Цена бессмертия
Глава 04. В огонь
Иллюстрации Dalagar
...В глубоком лесу Кервидерии, там, где природа находится практически в первозданном виде, среди благородной тишины появилась фиолетовая искра.
Быстро разрастаясь, она вскоре окуталась ядовито-зелёным огнем, достигла размеров большого зеркала и осветила лесную поляну колдовским светом. Вторичные искры магии, разлетающиеся от плоскости, попадая на траву и цветы, заставляли растения мгновенно засыхать.
Злая Музыка Мира, нарастая, заполонила поляну, и ночная тьма словно сгустилась, обрела плотность и даже… собственную волю?
А потом в портале появилась прореха, полная клубящейся черноты. И как будто частица этой тьмы вывалилась на обожженную тёмной магией лесную траву.
И лишь когда колдовское пламя погасло, стало видно, что на землю страны оленей ступил жеребец-фестрал очень мощного сложения. Облаченный в броню и носящий на нагруднике знак Ночных Кошмаров – ордена ещё эры древних цивилизаций. Того самого, что использовался правителями тех времен для устранения неугодных: предателей, безумцев и злодеев. Ну или, в более позднее время, тех, за кого щедро заплатили…
А в настоящее время Ночные Кошмары первыми встали рядом с Принцессой Ночи, когда та кинула клич, что нуждается в воинах…
Глаза явившегося пони горели ядовитой колдовской зеленью, а фиолетовые языки пламени иногда вырывались из уголков глаз.
Поистине, дар Ночной Принцессы был восхитителен. Напоследок она пообещала наделить подобной силой всех Ночных Кошмаров, как только её лучший воин вернётся с ответственного задания.
Вернётся, чтобы возглавить Орден.
Ни один смертный пони не выдержит телепортацию через полмира. Даже аликорны без крайней нужды стараются не пользоваться столь опасным способом передвижения. Запросто можно попасть в какую-нибудь аномалию, и всё, пиши пропало. Не то чтобы такие случаи были частыми, но прецедент имел место, а значит, может повториться.
Огромный ночной пегас взвился на дыбы и расхохотался охватившим его ощущениям.
Сейчас как никогда ликтор Ночных Кошмаров Бладласт Шейд чувствовал себя счастливым от переполнившей его силы.
Могучие крылья взрезали воздух, и жеребец с легкостью взмыл в прохладу ночного леса.
Начавшая звучать еще при открытии портала Музыка Мира наполняла уши фестрала, и тот не отказал себе в удовольствии отдаться чувствам:
— Что же такое
Творится со мной?
Чувствую силу,
Снова живой!
Как не походило это новое чувство на то, что обычно испытывали Ночные Кошмары. Те, кто ради служения отрекался от чувств, привязанностей, семей… Холодное спокойствие сменилось яростным восторгом, будто все тщательно подавляемые чувства не исчезли, а только затаились до времени.
И наконец, их время настало.
— Час ночной тайны скрывает,
Злобен он и нелюдим,
Что я ищу, твердо знаю,
И найду я один!
В восторге Ночной Кошмар взмыл прямо сквозь кроны, чтобы оказаться под южным ночным небом.
Среди бриллиантов звезд висело ночное светило Госпожи, и Бладласт Шейд почувствовал, как силы ещё прибавилось.
Горе тому, кто встанет на пути воли Принцессы Ночи! Для этого вокруг трона сплотились Ночные Кошмары, стоило только принцессе провозгласить возврат к старым традициям, восходящим ещё к Тёмным Векам и даже древним цивилизациям.
И Повелительница, что взяла себе новое имя, воздала почести своим вернейшим слугам.
— Страсть и проклятье терзает,
Берёт душу во власть!
Жарким огнём полыхает,
Ярость и страсть!
Фестрал несколько раз перекувырнулся в воздухе и снова расхохотался. Он не знал, но жители леса в страхе разбегались или замирали при его приближении: огромный крылатый силуэт, казалось, заслонял свет звезд, а два горящих глаза могли вселить попросту первобытный ужас в случайного наблюдателя.
Знаю, я буду жить вечно,
Мрак мне помог стать сильней!
Это чувство, когда ты живой!
Полон зла, но бесспорно живой!
Эту правду нельзя отрицать!
Это чувство, когда ты — Бладласт Шейд!
Уже давно зовущийся Бладластом Шейдом и не вспоминал о данном при рождении имени, видел цель и летел к ней, подчиняясь воле Той, кто послал его.
Фестрал не мог этого видеть сам, но его золотистые от природы глаза сейчас сияли колдовской зеленью и фиолетовыми языками пламени темной магии…
И горе тем, кто попадется на его пути к цели.
Потому что свидетелей остаться не должно. Свидетелей, которые могли бы видеть задуманное кощунство.
Впереди лежал долгий путь: даже колдовство Госпожи не могло в точности перенести кого-то через полмира. Но верное направление Бладласт Шейд чувствовал всем своим существом.
