Город солнца

Судьба

Кор очередной раз не спал. Жеребец тихонько лежал, поглядывая на свернувшуюся у него под боком лазурную кобылу. На этот раз воспоминания не тревожили его, пони любовался своей подругой. Сильная и смелая, верная своему пути. Она скрашивала его дни своей, не поддающейся логике, деятельностью. Ругалась с кем-то, что-то организовывала. Они сдали квартиру в аренду, получая с этого небольшой доход, а сейчас жили в огромном доме. Ранней весной этот дом опять наполнится отдыхающими пони из родного клана. Радостный гомон и смех, улыбки пони. Количество дел на зиму грозило завалить их с головой. Одно рытьё пещеры для приёма соляных ванн стоило лазурной кобыле пучка седых волос в гриве. Жеребец удивлённо уставился на приоткрытую дверь, на стенке возникли яркие изумрудные блики. Через несколько секунд всё погасло. Утром Кор наведался в коридор в поисках источника света, правда, так ничего и не нашёл, потом выкинул из головы событие. Через неделю всё повторилось. Кор с энтузиазмом исследователя заинтересовался феноменом. Некоторое время пытался поймать таинственное сияние, в итоге втихую поставил записывающий кристалл на стену. После первой же удачной записи, жеребец перепугался и сделал самое нелогичное, дождался пока Рейнбоу умчалась по делам, затем схватил колокольчик и позвонил в него.

— Здравствуй, дорогой друг. Судя по виду, у тебя возникли некие проблемы.

Серо-белый жеребец кивнул и смущённо шаркнул копытом.

— Боюсь даже представить причину твоего волнения. Рейнбоу решила отлучить от чего-нибудь приятного? Обижает?

— Дискорд, разве я бы стал беспокоить вас по пустякам?

— Видимо, общения на «ты» мне никогда не заслужить, — опечаленно вытерев уголки глаз белоснежным платочком, посетовал Дух Хаоса.

— Не нужно, прошу вас.

— Ладно, успокойся. Такой вот тебе учитель достался, всё время поиздеваться норовит. Привыкай. Что тебя обеспокоило?

— Моя дочь – кобыла чейнджлингов.

Дискорд вытаращил глаза, зачем-то пустил дымок из ушей, похлопал себя по лбу.

— Ещё раз, медленно, с точками и запятыми.

За пять минут Кор объяснил, откуда узнал об этом, показал запись с кристалла. Дискорд некоторое время находился в прострации.

— Кор, ты состоишь из сюрпризов и нелепиц. Я рад своему выбору. Такого количества беспорядка ещё ни одному пони не удалось привнести в жизнь Эквестрии. У Скуталу есть кьютимарка, следовательно, она не чистокровный чейнджлинг. Помесь. Хотя до сегодняшнего дня, мне казалось, подобное невозможно.

— А как вообще они появились?

— Дорогой мой друг, эта история окутана тайной. Родом ваши дырявые родственники из Кристальных Гор. Они появились из единорогов. Некто хорошенько поэкспериментировал над магической искрой жизни таких, как ты. Кто этот злой гений, я не знаю. Есть лишь смутные предположения, он пытался обеспечить выживание пони в ледяном климате Кристальных гор. Чейнджлинги великолепно переносят жару и холод, их копыта имеют магический контур, который не позволяет им скользить даже по льду, могут перемещаться кверху ногами по потолку. Некоторые в состоянии выворачивать голову, как совы. Поглощение любви – следствие вечного голода. По сути – всего лишь нехватка энергии. Это касается только одного роя, любовь – я имею в виду. Возможно, их создатель не являлся злобным гением, но получилось то, что получилось. Сейчас они изменились. Только суть осталась прежней – это паразитическая раса. Этакие пони-паразиты. В какой-то степени, мы все паразитируем на ком-нибудь. Пони едят растения, грифоны – рыбу. В условиях достаточности обычной еды их голод – всего лишь древний инстинкт. Королевы у чейнджлингов менялись регулярно. Крисалис стала последней. Она исчезла навсегда. Когда рой отказывается от своей Королевы, та уходит на небесные луга. Ей не следовало доводить своих детей до такого состояния. Теперь там рулит Торакс, у меня с ним хорошие отношения. Чейнджлинги вполне приличные пони, со своими закидонами, но в целом, довольно интересные.

