Флиттер
Глава 3: Пестики и тычинки
— Флиттер? — спросила Морнинг Рэйн.
— Да, дорогая?
— А куда это мы идем?
Чейнджлинг остановился и удивленно моргнул. Утром, после недолгих раздумий, они решили отправиться в Тротсборо, где жил их сын. Но где-то на полдороге они, казалось, отклонились от маршрута. Самым странным было то, что он этого даже не заметил. Что-то словно гнало его вперед.
Флиттер посмотрел в том направлении, куда они шли, и заметил вдалеке грозовые тучи. Он оглянулся на свою жену
— Это ведь Вечнодикий лес, да? — спросил он несколько озадаченно.
— Совсем дикий, и совсем неприрученный... Ну, выглядит он именно так, — ответила пегаска. — Не мог бы ты объяснить мне, почему мы идем прямо к нему?
Флиттер стиснул челюсти:
— Мой... улей там. Он тянет меня к себе. Каким-то образом, — теперь, когда он понял это, то действительно почувствовал ощутимую тягу. Инстинктивную часть его самого, что вела домой.
— Твой улей? — переспросила Морнинг Рэйн. — Это у тебя что, тоска по дому взыграла?
Флиттер покачал головой:
— Нет. Мне кажется, что это нормально. После возвращения к своей собственной форме, предполагается, что чейнджлинг, вроде как, должен вернуться домой и доставить собранную любовь.
— Эм-м-м, Флиттер, милый, ты и есть чейнджлинг. Что за догадки?
— Ты должна понять, — жеребец помотал головой, — Свифт Стар был первым пони, которого я заменил! Для меня это все внове!
— Так погоди, это любовь... ты что действительно хранишь ее? — пегаска нахмурилась. — Я думала, ты ею просто питаешься.
— Для тебя эмоции — это как вкус еды. Ты чувствуешь его, когда ешь , а потом он исчезает. Чтобы снова почувствовать тот же вкус, тебе нужно еще того же блюда. Для нас... это и есть пища. Чем больше мы потребляем, тем больше имеем. Все лишнее сохраняется.
— Типа, как жир? — Морнинг Рэйн подняла бровь.
Флиттер бросил на жену слегка раздраженный взгляд:
— Не то сравнение, которое я бы использовал, но, думаю, вполне точное.
— Ух ты. Со всеми этими годами собранной любви, ты, должно быть, выглядел бы как маленький пухленький чейнджлиненочек! — по голосу Морнинг Рэйн было заметно, как она впечатлена.
—....да-да, типа того, — проворчал Флиттер, жалея, что у него нет глаз, которые можно закатить. Он скучал по понячьему телу.
— Ну и как же это обычно работает? Ты уже говорил мне, что можешь выжить на примитивных эмоциях лесных существ. Наверное, не сильно приятно, но все же, этого было достаточно. Так что же тогда со сбором любви? Зачем улью нужно...
Глаза пегаски расширились, когда она поняла. Она уставилась на мужа:
— Это для размножения, да?
Именно в этот момент Морнинг Рэйн обнаружила, что чейнджлинги все таки могут краснеть.
— Так, давай-ка проясним, — произнесла кобыла, изо всех сил стараясь не рассмеяться. — Мы женаты уже двадцать лет, и за это время ты очень даже хорошо разобрался в специфике воспроизводства пони.
Флиттер опустил голову, но ничего не сказал.
— Но при первом упоминании о размножении чейнджлингов, ты покраснел, как маков цвет?
Жеребец молча кивнул, чем вызвал у пегаски смешок.
Она подошла и потерлась о мужа носом.
— Тогда как же это работает? Прям настолько сильно отличается от того, что делают пони?
— Ну, думаю, не очень, — отозвался Флиттер, все еще освещая окрестности своей красной мордой. — Просто еще один дополнительный фактор. Яйца чейнджлингов, даже оплодотворенные, не развиваются, пока не получат порцию любви от королевы. Передача любви сборщиками королеве — это очень... интимный процесс. По крайней мере, мне так говорили. Очевидно, он укрепляет связи между жителями улья. Никогда не наблюдал его лично.
Морнинг Рэйн нахмурилась:
—И... ради этого ты возвращаешься? “Интимный процесс” с вашей королевой?
