Не учи учёного

17. Истории

— Расскажи мне хотя бы, где ты этому научился, жеребец-загадка, — тихо смеялась Твайлайт.

Кабинет Нэйсея после пятничного заката всегда становился волшебным, прекрасным местом, но с тех пор, как у двух распивающих здесь коньяк пони появились некоторые привилегии, вечера налились особенной глубиной и сладостью. Нэйсей удобно сидел на полу, спиной прислонившись к диванной подушке, и по капле поил коньяком лежащую головой у него на коленях Твайлайт. Иногда он давал ей прикоснуться губами к бокалу. Иногда дразнил, а потом делал полновесный глоток сам и наклонялся, переливая янтарную жидкость изо рта в рот чувственным поцелуем, лишающим принцессу дыхания.

— У меня была довольно длинная и насыщенная жизнь, — туманно улыбаясь, протянул тонущий в неспешном течении вечера Ардент. Его свободное от бокала с коньяком копыто лениво перебирало ровные тёмно-синие пряди.

— И притом весьма продуктивная.

— Моя радость, это был быстрый и грязный куннилингус на рабочем месте. Ты не знаешь, что я могу сделать с тобой, когда у меня в распоряжении всё время мира.

— Ах, твоё самомнение выше Астрономической башни!

— Выше двух Астрономических башен, поставленных одна на другую, Твай, и не говори, что это неоправданно.

— От скромности не умрёшь, я поняла, — нетерпеливо поёрзала принцесса у него на коленях. — Как её звали?

— М-м-м… предположим, Абакас.

— Абакас? — нахмурилась Твайлайт Спаркл, перебирая в памяти имена.

— Абакас Синч, если быть точным.

Твайлайт подскочила, врезавшись в бокал с коньяком и опрокинув его на себя, но не обратив на это внимания:

— Синч?! Директор Синч?!

Нэйсей опешил.

— Э-э… насколько я знаю, выше заместителя она никогда не поднималась. Да и то ненадолго. Я что-то упустил?

— Нет, нет, скорее всего, нет… — забормотала Твайлайт, судорожно осматривая залитую спиртным шерсть на груди и животе и думая, чем бы это вытереть. Канцлер указал копытом в направлении салфеток на столе, и принцесса торопливо их левитировала. — Просто… я даже не знаю, как тебе объяснить, чтобы ты поверил.

— Попробуй.

— В общем, существует параллельный мир, в котором всё, в принципе, точно так же, как и тут, только немного по-другому.

«А-а-а-а, где мои копыта и рог?!»

— Совсем немного.

— Интересно, — ухмыльнулся Ардент, из-под прикрытых век наблюдая, как она чистится. — И там, значит, Абакас стала директором школы?

— Академии, — поправила Твайлайт. — Кристальной академии.

— А кем в том мире стали я и ты?

— О, это забавно, — засмеялась принцесса. — Моя параллельная версия — обычная ученица, пусть и очень одарённая. А о тебе, если честно, я вообще не слышала.

— Видимо, мы с Абакас там поменялись местами, и она достигла чего-то, а я — нет, — заметил Ардент. — Что же, хорошо, что я живу в этой реальности, — он поднял бокал с пола и заново наполнил его коньяком. — Могу только посочувствовать другому-себе, хотя, наверное, он и не подозревает, что упустил.

— И что же именно? — намекающе подёргала крылом Твайлайт, и Ардент усмехнулся.