— Значит, мне не о чем беспокоиться?

— Знает ли Скуталу о том, кто она на самом деле? Подозреваю – ответ отрицательный. Что с этим делать? Ты удочерил её?

— Документы отправил, на днях должны вернуться.

— Ну, коль любишь её, как собственную дочь. Не всё ли равно, с перьями у неё крылья или стрекозиные. Когда-нибудь юная кобылка разберётся в себе, а ты её поздравишь. Полагаю, приёмной матери предстоит долгая разборка с дочерью, вечная игра.

— Спасибо! Я так и сделаю. Они обе мне нравятся. Я рад, что у меня появилась настоящая семья. Ты карты получил?

— Ура! На «ты»! Да, мой нетерпеливый друг. Частично карты удалось достать, одна проблема, корабль там не пройдёт. Вечный лёд сковывает море. Тебе слово – дирижабль, о чём-то говорит?

— Да, конечно. Воздушные корабли. В Мейнхеттене такие делают для исследования пустыни.

— О, есть гораздо более серьёзные. Дай мне ещё немного времени, закончу карты, и, мы организуем экспедицию за твоими камушками. Меня довольно сильно занимает исследование той территории. Голову себе сломал. Как Минт со своим избранником туда попала? Как? В те времена не существовало дирижаблей! Телепортироваться за Кристальные горы я не могу, на полюсах планеты сильные магические завихрения и аномалии. Даже столь могущественное создание, как я, не в состоянии совершить подобное.

Копыто мягко погладило великого и могущественного Духа по груди. Единорог тепло улыбнулся, Дискорд закашлялся в ответ, пустив дым из ушей.

— Рейнбоу рассказывала, мол, Принцессам пишут письма их ученицы. По крайней мере, одна точно это делала. Если ты хочешь, могу поступать так же. Только адрес укажи.

— Ты слишком добрый. Нет, такое мне точно не требуется, я не кобыла, ты тоже. Деловое общение и встречи меня вполне устраивают.

— Помирился?

— Ха! Ни за что!

На мордочке Кора появилась немного печальная улыбка, он вздохнул и помотал головой в разные стороны. Дискорд откланялся в ответ и щёлкнул когтями, на полу остались мыльные пузыри. Единорог явно успокоился и принялся за обыденные домашние дела. К вечеру вернулась Рейнбоу, радостно чмокнула в щёку и сообщила, что Скуталу взяли в первый серьёзный рейд, будут ловить морские водоросли. Время вновь наполнилось работой и теплом родных глаз. Замелькали дни и недели. Рейнбоу стала замечать за собой странное поведение, когда единорог задерживался на работе, она тосковала по его тихому голосу и улыбке. А сколько он помнил историй, не перечесть! А ещё обещал экспедицию ближе к весне и жеребёнка… тоже обещал. Переливчато звякнул колокольчик, единорог тут же сорвался ко входу, Рейнбоу осталась лежать на диванчике, прикрыв глаза и глядя на искорки в камине. Какая-то сбивчивая речь, единорог вернулся и неуверенно фыркнул.

— Рейнбоу, придётся тебе покинуть диван, прости. Она требует маму Скуталу, мне ничего не хочет говорить.

Кобыла пулей вылетела с дивана и доскакала до входа. На пороге сидела незнакомая земная пони, она неуверенно заглянула за спину Рейнбоу, видимо убеждалась, что жеребец ушёл.

— Эт вот, драсти.

— Что-то случилось? Где Скути?

— Я капитан «Рыбёшки». Скуталу с нами по водоросли, значится, ходит. Рулит хорошо и машинное отделение знает. Три дня назад улов хороший случился, агась. Тащили много, ну, она тож помогала, в меру своих сил. То есть, мы ж это вот, не злыдни какие, любим её, хорошая она у вас. В общем, потаскала видимо тяжести. С животом проблемы. Мы не знали чего делать, берег-то далеко. Бросили всё и помчались в порт. Двое суток в пути, она день без сознания пролежала. Чо, лечебные зелья совсем не помогли. Жеребцов подальше убрали, кобыл-то на корабле достаточно, сидели с ней. Кровь у неё пошла, только это вот, зелёная. Ну, мож слопала чего, или магия какая, кобыл-единорогов нету. Когда поняли, что зелья не действуют, единственного единорога притащили, жеребец, чего с него взять, он как увидел, чуть в обморок не грохнулся. В общем, ничего внятно не сказал, типа, искра жизни не угасает, а сознание потеряла из-за недостатка крови. Короче, через день в себя пришла, плакала, говорит – болит всё и вымя распухло сильно. В общем, пока добрались до порта, оттащили в больницу.

