящееся изображение яблока на её крышке смотрело на Лиру.

— Я ищу книгу по человеческой истории, — сказала Лира, покосившись на вроде-как-компьютер.

— Интересует какой-нибудь особый период? — спросила девушка.

— Все периоды.

Она засмеялась, но затем поняла, что Лира сказала это с совершенно серьёзным видом. Она глянула на ряды полок.

— Ну, в том направлении — нехудожественная литература. Вас интересует американская история, или… я полагаю, вы ищете материалы по мировой истории, я права?

Америка. Лира знала, что она в ней теперь жила, но не более того.

— На самом деле, я знаю кое-что о других странах, но об Америке почти ничего. У вас есть книги на эту тему?

— Конечно, — девушка за кассой помедлила. — Вы иностранка? У вас вроде бы нет акцента, но…

— Я из Америки. Я просто… только недавно начала изучать историю. Мне нужен хороший обзор.

— Ясно… — она медленно кивнула. — Вы не изучали её в школе?

— Моя школа была… другой.

Девушка обошла стойку.

— Я посмотрю, что можно для вас поискать. Сегодня у меня всё равно, похоже, скучный день.

Едва она вышла, Лира протянула ей руку.

— Меня зовут Лира. Я, вроде как, новенькая в этом городе.

— Моника… — владелица магазина пожала ей руку. — Погоди-ка… эти волосы…

По какой-то причине она вдруг рассмеялась.

— Вы всё-таки существуете.

— Что? Конечно же, существую, — сказала Лира. — Что вы имеете в виду?

— Я говорила с одним моим другом. Он сказал, что повстречал в самолёте девушку с зелёными волосами, которая заявляла, что она давным-давно утерянная дочь Томаса Микелакоса. И я, пожалуй, сомневаюсь, что здесь в городе много Лир с зелёными волосами.

Лиру поразили эти новости.

— Вы знаете Пола?

— Он заходит сюда время от времени, — сказала Моника. — Мир тесен, правда?

— Не, не думаю… — сказала Лира. Полёт на самолёте её в этом убедил.

— Значит, вы живёте у мистера Микелакоса? Я встречалась с ним несколько раз, он заходит сюда иногда. Я знаю, у него есть маленькая дочь, но о вас я ни разу не слышала. Думаю, это объясняет, почему же вы именно «давным-давно утерянная дочь».

— Ага… Эм, его книги весьма популярны, да?

— Пожалуй, можно так сказать, — согласилась Моника.

Лира посмотрела на полки у задней стены. Они все были разделены на секции — художественная литература, историческая, про путешествия. Она даже не знала, с чего ей начать. И ей было сложно задавать вопросы, чтобы не вызывать ими подозрительные взгляды и кучу вопросов в ответ.

— Короче говоря, вы сказали, вам нужна американская история.

Лира кивнула, уже почти забыв об этом.

— Правильно.

Моника провела её мимо нескольких рядов полок, прямо к дальней стене магазина.

— Это всё, что у нас есть. Не стесняйтесь… — Лира уже достала том, за который зацепился её взгляд, и принялась его листать, разглядывая попадающиеся время от времени диаграммы и иллюстрации.

— … брать, что вас заинтересует, — закончила Моника.

— Быстрый вопрос. Прозвучит странно, но ведь сейчас… 2012 год, так? — спросила Лира, не поднимая глаз со страниц книги.

— Уже довольно давно, ага.

— И Америка была основана в 1776 году, — она подняла взгляд на Монику. — Эта страна довольно молодая.

Моника подняла бровь.

— Вы действительно ничего не знаете, да? Я, кажется, понимаю, почему вы так заинтересовали Пола…

Лира не обратила внимания на её замечание.

— Мне кажется, эта книга подходит. Я возьму.

— Хех… хорошо. Рада была помочь.

— О, и, эм… — Лира почесала затылок и пробормотала: — Единороги.

— Что-что?

— Ну… моя сестра, — быстро произнесла Лира. Это было отчасти правдой — Хлоя была главной причиной, по которой ей хотелось изучить этот вопрос. — Она любит единорогов. У вас есть какие-нибудь книги про них?

— Вы имеете в виду, детские книги?

— Всё, что у вас есть, — значит, единороги были лишь сказками для детей… Ну, тем они, скорее всего, и были в этом мире. Но разницы это не делало.

Лира не задумывалась об этом до тех пор, пока не проболталась Одри, но ведь люди знали кое-что об единорогах. Что было на самом деле странно — как они знали о единорогах, если вокруг не встречалось ни одного? Но, опять же, в Эквестрии было то же самое. Все казалось ей задом наперёд с тех самых пор, как она прибыла в свой родной мир. Но сейчас она может, наконец, получить какую-то информацию.

Моника оглянулась на магазин.

— Посмотрю, что вам можно будет подыскать.

Лира последовала за ней к разделу, помеченному «Фэнтези». Очевидно. Они обе принялись разглядывать заголовки на ярких корешках.

— Здесь есть одна из отцовских, — сказала Лира.

— Ага, — сказала Моника, оглянувшись на неё. — Каково это было, узнать, что вы его дочь? Вы раньше слышали о его книгах?

— Нет… Не сказала бы. Но я, впрочем, сейчас их читаю.

— Ясно… — Моника опустилась на корточки, чтобы взглянуть на нижние полки, затем вытащила одну книгу. Она разглядывала её какое-то время, затем передала Лире. — Мне кажется, эта подойдет.

Лира уставилась на обложку. На ней был изображён стоящий в лесу белоснежный единорог — пустобёдрый, несмотря на его (или её, трудно было сказать) взрослый возраст. Он пил воду из реки. Отвратительно, совершенно нецивилизованно.

Она подняла бровь:

— Значит, это… повесть?

— Ага. Довольно популярная. По ней есть и кино, но у меня его, кажется, здесь нет.

— Вы имеете в виду, типа как передача по телевизору? — спросила Лира. — Я думаю, я просто почитаю… в смысле, мне нравится идея кино. Это как смотреть представление, когда хочется. Но я просто не могу смотреть в этот ящик слишком долго.

— Неужели? Вы исчезающий вид, — сказала Моника с улыбкой. — Похоже, люди в последнее время не читают столько, сколько должны были бы.

Лира снова посмотрела на книгу в её руках.

— Это лучшее, что у вас есть о единорогах? Я бы хотела что-нибудь более… информативное. Факты.

— Не знаю, можете поискать в мифологической секции. Сомневаюсь, впрочем, что кто-нибудь систематизировал информацию на эту тему.

— Точно… Потому что единорогов не существует, — сказала Лира. — И магия целиком и полностью придумана.

— Хех… да, — сказала Моника, странно на неё посмотрев. Затем спросила, указав большим пальцем за плечо: — Итак, это всё? Пойдемте, я выпишу эти книги на стойке.

— Пока хватит, пожалуй. Спасибо, что помогли их найти, — сказала Лира.

— Никаких проблем.

Они направились к кассе. Моника обошла стойку и встала за аппаратом. Она снова посмотрела на заголовки, когда Лира передала ей книги.

— Кстати, интересный выбор тем, — сказала она, кладя их в коричневый бумажный пакет без каких-либо знаков на нём.

— Думаю, можно сказать, у меня широкая область интересов. И я всегда много читаю, — сказала Лира, пожав плечами.

Моника кивнула.

— Хорошая привычка. Благодаря ей это заведение и держится на плаву. И ваш отец, к слову, тоже, — сказала она. — Передайте ему привет от меня.

— Ага. Я… так и сделаю.

— Я знаю, это не моё дело, но… я хочу кое-что сказать. Вас что-то беспокоит, я права? У вас на уме есть что-то важное, и вы не хотите об этом ни с кем говорить.

— Что? Нет, ничего такого — я ничего не прячу, — сказала Лира. — С чего бы мне…

— Ну вот, я права. Как раз то, о чём я и говорила. Вы ведёте себя странно, — голос Моники был ровен, а Лира молчала. — Я не собираюсь расспрашивать вас, в чём дело, но… если это действительно так важно, то вы не сможете это скрывать постоянно.

— У меня нет выбора.

— Поверьте мне. Рано или поздно вам придётся открыться. И вам будет легче. Вот и всё, что я хотела сказать, — она передала ей через стойку бумажный пакет, и Лира приняла его слегка трясущимися руками. — Просто бесплатный совет.

— Спасибо… наверное.

— Не стоит, — сказала Моника с лёгкой улыбкой. — Так что, я вас ещё увижу?

— Скорее всего.

— Приятно было с вами познакомиться, Лира.

— Ага… Взаимно, — Лира развернулась и направилась за дверь не сказав более ни слова.

Лира нашла обратную дорогу к дому довольно легко. Она заблудилась только один раз. Прошло не больше часа или двух с того момента, как она вышла на улицу. Может, ей стоит извиниться. Папа, наверное, волнуется.

Отчасти ей всё-таки не нравилось, что к ней по-прежнему относились как к ребенку. Она сама платила аренду — ну, точнее, половину её — в течение нескольких лет. Но, может, ей всё-таки лучше было жить с родителями. Нельзя сказать, что она всё-таки могла в этом мире за себя постоять. Ей надо начинать его изучать.

Она задумалась над тем, что сказала ей Моника. Родители обратили внимание на её странное поведение? Если Моника смогла, то да, наверняка они тоже. Но… она всё равно не могла рассказать им правду.

Она прошла мимо почтового ящика на обочине дороги и затем по длинной подъездной дорожке к дому, мимо обеих машин, принадлежащих семье — большой красной, на которой она приехала из аэропорта, и маленькой чёрной.

Она ухватила дверную ручку и открыла дверь. С натянутой улыбкой на лице, стараясь показать, что ничего такого с ней не произошло, она вошла на кухню.

Оба её родителя сидели там вместе. На обеденном столе лежала стопка писем. Они читали одно из них — листок бумаги, который был сложен несколько раз. И что-то было написано на их лицах…

— Я вернулась, — сказала Лира, кладя свои новые книги на стойку.

Мать подняла глаза от письма.

— Лира?

— Что-то… что-то не так? — спросила Лира. Они странно себя вели…

Не сказав ни единого слова, мать встала и заключила её в крепкие объятья. Лира почувствовала влагу на её щеках.

[1] 3 метра

XXII. Долгая разлука

— Пятнадцать лет, — произнесла мать. — Тебя не было пятнадцать лет.

— Я знаю... но… — Лира медленно высвободилась из объятий и увидела, что папа по-прежнему смотрит в то письмо. Она догадалась, что это было. — Это результаты?

Она подошла, чтобы посмотреть.

Бумага была по большей части занята заполненной числами таблицей. Лира, не ожидая чего-то столь сложного, прищурилась, разглядывая бумагу в попытке понять, на что вообще ей надо смотреть. Отец указал пальцем на одно число внизу.

Вероятность родства — 99.124%

Результат не был сформулирован, как Лира ожидала — то есть, он не говорил однозначно «да» или «нет». В таком ответе, скорее всего, смогла бы разобраться Твайлайт, но для Лиры он был не слишком понятен, и, к тому же, дробная часть числа внизу была подозрительно точной. Но всё равно это хорошее число.

Его значение было вполне очевидно. Оно значило, что она — та, кем себя и считает, то есть дочь этих людей. Но, возможно, для Лиры было в первую очередь важно, что она всё-таки настоящий человек.

Лира попыталась прочитать столбцы над финальным результатом.

— О чём тут написано? — она ткнула в бумагу пальцем.

— Здесь есть несколько несовпадающих пунктов, — объяснил отец. — Говорят, это, скорее всего ничего особенного, просто небольшая мутация.

— Мутация? — медленно повторила Лира. Звучало не слишком здорово.

— В этих тестах такие вещи на самом деле обычное дело. Такое случается с возрастом. Или возникает иногда ошибка в самом процессе анализа. Безвредно.

— Ага… скорее всего, так и есть, — она подсознательно подняла руку к голове и потеребила волосы. Они по-прежнему росли естественным образом, сохраняя зелёный и белый оттенки. Не каштановые.

Рано или поздно вам придётся открыться. И вам будет легче.

Мать положила руку ей на плечо. Лира посмотрела туда.

— Прости нас, что мы, вроде как, тебе не верили.

— Да, я понимаю, — сказала Лира. — Какое-то время… я и сама сомневалась.

Но теперь сомнений больше не осталось. Вопрос был решён — именно здесь её место. Место, как человека, рядом с этими людьми.

С лестницы послышались лёгкие шаги. Через прихожую на кухню вошла Хлоя. Она заспанно терла глаза, а потому не сразу заметила собравшихся вокруг стола.

— Что такое? — спросила она.

Отец подошел к ней и опустился на корточки.

— Дорогая… У нас для тебя хорошие новости. Лира будет теперь с нами жить.

— А? — Хлоя подняла голову и посмотрела на Лиру, затем, обратно на отца. — Ты имеешь в виду, типа… навсегда? Почему?

— Она твоя старшая сестра. И теперь она снова будет жить в нашей семье.

— С чего это она моя сестра? Она выглядит странно, — нахмурилась Хлоя.

— Ну же, не надо…

Лира рассмеялась.

— Всё… всё нормально. Правда. Я уже задумывалась о том, чтобы покр… то есть, имею в виду, смыть этот цвет, — она подняла руку и коснулась белого локона.

— Я уверена, ты к ней скоро привыкнешь. Мы с папой очень по ней скучали, — сказала мать.

— Но откуда она взялась?

Лира неуютно поёрзала.

— Ну…

— Мы не знаем, где она была; мы знаем только, что она наконец-то вернулась, — сказал отец.

— Я никогда её раньше не видела! — сказала Хлоя. — Почему я никогда её раньше не видела?

Отец начал было говорить:

— Довольно сложно ска… — но Хлоя убежала из кухни обратно наверх, оборвав его на полуслове.

Он вздохнул и вернулся к столу, у которого стояла Лира.

— Мы поговорим с ней позже. Тяжело это — на неё такое обрушивать. Мы ведь даже ни разу не упоминали, что у неё есть старшая сестра.

Лира кивнула.

— Я знаю. Вы не верили, что я могу вернуться домой. Я понимаю.

— Именно.

И правда: её возвращение было чудом. Если бы она не нашла давным-давно те книги о людях в архивах Кантерлота, то жила бы по-прежнему в Эквестрии. Про поиски родителей здесь, в человеческом мире, и говорить не приходится.

— Мы очень рады, что ты вернулась, Лира. Даже если ты и не можешь рассказать нам, откуда, — сказала мать, вновь положив руку ей на плечо.

— Я знаю. Всё нормально. Она ведь отойдёт рано или поздно? — Лира посмотрела на мать, затем на отца. — Я, впрочем, обычно хорошо управляюсь с детьми…

Заметив их взгляды, она повесила голову.

— То есть, мне кажется, я хорошо управлялась…

Лира открыла дневник и нашла там оторванный кусочек бумаги, который она сунула между страниц. Он лежал между старых записей с исследованиями, в которых она сравнивала размеры человека и пони. Они оказались довольно точными — она прикинула, что высота пони должна быть чуть меньше половины роста человека, хотя на деле оказалось, что это скорее две трети.

Лира улыбнулась, вспомнив себя в то время, когда рисовала эти эскизы. Тогда люди казались ей странными и таинственными существами. Взяв то, что искала, она закрыла дневник и сунула его обратно в комод, туда, куда его изначально спрятала. Она перечитала листок. Просто числовой код, с именем Одри над ним. Она пошла вниз, чтобы поискать телефон.

Хотя Лира и не показывала этого перед своей семьёй, она ощущала волнение каждый раз, когда касалась техники. Удивительные человеческие изобретения, о самой возможности существования которых она даже и не мечтала, окружали её со всех сторон, и она ими пользовалась каждый день.

Она нажала пальцем нужные кнопки. Приложив трубку к уху, она услышала отныне знакомый гудящий звук, склонила голову, прижав телефон к плечу, и, затем, подождала, пока не прозвучит голос. Всё шло своим чередом.

— Да? — трудно было определить однозначно, но голос звучал как женский.

— Одри? — спросила Лира.

— Нет, это её мать. Могу я узнать, кто спрашивает?

— Ой, эм… извините, — запнулась Лира, затем собралась с духом. — Это Лира. Одри здесь?

— Лира? Рада тебя слышать! Как твои дела?

Лира широко улыбнулась.

— Всё здорово. Просто идеально.

— Подожди секунду. Я пойду найду Одри.

На другом конце наступила тишина, и Лира прислонилась к стене в ожидании. Она слышала далёкие голоса. Затем раздалось:

— Лира?

— Одри! Привет! Я хочу тебе кое-что рассказать.

— Как у тебя дела? — спросила Одри. Лира с трудом могла отличить голоса Одри и её матери, и телефон был тому виной. У этих штук есть такая проблема — нельзя увидеть другого человека, и голос звучит как-то неправильно. Но всё равно это очень полезный инструмент. Ничего подобного ему в Эквестрии не существовало.

— Родители сделали какой-то тест. Чтобы выяснить, действительно ли я их дочь, — сказала Лира.

— А, точно. Твой папа его упоминал…

— Пришли результаты. И я была права. Я действительно Лира Микелакос, — ей очень нравилось звучание этого имени — оно было однозначно человеческим, и было унаследовано от её греческих предков. Тех, что изобрели лиру.

— Это… Это прекрасные новости! — сказала Одри.

— Ага, — ответила Лира.

— Я по-прежнему не могу поверить, как же легко мы их нашли… Это какое-то сумасшедшее везение, наверное.

— Кстати говоря, ты не виделась в последнее время с Рэндэлом? — спросила Лира.

— Он был твоим другом, а не моим, — сказала Одри. — Я совершенно без понятия, чем он сейчас занимается.

— Хммм… Знаешь, я тут подумала, что хочу найти здесь ещё какую-нибудь группу. Вернуться к игре на гитаре, — сказала Лира. — Я по этому очень скучаю.

— Ага. Но, Лира… — голос Одри стал тише. — С тобой ведь… всё в порядке, да? Никаких больше… То есть, я имею в виду, ты же не говорила своей семье…

Об Эквестрии? Лира поняла, что именно это она и имела в виду.

— Нет, я же сказала. Я просто… пошутила. Вот и всё. Я не должна была ничего говорить, — сказала Лира. — Мы просто будем разбираться с этим… я имею в виду, с тем, что я не знаю, что произошло. Я по-прежнему ничего не помню.

— Это меня и беспокоит. Потеря памяти — плохой знак.

— Не страшно. Всё нормально, — сказала Лира. — Я, на самом деле, не хочу об этом говорить.

Она услышала вздох Одри.

— Что ж… Как у тебя в остальном дела?

Настроение Лиры вновь посветлело.

— Замечательно! Я тут сегодня нашла крутой книжный магазинчик…

Она поговорила с Одри ещё какое-то время. Там, в аэропорту, ей казалось, что она бросает их, бросает всё, но… как оказалось, не совсем. Благодаря человеческим технологиям она по-прежнему может говорить со своими друзьями в Де-Мойне. Всё было иначе, совсем не так, как когда она покинула Эквестрию, твёрдо зная, что любой контакт с её старыми друзьями утерян навсегда…

В некотором роде, Лире казалось, будто она снова в Понивилле, снова засиживается допоздна, изучая историю людей.

В этом мире, книга по истории Америки, которую она раздобыла, была просто одной из множества доступных. И как только она с ней покончит, то может спокойно отправиться назад в магазин и купить ещё тонну источников подобной информации. Чувство, что перед ней разворачиваются древние секреты, почти её не посещало — не было больше охоты за томами по архивам, да и сама книга была напечатана относительно недавно: страницы ещё хранили чистую белизну бумаги. Помимо этого, не стоит даже упоминания, что для того, чтобы переворачивать страницы, она пользовалась собственными руками. Впрочем, чтение по-прежнему было увлекательно. Руки у неё буквально тряслись от нетерпения, когда она приступила к изучению.

Эта страна, Америка, была моложе двух или даже полутора сотен лет. По сравнению с тем, сколько простояла Эквестрия — этот срок был ничем. Одно только изгнание Принцессы Луны длилось в четыре раза дольше. И, казалось бы — первое, захватывающее дух впечатление от Де-Мойна сказало Лире, что этот город наверняка простоял уже тысячелетие.

Книга начинала с основ. По сути, в этой стране не было Принцессы — или короля, или королевы. У них был некий «президент». Кто им был в настоящий момент, Лира понятия не имела. Президенты правили сроками по четыре года, и книга всё-таки была уже не настолько свежей, так что кто бы ни правил до 2012-го года, сейчас его наверняка уже сменили.

По достижении восемнадцати лет люди, помимо всего прочего, что становилось им доступным, могут голосовать за нового президента.

И это напомнило Лире, что близился её собственный день рождения. Лето готово было закончиться и скоро наступит осень. Ей уже через несколько недель будет семнадцать лет. Она не знала точную дату, так как её эквестрийская семья не могла знать её настоящий день рождения, но он всегда отмечался осенью, а, значит, уже скоро.

Она ещё слишком молодой, чтобы участвовать в правительственных делах своей человеческой страны. И была слишком молодой, чтобы пить. Или даже чтобы жить самостоятельно, хотя с этим она и не спешила. Она улыбнулась своим мыслям. Неудивительно, что Бон-Бон всегда её отчитывала за инфантильность.

В последнее время, Лира не задумывалась особо о Бон-Бон. Оно и к лучшему, впрочем. Они разошлись по разным дорожкам. Бон-Бон проживет всю свою жизнь в комфорте, как обычная понивилльская пони, а Лире же невероятным образом выпал шанс прожить «обыденную» человеческую жизнь. В этом месте, под названием «Америка».

Она вернулась к лежащей перед ней книге, чтобы узнать побольше о том, что же такая жизнь из себя представляет.

Теперь она читала раннюю историю страны. Здесь упоминалось несколько государств, с которыми она уже была знакома: Англия, Португалия и, да, в том числе и Франция. Америка отделилась от Англии, и это объясняло, почему они называли свой язык «английским». Это не объясняло, впрочем, каким образом совпало, что он оказался тем же эквестрийским диалектом, на котором Лира прежде говорила всю жизнь. Она задумалась, сможет ли когда-нибудь вообще найти ответ на этот вопрос.

Но для того, чтобы стать независимой страной, эти ранние американские люди…

— Нет… — прошептала Лира.

Значит, люди воевали между собой, и им не нужен был Дискорд для того, чтобы развязать войну. Она заглянула вперёд, и да, действительно — дальше войн было только больше. Казалось, будто люди отмеряли свою историю исключительно войнами.

Лире пришлось прекратить чтение.

После Гала, когда Принцесса Селестия поведала ей о людях, она сказала, что войны были неизбежной частью человеческой природы. Даже до Дискорда, они дрались между собой по любому поводу, который только могли придумать. Лира провела две бессонные ночи, размышляя: неужели люди — её собственный вид — этим в самом деле занимались?

Она пришла в этот мир, чтобы убедить себя, что люди выше этого.

Но здесь, в этом мире, они не уничтожили себя. И эта книга, по-видимому, говорила, что войны — это ужасно, что чувствовалось в том, как они были описаны. Листая вперёд, она обратила внимание, что в последнее время войны начали вызывать протесты. Люди понимали, что это неправильно… Должны были.

В истории Америки хватало войн, чтобы отмерять ими периоды времени, и всё же Лира не могла понять, как они вообще начинались. Что может заставить человека считать, что это единственный способ разрешить конфликт?

Она побывала в уютных жилых районах, завела самых разных друзей из числа совершенно непохожих друг на друга людей. Очень трудно было принять, что они в точности такие, какими их описала Принцесса Селестия.

У неё заболела голова. Она разберётся с этим попозже.

Лира отложила историческую книгу в сторону и взяла другую. Она была уверена — эта история должна быть не такой пугающей. Это была художественная повесть — Последний Единорог. Единорог этот был белоснежным и лишенным Метки. Он (или она) выглядел слишком похоже на лошадей, которых Лира видела в Айове. Лира даже задумалась, а может ли этот единорог вообще говорить?

Уже это будило в Лире сомнения насчёт этой книги, но ей нужно было узнать, что люди думают о единорогах. Может, они так же мало знают о них, как пони о людях.

В этом-то, как она обнаружила, и была проблема. Этот единорог была красива и изящна, а также глупа, потому как была совершенно лишена личности, жила в лесу вместо цивилизованного города… А первая же строчка в начале, в которой этот единорог упоминался, гласила, что «более не была она беспечным цветом пены морской», и она заставила Лиру содрогнуться. Это было всего лишь совпадение… Множество пони были этого цвета. Этот цвет был у неё и у многих… других. Она не хотела сейчас думать об их именах.

Лира не ожидала такого разочарования от этой книги. Зачем она вообще решила поинтересоваться об единорогах? Простое любопытство. Скорее для того, чтобы понять, чем увлечена её младшая сестра, чем из собственной заинтересованности… Она зевнула и, закрывая глаза, положила книгу рядом с другой на тумбочку…

Зазвонил телефон — странным образом, в этом звуке даже возникло что-то музыкальное, хоть и быстро начавшее раздражать.

— Можешь ответить, Лира? — позвал папа из другой комнаты.

Лира встала и пересекла комнату, туда, где стоял телефон, и подняла трубку.

— Да? — ответила она обычным приветствием.

— Лира? О, ну наконец-то. Я уже сотню лет пытаюсь с тобой связаться…

Она нахмурилась.

— Эм, кто это? — голос было трудно опознать. Но он звучал странно знакомо.

— Ну же, Лира. Ты пропала не так уж надолго. Только не говори мне, что уже забыла свою старую соседку!

Она широко распахнула глаза и подняла руку, чтобы плотнее прижать телефон к уху.

— Ой, погоди, Бон-Бон? Неужели…

— О, надо же, ты помнишь! Я польщена.

— Не могу поверить, это действительно ты! Как твоя жизнь?

— По-прежнему такая же, хотя в доме теперь заметно тише… А ты? Ты взяла и пропала без единого слова. Мне бы хотелось узнать, что для тебя оказалось столь важным.

— Здесь невероятно, Бон-Бон! — сказала Лира. — Я бы хотела, чтобы ты сама увидела это место. Филадельфия — огромный город. И здесь ещё куча таких городов. И кругом люди.

— Похоже, тебе там нравится, — ровно произнесла Бон-Бон. Лира могла себе представить, как перекосило её лицо.

— Ещё как! И ты говорила, что мы не существуем, — сказала Лира. Она остановилась, чтобы передвинуть телефон возле уха. — Погоди, Бон-Бон, откуда ты знаешь, как пользоваться…

Лира села на кровати в своей тёмной спальне и тут же со стоном повалилась обратно. Она пробежалась пальцами по волосам. Что с ней не так? Откуда она взяла, что Бон-Бон может просто взять телефон и позвонить ей, чтобы спросить, как дела?

Она глубоко вздохнула. Это пройдет. Рано или поздно всё это закончится. В конце концов, это доказано. Она была человеком… Даже если не всегда чувствовала себя таковым.

Днём, Лира захватила книгу с собой на выходящую на задний двор веранду и, усевшись на один из стоящих там деревянных стульев, приготовилась к очередной порции болезненной дезинформации. Надо заметить, этот Питер С. Бигль скорее всего и не ожидал, что его книгу будет читать бывший настоящий единорог. Как папа и говорил о собственных книгах, магия — это просто «выдумка», так что писатели могли делать с ней, что им вздумается.

Но это ведь просто смешно. У этого единорога не только не было Метки (и она даже ни разу не упоминалась во всей повести, а не просто отсутствовала на обложке), у неё не было даже имени. К тому же, она жила в лесу, а не в нормальном доме, как положено любому цивилизованному пони. Лира посмотрела на деревья, что окружали её дом. Что ж, она тоже теперь живёт в лесу. В Понивилле они жили всё-таки вдалеке от лесов. В этом даже, наверное, была какая-то ирония.

Также совершенно бессмысленным казалось ещё кое-что — как этот единорог жила сама по себе, не подозревая, что она «последняя из своей расы»? И почему в этом мире были одновременно и люди, и единороги, и никому не казалось это странным? И, что ещё страннее, единорог не была способна к магии, в отличие от её спутника-человека. Лире он нравился больше. Он был немного неуклюж, но всё же справлялся со всем, что подкидывала ему история. Чего нельзя было сказать об единороге.

Пальцы медленно перелистнули страницу, и Лира задумалась, не отложить ли снова книгу, и не вернуться ли назад в дом. Но затем — в момент, когда за безымянным единорогом погнался злой бык, или что-то в этом духе — произошло кое-что интересное.

Путешествовавший с ней человеческий маг, превратил её в человека.

Лира улыбнулась. Наконец-то этот единорог сможет поучиться уму-разуму. Лира вспомнила момент, когда то же самое произошло с ней самой — первоначальную растерянность, быстрый приход облегчения и ничем не сдерживаемой радости, когда она впервые смогла подвигать пальцами и встать на две ноги.

Но… что-то тут было не так.

Этот единорог воспринял превращение в человека, как нечто ужасное. И чего ей ещё надо? Люди ведь способны на очень многие вещи и выглядят гораздо лучше. И ведь непохоже, что этот единорог мог пользоваться магией. Она была шокирована своим перемещением «в смертное тело» или типа того. А ведь с тех пор, как Лира сюда пришла в этот мир и поселилась у своих родителей, она на самом деле даже чувствовала себя моложе.

Лире пришлось бороться с желанием выкинуть книгу во двор. Но в этот момент она обернулась на звук скользнувшей вбок двери и увидела выходящую из дома Хлою.

— Что это за книга? — спросила та, сохраняя дистанцию и держась в дальней части веранды.

Лира закрыла книгу и протянула её сестре, чтобы та увидела обложку.

— Она называется Последний Единорог.

— Тебе тоже нравятся единороги? — спросила Хлоя. Она подошла чуть ближе, не отрывая взгляда от книги.

— Ну… — Лира поморщилась. — Типа того. Просто хотела посмотреть, о чём эта книжка, вот и всё.

Хлоя кивнула и посмотрела в сторону. Лира снова взглянула на обложку. Может, она слишком болезненно реагировала на её содержимое — в конце концов, она никогда по-настоящему не была единорогом. Строго говоря, она всегда была человеком.

Ей в голову вдруг пришла идея.

— Хлоя, ты, вроде бы, много знаешь о единорогах, — сказала Лира. Сглотнув комок в горле, она спросила: — Ты когда-нибудь… слышала об Эквестрии?

Странно было на самом деле произносить это слово вслух. Лире пришлось практически с силой выдавить его. И всё же теперь, после того, как сказала его, она почувствовала облегчение. Может, Моника была права. Ей просто нужно выговориться.

— Нет. А что это? — спросила Хлоя, указав на книгу пальцем. — Она об этом?

Лира улыбнулась.

— Нет, автор этой книжки ничего не знает о настоящих единорогах.

— Ну, а что ты о них знаешь?

— Эквестрия — это место, где живут все единороги. Но там также обитают пегасы и земные пони. Только единороги умеют пользоваться магией, но остальные пони тоже важны.

Хлою, это, кажется, заинтересовало.

— А откуда ты об этом знаешь?

— Ну… просто история, которую я однажды услышала, — сказала Лира.

Хлоя села на соседний с Лириным стул и наклонилась поближе.

— Расскажи мне.

Лира улыбнулась.

— С чего бы начать…

Она рассказала ей всё о Кантерлоте, столице, в которой живёт Принцесса. И о Клаудсдейле, где пегасы создают погоду для всей Эквестрии. И о пони, что живут в Понивилле — о Твайлайт Спаркл, эксперте в магии; о Флаттершай и о животных, о которых она заботится; о Пинки Пай, которая работает в Сахарном Уголке и каждый день загоняет своим поведением сотрудницу по имени Бон-Бон на стену…

И, конечно же, о единороге-музыканте по имени Хартстрингс.

XXIII. Ещё на один год старше

Семнадцатый день рождения Лиры пришёл раньше, чем она ожидала. Её кантерлотская семья не знала точной даты: они просто угадали, а потому ошиблись на несколько недель вперёд. Впервые в жизни её день рождения отмечался в реальную дату.

