The Forgotten Phoenix
Эпилог. Дружба, за которую стоило боротся
Солнце совсем не грело и не светило ярко, оно висело в вышине белым безликим диском, почти сливаясь с таким же белым небом, с бледными пятнами серого, казалось, будто оно светиться откуда-то извне.
Серый город преобразился. Холодный пушистый снег окутал его чистым сверкающим покрывалом. Обложил улицы, осыпал деревья. Он и сейчас не переставал идти тихо шуршащим пухом. Белые крупные снежинки не сыпались градом, а плавно летели свысока, подхваченные слабым ветром, и тихо шуршали, находя своё место на земле среди сотни таких же одинаковых, на первый взгляд, снежинок.
Невысокая фигурка в тёмной одёжке, неспешно шагала по пустынной улице заснеженного города. Из-под лиловой шапки вились огненные пряди, слабо подпрыгивая на каждом шагу, рыжий шарф с жёлто-розовыми полосами на концах стелился по спине, а руки покоились в тепле карманов.
Девушка остановилась, оглядывая меланхоличным взглядом высокое ветхое здание. В выбитых окнах гулял ветер, а ржавая качеля на детской площадке поблизости, тихо скрипела, качаясь из стороны в сторону. Эта старая площадка отлично вписывалась в образ разваливающегося здания, вот только, что она делает здесь, когда это даже не школа и не детсад, наверное, никто бы не осмелился ответить. Потому что никто не знал. Проектирующий здание архитектор наверное просто впихнул её сюда так, просто потому что захотелось…
Сансет перевела на поскрипывающую качелю взгляд и подошла ближе, глядя на облупившуюся алую краску. Рука с чуть покрасневшей на морозе кожей, смахнула припорошивший сидение снег и вондеркольт уселась на него, слабо качнувшись.
Прошло не так много времени с окончанием всей той истории с сиренами да камнем памяти, и что-то, что всегда раненой псиной возилось у Шиммер в груди, наконец успокоилось. Закрыло скалящуюся пасть, улеглось и, положив голову на израненные лапы, засопело.
В памяти всплывают обрывки той ночи, животный страх, отразившийся на лице Сонаты, бессознательные тела остальных сирен, окутанных мутной чёрной жижей их собственных ошибок, и тепло… Тепло огня, что спас их всех…
Сансет не знала почему тогда обезображенное Эго показало ей одну только Сонату, бегущую от собственной тени, что пыталась её сожрать, она не знала какого покоя так жаждало её второе Я и куда оно ушло, обретя, наконец, его. Шиммер была на сто двадцать процентов уверена, что Эго нашло свой покой. Ведь это именно оно столько лет ворочалось в груди, стоило хоть какой бы то ни было малюсенькой проблеме замаячить на горизонте. Это оно скребло сердце и протяжно выло, подкидывая комок к горлу. Но теперь его нет…
Впрочем Сансет и не пыталась понять всего этого, не стремилась отыскать все ответы и докопаться до истины, ведь в этом не было нужды. Так поступила бы прошлая она. Та, которой уже нет… Которая покинула её вместе с закрывшимися воспоминаниями и уходом её уставшего внутреннего монстра.
Огненновласая поднялась, вновь пряча руки в карманах и направилась дальше по улице.
Она не смогла вернуть себе все воспоминания, а путь в собственное сознание был закрыт с уходом её страшной версии, но разряд, что пробежался тогда по её телу дал понять, что это, пожалуй, не так важно. Шиммер знает вполне достаточно о своём прошлом того, что поможет ей воссоздать новые, не менее тёплые воспоминания, и было у неё предчувствие, что будут они гораздо теплее…
Вокруг возвышались дома, магазины. Яркие вывески пестрили огнями, откуда-то лилась рождественская мелодия, напоминая колыбель.
То там, то тут виднелись праздничные убранства, ели и сосны, ленты, огни, различные игрушки и конечно продавались мятные красно-белые тросточки.
