Tiberian Twilight Sparkle

Акт 3. Глава 13: Путь в тысячи шагов

13.1. Ради сохранения жизни

Вытащив металлический ящик из полки стеллажа, капитан Оиси Ёсинака осмотрел его крышку. На ней были выведены белыми буквами его имя и фамилия, звание и род войск, а также личный номер. Это был контейнер с персональными вещами, которые в течение всей войны в Мэйнхэттене, длившейся уже более месяца, покоились на складе краулера, и никто из офицеров о них и не вспоминал. Теперь же, когда некоторым из них предстояло отправиться в долгий путь, их пожитки были перевезены вчера вечером сюда – в один из портовых складов, – и для удобства размещены по полкам, где в прежние времена хранились ящики с малогабаритным грузом.

Терзаемый воспоминаниями, которые так до конца и не развеялись за все минувшие боевые действия, Оиси поставил контейнер на ящики с оружием, стоявшие рядом, и на пару секунд замер в задумчивости, после чего всё же открыл его замки – хотя бы для того, чтобы убедиться, что все вещи на месте. Как и полагалось, нутро было под завязку набито теми или иными предметами личного пользования капитана. На поверхности же лежала его парадная форма и церемониальный меч син-гунто, одевавшиеся им очень редко, а также традиционный японский костюм, состоящий из хаори, кимоно и штанов-хакама, в котором он должен был жениться.

Тем не менее, внезапное второе вторжение скриннов поставило крест на житейских планах капитана, и с тех пор та трагедия бросала тень мрака на его душу, побуждая кидаться в самые жаркие точки минувших боёв с полным безразличием к своей жизни. Хотя всё это время судьба почему-то его щадила. В углу же контейнера покоился мячик для тенниса, навевавший особенно горькие воспоминания. Его невеста была теннисисткой. Впрочем, все эмоции уже давно иссохли и затвердели, поэтому японец почти сразу закрыл крышку, увидев лишь, что ничего не пропало, и уже собирался идти наружу, будучи готовым прошагать хоть половину этого необычного мира, лишь бы вытащить соратников из западни на этом острове.

– Если морем мы уйдём, – послышался вдруг справа голос, напевавший японские слова, – пусть поглотит нас море! Если мы горой уйдём, пусть трава покроет нас!

Оглянувшись в сторону, Оиси увидел, как к нему приближается полковник-лейтенант Морицубо, вместе с которым он некогда служил в одной части. Теперь они оба остались последними офицерами своего некогда крупного военного подразделения, носившего название «Синсэнгуми». То, что пропел старший офицер, вонзилось в сердце капитана, подобно стреле. Это была старая военно-патриотическая песня, основанная на древних стихах-вака. Именно её пели все их сослуживцы, когда в рамках всеобщего отступления покидали Японские острова, в знак того, что история их земли подошла к концу. Это было торжественно, тоскливо и мрачно, когда тысячи глоток выкрикивали слова прощания со своей родиной, ожидая приказа о погрузке в воздушные транспортники… почти как сейчас.

– Увы, все те идеалы, за которые стоило погибнуть, умерли сами, – не без скрытого сожаления ухмыльнулся Оиси. Так как у него и полковника-лейтенанта всегда были хорошие отношения, между ними порой происходили подобные неформальные беседы, хотя и виделись они нечасто.

– Идеалы живы, пока жива память о них, – вежливо возразил Морицубо, мотнув головой на контейнер, покоившийся на ящике с оружием. Капитан сразу понял его намёк. – По крайней мере, сейчас у нас появился шанс сделать всё, что в наших силах. Если мы постараемся как следует, то либо победим, либо погибнем со спокойной душой. Нам тогда будет не о чем сожалеть.

Само собой, Оиси и сам прекрасно знал то, о чём сказал его командир. У всех выживших всегда оставался, по меньшей мере, один прежний идеал в виде воинской чести, и его было достаточно, чтобы достойно сражаться до конца. В противном случае, мундир был бы запятнан несмываемой грязью предсмертного малодушия. Ну а память о том, что оставалось в утраченном прошлом, вдохновляла никогда не сдаваться. Тем не менее, капитан всё ж таки нуждался в том, чтобы чьи-то напутствия отпечатали это понимание в его разуме на всю грядущую экспедицию.

– Я запомню ваши слова, тюса-тоно, – с твёрдой решимостью отозвался капитан после короткой паузы. Полковник-лейтенант был удовлетворён его ответом.

– Что ж, – кратко улыбнулся старший офицер, – тогда в добрый путь, мой друг!

В завершение недолгого разговора оба японца обменялись поклонами. Как только Оиси выпрямил спину, Морицубо мотнул головой в сторону выхода из ангара, тем самым негласно призвав подчинённого выдвигаться вперёд без каких-либо сомнений. И несмотря на то, что капитан был зачислен в южный экспедиционный корпус, которому предназначалось отправляться на большую землю только после северного, ему хотелось быть готовым заранее. К тому же, рядом проходила группа других офицеров, направлявшихся туда же, и Оиси поспешил примкнуть к ним, прихватив с собой свой контейнер. В свою очередь полковник-лейтенант без спешки пошагал за ними, держа руки за спиной.

По бокам каждого контейнера были приделаны тонкие ручки, что позволяло удобно носить его в руке, как чемодан. Примостившись рядом с капитаном Ришаром, который должен был возглавить бронетанковую роту в составе южной экспедиции, Оиси направлялся к выходу из ангара, следуя между двух расположенных друг напротив друга стеллажей с ящиками. Подобными рядами было заполнено всё внутреннее пространство этого складского здания, стоявшего по соседству с тем, где до этого дня покоился Аркус. Здесь же помимо личных вещей участников предстоящего похода хранились боеприпасы и оружие, половина которых уже была перемещена в оружейный модуль северной экспедиции.

Приближаясь к открытым широким воротам склада, Оиси заметил, как возле торца правого стеллажа стоит майор Сарседа и задумчиво озирает то, на что отсюда открывался вид. Его контейнер покоился рядом на полу. Не прошло и десяти секунд, как из соседнего прохода к нему вышел Сыма. В его правой руке болтались собственные личные вещи, а левой он заправлял под зимнюю шинель концы пурпурного платка, который повязал себе на шею подобно галстуку. Этот элемент его образа на фоне военной формы выглядел как-то чересчур пёстро и оттого странно. Метнув к нему встречный взор, испанец тоже сходу обратил внимание на эту причудливую деталь.

– Необычный камуфляж, – сдержанно усмехнулся Сарседа, когда коллега подошёл к нему совсем близко.

– Это платок моей матери, – ответил Сыма, как обычно, безэмоциональным тоном, сразу поняв, что имел в виду испанец. – Любому дереву необходимо оставаться в земле хоть одним корнем. Особенно когда ему предстоит вновь покинуть сад.

– Согласен, – спокойно откликнулся испанец с едва уловимым сарказмом. Его согласие было искренним, но он не ожидал подобной сентиментальности от вечно холодного соратника. Впрочем, он не мог также не добавить: – Хотя это и не совсем по уставу.

– К чёрту устав, – иронично бросил китаец, переглянувшись с коллегой. – Мы уже давным-давно не армия, а всего лишь сопротивление. Как у вас говорят, «ла геилья», так?

– Почти, – ухмыльнулся Сарседа. Как и обычно, проглотив букву «Р» на втором слоге, Сыма сделал слово, обозначающее партизанскую войну, в англоязычном звучании довольно-таки двусмысленным. Однако испанец совсем не желал высмеивать особенности китайского произношения.

Ничего более друг другу не сказав, оба майора двинулись вслед за группой офицеров – трёх капитанов и пяти лейтенантов – на свежий воздух. Шагая одним из первых, Оиси слышал их короткое обсуждение лишь краем уха, в то время как его глаза неспешно скользнули по всей представившейся ему панораме территории мэйнхэттенской верфи. Кругом царила предрассветная мгла, небо оставалось по-ночному тёмным, в силу чего всё пространство, примыкавшее к причалам, освещали военные прожекторы, установленные на крышах складов.

Весь портовый комплекс буквально кипел в подготовке к перелёту на берег континента, всюду наблюдались толчеи людей, перемещавшихся между складами и воздушными транспортниками, вдали маячила колонна танков, уже приступивших к погрузке. Вдоль причалов как раз по линии тянувшейся здесь железнодорожной колеи выстроилась шеренга СВВП класса «Грифон». Слева же от капитана и его сослуживцев ожидал взлёта особенно огромный летательный аппарат размером с дом, куда всё ещё перетаскивались ящики с боеприпасами, разложенные у широченной задней аппарели. Край его левого крыла почти нависал над проходившими мимо офицерами. Это был Аркус – гордость военно-воздушных сил GDI.

Всюду здесь носились люди, таскавшие различные грузы как в транспортные воздушные суда, так и в оружейные модули, маячившие поодаль. Ближе к центру территории верфи Оиси замечал одинокую хамм-ви, возле которой собрался младший офицерский состав северного экспедиционного корпуса, ожидая начало операции. Рядом с ними, сжавшись в плотную кучку, стояли пони, вызвавшиеся сопровождать людей к Кантерлоту. Даже на изрядном расстоянии японец сумел различить среди них бежевую кобылку с голубой гривой, с которой он вчера немного разговорился, когда спрашивал со всех добровольцев окончательное подтверждение их решения…

Держась подле своих сограждан, Коко чувствовала себя несколько неуютно среди всех тех столпотворений, что заполняли портовый комплекс. Вместе с тем её, как и всех пони, чуть ли не трясло от волнения. Она осознавала, что их всех вскоре ждёт, исходя из вчерашнего инструктажа, а потому изрядно нервничала. В попытках подавить тревогу она озирала всё то, что окружало её со всех сторон. Впрочем, чаще всего её взор обращался на Аркуса, чьи исполинские размеры занимали порядка шестой части всего пространства этой обширной площади. И теперь, когда к нему пристыковали крылья, он даже не поместился бы в том ангаре, где его доселе хранили, хотя это было самое большое из здешних складских зданий.

Несмотря на то, что Поммель всю жизнь прожила в огромном мегаполисе и была хорошо знакома с благами цивилизации, дарованными прогрессом, она и представить себе не могла, что возможно соорудить настолько гигантскую машинерию. Ввиду своих размеров, этот летательный аппарат походил на один из портовых складов, к которому приделали огромные крылья и кучу самых разрушительных орудий, а сверху установили нечто вроде командной рубки. Его турбины – как крыловые, так и хвостовые – превосходили в своей величине котлы двух паровозов, вместе взятых, а через заднюю аппарель, что позволяла попасть внутрь, могло бы проскочить самое многочисленное стадо бизонов.

Время от времени бежевая поняша обращала внимание на колонны пеших штурмовиков, которые следовали к Грифонам и выстраивались возле них, чтобы в случае соответствующего приказа быстро погрузиться внутрь. Немалую часть среди этих людей составляли уроженцы Италии – в основном, римляне и неаполитанцы, родные города которых стали для землян последними крупными пунктами обороны от пришельцев. Много также было жителей стран Западной Европы, располагавшихся в достаточной близости от названного полуострова, как правило, британцы и французы.

В остальном же здесь можно было встретить выходцев со всех уголков света – от американцев до японцев, от южноафриканцев до норвежцев. И вся эта пёстрая многонациональная компания была готова делать общее дело, забыв обо всех давних разногласиях, как одна большая семья. Отныне все они были землянами, и каждый среди них приходился для всех остальных братом или сестрой. Глядя на них всех, Коко чувствовала нечто вдохновляющее, даже на фоне внутреннего волнения. Возможно, такое обилие солдат просто внушало ей надежду на защищённость в предстоящей экспедиции. Или же то, как люди дружно выполняли общую задачу, невольно напоминало ей о том, как пони с такой же слаженностью и взаимопомощью готовились к Фестивалю Дружбы прошлым летом.

С этой неявной мыслью голубоглазая кобылка спонтанно переместила взор к своим спутникам, сгрудившимся позади неё возле нескольких офицеров GDI, как вдруг боязливо отпрянула назад, увидев, как то же самое сделали все остальные. Из уст нескольких пони вырвался даже непроизвольный вскрик. В опасной близости от них проходила ещё одна пешая колонна, на этот раз состоящая, как ни странно, из киборгов. Не отрывая глаз от Аркуса, все они заметили этих стальных созданий, когда те уже практически нависли над ними.

Сердцами пони тотчас же овладел ужас при виде тех тварей, что убивали их сограждан на центральном острове. И хотя Коко своими глазами этого ни разу не видела, ей было достаточно и того, что она слышала… как и того, что стоявшая рядом с ней Нои тотчас же судорожно вжалась в её ногу. Однако эти стальные солдаты явно отличались от тех, которых она встречала лично. Сегменты их экзоскелета носили камуфляжный цвет хаки, на массивных плечах красовались эмблемы в виде орла, расправившего крылья в атаке, а в руки не было встроено никакого оружия. Вместо этого они сжимали в своих металлических пальцах винтовки GD-4, хотя некоторые несли базуки R-12, добытые людьми в военном заводе ЛЕГИОН’а, и даже станковые пулемёты HMG.

В страхе от присутствия этих машин две пони, оказавшиеся к ним наиболее близко, даже припали к асфальту. Те в свою очередь не прекратили идти в ту сторону, куда им было велено, бросив лишь на местных жителей жуткие взгляды крестообразных зрительных линз, сиявших, впрочем, не красным, а голубым светом.

– Не бойтесь, эти жестянки теперь за нас, – послышался басистый голос Мак Альпина, стоявшего неподалёку вместе с прочими офицерами около хамм-ви. Реакция пони сразу привлекла его внимание, вызвав улыбку.

Не вполне поняв, как такое произошло, что некоторые киборги перешли на сторону людей, Коко немного проводила взглядом взвод таковых, колонной двигавшийся к одному из дальних транспортников. Само собой, она ничего не знала о недавней программе людей по захвату обломков этих существ и обращению их на свою сторону. В то время как техники Чёрных братьев снабдили их новым ПО, оптимизированным под управление EVA, военные инженеры Инициативы поработали над их конструкцией. В целях экономии все они лишились встроенного снаряжения и отныне снабжались ручным оружием, дабы в случае потери боевой единицы его могли использовать либо другие такие же, либо сами люди.

В экзоскелеты этих киборгов были встроены ячейки для хранения дисковых магазинов от GD-4, ставшей их основным оружием, хотя те, кого снабдили ракетницами, носили перевязи, а пулемётчики – старые ранцы с патронными коробками. Также для того, чтобы отличать их от солдат ЛЕГИОН’а, у них изменили цвет как брони, так и зрительных линз. И в память о прошлом новая боевая единица, поступившая на службу сегодня же, получила кодовое наименование GI-1. К каждой экспедиции было приставлено по взводу таких стальных солдат, а ещё нескольким подразделениям предназначалось воевать в Мэйнхэттене.

Строй киборгов GI-1 проходил мимо пони длинной вереницей. И даже после заверений Мак Альпина об их безобидности нахождение с ними в подобной близи скребло мэйнхэттенцам по нервам. Мельком опустив взгляд вниз, Коко заметила, что Нои не отрывает от них округлённых глаз, всё так же плотно прижимаясь к её ноге, словно испуганный котёнок. Надеясь лишь на то, что в ходе экспедиции им не придётся часто сталкиваться с этими существами, бежевая пони наконец оглянулась на своих не менее напряжённых коллег, половина из которых вот-вот должна была стать её спутниками.

Голубые глаза Поммель скользнули по одиннадцати пони. Помимо неё, Нои и Распберри Берет, стоявшей рядом с ней и испугавшейся киборгов точно так же, как все остальные, в северную экспедиционную армию были зачислены ещё трое. Это были так интересовавшие военных единороги – фисташковая кобылка с пышной фиолетовой гривой, некогда работавшая, как она сказала, официанткой, светло-кофейный жеребец в очках и потрёпанном деловом костюме, а также торговка цветами Саншайн Петалс, с которой Коко успела познакомиться ещё вчера, так как та сразу согласилась стать добровольцем по наущению Сури. И того в этом формировании на более чем полтысячи людей приходилось всего шесть пони.

С остальными двумя компаньонами бежевая поняша познакомилась вчера на брифинге в краулере. Светло-кофейного жеребца звали Брэйсер Бритчес, а фисташковую кобылку – Свит Сервис. Причём она смутно чувствовала, что уже встречалась с ними в прошлой жизни – до этой страшной войны. И если первого она, кажется, припоминала как клиента «Рарити для Вас», несколько раз покупавшего у неё строгий костюм, то при виде последней ей почему-то приходило на ум то кафе, где её угораздило остановиться на чашечку кофе в вечер перед первым появлением скринно-цефов в Мэйнхэттене. Возможно, что эта единорожка работала официанткой именно там.

В южную же экспедицию попало на одного эквестрийца больше, поскольку добровольцев оказалось нечётное число, и решение относительно того, куда определить условно лишнего, было принято EVA случайным образом. В их компании точно так же были три земные пони, включая знакомых бежевой кобылки – Перси Пинк и Лакетт, – три единорога, а вместе с тем одна пегаска. Все они тоже нервничали, понимая, что им вскоре придётся по собственной воле оказаться, по сути, там, откуда каждый из них старался всеми силами уносить копыта, когда эта война только началась. Кратко окинув их сочувственным взглядом, Коко вдруг заметила, как позади них – в другом конце портового комплекса – ни с того, ни с сего сдвинулось нечто громадное…

Возле группы пони возвышались мощные фигуры нескольких офицеров, коим предназначалось командовать пехотными силами северной экспедиции. Все они уже были облачены в штурмовые скафандры и пребывали в ожидании действия. Чуть в сторонке от них припарковалась хамм-ви, подле которой, положив локоть на её открытую дверь, стоял полковник Паркер в компании одного из своих советников – Головина. Он с ледяным спокойствием взирал на то, к чему только что метнулись изумлённые взгляды всех пони. С того места, где шла погрузка бронетехники, двинулся оружейный модуль и направился к Аркусу, так как только этот воздушный гигант мог поднять столь огромную структуру, по габаритам немногим уступавшую краулеру. Это означало, что инженеры закончили погрузку составных частей Джаггернаутов в складские отсеки.

Оружейный модуль представлял собой структуру неправильной кубической формы, явно более вытянутой в длину, причём его корпус состоял словно из двух спаянных между собой составных частей. Обе они к концу слегка сужались по высоте, но одна из них – заметно больше. На каждом углу к бронированному покрытию примыкали массивные строительные манипуляторы, предназначавшиеся для сборки тяжёлой техники снаружи, на крыше прямо над ними высились пока что свёрнутые плазменные орудия, за которыми располагались батареи ПВО. Из передней части выступал своеобразный балкон, покрытый пуленепробиваемыми стёклами и примыкавший к штабному помещению. Сквозь него даже отсюда была заметна установленная внутри вычислительная техника. Перемещалась же эта махина на массивных парных гусеницах.

Сбоку на оружейном модуле красовалось его имя и значок в виде зелёного рунического клевера. Исходя из предложения, озвученного вчера одним из полковников-лейтенантов, Паркер велел EVA подобрать названия для обеих структур в честь тех, кому когда-либо хватало сил и умения захватить Вечный город на семи холмах. И поэтому теперь модуль северной армии носил имя «Бренн Галльский», а южной – «Роберт Гвискар», сообразно первому и последнему варварам, соответственно, сумевшим разграбить Рим, что некогда удавалось очень немногим. И хотя войска GDI планировали не грабительский поход, а эдакую военную дипломатическую миссию сквозь ряды недругов, всё же полковник надеялся, что назначенным им командирам будет сопутствовать удача точно так же, как и названным вождю сенонов и норманнскому графу.

Следом за штабной структурой двигались два танка Мамонта. Один из них выделялся тем, что на его башне высилась зенитная турель, и исполнял роль командирской боевой машины. Глядя на него, Паркер не сомневался, что в походе Сыма будет чаще бывать в нём, чем в стенах штаба. Когда же все три передвижные крепости проехали мимо ближайшего к хамм-ви склада, перемещаясь достаточно быстро, Паркер наконец заметил, что из его ворот высыпала ватага примерно в сотню вооружённых людей, облачённых в одежды пустынников. Его взгляд не изменился, но внутренне он был рад, что Забытые всё же не остались в стороне. Получив просьбу разделиться между двумя экспедициями, они могли вообще никуда не пойти.

– Всё-таки блестяшки с нами, сэр, – подметил Головин, тоже заметивший неспешное приближение мавров-мутантов. Поскольку вся верфь гудела от обилия голосов и шума техники, говорить ему приходилось весьма громко. – До конца не верил, что они согласятся. Уж больно непокладистое племя…

– Подожди ещё, – холодно бросил Паркер. – Никто пока не говорил, что они готовы отправиться в обе экспедиции сразу. Ну а если они и решили пойти нам навстречу, то наверняка только потому, что придумали себе новую цену.

– Ну и куда их определим, если что?

– EVA сказала, что маршрут северной экспедиции пролегает в более опасной близости к вероятным зонам влияния ЛЕГИОН’а, – отвечал полковник. – Вот пусть туда и идут. Уверен, Сыма как никто другой сумеет удержать их в узде.

– На то он и Сыма, чтобы держать всех в узде, – усмехнулся русский, зная, что означает фамилия китайца, а потом оглянулся на сгрудившихся за офицерами эквестрийцев. – Особенно наших копытных друзей…

Обернувшись через плечо, полковник-лейтенант заметил, что взоры больших глаз тринадцати пони переместились с оружейного модуля, уже въезжавшего внутрь Аркуса, только-только помещаясь в заднем входе, на толпу мутантов. Несколько из них даже сместились чуть в сторону, чтобы видеть их лучше из-за хамм-ви. Коко тоже удивлённо уставилась на них в силу того, что те разительно отличались от всех встречавшихся ей бойцов как Инициативы, так и Ордена Чёрных братьев.

Тела мавров с головы до ног были покрыты причудливыми одеждами, и даже их лица скрывались за платками. Только их женщины, как то позволялось по обычаям, составляли исключение, и то далеко не все – скорее всего, потому, что на некоторых зелёная проказа оставила слишком явный след. Не скрывал себя за платком также их вождь, вынужденный всегда быть на виду у своих людей. Каждый из них от мала до велика был вооружён – в основном, либо трофейными штурмовыми винтовками, либо орудиями Гаусса, – поверх их одежды крепилась броня, на спинах болтались вещмешки, должно быть, с личными пожитками.

Кроме того, мутанты носили на своих торсах перевязи с боеприпасами. Но в особенности их отличало то, что на поясе у каждого висел длинный тесак или штык-нож, а самые знатные и вовсе таскали давным-давно устаревшие сабли, служившие ныне скорее символом статуса, а не оружием. Впрочем, во время боевых действий на родной планете Паркер как-то раз был свидетелем того, как один пустынник в порыве ярости сумел пронзить таким клинком глотку цефа-сталкера, прежде чем лишился головы сам. Что и говорить, в обиходе этих диких мутантов могло устареть многое, но только не их безрассудная храбрость…

Шагая чуть позади группы младших офицеров, Сыма и Сарседа тоже видели приближение отряда мутантов. И когда они подошли к хамм-ви, где всем им и надлежало ждать погрузки, Забытым оставалось преодолеть до них всего пару десятков метров. Между тем Коко металась взглядом то к одним, то к другим, пока не заметила Сури Поломэйр, тотчас же занявшую место рядом с подошедшим Морицубо. Доселе её бывшая работодательница точно так же всё время держалась подле японца, и когда тот отлучился к ангару, где шли сборы офицеров южного экспедиционного корпуса, она предпочла остаться особняком где-то с другой стороны боевой машины.

Наконец мавры-мутанты выстроились неровной толпой прямо перед хамм-ви и выглядывавшими из-за неё офицерами. Вперёд вышел их предводитель, не скрывая дружественной улыбки. Его рука сжимала рукоять довольно редкого для их арсенала оружия – нодовской лазерной винтовки, – держа её ствол на крепком плече.

– Приветствую тебя снова, сиди, – начал он, на что полковник вторил ему жестом руки. – Мы посовещались и приняли решение всем племенем. Наше оружие с тобой. Надеюсь, у твоих соратников найдутся для него патроны?

– Подыщем, а если и нет, то склепаем новые, – пообещал Паркер. – Но что насчёт нашего уговора, Альмохад? Вы готовы составить компанию сразу двум нашим экспедициям?

– Скажу честно, у нас нет никакого желания разлучаться друг с другом, – не без сожаления молвил Альмохад, положив руку на покрытую бронежилетом грудь. – Но несмотря на это, мы готовы пойти тебе навстречу. Половина из нас согласна отправиться другим путём – их возглавит мой родич Умайя. Но мы ожидаем, что в обмен на нашу уступку ты сделаешь ради нас то же самое.

– Всё, что в моих силах, – пожал плечами полковник, внутренне напрягшись. Его слегка настораживало то, сколь твёрдым взглядом сверлил в нём дырку упомянутый родич вождя, которого он знал очень немного.

– Мы требуем сохранить за нами присущее нам право оставаться самим по себе, как и всегда, – объявил вождь мутантов. – Мои братья и сёстры готовы последовать за твоими командирами, делать одно с вами дело и действовать по общему плану, но только как друзья, а не подчинённые. Они хотят быть уверенными, что у них всегда будет возможность не выполнять того, что им непонятно или, тем более, сулит смерть.

– Справедливо, – сдержанно согласился лидер армии GDI. Он осознавал, что может вытечь из этого требования. И если в самом вожде пустынников он не сомневался, то касательно остальных у него не было никакой уверенности. Но, пожалуй, иного выбора не оставалось. – Что ж, я гарантирую вам это право, как и то, что мои ребята намеренно не отправят вас на убой. Впрочем, и вы тоже тогда должны дать нам гарантию, что не станете злоупотреблять своим правом. Я надеюсь, мы поняли друг друга, Альмохад?

– Воистину, сиди, – улыбнулся мавр, разведя свободной рукой. – Если слово твоё, как и твоих командиров, нерушимо, то и мы своё не нарушим. В таком случае, мы идём в бой с вами плечом к плечу! Скажи, что нам делать?

– Готовьтесь к переброске, – коротко обозначил Паркер, после чего указал на СВВП, стоявшие в самом конце их череды – там же, где заканчивались портовые рельсы, – и пояснил: – Вон те пять крайних птичек ваши. Они вас перебросят на берег в составе нашего северного экспедиционного корпуса. Те же, кто согласны отправиться на юг, пусть подождут в сторонке. Их мы начнём переправлять чуть позже.

– Как скажешь, сиди, – кивнул Альмохад, после чего взмахнул лазерной винтовкой, будто мечом, и, направившись в сторону указанных самолётов, позвал своих людей за собой рубленными выкриками: – Ялла, ялла!

Быстрым шагом Забытые направились к юго-восточному краю портового комплекса, сохраняя таинственную молчаливость. Когда они проходили мимо, Коко не спускала с них глаз, причём время от времени некоторые из них обращали на неё взаимные холодные взгляды, отчего она чувствовала себя весьма неловко. К тому же, их ответная реакция казалась ей несколько странной, учитывая, что на них пялились вообще все из присутствовавших вокруг неё. Но как только они удалились, бежевая поняша переместила взор на майора Сыму, стоявшего неподалёку вместе со своим коллегой.

Первым делом обратив внимание на пурпурный платок китайца, Поммель, в отличие от его сослуживцев, сочла эту деталь гардероба довольно милой и хоть как-то скрашивавшей не отличавшуюся яркостью зимнюю полевую форму. Из вчерашнего брифинга она знала, что именно под его началом ей предстоит находиться в дальнейшей экспедиции, как и всем державшимся рядом с ней пони. Майор был весьма молчаливым человеком с холодными карими глазами, краткое знакомство с коим вызвало у неё неоднозначные чувства. Ей казалось, что она ни разу не видела более безэмоционального существа, чем он. Однако только что прошедшие мимо мутанты совсем не уступали ему в этом качестве. Неужто среди людей таких немало?..

– Ну и как теперь прикажете контролировать этих долбанных меджаев, сэр? – с невесёлой иронией осведомился Мак Альпин, когда отряд мавров отошёл на достаточную дистанцию.

– Дипломатией, – бесстрастно ответил Паркер, прекрасно зная о склонности пустынных мутантов к торгашеству и научившись с умом учитывать эту их старинную культурную особенность. – Но наверняка их сумеет удержать от самоуправства и то, что они окажутся на чужой для них территории, совсем им не известной, да ещё и таким малым числом. Думаю, у них хватит мозгов понять, что без вас им банально не выжить.

– Я бы на их мозги ставок не делал, – мрачно усмехнулся Сарседа, а затем переглянулся с Сымой и прочёл в его глазах обыденную угрюмость. – Но да ладно, уж как-нибудь прорвёмся. В конце концов, нас ждут более серьёзные проблемы, чем вопрос преданности безбашенных пустынников.

– Что верно, то верно, Хуан, – многозначительно протянул полковник, чуть потупив взор. Спустя секунду же он заметил, что головы всех пони, только что взиравших вслед мутантам, почти синхронно повернулись в его сторону, должно быть, в ожидании. Некой комичности этому придавало то, что все они уже были облачены в защитную амуницию, состоявшую из специальных бронежилетов, шлемов и наголенников. Они словно походили на маленький отряд миниатюрных солдатиков. Не став тратить время попусту, он окинул взглядом окружавших его офицеров и осведомился: – Ну что, все в сборе?

– Похоже на то, сэр, – беспечно бросил шотландец, не потрудившись даже ещё раз в этом убедиться.

– Тогда давайте к делу, – начал предводитель армии GDI. Времени было в обрез, поэтому он счёл необходимым без промедлений обрисовать перед офицерами всю обстановку и, как следствие, их задачу. – Итак, как вы все уже знаете, в течение ближайшего часа вам предстоит переброска на берег континента к северо-западу от Мэйнхэттена. Учитывая, что до сих пор авиация пришельцев бороздила воздушное пространство практически над всей окружающей акваторией, в этой операции могут возникнуть ожидаемые трудности. Мы, конечно, постараемся облегчить вашу задачу. Сорок минут назад на центральный остров была отправлена ударная группа под началом капитана Фрейзера, которая недавно заняла позицию возле одного из Копий недалеко от прибрежных улиц аптауна и готова предпринять отвлекающую атаку, как только вы подниметесь в воздух. Мы рассчитываем, что такой ход должен отвлечь кальмаров от вашей переброски. Кроме того, ещё один отряд был послан обосноваться в самом высоком небоскрёбе мегаполиса – том самом, где маячит большая лошадиная голова. На его вершине они установят радиопередатчик, который позволит нам держать с вами связь как можно дольше и в случае каких-либо критических форс-мажоров кинуть вам на подмогу всю имеющуюся у нас авиацию.

– Прошу прощения, сэр, но если мы там вляпаемся, то, полагаю, посылать к нам авиацию – это верный способ её угробить, – возразил Мак Альпин, в чём с ним сразу согласился лейтенант Линь, тоже зачисленный в северную экспедицию:

– Особенно если над морем этих тварей окажется слишком много. Они до нас просто не долетят.

– И всё же, – стоял на своём Паркер, продолжив: – С засильем вражеской авиации мы вам тоже постараемся помочь. В составе отряда, посланного на захват того небоскрёба, присутствует снайперская бригада. Они проследят за тем, чтобы вам серьёзно не сели на хвост, а в случае чего передадут нашим зенитно-ракетным комплексам координаты целей, и мы попробуем снять их с нашего берега. Когда же доберётесь до места, советую вам инициировать скорейшую выгрузку всех пехотных сил и образовывать с её помощью охранение для развёртывания оружейного модуля. Как только все окажутся на суше, постарайтесь сдержать основную концентрацию натиска, если морепродукты всё-таки от вас не отстанут, и со всей осторожностью выдвигайтесь по намеченному курсу. Конечно, сухими из воды мы вряд ли выйдем, и не исключено, что не все из вас даже долетят до берега. Тем не менее, это наш единственный шанс на обретение какой-никакой надежды, и я горд вами за то, что вы решились поставить на кон свои жизни ради всех нас. Что ж, искренне желаю вам всем удачи!

В ответ на напутствия командира офицеры выпрямились и отдали ему честь. Каждый из них осознавал предстоящий риск и был готов пойти на него, но не все из тех, кто присутствовали здесь и слышали речь полковника, обладали столь непоколебимой решимостью. Это касалось пони, чьи взгляды сперва заметались между собой, а потом вновь обратились на старшего офицера.

– Э-э, простите, вы сказали, что не все долетят до берега? – уточнил светло-кофейный единорог по имени Брэйсер Бритчес. – Пришельцы могут напасть на нас прямо в воздухе?

– Неужели это настолько опасно? – боязливо осведомилась Лакетт, вслед за которой подала голос Перси Пинк, поймавшая людей на лукавстве:

– Но вчера мистер Морицубо сказал, что при перелёте мы будем в полной безопасности!

– Да, и он не ошибся, – спокойно отвечал полковник, после чего указал пальцем на Аркуса и объяснил: – Вас доставит на континент вон та махина. Если при перелёте вас каким-то чудом отправят на морское дно, то я перед строем съем свой парадный китель вместе со всеми наградами. Если уж кто во время переброски, да и всей экспедиции, и будет в полной безопасности, то это как раз таки вы.

От пони последовала неопределённая реакция, большинство из них лишь ещё раз обменялось между собой встревоженными взглядами. Впрочем, спустя не более пяти секунд безмолвие прервала Сури, выйдя чуть вперёд навстречу согражданам:

– Разве вы не видите, что они готовы на всё, чтобы защитить вас? – с упрёком строго заявила она. – Проявите к ним хоть каплю уважения и возьмите себя в копыта!

– Я думаю, что мы и вправду должны успокоиться и не паниковать, – тут же призвала всех своих компаньонов Распберри Берет вслед за розовой пони, переглянувшись со всеми, кто её окружали. Впрочем, остановился её взор на тревожно замершей Коко и её юной спутнице. – Раз уж мы теперь все заодно, то нам необходимо доверять друг другу. И если они говорят, что мы будем в безопасности, значит, так оно и есть. В конце концов, они идут на ещё больший риск.

– Золотые слова, – с лёгким смешком бросил Сарседа, скрестив руки на груди. Он и вчера во время брифинга замечал, что их решимость довольно шаткая.

Призыв актрисы театра вызвал у всех её компаньонов неуверенное согласие и краткие кивки. Глядя на неё, Паркер уже не в первый раз подмечал, что эта светло-коралловая пони довольно храбра, несмотря на то, что её, как и всех, тоже терзало множество страхов. Самое главное, что она служила вдохновением для всех остальных, и если бы им не попалась такая находка на одной из станций метро, то достаточное количество добровольцев бы едва ли набралось. Посмотрев же на Сури, полковник встретился с ней взглядом и в знак благодарности за помощь украдкой подмигнул ей. Тем не менее, хотя беженцам было внушено хоть немного уверенности, он считал, что должен выразить напутствие и им тоже.

– Что ещё я могу вам сказать? – задумчиво произнёс наконец глава армии GDI, обратившись к мэйнхэттенцам. – Отныне это и ваша война тоже, а стало быть, вы теперь полноценные солдаты нашей общей армии. Не стану обманывать, впереди вас наверняка ожидают чертовски суровые испытания. Но никогда не забывайте, что соратники всегда подставят вам своё плечо. И как бы вам ни было трудно, помните, что вы не одни, и у вас есть, на кого положиться. В этом походе же от вас требуется всего одно – просто постарайтесь выжить, а когда настанет время, поддержите просьбу наших ребят о помощи перед вашими Принцессами. И поскольку вам хватило духу вызваться на выполнение этой важной миссии, я знаю, что вы справитесь. Желаю удачи и вам тоже, друзья мои!

На сей раз отклик со стороны пони был не таким однозначным, как прежде, и более уверенным. И если некоторые вновь закивали головами, то другие даже поблагодарили полковника за пожелание удачи. Правда, по ним всё равно было заметно, что они встревожены. Несколько из них и вовсе едва различимо дрожали, причём явно не от холода, что сразу было подмечено капитаном, чей боевой скафандр украшался перевязью из клетчатой ткани.

– Не робейте, поняхи! Мы уж вас как-нибудь прикроем, – снисходительно прогремел шотландец, положив руку на выглядывавший из-за его могучего плеча приклад винтовки Гаусса, которую он носил на спине.

– Хорошо хоть есть кому прикрывать нас самих, – иронично проговорил ещё один из офицеров пехоты – капитан Жан-Андре Ланн, речь коего отличалась характерным прононсом. – Надеюсь только, что ребят Фрейзера не порубят в капусту, пока они будут отвлекать на себя кальмаров. Всё ж таки переброска всех частей займёт далеко не пять минут.

– И именно из-за этого мы укомплектовали его ударную группу в основном перепаянными жестянками. Конечно, среди них всё равно есть те, кому дороги жизни, поэтому всё это дельце стоит провернуть в кратчайшие сроки, чтобы они могли как можно скорее покинуть что зону Копья, что тот небоскрёб и… – излагал Паркер, но осёкся, приложив два пальца к уху, куда был вставлен наушник. Жизнь вокруг, казалось, встала на паузу, все взирали на старшего офицера, мгновенно изменившегося в лице, как только он услышал то, что ему доложили. Вскоре радиопередача закончилась, и он незамедлительно объявил: – Ну вот и первые превратности судьбы! Отряды, окопавшиеся в зданиях вблизи Копья, только что попались на глаза патрулям кальмаров и были вынуждены вступить с ними в бой. То есть, пока вы ещё не в воздухе, они уже начали отвлекать на себя внимание. Боюсь, всё придётся делать в дикой спешке.

– Тогда начинаем, сэр? – спокойно отозвался Сыма, словно предложил лишь сыграть в очередную партию маджонга, а не начать крайне опасную военную операцию.

– Да, самое время для рок-н-ролла, – подтвердил полковник, после чего, не теряя ни секунды, потянулся за рупором, покоившимся на сидении хамм-ви, встал на её порог, ухватившись свободной рукой за открытую дверь, и подал голос на всю верфь: – Дамы и господа, прошу внимания! Сегодня все мы приступаем к попытке выбраться из нашей общей западни. И вы, лучшие из нас, собрались здесь, чтобы нести нашу просьбу о необходимой нам помощи в самую глубь этой страны. Я не сомневаюсь, что если кто и справится с этой невероятно сложной задачей, то только вы. Помните, все наши надежды с началом этого дня ложатся именно на вас. Мы с вами ведём эту войну уже более двух лет. Наше положение становилось всё хуже и хуже, и казалось бы, мы уже давно побеждены. Но это вовсе не так. И я верю, что вы докажете это силой своего оружия. Мы до сих пор живы, и всё это благодаря каждому, кто находится в этой верфи. Так останемся же в живых и дальше на зло этим проклятым каракатицам и консервным банкам! Давайте останемся в живых!

По всей верфи прокатились возгласы одобрения и воодушевлённости, войска настраивали себя на предстоящее дело, и в их сердцах не было места страху. Полковник знал, что приказ о погрузке уже должен был быть передан при помощи EVA в каждый штурмовой скафандр и боевую машину, однако ему хотелось обратиться к своим подчинённым лично перед тем, как они покинут город и отбудут в поход через полстраны. Всех их определённо нужно было морально зарядить на эту авантюру.

Вскоре же выкрики людей затихли, и тишину вновь принялся нарушать лишь шум работы той или иной техники. Взор каждого был обращён на командира, слегка возвышавшегося над всеми, благодаря хамм-ви.

– Насколько я знаю, все вы уже должны были получить приказ о начале этой операции, – продолжал лидер армии GDI, стараясь говорить более ёмко. – Я призываю вас выполнить её не только с присущим вам профессионализмом, но и быстротой, поскольку наши товарищи на том острове были вынуждены принять на себя удар пришельцев раньше времени. Они уже рискуют своими жизнями ради вашей переброски точно так же, как вы рискнёте своими ради всех нас. Я не сомневаюсь, что вы не подведёте их, как и они вас. Помните, что от вас теперь зависит совершенно всё. И я верю, что все, кто останутся в этом мегаполисе, дождутся вашего возвращения с победой, а когда-нибудь мы все вспомним этот день как дату начала новой жизни – и новой надежды, которую явите именно вы. Ради этого стоит остаться в живых!

И снова портовая площадь взорвалась голосами сотен глоток. Многие бойцы даже вскидывали своё оружие к тёмному предрассветному небу, кое-кто выкрикивали последние слова речи командира, и очень скоро они были подхвачены всеми, подобно боевому кличу. И тут, и там все торжественно скандировали:

– Остаться в живых! Остаться в живых!

Клич звучал ещё не более четверти минуты, после чего принялись отовсюду раздаваться голоса сержантов, приказывавших начать погрузку их отрядов в СВВП. Все, кто находились в верфи, стали суетиться гораздо поспешнее, чем прежде, пехота слаженно заполняла собой десантные отсеки транспортников, в то время как бронетехника уже образовала установленный порядок и была готова к тому, чтобы её пристыковали к себе предназначавшиеся для этого самолёты, которые доселе покоились поодаль у выезда за территорию. Они поняли из слов полковника, что ставки уже приняты, а значит, играть нужно без промедлений и со всем мастерством.

Оглядываясь по сторонам, Коко замечала, что после речи полковника у всех людей явно произошёл подъём духа, так что теперь они бодро и уверенно забирались в воздушные суда, которые отправят их навстречу возможной смерти. Ей было трудно понять, откуда в них столько смелости, но считала себя обязанной соответствовать им – хотя бы в какой-то мере. От недолгого впечатления от их клича она отвлеклась, когда её боковое зрение заметило, как предводитель последней армии Инициативы соскочил с порога боевой машины и убрал рупор.

– В яблочко, сэр, – одобрительно бросил испанец, узрев, с каким изрядным вдохновением солдаты приступили к погрузке. – Думаю, эту фразу можно будет и дальше использовать в качестве боевого клича.

– Для дезертиров, – мрачно усмехнулся китаец. Пересёкшись с ним взором, полковник вторил ему беззвучным смешком, прекрасно зная, что он отнюдь не стремится высмеять его мысль. В конце концов, майор был одним из тех редких офицеров, которые умели одинаково отлично как командовать, так и подчиняться, и авторитет старших для него всегда был неоспорим.

– Вот и дезертируйте нахрен с этого острова, – в шутку отозвался Паркер на замечание Сымы, после чего провёл рукой по линии Грифонов, ожидавших вдоль причалов, и подытожил: – За дело, дамы и господа! С честью!

– Так точно, сэр, – принял Сыма, как командир первой экспедиции, которая должна была отбыть отсюда, а потому приступил к раздаче распоряжений: – Командирам всех частей занять свои места! Капитан Мак Альпин, проводите наших попутчиков в их место в Аркусе!

– Как скажете, сэр, – отозвался шотландец, когда все прочие офицеры уже метнулись выполнять первый приказ китайца. Повернувшись к пони, чьи сердца забились чаще ввиду начала действия, он сказал: – Ну что, наверно, можете попрощаться друг с другом, и на взлёт! У нас не так много времени, как вы только что могли понять…

Будучи крайне напряжёнными, мэйнхэттенцы, уже стихийно разбившиеся на две группки, метнули друг к другу взгляды. Они не представляли, что могли бы выразить своим коллегам, особенно на фоне спешки. Их головы опустели от всяких мыслей, а любые слова застряли в глотках, пока наконец Лакетт и Перси Пинк молча не вышли вперёд. Преодолев ничтожное расстояние, что отделяло одну кучку пони от другой, они обе заключили застывшую Коко в прощальные объятия. Не прошло и секунды, как все прочие последовали их простому, но вполне уместному примеру.

Оказавшись в объятиях обеих подруг, Поммель была тронута и встревожена одновременно. Она понимала, что рискует их больше никогда не увидеть – в том числе и потому, что на берегу континента её могла ждать моментальная смерть. Всего в течение какого-то ближайшего часа всё могло закончиться самым жутким и трагическим образом, но всё же дружественный посыл этих двух пони касался её сердца теплом. Поэтому она без колебаний ответила им взаимностью, пусть даже её копыта слегка дрожали.

– Береги себя, Коко, – умоляюще попросила Лакетт. Отведя взгляд чуть в сторону, бежевая поняша откликнулась тем же:

– Вы тоже, девочки.

– И главное, ничего не бойся, – с грустной улыбкой напутствовала Перси. – Вот увидишь, всё будет хорошо – и с нами, и с вами! Оглянуться не успеешь, как уже мы снова встретимся в Кантерлоте!

– Конечно, – робко согласилась Коко, тоже слегка приподняв уголки губ.

Наконец объятия трёх кобылок разомкнулись, и две из них сразу же обратили всё своё внимание на стоявшего рядом жеребёнка. Им уже было известно о том, какая трагедия постигла Нои, как и о мотивах Коко вызваться в поход к столице. Присев перед ней на круп, Перси ласково положила своё копытце на её плечо в стремлении подбодрить.

– До новых встреч, Нои! Желаю тебе поскорее вернуться к папе и сестре, – со всей искренностью произнесла жёлтая поняша. – Могу себе представить, что у тебя сейчас на душе, но ты уж держись, малышка, хорошо?

– Хорошо, – послушно закивала головкой Нои, не отрывая глаз от взрослой пони, как уже её подруга, примостившись с другой стороны, пообещала:

– Мы будем держать за тебя копыта.

– Спасибо, – поблагодарила золотистая поняшка, вслед за чем пожелала им сама: – Удачи вам!

– И вам обеим тоже.

Обменявшись самыми искренними и трепетными пожеланиями, все четыре пони напоследок посмотрели друг другу в глаза в надежде увидеться снова, когда их экспедиции подойдут к концу. Они сказали, пожалуй, всё, что сочли необходимым, и уже собирались, было, приступить к прощанию с другими, но слегка вздрогнули от неожиданности, когда Сыма огласил свой очередной приказ, сделав это особенно громко чуть ли не с надрывом:

– Инженерная бригада, за мной в Аркус! – выкрикнул он, махнув рукой тем людям в скафандрах, что держались поодаль позади пони. Раздав все нужные распоряжения, он повернулся к всё так же стоявшему рядом с ним испанцу. – Вот наши пути и расходятся, да?