Эта вечеринка (если её, конечно, можно так назвать) проходила гораздо тише и в куда более тесном кругу, чем те, что у неё бывали прежде. Жизнь в Понивилле приучила её к тому, что любой день рождения всегда отмечается огромным гулянием на весь город. Пинки Пай это гарантировала. Впрочем, пожалуй, на организованные ей вечеринки приходили не все обитатели Понивилля — грандиозные отмечания чьих-нибудь дней рождений зачастую случались раза по два в неделю, так что, очевидно, посетить каждое могли не все.

Торт был куплен в магазине — в какой-то городской пекарне. Он был хорош, но не мог сравниться с теми, что пекли в Сахарном Уголке, как по части вкуса, так и по части оформления. Даже близко не мог. Бон-Бон всегда пекла Лире на день рождение чего бы та ни пожелала. В большинстве случаев она считала её торты идеальным подарком. Что бы только она ни отдала сейчас за домашние шоколадные конфеты Бон-Бон…

Но в этом году она получила кучу всего. Это был первый год с её человеческой семьей, и на празднике были только они. Да и нельзя сказать, что ей удалось с кем-нибудь здесь настолько подружиться, чтобы пригласить на первый семейный праздник. Она получила несколько подарков — небольших коробочек. Лира и так обрела за последние несколько месяцев немало, так что она совершенно не возражала по поводу их размера и количества. Хотя… ей было, конечно, интересно, что обычно люди получают на своё семнадцатилетие.

Они сидели в гостиной все вместе; Лира расположилась по центру дивана между родителями. Она разорвала бумагу на одном подарке — это оказалась прямоугольная коробочка, почти целиком помещающаяся в одну руку.

— Хм… что это? — спросила Лира, вращая её в руках и изучая картинки по бокам.

— Это мобильный телефон. Мы подумали, что тебе стоит его иметь, — сказала мать. — Для того, чтобы поддерживать связь с нами, когда ты идёшь куда-нибудь одна. Ну и в таком духе.

Лира медленно кивнула, изучая напечатанную на коробке фотографию. Он выглядел не так, как те, которые она видела раньше. Но, так или иначе, это всё равно очередной продукт удивительных человеческих технологий, которым она теперь, к тому же, владела сама. Как настоящий, нормальный человек.

Пользуясь подсказками родителей, она его распаковала. Они показали ей, как подключать телефон — это называлось «зарядка» — и, позже, как им пользоваться.

Этот телефон в самом деле сильно отличался от тех, которыми ей доводилось пользоваться. Вся его передняя панель была плоской, гладкой поверхностью, которая ожила, стоило ей нажать на единственную кнопку. Экран отвечал на скользящие касания пальцев к своей поверхности. Она потратила несколько минут, просто разглядывая яркие цветные фигуры, скользящие по экрану под её прикосновениями.

Мама показала ей, как эта штука работает. Телефон, как оказалось, способен на куда большее, чем ей раньше казалось. По нему не только можно говорить с другими людьми, но в нём также есть камера, музыкальный плеер, часы. Она может даже пользоваться с его помощью Интернетом… если узнает как. Что само по себе было странно, так как она была довольно твёрдо уверена, что Интернет — он только в компьютерах, а не в таких маленьких телефонах. Всё было по-прежнему слишком сложно для понимания, но, по крайней мере, она узнала достаточно, чтобы оценить пользу устройства.

Были и другие подарки. Вещи попроще. Альбомы рок-групп, которые ей нравились, и которые папа пообещал помочь залить в музыкальный плеер. Лире было интересно, как это можно проделать — диски ведь больше по размеру, чем плеер. Как бы то ни работало, без сомнений — человеческая изобретательность представлена здесь в лучшем виде.

Хлоя почти заснула на диване, и после того, как её отнесли наверх, в постель, Лира провела с родителями ещё всего несколько минут.

— В прошлые годы это был непростой для нас день… — сказала мама. — А теперь ты уже почти взрослая.

Почти. Лира неуловимо слабо улыбнулась.

— Я рада, что мне повезло провести с вами этот день. Спасибо вам за всё.

— Мы рады, что ты с нами, Лира, — сказал отец.

Лира просидела в кровати до поздней ночи, изучая свой телефон. Он излучал на удивление яркий свет, освещая экраном тёмную комнату. Удивительно было узнать, что в одном единственном предмете может крыться такое огромное множество функций. И то, как он управлялся, реагируя на касания кончиков пальцев — это достижение, которое пони не будет доступно никогда, даже будь у них эта технология сама по себе. Даже на обычных телефонах крохотные кнопки с цифрами уже впечатляли.

Она пролистала фотографии, сделанные за день и хранящиеся на экране, но при этом не распечатанные и даже не проявленные. Может, завтра она попросит папу помочь ей записать музыку на телефон.

А пока она положила его на тумбочку и взяла книгу по истории. По её содержимому она пробиралась медленно, но упорно.

Другую книгу, про единорога, она уже закончила. У неё не ушло на это много времени. Покончив с этой ерундой, она с радостью рассказывала Хлое о настоящих пони и магии. Они стали теперь очень даже близкими друзьями. Даже больше того. Сёстрами.

И если Последний Единорог оказался сплошным разочарованием, то человеческая история была сущей пыткой. Прочитанного вполне хватило бы, чтобы убить оставшееся после дня рождения хорошее настроение. Лира хотела уже прекратить чтение, но она не могла просто взять и убедить себя в том, что люди не совершали ничего подобного. Ей придётся смириться с этим, если она в самом деле хочет быть одной из них.

Люди непрерывно дрались друг с другом. Может, конечно, это просто неприятный побочный эффект от разнообразия стран. Хотя события 1860 года, описанные в книге по американской истории, говорили, что причина была скорее не в этом. И каждая война пробуждала всё больше и больше проявлений поразительной человеческой гениальности, потраченных исключительно на оружие. В самом деле, от масштабов их достижений становилось тошно.

Лира глянула на телефон на тумбочке. Люди ведь способны изобретать прекрасные вещи, если захотят. Если бы у пони были подобные штуки, она могла бы связываться со своими приёмными родителями в Кантерлоте в любой момент, когда бы ей только ни захотелось. Почта и близко не отличалась такой быстротой, а уж о безличности писем, в отличие от прямого разговора, и говорить не приходится. Телефонные разговоры, конечно, мало походили на личную беседу, но были достаточно близки по сути. Ей стало интересно: когда люди изобрели телефоны?

Но, отбросив эти мысли, она вернулась обратно к более сложной и волнующей информации об американской истории.

Эта конкретная книга говорила, что войны шли вплоть до 1991-го года… Лира слышала сегодня, буквально совсем недавно, что родилась осенью 1995-го.

Как бы ей узнать, бывают ли ещё войны в современном мире? Книга определённо уже устарела. Все недавние события — практически всё, произошедшее в мире с тех пор, как она его покинула, — здесь не описывались.

Но всегда можно было сходить к Монике.

На следующее утро Лира переступила под звон колокольчика порог книжного магазина. Она заметила Монику с первого же взгляда. Она надеялась её встретить, гадая, работает ли она и сегодня тоже, но в магазине она заметила ещё кое-кого, разговаривающего с Моникой у стойки. Лира узнала этого человека, и у неё тут же расползлась по лицу широкая улыбка.

— Пол? — спросила Лира. Она направилась к стойке, намереваясь присоединиться к их разговору.

Он обернулся.

— О, ух ты! Лира? Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Я сюда постоянно захожу, — сказала она.

— Как я тебе и говорила — за последние недели она заходила сюда уже несколько раз, — сказала Моника. — Она много читает. Обычно про единорогов или американскую историю.

— Любопытные вкусы… — сказал Пол. Он снова поглядел на Лиру. — Ну так как у тебя дела? С твоего приезда прошла уже куча времени.

— Очень здорово, на самом деле. Лучше не бывает, — сказала Лира, совершенно честно так и считая. — Я просто зашла сюда для кое-каких исследований… то есть, взять чего-нибудь почитать.

Она нервно улыбнулась.

— Конечно, — кивнула Моника. — Я думаю, ты уже неплохо здесь освоилась, и тебе не нужна больше моя помощь, да?

— Ага, думаю, я справлюсь, — сказала Лира.

Может, она полюбила этот магазинчик в первую очередь за то, что он во многом ощущался как дом. Она заходила сюда, и её приветствовал знакомый человек, причём сегодня — сразу двое. В других магазинах Филадельфии было куда меньше личного общения. Однажды она зашла в этот магазин вечером, и тут работал другой человек — пожилой, неразговорчивый мужчина — но если она приходила по утрам, то почти всегда заставала здесь Монику.

— Погоди, так ты, значит, правда не шутила по поводу своего папы? — спросил Пол, непринуждённо ткнув в её сторону пальцем. — То есть, я был практически уверен, что ты это всё выдумываешь. Ну, в смысле, насчёт того, что отец у тебя — знаменитый писатель и всё такое. Должно быть, с ума сойти, как круто жить в одном доме с таким мужиком, да? Сколько он уже написал? Шесть книг? Семь? И все как одна успешные.

— Мне кажется, он готов выпустить восьмую, — сказала Моника. — Погоди-ка, Лира, ты об этом точно должна знать. Когда он её собирается выпускать?

— Я, на самом деле, не знаю, что он сейчас пишет… — призналась она. — По правде говоря, мне его книги кажутся немного странными. В смысле, там ведь сплошь люди, владеющие магией, и постоянные битвы...

— Это традиционное фэнтези. И я скажу, что такая стандартная тема у него — это практически часть его успеха: она очень прямолинейна, но очень хорошо написана. И качество он держит отличное, — сказала Моника. — И это круто, что он местный.

— Я согласен с Лирой. Я не слишком-то большой читатель фэнтези. Может, разве что Терри Пратчетта время от времени. Если он считается, конечно, — сказал Пол.

— Именно. Я думаю, мне просто не слишком-то интересны такие вещи, — сказала Лира. — Этот мир для меня и так вполне хорош. Другой мне не нужен.

Она нахмурилась.

— И эти люди в папиных историях постоянно друг с другом дерутся… — что, кстати, напомнило ей изначальное намерение, с которым она сюда шла. — Я читала ту историческую книжку, которую ты мне дала, и в ней сказано, что Америка воевала. Много раз, на самом деле.

— Вот эт новости, — сказал Пол. — Никогда о таком не слышал.

— Значит… это неправда? — сказала Лира. — То есть, если бы их действительно было так много, ты наверняка бы слышал…

— Это был сарказм, Лира.

— О… — она покраснела. Она ненавидела попадаться на нехватке знаний о людях.

Моника слегка подняла бровь.

— Ну, если ты правда хочешь об этом узнать побольше, то у нас здесь есть полки с соответствующей пометкой. Можешь поискать там книги о каких-то конкретных конфликтах, если тебе это интересно.

— Ну, тут дело скорее в самой идее. Я её не понимаю, — сказала Лира, затем, помедлив, продолжила: — Я, наверное, звучу сейчас как совсем дурочка, но я никогда не могла, на самом деле, понять смысл войн.

— Говорил же, что она хиппи, — пробормотал себе под нос Пол.

— Сейчас ты, мне кажется, углубляешься скорее в… философию, пожалуй, — Моника облокотилась о стойку, приложив руку к подбородку. — Но ты поднимаешь реально сложную тему. Никто на самом деле не понимает.

— Значит, для человека это нормально — не понимать, что это значит — быть человеком?

— Ну… наверно. Я же говорю, философия, её раздел вон…

— Предположим что… гипотетически, конечно… человек вырос, не зная, что он человек. Будет ли он таким же, как и остальные?

Пол поднял руку, показывая, что сдается.

— К слову о понимании. Я совершенно запутался уже.

— Ага… — тихо сказала Лира и нервно усмехнулась. — Наверное, у меня просто странные мысли ходят в последнее время. Всё было как-то слишком необычно.

Он кивнул.

— И что же для тебя нормально?

— Это… непросто объяснить, — Лира опустила взгляд себе на туфли.

Пол пожал плечами.

— Могу себе представить.

— О, кстати, посмотрите! — Лира достала телефон. Родители посоветовали ей носить его с собой везде. — Я тут заносила номера некоторых своих друзей. Родители мне показали, как это делать. У вас, ребята, есть телефонные номера?

— Конечно. Давай я его сама тебе введу, — сказала Моника. Лира дала телефон ей. Когда та закончила, то передала его Полу.

— Мне почему-то кажется, что я об этом пожалею, но… хорошо, — сказал он, быстро стуча пальцем по экрану. Он, похоже, куда лучше Лиры умел им пользоваться, как бы той ни казалось, что она уже хорошо освоилась.

Лира забрала телефон, когда он закончил, и положила обратно в карман.

— Извините, что я задаю вам странные вопросы. Мне просто любопытно.

— Да нет, всё нормально, — сказала Моника.

— Спасибо. Думаю, я сама найду нужные книги. Я сказала папе, что вышла ненадолго.

Лира направилась к задней части магазина, ища исторический раздел. Люди определенно лучше хранили записи о своём прошлом, чем пони… к лучшему ли, или к худшему. Она осознала, что ей странным образом хочется принимать на веру абсолютно всё, что эти книги ей говорили, в отличие от истории Эквестрии. Ведь если бы они хотели придумывать ложь, они бы не стали писать такие вещи.

Несколько минут она осматривала полки, доставала книги, прочитывала по нескольку первых страниц из каждой и набрала тем самым богатый ассортимент. Не все из них были о войне — она нашла книги об изобретателях и популярной культуре. Они важны — потому что эти вещи столь же человеческие, как и всё остальное.

Неся книги обратно к стойке, она задумалась, что бы Твайлайт подумала, обнаружив у себя под носом столько источников невиданных доселе знаний. Что другой отец Лиры — Дьюи — подумал бы. Он, скорее всего, начал бы о ней беспокоиться…

— Ого. Думаешь, тебе этого хватит, Лира? — сказал Пол, оглядывая стопку книг у неё в руках. Лира водрузила её на стойку с глухим стуком.

— Пока хватит, — просто ответила Лира.

— Кто бы говорил. Ты нехудожественные книжки не читаешь, даже когда тебе их задают, — сказала Моника.

— Ну, да… — он почесал затылок. — Кстати говоря, в какую школу ты пойдёшь, Лира? Я не знаю, в каком районе ты живёшь.

— Школу?.. — переспросила она. — Ну… пока ни в какую. Родители не уверены, что я готова. Они говорили что-то о домашнем обучении.

— Думаю, в этом есть смысл. Сложные обстоятельства и всё такое.

Она кивнула, но слова Пола её обеспокоили — то была ещё одна область, с которой у неё трудности. Она думала, что получила всё необходимое ей образование ещё пять лет назад. Конечно, уроки магии сейчас совершенно бесполезны, но всё остальное по-прежнему помогало. У людей бывают уроки использования рук или это слишком инстинктивное действие, и того не требует?

Лира оплатила книги, попрощалась и направилась обратно домой. Пол подождал, пока она не выйдет за дверь, затем повернулся обратно к Монике.

— Путешествия во времени, — вдруг произнёс он.

— Что?

— Я точно тебе говорю. Путешествия во времени. Она изучает историю, чтобы узнать, что произошло с той эпохи, в которой жила.

— И кто-то тут не читает фэнтези… — пробормотала Моника.

— Это, вообще-то, научная фантастика. Я её, конечно, тоже не особо читаю. Но тебе разве не кажется, будто она как из какого-нибудь фильма? Как у Тима Бёртона, только если бы странного чужака играл не Джонни Депп, а девчонка-подросток.[1]

Моника вздохнула.

— Мы же о настоящем человеке говорим…

Лира сидела на диване перед телевизором, хотя он был выключен. Её внимание было приковано к маленькому экранчику в руках. Она обнаружила, где у телефона включается интернет, но вот пользоваться им было совсем другим делом. Это был главный информационный ресурс для людей, и он даже помог ей отыскать свою семью — но чем же он на самом деле являлся?

Рядом с ней села Хлоя.

— Расскажи мне ещё о Флаттершай, — сказала она. — Пожалуйста.

Услышав это имя, Лира вздрогнула, но быстро оправилась — это было нормально. Она уже рассказала Хлое несколько историй о её старых друзьях.

— О Флаттершай? Дай подумать… — как бы то странным ни казалось она, по правде говоря, ждала этих разговоров с таким же нетерпением, как и Хлоя. Ей становилось со временем проще расслабляться и изливать свою тайну. И для людей обыденная жизнь в Эквестрии должна была бы звучать захватывающе. Она была иной, это точно… Но Лира всё равно верила, что человеческий мир лучше. — Я когда-нибудь тебе рассказывала о драконе?

— О Спайке?

Лира помотала головой.

— Нет, о другом драконе, гораздо больше размером. Он спал на горе прямо рядом с Понивиллем и загрязнял небо облаком дыма. Флаттершай первая увидела это облако и побежала в парк, рассказать всем… всем пони.

Говорить это сочетание слов по-прежнему требовало некоторого привыкания. Когда Лира сюда прибыла, она была твёрдо уверена, что никогда более его не услышит. А Хлое, похоже, казалось, что оно звучит круто.

Она продолжила:

— Но Флаттершай не умеет громко говорить. Так что когда она пришла в парк, никт… — Лира вздохнула, поправив себя во второй раз. — Ни один пони её не услышал и мы… то есть, все были слишком заняты своими делами, и никто не удосужился посмотреть вверх.

— И что произошло?

Хорошо, что Хлоя не заметила эту маленькую промашку. Лира была в тот день в парке. Практиковалась в игре на лире и, просто отдыхая, наслаждалась хорошей погодой и беседой с другими пони. Ещё одна из особенностей Понивилля — там было очень просто общаться с другими, но, в то же время, прошла всего пара недель её жизни в Филадельфии, а она уже нашла себе двух друзей.

— И тогда пришла Твайлайт и всем сказала, что Принцесса Селестия написала ей в письме просьбу уговорить этого дракона уйти, — продолжила Лира. — Флаттершай страшно разволновалась, потому что она, на самом деле, очень боится драконов.

— Я думала, она любит животных.

— Да, но драконы — совсем другое дело… — сказала Лира. — Помнишь ту картину в прихожей? Которую мама написала.

— Ага.

— Вот таким он и был. Огромным. Наверное, больше, чем наш дом, — она сказала это приблизительно, так как сама этого дракона не видела, но Рейнбоу Дэш после того события ещё несколько недель подряд об этом не замолкала, так что Лира наслушалась вдоволь.

— А зачем ему всё это золото? Что драконы с ним делают?

— Они строят в нём свои гнезда. И они едят драгоценные камни. Помнишь, я рассказывала тебе, что Спайк их любит?

— Интересно, какие они на вкус? — подумала вслух Хлоя.

Лира улыбнулась.

— Они, скорее всего, для дракона вкуснее, чем для нас. Пони их не едят, — сказала она. — И люди.

Вошёл отец.

— Уже поздно. Хлоя, тебе не надо в кровать? Ты же помнишь, у тебя завтра школа.

— Но я хочу дослушать историю Лиры!

Лира улыбнулась.

— Папа прав. Уже темно. Я тебе дорасскажу завтра, — она почувствовала, на самом деле, некоторое облегчение — она уже рассказала ей всё, что знала сама, из личного опыта. Ей придётся хорошенько покопаться в памяти, чтобы вспомнить, что рассказывали про сам поход пони. Рейнбоу определённо раздувала своими рассказами из мухи слона.

— Обещаешь?

Лира кивнула, и Хлоя направилась наверх, в кровать, а папа сел рядом с Лирой на диван.

— Знаешь, я в последнее время много наслышан от Хлои об этой Эквестрии. Каждый раз, когда я везу её в школу, она мне рассказывает что-нибудь новенькое.

— Ага, я как раз ей рассказывала очередную историю… — сказала Лира. Казалось странным столь открыто говорить о своём прошлом. Но все считали, что она это сочиняет, так же, как тот писатель, который сочинил ту раздражающе неправильную повесть о единороге. — Что она тебе рассказывала?

— О, всякое разное про пони, магию, принцесс, — он улыбнулся. — Походе, как раз её любимая тема. Ты сама это всё придумала?

— Конечно, — сказала Лира, бегая взглядом.

— Ты весьма талантлива. Может, тебе стоит однажды что-нибудь написать — книгу для детей, например.

Лира помотала головой.

— Думаю, я лучше продолжу заниматься музыкой. Она — мой настоящий особый талант, — она осознала, что говорит об этом, как о своей Метке. Что Хлоя об этом знает? Она упоминала их отцу? — То есть, мне всегда говорили…

— Кто говорил?

— О… — сказала Лира. — Мне говорили… Ну… — её разум лихорадочно работал. Она не могла ему сказать, что её другая семья (и Бон-Бон) хотела, чтобы она следовала музыкальной карьере. — Одри… сказала, что я очень хорошо играю на гитаре. Она говорила, что у меня в этом будущее. Присоединиться однажды к настоящей группе.

Это было отчасти правдой — Одри действительно была впечатлена талантом Лиры, но, всё же, не так уж старательно подталкивала её двигаться дальше.

Он тяжело вздохнул.

— Я думал, ты что-то вспомнила.

— Извини… Может быть и вспомнила самую малость, но я не могу сказать, что именно, — Лира опустила глаза. — Значит, ты думаешь, что Эквестрия хорошо подойдёт для детских историй?

Она жаждала поскорее сменить тему. И мнение её папы о настоящей магии было бы очень интересно услышать, пусть даже он и не подозревал о её реальности.

— Конечно. Судя по всему, не слишком в моём вкусе, но Хлое они нравятся. Я постоянно слышу об одном персонаже… Флаттершай?

Лира кивнула. Хлое нравились истории о Флаттершай больше, чем о Хартстрингс, и это было, на самом деле, большое облегчение. Рассказывать о собственных переживаниях было бы нелегко. Рассказывать о других помогало, особенно поначалу.

— Ага. Я видела картинку, которую нарисовала Хлоя. Получилось очень похоже, — она быстро добавила: — Ну, как я её представляла, в смысле. Наверное, я хорошо умею описывать.

Он рассмеялся.

— Может, мать возьмётся с этим что-нибудь сделать. Она ищет материал.

Лира легко улыбнулась.

— Может быть.

Они поговорили ещё немного. Тема отошла от историй Лиры к более серьёзным вещам — например, к началу учебного года, по поводу которого пора было принимать важные решения. Вариантов было не много: или Лира пойдёт вместе со своими ровесниками в государственную школу, или она будет получать индивидуальное образование дома.

Мысли по-прежнему кружили вокруг того, что папа думал об Эквестрии. Значит и правда, для людей Эквестрия — всего лишь детские сказки. Что ж, в конце концов, именно так её Лира и описывала сама. Она не упоминала большую часть по-настоящему плохих вещей — только несколько упоминаний драконов вскользь, описание параспрайтов как чего-то смешного. В восстановлении развалин, оставшихся от их дома, явно ничего смешного не было. Лире повезло, что параспрайты не сожрали ничего ценного.

Но вот кого она даже не упомянула… так это Дискорда. Он в последнее время не покидал мыслей Лиры. Читая о прошлых войнах Америки, она никак не могла выкинуть его из головы. Но он остался заперт в камне, в Эквестрии. Ни к чему о нём волноваться. Люди полностью контролируют этот мир. Даже если в другом мире он довёл их до самоистребления… никому об этом знать не следует.

[1] Речь идёт о фильме «Мрачные Тени».

XXIV. Начало конца

Этот год обещал Лире многое.

Родители недавно начали разговоры о школе. В её возрасте большинство людей уже заканчивает последний класс «старшей школы». Но, вероятнее всего, она будет обучаться дома. Как бы она ни пыталась это скрыть, они сразу заметили, что её образование не слишком-то соответствует окружающим реалиям.

Изученное по историческим книгам, было, безусловно, полезным знанием, но именно по этому предмету она отставала сильнее всего. Когда она начала вникать в историю других стран — тех, о которых читала в старых эквестрийских книгах — начали всплывать знакомые вещи, хотя все они происходили сотни лет тому назад. Недавние события были важнее. И тяжелее для восприятия.

Если отложить в сторону все эти академические дела, то стоит упомянуть, что Хлоя с большим нетерпением предвкушала некий праздник, который она называла «Хэллоуин». Лира слушала, что она о нём говорила, и делала себе заметки. Этот праздник будет в конце месяца, и на нём будут костюмы, а также ходьба от дома к дому для собирания конфет. Это, определённо, была человеческая версия Ночи Кошмаров. И она проходила практически в тот же день.

Он, впрочем, не имел отношения к тому празднику урожая, о котором читала Лира. Ничего похожего на традиции, описанные в её старых книгах, ей так и не встретилось. На самом деле, Хэллоуин праздновался абсолютно так же, как и Ночь Кошмаров — и от этого слегка пробирала жуть. Но этот праздник точно не может проводиться в честь Найтмэр Мун, так ведь? Хлоя слышала её историю, но не упомянула ни о каких связях с предстоящим праздником. Лира сообразила, что сможет больше узнать об этом дне, когда он, наконец, придёт.

После осени придёт зима, и она сможет поучаствовать в ещё одном человеческом празднике — празднике Рождества. Лира помнила, каким восхитительным и ярким бывал Кантерлот в Вечера Тёплого Очага, и она часто задавалась вопросом: как люди в Филадельфии отмечают зимние праздники? Город ведь был больше. Может, празднование тоже будет соответствовать.

А затем будет новый год, и после она проживёт и зиму, и весну, и следующее лето со своей человеческой семьей. День ото дня ей становилось всё проще и проще чувствовать себя в этом мире на своём месте. Вскоре она уже не будет ничем отличаться от любого обычного человека.

Это утро в доме семьи Микелакос началось во многом как любое другое.

Проснувшись, Лира услышала далёкий стук клавиатуры компьютера отца, доносившийся из его кабинета дальше по коридору. Она надела футболку и джинсы и направилась вниз, за завтраком.

Вскоре следом спустилась Хлоя и, насыпав себе миску хлопьев, села напротив Лиры. Они немного поговорили. Не только об Эквестрии — как Лира и надеялась, эти истории просто подтолкнули сестру ей открыться. Она, помимо всего прочего, рассказала Лире о занятиях в школе и о новых друзьях в классе.

— Ты возьмёшь меня выпрашивать сладости на праздник? — внезапно спросила она.

— Надеюсь… только выпрашивать, а не мстить, если не дали?[1] — сказала Лира.

— Ясное дело!

Лира широко улыбнулась:

— Конечно! Обожаю это делать.

— Так, Хлоя, ты готова? — папа только что спустился на первый этаж. Он подобрал пиджак со спинки стула на кухне и принялся его надевать.

— Ага, — Хлоя встала, и взяла портфель. Лира с интересом наблюдала за тем, как две лямки легли на плечи Хлое таким образом, что вес портфеля оказался по центру спины — почти как у седельной сумки, просто чуть переделанной. — Увидимся позже, Лира!

Заканчивая завтрак, она проводила их взглядом до передней двери. Школа находилась довольно далеко. Судя по всему, от неё ездила какая-то длинная жёлтая машина, под названием «автобус», которая подвозила большую часть детей, но она не проезжала мимо их дома, а поэтому папе каждый раз приходилось отвозить Хлою в школу на своей машине.

Сама мысль, что школа находится так далеко, казалась странной. Там, в Понивилле… Нет. Лира помотала головой. Ей надо перестать видеть упоминания Эквестрии в каждой мелочи. Она очень не хотела это признавать, так как ей очень нравилось быть человеком, но… не скучает ли она по тому, старому дому?

С лестницы снова послышались шаги, затем в прихожей появилась мать.

— Они уже уехали?

Лира кивнула:

— Только что вышли за дверь.

— Ладно. Мне надо съездить в магазин кое за чем. Тебе что-нибудь купить?

— Пожалуй, ещё немного этих… — Лира задумалась, пытаясь вспомнить странное название. — Поп Тартс.[2]

— А что ещё?

— Нет, больше ничего. О, и, может, ещё яблок.

— Хорошо. Скоро вернусь, — она захватила сумочку и ключи от машины и направилась к двери в гараж. Лира услышала глухой рокот ворот, которые открываются сами по себе. Через несколько минут завёлся двигатель машины, и вскоре его шум стих вдали.

Оставшись одна, Лира растянулась на диване, размышляя над своими планами на день. Перед ней стоял телевизор, но она так и не выработала себе привычку его смотреть. Пару раз она смотрела «кино» с семьей. Оно было целыми театральными представлением в одном ящике. Люди в нём несколько раз использовали магию, но мама сказала ей тогда, что это называется «спецэффекты». По большей части, её семья не была столь зависима от светящегося экрана, как, например, семья Одри.

Она поиграла немного с телефоном. Теперь в нём была музыка.

Лира задумалась над идеей перечитать чего-нибудь. Последние несколько приобретённых ею книг она проглотила всего за пару недель. Она уже вовсю заполняла полку в своей комнате растущей книжной коллекцией, что уже далеко превзошла оставшуюся в Эквестрии старую, которую она собирала, изучая людей.

Вот и идея. Она опять сходит в книжный магазин и, заодно, прогуляется. Было ещё раннее утро буднего дня, так что Моника, скорее всего, должна быть на рабочем месте.

Лира взяла ручку и бумагу и быстро написала записку, просто на случай, если задержится дольше, чем планировала. Конечно, родители всегда могли ей позвонить, но она понимала, что им будет неспокойно, если она без предупреждения уйдёт на долгое время. Это можно понять, учитывая, через что они когда-то прошли.

Отыскав в прихожей куртку, она накинула её: погода становилась уже довольно прохладной. Оставив записку на кухонном столе, она проверила, заперты ли все замки в доме и встала перед входной дверью.

Осталось ещё кое-что…

Лира взяла телефон в одну руку, а в другую — свёрнутый клубком провод с так называемыми «наушниками». Потыкав пальцем по экрану, скользя по меню, она открыла музыкальный плеер. Папа показал ей, как это делать. Треугольник означает «играть». Из крохотных динамиков донёсся тихий, скрипучий звук. Не зная, чего ожидать, она медленно вставила один наушник себе в ухо, покрутив немного в поисках правильного места где его там закрепить. И, неожиданно, музыка зазвучала у неё в ушах так чисто, будто группа выступала прямо перед ней.

Желая проверить, она вытащила наушник и отвела подальше на вытянутой руке. Музыка была по-прежнему слышна, но очень тихо. Стоило ей поднести наушник к самому уху, как звук стал идеальный. Даже лучше, чем на проигрывателе, с которого она слушала музыку в доме Одри.

Она тут же вставила второй наушник, и все звуки окружающего мира мгновенно пропали. Это было чудесно. Песню она узнала сразу — «Highway to Hell». Она её играла с группой Рэндэла.

И вот, с музыкой, что, казалось, играет прямо у неё в голове, она вышла за дверь.

Её обычный маршрут пролегал сквозь окружающий дом лес, затем через несколько других жилых кварталов, и приводил в итоге в центр городка, где и находился книжный магазин. Лира всё собиралась заняться исследованием окрестностей, посмотреть, какие места здесь ещё есть. Может, ей стоит, наконец, заняться этим делом сегодня.

Мимо проехала машина. Она почти не услышала её за тяжелыми ритмами музыки, что бились прямо в ушах. Она посмотрела ей вслед, вдруг это папа возвращается уже из школы, но эта машина была чужой. Автомобиль уехал, и Лира снова осталась одна.

Музыка в самом деле ощутимо улучшила в противном случае совершенно скучную прогулку. В окрестностях почти не попадалось людей, как пешком, так и на машине.

Она подняла взгляд наверх. Деревья выглядели в это время года совсем иначе. Листья начали менять цвет, а также покрывать тонким слоем дорогу. Без сомнений, они были стряхнуты проезжающими машинами. Она подумала, будет ли проводиться Забег Листьев, чтобы остальные листья тоже непременно успели упасть до наступления зимы? Она участвовала несколько раз в этом мероприятии в Понивилле: ни с кем не соревнуясь, двигаясь легко, но напористо, она бежала обычно бок о бок с Бон-Бон. Этот лес выглядел во многом похожим на Белохвостый. Если бы не человеческая дорога, проходящая через него, и та одинокая машина, проехавшая мимо несколько минут назад, Лира подумала бы, что вернулась туда.

