Город солнца

Разборки в благородном семействе

Утром Флэш очнулась, от того, что кто-то пихает её копытом в бок. Настойчиво требует открыть глаза и что-нибудь сказать.

— Эй!

Рейнбоу бросилась обнимать сонную пони, гладила её по крыльям, мягко касалась носика.

— Рейнбоу, вчера от Скуталу пришло письмо и от Селестии, почти одновременно. Я помчалась сюда. Где Шайни?

— Отправила его к жене. Обещал вернуться.

— Странно, никто ничего не говорил в письмах, от Каденс не приходило весточки. Ладно, теперь я знаю кто ты на самом деле. Обманщики вы – оба! Ты нарушила ход истории, тот день должен был стать для меня последним. У Шайни тоже имелся кристалл?

— Он остался со мной, не бросил.

— Ты подарила мне жизнь, пусть в другом мире, но это жизнь. Прекрасная и неповторимая. Прости, с твоими подругами я не сошлась, только с Эплджек нормальные отношения. Пишу ей письма. Времени не хватает, слишком много забот. Селестия обиделась на меня, я живу в вашем доме, не стала переезжать в Кантерлот. В прошлый приезд, она заплакала, просила меня быть поближе, а я не могу. Там дом, где жил мой несостоявшийся табун.

Рейнбоу засмущалась и прижала крылья к бокам.

— Флэш, старая я стала, не смогу уже ничего тебе дать. Прости, глупую кобылу.

— Почему ты не настояла? Я бы с радостью вошла в твой табун!

— Потому что я знала будущее. Прости, не нашла в себе сил.

— Рейнбоу, не надо плакать! Ты что? Не надо! Мы всё ещё живы.

Старенькая пегаска уткнулась в бок Флэш, та аккуратно обняла и прижала её к себе.

— Я почему-то думала, лазурный цвет от старости не меняется. У тебя на груди шёрстка стала серебристой, грива-то понятно, это у всех так, цвета тускнеют. Через восемьдесят лет стану такой же, как ты сейчас.

— Нашла себе жеребца?

— Немного не до этого.

— Тебе всегда не до этого. Флэш, жизнь не вечна, мы не аликорны.

— Я всё понимаю, даю тебе слово, найду и обзаведусь жеребятами.

Рейнбоу соскочила с постели, Флэш аккуратно придержала её крылом, пони возмущённо фыркнула.

— Я ещё не разваливаюсь на части.

— Иди, умывайся, крутая кобыла.

Флэш быстро накрыла завтрак и уселась в ожидании, её взгляд упал на трюмо с зеркалом. Она подошла к нему, с удивлением прочитала письмо о назначении пенсии. Недоумённо посмотрела вокруг, порылась в ящиках, достала остальные письма. Через мгновение начала раздувать ноздри, в горле клокотало возмущение. Она закрыла глаза и начала выравнивать дыхание, как учила её Селестия. Рейнбоу как раз появилась около стола и забралась на табуретку. Флэш налила ей в кружку кефир, бросила в него кубик сахара. Глядя на скривившуюся подругу, лишь усмехнулась.

— Я читала, это помогает переваривать еду.

Рейнбоу тяжело вздохнула и залпом выпила кефир, потом взяла кружку с чаем, который ей нравился гораздо больше. Фрукты и сено, завтрак на все времена.

— Рейнбоу, Скуталу дала тебе пенсию?

— Пф-ф-ф! Ты что, уже в бумагах порылась? – возмутилась старенькая пегаска.

— Прости, милая, ты мне не безразлична!

— Ага, так получилось.

— Как именно получилось? Почему пришёл отказ от Селестии? Я с ней ещё поговорю на эту тему, разговор этому белоснежному репейнику явно не понравится.

— Всё ещё ругаетесь?

— Ага, иногда. Очень люблю её.

— Я подданная Принцессы Твайлайт Спаркл. Поэтому получила отказ.

— Ты обратилась к ней? Что она сказала?

— Эм… ну, она помогла мне написать второе письмо в канцелярию диархов. Флэш, ты не думай, она не плохая пони, много всего полезного делает для Эквестрии. Ну, кому я теперь нужна? Старая, еле ползаю. Ей помощницы нужны, те, кто рядом и помогает. От меня уже толку нет.

— Значит, стоит пони постареть и Принцессе он становится не нужным, — в голосе кобылы на миг послышались осколки ледяного дыхания справедливости.

— У нас есть жеребята, нужно уступить им место. Мы жили ради них.

— Ясно. Я с тобой не согласна. Уж прости, у меня другое мнение о подругах. Помнишь, чьё место я заняла? Коттон ушёл на пенсию, я получила его должность. Ты права, он уступил место молодой кобыле. Только я о нём не забыла. Всегда приходила за советами и пенсию ему назначила! Не Совет пони! Он был моим другом, пусть и не очень близким, никогда в помощи не отказывал. Ты говоришь, нужно уступать дорогу молодым, верно, только новые пони не должны забывать о свершениях своих постаревших подруг. История не любит тех, кто забывает её уроки.

— Флэш, я устала от битв и споров, посмотри на меня. Не нужна им и ладно. Я уже не в состоянии ругаться и фыркать. Мне хочется полежать на горячем песке, послушать шум прибоя, повспоминать прекрасные моменты жизни.

— Только Блу Роуз осталась в городе?

— Да, мы сами не ожидали такого. Всем нашим жеребятам нравился город, к тому моменту, как они повзрослели, город пришёл в нормальное состояние. Наверное, это больше связано с выбором особенного пони. Кобылки поскакали за своими жеребцами. Нам внуков на лето привозили, просторный дом этому очень даже способствовал, — пегаска заулыбалась своим воспоминаниям.

Две близких кобылы беседовали, рассказывали о последних событиях, о том, что происходило с ними. Флэш уточняла, кто и что строил в городе, выясняла подробности всевозможных старинных событий, подробно расспросила о жеребятах. Ближе к обеду Рейнбоу опять начала клевать носом, Флэш, заметив состояние подруги, уложила её в постель, чмокнув в нос и пожелав прекрасных снов. Пегаска ещё раз проверила все ящики, шкафчики и тумбочки в доме, записала на листок, что нужно докупить. Заглянула в шкаф, с удивлением нашла там тёплую попону, явно новую, Рейнбоу ещё этикетку не оторвала. Пегаска недоумённо фыркнула, почесала голову, потом заулыбалась.

— Ты не изменилась, всё продумываешь заранее. Вещи на зиму.

Она заглянула на полку, там лежали новенькие шарфик и шапочка.

— Теперь понятно, куда делись подъёмные.

Пегаска села, потом нахмурилась. Ещё раз осмотрела вещи.

— Сто бит отдала за всё. Многовато. Видимо не торговалась. Интересно…

Она поискала знак, на вещах ничего не нашлось. Кобыла удивлённо почесала голову, зачем-то помахала крыльями. Через миг её глаза сверкнули холодом. Она аккуратно сложила вещи обратно. Быстрый осмотр кухонных шкафов, в основном там царила пустота, над печкой оказался только один, забитый до верха шкаф. Три пакета сухофруктов и шесть банок яблочного повидла. На крышках банок фломастером выведен год сбора. Флэш поняла, Эплджек отдала ей вкусностей. Прикинув размер пакетов с сухофруктами, кобыла поняла, на ближайшие несколько месяцев у Рейнбоу проблем с компотом не появится. Больше ничего в доме не нашлось. Флэш помчалась на рынок, купила свежего хлеба и зелени, потом вспомнила, что под раковиной стоял какой-то коричневый горшок, закрытый тканью. Она быстро вернулась обратно, действительно, горшок оказался крынкой с маслом. Флэш аккуратно сняла тесёмку и приподняла кондитерскую бумагу, сомнений в том, кто это дал, не осталось. Посыпка в виде трёх разноцветных воздушных шариков прямо сверху. Видимо запах свежего хлеба разбудил кобылу. Она приподнялась на постели и начала облизываться, потом нацепила очки.