– Именно, – подтвердил Сарседа в ответ на почти бесстрастное заявление коллеги, после чего протянул ему руку и подвёл итог: – В таком случае, до встречи в столице.

– До встречи в столице, – спокойно вторил ему Сыма и пожал руку. Для них обоих не было секретом, что они вообще могут даже не приблизиться к цели. Однако надеясь на обратное, командир северной экспедиции, дабы немного скрасить расставание, сказал почти без акцента: – Адьёс, амиго!

– Цзай цзянь, брат, – с улыбкой отозвался испанец, на своё счастье знавший, как по-китайски поздороваться и попрощаться. Впрочем, на этом его знания родного языка коллеги заканчивались.

Разомкнув рукопожатие, Сыма отошёл чуть в сторону и, устремив взгляд к Паркеру и пристроившемуся возле него Головину, отдал командирам честь. Вслед за этим он сделал то же самое в адрес Морицубо, который стоял перед хамм-ви вместе с Сури. Теперь, когда он простился со всеми, ничто уже не мешало ему покинуть это место. Его шаг уверенно устремился к Аркусу, что стало сигналом для Мак Альпина, тотчас же поторопившего мэйнхэттенцев:

– Ладно, хватит телячьих нежностей! Те, кому по пути с нами, прошу за мной!

Подкрепив призыв жестом, шотландец пошагал вперёд туда же, куда и его командир, уже успевший преодолеть с десяток метров. Прекратив обмен объятиями, которые и без того подходили к концу, пони последовали за ним. Первой из них сдвинулась с места Распберри, чем побудила всех остальных. Коко вместе с Нои примостились к группе компаньонов в числе последних. Проходя мимо хамм-ви, бежевая поняша спонтанно подняла робкий взгляд на Паркера, следившего за процессом, и тот в ответ одобрительно кивнул ей без излишних слов, дабы придать хоть каплю уверенности. Хотя он почти ничего не знал об этой местной жительнице, всё же ему нередко доводилось случайно видеть её… в том числе в компании с оператором нанокостюма.

Цокая копытами по асфальту, пони передвигались гарцующим шагом, дабы не отставать от ведшего их капитана. Правда, в очередной раз бросив взгляд направо, Коко заметила Сури. Та немедленно подалась вперёд, и бежевая кобылка сходу поняла, что бывшая нанимательница явно хочет сказать ей что-то на прощание. В конце концов, пока все обменивались объятиями, эта розовая поняша стояла в стороне. В свете того, что буквально позавчера в их отношениях произошло кардинальное изменение, она решила, что должна с ней переговорить.

– Иди вместе с ними, Нои, – тихонько попросила Коко, пропустив свою юную спутницу вперёд себя. Та подняла на неё непонятливый взгляд больших фиолетовых глаз.

– А как же ты?

– Я вас догоню.

Пока ещё не поняв, в чём дело, Нои тем не менее подчинилась, а проделав первые шаги без опекавшей её пони, заметила приближение Сури. На ходу она застенчиво кивнула розовой пони в знак прощания, на что та ей тотчас же с умилением подмигнула. Когда же золотистая поняшка удалилась, держа себя в хвосте группы добровольцев, глаза Поломэйр скользнули на ждавшую её Поммель.

– Жаль, что мы с тобой расстаёмся, едва успев помириться, – улыбнулась Сури с явно заметной печалью.

– Ты же знаешь, это необходимо, – ответила Коко, мотнув головой в сторону Аркуса. Хотя в её голосе угадывались нотки беспокойства, что было сразу же замечено чуткой Сури.

– Да, и ты просто молодец, что делаешь это ради всех нас, – выразила своё восхищение розовая поняша, понимая, что её бывшей работнице требуется воодушевление. Подойдя же к ней почти вплотную, она указала глазами вслед ушедшим пони и игриво проговорила: – Ты уж присматривай за всеми остальными, м-да! А то, как я смотрю, они готовы паниковать по каждому поводу.

– Ох, за мной бы кто присмотрел! – несколько тревожно вздохнула бежевая кобылка, отведя взгляд в сторону. Несмотря на то, что она не собиралась отступать, не спадавшее внутреннее напряжение уже вконец измучило её.

– Я знаю, ты справишься! Ты гораздо сильнее, чем думаешь, – внушала ей Поломэйр, окончательно убедившись в своём впечатлении. Когда же Коко вновь посмотрела на неё глазами, выражавшими все скрывавшиеся на душе переживания, она поняла, что должна выставить главный козырь, а потому положила копытце на её грудь – точно в том месте, где под бронежилетом скрывалось сапфировое ожерелье, – и тихо шепнула ей на ушко: – Ты самая смелая пони из всех, кого я знаю. Поверь мне, Алькатрас бы тобой гордился, Коко.

Сказанное Сури коснулось самой глубины души Коко, напомнив о боли, что несколько затмилась тревогой от предстоящих опасностей, но также и растрогав. В конце концов, в немалой степени она шла на этот риск ради него, и фиолетовогривая пони, судя по всему, поняла это без лишних слов, когда стала свидетельницей её плача в том заброшенном кафе на крыше небоскрёба. Не зная, что сказать, голубоглазая кобылка лишь положительно кивнула ей, но заметив краем глаза, что остальные пони уже отошли весьма далеко, с дружеской нежностью проронила:

– До встречи, Сури.

– Конечно, до встречи, – с улыбкой вторила ей розовая поняша, стараясь не сомневаться, что это действительно так, и новая их встреча когда-нибудь обязательно случится. Наконец она заключила её в объятия и на прощание прошептала: – Я с нетерпением буду ждать твоего возвращения!

Тоже обхватив новообретённую подругу копытцами, Поммель ощутила, как по её щёчке скатилась слеза. Пусть даже когда-то между ними имелось много дурного, она была по натуре очень отходчива, а потому с искренней грустью прощалась с бывшей работодательницей. В эти эмоции также вкраплялось то, что ей было страшно идти навстречу предстоящим опасностям. Но всё же очень скоро они отстранились друг от друга, после чего бежевая поняша ещё раз посмотрела в её кофейно-молочные глаза и, получив одобрительный кивок, решилась-таки пойти вслед за всеми…

Оставшись на месте, Сури провожала её печальным взглядом. Внутри неё тоже царило беспокойство за судьбы добровольцев, включая Коко, хотя она сама же подначивала их отправляться на эту миссию без сомнений. Весьма противоречивые думы ненадолго поглотили её разум настолько, что она даже не услышала топота армейских ботинок, в которые был обут полковник-лейтенант.

– Грустно расставаться, да? – понимающе произнёс Морицубо, встав возле своей копытной напарницы, старательно помогавшей ему во всём том, что касалось вопросов местного населения. Прежде чем она вышла из состояния напряжённой прострации, японец с иронией заговорил опять: – Теперь, когда майор Сыма нас покидает, нам снова придётся искать четвёртого игрока для маджонга.

Взгляд широко раскрытых глаз Сури тотчас же метнулся к офицеру. В самом деле, им теперь требовался новый игрок. Причём до сегодняшней отправки экспедиций они успели провести всего одну партию, в которой три офицера – Морицубо, Головин и Сыма – явно подыгрывали фиолетовогривой поняше, слывшей пока ещё новичком. Впрочем, ей показалось весьма странным, что японец в данный момент думает только об игре, но прежде чем успела что-либо сказать ему в ответ, её отвлекли громогласные вопли позади:

– А ну, выше головы, братья! Не убоимся головоногой скверны! Вперёд, к вящей славе!

В нескольких десятках метрах за хамм-ви толклись толпы боевиков Чёрных братьев, чьи наставники призвали их к действию, указав своим оружием на воздушные транспортники, внешне несколько отличавшиеся от тех, в кои грузились штурмовики GDI. Воззвание же главного среди них – очевидно, самого старшего офицера, – прозвучавшее особенно громко, вызвало у них ответные выкрики, а некоторые даже по нескольку раз пальнули в воздух из своих штурмовых винтовок. Глядя на них, Сури уже в который раз замечала, что эти люди, носившие чёрно-красную форму, довольно странные и даже внушающие некоторые опасения.

– Вот же больные на всю голову, – послышался со стороны комментарий одного из инженеров, чья бригада из восьми человек проходила мимо. К своему удивлению, Поломэйр убеждалась, что её впечатление об адептах Ордена разделяют многие среди землян.

– Ага, и нам придётся делить с ними тяготы пути, – без энтузиазма протянул другой инженер.

Действительно, боевики были странными и пугающими попутчиками, о чём Сури невольно думала, видя, как их толпа, вопя и потрясая оружием, как орава дикарей перед охотой, направляется к транспортникам. Примерно о том же думал и полковник Паркер, размышлявший над тем, насколько прав был Гидеон, решив, так сказать, изгнать всех смутьянов на выполнение этой сложной задачи. Что характерно, сам магистр Ордена не явился на проводы экспедиций, решив остаться в глубоком тылу. Впрочем, когда предводитель армии GDI перевёл взгляд с боевиков на проследовавших мимо инженеров, его мысли переключились на другое.

Инженеры двигались неровной кучкой, держась друг рядом с другом, однако один из них плёлся немного позади. Первым же делом Паркеру бросилась в глаза кое-какая примечательная деталь, отличавшая рабочий скафандр этого человека от других. На его бедренных частях было закреплено по одному медицинскому комплекту, включавшему в себя всё необходимое для устранения химических ожогов, а также профилактические препараты для предотвращения заражения тибериумом. Такую разновидность скафандров в прежние не столь давние времена носили только работники узлов СКТ, а с вторым появлением пришельцев – инженеры, которым приходилось работать в экстремальных условиях зараженных зон. Исходя из этого, полковник без труда определил, в чью спину впились его глаза.

– Гвидо? – слегка удивлённо окликнул Паркер, чей голос прозвучал чётко и громко, благодаря чему инженер без труда услышал его. Замерев, он не особо уверенно повернулся к старшему офицеру, словно его, как мальца, застали за кражей конфет из родительского шкафа.

Сквозь широкий визор скафандра было отчётливо видно лицо того, кто был в него закован. Как и ожидалось, это был Мебиус. Несмотря на то, что прочие инженеры продолжали двигаться к Аркусу вслед за позвавшим их за собой Сымой, он вернулся к хамм-ви, чувствуя, что должен объяснить свой вроде как неожиданный поступок.

– Тоже решили отправиться в путь-дорогу, профессор? – вопросил Головин, первым начав разговор.

– Да, я, это, подумал, что им могут пригодиться мои знания, – молвил Мебиус, подняв защитное лицевое стекло, чтобы его было лучше слышно. – EVA говорит, что на континенте может быть полно этого… тибериума, не говоря уж о кальмарах. К тому же, инженерной бригаде не помешают ещё одни рабочие руки.

– Уверен, что готов к этому? – бесстрастно уточнил полковник. Хотя он не собирался вносить какие-либо коррективы в решение доктора, всё же по старой дружбе ему хотелось убедиться, что тот знает, что делает.

– Да, наверно, – с некой печальной улыбкой подтвердил учёный, а после короткой паузы, мельком подумав о своём мотиве, дополнил ответ: – Мне ведь здесь больше нечего делать. Если останусь, то так и буду сидеть в своём кабинете день за днём, пока не вышибу себе мозги. Уж лучше пусть это сделают кальмары или жестянки. Но пока этого не случилось, я, это, возможно, смогу быть им полезен.

Рассуждения Мебиуса были здравыми. Учитывая, что его в течение всего времени пребывания в этом мире грызла депрессия, связанная с былыми утратами, лучшим способом излечить её могло стать именно что участие в деле, которое в силах подарить людям хоть какую-то новую надежду… особенно при том, что сделанные им ставки на костюм Алькатраса не так давно сгорели. Понимая всё это, полковник склонен был согласиться с тем, что его старый знакомый поступает верно, пусть и рискованно.

– Ну, тогда, – вздохнул Паркер, сделав несколько шагов навстречу Мебиусу, и протянул ему руку. Тот не замешкался и отреагировал должным образом, и хотя облачённая в скафандр рука профессора обхватила ладонь полковника, словно медвежья лапа, какое-никакое рукопожатие у них получилось. Твёрдо глядя ему в глаза, старший офицер только и вымолвил: – До встречи в другой жизни, Гвидо. Очень надеюсь, что она настанет раньше, чем закончится эта.

– Пока, Дик, – коротко отозвался Мебиус. Как только он высвободил руку полковника, его взгляд обратился сперва на Головина, а потом на только что подошедшего Морицубо в сопровождении Сури. Оба офицера попрощались с ним безмолвными кивками.

Спустя считанные секунды профессор удалился вслед за коллегами, опустив лицевое стекло. При нём имелось лишь всё то, что понадобится ему в этом походе, и ничего более. Он намеренно решил не брать с собой ничего, что напоминало бы ему о прошлой жизни. Все три офицера ещё какое-то время смотрели ему вдогонку, пока Головин не перевёл взор на командиров пехоты южной экспедиции, которые сгрудились чуть в стороне возле пони во главе с Сарседой и наблюдали за происходящим в ожидании своего выхода. Правда, их переброска должна была стартовать только по возвращении воздушных транспортников, которым сперва предстояло доставить на континент бойцов северного подразделения.

Позади младших офицеров Головин заметил, как вдалеке на горизонте начал проступать солнечный свет. Тонкая золотистая полоска, блеснувшая прямо над бескрайним морем и уже окрашивавшая дальнюю часть неба розовыми тонами, предвещала скорый рассвет, хотя над мегаполисом всё ещё царили сумерки. Впрочем, насколько полковник-лейтенант уже успел заметить по опыту нахождения в этом мире, солнце должно было встать в течение около получаса.

– Близится рассвет, – заметил вдруг Морицубо, словно прочитав раздумья коллеги. Метнув к нему взор, тот увидел, что японец так же наблюдает за горизонтом. – Пожалуй, нам стоило действовать быстрее. В свете солнца их заметят с большей вероятностью.

– По-моему, этим спруто-тараканам один хрен что свет, что темень, – бросил русский, прекрасно помня о докладах офицеров, державших оборону вблизи мостов, о том, что авиация скринно-цефов бороздит воздушное пространство между обоими островами и днём, и ночью. – К тому же, мы и так торопились, как только могли. В противном случае нашим молодцам, пожалуй, пришлось бы доклёпывать оружейный модуль прямо внутри Аркуса.

– Отступать всё равно некуда, – лаконично обозначил полковник, заметив, как несколько мавров-мутантов, ещё не успевших войти внутрь Грифона, жестикулируют в адрес отряда киборгов, грузившихся в соседние. Он знал, что нахождение в одной армии с «железными ифритами», пусть и отныне управляемыми EVA, а не ЛЕГИОН’ом, может вызвать некоторые возражения со стороны людей Альмохада. Но делать было нечего, поэтому он приложил пальцы к наушнику и, глядя на то, как уже набирают высоту первые СВВП, объявил кодовой фразой: – Керак-1, приём! Варвары взошли на Капитолий! Объявите группе Чарли-4 десятиминутную готовность!

– Вас поняла, сэр, – тотчас же послышался отклик от лейтенанта Бенуа, чья компетенция состояла в курировании операции на центральном острове.

Отдав распоряжение, Паркер внутренне в очередной раз понадеялся, что эта операция не прервётся, едва начавшись. Ради этого в том числе вчера ввелась система кодовых оповещений и приказов, дабы избежать вмешательства сил ЛЕГИОН’а в переброску войск на континент. Командование GDI никогда не исключало того, что ИИ мог перехватывать их радиосообщения с первого же дня пребывания в Эквестрии. Что ж, если он слышал все эти, казалось бы, ничего не значащие фразы, то ему наверняка не составило труда понять, что люди что-то затевают. Но он определённо не ждал того безумия, на которое они отважились…

Держась за Мак Альпином, чей шаг был широким, пони были вынуждены двигаться довольно быстро. Они чуть ли не гарцевали лёгким бегом, так что постепенно нагоняли Сыму, шедшего впереди. Пристроившись позади всех вместе со своей юной подопечной, Коко изо всех сил пыталась побороть внутри себя волнение. Украдкой она оглянулась назад и заметила за группой инженеров, как вслед ей прощально смотрит Сури, а чуть позади неё – Перси и Лакетт. Спонтанно ей вспоминалось, как когда-то она работала на одну, как спасалась от цефов с двумя другими. И то, и то казалось теперь таким далёким прошлым, словно эта война длилась уже сто лет.

Когда же Поммель перевела взгляд, ей стало заметно, как справа прямо над рядами складов набирают высоту вертолёты класса «Молотоглав», доселе ожидавшие на соседней портовой площади и призванные обеспечивать прикрытие транспортников во время перелёта над водой. Затем она на ходу спонтанно посмотрела в другую сторону. Ей стало видно море, как и уже озарявшийся светом солнца горизонт. Где-то там, очень далеко лежали земли грифонов, и при мысли о них бежевая поняша невольно задавалась тем же вопросом, который мучил её с самого первого дня вторжения. Одному ли Мэйнхэттену не повезло ввергнуться в этот кровавых кошмар? Охвачена ли им вся остальная Эквестрия? Или это катастрофа глобального масштаба?..

За этими бесплодными раздумьями Коко вместе со спутниками дошагала до аппарели, по которой все они быстренько взобрались внутрь невероятных размеров грузового отсека Аркуса. Здесь было настолько просторно, что без труда помещались оружейный модуль, маячивший в другом конце, и два огромных танка Мамонта. Следуя вдоль металлической стены мимо боевых машин, бежевая поняша устремляла взгляд вперёд. В то время, как прочие пони с изумлением озирали нутро этого воздушного исполина, она смотрела вслед Сыме, шедшему впереди Мак Альпина.

Справа на пояснице майора, облачённого в длинную полевую шинель, висела кобура, прикреплённая к ремню, из которой торчала рукоять пистолета. Она была отделана пластинами молочного цвета из кости мамонта, причём, как минимум, на одной стороне различались некие надписи, состоявшие в том числе из китайских иероглифов. Такая инкрустация показалась Коко весьма диковинной и оттого красивой, хотя она не могла определить на глаз, из чего конкретно сделано покрытие рукояти, так как в Эквестрии особо никогда не было принято изготавливать поделки из чьих-либо костей.

Посередине нутра Аркуса прямо над вторым Мамонтом из потолка выступал некий командный пункт кубической формы, причём попасть в него можно было лишь по лестничным пролётам, тянувшимся к нему с обеих сторон. Именно по ним и принялся взбираться наверх Сыма, в то время как Мак Альпин повёл добровольцев дальше мимо подъёма. Справа от них пролегали ряды раздвижных дверей, и только когда они поравнялись с оружейным модулем, чуть ли не примыкавшим ко входу в кабину пилотов, шотландец остановился и открыл одну из них.

– Милости прошу в вашу каюту на ближайший час, – объявил капитан, чья богатырская рука указала на вход внутрь. – Потом, когда сядем, вас сразу же переведут в оружейный модуль. На тот случай, если каракатицы возьмут вас на абордаж, рядом всегда будет вооружённая охрана.

– Н-на аб-бордаж? – с запинками повторила Саншайн Петалс, выразив общее ошеломление от слов шотландца.

– Готовыми быть стоит ко всему, – многозначительно ухмыльнулся Мак Альпин, как уже заметил, как в летательный аппарат вместе с инженерами заходит упомянутая им охрана. Действительно, один взвод штурмовиков должен был перебраться на другой берег на борту этого сверхтяжёлого бомбардировщика. – Ну, запрыгивайте! Времени не так уж и много…

Напряжённо переглянувшись между собой, пони всё-таки проследовали туда, где им надлежало пережидать весь перелёт. Коко зашла внутрь одна из последних, и как только она подошла к дверному проёму, её взору представилось не слишком просторное, но и не самое тесное помещение. Хотя, возможно, такое впечатление складывалось из-за того, что здесь не было ничего, кроме стоявших друг напротив друга рядов сидений. Это был десантный отсек, подобные которому скрывались за всеми теми дверьми, что попадались добровольцам по пути сюда.

Это место было рассчитано на сорок человек, однако теперь здешние сиденья предназначались для пони. Сходу поняв это, некоторые из них без излишних указаний принялись занимать места. Правда, не все проявили подобную инициативу, на фоне стресса решив делать лишь то, что им скажут. И их промедление было почти сразу замечено капитаном.

– Располагайтесь, пристёгивайтесь, а то при перелёте может слегка трясти, – бодро предупредил шотландец, как будто намеренно играя на нервах пони. – Если у вас вдруг начнёт захватывать дух, то знайте – это мы либо прибыли, либо летим навстречу Посейдону!

– Посейдону? – нервно шепнул Брэйсер Бритчес, обменявшись взглядами со стоявшими подле него Коко Поммель и Распберри Берет. – О чём это он?

– Ах да, чуть не забыл! – крикнул капитан приближавшимся к нему бойцам, прежде чем обе кобылки успели пожать плечами в ответ, после чего заглянул обратно в десантный отсек и осведомился: – Эй, вы не будете против, если на время полёта с вами перекантуется мой дружок?

– Эм… нисколько, – слегка настороженно отозвалась Распберри, успев уже понять, что этот шотландец – весьма весёлый и общительный человек, своим телосложением походивший на минотавра, – полон сюрпризов. Её ответ был подкреплён остальными, неуверенно закивавшими.

– Вот и отлично, – с удовлетворением бросил Мак Альпин, как вдруг к нему прильнула собака огромных размеров, выбежавшая откуда-то со стороны аппарели. Этот чёрный кудлатый пёс, на шее которого был повязан зелёный платок в шотландскую клетку, своим ростом едва ли не уступал взрослой пони. Никогда ранее не встречав таких больших собак, добровольцы изрядно напряглись. Капитан же велел своему питомцу проследовать внутрь, а затем представил его: – Знакомьтесь, это Турлог. Точнее, Чёрный Турлог.

Подчинившись хозяину, огромный ирландский волкодав проследовал внутрь десантного отсека, однако его поступь заставила мэйнхэттенцев вжаться в тянувшиеся по бокам сиденья. Впрочем, их поведение, казалось, немало заинтересовало пса, в силу чего он замедлил шаг и осторожно подошёл к оказавшейся ближе всего к нему Нои. Её широко раскрытые глаза взирали на собаку, в полтора раза превосходившую её ростом, с трепетом. Если бы он не передвигался на четвереньках, то малышка непременно приняла бы его за алмазного пса, коими в Понивилле пугали всех жеребят.

Опасаясь за маленькую пони, Коко пересилила собственное ошеломление и обхватила её копытцами, прижав к себе и в то же время не сводя глаз с пса. Тот лишь подошёл поближе, хорошенько принюхался к юной кобылке, чем ещё больше её взволновал, но по окончании процедуры лишь дружелюбно вылизал ей щёчки. Тем не менее, добровольцы не прекращали сверлить его округлёнными очами, всё ещё оставаясь под впечатлением. У шотландца их реакция вызвала улыбку.

– Не бойтесь вы его! Он же сама доброта, собственными зубами одолел по меньшей мере шестерых волков, когда оберегал овечьи стада моего бати на лугах восьмого фермерского комплекса, – похвалился капитан, вогнав тем самым пони в ступор пуще прежнего. Но решив, что с них и без того хватит впечатлений, он присвистнул и обратился к питомцу: – Спать, мой мальчик! Спать!

Оказавшись на удивление послушным хозяину, огромный волкодав отстал от ошалелых пони и широкими шагами перебрался в дальний конец десантного отсека, где лёг на металлический пол и принялся лениво наблюдать за всем, что его окружало, вывалив язык из пасти. Мак Альпин же убедился, что всё в порядке, и, ещё раз напомнив пони о ремнях, закрыл двери. Благо, внутри было достаточно ламп, пусть и весьма тусклых, а потому добровольцы не остались наедине со своими страхами и гигантской собакой в кромешной тьме…

Оставив мэйнхэттенцев в достаточно безопасном месте, Мак Альпин сразу повернулся в сторону выхода из Аркуса, так как должен был находиться во время перелёта в одном из Грифонов, но, не успев проделать и пару шагов, наткнулся на командира штурмовиков, которые уже заняли свои места в соседних десантных отсеках. Это была его давняя знакомая – женщина лет тридцати с лишним, с чёрными, как смоль, волосами и приятными чертами лица, казавшимися ему ранее ненавистными. С капитаном Анной Моретти, до сего дня командовавшей обороной северного прибрежного аванпоста, у шотландца в силу ряда причин сложились крайне непростые отношения, когда им довелось биться бок о бок ещё на Земле. Правда, их ссора давным-давно уже была неактуальна, хотя…

– Ты? – выпалил шотландец, доселе не знавший о её присутствии в северном экспедиционном корпусе. Среди офицеров, крутившихся возле хамм-ви, она не появлялась.

– Си, мио амико, – с кислой улыбкой подтвердила итальянка. – Если ты ещё не слышал, я вызвалась в эту экспедицию самой первой из офицеров.

Моретти не солгала, она действительно записалась в ряды офицеров, коим надлежало прорываться к столице, самой первой. И не последнюю роль в её решении сыграли те потрясения, что ей чудом удалось пережить во время недавнего нападения пришельцев, когда северный аванпост подвергся особенно массированному нападению и едва не пал. Впрочем, её оппонент беззвучно усмехнулся и двинулся дальше.

– Ну да, ватага меджаев, поняхи, собака… чем женщина хуже? – протянул Мак Альпин, пройдя мимо коллеги к выходу на свежий воздух. Не прошло и пары секунд, как от неё последовал симметричный ответ:

– Забыл упомянуть одного неотёсанного горного тролля!

На ходу оглянувшись назад, Мак Альпин продемонстрировал совершенно беззлобную улыбку. Да, хотя во время боевых действий на юге Франции, когда обоим капитанам пришлось на пару защищать альпийские проходы к Италии, они сразу не сошлись характерами, что быстро привело к личному конфликту, со временем их жёсткий спор изошёлся лишь на безобидный обмен колкостями. Теперь, когда от землян осталась, можно сказать, горстка, они понимали, что между ними уже не может быть никаких разногласий. Поэтому Моретти без каких-либо обид направилась туда же, куда и шла, а уголки её рта чуть приподнялись сами собой…

Между тем, расположившись на одном из сидений, Коко кое-как застегнула ремни безопасности, вслед за чем окинула напряжённым взглядом всех, кто её окружали. Все они тоже уже справились с застёжками, включая Нои, что расположилась слева от неё. Наконец она вновь обратила внимание на пса капитана Мак Альпина. Теперь, лёжа поодаль, он не казался настолько пугающим, как по первому впечатлению, причём в его глазах она не углядывала ни намёка на агрессию, в силу чего ей даже не верилось, что некогда ему доводилось бороться с волками. Быть может, шотландец чуть приврал?..

– По-моему, он тоже волнуется, – заметила ни с того, ни с сего Нои с ноткой сочувствия, тоже, как оказалось, поглядывавшая на волкодава.

– Неудивительно, – тревожно бросила Свит Сервис. – У меня лично копыта уже замёрзли от страха! Что-то мне не по себе от того, что нас заперли в этой комнате!

– Не волнуйтесь, пони, – слегка дрожащим голосом призвала всех Распберри до того, как прочие успели выразить солидарность с бывшей официанткой. – Всё будет в порядке, вот увидите! Мы вместе, они нас защищают, ничего не случится!

– Да, – закивала головой Коко в поддержку словам актрисы, сидевшей подле неё справа. Она заставила себя внести хоть каплю оптимизма в ту атмосферу тревоги, что витала среди пони, пусть даже и сама была на взводе. Возможно, в ней говорило чувство ответственности, которое ей внушила Сури перед их расставанием. Когда же на неё обратились взгляды всех пони, она застенчиво добавила: – Всё будет хорошо…

Спустя всего несколько секунд Аркус вдруг всколыхнулся, что обозначило конец обсуждений между добровольцами без надежды на продолжение в скором времени. Все они лишились дара речи, когда летательный аппарат начал медленно набирать высоту. Они чувствовали, как эта махина отрывает их от земли – такой родной и любимой, – и от этого внутри них всё сжалось.

Сердце в груди Коко принялось колотиться, как бешеное, а вскоре ей начало не хватать воздуха. Её дыхание становилось всё более учащённым, невольно она с силой вжималась в спинку сиденья. Ни разу до этого ей не доводилось подниматься в воздух, и первый её опыт пока что был не из лучших. Всё её естество напряглось от стресса, а мысли сузились лишь на тревоге, которую она едва ли смогла бы чётко описать. По всему её телу проходила мелкая дрожь, пока она вдруг не почувствовала, как её копыта кто-то коснулся.

Обратив взор налево, Поммель увидела, как золотистое копытце Нои легло на её собственное. При этом фиолетовые глаза малышки уткнулись в лицо бежевой поняши, словно видели в ней свой единственный моральный оплот. Впрочем, в таковом нуждалась и она сама. Коко проснулась всего два часа назад, но и за этот короткий промежуток времени её душу успело извести множество страхов, тревог и дурных предчувствий. И она совершенно не представляла, в чём найти себе утешение и надёжную опору. Именно в силу этого до сих пор она была в основном очень молчалива. Однако внутри неё неизменно бушевал тайфун мрачных эмоций, а в голове билась одна мысль, только усилившаяся с очередной встряской Аркуса…

«О, Алькатрас! Если бы ты только был рядом!..».


13.2. Сплошь негодяи вокруг

– Ах, до чего же прелестное утро! – без конца восхищалась Пинки Пай, в привычной для себя манере преодолевая расстояние энергичными прыжками. Казалось, что за минувшую ночь она восстановила силы гораздо лучше, чем некоторые звери за всю зимнюю спячку. – Солнышко светит, мы все вместе, и у нас долгая дорога! Что может быть лучше, чем дружеский поход? А ещё на завтрак у нас была сытная каша!..

– Нашла, чему радоваться, – угрюмо протянул Галлус, которого нисколько не радовала необходимость снова давиться той перловкой по пробуждении. Хватило ему и того, что было вчера, однако розовая поняша смотрела на те же вещи совершенно иначе, а потому неугомонно продолжала:

– Хотя я не отказалась бы от вкусненького десерта! Вот бы мы были в моём любимом и очень уютном Сахарном Дворце, тогда я испекла бы всё-всё что угодно! Например, гигантскую яблочную шарлотку, черничный пирог, много всяких фруктовых тарталеток или… гигантскую яблочную шарлотку! Я уже её называла? Если да, то её можно было бы испечь два раза! А ещё… оу, как же я могла забыть? – опомнилась она, словно её осенило нечто гениальное, как уже восторженно выпалила: – Черричанга!

– О нет, – обречённо проронила Рэйнбоу Дэш, обменявшись изнеможённым взглядом с синим грифоном. Тот ещё не подозревал, что значит начатая вдруг розовой веселушкой тема, но уже успел утомиться её нескончаемым потоком слов…

Над землями грифонов совсем недавно взошло солнце, и долгий пеший путь до самого Грифонстоуна продолжился. Шагая по хорошо вытоптанной, но уже слегка припорошённой утренним снегом лесной тропе, Дэши ощущала себя очень двояко. С одной стороны, она более-менее выспалась, но с другой – её крайне не радовала необходимость топать ещё много миль до цели, когда кругом царит полнейший беспредел, сулящий погибель. И бесконечное выражение восторга со стороны Пинки, которая была сегодня даже для себя необычайно общительна, отнюдь не успокаивало её нервы. Да, розовогривая кобылка болтала без умолку, причём её совершенно не смущало, что с ней до сих пор никто не поддержал разговор – даже NS-5, шагавший впереди и, казалось, вовсе ничего не слышавший. Радужногривая пегаска немного завидовала ему.

К тому же, несмотря на выпавшую возможность поспать, что было одним из самых любимых занятий Рэйнбоу, всё же у неё оставался некий неприятный осадок от того, что она, в каком-то смысле, проиграла негласный спор с киборгом. Она заявила, что не уснёт всю ночь и не спустит с него глаз, в то время как пелена сна поглотила её довольно быстро. На её счастье, этого не заметил никто, поскольку все прочие уснули раньше неё, а проснулись – позже, и даже стальной боец неизменно был повёрнут к ней спиной и, судя по всему, ничего не видел. Когда небесно-голубая поняша проснулась, тот всё так же стоял на посту, нисколько не сменив своего положения. Ей оставалось лишь надеяться, что она не храпела во сне.

Но так или иначе ночной отдых компаньонов завершился ещё затемно, и после не самого аппетитного завтрака, которому была рада только самая весёлая из них, они покинули ту пещеру, что послужила им укрытием, и двинулись в дальнейший путь. По общему согласию они решили держаться подальше от тибериумного поля и скринно-цефов, чья застава развернулась у грифонстоунского железнодорожного вокзала, а потому обогнули долину с запада. Путь проходил сперва вдоль опушки того леса, по которому они вчера добрались дотуда, потом через обширное поле, усеянное множеством камней самых разных размеров, пока не привёл к ещё одному лесу.

Этот сосновый бор тянулся вдоль огромного массива скал, за которыми как раз протекала река Гуто, считавшаяся радужногривой пегаской одной из основных точек предстоящего пути. Если её достичь, рассуждала она, то половина дела уже была бы сделана. Впрочем, она понимала, что пересечь горы будет крайне непросто, даже не считая возможных угроз со стороны недругов, и её пернатый спутник, хорошо знавший родные земли, вполне разделял это мнение. И то, что никаких опасений не выказывала ни Пинки, ни её киборг, совсем не внушало Дэши спокойствие. Скорее, даже строго наоборот. Итак, компаньоны долго блуждали по ещё одному лесу, пока тропа не вытянулась между морем сосен и довольно тонкой линией высоких елей, за которыми малиновые глаза пегаски уже различали подножия скал…

Преодолев несколько сотен метров по достаточно прямому участку тропы, путники вышли к весьма широкой бреши в череде елей, которая была видна им ещё на подходе. Но теперь, пройдя мимо крайнего дерева, они получили полный обзор на то, что доселе скрывалось за зелёной стеной, покрытой белой пыльцой снега. Сразу за еловой шеренгой тянулась небольшая речка, отделявшая лес от скал, чья громада вытягивалась ввысь до самых небес, а в ширь – на целые мили с запада на восток. Обойти их стороной не представлялось возможным, так как с одной стороны они упирались в самое морское побережье. С другой же – там, где и располагался тракт, ведущий сквозь них к Грифонстоуну – они выходили к южной части той долины, что была занята пришельцами. Оставался лишь один путь – прямо по вершинам… или же под ними.

Тропа, приведшая компаньонов к этому месту, так дальше и тянулась вдаль по прямой, а чуть больше чем через полмили выводила в некое обширное редколесье, насколько радужногривой пони подсказывало её острое зрение. Однако посреди бреши в линии елей от неё брало начало ответвление – как ни странно, более широкое и протоптанное, несмотря на свою, казалось бы, меньшую значимость – и упиралось в самую речку. На другом же берегу дорожка возобновлялась и пролегала до самых скал, как если бы здесь некогда располагался мостик. Но воду можно было пересечь лишь по выступавшим из неё нескольким камням, расстояние между которыми можно было покрыть при помощи прыжка разве что с трудом.

Обозрев всё это за считанные секунды, Рэйнбоу подняла очи к замершему киборгу и обнаружила, что тот лишь сверлит взглядом речушку, ширина которой равнялась примерно двадцати метрам. Она уже ожидала, что тот опять напомнит о том, что у него проблемы с памятью, тем не менее, до него мимолётное безмолвие прервала Пинки, остановив прыжки прямо подле его правой руки и выгадав момент, чтобы задать ему вопрос:

– Эй, Феври, ты когда-нибудь пробовал черричангу?

– Что? – не понял киборг, обернувшись на неё через плечо.

– Черричангу, – улыбчиво повторила Пай. – Это такая вкуснющая выпечка с начинкой в виде вишнёвого пюре.

– Пинки, откуда он мог её попробовать? – недоумевающе вопросила Дэши, приложив копытце ко лбу. – Ты же сама выдумала эту черричангу!

– Да, я знаю, – беззаботно отозвалась розовогривая кобылка. – Но вдруг в его мире тоже была своя Пинки Пай, которая совершила настоящий прорыв в кулинарии, придумав печь черричанги!

Не понимая причин столь позитивного настроя розовой земной пони, совсем не осознававшей опасности текущего положения и готовой думать обо всём на свете, кроме насущного на данный момент, Рэйнбоу Дэш и Галлус вновь обменялись скептическими взглядами. Будучи, пожалуй, единственными в их команде, кто хотя бы пытались трезво смотреть на ситуацию, они начинали в каком-то смысле невольно сближаться. Тут-то подал голос NS-5:

– Никак нет, Пинки Пай, я не способен усваивать пищевые калории, – ответил он наконец. – Но на планете Земля существовала подобная выпечка, которую употребляли в пищу люди. Она имела несколько вариантов начинки.

Кратко просветив свою подзащитную относительно выпечки, бытовавшей в мире людей, киборг двинулся к речке прямо по сугробу, решив срезать угол и не шагать до развилки тропы. Посмотрев сперва ему вслед, а потом на подругу и местного жителя, Пинки поскакала следом, продолжая дальше проявлять свою общительность:

– Я знала, что будущее за черричангой! У меня даже была идея печь их для клиентов мистера и миссис Кейк. Но я так до сих пор не придумала, как её всё-таки назвать: черричанга или чимичерри, – весело тараторила она, как уже вспомнила: – Оу, а ещё был вариант «чимичерричанга»! Что лучше, как вы думаете?

– Прошу тебя, Пинки, только не впутывай в это нас, – утомлённо чуть ли не взмолилась Дэш, чувствуя, что её нервы так долго не выдержат. Галлус же, державшийся рядом с ней, настороженно осведомился:

– И что, долго она так может?

– Ты себе не представляешь, насколько, – совсем без энтузиазма бросила пегаска, закатив глаза.

– Но это же весело, – убеждала Пинки, однако в ответ ей прозвучал лишь утомлённый вздох напарницы. – Нет, ну правда, будет здорово, если мы с вами вместе выберем название для нового слова в пекарном искусстве! Ну же, голосуйте: черричанга или чимичерри? Черричанга или чимичерри? Черричанга или чимичерри?

Всё тот же вопрос так без устали и повторялся из уст Пай, и каждый раз она называла оба варианта точно в такт своим коротким прыжкам. Судя по всему, её не тревожила даже колотая рана в плече, перевязанная синей с жёлтыми прожилками тканью с формы Дэш, а позитив у неё в сердце ничем не омрачался, как если бы последние полтора суток привиделись ей лишь в ночном кошмаре, который она уже благополучно забыла.

Повесив голову, Рэйнбоу плелась вслед за розовой подругой и не знала, как спасти свои ушки от бесконечно повторяющихся двух слов, которые будто бы навязчиво вгрызались ей в мозг. Теперь-то она понимала, каково было Рарити, когда той пришлось пересечь вместе с Пинки всю железнодорожную дистанцию от Додж-Джанкшн до Понивилля на дрезине, всё время слушая тот же вопрос относительно наименования этой дискордовой выпечки. От безысходности она вновь спонтанно посмотрела на Галлуса и обнаружила в выражении его глаз, что ему отнюдь не лучше, чем ей.

Успев повторить оба варианта голосования не менее десяти раз, Пинки резво проскакала расстояние до берега речки и остановилась подле замершего NS-5, как вдруг прекратила голосить. Всё её внимание приковалось к водоёму. Он был проточным и, скорее всего, стекал с какой-нибудь вершины местных гор, устремляясь на запад. В силу этого вода в нём не заледенела, хотя в воздухе явственно ощущался мороз – пожалуй, даже более крепкий, чем ещё вчера. Впрочем, по краям берега наблюдалась корка льда. Безусловно, Пай всегда любила наблюдать за тем, как текут ручьи, несмотря на то, что её усидчивости никогда не хватало на долгое созерцание, но сейчас в центре внимания у неё оказалось кое-что иное.

– Моста нет, – подметила она совершенно без удручения, как если бы всего-то лишь столкнулась с препятствием в решении какого-нибудь ребуса. – Как же мы будем перебираться на другой берег? Может, надуем воздушные шары и перелетим речку на них?

– Ты здесь видишь магазин воздушных шариков? – скептически вопросила Дэш, нагнав розовую веселушку и киборга вместе с Галлусом.

– Что ты, глупышка! Откуда здесь быть магазину воздушных шариков? – не без улыбки возразила Пай, явно умилившись наивностью, как ей показалось, своей подруги. – Но он нам и не нужен! Я всегда ношу несколько шариков с собой!

Едва Пинки потянулась копытом к своей пышной гриве, где кроме тех самых надувных шариков хранились ещё много всего, только одной ей известного, как уже замерла, обратив взор на заговорившего наконец киборга:

– Глубина водоёма представляется незначительной. Я могу перенести вас на тот берег по очереди.

– Ещё чего, – невесело бросила небесно-голубая пегаска, прижав ушки. Ей совсем не хотелось оказаться на руках у этого стального амбала. Правда, её подруга вполне ожидаемо смотрела на это исключительно с оптимистичного ракурса.

– Мне нравится этот план! – просияла она, подпрыгнув в предвкушении, а затем обратившись к своему телохранителю: – Эй, Феври, возьмёшь меня опять к себе плечи?

– Как пожелаешь, Пинки Пай, – принял стальной боец, на что розовая пони отозвалась ещё большим восторгом. Повесив на плечо дробовик, который доселе покоился в его руках, он поднял свою подзащитную и уместил у себя на затылке.

Оказавшись на двухметровой высоте, отчего поистине захватывало дух, Пай почувствовала себя словно на аттракционе «Оседлай дикого быка» и погнала NS-5, в шутку вскрикивая, как Эпплджек, когда та выпасала стада. Киборг, казалось, покорно её слушался, тотчас же направившись вперёд и пошагав к другому берегу прямо через речку. Глубина действительно оказалась малой, так что вода едва доставала машине лишь до бедра. Однако для Рэйнбоу это означало, что ей придётся буквально плыть, чтобы пересечь водоём. Беря в учёт стоявший холод, она понимала, что если окажется в воде, то подхватит воспаление лёгких с полной гарантией, в то время как каждый летун должен был беречь этот немаловажный для полёта орган.

В очередной раз вспомнив о вывихнутом крыле, временно непригодном для того, чтобы летать, Дэши прокляла тот злосчастный оползень. Если бы не он, то прошлой ночью её бы не пленили алмазные псы, перед этим как следует намяв бока, а сейчас она бы долго не думала, как пересечь эту речку. Не горя желанием дожидаться, пока NS-5 вернётся обратно и перетащит её на своих руках, как маленького беспомощного пегасика, ещё не умеющего летать, она обратила взор на череду плоских камней, тянувшихся от одного берега до другого.

Первый из булыжников выступал из воды примерно в пяти метрах от берега, и каждый следующий отделялся от другого примерно таким же расстоянием. Исключение составлял лишь последний, примыкавший почти к самой земле у противоположного края речки, так что для того, чтобы до него допрыгнуть, нужно было покрыть метров эдак восемь. Ко всему прочему, на нём блестело оледенение, что ещё больше усложняло задачу. Даже допрыгнув до него, не трудно было банально поскользнуться. Однако Дэши не была бы сама собой, если бы не отважилась попробовать.

Между тем Галлус думал ровно о том же. Его положение было куда легче, и пересечь реку он мог спокойно при помощи своих крыльев. Он уже успел в общих чертах понять отношение радужногривой пегаски к этому стальному громиле, которое казалось ему вполне естественным, поэтому его тоже озаботил вопрос того, как переправить её через воду. Само собой, ни о какой помощи здесь речи не шло, поскольку это совсем не в духе грифонов. Галлус только лишь хотел поскорее вернуться домой. Именно по этой причине он счёл нужным ускорить процесс и приступил к делу быстрее, чем NS-5 донёс розовогривую веселушку до другого берега.

Расправив крылья и поднявшись на метр в воздух, Галлус без каких-либо предупреждений поспешил оторвать от земли и Дэши. Но стоило только его лапам обхватить её за ребра, как вдруг она вскинулась, словно в неё ударила молния, и поспешила вырваться, что удалось ей без труда. Мало того, что грифон ко всему прочему задел её вывихнутое крыло, так ещё она совсем не хотела, чтобы ей помогал пересечь речку вообще кто-либо – не только NS-5. Её гордая натура протестовала против этого.

– В чём дело? – несколько недовольно осведомилась она в ответ на действия грифонстоунца, слегка опешившего от её реакции.

– Будет гораздо быстрее, если я перетащу тебя на тот берег, – объяснил он с той же холодностью, какую встретил от эквестрийки. Ему не хотелось, чтобы кто-то думал, что он решил ей помочь по доброте душевной.

– Нет уж, спасибо, я как-нибудь сама, – отрезала небесно-голубая пегаска. В ответ сине-жёлтый грифон лишь развёл лапами и, как ни в чём не бывало, сам поспешил перелететь через речку, оставив её одну.

Посмотрев вперёд и увидев, что стальной боец уже взбирается на тот берег, Рэйнбоу отринула сомнения и поспешила пересечь водоём прямолинейно – по выступавшим из него камням. С небольшого разбега она перепрыгнула на первый камень и, зафиксировав своё положение на нём, приготовилась достичь следующего, и тут-то её попытки были замечены напарницей:

– Давай, Дэши, у тебя получится! – воодушевлённо воскликнула Пинки Пай, уже стоя на своих четырёх копытах на другом берегу, после чего принялась подбадривать подругу, звонко скандируя: – Дэши! Дэши!

– Оставайся на месте, Рэйнбоу Дэш, – велел киборг, прервав кричалки своей подзащитной. – Если ты свалишься в воду, то у тебя появится существенный риск обморожения, не говоря об остальных возможных патологиях.

– Очень мило с твоей стороны, железный, – ехидно отвечала радужногривая поняша, перескочив уже со второго на третий камень и не желая прекращать своё уверенное продвижение. – Но, поверь, я обойдусь и без твоей помо… а-а!

