Сентри в деле

Введение

Времена Твайлайт, как я упоминал ранее, были периодом нестроения как в самой Эквестрии, так и в иных землях. И все же, несмотря на… сложную историю, которая разыгрывалась между Эквестрией и ее государствами-сателлитами, многие исторические книги сводят конфликты этой эры до простых морализаторских историй.

С одной стороны, я не могу не признать, что дружба – это магия, и усилия принцессы Твайлайт и ее подруг более, чем стоят восхваления. С другой стороны, после долгого изучения истории я с сожалением должен признать, что не все проблемы можно решить просто объятиями и заверениями в преданности. Более того, существуют научные школы, которые утверждают, что «дружба» между принцессой Твайлайт Спаркл и такими сущностями, как Найтмер Мун или Дискорд, это, фактически, слегка завуалированные аллегории на вассальную присягу, которую принцесса Твайлайт выбила из побежденных врагов.

Лично я считаю оба подхода излишним упрощением. История – сложная вещь. Очень легко скатиться в идеализм или цинизм, в зависимости от источников. И это делает источники из первых копыт, вроде Записок Флеша Сентри, еще более ценными. Несмотря на нашу слегка идеализированную историю, всегда была нужда в пони, которые пачкают свои копыта на службе короне и стране. Несмотря на весь свой цинизм (и самопровозглашенную трусость) Флеш Сентри дает честный взгляд на определенные исторические события, которые просто не выделяются в иных источниках из первых копыт.

Не буду говорить, что принцесса Твайлайт Спаркл до сих пор не ответила на мои письма с просьбами подтвердить содержимое Записок Сентри. Я не позволю такому научному промаху запятнать монарха, известного своим покровительством наукам. Я выше подобного. Действительно.

Помня об этом, я представляю вам третий том Записок Флеша Сентри, посвященный событиям и последствиям второй Битвы за Кантерлот.

— Джордж Макинтош Фресиан.

Глава 1. Пугающее Приглашение

Не люблю говорить о своих медалях.

Это может быть немного неловко, так как их у меня дискордова куча. В мои лучшие времена казалось, что и года не проходило, чтобы кто-то не пытался повесить на меня очередную награду, ленту или еще какое почетное украшение. Дошло до того, что если бы я попытался надеть все это добро разом, то стал бы похож на треклятую елку на День Согревающего Очага. И не одну из тех, со вкусом украшенных всего лишь небольшими переливающимися гирляндами. Потому, когда мне приходилось втискиваться в парадный мундир, я обходился необходимым минимумом – и все же понибудь обязательно замечал разноцветные орденские планки над карманом и начинал задавать неловкие вопросы.

Тогда я выдавал что-то вроде «это просто моя работа, любой поступил бы так же на моем месте» и смотрел немного в сторону и вдаль. Это не только помогало удобно менять тему разговора, но и шло на пользу моей и без того раздутой репутации, что всегда гарантировало мне один-два бесплатных напитка.

Конечно, после всего, что я прошел, чтобы получить эти медали, понибудь должен был бы подарить мне целую винокурню. Каждая из этих жестянок напоминает мне о той или иной ужасной ночи, когда какая-нибудь новая и ужасная угроза Эквестрии поднимала свою уродливую голову и пыталась убить меня. И многие из этих угроз были дискордовски близки к тому. Я дожил до тех лет, когда уже едва могу вспомнить, какой медали соответствует какой шрам. Но происхождения одного я не забуду никогда – тонкая белая линия, едва видимая сейчас, тянущаяся вдоль всей моей правой передней ноги.

Я получил за него Крест Селестии.

---

Проблемы начались с приглашения.

Благодаря взлету моей «героической» карьеры после Битвы за Кантерлот, мне несколько раз в неделю стали приходить письма с каллиграфически заполненными карточками, приглашающие посетить открытие новой галереи, запуск нового воздушного корабля и все такое. Мое решение зависело от наличия свободного бара и/или присутствия милых юных кобыл. В Кантерлоте можно и похуже провести время, знаете ли.

Надо сказать, я еще ни разу не получал конверты, запечатанные Королевской Печатью.

Дорогой лейтенант Сентри,

Покорно прошу отобедать со мной завтра днем. Форма одежды обычная.

Принцесса Селестия.

Я смотрел на письмо очень и очень долго. Оно пугало, как все, связанное с тысячелетними полубогинями. Вопросом было и то, почему вдруг принцесса Селестия так мной заинтересовалась?

Была вероятность (сколь ни малая), что некоторые слухи, касающиеся личных предпочтений принцессы Селестии истинны. На первый взгляд это казалось наиболее вероятной причиной, учитывая мою красоту и яркую репутацию. Но вспоминая свои моменты на посту, я понял, что не могу вспомнить и намека на непристойное поведение от Ее Императорского Высочества, даже страстных взглядов. Что означало либо то, что эти скандальные слухи – не более, чем слухи, или что принцесса Селестия очень, очень хороша в сокрытии своих интрижек. В любом случае, соблазнение, начинающееся с письма — совершенно на нее не похоже. Для принцессы было бы проще дождаться, пока я буду на посту, а потом просто сфабриковать причину, чтобы пригласить меня в свой будуар. (Не то, чтобы я не думал о подобном, знаете ли).

Второй (и еще более пугающий) вариант заключался в том, что принцесса Селестия узнала о моих похождениях в Першертании и Кристальной Империи, и потому планирует послать меня в новое ужасное приключение. Но и тут не складывалось. Если бы какая-нибудь новая беда неизбежно требовала бы касания старого доброго Флеша, то Фэнси Пэнтс сказал бы мне об этом лично, или, как минимум, прислал Кэррот Топ (она же Специальный Агент Голден Харвест), чтобы она втянула меня в это дело. Стоит вспомнить и то, что моя жизнь была благословенно спокойной с самой заварушки в Кристальной Империи, которая произошла несколько месяцев назад – и я думаю, что, если бы эта история достигла ушей принцессы Селестии, она бы призвала меня раньше.

Выбирая между соблазнением и приключением, я пришел к выводу, что это приглашение исключительно светское. Возможно, одна из тех штук из сказок, когда мудрый и великодушный правитель решает пообщаться с обычным пони и они оба изучают важный урок о дружбе, открывают новый взгляд на вещи и тому подобной чепухи. Безопасно.

В ретроспективе, знай я, к чему все это приведет, то сразу же бросил бы приглашение в камин и прыгнул на ближайший поезд в Эпплузу. Это намек вам.

---

Принцесса Селестия сидела во главе стола, длиной с хуфбольное поле, выглядя лишь менее властно, чем когда она занимала трон. К счастью, служба в Королевской Гвардии подготовила меня к подобным ситуациям. Я был буквальным украшением множества светских приемов, стоя на заднем плане в полированной броне, поэтому оказаться на «принимающей стороне» не было таким уж шоком.

Войдя в обеденный зал, я не мог не заметить отсутствия других Гвардейцев – как на службе, так и нет. Тартар, не было даже крутящейся вокруг прислуги – они лишь оставили бутылку вина (красного, конечно же) и два бокала. По крайней мере, мне не нужно было сидеть на другом конце стола – иначе мне пришлось бы посылать курьеров, чтобы просто попросить Селестию передать соль.

— Флеш. Вы пришли, — мягко улыбаясь произнесла Селестия.

— Конечно, Ваше Высочество, — поклонился я. И достаточно неплохо, должен сказать, так как тренировался кланяться перед зеркалом в ванной с пару часов. Селестия кивнула на свободное кресло справа от нее, и я постарался устроиться поудобнее на дубовом сиденье с прямой спинкой. – Должен сказать, ваше приглашение было весьма неожиданным.

— Не понимаю, почему, — пожала плечами принцесса, и я не мог не проследить взглядом элегантный изгиб одного из ее крыльев. Инстинкты пегаса сильны, а инстинкты бабника еще сильнее. – На самом деле, я удивлена, что не встречалась с вами лично до сих пор, учитывая вашу исключительную службу.

— Я такой же, как любой из других ваших подданных, Ваше Высочество.

— Нет, не такой же. Вы убивали для меня, — ровно сказала Селестия, указывая на факт.

— Я убивал подменышей, да, — ну и тема для разговора. Я поежился под слишком пристальным взглядом Селестии. – Это, к сожалению… было необходимо.

— А сделаете ли вы это снова?

— Если придется, — хорошо, что я уже сидел. Потому что мои ноги ослабли от осознания, что Селестия собирается послать меня в какое-нибудь ужасное место. – Но… надеюсь, до такого не дойдет. За мирные времена, да?

Я поднял свой бокал, произнеся тост, быстро его опрокинул и еще быстрее наполнил его вновь. И я достаточно контролировал свои копыта, чтобы не проливать вино на скатерть. Приоритеты, знаете ли.

— Ммм, да, — немного задумчиво ответила Селестия. Она взяла свой бокал вина (красного, конечно) и лениво качнула жидкость в хрустальном сосуде. – Мир. Но должны быть предприняты определенные… меры, чтобы его достигнуть. И это может вызвать немалые потери среди пони.

— Кажется, вы знаете это лучше меня, — ответил я. – То есть, я знаю, что неприлично обсуждать возраст дамы, но… да, я читал исторические книги.

Точнее, я «пролистал» их, но все же сумел сдать экзамены на Королевского Гвардейца.

— А вы же их прожили. Вы веками бились с теми или иными Темными Лордами Высшего Зла… а я простой солдат.

— Не простой солдат, — улыбка Селестии стала чуть шире, чуть лукавее. – Единомышленник.

— Для меня честь, что вы видите меня таковым, — я сделал глоток вина. От этого разговора быстро хотелось пить.

— Любите ли вы меня, Флеш Сентри?

— Пардон? – хоть я и не выплюнул вино, но был к тому близок.

— Простой вопрос. Любите ли вы меня? – Селестия наклонилась ближе и устроила подбородок на передних копытах. И даже взмахнула мне ресницами.

— Э, — будь я проклят, если под пронзительным взглядом Селестии не зарделся, как школьник. Тихий голос разума где-то позади моей головы начал приводить список многих, очень многих причин, почему любые шашни с принцессой – плохая идея. Более громкий соблазняющий голос начал гадать, какие штучки за века она освоила. – Я... да. Конечно, да. Как любой эквестриец… как всякий эквестриец, Ваше Высочество. Я приносил присягу короне и стране, когда вступал в Королевскую Гвардию.

— Да, да, — вздохнула Селестия, практически, как подросток (что было очень сварливо, к слову). – Долг. Мне стоило знать. Это всегда долг.

Она сделала это слово эпитетом. Принцесса Селестия глубоко вздохнула, из-за чего ее крылья, должен сказать, шевельнулись в весьма интересной манере. Интересной, во всяком случае, для любого здорового пегаса с должными предпочтениями. И после этого принцесса начала плакать. Ее царственный нос сморщился, а в уголках глаз начали скапливаться слезы. Она сдерживала откровенные рыдания, из-за чего все казалось хуже.

— Знаете ли вы, сколько времени прошло с тех пор, как меня видели не только монархом? Не только символом? Я никогда не хотела, чтобы мне поклонялись, Сентри. Я… я просто хотела быть любимой, — она шмыгнула и накрыла мое копыто своим. – Я думала, что вы будете иным.

— Эм, — я прикусил щеку изнутри и посмотрел на прекрасное (и, должен сказать, большое) копыто поверх своего. В первый раз за вечер я заметил, что Селестия была без своих обычных золотых накопытников – и, вообще-то, любых ее украшений. При взгляде в глубокие, чарующие глаза Селестии мои мысли (и пульс) ускорились. Не могу сказать, что ранее думал о принцессе Селестии как-то иначе, чем об далеком (и пугающем) нанимателе, но когда еще пони, вроде меня, получит такой шанс? Хммм, подумал я, с процессом могут быть затруднения, но у меня все же есть крылья…

— Флеш! Милый! — раздался в обеденной зале беспечный и сладкий голос. Я едва не свалился с кресла, обернувшись на источник шума — и увидел идущую ко мне земную пони. Упругость ее шагов заставляли копну рыжей гривы покачиваться. Селестия же отдернула свое копыто от моего, будто ее ошпарили.

— Кэррот Топ? — выдал в неверии.

— Я знаю, это неожиданно, но я смогла выбраться с работы пораньше и все же попала сюда! — Кэррот обхватила мою шею передними ногами и притянула к себе, чтобы быстро чмокнуть в щеку. Я моргнул.

— Вы знаете эту пони? – насмешливо спросила Селестия.

— Стоит надеяться, что знает! – сияла Кэррот. – Мы помолвлены!

— Мы… — я широко раскрыл глаза от удивления, но она нажала краем копыта на какой-то уязвимый нервный узел на моей шее. Вспышка боли подсказала мне, что это определенно настоящая Кэррот Топ (она же Специальный Агент Голден Харвест, мастер копытопашного боя) и мне лучше бы поддержать ее в какой бы то ни было ее безумной махинации. И я продолжил слегка севшим голосом. -…помолвлены.

Кэррот подмигнула мне и прижалась своей щекой к моей, пока мы вместе смотрели на принцессу Селестию.

— Мы еще никому не сказали, потому что сильно заняты последнее время, но уж если кому мы и можем доверять, так вам, принцесса Селестия, не так ли?

— Ах, — Селестия чуть отодвинулась и пошевелила крыльями. – Поздравляю.

— Спасибо вам, — подпрыгнула Кэррот. – Мне так повезло, что у меня есть мой Флеш – он такой преданный! Никого в мире он не любит так, как меня!

Она глуповато, по-влюбленному, вздохнула и прижалась ко мне поближе. С учетом того, что мое кресло было рассчитано исключительно на одного пони, а не двоих, Кэррот пришлось запрыгнуть на мои колени, как особенно большой и настойчивой кошке. Из-за чего Селестия смотрела на нас, как пресловутая любительница собак.

— Вы… не упоминали, что у вас есть особая пони? – сказала она.

— А вы спрашивали?

— Логично, — Селестия выпрямилась в своем кресле, без усилий превращаясь из «мягкой и уязвимой» в «строгую и властную». – Прошу прощения, но моего внимания требуют и другие дела.

Она резко кивнула и была на ногах прежде, чем я успел возразить.

— Было приятно с вами встретиться, лейтенант Сентри. Слуга у дверей покажет вам выход.

Я начал вставать, но Кэррот снова нажала на болевую точку у меня на шее.

— О! – поднесла она другое копыто ко рту, выглядя встревоженно. – Я же не помешала никакому важному делу королевства, не так ли? Я знаю, что мой Флеш делает немало важного для страны, но я не знала, что это настолько важно!

— Нет, нет, — Селестия покачала головой и выдавила улыбку. – Это было просто… личное, вот и все. А теперь мне действительно пора идти. Доброй ночи.

Селестия вышла через двери в противоположном конце обеденного зала и захлопнула за собой дверь.

Очень долгую секунду я смотрел на дверь, а потом обернулся к Кэррот Топ, которая продолжала обвиваться вокруг меня. Мой рот несколько раз открылся и закрылся, но я сумел выдавить одно слово. К счастью, это было нужное слово.

— Что?

Кэррот еще раз чмокнула меня в щеку и соскочила с кресла (и, к слову, с меня).

— Это был тяжелый день, милый! И он был еще сложнее до того, как я попала во дворец! Мы можем обсудить это где-нибудь еще? Знаешь, где… поудобнее?

— Если ты так говоришь, то как я могу отказать?

— Я знала, что ты поймешь меня, дорогой. А теперь пойдем! – Кэррот вежливо, но твердо «помогла» мне выбраться из кресла. И во дворце, и улицах Кантерлота она продолжала прижиматься ко мне, как влюбленная школьница. И продолжала изображать влюбленность всю долгую и запутанную прогулку по городу, пока не привела меня в скромную, но знакомую пончиковую. Она постучала в дверь и ее чуть приоткрыл здоровенный единорог. Его вечерняя щетина казалась несочетаемой с маленькой бумажной шапочкой, но не со строгим взглядом.

— У вас есть пончики в глазури? – спросила Кэррот.

— Нет, пончики в глазури кончились, — ответил единорог.

— У вас есть пончики с желе? – в голосе Кэррот чувствовалось легкое раздражение ритуалом.

— Нет, пончики с желе кончились.

— У вас есть медвежьи лапы?

— Одну минуту, я проверю.

Единорог в маленькой бумажной шапочке открыл двери, и мы вошли.

Заведение было пустым – неудивительно, еще же было едва за полдень. Удивительным было то, что крепкий хозяин магазинчика закрыл за нами дверь, задвинул щеколду, а табличку на двери повернул в положение «закрыто». Я посмотрел через плечо и заметил, как кассир спрятал под стойку заряженный арбалет.

И тут же, будто по волшебству (а может и по волшебству, вы же знаете единорогов) в дальней угловой кабинке появились две кружки кофе и тарелка свежевыпеченных пончиков.