— Сначала ванна, я пока чай сделаю.

Рейнбоу возмущённо фыркнула и послушно отправилась принимать водные процедуры. Через какое-то время она уже сидела за столом, жадно поедая свежий хлеб с маслом.

— Пинки дала?

— Ага, я попросила. На рынке продают только обычное, без добавления сахара. Дома топить, потом смешивать, ну, не хочется.

— А Пинки не знает, что сладкое масло да ещё с белым хлебом плохо отражается на фигуре? – возмущённо фыркнула Флэш.

— Ты чего? Мне давно за сотню! Какая фигура? Ещё скажи, чтобы глазками кому-нибудь похлопала.

Зеленоглазая пони захихикала.

— Опять смеёшься надо мной – надулась Рейнбоу.

— Я тебя люблю, милая. Твоя старость этому не помеха. В моём сердце ты всегда останешься молодой. Ну вот, опять плачешь.

Флэш обошла стол и обняла её, пони уткнулась в её грудь.

— Что тебя тревожит?

Рейнбоу долго смотрела в глаза подруги, потом вздохнула.

— Нога вот болит. Крутая пегаска с трудом ходит.

— У всех пони к старости проявляются всевозможные болячки. Так должно происходить, природой предусмотрено. Пользуйся крыльями, они ведь не болят?

— Нет, крылья в порядке. Ох, не смотри так, всё равно добьёшься ответа? Ничего у тебя не изменилось. Хочешь разложить всё по полочкам, подвесить циферки.

Лазурная кобыла с зелёными глазами улыбнулась и покачала головой. Выкрутасы Рейнбоу она прекрасно знала.

— Ладно, ладно. Боюсь, что Шайни не вернётся.

— За рог притащу, — уверенно ответила кобыла.

— Флэш, он тоже постарел. Сколько нам осталось? Не обижай его.

— Ты стала слишком доброй, — с умилением проворковала зеленоглазая пони и погладила её по поблёкшей гриве.

— Обзаведёшься жеребятами, сама поймёшь.

— Почему никого в табун не взяли?

— Ох, ты знаешь, мы думали на эту тему. Не получилось у нас заманить ещё одну кобылу. Не единожды пробовали, за тёплым периодом следовал разлад. Мы сохранили дружеские отношения, переписывались. Причина понятна, мы не могли рассказывать о себе правду, недосказанность постоянно висела в воздухе, это плохо отражается на доверии. Ты надолго ко мне? – мягкая улыбка старой кобылы, пегаска напротив опустила голову.

— Хочешь, чтобы ушла?

— Зачем тебе сидеть со старой пони? Твоя жизнь только началась, будет плохо или помощь какая понадобится, сообщу. Я ж крутая кобыла!

— Давай так сделаем, как только Шайни вернётся, я полечу в Кантерлот. Завтра у меня дела, а тебе нужно на зиму купить одёжку.

— Так я уже! Времени свободного теперь много, слетала на рынок, — гордо сообщила Рейнбоу.

— Почему не к Рарити?

— Эм… — кобыла явно смутилась, потом подняла взгляд на Флэш, та, как ни в чём не бывало, ждала ответа, — Флэш, ты принесла хлеб. Значит, все ящики обыскала. Письма нашла. Не заметить попону и шарф не смогла бы. Следовательно, твой вопрос, почему я не пошла к подруге, да?

— Ты права, прости. Хотела выяснить.

— Она зарабатывает шитьём. Если все подруги начнут к ней приходить и просить бесплатно сшить вещи, она останется с пустыми копытами. Её вещи очень крутые. Они стоят дорого, Рарити талантливая пони. Мне же нужна самая обычная попона.

— Как же так получилось с Эплджек, что она тебе выдала гору сухофруктов. Их ведь можно и на рынке купить.

— Ха! Ты попробуй, откажись. Обидится.

— Масло? Его ведь Пинки тебе дала?

Рейнбоу замялась, начала водить копытом по поверхности стола, потом исподлобья посмотрела на подругу.

— Не, я купила в Сладком уголке у Миссис Кейк. А делала Пинки, только она шарики рисует. Я люблю сладкое масло, — призналась она.

— Из всех подруг, только Эплджек тебе что-то бесплатно дала, так получается?

— Это имеет значение? Флэш, я выпала из их круга. Они всё ещё относятся ко мне, как к подруге. Нет в этом ничего хорошего. Забота обо мне не заменит им жеребят. Я уже сполна получила всё, что полагается кобыле.

Флэш мягко улыбнулась, потом потащила её в лес, забрав с собой корзинку с продуктами и тёплый плед. Две подруги вновь говорили, о чём? Это не имело никакого значения, свет в глазах родной пони, тёплые слова. Долгий рассказ о счастье и бедах, которые навсегда остались в прошлом. Солнышко прогревало цветущий луг на опушке леса, запах трав, бесконечное голубе небо без единой тучки. Иногда где-то в вышине проносились пегасы. Мир, полный счастья и улыбок…

---

Под вечер Флэш притащила уставшую кобылу обратно в дом, напоила чаем и уложила спать, очередной раз уселась рядом с задремавшей пони. Из глаз вновь побежали слёзы. Слова Селестии били набатом в ушах, «Время свершений для пони заканчивается в положенный срок, их счастье и беды остаются позади, вечные луга принимают уставших путников. Такова наша жизнь. Долг бессмертной Принцессы, сделать так, чтобы никто не ускакал раньше времени на встречу со своей звездой». На небе появилась огромная луна, из окна потянуло прохладой, Флэш бросила взгляд на часы, почти полночь. Она укрыла старую кобылу, поправила ей подушку, потом покачала головой. Флэш выпорхнула в окно, закрыв створки снаружи, помчалась к дому Эплджек. В глазах кобылы горел ледяной огонь. Лазурная пегаска заглянула в окно, оранжевая пони уже спала. Крылатая кобыла аккуратно толкнула створки, они раскрылись. Она впорхнула в окно, бесшумно опустилась около кровати, коснулась копытом Эплджек, та открыла глаза.

— Ты чо? Ночь на дворе!

— Ты поедешь к родственникам.

— Чагось? – пытаясь протереть глаза копытами, поинтересовалась пони.

— Тебе нужно посетить дальних родственников. Прямо сейчас, езжай к ним.

Оранжевая пони села в кровати, подозрительно уставилась на кобылу. Камни в её ожерелье неярко переливались, в глазах кобылы сиял холод. Эплджек поёжилась.

— Эплджек, уезжай на пару дней, — мягко попросила пегаска.

— Спросить можно, чего случилось?

— Можно, только я не отвечу.

Эплджек долго молчала, потом тихо спросила.

— Поругаться с моими подругами хочешь, а меня ограждаешь, агась?

Флэш кивнула.

— Ты ж понимаешь, я их не брошу.