На какое-то время Лира отпустила мысли просто свободно поблуждать. Она разглядывала пятна оранжевого и коричневого цветов и наслаждаясь музыкой в ушах. Она пробудила в ней желание взять в руки гитару и заучить пару новых песен. Может, после того, как она вернётся из…

— Наслаждаешься прогулкой, Хартстрингс?

Голос, совершенно неожиданный и абсолютно ясно звучащий, заставил её остановиться. Она обернулась кругом, ожидая увидеть кого-то за спиной, но, странным образом, она по-прежнему была одна. В ушах звучала только музыка, больше ничего. В любом случае, наушники отрезали практически все остальные звуки.

— А ты довольно неплохо справляешься с ходьбой на двух ногах, я погляжу. Прям как любой другой человек. Ты и правда одна из них, а?

Кто бы то ни был, он назвал её Хартстрингс. И…

Голос раздавался из наушников.

Лира выдернула их из ушей. Она застыла на месте и уставилась на телефон, твёрдо зная, что голос на самом деле шёл не из него. Нет, это просто трюк. Она узнала этот голос. Даже если Лира не слишком хорошо помнила, что происходило в прошлый раз, когда она его слышала, узнать его всё равно было несложно.

— Я просто хотел к тебе заглянуть и самым искренним образом тебя поблагодарить. Если бы не ты, Хартстрингс, я бы ни за что не обнаружил это местечко, — он подчеркнул её имя снисходительным, издевательским даже, тоном. Нет, не её настоящее имя, а всего лишь старое имя пони. — И, подумать только, ты всё это время была в Понивилле! Если бы я знал, что люди ещё остались на свете, я бы не стал впустую тратить время. Не-е-ет, люди куда веселее.

Голос шёл из ниоткуда. И в то же время отовсюду. Всё вокруг застыло в подозрительной неподвижности.

— Я, к слову, сам питаю весьма тёплые чувства к людям, — сказал он. — Думаю, у нас с тобой есть такая общая черта. И что насчёт их замечательных технологий, а? И рук, которыми они ею пользуются?

Теперь голос раздавался так, будто говорящий стоял прямо у неё за спиной, но когда она резко обернулась, чтобы встретиться с ним лицом к лицу, то не увидела ничего, только пустую дорогу.

Лира, наконец, нашла силы заговорить, пусть и не без дрожи в голосе:

— Г-где ты?

— О, я как раз там, где и хотел — здесь, в человеческом мире. Можешь себе представить? Отдельный мир, набитый миллионами людей, и всё это время он лежал буквально за углом!

Это верно — он оказался в человеческом мире. И в этом определённо не было ничего хорошего. Но, по какой-то причине, все мысли Лиры были сосредоточены на книжном магазине в центре.

— С вами очень весело, люди. До чего удивителен этот мир! Оставь вас на пару тысяч лет, и только посмотрите, чего вы добились!

— Как ты сюда попал? — требовательно спросила она. Её голос зазвучал на этот раз чуть смелее. — Как ты меня нашёл? И что ты делаешь?

Она услышала смех.

— Думаю, ты прекрасно знаешь, что я собираюсь делать. Видишь ли, мне было ужасно скучно, настолько, что ты и представить себе не можешь. И мне требуется немного старого доброго хаоса. Или, виноват, нового хаоса! У людей здесь столько новых способов его сеять! Мне прямо не терпится их попробовать, я серьёзно.

Она стиснула зубы. Голос, похоже, шёл из ниоткуда, но окружал её со всех сторон. Движение меж деревьев — это ведь просто ветер, да? Кучка носимых ветром листьев упала к её ногам.

— Люди способны не только на хаос. Я изучала их — то есть, нас, — сказала Лира. — И мы выше этого.

Голос звучал теперь так, будто говорящий находился прямо позади. Но она по-прежнему была одна — или нет? Это происходит на самом деле? Это ведь может быть…

— Нет, я не собираюсь тут с тобой надолго задерживаться. Просто забежал передать привет и кое-что тебе оставить. Видишь ли, меня ждёт целый мир, полный людей, и, прямо скажем, тебе же будет лучше, если ты будешь не из их числа.

Лира почувствовала, как что-то скользнуло у неё по голове. Она резко вскинула руку, чтобы это поймать, но оно уже исчезло. Её колени сами собой подогнулись. Всё вокруг расплывалось в глазах.

— Ты вообще представляешь, что вас в этом мире миллиарды? Не тысячи, и даже не миллионы. Я эти миллионы могу найти только в одном городе. И один как раз неподалёку, да?

Последнее, что она увидела, было ухмыляющееся лицо Дискорда прямо у себя перед носом.

— Как я уже сказал, Хартстрингс, — искренне благодарю тебя за помощь.

Лира с трудом очнулась, чувствуя себя разбитой. В последнее время ей снятся совсем странные кошмары, и этот сон был самым худшим.

Она распахнула глаза.

Она… она лежала не в кровати в своей комнате. На ней по-прежнему была та же одежда, которая ощущалась, при этом, будто бы великовато и мешковато. Она лежала лицом прямо на чёрном камне дороги, среди одиноких палых листьев. На неё разом нахлынула память о только что произошедшем.

Дискорд.

После всех безумных вещей, что ей снились, эта на самом деле оказалась реальностью?

Она попыталась подняться с земли, — на которую упала без сознания по непонятной причине. Как долго она пролежала в отключке? По-прежнему стоял день… довольно облачный… так что трудно было сказать, сколько прошло времени. Она встала, дрожа, на ноги, чувствуя, как неудобно гнётся позвоночник, а затем споткнулась о свой собственный хвост и рухнула на спину. Она застонала. К небу торчали передние ноги, а свободно болтающиеся рукава сползали с копыт.

Лира уставилась на них, застыв в ужасе.

— Ах эта сволочь!

[1] Да, на Хеллоуин есть такая традиция. Впрочем, наверняка все наслышаны. В принципе, «trick or treat» — это оно и есть. Если не дадут treat, ребёнок сделает trick. Звучит страшно, но выражается обычно в чём-нибудь вроде сырого яйца в окно. В последнее время trick себя изжил.

[2] Это и есть те самые плоские тонкие пирожки с начинкой, для разогревания в тостере. Их разновидность можно встретить в Макдоналдсе.

XXV. Истина откроется

Какое-то время Лира могла лишь стоять, застыв на месте. Она посмотрела на свой хвост. На копыта. Сверху, на краю поля зрения она разглядела кончик рога.

Но у неё не было времени, чтобы тратить его впустую. Лира не могла точно определить, сколько пролежала без сознания. Взбрыкнув, она скинула туфли с задних копыт. Они ей больше не нужны — только будут её замедлять. Попытавшись сориентироваться и вспомнив примерное направление к дому, она бросилась бежать — бежать галопом, если говорить точно.

В любую минуту она проснётся. Должна проснуться. Дискорд здесь, в Филадельфии, — это ведь просто невозможно.

Что-то попало ей в глаз, и она, запнувшись, остановилась и заморгала.

Следом упало ещё несколько капель. Тяжёлых и коричневых… Не прошло и минуты, как на дороге начали скапливаться лужи шоколадного молока — началось то же самое, что Дискорд делал и в Понивилле. Лира помотала головой и побежала дальше.

Штаны и футболка болтались на ней, как мешки, и вскоре они промокли от дождя насквозь. Одежда, скорее всего, потом будет вонять, когда впитавшееся молоко испортится… Нет, зачем она вообще об этом думает?

Цепочка с лирой, точной копией её Метки, которая вновь возникла у неё на бедре (на крупе, поправила она себя), билась по груди, в такт её галопу по обочине дороги. Пробегая мимо стоящей на краю дороги машины, она обратила внимание, что колеса у той стали квадратными. Водитель, должно быть, бросил её и продолжил путь пешком.

Наконец, Лира достигла дома. На подъездной дорожке машин не было. Может, она вышла не так уж и давно, как ей показалось. Мысли её сами собой вернулись к брошенной машине с квадратными колесами. Она не видела, что творится в городе, но, по идее, всё должно быть очень плохо. Как люди реагировали на происходящее? И что важнее, как отреагируют родители, когда, придя домой, они обнаружат её в таком виде? Трудно сейчас было предсказать, когда им удастся вернуться. Она разберётся с родителями… и Хлоей… когда они, наконец, придут.

Если, конечно, с ними всё хорошо.

А пока она вложила последние силы в бег и метнулась к парадному крыльцу. Ключ лежал у неё в кармане. Первым неосознанным действием было сунуть туда руку и нашарить ключ пальцами, но, очевидно, так больше сделать было нельзя. Ей потребовалось некоторое усилие, чтобы направить каплю магической энергии в карман и, вытащив связку на свет, вставить ключ в скважину и, затем, попробовать, наконец, открыть дверь. Казалось бы такое простое действие потребовало целую вечность. По этой причине дверные ручки в Эквестрии не делали поворачивающимися.

Дверь, наконец, распахнулась, и Лира практически рухнула внутрь, радуясь, что спряталась от дождя. Она остановилась, чтобы перевести дыхание, затем пинком задней ноги захлопнула дверь за собой.

Всё здесь казалось таким большим.

В облике пони она оказалась в человеческом доме впервые. Она помнила, как, будучи человеком, провела в Кантерлотском замке некоторое время, и каким маленьким всё там казалось, когда она смотрела с высоты своей двуногой фигуры. Здесь же ничего не годилось для пони. Без рук она была тут совершенно беспомощна.

Она подняла переднюю ногу и уставилась на мокрую и потемневшую от шоколада зелёную шерсть. Так странно было ощущать волоски по всему телу... Как она вообще смогла к этому когда-то привыкнуть?

Но что важнее, что ей теперь делать? Дискорд где-то рядом. Семья рано или поздно вернётся. Судя по часам, она отсутствовала меньше часа, что оказалось лучше, чем она ожидала. Но когда они всё-таки вернутся, ей придется выложить им всё начистоту, вскрыть всю ложь, которую она им всё это время рассказывала. И ей совсем не хотелось об этом даже думать.

С неё стекало на пол шоколадное молоко, и этой проблемой следовало заняться в самую первую очередь. Она ничего не может поделать с Дискордом, но остаться в таком виде — значит произвести не лучшее впечатление на родителей.

Лира направилась к лестнице и тут же, сдавленно вскрикнув, споткнулась на первой же ступеньке. Оправившись, она продолжила подниматься гораздо осторожнее. Эти ступени слишком узкие. И прежде с этим проблем не было. Когда она была человеком.

На верхнем этаже было два душа. Один — в вертикальной кабинке, другой — над ванной. Она поняла, что в вертикальный ей не поместиться, потому направилась к другому.

Стряхнув подвеску через голову и просто скинув её на стойку, она затем извернулась всем телом и с трудом стащила с себя мокрую одежду. Было тяжело, но пользоваться магией было по-прежнему непривычно. По какой-то причине она вспомнила вопрос Бон-Бон насчёт того, что одеваться каждый раз, должно быть, тяжело. Без рук, похоже, действительно так оно и было.

Чтобы включить воду, ей ничего другого не оставалось, кроме как воспользоваться-таки магией. Поборовшись с краном, пока её не обдало холодной водой, она, наконец, смогла закрутить его в другую сторону. Она вздохнула с облегчением, приводя мысли в порядок под струями тёплой воды.

Слишком многое произошло чересчур быстро. Дискорд каким-то образом снова вырвался на свободу. И она притащила его сюда, ну, или, по крайней мере, открыла ему дорогу. Значит, люди вновь вымрут. И она ничего не сможет с этим поделать. Никто не сможет ничего с ним сделать без Элементов Гармонии.

Приведение мыслей в порядок было плохой идеей.

Она закрыла кран, нажав рычажок копытом; вода отключилась, и Лира попыталась слевитировать к себе полотенце. Начальные магические навыки уже постепенно восстанавливались в памяти. Мокрая шерсть будет сохнуть ещё долго, но, по крайней мере, она больше не липла.

Лира направилась в спальню, чтобы взять там себе какую-нибудь чистую одежду. Конечно, пони не всегда её носили, но она по-прежнему хочет вести себя как человек. К тому же, ещё за многие месяцы до того, как стать человеком, она носила одежду каждый день. Найдя чистую белую рубашку, она смогла застегнуть все пуговицы без магии и весьма порадовалась этому достижению. Одежда по-прежнему была слишком велика, но ей было всё равно.

Пока она натягивала рубашку через голову, ей на глаза попалась лира на комоде и стоящая рядом гитара. Она, наверное, никогда больше не сможет на ней играть… Что подкинуло ей вопрос: что же происходит сейчас, когда пришёл Дискорд, с её друзьями в Де-Мойне? Они живут, конечно, в сотнях миль отсюда. Интересно, распространился ли Хаос уже так далеко?

Теперь, когда она помылась и оделась, ей ничего более не осталось, кроме как приготовиться к неизбежному.

Заметив свою поблёскивающую на полке в ванной подвеску, она накинула её себе на шею. Сейчас та была для неё в своём роде талисманом на удачу.

Там, в Кантерлотском замке, когда она попрощалась со своей приёмной семьёй, она пообещала им, что в этом человеческом мире всё будет хорошо…

Торопливым шагом, Лира прошла по коридору в художественную студию своей настоящей матери. Не то чтобы она направлялась куда-то конкретно; она просто не могла спокойно усидеть на месте. Там стояла неоконченная картина, которая должна стать в итоге обложкой для книги какого-то другого автора. За ней находилось окно, выходящее на передний дворик дома. Длинная подъездная дорожка вела от входа к дороге… и по ней бежал папа, прикрывая глаза рукой от дождя из шоколадного молока.

Лира запаниковала.

Она бросилась прочь из комнаты, завернула за угол коридора и опять чуть не споткнулась о ступени. Ей как раз едва хватило времени, чтобы заметить, как начала открываться дверь. Безо всякой задней мысли она засветила рог и захлопнула вход. Она прижалась к двери всем своим весом и застыла, хватая ртом воздух.

Она широко распахнула глаза.

— Что я делаю… — пробормотала Лира. И всё равно не отступила от двери.

— Лира? Если ты здесь, открой дверь! Что происходит? — послышался голос отца. Если он её видел…

Она ничего не ответила. Что ей вообще ему ответить?

— Кто там? Лира, скажи что-нибудь! Я не понимаю, что происходит, но тут что-то… льётся с неба, машина сломалась, и мне пришлось бежать сюда из…

— Папа? Ох… — её голос был слаб. — Помнишь истории, которые я рассказывала Хлое? Об Эквестрии?

— Лира? Замечательно, ты дома! Просто открой дверь, — в голосе отца прозвучало облегчение.

— Это правда очень важно. Я должна тебе кое-что сказать. Сейчас.

— Мы можем поговорить и внутри. Я знаю, что сейчас всё очень странно, но нет причин меня не пускать, — по его голосу, Лира поняла, что у него нарастает нетерпение.

Она осторожно отошла назад.

— Пр… прости меня, — сказала Лира и опустила взгляд к полу.

Отец вошёл в дом. Он оглянулся кругом в поисках своей дочери.

— Лира? Что... — начал он, но опустил в этот момент взгляд вниз. Что бы он ни собирался сказать дальше, он не смог произнести ни слова, когда увидел вместо своей дочери маленькую зелёную пони.

Лира, с другой стороны, начала городить одно слово на другое, пытаясь выговорить всё на одном дыхании:

— Прости меня. Я ни разу тебе не говорила об этом. Я просто хотела быть нормальной. Я не хотела ничего, только нормальной человеческой жизни, и думала, что ты поверишь мне, что я всё забыла. Извини. Мне очень жаль.

Он ничего не говорил и просто смотрел на неё. Затем, он смог выдавить только одно единственное слово:

— Лира?

— Это правда я, — она снова посмотрела на него, чувствуя себя в этот момент особенно маленькой. Затем она нахмурилась: — Ты… ты на меня не сердишься?

— Ты… единорог, — сказал он тупо.

— На самом деле я человек! И я твоя дочь. Но я пришла сюда из Эквестрии. Она настоящая, и всё, что я рассказала Хлое тоже настоящее. Я была единорогом большую часть моей жизни, — она неловко поковыряла пол копытом. — Извини. Я тебе соврала. Ты на меня злишься?

Он опустился перед ней на корточки.

— Ты… Это ты всё наделала?.. — он бросил взгляд наружу, где по-прежнему шёл шоколадный дождь.

Она помотала головой.

— Нет. Моя магия на такое не способна. И я бы не стала такое делать. Я просто хочу быть человеком!

— Ты можешь пользоваться магией?

— Ну, да, но… — она устало застонала. — Это сейчас неважно. Это всё Дискорд.

Слова опять начали валиться одно на другое:

— Он последовал за мной сюда и узнал, что люди здесь по-прежнему живут, и поэтому теперь идёт шоколадный дождь, и потому я снова превратилась в…

Отец её перебил:

— Кто? Ты говоришь какую-то бессмыслицу… — но что-то подсказало ей, что он, скорее всего, вообще не услышал ни единого сказанного ей слова. О просто смотрел на неё, и его взгляд красноречиво напомнил ей, что в этом мире единорогам положено быть только сказкой.

Лира помедлила.

— Это… потребует кое-каких объяснений. Ты можешь просто… подождать минуту, хорошо?

Она повернулась и, снова споткнувшись, бросилась вверх по ступеням. Вбежав напрямик к себе в спальню, она принялась копаться там в комоде, пока не нашла спрятанный дневник. Он засветился в её магическом захвате и поплыл следом, когда она направилась вниз. Чувствовалось, что простая левитация требовала куда больше усилий, чем раньше, но, по крайней мере, она могла удержать дневник в воздухе.

Отец сидел в гостиной, опустив на руку лоб. Когда она вернулась, он устало поднял на неё взгляд.

— Вот. Это заметки, которые я делала, пока жила в Эквестрии. Я прочитала о многих вещах в книгах, но я также… — Лира заметила, что он уставился на книгу, висящую перед ним в воздухе. — Давай, бери.

— Как ты это делаешь?

— Это магия самого примитивного уровня… О, — она опустила глаза. — Эм, я знаю, это ведь тема твоих книг, но магия — это, на самом деле, ничего такого особенного. Большинство единорогов способно на куда большие вещи, чем этот трюк, — она кивнула на книгу.

— Она висит в воздухе. Как ты это делаешь?

Лира закатила глаза.

— Я научилась этому, когда мне было семь лет. Я же говорю, в этом нет ничего сложного.

— Ты умела пользоваться магией, когда была ещё в возрасте Хлои? Лира, каким образом ты превратилась в… — он указал на неё рукой.

Она сделала глубокий вдох.

— Тогда, много лет назад, когда исчезла? Я по-прежнему не знаю как, но меня что-то утянуло в Эквестрию. В тот мир, о котором я рассказывала Хлое. Я не придумывала ни одну из этих историй. Я на самом деле знакома со всеми этими пони.

Он медленно кивнул.

— Насчёт изучения магии — большинство единорогов осваивают её гораздо раньше… я догоняла свой класс медленно, — она пожала плечами. — Люди ведь не должны пользоваться магией, так что, наверное, потому мне было так сложно. И до совсем недавнего времени я и не подозревала, что я не пони.

Он нерешительно протянул руку и дотронулся до обложки её старого дневника, будто сомневаясь в материальности книги. Затем, он, наконец, сжал обложку в ладони и потянул к себе. С некоторым облегчением Лира отпустила дневник и развеяла ауру. Поддерживать левитационное заклинание было тяжёлой работой.

Она подняла голову.

— Кстати, о Хлое — где она? И мама?

— Я уже успел отвезти Хлою в школу, когда это всё началось. Я… не знаю, что случилось дальше. Слишком странно.

— О…

Похоже, отец начал возвращаться в ясное сознание. Это хорошо.

— Но, Лира, в первую очередь мне нужно понять, что происходит. Дождь. Сдувшиеся колеса. Ещё мне показалось пару раз, будто почтовые ящики и дорожные знаки двигаются сами по себе. Ты ведь знаешь что-нибудь об этом, да?

— Всё гораздо хуже, чем я думала… — пробормотала Лира себе под нос.

— Что хуже?

— Это Дискорд. Это дух Хаоса, который раньше обитал в Эквестрии, но он пробрался за мной сюда, и теперь… — Лира снова поймала себя на том, что говорит чересчур быстро. Она замедлилась. — Там, в Эквестрии, он привёл людей к вымиранию. Это было давно. Думаю, он попытается сделать это снова, натравливая всех друг на друга.

— К вымиранию… — отец повторил это слово, осознавая его значение. — Но… причём здесь шоколадное молоко? Почему это всё выглядит просто как какая-то глупая шутка?

— Это-то самое страшное. Это и есть шутка. Для него.

— И… этот Дискорд — это не человек.

— Конечно же нет. Люди не могут такое вытворять. Мы не способны к магии, — она скосила глаза на свой рог. — Обычно, по крайней мере.

— И, значит, все эти годы ты не знала, что ты…

Она помотала головой.

— Мои другие родители ни разу мне не сказали, что я человек. Нет, — она посмотрела на книгу. — Но я изучала людей. Глубоко в душе я всё равно знала, кто я такая. И это мои заметки.

Лира запрыгнула на диван рядом с ним и уселась. Он посмотрел на неё удивлённо.

— Это нормально для единорогов вот так сидеть? — сказал он.

— О. Эм… Я начала так делать, потому что увидела на картинках, что так сидят люди, — она посмотрела на себя. — Это не так уж удобно, как мне казалось.

Он посмотрел обратно на книгу, затем вновь на неё.

— Похоже, ты ещё много чего можешь мне рассказать.

— О целых шестнадцати годах моей жизни, — сказала Лира. — Что ж… думаю, больше ничего, на самом деле, мне и не остаётся.

Она рассказала ему о Гранд Галопинг Гала, часто прерываясь, чтобы объяснить, как выглядит Кантерлот. Она добавила столько деталей в рассказ о Дискорде, сколько смогла вспомнить. Конечно, в тот момент вся память о нём была оттенена знанием, что она на самом деле человек. Она вряд ли могла себя винить за желание выбросить из головы знание, что люди исчезли по его вине.

— Принцесса Селестия отправила меня в этот мир всего несколько месяцев назад. С тех самых пор я — человек. До настоящего момента, то есть, — закончила рассказ Лира.

Отец казался теперь немного спокойнее. Он странно, напряжённо ей улыбнулся:

— Я никогда бы не подумал, что с тобой произошло именно такое, когда ты исчезла. Мы думали, ты была мертва. Такая версия, среди прочих, казалась самой правдоподобной.

— Ага, мне так и не удалось узнать, как это произошло. Оно просто… случилось, вот и всё.

— Магия.

— Может быть.

— И прямо в нашем доме… — пробормотал он. — Это уже, пожалуй, немного перебор. Но, тем не менее, ты здесь, и ты единорог.

Он вздохнул.

— Мне только остаётся тебе поверить; никакого другого выбора нет.

— Я рассказала об этом только Одни, никто больше об этом не знает. Но она просто подумала, что я сумасшедшая. У меня тогда не было никаких доказательств.

Он снова поглядел на дневник и повертел его в руках. Переплёт был старомодным: твёрдая обложка и толстые пергаментные листы. В большей мере эквестрийская книга, чем человеческая — к настоящему моменту Лира уже знала разницу. Он открыл её и принялся читать, листая медленно и вчитываясь в заметки, начирканные в промежутках между рисунками.

— Здесь все мои исследования, которые я делала о людях. Я нашла несколько книг в библиотеке — мой другой папа был там заведующим, — Лира заглянула в дневник из-за его плеча. — Эти записи я сделала, когда жила в Понивилле с Бон-Бон.

Он поднял взгляд.

— С кем?

— С моей соседкой. Она — земная пони. Ей очень не нравилось, что я постоянно только и делала, что говорила о людях… — она заметила, что он пролистнул несколько страниц вперёд.

Он остановился на грубом наброске городской улицы.

— Это похоже на центр. Как ты об этом узнала?

— Эти рисунки основаны на моих снах. Города вроде Филадельфии ни разу не упоминались в книгах, так как эквестрийские люди не развились так далеко, но я по-прежнему что-то знала об этом мире, — сказала она. — Я, должно быть, вспоминала, что видела, когда здесь жила. Но это ведь было так давно…

— Это… определённо очень интересно, — он просмотрел ещё несколько рисунков. Лира обратила внимание, что дождь уже перестал барабанить по окну. — Тебя, похоже, очень сильно интересовали руки.

Она грустно опустила взгляд.

— Ага. Ты, наверное, и не поймёшь, так как они всегда у тебя были… Но в этом — самая лучшая часть моего превращения в человека! Я получила собственные, настоящие пальцы. Я могла играть на лире так, как на ней и положено играть. Она была изобретена греками, да? Нашими предками, — она улыбнулась. — Я просто всегда мечтала быть человеком. И я им была, хоть и всего на несколько месяцев.

Он продолжил внимательно изучать её записи.

— Лира… Эквестрия определённо не часть этого мира.

— Нет. Конечно же, нет, — она помотала головой, бросив на него снисходительный взгляд.

— Но откуда ты узнала о Греции?

— Это-то и странно. Множество стран, о которых я читала — те же самые. Я это не осознавала, пока не попала сюда, так что поздно было уже спрашивать у Принцессы Селестии… — она замолчала ненадолго. — Я не понимаю. Так просто сошлось.

Он кивнул и перевёл взгляд обратно на дневник. Она заметила, на какой странице он был открыт. На развороте располагался очень детальный набросок пары рук — по одной на страницу.

— А здесь я уже начала делать записи руками. Видишь, как улучшился почерк? И так оказалось проще добавлять детали в рисунки. Я обнаружила, что руками я могу управляться пером гораздо лучше, чем магией, — почему-то, ей было очень приятно поделиться этим переживанием с человеком. Особенно с собственным папой.

— Это уже когда ты стала человеком? — сказал он.

— Ну, нет, это было несколько раньше… — она посмотрела в потолок. — Я… немного поэкспериментировала с магией…

Он непонимающе уставился на неё.

— В смысле?

— Я же сказала. Руки мне тогда казались очень интересной концепцией. И, на самом деле, до сих пор кажутся.

— Что ты сделала?

Она отвела глаза, избегая его взгляда.

— Я не хотела бы об этом говорить.

Он закрыл дневник и отложил его в сторону. Какое-то время он смотрел в окно, на внутренний двор.

— Знаешь, похоже, всё успокоилось.

— Что? — Лира подняла голову. — Быть не может. Дискорд не может просто уйти.

— Но ты ведь по-прежнему единорог.

Она встала и подошла к окну, чтобы посмотреть на задний двор. Стояла полная тишина, и от неё было жутко.

— Я не знаю, из-за чего он остановился. Но мне упорно кажется, что, может быть…

Она ахнула.

— Что? Что случилось?

— Дискорд сказал что-то насчёт большого города, и что он хочет в него отправиться… Может, он не имел в виду Филадельфию. Здесь поблизости есть ещё какие-нибудь города, побольше?

— Филадельфия, на самом деле, не такой уж и большой город. Он мог направиться куда угодно. Нью-Йорк или Вашингтон… — он надолго замолчал, сидя на диване и держа голову на руках.

Лира наклонилась к нему, но ничего не сказала. Что тут можно сказать?

— Если Дискорд так опасен, как ты говоришь…

— Ещё как, — сказала Лира. — Я же говорила. Он уже однажды заставил наш вид вымереть.

— Да. Но ты была в Эквестрии. Ты знаешь о нём куда больше, чем кто-либо ещё, — он подумал какое-то время, затем спросил: — Разве ты не говорила, что он вырвался на свободу год назад?

— Ага, но Твайлайт и её друзья с ним справились. Они воспользовались Элементами Гармонии, — объяснила Лира. — Хлоя рассказывала тебе о Найтмэр Мун?

— Знакомое имя.

— С Дискордом было точно так же.

Он задумчиво кивнул.

— И как ты этими Элементами пользовалась?

— Я? Нет, я не могу… — Лира вздохнула. — Элементы Гармонии — единственная вещь, которая может его остановить, но они принадлежат Твайлайт и её друзьям. Я никогда ничего общего с этим не имела. Я жила обычной жизнью простого единорога-обывателя. Большинство жителей не сталкивалось ни с чем подобным.

— Значит, это такие артефакты, только у которых есть сила его остановить… — он, похоже, задумался. — Это… довольно типичный сюжет для приключенческих историй. И только определённые герои способны воспользоваться ими.

— Это не твои книги. Это по-настоящему, — сказала Лира. — Даже если именно так оно и работает, — признала она.

— И это всё усложняет… Я понимаю, другого способа его победить нет.

— Если ты говоришь об использовании человеческого оружия, то это самое худшее, что только можно придумать! Это равносильно тому, чтобы просто взять и подарить ему все армии и бомбы, какие есть.

— И всё же… Именно это и произойдёт в ближайшем времени.

— Ты о чём?

— Он — угроза. Как иначе мы можем с ним бороться? Ты говоришь, это добром не кончится, но никто ведь не знает того, что знаешь ты.

Лира вздохнула.

— Ага, но… Я уверена только в одном — люди не могут его остановить. Мы только увеличиваем его силу.

Больше ничего сказать было нельзя. Хуже всего было то, что Лира знала: Дискорд сказал правду. Её возвращение в человеческий мир позволило ему прийти сюда следом. Это действительно её вина.

Включился телевизор. Папа подобрал пульт и переключил на новости. Человек-репортёр стоял посреди залитой молоком улицы напротив того, что осталось от здания. Стены дома пропали, тогда как комнаты остались висеть нетронутыми.

Она бросила взгляд на свою подвеску. Все её мысли были о последнем дне в Кантерлоте. Засветив рог, она потянулась к ней; папа наблюдал за этим с интересом. Магия его интересовала — оно было понятно, ведь он писал о ней многие годы и до сегодняшнего дня ни разу не видел собственными глазами. И тогда она почувствовала, что что-то не так. Она тихо ойкнула от неожиданности, и подвеска упала обратно.

— Что случилось? — спросил отец.

— Я не… я не знаю, — признала она. — Такого раньше не случалось.

Она осторожно потрогала маленькую золотую лиру копытом, но та выглядела безобидно.

— Ты её всегда носила… Откуда она у тебя? — спросил отец. — Цепочка, кажется, неподходящего размера для… пони.

Она помотала головой.

— Её подарила мне Принцесса, сразу после того, как сделала меня человеком.

— Принцесса Селестия, — он запомнил правильно, хотя было ясно, что до настоящего момента он никогда особо не задумывался над историями Лиры. — Это самый могущественный единорог в Эквестрии, а также её правитель…

Лира покачала головой.

— Ну, не совсем единорог. У неё ещё есть крылья. Она примерно такого же роста, как и ты. Не говоря уж о том, что ей многие тысячи лет… — Лира опустила голову, чтобы осмотреть подвеску повнимательнее. Чувство, которое она испытала, поднимая её к себе… его не было, когда она в первый раз её снимала, но…

— Ты действительно разговаривала с единорогом, прожившим больше тысячи лет? — усмехнулся он.

— Ага. Человеческие правители так долго не живут, да?

Он вновь рассмеялся нервным, дрожащим смехом.

— Здесь всё по-другому. Но, как я и говорил… Ювелирная побрякушка, подаренная могущественным магическим существом… не похоже, что это просто обычный подарок.

— Что ты имеешь в виду? — Лира подняла на него взгляд. — Я думаю, я просто никогда, на самом деле, не трогала магией эту подвеску, но в Эквестрии всё работает совсем по-другому. Там нет зачарованных предметов где попало, как в твоих книгах.

Нерешительно коснувшись подвески магией, она снова начала поднимать её, чтобы разглядеть получше.

— К тому же, я даже не знаю, что она…

XXVI. Знакомые лица

—…делает, — закончила Лира, только рядом больше не было отца.

Удивительно, но неё даже не глянул, хоть она и возникла только что прямо из воздуха. Да и с чего бы кому-нибудь на неё пялиться? Не было ничего необычного в том, что единорог телепортировался прямо в центр Понивилля.