— Мы с Абакас познакомились на университетсткой вечеринке — наверное, ты не знаешь, что это такое, но мероприятие очень весёлое и… разнузданное. Она была старше меня на два курса, а я только поступил, и для меня это было в своём роде посвящение. Был алкогольный — как и все другие, в общем-то, — конкурс, в котором по телу пони, стоящего на дыбах, тонкой струйкой лили алкоголь, и выбираемый жребием доброволец должен был слизать его весь до капли, не пролив. Если у него получалось, в качестве приза он получал ночь с этим самым пони. Правда, есть ещё одно «если»: если он мог после этого стоять на ногах и помнить, как совершать хоть какие-нибудь движения, не то, что поступательные, потому что пойло было дешёвым, а бутылки — большими. В общем, как ты поняла, жребий в виде пустой бутылки из-под этой адской бадяги указал на меня и на Абакас соответственно, она встала на дыбы, и на неё полили ту прозрачную штуку. По совместительству это была моя первая пьянка, так что технически конкурс я выиграл. А фактически провёл ночь в объятиях с унитазом, а не с Абакас. Такого фиаско я в жизни больше не переживал. Уже думал бросать учёбу и брать себе другое имя, как вдруг Абакас заходит в мою одинокую келью, без разговоров бросает моё не оправившееся от отравления тело обратно на кровать и так лишает девственности, что я ещё несколько лет просыпался со стояком, если во сне случайно про это вспоминал. Вот так она застолбила меня за собой, и мы познакомились.

— Маленький уточняющий вопрос: лишила девственности — как?

— Не так, как я едва не начну экспериментировать через несколько лет, но это совсем другая история. В этой главной героиней была Абакас. Она крайне легко и настойчиво вписала меня в своё увлекательное расписание и начала натаскивать с единственной целью — использовать, как живое дилдо. Мне это виделось взаимовыгодным сотрудничеством: первая кобыла, яркие ощущения, а когда она ещё и правит балом, возбуждение вообще хлещет через край. Я был молод, впечатлителен и неопытен, что с меня взять. А вот она была другой — настолько, что не стеснялась выставлять свои требования. Одним из них был высокий навык ублажения в постели, и-и-и… я только рад был стремиться соответствовать ему. Но на деле это не так хорошо, как на словах. Не представляешь, что я чувствовал, когда однажды она уснула, пока я возился у неё между ног.

— Не представляю, — засмеялась Твайлайт, кивая.

— Вот. Как только я брал требуемый уровень — она поднимала планку выше. Настал момент, когда мне пришлось покупать зелья для потенции в свои несчастные двадцать три года, чтобы не умереть под тем, как она меня объезжала. Хотя, конечно, смерть от её гнева была бы намного страшнее, так что зелья мне точно были нужны. Она всегда обладала властным, волевым характером… и рано или поздно это должно было прийти к тому, что она возжелала попробовать отношения доминанта и сабмиссива, где сабмиссивом, разумеется, был я. Я попробовал один раз из интереса. Второй раз — из вежливости. В третий раз — надеясь, что всё же смогу проникнуться. Нет, не смог. В четвёртый раз, когда она собиралась меня, фактически, изнасиловать, я резко перевернул наши роли с ног на голову и показал ей, что это такое — быть снизу. Правильно смеёшься, потому что это было больше забавно, чем мстительно, но Абакас смертельно обиделась на меня, отдала долг по оргазмам и порвала со мной безо всякого сожаления.

— Долг по оргазмам? — повторила озадаченно принцесса.

— Мы вели счёт. Сейчас я тебе его уже не назову, но числа вот-вот грозили подобраться к четырёхзначным.

— И… долго она возвращала тебе долг?

Ардент затрясся от беззвучного смеха.

— Скажем так: пулемётной очередью.

Твайлайт захихикала вместе с ним, беззаботно болтая задней одной ногой, перекинутой через другую.

— Я никогда не встречалась с директором Синч лично, но на основании того, что о ней знаю, могу поверить, что это правда.

Канцлер просмеялся, чтобы сделать испуганное лицо и бесцветно выдать с пустым взглядом в пространство:

— А что, если в параллельной вселенной я как раз потому ничего не добился, что остался её сабмиссивом, и обо мне никто ничего не слышал, потому что я постоянно был на цепи у неё под столом и лизал ей копыта?

— Там нет копыт, — легкомысленно проговорилась Твайлайт и получила недоверчивый взгляд. — Но мы можем проверить.

— В смысле?

— Вот в это ты точно не поверишь, — ответила принцесса и поднялась на ноги. — Но, опять же, я могу показать тебе.