— Знаю, поэтому и прошу уехать на пару дней. Эплджек, так будет лучше для тебя. Поверь. Тебе не стоит слышать обвинения. Ты единственная, кто их не заслужил.

Оранжевая кобыла потёрла копытами голову, потом кивнула.

— Только не причиняй вреда, ага?

— Я люблю всех пони, это выше моих сил.

Пони встала, подошла к шкафу, быстро собрала вещи в перемётные сумки, смоталась на кухню, взяла немного еды. Флэш дала ей биты на дорогу, несмотря на возмущённое фырканье. Через полчаса пегаска усадила земную пони на поезд до Эпллузы. Флэш помчалась в квартал ночных пони, куда отправилась присматривающая за ней кобылка. Пони нашлась быстро, обеспокоенная мордочка стала ответом на появление лазурной пегаски на пороге. Письмо для солнечной Принцессы ушло сразу же. Флэш провела ночь, обнимая крылом свою постаревшую подругу и вдыхая милый сердцу запах. Она быстро заснула, согревая пони теплом своего тела. Ранним утром оставила на столе завтрак для Рейнбоу и направилась в замок. День предстоял тяжёлый. Уже на подлёте почувствовала присутствие солнечного аликорна. Печальная улыбка коснулась мордочки лазурной кобылы.

— Доброе утро, Флэш. Я всегда рада твоим письмам, ты не находишь требование явиться к девяти утра, несколько неуместными?

— Прости Селестия, без тебя этот цирк никогда не закончится, — она замолкла, заметив, что тут присутствуют обе сестры.

— Нам тоже стало интересно, чем вызвано сие.

— Луна, эм…

— Нам кажется, ты не хотела этого делать. Не ошибёмся, коль скажем так? – опечаленно спросила ночная кобыла.

— Ты права, не хотела. Мне это всё не нравится.

Твайлайт крупом почувствовала подступающие проблемы.

— Селестия, скажи, хотя бы раз в жизни я обижала твоих подруг?

— Только со мной ругалась, с теми, кто был мне близок, никогда.

— Тогда почему ты так поступила с моей подругой? С какой целью? Научить столетнюю пегаску чему-то? Довести её до слёз?

Селестия вздрогнула, потом поняла о чём речь.

— Она подданная Твайлайт, именно это я указала в письме, — она замолкла, — письмо писала мэр Понивиля, уверена, она отправила её по правильному адресу.

Твайлайт испуганно заскулила, она всё поняла.

— Твайлайт? Что произошло? – обеспокоенно поглядывая на лавандового аликорна, спросила белоснежная кобыла.

— Ни-ни…ниче-го… я…

— Пенсию в итоге Рейнбоу получила. Есть только небольшая проблема, да, Твайлайт? Теперь среди твоих подданных нет лазурной пегаски и в списке жителей Понивиля её нет.

— Как? Она же дома! Дома была! – растерянно выпалила лавандовая кобыла.

— Селестия, я не злая пони, мне не по душе подобное, не злись. Рейнбоу Дэш для меня больше чем подруга, я рассказывала тебе об этом. Ты называешь свою бывшую ученицу Принцессой Дружбы. Наверное, для многих это действительно так, пока не постареют. Потом старые пони становятся не нужными. Ну, разве что, потребовать с них ещё что-нибудь, что только они в состоянии сделать. Твайлайт, ты считаешь свой поступок правильным? Она исполнила твоё пожелание. Письмо от Королевы Скуталу в твоих копытах, не так ли?

По щекам лавандовой кобылы текли слёзы.

В зал примчались подруги Твайлайт, все, кроме Эплджек.

— Твайлайт! Эплджек уехала в Эпллузу, будет только через пару дней. Эплблум не знает, что случилось. Мы… ты чего плачешь? – растерянно спросила Пинки.

— Вот и остальные подошли, хорошо как. Рарити, посмотри, красивая вещь?

Флэш достала из своей сумки тёплую попону, шапочку и шарф.

— Ах, самые обычные, к чему этот вопрос?

— Она их купила позавчера. Обычные вещи купила, на свою пенсию. Ей подъёмные дали, отправила сто бит родителям, ещё накопытники хочет купить на зиму. Со следующей пенсии.

Рарити оторопело уставилась на лазурную кобылу.

— Пинки Пай, ты всегда всех радуешь. Это твой дар. Скажи, почему тебе не пришло в голову, что старенькая пегаска не сможет у тебя ничего попросить, ей будет стыдно. Наверное, ты помнишь, она всегда любила сладкое масло с горячим хлебом. Она перенеслась на тысячу лет, как думаешь, сколько битов у неё осталось? Мне всегда казалось, это так просто. Видеть и понимать. Для этого не требуются навыки дружбы, всего лишь толика сострадания и понимания. А ты, Флаттершай. Тебе удалось договориться об операции?

— Эм… частично. Для старых пони есть определённая квота на бесплатное лечение, я подала заявку, у них срок на ответ – две недели.

— Две недели, да, я читала. Ты уверена, что она доживёт?

— Не говори так!!! – испуганно пискнула пегаска.

— Все отличились, каждая из вас! Скажи мне, Твайлайт, ты со всеми своими подругами так будешь поступать?

— Это случайность! – заверещала кобыла, пытаясь смахивать слёзы кончиками крыльев.

— Случайность, говоришь? Я тебе не верю. Как звали жеребят Рейнбоу и Шайнинг Армора?

Твайлайт удивлённо фыркнула, Пинки начала чесать голову.

— Эм… она не называла их имён, только фотографии были, — тихо ответила жёлтая пегаска.

— А вы её спросили об этом? Что может быть важнее для пони, чем судьба собственных жеребят? Вам безразлично.

Кобылы опустили головы.

— Твоя помощь в воровстве, тоже случайность? – едко поинтересовалась Флэш, указывая копытом на Твайлайт.

— Мы не считаем твоё решение правильным, зачем причинять боль? – встряла Луна.

— Ч-ч-что… я… я монеты лишней не брала!

— Флэш, ты что-то нашла, я знаю, не хотела говорить, боялась моих слёз и обид. Мы все виноваты, ты права. Тебе самой не обязательно так поступать. Мы заслужили твоё фырканье.

— Нет уж, пусть говорит!

— Твайлайт, тебе это не понравится.

— Выбирай друзей. Точка. Я не стану больше ничего говорить.

Пегаска с разбегу бросилась в дверной проём, оставив собравшихся в зале. Селестия сидела молча, смотрела на кобыл, пытаясь понять.

— Нам кажется, она сильно обиделась. Надо бы проследить, с неё станется кому-нибудь шею свернуть.

Рог Принцессы Луны вспыхнул, посылая зов. Через несколько секунд в дверь заглянула озадаченная мордочка ночной пони.

— Проследи, не дай наделать глупостей.

Кобыла кивнула и исчезла.

— Твайлайт, что произошло с пенсией? Почему ты не назначила её?

— Потому что пенсию назначает мэр города или в некоторых случаях канцелярия диархов. Значит ей пришёл отказ… почему? Два письма, одно она отправила с помощью мэра, на него пришёл отказ, затем попросила меня. Что ж, теперь понятно, почему она расстроилась и не захотела отправлять письмо. Ведь ответ на подобное она уже получила. Селестия, у меня нет казны, я не распоряжаюсь денежными потоками, налогами и всем таким. Это ваша обязанность.

