Так держать, Менуэт, так держать!

Глава 3

Что я могу сказать о каменной ферме? Как ни крути, все достаточно очевидно. Это каменная ферма. Здесь есть камни. Снова камни, еще камни, опять камни, и знаешь еще что? Камни! Поблизости оказалась старая заброшенная шахта. Несколько лет назад здесь было шахтерское поселение, но потом что-то произошло. По словам Трикси, которой рассказала эту легенду фермерская дочка, какой-то мстительный призрак добрался до них, убил нескольких шахтеров и напугал до усрачки оставшихся.

Хм, если бы нас не преследовала мафия, возможно, мы бы могли расследовать это. Я имею в виду, у нас есть фургон, есть умненькая кобылка — я, долговязая наркоманка — Винил и горячая штучка — Трикси. Нам нужен только сексуальный блондинчик с говорящей собакой, и мы сможем кататься по всей Эквестрии, разгадывая тайны. В конце концов, за всеми историями о привидениях всегда стоит какой-нибудь пони.

Ну, может быть, при других обстоятельствах. В текущей ситуации заброшенная шахта — лучшее место, чтобы спрятать деньги, а также чемоданчик с кокаином (Винил категорически против моего предложения просто выкинуть его посреди пустыни).

— Мы вернемся сюда, когда все успокоится, — говорит диджейша, когда мы заканчиваем укладывать мешки в самом темном углу шахты рядом со скелетом какого-то доисторического монстра. Он выглядит довольно странно: у него только две ноги, а руки — как у минотавра. Остатки чего-то похожего на противогаз все еще свисают с его черепа, а пальцы сжаты на какой-то поеденной ржой металлической трубе. Может быть, это ствол? Когда я дотрагиваюсь до трубы, она разваливается в труху, открывая что-то на пальце существа.

Золотое кольцо с большим рубином. В середине камня изображен серебряный серп, скрещенный с молотом. Что это за фигня? Какой-то символ?

Хм, это настоящий вызов для Дэринг Ду. Или для Лиры Хартстрингс — совсем шизанутой, даже по довольно низким понивильским стандартам. Я забираю кольцо с собой — если когда-нибудь встречусь с Лирой, то я ей его покажу.

Мы заканчиваем прятать наши деньги (не забыв прихватить чуть-чуть с собой, чтобы без проблем поместились в седельных сумках) и выходим из пещеры к фургону. Магию для его движения мы больше не используем. Вместо этого просто впрягаемся в него и тянем, меняясь каждые несколько миль. Сейчас, кстати, моя очередь, но так как фургон теперь немного легче, то и тащить его будет не так тяжело.

— Ну, что там насчет фермы, Трикси? — спрашиваю я. — У нас не будет проблем с владельцами из-за того, что нас ищут?

— Трикси так не думает, — отвечает фокусница. — Новости сюда почти не доходят. Чтобы вы знали, там только фермер, его жена и три дочери. Одна из них странная.

— Звучит как идеальное дополнение для нашей команды, — замечает Винил.

Вокруг все больше и больше камней. Меня даже удивляет, что я еще не работала здесь. По словам Трикси, платят тут хорошо. Конечно работа тяжелая, но единорогам отдается предпочтение: сначала они могут использовать кирку, держа ее в копытах, а потом, когда совсем выдохнутся, могут еще какое-то время работать, пользуясь магией.

Как по мне, это называется "эксплуатация".

Наконец мы замечаем вдалеке силуэт пони. Подойдя ближе, я вижу серую кобылу с фиолетовой гривой. Она смотрит в землю, словно что-то ищет.

— Привет, Мод, — говорит Трикси. Серая кобыла поднимает на нас глаза. Ее мордочка выражает полнейшее безразличие.

— А, это ты. Добро пожаловать, — говорит она и возвращается к своим поискам.

Теперь я понимаю, что имела в виду Трикси. Мод не похожа на пони, которая рассказала бы о нас Бакио делла Морте. Интересно, заметит ли она его вообще?

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— Я играю в маскировку с Боулдером. Клянусь, с каждым днем у него получается все лучше.

— Ну, мы недавно играли в эту игру с Трикси, но закончилось все не очень хорошо... — начинает Винил и ухмыляется, когда Трикси бросает на нее неприязненный взгляд.

— Круто, — говорит Мод и снова принимается рыться в куче камней.

Мне нужно узнать ее получше. Проведя всего два дня с Трикси и Винил, которые предпочитают постоянно орать друг на друга, я поняла, что мне отчаянно необходим кто-то, обладающий ее спокойствием. Кроме того, я мельком заметила накачанные мышцы под платьем.

Я упоминала, что мне так и не выпал случай... снять стресс? Мы спали в фургоне, а Трикси спит очень чутко. Знаешь, я не очень шумная — раньше я жила с мамой, а у нас дома очень тонкие стены, так что пока я росла, то стала настоящим оргазменным ниндзя, — но все равно было бы крайне неловко, если бы Трикси меня подловила.

— А вот и он, — говорит Мод и поднимает с земли маленький камешек. — Боулдер, поздоровайся с Трикси и ее друзьями...

— Привет, Боулдер! — говорит диджейша, указывая копытом на камешек. — Я Винил. Как ты себя чувствуешь?

— Он ничего не чувствует. Он — камень,  — говорит Мод. Винил удивленно смотрит на нее, не зная, шутит земная пони или нет.

— А я Менуэт, — говорю я, стараясь быть такой же спокойной, как Мод.

Она смотрит мне в глаза. От ее взгляда буквально кровь стынет в жилах. Я имею в виду, что за последние сорок восемь часов я взломала сейф, избила гангстера чемоданчиком, полным кокаина, а его приятели пытались пристрелить меня, я набухалась и проспала всю ночь на крупе Трикси, но я едва могу выдержать этот взгляд.

— Ты ищешь работу? — спрашивает Мод.

— Конечно, — отвечаю я.

— Хорошо. Нам всегда пригодятся пони с сильными копытами.

Винил застенчиво ухмыляется. Она, наверное, забыла, что пока я тащу фургон, то легко могу лягнуть ее в морду.

— Просто доедь до нашего дома и поговори с отцом, — говорит Мод. Затем она подходит к ближайшему камню и пинает его. Камень разлетается на куски. — Мне нужно остаться здесь на некоторое время.

Погодите. Она только что раздробила камень голыми копытами? Что они здесь едят? Стероиды? Я перестаю думать об этом, когда Винил бьет меня хлыстом. Когда придет ее очередь тащить фургон, то я превращу ее жизнь в ад. Может, она даже начнет называть меня “Госпожа”.

— Так это и была та странная? — спрашивает Винил, когда мы удаляемся за пределы слышимости.

— Мод? Нет, — отвечает Трикси. — Мод нормальная.

Хм, пони, которая играет в прятки с камнем и, вероятно, способна раздавить кокос ягодицами, не странная? Что же у нее за сестры? Ну, скоро мы это выясним.

А может, и нет — сначала познакомимся с родителями. Когда мы подходим к дому и стучим в дверь, нас встречает ворчливый светло-коричневый жеребец с сероватой гривой. Он приглашает нас войти и ведет на кухню.

— Новые работники, да? — спрашивает он. — Кварц, иди сюда!

— Да, Игнеус? — спрашивает серая кобыла, входя в комнату. Она бросает на нас подозрительный взгляд. Ну, вообще-то, я не удивлена. Мы потные, усталые и выглядим как банда кобыл, сбежавших из тюрьмы. Если не считать Винил — в своих солнцезащитных очках она выглядит так, будто сбежала из психушки.

Кварц внезапно тычет диджейшу в бок. Та отскакивает и неуверенно смотрит на земную пони.

— Кожа да кости, — говорит кобыла. — Не знаю, справится ли она.

— Бабуля, видела бы ты меня, когда я под кайфом... — отвечает Винил, оскалившись в широкой жуткой ухмылке. Кварц невозмутима. Выражение ее морды напоминает дочь.