Из глотки Дэш сам собой вырвался выкрик, когда её копыта не без труда всё же достали до четвёртого камня, но соскользнули с его ледяного покрытия, и она отправилась в крайне недолгое падение. Её глаза плотно зажмурились из-за изрядного напряжения, а всё тело судорожно сжалось в ожидании чересчур неприятного и даже выворачивающего наизнанку соприкосновения с ледяной водой, однако жизнь внезапно как будто встала на паузу. Не понимая, в чём дело, она рискнула приоткрыть веки и обнаружила, что её копыта замерли в миллиметре от резво бегущей речки. Её обнажённые ноги чувствовали, как на их шёрстку то и дело попадают холодные брызги.

Как только что-то начало тянуть её вверх, она подняла очи и увидела, что над ней простирается стальная рука. В последний момент успев ухватиться за вондерболтскую форму на загривке пегаски, NS-5 спас её от погружения в до жути холодную воду. Он рассчитывал на то, что это случится, а потому сразу приготовился действовать. Впрочем, Дэш была этому не слишком рада, а потому угрюмо скрестила передние копыта на груди и нахмурилась, пока её задние копыта не коснулись покрытой снегом земли. Тут-то она оказалась прямо перед восторженно улыбающейся розовой пони.

– Это было так потрясно, Дэши! Ты так круто прыгала с камня на камень, а потом ещё круче поскользнулась и чуть не плюхнулась прямо в воду! И если бы не Феври, то ты уже стала бы мороженым со вкусом всех цветов радуги! – восхищённо протараторила Пинки.

– Да уж, потряснее некуда, – проворчала Рэйнбоу. Спонтанно обратив взор на стоящего рядом киборга, сверлившего её зрительной линзой, она нутром почуяла, что он вот-вот что-то ей скажет в своей раздражающей манере, в силу чего сочла нужным нанести упреждающий удар: – Лучше молчи.

Судя по всему, киборг и не собирался ничего говорить и только лишь снял с плеча дробовик, приведя его в боевую готовность на случай опасности. Не прошло и двух секунд, как тишину оборвал Галлус, приземлившийся чуть дальше от берега:

– Может, мы уже продолжим путь, а? – довольно мрачновато предложил он. Как только общее внимание обратилось на него, он указал лапой в сторону высившихся уже совсем рядом гор: – Кажется, впереди есть вход в какую-то пещеру.

– Так точно, нам не следует задерживаться, – согласился NS-5 и продолжил путь. Побуждённая его действиями, Пинки улыбчиво мотнула головой ему вслед, дабы позвать вместе с собой Дэши, и поскакала сама. Пегаска в свою очередь перевела дух и тоже сдвинулась с места. Ей было по душе, что тема её неудачи при пересечении реки закрылась, к тому же, подсознательно она всё же радовалась тому, что осталась сухой…

Далее Рэйнбоу на ходу сосредоточила всё своё внимание на том, о чём сказал Галлус. Действительно, впереди у основания скал зияла дыра ровной формы, укреплённая сверху и по бокам толстыми деревянными переборками. Этот вход в пещеру, как его назвал юный грифон, походил на штольню, подобные которой бывают на каких-либо рудниках. Причём именно к нему тянулась та самая тропа, что прерывалась речкой. И хотя это был самый очевидный путь через горы, у радужногривой пегаски он доверия не вызывал. Повстречав на пути вход в шахтёрский тоннель, она первым же делом подумала о псах.

От речки до подножия гор тянулось расстояние примерно в полсотни метров, причём по обе стороны от дорожки оно тоже, как и на том берегу, в основном покрывалось небольшими рощицами сосен и елей. Шагая вперёд, небесно-голубая пони тщательно осматривала горы между стволами деревьев, и даже несмотря на не самый лучший обзор, она сумела разглядеть слева в стороне от штольни каменистый подъём в горы, который то и дело петлял, а порой переходил в нечто вроде довольно корявых ступеней. Впрочем, вскоре он терялся среди скалистых выступов, поэтому трудно было сказать, куда именно по нему можно взобраться. Но всё же Дэш скорее выбрала бы такой путь, чем через стихию алмазных псов.

Дистанцию до скального массива компаньоны проделали в безмолвии, чему особенно был рад Галлус, изрядно утомившийся разговорчивостью Пинки. Дело в том, что розовая поняша тоже была увлечена зрительным изучением гор, особенно уделяя внимание их вершинам, достигавшим облаков. Будучи натурой весьма впечатлительной, она ощущала, как ей захватывает дух от этого зрелища! И пусть она видела подобное не один раз, поскольку жила в городке, окружённом горным кольцом, тем не менее, ей всегда нравилось неизменно удивляться тому, что вызвало у неё удивление однажды.

– Ого, как высоко! – оценила Пинки, подняв к вершинам широко раскрытые глаза. Помотав головой в недоумении от того, что она думает совершенно не о том, Галлус ещё раз осмотрелся по сторонам, а потом вновь устремил взор к тоннелю и перешёл к насущному вопросу:

– Ну, и каким путём мы пойдём дальше?

Взирая на штольню, юный грифон и сам ощущал смутные опасения насчёт алмазных псов, а потому терялся в догадках относительно того, какой путь сулит меньше угрозы. Ему совершенно не хотелось давать этим чудовищам возможность предпринять повторную попытку сварить его в бульоне, однако продвигаться через вершины гор он тоже считал делом рискованным. К тому же, поблизости, как теперь было видно, наблюдалось сразу три подъёма. Из них тоже было непросто выбрать подходящий.

Слева от тропы на расстоянии друг от друга в пару десятков метров виднелись два подъёма, представлявших собой череды довольно крутых каменистых склонов, тянувшихся от одной скальной полки к другой. Обе они в конечном счёте уходили куда-то вглубь гор, скрывая свою дальнейшую протяжённость. По правую же сторону в большей удалённости в сторону леса выступал утёс с плоской поверхностью, к которому примыкала грубо вытесанная лестница. Этот путь показался Галлусу более привлекательным, однако на его вопрос тотчас же ответил NS-5, не дав Дэши даже открыть рот:

– Курс следования через горы по пещерным ходам представляется наиболее оптимальным.

– А тебе не кажется, что мы можем повстречать там алмазных псов? – тут же упрекнула его Рэйнбоу. – Это же их стихия, а в горах, насколько я знаю, они вообще не водятся. Я голосую за переход по вершинам.

– Никак нет, Рэйнбоу Дэш, – возразил NS-5. – Переход по верху может быть существенно осложнён непредсказуемостью ландшафта и риском схода снега с горных пиков. Путь через пещеры, предположительно, менее опасен.

– Уж лучше снег, чем псы, – решительно опротестовала Дэш. Вспоминая ту гвардейскую пони, которую они вчера нашли повешенной в лагере мутантов, она была абсолютно уверена в своём утверждении. – Они ведь на нас охоту устроили! Лучше бы нам держаться от них подальше, ясно?

– Но снег тоже может быть опасен – из-за него однажды чуть не сорвался Яктоберфест! – вклинилась в спор Пай, основываясь на опыте своей поездки в Як-Якистан, произошедшей в начале позапрошлой осени. – К тому же, до сих пор Феври оказывался прав! Может, всё-таки доверимся ему?

Свой вопрос или, скорее, даже просьбу розовогривая веселушка довершила умоляющей улыбкой. В тот же миг от юного грифона послышался нервный выдох, выдававший тлевшее в нём опасение, что обе пони всё-таки пойдут на поводу у этого стального существа. Тем не менее, радужногривая пегаска не спешила соглашаться, хотя и не знала, как убедить подругу в том, что её план лучше. Оба компаньона ожидали окончательного решения именно от неё, в то время как киборг, казалось, бездумно уставился на пещеру, как если бы выпал из реальности. Мельком посмотрев туда же, Дэш увидела внутри гор густую темень. Правда, в самой глуби маячило некое слабое сияние. Свет в конце тоннеля…

Если в пещере горел свет, то это могло означать, что там прямо сейчас кто-то обретается. Дурные предчувствия всё больше ширились в душе Рэйнбоу Дэш вдобавок к и без того плохому настроению, одолевавшему её с самого утра. И в её эдаком состоянии не было ничего удивительного. Мало того, что она оказалась в смертельно опасной ситуации вместе с одной из своих лучших подруг, которая нисколько не стремилась помочь ей в прояснении ситуации, так ещё перед ней недавно вскрылось двуличие ЛЕГИОН’а, что означало до жути чудовищную угрозу для всей Эквестрии. Она даже не представляла, как ей теперь быть и что со всем этим делать – не только в текущей частности, но и в целом.

Взгляд малиновых глаз Рэйнбоу вернулся к подруге, всё так же улыбчиво ожидавшей её согласия. Нет, она не могла выказывать солидарность с ней, если это угрожало её жизни. В текущей ситуации, беспрецедентной в плане своей всесторонней опасности, она осознавала собственную повышенную ответственность за розовогривую веселушку и считала уместным ради её блага применение любых методов, в том числе, если это потребуется, и решительное принуждение. Впрочем, если она хотя бы ощущала возможность переубедить напарницу, то что касается киборга…

– О чём вы оба говорите? – выпалила наконец радужногривая пегаска, в недоумении хлопнув себя по лбу копытцем, а потом им же указав на вход в пещеру: – Это их логово! Взгляните, там даже све…

Услышав неподалёку громкий хлопок, Дэши тотчас же умолкла. В тот же миг рядом с ней в снег как будто едва заметно что-то впилось. Всё её тело вмиг напряглось, а судорожный взгляд принялся выискивать источник врезавшегося ей в ушки звука. У Пинки же и вовсе сердце ушло в копыта, в её округлённых голубых глазах читалось внезапное ошеломление, хотя она понятия не имела, что произошло. Галлус понял всё сразу, а потому чуть ли не в панической расторопности отпрянул назад, спрятав себя позади розовой поняши. Даже NS-5, казалось, всполошился, резко повернув металлическую голову назад.

Сразу вслед за этим снег пронзился вновь чуть дальше от небесно-голубой пегаски, а прямо над её головой как будто что-то мгновенно просвистело. Стоило только ей выискать взглядом причину этих оглушительных хлопков, как уже со стороны ближайшей рощи, расположенной слева от входа внутрь гор, послышался рычащий выкрик:

– Это радужная и розовая! Они здесь!

– В пещеру, быстро! – приказал киборг, тут же повесив дробовик, менее пригодный для такой дистанции, на плечо и заменив его M-16. С тех пор, как он выбрал себе естественный голос, от него впервые последовала ярко выраженная экспрессивность, пронзившая напряжённую пегаску насквозь.

– Давай же, Пинки! Беги! – подогнала Дэши свою оцепеневшую подругу, тут же рванув ко входу в горы. Дабы вывести ту из ступора, она подтолкнула её на бегу плечом. Юный грифон же не нуждался в инструкциях.

Едва выйдя из-за панического ступора от толчка подруги, Пинки завопила во всю глотку и галопом рванула внутрь гор вслед за Галлусом, обогнав его в два счёта. Уже спустя несколько секунд она забежала в тёмный тоннель, не прекращая в ужасе повторять:

– Алмазные псы! Алмазные псы!

Реакция напарницы несколько напрягала Рэйнбоу, поскольку она знала, что подобные происшествия могут свести ту с ума. И без того уже с тех пор, как произошла авария посольского поезда, у розовой поняши случались помутнения рассудка. Однако она бежала в укрытие стремительнее всех, и пегаску это устраивало. Несмотря на то, что она не одобряла этот путь, внезапное появление врагов внесло свои коррективы в её планы. Но всё же она понимала, что в пещерах может таиться ещё большая опасность, в силу чего ускорила бег, дабы нагнать подругу и, если будет необходимо, любой ценой защитить её от всякой опасности.

Не пробежав и половины расстояния до порога, Рэйнбоу вмиг остолбенела, когда прямо перед ней в протоптанный снег впилась пуля. Будь она чуть стремительнее, и ей бы прострелили ногу. Моментально собравшись и скинув с себя резко накативший паралич ужаса, она погнала свои копыта бежать дальше, а на ходу посмотрела в сторону образовавшегося обмена выстрелами. Как она уже успела заметить, посреди рощи из дыр в земле, скорее всего, вырытых некогда ранее, выглядывали три алмазных пса, чьи лапы направляли на компаньонов стволы карабинов. Ещё один чуть позади них спешил полностью выбраться на поверхность, но, не успев выпрямить спину, был сражён очередью, выпущенной киборгом из винтовки.

Опешив от стремительной потери соплеменника, три пса зарылись глубже в свои укрытия и временно прекратили стрельбу. NS-5 не помедлил этим воспользоваться и устремился вслед за подзащитными. Добежав до порога пещеры, где уже ожидал юный грифон, стараясь нормализовать дыхание, Дэш обернулась и пару секунд простояла на месте, дожидаясь, пока стальной боец догонит их, поскольку всё ж таки понимала, что ввиду появившейся опасности может рассчитывать только на него. Правда, уловив из глубины пещеры, что доселе не смолкавшие вопли Пай вдруг оборвались, она бегом рванула дальше мимо местного жителя, вжавшегося в скальную стену…

Забыв обо всём на свете, Пинки в паническом безумии неслась прочь от всех тех опасностей, что застали их врасплох снаружи. В её душе бились страхи от воспоминаний о прошлой своей встрече с этими чудовищами. И ей совсем не хотелось, чтобы на этот раз они заставили её страдать или, что ещё хуже, забрали к себе в рабство в свои жуткие подземелья. Пелена ужаса застилала ей разум, поэтому она неслась сквозь тьму, сломя голову, и голосила на всю пещеру, пока нечаянно не оступилась и не упала. Не видя никого и ничего – даже тускло сияющего света впереди, – она не заметила под ногами обрыва.

Прокатившись кубарем по каменистому склону, розовая поняша несколько раз ушиблась, а спустя считанные секунды распласталась на поверхности пещерного пола. От приземления она слегка ударилась мордочкой, отчего почувствовала лёгкое помутнение. Но довольно скоро она приподнялась и, легонько встряхнув головой, попыталась встать. Её падение подняло клубы песчаной пыли, из-за которой она закашлялась. Впрочем, ужас всё так же бушевал в её сердце, пусть и поубавил пыл от падения, поэтому она мигом по инерции бросилась бежать дальше, как уже застыла.

Не считая того, что резкие движения отдались болью в нескольких частях тела, Пинки озадаченно уставилась на всё то, что её окружало. Свалившись со склона, она оказалась в просторном пещерном зале, потолок которого являл внушительную высоту и покрывался множеством сталактитов. Стены имели неровную округлую форму, а в дальнем конце помещения – там, где высилась каменистая терраса, – наблюдался одинокий пещерный проход вглубь горы. Слева от него пространство шло вверх особенно высоко, здесь наблюдалась широкая лестница, петлявшая из стороны в сторону и ведшая куда-то, где даже виднелось солнце, но всё внимание розовогривой поняши приковалось к кое-чему иному.

Прямо посреди зала в нескольких метрах перед Пай раскидывался лагерь алмазных псов. То тут, то там стояли небольшие шатры, под которыми были разостланы войлочные лежаки, а в самом центре горел очаг, по краям, словно фонарные столбы, высились факела на деревянных ножках. Самих же тварей здесь не наблюдалось, что вызвало у розовой пони весьма противоречивое облегчение. Мельком обозрев всю эту картину за пару секунд, ни на чём не концентрируя внимание, она спонтанно приковала взор к некой деревянной конструкции, подобных которым здесь было сооружено несколько, только другие отличались размерами и строением.

Две толстые балки, вбитые в землю, были соединены длинной перекладиной, к которой за шеи были привязаны две фигуры, похожие на пони. Доспехи, их покрывавшие, блестели в свете огней. Даже находясь в довольно очумелом состоянии, Пинки отчётливо вспомнила, что определённо уже видела нечто подобное совсем недавно.

– Ой, здесь тоже пиньята, и даже две! – подметила она, как будто для самой же себя. Её внимание переключилось с одного на другое, особенно при том, что выстрелы, доселе грохотавшие снаружи, затихли. Впрочем, что-то внутри неё весьма насторожилось – не в последнюю очередь от того, что здесь витал специфический смрад.

Головы обеих фигур были покрыты гвардейскими шлемами, однако у одного из них была поднята маска, на что Пинки непроизвольно обратила всё своё внимание. Это был жеребец, его пасть была раскрыта, а через зубы нижней челюсти наружу вываливался язык. В застывших зелёных глазах у него наблюдалась абсолютная безжизненность, сходу показавшаяся розовогривой поняше странной, жуткой и почему-то вгоняющей в дрожь. Проведя же взглядом дальше к другому краю лагеря, она наконец заметила, что подле стойки для оружия покоятся два неподвижных тела. Это были алмазные псы, убитые пучками плазмы, а в стороне от них лежал экзоскелет мёртвого цефа.

За считанные секунды ошеломление внутри Пай возросло до небес, однако по-настоящему она пришла в ужас, который даже толком не осознавала, как только подняла глаза на очередную деревянную конструкцию, стоявшую у самых трупов. Это был своеобразный, грубо сколоченный стол, поверхность которого была изрядно наклонена. К ней всеми четырьмя копытами была прикована гвардейская кобылка со светло-бирюзовой шёрсткой, во многих местах принявшей пугающий алый цвет. Теми же красками был окрашен весь низ стола, а под ним на полу наблюдались засохшие пятна, как если бы кто-то здесь пролил виноградный сок.

В мозг Пинки вгрызалось нечто сводящее её с ума. Она толком не понимала, что видит перед собой, но её это вгоняло в животный ужас. Сердце у неё в груди колотилось всё судорожнее, её дыхание стремительно учащалось, а в глазах темнело – их застилала пелена лютой паники. Никогда в своей жизни она не видела ничего ужаснее, пусть даже и едва ли смогла бы описать то, во что упёрлись её округлённые очи. Ею всецело овладел паралич страха, оковы которого мучительно сдавливали её душу и, казалось, дробили разум в пыль. Она даже не услышала, как позади неё цокают дружественные копыта…

Выбежав в зал и едва не сорвавшись с обрыва, как напарница, Рэйнбоу Дэш осторожно спустилась вниз, сопровождаемая Галлусом, державшимся сзади в воздухе, но, не успев добраться донизу, тотчас же оторопела. Она увидела и Пинки, и то, на что та смотрела, и внутри неё всё сжалось. На пыточном столе лежала распростёртой пони, чьи копыта были прибиты к деревянной поверхности чем-то вроде штырей с широкими шляпками. Кожа на её животе была буквально содрана, а оголённые мышцы обильно покрывались чем-то похожим на песок. Интуитивно небесно-голубая пегаска догадалась, что это – перец. Мельком вообразив, какие чудовищные ощущения испытывала эта бедняжка, она почувствовала, что к её глотке подступает тошнота.

При виде этого кошмара ноги Дэши невольно подкашивались. Подобного зверства она прежде не смогла бы даже вообразить, и ужасность зрелища, которое наблюдали её глаза, умаляло только то, что на этой гвардейской кобылке был надет шлем с маской, скрывавший, должно быть, искажённое муками лицо. Из-под него разве что вываливались только спутанные пряди нежно-жёлтой гривы. Наверняка в последние мгновения жизни для этой поняши её же собственное тело, способное испытывать боль, стало самым настоящим проклятьем, мучительной темницей, из которой не было иного выхода, кроме жуткой смерти. И вполне вероятно, что ожидание кончины казалось ей настолько бесконечным, что она подсознательно молилась Селестии о том, чтобы поскорее испустить дух.

Спонтанно переместив взор на виселицу, где болтались два жеребца, Рэйнбоу кое-как прикинула, что здесь происходило, невзирая на то, что все её мысли и чувства в один миг спутались в хаотичную мешанину. Очевидно, мутанты жестоко пытали несчастную кобылку на глазах у её соратников, заставляя тех выдать некую информацию, а получив желаемое, просто казнили их. В свою очередь пытаемая, наверно, была обречена умирать очень и очень долго, медленно истекая кровью и непрерывно ощущая адскую боль в пробитых копытах и жутко растерзанном животе. Вмиг подумав обо всём этом, Дэш снова посмотрела на замученную поняшу и нервно сглотнула. Никогда в жизни она не подозревала, что что-то способно её настолько напугать, как вид изувеченной соотечественницы.

– О, Селестия! – только и смогла выдохнуть Дэш, спустившись со склона. В этот миг привычный для неё мир рушился на мелкие кусочки, отчего всю её невыносимо передёрнуло.

– Это ч-что… сделали псы?! – в не меньшем ошеломлении вопросил Галлус, опустившись на пол рядом с пегаской. При виде этой служивой кобылки он невольно осознавал, что существует смерть пострашнее даже той, что была уготована ему.

В следующий миг у пегаски и грифона чуть не случился разрыв сердца, когда позади них на каменистый пол грохнулась стальная туша весом примерно в пару центнеров, спрыгнув с невысокого обрыва. Они издали ошарашенный вскрик и инстинктивно прильнули друг к другу, однако от розовой кобылки последовала ещё более бурная реакция. Тут же выйдя из оцепенения, она в том же репертуаре продолжила пугливо вопить и понеслась, куда с трудом глядели ничего не различавшие глаза. Её обуревала паника, гнавшая розовые копыта бежать куда-нибудь прочь от этого лютого кошмара. Понимая, что её паническое безумие может ей же навредить, Рэйнбоу высвободилась из лап грифонстоунца и рванула в погоню за подругой.

– Стой, Пинки! – призвала она в отчаянии, зная, что та едва ли сможет её услышать, а потому поспешив разогнать свои тренированные ноги.

Проводив её взглядом в течение доли секунды, Галлус испытывал наиболее дурные предчувствия, как уже был вынужден отпрянуть в сторону, так как по его хвосту чуть не прошёлся киборг, хладнокровно направившийся вслед за эквестрийками. Его стальная рука сжимала рукоять штурмовой винтовки. Хотя синий грифон продолжал бояться это существо, очередной взгляд на гвардейскую пони с разодранным животом заставил его держаться рядом с ним. В конце концов, в отличие от Пинки, он не забыл, что их преследовали псы…

В панике розовая поняша неслась стремительно, но радужногривая пегаска, тоже подгоняемая стрессом и страхом за подругу, оказалась быстрее. Нагнав её, Дэш навалилась на неё всем телом и повалила на пол. Иначе она едва ли смогла бы её остановить. Обе поняши прокатились кубарем, а как только распластались на войлочном лежаке под одним из шатров, Рэйнбоу крепко обхватила напарницу за плечи и велела ей:

– Успокойся, Пинки! Возьми себя в копыта!

– Но… м-мне страшно, Дэши! Я боюсь! Мне… я… – бессвязно бормотала Пинки, судорожно дыша. Ей явно не хватало воздуха, но уже спустя всего мгновение на её глазах, выражавших чудовищный испуг, навернулись слёзы, и она почти сразу сорвалась на рыдание: – Я хочу домой, Дэши! Прошу тебя, давай вернёмся домой! Пожалуйста, домой!

– Мы должны двигаться дальше, – объявил NS-5, дойдя до двух пони. Слёзы одной из них, казалось, были им проигнорированы, как и покоившиеся в этой ужасной пещере мёртвые тела. – Алмазные псы, очевидно, намереваются нас преследовать.

– Ты не видишь, что с ней происходит? – огрызнулась Рэйнбоу, всё так же держа доведённую до слёз подругу в своих копытах. – Её нужно успокоить!

– Если мы не продолжим движение, то вы обе будете убиты, – обозначил стальной боец, чем подлил ещё больше масла в огонь паники розовой пони. Её полные слёз голубые глаза уставились на него с непониманием, но прежде чем в споре был выставлен ещё хоть один аргумент, в его стальной затылок со звоном врезалась пуля. – Они здесь! Прячьтесь за камнями!

Кровь ударила в голову Дэши при мысли о том, что за кутерьма начинается здесь и сейчас. Понимая, что времени на уговоры нет, она пролезла под Пай, охваченную ещё большим ужасом, и, взвалив её к себе на спину, рванула к довольно крупным валунам, усеивавшим каменистый пол сразу за лагерем, куда указал ей киборг. Розовая поняша не стала сопротивляться и только лишь обхватила шею подруги копытцами, чтобы ненароком не свалиться с неё на бегу. Галлус направился туда же, прошмыгнув мимо стального бойца, вскинувшего M-16 на уровень своей зрительной линзы и открывшего огонь короткими очередями.

В пещерном зале набирала обороты перестрелка, грохот пальбы обеих сторон сотрясал скалистые стены всё чаще. Алмазные псы наступали из входного тоннеля и стреляли на ходу, то и дело попадая в киборга, занявшего оборону посреди лагеря. Их пули не могли причинить серьёзного вреда его броне, в силу чего он лишь стоял на месте и вёл прицельную стрельбу. И когда группа мутантов уже начала выбегать к склону, занимая стрелковые позиции по обе стороны от тоннеля, один из них громко выкрикнул:

– Не стрелять в пони! Брать их живьём!

Этот призыв разнёсся по всему залу, перекрыв даже регулярно срывавшиеся раскаты оружейного огня. Вместе с тем NS-5 они не желали видеть своим пленником, а потому палили в него из всего, что было в лапах, а тот в свою очередь отплачивал им той же монетой. Юркнув за громоздкий камень, что лежал прямо перед скальной террасой, на которой располагался проход в самое сердце гор, Галлус застал притаившихся там пони. Рэйнбоу сгрузила с себя Пинки и, снова обхватив её копытцами, старалась внушить ей хоть каплю самообладания, несмотря на то, что и сама держалась на грани. Однако грудь розовой пони всё так же судорожно вздымалась, а голубые глаза были полны слёз страха и отчаяния.

– Зачем вы им живыми? – обеспокоенно вопросил сине-жёлтый грифон так громко, как только смог. Приказ, прозвучавший из уст вожака псов, весьма настораживал его.

– Мучить, наверно, больше некого! – в паническом остервенении исторгла Рэйнбоу, подозревая, что она и Пинки нужны этим тварям для того же, для чего и те бедные гвардейцы. Правда, у последней её слова вызвали очередной приступ ужаса:

– Мучить? – ошарашенно переспросила она. Каждый раз, когда раздавались выстрелы, она боязливо вздрагивала. – Они будут нас мучить? Они хотят нас убить, да? Но я не хочу мучиться! Пожалуйста, не надо! Только не…

– Опомнись, Пинки! – выкрикнула Дэш, встряхнув подругу, хотя и вполне понимая, что та болтает невесть что, по сути, в паническом бреду. Правда, пегаске было немногим лучше, но она считала себя обязанной хоть как-то привести её в чувства. – Не бойся, ничего этого не произойдёт, слышишь?

– Что случилось с этой бедной единорожкой? Что с её животом? Что же они с ней сделали? – причитала розовая пони, уткнувшись взглядом в одну точку за плечом пегаски. Было отчётливо видно, что вид изувеченной гвардейской кобылки всё ещё стоит у неё перед глазами. – Они сделают с нами то же, что и с ней?! Они любят мучить пони! Они любят мучить Пинки! Нет, только не Пинки, прошу…

– Пинки!

Понимая, что поток её слов необходимо срочно остановить, Дэш влепила ей хлёсткую пощёчину. Иного способа сбить её с этого маниакального настроя, принявшего самые жуткие и мучительные формы, просто не было. Тотчас же Пинки словно растерялась и уставилась на приятельницу ошалелым взглядом – её глаза перестали казаться стеклянными. Понимая, что даже такой успех необходимо закрепить, небесно-голубая пегаска обняла её и крепко прижала к себе, надеясь тем самым внушить ей хоть какое-то чувство защищённости.

Всё тело Пинки продолжало мелко дрожать, а из её глаз всё так же лились слёзы. Но находясь в копытцах подруги, она почувствовала, что ей стало капельку легче, хотя даже не искала тому причин. Глядя на их отчаянные объятия, Галлус был ни жив, ни мёртв. Он прислушивался к перестрелке, гремевшей в стороне, и ему начинало казаться, что выстрелы неумолимо приближаются, а значит, вскоре пули начнут свистеть прямо здесь. Дэши тоже улавливала это краем ушка, однако все её мысли сосредоточились на совершенно другом.

– Я не позволю им этого сделать, ясно? – убеждала она напарницу, стараясь перекричать выстрелы. – Вот, видишь, я держу тебя, Пинки! Я не отдам тебя им, слышишь? Не отдам, обещаю!

Заявления Рэйнбоу весьма противоречиво растрогали Пинки, так что на её личике даже вытянулось нечто вроде слабой улыбки. Правда, проблеск позитива тут же погас, в то время как она не переставала рыдать. Однако, находясь в объятиях напарницы, она пусть и самую малость, но всё же могла отстраниться от своих кошмарных фобий.

– Да, Дэши, – вторила Пинки подруге сквозь плач довольно тихим голосом. И если бы её уста не примыкали почти вплотную к ушку пегаски, то та едва ли услышала бы произнесённый ею ответ.

Кажется, розовой поняше становилось спокойнее, хотя и очень относительно, а потому небесно-голубая пегаска даже не думала выпускать её из объятий. Но также внутри неё трепетно бился собственный инстинкт самосохранения. Она понимала, что вместе со своими компаньонами находится в большой опасности. Ей было неизвестно, сколько псов вторглось в пещеру, однако она прекрасно понимала, что если NS-5, оставшийся где-то за камнем, не сумеет их сдержать, то все страхи, озвученные Пинки, непременно сбудутся. Теперь она уже не сомневалась, что в конечном счёте плен у этих тварей сулит ей и её подруге самые страшные мучения.

Посмотрев направо, Рэйнбоу заприметила высокую каменную лестницу, что так или иначе тянулась вверх до самого потолка в углу пещерного зала, где достигала обширной скальной полки. На ней же в стене зиял выход наружу – должно быть, на вершины гор, – и пегаска поняла, что должна как-то вывести своих спутников туда, как вдруг из-за края камня за спиной юного грифона появилась массивная фигура зараженного алмазного пса. Галлус мгновенно отпрянул ближе к поняшам, которые тоже напряглись до предела. Пинки же и вовсе возобновила свои вопли, сходу заглушившиеся выстрелом дробовика.

Из-за края валуна показалась стальная кисть, направившая ствол помпового ружья чуть ли не впритык в спину отступавшего мутанта, и дробь разнесла его затылок в мгновение ока. Из разбитой в клочья шеи хлынут фонтан крови, и массивная туша пса с плоской мордой, принявшей напуганное выражение вместо обыденно злобного, развалилась на полу всего в нескольких метрах от ошарашенных эквестриек и грифонстоунца. Тварь была мертва.

– Феври убил его?! – провизжала Пай в неистовом ужасе, словно узнала о своём стальном друге то, что сделало невозможной их дружбу. Правда, её ошеломление показалось довольно странным как пегаске, так и грифону, чей страх вызвала скорее внезапность произошедшего.

– О чём ты? Он уже делал это! – нервно выпалил Галлус, хорошо помня, что видел трупы мутантов после того, как был освобождён из клетки и более-менее пришёл в себя. Не трудно было догадаться, кто их всех прикончил…

Напоминание грифона, казалось, даже не долетело до ушек розовогривой поняши. Видя, сколь болезненно она отреагировала на убийство даже одного из тех, кто сами напропалую отнимали жизни у пони самым жутким образом, Дэш опасалась за её психическое здоровье. Невольно к ней закрадывалось неутешительное подозрение, что после увиденного в этой пещере извечно весёлая и беззаботная Пинки Пай уже никогда не будет прежней. Впрочем, её мрачные мысли на этот счёт вмиг рассеялись после того, как она услышала последний выстрел дробовика, за которым последовали предсмертные вопли одного из мутантов.

Спустя несколько секунд странной зловещей тишины, нарушавшейся лишь мерным глухим стуком металла об камень, в поле зрения поняш и грифона появился NS-5. Местами его экзоскелет, а особенно левая рука, покрывались кровью, однако он как ни в чём не бывало проследовал к псу, убитому на глазах у тех, кого ему надлежало защищать, и на ходу заряжал дробовик патронами. M-16 же он пока держал висящей на плече. Наконец он вынул последний патрон из одной перевязи, коих на нём висело две, после чего поспешил избавиться от неё за ненадобностью.

– Текущая угроза ликвидирована, – оповестил он замерших в стороне пони и грифона, потянувшись к перевязи, висевшей на убитом. Намереваясь повесить её на себя, дабы обеспечить себе больший боезапас, он продолжал: – Тем не менее, двум алмазным псам удалось отступить из перестрелки. Должно быть, это был всего лишь их передовой отряд, а это значит, что они вызовут сюда подкрепление. В скором времени на нас начнётся планомерная охота.

– Но что же нам тогда делать, Феври? – испуганно вопросила Пинки, чуть отстранившись от подруги. Однако прежде чем киборг успел дать ответ, по пещере прошла мощная дрожь, сопровождавшаяся глухим гулом, как если бы под землёй вдруг начала копать целая орда алмазных псов. Внутри розовой поняши всё сжалось ещё судорожнее, и она вновь обхватила радужногривую пегаску копытцами. – Ой, что это?!

Тряска пронзила горы с невиданной силой, но очень быстро затихла, так что уже спустя десять секунд в пещерном зале вновь воцарилась тишина, в которой отчётливо слышалось, как у Пинки стучат зубы от страха. У Дэши складывались самые дурные опасения насчёт этой дрожи, от которой всё её тело словно онемело, в силу чего она не находила в себе сил пошевелить хотя бы копытом и даже не пыталась освободиться из чересчур крепких объятий волнующейся напарницы. Вместе с тем краем глаза она заметила, что их пернатый спутник выглядит не только напуганным, но и удивлённым. И это было действительно так, ведь Галлус ни разу не слышал, чтобы эти горы когда-нибудь поражало землетрясение.

Стоило только компаньонам хотя бы чуточку отойти от не самых приятных впечатлений от мощной тряски, как вдруг где-то вдали что-то довольно громко хрустнуло, заставив их сердца вновь биться чаще. Невольно Дэш начинала подозревать, что нахождение в этих горах, особенно внутри их пещер, может сулить гибель под завалом многотонных камней. Она знала, что должна прямо сейчас заставить себя подняться на копыта и повести всех своих спутников дальше, но прежде чем решилась, киборг, до этого стоявший неподвижно, подал голос:

– Требуется аппаратная отладка памяти.

– Нашёл время! – тут же гаркнула Рэйнбоу, выйдя наконец из ступора. В текущей ситуации было крайне неуместно, чтобы он тормозил. Понимая, что сейчас каждая секунда на счету, она высвободилась из копытцев Пинки, а затем помогла той подняться тоже и объявила: – Некогда сидеть на месте! Давай, Пинки, идём!

– Этот план мне нравится, – нервно проговорил Галлус, тоже встав на свои четыре лапы и приготовившись следовать рядом с эквестрийками, как только те прошмыгнули мимо него. В тот же миг вернулся к реальности и стальной боец:

– Так точно, мы должны двигаться дальше, пока за нами не установилось преследование.

Перехватив дробовик обеими руками, NS-5 двинулся в том же направлении, что и две пони, и тем самым заставил Галлуса отшатнуться в сторону от него. Сине-жёлтый грифон и раньше был от него совсем не в восторге. Но теперь, когда экзоскелет машины был покрыт кровью, он тем более желал держаться от него подальше, а потому погнал свои лапы быстрее, дабы быть поближе к эквестрийкам. Вырвавшись вперёд, Рэйнбоу Дэш и Пинки Пай направлялись к подъёму на скалистую террасу, располагавшемуся у её левого края и представлявшему собой достаточно пологий склон. Небесно-голубая пегаска шагала подле своей напарницы таким образом, чтобы заслонить от её случайных взглядов то, что творилось в лагере. Ей уж точно не стоило этого видеть.

Помимо того трупа алмазного пса, который обе пони только что вынуждены были обойти в неприятной близости, и тех двух, что покоились здесь до их прихода, на территории лагеря наблюдалось ещё семь. Их численность намётанный глаз Рэйнбоу подсчитал сразу, как только она бегло окинула взглядом всё пространство зала. Тут и там наблюдались лужи крови, пара шатров обвалилась, виселица переломилась пополам, оставив двух казнённых гвардейцев покоиться уже на полу, а один мёртвый мутант валялся прямо в костре, потихоньку сгорая. Видя последствия перестрелки и помня, сколь часто гремели выстрелы, пегаска понимала, что стычка была хоть и очень короткой, но яростной. И после всего NS-5 отделался лишь царапинами на экзоскелете.

Впрочем, больше всего Дэши заботило то, что в пылу боя киборг упустил двоих врагов. Для неё и самой не было секретом, чем это может грозить ей и тем, кто её окружали, а потому спешно взобралась на подъём, держа Пай возле себя, и направилась прямо – туда, где через несколько метров брала начало длинная лестница, тянувшаяся вверх. Петляя между скальными полками, она в конце концов выводила на свежий воздух, и учитывая риск обрушения как минимум сталактитов, если тряски возобновятся, этот путь казался ей единственно правильным. Хотя её точку зрения разделяли не все…

– Нам необходимо продолжать движение по пещерным ходам, – заявил вдруг стальной солдат. Обернувшись, пегаска увидела, что тот указывает в обратную сторону – в самый центр скалистой террасы, где зиял проход вглубь гор. Его злостная настойчивость начинала вызывать у неё всё больше раздражения.

– Ты издеваешься, что ли? – угрюмо прошипела Рэйнбоу, сделав всего шаг обратно в его сторону. Её напарница непонятливо замерла на месте. – Мало того, что мы влезли в логово этих уродов, так ещё тут началось дискордово землетрясение! Ты хочешь, чтобы нас похоронило завалом?

– Риск гибели от последствий сейсмической активности снаружи не менее опасен, чем в пещерах, – отвечал киборг спокойным тоном, что ещё больше действовало радужногривой пегаске на нервы. – Тем не менее, путь через подземные ходы, предположительно, имеет меньшую протяжённость. Он представляется наиболее оптимальным.

– Ты хочешь нас угробить! – обвинила его Дэш. Ей совсем не нравилось, что этот стальной болван рассуждает об их жизнях с точки зрения бездушной и сухой статистики. – Если даже и не завал, то здесь полным-полно алмазных псов. Это их пещеры, как ты не поймёшь?! Мы ведь точно наткнёмся на их патрули! Нам нужен другой путь!

– Может, пойдём уже хоть каким-нибудь путём? – нервно предложил Галлус, считая, что для спора сейчас совсем нет времени. Впрочем, он всё же больше склонялся к тому, чтобы принять сторону пегаски.

– Не каким-нибудь, а тем, который выбрала я! Если будем гулять по логову псов, то нас убьют, – возразила небесно-голубая поняша уже в адрес юного грифона. Помимо того, что она ощущала ответственность за выживание их компании, в ней начинало просыпаться присущее ей упрямство. Видя, что киборг не сходит со своего места, она метнула взгляд к притихшей розовой земнопони и потребовала её участия в споре: – Пинки, скажи ему!

– Правда, Феври, здесь всё-таки очень страшно, и я совсем-совсем не хотела бы снова повстречать этих ужасных псов, – боязливо пролепетала Пинки, в кои-то веки приняв сторону подруги, чему та была своеобразно очень рада. – Давай сделаем, как хочет Дэши, хорошо?

На её просьбу киборг как-то странно качнулся, едва заметно выгнув свою стальную спину чуть назад, как будто был уязвлён тем, что его подзащитная поддержала пегаску, которая всё время с ним спорила. По крайней мере, та именно так интерпретировала его непроизвольные телодвижения и тот факт, что он медлил с ответом в течение нескольких секунд. Но в конце концов он всё же бесстрастно уступил:

– Команда принята.

«Так-то!», – мысленно чуть ли не выплюнула Дэш, довольная собой. Уголки её рта чуть приподнялись в ехидной ухмылке. Мотнув головой в сторону подножия лестницы, она позвала с собой Пай и уже даже поспешила сделать первый шаг, но тут же замерла, почувствовав, как в копыта ей ударила новая дрожь земли. Пожалуй, на этот раз она была ещё более мощной, но столь же непродолжительной. Однако внутри пегаски буквально всё подпрыгнуло, как если бы землетрясение грянуло у неё в душе.

– О, у меня дрожит хвостик! – тревожно оповестила Пай, прекрасно зная, что означает подобный знак от названной ею части тела. Тут-то поблизости раздался оглушительный хруст.

Испуганно вскрикнув, Пинки вцепилась в Рэйнбоу копытами и устремила взор в сторону прохода внутрь пещер, куда предлагал следовать NS-5. Над ним от потолка отломилась целая гроздь сталактитов, которая стремительно пролетела всю высоту пещеры и грохнулась прямо на скалистый козырёк, простиравшийся над порогом тоннеля. Проломив его своей массой, вся эта каменная громада обрушилась на пол и завалила дыру почти полностью. В небольшой зазор, оставшийся между потолком прохода и образовавшейся перед ним каменной насыпью можно было разве что просунуть копытце, но не более того.

Дабы защитить себя и подругу от шальных каменных осколков, Рэйнбоу Дэш выставила перед собой заслон из собственного крыла, а как только жуткий грохот стих, убрала его. Сквозь клубы пыли она увидела, что проход был заблокирован. Галлус был уже почти у самой лестницы, рванув туда, чтобы быть подальше от обрушения, и лишь киборг не сдвинулся с места, словно задумчиво уставившись на произошедшее. Впервые за эту злосчастную дипмиссию судьба оказалась на стороне радужногривой пегаски. Скрывая своё напряжение за скептическим взглядом, который тотчас же врезался в стального бойца, она нахально произнесла:

– Ну что, съел, железный?

---

Несмотря на то, что утро выдалось солнечным, и на небе наблюдалось не так уж и много облаков, в горах всё равно шёл мелкий снег, скорее всего, из-за того, что не прекращавшиеся ветра сдували его со скальных пиков, покрытых белыми шапками. Таковых здесь было немало, что и обеспечивало снегопад, между ними то и дело раскидывались каменистые плато разных размеров и высоты, а к ним самим нередко прилегали протяжённые выступы, являвшие собой узенькие горные дорожки. По одной из таких как раз и продвигались компаньоны, стараясь шагать аккуратно, чтобы ненароком не оступиться и не свалиться за её край.

Каменистая горная тропа шириной всего в несколько метров тянулась вдоль длинного массива скал и, сообразно ему, постоянно изгибалась из стороны в сторону. Прямо под ней пролегало столь же протяжённое плато, пестрившее множеством камней и небольших пиков самых разных форм и величины, до которого простиралась высота в двенадцать метров. Свалиться туда значило неминуемую смерть, поэтому Рэйнбоу не очень нравилось здесь идти, хотя она сама же настаивала на перемещении поверх гор, а не внутри них. К тому же, конца этой тропы пока что видно не было – впереди она терялась за изгибами гор, а вдали виднелись только высокие скалы.

И всё же Дэши держалась ближе к кромке обрыва, предоставив место подле стены скального массива своей напарнице, чтобы уберечь её от нечаянного падения. Впереди же, как и всегда, шествовал NS-5, а его дробовик был всё так же наготове. И только Галлус оставался чуть позади. В том же порядке они двигались до сих пор всё время, так как лестница в пещере вывела их к подобной же тропе, прилегавшей к отвесным скалам. И стоило им пройти одну такую, выбравшись на небольшое плато, как уже началась другая.

Идя вместе с остальными в гнетущем молчании, Рэйнбоу чувствовала себя до невыносимости скверно. Перед её глазами всё ещё стоял вид той служивой кобылки, которая была приколочена к пыточному столу в пещере алмазных псов. Этот ужас всё не шёл у неё из головы, она не переставала представлять, какой ад, должно быть, творился в мозгу этой бедной единорожки, наверняка разрывавшемся в клочья от дикого обилия поступавших в него невыносимых болевых ощущений. Возможно, никому из пони до сих пор не доводилось так страшно мучиться, как ей.

Вместе с тем радужногривая пегаска примеряла её судьбу на себя. И от этого по её телу проходила мелкая дрожь, а кровь стыла в жилах. Вчера после тех долгих издевательств со стороны мутантов длиной в целую ночь она вполне могла бы кончить свою жизнь точно так же. И если бы Пинки вместе со своим киборгом не пришла к ней на помощь, то её тоже могли бы к чему-либо пригвоздить и в точности так же сорвать кожу с живота, чтобы посыпать оголённые нервы перцем или солью и ввергнуть в долгие предсмертные мучения. И хотя этого в итоге не произошло, подобные мысли не покидали её и потихоньку сводили с ума. Впервые в жизни Дэши всем своим естеством ощутила то, насколько сильно она на самом деле боится смерти.

Посмотрев на Пинки боковым зрением, Рэйнбоу узрела в её взгляде полное опустошение, граничившее с безмолвным паническим ошеломлением. Она шагала вперёд машинально, как её стальной друг. Её глаза не моргали и всё время упирались в одну точку. Небесно-голубая пегаска не сомневалась, что её подруга думает о том же, от чего не могла отделаться она сама. Не трудно было понять, что увиденное в лагере псов произвело на розовую веселушку самое мощнейшее впечатление, имевшее крайне негативный характер. От этого Дэш всё больше за неё беспокоилась. Хотя не только за неё.

Не прекращая думать обо всех этих казнённых гвардейцах, радужногривая поняша прекрасно понимала, что в прочих таких же пещерах прямо сейчас может покоиться – или даже всё ещё мучиться – Лайтнинг Даст, Мундэнсер, Энджел Вингс и любой другой из их посольской миссии, кому сомнительно посчастливилось пережить аварию на железной дороге. Эта мысль закралась в её ум ещё вчера на закате, но именно сейчас она разожглась в безудержный пожар. Что ж, с того момента, как был пущен под откос их поезд, ситуация неизменно становилась всё хуже и хуже. И теперь Рэйнбоу знала, почему её напарница, будучи в слезах, жалобно и отчаянно просилась домой. Ныне ей тоже хотелось находиться именно там, чтобы быть как можно дальше от этой непроглядно мрачной кутерьмы.