— Я поняла, где она?

— Дык, поскакали, я провожу. Чо ж, член команды, я ж за них отвечаю. Только жеребца своего не берите, не нужно им это видеть.

— Понимаю, мы одна семья. Дайте минутку.

Рейнбоу метнулась внутрь дома, сообщила, что Скуталу в больнице, какие-то проблемы с внутренними органами и умчалась за тёмно-красной земной пони в госпиталь. Через полчаса она уже сидела перед койкой. Скуталу натянула себе одеяло на голову и задрожала.

— Ругать будешь, да? Тяжёлое потаскала, — раздался слегка приглушённый голос из-под одеяла.

— Слышь, мелкая. Глупости всякие не придумывай. Плохо, да?

Кончик носа показался из убежища.

— Знаешь, немного лучше. Дали зелья, посмотрели сканером, сказали, типа мелкие разрывы какие-то в матке. Я не очень в этом понимаю.

Лазурная кобыла легла рядом с кроватью и обняла коричневую пегаску крылом.

— Мама… нет, не надо! Прошу! Только не плачь! Умоляю!

— Устроим нашему жеребцу концерт по заявкам, мы же крутые. Когда обещают отпустить?

— Велели два дня лежать, ничего тяжёлого на спине не таскать. До лета ещё долго… мам?

— Кажется, нам нужно с тобой поговорить о том, что тебя ждёт этой весной, — смущённо улыбаясь, сообщила Рейнбоу.

— Мам, перестань! Думаешь, я не знаю что-нибудь о жеребцах? Ой, можно подумать я не подглядывала за вами.

— Коль знаешь, чего ж не делаешь положенное? Нужно завести календарь, отслеживать дни охоты, два раза в год ходить к лекарям.

— Эм…

— Слышь, мелкая. Быть кобылой, это не только получать внимание от жеребцов. Мы более слабы физически, при этом, устойчивы к болезням. Циклы связаны с сезонами года и фазами луны. Раз в год можем заводить жеребят.

— Мам! Хватит читать лекции! Я всё знаю, — возмущённо пискнула покрасневшая кобылка.

— Прости, Скуталу. Это моя вина. Должна была уберечь. Прости.

— Мама! Если ты не перестанешь плакать, я разревусь!

Рейнбоу обняла крылом родную кобылу и закрыла глаза, из-под сомкнутых век текли слёзы.

— Я стала сентиментальной. Это всё влияние Кора! Он виноват!

— Конечно он, кто ж ещё? – скептически ответила юная пони, — Кор теперь всегда будет виноват, ведь для этого они и нужны.

— Эй! – лазурная пегаска возмущённо зафыркала.

Дождавшись кобылу-лекаря, Рейнбоу уточнила состояние пациентки, та немного помялась, потом сообщила радостные новости, в целом – всё в порядке, её отпустят через пару дней. Одна проблема, даже если она слопала десять килограмм водорослей за раз, кровь не могла позеленеть. По её предположению, на корабле поймали водоросли с магической составляющей, что-то вроде спонтанной магии. Именно это и стало причиной столь странного события. Кор тут же начал выяснять, что случилось со Скуталу. Пришлось долго объяснять. Ночью жеребец бесшумно прикрыл дверь в комнату и вышел в общий холл, тихонько поцокал в рабочий кабинет, там достал из коробки серебряный колокольчик, звякнул им.

— Привет, Кор. Вижу по глазам обеспокоенность.

— Мы с тобой можем навестить Скуталу? Ты ведь в магии хорошо разбираешься. Вдруг они неправильно лечат чейнджлинга?

— В тонкостях внутреннего устройства кобыл я не силён, но соглашусь. Если это магия – пойму, что произошло.

Оба жеребца испарились с тихим хлопком. Дискорд накинул полог невидимости, и, они проникли в палату. Скуталу спала, иногда тихонько постанывая во сне.

— Оу… сильная магия. Ничего не понимаю.

Дискорд начал махать лапами, вокруг поплыли радужные магические разводы.