Я заметила пару глаз в темном коридоре за дверью кухни. Серая кобылка — а вернее, молодая кобыла — внимательно наблюдает за нами. Думаю, это еще одна из дочерей Игнеуса. Интересно, это та, которая странная? Жеребец замечает ее.

— Иди сюда, Инки, — говорит он.

Даже Мод бы показалась яркой по сравнению с Инки: шкурка у нее серая, грива лишь немного другого оттенка, но того же цвета. Ее метка — камень, расколотый пополам. Наверное, разбивание валунов голыми копытами — семейная традиция.

Тычок в бок возвращает меня к реальности. Я оборачиваюсь и вижу Кварц.

— Худая, но мускулистая, — говорит она с улыбкой.

Да пошла ты, старая карга. Еще раз тронешь меня, бабуля, и проснешься привязанной к кровати с дробовиком в заднице. Я знаю, что это слишком бурная реакция, но каждый из моих бывших рано или поздно узнавал об этом.

Ненавижу, когда меня трогают. Мое личное пространство, вероятно, вдвое больше, чем у любого другого пони. Когда я являюсь инициатором контакта, это нормально, но стоит только встать слишком близко ко мне, и я могу разозлиться.

— Как тебя зовут? — спрашивает меня Кварц.

— Менуэт, — машинально отвечаю я и замечаю, что Инки смотрит на меня с интересом.

— Ладно, Менет, завтра вы с Беатрикс начнете собирать камни с северного поля, а эта бедная слепая пони будет их сортировать...

— Менуэт. С «у», — поправляю ее я. У меня крайне сильная привязанность к букве «у» в имени. Когда я была помоложе, то не возражала, чтобы меня называли «Менет», но потом я узнала, что это пранцузское слово, означающее, как выражается Винил, “сыграть на кожанной флейте”. Не устаю благодарить Селестию, что жеребята в школе предпочитали называть меня “Колгейт”.

Жаль, что Кварц, похоже, меня не слышала. Она смотрит на Трикси, раздумывая, не проверить ли и ее мышцы, но потом, вероятно, вспоминает, что та когда-то уже работала у них.

— Как я буду сортировать камни, если я слепая? — внезапно спрашивает Винил.

— На ощупь, — отвечает Игнеус. — Это проще, чем полагаться на глаза.

— Винил, — театрально шепчу я, — ты не слепая...

— Что? Ой, точно... — Винил бьет себя копытом по лбу. — Я не слепая, на самом деле. Я ношу солнцезащитные очки, потому что... потому что...

— Ты засранка, — подсказываю я. Она бросает на меня злобный взгляд. Похоже, она все же не настолько тупая.

— Значит, ты знаешь, что делать, — говорит Игнеус, нарушая неловкое молчание. — Теперь вы можете сходить помыться и присоединиться к нам за ужином. Инки, покажи нашим гостям ванную и найди Блинки и Мод.

Инки кивает, и мы выходим из кухни. Она ведет нас в другую часть дома. На самом деле, это подвал, вырубленный в скале. Или, может, это пещера? Неважно. Там есть подземный ручей — вода в нем горячая и попахивает серой. Геотермальный источник или что-то в этом роде. Здесь есть что-то похожее на большую ванну или маленький бассейн. Вода из ручья течет к нему по медным трубам.

Ну, снаружи все выглядит как обычная семейная ферма, но внутри у них есть небольшой спа-салон. Мне начинает нравиться это место. Я поворачиваюсь к Инки, чтобы сказать ей об этом, но она заговаривает первой.

— Откуда ты? — спрашивает она.

Каверзный вопрос. Я бы предпочла не рассказывать ей обо всем. Бакио делла Морте знает, что Винил из Понивилля, и, вероятно, будет пытаться найти пони оттуда. С другой стороны, Мод видела, откуда мы пришли.

— Мы из Лас-Пегасуса, — наконец говорю я.

— Ой... Мама говорит, что это город греха...

Кварц, хотя я и ненавижу тебя до дрожи в коленках, но тут не могу не согласиться.

— Она говорит, что пони там никогда не работают, только пьют алкоголь и употребляют наркотики... — продолжает Инки.

Все еще согласна с Кварц. Экспонат номер раз — Винил Скрэтч — только что прыгнула в бассейн, обрызгав Трикси водой.

— А однажды она сказала, — Инки понижает голос до шепота, — что кобылы там занимаются сексом с другими кобылами!

Еще одна причина ненавидеть Кварц. Хотя я сама не лесбиянка, но я ничего не имею против них, пока они не трахаются прямо передо мной. Хотя, должна признаться, иногда я бы не отказалась посмотреть на это.

— Я хочу когда-нибудь побывать там, — невинно заканчивает Инки.

Что? Неуверенно смотрю на нее.

— Не надо, — говорю я. — Ты там и дня не протянешь. Этот город съест тебя, переварит и...

Не уверена, стоит ли продолжать эту метафору о пищеварительном тракте. Я и так слишком много ругаюсь, да и все мои подруги те еще матершинницы, а Инки — единственная пони из тех, с кем я недавно разговаривала, которая предпочитает говорить “заниматься сексом” вместо “трахаться”. Один взгляд на ее мордочку убеждает меня, что она не поймет, что я имею в виду, даже если я продолжу.

— Не думаю, что там так уж плохо, — говорит она, краснея. — Ладно, мне нужно найти Мод и Блинки. Увидимся!

Она выходит из ванной. Я тяжело вздыхаю и присоединяюсь к Винил и Трикси в бассейне.

— Прежде, чем ты спросишь, — говорит Трикси. — Это она странная.

— Я заметила. Думаю, она просто хочет вырваться...

С громким всплеском Винил появляется из-под воды. Я вижу, что она все таки сняла очки перед погружением.

— Думаю, ей нужен хер, — говорит диджейша, взмахивая гривой.

— Винил, если верить тебе, половина мира хочет хер... — отвечаю я.

— Трикси думает, что мир стал бы лучше, если бы он у них был, — говорит Трикси. Что? И ты, Беатрикс, против меня?

— Думаю, она скрывает свои наклонности. Не сильно успешно, но тем не менее... — говорю я.

— Прям как ты, только твои скрыты глубже дна Марианской впадины, — смеется Винил.

— Я натуралка! — кричу я и плещу в нее водой.

— Трикси не уверена. Изо всех мест для ночлега в моем фургоне ты выбрала круп Трикси.

— Я была пьяная и уставшая, ясно? Кроме того, единственной альтернативой были мешки с битами или Винил, — я вздыхаю. — Может, сменим тему? Что вы думаете об остальных членах семьи? Как по мне, они как одна из тех семей, что живут в жопе мира и едят пони...

Знаешь, я была репортером в одном из мэйнхэттенских таблоидов. Писала крутые статьи о пони, поедающих собственных жеребят, о женах, избивающих мужей, о заместителях, пытающихся убить своих боссов отравленным кофе...  Когда сталкиваешься с такими вещами каждый день, то становишься слегка параноиком.

Ну, моя паранойя спасла мне жизнь. Она велела мне пнуть того странного старого жеребца по яйцам и сбежать, прежде чем он со своими друзьями получил шанс накрутить из меня Карри-Вурст. Подобное меняет пони навсегда. На следующий день я уволилась.

— Они классные чуваки, — говорит Винил. — Бьюсь об заклад, мамочка была горячей штучкой, когда была помоложе... А дочки...

Диджейша облизывает губы и снова ныряет.

— Трикси не думает, что они едят пони. Трикси заметила бы это, когда была здесь в прошлый раз. Кроме того, Кварц действительно милая, когда ты узнаешь ее получше…

— Да... — бормочу я. — Она единственная пони, кроме, может быть, твоих родителей, которая называет тебя Беатрикс. И боюсь, что я навсегда останусь “Менет”…

— Родители Трикси никогда не называли ее Беатрикс, — произносит фокусница. Вдруг я замечаю, что ее мордочка вся мокрая, и это не от воды. — Какое-то время Трикси думала, что ее зовут “никчемная маленькая засранка"...