— Верно, Твайлайт. По правде говоря, деньгами заведует наша сестра, у неё это лучше получается. Мы не лезем в налоги. Ночным пони пенсию назначает их Принцесса. Мы! Это мы подписываем ночным Стражам выход на пенсию. Ночные пони принадлежат нам, мы за них в ответе. У тебя пять кобыл, ты за них в ответе! Что помешало тебе написать указ о назначении пенсии?

— Порядок оформления документов! Уложение о порядке оформления довольствия для потерявших трудоспособность пони. Знаете такой документ? На нём есть подпись! Твоя подпись – Селестия! Я действовала так, как указано там.

— Недопонимание, основные события произошли из-за него. Твайлайт, эти пять кобыл твои. Не мои, не Луны, не Каденс. Только твои и ничьи больше. Только ты вправе им приказывать, остальные могут лишь просить. Это за них ты должна кусать и лягать всех подряд. Плохо выглядит случившееся, этого уже не изменить. Прошу, не делай так больше, они достойные пони. Старость – черта мудрости и понимания, когда-нибудь ты останешься одна, как и мы с сестрой, этого не изменить. Твой долг – помнить и любить их, даже через тысячу лет.

Лавандовая кобыла сидела, понурив голову, слёзы капали из прекрасных аметистовых глаз.

— Принцесса Селестия, мы сделали больно своей подруге, да? Своим невниманием и нежеланием принимать её старость. Да?

— Да, Пинки Пай. Мы все совершаем ошибки, их нужно исправлять. Прошу вас, мои маленькие пони, постарайтесь всё исправить. Рейнбоу прожила долгую жизнь, она достойна вашей заботы и внимания. Так сложилось, ей досталась незавидная доля. Ничьей вины в том нет.

— Блу Роуз! – выпалила Флаттершай, — она упоминала её! Только сейчас вспомнила.

— Одна из пяти, наверное, это не очень хороший результат. При мне она её не упоминала. О каком воровстве шла речь? Луна?

— Около месяца или чуть больше, она раскопала что-то в Мейнхеттене, связанное с археологическими изысканиями. Понять невозможно, для этого нужно обладать её талантом к анализу.

— Изыскания? Мейнхеттен? – глаза кобылы сузились, в них вспыхнуло белое пламя, — я поговорю.

— Ах, Принцесса Селестия, что означало её выражение об исчезновении Рейнбоу из Понивиля?

— Список жителей, это специальное заклинание. Когда таковой появляется, он оставляет свой магический отпечаток на свитке. Пони ложится на запястья перед своей Принцессой, той, которую он избрал. Это оставляет отпечаток во всей магии Эквестрии, словно далёкое эхо. Специальные заклинания способны перенести это эхо на бумагу, именно так работает поиск по генеалогическим деревьям. В центральной библиотеке Кантерлота есть свитки жизни, по сути – что-то вроде переписи населения. Тыкаешь в имя, заклинание разворачивает его по всему дереву, можно проследить жизнь каждого пони. Есть ещё одна веха в жизни каждого пони, она или он долго работали на благо Эквестрии, наградой за честный труд является пенсия. Я имею в виду, от имени государства. У нас их несколько, Эквестрия под копытом диархов, Кристальная Империя, Королевство Грифонов, Королевство чейнджлингов, Сиквестрия, мелкие образования вроде Королевства Шторма, где правит Темпест, ещё Седельная Арабия, Зебрика. Жизнь пони складывается по-разному, некоторые остаются на чужой земле, считая её своим домом. Зекора хоть и зебра, но пенсию она получит от меня. Тот, чью благодарность принимает пони за свою работу на протяжении жизни и становится для него правителем. Настоящим правителем, тем, кто благодарит за труд.

— Эм… я не поняла, Твайлайт не назначила пенсию, вы тоже. Тогда кто?

— Мы не ошибёмся, коль скажем, что со своей приёмной дочерью она увиделась. Ответ очевиден. С того дня, как она прижала к груди ценное распоряжение о пенсии, Рейнбоу приняла свою новую правительницу. Скуталу оплатила своей матери честный труд и пятерых жеребят. Её имя исчезло из свитка жителей Понивиля и подданных Принцессы Твайлайт.

— Что я натворила?!

— Мы все совершаем ошибки, прошу вас, помиритесь с ней. Объясните, покажите, докажите, что вы всё ещё её любите и вам от не неё ничего не нужно, кроме неё самой. Твайлайт, по поводу второй части, мы побеседуем отдельно, хорошо?

Лавандовая пони тёрла глаза крыльями, пытаясь подавить всхлипы.

— Девочки, я вас люблю, всех! Правда! Клянусь! Пожалуйста, верьте мне!

Луна превратилась в дымку и исчезла, Селестия подошла к Твайлайт, обняла её, та уткнулась в тёплый бок, спрятав голову под крыло.

— Я плохая пони.

— Ты хорошая, Флэш слишком сильно любит её, есть моменты, о которых я не рассказывала. На одном из совещаний, на меня попытался накричать жеребец, она его чуть не убила. Я не шучу, Твайлайт, мне пришлось загородить собой незадачливого спорщика. Она никому не доверяла, вообще никому. Всегда искала подвох, в словах и делах. Трижды проверяла денежные документы. Попытка прибрать что-нибудь к своим копытам заканчивалась самой натуральной дракой, поверь, второго раза ни одному из виновных не хотелось. Верность и честь. Флэш не умеет по-другому. В том часть моей вины, в те времена жизнь складывалась иначе. Вспомни мой рассказ, её посадили за решётку за кражу яблок.

— Селестия, клянусь, я ничего не крала. Ни одного бита! Я помню твои наставления, Принцесса не имеет права на коммерческую деятельность.

— У тебя есть друзья в Мейнхеттене, связанные с изысканиями?

— Я уже поняла о ком речь. Завтра же поеду.

— Что ты сделаешь с ним?

Обиженно надувшаяся розовая кобыла мрачно сообщила.

— Я застрелю этого пони, из пушки.

— Твайлайт, отличие высших пони от обычных в том, что они могут вытаскивать на свет хорошее и прятать поглубже плохое. Для этого не надо бить копытом в лоб, как это делает Флэш. Есть более рациональные способы.

— Эм, Принцесса Селестия. Если кто-то вас обидит, Флэш этого пони размажет по земле в прямо смысле.

— Да, Флаттершай. Мы с сестрой удержим её от необратимых действий, к тому же, нас давно никто не обижает. За тысячу лет Принцессы стали символом прекрасного будущего. Мы стараемся остаться такими.

— А меня это тоже касается? – неуверенно спросила Твайлайт.

— У тебя есть шанс проверить терпение Флэш. Один из полезных навыков, он тебе пригодится в будущем. Не все пони прекрасны как твои подруги. Некоторые похожи на спелое румяное яблоко, которое прогнило изнутри. Она высказала всем и всё сейчас. Эплджек вовремя уехала, обычно Флэш прогнозирует свои действия на много шагов вперёд, она бы такого попросту не допустила. Следовательно, именно она попросила вашу подругу уехать.

— Видимо, претензий к Эплджек у неё нет. Она что-то дала Рейнбоу.

Кобылы переглянулись, потом покивали головами и направились к выходу, оставив Твайлайт и Селестию наедине. Как только зал опустел, лавандовая кобыла бросилась на грудь солнечной Принцессе, та обняла её крыльями.

