Fallout: Equestria - Ископаемое (The Fossil)
Глава 6: Элемент жестокости
"Ископаемое" (The Fossil)
Авторы: Lucky Ticket и Alnair.
Редактор: California.
Корректор: Astarcis.
Разумеется, этот день просто не мог пройти спокойно. Я хотела приключений? Я их получила и продолжала получать сполна. С того момента, как я выбралась на Поверхность, со мной и вокруг меня постоянно что-то происходило. Вот и сейчас – не успел начаться новый день, а я уже торопилась вместе с Джестер и чудовищных размеров грифоном к центральному зданию деревни – той самой башне с каменным фундаментом, в которой на первом этаже располагалась общественная столовая.
Пока мы шли по лабиринту из одноэтажных построек, я невольно разглядывала грифона во все глаза. С моей стороны это было верхом неприличия – чем-то вроде излишне долгого разглядывания чужой кьютимарки. Но меня оправдывало то, что я никогда раньше не видела грифонов – ну, по крайней мере, живыми.
Базилевс, казалось, был огромным даже для грифона и выглядел слегка грузным. Такая комплекция странно контрастировала с его суровым, я бы даже сказала, воинственным видом. Торс грифона был подпоясан тёмно-красной материей. Многочисленные татуировки покрывали его передние лапы, а перья на голове были зачёсаны назад, что выглядело весьма угрожающе. Судя по экипировке, Базилевс был охотником, но я не могла себе представить, как такой здоровяк может близко подобраться к жертве и при этом не спугнуть её.
Снаряжение Базилевса по габаритам было вполне под стать своему владельцу: его расшитая узорами и украшенная перьями сумка, казалось, могла полностью вместить Джестер, семенившую рядом, а огромный охотничий лук, надетый через плечо, по толщине напоминал скорее ствол молодого дерева. Я мысленно прикинула, что вряд ли смогу согнуть этот лук, даже если навалюсь на него всем своим весом. А о стрельбе из него можно было и вовсе забыть. Но в том, что у Базилевса на это силы были, сомневаться не приходилось, как и в том, что он обладал высокой грузоподъёмностью. Глядя на его могучие крылья, сложенные за спиной, я невольно чувствовала себя ущербной. Мда, это вам не мантикора с её декоративными конечностями. Кстати о конечностях. Базилевс передвигался на задних ногах! Конечно, я читала про эту грифонью особенность, но одно дело просто что-то знать и совсем другое – наблюдать воочию.
Когда я отошла от первоначального испуга, то отметила про себя, что Базилевс говорил нарочито спокойным тоном, словно постоянно разъяснял что-то малым детям. Но, в тоже время, он не обращался к Джестер как к несмышлёному жеребёнку. Эти двое разговаривали друг с другом на равных, будто и не было между ними разницы ни в размерах, ни в видовой принадлежности.
Наблюдая за ними, я нашла единственное разумное объяснение этому явлению: они знали друг друга достаточно долго для того, чтобы отбросить все условности, неизбежно возникающие при общении столь разных существ. Проще говоря, Базилевс и Джестер были друзьями… Наверное.
Мне было довольно сложно свыкнуться с мыслью, что у Джестер могут быть близкие друзья. Я привыкла воспринимать её как нечто отрешенное от мира, как вещь в себе, как одиночку, поневоле таскающую за собой такую непутёвую кобылку, какой была я. Перекатывая эту новую мысль в своей голове, я вполуха слушала, как Джестер рассказывает Базилевсу обо мне и какие при этом применяет выражения.
Базилевс оказался очень благодарным слушателем. Лишь изредка он вставлял пару-тройку фраз, произнося их очень неторопливо, придавая тем самым вес каждому сказанному слову. Но, в основном, дело ограничивалось кивками, либо не очень понятными для меня движениями его больших когтистых лап.
Дойдя до башни, мы обогнули крыло, в котором располагалась столовая и подошли к глухой металлической двери. На крыльце стояла молоденькая пони светло-голубой масти, в меховой шапке из-под которой смешно выбивались белоснежные кудри. Было ясно, что она вовсе не охраняла эту дверь, а просто выбралась подышать свежим воздухом. При виде нашей троицы пони совершенно растерялась и теперь стояла, разинув рот, тщетно пытаясь вымолвить хоть слово.
– Доложите коменданту, что нам нужно срочно встретиться с ним, – обратился к ней Базилевс.
Кобыла нервно кивнула и скрылась в дверном проёме. Так как дверь за собой она не прикрыла, то мы услышали отчётливый стук копыт по металлу, затем где-то вдалеке хлопнула деревянная дверь, и послышались взволнованные голоса.
– Новенькая, – усмехнулась Джестер.
Через пару минут на крыльцо вышли несколько охотников с хмурыми обеспокоенными лицами. Они сопровождали пожилого жеребца, одетого в строгий военный китель защитного цвета с золотыми кроликами в петлицах. На шее у жеребца висел нагрудный знак, представлявший собой отполированную до блеска металлическую пластину, на которой были отчеканены три бабочки – кьютимарка кобылы Министерства Мира.
– Этот жетон – одна из тех немногих вещей, которые всё ещё напоминают об утраченном нами мире, мисс, – я вздрогнула, когда поняла, что пожилой жеребец обратился прямо ко мне. Неужели я так пристально его рассматривала?
– Комендант Аландер к вашим услугам, – представился он. – Здесь я вроде шерифа: слежу за порядком, а также за обеспечением и выживанием этого поселения. И не удивляйтесь такому вниманию, мисс. Со вчерашнего вечера весь Баттерфлай обсуждает ваше прибытие. Мы и не подозревали, что выше по дороге находится обитаемое Стойло. Такие гости как вы, мисс, большая редкость в наших краях. Не стесняйтесь спрашивать о том, что вам не понятно. Я же, в свою очередь, приглашаю вас на чашку чая. Мне бы очень хотелось послушать рассказ о ваших с Джестер приключениях и…, – Аландер сделал паузу, словно подбирал подходящие слова, – о вашем родном доме, мисс. Если вы, конечно, не против.
Комендант учтиво улыбнулся. Однако помимо этой официальной улыбки, я уловила и пытливый взгляд серых глаз жеребца, говорящий сам за себя. “Впрочем, если я и расскажу о Стойле в общих чертах, это же не повредит его безопасности”, – подумала я и улыбнулась в ответ.
– Но это всё будет после, – комендант произнёс это с некоторым сожалением в голосе. Затем он серьёзно взглянул на грифона.
– Базилевс, насколько я понял, у тебя есть важная информация для всех нас.
– Да, Аландер. На деревню готовят нападение, – ответил грифон.
– Кто?
– Неизвестные пони.
“Жизнь, полная приключений, да?” Похоже, что у меня появился реальный шанс увидеть оборону крепости, а то и поучаствовать в ней! Нет, я, конечно же, не стала бы лить кипящее масло на атакующих, но опрокинуть собственными копытами осадную лестницу, увешанную кровожадными бандитами, мне всегда хотелось. Впрочем, должность небесного дозорного была ничуть не хуже. Я могла бы парить над крепостью и подсказывать охотникам, где притаился хитрый враг...
Пока я мысленно прикидывала свою роль в предстоящей баталии, комендант обратился к остальным:
– Всё оказалось серьёзнее, чем я думал. Нужно собирать военный совет. Но сначала Джестер проводит Базилевса в лазарет – на перевязку.
“На перевязку? Он что, ранен?” – внешне Базилевс не выглядел нездоровым, стоял прямо и дышал ровно. Лишь внимательно присмотревшись, я, наконец, поняла, что тёмно-красная ткань, опоясывающая грифона – это бинты, насквозь пропитанные кровью. Я инстинктивно отвернулась от этого зрелища.
– Похоже, Додо с нами не пойдёт, – предположил Базилевс.
– Н-не, всё в п-порядке, – попыталась возразить я.
– Определённо не пойдёт, – подытожила Джестер, – Комендант, вы можете взять Додо с собой? Она совсем замёрзла, просто стесняется это показать.
Это была правда. Конечно, в долине Баттерфлай было не так холодно как в горах, но нескольких минут без движения хватало, чтобы начать дрожать от малейших порывов ветра. Как же я скучала по своей тёплой куртке!
– Что ж, раз мисс Додо замёрзла, то прошу в мой кабинет, – отозвался комендант.
Как бы мне ни хотелось выглядеть сильнее и выносливее, предложение коменданта я приняла с большой радостью.
Кабинет коменданта оказался намного просторнее, чем я думала. Общее помещение, занимавшее практически весь второй этаж башни, явно служило ещё и залом для собраний. Помимо рабочего места коменданта, устроенного возле широкого окна, в кабинете уместился вытянутый овальный стол. Он был завален бумагами, подшитыми в папки, а также отдельными листами, исписанными неровным почерком. Во главе стола, за печатной машинкой фирмы “Эрдепон”, сидела та самая белокурая кобылка и вслепую набивала какой-то текст. При этом она беззвучно шевелила губами, а длинные курчавые локоны смешно вздрагивали при каждом ударе копыт по клавишам. Нетрудно было догадаться, что беспорядок, устроенный на столе – её копыт дело. Чуть поодаль от кобылки сидел молодой жеребец и мечтательно поглядывал на неё. Кружка с горячим кофе, которую он держал в копытах, явно была прикрытием. За всё то время, что я наблюдала за жеребцом, он ни разу из неё не отпил.
Всё это – и стук печатной машинки, и запах кофе, и огромная карта на пол стены, утыканная разноцветными флажками, – напомнило мне о полицейских участках из детективных романов. Для полноты картины в кабинете не хватало лишь табачного дыма, клубящегося под потолком, и кем-то оставленной фетровой шляпы на вешалке возле входа.
Получив от коменданта указание расчистить стол, кобылка, с присущей ей нервозностью, принялась за дело. Жеребец не без удовольствия отодвинул кружку в сторону и кинулся помогать ей. Однако комендант тут же окликнул его и дал задание разыскать оружейника, кладовщика и ещё целый табун важных пони, без которых не было смысла начинать собрание. Погрустневший жеребец направился к выходу, а я, чтобы скоротать время, стала разглядывать карту поселения, висевшую по левое копыто от меня.