А значит, он будет лететь, пока ночное небо вновь не озарится светом ненавистного дня...
…Трое оленят, только что резвившихся на полянке, вдруг замерли, навострив ушки.
— Вы тоже это почувствовали? – спросил Рилл, который, помимо прочего, ощутил странный зуд в кристальных копытцах.
— Да, — ответила Мисти. – Как будто звук…
— …Точнее, перебор струн, — отметил Эйкорн, перебив подругу. – Но какой-то странный…
Все оленята, конечно, знали о Музыке Мира, которая звучала сама по себе, отражая чувства смертных. Почти каждый праздник в Кервидерии обязательно сопровождался подобным, и это волшебство давно стало чем-то привычным для многих оленьих поколений.
Оленята стали оглядываться вокруг. Рилл, повинуясь внутреннему порыву, топнул копытцем.
Но в этот раз магия далась легко и просто. По узорам на ноге прошла волна волшебного света, и иллюзорные лозы заструились по траве.
— Нам туда, — сказал витранг, провожая светящийся сгусток магии взглядом.
Ни у кого не возникло желания спорить: откуда-то все трое знали, что нет никакой опасности, и что так и должно быть.
Откуда пришла эта уверенность, оленята не знали. Но некому было спросить их об этом…
Только Мисти сказала:
— Похоже, нам предстоит долгий путь…
И это был не вопрос…
…Лес – это целый мир. Щедрый и надёжный друг для знающих существ.
Так, олень в лесу никогда не останется голодным, всегда найдет место для ночлега и лекарство от хвори. А если не соваться в мрачные и запретные места, то и опасности обойдут мудрого путника стороной.
И лишь чужак и невежда считает, что в лесу может быть опасно.
Поэтому трое оленят без страха брели по чащобе, которая навела бы страх на жителя внешнего мира, например на пони. Густые кроны почти полностью перекрыли солнечный свет, тяжёлые ветви, свисающие почти до земли, в неверном свете светлячкового фонарика напоминали чьи-то когтистые лапы.
Но юные олени беззаботно цокали копытцами по тропе, болтали и смеялись.
Весь день их переполняла труднообъяснимая радость и легкость, как только и бывает рядом с добрыми чудесами привычного мира.
Так и не найдя причины происходящего, оленята молча решили просто отдаться во власть порыва, ибо каждый знал: ничего плохого в лесу с ними случиться по определению не может. Особенно – на освещенной специально выращенными фонарями оленьей тропе.
И в то же время каждого переполняло чувство предвкушения чего-то неизведанного и одновременно благого…
Хотя уж чего-чего, а эта часть леса являла собой просто стереотипное представление о «темнолесье», логове витрангов-отступников, татаригами и прочих лесных ужасов. Особенно в тусклом свете постепенно наступающего вечера.
И уж конечно, совсем неудивительным оказалось встретить на лесной тропе волка.
Оленята остановились.
Животные в лесу Кервидерии давно перестали быть естественными врагами для народа оленей, но в этот раз зверь почему-то стоял прямо посреди дороги и смотрел прямо на оленят.
Все трое были уверены, что так быть не должно. Любой зверь в лесу всегда знал: олени – друзья, а не еда. Такова была магия Леса, осуществившая древний договор между зверями и оленями.
Мисти первой подала голос:
— Рилл… ты можешь… что-нибудь сделать?
Оленята в детстве слышали и читали много сказок. Волки там частенько выступали в качестве не слишком приятных персонажей, которые хотели съесть главного героя. Но всё это воспринималось как-то абстрактно, особенно лежа на мягком мху кровати, в тепле и за крепкими стенами дома-ореха.
Но сейчас в сердце каждого олененка шевельнулось неясное для всех беспокойство. Видимо, отголоски того самого страха, что испытывали далёкие предки оленей перед крупными хищниками первобытных лесов.
Юный витранг неуверенно ответил:
— Я могу попробовать… связать его?
Кристальные копытца осветились магическим огнем, хотя юный волшебник совершенно не был уверен, что у него хватит сил сдержать большого и сильного зверя.
Неожиданно в копытце пришелся чувствительный толчок, моментально сбивший концентрацию. Магия рассыпалась пучком обиженных искр, а Рилл удивленно уставился на стоящего рядом Эйкорна.
— Не усложняй, — поучительно сказал фордир, проходя мимо.
— Погоди! – сдавленно прошептала Мисти, но Эйкорн подмигнул ей:
— Все хорошо.
С этими словами олененок смело пошел навстречу хищнику.
Не прошло и минуты, как копыто фордира успокаивающе погладило волка.
— Ну, что у тебя стряслось? – спросил Эйкорн.
До всех не сразу дошло, что обращается он к зверю.
— Осторожнее, он опасен! – выпалила, наконец, совладавшая с собой Мисти.
— Она, — не оборачиваясь, отозвался фордир, — и ей нужна помощь.