Лира постояла мгновенье в оцепенении. Сначала Дискорд, теперь вот это. Она же не вернулась на самом деле в Понивилль. Она не могла туда вернуться. Где папа?

Подвеска. Она, должно быть, зачарована. Значит, папа всё-таки знал кое-что о магии; по крайней мере, в этом он оказался прав. Она попыталась вспомнить, что сделала — просто коснулась магией амулета, и ничего больше, после чего он среагировал. Засветив рог, она попыталась это повторить.

— Нет, пожалуйста… Только не говорите мне, что эта тупая штуковина больше не работает! — она сосредоточила столько магии на крохотной лире, сколько смогла, подвесив её перед глазами и ожесточённо тряся. Ничего не происходило.

— У вас всё нормально? — перед ней остановился жеребец и уставился, очевидно, в беспокойстве за её душевное здоровье.

Лира уронила подвеску.

— Со мной… всё нормально. Совершенно нормально, — она стиснула зубы и пошла от него прочь, пока он не успел сказать ещё слово.

Всё выглядело относительно знакомо. Расставленные вдоль улицы прилавки указывали, что сегодня рыночный день. Никаких машин, мешающих проходу от одной стойке к другой. Лира шла вперёд, переставляя копыта одно за другим. Земля ощущалась вполне реальной. Город явно не был иллюзией или чем-то подобным. По крайней мере, ей так не казалось. С тех пор, как заявился Дискорд, ничто более не казалось реальным.

— Эй, привет, Лира! Ты где была? — она узнала голос. Это была Дейзи — розовая земная пони, у которой она время от времени покупала цветы. Лира уставилась на неё. Странно было разговаривать с пони. Дэйзи склонила голову набок. — Ты в порядке?

— Ох, привет… Давно не виделись, — она неловко улыбнулась и поспешила прочь.

Она и правда привыкла уже видеть вокруг себя людей. Все эти пони, со всем их разнообразием цветов, с рогами, с крыльями, четырьмя копытами и без рук… все они казалось очень странными.

Воздух здесь пах чистотой, и даже шум рыночного дня был куда тише, чем обычный день в Филадельфии. Здесь было почти что приятно. Но она не хотела здесь оставаться. Её миру — её семье — угрожала опасность, и ей надо было что-то с этим делать…

— Лира, ты вернулась!

Она обернулась на голос Эпплблум.

— Привет, Эпплблум… — сказала Лира. — Погоди, ты что, за прилавком одна?

— Ага! Эпплджек нужно было уехать из города ненадолго, и я пообещала, шо справлюсь! — сказала Эпплблум, сияя от гордости. Лира обратила внимание, что у неё по-прежнему нет Метки.

— Из города… — эхом отозвалась Лира. Она задумалась над этим на мгновенье, затем вновь побрела сквозь толпу.

— Погоди! А ты не купишь яблоков? — крикнула Эпплблум, но Лира не обратила на неё внимания.

Отыскать Эпплджек было бы неплохой идеей. И Твайлайт. В толпе она не видела ни одной нужной ей пони. Но ей встречались знакомые лица то здесь, то там — пони узнавали её по концертам, которые она давала в городе, и по вечеринкам, которые она посещала.

— Лира? — этот голос заставил её замереть на месте. Она узнала бы его где угодно. — Лира, это действительно ты, да? Тебя так давно не было!

Лира медленно развернулась.

— Привет, Бон-Бон…

Бон-Бон подошла к ней сзади и нахмурилась, заметив рубашку и штаны Лиры.

— Всё ещё носишь одежду, я посмотрю…

Лира не сказала ничего. Она купила эти вещи в местечке под названием «Таргет», в Филадельфии — в магазине для людей. И они сейчас выглядели довольно глупо — сидели мешком, свешиваясь с её миниатюрного тела пони.

— Но, Лира, я правда очень рада тебя снова видеть. Ты просто обязана заглянуть в дом. Я ещё не сдала твою половину, но, думаю, скоро предложу её какому-нибудь пони. Жить одной как-то слишком тихо.

— Ага, наверное, тихо. Слушай, я бы хотела заглянуть, но я спешу.

— Погоди. Я хочу услышать от тебя лично, куда ты сбежала. Ты мне не сказала ни слова о том, куда ты собираешься. Я даже спрашивала твоих родителей об этом, но они не…

— Моих… родителей? — переспросила Лира. Очевидно, Бон-Бон имела в виду Дьюи и Циррус. — Точно. Они, наверное, волновались…

— Я ездила в Кантерлот, и мне повезло с ними встретиться. Я знаю, ты сбежала из Понивилля без единого для меня предупреждения, но я думала, что ты, по крайней мере, своим родителям расскажешь о том, куда собираешься. Как они на меня посмотрели, когда я спросила, куда ты пропала! Они страшно за тебя волнуются.

— Слушай, эм, Бон-Бон… Прозвучит, наверное, странно, но… я действительно здесь, да? Это всё по-настоящему? — Лира потыкала Бон-Бон в плечо копытом.

Бон-Бон отошла на шаг назад.

— Ты ведёшь себя странно… Страннее обычного, по крайней мере. Чем ты там занималась?

— Сложно объяснить, ты мне всё равно не поверишь, — сказала Лира и оглянулась вокруг. — Прямо сейчас мне нужно найти Твайлайт. Она в библиотеке?

— Твайлайт? Мне кажется, её только что отозвали в Кантерлот вместе с остальными. А в чём спешка? Просто притормози и зайди домой. Я думаю, я заслужила от тебя объяснение после того, как…

— В Кантерлот? — повторила Лира. — Конечно… Селестия, должно быть, знает, что Дискорд вернулся.

— Дискорд? — переспросила Бон-Бон, в ужасе распахнув глаза. — Погоди, что ты…

— Превосходно! Нет времени на ерунду. Мне нужно вернуться в Кантерлот. Принцесса может вернуть меня в норму, — Лира помедлила мгновенье, вспоминая, где находится железнодорожная станция, затем развернулась и побежала в том направлении.

Бон-Бон посмотрела ей вслед, разинув рот, а затем, застонав в раздражении, бросилась за ней сквозь толпу пони.

Лира лавировала по заполненным улицам. Никто не показывал никакого беспокойства. Они, должно быть, ещё не узнали новости. Принцесса Селестия пригласила только Носителей Элементов в Кантерлот. Они вообще знали, что Дискорд сбежал?

Она добежала до станции на краю города. Найти дорогу было несложно. Она помнила этот город куда лучше, чем ей казалось. В тот момент станция была почти пуста. Ни один пони сегодня не собирался в дорогу. Жеребец в синей униформе со скучающим видом ждал за стойкой и глядел на неё.

— Мне нужно на следующий поезд до Кантерлота. И быстро, — сказала ему Лира. Достав магией из кармана бумажник, она вытащила пятёрку и протянула ему.

Он недоумённо уставился на кусочек бумаги.

— Это что, имеет какую-то ценность?

Она осознала что сделала, и убрала деньги.

— О, эм…

Табличка гласила, что билеты стоят пять битов. Не пять долларов. Она засунула деньги обратно в карман. И что теперь? — подумала она.

— Лира! Ты только что сюда прибыла, и уже опять пытаешься скрыться? — Бон-Бон подошла к ней сзади.

Лира обернулась с широкой, безумной улыбкой.

— Бон-Бон! Превосходно! Слушай, мне надо занять у тебя пять битов. Это очень важно. И, скорее всего, я тебе их не верну.

— Ты… чего? — Бон-Бон уставилась на неё.

— Это срочно, — взмолилась Лира.

Бон-Бон вздохнула и достала несколько монет из седельной сумки.

— Вот десять. Дайте два билета.

Она обернулась к Лире и ткнула в её сторону копытом.

— Но я требую объяснений.

Они прошли на платформу и принялись ждать поезда. Лира села на скамейку, подтянула рукав и почесала одну переднюю ногу копытом другой.

— Как я вообще жила, целиком покрытая этими волосами? Они так чешутся…

— У нас есть немного времени, — сказала Бон-Бон. — Так что давай поговорим. Где ты была, и что это ты говорила про Дискорда?

Лира вздохнула и принялась чесать другую ногу.

— Я не знаю, с чего начать…

— С Гала меня вполне устроит.

— Точно… — сказала Лира. — Той ночью я поговорила с Принцессой Селестией, и она рассказала мне…

— У тебя была аудиенция с Принцессой? — сказала Бон-Бон. — Лира, это…

— Дай мне закончить, — сказала Лира. — Я думала, что она следит за мной, и так на деле и оказалось. Она знала всё о моих исследованиях. Она мне всё рассказала о людях.

Бон-Бон вздохнула.

— Опять люди? Ты сбежала искать людей? Я-то думала, ты наконец-то взялась за ум. А ты пала ещё ниже, Лира. Неудивительно, что твои родители о тебе волнуются.

— Дьюи и Циррус — не мои родители. Они меня удочерили, — объяснила Лира, снова почёсывая ногу. Ей было бы куда проще чесаться, если бы у неё были руки… — Я, на самом деле, не пони, Бон-Бон. Я человек.

Бон-Бон широко распахнула глаза и помотала головой.

— Ты действительно сошла с ума.

— Я с тех пор жила среди людей. Я, на самом деле, не могу всё это объяснить, но где-то там существует целый мир, где они по-прежнему живут, — Лира слабо улыбнулась. — Ты ни за что не поверишь, что я там видела.

— Ты в этом права, — Бон-Бон закатила глаза. — Я тебе не верю.

Вдали, куда уходили рельсы, раздался свисток, и Лира спрыгнула со скамейки, встав твёрдо на копыта. Поезд подъехал в клубах пара, вырывающихся из-под паровоза.

Контролёр взял их билеты. Лира с трудом могла дождаться момента, когда она прибудет в Кантерлот. Если она получит помощь от Принцессы и Элементов Гармонии, может, всё будет нормально. Если нет… Она об этом даже не хотела задумываться.

Бон-Бон запрыгнула на сиденье в вагоне и устроилась на нём.

— Может, Дискорд и вернулся. Может, он заставил тебя окончательно потерять рассудок, и именно потому ты опять бредишь этими дурацкими легендами, — сказала она, помахивая копытом. — Я это уже говорила раньше, но на этот раз я серьёзно. Тебе нужна помощь, Лира.

Лира сидела прямо, но с позвоночником пони это было не так удобно.

— Он вернулся, но не в Эквестрию. Он пытается… ну, то есть, он уже однажды привёл людей к истреблению, и теперь он хочет это сделать снова.

Поезд начал отъезжать от станции.

— Почему я вообще за тобой увязалась… — пробормотала Бон-Бон, глядя в окно.

Лира застонала в отчаянии и, засветив рог, достала из кармана бумажник. Он повис перед ней, и она вытащила из него несколько банкнот.

— Я могу тебе доказать! Вот, посмотри.

— Что это?

— Это называется пятидолларовая купюра. Это человеческие деньги. Вот, видишь, тут на ней нарисовано человеческое лицо! — купюра подлетела прямо к лицу Бон-Бон, заставив её отклониться назад. — Это один из президентов. И вот здесь написано «Соединённые Штаты Америки». Это страна, в которой я живу. У нас много независимых стран, но я пока что была только в одной.

Бон-Бон сощурила глаза на купюру.

— Я не знаю, где ты это достала, но…

— Мне пришлось позаимствовать у тебя биты, потому что у меня не осталось эквестрийских денег. Всё, что у меня было, я отправила тебе.

— Лира, это просто бумага. Ни один пони ни за что не догадается, что она может вообще чего-то стоить.

— Ну, я тоже не верила поначалу, — Лира закрыла лицо копытами. — Я не знаю, что я должна сказать… Одри тоже упорно не верила в единорогов.

— Кто?

— Одри. Мой первый человеческий друг. Поначалу я не рассказывала ей ничего об Эквестрии, но в итоге дошло до момента, когда я больше не могла столько всего скрывать… — Лира грустно посмотрела в пол. — Она назвала меня сумасшедшей. И в тот момент я поняла, что люди не так уж и отличаются от пони. Там нет никаких единорогов, там нет даже пони типа тебя. Они в нас не верят. И я не могла продемонстрировать ей никакой магии, чтобы доказать, что я… — её голос затих.

— Это… та ещё история, Лира, — Бон-Бон помедлила секунду. — Но в этом-то и проблема. Это всё теории. У тебя никогда не было никаких доказательств. Как ты могла ожидать, что хоть один пони тебе поверит?

— Мой папа мне поверил. Он видел меня после того, как… после того, как я поменялась, но… — как ни странно, Лира широко заулыбалась.

— Но у меня есть ещё кое-что из дома!

Из кармана вылетел её телефон.

Бон-Бон уставилась на него.

— Что ты делаешь?

Она мягко опустила устройство себе на копыта. Экран был чёрным.

— Это… — Лира поняла, что он не включится. Без пальцев с ним ничего нельзя было сделать. Она вздохнула. — Что ж… Это, видать, не поможет…

Её вдруг посетила безумная идея. Она, скорее всего, и не сработает вовсе, учитывая, сколько она уже прожила, не пользуясь магией... Сложное заклинание типа такого может легко вырваться из-под контроля, но какой у неё вообще оставался выбор?

— Бон-Бон, я знаю, ты не хочешь, чтобы я использовала это заклинание, и я прошу прощения, но тебе надо это увидеть, — она стиснула зубы и сосредоточила всю силу своего рога на копытах.

— Лира, что ты… — едва Бон-Бон увидела, что Лира делает с копытами, она завопила в панике. — Нет, только не снова! Лира, мы же на виду!

Лира поморщилась от боли. Она забыла, насколько болезненно заклинание трансформации само по себе, не говоря уж о дополнительном ментальном напряжении от магии.

Бон-Бон оглянулась вокруг и увидела, что они, на самом деле, были одни во всём вагоне, но всё равно по-прежнему злилась.

— Лира, я серьёзно. Этому надо положить конец. Ты вообще осознаешь, насколько это неправильно?

— Ты в этом права. Эти руки не слишком-то анатомически корректны… — Лира осмотрела их, разминая пальцы. На них не было даже ногтей. И не оттого, что она не пользовалась магией уже месяцами — раньше их тоже не появлялось. Они, на самом деле, и близко не напоминали человеческие руки. Но пока сойдут и такие.

— Просто… просто убери это заклинание, прямо сейчас, ты же как чудовище какое-нибудь! — Бон-Бон съёжилась, но не отвела глаз.

Лира взяла телефон в руки и включила его растущими из ног мясистыми пальцами. Она ткнула одним в экран, и, как в принципе и ожидалось, он отреагировал. Экран зажёгся. Управлять им с нужной точностью этими руками было нелегко. Но принцесса Селестия скоро снова приведёт её в норму. Появилось сообщение, что нет сигнала. Она и не ожидала, что здесь будет связь, ведь ей нужно было не это. Она постучала пальцем, перебирая пункты меню, чтобы вызвать фотоальбом.

— Посмотри сюда, — она протянула телефон Бон-Бон.

— Что? Лира, я не понимаю, что ты делаешь.

— Это называется мобильный телефон. У многих людей есть такие же штуки. Но, вот, видишь фотографию? Это я и моя сестра. Вот так я, на самом деле, выгляжу, — сказала Лира.

Бон-Бон потеряла дар речи. Виной тому, возможно, было сочетание как деформированных копыт Лиры, или рук, чем бы они ни являлись, так и фотографии на её телефоне.

— Я не могу… ты…

Благодаря многим годам жизни в одном доме с Лирой, Бон-Бон легко смогла узнать человека. И именно человек был на этой фотографии. Даже два человека — один, поменьше, с каштановой гривой, и большой, с тем же мятно-зелёным цветом волос, что и у Лиры. Конечно, цвет мог быть и совпадением, но что-то было, безусловно, знакомое в этой улыбке. Даже на лице этого странного существа, её нельзя было не узнать.

— Это…

— Это я и моя младшая сестра. Её зовут Хлоя, — сказала Лира. — Она очень интересуется единорогами. Честно говоря, вся моя семья помешана на магии.

— Твоя семья?

— Я же сказала. Я была рождена человеком, — она забрала обратно телефон и посмотрела на картинку. — Я не знаю, что теперь с ними будет… Мама никогда в это не поверит. Хлоя… ну, мне кажется, я совершенно без понятия, что она об этом подумает.

Бон-Бон задумалась об этом на какое-то время. Изображение было, конечно, невозможно опровергнуть, но поверить сейчас Лире, значило заставить себя поверить в то, что последние четыре года она жила с инопланетным существом. Может, это и могло объяснить нехватку этикета и, время от времени, здравого смысла, но…

— По-моему, это ничего не меняет. Даже если ты и права, и ты человек, менее безумной тебя это не делает, — пробормотала Бон-Бон.

— Ты мне веришь? — широко улыбнулась Лира.

— Я знаю, что не должна бы… — сказала Бон-Бон. Она снова уставилась на руки Лиры и поёжилась. — Но… пожалуйста, убери, наконец, это заклинание.

Лира отключила телефон, а затем, в последний раз окинув взглядом руки, отменила трансформацию. Она закусила губу, пока пальцы затягивало обратно и преобразовывало в копыто. Ненадолго, как она надеялась.

— Итак… — Бон-Бон бросило в дрожь от одного только взгляда на Лиру. И виной тому не только то неестественное заклинание. Как бы ни было тяжело это принять… — Значит… ты действительно человек? Я просто не понимаю, как это вообще возможно.

— Это всё, на самом деле, непросто объяснить. Я буквально только что закончила рассказывать папе о том, как я всю свою жизнь прожила единорогом. Он не знал, как это воспринять, — Лира уставилась в окно. — И вот я оказалась здесь, и я совершенно без понятия, что со мной произошло…

Она посмотрела на подвеску у себя на шее.

— Поезд прибывает в Кантерлот! Поезд прибывает в Кантерлот! — голос кондуктора объявил станцию, к которой они подъезжали. Лира беспокойно поёрзала на сидении.

Тормоза взвизгнули, и поезд остановился у платформы.

— Наконец-то. Поверить не могу, насколько медленная эта штука, — сказала Лира.

— Лира, в Кантерлот всегда долгая дорога. Ты по ней ездила куда чаще, чем я.

— Если бы у нас была машина, то мы бы сюда добрались раза в два быстрее. В смысле, это же так близко, что из Понивилля видно замок! — Лира вскочила с сидения и направилась на выход. Она не останавливалась ни на секунду, продолжая говорить. Бон-Бон последовала за ней, держась позади — она не знала, во что впуталась, но ей ничего другого не оставалось, кроме как идти следом. — Одна только Филадельфия наверняка больше чем Понивилль, Кантерлот, и всё, что между ними.

Бон-Бон покачала головой.

— Я была в Филлидельфии, и она не слишком-то больше чем…

— Нет, я сказала Филадельфия, — поправила её Лира. — Это человеческий город, в котором я… — она застонала и сказала: — Мы и так уже потеряли кучу времени. Нам надо идти.

— Лира? Просто погоди се… — но она уже ушла. — Что ты там вообще имела в виду под словом «машина»? — пробормотала Бон-Бон.

Бон-Бон изо всех сил старалась поспевать за Лирой, пока та стремительно неслась в сторону замка по заполненным улицам Кантерлота. Для пони, заявлявшей, что последние несколько месяцев она ходила на двух ногах, Лира двигалась на удивление быстро.

— Лира, можно помедленнее? — крикнула она, но просьба, похоже, ничего не изменила. Бон-Бон потрясла головой в раздражении и собралась с силами для рывка вперёд.

Вскоре она потеряла Лиру из виду, хотя было достаточно очевидно, куда она направлялась. Притормозив, чтобы выровнять дыхание, Бон-Бон продолжила путь уже медленнее. Несколько раз её спрашивали о единорожке, только что пронесшейся мимо, но она отрицала какую-либо связь.

Как ожидалось, Лира пришла к замку, но Бон-Бон не решилась подходить к ней, обнаружив, что та спорит о чём-то с Королевским Стражником. Она почти забыла, какой занозой может быть Лира, когда вобьёт себе что-нибудь в голову.

— Я говорю вам, мне нужно туда попасть! Принцесса поймёт! — говорила Лира. — Просто дайте мне пройти!

— У нас приказ не пускать ни одного пони. Это последнее слово, — сказал стражник. Его суровое выражение лица оставалось незыблемым.

— Но я знаю, где находится Дискорд! Мне надо спешить!

Бон-Бон встряла в спор.

— Лира, пожалуйста, ни к чему им досаждать… — она очень сконфуженно улыбнулась одному из двух закованных в броню стражников, затем повернулась к Лире. — Пошли.

Она обвила вокруг неё переднюю ногу и потащила назад.

— Бон-Бон, я же тебе сказала! У нас нет времени!

Лира, впрочем, всё равно последовала за Бон-Бон и вздохнула огорченно.

— Я даже не могу вернуться домой без помощи Принцессы.

Едва они вышли за пределы слышимости, Бон-Бон оглянулась кругом и сказала, понизив голос:

— Последнее, чего нам сейчас нужно, так это попасть под арест. Я по-прежнему понятия не имею, что мне с тобой сейчас делать, но вот в этом я уверена точно.

Лира вздохнула. Она оглянулась на стражников, которые стояли на своём посту практически неподвижно.

— Странно, на самом деле, что у них такая строгая охрана в замке. Что происходит?

— И я-то думала, что ты не доверяешь правительству.

— Я изменила своё мнение, узнав, что они прячут.

Они вновь вернулись к шуму и суете кантерлотских улиц. Многие пони сидели, непринужденно общаясь, у входа в кафе. Лира понимала, что в Понивилле, конечно, должно быть всё спокойнее, но в столице? Неужели никто не задумывался, зачем на улицах столько стражников, и разве никто не заметил пропажу статуи из садов? И не просто какой-то там статуи — все знали Дискорда после прошлого раза.

— Мне по-прежнему надо любой ценой привлечь внимание Принцессы. Должен быть какой-то способ проникнуть в замок… — сказала Лира, массируя лоб копытом. Она уставилась на возвышающиеся над городом спиральные башни.

— Только ничего незаконного. Пожалуйста, — сказала Бон-Бон.

— Я знаю, — проворчала Лира и снова углубилась в размышления.

Трудно было поверить, что ещё всего несколько часов назад она была дома, в Филадельфии. И жизнь там уже казалась ей нормальной. Здесь же… Как бы хорошо она ни помнила Кантерлот, он начинал ей казаться будто сошедшим с картинки из сказки. Чем он и был для Хлои. И при этом, всё же лица были ей знакомы. Будто она никогда и не покидала этот мир.

— Должна признать, у нас получилось даже какое-никакое, а приключение, Лира, — сказала Бон-Бон. — Но я не представляю, что ещё тут можно сделать. Я собираюсь поехать обратно в Понивилль. И тогда я смогу выкинуть из головы всё это и представить, что ничего такого никогда не происходило.

— Мы не можем сдаться. Теперь речь не только о людях. Я же сказала тебе — моя семья осталась там.

— Ну, да, но…

— Там теперь мой дом. Честно говоря… я не слишком-то хотела возвращаться в Эквестрию.

— Неужели правда так здорово быть одной из этих… существ? Разве ты не скучаешь по этому городу? Чего бы я только ни отдала за шанс вырасти в таком городе, как Кантерлот.

— Нет, я не так уж и… — Лира замолчала, не договорив. Это была не совсем правда. По некоторым вещам из этого мира она в самом деле скучала. — Погоди-ка, это случаем не…

Она уставилась на тёмно-синего единорога в гуще толпы. Она думала, что никогда его больше не увидит.

— Лира? — он поправил очки, будто не веря, что видит всё как есть.

Она бросилась к своему приемному отцу, едва его увидела.

— Папа… — она замедлилась. — То есть… ну…

Он окинул её взглядом.

— Как ты сюда попала? Принцесса сказала нам, что ты никогда не вернёшься…

— Это долгая история, — сказала Лира. — Это моя подвеска. Но я не могла ей воспользоваться, пока была человеком, только после того как Дискорд превратил меня в пони…

— Дискорд? Ты имеешь в виду…

Бон-Бон встряла в разговор.

— Мистер Дьюи Децимал, я права? Вы вообще знаете, чем ваша дочь занимается? Она пропала на несколько месяцев и вдруг возвращается, заявляя, что она…

— Человек, да, — он кивнул. — Что ты имеешь в виду, говоря про Дискорда? Он теперь в том мире?

— Вот поэтому мне нужно попасть в замок. Возможно, ещё осталось время его остановить, — сказала Лира.

Бон-Бон разинула рот.

— Вы об этом всё это время знали?

— Конечно, — сказал Дьюи. — Мы с Циррус планировали рассказать вам об этом после того, как Лира ушла, но Принцесса Селестия посоветовала нам этого не делать. Это, на самом деле, та ещё история, но происхождение Лиры — в некотором роде, государственная тайна.

— Я знала, что она не такая, как другие пони, но я никогда представляла, что она не… ну... пони!

— Пап, ты всё ещё работаешь в Королевских Архивах, да? — сказала Лира.

— Конечно. Я ещё не настолько стар — у меня ещё есть пара лет до пенсии, — сказал он. — А что?

— Можешь провести нас в замок? Если я не скажу Принцессе о том, что произошло, и не попрошу её помощи, я… я не знаю, что произойдёт с людьми.

— Конечно.

Лира снова пошла, оживлённо шагая, впереди всех. Она обернулась назад, чтобы убедиться, что остальные следуют за ней. Бон-Бон отстала, корча устало-раздражённое лицо, но затем поспешила догнать Дьюи и бежать бок о бок с ним.

— Вы с женой растили человеческую кобылку, — сказала Бон-Бон.

Дьюи посмотрел на неё.

— Да, растили.

— Бон-Бон, мы не называем на самом деле детей ко… — начала Лира.

— Ты казалась совершенно нормальной кантерлотской пони, когда я тебя встретила! — сказала Бон-Бон. — Зачем ты во всё это влезла?

— Поначалу, мы насчёт неё сомневались. Но Лира выросла в итоге в более-менее нормальную пони. У Принцессы по-прежнему были какие-то беспокойства, но лично я, в некотором роде, очарован идеей людей, — он обернулся к Лире. — Итак, каково было там, откуда ты пришла? На что похожи остальные люди?

— Они невероятны! — сказала Лира. — Мне потребовалось время, чтобы отыскать свою настоящую семью. Выяснилось, что место, в которое я прибыла, находилось в сотнях миль от дома. Но мои друзья в Де-Мойне помогли мне вернуться в Филадельфию — это всё человеческие города, к слову — и для людей не так уж и сложно путешествовать на такие большие расстояния. Я воспользовалась штукой под названием самолёт…

Дьюи слушал историю Лиры с интересом, пока они шли к замку. Бон-Бон думала, что всё это звучало даже нелепее, чем старые теории Лиры. Гигантская металлическая труба, летающая быстрее и выше пегаса? Звучало такое совершенно безумно, но при этом она видела фотографию на каком-то устройстве, явно сделанном не в Эквестрии…

— Я надеялась, что моя семья знает что-нибудь о том, что произошло со мной, когда я исчезла, но им ничего не было известно, — говорила Лира. — Мой папа – знаменитый человеческий писатель. Он пишет книги о магии. Совершенно неправильно, кстати… он даже и не подозревал о том, что же со мной на самом деле произошло.

— Циррус будет рада услышать, что ты там живёшь хорошо… — Дьюи замедлился. Они подошли к воротам замка. — Конечно, у тебя нет времени, чтобы заглянуть и поболтать, ведь так?

Лира грустно помотала головой.

— Я надеюсь, что и так не опаздываю слишком сильно.

Они в спешке преодолели последний участок пути до ворот.

— Мистер Децимал, сэр! — дворцовый стражник мгновенно его опознал. — Чем мы можем вам помочь?

— У моей дочери есть важная информация, которую необходимо передать Принцессе. Вы должны её пропустить, это крайне важно.

— Нам приказано не…

— Принцесса поймёт. Просто дайте ей пройти. Я беру ответственность на себя.

Стражники переглянулись, затем расступились в стороны, давая Лире дорогу. Она немедленно пробежала в проход, затем остановилась и обернулась.

— Спасибо.

— Никаких проблем, правда, — ответил он.

Она помедлила.

— Я…, возможно, не вернусь назад. На этот раз по-настоящему.

— Я это понимаю, Лира. Но ты же сказала, что у тебя мало времени.

Лира закусила губу.

— Что ж… Спасибо. За всё.

Она развернулась и в одиночку направилась в замок.

— Вы только планировали мне рассказать, — она слышала голос Бон-Бон. — Вы думаете, что если какой-нибудь пони будет жить с…

Лира вошла под своды замка, и голос Бон-Бон стих.

Кантерлотский замок. Проходя сквозь входной зал, Лира вспомнила Гала. Сегодня всё было жутким образом тихо и бездвижно. Идя по ступеням, она вспоминала события после вечеринки. Возможно, то была самая важная ночь во всей её жизни. Она с лёгкостью вспомнила, куда Принцесса Селестия отвела её — зал, в котором, скорее всего, все сейчас и собрались.

Он находился на верхних этажах, дальше по извилистым коридорам. Она быстро выдохлась, но вскоре увидела прямо перед собой массивные двери. Осталось пройти всего ничего, и… с волной магической энергии она распахнула двери настежь и вбежала в зал.

Принцесса Селестия была здесь. Перед ней стояли шесть пони — носители Элементов Гармонии. В общей сумме, семь пар глаз пораженно уставилось с другого конца длинного зала на пони, что только что в него ворвалась.

Мгновенье стояла тишина — ни звука, не считая Лириных жадных глотков воздуха. Она, наконец, нашла силы заговорить.

— Дискорд вернулся. Я видела его.

— Лира? — Твайлайт заговорила первой. Её голос отражался эхом от стен. — Что ты здесь делаешь? И… ты правда видела Дискорда?

— Круто! Теперь веди нас прямо к нему! — воскликнула Рейнбоу Дэш. — Где он?

— Ты точно его видела? — Пинки наклонила голову набок. — Потому что я не встречала в последнее время ни шоколада, ни сахарной ваты, хотя они должны быть вроде везде!

— Конечно. Он всё это проделал. Как и в прошлый раз, — Лира пересекла зал, прямиком к остальным. Позади Принцессы стоял украшенный орнаментом сундук, и она заметила в нём Элементы. — И он превратил меня в пони.

— Ты всегда была пони, сахарок, — Эпплджек вскинула бровь.

— Ну, нет, на самом деле, я… — Лира замолчала. Теперь, когда она больше никуда не бежала, она поняла, насколько устала. — Хех…

Принцесса подошла ближе.

— Всё, как я и боялась… И то, что я вижу тебя здесь, Лира, это подтверждает.

Твайлайт одним рывком развернулась к ней.

— Что? О чём вы говорите? Вы… Вы её знаете? Причем здесь Лира?

Селестия помедлила.

— Несколько месяцев назад я отправила Лиру назад, к ней домой. В мир, полностью отделённый от нашего, — сказала она. — Лира не знала об этом сама, но она, на самом деле, — существо под названием «человек».

— Она… что, ещё раз? — хмурясь, спросила Рэрити.

— Я никогда о таких не слышала… — сказала Флаттершай.

— Нет, вы же дали мне задание на изучение людей, и… — Твайлайт помотала головой. — Они не существуют. Все источники, которые я читала, это доказывают! К тому же, ни один пони не видел живого человека.

— До того, как Лира была найдена, я думала, что люди вымерли столетия тому назад. И теперь, когда Дискорд нашёл их… я не знаю, что тут можно сделать, — сказала Селестия. — Я сомневалась, что ты сможешь воспользоваться амулетом, Лира, но я действительно отправила тебя туда с возможностью вернуться. Ты здесь в безопасности.

— А? — удивилась Лира. Она помотала головой. — Нет, я не за этим пришла. Нам нужны Элементы Гармонии. Дискорд там ещё недолго. Он ещё только начал. По-прежнему есть время его остановить, если мы поспешим.

— Дискорд вновь сбежал из своего заточения. Что уже доказывает, что он сильнее, чем нам казалось. И с той мощью, что он черпает из людей, он будет, скорее всего, несокрушим.