— Спасибо, Джо, — Кэррот сбросила маску влюбленной сразу же, как Джо опустил жалюзи. Она скользнула в кабинку и проглотила пончик с розовой глазурью. Глотнула кофе и так же быстро проглотила еще один пончик. – Нуждалась в этом, — сказала она больше себе, чем мне.

— Стоит ли мне вообще спрашивать, какого Дискорда тут происходит? – спросил я. Сладкий запах напомнил мне, что у меня самого на обед не было ничего, кроме Мерло, и сам вцепился в пончик.

Кэррот открыла глаза.

— Тебе не казалось, что принцесса Селестия ведет себя немного… странно?

— Более, чем немного, если подумать. Но и ты себя вела весьма странно.

— Я шпион. Мне полагается быть непредсказуемой. Кроме того, тебе уже стоит привыкнуть, что я спасаю твой хвост.

— Спасаешь меня? От чего?

— Подумай. Так странно, что она вдруг, необъяснимо, заинтересовалась тобой. Не думаешь, что это немного подозрительно?

— Не особо, — пожал я плечами. – То есть, я достаточно хорош собой. И я заработал репутацию…

— За что? – спросила Кэррот.

— Прошу прощения?

— Что дало тебе эту репутацию, Сентри? Вспомни, с чего начался этот балаган?

— Конечно. Было дельце на свадьбе принцессы Кейденс и Шайнинг Армора… — мое сердце чуть не выскочило через горло, и я с трудом удержал остальные внутренности. – Хочешь сказать, что подме…

— Шшшш, — поднесла Кэррот копыто к моим губам. – Спокойнее. Мы все еще слишком близко к дворцу.

— Спокойнее? – кажется, мой голос дрогнул. – Да это совсем не то, что надо! Если это под… если это то, что ты сказала, то мы должны предупредить понибудь… всех! Принцессу Луну, принцессу Кейденс, может даже эту, новую.

— Думаешь, мне это уже в голову не пришло? – сжала зубы Кэррот. – Я только что с поезда из Понивилля – принцесса Твайлайт уже скомпрометирована. По данным моих источников, принцесса Луна тоже ведет себя странно. А если под… враг умен, то они уже подменили и принцессу Кейденс. Это то, что сделала бы я.

— Притормози-ка, — пришла мне в голову ее более жуткая мысль. – Что, если ты на самом деле подменыш, собирающийся утащить меня в свой жуткий улей?

— Ты невыносимый тупица, Сентри, — закатила глаза Кэррот.

— Забудь. Ты настоящая.

Уголки губ Кэррот дрогнули в намеке на улыбку. Мрачной, но искреннейй.

— Хорошая новость в том, что у принцессы Селестии есть… меры предосторожности на такие случаи. Убежища. Пароли. Специалисты. У нас может не быть магической мощи принцесс, но мы не беспомощны. Смотри, — кивнула она на дверь. – Как только все соберутся, мы сможем приступить к плану.

Все больше пони, по двое и по трое, начали заходить в пончиковую. Все они уточняли меню кафе прежде, чем Джо их впускал. Некоторых я узнал – командора Спитфайер во главе кучки сурово выглядящих Вандерболтов, прекрасную Флёр де Лис, к сожалению, в компании слишком довольного Фэнси Пэнтса, и многих других, кого я не узнал, вроде кобылы в противосолнечных очках, с крюком-кошкой и кремовой шерсткой^[1]. Они занимали места в кабинках и за столами, тихо разговаривая между собой. Если смотреть снаружи- все выглядело нормально, только немного тихо. Кэррот Топ ходила между столами, без сомнения, делясь какой-то спецагентской информацией. Я же сидел и молчал, слишком хорошо зная, что неправильное слово в неправильное время скорее всего приведет меня на какую-нибудь ужасную самоубийственную миссию.

И я был прав, должен сказать. Но я забегаю вперед.

— Хорошо! – Фэнси Пэнтс поправил свой монокль, оглядев пеструю компанию «посетителей» кафе. – Похоже, все тут и пора спускаться. Не так ли, ребята?

Все кивнули, и стрелок-кассир Джо топнул ногой. После этого в полу открылся люк на бесшумно повернувшихся смазанных петлях. Фэнси Пэнтс завел всех в чистый, но тесноватый подвал. На одной его стене висела карта Кантерлота и окрестностей, а вдоль других стояли полки с припасами – бутилированной водой, консервами, радио.

Оружием.

— Эм, — прошептал я Кэррот Топ. – Это же не один из тех «спрячемся в бункере на пару поколений, а потом выйдем и заселим опустошенный мир» планов, не так ли?

— Что? – прошипела она. – Нет.

— Ох, хорошо. Мои крылья болят от одной мысли, что тут придется остаться на незнамо сколько времени.

— Эквестрия в опасности, а ты думаешь о своих крыльях?

— Ну, да, — ответил я. – Потому что с этим-то я хоть что-то могу поделать.

— Мы можем сделать что-нибудь с вторжением, — сказала Кэррот своим обычно твердым голосом.

— Вот этого я и боюсь.

— Прошу вашего внимания! – повысил голос Фэнси Пэнтс, несмотря на объемы (или, скорее, их отсутствие) заполненного бункера. Его рог засиял, и он вынул из внутреннего кармана складную указку. – Леди и джентльпони, должен сказать, что для меня честь быть с вами здесь сегодня – хотя хотел бы, чтобы эта встреча никогда не произошла. Буду краток – мы потеряли принцесс. Всех. Они были заменены оперативниками подменышей, несомненно для того, чтобы поглощать благоговение народа и становиться сильнее.

— Мы можем их как-нибудь разоблачить? – подняла копыто Спитфайер. – Как только все узнают о жуках, то мы их сметем.

— Прямой подход – как я от вас и ожидал, командор, — покачал головой единорог. – К сожалению, иллюзии подменышей сложно развеять. И даже если мы застанем фальшивую принцессу врасплох и разоблачим ее на публике, то это может вызвать панику – и даже подтолкнуть подменышей к полномасштабной войне. Это не то, что делается с наскока. И даже если так, то принцесса Селестия и остальные все еще у них в плену.

— Так что нам делать?

— Сосредоточимся на пленных. Хорошая новость – подменыши еще не сбежали с принцессами. Они могут быть хороши в иллюзиях и обмане, но спрятать кокон, величиной с принцессу значительно сложнее.

Фэнси Пэнтс обернулся к карте Эквестрии и указал на вьющуюся красную линию, начинающуюся от Кантерлота и уходящую на юго-восток.

— Мои источники доложили, что поезд номер 310 до Понивилля был перенаправлен – вместо своего обычного пути он пущен по совсем другой ветке, идущей вокруг Вечнодикого Леса и в сторону Пустошей. Конечная станция линии Вечнодикого, должен сказать, всего в нескольких часах быстрой ходьбы от известной территории подменышей. Не знаю, как у вас, но на моей работе в совпадения не верят.

В комнате раздалось несколько смешков. Шпионский юмор.

— Поэтому план прост. Мы ударим здесь, — Фэнси указал на отдаленный поворот пути. – Поезду придется замедлиться при проходе через Долину Грез. Это даст нам шанс нанести удар и спасти принцесс. И тут все в ваших копытах, командор Спитфайер. Уверен, вы согласитесь, что воздушный налет будет лучшим способом атаки.

Спитфайер кивнула, не отрывая взгляда от карты.

— Будет сложно, но мы справимся.

— Определенно. Все ставки на это. Единороги и земные пони будут работать в Кантерлоте, но нам понадобится каждая пара крыльев. Я уверен, ваши Вандерболты более, чем подходят для этой задачи, командор Спитфайер – но, может, у вас найдется местечко для еще одного?

— В зависимости, кто это, — сухо произнесла Спитфайер.

— Флеш Сентри, — сияя ответил Фэнси Пэнтс. – Из всех, тут присутствующих, у него больше всего опыта сражений с подменышами^[2].

Командор Спитфайер осмотрела меня с ног до головы (и не так, как меня обычно осматривали кобылки, должен сказать).

— Сойдет, — наконец, решила она.

Не стоит говорить, что у меня тут слова не было. Тартар, то, что Фэнси Пэнтс сдоброволил меня на без сомнения обреченную самоубийственную миссию, было практически облегчением. С тех пор, как Кэррот Топ запрыгнула мне на колени в замке Кантерлота, я ждал, когда это случится – и вот оно. Все, что я мог – выдавить улыбку, хотя противоположная сторона моей пищеварительной системы сжалась достаточно сильно, чтоб превратить уголь в алмаз. А все потому, что какие бы петли ни выделывал мой желудок, я мог лишь улыбаться, кивать и вставлять что-то вроде «еще один день на работе, ага?».

А что мне оставалось? В компании лучших и храбрейших (а в случае Кэррот, смертоноснейших) пони Кантерлота, я был вынужден придерживаться полностью незаслуженной героической репутации. Это, а также то, что мысль о Кантерлоте, управляемом жуком, пугала до мокрых ног еще сильнее, чем составленная на коленке миссия. Все, на что я мог надеяться – плыть по течению, пока не удастся возможность свалить.

— Ну, хорошо, — Фэнси Пэнтс сложил указку, убрал ее в карман и достал серебряные карманные часы. Открыл их с привычной легкостью и кивнул. – Командор Спитфайер, у вас есть несколько минут на подготовку перед выдвижением. Остальные же получат приказы в индивидуальном порядке. Есть вопросы? Нет вопросов, хорошо, — Фэнси Пэнтс кивнул и прижал копыто к сердцу. – За корону и страну, друзья мои.

И будь я проклят, если он чуть-чуть не прослезился.

Кто-то сунул мне легкий арбалет, и я умудрился не выстрелить себе в ногу, выбираясь из бункера. Спитфайер и ее Вандерболты вооружались устрашающим количеством арбалетов, воздушных копий и копытных лезвий, но я сумел от этого увернуться и, взяв арбалет под крыло, устроился в кабинке у окна кафе. Я смотрел сквозь жалюзи на улицу. Для видимости это можно было назвать дозором – но на самом деле мне нужно было увидеть что-то нормальное. Заходящее солнце заливало Кантерлот пастелью, и разнообразные прохожие шли по своим делам, благословенно не ведая ни о подменышах во дворце, ни о тайном плане борьбы с ними.

— Сентри, — Кэррот села напротив меня.

— Хочешь убедиться, что я не сбегу? – эти слова прозвучали грубее, чем стоило бы. Но, все же, когда идешь на верную смерть и неизбежный конец света, то определенные приличия отправляются в помойку.

— Я собиралась сказать тебе быть осторожнее, — затвердело ее до того мягкое выражение лица.

— Осторожнее. На самоубийственном задании, — сухо ответил я.

— Слушай, Сентри. Ты можешь и не догадываться, но ты нужен этим пони сейчас.

— Зачем? – спросил я. – Спитфайер и ее Вандерболты кажутся более, чем готовыми. Чего решит еще одна пара крыльев?

— Сентри, ты пример того, что подменышей можно победить. Тартар, даже подменыши знают это, и потому фальшивая Селестия пыталась добраться до тебя. И потому я спасла тебя.

— Чтобы меня можно было использовать? «На благо Эквестрии»?

Кэррот Топ закрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Знаешь, что? Отлично. Уверена, ты сможешь постоять за себя, Сентри.

— Благодаря тебе у меня было дискордовски много практики.

— Думаешь, мне нравится… — Кэррот потрясла головой, успокаивая себя, чтобы не повысить голос. – Забудь. У нас обоих есть работа и мы оба тратим тут время впустую.

С этими словами она выскользнула из кабинки, оставив меня одного.

Очень, очень одинокого.

— Хватит по подружке вздыхать, лейтенант, — Спитфайер вывела меня из раздумий, тяжело ударив по столу копытом так, что салфетница подпрыгнула. — Время вылетать.

Глава 2. В воздухе с Вандерболтами

Говорят, летать с Вандерболтами — это честь. Лично я же нашел, что это выматывает.

Спитфайер и ее отряд держали темп на грани возможного — и когда мы добрались до Долины Грез мои крылья практически отваливались. Солнце село, луна была полной^[3], и в ее свете было легко видно вьющуюся внизу железную дорогу.

Несколько Вандерболтов собрали для нас облака, и я с облегчением опустился на пушистую поверхность. Если долгий и напряженный полет и вымотал Вандерболтов, то они это не показывали. Я считал, что у меня хорошая физическая форма, но каждый из них был идеальным представителем вида, когда дело доходило до полетов. Что я ценил бы больше, если бы не неизбежная погибель и все такое.

— Лейтенант! — рыкнула Спитфайер, и я автоматически встал по стойке смирно. Она посмотрела на меня с отработанной офицерской суровостью и махнула. — Ко мне!

Ноги поднесли меня к ней автоматически.

— Командор, — отсалютовал я.

— Можете расслабиться, лейтенант. Это не парад, — Спитфайер отвернулась и посмотрела на долину внизу. — Вы сражались с этими жуками раньше — что нам стоит знать?

— Ну… — напряг я мозг, пытаясь выудить что-то полезное. — Они оборотни?

— Уже знаем.

— Да, конечно. Но они могут использовать это против нас. Посеять сомнения и все такое.

— Принято, — кивнула Спитфайер. — Будем приглядывать друг за другом, чтобы у жуков не было шансов кого-то подменить.

Вдали послышался и въехал в долину поезд, освещая рельсы впереди конусом света натриевой лампы.

— О! — вспомнил я кое-что из своих приключений, что не вызывало у меня немедленной дрожи. — Еще одно — подменыши летают, но не владеют погодной магией, как мы. Все, что нам надо — собрать грозовые облака и разнести их. Легко.

— Мне нравится ход ваших мыслей, лейтенант, но не пойдет, — с сожалением ответила Спитфайер. — Я бы тоже не прочь обрушить на них торнадо, но мы не можем рисковать, когда на кону жизнь принцесс. Одна неудачно ударившая молния… — она промолчала и покачала головой. — Придется работать старомодно. Идем быстро и сильно, построение Три-Дельта. Сначала ударим по паровозу и будем пробиваться назад из вагона в вагон, пока не обнаружим цель.

— Три-Дельта чего? — спросил я. — Прошу прощения, командор, но я Королевский Гвардеец, а не Вандерболт. И не имел чести летать с вами раньше.

И тут меня великолепно, прекраснейше озарило. Я подавил улыбку и нацепил мрачную, разочарованную рожу, что было до того дня, величайшим моим актерским достижением.

— И не хочу признавать это, но моя неопытность — это слабость. Для меня было бы честью стать вашим ведомым, командор… но факт в том, что я буду вам мешать. Я знаю, как это бывает — одно перо не на месте и все построение может развалиться. Я не могу рисковать вашими жизнями просто потому, что мне хочется лишний раз подраться с жуками. Я… я просто буду охранять арьергард. Чтобы нас с фланга не обошли, — и, на закуску, я улыбнулся, немного меланхолично. — Передайте там от меня привет принцессе Селестии.

Спитфайер выслушала мой достойный награды (и полностью импровизированный) монолог и покачала головой.

— Хотела бы я, чтобы у меня была дюжина таких, как вы, лейтенант.

— Боюсь, я уникален, — залихватски подмигнул я.

— К сожалению. Представляете, как мне приходится орать в этом отряде? Клянусь, каждый попадающий ко мне рекрут считает, что он полёты изобрел и потому должен быть в центре каждого построения. Месяцами приходится из них это выбивать. Если бы мои рекруты перестали думать крыльями и хоть немного признавали свои слабости, то моя работа была бы здорово проще.

— Похоже, есть множество вещей, которые бы здорово облегчили обе наши работы, командор, — я посмотрел на поезд, который все еще был вдали, но неуклонно приближался.

— Да вы и половины не представляете, — ответила командор Спитфайер. — И поскольку вы, возможно, слабейший тут летун, то мы поставим вас вперед.

— Правильно, — кивнул я. Но, когда я таки разобрал ее слова, в моем рту сразу пересохло. — Вперед?

— Ага, — кивнула она. — Остальные построятся за вами. И мы будем лететь так быстро, что наша общая мощь крыльев будет подталкивать вас. Все, что вам нужно — держать крылья раскрытыми и лететь к цели. Жучары даже и не поймут, что на них обрушилось! — Спитфайер хлопнула меня по плечу и повернулась отдавать команды своему отряду. — Надеваем очки и строимся, Вандерболты! Идем быстро и резко — построение Три-Дельта. Сентри впереди! Последний, кто доберется до подменышей — ставит мне выпивку! Поняли, тупицы?

— УР-РА! — рявкнули Вандерболты что-то, чего я принял за согласие.

Спитфайер надела очки и улыбнулась мне сногсшибательно героической улыбкой, практически моей. Только, знаете ли, искренней.