Сансет замедлила ход, вглядываясь в ворота парка по ту сторону дороги. Именно там состоялось большинство ключевых моментов в их странной истории. Там она встретила шедоуболтов, которые стали ей друзьями, там она спасла Флаттершай от двух бугаев и нашла Барона, и там же она потеряла память. Почему? Дискорд его знает на самом деле, но факт остаётся фактом и уж это Сансет пожалуй точно будет помнить ещё очень долго…
Память учит, но слишком быстро блекнет. Ускользает сквозь пальцы, пока ничего не останется. Ничего, кроме историй. Потому что истории не причиняют боль.
Девушка возобновила шаг, проходя мимо парка и глядя перед собой.
Люди ходили вокруг неё, спешили, вели разговоры, смеялись и просто затаривались подарками, а Сансет медленной походкой шла им навстречу. Расслаблено и непринуждённо, будто она вообще не принадлежала этому месту, словно призрак.
Рождество, День очага, как бы он там не звался, но этот праздник перестал быть ненавистным ей, а дни проведённые с Принцессой более не вспоминались с тоской и болью.
Вондеркольт остановилась возле какого-то магазинчика игрушек. В витрине над рамой мигали сине-красные гирлянды, а снизу по бокам торчали веточки сосны.
Сансет не смотрела на все эти украшения, её взгляд был устремлён далеко в небо между высокими многоэтажными домами.
Кто-то неожиданно задел её плечом, поспешно извинившись и помчавшись дальше с коробкою в руках, а Шиммер заметила лишь мелькнувшие перед лицом голубые прядки. Она обернулась, глядя на убегающую вдаль спину, и опустила веки. Выглядело так будто она устала, но уголки губ были приподняты в лёгкой улыбке, хотя что это улыбка знала только она сама…
Жизнь бывает так непредсказуема...
Взгляд Сансет опустился вниз, где в снегу лежала искусственная веточка омелы, перевязанная голубой лентой. Она подняла её, с интересом вертя между пальцев.
Никогда не знаешь с кем на лице может столкнуть тебя Вселенная и как сильно это может переменить твою жизнь…
— Соната, чего так долго? — буркнула недовольно девушка с фиолетовыми волосами, завязанными в два хвоста, когда сестра забежала за угол здания. — Мы себе уже всё отморозили, — продолжала ворчать она, запустив руки в карманы мешковатой кофейной куртки и пряча нос в широком шарфе.
— Прости… — надрывно выдохнула сестра, чуть согнувшись, пытаясь отдышаться. На её щеках цвёл морозный румянец, а встрепанная чёлка плавно опала на её глаза. Сирена бросила беглый взгляд себе за спину, словно высматривая кого-то и перевела его на Адажио, что так же, как и Ария, держала руки в карманах.
— Пошли? — спросила она и сёстры направились во тьму переулка.
Когда ты оглядываешься назад — то понимаешь сколько уже успел пережить, и знание этого лишь укрепляет почву, на которой ты стоишь, давая понять, что всё не напрасно, что в конце тебя ждёт что-то, что непременно наполнит теплотой твоё сердце.
Хлопнула входная дверь и Сансет появилась на пороге, начиная скидывать куртку.
— Ты где была? — послышался возмущённый голос и Шиммер обернулась, глядя на Индиго Зэп, что стояла, уперев руки в бока и обвинительно смотрела на неё. На девушке был зелёный свитер с белыми оленями, на голове красная шапка с белым мехом, а на плече кухонное полотенце.
Сансет сконфужено оглядела шедоуболта с головы до пят, подавив предательский смешок. Домашний, праздничный вид с гулом и треском разрушил весь образ независимой хулиганки.
Она повесила куртку на крючок и принялась развязывать шарф, ответив как ни в чём не бывало:
— Решила прогуляться немного.