Как я уже неоднократно говорила, я не лесбиянка, но сейчас не могу удержаться и обнимаю Трикси.

Хуже всего, что именно в этот момент Винил выныривает из под воды.

— Охо-хо! — воркует она. — Натуралка, да?

— Винил, — презрительно выплевываю я ее имя, все еще обнимая Трикси. — Иди и трахни себя самой большой киркой, какую только найдешь. Бонус, если сможешь засунуть ее в пизду вперед оголовком.

— О, ты знаешь толк в извращениях... — мурлычет Винил. Я невыносимо хочу утопить ее, обставив все как несчастный случай. К сожалению, я уже помылась, а если судить по тому, что я знаю об умирающих пони, у них есть отвратительная привычка пачкать все вокруг.

Трикси все еще всхлипывает, когда мы вытираемся полотенцами. Винил совершенно не обращает на это внимания, так же как и на то, что я в данный момент злобно на нее зыркаю. Мы выходим из подвала и идем в столовую, где нас ждет вся семья Пай.

Мод смотрит на нас с обычным безразличием. В отличие от нее, Инки глядит на нас как на каких-то пришельцев. Третья сестра — Блинки — слишком занята разговором с матерью, чтобы нас заметить. Она немного старше Инки, ее шерстка фиолетового цвета, более или менее похожего на цвет гривы Мод. И угадай, какого цвета у нее самой грива? Да, ты права. Серого. Я думаю, это связано с эволюцией. Тут все либо серое, либо сероватое, либо черное, либо цвета пыли. Разноцветные пони, вероятно, были быстро сожраны огромными орлами или кто там еще обитает в этой части Эквестрии. Серые пони могли лучше маскироваться, поэтому они выжили, завели жеребят, у которых позже тоже были жеребята и так далее.

Интересно, а эти орлы все еще здесь? Моя синяя шерстка не сказать чтоб совсем незаметная, то же самое с Трикси, но Винил определенно получает первый приз. В этой местности ее белоснежная шкурка такая же вызывающая, как задница бабуина. Если кто-то здесь ест пони, то она умрет первой.

Отлично.

Интересно, что у нас на ужин? Мы на каменной ферме, так что... они едят камни? Надеюсь, что нет. Однажды, когда у меня совсем не было денег, и я была слишком горда, чтобы попросить маму о помощи, я съела камень. Это поразительно, чего только не съешь с кетчупом и майонезом. К моему огромному сожалению и десять посещений туалета спустя я узнала, что камни перевариваются крайне плохо.

Инки и Блинки приносят еду с кухни. Хорошие новости — она не из камней и не из пони. Запеканка из нарциссов с сыром и грибами выглядит хорошо. Первый же укус подтверждает, что и на вкус она очень даже ничего. Кстати, это первая нормальная еда с тех пор, как я отправилась в Лас-Пегасус. С трудом удерживаюсь, чтобы не проглотить все разом. У Винил таких проблем нет — она быстро съедает свою порцию и завистливо смотрит в тарелку Трикси.

Фокусница ест медленно, все еще погруженная в свои мысли. Думаю, нам нужно будет поговорить об этом позже. Без Винил. Если она захочет говорить, конечно. Вообще-то, я не сильно люблю разбираться с проблемами других пони, но это именно я начала говорить о ее родителях, так что мне и разгребать это. Моя мама мной бы гордилась.

— Итак, Менет, почему ты решила приехать сюда? — обращается ко мне Кварц. По-видимому, они дружно решили игнорировать Винил и они уже знают Трикси, так что я единственная пони, с которой интересно поговорить.

Просто. Лягать. Отлично.

— Знаете, я раньше лягала яблони и вроде как занималась фермерством. Потом я услышала об этом месте и решила попробовать что-то новое... — отвечаю я, смущенно улыбаясь. Думаю, она решит, что я либо люблю сарказм, либо умственно отсталая. Быстрый взгляд на морду Кварц явно свидетельствует, что она выбрала второе.

— Так ты из Понивилля, да? — спрашивает Блинки. Я впервые слышу, как она говорит — это не похоже на взволнованный голос Инки, но и на монотонное бубнение Мод тоже не похоже. — Пинки говорила мне, что ее подруга владеет там яблоневым садом…

Ах ты ж мелкая гребаная Шерклоп Холмс с каменной фермы! Краем глаза замечаю, что Инки смотрит на меня с упреком. И вообще, какое отношение к ним имеет Пинки?

— Вообще-то я брожу с места на место в поисках работы, — говорю я. — Я типа как сезонный рабочий, что разбил лагерь в биллабонге¹...

Ты угадала — мой отец был из Оатстралии.

— Это многое объясняет, — говорит Мод. — Кажется, я припоминаю тебя в Понивилле...

Я неуверенно гляжу на нее. Теперь я вроде как вспоминаю, что однажды видела ее с Пинки Пай. Позже Лира сказала мне, что они сестры. Я едва могу в это поверить. Похоже, Винил была абсолютно права. Кварц определенно была горячей штучкой в молодости. И, судя по тому, насколько Пинки отличается от ее сестер, у нее, скорее всего, был роман на стороне. Может, со статуей Дискорда?

Изо всех сил пытаюсь выкинуть эту картину из головы. На мгновение мой взгляд задерживается на Инки. Она смотрит на меня, слегка покраснев. Похоже, она заметила мое замешательство и сейчас пытается сдержать смех.

— Я устала, — объявляю я. — Пожалуй, пойду спать. Ты же знаешь, что нам рано вставать, да?

Я тыкаю Винил в бок.

— Да, конечно! — подскакивает диджейша. — Сортировка камней и все такое...

Мы поднимаемся наверх. Там есть несколько гостевых комнат, вероятно, в основном для сезонных рабочих.

— Нам действительно нужно работать? — спрашивает Винил, когда Инки оставляет нас одних. — У нас есть деньги…

— Винил, у тебя самая халявная работа, так что заткнись, — отвечаю я. — Нам нужно залечь на дно на несколько недель.

— Трикси считает, что тебе полезно работать, — говорит фокусница. Ее голос почти не отличить от голоса Мод.

— Да, ты из города греха, где кобылы занимаются сексом с другими кобылами, — хихикаю я. Диджейша бросает на меня злобный взгляд и бормочет что-то о моих романтических отношениях с матерью.

— Да, я тоже тебя люблю, Винил, — отвечаю я. — Спокойной ночи.

Она выходит из моей комнаты, ничего не говоря. Я пожимаю плечами и поворачиваюсь к Трикси.

— Если ты хочешь поговорить о... эм-м-м...

Видишь ли, я не сильно хороша в таких разговорах. На самом деле, я не очень общительная и вообще по нулям, когда дело доходит до подбадривания других пони.

— Трикси в порядке, — ее голос срывается. — Трикси не нужно говорить о своих родителях. Она преодолела свои проблемы и теперь счастливая пони…

— Ну, может, Трикси и счастливая пони, — отвечаю я, садясь на кровать. — Но я не уверена насчет Беатрикс...

— Я в порядке, — говорит Трикси. — Правда. Тебе не стоит об этом беспокоиться. Спокойной ночи, Менуэт.

Видишь? Когда я пытаюсь помочь, это никому не надо. Но когда я занята, все ведут себя так, словно у меня на лбу написано “загрузи эту пони своими проблемами”. Ладно, думаю, она придет ко мне, когда будет готова.

— Спокойной ночи, — я ложусь на кровать. Здесь куда удобнее, чем на холодном полу в фургончике Трикси, и вскоре я засыпаю.