— Всё хорошо, Твайлайт. Флэш добрая пони, она любит всех нас, переживает за Эквестрию в целом. Ожерелье на её груди – тяжёлая цепь до конца жизни, я надеюсь, ей удастся обрести рог. С каждым годом пони становится больше, нам нужны правительницы, мы с Луной не успеваем следить за всем происходящим. Часть пони теперь у Каденс, этого мало, ты тоже не можешь разорваться. Возможно, твоим подругам удастся обрести вечность. Надежда – наше знамя на все времена. Твоя вера в них, подвигнет твоих подруг на свершения ради Эквестрии.

— Почему Каденс не пишет?

— Полагаю, сильно занята. Последнюю неделю она не проводит приёмы, о своём муже ничего не говорит. Наверное, улыбается ему, пытается доказать, что он ей дорог. Ей придётся забрать Рейнбоу, от этого не сбежать. Она Принцесса Любви, пойти против своей натуры не сможет, как бы сильно не любила Шайнинг Армора, теперь в её табуне две кобылы. К сожалению, ненадолго.

Твайлайт крепко зажмурилась, из глаз опять брызнули слёзы.

— Ты её любишь, Твайлайт. Она для тебя близкая пони. Слово «подруга»… нет, это не то. У тебя много подруг и друзей, эти пятеро – особенные. Благодаря их вере в тебя, доверию, желанию помочь ты получила крылья вдобавок к рогу. Чем старше они будут становиться, тем дальше растянет вас жизнь. Оставайся для них верной подругой, понимающей, всепрощающей и любящей. Невнимание приводит к бедам. Они не станут тебе жаловаться на жизнь, Рейнбоу ведь ни слова не сказала о своих проблемах. Ты обязана знать об их проблемах и жизненных событиях. Ищи способы, которые позволят тебе знать всё о них и вмешиваться в нужный момент. Это счастье – когда есть кто-то сильный, который незримо присутствует рядом. Помоги им найти жеребцов или войти в табун, жизнь подарит понимание правильных поступков. Для тебя – обучение музыке жизни, для них сама жизнь.

— Спасибо, Селестия. Спасибо, что веришь в меня.

— Вернёмся к делам, судя по недовольной мордочке, ты знаешь, кто воспользовался твоей благосклонностью в своих тёмных делишках?

— Предполагаю. Я выясню.

— Помни о правилах. Принцесса не говорит, что хорошо, а что плохо, она указывает Путь.

— Чай? – лавандовая кобыла завиляла хвостом.

— С удовольствием.

Рейнбоу проснулась от каких-то невнятных голосов. Кто-то довольно громко ругался и спорил. Она привстала на кровати, пошарила копытом, нашла очки. Потом тепло улыбнулась, вспомнив, как когда-то Кор так же искал свои очки, правда, видел он получше, чем она сейчас. Дверь отворилась, в комнату по очереди вошли все кобылы, кроме Твайлайт и Эплджек.

— Извини, ждать пока ты проснёшься, они не захотели, — возмущённо фыркнула Флэш.

Пони начали по очереди ложиться на запястья, утыкаясь головами в пол.

— Вы чего? – ошарашенно спросила Рейнбоу.

— Ах, дорогая, Флэш умеет расставлять всё по полочкам. Мы оказались плохими подругами. Твайлайт сейчас проводит Принцессу Селестию и прискачет. Просим простить нас за невнимание к своей лучшей подруге. Мы тебя любим, только по привычке не обращали внимания на мелочи, которые стали слишком важны. Мы все просим прощения.

— Флэш, зачем ты их расстраиваешь? И меня заодно?

Пегаска стянула очки и начала тереть мокрые глаза копытами. Кобылы подскочили к ней и обняли со всех сторон.

— Мне ничего нужно, правда.

Рарити возмущённо фыркнула.

— Ах, прости, это те слова, в которые мы больше не поверим. Говори нам! Лучше услышать отказ, чем не задать вопрос. Рейнбоу, твои подруги не забыли тебя, не думай так о нас, проблема в том, что мы не имеем опыта, необходимого для понимания. Прости за это.

— Эм… прости нас, пожалуйста.

— И не покупай больше масло! Во-первых, от этого толстеют, а во-вторых, я тебе его сама принесу. Вот выйдешь на работу, начнёшь хорошо зарабатывать, тогда и поговорим о покупках!

— Да кто же возьмёт на работу в таком возрасте? Толку от меня…

Пинки победно заржала.

— Вот! Вот! Вот когда возьмут, тогда и поговорим! А сейчас… та-дам!

Она вытащила из воздуха горшочек с маслом и вручила его старенькой кобыле.

— Эм… Рейнбоу, а ты случайно не знаешь, — жёлтая пегаска покраснела, — как зовут жеребят?

— Каких? – растерянно спросила лазурная пони с поблёкшей гривой.

— Твоих, конечно же! Других-то нет!

— Моих? Блу Роуз, Санни, Скай, Сайрен и Пит. Кобылок я называла, жеребцов Шайни. А что случилось? Их ведь уже нет сейчас… то есть…

Рейнбоу закрыла мордочку крыльями и тихо заплакала. Пофыркивающие пони бережно обняли подругу, даже Флэш присоединилась.

— Рейнбоу, тебе нельзя волноваться. Я уверена, они прожили прекрасную жизнь! Тебе обязательно нужно найти их памятные камни и выяснить, чем занимались твои жеребята. Вдруг есть что-то важное для сегодняшнего дня? Тайные записи, артефакты, да мало ли?

— А ещё, было бы неплохо найти твой памятный камень, — тихо сказала Флэш, — хочу посмотреть, что тебе сделал Шайнинг Армор.

— Тысяча лет прошла, думаете, он сохранился?

— Шайнинг не сказал, где поставил?

— Нет, только упомянул, что сделал хороший камень, крутой очень.

— Не плачь, подруга. А можно тебя спросить, что там?

— Ничего Пинки, тишина и пустота. Я не видела небесных лугов, мне они не светят.

— Ах, это почему так? – возмутилась Рарити.

— Она убивала пони, невозможно получить прощение за это. Мне тоже не светят вечнозелёные поляны.

— Вы уничтожали пиратов! Это плохие пони! Они ведь вредили всему городу и торговле, кто-то оставался без еды!

— Скажи, Пинки Пай, ты бы поступила так же?

— Да! Да! Если пони плохо себя ведут, грабят и убивают! Они перестают быть пони!

— Я очень надеюсь, тебе никогда не придётся через это пройти.

В комнату влетела запыхавшаяся Твайлайт.

— Мне когда-нибудь повезёт? Наступит ли тот день, когда я перестану видеть слёзы в глазах моей лучшей подруги? Рейнбоу, недосказанность всегда приводит к ссорам, это как доверие, ты должна доверять нам, а мы тебе. Я проверила, твоего имени больше нет в свитках Понивиля. Клянусь, никогда, ни одна из нас не желала тебе зла. Мы любим тебя! Ошибаемся, как и любые пони, ты прожила целую жизнь, неужели не совершала ошибок? Не гневайся на нас, прошу тебя!

— Ну, наверное, скоро уже перестанешь видеть, — вздохнув, ответила пегаска, потом покачала головой, — прости. Я поеду в Мейнхеттен завтра, Флэш поможет добраться. Пинки права, нужно поискать памятные камни.

— Если захочешь там остаться, не проблема. Мы приедем в гости. Кстати, серебряная грива смотрится очень даже хорошо! – тепло улыбаясь, ответила Твайлайт, её крылья легонько дрожали.

