Четверо товарищей
Четверо товарищей. Глава XI: Вынос.
Грузовики мчались длинной колонной по широкому, гладкому шоссе. Стояла тёмная сентябрьская ночь, дождь лил как из ведра. Их подняли, построили и погрузили, ничего не объяснив. С ними были винтовки, но без патронов и штыков. Офицеры мрачно молчали, струи воды непрерывно барабанили по тентам машин, проверяя их на прочность. Водители с трудом вели грузовики по скользкой от воды асфальтовой дороге, солдаты в кузовах ёжились от холодного дождя. Пролетело чейнджлингское лето, пролетело как сладкий сон. Ещё в конце Августа погода становилась всё хуже и хуже, в октябре должны были начаться первые заморозки.
— Паршивая погодка. — Пробормотал Класпер, закуривая припрятанную им пачку сигарет. Ему тут же пришлось делиться со всеми.
— Как бы хуже не сказать, везут ещё куда-то. — Согласился с ним Лабрум. — Герр унтер-офицер, может вы знаете?
— Нет, я знаю не больше вашего. — Ответил им Кринг, и сильно затянулся сигаретой, стремясь хоть как-то согреться. — Но ротный ходит как живой мертвец, Ляппис тоже чувствует неладное.
Артис молчал и слушал, пробуя довольно неплохое курево своего товарища, который выменял эту пачку у одного поездного пассажира, когда ходил в увольнительный. Пулемётчик беспокоился, в нём просыпались старые воспоминания. То, что происходило — не было похоже ни на что.
Враксианский арсенальный вокзал встретил их относительной пустотой: здесь было всего около тысячи солдат, явно собранных с миру по нитке.
— На выход! — Скомандовал Кринг, бойцы полезли из грузовика, прибывший батальон начал выстраиваться около общей солдатской массы. За их прибытием следила группа гарнизонных офицеров и перевёртышей в чёрном, похожих на ворон. Они вполголоса переговаривались друг с другом, сдержанно кивали и качали головами.
— Слушай, герр ефрейтор. — Класпер обратился к стоящему рядом бойцу из другой части. — Долго ли вы тут, и что известно?
— Не твоей сорифской морды дело. — Огрызнулся тот в ответ. — Мы уже часа три как подняты. Офицеров отозвали, инструктируют о чём-то. Стоим тут сейчас, даже курить не дают...
— Разговорчики! — Рявкнул незаметно подошедший оберст. Рефлекс сработал безотказно: весь строй бойцов тут же вытянулся по струнке.
— Герр оберст! Все в сборе! Шестнадцать рот прибыли согласно плану. — Из строя вышел майор Келлер, командир батальона Артиса.
— Хорошо, вы даже не так сильно опоздали... Всем офицерам вплоть до цугфюреров — покинуть строй! Вас проинструктируют о дальнейших действиях... Солдаты и унтер-офицеры! — Выдвигайтесь на получение патронов, отделениями. — Сказав это, оберст куда-то ушёл, за ним последовали командиры прибывшего батальона.
Солдаты начали исполнять приказ: патроны к винтовкам были получены быстро, без проволочек и очереди. Офицеры получили необходимые указания, бойцы были полностью готовы.
Он скользнул взглядом по часам, коротко кивнул и убрал их во внутренний карман куртки. На него смотрело несколько десятков глаз: готовые к действию, собранные, решительные.
— За мной, вы знаете что делать. — Скомандовал чейнджлинг, и все пошли за ним. Коридор сменялся коридором, на пути им встречались кордоны солдат и полицейских, редкие прохожие. Их целью был завод, а точнее — его складское помещение. Группа была вооружена винтовками и пистолетами: кому-то досталась лёгкая добыча, им же предстояло поработать.
Перекрёсток: группа разделяется натрое. Он с основными силами продолжает идти вперёд. Вот и вход на фабрику: сторожу предъявлена ксива, один из бойцов остаётся у входа, прикрывать остальных. Цеха завода пустовали: он работал только две смены, а не три, как многие другие. Чейнджлинги идут вперёд, производственная зона была быстро преодолена, горели не все электролампы, царил опасный полумрак. Кулекс вёл свой отряд решительно и спокойно: Сыщик изначально видел его именно в этой роли, как своего приближённого. Ему не доводилось до этого командовать, но сейчас он не испытывал с этим проблем: его подчинённые следовали за ним беспрекословно, всё было спланировано и отработано задолго до операции.
Они подошли к двери: им было известно, что она здесь есть, и поимённо известен каждый, кто скрывался за ней. Другие группы заходили с разных сторон, настал момент истины. Кто-то взял дверь на мушку, остальные прижались к стене, готовые ворваться туда. Один из бойцов слегка разбежался, а потом с силой вдарил передними копытами по двери. Она не выдержала и слетела с петель.