На самом деле, это была не просто карта, а инженерно-топографический план местности. Точность плана была потрясающая – на жёлтой зернистой бумаге можно было видеть не только постройки санатория и отметки высот, но и все кабели и трубы, проложенные под землёй. Кроме того, составители плана отметили каждый куст и каждое дерево, находившиеся как на территории санатория, так и за его пределами. Так я узнала, что вдоль дороги, ведущей к санаторию, были высажены лиственницы, а окна зоны отдыха выходили прямо в яблоневый сад. Конечно же, сейчас ничего этого не осталось. Поверх схематично изображённых деревьев жирным красным карандашом были добавлены включения десятилетней давности – постройки деревни Баттерфлай.
Остальную часть стены занимали фотографии в деревянных рамках и потрёпанный временем жёлтый флаг Министерства Мира. На снимках были запечатлены комнаты с облезлыми стенами, разбитыми окнами и пришедшей в негодность мебелью. Помимо этих, явно недавних фотографий, было и несколько видов долины, сделанных довоенными фотографами.
– Интересуетесь историей, мисс? – спросил меня комендант Аландер и, не дожидаясь ответа, продолжил. – В те моменты, когда что-то в деревне идёт не так, я подхожу к этой стене и вспоминаю, каким мы застали это место одиннадцать лет назад. И, знаете, на душе становится легче. Любая проблема кажется такой незначительной на фоне нашего большого достижения. Ведь совместными усилиями мы сделали это место вновь пригодным для жизни пони.
Комендант Баттерфлая встал напротив стены с фотографиями, устало сощурив глаза, и задумался о чём-то своём. Было как-то неловко его беспокоить, однако, вспомнив его гостеприимное “не стесняйтесь спрашивать, если что-то непонятно”, я решила продолжить разговор в интересующем меня ключе.
– Джестер рассказывала мне, что здесь раньше было рейдерское гнездо. Как вы думаете, те пони, которых видел Базилевс, они тоже рейдеры?
– Не знаю, мисс. Это могут быть рейдеры, это могут быть наши давние враги, получившие отпор в прошлый раз, это может быть и неизвестное кочевое племя, которое просто идёт мимо, сметая всё на своём пути. Кто угодно. В Пустошах с самого начала была сложная система взаимоотношений между пони. Выжившие после падения бомб долго не могли прийти в себя. Многие ринулись в центральную часть Эквестрии, поближе к тёплому климату и большим городам. Оттуда можно было по кусочкам растаскивать блага Старого Мира – довоенные технологии и консервированную еду, сохранившуюся в супермаркетах. На их беду, этих запасов хватило очень ненадолго. Те, пони, что не смогли адаптироваться к новым условиям, стали рейдерами – ведь грабить и убивать слабых гораздо проще, чем пытаться создать что-то своими копытами. Другие организовали племена, объединённые вокруг сильного лидера или отдельно взятой идеи. Эти племена непрестанно враждовали между собой. Власть переходила от одной общины к другой как мяч для хуффбола. Шли годы, а Пустошь не становилась лучше. Всё те же руины, выжженная земля и небывалая жестокость.
– И вы решили выйти из игры?
– Земные пони неслучайно так названы, мисс. С древних времён само их существование было связано с сельским хозяйством. Можно сказать, что после Катастрофы эта связь была разорвана. Когда плодородные земли оказались отравлены мегазаклинаниями, а солнце закрыто густыми облаками, мои предки предприняли рискованную экспедицию на север. Отказавшись от благ цивилизации, они стали осваивать этот холодный, но почти не затронутый войной край. Здесь не было массированных бомбардировок. Да, зебры уничтожили Штальбарн, а чуть ранее что-то страшное произошло в Поларштерне. Но если держаться подальше от этих мест, наш регион относительно безопасен и чист в сравнении с руинами Кантерлота, кратером Филлидельфии и, уж тем более, Хуффингтоном.
“Ага, а ещё зебры атаковали наше Стойло...”, – подумала я и вдруг зацепилась за знакомое слово, сказанное комендантом. “Поларштерн, Поларштерн... звучит очень знакомо”.
– Подождите, мистер Аландер, вы сказали, что нечто страшное случилось в Поларштерне? Неужели ни один пони не знает, что именно?
– Только если в общих чертах, мисс. Поларштерн, или, как его теперь называют, “Вспышка”, в буквальном смысле этого слова вспыхнул незадолго до конца Старого Мира. Была ли это диверсия зебр или неудачные испытания мегазаклинания пони, никто уже не скажет. Ясно одно: в том инциденте никто не выжил. По словам караванщиков, единственный путешественник, вернувшийся оттуда, рассказывал, что город давно мёртв, но по-прежнему смертоносен. Но что там происходит на самом деле, я не берусь вам ответить. Вспышка очень далеко отсюда – в зоне вечной мерзлоты. Там на сотни километров ни единой живой души.
“Вспышка! Ну конечно!” – теперь я вспомнила жирные красные буквы на карте в планшетке. Определённо, погибшему грифону было что-то нужно в развалинах Поларштерна. Вот только что?
– Однако, мисс, мы заболтались, – комендант прервал мои раздумья. – Ваши друзья уже здесь, а это значит, что пора начинать наше собрание.
За разговором с комендантом я и не заметила, как кабинет заполнился встревоженными пони, которые тихо переговаривались между собой. Самые важные из них заняли места за овальным столом и уже разложили пустые листы бумаги и карандаши с мягким зубным хватом, другие сидели сзади, на заранее приготовленных подушках, третьи же окружили Базилевса и Джестер и донимали их расспросами. Мои друзья стояли в дверях и безуспешно пытались протиснуться сквозь шумную толпу прямо к рабочему месту коменданта.
Видя, что ситуация постепенно выходит из-под контроля, комендант несколько раз стукнул копытом по столу, чтобы привлечь внимание собравшихся.
– Дамы и господа, я понимаю, что помещение не слишком большое, но всё-таки прошу вас не стоять в дверях, а главное, пропустить наших уважаемых гостей вперёд.
Услышав просьбу коменданта, охотники стали освобождать проход для грифона и его спутницы. Однако к тому времени Джестер рядом с ним уже не было. Оказывается, миниатюрная пони нашла лазейку в толпе и в два счёта оказалась в первом ряду, на свободном краю подушки, торчавшем из-под массивного крупа пони, в гриву которого были вплетены длинные узорчатые ленты. Я видела только затылок Джестер, но могла поспорить, что она сейчас мастерски отыгрывала роль невинного жеребёнка, с которого все взятки гладки.
Те, кто не поместились в кабинете, толпились в коридоре и наблюдали за ходом собрания прямо через открытую дверь. В помещении пахло потом, дублёной кожей, сырой тканью, а также какими-то травами и маслами. А ещё в нём было нестерпимо душно. Словно прочитав мои мысли, комендант движением копыта подозвал нервную кобылку к себе, и та, кивнув, стала поочерёдно открывать окна. Похоже, что эта пони выполняла уйму рутинной работы, которой коменданту Аландеру не положено было заниматься по статусу. Бедняжка.
Когда проблема с проветриванием была решена, комендант Аландер прочистил горло и мягким спокойным голосом сказал:
– Я вижу, что все в сборе. Как комендант Баттерфлая, я объявляю наше экстренное собрание открытым. Я предоставляю слово нашему другу Базилевсу, который принёс очень тревожные вести.
Базилевс вышел из толпы позади меня и встал в полный рост возле карты поселения. Теперь я смогла как следует разглядеть его. Весь торс Базилевса ниже передних лап в несколько слоёв был обмотан бинтами, ещё одна повязка была наложена на его правую заднюю лапу. Похоже, раны были серьёзными, но грифон по-прежнему держался очень спокойно.
– Друзья, – начал он, – у нас крупные неприятности. Недалеко от деревни неизвестные пони разбили большой палаточный лагерь. Одного беглого взгляда хватило, чтобы понять: эти пони пришли сюда отнюдь не с добрыми намерениями.
Базилевс сделал эффектную паузу, за что был вознаграждён взглядами, полными внимания и тревоги.
– Посудите сами – обычные пони, вроде торговцев или путешественников, не ставят в ряд десяток одинаковых камуфляжных палаток, не пользуются портативными радиоантеннами, рассчитанными на армейские частоты и, уж тем более, не возят свой скарб в телегах с маркировкой “огнеопасно”.
Уже этих слов было достаточно, чтобы собравшиеся начали перешёптываться между собой. Впрочем, возникший шум не являлся помехой для мощного баса грифона.
– Поначалу я подумал, что это какая-то военизированная группировка и очень удивился, увидев среди палаток рядовых жителей Пустошей. Эти пони носят простую, ничем не примечательную одежду, вооружены обычными ружьями и пистолетами и, что самое главное, разговаривают как местные. Для того чтобы понять, что к чему, мне пришлось подобраться вплотную к лагерю и шпионить за ними.
Я попыталась представить, как такой огромный грифон мог незаметно шпионить за теми подозрительными пони и невольно улыбнулась. Однако, видя совершенно серьёзные лица собравшихся, я поняла, что Базилевс действительно мог.
– Это было немного забавно, – продолжил он. – Вокруг лагеря не было даже простейшей сигнализации из проволоки и консервных банок, а сами эти ребята оказались настолько болтливыми и шумными, что за полчаса наблюдений за ними я узнал все их планы и намерения.
– И что же делают эти загадочные господа на границе с нашей деревней? – поинтересовался комендант, не скрывая иронии в голосе.
– Эти пони – бандиты и они пришли грабить нас, – ответил грифон.
– В таком случае, мы дадим им достойный отпор и прогоним туда, откуда они явились, – спокойно ответил комендант. – Только… Базилевс, а ты уверен, что речь шла именно о Баттерфлае?
– Да, Аландер. Они говорили, что в нашей долине есть чем поживиться, а также в красках расписывали, как сожгут деревянную крепость дотла за четверть часа.
– Хм, и как, интересно, они собираются это сделать? – поинтересовался комендант. – Наши стрелки уложат половину их отряда ещё до того как эти наглецы подберутся вплотную к поселению.
По тону коменданта было ясно, что Базилевс сгущал краски.
– А вот это самая неприятная новость, Аландер, – напряжённо ответил грифон. – Они не будут подходить к стенам поселения, а расстреляют его с дальней дистанции. Кто-то снабдил нападающих целым контейнером армейских гранатомётов и многоствольным реактивным миномётом. Я лично видел, как всё это добро развернули, и старший пони показывал остальным, как с ним управляться.
