Марсиане
Сол 303
"Амицитас". Полёт 3. День миссии 307
"Арес III" Сол 303
– Приехали.
Старлайт Глиммер оторвала взгляд от экрана компьютера, на котором виднелась фотография пустого кокона Драгонфлай перед чем-то похожим на ауру радужного света, воплощённую в кристалле.
– А? – сказала она. – Извините, я немного задумалась.
– Что за… ой, – произнесла Драгонфлай, взглянув через плечо единорога на экран и увидев картинку. – Уже устала от меня?
Хотя тон и был дразнящим, Старлайт Глиммер почувствовала, как вся содрогнулась от этих слов.
– Даже не думай возвращаться в эту штуковину, – отрезала она, закрывая окно просмотрщика изображений. – И нет, я думала вовсе не об этом.
– Юные леди, не заставляйте меня разворачивать машину, – сказал Марк. – Серьёзно, не надо. Мне, вероятно, всё равно придётся менять батареи, так что я хочу, чтобы поездка стоила хлопот.
Они проехали на десять километров к востоку-северо-востоку от зоны "Эпсилон" к другому вулкану, или холму c двумя вершинами, каждая из которых была значительно выше, чем приземистый холм зоны "Эпсилон". Марк припарковался у подножия вулкана. Батарея ровера 1 снова вернулась в седельную сумку ради этой поездки, РИТЭГ обеспечил избыток тепла для кабины. Пологий склон горы плавно поднимался перед ними.
– В какой стороне отсюда лучший источник соли? – спросил Марк.
– Я знаю заклинание поиска драгоценных камней, Марк, – сказала Старлайт. – Но ни один пони из всех, кого я встречала, не обладал способностью находить соль в земле. Извини.
Марк пожал плечами.
– Эх, – только и сказал он. – Тогда давайте проедем немного дальше и посмотрим, что находится на другой стороне.
Марсоход медленно, но неуклонно полз по склону вулкана, направляясь прямо к седловине между вершинами. У них ушла всего пара минут, чтобы добраться до гребня склона. Грунт осыпался под колёсами, и ровер дёрнулся, когда Марк ударил по тормозам. Ребристые колеса ровера зарылись в рыхлую почву и камни, немного проехали юзом и остановились совсем.
– Вау, – сказал он.
– Не смешно, Марк, – сказала Старлайт.
– Нет, серьёзно, – сказал Марк. – Одевайтесь. Нам нужно выйти и взглянуть на это.
Десять минут спустя они втроём стояли на горе, глядя на восток.
В отличие от пологого склона на западной стороне холма, восточная сторона довольно круто обрывалась невдалеке от того места, где остановился Марк. Внизу и перед ними простиралась большая чаша, прерываемая узкой полосой равнины, входившей в чашу с юга. Небольшой останец с плоским верхом, почти полностью стёртый ветром, выступал из её кончика, словно сфинкс. И за всем этим, за чашей и даже за горизонтом, поднимался длинный изогнутый горный хребет, уходящий в туманную даль – край массивного ударного кратера.
И в этом единственном пейзаже Марс, казалось, обрушивал на наблюдателя весь свой ограниченный диапазон цветов. Двойная вершина горы сияла почти белым от светлых материалов, которые могли быть выброшенной породой, а могли быть и льдом. Горные склоны были красновато-серого цвета, который преобладал на Ацидалийской равнине. С другой стороны, дно чаши скрывалось в темноте, почти чёрного цвета, которую не могло развеять даже яркое, хотя и далёкое, полуденное солнце. Напротив, обожжённый ветром останец на обнажении практически светился рыжевато-красным, а далекий край кратера, смягчённый расстоянием и жалкой разреженной атмосферой, оттенялся розовым.
И в точке чуть ниже южного края чаши, между обнажением и южной горной вершиной, что-то искрилось.
Марк протянул вперёд руку с камерой, перестроив её на максимальное увеличение и наблюдая за картинкой, проецировавшейся на внутреннюю часть шлема.
– Боже мой, – выдохнул он. – Срань господня. Я не могу поверить, что вижу это.
– Что это? – спросила Старлайт, вглядываясь туда, куда указывала рука Марка. – Ещё больше кварца?
– О, это кое-что гораздо более редкое, – сказал Марк. – Какую температуру показывают ваши скафандры?
– Гм… – Старлайт перевела взгляд внутрь шлема на индикаторы прямо под лицевой панелью. – На один градус выше точки замерзания.
– Я так и думал, – сказал Марк. – Для этого должны быть абсолютно идеальные условия. Температура в пределах одного или двух градусов. Давление атмосферы, близкое к пиковому для этой планеты. Там оно, должно быть, намного выше, чем здесь, – его голос постепенно всё ускорялся и затихал, превращаясь в невнятную скороговорку.