Слова Селестии повисли в воздухе. Лира снова помотала головой.

— Нет. Мы должны попытаться.

— Лира, эм… — Твайлайт старалась найти слова. — Ты… Ты же с Принцессой разговариваешь! Ты не можешь просто взять и сказать ей «нет»!

— Принцесса, вы знаете лучше, чем кто-либо другой, что произошло в прошлый раз, когда Дискорд взял под контроль людей, — сказала Лира. — И я видела, какие люди теперь, и потому всё будет только хуже. Если мы не сделаем что-нибудь прямо сейчас, Дискорд станет куда сильнее. И он может направиться потом назад в Эквестрию.

Твайлайт помотала головой.

— Я не понимаю, откуда ты знаешь о…

— Погоди минуту, Твай, — подала голос Рейнбоу Дэш. — Мы все знаем Лиру уже много лет. Я не знаю, что она там на самом деле, но разве тебе не кажется, что мы должны хотя б попытаться ей помочь?

— Но Принцесса сказала, что это опасно… — Твайлайт подняла глаза на свою наставницу, ожидая ответа.

— Лира, — Селестия задумчиво поглядела на неё. — Что ты знаешь о людях в своем мире?

— Они… ну… — замялась Лира.

— Они мирные?

— Конечно! Все, кого я повстречала, были ко мне очень добры … — сказала Лира. — Но…

Она вздохнула.

— Всё сложно. Я повстречала много людей, но… Вы были, в некотором роде, правы насчёт нас. Мы действительно дерёмся друг с другом. Но я не думаю, впрочем, что мы можем просто повернуться ко всему человечеству спиной! Потому что люди куда выше этого! Если мы позволим Дискорду делать, что ему вздумается, он, скорее всего, захватит все их плохие черты, и мы не можем просто сидеть и смотреть, что произойдёт следом.

— Принцесса? — обратилась Твайлайт, но Селестия не отреагировала, ожидая продолжения от Лиры.

— Дискорд всё ещё не знаком с людьми в моём мире, — сказала Лира. — Когда я ушла оттуда, он, судя по всему, ещё не успел добраться до чего-то серьёзнее мелких развлечений. Но я без понятия, что он делает сейчас.

— Значит, что он нас не ждёт. Я скажу — мы должны идти, — сказала Рейнбоу Дэш.

— Помочь людям? — сказала Пинки. — Я что, единственная, кто о них слышала? Ну же! Они же нас сожрут!

— Я не собираюсь никого есть, Пинки, — сказала Лира пустым голосом. Её желудок содрогнулся. По крайней мере, больше не буду.

— Мы определённо ничего не добьемся, если будем просто тут стоять, — сказала Рэрити. — Лира, очевидно, единственная из нас, кто знает, что делать, потому я говорю, что мы должны за ней последовать, и покончить с этим делом.

Эпплджек пожала плечами.

— Вполне мож быть, наверн.

Селестия помялась, прежде чем заговорить.

— Это невероятно опасно, — сказала она, наконец. — Если вы все желаете рискнуть…

— Мы уже однажды разобрались с Дискордом. Не проблема повторить! — сказала Рейнбоу Дэш.

— В прошлый раз, когда Дискорд атаковал человечество, мы с Луной были бессильны ему противостоять. Я не знаю, что произойдёт, если вы попытаетесь встать против него сейчас.

— Но вы дадите им попытаться… — сказала Лира. — Правда?

— Он будет куда сильнее, чем год назад, но насколько, я сказать не могу. Сможете ли вы его победить или нет, я хочу, чтобы вы вернулись немедленно. Чары на подвеске Лиры должны по-прежнему работать, — Принцесса опустила глаза. — Если всё повернётся к самому худшему, то лучше всего нам будет подготовиться к обороне здесь.

— Так что, эм… Я тут, кажись, чего не поняла. Мы куда идём-то? — сказала Эпплджек.

— Пожалуйста, постарайтесь переместить нас на этот раз поближе, — сказала Лира. — Человеческий мир огромен. Вы очень сильно промахнулись в прошлый раз.

— Я сделаю сколько смогу, — сказала Селестия.

— О, и ещё, — Лира подняла копыто. — Можете мне с этим чем-нибудь помочь?

XXVII. Хаос

В этом месте стояла настолько густая темень, что определить, где они оказались, было невозможно.

— Твайлайт? Рэрити? Вы, случаем, не можете… — Лира выжидающе на них посмотрела.

Твайлайт поначалу никак не отреагировала, но затем встрепенулась.

— О. Конечно, — её рог зажёгся, залив всё вокруг них сиянием, блеснувшем на камнях в надетых на каждую пони ожерельях. — Ты правда больше не можешь пользоваться магией, да?

Лира помотала головой.

— Но это не так уж и плохо, честно. Я уже привыкла к…

— Это ещё что? — воскликнула Рэрити.

Она бросилась к привлёкшему её внимание предмету. Когда она подошла ближе, то в свете её рога все увидели, что это магазинная витрина. Их со всех сторон окружали полки, вешалки — и везде была разложена и развешана одежда.

— Я, признаться, по-началу сомневалась в твоих словах, Лира, но если это человеческий мир, то я прекрасно тебя понимаю, — сказала Рэрити. — И, кстати, ты говорила, что люди носят одежду каждый день?

— Конечно, — сказала Лира. Она оглянулась кругом — это, по-видимому, был обычный вещевой магазин. Глаза начали привыкать к темноте, и вскоре она увидела, что всё вроде бы было в порядке, если не считать отсутствия здесь вообще кого-нибудь, кроме них самих.

— Что-нибудь из этого тебе знакомо? — сказала Рейнбоу Дэш. — Ты же должна быть нашим проводником, знаешь ли.

— Такие магазины разбросаны по всему человеческому миру. Мы можем быть где угодно, — сказала Лира. — Есть похожие в Филадельфии, где я живу, но такие же есть и в Де-Мойне. И, пожалуй, где угодно ещё.

— Эм, это здорово, но… Мы можем выйти из темноты? Мне здесь не нравится… — сказала Флаттершай. Она сжалась и медленно попятилась. На что-то наткнувшись в темноте, она оглянулась и увидела безголовую человеческую фигуру. Пискнув, она подлетела ближе к группе.

— Это просто манекен. Пошли, — сказала Лира. — В этих магазинах всё обычно располагается одинаково. Выход должен быть в той стороне.

Рог Твайлайт засветился ещё ярче, расширив вокруг них пятно света. Они медленно двинулись по пугающе тихому магазину.

— Извини, пожалуйста, Лира, но ты сказала, что такие магазины есть в человеческом мире везде? — спросила Рэрити. Она блуждала взглядом по всему магазину, постоянно натыкаясь глазами на какой-нибудь новый интересный предмет, который можно с интересом рассмотреть. — Я полагаю, вам и в самом деле необходимо много нарядов, раз каждый день нужно носить одежду, но… О, это просто восхитительно!

— Давайте поторопимся, народ. Мне тут не нравится эта тишина, — сказала Эпплджек. — Дискорд может быть где угодно.

Из них всех, только Пинки Пай, похоже, нисколько не беспокоилась об окружении. Если не считать редких подозрительных взглядов на Лиру — на её руки, её двуногую позу — она была возбуждена больше всех.

— Ты его уже видела? — тараторила она. — Что он вытворял? Он опять сделал этот трюк с шоколадным дождём? А что насчёт сахарной ваты? Гигантских яблок? Этих странных кроликовых штуковин?

— Всё было точно так же, как и в прошлый раз, — горько сказала Лира. — Но он ещё только начал.

— Ой, да ладно. Признай, было же хоть немного, но весело, а?

Когда они подошли к окнам, видеть стало несколько проще, но ненамного. Снаружи была ночь.

— Не знала, что меня так долго не было… — сказала Лира.

Она ожидала, что входные двери будут заперты. Странно, но она открыла их с легкостью и, придержав рукой, дала пройти остальным. Они вышли из тёмного здания на улицу.

Эпплджек настороженно озиралась из стороны в сторону.

— Похоже, Дискорд тут уже натворил дел…

Со всех сторон возвышались башнеподобные постройки. Оглянувшись на то здание, из которого они только что вышли, и задрав голову вверх, Лира увидела уходящую в самое небо стеклянную зеркальную поверхность. Дальше по улице располагалось ещё больше подобных домов — кубичных массивных построек с бесконечными рядами окон. Также было несколько рекламных щитов — с рекламами мобильных телефонов, авиалиний — то были логотипы, которые Лира опознала. Прислонившись к столбу со светофором, стоял привязанный цепью велосипед. На домах висели таблички, но вместо названий улиц на них были только номера.

— Нет… — покачала головой Лира. — Нет, всё так всегда и было.

— Т-то есть, такое для тебя нормально? — сказала Флаттершай. — Здесь же нет… ни травы, ни деревьев…

Мимо пронеслась машина — единственный подвижный предмет на улице — и Флаттершай сжалась в страхе.

— Мне здесь не нравится.

— Это просто город, вроде того, рядом с которым я живу. Хотя этот, вроде, больше размером… — Лира оглянулась вокруг. Другие города бледнели по сравнению с этим. Здесь всё было больше — дома, количество машин, пусть и в большинстве своём стоящих неподвижно. Определённо больше рекламы.

Единственного, чего здесь было мало, так это людей. По крайней мере, не так много, как ожидала увидеть Лира в городе такого размера. Но те, что им встречались, на неё пялились, все как один. Обычно люди не задерживали на Лире взгляда, но сейчас казалось, будто все хотят держаться от неё подальше. Один из них поднял телефон, скорее всего для того, чтобы сделать фотографию.

Рэрити наморщила нос.

— Здесь не помешает немного украшений. Здания мне кажутся несколько унылыми…

— Напоминает мне малость Мейнхеттен, — сказала Эпплджек. Она проводила взглядом очередную машину. — И шо это за хреновины? Они и должны вот так ездить?

— Это всё слишком долго объяснять, — сказала Лира. — А для начала нам надо выяснить, где мы. Принцесса сказала, что переместит нас недалеко от Дискорда. По крайней мере, мы не оказались посреди какой-нибудь глуши, как я в прошлый раз.

Твайлайт быстро оглядывалась по сторонам. В итоге, она сосредоточилась на светящемся красным светофоре.

— Это тоже здесь так и должно быть? — она посмотрела на Лиру, ожидая подтверждения. — Ты говорила, что человеческий мир не совсем то, что мы изучали, но ведь он, на самом деле, вообще не то, что мы изучали! Всё это совершенно бессмысленно!

— Пожалуйста, Твайлайт, у меня правда нет времени всё объяснять, — в первый раз, когда Лира прибыла в этот мир, она попала в город не сразу, а постепенно, так что шок был не настолько велик. Она могла себе представить, какое это должно быть перенапряжение для пони, которые здесь никогда не бывали. — Если хочешь, я могу найти тебе несколько книг, которые ты сможешь забрать с собой. Но пока на это времени нет.

— Но это ведь те же существа, которых ты изучала… — сказала Твайлайт, разглядывая людей на другой стороне улицы. — Мне кажется, это уже что-то общее. Разве нет?

— Ты уверена, что они не собираются нас съесть? — Пинки вскинула бровь.

— Люди не едят пони. Поверь мне, я прожила здесь уже довольно долго, — сказала Лира. — На самом деле, мы едим многое из того, что едите вы.

Это не было ложью. Просто часть правды.

— Хватит разговоров, — сказала Рейнбоу Дэш. — Мы сюда пришли ещё раз побить Дискорда, ну так и где он?

— Лира, ты говоришь, что здесь всё нормально? — Твайлайт наклонила голову набок. — Должна признать, на мой взгляд, я бы так не сказала... Но, так или иначе, непохоже, что Дискорд вернулся к своим старым трюкам.

Лира посмотрела на небо. Оно было тёмным и совершенно лишённым звёзд. Улицы были тускло освещены рассеянным светом из окон, но фонари не горели. Она задумалась над тем, сколько же сейчас на самом деле времени. Телефон лежал в кармане. Теперь, когда пальцы снова стали нормальными, включить его проблемы не составило. На экране она увидела, что связь есть.

А также она увидела, что сейчас пять часов вечера.

Она почесала голову.

— Это… то есть, кажется, что вроде всё правильно — именно столько я и провела в Эквестрии, но ведь сейчас не должно быть так темно.

И будто в ответ, небо мгновенно посветлело. Восход занял считаные секунды, и вот, небо стало ярким и голубым. Свет на мгновенье ослепил им глаза.

— Лира, ещё один вопрос. Кто в этом мире контролирует солнце? — спросила Твайлайт. — Очевидно, не Принцесса Селестия… так?

Лира помотала головой.

— Солнце должно всходить само по себе. А вот такого быть не должно.

— Само по себе? Но это же просто смешно, — сказала Рэрити.

— Слушайте, у меня нет времени объяснять, как всё в этом мире работает. Давайте просто пойдём. Всё слишком сложно. У вас, ребята, ещё работа впереди, — сказала Лира.

Лира посмотрела на сигнал перехода. Он моргал изображением красной человеческой руки — символом, означающим «стоп», как она, к настоящему моменту, уже запомнила. Но затем он сменился изображением розовой шестиконечной звезды. Звезда моргнула несколько раз, затем сменилась на три красных яблока, на разноцветную молнию, на голубые бриллианты…

Сосредоточение Лиры на этом зрелище прервал глухой стук. Она вздрогнула и, оглянувшись, увидела, что один из манекенов упал на окно. Она было вздохнула с облегчением, как вдруг увидела, что соседний манекен сделал шаг вперёд и принялся стучать по стеклу.

— Нам лучше отсюда убираться, — сказала она.

— Погоди. Мы ещё даже не знаем, где Дискорд, — сказала Твайлайт. — Мы только заблудимся.

Лира указала на светофор, который снова показывал розовую звезду.

— Мне кажется, он уже нас нашёл.

Эпплджек пригляделась к моргающему светофору, который теперь снова показывал три яблока.

— Вот теперь я точно уверена, шо оно не должно такое делать.

— Просто оставайся здесь, Лира. Мы разберёмся с Дискордом. Мы тебя найдём, когда закончим, — сказала Твайлайт. Она посмотрела на висящий на шее Лиры амулет. — В конце концов, ты — наш единственный способ вернуться домой.

— Точно. Я ещё должна сообщить родителям, что я в порядке… — сказала Лира.

Они побежали галопом прочь, и Лира проводила их взглядом, пока они не стали смутными разноцветными пятнышками вдали. Небо снова почернело, и их больше нельзя было разглядеть в темноте. Она содрогнулась и сунула руку в карман, чтобы достать телефон.

Её в каком-то смысле успокаивало, что у неё снова были нормальные пальцы. Она по достоинству ценила их тонкость и гибкость, особенно после использования всего несколько часов назад грубо преобразованного магией копыта. Вот контакт-лист, всего несколько имён в нём, и одно из них было…

Дом.

Может, связь ещё работает. Дискорд же не знает, как сломать телефонную систему, правда? Даже Лира сомневалась, что вообще понимает, как эта штука работает.

В самом деле, лучше ей последовать совету Твайлайт и не уходить далеко. Она понадеялась, что они не заблудятся. Она понадеялась, что сама здесь не заблудится. Вокруг располагалось несколько магазинов со знакомыми названиями — Волгринс или Офис Макс, но всё-же они отличались от тех, которых она видела в Филадельфии. Магазины с такими названиями могут быть в человеческом мире вообще где угодно. Она может быть в любой точке страны. Может, это даже столица Америки, так как город, похоже, достаточно для этого велик.

Она уставилась на телефон в руке, вспоминая, зачем он ей, а затем выбрала контакт под названием «дом». Всё ведь скоро закончится, правда?

Телефон прогудел несколько раз. Она узнала этот звук. Он продолжал звучать, что значит, что человек там, на другом конце, не поднимает трубку. Он прогудел опять, и она нахмурилась, начиная уже немного волноваться о том, что ей никто не отвечал…

Твайлайт наклонила голову, разглядывая подозрительные желтые полосы на дороге из странного чёрного камня. Эти полосы тут и должны быть или в этом виноват Дискорд? Слишком сложно было определить.

Слева от неё раздался воющий звук и скрежет. Одна из тех машин на колесах резко остановилась как раз, когда они проходили мимо.

Рейнбоу Дэш увернулась от неё, взлетев повыше.

— Смотри, что делаешь! — крикнула она вниз.

— Вы как думаете, шо эт за штуки? — спросила Эпплджек. Она оглянулась на машину, продолжая бежать следом за остальными.

— Я не знаю. У нас, впрочем, нет времени разбираться. Просто держитесь рядом, — сказала Твайлайт. — Он может попытаться нас снова разъединить. Мы не должны дать ему такой возможности.

— Эм, Твайлайт? Ты вообще знаешь… — Флаттершай застенчиво замолчала, отвлёкшись на очередную группу людей. — Ты знаешь, куда мы идём?

— Ну… нет, — признала та. Дорога по-прежнему вела их вперёд, так что они просто бежали по прямой.

Позади раздался грохот, а затем — звон разбившегося стекла. По стене здания ехала машина, на высоте примерно третьего этажа. Проехав до края стены, она завернула за угол.

— Я не знала, что они могут такое! — сказала Пинки Пай. — Выглядит здорово!

— Как думаете, так и должно быть вообще? — спросила Рейнбоу Дэш.

— Я, пожалуй, предположу, что нет, — ответила Твайлайт.

Они даже не замедлились, чтобы оглядеться, переходя перекресток под уже виденными ранее моргающими красно-зелёными лампами. Город был почти как тот памятный садовый лабиринт — бесконечное переплетение улиц меж серых зданий. По крайней мере, сейчас Дискорд не разделил их поодиночке. Всё и без того чересчур странно и непонятно.

Главное, они были вместе. У Дискорда не было времени играть с их разумом, он не ожидал их появления, а значит, Элементы сработают.

Может быть.

— Да?

— Мама? — Лира тут же широко улыбнулась от облегчения. — Я вернулась. Наконец-то.

— Где ты? Отец… — мать нерешительно помялась. — Он сказал, что ты была…

— Ага. Я снова человек. Всё будет хорошо.

Послышался вздох облегчения.

— Хорошо.

— Погоди, ты… ты мне веришь? — сказала Лира. Она только что закончила объяснять всё папе, Бон-Бон, Твайлайт… Меньше всего она ожидала, что у матери не окажется никаких вопросов.

— Он сказал что-то по поводу «духа хаоса», или чего-то в этом роде. У нас сейчас всё хорошо, но несколько часов назад... я не знаю, что творилось. Не так уж сложно поверить, что ты превратилась в единорога, — мама помедлила. — И ты оставила следы из шоколадного молока на ступенях.

— Извини.

— Всё нормально, Лира, но где ты сейчас? Ты сказала, что вернулась, но откуда?

— Из Эквестрии, — сказала Лира. Она начала торопиться: — Слушай, я привела с собой Элементы Гармонии. Я думаю, что Дискорд где-то здесь, в этом городе. Мы с ним скоро разберёмся.

— В городе? Ты в Нью-Йорке?

— Я не знаю, — сказала Лира. Рядом с ней стояла металлическая тележка с зелёным зонтиком. Зонтик вдруг начал вращаться, поднялся в воздух и в конце концов скрылся за крышами. — Ух ты! Ох… Мы просто оказались в самом центре всего этого. Я без понятия, где мы.

— После того, как здесь всё улеглось, появились слухи, что это переместилось в Нью-Йорк. В новостях только об этом и говорят.

— Уже? Довольно быстро, — сказала Лира. — Думаю, именно так человеческие новости и распространяются, да?

— Ты в самом деле выросла в другом мире, правда? — сказала мать. — Лира, просто скажи нам, где ты находишься. Мы, скорее всего, приедем сюда уже через пару часов, чтобы забрать тебя домой.

— Нет, не приезжайте сюда пока! Это опасно. Мы уже совсем скоро разберёмся с Дискордом, только… держитесь отсюда подальше. Я тебе позже позвоню.

Она посмотрела наверх, туда, куда улетела тележка, но ничего там уже не увидела.

— Ты уверена?

— Поверь мне. Он уже делал это в Понивилле… но они его тогда остановили, и они смогут остановить его и сейчас.

Наступила краткая тишина.

— Просто будь осторожна, Лира.

— Буду, — сказала она. — Мы скоро поговорим… Пока.

Она прекратила разговор, отключила телефон и опустила его в карман. Теперь надо просто подождать, пока остальные, наконец, не покончат с этой проблемой.

Кто-то врезался в неё сзади. Она обернулась и увидела молодого человека с большой камерой на шее.

— Извините, — сказала она тихо.

Он остановился на мгновение, затем обернулся.

— Эй, ты видела здесь чего-нибудь?

— А?

— Парень на 43й улице сказал, что увидел скачущий мимо табун единорогов. Прямо среди машин, — он широко махнул рукой. — Ты видела что-нибудь в этом роде?

Лира нахмурилась.

— Там были не только единороги… — пробормотала она.

— Ты их видела? Куда они пошли?

— В смысле, эм… — она почесала затылок. — Единороги? Это же невозможно.

— Оглянись вокруг. Тут везде чёрт знает что творится. Один мой дружок сказал, что Статуя Свободы поменяла руки, будто устала держать факел. Ты же, по крайней мере, видела эту фигню с солнцем, да?

— О, — она посмотрела на небо, ожидая, что оно вот-вот снова поменяется. — Это всё скоро закончится.

Он странно на неё посмотрел.

— Насчёт этого не знаю, но я хочу посмотреть, что там творится, — и он побежал дальше по улице.

Лира в недоумении застыла на месте. Человеческий мир обречён на уничтожение, а людям просто любопытно посмотреть?

Она помотала головой и торопливо пошла дальше. Нельзя было предсказать, что ещё может вдруг ожить. Она пересекла улицу и прошла мимо небольшой компании людей, которые прервали свой разговор и проводили её взглядом, а затем прошла мимо магазина с разбитыми витринами. И мимо машины, которая каким-то образом перевернула саму себя вверх колесами.

На вывеске над головой была изображена гитара, почти такая же как та, на которой она играла. Эта была красной — скорее всего, другая модель. Музыкальный магазин? Или концертный зал? Подойдя поближе, она увидела, что надпись гласила: «Хард-Рок Кафе». Вроде как ресторан или что-то в этом роде. Что бы там ни было, вид этой вывески сумел чуть приподнять ей настроение. Скоро всё вернётся к норме, и она снова сможет играть на гитаре, как прежде.

Она пригляделась к окнам получше. Что бы это ни было за место, оно её заинтересовало.

— Лира? — раздавшийся сзади голос был ей знаком. — Невероятно… Я бы тебя узнал где угодно. Что ты здесь делаешь?

— Пожалуйста, мы можем идти помедленнее? — Флаттершай устала бежать и взлетела, но всё равно продолжала отставать.

— Наверное. Мы уже столько пробежали, а до сих пор ничего не нашли, — сказала Рэрити. Мусорное ведро, когда они к нему приблизились, вдруг вскочило и убежало прочь. — Ничего, кроме… этого, пожалуй.

Плоская решётка улиц, холодный камень и металл зданий, казалось, расступились в стороны. Здесь, на площади, стояло несколько этих колесных машин. Два флагштока с незнакомыми флагами торчали по центру. С огромных плакатов на них глядели гигантские человеческие лица. Несколько панелей на стенах были черны.

— Как думаете, это всё тянется в бесконечность? — спросила Флаттершай.

— Конеш нет. Не может же, — сказала Эпплджек и оглянулась кругом. — Наверное.

Они остановились. Дорога здесь разделялась на две и уходила в разных направлениях. Это и правда просто очередной лабиринт. Неудивительно, что Дискорд пришёл именно сюда.

Внезапно всё погрузилось во тьму — солнце снова село, столь же быстро, как и взошло. Им потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к лунному свету.

— А, Элементы Гармонии. Удивлён вас тут встретить, правда удивлён.

Твайлайт вскинула голову.

— Дискорд!

Он стоял внутри одного из плакатов, обнимая когтистой лапой изображённую там женщину за плечи.

— Итак, Селестия решила, что человеческий мир достоин спасения, и прислала вас сюда. Это действительно неожиданно.

Рейнбоу Дэш взлетела прямо к его лицу.

— Перестань валять дурака и выходи! — она развернулась и лягнула его, но он быстро ускользнул и переместился в одну из тёмных панелей на другой стороне площади.

— Давай не будем торопиться, Рейнбоу Дэш. Наслаждайтесь вашим визитом. Это Нью-Йорк, дом для восьми миллионов замечательных людей, плюс-минус несколько сотен тысяч, — сказал он, затем пожал плечами. — Ну, или столько здесь было. Лёгкий дождик из колы и несколько трюков с их гигантской статуей, и они все собрали вещички и сбежали из города. По крайней мере, некоторые. Но, похоже, сюда придёт куда больше, только чтоб посмотреть моё шоу. Что я могу сказать? Люди ценят хаос не меньше меня!

— Довольно, — сказала Твайлайт. — Мы сюда пришли не для того, чтобы играть с тобой в твои игры. Я, может, и не знаю, что это за место, но я знаю, что тебя надо остановить.

Дискорд вздохнул, затем вылез из плоской панели. Его фигура становилась трёхмерной по мере того, как он вытаскивал себя наружу. Он спланировал вниз и завис перед ними.

— Ладно, девочки. Только давайте побыстрее, хорошо? — он сложил на груди руки и стал ждать их действий.

Твайлайт на мгновенье отшатнулась, затем пришла в себя и обернулась к остальным.

— Готовы?

— Давайте уже с этим покончим. Мне хотелось бы уже вернуться домой, — сказала Рэрити.

— Хорошая идея, — сказала Эпплджек.

На их шеях засияли ожерелья. Они почувствовали знакомой приток силы — хоть они и использовали до того Элементы всего лишь дважды, ошибки быть не могло. Их копыта медленно оторвались от земли, и они зависли перед Дискордом.

Что-то изменилось в его скучающем выражении лица — на нём появилось осознание.

Едва ли у него было время, чтобы заметить взрыв цвета, вырвавшийся из ожерелий и сформировавший яркую радугу, яркую, как никогда, на сером фоне города. Радуга пронеслась по воздуху, поднявшись высоко в небо, а затем рухнула вниз прямо на драконеквуса.

Прилив силы, казалось, длился вечно, хотя, скорее всего, прошло не больше пары секунд. Постепенно ожерелья потемнели, возвращаясь к норме, и пони медленно опустились вниз, обратно копытами на твёрдую землю.

Свет угас.

Дискорд задумчиво разглядывал когти на левой лапе.

— Знаете, на секунду даже мне показалось, что сработает.

XXVIII. Дружба

— Рэндэл?

Он был, возможно, последним человеком, кого Лира ожидала здесь увидеть. Она лишь смутно представляла себе, где располагается Нью-Йорк, но если она именно там и оказалась, то её, скорее всего, отделают от Де-Мойна сотни миль.

— Что ты здесь делаешь, Лира? Ты же слышала о том, что тут происходит, так?

— Это… не Де-Мойн, — сказала она.

— Ох, ты в порядке? — Рэндэл прищурился с беспокойством. — Я знаю, в последнее время люди ведут себя странно, но ты-то себя нормально чувствуешь?

— Странно? Как странно?

— Ну вот, например, мой двоюродный брат. Я остановился у него, но… — Рэндел вдруг замолчал. — Ты действительно выглядишь не очень.

— Со мной всё нормально. У меня просто был тяжёлый день, так сказать. Но я в порядке. Скоро всё закончится, — она оглянулась кругом. — Это Нью-Йорк?

Он кивнул, по-прежнему подозрительно её оглядывая.

— Ты этого не знала?

— Ну, нет, — Лира продолжала оглядываться. — А что ты здесь делаешь?

— Как я и говорил, у меня тут живёт двоюродный брат. Он сказал, что знает кое-каких людей, через которых я могу продвинуть группу. А недавно он вдруг начал себя странно вести, буквально только сегодня. Начал на меня кричать, мол, я хочу им воспользоваться. Я пошёл прогуляться, чтоб дать ему остыть, и вот тогда начали твориться действительно странные вещи, — Рэндэл пожал плечами. — Может, это я с ума схожу, не знаю.

Лира помотала головой.

— Нет, не ты, — сказала она. — Но вот твой двоюродный брат… Он ведь обычно не такой?

— Нет, он обычно вполне нормальный. Не знаю, что в него вселилось.

— Всё как и в прошлый раз… — сказала Лира. Дискорд в самом деле собрался извратить людей. Она ещё не видела результатов своими глазами, но рассказ Рэндэла это доказывал.

— Что как в прошлый раз?

— Всё будет нормально, — Лира посмотрела на небо. Пару минут назад снова зашло солнце. Трудно было сказать, сколько времени она уже здесь пробыла.

— Как знаешь, — он пожал плечами. — Некоторые говорят, что это конец света. Не знаю, думал, будет больше огня и восстающих из-под земли демонов. Недавно я видел, как фонари превратились в мятные конфеты. То есть, в самые настоящие конфеты!

— Бывает, — сказала Лира.

— Ты это тоже видела? Ну, думаю, все видели.

— Ага…

— Знаешь, когда ты уехала из города, до меня реально допёрло. Ты Лира Микелакос. То есть, ты, наверное, серьёзно, как в сказку попала, когда вернулась домой, — сказал Рэндэл. — И ты ведь в своё время пришла ко мне, чуть ли не попрошайничая.

— Ага, было довольно здорово, — отвлечённо ответила Лира.

— У нас какое-то время был другой гитарист, но он оказался не настолько хорош. Не приходил на репетиции и вообще несерьёзно относился. Если хочешь, Лира…

— Лира!

Она повернула голову на звук. Наверх, так как именно оттуда и раздался голос.

— Ну наконец-то! Я тебя везде искала, — сказала Рейнбоу Дэш, рухнув на землю рядом с ней. — Все эти люди на одно лицо. Хорошо, что твоя грива выделяется, а?

— Дэш? Что происходит? — сказала Лира. — Погоди, вы…

Рейнбоу Дэш закусила губу.

— Видишь ли, в этом-то и проблема… Элементы на этот раз на нём не сработали. Он слишком силён.

Лира разинула рот.

— Что?

— Эм, Лира… — сказал Рэндэл. — Тут это… с тобой разговаривает... летающая лошадь.

Рейнбоу Дэш повернулась к нему, потом снова поглядела на Лиру.

— Ты этого человека знаешь?

— Ага, мы выступали вместе с ним в группе, в Де-Мойне. Но погоди, чего ты говоришь про Дискорда? Элементы должны были сработать. Обязаны.

— Остальные сказали, чтобы я полетела вперёд и нашла тебя. Мы должны вернуться назад в Эквестрию, и как можно скорее.

— Я видел довольно безумные штуки и раньше. Но эта, пожалуй, уже перебор, — сказал Рэндэл. Он указал на Рейнбоу Дэш. — Лира, ты понимаешь, что это не нормально, да?

— Ага, хотела бы я посмотреть на «нормальное» для человека, — сказала Рейнбоу Дэш, закатив глаза. — Дождаться не могу, чтобы убраться отсюда подальше. Здесь толком не развернуться в полёте из-за этих домов, куда ни плюнь.

— Рэндэл, это… это Рейнбоу Дэш. Она моя подруга из… дома.

— Я думал, ты из Пенсильвании, — сказал Рэндэл.

— Ну, да, но… — Лира застонала. — Я и так уже объясняла это предостаточно, — сказала она и повернулась обратно к Рейнбоу Дэш. — Мне всё равно, что вы будете делать, но нам надо остановить Дискорда. Должен быть ещё какой-то способ.

— Элементы работали на полную мощь. Если они не смогли его остановить, я не знаю, что ещё может.

— Я тоже не знаю, — признала Лира. — Но мы должны что-нибудь придумать.

— Например? — Рейнбоу Дэш вскинула бровь. — Слушай, Твайлайт только сказала мне тебя найти, чтобы ты могла отправить нас назад с докладом Принцессе. Я собираюсь её отыскать, так что никуда не уходи. Поняла?

