Один шаг

Многие считают, что если человек любит, то он отдается своей любви полностью. Давайте же узнаем, правда ли это на примере одного парня, попавшего в мир пони, или же его поглотит тьма ненависти? Вопрос: ненависть к чему...или к кому?

Рэйнбоу Дэш Пинки Пай Эплджек Другие пони ОС - пони Человеки

Закат в полосках

Принцесса Луна, со-правительница Эквестрии, в один не слишком прекрасный день оказалась в другом измерении. Не было никаких встречающих злодеев или героев. Не было пони, живущих обычной жизнью. Вообще никого не было. Лунная принцесса ступила в мир Пустоты.

Принцесса Луна ОС - пони

Прогулка

Принцесса Селестия на прогулке.

Принцесса Селестия

Неудачный эксперимент

Однажды Твайлайт Спаркл получает письмо от своего друга по переписке. Она просит о помощи.

Твайлайт Спаркл Найт Глайдер Пати Фэйфо Шугар Бэлль Старлайт Глиммер

Играем вечером, ведёт Анон

Продолжение приключений Анона, любителя настольных ролевых игр.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Трикси, Великая и Могучая Черили Лира Доктор Хувз Бэрри Пунш Человеки Бабс Сид

Шарлоточная Экзальтация

Рассказ ведётся от лица пони с незаурядным мышлением, и в нём категорически нет ничего, кроме притягательности Понивилля, добра, печенек и прочих няшностей. Одним словом, повседневность.

Рэйнбоу Дэш Пинки Пай Эплджек Эплблум Биг Макинтош Грэнни Смит

Пересечение миров

2019-й год. Третья мировая война. Используя наработки нацистских учёных в сфере изучения природы порталов, Соединённые Штаты Америки налаживают контакт с миром Эквестрии. Но вместо созидательного пути развития погрязшие в войне и экономическом кризисе поборники демократии выбирают путь открытой военной экспансии. К счастью, находятся среди людей и те, для кого идеалы дружбы и чести важнее собственной наживы. Пусть железом и кровью, но они отстоят право эквестрийцев на независимость и свободу.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Принцесса Селестия Принцесса Луна Другие пони ОС - пони Человеки

Подсолнух

Последнее посещение Эквестрии убедило Сансет, что пути назад нет. Всё, что ей теперь остаётся, это исправлять собственные ошибки. Только так она сможет стать счастливой в мире, который выбрала своим домом. Близится день Святого Валентина, и Сансет пытается наладить контакт с подругами не без помощи верного подручного Снейлса, безответно влюблённого в неё. Между тем, в преддверии праздника, Флэш отчаянно пытается помириться с девушкой.

Снейлз Сансет Шиммер

Две кобылки под окном...

Небольшой диалог двух кобыл-химичек, переросший в нечто большее...

ОС - пони

О палках и дружбе

Медсестра Редхарт (только что из дурки) и ее друзья вынуждены разбираться с застрявшими палками, озабоченными подростками, изучающими дружбу, вторжением похитителей тел и необычной кошкой в носочках. Другими словами, обычный день в понивильской больнице общего профиля.

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Эплджек Спайк Другие пони Сестра Рэдхарт Мод Пай Эмбер

Автор рисунка: BonesWolbach

Сабрина. Начало

Глава 4 Романтичная

Пьер смотрел на Луну, как та лежала на своей тахте и читала.

Она всегда была разной, однако неизменно красивой. Иногда царственная, застывшая как изваяние во время приёма. Иногда подвижная и игривая как кошка, когда подданные не видят. Иногда загадочная, как взгляд из-под полуприкрытых век, но изящная. Даже было удивительно, как она умудрялась быть изящной при своих габаритах, но при взгляде на аликорна это как-то не ощущалось. Вот Селестия, хотя была выше всего сантиметров на десять, выглядела реально здоровенной. Может, дело было в цвете, а может, в количестве поедаемых тортов.

На пюпитре перед ночной принцессой стояла книга с потрепанной обложкой, и пегас мельком подумал, что это может быть как сборник страшных заклинаний на древнем и тайном, не используемом более, языке некромантов, так и художественная книга романтического содержания. По бесстрастной мордашке аликорна понять это было невозможно.

— Что ты читаешь? — спросил он.

— А-а, — Луна полуобернулась, — экономтеорию. Жуткое занудство, если тебе вдруг интересно. Почему нельзя писать как-то, — она махнула чёлкой, — зажигательнее что-ли, с весёлыми выражениями?.. Тем более, автора всё равно посадили в крепость, где он от туберкулёза и помер, и хуже себе сделать он не мог…

Пьер даже закашлялся в удивлении.

— О… Нет, это было конечно не у нас. Я не настолько бессмысленно-беспощадна…

— И зачем ты это читаешь? — подначил Пьер. — Все же знают, что быть принцессой, это здорово. По балам там скакать, торты есть.

