Учитель заклинаний
Звезды
Сердце юной принцессы пело. Она кружилась под потолком, плавно двигая крыльями и напевая мелодию из музыкальной шкатулки. Фантазия уносила её далеко-далеко в мир грёз, где она была не одна и не в воздухе, а в мягком и трепетном танце. Флёрри краснела, смежив веки, её лицо буквально горело, а в висках шумело от волнения и недавнего применения магии.
Она представляла как Ксандор держит копыто на её талии, а она кладет переднюю ногу ему на плечо. От прикосновения через тонкий шелк платья — непременно голубого! — живот дёргает судорогой, а дыхание сбивается. Но Флёрри не путается в копытах, потому что в её идеальной фантазии они плывут в танце. Под её копытом — сукно его фрака. Одежда удивительно идет Ксандору даже на балу, где всё сияло блеском роскоши и великолепия. Они кружат на площади возле Кристального Сердца в разгар ярмарки, рядом с ними — ещё десятки прекрасных неземных существ, все в платьях и костюмах. Счастье исходит от них теплыми волнами, омывает их с Ксандором пару, и его копыто крепче обнимает её талию. Кристальное Сердце поглощает эти эмоции, все преклоняют колени и…
Флёрри вздрогнула. Единственная мысль выбила её из сладкого миража.
Она не могла представить Ксандора кристальным.
Смоляная грива в её воображении не поддавалась полупрозрачному блеску, чёлка не укладывалась ни в одну из помпезных причесок, которые она видела на головах кристальных жеребцов. Даже шерсть оставалась просто белой, хотя Флёрри успела заметить, как она лоснится на свету.
Флёрри помотала головой и вздохнула. Эта деталь не помешает ей хотя бы на секундочку представить себя… счастливее. Свободнее. Пускай всего лишь прекрасный мираж, пусть Ксандор вряд ли ответит взаимностью на её чувства — неужели она не может хотя бы пофантазировать о прекрасном беспечном танце, где он ведет, а она тает в его копытах? Пусть это будет хотя бы такой — крохотный, беспомощный — но настоящий только для неё осколок счастья.
Стук в дверь заставил аликорночку спуститься на пол и потянуть ручку телекинезом. На пороге стояла Кейденс.
— Флёрри, — серьезно сказала она, отчего сердце принцессы ушло в копыта, — нам надо поговорить.
— О чем? — секундная пауза сделала своё дело — голос Флёрри дрогнул. Кейденс притворила дверь и прошла в комнату, кивая на софу. Аликорночка покорно проследовала за ней, закрывая чёлкой глаза, как будто она снова была виновата. Мама точно так же пришла к ней и в тот раз, когда она была ещё совсем маленькой и только вернулась с псарни. У неё ещё кровь на копытах не успела обсохнуть.
— Я уговорила твоего отца не ругать тебя, Флёрри, сославшись на то, что ты понимаешь, что сделала. Это ведь правда?
— Да, мама.
— Зачем ты это сделала?
— Я испугалась. Я думала, она сейчас загрызет меня.
— Ты могла позвать на помощь, Флёрри. Мы бы помогли тебе. Был же другой выход?
— Вы с папой стояли слишком далеко. Я… я думала, что смогу его успокоить…
— Не плачь. Всё уже кончилось. Ты понимаешь, почему мы с папой не хотим, чтобы ты рисковала?
— Да, мама.
— Давай я помогу тебе смыть с тебя это.
Раковина тогда была вся в грязно-алых струях воды. Флёрри казалось, что этот ужасный цвет никогда не смоется с её нежно-розовой шерстки и перьев.
— О твоем обучении у Ксандора Валтума.
Ритм сердцебиения взял новые вершины. Казалось, вместо тугого комка мышц, перекачивающего кровь точно такого же, какой я разорвала тогда, в груди у неё стоит барабанная установка. Флёрри напряженно вглядывалась в лицо матери, пытаясь предугадать её слова и придумать на них ответ заранее. Кейденс хранила маску непроницаемости.
— Ты знаешь, что учиться разрушать что-то при помощи магии — очень опасно, — аликорница взяла её копыта в свои и нежно сжала. — Магия — это материя, которая наполняет всё вокруг жизнью. Но что самое главное — магия внутри нас. Твой рог зажигается, а крылья поднимают тебя в воздух, потому что ты состоишь из волшебства, не только из плоти и крови.
— Да, мам, — ответила принцесса, — магия также позволяет мне ходить по облакам и всё такое. Я знаю.
— Ты ведь помнишь, что случилось с той собакой, Флёрри?
Лицо юной принцессы помрачнело, и Кейденс осторожно обняла её крыльями. Флёрри зажмурилась и быстро кивнула, прогоняя воспоминания прочь. так много крови в собаке, едва достававшей отцу до колена, примятая трава и куски плоти, распластанные по земле мышцы вперемешку с костями зачем я это сделала
— Магия, которой ты обладаешь, может не только создавать что-то прекрасное, но и разрушать. И сделать это намного проще, особенно тебе. Я хотела напомнить тебе, что ты — первый рожденный аликорн. Никто в Эквестрии раньше не видел такой мощи, какой ты обладаешь с рождения. У меня есть просьба к тебе.