— Тебя нет с шести утра, — заметила девушка сложив руки на груди и выгнув пирсинговую брось. Как ревнивая жёнушка, в самом деле. Хотя она, пожалуй, была права — Шиммер и правда в шесть собралась и молча сбежала из собственного дома, под шумок, как говорится. И казалось бы, какого чёрта её друзья припёрлись так рано и почему она, как всякий нормальный человек, не попёрла их на три весёлых, отправляясь досматривать сны?
Но будем откровенны, Сансет ведь не человек? На самом деле Шиммер не спала часов с четырёх. Нет, это вовсе не бессонница, просто у неё вдруг резко переменился весь её режим после того как она потеряла память, и теперь она вставала едва ли ещё не затемно. Наверное поэтому друзья и пришли пораньше, обосновывая это тем, что: Чтобы ей не было скучно одной.
— Да ладно тебе, Индиго. Пусть развеется чутка, — весело ответила ей ЭпплДжек, выходя из кухни, попутно вытирая мокрые руки полотенцем. Зэп фыркнула и скрылась на кухне, а фермерша подошла ближе, закинув руку Сансет на плечи. — Ну как ты?
— Уже не так больно, — улыбнулась Шиммер приопустив веки, и обе прошли дальше по комнате.
Доверие нужно заслужить, а заслужить его можно лишь говоря правду.
Подготовка к празднику шла полным ходом: По стене плелись искусственные ветви, с пушистой зеленью и крупинками снега из пенопласта, на комоде, где ранее лежал памятный хлам, умастилась небольшая ель, ростом в пятьдесят-шестьдесят сантиметров, разнося приятный хвойный запах. Горшок с алоей переместился на окно, и растение перестало быть таким чахлым. Воспряло и на веточке уже виднелись почки новых алых цветов, тетради-дневники и рамка с фото ныне покоились на столе, возле компьютера.
На ёлке мигали разноцветные огни гирлянды, сама она пестрела игрушками и лентами свисающими едва не до самого пола, разноцветный дождик пышной копной вился по перилам лестницы, и возле этой самой лестницы стояли Рэрити и Твайлайт. Вторая держала картонную коробку с торчащими из неё украшениями, а первая завязывала розовый бант на краю перил.
Элегантно потянув за края ленты, она удовлетворённо хмыкнула, уперев руки в бока и вновь полезла в коробку, вытягивая оттуда светло-зелёный дождик. Девушка воровато усмехнулась и со словами «Вот так» обвила её вокруг шеи Твайлайт.
— Тебе очень идёт, — посмеялась Рэрити и подруга усмехнулась в ответ, оглядывая себя.
Даже простой ничего не значащий жест, содеянный со всей искренностью и добротой — может считаться щедростью и великодушием.
Зелёный блестящий дождик отлично гармонировал с красно-белой узорчатой толстовкой. На голову девушки был накинут капюшон с ушками, что выглядело довольно мило. Сансет и сама усмехнулась краешком губ, глядя на этих двоих и перевела взгляд на Флаттершай, сидевшую на диване в шапке эльфа и играющую с Бароном. Тот прыгал и гонялся за пушистым кончиком дразнилки, бил его лапой, а поймав — грыз и мурчал.
Доброта проявляется даже в самых незаметных вещах…
Около стола под лестницей кружила Санни Флёр, размахивая радужными лентами, края её жёлтого длинного свитера и короткие волосы взметались вверх, а Соар Свит стояла, сложив руки на груди, прислонившись к всё той же лестнице. На её губах цвела сдержанная улыбка, хотя глаза сияли ярче любых огней.
Над их головами вдруг показалась веточка омелы, перевязанная шёлковым бантиком и обе замерли, глядя на неё широко распахнутыми глазами. Краска медленно залила щёки обоих.