Впрочем, та участь, что не переставала терзать разум небесно-голубой пегаски, всё ещё могла настигнуть что её, что розовогривую земнопони, а также их пернатого спутника. И пока что ей внушал хоть какую-то надежду на благоприятный исход лишь факт того, что за ними так и не увязалось преследование, хотя они покинули лагерь алмазных псов внутри пещерного зала не менее получаса назад. Но для неё не было секретом, что удача порой бывает очень переменчива, а потому считала, что опасную зону этих гор нужно пересечь настолько быстро, насколько это возможно. К тому же, перемещаясь по горным тропам, они время от времени слышали издалека выстрелы…

На ходу Дэши кратко оглянулась на Галлуса, сделав вид, что следит за тем, чтобы все держались друг друга и не отставали. В его взгляде она заметила обыденные страх и напряжение, но не ошеломление, какое было отчётливо различимо в глазах Пинки. Скорее всего, подобные впечатления ему уже доводилось переживать – возможно, когда он видел, как киборги ЛЕГИОН’а разорили целую грифонью деревню. Заметив, что пегаска обратила на него взор, он взаимно посмотрел на неё и хотел, было, вопросительно вскинуть голову, но тут же застыл, почувствовав дрожь земли – уже не первую и не вторую.

В одно мгновение все замерли на месте, включая киборга, доселе уверенно двигавшегося вперёд. Тряска постепенно становилась всё мощнее, а гром от неё нарастал и усиливался акустикой гор, из-за чего Рэйнбоу опасалась, что их может накрыть снежная лавина, не говоря уж о камнепаде. Её глаза судорожно метались из стороны в сторону, чаще всего устремляясь наверх. Нигде ни по горизонтали, ни по вертикали она не замечала ничего, что могло бы сулить угрозу, но когда снова посмотрела наверх и увидела лишь отвесную скальную стену, выраставшую к небесам и остававшуюся такой же, как и прежде, её хлопнул по плечу юный грифон, чем слегка напугал.

– Смотрите! – оповестил он, чем привлёк внимание пегаски. Его лапа была вытянута в сторону юго-востока, где над скальными пиками выглядывало раннее солнце… и кое-что ещё, совсем не вписывавшееся в естественный ландшафт. – Что это такое?

Пролегавшее внизу плато имело ширину немногим менее ста метров, и с той стороны её точно так же ограничивали скальные стены. Их пики тянулись на не слишком значительную высоту, как правило, сопоставимую той тропе, по которой следовали компаньоны. Однако чем дальше вглубь, тем они становились всё выше, и примерно в полумиле над самыми высокими из них выросла верхушка огромного шпиля. Какое-то время он ещё продолжал не очень быстро вытягиваться ввысь, пока не застыл окончательно, явив свой исполинский рост, превосходивший все ближайшие горы. Прекрасно помня и разведку в Вечнодиком лесу, и события, предшествовавшие тому роковому оползню, Дэши не могла не узнать эту структуру.

– Это штуковина пришельцев, – осведомила она юного грифона, как только тряска и создававшийся ею гул поутихли. На неё тут же обратились весьма всполошённые взоры обоих спутников. В свою очередь она посмотрела на киборга, тоже уставившегося на видневшийся шпиль, и на всякий случай уточнила: – Я права? Это пришельцы, не так ли?

– Так точно, – отозвался NS-5. Это был один из тех очень немногих случаев, когда радужногривая пони совсем не обрадовалась своей правоте. – Вполне вероятно, что они приступили к планомерному захвату этих гор, как достаточно безопасной локации для размещения структур, добывающих магию из атмосферы. Их местное засилье представляется существенным препятствием для нашего дальнейшего продвижения к Грифонстоуну.

– Тоже мне, открыл тайну, – угрюмо бросила Рэйнбоу, и без пояснений от стального бойца понимая, что значит для них укоренение скринно-цефов в этой местности.

Ранее Галлусу никогда не доводилось видеть таких штуковин, хотя однажды он лично наблюдал за вооружённым столкновением группы прямоходящих кальмаров и чудовищ из стали. По этой причине он желал знать, чего стоит ожидать от этого шпиля, пусть тот и высился довольно далеко, и даже открыл клюв, чтобы озвучить свой вопрос, но осёкся, когда его пронзило ещё более судорожное оцепенение. По скалам вместе с ветром разнеслось жуткое рычание, подобные которому он уже слышал не раз. Тот факт, что стальной солдат вмиг поспешил присесть, словно надеясь спрятаться от какой-то даже для него изрядной опасности, насторожил его пуще прежнего.

Схожие опасения впивались в нутро Рэйнбоу, стиснув ей душу ещё крепче, когда до её ушек донёсся характерный множественный топот. Тоже слегка подогнув ноги, чтобы не слишком явно выделяться из-за края выступа, она принялась внимательно шерстить взглядом нижнее плато, невзирая на то, что обзор усложняла обильно сыпавшаяся сверху снежная крошка, а каменистые нагромождения оставляли скрытой за собой большую часть пространства. Но топот становился всё отчётливее, и вскоре пегаска узрела то, что и ожидала. Из особенно крупного скопления островерхих камней, на протяжённом участке теснившихся друг к другу и образовывавших эдакий тоннель, уходивший в ту сторону, где выросло Копьё, выбежала цепочка из нескольких цефов. Первые два были сталкерами и неслись вперёд быстрее своих четырёх более тяжеловооружённых собратьев, нёсших плазмомёты.

При виде шести цефов градус паники в сердце Пинки Пай вновь возрос до точки кипения. В её памяти вмиг всплыл эпизод, произошедший позавчера вечером, когда такие же твари у неё на виду истребили отряд киборгов, в котором числились также её телохранители. Перед её глазами промелькнуло, как они гибли под ударами выстрелов плазменных винтовок, и только лишь этого NS-5 чудом удалось спасти после того ужасного случая. Для неё не было секретом, что близкая встреча с инопланетянами грозит гибелью даже её любимому киборгу. Поэтому из её уст вмиг вырвался крик ужаса, который был моментально прерван пегаской.

– Тс-с! – шикнула Дэш на подругу, закрыв ей рот копытцем. Она сразу же к этому приготовилась, едва завидев цефов, поскольку вполне ожидала от неё такой реакции. – Тише, Пинки!

Напряжённый шёпот напарницы нисколько не успокоил розовую поняшу, однако она не пыталась вырваться и только лишь уставилась на маячивших внизу цефов округлёнными очами, полными ужаса. Отряд кальмаров вышел на не слишком широкое пространство, в достаточной степени свободное от камней и булыжников и пролегавшее параллельно выступу, с которого на них напряжённо взирали компаньоны. Туда, откуда они пришли, как раз и направились инопланетяне. Провожая их взглядом и при этом не выпуская из копыт свою подругу, радужногривая пегаска услышала, как откуда-то с той стороны послышалась автоматная очередь. Теперь она практически не сомневалась в том, куда спешит эта группа космических чудовищ.

– Я уже встречал их, – шепнул вдруг Галлус, как только кальмары оказались достаточно далеко. – Кажется, они враждуют с алмазными псами и такими, как он.

С этими словами, сказанными пегаске на ушко, юный грифон указал глазами на высившегося рядом стального бойца. Что ж, о том, что здесь уже полным ходом идёт настоящая война, Дэши догадывалась с самого начала. И тот, что в лагере мутантов покоились останки цефа, свидетельствовало о том, что эти горы являют собой очередное поле боя.

– Судя по всему, в этой зоне происходят вооружённые столкновения между скринно-цефами и алмазными псами, – негромко прокомментировал киборг. Эту мысль он словно прочёл из головы пегаски. – Такой расклад может дать нам возможность добраться до реки Гуто без препятствий со стороны обеих сторон конфликта. В любом случае, нам следует воспользоваться их текущей занятостью друг другом.

– Как бы нам между двух огней не оказаться, – невесело протянула пегаска, как вдруг почувствовала, что земная пони начала вырываться из её копыт.

Пробежав через скалистую арку, примыкавшую к подножию выступа позади позиции компаньонов, цефы умчались куда-то вдаль – туда, где всё ещё то и дело гремели едва различимые выстрелы. Не видя более причин блокировать рот розовой поняши, Рэйнбоу отпустила её, и та вмиг выразила весь тот ужас, что копился внутри неё в течение последней минуты:

– Это же ужасные-преужасные пришельцы! – испуганно выпалила она, в то же время не спуская глаз с того направления, где скрылись кальмары. Но уже спустя секунду она рванула к киборгу, после чего встала перед ним на задние ноги, дабы упереть копытца ему в грудь для большей убедительности, и, кое-как сдерживая истерику, взмолилась: – Прошу тебя, Феври, давай поскорее уйдём отсюда! Мне не хочется с ними ещё раз встречаться! Я боюсь потерять тебя, как… как Декки и Яни, понимаешь?

– Так точно, Пинки Пай, – не стал возражать киборг. – При наличии любой возможности избежать столкновения с ними мы обязательно воспользуемся ею.

– Обещаешь? – со слабой надеждой произнесла Пинки, тихонько всхлипнув. Её глаза сделались влажными.

– Так точно.

При виде чрезвычайного переживания напарницы за существование этого стального болвана Дэш нервно закатила глаза. Кажется, внутри розовой поняши произошёл очередной за время всех этих несчастий приступ некого безумного беспокойства по пустякам и сужения рассудка, так что она даже не замечала, что её копытца упирались в одну из нагрудных бронепластин киборга, местами испачканную уже затвердевшей на морозе кровью. Уже в который раз с болью в сердце узрев проявление того, как у её подруги едет крыша, она тем не менее осознавала, что нынешняя ситуация не терпит ни малейшего промедления.

– Предлагаю не стоять на месте и не ждать, пока они сами нас встретят, – без особых эмоций проговорила Дэши, желая пресечь дальнейший диалог между Пай и NS-5. Хотя внутри пегаски в действительности кипели пренеприятные впечатления от выходок подруги и, как следствие, боязнь за неё. Но нужно было двигаться дальше, причём как можно быстрее, поэтому она приказала: – Идём!

Никто не стал спорить с её распоряжением, и даже Пинки покорно соскочила со стальной груди киборга и оказалась на своих четырёх копытах. Наверняка она приняла призыв подруги за выполнение её просьбы как можно скорее убраться отсюда. Все четверо двинулись дальше, ускорив шаг по сравнению с предыдущим темпом, но почти сразу вновь остановились. Землетрясение грянуло опять, причём на тот раз его источник казался близким, как никогда прежде. От столь неистовой дрожи, способной, казалось, стряхнуть всех вниз с высоты выступа, Рэйнбоу ощутила, как её до самых костей пробрал лютый ужас, а в ушках у неё начинало звенеть от мощного гула.

– Дёрг-да-дёрг! Дёрг-да-дёрг! – в ужасе провизжала Пинки, произнеся звуки, которыми обычно описывала пророческую дрожь в своём хвосте.

Не прошло и мгновения, как в пегаску вцепились дрожащие розовые копыта. Сбитая этим с толку, она испугалась вдвойне сильнее, когда сверху будто бы послышался удар молнии, пронзивший даже грохот, создававшийся тряской. Внутри неё всё оборвалось, поскольку ей сразу инстинктивно стало ясно, что здесь происходит. Подняв глаза вверх, она нашла тому подтверждение. Один из пиков скалы крошился незнамо по какой причине – возможно, из-за роста ещё одного Копья или же прокладки коммуникаций скринно-цефов, – причём пара огромных булыжников, отколовшихся от его края, стремительно падала прямо на головы компаньонов.

– Назад! – гаркнул NS-5. Не без труда услышав его голос, обе пони и грифон рванули в обратную сторону, подгоняемые адреналином.

Подтолкнув Пинки бежать ближе к стене, Рэйнбоу неслась подле неё почти по самому краю выступа. Хотя её копыта не отставали от перепуганной напарницы, она чувствовала себя крайне неуютно, будучи вынужденной ко всему прочему внимательно следить за тем, чтобы не оступиться в пропасть. Галлус немного от них отставал, поскольку с первых же шагов был выбит из колеи грохнувшимся ему на спину мелким камушком. Учитывая, с какой высоты свалился этот скальный осколок, удар был крайне неприятным. Сзади всех примостился киборг. Со скоростью ветра проделав изрядное расстояние вместе с подругой, пегаска вдруг обернулась назад и заметила, что тот ни с того, ни с сего остановился, уткнувшись зрительной линзой в камнепад.

Странное поведение стального бойца заставило Дэш остановиться, а вместе с ней то же самое сделали и остальные. Киборг находился в безопасном месте от обвала, за исключением того, что несколько мелких булыжников попали по его массивному плечу. Три самых крупных же камня падали в стороне от него, причём двое из них пролетели мимо выступа и вскоре с дичайшим грохотом приземлились где-то в плато. Третий в свою очередь продавил своей чудовищной массой горную тропу и увлёк за собой порядка половины её ширины, сделав пространство в этом месте очень узким. Всё это произошло всего в нескольких метрах от NS-5, едва не свалившегося с ног от тряски.

Радужногривая пегаска уже собиралась вздохнуть от облегчения, но её слух уловил, как сквозь утихающий грохот пробился особенно громкий хруст. В мгновение ока посреди горной тропы вычертилась трещина, отделившая её от подруги, стоявшей вместе с грифоном ближе к скалистой стене. Внутри Рэйнбоу мгновенно всё подпрыгнуло, инстинктивно она поспешила тут же расправить крылья и сходу ощутила лишь тупую боль в стянутом повязкой крыле, однако ничего другого сделать ей уже не удалось. Каменистая почва буквально ушла у неё из-под ног, отправившись в свободное падение.

Отколовшийся край выступа, являвший собой треть горной тропы, рухнул вниз, и лишь каким-то чудом небесно-голубая поняша успела зацепиться копытами за кромку уцелевшей части прямо у ног ошарашенной подруги. Тем не менее, держаться ей было крайне неудобно, особенно при том, что каменистую поверхность покрывал скользковатый слой снега. Душа пегаски сжалась в микроскопический комочек, страх окутал её разум, так что она не представляла, что ей теперь делать.

– Дэши! – в ужасе выкрикнула Пинки, поспешив протянуть напарнице своё копыто, однако та, попытавшись слегка подтянуться, соскользнула и упала в пропасть, а ведь до их соприкосновения оставалась всего пара миллиметров. – Дэши, нет!

На сомнительное счастье пегаски, откол сделал стену выступа более пологой, хотя та всё ещё оставалась довольно крутой, поэтому её с ошеломительной скоростью протащило по почти отвесному склону с жуткой высоты. В её уме всё смешалось в неразберимую кашу, внутри пылал лишь ужас, а тело испытывало крайне неприятные ощущения от трения об камень, из-за чего форма в области туловища начинала покрываться царапинами и мелкими дырами. Из её уст вырывался отчаянный крик, силившийся пронзить гром всё ещё бившихся об плато булыжников. Впрочем, совсем скоро ей перехватило дыхание от резко изменившегося угла склона, сделавшегося значительно менее крутым, как уже она врезалась крупом в небольшой валун и по инерции перелетела через него, больно ударившись об скалистую поверхность. Прокатившись кубарем ещё какое-то расстояние, она тяжело распласталась на спине, утратив всякие чувства.

Оставаясь наверху, поражённая до глубины души Пинки Пай не видела, как её подруга приземлилась, так как дно простиравшейся внизу впадины было окутано тучами пыли, образовавшимися от обвала. Её сердце пронзалось самой невыносимой на свете мыслью, что с одной из тех пони, которых она считала своими лучшими подругами, могло случиться непоправимое. Она отказывалась в это верить, но не получала ни одного подтверждения тому, что радужногривая пегаска не погибла.

– Нет, – обречённо проронила Пинки тихим голоском, не желая принимать то, что впивалось в её душу и разум. В подтверждение своей убеждённости она даже помотала головой и почти шёпотом заявила: – Так не может быть…

– Я нигде её не вижу, – сообщил Галлус, старательно высматривая пегаску в густых клубах пыли, но не видя ровным счётом ничего. Посмотрев же на сокрушённую земную пони, он даже при всей своей грифоньей чёрствости понял, что обязан сказать что-нибудь утешающее. – Но, вообще-то, её скорее стащило по склону, чем она упала. Не думаю, что она могла разбиться там насмерть.

Его слова оказали не вполне тот эффект, на который он рассчитывал, словно розовая земная пони услышала только слово «разбиться». Правда, её взгляд сразу скользнул с грифона на киборга, замершего позади него, и она зажглась новой надеждой, пусть и не шибко яркой.

– Февраль! – окликнула она своего телохранителя, бездумно взиравшего на последствия обвала, и рванула к нему мимо грифонстоунца. Подбежав же к нему, она умоляюще попросила: – Пожалуйста, помоги ей!

В ответ стальной солдат помолчал несколько секунд, а затем непроизвольно развёл руками в стороны, точно как вскоре после своей активации вчера утром. Его странные действия заставили подошедшего Галлуса шарахнуться в сторону, так как покоившийся в его левой руке дробовик едва не огрел его по голове. В завершение пару раз дёрнувшись, NS-5 только и сказал:

– Команда некорректна.

Услышав эти непонятные слова, Пинки обменялась с Галлусом напряжённым взглядом. В этот миг она вновь ощутила то же, что и вчера на рассвете, когда алмазные псы хотели её пленить, а он безучастно на это взирал. Её терзало чувство обречённости. И она понятия не имела, почему её друг бездействует в столь ответственный момент. Может быть, падающие камни повредили ему голову? Впрочем, этот вопрос потерял смысл, когда снизу донеслось чьё-то рычание…

Состояние беспамятства прошло, казалось, мгновенно, и помутнение начало спадать. Чуть шевельнувшись, Рэйнбоу Дэш ощутила боль во всех частях тела, в то время как в её глотке невыносимо свербело, заставляя исторгнуть сдавленный кашель. Она уже хотела приоткрыть веки, чтобы увидеть, что с ней произошло, как вдруг в её ушки впился леденящий душу потусторонний рёв. Распахнув глаза, она первым же делом узрела своё вывихнутое крыло, слегка расправившееся на покрытой мелкими камнями поверхности плато от того, что стягивавшая его перевязь надорвалась и ослабла, однако всё её внимание тут же метнулось ввысь.

Прямо над ней вырастал пехотинец-цеф, держа в металлических конечностях плазмомёт. Вмиг Дэши ощутила, как от жуткого страха её чуть ли не прошиб холодный пот, но тут-то её пронзили новые ощущения, когда нога кальмара опустилась на её расправившееся крыло, вдавив его в скалистую поверхность немалым весом. От чудовищной боли в глазах небесно-голубой пегаски тут же потемнело, из глотки исторгся сдавленный гортанный вопль, мгновенно опустошивший лёгкие и заставивший судорожно глотать воздух. Казалось, что ещё чуть-чуть, и кости крыла просто-напросто раздробятся в крошку.

Тем не менее, какой бы сильной и невыносимой ни была эта боль, что-то ни с того, ни с сего заставило цефа убрать свою массивную нижнюю конечность и сделать шаг назад. Не успела Рэйнбоу отойти от непродолжительной муки, как уже кальмар, издавая краткие рычания, нагнулся к ней и схватил её за глотку своей трёхпалой клешнёй. Он сдавил её шею с жуткой силой, сделав дыхание почти невозможным, и поднял над собой, не спуская с неё взгляда устрашающих огненно-красных глаз. Испытывая мучительное удушение, радужногривая пегаска вцепилась копытами в его конечность и попыталась вырваться из захвата, но её старания были тщетны.

В висках Дэши стучало, как молотом по наковальне, она не могла сделать даже малейший вдох, в то время как её лёгкие были пусты и, казалось, вот-вот завянут без воздуха, как цветок без солнечного света. Инстинктивно она старалась разжать пыльцы цефа копытами, ощущая непреодолимую силу, и не спускала глаз с его маски, в какой-то момент почувствовав нечто вроде предобморочного состояния. Подсознательно ей казалось, что она начинает гибнуть без кислорода, пока перед её глазами не мелькнуло нечто неявное и очень странное. Почему-то это состояние овладевало ею целиком, отключая волю и не оставляя сил бороться за жизнь. Вскоре она словно узрела образы неких существ, походивших на огромных кальмаров, чьи щупальца так и тянулись к некой планете.

– Мы тебя видим! – промелькнул в сознании пегаски потусторонний голос, подобного которому она нигде и никогда не слышала. Пелена беспамятства уже начинала поглощать её разум, так что она с трудом воспринимала то, что было внушено ей извне, пока всё вдруг резко не потухло…

Не прошло и секунды, как лёгкие сами собой заполнились столь сладостным воздухом, и Рэйнбоу воспряла к жизни. Судорожно дыша ртом, она резко вскинулась и распахнула глаза, обнаружив себя снова в лежачем положении. Впрочем, она тут же напряжённо сжалась, увидев, что над ней высятся на этот раз уже две массивные фигуры ростом по два метра – цефа и киборга, чьи руки разжали клешню инопланетянина и даже выломали ему один палец, тем самым высвободив её из этого странного ментального плена. Теперь же оба исполина намертво сцепились, как борцы, словно не зная, что им друг с другом делать.

Наконец NS-5 дёрнул пехотинца-цефа, стремясь пересилить его, но тот всё же сумел погасить этот рывок. Вторая такая попытка послала кальмара на землю, заставив его кувырнуться. Видя, что между ними намечается драка, Дэши предусмотрительно поспешила отползти в сторону, понимая, что она здесь не участница. Оказавшись поваленным, кальмар перекатился через бок и, не вставая, вскинул плазмомёт, нацелив его на киборга. Тот тоже ухватился за рукоять дробовика и принялся палить, не тратя времени даже на то, чтобы снять его с плеча. Обмен выстрелами получился коротким. Четыре точных попадания дроби в незащищённую область шеи выбило из кальмара жизнь, в то время как его пучки плазмы успели повредить правый нагрудный сегмент экзоскелета киборга, оплавив выгравированную на нём эмблему NOD.

– Слева! – крикнула Дэш, не успел стальной боец передёрнуть затвор после смертельного для цефа выстрела, однако его зрительная линза моментально метнулась в ту сторону, куда указала пегаска. Из сумрака пыли вырвался ещё один противник – на этот раз сталкер.

Нацелив дробовик, NS-5 подпустил мчавшегося к нему цефа с тесаками на достаточно убойную дистанцию и спустил курок, однако тварь в последний момент нырнула под линию огня и спустя мгновение снесла его с ног. Как только стальной боец упал навзничь, кальмар поспешил обрушить на него свои лезвия с прыжка, как уже дробь наконец поразила его. Нисколько не растерявшись, киборг выстрелил из лежачего положения и, выведя врага из строя, пусть и временно, поспешил воспользоваться этим преимуществом. Его выстрелы не смолкали, пока пришелец не испустил дух.

Правда, запылённый воздух плато вновь наполнился воем, что говорило об очередной угрозе. Наконец, пока киборг поднимался на ноги, Дэш заметила, как за его спиной из марева выпрыгнул ещё один сталкер, оттолкнувшись, скорее всего, от одного из здешних пиков. Безусловно, пегаска осознавала, что должна помогать стальному бойцу, невзирая на их непростые отношения.

– Сзади!

На этот раз NS-5 оказался менее расторопным, а цеф – более проворным. Как только киборг выпрямился во весь рост и, казалось, снова впал в прострацию, кальмар с прыжка рубанул по его массивному плечу, оставив на неё весьма глубокую зазубрину, и умчался дальше, дабы совершить повторную атаку. Впрочем, от этого удара стальной боец как будто пришёл в себя, и стоило ему рухнуть на землю, как уже он вытянул ствол вперёд и выстрел вдогонку пришельцу. Тот пошатнулся и чуть не свалился с ног, но всё же умчался в неизвестность, слегка прихрамывая.

Поднявшись снова, NS-5 посмотрел вслед обидчику несколько секунд, после чего направился к радужногривой пегаске, на ходу заряжая дробовик. Та не спускала с него глаз, пока не вспомнила о своём крыле. Попытка пошевелить им отдалась ещё более сильной болью, чем прежде, однако оно продолжало служить своей владелице. Дэши не была сильна в медицине, но насколько она знала, если бы эта инопланетная тварь переломила ей все кости или же повредила сухожилия, то у неё не получилось бы совершить им и малейшего движения. Впрочем, её беспокойства за своё крыло и, как следствие, лётную карьеру прервались, когда она услышала над собой знакомый звонкий голос:

– Феври, ты победил их?

Посмотрев наверх, Рэйнбоу увидела, как над ней в клубах пыли завис Галлус, держа впечатлённую Пинки за подмышки и пока что не спеша снижаться. В тот же миг к ней подошёл NS-5, забив помповое ружьё патронам под завязку.

– Не так легко, как пёсиков, – мрачновато произнёс Галлус на ушко розовой пони, исходя не только из того, что на броне киборга наблюдались кое-какие повреждения, но также из продолжительности схватки всего лишь с двумя, насколько свидетельствовали останки, врагами.

– В условиях засилья скринно-цефов в данной зоне мне требуется больше огневой мощи, – заявил киборг как бы в ответ на утверждение грифона, хотя тот специально понизил голос чуть ли не до шёпота, чтобы машина его не услышала. Продемонстрировав своё оружие подзащитным, он продолжил: – Это помповый дробовик SDT-B, производившийся вскоре после окончания Первой Тибериумной Войны вплоть до начала двадцатых годов. В текущих боевых действиях он представляется морально устаре…

– Довольно лекции читать, – прервала его Рэйнбоу, считая, что на подобные объяснения просто нет времени, не говоря уж о том, что никто всё равно не поймёт его слов. Далее она нервно вздрогнула и перевела дух. За минувшие несколько минут она успела попрощаться с жизнью не единожды. И хотя всё обошлось, опасность никуда не девалась. – Давайте лучше убираться отсюда, а то здесь нам, как я смотрю, и сами горы не рады.

– Да ладно тебе ворчать, глупышка! – радостно воскликнула Пинки, стоило только Галлусу опустить её наземь, и вцепилась в пегаску копытцами, тем самым заключив ту в судорожные объятия. – Главное, что ты жива! О, я так за тебя испугалась!

От столь стремительных объятий Рэйнбоу ощутила боль чуть ли не по всему телу. Ей ещё повезло, что она была облачена в вондерболтскую форму, кои шились специально из очень плотной ткани, чтобы пегасам не было холодно на изрядной высоте. В противном случае от трения по каменистому склону, по которому её протащило при падении вниз, она бы стесала себе весь живот, и тот стал бы почти таким же, как у той гвардейской единорожки. Но как бы то ни было, она не могла отрицать свою внутреннюю радость от того, что всё ещё может быть обнимаемой подругой – точно так же, как и ответить ей тем же.

На мгновение на лице Дэш появилась едва заметная вымученная улыбка, а её копыто объяло Пай за шею. Как только она ответила подруге взаимностью, её уже в который раз резко сковало напряжение. Её ушки встали торчком, услышав слева очередные выстрелы, и на этот раз их источник явно был очень близко. Почти сразу тому появилось неопровержимое подтверждение. Прежде чем обе поняши метнули свои взоры в ту сторону или хотя бы даже разомкнули обнимашки, с той стороны донёсся возглас:

– Я вижу их! Обе пони здесь!

Перед с трудом различимой в мареве скалистой аркой, через которую не так давно пробегала группа цефов, высилась фигура пса-мутанта, лапы которого сжимали M-16. Внутри обеих эквестриек и грифонстоунца вновь забилась тревога. Эти твари всё-таки их преследовали и наконец настигли. Впрочем, оповестив кого-то о наличии здесь пони, алмазный пёс направил ствол куда-то в сторону, откуда уже спустя мгновение донёсся вой. В скором времени оттуда выскочил сталкер, к которому и устремились его выстрелы.

Цеф с тесаками бесстрашно шёл в стремительную атаку, не взирая на то, что в его экзоскелет то и дело впивали пули, пока не сблизился с псом и не снёс ему голову. Правда, выстрелы не затихли и продолжали доносится откуда-то из глубины пылевого марева, куда и нырнул сталкер, прикончив первого противника. Всё произошло настолько быстро, что за это время Рэйнбоу успела лишь отстраниться от подруги, подняться на копыта и тут же оторопеть, уловив ещё один вой совсем близко. Впереди – там, куда унёсся раненный киборгом кальмар – засверкали огненно-красные глаза.

– Февраль! – взвизгнула Пинки, едва завидев в мареве зловещие огоньки.

Услышав голос подзащитной, NS-5 мгновенно отреагировал, несмотря на то, что доселе не отрывал взгляда от трупа только что обезглавленного пса. Сталкер вырвался из клубов пыли и намеревался атаковать, чем заставил Галлуса инстинктивно подняться в воздух, чтобы оставаться для того вне зоны досягаемости. Однако, подпустив врага поближе, киборг практически в упор выстрелил ему в грудину, и тот, по инерции сделав пол-оборота вокруг своей оси, повалился ничком на выставленные лезвия. Последующие три выстрела разбили затылок инопланетянина и тем самым ликвидировали его.

– Мы должны продолжать движение, – заявил киборг, прикончив кальмара и возвратившись обратно. Его зрительная линза обратилась на пегаску: – Ты сможешь бежать, Рэйнбоу Дэш?

– Ещё бы не смогла, – отозвалась Дэш, будучи готовой к бегству, хотя и чувствовала себя не лучшим образом. Из-за падения она несколько стесала себе ноги, однако это не могло помешать ей держаться вместе со всеми… по крайней мере, не должно было – ни в коем случае.

Как только Рэйнбоу сдвинулась с места, помимо выстрелов её ушки уловили довольно звонкий лязг металла об металл. Она успела заметить, как шальная пуля, вылетевшая из пылевого тумана, врезалась в плечо киборга, но совсем не причинила ему вреда. Это был знак того, что отсюда нужно было скорее уносить ноги. Подогнав Пинки бежать следом, она вырвалась вперёд, дабы в случае столкновения с очередной опасностью принять её на себя. Галлус не стал спускаться на землю и устремился дальше по воздуху, порхая в полутора метрах над двумя эквестрийками. Замкнул же колонну NS-5, как только до конца перезарядил оружие.

Среди выстрелов, грохотавший сзади, время от времени выделялись очереди цефских плазмомётов, но вскоре они исчезли бесследно, хотя бойня всё ещё продолжалась, а сталкеры не прекращали то и дело завывать. Дэш понимала, им следует как можно больше оторваться от этой перестрелки, прежде чем одна из её сторон выйдет победителем. Причём, судя по обилию выстрелов именно того оружия, которым пользовались мутанты, она ставила на них. Хотя никто не мог сказать, как много здесь бродит кальмаров. Постоянными мелкими атаками они вполне могли в конечном счёте перебить весь отряд жителей подземелий, каким бы крупным он ни был. Но в наличии цефов она видела гораздо больше минусов, чем плюсов.

Бегство сквозь марево по однообразной местности походило на дурной сон, в котором пытаешься от кого-то убежать, но словно бы всё время остаёшься на месте. Радужногривая пегаска петляла между камнями и спешила как можно скорее пересечь эту зону, окутанную пылью. Иногда она замечала, над ней вырывается вперёд Галлус, а потому не давала спуску своим ногам, стараясь, как минимум, не оставаться позади него. Из-за этой спешки она не заметила, как оторвалась от розовогривой подруги, выказавшей меньшую скорость. И вспомнить о ней Дэш заставил раздавшийся позади её возглас:

– О, нет! Мой хвостик снова дрожит!

Тотчас же Рэйнбоу остановилась, как вкопанная. Тут-то её копыта ощутили, как в них бьёт довольно слабая дрожь земли. И как только она обернулась на Пинки, замершую почти в десяти метрах позади, сверху до неё донёсся тот же громкий хруст, с подобного которому начался этот кошмар. За розовой поняшей в облаках пыли проглядывалась сияющая крестообразная линза киборга, бежавшего ей вдогонку, но небесно-голубая пегаска не обратила на это никакого внимания. Её всецело озадачило то, что ей теперь делать, чтобы обезопасить и себя, и своих компаньонов, учитывая, что в окружающем сумраке она даже не видела, откуда сыплются камни.

Грохот сверху не прекращался, и нервы Дэши не выдержали. Она рванула к застывшей в страхе напарнице, намереваясь вместе с ней забиться в какое-нибудь укромное место и переждать камнепад. Преодолев первые метры, она остановилась вновь, узрев, как нагнавший Пай киборг без промедлений обхватил ту своими стальными руками и с силой отшвырнул её в сторону. В ошеломлении пролетев порядочное расстояние, розовая пони приземлилась почти у ног радужногривой пегаски, которая в тот же миг увидела, как NS-5, оставшегося на том месте, где стояла её подруга, снёс увесистый булыжник.

Не тратя времени, Рэйнбоу кое-как отделалась от мысли о том, что розовую земнопони только что чуть не раздавил большой камень, и помогла подруге встать, после чего вместе с ней шарахнулась к высившемуся у подножия гор скальному пику. Стоило только Пинки оказаться в укрытии, как уже её глаза принялись выискивать своего стального друга и вскоре заметили его лежащим под разбившимися об него булыжниками. В её душе вспыхнуло невиданное беспокойство. Неужто он погиб?..

– Феври! – встревоженно окликнула его Пинки и, невзирая ни на что, мигом рванула к нему. На этот раз обеспокоилась радужногривая пони:

– Куда ты, Пинки?! Стой!

Делать было нечего, и Дэш поскакала следом за ней, не успев даже в мыслях осудить её безрассудство. Сверху продолжали осыпаться мелкие камешки, однако крупных валунов более не наблюдалось, однако пегаска не думала и об этом. Она сопровождала подругу до самой стальной туши, готовясь в любой момент подставить вместо неё грудь под камнепад, как это только что сделал киборг.

– В чём дело? – послышался вопрос от Галлуса, заметившего то, что поняши вернулись обратно и подлетевшего поближе. В тот же миг он и сам увидел, как киборга завалили камни.

– Феври, ты меня слышишь? – воззвала Пай к стальному бойцу, пропустив вопрос юного грифона мимо ушек. Ей было совсем не до него. – Как ты? Прошу тебя, отзовись!

– Я в норме, Пинки Пай, – тут же послышался отклик от NS-5, отчего Пинки засияла восторгом и радостью, несмотря на то, что где-то позади всё ещё витала смертельная угроза.

На личике розовой поняши вытянулась широкая улыбка при виде того, как киборг стащил со своей стальной груди особенно крупный булыжник, после чего без труда поднялся на ноги, скинув с себя все остальные мелкие камни. Учитывая то, что он сделал, Дэш ощутила по отношению к нему нечто вроде благодарности, что даже неявно угадывалось в выражении её глаз, несмотря на то, что она, безусловно, старалась это скрыть.

– Э-э, ребята! Над нами вытянулись, кажется, какие-то трубы, – оповестил вдруг сине-жёлтый грифон, как только NS-5 выпрямился и взял дробовик в руки. Метнув к нему взор, поняши не увидели того, о чём он говори, в силу сумрака. Не зная точно, как выразить свои опасения, местный житель лишь осведомился: – Что это значит?

– Ничего хорошего, – невесело ответила Рэйнбоу Дэш, не забыв, как из-за этих труб – она не сомневалась, что речь идёт о тех самых – Вайпер Трейл вывихнула крыло и сломала пару рёбер. Впрочем, её мысли очень быстро вернулись к гремевшим позади выстрелам. – Ладно, некогда тут языками чесать! Давайте уносить ноги!..

---

– Бегите! – велел NS-5, остановившись в самом начале узкого прохода и тут же вскинув M-16, дабы открыть ответный огонь.

Пробежав мимо него, Рэйнбоу сходу поняла его отчаянный план, а потому подтолкнула Пинки бежать дальше и вместе с ней поскакала галопом по эдакому тоннелю, примыкавшему к скале, но не имевшему левой стены. В самом его конце – примерно в двадцати метрах – маячил вход в пещеру. И хотя пегаска было не в восторге от того, чтобы продолжить бегство внутри гор, которые то и дело рушили то тут, то там, иного выбора не было, так как за компаньонами, не отставая, неслась орава алмазных псов. В свою очередь Галлус не нуждался в том, чтобы его нужно было подгонять. Он нёсся прочь от опасности, сломя голову, и был уже впереди двух эквестриек…

Бегство продолжалось уже довольно долго и приходило в основном по таким же каменистым плато, с которого оно началось. И всё это время компаньонам регулярно преграждали путь отдельные боевые единицы цефов, с которыми был вынужден вступать в бой киборг, в результате чего израсходовал почти весь боекомплект для дробовика. Они мелкие, но постоянные атаки не только сулили риск расстаться с головой, но и замедляли продвижение, что привело к необходимости спасаться от толпы вооружённых до зубов мутантов.

Пара-тройка десятков алмазных псов планомерно преследовали двух пони и тех, кто их сопровождали, и помеху им порой создавали разве что всё те же цефы. Они злобно голосили и рычали, чем вселяли всё больше страха в душу Пинки, и без того пережившей за последнее время кучу стрессов. Впрочем, её подруге было не лучше, особенно когда отдельные псы открывали огонь им вслед, целясь в стального бойца, за что получали приказ от вожаков ни в коем случае не ранить эквестриек. Именно поэтому NS-5 время от времени отплачивал им той же монетой, а теперь и вовсе остановился, чтобы немного задержать их.

Встав возле иссохшей сосенки, росшей у порога тоннеля, стальной солдат выпустил очередь в преследователей, бежавших в пятидесяти метрах позади, чем вынудил их рассыпаться в разные стороны и нырнуть в укрытия за камнями. Они не могли не всполошиться, когда точные выстрелы киборга поразили одного из них. Между тем обе пони и грифон на всех парах неслись прямо ко входу в пещеру, понимая, что вполне могут попасть в окружение. Справа от них тянулась неровная скалистая стена, но слева пролегал лишь невысокий бортик из довольно примитивной каменной кладки, которую тем не менее не могла соорудить природа. За ней внизу простиралось обширное плато, чьи границы определяли окружавшие его скалы.

На бегу осмотрев пространство по левую сторону, Дэши приковала весь свой взгляд к тому, что маячило вдали с краю плато. Из каменистой почвы росло Копьё, окружённое со всех сторон металлическими щитками, за которыми окопалось несколько пехотинцев-цефов. Также инопланетную структуру охранял гигант-бомбардир, причём все они сосредоточенно палили куда-то в высившиеся напротив них скалы. Оттуда в них периодически летели пули, и пегаска была готова поспорить, что там окопались алмазные псы, хоть и не видела их. Похоже, их противостояние набирало обороты…

Вбежав в пещеру за юным грифоном и нисколько не сбавив темп, Дэш через плечо оглянулась назад и увидела, что киборг уже тоже несётся следом за ними. Псы же начинали выходить из-за камней и прочих укрытий, которые послужили им защитой от нескольких очередей, выпущенных NS-5, и как можно скорее собирались в отряд, чтобы продолжить преследование. Даже на таком расстоянии пегаска слышала, как дерут глотку их вожаки, торопя своих подчинённых расправиться со стальным бойцом и пленить кобылок. Причины, по которым им так могли понадобиться она и её подруга, внушали ей безмолвный трепет.

Не успев повернуть голову прямо, Рэйнбоу к своей неожиданности врезалась в почему-то замершего Галлуса, из-за чего также остановилась Пинки, уперев в них обоих напуганно-непонятливый взгляд. Изрядно сбившись с толку на фоне и без того крайне нервного состояния, радужногривая пегаска хотела, было, сорваться на грифона и заставить его бежать дальше, как вдруг и сама узрела то, из-за чего тот застыл на месте. Большую часть обширной пещеры занимала огромная глубокая пропасть. На другом её конце располагался ещё один выступ, вроде того, на который выбежали компаньоны, однако к нему пролегал лишь эдакий узенький мостик, образованный из горной породы и подпиравшийся посередине всего одной скалой, имевшей форму колонны.

Впрочем, такая конструкционная особенность скалистой переправы была не видна с ракурса Дэши и тех, кто её окружали. Но для беспокойства ей было достаточно и узости тянувшегося не менее чем на десяток метров прохода, как и того, что весь потолок над ним усеивал целый лес сталактитов – как небольших, так и просто огромных. Учитывая, что всю дорогу досюда им доводилось постоянно чувствовать дрожь земли и видеть обрушение скал поодаль от себя, пегаска вполне понимала, почему юного грифона охватил стопор. С другой же стороны, какой у них был выбор?..

– Вас это никак не настораживает? – встревоженно произнёс наконец юный грифон, не горя желанием перебираться через такую переправу, даже имея здоровые крылья. Впрочем, уже в следующий миг ему напомнила о другой опасности автоматная очередь, которую выпустил киборг по псам, вбежав в пещеру, отчего грохот показался ещё более невыносимым.

От ужаса Галлус и Пинки даже припали к полу. От того, как гром выстрелов разлетелся по стенам пещеры, Рэйнбоу ещё больше обеспокоилась насчёт риска обрушения висевших под потолком сталактитов. Мощные звуковые колебания от вооружённой стычки вполне могли их обвалить и без участия коммуникаций скринно-цефов. Однако, обернувшись назад, она узрела, как орава алмазных псов уже толклась в том тоннеле, что они оставили позади себя, и спешила вторгнуться в пещеру.

– Либо сталактиты, либо псы, – громко ответила радужногривая поняша на опасения юного грифона, стараясь подавить страх в себе самой. – Я, лично, выбираю что угодно, но только не псов, так что пошли!

На всякий случай в очередной раз подтолкнув замершую Пинки, чтобы та бежала со всех ног, Рэйнбоу увязалась позади неё и Галлуса, чьё замешательство от особенностей ландшафта быстро сменилось прежней паникой. Безусловно, его подсознание чётко понимало, что провалиться в пропасть под градом сталактитов хоть и ужасно, но не настолько, как быть сваренным в бульоне. Вбежав на переправу, они не сбавляли своей скорости, невзирая на узость пространство, а спустя несколько секунд пегаска увидела боковым зрением, как её стремительно нагоняет киборг, словно сам боится оказаться в плену. И как она считала, на то вполне были причины, поскольку голоса псов начинали усиливаться акустикой пещеры.

Несмотря на свою громоздкость, NS-5 выказывал удивительную скорость и уверенно обгонял своих подзащитных по самому краешку переправы, как если бы бросил собственное задание и просто в панике спасался бегством. По целому ряду причин Дэши не особо нравилось, что его стальная спина начала сверкать перед её глазами, поэтому она заставила свои копыта бежать со скоростью ветра, хотя и без того неслась максимально быстро, только чтобы держать Пинки перед собой. Но тут-то её разгон мгновенно сошёл почти что на нет, когда розовогривая поняша вдруг вздрогнула и остановилась, будто пристреленная. Её хвост снова задрожал, отчего в душе пегаски всё всколыхнулось.

– Ох, дёрг-да-дёрг! – тотчас же воскликнула Пинки, обернувшись на свой хвостик. Но прежде чем она успела заметить позади него то, как орава псов вбегает в пещеру, её подтолкнула подруга.

– Не стой, Пинки!

Получив разгон от подруги, Пай понеслась дальше, стараясь не обращать внимания на то, что её хвост ещё какое-то время трясся. Между тем Дэш устремилась вперёд рядом с ней, на бегу мельком осмотревшись по сторонам. В тот же миг она увидела, как справа от неё в пропасть упал небольшой сталактит. Стоило ей только понадеяться, что именно эту мелочь предрекла её напарница, как вдруг она почувствовала в ногах дрожь, пронзившую ни с того, ни с сего всю пещеру. Дурные предчувствия моментом охватили сердце радужногривой пегаски, которое забилось в бешеном ритме, гоня её бежать как можно скорее. Она так и знала, что это случится!..

Половина переправы была уже пройдена, а псы-мутанты вовсю сотрясали зал пещеры своими дикими воплями, когда Рэйнбоу заметила, как из скальной стены, высившейся в полусотне метров справа, вырвалось несколько чёрных цефских труб на разной высоте. Все они устремились точно в её со спутниками сторону. Теперь она догадывалась, что побудило NS-5 нестись впереди своих подзащитных, учитывая, что ни псы, ни цефы его до сих пор особо не страшили. Но думать об этом было некогда, а потому она ещё раз подтолкнула подругу, тем самым побудив её к большей скорости, и они обе вдвое быстрее помчались к противоположному выступу.

С жутким грохотом кроша горную породу, отчего тряска лишь усиливалась, коммуникации пришельцев грозились пересечь расстояние до переправы за считанные секунды, однако прежде чем это произошло, Рэйнбоу заставил вздрогнуть ещё более оглушительный шорох позади. Мельком оглянувшись через плечо, она узрела, как первые мутанты, вбежавшие на переправу, вдруг изрядно всполошились, их взгляды в ужасе устремлялись кверху, а лапы порывались бежать в обратную сторону. Над ними принялись ломаться сталактиты, и вскоре первая глыба рухнула им на головы.

Хотя те псы, что держались впереди, настигали своих жертв очень быстро, так как бежали на четвереньках, убрав оружие на спины, страх тотчас же парализовал их тела и волю, в силу чего на переправе началась давка. Один мутант свалился вниз и без участия стихии, будучи вытолкнутым кем-то из своих соплеменников. Двое успели отпрянуть назад, в то время как остальные последовали за своим несчастным товарищем, когда тяжёлая каменная глыба грохнулась на переправу посреди них и вмиг продавила её своим весом, отправив всех и вся на дно пропасти.

С трудом удержавшись на ногах от удара, пронзившего переправу, Рэйнбоу нисколько не сбавила скорости. Хотя угроза со стороны псов уменьшилась ввиду того, что падение сталактитов отрезало им путь, тем не менее, от обвала компаньонов пока что не спасало ничто, и уже через пару секунд мучительные опасения пегаски оправдались. Преодолев полсотни метров, две цефские трубы врезались в самое основание скальной колонны, что удерживала середину каменного моста, ещё парочка пронзила его поверхность по обе стороны, двигаясь по спиралевидной синусоиде и словно бы специально целясь в эти места, и только одна прошла выше и не задела ничего.

Грохот, колебавший скалистые стены, достиг апогея, а дрожь сделалась такой, словно пещеру кто-то бешено тряс, как банку. На этот раз Рэйнбоу не сумела устоять на ногах и рухнула наземь всего в нескольких метрах от цели, а рядом с ней распласталась и Пинки. Тем временем Галлус для большей безопасности взмыл в воздух и оказался над другим уступом чуть быстрее, чем киборг, который тут же развернулся и узрел, что его подзащитные в опасности. Радужногривая поняша ощутила выброс адреналина в кровь, всё внутри неё рвалось моментально вскочить и продолжить бегство, что лишь усиливалось раздававшимся позади оглушительным громом, однако прежде всего она подумала о подруге.