— ВСЕМ ЛЕЖАТЬ МОРДОЙ В ПОЛ!!! — Во всю глотку проорал Кулекс и несколько раз выстрелил в потолок. В помещение врывались две других группы, враг был оглушён и загнан в угол.
Из вечной толчеи враксианского вокзала выделилась одна маленькая, ничем не выделяющаяся фигурка: это был чейнджлинг в сером пиджаке и серой шляпе, нёс небольшой чемоданчик. Усиленный полицейский кордон спокойно пропустил его. Сам же путник явно нервничал, и быстро поднимался на верхние уровни.
Улицы верхних уровней были абсолютно теми же, что и обычно, никто здесь пока не догадывался о заслонах и оцеплениях, развёрнутых внизу. Чейнджлинг в сером почти бежал, явно куда-то торопясь. На него не обращали внимания: видно какой-то чиновник спешит к себе на работу. Но он стремился отнюдь не туда, его интересовала одна из квартир. Он не стал звонить, но по-особому постучался. Ему открыл швейцар, перевёртыш зашёл, скинул с себя пиджак, символически вытер ноги, и быстро пошёл дальше, даже не заметив слугу. В гостиной квартиры сидел его хороший знакомый и коллега. Он ещё был в халате, пил эссенцию и читал утреннюю газету. Заметив вошедшего он сразу напрягся, свернул исписанную бумагу в трубочку и встал.
— Герр Уликс, что случилось? Зачем вы примчались сюда?
— Герр Торакс отправил меня с депешей. Одевайтесь быстрее.
Хозяин квартиры кивнул, удалился в комнаты, и вскоре вернулся одетым примерно так же как и Уликс, только без пиджака.
— Так что случилось? — Уликс не стал ничего объяснять, он положил чемодан на стол, открыл его и начал раскладывать документы.
— Если честно, я сам не знаю. Видимо, наш час настал.
Чейнджлинг достал документы из чемодана и начал читать: по мере того, как он читал, у него округлялись глаза, поднималась дрожь.
— Но... Мы... Мы не...
Тут раздалось три мощных удара в дверь:
— Откройте! Тайная служба! — В этот момент оба чейнджлинга оцепенели. Раздалось ещё три удара. — Открывайте, или мы выносим дверь!
Послышался щелчок, швейцар не стал дожидаться решения своего хозяина. В коридоре послышались шаги. Уликс первым очнулся от оцепенения и потянулся к чемодану, где среди бумаг лежал завёрнутый в ткань пистолет.
— Не надо! — Полупрошептал-полупросипел его товарищ. — Не сопротивляйся, они убьют тебя!
— Они так или иначе с нами расправятся! — Прокричал Уликс, отпихивая его от чемодана, но было уже поздно: в гостиную один за другим втянулось двадцать бойцов в чёрном. Они сразу же ринулись вязать сторонников Торакса, но Уликс не дался им так просто: одного он лягнул в висок, другому попал в нос копытом, но его повалили на пол и стали бить прикладами, пока тот не обмяк. Окровавленного чейнджлинга и его бывшего соратника связали и выволокли из квартиры: улица, бывшая десять минут назад полностью заполненной, теперь была абсолютно пуста, на перекрёстках стояли кордоны полицейских.
Бой был коротким, но яростным. Кто-то сразу бросился на землю и взмолился о пощаде, другие же схватились за оружие. Началась перестрелка, они пытались подороже продать свои жизни, но им этого не удались: они были перебиты либо взяты в плен, у Кулекса же не погиб никто. На складе было много всякого барахла, на то это и склад. Здесь был один из схронов тораксианских боевиков.
— Герр Кулекс! Взгляните! — Один из его подчинённых стоял у разложенных на полу ящиков: все они были вскрыты, на дне блестели новенькие, смазанные эквестрийские автоматы. В других ящиках нашли барабанные магазины к ним. Находили гранаты, пулемёты, множество патрон разных калибров. Это зрелище обескураживало, кто допустил подобные поставки? Неужели всё настолько прогнило? Неважно, ведь все они получили по заслугам. — Обыскать и согнать пленных в кучу! Расчистите тут место, сдвигайте ящики к стенам! Трофеи сложить в дальний угол и не трогать, это вещдок!
По всему улью, по всей стране шли облавы. Всё предполагалось устроить в течении двух дней, но вышло иначе: тораксианцы почти не скрывались, их брали тёплыми.
Кордон перегораживал улицу рабочего жилблока. Это дело было очень неблагодарным: рабочие пытались попасть в свои цеха, солдаты вынуждены были их задерживать, что вызывало склоки и скандалы. Они простояли час, простояли два часа, благо была возможность перекусить. Артис стоял с винтовкой, вместе с остальными товарищами, и чувствовал себя ужасно: Что они делают? Для чего? Что происходит? Неясно. Время тянулось, он ловил недоумённые взгляды простых чейнджлингов, таких же как и он.