— Странно, источник внутри. Кор, одно могу сказать точно – она не умрёт, боли внутри обусловлены магическим излучением, что-то вроде магической искры жизни, только слишком мощной. Она в порядке.

Кор в это время рылся в блокноте, куда лекари записывали наблюдения.

— Зелёная кровь…

— Да, у чейнджлингов она зелёная. Фактически конечно – красная, за счёт влияния их магии, она зеленеет. Если взять кровь и унести подальше, через какое-то время она потеряет свой цвет и станет ближе к красной.

— Не понимаю, я прочитал все книги, какие удалось добыть по чейнджлингам. Даже те, что ты выпросил у драконов. У кобылок чейнджлингов не бывает цикла, охота есть, а крови нет! Довольно редкое явление, когда у кобыл рождается жеребёнок. Единичные случаи.

Дискорд почесал голову, потом разделился на троих.

— Коллеги?

— Беременность!

— Травма!

— Само пройдёт.

Дискорд махнул лапой, иллюзии исчезли.

— Толку от вас ноль!

Он начал ходить туда-сюда по палате, закинув лапы за спину и покуривая трубку с мыльными пузырями. Кор подозрительно наблюдал за ним, в ожидании каких-нибудь идей.

— Кто есть в рое? Защитники, рабочие? Чем их кобылки обычно заняты?

— Инженеры, строители… да всё у них есть. Так же как и у обычных пони, — задумчиво ответил Дискорд, потом долго смотрел на спящую пегаску, под куполом тишины она ничего не слышала.

— Пойдём, Кор. Помочь мы ей не сможем. У меня не хватит знаний, чтоб лезть внутрь кобылы. Полагаю, лекари с этим справятся лучше.

Кор с тоской уставился на юную пони, потом кивнул.

— Всё равно уже не засну, чаю хочешь? Я не Флаттершай, особо вкусный не сделаю.

— Не начинай, — грозно потребовал Дух Хаоса.

— Идём, герой.

Ранним утром Рейнбоу вышла в коридор и навострила ушки, на кухне кто-то разговаривал, обсуждая что-то на повышенных тонах. Она удивлённо хлопнула крыльями, потянулась и заглянула в кухню.

— Твоя жена проснулась.

Кор спрыгнул со стульчика и подскочил к лазурной кобыле, обнял её, поцеловал. Та с открытым ртом смотрела на коричневого единорога с разноцветными глазами.

— Эй! Я же тебя знаю! Да, Дискорд?

— К вашим услугам, миледи! – коричневый единорог низко поклонился, взмахнув перед собой шляпой с огромным пером на макушке.

— Что это вы решили в такую рань пообщаться? – почёсывая голову копытом, спросила кобыла.

— Некто очень переживает за свою дочь. Хм… ты рассказал ей?

Кор отрицательно покачал головой.

— Ну-ка признавайтесь! – кобыла тут же оскалилась и ломанулась вперёд, практически подмяв под себя единорога, через мгновение отпустила его, поняв, что перестаралась.

— История короткая. Наша дочь…

Дискорд выпустил небольшие салюты и ударил в тарелки, которые эхом зазвенели на весь дом.

— Та-дам! – радостно провозгласил Дух Хаоса.

Рейнбоу помотала головой, пытаясь прогнать звон из ушей.

— В общем, наша дочь – чейнджлинг.

— Вы что, пили сидр ночью?! – обалдевшим голоском поинтересовалась пегаска.

— Прости, милая. Я это случайно выяснил, пару месяцев назад. Тебе…

— Я понял!!! – завопил Дискорд и начал подпрыгивать на задних копытах.

— Что?

— Ну, конечно! Это же элементарно! Всё сходится! Ваша приёмная дочь – Королева роя! У кобыл чейнджлингов эм… кхм… прости Рейнбоу Дэш, что говорю о таких вещах. В общем, циклы есть только у Королевы, именно она отвечает в Улье за размножение. Да, проблема нарисовалась, не сотрёшь…

Лазурная пони начала громко икать, смешно подпрыгивая на всех четырёх ногах.

— Так… стоп! Стоп, я сказала! – заверещала пегаска, — Медленно! Оба! По очереди!

Оба жеребца переглянулись, видимо, пытались понять, от кого именно она требует ответа.

— Я увидел изумрудное свечение, решил узнать, что это такое сияет. Долго пытался поймать его ночью, потом поставил записывающий кристалл, увидел, как она меняет форму во сне. Скуталу не знает, кто она. Может и знает, только не хочет говорить.

