Одни

III

Комнату для гостей освещал лишь старомодный камин. В его кирпичной пасти, пощелкивая и источая уютное тепло, извивались языки пламени. Дожидаясь принцесс, Твайлайт читала дневник, с которым теперь нигде не расставалась, прямо как Старлайт с таинственным камнем.

30 августа

Я в растерянности. Не знаю, что делать дальше. Если раньше у меня был городок, которым нужно было управлять, а потом желание поквитаться с Твайлайт Спаркл, то теперь не осталось ничего. Только этот дурацкий камень, который я до сих пор зачем-то таскаю с собой. Думала, будто он поможет мне отомстить, но даже не смогла выяснить, что он такое.

Итак, я вернула свиток в библиотеку. Не хотелось бы, чтобы за мной однажды пришли стражники и поволокли в темницу прямо на глазах у папы. Он и так не до конца принял то, что со мной приключилось за последнее время. Да… я не могла больше держать это в себе и раскололась. Папа не злится на меня, нет, но он ужасно расстроен. И это ужасно расстраивает меня.

И все же дома не так уж и плохо, как я представляла. Стоило вернуться сюда раньше вместо того, чтобы строить изначально обреченную на провал утопию… Возможно, всего бы этого не произошло, смирись я раньше, а не держись за наше с Санберстом прошлое до последнего.

И еще. Я рада, что не использовала заклинание Старсвирла. Я была в шаге от того, чтобы сделать худший выбор в моей жизни, но все же шагнула назад, когда это было действительно нужно… Не знаю, куда приведет меня новая тропинка, но, надеюсь, с обиженной злюкой Старлайт покончено навсегда.

У меня теперь море свободного времени, и я бы могла еще долго растекаться мыслью по древу, но, думаю, лучше будет поставить точку.

4 сентября

Я поняла, что у меня осталось одно незавершенное дело. Городок. Моя драгоценная утопия. Нужно попытаться исправить то, что я натворила. Не могу назвать это новой целью, но мне непременно следует съездить туда.

8 сентября

По пути в городок, я много думала о том, с каких слов мне начать. Нужно ли оправдываться, рассказывать о том, что двигало мной. Я много думала, но, в конце концов, решила, что не буду устраивать цирк, соберу жителей и попрошу прощения за содеянное. Глупая это все-таки идея, они наверняка не захотят меня не то что слушать – даже видеть. Да и на что я надеюсь? Что их прощение принесет моей совести облегчение? Ну, может они и скажут, что прощают меня, но это не значит, что они действительно простят меня. Как бы то ни было, я извинюсь. А уж принимать извинения или нет – это их дело.

9 сентября

Все прошло лучше, чем рисовало мое воображение. Жители конечно, сильно удивились, когда увидели меня и насторожились, но затем поуспокоились, когда я сказала, что пришла не для того, чтобы снова всем лгать. Они выслушали мои извинения. Кто-то улыбнулся, кто-то фыркнул, кто-то обозвал меня лицемеркой, но ничего ужасного не произошло. Я предложила помощь – что угодно, чтобы хоть как-то загладить вину. Но не похоже, что они были готовы ее принять. Мои извинения не перечеркнут того, что я уже натворила.

По крайней мере, я сделала, что должна была.

13 сентября

Я не спешу уезжать из городка. Вроде как, никто и не против моего присутствия, хотя я ловлю косые взгляды, особенно когда пытаюсь кому-нибудь помочь. Возможно, со стороны это выглядит как навязывание, но я не могу ничего поделать с собой. Столько времени я кормила жителей ложью и глупой идеологией! Отобрала их метки, саму сущность – это было эгоистично и жестоко. Неудивительно, что не все верят моей перемене. (А изменилась ли я на самом деле? Я ведь просто-напросто пытаюсь успокоить собственную совесть.) Я хорошо запомнила, что сказал один житель. «Я вижу тебя насквозь. Ты просто вновь хочешь завладеть городом. Сказать почему? Потому что ты нигде и никому больше не нужна! Думаешь, мы изменим о тебе мнение? Нетушки! Живи с тем, что наделала!» – это было ужасно грубо, даже гадюка, если бы могла говорить, и та извергала бы слова не столь ядовитые, как эти. На глазах у меня застыли слезы (в кои-то веки они были проявлением эмоций, а не средством манипуляции), но я ничего не ответила. Жители имели полное право говорить такое обо мне.

Так и проходят мои дни. Не знаю, как долго это продолжится. Наверно, скоро я всем окончательно надоем и меня прогонят.