На мгновение в воздухе повисла тишина, а затем кабинет буквально взорвался от шума. Послышались отдельные возгласы, призывающие усилить охрану и готовиться к обороне. Другие предлагали срочную эвакуацию населения. Даже пони, сидевшие за длинным овальным столом, оживлённо жестикулировали и перебивали друг друга.
Слова Базилевса в корне изменили и мои представления о предстоящем событии. Теперь всё это выглядело чертовски опасным и уже не вписывалось в романтичную картину обороны крепости с осадными орудиями и приставными лестницами, с которых захватчиков сбрасывают в глубокий ров, битком набитый голодными зубастыми крокодилами...
Ах да, вокруг Баттерфлая рва с крокодилами не было. Впрочем, главным было другое: на горизонте маячил бой, совершенно не похожий на те книжные битвы, к которым я привыкла. Жестокий бой, в котором огневая мощь нападавших давала им реальные шансы на победу.
“Реактивные снаряды сжигают любые деревянные крепости, какими бы надёжными те ни казались на первый взгляд”. Даже с моими примитивными знаниями в области тяжёлого вооружения этот неутешительный вывод напрашивался сам собой.
Поскольку шум не прекращался, коменданту Аландеру пришлось повысить голос, чтобы призвать собравшихся к порядку. Когда пони в зале немного успокоились, Базилевс продолжил:
– Эти негодяи планируют напасть завтра, на рассвете. А сейчас они ждут некую Эмеральд Грин. Я так понял, это она у них всем заправляет. Помимо двух десятков пони, что я уже насчитал в лагере, она приведет с собой, по меньшей мере, полдюжины приспешников. Однако мне кажется, что их будет больше. Походная кухня в лагере способна прокормить где-то три десятка едоков, а то и больше.
Услышав это, комендант задумчиво проговорил вслух:
– Это небольшая армия… – было видно, что он уже пытается составить план действий. – Базилевс, а где именно расположен лагерь неприятеля?
– Вот здесь, прямо на границе наших охотничьих угодий, – грифон ткнул своим когтистым пальцем в точку где-то на юго-западе карты. Я невольно вспомнила скрюченную лапу мёртвого грифона на пороге Стойла 96. Лапу, сжимавшую здоровенный пистолет, теперь валявшийся без дела на дне моей сумки. Теперь я точно знала, кому это оружие может пригодиться.
– Спасибо, Базилевс. Это всё, что удалось выяснить?
– Да, Аландер. Мне жаль, что я встревожил их раньше времени. Я надеялся долететь до вас как можно быстрее, а в итоге подставил спину. Впрочем, тот, кто подстрелил меня, даже не стал искать место, где я упал. Просто развернулся и ушёл.
– Вот как? – удивился комендант. – Это непростительная оплошность с его стороны. Наши враги или слишком самоуверенны, или плохо организованы. Или всё вместе. В любом случае, это увеличивает наши шансы отбиться от них. И, кажется, я уже знаю, как нам следует поступить.
С этими словами комендант Аландер вышел из-за своего стола и встал рядом с грифоном.
– Друзья, из того, что я сейчас услышал, можно сделать вывод: у нас очень мало времени, и мы должны потратить его с максимальной пользой. Я уже слышал предложения заняться обороной крепости – усилить охрану, опустить ворота, эвакуировать стариков и жеребят в пещеры. Да, мы так поступали раньше, но сейчас это не сработает. Если враги дотащат свои грозные орудия до деревни, то, в лучшем случае, мы понесём серьёзные потери, в худшем – деревня будет полностью уничтожена. Единственным выходом из сложившейся ситуации я вижу нападение. Они планируют атаковать деревню на рассвете. Что ж, мы нанесём удар сегодня в полночь и защитим наш родной дом!
Последняя фраза коменданта была поддержана громким топотом копыт и одобрительными возгласами. Когда волнение почти улеглось, комендант продолжил:
– Командор Хардбоун, я бы хотел выслушать ваше мнение по поводу предстоящей операции.
Все, кто сидели рядом со мной, повернули голову в сторону пони, внешне напоминавшего горного варвара из старинных преданий. Разгуливая по Баттерфлаю, я уже привыкла к мысли, что местные жеребцы, в большинстве своём, отказалась от такого замечательного достижения прогресса, как бритвенные принадлежности, однако командор Хардбоун преуспел в этом больше остальных. За счёт своей косматой гривы и густой бороды он выглядел крайне суровым, а глубокий шрам, пересекавший его переносицу по диагонали, а также блестящий двухсторонний топор, покоившийся в его передних копытах, словно подсказывали: этот жеребец предпочитает жаркий бой на короткой дистанции.
– Мастер Аландер, наш друг Базилевс принёс очень ценные сведения, – голос Хардбоуна был хриплым, неровным и даже чем-то напоминал рык. – Однако этой информации недостаточно. Враг получил подкрепление. Враг стал сильнее. Но мы не знаем, насколько он силён. Конечно, очень удобно будет собрать большой отряд и всем скопом напасть на вражеский лагерь. И я прямо сейчас готов лично возглавить такой отряд. Но хоть этот план и прост, он содержит в себе много неприятных “если”. Если мы пошлём к лагерю всех опытных охотников, это совершенно не значит, что победа достанется нам легко. Прицельный гранатомётный огонь противника может существенно сократить наши ряды. Если мы понесём большие потери, остатки сил неприятеля могут прорваться к деревне, которая будет очень слабо защищена. Если при этом у них останутся гранатомёты или, не дай Селестия, упомянутый Базилевсом многоствольный миномёт, считайте, что Баттерфлай обречён.
В очередной раз зал загудел множеством взволнованных голосов. Тяжело вздохнув, комендант обратился к Хардбоуну.
– Командор, ваши опасения более чем справедливы. Однако, как я понимаю, у вас есть и другой план.
– Так точно. Раз мы не располагаем точными сведениями о численности сил противника, я предлагаю произвести разведку боем. Мы пошлём в лес небольшую ударную группу, главной задачей которой будет захват вражеского арсенала либо выведение его из строя. Ведь весь сыр бор именно из-за опасного оружия, находящегося в копытах наших врагов. Если мы лишим их этих игрушек, то старая добрая копытопашная в сочетании с обстрелом из арбалетов завершит эту битву в нашу пользу, – с этими словами Хардбоун заботливо провёл копытом по полированной поверхности своего топора.
– Если же группа погибнет, а уцелевшие силы противника прорвутся к деревне, то у нас останется мощный резерв, который будет защищать подходы к Баттерфлаю до последнего бойца. Конечно, этот план далеко не совершенен, и ударная группа подвергается большому риску. Однако точечный удар прямо в сердце неприятельского лагеря может оказаться гораздо эффективнее наступления по широкому фронту.
– Спасибо, Хардбоун, – комендант повернулся к остальным слушателям. – Друзья, мы все знаем, что во время Великой Войны диверсанты зебр сеяли страх среди регулярных войск Эквестрии. Они появлялись словно из-под земли и так же незаметно исчезали. Твой план, до какой-то степени, напоминает их тактику. Но зебры действовали на вражеской территории. Мы же защищаем свои земли. И знание особенностей рельефа даёт нам немалое преимущество. Пока бандиты сидят в лагере, ударная группа может подобраться довольно близко, оставаясь при этом незамеченной. Лесная чаща и складки местности будут служить группе отличным прикрытием.
Комендант взял длинную деревянную указку со стола и подошёл вплотную к карте. Сжимая указку в зубах, он очертил ей место предполагаемого сражения.
– Глядите, существует, по крайней мере, три маршрута безопасного подхода к неприятельскому лагерю. Лучший из них мы выберем позже. Но, в любом случае, у ударной группы будет проблема: последние метров сорок-пятьдесят – открытое пространство, отлично просматриваемое со стороны лагеря, – с этими словами комендант вычертил указкой дугу прямо по линии рельефа, отмечавшей границу низины, в которой расположился лагерь.
– Нужно преодолеть эту зону раньше, чем вражеские часовые заметят вас. Пожалуй, это самая рискованная часть операции. Врагу надо навязать ближний бой, иначе он использует свои гранатомёты против вас.
– Я думаю, мы кое-что придумаем, – подала голос Джестер, неожиданно возникшая возле коменданта. Я могла поклясться, что секунду назад её там не было! Комендант оглядел полосатую пони с ног до головы и спокойно ответил:
– Что ж, в твоём умении скрытно перемещаться я никогда не сомневался.
– Есть ещё одна вещь, которая меня беспокоит, – вмешался Хардбоун. – Если по какой-то причине ударную группу постигнет неудача, пони в деревне должны мгновенно узнать об этом. А это значит, что кто-то должен будет следить за ходом боя и, в случае провала операции, добежать практически до самой деревни в кратчайшие сроки.
– Или долететь по воздуху, – предложил Базилевс.
Комендант Аландер повернулся к грифону и очень строго посмотрел на него.
– Базилевс! Даже не думай об этом, – взгляд из-под густых серых бровей не терпел возражений. – Ты потерял много крови. И если на публике ты можешь делать вид, что всё в порядке, это совершенно не значит, что сейчас самое время скакать по лесу. Мне даже не нужно идти к доктору Трэвис, чтобы справиться у неё о состоянии твоего здоровья. Не забывай, я бывший врач, и мне прекрасно видно, что тебе необходим постельный режим. Ты и так сделал очень многое для Баттерфлая сегодня. Отдыхай.
– Да, наверное, так будет правильнее, – Базилевс вздохнул и как-то сразу осунулся. Было ясно, что до этого он держал себя в лапах именно ради участия в предстоящей битве.
– В таком случае, эта часть плана отменяется, – мрачно изрёк Хардбоун.
Я точно не знаю, что произошло в этот момент. Казалось, все эти проблемы касались меня очень опосредованно. “Если Баттерфлай устоит, я смогу получить здесь должность механика и до посинения ремонтировать трубы и электропроводку. Если же нет, я сбегу ещё до подхода врагов и направлю копыта куда-нибудь ещё. Это ведь не моя война, верно?”
И всё-таки какая-то невидимая сила толкнула меня вперёд. Поднявшись на свои копыта, дрожащие от сильного волнения, я не своим голосом сказала куда-то в пространство:
– Ничего не отменяется. Я… пойду. Вместо Базилевса, – для того чтобы все поняли смысл сказанного, я широко расправила свои крылья, – Видите? Я смогу долететь до деревни.