---

Я просыпаюсь от приятного сна. Пару мгновений я оглядываюсь, тщетно надеясь, что яблоневый сад и Биг Мак были не только продуктами моего подсознания. К сожалению, я все еще в доме посреди пустыни, в сотнях миль от Биг Мака. Или любого другого красавчика-жеребца.

Эти мысли напоминают мне о том, что я должна была сделать давным-давно, чтобы сохранить хоть жалкие остатки своего рассудка. Пытаясь сосредоточиться на образе Биг Мака, я разминаю копыта и раздвигаю задние ноги. Жаль, что поблизости не видать лосьона для копыт или чего-то подобного. Ну, это не в первый раз, когда мне придется обходиться без него, и, скорее всего, не последний. Мое копыто вот-вот должно было отправится в страну удовольствий, когда я замечаю что-то большое и серое, сидящее на подоконнике.

Я издаю приглушенный крик, прячась под одеяло, как будто это может меня защитить.

— Привет, — говорит пони приятным женским голосом.

— Инки? — я пытаюсь не кричать на нее, но это довольно трудно. — Что, бля... благослови тебя Селестия, ты тут делаешь?

— Мне нравится смотреть, как ты спишь, — просто отвечает она. Да уж... Вообще не жутко. Я буквально на грани паники. И не только потому, что, по словам моего бывшего, когда я наемся перед сном, то пержу всю ночь напролет. И не только потому, что я чуть не устроила для нее шоу одного артиста.

— Почему ты смотришь, как я сплю? — когда я договариваю эту фразу, то понимаю, что это глупый вопрос. Это все равно что спросить у одноглазого пони с деревянной ногой, одетого в черный плащ, который каким-то образом умудряется хромать быстрее, чем ты бежишь, почему он размахивает ножом посреди темной пустой улицы. Жаль, что бежать мне некуда. Перед сном я заперла дверь, чтобы не заявилась Винил и не разбудила меня, выясняя, где тут туалет.

— Не знаю, — отвечает Инки. Она спрыгивает с подоконника и садится на кровать. Эй, подруга, не так близко! — Я просто проходила мимо и увидела, как спокойно ты спишь…

Проходила мимо, дери меня Дискорд. Моя комната на втором этаже. Ей пришлось взобраться на то рахитичное дерево, чтобы попасть сюда. Кроме того, любая будет спать спокойно, если ей приснится, как Биг Мак трахает ее до потери сознания в тени яблонь.

— Ну-у-у... ты хотела чего-то конкретного? — спрашиваю я. — Сама знаешь, нам рано вставать...

Даже не знаю, что сказать. “Извини, дорогая, но я как раз собиралась устроить свидание со своими копытами”?

— Не волнуйся, я не отниму у тебя много времени. Я просто... эм-м-м... хотела спросить о... — она густо краснеет. — О тебе и Трикси…

О, Луна, помилуй меня! Это что, месть за то, что тебе пришлось смотреть мои сны?

— Мы с Трикси не встречаемся и не состоим в интимных отношениях, — говорю я. — Мы обе на...

— О, так ты свободна? — Инки улыбается, и я чувствую ее копыто на своем плече. Ох, отлюби меня Дискорд! В смысле, только этого и не хватало! Жизнь меня и так постоянно дрючит.

— Да. Мне жаль тебя разочаровывать, но я не люблю кобыл... — я стряхиваю ее копыто.

— Нет? — Инки выглядит довольно милой, когда смотрит на меня так. — Но мама говорит, что все кобылы в Лас-Пегасусе...

— Я знаю, что она говорит, — прерываю ее я, качая головой. — Наверное, она говорит, что все они окажутся в Тартаре?

Инки кивает. Я вздыхаю; может, мне и в самом деле на лбу написать "расскажи мне о своих проблемах"? Это сэкономит кучу сил.

— Мне просто... ну, ты понимаешь... снятся сны, — говорит Инки. — Я не уверена... мне стыдно, но... я хотела бы попробовать с кобылой... и я подумала...

Ну что я могу ей сказать? Мне тоже снятся сны. И хотя я натуралка, мне иногда снятся другие кобылы. Это, кстати, стало реально беспокоить, когда я помогала Эпплам. Пока я у них работала, мне как минимум по разу приснился довольно неприличный сон с участием каждого члена этой семьи. Включая Эппл Блум и Бабулю Смит. Фу.

Я ей это и рассказываю (за исключением части про Эпплов). Говорю ей, что нет ничего плохого в том, чтобы любить других кобыл. Я хотела сказать Инки, что, например, Винил одинаково любит и кобыл, и жеребцов, но не думаю, что диджейша — хороший образец для подражания. Хм, я вообще не думаю, что Винил ограничивает себя пони... Неважно. Многие знания... Ну и так далее. Я говорю ей, что не буду заниматься с ней сексом только потому, что она хочет что-то проверить. Трахать кобылок, а в особенности замкнутых кобылок с проблемами — это не мое.

— А как насчет Винил? — спрашивает Инки. — Может быть, она могла бы...

Я бросила на нее взгляд, который всегда заставляет других пони заткнуться. Бедная наивная малышка. Конечно, Винил будет заниматься с тобой сексом. Может, влюбится в тебя. Она даже позволит тебе поссать ей в рот, если это то, что тебя возбуждает. Но потом ты ей наскучишь, и она бросит тебя, как бросила моего брата или Бакио делла Морте. Ну, возможно, разрыв с тобой и не будет иметь таких ужасных последствий для Винил и меня, но это определенно оставит тебе шрам на всю жизнь.

— Если ты хочешь заняться сексом только для того, чтобы что-то проверить, то лучше не делай этого, — говорю я. — В этом должна быть любовь...

Кого я обманываю? Как будто то, что произошло между мной и Карамелем на кухне “Сахарного уголка”, имело какое-то отношение к любви. Кстати, я только сейчас сообразила, что Инки — вторая из сестер Пай, которая хочет заняться со мной сексом. Так держать, Менуэт, так держать. Если так пойдет и дальше, то скоро ты трахнешь всю семью, включая маманю Пай.

Конечно, ничего из этого я Инки не рассказываю. Надо же поощрять морально одобряемые отношения, верно?

— Да... — говорит она, кивая головой. Инки выглядит немного смущенной, как будто боится собственной дерзости. — Думаю, ты права... мне пора. Спокойной ночи, Менуэт.

Она покидает комнату так же, как вошла — через окно. Я закрываю его за ней и ложусь в кровать.

Не могу заснуть. Слишком много мыслей теснится в голове. Инки, Трикси, Бакио делла Морте... Я встаю и иду в туалет. Серьезно, нет лучшего места для размышлений. Все величайшие изобретения в истории пони, вероятно, были сделаны, когда их авторы приносили жертвы фарфоровому богу. Да, готова поспорить, что когда Селестия впервые подумала: "Хм, интересно, смогу ли я переместить солнце с помощью магии”, она сидела не на том троне, что установлен в тронном зале...

Я, правда, не в настроении делать великие изобретения. Как только я запираю дверь, в моей голове возникает образ Биг Мака.

Через пятнадцать минут я выхожу из туалета куда счастливее, чем раньше. Ничто меня не беспокоит, даже мои натертые копыта. Я знаю, что родители Трикси были сволочами, когда она была жеребенком, у Инки все еще есть проблемы с ее сексуальностью, и где-то в Лас-Пегасусе все еще есть ублюдок, который хочет нас убить, но теперь мне все равно. Ну, мне не все равно, но переживаю я куда меньше, чем раньше. Знаешь, моя мама всегда говорит мне, что я слишком сильно переживаю о других пони. Ты ведь никому не расскажешь об этом, правда?

Да, глубоко внутри этой кобылы-неудачницы сидит заботливая пони. Но еще глубже — ваще конченная засранка.

Блядь, у меня опять плохое настроение. Может быть, пришло время для второго раунда? Я запираю дверь и, прежде чем прыгнуть в кровать, проверяю, нет ли поблизости Инки. То, что происходит потом, не нуждается ни в каких поэтических метафорах, пространных описаниях и тому подобном — я просто клопала, пока не уснула.