— Я не знаю! — воскликнул чейнджлинг в отчаянии. — Я ничего этого не знаю. Но это стремление, этот инстинкт вернуться... он непреодолим. Я не могу игнорировать его. Во мне целых двадцать лет сохраненной любви! Я думаю, большинство чейнджлингов возвращаются с месяцем или двумя! Это похоже на тяжелый груз, тянущий меня к улью.
— И что, ты надеешься прийти туда, слить всю любовь, а потом просто уйти? — пегаска казалась несколько обеспокоенной. — Они могут не позволить тебе вернуться.
— Я не пойду туда без тебя, — Флиттер посмотрел на жену. — Проклятые Старые Обычаи. Если мне надо идти туда, то я хочу, чтобы ты все время была со мной.
— Даже во время этого... “интимного процесса” с королевой?
— Особенно тогда! — отозвался жеребец расстроенным тоном. — Эта штука меня пугает!
Пегаска нежно прижалась к нему носом:
— Не волнуйся, дорогой. Мы что-нибудь придумаем.
Для пони Вечнодикий лес был пугающим местом. Флора цвела и пахла, фауна размножалась и ела друг друга, облака и тучи просто двигались. И все это само по себе. Кто-то говорил, что это работа Дискорда. Кто-то утверждал, что это осколки боевой темной магии, что применяла Найтмер Мун тысячу лет назад. Некоторые считали, что пони уже приручили все что могли, а тут осталось сборище всего неприручаемого.
Так или иначе, лес был великолепен, угрожающ, и кишел жизнью. Флиттер вписался без проблем. Он был частью этого леса. Дикой и страшной частью. Жеребец заметил, что крылья насекомого делают его куда более маневренным, чем крылья пегаски, и он может легче зависать на одном месте. Но несмотря на то, что чейнджлинг мог лететь быстрее, он все равно ждал ее. Он никогда ее не бросит.
Поздним вечером они, наконец, добрались до входа в пещеру, охраняемую двумя чейнджлингами. Стражи выглядели довольно озадаченными, увидев пару из пони и их собрата. Они переглянулись в замешательстве, а потом уставились на Флиттера. Один из них произнес что-то на жужжащем языке, который Морнинг Рэйн не понимала. Пегаска вопросительно взглянула на мужа.
— Язык улья. Тот, в городе, тоже говорил на нем, но там был незнакомый мне диалект, — жеребец развернулся к чейнджлингам и что-то им ответил. Выражение морд стражей стало еще более озадаченным, но, казалось, что они все равно не хотели пропускать их.
Флиттер, явно не пришедший в восторг от такого приема, прожужжал что-то совсем короткое. Оба стража в изумлении уставились на него и отошли в сторону. Жеребец усмехнулся.
— Что ты им такого сказал? — спросила Морнинг Рэйн.
— Двадцать лет, — Флиттер улыбнулся своей жене. — Не знаю, ведут ли они записи, но я точно побил все рекорды.
Пегаска рассмеялась и ее голос эхом разнесся по тоннелям.
Улей выглядел совсем не так, как она ожидала. После зрелища того, как чейнджлинги ловили пони на улицах Кантерлота, ей казалось, что это будет зеленое светящееся место, полное слизи. Вместо этого тут было довольно сухо, а пол пещеры зарос красным мхом. Похожие на бумагу шестиугольные соты покрывали стены. Некоторые из них были запечатаны и наполнены чем-то желтым и светящимся. Тоннели, идущие вертикально вверх и вниз, встречались не реже чем горизонтальные ответвления — очевидное преимущества вида, где все существа имели крылья.
Когда Флиттер приземлился на покрытый мхом пол, Морнинг Рэйн последовала его примеру. Сверху мох казался сухим, но когда ее копыта погрузились в него, то она почувствовала влагу. Чувство прохлады было достаточно приятным. Пегаска даже заподозрила, что мох мог использоваться в качестве хранилища воды.
Любопытные глаза всех оттенков синего, начиная от серо-стального и заканчивая небесно голубым, наблюдали за парочкой из шестиугольных сот, пока те шли через улей. Несколько чейнджлингов взволнованно жужжали вокруг Флиттера, по-видимому, задавая ему вопросы, и иногда принимая форму Морнинг Рэйн. Судя по тону ответов мужа, пегаска могла предположить, что он, в основном, пытается их прогнать. Она чувствовала себя достаточно странно, когда преобразившиеся чейнджлинги начали издавать возбужденные звуки ее собственным голосом.