Я ожидала возгласов вроде “Это очень опасно”, “Ты ещё слишком мала” и кучу других подобных фраз, но вместо этого встретила серьёзные, оценивающие взгляды окружающих. Комендант Аландер повернулся к Джестер и спросил:
– А мисс Додо точно справится со своей задачей?
Полосатая пони привстала на копытах и, глядя коменданту прямо в глаза, ответила:
– Додо вытащила меня из горящего самолёта, который падал в пропасть. Вытащила вместе с двумя мешками добра. Нет, я совершенно не сомневаюсь в её лётных способностях.
– Что ж, в таком случае у меня нет возражений по поводу её участия в операции, – ответил Аландер.
Основная часть собрания закончилась, и большинство пони покинули зал, чтобы как следует подготовиться к предстоящей битве. Даже комендант Аландер на время оставил своё рабочее место. Джестер упросила его лично конвоировать Базилевса до дома, чтобы грифон по пути не выкинул какую-нибудь героическую глупость.
Стоя в дверях, Базилевс пару раз дружески хлопнул меня по плечу.
– Удачи, Малиновка, и не суйся под пули.
"Малиновка?"
Пообещав вести себя осторожнее, я проводила своих друзей до лестницы и вернулась в тёплый кабинет. Последняя реплика пернатого героя, которую я расслышала, затворяя дверь звучала так: “Надеюсь, у Джестер найдётся что-нибудь достаточно гадостное, чтобы быстро поставить меня на ноги”.
Теперь в кабинете остались лишь те пони, которых я почти не знала. Белогривая секретарша вновь засела за “Эрдепон” и стала перепечатывать те заметки, что сделала непосредственно во время собрания, а командор Хардбоун и несколько его подчинённых заняли дальний край овального стола, расстелив на нём большой лист кальки. Стараясь не отвлекать важных пони от их работы, я села на свободную подушку и стала наблюдать.
На кальке вкопытную был нанесён тот участок леса, где расположился неприятель. Конечно, эта импровизированная карта не была такой точной, как план местности, висевший на стене, но зато можно было наносить пометки прямо поверх неё. Впрочем, командор и его подчинённые не спешили браться за карандаши. Вместо этого они выложили прямо на разрисованную кальку разные мелкие подкопытные предметы, изображавшие как силы неприятеля, так и нападающих на них охотников. Со стороны всё это напоминало партию в настольную игру “Ковпони против бизонов”, в которую мы с Коппер часами резались в детстве. Разница была лишь в том, что вместо пирогов в этом бою в ход должны были пойти пули и арбалетные стрелы.
Хотя, сказки про пироги можно оставить маленьким жеребятам. Благодаря отделу исторической литературы нашей Библиотеки, где целый шкаф был отведён под книги, не прошедшие цензуру Министерства Стиля, я не питала наивных иллюзий относительно природы пони.
Мы начали убивать задолго до Великой Войны. Сначала мы убивали друг друга в межплеменных войнах, потом, покончив с внутренними распрями, стали убивать внешних врагов: безвольных кристальных рабов Короля Сомбры, агрессивных и непонятных ченджлингов и, наконец, сильных и гордых бизонов, чьи земли приглянулись основателям Эппллузы... Да что там, даже в моих любимых книгах про Дэрин Ду, герои чётко делились на категории “наши” и “враги”. Как правило, переговоры с последними ни к чему не приводили. Те пони, что разбили свой лагерь в лесу, однозначно подходили под категорию “врагов”, и командор Хардбоун делал всё, чтобы успешно устранить угрозу, исходившую с их стороны.
Поначалу мне было интересно наблюдать за тем, как охотники отыгрывают разные сценарии нападения на лагерь. Но работа с картой очень быстро сменилась обычным словесным обсуждением, в котором звучали незнакомые военные термины, поэтому я быстро потеряла нить разговора.
– Мисс Додо, чай готов, – ехидно окликнула меня Джестер, вернувшаяся с улицы.
“Ну, всё. Теперь минимум полдня она будет донимать меня этим странным обращением, пока не придумает какой-нибудь новый трюк”.
Оглянувшись, я увидела, что рабочий стол коменданта уже накрыт аккуратной клетчатой скатёркой, на которой стояли жестяные кружки с травяным чаем и тарелка с овсяными хлебцами. Джестер и комендант как раз приступили к трапезе, и, подсев к ним, я услышала конец истории о разграблении почтового самолёта. Мне даже удалось дополнить некоторые моменты этого рассказа своими уточнениями. Надо отдать должное, рассказчица из Джестер была хоть куда! Конечно, она немного преувеличила детали, но только в тех моментах, где это было необходимо с художественной точки зрения. Если подумать, у моей подруги был литературный талант.
Но вот история закончилась. Комендант обвёл нас взглядом и задумчиво произнёс:
– Потрясающие приключения, – и отхлебнул чай из кружки. Я ждала, когда он продолжит, но седой жеребец вновь задумался о чём-то своём.
"И всё?" – сказать по правде, я была немного разочарована такой спокойной реакцией со стороны коменданта. Джестер тоже как-то приуныла. Чтобы нарушить возникшее за столом неловкое молчание, я решила сменить тему:
– А я думала, что вы тоже будете участвовать в разработке плана нападения на лагерь, – обратилась я к коменданту, макая хлебец прямо в чай.
Джестер искоса взглянула на меня, в то время как комендант совершенно спокойно ответил:
– Видите ли, мисс, я вполне отдаю себе отчет в том, что ни один пони в нашей деревне не способен достаточно эффективно руководить всем и сразу. Многие пони в Баттерфлае опытнее меня в своих занятиях, и я всегда охотно прибегаю к их советам. Моя задача состоит в том, чтобы их организовать. Так было заведено с момента основания деревни и, на мой взгляд, это была удачная идея. Так что я полностью доверяю командору Хардбоуну и его помощникам и не считаю необходимым контролировать все их действия.
– А у нас в Стойле все подчиняются инструкциям Смотрительницы. Также немалый вес имеют решения культурного совета Стойла. Только пони там такие занудные… – я так увлеклась, что не заметила, как намокший кусочек хлебца упал прямо в чай. “Досада”.
– Вот как? – Джестер скорчила физиономию, полную сочувствия и поправила копытом невидимые очки на переносице. – Продолжайте.
Агрх. Для довершения образа ей не хватало только блокнота с карандашом. Удивительным было то, что комендант никак не отреагировал на её выходку. Видимо, он давно привык к подобным кривляньям со стороны полосатой пони.
Мой рассказ о родном Стойле не был долгим. Я постаралась сообщить те основные сведения, которые могли помочь в установлении контакта между Стойлом и деревней. Не исключено, что обе стороны смогли бы торговать или обмениваться специалистами. Кроме того, наверняка кто-то из наших также захотел бы поселиться на Поверхности. В конце концов, проблема отсутствия моста через пропасть могла легко разрешиться при починке “Небесного бандита”. Я поделилась своими соображениями по этому поводу и тут же получила карт-бланш на любые работы в мастерской, некогда принадлежавшей Хэк Рэнч, а также ключи от неё.
В общем-то, не считая огромной опасности, нависшей над деревней Баттерфлай, всё остальное складывалось наилучшим образом. Остаток чаепития был посвящён моей карьере инженера в Баттерфлае. Оказалось, что основная проблема, беспокоившая жителей поселения, была связана с поломкой системы искусственного орошения в оранжерейном комплексе. Именно там баттерфлаевцы круглый год взращивали некоторые зерновые культуры и съедобные растения. К слову, как раз на освещение оранжереи и приходилась основная доля вырабатываемого электричества в деревне. Но если электрооборудование ещё работало, хотя и было крайне изношенным, то водопровод в оранжерее отказал совсем, и пони приходилось по старинке, с леечкой в зубах, поливать каждую грядку.
Похоже, вскоре мне предстояло переключиться с проводов на трубы. Но сначала нужно было тщательно подготовиться к предстоящей битве. Комендант Аландер выписал специальную бумагу, по которой в арсенале мне должны были выдать сухой паёк на сутки, подходящие патроны к пистолету, а также сигнальную ракетницу, выстрел из которой должен был ознаменовать победу над врагом. Настоящий набор разведчика!
Но, прежде чем идти в арсенал, нам нужно было привести своё снаряжение в порядок. У Джестер были обширные планы относительно ремонта найденного ей гранатомёта, а я знала, где именно будет удобно провести такой ремонт.
Дом Хэк Рэнч, в первую очередь, являлся мастерской и уже потом – жилым помещением. Старый деревянный амбар, явно строившийся второпях, и потому изрядно скособоченный, теперь был укреплён железными трубами, сваренными между собой в своеобразный опорный скелет. Именно на эти трубы прикреплялись тросы, позволявшие при помощи механической лебёдки в любой момент отделить внешний корпус “Небесного бандита” от ходовой части. Под фургоном темнела смотровая яма, обитая листовым железом.
Сам “Небесный бандит” был красно-ржавым, за исключением нескольких блестящих кусков металла, приклёпанных поверх родной обшивки. Из любопытства я заглянула в спарк-отсек, находившийся в передней части вагона и ужаснулась, обнаружив клубки разноцветных проводов, наскоро соединённые между собой в причудливом порядке. Раньше я ни разу не видела таких очевидных ошибок в сборке электросхем. Силовые кабели, отвечающие за зажигание двигателя, хаотично переплетались с проводами, ведущими к передним фарам “Бандита”. Оказавшись в салоне, я убедилась, что это лишь полбеды – система отопления в случае перегрузки должна была выбить главные автоматы, что неминуемо привело бы к остановке двигателя! Не удивительно, что Рэнч не могла поднять фургон в воздух, – с такими-то познаниями в электротехнике.
Удовлетворив первичное любопытство, я стала осматривать другие уголки своих теперешних владений. В общем-то, половину этого амбара занимал летающий фургон, установленный на высокие железные упоры. Другая его половина была забита многочисленными запчастями и инструментами, разбросанными по полу или упакованными в коробки, которые были поставлены друг на друга. Прямо среди этих коробок стояла железная кровать, на которой и спала Хэк Рэнч в перерывах между работой и едой. Верстак, расположенный напротив двери, судя по жестяной кружке и эмалированной миске с остатками сушёных листьев на дне, был ещё и обеденным столом.
Нда. Я видела последствия увлечённости, переросшей в масштабное бедствие. Даже ребята из компьютерного отдела нашего Стойла не доводили своё рабочее помещение до подобного состояния.