Поднявшись на копыта, Дэши молниеносно подбежала к Пинки и помогла ей быстро вскочить, как вдруг чудовищный хруст сделался ещё громче, будто раздался прямо у поняш под носом. Успев лишь подтолкнуть напарницу на дальнейшее бегство, пегаска почувствовала, как прямо под ней что-то резко дёрнулось, и почва вмиг провалилась в пропасть прямо под ней. В ужасе она лишь издала краткий вскрик, и обвал тотчас же увлёк её туда, где царила тьма и погибель. От напряжения она даже плотно зажмурила глаза, в очередной раз распрощавшись с жизнью, однако её падение почти сразу что-то остановило, но только на один короткий миг.

Инстинктивно распахнув глаза, Дэш за долю секунды успела заметить, как её переднюю правую ногу судорожно обхватывают розовые копытца подруги, которая в последний момент успела вцепиться в неё, но была утянута в пропасть следом за ней. Едва небесно-голубая поняша скорее не подумала мимолётной мыслью, а ощутила невиданное горе от того, что вместе с ней вот-вот насмерть разобьётся об дно глубокой пропасти и её подруга, как уже падение замерло вновь – на этот раз совсем. Точно так же замерли и сердца обеих пони.

Подняв взор чуть выше, Рэйнбоу обнаружила то, чего совсем не ожидала. У самого края пропасти стоял NS-5, изрядно нагнувшись, и удерживал Пинки за её хвостик. Учитывая, что стальные пальцы сжимали его ближе к концу, ещё бы чуть-чуть, и судьба подруг была бы решена. Под симфонию обвала, от которой закладывало уши, киборг вытянул двух пони, держащихся друг за друга, на образовавшийся выступ. Столь сладостно снова ощутив под ногами твердь, Дэш не успела даже выдохнуть с облегчением и испуганно шарахнулась вглубь вместе с Пай, когда в пропасть свалился громоздкий сталактит всего в паре метров от них. В тот же миг голос стального бойца пронзил грохот:

– За камень, быстро!

Глаза Дэши сразу заметили обширный камень, стоявший в глуби выступа по правую сторону от обрушившейся переправы. Копыта обеих эквестриек тут же устремились в укрытие, что побудило последовать их примеру и слегка замешкавшегося грифонстоунца. Учитывая напряжённость ситуации, они не стали задавать вопросы и сделали, как сказал киборг, хотя ответ был дан самим происходящим быстрее, чем они успели скрыться за камнем. Пещеру помимо утихающего грохота обвала сотрясли выстрелы, и как только Дэши забежала за препятствие и осторожно выглянула из-за него, ей стало ясно, что огонь ведёт стальной боец.

Практически сразу последовал ответ от алмазных псов. Около четверти их отряда провалилась в пропасть, остальные же были изрядно всполошены, но как только киборг начал по ним стрелять, они открыли ответный огонь. Правда, их тщетные попытки пристрелить NS-5 были тут же пресечены иж вожаком:

– Не стрелять! Там пони! Они нужны живыми! – прокричал он, и тут-то в того пса, что стоял рядом с ним, попала пара пуль, прилетевших с того выступа. Все мутанты вмиг пригнулись и принялись рассыпаться в разные стороны, однако вожак отдал новый приказ: – В обход, бегом! Догоним их по той пещере! Быстро, быстро!

Весь отряд псов принялся быстро высыпать обратно из пещеры, и пока им удалось освободить противоположный выступ от своего присутствия, NS-5 успел пристрелить ещё троих. Между тем Дэш, наблюдавшая за происходящим и слышавшая громкие выкрики их вожака, изрядно смутилась. Это означало, что погоня не окончена, просто судьба предоставила им передышку. Вместе с тем грохот в пещере почти стих, поскольку коммуникации скринно-цефов пересекли всю её ширину, впившись в стены напротив, а с потолка падать продолжали лишь отдельные сталактиты. Ещё раз мельком подумав о том, какая участь едва их не постигла, она нервно вздрогнула.

– Они двинулись в обход и будут здесь, предположительно, через семьсот четырнадцать секунд, – объявил киборг, указав на выход наружу, который маячил на краю выступа справа от прохода вглубь пещер. Посмотрев туда, где виднелся солнечный свет, пегаска сочла его расчёт слишком странным.

– Это очень конкретно, – нервно подметила Дэши, считая невероятным, чтобы появление псов можно было предугадать с точностью до секунд.

– Как бы то ни было, преследование с их стороны не исчерпано, – молвил NS-5, не обратив внимания на замечание пегаски. Между тем он вставлял в M-16 новый магазин. – Путь в обход займёт у них определённое время, поэтому мы должны продолжать двигаться дальше по этим пещерам, чтобы воспользоваться полученной форой.

– По пещерам? – опасливо переспросил Галлус. – Но разве это не опасно? Что, если они начнут обваливаться?

– Вот именно, – поддержала Рэйнбоу, не слишком-то довольная планом стального бойца. Мотнув головой в сторону видневшегося за его спиной выхода наружу, она продолжила: – Отсюда можно выбраться обратно на свежий воздух. Мы должны продолжать путь там, если не хотим оказаться в каменной могиле.

– Никак нет, – возразил NS-5. – Снаружи возрос риск вооружённых стычек со скринно-цефами. Более того, путь через пещеры представляется более коротким.

– Правда? – с надеждой уточнила Пинки. Её всё ещё пробирала мелкая дрожь.

– Теоретически.

Услышав его ответ, Дэши в недоумении хлопнула себя копытцем по лбу. Это могло говорить лишь о том, что он сам не уверен в том, что так упорно отстаивает.

– Так, мы это уже, кажется, проходили, – напомнила радужногривая пони, для убедительности даже встав на копыта и подойдя поближе к киборгу, не спуская твёрдого взгляда с его зрительной линзы. – Я неясно выражаюсь? Мы должны идти снаружи, если не хотим оказаться в каменной могиле! Да, там, конечно, тоже не подарок, но здесь мы как в прессе для яблок!

– Я считаю твоё мнение несущественным и опасным для тебя же самой и для Пинки Пай, – спокойно проговорил киборг, чем тем не менее оскорбил пегаску сильнее, чем даже те хулиганы из Клаудсдейла, которые всё время смеялись над ней за то, как она однажды врезалась в мусорный бак. – В условиях засилья скринно-цефов снаружи нам необходимо…

– Я возглавляю эту дипломатическую миссию, ясно? – напомнила Рэйнбоу, повысив голос и тем самым перебив стального бойца. – И ты обязан мне подчиняться! Если я сказала, что мы идём по свежему воздуху, значит, так мы и сделаем!

– Я не выполняю твои команды, – бесстрастно отозвался кибер-пехотинец, чем дал понять, что совсем не видит в лейтенанте корпуса Вондерболтов какой-либо авторитет. – Для меня имеет наивысший приоритет безопасность Пинки Пай. Чтобы я смог обеспечивать её наилучшим образом, мы должны следовать дальше по пещерам.

– Ладно, можешь идти, как только взбредёт в твою стальную башку, ну а мы пойдём так, как по-настоящему безопаснее, – поставила точку пегаска и, направив шаг к выходу наружу, позвала за собой напарницу: – Идём, Пинки!

Понимая важность присутствия киборга, но не желая позволять ему брать на себя лидерские функции, Рэйнбоу Дэш знала, как подчинить его себе. Она не сомневалась, что он пойдёт туда же, куда и Пинки Пай, а стало быть, нужно всего-то сделать так, чтобы та держалась рядом. Небесно-голубая пегаска нисколько не сомневалась в подруге, и та оправдала её ожидания, сразу поднявшись на копыта и неуверенно пошагав следом за ней. Но не успела она толком самодовольно порадоваться своей победе в этой перепалке, как уже, проходя мимо киборга, почувствовала, как её что-то крепко ударило по голове. В её глазах вмиг всё потухло, и она даже не заметила, как рухнула на каменистую поверхность выступа…

Мертвенный ужас пробрал Пинки и Галлуса до самых костей и глубочайших закоулков души, когда они узрели, как NS-5 огрел Дэши прикладом по голове, и та распласталась на полу пещеры без чувств. На вид казалось, что она даже перестала дышать. Их округлённые глаза в ошеломлении уставились на пегаску, а из уст розовой поняши вырвался вздох ужаса. Когда же к ним устремилась зловеще сияющая красным светом зрительная линза стального солдата, они одарили его взаимным взглядом, выражавшим лишь страх и, пожалуй, боязливое недоверие.

– Он убил её! – почти шёпотом вырвалось наконец из клюва сине-жёлтого грифона. – Я же говорил, что это когда-нибудь случится! Говорил!

– Что же ты наделал, Феври? – ошарашенно вопросила розовая земнопони, у которой в голове не укладывалось, как её стальной приятель мог так поступить с той, кого она считала одной из своих лучших подруг. Тот в свою очередь снова опустил взгляд зрительной линзы на недвижимое тело пегаски.

– Она жива, – оповестил киборг. – Я её только оглушил.

– Всё равно! – эмоционально сорвалась Пинки. – Зачем ты её ударил?!

– Споры с Рэйнбоу Дэш нивелируют стратегическое преимущество, – кратко объяснил NS-5, отчего гнев в сердце его подзащитной сменился заметной растерянностью и непониманием.

– Но… – пискнула, было, Пай, тут же осёкшись, будучи сбитой с толку. – Но Дэши нельзя бить! Её нужно любить!

– Это очень инфантильный ответ, – заявил стальной боец с едва уловимым скепсисом или даже осуждением. Любые слова застряли в глотке Пинки, так что она более ничего не произнесла. Киборг же, ухватившись за рукоять штурмовой винтовки правой рукой, сжал пальцы левой на вондерболтской форме и переместил пегаску на своё массивное плечо с такой лёгкостью, словно поднял с пола котёнка. – Полученная нами фора сводится к нулю с каждой секундой, потраченной впустую. Нам необходимо как можно скорее добраться до ближайших пещерных развилок, чтобы с меньшей вероятностью оказаться в зоне их дальнейшего поиска.

– Но как же Дэши? – дрожащим голосом задала вопрос кудрявая поняша, не отошедшая от жутких впечатлений.

– Она будет с нами, – дал киборг лаконичный ответ. Посмотрев же на Пай и заметив в её голубых глазах разочарование, он добавил: – Не волнуйся, Пинки Пай. Я сделал это ради её же блага.

Не сказав более ничего, NS-5 уверенно двинулся к пещерному тоннелю. Его правая рука нацеливала ствол M-16 вперёд и была готова дать отпор любой угрозе, в то время как левой он удерживал оглушённую пегаску на своём массивном плече. Шагая следом за ним, Пинки не отрывала глаз от подруги и очень боялась за её здоровье. И хотя она получила от своего стального друга гарантию, что с той всё в порядке, ей почему-то было неспокойно. Быть может, ей было трудно поверить, что кого-то можно крепко ударить по голове на его же благо? Пожалуй, впервые за это путешествие киборг начинал порождать внутри неё некую опаску.

– Вот увидишь, однажды он свернёт всем нам шеи ради нашего же «блага», – прошептал вдруг Галлус, прикрыв клюв лапой, когда нагнал земную пони.

Переглянувшись с ним, Пинки ничего не ответила. Отныне она не могла быть на сто процентов уверенной, что юный грифон просто паникует без какой-либо на то причины. Входя в тёмный тоннель, она всем сердцем надеялась, что это было всего лишь недоразумение, и у неё всё так же нет ни единого повода не доверять своему стальному другу… как и на то, что он действительно не повредил радужногривой пегаске голову.


13.3. Навстречу надежде

«Сегодня 21.01.1308. Вот и настало раннее утро того дня, когда мне и девочкам придётся отбыть на выполнение важной миссии в Хоуп Холлоу, а это значит, что уже через несколько часов мы покинем Понивилль, скорее всего, на довольно долгое время. Если честно, я до сих пор не до конца уверена, что мы поступаем правильно, отправляясь в путь вчетвером, учитывая, что Карта доверила эту задачу только мне и Рарити. Но всё же я всем сердцем надеюсь, что мы не сделаем хуже, позволяя себе подобное самоуправство. К тому же, тот факт, что рядом со мной всё время будут сразу три мои подруги, внушает мне больше уверенности.

Пожалуй, именно благодаря им я, как ни странно, более-менее сохраняю спокойствие, в то время как перед отправкой первых посольств (и сразу после) мне было очень трудно взять себя в копыта и перестать изводить себя волнением. О да, ночью я спала, как убитая, особенно после спа-салона, а сейчас чувствую себя на удивление бодрой, несмотря на то, что стрелки часов показывают примерно шесть тридцать утра! Пожалуй, мне на самом деле нужно было просто хорошенько отдохнуть, понежить своё тело в парилке, а разум – очистить от любых мыслей, ну а тревоги… как сказала Эпплджек, вместе с подругами не страшно встречать любые невзгоды!

Впрочем, в данный момент у меня на повестке довольно много вопросов, над которыми мне следовало бы подумать, особенно при том, что вчера, вернувшись в замок после спа и примерки шляпок у Рарити, я не нашла в себе сил на книги и тут же уснула, как только прилегла на кровать. Но по пробуждении первым делом я решила разобраться в одной идее, которую мне вчера навеял очень странный сон. Мне снились огромные полки нашей Новой Армии и, кажется, Стар Свирл Бородатый. Невольно думается, что это как-то связано с теми двумя случаями, когда я вроде как видела его на улицах Понивилля. Но я понимаю, что это невозможно, и в те разы мне, очевидно, просто чудилось из-за стресса.

Ладно, суть не в этом. Я точно помню, как солдаты в моём сне выкрикивали слова «Pia et Fidelis», которые показались мне знакомыми. Покопавшись в военной истории доселестийской Эквестрии, я нашла тому подтверждение – действительно, в древности комитатские армии носили что-то наподобие почётных названий, присваивавшихся по месту несения службы, за какие-либо заслуги в боях или перед правящими пони. И одна из них носила имя «Platinae Pia Fidelis», что примерно означает «Верные и Преданные Платине». Как мы все знаем, так звали одну из наиболее известных принцесс единорогов.

Меня сразу посетила мысль: почему бы нам не возродить и эту добрую традицию? Уверена, гордое название будет служить для армии знаменем, и мне кажется, что это укрепит уверенность наших комитатов перед всеми теми испытаниями, которые ждут их впереди. Просмотрев в хрониках все известные названия древних армий, я примерно прикинула, как бы их можно было актуализировать, но решила, что для первой – той самой, что отправится вместе с нами в Виннисоту – подойдёт именно это имя из моего сна. Хотя, само собой, его можно немного изменить, чтобы приурочить к одной очень примечательной годовщине, о которой я вдруг вспомнила…

В скором времени я хочу предложить эту идею Принцессе Селестии. Как раз мы с ней решили выпить по чашечке кофе перед тем, как начать собираться на понивилльский вокзал, и именно поэтому я пишу эту заметку на кухне и слежу за кофейником. Безусловно, перед предстоящей поездкой мне нужна капля беззаботности и непринуждённости. Мы ведь, можно сказать, скоро уедем на войну, и мне бы хотелось, чтобы в моих воспоминаниях о любимом Понивилле осталось как можно больше светлых моментов. В связи с этим о всех прочих вопросах я планирую подумать уже в поезде, наверно, где-то во второй половине дня.

Возможно, я немного драматизирую, но глупо было бы отрицать, что вскоре нас ждут но-настоящему суровые испытания. Так что пусть это утро будет как можно больше наполнено позитивом… оу, вот уже как раз и кофейник закипает!..

P.S. Снимая кофейник с огня, я обратила внимание на один интересный факт: сегодня исполняется ровно два месяца с того дня, как я начала вести этот дневник. Хотя складывается такое впечатление, что за этот довольно короткий промежуток времени успела пролететь целая жизнь…».

– Выдержка из дневника Принцессы Твайлайт.

– Эта мысль показалась мне очень интересной, – рассказывала Твайлайт. – Я просмотрела в хрониках все наименования древних армий и решила, что лучше всего было бы на их основе выбрать что-нибудь более актуальное и знаменательное. Поскольку в этом году исполняется ровно тысяча сто одиннадцать лет с тех пор, как вы поднимаете солнце, я подумала, что отлично подошло бы название «Селестия Пиа Фиделис», то есть, войско, верное и преданное своей Принцессе!

– Оу, – несколько удивлённо проронила Селестия, поставив чашку с кофе на блюдце, которое она так же держала в волшебной ауре. – Я и не знала, что у меня на носу, эм… такой юбилей!

– Я бы тоже вряд ли узнала, если бы Пинки не поделилась со мной этим примечательным фактом, когда мы отмечали Новый год. Как вы знаете, она ведёт учёт всех грядущих праздников и годовщин, – проулыбалась Спаркл. – Только что я сверилась с книгами по истории и убедилась, что она была права на этот счёт. Думаю, это отличный повод назвать нашу первую армию именно так.

Поставив чашку на кофейный столик, Селестия польщённо хихикнула. Помимо того, что она совсем не ожидала от розовой веселушки настолько точной статистики, вместе с тем ей было очень приятно, что её лучшая ученица с таким уважением относится к этой немалой дате, а значит, и проделанным ею трудам за минувшее тысячелетие с лишним. Впрочем, столь трепетное отношение молодой принцессы к заслугам своей наставницы, пожалуй, было более чем взаимным.

– Что ж, ты выбрала прекрасное название, – кивнула Принцесса Солнца. Но затем она высказала то, что вызвало у её ученицы некоторое смущение: – Хотя, по-моему, «Твайлайт Пиа Фиделис» звучит гораздо лучше. В конце концов, эта армия должна будет защищать тебя в ходе предстоящей миссии в Хоуп Холлоу, к тому же, организовать войска по древнему образцу – это была твоя замечательная идея. Я думаю, это более чем справедливо, если наша первая армия будет названа в твою честь.

– Спасибо, конечно, – польстилась сиреневая поняша, слегка застенчиво улыбнувшись, – но я не заслуживаю настолько большой чести.

– Ты – Принцесса Дружбы, Твайлайт, не раз и не два спасавшая всю Эквестрию, – отвечала державная пони. – Для армии большая честь называться твоим именем.

Эти слова были невероятно приятны для ушек Твай, отчего её щёчки слегка побагровели в смущении. И хотя она не сомневалась, что у первой армии больше поводов носить имя правительницы Эквестрии, всё же ей совсем не хотелось спорить со своей наставницей. Та в свою очередь одарила её нежным взглядом, выражавшим умиление, который был знаком ей со школьных лет. Сколько раз эти добрые пурпурные глаза озаряли душу сиреневой поняши лучами тепла!..

Солнце взошло на небосводе буквально только что. Ещё всего лишь полчаса назад на улице стояла тьма, но Селестия дала начало новому дню, пока её ученица варила для них обеих кофе, и теперь утренний свет приветливо проникал в окна Замка Дружбы. В его золоте личные апартаменты державной пони, где она отдыхала вдвоём со своей собеседницей, сияли роскошью и поистине царственным великолепием. Особый изыск или даже некую таинственность обстановке придавали прозрачные шторы, которые обрамлялись раздвинутыми в стороны красными занавесами, рассеивая солнечные лучи по всему помещению.

Это была одна из многих гостиных Замка Радужного Королевства, которую Твайлайт без раздумий выделила Селестии в качестве собственной комнаты, когда та изъявила желание перебраться в Понивилль незадолго до Нового года. Помещение было вполне достойно того, чтобы в нём поселилась сама Принцесса Эквестрии! Просторный зал, состоящий, как и всё здесь, из синего кристалла, имел превосходную отделку, по всей протяжённости четырёх стен тянулись декоративные ниши с золотистым обрамлением, между которыми висели двойные стеклянные лампы.

Зеркальные своды украшались изысканной резьбой и имели торжественные белые цвета с замысловатыми узорами и границами, столь же золотистыми, как и у протиравшихся под ними ниш. Потолок же, под которым красовалась шикарная лазурная люстра со множеством свечей, носил изображение небес, чем подчёркивал впечатление немалого простора. Справа от входной двери, высившейся возле череды больших окон, через которые были видны улочки Понивилля, в самом углу располагался белый камин, всё ещё тая внутри себя пламя, отчего воздух здесь наполнялся уютным теплом.

Большая часть золотистого пола устилалась мягким круглым ковром, коим Принцессу Солнца некогда одарили эмиссары из Седельной Арабии. Именно на его краю ближе к той стене, что тянулась между дверьми и камином, стоял невысокий кофейный столик, за которым разместились обе Принцессы, восседая на удобных подушках. В стороне от них находилась софа, подле которой, примыкая почти к самому выходу, стоял круглый столик с вазой для цветов, чернильницей с пером и несколькими свитками. Прямо над ней точно в одной из ниш, украшенной красным декоративным навесом, висел портрет Принцессы Дружбы, который был повешен ею самой ещё до того, как здесь поселилась её наставница, пожелавшая оставить картину на своём месте.

Строго напротив помещение украшал ещё один портрет – на этот раз самой обитательницы покоев, возвышаясь над высокой клеткой, в которой сидела Филомина – птица-феникс, удостоившаяся быть личным питомцем Селестии. Правее огненной птицы в самом углу размещалась роскошная постель с балдахином, где Владычица Дня проводила ночи, а между ней и камином стоял комод с высоким зеркалом. Пожалуй, это была самая богатая гостиная в Замке Дружбы, и Твайлайт нисколько не сомневалась, что Её Величество должна окружать соответствующая ей королевская красота.

Принцесса Дружбы занимала место за столиком со стороны камина, причём облюбовать именно эту подушку ей предложила державная пони. И теперь Спаркл чувствовала, как тепло от огня, тихо горевшего позади, согревало ей спинку и нежило крылышки, а её носик ласкал обворожительный запах кофе, распространявшийся от двух небольших фарфоровых чашечек, наполненных им, и кофейника, который размещался в центре столика рядом с блюдцем, вмещавшим в себя несколько пирожных. Именно за такой лёгкой трапезой, призванной придать бодрость перед большим днём, наставница и ученица мило беседовали о насущных вопросах.

Выдержав короткую паузу после комплимента, последовавшего от Дневной Принцессы, Твайлайт вернула к ней всё так же слегка смущённый взгляд и, прижав ушки, на всякий случай уточнила:

– Так, значит, вы одобряете моё предложение?

– Конечно, Твайлайт, – с улыбкой отозвалась белоснежный аликорн, после глотка кофе притянув к себе телекинезом кремовое пирожное. Будучи той ещё сладкоежкой, она не могла не внести свой вклад в кофепитие, а потому после поднятия солнца послала одного из посыльных в Сахарный Дворец за тем, что могло бы дополнительно подсластить бодрящий напиток. Но прежде чем откусить кусочек, она договорила: – Сразу, как Темпест прибудет сюда из Кантерлота, я передам ей твою идею и попрошу сейчас же закрепить имя за нашей первой армией, а заодно – утвердить этот обычай для тех, которые ещё только будут сформированы. И кто знает, не исключено, что одна из них получит название в честь намечающейся годовщины.

Довершив эти слова, Владычица Дня подмигнула своей ученице и наконец-то вкусила пирожное. Полное одобрение сделало улыбку на личике Твайли чуть шире. Воодушевлённая этим, она подняла свой дневник, который лежал на столике справа от её чашки и, перелистнув на самые последние страницы, продолжила представлять свою идею дальше:

– Что ж, в таком случае, если это будет полезно, я подобрала около двадцати наименований для будущих армий, основанные на древних аналогах. Как раз большая их часть отсылается к месту несения службы, поэтому в случае чего нашим командирам не придётся долго думать, как назвать очередную армию. Я старалась соблюсти аутентичность в соответствии со староэквестрийским языком, поэтому мне было бы интересно знать ваше мнение.

Сиреневая магическая аура переместила дневник к другом краю столика, как уже Селестия приняла его и вгляделась в раскрытую страницу. Названия армий были записаны столбиком, однако их значение не расшифровывалось. На секунду подняв взор выше записной книжицы, белоснежный аликорн обнаружила, что её ученица с улыбкой ждёт оценки, точно как в школьные годы, когда сдавала ей домашнюю работу.

– Конечно, мой староэквестрийский уже далеко не тот, что был раньше, но судя по тому, что я могу прочесть, получилось очень даже хорошо, – молвила Принцесса Солнца, задумчиво водя глазами по коротким строкам. Наконец она остановилась на одном из названий и прочла вслух: – Кристалликорум? Хм, довольно звучное название для армии, которая могла бы вскоре встать на защиту Кристальной империи, не правда ли?

– Да, такое же название носила древняя армия единорогов, которая сумела отстоять тропы Кристальных гор от нашествия медвежуков ещё до основания Эквестрии, – прощебетала Спаркл, весьма польщённая тем, что державная пони не только одобрила её список, но и проявила интерес к отдельным его пунктам, что дало ей возможность немножко показать свои знания в таком, несомненно, увлекательном предмете, как история. – Но всё-таки наиболее гордыми мне показались названия, дававшиеся за боевые заслуги и разные подвиги, поэтому я записала их первыми. Я специально старалась выбирать более нейтральные, чтобы они могли подойти любой армии. И то, которым озаглавлен мой список, буквально не выходило у меня из головы.

– Пиа Фиделис, – прочла Селестия два слова, стоявших после её имени. Хотя она не знала, что именно натолкнуло её ученицу на это название, всё ж таки ей оно показалось более чем стоящим. Вернув же дневник его владелице, она подытожила: – Такое название станет для наших солдат напоминанием о том, насколько важна возложенная на них ответственность. Не сомневаюсь, это придаст им сил, чтобы они сумели защитить Виннисоту от пришельцев, пока те не причинили вред жизни и здоровью её жителей.

– Ох, хоть бы мы не опоздали, – невесело вздохнула Твай, резко сменив настрой. – Надеюсь, с жителями Хоуп Холлоу не случится непоправимое, пока к ним идёт помощь! Вы уверены, что им всё ещё ничего не грозит?

Мысль о том, что в Хоуп Холлоу в любой миг может произойти что угодно, тлела внутри Принцессы Дружбы с самого первого известия о ситуации вокруг этой деревушки, и теперь слова наставницы напомнили ей об этом. Вместе с тем от неё же сиреневая поняша слышала, что непосредственной атаки на тамошних пони, как это было, скажем, в Понивилле, до сих пор не происходило. Как и всегда, скринно-цефы вели себя в высшей степени странно.

– Поскольку им удалось послать в Кантерлот письмо с просьбой о помощи, должно быть, их жизням пока что напрямую ничто не угрожает. Но ситуация может перемениться в любой момент, поэтому я и отдала приказ о скорейшем выдвижении нашей первой армии на защиту, – пояснила Селестия. Отпив же немного кофе, она пожала плечами и добавила: – Во всяком случае, солдаты ЛЕГИОН’а мне говорили, что пришельцы до сих пор не вторгались в городок – только соорудили вблизи него свой шпиль.

– Поверить не могу, что они решили умолчать и об этом, – слегка угрюмо произнесла Спаркл. – Почему они сразу нам не сказали, что угроза со стороны пришельцев в тех землях повысилась?

– Они утверждают, что их дозорный отряд, наблюдавший за войсками пришельцев близ Хоуп Холлоу, был истреблён незадолго до того, как произошёл тот случай, о котором написано в письме мэра городка. Из-за этого мы узнали об угрозе раньше, чем они, – спокойно изложила державная пони, несмотря на то, что и сама при разговоре с машинами сочла тот факт, что их наблюдателей уничтожили, достаточным поводом бить тревогу. В то же время опасения её ученицы шли ещё дальше. Она сопоставляла эту молчаливость со стороны «Избранных Кейна» с тем, что они точно так же ничего не говорили о ситуации на юге Эквестрии, как вдруг в Понивилле появилась беженка из погибшего Лас-Пегаса. Подняв на свою наставницу взгляд, выдававший в ней тревожность, она осведомилась:

– Вы верите им?

– Думаю, у меня нет поводов им не верить, – отвечала белоснежный аликорн. – Но сейчас важно другое – то, что нам следует поторопиться со всеми необходимыми делами, чтобы как можно скорее обеспечить защиту нашего севера.

– Да уж, – несколько напряжённо согласилась Принцесса Дружбы, снова отведя взгляд в сторону – к тянувшимся за её царственной собеседницей окнам. – Если честно, меня очень беспокоит интерес пришельцев к северу Эквестрии. Кажется, солдаты ЛЕГИОН’а говорили, что видели их возле горы Эверхуф. Хоть бы они не напали на Кристальную империю!

– Оу, кстати, о Кристальной империи, – спохватилась Принцесса Солнца, поставив чашку на блюдце. Твайли тотчас же устремила к ней взор, весьма заинтриговавшись тем фактом, что её наставница что-то вспомнила насчёт названной ею части страны. – Незадолго до нашей беседы я получила от Принцессы Каденс любопытное письмо. В нём содержатся результаты кое-каких недавних исследований Санбёрста. Ему удалось немного больше узнать о Хоуп Холлоу и…

– О Хоуп Холлоу? – переспросила сиреневая поняша, в предвкушении новых знаний не заметив, как перебила свою наставницу. Та же переместила с письменного столика на кофейный кипу бумаг, которые доселе покоились под чистыми свитками. – Он сумел что-то отыскать об этой деревушке в книгах?

– Да, Твайлайт, – подтвердила Селестия. – Но гораздо интереснее другая его недавняя находка. Из-за того несчастья, которое произошло с Сансет Шиммер в зазеркалье, я тебе до сих пор не говорила, но Санбёрст на днях случайно обнаружил среди антиквариата в своём доме потерянный дневник моего наставника – Стар Свирла Бородатого.

– Стар Свирла?! – чуть ли не опешила Спаркл, широко раскрыв глаза от удивления. Эта новость буквально сразила её наповал.

– Именно, – кивнула Владычица Дня. – Последние два дня он пытался его перевести и сумел кое-что узнать. Насколько я поняла, в своих записях Стар Свирл упоминает даже своё пророчество, о котором мы с Луной узнали лишь в тот момент, когда он уже был при смерти. Вместе с письмом Каденс прислала весь текст перевода, который успел сделать Санбёрст, а также всё то, что ему удалось узнать о Хоуп Холлоу.

– Он нашёл дневник самого Стар Свирла? – вновь переспросила Твайлайт, в изумлении приложив копытце к груди. Она не верила своим ушкам, а её глаза дрожали от воодушевления. Безусловно, для неё это было просто невероятным открытием, поэтому из её уст тотчас же полился неудержимый поток вопросов: – Это правда? Дневник подлинный? И вы действительно можете подтвердить, что он принадлежал Стар Свирлу и был написан его почерком?

Настрой Спаркл с по-утреннему спокойного, в какой-то момент даже слегка омрачившегося мыслями об угрозах для Северной Эквестрии, кардинально переменился на восторженный – будто по хлопку копыт. На её личике тут же растянулась улыбка, выдававшая исследовательский задор, а от вмиг вспыхнувшего возбуждения она непроизвольно приподнялась с подушки, пока задавала вопросы, и расправила свои крылья, пару раз даже похлопав их кончиками. При виде её реакции, очень даже ожидаемой и хорошо знакомой с тех времён, как она была маленькой любознательной кобылкой, Селестия с умилением сдержанно хихикнула.

– По правде говоря, я его ещё не видела, – с милой улыбкой возразила державная пони. – Но Санбёрст утверждает, что дневник наверняка самый что ни на есть настоящий, и я доверяю его мнению. К тому же, в письме Каденс упомянула, что содержащиеся в нём тексты написаны очень кривым почерком, а это весомый довод в пользу его подлинности. Да, вынуждена признать, что наш учитель писал жутко неразборчиво.

– О, если это правда, то это же просто находка века! Молодец Санбёрст! – просияла восторгом сиреневый аликорн. От этой удивительной новости она буквально забыла обо всём на свете. – Как же это интересно! Я бы отдала всё, чтобы принять участие в переводе этого дневника! Я ведь прочла все древние манускрипты о Стар Свирле, и кто знает, что ещё мы могли бы узнать из его личных записей! Оу, а может, мне удастся время от времени бывать в Кристальной империи, пока в Хоуп Холлоу будет всё спокойно, и хотя бы следить за ходом его изучения?

– Уверена, с твоим участием перевод был бы закончен гораздо быстрее, – добродушно проговорила Владычица Дня, снова издав лёгкий смешок. – Но тебе не стоит забывать, что тебя ждёт ещё более важная задача. Я думаю, мы и вправду можем узнать что-то интересное из этого дневника, и меня всегда интересовало прошлое моего наставника, но сейчас самое главное – это оградить защитой и заботой тех пони, чьи жизни теперь оказались в опасности. Да, сражаться с пришельцами – это удел армии, но именно ты, как принцесса, должна будешь внушить им спокойствие и надежду.

– Да, вы правы, – сдержаннее согласилась Твай, умерив пыл и опустившись обратно на подушку. Мысль о том, что её ждёт важная и, без сомнений, непростая миссия – возможно, самая трудная из всех, что ей доводилось выполнять, – не прекращала вызывать у неё чувство ответственности, от которого она порой впадала в панику, особенно если что-то шло не так. Но спонтанно опустив взор на бумажные листы, сложенные Селестией подле себя, она не смогла сокрыть свой восторг: – И всё же открытие Санбёрста просто удивительно! Мне бы хотелось взглянуть хотя бы на его перевод.

– И по дороге в Хоуп Холлоу у тебя будет на это достаточно времени, – протянула Селестия, облачив листы в волшебную ауру и переместив их к ученице, чем ещё больше раззадорила у той предвкушение удовольствия от изучения любимой темы. – Может быть, ты даже захочешь написать мне о том, что тебе удастся узнать, в своём первом письме из этой поездки.

– Вы их ещё не читали? – слегка удивилась сиреневая поняша, приподняв листы, но не успев их обозреть. Её наставница помотала головой.

– Я хочу предоставить это удовольствие тебе.

– Спасибо, – от души поблагодарила Спаркл. – Конечно, я расскажу вам о обо всём, что сумею отсюда почерпнуть.

– Вот и славно, – подвела итог державная пони, прекрасно знавшая, что после изучения её ученицей этой перевод станет более полным, благодаря тому, что та непременно дополнит его смысловые пробелы собственными гипотезами. В конце концов, она действительно знала о Стар Свирле так много, словно виделась с ним вживую, и белоснежный аликорн как никто другой могла об этом судить. – Но сейчас, пока у нас тобой ещё есть немного времени, мы можем позволить себе отдохнуть от важных вопросов и поговорить по душам. Помнишь, как это было раньше?

– В школе, после уроков? – с воодушевлением просияла Принцесса Дружбы, ощутив, как в её душе зажёгся огонёк приятной ностальгии. – О, мне так нравились наши беседы! Вы рассказывали мне столько всего интересного и удивительного!

– Да, это было чудесно, и из тебя получалась самая превосходная слушательница на свете, – взаимно похвалила правительница Эквестрии, отчего на щёчках лавандовой кобылки проступил румянец смущения. – Но, быть может, теперь ты расскажешь мне что-нибудь интересное?

Неожиданное предложение наставницы несколько сбило Твайлайт с толку. И хотя она всегда была с Принцессой более близка, чем прочие ученики, и их отношения давно лишились многих формальностей, ей казалась неудобной подобная смена ролей. В конце концов, в прежние времена державная пони обычно рассказывала ей что-то такое, что могло бы её чему-то научить, наставить на правильный путь и просветить. Чему же молодая пони, пусть и аликорн, может научить ту, что мудрее всех под солнцем и живёт уже более тысячи лет? Привычная разве что отвечать ей по домашним заданиям, первые пару секунд Спаркл не знала, что сказать.

– О чём же?

– Обо всём, чем ты хотела бы поделиться со своей подругой, – нежным голосом отозвалась Селестия. – Или наставницей. Возможно, за последнее время ты узнала какой-нибудь новый урок дружбы?

Из уст Твайли вырвался лёгкий смешок, исполненный самых приятных эмоций и воспоминаний. Помимо того, что у неё пропала необходимость думать, о чём же поведать державной пони, её сердце озарилось светом былых дней, которые казались теперь такими яркими, весёлыми, беззаботными, а также очень далёкими.

– О, уроки дружбы, – мечтательно проронила молодая принцесса. Её взор скользнул на письменный столик, где покоились чистые свитки и чернила, а в голове всплыла мысль о Спайке. И сейчас она впервые с его отъезда вспомнила о нём не в тоске от разлуки, а с улыбкой. – Я помню каждое из тех писем, что отсылала вам, каждый выученный урок! Все они до сих пор хранятся в моём сердце!

– Охотно верю, – кивнула белоснежный аликорн, явив лучезарную улыбку. Ей было приятно, что её ученица бережно хранит в памяти всё, что тогда усвоила. – Ну что ж, представь, что тебе снова пришло время писать мне отчёт о дружбе. О чём бы ты хотела мне рассказать?

Тотчас же Твайлайт принялась судорожно перебирать в голове все мысли о дружбе за последнее время, словно ища правильный ответ на поставленный экзаменационный вопрос. Однако почти сразу она спонтанно вспомнила одну деталь из вчерашнего отдыха в спа-салоне, а именно – её с подругами обещание никогда не забывать друг о друге. Вслед за этим в её уме вдруг мелькнула вчерашняя ночь, которую она провела в дружеских объятиях с Рарити, но тем не менее умудрилась выспаться так, словно спала подобно маленькому жеребёнку. Вспомнилось ей также и то, как она отправилась в зазеркалье, чтобы выручить Сансет из большой беды. Всё это касалось одного и того же – дружеской поддержки. И именно благодаря ей Спаркл, пожалуй, не ощущала обыденного для себя волнения перед предстоящей миссией.

В очередной раз поймав себя на мысли, что друзья не дают ей пасть духом и впасть в отчаяние, как это было всегда – даже в тот момент, когда после неудачного визита к гиппогрифам её охватило горе от того, что Эквестрию едва ли что-то сможет спасти от полчищ Короля Шторма, – она выразительно хмыкнула. Этот вывод определённо стоил того, чтобы о нём написать в письме для Принцессы… или даже занести его в опубликованный некогда Дневник Дружбы.

– Думаю, я не узнала ничего нового, но зато в очередной раз убедилась в хорошо известном старом, – пролепетала Твайлайт, как если бы сделала самый удивительный вывод в своей жизни. Впрочем, так оно и было, причём исследовать эту истину она могла вечно. Вернув же взгляд к Принцессе, терпеливо ожидавшей её слов, она поведала: – Я увидела, насколько важно иметь друзей, на которых всегда можно положиться. Как бы ни было плохо, если есть хоть один, кому кто-нибудь из пони не безразличен и кто готов хотя бы просто выслушать его, то ему не о чем беспокоиться, потому что у него есть надёжная опора. Хороший друг никогда не оставит в беде и не позволит впасть в уныние, что бы ни случилось. Кажется, я осознала это окончательно.

– Прекрасный урок дружбы, – оценила Владычица Дня, отстранившись от чашки кофе. – Я так понимаю, тебе о нём напомнили твои друзья, да?

Вновь приложившись губами к фарфору, Селестия устремила к своей ученице царственный проницательный взгляд, полный доброты и заботы. В этот миг Принцессе Дружбы показалось, что наставница как будто видит её насквозь и уже знает, каковы причины высказанного ею вывода. Что ж, белоснежный аликорн всегда была удивительно умной и догадливой.

– Вчера Эпплджек сказала, что когда она рядом со всеми нами, ей совсем не страшно отправляться в Хоуп Холлоу, несмотря на то, что это опасно, – рассказывала Спаркл. – Честно говоря, я чувствую то же самое. Из-за всего того, что происходило в нашем мире после гибели Эппллузы, я очень часто замыкалась в своих мыслях, оставалась наедине со своей работой и постоянно мучила себя страхами о том, что может случиться дальше. И когда девочки уехали в первые дипмиссии, я тоже не находила себе места, а когда уединилась в тронном зале, то только и делала, что лила слёзы. Но теперь я заметила, что когда нахожусь рядом с ними, меня не терзают ни страхи, ни волнения. Каким-то образом они внушают мне надежду на то, что всё будет в порядке, и я очень благодарна им за это. Без них все эти трудности уже давно бы меня сгубили, но… пока мы вместе, мне не страшно.

– Тебе очень повезло с подругами, – не без удовольствия заметила белый аликорн. – Это большая редкость, чтобы пони были настолько дружны и без исключений делили все радости и трудности поровну. Так приятно видеть, что вы всегда можете положиться друг на друга.

– Мне тоже, – призналась лавандовая поняша, на секунду призадумавшись. Она снова вспомнила о вчерашнем обещании, а также о том, что даже те её подруги, что отбыли выполнять другие задания, не остались одни, как уже попыталась выразить всю глубину высказанного урока дружбы: – И самое поразительное, что этому, похоже, не мешает даже наша разлука. Я словно чувствую, что те, кого нет со мной рядом, всё время помнят про меня, и это вроде бы придаёт мне сил. И мне почему-то кажется, что они ощущают то же самое вместе со мной. Как будто наша дружба не знает границ и связывает нас независимо от того, где мы и что с нами происходит, как… магия.

– Неужели? – с неким задором вопросила Повелительница Дня, пряча свою улыбку за линией чашки. Её ученица в свою очередь старалась подобрать подходящие слова, чтобы выразить свою мысль.

– Вы были правы тогда после отправки посольств, – обозначила Принцесса Дружбы. Потягивая кофе, Селестия её внимательно слушала. – Теперь я понимаю, что наша дружба не зависит от расстояния, трудностей и того, что нам приходится решать их порознь. Я думаю, если мы будем сильными ради друг друга и не перестанем хранить в сердце то, что нас сближает, то это поможет нам не опустить голову в трудную минуту. Так мы сможем поддерживать друг друга, независимо от того, какие обстоятельства нас разделят. Возможно, в этом вопросе я слишком предвзята, но мне кажется, что наша с девочками связь – это нечто удивительное и гораздо большее, чем просто хорошие отношения. Я бы скорее назвала нашу дружбу родством душ, словно быть вместе всегда было нашей судьбой.

Выражая свои мысли и чувства, Твайли всё глубже погружалась в раздумья, как вдруг вспомнила, как во вчерашнем сне помимо всего прочего видела себя вместе с остальными воплощениями Элементов Гармонии, сидящими перед большим очагом, окружённым непролазной тьмой. В этот миг ей сходу стал ясен смысл этого видения, которым кто-то или что-то, быть может, хотел до неё донести нечто важное. Это был огонь их дружбы, рассеивавший всю ту тьму, что сгустилась вокруг них и всего мира. И невзирая ни на что, они все вшестером не прекращали быть вместе и греться в тепле того, что их связывало, будто их дружба была выше всякого пространства и времени.

Краткие раздумья молодой принцессы прервались, когда её ушки спустя несколько секунд услышали тихий звон фарфора. Поставив чашку на столик, Селестия устремила к ней умилённый взгляд.

– Так кажется не только тебе одной, – проулыбалась Принцесса Солнца. – Ваша дружба – это действительно самое удивительное из всего того, что видели мои глаза за прошедшую тысячу лет. И я верю, что именно она подарит нам луч надежды в эти неспокойные времена – точно так же, как вы дарите его друг другу.

– Вы действительно так думаете? – смущённо уточнила Твайлайт. Раньше Селестия уже упоминала, что весь мир, несомненно, сумеет спасти разве что лишь дружба и единство, но не говорила, что главенствующую роль в этом, по её мнению, надлежит сыграть именно дружеским узам воплощений Элементов Гармонии.

– Я это знаю, – поправила Владычица Дня. – Вспомни, сколько раз такое уже случалось в прошлом! Вы защитили Эквестрию от множества бед, вместе вам удалось одержать не одну победу, а порознь – помочь разным пони во всех уголках нашей страны и тем самым вдохновить их своим примером, так что теперь нашему общему делу готовы помочь сотни добровольцев, если не тысячи. Во многом благодаря именно вашей дружбе все мы до сих пор жили в гармонии, и я уверена, что именно вам суждено вернуть её в наш мир. В конце концов, вы шестеро – прекрасный пример для нас всех.

Слова наставницы буквально окрыляли Спаркл, так что на её чуть дрожащих фиолетовых глазах проступило по маленькой слёзке. Селестия практически точь-в-точь повторила её вчерашние слова в спа-салоне, что придавало её уверенности в том, что она была абсолютно права в своих рассуждениях. И как заметила Рарити, всё это время путь их совместной дружбы на самом деле был похож на судьбу, предрешённую с самого начала. Осознавая то, что их как будто кто-то готовил к тому, чтобы они смогли защитить весь мир от ужасной угрозы, предсказанной некогда Стар Свирлом, она ощущала к своему удивлению, что её сердце наполняется не столько страхом перед колоссальной ответственностью, сколько чувством долга.

– Спасибо, – с улыбкой поблагодарила сиреневый аликорн, не сомневаясь, что напутствия наставницы придадут ей сил в ходе предстоящего задания. Впрочем, в очередной раз подумав о подругах, она добавила: – Уверена, девочки были бы счастливы это слыша…

Сама того не желая, Твай оборвалась, когда прямо перед её носиком вдруг сверкнула магическая вспышка. От внезапного испуга она даже невольно сжалась и расправила крылья, дабы прикрыться ими, но тут же замерла, увидев, как на стопку бумаг, лежащую у её чашки, упал свиток. Селестия же, давно привыкшая получать почту подобным образом, даже глазом не моргнула, хотя и уставилась на пришедшее письмо с самым неподдельным интересом. Она уже догадывалась, откуда оно было отправлено, учитывая, что его материализация произошла подле её собеседницы.