Аликорн вздохнула:

— Пьер, ты ж пятый год в гвардии. Я что, много скачу по балам? Уже и не помню, когда такое было. Вот поедешь со мной в Мейнхеттен, пойдём в ратушу на бал. И то, ты будешь стоять в строю, а я — на крыльце улыбаться местным шишкам. Мне ж даже не потанцевать, если я самого высокого партнёра по танцу на полметра выше, и будет выглядеть глупо… А читаю, чтобы понять, куда мы идём, тенденции развития… Ну, это важно. — Она грустно вздохнула. — Хотя ты вот на меня таращишься, и все мои слова тебе побоку, а думаешь только, как бы мою девичью честь нарушить.

— И вовсе нет, — возразил пегас, — то есть, да, но не только. Мне интересно. И голос у тебя красивый… Кстати, а за что автора этой… Э-э, теории отправили в крепость? Он там неправильно что-то написал? Тогда зачем ты его читаешь?

— Да нет, как раз наоборот… Знаешь, какой признак дурного правителя? То есть, их много, признаков, но один из них — это нежелание знать правду. А если ты ещё и карать начнёшь тех, кто пытается её до тебя донести… Ну, тут дело швах: готовь шею для топора. То есть, — она замялась, — Дискорд, это сложно. Ну, то есть, дураков, на митинге орущих пусть даже самую правдивую правду, безусловно надо изолировать, чтоб неповадно. И среди приближённых, далеко не всем должно быть дозволено — и они должны это знать — иначе у тебя тронный зал быстро в митинг превратится. Но если всё ж кто-то осмелился, значит накипело. Одёрни его, но потом вызови индивидуально, и если говорит по делу, ну, или пишет — награди. Вот как-то так…

— Ох и сложно ж всё, — застонал Пьер.

— А ты думал? Править, это тебе не редиску дёргать. Хотя многие думают по другому. Вот сяду задницей на трон, а там хоть трава не расти… Кстати, а ты что прочитал в последнее время?

— «Пепел и камни», — ответил он, — это роман о вымышленной стране …

— А, я помню, — кивнула Луна, — наделал изрядного шума. Я даже первых пару книг прочла… Потом бросила. Не то чтобы некогда — читаю-то я быстро, просто запоминать столько действующих лиц — мне в жизни хватает кого запоминать, уже ячейки памяти заканчиваются, несмотря на размеры аликорнской головы… Они там даже меня вывели, не остановились перед этим. Правда, здорово исказили, наверно, как раз чтобы я не узнала себя и не обиделась. Я там, почему-то всё время думаю маткой, принимаю идиотские решения, своего сына-олигофена всё пытаюсь запихать в короли, не замечая, что он олигофрен… Вобщем, получилось как раз наоборот: я всё же себя узнала, а от этих искажений пришла в скверное расположение духа… Да, бывает раз в столетие, что я думаю репродуктивными органами, — она лукаво посмотрела на Пьера, — нет, последний раз ты не застал, это было до твоего рождения. Но всё же я слишком люблю своих маленьких пони, чтобы сажать им на шею такого дебила, пусть он даже и мой сын.

— Кстати, как там тебе интриганы из Госсовета? — спросил пегас, — в жизни так же?

Луна удивлённо моргнула.

— Ну как же!? Один толстый, другой с раздвоенным передним копытом.

— А, так они интриганы? — удивилась принцесса. — Знаешь, вероломство еще не является признаком умелого интригана, оно как раз скорее от недостатка ума проистекает. И в жизни прокатить такое может один раз, много — два. Потом с тобой просто дела никто не будет иметь, даже те, в чью пользу ты предал… Ну, то есть не ты, конечно, а тот персонаж. Поэтому-то я, например, всегда слово держу, а не потому что вся такая из себя прекрасная… У настоящего интригана, Пьер, всё происходит как бы помимо него, а он, по видимости, зачастую даже как бы противоположную позицию занимает, а это… — Луна покрутила головой, — так, чтиво выходного дня.

— Даже не буду пытаться спорить.

— Ну а как ты можешь спорить с принцессой? — Луна притворно нахмурилась.

— Дабы донести до неё правдивую правду.

Она рассмеялась.

— Поймал.

Неожиданно Луна почувствовала, как приятное тепло разлилось по телу, и словно кто-то мягкой щеткой прошелся по шерстке. Она даже обернулась: может это Пьер незаметно подкрался? Но нет, пегас оставался, где был. Аликорн сладко потянулась.

— О… Что это… такое?

Жеребец в удивлении поднял голову и наткнулся на взгляд принцессы. Глаза, обычно цвета неба, потемнели. Зрачок расширился.

— А ты ничего, мало-мало симпатичный…

Это была их секретная фраза. Года два назад капитан гвардии привел Пьера в одну из парикмахерских комнат дворца, сам уселся на кресло, и скомандовал двум единорожкам, ожидающим их:

— Ну ка, девочки, приведите бойца в божеский вид.

