2012

2012

Синие сумерки ночи тихо отступают, уступая место и время серому утру и мелкому снежку.

Удивился.

Снег неспешно укрывал еще зеленую траву, надо же, не вытоптанную, детворой и собаками.

Крепкий горько-сладкий эспрессо.

Терпкий, насыщенный привкус сигареты.

Выдохнул обильное облачко дыма.

Стою, оперевшись на лавку, у импровизированной детской площадки. До начала рабочего дня, целая вечность — около часа. До места работы — пара минут. И сейчас весь мир, еще не заполоненный хуманами и их правилами, ровно на вечность одной сигареты и бумажного стаканчика эспрессо — принадлежит мне. Кончики пальцев приятно пощипывает не смелый утренний морозец.

Взглянул вверх.

Сигаретный дым и пар дыхания окутывают слетающие снежинки. Сноудроп. Зевнул, клацнув клыкастой пастью.

Сквозь затуманенный зевком взгляд, наблюдаю, за парящим с небес пушистым сизо-синим пером. Упало в паре шагов. Нехотя оторвался от лавочки за перышком. Поднял к глазам. Странное, но идеальное. Неожиданный порыв ветерка вырвал его из лап, унося ввысь.

Моргнул пару раз. Взгляд никак не хотел приходить в норму, или же мир вокруг и, правда, подернулся серебристой сияющей дымкой. Глаз имплантат подал магический импульс, корректируя взор. Дымка немного развеялась, но окружающее все еще казалось зыбким.

СТОП! Постой, ЧТО?! Пасть, лапы, имплантат...

Язык невольно скользнул по зубам, и коснулся острых клыков, на месте человеческих зубов, или пустых десен. Глаза глянули на синтез человеческих и звериных кистей рук. Рысье ухо дернулось под шляпой.

Обратился.

Если это не сон, тогда это рай.

Улыбнулся. Взглянул назад. На лавке стоял стаканчик с последним глотком кофе, а сигарета, видимо, выпала из лап в урну.

Краем глаза увидел перышко на ветру. Сам не заметил, как, подпрыгнув, ухватил его лапой. Невольно залюбовался нежностью и изяществом безупречных линий. Интересно, кому же оно принадлежит?

"Синяя птица, ты паришь в высоте
В антрацитовом небе безумных надежд...
Повергая в смятенье собак и детей,
В мудрецов обращая глупцов и невежд..."

Вспомнились слова песни, или же, нет, это не та песня... Собственно, какая разница.

Огляделся.

Снег неспешно падал, и мир под ним дрожал и менялся. Шагнул вперед.

Шаг, еще шаг. Жуткое граффити на стене многоэтажки теперь напоминает очертания средневекового замка. Открывающаяся взору трасса — зимнее распаханное поле. Горки и качели немного исказились, и стояли теперь на некогда зеленом лугу.

Потянулся в карман за сигаретой. Привычным жестом достал из-за пояса курительную трубку-булаву. Вместо топорика томагавка, она завершается шариком-кристаллом, куда и закладывают курения. Горжусь этой придумкой.

Разжег и затянулся сладковатым травянисто-пряным терпким сбором. Выдохнул густые ароматные клубы дыма.

Тут, действительно, совсем неплохо.

У дальней качели заметил чью-то фигуру в забавной ушастой меховой шапке. Возможно, незнакомец знает чье это перо. Зашагал к нему через падающий хлопьями снег. Красиво. Холодный ветер разок другой дохнул прямо в морду. "Не отвлекайся" Прикрыл отвороты плаща. Как обычно, оттопырились назад.

Пространство под порывами ветерка забавно преломлялось, и фигура незнакомца порой меняла очертания но, теперь приблизившись, было видно, что на голове его не шапка, а лисьи уши, и шикарный лисий хвост тоже был на своем месте. Его заметил не сразу, из-за меча-бастарда, который создание лениво придерживало за навершение. Незнакомец повернулся на шаги. Серебристый Лис был отлично сложен. Не только с точки зрения фигуры, но и баланса звериного и людского.