– Полагаю, это послание от одной из дипломатических миссий, – сказала Дневная Принцесса, выразив своё предположение, как уже её ученица взяла свиток в волшебную ауру и поспешила проверить, кто именно его прислал. Она тоже почти не сомневалась, что вот-вот увидит почерк одной из своих отбывших на чужбину подруг. На то, чтобы снять стягивавшую его ленту, ушла всего пара секунд, и…

– Это письмо из Грифонстоуна, – известила Спаркл, сходу узнав в тексте сразу три характерных почерка. Пробежавшись же по первому абзацу, что, безусловно, был написан самой весёлой представительницей семейства Пай, она ухватила основной его смысл и, вернув сияющий взгляд к Принцессе, восторженно объявила: – Они благополучно добрались дотуда и были очень радушно приняты грифонами… по крайней мере, Пинки абсолютно уверена в этом. Выходит, их дипломатическая миссия началась успешно. Ох, у меня даже на душе отлегло… хвала Селестии!

– Ну, я думаю, совсем не мне, – добродушно усмехнулась Селестия, как уже Твайлайт опомнилась и, прикрыв рот копытцем, смущённо хихикнула. Это был уже не первый раз, когда она, чем-либо эмоционально увлёкшись, упоминала при наставнице присказки, включающие в себя её имя. Выдержав же краткую паузу, державная пони немного сменила тему: – Согласись, в этом есть что-то поистине волшебное. Ты получаешь от них письмо и как будто чувствуешь, что они всё ещё рядом с тобой, а читая написанные ими строки, чуть ли не слышишь их голоса, не так ли?

– Да, это так, – подтвердила сиреневая поняша, в очередной раз немало удивившись тому, как запросто её наставница попала прямо с точку. Хотя она прекрасно знала, откуда той известно об этих приятных ощущениях. – То же самое чувствовали вы, когда получали мои письма?

Селестия улыбчиво кивнула.

– Конечно, каждое твоё письмо было для меня настоящим праздником с того дня, как ты покинула Кантерлот. Они с лихвой утоляли мою тоску от нашей разлуки, – молвила державная пони. – И знаешь, почему? Потому что всё это время я хранила нашу с тобой дружбу в своём сердце, а это значит, что какая-то часть тебя всегда оставалась рядом со мной, и твои письма отлично мне об этом напоминали, как, впрочем, и письма твоих подруг.

– О, мне так приятно это слышать! – растрогалась Твай, всегда особенно ценившая расположение своей наставницы, а потому польщённая таким к ней трепетным отношением.

– Не сомневаюсь, всем твоим друзьям приятно точно так же, – заверила её Селестия, доверительно подмигнув ей, а затем довершив свою мысль итогом: – Думаю, именно благодаря этому крепкой дружбе не помеха даже долгая разлука. Просто храни всех тех, кто тебе дорог, в своём сердце, Твайлайт, и ты никогда не останешься одинока.

---

– Ты уверена, что не хочешь оставить его под присмотром доктора Фауны? – ещё раз побеспокоилась Флаттершай, чья душа переживала за зверушек.

– Абсолютно, – с улыбкой ответила Твайлайт, нежно поглаживая своего любимого питомца по грудке его же собственным выпавшим пером, удерживая кончик в ауре фиолетового цвета. – Совелий очень самостоятельный, он бы не пропал, даже если бы остался на какое-то время совсем один во всём замке.

В подтверждение слов своей хозяйки, Совелий, отдыхавший на привычной жерди возле книжных полок, издал краткое уханье. Но всё же нежно-жёлтая пегаска переживала, что во время отъезда в Хоуп Холлоу питомцы останутся без должного ухода, хотя и понимала, что и без того нагружает свою добрую знакомую, работающую ветеринаром, чрезмерно большим количеством хлопот. Для неё это была непростая дилемма…

Пятеро подруг находились в библиотеке Замка Дружбы, где уже готовились к выходу. Им нужно было стоять на понивилльском вокзале через каких-то сорок минут, поэтому они старались не медлить. Тем не менее, все вещи были собраны, ответ на письмо из Грифонстоуна – почти написан, и только лишь Эпплджек ещё дописывала последние строки, в которых выражала розовой подруге радостную весть о том, что они обе – родственницы. И пока пони в шляпе ещё корпела над бумагой, водя по ней взятой в рот ручкой, робкая пегаска сочла необходимым обсудить с остальными вопрос того, под чьим присмотром останутся их животные.

Дело в том, что из-за всех немалых забот, связанных с отъездом, включая краткий утренний визит к родителям в Клаудсдейл, Флаттершай совсем не успела пристроить своего любимого кролика у доктора Фауны, от которой тот, впрочем, никогда особо не был в восторге, в отличие от многих других зверушек, просто обожавших её. Она не представляла, как успеет передать его своей знакомой, учитывая, что скоро уже должен был отправиться поезд в далёкую Виннисоту, но осознавала, что просто обязана это сделать. Заодно она не забыла о питомцах своих подруг, в том числе и о Тэнке, оставленном радужногривой пегаской в стенах Замка Дружбы, и Совелии. Однако…

– Тем более, что один он как раз таки не останется, – к слову сказала Сансет. – Не волнуйся, Флаттершай, я пригляжу и за Совелием, и за Тэнком, и за Энджелом. Всё будет в полном порядке.

Инициатива огненногривой подруги несколько сбила иссуетившуюся Флатти с толку. Почему-то этот вариант даже не приходил ей на ум. Но сумеет ли Сансет обеспечить кролику весь необходимый уход, в котором тот всегда так нуждался? К тому же, это довольно нелёгкий труд, которому пегаска порой отдавала себя всю целиком.

– Да, но, эм… ты сможешь расчёсывать и завивать Энджелу хвостик каждый вторник? – неуверенно осведомилась робкая поняша. – И готовить ему салат из морковки? Он, конечно, просто очаровашка, но иногда бывает чересчур, эм… требовательным.

– Не проблема, я ведь уже приглядывала за его братом-близнецом из моего мира, – ответила огненногривая единорожка, подмигнув кролику, сидевшему на спине свой хозяйки. В его глазах-бусинках она, правда, прочла лишь более чем естественный для него скептицизм. Но она знала, чего следует от него ожидать. – В общем, кое-какие представления об уходе за кроликами у меня есть. В конце концов, не только я научила другую тебя играть в видеоигры, но и ты меня тоже кое в чём поднатаскала.

– Тогда я спокойна, – застенчиво улыбнулась розовогривая пегаска, чуть отведя взгляд в сторону и припомнив, как подруга ей уже рассказывала об игровых вечерах, которые та проводила с её копией из другого мира. И хотя она мало что из этого поняла, описанное времяпрепровождение интуитивно показалось ей очень милым.

Энджел, в отличие от своей хозяйки, так и не выразил и капли энтузиазма, но и явно спорить тоже не стал. Довольно легко решив вопрос с робкой пони и встретив её сдержанное одобрение улыбкой, Сансет перевела взор на Рарити, прихорашивавшуюся перед небольшим зеркальцем возле своего багажа, и поинтересовалась:

– Ну а ты, Рарити?

– Оу, нет-нет, дорогуша, – вежливо отказалась Рарити, сходу поняв, что та имеет в виду… даже без того, что её бирюзовые глаза взирали на клетку-переноску, покоившуюся рядом со стильным саквояжем, где томилась кошка пеарсидской породы. – За Опал нужен слишком тщательный уход. Я просто не посмею взвалить на тебя так много обязанностей. К тому же, обычно она доверяет только Флаттершай и иногда мне, так что будет, наверно, лучше, если я возьму её с собой.

– Ох, надеюсь, долгая дорога не утомит бедняжку, – обеспокоилась нежно-жёлтая пегаска, приложив копытце к губам.

– За неё не волнуйся, она и не такое выдерживала, – отмахнулась мастерица. – Хотя надо признать, что сегодня её настроение хуже обычного. Наверно, это из-за того, что я случайно закрыла её в саквояже, пока собирала багаж…

От сказанного белой единорожкой Твайлайт и Сансет сдержанно хихикнули, хотя у Флаттершай произошедшая неприятность вызвала лишь сочувствие. И без того Опал теперь приходилось располагать себя в четырёх тесных стенах, в то время как кошки, обычно, очень ценят полную свободу. Но прежде чем обсуждение продолжилось, со стороны письменно столика послышался голос фермерши:

– Всё, девчата, я дописала! – в приподнятом настроении объявила Эпплджек, сплюнув ручку на стол. – Представляю, как Пинки Пай запрыгает от радости, когда прочтёт, что мы с ней и впрямь кузины!

– И мы тоже очень рады за вас обеих, – с нежностью проговорила Флатти, подойдя ближе вместе с остальными подругами. – Кажется, я даже чувствую, что мне тоже хотелось бы немного попрыгать!

– Безусловно, это нужно будет отметить, когда мы все снова вернёмся в Понивилль, – торжественно объявила модница, на что огненногривая единорожка непринуждённо усмехнулась:

– Ну, уж за Пинки Пай дело не встанет!

Среди пони прозвучал лёгкий смешок, в полной мере выразивший их общую радость от той новости, которую они узнали от фермерши ещё вчера, когда накануне ночи мерили шляпки в бутике мастерицы. Удивительно было знать, что розовогривая веселушка не ошиблась, когда была единственной, кому в родословной Эпплов привиделась её собственная фамилия. И в связи с этим у принцессы к этому факту появлялся даже чисто научный интерес.

– Хм, интересно, – прервала Спаркл недолго безмолвие после того, как смех затих. Закончив с Совелием, она подошла к столику последней. – Выходит, машины ЛЕГИОН’а сумели с такой точностью определить ваше родство. Как им это удалось?

– Чтоб я знала, – отозвалась ЭйДжей, на фоне радости тем более не ставшая вдаваться в технические сложности, которые всё равно были ей непонятны. – Но они сказали, что у нас с Пинки одинаковое что-то там в глазах и форма копыт.

– Они пялились на твои ноги? – слегка удивлённо усмехнулась Шиммер. В тот же миг ей подумалось, что в мире зазеркалья, ставшем для неё домом, такое внимание к ногам тем более могло быть расценено как дурной тон.

– Получается, что так, – пожала плечами яблочная поняша, понятия не имея, когда они успели так тщательно разглядеть её глаза и копыта. Впрочем, уже через секунду на её лицо вновь вернулась улыбка. – Но что бы там ни было, я на них не в обиде, коль уж они помогли нам докопаться до правды. Честно говоря, я им за это даже благодарна.

– Удивительно, какие вещи может выявить настолько точная статистика! – с научным благоговением произнесла сиреневый аликорн. – Я бы ни за что не подумала, что родство можно заметить по таким…

Ни с того, ни с сего помещение библиотеки наполнилось боем настенных часов с кукушкой, прервавших рассуждения принцессы. Взгляды всех пони метнулись к циферблату, маячившему в другом конце царства книг, и даже на таком расстоянии увидели, что стрелки часов показывают девять утра. Это означало, что у них оставалось всего полчаса. Когда же бой и кукование затихли, Твай перешла к делу, понимая, что тянуть уже некуда:

– Ладно, давайте я отправлю письмо, и на выход! Боюсь, у нас очень мало времени…

Не теряя ни секунд, Принцесса Дружбы облачила свёрток в свою магию и, со средоточением сконцентрировавшись на заклинании перемещения предметов по точному адресу, заставила его исчезнуть в фиолетовых искрах. Письмо было отправлено, и каждая из пони, а особенно фермерша, уже представляли себе, какой восторг выкажет их розовая подруга, когда прочтёт последний абзац. И вполне вероятно, что в силу этого ответ придёт раньше срока, но ждать его было некогда.

Глядя на то, как свиток испарился в воздухе, Сансет уже прикидывала, как будет применять это же заклинание каждые выходные, на которые были назначены отчёты обеих посольств. Принимать же их предстояло Селестии, для чего Твай написала в только что отправленном письме, чтобы Мундэнсер отныне использовала в качестве адресата именно Принцессу. Отправить что-либо при помощи такого заклинания можно было лишь хорошо знакомому, в то время как школьная подруга сиреневого аликорна совсем не зналась с гостьей из зазеркалья. Однако, думая о своих новообретённых обязанностях, огненногривая единорожка спонтанно вспомнила о кое-чём совсем забытом, тоже касавшемся волшебных манипуляций с бумагами.

– Ох, кажется, мы совсем забыли! – воскликнула вдруг она, хлопнув себя копытцем по лбу. Когда же к ней устремились вопросительные взгляд всех подруг, едва письмо успело исправить, она посмотрела на принцессу и не без досады заявила: – Мы же хотели скопировать конспекты из твоего дневника, касающиеся тибериума! Я так понимаю, нам уже не успеть, да?

– Да уж, времени маловато, – с удручением согласилась Твай. Из её головы это тоже совершенно вылетело. С другой же стороны, она сходу сообразила более подходящую идею. – Хотя, вообще-то, мы можем поступить гораздо проще.

Метнув взор к другому концу овального письменного стола, Спаркл тут же притянула к себе свой дневник, который покоился здесь после окончания кофепития с Селестией. Здесь же он и начался ровно два месяца назад. Но теперь очень многое изменилось, поэтому, недолго думая, лавандовая пони передала его своей огненногривой подруге и не прокомментировала свои действия ни словом. Та в свою очередь и без того до всего догадалась.

– Оставишь его мне целиком?

– Да, – подтвердила принцесса в ответ на удвиление единорожки. – Думаю, на задании в Хоуп Холлоу у меня будет мало времени на выражение своих мыслей, так что – он твой!

– Хм, так действительно проще, – задумчиво согласилась Сансет, пролистав записную книжку при помощи волшебной ауры, но затем всё подняла взор на аликорна. – Но разве он тебе не понадобится, чтобы разбираться в проблемах этой деревушки? Ты же сама говорила, что конспектирование очень полезно для того, чтобы вникнуть в суть вопроса.

– Не беспокойся, вместо этого я составила справочник с потенциальными вариантами решения тех или иных магических и межличностных проблем, проведя по этому вопросу небольшое теоретическое исследование, пока сегодня утром заваривала кофе, – с увлечением рассказала Твайлайт, вынув из своей седельной сумки новую записную книжку, просто пестрившую кучей клейких ленточек-закладок. – Думаю, он вполне заменит мне дневник.

– Почти такой же ты составляла, когда мы пытались решить проблему дружбы между Хуффилдами и Мак Кольтами, – с умилением и ноткой ностальгии заметила Флаттершай, как уже, поникнув ушками, вспомнила: – Правда, тогда он нам совсем-совсем не помог.

– Но, возможно, поможет сейчас, – уверенно заявила Спаркл. – Скорее всего, нам предстоит решать в Хоуп Холлоу сложную и многоплановую проблему, и мне бы хотелось быть подготовленной, насколько это возможно.

Подруги принцессы, не считая Сансет, озадаченно переглянулись. Удивляло их не столько то, что Твайлайт исписала целый большой блокнот вариантами решения проблемы, о которой пока что почти ничего не знала, поскольку это было вполне в её духе, сколько то, что она успела сделать свою работу за то время, что варился утренний кофе. Что ж, порой она могла удивить не менее, чем та же Пинки Пай! В то же время огненногривая единорожка всмотрелась в несколько случайно раскрытых страниц, выскав кое-что по интересовавшей её теме.

– Ну, если ты уверена, что он тебе не пригодится, – задумчиво протянула она, а после нескольких секунд изучения записей закрыла дневник и взяла его в копытце, прижав к груди. – Тогда спасибо, Твай! Уверена, с твоими записями мне будет намного проще разобраться в этой теме.

– Пользуйся, – улыбнулась Принцесса Дружбы, коснувшись принятой её подругой записной книжки, с которой у неё теперь было связано довольно много самых разных воспоминаний. – Здесь все мои исследования, мысли, тревоги и слёзы…

---

– Менуэтт начала отчётливо запоминать твои мысли, – тревожно объясняла Бон-Бон. – Кто знает, к чему это может привести? Похоже, что некоторые твои воспоминания она вообще принимает за свои собственные!

– Ой, да брось, Бон-Бон, – устало отмахнулась Лира, после чего уложила свой походный рюкзак в одну из ячеек эдакой металлической тумбы. Когда же вместилище для личных вещей пилота Очистителя было закрыто, она повернулась к обеспокоенной подруге и продолжила: – Ты же знаешь, Менуэтт всегда была чудачкой. К тому же, все эти вещи, которые ты от неё услышала, она и так знала. Наверно, она просто над тобой пошутила.

– Ну да, и книги вверх ногами ты тоже всегда читала, – со скепсисом заметила кремовая поняша. То, как её подруга вчера предавалась чтению, пугало её пуще всего прочего. Та в свою очередь даже слегка оторопела от этого аргумента, на мгновение сбившись с толку.

– Ну… – задумчиво протянула аквамариновая единорожка, соображая, что ответить. – Я часто бываю рассеянной, это не для кого не секрет. Но я клянусь тебе, что не помню ни одной мысли Менуэтт, о которой она бы мне не говорила.

– Точно?

– Я же клянусь, – повторила Хартстрингс. Её подруга томно выдохнула.

Пребывая в ожидании третьего члена экипажа, Лира и Бон-Бон находились в кабине своего Очистителя, который покоился на территории полигона комитатской академии и вместе с прочими боевыми роботами, зачисленными в первую армию, ожидал, пока пилоты переместят его к месту погрузки в воздушные транспортники. Менуэтт немного задерживалась, поскольку так и не успела за вчерашний вечер перебрать все свои вещи. Но так как приказ о выдвижении ещё не был отдан, синяя единорожка считалась опоздавшей только в сравнении со своими подругами, которые толклись тут уже почти десять минут.

С того момента, как кобылки пилотировали этого робота в последний раз, в его кабине кое-что изменилось. Строительными дронами здесь было оборудовано нечто вроде железной тумбы с тремя секциями, надёжно прикреплённой к металлическому полу с краю гироскопической сферы. Они предназначались для хранения личных вещей пилотов, перепроверкой и упаковкой которых обе поняши только что и занимались. По ходу дела между ними не утихал спор касательно всех тех опасений и страхов, которые в последнее время не покидали разум и душу Бон-Бон. Пользуясь тем, что их общая подруга пока ещё отсутствует, она не преминула рассказать о своих не самых светлых мыслях Лире.

Тем не менее, аквамариновая единорожка старалась оспаривать доводы своей подруги, причём та видела в её поведения целых три возможных умысла. Либо она тем самым старается развеять страхи напарницы, либо борется с собственным волнением, которое, пожалуй, то и дело выдавалось некой неуверенностью в её голосе. Но не исключала кремовая земнопони и более пугающего варианта – то, что позиция подруги тоже может быть следствием некого воздействия на её разум со стороны этой жуткой системы «Аватар». После того, как она своими глазами видела Хартстрингс на полном серьёзе читающей книгу, перевёрнутую вверх ногами, ей казалось правдоподобным – или, по крайней мере, имеющим некоторый вес – даже такое объяснение.

Учитывая всё то, что творилось вокруг, Бон-Бон совсем не нравились ответы её подруги. С другой стороны, ей нечего было возразить, а что-то изменить она и подавно не могла. Ощущение абсолютного бессилия ввиду угрозы для здоровья двух пони, которые были ей дороги, изводило её душу. Невыносимо было следить за их странным поведением, томить себя самыми страшными на этот счёт предположениями и быть вынужденной молчать. Однако иного ей было не дано…

– Эх, надеюсь, что ты права, – с искренним чаянием произнесла кремовая кобылка, чуть потупив взор. Хотя ей в это верилось с трудом. Посмотрев же снова на подругу, казавшуюся чем-то слегка озадаченной, она уже в который раз мельком вообразила, что эта технология может с ней сотворить, и всё же не удержалась: – Не понимаю, как тебя может не настораживать то, что кто-то бывает в твоей голове? Это же в любом случае ненормально!

– Но что ты предлагаешь? – возразила единорожка, присев на круп и разведя копытцами. Счастье, что она хотя бы никогда не отрицала, что подобное слияние двух умов – это действительно противоестественно, в отличие от её школьной подруги, всегда и во всём видевшей что-то увеселительное. – Ты ведь уже написала Селестии о своих опасениях, а ничего другого мы сделать просто не можем. Уверена, если это действительно опасно, то она примет все необходимые меры. Ну а пока что у нас как-никак приказ, помнишь?

– Как об этом забудешь? – без энтузиазма бросила Бон-Бон, вновь спрятав свой взгляд, отведя его в сторону в удручении, в то время как Лира, дабы не терять времени, принялась при помощи телекинеза застёгивать ремешок на подбородке, фиксирующий шлем. В очередной раз земная пони столкнулась со свидетельством своего бессилия – на этот раз из уст напарницы, которая с чего-то вдруг сослалась на приказ сверху и связанную с ним ответственность. Раньше она всегда слыла безалаберной и даже порой скептически относилась к принципиальности подруги на службе секретным агентом Селестии, хотя бы даже после того, как поступил приказ следить за ЛЕГИОН’ом. Подумав об этом, Бон-Бон с мрачной иронией произнесла: – Странно, что именно ты напоминаешь мне о приказе, а не наоборот. Но всё верно – у нас на самом деле связаны копыта, так что…

Не довершив свои слова, Бон-Бон лишь склонила голову и поникла ушками, словно окончательно осознала, что обречена вместе с подругами на верную смерть. При виде её подавленности Лира изменилась в лице. Доселе она не шибко замечала, что у её напарницы с утра плохое настроение. Но теперь ей стало совершенно очевидно, что все эти опасения, что та порой озвучивала за последние дни, всерьёз её мучают. И хотя единорожке казалось, что земная пони несколько перегибает палку в своей подозрительности, ей ни в коем случае не хотелось, чтобы та терзалась этими мыслями. Поэтому она мягким шагом подошла к ней, желая как-нибудь приободрить.

– Эй, – утешающе воззвала Лира к подруге, возложив копытце на её плечо. – Не волнуйся, Бон-Бон. Всё будет хорошо, правда?

Подняв взор, Бон-Бон узрела в янтарных глазах подруги самый чистый посыл, располагающий надеяться на лучшее. И хотя поводов к тому было не так уж и много, ей хотелось верить прозвучавшим словам. В конце концов, Лира, очевидно, имела в виду не только те угрозы, что может таить в себе жуткий способ управления этим стальным гигантом, но и все те риски, что сулила им всем грядущая оборона Виннисоты от скринно-цефов. Причём в её голосе, стремившемся звучать как можно нежнее и обнадёживающе, но всё равно не сумевшем скрыть едва заметную дрожь, кремовая пони распознала и то, что она сама же себя старается убедить в сказанном.

Не так давно Хартстрингс поделилась с напарницей, что её пугает возможная смерть, которую в Эквестрии то и дело сеяли пришельцы. И Бон-Бон нутром чуяла, что этот страх не покидает единорожку. Что ж, не имея возможности предотвратить участие как своё, так и двух подруг в грядущей кампании в роли пилотов Очистителя, она понимала, что должна хотя бы перестать распространять свой негатив на напарницу, дабы не давать ей лишнего повода на панику. И хотя ни одна из проблем от этого не решалась, это было всё, что она могла сделать.

– Да, – отрывисто проронила Бон-Бон, утвердительно кивнув и похлопав по копытцу напарницы. От её согласия уголки губ Лиры слегка приподнялись. Отозвавшись взаимной лёгкой улыбкой, она выдержала секундную паузу и всё же обнадёживающе добавила: – Что бы ни случилось, мы хотя бы всё время будем вместе.

Едва Лира открыла рот, чтобы выразить полное согласие с этим заявлением, как вдруг со стороны выхода из кабины послышался звонкий цокот копыт, резво гарцующих по металлическим сходням – казалось, даже вприпрыжку. Взгляды обеих пони метнулись к проёму, ведущему за пределы Очистителя, как уже в нём блеснула широкая белоснежная улыбка подоспевшей Менуэтт. Её глаза искрились от предвкушения предстоящего действия, а настроение было ожидаемо бодрым. Именно такой её ожидала увидеть Бон-Бон, когда та наконец сюда явится… с явной задержкой.

– Ещё раз приветики! – весело воскликнула синяя единорожка, с умиляющей игривостью переступив через порог на полусогнутых ногах. – Погода сегодня лётная! Вы готовы к приключениям?

– Эм… лётная? – с недоумением переспросила аквамариновая поняша, затем метнув взгляд к кремовой подруге. – Мы же не воздушная пехота, так?

Ответ на её вопрос был до того очевиден, что Бон-Бон лишь закатила глаза, а вслед за этим вновь посмотрела на только что явившуюся подругу. Улыбка не сходила с её личика.

– Ты опоздала минут на пятнадцать, Менуэтт, – бесстрастно заметила пони с сине-розовой гривой. – В чём дело?

– Оу, я просто немного задержалась дома, решая, понадобится ли мне в этом походе абордажный крюк, а по пути разговорилась с Твинклшайн и Лемон Хартс. Они, кстати, передавали вам обеим большущий привет, – просияла Менуэтт, подойдя к подругам поближе. Те в свою очередь непонятливо переглянулись, совсем не поняв, зачем ей нужен был абордажный крюк в принципе – до того, как их призвали на войну. Но зная, насколько синяя единорожка способна увлечься своими делами и забыть обо всём на свете, у Лиры почти сразу созрел вопрос чисто хозяйственного характера:

– Я надеюсь, ты закрыла дом на ключ? – осведомилась она, но прежде чем получила ответ, обратила вдруг внимание на одну необычную особенность облика школьной подруги. Она уже была облачена в форму пилота, а на её груди через плечо висела суконная перевязь, к которой был прикреплён плюшевый медвежонок. Вскинув бровь, аквамариновая единорожка сразу задала очередной вопрос: – Берёшь Тюльпанчика с собой?

– Да, он будет моим ББ! – проулыбалась синяя единорожка, чем ещё больше вогнала аквамариновую подругу в ступор.

– Э-э, ББ?

Между тем Бон-Бон присмотрелась к медвежонку и заметила, что на красной ленте, повязанной на его шее, золотистыми прописными буквами выведена надпись «The Best Bear». Тотчас же смысл аббревиатуры, названной синей единорожкой, стал ей понятен.

– Всё ясно, – сдержанно хихикнула Бон-Бон, переглянувшись с напарницей и взглядом указав ей на игрушечного медведя. Она даже и не заметила, как появление самой оптимистичной участницы их тройки несколько развеяла её мрачный настрой, овладевавший ею с самого пробуждения.

По примеру подруги Хартстрингс тоже обратила внимание на ту надпись, что украшала ленту Тюльпанчика. Однако её удивляло не только то, как Менуэтт назвала медведя, но и тот факт, что той взбрело в голову взять его с собой в военный поход. Будучи увлечённой чтением книги – или, по крайней мере, странной убеждённостью в этом, – она не следила за тем, как её школьная приятельница собирает вещи, а потому не знала, что та решила обзавестись эдаким талисманом. Впрочем, это было так похоже на вечно сумасбродную единорожку!..

– Вот увидите, Тюльпанчик принесёт нам удачу, а благодаря нашему Рокки мы станем всемирно известными, – продолжала Менуэтт изливать оптимизм и демонстрировать своё превосходное настроение, граничившее, пожалуй, даже с волнением, какое испытывает каждая пони перед чем-то очень для неё важным, увлекательным и грандиозным. – Только представьте, три героини и их робот спасают Виннисоту от пришельцев! В этой академии нас и так все узнают от того, что мы защищали Понивилль, а теперь о нас услышат все-все пони! О, как же мне приятно разделить эту славу с вами, девочки!

Тотчас же окрылённая собственными же рассуждениями синяя единорожка заключила обеих подруг в крепкие объятия, плотно прильнув грудью к стоявшей к ней ближе кремовой пони. Та даже несколько опешила от того, что Менуэтт вдруг дала волю чувствам, а заодно принялась делить славу, о которой пока что не шло и речи. Думая о предстоящем походе, Бон-Бон не тешила себя иллюзиям и, в отличие от гостьи из Кантерлота, ожидала, что впереди их ждут по меньшей мере суровые трудности, не говоря уж о риске расстаться с жизнью. Правда, особенно она сбилась с толку, когда с другой стороны её обхватили в придачу ещё и аквамариновые копыта.

– И я тоже, – прощебетала Лира, тоже обняв сразу обеих подруг. – Подумать только, о нас наверняка снова напишут в газетах, может быть, даже медалями наградят, во всех кафе нам будут бесплатно давать горячий шоколад, ну а все жеребцы будут на нас заглядываться!

– И наши знакомые начнут смотреть на нас абсолютно по-другому, – внесла синяя единорожка в список почестей ещё один пункт, хотя вслед за этим всё же усмехнулась: – Но на работе мне, наверно, всё равно не поверят, что я пилотировала огромного робота, как не верили и в то, что я училась в одном классе с Принцессой Дружбы!

Обе единорожки весело похихикали над этим обстоятельством, поскольку и той, и другой порой не верили, что некогда они дружили с самой Принцессой Твайлайт. Находясь в их объятиях, Бон-Бон чувствовала себя единственной здравомыслящей пони, которой доводилось наблюдать за тем, как две её подруги потихоньку сходят с ума. И если для Менуэтт это было нормально, то Лиру словно кто-то подменил. Как и её школьная подруга, она с весельем предвкушала предстоящую кампанию, словно ей надлежало провести пару-тройку партий в какой-нибудь настольной игре. От её недавних переживаний словно бы не осталось и следа.

Само собой, Бон-Бон прекрасно помнила, что поначалу Лира относилась к их шпионской деятельности в стане ЛЕГИОН’а с изрядной пугливостью, а когда им довелось впервые побывать в Городе Машин, она и вовсе боялась, что в ходе предстоящих экспериментов по созданию нового вооружения её каким-либо образом будут мучить. Всё начало меняться с тех пор, как она вместе с Менуэтт начала регулярно соединяться в нейросинхронизации, причём до поры до времени всё происходило незаметно, а первые симптомы казались довольно безобидными. Позже аквамариновую единорожку тоже одолевали различные страхи, и кремовая пони ощущала, что её подругу всё ещё что-то гложет, особенно в такие моменты, как только что, когда они были наедине. Но стоило только появиться Менуэтт, как уже её позитив всецело передался Лире, как будто напрочь затмив той рассудок.

Странное поведения подруг вызывало у Бон-Бон безмолвный, тлеющий где-то в глубине души ужас, и она не могла себе точно ответить, что это – просто склонность обеих единорожек подурачиться или же наглядное свидетельство вреда пилотирования Очистителя, уже начавшее сводить их с ума. Подумав, что в дальнейшем ей следует почаще обращать внимание на поведение всех остальных пони, зачисленных в этот род войск, она всё же попыталась взять себя в копыта и, дабы вразумить приятельниц, угрюмо проговорила:

– Вас обеих что, совсем не беспокоит, что всё это время ваши мозги будут перемешаны в однообразный салат?

– Ну-у… – неуверенно начала, было, Хартстрингс, как уже слова нашлись у её школьной подруги:

– Ой, ты такая нервная, Бон-Бон! Я же тебе говорила, что это весело. Это как всё равно что ходить друг к другу в гости! Я оказываюсь в голове Лиры, в то время как Лира оказывается в моей голове, и наши с ней мысли устраивают групповые обнимашки, – с неизменным позитивом объяснила Менуэтт, после чего тихим шёпотом добавила: – Прямо как мы с вами…

– Знаешь, после такого описания это почему-то не кажется весёлым, – слегка ошалело прокомментировала кремовая кобылка, не находя в этом процессе ничего хорошего, как бы мило и непринуждённо синяя единорожка его ни описала.

Краем глаза посмотрев на Лиру, примостившуюся слева, Бон-Бон заметила в её выражении глаз некоторую нерешительность или даже виноватость, как если бы она точно не знала, чьё мнение о системе «Аватар» ей необходимо разделить. Эти метания казались земной пони тоже странными. Невольно у неё в подсознании мелькала дикая мысль, что Менуэтт как будто оказывает на Лиру некое влияние – даже дистанционно, пока они не соединены этой пугающей машинерией. Но прежде чем у кого-то появилось, что ещё можно было бы сказать, по динамику в кабине робота раздался голос бортового ИИ:

– Внимание! Получен приказ: первой и второй ауксилиям роботов класса «Очиститель» выдвигаться к точке сбора для последующей погрузки в транспортники. Точные координаты и наиболее оптимальный маршрут указаны на дисплее.

– Спасибо, Рокки! – благодарно отозвалась единорожка с сине-белой гривой, после чего разомкнула объятия и бодро призвала: – Ну что, за дело, девочки!

– Конечно, – согласилась Лира, тоже почувствовав воодушевление, а когда её школьная подруга принялась снимать с себя военный рюкзак, указала той на железную тумбу: – Верхняя полка твоя. Клади туда свои вещи, и начнём!

Не теряя ни секунды, Менуэтт последовала полученным указания. Лира уже, было, собиралась сдвинуть на глаза визор, который доселе покоился на той части шлема, что покрывала лоб и обрамляла рог, но замерла, обратив взор на Бон-Бон, которая всё ещё казалась сбитой с толку. Усматривая в этом свою вину, аквамариновая единорожка подошла к подруге и тихим голосом объяснилась:

– Не волнуйся, мы просто дурачимся. Это ведь помогает побороть волнение, верно?

– Да, я знаю, – машинально кивнула кремовая поняша, нервно улыбнувшись. Хотя заявление напарницы запутало её ещё больше.

– Поверь мне, всё будет в порядке – обещаю, – заверила её Лира, снова по-дружески коснувшись её плечо. Глубоко вздохнув, Бон-Бон едва заметно помотала головой, демонстрируя свою запутанность. Было вполне очевидно, что всё это её очень беспокоит, и аквамариновая единорожка, решив, что стоит сменить тему, непринуждённо предложила: – Давай я помогу тебе надеть шлем.

– Хорошо, – согласилась Бон-Бон, понимая, что их разговор, начавшийся до прихода Менуэтт, уже давно зашёл в тупик. Двинувшись же вслед за своей напарницей, она озабоченно потупила взор и слегка даже поникла головой, а из её уст почти неслышно само собой вырвалось: – Ох, нам крышка…

«О, Селестия! Надеюсь, ты читала мои доклады», – билось в голове Бон-Бон от мучительных подозрений, что её опасениям не вняла даже мудрейшая Принцесса Эквестрии. У неё создавалось такое ощущение, что она словно пребывает в бреду с тех пор, как столкнулась со странностями со стороны подруг, в котором ей очевидна серьёзная угроза, напрочь игнорирующаяся всеми остальными. Она, кажется, припоминала, что слышала о мифическом персонаже – некой древней кобылке, которой было явлено откровение, что скоро её соплеменников постигнет ужасная катастрофа, но ей не верил никто из пони. Сейчас Бон-Бон чувствовала себя именно ею…

Подключение к системам управления Очистителем было для трёх поняш делом хорошо знакомым и привычным, поэтому уже спустя пару минут они были готовы поднять стального гиганта во весь рост. Будучи подключённой к огнемётной турели и видя всё при помощи встроенной в неё камеры, которая посылала изображение на визор, Бон-Бон наблюдала, как её точка обзора постепенно возвышается на пространством полигонного плаца, что окружался с трёх сторон высокими толстыми стенами, состоящими из железобетонных блоков.

Тот участок стены, что вытягивался напротив выхода на территорию самого полигона, вмещал в себя широкие ворота для бронетехники, над которыми располагалась смотровая площадка. Однако они были слишком низкими для исполинского роста Очистителя, поэтому выход за пределы территории для этих огромных боевых машин был проделан в более низком заборе полигона, одна из секций которого являла собой ворота, опускающиеся под землю по самую свою вершину. Туда-то Лира и Менуэтт и направили своего робота, получившего давеча имя Рокхуф – в честь легендарного героя времён Стар Свирла Бородатого, сумевшего уберечь свою родную деревню от стихийного бедствия при помощи лопаты и беспримерной храбрости.

Кроме того, на плацу доселе покоилось ещё пятеро Очистителей, которые тоже уже вставали на ноги, но с опозданием, в отличие от того, как с этим справились Лира и Менуэтт, имеющие уже достаточный опыт управления подобной махиной. Разве что остальных новобранцев в сноровке опережали Лемон Хартс и Твинклшайн, чей огромный робот узнавался по характерным изображениям кьютимарок на бедренных щитках, кои теперь отличали каждую боевую машину. Они выпрямились сразу после того, как мимо них прошагал Рокхуф, тяжело ступая, и направились следом за ним – прямиком за угол плаца, где и располагался выход с территории. Остальные пилоты спешили не отстать от своих более опытных сослуживиц.

Вскоре первый Очиститель выбрался за пределы полигона, ведя за собой цепочку из всех остальных. Озирая дома Понивилля, к коим и направлялись шаги огромных металлических ног, Бон-Бон не переставала думать о том, как технически происходит тот процесс, которым были заняты Менуэтт и Лира, управляя этой стальной махиной. Невольно она представляла, как их мысли прямо сейчас бродят из головы в голову и хаотично обнимаются друг с дружкой, как это описывала синяя единорожка. Это вполне казалось бы весёлым или даже милым, если бы не было настолько жутко. Едва ли такое смешение личностей могло быть безобидным. Ощущая внутреннюю тяжесть от всех этих тревожных дум, кремовая поняша томно опустошила свои лёгкие.

Впрочем, довольно быстро Бон-Бон вспомнила, что она подключена к турели Очистителя, а стало быть, ей полагалась быть осторожной с собственными мыслями, чтобы по приближении к улицам городка нечаянно не спалить пару домов. Она вновь напомнила себе, что уже и так сделала всё, что было в её силах и компетенции, и даже постаралась убедить себя в том, что Лира была хотя бы отчасти права, и поселившееся внутри неё беспокойство, быть может, несколько преувеличено. Пытаясь отстраниться от всего этого, она спонтанно обратила взор орудийной камеры на Замок Дружбы, к которому Очиститель уже приближался. Им предстояло пройти мимо жилища Принцессы Твайлайт и, обогнув жилые районы Понивилля, выйти к вокзалу, где уже полным ходом шла погрузка…

На железнодорожном вокзале царило огромное столпотворение, какое бывало разве что в Центральном парке Мэйнхэттена во время празднования Дня согревающего очага… разумеется, в те дни, когда мегаполис ещё был жилым и процветающим. Для такого маленького тихого городка, как Понивилль, было очень нечастым явлением, чтобы столько пони собиралось в одном месте, и решающую роль здесь играло присутствие большого количества выходцев из других населённых пунктов. Дело в том, что весьма обширные пространства по обе стороны от перрона занимали отряды первой армии, получившей звучное название «Твайлайт Пиа Фиделис», поскольку именно эту принцессу ей надлежало оберегать в будущем походе. Пони-солдаты стояли ровными отрядами в форме квадратов и ожидали своей очереди на погрузку в поезда.

Но кроме того, причиной того, что здесь собралось так много пони, стал ещё один фактор. В отличие от первых дипмиссий, подготовка которых шла в режиме строгой секретности, дабы скрыть её от «Избранных Кейна» – пусть даже из этого ничего и не вышло, – выдвижение первой армии в Виннисоту стало общественным достоянием, и поэтому сюда сбежалось множество зевак из числа простых горожан, репортёры местных газет, а несколько пони-фотографов прибыли даже из столицы. Киборги же здесь, как ни странно, не присутствовали вообще, так как все их подразделения должны были попасть на передовую посредством землероек, о чём Селестия оповестили в самом начале мероприятия летающие шары. На этот раз они почему-то не рвались непосредственно сопровождать пони…

За комитатскими боевыми группами к северу от вокзала стояли целые ряды бронетехники, отдельные подразделения которой то и дело получали приказ от своих офицеров на погрузку в воздушные транспортники, ожидавшие их на пустыре прямо за железной дорогой. Именно поэтому пути периодически пересекались цепочками танков, после чего боевые машины друг за другом заезжали внутрь летательных аппаратов, приземлившихся ровной шеренгой и раскрывших свои задние аппарели. В первую армию были зачислены две танковые когорты, каждая из которых вмещала в себя по двадцать танков, причём в составе обеих значились первые командирские манипулы, куда входили по две сверхтяжёлые боевые машины класса «Мамонт».

Если бронетехника и её экипажи должны были добраться до Виннисоты по воздуху, то всем пехотным частям, их командирам, а также воплощениям Элементов Гармонии надлежало отправиться на север по железной дороге. Учитывая количество пони, составивших пешие силы первой армии, для их переброски было выделено целых три состава, которые теперь и стояли друг за другом на путях, ожидая скорого отбытия. И первый из них уже прибился к перрону, двери его вагонов были раскрыты, и в них колоннами по двое входили бойцы элитных подразделений, набранных из гвардейцев в запасе, которые по итогам последних нововведений получили наименование «антесигнаны», что на староэквестрийском означает «сражающиеся перед знаменем».

В древние времена подобные отряды были призваны выполнять самый широкий спектр тактических задач – от сражения на передовой до разведки, – и именно в таком подразделении служил знаменитый Флэш Магнус, когда ему вместе с сослуживцами пришлось вступить в бой с драконами. И новая их версия имела то же назначение, поэтому по заказу командующей Темпест недавно ЛЕГИОН изготовил для них новый тип пеших тяжёлых экзоскелетов. Они представляли собой нечто вроде панцирей, цельные сегменты которого покрывали как туловище, так и ноги служивых пони. Состоял он из эдаких полотен, образованных мелкими наноуглеродными пластинами, в силу чего напоминал чешую, и надевался поверх обтягивающей прочной наноматерии, какую носили также бойцы воздушной пехоты.

Преимущество новой брони – в полной комплектации более тяжёлой, чем у стандартных комитатов – заключалась в том, что её оператор в любой миг имел возможность сбросить с себя сегменты панциря и остаться лишь в лёгком поддоспешном комбинезоне, если текущая боевая задача требовала от него, скажем, маневренности и скрытности. Впрочем, причины, из-за которых Темпест распорядилась дополнять каждую армию подобной элитной пехотой, крылась не только в её тактической гибкости. Именно об этом она и думала, стоя в стороне от вокзала и холодным взглядом наблюдая за тем, как перед ней проходит колонна антесигнанов. Поскольку этот поезд, как и два других, состоял из двадцати с лишним вагонов, большая часть из них находилась за краем перрона, а потому погрузка главным образом проходила прямо перед её глазами.

– Мало времени, – проронила вдруг командующая, пребывая в удручённой задумчивости. – Слишком мало времени…

– А? – послышался отклик от стоявшего рядом с ней Груббера, не совсем понявшего, к чему она это произнесла ни с того, ни с сего. – О чём ты, Темпест?

– О подготовке, – бесстрастно пояснила тёмно-вишнёвая пони. – Боюсь, у нас было слишком мало времени на то, чтобы собрать эту армию.

– Разве двух недель было недостаточно? – непонятливо осведомился ёж. В ответ командующая скептически закатила глаза.

– Ты забыл, что нужно не меньше трёх месяцев на то, чтобы новобранцы хотя бы научились двигаться строем?

Контрвопрос, последовавший от Темпест, заставил Груббера призадуматься. Безусловно, он об этом знал, поскольку в прежние времена участвовал вместе с ней в различных военных кампаниях, а также в процессе муштры новобранцев, когда они оба служили Королю Шторму. Тем не менее, то, что сказала командующая, полностью противоречило всем её оценкам, которые она давала обучению комитатов, докладывая об этом Селестии. Доселе ёж считал, что всё идёт правильным чередом, но теперь в его уме поселились кое-какие сомнения, казавшиеся даже пугающими на фоне осознания того, куда ему и командующей вместе со всеми этими войсками вскоре предстояло отбыть.

– Хм, даже не знаю, по-моему, они держатся ровно, – отметил адъютант, смерив взглядом ближайшие отряды комитатов, состоявшие из новобранцев. Среди них также наблюдались офицеры, ранее служившие в гвардии, которых от подчинённых отличали гребни на шлемах.

– Не спорю, их подготовка каким-то образом проходила быстрее, чем я ожидала. Возможно, это и вправду из-за новой брони, – отвечала Шедоу. Бросив же наконец взгляд на подчинённого, она вынесла окончательный вердикт: – Но всё равно – этого мало. Может быть, ходить строем они и научились, однако никто из них понятия не имеет, что такое настоящий бой, ну а нам предстоит сражаться с самым сильным противником, какого знал наш мир. Я боюсь, что большая часть из них просто разбежится кто куда после первой же встречи с этими кальмарами.

Схожие опасения, мелькнувшие в голове Груббера с самого начала, к его сдержанному замешательству подтвердились, причём то, с каким ледяным тоном их озвучила командующая, делало их вдвойне более жуткими. Отныне смысл происходящего стал для него неясен. И хотя он и раньше замечал, что от тёмно-вишнёвой единорожки порой поступали приказы, казавшиеся не вполне очевидными, ему было совершенно непонятно, почему она дала своё одобрение на немедленное выдвижение первой армии в Хоуп Холлоу, если не считает её готовой.

– И… что же мы тогда будем делать? – нерешительно вопросил Груббер. В его душе ещё теплилась надежда на то, что командующая всего лишь, как и обычно, выказывает прагматичную угрюмость, хотя в действительности всё же знает, что делает. – У тебя ведь есть какой-то план, не так ли?

– Ты думал, я просто так призвала из запаса всех гвардейцев? – вновь ответила Темпест контрвопросом, бросив на ежа взгляд краем глаза. – У нас нет другого выбора, кроме как занять оборонительную позицию в той деревушке и продолжить подготовку солдат уже на месте. Не исключено, что кое-чему им даже придётся учиться прямо на практике. Но пока наши надежды ложатся по большей части на бывших гвардейцев. Они-то хотя бы понимают, что такое военная служба.

– Но ты же ещё три дня назад говорила Селестии, что готова повести эту армию в бой хоть сразу, – напомнил лейтенант, не понимая её умысла.

– О, Груббер, – почти что без эмоций протянула Шедоу, хотя в её голосе угадывалась некая пародия на снисходительность. – Принцессе совершенно не обязательно заботиться о том, готовы ли солдаты к бою или нет. У неё и своих забот полным-полно, а для решения военных вопросов есть я и ты. Вот мы ими и займёмся.

– Да уж, похоже, нас ждёт очень много работы, – устало вздохнул ёж, не слишком-то воодушевлённый грядущими трудностями.

– Именно, – подтвердила тёмно-вишнёвая единорожка. – Так что можешь попрощаться с былыми деньками и забыть про эклеры. Домой мы вернёмся нескоро.