Прежде чем Лира успела вставить хоть слово, Рейнбоу Дэш уже улетела. Она повернулась к Рэндэлу. Он стоял на том же месте, глядя на неё широко распахнутыми глазами.

— Так… о чём тут была речь? — проговорил он.

— Долгая история, но этот хаос вызван кое-кем по имени Дискорд. Он хочет… ну, заставить людей вымереть. Снова. Это ещё одна долгая история. Рейнбоу Дэш и другие пони должны были его остановить. Поверить не могу, что не сработало…

Лира скрестила руки на груди и уставилась себе под ноги.

— У тебя в друзьях говорящие лошади.

— Я была одной из них, в некотором роде.

— Это конец света, и говорящие лошадки должны нас спасти, — сказал Рэндэл. — Думаю, это не самая странная вещь, которую я за сегодня слышал.

— Хорошо. Я бы не хотела всё это объяснять ещё раз, — сказала Лира.

На этом, похоже, тема пока что была исчерпана. Рэндэл просто не мог придумать, что ещё можно сказать и только пробежался пальцами сквозь сальные волосы. Лира оглянулась кругом, ища взглядом Рейнбоу Дэш и остальных. Но на глаза ей не попалось ничего, кроме ярко-жёлтой машины, прошагавшей под связками бананов, которые, возможно, в прошлом были светофорами.

Пони собираются просто сдаться и бросить людей на вымирание. Лира не могла в это поверить. Конечно, они не знали здесь ни одного человека… Но она же не могла позволить такому случиться с её друзьями. Её семьей. Люди, или, по крайней мере, большинство из них, были хорошими, и Лира не могла так просто на это махнуть рукой.

Спустя всего несколько минут появилась Рейнбоу Дэш, ведя остальных за собой.

— Их, оказывается, больше, — сказал Рэндэл, подняв на них глаза. Его голос был лишён эмоций.

— Лира… — сказала Твайлайт. — Мне жаль. Но мы больше ничего не можем поделать.

— Я это всё уже слышала, — нахмурилась Лира.

— Лира, мне правда жаль. Но тебе надо отправить нас назад, — сказала Твайлайт. — У тебя твоя подвеска с собой?

Лира сунула руку в карман, чтобы достать подвеску, но остановилась.

— Нет. Вы должны найти другой способ. Должно быть ещё что-то, что мы можем сделать.

— Единственный раз Элементы не сработали, только когда мы были… ну, не в себе, — сказала Эпплджек. — Они должны были здесь сработать, но не сработали. Сама поверить не могу, но наших сил на этот раз не хватило.

— Ты слышала, что сказала Принцесса Селестия перед тем, как послать нас сюда? Дискорд черпает из людей слишком много силы. И в этом мире их целая куча, и все дают ему силу… — Твайлайт поглядела на Рэндэла, как будто она только что заметила, что он здесь стоит.

В голове у Лиры вдруг загорелась идея. Она поглядела на ожерелье, надетое на Рейнбоу Дэш.

— В этом-то всё и дело, получается… — она потёрла подбородок.

— В чём?

— Я хочу позаимствовать у вас ваши ожерелья. И корону, — сказала Лира, обернувшись к Твайлайт.

Твайлайт разинула рот.

— Что? Позаимствовать? О чём ты говоришь?

— Элементы Гармонии. Я собираюсь их у вас взять ненадолго, — сказала Лира.

Твайлайт яростно замотала головой.

— Лира, ты вообще понимаешь, что говоришь? Ты не можешь просто взять и позаимствовать Элементы Гармонии!

— За время, которое я провела, будучи человеком, я нашла нескольких друзей, которые столь же хороши, как и любой знакомый мне пони. Если люди придают сил Дискорду, то мы же можем её у него и забрать, — сказала Лира.

— Эм… Что вообще происходит? — сказал Рэндэл.

— Ты же мне поможешь, да? — Лира резко развернулась лицом к нему. — В смысле, мы не можем это сделать, пока не соберемся все вместе…

Она начала считать, загибая пальцы и бормоча себе под нос:

— Как быстро, как думаешь, сюда сможет добраться Одри? И Нэтан тоже.

— Эти ребята, у которых ты жила в Де-Мойне? — Рэндэл почесал голову.

— Ага.

— Это долго. Аэропорты закрыты, по крайней мере, те, что поблизости от Нью-Йорка, — он оглянулся на пони, затем снова посмотрел на Лиру. — Я по-прежнему не понимаю, что тут происходит.

— Но они могут приехать сюда на машине, так?

— Думаю… да, но зачем они нам? — сказал Рэндэл.

— Нас должно быть… шестеро. Мне кажется, у нас получится всё сделать как надо… — сказала Лира, затем кивнула. — Да. Если сможем свести всех вместе. Мне нужно кое-кому позвонить.

Твайлайт помотала головой.

— Первые попавшиеся пони не могут воспользоваться Элементами Гармонии. Это могущественные магические артефакты, которые…

— Вы ими воспользовались в тот же день, когда познакомились, — напомнила Лира.

— Ну, да, но… Всё-таки, ты же человек. Вы даже не способны на элементарную магию!

— Лира, я понимаю, что ты не хочешь покидать это место, но у нас ведь теперь нет никакого выбора, да? — сказала Рэрити. — Я бы порекомендовала тебе вернуться с нами.

— И что? Ждать, пока Дискорд не покончит с этим миром и не последует за нами в Эквестрию? — сказала Лира. — У нас есть ещё один шанс. Мы должны попробовать.

Твайлайт обменялась взглядами с остальными.

— Ох, Твай, я думаю, ты понимаешь, как работают Элементы, лучше, чем все мы. Я доверюсь в этом тебе, — сказала Эпплджек.

С некоторым усилием, Твайлайт наконец смогла выдавить:

— Что ж… Ладно. Но мы останемся здесь.

— Ч-что? Я правда не хочу здесь больше оставаться… — сжавшись, сказала Флаттершай. — На самом деле, я хочу уйти. Прямо сейчас.

— Ну, мы не можем просто отдать Элементы людям и уйти, — сказала Рейнбоу Дэш. — Но лучше с этим не затягивать.

— Мы остаемся здесь, пока Дискорд вытворяет тут все свои штуки? — сказала Пинки. — Будет весело!

— На самом деле, раз уж вы так решили… — Лира задумалась на мгновенье. — Рэндэл, ты сюда приехал на машине? Той большой, на которой ты возишь оборудование для группы?

— Ну, да, — сказал он, затем добавил: — Если она ещё, конечно, не отрастила крылья и не улетела.

В любой другой день это прозвучало бы как сарказм.

— Круто. Тогда мы ненадолго вернёмся в Филадельфию. Я думаю, здесь уже стало слишком опасно оставаться дольше необходимого. Пол и Моника в любом случае там, и, мне кажется, они нам понадобятся…

— Мы берём… твоих друзей с собой? — он указал на пони.

— Конечно.

— Для перевозки лошадей обычно используют специальные прицепы. У меня таких нет.

— Это не лошади из нашего мира. Всё нормально, — она оглянулась на группу. — Хотя, наверное, будет тесно.

— Что ты имеешь в виду? — удивилась Твайлайт. — Лошади?

— А… куда мы идём? — спросила Флаттершай.

Лире этот момент напомнил один случай несколько месяцев назад. Как она пристегивалась на переднем сиденье машины Нэтана, и как она чуть не получила инфаркт, когда они вдруг поехали вперёд по улице. А у этих пони сейчас даже не будет преимуществ, которые дают ремни безопасности.

— Это будет ваша первая поездка в машине… просто расслабьтесь и постарайтесь не паниковать слишком сильно.

К концу учебного дня уже возникло несколько слухов касательно странных вещей, творящихся на Восточном Побережье. В основном в Нью-Йорке, но и в окружающих его местах в том числе. Одри на тот момент на это внимания не обращала — всё это выглядело как шутка.

Но уже чуть позднее, вечером, она сидела перед компьютером, читала сообщения и рассматривала фотографии, накопившиеся за последние несколько часов. Новые посты, казалось, возникали, едва она успевала прочитать предыдущие. Интернет был буквально переполнен новостями на эту тему.

Одна из фотографий, на которую она обратила внимание, показывала часть улицы, превратившуюся в череду вздымающихся вверх один за другим, как американские горки, холмов. Аптека и вещевой магазин позади этого странного образования казались нетронутыми. Она увеличила фотографию и, сощурившись, приникла к экрану. Фото не казалось отредактированным, хотя она, впрочем, в этом не разбиралась.

У неё зазвонил мобильник.

Она взяла его и откинула крышку.

— Да?

— Ты это видела, да? — раздался голос Нэтана. — Ту ерунду, что творится в Нью-Йорке?

— Ага… что-то странное, — сказала она. Она прочитала, что фотограф написал про этот снимок — что это образование возникло внезапно, но выглядело при этом, будто так всегда здесь и было. По такой улице можно было бы проехать, если, конечно, с вашей машиной ничего не случилось. На некоторые машины эта неведомая сила тоже подействовала, причём так же непредсказуемо — как угодно, начиная от обращения в тряпку, кончая внезапным оживлением.

— Я думал, это всё мистификация — какой-то очень изобретательный прикол… а теперь не знаю, что думать, — сказал он. — Об этом сейчас говорят на CNN и не только. Не думаю, что кто-то может взломать все главные новостные каналы.

Одри кликнула на ссылку с очередной партией фотографий. Ссылка вела на форум, где люди задавали те же самые вопросы, которые мучали её саму.

— Всё это выглядит довольно… — она задумалась в поиске подходящего определения. — Мультяшно.

— Я всё ещё не знаю, убедило меня это всё или нет, но должен признать, чем дольше я на это гляжу, тем достовернее всё выглядит, — сказал он.

— Стыдно признаться, но… да, — сказала она.

Один из пишущих на форуме выдвигал аргументы своим сомнениям: Фотошоп, толпа фейковых аккаунтов, управляемых несколькими людьми и, конечно, взломы. Так что можно было сказать, что они не были одиноки в своих подозрениях. Но чем дальше, тем больше такие сообщения казались отчаянной попыткой отрицать нечто совершенно очевидное.

— А ты видела те фотографии с Таймс Сквер? — спросил он.

— Которые? — Одри попыталась вспомнить. — Ожившие рекламные щиты или летающие тележки с хот-догами?

— Нет, новые. Табун единорогов. Их засняло уже несколько людей.

— Единорогов… — это затронуло нечто в памяти Одри. — Нет, их я ещё не видела.

— Ага. Все разноцветные. А парочка ещё и летала, — сказал Нэтан. — Люди буквально только что начали их упоминать, примерно полчаса назад — но уже выложены десятки фотографий.

Она ввела фразу «таймс сквер, единорог» в поле поиска, и оглядела картинки. Действительно, было выложено множество разных фотографий. Если это всё фотошоп, то тот, кто это сделал, потратил на это реально много времени и сил.

— Я просто не знаю, что об этом и думать, — продолжил Нэтан. — Я слышал, некоторые туда едут, чтобы самим посмотреть. В основном фотографы, но и просто зеваки тоже.

— Погоди минуту… — Одри нажала на одну картинку. Увеличила её. Табун загадочных существ расположился на заднем плане, а среди них стоял человек.

— Что?

Она разглядывала фигуру человека какое-то время, затем медленно подняла ко рту руку.

— Она не врала, — сказала она тихо.

— А?

Одри покачала головой.

— Это безумие. Я ей сказала, что это безумие.

— О чём ты говоришь? — сказал Нэтан.

— О Лире. Когда мы нашли её родителей, я сказала ей, что должна знать, откуда она к нам пришла. И… ну, она мне рассказала.

— И как же со всем этим связана Лира? — сказал Нэтан. — В смысле, она, конечно, довольно странная, но вот это всё — совсем другой уровень.

— Лира твердила, что она раньше была единорогом. Я не помню всего, но её история была довольно детализованной. Говорила что-то про то, что стала человеком. Но… она на этих снимках, и мне кажется, что она как-то связана со всем, что сейчас там творится.

Какое-то время, на другом конце стояла тишина, а затем Нэтан сказал:

— Ух ты. В смысле, реально, ух ты. Мне даже приходила мысль, что это какое-нибудь странное инопланетное вторжение. Эту идею в интернете обсуждали местами. И ты совершила первый контакт, Одри! Чёрт возьми, ты же даже устроила её пожить в собственном доме!

Зазвонил домашний телефон. Сигнал прозвучал несколько раз, затем стих. Кто-то, должно быть, поднял трубку.

— Хотела бы я вспомнить, что она мне рассказала… — сказала Одри. — Звучало же совершенно безумно, я имею ввиду. И по-прежнему звучит.

— Я не слишком-то удивлён, мы ведь о Лире говорим. Она всегда была довольно странной.

— Одри, это тебя.

Она повернулась на голос и увидела в дверном проёме мать, которая протягивала ей телефон.

— Это Лира.

— А?

— Она сказала, это важно.

Одри подняла мобильник обратно к уху.

— Слушай, Нэтан, я тебе позвоню попозже.

— Погоди, чего…

Она закрыла крышку мобильника и, положив его на стол, встала, чтобы взять телефон у матери. Она медленно подняла его к уху. Это отличная возможность узнать, что происходит, только вот у неё не было ни малейшего понятия, что сказать.

— Одри! — голос Лиры был вполне узнаваем.

— О, привет, Лира…

— Отлично. Я пыталась дозвониться тебе на мобильник, но он не работал, — сказала Лира. — Слушай, мне нужно, чтобы ты приехала ко мне домой. Как можно скорее. Это действительно важно.

Одри услышала далекий голос, слова которого было трудно разобрать из-за фонового шума. Лира ответила говорившему:

— Это телефон. Я объясню попозже, хорошо?

Затем, она снова обратилась к Одри:

— Извини, Одри.

Дом Лиры? Она имела в виду дом в Филадельфии, скорее всего… Если, она конечно не говорила о каком-нибудь другом месте — Понилэнде, или как там его. Одри, наконец, нашла слова:

— В чём дело? Это тебя я видела в Нью-Йорке?

— Как это ты меня здесь видела? — голос Лиры звучал удивлённо.

— Я видела тебя на фотографиях в интернете. С единорогами. Значит, ты правда ничего не выдумывала, когда мне рассказывала?

— Нет. Не выдумывала. Я это тебе и пыталась доказать, — сказала Лира. — Но слушай. Мне очень нужно, чтобы ты приехала в Филадельфию прямо сейчас.

— Прямо сейчас? Ты вообще осознаешь, как это далеко, так? — сказала Одри, потерев лоб. — И, плюс ко всему, у меня завтра школа, я не могу вот просто взять и сорваться за полстраны…

— В прошлый раз я добралась дотуда за полдня, — сказала Лира. — В чём проблема?

— Ты туда летела. Мы забронировали билеты за несколько дней. Я могу попытаться, конечно, но даже в таком случае…

— Это слишком долго… — послышался вздох Лиры. — Слушай, само выживание человечества как вида под угрозой. Вы с Нэтаном нужны мне здесь сейчас же.

Одри это поразило. Лира говорила совершенно серьёзно, хотя ей, впрочем, было не впервой реагировать на что-то слишком сильно… Но в то же время — те фотографии были красноречивы. Одри крутанулась на кресле и взглянула на эти самые фотографии, всё ещё открытые на экране.

— Выживание человечества как вида… — повторила она.

— Да, — сказала Лира.

— И это как-то связано со всем, что происходит сегодня в Нью-Йорке, так?

— Это только начало. Ты ведь приедешь, да?

Одри вздохнула.

— Я посмотрю, что тут можно сделать, но… Ты же за полстраны от нас.

— С этим мы разберёмся. Когда ты сможешь досюда добраться?

Она прокрутила в голове варианты. Так быстро достать авиабилеты невозможно. У неё нет водительских прав, хотя даже если она и поедет на машине — сколько это займёт времени? Целый день, а то и два. Не говоря уж о том, что ей придётся как-то объясняться с родителями. Они видели, что показывают по новостям, но не приняли это всерьёз.

Одри почесала затылок. Странно, но ей не казалось, что Лира преувеличивает важность ситуации.

— У тебя или твоих друзей, случаем, нет какой-нибудь магии, которая бы мне с этим помогла?

— Нет. Твайлайт говорит, что это слишком большое расстояние для телепортации, — Лира говорила о телепортации странным образом обыденно.

— Тогда не знаю, — вздохнув, сказала Одри. — Это же два дня пути. И это, скорее всего, довольно оптимистичная оценка.

— Правда? — сказала Лира.

— Слушай, я не знаю, как народ путешествует там, откуда ты сюда пришла, но это всё-таки большое расстояние, — сказала Одри.

Лира вздохнула.

— Ты права. Машины куда быстрее, чем любой эквестрийский транспорт. Пожалуйста, постарайся поспешить, хорошо?

— Конечно, я посмотрю, что… — связь оборвалась. Лира, должно быть, уже повесила трубку. Одри положила телефон, откинулась на спинку кресла и потрепала волосы пальцами.

Одри всегда знала, что Лира не совсем нормальная. Она странно вела себя в день их встречи, и во все дни, которые она впоследствии провела в доме Одри. Она ведь не была до конца человеком, так?

Но что же насчёт того, что делать сейчас…

Её слова звучали серьёзно. По какой-то причине Лире захотелось выбрать её для какого-то… дела. Может, именно для этого она пришла в этот мир? Даже про себя говорить слова «этот мир», как будто в самом деле где-то ещё существовала какая-то волшебная страна, было просто смешно. И чего же Лира хочет от Одри? И почему она не нашла кого-нибудь поближе?

Лира также упомянула Нэтана. Надо бы ему позвонить. Обсудить с ним, что делать. Одри снова взяла телефон, но он сам зазвонил ещё до того, как она его коснулась.

— Да? — отчасти, она ожидала, что это снова Лира.

— Короче, мне только что позвонила Лира. Интересная история, — сказал Нэтан.

— Она тоже мне только что звонила, — сказала Одри. — Хех… Что ты с этим собираешься делать?

— Ну для начала я думал, что конец света только через пару месяцев.

— Я серьёзно, Нэтан.

— Ладно, ладно. Хорошо, я уже иду к машине. Я подъеду к твоему дому через пару минут. Собери чего-нибудь пожевать, если хочешь, — у нас впереди долгий путь.

Одри его слова поразили.

— Ты что, вот просто возьмёшь и поедешь?

— Она же сказала, что это срочно.

— Ты ведь знаешь, как долго дотуда добираться?

— Я же сказал тебе — захвати какой-нибудь еды. И ты готова вести половину пути? Это тебе пойдёт на пользу для сдачи на права. Родители будут рады, — сказал Нэтан. — К тому же такое только раз в жизни бывает. Творится что-то странное, и мы в этом участвуем! Признай, это же очень даже круто.

— Конечно, — сказала Одри, пожав плечами, даже несмотря на то, что он её всё равно не видит. — Может быть и круто.

— Ладно. Увидимся через пару минут.

Лира сидела на переднем сиденье рядом с Рэндэлом и глядела вперёд, на дорогу. Это было так называемое «шоссе» — она ни разу прежде по таким дорогам не ездила, хотя оно и было похоже на то место, которое Лира увидела первым, едва вошла в этот мир. Они проехали мимо знака с надписью «Филадельфия». Скоро они будут дома.

— Ты перестала наконец разговаривать сама с собой, Лира? — спросила Пинки.

— Я же сказала тебе. Я говорила с друзьями в Де-Мойне. Именно это и позволяет людям делать телефон.

— Так, значит, когда они смогут туда добраться? — сказала Твайлайт. Она смотрела в окно, всё ещё привыкая к скорости, с которой всё проносилось мимо них. — Похоже, человеческий транспорт и правда столь быстр, как ты и утверждала. Я поражена, что такое вообще возможно.

— Говорящий фиолетовый единорог на заднем сиденье впечатлён тем, что я могу ехать со скоростью в 60 миль в час[*]. Потому что это странно, — пробормотал Рэндэл.

— Это действительно странно для жителей в Эквестрии, — сказала Лира. — Короче говоря, Одри сказала, что… примерно через два дня.

— Два дня? — переспросила Твайлайт.

— Тьфу. Ещё утром я не знала, кто такие вообще эти «люди», а теперь выясняется, что я здесь застряла ещё на два дня? — сказала Рейнбоу Дэш.

— Я что, единственная, кто слышал когда-нибудь о людях? Бон-Бон же о них постоянно говорит в Сахарном Уголке! — сказала Пинки.

— Правда? — Лира обернулась.

— Ну, она говорит о тебе, постоянно говорящей о них. Но это значит, что она говорит о людях. Типа.

— Два дня ждать — эт точно долгий срок… — сказала Эпплджек. — Ты, Лира, всё ещё хошь попробовать эт дело провернуть?

— Конечно. Мы просто… подождём немного у меня дома, — сказала она. — По крайней мере, моя сестра будет ужасно рада с вами познакомиться.

[*] ~110 км/ч

XXIX. Меж двух миров

— Сверни здесь налево… Вот этот дом. Давай к нему, — Лира указала на поворот с главной дороги к подъездной дорожке её дома.

Рэндэл остановил микроавтобус, припарковав его перед домом, который выглядел совершенно нетронутым. Хаос, очевидно, ушёл отсюда следом за Дискордом.

Она повернулась к заднему сиденью.

— Вот мы и приехали. Домой.

— К твоей человеческой семье? — сказала Твайлайт.

Лира спрыгнула с переднего сиденья и откатила в сторону боковую дверь. Пинки мгновенно выпрыгнула, как резиновый мячик.

— Было круто! Ну, толкаться два часа в такой тесноте конечно не очень, но давайте обязательно повторим!

— Не, спасибо. Я, пожалуй, просто порадуюсь боль-мень нормальному местечку, — сказала Эпплджек. — Ух-ты ж… дом-то, кажись, большой.

— Должна признать, я впечатлена, — сказала Твайлайт, оглядываясь на машину. — Как, говоришь, оно работает?

— Ты пользуешься магией и не можешь сообразить, как машина ездит на бензине, — пробормотал Рэндэл, затем повернулся к Лире. — Значит, это твое логово, а? Выглядит очень уютно.

— Мы здесь будем ждать, пока не приедут остальные. А пока надо будет сходить найти Пола и Монику, — сказала Лира. — Они, скорее всего, видели, что происходило сегодня утром.

Неужели это правда было только сегодня? — подумала Лира.

Сейчас уже стоял поздний вечер. Когда они отъехали подальше от Нью-Йорка, дневной свет вернулся к норме. Было девять вечера, и уже стемнело, но на этот раз в нормальное, положенное для ночи время. Как бы Дискорд ни играл с Солнцем и Луной в городе, его выходки влияли только на небольшую область. Пока что.

Флаттершай казалась зачарованной видом окружавших со всех сторон деревьев и песней сверчков. Только звук проехавшей по дороге машины выдернул её из этого оцепенения.

— Ты… ты здесь живёшь, Лира?

— Это дом моей семьи, — объяснила Лира. Она повела их ко входной двери, продолжая говорить: — У моего папы, то есть, я имею в виду, у Дьюи, там, в Кантерлоте, была фотография моих настоящих родителей, которую он нашёл вместе со мной. Именно так я и узнала, кто я на самом деле.

— Именно я их и опознал, — сказал Рэндэл.

— И я тебе за это благодарна, — сказала Лира. — Мой папа, на самом деле, оказался известным в человеческом мире писателем.

— Правда? А о чём он пишет? — спросила Твайлайт.

— Ну… Это трудно объяснить…

Будто бы услышав, что говорят о нём, отец Лиры вышел из-за двери и направился им навстречу. Он сразу же заметил Лиру. Не зная поначалу, что сказать, он, наконец, отметил:

— Ты снова стала нормальной.

Она кивнула.

— Надеюсь, что такой и останусь.

Он поглядел на пони, что шли позади неё, так, будто только сейчас их заметил.

— А это…

— О! Эм… Вы, должно быть, отец Лиры, — сказала Твайлайт, неловко улыбаясь. — Она… пригласила нас пожить у вас пару дней.

— Д-да… — он разглядывал их какое-то время — в основном — Твайлайт, затем заметил висящую в нескольких футах над землей Рейнбоу Дэш.

— Вы и правда очень разнообразны…

— Это мои друзья из Понивилля. Они пытались остановить Дискорда, но… у них не получилось, — сказала Лира. — Но у меня есть другой план.

— Вы — Томас Микелакос, да? — спросил Рэндэл и, подойдя ближе, протянул руку. — Большая честь с вами встретиться.

Отец Лиры принял рукопожатие. Казалось, будто увидеть в этой компании другого человека было для него удивительней всего.

— А кто вы?

— Меня зовут Рэндэл. Я один из друзей Лиры. Не знаю, что ей пришло в голову, но я с этим как-то связан, — он пожал плечами.

— Лира, что ты на самом деле задумала? Те же говорила, что Элементов Гармонии хватит, чтобы его остановить, — сказал отец.

— И они по-прежнему на это способны, — сказала Лира. — По крайней мере, я в этом уверена. Нам надо просто немного пересмотреть план.

Не сказав более ни слова, она подбежала ко входной двери. Изнутри дома раздавался голос — скорее всего, телевизор. Мать была дома и стояла у окна, разглядывая микроавтобус. Она обернулась, когда Лира вошла.

— Лира, ты вернулась! Ты нам так больше и не позвонила, — сказала она. Затем покосилась за окно, где виднелись идущие следом пони. — Это ещё что за…

— Они должны остаться здесь ещё на какое-то время. Наши планы поменялись, — сказала Лира.

Из кухни в прихожую вышла Хлоя. Она выглядела сонной — в большинство вечеров она к этому времени уже спала.

— Лира вернулась? Она больше не… — разочарование, казалось, мелькнуло на мгновенье на её лице, но оказалось мгновенно смыто, когда в дверь вошла Твайлайт. — Это же…!

— Ты здесь живёшь, Лира? Здесь всё… довольно большое, — Твайлайт блуждала взглядом по всей прихожей, выхватывая каждую деталь, и на мгновенье задержалась на картине с драконом.

Лира заметила потерявшую дар речи Хлою. Она подошла к ней и, присев на корточки, положила руки на плечи младшей сестры.

— Хлоя — это Твайлайт Спаркл. Я знаю, я сказала тебе, что всё выдумала, но… — она улыбнулась. — Я соврала.

Хлоя, разинув рот, разглядывала пони на другом конце прихожей. Какое-то время она не могла даже пошевелиться, но затем…

— Флаттершай? — Хлоя бросилась к инстинктивно сжавшейся пегаске.

— Эм… ты кто? — с трудом прошептала та.

— Флаттершай, это моя младшая сестра, Хлоя, — сказала Лира. — Я рассказывала ей о тебе и Понивилле.

— А? — Флаттершай, вроде как успокоилась, хотя и сохраняла ещё неуверенность. Хлоя протянула к носу пегаски руку, и та застыла, не сводя с неё глаз.

— Всё хорошо, — сказала Лира. — Я знала, что ты очень обрадуешься встрече с ними, Хлоя.

— И-извините, — сказала Флаттершай. — Просто… я никогда до сегодняшнего дня не видела человека, и я…

— Всё нормально, Флаттершай. Мы ничего другого пока не можем поделать, так что почему бы нам не провести это время вместе? — сказала Лира. — Уверена, Хлое очень хочется с вами хорошенько познакомиться.

— Но зачем…

— Ты ведь правда умеешь общаться с любыми животными? — спросила Хлоя. — Расскажи мне о том, как ты ухаживала за птицей принцессы Селестии! Это моя любимая история.

— А? Ты… знаешь о Филомене? — сказала Флаттершай. — Мне по-прежнему ужасно стыдно из-за такой ошибки… Ты правда хочешь об этом услышать?

— Уверена, ты сможешь рассказать гораздо лучше меня, — сказала Лира.

— Пойдём со мной, Флаттершай! — воскликнула Хлоя.

Хлоя побежала наверх, в свою комнату. Флаттершай настороженно окинула взглядом узкие ступени и, в итоге, решила осторожно их перелететь, вместо того, чтобы пытаться вскарабкаться.

— Ну и как долго нам тут торчать? Мне уже тошно от этого места, — сказала Рейнбоу Дэш. Она медленно потянула крылья, корча недовольное лицо. — Если я понадоблюсь — я буду снаружи, проверять, работают ли ещё крылья.

Она развернулась и вышла за дверь, где разбежалась и, взлетев в воздух, скрылась из вида.

— Не обращайте на неё внимание. Ей просто не понравилась поездка. Мы никогда прежде не бывали в этих «машинах», — сказала Твайлайт.

— Пожалуйста, простите Рейнбоу Дэш. Уверяю вас, не все мы столь ужасно грубы, — сказала Рэрити. — Позволите ли вы нам войти?

— Конечно, — сказала Лира. — Ты ведь не против, да, мам?

Прежде чем они вошли в гостиную, мать отвела Лиру в сторону.

— Они будут жить здесь?

— Ничего такого в этом нет. Я знаю, что у нас в этом мире есть «лошади», которые просто животные, но… я была такой же пони, как и они, большую часть своей жизни, и они гораздо ближе к нам, чем тебе кажется, — сказала Лира.

— Отец рассказал нам о тебе. И мы посмотрели твой дневник, который ты здесь оставила.

— Только… не упоминай при них, что у нас в морозилке есть мясо.

— Ты вегетарианка… Именно поэтому, так?

Лира беспокойно поёрзала.

— Ага. По-прежнему не могу заставить себя его есть.

— Вот опять. Клянусь, я слышала голоса… — Эпплджек заглянула в гостиную, выходя из прихожей. — Но здесь вродь пусто.

Голос, о котором она говорила, шёл из телевизора в соседней комнате.

— Сообщения по-прежнему поступают от тех, кто остался в городе, вместе с шокирующими фотографиями и видеороликами, показывающими…

Мать поглядела на бродящих по дому пони.

— С тех самых пор, как ты пропала… ты действительно была…

— Ага. Я бы вам об этом рассказала, но вы бы всё равно мне не поверили, — сказала Лира.

Пинки Пай подскочила к экрану.

— Смотрите! Это мы! Как мы туда попали?

— Это телевизор, — отвлечённо сказала Лира, уставившись в экран. Показывали новости, но ведь они были в городе всего несколько часов назад… Откуда в телевизоре узнали так быстро? Это зрелище её удивило лишь немногим меньше, чем остальных пони.

— Как эта картинка там появляется? — Твайлайт подошла к экрану так близко, что практически вплотную прижалась носом к стеклу. Она моргнула пару раз, затем сощурилась. — Это какая-то иллюзия…

Она отвернулась, морщась и растирая копытом висок.

— Лира, ты же вроде говорила, что люди не способны к магии, но…

— Я тоже так поначалу думала. Но это не магия, — объяснила Лира. — У нас просто есть… продвинутая технология. Она восполняет её нехватку.

— По всем каналам об этом сегодня докладывают без остановки. Мы впервые увидели твои фотографии там буквально совсем недавно, — сказала мать. В этот момент экран показывал размытые серые дома, подёргивающиеся дымкой и окрашивающиеся в огромное разнообразие ярких пастельных цветов. — Что, ты говорила, там происходит? Никто не может этого объяснить.

Пока по телевизору шёл репортаж, Лира и пони объяснили родителям и Рэндэлу всё, что знали — что Дискорд сделал в Понивилле год назад, и что они видели в Нью-Йорке, и как Элементы Гармонии его даже не оцарапали. Лира время от времени вступала в рассказ, чтобы пояснить какие-нибудь детали как человеческой культуры, так и культуры пони, которую какая-нибудь из сторон не понимала.

— Пони смогли спасти Эквестрию, но у них нет никакой связи с этим миром. Мне кажется, это их каким-то образом ослабляет, — сказала Лира. — Нужно, чтоб Элементами воспользовались люди.

— Так что я, судя по твоим словам — по сути, почётный единорог на один день, — сказал Рэндэл.

— Этим утром ты мне сказала, что люди ничего не могут сделать, — сказал отец.

— Должна признать, механизмы, по которым работают Элементы, до конца не ясны даже пони, — сказала Твайлайт. — Ими изначально пользовались Луна и Селестия, но сейчас мы — нынешние их носители. И всё же, у людей нет абсолютно никакой магической силы… Я не знаю, как вы собираетесь ими воспользоваться.