— Ха! В чём-то я же должна остаться крутой. Я поняла тебя, Твайлайт, прости, не смогла попросить, стыдно клянчить. Постараюсь в будущем прямо говорить, отвыкла от просьб и поклонов.

Твайлайт вытащила из седельной сумки чистый свиток и набросала текст, потом вручила его пегаске.

— Это на всякий случай, если кто-то не захочет тебе что-то показывать. И знаешь, я поеду с вами. Кое с кем нужно встретиться, да, Флэш?

— Твайлайт, я не знаю. Моя жизнь закончится, твоя – нет. Кровь пони станет тяжким бременем до конца веков на твоих копытах. Трижды подумай. Я скорее сдохну, чем дам Селестии запачкаться в крови.

— Я не такая кровожадная.

Сборы не заняли много времени. Старенькая кобыла шумно пыхтела, набивая свои седельные сумки. Твайлайт села на табуретку за столом и наблюдала за её действиями, пони постоянно что-то роняла, суетилась, поправляла очки. На предложение помочь ответила, мол, сама ещё в состоянии собрать вещи. Через двадцать минут они вышли по направлению к вокзалу, небольшое переругивание и Флэш закинула Рейнбоу себе на спину, Твайлайт взяла её сумки. Пять минут полёта и они приземлились на перроне.

— Я куплю что-нибудь в дорогу.

Твайлайт пошла внутрь вокзала, Флэш села рядом с подругой и обняла ту крылом, мягко прижав к себе.

— Простишь её?

— Заботливая мамочка, — Рейнбоу возмущённо фыркнула.

— Ей предстоит долгая жизнь, твои обиды навсегда останутся в её сердце. Она тебя не забудет, о чём ты хочешь, чтобы Твайлайт вспоминала?

Твайлайт с сумками замерла чуть поодаль, навострив уши и слушая разговор.

— А что она меня обижает? Что я ей сделала плохого? Пенсию, копейки! Неужели я не заслужила? – послышались тихие всхлипы, — Мне же не нужно ничего ценного. Да кому я нужна, вон, ноги болят, засыпаю часто и вижу плохо.

— Ты нужна, поверь. Просто поверь. Они ещё не осознали до конца, что их подруга внезапно постарела. Для них это действительно неожиданно. Ты прожила целую жизнь, более сотни лет, разве не обрела там подруг?

Пони перестала всхлипывать и смущённо улыбнулась.

— Хотела бы я их познакомить, не получится ведь.

— Увы, уже нет. Не забывай тех, кого любила. Все твои подруги поступят так же, память – это самое ценное в нашей жизни. Кстати, ты мне ничего о Коре не рассказывала.

— Нечего рассказывать, мимолётное счастье. Даже жеребёнка не успела ему сделать. Флэш, прошу тебя, мне плохо, очень одиноко. Не надо ворошить болезненные воспоминания.

Твайлайт присела рядом, упорно пытаясь тереть глаза кончиками крыльев.

— Ты чего? – хором спросили пегаски.

— Сдачу не дали, Принцессам не положено, — фыркнула лавандовая кобыла.

Она опустила две корзинки с едой перед ними.

— Ехать сутки, поесть надо. Рейнбоу, а ты какую-то диету соблюдаешь?

— Нет, вроде бы, — она привычным жестом поправила очки.

— Почему? – удивлённо фыркнув, поинтересовалась Твайлайт.

— Да чего, нормально всё с животом. У Шайни проблемы, солёное и острое нельзя, он любит рапанов. Готовила на завтрак…

Флэш обняла крылом пегаску, начавшую тереть глаза кончиками крыльев.

— Почему ты не поехала с ним?

— Чтобы мне остатки перьев повыдёргивали? Нет, спасибо.

— Рейнбоу, ты всех аликорнов считаешь плохими? Я ошиблась и много проблем тебе доставила, обижала незаслуженно. Каденс что тебе сделала? Ты её воспитывала! Вы все приложили копыто к её судьбе. Рисковали жизнью ради неё!

— Кстати, всё хотела уточнить, сколько она с вами прожила и почему ничего не помнит? – заинтересовалась Флэш.

К перрону подошёл поезд, дав несколько протяжных гудков и выпустив клубы пара. Пони быстро загрузились, несмотря на возмущённое фырканье пегаски, её бережно подсадили на подножку. Флэш и Твайлайт заняли верхние полки, Рейнбоу осталась на нижней.

— Никто сюда не сядет, проверено, — Твайлайт немного печально улыбнулась.

— Ага, это у них охрана так проявляется, с Принцессой едут только те, кого она сама пригласила. Когда диархи куда-то направляются, им вообще специальный вагон цепляют. Я один раз скаталась с Селестией, больше не хочу. Не знаю, когда она спит. Постоянно засыпана бумагами. Рейнбоу?

Кобыла уже задремала, уронив голову на мягкую подушку.

— Спит? – растерянно и тихо спросила лавандовая кобыла.

— Твайлайт, ей примерно сто семнадцать лет. Поверь, это почтенный возраст, тело уже не такое резвое, мышцы быстро накапливают усталость. После сотни лет пегасам и земным пони нужно больше спать, наши рогатые сородичи наоборот теряют сон, только устают гораздо сильнее. Я не могу понять, что-то с ней не так, почему она отправила Шайнинг Армора? Теперь сидит и плачет, любит его. Я чувствую это.

— А ты с ними… там… ну…

— Ага, втроём классно. Ну, аликорнам это не светит, так что, нет смысла в описаниях.

Твайлайт аж подскочила, ударившись рогом о потолок.

— Ты меня опять обидеть хочешь?

— Нет, с чего ты взяла? – лазурная пегаска удивлённо уставилась на аликорна.

— Я плохая? Некрасивая? Что со мной не так?

— Эм… как бы тебе объяснить, ты аликорн! Высшая власть на этой земле. Та, перед которой нужно лечь на запястья. Принцесса Твайлайт Спаркл. Я ничего не путаю? Твайлайт, серьёзно, прости, если обидела. Ты Принцесса, этого уже никто изменить не в силах. Ты не сможешь быть с жеребцом. Возможно, когда-нибудь, я не знаю, не уверена. Каденс избрала Шайнинг Армора, всё так. Её уговорила Селестия, на то была очень серьёзная причина. Гораздо важнее любви.

— Ч-ч-что? Ты о чём?

— Твайлайт, только не говори, что не знаешь. Не надо лгать.

— Я! Ничего! Не знаю!

Лазурная кобыла довольно долго смотрела на аликорна, потом покачала головой.

— Они боятся, Твайлайт. Самый обычный страх, с каждым прожитым столетием он растёт, грозится затопить их целиком. Иногда происходят срывы, любая обида становится трагедией. Недостаток внимания, грубое слово и аликорн впадает в депрессию, именно это случилось с Луной. Обе хороши, одна не оказала должного внимания, другая потянулась к тёмной стороне. Ты ведь знаешь, что у Селестии были жеребята? Судя по глазам, она никогда не говорила с тобой на такие темы. Были, как и Луны. Их матери живы и по сей день, кровь наших Принцесс продолжается сквозь тысячелетия. Вместе со слезами и болью. От этого не спрятаться. Невозможно забыть собственных жеребят. Они уговорили Каденс внимательней присмотреться к твоему брату. Ты отмечена звёздами, только слепой этого мог не заметить. Селестия увидела твоё будущее, поняла его и всячески содействовала достижению цели. К тому моменту, как ты переселилась к ней в качестве ученицы, она уже всё понимала и знала. Согласись, нанять няней аликорна, это как бы помягче сказать… в общем, они всегда так действовали. Каденс становилась няней для подающей надежды кобылы, Селестия занималась повзрослевшей пони. Когда ты обрела крылья, будущее определилось. Кровь твоей семьи необычайно сильна, таких пони в этом мире больше нет. Рождение аликорна стало триумфом для Селестии, именно это они обещали Каденс. Только по этой причине она согласилась разделить жизнь с твоим братом. Не смотри такими глазками, Каденс его любит, это не игра. К сожалению, аликорны не умеют забывать, очень скоро ты увидишь, что тебя ждёт в далёком будущем. Ты не захочешь ни жеребца, ни жеребят. Твоя судьба уже определена. Тебе стоит радоваться счастью подруг и всячески им помогать, незримой тенью.