---

Помнишь, я рассказывала тебе про лягание яблонь? Короче, работа на каменной ферме не имеет с ним ничего общего. Ни тени, ни легкого ветерка, шелестящего листьями на деревьях, ни Биг Мака — только камни и Мод, которая время от времени проверяет, как у нас дела.

Трикси выглядит куда лучше, чем вчера. Она, вероятно, выспалась так же хорошо, как и я, потому что стала очень болтливой — что, на самом деле, меня жутко бесит.

— А потом Трикси им говорит: “Трикси готова поспорить, что вы не можете этого сделать!”. Потом Трикси начала творить заклинание... очень сложное, между прочим, и требующее большой концентрации, но Трикси, когда надо, может сосредоточиться очень сильно...

— Может, Трикси сейчас сосредоточится на кирке? — невинно спрашиваю я. — Менуэт не хочет, чтобы в ней образовалась дополнительная дырка.

— Извини, — говорит фокусница и отводит кирку чуть дальше от меня. — Трикси рассказала тебе, как она победила Большую Урсу?

Я вздыхаю, закатываю глаза, а затем бью киркой по камню, представляя, что это череп Трикси.

— Слушай, я видела, что у тебя вышло с Урсой... Я из Понивилля, помнишь?

— Ах да... — фокусница опускает голову. Ненадолго. — Но Трикси также победила самовлюбленного вампира!

— Какого вампира? — от удивления я чуть не съездила киркой по ноге. — А такие вообще бывают? Я знаю о фруктовых летучих мышах-вампирах, о кровососущих вампирах, о вампиршах-лесбиянках и эмоциональных вампирах, но никогда не слышала о самовлюбленных вампирах...

— Да, потому что Трикси победила его, — гордо заявляет единорожка. По крайней мере, она перестала размахивать киркой перед моим носом.

— И как ты это сделала? — спрашиваю я. Уж лучше слушать ее безумные истории, чем собирать камни. В конце концов, мы делаем это, как сказала Винил, для маскировки.

— Трикси его сфотографировала и отдала ему снимок. Пока он был занят созерцанием, Трикси подняла магией кол...

— Мне очень жаль, но я с трудом могу представить себе Трикси, бьющую кого-нибудь в спину. Даже вампира... — перебиваю я. Один из камней напоминает мне моего бывшего, так что я разношу его на мелкие куски.

— У Трикси как раз начиналась охота... — слегка краснеет фокусница. — Лил дождь, и в гостинице не было свободных мест… Трикси также пришлось пройти целых десять миль, чтобы туда попасть!

Заметка на будущее: никогда не бесить Трикси. И молиться Селестии, чтобы это безумное приключение закончилось до того, как наши циклы синхронизируются. Иначе это будет конец Эквестрии, которую мы знаем.

Какое-то время мы работаем в тишине, слышен только звон кирки о камни. Вскоре приходит Мод с тележкой, чтобы собрать результаты нашего труда. Я удивляюсь, как легко и быстро она ее загружает и утаскивает.

— Как дела? — спрашивает она.

— Неплохо, — отвечаю я. — Работа не слишком сложная, когда втянешься...

— Хорошо, — отвечает Мод. Я более чем уверена, что она сказала бы “хорошо”, даже заяви мы, что умираем от истощения. Или если бы она нашла наши трупы все в ранах от кирки.

— Она всегда такая? — спрашиваю я Трикси, когда Мод уходит.

— Ну, Трикси однажды видела ее пьяной. Неподалеку есть маленький городок, по выходным мы ходили в кабак...

— Даже представить себе этого не могу. Она становится более... эмоциональной?

— Нет, она остается такой же, но начинает читать свои стихи и бить пони, которым они не нравится... — отвечает Трикси. По выражению ее мордочки я легко догадываюсь, кто был настолько безрассуден, что усомнился в писательских талантах Мод.

— Значит, она все-таки становится эмоциональной... по-своему, — заключаю я.

— Да... Это был первый раз, когда Трикси сумела сотворить щит, будучи пьяной... — отвечает фокусница с болью в голосе. — Кстати, Трикси рассказывала тебе, как она победила дракона?

— Ага. Дважды.

— Ох... — чтобы скрыть смущение, Трикси начинает долбить камни быстрее. — А что насчет тебя? Ты кого-нибудь победила?

— А то как же. Безработицу, голод и необузданную похоть. Каждая из этих побед была пирровой и лишь на время.

— Ты не очень-то счастливая пони, Менуэт...

Ох, Трикси, Трикси, Трикси... Ты мне нравишься — ну или, по крайней мере, я ненавижу тебя меньше, чем Винил. Я могу часами пялиться на твой зад без какого-либо сексуального подтекста, но если ты скажешь еще раз что-то подобное, поглядим, как тебе понравится кирка, пробившая голову.

— Ну да... И что? Я имею право быть несчастной... Даже теперь, когда у меня есть деньги, я должна рубить камни... — я пинаю мелкий камешек, который отскакивает и бьет Трикси по ноге. — У меня нет нормальной работы, моя домовладелица просто психопатка, и моя мать постоянно напоминает мне, как сильно я ее разочаровываю...

— Это все же лучше, чем мать Трикси! — кричит фокусница. Я знаю, что мы ступили на опасную территорию, но я просто не могу остановиться.

— Твоя мать постоянно сравнивала тебя с твоим братом? — спрашиваю я. Мы стоим так близко друг к другу, что наши носы почти соприкасаются.

— А твоя мать приковывала тебя к стене на месяц? — крик Трикси эхом разносится по ферме. Один взгляд на нее подтверждает мои худшие опасения: я зашла слишком далеко.

Ох, Селестия милостивая, что ты наделала, Менуэт? Через секунду она или разрыдается, или разобьет мне голову камнем. Или хуже: она будет бить меня камнем, пока жалкие остатки моего тупого мозга не потекут через уши. И хуже всего то, что она будет абсолютно права.

Странно, что она еще не начала. Вместо этого Трикси стоит передо мной, тяжело дыша, а я съеживаюсь от страха.

— Трикси... — бормочу я.

— Да пошла ты! — фокусница презрительно сплевывает. Затем она отворачивается и начинает яростно колотить киркой по камням. Я уверена, что знаю, кого она представляет на их месте.

Отличная работа, Менуэт. Просто отличная. Назвать тебя тупым мулом было бы оскорблением для мулов. В мире была только одна пони, кроме твоей матери и брата, которая переживала о тебе достаточно, чтобы спросить, все ли с тобой в порядке, когда ты была в полном раздрае. Которая собиралась честно поговорить с тобой о причинах твоего несчастья. А ты не только не приняла эту заботу, а бросила ее на землю, да еще и насрала сверху. Неудивительно, что все тебя ненавидят.

Рукоятка кирки Трикси разлетается в щепки. Фокусница бросает ее на землю, а потом падает рядом, тяжело дыша. Я подхожу к ней и хочу помочь подняться, но она отворачивается.

— Послушай, Трикси... Я действительно не хотела...

— Убирайся!

— Трикси, мне очень жаль... — мой голос дрожит и срывается. — Я полная и конченная засранка, которой лучше думать, прежде чем что-то говорить...

Трикси что-то бурчит в ответ. Я не совсем уверена, но, возможно, она хочет, чтобы я продолжала.

— Слушай, я асоциальная идиотка, ясно? Но я пытаюсь измениться, ебать меня в сраку! Мы можем... просто... забыть об этом? Двигаться дальше?

Кого я обманываю? Она никогда не забудет. Даже если скажет, что простила, она навсегда затаит обиду. Трикси лишь будет ждать случая, чтобы вбить мои же слова мне в глотку и смотреть, как я задыхаюсь.