— Похоже, вы передадите привет принцессе Селестии раньше меня.

А потом Спитфайер столкнула меня с облака.

За все годы я пережил больше драк, сражений, наступлений, отступлений, атак и кампаний, чем могу вспомнить. Но фиаско в Долине Грез было единственным, о котором написали стихи^[4].

Честно говоря, началось все хорошо. Настолько хорошо, насколько могут идти дела, когда сильнейшие летуны Эквестрии толкают вас вперед, как таран в форме пони. Ветер свистел и кусал меня за лицо, пока мы спускались все ниже к приближающемуся поезду. Мы уже почти добрались до паровоза, когда разом распахнулись все двери грузовых вагонов и оттуда навстречу нам выплеснулось черное облако злых, скрежещущих чудовищ.

Я не слишком по поэзии, но в одном автор был прав. Подменыши были слева от нас, подменыши были справа от нас, и подменыши были с любой стороны, о которой вы можете подумать. Пока рой несся на нас, я на мгновенье задумался, ловушка ли это или подменыши просто оставили охранять пленных принцесс как можно больше сил.

Но это было неважно, так как подменыши очень хотели меня сожрать.

Я выстрелил из арбалета, добившись крика боли из роя — минус один, еще тысяча-другая осталась. Перезаряжать времени не было — мы влетели прямо в рой. Я махал крыльями как можно лучше, чтобы контролировать полет, но все равно снес минимум трех или четырех подменышей. Хитин хрустел под моими копытами, пока я метался в кипящей массе черных монстров.

Все еще подгоняемый построением Вандерболтов, я вышиб узкое окно вагона-ресторана. Подменыш, в которого я вцепился, принял на себя большую часть удара, но и я не вышел из этого без потерь. Бритвенно-острый осколок стекла оставил тонкий, длинный порез на одной из моих передних ног, и я застонал от боли. К счастью, мой более, чем оправданный стон был перекрыт непрерывным жужжанием и шипением орды подменышей.

Я обернулся через плечо и увидел, что Вандерболты держались самым героическим (и полностью тщетным) образом. Несмотря на навыки, их превосходили числом многократно. Вопли и боевые кличи эхом разносились в ночи, раздаваясь и затихая с самой пугающей неожиданностью.

— Лейтенант! — Спитфайер неописуемо пронеслась по небу и вогнала кончик копья в торс подменыша. — Вы должны спасти принцесс! Это наша единственная надежда!

Прокричав это, Спитфайер унеслась, преследуемая тройкой истекающих слизью подменышей.

Тут я и понял, что единственный прорвался в сам поезд — остальные Вандерболты были слишком заняты, сражаясь в воздухе. И если понибудь и спасет принцесс, то это буду я. В свою очередь, я понимал, что если хочу выбраться из этого бардака живым, то мне понадобится помощь.

Очень много помощи.

Помощи, типа “обрушу на них солнце”.

И потому я метнулся через вагон-ресторан, уворачиваясь от плевков слизи. По пути я опрокидывал столы и стулья, задерживая преследователей на доли секунды — но спасали и они.

Я ворвался в кухню и там, истекая слюной, меня поджидал подменыш. От неожиданности я выругался и ударил его в лицо. Когда он не упал, я схватил здоровенный кухонный нож с удобно расположенной подставки и вогнал его в удобную щель между двумя пластинами панциря. Его синие глаза расширились от шока, и подменыш упал на пол. Будь я хорошим пони, то неожиданное, инстинктивное насилие было бы пугающим. Но, как, наверное, уже поняли читатели, я определенно не был хорошим пони.

Мои копыта скользили по луже растекающегося ихора, и я метнулся в следующий вагон. К счастью, мне хватило ума вставить разряженный арбалет в дверную ручку, временно ее заклинив. Купив себе немного времени, я осмотрел вагон, в который попал.

Это, кажется, был грузовой вагон, судя по размерам и отсутствию окон. Он был здорово оподменышен — болезненно органическое слизистое вещество покрывало пол, стены и потолок. И, как мешки с картошкой, с потолка свисало множество продолговатых зеленых коконов.

Я метнулся к ближайшему и отчаянно его затряс.

— Просыпайтесь! — и сквозь зеленоватую жижу я увидел пару открывшихся светящихся глаз. Пони внутри начала двигаться, и я разглядел больше деталей — темная шкурка, блестящая грива — принцесса Луна.

Я облегченно рассмеялся. Принцесса Луна была куда более пугающей, чем ее сестра — с ее-то желанием погрузить мир во тьму и всем таким. Но пока эта мегаломания будет направлена на подменышей (и от вашего покорного слуги), то оно и к лучшему, так? Все, что мне надо — освободить ее, убраться с пути и все закончится.

Я заковырял липкую поверхность кокона и сумел проделать дыру. Из нее вытекла вонючая зеленая жижа и в отвратительной пародии на рождение выскользнула принцесса Луна. Стоя на трясущихся ногах и выкашливая зеленую слизь, она определенно не была тем воплощением тьмы, на которое я сейчас так надеялся.

— Кто… кто вы? – посмотрела она на меня.

— Лейтенант Флеш Сентри, к вашим услугам, — я забыл отсалютовать, но принцесса того не заметила. Она начала падать, и я метнулся вперед, подставив свои плечи под одно ее копыто. Подменыши по другую сторону двери начали колотить в нее достаточно сильно, чтобы твердое дерево ложа арбалета стало трещать. – Я здесь, чтобы спасти вас.

— Спасти… нет! – покачала принцесса головой. – Я слишком слаба от яда подменышей. Я не могу сражаться. Не могу лететь. Вы должны оставить меня.

— Со всем уважением, принцесса, слишком многие пони прошли через слишком многие проблемы, чтобы сдаваться сейчас, — конечно, неприлично обсуждать вес леди (особенно если эта леди может от скуки жонглировать звездами), но принцессы, как правило, выше других пони. Не говоря же о том, что Луна целиком состояла из мускулов – я напряг крылья, но оторвался от пола едва на фут. И не на достаточной для убегания от подменышей скорости.

В дверь начали молотить сильнее, и от треска ломающегося арбалета мое сердце пропустило удар.

— Быстрее! – потряс я Луну. Кабы не слишком сильно. – Сделайте что-нибудь найтмермунское! Погрузите их в вечную тьму! Сожрите их! Что-нибудь!

Глаза Луны закрылись, и она кивнула.

— Спасибо, лейтенант, — сказала она слишком чопорно для той, кто покрыт липкой слизью. – У меня есть идея. Можете меня отпустить.

Я повиновался, и она сумела встать, хоть и неуверенно.

— Надежда еще не потеряна. Есть и другая, кто может нам помочь.

— Кто? – дверь треснула, и подменыши начали пропихивать в трещину свои длинные черные ноги. Я прижался плечами к двери, удерживая ее закрытой еще на несколько секунд.

— Старлайт Глиммер.

— В душе не знаю, кто это!

— Ученица Твайлайт Спаркл – она наша единственная надежда.

— Отлично! В каком она коконе?

— Она не была поймана, еще нет – и потому может помочь нам. Я могу связаться с ней через мир грез – но при астральной проекции мое тело будет уязвимо. Вы должны сдерживать подменышей как можно более долго.

— А потом что? – мой голос дрогнул, а в двери появилась еще дыра.

— А потом мы будем надеяться, что Старлайт Глиммер спасет нас до того, как подменыши высушат досуха, — принцесса Луна закрыла глаза и ее рог начал светиться. – Спасибо, лейтенант Сентри. Ваши деяния в этот день не будут забыты.

И прежде, чем я успел пискнуть что-нибудь протестующее, принцесса закрыла глаза и погрузилась в какой-то транс. Я мог бы ее разбудить, но если бы отпустил дверь, то подменыши ворвались бы внутрь и выели наши мозги.

Не могу сказать, сколько продержался – это могли быть секунды, а могли быть и часы. Время выделывает странные штучки, когда твоей крови с воем жаждет целый улей подменышей. Я просто не отрывал глаз от принцессы Луны, которая сидела и творила какую-то аликорнову магию с явным недостатком взрывающихся голов или падающих метеоров.

Подменыши взвыли еще раз и обрушились на дверь достаточно сильно, чтобы сорвать ее с петель. Я растянулся на полу и тут же по моей спине протоптался целый улей, выбив из легких весь воздух. Последнее, что я видел – налетевших на все еще находящуюся в трансе Луну жуков, возвращающих ее в кокон с помощью этих своих мерзких выделений.

А потом все потемнело.

Глава 3. С душой и от души

— Просыпайся, Флеш Сентри.

Знаете это ощущение после всенощного загула, когда ваши глаза сухие, мутные, раздражены и вообще ощущаются крайне нехорошо? Возьмите это чувство и растяните на все тело (включая рот) и слегка поймете, каково быть пленником подменышей. А чтобы было еще точнее, подвесьте себя вверх ногами, чтобы кровь прилила к ушам, и попросите друзей ходить вокруг и измываться над вами нехарактерным для них способом.

Я застонал и с трудом разлепил глаза. Будьте уверены, передо мной стояла никто иная, как “принцесса Селестия”. Одной ее ухмылки было достаточно, чтобы доказать, что она самозванка, и то, что я все еще был подвешен к потолку не вселяло в меня никакой уверенности. Я бы уже молил о пощаде, если бы считал, что это мне чего-то даст.

— Тебе стоит гордиться, — двойник откинула идеальную, летящую гриву назад. — Тебе почти удалось. Ты даже сражался лучше, чем многие из друзей принцессы Твайлайт… но, все же, мы застали их врасплох. Они сейчас в Улье — королева Кризалис собирается с ними… поиграть. Но ты, Флеш Сентри… Ты весь мой.

Она подняла копыто и погладила меня по щеке — я отдернулся. Мой пульс ускорился (и не от хороших причин) и я начал инстинктивно биться и дергаться — с невеликим успехом.

— Героизм. Как вкусно. Но напрасно, — во вспышке зеленого света подменыш явила свой истинный жуткий облик. Она не имела статей королевы, но я предположил, что она, определенно, обладала какой-то властью, учитывая ее маскировку. — А ты еще и лучшей части не видел.

— Что, во имя пламени, ты несешь?

— Просто съесть тебя, Флеш Сентри, будет недостаточно. Я хочу, чтобы это было… драматично. И потому я привела гостя, — она прикоснулась к моему плечу и медленно развернула, показав мне противоположный конец комнаты — и тихо всхлипывающую пони, приляпанную к стулу с высокой спинкой.

Кэррот Топ.

— Идеально, не так ли? — скрипуче засмеялась подменыш, пощелкивая клыками и мандибулами. — Твоя истинная любовь увидит, как ты умрешь!

— Нет! — задергалась Кэррот Топ. — Возьми меня вместо него! Пожалуйста!

Она осела и снова всхлипнула — прямо-таки образец дамы в беде.

— Да ладно, — сказал я. — Ты никого не обманешь. Это еще один из вас, жуков, помогает тебе в твоих играх.

— Флеши! — ответила Топ. — Не говори так! Это на самом деле я!

— Серьезно?

— Поверь мне! Я даже могу это доказать! — в отчаянии закричала она. — Помнишь, как мы ездили к моим родителям? Ты перепил сидра и пел похабные солдатские песни с моим отцом. А на следующий день мы пошли погулять в лес.

Будь я проклят, если Кэррот Топ мне не подмигнула.

— Кровавый Тартар, это реально ты, — ошеломленно произнес я.

— Муа-ха-ха! — засмеялась подменыш и замахала крыльями от радости. — Она увидит твою смерть, и я буду пировать ее скорбью!

Я, было, подумал, метафора это или нет, но она раскрыла полную клыков пасть и мне важнее стало дрожать. Слишком длинный язык вылетел из ее рта и скользнул по моей щеке.

Подменыш наслаждалась моментом, словно я был самым дорогим и изысканным блюдом в меню. Собственно, как я теперь понимаю, я им и был. И удачно было то, что моя пленительница любила играть с едой. Обнюхивая и облизывая меня, подменыш не заметила, как Кэррот Топ выскользнула из слизи, гибкая, как змея.

Она двигалась быстро и целеустремленно, совсем не похожая на ту дрожащую дамочку, какую изображала недавно. Не колеблясь ни секунды, она схватила подменыша передними копытами за голову — и одним безжалостным рывком свернула ей шею.

Подменыш поперхнулась и бесформенной грудой опала на пол. Начав освобождать меня, Кэррот даже не обернулась на труп. Не то, чтобы я ее винил — проклятая тварь собиралась меня съесть. Туда ей и дорога.

— Ты в порядке? Ранен? — Кэррот оторвала большой кусок кокона. Гравитация скоро взяла свое и я вывалился на пол. У меня не было времени раскрыть крылья, но Кэррот с легкостью подхватила меня своей силой земных пони. Как ни странно, я даже не думал, что этими же копытами она несколько секунд назад убила подменыша.

— Ты… спасла меня, — произнес я, глядя в эти зеленые глаза, как смущенный ребенок.

— Не в первый раз, — губы кобылы изогнулись в легчайшем намеке на улыбку, и она поставила меня на ноги. — Можешь идти?

— И даже больше, если благодаря этому мы уберемся отсюда, — я радостно вытянул крылья, стараясь восстановить кровообращение после того, как незнамо сколько провисел в коконе. — Как ты вообще выбралась со стула, к которому они тебя прилепили?

— Прежде, чем стать Специальным Агентом, я год проучилась у Гарри Копытини.

— Да ты полна сюрпризов.

— Ты и половины их не знаешь, Сентри.

— Что-то подсказывает мне, что оно и к лучшему, — потыкав труп подменыша я спросил. — Каков план?

— Его нет, — вновь помрачнела Кэррот.

— Ты оказалась в нужное время в нужном месте, чтобы спасти мой зад — спасибо, к слову — и говоришь, что у тебя нет плана?

— Я… импровизировала, — это прозвучало очень смущенно.

— Импровизировала.

— Вскоре после того, как ты улетел с Вандерболтами, на одно наше убежище совершили налет подменыши. Я была поймана… но они подумали, что я Кэррот Топ, просто влюбленная пони, а не Специальный Агент Голден Харвест. Я сообразила, что это будет лучший способ проникнуть во дворец.

— А потом что?

— Как я и сказала, импровизация. И раз ты тут, а принцесса Селестия — нет, надо думать, что миссия с поездом не прошла удачно.

— Это даже преуменьшение. Но… — задумчиво потер подбородок я. — Принцесса Луна попыталась отправить послание кому-то по имени Старлайт Глиммер.

— Ученице принцессы Твайлайт? — спросила Кэррот. — Ее не было в Понивилле, когда подменыши схватили принцессу Твайлайт. Если принцесса Луна сумела предупредить ее, то у нас может быть шанс. Но мы никак ей помочь не сможем — даже если мы и сможем найти Глиммер, то можем и навести на нее подменышей.

— А потому мы спрячемся, — кивнул я. — Залезем куда-нибудь в безопасное место и переждем.

— Но где? — провела Кэррот копытом по гриве. — Если одно наше убежище было обнаружено, то найти могли и другие.

— Я знаю одно местечко.

---

Я не силен в архитектуре, но винный погреб Замка Кантерлота — произведение искусства.

Расположенный глубоко под бальными залами и спальнями дворца наверху, погреб был прохладен и тих, вырубленный, преимущественно, в диком камне. Вдоль стен аккуратно стоят бочки с любыми крепкими напитками, которые вы можете представить, а в центре расположились стеллажи для бутылок, на которых было тщательно указано их содержимое.

— Мне стоило догадаться, — сухо произнесла Кэррот. После быстрой подготовки наверху (и спрятанного в чулан трупа) мы осторожно пробрались через практически пустой Кантерлотский Дворец в самый интересный его подвал.

— Да ладно. Место идеальное, и ты знаешь это, — сказал я, закрывая дверь. Замка на ней не было, поэтому я начал выставлять тяжелые бочки столового вина перед ней в импровизированную баррикаду. — Немного входов и выходов, поэтому он легко обороняемый. А открытое наверху окно заставит их думать, что мы ускользнули в город и нас не будут искать в замке. Стены же достаточно толстые, чтобы нас не услышали, если мы не будем повышать голос.

— А еще тут полно вина, — добавила Кэррот.

— И это тоже плюс, да, — поставив бочку перед дверью, я отступил. — После всего, что мы сотворили, думаю, мы заслуживаем выпивки.

Сказав это, я пошел изучать полки, пока не заметил одну конкретную метку. Аккуратно, с благоговением, я вынул эту бутылку и смахнул пыль с этикетки. И в первый раз за день улыбнулся. Подхватив пару бокалов и штопор, я выставил все на пустой перевернутой бочке.

Кэррот присела с другой стороны и с любопытством посмотрела на меня.

— Ты едва слюной не истекаешь. Мне стоит спросить?