— Напомни-ка мне, где документы на удочерение? – тихо спросила пегаска.

— Подписал давно и отправил в городской Совет для учёта.

Рейнбоу замерла, потом крепко зажмурилась. Отступать давно стало некуда. Этот единорог сделал для неё за последние полгода слишком много хорошего. Ничего не требовал взамен.

— Вы дружите, да? – дошло до кобылы.

— Ага, есть немного, — ответил Дискорд, — нашёл, так сказать, родственную душу.

— Родственную? Душу? – пегаска перестала что-либо понимать, — Ладно, ладно. Я ж знаю, не очень умная.

— Рейнбоу, прекрати. Ты умная и смелая. Дискорд, о какой проблеме ты говоришь?

— Оу… дошли до сути. Когда Королева входит в полную силу, это означает, что она единственная. Состояние Скуталу начало меняться не так давно, значит, Крисалис окончательно разорвала свою связь с роем. Может и жива, но вряд ли. Либо Скуталу возглавит рой и все его Ульи, либо… вы останетесь без дочери.

— Там Торакс правит!

— Верно, моя прекрасная кобылка. Правит. Только «правит» – неверное слово. Жеребец ничем не может править. Таковы законы Эквестрии. Лишь той, которая дарит жизнь, дано право повелевать судьбами и расписываться кровью на скрижалях судьбы, — он поклонился, откуда-то раздались продолжительные овации.

— Дискорд, а чего ты не в своём обычном виде?

— Мне нравится тело пони. Удивительно и хаотично, никогда не знаешь, что оно выкинет. Ах, Торакс никогда не отдаст власть, придётся от него избавиться.

— Эй! Ты на что намекаешь?! – возмущённо фыркнула кобыла, хлопнув крыльями.

— Слишком тяжёлые воспоминания о Крисалис. Он никогда не уступит место правителя. Его страх заставит восстать против новой Королевы. Чейнджлинги сейчас ему доверяют, да и любят.

Кор некоторое время молчал.

— Он сильный?

— Чем большим доверием пользуется пони, тем сильнее он становится. Да, Кор, полагаю Торакс сильный жеребец. Ещё у него есть родственник, можно сказать – брат. Он всю жизнь занимался защитой Улья.

— Если Скуталу не станет настоящей Королевой, она умрёт?

— Да.

— Дискорд! Прекрати! Должен существовать другой выход! Это...

— Прости Рейнбоу, ответ отрицательный. Должен остаться только один. Для чейнджлингов иного ответа не существует. У роя может быть только одна Королева.

— Я никогда ни с кем не воевал. Ну, нападу я на Улей, сколько их там? Множество! Меня прибьют. Никто не подпустит к этому Тораксу.

— Кор, ты забываешь один существенный момент. Ты привязан к этой земле, отсюда тебя может сковырнуть только Принцесса, такая, знаешь, с крыльями и рогом.

— Хорошо, я попробую. Мой долг, защищать своих родных пони. Рейнбоу.

— Вы спятили! Оба!

— Рейнбоу, я что-нибудь придумаю, спасу Скуталу, она станет прекрасной Королевой. Со временем, они её полюбят. Прости, я понимаю последствия, твоя подруга придёт за моей жизнью. Ну, зато дочь выживет, а ты со временем забудешь. Всё равно, живу слишком долго. Дискорд, я знаю твою нелюбовь к крови и смертям, сможешь подкинуть до земель чейнджлингов?

Коричневый единорог кивнул, потом стукнул копытом по полу, оба жеребца исчезли с громким хлопком, по полу полетели радужные мыльные пузырьки. Рейнбоу осталась стоять в пустой комнате. Через несколько секунд до неё начало доходить произошедшее. Её жеребец обменяет свою жизнь, на жизнь приёмной дочери. Она обхватила голову крыльями и закричала от боли.