— Менуэт, — говорит Трикси, медленно поднимаясь. — Заткнись. Мы можем работать вместе, мы можем путешествовать вместе, но просто, блядь, заткнись нахер.

Я только киваю. С одной стороны, я все еще беспокоюсь о наших взаимоотношениях, но с другой — надеюсь, что молчание будет взаимным.

Так мы работаем еще около получаса, пока снова не приходит Мод и не говорит, что обед готов. Мы идем за ней в маленькую беседку, где нас ждут Винил и Блинки. В отличие от нас с Трикси, диджейша не потная и не грязная. Она ест овощное рагу и весело болтает с сестрами Пай.

— Привет, девочки! — кричит она, махая нам копытом. — Как делишки? Я так устала…

Трикси смотрит на меня. Насколько я знаю такие взгляды, он означает: “Трикси все еще надеется, что ты умрешь от рака прямой кишки, но, ты, по крайней мере, не Винил Скрэтч”.

— В чем дело? — спрашивает диджейша, когда мы молча садимся за стол. — Чего такие серьезные, подруги?

— Ешь свое рагу, Винил, — говорю я. — Разве мама тебе не говорила, что ты должна хорошо кушать, чтобы стать большой и сильной?

— Любовнички поссорились? — скалится диджейша. Блинки выдает презрительный смешок. Даже Мод смотрит на Винил неодобрительно — или, по крайней мере, я думаю, что это так, по ее морде сложно определить. Неудивительно, что Инки предпочитает скрывать свои наклонности.

— Любовники? С ней? — Трикси качает головой. — Да даже чейнджлинг в ее компании от голода помрет...

— Один в один любовная ссора, — продолжает Винил и начинает хихикать. — А я-то думала, что единственная тут лесбо-пони...

Я замечаю, что Блинки старается держаться от нее на безопасном расстоянии. Кажется, я знаю, кто у нас мамина любимица. Думаю, бояться ей нечего. У меня есть теория, что Винил где-то прячет календарик с надписями “лесбо”, “натуралка”, “би”, “только не пони“ или “сегодня трахаем кактус” напротив каждого дня. В принципе, она любит всех одинаково.

Я решаю ничего из этого за столом не озвучивать. Трикси также необычно тихая. Мы слушаем только Винил, которая хвастается, насколько сложна сортировка камней. Блинки и Мод обмениваются снисходительными взглядами. Я думаю, что они обе этим всю жизнь занимаются, и поэтому откровения новичка их забавляют.

Мы заканчиваем обед и возвращаемся к работе. Серьезно, я больше не могу смотреть на эти камни. Кому они их умудряются продавать? В Эквестрии не хватит городов, чтобы использовать их все.

Трикси, наверное, чувствует то же самое. Она внимательно осматривается. Перед нами большой кусок прочной скалы, который невозможно сдвинуть, особенно сейчас, когда Трикси сломала кирку. Смотрим на валун — он громадный, почти как маленькая гора. Я смотрю на Трикси, не уверенная, что смогу что-то сказать. Она смотрит на меня так, как обычно смотрят на кусок собачьего дерьма посреди очень дорогого ковра.

— У Трикси есть идея. Она сейчас вернется, — говорит фокусница и убегает. Я сижу на большом камне, закрыв мордочку копытами. Думаю, все мои сегодняшние сны будут о твердых камнях. Не сильно большая разница по сравнению с прошлой ночью, когда мне снились твердые чл...

Ладно, неважно, Трикси возвращается с большой сумкой и мотком провода на спине. Затем она кладет седельную сумку на землю и достает из нее что-то похожее на пластилин. Фокусница смотрит на камень перед нами и что-то бормочет себе под нос. Может, что-то считает? Она берет мою кирку и начинает долбить дырки в основании скалы.

— Погоди-ка, — говорю я, глядя на пластилиноподобную субстанцию. — Это же не...

— Ага, это С4, — рассеянно отвечает фокусница. — Трикси использует его в своих фейерверках. Куда лучше, чем порох.

— Где, дери тебя Дискорд, ты его взяла? — я делаю шаг назад. Если все взорвется, это мне не сильно поможет, но, по крайней мере, я пытаюсь спасти себя.

— У Трикси есть свои секреты, — отвечает она. Секреты, ебать меня в жопу! Королевским стражам должны ведерную клизму с патефонными иголками прописать — за то, что позволили психически неуравновешенной кобыле, которая, кстати, знает камуфляжное заклинание, украсть мешок С4 с их склада.

Я дрожу. У нее в фургоне полный мешок долбаного С4. Недавно в этот фургон стреляли головорезы делла Морте. Просто чудо, что он не разлетелся на мелкие кусочки. Нас бы разбрызгало по всей улице. Судмедэксперты долго бы ломали голову, пытаясь собрать нас в кучу. Я бы так и очнулась в загробной жизни с ногой Трикси и пиздой Винил. Фу, бля.

— Не волнуйся, С4 не взрывается от выстрела, — говорит Трикси. Либо она может читать мысли, либо, когда я пугаюсь до усрачки, то моя мордочка принимает характерное выражение. — В отличии от двух мешков с порохом, которые остались в фургоне.

Дерьмо. У нее достаточно взрывчатки, чтобы отправить целую школу, битком набитую жеребятами, прямо в Тартар. Селестия, дай мне сил... Тем временем, Трикси засовывает С4 в пробитые отверстия. Она также соединяет их проводом.

— Тебе лучше спрятаться вместе со мной, — говорит фокусница. — Если ты вдруг исчезнешь, мне будет сложно объяснить это семье Пай.

Да, спасибо за заботу. Мы прячемся за скалой, как можно дальше от той, которую хотим взорвать. Трикси дотрагивается до провода рогом и посылает через него искру магии. Я закрываю уши копытами.

Это не очень помогает. От взрыва у меня чуть не лопаются барабанные перепонки. Более того, какой-то обломок чуть не попал мне в голову. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Что за херня? — спрашиваю я, не обращаясь ни к кому конкретному.

Рядом со мной лежит немного закопченная снайперская винтовка. Прицел поврежден, но в остальном она выглядит совсем новой. Блестящий металл, деревянный приклад, магазин на десять патронов... Мне невыносимо хочется забрать ее в свою мастерскую, почистить, заменить поврежденные части и найти ей новый дом, где кто-нибудь будет заботиться о ней так же, как и я.

Трикси оглядывается и вдруг ахает. Я слежу за ее взглядом и вижу жеребца-зебру, лежащего на земле примерно в двадцати футах от нас.

— Он был на том камне... — заикается фокусница. — Т-трикси убила его...

— Я думаю, он может быть еще жив... — говорю я. — Его всего лишь подбросило футов на пятьдесят в воздух...

Внезапно с неба падает большой валун, подброшенный туда взрывом. С громким влажным шлепком он приземляется прямо на зебру. Я вижу, как мордочка Трикси внезапно становится очень, очень бледной. Ну, вообще-то, я тоже того гляди упаду в обморок или проблююсь, чего изо всех сил стараюсь избежать. Обед был слишком хорош, чтобы так бездарно его тратить.

Убедившись, что вокруг летающих камней не осталось, я выхожу из-за нашего укрытия и смотрю на последствия игры Трикси со взрывчаткой. Из-под камня торчат полосатые задние ноги. Если бы это была книга, то вскоре поблизости нашлась бы дорога из желтого кирпича, ведущая нас в Изумрудный город, где Трикси могла бы встретить еще одного пони, называющего себя “Великим и Ужасным”. Может, он даже дал бы Винил мозги.

Жаль, что это не книга, и все, что у нас есть, это зебра, который только что стал действительно плоским персонажем.

— Ч-что нам теперь делать? — спрашивает Трикси. Нам? Удивительно, как мертвая зебра может быстро поправить отношения двух пони.

— Ну, у него была снайперская винтовка, так что, думаю, он был одним из приятелей Винил... Пойду к ней и спрошу, знает ли она его.