— Я же ни слова не говорила. Откуда у них мой голос? — прошептала пегаска на ухо Флиттеру.
— Это часть твоей формы, — улыбнулся тот. — Мы получаем информацию из ауры — магической энергии, излучаемой всеми живыми существами. Там не только то, как ты выглядишь.
Морнинг Рэйн оглянулась на летающие копии самой себя и вздохнула:
— Далеко еще? Меня они немного нервируют.
— Нет, осталось только подняться, — ответил Флиттер. Пегаска увидела, что его надо понимать буквально — тоннель шел вертикально вверх.
Помещение, в которое они вошли, мало чем отличалось от других, которые они уже видели, за исключением, может быть, того, что оно было практически пустым. В нем отсутствовали шестиугольные соты, которые Морнинг Рэйн определила как жилища чейнджлингов, а для освещения использовалась всего лишь пара маленьких светящихся сот.
Однако фигуру, сидящую здесь, нельзя было описать иначе чем “величественная”. Королева чейнджлингов была ростом с Селестию, со странным причудливо изогнутым рогом и несколькими парами крыльев. Несмотря на возраст, угадывающийся в ее ярко-зеленых глазах, ее тело выглядело подтянутым и сильным. Королева смотрела на парочку с любопытством доброй бабушки, наблюдающей за играми внуков.
— Флиттер! — произнесла она, ее голос звучал чисто и без акцента, но с тем же странным жужжанием, что и у остальных чейнджлингов. — Тебя давно не было дома.
— Королева Морфозай, — ответил чейнджлинг, склонив голову, — Так и есть. И надолго задерживаться я не собираюсь.
Королева с любопытством подняла бровь:
— Ты просто переполнен энергией. Я подозреваю, что пони, которую ты привел с собой, и есть причина?
Она не стала дожидаться ответа и повернулась к Морнинг Рэйн:
— Да... связь не оборвалась, несмотря на исчезнувшую маскировку. Это любопытно, — королева взглянула на Флиттера. — Теперь ты можешь сам себя обеспечивать любовью.
— Нет, не могу, — чейнджлинг покачал головой. — Ты не можешь производить любовь исключительно для себя. Это работает только когда мы вместе.
— И все же ты получаешь ее, после того, как отдашь любовь ей, — королева улыбнулась. — Очень эффективно.
Она снова обратилась к пегаске:
— Приветствую, пони. Меня зовут Морфозай, я Королева и Мать этого улья. Как тебя зовут?
— Э-э-э... Морнинг Рэйн, — ответила кобыла, слегка озадаченно. У королевы был способ плавно переключаться между своими действиями, что не позволяло другим говорить или делать что-либо, если она этого не хотела.
— Морнинг Рэйн, — тут же повторила королева. — Ты очень долго заботилась о моем маленьком Флиттере.
Царственный чейнджлинг ухмыльнулась:
— Что же ждет вас в будущем?
И снова она не стала ждать ответа. Королева снова переключила внимание на Флиттера и коротко коснулась его рога своим. Ее глаза расширились и начали ярко светиться:
— Так много... Тебе, наверное, действительно хочется отдать ее.
Флиттер удивленно отдернул рог назад и оглянулся на Морнинг Рэйн. Мордочка жеребца покраснела.
Королева рассмеялась со странным двойным тембром:
— Ах, такой взрослый, но такой неопытный.
Она вновь коснулась рога жеребца, на этот раз почти полностью закрыв глаза. Сквозь оставшиеся щели пробивался яркий белый свет. Флиттер покраснел и тяжело задышал. После того, что казалось вечностью, но, вероятно, длилось не больше полуминуты, королева отвела свой рог обратно, закрыла глаза и медленно выдохнула. Флиттер попятился.
Королева ласково обняла его и одарила обольстительным взглядом:
— Окажешь ли ты честь, став отцом детей своей любви? — спросила она.
Жеребец уставился на королеву, разинув рот:
— Нет! — крикнул он.
Флиттер обернулся к пегаске, но увидел ее такой же озадаченной, как и он сам. Он подлетел к ошеломленной кобыле и крепко схватился за ее копыта, ища поддержки.
Королева села с растерянным выражением морды:
— Нет? — она быстро вернулась к своему предыдущему царственному поведению. — Очень хорошо, какой-нибудь другой самец займется этим. Почему такая странная реакция?