---

Лазурная кобыла залетела в собственный дом в Понивиле. День полёта по прямой вымотал её, пегаска мчалась изо всех сил, не понимая, что ей делать дальше. Тишина и покой, Флаттершай явно ухаживала за облачным домиком. Всё сияло чистотой. Рейнбоу бухнулась на кровать и накрыла голову подушкой, из-под сомкнутых век покатились слёзы. Скуталу ничего не сказала, только вздохнула, она не знала, что является чейнджлингом. Поинтересовалась, продолжит ли её любить приёмная мать, Рейнбоу попыталась цапнуть за ногу юную кобылу, та взвизгнула и повисла на шее родной пони. Скуталу убедила свою мать, что ей уже хорошо, а Рейнбоу сейчас лучше отправиться домой. Если она настоящая Королева, то всё скоро решится, а если нет, то вернётся в Мейнхеттен и сразу же напишет письмо. Подушка стала мокрой окончательно и бесповоротно. Рейнбоу впервые в жизни чувствовала, что потеряла важную часть судьбы, Кор справится, сомнений быть не может. Сделает всё, ради дочери, пусть даже они родственники лишь на бумаге. Она опять вспомнила зелёные глазки единорога, полные тепла и нежности, наверное, тысячу лет назад он так же смотрел на Минт. Судьба разлучила их навсегда, без права на встречу и объятия. Теперь он потеряет всё остальное, вместе с собственной жизнью. Принцессы не простят убийство правителя чейнджлингов. Рейнбоу встала и подошла к шкафу, покопалась, овса не нашлось. Кобыла вздохнула, потопталась около шкафа с вещами, решила надеть тёплую попону и шарф. После тепла Мейнхетенна, воздух в Понивиле казался очень уж холодным. Во время перелёта не сильно ощущалось, мышцы постоянно согревали тело, преодолевая нагрузки. Рейнбоу отправилась на рынок, вокруг мелькали знакомые мордочки пони, которые она помнила с давних времён. С ней кто-то здоровался, она кивала. В чуть красноватых глазах блестели слёзы. Заприметив Эплблум, которая торговала яблоками, пегаска подошла к ней.

— Добрый день, Эплблум. Продашь яблочек?

— Конечно!

Пегаска рассчиталась за фрукты и, бережно упаковав сочные плоды, отправилась в магазин овса. Эплблум лишь через несколько минут сообразила, что лазурная кобыла говорила очень тихо, а её глаза были мокрыми от слёз. Расторговав весь товар, она потащила пустую тележку домой.

— О! Прибыль! Готовимся к новому году! На подарки накопим.

— Ага! Эм… Эплджек.

— Чаго? – удивлённо спросила оранжевая пони.

— Рейнбоу же в Мейнхеттене живёт?

— То да, с жеребцом они там. Кор зовут. Обещали…

— Она сегодня у меня яблок купила, глаза красные от слёз.

— Чаво?! – растерянно спросила оранжевая земная пони, потом стрелой сорвалась на улицу, на ходу натянув попону.

Она проскакала до окраины Понивиле, где располагался облачный дом лазурной пегаски. Некоторое время носилась кругами, зазывая Рейнбоу, никто так и не появился. Кобыла возмущённо фыркнула и поскакала к Замку, через пять минут крылатая лавандовая пони кубарем влетела в дверь облачного дома. Рейнбоу лежала неподвижно, глядя куда-то в пустоту, на полу валялись огрызки яблок.

— Рейнбоу! Милая! Что случилось?

Лавандовая кобыла попыталась обнять подругу, та зашипела и в ужасе забилась в угол кровати.

— Не… не… подходи…

Твайлайт поняла, что кобыла испугана.

— Это я, успокойся, прошу, всё хорошо. Мы рядом!

Она зажгла свой рог и телепортировала подруг прямо в облачный дом. Кобылы верно оценили ситуацию и, издавая тихое пофыркивание, приблизились к кровати. Рейнбоу забилась в угол окончательно. По лазурной шёрстке катились слёзы.

— Подруга плачет! Ужасно! Кто-то обидел! Сильно! Кому-то надо настучать по голове, но кому? Кажется, я помню этого тысячелетнего гада! Так и знала, обидит!

— Рейнбоу, что случилось? Что он с тобой сделал?

— Ах, дорогая, поговори с нами! Мы всё ещё твои подруги и желаем тебе всего самого лучшего в этом прекрасном мире!

Пегаска некоторое время сидела неподвижно, потом крепко зажмурилась и тихо спросила.

— Твайлайт, ты же можешь меня в тюрьму посадить?

— Это была ошибка! Моя! Я попросила прощения! Целого жеребца тебе организовала! Погоди, ты что-то с ним сделала? Кор жив? – голос аликорна начал подрагивать от волнения.