— А что я... Трикси должна делать?

Судя по выражению ее мордочки, она либо упадет в обморок, либо ее вырвет. Надеюсь, не одновременно. Одна мертвая зебра уже проблема — я не хочу, чтобы Трикси добавила к этому еще один труп, захлебнувшись рвотой.

— Оставайся здесь и следи, не оживет ли. Меньше всего мне хочется, чтобы он преследовал нас, приговаривая, что знает, чем мы занимались прошлым летом, — отвечаю я и направляюсь в амбар, где Винил сортирует камни.

Когда я вхожу, меня встречает холодный взгляд Блинки. Его можно расшифровать так: “Что ты здесь делаешь? Иди, залезь в какую-нибудь дыру и сдохни”. Интересно, она действительно гомофобка, или просто ненавидит всех пони одинаково.

— Чего ты хочешь? — спрашивает она.

— Мне нужно поговорить с Винил, — отвечаю я. Отсюда я слышу шум пересыпаемых камней и периодические ругательства.

— Эй, Блинки! — кричит Винил. — Эти зеленые должны идти к синим, или я опять что-то напортачила?

Блинки бьет себя копытом в лоб. Ладно, похоже как минимум половина ее раздражения происходит от того, что ей пришлось присматривать за диджейшей весь день.

— Светло-голубые к зеленым, темно-синие к красным! — кричит в ответ земнопони. — Твоя подруга хочет поговорить с тобой.

— Какая?

Блинки внимательно смотрит на меня.

— Та, которая не совсем умственно отсталая! — кричит она. Наверное, я должна быть польщена.

Винил выходит к нам. Она небрежно жонглирует несколькими камешками при помощи магии.

— В чем дело? — спрашивает она.

— Нам нужно поговорить наедине.

— Перекур? — Винил жутко скалится.

— Пять минут. И наша медицинская страховка не покрывает рак легких, — невозмутимо отвечает Блинки.

— Я тоже тебя люблю, милая, — отзывается единорожка. Блинки только вздыхает.

Мы выходим на улицу и встаем рядом с грудой камней.

— Ну. Что случилось? — спрашивает Винил, зажигая сигарету своей магией.

— Я хотела задать вопрос о головорезах Бакио делла Морте... Ты не знаешь, были ли среди них зебры?

— Зебры? Ха, подруга... — диджейша выдыхает дым мне в мордочку. — Трое братьев-ассасинов. Снайпер, поджигатель и сумасшедший с топором.

Просто офигенно. Просто. Драть. Офигенно. Винил затягивается и снова выдыхает дым в мою сторону. Не лучше ли ей закричать от ужаса? Я, вроде как, именно это и хочу сделать.

— Не волнуйся, — продолжает единорожка. — Снайпер никогда не убивает кобыл и братьям тоже этого не позволяет. Если Бакио послал их за нами, значит он решил вести переговоры.

Снайпер? Я помню винтовку, которая чуть не упала мне на голову. Гадство.

— А что, если... чисто гипотетически... что-нибудь случится со снайпером? — спрашиваю я. — Что сделают его братья?

— О, они, вероятно, изнасилуют, сожгут и убьют всех и вся в радиусе десяти миль. Не обязательно в таком порядке... — внезапно Винил внимательно смотрит на меня. — А почему вдруг тебя это заинтересовало?

— Эм-м-м... — мой голос звучит неестественно высоко. — Допустим, у снайпера произошел небольшой инцидент с участием Трикси, взрывчатки и десяти, мать его, тонного камня…

— У камней есть матери? — Винил озадаченно поднимает бровь.

— Думаю, Мод могла бы разъяснить это тебе, но сейчас не до того. Дело в том, что здесь есть две зебры, которые собираются убить, сжечь и изнасиловать нас. Не обязательно в таком порядке. Что нам с этим делать?

— Эм-м-м... паниковать? — Винил бросает сигарету на землю и затаптывает ее. Потом закуривает еще одну. Наверное, именно так по ее мнению выглядит паника.

Вдруг где-то вдалеке раздается пронзительный крик. Винил испуганно отступает на шаг.

— Трикси! — кричу я. — Винил, оставайся с Блинки, я спасу ее!

Бегу к Трикси и думаю, что мне делать с этими зебрами. Я знаю некоторые крутые приемчики, но они, скорее всего, вооружены. Я останавливаюсь на мгновение, чтобы подхватить большой камень, лежащий рядом с дорогой. Все лучше, чем ничего.

— Привет, Менуэт, — слышу я знакомый невозмутимый голос. Я оборачиваюсь и вижу перед собой Мод. — Ты никогда не поверишь, что случилось.

— Что случилось? — спрашиваю я, чувствуя, что мое горло пересохло, как тот скелет, что мы нашли в шахте. Голос Мод правда спокоен, так что, вероятно, ничего важного. Хотя ее голос, наверное, останется таким же спокойным, даже если она объявит, что на Кантерлот и Мэйнхэттен были сброшены жар-бомбы, и нам надо эвакуироваться в Стойло.

— Я собиралась проведать вас с Трикси. Какой-то жеребец-зебра с топором пытался напасть на меня. Мне пришлось пнуть его по яйцам.

— Он жив? — спрашиваю я. Ну, даже если и так, он, вероятно, теперь может петь в опере. Фальцетом.

— Думаю, что да. Он сбежал. Когда закончите с камнями, соскоблите остатки другого с валуна и выбросите их в яму рядом с южным полем. В ту, где мы хороним работников.

— Что? — у меня неприятное предчувствие, что мы тоже скоро окажемся в этой же яме.

— Несчастные случаи, — говорит Мод. — Но не волнуйся, за последние семь лет их было всего два.

Да, это очень обнадеживает.

— К тому же, если вы собирались что-то взрывать, надо было сначала спросить у меня, — говорит Мод и уходит, оставив меня в полном недоумении.

Я иду к Трикси. Она сидит на камне, раскачиваясь взад-вперед. Легко понять, почему — когда Мод была тут, она перевернула валун, который нам надо было очистить, явив всем внутренний мир зебры-снайпера (теперь, правда, он весь был снаружи).

— В чем дело? — спрашиваю я. Фокусница бросает на меня испуганный взгляд, но ничего не говорит, и я продолжаю: — Винил рассказала мне байку о трех братьях. Один был нормальным, а двух других надо было кинуть головами об стену сразу после рождения. Угадай, кто из них у нас тут?

— Так их двое? С топорами? — спрашивает Трикси.

— Нет, с топором только один, — отвечаю я. — С другим ты, может быть, могла бы подружиться. Он обожает играть со спичками.

— Трикси не будет спать ночью...

Ну, я тоже не собиралась спать. Забираю снайперскую винтовку. Даже со сломанным прицелом она значительно увеличивает нашу огневую мощь.

Остаток дня мы проводим, отдирая тело бедного зебры от валуна. В такие моменты я действительно рада, что я единорог. Представь, что ты делаешь это все копытами... Фу. Когда мы возвращаемся на ферму, Трикси решает пропустить ужин и уходит наверх. Я хочу сделать то же самое, но потом замечаю мордочку Инки. Бедняжка, полдня для нас готовила. Может, по мне и не заметно, но иногда у меня действительно доброе сердце. Я присоединяюсь к Винил и семье Пай за столом.

— Ну, как прошел твой первый день? — спрашивает Игнеус. Мод сохраняет невозмутимое выражение, но Блинки ухмыляется за спиной отца.

— Круто, — отвечает Винил, набивая рот едой. Довольно вкусной, должна признать. Вся семья ждет моего ответа.

— Да, все было нормально, — говорю я. А что еще мне говорить? Я устала, я разозлила Трикси, а потом мы раскатали зебру в блин. "Нормально" — это хорошее описание. К счастью, меня больше ни о чем не спрашивают. Мы молча ужинаем, и только Инки все еще смотрит на меня.