Разрядившаяся ситуация, да и Флиттер рядом с ней, вывели Монинг Рэйн из ступора:
— Мы, пони, моногамны, — сказала она. — Флиттер дал мне свои клятвы. Это значит, что я его единственная супруга.
— Хорошо, — ответила Морфозай. — Но он — чейнджлинг. Он давал клятву под маскировкой.
Несмотря на замечание об их "неразрывной связи", королева, похоже, считала более чем очевидным, что любое обещание, данное под маскировкой, можно не выполнять.
— Я готов подписаться под каждым словом, — заявил Флиттер с вызывающим взглядом. — Мои клятвы были полностью моими.
Королева, казалось, искренне удивилась этому:
— Ты отдал мне сохраненную любовь, хотя у тебя есть супруга? Я ничего не понимаю!
Флиттер пребывал в том же состоянии:
— Прошу прощения?
— Мне следует отдавать только излишки, — произнесла королева. — Ты что, совсем не хочешь быть отцом своих детей?
— Она же пони. Я думал, пони и чейнджлинги не могут... скрещиваться?
— Только под маскировкой, — ответила королева. — Но семя чейнджлинга не будет развиваться без любви. У тебя были целых двадцать лет.
Морнинг Рэйн взглянула на Флиттера:
— Она только что сказала, что мы можем иметь детей? Мы вдвоем?
— Похоже на то, — жеребец кивнул. — Хотя я понятия не имею, как кормить любовью нерожденного жеребенка. Я думал, это прерогатива королевы.
— Любой может это делать. В улье не я одна яйца откладываю.
— Наполовину пони, наполовину чейнджлинг, — размышляла пегаска. — На что это может быть похоже?
Королева улыбнулась:
— Кто знает? Может быть, чейнджлинг с настоящей пони-формой. Может быть, нормальный пони, самый обычный. Или обычный чейнджлинг. Может быть, что-то еще, — она посмотрела на Флиттера. — Однако ты отдал мне всю свою любовь. Тебе нужно вернуть часть, чтобы это сработало.
Морнинг Рэйн и Флиттер обменялись веселыми взглядами, прежде чем обернуться к королеве:
— Мы добудем еще, — улыбаясь, заявил Флиттер. — Можете считать это моим прощальным подарком.
— Там, где мы ее берем, осталось еще много, — добавила пегаска, скопировав улыбку мужа. — Дайте нам несколько месяцев.
Глава улья кивнула:
— Да, вижу. Думаю, вам не понадобится много времени, чтобы набрать нужное количество.
Морфозай направилась к выходу из довольно простого на вид тронного зала, жестом указав следовать за ней в один из темных туннелей в задней части помещения. Морнинг Рэйн сразу почувствовала, что воздух тут был более влажным. По мере того как они продвигались по тоннелю, темнота сменилась флюоресцентным зеленым свечением, проникающим сквозь слизистые мембраны, закрывающие проемы в стенах. Эта часть улья выглядела именно так, как рисовала себе в воображении пегаска.
— Это инкубатор, — тихо произнесла королева. Стены, казалось, поглощали весь звук. — Флиттер, я покажу тебе, как направлять любовь.
Она с любопытством посмотрела на живот пегаски:
— Хотя не могу утверждать, что с пони процесс будет полностью идентичным.
Она подошла к одной из мембран. Тусклое свечение исходило от нее. Королева повернулась к жеребцу:
— Ты чувствуешь?
— Да. Растущая жизнь, — Флиттер кивнул и нахмурился. — И она хочет есть.
Морфозай одарила его взглядом учителя гордого успехами ученика:
— Ты знаешь, что делать. Это в твоей природе, — она кивнула в сторону мембраны. — Попробуй накормить его. У тебя должно было остаться еще немного любви.
Королева взглянула на Морнинг Рэйн и улыбнулась:
— Все равно в ближайшее время голод тебе не грозит.
Флиттер кивнул и поднес рог к мембране. К его удивлению, центр слизистой оболочки на самом деле был твердым, как стекло, и его рог стукнул по нему.
Королева была права. Учиться было нечему. Личинка с другой стороны просила, и он дал. Это было просто и так же естественно, как мать, кормящая жеребенка. Энергия текла из рога в мембрану и дальше, к личинке за ней.