— Это, — ответил я. — Шато де Шеваль. Лучший продукт лучшей винодельни Эквестрии. Эта конкретная бутылка старше меня и стоит, как мое жалованье за три месяца.

Выдернув пробку, я сначала налил бокал себе, а потом Кэррот. Аккуратно поставив бутылку, я взял свой сосуд и поднял его к доступному тусклому свету, смакуя темно-рубиновый цвет вина.

— Как я понимаю ситуацию, эта дамочка Старлайт Глиммер пойдет и спасет Эквестрию благодаря нашим тяжким трудам, а потому бутылка вина будет более, чем достаточной компенсацией. Ну а если Старлайт Глиммер облажается, то мы все равно обречены, и потому наш долг — выпить это вино, пока его не вылакал какой-нибудь тупорогий подменыш.

— А ты все продумал, — заметила Кэррот, но все же подняла бокал.

— Не хочется думать… ни о чем другом, — ответил я, смотря на потолок. Погреб был еще тих и спокоен, но я поежился, представив, как в него врываются жаждущие крови подменыши. — Особенно когда мы не можем ничего поделать.

— Тогда за победу, — сказала Кэррот и звякнула своим бокалом о мой.

— Будем надеяться, за нашу, — ответил я, и аккуратно глотнул мой де Шеваль. У вина был мягкий, полный оттенков вкус — но не сильный или подавляющий, как можно было бы ожидать от такого именитого вина. Скорее, сложная комбинация вкусов играла на моем языке, как симфония. Закрыв глаза, я вздохнул, на одно, слишком короткое мгновенье забыв, в какой беде я — и остальная Эквестрия, предполагаю.

— О, — Кэррот поставила пустой бокал на бочку и вновь наполнила его. — А неплохо.

— Неплохо? — все те случаи, когда я едва не погибал из-за нее, бледнели в сравнении с ее пренебрежительным отношением к де Шеваль.

— Я больше по сидру, честно говоря, — пояснила Кэррот. — Наверное из-за времени, проведенного в Понивилле.

— О?

— Надо же мне где-то жить, пока я не на задании, — пожала она плечами. — А еще это позволяет приглядывать за принцессой Твайлайт — не то, чтобы она в этом нуждалась. Ну а еще там катастрофы едва не каждую неделю, что позволяет сохранять остроту.

— Будь вы еще острее, мисс Топ, вами можно было бы бриться.

— Спасибо? — Кэррот глотнула еще вина, на этот раз медленнее.

— То есть, ты ужасаешь, но, вроде как, великолепна в этом? — ответил я. — Вся эта чепуха о влюбленности в меня идеально отвлекла подменыша. И поэтому мы тут.

— Ага. Правильно, — сказала она. — Часть плана.

— И будь я проклят, если это не сработало! — Де Шеваль породил румянец на моих щеках, теплая волна которого отвлекла от болей и ран остального тела. — Можно было бы подумать, что пожиратели любви должны чувствовать такое. Вроде, знаешь, акул, которые чуют кровь в воде за мили. Им было бы удобнее, если бы они инстинктивно знали, что на самом деле было…

Тут меня настигло осознание, и я замолчал.

— Это был просто трюк! — вскрикнула Кэррот. — Шпионские штучки. Как ты сказал.

— Ага, — кивнул я и осушил свой бокал. — Требование долга. Хитрость. Ты можешь найти и получше меня.

— Я знаю.

— Ты не должна была соглашаться так быстро, — нахмурился я.

— Ты сказал это, не я.

— Ладно, в таком случае можно предположить, что и я могу найти получше тебя.

— Что-что? — выражение лица Кэррот балансировало где-то между удивлением и яростью.

— Это правда! Ты, конечно, очень хороша, но есть множество красивых юных кобыл, знакомство с которыми меня не убьет.

— Ты еще жив.

— Мне не хватало совсем чуть-чуть!

— Ты… — Кэррот Топ наклонилась и ткнула копытом мне в грудь. Она смотрела мне в глаза и была достаточно близко, чтобы едва не касаться своим носом моего. Но что бы она ни хотела мне сказать, это было забыто, когда в погребе послышался глухой удар.

— Ты слышал это? — прошептала она.

— К сожалению, — несмотря на вино в животе, моя кровь застыла в жилах. — Думаешь, это…

— Подменыши! — прокричала Кэррот, и входная дверь разлетелась в зеленой магической вспышке. Разряд расколол бочки и по полу прокатилась небольшая волна красного вина. Значительно большая волна злых подменышей ввалилась следом и началась битва.

— К задней двери, быстро! — крикнул я и взлетел. Одним копытом я подхватил Кэррот, другим — Шато де Шеваль (приоритеты, знаете ли) и рванул. Высоты подвала было достаточно, чтобы лететь, но едва-едва. Но стоило мне подлететь к задней двери, как и через нее ввалились шипящие жукомонстры.

— Я их задержу, Сентри! — Кэррот вывернулась из моих копыт и выудила по пути бутылку. — Беги!

— Бежать? — я обернулся через плечо и увернулся от магического разряда. — Куда?

— Уверена, ты что-нибудь придумаешь! — с этими словами Кэррот поднесла де Шеваль к своим губам и выхлебала вино за несколько тысяч бит как бормотуху. После этого она разбила бутылку о голову ближайшего подменыша, вогнала розочку в шею второму и приступила к работе всерьез.

Кэррот поднялась на задние копыта, неустойчиво покачиваясь взад-вперед, практически по-клоунски. Ее непредсказуемо мотало, что позволяло с легкостью уклоняться от яростных атак подменышей. Ее копыта летали во все стороны, слишком быстрые, чтобы их можно было заметить, и под каждым ударом или пинком трескался хитин. Все больше подменышей бросалось на нее, чтобы разлететься во все стороны, узнав, что на самом деле может Специальный Агент Голден Харвест.

У меня не было времени любоваться ею. Подменыши поумнее решили напасть на цель попроще. Читай — меня.

Подменыш налетел на меня сбоку, и я немедленно начал верещать, как школьница. Я дергался, бился и смог сбросить с себя черное чудовище, которому Кэррот тут же сломала спину пинком. Его сразу сменили трое других, и я вскочил на копыта, готовясь встретить их.

В конце концов, никто не дерется отчаяннее труса.

Я всегда рад сбежать, обмануть и/или смошенничать, чтобы уклониться от всего, что напоминает опасность при первой же возможности. Но когда просто нет возможности бежать, лгать или мошенничать, мне остается лишь драться, как безумному герою, которым меня считают все пони. Отчаянная, сумасшедшая сила заиграла во мне, когда я вцепился в первого подменыша и ударил его головой о стеллажи под какофонию бьющегося стекла.

Все еще крича (конечно же, я кричал) я метнулся к чуть отступившим двум другим. После пары диких ударов жучары отступили. Сработал пегасий инстинкт и, взмахнув крыльями, я поднялся на самую высокую точку, какую смог найти – пирамиду из бочек с вином. Еще один подменыш бросился на меня, ударив достаточно сильно, чтобы сместить бочку, на которой я стоял. Несколько сотен фунтов дуба и вина прогрохотали вниз, с влажным хрустом остановившись в стайке подменышей.

Клыки щелкнули в считанных дюймах от моей шеи – я изогнулся в воздухе и нырнул, толкая подменыша перед собой. Мы влетели в другие бочки достаточно сильно, чтобы пробить дно у бочки, полной Шираза. Я сжал зубы и сунул голову все еще трепыхающегося подменыша поглубже, где и держал, пока он наконец не затих.

Мои бока тяжело поднимались и опускались. Через секунду я сообразил, что меня больше не хотят убивать (наконец-то) и вся отчаянная сила вытекла из меня, как вино, уже плещущееся по полу. Я отступил от утопленного подменыша, отвернулся и меня стошнило небольшим состоянием в виде Шато де Шеваль.

— Сентри, — голос Кэррот Топ вырвал меня из пост-боевого ошеломления. Она мягко коснулась копытом моего плеча. – Ты в порядке. Все в порядке. Мы победили.

— Мы что?

— Победили, — повторила она и поморщилась. К слову, выглядела она жутковато. Грива растрепана, губы кровоточили, пятна зеленого ихора подменышей на ней повсюду – особенно на копытах. Конечно, думается мне, я выглядел не лучше.

— Ты ранена, — выдал я очевидность.

— Ты тоже.

— Бывало и хуже, — ответил я чисто на рефлексах.

— Мне тоже, — ответила Кэррот, хотя это и не помешало ей опереться на меня для поддержки.

— Верю, — сказал я, не переставая глядеть в, должен был признать, прекрасную пару зеленых глаз. И ни у одного из нас не нашлось ничего ехидного, что можно было бы сказать друг другу.

Поэтому мы поцеловались.

Картина, наверное, была еще та – по щиколотку в вине, вокруг трупы подменышей, сосёмся, как будто завтра не наступит никогда. Что, в общем-то, могло быть и правдой, насколько было известно мне и Кэррот.

Так они нас и нашли. Мы так… отвлеклись друг на друга, что не заметили ни вспышки магии телепорта на лестнице, ни небольшого отряда пони принцессы, которые появились благодаря ей.

— Какая приятная встреча, лейтенант Сентри! – голос принцессы Луны прогрохотал по винному погребу. Одной его громкости было достаточно, чтобы я едва не выскочил из подков. – Мне стоило знать, что даже подменыши не удержат такого доблестного воина, как вы!

Она царственно вошла в открытую дверь, полностью восстановившись после слизистого плена подменышей.

— Ваше Высочество! – хором вскрикнули я и Кэррот, отшатнувшись друг от друга в тщетной попытке изобразить приличия. Я поклонился и тут же пожалел об этом, так как этим движением оказалось возмущено множество болящих мышц. Неожиданная вспышка боли напомнила мне, через что я прошел за последние полтора дня. – Если… это действительно вы, простите, пожалуйста, эти слова.

— Осторожен до конца. Хорошо. Но вы в безопасности, лейтенант. Я все та же принцесса Луна, с которой вы говорили в поезде. И, благодаря вашим усилиям… — ее взгляд проскользил по Кэррот Топ, мне, трупам подменышей, разбросанным по всему винному погребу. – Я сумела предупредить Старлайт Глиммер. Она, с помощью друзей, смогла победить королеву Кризалис силой дружбы. Я опасалась, что в Кантерлоте сохранятся очаги сопротивления, но, похоже, тут вы меня опередили.

— Эм, — я почесал затылок и обернулся к Кэррот. Она лишь беспомощно пожала плечами, тоже не зная, что сказать. Наконец, я сумел выдавить. — Спасибо, Ваше Высочество?

— Вас должна благодарить я, лейтенант, — ответила принцесса. – Но пока вы и ваша… подруга можете отдыхать. Я сопровожу вас в лазарет, где о ваших ранениях позаботятся.

Принцесса Луна оценила учиненный в подвале разгром.

— А еще позволит держать вас подальше от короля Торакса достаточно долго, чтобы персонал замка прибрал все это, — пробормотала она себе.

— Короля кого? – нахмурилась Кэррот.

Принцесса вздохнула и покачала головой.

— Я расскажу вам в госпитале. Это… сложно.

Глава 4. Награды и навязчивость

— Выйдите вперед, лейтенант Сентри.

Принцесса Селестия и принцесса Луна призвали меня в тронный зал, как только медики наложили мне на ногу последний шов. Небольшая группка пони присутствовавших, чтобы поздравить меня, определено воплощала собой выражение “качество, а не количество”. С одной стороны тронов стоял Фэнси Пэнтс, а с другой — командор Спитфайер. В первых рядах публики были и другие пони, но из всех я узнал только Кэррот Топ (она же Специальный Агент Голден Харвест).

Я вышел вперед, немного покачиваясь от неожиданности собрания — и остаточного шока, наверное. В конце концов, всего несколько часов назад я сражался за свою жизнь и неожиданно стал героем Кантерлота. Как забавно все это работает.

Принцесса Селестия стояла — еще более высокая и царственная, чем обычно.

— Не в первый раз вы рискуете всем, служа Эквестрии — и судя по тому, что я слышала о вашем характере, не в последний. Вы образец отваги и самоотверженности — Эквестрия стала бы куда более лучшим местом, будь в ней больше таких пони, как вы.

Ну, подумал я, это зависит от того, что вы называете “лучшим”. Но, естественно, свою пасть я держал на замке — это единственное, что стоит делать, когда поблизости принцессы.

Принцесса Селестия едва заметно кивнула и рядом с ней материализовался Фэнси Пэнтс, неся длинную, плоскую коробочку. Ее длинный рог засиял и, раскрыв застежки, она показала посеребренный диск, разделенный на четыре части золотыми полосами.

— За вашу отвагу и доблесть пред лицом превосходящих угроз мне оказана честь вручить вам высшую воинскую награду Эквестрии — Крест Селестии^[5].

Принцесса извлекла медаль из коробочки и повесила ее на мою склоненную шею.

Затем она поклонилась.

Мне.

Публика вежливо, но искренне зааплодировала, и я подумал, не воспалились ли мои раны настолько, что у меня начался горячечный бред. Мое ошеломление, наверное, было заметным, потому что принцесса Селестия вскоре одарила меня материнской (но, тем не менее, все же соблазнительной?) улыбкой, и похлопала меня по плечу.

— Вам не нужно ничего говорить, лейтенант Сентри. Ваши дела говорят громче любых слов.

— Я… эм… спасибо, — выдавил я, вдруг снова превращаясь в краснеющего школьника. А это уже кое-что, потому что, могу сказать, я никогда не был краснеющим школьником. Но я отвлекся.

— Должна извиниться за… поспешность церемонии, — произнесла Селестия. — Но учитывая недавно установленную дружбу с подменышами было бы аполитично публично награждать того, кто так упорно с ними бился. Но все же храбрость вроде вашей не должна — и не могла быть не признана. Я хотела позаботиться об этом до того, как мы отправимся в Понивилль.

— Мы? — мой голос слегка дрогнул.

— Принцесса Твайлайт устраивает праздник в честь своей ученицы, Старлайт Глиммер, и ее друзей. И… Дискорда, — упомянув божество хаоса Селестия чуть нахмурилась, что для нее было эквивалентом нескольких минут грязной ругани. — Ближайший поезд отправляется примерно через час — вы, надеюсь, чувствуете себя достаточно хорошо для поездки?

— Достаточно хорошо, — ответил я. Что-то в принцессе Селестии было такое, из-за чего лгать ей было очень сложно (и потому в ее присутствии я предпочитал говорить, как можно меньше). — Но я бы не хотел навязываться. Я никогда не встречал Старлайт Глиммер, не говоря уже об ее друзьях. Или даже Дискорде, — и секундой спустя добавил. — Но в последнем случае, думаю, мне повезло.

Принцесса Селестия засмеялась — просто хихикнула, прикрывшись копытом, но самого звука ее смеха было достаточно, чтобы согреть даже самые циничные сердца (читай — мое). И конечно я мог сказать, что принцесса интересовалась мной не более, чем любым иным верным и полезным подданным. И это означало, что она была подлинной.

— Хорошо сказано, лейтенант, — ответила она. — Но сейчас мне и моей сестре надо подготовиться к поездке. Надеюсь увидеть вас в Понивилле.

Она вновь поклонилась и вежливо попрощалась с остальными присутствующими прежде, чем уйти, взмахнув гривой и крыльями.

Некоторые другие присутствующие пони по одному подходили ко мне, чтобы пожать копыто и поздравить. Но как можно ожидать от важных пони, вроде Фэнси Пэнтса и командора Спитфайер, они вскоре разошлись по своим важным делам. Через несколько минут в зале остались только я и Кэррот Топ. Как я понял, это все было частью плана, хотя и не имел ни малейшего понятия, чьего.

— Поздравляю, Сентри, — слегка завистливо сказала Кэррот.

— Эм… спасибо? — я посмотрел на неожиданно тяжелый Крест Селестии, свисающий на ленте с моей шеи. — Честно, я удивлен, что тебе такого же не дали. Ты его более, чем заслужила.

— Может быть, — пожала она плечами. — Но это раскрыло бы мое прикрытие.

— А. Верно, — ответил я. На несколько секунд повисла тишина — и в одну из этих секунд я проявил самую искреннюю отвагу, задав вопрос. — Ты хочешь, эм, поговорить? Ты знаешь. О… нас?

И вновь обнаружил, что хотел бы, чтобы на церемонии моего награждения был свободный бар.

— Нас? — чуть изогнула Кэррот бровь.

— Да, ты и я.

— Погоди, — подняла Кэррот копыто. — Нет “нас”, Сентри. Есть ты и есть я. Два взрослых пони, которые никому ничего не должны объяснять.

— Даже друг другу?

— Особенно друг другу, — Кэррот упрямо скрестила перед собой передние ноги. — Мы оба знаем, что подобные… сложные случаи хорошо не заканчиваются.