— Я ощущаю странную смесь заинтригованности и «не надо этого делать, Ардент», — сообщил Нэйсей, но Твайлайт уже взяла его за копыто и подняла на ноги вслед за собой.

— Не бойся, всё будет нормально. Это правда будет интересный опыт для тебя.

— Это чем?

— Только не плюйся сразу, хорошо? Как только мы пройдём через портал, мы больше не будем пони. Сможешь побывать в шкуре другого существа и испытать, каково это.

— Сколько нужно выждать, чтобы начать плеваться? — поднял бровь Нэйсей. — Твайлайт, я представляю, каково это. Это как в твоём же родном теле, только у этого тела другая форма. Всё.

— Разве тебе не интересно побывать в другом мире и побыть кем-то другим?

— Нет. Меня устраивает мой мир и моя раса. Я думал, ты заметила — по тому, сколько и как долго я делал для всего этого. Не всегда удачно и правильно, но уж точно очень старательно.

— А если я скажу, что всё это время играла по твоим правилам, и теперь тебе тоже было бы неплохо сыграть по моим?

— Признайся: это тебе интересно посмотреть на меня в другом мире и в другом теле.

— Немного, — неловко поёжилась Твайлайт. — Ладно, давай так: или это, или ты наконец рассказываешь мне, почему не пользуешься магией.

— Остаться сабмиссивом у Синч или подставить круп Блюбладу, — саркастично фыркнул Ардент, гоняя коньяк по бокалу. — Ложись обратно, иначе не буду рассказывать.

Принцесса охотно выполнила условие, положив голову ему на грудь и по-собачьи вильнув хвостом. Нэйсей не мог не отвлечься, целуя её в переносицу:

— Мило. Ты милая. Итак, слушай, потому что дважды эту вещь я повторять не стану. Магии я лишился по вине чейнджлинга задолго до нападения на Кэнтерлот.

— Я сочувствую тебе, но не удивлена. Ожидала, что в этом будут замешаны другие виды, ведь за что-то ты их ненавидишь, — потёрлась носом о его шею Твайлайт.

— В ту дискордову ночь, — продолжал Нэйсей, но осёкся. — На самом деле, начать стоит даже немного пораньше: я влюбился в одну кобылу, которая сначала просто не отвечала мне взаимностью, потом осознала себя, как лесбиянку, а потом сгинула в экспедиции к Гриффонстоуну.

— Ох…

— Да. Это была не первая моя любовь, но первая кобыла после Абакас, которую я полюбил, поэтому страдал я очень сильно. Пристрастился к алкоголю, — он коротко поднял бокал, — правда, благодарение солнцу, к нормальному, и избавиться от зависимости удалось без проблем. В одном из баров, где я рыдал о своей беде всем, кто был готов слушать, кто-то посоветовал мне один необычный бордель, где не нужно платить денег, но где выполняют все твои фантазии. Догадываешься, что это было?

— Там работали чейнджлинги, для которых платой была любовь клиентов?

— Очень просто, не правда ли? Причём организовала это дело одна предприимчивая молодая пегаска — в смысле, не чейнджлинг, а настоящая пони, нашедшая чейнджлингов. Я был молод, пьян и в отчаянии, поэтому отправился по адресу. Не зная, чего ждать, показал фотографию. Узнав, что эта пони мертва, пегаска всё же раскрыла мне карты. Похоже, у неё было сердце… ну, или она не хотела, чтобы я тоже умер, только от сердечного приступа, увидев покойницу живой и готовой к сексу со мной. Мне было так плохо от горя и алкоголя, что я просто согласился на то, что проведу ночь с подделкой.

Нэйсей гипнотически замолчал, слабо продолжая покачивать бокал так, чтобы коньяк кругами бегал по стеклянным стенкам.