Джестер бесцеремонно смела с верстака вместе с мусором все вещи предыдущей хозяйки, постелила кусок полиэтилена и выложила на него свой гранатомёт. Я же развернула тюк с выстиранной и почти высохшей одеждой, и, не без удовольствия, облачилась в свою инженерскую куртку.
Моя личная странность. На многих довоенных фотографиях я видела пони, разгуливавших без одежды. Это было абсолютно нормальным. Пони, которые не занимались инженерными работами в нашем Стойле, также носили минимум одежды. Я же, с тех пор как прошла тест на распределение и получила свою униформу электротехника, чувствовала себя в ней с большим комфортом, чем без неё.
До выхода нашей разведгруппы оставался целый час, и я начала перебирать содержимое своих сумок, чтобы выложить то, что точно не пригодится в этом кратковременном походе. И первой же вещью, что я выудила из сумки, был сломанный грифоний бинокль.
– Джестер, ты не могла бы ненадолго уступить мне верстак? – серая пони повернулась ко мне, держа в зубах небольшую маслёнку.
– Чебе зашем?
– Хочу починить одну вещь, – я показала сломанный бинокль. Джестер аккуратно положила маслёнку на верстак, затем резко выдернула бинокль из моих копыт, повертела во все стороны, потрясла, а потом со всего размаху зашвырнула в железную бочку, служившую мусорным ведром. В ответ на мой недовольный возглас она извлекла из своей седельной сумки складную подзорную трубу с откидным зубным упором.
– Вернёшь в целости и сохранности. Ясно?
Я указала копытом на мусорный бак:
– А...
– Ему там самое место, – резко оборвала она меня. – Потом зайдём к Бэки, купим тебе что-нибудь нормальное.
– Но...
– Не барахлись, жеребёнок.
– А? Я слышу это от пони, которая зовёт себя мусорщицей? – возмутилась я. Джестер ничего не ответила, но её строгий взгляд словно говорил: “Не отвлекай меня”. И, действительно, разобранный на отдельные части гранатомёт был веской причиной ненадолго оставить её в покое.
– И-извиини... – Джестер держала в зубах отвёртку, поэтому просто кивнула в ответ и продолжила колдовать над гранатомётом.
Недолго думая, я высыпала содержимое седельных сумок прямо на кровать и принялась раскладывать их на две кучки: “необходимые вещи” и “сокровища”. По идее, нужно было сложить всё самое нужное обратно в сумки, но я вместо этого копалась в высыпанных вещах, подробно разглядывая каждую. Учитывая предстоящий бой, меня это занятие здорово успокаивало.
Наконец, когда я уже была готова застегнуть седельные сумки, что-то мягкое угодило мне прямо в затылок. Комок бумаги.
– Паф! – послышалось за моей спиной.
– Ай, ну зачем? – недовольно пробурчала я, уставившись на серую шутницу. Она лежала на полу сарая, а точнее сидела верхом на гранатомёте и делала вид, что целилась прямо в меня. Похоже, только в таком положении она могла прицельно стрелять из этой бандуры.
– Затем, что ты там совсем зависла. Вот я и решила немного ускорить процесс, – пояснила Джестер, не испытывая ни малейших угрызений совести. – Пошли, Додо.
– Да, сейчас… – сердито ответила я, закидывая седельные сумки на спину. Я уже начала привыкать к этим розыгрышам. Если подумать, они были куда более безобидными, чем шутки моих сверстников из Стойла.
Дождавшись, когда Джестер выйдет на улицу, я украдкой вытащила бинокль из помойного ведра. Несмотря на грубое обращение со стороны серой пони, выглядеть бинокль хуже не стал. “Ещё послужит”, – подумала я, спрятав его в ближайший ящик с инструментами.
Ударная группа в количестве дюжины охотников, Джестер и меня, стояла возле арсенала. Тяжёлая ракетница, ствол которой по диаметру едва ли не превышал горловину гранатомёта Джестер, уже лежала в моей сумке. Как и сувенирный шарик, который я решила взять с собой – на удачу. Пистолет Мэйни, заряженный, почищенный и смазанный за пару крышек из кармана Джестер, висел в кобуре на плече.
Как только командор Хардбоун проверил боеготовность группы, мы двинулась в сторону Главных Ворот. Небольшая аллея, по которой мы шли, оказалась мне незнакома. С двух сторон от неё были высажены низкие деревья с узловатыми ветками, буквально увешанные разноцветными матерчатыми лентами. По обеим сторонам аллеи, прямо в снегу, стояли небольшие лампадки, излучающие тёплый свет. “Как странно”, – подумала я.
– Эй, Джестер, до Ночи Согревающего Очага больше месяца, а жители Баттерфлая уже оформляют деревню к празднику?
Услышав этот вопрос, Джестер явно хотела выдать что-то крайне нелестное в мой адрес, но потом одумалась.
– Эх, Додо, – устало вздохнула она. – Это Аллея Памяти. Здесь покоятся останки тех, кто погиб в долине, когда упали бомбы. Воины Баттерфлая всегда проходят этой дорогой перед боем.
Я вздрогнула, вспомнив все те кости, что встретились мне по пути из Стойла. Это миниатюрное кладбище было лишь каплей в море, но поступок баттерфлаевцев вызывал уважение.
– Да, я, кажется, поняла. Они просят у мёртвых защиты?
– Что-то такое. Я не вдавалась в подробности, – Джестер пожала плечами.
– А я думала, что ты здесь своя.
– Ну, я понемногу везде своя. И везде чужая одновременно, – она рассеянно улыбнулась.
“Чужая?”
Если Джестер не ощущала Баттерфлай своим домом, учитывая всё доверие со стороны коменданта, что я могла сказать о себе? Вообще, что я делала сейчас среди четырнадцати вооружённых пони, явно имевших за плечами не дюжий боевой опыт? Кем я была для них? Ещё одной случайной гостьей вроде Хэк Рэнч? Диковиной из закрытого сообщества? А то и вовсе пришельцем из другого мира?
Несколько дней назад по воле случая я оказалась на Поверхности. Прогнозы наших учёных обещали столкновение с враждебной средой – выжженной радиоактивной пустыней, в лучшем случае, населённой опасными монстрами. Вместо всего этого я обнаружила мир, в котором жизнь била ключом, и к тому же этот мир был населён нормальными здоровыми пони. Они не были многоногими мутантами, не дышали огнём и не превратились под воздействием радиации в ходячих мертвецов.
Конечно, некоторым жителям Стойла они могли показаться немного странными. Я-то, будучи обычным пегасом, привлекала к себе нездоровое внимание со стороны отдельных личностей, которые долгое время показывали на меня копытом и шептались за спиной. Потом, правда, привыкли. О, кто-нибудь из них не упустил бы возможности достать линейку, чтобы, к примеру, зафиксировать ненормированную длину меха на копытах Хельги, так сказать, ради науки.
Нет, я понимаю, у каждого могут быть свои предрассудки. Но когда на тебя начинают коситься только за то, что ты слишком громко отхлебнул чай из блюдца, это уже явный перебор. Но таковым было моё Стойло. Тем удивительнее было то, что со стороны своих новых знакомых я ничего подобного не наблюдала.
Проходя под Главными Воротами, я задрала голову вверх. Торец железной плиты был покрыт глубокими царапинами. Свет от настенных факелов очень хорошо подчёркивал все неровности.
Когда трепещущие на ветру огоньки оказались за моей спиной, стало довольно неуютно. За воротами была ночь. Сгустившись над долиной, она давила холодом и непроглядной темнотой. Никто из нас не использовал фонари или факелы. Свой ПипБак мне также пришлось обмотать толстой тряпкой, на случай, если экран неожиданно включится. Оставалось надеяться, что глаза привыкнут к темноте и идти след в след за Хардбоуном. Лес, в котором затаились наши враги, маячил невнятной чёрной полоской на фоне тёмно-серого неба. Ни света луны, ни мерцающих звёзд. Однотонный глухой мрак.
Я слышала хруст снега под копытами, лёгкое позвякивание железа, напряжённое дыхание то с одной, то с другой стороны. Никто из нас не разговаривал. Наверное, каждый думал о своей роли в предстоящей битве.
Чем я реально могла помочь отряду? В сущности, я должна была лишь наблюдать за ходом боя и надеяться оставаться незамеченной как можно дольше. У меня не было даже рации, чтобы предупредить охотников в случае угрозы. Хардбоун посчитал, что любые переговоры могут быть перехвачены врагом и выдать нас. Но охотники, видевшие за мной такую пассивную роль, не знали, что я набила свою сумку бинтами и медикаментами, которые смогла купить в арсенале на оставшуюся горсть довоенных монет. Если кого-то серьёзно ранят, я попробую оттащить его в безопасное место и оказать помощь. Нас учили.
Но сперва я должна была хотя бы выяснить, где вообще находится моё укрытие.
– Джестер, ты так и не сказала, где будет моя позиция, – тихо спросила я, ткнув полосатую пони копытом в плечо.
– А, это? Мы посадим тебя на дерево, – небрежный тон полосатой пони смутил меня.
– Я же не умею лазить по деревьям.
– А это и не нужно. Мы тебя посадим на особое дерево.
“Любит же она говорить загадками”, – подумала я.
Мы вошли в лес. Теперь охотники передвигались очень тихо, стараясь не задеть торчащие повсюду ветки. Их походка стала плавной и лёгкой, чем я, конечно, похвастаться не могла.
– А вот и твоё дерево, – шепнула Джестер прямо мне в ухо, тыча копытом куда-то правее нас. Действительно, в этом направлении высился холм, из которого торчал толстый ствол давно мёртвого дерева. Он оканчивался плоской платформой с небольшой постройкой, имевшей односкатную крышу.
“Домик на дереве”, – первая ассоциация, возникшая в моей голове. Излюбленная жеребячья забава довоенных времён. Даже будущие главы Стойл-Тек свою первую в жизни штаб-квартиру – “Клуб Меткоискателей” – организовали как раз в таком домике. Впрочем, как нам рассказывали на лекциях по “Стойловедению”, рыть ямы в земле они тоже прекрасно умели. И, к счастью для моих предков, эти умения с годами только улучшились.