— Ага. По вопросу особой сложности.

— Наверное, это просто чистая физическая притягательность, и все. То есть, я не считаю, что ты недостаточно хорошо выглядишь или что-то вроде.

— Более, чем достаточно, должен сказать, — я автоматически пригладил гриву. — Хотя и ты достаточно привлекательна. Объективно говоря.

— Спасибо. Наверное. Но мы оба знаем, что с нашей работой если слишком... привязываться к кому-то, то это породит катастрофу.

— С твоей работой, Кэррот Топ. Меня же ты просто втягиваешь по пути, когда ситуация становится особенно страшной.

— Поверь, Сентри, ситуация всегда ужасна. Вопрос в том, знаешь ли ты об этом или нет.

— Как оптимистично, — сухо ответил я.

— Смотри, — сказала Кэррот. — Что было, то… было, хорошо?

— Но ты хочешь, чтобы это произошло снова? — спросил я раньше, чем успел остановить себя.

— А ты? — может быть, чуть быстровато произнесла она.

— Ну, — почесал я шею. — Это не было совсем неприятно. Объективно говоря.

— Просто мелочь, чтобы… расслабиться. Снять стресс, — вслух подумала Кэррот.

— Именно, кивнул я. — Совершенно разумно, учитывая обстоятельства.

— Нам просто нужно вести себя… обычно. Не особенно углубляться.

— Ты однажды назвала меня одним из самых поверхностных пони, которых ты встречала.

Кэррот улыбнулась и нежно взяла одно из моих копыт в свои.

— Ты меня понял. Все равно вряд ли кто-то из нас когда-нибудь остепенится. То есть, Свити Дропс попыталась с той единорожкой, но я до сих пор не понимаю, как это у нее получается. Ты можешь представить себе “нормальную” жизнь, Сентри?

— Что, со стрижеными оградами?

— И собраниями соседского комитета.

— Совместно поданными налоговыми декларациями.

— От двух до пяти детей.

— Это тошнотворно.

— Отвратительно.

— Непредставимо.

— Невозможно.

— Похоже, мы договорились, — добавил я, и мы захохотали так сильно, что пришлось опереться друг на друга. По крайней мере, таково было наше оправдание.

— Пойдем, Сентри — нам еще в Понивилль ехать.

— Ага, ага. Приказы Селестии, — кивнул я. — Нет покоя нечестивым, да?

— Будет весело, — удивительно убежденно ответила Кэррот.

— Раз уж ты так говоришь… Но, кажется, немного маловато времени, чтобы устроить светский приём года.

— Ты никогда не бывал в Понивилле.

---

На первый взгляд, Понивилль был (и, как я понимаю, до сих пор остается) очередным маленьким городком — по-своему приятным, но совершенно непримечательным. Конечно, это умалялось его пугающей близостью к Вечнодикому Лесу или кристальным древозамком в центре. И именно в этом древозамке принцесса Твайлайт устроила свою церемонию. И не знаю, кто был организатором у Принцессы Дружбы, но это должен быть, не иначе, блестящий, расчетливый логист, чтобы устроить такую крупную вечеринку всего за ночь.

Предполагаю, что вы, дорогой читатель, знакомы с историей Старлайт Глиммер и тем, как она и ее приятели сумели превратить целый улей подменышей в совершенно иной вид силой дружбы. Что привело к одной из страннейших вечеринок, на которых я был — потому что примерно половиной гостей были подменыши. По крайней мере, мне сказали, что это подменыши, потому что они не были похожи ни на каких подменышей, которых я видел раньше. Они все еще были пугающими, конечно — но теперь их панцири были зелеными, а не масляно-черными^[6]. Это, а также то, что никто из них не пытался раскроить мне череп, было достаточно необычным опытом.

Но на всякий случай я держался поближе к выходу.

Как обычно, Кэррот Топ была храбрее меня и стояла в первом ряду, рядом с особенно клыкастым подменышем. Принцесса Твайлайт толкнула речь (которая была короче, чем я ожидал), выдала несколько медалей и дальше все перешли к напиткам и ленивой болтовне.

В обычных обстоятельствах я был бы в своей стихии. Свободный бар и множество свободных кобыл — это основы приятного вечера, в конце концов. Конечно, присутствие толпы вероятно исправившихся подменышей, не говоря уже о еще более вероятно исправившимся Дискорде, делало все несколько более неловким, чем можно было себе представить. Я держался на периферии, смотря, как другие пони общаются и танцуют под звуки смехотворно огромной звуковой системы. Всего лишь несколько дней назад столько пони и подменышей одновременно можно было увидеть лишь на поле битвы. Но сейчас единственной, кто кричал, была какая-то розовая пони на танцполе с абажуром на голове.

— Прошу прощения, — раздался гнусавый, почти подростковый голос откуда-то позади меня. — Вы — Флеш Сентри?

— Да, — ответил я… и секундой позже пожалел об этом.

Король Торакс был выше любого подменыша, которого я видел, даже без рогов, которые делали его похожим на вешалку. И все же, несмотря на положение, в смотревших на меня больших, фасеточных глазах сияла невинность.

— Я — король Торакс, — сказал он. — И надеялся поговорить с вами.

— О? — выдавил я улыбку, пусть и инстинктивно отступив на полшага. Должен заметить, Торакс был немного выше и гораздо более шипастым, чем я. Но, думаю, в копытопашной я бы его уделал, дойди до нее. Или, что еще лучше, я мог махать своими пернатыми крыльями быстрее, чем он своими жучиными, особенно если бы по ним потоптался кто-то, вроде Голден Харвест до того, как я сбегу.

Король Торакс должно быть заметил напряжение в моих крыльях и чуть взмахнул своими.

— Я… наслышан о вас, Флеш, — и будь я проклят, если он сам не отступил.

— И что же вы слышали? — не мог не спросить я.

— Вы… вы дрались с подменышами. Вы убивали подменышей.

Я автоматически переключился на образ “молчаливого героя”.

— Когда приходилось, — ответил я. — Но теперь это все позади, так?

— Д-да! — воскликнул король. — Просто… Я хотел извиниться.

— Извиниться?

— Я… Я представить не могу, через что вам пришлось пройти. Подменыши творили ужасные вещи — я сожалею, что вам пришлось прибегнуть к насилию, чтобы защитить тех, кого любите.

— Того требовал долг, — ответил я.

— Я знаю, я знаю… но я исправлю это для вас, обещаю, — Торакс закивал с практически мальчишеским пылом.

— Думаю, мне стоит этого ждать?

— Это будет достойным ожидания, обещаю! — король Торакс с энтузиазмом потряс мое копыто и убежал поболтать со Старлайт Глиммер и какой-то пони в шляпе волшебника. Какое-то время я смотрел ему вслед — никак не мог осознать разговор с подменышем, который не закончился кровопролитием.

— Миссия выполнена. Отличная работа, Сентри, — рядом со мной материализовалась Кэррот и сунула мне бокал с вином.

— Погоди, — простонал я и в один заход осушил полбокала. — В какие еще жуткие шпионские делишки ты затащила меня на этот раз?

— Не шпионские. Политические.

— Еще хуже.

— Знаю, — печально улыбнулась Кэррот и покачала головой. — Но на этот раз я не виновата. Пригласить тебя — была идея принцессы Селестии.

— Что? Почему?

— О, это просто. Подменыши… изменились, но принцесса Селестия не глупа. И потому она притащила в своей свите героя войны, просто чтобы напомнить королю Тораксу, что могут пони, когда им угрожают.

— Это… удивительно коварно.

— Да? Поэтому-то она и правит больше тысячи лет, — пожала плечами Кэррот.

— М-м-м. Ну раз уж моя миссия закончена, думаю, мне стоит идти.

— Куда?

— Куда-нибудь, где поблизости будет поменьше глав стран. Там, думаю, будет безопаснее, — я допил вино и поставил бокал на стол. И меня озарило. — Ты же тут живешь, так? Можешь показать мне достопримечательности?

— В Понивилле не на чего особенно смотреть, — улыбнулась Кэррот. — Ты быстро заскучаешь.

— Ну, — наклонился я чуть ближе. — Думаю, мы найдем как получше провести…

— Лейтенант Сентри, — раздался мелодичный, но требующий подчинения голос принцессы Селестии.

— Прошу прощения за вмешательство, — если принцесса и была удивлена или возмущена легким флиртом между мной и Кэррот Топ, то не подала вида. — Но у меня есть хорошие новости.

— Хорошие новости — это всегда… хорошо, — не самая умная вещь, но меня отвлекало то, что рядом с Селестией стоял Торакс со слишком широкой улыбкой, чтобы она была поощряющей.

— Вы можете сказать им, король Торакс, — произнесла принцесса своим мягким, ободряющим тоном.

— Да! — произнес подменыш и шагнул вперед. Подменыш поменьше, сине-зеленый, встал рядом и развернул слишком длинный свиток, чтобы король мог его прочесть. Король Вешалка прокашлялся и постарался как можно лучше изобразить официальное объявление, зачитав содержимое.

— В качестве жеста дружбы между Королевством Подменышей и Эквестрией я, король Торакс, первый в своем имени, правитель и защитник Улья, сим приглашаю вас, лейтенанта Флеша Сентри из Королевской Гвардии, посетить наши земли, ознакомиться с нашей культурой и помочь укрепить узы дружбы между нашими народами.

— Я… Я польщен? — ответил я за неимением лучшего. Быстрый взгляд на Кэррот Топ показал, что она удивлена не меньше меня. Кажется, кое-о-чем не догадывалась даже Специальный Агент Голден Харвест.

— Поздравляю, лейтенант, — произнесла принцесса Селестия. — Я знаю, вы будете прекрасным послом.

Глава 5: Дипломатическая безнаказанность

В теории, я мог отказать.

Принцессе Селестии.

Сразу после того, как она наградила меня за отвагу и верность.

Я попробовал сопротивляться, включив режим “я всего лишь солдат” и подчеркивая полное отсутствие у меня дипломатического образования, но принцесса Селестия лишь улыбнулась мне и сказала, что всецело верит в мой характер и способности.

И потому несколько дней спустя у меня не было выбора, кроме как отправиться в порт воздушных кораблей.

Когда я прибыл на посадочную платформу, там уже ждала Кэррот Топ. Она носила противосолнечные очки и широкополую шляпку, подвязанную под подбородком розовым шарфом. Достаточно стильно — хотя ее туго набитые седельные сумки выглядели практичнее. Я, было, подумал, какое холодное оружие она туда запихала, но решил, что чем меньше я знаю, тем лучше буду спать.

— Готов отправляться? — полуутвердительно спросила она.

— Погоди, — я огляделся, чтобы убедиться, что в пределах слышимости нет никого. — Я просто подумал… это штучки Голден Харвест? Присоединилась к поездке ради каких-то жутких целей? Или это Кэррот Топ хочет просто побыть вместе со своим…

— Своим кем? — изогнула она бровь.

— Вот в этом я и пытаюсь разобраться.

— Не волнуйся. Для опасений есть поводы и получше, — сумки Кэррот пугающе звякнули, когда она начала подниматься по трапу.

— Конечно, — чуть прокашлялся я. — Но… мне понравился ужин вчера.

— По крайней мере, ты заслужил хорошо поесть последний раз перед тем, как отправиться в улей, — профессионализм Кэррот чуть рассеялся, и она искренне мне улыбнулась.

— Не беспокойся, я запасся провизией, — я улыбнулся, вспомнив о вине, которое “реквизировал” из винного погреба Замка Кантерлота. Ничего настолько же ценного, как Шато де Шеваль, но достаточно, чтобы обеспечить ресторану хорошие отзывы в газетах. Я лично проследил за погрузкой набитых соломой ящиков, чтобы убедиться, что оно переживет путешествие. — Особенно после того, как король Торакс упомянул что-то, под названием… горбфест.

От одного этого названия у меня забурчало в животе.

— Понятия не имею, что это, — ответила Кэррот.

— Я тоже. И меня не особо тянет выяснять.

— Ты проходил и через худшее, Сентри.

— Ты продолжаешь это говорить, но легче мне не становится, — проворчал я.

— Кажется, мне стоит подумать о том, что заставит тебя чувствовать себя лучше, — подмигнула она.

---

Наш перелет в земли подменышей был благословенно скучным. Однодвигательный воздушный корабль был маловат, из-за чего мне и Кэррот пришлось делить единственную пассажирскую каюту. Несмотря на тесноту, мы сумели не убить друг друга (точнее, Кэррот не соблазнилась убийством меня). Она большую часть времени провела, уткнувшись в официально выглядящую папку, но все же вылезала из нее, чтобы пропустить бокальчик вина на носу корабля (это было самое обдуваемое место) или даже перекинуться в карты (она постоянно меня обыгрывала — предполагаю, выучила кое-какие трюки у Копытини).

На самом деле, если бы не место назначения, полет был бы весьма приятным круизом. Мы шли с постоянной скоростью — но, если судить по размерам движка корабля, мне показалось, что он может двигаться и быстрее, если будет необходимо. Хотя, учитывая нашу цель, я бы предпочел, чтобы корабль был помедленнее.

За многие годы мне по самым разным хитрым причинам пришлось побывать во многих ужасных местах — Якякистане, Грифонстоуне и даже кратко (но все же слишком долго) в Тартаре. Но из всех этих мест Королевство Подменышей, несомненно, было одним из худших — просто потому, что оно пыталось быть чем-то, кроме негостеприимной пустоши. И достаточно плохо пыталось, должен сказать.

Улей возвышался посреди выжженной, растрескавшейся равнины… а подменыши “украсили” его то тут, то там ленточками и флагами, анемично покачивающимися на ветру. Контраст грязи и органических линий “архитектуры” подменышей с этими украшениями был печален и раздражающ, как игра вразнобой сломанной музыкальной шкатулки. Ощущение только усилилось, когда корабль пошел на посадку и слишком большой хор зеленовато-синих (или сине-зеленых?) подменышей затянул приветственную песню, которая звучала подобно жужжанию дюжин гигантских цикад.

Перед ними стоял сияющий и улыбающийся король Торакс. Он, к счастью, жестом остановил хор и прокашлялся, обратившись к нам.

— Я рад приветствовать лейтенанта Флеша Сентри, посланника Эквестрии! Пусть эта встреча будет началом долгой и прекрасной дружбы между нашими королевствами!

Подменыши снова начали приветствовать/петь/скрежетать, и я обнаружил, что с ностальгией вспоминаю старые добрые времена, когда эти звуки означали, что куча подменышей хочет меня убить. По крайней мере, это прекрасно оправдывало метание предметов и побег. Но как “дипломат”, я мог лишь широко улыбаться, сойдя по трапу и болтая с разнообразными жукоглазыми чудовищами, которые неожиданно, необъяснимо желали стать моими новыми друзьями. И первейшим из них был, конечно, король Торакс.

— Я рад, что вы приехали, Флеш Сентри! — сказал он. — Обещаю, мы хорошо повеселимся!

— Жду с нетерпением, Ваше Величество, — хорошо, что я опытный лжец.

— О, пожалуйста! Не нужно титулов! Просто “Торакс” будет достаточно!

— Я… учту.

— Привет, Торакс! Меня зовут Кэррот Топ! — как обычно, она выскочила из-за меня прежде, чем я успел заметить. А вот необычным был ее радостный, практически беззаботный голос, которым она говорила. Но, тем не менее, это снова было прикрытие Кэррот Топ, что было в рамках обычного. Слои под слоями и все такое.

— О, привет! — моргнул Торакс. — Я видел вас на церемонии награждения — вы стояли в первом ряду рядом со Скутом, не так ли?

— Да, это была я! Я всегда люблю заводить новых друзей — и после того, как Флеши сказал, что его пригласили в ваше королевство, я просто знала, что должна поехать! Надеюсь, вы не обиделись, да? — Кэррот взмахнула ресницами и чуть выпятила нижнюю губку, создав, несомненно, просчитанное выражение максимальной милоты. Ей стоило в театре выступать. Моя жизнь была бы много проще, говорю вам.

— Вы знаете Флеша Сентри?

— Конечно же! — крепко обняла меня она.

— Мы… близки, — добавил я.

— Любой друг Флеша Сентри — мой друг! — обрадовался король Торакс. — Вы прибыли как раз вовремя к горбфесту!

— Вам не стоило, — ответил я. — Действительно, действительно не стоило.

— Но мы должны были! Это единственный настоящий праздник подменышей! Он — и еще день роения, но он немного, эм… личный.

— Поверю на слово, Ваше Величество.

— Прошу вас, зовите меня Торакс! — это была не царственный приказ, а слишком упрашивающий стон. — Вам станет попроще после пары чаш горба. У него такой эффект.

Торакс свистнул и пара подменышей принесли две глиняные чаши с какой-то желтой пузырящейся жидкостью.