18 сентября

Сегодня я заговорила с одной жительницей, и она призналась, что жалеет, что я больше не их лидер. До сих пор не могу поверить. В психологии, вроде как, даже существует специальный термин для этого – синдром жертвы или что-то в таком духе. Оправившись от шока, я напомнила ей, за какие деяния снискала всеобщую нелюбовь. И жительница внезапно поблагодарила меня за старания. Поблагодарила, блин! Когда все остальные меня проклинали – кто вслух, кто мысленно. «Ты смеешься надо мной? Издеваешься, не так ли? – чуть ли не прокричала я. – Тебе мало того, что меня все порицают?». Но она лишь мягко покачала головой и сказала, что пока у всех были одинаковые метки, она чувствовала с другими жителями странную связь. Мы были похожи, и мы были как бы едины, добавила она. А теперь, мол, все вернулось на круги своя, связи порваны, каждый сам по себе, и это заставляет ее грустить. Глаза ее не врали, она говорила это со всей серьезностью.

Я вдруг поняла, что должна, наконец, использовать свои умения во благо. Городок был создан для меня одной, но что если я создам что-то для всех? Уверена, в Эквестрии немало пони, которые испытывают одиночество, прямо как эта кобыла.

…И я тоже.

Похоже, у меня появилась новая цель.

Твайлайт отложила дневник в сторону, заметив, что дверь в комнату открылась. Свет камина очертил фигуры сестер-правительниц. Она резко подскочила на ноги.

– В этом нет необходимости, Твайлайт, – мягко сказала Селестия, – мы не на официальном приеме. К тому же, ты такая же принцесса, как и мы.

– Старая привычка, – смущенно улыбнулась Твайлайт.

Когда все трое расположились у камина, Селестия спросила:

– О чем ты хотела поговорить с нами? В твоем письме не было конкретики. Что-то случилось?

Твайлайт выдержала небольшую паузу, глядя на принцесс и колеблясь. Затем вздохнула и произнесла:

– Я больше не могу избегать этого разговора.

– Так ты все-таки решилась, Твайлайт? – серьезно вопросила Луна.

– Простите, что заставила ждать и волноваться за меня.

– Тебе не за что извиняться, – промолвила Селестия.

Твайлайт говорила негромко:

– Вы и Принцесса Луна прожили столько лет, что не укладывается в голове. Вы столько раз наблюдали увядание и зарождение жизни. Как дорогие сердцу пони появляются и исчезают из жизни. Скажите, как вы это переносите? Принцесса Селестия, почему я не могу смириться с тем, что ничего не будет как раньше?

– Не нужно титулов, – сказала Селестия. – И обращайся на «ты».

– Привычка. – Твайлайт погрустнела: – Но… дело не только в ней. Я скучаю потому, как была вашей ученицей, только познающей дружбу. И если я перестану обращаться к вам, как к учителю, это значит, что я потеряю ту частичку прошлого.

Селестия опустила взгляд.

– Тогда обращайся ко мне как тебе удобно.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Возможно, тебе покажется ужасным, что я сейчас скажу, но со временем ты привыкнешь. Таков естественный ход вещей. – Она поглядела на почерневшие поленья, подпитывавшие пламя в камине.

– Мы не естественны, – возразила Твайлайт. – И я не хочу привыкать к этому. – Немного помолчав, она сказала откровенно: – Иногда я думала, что вы наслали на меня проклятие.

– И ты имеешь полное право так считать, – Селестия не отрывала глаз от огня.

– Почему мы, аликорны, вообще существуем? – не останавливалась Твайлайт. – Словно насмешка над прочими расами. Что для остальных целая жизнь, для нас всего лишь мгновение. Это неправильно. Ужасно!

– Я не вижу здесь насмешки, – все так же серьезно говорила Луна. – Мы родители, которые приглядывают за детьми. Так и должно быть. Мы копим и сохраняем мудрость. Это так же естественно, как цикл дня и ночи.

– Как я могу воспринимать других как детей, если даже не приняла свою новую сущность? Я сама еще ребенок. – Твайлайт опустила голову на сложенные копыта и печально вздохнула. – Я не могу воспринимать стариков как маленьких жеребят. Это попросту… не укладывается в голове.

Селестия укрыла Твайлайт своим крылом, словно большим шелковым одеялом, и взглянула на нее по-матерински нежно:

– В таком случае мы приглядим и за тобой, Твайлайт, – произнесла она ободряюще. – Мы всегда будем рядом.

– Да… Я знаю. Но мне не становится легче от этого… Я ношу титул Принцессы Дружбы, но у меня больше не появится друзей. Смешно, правда? – Горло Твайлайт распирала боль.

– Почему ты так говоришь? – удивилась Луна.

– Я боюсь создавать новые воспоминания. Они непременно начнут терзать меня так же, как сейчас, когда минует еще полвека, и мои новые друзья так же... уйдут.