— Твайлайт, я же говорю. Мы не собираемся сдаваться, — сказала Лира.

— Я это понимаю. Мы только что покинули большой город и ехали два часа по огромному пространству, и кругом были люди, — сказала Твайлайт. — Этот мир куда больше, чем я представляла. И… он столь же важен, как и Эквестрия, даже если он для нас и непривычен.

Внезапно раздался глухой стук во входную дверь. Все в комнате разом оглянулись на звук. Первым встал отец Лиры.

— Я открою. Оставайтесь на месте.

Он вышел из гостиной и отправился в прихожую. Они услышали, как отпирается и распахивается дверь.

— Я не понимаю! — раздался голос Рейнбоу Дэш. Она вошла в комнату, выглядя несколько более раздражённой чем прежде. — Даже двери здесь не работают как надо.

Лира задумчиво поглядела на пальцы.

— Не для тебя, по крайней мере.

— Хорошо. Похоже, ты наконец-то решила к нам присоединиться, — сказала Рэрити.

Рейнбоу Дэш нахмурилась.

— Ну и как долго мы тут будем торчать?

— Пока не будем готовы к тому, чтобы остановить Дискорда, — сказала Лира. — Нэтан сказал мне, что приедет и привезёт с собой Одри так скоро, как только сможет. Нам придётся просто их подождать.

— Замечательно… — она закатила глаза и, запрыгнув на стул, устроилась на нём. — Тебе лучше постараться, чтоб всё сработало, Лира.

Лира проснулась на следующее утро, почти даже не осознав, что заснула накануне. Предыдущий день прошёл в столь лихорадочном ритме, что она даже не понимала, насколько устала. Превращение из человека в пони и обратно тоже не слишком-то облегчило ситуацию. Она, должно быть, рухнула без чувств на диване в гостиной и отключилась прежде, чем успела это вообще заметить.

— Доброго утра, Лира, — сказала Эпплджек. Она сидела перед по-прежнему включённым на новостной канал телевизором, но в тот момент на него внимания не обращала.

— Ох. Привет, — Лира потёрла глаза. Её внимание привлекло изображение на экране — по-прежнему показывали Нью-Йорк, и лучше он выглядеть не стал.

— Я решила те дать отдохнуть. Ты ж собираешься туда поехать с Элементами Гармонии, и всё такое, — сказала Эпплджек. — Похож, ничего особ не поменялось. Дискорд всё так же творит там невесть шо, а здесь всё спокойно и красиво.

— Это хорошо, — Лира выглянула в окно. Она заметила на заднем дворе разговаривающих друг с другом Флаттершай и Хлою. — Итак… Что думаешь? По поводу людей с Элементами?

Эпплджек покачала головой.

— Ну, я ваще на самом деле не знаю, эт больше по Твайлайтовской части, но… Не знаю, как там работает единорожья магия, но, думаю, она с Элементами не связана, и они работают по-другому. У меня Элемент каждый раз срабатывал сам. Трудно объяснить. Пожалуй, если хошь, я вот чувствую, как при этом шо-то происходит, но не только со мной, а вообще, со всеми сразу. Если у тя друзья так хороши, как ты нам говоришь, то, мож, и правда сработает.

Лира задумалась об этом, но её размышления почти тут же прервали. Из прихожей вышла Твайлайт в сопровождении отца Лиры.

— Лира, ты проснулась! — сказала она. — Мы только что обсуждали магию. Твоя семья пугающе безграмотна даже в самых основах основ, — она обернулась к отцу. — Не желала вас оскорбить, конечно же.

Он рассмеялся.

— Ещё позавчера я даже не подозревал, что магия реальна.

— Так мне и сказали… — ответила Твайлайт. — Лира, как тебе вообще удаётся без неё нормально жить?

Внезапно во входную дверь с широко раскрытыми крыльями вломилась Рейнбоу Дэш. Она постояла, тяжело дыша, потом, наконец, смогла сказать:

— Мне кажется, у нас проблема. Дискорд что-то творит с облаками.

— Ты имеешь в виду сахарную вату? — спросила Лира. — Она вчера здесь была. Она вернулась?

— Нет. Другое, — сказала Рейнбоу Дэш. Она уставилась за окно. — Я пыталась добраться до облаков, но… они слишком высоко. Я выдохлась, не успев дотуда вообще долететь. Я никогда так быстро не выдыхаюсь.

— И это всё? — вздохнула с облегчением Лира.

— Зачем ему это делать? Я не понимаю…

— С облаками всё всегда так было, — сказала Лира.

— А?

— Я это поняла, когда летела на самолете. Облака в этом мире куда выше, чем в Эквестрии. И у нас здесь нет погодных заводов, — Лира помедлила. — Всё случается само по себе.

Рейнбоу Дэш застонала.

— Замечательно. Целый мир — один сплошной Вечносвободный Лес.

— Согласна, звучит неприятно, но, тем не менее, это захватывающий предмет для изучения, — сказала Твайлайт. — В любом случае, Лира, у нас пока всего два человека, а для Элементов Гармонии нужно шесть. Ты говорила, что собираешься привлечь кое-кого.

Лира кивнула.

— Одри и Нэтан по-прежнему в пути и им потребуется ещё много времени. Сколько сейчас, кстати?

— Далеко за полдень, — сказала Твайлайт. — Ты очень долго спала.

Она на это внимание прежде не обратила, но часы на стене уже показывали четвертый час. Лира неловко спрыгнула с дивана.

— Мне пора идти.

Улицы центра городка были подозрительно тихи. Это место, хоть она к нему уже давно привыкла, казалось ей незнакомым — с тех пор, как Дискорд объявился здесь вчера, ничто уже не сможет оставаться прежним. Лира не могла толком сообразить, что же всё-таки было не так, но это чувствовалось.

Звякнул колокольчик на двери: Лира толкнула её и вошла в книжный магазин. Направившись прямым ходом к кассовой стойке она… не обнаружила там Монику. Вместо неё там был другой человек, уткнувшийся в газету «Philadelphia Inquirer». Он отложил газету, услышав, как вошла Лира, и она в последний момент успела разглядеть на первой странице размытую, снятую издалека фотографию Твайлайт Спаркл.

— Я могу вам помочь? — спросил он.

— Я ищу Монику. Она здесь работает, — сказала Лира. — Вы знаете, где я её могу найти? Это очень важно.

— Она работает по утрам. Сейчас её нет. Могу я вам чем-нибудь помочь?

Лира помотала головой.

— Мне нужна именно она.

— Это важно, да?

— Очень.

Он порылся под стойкой немного, затем вытащил обрывок бумажки и написал на нём пару строк.

— Вы её подруга?

— Ага. Подруга, — сказала Лира.

— Вот её адрес, — он подтолкнул кусочек бумаги по стойке к Лире, и она его подобрала. — Отсюда недалеко. Идите дальше по улице и сверните на третьем по счёту повороте направо.

— Спасибо.

— Сегодня почти не видал здесь людей. Все, похоже, ещё не отошли от вчерашнего, — сказал он. — Что об этом думаете? Сейчас, говорят, в Нью-Йорке всё ещё хуже.

— Ага. Странно, — Лира посмотрела на адрес, который ей дали. — Спасибо за помощь. Мне пора.

Не сказав более ни слова, она вышла за дверь.

Лире понадобилось некоторое время, чтобы отыскать нужную улицу, и потом ей осталось только найти нужный дом. Здешний район напоминал тот, в котором живёт Одри: дома стояли ближе друг к другу и не были так велики, как дом Лиры. Насколько она могла судить, это был типичный для людей жилой район.

Она всё ещё искала дом, когда вдруг начался дождь.

Каким-то образом ей хватило всего нескольких капель, чтобы понять, что это не обычная дождевая вода. Розовые облака, склубившиеся над домами, подтвердили её опасения.

— Нет… — пробормотала Лира, глядя на небо. — Только не сейчас!

Прикрыв глаза рукой, она подбежала к дому, чтобы посмотреть его номер. Она уже приближалась, осталось буквально ещё несколько домов…

— Лира? Что ты здесь делаешь?

Она убрала руку от головы, услышав голос Пола. Он сидел на скамейке, на крыльце и глядел на странную погоду.

— Пол? Замечательно! Я как раз тебя искала! — она заскочила на крыльцо, чтобы укрыться от дождя. — Слушай, нам нужно срочно найти Монику.

— Ты это видела, да? — он указал на дождь. — Вчера уже было подобное. Я уверен — естественным такое быть не может.

— Так оно и неестественное. И нам надо это остановить. Где Моника?

— Эй, притормози. Она живёт в соседнем доме, — сказал Пол. — Но чего ты так беспокоишься? В смысле, дождь из шоколадного молока — это же ещё не конец света.

— Но он приближается. Ты говоришь, она в том доме? — Лира оглянулась на дом, затем махнула рукой Полу, чтобы он за ней следовал. — Пошли.

Она буквально пронеслась по двору ко входной двери соседнего дома. Позвонив в дверь, она встала перед ней, ожидая. Дождь капал с одежды на коврик с надписью «Добро пожаловать». Как бы мокрая одежда её ни раздражала, она не могла не признать, что это было всяко лучше, чем чешущаяся слипшаяся шерсть на теле пони.

Пол подошёл за ней следом.

— Я не совсем понял, о чём ты говорила. Ты сказала, что шоколадный дождь, — это и есть конец света?

Лира кивнула.

— Ага.

— Одни останутся в сухости, другим будет боль…

[1]

— Что?

— Ничего.

Моника, одетая в футболку и спортивные штаны, наконец отворила дверь и явно удивилась своим гостям.

— О, привет, Лира… — она почесала затылок. — Как ты узнала, где я живу?

— Парень в книжном магазине мне подсказал. Слушай, у меня нет времени всё сейчас объяснять. Мне надо, чтобы ты пошла со мной, ко мне домой.

Моника посмотрела на Пола, который в ответ пожал плечами.

— Она мне тоже ничего не говорит.

— Слушай, я объясню по пути. Ты всё поймешь, когда встретишь Твайлайт и других, — сказала Лира. — Но будущее человечества как вида зависит сейчас от нас.

— Ох… — Моника посмотрела на неё, потом вздохнула. — По крайней мере, дай мне сначала одеться.

Она впустила их в дом, а сама пошла наверх, чтобы переодеться. Лира прислонилась к стене, сложив на груди руки. Уже скоро. У них уже есть четыре из шести человек, которые ей нужны… Остальным, скорее всего, ещё ехать долгие часы, но она ничем не смогла бы им помочь приехать быстрее, как бы ей ни хотелось. Надо надеяться, что хаос не встанет у них на пути.

— Ты правда веришь, что можешь предотвратить конец света? В смысле, я спорить не буду — то, что там происходит — это ненормально, так что, думаю, я тебе поверю, — сказал Пол. — Мне всегда казалось, что ты чем-то отличаешься от других, Лира.

— То же самое мне всегда говорили другие пони, — пробормотала она.

Ему потребовалось какое-то время, чтобы осознать её слова.

— В каком смысле, «пони»?

К тому времени, как они добрались до дома Лиры, дождь так и не стих.

— Давай-ка разъясним всё-таки, потому что я, кажется, неправильно тебя расслышала из-за дождя, но… ты была единорогом? — сказала Моника.

Лира ничего не ответила, проведя их по подъездной дорожке к дому и заведя внутрь. В доме было гораздо тише после бушующего снаружи ливня.

— Ты каждый раз заходила за книгами про единорогов и американскую историю, — сказал Пол, вытирая ноги о коврик. — Думаю, это всё объясняет.

— Я только лишь хотела получше понять человеческую культуру. Я не слышала об Америке пока не попала сюда из Эквестрии, — сказала Лира.

— Лира? Это ты? — послышался голос Эпплджек из гостиной. — Я думаю, те лучше сюда зайти и посмотреть самой…

— Это кто? — спросила Моника.

— Ну… мои друзья из Эквестрии здесь. Они помогут нам вернуть всё в норму.

Лира направилась в гостиную, где практически все в доме собрались вокруг телевизора. Рейнбоу Дэш сидела у выходящего на заднее крыльцо окна и глядела наружу.

Глаза Моники стали круглыми как тарелки.

— К… конечно. Твои друзья из Эквестрии.

— Лира, дело, кажется, очень плохо. Дискорд захватил Филли… — Твайлайт поправила себя: — Филадельфию под свой контроль, но в новостях говорят, что центр находится по-прежнему в Нью-Йорке.

— Хаос расширяется… — сказала Лира. — Как далеко он уже продвинулся?

— Мы пока не знаем, — сказал отец Лиры. — По местным новостям говорят, что такое началось по всей стране.

Моника нерешительно зашла в гостиную, чтобы тоже посмотреть на происходящее в телевизоре.

— Я что-то отрывочно слышала про происходящее в Нью-Йорке. И вот это всё… Против этого мы собираемся бороться?

— То, что там происходит — это ненормально, но вот эта компания — с ней, конечно же, всё в полном порядке, — сказал Пол. — Я просто на всякий случай, убедиться, всё ли понял правильно.

Рэндэл встал и подошел к нему. Обняв его одной рукой за плечи, он сказал:

— Ты к этому привыкнешь. Полагаю, нам теперь вместе работать. Добро пожаловать в отряд почётных волшебных единорогов.

Остаток дня прошёл в напряжении. Поначалу казалось, все без проблем друг с другом познакомились, привыкли к виду обитателей других миров, но теперь как пони, так и люди нервно поглядывали за окно. Дождь продолжался, солнце по-прежнему то всходило, то заходило снова с периодом в пару минут.

Флаттершай и Хлоя были практически неразлучны. Лира заметила, как они обе смотрят в окно на деревья. Лес сам по себе был нормальным, но среди ветвей виднелась белка, которая пыталась сообразить, как ей с ногами, превратившимися в трехфутовые[2] ходули, забраться на ветку.

— Ох, надеюсь, с этими несчастными малютками всё будет хорошо… — сказала Флаттершай.

— То же самое было у вас, да? — спросила Хлоя. — Лира мне не рассказывала про Дискорда.

— Ну да, но всё в конце концов стало снова нормальным… Но только потому, что Твайлайт помогла нам его остановить. Если бы ей не удалось напомнить нам о нашей дружбе, Элементы бы не…

— Всё нормально, Флаттершай. Элементы на этот раз сработают, — сказала Лира.

— Ты… уверена? — спросила Флаттершай.

Лира не знала, что ей ответить. Нью-Йорк был довольно-таки далеко. Хаос уже покрыл всё расстояние оттуда досюда, и он, скорее всего, по-прежнему продолжает расширяться, тогда как им ничего не остаётся, кроме как сидеть здесь и ждать…

Даже если отбросить всё то, что, возможно, происходит снаружи, просто видеть её человеческих друзей и семью одновременно с теми, кого она оставила, покидая Эквестрию будто бы навсегда, было достаточно странно. Рэрити изучала картины в студии матери, комментируя по поводу точности изображения драконов и прочих существ. Пол, едва привыкнув к странности ситуации в целом, похоже, хорошо поладил с Пинки. Отец убедил Твайлайт продемонстрировать ему некоторые заклинания разных видов, постоянно спрашивая Лиру, умела ли та исполнять тот или иной трюк.

В некотором роде Лире казалось, что только она осознавала чудовищную ответственность, что нависала над ними. Она со своими человеческими друзьями должна надеть Элементы, даже не зная, сработают ли они. И если они не сработают… Ну, люди снова станут исчезнувшей цивилизацией. Она всегда считала, что они ей и были. Но при этом быть частью этой цивилизации, жить здесь, а также оказаться возможной причиной её падения — повторного — это было уже чересчур.

Так что весь оставшийся день она пыталась отвлечь себя так же, как и все остальные. Благодаря своему знанию как мира людей, так и мира пони, она стала, в своём роде, связующим звеном между ними. И чем больше Пол, Моника и Рэндэл узнают об Эквестрии и об Элементах Гармонии, тем выше у них шанс выйти победителями.

Лира достала телефон, чтобы проверить время. Было примерно десять часов вечера, хотя определить, так ли это, по тому, что творилось за окном, было практически невозможно.

В своей спальне она показывала Твайлайт свою скромную коллекцию книг.

Твайлайт подняла одну из них.

— Эта, об американской истории. Ты говорила, что это название страны, в которой ты живешь? — она осмотрела книгу внимательнее, затем сравнила с остальными. — Ни у одной из этих книг нет обложек. Что с ними произошло?

— Так принято в человеческих издательствах. У нас не у всех книг есть твёрдые обложки, — объяснила Лира.

— Странно… — Твайлайт открыла книгу. — Это целая земля, не упомянутая ни в одной из книг, которые мне доводилось читать. Должна признать, я это нахожу занятным…

— Ты их можешь взять с собой, — сказала Лира. — Я их уже прочитала. А в магазине Моники их ещё больше.

— Ты уверена? В смысле… Принцесса Селестия не хочет, чтобы какой бы то ни было пони об этом узнал. Если книга о твоём мире попадёт не в те копыта…

— Эм… я не помешаю? — Флаттершай выглянула из-за дверного косяка.

Лира глянула на неё.

— Нет. А что такое?

Вперёд вышла Рэрити.

— Мы просто подумали, что ты должна знать, что одна из этих… — она попыталась вспомнить подходящее слово. — Ну, одна из этих человеческих повозок стоит снаружи. Как думаешь, Лира, это те другие люди, о которых ты нам говорила?

Лира и Твайлайт переглянулись, затем Лира пошла вниз. Открыв входную дверь, она вышла на холодный воздух.

— Одри! Нэтан!

Нэтан поднял голову, услышав своё имя.

— Привет, Лира, — он поглядел на неё. — Ты выглядишь… нормально.

— Что ты имеешь в виду?

Одри стояла, прислонившись к пассажирской двери и глядя на землю. Она зевнула.

— Мы были в дороге весь день. Можешь, пожалуйста, объяснить, что происходит?

— Когда мы проезжали через Кливленд, нас задержало... ну, короче, радио назвало это «неблагоприятными погодными условиями». Оказывается, они имели в виду штормовой ливень из Кока-Колы, — сказал Нэтан. — А затем радио начало играть задом наперёд, и мы не могли переключиться.

— Я знаю, это странно. Но мы собираемся это остановить, — сказала Лира. — Я представлю вас остальным, и нам надо будет снова выезжать.

— Похоже, у нас теперь есть все шесть человек, — сказала Твайлайт. Она вышла из-за спины Лиры и осмотрела двоих, что стояли у машины.

— Погодите, это… — Одри внезапно встрепенулась.

— Оно разговаривает, — сказал Нэтан.

Твайлайт раздраженно вздохнула.

— Конечно же разговариваю. Нам что, снова через это проходить?

— Это Твайлайт Спаркл. Она — одна из первоначальных Носителей Элементов Гармонии, — сказала Лира. — И… она моя подруга, оттуда, где был мой дом.

— Я слышала, вы упомянули место под названием «Кливленд». Я не слишком знакома с местной географией, так что где это должно быть? — Твайлайт посмотрела на них выжидающе.

Они оба молчали какое-то время, затем Нэтан сказал:

— Это… ну…

— Я ехала через всю эту Конфетную Страну последние десять часов. И я только хочу узнать, что происходит, и зачем мы вам нужны, вот и всё, — сказала Одри.

— Десять часов… — Твайлайт нахмурилась. — С учётом скорости человеческого транспорта… Я в этом не разбираюсь, но это, должно быть, крайне большое расстояние.

— Нас задержали. Очень много пробок из-за странных вещей с дорожными знаками, которые встают и уходят прочь, а ещё, кстати мы проехали через фермерское поле, превратившееся в попкорн, и… — Нэтан замолчал. — Я это всё рассказываю фиолетовому единорогу.

— Уже может оказаться слишком поздно. Нам надо выезжать прямо сейчас, — сказала Лира. — Я пойду позову остальных.

Одри приложила ладонь ко лбу.

— По крайней мере, мы вышли из машины хотя бы на пару минут… — она потянулась.

Нэтан глянул на неё.

— Я же говорил — приключение.

[1] Цитата из песни

[2] ~1 метр

XXX. Гармония

— Как так вообще возможно, что в этом микроавтобусе места для ног ещё меньше, чем в твоём тесном Цивике? — спросила Одри.

— Придётся с этим смириться. Как далеко нам ехать? — сказал Нэтан, вытянувшись в кресле, насколько хватило места.

Лира сидела на переднем сиденье микроавтобуса, откуда ей было прекрасно видно, во что превратилась Филадельфия. Небо стало болезненно-зелёным и заляпанным пятнами низко висящих розовых облаков. Они ехали по ещё совсем недавно бывшему нормальным жилому району, который сейчас опустел — подъездные дорожки вели к пустым участкам. В конце улицы стояла башня, выстроенная из всех этих пропавших домов, бессистемно сваленных один на другой. В центре города, через который пролегал их путь, целые кварталы, поднявшись в небо, стали летающими островами.

Твайлайт сидела позади, между Полом и Моникой. Другие пони остались в доме Лиры. Микроавтобус был большим, но размера его хватило только на шесть человек и одну пони. Твайлайт вызвалась их сопровождать — в конце концов, она больше всех прочитала книг — как о людях, так и об Элементах.

— По этой дороге мы ехали к твоему дому два часа. Насколько всё плохо? — спросила она.

— О, никаких проблем, — сказал Рэндэл. Он ударил по тормозам: перед машиной низко пролетела стая пирогов. Он проводил их полёт взглядом, совершенно лишённым выражения. После того, как они освободили дорогу, он вдавил газ, и машина, взревев, понеслась вперёд. — Сегодня прекрасный день! В самый раз для того, чтобы туда-сюда ездить через три штата.

— Это сарказм, да?

От прибытия Одри и Нэтана до погрузки в микроавтобус и выезда прошло не более пятнадцати минут. Лира была рада, что они наконец-то выдвинулись — из дома ей не было видно всего масштаба хаоса, и на деле всё оказалось куда хуже, чем она ожидала.

— Итак, сейчас, я думаю, самое лучшее время, чтобы объяснить, что на самом деле происходит, — сказала Одри. Она вертела, разглядывая, ожерелье, которое Лира ей всучила, перед тем, как практически пинками загнала всех в машину. — Ты как раз об этом и пыталась мне тогда рассказать, да? Про единорогов?

— Поверить не могу, что ты до сих пор мне об этом даже не заикнулась… — пробормотал Нэтан.

— Не все из нас единороги. «Пони» — это более общее обозначение, — сказала Твайлайт.

— Я понимаю, почему ты мне раньше не верила — ведь это и правда звучит безумно, — сказала Лира. Изогнув шею, она оглянулась на сидящую прямо за ней Монику. — И люди тоже не слишком много знают о единорогах. Та книга, которую ты порекомендовала, говорит обо всём совершенно неправильно.

— Ага, теперь я понимаю… Хотя думала, что они будут по крайней мере размером с обычную лошадь, — сказала Моника.

— И люди, к тому же, думают, что единороги живут в лесу, — сказала Лира. — Как дикие животные или типа того.

— Правда? — спросила Твайлайт. Она оглянулась на Монику и склонила голову набок. — В смысле, грубо говоря, моя библиотека действительно построена внутри дерева… Понивилль — небольшой городок по любым стандартам, но у нас, по крайней мере, есть дома.

— Что же ты в конце концов такое, на самом деле? — сказала Одри. — Я до сих пор понять не могу.

— Я человек. Как и ты, — сказала Лира. — Я попала в Эквестрию, когда была ещё совсем маленькой. Я не знаю как. Там меня удочерили пони, которые меня нашли, а Принцесса Селестия превратила меня в обычную кобылку-единорога.

— В обычного единорога… — Одри недоверчиво покачала головой.

Твайлайт вставила своё слово:

— Ну, относительно говоря, с точки зрения жителя Эквестрии вы все гораздо страннее, чем…

— Ну и каким же образом я тебя встретила шатающейся посреди Айовы, если ты жила в этой волшебной стране, как там её?

— Это, на самом деле, долгая история. Суть в том, что я всегда хотела быть человеком. Я думаю, где-то в глубине души я помнила, что была рождена в этом мире, — сказала Лира. — У меня были особые сны… Не говоря уж о книгах про людей, которые я обнаружила. Я изучала их долгие годы.

— Не удивительно тогда, что ты такой заядлый читатель.

— Информация, которая у нас была, впрочем, довольно ограничена. Принцесса убрала все следы существования людей, после… ну… — Лира закусила губу. Именно такой судьбы для этого мира она хотела избежать.

— Насколько я понимаю, и это для меня тоже, в некотором роде, новость, — люди жили в Эквестрии до того самого момента, как Дискорд их всех уничтожил, — сказала Твайлайт.

— Всех уничтожил. И вот против этого мы собираемся бороться. Супер, значит, волноваться не о чем, — сказал Пол.

— Погоди, значит из-за происходящего вот сейчас в вашем мире люди вымерли? — спросила Одри. — Я признаю, выглядит всё совершенно безумно, но как это может кого-то уничтожить?

Они проехали по длинному пустому мосту, оставив город позади. С обеих сторон тянулась река — густой, коричневый поток, скорее всего состоящий из шоколадного молока. Вся его поверхность подёрнулась мелкой рябью от капель дождя. На середине моста дорога сменилась на шахматную плитку, а на другом его конце их встретили деревья с красно-белыми конфетными стволами. Зелёный металлический знак на съезде гласил: «Добро пожаловать в Нью-Джерси».

Пол окинул безумный ландшафт за окном взглядом.

— Как хорошо, что с ним всё в полном порядке, — сказал он.

— Мне кажется, когда мы тут в первый раз проезжали, всё выглядело совсем иначе, — сказала Лира.

— Нет, я имел в виду…[1] — он замолчал. — Тьфу, ты правда выросла в другом мире, да?

— Возвращаясь к теме, хочу отметить, что Дискорд заходит гораздо дальше, чем просто погружает мир сам по себе в хаос. Он также обращает пони (и людей) друг против друга, — сказала Твайлайт. — Он проделал это со мной и моими друзьями, когда мы пытались остановить его в Понивилле.

— И он это делает сейчас и с людьми. Он хочет, чтобы мы начали друг с другом конфликтовать, и так до тех пор, пока мы сами себя не прикончим, — сказала Лира.

— Это он уже начал делать в Нью-Йорке, — сказал Рэндэл, покачав головой. — Город превратился в дурдом.

— Хорошо, что мы едем прямо в самый центр, — сказал Пол. — В смысле, здесь тут у нас недостаточно безумно на мой вкус.

Трудно было поверить, глядя на пейзажи за окном машины, что это тот же самый человеческий мир, в который Лира когда-то пришла. Она, на самом деле, привыкла к человеческому миру на тот момент, или, по крайней мере, привыкла настолько к этому месту, насколько это возможно. И по-прежнему её не покидало это мерзкое чувство, что если бы она не пришла в этот мир, Дискорд никогда бы не узнал, что люди ещё существуют и ничего из этого бы вообще не произошло…

— Я, на самом деле, вообще не должна была узнать, что я человек. Мне просто упорно снились сны об этом мире, хотя я понятия не имела, что это за место, — сказала Лира. — И потом принцесса узнала об исследованиях, которые я проводила…

— Ты имеешь в виду, исследовательский проект, который она мне назначила? — сказала Твайлайт. — Значит, всё то время, когда я отправляла ей отчеты о наших открытиях, она на самом деле интересовалась только тобой?

Лира кивнула.

— Она поняла, что я знаю о людях больше, чем должна была. Именно потому она дала мне возможность выбрать возвращение сюда. И, конечно же, я этим воспользовалась.

— Ты что, серьёзно предпочла Землю тому миру, откуда ты сюда прибыла? — сказала Моника. — Я поговорила с другими пони, и, судя по их словам, это очень милое местечко.

— Может и милое, но… Тот день, когда я обнаружила, что я человек, был самым лучшим днём в моей жизни, — сказала Лира. — Ты, скорее всего, не поймёшь, пока не проживёшь всю жизнь с копытами…

— И как долго ты уже была человеком, когда я тебя встретила? — спросила Одри. — Ты играла на арфе. Пальцами… Как ты этому научилась?

— Я тогда была человеком всего несколько часов, — сказала Лира. — К тому же, первый раз, когда я вообще… — она остановилась. — Ну, я имею в виду, конечно же я тогда впервые получила руки… Но я научилась ими пользоваться естественным образом. Я была рождена человеком, в конце концов.

Ей не слишком-то хотелось вдаваться в подробности тех экспериментов с копытами. Не перед людьми, и особенно не перед Твайлайт.

— Если отбросить чудесные музыкальные таланты, ты была крайне беспомощна в человеческом мире, — сказал Нэтан. — Я всегда подозревал, что с тобой что-то не так.

— Ну, да. Де-Мойн оказался слишком чуждым по сравнению с Экветрией.

— Если Эквестрия хоть в чём-то такая же… — Пол проводил взглядом очередную машину, летящую вверх колёсами над дорогой.

Твайлайт помотала головой.

— Это всё проделки Дискорда. Эквестрия обычно куда нормальнее, — она задумалась на мгновенье, затем добавила: — Хотя я, вроде бы, не так уж много видела «нормальных» для людей вещей.

— Но я правда очень рада, что тебя повстречала, Одри, — сказала Лира. — Даже если наша первая встреча могла бы выйти и лучше…

— О. Это. Точно… Единороги такую еду не едят, так? — сказала Одри и странно рассмеялась. Смех звучал неестественно.

— Ты встретила пришельца из другого мира и произвела худшее первое впечатление, которое только можно представить, — Нэтан покачал головой. — И тебе повезло, что она вообще после этого с тобой осталась.

— Погодите, о чём вы говорите? Что случилось? — Твайлайт посмотрела на Нэтана, затем обратно на Одри.

— Ничего. Просто… некоторые культурные разногласия, — сказала Лира. — Тем оно и было. Но ведь главное — это жест. Самое главное, что когда ты со мной заговорила, я в самом деле почувствовала, что здесь моё место. Я поняла, что люди бывают такими же дружелюбными, как и пони. И именно поэтому я знаю, что мы сможем воспользоваться Элементами, чтобы спасти наш мир.

— Ага, давайте уже перейдём сразу к тому, что нам предстоит сейчас сделать, — сказала Одри. — Ты так и не объяснила нам, как этими штуками пользоваться.

Она снова посмотрела на своё ожерелье. Драгоценный камень выглядел как настоящий, но в остальном оно смотрелось вульгарно. Ей даже поначалу показалось, что оно сделано из пластика.

— Дискорд может быть остановлен только силой Гармонии, — сказала Лира. — И я уверена, вы, как мои самые близкие друзья-люди, сможете мне в этом помочь.

Моника протянула руку и положила её на плечо Одри.

— Для нас для всех это тоже в новинку. Но мы разговаривали с пони у Лиры дома: ты к ним привыкаешь спустя какое-то время — это действительно просто.

— Итак, что же случится после того, как мы сделаем… что-то там, чего от нас требуется? — спросила Одри. — В смысле, всё это не может же просто взять и исчезнуть?

— На самом деле… — сказала Твайлайт. — Оно как раз-таки исчезнет. В Эквестрии всё вернулось к норме благодаря силе Элементов. Они используют очень мощную разновидность магии и потому могут поспорить даже с силой Дискорда.

— О, значит, это всё исправит. И после того, как у нас тут всё было в шоколадном молоке и волшебных пони… Интересно, как вообще что-то сможет вернуться к норме.

Лира поёрзала в кресле и скрестила руки на груди.

— Ну… да. Так и должно быть, — сказала она. — Слушайте, об этом мы будем волноваться после.

— Ты уверена, что мы сможем, Лира? — спросила Одри.

Она на мгновенье помедлила, затем сказала:

— Конечно. Всё сработает как надо.

Поездка назад в Нью-Йорк, казалось, длилась гораздо меньше, чем путь из него. Здесь, на дороге, было удивительно пусто — только местами шоссе начинало петлять и изворачиваться, поднимаясь и опускаясь в случайных направлениях. Иногда оно вдруг оказывалось покрытым слоем мыла. Одри заявила, что то же самое было и в Огайо, когда они через него проезжали — это, как она пояснила, было в паре сотен миль отсюда.