Когда мы с Винил поднимаемся наверх, я веду ее в свою комнату. Трикси уже там, вместе с дробовиком и нашей новой добычей — снайперской винтовкой (я велела Трикси не прикасаться к пушкам, не хочу, чтобы она случайно застрелилась). Я отдаю диджейше ее дробовик и сажусь у окна с винтовкой.

Надеюсь, я не погорячилась. Это всего лишь зебры-убийцы, которые только что потеряли брата. Конечно, они спятили от злости, но сейчас ночь, они не знают местности, и одного из них лягнула по яйцам кобыла, которая может выпнуть тебя в следующую пятницу, даже не вспотев.

Кто-то открывает дверь. Винил и я немедленно направляем оружие в сторону опасности…

— Ой, — говорит Инки. — Я просто хотела спросить, не хотите ли вы чаю?

— Было бы здорово, — отвечаю я, опуская винтовку и заставляя Винил сделать то же самое. Когда дело доходит до безопасного обращения с оружием, диджейша лишь немногим лучше Трикси. А мне совсем не хочется объяснять Игнеусу и Кварц, почему в их младшей дочери внезапно обнаружилась куча дополнительных отверстий.

— А что вы делаете? — спрашивает Инки. Ну, это хороший вопрос. В общем, мы сидим в комнате, вооруженные до зубов, ждем двух зебр, которые... Хм, а что собственно они могут с нами сделать? Проникнуть в дом и убить всю семью? Сжечь дом вместе с нами?

Как раз, когда я думаю об этом, взрыв разбивает стекла в окнах. Мы падаем на пол. На нас сыпется пыль и обломки досок. Ну конечно! Они еще могут поджечь фургон Трикси, набитый порохом и другой взрывчаткой. Это же не очень хорошо, надеяться, что их поубивало в процессе?

— Ты в порядке? — спрашиваю я Инки. Внезапно обнаруживаю, что сжимаю ее в копытах, и что она плачет. Встаю и хватаю снайперскую винтовку. Для этих жеребцов лучше, если они уже умерли…

Ну, я не единственная, кто так думает. Трикси стоит возле окна, совершенно не заботясь о том, что наши противники могут быть вооружены. Она смотрит на горящие останки своего фургона, и на ее мордочке застыла маска чистой ненависти.

Помнишь, как Тирек уничтожил библиотеку в Понивилле? Помнишь реакцию Твайлайт Спаркл? Ну, тогда ты, вероятно, можешь понять, что сейчас происходит в голове Трикси. Ее глаза сияют белым, рог рассыпает вокруг голубые искры. Я вижу силуэты прячущихся зебр, вероятно, до усрачки напуганных взрывом, который они случайно устроили.

С громким хлопком Трикси телепортируется. Круто. Никогда не думала, что она так умеет. Подбегаю к окну и вижу, как она медленно приближается к зебрам. Воздух вокруг нее вибрирует от переполняющей его магической энергии, которую фокусница собирается высвободить.

Один из братьев решает, что с него хватит. Он вытаскивает пистолет и дважды стреляет в Трикси. Селестия свята! Ты когда-нибудь видела, как пули испаряются в  воздухе? Ну, а я вот видела. Инки и Винил прячутся за мной, крепко обнявшись друг с другом.

Магическая вспышка на мгновение превращает ночь в ясный день. Оба жеребца взлетают в воздух, но не падают. Вместо этого они висят вверх ногами в магическом захвате Трикси.

— Вы двое! — кричит фокусница. Ее голос стал ниже и эхом разносится по каменной ферме. Похоже на Королевский Кантерлотский Глас, но не такой оглушительный. — У вас был выбор. Вы могли бы оставить нас в покое и вернуться домой... Но вы просто продолжили досаждать нам!

Молния разрывает небо. А почему бы и нет, а? Трикси начинает смеяться.

— Скоро вы познаете гнев Великой и Могучей Трикси! За ваши деяния вы понесете невыразимое и жесточайшее наказание! Вас выпотрошат, утопят, повесят и четвертуют! Но Трикси сохранит ваши жалкие жизни, наслаждаясь вашими криками, упиваясь вашими страданиями! Вы будете молить Трикси даровать вам смерть! И тогда Трикси взглянет на вас сверху вниз и прошепчет... — она притягивает братьев поближе к себе, улыбаясь как сумасшедшая, которая вот вот окончательно слетит с катушек. — Ебите. Себя. В. Сраку!

Амулет аликорна? Чушь собачья. Глубоко внутри Трикси сидит нечто, способное дать фору Тиреку, Дискорду и Найтмэр Мун вместе взятым. Будем надеяться, что она никогда не свихнется, или лучше бы нас всех в задницу Тирек выебал. Без смазки и после того как спер магию принцесс.

Будем надеяться? На что? Она уже свихнулась. Нагнись, Менуэт, тебе это не понравится. Поскольку Винил и Инки дрожат на полу, думаю, пришло время мне спасти положение. Снова. Я встаю и бегу к окну.

— Трикси! — кричу я. — Можешь перестать вести себя как шестилетка, у которой кто-то стащил конфету? Оставь их и прекрати рвать реальность напополам, Дискорда тебе в мужья!

— Трикси Не Желает Останавливаться! — кричит она мне. Звучит уже почти один в один как Кантерлотский Глас. Если у нее вдруг вырастут крылья, я сваливаю. — Они Посмели Бросить Вызов Великой И Могучей Трикси. Теперь Они Должны Умереть!

— Трикси! Ты действительно хочешь, чтобы Твайлайт Спаркл и компания заявились сюда и долбанули тебя этой радужной хренью? Ты хочешь, чтобы нас изгнали на луну?

— Поддерживаю... — слабо бормочет Винил, все еще сжимая Инки в объятиях. — Я не хочу на луну...

— СПАРКЛ БУДЕТ СЛЕДУЮЩЕЙ! — отзывается фокусница. Бью себя копытом в лоб. Убеждать у меня не получается. — У СПАРКЛ ЕСТЬ ДВОРЕЦ И КРЫЛЬЯ, А У ТРИКСИ... Ой! Бля!

Магия Трикси ослабевает, зебры падают на землю. Они пытаются встать, но получается у них плохо.

— Извини, что мне снова пришлось это сделать, — говорит Мод, глядя на Трикси, лежащую на земле, обхватив живот передними копытами. — Надеюсь, я пнула тебя не слишком сильно.

— Нет... — шепчет Трикси. Сияние из глаз исчезло. Она выглядит несчастной, но не из-за боли. Ей вроде как... стыдно, как мне кажется.

— Ладно, теперь вы, — я поворачиваюсь к зебрам. Их оружие исчезло, и они неуверенно смотрят друг на друга. — Убирайтесь отсюда и прекратите преследовать нас. Иначе я скажу Трикси, чтобы она отправила вас обратно к Бакио делла Морте в картонной коробке. Очень маленькой картонной коробке. Ясно?

— Ясно, — говорит один из них. Я смотрю ему в глаза. Их можно читать как книгу. "Глава 1, в которой мы должны были убить трех безоружных кобыл, но столкнулись с долбанутой суперзлодейкой и социопаткой с пушкой".

Через минуту они оба убегают с фермы. Винил и я спускаемся вниз. Диджейша по-прежнему успокаивает Инки, что включает в себя много объятий и тычков носом. Помогаю Трикси встать.

— Что это было? — спрашиваю я ее.

— Трикси немного погорячилась.

Немного погорячилась? Да неужели? Найтмэр Мун немного погорячилась тысячу лет назад...

Я вижу, как к нам приближаются Игнеус и Кварц. Они выглядят так, словно тоже собираются немного погорячиться. Не удивлена. Фасад их дома немного обгорел, окна разбиты, а из-за мощной волны магической энергии, которую создала Трикси, их куры будут нести квадратные яйца по крайней мере месяц.

— Ну, я думаю, вы уволены... — невозмутимо говорит Мод.