Когда на часах было одиннадцать часов утра, к их кордону подошёл один "чёрный", с ним было двое полицейских и один лейтенант гарнизона.
— Тут есть пулемётчики? — Спросил "чёрный".
— Я пулемётчик, герр…
— Всё, пошли.
— А мой второй номер?
— Обойдёшься. Винтовка тебе тоже не нужна.
Тихо ругнувшись, Артис пошёл с агентом тайной службы.
Склад уже был расчищен, у главного входа в него, из ящиков была выстроена пулемётная баррикада. Напротив неё, под охраной бойцов тайной службы сгоняли задержанных тораксианцев. На баррикаде было смонтировано несколько старых пулемётов с водяным кожухом, там стояли сыщики службы, офицеры, полицейские. Они что-то обсуждали, косясь на растущее сборище. Был здесь и старший сыщик, он мерил шагами пространство за баррикадой, напряжённо посматривая на часы. Прибыли пулемётчики, в том числе и Артис.
— Герр Сыщик! Мы достали машинёров.
— Отлично. Мы захватили достаточно?
— Да. Здесь, а так же в иных местах собирают обвинённых.
— Хорошо... — Сыщик прокашлялся, и мельком взглянул на пулемётчиков.
Время шло, пулемётчикам было приказано занять позиции у пулемётов. Поднимаясь на баррикаду, Артис заметил Кулекса: он, в чёрной куртке, отдавал кому-то распоряжения, выслушивал доклады. Когда он успел дорасти до такого начальника? Их взгляды встретились. Увидев старого знакомого, доброго и честного чейнджлинга, Кулекс на мгновение оцепенел, затем сокрушённо покачал головой, и вернулся к своей работе.
Всё стало ясно: будет массовый расстрел. На площадку сгоняли всё новых и новых осуждённых, весь завод был оцеплён. Последним загнали в толпу каких-то двоих чейнджлингов, похожих на чиновников. У одного из них была страшно разбита голова.
На баррикаду взобрался офицер — представитель военно-полевого трибунала. Он окинул взглядом "собравшихся", достал небольшую бумагу и начал читать:
— Справедливым указом нашей Королевы-Императрицы все участники и пособники тораксианского заговора передаются в ведение военного суда! Военный суд вынес вам единственно справедливый приговор, который будет приведён в исполнение сейчас же. Вы — предатели, террористы и пособники иностранных держав, получите же по заслугам! Товарищи солдаты! Бейте без жалости!
И пулемёты ударили, ударили все вместе, Кулекс тоже надавил на рычаг. Он с исступлением смотрел на пламя, вырывающиеся из своего оружия, а они всё падали, падали, падали... Огонь косил их как траву, они кричали, хрипели, проклинали в отчаянии своих палачей. Западня, нет спасения, загнанная, запуганная, измордованная толпа встретила свой конец. На глазах Артиса наворачивались слёзы, каждая секунда казалась ему вечностью, пропастью, стрёкот пулемёта отдавался эхом в помещении, превращаясь в громкий ужасающий стук, бивший по ушам с огромной силой.
Всё кончено... Лента вышла, больше патронов и не нужно. Перед баррикадой лежит искромсанная гора плоти. Те, кто отдал приказ ничего не смотрели на то, как он исполняется. А они, пулемётчики, храбрые солдаты своей страны, превратились в палачей, в братоубийц, запятнанных и повязанных кровью. Артису не впервой было убивать своих, но тогда они сопротивлялись... Небольшой отряд шёл по улице. Они все молчали, никто не думал и слова сказать. Артис шёл со слезами на глазах, чувствуя, что в этот роковой день стал его проклятием.
Приклады сыщиков оставили серьёзные следы на Уликсе. Голова раскалывалась, по морде текла кровь. Дикая боль не давала прийти в себя, сознание чейнджлинга было затуманено, он больше не мог стройно думать. Не было ни страха, ни тоски. В Везалиполисе у него осталась семья. Все, кого он знал и уважал прямо сейчас гибли или ждали смерти. Жалел ли он о своём выборе? Наверное нет, поздно было жалеть о чём либо. Он хотел лучшего для страны, искренне любил своих сограждан, но для них он стал предателем, виновником убийств и терактов. Сейчас он примет смерть, будет расстрелян как скот вместе с сотнями таких же как он. Они были глупы, наивны, играли с огнём и запачкались в предательстве, прислуживали врагу.
Огонь. Тела валятся на пол, истекая кровью, вопя от боли и страха. Вот пули поражают и его. Уликс сдавленно хрипит и валится на пол, мокрый от крови. Агония длится недолго, раны смертельны. На него валятся всё новые и новые трупы, дёргаясь в предсмертных конвульсиях. Туман сменился темнотой, так было покончено с тораксианским заговором.