— Какая? — бесцветным голосом спросила Флёрри, пытаясь не заплакать. Сколько можно. Одни и те же фразы. «Контролируй себя» — наверняка именно это она сейчас и скажет. «Я знаю, что тогда поступила плохо! — мысленно задыхалась Флёрри. — Я знаю, что не должна была этого делать, но я напугалась! Я просто была маленьким ребенком, который испугался большой собаки! Я не хотела этого делать!»
— Береги себя.
Сначала Флёрри не поверила в услышанное. Кейденс всё ещё обнимала её, касаясь её шеи своей щекой, и Флёрри угадала, что по ней катятся слёзы. Потому что по её щекам они текли точно так же.
— Ты уже не маленькая пони, какой мы с папой привыкли тебя считать, милая, — Кейденс всхлипнула и обняла её крепче. — Мы очень хотим, чтобы ты была счастлива, поэтому береги себя, ладно?
— Обязательно, — прошептала Флёрри ей в шею. — Спасибо, мам. Я тебя люблю.
— А я тебя.
Аликорницы чуть отстранились, посмотрели друг на друга и улыбнулись, кончиками маховых перьев вытирая слёзы. Флёрри почувствовала, как тепло растекается по её груди, а глаза загораются. В неё поверили! Ей действительно доверяют распоряжаться своими силами! Неужели её наконец-то отпустили и даровали драгоценную свободу?!
— Но я ещё кое-что должна тебе сказать, Флёрри.
— Да? — уже не так беззаботно откликнулась аликорночка.
— Не влюбляйся в своего учителя.
Это было ударом в поддых. Флёрри покраснела так, что пунцовыми стали даже уши, а сердце зашлось в истерическом припадке «выпусти меня отсюда».
— С чего ты взяла? — буркнула принцесса и тут же ошеломленно прянула ушами, услышав звонкий материнский смех.
— Флёрри, я же всё-таки принцесса любви, — улыбнулась Кейденс. — Я чувствую, вижу как ты смотрела на него за завтраком. Прекрасно знаю, что ты всячески прихорашивалась перед первым занятием. Ксандор, безусловно, достойный пони, но, поверь мне, для тебя найдется более…подходящая партия. В свое время.
— Откуда ты знаешь? — осклабилась Флёрри, чувствуя закипающую на дне души обиду. — С чего ты решила, что он меня не достоин? Почему ты вообще что-то решаешь?
— Флёрри, я всего лишь пытаюсь предостеречь тебя. Ксандор не ответит тебе взаимностью, потому что он твой учитель. Я не хочу, чтобы твое сердце было разбито.
— ПОЧЕМУ У МЕНЯ НИКОГДА НЕТ ПРАВА НА ОШИБКУ?! — закричала Флёрри мотая головой от бессильной ярости. — ПОЧЕМУ Я НЕ МОГУ ЖИТЬ ТАК, КАК ХОЧУ САМА?!
— Флёрри! — вскрикнула Кейденс, отшатнувшись в сторону. Слезы брызнули из глаз Флёрри, туманя зрение. Она спрыгнула с софы и выбежала из комнаты, пытаясь сдержать судорожные всхлипы. Кейденс выбежала вслед за ней, но остановилась на пороге комнаты. Флёрри нужно было побыть одной. В следующий раз она найдет подходящие слова, чтобы донести до неё свои мысли.
Флёрри бежала по коридорам, всхлипывая и налетая на стены. Слёзы растворили картину окружающего мира, расфокусировали зрение, и двигалась она лишь по рефлекторным предостережениям подсознания, выучившего все закоулки замка. Обида жгла сердце, крутила душу, как будто кто-то бросил камень в солнечное сплетение. В голове засела одна единственная мысль: вырваться отсюда, на волю, на воздух, лишь бы убраться подальше от кристальных стен и родителей, которые считают, что ей нельзя любить…
Она боднула дверь и вывалилась на балкон, захлебываясь в рыданиях. Грохот ударившихся о стены дверей и свежий воздух прояснили разум. Флёрри зажмурилась, подставляя мордочку ветру и позволяя ему вытереть ей слёзы, но всхлипы продолжали душить спазмами.
Флёрри опустила голову к полу и почти успокоилась, но…
— С вами всё в порядке, принцесса? Что вас так расстроило?
…голос Ксандора Валтума застал её врасплох.
Флёрри вскинула голову, широко распахивая заплаканные глаза. В лунном свете на балконе, сложив передние копыта на перилах, стоял Ксандор, вопросительно глядя на нарушительницу его покоя. Две верхние пуговицы фрака были небрежно расстегнуты, а волосы рассыпались по открытой шее буйными локонами. Флёрри задержала дыхание, чувствуя, как подкашиваются её ноги от того, насколько красивым ей сейчас кажется Ксандор — в лунном свете он выглядел наиболее гармонично, как будто всегда жил только в темноте, не видя солнечного света, и был предан ей, как верный страж.
Слезы брызнули на кристальную плитку. Коленки затряслись и подогнулись, и если бы Ксандор не подхватил её, Флёрри рухнула бы, как срубленная берёзка.