— Я не знаю. Скуталу обещала письмо написать. Я ведь кобыла, да, у меня же всё есть.

Рейнбоу опять замолкла, потом начала всхлипывать.

— Вы что-то натворили, я поняла. Осталось понять, что именно. Он тебя отправил сюда, посчитал, что здесь безопасно. Скуталу там осталась, с ним. Значит, твоей приёмной дочери ничего не угрожает, в противном случае ты бы её с собой забрала, — Пинки прищурилась, потом фыркнула, — вы кого-то обокрали, деньги нужны на жеребёнка! Точно! Ты ведь беременна? Признавайся!

— Пинки, запаха нет, она не беременна, — бережно погладив подругу крылом, сообщила Твайлайт.

— Слышь, ты ж круче всех! Ну чо раскисла? Неужели ничо сделать-то нельзя?

— Я… я… промолчала, не остановила. Ну, я же кобыла! Это ведь считается, должно считаться! – лазурная пегаска тихо заскулила, из носа потекла кровь.

— Успокойся! Сейчас же!

Пони вздохнула, смахнула копытом красные капельки с носа.

— Я уже спокойна. Да, так правильно. Твайлайт, ты ведь Принцесса. Прошу тебя! Посади меня в тюрьму!

— Прости, милая, я не могу. Ты должна что-то плохое сделать.

Рейнбоу неуверенно почесала голову копытом.

— М-м-м… подраться с кем-нибудь? О! А давай я тебе глаз подобью! Как нападение на Принцессу сойдёт же?

— Я не очень хочу светить подбитым глазом. Почему ты так хочешь, чтобы я тебя посадила в тюрьму?

— Моя дочь…

— Эй, откуда у тебя дочь взялась? – искренне возмутилась Пинки.

— Приёмная. Я о Скуталу. Так вот, она чейнджлинг.

— Ух ты! Как классно!

— Ах, крылья прозрачные? А ты её трогала?

Тут же заголосили кобылы.

— Трогала, не сбивайте! Она чейнджлинг. Кобыла чейнджлингов. Королева.

В комнате стало тихо. Пинки приложила копыто к голове подруги, неодобрительно покачала головой.

— У тебя жар, ты простыла.

— В Мейнхеттене всегда тепло, отвыкла от холода. Это не имеет значения.

— Допустим, это правда, — тихо сказала Твайлайт, — что вы сделали?

— Мы решили, что Торакс никогда не согласится, чтобы в рое появилась новая Королева.

Грива лавандовой кобылы встала торчком, Твайлайт испуганно заржала.

— Что вы сделали с ним?!

— Кор его убил.

— Ты уверена, что она Королева?

Рейнбоу кивнула и тяжело вздохнула.

— Чтобы спасти жизнь приёмной дочери, да, понимаю. Королева без роя умирает, читала об этом. Он обменял свою жизнь, на её. Почему ты не отправила мне письмо?

Лазурная кобыла опустила голову и опять начала всхлипывать.

— Кор тебя не любит.

— Рейнбоу, это случайность. Я не желала его крови или чего-то такого, это противоречит принципам магии Дружбы.

— Дело совсем не в этом, он считает, что ты ничего не делаешь для Эквестрии.

У Твайлайт глаза стали как блюдца.

— Это я-то не делаю?!

— Прости подруга, дружба для него не имеет значения. Иногда он рассказывал о прошлом, почему-то о тех временах не пишут. О множестве смертей от болезней в разрушенном городе, о том, как пони преодолевали трудности. Голод и холод терзали их тела. Он искал способы помочь, всю жизнь пытался обеспечить энергией родной город. Жизнь не всегда похожа на сказку. Принцессы сделали многое. Магия Дружбы не принесёт тарелку овса и не подаст сена на обед, — Рейнбоу замолкла, закрыла глаза, из-под сомкнутых век катились слёзы, — Мы ходили в пустыню, поднялась буря, на три дня застряли в пещере. Сидели, прижавшись боками, и Скуталу посередине. В нос и уши набивается песок, хотелось пить и есть. Я не поняла его действий, лишь потом до меня дошло. Он скормил нам все запасы, только воду растягивал, не давал. Буря закончилась, Кор с трудом переставлял копыта, увязая по запястья в раскалённом песке. Мы добрались до оазиса, вдоволь напились и наелись там. Всего лишь – три дня. Потом я поняла, он ничего не ел и не пил. Боялся, что мы не выдержим. По возвращению в город просил прощения, что подверг нас такой опасности. Знаешь как удивительно в пустыне ночью? Помнишь, мы побывали в Клуджтауне? Там пустыня короткая, её можно преодолеть, есть и дорога и колодцы. Здесь – ничего. Пони тут не живут. Высокие звёзды под куполом неба, ночной холод пробирает до костей, а днём раскалённый шар жарит немилосердно. Кор сказал, есть древний город в пустыне, он там однажды был. Развалины. Хочу посмотреть на пустынные цветы. Теперь ничего не увижу. Он мне нравится, надёжный бок, всегда успокоит и объяснит, — из глаз лазурной кобылы текли горькие слёзы.