Пришло время прощаться. Мы пожелали друг другу удачи и разделились: Джестер и охотники растворились в ночи, а я отправилась на определенную мне позицию. Ночная тишина окутала меня со всех сторон, и теперь даже лёгкий скрип снега под копытами казался оглушительно громким. В этой тишине я отчётливо слышала стук своего сердца, который отдавался даже в ушах, напоминая ритмичные удары барабанов. Предчувствие того, что сейчас что-то произойдет, наполняло кровь адреналином. Я читала, что перед бурей всегда бывает затишье.
Глаза окончательно привыкли к темноте. Поднимаясь на холм, я различала отдельные кочки, скрытые под снегом. Всё-таки сказывалась работа в вентиляционных шахтах Стойла. Найти лаз в густом кустарнике, окаймлявшем холм, не составило особого труда, как и лестницу, ведущую наверх. Изрядно обледеневшие ступеньки затрудняли подъём, но они больше не являлись моей проблемой. Расправив крылья, я в несколько взмахов оказалась на платформе.
Удивительно, но в домике, казавшемся снизу игрушечным, вполне хватало места для двух взрослых пони. Благодаря откидным ставням, сейчас наглухо закрытым, я, наконец, смогла зажечь фонарик ПипБака. Сквозь тряпицу он светил крайне бледно, но этого света было достаточно, чтобы оценить обстановку. Внутри домика я обнаружила соломенную подстилку, потушенный керосиновый фонарь и горелку: охотники явно проводили тут не один час, выслеживая добычу. Стоило мне ступить на подстилку, как ноги ощутили что-то твёрдое под ней. Откинув подстилку, я извлекла охотничью винтовку с приделанной к ней запиской:
“Дорогой Элберт, в прошлый раз я за собственные крышки отремонтировал эту винтовку. И поставил хороший оптический прицел на неё тоже я, между прочим. Теперь твоя очередь платить. Поменяешь боёк и поищешь глушитель, чтобы она не грохотала на всю округу. Патроны найдёшь, где обычно”.
“Вот это удача! Винтовка с оптическим прицелом – это вам не жалкая складная трубочка с четырёхкратным увеличением. А если ещё удастся раздобыть к ней патроны...”
Я обшарила весь домик, пока не обнаружила в углу, под слоем сена, сдвижную дощечку. В тайнике было четыре магазина, по пять патронов каждый. Мысленно поблагодарив безымянного автора записки, я стала осматривать винтовку.
В отличие от “Скаута”, с его изящным композитным корпусом, у этой винтовки и цевьё, и приклад были деревянными, что, конечно, сказывалось на её весе. Тем не менее, под стволом находились складные сошки, а само наличие оптического прицела вселяло надежду, что я смогу ранить цель, если в этом будет необходимость. Видят Богини, я не собираюсь никого убивать!
Я вытащила подстилку из домика и расстелила её прямо на слежавшемся снегу. Работать с оружием в кромешной темноте было не просто неудобно, но ещё и опасно. Я даже рискнула включить подсветку ПипБака, потуже замотав тряпку вокруг ноги.
Пытаясь вспомнить всё то, что мне было известно про огнестрельное оружие из каталогов, я начала приводить винтовку в рабочее состояние. Прежде всего я убедилась, что красный рычаг предохранителя находится параллельно земле и только потом заменила пустой магазин. Далее, по совету Бэкфайра, я разложила сошки и обняла оружие передними копытами. Приклад был немного великоват, но я лежала плашмя и довольно быстро поняла, как его крепко держать и одновременно плавно перемещать винтовку.
Прильнув к окуляру прицела, я поняла, что не вижу ни зги. Только поводив винтовкой из стороны в сторону, я догадалась, что пялюсь в однородное серое небо. Направив винтовку вниз, я разглядела какие-то ветки, присыпанные снегом. “Уже что-то”.
“Проклятье, да где вообще находится этот лагерь?!” – прицел давал очень сильное увеличение, но ужасно ограничивал обзор. Кем бы ни были нападающие, им хватило ума прикрыть все источники света со стороны деревни. Но вряд ли охотники посадили меня туда, откуда лагерь не видно вообще.
“Так. Джестер и остальные отклонились от домика влево. Лагерь, насколько я помню, расположен в низине. Следовательно…”
Сделав необходимые поправки и немного покрутив ребристое колёсико, отвечающее за увеличение, я поймала в прицел что-то копытотворное. Так и есть: на фоне леса темнела одинокая палатка. Если бы не снег, её окраска полностью сливалась бы с хвойными деревьями. “Значит, должны быть и другие”.
Вторая, третья… палатки были расположены на приличном расстоянии друг от друга. Я резко дёрнула винтовку влево, пытаясь найти границу лагеря.
“Отсвет! А костёр у них все-таки есть”. Отыскав яркое пятно света, я увидела небольшой костёр и двух часовых, гревшихся возле него. Затем из темноты вышел ещё один пони, который тут же ткнул дремавшего часового в бок. Тот сделал вид, что не заметил этого, за что получил смачную затрещину копытом. “О! Это так у них проходит смена караула?”
Заспанный часовой, наверняка осыпая обидчика страшной бранью, поплёлся обходить лагерь по периметру. Я решила проследить за ним и поняла, что всё это время не видела перекрестье прицела. “О, ну конечно”. Нащупав копытом удобную кнопку на корпусе, я включила тусклую оранжевую подсветку. Горизонтальные риски, вертикаль из галочек и какая-то дуга с цифрами смутили меня. Я догадывалась, что это поправки на расстояние, но понятия не имела, на каком расстоянии от меня расположен лагерь. Ночью, да ещё и с этим снегом вокруг, можно было лишь сказать, что оно “большое”. А ведь еще существовала поправка на ветер. Хорошо, что ночь выдалась безветренная.
“Так, где же наш подопечный?” – я поймала часового в перекрестье, но долго следить за его похождениями не получилось. Миновав дальние палатки, он зашёл за куст и, похоже, основательно там застрял. “Ага, с этим всё ясно”.
Оставив часового в покое, я начала методично прочёсывать территорию лагеря в поисках чего-нибудь интересного и вскоре заметила ещё одного пони, нарезавшего круги вокруг повозки, накрытой брезентом. “А вот и тот самый миномёт”. В отличие от сони, отлучившегося по делам, этот часовой бдительно охранял вверенную ему повозку. Хотя, наверное, для него это был лучший способ согреться.
Итого четверо. Ясно, что нападавших было больше, но либо они мирно спали, либо были скрыты от моего взора. Теперь оставалось найти охотников. Раз в лагере было по-прежнему тихо, они находились где-то поблизости.
Сильно наклонив ствол винтовки вниз и поводив им из стороны в сторону, я увидела, что охотники уже залегли в снегу. Ударная группа расположилась в форме полумесяца, в центре которого ясно угадывались две фигуры, разительно отличавшиеся друг от друга. Командор Хардбоун, отложив свой грозный топор в сторону, разъяснял что-то моей полосатой подруге. Какая же она была крохотная на его фоне! Прошла пара секунд... и Джестер исчезла!
“Нет, правда! Где она? Уж не в снег ли зарылась?” Для верности я протёрла глаза копытами и вновь посмотрела в окуляр. Следов серой пони не было ни слева ни справа от командора. “Только вот что это за сугроб в паре метров от него. Подождите, сугроб... ползёт?!”
Я стукнула себя копытом по лбу. “Пробраться в лагерь под прикрытием белой простыни. Разумеется, только Джестер могла до такого додуматься! Не удивлюсь, если в таком виде эта маленькая бестия доползёт до центра лагеря, и её никто не заметит.”
Белый “сугроб” подполз вплотную к палаткам и замер. Серое копыто откинуло капюшон, оказавшийся внутри зелёным, и мне стало ясно, что это не простыня, а её маскировочный халат, только вывернутый наизнанку. “Вот, значит, как она подкралась ко мне тогда в вагончике. Но почему я не увидела её на своем компасе?”
Полосатая разведчица навострила уши и вытянулась вперёд. Где-то с полминуты она пробыла в таком положении, потом накинула капюшон на голову и развернулась. Теперь маленький “сугроб” полз обратно в мою сторону. “Какого сена?” По моим прикидкам Джестер должна была подать сигнал к наступлению или любой другой условный знак. Вместо этого она вновь развернулась в сторону лагеря и теперь копалась в карманах своей маскировочной одежды. От волнения я крепко обхватила приклад винтовки и замерла в ожидании. “Что же там у тебя, серая пони? О, оооо... Нет-нет-нет, Джестер, это плохая идея!” Теперь в копытах кобылки была знакомая до дрожи толстая металлическая труба.
К чёрту скрытность! Граната по дуге пронеслась над внешним рядом палаток и упала где-то в середине лагеря, озарив его яркой безмолвной вспышкой. Через мгновение грохот взрыва долетел до меня, ударив по ушам. “А вот и сигнал к атаке”. Охотники, как один, выскочили из укрытия, и побежали к лагерю с оружием наперевес.
Взрыв, учинённый Джестер, уронил много палаток, и теперь те, кто ночевал в них, пытались выбраться из-под тряпичного плена, оглушенные и дезориентированные. Часовые тоже явно не ожидали такого подхода. Один из недавних картёжников сидел на крупе, сжимая в зубах обгоревший клочок бумаги и прижав передние копыта к ушам.
Началась беспорядочная стрельба. Незадачливые пони палили во все стороны, даже в сторону леса. Кто-то уже выпутался из палаток, а кто-то только пытался разрезать ткань ножом, чтобы выбраться на свободу. Теперь мне было хорошо видно пространство вокруг костра. Сам костер раскидало взрывом, лишь угли тлели на отдельных палатках. Те, кто имели неосторожность выйти на эту площадку, упали под градом стрел.
И тут я увидела её, изумрудно-зелёную кобылу с золотистой гривой и зелеными раскосыми глазами. Она возвышалась над творившимся вокруг хаосом, словно скала. При её появлении бестолковая беготня сразу как-то сошла на нет: кобыла размахивала копытами, выкрикивая какие-то команды, которые мне отсюда было не слышно. Сначала мне показалось, что это земнопони, но... Чтоб мне сдохнуть, у неё были крылья! Это была пегаска, и какая! Я никогда в жизни не видела таких кобыл: рядом с ней любой из наших врагов казался жалким доходягой.