— Я, наверное, напугал вас, — единорог поставил её на ноги и сделал полшага назад. — Прошу меня простить.
— Н-нет, ничего, — проблеяла Флёрри, вытирая глаза копытами. Слева засветилась красная аура, пуская кровавые блики на кристаллы и стоящих рядом пони — белая шерсть Ксандора как будто покрылась пятнами крови, а в голубых глазах появился багровый огонек. Флёрри завороженно смотрела на эту игру света и тени, пока не заметила что-то белое в облачке телекинеза. Платок.
Она осторожно перехватила его своей аурой, морально готовясь ко взрыву, но его не было. Слезы кончились, но промокнуть глаза ей было необходимо. Она смущенно протянула платок единорогу, но он покачал головой.
— Вам он нужнее, чем мне.
Флёрри почувствовала, как её сердце забилось сильнее. Второй подарок за день. Щеки снова стали красными.
— Можно задать вопрос? — она не узнала своего голоса, но Ксандор внимательно посмотрел на неё и кивнул. — Ваши родители когда-нибудь указывали вам, что вы должны делать и чего не должны?
Ксандор задумался и устремил долгий взгляд на ночной город. Он сиял тысячью переливов мягкого серебра, словно морская гладь рябил оттенками синего, красного и фиолетового. И только спустя минуту единорог начал говорить.
— Мои родители, принцесса, были очень строгими пони. Они считали, что я — ни на что не способный выродок, который приведет их семью и племя к краху. Меня пытались править, резать, кромсать, ломать, но я не менялся. Всё, что они сделали, лишь укрепило меня во мнении об этом мире.
— Они делали вам больно? — сочувственно спросила Флёрри, прижимая уши к голове. Ксандор, как ей показалось, улыбнулся.
— Все родители делают детям больно. Некоторые думают, что во благо. Чаще всего это просто прикрытие их собственных недостатков.
— Мама тоже сказала, что делает это во благо, — Флёрри подошла к Ксандору, вернувшемуся к изначальной позе — он снова положил копыта на перила и глядел на засыпающую Кристальную Империю, и встала рядом. — Что она не хочет, чтобы я ошиблась. Но почему я не имею права на ошибки? Разве это правильно?
— Дети знаменитых родителей не имеют прав на ошибки, потому что тогда родителям придется разгребать последствия, — ответил Ксандор. Флёрри посмотрела на него, но его взгляд продолжал блуждать по городу. — Вы, принцесса, обладаете огромным потенциалом, которого ещё не видела Эквестрия, ваши родители — герои, спасшие это место, ваша тётя — протеже самой Селестии… Порой все забывают о том, что они — простые пони. Мне кажется, Графине Колоратуре стоит включить в тур Кристальную империю. По крайней мере, вашим родителям не мешало бы послушать одну из её песен.
— Да, давно у нас не было звезд, — Флёрри вздохнула, кладя голову на копыта.
— Одна из них стоит сейчас рядом со мной.
Флёрри не знала, отчего у неё побежали мурашки — от удовольствия или неожиданности этой фразы. Она посмотрела на небо, чувствуя, как её распирает желание броситься на шею учителю, но тело налилось тяжестью. Ксандор не приблизился, как она уже нафантазировала, не коснулся её.
— Ваш потенциал изумителен, ваше высочество. Если бы можно было развернуть его в качестве метафоры звездного неба, вы были бы одной из самых ярких звезд.
— Неужели только потенциал? — расстроенно протянула Флёрри и опустила уши, прежде чем поняла, что сказала это вслух.
«Неловко. Очень неловко. Как будто я напрашиваюсь на комплимент… Дискорд меня раздери, я не хотела!»
— Ну, вам, наверное, виднее по нему, да, — неловко затароторила кобылка, пытаясь исправить ситуацию. — Вы же мой учитель, в конце-концов…
— Вам одиноко, не так ли, принцесса?
Вопрос застал её врасплох. Флёрри замолчала и смогла только кивнуть.
— Очень. У меня никогда не было друга. Настоящего друга, с которым можно было бы что-то обсудить. Те же концерты Графини или книги о Дэринг Ду. Извините, что я… ну…
— Я сам спросил, принцесса. Теперь мне понятно ваше рвение и желание к общению. Не стоит извиняться.
Флёрри искоса взглянула на него, не поворачивая головы. Ксандор едва заметно улыбался, приподнимая лишь уголки губ.
— Не плачьте, принцесса. Вы теперь не одна. Если вас что-то гложет или беспокоит — можете смело обратиться ко мне за помощью. Обещаю, я помогу вам.
Он встал на четыре копыта и развернулся, собираясь уходить. Флёрри распушила крылья, ликуя глубоко в душе. Ксандор попрощался с ней и ушел, оставив наедине с мыслями.
Но мыслей не было. В копыте она сжимала белый носовой платок с буквой S в уголке. И ткань будто жгла ей кожу. Как мятное масло.
Флёрри вскочила на перила и взмыла в воздух, устремляясь к облакам, к высокому ночному небу.
К звездам.