Если они встречали на пути машину, то она обычно ехала в том же направлении, что и они. Глубже в облако хаоса, покрывающего мир. Когда Дискорд пришёл в Понивилль, Бон-Бон (и, на самом деле, большинство жителей) хотела поскорее покинуть город. И Лира была с ней в этом согласна. Зачем же тогда кому-то сейчас ехать в самое пекло?

— Приближаемся к мосту в город, — сказал Рэндэл. — Приготовьтесь, народ.

Лиру эти слова вернули в настоящее, и она поглядела вперёд. Все дороги в округе были совершенно пусты, но прямо впереди она что-то увидела. С учётом того, через что они всё это время ехали — этот далёкий предмет может оказаться чем угодно.

— Что это там такое вообще? — Лира наклонилась вперёд.

Они приближались. На дороге впереди проступили тускло-зелёные силуэты. На фоне превратившихся в кричаще яркую смесь цветов и узоров асфальта и металла пилонов моста, они выделялись куда сильнее, чем должны были бы.

— Погодите. Нам надо развернуться, — внезапно сказал Нэтан. — В город же есть другая дорога, да?

— В чём дело? — Лира повернулась к нему.

Одри увидела то же, что и он.

— Это же… Рэндэл, разворачивайся, прямо сейчас.

Рэндэл сощурился.

— Блокада? Вы, наверное, шутите…

— В смысле… человеческие военные? — Лира широко распахнула глаза. Очевидно, зелёные силуэты были грузовиками и людьми в зелёной униформе. Трудно было сказать точно, но, похоже, они были вооружены: она приблизительно распознала предметы у них в руках по фотографиям из недавних исследований.

Рэндэл начал замедлять машину.

— Нам без шансов через это прорваться. Есть какие-нибудь умные идеи?

— Ускоряйся, — сказала Твайлайт приказным тоном.

Он обернулся и уставился на неё.

— Чего?

— Ты должен их миновать. Дискорд, скорее всего, использует их, чтобы не пустить нас в город. Просто едь вперёд и не замедляйся.

Лира помотала головой.

— Я об этом читала! Твайлайт, мы не можем так делать — если у них то оружие, о котором писали в книгах, то…

— Просто продолжай ехать!

Рэндэл, идя, скорее всего, против собственного здравого смысла, выжал газ. Человеческие солдаты размахивали руками, приказывая им остановиться. Затем, когда они подъехали ближе, военные подняли чёрные предметы в руках.

— Что ты… — начал было говорить Нэтан, но они вдруг оказались на мгновенье ослеплены вспышкой белого света.

И вот они уже на полпути через мост. Откуда-то сзади раздался громкий звук — что-то вроде быстрого звонкого стука по камню дороги и по задним дверям микроавтобуса.

Рэндэл резко обернулся.

— Эй, ты, сумасшедшая фиолетовая лошадь, что ты только что сделала?!

— Аай, следи за дорогой! — крикнула Одри.

Машину занесло, но Рэндэл выровнял её обратно. Он глянул в зеркало заднего вида и ускорился ещё больше.

— Обычная телепортационная магия, — поморщилась Твайлайт. — Мы миновали стражников. Я знала, что перенести такой тяжёлый предмет будет непросто, но… ух…

Она потёрла лоб копытом.

— Они в нас стреляли, — поражённо сказала Одри. Она оглянулась на ряд грузовиков, уменьшающийся позади по мере того, как они уносились прочь. — Нас могли убить! Нас по-прежнему могут убить!

— Я боялась, что так и будет. Как Дискорд смог привести сюда людей-военных? — сказала Лира, всё ещё чувствуя, как сердце вырывается из груди.

— Так всегда случается в кино. В городе происходит странная фигня, военных зовут на помощь, — сказал Пол. — Их прислали прямо ему на порог.

— Замечательно. Меньше всего нам надо, чтобы Дискорд начал обращать людей друг против друга, — сказала Лира. — Давайте не будем отвлекаться. Нам надо его отыскать.

Перед ними открылся вид на город. Лира уже бывала один раз в Нью-Йорке, и Дискорд уже захватил город на тот момент, но даже с учётом этого, тяжело было не заметить, как всё изменилось. Здания торчали под странными косыми углами. Большая часть из них была по-прежнему серой, но некоторые уже были окрашены в цвета, в которых их захотел видеть Дискорд — ярко-розовый, зелёный, синий. Некоторые дома были даже раскрашены в полоску или в горошек.

Нэтан проводил взглядом такси, которое накренилось вдруг набок, на два колеса, и взобралось на стену.

— Итак, на что похож Дискорд? Как мы его узнаем?

— Направляйся в центр города. Там мы его видели в прошлый раз, — сказала Твайлайт.

— Это было где-то на Таймс Сквер, так? — сказал Рэндэл. Он оглядел края улицы, но дорожные знаки превратились в нечитаемые каракули и детские рисунки. — Неважно. Я совершенно без понятия, где мы.

Висящие над дорогой бананы, которые в прошлом были светофорами, вдруг начали слегка покачиваться. Приближался глухой гул. Вскоре они почувствовали, как задрожал сам микроавтобус. Рэндэл ударил по тормозам.

— Судя по звуку, это что-то большое. Это он? — сказал он.

— Не думаю, — сказала Лира. — Дискорд обычно не…

Перед ними, наступив на перекресток, опустилась гигантская бирюзовая нога. Лира вытянула голову вперёд, чтобы получше разглядеть. Эта нога принадлежала гигантской фигуре в чём-то вроде плаща такого же бледно-зелёного цвета.

Все в машине шокировано разинули рты. Оно уходило прочь, и пока не стих звук шагов, никто не проронил ни слова. Что бы то ни было, оно шло сейчас куда-то на другой конец города.

— Это была… — начал Нэтан.

— Да, кажется, она, — ответил Рэндэл, медленно кивая.

— Я, кажется, и не должна этому удивляться, с учётом ситуации… — сказала Моника. — Как насчёт того, чтобы поехать другой дорогой? Мы с ней разминёмся.

— Хорошая идея, — сказал Рэндэл. Микроавтобус вновь ожил, и они завернули за угол.

По мере того, как они углублялись в город, мостовая становилась всё более и более разбитой, а потому машину трясло всё сильнее и сильнее. Никаких следов той таинственной гигантской штуковины больше не встречалось. Время от времени они проезжали мимо обвалившегося куска здания или брошенной посреди дороги машины.

— Вряд ли она быстро ходит. Не попадаться ей под ноги будет несложно, — сказал Рэндэл с облегчением.

— Почему вы говорите «она»? — сказала Твайлайт. — Что это была за…

Позади раздался оглушительно громкий свисток, и по улице, которую они только что пересекли, пронёсся поезд.

Нэтан прижался к стеклу, провожая взглядом едущие между зданиями вагоны.

— И как нам уворачиваться от такого?

— Просто продолжай ехать, — сказала Лира. — И будь осторожен. Дискорд способен на что угодно.

Рэндэл пожал плечами и снова газанул. На этот раз, проезжая перекрёстки, он внимательно оглядывал каждый угол.

— И если соберёшься ещё раз устраивать эту штуку с телепортацией, сначала предупреди меня, хорошо?

— Поняла. Извини, — ответила Твайлайт.

Микроавтобус скользнул дальше по дороге, но остановился, когда перед ним вырос небоскреб — прямо из-под земли и высоко в небо. Рэндэл успел затормозить с заносом как раз вовремя, чтобы с ним разминуться, и свернул на соседнюю улицу.

— Он пытается нам помешать проехать. Поезжай туда! — Лира указала пальцем вперёд.

— Откуда эта штука вылезла? — он глянул в зеркало, но в этот момент ещё один небоскреб пробил крышей улицу; следом вылез ещё один, блокируя все выходы. — Я уже упоминал, что это полное безумие? Потому что это полное безумие.

— Мы едем туда, куда нас ведёт Дискорд, — сказала Твайлайт. — В этом всё дело. В прошлый раз он вёл себя совсем иначе…

— Я знал, что мы замахнулись на что-то очень серьёзное, но вот настолько? — сказал Нэтан. — И ты по-прежнему ничего толком не объяснила. Что эти ожерелья вообще делают?

— Это трудно объяснить, — сказала Лира.

Земля тряслась, и весь город вокруг них менялся, целенаправленно отрезая им все пути к спасению. Теперь целые кварталы уходили под землю, освобождая дорогу, тогда как другие, наоборот, загораживали другие пути. Рэндэл ударил по тормозам.

Он сгорбился на сиденье, вцепившись в руль так крепко, что у него побелели пальцы.

— Что теперь?

— Дискорд знает, что мы здесь. Если вы собираетесь с ним выйти на бой, то сейчас самое время, — сказала Твайлайт. Она выглянула в окно, но снаружи всё было тихо и абсолютно неподвижно. — Удачи.

Лира первой открыла дверь. Подняв руку, она поправила корону на голове. На ощупь она казалась куском самого обычного гладкого металла. Странно даже, что она подошла по размеру человеку. Обычному человеку, не способному к магии…

Отъехала задняя дверь и наружу вышла Одри, следом за ней — все остальные. Она потянулась.

— Я по-прежнему не понимаю, что здесь происходит, и сейчас у меня очень неприятное предчувствие по этому поводу.

Ноги Лиры тряслись после сумасшедшей поездки по городу. Или, может быть, просто от нервов — трудно было сказать. Она оглянулась на пустую площадку, на которой они остановились, и не смогла не прочувствовать всей душой жутковатую тишину этого места по сравнению с остальным городом. Здания перестали двигаться, но выхода отсюда не было. Ни у одного из домов не было дверей: там, где они должны быть, тянулись лишь ровные стены.

— Лира, это ты? Мне было интересно, увижу ли я тебя ещё раз, — прозвучал, как и в прошлый раз, голос из ниоткуда. — И… О, а это ещё что?

В голосе возникли весёлые нотки.

В яркой вспышке прямо перед ними возник Дискорд — его змееподобное тело возвышалось над людьми. Он хитроумно изогнулся и склонился над ними, внимательно разглядывая. Он прищурился, а затем широко распахнул глаза, а на лице у него возникла широкая улыбка.

— Элементы?.. — он, не сдержавшись, рассмеялся. — Мне было интересно, что ты предпримешь после того, как я вернул тебе магию, Лира, и надо же, ты провернула вот такое? Не ожидал! Ты смогла превратить себя обратно в человека, да ещё и наложила свои маленькие человеческие ручки на Элементы Гармонии? Это сильно, Лира, по-настоящему сильно!

— Что… Что это такое? — сказала Одри. Несмотря на все увиденные за время поездки странности, сейчас она была совершенно искренне поражена, не меньше, чем остальные.

— Приношу извинения. Где же мои манеры? Позвольте представиться — Дискорд, дух хаоса и дисгармонии, а также новый правитель этого мира. Вы уже, я полагаю, ознакомились с внесёнными мной изменениями, — он обвел окружающий пейзаж лапой, будто перед ним было произведение искусства, а не руины.

— Лира? Есть какие-нибудь гениальные идеи? — пробормотал Нэтан. Лира слегка повернула голову, чтобы на него посмотреть, но у него самого глаза не отрывались от Дискорда.

— Уверен, что твои старые друзья должны были тебе рассказать, Лира, что произошло. Эти Элементы не сработали у них, и они совершенно точно не сработают у тебя. Даже Луна и Селестия не могли помочь людям, когда я взял их под свой контроль.

Лира по-прежнему помнила всё, что ей рассказала Принцесса. Люди были и так уже чересчур хаотичны. Паразитуря на них, Дискорд набрал чудовищную силу… Что она здесь делает? Она просто привела ещё больше людей для его игры…

Дискорд, тем временем, продолжал, очевидно наслаждаясь собой:

— С тех пор, как я установил здесь свою новую столицу, люди не уставали её всем рекламировать. Они приходят сюда буквально стадами. Уверен, ты уже знаешь, как очарованы люди идеей конца света. Они буквально умоляют его прийти, Лира. А я всего-то исполняю эту их старую мечту.

Лира должна была что-то ответить, но что? Она смогла выдавить лишь несколько слов:

— Н-нет. Люди не просто хаотичны. Мы нечто большее, — она не знала, к чему она вообще вела, но ей нужно было что-нибудь придумать. Потянуть время, пока не придумает чего-нибудь получше.

— О, я вас умоляю. Я уже через всё это проходил. А ты ведь только прибыла, Лира. Ты даже и близко не подозреваешь, что ваша раса может мне предложить. Тебе понравилось приветствие на въезде в город?

У неё в голове зародилась мысль. Она оглянулась на своих друзей. Одри встретилась с ней взглядом. Её глаза говорили красноречиво — «что теперь?» А затем Лира увидела ожерелье, которое решила отдать ей.

— Когда я только попала сюда, я сразу повстречала Одри, и она стала моим первым другом, — сказала Лира. — Она позволила мне у неё пожить. Без её доброты я бы потерялась в этом мире.

— Что ты делаешь, Лира? — прошептала Одри.

Но Лира продолжала говорить:

— А затем я встретила Нэтана, и он дал мне кое-что — всего лишь гитару, но она значила для меня очень много. Я наконец-то поняла, что мне, будучи человеком, суждено делать. Это самый щедрый дар, который я когда-либо получала.

— Но ты до сих пор мне должна… — она услышала его бормотание.

Дискорд откинулся назад и положил голову на когтистую левую лапу.

— Это всё очень занимательно. Пожалуйста, продолжай.

Она обернулась, оглядывая остальных друзей.

— И Рэндэл принял меня в свою группу. Я выступала, играя с настоящими людьми. И он даже помог мне найти моих родителей. Даже сейчас… он каждый раз демонстрировал мне настоящую верность. Даже если считал, что я сумасшедшая.

— Ты сумасшедшая, — сказал он. Но при этом он широко улыбался.

— Ты и меня в это сейчас впутаешь, да? — сказал Пол.

— Конечно, — сказала Лира. В этот момент к ней приходило понимание всего.

— Из всех странных незнакомых вещей, с которыми я сталкивалась в человеческом мире, самолет был самым странным… Но я не боялась, потому что ты поделился со мной своим смехом.

— А теперь… — голос Моники звучал выжидающе.

— Ты помогла мне преодолеть самое тяжелое испытание из всех, Моника. Всё это время я лгала всем. Но ты… Ты убедила меня, что мне нужно быть честной. Перед моей семьей. Перед всеми вами. Перед самой собой. И теперь, когда все знают обо мне правду, я чувствую себя гораздо счастливее.

Дискорд раздражённо застонал.

— Ну и как долго это будет продолжаться? Это всё ничего не значит. Неужели ты всерьёз считаешь, что вы, люди, способны пользоваться Элементами Гармонии?

— Конечно же можем. Магия здесь совершенно не при чем… Я поняла самое важное: эти люди — они мои самые лучшие друзья, которые у меня когда-либо были, и мне суждено жить в этом мире, рядом с ними. Я думала, я никогда не стану нормальным человеком, но благодаря им… — Лира осознала, что она, возможно, сейчас звучит несколько самоуверенно, но решила идти до конца. — Я знаю, что мы можем достичь чего угодно.

Последующие события произошли настолько внезапно, что почти ничего нельзя было успеть уловить, и при этом всё будто замедлилось. Лира почувствовала какую-то энергию, текущую сквозь неё — она ощущалась почти так же, как магия, которой она пользовалась, будучи единорогом, но, при этом, само собой, рога у неё не было. Эта энергия устремилась к короне на голове и сфокусировалась на драгоценном камне. Лира увидела фиолетовый свет, исходящий из него и соединяющийся с лучами, которые стекались к ней от её друзей.

И всё, что ей на самом деле нужно было знать, отразилось на лице Дискорда. Осознав, что происходит, он широко распахнул в страхе глаза. Какое-то время Лире тоже казалось, что это всё большая ошибка, но теперь она поняла, что это не так. Она услышала какой-то звук, который, возможно, был криком, но он был слишком далёк.

Сквозь Лиру струился нескончаемый поток энергии. И каким-то образом она чувствовала, что эта энергия исходит от остальных. Всё это время она очень чётко ощущала их присутствие, а также то, что вся эта мощь объединилась в единую волну, которая покатилась по всему городу, по всей стране, по бессчётному числу разнообразных мест, которых она никогда прежде не видела.

Некоторое время спустя ноги Лиры снова коснулись асфальта. Она даже не заметила, что её подняло в воздух. Чувства вновь пробудились все разом — всё вокруг обретало форму, проступая из общего фона из смазанных пятен цвета. Смутные очертания сформировались в городскую площадь со странной статуей по центру. Доносились знакомые запахи человеческого мира — дым из машин и далёкий запах жарящейся еды из ресторана неподалеку. По-прежнему было очень тихо, но затем…

— Короче, в самом деле… Что за херня только что произошла? — спросил Пол.

[1] Он имеет в виду то, что в народе Нью-Джерси считается чудовищно скучным местом. И немного безумия ему не помешает, только на пользу пойдёт.

XXXI. Месяц спустя

Она даже не подозревала, что такое возможно.

Сама идея была невообразимой…

Но сейчас по Понивиллю гуляло ещё больше разговоров о людях, чем Бон-Бон когда-либо слышала, пока с ней в одном доме жила Лира.

Прошёл примерно месяц после того, как Твайлайт Спаркл вернулась с задания принцессы Селестии, и новости о том, что они сделали, распространились мгновенно. Или, если говорить точнее, как только Пинки Пай разболтала правду всем пони в городе, остальным больше не было особого смысла об этом молчать.

И как бы Бон-Бон ни пыталась отдалиться от всего этого, она оказалась практически в самом центре внимания. Все пони знали, что она была соседкой Лиры в течение четырёх лет. А теперь, когда обнаружилось, что Лира на самом деле какое-то существо из другого измерения, все захотели узнать, была ли она всегда необычной, вела ли себя странно или делала какие-нибудь непонятные вещи.

— Ну, да, — говорила им Бон-Бон. — Раз уж вы это упомянули, Лира действительно время от времени бывала немного странной.

Последний раз, когда Бон-Бон видела Лиру, она получила от неё что-то вроде смутного объяснения её происхождения. Причём в виде бессвязных обрывков, которые звучали как полное безумие. Её отец — или, короче, как оказалось, приёмный опекун, — объяснил всё остальное. Лира оказалась настоящим человеком. Бон-Бон просто не могла себе представить, как этот жеребец и его жена смогли с ней ужиться.

Бон-Бон не могла толком понять, что её расстраивало больше — то, что Лира оказалась права, и люди всё-таки реальны, или что Лира была человеком сама.

Но в самом деле. Человек и одновременно Элемент Магии? Если смешать это воедино, то получится тема, которую будут мусолить целую вечность.

Таймер на духовке издал «дзынь». Бон-Бон осторожно достала поднос с кексами и поставила его на стойку. Какие бы странные слухи ни гуляли по Понивиллю, дела в Сахарном Уголке шли своим чередом, и здесь, на кухне, было тихо и…

— Бон-Бон! — тишина вновь оказалась нарушена, и, конечно же, опять по вине Пинки Пай, которая вприпрыжку ворвалась на кухню из передней двери.

Бон-Бон стиснула зубы и вымученно улыбнулась.

— Пинки, что ты делаешь?

— Не волнуйся. Я тебя сменю. Тебе лучше выйти наружу!

— Что… — Бон-Бон наморщила нос. — Я же только начала. О чём ты говоришь?

— Просто выйди и посмотри!

Бон-Бон вздохнула. Пинки — хорошая пекарша, несмотря на все причуды, а потому можно не волноваться за кухню. Но ей определённо стоит волноваться по поводу того, из-за чего она так возбудилась. И к этому моменту, после всего пережитого, она искренне верила, что отсутствие новостей — это хорошие новости.

Выйдя из-за стойки, она прошла сквозь общий зал пекарни и направилась к выходу, ведущему прямиком к летним столикам, за которыми она время от времени ела по выходным…

И тут она замерла.

— Нет… — выдохнула она.

— Бон-Бон! Поверить не могу! — Лира встала из-за столика и подбежала к ней. Только вот…

Она её определенно узнала — голос, волосы, чересчур энергичное поведение — определенно, это была Лира. Но она была не пони.

— Лира, что… — начала было говорить Бон-Бон, но Лира обернула свои ноги… нет, руки… вокруг её шеи, заставив напряжённо замереть. Она чувствовала в своей гриве пальцы: они напоминали когти, только мягкие и тупые. Она смогла только выдохнуть, когда Лира убрала руки и, опустившись перед ней на колени, заглянула в глаза.

— Как здорово вернуться в Понивилль! Тут как будто ничего и не поменялось, — сказала Лира, оглядываясь кругом. — Так странно. Я так устала рассказывать об Эквестрии, потому что все меня там, дома, о ней спрашивали, но, в самом деле, сюда вернуться не так уж и плохо. И…

— Лира, что ты делаешь? — прошипела Бон-Бон, судорожно мечась взглядом по окрестностям. На другой стороне улицы она приметила нескольких пони, остановившихся поглядеть. — Все пони на тебя смотрят! Как ты, для начала, вообще сюда попала?

— Твайлайт пришла и привела меня с собой. Чуть позднее, я сегодня должна встретиться с принцессой Селестией, — сказала Лира, выглядя вполне невинно. — Но она сказала, что я могу заглянуть сюда ненадолго. К тому же, мы ведь толком и не поговорили в прошлый раз.

Бон-Бон уставилась на неё.

— Ты идёшь на встречу с принцессой Селестией? — спросила она, не веря своим ушам.

— Ага. Она хотела, чтобы я пришла. Кстати, Пинки сказала, что принесёт нам еды. Я просто выразить не могу, как я соскучилась по Сахарному Уголку.

Лира встала. Бон-Бон, болезненно ощущая на себе взгляды проходящих мимо пони, медленно последовала за ней к столику. Способ, которым Лира ходила, был невероятно странным. Как кто-то может быть таким высоким и при этом нормально себя удерживать на двух ногах?

— Ну, как у тебя дела, Бон-Бон? — сложив руки перед собой, Лира села на стуле в той же странной сутулой позе, в которой она сидела всегда.

— Ну, дела… нормально, — сказала Бон-Бон.

— Это хорошо. Как работа в Сахарном Уголке? Сейчас, я посмотрю, не слишком напряжённая пора.

— Нормально…

— У меня, правда, не было в прошлый раз возможности осмотреться. Я очень спешила.

— Да…

После этого они какое-то время сидели молча. Бон-Бон старалась не пялиться на Лиру, и даже просто на неё не смотреть. Она заметила незнакомую газету на столе. Определённо не из числа Понивилльских.

Наконец, она больше не могла сдержаться:

— Лира, о чём ты думала, когда решила вернуться вот так?

Лира нахмурилась.

— Ты могла хотя бы прикинуться, что рада меня видеть.

Бон-Бон вздохнула и покачала головой. Честно говоря, у неё на тот момент был довольно широкий выбор слов для Лиры, но она всё же выбрала вежливость.

— Дело не в этом, просто… ну…

— Я должна была прийти. Принцесса Селестия очень беспокоится о том, что творится у меня дома. Дискорд не остался, мягко говоря, незамеченным, — Лира пододвинула газету через стол к Бон-Бон. — Видишь? Это Рейнбоу Дэш, прямо на обложке «USA Today». Этому номеру уже несколько недель, но разговоры об этом до сих пор не утихли.

Бон-Бон уставилась на обложку человеческой газеты, почти её не читая. На картинке была Рейнбоу Дэш, ну или, по крайней мере, напоминающее её голубое и радужное смазанное пятно на фоне чего-то вроде странного серого здания.

— Люди никогда раньше не видели пони, пока они туда не пришли. Большинство из них уверено, что пони — часть хаоса, устроенного Дискордом, — сказала Лира. — Подумай об этом. Появление таких странных созданий вызвало очень много непонимания и растерянности, ведь люди никогда прежде не видели даже самую обыденную магию.

Бон-Бон сощурилась.

— О, да. Это определённо вызывает непонимание, когда вдруг появляются странные существа.

Лира не заметила подколки и продолжила говорить:

— Принцесса хочет решить, насколько плотно Эквестрия может сейчас контактировать с человеческим миром. В смысле, бездна людей буквально одержима желанием узнать, что же на самом деле произошло. Мои друзья решили об этом не говорить, но они и сами не понимают, — она пожала плечами.

— О, конечно. Ты просто дала Элементы Гармонии компашке своих человеческих друзей, и они даже не знали, что это такое! — Бон-Бон закатила глаза.

— Ну, да. Ведь принцип их работы правда очень трудно объяснить. Даже я его, в общем-то, не понимаю, — сказала Лира. — Но самое главное — мы остановили Дискорда, так?

— Может ты и права… — сказала Бон-Бон. — Ну так и что с ним в итоге стало?

— Не знаю, — пожала плечами Лира.

— В смысле, не знаешь?

— Он снова превратился в статую, но… я не знаю, что с ним произошло дальше. Твайлайт хотела отыскать способ вернуть его назад в Эквестрию, но он просто пропал. Пол считает, что его, скорее всего, забрало правительство для изучения. Они заполонили весь Нью-Йорк, исследуя каждый камешек, после того, как мы остановили Дискорда. И, мне кажется, они по-прежнему этим занимаются, — Лира поглядела на газету на столе. — И в новостях о нём ничего не говорили. Поверь мне, я внимательно следила.

— Значит, ты просто оставила Дискорда в своём мире?

Лира вздохнула.

— Это всё очень сложно, и я не совсем всё понимаю. Папа говорит, что строгость касательно «проблем национальной безопасности» для правительства — это нормально. Я просто расскажу Селестии всё, что знаю, и она уже сама решит, что делать дальше, — она рассеянно постучала пальцами по столу. — Но хватит серьёзных разговоров. Как у тебя дела?

— Ну, я… — Бон-Бон осознала, что Лира только что сказала. — Принцесса Селестия раздумывает над тем, чтобы организовать больше контактов с людьми? Совершенно точно говорю тебе, только вот этого нам не…

— Ну, она ещё не решила. Именно об этом я и собираюсь с ней говорить. А пока я — единственный человек, которого она хочет видеть в Эквестрии, — сказала Лира. Она почесала затылок этими своими пальцами. — Но я думаю попросить у неё разрешения привести сюда как-нибудь свою сестру.

Пинки Пай вышла из двери, осторожно балансируя поднос у себя на голове. Подойдя к ним, она наклонилась, от чего он соскользнул на столик.

— Вот, угощайтесь, — сказала она.

Лира смотрела на содержимое подноса так, будто никогда в жизни не видела еды.

— Торт из Сахарного Уголка… Я по этому соскучилась больше, чем ты себе можешь даже представить, — она взяла вилку — не магией, а этой своей… рукой — и немедленно принялась есть.

Бон-Бон встряхнулась, заставив себя перестать пялиться, и сказала:

— Твою… сестру?

— Я помню, я тебе её упоминала, — говорила Лира, прерываясь на очередной кусочек торта. — У меня есть младшая сестра. Человек. Ну, думаю, это очевидно. Но с тех самых пор, как это всё случилось, Хлоя не перестаёт говорить об Эквестрии, и когда сегодня пришла Твайлайт… — Лира улыбнулась. — Короче, я подумала, что поездка в Кантерлот будет для неё лучшим рождественским подарком. Если мне разрешат.

— Что? — ахнула Бон-Бон.

— На Рождество. Мои родители говорят, что они в самом деле его отмечают, в точности так, как я о нём и читала. Оно примерно тогда же, когда и Вечер…

— Нет, ты сказала, что приведешь сюда ещё одного человека? В Кантерлот, на огромный праздник, когда там будут тысячи пони со всей Эквестрии?

— Ага. Хлое очень понравится, — Лира откусила ещё кусочек торта и улыбнулась широкой, спокойной улыбкой.

— И после всех волнений, которые ты, безусловно, произведёшь, придя сюда вот так, ты собираешься привести ещё одного человека — какую-то пони, которая никогда даже и не была пони — и просто поведёшь её гулять по Кантерлоту? — сказала Бон-Бон. — Тебе не кажется, что ты и так уже слишком много натворила в Эквестрии дел?

Лира повертела вилку между пальцами.

— Я знаю! Разве это не здорово? Просто… если Хлое разрешат сюда прийти, тебе лучше быть с ней повежливей, — Лира закусила губу. — Из-за меня… возможно, у неё не слишком реалистичные представления об Эквестрии.

— О, ради любви…

Её прервал голос из-за спины.

— Ну же, это всего лишь Лира.

— Ты тогда иди и говори с ней.

— Ох… Я… Ладно! — Скуталу подошла к столику, а сразу следом за ней подошли Свити Белль и Эпплблум. — Хех, у нас есть вопрос. Можно?

— Конечно! Какой? — сказала Лира.

Скуталу нерешительно замолчала. Эпплблум бросила на неё сердитый взгляд, а затем сказала:

— Ну… мы хотели узнать...

— Это правда, что у людей нет Меток? — спросила Свити Белль.

— Ага! — кивнула Эпплблум. — И… что ты потеряла свою, когда превратилась в человека?

— Ага, так и есть, — кивнула Лира.

Кобылки поражённо переглянулись.

— Но… И тебе не жалко? Ведь заработать Метку так тяжело! — сказала Свити Белль.

— Ну, я же по-прежнему помню, что я хочу заниматься музыкой, — сказала Лира. — Мне не нужна, на самом деле, метка, чтобы это знать. Даже более того, когда я стала человеком, я это поняла ещё лучше.

Скуталу развернулась и пошла прочь, уводя двух других кобылок.

— Не удивительно, почему Рейнбоу Дэш там не понравилось. Потому что это странно.

— Рэрити думает, что не всё так плохо…

Бон-Бон проводила их взглядом, затем повернулась обратно к Лире.

— Я уже наслушалась о людях на всю жизнь наперёд… А теперь, когда ты сюда пришла, разговоры не прекратятся никогда. Ты что, в самом деле даже понятия не имеешь, что ты натворила для Эквестрии, да? Я всегда беспокоилась, что ты зайдешь слишком далеко, и вот, пожалуйста.

— Ну… да, — признала Лира. — Я бы предпочла, чтобы об этом не узнал никто. Как я уже говорила, дома тоже всё стало очень непросто. Мне ничего кроме нормальной человеческой жизни не нужно.

— У тебя когда-нибудь вообще хоть что-то было нормальным?

Лира улыбнулась.

— Может и нет, — сказала она. — Я думаю, теперь всё куда проще, когда моя семья знает всю правду, — она помахала вилкой. — Они думают, что это очень замечательно, что я раньше владела магией. И они рады объяснять мне всё, чего я не понимаю о человеческом мире. Но и до того я уже неплохо вписывалась.

— Хорошо, что ты всё-таки можешь хоть куда-то вписаться, — сказала Бон-Бон.

— Ты бы поняла меня, если бы тебе довелось увидеть человеческий мир. Он действительно лучше, чем я вообще когда-либо себе представляла, — Лира, похоже, задумалась на минуту, потом просияла. — Эй! А хочешь, я попрошу Принцессу, чтобы ты…

— Нет.

— Многое теряешь, — Лира пожала плечами. — Хлоя же просто дрожит от радости. Она считает, что то, что я была единорогом — это круче некуда. Она была ими одержима ещё задолго до того, как встретила меня.

— Она определенно твоя сестра…

— Что ты имеешь в виду? — Лира наклонила голову на бок.

— Ну, у вас много общего, — сказала Бон-Бон.

Лира рассмеялась.

— Не, мы полные противоположности. Я, на самом деле, очень ей завидую, что она прожила всю жизнь человеком. Она даже не представляет, как ей повезло.

— Ты так и не изменилась, правда?

— Конечно же изменилась, — сказала Лира, разминая пальцы. — Только посмотри на них.

Бон-Бон издала вздох отчаяния и покачала головой, так и не найдя слов. Лира грустно посмотрела на свою опустевшую тарелку, а затем заметила по-прежнему нетронутый кусок торта на тарелке перед Бон-Бон.

— Будешь доедать?