Яркая вспышка взрыва ослепила меня. Резкий толчок заставил всю площадку ходить ходуном. Когда я вновь навела прицел на лагерь, ситуация в корне изменилась: обе стороны ввязались в ближний бой. В ход пошли дробовые ружья, дубины, ножи и, конечно же, копыта. Изрядно обросший единорог, в грязной от копоти одежде, так и вовсе пытался проткнуть нападавшего на него охотника своим рогом. Однако, получив сокрушительный удар по голове, он моментально успокоился. В десятке метров от этого места командор Хардбоун вдохновенно выбивал дурь из своих противников. Трое земнопони пытались повалить командора на землю, но каждый раз отправлялись в неконтролируемый полёт. Похоже, этот здоровяк даже не нуждался в помощи своего топора.
“Так, а это кто там на окраине лагеря?” Единорожка с яркой малиновой гривой стояла возле раскрытого зелёного ящика продолговатой формы. В своём телекинетическом поле она держала здоровенный прямоугольный тубус и целила им в Хардбоуна. “Вот чёрт!” За секунду до того, как я успела снять винтовку с предохранителя, она произвела залп... назад. Наверное единорожка проспала тот военный инструктаж, о котором упоминал Базилевс.
Оторвавшись от прицела, я увидела, как яркая белая полоса разрезала темноту, и ракетный снаряд взорвался у подножия каменной скалы красивым огненным цветком. Осознав свою ошибку, горе-гранатомётчица повернулась в сторону взрыва и была сметена потоком снега, сорвавшимся сверху. Лавина подмяла под себя пару уцелевших палаток и остановилась.
Между тем, в других местах лагеря бой продолжался с удвоенной силой. Нападавшие, вооружённые чем попало, теснили охотников к скальной гряде. Их было больше, но охотники были здоровее. Так что предугадать исход боя было крайне сложно. Меня беспокоило то, что я нигде не видела Джестер. Зато в поле зрения вновь попала зелёная пегаска, в одиночку вышедшая против двух рослых охотников. “Ну всё, теперь ей несдобровать”, – мысленно потирая копыта, подумала я.
Но пегаска взмыла в воздух, затем резко сложила крылья и всем своим весом обрушилась на ближайшего к ней охотника. Жеребец упал, как подкошенный. Его напарник попытался было напасть на кобылу, но удар задних ног отбросил его прочь. Жеребец смял собой догоравшую палатку и больше не встал. Первый охотник попытался было подняться, но кобыла уже занесла над ним копыто... с ПипБаком? “У неё есть ПипБак?!”
Кобыла с силой опустила копыто на спину охотнику, и мне показалось, что даже отсюда был слышен хруст его позвоночника. Гримаса боли и судорога исказили лицо жеребца. Я зажмурилась. “Святая Селестия!”
Если подумать, весь бой был жестоким. Любой пони, не успевший отразить удар, погибал или мог стать калекой. Но то, как зелёная пегаска расправилась с охотником... это было просто ужасно. Если бы в нашем мире, наряду с Элементами Гармонии, существовал Элемент Жестокости, то именно эта пони стала бы его носителем.
Когда я решилась снова взглянуть в прицел, пегаски на месте уже не было. Зато я увидела Джестер! Зелёная куртка, коричневая шапочка, надвинутая на глаза, и растрёпанный чёрный хвост мелькали на фоне одной из горевших телег. Свой маскхалат она где-то оставила за ненадобностью.
Полосатая пони отбивалась от нескольких верзил... гранатомётом? Честно говоря, я не думала, что такое вообще возможно.
На мгновение мне показалось, что в этой сумятице мелькнула знакомая фигура. Точно, “водопроводчик” с рынка! В этот раз кепки на жеребце не было, но я безошибочно узнала его по поднятому воротнику и гнутой железной трубе в зубах. Из всей троицы он был самым крупным, но отнюдь не самым ловким.
Джестер непрерывно двигалась в гуще врагов, раздавая направо и налево удары стволом и прикладом гранатомета, при этом само оружие она ничем не держала. Создавалось впечатление, что гранатомет вертится в воздухе сам, а Джестер лишь время от времени касается его копытами.
Судя по всему, её удары были достаточно болезненными для того, чтобы помешать врагам взять серую пони на прицел. Однако, пони, стоявший дальше остальных, направил на неё свой дробовик и выстрелил. Джестер мгновенно отскочила в сторону, предоставив заряду дроби оцарапать чужой круп. Ещё через мгновение сам стрелявший получил тычок прикладом по загривку.
Видя неудачу своих товарищей, разьярённый “водопроводчик” сделал неловкий выпад куском чугунной трубы, и Джестер тут же ударила по ней стволом гранатомёта. Я не уверена, но, похоже, бедолага лишился зубов. Во всяком случае, свою трубу он выронил. Развернувшись к нему спиной, Джестер подпрыгнула и, упёршись передними копытами в землю, сильно лягнула “водопроводчика” задними ногами. Сделав одиночное сальто в воздухе, тот отправился жевать снег.
В этот момент из-за горящей палатки выскочили еще двое. Джестер остановила вращение гранатомёта и воткнула его в землю, между задних копыт. Похоже, новоприбывшие пони слегка струхнули, увидев такой большой... хм, ствол и замешкались.
Удерживая гранатомёт передними копытами, Джестер лягнула пусковую скобу около приклада, и граната влетела прямо в грудь одного из нападавших, отбросив и этого пони, и его товарища обратно. Я не хочу знать, что с ними стало, когда граната взорвалась.
И тут я увидела ту жуткую зелёную кобылу. “Джестер, сзади!” – выкрикнула я, не сообразив, что серая пони меня никак не услышит. Зеленая бестия с разбегу врезалась в Джестер и сбила её с ног. Я занервничала: конечно, я видела, на что способна моя спутница, но эта пегаска была сильным и жестоким противником. Вот она нависла над Джестер и занесла над ней свою ногу с ПипБаком. Но Джестер явно не собиралась сдаваться просто так: она перекатилась в сторону, и сокрушительный удар ушел в землю. И всё-таки Джестер была в большой опасности.
Я попыталась прицелиться в голову зелёной кобылы, но куда там! Пегаска была слишком подвижна. Ещё бы: она старалась двигаться со скоростью маленькой серой пони, но всё равно проигрывала той в ловкости. При любой возможности Джестер награждала свою противницу хлёсткими ударами копыт, но ни один из них не нанёс пегаске ощутимого вреда. Со стороны это зрелище напоминало сложный танец, и я наблюдала за ним, затаив дыхание.
Но вот ситуация изменилась. Пегаска заблокировала копытом очередной удар серой пони и взяла её переднюю ногу в захват. Другим копытом она ударила Джестер прямо в грудь, так что полосатая пони с лёгкостью долетела до одной из дальних палаток. Похоже, дело принимало очень опасный оборот. Пегаску нужно было остановить любой ценой! “Если я не справлюсь, то она убьёт мою подругу, как до этого убила того охотника!”
Зелёная пони не торопилась закончить дело. Тяжёлой поступью она шла к своей жертве, совершенно не обращая внимание на происходящий вокруг хаос и летящие со всех сторон пули. Выйдя из оцепенения, я навела перекрестье прицела прямо на голову этой твари и надавила на пусковую скобу.
”Ох, ну и мощная же это штука!” Отдача заставила оружие подпрыгнуть на собственных сошках. Грохот выстрела отразился звоном в ушах. Но, судя по тому, что пегаска продолжала движение в сторону Джестер, пуля прошла слишком низко. Чёртово земное притяжение!
“Четвёртая галочка снизу. Третья...” Опытным путём я пыталась найти подходящую поправку. Каждый раз отдача винтовки сбивала мне прицел.
“Вторая галочка!” – пуля просвистела прямо над головой зелёной пегаски, заставив ту пригнуться и отпрыгнуть в сторону. В магазине остался последний патрон. Стараясь не дышать, я вновь навела оружие на цель. И теперь-то я целилась не в голову, а в её зелёное крыло. С такого расстояние попасть в туловище было проще. “Получи!” – процедила я сквозь зубы.
Винтовка вновь подпрыгнула на настиле. За эти пять выстрелов я насквозь пропахла порохом. “Ну же!” Я увидела в прицел Джестер, встающую на ноги. Недалеко от неё скрючился какой-то жеребец. Обоими передними копытами он зажимал рану на своём крупе и что-то орал.
“Это... я так сделала?” – меня слегка замутило. В конце концов, мне еще не приходилось стрелять в пони. “Надеюсь, он не умрёт от потери крови... Но где же зелёная пегаска?” Я рыскала стволом вправо и влево, но нигде не видела её. Зато в прицел попали силы противника, удиравшие в сторону леса. Во всём лагере не осталось ни одной целой палатки. Тележки с боеприпасами были опрокинуты, а пара умников, пытавшихся зарядить многоствольный миномёт, в ужасе разбежалась, лишь завидев командора Хардбоуна, размахивавшего окровавленным топором. Для наших врагов бой был проигран.
Достав из седельной сумки сигнальную ракетницу и вложив в неё заряд, отмеченный зелёной полосой, я подняла голову и уставилась в серое небо, на фоне которого струился чёрный дым. “Направить вверх, сжать челюсти и наслаждаться салютом”, – так сказал оружейник, объясняя мне принцип действия ракетницы. Но насладиться салютом не удалось. Тёмный крылатый силуэт закрыл и без того угрюмое небо.
“Пегаска!”
Отпрыгнув в сторону, я увидела, как задние копыта зелёной пегаски ударили по винтовке и, в буквальном смысле этого слова, втоптали оружие в деревянный настил. Раздался хруст стекла, ствол винтовки выгнулся вверх, а из спускового механизма полетели пружины. Опустившись на передние копыта и сложив крылья за спиной, пегаска медленно повернула голову в мою сторону.
Я не рассчитывала увидеть в её раскосых глазах и капли жалости. Куда уж там! По мою душу пришла настоящая машина смерти, пони-убийца, находящаяся в превосходной физической форме. Никогда раньше мне не приходилось видеть кобыл с такой развитой мускулатурой. Нет, она не была горой мышц, но её тело, прикрытое лёгким бронежилетом, излучало физическую силу – силу её полного превосходства надо мной.
У пегаски не было никакого оружия, но оно ей не было нужно. Я видела эту пони в действии и понимала, что жить мне осталось, в лучшем случае, пару минут, и то, если пегаска решит сначала поиграть со мной, а только потом прикончит мощным ударом копыта.