— Эм. Что это? — я понюхал желтое вещество и волоски в моем носу завернулись.

— Это горб! — ответил слишком довольный собой Торакс. — Его пьют во время горбфеста!

— Пахнет алкоголем, — Кэррот немного отхлебнула и почмокала губами. Потом улыбнулась. — А неплохо.

Несмотря на мои множащиеся сомнения во вкусах Кэррот, я не мог позволить ей быть храбрее меня (в вопросах выпивки, как минимум). И потому тоже хорошо отхлебнул горба. К моему удивлению, плохо не было. Но стоит сказать, что не было и хорошо. Густой, как патока, и примерно такой же сладкий — хотя и весьма алкогольный, для равновесия.

— Несколько более… крепко, чем обычно предпочитаю я, но неплохо. Как вы его делаете? — спросил я, глотнув еще.

— Вы знает, как пчелы делают мед? — король Торакс засветился энтузиазмом, как кто-то, показывающий свое любимое местное блюдо.

Я поперхнулся горбом, но сумел не захлебнуться. Едва-едва.

— Хотите сказать, что подменыши…

— Нет, что вы! Мы делаем горб из слюны определенного вида червей, живущих в стенах нашего улья.

— Не уверен, лучше это его делает, или хуже.

— Но разве пони иногда не пьют молоко других млекопитающих? Принцип практически тот же, не так ли?

— Я, эм, никогда о таком не задумывался, — заглянув в свою чашу я внезапно подумал, что стоило взять с собой больше вина.

— А теперь пришло время на самом деле повеселиться! — король Торакс продолжил до того, как я успел обдумать использование сока одомашненных червей. — Не могу дождаться возможности познакомить вас с другими нашими новыми друзьями!

— Другими друзьями?

Торакс с готовностью закивал (даже удивительно, как он при этом еще никому глаз не выколол).

— Да! Думаю, они все еще в главном зале, — с этими словами он повел меня и Кэррот глубже в улей. По моей спине пробежали мурашки, когда мы прошли через неприятно сфинктерно выглядящую дверь. Учитывая, как плохо все пошло, когда я в последний раз наведался в улей, это совершенно понимаемо. Если повезет, то этот не взорвется, но загадывать я не хотел.

Пока мы шли в улей, улыбка Кэррот становилась немного более радостной — не один я слегка нервничал из-за наших новых “хозяев”. Но то были “старые” подменыши — новые, зеленоватые, в конце концов, должны быть изменившимися. В их пользу можно заметить, что ни один еще не прикинулся очаровательной кобылой, чтобы добраться до моих мозгов. Поэтому они, наверное, действительно изменились.

Мы вошли в центральный зал Улья — высокие, изогнутые арки создавали впечатление, что мы находимся в грудной клетке какого-то гигантского животного. Но подменыши все же “украсили” его, как смогли, и поставили в центре длинный стол. Он был завален разнообразными веществами — как я предположил, более съедобными выделениями червей. Вокруг стола гудели и толпились многочисленные подменыши, дожидаясь других новых друзей короля Торакса.

— Флеш Сентри, Кэррот Топ, я бы хотел представить вам своего — и Улья — новейшего друга, Гноллполеона Боун-апарта Четырнадцатого^[7]! — объявляя это, Торакс даже смог выглядеть немного царственно.

Если вы никогда не встречали гнолла, то я вам завидую. Представьте себе существо, похожее на алмазного пса — двуногое, с глазами навыкате над пастью, полной зубов. Различает их, однако, мех — гноллы покрыты черными пятнами, а вдоль позвоночника, с середины спины и до палеолитически смотрящихся бровей, идет гребнеподобная полоса шерсти. Выглядят они очень по-разному — от типичных мускулистых громил и до коротышек, едва ли выше жеребенка, еще не получившего метку.

Гноллполеон был последнего типа – низенький и почти сферического сложения. Он носил военную тунику с достаточным количеством золотого шитья и эполет, чтобы мой мундир казался тряпкой, а венчала это все двурогая шляпа с плюмажем практически в половину его роста. Два больших гнолла в менее разукрашенных мундирах стояли по обе стороны от него – телохранители, если использовать вежливый термин, и головорезы, если не использовать.

— Bonjour, mes amis! – голос Гноллполеона был странно гнусавым, будто он страдал от насморка. Он снял шляпу и поклонился. – Рад встрече с вами! Не так уж часто встретишь пони в Пустошах.

Он протянул когтистую лапу, и я умудрился пожать ее, не заработав новых шрамов.

— Гноллы в Эквестрии тоже не встречаются, — я сумел не добавить «к счастью» в конце своей фразы.

— При власти Кризалис подменыши и гноллы были врагами, — печально покачал головой Торакс.

— Oui. Это были темные времена, — Гноллполеон надел шляпу и поправил ее, чтобы убедиться, что сидит она под правильным углом. – Но сейчас все иначе!

— Правильно! – кивнул Торакс. – Как только Гноллполеон услышал, что Кризалис больше нет, он приехал и теперь мы друзья!

— Это… хорошо, — кивнул я.

Гноллполеон ухмыльнулся, продемонстрировав улыбку, похожую на подставку для ножей.

— Ох-хо-хо! Вижу, вы все еще осторожны. Я понимаю! Торакс рассказал мне, что вы – отважный воин! Не сомневаюсь, на занятиях вы слышали о моем предке, первом Гноллполеоне Боун-апарте!

— Конечно, — ответил я и начал перерывать воспоминания в поисках уроков военной истории, которые не проспал.

— Так уверяю вас, monsieur – я не мой предок, и вам нечего опасаться.

— Буду помнить.

Кэррот Топ глянула на меня и пожала плечами – ее скептический взгляд показал, что она тоже не сильно убеждена.

— Но присаживайтесь, s'il vous plait, и мы сможем выпить как друзья – нет, как братья!

Если бы у меня был брат, похожим на Гноллполеона, то я бы начал задавать маме очень серьезные вопросы, но придержал эту мысль при себе и улыбнулся.

— Думаю, «друзей» пока будет достаточно.

---

Большую часть вечера я нянчил свою чашу горба и старался не думать об его происхождении. Горб не производил впечатления жидкости – мне подумалось, что эту штуку назвали по звуку, который она издает при наливании в чашу. Подменыши пели, танцевали и играли – пони получше меня посчитал бы это установлением связи между пони и подменышами, но лично мне казалось, что инсектоиды скачут в раздражающей пародии на все хорошее и чистое. Не помогало и то, что любимой игрой оборотней была смена как можно большего числа образов за минуту.

Кэррот восприняла горбфест получше меня – она, наверное, посчитала постоянную смену обликов вызовом ее шпионским навыкам. Ничуть не менее сюрреалистическим был момент, когда я увидел Топ болтающей с не менее, чем тремя своими копиями. Но отличить поддельных Кэррот было просто – ни один из подменышей не держал себя с тихой уверенностью в способности перебить всех в комнате голыми копытами, если понадобится.

— Monsieur Сентри! – из размышлений меня выдернул голос Гноллполеона. – Вам не весело?

— Хммм, — ответил я. – Я… эм, конечно, мне весело.

— Ох-хо-хо! – рассмеялся он своим гнусавым смехом. – Вы не можете обмануть меня, monsieur. Я знаю, о чем вы думаете.

— Действительно?

— Certainement! Мы очень похожи, вы и я. Я тоже воевал с les changelings. И тоже нахожу перспективы на дружбу… необычными, — Гноллполеон пожал плечами, из-за чего многочисленные медали и ордена зазвенели. – Но мы делаем то, что должны, non?

— Думаю, да. Не мне решать – долг перед страной, короной и так далее.

— Ох-хо-хо! Pardonnez moi, monsieur. Это просто… Я не принимаю приказы. Non. Я делаю лишь то, что я считаю я считаю нужным, а все мои гноллы – они следуют за мной, — он вытянулся повыше (или, по крайней мере, настолько высоко, насколько его миниатюрное сложение могло позволить – хотя, я думаю, помогала его шляпа). — Les horde, c'est moi.

— Тогда, ваше здоровье, — я поднял свою чашу горба в тосте и сделал глоток погуще.

— Merci, monsieur, — Гноллполеон звякнул своей чашей о мою и глотнул неприятно густой напиток. Затем потряс головой и поморщился. — Мы заслуживаем лучшего, чем эта бурда, monsieur Сентри.

— Вам тоже не нравится?

— Non… У меня более… изысканные вкусы. Многие считают нас, гноллов, варварами, падальщиками… но на самом деле у всех гноллов весьма… изысканные склонности. Фактически, я знаю кое-что! Подождите! – с этими словами Гноллполеон развернулся на каблуках, укатился и начал лаять (буквально) на своих телохранителей. Два здоровяка быстро отсалютовали и убежали исполнять приказы.

— Заводишь друзей, Сентри? – спросила Кэррот (и я снова мог сказать, что это она, по ряду признаков).

— Знакомства, скорее, — я быстро огляделся, чтобы убедиться, что в пределах слышимости нет никого, и наклонился поближе к ней. – У тебя, случаем, досье на этого типа не найдется?

— Ничего особого, — покачала она головой. – Гноллы сидели в Пустошах поколениями – подменыши были, своего рода, буферным государством. Я… не ожидала, что они отреагируют так быстро. Обычно племена гноллов очень разобщены.

— А подменыши обычно вытягивают душу через ноздри, однако глянь, как все пошло, — пробормотал я.

— Просто будь настороже, Сентри.

— Mes amis! — прикатился обратно Гноллполеон. Но теперь за ним следовали его телохранители и король Торакс. Маленький гнолл щелкнул когтистыми пальцами, и его телохранители поставили небольшой круглый столик, накрыли его скатертью и поставили четыре винных бокала. — Я хранил это сокровище для особого случая — и считаю, что нет ничего более особого, чем начало прекрасной дружбы. И потому… voila!

С этими словами он снял, рисуясь, шляпу, покопался в ней и вынул бутылку. Он взял ее в обе руки, показывая, будто ребенка, и убедился, что у нас всех было время рассмотреть этикетку.

Шато де Шеваль.

— Проклятие! — воскликнул я. — Откуда, во имя пламени. вы достали это?

Я потянулся, было, за бутылкой, но остановился в последнюю минуту. Может, я даже истекал слюной, но более, чем уверен, что это побочный эффект слишком большого (то есть — любого) употребления горба.

— Ох-хо-хо! Я с первого взгляда распознал в вас знатока. В жизни всегда хорошо насладиться лучшим, non? Вот, взгляните поближе.

Он протянул бутылку мне, и я с почтением ее оглядел.

— Это вино и в Эквестрии сложно найти, а уж, я представляю, в Пустошах…

— Невозможно, — ответил Гноллполеон. — Или близко к тому. Несколько лет назад в Пустошах потерпел крушение эквестрийский воздушный корабль. Мои гноллы пытались помочь, но опоздали — вся команда погибла. Но мы спасли груз. Я посчитал, что будет уместно принести эту бутылку в дар.

— Она пережила крушение воздушного корабля? — спросил я. — Должно быть, была очень хорошо упакована.

Бутылка определенно не выглядела упавшей с высоты в полмили. Воск вокруг пробки слегка побледнел — он стал ближе к розовому, а не остался красным, как у правильно хранимого де Шеваль. Я предположил, что оно неправильно хранилось в, без сомнения, суровых условиях Пустошей.

— И хранилась еще лучше на всем пути в Улей, — Гноллполеон освободил меня от бутылки и передал ее одному из своих подручных, который быстро извлек штопор и с удивительной сноровкой открыл бутылку. Четыре бокала были наполнены. — Пейте, mes amis!

— Погодите! — я поднял копыто, останавливая Кэррот и Торакса. — Такое вино требует лучшего обращения. Мы будем его смаковать, — с этими словами я покрутил вино в бокале. — Честно говоря, нам стоило дать ему подышать с полчасика, но не думаю, что мы выдержали бы столько.

Я ухмыльнулся, поднял вино к свету…

...и нахмурился.

Что-то было с цветом вина. Совсем чуть-чуть, но темнее, чем оно должно было быть. Осадок? Или восковая печать была повреждена при падении и поспешно заменена? Или, в более преступном случае, может Гноллполеон принес подделку, чтобы впечатлить нас? Решив разобраться до конца, я понюхал содержимое своего бокала. И одного слегка резкого, едкого запаха было достаточно, чтобы убедить меня, что это определенно не де Шеваль. Было очень похоже, да — но так как я пил оригинал совсем недавно, разница была мне очевидна, как день и ночь. Медленно в моей груди начало разгораться пламя праведного гнева.

— Monsieur Сентри, вино вам не по вкусу?

— Ах, — я едва сдержался, чтобы не выплеснуть свой бокал в лицо Гноллполеона. Но так как я не желал начинать международный скандал (тем более, когда рядом Специальный Агент Голден Харвест), я лишь улыбнулся. — Наслаждаюсь моментом, вот и все.

— Наслаждаться моментом, это одно — а вот вкусом, уже другое, non?

— Не ждите меня и насладитесь им, — ровно ответил я.

— Ах, но ведь неприлично пить прежде гостей! Прошу, приступайте, monsieur Сентри!

— Несомненно. Позднее. Как я говорил, я буду его смаковать.

Кэррот Топ закатила глаза.

— Ты и вино, Флеш. Надеюсь, на следующем фестивале сидра ты так себя вести не будешь, — и прежде, чем я успел слово сказать, опрокинула свой бокал. Она поставила его на стол, как награду и посмотрела на меня. Секундой позже ее побуждающая, самодовольная улыбка поблекла, обычно милые щечки начали бледнеть, а глаза широко, умоляюще раскрылись. Она оперлась о маленький стол, практически его опрокинув.

Я тут же был около нее, подхватив Кэррот до того, как она упала. Ее бокал разбился о пол, а она смотрела на меня, держась за горло. В уголках ее глаз появились слезы, и она кашлянула одно слово, которое должно было прийти мне на ум, когда я понял, что де Шеваль поддельный.

— Яд!

Глава 6. Смертельные решения

Разверзся Тартар.

Похоже, что кричать “Яд!” на банкете — сродни крику “Пожар” в кинотеатре. Что, должен заменить, я однажды проделал (по совершенно оправданным причинам), но я отвлекаюсь.

— Zut alors! — Гноллполеон бросил свой бокал и опрокинул стол на меня. Он буквально пролаял приказы своим головорезам, и они начали прорываться из банкетного зала, сея хаос на своем пути. Стекло билось, мебель ломалась, и многие подменыши почувствовали на себе когти и клыки гноллов.

Не то, чтобы я мог что-то с этим поделать. Я беспомощно держал Кэррот Топ, пока она становилась все зеленее. Было неприятно видеть Специального Агента Голден Харвест без сознания — ее неуязвимость практически стала для меня вселенской константой.

— Нетнетнетнет, — бормотал я, будто это могло как-то помочь.

— Сентри, — с болью в голосе простонала Кэррот.

— Что? Что такое? — спросил я, может быть слишком быстро. — Что мне делать?!

Она единственная, кто читала документы по Королевству Подменышей — я мог лишь надеяться, что там был какой-то особый план на такой случай.

— Слушай.

— Слушаю, — сморгнул я слезы (выступившие, несомненно, от резкого запаха отравленного вина).

— Сентри, — голос Кэррот становился все более хриплым и слабым. Ее слабое копыто коснулось моей щеки. — Я…

— Да?

— Я…

— Давай, говори…

— Я сейчас…

И тут ее стошнило.

Горб, как я вскоре понял, что на входе, что на выходе сохранял запах и консистенцию. Кэррот колотилась и дергалась, вываливая содержимое желудка на пол (и мои копыта). Она тяжело вздохнула, несколько раз рыгнула и опала в моих копытах, теперь уже потеряв сознание совсем. Я уж подумал о худшем, пока не почувствовал ее сердцебиение. Я моргнул и всхлипнул, прижав Кэррот к себе, не зная, что еще можно сделать.

С другого конца зала раздался шум. Первое, что я увидел — Гноллполеон и его громилы бегут, путаясь в ногах от паники. За ними, топоча копытами и раскрыв крылья, несутся пони. Погоню возглавляла не меньше, чем принцесса Твайлайт Спаркл с принцессами Селестией и Луной на флангах. За ними следовала дюжина других пони — капитан Шайнинг Армор, принцесса Кейденс, несколько подруг принцессы Спаркл…

… и я.

На секунду мне показалось, что я испытываю нечто вроде внетелесного существования, наблюдая самого себя, несущегося по банкетному залу и выкрикивающего угрозы. Конечно, то, что “я” мчался навстречу опасности, а не от нее, лучше всего намекало, что чего-то не так.