— Ты же влюбилась! Втрескалась в него по уши! – лавандовая кобыла поняла, почему её подруга плачет.

— Да, Твайлайт, ты права. Я его полюбила. Твоя царственная подруга ударила его своим Даром. Я Элемент Верности, она в моей душе навсегда. Могла ли отказаться исполнять ваше требование? Рискнуть жизнью этого жеребца? Нет, Дух Верности всегда идёт до конца. Он всё ещё вспоминает ночами свою Минт, плачет. Ты не представляешь, насколько это больно. Даже ревновать не могу, это бессмысленно, его кобыла давно умерла. По утрам пили чай, я научилась готовить, хотя, у Скути лучше получается. Он на Эплджек похож.

— Чо это вдруг?

— Такой же трудолюбивый. Отдыхать совсем не умеет. Приезжали его родственники, всё лето мы ими занимались. Самые обычные кристальные пони. Некоторые плакали, когда уезжали. Говорили, что им никогда раньше не было так хорошо. Жеребята в восторге, ждут следующего лета. За полгода стройки я научилась многим вещам. Из меня плохой строитель, но в материалах и работе я теперь отлично разбираюсь. Знаю все расценки на отделочную плитку, камни, освещение, трубы и… не важно это. Я осталась одна. Если Кор выживет, ты его добьёшь. Напасть на тебя не могу, ты для меня всё ещё подруга, пусть и поселила страх в моей душе.

Твайлайт зажмурилась и скривилась, словно её ткнули иголкой. По лавандовой шёрстке побежали капельки слёз.

— Поэтому прошу, умоляю, посади меня под замок! Я не выдержу! Сорвусь! Не хочу нападать на свою подругу, не хочу причинять ей боль!

— Слышь, эт вот несправедливо получится. Чо ж ты в тюрьме-то сидеть будешь, ага? И чо, как мы себя чувствовать будем?

— Твайлайт не встретится с моими твёрдыми копытами.

— Ах, дорогая, мне совсем не нравится эта идея! – сообщила Рарити.

— Верность, мне никогда от неё не сбежать.

— Хорошо, Рейнбоу. Если тебе так будет спокойней, я это сделаю. Уж прости, обвинять тебя ни в чём не стану. Дай нам немного времени, узнаем, что произошло в рое Торакса, всё выясним. Ты кое в чём неправа. Не всегда возможности соответствуют желаниям. Все пони – добрые создания, так говорят. Это ложь. Правильней сказать, большинство пони – добрые. Достаточно одной ложечки дёгтя, чтоб мёд в бочке стал чёрным и невкусным. Я в этом уже убедилась.

Через два часа Рейнбоу уткнулась головой в прохладную каменную стену и замерла, лёжа на узкой койке. На её мордочке возникла глупая улыбка. Лазурная кобыла закрыла глаза, где-то между сном и явью поплыли тёплые воспоминания о шуме прибоя и запахе водорослей. Серо-белый единорог с зелёными глазами, в них тёплые искорки, мягкая улыбка. От его объятий порой кружилась голова. Почему-то в голову пришла странная мысль, жеребец чем-то похож на артефакт, к нему подходит выражение «таких уже не делают». Через какое-то время ночной страж принёс книги, Рейнбоу улыбнулась, «Истории Дейринг Ду», расширенное издание. Она укрылась тонким покрывалом и начала перечитывать знакомые истории. Где-то в глубине души вспыхнула надежда, Кор сделает всё, чтобы выжить, он не погибнет, не оставит верную пегаску в одиночестве.