Отодвинув рог назад чейнджлинг нахмурился. Ему казалось, что чего-то не хватает. Не потребовалось много времени, чтобы понять, чего именно. Отсутствовал отклик. В отличие от малыша Блю много лет назад, личинка чейнджлинга не реагировала потоком благодарных эмоций, сообщая, что он сделал что-то правильно. Флиттер понимал, что это совершенно нормально для чейнджлинга, но все равно было странно заботиться о ком-то безответном.
— Все сработало? — поинтересовалась Морфозай, выдернув жеребца из его мыслей. Она выглядела немного обеспокоенной.
— Ох! — жеребец яростно закивал. — Да, все сработало просто отлично.
— Но тебя что-то беспокоит, — королева с любопытством смотрела на него.
Флиттер взглянул на мембрану:
— Это просто странно, осознавать, что я когда-то был таким же совершенно бесчувственным существом. Понячьи жеребята выдают огромное количество любви с самого рождения.
— Но им нужно куда больше ухода, — заметила Морнинг Рэйн, наклонилась и попыталась посмотреть сквозь мембрану. — Эти малыши, кажется, совершенно одни в своих маленьких коконах. Сколько им будет, когда они вылупятся?
— Тридцать месяцев, — ответила королева. — Два с половиной года. После этого они живут в улье, строят свой дом, изучают Старые Обычаи и отправляются на сбор.
Пегаска нахмурилась и уставилась на мужа:
— Погодите-ка... Свифт Стар был твоей первой формой. Тогда сколько тебе лет?
— О, это тот неловкий момент, когда ты обнаруживаешь, что переспала с пятилетним жеребчиком, — Флиттер весело улыбнулся. — В твою защиту скажу, что к тому времени я уже был взрослым чейнджлингом.
Морнинг Рэйн смотрела на него, совершенно сбитая с толку. Она открыла рот, чтобы ответить, но ничего не получилось. Пегаска моргнула и закрыла рот.
Жеребец посмотрел на нее со смесью удовольствия и беспокойства:
— Ну, ты сама спросила.
Морнинг Рэйн потерла копытом висок и вздохнула:
— Да... Я сама спросила... — пегаска посмотрела на королеву чейнджлингов. — А теперь мы можем идти?
— Конечно, — ответила Морфозай, осторожно кивнув. Она вывела их из инкубатора обратно в помещение, где они с ней встретились.
— Мне любопытно, — королева плавно развернулась к Флиттеру, — что заставило тебя сбросить маскировку спустя двадцать лет? У меня такое чувство, словно это было не по доброй воле. Твои инстинкты не привели бы тебя сюда, если бы у вас было место, которое можно назвать домом.
— Это действительно был не мой выбор, — Флиттер покачал головой. — Другая королева-чейнджлинг вторглась в Кантерлот и, по-видимому, собиралась захватить всех жителей. Меня выкинуло из города мощным заклинанием щита, которое пони использовали для контратаки. Оно же разрушило мою маскировку.
Глаза Морфозай распахнулись:
— Еще одна королева? Которая выставила всю нашу расу врагами пони? Это очень плохая новость!
Жеребец покачал головой:
— Я даже не понимаю, чего они добивались. Как можно получить любовь, сначала внушив ужас?
Королева взглянула на него с болезненным выражением мордочки:
— Вообще-то, способ существует. Это против всех древних правил и против самого здравого смысла, но отчаявшаяся королева могла попытаться, — Морфозай сделала паузу, обсуждаемый вопрос ей явно не нравился. — Это называется Вечный Сон.
— Что это такое? — нахмурился Флиттер.
— У нас, чейнджлингов, есть власть влиять на разум других существ, — ответила королева, в основном, как пояснение для Морнинг Рэйн. — Вечный Сон это нечто похожее, но для большого количество пони разом. Их усыпляют, а сны связывают друг с другом, так что пони продолжают жить в этом сне, служа источником пищи для улья1.
— Ну... звучит довольно милосердно, учитывая обстоятельства, — пробормотала пегаска.
Королева покачала головой и вздохнула:
— Это отчаянный шаг. Тупик. В спящих пони можно поддерживать жизнь, но жеребят родить они не смогут. Во сне им никогда не увидеть другого пони, который не связан этим заклинанием и даже во сне они никогда не смогут иметь детей, потому что даже королева чейнджлингов не может убедительно играть роли нескольких поддельных пони.