– Марк, скажи, что это, пожалуйста? – попросила Старлайт.
– Это вода, – Марк показал рукой с вытянутым пальцем. – Мы являемся свидетелями того, что ни один другой космонавт, вероятно, не увидит здесь на протяжении столетий – естественной жидкой воды на поверхности Марса.
– Это такое большое дело? – спросила Драгонфлай. – Мы, пожалуй, могли бы устроить тут родник, если бы захотели.
– С научной точки зрения, это не так уж важно, – сказал Марк. – Мы и до этого знали, что потоки жидкой воды на Марсе возможны, если условия будут подходящими. Когда люди впервые предприняли серьёзные попытки картографирования Марса, используя фотографии с космических зондов, они выбрали в качестве произвольного уровня моря высоту, на которой среднее давление атмосферы было достаточным для существования жидкой воды при идеальных условиях. А потом мы узнали о перхлоратах и их способности работать как антифриз и увидели на спутниковых фотографиях вызванные водой оползни. Мы знали, что это может произойти.
– Но это совершенно особенный момент. Всё должно быть абсолютно идеально, чтобы такое произошло. Слишком мало давления атмосферы, и вода не сможет оставаться жидкой. Слишком холодно, и она останется замёрзшей. Слишком жарко, и она мгновенно выкипит. И вот мы оказались в нужное время с идеальными условиями по всем параметрам, чтобы стать свидетелями водопада на Марсе, – он похлопал по вытянутой руке свободной рукой и добавил: – Вот почему всё это записывается.
Старлайт вздрогнула достаточно сильно, чтобы это было видно сквозь скафандр.
– Если вода тут настолько редкая, – сказала она, – то это действительно ужасная планета.
– Ну, не знаю, – сказала Драгонфлай. – То есть, конечно, да, она хочет, чтобы мы все здесь умерли, но это место напоминает мне немного о Бесплодных Землях, – сказала она, сделав ударение на "землях". – Тех, где находится наш улей, – она подошла немного ближе к Марку. – Пойдём посмотреть поближе?
– Нет, – сказал Марк, качая головой. – Склоны слишком крутые. Я не буду рисковать ровером. Кроме того, к тому времени, когда мы туда доберёмся, всё, вероятно, уже закончится.
Действительно, казалось, сверкание стало намного слабее, чем это можно было объяснить медленным движением солнца в небе.
Человек опустил вытянутую руку и немного посгибал её в локте, чтобы дать ей отдохнуть.
– А знаете, – сказал он, – вот ради такого я и записывался в астронавты.
– Застрять на пустынной планете вместе с пятью пришельцами? – спросила Драгонфлай.
– Ну, кроме этой части, – признался Марк. – Но вдумайтесь. Мы первые, кто увидел что-то подобное на этой планете. Чёрт, мы первые, кто стоит на этом месте, смотрит на этот пейзаж, на этот горизонт. Всюду, куда бы мы ни пошли, мы первые. Первые, кто коснулся этого камня. Первые, кто вскопал эту почву. Первые, кто увидел, первые, кто сделал, первые, первые, первые! – он похлопал себя по руке и добавил: – И теперь нам просто нужно вернуться домой, чтобы донести весть о том, что мы нашли. Вот что значит быть астронавтом.
Старлайт насмешливо фыркнула.
– Да, – пробормотала она, – а я в ответе за первое посещение другого мира космическим кораблём из моего… случайно.
– Бери своё первенство там, где можешь взять, – сказал Марк. – Когда вы вернётесь домой, вы станете героями на все времена.
На этот раз Старлайт фыркнула ещё громче, больше от шока, чем в насмешку.
– Я? Герой? За то, что мы застряли здесь?
– За то, что вытащила нас отсюда, – сказал Марк. – За то, что дала нам шанс выжить и дождаться спасения. Без тебя и твоей магии не было бы ни пещерной фермы, ни еды, а было бы три мёртвых пони ещё сто пятьдесят солов назад. Без Драгонфлай вам всем пришлось бы безвылазно сидеть в Доме или пытаться обходиться запасными человеческими скафандрами. Я заложил начало фермы, но это Черри по-настоящему вдохнула в неё жизнь. Без силы Файрбола мы не смогли бы перенести грунт и урожаи. А без Спитфайр, которая присматривала за всеми, кто-нибудь из нас, вероятно, мог быть серьёзно ранен, а то и похуже. Мы выживаем, Старлайт. Мы собираемся выжить на этой грёбаной планете. И просто потому, что мы выжили на этой планете полтора года, все мы будем героями до скончания времён.
– Тысяча лет – традиционный срок у пони для таких вещей, – добавила Драгонфлай.
Старлайт снова плюхнулась крупом на землю и понурила голову.