Невольно залюбовался.

Улыбнулся:

— Привет.

Нельзя же так пялиться на незнакомца. Впрочем, он тоже изучал меня.

— Привет.

Вероятно, он тоже не ожидал увидеть кого-то тут.

Бросилась в глаза гербовая нашивка куртке. Солнце, луна, лошади. Красиво.

— Не знаешь, чье это перо?

Протянул ему перышко. Он ревниво выхватил его. Потом лукаво или смутившись, хмыкнул:

— Луна.

— Луна?

Он кивнул.

— Хм...

Затянулся из трубки, и выпустил дым:

"Луна и утренний снег...
Любуясь прекрасным, я жил как хотел.
Вот так и кончаю год."

Это японский стишок от Басе.

Лис хмыкнул.

Протянул ему трубку, как "трубку мира". Подумав, он взял и, затянувшись, вернул, улыбнувшись на миг своим мыслям.

— Видимо, это твой кошмар? — Спросил он.

— Кошмар?.. — Задумался. — Сначала, можно было подумать, что свихнулся но, черт возьми, тут совсем неплохо. Жалко будет просыпаться.

— Ну, видимо, ты еще всего не видел. — Улыбнулся он.

— Хм, а может, это ты спишь?..

— В какой то мере.

— Ну, тогда, это я тебе снюсь.

— Э, ну я тут просто кое-кого жду, и показываю землю.

— Землю, которую Землю? Наш мир?

— Думаю, мы друг друга поняли. — Хмыкнул лис. — Да, нашу землю.

— Было б что показывать.

Лис пожал плечами.

Затянулся, протянул собеседнику трубку.

Он отрицательно махнул головой.

— Тут есть лучше этого.

— Лучше? Это и так отсюда пока что.

— Увидишь, думаю.

— А мы вообще, где сейчас? Я предполагаю, конечно, но ты тут увереннее держишься.

— На границе. Сна, миров, земель... Я не особо в магии. Но кажется, ты тут случайно. Я думал, этот мир никак не отреагирует. И такое преломление пространства. Видимо это Луна сама. У нее сегодня день рождения.

— У Луны?

— Агась.

— Ну, ты крут, Лисёнок.

Он хмыкнул, взглянув в небо:

— Вот Она.

— ЭТО СОВСЕМ НЕ ПОХОЖЕ НА МЭЙНХЭТЭН! — Громкий женский голос разорвал небо. — НИ ОДИН ГОРОД!

Взглянул в небо. Что-то крылатое приземлялось к нам. Обдав ледяным ветром от крыльев, возле нас стояло крылатое рогатое существо на четырех копытах. Синее как ночь и с сияющими ночным небом гривой и хвостом. Лошадь? Хотя, судя по размерам — скорее пони с огромными бирюзовыми глазищами, в которых, кажется, может поместиться весь мир.

Поправив крылья, она раздосадовано прошлась между нами туда сюда.

— Холодно, грязно, противно. В воздухе хаос страх, ненависть и злоба. – Каждое слово она чеканила ударом копыт, все больше распаляясь.

Ох, но как же она умильно бесилась, все так же продолжая ходить меж нами, грациозно и нервно поворачиваясь туда сюда. Это чудо было меньше нас ростом но, судя по ее энергии это создание, было жутко могущественное. Аликорн. Вот как это зовется.

— В твоей маленькой квартире, где все, как у Дискорда за пазухой, все намного уютнее! — Ее взгляд, нежный и раздосадованный устремился на лиса, и от этого из моей пасти чуть не вырвался завистливый стон. Впрочем, это не было черной завистью. Не лису позавидовал, а тому, что не достоин этого взгляда. Эта коняга обладала безумными харизмой и темпераментом, при этом женственностью как ни одна земная женщина. И при всем этом походила на взбалмошного подростка и царицу — в одночасье.