— Такое ощущение, что я говорю с Селестией.

— По сравнению с моим временем, она стала гораздо лучше. Неизмеримо!

Твайлайт непроизвольно заулыбалась.

— Ты её любишь. Давай поспим, уже поздний вечер.

Через пару минут в купе всё затихло. Мерный стук колёс, позвякивание какого-то крепления, поскрипывание корпуса вагона. Глубокая ночь, в которой стрелой нёсся поезд, доставляя четвероногих обитателей Эквестрии к тёплому морю. Флэш свесила голову вниз и смотрела на пегаску, в темноте её глаза блестели слезами. Утром они с трудом растолкали Рейнбоу, та зевала и всё время норовила задремать. Запах вкусного чая и сена заставил её подняться. Мейнхеттен встретил их палящим солнцем и жарой, Твайлайт тут же сделала облако над головой, чтобы избежать солнечных лучей. Рейнбоу и Флэш наоборот подставляли солнцу крылья, слегка расправляя их, словно пытались прогреться.

— А что это у тебя на крыле? Я как-то не заметила в прошлый раз, — удивлённо разглядывая серебряную клипсу или нечто такое около сгиба крыла, спросила аликорн.

— Подарок от одного пони, арбалетная стрела попала в крыло, раздробила кость. Это серебряная вставка, чтобы кость держалась.

Твайлайт вздрогнула, потом покачала головой.

— Флэш, а ты случаем не посещала тот остров?

— Планировала, потом передумала. Там же ничего не осталось! – кобыла неуверенно фыркнула.

— Вдруг что-нибудь уцелело?

— Хочешь, я договорюсь за катер, пару дней в пути до него. Надо глянуть карты, он вообще на них нанесён? Как-то не интересовалась, — задумчиво сообщила лазурная кобыла.

Они довольно быстро добрались до дома, Рейнбоу с умилением смотрела на родной дом, которому исполнилась тысяча лет. Сколько поколений пони проживало в этом доме?

— Флэш, а ты не интересовалась, кто тут жил?

— Очень даже! Самые старые документы, какие удалось найти, отстоят от дня сегодняшнего на триста лет. Этот дом много раз продавали и покупали, им владели самые разные пони, один раз в нём жил глава городской Управы, лет двести назад. Уникальное строение, которое сохранилось с тех далёких времён. Я облетела весь Мейнхеттен, немногое осталось, пони развиваются, старые строения уступают место новым. Мне не кажется это правильным, нужно стараться сохранить первозданный вид того, к чему прикасались копыта наших предков.

Твайлайт вытащила листок бумаги и что-то записала. Свиток тут же был уложен обратно в перемётную сумку.

— Что? – неуверенно поинтересовалась Твайлайт, глядя на вытянувшиеся мордочки кобыл.

Обе пегаски засмеялись. Старенькая кобыла обошла по кругу весь дом, посмотрела стены, погладила их копытом.

— Колыбель наших жеребят, море рядом, тёплого песка вдоволь.

— Скорее, раскалённого. Аж копыта обжигает, — возмутилась лавандовая пони.

— Дело привычки, Твайлайт. Это очень круто, жить на берегу моря. Каждый день можно смотреть на закаты и восходы, прекрасные образы, дарованные нам Эквестрией. Красные блики на воде, оранжевые отблески, гул прибоя. По воскресениям мы не работали, целый день с жеребятами возились. Они приезжали к нам, когда повзрослели. Старались прибыть в субботу, чтобы всё воскресение провести с нами. Писали нам письма. Я знаю, что такое родные пони. Мы с Шайни всегда беспокоились и переживали, простой листок бумаги со знакомым почерком, а на душе становится легче. Простите, от меня теперь мало веселья.

По шёрстке постаревшей кобылы пролегли дорожки слёз. Флэш подскочила к ней и обняла, прижала к себе.

— Не плачь, Рейнбоу. Твоя кровь растворилась в Эквестрии, сама подумай, сколько у тебя теперь родственников?

Твайлайт всё это время во все глаза разглядывала свою подругу.

— Эй, ты чего так на меня смотришь?

— Ты изменилась, Рейнбоу. Нет, даже в таком возрасте осталась самой крутой кобылой, дело не в этом. Что-то в тебе стало иным, тёплый взгляд чуть красноватых глаз, речь…

Договорить у них не получилось, яркая вспышка осветила окрестности, вместе с громкими воплями розовой кобылы с крыльями и рогом.

— Ты! Ты бросил её! Гад! Сволочь! Понял?! – верещала разозлённая розовая пони.

— Ну, прости… прошу, перестань. Перестань!

Шайнинг метнулся к растерявшейся Рейнбоу и обнял её, та послушно прижалась к его груди и погладила крыльями.

— Прости, я никогда не поумнею, прости меня. Я тебя люблю, Рейнбоу. Очередной раз поверил твоим словам, больше не оставлю в одиночестве.

Твайлайт с умилением смотрела на обнимающихся пони, потом подошла к ним.

— Рейнбоу, уступишь мне его на минутку? Тоже хочу обняться.

Он сгрёб себе вторую кобылу, Каденс резво рванула к ним, кобыл стало три. Флэш последовала за всеми.

— Ох, спасибо. Я всех вас люблю.

Флэш утащила Твайлайт внутрь со словами, «путь побудут наедине».

— А, Принцесса…

— В лоб дам за Принцессу. Что, на дочь не тяну? Рейнбоу, мы подумали, будет правильно, если объединимся в табун. Так лучше для каждого из нас. Я получу своего жеребца обратно, у тебя появится старшая кобыла, которая обо всём позаботится. Пусть нам недолго суждено оставаться вместе, мы проведём это время в единении.

— Мне нужна своя кровать, Шайнинг храпит сильно! — сразу же поставила условие старенькая пегаска.

Каденс засияла от счастья.

— Личную комнату организую.