– Так почему бы не создавать воспоминания с нами? – последовал вопрос Селестии.

– Я… – опешила Твайлайт. Под крылом Селестии ей вдруг стало жарко, – никогда не задумывалась о подобном.

– То, что нам не место среди прочих рас, отчасти правда, – молвила Селестия. – Нам опасно привязываться к ним. – Луна вдруг одарила старшую сестру предостерегающим взглядом. Селестия все же сказала: – Для Твайлайт не секрет, что я привязана к ней. И она давно поняла, что я не могла позволить ей оставаться обычной, пусть и весьма одаренной, единорожкой.

Твайлайт приподняла голову:

– Я часто думаю о том, чтобы обратить это вспять. Только какой теперь смысл? Даже если я вновь стану единорогом, ничего не изменится… Но если бы существовала возможность вернуть все на свои места, я бы без сомнений пожертвовала крыльями и титулом. – Принцессы молча взирали на Твайлайт. – Хотя бы несколько минут… вновь увидеть подруг, услышать их голоса. Но ведь это невозмо…

– Твайлайт, – мягко произнесла Селестия, остановив юную принцессу. – Ты повидаешь подруг. Обещаю.

– Правда? – обрадовалась Твайлайт, но улыбка тут же соскользнула с ее губ. – Я могу лишь надеяться, что это поможет мне. Вдруг, когда я увижу их, я загрущу еще больше?.. И как вы собираетесь мне помочь?

– Будь спокойна. Я придумаю способ, – ответила Селестия.

– Могу ли я как-то помочь вам? Я не хочу сидеть сложа копыта. В конце концов, это моя проблема.

– Боюсь, что нет, Твайлайт, – покачала головой Селестия. – Я должна сделать это сама.

– Вы… – Твайлайт аж задрожала, внезапно осознав, почему наставница так говорит, – вы думаете, я виню вас? Это не так! Вы сделали это в интересах страны и…

Селестия оборвала ее на полуслове:

– Как бы все ни было в прошлом, теперь это не имеет значения. Я ответственна за то, что с тобой происходит теперь. Ты не забыла, что сказала минуту назад, Твайлайт? Я наслала на тебя проклятие.

– Но… я… не хотела сказать…

– Довольно, – вмешалась Луна. – Ты собрала нас для откровенного разговора или чтобы врать нам и себе тоже?

– Ты слишком резка, сестра, – заметила Селестия без осуждения.

– Нет, Принцесса Луна говорит правильно, – согласилась Твайлайт. – Но мне правда стыдно, что я заставляю чувствовать вас виноватой.

– Тебе действительно пора перестать принижать себя передо мной, – строго промолвила Селестия, но быстро смягчилась: – И тебе стоит чаще говорить с нами. Мы с сестрой знаем, что такое разлука и всегда готовы выслушать тебя.

– Да… я понимаю.

Какое-то время принцессы сидели в молчании, слушая, как потрескивает огонь. Заговорить больше никто не решался, да и не было в этом необходимости. Все наслаждались уютной тишиной и теплом огня.

Луна ушла первой, сказав, что ей пора приступать к обязанностям. Оставшись наедине с Твайлайт, Селестия промолвила:

– Я знала, что ты будешь чувствовать себя одинокой, но была уверена, что со временем ты преодолеешь это. Я смотрела через призму личного опыта. Я сделала ошибку.

– Вы все сделали правильно, – Твайлайт специально ответила так. Она не переносила того, что Принцесса Селестия, ее бесконечно уважаемая наставница, продолжает винить себя.

– Твое отрицание не сделает лучше никому.

– Как долго вы вините себя? Почему вы не поговорили со мной?

– По той же причине, что и ты, – Селестия проигнорировала первый вопрос и, немного помолчав, промолвила: – Уже поздно, моя верная ученица. Оставайся переночевать в замке.

– Спасибо, что выслушали меня, – сказала Твайлайт, поняв, что Принцесса Селестия не желает продолжать разговор.

–  Доброй ночи, Твайлайт.

Принцесса Селестия ушла в свои покои.

Твайлайт почувствовала, что ей стало чуточку лучше. Она запрыгнула на кровать и, зарывшись под плотное одеяло, лежала некоторое время неподвижно, прокручивая разговор в голове. Затем, тяжело вздохнув, она включила лампу на тумбочке рядом, достала дневник и раскрыла его на том месте, где остановилась.

Почерк Старлайт изменился, он него веяло неким спокойствием.

5 октября

Прошло два года с последнего раза, как я обращалась к дневнику. Почему такой большой промежуток? Ну, в дневнике пропала прежняя надобность, и я была малость занята. Похоже, я основала некое подобие религии. У меня даже появились последователи. Это не то, что я представляла себе пару лет назад, но если мои идеи помогают другим обрести смысл существовать, то почему бы и нет? В конце концов, это помогло и мне самой.