– Я не чувствую себя никаким героем, – сказала она. – Черри конечно, она довезла нас сюда живыми, я не думаю, что кто-то ещё бы смог. Там, дома, Спитфайр герой со всех сторон. Даже Драгонфлай герой среди чейнджлингов.
– Чистая правда, – скромно призналась вышеупомянутая чейнджлинг.
– Но я просто облягалась, – продолжила Старлайт. – Да, я сделала несколько вещей, но я приношу больше проблем, чем пользы. Мы бы даже не были здесь, если бы не я – ты был бы дома со своей командой, а мы бы делали… ну… я не знаю что. И я всё время просто напугана, пытаясь спасти себя и пытаясь придумать способы, чтобы всем выжить чуть дольше.
– В чём ты чертовски хороша, учитывая все обстоятельства, – ответила Драгонфлай.
Марк опустился на колени и положил руку в перчатке на плечо Старлайт.
– Герои не должны быть бесстрашными, – сказал он. – Не должны быть экстраординарными. Я не Нил Армстронг. Я даже не Крис Хэдфилд. Но герой продолжает идти вперёд. Герой выживает там, где большинство других людей погибли бы. Вот и всё, что нужно: не умереть. Люди будут смотреть на тебя, и они не будут говорить: "О, это же Старлайт Глиммер, сильно же она тогда облажалась." Нет. Они скажут: "Как она выжила? Полтора года в другой вселенной? На почти безвоздушной планете? Выращивая себе еду? Собирая свой собственный спасательный транспорт? Я бы никогда так не смог." Вот что они скажут о тебе.
– Правда? – Старлайт Глиммер поднялась с земли. – А что они скажут о тебе, Марк Уотни?
– Они скажут: "Это Марк Уотни? Я думал, он повыше будет".
Пони и чейнджлинг захихикали, оценив шутку.
– Но если серьёзно, я уже давно думаю об этом, – продолжил Марк. – Как пони относятся к своим героям?
Старлайт Глиммер пожала плечами.
– Я живу с шестью величайшими героями нашего времени, – сказала она. – Одна из них – принцесса, и даже теперь половина пони большую часть времени не останавливаются на улице, чтобы на неё взглянуть. Если только это не Принцесса Солнца или Принцесса Луны, нас это не очень способно взволновать.
– У людей всё по-другому, – сказал Марк. – Проблема в том, что, если ты стал человеческим героем, обратной дороги уже нет. Сделай героическую вещь один раз, и ты герой на всю жизнь. То имя, которое я упомянул – Нил Армстронг? Ужасный интроверт. Он больше говорил с машинами, чем с людьми, если у него был выбор. Очень нелюдимый, очень загадочный. Он был первым человеком, ступившим на Луну. И после этого его до самой смерти ни на минуту не оставляли в покое. Ему не разрешали больше ничего делать, быть кем-то ещё. Он был первым человеком на Луне и точка.
Марк встал, отряхивая колено своего скафандра.
– И я много думаю об этом. НАСА тратит сотни миллионов долларов и ставит под угрозу пять жизней, чтобы вернуть мою жалкую задницу обратно на Землю. Я очень перед ними в долгу, и они этот долг ни за что не забудут. Я стану пожизненным подопытным кроликом для космической медицины. Буду выступать на каждом космическом мероприятии, на котором они захотят. Стану наставником для следующего поколения астронавтов, а то и двух. Хочется мне этого или нет, я теперь обеспечен работой на всю оставшуюся жизнь.
И это только то, что будет со стороны НАСА. А ведь есть ещё и публика. Когда я вернусь, я буду известен как "первый парень, который колонизировал Марс". В моей альма-матер, вообще-то, указали мне на это в электронном письме: "если ты живёшь в каком-то месте и выращиваешь там урожай, то ты его колонизировал". Я собираюсь прожить остаток своей жизни как первый марсианин. И из-за этого каждый Том, Дик или Гарри будет считать, что я должен ему своё время, своё ухо, своё рукопожатие, своё одобрение. И они не совсем уж неправы.
Он посмотрел на чашу. Далекий водопад затих, вода уже полностью исчезла.
– Да, я много думал об этом. С тех пор, как я действительно поверил, что мы выберемся отсюда.
Копыто Драгонфлай тронуло его закрытое скафандром бедро.
– А как ты сам относишься к роли героя? – спросила она.
Марк глубоко вздохнул.
– Я думаю, что это лучше, чем альтернатива, – сказал он. – А теперь, не пора ли нам раскочегарить магическое поле? И посмотреть, сколько соли можно найти на вершине горы.
Ответ был: очень мало. В конечном итоге им пришлось спуститься вниз по склону и проехать половину пути назад до зоны Эпсилон, чтобы наполнить коробочку с солью при помощи заклинания Старлайт.