Гноллы с воем убежали в ночь — табун наступающих, топочущих пони не стал их преследовать, остановившись у ворот и позволив им сбежать. Образ “принцессы Твайлайт Спаркл” вспыхнул зеленым пламенем, явив зеленый хитин и нелепые рога короля Торакса. Другие подменыши последовали его примеру и начали скрежетать и перешептываться между собой. Торакс раздал приказы и вскоре подменыши начали прибирать разгром и ухаживать за ранеными.

— Лейтенант, — произнес Торакс, подойдя ко мне. — Вы в порядке?

— Я в порядке, — ответил я, не отрывая глаз от бессознательной кобылы, свернувшейся рядом со мной. — Она — нет.

---

— Как она? — я буквально порхал вокруг подменыша, который (которая?) называл (называла?) себя врачом. Я не выпускал Кэррот из виду, опасаясь, что подменыши возьмутся за пиявок и пилы. К счастью, они выбрали не инвазивный осмотр, и Кэррот неспокойно спала в импровизированном госпитале Улья. Король Торакс стоял у дверей, беспомощно глядя на нее широко раскрытыми глазами.

— Стабильна, — ответил доктор, и я смог, наконец, выдохнуть. — Она выпила много горба, который защитил ее желудок. Это ослабило эффект отравленного вина. Но…

— Но? — поморщился я. Всегда есть “но”.

— Может, она и не сильно отравлена, но все же отравлена. Она может впасть в кому надолго... или навсегда. Мы сделаем все, что сможем, но единственное гарантированное средство — антидот от самого Гноллполеона.

— Ну, хорошо тогда, — несвойственно решительно кивнул я. Я давно привык беспокоиться только о себе, и знал, как действовать в таких ситуациях. Но быть ответственным за чью-то еще жизнь — это уже совсем другое. — Нам надо просто найти Гноллполеона и выбить из него ответы.

— Мы знаем, где Гноллполеон — он и его, эм, орда разбили лагерь неподалеку.

— Идеально, — начал продумывать я план, в котором я, кои-то веки, был по другую сторону от армии верещащих подменышей. — Дайте мне батальон… нет, полк ваших лучших солдат, и мы притащим Гноллполеона сюда, ответить за все. Мы можем летать, гноллы — нет. Легкий бой.

— Эм. Об этом, — ответил король Торакс. — Мы… мы не можем драться с ними.

— Чушь. Гноллы могут выглядеть злобно, но я достаточно повидал вашего брата, чтобы знать, насколько злобными вы можете быть, когда понадобится.

— В том и дело, лейтенант, — поморщился Торакс. — Мы уже не те подменыши, какими были — мы теперь мирные. Нам надо быть такими. Я боюсь, что если мы будем воевать, то... снова станем, какими были. Жестокими. Голодными. Отчаянными. Как новый глава Улья, я не могу позволить такому случиться.

— Ты не серьезно.

— Боюсь, что так.

— Но вы прогнали Гноллполеона на банкете!

— Но мы не дрались — мы напугали его самыми жуткими образами, какие могли вспомнить.

Включая мой, понял я.

— И даже это, — продолжил Торакс. — Просто попытки напугать Гноллполеона было достаточно... чтобы напомнить нам старые обычаи. Вы не знаете, как это, Сентри, соблазниться просто… поддаться, стать чем-то ужасным.

— Знаешь, что? — я посмотрел на Кэррот, сжавшуюся и уязвимую на кровати, и развернулся к королю Тораксу. Раздражение разгорелось в гнев, и я обнаружил, что очень мрачно смотрю на двурогого Короля Подменышей. — Ты прав, я не знаю, каково это “поддаться” и стать чем-то ужасным. Я уже такой. Я построил карьеру на убийстве подменышей, и потому, звезды свидетели, если что-нибудь — что-нибудь, произойдет с этой кобылой, то я не успокоюсь, пока этот улей и все в нем не будет сровнян с землей. Я понятно объясняю?

— Я… эм, да, — вытолкнул Торакс. Он отступал, пока не уперся в стену, и в тот момент я уже тыкал его в хитиновую грудь копытом для весомости.

— Хорошо, — ответил я. — А теперь, если не собираешься помогать, с дороги.

Король Торакс повиновался, и я вылетел в коридор. В тот момент я сообразил, что не имею ни малейшего понятия, что делать дальше. То, что Кэррот Топ выведена из строя — уже плохо, но то, что я только что, наверное, учинил международный скандал, тоже не помогало. Конечно, если то, что Торакс сказал о пацифизме подменышей — истина, то это означало, что у меня развязаны копыта, так? До тех пор, конечно, пока ему и остальным подменышам не надоест мое хамство, и они снова превратятся в безумную орду чудовищ, и это будет исключительно моей виной.

И если это произойдет, то мне просто надо быть в другом месте.

— Лейтенант! — розовая пегаска с военной стрижкой подбежала ко мне и отсалютовала. — Команда готова и ждет ваших приказов, сэр!

— Команда?

— Воздушного корабля, сэр! — рявкнула пегаска. — В чрезвычайных ситуациях команда переходит под ваше командование, согласно приказам Селестии в папке, которую вы, несомненно, уже прочитали. Сэр!

— Эм, да. Это. И вольно, — махнул я копытом и пегаска слегка — только слегка — расслабилась. — Как быстро мы сможем вернуться в Эквестрию?

— За полтора дня на полной скорости, сэр.

— Хорошо, — посмотрел я через плечо в сторону клиники. — У вас найдется место для, эм… пациента?

Пегаска поморщилась в классическом стиле, когда надо сообщать вышестоящему плохие новости.

— Это… я бы не рекомендовала, сэр. Я не врач… но, эм, учитывая состояние вашей подруги, перелет может больше навредить, чем помочь.

— Проклятие, — потер я глаза. — Сколько пони в команде?

— Семеро, включая кока, сэр.

— Недостаточно, чтобы создать перевес, — ответил я.

— Сэр?

— Говорите, воздушный корабль готов к полету?

— Просто отдайте приказ, и мы снимемся.

— Отлично. Тогда решено. Летите в Эквестрию и сообщите принцессе Селестии, что тут происходит.

— Да, сэр! — снова отсалютовала пегаска. — Есть что, то, чего нужно погрузить перед отлетом? У нас не было возможности загрузить те ящики, которые помечены, как “провизия”.

— Не нужно, — глубоко вздохнул я. — Я остаюсь.

---

Корабль взлетел и все, что я мог — не взлететь и забраться на него следом. Хотел бы я поспешно отступить и оставить подменышам их проблемы с гноллами (это не мое дело, в конце концов), но я никоим образом не мог уйти без Кэррот Топ. Если пойдет слух, что прославленный Флеш Сентри, Герой Эквестрии, бросил даму в беде, то вся моя репутация рухнет. Кроме того, было у меня подозрение, что Фэнси Пэнтс выдаст что-то вроде “Еще раз вперед, Сентри!” и ушлет меня обратно, прямиком к полноценному вторжению гноллов или чему похуже.

Я наблюдал, как воздушный корабль скрывается в облаках — и мне пришла идея.

---

Солнце давно село, и мне было проще. Я взлетел и собрал вокруг себя немного облаков, оставив только щелочку для обзора. Это старый трюк, который я освоил еще кадетом в летной академии — полезный, чтобы пробираться в женскую общагу. Что, должен заметить, я проделывал только по приглашению. Которые, опять должен заметить, случались весьма часто — я и в юности был ошеломительно красивым парнем.

Но я увлекся.

В любом случае, несколько гноллов на часах были куда менее бдительными, чем наш старый директор, мистер Биттерсвитч. Я аккуратно пролетел над лагерем — там. на холме, были сотни, если не тысячи, гноллов, собравшихся вокруг груды палаток и костров. С юга приближалась свежая колонна гноллов, несущих пики и поющая какую-то походную песню о кнутах, путях и тому подобном. Она была и удивительно прилипчивой — годами позднее я не мог вспомнить слов, но обнаруживал, что мычу мелодию время от времени.

Я улетел от марширующих гноллов и сделал круг вокруг лагеря. Хоть мне бы уже и стоило дрожать, впав в полную бесполезность, я смог поддержать себя в рабочем состоянии, просто думая, насколько все будет хуже, если я не полезу в лагерь, полный хищных гиеноподобных созданий. И как бы я ни хотел иметь кого-нибудь (а лучше нескольких кого-нибудь) за которым можно спрятаться, я знал, что тихо пролезть проще одному пони, а не целому взводу.

Заход сверху тоже помогал — как и большинство наземных существ, гноллы не думали смотреть вверх, благодаря чему я тихо парил над их головами. Самая большая и расфуфыренная палатка была в центре лагеря — и, более того, я увидел, как оттуда вышел Гноллполеон, проверить свежие пополнения. Идеально.

Я спустил свое облако достаточно низко, чтобы дотянуться до ткани палатки. Затем достал нож и прорезал дыру размером с себя в потолке и скользнул внутрь. Облако же оставил прикрывать дыру.

Из-за плюшевой мебели. дорогих ковров и хорошо наполненного винного шкафчика (полного бутылок, подходящих для странствий размеров, конечно) палатка Гноллполеона была больше и роскошнее многих квартир, в которых я жил. Единственной военной чертой был большой стол в центре, полный карт и докладов. В поисках противоядия я как можно быстрее обыскивал жилье Гноллполеона. Несколько минут я бесплодно переворачивал подушки и открывал мебель — пока не вернулся хозяин.

— Monsieur Сентри! — подпрыгнул Гноллполеон. — Чем обязан этому визиту?

Я, должно быть, потянулся к ножу или раскрыл крылья, потому что он сделал царственный жест, типа “пожалуйста, нет”.

— Мне надо лишь произнести слово, и охрана снаружи entrez и разорвет вас на куски.

— Бывало и хуже, — я не хвастался — это была лишь печальная констатация факта. — И готов поставить на то, что я достаточно быстр, чтобы убить вас до того, как ваша охрана проделает это со мной.

— Может быть. Но я не игрок. Если бы вы пришли убить меня, то, смею надеяться, солдат, вроде вас, справился бы лучше. И, говоря прямо, смерть любого из нас не приблизит другого к его целям. Поэтому расслабьтесь, monsieur — я не враг вам, — он подкатился к винному шкафчику и налил себе бренди. — Желает выпить?

— После того, что произошло в последний раз — откажусь, — проворчал я.

— Ах, да. Яд, — Гноллполеон пожал плечами и выпил. — Если вы примете оправдания, он не был предназначен ни для вас, ни вашей… особой подруги. Я целился в короля Торакса. Видите ли, подменыши не знают, как думать за себя. Без своего монарха они станут легкой добычей для моей grande armée.

Гноллполеон указал на заваленный картами стол.

— Говоря честно, мне наплевать.

— Ох-хо-хо! А знает, почему я вам это все говорю, monsieur Сентри?

— Совершенно точно — нет.

— Потому что мы очень похожи, вы и я.

— Я бы так далеко не заходил, — ответил я. — Для начала, я повыше.

— Ох-хо-хо! Не будьте мелочным, monsieur, и подумайте, — постучал Гноллполеон по виску когтем. — Мы оба солдаты — офицеры, не меньше. Мы оба ненавидим les changelings. И, что важнее всего, нас ведут наши страсти. Moi, к la guerre — а вас les amour.

— О чем вы, вообще?

— Monsieur Сентри, вы тут ради этого, не так ли? — Гноллполеон залез в карман и вынул фиал слегка светящейся голубоватой жидкости. — Это противоядие — оно сделает вашу кобылку совершенно здоровой.

Я подумал о здоровенных охранниках снаружи и удержал себя, чтобы броситься через всю палатку.

— Ну отлично, давайте ее сюда, и я не стану вас избивать до полусмерти.

— Ах, этот эликсир сделан из очень редких, дорогих ингредиентов. Я не могу отдать его без какой-то… компенсации. Видите ли, я хочу попросить вас об услуге, monsieur Сентри. Очень простой, обещаю.

— Услуге? — прищурился я.

— Вам нужно лишь открыть двери Улья и впустить моих гноллов, — Гноллполеон пинком поднял кресло и запрыгнул в него. — Если уж вы так легко проникли в мое убежище, то пробраться в Улей будет еще легче, non?

— Вы действительно ожидаете, что я помогу вам после того, как вы отравили кобылу… — я задумался над словами, прежде, чем слабовато продолжить. — … с которой я сюда прибыл?

— Я доводилось слышать истории, monsieur Сентри. Вы часто воевали с подменышами — и знаю, что в глубине сердца до сих пор считаете их врагами, несмотря на то, какими “хорошими” они себя называют. Так что вам за дело, чего с ними произойдет?

— Значит, я впускаю гноллов в Улей и получаю противоядие?

— Exactement.

— И я с Кэррот Топ сможем свободно вернуться в Эквестрию?

— Ну конечно! Мои гноллы дадут вам пройти. Может быть, нанести одну-две легкие раны, чтобы создать образ достойно героического отступления? И как только вы вернетесь в Эквестрию с ужасными новостями, вас снова объявят героем. Лишнее перо в пресловутую шляпу, нет? Одна дверь, monsieur Сентри — вам надо открыть лишь одну дверь и больше не придется беспокоиться о подменышах.

— Хорошо, Гноллполеон, — я шагнул вперед и поднял копыто. — Договорились.

Глава 7. Этикет завоевателя

Я вернулся в Улей немного более скрытно, чем его покинул — Гноллполеон не спускал с меня глаз и фокус с низколетящим облаком не проходил. Маленький маньяк притащил с собой взвод самых злобных гноллов, и эти ублюдки не переставали перехихикиваться между собой, как будто проворачивали какой-то розыгрыш, а не тайную военную операцию. Но учитывая, что гноллы считали смешным, разница была невелика.

Вернуться в Улей было просто — как во всех уважающих себя крепостях, в его основании была большая канализационная труба. Самые здоровые головорезы Гноллполеона вырвали решетку, и мы вошли. Канализация была достаточно высока, чтобы я мог расправить крылья и лететь, избегая все те неописуемые жидкости, которые сочли отвратительными даже подменыши. То, что нелетающим гноллам пришлось пробираться там по колено (в случае Гноллполеона — по грудь) было приятным добавлением.

— Вот это подойдет, — сказал я, когда мы подошли к какому-то люку для обслуживания, ведущему в тоннель. — Вы можете пролезть тут — и теперь давайте мне антидот.

— О non, monsieur Сентри! Вы не в том положении, чтобы требовать, — возразил Гноллполеон, и глаза его подручных заблестели в темноте. — Вы получите противоядие для своей кобылки — но лишь в день моей победы. Вы ведь можете вести меня в ловушку, non?

Я сжал зубы и сделал мрачную рожу — хоть и целая стая гиеноподобных тварей считали меня своим обедом. Проигнорировав комок страха в животе, я глубоко вдохнул. Учитывая ароматы канализации подменышей, это была ошибка — и вскоре я разразился кашлем от вони.

— Отлично, — прокашлял я. — есть еще кое-что, что вам стоит знать.

— О? Поделитесь, — Гноллполеон выжидательно потер ладони.

— Подменыши не станут с вами драться — по крайней мере, пока у руля король Торакс. Он боится, что насилие сделает их такими, какие они были — и этого не хочет никто. Если вы войдете и начнете резню, это может вернуть их в черный хитин. Но…

— … если мы сработаем спокойно, то до таких крайностей не дойдет. Хм, — потер подбородок Гноллполеон. — Если бы я не знал вас лучше, monsieur Сентри, то решил бы, что вы защищаете les changelings.

— Мне плевать на проклятых жуков, — покачал я головой. — Я о Кэррот Топ беспокоюсь. Если вы сделаете подменышей снова злыми, то что им помешает ей закусить?

Я даже поежился от этой мысли.

— Monsieur Сентри, вы tres romantique! — Гноллполеон хихикнул, и бойцы за его спиной последовали примеру. — Но хорошо. Вы слышали пони, mes amis! Les changelings брать живьем! А теперь вперед — к победе!

Гноллполеон прищелкнул пальцами, и самый большой его головорез посадил его к себе на плечи. Двое других открыли люк, и вся стая ворвалась в Улей.

Несмотря на эготизм и мегаломанию, Гноллполеон обладал навыками тактика. Он с примечательной эффективностью направлял свои войска, посылая небольшие группы на захват ключевых позиций Улья и подавляя любую охрану на пути. Сам же Гноллполеон возглавил команду, захватившую короля Торакса. В течение часа команда гноллов открыла ворота Улья настежь, и вошла колонна войск, закрепляя победу.

Гноллполеон запер где-то Торакса и подменышей, и обосновался в тронном зале. Или зале, где был трон королевы Кризалис, пока он не сломался. За отсутствием такой впечатляющей мебели, Гноллполеон разместился на высоком походном кресле, которое принес один из гноллов. Он даже переоделся в свежую униформу, хотя все же распространял вокруг себя легкий запах канализации. В центре тронного зала разместился стол с картами из его палатки, но теперь на нем стояли маленькие фигурки.