– Уверен, на эклеры у нас будет время даже на передовой, – возразил Груббер, вытянув непринуждённую улыбку. Уголки рта командующей чуть приподнялись, но она постаралась тотчас же скрыть свою эмоциональную реакцию.

– Размечтался, – бросила она с едва уловимым сарказмом, после чего повернула голову в сторону комитатских отрядов.

Проведя глазами по довольно открытому пространству, прилегавшему к вокзалу, Темпест заметила, что ещё одна танковая манипула вот-вот должна была полностью оказаться внутри своего транспортника – весьма огромного воздушного судна, как и ему подобные, по своим размерам лишь немногим уступавшее Берсеркерами скринно-цефов, которые командующая прочно запомнила после обороны Кантерлота. В связи с тем, что место погрузки уже почти освободилось, она дала знак офицерам, и те отдали приказ о выдвижении следующему подразделению танков. Когда же её взор скользнул далее, устремляясь обратно к пехоте, она обратила внимание на одну из боевых машин, из люка которой выглядывали два совсем молодых жеребца, смотревших вроде как прямо на неё…

Расположив свой лёгкий танк в первых рядах когорты, Сэндбар и Стар Трекер наблюдали за происходящим вокруг них с лёгким ощущением тревоги и мыслями о том, что их ждёт. И если первый лишь монотонно смотрел на погрузку антесигнанов в вагоны, то глаза второго не отрывались от перрона, где вместе с подругами и наставницей стояла любовь его сердца, самая обворожительная кобылка, какую только знал свет, в новой шляпке выглядевшая ещё более прекрасно, хотя, казалось бы, превзойти её и без того естественную красоту было невозможно. Его сердце билось чаще с тех пор, как ему стало известно, что первая армия, бойцом которой он стал, должна будет сопровождать на важную миссию саму Принцессу Твайлайт.

«Я знал, что, став солдатом, смогу защитить тебя, моё сердце подсказало мне это сразу, как только был объявлен набор добровольцев», – судорожно думал Стар, тем самым не только лелея свою влюблённость, но и стараясь также отогнать волнение перед грядущими опасностями. – «Мне не страшно сражаться ради тебя, любовь моя! Если будет нужно, я даже отдам жизнь за тебя и нисколько об этом не пожалею, пусть ты и никогда не узнаешь о моих чувствах к тебе. И не говори мне, что это того не стоит. Пусть мне никто этого не говорит! Я отдал бы всего себя за один лишь твой сладкий поцелуй, но за любовь к тебе я готов отдать намного больше!».

– Четырнадцатая манипула, на погрузку! – послышался приказ командира танковой когорты, копытоводившего выдвижением подразделений к воздушным транспортникам с высоты башни своего танка Мамонта.

Вмиг отвлёкшись от своих романтических раздумий, Трекер, как и его друг по службе, метнул взор налево – туда, где и стояла командирская боевая машина. Рядом с ней стоял ещё один такой же сверхтяжёлый танк, который принадлежал первым добровольцам, тоже призванным в эту армию. Но прежде чем серо-синий жеребец успел обратить внимание на выражения их лиц, его призвал к действию напарник:

– Давай, Стар, за дело!

Переглянувшись с ним, Трекер лишь отрывисто кивнул. Он знал, что сейчас действовать надлежит именно ему, как тому, кто отвечает за перемещение танка. В силу этого, напоследок лишь ещё раз мельком устремив взгляд к видневшейся так близко и в то же время невообразимо далеко принцессе, он нырнул внутрь боевой машины, дабы приступить к делу. В свою очередь от Сэндбара пока что не требовалось ничего, учитывая, что он отвечал за орудие, а потому, оставшись наверху, посмотрел в сторону торца здания вокзала, где без труда выискал дорогих его сердцу пони. Там стояли его мама, папа и младшая сестрёнка, только что провожавшие его в дальнюю дорогу.

Их взгляды встретились, и семья на прощание ещё раз помахала Сэндбару копытцами, всецело надеясь, что он вернётся к ним живым и здоровым, и ожидание не продлится невыносимо долго. Родителям песочного жеребца было страшно отпускать его на войну, но всё же они были горды им, что он вызвался защищать всё, что ему дорого, включая их самих, и теперь держался на высоте причудливой боевой техники, будто воин-защитник. Они лишь молились Селестии, чтобы с ним всё было хорошо. И, само собой, юному пони было грустно и даже больно покидать их в столь трудный для всей Эквестрии час. Но он не сомневался, что только так сможет уберечь их от ужасных пришельцев. Он всегда верил, что любые трудности следует встречать грудью, пусть даже и волновался не меньше прочих.

Помахав родным в ответ, Сэндбар вместе с тем спонтанно вновь повернул голову в сторону командирского танка Мамонта, но на этот раз больше заострил внимание на его соседнем близнеце, а точнее – на тех, кто им управляли. Он знал этих трёх кобылок, как жительниц своего городка, а также первых добровольцев, благодаря кому ЛЕГИОН смог построить всё это вооружение. Особенно бросался в глаза контраст выражений их лиц. Если Берришайн выглядела вполне естественно, с интересом следя за движением пеших отрядов, словно за красочным парадом, то Мод не выражала ровным счётом никаких эмоций, как если бы ей было скучно здесь находиться. И только в зелёных глазах Голден Харвест, упёршихся в снег перед танком, читалась беспробудная печаль или, скорее, скорбь.

С конца прошлого года Сэндбар что-то слышал о том, что морковная пони потеряла своих маму и младшую сестричку, так не вовремя оказавшихся в атакованном пришельцами Мэйнхэттене. Он понимал её грусть, осознавая, что сам был бы ни жив, ни мёртв, если бы, скажем, его родных постигла подобная незавидная судьба. Возможно, Голди вызвалась в армию, чтобы отомстить за них? Или она надеется, что дорогие её сердцу пони всё ещё живы, и участием в войне с кальмарами ей удастся внести вклад в скорое возвращение под крыло Эквестрии павшего Мэйнхэттена, где им до сих пор каким-то образом удавалось выживать, страдая от голода, холода и страха смерти? Прежде чем песочный жеребец успел об этом подумать, танк вдруг тронулся с места.

Благодаря стараниям Стар Трекера, лёгкий танк класса «Скорпион» быстрым ходом поехал вслед за другими такими же, направившись к транспортникам через рельсы. Эта весьма небольшая боевая машина имела округлый корпус, три ходовые гусеницы – две по бокам и одну в хвосте, что обеспечивало ей лучшую маневренность, а также орудием, крепившимся ближе к правому краю в стороне от люка и располагавшегося чуть ниже перед ним выпуклым иллюминатором для механика-водителя. Двинувшись вперёд, Сэндбар одарил семью очередным прощальным взглядом и вновь помахал копытом, после чего повернул голову прямо и постарался очистить душу и разум от сомнений и страхов. Он был обязан постоять за всё, чем дорожил…

Очередная колонна танков двинулась под пристальными взглядами четырёх воплощений Элементов Гармонии и их подруги из зазеркалья, державшихся возле края перрона, близкого к боевым порядкам. Озирая ряды комитатов, Твайлайт ощущала, как ей неволь захватывает дух от того, насколько ровно держится такое немалое количество новобранцев, совсем недавно начавших обучаться военному делу. Их организованность впечатляла принцессу, чья натура всегда любила всё упорядоченное и строго выверенное.

– Только посмотрите, девочки, – призвала сиреневый аликорн стоявших по обе от неё стороны подруг, не отрывая глаз от пеших отрядов, которые так и напоминали ей свой недавний сон. – Какую же грандиозную работу мы все проделали, организуя эту армию, которая будет защищать мирных пони от пришельцев!

– И не говори, дорогуша, – согласилась белоснежная единорожка. Пусть она и была очень далека от военных вопросов, всё же и ей было что отметить для себя в ровных рядах комитатов – хотя бы даже их блистающую на солнечном свете броню и красные галстучки, дизайн которых принадлежал её чувству стиля. – И название для неё ты подобрала со вкусом! По собственному опыту знаю, что ни один проект не может оставаться безымянным. Именно поэтому каждое платье, которое я сшила, носит уникальное имя.

Переглянувшись между собой, Эпплджек и Сансет, никогда не тяготевшие к моде, улыбчиво закатили глаза в добродушном недоумении о того, насколько мастерица поглощена своим призванием, что буквально во всём способна найти с ним какие-либо параллели. Впрочем, уже спустя несколько секунд внимание пони переключилось на другое, когда их копыта ощутили, как по земле ритмично проходит дрожь. Имея общие представления о распорядке погрузки военной техники, Твайлайт догадывалась, что создаёт этот мощный громоподобный топот, а потому вышла к самому краю перрона, тем самым побудив к этому и своих подруг.

Как и ожидалось, со стороны Замка Дружбы, высившегося над небольшими домиками Понивилля вдалеке, приближалась группа из шести Очистителей, державших курс туда же, куда и танки – к транспортникам. Только, в отличие от значительно менее крупных боевых машин, они должны были стыковаться к летательным аппаратам снаружи под их обширным дном. Спаркл видела этих стальных гигантов уже далеко не в первый раз, но они до сих пор не переставали захватывать ей дух своей мощью особенно во время подобной поступи. И хотя такие роботы вызывали у неё некоторые опасения, в особенности поначалу, всё же она не могла отрицать, что её в них что-то привлекает.

– У меня до сих пор в голове не укладывается, что этими жуткими махинами управляют пони, – удивлённо заметила вдруг Эпплджек, вылупившись на роботов, шедших мимо широкими шагами один за другим. – Как им вообще удаётся двигать этих монстров? Под ними же того и гляди земля провалится!

– И всё-таки есть в этих стальных созданиях нечто прекрасное! Кажется, я начинаю любить огромных роботов, – призналась Твайлайт, а когда на неё обратились слегка непонятливые взгляды подруг, смущённо хихикнула, как бы в умилении чуть закатив глаза: – Чего только нельзя создать при помощи науки!

– Но, эм… ты же говорила, что они тебя настораживают, – тихо возразила Флаттершай, испытывавшая перед этими гигантами скорее страх, нежели восхищение.

– Да, меня настораживало то, каким образом пони ими управляют. Честно говоря, мне всё ещё это кажется очень странным. Но каждый раз, когда я обсуждала этот вопрос с Менуэтт, она говорила, что работа с этим роботом никак не влияет на самочувствие что её, что Лиры, – поделилась Спаркл. Впрочем, прекрасная зная характер синей единорожки, которая вполне могла не замечать даже самых очевидных угроз для своего здоровья, она глубоко вздохнула: – Надеюсь, что это действительно так, и такие роботы помогут нам защитить Виннисоту от пришельцев!

– Эй, а ты стала более оптимистичной, чем ещё совсем недавно, а? – нежно улыбнулась Сансет, по-дружески легонько толкнув её локтем в плечо, как уже стоявшая по другую сторону от неё Рарити уверенно заявила:

– Я же говорила, что сеанс спа-процедур вернёт тебя к жизни!

– Ты была права, – кивнула Принцесса Дружбы, обменявшись с мастерицей улыбчивыми взглядами. – Но прежде всего оптимизм мне внушаете именно вы, девочки. Я знаю, пока вы рядом со мной, всё будет отлично! Как может что-то пойти не так, пока мы вместе?

Выразив эту мысль, которая стала кульминацией всех недавних раздумий и напутствий со стороны близких пони, Твай оглядела каждую подругу самым тёплым взглядом, и те вторили ей тем же. Благодаря стараниям Рарити, все они блистали в новых шляпках, словно присутствовали на каком-нибудь светском рауте в Кантерлоте. И, пожалуй, значение текущего мероприятия вполне этому соответствовало, хотя и имело совсем иной окрас. Принцесса щеголяла в аккуратной шляпке, чьи поля немного сужались спереди в нечто вроде округлого клина, а её тулья, исписанная золотистыми узорами, была украшена лентой с пышным бантом сбоку. В его центре была приколота аметистовая брошь, крепившая несколько декоративных перьев.

Сама же Рарити выбрала для себя схожую по фасону фетровую шляпку с более роскошными ассиметричными полями, тоже украшенную пурпурной лентой, а спереди ближе к нижнему краю была приколота целая композиция из сапфировых брошей, к которым крепилась тройка павлиньих перьев. В свою очередь Флаттершай носила зелёный головной убор из драпа с короткими полями, передняя сторона которых была загнута вверх, сбоку же округлая тулья была украшена целым букетом декоративных цветков, чьи сердцевины состояли из крупиц бирюзы. Ну а Эпплджек досталась нарядная ковбойская шляпа, по краям которой болтались декоративные позолоченные фигурки в виде яблок на цепочках, причём фермерша к своему удивлению была очень ею довольна.

Наиболее экзотичная же шляпка была у Сансет. По сути, это была лазурная чалма, спереди украшенная рубином в золотой оправе, а сбоку – цветком из валяной шерсти в гнезде из чёрной сетчатой ткани. Безусловно, Рарити очень старалась, когда выбирала головные уборы для себя и своих подруг, причём совсем не зря. Как она и говорила, по обе стороны от перрона собралось не менее двух десятков фотографов и репортёров, и если они делали снимки не комитатов, грузящихся в поезд или транспортники, то в их объективы без исключений попадали воплощения Элементов Гармонии, державшиеся не так далеко от Селестии и её советников…

Сказанное Принцессой Дружбы искренне тронуло окружавших её пони. Тот факт, что они стояли здесь рядом с ней и не терзались постоянными страхами относительно того, что их ждёт опасное задание, сполна свидетельствовало о том, что каждая из них всецело разделяет её мысль.

– Что правда, то правда, сахарок! Говорю это как Элемент Честности, – не скрывая собственного оптимизма, проговорила рыжая поняша и подмигнула сиреневому аликорну.

– Естественно, вы же и раньше справлялись с любыми трудностями, помогая друг другу, а значит, справитесь и на этот раз, – со слегка печальной улыбкой напомнила огненногривая единорожка, затем отведя взгляд чуть в сторону и добавив: – Жаль, конечно, что меня не будет вместе с вами…

– Но это ведь не так, Сансет, – с сочувствием заверила нежно-жёлтая пегаска и, положив копытце на плечо подруги, с теплом прощебетала: – Твоё сердце всё время будет с нами, как и наши с тобой. Как говорила Твайлайт, мы все сможем быть рядом друг с другом, несмотря на расстояние.

– Всё верно, Флаттершай, – одобрила принцесса, даже малость удивившись тому, сколь уверенно её робкая подруга стояла на том, о чём шла речь вчера в спа-салоне. Далее она обратилась уже к огненногривой поняше: – Вчера мы дали друг другу обещание, и теперь нас уже ничто не сможет разлучить. Тем более, что мы постоянно будем обмениваться письмами.

– Да, я знаю, – без возражений отозвалась Шиммер, хотя, не удержав своей уже зарождавшейся тоски, всё же напомнила: – Просто я буду очень скучать по вам, девочки.

– И мы по тебе, дорогуша, даже не сомневайся, – с некой торжественностью заявила Рарити, как уже все подруги пересеклись с огненногривой кобылкой чуть печальными, но всё же искрящимися нежностью взглядами.

Прежде чем кто-либо сказал хоть что-то ещё, позади послышалось бряцанье позолоченных накопытников об дощатый пол перрона. Тотчас же повернув головы назад, поняши узрели прекрасную белоснежную пони-аликорна, чей и без того грациозный и изящный стан украшался роскошным платьем. Его лиф был соткан из золотых нитей и теперь, когда Селестия вышла из-под навеса, искрился в лучах солнца, многослойный подол носил цвет снега, по краям же имея алую бахрому, а под ним до самой земли стелилась столь же золотистая нижняя юбка. Довершала же ансамбль аккуратная подвеска на точёной шее Дневной Принцессы. На это мероприятие она тоже предпочла хорошенько нарядиться.

– Уверена, именно это и позволит вам всегда оставаться вместе, независимо от того, как далеко вы будете друг от друга, – констатировала Селестия, чьи чуткие уши слышали последние обсуждения подруг. Позади неё остались её советники, сгрудившиеся возле окошка кассы, и Меткоискатели, пришедшие на проводы тоже. Оглядев же воплощения Элементов Гармонии, она задала им тот же вопрос, что и тем, кто отправлялись в дипломатические миссии: – Как вы себя чувствуете?

– Всё хорошо, Принцесса, – просияла Флаттершай, как вдруг опомнилась со свойственным ей смущением: – Эм… спасибо, что беспокоитесь!

– Агась, мы в полном порядке, как яблонька в цвету! – бодро подтвердила ЭйДжей слова робкой подруги, после чего приобняла её и огненногривую пони, примостившись промеж них обеих, и добродушно добавила: – И всё это потому, что мы берёмся за дело общими силами! Что-то сделаем мы в Хоуп Холлоу, что-то сделает Сансет, оставшись в Понивилле, а что-то уже делают наши ребята у грифонов и у чейнджлингов. Так мы дружненько всё осилим! Как говорится, в десяток копыт и амбар строится быстро.

– Да, у нас всё получится, – согласилась Твай, не только убеждая себя в том, что если успех предсказывает никогда не лгущая фермерша, то всё уж точно будет в порядке, но и тем самым выразив собственный настрой. Однако же слова подруги о том, что одно большое дело должно делаться параллельно, напомнили ей о том, что подсознательно угнетало её до сих пор. – Надеюсь только, что мы не сделаем хуже, идя против воли Карты.

– Да, Карта, очевидно, желает нам всем добра, и я не исключаю, что её план может быть более разумным, чем нам кажется, – молвила Принцесса Солнца, подойдя поближе к своей ученице. – Но всё же не она должна быть для тебя путеводной звездой, Твайлайт, а твоё собственное сердце. Когда вы будете в Хоуп Холлоу, старайся почаще к нему прислушиваться, и я уверена, что ты всегда сумеешь найти правильный путь. Вы все его отыщете, если будете следовать зову своих сердец.

Выражая свой посыл, Владычица Дня даже для верности коснулась копытом груди своей ученицы. Прежде всего эти слова адресовались ей, учитывая, что именно она всегда исполняла роль лидера среди воплощений Элементов Гармонии. Услышанное из уст наставницы буквально окрыляло Спаркл. Ей всем сердцем хотелось, чтобы подруги были рядом с ней в ходе этой миссии, и заверения наставницы о том, что она поступает правильно, успокаивали её и внушали уверенность. Если кто-то и мог переспорить авторитет Карты в глазах лавандовой поняши, то только мудрейшая правительница Эквестрии.

Вытянув широкую улыбку, Твайлайт хотела, было, от всей души сказать, что ни в коем случае не забудет наказа своей наставницы, подведшего итог их беседы за чашкой кофе, но стоило ей только для это цели открыть рот, как вдруг её буквально ослепила серия вспышек, отразившихся от золотистого лифа царственного платья. Хотя и без того их свет как будто норовил обогнуть затылок и впиться прямо в глаза. Изрядно встрепенувшись, лавандовая поняша обернулась назад и увидела группку репортёров из столичных редакций, которые расположились подле состава и принялись жадно запечатлевать на свои камеры прервавшуюся беседу между воплощениями Элементов Гармонии и державной пони.

Вновь получив наглядное напоминание о пристальном наблюдении тех пони, что всё утро орудовали фотоаппаратами, Флаттершай пришла в мгновенный ужас и поспешила спрятаться за спинами Эпплджек и Сансет, тоже сбитых с толку внезапным натиском газетчиков. Из всех спокойствие сохраняли лишь Селестия и Рарити, более остальных привыкшие к подобным вспышкам. И если первая демонстрировала сдержанное замешательство, дабы остальные пони не чувствовали себя неловко, то вторая даже немного попозировала им. Когда же съёмка прекратилась, мастерица обратила всё внимание на платье державной пони.

– О, манифик, Ваше Величество! – прощебетала Рарити, успевшая заметить, как золотые нити блистали под вспышками, словно снизошедшее солнце. – Я не могу ещё раз не отметить, что вы просто великолепны в этом платье! Даже не сомневаюсь, именно вы виновница этой, эм… стихийной фотосессии!

– Спасибо, Рарити, – умилённо улыбнулась Селестия в ответ на комплимент модницы, не перестававшей думать о прекрасном ни на секунду. – Впрочем, ваши шляпки достойны не меньшего внимания! Я уверена, камеры нацелены на всех нас.

– Ой, мне почему-то всё время кажется, что все они нацелены только на… м-меня, – боязливо пролепетала Флатти, не переставая прятаться за спинами подруг, несмотря на то, что вспышки рассеялись. Видя её скованность, белая единорожка незамедлительно подошла к неё поближе.

– Это потому, что ты прелестна в этой чудной шляпке, Флаттершай, – без сомнений заявила мастерица, возложив копытце на плечо робкой подруги. Правда, та не особо почувствовала себя увереннее.

– Но в этом всё и дело, – пискнула робкая пегаска, которая никогда не была рада оказываться в центре внимания. – Они все на меня смотрят, и я от этого волнуюсь. Вдруг я что-то делаю не так? Или… ч-что, если им не понравится шляпка?

– О, дорогая, – мягко произнесла белоснежная единорожка, – ты ведь уже сотни раз преодолевала свою скромность. Нельзя терять уверенность из-за нескольких камер. Тебе лишь нужно собрать всю свою внутреннюю силу и выпустить её на волю.

– Как? – чуть ли не испуганно осведомилась Флаттершай, никогда ранее не подозревавшая, что ей вообще есть, что выпускать на волю.

– Э-э, самовнушением, медитацией, – сходу перечислила Рарити методы, которые пришли ей в голову первыми, как уже вспомнила: – Оу, всякий раз, когда мне страшно, я принимаю особые силовые позы – попробуй как-нибудь тоже!

– П-позы?

– Да-да, – подтвердила мастерица, приобняв подругу. – Когда мы уже будем в дороге, я тебя научу, договорились?

– Эм… договорились, – не стала спорить розовогривая поняша, неуверенно улыбнувшись, хотя и сомневалась, что существует какой-то способ раз и навсегда побороть её стеснительность. Тут-то она заметила, как к ней поближе склонилась Её Величество, слышавшая весь разговор обеих подруг.

– Но пока, Флаттершай, ты можешь попробовать тот способ сохранять спокойствие на публике, которым пользуюсь я сама, – нежно проговорила Селестия, после чего прильнула губами к её ушку и шепнула: – Просто будь собой.

Как только Принцесса чуть отстранилась, Флаттершай мило улыбнулась ей, но не прошло и секунды, как вспышки замерцали вновь. Робкая пегаска в тот же миг вздрогнула, казалось, снова растеряв всю уверенность, хотя, метнув ошеломлённый взгляд к фотографам, поняла, что ей бояться нечего. Камеры запечатлевали не Принцессу Дня и тех, кто её окружали, а командующую Темпест и её адъютанта, направлявшихся в сторону перрона. И если Груббер улыбчиво махал в адрес репортёров, хотя иногда щурился из-за вспышек, то его невозмутимая напарница как будто даже не замечала их.

Все подруги, сгрудившиеся вокруг робкой пегаски, тотчас же обратили взоры к приближающейся командующей. Хотя Твайлайт вместе с тем кратко отметила, что отряды элитной пехоты почти закончили погрузку в поезд – на улице оставалось не более двух децим, – к транспортникам двинулось ещё одно танковое подразделение, а Очистители уже давно скрылись где-то за вагонами. Но как только тёмно-вишнёвая единорожка взошла на перрон, всё внимание принцессы переключилось на неё.

– Погрузка отрядов пехоты в первый поезд почти завершена, – доложила Шедоу. – Осталось лишь дождаться работников службы продовольственного обеспечения – они почему-то задерживаются, – и эшелон уже будет готов к выдвижению, так что вы можете располагаться.

– О, у них такие красивые доспехи! – послышался со стороны жеребячий голосок, выразивший восхищение. С краешка от воплощений Элементов Гармонии примостились Меткоискатели, желавшие быть в гуще событий. И глазки всех трёх поняшек, а особенно Свити Белль, не отрывались от тех антесигнанов, что ещё не успели войти в поезд, заворожённые блеском их серебристых экзоскелетов на солнечных лучах.

– Ну и ну, вас будет сопровождать такая большая охрана! – удивилась Скуталу. Внушительный вид Новой Армии Эквестрии и всех её составляющих вселял в сердце оранжевой поняшки благоговейный трепет.

– Именно, детка, – кратко улыбнулась Шедоу в адрес юной пегаски, после чего перевела взгляд на аликорнов. – Да, ваша безопасность, Принцесса Твайлайт, является для нас главной задачей. В ходе выполнения миссии в Хоуп Холлоу вы будете под надёжной охраной.

– Можете положиться на нас, Принцесса Твайлайт! – пропел Груббер, даже отвесив поклон молодой принцессе, что зажгло на её личике улыбку. Она хорошо помнила, с каким подобострастием этот ёж служил Королю Шторму, что, впрочем, совсем не помешало ему моментально забыть о предыдущем хозяине, а когда пришло время, поступить вместе с единорожкой на службу в королевскую гвардию Эквестрии.

– Благодарю вас за верность и преданность, – с царственной учтивостью отозвалась Селестия первее своей ученицы, напомнив командирам этой армии её название и, как следствие, назначение, распространявшееся прежде всего именно на них.

– Да, большое спасибо, – слегка смущённо добавила Твайлайт. Прежде чем командующая успела ответить по уставу, воздух вокруг вокзала наполнился объявлением диспетчера по громкоговорителю:

– Первый поезд в Виннисоту отправляется через пять минут!

Как и во время отправки дипмиссий, это объявление отозвалось в сердце Спаркл печалью. Но теперь она смотрела на свои чувства совсем по-иному. С другой стороны, разлука есть разлука, и поэтому она сразу же обратила взор на Сансет и притаившихся чуть позади неё жеребят, будучи не в силах наглядеться на них. Как будто ей приходилось запоминать их образы раз и навсегда, не надеясь на новую встречу.

– Думаю, пришло время прощаться, – грустно улыбнулась Сансет, понимая, как и все, что оттягивать момент расставания бессмысленно. Все поняши собрались в кучку, те, кому надлежало покинуть Понивилль, обратили на огненногривую единорожку, и она немного сдавленно проронила: – Вы уж берегите себя, девочки. Всё-таки вас ждёт важное задание, на вас ложатся надежды всей Эквестрии…

– Ты тоже береги себя, – взаимно попросила её Твайли, ощущая, как к горлу подступает ком, – ведь твоя роль не менее важна. В конце концов, именно на тебе остаётся Понивилль.

– Да, я знаю, – согласилась Шиммер, хотя и не вполне считала, что это так. В ближайшее время ей разве что предстояло копаться в книгах, в то время как о городке было кому позаботиться из без неё. Заметив в её глазах некий намёк на угнетённость, Флаттершай добродушно прощебетала:

– Пожалуйста, только не грусти, Сансет. Всё ведь хорошо, правда?

– Это точно, сахарок! – бодро дополнила Эпплджек, по-свойски хлопнув огненногривую подругу по плечу. – Даю слово, что мы будем писать тебе каждый день, чтобы ты за нас не волновалась!

– И не забывай, что наша дружба ни капли не ослабнет, где бы мы ни были, – подхватила вновь Спаркл, положив копытце на грудь. – Мы всегда будем в твоём сердце, Сансет, точно так же, как и ты в наших.

– Всенепременно, дорогуша, – подтвердила Рарити в свою очередь, одаривая подругу лучезарным взглядом с игривым прищуром. Стоявшая за её спиной Селестия слышала то, что высказала молодая принцесса, и не смогла скрыть самой искренней улыбки. Её ученица усвоила утренний урок…

Прощальные слова подруг растрогали Сансет до глубины души, так что в её глазах проступили слезинки. Тем не менее, они означали скорее счастье, чем печаль. Она не смела оспаривать посыл Принцессы Дружбы и всячески его разделяла. По крайней мере, всё её естество хотело в это верить.

– Конечно, девочки, вы всегда будете рядом – вот здесь, – положила Сансет копытце на сердце – точно так же, как только что её сиреневая подруга. – Я буду ждать каждое ваше письмо, как глоток воздуха, и бросать все делать, чтобы поскорее написать вам ответ.

Чувствуя повышенную эмоциональность между собой, пятеро поняш сплели друг с другом копыта в тёплых прощальных объятиях. И им не хотелось их размыкать, несмотря на то, что каждая понимала неизбежность расставания. Впрочем, прежде чем они закончили обниматься, к ним прильнули ещё трое в стремлении принять в дружеской нежности самое непосредственное участие. Открыв глаза, которые сами собой сомкнулись из избытка чувств, Эпплджек заметила, как к ней прижалась Эппл Блум. Вместе с ней были и обе её подруги.

– Мы тоже будем вам писать, – пообещала Эппл-младшая, на обе её подруги выразили полное согласие. Пони в шляпе же с задором хихикнула и весело отозвалась:

– А как же иначе, сестрёнка?

Рыжее копытце объяло шею поняшки с бантом, и та ещё крепче прижалась к своей сестре и державшейся рядом с ней вплотную робкой пегаске. Подле неё же к объятиям присоединилась Скуталу, а с другой стороны – Свити Белль, оказавшаяся между Рарити и Твайлайт. Среди подруг вновь повисла тишина, успокаивавшая сердце и насыщавшее дружеским единением. Но близилось время отбывания поезда, и подумав наконец об этом, принцесса уже хотела, было, чуть отстраниться к огненногривой поняша, которую она обхватила первой, как вдруг безмолвие прервал голос одной из подруг:

– Оу, чуть не забыла! – воскликнула модница, обратив взор в сторону рядов пехоты, после чего потрепала свою младшую сестру за плечо: – Свити Белль, мы с тобой обязательно должны это сделать!

– Сделать что? – опешила маленькая единорожка. Обычно если её сестра ни с того, ни с сего что-то придумывала, то из этого получалось нечто чересчур экстравагантное.

– Фото на прощание, – объявила Рарити, отстранившись от подруг, которые так и застыли прильнувшими друг к дружке и обратившими на неё широко раскрытые глаза. – Идём со мной!

Обойдя замершие групповые обнимашки, белоснежная единорожка вышла к самому краю перрона, и её младшая сестра не помедлила последовать за ней. К её счастью, идея мастерицы не несла в себе ничего из ряда вон выходящего и вполне соответствовала её предпочтениям. Безусловно, фотографироваться на пару с ней Свити всегда любила, пусть даже форма этого увлечения порой изменялась. Когда же она нагнала старшую сестру, та вытянула копытце в сторону фотографов, которые более ничего не снимали и лишь собрались в кучку неподалёку от здания вокзала, и окликнула:

– Фото Финиш! – Голос белой единорожки прозвучал достаточно громко, и даже сквозь наполнявший воздух гул толпы её услышала не только та пони, что стояла немного особняком от остальных фотографов. Поняв, что малость перестаралась, мастерица смущённо прочистила горло и продолжила: – Эм… прошу простить мои манеры, дорогая, но не могла бы ты сфотографировать меня с моей милой сестрёнкой на прощание?

Не удостоив здешний воздух чести колебаться своим голосом, Фото Финиш – самая известная пони-фотограф во всей Эквестрии – несколько величаво приблизилась к перрону и, заняв подходящее место, подняла висевший на её шее фотоаппарат. От её взгляда, скрытого за тонированными очками цвета фуксии, Свити чувствовала себя несколько неуютно, как если бы попала на подиум и была вынуждена поразить публику, совершенно не зная, как ведут и держат себя супермодели.

– На край перрона, – бесстрастно велела Фото Финиш, сходу присмотрев наиболее подходящий ракурс. Под слегка непонятливые взгляды подруг обе единорожки сделали, как им было велено, как уже поступило очередное распоряжение: – Левее!.. Теперь правее!.. Чуть левее!..

Так пони с камерой и осыпала единорожек приказами смещать на миллиметр то влево, то вправо. И если Рарити покорно следовала её инструкциям, то Свити, двигавшаяся в соответствии с сестрой, не понимала, чего от них обеих хотят. Наконец с восьмого раза нужная позиция была получена, о чём Фото Финиш сообщали, безмолвно подняв копыто, после чего им же велела двум своим дежурным моделям присесть. Когда же всё было готово, маленькая единорожка на свой страх и риск улыбнулась. Все её прошлые фотосессии были намного проще.

– Давай, Свити Белль, любим камеру! – призвала Рарити, чем дала младшей сестре понять, что её позитивное выражение лица вполне уместно. Правда, у той нашлась идея получше, как можно скрасить прощальное фото.

– Точнее, любим друг друга, – поправила Свити, нежно обняв сестрёнку, и та ответила ей взаимностью. В следующий же миг они, прижавшись друг к другу, явили объективу широкие улыбки.

Два щелчка, пара вспышек, и всё было готово. Всё ещё пребывая в некотором замешательстве, подруги взирали на то, как две сестры фиксируют последние минуты совместного времяпрепровождения перед долгой разлукой. И когда они уже собирались вставать на копыта, разомкнув объятия, Сансет потёрла подбородок и задумчиво подметила:

– Хм, почему бы нам не сфотографироваться всем вместе? – предложила она, переглянувшись с приятельницами. – Так ведь нам будет легче помнить друг о друге, а?

– Почему бы и нет? – поддержала Эпплджек. – Мы вот после слётов Эпплов тоже перед тем, как все разъезжаются по своим домам, делаем традиционную общесемейную фотографию. Чем мы с вами не семья?

– Давайте, пока ещё есть время, – одобрила Твайлайт, как раз таки желавшая наполнить это утро максимумом позитива. И совместное фото вполне могло его подчеркнуть.

Тоже сочтя эту идею отличной, Рарити попросила Фото Финиш сделать ещё одну фотографию, как уже все собрались вокруг неё и Свити, с энтузиазмом заняв свои места. Разве что лишь Флаттершай чувствовала себя несколько скованной, но как только оглянулась на Селестию и получила от неё кивок, то несколько приободрилась. Поняши выстроились в линию ближе к краю перрона, вдоль которого пролегали вагоны, а жеребят они уместили перед собой. И когда Твайлайт уже приготовилась к щелчку камеры, находясь между двумя единорожками, её чутьё уловило, что за спиной у неё кто-то тоже разместился.

Подняв голову, Принцесса Дружбы узрела свою наставницу, тоже решившую принять участие в групповом фото, а когда спонтанно посмотрела направо, увидела командующую и адъютанта, прибившихся с краю. Хотя доселе они отстранённо наблюдали за перемещениями бронетехники, не вмешиваясь в личные дела воплощений Элементов Гармонии. Что ж, им сиреневая поняша тоже была вполне рада, а по итогам победы над Королём Штормом и вовсе считала тёмно-вишнёвую единорожку своей подругой.

Как ни странно, на этот раз Фото Финиш не стала давать никаких указаний, очевидно, решив, что на них просто нет времени. Поезд должен был трогать в ближайшие минуты, если не секунды, поэтому два щелчка произошли тут же, как только все уместились, едва Твайлайт успела обхватить копытцами примостившуюся впереди неё Скуталу. После вспышек её глаза как будто покрылись пеленой, но легонько встряхнув головой, она проморгалась как следует и первым же делом увидела, как мастерица покинула их компанию, направившись к сизогривой пони с фотоаппаратом.

Получив четыре фотографии – по два экземпляра каждой, – Рарити коротко о чём-то переговорила с Фото Финиш, возможно, пообещав ей самые лучшие скидки в своём бутике в благодарность за оказанную услугу, после чего они обменялись краткими поцелуями в щёку, как это было принято среди добрых знакомых в их схожих сферах деятельности, и мастерица вернулась обратно под взгляды ожидающих подруг. Очень скоро перед ними предстали снимки, облачённые в синюю волшебную ауру, на одной паре которых красовались две сестры, а на другой – все сразу.

– Превосходные фотографии, – первой оценила Селестия, чьё мнение без исключений разделили все – даже Флаттершай.

– Не могу не согласиться, – поддержала Рарити, а затем разделила снимки на две тонкие стопки и одну из них тотчас же определила: – Пожалуй, эти пусть побудут в моём саквояже, а что насчёт этих…

С этими словами белоснежная единорожка переместила при помощи магии две снимка в свой багаж, который покоился под опорой навеса с сумками её подруг и клетка-переноска, где томилась Опалесенс. Ещё один она передала Сансет, оставив при себе последний.

– Ну вот, теперь я поставлю эту фотографию в своей комнате и буду каждый день видеть вас, как сейчас, – проулыбалась Шиммер, заглянув в глаза всем своим подругам по очереди.

Вдруг на всю округу пронзительно загудел паровоз, из его трубы и клапанов вырвались клубы пара, и состав сдвинулся с места, начав медленно сдавать назад. Погрузка была завершена, все вагоны, предназначавшиеся для бойцов пехоты, укомплектовались полностью, и теперь оставалась лишь очередь воплощений Элементов Гармонии, а также командующей и её адъютанта. Именно поэтому машинист сдвинул поезд так, чтобы их вагоны пристали точно к перрону. Твайлайт понимала, что судьба зовёт её вместе с подругами в неизвестность, и отступать было некуда. Но прежде чем она шагнула к составу, почти остановившемуся вновь, её взор обратился назад.

– Вот, это тебе, моя дорогая, – объявила мастерица и отдала последнее фото своей младшей сестре, а склонившись к ней, добавила: – И помни, ты теперь за старшую в моём бутике!

– Положись на меня, Рарити, – бойко ответила Свити, пусть даже в её новые обязанности входило лишь поддержание порядка в Карусели. – Когда твой отъезд подойдёт к концу, всё будет таким, как если бы ты никуда не уезжала.

– Я знала, что могу рассчитывать на мою помощницу номер один, – пропела Рарити, приобняв затем юную единорожку и по-сестрински потеревшись с ней носиками.

Между тем Эпплджек также высказала какой-то наказ своей сестре, шепнув что-то на ушко, а в завершение поцеловала её в лоб. Заметив, что Скуталу осталась в сторонке, Твайлайт подошла к ней. В её фиолетовых глазах она усматривала печаль, тлевшую в юной душе от того, что ей так и не удалось точно так же попрощаться со своей названной сестрой – Рэйнбоу Дэш. Но чтобы сейчас она не чувствовала себя несколько одинокой, принцесса не могла не поговорить с ней, тотчас же заметив, что в том же направлении направила шаг Флаттершай.

– Ты готова следить за спокойствием в Понивилле? – с задором спросила Спаркл в надежде ободрить юную пегаску, и эффект был достигнут очень быстро.

– Всегда готова, мэм! – вмиг отозвалась Скуталу, отдав принцессе честь, как самый настоящий солдат… или Вондерболт. – Мы вас ни за что не подведём. Если в Понивилле что-то случится, то вы узнаете об этом в ту же секунду!

– Поверь, благодаря вашим стараниям, нам будет не так тревожно, – сказала Флаттершай, выразив чистую правду.

Ощущение важной ответственности вдохновляло Скути, что было видно по её искрящимся глазам. Глядя на неё, Твай вспоминала, как она хотела стать комитатом незадолго до инцидента в зазеркалье, как ранее всегда мечтала научиться летать и добиться больших успехов в лётном мастерстве, во всём вдохновляясь своей названной сестрой. И сейчас ввиду всего этого рьяный пыл юной пегаски, побуждавший её делать хоть что-то важное для судьбы Эквестрии, подобно тем же воплощениям Элементов Гармонии, показался принцессе невероятно трогательным. Подвинувшись поближе, она всё же не смогла не сказать самое напутственное, чего только желали услышать ушки оранжевой поняшки:

– Я знаю, что вы нас не подведёте. И что ты нас не подведёшь. Рэйнбоу Дэш будет тобой гордиться, Скуталу, – уверенно заявила сиреневый аликорн, пару раз для убедительности кивнув головой, а затем добавила: – Я горжусь тобой, как и каждый из нас!

В подтверждение ею выраженному Флаттершай утвердительно кивнула. От столь тёплых слов у Скуталу буквально дыхание перехватило, а глаза чуть повлажнели. Нечасто ей доводилось слышать что-то подобное в свой адрес. И если до этого ей приходилось по больше части самой убеждать себя в том, что, оставшись в Понивилле, она с подругами послужит общему делу по защите всего мира, то теперь её уверенность в этом стала непоколебима. У принцессы более чем получилось наполнить её мотивацией.

– Спасибо вам, – с придыханием поблагодарила юная пегаска, несказанно тронутая тем, что ей высказали. В ответ принцесса потрепала её гриву.

Закончив с оранжевой поняшкой, Твайлайт подняла глаза выше и заметила близкое присутствие своей наставницы. Учитывая, что та не сводила с неё взгляда, она решила подойти поближе, в то время как Флаттершай и Скуталу остались рядом друг с другом. Проделав несколько шагов, она предстала перед Селестией, чьё выражение лица сделалось ещё более мягким.

– Думаю, ты и без того знаешь, насколько я тобой горжусь, Твайлайт, – не без удовольствия констатировала Принцесса Солнца, и её ученица тотчас же откликнулась смущённой улыбкой. Выдержав же короткую паузу, белый аликорн пообещала: – Даю слово, что как бы ни становилось хуже, в моём сердце не будет и тени сомнения в том, что у тебя всё получится.

– И у меня тоже, – подхватила Сансет, подмигнув подруге.

– Я этого не забуду, – тихонько отозвалась Твайлайт, как если бы побоялась спугнуть свой настрой громким голосом.

– Что ж, судьба зовёт, Твайлайт, – объявила наконец Селестия, мотнув головой в сторону поезда, ожидавшего старта. Вокруг сиреневой пони собрались все те её подруги, которым надлежало быть с ней в грядущей миссии, и оглядев их всех, державная пони подытожила: – Удачи, мои пони! Искренне вам её желаю…

Отринув любые сомнения, четыре подруги направились ко второму вагону, который предназначался им. Однако перед самым входом они повернулись и напоследок ещё раз помахали тем, кто остались на перроне, хотя мастерица вместо этого одарила их воздушным поцелуем. Принцесса Дружбы же ещё раз посмотрела сперва на наставницу, потом на огненногривую подругу и жеребят, а как только собралась войти внутрь вагона, куда уже направились фермерша и робкая пегаска, заметила краем глаза, как слева из-за угла здания вокзала вышла группа пони, тоже направлявшаяся к поезду.

На другой край перрона взошло с десяток служивых пони, не облачённых ни в какие доспехи, на спинах которых покоились крупные мешки с овсом. Их шествием копытоводили два жителя Кантерлота, которых Твайлайт узнала сразу. Как и рассказывала вчера Рарити, коллектив гвардейских кашеваров возглавляли Шафран Масала и Кориандр Кумин, владевшие рестораном экзотической кухни в стольном городе. В волшебных аурах отца и дочери тоже левитировало по одному мешку съестного. Задержавшись у порога своего вагона, принцесса и мастерица обменялись с ними приветствиями.

В то время как поварская бригада, тащившая продовольствие из комитатской академии, шагала к вагону-ресторану, располагавшемуся третьим по счёту, Твайлайт и Рарити вслед за двумя остальными подругами скрылись внутри своего пристанища на колёсах, и Сансет провожала их взглядом до тех пор, пока их ещё было видно. Из её уст непроизвольно вырвался выдох, а глаза сами собой пали на фото покоившееся в копыте. Впрочем, от лёгкой печали её почти сразу отвлёк голос командующей, представшей перед белоснежным аликорном:

– Мы исполним свой долг, Ваше Величество!

– Клянёмся офицерской честью, – дополнил Груббер, торжественно подняв лапу. От Селестии же последовал спокойный учтивый ответ:

– Я нисколько в этом не сомневаюсь.

В завершение Принцесса кивнула им, дав понять, что все их обсуждения и принятые за последнее время решения, безусловно, в силе. Отдав ей честь, Темпест в сопровождении своего напарника пошла исполнять то, что от неё требовалось, направив свой шаг к первому в составе штабному вагону. Глядя им вслед, Шиммер могла себе лишь представить, насколько сложная работа их ждёт в Виннисоте. У неё с трудом укладывалось в голове, каким образом им придётся командовать целой армией, призванной защищать от пришельцев не только Хоуп Холлоу, но и немалую часть Северной Эквестрии. Впрочем, некоторую долю обучавшихся в комитатской академии войск – в основном, бронетехнику – было принято решение переправить в Кристальную империю под копытоводство Принца Шайнинг Армора, а стало быть, держать весьма широкий фронт Темпест предстояло не в одиночку.

От кратких раздумий Сансет отвлёк странный гул, постепенно нараставший, который походил на шум пролетающего самолёта. Но зная, что в этом мире подобной техники нет, она весьма изумилась. Казалось, что его источник находится где-то сзади, и узреть его мешает здание вокзала. Но как только она додумалась поднять глаза к небу, ситуацию прояснила Скуталу, вдруг восторженно воскликнув:

– Смотрите, Вондерболты!

Действительно, из-за навеса вокзала в небе показались целые звенья пегасов, облачённых в лёгкие воздушные экзоскелеты, которые летели на изрядной высоте. Вондерболтов было на удивление много – один десяток следовал за другим, и с каждой секундой и становилось видно всё больше. Никогда ещё ни огненногривая единорожка, ни жеребята не видели, чтобы манёвры в воздухе совершало такое количество летунов.

– Ого, как их много! – изумилась Эппл Блум, а вслед за ней подала голосок Свити Белль, не вполне понявшая, что здесь происходит:

– Но куда они летят? Разве все солдаты собираются не здесь?

– Они будут сопровождать воздушные суда ЛЕГИОН’а до Виннисоты, – пояснила Селестия, тоже подняв очи к голубому небу. – Насколько я знаю, капитан Спитфайр решила устроить для новобранцев учебный марш-бросок до самого места назначения.

– По-моему, они так только устанут, пока долетят, – задумчиво заметила единорожка с розово-фиолетовой гривой, на что юная пегаска оживлённо отреагировала:

– Ты чего, подруга? Вондерболты никогда не устают!

Селестия умилённо хихикнула:

– У них свои порядки, Свити Белль.