— Ардент? — осторожно потыкала его кончиком рога в скулу Твайлайт. Канцлер вздохнул, залпом выпил и продолжил чуть хрипло:

— Я не до конца уверен, что произошло и из-за чего. Но чейнджлинг, притворявшийся Натс — так её звали, — сожрал мои эмоции до последней капли и продолжил выкачивать дальше, хотя выкачивать уже было нечего. Когда я уже не мог продолжать трахаться из-за дурноты, я понял, что произошло что-то очень нехорошее, но потерял сознание раньше, чем сумел что-либо предпринять.

Он недолго помолчал.

— Очнулся в больнице, с перемотанным рогом и датчиками по всему телу. Вперемешку с иглами. Врачи сказали, что у меня сгорело восемьдесят процентов магических каналов — такое чувство, будто я пытался сдвинуть солнце. Хотя на самом деле моих способностей хватало в плане грузоподъёмности максимум на трёх взрослых жеребцов — немало, но не то, чем ты будешь гордиться и с помощью чего пытаться вот так возвыситься над простыми смертными. Когда я выздоровел, борделя и чейнджлингов на том месте, разумеется, не оказалось. Видимо, они прознали, что я уже тогда был близок к принцессе, и быстро смотали узды. А ты говоришь о безопасной интеграции, готовности дружить и добровольном симбиозе.

— Это был несчастный случай, — неуверенно пролепетала Твайлайт. — И чейнджлинги сейчас совсем другие…

— Они питаются любовью?

— Да.

— Они меняют облик?

— Да.

— И в чём же они другие? — горько усмехнулся Нэйсей, крепче прижимая принцессу к себе.

Твайлайт ответила не сразу.

— Это нормально — строить на старом фундаменте что-то новое. Мир никогда не будет идеальным, всегда будут свои позитивные и негативные моменты. Но осознание необходимости перемен, движения и поисков — это то, что помогает нам если не приближаться к идеалу, то не слишком удаляться от него. Нам вечно придётся работать над этим. Как Элемент Магии, я вижу зло, которое можно победить за один раз, но также я вижу зло, которое победить не удастся никогда. Действительно — никогда. Не будет никакого счастливого конца или обетованной земли: постоянно придётся бороться, раз за разом падать в пыль и вставать на копыта снова. И это будет повторяться так часто, что пони спросят себя: «Зачем мы вообще стараемся что-то изменить, если ничего не меняется, если мы раз за разом терпим поражение и боль? Если постоянно будет несправедливо и плохо — не легче ли хотя бы не тратить понапрасну силы?». И знаешь, что? — Твайлайт подняла поплывший, разомлевший от алкоголя взгляд и встретилась с внимательными глазами Ардента. — Я уверена, что пони эпохи Войны Трёх Племён думали точно так же. Пегасы убивали земных пони, а на месте одной вырезанной семьи появлялось ещё три. Земные пони уничтожали библиотеки единорогов, а через несколько лет они возвращались, как ни в чём не бывало, неся в своих рогах мощь, которая стоила двух таких сожжённых библиотек. Единороги отстреливали и пленяли пегасов, чтобы те перестали заливать их дождями и грозами — и сталкивались с тем же самым, только диким и неуправляемым, и больше не было никого, с кем можно было договориться о помощи. Их жизнь, их борьба была опасной, рутинной… и бессмысленной. Но разве ты был бы рад тому, что они перестали бы бороться? Разве ты был бы рад тому, что они в конце концов не пришли бы к истине, прекратившей все войны?

— Селестия сказала мне в тот день то же самое, — глухо отозвался Нэйсей. — Только короче. И что-то я не помню, чтобы пегасы могли дышать огнём, единороги — притворяться тем, кого ты любишь больше жизни, а земные пони — ударом лба разрушать крепостные стены.

— Но даже без этих способностей их противники казались им такими же страшными и непобедимыми, — погладила его по щеке Твайлайт. — Но они продолжили работать над миром, потому что так было нужно. Над миром всегда нужно работать. Не хотят это делать только пони, которых пугает будущее и перемены. Но, если бы они в какой-то момент захватили власть и сделали всё по-своему — не наступило бы вообще никакого будущего.