— Вы хорошо мне послужили, monsieur Сентри! — отвлекся от построения стратегий Гноллполеон. — Вы более, чем выполнили свою часть сделки — и пусть никто не скажет, что я не гнолл слова!

С этими словами он вынул из кармана маленький синий фиал с противоядием и бросил его мне.

Я поймал (едва) его трясущимися копытами и глянул на жуткое маленькое создание.

— И свободный проход в Эквестрию.

— Ну конечно же.

---

Я не побежал в госпиталь.

Лететь было быстрее.

---

Кэррот Топ была все там же, бледная и бессознательная. Я открыл фиал с противоядием, поднес к ее губам и влил содержимое в ее горло. Через мгновенье зелье подействовало — на ее щеки вернулся цвет, а зеленые глаза приоткрылись, одарив меня знакомым взглядом, сочетающим в себе равные доли раздражения и смущения.

— Сентри? — простонала она, натягивая простыни на себя. — Что ты на этот раз натворил?

Я облегченно рассмеялся — определенно, ей было лучше, если у нее нашлись силы злиться на меня.

— Я спас тебе жизнь, и это первое, о чем ты спрашиваешь?

— Это справедливый вопрос.

— Это вопрос не по существу.

— Говори. Последнее, что я помню — меня выворачивало на твои копыта.

— Из-за яда. Да. Так, эм, исходя из обстоятельств, я… вроде как заключил сделку с Гноллполеоном и помог ему захватить подменышей в обмен на противоядие.

— Что?

— А что мне было делать?

— Может, что-то кроме продажи самого нового союзника Эквестрии жадному до власти маньяку?

— Типа чего? Мне приходилось додумывать на ходу. Некоторые из нас — не тренированные специальные агенты, знаешь ли, — тут меня настигло осознание. — К слову, как ты не догадалась, что вино отравлено?

— У меня… были подозрения, но я не могла ничего поделать, не потеряв прикрытие. Поэтому я выпила отравленное вино до того, как это сделал кто-то важный. Это было единственное, что я смогла придумать.

— И я после этого идиот, — проворчал я. — По крайней мере, у меня есть чувство самосохранения.

— Ты сам сказал, что ты не специальный агент. Ты не поймешь. если бы вино выпили ты или Торакс, то все было бы хуже — или, по крайней мере, мне показалось, что было бы хуже — так что это пало на меня. Я — расходный материал.

— Не для меня, — слова сорвались с моих губ быстрее, чем я это осознал.

Кэррот мягко ахнула и ее щечки порозовели. Она отвернулась и начала поправлять простыни на ногах.

— Я… ты… у нас нет сейчас на это времени. Мы должны что-то сделать.

— Ага. Свободный проход в Эквестрию был частью сделки, но я бы отправился побыстрее, пока Гноллполеон не передумал, — я попытался помочь ей встать с кровати, и это было ошибкой. Молниеносно-быстрым движением она прижала меня лицом к полу, а одна из моих передних ног была вывернута под углом, определенно для нее не приспособленным. Мое плечо пронзила боль, и какая-то глупо-оптимистичная часть моего разума заметила, что Кэррот Топ определенно лучше, раз уж у нее есть силы выворачивать мне суставы.

— Мы не уходим. — сказала Кэррот. — Пока не исправим это.

— Как? Нас только двое, и не думаю, что мы можем толкать Гноллполеону лекции о дружбе, пока… — и тут меня настигло озарение. — Стоп. Думаю, у меня есть план.

— Ты. И план, — сухо ответила Кэррот. Она не выглядела убежденной, но хотя бы отпустила мою ногу.

Уже начало.

---

— Гноллполеон! — влетел я в тронный зал, обратившийся в штаб, промаршировал к столу с картами и опустил бутылку красного вина прямо на Эпплузу. — Я должен вам выпивку.

— Это le revenge ironique? Вы же не думаете, что я совсем дурак?

— Нет, конечно, — я открыл бутылку и глотнул прямо из горла. Не лучший способ наслаждаться летним красным, но мы в отчаянном положении. — Вы же сами сказали, если бы я хотел вас убить, я бы подготовился лучше.

— Ох-хо-хо! Так почему вы тут, monsieur Сентри? Почему вы не со своей возлюбленной пони?

— Она спит — противоядие сработало, но она еще слаба. Я велел ей отдохнуть прежде, чем мы отправимся в Эквестрию.

— Вижу. Так почему же вы тут?

— Как я уже говорил, я предлагаю вам выпить. И не только эту бутылку.

— О? — Гноллполеон щелкнул пальцами и один солдат принес пару бокалов. — Но почему?

Я их наполнил и сел в свободное кресло.

— Я привез… немало вина с собой из Эквестрии. И не хочу его оставлять. А еще не люблю пить в одиночку, поэтому я тут. Ваше здоровье.

И звякнул бокалом о бокал Гноллполеона.

— Салют! — Гноллполеон понюхал вино (из подозрительности или для оценки, уж не знаю) и затем выпил. Его брови поднялись от удивления, и он потянулся за бутылкой. — У вас отличный вкус, monsieur Сентри.

— И там, где я ее взял, есть еще, — ответил я. — На самом деле, я, кажется, взял вина достаточно, чтобы хватило всей вашей орде.

Я замолчал и посмотрел на многочисленных адъютантов и охранников в зале.

— Или… на большую их часть. Зависит от того, кто доберется до ящиков первый.

Среди гноллов послышалось бормотание, но сам Гноллполеон расхохотался и ударил по столу.

— Очень хорошо! Ты! — указал он на гнолла в высоком кивере. — Найди ящики о которых говорит monsieur Сентри и доставь их сюда. Мы отпразднуем победу как подобает, и не пойлом les changelings!

Гноллы заликовали и вскоре началась попойка.

---

Если исключить запах и клыки, попойка с гноллами ничем не отличалась от попойки с любой другой компанией негодяев. Хотя и немного получше, чем бухать с драконами – даже если увернешься от основанных на лаве коктейлей, надо еще о сернистой отрыжке беспокоиться.

Было больно смотреть, как тщательно отобранное вино уходит в глотки гноллов, но я напомнил себе, что на такой работе иногда приходится идти на жертвы. По крайней мере, гноллы лакали вино, а не мою кровь, так что это могло сойти за оптимизм.

Ночь стала утром, утро перешло в полдень, а гноллы и не показывали намерения прекращать празднование. Пелись песни (обычно громко и нестройно), произносились тосты (обычно громко и безвкусно), и резкий смех гиеноидов звучал в каждой комнате Улья.

Я держался, оставаясь немного более трезвым, чем Гноллполеон и его подручные. К счастью, в загулах у меня был большой опыт – более трезвенные пони отрубились бы уже после четвертой бутылки Пино-нуар.

Где-то в середине дня (помню, поморщился болезненно-яркого от солнечного света) я обнаружил себя смотрящим на карты и фигурки, которые Гноллполеон разложил на теперь залитом вином столе. Я склонил голову в сторону, а потом протянул копыто к голубой нитке реки.

— Знаете, Гноллполеон, а у вас есть шанс, — лениво произнес я. – Невеликий, но все же.

— Pardonnez moi?

— Ой, да ладно, — ответил я. – Мы оба знаем, что рано или поздно вы положите глаз на Эквестрию.

— Ох-хо-хо! Вы знаете меня слишком хорошо, monsieur Сентри! C'est vrai – моя судьба соответствовать имени, и завоевывать все, что я вижу! Конечно, однажды я поведу свою орду на север, к славным битвам с маленькими пони. И в те дни я надеюсь повстречать вас на поле битвы. Vive la guerre! – и он звякнул своим бокалом омой.

— Не думаю, что вы будете биться со мной, Гноллполеон.

— Non? – склонил он голову набок. – Вы же не говорите о желании присоединиться ко мне, не так ли?

— Проклятие, нет, — покачал я головой. – Я о том, что при нападении на Эквестрию я стану наименьшей вашей проблемой. Для начала — принцессы. Их четыре. Или четыре с половиной, если считать малышку.

— L'enfante?

— Скорее, инфант террибль. Ума не приложу, как действует аликорнизация, но малявка, вроде как, полна мощи детской невинности или вроде того. Поверьте на слово – стоит начать, и вам приложат радугой.

— Monsieur Сентри, думаете я это не предвидел? Почему, по-вашему, я выбрал les changelings первой целью? – он махнул когтистой лапой по тронному залу. – Королева Кризалис была известна своим черным троном, ужасной штукой, которая жаждала мощи, как подменыши жаждали l'amour.

— А он не взорвался?

— Oui! Oui! – улыбка Гноллполеона стала только шире. – Поэтому-то я тут! Ради осколков черного трона, которые должны были сохраниться!

— Вы не сможете его восстановить.

— И не надо! Non, monsieur Сентри, в этом-то вся гениальность моего плана! Каждый кусочек черного трона может до сих пор поглощать магию… хоть и не так много. Если у каждого моего гнолла будет с собой кусочек трона…

— …они получат свое маленькое личное антимагическое поле^[8].

— Oui! – с радостным смехом взвыл Гноллполеон. – Это даст им возможность покорить Эквестрию!

— А почему вы мне это рассказываете? – я снова наполнил свой бокал.

— Вы мне нравитесь, monsieur Сентри. Я думал, пони слабы и сентиментальны – но вы меня опровергли! Мой план настолько гениален, что обязан поделиться им с кем-то, кто может его оценить.

— Смотрите, Гноллполеон, — ровно ответил я. – Если та штука с антимагическими камнями и сработает, это не значит, что вы победите. Это лишь значит, что все станет… неприятнее.

— О?

— Я абсолютно уверен, что принцессе Селестии известно, что некоторые проблемы не решить тактическим применением дружбы. И на такие случаи у нее есть меры. Больше мер, чем я могу представить, — я осушил свой бокал и налил еще красного. – Должен сказать, основа более-менее хорошего плана есть. Но если магические радуги не срабатывают, дело за грязными приемами и ножами из темноты.

— Убийцы? Ха! Я плюю на них! Что пони могут знать о плащах и кинжалах?

— Больше, чем кажется, — пожал я плечами. – Но, честно говоря, до такого даже не дойдет. Вы… осознаете, что пегасы, вроде меня, могут управлять погодой, так? Как сильно продвинется ваше вторжение, если погодный корпус обрушит на вас пару метелей?

— Les blizzards? – спросил один из солдат-гноллов. Гноллполеон заткнул его генеральским взглядом, но семя уже было посеяно. Некоторые гноллы начали переговариваться между собой, вслушиваясь в разговор. Я потер подбородок – и начал говорить громче.

— О, абсолютно. Они могут подмешать туда грозу-другую, но нет ничего лучше нескольких футов снега, чтобы превратить все в полный отстой. Сложно маршировать, когда от обморожения потерял несколько пальцев, в конце концов. Фактически… — произошел редкий случай, которым могли бы гордиться мои наставники в академии, я вспомнил несколько эпизодов лекции которую, вероятно, проспал. – Разве не это произошло с первым Гноллполеоном?

Гноллполеон побледнел – настолько, насколько это доступно для пятнистой гиены с серым мехом.

— Почему вы мне это рассказываете, monsieur Сентри?

— Потому, Гноллполеон, — ответил я с примечательной (читайте – пьяной) откровенностью. – Что вы мне не нравитесь.

— Quoi?

— Вы уродливы — изнутри и снаружи. Обычно мне на это наплевать, но вы сделали неприятную поездку еще хуже. И это еще до попытки отравления. А еще вы коротышка и выглядите в этой шляпе нелепо.

— Вы смеете? – Гноллполеон встал в кресле и указал на меня когтистым пальцем. – Вы смеете говорить таким тоном с великим Гноллполеоном?

— Великим Гноллполеоном? – фыркнул я. – Едва ли. Пока что вы запугали лишь кучку безмозглых подменышей. Вы лишь четырнадцатый в длинном списке неудачников, — я осушил бокал и потянулся за бутылкой, которая оказалась пустой. – А вы знаете, что говорят о сиквелах.

Гноллполеон выдохнул и зарычал, в то время, как остальные гноллы выглядели шокированными таким неуважением к их командиру. Он отбросил бокал и вскочил на стол, в бесполезной попытке нависнуть надо мной.

— Monsieur Сентри, за эту выходку я…

— Сэр! – в двери влетел гнолл с сержантскими нашивками. – Подменыши! Они сбежали!

— Quoi? – в шоке спросил Гноллполеон – и снова уставился на меня своими глазами-бусинками. — Zut alors! Monsieur Сентри, это ваша вина! J'accuse!

— Не совсем моя, — во мне плескалось достаточно жидкой храбрости, чтобы стать на уровне Дэринг Ду. – Я просто отвлекал, пока Кэррот Топ проделала всю сложную работу. Я даже удивлен, что вы заметили только сейчас — они, наверное, уже на полпути к Эквестрии.

— Взять его! – взвизгнул Гноллполеон, и прежде, чем я успел взлететь, на меня упал целый взвод гноллов. Гноллполеон спрыгнул со стола и остановился у моего носа, скалясь. – Это предательство не останется безнаказанным! Ваши крылья отрубят, кости – переломают, а шкуру – сдерут! Но не раньше, чем вы видите, как ваша любимая Эквестрия горит.

Гноллполеон плюнул мне в лицо и, развернувшись, начал буквально лаять приказы солдатам.

— Достаточно! Мы праздновали слишком много и слишком рано! Готовьте солдат, вскоре мы выступаем!

— Выступаете куда, позвольте поинтересоваться?

Гноллы обернулись и ахнули, увидев, как в тронный зал входит никто иная, как принцесса Луна. С ней были Гвардейцы в сияющей броне (возглавляемые самим Шайнинг Армором), а Спитфайер и несколько Вандерболтов влетели и начали нарезать круги под потолком. Солдаты Гноллполеона (по крайней мере те, кто не упился в хлам) осторожно отступили от главных дверей, испуганные неожиданной демонстрацией мощи.

— Дураки! Имбецилы! Трусы! – заявил Гноллполеон. – Вы не видите? Это не настоящие пони! Это les changelings! Очередная уловка! Не бойтесь! Ибо я, великий Гноллполеон Боун-апарт XIV развею этот обман, а потом мы разорвем этих насекомых в клочья!

С этими словами он промаршировал (пусть и неровно) к принцессе Луне и пнул ее в ногу. Его ступня столкнулась с одним из ее металлических поножей и громкое «блям!» разнеслось под сводчатым потолком тронного зала. Гноллполеон, клянусь, комично запрыгал на одной ноге – пока принцесса не наступила на него. Воздух вышел из его легких с писком, как у собачьей игрушки, и маленький гнолл мог лишь беспомощно трепыхаться под тяжестью ее копыта.

— Я не иллюзия, — глаза принцессы Луны сияли магией, когда она посмотрела на оставшихся гноллов. – Кто еще желает проверить?

Таких не оказалось.

---

— Это прошло… удивительно удачно, — произнесла Кэррот Топ. Она вытащила меня из суматохи уборки и поздравлений, и притащила на какую-то маленькую башенку, где нас никто не побеспокоит. Это оказалось вовремя, так как вино начало брать свое. Меня не стошнило, пока я кланялся принцессе, но был к тому близок.

— Ты проделала всю работу, вытащив подменышей из подземелий, — ответил я, посмотрев в окно на пустынную равнину королевства подменышей. Не тот пейзаж, который стоил всех этих трудов, но в моей карьере это уже норма.

— Еще один рабочий день Специального Агента Голден Харвест, — ровно ответила Кэррот. – Но… было бы сложнее, не отвлеки ты Гноллполеона.

— Еще один рабочий день лейтенанта Флеша Сентри, — я сумел сделать подобающую рожу прежде, чем расхохотаться.

— Поверить не могу, что ты спас Эквестрию, напившись.

— Технически, я спас Эквестрию, напоив другого.

— Я не к тому. Откуда ты знал, когда придет подмога из Эквестрии?

— Я и не знал.

— Что?

— Я осознал, что рано или поздно они будут, как только воздушный корабль принесет вести в Кантерлот. Но сверх того – ни малейшего понятия. Честно говоря, мне повезло, что принцесса Луна телепортировала свой отряд, а не отправилась своим ходом – это сократило путь на день-два. Я просто удерживал Гноллполеона так долго, как мог. А если бы и это не сработало, то поджег бы чего-нибудь и сбежал.

— Ужасный план.

— Ставший удачным с прибытием принцессы.

— Гноллполеон был готов тебя убить.

— Ну да, — пожал я плечами. – Но… ладно, даже если бы он это сделал, это все равно бы его задержало, не так ли? Ты бы все равно сбежала с королем Тораксом, как и надо было. Я же… расходный материал.

Кэррот Топ коснулась копытом моей щеки, приподняла мой подбородок и посмотрела прямо в глаза.

— Не для меня.

---

На этом заканчивается третий том Записок Сентри.