— Лимонная, чёрт бы тебя побрал! — закричала смущенная Соар, сжимая руки в кулаки и глядя вверх, где стоя на лестнице, хихикала Лемон Зэст, придерживая почти прозрачную нить за перилами. Она заливаясь смехом до самых слёз, и нагнулась, дав пять так же хохочущей Рейнбоу, что сидела на ступеньке, прислонившись спиной к перилам.
Проявление верности — это не только когда человек приходит на помощь и не бросает в беде, но и когда между вами немое доверие, когда вы вместе несмотря ни на что, и какую бы глупость не творили.
Сансет весело фыркнула в кулак, наблюдая сею картину.
«Кажется кое-кому в ближайшее время будет очень плохо» — подумала она, когда Соар погналась за двумя шутниками, но те спрыгнули со второго этажа. Рейнбоу преобразилась, успев подхватить Лемон и они обе опустились около обескураженной Флаттершай. Девушки вновь дали друг другу пять и смеясь устремились врассыпную, чудом ничего не задев и не сломав. Кажется смешно от этого было всем, кто наблюдал эдакое представление, даже та ж Флёр, стояла посмеиваясь в ладонь, чего нельзя было сказать о Соар. Она пыхтела и рычала, багровея ещё сильнее, казалось её щёки сейчас так вздуются, что просто лопнут от напора…
Любовь смешна порою. Она заставляет людей смеяться, плакать и злится. Любовь — это буря эмоций, а если ты отрицаешь эту любовь, при этом краснея — не значит ли, что один из вас лжёт?
Розовая шевелюра периодически мелькала то там, то тут, успевая повесить какую-нибудь ленточку-игрушку и вновь устремляясь в сторону кухни, разве что размытый силуэт виден. Шиммер до сих пор не могла понять, как она это делает, вроде ж у Рейнбоу супер-скорость, хотя это же Пинки…
От веселья невозможно устать…
Из кухни тянуло свежеиспеченным печеньем и ещё какими-то вкусностями…
Сансет приопустила веки, расслабленно улыбаясь и обводя взглядом друзей.
— Тепло, ага? — послышалось над ухом и Шиммер едва заметно вздрогнула. Она уже и забыла, что ЭпплДжек всё ещё стоит рядом… Стоит и изучает задумчивым взглядом, видя огоньки плескающиеся в её глазах.
Сансет оглянулась на неё и вновь перевела взгляд на друзей, улыбаясь:
— Ага… очень тепло.
Конечно речь не шла о температуре, и эта мысль заставила Сансет улыбнуться чуть шире, присоединяясь к друзьям, разместившимся в гостиной. Кто-то сидел на диване, кто-то на пуфике, а кто-то на ковре. Индиго, Шугаркоат и Пинки принесли тёплое печенье с чаем.
— Кстати, Сансет! — обратилась вдруг к ней Пинки, сжимая в руках чашку и девушка вскинула бровь — мол продолжай. — Ты всё время не могла понять откуда все знают твой номер…
— Откуда ты… — начала было она, ведь этот вопрос она задавала в основном в своих мыслях, но Пинки тут же перебила её, выхватив из кармана телефон и показывая ей:
— Это я давала всем номер, я его не удалила тогда.
— Пинки… — изумлённо прошептала Шиммер, не веря своим глазам. — Почему?..
В ответ на это вондеркольт пожала плечами, глядя в экран розового мобильника и задумчиво сказала:
— Не знаю. Мне показалось, что он ещё мне пригодится, — она улыбнулась и поглядела на Сансет, та улыбнулась в ответ, прошептав одними лишь губами: «Спасибо», а Пинки подмигнула.
Сансет сидела там, среди друзей, на ели горели огни, как и в груди девушки распускался едва ли не фейерверк. А на втором этаже, на тумбочке стояла новая фотография, рядом с которой покоилась искусственная веточка омелы, поблёскивая бусинками.
Воспоминания могут притупляться, жизнь может сворачивать нас на трудные тропинки, а люди могут меняться, но дружба всегда будет стоить того, чтобы за неё бороться…