Мисти хотела было настоять на своём мнении, но прикусила язык. В конце концов, понимать животных всегда лучше всего получалось именно у фордиров.
Волчица тем временем спрятала клыки, и оленята услышали жалобный скулеж.
— Быстрее, — сказал Эйкорн, — за ней.
Волчица отпрыгнула к кустам и оглянулась, словно проверяя, следуют ли оленята за ней. Те, переглянувшись, перешли сперва на рысь, а затем и на галоп.
Судя по всему, волчица и вправду была взволнована. И вскоре Мисти, потянув носом воздух, поняла, почему.
Огонь.
Злейший враг леса. И одной отдельно взятой маленькой лани, которую просто дрожь пробрала от этого запаха.
Рилл чихнул. Оленята переглянулись и, не сговариваясь, ускорили бег. Теперь это стало уже не только делом волчицы: здесь, вдали от погодных патрулей перитонов, лесной пожар мог нанести большой ущерб, прежде чем будет погашен дождями или магией.
И хотя в Кервидерии огонь почти нигде не использовался, все оленята знали, что это такое.
И как нужно поступать, если в лесу что-то горит.
— Мы на подветренной стороне, — заметил Рилл на бегу. – Огонь может пойти на нас.
— Тем больше причин поспешить! – отозвался Эйкорн и действительно прибавил шагу.
Вскоре оленята оказались на берегу болота. Казалось бы, обильная влага не должна давать огню распространяться, но факт оставался фактом: кочки и пожухлая трава действительно тлели.
Оленята резко затормозили и переглянулись.
Горел торфянник.
Спереди раздался жалобный скулёж. Оленята повернули головы туда и увидели небольшой островок, окружённый водой, где сгрудились четверо волчат. Плохо было то, что вокруг воды вся земля была чёрной и дымящейся, а значит, могла таить в себе страшную огненную ловушку.
Волчица посмотрела на оленят и издала жалобный скулёж.
В Кервидерии, как и в Эквестрии, звери не были просто животными. Близость магии оленей или пони за все прошедшие эпохи подняли многих животных на новый уровень развития. Более того, они даже разговаривали на своем языке.
И все обитатели животного царства знали: к оленям и пони можно идти за помощью.
— Надо их вытащить, — сказал Эйкорн волчице и повернулся к друзьям.
— Ну так пошли, — сказал Рилл и даже сделал шаг вперед, но был остановлен ногой друга:
— Ты с ума сошел! Нельзя наступать на чёрную землю, когда горит торфянник!
Витранг хотел было возразить, но кивнул: действительно, подземный пожар был ещё опаснее обычного, так как мог годами тлеть практически незаметно, выжигая в земле огромные каверны. Провалиться в которые ничего не стоило.
Мисти жалобно прижала уши.
Её комплекс по поводу огня возник не на пустом месте. Несколько лет назад состоялось знакомство с этой своенравной и враждебной стихией, и так уж случилось, что знакомство это не было приятным.
…Город под сенью Леса. Бледные огни светлячковых и волшебных фонарей. Веселый праздник Сбора Урожая, когда олени принимают дары Леса.
Заезжий фокусник-пони обещал «невероятное световое шоу», и много гостеприимных оленей собралось посмотреть на редкое зрелище.
Маленькая Мисти тоже пришла. Её, как и других жеребят, пустили вперёд: взрослые могут и через головы малышей посмотреть, а наоборот не получится.
И вот, момент настал.
Единорог попросил поляну под открытым небом, а такая нашлась только на полях: посёлок весь примостился на деревьях. Пусть и не таких огромных, как в Сильмарине или столице, только по одному домику в кроне, но всё же.
Зрелище получилось что надо: грохот, свет, взлетающие в небо искры разноцветного огня. Сверкающие колеса, змеи, искры! Такого под сенью Леса не припоминали даже самые почтенные обитатели.
Шутка ли, даже живущий в деревне старый лось-друид, дядька Грур, одобрительно высказался о шумном зрелище.
Мисти тогда это казалось магией: ну не может что-то настолько красивое быть плохим или даже опасным!
Поэтому юная лань, стоявшая в первых рядах, вскоре не выдержала и побежала к тому месту, откуда взлетали волшебные огни.
К счастью, единорог её заметил и успел оттолкнуть телекинезом от батареи недлинных трубок, расставленных на подставке. Но ослеплённая вспышкой и оглушенная грохотом детонации малышка успела почувствовать жар и закричать. Больше от страха, чем от боли, но цветной огонь, такой красивый издали, вблизи оказался обжигающим и неприятно пахнущим едкой гарью.
Конечно, ожоги потом вылечили, но праздник пришлось прервать для разбирательства.
Жеребец, разумеется, не хотел причинять никому вреда. И свои огненные шутихи провёз в Кервидерию вполне легально.
Другое дело, никто не подумал, что кто-то из оленят может забыть о предупреждении не подходить во время шоу…
В общем, с того случая Мисти и не любит огонь. И особенно – когда его связывают с её внешностью…