Быстро и умело кобылки расчесали ему гриву, чуть завили шерсть на бедре, где был шрам, надушили парфюмами, притом, в довольно неожиданных местах. Всё это немного напоминало эротический фильм-спектакль для взрослых. Пьеру понадобилось всё самообладание, чтобы с ним не случился конфуз. Наконец он не выдержал:

— Командир, что происходит? Будет конкурс педиков, и я участвую от нашей роты?

Пожилой пегас фыркнул:

— Интересная интерпретация, но нет. Тебя хотела видеть у себя принца Луна.

— Ну так и что? — Не понял Пьер. Ему не раз приходилось стоять на часах и у спальни принцессы, и у кабинета, и даже помогать в каких-то мелочах. Кого-нибудь позвать, что-либо принести-унести.

— Ты что, тупой? — поинтересовался капитан.

— Я… Нет. Оу… А как же Якоб?

— Якоб теперь служит в Джетараме. Кстати капитаном. А ты, если будешь так отчаянно тупить, поедешь к нему в подчиненные…

В спальне от задёрнутых тяжёлых штор царил полумрак. Войдя, Пьер сразу уставился на огромную кровать-полигон, ожидая, что принцесса будет там, но нет. Комната вообще казалась пустой. Неожиданно в темноте, слева у стены что-то шевельнулось, и открылись два синих, фосфорецирующих глаза. В первый миг жеребца кольнул даже древний какой-то инстинктивный страх, пошевелив шерсть на затылке. Показалось, что он заперт в помещении с неким опасно-хищным существом — медведем или тигром. Но это оказалась всего лишь принцесса Луна. Без своих регалий она выглядела непривычно, но с другой стороны, более по-домашнему.

— Разрешите представиться… — начал было он негромко.

— Тише, не на плацу. Я знаю, кто ты… — Она выпрямилась, подошла ближе. Пригнула шею, чтоб лица оказались на одном уровне. — А ты ничего, мало-мало симпатичный…

— Да как юница какая-то, блин, в гиперсексуальный период, — покритиковала себя Луна, — да на тахте в кабинете. Хоть бы дверь шваброй подпёрли, вдруг вошёл бы кто, а тут срам такой… Гм. Ну да ладно, когда всё по распорядку, да без неожиданностей, оно так тоже нехорошо.

— Так ты же магией своей дверь заперла, — удивился Пьер.

— Дверь, не подпёртая шваброй, не может считаться надежно закрытой, — серьезно пояснила Луна. Она еще раз потянулась, — и всё же странно, что это меня так внезапно потянуло на любовь… Ладно, я вот про бал недосказала. Есть обоснованные подозрения, что наши «друзья» из Зебрики готовят какой-то сюрприз во время моего визита. Какой именно, никто конечно не знает. Я предупредила уже по официальным каналам, чтобы смотрели в оба, но и ты своим товарищам то же самое скажи.

— Так может, тебе не ехать? — предложил пегас.

— Ну, ты же меня защитишь, — чуть улыбнулась принцесса.

— Очень смешно, — буркнул Пьер, — мне, между прочим, как жеребцу, это всё в некотором роде обидно. Ну, что я в самом деле не защитник, а так, не пойми кто.

— Да, так уж сложилось, что пока все аликорны — кобылицы. Я даже думаю, что это может быть связано с Х-хромосомой… — Она засмеялась, — у нас геном дёргать запрещёно, я в своё время дала всем желающим по копытам — селекцию ведите, на здоровье, а туда, где последствия непросчитываемы, не лезьте, это не вашего ума дело; а в Зебрике какие-то религиозные есть запреты на эту тему. Ну и хвала их богам, в кои-то веки и от них есть польза — а вот в других мирах можно… Но я так и не воспользовалась. Можно, конечно, заплатить исследователям за молчание, но они же поймут, что я инопланетянка. А в таких обстоятельствах, у самого дремучего сквалыги просыпается инстинкт сохранения вида. То, что они ошибочно принимают за совесть. И сольют меня местной Конторе. Взять меня они не смогут, но придётся убираться оттуда. Или сначала будет кровавая кутерьма, а потом всё равно придётся убираться. Так что я воздержалась…

Слегка пританцовывающей походкой Луна вошла в кабинет старшей сестры. Селестия удивлённо подняла взгляд.

— Что это ты, мать, скачешь как резвушка? Никак влюбилась? И кто же тот счастливец?

Ночная аликорн беззаботно плюхнулась в «своё» кожаное кресло, под её размеры сделанное.

— Да нет, на личном фронте без перемен. Пьера пока в отставку не отправляю, просто… День какой-то хороший. Будто тысячу лет со спины долой. Ну, или бутылки полторы хорошего вина вовнутрь. Но я ничего не принимала сегодня в таком духе. И всё равно чувство приятное…

— Это хорошо, когда хорошо… Нет, ты в самом деле прямо сияешь, даже завидно.

— Ничего, это пройдёт, — отмахнулась Луна, — новости есть?