Мы снимаем небольшое помещение (пока что), куда могут приходить нуждающиеся в помощи. Питаю надежду, что однажды у нас появится что-то вроде церкви. Сейчас мало кто воспринимает нас всерьез, но мы продолжаем распространять наши идеи.

Надеюсь, я все делаю правильно. Интересно, что бы сказала Твайлайт, увидев, до чего я докатилась? Ха-ха. Ставлю сотню битов, она бы о-очень удивилась.

– Ты молодец, – ответила Твайлайт дневнику. – Ты добрая пони… Хотела бы я узнать тебя получше. – Она хихикнула, осознав, что разговаривает с неодушевленным предметом, и легонько покачала головой. – Может, когда моя вечность закончится, мы встретимся.

3 декабря

Все еще не бросила попыток понять, что за камень я до сих пор таскаю с собой. И все так же безрезультатно. Кого бы я ни спрашивала – археологов, геологов, историков – никто не знает, что это такое. Некоторые даже предлагали баснословные суммы в надежде, что я отдам им камень. Не буду врать, будто я отказывала сразу и не задумывалась о том, чтобы согласиться, но он все еще со мной, так что…

Вообще-то я сберегла их всех от опасности. Они не знают, что камень необычный – но я-то знаю. Но если подумать: в чем заключается его необычность? Чем он опасен? Ночными кошмарами? Воздействием на психику?

Нужно было выяснить это. Поставить, наконец, точку в поисках. По-хорошему, я должна была проверить его воздействие на себе. Но вдруг я окажусь не в состоянии записать наблюдения? Или произойдет нечто ужасное? Я неплохо владею магией, так что, думаю, могу взять на себя ответственность. Это не трусость, нет, – предосторожность.

Я посмотрю, как камень повлияет на моих последователей. Да смилуются надо мной принцессы за такой гадкий поступок.

4 декабря

Как только я сняла с камня блокирующее заклинание, начался хаос. Все, кто находился в помещении, посходили с ума. Глаза последователей налились кровью, на губах выступила пена. Как будто бешеные псы, сорвавшиеся с цепей, они набросились друг на друга, кусаясь и лягая. И я бы разделила всеобщее безумие, если бы предусмотрительно не наложила на себя заклинание-оберег. Насмотревшись на безумие вдоволь, я вновь заколдовала камень, и последователи тут же успокоились. Они не помнили, что произошло, и удивленно глядели на образовавшийся в помещении беспорядок, потирали синяки, ссадины и укусы. Майндглоу так и вовсе кто-то выдернул клок гривы. Конечно, я никому не сказала, что произошло на самом деле.

Все это время я носила с собой чистое зло. Но когда я только нашла камень, он действовал на меня иначе. Мягче, что ли? Я вроде не сходила с ума, правильно? Однако прошло два года. Он как будто накопил в себе энергию, а теперь выплеснул ее.

Я поставила себе цель избавиться от камня. Не просто выкинуть в ближайшее мусорное ведро – а сделать так, чтобы никто и никогда больше не прикоснулся к нему. Пока что я не преуспела в этом. Я пыталась разбить его разными способами, но там, где треснул бы даже алмаз, камень оставался невредим.

…Я что-нибудь придумаю. Непременно.

Твайлайт перелистнула страницу и обнаружила, что записей больше нет. Она пролистала дальше, вплоть до самого конца – ни единого словечка, только зияющие пустотой страницы. Она полностью сняла заклинание, скрывавшее записи, так что оставалось только одно – похоже, Старлайт забросила ведение дневника. По спине прокатился снежный ком, когда Твайлайт поняла, что так и не узнает, что случилось с камнем. И это был не читательский интерес, нет, она забоялась как правительница, ответственная за своих подданных. Но раз до сих пор ничего не произошло, значит ли это, что Старлайт нашла способ уничтожить камень? Нет, нельзя так легкомысленно относиться! Если он взаправду имеет свойство накапливать силу с годами, Эквестрии может грозить серьезная опасность. Нужно что-то предпринять! Но что? Найти камень? Где? А если он даже не в Эквестрии?

Надо успокоиться. Она проходила это уже много раз. Выдохнув, Твайлайт встала с кровати. Ничего еще не произошло – и не факт, что произойдет. Ее единственное доказательство – дневник из прошлого века. Возможно, она преувеличивает, причем сильно, но лучше так, чем потом посыпать голову пеплом.

– Нужно предупредить принцесс, – сказала себе Твайлайт и выбежала из комнаты.