О попытке удрать от неё на крыльях можно было забыть. Долететь до своих я бы точно не успела. Я даже не могла позвать кого-нибудь на помощь, потому что до сих пор держала в зубах сигнальную ракетницу и чувствовала, как капли пота стекают по спине, а по бешено колотящемуся сердцу кто-то словно водит смычком.
Это был глубинный животный страх перед хищником, то самое чувство, которое помогало моим далёким предкам мобилизовать свои силы и выживать. К несчастью, я совсем не умела использовать это состояние себе во благо. Единственное, на что я была сейчас способна, это целиться из ракетницы прямо в голову пегаски. Похоже, она думала, что это обычный пистолет, и поэтому дистанция между нами сохранялась... какое-то время.
Но вот кобыле надоело ждать. Пригладив копытом свою короткую гриву цвета соломы, она сделала первый шаг в мою сторону. Я сделала ответный шаг назад. Пегаска лишь ухмыльнулась и покачала головой. Кажется, её забавляла вся эта ситуация.
Я ждала, что она скажет хоть что-нибудь, но зловещая пони молчала. Она просто сделала ещё один шаг вперёд и вынудила меня вновь отступить. Мертвенный свет её зелёного ПипБака ударил мне прямо в глаза. Конечно, пегаска хотела как следует рассмотреть лицо своей жертвы. Я сощурилась, мысленно проклиная пони, додумавшегося до такого варианта подсветки, но продолжила держать кобылу на мушке. Сделав ещё один шаг назад, я наступила на тряпку, обмотанную вокруг ноги, и едва удержала равновесие. Наличие у меня ПипБака немного удивило зелёную кобылу, но совсем не изменило её планов – она продолжила теснить меня к краю площадки.
“Сколько ещё шагов? Один? Два?” По довольному лицу пегаски я поняла, что ни одного. “Если бы только у меня было время выплюнуть ракетницу и достать пистолет из кобуры...” Но это было слишком длинное и сложное действие. “Стоп! Мне не нужно этого делать! Вот оно!”
Изобразив на своей физиономии полную покорность судьбе, я отвела уши назад и склонила голову, словно приглашая зелёную пони нанести сокрушительный удар сверху. На самом деле, я продолжала целиться в пегаску – чуть выше центра её груди, защищенной лёгким бронежилетом тёмно-серого цвета. В тот момент, когда кобыла встала на дыбы, занося передние копыта над моей головой, я с силой сжала челюсти.
Оранжевый сноп искр вырвался из ствола ракетницы, и почти сразу же пространство озарилось ярко-зелёной, почти белой вспышкой. Запахло какой-то химией. От неожиданности я выронила ракетницу и попятилась. Скользя копытами по обледенелым доскам, я видела, как заряд, выпущенный из ракетницы, ударил в грудь пегаски и отшвырнул её за пределы площадки. Моё падение вниз сопровождалось тщетной попыткой расправить крылья.
“Опять! Ну какого...”
Рухнув в колючие кусты, я крепко, но очень нелепо выругалась – язык совсем не слушался. Меньше чем в десятке метров от меня пегаска каталась по снегу, пытаясь загасить свой бронежилет. Но зелёное пламя было слишком жарким и, наверное, очень больно жгло. Я совсем не завидовала этой пони, но, после пережитого, ничуть её не жалела. “Когда это я стала такой жестокой?”
Приглушённо рыча, моя противница стягивала с себя горящий бронежилет копытами, одновременно пытаясь расстегнуть зубами крепёжные ремни.
“Ну, нет. Сама справишься”.
Пегаска справилась. Отбросив бронежилет в сторону, она злобно зыркнула на меня. Я было потянулась за пистолетом, но зелёная пони резко отвернулась и навострила уши. Вверх по холму, выкрикивая что-то ободряющее, бежала долгожданная подмога. Без лишних слов, по-прежнему страшная, но теперь изрядно обтрёпанная пегаска расправила крылья и, оттолкнувшись от земли всеми четырьмя ногами, растворилась в темноте.
Лёжа на “матрасе” из гибких веток кустарника, я слышала, как кто-то из охотников выкрикивал моё имя. Но я не пыталась встать на ноги. После всего случившегося я имела право почувствовать себя слабой и беспомощной.
“А, провались оно всё. Поухаживайте за дамой”, – подумала я, когда из темноты появились несколько пони с факелами в зубах. Косматый жеребец сливового цвета бережно уложил меня к себе на спину и понёс в сторону разорённого лагеря к остальным. Когда я обхватила копытами его могучую шею, то почувствовала себя немного лучше и уж точно спокойнее.
Когда я была совсем маленькой и сильно уставала, папа так же заботливо сажал меня к себе на спину и вёз по техническому уровню, где ему часто приходилось настраивать компрессорные системы. Я вертела головой по сторонам и запоминала сложные названия тех или иных агрегатов. Да, определённо я была папиной дочкой.
К сожалению, поездка быстро закончилась и я, немного шатаясь, встала на собственные копыта. В центре разгромленного лагеря вновь горел костёр, освещавший снег, взрытый копытами, окроплённый кровью и перемешанный с землёй и пеплом.
Охотники ликовали. Я видела жеребцов и кобыл: кто-то из них был наскоро перебинтован, кого-то несли на самодельных носилках, сооружённых из сломанных палаток, но в воздухе витало чувство всеобщего возбуждения и победы. Кто-то смеялся, кто-то обсуждал моменты боя, которые я не увидела, и даже раненые – те, что были в сознании, – пытались улыбаться. Но я нигде не видела своей полосатой спутницы.
– Где Джестер? – взволнованно спросила я, чем привлекла внимание охотников, но в ответ увидела лишь странные улыбки. Что они на меня так смотрят? Я что-то сделала не так?
– Додо, я здесь! – от неожиданности я подпрыгнула и развернулась вокруг себя в воздухе.
Ну, разумеется. Где еще она могла быть, как не у меня за спиной? Я должна была это предугадать.
– Как самочувствие, снайпер?
“Снова ирония?”
– Издеваешься? Я же всё время мазала.
– Вовсе нет, – улыбнулась она в ответ, – если бы не ты, мне бы пришлось туго. Знаешь, такими винтовками учатся пользоваться месяцами. Ты молодец, Додо.
За спиной раздались одобрительные возгласы и я почувствовала, что краснею.
– Ну и самое главное, ты раздобыла нам языка.
Я непонимающе уставилась на подругу.
– Вы что, поймали ту пегаску?
– Нет, но вот этот типчик достался нам именно благодаря тебе.
Я повернула голову в ту сторону, куда Джестер указывала копытом и увидела в дрожащем свете костра тощего земнопони с завязанным ртом и испуганными глазами.
“Ого, пленник!”
Задняя нога жеребца была целиком перебинтована выше колена, и стало ясно, что это тот самый бедняга, который словил мою пулю.
– Ага, поняла. И кто он такой?
– Мусорщик, как ни странно. И я его даже немного знаю.
“Мусорщик?” Я попыталась понять, что мог делать обыкновенный мусорщик в окружении той страшной пегаски. Как я поняла из рассказа Джестер, мусорщики были падальщиками, а не хищниками. Что могло сподвигнуть их объединиться в организованную банду?
– И что, все эти ребята пришли из Остова?
– Мы пока что не знаем. Он или молчит, или начинает материться. Да так, что мне хочется вымыть его грязный рот с мылом.
– А другие?
– Других у нас нет. Они или сбежали или лежат вон там, – с этими словами Джестер указала мне на бесформенную кучу, сложенную под деревом. Один из охотников как раз притащил туда очередного убитого и стал стягивать с него всё снаряжение. По меркам нашего Стойла это казалось какой-то дикостью, но я уже не первый день бродила по Поверхности и прекрасно знала, чем здесь грозит отсутствие тёплой одежды и исправного оружия.
– А наших... сколько? – спросила я, понимая, что со стороны охотников тоже есть потери.
– Четверо. Трое тяжёлых.
– Пегаска?
– В основном, – вздохнула Джестер. Я заметила, как серая пони сжала челюсти. В её глазах промелькнуло что-то, чего я никогда раньше не видела. Гнев?
– Да кто она вообще такая... Неужели бывшая жительница Стойла могла до такого докатиться?
– Вот это нам и предстоит выяснить, Додо. У нас вообще будет много вопросов к нашему пленнику. На которые он... – Джестер нависла над связанным пони, – с удовольствием нам ответит в более приватной обстановке. Ведь так, малыш?
Всё-таки я была та ещё растяпа. Мои седельные сумки остались в охотничьем домике, и за ними пришлось возвращаться. Вдвоём с Джестер мы шли по ночному лесу, и я рассказывала о своей неприятной встрече с зелёной пегаской. Яркий свет от “Лайтбрингера” моей полосатой подруги и тёплая подсветка собственного ПипБака рассеивали тьму и внушали спокойствие. Никакого зловещего зелёного свечения вокруг.
– Ого, знатно ты её ощипала, – сказала Джестер, поддевая передним копытом подгоревший бронежилет. – Бери с собой, можешь считать его своим первым боевым трофеем. Уверена, эту штуку можно починить.
Я кивнула ей и ухватила матерчатую лямку зубами. В этот момент мой ПипБак тихонько пискнул. И, как оказалось, это был не первый его сигнал.
“Внимание. Обнаружено устройство ПипБак, серийный номер "1328ЭГ/148". Ведётся поиск... Ошибка: невозможно установить соединение с удалённым устройством”. Прокрутив лог ниже, я увидела, что мой ПипБак уже неоднократно пытался установить соединение с ПипБаком пегаски, но каждый раз получал отказ. Впрочем, я всё равно не собиралась обмениваться с ней данными. А вот серийный номер её ПипБака был полезен тем, что число, стоящее после косой черты, расшифровывалось как номер Стойла, за которым был закреплён ПипБак. Теперь я знала, что загадочная пегаска каким-то образом связана со Стойлом 148, если, конечно, этот ПипБак изначально принадлежал ей.
– Что там у тебя, Додо? – спросила Джестер, свешиваясь через моё правое плечо и разглядывая непонятные для неё цифры.
– Так, небольшая подсказка, – сказала я и загадочно улыбнулась.
~ ~ ~
Заметка: следующий уровень (7)
Новая способность: Редко, но метко. Кто-то предпочитает палить во все стороны, вы же тщательно прицеливаетесь, а только потом стреляете. Кто знает, может из вас в будущем получится отличный снайпер.