Твайлайт оставила их и направилась по делам, выяснять отношения. На предложение сходить прямо сегодня же к памятным камням, Каденс ответила категорическим отказом, с мотивацией, мол, хочет провести хоть одну ночь без слёз, рядом с родными пони. Флэш украдкой рассматривала постаревшего жеребца, тот отвечал ей мягкой улыбкой, даже порывался попросить прощения, она в ответ лишь бормотала, что всё хорошо и этого не стоит делать. Лавочка перед домом, ещё не так давно на ней сидели гости из клана Кора. Теперь же, аликорн и два стареньких пони с боков, одна укрывала Каденс крылом, другой нежно гладил копытом розовую шёрстку. Сидели и молчали, глядя на закат. Слова им не нужны, чтобы выразить свои чувства. Розовая кобыла с крыльями и рогом украдкой смахивала слёзы. Вечером примчалась Флэш с новостями, она заказала большой стол в каком-то хорошем кафе, где подают старинные блюда, как впоследствии выяснилось, ими являлись мидии, тщательно замаринованные и поджаренные. Тихий разговор о прошлом и планах на будущее, о том, что ещё нужно успеть сделать. Каденс периодически прислушивалась к своей кьютимарке, то, что они любили друг друга, не подлежало сомнению, удивительным было иное, они и к ней так же относились! Невероятно! Она пыталась припомнить прошлые моменты общения с Рейнбоу, ничего на ум не приходило. Прекрасная кобыла, никаких иных моментов. Никогда ранее она с таким теплом в глазах не смотрела на неё. Загадка, которую сложно разгадать. Аликорн предполагала, что виной тому стало то, что она считает её родственной пони, пять лет жизни Рейнбоу отдала ей. Фотографии Каденс в виде жеребёнка тому наглядное доказательство. Утром Флэш приготовила лёгкий завтрак, Твайлайт так и не вернулась, видимо, общение с виновным пони затянулось слишком сильно. После трапезы Шайнинг повёл кобыл туда, где должно находиться место их последнего приюта. Каденс иногда незаметно гладила жеребца крылом по спине, но стоило ему скосить взгляд на неё, крыло тут же возвращалось на законное место. Они прошли довольно значительное расстояние и добрались до старой парковой зоны. Высоток здесь не построили, почвы не позволяли, однако для парка – идеальное место. До моря недалеко и от основных городских магистралей близко. В парке жара сразу ослабила свой накал, городской шум исчез, уступив место журчанию искусственных ручьёв и пению птиц. Запахи субтропического леса, наполненные незнакомыми ароматами.

— Это же место с той фотографии! Вот эта лавочка! Ты на ней сидел! Небо моё, тысяча двести лет!

Шайнинг лишь улыбнулся в ответ. Вроде бы обычная лавочка, только дерево потемнело от времени, ножки и боковины из укреплённой магической стали, они всё ещё блестели на солнце, словно их сделали совсем недавно.

— Да, Каденс, пони умеют строить на века. Парк с тех времён только разросся. Когда его заложили, он едва занимал два квадратных километра. Сейчас, как вижу, тут можно скакать целый день. Только пони забыли, чему посвящён этот парк.

Вымощенная кремовым камнем дорожка закончилась небольшим фонтаном. Белая мраморная чаша с водой, в ней скульптор изобразил единорожку. Она сидела на хвосте, держа в передних копытах глубокую тарелку, вода сливалась из плошки вниз. Если присмотреться, кобыла была очень худой, заметны впалые бока, рёбра, резко очерченные скулы. Серо-синий мрамор, инкрустированный драгоценными камнями. Глаза кобылы сделаны зелёными, скорее всего – изумруды, в каменном хвосте, слегка выглядывающем из-под крупа, применены разноцветные прозрачные камни в виде прожилок, видимо воспроизведены хвостовые украшения того времени. Кьютимарка в виде раковины с жемчужиной внутри. Никаких табличек около фонтана не оказалось.

— Она очень худая.

— Символ того времени. Богатая пони, только драгоценностями сыт не будешь. Таким стал город после урагана. Погибло очень много пони во время катаклизма, ещё больше – после него. Голод и болезни, жаркий климат. Мы выстояли и не сдались, не бросили эту землю.

Каденс подошла поближе, всматриваясь в черты скульптуры, потом покачала головой.

— Память о прошлом стирается, остаются лишь приятные воспоминания. Подвиги должны становиться историей. Сила и стойкость жителей Мейнхеттена достойны памяти. Табличка раньше была? – вглядываясь в тёмно-зелёные разводы на бортике чаши, спросила аликорн.

— Ага, медная табличка, вот, тут даже крепления остались. Эм… Шайни… я не помню, что было написано.

— «Чтобы помнили…», — тихо ответил жеребец и лёг на запястья перед памятником, Рейнбоу последовала за ним.

Крылья Каденс задрожали, в глазах засверкали слёзы, Флэш лишь судорожно вздохнула и покачала головой. Несколько секунд тишины и Шайнинг встал, Рейнбоу некоторое время подождала, потом возмущённо фыркнула. Жеребец аккуратно помог ей подняться.

— Ем много, ага, растолстела. Я всё ещё крутая кобыла! – начала смущённо оправдываться старенькая пони.

Флэш мягко шлёпнула её по крупу крылом и тепло улыбнулась.

— Рейнбоу, ты лучшая!

Они уходили всё дальше, приближаясь к западному концу парка, дорожки быстро превратились в мощёные тропинки, хотя они по-прежнему выглядели ухоженными. Через десять минут пони добрались до огороженного участка с чугунной оградкой.

— Не знала, что тут есть кладбище. Оно не заброшено! – с удивлением сказала Каденс.

— Я изучил каждый камень на этой тропинке, тихо сказал единорог, — Рейнбоу в ответ прильнула к нему, обняла крылом и заглянула в глаза.

Старинные памятные камни, поросшие мхом тропинки, влага из систем орошения парка создавала тепличные условия на всей площади парка. Получался субтропический климат. Вместо обычных деревьев пальмы, кипарисы и магнолии, множество лиан. На многих камнях надписей уже не разобрать, видно, что за ними не ухаживают, время стёрло следы копыт. Цепь на оградке проржавела, стоило единорогу коснуться, как она развалилась на несколько звеньев. Два памятных камня с их кьютимарками. Щит с тремя звёздочками и облачко с радугой. Рейнбоу смахнула копытом налёт и мох с камней, поправила очки, чтобы разглядеть полустёртую временем надпись.

— «Любим, помним, скорбим», — это было выбито на обоих камнях, на том, что принадлежал Рейнбоу, надпись сделали чуть ниже, потому, что выше расположились другие строчки, «Без тебя этот мир опустел».

Рейнбоу посмотрела на жеребца, тот понурил голову. Она обняла его и прижалась к груди. Оба начали всхлипывать.

— Прости, ну, сдохла я, извини! Прости!

— Зачем слова, мы вновь вместе, разве может быть что-то важнее в этой жизни? Второй шанс. Никому из живущих такого не дано. Дар. Теперь мы знаем, в чём он заключался.

— Я вот чего думаю, — поглаживая то одного пони, то другого крылом, — а не подскажете, вы стоите тут, здесь и сейчас. Тогда что лежит под этими камнями? Чьи кости? – Флэш аккуратно потопталась около камней, бережно очищая их.

— Я сам заворачивал её тело в саван, не лучшие воспоминания. Сначала вообще думал сделать усыпальницу, денег-то мы насобирали достаточно. Потом решил, кому это всё нужно? Я не предполагал возвращения. Прости Каденс, прости… — кобыла показала зубы, — не надо меня кусать! – испуганно попросил жеребец.

Рейнбоу удивлённо уставилась на них.

— Она меня покусала, — смущённо сообщил Шайнинг, — за то, что оставил тебя.

— Флэш, отойдём на пару минут? – осмотрев жеребца и старенькую пегаску, предложила Каденс.

Лазурная кобыла кивнула в ответ и шустро понеслась по тропинке к выходу на основную дорожку. Розовая пони устремилась за ней. Через десяток секунд они исчезли за стволами и листьями.