Она взглянула на пегаску глазами полными печали:
— Это не милосердие ни для одной из сторон. Те, кто находится внутри сна, в конце концов заметят недостатки иллюзии, и когда они поймут, что попали в поддельный мир, то медленно сойдут с ума. Любовь превратится в ужас, и пока королева будет пребывать в трансе, поддерживая заклинание, ее подданные начнут слабеть, а потом гибнуть или разбегаться, оставляя спящих пони умирать от голода.
— Это просто ужасно! — воскликнула Морнинг Рэйн, отступая назад. Она прижалась к мужу в поисках поддержки.
— Именно, — Морфозай кивнула. — Но даже сейчас, когда подобное предотвращено, единороги по всей Эквестрии начнут применять заклинания по распознаванию чейнджлингов. Действия этой безумной королевы подвергли опасности всех нас.
Она серьезно посмотрела на гостей улья:
— Я должна предупредить моих маленьких чейнджлингов, что на них открыт сезон охоты. К счастью, ты передал мне эту огромную силу. Я использую твой дар, чтобы призвать всех своих детей, и он же поможет нам просуществовать долгие месяцы.
Королева взглянула на тоннель, из которого они впервые попали в тронный зал, а затем оглянулась на чейнджлинга и пегаску:
— А что вы собираетесь делать? — она посмотрела на Флиттера. — Ты не можешь вернуться туда, где на тебя будут охотятся.
— Я должен, — ответил жеребец. — Мне нужно увидеться с сыном.
— Твоим сыном? — спросила королева с явным замешательством.
— Я его вырастил, — решительно заявил Флиттер. — Это делает его моим сыном.
Морфозай нахмурилась, но промолчала и через какое-то время кивнула:
— Вы все равно должны остаться на ночь. После захода солнца Вечнодикий лес слишком опасное место даже для чейнджлинга. Я сомневаюсь, что после двадцати лет отсутствия, твой дом еще цел, но найти пару свободных труда не составит.
Жеребец обеспокоенно посмотрел на Морнинг Рэйн:
— Чем дольше мы здесь пробудем, тем выше шанс, что новости из Кантерлота дойдут до Тротсборо.
Пегаска покачала головой:
— По любому об этом всем уже писали в утренних газетах. Все ждали новостей о свадьбе. Так что все уже всё знают.
— А ты не возражаешь, чтобы... переночевать тут? — нерешительно поинтересовался Флиттер.
— Почему бы и нет? — Морнинг Рэйн улыбнулась. — Ты жил по-моему двадцать лет... Давай глянем, что значит жить по-твоему.
Морнинг Рэйн проснулась от раздражающего жужжания. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это не у нее в голове, а снаружи той бумажной конструкции, в которой они провели ночь. Несмотря на свою легкость, стены были очень прочными, но звуконепроницаемостью похвастать не могли. Высунув заспанную мордашку из шестиугольного входа, пегаска увидела по крайней мере две дюжины чейнджлингов, шарахающихся вокруг. Часть из них приземлилась выше или ниже их позаимствованного жилища, часть просто парила в воздухе перед входом. Как и вчера, некоторые из них скопировали форму Морнинг Рэйн, как только заметили ее. И все они подарили ей счастливую копию ее самой лучшей улыбки.
— Чего они все делают? — спросила пегаска, протирая глаза ото сна.
Позади раздался смешок:
— Кормятся, конечно же, — Флиттер подошел к ней и нежно обнюхал шею. — Даже я способен порождать любовь. Это же место просто пропитано ей.
Морнинг Рэйн покраснела, вспомнив предыдущую ночь. Извлечение королевой сохраненной Флиттером любви, оставило чейнджлинга несколько более возбужденным, чем он продемонстрировал в тронном зале. Теплые тона земли их временного жилища, как оказалось, создавали очень интимную атмосферу. Новость о том, что у них могут быть общие дети, вероятно, тоже оказала влияние.
— Пропитано. Верно, — пегаска бросила на мужа неловкий взгляд. — Немного странно знать, что они питаются нашей близостью.
— Не беспокойся. Я собрал достаточно любви для нашего маленького проекта, — усмехнулся жеребец. — Но ты должна понимать, что эмоции очень похожи на запахи... независимо от того, как много ты вдохнул, вокруг тебя все равно все так же будет пахнуть.
Неудивительно, что напоминание о том, что все вокруг до сих пор благоухает их ночью страсти, не помогло Монинг Рэйн справиться со смущением.