Совершая вираж, войско элитных летунов, ведомое Спитфайр, взмывало к небу, дабы, очевидно, занять позицию на крупном облачном массиве, что висел очень высоко, и на нём дождаться, пока транспортники поднимутся в воздух. Но прежде чем первая пегаска – скорее всего, сама капитан – успела коснуться облаков, внимание Сансет привлекли очередные вспышки камер. Теперь они снимали воплощения Элементов Гармонии, выглянувших из окон своего вагона и прощально махавших тем, кто остались на перроне. Правда, внимание репортёров заставило Флаттершай на мгновение оцепенеть.

Наконец поезд тронулся, и раздалась торжественная музыка. Понивилльский духовой оркестр, как и во время отправки дипмиссии, по команде мэра начал играть на трубах, провожая своим звучанием первый эшелон. Выглядывая из окна, Твайлайт прощалась с близкими, которых была вынуждена покинуть, а те отвечали ей тем же, и впервые за это утро она почувствовала, как её душу по-настоящему стиснула тоска. Состав двигался небыстро, но всё же она, как и её подруги, всё дальше и дальше отдалялась от того, что ей дорого, и этого уже было не избежать. Судьба несла её в неизвестность, как ручей – щепку.

Постепенно поезд набирал скорость, проехав сперва мимо отрядов пехота, а потом и бронетехники. Несмотря на увеличивавшееся расстояние, Спаркл неизменно смотрела в сторону перрона, высунувшись из окна, и старалась не сводит глаз с Шиммер, которая, казалось, точно так же смотрела на неё. Но в какой-то момент обзор на вокзал скрыли густые клубы пара, вырвавшегося из паровоза и окутавшего всю головную часть состава. Видя, что пытаться смотреть назад бессмысленно, и с прошлым всё-таки придётся расстаться, пусть даже и временно, принцесса юркнула внутрь и заметила, что все её подруги сделали точно так же.

– Вот и всё, милочки, – объявила Рарити. – Теперь можно снять шляпки.

Облачив в волшебную ауру свой головной убор, мастерица аккуратно убрала его в саквояж, будучи вынужденной чуть примять его поля. Сразу после того, как они вошли в вагон, фермерша пожелала снять свою нарядную шляпу, но она остановила её, сказав, что их обязательно будут фотографировать, когда они выглянут из окон. И она не ошиблась.

– Ох, наконец-то, – тихонько выдохнула Флаттершай, опустившись на круп и обнажив свою голову, поскольку новый наряд был тесно связан для неё с боязнью чужого внимания. Правда, подумав, что её реакция могла оскорбить старания модницы, выбиравшей эти головные уборы, она опомнилась и тут же исправилась: – Эм… хотя шляпки у нас очень симпатичные!

– Не то слово, – разделила её мнение Эпплджек, взглянув, как она вертит в копытцах свой головной убор, а потом освободилась и от своего. – Шляпа и вправду что надо!

– Я же говорила, что вы в них просто влюбитесь, – игриво напомнила Рарити о своих вчерашних словах. О том, что её выбор так же пришёлся по вкусу что Твайлайт, что Сансет, она узнала ещё вчера на примерке в своём бутике.

В то же время Спаркл закрыла то окно, через которое выглядывала наружу, и в тот же миг клубы пара чуть-чуть развеялась. Она смогла увидеть высокий шпиль своего замка, имевший форму звезды. Никогда ещё она не покидала свой милым дом на столь долгий срок, какой ожидал её теперь. Вздохнув полной грудью, она призналась сама себе, что будет очень скучать по его просторным, но в то же время невероятно уютным помещениям, после чего вновь повернулась к спутницам и обозначила:

– Что ж, давайте располагаться!

Облачив свою седельную сумку в волшебную ауру, Твайлайт оглядела нутро вагона. Очевидно, он предназначался для VIP-персон или приближенных к королевскому двору и рассчитывался, как и полагалось, на четыре пони. На всех окнах были развешаны золотистые шторы, пол устилался роскошным ковром. Слева от принцессы стояли два мягких кресла, разделённых круглым журнальным столиком, а напротив них располагалось обеденное место. По правое же копыто от неё половину вагона занимали одноярусные кровати с весьма своеобразными балдахинами.

С каждой стороны размещалось по два спальных места, стоявших впритык друг за другом и разделявшихся стенкой, а посреди пролегал просторный проход, ведший к выходу в тамбур, через который можно было попасть в штабной вагон, где обретались Темпест и Груббер. Недолго думая, Спаркл опустила свои вещи на ближайшую к ней кровать, в то время как следующую облюбовала Рарити. Напротив же принцессы расположилась Эпплджек, а наискосок от неё – Флаттершай, притихшая вдруг в уголке.

– Кстати, Твай, тебе удалось найти хоть что-нибудь в книгах об этом Хоуп Холлоу? – осведомилась Эпплджек, прервав недолгое безмолвие, как только заменила нарядную шляпу на привычную отцовскую. – Я просто маленько пораскинула и поймала себя на мысле, что даже понятия не имею, куда мы вообще едем…

– Я тоже пока мало что знаю, – призналась Твайлайт, вытащив из сумки с десяток листов бумаги. – Но Селестия сказала, что Санбёрст недавно смог найти кое-какую информацию об этом городке, и Каденс прислала все его исследования на этот счёт в этой пачке писем. Думаю, по дороге мы с вами сможем узнать о месте нашего назначения немного больше.

– Надеюсь, что это не самая дремучая глушь, – выразила Рарити своё самое основное чаяние. – Если там будет хотя бы где привести в порядок гриву и припудрить носик, то остальное, по-моему, не так уж и важно…

Притаившись на своей кровати в укромном уголке, Флаттершай последила немного за обсуждением подруг, а вслед за этим приладилась к своей сумке, чтобы ещё раз проверить, взяла ли она с собой всё необходимое. Однако стоило ей приблизить к себе багаж, как вдруг её ушек коснулся тихий зов:

– Пс-с! Эй, Флаттершай!

Почему-то робкая пегаска напряглась. Она услышала чей-то шёпот, причём исходил он, казалось, из её не слишком большой сумочки, чей низ украшался принтом в стиле окраса божьей коровки. На секунду её копыта онемели, но всё же, ещё раз убедившись в близком присутствии подруг, она на свой страх и риск чуть приоткрыла багаж. Её сердце застучало заметно чаще. Она была готова одёрнуть копыто в любой момент.

Тем не менее, приоткрыв сумку, Флатти к своему изумлению, близкому даже к помешательству, увидела своего чудаковатого дружка. Миниатюрная копия Дискорда – возможно, уже десятая по счёту – выползла из приоткрытой молнии, словно змея, и с непринуждённой улыбкой уставилась на нежно-жёлтую пегаску. Та в свою очередь настолько опешила, что не сдержалась и удивлённо воскликнула:

– Дискорд?!

– Тс-с! – резко шикнул миниатюрный драконикус призвав её к тишине. Но было уже поздно…

– В чём дело, дорогуша? – обеспокоенно осведомилась белоснежная пони, а следом за ней из-за перегородки с соседней кровати выглянула фермерша:

– Мне показалось, или ты сказала «Дискорд»?

– Да, я… эм, – неуверенно отвечала робкая пегаска, но краем глаза взглянув на Духа Хаоса, заметила, как он замахал лапами, прося не выдавать его. Она не понимала, в чём смысл этой конспирации, но всё же пошла ему навстречу. – Э-э, я просто… вспомнила, что забыла попросить его ухаживать за моими орхидеями, вот!

– У тебя разве были орхидеи? – озадачилась Рарити. Нередко в цветочную лавку за декоративными растениями она и робкая поняша ходили вместе. Но прежде чем та что-либо ответила, Твайлайт участливо предложила:

– Если хочешь, я могу послать ему письмо с твоими инструкциями.

– Эм… я думаю, не стоит, – нервно отозвалась Флаттершай. – Мне кажется, он и сам всё поймёт.

– Ну а если нет, то наверняка всё равно сделает всё по-своему, – съязвила мастерица в адрес драконикуса, и тема вроде как закрылась. По крайней мере, разговор подруг вернулся в прежнее русло, касающееся Хоуп Холлоу.

Облегчённо выдохнув, Флаттершай вернула взгляд к Дискорду, и тот поднял большой палец львиной лапы вверх, тем самым похвалив её. Впрочем, она этого не шибко заметила, будучи всё ещё сбитой с толку. Понизив голос до едва слышного, она полюбопытствовала:

– Дискорд, что ты здесь делаешь? И почему ты скрываешься от девочек?

– Я на них обиделся, – столь же тихо, но твёрдо обозначил мини-драконикус, скрестив лапы на груди. Что ж, это объясняло его отсутствие на проводах, хотя и порождало ещё больше вопросов.

– Но почему? – искренне не поняла розовогривая поняша, не представляя, как к её подругам вообще можно относиться плохо, учитывая то, насколько каждая из них добра ко всем.

– О, в двух словах на этот вопрос не ответить! Думаю, мы сможем об этом поговорить за чашечкой чая, когда ты вернёшься из командировки, – как и всегда, с беспечностью отмахнулся Дискорд. Что характерно, сегодняшнего чаепития, обещанного им вчера на это утро, не состоялось, особенно при том, что пегаска ночевала в Замке Дружбы и домой до сих пор не возвращалась, решив не мешать его игре с ИИ. – Сейчас важно совсем другое…

– Что же? – насторожилась Флаттершай. Ничего не сказав, маленькая копия Духа Хаоса нырнула в сумку, и поняша, было, подумала, что этот разговор окончен, но уже через пару секунд её экстравагантный друг вылез оттуда с небольшим колокольчиком в лапах, каким обычно звали официантов в элитных ресторанах.

– Вот, я хотел подарить тебе этот колокольчик, – протянул он предмет ближе к кобылке. – Если ты им позвонишь, то я сразу появлюсь. Смотри, не потеряй его! Если что-то случится, то он может стать…

Оборвавшись на полуслове, Дискорд посмотрел внутрь сумки, как если бы кто-то подёргал его за хвост. От этого Флатти напряглась пуще прежнего.

– Чем стать? – непонятливо вопросила она. – Что может случиться?

– Ой, прости, мне пора! Кажется, из-за огненных стрел у меня подгорели все ваквафли, – вскинулся вдруг мини-драконикус, но прежде чем скрыться, помахал пегаске пальцами орлиной лапы и выдохнул: – Чао!

Происходящее окончательно перевернулось для ошалелой поняши с ног на голову, когда Дух Хаоса исчез внутрь сумки, а выроненный им колокольчик остался лежать подле неё на кровати. Ей нужны были хоть какие-то ответы, иначе внутренние опасения грозились замучить её до помутнения рассудка, в силу чего она даже не заметила, как, раскрыв молнию шире, в полный голос умоляюще потребовала:

– Постой! Не уходи!

Тотчас же опомнившись, Флаттершай подняла глаза выше и узрела Рарити. Синие глаза единорожки взирали на подругу с озадаченностью или даже скепсисом, что особенно подчеркнулось, когда она слегка вскинула бровь. Примерно так же на неё лениво поглядывала Опал из клетки-переноски. В остальном же её возглас замечен, похоже, не был, так как Твайлайт что-то зачитывала из писем, а Эпплджек внимательно её слушала. Пожалуй, нежно-жёлтой пегаске не оставалось ничего иного, кроме как продемонстрировать мастерице и её кошке смущённую улыбку…

Тем временем на перроне близилось начало следующего этапа погрузки. Единорожки, одетые в шляпки, жакеты и юбочки опустили свои трубы, перестав играть провожающий торжественный мотив, а второй поезд уже готовился тронуться с места, чтобы пристать к перрону. Командиры пеших отрядов, заранее получившие все инструкции от командующей, приказали комитатам выдвинуться на то место, которое доселе занимали антесигнаны. Теперь настал их черёд заполнять собой вагоны.

– Второй поезд в Виннисоту прибывает на вокзал Понивилля! – раздалось оповещение диспетчера. Учитывая, что следующий эшелон стоял почти в двухстах метрах от перрона, подобная формулировка была, быть может, вполне уместна.

– Вот они и уехали, – констатировала Эппл Блум с явственно печалью, тихо вздохнув. Её голосок вывел Сансет из глубоко задумчивого состояния, в коем она пребывала с того самого момента, как первый поезд отъехал от перрона. Оторвав взгляд от уже достаточно удалившегося состава, она посмотрела на жеребят.

– Интересно, как долго они там пробудут? – последовал резонный вопрос от Скуталу.

– Их ждёт очень важная миссия… возможно, самая важная в их жизни, – как будто заворожённо проговорила Селестия, не отрывая глаз от направления в сторону Кантерлота. – Не исключено, что им придётся выполнять её не месяц и не два. Но как бы нам ни было печально от разлуки с ними, это необходимо для судьбы всего мира. Теперь она в их копытах.

– Как жаль, – грустно проронила Свити Белль, взглянув на удерживавшуюся в её волшебной ауре фотографию, где была запечатлена она со своей сестрой. – Я уже начинаю по ним скучать…

Взглянув на юную единорожку, Шиммер определённо не могла бы сказать, что не испытывает то же самое, что и она. Эти слова Свити как будто сняла с её языка. И сердце огненногривой поняши уже отчаянно ожидало новой встречи с уехавшими подругами, в то время как разум отчётливо понимал, что ей ещё очень долго придётся довольствовать перепиской с ними. Из-за этой тоскливой мысли она судорожно сглотнула. Но вместе с тем её голову заняли слова Селестии. На этот счёт она не могла не вспомнить кое-какое своё наблюдение, сделанное в последние после возвращения из зазеркалья.

– Я заметила, что вы довольно часто предлагали им остаться, – подметила вдруг Сансет, не сдержавшись. – Вас что-то тревожит?

– Думаю, было бы глупо отрицать, что впереди их ждёт немало опасностей, и конечно же, я беспокоюсь, что с ними может произойти что-то дурное. Но всё же я не позволяю своим страхам овладеть мной и, несмотря ни на что, верю в их успех. Я знаю, что у них всё получится, – изложила Принцесса Солнца, после чего бросила наконец взор на огненногривую единорожку и добавила: – Как знаю, что всё получится и у тебя.

– Спасибо, – сухо откликнулась Шиммер, полагая, что не вполне заслужила подобной веры в себя – по многим причинам. – Хотя не думаю, что мне так уж понадобится какая-то особая удача в моём копании в книгах.

Выразив то, что угнетало душу, Сансет опустила голову и поникла ушками. Безусловно, она понимала важность предстоящей работы по поиску любых способов противостояния тибериуму, который наверняка медленно, но верно всё так же приближался к землям Центральной Эквестрии. Но едва ли от неё требовался какой бы то ни было героизм или попутный ветер, чтобы одолеть гору книг по магии.

На перроны вновь повисла тишина. Селестия таинственно молчала, а троица непонятливо переглянулась между собой, заметив подавленное состояние их огненногривой подруги. Впрочем, спустя четверть минуты державная пони заговорила вновь, сменив, казалось бы, тему:

– Наша первая армия отправилась на защиту севера, но и Понивилль всё ещё остаётся под угрозой со стороны пришельцев из Вечнодикого леса. В скором времени в Кантерлоте будет собрана ещё одна армия, которая встанет здесь лагерем для предотвращения новых нападений, – поделилась она, вслед за чем в очередной раз посмотрела на свою ученицу и сказал, как отрезала: – И мне бы хотелось, чтобы её военным магистром стала ты, Сансет Шиммер.

Глаза Сансет тотчас же расширились до такой степени, как будто она узрела призрака, а зрачки в них сузились. Ранее в её ответственность входило разве что составление школьного альбома, а командовать войсками ей доводилось лишь в видеоиграх, которым она, впрочем, больше предпочитала жанр экшн. В силу этого внезапно рухнувшая ей на голову ответственность ошеломила её до самой глубины души.

– Что?!


13.4. Прощание с прошлым

Совсем недавно показавшись из-за горизонта, солнце озарило своим ранним светом земли Королевства чейнджлингов. Но его лучам, как и начавшемуся вместе с ними новому дню, не был рад никто. Золотой диск сиял где-то далеко на востоке и напоминал прежнюю беззаботную жизнь, которая всё ещё казалась такой близкой, став отныне, впрочем, недостижимой. С этих пор уже ничто не могло быть таким, как прежде. И это было очевидно всем и каждому.

Оторвав наконец пустой взгляд от смертного одра, Старлайт оглянулась по сторонам, казалось, с полным безразличием. Её окружали толпы жителей Улья, которые собрались в холле восточных ворот, дабы при свете ранних лучей солнца проводить Фаринкса в последний путь. Они занимали почти всё внутригорное пространство, за исключением той стороны, что выводила наружу, выстроившись ровными рядками, будто солдаты. Многие из них лили сочувственные слёзы, другие старались тех успокоить, а третьи, как и глава посольства, сверлили покойника пустыми глазами.

Тело брата короля, завёрнутое в плотную белую ткань, покоилось на каменном одре, установленном почти у самого проёма ворот. Прямо под мертвецом его поверхность устилала солома, а по краям – мелкие ветки местных деревьев. Кроме того, ткань была пропитана маслом, и всё это потому, что в обычаях чейнджлингов было не хоронить мёртвых, а предавать их огню, развевая прах при свете взошедшего солнца. Зная, что его тело вот-вот обратится в пепел, нежно-сиреневая единорожка почему-то чувствовала себя особенно скверно.

По четырём углам смертного одра высились факела, а в стороне от него примостились два чейнджлинга, один из которых отбивал гробовые ритмы на громоздком барабане. Эти громкие удары, раздававшиеся с определённой периодичностью, разносились по стенам пещеры и заставляли душу Глиммер мучительно вздрагивать. Другая же местная жительница – та самая, что по обыкновению вела форумы чувств и исполняла в общине перевёртышей нечто вроде функций шамана – сидела рядом, держа в копытцах струнный смычковый инструмент, напоминавший виолончель. Правда, пока что она на нём не играла, дожидаясь, очевидно, некого предписанного церемониалом момента.

Наконец взгляд Старлайт вновь обратился к одру, когда к нему вплотную подошёл Торакс, не так давно сидевший рядом с ней. Затем украдкой она посмотрела направо и увидела чуть поодаль от себя примостившихся друг к другу вплотную Трикси и Спайка. Позади них заняли места гвардейцы и Вондерболты, а совсем рядом высились три киборга – те, что проводили операцию. За ночь они успели очистить свои экзоскелеты от тибериумных оплавлений, полученных в бою, и восстановить повреждённые части.

– Сегодня у нас скорбный день, друзья мои, – невесело объявил Торакс. Как только его чуть дрожащий голос разнёсся по холлу, внимание Старли тотчас же вернулось к нему. – Мы предаём огню нашего друга и моего любимого брата – Фаринкса, но не только. Вместе с ним это пламя развеет многих наших друзей, братьев и сестёр, которые пали вчера жертвой ужасной напасти. Да будет их прах легче ветра, а души – ярче солнца! Они навечно останутся жить в наших сердцах…

Завершив свою скорбную речь, король подошёл к ближайшему факелу и снял его с деревянного штатива. Далее он коснулся им белой ткани, скрывавшей изувеченное зелёным кристаллом тело собственного брата, и пламя вмиг объяло его целом, распространяясь по всей поверхности одра. Какое-то время он продолжал держать источник огня, дожидаясь, пока его языки не обожгут слегка его копыто, как того велел обычай. Только после этого, чуть вздрогнув от боли, являвшей собой бледную тень того, что творилось на душе, он убрал факел и поставил его на прежнее место.

Погребальное пламя разгоралось, и Торакс дал знак двум своим подданным, которые должны были аккомпанировать сжиганию тела и отправке души в мир иной. Мерные стуки в барабан прекратились, и примостившийся у него чейнджлинг принялся отбивать ритм более динамично, используя для этого уже не колотушку, а собственные копыта. Та же, кто держала смычковый инструмент, начала наигрывать протяжные или, скорее, даже вымученные мотивы, лишь подчёркивавшие скорбность обстановки. Даже само звучание от соприкосновения смычка со струнами внушало некую трагичность и не шибко напоминало хорошо знакомую главе дипмиссии виолончель, несмотря на внешнее сходство.

Не в силах сдвинуться с места, Торакс ещё около минуты взирал на объятое пламенем тело брата. Он и представить себе не мог, что всё закончится вот так. Тем не менее, Фаринкса уже не было среди живых, и король ничего не мог с этим поделать, кроме как сквозь жуткую боль просто смириться.

– Прощай, брат, – вымолвил наконец светло-зелёный чейнджлинг негромким голосом. Едва различимо закивав головой, он напоследок лишь признался: – Ты был мне дороже всех.

Спонтанно его пустой взгляд потупился себе под ноги, а после нескольких секунд гнетущей задумчивости он обернулся назад. Сходу он заметил, как от него не отрываются синие глаза Старлайт, полные горя и сочувствия. У него не было сомнений, что она сейчас переживает то же самое, что и он, а потому, ещё раз прощально посмотрев на полыхающего брата, отошёл от смертного одра и направился к ней. Его шаг был неспешным и неуверенным, как если бы эта трагедия полностью лишила его всяких сил. Хотя так оно и было. Казалось, что даже его цвета сделались блёклыми в тон тому, как омрачилось всё внутри него.

Вскоре предводитель оборотней опустился на круп ровно на том же месте, с которого следил за тем, как тело его брата кладут на смертный одр. В его душе не оставалось места ничему, кроме горя, поэтому его внимание тут же вернулось к погребальному костру, чьи языки вздымались почти к самому потолку холла. Он взирал на них немигающим взглядом, пока не почувствовал нежное прикосновение копыт, мягко обвивших его правую ногу в надежде хоть как-то утешить и облегчить внутреннюю боль. Отвлёкшись от крайне скорбного состояния, овладевшего им целиком и полностью, он увидел, что к нему прильнула фиолетовогривая поняша.

В ответ на действия подруги Торакс чуть сместился и тем самым прижался к ней вплотную. Хотя эту боль невозможно было заглушить, всё же вместе её претерпевать, деля поровну, казалось хоть чуточку легче. Вдвоём они безмолвно прощались с Фаринксом навеки, вслушиваясь в гнетущее звучание похоронного аккомпанемента и тихие стенания чейнджлингов, раздававшиеся с разных сторон. Никто из жителей Улья никогда и подумать не мог, что в их родном доме когда-нибудь воцарится столь мрачная атмосфера. Печаль в сердце каждого из присутствующих только ширилась от шествовавшего с ней рядом страха от того, что стало причиной гибели брата короля и каждого из тех, кого они вчера так и не дождались.

Взирая на разгорающееся пламя, потихоньку пожиравшее мёртвое тело, чей пепел должен был унестись прочь порывами гулявшего здесь ветра, Глиммер ощущала, как её сердце разрывает на мелкие кусочки не только скорбь по умершему другу, но и то самое чувство, которое впилось в неё сразу, как только она поняла, что он умирает – ещё тогда, в лесной деревушке. Она не переставала думать о том, что в мрачности этого утра лишь её вина, и тёмно-цианового оборотня не удалось спасти исключительно из-за целого ряда крайне неверных решений, которые были приняты ею одной.

Впрочем, если многое можно было списать на нелепую случайность или злой рок, то сам факт заражения Фаринкса этим проклятым тибериумом Старлайт брала всецело на себя. Она не сомневалась, что именно ей надлежало быть на его месте, однако её растерянность и, как ей казалось, малодушие вынудили брата короля пойти на эту горькую жертву. Всё нутро единорожки порывалось нырнуть в погребальный костёр и разделить участь усопшего. Более того, она была готова гореть в этом пламени хоть тысячу лет, страшно мучаясь каждую секунду, лишь бы того, что было вчера, никогда не случалось. Её душевные терзания были несоизмеримо ужаснее любой телесной боли, какую только можно себе вообразить.

От выворачивающих наизнанку душу и разум терзаний нежно-сиреневую пони отвлекло некое мелькание, которое она заметила краем глаза, взирая на полыхающий смертный одр. Подняв взгляд выше, она к своему мимолётному удивлению заметила, как над длинными языками пламени, взявшись словно из ниоткуда, порхает бабочка-махаон. Она подавалась то туда, то сюда, лишь каким-то чудом не опаляя крыльев, но всё время была повёрнута мордочкой вглубь Улья. И почему-то единорожке на мгновение показалось, что она смотрит точно на неё, хотя это было бы довольно странно. От этой мысли она даже чуть отстранилась от горечи, наполнявшейся всё её сердце, пусть и на какую-то долю секунды.

Махаон летал над огнём ещё около минуты, и глава дипмиссии не отрывала от него заворожённого взгляда. Наконец что-то заставило насекомое вдруг взмыть выше и устремиться прочь из цитадели куда-то на восток. Тотчас же подул особенно сильный ветер, создавший в холле завихрение, в силу чего пламя всколыхнулось, а пепел, наполнявший одр, сметнулся прочь его порывом наружу. Прах Фаринкса улетал к солнцу вслед за бабочкой, и от этого необычного зрелища фиолетовогривой поняше интуитивно подумалось, что это насекомое не что иное, как олицетворение души её друга. Глядя на то, как это создание прекрасно, и с какой лёгкостью оно покидает это место, она непроизвольно сглотнула, вместе с тем почувствовав, как по её щёчке скатилась одинокая слеза.

Похоронный аккомпанемент подходил к концу, барабанщик перестал отбивать негромкий ритм, и лишь смычок ещё какое-то время продолжал скользить по струнам, плача по отошедшему в мир иной тёмно-циановому чейнджлингу. Но вскоре затих и он, и вокруг сделалось невероятно тихо – настолько, что Старлайт, казалось, слышала биение собственного сердца, которое всё не переставало жутко болеть от утраты.

– Как же это несправедливо, – прервал вдруг тишину Торакс, выдавив из себя едва живой шёпот. Ушки Старлайт вмиг навострились, её внимание всецело обратилось на царственного друга. – Фаринкс стал членом нашего нового Улья самым последним, а в итоге покинул нас одним из первых. Он ведь едва успел войти во вкус, не так давно вместо заготовки копий стал учить юных чейнджлингов вырезать фигурки из дерева, но… т-теперь…

Слова короля оборвались, а на его глазах вновь накатились слёзы, хотя ему казалось, что он их всех выплакал ещё до восхода. От сказанного им у Старли защемило нутро. И вправду, Фаринкс ещё столько всего не успел! И теперь его оплакивал весь Улей, жители которого ещё меньше года назад хотели, чтобы он был изгнан.

– Он погиб, как герой, – столь же сдавленно произнесла Старлайт, желая хоть немного утешить короля, но не найдя более подходящих слов. Сейчас она сама нуждалась в том, чтобы её кто-то успокоил. – Он и был героем. Если бы не он, то меня бы сейчас здесь не было. Я обязана ему жизнью. И я… это с-случилось из-за меня, я… п-прости меня, если сможешь…

Изрядно расчувствовавшись, Старлайт и Торакс посмотрели друг на друга. В слегка влажных синих глазах поняши отчётливо читалось всё то чувство вины, которое ныне сжигало её изнутри, и лишь ком в горле не давал ей выразить то, что она пыталась донести до чейнджлинга. Но тот всё понял и без лишних слов.

– Ты не виновата, Старлайт. Никто в этом не виноват, кроме зелёного кристалла, – отчаянно проговорил король. Смахнув же с глаз слёзы, он обернулся на стоявших чуть позади справа киборгов и, привстав, заявил о том, что билось у него в голове помимо скорбных мыслей всю эту ночь: – Я принимаю ваше предложение! Если это поможет защитить Улей, то я буду рад, чтобы вы построили вокруг него свою защиту. Я не хочу, чтобы ещё кто-то из чейнджлингов разделил судьбу моего брата! Защитите нас всех и наш дом, прошу вас!

Произнесённая предводителем чейнджлингов просьба была исполнена эмоций и отчаяния. Он был готов пойти буквально на что угодно, лишь бы никто из его подданных больше не погиб подобной ужасной смертью. Наблюдавшая за ним глава посольства вполне понимала его мотивы, как, впрочем, и то, что в Улье грядут серьёзные перемены. От стальных бойцов же последовал незамедлительный отклик:

– Как пожелаете, Король Торакс!..

---

Едва волоча копыта, Старлайт прошла через занавес из лиан и оказалась в своих апартаментах, которые она делила вместе со Спайком и Трикси. Она была здесь одна, поскольку покинула место похорон Фаринкса раньше всех своих друзей, чувствуя себя буквально разбитой. После бессонной ночи и пережитого стресса её голова жутко гудела, в ушках стоял пренеприятный звон, а ноги казались ватными из-за вчерашних бешеных нагрузок. Раньше она никогда не чувствовала себя настолько усталой или даже раздавленной всеми теми обстоятельствами, что кружили над ней, как стервятники над трупом. Что ж, скорее именно мёртвой она себя и ощущала, чем живой.

Взор нежно-сиреневой единорожки мельком оглядел пространство комнаты сквозь пелену лютого изнеможения, а затем обессиленно упёрся в пол, когда её ноги сами собой поплелись в сторону кроватей. Она ни о чём не думала, однако её сердце не прекращало наполняться самыми мрачными и гнетущими чувствами. От всего этого она настолько мертвецки устала, что даже не пыталась как-то избавиться от этого негатива, что, впрочем, находила также бессмысленным. Всё было очень плохо. И от этого было совершенно некуда бежать.

Кое-как доковыляв до своей постели, которая располагалась у левого края по соседству со спальным местом фокусницы, Глиммер спонтанно задумалась над тем, что же ей теперь делать – не только в целом, но в этот самый момент. Ни с того, ни с сего ей вспомнилась Твайлайт, Селестия и все прочие, кто остались в Эквестрии, а её взгляд тут же метнулся вправо к письменной столешнице, где покоилось несколько чистых свитков и чернильница с пером. Она должна была доложить о случившемся в Понивилль, но ей было страшно даже подумать о том, как именно обо всём этом написать и какую реакцию у адресата вызовет её послание. Если об этом кошмаре прочтёт её наставница, то от ужаса ту точно хватит инфаркт.

Старлайт осознавала, что всего за сутки исполнения своих обязанностей она совершила столько ошибок, что теперь любое её действие грозилось лишь приумножить их. Она настолько запуталась, что была на грани срыва, и всё, что ей хотелось – это бежать прочь от всей этой чудовищнейшей кутерьмы, как от страшного сна. Однако она была в ловушке. Инстинктивно метнув взор в разные стороны, словно желая выискать хоть кого-то, кто сумел бы ей помочь, она увидела слева от себя кровати своих компаньонов по дипломатической миссии. Справа же стояла вешалка, на которой висели два седельноарабийских халатика.

Тотчас же глава посольства вспомнила, как красовалась в одном из них на совместной трапезе, причём король даже выразил ей комплимент, что она в нём очень мила. Почти то же самое сказал и его брат. Теперь же его не стало, и невольно думая обо всём этом она почувствовала, что ей снова хочется рыдать, несмотря на то, что за минувшую ночь её душа сделалась словно сухарём, исторгшим из себя все жизненные силы, но оттого не менее болевшим. Медленно опустившись на круп перед своей кроватью, единорожка закрыла глаза копытцами и расплакалась, будучи безнадёжно пленённой как внешними невзгодами, так и собственными эмоциями.

О, как же много слёз Старлайт пролила за эту кошмарную ночь, казавшуюся бесконечной, как муки Тартара! Но как бы её глаза ни пытались излить из души горе, меньше его никак не становилось. Напротив, бедная единорожка чувствовала себя всё хуже и хуже. Её грудь невыносимо сжималась каждую секунду всё сильнее, мешая лёгким дышать, а сердцу – отчаянно биться, в мозг вгрызалось опасение, что эти мучения уже никогда не кончатся. Но хуже всего для неё было то, что она это более чем заслужила – всё до последней капли.

Глядя на сложившуюся обстановку, Глиммер не сомневалась, что с треском провалила ту миссию, что была на неё возложена Селестией. Она так и не установила спокойствие в Улье, не смогла спасти общину чейнджлингов, живших в той лесной деревушке, а предприняв жалкую попытку, потеряла более десятка гвардейцев, отдавших за неё свои жизни. И в конце концов по её вине пал Фаринкс, что погрузило всех здесь в скорбь и уныние. Ни с чем из того, что было возложено на её плечи, она не справилась и как самая глупая на свете пони пустила под откос всё, что только можно. Её совесть не позволяла ей это отрицать, чем мучительно сжигала всё внутри неё и заставляла безудержно плакать.

Нежно-сиреневой поняше было некого более винить в происходящем, и она и не думала искать себе оправданий. Она просто без конца корила себя за свои ужасные ошибки и лила слёзы, совершенно утратив ощущение времени и реальности… настолько, что даже не услышала мягкого шага чьих-то лап.

– Старлайт? – раздался в помещении очень тихий нежный голос, как если бы здесь мяукнул котёнок. Плач Старлайт словно встал на паузу, она вмиг замерла, после чего медленно опустила копытца с глаз и увидела впереди себя Спайка. В его изумрудных глазах читалось сочувствие. – Ты как?

Его вопрос был, по сути, сугубо риторическим, поскольку не трудно было разглядеть в состоянии единорожки окончательную подавленность. Однако он должен был его задать, считая необходимым поговорить с ней. В конце концов, заметив, как она покинула место похорон, он сразу понял, что оставлять её наедине с собой и своим личным горем ему никак нельзя.

– Ох, Спайк, – сдавленно произнесла наконец Старлайт, всхлипнув. Слёзы продолжали течь из её глаз, но она постаралась стереть их трясущимися копытами. – Всё куда хуже, чем я могла себе представить, пока мы сюда ехали. Стоило только мне здесь появиться, как уже на Улей обрушились тысячи бед. И я не с-справилась ни с одной из них. Из меня… в-вышла… никудышная глава посольства!

Ужасное состояние снова стиснуло грудь Глиммер с немыслимой силой, вмиг выдавив из неё очередной поток горьких слёз. Она изо всех сил пыталась заставить себя перестать плакать, особенно при своём ассистенте, но её потуги были тщетными. Увы, она ничего не могла с собой поделать, исходя из чего Спайк наглядно видел то, насколько на неё всё это давит.

– Ты слишком строга к себе, – мягко убеждал дракончик, подойдя поближе и положив лапу на её плечо. – Кто бы мог подумать, что на нас так сразу свалится столько трудностей? К тому же, Карта наверняка выбрала именно тебя, рассчитывая, что если кто-то и сможет встретить настолько опасные проблемы, то только ты.

– Но я… н-не смогла, – возразила нежно-сиреневая единорожка, судорожно сглотнув. – Я не поторопила Торакса отправить гонцов в ту деревушку как можно скорее, а вместо этого только спала и развлекалась на совместной трапезе. Если бы я действовала решительнее, то всё могло бы обойтись! И всех чейнджлингов успокоила не я, а Трикси. О, если бы я послушала её и не приняла решение рыскать по этим пустым домам! Из-за меня семьи всех тех гвардейцев, что отдали свои жизни за мою глупость, уже никогда не дождутся их… они же проклянут меня за это! И, знаешь, я этого полностью заслуживаю! О, какая же я идиотка!

Не вынеся чувства вины, фиолетовогривая поняша крепко хлопнула копытцем себе же по лбу. При виде её жутких терзаний и от осознания их очевидной глубины у Спайка ёкнуло сердце.

– Перестань, Старлайт! – решительно потребовал он. – Откуда ты могла знать, что нужно было действовать так быстро? К тому же, кто сказал, что эта деревушка не вымерла ещё до того, как мы вообще сюда приехали? Зелёный кристалл мог здесь появиться когда угодно! Ты просто берёшь на себя слишком много! Поверь, Твайлайт сказала бы, что настоящий лидер – это не тот, у кого всё в порядке, а тот, кто всегда готов решить любую проблему, и…

– Я ничего не решила, Спайк! – вновь напомнила глава посольства, слегка повысив голос и перебив своего ассистента. – Я всё завалила! Из-за меня нам не удалось спасти жителей той деревушки! Из-за меня погибли все эти гвардейцы! Я виновата в том, что весь Улей теперь в панике! И Фаринкс т-тоже… я даже не сумела принять то решение, которое, возможно, спасло бы ему жизнь! О, лучше бы… сейчас хоронили… м-меня… меня, а не его!..

И снова сокрушённая единорожка сорвалась на горькое рыдание, прикрыв глаза копытцами. Собственное горе поглощало её всё глубже и безнадёжнее, и дракончик понимал, что ещё немного, и чувство вины уничтожит её волю без остатка. И хотя он сам чувствовал себя не лучше, пребывая в крайней степени ошеломления от всего, что случилось, ему был ясен свой долг. Если он, как помощник главы дипмиссии, сейчас не успокоит её, то этого уже не сделает никто. Поэтому он перешёл к решительным действиям, надёжно ухватившись лапами за её влажные щёчки и тем самым привлёкши к себе всё её внимание.

– Это всего лишь то, как видела себя ты, – твёрдо заявил Спайк, глядя прямо в её глаза. – Знаешь, что видел я? Я видел пони, которая не терялась, когда наступали трудности, и до конца пыталась что-то делать, пока это было ещё возможно. В то время, как все паниковали, а я при каждом шорохе в ужасе вцеплялся в её ногу, она была единственной, кто не сдавалась и старалась решать проблемы. Я видел лидера. Я видел тебя, Старлайт. Благодаря одной тебе мы все делали, что могли, а не сошли с ума от страха. И ты не виновата, что трудностей оказалось слишком уж много. Уверяю тебя, никто из пони не сделал бы больше, чем ты!

Внимательно выслушав его, Старлайт взирала на него широко раскрытыми дрожащими глазами, полными слёз. Впрочем, в их выражении явно что-то изменилось. Она выглядела так, будто ей только что отменили приговор, обрекавший её на долгие мучения и неминуемую смерть. Спайк не был до конца уверен, что ей стало легче, но почти не сомневалась, что его слова, подобно семенам, упали в нужную почву.

– Ты… так считаешь? – только и сумела вымолвить Глиммер, ещё больше ощутив ком в горле. В этот миг она казалось вконец растерявшейся.

– Я в этом уверен, – подтвердил её ассистент, после чего честно заявил: – Ты самая лучшая глава посольства, какую я только знаю. И если и есть хоть кто-то, кому под силу внушить всем надежду, когда кругом происходит такой кошмар, то это только ты. Без тебя всё тем более пропадёт. Ты нужна Улью, слышишь? Ты нужна всем нам. Давай, Старлайт! Прошу тебя, не сдавайся!

– Но к-как же… Фаринкс? – неуверенно возразила фиолетовогривая пони. – Его ничто не вернёт. Я уже совершила слишком… м-много ошибок. Мне их н-не исправить, понимаешь?

– Мне тоже больно от того, что он погиб, но я не могу думать, что его смерть была ошибкой. Не сомневаюсь, он подставил своё плечо под удар, потому что рассчитывал на тебя. Он знал, что именно ты сможешь защитить Улей. Что ты ни за что не сдашься. Он верил в тебя, – почти шёпотом внушал ей дракончик. Отведя же взгляд в сторону с некой застенчивостью, он добавил: – И я тоже верю.

В завершение Спайк нежно провёл лапой по намокшей от слёз щёчке нежно-сиреневой поняши, чувствуя, что хоть в какой-то мере сказанное им оказало должный эффект. И вправду, Глиммер была тронута до глубины души. И на фоне того, что её нутро всё равно не переставало болеть от горя и утраты, эти эмоции были непередаваемы, но очень сильны. Впрочем, она никак не могла отрицать, что напутствия ассистента пусть и немного, но приободрили её. Безусловно, смерть Фаринкса была невероятно печальна и оттого рвала душу единорожки в клочья, но теперь она смотрела на неё несколько иначе.

Если раньше Старлайт всецело видела причиной гибели друга свои неверные решения и растерянность в критической ситуации, то отныне ей стало ясно, что тот прикрыл её своим телом, потому что надеялся, что она и только она сумеет защитить всех чейнджлингов от возникшей угрозы. Выходит, что в этом плане он в каком-то смысле углядел в ней свою преемницу. Да, ничто не могло вернуть Фаринкса, но отныне она уж точно не могла себе позволить сделать его жертву напрасной. Если он отдал свою жизнь вместо неё, чтобы она позаботилась об Улье, то именно это ей и нужно было делать, невзирая ни на что – особенно на свою сокрушённость. Это просто оскорбило бы его светлую память.

Правда, сквозь пелену скорби и самобичевания глава посольства едва ли сама смогла бы додуматься до эдакого смысла, если бы ей не рассказал об этом её ассистент. В который раз она подмечала то, насколько этот дракончик умён и мудр не по годам. Что ж, из книг она знала, что некоторые представители его вида настолько же отличаются мудростью, насколько другие – жадностью. И видя, сколь старательно и, к тому же, умело Спайк пытался её утешить, она окончательно расчувствовалась. Она наконец вспомнила, что ей всегда есть, на кого положиться, что бы ни случилось.

– Иди ко мне, – тихонько проронила вдруг Старлайт, протянув копытца к дракону и обвив его ими. Заключив друга в свои объятия и почувствовав, как его лапы тотчас же обхватили её шею, она ощутила едва заметную теплоту, пусть и немного, но пригревшую замёрзшее в окружающем мраке сердце. – Спасибо тебе, Спайк. За всё. Не представляю, что бы я без тебя делала!

– Ты же знаешь, я всегда рад услужить, – пробормотал он в ответ, плотно прижавшись к её мягкой шёрстке. По его щеке тоже скатилась слеза. – Это, наверно, прозвучит сейчас очень неуместно, но поверь мне, всё наладится. Конечно, мы не сможем исправить то, что случилось, и… это жизнь. Всегда всё проходит, и это тоже пройдёт. Мы с этим справимся – вместе. Не плачь, Старлайт. Всё будет хорошо, обещаю…

Голос Спайка понизился до тихого шёпота, а его лапа принялась поглаживать роскошную гриву единорожки, как если бы он успокаивал расстроившуюся маленькую кобылку, которая потеряла любимую игрушку. Правда, разделив с ней это горе, он и сам немного всплакнул. Старлайт же старалась умерить слёзы и даже пару раз смахнула их с глаз, пусть даже ей всё ещё было весьма плохо. Но всё же она нашла себе надёжную опору. Отныне её ободряла как дружеская поддержка со стороны ассистента, так и чувство долга, о котором тот ей и напомнил.

– Ты прав, я не должна сдаваться, – согласилась наконец глава посольства. Чуть всхлипнув, она набрала в лёгкие побольше воздуха и заговорила далее дрожащим голосом: – Карта послала меня сюда, чтобы я позаботилась обо всех чейнджлингах. И раз уж Фаринкс пожертвовал собой, чтобы я могла продолжить выполнение своей миссии, то мне нельзя опускать плечи. Я не позволю, чтобы его смерть стала напрасной! Раньше он защищал Улей, но теперь его обязанность возьму на себя я.

– Уверен, он бы этого хотел, – глухо произнёс дракончик, слегка зарывшись мордочкой в её грудь. – И я точно знаю, что у тебя всё получится.

– У нас получится, – поправила Глиммер своего помощника, после чего чуть отстранила его от себя. В этот миг он узрел, как вопреки всему она заставила себя приподнять уголки губ, вытянув слабую вымученную улыбку. – Знаешь, несмотря на всё то, что происходит в нашем мире, кое-что всё-таки остаётся неизменным. И снова ты меня успокаиваешь и вселяешь уверенность, прямо как в тот раз в Кристальной империи, когда Твай поручила мне восстановить дружбу с Санбёрстом.

– Точно, – с теплотой отозвался Спайк, прекрасно помня тот случай. Хотя в большей степени его душу согревало то, что ему удалось успокоить нежно-сиреневую единорожку. Он сделал то, что был должен, как её ассистент, не дав горестным эмоциям овладеть ею окончательно и бесповоротно.

– И сейчас ты… – осеклась вдруг фиолетовогривая поняша, заметив ни с того, ни с сего нечто необычное. – Постой, что у тебя на лице, Спайк?

– А что там? – только и успел вопросить дракон, как уже вздрогнул, стоило копыту единорожки коснуться его щеки: – Ай! Это неприятно!

– Прости, – извинилась глава посольства, почувствовав себя немного неловко. Метнув взор к комоду, стоявшему подле её кровати, она облачила в магию небольшое квадратное зеркальце на подставке, стоявшее на нижней полке, и переместила его к своему помощнику. – Вот, взгляни сам.

Приняв зеркало в лапы, Спайк увидел собственное лицо. И в глаза ему сразу бросилось явно выделявшееся красное пятно на левой щеке. Это было не что иное, как прыщ, выглядывавший из-под чешуйки. Почему-то именно сейчас, когда ему стало видно этот нарыв, он заметил, что в этом месте его неявно пробирает неприятный зуд. В силу этого он сразу потёр щёку лапой, но тут же ощутил весьма своеобразную и довольно мерзкую боль. Этот прыщ был ему гадок как внешне, так и осязательно. Хорошо ещё, что Рарити не видела его с этим уродливым пятном! Впрочем, на фоне всего происходящего эта неэстетичная мелочь представлялась ему ничтожной.

– Это всего лишь прыщ.

– Хм, не припомню, чтобы у тебя когда-нибудь были прыщи, – задумчиво подметила Старли, хотя и понимала, что могла просто не обращать на это внимания. В конце концов, у кого их не бывает? Тем более, учитывая то, что произошло. – Наверно, это из-за стресса. Как думаешь?

– Или из-за бессонной ночи, – пожал плечами Спайк, вернув зеркало своей подруге. Вместе с тем обсуждение его прыща почему-то вызывало у него лёгкое смущение. – Думаю, мне просто нужно как следует выспаться, и всё пройдёт само собой. И тебе, кстати, тоже не мешало бы отдохнуть.

– Ох, что-то я совсем не уверена, что мне вообще удастся уснуть, – нервно проговорила Глиммер, положив переданный драконом предмет на кровать. После пережитого потрясения, которое продолжало оказывать на неё своё влияние до сих пор, она опасалась, что не сможет забыться даже ночью, до которой оставалось ждать целый день. Но зная, что ей отнюдь не придётся превозмогать эту трудность одной, она вновь посмотрела на собеседника и уже дважды слабо улыбнулась. – Но в чём я определённо уверена, так это в том, что мне следует почаще прислушиваться к моему ассистенту!..

P.S. «Следуя свету солнца, мы покидаем старый мир» – Христофор Колумб.