Дыши глубже, дыши глубже... Ее магия. Собственно говоря, она больше всего кружила голову, и притягивала к себе. Это вполне нормально чувствовать легкую влюбленность, и желание быть рядом с обладающим силой. И при этом, если сам чувствуешь и имеешь часть сил. Особенно одинокой кошатине в чужом теле, вроде тебя.

Поуспокоился.

Но при этом сложно не признать, что Она чертовски мила даже без своей магии. Ее огромные глаза могли показаться несуразными, не будь в них столько... жизни, и даже больше. В ее смеси манер или инстинктивном поведении скрывалось иное очарование.

Ударив копытом о землю, она, тем временем говорила лису:

— ...тут почти нет магии, или она в руках шарлатанов или негодяев, или ее умышленно скрывают от всех. Даже то, что тут есть. Впрочем, возможно она бы могла больше служить злу. В какой то миг мы решили уничтожить этот мир. Чтобы избавиться от скверны. Но, — она ткнулась мордахой в щеку Лиса, произнося еле слышно — Я подумала о тебе, ведь, попади мы случайно в этот мир, то уничтожили и тебя. — Она склонила прекрасную головку. — Этот мир болен. И он нуждается в лечении

— Не грусти. Этот мир, правда, прогнил до основания. Я же говорил. – Лис взял ее голову в свои ладони, и чмокнул в носик.

Отвернулся, заметив, как немного порозовела аликорн. Кажется, некоторое время, прошло в ласках, а потом…

— МЫ ХОТИМ ЗНАТЬ, ЧТО ТЫ ДУМАЕШЬ ОБ ЭТОМ МИРЕ?

Передернулся. Взглянул на аликорницу. Она, кажется, вполне пришла в себя.

— Я не глухой, моя дорогая. Если не желаешь, чтобы я заикался, то прошу говорить тише, хорошо?..

— У вас в мире все такие необразованные нахалы, как вы? – Лошадка не очень довольная обернулась к Лису.

— О, думаю этот лис как раз очень образованный нахал. — Нужно было играть свою роль нахала и далее. – Гнилой этот мир. Но он не так плох. Я очень надеюсь, что когда ни будь, для него найдется «лекарство»…

Аликорн повернулась и подошла, почти касаясь лица. Как бы она сейчас не хотела казаться древней и грозной, но этот мир и в особенности это место видело ее как великовозрастную повесу.

Но зато, теперь понял, на что намекал лис. Дыхание аликорна было как горный воздух, как мята, как свежие травы.

— Леди, если вы сейчас не отстранитесь, я вас поцелую.

Аликорн отпрыгнула всеми четырьмя копытами. Во взгляде ее на миг полыхнул гнев, но он мягко переплыл в лукавство, и сменился веселой смешливостью, и тут же она расхохоталась раскатистой грацией:

— Вы зверолюди… такие зверолюди… — сквозь смех проговорила она — Но за это мы вас и любим… — Стрельнула на Лиса вполне выразительным взглядом – Теперь нам пора домой. А тебе, прийти в себя.

— Постойте. Смогу ли я, как-нибудь навестить вас?

Она поглядела своим древним и мудрым взглядом. Теперь это был именно он. Но тут же в нем вновь зажглась лукавая искорка когда, кажется, она докопалась в моих глазах и в душе до потаенной мечты. И подмигнула.

Вновь серебристый туман.

Холод, на миг, пробрал до костей. Стряхнул с себя оцепенение. Недопитый глоток кофе в стаканчике. Дымящая сигарета в урне. Взглянул на время. Можно бы еще посидеть, но что-то замерз. Пойду на работу, поставлю греться чайник. А кофе. Последний самый сладкий глоток заслужили духи этих мест. Выплеснул кофе на укрывающуюся снегом землю. Стаканчик в урну.

Бывайте. Еще свидимся…